|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Зря он опасался, оправившись от шока и маленько отогревшись девица решила поговорить со своим спасителем. Не то слово, трещала он как сорока не давая возможности что-то спросить, может нервное потрясение свое роль сыграло, а может от природы попалась такая необычайно разговорчивая.
На Александра обрушился нет даже на поток, а скорее лавина информации, жаль не все он понял, если бы она так не частила...
Девке от роду 18-ть лет, Александр немного ошибся, по его оценке получалось 16-17-ть, ну да ничего, почти угадал, плюс-минус один год не критично. Она не то танцовщица не то балерина, у французов обе эти профессии обозначаются одним термином, поди разбери. Отсюда и столь редкая для женщин начала 19-го века атлетическая фигурка, попробуй-ка попрыгай весь день "легко и воздушно" на сцене с пудами целлюлита на теле. Вот только где она подвизается Сашка не понял, сперва даже возникло подозрение уж в не том ли известном театре, в котором актрисы выступают в "костюме Евы", да и репертуар соотвествующий — "античный". Фигнер рассказывал, что в Пале-Рояле есть такой очаг культуры, там вообще чего только нет, настоящая "Страна Чудес", найдется развлечение на любой, самый извращенный вкус. Но по здравому размышлению девица вряд ли выступает в стриптизе, это Александру она глянулась, а по местным меркам — тощая девка красивой быть не может, пусть даже все остальное у нее "на высоте", как у этой особы. Лицо кукольное и миловидное — почти детское, особенно когда испугана это заметно. Она брюнетка, волосы длинные, впереди завиты мелкие кудряшки по местной моде, ей такая прическа идет и на болонку, как некоторые тетки совсем не похожа, ручки-ножки изящные — "точеные". Вот статью красотка подкачала, достаточно посмотреть на полотна художников того времени и сравнить с теми слоноподобными Венерами и Афродитами, что там изображены. Палаша, первая его женщина в этом мире — та да, ближе к местному идеалу красоты но все равно не дотягивает, а этой скорее всего приходится постоянно подсовывать вату под корсаж и сзади чего-то прикручивать для солидности, значит без одежды ей "балерунствовать" не судьба. Здесь же как, если задница у бабы проходит в проем двери экипажа "во фронт", то народ уже не доволен и негодует — у "нормальной" мадам должно быть в "профиль", иначе говоря только боком обязана пролезать.
Еще кое какие полезные и не очень сведения болтушка разгласила сразу же. Она "честная" — по меркам "передового" Парижа конечно, постоянно проститутцией не занимается и не планирует. Любовников имеет аж сразу три персоны, иначе бедной девушке в столице никак не прожить, не хватит даже на булавки — тяжелый труд танцовщицы антрепренеры оплачиват по самому минимуму. Опять для местных это "ничего", у некоторых молодых особ и по три десятка "спонсоров" иногда бывает. В театрально-балетной среде десять или пятнадцать "кавалеров" скорее норма, чем исключение. Один — Виктор, гвардейский офицер, гусар, фамилию не назвала, может и сама не знает. Второй — банкир, не из олигархов, или просто патологический жмот, раз на квартиру приличную для содержантки не раскошелился, некто Арман Домерг. Третий — бедный студент из латинского квартала Андре-Жак Гарнерен. Но с "Андрюшей" у нее по любви, так что его можно не считать, остальные двое обслуживаются за деньги, конкубинат своего рода, временный коммерческий брак. Каким образом мадмуазель организует "доступ к телу", по принципу ли живой очереди, или по заранее утвержденному графику, так и осталось загадкой, видимо как-то выкручивается. Кордебалет, со слов девушки, у них занятие семейное, мать служит капельдинершей в Опере, или 'ouvreuse' в том же театре где она подвизается, трудовая династия одним словом. Как правило, эту должность занимали женщины 40-60 лет, дочери которых нередко служили в том же театре 'крысами' — les rats, так на театральном жаргоне именовались ученицы, выступавшие в кордебалете. Капельдинерши получали ежемесячное жалованье и щедрые чаевые от зрителей, поэтому весьма дорожили своей службой. Как второй родитель — отец относится к тому, что ее "делят на троих", девица скромно умолчала, видимо для femmes de spectacles et de theatres — явление обычное. Женщин из мира театра нельзя официально причислить к проституткам, так как они имеют жилье, платят налоги и внешне соблюдают правила пристойности, но это не мешает им быть на содержании у мужчин.
Пока Александр выслушивал все эти откровения внизу плод ними разворачивалась грандиозная битва. Полиция нравов понеся существенные боевые потери и озлобившись, решила отыграться в полной мере на обитателях дома, который Сашка про себя окрестил "студенческим женским общежитием", слишком уж сходство разительное. Побоище неравное, очень может статься, что единственный представитель мужского пола, способный в данный момент дать озверевшим "полицаям" настоящий отпор, как раз и сидит на крыше точно Карлсон из мультфильма. Приблудные кавалеры девиц не в счет, пребывают они в состоянии алкогольной интоксикации — третий день рождественские праздники идут, да и не будут встревать "приличные" господа за временных "подружек", им не с руки. Доблестные стражи порядка побеждают на всех направлениях, смело теснят, обращают в бегство и берут в плен вражину пачками. Попробывали бы полицейские так же лихо и с налета зачистить какой-нибудь домик, населенный оборванцами или беглыми каторжниками в трущобах Сити или Тампля. Черта с два, там бы без артиллерии обошлось, да и не суются они туда обычно, себе дороже выходит.
Совсем рядом прямо под ними, этажом ниже лихо высадили окно, только жалобно зазвенели разбитые стекла внизу по булыжникам мостовой. Отчаянный крик, женский визг, словно медленно режут кого-то на куски живьем, да еще тупой пилой. Одна, весьма решительная представительница женского пола попыталась последовать примеру бэтмена-комиссара, но ее в последний момент перехватили и втащили обратно за длинную юбку. Чего же они так боятся, хотел спросить Александр у "своей", но куда там "чирикает" не останавливаясь, слово не дает вставить. Однако кое-что все же она подсказала, "нравственные полицаи" те еще орлы. Они обязательно изобьют попавшую к ним в руки женщину, могут даже и намеренно покалечить в случае сопротивления — например пальцы сломают для острастки, бывает — изнасилуют, если девка вдруг понравится — шлюха же, ей положено. И всегда стражи закона оберут до нитки свою жертву, отнимут все нажитое тудами: от подаренных любовниками украшений до последнего су, зашитого в подол нижней юбки на черный день, и еще саму одежду, если хорошая, снимут и взамен выдадут в тюрьме рванье. То, что парижская полиция чрезвычайно жестока с этой категорией правонарушителей, Сашка знал и раньше, у него на глазах девка удирая от полицейского прыгнула в Сену с набережной и утонула — никто ее вылавливать не стал, они с Фигнером были далеко и не успели помешать, местным же зевакам такое происшествие только лишнее развлечение. Не исключено, что тогда намеренно молодая женщина утопилась не желая попасть в загребущие лапы стражей закона. Нырять за ней, вытаскивать и откачивать — была сперва такая мысль, да ведь потом придется с полицией общаться, а это пришельцам из далекой России противопоказано. Тут не как там, спасешь кого-нибудь, чарку не нальют и по плечу не похлопают дружески, вместо этого будет — "Пройдемьте в участок!" и протокол. Во Франции положено возграждение за спасение утопающего и поэтому каждый случай расследует, дабы избежать выплат мошенникам. Местные хитрецы наловчились: один изображет тонущего — "Вах дорогой, в последний раз вода пью, обыдно да?", другой — спасателя. Полученные премиальные деньги, 20 франков они делят пополам. Столкнувшись с таким фокусом, власти немедленно приняли меры — пообещали, наоборот, платить вдвое больше за мертвое тело. Это привело к тому, что 'спасатели' стали дожидаться, когда жертва захлебнется и будет стоить дороже. В результате было принято решение вернуться к первоначальному варианту, но за вторичное спасение одного и того же человека вознаграждения не платить.
Поражал сам масштаб операции, зачем им столько "заблудших", только в одном доме забрали чуть ли не полсотни душ, а по городу сколько выходит, куда их девают? Оказывается — чисто бизнес, по закону задержанные проститутки должны отработать два года в мастерских при специальной женской тюрьме Сальпетриер, как у префектуры возникает дефицит бесплатной рабсилы, занятой на пошиве солдатского нижнего белья, так и немедленно начинается очередной крестовый поход за нравственность. Девчонка дополнительно сообщила, что раньше при короле было еще хуже, отловленных "развратниц" просто отправляли скопом в заморские владения и раздавали в жены каторжникам или солдатам-туземцам в качесте поощрения, надо полагать. Теперь же при Наполеоне "гулящих девок" гуманно — британская блокада помогла, ссылают в отдаленные департаменты страны под надзор местной полиции, а там хоть с голоду не подыхай, работы все равно нет. Оказывается и в старые добрые времена французам жилось не сладко... один отлов бездомных детей и подростков на улицах крупных городов, по факту хватали порой и "домашних" если гаменов не доставало до спущенной сверху нормы и с последующей отправкой на галеры, чего стоит — третий рейх нервно курит в сторонке, там так кошмарили в основном евреев. Была очень веская причина аборигенам Бастилию в свое снести и мудаку-королю башку отрубить гильотиной — надоел такой "порядок" всем хуже горькой редьки. Вот только не сильно им это помогло.
Прямо как в руку, с нижних этажей — плач, тоненькие детские голоса, видимо у кого-то из задержанных полицией нравов женщин остались дома малыши, куда их теперь денут, ведь детей в тюрьму отправлять не положено. Бросят видимо прямо в разгромленных квартирах или на мостовой... вот она "свобода" — хочешь, замерзай никто тебе не мешает. Между тем наконец полицией одержана полная победа — коварный враг наголову разбит и пленен, отловленных женщин грузят в подъехавшие к дому воронки-фургоны. Набивают как шпроты в банки — вповалку, на транспорте достигается таким макаром существенная экономия для казны. Перевозка арестованных производилась в особых фургонах с железными решетками, которые парижский народ прозвал 'корзинами для салата'. Одна девица истошно верещит на всю улицу, просит и умоляет — дайте ей одеться, выдернули же прямо из постели в чем мать родила. Да, сейчас, захотела дурочка конфетку, ротик открой пошире... за руки ее и за ноги гулящую такую, раскачали молодцы-полицейские и забросили молодую особу прямо поверх остальных товарок в фуру, и не пискнула. Сашка осторожно приблизился к краю крыши и заглянул вниз, вот он европейский "пушной зверек", собрат российского песца, во всей своей отвратительной красе. Хорошо, хоть он сегодня удачно вывернулся, а равно и девчонке-танцовшице в этот раз повезло, а тем остальным внизу — увы, он ничем помочь не в силах.
Не хотел он ее... так вышло, как бы автоматически помимо его воли. Сидит девица рядом, прислонившись к нему, да еще лепечет чего-то. Руки у Александра замерзли, а у нее коленки призывно обрисовываются под тонкой тканью ночной рубашки, хоть она руками их к себе и притянула обхватив, сжалась в комок... Согрется он хотел, даже мысли и не было ширинку штанов растегивать, намеревался просто немного помять, пощипать девчонку за низ, за тощие ляжки, скорее всего и до известного женского органа бы никогда не добрался, не стал бы так обижать. Но балеринка неожиданно начала активно сопротивлятся и этим разожгла, расстравила парня...
В процессе столь интенсивного ухаживания Сашка дважды схлопотал по лицу, пощечины не сильные, скорее "формальные" и бог знает сколько раз по шаловливым рукам. Еще несколько минут борьбы и он оставил бы эту мадмуазель Недотрогу в покое, и тут — ап и перестала зажиматься, колени раздвинула сама, откинулась на спину и глаза закрыла, "врата наслаждения" теперь вполне доступны. Картина маслом — "бери меня", кто же устоит от такого соблазна? Такое впечатление, что не то девица решила наградить своего спасителя за ратный труд, не то просто пришла к заключению, что там, где трое уже побывали, и четвертому кавалеру всегда местечко найдется. Первые минуты партнерша у Александра изображала жертву насилия, просто лежала и никаких признаков жизни не подавала. Но так продолжалось недолго, вскоре и глазки открылись и прекрасные ножки вдруг обхватили поясницу Сашки и задвигалась девушка, так как принято при сношении. Еще немного времени прошло — отталкивает навалившегося на нее мужчину и приподнимается на локтях, она хочет сменить позу? Хорошо,продолжим и сидя, скорее всего девушке просто неудобно в "классической" позиции, спина мерзнет, ведь под ней лишь тонкое одеяло, а далее — холодное железо кровли. В объятиях Сашки танцовшица пробыла недолго, опять толкает его в грудь и что-то говорит, он с трудом разобрал вроде "ложись давай на спину". Придется пойти навстречу пожеланиям, пусть девушка будет сверху, какая разница, можно ведь и так.
Оказывается, что ночь в Париже под новый год можно провести очень даже и недурно. Пусть вместо теплой уютной квартиры — холодный чердак, ди и ще вдобавок полиция выгнала на улицу, вместо шампанского — кислое молодое вино, традиционного салата оливье и в помине нет, не важно, не в этом счастье. Не нужны Александру ни елка с гирлядной, ни телевизор с постной физиономией президента на экране... все равно никогда он эти "новогодние поздравления и обращения к народу" не смотрел, предпочитая смаковать шампанско в обществе хороших друзей и подруг.
Голова и плечи утонули в снегу, застывшее железо жгет холодом затылок — плевать, можно потерпеть. В качестве компенсации у него на "нефритовом жезле" устроилась такая представительница прекрасного пола, от которой вряд ли нормальный мужик в силах отказатся, и девица на редкость опытная, свое дело знает. Не деревенская дурочка-простушка из того разряда, что полдня уговариваешь ради пяти минут "по-быстрому", да еще потом вторые полдня приходится выслушивать упреки в свой адрес и слезы ей утирать, если не удается ретироватся под каким-нибудь благовидным предлогом. Плохо одно — ее нельзя раздеть и полюбоватся на тело достойное кисти Рафаэля. Зима как ни как на дворе, а "моржевание" в начале 19-го века в широких массах населения первой империи не распостраненно. Поэтому приходится наслаждатся остальными прелестями девчонки строго "тактильно", на ощупь через одежду и одеяло в которое она кутается. Только коленки, столь не кстати соблазнившие гостя из далекой России, и видны временами из под длинной ночной рубашки, остальные "привлекательные" места приходится укрывать от холода, обнажая только на короткое время. Хорошо хоть ветра в эту ночь нет, а то бы не заладилась у них игра "входит и выходит".
И над всем этим "царским" великолепием в звездном небе царит комета 1812 года, предвестница бедствий и разрушений. Грозный вестник, прибывший из далекого космоса, как бы ненавязчиво намекает — все потуги жалких людишек что-то изменить тщетны, пришествие того самого шлобального пушного зверька неотвратимо. Да уж зрелище... Сашку потянуло на философию, так бы и подобрать или самому придумать какую-нибудь подходящую фразу, однако не успел. Партнерша, до этого ритмично и размеренно двигавшая тазом ввер-вниз, вдруг судорожно задергалась. Что уже, все конец, а ведь он рассчитывал на куда более длительный срок?
-Adieu monsieur! -и девица с него соскочила, легко и изяшно как мотылек слетела, по сцене так же порхает не иначе. Сашка даже самого момента "расставания" не уловил, разве почувствовал, как холод добрался вдруг до его разгоряченного работой "инструмента". Ап, и волшебница, подарившая просто неземное плотское наслаждение испарилась.
Можно было бы и попридержать, но Александр не стал ее неволить, поскольку и так уже "силой овладел" и как-то "неудобно" по этой причине. Заметно было, что дышит девка тяжело и запыхалась, словно воздуха ей не хватает, пусть отдохнет и соберется с силами, ночь все равно длинная и делать им на крыше абсолютно нечего, только одно занятие и остается.
Пока случайная ночная подружка отдыхала и "чистила перышки", Сашка немного поразмялся, прошелся к краю крыши и посмотрел, как там дела обстоят у блюстителей нравственности. Труп комиссара к тому времени с мостовой уже убрали, изчезли и зловещие черные фургоны вместе со своим беспокойным грузом. Из полицейских он внизу на мостовой заметил только двоих, беседовавших с какой-то старой женщиной, судя по всему консьержкой из соседнего дома.
Он вернулся к "уютному гнездышку", хлебнул глоток вина прямо из бутылки, и mademoiselle от предложенной дешевой кислятины в свою очередь не отказалась. И почти сразу пришлось Сашке прогулятся и за брандмаэур, девушка видите ли при нем стесняется, ей надо по "малой нужде" сходить, физиология и никуда от нее не деться. Александр только предупредил, чтоб она близко к краю крыши не приближалась, а то еще, не смотря на всю свою природную ловкость и грациозность, подвиг полицейского повторит ненароком. За этими занятиями прошли почти полчаса, вернулись в итоге в исходное положение. Александр сидит, девчонка рядом и к нему прижалась "для тепла" как к нагретой печке. Мамзель не переставая "щебечет" что-то на своем птичьем языке. Сашка едва ли четверть понял из этого словесного извержения, в основном какие-то сплетни, каких во все века было вдосталь в любом женском коллективе. Кто там кого домогался у них в труппе и какие козни строил и так далее и тому подобное. Он не выдержал и как кот эту говорливую пташку снова "цап", все за те же посиневшие от холода маленькие колени. В этот раз героического упорного сопротивления не было, ему сразу пошли навстречу, более того партнерша охотно встала на "четыре кости" и спинку выгнула, демонстрируя — это ей уже не в новинку. Для того времени большая редкость, может только как раз и представительницы артистической богемы и те кто вокруг них крутится, такие "продвинутые" в столь деликатной области. В этот раз Сашка свою балеринку не отпустил, какое тебе еще "адью!", нет уж давай милая дойдем с тобой до конца. Он удерживал в объятиях красотку, пока последнее фуэте вдвоем с ней не проделали, разрядился в нее по полной программе. Такой вот марлезонский балет, Le ballet de la Merlaison в 16 актах получился, дрозды не пострадали и то хорошо. Людовик XIII явно остался бы доволен таким раскладом, благо сам король и одновременно автор "Охоты на дроздов" не прочь был и танцовшиц по возможности приголубить.
Сколько раз они в ту ночь до самого рассвета сплетались в колобок инь-янь-хрень после очередного таймаута? Александр счет потерял, может 5-ть "яростных атак" он выдержал, а может и 7-мь, не исключено, что и больше. В конце "сражения" с девчонки, несмотря на ночной холод, пот градом катился, кудряшки на лбу слиплись и ночная рубашка на спине промокла. Вино они выпили до последней капли, утоляя жажду, оплетенная лозой пустая трехлитровая бутылка так и осталась на крыше. Про эту стеклотару Сашка забыл за "делами", весной вместе со снегом скатится вниз на чью-нибудь счастливую голову.
Рассвет, солнце еще не выползло из-за горизонта, и на еще видны небе звезды но уже светло. Тишина, слышно как скрипит незакрытое окно этажом ниже, а люди крепко спят кто сном праведным и спокойным, а кто — не очень. Девственную тишину нарушает лишь отдаленный неприятный скрежет, где-то в самом конце квартала ржавое железо скребка вступило в противобоство со льдом на камнях улицы. Проснулся какой-то ранний дворник, и этот долбодятел усердствует своим инструментом вовсю.
Его ночная "нимфа" к тому времени окончательно обессилела, выдохлась и "отключилась". В разгромленную полицейскими квартиру они вернутся не рискнули, предпочли остатьтся на относительно безопасной крыше. Девчонка пытаясь уснуть и так и эдак вертелась под одеялом, пытаясь выбрать наиболее "теплое" положение и успокоилась свернувшись в клубок как кошка, прелестная головка оказалась при этом на коленях у сидевшего рядом с ней Сашки. Светает, ночная мгла, служившая им неплохом щитом постепенно отступает под давлением ночного светила. Еще немного и проснутся городские обыватели и тогда парочка столь уютно устроившаяся на крыше кому-нибудь обязательно не понравится. Надо возвращатся "домой", но сперва следует осмотрется, кто знает ушли "незванные гости" окончательно, не оставили ли после себя засаду?
Будить "прелестное создание" Александру совершенно не хотелось, чего доброго за ним увяжется. Возникла проблема, что же ей под голову положить, если он встанет, то она окажется головой на снегу и обязательно проснется. Куртку свою он на нее уже давно одел, не штаны же снимать? Пришлось для этой цели выдернуть из-под девицы край одеяла, служившего ей подстилкой, на первое время сойдет, по крайней мере так он решил.
ТТ опять в правой руке, граната перекочевала из сидора в карман блузы, и дорога теперь лежит вперед и вниз, если полиция нравственности все еще в доме, то придется применить оружие, других вариантов нет, иначе в ловушку может угодить Фигнер. Сашка бесшумно проскользнул через рапахнутое настежь окно мансарды, вот он и "дома". Вроде бы и крушить в этом убомом жилище бедняков особо нечего, но стражи беспорядка и тут постарались на славу. Старая жаровня, которую Самойлович с трудом выклянчил у привратницы, изрядно покорежена и сплющена, превратилась в "восьмерку" под ударом тяжелого сапога. Угли рассыпаны по всему полу, хорошо хоть огня не было, а то полыхнула бы вся эта "воронья слободка" синим пламенем. Единственная табуретка разбита в щепки, от посуды остались одни черепки, на совесть постарались господа полицейские. Невольно злость на него накатила, вспомнил он один такой крестьянский домик в далекой российской деревне, там было то же самое и даже хуже... ну да ладно.
Но не время для бурных эмоций, "врага можно ненавидеть яростно, но на спуск следует нажимать хладнокровно". Первый пункт — надо обязательно осмотреть входную дверь и выяснить, почему вопреки ожиданиям она продержалась так мало? Такое впечатление, что в этот раз "ступил" он сам, впустив девченку забыл зарыть засов, внутренний же замок "полицаи", не сумев выломать дверь "навалом", открыли отмычкой. Есть и у них хорошие специалисты, в вот кстати и "воровской" инструмент на полу валяется, целая связка, хорошие стальные "крючки" заводской выделки. Ценное приобретение в коллекцию Александра и добрый знак, полицейские торопились покидая дом, иначе бы обязательно подобрали отмычки и унесли с собой.
Пункт второй — надо пройти вниз по лестнице до самого входа в подъезд, проверить все ли там "чисто", по крышам ему с наступлением рассвета не уйти и теперь остался только один путь. Четвертый этаж, двери квартир открыты настежь, а местами и отсутствуют напрочь — только и висит, ботается на косяке доска с петлями. Сашка быстро прошелся по этажу, осталась последняя квартирка, кажется тут его балерина и обитала, если где и ждать засады, то скорее всего как раз здесь. Разгром кругом царит просто адский, перья и пух из разорванных подушек до сих пор летают в воздухе как снег. Еще говорят, что российский солдат "дикарь", мол дорвавшись до грабежа все разносит в дребадан до последней глиняной миски. Франко-полицаи на проверку оказались ничуть не лучше, тем более в отличии от нижних чинов российской императорской армии эти господа находились "при исполнении" и громили своих соотечественников. Прихожая — тут негде спрятатся и опасаться нечего, верхняя одежда сорвана с вешалок и разбросана в беспорядке по полу. Сашка продвигается дальше, маленькая — по меркам начала 19-го века кухня, под мятыми кастрюлями на плите вряд ли притаились враги, в угольном ящике тем более, слишком уж он мал. А вот и спальня — тут надо быть настороже, он не стал входить, лишь заглянул через дверной проем. Комната большая и огромная кровать под пологом впечатляет, настоящий боевой "траходром", тут бы ее, ловкую и гибкую танцовщицу повалять вдосталь, а не на морозе. Но стоп, что это там у окна? Тело отреагировало на признаки опасности раньше чем мозг осознал. Большой палец сам по себе быстро опустился вниз и снял пистолет с предохранительного взвода, рука с оружием направлена в сторону потенциальной цели — все произошло на уровне рефлексов, все на "автомате" и за считанные мгновения. В дальнем углу под, чудом уцелевшей от общего раззорения, оконной шторой что-то заметно выпирает, создалось такое впечатление, как будто укрывается человек. А ведь у "балеринки" парня в эту ночь в квартире не было, иначе бы она не кинулась за спасением наверх к Александру. Он замер прислушиваясь, не крадется ли кто сзади, может так у них и задумано, один здесь караулит, другой зайдет с тыла? Нет тихо, не скрипят доски пола ничего не шуршит, тишина. Он быстро оглянулся — позади чисто, слух не подвел. Чего этот сукин сын у окна там ждет, может сам боится, или заснул ненароком на боевом посту по утро, когда сладкая дрема одолеет кого угодно? Обычно так часовые и "отрубаются", знакомо еще по службе в СА, утренний сон — самый крепкий и ему труднее всего противостоять.
-Эй там "фараон", выходи! -вполголоса прошипел Сашка, теперь деватся "полицаю" некуда, если только в окно выпрыгнет, но это едва ли.
Обмишурился полицейский, сам себя загнал в ловушку, очень уж неудачно выбрал место для засады. Ответного выстрела можно не опасатся, Александр почти полностью скрыт за косяком двери и стеной, а противник виден в своем убежище как на ладони, стоит тому резко дернутся и еще одним "укротителем девок" в парижской префектуре станет меньше. Пульс в висках как метроном отсчитывает секунды тук-тук-тук, один-два-три, ничего не происходит никакой видимой реакции на ультиматум. Чего ждет тот черт за рваной портьерой, неужели надеется, что противник безоружен и "дуром" пойдет ему в руки? ТТ местные аборигены могут и не счесть за пистолет, да и в полумраке враг его скорее всего не видит.
-Живее, твою мать! Иначе — стреляю! -пришлось еще раз повторить и уже громче, убивать полицейского у Александра нет желания, но и оставлять его за спиной нельзя ни в коем случае.
Опять томительное ожидание и снова никакого эффекта. Выручил утренний ветерок, ворвавшийся в раскрытое окно, штора под его действием пришла в движение, заколебалась и сразу стало ясно, что за тонкой тканью укрывается или маленький ребенок, или какой-то неодушевленный предмет, но никак не взрослый человек. Александр, не убирая оружия, проскочил к окну и рывком отдернул занавеску, так и есть — там мешок с грязным бельем стоит. Видимо хозяйка, что в данный момент спит свернувшись в комочекпод тонким одеялом на крыше, собиралась сдать прачке в стирку, да не успела. Сразу от сердца отлегло, боевое напряжение долой, хоть и остались еще три этажа и на каждом в теории могла быть неприятная встреча с полицейскими чинами. Уже уходя он случано наткнулся на маленький портретик на полу в разбитой, раздавленной каблуком ботинка рамке, поднял находку и аккуратно положил на кровать. Кто это — родственник девчонки, но паренек слишком молод... разве, что младший брат. Или может статся как раз тот самый "Андрюша" с которым у нее все "по любви". Остается только посочувствовать парню, девка темпераментная, такая может и "заездить" любовника в конец.
Обойдя все остальные этажи Сашка никого не обнаружил, на улице перед домом были видны следы успешной полицейской операции: пятна крови на камнях, обрывки одежды и нижнего белья, раздавленные сапогами различные предметы женского обихода, еще какая-то дребедень и невесть как затесавшийся в эту компанию одинокий тапочек малого размера, такой только ребенку впору. Все кругом тихо и мирно, можно убрать оружие обратно в кобуру и успокоится, на этот раз пронесло, ради одной девки полицейские устраивать с засаду не стали.
На обратной дороге пришлось еще раз заглянуть в одну из квартир, потребовался кусок тряпки и обязательно ярко красного цвета. Это условный сигнал для напарника, обычно выставляемый к окне мансарды, все у них, как к "настоящих шпионов". Дома его ждал небольшой сюрприз, недолго он ходил "в разведку", минут пять-десять, но девица успела за это время не только проснутся но и самостоятельно перебралась в мансарду. Идти дальше к себе она не то не решилась, не то сил не хватило, так и устроилась на топчане, служившем кроватью Александру и его спутнику. Во сне люди заметно меняются и иногда к лучшему. Вот и его ночная вахканка вдруг да превратилась в маленькую девочку, щечки красные алеют, такие маленькие и нежные, как у ребенка посмотришь — сама невинность, осталось ей только пальчик в рот засунуть и пососать, как часто спящие дети поступают. Александр поправил набитую морской травой подушку у нее под головой и подоткнул одеяло, как мог навел в жилище порядок, заткнул битое окно, как раз той самой красной тряпкой и закрыл. Хотел он еще для обогрева разжечь жаровню но не решился, дыма будет много а тепла — одна видимость, сам он холода практически не ощущал, поэтому ограничился тем, что еще раз сбегал вниз и принес для "мамзельки" пару одеял, из числа уцелевших в ходе полицейского погрома. Осталось только сидеть, любоватся на спящую "девочку" и поджидать Фигнера с его ночных похождений.
Самойлович себя долго ждать не заставил, тихие шаги на лестнице, условный стук в дверь, вот и заявился отец-командир.
-Что за бедлам?! Я час ходил вокруг дома, боялся зайти и все высматривал, нет ли засады! -с порога начал возмущатся Самойлович, -Мостовая кровищей забрызгана и кажется — мозгами. Твоя работа, признавайся?
-Да нет, комиссар сам с крыши спрыгнул, он — добровольно, и я тут не при чем, -Александр рассказал напарнику о ночных происшествиях. Для справедливости следует отметить, что если бы бэтмен-комиссар получил пулю в колено от Александра, то все равно закончил бы карьеру внизу на мостовой, не устоял на двух ногах — куда уж там на одной удержаться. Судьба скорее всего ему такая, справедливое возмездие за женские слезы настигло этого "ревнителя нравственности".
-Почто это его эдак понесло? -сперва не поверил Фигнер, пришлось упомянуть и некоторые подробности и догадки, о которых ранее Сашка умолчал.
-Хм, ботинки говоришь туристические, хорошие? Не скользят совсем? Выходит я угадал, когда выбирал снаряжение, хоть и не знаю пока, как нам сие открытие использовать для дела. -вслух поделился соображениями Фигнер и только тут он наконец заметил, что они в мансарде не одни, -А это еще кто?
-Как тебе сказать, балерина или танцовшица вроде, меня всегда к высокому искусству тянуло. Только я об этом до вчерашнего вечера не подозревал. -признался Сашка, немного смутившись.
-Ладно не заливай брат, знаю я тебя. "Девки, разврат!" -пошутил Самойлович. Причем последнюю фразу он произнес подражая скрипучему голосу старой карги, консъержки. Когда они с Фигнером пришли две недели назад снимать угол, то она на вопрос "Кто в домике живет?", что-то подобное им и выдала, желая видимо предостеречь от неизбежного "разврата".
Сборы у них как всегда недолги, все имущество уже и так заранее уложенно в вещевой мешок, но перед уходом Фигнер задержался у кровати, еще раз критически посмотрел на сашкину случайную "пассию" покачал головой, и сунул ей под подушку несколько смятых купюр.
-Девке на обзаведение. Как иначе, тут кругом ровно Мамай войной прошел, все добро, весь скарб разнесен в хлам. -пояснил он свои действия, и одновременно в шутку приструнил Сашку, -Ну и нравы у Вас там в ХХ веке! Изнасиловал молодец невинную девицу и не рубля ей не оставил? У нас так принято — поял и хоть полтину в подол, да будь добр выложи! Как хоть звать ее? Имя спросил или опять забыл?
Александр взохнул, не стал возражать или оправдываться, познакомится они как раз с девушкой и не успели, так уж вышло все быстро, просто и по-дурацки, как всегда с женщинами по жизни у него получается. Скупостью он не страдал никогда, и если бы Фигнер просунул руку по подушку чуть дальше, то наткнулся на оставленную его напарником внушительную заначку. Лишние деньги "на обзаведение" начинающей танцовщице явно не помешают, раз уж спонсоры у нее — прямо скажем, не особо щедрые, а по части балета до уровня Майи Плисецкой девке пока далеко.
Уйти они успели вовремя и незамеченными, к счастью внимание к себе не привлекли, только-только народ глаза протер, выполз на улицу и стали подтягиватся зеваки. Какой-то "очевидец" собрал людей возле того места на улице, где так удачно для Сашки, "раскинул мозгами" комиссар из полиции нравов. Врал рассказчик искренне и самозабвенно, во всю ивановскую, расписывая в красках ужасы ночного происшествия. Толпа ротозеев около него в основном и стояла, развесив уши слушала — еще бы такие события. На двух пролетариев самого распростого вида, быстро и "по стеночке" выскользнувших из злополучного дома никто из собравштихся и не взглянул.
-Все, хватит таскатся по закоулкам и помойкам, пора приобщатся к столичной жизни! -с утра огорошил своего спутника неожиданным предложением Фигнер, и увидев недоумение на лице у Сашки незамедлил пояснить, -В Оперу сегодня сходим, место для покушения подходящее, надо там присмотрется и узнать что к чему.
Для посещения столь известных очагов культуры срочно потребовалось сменить имидж, клошаров туда и на порог не пустят, и поэтому пришлось прибегнуть к услугам старьевщиков, благо лавочку одного из них Самойлович заприметил неподалеку от их нового временного пристанища.
-Сиди пока тут смирно, никуда не выходи и что бы никаких девок! -приказал он своему напарнику и исчез примерно на полчаса, вернулся обратно с двумя внушительными узлами.
Примерили обновки, на долю Александра досталась блуза, относительно новая и чистая, пошитая из хорошего полотна. В принципе он и ранее во Франции носил нечто подобное, но была все-таки ощутимая разница. Теперь он из "оборванца" стал "блузником", уже другая категория, крохотное продвижение вверх по социальной лестнице. Впрочем, с точки зрения "господ" не очень значительный прогресс, "блузники и прочая рвань" — так примерно тогда и писали в газетах, вполне официально. Фигнер облачился в потертый сюртук, вместо картуза на голову одел побитый молью цилиндр, тросточка в руки — ни дать, ни взять студент "на мели". И таких в Париже хватало, нередко провинциалы, прибывшие учится, быстро спускали родительские денежки на женщин, вино и прочие столичные удовольствия.
-Теперь и не грех хоть в Тюирльи к Самому податся! Пожалуй пустят, разве только с черного входа. -и тут же он спохватился, вспомнив видимо где и в чьей "шкуре" пребывает, -Давай снимай все, в подворотне переоденемся, а не то еще привратница решит, что мы кого-нибудь обчистили.
Пожалуй, стоит сказать пару слов о парижских театрах, раз уж занесла нелегкая туда наших героев. Театры издавна делились на королевские ли в эпоху Наполеона — императорские, получающие финансовую поддержку от казны и частные. "Казенных" театров было пять: три музыкальных в том числе и Опера, Итальянский театр, Комическая опера и два драматических — 'Одеон' и Французский театр. Последний был известен в России как 'Комеди Франсез'. Частных театров и просто развлекательных заведений в столице Франции было гораздо больше. Из всех этих многочисленных заведений для Александра и его напарника интерес представляла только Опера расположенная на улице Лё Пёлетье́, где эпизодически появлялся Бонапарт, на которого они уже который месяц безуспешно охотились. По случаю зимних праздников доступ в этот "очаг исскуства" был открыт для всех, проводились так называемые "рожденственские балы". Поэтому появилась хорошая возможность провести разведку и ознакомится с обстановкой прямо на месте предполагаемой акции.
Несмотря на голод в стране, Наполеон в зиму 1811-1812-х давал особенно многочисленные балы, придворные спектакли и великолепные праздники в том числе и для "черни", что он считал обязательным для поддержания престижа высшей власти. Император прекрасно понимал, что если реального благополучия в стране нет, то следует создать хотя бы видимость. Пусть уж лучше французы развлекаются и веселятся на балах, чем думают о политике. Листовки роялистов полиция Парижа в ту пору срывала со стен чуть ли не каждый день, а ведь вроде бы оппозиция давно переместилась в светские салоны. В любом случае положение самозванного императора оставалось по прежнему шатким, одна серьезная неудача на войне и в Париж ему можно уже и не возвращатся.
Фигнер в этот раз поторопился, они вышли черезчур рано, и что бы убить время пришлось немного пройтись по городу, заодно и посмотрели на кое-какие достопримечательности. На площади Бастилии гости из России полюбовались на остатки знаменитой крепости, со штурма которой и началась Великая Французская революция, а затем и на слоника, того самого, в котором прятался Гаврош у Виктора Гюго. "Произведение монументального искусства", групо сляпаное из досок и гипса на вид еще совсем новое, возвели ведь недавно, в прошлом году и местные бомжи еще не успели утилизировать "слона" под свои нужды. Наполеон, следуя своим проектам по перепланировке Парижа, решил в 1808-ом году воздвигнуть на площади гигантский фонтан в виде слона — l'éléphant de la Bastille, увековечив свои победы в Египте. Слон должен был быть сделан из бронзовых пушек, захваченных у испанцев — из Египта по вполне понятной причине ничего существенного вывезти "непобедимому" полководцу не удалось, и иметь минимум 24-е метра в высоту. Лестница наверх должна была быть устроена в одной из слоновьих ног. Архитектор Жан-Антуан Алавуан взялся за работу, но в результате в 1811-ом году на готовый постамент был поставлен только гипсовый макет в натуральную величин. Одним словом, какая победа — таков и памятник или если по русски: "По Сеньке и шапка".
На Гревской площади друзья увидели, как местная Фемида расправляется со своими жертвами. Успели они как раз к самому "шапочному разбору", все улицы от Palais de Justice — Дворца правосудия до Place de Greve — Гревской площади и мост усыпаны были народом, пришедшим посмотреть на казнь. Как показалось тогда Сашке в толпе преобладали в основном женщины, было так же много детей в том числе и совсем маленьких. Разве, что у самого эшафота стояли почти сплошь одни мужики, слабый пол туда пробится не смог. Несмотря на усилия конных жандармов, поддерживавших порядок вокруг гильотины, народ волновался и двигался взад-вперед, и едва ли можно было устоять на месте от беспрерывного напора с то от эшафота, то с противоположной стороны. Наконец началось, толпа встревоженно "загудела", глаза всех собравшихся обратились к возвышавшемуся над мостовой на добрых 3-и метра деревянному помосту. Привезли из тюрьмы осужденного на черной фуре, запряженной парой лошадей, конвой шел пешком рядом — шестеро солдат и сержант с саблей наголо. Никаких там особых церемоний, как-то все буднично... Минута и суснули его в гильотину, другая прошла — и нож "чик", отрезанная голова скатилась в специально подставленный красный ящик. Затем туда же исполнители положили и тело казненного, все закончилось. Палачи работали сноровисто и быстро, как на конвейере, раз-раз и все, их там целая команда собралась — три человека. Один старший, он распоряжался и контролировал, как объяснили потом Сашке, "мастер" — у них эта профессия передается по наследству и два помощника, этих набирают из "раскаявшихся" преступников.
Между тем Фигнер купил за одно су у одного из сновавших в толпе разносчиков листок, чтобы узнать, кого и за какие грехи покарали. Всенародно объявлять, как в России через глашатая здесь было не принято. Капитализм во всей красе, даже на таком мероприятии кто-то делает маленький бизнес продавая "сентенции", заодно и мелкая уличная торговля процветает — собравшиеся во множестве зрители обязательно что-нибудь да купят в лавочках и у лотошников пока дожидаются "представления".
-Хм, жену свою сей достойный муж, литератор к слову, выходит отравил... -вслух зачитал он первые строчки, и шепнул на ухо напарнику, -Да ты не пугайся заранее, нас с тобой, коли не повезет, расстреляют без такой помпы.
-Да мне плевать. -ответил ему Александр, и чтобы хоть как-то снять охватившее его напряжение спросил, -А почему люди не расходятся? Еще кому-то "секим башка" сегодня будут делать?
-Тут пишут что более экзекуций не будет. Хоть нет соврал... "гражданская казнь" еще у них в сей программе. -Фигнер снова уткнулся в листок.
-Кнутом или розгами пороть что-ли очередных преступников намереваются? -удивился Сашка, такого он от "просвещенной Европы" не ожидал, а других вариантов исходя из своего российского опыта он представить не мог.
-Погоди немного, сейчас увидишь. -таков был ответ.
В античном театре за трагедией обычно следовала комедия, так и в жизни частенько происходит. Если в момент гильотинирования первого осужденного собравшиеся на площади молчали, то теперь слышен смех, крики и различные непристойные шутки-прибаутки. Оно и понятно, постоять часик-другой у позорного столба, это вам не собственной головы лишится, такое "испытание" можно пережить без особого волнения. Вслед за писателем-отравителем "казнили" еще трех человек, двух девиц и какого-то "разбитного" парня, эти правонарушители отделались легким испугом. Если молодые женщины, после приведения приговора в исполнение, хоть покраснели и сделали вид, что осознали и раскаиваются, то их "собрат" ни малейших угрызений совести не испытывал, паясничал и кривлялся, точно клоун в цирке и весело переругиваясь с людьми из толпы. Подмостки с позорными столбами ничем не были отгорожены от зрителей, однако глазевшие на преступников парижане соблюдали идеальный порядок, для поддержания которого хватало пяти конных жандармов, эшафот же с гильотиной кроме жандармов охраняли еще и национальные гвардейцы, оградив помост "забором штыков". Никто в "негодяев" ничего не швырял, не было никаких дохлых кошек и гнилых яблок, как у Марка Твена. Такое впечатление, что собравшиеся на Гревской площади им даже сочувствовали, или по крайней мере жалели "провинившихся" — возможно следствие своего рода "разрядики" после предидущей жестокой сцены.
-Обер-офицер, его разжаловали в рядовые за проступок. За что девок привлекли к ответствености в сей бумаге не указано. -уточнил для Сашки Финер.
И в самом деле чего собенно горевать? Один черт направят провинившегося прямиком обратно в "ряды" великой Армии, куда его еще денут, не на галеры же сошлют за пьянку и промотание на этой почве казенного имущества? А там он или снова выслужит себе чин или голову сложит, но ведь то же самое ждет и почти всех остальных участников так называемых "наполеоновских войн".
Посмотрев вместе с остальными парижанами на жертв местной юстиции Фигнер и Сашка не спеша двинулись дальше, "дискотека" в Опере начнется после обеда и времени у них еще вагон и маленькая тележка. Новое же обличье выгодно отличалось от старого в том плане, что "блузник" в отличие от "клошара" уже мог не вызывая ничьих косых взглядов заглянуть в кофейню и там посидеть с газетой за чашкой ячменного напитка — суррогатного кофе, или просто перекусить. В те годы подписка на различные периодические печатные издания была доступнна только обладателям тугого кошелька, простые смертные обычно прибегали к услугам разного рода публичных библиотек и читален. Владельцы различных уличных забегаловок для привлечения клиентов всегда выкладывали на столы подшивки, обычно один голимый ура-патриотический "официоз" и нередко недельной давности. Впрочем, остальную, так называемую "свободную" прессу Наполеон сразу же после захвата власти прибил почти полностью, закрыв более 60-ти из 80-ти издававшихя в начале века французских газет и бог знает сколько журналов. Ибо нефиг — пишут там всякие вольнодумцы чего-то сомнительное и за всеми цензура уследить не успевает.
-А ну посмотри-ка товарищ сюда, папа Жозеф не дремлет оказывается! Словили на днях очередных покусителей-злоумышленников. -напарник протянул Александру подшивку относительно свежего "Монитора".
Однако оказалось, что у того по части французского "грамотность" хромает на все четыре ноги, вывески читать уже может, а вот до газет и книг еще далеко. Пришлось Самойловичу прочитать, а затем и объяснить кое-что своими словами. Хоть официальное сообщение и содержало массу всяческого пустословия и похвальбы, но тем не менее кое-какую полезную информацию о деятельности "конкурентов" оттуда почерпнуть все же удалось. Молодежь северной Германии с негодованием переносила то ярмо, какое надел Наполеон на их родину, страдала от унижений, какие терпела их страна, и в тайных собраниях изыскивала способы освобождения своей родины. В конце 1809-го года, один из них — Фридрих Штапс чуть было не убил Наполеона на параде в Шенбрунне, когда тот был окружен своей гвардией. Смелость признания его, презрение, какое он питал к смерти, его заявление, что, если его простят он обязательно повторит покушение,— все это было так необычно, что выходку сочли за прискорбный единичный факт, как следствие увлечений нездорового ума. Но эта "болезнь" могла быть заразительной и для других патриотов своего отечества. Двое молодых людей из лучших семей Саксонии отправились в начале 1812-го года из Лейпцига с твердо предпринятой целью исполнить в Париже то, что не удалось в Штапсу Шенбрунне. Один из них раскаялся, а точне заложил сообщника и вернулся. Другой, де Ласала, в Страсбурге сошелся с каким-то военным комиссаром, который довез его до Парижа, где его и "приняли" агенты Фуше. Могли бы и не спешить, поскольку второй несостоявшийся "террорист" к тому времени почувствовал "угрызения совести" и сразу же донес министру иностранных дел при короле саксонском де Шнефу о задуманном ими плане. Де Шнеф срочно отправил в Париж курьера с секретным донесением для Фуше, а ведь мог бы и не спешить... Доверенное лицо и заместитель министра полиции — герцог Бассано получил депешу в полночь, сообщил своему "шефу" и сразу же отдал приказ задержать заблаговременно взятого ранее под наблюдение подозрительного иностранца. Той же ночью наряд полиции нашел саксонца в отеле и арестовал его. При нем нашли пистолеты и кинжал... Злоумышленника объявили ненормальным и заключили в тюрьму Венсенн, скорее всего его. Как и предшественника, вскоре расстреляют — пока крайней мере автор газетной статьи на это "верноподанно надеялся".
-Да уж бараны еще те! Хоть вроде и немцы, или Саксония — это все же поляки? На двух заговорщиков — три предателя и опять они собирались Его благородно "режиком заножить"... -подвел общий итог Сашка, в кофейне посетителей почти не было и можно поговорить без риска попасть "на крючок", прячушемуся под личиной какого-нибудь мелкого ремесленника, агенту полиции. Времена, когда во Франции государственного деятеля такого масштаба любая безмоглая курица могла зарезать ножиком, купленым на распродаже за два франка давно кунули в лету.
Только теперь он полностью оценил прозорливость напарника, сумевшего найти рациональное "зерно" в Форсайтовском "Шакале". Всех кто хоть отдаленно смахивал на "офицера с денщиком" тайная и обычная полиция сразу же брала "за жабры", а вот на "чернь" у них просто ресурсов не хватает. Все же "верные люди" и "друзья" из списка Барклая, как и в случае с саксонцами наверняка давно "засвечены", перекуплены или добровольно сотрудничают с тайной полицией и помощи от них ждать бессмысленно. Лишь благодаря принятому методу маскировки, они с Фигнером относительно неуязвимы и "вскрыть" их Фуше сможет не ранее самого момента проведения террористической акции, как собственно было и у "англичанина" в той книге.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
