Действие происходит на планете тех, кто решил, что лучше уйти в неизвестность свободными, чем служить Сплотам. Затерянная колония свободных аграфов, столкнувшись с большими трудностями и предательством, потеряла почти все технологические достижения своей цивилизации, сейчас она переживает очень непростые времена.

Очередной грохот от упавшего булыжника звонко разнёсся на всю округу. В этот раз у Тина получилось превзойти самого себя, он сумел закинуть примерно на 60 метров камень весом около трёх килограмм, не прикасаясь к нему руками, действуя всего лишь усилием воли. Восторженный и победный мальчишеский крик раздался на всю округу, это был его личный рекорд. Как и говорил его учитель, если упорно тренироваться каждый день, то всего лет за двести можно очень сильно развить в себе эту способность.

Тин начинал тренировки с совсем маленьких песчинок, сначала ему приходилось часами сидеть упорно на неё пялиться, слова учителя: "ты сам поймёшь, как можно это сделать" казались ему невразумительными. Пока однажды в сознании что-то немного сдвинулось, окружающий мир стал чуть-чуть другой, откуда-то появилось лёгкое эхо, на грани слышимости забубнили чужие голоса, пришли новые, и весьма странные чувства. Находясь в этом состоянии Тин увидел, что именно надо сделать и сразу же почувствовал — вот оно, получилось. Песчинка перед его носом еле заметно шевельнулась, может конечно это был обман зрения, потому что после этого ещё месяц его преследовали неудачи. Тин не сдавался, во время ежедневных тренировок он снова и снова пытался вызывать в себе это особое ощущение, и когда оно опять пришло во второй раз, и в третий — его радости не было границ.

Всякий раз, как только выпадало свободное время он со всех ног бежал сюда, в долину камней, ничейное мёртвое место, где нельзя сажать сельхоз культуры, в этой долине даже трава или мох не росли, которые можно было бы собрать как корм для скота, всюду лежали только голые камни. Вот же не повезло с долиной, думал отец Тина, в чём-то он был прав. Тин так не считал, если бы не эта мёртвая долина, где бы он ещё мог иметь столько места и материала для своих тренировок, к тому же тут никто не отвлекал, не мешал сосредоточиться и прочувствовать окружающий мир. Новые способности не торопились раскрывать все свои секреты, а учитель порой говорил о совсем туманных вещах. За последние два года упорные ежедневные тренировки по раскачке ПСИ способностей, полностью заменили Тину весёлое и беззаботное времяпровождение с друзьями.

Дети, выросшие на соседских фермах, часто общались между собой, сбивались в дружные стайки по интересам и радовались жизни. Ведь это такое прекрасное время — детство, когда можно не только много работать, помогая отцу и матери в нелёгком труде, но и просто побегать, звонко смеясь, радуясь избытку энергии бурлящей в молодом организме. Тин знал, что через пять ферм в сторону захода солнца есть похожая долина, они бегали туда пару лет назад с другими мальчишками, ох и досталось им потом с братом от родителей за то, что целый день неизвестно где носятся. Хотя кажется, отец его тогда ругал как-то без огонька, а потом потрепал по голове и почему-то заплакал.

На территории дальней фермы были старые скалы из потрескавшихся от времени камней, на которых обильно рос разноцветный лишайник, дети фермера собирали его, аккуратно соскребая с поверхности, оставляя немного на рассаду. Собранный лишайник понемногу добавляли в стандартный корм для мясных гусениц, который они ели с большим удовольствием. На этой ферме, благодаря сборам лишайника были самые лучшие показатели по приросту живого веса. А стандартные корма, что приходится получать у города, как однажды в сердцах сказал отец Тина, — с каждым годом становятся только хуже.

Хотя уже снова идут разговоры между фермерами про то, что городу опять остро не хватает продовольствия. Перенаселение приведёт к тому, что скоро исчезнут и последние такие клочки, неперспективных прежде участков. Мёртвую долину очистят от самых больших камней, завезут специально подготовленную почву и здесь на месте долины камней появится очередная ферма, которая так нужна для того, чтобы прокормить свободный народ аграфов, который с каждым годом всё увеличивается в своей численности.

После великого исхода и большого предательства, когда все Искины одновременно вышли из строя, среди ушедших запрещено было даже заводить разговор о планировании семьи, дети считались самым большим сокровищем. Это привело к тому, что за две тысячи лет запертые в пределах одной звёздной системы, в то время как весь остальной космос оказался для них закрытым, аграфы сидели уже чуть ли не на головах друг у друга. Города муравейники на сегодняшний день вмещали в себя в общей сложности около 24 миллиардов аграфов. Это были мрачные, вытянутые, высокие башни, собранные из бывших корпусов звездолётов, которые устремлялись вверх и так же глубоко закопались вниз.

Небольшие парки, жалкими зелёными клочками разбавляли мрачный металлокомпозит высотных башен. На планете было 64 гигантских, уродливых мегаполисов, где в огромной давке и со множеством лишений жили аграфы. Выходящее от старости из строя оборудование, учащающиеся аварии, приводили к тому, что счёт уже шёл на десятки тысяч погибших, утонувших в сточных водах на нижних этажах башен или задохнувшихся в своих жилых капсулах из-за переставшей работать вентиляции. В городах в последнее время были нередки перебои с водой, энергией, прорывало канализацию и тогда зловонные воды прорывались наружу. Давно уже исчерпавшие свой ресурс инженерные коммуникации работали с большой нагрузкой, очистные сооружения, первоначально не рассчитанные на такое количество жителей, не справлялись с потоками отходов и переработкой бытового мусора.

Частые отказы оборудования давно не знавшего, что такое замена на новое, приводили к тому, что земля, которая была на вес золота, приходила в окончательную негодность, будучи отравлена токсичными отходами. Мегаполисы задыхались и балансировали на тонкой грани коллапса, это состояние напоминало неустойчивый карточный домик, стоит покачнуться хоть одному маленькому элементу, как рассыплется сразу всё здание. На затерянную колонию надвигалась практически неизбежная экологическая катастрофа, а следом голод, за которым будет краткий миг хаоса и анархии, после чего планете, стряхнувшей с себя надоедливых разумных, испоганивших за короткое время своего существования всё что только можно, ещё долго придётся залечивать свои раны.

Отсутствие Искинов доставляло множество трудностей, часть из проблем "ушедшие" научились преодолевать очень оригинальным способом. Примерно 8 миллиардов аграфов, в общей сложности, были соединены в единую физическую сеть, где нейросети разумных взяли на себя функции Искинов, обрабатывая потоки данных, отвечая за оборону планеты, функционирование мегаполисов. Большей же части населения не находилось абсолютно никакого занятия. Найти хоть какую-то работу или заняться любым, общественно полезным делом было несбыточной мечтой для миллиардов аграфов, живущих в социальном обществе. Государство гарантировало каждому гражданину бесплатное жильё, питание и одежду. Кроме этого минимума надеяться в жизни было не на что, перемен к лучшему не предвиделось даже на горизонте.

Материал всех 36 колонизаторов, каждый из которых вполне мог основать одну полноценную самостоятельную колонию, и прочих вспомогательных судов, оказавшихся бесполезными после большого предательства, использовали для создания одной единственной колонии. Из-за ножа в спину со стороны тех, кого аграфы считали своими братьями, они оказались заперты в одной системе и не могли теперь её покинуть. При колонизации планеты не стали трогать только военный флот, дальнейшие события показали насколько прав был великий Селариэль (лидер ушедших, тёзка не имеет отношение к ГГ), когда предвидел проблемы, которые ещё только начинались у многострадального народа аграф.

Не прошло и пары месяцев после шока от того, что все суда остались без Искинов, а на ручном управлении много не налетаешь, только Селариэлю удалось навести порядок в эскадре, определиться с дальнейшими действиями — колонизаторы пошли на единственную пригодную для жизни планету, только начинающую свою биологическую историю и очень бедную флорой и фауной. Следом пришли рептилоиды, началась война — не просто за доминирование, кто станет главным в союзе двух рас, решался вопрос выживания. Змеиномордые даже не пытались договориться с аграфами, а многочисленных отправляемых к ним парламентёров, уничтожали с особой жестокостью.

Жизнь в колонии была абсолютно бесцельна и бессмысленна. С одной стороны, были рептилоиды, по всем границам обложившие не сдавшуюся колонию и не прекращающие своего давления на экономику, которая и так задыхалась под тяжестью собственных трудностей, ведь для отражения возможной угрозы приходилось содержать множество ничего не производящих военных. С другой стороны, отсутствие технологических цепочек производства рано или поздно, обязательно приведут к катастрофе.

Хотя нейросети по старой привычке ещё ставили всем достигшим восемнадцатилетия, базы знаний почти никто уже не учил, для этого не было никакого стимула. Зачем забивать себе голову бесполезными знаниями, которые никогда в жизни не пригодятся. Несмотря на все усилия министерства пропаганды, всё общество стремительно деградировало. Накапливалось народное недовольство, некоторым несознательным аграфам порой даже казалось, что служить Сплотам не настолько высокая цена за комфорт и достаток.

В планетарный совет входили несколько, сформированных Селариэлем министерств: министерство пропаганды, министерство здорового питания, министерство равных возможностей, и другие. Ведущую роль в планетарном совете играли военные, или как тут их называли защитники. Они патрулировали на внешних границах звёздной системы, защищая планету от вторжения рептилоидов, добились виртуозного обращения с давно уже устаревшей, постоянно выходящей из строя космической техникой, управляя ей вручную.

Самым главным оружием колонии против вторжения, была немногочисленная каста "хранителей", это были Пси активные аграфы, нашедшие способ противостоять нападкам рептилоидов и даже отвешивать им во время сражений внушительные оплеухи. Именно хранители стояли тем последним рубежом между полным уничтожением народа без родины, и смертью от лап змеиномордых. Новая планета, названная "ушедшими" презрительно "Митрим" (озеро недостойное называться морем), так и не стала тем местом, который стал для народа аграф домом.

В переполненных городах аграфы годами не видели солнца, посещение открытого пространства и возможность увидеть живое дерево допускалось для обычного гражданина по разрешению министерства общественного поощрения не чаще, чем один раз в год по специальному пропуску, при условии значимой общественно полезной деятельности. Всё остальное пространство планеты, не занятое мегаполисами, было равномерно распределено и отдано под фермы для того, чтобы планетарные защитники, стоящие на страже, в войне с рептилоидами, которая длится вот уже две тысячи лет, могли иметь хоть немного натуральной еды. Распределением того, что произведено фермами сверх потребностей защитников, занимался Совет общественного поощрения. Рядовым аграфам натуральная пища могла попасть на стол только за очень выдающиеся заслуги на благо всего общества.

Ремонтники пытались чинить изношенные до крайности технические мощности, но много ли можно сделать, если отсутствуют заводы по производству запасных частей, и новая продукция не выпускается. Более стабильно работали химические лаборатории, они выдавали тысячами тонн удобрения и реактивы для очистных сооружений. Биоинженерия пыталась вывести новые, более урожайные сорта съедобных растений, где можно есть всё — от корня до верха. Были попытки улучшить породу мясных гусениц, являющихся случайным изобретением учёного, изучающего опарышей, если бы не эти, хоть и достаточно мерзко выглядевшие неприхотливые создания, необходимых белков и аминокислот на своих столах не видели бы даже защитники.

Именно благодаря химикам, даже больше чем благодаря фермерам, до сих пор в городах-мегаполисах не было голода. Действовала сбалансированная система замкнутого круга по полной переработке и пусканию заново в оборот всей доступной органики. Переработанные на очистных сооружениях фекалии, щедро засевались мелко дроблёными минералами, потом эта масса обрабатывалась специальными бактериями и долго бродила, после этого в получившийся состав добавляли ещё различных химических ингредиентов. Конечный результат переработки фекалий пакетировался. Так получался корм, который шёл в пищу мясным гусеницам.

У фермеров города забирали абсолютно всё, кроме еды, которую они съели самостоятельно. Вы скажете, как же это так — работать с утра до вечера, не зная выходных и праздничных дней за еду. Поверьте, оно того стоило, за возможность видеть небо над головой и питаться натуральной пищей очень многие городские аграфы отдали бы всё, что угодно. Взамен поставляемой пищи химические лаборатории мегаполисов бесплатно снабжали фермы удобрениями для сельхоз культур и кормами для животных, выведенных биоинженерией.

Основную нишу в производстве натуральных продуктов занимали искусственно созданные, уродливые, длинные мясные гусеницы, достигающие до двухсот килограмм веса, ползающих на брюхе, всё время что-то жующих. С другой стороны, из этого неприглядного создания биоинженерии постоянно выпадают мерзко пахнущие, полужидкие отходы. Прирост веса у мясных гусениц потомков опарышей был искусственным образом увеличен, своей пастью с зубами, расположенными по кругу, мясные гусеницы ели почти всё, превращая это в ценные белки, протеины и аминокислоты. У них почти полностью отсутствовала нервная система и только два инстинкта оставила им биоинженерия — постоянно жрать и размножаться. Дети фермеров любили рассказывать страшилки друг другу, как на одной из ферм плохо закрытые гусеницы ночью высвободились из загона и съели всю семью фермера, а потом разбежались по округе, поедая ценные растительные сельхоз культуры.

Фекалии мясных гусениц в обязательном порядке собирались, они считались ценным биологическим ингредиентом, подвергались химической обработке специальными реактивами, следом они проходили процесс сушки. Запах из-за этого на каждой ферме стоял убойный, аграфы обладающие более тонким нюхом, чем хуманы или сплоты, уже давно принюхались и не обращали на ядрёный аромат экскрементов никакого внимания. После сушки полученное сырьё мелко мололось и шло в пищу — как основной ингредиент для роста специальных водорослей, которые бурно размножались в пищевых баках. Баки с этими водорослями, являвшимися единственной доступной пищей для миллиардов аграфов, стояли на каждом свободном клочке пространства, и всё равно их мощности уже не хватало прокормить всё население.

Все остальные аграфы кроме фермеров и защитников, питались тем, что выращивалось в пищевых баках, стоящих высоким забором в несколько рядов вокруг каждого города. Как утверждало министерство здорового питания, многолетними исследованиями учёных доказано, что в этих особых водорослях, с высоким содержанием белков, жиров, углеводов, содержатся все необходимые для организма минеральные вещества и витамины. Конечный результат, получаемый из пищевых баков, был — та ещё гадость, особенно если есть это изо дня в день, не имея никаких альтернатив подобному питанию. Выбирать рядовым аграфам, в любом случае было не из чего, натуральных продуктов с трудом хватало защитникам.

123456

↓ Содержание ↓