Раб. Книга 2. Вкус свободы

Р А Б

Пока человек чувствует боль — он жив. Пока человек чувствует чужую боль — он человек.

(Франсуа Гизо)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВКУС СВОБОДЫ

Глава пятнадцатая

Тамалия

Ехать пора, а Антер у себя в комнате сидит, чёрт, ну выйди же проводить! Если бы не сложная операция, пожалуй, просто тихо ушла бы, и всё. А так... вдруг не вернусь, хочу, чтобы он вспоминал: я с ним всё-таки попрощалась.

Привычно запускаю сканирование на "жучков". Ещё не хватало, чтобы за Антером кто-нибудь следил. Ничего. И это уже начинает беспокоить.

В самые первые дни ко мне пытались запустить какой-то виртуальный подслушивающий файл, уничтоженный моей сетью в качестве вируса. С тех пор постоянно жду, когда же пойдут более материальные устройства, чтобы вовремя их засечь и нейтрализовать, не вызвав подозрений. Я здесь второй месяц, даже если местные службы пытались проверить уровень моей техники, всё равно уже должны были совершить вторую попытку.

Впрочем, система сигнализации у меня тоже с Матушки, не пропустит никакой лишней мелочи, если бы её попытались ввести внутрь. Вернусь — вплотную займусь этим вопросом. Не хватало еще вызвать с этой стороны подозрение.

Если вернусь...

Поднимаюсь, стучусь. Оделась попроще — брюки, футболка и жакет, — чтобы не подтверждать мысли о ночном свидании. Хотя понятно, что на свидание в чём угодно идти можно.

— Открыто, — сообщает. Захожу. Полусидит на кровати, под покрывалом, сбоку воспроизводитель с книгой — читал, что ли? Плечи и грудь как обычно открыты, красавец мой.

Надо же, комнату наконец-то перенастроил! Пока обвожу взглядом — смотрит настороженно, неужели до сих пор ждёшь, что ругать буду?! Улыбаюсь, и правда уютнее стало.

— Я ухожу, — говорю.

— Посадить вас в машину? — спрашивает, отводя глаза. Умеет же он спросить, что мне взвыть хочется! Качаю головой, присаживаясь на кровать. Молчи, дура, не вздумай что-нибудь ляпнуть. Лучше бы не заходила, не прощалась. Себе только сердце рвать.

— Просто хотела проститься, — улыбаюсь, — и удостовериться, что всё в порядке.

— Конечно, всё в порядке, госпожа, как пожелаете.

— Ладно, — поднимаюсь, несколько мгновений смотрю на него, не выдерживаю. Наклоняюсь, прикасаюсь губами к щеке. — Надеюсь, всё будет хорошо.

Щека едва уловимо пахнет средством для бритья, чуть колется, может, нужно было плюнуть на всё и...

Ухожу. Антер за мной не идёт. И к лучшему.

Душа остаётся дома, невидимой ласковой кошкой сворачивается рядом со своей нежданной болью, кладёт голову на колени, пожалуйста, пусть у тебя будет спокойная ночь. А мне хватит и разума.

Антер

Захожу в спальню Ямалиты. У неё одно из окон выходит в сад, как у меня, а второе на дорогу. Можно было, конечно, выглянуть в то окно, что возле лестницы, но желание войти сюда, узнать, не заперла ли, почти непреодолимо. Мимолётно удивляюсь, что открыто, неужели настолько доверяет? Не буду же я рыться в её вещах. Дрянное это дело.

Смотрю, как она закрывает дверь дома, запускает сигнализацию, садится в машину. Пару дней назад букет Селия куда-то исчез, интересно, это он сам озаботился, или кто-то решил присвоить? Глянуть, что ли, на записи... Не хочется. Вообще ничего не хочется, она всё-таки уехала. Прикасаюсь рукой к щеке, зачем же ты издеваешься надо мной?

Подхожу к кровати, накатывает такая тоска. Темнеет, и её нет здесь. И не будет этой ночью.

На столике возле кровати фотография — Ямалита на фоне какой-то земной достопримечательности, в соломенных волосах солнце с ветром играют в прятки, выглядывая из развевающихся прядей. Ласковый взгляд и мягкая улыбка. Тали. Такая пронзительно искренняя. Не могу на неё смотреть.

Ложусь на постель, вдыхаю остатки пьянящего аромата, кто-то будет наслаждаться ею всю ночь, а дешёвому подержанному рабу достался обжигающий поцелуй в щёку.

Злюсь на себя, вскакиваю, ухожу, возвращаюсь поправить покрывало — не хватало ещё, чтобы заметила.

Спускаюсь в гостиную, надо же, действительно окошко оставила. Демон, как же тут пусто. Густая, совершенно невыносимая пустота.

Зачем-то включаю везде свет, но от него не легче, он словно подсвечивает пустоту, делая не только осязаемой, но и видимой.

Заткнись, рычу на себя. Сколько можно. Уехала. Рано или поздно это должно было случиться, ты знал, что так будет. Разве не ты радовался, когда хозяева уезжали, оставляя тебя хоть ненадолго в покое?

Беру окошко. Одна навязчивая мысль стучит в мозгу, ведь разрешила же позвонить, ведь разрешила. Куда угодно. Интересно, изменился ли у них за эти шесть лет ком-номер? Интересно, какой счёт придёт? А если просто в базу залезть?

Вот демон, изощрённое искушение: у неё безлимитный доступ в галактическую базу. Рассматриваю кружочек с надписью Теллус. Узнает ли, если зайду туда? Просматривает ли отчёты?

Был бы у меня свой сетевик... И счёт для оплаты межпланетных услуг, ага.

Да и что я ему скажу. Даже представить не могу. "Клод, забери меня отсюда"? А вдруг приедет и заберёт?

Думаешь, там о тебе помнят, бросят все дела, примчатся и спасут?

Сказки, конечно. Но вдруг? А дальше? Поначалу верилось, что стоит добраться до возможности дать о себе знать, и обязательно найдут, выручат, вернут домой. Только эта мысль и давала надежду долгое время. Перетерпеть порку, отсчитывая удары, дожить до медкабины, отсчитывая пульс, послать всех к чертям, вскочить на ноги, выгнуться от нажатия на пульт... послать всех к чертям...

В какой момент от меня ни черта не осталось?

Разгоняю эти мысли. Кстати, о сетевике. Ямалита просила поискать. Хотя зачем он ей? У неё свой настолько мощный, никогда таких не видел, даже у самых богатых из своих хозяев. Столько разных окон одновременно обеспечивает. Вообще у неё вся техника навороченная, даже немного странно. С чего бы обычной девушке настолько хорошо разбираться в технике? Возможно, раньше в этой области работала, потому и разбирается. Что ж тогда сама сетевик не купит? Или это просто меня отвлечь? Хотя зачем.

Иду с окошком на кухню, давно забытое ощущение — сидишь жуёшь, окошко на столе, хозяйка никогда себе такого не позволяет. Но ведь не было никаких указаний... Открываю холодильник и чуть не закашливаюсь. Забит до отказа, как и комбайн, и шкафы. Что за демон?! Как это понимать? Не верю в такие совпадения, она что, задержаться может?! Решила меня едой обеспечить на месяц?

Выхватываю коммуникатор, еле останавливаю себя. Смотрю на него. Что ты спрашивать собираешься? Тебя поставят в известность, когда сочтут нужным.

Как-то и аппетит пропал. Накладываю мороженого, открываю сайты с сетевиками, хоть почитать для начала, куда техника за последнее время продвинулась, какими параметрами теперь обладает.

Раздаётся звонок в домашней сети. Отвечать, конечно, не буду, но посмотреть любопытно.

Амира...

Знаю, что меня не видит, но от одной мысли, что внезапно увидит и приедет, по телу проходит предательская дрожь, и хочется с ужасом забиться в самый дальний угол. Прячусь подальше. Почему чёртово тело постоянно дрожит и ноги подгибаются, ведь медкабина должна вылечивать даже нервные окончания, она же полностью восстанавливает? Или даже с ней у каждого организма есть лимит? Или я просто неизлечимый псих? Как бы ни хотел, ничего не выйдет... Тени прошлого будут восставать, давить на кнопки пульта и хлестать кнутами по обнажённым нервам, не давая проснуться нормальным...

Амира всего лишь оставляет приглашение на юбилей. Кажется, Тали не собиралась туда идти. Вздыхаю с некоторым облегчением.

Снова смотрю на коммуникатор. Достаточный ли повод для того, чтобы побеспокоить госпожу? Мысли сами крутятся: она уже с ним? Представляю, как окошко высвечивают мою Тали в чьей-то постели... Не хочу этого видеть, так остаётся хоть призрачный шанс, что у неё на самом деле дела, а если увижу... Действительно же всё время чем-то занята в своём сетевике, вдруг работает удалённо, хотя что это за встречи на всю ночь... Но если услышу презрительное "Чего тебе, раб? И ради этого ты меня отвлёк?"... Я же не выдержу.

А ещё... На людях у меня нет никакой свободы. И не будет. И если она приведёт его в дом... То постоянно буду "на людях".

Или позвонить Клоду? Вдруг он хоть что-то может сделать? Переборю свою чёртову гордость, и без того миллион раз топтаную, по нескольким планетам размазанную, попрошу помощи, расскажу, каким был дураком. Ведь сама разрешила.

И не увижу её больше. Никогда её больше не увижу.

Демон, она же не собирается жить на Тарине. У неё квартира на Амадеусе, если это правда. Можно будет найти, Ямалита Станянская, даже год рождения подсчитать не так сложно.

Освобожусь, тогда и буду искать. Правда, на кой чёрт ей может понадобиться бывший раб... Но на Тарине я и вовсе не "бывший". Мучительно от мысли, что можем никогда больше не увидеться, но альтернатива остаться с ней на Тарине рабом — ещё мучительнее.

Казалось бы, чего проще. Давно уже вспомнил номер, зазубрил его, даже с базой сверяться не нужно, так, удачу проверить. А вдруг. Всего шесть лет, это для меня вечность, а для кого-то совершенно незаметный отрезок времени.

А если она так и останется на Тарине?

Пожимаю плечами. Сегодня тебе дали понять, что постельная тряпка ей совсем не нужна и не интересна. Ну да: "сильные, смелые, не сломленные". Куда уж мне.

Эта юродская надпись, которую она не собирается сводить. Сложные операции... интересно, а чип медкабина тоже может достать? И что тебя так тянет поверить её улыбке? Знаешь же, какие твари эти хозяева...

Как это тяжело, оказывается, набрать ком-номер. Вот оно окошко, вот она возможность. И не решаюсь.

Тамалия

Проезжаю всю набережную, успеваю переодеться, волосы стягиваю в тугой узел. Комбез полностью покрывает тело, соединяется с ботинками и повторяющим форму головы шлемом, для глаз вставлен специальный бинокль-анализатор. Тонкие перчатки из той же ткани. Микросетевик и микромедик на мне, как и компактный баллон с кислородом, на всякий случай. Комбез полностью экранирует все известные излучения — если у них здесь нет ничего сильнее, засечь не должны. По галактическим меркам самый последний вариант. Хотя кто этот чёртов Тарин знает.

Гравицикл покрыт тем же материалом, готовлю, распаковываю, надеюсь, никто не решит останавливать и заглядывать в машину. Ох, как я их через таможню провозила... Было решено пытаться завезти всё сразу: таможня находится на орбитальной станции, если бы меня застукали, то наши смогли бы отбить. Передавать на планету гораздо сложнее... Спрятали всё в двойном дне гравипака от медкабины и в ней самой, упаковка моего снаряжения не просвечивается никакими приборами. Повезло, что на Тарине доверяют своей технике, если бы решили вручную перерывать багаж, не попасть бы мне сюда.

Мимо проплывает здание, куда Уилла завозила Николаса, неприступная ограда провожает сканирующими лучами, неодобрительно покачивая камерами вслед. Интересно, имеет смысл туда заглядывать? Едва ли, скорее всего, это некая перевалочная база, где подлодки могут беспрепятственно всплывать.

Запрещаю мыслям возвращаться назад, в неожиданно ставший таким уютным домик, где сейчас сидит у виртуального окошка самый невероятный мужчина в моей жизни. Если подумать, насколько же он быстро адаптируется к любой ситуации! Наверное, только это и спасало в самые жуткие времена... Такой сильный, такой великодушный. С невероятной выдержкой. Потрясающе рассудительный. Такой ранимый. Я не должна думать о нём сейчас.

Смотрю на коммуникатор. Необходимо выключить, чтобы не отвлекал, но был под рукой. Так хочется позвонить... А вдруг уже спит? Да и что я ему скажу. Только тоску растравлю.

А с другой стороны, почему нет? Пусть увидит, что я в машине и действительно еду. Да уж, надо было звонить до того, как костюм надела...

Решительно отключаю. Не о том думаете, агент Там.

Уже за городом, съезжаю с дороги в лесок, останавливаюсь. Всё перепроверяю, чтобы ничего не забыть, не упустить. Программирую гравикар. Чёрт, если бы не Антер, отослала бы к дому, чтобы там стоял. Впрочем, если бы не Антер, я бы и вовсе на гравикаре не ехала, дома бы собралась и прямо оттуда направилась, видеть-то меня не должны.

Ладно, пусть машина кружит по улицам, может, ночным городом любуюсь.

Пересаживаюсь на гравицикл, тот входит в контакт с комбезом, запускаю. По поверхности пробегает едва уловимая рябь, поле работает. Всё, меня не должно быть ни видно, ни слышно, ни с приборами, ни без. Еду ещё около часа. Не обязательно же лезть к стене с пристани, отъедем подальше.

Наконец, выбираю место, останавливаюсь немного передохнуть и настроиться. Ну, с богом, агент Там. Пристёгиваюсь покрепче. Если бы я ещё знала, почему над морем летать запрещено... Надеюсь, потому, что субмарины отслеживают нарушителей из-под воды или из-за стены? А что делают с теми, кого отследят?

Может, нужно было ещё разок на один из островков заглянуть? Ладно, стена у нас в приоритете...

Лавирую меж деревьями, подлетаю к берегу. Ловлю себя на том, что вцепилась в ручки руля, расслабляю пальцы. Лечу максимально близко к воде. Штормов здесь не бывает: подозреваю, их сдерживает невидимый купол. Впрочем, это можно было бы засечь с орбиты, значит, они гасятся как-то, не доходя до него.

Передвигаюсь медленно, пролетаю последний фарватер. Практически пусто, кое-где вдали горят огни кораблей и прогулочных яхт. Заставляю себя не поддаваться приступу ностальгии. Господи, звёзды...

Заткнись и работай. И не думай о том, что он тебя к любовнику провожал. Небось изведётся весь, что его жизнь теперь резко изменится. Об этом будем думать после возвращения. Вернуться бы...

Заставляю мысли покинуть голову. Необходимо максимально сосредоточиться. Совсем замедляю лёт, внимательно осматриваюсь, подстраивая видимость. Есть. Стена. Высоченная, зараза. Наверное, всё-таки купол. Рискую подняться чуть повыше, ещё немного. Всё-таки купол.

На всякий случай опускаюсь ближе к воде, лучше себя фиксирую. Посмотрим для начала, как здесь обстоят дела с сетями.

Включаю микросетевик прикосновением, прикрываю глаза, концентрируюсь.

Вот она стена, виртуальная наложена на реальную, поблёскивает серебристой паутиной, словно линии жидкого металла, сильный, пугающий вид. Страшно притронуться, страшно нарушить, кажется, достаточно лёгкого прикосновения — и структура завибрирует, сигнализируя о чужеродном вмешательстве.

Медленно, внимательно ищу точки входа, контрольные, охранные, как бы так их нейтрализовать?

Стена не реагирует, словно полностью монолитная, вспоминаю свой удар в неё, чёрт, как же мне пройти?

Микросетевик работает, отвергая варианты и высвечивая в голове быстрые отчёты. Поднимаю руку, прикасаюсь кончиком перчатки к полевой стене, смотрю, что происходит с виртуальной. Ничего: либо они не взаимосвязаны, либо мой костюм слишком хорошо экранирует. Пытаюсь совместить и проанализировать данные от датчиков перчаток и от сетевика.

— Привет! — раздаётся совсем рядом, чуть не слетаю с гравицикла от неожиданности, хорошо хоть пристёгнута. Сердце мечется меж рёбер, слава богам, голос в виртуале. Море вокруг по-прежнему пустое и спокойное. Обнаруживаю аватарку девушки с пушистым чёрным хвостом и огромными глазами, ну, у каждого свои предпочтения.

Оглядывается, будто знает, что я здесь, но не видит. Проверяю охранные системы и ловушки, нет, все на месте, моя гостья — не защитный файл, скорее вирус. Чёрт, раз она меня обнаружила, значит, её техника тоже с Матушки или примерно того же уровня. Чёрт, как мне это не нравится... Сбежать или остаться?

Аватарка находится словно меж потоками металла, даже чуть над ними. За мгновение принимаю решение, высвечиваю один из заготовленных на всякий случай образов — чёрный силуэт мужчины, ни с какой стороны на меня не похожий.

— Привет, — голос тоже ставлю мужской. На всякий случай начинаю двигаться вдоль стены, аватарку оставляя на месте. А то вдруг всё-таки ловушка, пусть будет хоть пара минут в запасе, не стоять же на том же месте.

— Я тебя ждала, — сообщает. Судорожно пытаюсь понять, меня ли ждали, или я просто куда-то так вовремя попала. Или меня разыгрывают. Или пытаются поймать. На всякий случай молчу.

— Я Рабыня, — снова сообщает, формируя скрытое пространство, через сетевик представляющееся мне комнатушкой без окон и почему-то с паутиной. То ли мои ассоциации роль сыграли, то ли так потайной раздел отобразился. — А к тебе как обращаться?

— Раб, — говорю первое, что приходит в голову. Что поделать, если мысли у меня всё больше об одном рабе... Изображение хвостатой девушки кивает, размышляю, о чём можно спрашивать, а о чём не стоит.

Уточнять, зачем она меня ждёт, не рискую. Вдруг я должна это знать. Сама скажет. А вот о стене... пожалуй, нужно будет. И о беглых рабах.

— Так... для чего ты здесь, Раб? — тоже осторожничает.

— Для того, для чего ты меня ждала, — отвечаю. Хмыкает:

— Хочу увериться, что не обозналась.

— Уверяйся, — предлагаю.

— Ты же здесь впервые? — интересуется. Киваю:

— Впервые. Так что о паролях можешь не спрашивать, мне никто ничего не передавал.

— Знаю, — сообщает, вызывая нервозное ощущение, что она знает гораздо больше, чем хотелось бы. Интересно, может, она знает и о том, кто я?! — Назови свои цели.

— Беглые рабы, — называю. — Ваша работа?

Кивает. Не могу не спросить:

— Последний пойманный?

— Если ты о Николасе Адже, всё под контролем.

— Он доехал до леди Келлы? — рискую. Рабыня долго молчит, видимо, осмысливая.

— Что тебе известно? — осторожно спрашивает наконец.

— Многое, — не менее осторожно отвечаю.

— Он в безопасности, — решает замять тему. Улыбаюсь.

Так, могли ли они от него обо мне узнать? Ладно, потом подумаю, давай дальше. Неизвестно, сколько у меня времени. Продолжаю:

— Несовершеннолетние рабы?

— Отслеживаем по-возможности.

— Точно знаю, что один из них обитает у некоей Уиллы, точнее, её дочери Тейры.

— Спасибо, — отвечает. — Проверим.

— Код прохождения стены знаешь? — рискую.

— Конечно, — кивает. Приближается, протягивает что-то яркое в руке. Принимаю. Микросетевик расценивает как пакет данных и начинает расшифровку. Ух ты, ведь и правда прохождение! Набор символов, открывающий поле. Запускаю настройку комбеза, не теряя связи с хвостатой девушкой.

— Спасибо, — благодарю.

— Только не советую, тебя там могут быстро обнаружить. Очень сложно скрываться. Просто пусть будет у тебя на всякий случай.

— А как ты меня заметила? — интересуюсь, пытаясь определиться с уровнем местной техники.

— Говорю же, ждала. Прочёсывала все колебания. Не беспокойся, такой возможности больше ни у кого не должно быть.

"Не должно" — мне не нравится, как звучит. Хотя понятно, что за всю планету она расписаться не может. Ладно, и на том спасибо. Знать бы ещё, здешняя ли это техника или тоже с Матушки...

— Много вас? — спрашиваю. Интересно, если это местная организация, кто её вообще поддерживает. Надо же, в самом сердце планеты, в наиболее защищённой зоне! Неужели правда рабы? Да ну, как они это осуществили бы, с чипами-то? Кто-то должен их прикрывать...

Неопределённо ведёт плечами.

— А ты? Один?

— Нет, — отвечаю. На всякий случай. Хмурится, будто не ожидала, добавляю: — Меня страхуют.

— Мне нужно знать, насколько крупная организация у тебя за плечами, — интересуется осторожно.

— Достаточно крупная, — говорю. — Смотря для чего.

— Я не бываю вне Тарина. Есть некоторая информация, которую я несколько раз пыталась передать, но её так и не получили.

— Куда передать? — интересуюсь.

Костюм настроен, медленно подношу руку к полю. Чёрт, страшно-то как... Повинуясь коду, поле раздвигается, пропуская, и тут же плотно облегает её. Чуть сжимает, но вместе с тем будто не замечает. Кажется, оно достаточно тонкое, несколько сантиметров всего, ну и мощь... Чем это оно поддерживается, интересно?

Рука уже с той стороны, мгновение — и я вся прохожу сквозь стену купола. Твою мать, не оказаться бы в ловушке...

— Туда, где ею смогут верно распорядиться, — отвечает тем временем осторожно. Чёрт, ну как же это понимать...

Связь с аватаркой-силуэтом остаётся, а у меня вышибает дух. Господи, это нечто совершенно фантастическое!

Море огней, какие-то огромные парящие сферы, мягко подсвеченные сияниями, как пузырьки в воде, они сидят на поверхности, дрейфуют в воздухе — может, и под водой тоже? Не знаю, кажется, будто оболочки тонкие и прозрачные, но того, что внутри — не видно.

Зелёная луна царит над всем этим великолепием, а от красной сегодня только небольшой серпик.

— Лучше бы тебе послушаться моего предупреждения.

— Лучше бы, — соглашаюсь. — Но мне необходимы данные. Здесь живут Главы?

— Впечатляет? — хмыкает Рабыня. Киваю, ох, надеюсь, во мне не угадают женщину. Не свойственно мужчинам так вздыхать над великолепным зрелищем.

— Но почему сферы? — интересуюсь.

— Инженеры во все времена заимствовали свои конструкции у природы.

— Так что ты там хотела передать и куда? — возвращаюсь к разговору, не решаясь отъехать от стены. На волнах покачиваются субмарины, с открытым и закрытым верхом, между "пузырями" летают гравикары, жизнь кипит вовсю.

Мне бы туда, подальше пробраться... Но пока от стены отдаляться не рискую.

Да, Антер, отсюда точно могут понадобиться эвакуационные выходы, если вдруг на субмарине уплыть не удастся. Только вот оружия что-то не заметно...

— Это очень важно, — сообщает. — В своё время из земной базы были изъяты данные, о том, что на самом деле четыре...

Она замолкает и вдруг кричит:

— Беги!!!

Быстрее, чем успеваю сообразить, реагирую, аватарка девушки с хвостом толкает мой мужской силуэт, а я тем временем разворачиваюсь на гравицикле и влетаю обратно в поле.

На этот раз оно густое и вязкое, пропускает с неохотой, будто твердея и сжимаясь.

— Этим кодом больше не пользуйся, — говорит скороговоркой, — уничтожь, его всё равно сменят, но будут отслеживать, где найдётся комбинация. Я с тобой свяжусь. Скорее! Уходи, убирайся!

Растворяю аватарку, через микросетевик пытаюсь замаскировать любые следы своего пребывания, в реальном мире протискиваюсь сквозь поле. Чёрт, откуда она узнала, что она увидела? Мне по-прежнему ничего не заметно, если бы не её предупреждение — попалась бы и пикнуть не успела!

Как же много я ещё не спросила, лучше бы не о рабах начала, а о Главах и уровне техники! Да о "секрете" — существует ли, важен ли?

С громким чпоком выскакиваю из поля, которое слегка колеблется. Твою мать, кажется, за мной гонятся субмарины? Надеюсь, эти лодки хотя бы не летают?

Девушка тоже растворяется, кричит напоследок:

— И не забудь, был ещё один...

Окончания фразы не слышу за громким выстрелом, твою мать, на меня охотятся! Вспоминаю все ругательства, которые знаю. Выстрел не прицельный, приблизительный, значит, меня по-прежнему не видно, что же они засекли? Аватарку? Отголосок потревоженного поля?

Поскорее отключаю сетевик, вдруг всё-таки кто-нибудь его может отследить...

Воздух вибрирует, залп повторяется, меня сносит в воду ударной волной, вот чёрт, такого всплеска не могут не заметить. Гравицикл прокручивается — хорошо, что накрепко пристёгнута — вылетает обратно в воздух, разбрызгивая капли. Откашливаюсь, пытаюсь протереть стёкла, перед глазами струи. Приходится резко развернуться почти наугад и так и мчаться, дожидаясь, пока анализатор оттолкнёт остатки воды и возвратит видимость.

Внизу всплывает субмарина, из надстройки выдвинуто неприятного вида дуло, во всей Галактике давно уже пользуются бесшумным лучевым оружием, а эти залпами грохочут, правда, не вижу, куда снаряды попадают. Похоже, энергетические сгустки, которые, не найдя цели, рассеиваются, не причиняя урона. А как они цель задают, интересно?

Впрочем, не интересно, один из снарядов пролетает совсем рядом, обдаёт жаром, мы с гравициклом снова переворачиваемся, на этот раз в воздухе, делаем ещё несколько виражей. Живот у меня, конечно, крепкий, но и его слегка подводит, ещё пара кувырков — и стошнит. Боюсь запускать защитное поле, оно стандартного образца, рассчитано на езду без костюма, могут засечь. Ощущаю укол микромедика в бедро, не могу понять, почему, но что-то ему не понравилось. Спецкостюм должен был нейтрализовать или максимально смягчить удар. Потом будем разбираться... Скорее к лесу, оглядываюсь — вроде никто не гонится. Чёрт, видят они меня или нет?

Антер

Ночь. Тревога не отпускает.

Злюсь на себя. С каких это пор ты в доме боишься находиться?

Да нет, не боюсь, просто ощущение нарастающей тревоги. Не могу понять, с чем связано. Даже выглядываю в садик — поле работает, на улицу — ничего особенного, всё как обычно. Спать бы давно, а не спится. Сижу в гостиной на диване, уже и подушку сюда перетащил, и покрывало, не заснуть бы, а то кто её знает, как отреагирует... Вдруг не одна приедет... Коммуникатор притягивает как магнит, пусть лучше штурм начнётся, лишь бы найти достойный повод позвонить. Нужно было когда Амира приглашение оставила.

Иду за очередной порцией мороженого, в тарелке по-прежнему плавает завядший цветок кариллы, смотрю на него, размышляю о том, что ведь не выкинула...

Неожиданно для себя решаюсь, придумаю что-нибудь, ну, спрошу, как доехала, или когда ждать, или сама ли вернётся, или что сетевики уже выбрал, или...

Тишина. Коммуникатор отключен. Ну да, а ты чего хотел? Кажется, ясно дала понять, что не ждёт твоих звонков. Мягко так, связи, мол, не будет... Да, поверил.

А на Теллусе у Клода как раз день, можно и позвонить. Сравнительная таблица показывает четыре часа. Хотя, все ещё на работе, наверное, а личного коммуникатора не знаю.

Только закрою глаза, перед ними картины. Тали... Какие-то навязчивые видения, не хочу думать об этом, не хочу представлять, даже знать не хочу, с кем она сейчас.

Разглядываю кружочек Теллуса. Может, правда поискать свои прежние информационные пространства? Фотографии, записи...

Не могу. Не хочу. Всё в прошлом, и никогда не вернётся. Меня давно уже нет, есть чёртов раб, без личности и желаний, существующий для развлечения господ. Глупо думать, что это может измениться. Просто у нынешней госпожи другие развлечения.

Тамалия

От субмарины отделяется тёмная фигура, не похоже на человека — робот какой-то. Я уже влетаю в прибрежный лес, не поднимаюсь над деревьями. Что же делать — остановиться и переждать, или лететь поскорее и подальше?

Субмарина даёт ещё несколько залпов, но по воде. Фигура придерживается моего направления, сворачиваю левее, чёрт, на что же она реагирует? На движение, на какое-нибудь излучение?

Наклоняюсь к рулю, проверяю параметры: костюм работает, не должно быть меня видно. Сетевик выключен полностью, его тоже засечь маловероятно.

Вдруг на пути с треском валится дерево, едва успею проскочить под ним, из него вылетает ещё одна небольшая фигурка, увеличиваю — твою ж мать! Это как понимать, у них в деревьях техника спрятана, или просто неудачно какой-нибудь пространственный проход открылся?

Выпускает круговую волну над верхушками, снижаюсь, но всё равно ощущаю воздействие, словно удар в спину. Кажется, на несколько мгновений теряю сознание, прихожу в себя от очередного укола. Чем это они шарахнули, интересно? Деревья вроде стоят, не повалились, наверное исключительно на людей рассчитано.

Яйцевидная фигурка перемигивается огоньками, определяя, куда лететь, похоже, сканирует пространство, не нравится мне нарост на ней, очень уж на орудие похож. Кажется, меня всё-таки не видит, перемигивается со вторым, становится на параллельный курс — с ним, и, соответственно, со мной.

Пересекаю дорогу, лечу дальше, впрочем, там впереди будет стена, пожалуй, лучше не рисковать. Размышляю, сворачивать ли к своему городу, или наоборот, улетать от него.

От стены приближается ещё нечто роботоподобное, интересно, они работают автономно, или управляются на расстоянии?

Ура, вижу на дороге гравикар, медленно летит в сторону столицы, подлетаю и пристраиваюсь над ним, почти на крыше. Чёрт бы побрал этот Тарин, надо же, как они себя защитили...

Все три преследователя сходятся в одной точке, вижу их исключительно благодаря увеличителю. Сканируют пространство, машину не трогают. Хочется рвануть на предельной скорости, но не рискую, остаюсь возле чужого гравикара. Вдруг они по скорости что-нибудь засечь могут?

Роботы за нами не гонятся, однако спустя четверть часа навстречу выруливает полицейский гравикар. Откуда он здесь ночью? Чёрт бы побрал этот Тарин...

Сердце колотится. Нет, меня не замечают, останавливают машину, тоже торможу, прислушиваюсь, запоминая случайные имена — мало ли, что и когда может пригодиться? Потом потихоньку отлетаю повыше и подальше. Господи, неужели пронесло?

Не могу заставить себя остановиться, набираю скорость. Домой...

Делаю на всякий случай несколько кругов, хотя, кажется, меня всё-таки потеряли. Оторвалась, надо же. Влетаю в город со стороны другой дороги. Хотя последний час за мной никто не гнался, но инструкция, проверенная потом и кровью, ничего не попишешь. Что-то мне совсем нехорошо. Хмыкаю, ещё не хватало ввалиться ночью к Антеру и снова начать трястись. Нет уж, хватит с меня, он и без того слишком много видит. А мне нельзя, чёрт возьми, нельзя дать ему заподозрить!

Проверяю, где там мой гравикар. Выбираю место попустыннее, чтобы забраться внутрь, а то самооткрывающиеся двери могут привлечь нежелательное внимание.

Вроде всё тихо и спокойно.

Включаю коммуникатор, надеюсь, никто не пытался дозвониться — не нужны мне подобные подозрения. Только Антер... Первое побуждение — перезвонить ему, выяснить, не случилось ли чего! Еле останавливаю себя, входящий был один и уже давно. Наверняка спит, не буду будить...

Как же неудобно лечить спину походным медиком, приходится закрепить его в кресле и подстраиваться, эх, где ты, моя медкабина? Хорошо зашибло, уже светает, когда медик наконец-то перестаёт пищать, осчастливливает меня длинной распечаткой и отпускает, требуя дозарядки. Нужно будет тайком от Антера его заправить, предпочитаю, чтобы в машине всегда лежал готовый.

Подъезжаю к дому, прямо слёзы на глаза наворачиваются. Вернулась. Обидно, конечно, что эта "Рабыня" так и не сказала всю информацию. А с другой стороны, всё-таки я много узнала, пусть теперь поработают остальные.

Тихо открываю дверь, вхожу.

Спит на диване, неужели меня ждал? Виртуальное окошко схлопнулось на полу. Ведь посмотреть что-нибудь и у себя в кровати мог... Надеюсь, ничего не случилось? Хочу спросить, но будить не хочу...

Рядом вазочка из-под мороженого, улыбаюсь. Покрывало чуть сползло, обнажив плечи и часть груди, что ж он футболки не любит... Так и тянет подойти, провести рукой, господи, как же я переживала...

Бегом к сейфу, снимаю программу, уничтожаю свою запись. Подключаю к сетевику все приборы и даже костюм, чтобы успел обработать информацию. Поглядываю на Антера.

Вроде тихо старалась, слышу — шевелится. Закрываю скорее сейф, замираю, оглядываюсь. Открывает глаза. Ох, какие уставшие глаза... Так и бросилась бы к нему на шею. Господи, пронесло!

— Привет, — улыбаюсь, подходя. — Всё нормально?

— Нормально, — бурчит. — А у вас? Как ночь провели? Дела сделали?

— Хорошо, — говорю, — провела. С пользой.

— Когда снова поедете?

— Пока не планирую, — улыбаюсь. — Видела, ты звонил. Надеюсь, ничего серьёзного?

— Узнать как доехали, — бурчит. — Так и подумал, что если уже будете заняты, просто отключите связь. Извините, — вдруг добавляет.

Вот чёрт, милый, ну что ж у тебя мысли-то... Подсаживаюсь рядом на диван. Тоже садится, смотрит настороженно.

Антер

Тали... демон... Ну почему, почему это так сложно, словно разбилось тонкое, призрачное стекло, отделявшее нас с тобой от всего мира, ты теперь там, а я здесь. Далёкая. Чужая. Не моя.

Ощущаю нарастающую тяжесть в груди. Не смей показывать! Не смей, заткнись и думай о том, что она твоя хозяйка.

Не могу не рассматривать, уставшая, ненакрашенная. Ну какие могут быть дела в таком виде?

Тамалия

— Можно спросить? — не выдерживает. Киваю. — Просто интересно... — глаза отводит. — Кто из них вам больше нравится? Селий или Халир?

— Никто из них мне не нравится, — отвечаю.

— А к кому тогда... — начинает, останавливается.

— Вот скажи пожалуйста, почему я должна ехать к ним? И вообще... ты видел, чтобы я с кем-то встречалась? Договаривалась? Ты что же думаешь, у меня других дел возникнуть не может?

Как-то резко вдыхает, что ж ты тут, мыслями дурными мучился, вместо того, чтобы одиночеством насладиться? Ну что мне с тобой делать... Понимаю, боишься за судьбу, боишься перемен... Господи, знать бы, до чего успел за эту ночь додуматься...

Антер

Не верится в ночные дела. И где деловой костюм? Но даже легче становится. Может, и правда... Я же видел, как ты на них смотрела, как с яхты отправила... Но и слышал, что обещала Селия в мужья взять, а вдруг всё же решила? Хочу спросить, кто же тогда, но понимаю, что и без того много уже спрашивал. Молчу. Не совсем же я ещё. А вдруг и правда дела... Даже если просто хочет, чтобы я так думал.

— Халир вообще уехал, — напоминает.

— Мало ли, вдруг вернулся... — бурчу.

Внезапно берет за руку, эта улыбка на губах, которые ночью кто-то целовал... Непроизвольно пытаюсь выдернуть, моментально отпускает. Идиот.

— Антер, не была я с другим мужчиной. Если для тебя это так важно — знай. Местные мужчины просто отвратительны, видеть никого из них не могу.

Вспыхиваю. И что вот ей ответить. А меня ты к ним относишь?

И где же ты тогда была...

Рассматриваю, глаза уставшие, тени после бессонной ночи залегли, и вид какой-то...

— Вы... собирались задержаться? — спрашиваю. Удивлённо приподнимает брови.

— Продуктов сильно много оставили, — поясняю, глядя вниз. Неудобно как-то вышло.

Тамалия

Наблюдательное сокровище моё. Закусываю губу, господи, как же хочется прижать тебя к сердцу! На миг ведь показалось, вдруг это не просто страх перемен или обычные собственнические инстинкты, и не желание доказать себе, что все хозяйки — похотливые суки, вдруг... Но, кажется, прикосновения до сих пор не слишком приятны тебе. Надеюсь, хоть не отмывался от моего поцелуя.

— Я далеко ехала, могла задержаться, мало ли. У тебя же нет доступа к оплате, не голодать же.

— На месяц задержаться? — спрашивает, то ли шутит, то ли всерьёз. Улыбаюсь:

— Съедим, не переживай. Нужно будет тебе счёт сделать...

Только как его на раба оформить, чёрт его знает.

— Вот ещё, — бурчит.

— Никто не надоедал? — интересуюсь, перевожу тему.

— Амира сообщение оставила. На юбилей пригласила. Вы же не собирались ехать?

Собиралась, не собиралась, всё равно надо...

— Ещё не знаю, — говорю. — Не решила окончательно.

Мрачнеет, прямо все краски с лица спадают. Как представлю себе "Дорогая, ты же не откажешь юбилярше, так хочется тряхнуть стариной, воспользоваться твоим рабом..." Ну нет, нельзя Антера к ней вести.

— Ты к ней точно не пойдёшь! — говорю решительно. — За это даже не переживай.

— А вам зачем? — спрашивает сдавленно. Чёрт, наверное решил, что раз я передумала насчёт себя, то и насчёт него передумаю... В базу мне к ней надо, и даже не представляю, как туда пробраться и что сказать о твоём отсутствии... Не представляю.

Рассматриваю его, сейчас как не удержусь, как наброшусь с объятиями и поцелуями... Милый, ну и ночка у меня была, знал бы ты... Придумал каких-то любовников, нужны они мне триста лет...

Вздыхаю.

— Выбрал сетевик?

— Да, несколько моделей, — говорит, оглядывается в поисках окошка, подаю. Показывает: — Вы цену не обозначили, один вообще потрясный нашёл, но дорогой слишком, это смотря насколько он важен и для чего нужен. Ну и несколько попроще, но тоже неплохие... Это из тех, что я успел разобраться.

Разворачивает свой дорогой вариант, боже мой, глаза на секунду загорелись, правда понравился. Ну да, многофункциональное устройство, до моего далеко, конечно, но из обычных моделей — действительно зверь. Вот чёрт, мне же ещё отчёт о растратах писать, я такую дорогую покупку и мотивировать не смогу...

Но этот почти детский восторг... ну и фиг с ним, выплачу из своих денег, если что, лишь бы не узнал и не расстроился.

— Заказываем, — говорю, тут же подтверждаю заказ с оплатой.

— Так... для чего он вам нужен? — любопытный мой.

— Мммм, скажем, на подарок, — смеюсь.

— Понятно, — вроде как разочарован. Не выдерживаю:

— Тебе, Антер. Я давно хотела купить тебе сетевик, чтобы ты от моего не зависел, сам распоряжался. Только вот не знала, как уговорить тебя выбрать.

— Ну что вы... — смущается. — Зачем же такой дорогой? Вы бы сказали, я бы...

— Вот потому и не сказала, — смеюсь. — Я спать. В течение часа доставят, проверь, пожалуйста, как работает.

— Но я не могу...

— Если не проверишь — можем упустить какой дефект.

— Я не могу... он же дорогой.

— Зато тебе понравился. Имей в виду, я от чистого сердца, без всякого умысла. Мне будет приятно, если у тебя появятся вещи, которые нравятся тебе. И не вздумай возвращать, всё равно куплю...

Антер

Что это ты, на свидание с другим ходила, а подарок мне решила подарить. Даже странно как-то. По-дурацки совсем. И отказаться вроде нужно, и сам же попался: выбрал, расхвалил. Что ж она меня постоянно вокруг пальца обводит как ребёнка, мягко и ненавязчиво к своим решениям подталкивает.

Ну и демон с ним. Пока я ей принадлежу, всё равно не смогу считать сетевик своим, а что мне разрешено им пользоваться — почему нет? А если на самом деле отпустит... ничего я брать не буду. Ничего здесь моего нет. Не ходить же теперь голым, раз она одежду покупает.

Да, я вещь, игрушка. Имущество. Себя-то не обманешь. Хочется хозяйке кукол наряжать — её право, в любой момент может передумать и раздеть.

Демон, кажется, передёргиваюсь. Хорошо, что Ямалита уже ушла. Даже Амира на свои "романтические вечера" не одевала меня так, чтобы я себе нравился. А уж раздеть как любила, до сих пор тошно вспоминать. "Ты почему ещё одет, видишь, Юнни пришла, она тебя ещё не видела, и смотри, чтобы мне краснеть за тебя не привелось..."

Демон, что ты после всего этого хочешь от Ямалиты? Уважения? Чтобы она на тебя внимание обратила, чтобы не хотела ни к кому другому по ночам ездить? Вспоминаю, давно ли я по этой гостиной на коленях ползал, подняться боясь. А она меня сверху рассматривала.

Падаю лицом в подушку, бью кулаком по дивану. Выравниваю дыхание.

Тамалия

Отключаюсь моментально, господи, как же я устала!

Просыпаюсь к вечеру, обед как обычно ждёт, новый сетевик на столе в гостиной, только Антера не видно. Сетевик распакован, надеюсь, проверил.

Пока его нет, заглядываю в сейф, проверяю, как информация обрабатывается. Завтра встреча со связным, успеть бы всё приготовить.

Антер так и не выходит, уже успела поесть, мучаюсь у него под дверью, милый, ну что такое?

Оставь человека в покое, не хочет тебя видеть — не трогай.

Чёрт, а вдруг я что-то упустила, а он снова себе придумал...

За пару часов накручена до предела, просто не знаю, куда себя применить, сейчас к нему побегу удостовериться, что не решил повторить подвиг со снотворным...

Выходит, господи, какое облегчение! Чуть не бросаюсь на шею, но вспоминаю, как он руку забрал, останавливаю себя.

— Всё в порядке? — интересуюсь.

— Конечно, госпожа, — отвечает ровно. Футболку надел, надо же. Правда, сердце от этого колотится не меньше.

— Сетевик проверил?

— Насколько смог... ничего не заметил.

— Антер, он твой, забирай себе и пользуйся, как захочешь.

— Спасибо, госпожа.

— Антер... ну что такое?

— Что, госпожа?

Даже не знаю, что и сказать.

— Всё в порядке? — спрашиваю, ругаю себя за дурацкие вопросы. Конечно, отвечает, что в порядке.

— Завтра с утра в музей съездим, — сообщаю. Господи, ну и взгляд у Антера, точно меня шизофреничкой считает. То по ночам где-то гуляю, то в музей позарез понадобилось с самого утра... вместо того, чтобы выспаться. Молчу.

Ужин проходит в тишине, не знаю, что ему сказать, да и тороплюсь: нужно информацию в порядок привести, упаковать, мне ещё полночи возиться. Пока выходит в садик — спешу к сейфу, забираю сетевик к себе. Завтра всё передам и смогу немного расслабиться.

Может, к чёрту этот музей? Не хочу, чтобы он в таком настроении туда шёл. Знать бы ещё, из-за чего... Вздыхаю. Снова разговаривать придётся, только попробуй от него добейся, это ж я опять все нервы вымотаю. Или оставить как есть?

Прерывает звонок Амиры, нехотя отвечаю. Нужно же ей было объявиться именно вчера! Видимо, после моей сплетни про её юбилей пришлось засуетиться... Что-то тяжело мне радушная улыбка даётся.

— Здравствуйте, дорогая, вот решила узнать, получили ли вы приглашение... — господи, какая же она отвратительная, меня саму тошнит от мысли, что Антеру приходилось её по-всякому удовлетворять. Может, она навсегда у него тягу к женщинам отбила?

А что же тогда на яхте было? Просто пытался угадать, чего хочется мне? Или свои собственные реакции проверял?

— Привет, — улыбаюсь. — Нет, не видела ничего, я бы перезвонила сразу же... сейчас гляну. Боже, как неудобно, как же я не заметила, вы же ещё вчера оставили, просто я ночью по городу ездила, любовалась ночными видами...

Надеюсь, это не проверка, где я ночью была. Может, нужно было сказать, что спала? А вдруг мою машину засекли?

— Так я вас жду, — сообщает.

— Конечно!

Антера не дождёшься. Отключаюсь.

Выглядываю в окно, Антер в гамаке, такая тоска берёт... Что за дурацкая ситуация, сам не позовёт — то ли боится, то ли не хочет, то ли по-прежнему считает, что я с другим ночь провела. А если я полезу, будет приказом выглядеть... Как же я хочу к нему, чёрт бы побрал этот Тарин!

И что вот мне делать?

Делай то, ради чего ты здесь, оставь парня в покое, видишь, он снова отходить начал? Не ждёт твоих распоряжений, сам находит себе занятие. Вот и не лезь, не порти всё в очередной раз...

Кусаю губы, чтобы не расплакаться, не хочу, чёрт возьми, ничего делать, не хочу! Хочу забраться к нему в гамак и никогда, никогда не отпускать!

Заставляю себя углубиться в информацию, нужно же всё систематизировать и подготовить к передаче.

Просматриваю то, что успела выяснить. В частности, о детях-рабах. Лет с трёх ребёнок-рабёнок отнимается у родителей, хозяину выплачивается компенсация.

Оказывается, Таринские солдаты — это специально отобранные ещё с детства рабы. Здесь всё вообще очень тщательно продумано. С раннего детства рабы в детдомах тестируются и разбиваются на группы, и лет с восьми начинается целенаправленное обучение по специальности. Солдатам, как на мой вкус, везёт больше, чем постельным мальчикам. Их наказывают ровно в той мере, чтобы они без раздумий слушались офицеров, которые, как правило, из аристократов. Издевательства, во всяком случае официально, над солдатами не одобряются: они должны быть постоянно в хорошей форме и полной готовности. А кроме того, у них в пультах есть дополнительная функция удовольствия, на которую они подсаживаются не хуже, чем на наркотик. И сбежать не тянет, и убить кого-нибудь...

Плюс постоянное внушение о любви к своей планете.

Девочки же рабыни зачастую отбираются для полиции и ради такого дела им даже чип не вживляется — официально они выходят из детдомов в свободном статусе. Едва ли не самая желанная среди рабынь участь. Однако прежде проходят очень много ступеней отбора. Что и заметно, если честно признаться. Хотя некоторые вольные тоже идут в полицию, как правило, обнищавшие аристократы или вовсе не аристократы.

Чипы вживляются лет с десяти, полностью завязаны на энергию кровотока и клеточное питание, не нуждаются ни в какой подзарядке и практически неубиваемы. Не нашла ни одного случая поломки чипа. Либо их не было, либо всё слишком хорошо скрывается.

Не могу понять, каким образом столь отлаженная, продуманная структура сочетается с их совершенно ненормальными симптомами повсеместного психологического расстройства.

Глава шестнадцатая

Антер

Долго кручусь в кровати. Странно, как её присутствие, пусть даже в своей комнате, полностью преображает весь дом!

Днём не мог заставить себя выйти, все мысли о ночной поездке. "Не была я с другим мужчиной... Если это так важно для тебя..." Не идиот ли? Значит, заметила, что важно. Значит, могла сказать, где была. Забыл уже, что хозяевам нельзя знать о том, что для тебя важно, потому что так им проще бить по больному?

Но ведь будто переживает, спрашивает... После ужина сидел в гамаке, смотрел на её окна, слонялся по гостиной, выйди, поговори со мной, как раньше. Лучше почувствую себя дураком, не знающим очевидного — где можно провести ночь, если это не деловая встреча и не встреча с друзьями, и вернуться оттуда такой... уставшей. Пожалуйста, расскажи.

Ну да, конечно, размечтался. Наигралась госпожа, надоел ты ей. Похоже.

Сон какой-то тревожный, постоянно просыпаюсь, картины из рабской жизни преследуют, лишь бы не кошмар снова. Ненавижу эти кошмары.

Тамалия

С утра будит звонок госпожи Кларны: озабочена, почему это меня столько дней не видно. Предлагает прийти прямо сейчас, еле отбиваюсь перенести на завтра.

Впрочем, не такое уж и утро, завтрак ждёт, при чём обе порции, значит, Антер ещё не ел. Ищу, где он. Нахожу в спортзале.

Не успеваю полюбоваться, быстро меня обнаруживает, подходит:

— Госпожа?

— Занимайся, — говорю.

— Что-нибудь нужно? — уточняет.

— Просто скоро собираться будем. Но можешь доделывать, не тороплю.

Что-то Антер смущён, решаю оставить его, однако достаточно быстро присоединяется за столом. Господи, как же надоела эта натянутость! Так ведь всё хорошо уже было... Может, не брать его с собой? Думала же как лучше, прогуляться вместе...

Даже не знаю, что и спросить. Сделать вид, будто ничего не замечаю, и попытаться незаметно вернуть прежние отношения? И как я это сделаю, если понятия не имею, что произошло...

— Как мне одеться? — интересуется.

— Тебе не нужно каждый раз спрашивать об этом. Если вдруг понадобится что-нибудь особенное, обязательно скажу. В остальное время одевайся, чтобы самому нравилось.

— Хорошо, госпожа.

— И давай без "госпожи". Пожалуйста.

Кивает молча.

Так, мне нужно будет в определённый отрезок времени пройти по определённой улице. За стенами, конечно.

— Имей в виду, пойдём пешком, — добавляю.

— Далеко же? — удивляется.

— Прогуляемся, — улыбаюсь.

— Хорошо, г... как скажешь.

Вздыхаю. Иду к себе, надеваю на левую руку специально заготовленный наладонник с памкой, мимикрирующий и незаметный. Его-то и нужно будет передать. Сканируют обычно правую. Если случайная и короткая встреча, наладонник лучше всего подходит.

Рассматриваю себя, да уж, не сказать, чтобы отдохнувшей выглядела. Хотя выспалась вроде. Но так хочется, чтобы Антеру приятно было со мной идти, надеваю то синее платье, в котором в кафе с ним ездила, придётся каблуки подобрать, идиотка я, наверное. Далеко же идти, ноги устанут. Не слушаю доводов своего "циника", хочу ещё одно свидание!

И пульт положу в сумочку. Всем молчать.

На всякий случай надеваю микросетевик, вдруг получится в базу музея залезть. Про микромедика тоже не забываю. За последние дни не раз выручал.

Спускаюсь. Да уж, Антер, кажется, не слишком впечатлён, бросает на меня взгляд, отворачивается к окну в садик. Перебираю содержимое сумочки, справляясь с эмоциями. Помнит он там, что когда госпожа надевала... Ещё не поздно переодеться и не издеваться над своими ногами. Но тогда точно ненормальной сочтёт.

Антер

И как, интересно, я с ней пойду? Всё-таки иногда кажется, что специально утончённо издевается со своим невинным ангельским лицом. Это платье надела, шквал воспоминаний сразу, только когда с ней танцевал, другие эмоции были, а сейчас как представлю, что держал руки на талии...

Отворачиваюсь, стараюсь успокоиться. Молчи и терпи. Хм, интересно, что скажет, если пойду голову под холодную воду засуну? И надолго ли поможет, рядом же будет...

Вспоминаю Амиру. А что, хорошее охлаждающее. Только чем дальше, тем хуже помогает.

— Антер, идём, — зовёт. Иду.

— Пульт не забыли? — спрашиваю. Не видно на поясе.

— Не забыла, — говорит. Странно.

Ставит дверь на сигнализацию.

— Завтра нужно на реабилитацию сходить, госпожа Кларна уже искала, — улыбается. На реабилитацию...

А ведь действительно, почему-то чем дальше, тем чаще забываю о причине, по которой ты здесь. Иногда кажется, что все разговоры о том, что мужчины тебе неприятны — всего лишь разговоры. Где ты была ночью, Тали? С кем?

Тамалия

Ох, как же хотелось, чтобы Лерку прислали... Но вряд ли её второй раз подряд отправят, хоть бы приехала на несколько дней — как было бы классно. Душу бы отвела.

Проходим обе стены, будто невзначай сворачиваю на нужную улицу, пытаюсь поддержать нейтральный разговор, но всё равно Антер как-то насторожен, закрыт, господи, да что случилось-то? Как уговорить его рассказать?

Смотрю внимательно по сторонам, да почему, чёрт возьми, я не могу взять своего раба под руку?

Ничего себе. Райтер! Полусидит, опираясь на гравикар, словно ждёт кого-то, скучает.

Чуть не расцветаю, не Лерка конечно, но тоже сколько операций вместе провели, не чужие. Как же приятно увидеть родного, нормального человека в этом скопище сумасшедших!

Спокойно, мы же не знакомы, сейчас будем завязывать знакомство.

— Девушка, вы так улыбаетесь, невозможно пройти мимо, — говорит на общем языке, подходя.

— Для того и улыбаюсь, — смеюсь.

— Марк, — представляется, подавая руку, подаю ему левую, галантно целует. Нащупывает памку.

— Ямалита, — улыбаюсь. Ребята, как же я по вам по всем соскучилась, как же я хочу домой! — Вы определённо не здешний.

— Нет, проездом, жду делового партнёра, да что-то запаздывает. А так-то с Амадеуса.

— С Амадеуса! — восклицаю. — Я же там тоже жила!

— Можно угостить вас чем-нибудь? — предлагает, кивая на ближайшую забегаловку. Чёрт, чуть не ляпаю, что не здесь, ведь тут Антеров чип будет читаться, но нельзя. У Райтера прикрытие, нельзя ему никуда отходить.

— С удовольствием, — отвечаю. — Расскажете, что там да как, что новенького!

Вдруг берёт, протягивает руку Антеру:

— Марк.

Антер определённо удивлён, но ладонь пожимает:

— Антер.

Ну вроде на Тарине это нормально, при девушке-то. Ох Райтер, приколист хренов. Будто не в курсе, что у меня раб в наличии. А пульт-то в сумочке, да и знать он о нём не должен. Ну может и к лучшему. На других же планетах нет такого маразма, как тут. Чёрт, лучше бы я его не брала с собой...

Заходим в какой-то полутёмный паб, посетителей совсем мало, всё автоматизировано, только за стойкой парень стоит, при этом не раб. И цепью не прикован. Господи, прямо как в нормальном мире! Легкая музыка, блуждающие разноцветные огни в полумраке: не слишком рассмотришь, ничего не услышишь, хорошее место для встречи.

Антер

Нарочно она, что ли? Тали, мы же в музей шли?

Показал госпоже свою дурацкую ревность, идиот. И откуда только взялась? Сейчас тебе в очередной раз место покажут. Будешь ещё раздумывать о том, не противны ли ей мужчины? Похоже, кроме тебя — никто не противен. Платье специально нацепила.

Давно ли она с Селием танцевала, тебя на поводке держа? Когда ты уже поймёшь: то, что хочешь видеть и то, что есть на самом деле — совершенно разные вещи?

Веселится, разговаривает, почему-то особенно больно, что ему достаются эти ласковые улыбки, которые сводят меня с ума. Ну да, красивый, свободный, как с картинки сошёл, в хорошей форме — не чета Селию с Халиром, и живёт на Амадеусе. Не ты ли мне ключ от квартиры обещала? Размечтался...

Чип отдаёт уколом, стараюсь не показать, впрочем, хозяйке всё равно не до меня. Подходим к одному из отделенных ширмами столиков, господа размещаются друг напротив друга на мягких диванах, мне низкая скамейка у стены выдвигается. Чёрт с ним, что, стоять и смотреть, как они развлекаются? Сажусь, опираюсь на стену, закрываю глаза. Одна надежда, что он не такой псих, как местные.

Лучше бы ты не показывала то, чего мне так не хватает, какой можешь быть, свою нежность. Ставишь меня рядом, а потом отбрасываешь, а так хочется там удержаться...

Первое правило — не доверяй хозяйке. Сам виноват, нечего было душевные разговоры вести и вопросы, которые тебя тревожат, задавать. Вон они за ручки держатся, а ты всё сомневался, игралась ли она с тобой...

Тамалия

Антер чуть скривился, чип, наверное, прочитался. Ещё и на низкую скамью усаживается, вот же идиотские нравы...

Садимся, небольшой робот на гравитационной подушке облетает нас, выбираем у него на экране меню. Райтер что-то рассказывает, берёт мою левую руку, прижимает ладонь к ладони, за несколько секунд памка с наладонником переходят к нему.

"Нормально?" — постукивает ногой по ноге.

"Увидишь, — отвечаю. — Задания нет?"

"Пока ничего нового. Отдыхай."

Хмыкаю. Отдохнёшь тут.

Райтер отпускает меня, смотрит на Антера:

— А что это он там на скамейке? Пусть с нами садится, — сообщает.

— Рабам не положено, — говорю.

— Да мне плевать, что кому положено, — заявляет, — я себя каким-то болванчиком чувствую, когда кто-то у моих ног трётся.

— А уж я каким болванчиком себя чувствую, — бурчит Антер. У Райтера глаза смеются, ему-то что, роль позволяет, прилетел и улетел. Хотя не могу сказать, что мне неприятно, только вдруг заметит кто... А так-то я рада, что мой хороший уже не боится сказануть такое.

— Антер, давай к нам, — улыбаюсь.

— Спасибо, тут посижу, — бурчит.

— Пожалуйста, — прошу. Райтер удивлённо вскидывает брови, Антер хмуро на нас смотрит, но поднимается, пересаживается. С моей стороны. Райтер даже что-то заказывает ему, ох, не вляпаться бы. Впрочем, с приезжими они отношений выяснять не будут, чтобы ничего не вышло за пределы драгоценного Тарина. Ещё и мне спасибо скажут, что не выдала. Вспоминаю внушение Уиллы, машу на всё рукой. И вообще, надеюсь, никто за мной не следил и нас сейчас не видит. Я бы заметила.

— Если что, штраф за вами, — сообщаю.

— Легко! — соглашается. По-моему, я ему благодарна...

Пока ждём заказа болтаем, только Антер сидит прикрыв глаза и откинувшись на спинку. Не трогаю, не положено ему в беседы встревать. Потерпи, родной, совсем немножко. Я просто не смогу встать и уйти, как же я устала на этой дурацкой миссии! Прямо будто энергия вливается от присутствия друга и напарника.

Разговариваем, Райтер рассказывает свою легенду — надо же, я её знаю, бизнесмен, мотающийся по разным планетам, очень удобная для заданий на несколько месяцев, менять не нужно — там пожил, там поработал... Интересно, с чего они решили её использовать? Впрочем, она надёжна...

Приносят еду, мы выясняем, что жили в разных частях Амадеуса, общих знакомых не имеем, я сожалею, Райтер философски заявляет, что ничего ещё не поздно исправить.

— Почему не ешь? — интересуюсь, обнаружив, что Антер не притронулся к водворённой перед ним тарелке.

— Рабам не положено, — бурчит. Взгляд мрачный, прямо не по себе. Господи, нужно будет что-нибудь придумать... только что я придумаю?

— Не переживай, молодой человек берёт всю ответственность на себя, включая оплату штрафа.

— Не привык, чтобы молодые люди за меня платили, — говорит. — Если только они не хозяева. Или молодому человеку потом рабские услуги понадобятся?

Прямо не знаю, радоваться ли мне, или паниковать, чёрт, если я сейчас заткну ему рот, он же потом не скоро ещё позволит себе нормально разговаривать! А если промолчу, это же, чёрт побери грёбаный Тарин, чревато!

— Не переживай, — тёмные глаза Райтера смеются, — я не по этим вопросам, меня девушки интересуют. Идём потанцуем, Лита?

Протягивает руку, поднимаюсь быстрее, чем успеваю сообразить.

Наклоняюсь к Антеру, шепчу:

— Пожалуйста, поешь и успокойся. Скоро уйдём.

— Развлекайтесь, чего уж, — отвечает. Еле сдерживаюсь, чтобы не провести по руке. Иду к поджидающему Райтеру.

Кладёт руки на талию, вижу, как внимательно обводит взглядом зал, потом наклоняется и начинает шептать на ухо, пряча губы в моих волосах:

— Талька, ты чего?

— Чего? — переспрашиваю так же шепотом. Тут, конечно, маловероятно сделать нормальную съёмку, а прослушку и подавно, но тоже стараюсь отвечать так, чтобы никто ничего по губам прочесть не смог.

— Выглядишь ужасно, ты себя видела?

— Спасибо, — фыркаю, — знаешь, как девушке комплимент сделать.

— Да у тебя лицо осунулось и синяки под глазами.

— Ты бы тут пожил — у тебя бы не то осунулось!

Закусываю губу, судорожно всхлипнув.

— Прости, — прижимает меня к себе. — Тяжело?

— Не то слово. Ужас. Не могу дождаться. Как я хочу домой!

— Лерку вроде отпускают... только я ничего не говорил, вдруг не выйдет. Но на пять дней должна вырваться.

— Боже я тебя люблю! — выдыхаю. — Слушай... пусть Антера заберёт, скажи ей.

— С ума сошла?

— Скажи, чтобы приготовила хоть какой-то вариант. А то сойду.

Райтер бросает взгляд на Антера, но ничего не говорит. Не знаю уж, что он себе решил, но едва заметно кивает. Вот и хорошо.

Ой взгляд какой у Антера, он же думает, это случайное знакомство...

Ладно, не злись, милый, мы больше не увидимся. А потом я вас по-настоящему познакомлю. Или Лерка.

Антер

Снова видеть твой интерес к другому? Как прижимаешься к нему, разговариваете, а на раба плевать.

Ну да, облагодетельствовал, не буду я это есть, Тали, за что?

Музыка резко меняется, становится быстрой, смотрю, как она двигается, красиво, истинная аристократка, всему обучена, и он рядом — будто только тем и занимается, что танцы танцует, держит её руку, раскручивает, вспоминаю свои неловкие движения. Кажется, краснею, злюсь на себя. Не могу отвести глаз.

Возвращаются на место, хозяйка улыбается, бросает взгляд на мою тарелку, сейчас если прикажет — давиться придётся. Молчит, только взгляд такой... странный. Плевать на твои взгляды, закрываю глаза. Не хочу видеть, как ты на него смотришь, радуешься...

— Ваш раб совсем не голодный? — говорит Марк. Приходится посмотреть на них, да, демон дери, раб. Прикажут мне твои пожелания исполнять — никуда не денусь. Хоть штаны снять, хоть на карачки встать. Что ж ты, хозяйка, уже в "Земную чашечку" отвела бы, а то в последнее время всё это стало ещё болезненнее. Добить меня решила?

— Вам бы не мешало у него поинтересоваться, прежде чем заказывать, — к моему удивлению отвечает Ямалита. Молчу, разговоры господ меня не касаются.

— Разве приказы хозяев обсуждаются?

— Какие приказы? По-моему, уж этот вопрос каждый вполне способен решить для себя сам.

— А у нас, знаете, страшилки ходят, мол, будешь плохо себя вести — станешь рабом на Тарине. А они тут, оказывается, все умные и самостоятельные. Может, и образованы? — улыбается.

— Образованы, — не удерживаюсь. Сейчас как получу, за то, что лезу без разрешения... К местному, наверное, не стал бы, но этот прилетел тут... Ни черта не знает, умозаключения свои высвечивает.

— А расскажи-ка о своём образовании.

— Восемнадцать языков, — отвечаю.

— Сколько? — поражается Ямалита. Пожимаю плечами:

— Четыре с детства, как обычно — общий, планетный, любые два земные на выбор. Остальные на других планетах пришлось осваивать, хорошо, некоторые похожи между собой. Хозяева очень злились, что не понимаю их приказов. Когда меня Амира купила, Таринский тоже преподать никто не удосужился.

Тамалия

Вот чёрт, я как-то не задумывалась, он так хорошо разговаривает, а ведь по логике, сколько он тут у Амиры — пару месяцев пробыл. Я этот дурной язык экспересс-обучением несколько недель осваивала. Боже, Антер, ну ты точно полон сюрпризов.

Разошёлся, родной. Как я тебя понимаю, как мне это нравится! Но не могу попустительствовать... Если бы только Райтер — не проблема, но вдруг кто чужой увидит?

Смотрю на Райтера, едва уловимо качаю головой. Нечего к моему Антеру приставать, я его историю в информацию вложила. И чтобы наследство поискали, и заодно тех, кто мальчиков и девочек обманом рабами делает. И снятие побоев тоже. А мой милый что-то взвинчен, точно нужно будет с ним дома поговорить. Что он снова себе накрутил?

Антер

— Во как, — смеётся Марк. — Может, и себе раба завести?

— Заводите, — пожимаю плечами. — Только вы ж не по этим вопросам. Вам бы лучше рабыня подошла.

— Антер, — говорит Ямалита предостерегающе.

— Что? — смотрю на неё.

— Не забывайся, пожалуйста. Господин сам решит, кто ему подойдёт.

— Может, ещё своим поделитесь? — зачем-то спрашиваю. Для чего ты меня с собой взяла, если шла с парнями знакомиться?

— Ну что вы, Ямалита, мне очень интересно послушать, — учтиво сообщает "господин", так и хочется ему куда-нибудь меж глаз засветить. Интересно ему.

— Прикажете развлечь? — смотрю на неё.

— Антер! — говорит Ямалита холодно. Давай, достань пульт, сходи за кнутом — здесь не может не быть! А в этом платье будет ещё пикантнее... Когда-нибудь ведь придётся нажать, так чем скорее, тем лучше.

— А ты доброволец, надо полагать? — улыбается Марк.

— А меня обычно не спрашивают.

— Не обращайте на него внимания, — говорит Ямалита, бросая на меня ещё один колючий взгляд. Ну да, что я такое, чтобы внимание на меня обращать.

Тамалия

— Вы, видимо, слишком мягкая хозяйка, — отвечает Райтер, ох не нравится мне это. Ещё решат, что мне от раба избавиться нужно, ибо мешает и может образу повредить. Прикасаюсь ногой к его ноге, отстукиваю "Не вздумай доложить".

— Видимо, — соглашаюсь.

Нет, с этим нужно что-то сделать. Только вот что? И Антера не обидеть, и назад его не отбросить, и в то же время напомнить ему, где мы... Господи, за что мне это?!

Вызываю обслуживающего робота, не может здесь не быть помещения для наказаний.

— Комната для рабов есть? — интересуюсь.

— Конечно, госпожа, — высвечивает схему, как пройти.

— Идём со мной, — говорю Антеру прохладно. У Райтера взгляд слегка удивлённый, ничего, вот посмотришь мой отчёт за последние три недели — поймёшь. Думаешь, просто так у меня видок не лучший?

На секунду пугаюсь, вдруг Антер заупрямится, но встаёт. Идёт хмурый мой, глазами сверкает, ну и что же мне с тобой делать?

Комната закрыта, открывается только сканом ладони, неужели с главной базой планеты связана? Или всё-таки попроще, потом проверяют, кто воспользовался? Или просто защита от любопытных приезжих?

Заходим, закрываю дверь, стараюсь не смотреть по сторонам. Внушительный арсенал. А такой милый с виду паб.

Прикрываю глаза, активирую сетевик — гляну на наличие камер. Есть, но выключены, хорошо, взламывать не придётся. Оставляю маячок, чтобы передал сигнал, если заработают.

Смотрю на Антера. Что же мне делать...

— Какой вам кнут подать? — интересуется.

— Антер, — говорю тихо. — Пожалуйста, я тебя очень прошу... не надо.

— Накажите, чего уж там, покажите уже мне моё место! Что ж вы всё вокруг да около?

— Антер... — шепчу. Господи, что же делать? Кому другому, может, и съездила бы по физиономии для профилактики, но ему — никогда! — Я не смогу.

Молча смотрит на меня, повторяю:

— Не смогу. Не смогу тебя ударить, не смогу нажать на кнопку. Ты понимаешь, чем это может закончиться? Любой полицейский сочтёт, что я не справляюсь с рабом. И что мы будем делать, если тебя конфискуют?

— Простите, госпожа, — бормочет. Кажется, проняло.

— Пожалуйста, давай до дома отложим. Обязательно расскажешь, чем ты недоволен, но давай на людях... не будем привлекать внимания. А потом я обязательно выслушаю, что хочешь сказать.

— Ничего не хочу, — бурчит.

— Я вовсе не против, чтобы ты выражал свои мысли и эмоции. Просто ужасно боюсь, что к нам пристанут. Понимаешь?

Антер

Ощущаю себя полным кретином. Чего разошёлся, характер свой демонстрируешь? Мало за него доставалось? Демон, неужели правда не накажет? Не сможет? А ведь почти хотелось, чтобы взяла уже кнут, показала истинное лицо, чтобы всё наконец-то встало на места. А теперь ещё больше хочется прижать к себе.

И это её "мы"...

— Договорились? — спрашивает.

— Ты правда будешь что-то делать? — не выдерживаю. — Если меня конфискуют.

— Весь Тарин переверну, — отвечает неожиданно. — А вот поможет ли?

— Извини, веду себя как дурак, — заставляю себя сказать.

— Ничего подобного, — сообщает. — Нормально ты себя ведёшь, просто не по-рабски. И мне это нравится! Но к сожалению, здесь полиция на каждом шагу. А на Марка не обращай внимания. Просто не удержалась, ведь он с Амадеуса. Страшно скучаю. Думала, вдруг окажется, что у нас какие-то общие знакомые...

Да нормальный он мужик, прекрасно понимаю, что вполне может тебе понравиться. Оттого и злюсь, наверное. Очень уж хочется верить, что ты ни с кем не была. И не будешь.

— Этого больше не повторится, — каюсь смиренно. Вздыхает. Жду, что обнимет, или возьмёт за руку, как она это любит, но почему-то не берёт. Кажется, я уже скучаю по её прикосновениям.

Снова зачем-то прикрывает глаза, понять не могу, будто прислушивается. Выходим наконец-то. Беру себя в руки, а то решит ещё, что ни к чему ей такие проблемы, и продаст...

Надо же, весь Тарин перевернёт. Как её понять?

Тамалия

— Мне извиниться перед ним? — спрашивает вдруг тихо.

— Не надо, — отвечаю. — Ничего ты такого ужасного не сделал и не сказал. Просто не привлекай лишнего внимания, пожалуйста.

— Есть обязательно? — бурчит.

— Как хочешь. Заставлять не буду.

Райтер смотрит внимательно, сажусь как ни в чём не бывало, Антер бросает на меня взгляд, молча занимает место за своей полной тарелкой. И я вдруг осознаю, что не могу больше здесь находиться, чёрт, и это же Райтер, что ж я буду делать, когда придётся к аристократам с тобой снова выходить?

— Спасибо за угощение, — говорю, — но мне уже пора.

— Так быстро? — удивляется. Поясняю:

— Я вообще-то в музей истории Тарина шла, а благодаря вам сбилась с культурного пути.

Смотрю на него, кивает. Правильно, может и кроме меня кто-нибудь в музей заглянуть, открыт же для приезжих. Пусть тоже покопаются, сопоставят.

— С удовольствием сходил бы с вами, но нужно дождаться партнёра, — вздыхает, бросает взгляд на часы. — Может, побудете ещё немного?

Не представляешь, с какой радостью побыла бы! Только вот с Антером что делать...

— К сожалению, спешу, — качаю головой. Райтер вытаскивает коммуникатор:

— Номерок оставите? Как-нибудь буду проездом, может, встретимся.

Достаю свой, активирую соединение. Хм, похоже, не просто так Райтер эту легенду взял, видимо, и правда планируются поездки сюда. Не может не радовать, конечно, только вот Антеру что сказать... Ладно, потом подумаю.

— А что это с ценами? — изумляется Райтер, оплачивая счёт через того же робота.

— А для рабов всё дороже, — хмыкаю.

— И штраф ещё?

— А вы как думали? — смеюсь. Удивлённо качает головой. Угу, а мне в этом дерьме постоянно жить.

Галантно целует ручку, возвращается к своему гравикару. Мы с Антером идём дальше. Так и хочется оглянуться, помахать. Господи, вернуться, поговорить ещё, расспросить про наших... Заберите меня отсюда! Сейчас взвою от тоски.

Антер мрачно молчит. Не знаю, что сказать. Да и на улице начинать разговоры с рабом не разумно. Хочу предложить ему всё-таки чего-нибудь перекусить, но ведь ещё больше будет мрачнеть и отказываться... Боюсь, даже от мороженого.

Идём молча, раздумываю об общественном гравикаре. Подъехать, что ли?

— Госпожа Ямалита! — вдруг слышу. Оглядываюсь. Из притормозившей рядом машины виднеется лицо Клима. Надо же! Твою мать, ты-то мне нужен — сколько дней откладываю звонок — но не сейчас и не с Антером...

— Привет! — улыбаюсь. Верните мне лучше Райтера! Я с ним душу не отвела как следует, и снова аристократов развлекать...

— А я смотрю — вы, не вы?

— Да вот гуляю, — говорю, — в музей иду.

— До него далеко ещё! Что ж вы пешком?

— Люблю ходить, узнавать города. А вы что за оградой делаете?

— Да на корабле сигнализация сработала, ездил проверить. Подвезти вас? Давайте подвезу!

Смотрю на Антера, такой хмурый хоть не подходи, но пытается выглядеть спокойным. Не могу же я такой шанс упустить, чёрт бы его побрал, шанс этот.

— Ну если не спешите, — говорю, — подбросьте.

— Да что вы, все дела подождут... — смущается. Ну это же не Селий, надеюсь, не будет требовать от Антера дверь в его машине держать. Открывает, сажусь вовнутрь, Антер молча за мной, устраивается напротив. Стараюсь на него не смотреть.

— И что там с сигнализацией? — спрашиваю.

— Да сбой какой-то. Ничего особенного. У нас отдельная стоянка, никого рядом не было, не понятно.

Отдельная стоянка — это хорошо... Нужно будет как-нибудь в гости на корабль напроситься.

— Часто улетаете с Тарина?

— Я? Никогда не улетал, это материн корабль, она иногда летала. Папа решил оставить на всякий случай, после её смерти он меня воспитывал...

Интересный мальчик, синеглазый, загоревший, смущение слегка из-под загара пробивается. Напротив него раб сидит, примерно того же возраста, молчит. Спросить, не спросить? Впрочем, у них рабов стесняться не принято, интересуюсь:

— А расскажите-ка мне, Клим, для чего вы хотели понаблюдать, как я Антера наказываю?

Угу, покраснение уже более заметно, отводит глаза:

— Свелла наябедничала?

— Вы ж ей камеру сломали, — улыбаюсь.

— Сам не пойму, как так вышло. Случайно... Просто... Просто мне показалось, что вы не такая... не такая жестокая, как все... здешние. Что вы не будете его бить. Хотел посмотреть...

— И что это изменит?

Бросает взгляд на Антера.

— Ну... ох, вы меня смущаете, госпожа. Понравились вы мне. А компьютерами я увлекаюсь, вот и... решился на свою голову. Извините. Вы, наверное, обидитесь?

— Подумаю, — сообщаю. — Вот приглашу вас куда-нибудь, там и решим.

— С удовольствием! — радостно вспыхивает. Надеюсь, ты за нами в музей не увяжешься? Я не планировала тебя с Антером пересекать... Сидит, мой сердитый, в окно смотрит. Не нужен мне уже ни музей, ничего. Да уж, свидание заказывали? Хотела, называется, как лучше, прогуляться...

— Позвоню, — говорю. Кивает:

— У вас мой номер есть?

— Конечно, — смеюсь. — А знаете что, Клим. Завезите-ка вы меня домой. А в музей завтра схожу.

— Почему? — удивляется.

— Да устала что-то, переоценила свои силы. Лучше завтра, чтобы побольше посмотреть.

— Хорошо, как пожелаете, — разворачивает машину.

Какое-то время молчим, заставляю себя придумать, о чём говорить, но все мысли только об Антере.

— Госпожа Амира вас на юбилей приглашала? — спрашивает. Киваю. — Будете?

— Не знаю ещё, — улыбаюсь. Нужно бы сказать, что буду, но на Антера просто смотреть невозможно. — А вы?

— Конечно!

— А что у вас тут ещё интересного? — задаю единственный родившийся вопрос.

— Спортивные состязания интересуют?

— А состязаются рабы? — уточняю скептически.

— В основном...

— Тогда вряд ли, у меня один-единственный раб, и он ни в каких состязаниях участвовать не будет.

— Тогда Турнир Глав тоже не заинтересует, наверное. Он как раз через месяц.

— А там Главы будут соревноваться? — смеюсь. Улыбается:

— Это название такое, хотя Главы часто там бывают. Как зрители, конечно. Он устраивается на острове Далгнеров, неподалёку от Первого материка. Ну это тот, куда поначалу колонисты высадились, сюда-то уже потом переехали. Вроде бы раньше как-то так Глав выбирали, а сейчас это просто развлекательное мероприятие. Что ещё... Ожидаем вот прилёта Тисаврского Клина...

Сидит, рассказывает про разные достопримечательности и культурно-массовые мероприятия. Как хорошо, что мне почти не нужно поддерживать беседу, киваю да ахаю. Наконец, подвозит к дому, с явным сожалением замолкает.

— Вам ваш раб двери подержит, или хотите, чтобы мой? — всё-таки спрашивает. Какие же они тут все...

— Да мне без разницы, — говорю, надеюсь, что Клим проявит галантность. Смотрит на своего, на Антера, пауза как-то подозрительно затягивается...

— Вы даже пульт не носите? — вдруг спрашивает. Твою ж!

— В сумке, — отмахиваюсь. — К платью не подходит. Да и Антер у меня золото, с ним очень легко...

Золото бросает на меня взгляд, смотрит на Клима почти с ненавистью, всё-таки открывает дверь и выходит первым. Я всерьёз задумываюсь, нужен ли мне нафиг это бесов Клим. Стоит ли наших с Антером нервов попытка сделать его невольным союзником? Мне вот кажется, что нет.

Правда, что-то он там про сетевики говорил? Что хорошо разбирается...

Приветливо прощаюсь, обещаю позвонить, выхожу сердитая, модуль-грушу побить, что ли... Антер поднимается, молча идёт за мной.

— Ух, — выдыхаю, едва дверь дома за нами закрывается. — Почему всегда всё не так, как запланировано...

Косится на меня, молчит.

— Антер... Давай переоденемся и поговорим. Хорошо?

— Как прикажете, госпожа.

— Я не приказываю! Хочу понять, чем ты не доволен.

— Я всем доволен, что вы, госпожа.

— Антер... давай всё-таки поговорим... переоденешься — спускайся.

Поднимаюсь, идёт за мной.

— Вы специально это платье надели? — вдруг спрашивает уже возле самых дверей в спальни.

— Ну... да, — соглашаюсь. Хотя не совсем уверена, об одном ли и том же мы говорим.

— Чтобы на вас все внимание обращали, знакомились...

— Боже мой, Антер. Вообще-то я ради тебя его надела. Чтобы приятно было рядом идти. Ну мне казалось, что тебе будет приятно...

— А к новому знакомому когда поедете?

— В смысле? — не понимаю.

— Ну... — краснеет. — Он же вам понравился. Номер свой оставили. И Климу вот позвонить обещали...

— Клим меня смущает тем, что пытался за нами подсмотреть. Потому и решила с ним пообщаться.

— А этот с Амадеуса... Достоин того, чтобы вы снова не ночевали дома? Вам же только местные мужчины отвратительны...

— Антер! За кого ты меня принимаешь, чтобы я к первому встречному в кровать прыгала?!

— Простите, госпожа, — дёргается, чёрт, кажется, перестаралась я с тоном, уже извиняться в любимых амириных традициях готов! Хватаю за руку, чёрт, хочешь, чтобы снова вздрагивать и забирать начал? Отвыкай его хватать! Отпускаю:

— Я же тебе объяснила. Пожалуйста, не думай, что у меня все мысли направлены на мужчин.

Антер

Так это у меня, что ли, направлены?

И правда, не могу успокоиться, всё время пытаюсь представить, к кому ты ездила, с кем была... Казалось бы, какое мне дело, неприятно же думать об этом, так зачем думаешь, постоянно в голове прокручиваешь, её стройные ноги, ласковые губы... Целовал бы твои глаза, отводил волосы с лица, от одной мысли дышать тяжело становится.

Демон, почему ты перестала ко мне прикасаться? Даже если забываешься, сразу руку отдёргиваешь, будто я заразный какой... С каких пор я стал тебе настолько противен?

— Антер, представляю, чего ты привык ожидать от хозяек, — добавляет. — Даже не знаю, что сказать, чтобы не напоминать об Амире...

Что она имеет в виду? Доигрался, идиот... Неужели это и есть предел терпения? О чём я только думал, огрызался целый день... Ведь продаст же...

Смотрю на неё. Что ты возомнил себе, раб? Что можешь недовольство демонстрировать, госпожу раздражать? Выяснять, с кем время проводить намерена? Зачем ей раб, с которым она справиться не может...

Тамалия

Пытаюсь подобрать слова, если бы ещё знать, что именно сказать... Пробовать объяснить, что я не такая? А не ты ли позволила Селию с Халиром его избить? Не ты ли с "первым встречным" у него на глазах танцевала? На поводке водила?

— Пожалуйста, не продавай меня ей, — вдруг говорит очень тихо. Господи! Я же не о том... Ощущаю, как перехватывает дыхание, что ж ты думаешь обо мне?!

— Знаю, что раб из меня отвратительный. Но это потому, что я не совсем понимаю, какой вам нужен. Чего вы ждёте.

Господи! Не выдерживаю, отворачиваюсь, убегаю к себе. Этого же вынести невозможно.

Реву. Включаю душ, стараюсь не издавать громких звуков. Смываю косметику, снимаю платье. Что бы я ни делала, никогда он меня за человека считать не будет, так и останусь госпожой с непонятными запросами.

Боже, вдруг доходит! Я же ему не ответила, он же сейчас решит, что и правда продам! Пытаюсь поскорее привести лицо в норму, накидываю пеньюар, бросаюсь к нему.

Стоит у окошка, оборачивается. Смотрит настороженно.

— Я чем-то обидел вас? — спрашивает.

— Антер... — подхожу. Свожу вместе руки, а то им так и хочется за него схватиться. — Я про Амиру говорила совершенно не к тому. Просто неприятно, что ты меня с ней ассоциируешь. Уже не знаю, что сделать, чтобы поверил: я не буду тебя продавать! И мне не нужен раб, я хочу, чтобы ты оставался собой! Понимаю, что перестраиваться сложно, но пожалуйста, не заставляй меня изображать хозяйку, одёргивать тебя. Для меня это тоже непросто.

— Что я сделал не так? — вдруг спрашивает.

— Ты... о чём? — не понимаю.

— О твоём отношении.

— Антер, ничего не изменилось, честное слово! Я очень, очень хочу, чтобы ты выражал свои мысли и эмоции без страха, чтобы вёл себя как свободный человек, я правда этого хочу! И на тебя совсем, ни капли не сержусь и не обижаюсь, поверь! Просто у меня нет возможностей оградить тебя от местной системы.

Антер

То ли правда не понимает, то ли не хочет. То ли я что-то себе придумал, хотя видел же, как внезапно ты переменилась... Только пока не уехала — надеялся, что показалось.

— Так... мне спуститься вниз? — спрашиваю. — Вы... ты... ещё хочешь поговорить?

— А есть о чём?

Пожимаю плечами. О том, где ты была позапрошлой ночью. Почему только что к себе убежала: я так и не понял, чем обидел тебя. Тем, что не знаю, какой раб тебе нужен? Но ведь нужен же на ближайшие полгода раб. И я действительно не понимаю, какой и для чего.

— Ну если не о чем, — говорит, — тогда отложим до другого раза. А хочешь что-то сказать — говори, пожалуйста.

— Не хочу.

Что я тебе скажу? И так слишком много говорю, дурак.

Тамалия

Кажется, разговоров на сегодня достаточно. Не в состоянии я снова и снова пытаться доказать, что таринская госпожа — далеко не мой идеал женщины. Такая усталость, как же надоела эта грёбанная планета, а ведь ещё и половины срока не прошло...

Ухожу к себе, падаю на кровать. Слышу, как начинает литься в его душе вода, долго моется, лежу на кровати, хочу спать, а заснуть не могу. Тяжело-то как.

Спускаюсь вниз, чёрт, откуда это сумасшедшее желание видеть его каждую минуту, каждую секунду?

Есть совсем не хочу, готовлю только одну порцию. Гордый мой, не привык он, чтобы за него молодые люди платили. Да и женщины тоже. Вспоминаю, улыбаюсь. Райтер свой человек, не выдаст, а ведь кто другой мог бы и доложить, и что раба в узде не держу, и что может он помешать моей миссии...

Укладываюсь в гамак, в надежде, что рано или поздно тоже сюда спустится. Тут до сих пор одеяло, которым укрывала его перед поездкой. Любуюсь на луны и звёзды, нужно было поговорить, наверное. Ведь он же наверняка привык каждый перепад настроения хозяев ощущать, а любое повышение тона сразу пробуждает все рабские страхи, перекрывая голос логики. Господи, пусть только Лерке удастся приехать, уж она его точно вывезет, не отстану! Вместе что-нибудь придумаем.

Дурацкий сегодня день, всё наперекосяк, всё не так, скорей бы закончился. И разговора нормального тоже не вышло.

Спускается в кухню поесть, но ко мне так и не выходит. Сама не замечаю, как засыпаю, просыпаюсь глубокой ночью — неудобно всё-таки, не кровать. Окно тёмное, спит, наверное. Вздыхаю. Сама виновата. А с другой стороны, знать бы ещё, о чём разговаривать...

Антер

Смотрю на неё из окна, стараюсь, чтобы не заметила. Никогда, наверное, уже не лечь рядом, не ощутить прикосновение, не знаю, сколько ещё я так выдержу, осознавая, что ничего не значу для неё. Отвратительный раб, которого жаль — так, получается? Но ведь иногда казалось, что ты действительно ко мне как к человеку относишься.

Зачем тебе планету переворачивать? На Тарине хоть целый гарем собрать можешь, включая пришлых бизнесменов. Платье надела, чтобы мне приятно было. Не верится что-то. Может, наоборот?

Непросто ей одёргивать меня. Ну так и скажи, что тебе нужен послушный раб, который хлопот не доставляет. А вольной просто дразнишься.

Зря ты этот сетевик купила, хожу вокруг успокоиться не могу, уже сто раз ком-номер про себя повторил. Ночь поздняя, сверяюсь с таблицей, у них там вечер должен быть. Рискнуть, испытать удачу? Вдруг удастся, вдруг помогут...

Всё-таки решаюсь. Набираю. С десятой или двадцатой попытки.

Почти сразу на экране появляется симпатичная молоденькая девушка, смотрит с удивлением. Паникую. Неужели не туда попал?

— Да? — спрашивает.

— Могу я... — начинаю, что-то голос садится, заставляю себя сделать его твёрже, — поговорить с Клодом?

— Папы сейчас нет до... Антер?!!

— Лисия? — бормочу, ну правильно, я её видел последний раз ещё когда родители живы были, ей лет десять исполнилось.

— Антер, ты где?!

— На Тарине, — говорю не подумав, вот демон.

— Далеко где-то? — хмурится, вспомнить не может. Знала бы ты, как далеко...

— Ты почему раньше не позвонил? Мы же тебя похоронили уже... то есть прости, — зажимает рот рукой, смотрит на меня во все глаза, зачем я позвонил, дурак. — Отец одно время даже запил, говорит, друга не уберёг, сына его не уберёг, еле вытащили, ну что тебе, сложно было? Ты как вообще живёшь? Ну рассказывай, что ж ты молчишь?!

— Да у меня всё хорошо, — говорю. Не могу я ей ничего сказать. — Вот решил... В общем, передай ему, что всё нормально.

— Подожди, ты хоть номер оставь, как с тобой связаться можно? Ты бы в гости заехал? Отец три года искал тебя! Куда ты так пропал?

— Извини, Лиська, мне бежать пора. Просто передай, что всё в порядке.

Отключаюсь, невзирая на её протесты. Дерьмо. Нужно будет комм-номер сменить, чтобы не нашли. Не вернусь я домой, ну как я им скажу, кем мне все эти годы быть и что делать приходилось?!

Дурацкое тело снова трястись начинает, выключаю свет, падаю на кровать, только бы не вошла, не увидела, не спрашивала ни о чём. Кому я, к демонам, нужен? Нигде для меня жизни не будет.

Снова долго кручусь, а ведь уже и спать нормально начал. Почти нормально. Слышу шаги, замираю. Останавливается под дверью, вцепляюсь зубами в подушку, стараюсь расслабиться. Не знаю, чего хочу больше, чтобы прошла мимо, или чтобы не проходила.

Открывает, заходит тихо, лежу, только бы не выдать себя.

Садится на кровати, надеюсь, ты не слышала разговора? Не должна бы, на улице же лежала.

Проводит рукой по волосам, по спине, вот теперь не уходи, пожалуйста, Тали... Прикоснись ещё. Хоть так.

Вздыхает. Встаёт. Поправляет одеяло. Посиди со мной немного.

Уходит. Демон, как же мне тебя понять...

Глава семнадцатая

Антер

Снова тревожные сны, всю ночь просыпаюсь, кажется, будто опять зашла, ощущаю прикосновение в волосах, на спине. Только под утро забываюсь, но мелодичная трель будильника вырывает из крепкой утренней дрёмы. Ну да, реабилитация.

Прислушиваюсь, тихо. Кручусь, не хочу вставать, надо будет — позовёт. Не зовёт. Проходит пять минут, десять, пятнадцать, вспоминаю, что просила будить. Надеваю домашние брюки, спускаюсь, нигде не видно.

Стою под дверью, решаюсь, как-то не по себе, вёл себя вчера как... не знаю кто, и что на меня нашло? Ведь никогда не обещала, что могу на что-нибудь рассчитывать, даже став свободным. Наоборот, всегда напоминала: её другие мужчины привлекают, те, которые сильные и смелые. Что ты снова хотел доказать?

Ну а сколько можно терпеть при ней унижения...

Надо, наверное, сказать, что звонил на Теллус. Интересно, Лисия Клоду передаст? Наверное же передаст. Надеюсь, забудет название планеты.

Это так странно. Жить шесть лет надеждой на один единственный звонок. И вот он, этот звонок — совсем не такой, как представлялось, и не тогда, и не с тем человеком, даже подумать страшно, что было бы, если бы от него зависела моя жизнь? Если бы меня ловили?

Впрочем, может, и я рискнул бы сказать. А может, повезло больше бы — Клод был бы там.

Впутать их в этот кошмар, как же обычному человеку справиться с таринской системой? Захотел бы он с этим связываться? Зря позвонил. Откуда у него могут быть такие возможности? Давно уже один непокорный раб утратил иллюзии насчёт лёгкого освобождения. Хотя всегда хотелось верить в "а вдруг"...

А потом? Без денег, без дома, без ничего — куда? Сесть ему на шею — ни образования, ни профессии, кому я там нужен. Но ведь искал же.

Демон, надеюсь, мой звонок Тали не повредит. Говорила же, что к ней присматриваются, могут ли прослушивать линии? Не предъявят ли претензий в своеволии раба? Но ведь сама же разрешила.

Сколько времени прошло, решительно приоткрываю дверь. Нужно было, пожалуй, постучать. Привык, если ночью захожу — то бесшумно.

Смущённо застываю. Тали в пеньюаре полусидит на кровати, оборачивается ко мне. Скоро у меня от одного вида этого пеньюара будет кровь в голове стучать, а уж когда она в нём...

— Простите... госпожа... думал, вы спите... просили будить... — говорю сбивчиво, сам на себя злюсь, не можешь нормально сказать?

— Спасибо, — кивает, улыбается так ласково, прямо сердце сжимается. Какая же она уставшая, вдруг замечаю, хочется спросить, не случилось ли чего, но ведь видел, что не случилось.

— Пойду комбайн запущу, — поворачиваюсь. Как-то неловко вышло. Что это она сидит не выходит.

— Сейчас приду, — слышу вслед, — никак не могу заставить себя встать.

Небо пасмурное, дождь накрапывает, может, из-за погоды? Иду убираю гамак, снимаю поле: никакие роботы не польют так, как дождь. Тали вроде собиралась купить что-то на улицу? Или передумала?

Спускается уже одетая, в любимых брюках и жакете, нужно поспешить, наверное.

— Сегодня поедем на машине, — говорит. Киваю. Доедаю скорее, иду переодеться. Странно всё как-то...

— Антер, — останавливается возле двери, когда спускаюсь обратно, — я давно должна была сделать это... на всякий случай. Дай руку.

Берёт мою ладонь, прикладывает к сканеру опознавания, даёт доступ. Вроде один гулять не планирую. Но даже приятно.

И прикосновение. Тёплые пальцы на моей руке, как же мне этого не хватает! Где взять столько выдержки...

— Поставишь сигнализацию? — спрашивает. Хочу ответить, что не знаю кода, но знаю же, столько раз наблюдал, никогда не скрывала, что вводит. Киваю. Выходим, закрываю дверь, Тали садится в машину, ещё не хватало что-то перепутать. Но с первого раза получается. Как она не любит, когда дверь в машине держу.

Странно, что именно сегодня, после вчерашней выходки вдруг решила открыть мне замок... Может, действительно не сердится? Не хочет, чтобы я был рабом?

Въезжает на подземную стоянку, хорошо, не буду в мокрых брюках ходить. Поднимаемся на лифте, вот чёрт, Свелла с Анитой здесь. Ещё и Селий припрётся, с нами увяжется, будет очередной замечательный день.

Немного опоздали, приходится сесть рядом с Анитой, она почему-то с краю. Можно малость поспать... Не тут-то было.

— Ты в курсе, что хозяйки нас свести задумали? — шепчет, мало тебя наказали за болтовню?

— Моя мне ничего не говорила, — отвечаю.

— Ну а мне говорила, в салоне красоты.

— Т... Ямалита?

— А кто же? Так что... имей в виду.

А ты и не против вроде? Кажется, передёргиваюсь, Анита обиженно отворачивается. Надо бы извиниться, да какого чёрта? Спасибо, хозяюшка, и себе кого-то нашла, и о рабе позаботилась.

Снова закрываю глаза. Так и вижу тебя в пеньюаре... как когда из медкабины вылезла.

Тамалия

Сижу мрачная, на вопросы госпожи Кларны отвечаю, что снились родители, и старые друзья, соскучилась, и вообще погода отвратительная, спать хочется. Со Свеллой почти не разговариваю, чтобы не вздумала за мной в музей увязаться или Селия своего подпихнуть.

Селий прямо у двери нас встречает, хвост распушил, что-то о букете своём спрашивает. Принципиально прохожу мимо, не здороваюсь. Я на тебя обиделась, вообще-то, ты меня одну в море бросил.

— Ямалита сегодня не в духе, — говорит Свелла. — В исторический музей вроде собирается...

— А на что там смотреть? — удивляется Селий.

— Ну она же приезжая, — сообщает Свелла тоном, каким могла бы сказать "ну она же дурочка".

— Пока, Свелла, созвонимся! — бросаю на ходу, сворачивая к лифту.

— Что-нибудь случилось? — спрашивает Антер, когда размещаемся в гравикаре. Ты считаешь меня каким-то монстром, а больше ничего особенного.

— Нет, — смеюсь, — не хотела, чтобы за нами увязались. Повторения вчерашнего дня я не переживу. Сегодня только музей и ничего другого.

Косится странно так, но молчит.

— Когда собираетесь сводить меня с Анитой? — вдруг спрашивает.

— Ты о чём? — не понимаю.

— Анита сказала, что вы ей в салоне красоты сказали...

— Ничего подобного! Просто вспомнила, что Свелла предлагала. Так, к слову пришлось. Антер, я не собираюсь за тебя ничего решать. А если сам захочешь — не бойся сказать, я не стану чинить никаких препятствий. Ну... я имею в виду... Если тебе кто-то понравится, захочешь встретиться... Ну ты понял, — обрываю себя, а то сейчас сама начну краснеть, как девица малолетняя. Что-то Антер тоже смутился, отвернулся. Молчим какое-то время, слышен только стук капель по крыше, открываю окно. Чистый прохладный воздух, на улицах никого, красота.

— Дождь, — говорю. — Должен быть весёлый день... у нас.

Сразу яхта вспоминается, мне-то вдруг показалось, что и я для тебя никакая не госпожа, и симпатия ко мне, а не благодарность и не страх сделать что-нибудь не так.

— Может, нужно наружу выйти? — предлагает.

— На обратном пути займёмся, — смеюсь.

Музей находится в красивом, отдельно стоящем здании с прозрачным куполом, возведённом по какой-то экспериментальной технологии. Заезжаем в гараж, вода льёт почти сплошной стеной, слышится гром, посетителей мало. Местные здесь бывают редко, да и приезжие не часто. К моему удивлению, цена за вход для Антера такая же, как и для меня, надо же.

Вверху, под куполом, специальное пространство для просмотра видеоматериалов, решаю начать оттуда, поднимаемся в смотровом лифте. Несколько человек ждут сеанса. Хорошо всё-таки иногда быть таринской аристократкой, меня со всеми возможными почестями встречают, тут же готовы запустить внеплановый показ. Красота.

Здесь уже за Антера приходится заплатить в несколько раз дороже, ну да, нормальному человеку не придёт в голову тащить сюда раба, да и места специального для него нет. Кресла на антигравитаторах, парят над залом в плоскости основания купола.

Взгляды недоумённые, девушка из персонала делает попытку напомнить о помещении для рабов, но быстро пресекаю. Проходим к специальному мостику, у которого происходит "посадка", дальше наши кресла отъезжают на самый удобный участок в центре, разворачиваются, что почти лежим. По моему заказу нас оборачивают непрозрачным цилиндрическим полем. Ощущения жутковатые, далеко снизу ходят люди, сверху на куполе начинается какой-то документальный виртуальный фильм об освоении Тарина. Как по мне, излишне патриотический и пафосный.

Пытаюсь вспомнить, что там говорила Рабыня. "На самом деле четыре", "был ещё один". Кого четыре? Главы? Тогда почему "один". Может, материка? Может, у них тут война случилась? А при чём здесь данные на Земле...

На экране показывается Тарин из космоса, с двумя лунами. Может, спутник ещё один? А кого тогда четыре?

Смотрю вполглаза трёхмерную стереокартину, на всякий случай записываю — дома пересмотрю внимательнее. Едва ли представится более спокойное место в базу заглянуть. Активирую сетевик.

База тщательно скрыта, в свободном доступе только схема эвакуации. На всякий случай просматриваю, машинально намечая пути отступления.

Весь громадный зал пронизан лучами камер, полностью просматривается, возможно даже где-то в помещении охраны простраивается трехмерная модель. То же относится к фондам, занимающим часть подвала, не отданную под стоянку и технические помещения. Вообще, конструкция у здания необычная, не разделяется чётко на этажи: по внутренним стенам серпантином спускается смотровая галерея с экспонатами, которые можно также осмотреть из зала, облетая на специальной гравитационной смотровой платформе. Дальше, к наружным стенам здания идут различные технические помещения, на первый взгляд расположенные достаточно стихийно, с постоянным перепадом уровней и даже высот самих помещений. Зато все они между собой соединены, то есть из любой точки можно попасть в любую, не выходя в зал. И, что характерно, там отсутствуют камеры. Вероятно, ценностей не хранится.

Приблизительно с уровня второго-третьего этажа снаружи по периметру расположены несколько запасных выходов. Ладно, надеюсь, Таринской аристократке не придётся ни от кого здесь убегать.

Бросаю взгляд на Антера, смотрит фильм вроде бы с интересом, развлекайся, мой хороший.

Сосредотачиваюсь, присматриваюсь к базе данных. В пространстве она накладывается на хранилище в подвале, отсюда, из-под купола зала, точек входа не имеется.

Осторожно двигаюсь вдоль линий, наблюдаю. Неплохие охранные системы, было бы что так беречь. Или есть?

Опускаюсь вниз, нахожу один из входов, формирую вирус, сливаюсь с ним, осторожно приближаюсь — незнакомая конструкция. Прохожу контрольную точку, приближаюсь к полю пароля, передаётся в голову сплошной красной пеленой. Сетевик подбирает ключ, напрягаюсь, всё в порядке, пропускает, пелена становится прозрачной. Пытаюсь войти. Чёрт, получаю лёгкий разряд, вздрагиваю, напряжённо останавливаюсь.

Антер смотрит внимательно, улыбаюсь, как ему объяснить, чего это я дёргаюсь? Бросаю взгляд вниз, да уж, будь удар посильнее, можно же и вылететь. Нет, ну тут наверняка всё безопасно просчитано, случайно не свалиться, да и зафиксированы мы в креслах хорошенько, но всё же.

Ещё раз прикрываю глаза, рассматриваю мерцающий вход. По-прежнему не засекли, техника с Матушки хорошо справляется, но может ну его к чёрту? Музей доступен приезжим, пусть пришлют специалиста, которому не нужно возвращаться на Тарин. Не нравится мне этот разряд, вдруг что-нибудь всё-таки сработает? Не хочется оставлять очередные ассоциации с госпожой Ямалитой.

Тихонько пячусь, твою ж, пароль снова красный, сменился, подбираю очередной ключ. Опять получаю разряд. Валить нафиг, лучше поработаю там, куда нашим доступа нет. Брошу Лерке письмо с намёком. Нет, я-то уверена, что музей уже посещали и, возможно, даже в базу заглядывали. Но учитывая информацию Рабыни, можно поискать более целенаправленно. И без агента Там. Ухожу.

Закрываю за собой путь, медленно выпутываюсь из виртуальных переплетений, уничтожаю вирус, отключаю сетевик. Незаметно выдыхаю. Что там нам показывают?

— "Как и положено, — вещает диктор надрывным баритоном, — на Землю был отправлен шаттл с докладом о новой планете, а также указанием координат для следующих переселенцев. Доподлинно не известно, что произошло на обратном пути, когда трагически вмешалась судьба, и все десять кораблей-станций, везущие двадцатитысячную армию новых жильцов сбились с курса и, видимо, были отброшены по пространственной спирали. Долгие сто лет мотались они по космосу, сменив несколько поколений, пока, наконец, смогли добраться до земли обетованной! Увы, в те времена человечеству не были доступны нынешние технологии быстрых пространственных передвижений, и на полёт уходило несколько месяцев, а то и лет. Когда потерявшиеся наконец-то прибыли на Тарин, доблестные первые колонисты, под мудрым руководством Трёх Глав, уже навели порядок на планете и застроили значительную её часть".

Баритон продолжает расхваливать доблесть первых колонистов и мудрость их руководства, нам показывают документальные съёмки того времени (или очень на них похожие), расписывают, каких грандиозных успехов добился Тарин за первый век колонизации. Кажется, сейчас засну, хотя память фиксирует факты и сведенья.

— Странно как-то, — говорит вдруг Антер.

— Что? — не совсем понимаю, пытаюсь вспомнить, о чём там было в фильме. Поворачиваюсь к нему.

— Да расселение это. Как они успели — икру, что ли, метали?

— В смысле? — смеюсь.

— Ну смотри, на линкорах такого уровня обычно около двух тысяч пассажиров. То есть всего шесть. Экипажи укомплектовываются примерно пятьдесят на пятьдесят, то есть три тысячи мужчин, из которых осталась пара-тройка десятков. Да ещё и нескольких отправили на Землю с докладом. Когда следующая, заблудившаяся волна поселенцев прилетает через сто лет, Тарин уже неплохо отстроен, а весь Центральный материк заселен. Вновьприбывшим пришлось селиться на соседних. Добыча ископаемых вовсю процветала, производства разные. Как они успели-то, за сто лет? Ещё и без мужчин?

— Искусственное оплодотворение? — предполагаю.

— А у них были с собой лаборатории?

— Почему нет?

— Ну может... Каждая женщина должна сделать план, не менее пятнадцати детей... Только строить когда?

— Вроде говорилось про общественные детдома. Семьями не жили.

— Зато Турниры Глав устраивать успевали.

— Думаю, это уже позже. Или вообще придумали, в качестве собственной традиции. Едва ли поначалу им было до турниров. Интересно, а рабы когда появились?

— Мне вот тоже интересно, если первые колонисты — аристократы. То кто такие рабы?

— Из тех, кто позже прилетел? — предполагаю наугад. Не слушала я особо. — Чипы эти когда появились? Что-то умалчивают они.

— И странно, что после этого колонисты с земли больше не прилетали. Пока Тарин не нашла Гиамма, никто не появлялся. Похоже.

Хм. Может, была изъята информация о Тарине? Из земных архивов? А для чего?

Улыбаюсь Антеру, соскучился по мозговой деятельности, мой хороший, обсудить, отгадать хочется... Ты у меня молодчина, помоги решить загадку, может, пораньше отсюда сбежим... Эх, как бы тебе информацию подкинуть.

Фильм заканчивается на ноте всеобщего ликования процветающей планетой, кресла медленно дрейфуют обратно, перепроверяю, ничего ли не оставила в сети. Сейчас будем спускаться по серпантиновой галерее, рассматривать наглядные пособия. Ножками пойдём.

Девушка-смотрительница приветливо улыбается, спрашивает, понравилось ли, не хочу ли повторить, расхваливаю, отказываюсь. Антер занимает место чуть позади, ну правильно, наверное. Чтобы внимания не привлекать. Дождь по-прежнему течёт на купол, звука не слышно, но видны тонны изливаемой небом воды, струящейся снаружи.

Проходим крупные макеты первых кораблей, останавливаюсь у "Меченосца", отдать дань предкам. Вполне реальным, между прочим. Неужели мои корни тоже отсюда? Чёрт, как же не хочется быть причастной ко всей этой мерзости... Вздыхаю.

Идём дальше, проходим трехмерные модели вымерших морских тварей, с которыми воевали праотцы, даже натуральное чучело имеется, с фарфоровыми глазами. Жутковато смотреть, огромное существо с шипастым хвостом, гребнем на крупной голове и отростками на плавниках, чем-то смахивающими на руки.

Антер останавливается возле небольшого изображения, но не заговаривает. И хорошо, тут везде камеры, вдруг увидит кто. Наверху-то мы были скрыты, если специально не задаваться целью проследить, никто ничего не услышит. В сети вроде бы никаких подобных поползновений не заметила. А здесь — как на ладони...

Антер

Хочу позвать, но вовремя спохватываюсь, тут же наверняка слежение. Но Тали всё равно замечает, подходит, смотрит, на что хочу внимание обратить. Небольшая заметка, всё-таки искусственное оплодотворение: видимо, совсем туго было с отцами. Не спешили бы, тоже мне, план скоропостижного заселения реализовывали. Подождали бы подмогу. Или они знали, что подмоги не будет?

Улыбается, чуть разводит руками, вроде того — "вот видишь, я была права". Киваю. Что ж они так своих мужиков притеснили-то? Обращаю внимание, что девочек рождалось в несколько раз больше, чем мальчиков. Это они специально, интересно? Впрочем, логично, если уже тогда решили оставить матриархат.

Смотрю на неё, так странно, иногда кажется, ты совсем не такая, как они все. Значит, гены не виноваты, только воспитание? Или мне слишком хочется так думать? И в один прекрасный момент как покажешь, что такое истинная Таринская госпожа...

Тамалия

Умничка мой, помнит о чёртовой рабской роли, внимания не привлекает, что же это Райтер так на тебя подействовал-то? Потому что все господа — козлы и сволочи? Или наоборот, потому что не аристократ? Хотя, рано или поздно понадобилось бы подтверждение, что действительно не хочу видеть тебя рабом.

Сигнал тревоги, резкий и совершенно неуместный в этом сонном спокойствии, заставляет редких посетителей остановиться, нервно оглядеться. Мы не прошли и четверти галереи. Что там у них стряслось?

— Уважаемые посетители! — раздаётся приятный женский голос. — Приносим вам свои глубочайшие извинения! В музее сложилась непредвиденная ситуация, возникновение аварийной угрозы. Пожалуйста, без паники, соберитесь у центрального лифта, все будут эвакуированы в кратчайшие сроки. Рабы должны пройти к северной лестнице. Повторяю...

Машинально проверяю микросетевик — неужели могли засечь? Полностью выключен.

— Что там случилось? — бормочу. Может, я параноик, но первая мысль о Рабыне, о том, что сказала ей про малолетнего раба, и вдруг потревожили Уиллу, а она сразу же подумала на Антера, способна ли она устроить эвакуацию музея? Почему нет? Многие знали, что мы сюда идем, начиная с Клима и заканчивая Селием, да и чип Антера прочитался... И чёрта с два отпущу его на другой выход!

— Я... пойду? — спрашивает.

— Нет, — говорю, — никуда ты не пойдёшь, со мной будешь.

— Но...

Тут подходит смотрительница-охранница, только попробуй тыкать в пульт... Придётся очередную истерику изображать.

— Пожалуйста, госпожа, пройдите к лифту, — просит профессионально-доброжелательным тоном. — А ваш раб пусть спустится по лестнице.

— Почему? — интересуюсь нервно.

— Так положено правилами, внизу встретитесь.

— А вдруг мне помощь понадобится...

— Вам обязательно помогут, не переживайте, госпожа.

— Почему я должна идти одна! — возмущаюсь.

— Все посетители эвакуируются через лифт, кроме рабов, пожалуйста, не задерживайте...

— Почему вы не можете обеспечить отдельную эвакуацию госпоже из рода "Меченосца"?! Я не собираюсь никуда отпускать своего раба!

— Госпожа... пожалуйста... — уже еле сдерживает раздражение, подбавляю истеричных ноток, скандалю, требую позвать начальство, обеспечить мне и моему рабу достойный путь к отступлению. Да уж, в стиле таринской аристократки, но если там и правда что-то серьёзное стряслось — не успеть нам эвакуироваться такими темпами.

Наконец, несчастная сдаётся, обещает позвать старшего смены.

— Сейчас приду, ждите здесь, — просит. Киваю, наконец-то валит.

— Зачем... — начинает Антер.

— Замолчи! — обрываю. Смотрит скорее удивлённо, чем с обидой. Нервно оглядываюсь, гляжу на часы пятнадцать раз, вот такая я нетерпеливая. Чуть прохожу вперёд, открываю первую попавшуюся дверь, заходим, закрываю. Тут вроде камер не должно быть. — Давай сюда. Послушай, можешь считать меня ненормальной, но мне это не нравится, — говорю, не останавливаясь, пересекаем помещение, оказываемся в следующем.

— Что?

— Почему рабы должны эвакуироваться отдельно.

— Может, у них инструкция такая?

— А ты тут видишь много рабов? Они сюда вообще не ходят, почти никто не водит. И какой смысл разделять хозяев с рабами?

— Чтобы спасти сначала хозяев? — предполагает.

— Ну может, — соглашаюсь. Всё равно мне это не нравится. — Но рабы могут идти просто сзади!

— Вы на лифте, мы ножками.

— Если бы здесь толпа аристократов была — одно дело. А так...

— Думаешь, Уилла? — взгляд на удивление сосредоточен. Киваю неопределённо, как же иногда с тобой легко разговаривать, объяснять не нужно...

— Не много ли нам чести? — сомневается.

— Лучше оказаться самовлюблённой сумасшедшей.

Чем тебя потом по всей планете искать.

— И что... будем делать?

— Попытаемся сбежать?

Озадаченно ведёт головой, но кивает. Попытаемся.

— Зачем тебе? — спрашивает тихо.

— Ну, если они решат тебя допросить... при помощи какой-нибудь сыворотки правды — не видать мне Тарина. Уж лучше перестраховаться.

А если тебя не найду после этого, вообще с ума сойду.

Антер

Логично, конечно. Как же ей нужен этот демонов Тарин, зачем, Тали? Только что ругалась, возмущалась, а сейчас так спокойна и сосредоточена. Никогда к этим спектаклям не привыкну.

— Уиллу с её методами к тебе не подпущу, — добавляет.

Так странно, ради меня... хоть в какой-то мере. И абсолютно в голове не укладывается, что хозяйка может хоть в чём-то от раба зависеть.

Что такого страшного, если тебя депортируют, Тали? Узнав, что не наказываешь раба, не используешь как постельного вопреки своим же словам, нарушаешь правила. Могут, наверное? Ведь ничего другого тебе не грозит... Надеюсь.

Дверь в какой-то служебный коридор, выглядываю, никого. Нужно какую-нибудь лестницу найти, пытаюсь сообразить, что тут к чему.

— Что? — шепчет Тали, видимо, потому что приостановился.

— Ищем лестницу? — предлагаю. Кивает.

— Давай ты с той стороны посмотри, а я с этой, — говорит. Ну нет, одну не отпущу. С чипом из меня, конечно, паршивый защитник, но хоть пару минут тебе выиграю, в крайнем случае.

— Давай вместе, — отвечаю. — Мало ли...

Ну да, её-то никто не тронет, глупо звучит.

— Вдруг решат, будто мы что-нибудь нарушаем, — объясняю. — Чтобы у тебя было время... сориентироваться.

Улыбается:

— Ладно, как скажешь. Давай вместе.

Киваю, так хочется взять за руку, как на острове. Тогда всё казалось таким настоящим... Смотрю на неё, не решаюсь. Да и руки понадобиться могут, лучше чтобы свободными были.

Поскорее заглядываем в двери, проходим небольшую комнатку, обнаруживаем ещё один коридор. Сирены продолжают взвизгивать, иногда слышны какие-то объявления. С одной стороны, не верится, что из-за нас такое могли поднять. С другой... У Уиллы возможностей масса, что ей объявить эвакуацию, она же из Глав? А если это она — ведь не успокоится же, что ей нужно?

Странные помещения, все какие-то разные, даже по высоте, хаотичные, из одних в другие всякие дополнительные ступени ведут, у некоторых и вовсе пол под наклоном, на кой демон это нужно? Кое-где склады, другие пустуют.

— Глянуть историю здания, что ли, — говорю сам себе.

— Что? — переспрашивает.

— Да просто, не понимаю, для чего это всё пространство нужно.

— А внутренняя стена зала движется, вместе с галереей сжимается в более узкий цилиндр, а это всё "расправляется" и можно получить неплохой набор различных помещений. Какая-то экспериментальная технология, дом-трансформер. Большинство из них с окнами, хоть живи.

— Откуда ты знаешь? — удивляюсь.

— Так, видела где-то статью. У них тут даже лифты изгибаются при необходимости, трубы тоже какие-то особые.

Удивляюсь.

— Ну и любят же они свой Тарин, — улыбаюсь. — На один только музей истории сколько средств угрохали.

— Лучше бы они людей любили, — отвечает.

Персонала здесь мало, нам везёт, успеваем прятаться. Тали легко и спокойно идёт за мной, не возражает, вспоминаю о своих побегах, каждый раз включается какое-то интуитивное чутьё. Лишь бы чип не сработал. Давай сбежим с этой чокнутой планеты, Тали?

Хорошо, что почти пусто, персонал занят эвакуацией, или его вообще тут не много, мы уже, наверное, с противоположной стороны зала, находим небольшую лесенку. Интересно, до самого низа идёт? Заглядываю в пролёт, этажом ниже слышны голоса. Смотрю на Тали. Голоса приближаются, приходится подняться на пролёт, ныряем ещё в какую-то комнату.

За очередной дверью коридор, пробегаем до конца, обнаруживаем окно. Дождь хлещет, словно выплёскивает всё скопившееся за последние дни, кажется, тупик.

Тали подходит к окну, упирается руками в подоконник, выглядывает. Пытаюсь рассмотреть, что она там хочет найти. Серая пелена дождя, ничего не видно, будто музей завис где-то в водных потоках вне миров.

Тамалия

Если не ошибаюсь, пожарная лестница, полупрозрачные скобы на фасаде, почти не видны, но капли дождя отбрызгивают. Раз это пожарный выход, значит, стекло должно легко разбиваться. Главное выбраться наружу, а то если поймают внутри и будут настаивать, чтобы раб пошёл в другую сторону...

Оглядываюсь, думаю, имеет ли смысл пытаться. Или всё-таки посуху пробираться. С этой стороны дверь коридора открывается сканом ладони. И если нас там ищут, то лучше её закрыть и попробовать выбраться тут. Потом скажу, что заблудилась, надеюсь, никто не станет выискивать отпечатки. Всё-таки одно дело — разок устроить тревогу, может просто по сети подключиться, и совсем другое — разворачивать следствие.

Снимаю жакет, начинаю наматывать на руку. Антер быстро соображает, что собираюсь сделать, молча забирает. Ах да, иногда начинаю забывать о роли, хочется, как на операции, полностью взять всё под контроль. Давай, мой хороший.

Обматывает кулак, бьёт в стекло, оно как-то странно целиком вылетает, зависает на невидимом креплении, бьётся о фасад, но не разбивается. Ух ты, лучше не придумаешь!

Достаю пульт, задаю команду гравикару выезжать, не хочется пробираться снова внутрь. Лучше бы не заезжала в гараж... Закрываю дверь коридора, чтобы нас здесь не искали.

Антер выглядывает наружу, садится на подоконник, нащупывает рукой скобы. Моментально промокает.

— Уверена? — спрашивает.

— Ты же сам предлагал выйти под дождь, — отвечаю. Вдруг начинает смеяться. Сумасшедший дом.

— Сможешь? Не боишься?

— Ты же не дашь мне упасть, — улыбаюсь. Смотрит настороженно, но, кажется, никакого подвоха не находит. Ведёт плечами, залезает на подоконник ногами, так естественно, будто ничего особенного не происходит. И страха ни капли не замечаю. Впрочем, после всего, что ты пережил и где побывал, это, наверное, такая ерунда... Очередная бредовая идея ненормальной госпожи.

— С тобой не соскучишься, — хмыкает, подаёт руку.

— А есть желание соскучиться? — интересуюсь, запрыгивая. Еще не успели наружу вылезти, а уже все мокрые. Разворачивает и подаёт жакет, надеваю, где бы ещё за мной так поухаживали, как не на подоконнике в десятках метров над землёй. Пальцы прикасаются к плечам, слегка поправляет, господи, как же хочу обвить руками твою шею, прижаться к груди!

— Давай сумку, — говорит, отбирая сумочку. Отдаю, рыцарь мой. Надевает, поворачивает назад, чтобы не мешала.

— Перекладины скользкие, — напоминает. Киваю. Осторожно вылезает первый, господи, надеюсь, никто нас не заметит! Не представляю, как стану объяснять подобный экстрим. Молюсь, чтобы никто не вздумал включить воздействие на рабские пульты — от одной мысли обдаёт ледяной волной. Поскорее бы наши разобрались да подсказали, как отключить. Но ведь это же музей, не полиция! Не должно быть ничего подобного.

Снова руку подаёт, мой хороший, не могу отказать ему в таком удовольствии, да и себе, что скрывать, тоже. Приятно же. Прямо видно, насколько его преображает необходимость действовать.

— Залезь чуть выше, я окно попробую поставить, — кричит, из-за грохота дождя ничего не слышно. Не смыло бы двух ненормальных.

— Не надо, — отвечаю, — опасно же.

— Попробую, — настаивает. Ну давай, пробуй, поднимаюсь на несколько перекладин, пальцы начинают мёрзнуть. Какое счастье, что я не во вчерашнем платье и не на шпильках. Хмыкаю.

Скобы на удивление не скользкие, будто слегка шершавые. Вот и хорошо.

Антер держится одной рукой, стоит одной ногой, пытается выпавшее стекло ухватить, прямо смотреть страшно. Спускаюсь обратно, становлюсь рядом, вдруг поддержать понадобится. Но ничего, справляется, достаёт, вставляет в проём. Какое-то время продержится. Надеюсь, отпечатки смоет ливнем, а лужа внутри высохнет раньше, чем её найдут.

Возвращается ко мне, вижу совсем рядом лицо, капли, стекающие с волос, берётся за перекладину за моей спиной, не могу думать ни о чём, только о его губах — так близко. О том, как вырывается изо рта лёгкий, почти незаметный парок. О взгляде, в котором вот-вот утону...

С ума сошла, агент Там? Ты где вообще находишься?

— Сейчас, — говорю, поднимаясь на перекладину вверх. — Пройдёшь?

— Да, — отвечает чуть хрипло, кашляет разок, молча начинает спуск. Лучше бы я первой пошла. Снова, чёрт возьми, на поводу у эмоций! Вбивали столько лет, что на задании эмоций не существует. И вот вам результат. Первое длительное задание... сплошные эмоции, одна другой болезненнее. Не хочу, чтобы чувствовал себя ненужным и недостойным. Да и справляется превосходно, если уж на то пошло. Сколько там побегов на твоём счету? Несколько десятков... Представляю, как тяжело, что не можешь сам решения принимать, ответственность на себя брать. Как хотела бы с тобой в паре работать, родной... Только не смогла бы, наверное. Нельзя на задании волноваться о близких.

Заткнись, агент Там, и сосредоточься. Тебе ещё отступить нужно убедительно. А гравикар, кажется, не выпускают из гаража... Твою мать.

Антер

Останавливаюсь, Тали почти сразу замечает. Где она так лазить научилась? Не зря в спортзал захаживает. Переживал, что тяжело будет, представлять-то всегда проще, чем действовать. Но нет, спокойная и уверенная, ни страха, ни волнения не заметно. Интересная женщина, необъяснимая и восхитительная. Да уж, сказал бы мне кто, о чём буду думать, вися на скобах в нескольких метрах над поверхностью, ни за что не поверил бы.

Чуть прикасаюсь к ноге, смотрит вопросительно.

— Куда? — спрашиваю, не слышит, спускается, как тут равновесие сохранить. Придерживаю, чтоб не соскользнула, повторяю: — Куда дальше? Спрыгиваем или попытаемся вернуться внутрь?

— Спрыгиваем! — отвечает. — Чтобы мокрых следов не оставлять! А там... чёрт его знает, в гараж попытаться, или сразу домой бежать... Не будут же они машину неделю удерживать.

— А с чего им вообще её удерживать? — удивляюсь. Возможно, ты была права, хотя и не верится абсолютно.

— Выехать пока не может, сигнал передаёт, — отвечает. — Что там внизу?

Пытается заглянуть, земля уже недалеко, дождь будто ещё сильнее стал, одежда липнет к телу, холодит, пальцы совсем непослушные.

— Пару метров от последней перекладины. Сможешь?

— Обратно точно не полезу, — смеётся, оглядывая высоченное здание. Улыбаюсь. Невозможная госпожа.

Тамалия

Мой кошмар настигает почти у самой земли, Антер вдруг словно каменеет, наверное, стонет, не слышно из-за дождя, не знаю как быть, если сейчас полезу — могу подтолкнуть, вцепился в перекладины, медленно, почти не координируя своих действий передвигается, виснет на руках, срывается вниз, еле останавливаюсь, чтобы не кинуться сломя голову к нему, слышу вскрик. Не хватало что-нибудь сломать — заставляю себя действовать осторожно, без ненужной спешки. Повисаю на руках, спрыгиваю, земля мокрая, падаю, подползаю к Антеру.

— Чип? — спрашиваю. Кивает.

Антер

И на что ты всё время рассчитываешь? Думал только о том, как её поймать, а в итоге даже не заметил, как она спустилась. Ну слава богам, хоть не испугалась, ничего не повредила. Всё равно, получается, в самый ответственный момент этот грёбаный чип всё перечёркивает.

Похоже на то воздействие через пульт, дрянь какая-то шандарахнула со всей дури, смотрю вверх, даже думать не хочу, что было бы, если бы чуть выше. Ненавижу.

— Встать можешь? — спрашивает, забирая сумку.

— Могу, — бурчу, ещё не хватало, чтобы ты меня тащила. Встаю, похоже, связку потянул. Переживу. По сравнению с чипом и не боль даже. Смотрит взволнованно. Когда ты так на меня смотришь, хочется прижать покрепче к сердцу, и ни за что не отпускать. Сумасшедшая моя госпожа.

— Если что, мы воспользовались одним из этих выходов, — показывает на дверь с небольшой лесенкой, метрах в двух-трех над землей. Киваю.

— Как гравикар?

Достаёт из кармана пульт, удивляется:

— Выехал. Надо же. Хм. Будь готов, если они засекли твой чип, могут появиться.

Снова киваю. Всё равно в голове не укладывается.

Интересно, захочет ли охрана на мне отыграться, как обычно бывает?

Тамалия

Идём навстречу машине, кажется, Антер слегка прихрамывает.

Так и есть, наш гравикар сопровождает служба охраны музея. Хорошо, что я уже ужасно замёрзла, притворяться, что дрожу, не нужно.

— Госпожа! — бросается к нам одна из охранниц. — Мы вас везде искали! Всё нормально? Как вы вышли?

— Не знаю, — всхлипываю, — з-заблудилась... Где-то шли, шли, никого не было, спускались, у вас там прямо катакомбы! Так доооолго... — снова всхлипываю. — Пока не увидели вот такую дверь! — показываю, жестикулирую.

— Что ж вы к лифту не пошли? — качает головой.

— Я шла! Только он куда-то пропал! — сообщаю, возмущаюсь: — Кто и зачем на чип воздействовал?! Мой раб чуть меня не уронил!

— Никто не воздействовал госпожа, у нас нет таких средств, мы же не полиция. Может, он притворялся?

Ага, видела я, как он притворялся. И не примеривайся тут, как бы на него вину спихнуть.

— Дома с ним разберусь. Что у вас там случилось?

— Выясняем, госпожа. Чем мы можем вам помочь?

— Поскорее пропустить в машину! Хотите, чтобы я заболела?!

— Что вы, госпожа, — отходит с дороги. Наконец-то садимся в машину, Антеру приходится исполнить ненавистную рабскую роль, подержать дверь, милый мой, с больной-то ногой... Взлетаю повыше, спешу набрать скорость. Включаю максимальный обогрев, руки ледяные. Вроде за нами никто не летит.

— Что с ногой? — спрашиваю.

— Всё нормально.

— Закатай штанину, тут где-то медик валялся.

Какое счастье, что в меня вбили привычку сразу же пополнять все необходимые запасы.

Антер

Зачем ей в машине медик, интересно? На Тарине аварий не бывает, всё же электроника контролирует. Закатываю непослушную липнущую штанину.

— Может, я сам... — говорю.

— Мне не сложно. А тебе не удобно, — отвечает. Приятно... В салоне уже жара, даже мокрая одежда не настолько противна. Проходим городские стены, довольно быстро летим. Не знаю, что и сказать...

— Почему ты уверена, что это Уилла? — спрашиваю. Пожимает плечами:

— Не уверена. Может, и правда стандартная процедура. Хотя вот это последнее воздействие на чип подозрительно.

— Но если она... то не остановится же?

— Что-нибудь придумаем. Знаешь... мне кажется, это не сама Уилла, которая сестра Главы или кто она там. Думаю, какая-нибудь исполнительница, которая прозевала прогулку аристократической дочки, и теперь пытается замести следы, не наделав при этом новых. Помешай мы Главе, от нас давно бы ничего не осталось. Надеюсь, она вообще не в курсе происходящего.

— Считаешь? — удивляюсь. Откуда такие выводы, интересно? Действительно, я как-то не подумал, сестра Главы так запросто к Амире не приехала бы, наверное. Какая-нибудь более мелкая сошка. — И что ей может быть надо? Она же тебя уже расспрашивала?

— Мало ли. Может, какие-нибудь новые факты, события. Может, девочка ещё где-то засветилась, о мальчике-рабе узнали, она теперь ищет, откуда. Я не знаю, Антер. Может, думают, что ты мне не сказал, но мог сказать кому-то другому. Будь осторожен, пожалуйста.

— Да я же один нигде не бываю, — отвечаю.

— Всё равно, — настаивает. Киваю. Так и жду, что возьмёт за руку... Но лишь убирает медика.

Тамалия

— Почему ты перестала прикасаться ко мне? — вдруг спрашивает тихо. Удивляюсь.

— Ну... — теряюсь, — ты у меня так руку забрал... Подумала, тебе неприятно. Ты же... Не хочу, чтобы шарахался от моих прикосновений.

Чёрт, он что, снова решил, что мне противно? Никогда не знаю, как правильно, пытаюсь слушать интуицию, но вдруг сделаю ещё хуже... Конечно, я проходила психологическую подготовку, но когда эмоции накатывают — всё из головы вылетает. Да и с Антером попробуй угадай, он же тоже некоторые моменты слишком хорошо чувствует, обмануть не выйдет, манипуляциям и подавно не поддастся, а уж его ассоциации ни одному теоретику не снились! Надеюсь, милый, хотя бы интуитивно ты знаешь, как я к тебе отношусь...

Антер

— Я не шарахаюсь, — отвечаю, кажется, краснею. Мне-то ладно, нельзя, но ведь ты раньше прикасалась... Неужели из-за того, что дёрнулся, когда приехала? Снова глупые вопросы задаю, сейчас спросит, почему же тогда дёргаюсь... И что я ей скажу? — Показалось, это вам стало неприятно.

— Антер, — говорит, берёт руку сразу двумя, какое, оказывается, удовольствие. — Я хочу, чтобы тебе было комфортно. Если чего-нибудь не понимаю — объясняй, пожалуйста. Я ведь не знаю, о чём ты думаешь, что чувствуешь... хорошо?

— Хорошо, — соглашаюсь. Если бы я ещё знал, что тебе объяснять.

Боюсь пошевелиться. Не отпускай. Слишком быстро доехали...

— Открой, пожалуйста, входную дверь, а я запущу очистку салона, — говорит. Дождь по-прежнему льёт почти сплошной стеной, откуда его столько скопилось?

Сигнализация на мою ладонь реагирует благосклонно, так удивительно. Если бы этот дом находился не на Тарине — считал бы его лучшим местом в мире!

От нас сразу лужа натекает, Тали достаёт робота, хочу ещё что-нибудь сказать, только не знаю, что.

— Я в ванну, — сообщает. Ну, тогда и я. Провожаю взглядом. Не хочу, чтобы ты уходила.

Греюсь под душем, спешу, хочу побыстрее увидеть, будто несколько дней не видел. Или скорее — хочу, чтобы всё вернулось. Как раньше. Хотя бы так. То, что было в последние дни — слишком мучительно. Тали ещё нет, запускаю комбайн. Дождь всё идёт, но поле уже закрываю. Кроме всего прочего, оно не пропускает местных комаров, которые непременно налетят после дождя и придётся чем-нибудь изводить.

Еда давно готова, а Тали всё нет. Настроение, чуть приподнявшееся, снова мрачно сползает по отметкам души. Не хочет. Не выйдет.

Иду к себе, в гамак не тянет, холодно там. Если решит выйти — услышу. Ложусь, и спать рано, и усталость такая.

Думаю, чем она может быть сейчас занята. Вода вроде не льётся. Так и хочется заглянуть. Не могу избавиться от мыслей, найти положение, никогда не предполагал, что можно желать женщину настолько.

Интересно, каким языком пользуются на Амадеусе. Беру сетевик, нахожу; кажется, чем-то знаком, какой-то похожий знаю, нужно будет попробовать разобраться в грамматике да слова поучить. Конечно, в прямом контакте, когда жизненно необходимо понять, скорее получается.

Тамалия

Отогреваюсь. Господи, от одной мысли, что мы с Антером могли бы греться обнявшись, бросает в дрожь. Хорошо всё-таки, что в машине есть обогрев. Да что же это со мной творится?!

Ну и денёк. Даже представить боюсь, что Антер обо мне думает. Боже, как хотелось бы ошибиться и оказаться идиоткой! Но в душе до чёртиков тревожно. Всем в карманы, что ли, по жучку распихать? К Амире на юбилей непременно наберу побольше.

Наконец-то расслабляюсь. Каким-то непостижимым образом засыпаю. Температура поддерживается комфортная, просыпаюсь только от того, что неудачно поворачиваюсь и соскальзываю в воду. Вечер, дождь по-прежнему не умолкает. Спускаюсь. Порция ожидает в комбайне, Антера нигде не видно, поле запустил, но снаружи всё равно сыро и неприятно.

Ем, не выдерживаю, заглядываю к нему. Спит, прямо в брюках поверх одеяла, сетевик рядом работает. Так и хочется посмотреть, буду же всю ночь размышлять, что он делал. Не становись козой, агент Там.

Ухожу к себе. Усталость буквально валит с ног.

Утром светит солнце, наконец-то небо излило всё, что заготовило для нас. Хмыкаю. Похоже, хорошая традиция намечается. А что, я не против...

Снова Антер встал раньше меня, совсем уже обленилась, Таринская госпожа. Завтрак ждёт, Антер там же на кухне со своим сетевиком.

— Ну как? — улыбаюсь. — После вчерашнего?

— Да мне-то что, — говорит. — И не к такому привычный. Ты как?

Да я тоже привычная...

— Нормально, — говорю. — Крепатура немного... Представляешь, в ванной вчера заснула.

Антер

Кажется, улыбаюсь. Заснула.

Да тут не немного, тут всё болеть должно, с непривычки-то. Помню, в один побег пришлось несколько часов на верёвочной лестнице провисеть. Вот там впервые усомнился, нужно ли мне это, смогу ли, рук вообще почти не ощущал. Когда поймали, даже сопротивляться не получилось. А самым лёгким, пожалуй, был побег с астероида: корабль прямо к воздушной зоне стыковался, главное — время подсчитать. И всё равно бесполезно: поймали, вразумили, продали...

Нет, не хочу вспоминать. Настроение сразу портится, и Тали снова такой далёкой кажется.

На удивление легко вчера отделался. А ведь в глубине души ожидал, что если охрана нас поймает, то на мне оторвётся уж как захочет. Как обычно.

Тамалия

Пора заняться проверкой охранной системы, пересмотреть записи камеры. Поглядываю на Антера, прямо не верится, чем мы вчера занимались. Какое счастье, что вопросов не задаёт. Ещё пара таких приключений, и начнёт же что-то подозревать.

Уж лучше пусть подозревает, чем к кому-нибудь в руки попадёт. Поскорей бы тебя отсюда увезти...

Раздается звонок коммуникатора — надо же, Клим. Антер подозрительно мрачнеет, как же мне разобраться в твоих эмоциях? Похоже, моя просьба улетела в пространство, ничего объяснять не намерен.

Отвечаю — так, чтобы Антера видно не было. Отводит взгляд, молчит. Уйти не прошу.

— Простите, госпожа Ямалита, я вас не отвлекаю? — спрашивает Клим. — Вы обедаете?

Завтракаю вообще-то. Улыбаюсь:

— Нет-нет, всё в порядке. Что-нибудь случилось?

— Просто видел в новостях, что вчера музей истории Тарина эвакуировали, ведь вы же туда собирались, решил узнать, как вы. Надеюсь, не попали?

— Как раз-таки попала, — смеюсь. — Всё нормально, заблудилась только, петляла длиннющими катакомбами, потом под дождём намокла, какой-то выход боковой нашла.

— Там же один зал, как вы так?

— Сама удивляюсь, — хихикаю. — Зашла в какую-то дверь, а выхода нет. Думала поскорее до лифта добраться...

Вдохновенно расписываю свои блуждания и идиотскую систему помещений музея, жалуюсь на охрану — в общем, подтверждаю свой образ. Мило прощаюсь, приглашать пока никуда не хочу. Устала ужасно, имею право передохнуть несколько дней.

— Знаешь, что пишут о вчерашнем? — вдруг спрашивает Антер. Смотрю вопросительно, продолжает: — Оказывается, "неожиданно сработала система аварийного оповещения, пришлось эвакуировать посетителей", приносят извинения, ничего серьёзного...

— Хорошо бы, — отзываюсь. — О психах, спускавшихся по пожарной лестнице, ничего не говорят?

— Нет, — смеётся. — Даже о заблудившейся госпоже не сообщили.

Улыбаюсь. Продолжает что-то рассматривать, вдруг выдаёт:

— "В ночь на субботу возмутители спокойствия летали над морем между столицей и Ровланом. Потревоженному береговому патрулю не удалось поймать злоумышленников. Любые сведенья, которые могут помочь, будут с благодарностью рассмотрены..." Это не ты там летала? — улыбается. — Дата как раз совпадает...

Сердце пропускает удар и улетает в пятки. С трудом удерживаю мимику.

— Конечно, кто ж ещё, — смеюсь. — Похулиганить захотелось.

Бросает на меня взгляд, будто собирается спросить. Но молчит. Не представляю, как это понимать: то ли по-прежнему не может успокоиться, где я ночью была, то ли всё-таки что-то заподозрил...

После еды иду в гостиную, беру сетевик, загружаю данные с охранной системы и камеры.

Антер какое-то время сидит рядом, посматриваю на него, иногда кажется, будто хочет что-то сказать, иногда — что тоже чем-то увлечён. Молчит.

Хм, после того, как к двери привезли букет Селия, какая-то проходящая мимо девица заглянула в него. Похоже, что-то подбросила. Интересно, это было распоряжение Селия — забрать обратно, или кто-то другой решил прихватить? Кажется, прими я цветы — занесла бы в дом какое-то подслушивающее устройство. Вспоминаю, о чем мы с Антером говорили у порога... вроде ничего страшного.

Надо же, когда Уилла меня караулила, Антер камеру подвинул, чтобы её машина попадала в ракурс записи. Не удерживаюсь, бросаю на него взгляд. Умничка мой.

Долго сижу, разбираюсь, Антер молча уходит в гамак. Хочется на всё плюнуть и броситься за ним. Но заставляю себя досмотреть информацию, проверить контуры. Никаких "жучков" ко мне, похоже, не подсылали, система ничего не заметила. Один раз из пролетающей мимо машины пытались просканировать охранку, кстати, уже после катания на яхте. За это не переживаю, охранка выдаёт набор характеристик и соответствие одной из сложных и очень дорогих моделей. Видимо, размышляют пока, как её обойти, не привлекая внимания. Ну и пускай осторожничают, мне же лучше. Думаю, если бы меня в чём-нибудь подозревали, проявили бы больше настойчивости.

Антер

Ямалита снова чем-то занята, или не хочет разговаривать. Размечтался, думал, хоть что-то изменится.

Не идут из головы слова о том, что нужно бы мне счёт сделать. А ведь в сети тоже можно зарабатывать. Не в местной, в общей. При условии, что на Тарине это не запрещается и не контролируется. Копейки, конечно, да и не выведешь с виртуального счёта без документов, но хоть что-то. Хоть цветы ей купить.

О чём я думаю, краснею, какие цветы, на букет, как у Селия, и за год не заработаю. На что эти гроши могут здесь понадобиться. За сетевик тоже не скоро удалось бы вернуть. Да и вообще, от одной мысли, что в любой момент всё может оборваться, а я — оказаться демон знает где, в чужом доме, у новых хозяев... руки опускаются.

Столько обещала, что не продаст, так хочется верить. И всё равно липкий страх каждый раз накрывает с головой, и чем дальше, тем невыносимее мысль о самой возможности. Откуда мне знать, в какой момент и по какому поводу решишь передумать?

Всё-таки нужно будет что-нибудь поискать. Хоть мороженое оплатить.

Тали сидит в своём сетевике до вечера, успеваю и в зале позаниматься, и ещё раз комбайн запустить. Так тянет позвать, но хотела бы — сама бы вышла.

Тамалия

Следующий день проходит в каком-то странном вязком состоянии. Мы ходим, разговариваем, вроде как обычно, стараемся улыбаться, но чего-то не хватает, и не могу больше себя останавливать, ещё немного — просто не выдержу, полезу выяснять, в чём же, чёрт возьми, дело, полезу обнимать, мне этого до зубной боли хочется...

Занятия в спортзале стараюсь разносить по времени с ним, хотя иногда просто мечтаю позаниматься вдвоём... Надоели эти запреты!

Вроде со всем уже разобралась, даже музейный фильм пересмотрела — ничего нового в нём не обнаружила. Могу позволить себе отдохнуть, забрасываю сетевик в сейф, даже на звонки отвечать не хочется. Хорошо, что никто и не звонит. Тишина. Ещё бы понять, что с Антером происходит. И происходит ли, может, это всего лишь мои домыслы? А он себе отдыхает, ни о чём не думая: спокойно, и ладно. Отдыхай, мой хороший. Ты честно заслужил.

Вечером лежит в гамаке, и кажется, всё на свете отдам, чтобы ещё хоть раз полежать там с ним!

Не могу смотреть на него из окна, господи, как же я хочу к нему.

Не выдерживаю. Выхожу, сажусь на веранду. Нужно было окошко захватить, поискать наконец-то какой-нибудь обеденный уголок.

— Госпожа? — замечает, поднимается. — Что-нибудь нужно?

— Отдыхай, — говорю. Но он уже успел встать, посматривает то на меня, то на гамак.

— Вы, может, тоже хотите полежать?

Чёрт, и что ему ответить? Сказать, что не хочу — так и предлагать не станет. Сказать, что хочу — приказом сочтёт или вообще место освободит...

— Кто первый занял, тот и молодец, — смеюсь. Улыбается.

Антер

Смотрю на неё, чего же ты ждёшь от меня? Конечно, положено госпожу уложить и самому на земле пристроиться, но ведь не приказывает, сидит на ступеньке, улыбается... Так и будешь дурак дураком стоять?

Демон, как хочется ещё раз тебя обнять, с тех пор, как вернулась, ни разу не попыталась, я уже не знаю, что ужаснее, когда мне тебя нельзя обнимать, или когда ты сама ко мне не прикасаешься... И вообще впервые ко мне вышла, я же дождаться не мог. Не отпущу теперь.

— Я уже много лежал, — говорю, ругаю себя, думаешь, она тебя останавливать будет? Не мечтай... Всё-таки рискую предложить: — Могу подвинуться... если вы не захотите насладиться в одиночестве.

— Да разве бывают наслаждения в одиночестве? — смеётся. — Наслаждение вдвойне приятнее, когда есть с кем разделить.

— Это точно, — улыбаюсь. Странно как-то, поднимается, подходит, будто и не хозяйка вовсе, будто переживает, а не имеет полное право распоряжаться — что мной, что гамаком. От этого ещё больше хочется прижать её к себе, потому что осознаю, насколько хрупок миг, словно любое моё движение может спугнуть гостью с соломенными волосами, и останусь я здесь один, и не с кем будет разделить это наслаждение...

Возвращаюсь в гамак, отставляя сетевик на гравиносе чуть в сторону, помогаю ей лечь, ощущаю пробегающую по телу дрожь, как же давно не обнимал тебя, демон, хорошо, одеяло здесь же, укрываю обоих, чтобы ничего не заметила.

Совсем не уважаешь себя, дурак. Она развлекается с кем хочет, а ты продолжаешь желать её до умопомрачения.

Скажи мне, пожалуйста, где ты была той ночью... подтверди, что никаких других мужчин у тебя нет... Демон подери, сам не представлял, насколько это, оказывается, для меня важно!

— Нужно уголок поискать, — говорит, — давай глянем, что они тут предлагают?

Смущаюсь, подаю сетевик, неудобно как-то окошко перед её носом закрывать, я же не ожидал, что она выйдет, да ещё и со мной что-то искать захочет.

— Антер? Ты не думай, могу и свой принести...

— Зачем же, — говорю. — Есть же сетевик. И он тоже ваш, — добавляю, кто меня за язык тянет. Вздыхает:

— Он твой.

Молчу. Что я, буду с тобой спорить?

— А я ваш, — всё-таки не удерживаюсь. Ну да, дурак, знаю. Но ведь возразить-то ей на это нечего. Снова вздыхает почему-то.

— Я не собираюсь контролировать, чем ты там занимаешься, — сообщает наконец. Кажется, краснею.

— Ничем не занимаюсь, — говорю, откуда снова этот тон. — Просто...

Отдаю сетевик. А то решит ещё что-нибудь... Гадостное тело, опять оно краснеет.

Тали чуть поворачивается, гамак качается, прижимаю её к себе, чтобы не вывалилась. Хотя, кого я обманываю. Это она пусть думает, что о безопасности госпожи переживаю, а мне до боли хочется прижать её к себе. Как же я соскучился, Тали...

Тамалия

Пытаюсь отвлечься хоть чем-то. Антер... уж и не ожидала, что позовёт, думала, сейчас место уступит и уйдёт к себе. Чёрт, его рука под головой... как же мне тебя понять? Твои действия, твои пожелания?

Нужно поискать гарнитур: совместное дело, с одной стороны, сближает, а с другой — не даёт углубиться в размышления. Что это он там прячет, прямо неудобно как-то, словно влезаю на личную территорию, куда меня не звали, нужно было окошко принести, а его сетевик ему оставить. Хм. Не считает он его своим... Ну, пользуется, и ладно. Остальное потом.

Подаёт, нужно, наверное, отвернуться, предложить всё свернуть, грёбаное моё любопытство, я же умру, если не узнаю, что он делал... Ведь сам подаёт, я же не приказывала... Не могу отказаться, коза, так хочу всё о нём знать.

Чего угодно ожидала, да хоть красавиц в бикини или без, ведь нормальный взрослый мужчина, привыкший, между прочим, к физической разрядке. Даже если она и отвратительна психологически... Но, похоже, Амира ещё не успела выветриться из его головы, никаких красавиц, от которых стоило бы так краснеть. Боже мой, смотрю на него, совсем смущается глаза отводит. Он тут, оказывается, каркасные бассейны рассматривал, из тех, что во дворах устанавливаются. У нас садик небольшой, конечно, но при желании можно и разместить.

Так тепло вдруг на душе становится, милый мой мужчина, господи, какой же ты классный! Я тебя просто обожаю...

— Бассейн хочешь? — улыбаюсь. — Или так... просто рассматривал?

— Ну... рассматривал, — говорит. — Нас же не видно теперь, но я... ну я не собирался вам говорить... и вообще никаких планов на вашу территорию не строил. Просто...

Да какая, к чёрту, моя территория — наша она! Я так хочу, чтобы она была нашей...

— Почему же? Замечательная идея, жара такая стоит...

— Когда дождя нет, — хмыкает. Тоже не могу сдержать улыбку.

Рассматриваем уже вдвоём, выбираем, вроде успокаивается, как же мне нравится обсуждать с ним какие-то бытовые мелочи, да что угодно! Переходим на обеденные уголки, даже трехмерную схему делаем, чтобы бассейн и стол друг другу подходили, решаем, шезлонги или диван, но лень берёт своё: кому эти шезлонги нужны, а вот развалиться на диване — самое то. Смеёмся, господи, как же давно мы с ним не смеялись так легко, неужели ему настолько противна была мысль, что я с кем-то ночь провела? Ну да, а ты как думаешь, противна, конечно. Для него, наверное, вся эта тема противной представляется...

Темнеет; наконец, останавливаемся на варианте, который нам обоим нравится, смутная мысль о финансовом отчёте отметается до лучших времён, ну не оставят же меня без финансирования? Буду мотивировать необходимостью идти в ногу с модой. Эх, агент Там, использование казённых средств в личных целях...

Всё заказано и оплачено, Антер отодвигает сетевик и повисает пауза. Поудобнее пристраиваю голову на его плече.

— У тебя там рука не затекла? — интересуюсь.

— Нет, — отвечает. Ну и ладно, даже если обманываешь, не хочу я отсюда вставать.

— Тали... — вдруг спрашивает. — А ты когда-нибудь влюблялась?

Ещё как влюблялась, просто насмерть, прямо не представляю, что делать буду, когда настанет время отпустить тебя и уйти своей дорогой...

— Или таринским женщинам это не пристало? — добавляет внезапно. Словно ледяной водой окатил.

— Ты считаешь меня таринской женщиной? — интересуюсь. Что-то резко захотелось встать и сбежать к себе. Таринская, твою мать, госпожа.

— Ну... — замолкает. — Извините, госпожа, не хотел вас обидеть...

А чего ты ждёшь, агент Там? Что тебя нормальной девушкой сочтут? Разубеждай давай...

— Антер, ты же знаешь, я не тут росла, в нормальном мире. Конечно, влюблялась, как и все, только это было совсем не глубоко, не по-настоящему. Кто-то нравился, с кем-то встречалась, расходилась. Или легко, или не очень... Но дольше недели обычно не страдала.

Хочу спросить в свою очередь, но вдруг осознаю, что ему и влюбляться-то было негде и не в кого. Господи... у него же никакого опыта в этом вопросе, и нужно же было одной эмоциональной дуре на пути встретиться... А мнение о женщинах? Если вспомнить, на основе каких оно формировалось... Странно, что вообще может без отвращения на меня смотреть. И понятно, почему от прикосновений дёргается.

А с другой стороны, лучше я, чем попалась бы умная, стервозная да расчётливая, попыталась бы манипулировать, даже если бы понял, тоже ведь далеко не дурак, это могло окончательно его сломать... Господи, как же оградить тебя от задания?! Ни за что ни к чему принуждать не стану, всё сделаю, чтобы освободить. Даже осознавая, насколько это будет тяжело. И если не захочешь в моём лице напоминания о своей рабской жизни — никогда больше не попадусь на пути...

Да, что-то от этих мыслей совсем тоскливо. Вдыхаю его запах, не представляю, что буду делать без него. Знаю только, никто другой мне нафиг не нужен... и семи дней явно не хватит, чтобы перемучиться. Даже, пожалуй, семи лет.

— Просто... — говорит сбивчиво. — Хотелось узнать о вашей жизни... С кем встречались... и почему. И... если вы тогда... действительно ни к кому не ездили... то ведь рано или поздно... поедете.

Ох вот оно что. Ты об этом.

— Действительно ни к кому, — говорю. — Не было у меня никого и не будет! На Тарине так точно. Ты, пожалуйста, не переживай, что приведу какого-нибудь идиота и заставлю тебя ему подчиняться. Ладно?

— Ладно, — говорит.

Антер

Да уж, ты как ответишь, я и не знаю, радоваться ли, или расстраиваться. Счастлив, конечно, если никого у тебя здесь не будет, но это ведь означает, что и я тебе не нужен... Хотя, это и так знаю.

— И вообще, если вдруг кто-нибудь спросит, говори, что я все ночи дома проводила.

Это Селий если спросит, что ли? Не нравится мне, что ты об этом так заботишься... Хотя какое моё дело.

— Как прикажете, госпожа.

Не за идиота переживаю, хотя должен бы. Точнее, за идиота, только не за того, которого можешь привести, а за того, который сейчас с ума сойдёт от твоей близости и недоступности.

— А куда ты ездила? — решаюсь спросить.

— Антер, — вздыхает. — Давай я тебе как-нибудь в другой раз расскажу. Сейчас что-то настроение не то. Возможно, мне ещё придётся куда-нибудь поехать, может, даже не на один день. Только не думай, что это меня мужчины настолько волнуют. Я бы за ними не бегала и к ним не ездила, сами меня добивались бы, — смеётся. В груди будто выстреливает что-то, только сейчас осознаю, какая тяжесть всё это время мешала мне дышать. Тали... ни с кем не была... Моя...

Не твоя, убеждает чёртов внутренний голос, но не хочу его слушать, моя, моя!

— А как? — спрашиваю. Демон, ну почему я такой идиот. Почему не могу заткнуться и не показывать хозяйке, куда можно ударить больнее всего. Почему хочется верить, что не ударит?

Еле сдерживаюсь, чтобы не прижать покрепче, не знаю, куда вторую руку деть, лучше так, чем когда ты ко мне не подходишь, сколько угодно выдержу, только не переставай больше прикасаться...

— Что как? — не понимает.

— Добивались бы тебя как.

— Откуда я знаю, это уж у кого какая фантазия, — смеётся. Молчу. При чём тут фантазия. Главное — возможности...

Так и хочется спросить, как её может добиться глупый дешёвый раб. Еле заставляю себя промолчать, все эпитеты на всех языках вспоминаю. Заткнись, придурок. И молчи.

— Спать пора, — говорит тихо. Я ж и не встану, если вдруг прикажет сейчас. Молчу. Кажется, хозяйка открыла мне некоторые стороны боли, которых до этого не знал — и телесной, и душевной. Думал же, дурак, что уже ничем не удивить.

— Полежи ещё чуть-чуть со мной, — прошу неожиданно для себя. Засмеётся и уйдёт — так и будет. Молчит, не отвечает. Но и не уходит.

Тихо, почти совсем темно, Тали почему-то не включает освещения, а мне без разницы. Лежим, удивляюсь, надо же, не уходит. Боюсь спугнуть. Наверное, поэтому не сразу замечаю что-то горячее на груди, машинально провожу рукой. Доходит.

— Тали? — шепчу удивлённо. — Ты что, плачешь?

— Не обращай внимания, — говорит. — У нас, девочек, бывает.

— Что-нибудь случилось? — спрашиваю. Теряюсь. Мне только рыдающих рабынь доводилось успокаивать, но там всё понятно было. А тут...

— Ничего не случилось. Просто устала. Успокоилась уже, ты извини, не хотела тебя смущать.

Проводит ладонью по моей груди, вытирая, прямо мурашки по коже. Что ж ты со мной делаешь, Тали. Только не уходи, пожалуйста. Не уходи. Не так.

Тамалия

Искусываю губы, ругаю себя на чём свет стоит. Совсем уже истеричкой стала, слёзы сдержать не могу. Не могу заставить себя подняться. Господи, как же мне с тобой хорошо... Совершенно не хочется думать ни о чём. Но ведь надо.

— Антер, — спрашиваю. — А чем бы ты хотел заниматься? Я имею в виду вообще. В жизни.

Кажется, на секунду задерживает дыхание, рука слегка сжимает моё плечо.

— Какая разница, — говорит тихо.

— Ну как какая? Рано или поздно придётся об этом подумать. Я не тороплю, отдыхай, сколько хочешь, не к спеху, всё успеется. Просто интересно.

— Ну... в юности горел всякими глупыми благородными идеями. Хотелось что-нибудь расследовать, кого-нибудь спасать... помогать...

Да ты и сейчас, по-моему, ими горишь, мой хороший... Молчу, улыбаюсь. Продолжает:

— Отец настаивал, чтобы я его делом занимался. У них своя компания была, связанная с оборудованием... разным. Медицинским вроде, мама медиком была. Я не вникал. В детстве кажется, что родители вечны и всё ещё успеется.

— А что с ней случилось?

— Не знаю. Клод... друг родителей, присматривал за ней. Я же думал, в охране подзаработаю да опыта наберусь... Ну то есть он меня, конечно, совсем без денег не оставлял, выделял что-то, но говорил, на учёбу нужно будет. А я... ну, вот так, по-глупому. Думал, год ничего не решит, зато потом, может...

Замолкает. Жду немного, спрашиваю:

— А сейчас? Что-нибудь изменилось?

— Не знаю, — отвечает тихо. — Не хочу об этом думать.

— Почему?

— Потому что надежда — это такая редкостная дрянь, которая сначала всех убьёт. Она, знаешь же, последней умирает. А мне пока не хочется.

— Это хорошо, что не хочется, — улыбаюсь, с ужасом вспоминая анестетик в его руках. Господи, как же ему больно говорить на эту тему, строить планы на будущее... Как же тяжело поверить... — Но ты всё равно подумай. Может, хочешь чему-нибудь поучиться, какой-нибудь заочный курс пройти. Только, пожалуйста, будь осторожен, линии могут просматриваться. Кто знает, что у них тут на Тарине за контроль... Лучше мне говори, я тебе найду. Сам понимаешь, можешь привлечь ненужное внимание.

Антер

Понимаю... Надеюсь, не привлёк. Нужно сказать о звонке. Почти решаюсь. Но почему-то кажется, что это испортит вечер, снова сделает нас далёкими. Пусть всё иллюзия, но если её не станет — не станет ничего. Не верится, что такое возможно, однако рука ощущает на себе Тали, тяжесть её головы, мягкость волос, случайные прикосновения лица к груди. Едва касаюсь пальцами. Не хочется думать о ней как о хозяйке, не хочется перед ней отчитываться. Просто чувствовать её рядом, как если бы мы были совсем другими людьми в другом месте.

Нет, я не забываюсь, конечно. Прекрасно помню, кто мы и где. Но хотя бы притвориться.

Прохладно, сверху мы укрыты, но возникает желание завернуться в одеяло целиком, чтобы сквозь гравитационную сеть ничего не проникало. Осознаю, что скоро придётся подниматься. Нужно будет какой-нибудь матрас приспособить. Или ещё одно одеяло постелить.

— Странное название — остров Далгнеров, — говорит вдруг.

— Почему? — удивляюсь. О чём она думает постоянно?

— Просто... у них все названия более-менее понятные. Связаны либо с земными вещами, либо с наследием колонистов.

— Хочешь туда поехать? — спрашиваю. Чуть ведёт головой, щекой по моей груди. Может, не нужно было всё это... Чем ближе ты кажешься, тем мучительнее осознавать, что это лишь иллюзия.

— Интересно, — соглашается. — Надо будет почитать про их турнир.

— Читал уже, — говорю. Кажется, удивляется.

— И что пишут? — спрашивает. Пытаюсь вспомнить.

— Заявку на участие может подать любой желающий. Из аристократов, в смысле. Обычно выставляют вместо себя рабов. Да что обычно, может, лет двести назад кто-то и принимал участие лично, но это давно уже состязания рабов. Без страховок, очень много их гибнет. Всякие спортивные штучки. Проходит на этом острове, название которого так тебя заинтересовало, доступ к нему ограничен и кажется, его нет на картах. Во всяком случае, я не нашёл, правда, не искал специально — только глянул. Остров скрыт каким-то полем. Вот вкратце.

— А в остальное время? — интересуется. — Туда нельзя попасть или как-то можно?

— Не знаю, не узнавал, — отвечаю. — Хотите поучаствовать?

— Я? — удивляется. — Нарушить двухсотлетнюю традицию и выйти на ринг? — смеётся.

— Зачем? У вас есть я.

— Вот ещё, — фыркает. — Хочешь посостязаться?

Пожимаю плечами.

— Ну нет, — говорит, — я тебя в какую-то дурь, да ещё и без страховки, втравливать не собираюсь. А вот съездить в качестве зрителей... Можно попробовать. А победителю что?

— Поскольку победителем считается не раб, а его господин, то ему достаётся какой-то приз, да ещё обед с главой своего рода.

Тамалия

Да, вот это уже интересно. Жаль, невозможно. Уж Антером я точно рисковать не буду.

— А у бедных рабов, как обычно, никаких стимулов?

— Вроде по негласной традиции им день отдыха положен. Не-рабской жизни.

Молчу. Как же развалить чёртов гадюшник?!

Что-то прохладно, нужно будет два одеяла брать. Господи, о чём я думаю. Нужно прекращать, оставить Антера в покое и заниматься своим делом. А из него вытащить грёбаный чип, чтобы наконец-то смог сориентироваться в жизни, определить, чем хочет заниматься, и начал тратить время на себя.

Не могу уйти. Не после того, как попросил полежать с ним. Как же хочется думать, что ты не считаешь меня таринской тварью. Но я останусь здесь с тобой, даже если это просто нужно тебе для того, чтобы вспомнить себя, почувствовать человеком, мужчиной. Нормальным.

Молчим. Мысли улетают в какие-то дали и горизонты, ну почему мы не встретились в других обстоятельствах? Впрочем, тогда я не узнала бы всю силу твоей личности, твоих внутренних принципов, невероятной души. Может быть когда-нибудь, через несколько лет я тебя найду. Сможешь ли смириться с тем, что я была хозяйкой, что зависел от меня, что видела тебя не в самых приятных для гордости ситуациях?

Едва ли, наверное.

— Тали? Ты спишь? — спрашивает тихо. Молчу закрыв глаза. Наверное, это лучшее завершение сегодняшнего вечера. Принимай решение сам.

— Тали? — зовёт, проводит пальцами по щеке, стараюсь максимально расслабить мышцы и сделать дыхание медленным и ровным. Господи, когда так нежно притрагиваешься, я готова забыть обо всём на свете! Какое-то время лежит рядом, по-моему, прикасается губами к волосам. Почти хочу, чтобы поцеловал, по-настоящему; осознаю, что это было бы концом. Не смогла бы оттолкнуть. Не смогла бы устоять. Не смогла бы продолжать здесь работать.

Встаёт аккуратно, поднимает меня. Относит в комнату, укладывает в кровать. Укрывает.

Борюсь с желанием закинуть руки ему на шею, притянуть к себе, уложить рядом и не отпускать. Никогда и никуда.

Кажется, сидит на полу, рассматривает. Шевелюсь, поворачиваюсь. Бесшумно поднимается и уходит. Может, зря я. Но так правильно.

Глава восемнадцатая

Тамалия

Совсем завядшая карилла до сих пор в тарелке, выбросить рука не поднимается. Но нужно же что-то сделать.

— Как думаешь, — говорю, — если посадить — вырастет?

Смотрит на меня, на цветок, которому уже ничто не поможет.

— Конечно! — заявляет. Не могу удержаться, начинаю хохотать, ответ в духе Антера. Тоже смеётся. Устраиваем торжественную посадку, Антер выкапывает ямку, я вставляю туда цветок, ощущаю себя глупой, но счастливой.

Потом расставляем доставленную мебель при помощи специальных гравиносильщиков. А вот бассейн сделают через несколько дней, этот процесс непростой и займёт много времени. Зато сегодня припозднившийся обед уже на воздухе, яркие солнечные лучи затенены одним из старых деревьев, боже, как хорошо. Если бы не шифровка от Лерки, в которой она сообщает, что у них возникли какие-то проблемы с переданной мною информацией.

Никак не разберёмся в структуре местной сети. Никак не проникнем в неё снаружи, даже с Тарина, такое впечатление, что она не просто наложена на физическое пространство, но и как-то скреплена с ним. Находясь внутри, будто становишься её частью, одним из совместимых устройств и можешь проникнуть. А снаружи, из какой-нибудь доступной приезжим зоны, даже разобравшись с кодировкой и протоколами — не получается. Чёрт, я так надеялась, что хоть эту обязанность с меня снимут, заберутся наконец-то в сеть и будут исследовать её удалённо. Но никак.

Поговорить, что ли, с Климом? Где и чему учился, разузнать, что наши не учитывают? Фу, как не хочется.

А ещё неотвратимо приближается дата Амириного юбилея, который она приурочила к каким-то событиям пятидесятилетней давности в собственной фирме. Я уж было размечталась, что удастся прогулять...

— Антер, — говорю, — нужно придумать причину, по которой ты к Амире не пойдёшь. Убедительную...

— Зачем тебе оправдываться? — спрашивает.

— Не отстанут же, — пожимаю плечами.

— Так не иди.

— Антер, мне нужно пойти. Я вот думала... может, сказать, что ты попросился на свидание? С другой рабыней там... Поскольку моя жадность всем известна, надеюсь, поверят.

Морщится брезгливо, понимаю, что противно. Да и насмешек потом наслушаешься, не смогу же я тебя прятать вечно. Хотя бы разок.

— Лучше скажи, что я обратно к Амире попросился, — хмыкает.

По моему лицу расплывается счастливая улыбка. Смотрит настороженно, да уж, не ожидал.

— Что? — переспрашивает.

— Боже, Антер, не могу передать, как я рада, что ты уже можешь шутить на эту тему!

Антер

Иногда только шутка является альтернативой безумию. Молчу. Говори что хочешь, какое моё дело? Зачем спрашиваешь? Зачем тебе туда надо, Тали? Ещё недавно не хотела же!

Получается, вполне можешь и на мой счёт передумать. Сообщить, что очень-очень нужно... ну там, Олинке меня одолжить. По-дружески. Или с Амирой помириться, опять же. Не хочу в это верить.

Лучше уж говори что угодно, только не заставляй меня туда идти. Лучше уж эта искренняя радость на твоём лице.

Побудешь со мной сегодня вечером, Тали? Или раб слишком обнаглел?

— Пойду поработаю, — говорит, словно отвечает на мои мысли. Размечтался, хочешь каждый вечер наслаждаться её прикосновениями? Молчу. — Да счета за неделю пооплачивать нужно.

Тамалия

Поднимаюсь поскорее. Боже мой, Антер, иногда просто страшно тебе в глаза заглядывать. Чёрт, зря я этот диван купила, и гамак этот зря, не нужно нам сближаться, по крайней мере не здесь и не сейчас. Иду в гостиную, достаю сетевик. Завтра, наверное, Антера на реабилитацию брать не буду. Разок пропустит, отдохнёт. А я Климу позвоню, приглашу куда-нибудь.

Замираю. Счёт за разговор с Теллусом. Всё-таки связывался с кем-то...

Умираю от желания узнать, с кем, как же это сложно — выполнить такое обещание. Почему ничего не сказал? Что же делать, спросить, или оставить как есть?

Но только все эти мысли перекрывает одна сумасшедшая тоска: ведь он хочет вернуться домой, он начнёт новую жизнь на Теллусе, господи, мне же придётся отпустить его, навсегда... Он же хочет домой... Кажется, в этот миг я готова послать всех к чёрту и броситься за ним на этот его Теллус. Только вот на кой я ему там буду нужна, камнем на сердце, мрачным воспоминанием, ему бы оставить в прошлом весь этот жуткий период и меня как его часть...

— Что-нибудь случилось, госпожа?

Никогда не привыкну к его бесшумным передвижениям.

— Всё в порядке, Антер.

— Вы... видели, наверное? Я звонил... ну... знакомым.

Сердце колотится, разбиваясь на тысячи осколков с каждым ударом

— Всё нормально, я же разрешила, — отвечаю. — Как поговорили?

— Ну... — смущается. — Нормально.

— Не хочешь рассказать?

— Да что рассказывать. Думаете, так легко и приятно сообщить, кто я и почему столько лет молчал?

— Антер... — шепчу. — Сделаю всё, чтобы ты вернулся домой.

Смотрит на меня как-то странно.

— У меня там ничего не осталось. И... по сути, никого.

— Но ведь нашёл, к кому обратиться спустя столько лет. А без ничего я тебя не отпущу, не переживай. Начнёшь новую жизнь...

Антер

Ощущаю почти реальную горечь, что ж ты так хочешь избавиться от меня...

— Не нужны мне подачки, — огрызаюсь. Пугаюсь, снова наглеешь, раб. Смотрит грустно:

— Никакие не подачки. Захочешь — вернёшь потом.

— Простите, госпожа, — извиняюсь на всякий случай.

— Давай... потом поговорим, — просит тихо. — Главное, сделать тебя свободным. А там сам решишь, куда хочешь ехать и чем заниматься. Сделаю всё, что от меня зависит.

Сам решу. А если я не хочу на Теллус?

Замечает мой взгляд.

— Что? — спрашивает. Почему рядом с ней не получается язык за зубами держать? Другие хозяева избивали, не оставляя живого места, так, что без медкабины наверняка загнулся бы, и ничего выбить не могли. А она улыбнётся — и не могу молчать.

— Вы мне ключ от квартиры обещали, — говорю.

Окидывает меня странным взглядом, вдруг поднимается, поворачивается к сейфу, демон, неужели так разозлил, что за пультом пошла? Извиниться, что ли?

Странно, возвращается, нет, пульт не взяла. Карточка какая-то в руках, не могу поверить, ты серьёзно?

— Вот, — протягивает, и правда ключ от электронного замка, по виду заметно, что сложная система. Чуть сжимает, активируя, берёт мою руку, прикладывает палец. На поверхности вспыхивает надпись, похоже, принят. Точно нужно заняться языком Амадеуса. Отдаёт.

Беру, кажется, рука даже дрогнула. С ума сойти. Не удерживаюсь, ещё раз прикасаюсь пальцем. Высвечивается адрес.

— Тали... — бормочу, не знаю, что сказать.

— В любое время, Антер, — говорит. — Возникнет желание — приезжай, буду тебя ждать.

— Поучишь... меня танцевать? — спрашиваю неожиданно для себя.

— Танцевать? — удивляется, ощущаю себя идиотом.

— Когда освободишь... — приподнимаю ключ, — приглашу тебя куда-нибудь... потанцевать. Если захочешь.

Сам себе не верю, что такое говорю, что это вообще возможно.

— Уже хочу, — смеётся. — Поучу, конечно, не вопрос. Удивилась просто, мужчины обычно не любят танцевать.

Смотреть, как ты с другим танцуешь, один из них ещё больше не любит.

Тамалия

"Циник" вопит в голове, чтобы немедленно вернула ключ в сейф, что если он кому попадёт... Нет, конечно, я максимально залегендирована, и если кто чужой будет копаться, совсем другой адрес высветится, но вдруг всё-таки заберутся в начинку? Прочитают? Господи, как бы Антера предупредить, чтобы не пытался найти, где этот адрес находится... Дура с дурными порывами.

— Антер, — решаюсь. — Ты, пожалуйста, с Тарина не пытайся найти мой дом на Амадеусе. Не хочется, чтобы таринская знать заинтересовалась.

— Я всё понял, можешь не повторять. Это правда было глупо, больше не стану светиться в межгалактической сети.

— Нет, я рада, что ты с друзьями связался. Просто... ко мне же внимание повышено, только поэтому.

Кивает. Молчу, раздумываю.

— Послушай... может, их можно как-то использовать? Может, они приедут сюда, купят тебя и выпус...

— Госпожа! — восклицает. — Пожалуйста, не нужно!

— Ты им не доверяешь? — уточняю. Неплохой же вариант.

— Пожалуйста, я вас умоляю... не нужно... — шепчет.

— Антер, прекрати! Я же с тобой советуюсь, а не избавиться пытаюсь. Объясни мне, что не так.

Отворачивается.

— Да я же от стыда умру, если им меня выкупать придётся, — говорит тихо.

— Но если это будет последним... вариантом? Они же отпустят тебя?

— Я уже ничего не знаю, — вздыхает. — Столько за это время насмотрелся... Люди иногда ведут себя так... Вдруг решат, что оставить меня в рабстве — проще, буду под рукой, никуда не сбегу.

— Да ну... глупости, — отвечаю, впрочем, не так уверенно, как хотелось бы. Представляю, чего ты насмотрелся, если ждёшь, что тебя и друзья родителей в рабстве оставят. Наверняка же они — люди нормальные. Но мало ли... Чтобы не сделать хуже, а то я потом сама же с ума сойду, если вдруг окажется, что им тоже такой раб не помешает. Да и Антера понимаю, у него, наверное, словно стена между тем, что там — и тем, что сейчас. И приносить рабство в воспоминания вольной жизни, пожалуй, болезненнее, чем продолжать исполнять рабские обязанности перед человеком, который, по сути, ему чужой.

Молча сажусь на диван. Смотрит странно, вдруг спрашивает:

— Если ты можешь меня продать, почему не можешь отпустить?

Господи, всё внутри переворачивается, и как ему объяснить?! Продать родне — одно дело, хотя это тоже, наверное, с точки зрения таринской аристократии жуткое преступление, но хоть как-то обосновать можно. Люди искали, нашли, заплатили втройне. А отпустить как? Ни аристократы не одобрят, ни начальство... Удар по легенде.

— Потому что он взял бы за тебя ответственность.

А Лерка с Райтером присмотрели бы, чтобы Амира с Уиллой не достали.

— Сам могу за себя отвечать.

— Не сомневаюсь. Только вот один и без поддержки ты станешь лёгкой мишенью дорогих таринских аристократок, которые не любят освобождать рабов.

А я не могу отпустить тебя вникуда и ни с чем. Без страховки ребят тебе не выжить. Уж не говорю об одобрении начальства. У меня же прямой приказ оставить тебя.

— И для продажи не нужно покидать Тарин, — добавляю.

Господи, пожалуйста, не вздумай строить планы побега и тем более пытаться обговорить их с Клодом или как там его. Нужно будет Лерке передать, пусть проверят, кто такой.

— Не хочешь — не будем их трогать. Обязательно найду другой способ. Даже не сомневайся. Пожалуйста. Ты рабом не останешься.

Усмехается как-то мрачно. Поворачивается вдруг, уходит к себе. Хочу догнать, но понимаю, что, наверное, должен сам всё обдумать. Господи, до чего же ты снова додумаешься?!

Антер

Сижу на окне, смотрю на гамак, куда один дурак второе одеяло приволок, на диван с бликами закатных лучей. Если бы Тали вышла, наверное, рванул бы к ней, но она сидит у себя в комнате. Работает. Что у неё за работа такая?

Рассматриваю ключ, как ребёнок не могу удержаться, прикасаюсь, высвечивая адрес. Хорошо, что предупредила, так и хочется заглянуть на Амадеус, найти дом, увеличить, рассмотреть, насколько позволит спутниковая съёмка.

"Не сомневайся". Как не сомневаться, если я тебя не понимаю? Для чего заставляешь задумываться о будущем, верить в невозможное, ощущать себя человеком? Вспоминать.

Если это всё такая весёлая игра, Тали... Сколько раз меня пытались сломать, сколько способов изобретали. Твой был бы лучшим... Как тебе удаётся сделать так, что я постоянно забываю об этом? Ведь это ты заставляешь вспоминать, кто я. Кем был, кем мог бы быть. Заставляешь верить. А что тебе понадобится завтра?

Вот у меня твой ключ, а поехать всё равно не могу.

Отпусти меня, Тали. Избавь от этой зависимости. Как мне строить планы, осознавая, что в любой момент могу вернуться обратно в дерьмовый кошмар. Представляю, какое удовольствие получит таринское общество, усмиряя зарвавшегося раба, поверившего в возможность освобождения.

Я разберусь с ответственностью. Только отпусти.

Тамалия

Антер удивляется, что не беру его с собой, но молчит. Кажется, всё более-менее спокойно, с утра вышел как ни в чём не бывало, надеюсь, ужасов не придумал. Или по крайней мере, не верит, что они — единственно возможный жизненный поворот. А ведь для нас это уже — достижение.

Боже, скольких сил мне вчера стоило не выйти! Будь он внизу, точно не выдержала бы. Как же хотелось пойти к нему, спросить, о чём весь вечер размышляет, о чём переживает. Но ведь могу представить и без того. Откуда взяться доверию? С этой чёртовой миссией я и сама не могу себе верить.

Так что оставляю решение за ним, особенно когда не стремится поговорить.

Все удивляются, где раб, взахлёб рассказываю о том, что собираюсь обустроить бассейн, вот он и сидит дома дожидается, вдруг приедут устанавливать.

Так и получается, уже под конец занятия звонят из фирмы, сегодня и приедут. Вот чёрт, никак не удаётся с Климом пообщаться, придётся в другой раз звать.

Звоню ему из машины, договариваюсь на всякий случай на послезавтра — мало ли, сколько времени установка займёт. Радуется, улыбается, снова начинаю ненавидеть своё задание. Не люблю людей использовать.

Владелица с четырьмя рабами уже ждут возле дверей, на огромном грузовом гравикаре сборные элементы нашего бассейна, любопытные соседи в окна выглядывают.

— Госпожа Ямалита Станянская? — расплывается в улыбке худая белобрысая женщина со странными тёмно-серыми глазами. Иногда возникает впечатление, что Тарин — мечта генетиков. Хорошо, хоть меня не обязывают в этом копаться, своих забот хватает. Киваю с улыбкой.

— Я взяла разрешение на подключение к сетям, — рассказывает, потрясая бумагами, — всё в порядке, госпожа, можно устанавливать, вы только покажите где, мои мальчики быстро сделают...

Заходим, крупногабаритные гравиносильщики сгружают наш будущий бассейн, женщина осматривает крохотный садик, но не позволяет себе разочарованных взглядов или высказываний. Какое-то время внушает что-то рабам, рассказывает, что как, показывает схемы. Потом подходит ко мне, передаёт странный пульт.

— Пожалуйста, госпожа, они в вашем полном распоряжении. Я подъеду, когда работа будет готова, если вдруг что — вызывайте в любое время.

Принимаю пульт, на нём четыре кнопки, подсвечены именами.

— Вот, — показывает, нажимая на верхнюю левую, с надписью "Донам", один из мужчин напрягается, оборачивается к нам. Очередной голубоглазый блондин, по сравнению с большинством виденных мною личных рабов — вполне замечательно выглядит. Видимо, статус элитного и умение работать по специальности хоть в какой-то мере ограждают от издевательств. Да и одеты они все пусть и одинаково, но вполне хорошо.

Сверху пульта высвечивается виртуальное меню, да уж, кнопочки все знакомые, только девайс другой. Донам опускается в позу покорности, терпеливо ждёт.

— Пожалуйста, распоряжайтесь рабами, как считаете нужным, — говорит хозяйка с весьма своеобразной улыбочкой, почему у меня такое впечатление, что речь идёт не только о бассейне? Вот сейчас групповуху здесь организую...

— Спасибо, — киваю, интересно, ты потом рабам допрос устраивать станешь? Или это всего лишь стандартная практика, и тебе глубоко безразлично, что я с ними делать буду?

Даёт своей бригаде последние напутствия, уходит. Вздыхаю.

Первое побуждение — спрятать пульт в сейф, но "циник" меня останавливает. Конечно, они элитные и наверняка даже не помышляют о непослушании, да и прекрасно осведомлены, что их в случае чего ожидает. Однако логика настаивает: мы с Атером можем и не управиться сразу с четырьмя... ну по крайней мере без дес-шокера. Хм, купить, что ли, какой-нибудь разрешенный дамский парализатор?

— Иди работать, — обращаюсь к Донаму, который так и стоит на коленях лбом в пол. Нужно будет покормить их, наверное.

Антер выходит, любопытный мой. Донам возвращается к своим.

— Поглядывай периодически, как установка идёт, — прошу. — А я не буду смущать несчастных, пускай расслабятся.

Улыбается, кивает, идёт на улицу с сетевиком. Поднимаюсь к себе, наблюдаю за происходящим из окон. Антер подходит к рабам, о чём-то говорит, заглядывает в документы. Надеюсь, из интереса, не хотела вешать на него лишние обязанности.

Антер

— Если будет нужна помощь — зовите, — предлагаю, сажусь на диван, открываю найденный словарь языка Амадеуса. Как мы всё-таки устроены, ведь вроде бы ничего не нужно было в галактической сети, а как появилось ограничение — так сразу же оказывается, что всё самое интересное именно там. И денег мне не заработать, и обучения не пройти, ну разве что через Тали. Только не хочется даже в такой мелочи зависеть от неё. Ладно, пока у меня есть словарь. И ещё галактические требования по среднему школьному образованию, хоть узнаю, что за шесть лет изменилось. Казалось, ничего уже не помню, а надо же — вспоминается...

Эх, Тали. Что я буду делать, если обманешь?

Не хочу об этом думать.

— Да, господин, — отвечает тот, на котором пульт демонстрировали.

— Какой я тебе господин, такой же раб, — хмыкаю. Смотрит с некоторым удивлением.

— Хозяйка? — указывает головой на дом. Киваю. — Из тех, что соображают?

Смотрю вопросительно, не понимаю, о чём он.

— Не стала пульт пробовать, — поясняет. — Понимает, что после этого работать будем хуже. Отложила до окончания.

Подозреваю, тебя ждёт сюрприз. Надеюсь, Тали от этого не пострадает, не потеряет "лицо" перед обществом. Уверен, что ни на какие кнопки она нажимать не станет.

Сам удивляюсь своей уверенности. Вот и узнаю.

— А ничего так, — говорит оценивающе. — Она как к посторонним рабам относится, зовёт?

Ощущаю, как руки сжимаются в кулаки, так и хочется по физиономии проехаться.

— Нет, — говорю. — Не зовёт.

Уж тебя к ней точно не подпущу.

— Наказывает сильно? Оно того хоть стоит?

Откуда такие берутся. К Амире бы тебя на денёк — сразу похоть свою поубавил бы. Не желаю, конечно, Амиру никому не пожелаешь. Просто злюсь.

— Стоит, — говорю. — Ты не отвлекайся давай.

— Тоже мне, надсмотрщик выискался, — отвечает презрительно.

— Хозяйка сказала проследить за работой.

— А ты и рад стараться.

— А ты свою не слушаешься?

Да уж, с рабами я как-то ещё не ругался. А из-за хозяйки тем более... Нечего трогать мою Тали!

Тамалия

Запускаю комбайн на таймер, поглядываю из окна. Выкапывают яму: мы с Антером решили, что бассейн нужно заглубить, чтобы не перелазить бортик, а просто спускаться в воду. Маленький, конечно, не поплаваешь — так, охладиться в жаркий день. И о чём я только думала? Господи, зачем мне всё это?!

Смотрю на Антера, не могу налюбоваться, сидит в такой естественной, чуть расслабленной позе, что-то заинтересованно рассматривает в сетевике, как же мне это нравится! Нужно, наверное, загружать его какими-нибудь ненавязчивыми обязанностями, чтобы поменьше переживал о своём положении и побольше чем-то увлекался.

Размышляю, как быть с рабами. Судя по намёкам владелицы, это обычная практика — попользоваться рабами, оказавшимися в хозяйстве. Надеюсь, хоть не обязательная. Но если вспомнить Антера в первые дни у меня... Не только на Тарине рабовладельцы развлекаются, выясняя предел выносливости попавших к ним в руки бедолаг.

Конечно, хозяйке не должно быть никакого дела до того, что я не захотела использовать её рабов не по назначению или не стала проверять, как их корчит от нажатий на кнопочки. Но если кому-нибудь понадобится узнать? Или вдруг она сама составляет анкеты заказчиков?

Хм, а не порыться ли мне ещё разок в правилах? Зацепочку бы...

Антер

Сложно, однако, сосредоточиться, когда рядом работают чужие рабы, поглядывая в твою сторону. Да ещё и словно ты не такой же, как они, а чуть ли не злейший враг. Впрочем, поглядывают два, оба явно из местных, чересчур блондинистые, тот самый Донам и ещё один — Давлер. По ребятам так сходу не скажешь, что рабы, разве только если присмотреться, да ошейники выдают. Видимо, изначально готовились по специальности, для постельных смазливости, что ли, не хватило. Чёрт знает этих аристократок, чего им не хватило, мужики как мужики.

Донам, похоже, у них вроде главного, решения принимает, команды отдаёт.

Ещё один — волосы потемнее, но я не настолько хорошо тариниан изучил, чтобы понять, местный ли. Глаза серые, а в них — полное безразличие и покорность. Смотрю на него, осознаю, ведь и я мог бы стать таким. Совсем немного, и стал бы. Зачем ты меня вернула, Тали?

Последний, наверное, не таринианин, не встречал здесь столь смуглых. Да и когда Донам про Тали спрашивал, у этого отвращение промелькнуло. Впрочем, сам себя останавливаю, не могут они быть не таринианами, элитные же. Значит, с детства рабы. Возможно, просто не сразу специальность получили, возможно, не повезло с первыми хозяйками. Не буду допытываться, о себе ведь тоже рассказывать не рвусь.

Работают слаженно, по пустякам не отвлекаются, посторонних разговоров не ведут. Наверняка прошли какую-нибудь аттестацию и получили сертификат соответствия. Едва ли с ними возникнут проблемы, репутацией компания не стала бы рисковать.

— Смотри, — зовёт Донам, — насколько углублять?

— Поглубже, — отвечаю. Встаю, все подозрительно замирают, глядя. Вот демон, край грёбаной надписи выбился. Да уж, за эти несколько лет у меня из моей одежды только брюки были, всё остальное хозяева выдавали по случаю, и сразу же после случая забирали. Вот и осталась идиотская привычка ходить в одних брюках, никак к футболкам не привыкну. Нужно отучаться, наверное.

— Хозяйка? — спрашивает Донам, совсем другим тоном. Так и хочется сказать "да", чтобы и думать о ней забыл, только язык не повернётся говорить такое о Тали.

— Предыдущая, — отвечаю мрачно, поправляю одежду. Зачем мне этот дурацкий бассейн, не буду же в брюках в нём сидеть. Для чего тебе Амирино послание, Тали, почему не хочешь избавиться от него?

— Может, госпожу позвать? — предлагает Давлер.

Вытаскиваю окошко, высвечиваю нашу с Тали схему, идентичную той, которая у них:

— Вопросы есть?

Донам подходит, рассматривает.

— Уверен? — переспрашивает. Ну да, удобный повод наказать потом раба за то, что не позвал, невзирая на схему. — Не влетит?

— Если и влетит, то не тебе, — пожимаю плечами. Почему я так убеждён, что Тали не будет возмущаться? Может, потому, что вспоминаю, как мы эту схему делали, двигали туда-сюда, сколько вариантов перебрали. Смеялись...

А может, просто не хочу, чтобы она к ним выходила.

— Или всё-таки позвать? — снова Давлер.

— Зови, — отвечаю.

— Ты что, не элитный? — с подозрением интересуется Донам.

— Неа, — жму плечами. Ничего себе, уже на элитного раба стал похож, что ли? Раньше не путали как-то. С чего бы? Злюсь.

Донам поворачивается к дому.

— Ладно, — говорю, — сам схожу. Лучше знаю, как с ней разговаривать.

К моему облегчению, сразу же соглашается. Побаивается всё-таки. Вот и не лезь.

Иду искать Тали. Встречает на лестнице — наверное, увидела из окна.

— Что там такое? — интересуется.

— Хотят услышать от тебя, что одобряешь схему.

Кивает, радуюсь, что она не в любимом пеньюаре, а в лёгком спортивном костюме. Хотя даже в нём так и хочется притронуться, провести рукой...

Похоже, не только мне.

— Ладно, сейчас скажу, — соглашается. Смотрит внимательно: — Всё в порядке?

И как вот ей удаётся замечать? Киваю:

— Конечно, госпожа.

По-моему, не слишком верит, но не настаивает. Выходит во дворик, иду за ней, рабы тут же как по команде опускаются на колени. Кажется, Тали это не нравится.

— Ну что, как продвигается? — спрашивает, подходя. — Вы поднимайтесь, продолжайте.

Не поднимаются, ждут, напряжение прямо вибрирует вокруг.

— Они интересуются, — решаю отвлечь внимание на себя на всякий случай, — не передумали ли вы, продолжать ли ориентироваться на эту схему, — указываю на окошко на столе.

— Конечно, — отвечает прохладно. Обходит вокруг яму.

— Немного глубже, — говорит. — Слушайте Антера, он всё знает, — сообщает Донаму. Тот кивает, Тали молча, не оглядываясь уходит. В такие моменты отчётливо осознаю, что она всё-таки госпожа. Почему-то хочется взвыть.

Возвращаюсь на диван. Парни вздыхают с облегчением, только сейчас встают. Вспоминаю, как бесилась Амира при попытках подняться с колен, смотрю Тали вслед.

— Странная, — заявляет Донам.

— Почему? — не совсем понимаю, о чём он.

— Спокойная.

Да уж, с этим сложно не согласиться. Лучшая.

Тамалия

Господи, какие же они тут все запуганные и издёрганные. Уже несколько часов работают, я прямо по Антеру соскучилась. Олинка в гости набивалась, посмотреть на новый бассейн, ведь придётся же приглашать. Как не хочется.

Антер по-прежнему на диване, кажется, ему и самому нравится следить за тем, как идёт работа. Иногда что-то помогает, подаёт. Объясняет постоянно. Вот почему я не поинтересовалась, как фирма производит установку? Никогда к этому Тарину не привыкну. По умолчанию уверена, что автоматическим путём, в лучшем случае оператор, который роботом управляет. Нет же, всё вручную, какое удовольствие мальчиков мучить? Видимо, чтобы была возможность "попользоваться". Пора бы покормить, к вечеру идёт...

— Антер, — зову, делаю голос порезче и похолоднее. Подозрительно быстро появляется, глаза настороженные, откладывает сетевик на стол.

— Что-нибудь случилось, госпожа?

Улыбаюсь помягче.

— Так, переживаю, что не признают во мне аристократку, — смеюсь. — Вдруг их кто-нибудь расспросит... Слушай, ммм... ребята работали несколько часов, нужно их покормить, наверное. Никаких ограничений на этот случай нет?

— Не знаю, — ведёт плечами. — У Амиры приходил один как-то что-то починить... Она его водила в комнату... с кольцами... Долго кричал. А вот чтобы кормила — не заметил.

— Ладно, — вздыхаю. — Я приготовила. Отнесёшь им, а то мне как-то совсем не к лицу.

— Да уж, — хмыкает.

— Антер... А о чём вы там говорили?

Интересно же...

Смущается неожиданно.

Антер

— Ну... надеются, что вы воспользоваться захотите.

— Я?! — удивляется. — Что, мазохисты собрались?

— Нет, — говорю, сам не знаю, зачем. Наверное, хочется удостовериться, что тебе это не нужно. — Просто ты такая... Сама же знаешь, как мужчины на тебя смотрят. А они... ну... они же элитные со специальностью, к таким, как Амира, попадают нечасто и ненадолго.

Замолкаю, Тали подозрительно розовеет, не замечал за ней такого, глядит грустно. На секунду пугаюсь, что зря сказал, а вдруг госпоже захочется попробовать нормального раба, который не будет дёргаться от прикосновений, забирать руки и вообще... про таблетки специальные рассказывать. Стараюсь не покраснеть.

Тали вдруг приближается, обнимает, не могу понять почему. Как же приятно. Закрываю глаза. Не отпускает, сжимаю руки в кулаки. Когда-нибудь разрешишь обнять тебя в ответ?

— Надеюсь, это не обязательно? — отходит, спрашивает спокойно, но голос не соответствует глазам. О чём думаешь, Тали?

— У аристократов вообще мало обязанностей, — отвечаю. Внезапно пугаюсь совсем другого, что это я такое несу, как на неё мужчины смотрят, а вдруг напомнил страшные события? Тоже четверо...

— Извини, — бормочу, — не подумав сказал.

— Всё ты правильно сказал, — отвечает, будто и не поняла, за что извинился, даже не подумала о тех мужчинах. Если всё-таки не напомнил, глупо было бы напоминать теперь. Не знаю, что добавить. Молчим.

— А что ты им ответил? — вдруг спрашивает.

— Ничего не говорил, — бурчу. — Я же не могу за тебя решать.

— Хорошо, — отвечает. Что хорошего? Может, снова жду того, чего на самом деле нет? — Покорми их, пожалуйста. Я на нас не готовила, но если ты голодный...

— Нет, я потом с тобой, — говорю. Улыбается. — Что-нибудь передать? — рискую спросить.

— Не надо, я сама, — отвечает. Сама так сама. Если прикажешь, я, конечно, ничего не поделаю.

Тамалия

Антер уходит в кухню. Оставил сетевик, тянет как магнитом, буквально заставляю себя не лезть, не смотреть, чем он там занят. Хм, ему тоже так же интересно, что делаю я, или это только моё глупое неуёмное любопытство?

На днях получила сообщение сети, что поменял ком-номер. Моя сеть и так скрывает исходящие номера, он этого, конечно, не знает. Да и на выходе из таринского узла в гиперсеть наверняка тоже фильтры стоят.

Интересно, для чего изменил? Не хочет, чтобы друзья, которым звонил, нашли? Или наоборот, оставил им новый номер? Или рассчитывает таким способом спрятаться от возможной прослушки? Впрочем, менял до того, как я предупредила. Надеюсь, не пытается скрыться от меня... Должен же понимать, что полностью слежу за сетью. Хотя, откуда ему знать, насколько во всём этом разбираюсь?

Верю тебе, Антер, пожалуйста, не делай глупостей. Не стану расспрашивать о том, о чём сам не хочешь рассказать, только пожалуйста, ты же у меня умный, пусть тобой не руководит страх.

Ладно, останавливаю себя, не буду акцентировать внимание на ерунде, понаблюдаю, что к чему.

Антер

— Хозяйка поесть разрешила, — ставлю гравинос на стол. Хм, Тали ничего не сказала, а им, наверное, нельзя за стол.

Благодарят с некоторым удивлением, берут тарелки, рассаживаются на траве. Только сейчас доходит, что и я, наверное, должен был сидеть не на диване всё это время. Но если вдруг начну пересаживаться, ещё хуже будет. Точно что элитный, самому противно.

— Надо же, редкость какая, — говорит Донам, смотрю на него мрачно. И чего это я так завёлся?

Вспоминаю реакцию Тали, прикосновение, хочу улыбаться. Разбаловала ты меня, даже мысли не возникло, а если действительно кому-нибудь расскажут?

— А ты что не ешь? — интересуется Давлер.

— Ему, видимо, как любимчику, с барского стола, — отвечает Донам. Заставляю себя не реагировать.

— Завидно? — спрашиваю.

— Ага, — соглашается. — На диване сидишь, сетевиком пользуешься. Или отобрала уже?

Пожимаю плечами:

— Сделал, что велела, — говорю.

— А на гамаке тебе тоже можно?

Не то слово, знал бы ты, как я люблю этот гамак.

— Как госпожа прикажет.

Смотрит на меня, бросает взгляд туда, где находится Амирина надпись, видимо, раздумывая, завидовать ли, или всё же не стоит. Не собираюсь помогать ему с выводами.

Демон, Тали всё-таки решила выйти.

Тамалия

Чёрт... все сидят на траве, только мы с Антером не подумали об этом. Хоть бы снова не ожидал наказаний...

Донам поднимается, отставляя тарелку, намеревается шагнуть ко мне, Антер вдруг почти неуловимым движением оказывается между нами, пытаюсь не показать удивления, что бы это значило?

— К моей госпоже нельзя приближаться без её непосредственного разрешения, — говорит. Хм, защитник мой. Донам останавливается.

— Я вас поблагодарить хотел, госпожа, — отвечает, опустив голову. Киваю благосклонно.

— Сегодня успеете? — спрашиваю.

— Только подключить осталось. Самопрокладывающиеся трубы уже запустили. Если вам не надоело ещё наше присутствие...

— Заканчивайте, — говорю, опускаюсь на диван.

Антер садится на траву, выбирает место так, что и не у ног, а будто напротив, поодаль от стола, заодно и рабов видит.

Донам доедает, ставит пустую тарелку на гравинос, благодарит с колен.

— Госпожа желает ещё как-нибудь нами воспользоваться? — интересуется.

Приподнимаю бровь с некоторым удивлением:

— Разве я могу пользоваться чужими рабами без разрешения хозяев? Я тут человек новый, в местных привычках не слишком разбираюсь, но правила изучила. Без разрешения вашей хозяйки могу пользоваться вами только в том, что связано с обустройством бассейна.

— Госпожа предоставила нас в полное ваше распоряжение, — говорит осторожно. Изображаю сложный мыслительный процесс. — Вы можете наказать любого из нас или всех вместе, или использовать любым другим способом, даже как постельных. Господа всегда так делают. Ваш раб вам не объяснял разве?

— Я странная инопланетянка, — говорю. — Честь обладания мною ещё нужно заслужить.

Бросает взгляд на Антера, вот спроси, заслужил ли он. Но нет, молчит, всё-таки вбитая с детства рабская психология меняет, наверное, даже эмоции. Госпоже перечить нельзя, а если хочется — желание неправильное, за ним следует наказание. Только мне бы обойтись без наказаний.

Боже, как Антер смотрит, на секунду показалось, не будь здесь посторонних — наконец-то обнял бы... Не удерживаюсь, добавляю:

— А вообще, могу только посочувствовать несчастным хозяйкам, которых не устраивают их собственные рабы.

— Простите, госпожа, мне не встречались ещё хозяйки, которые были бы полностью довольны своими рабами. Нас всегда есть за что наказать.

— Считай, что встретилась, — хмыкаю.

Антер

Зачем ты это делаешь, Тали, ведь когда-нибудь не удержусь, так хочется прижать тебя к себе, не люблю, когда меня хорошим рабом называют, но твои слова... Они словно с заботой, приятно же, что не просто поставила нахала на место, в обычной мягкой манере, но и умудрилась сделать так, будто это моя заслуга.

Хотел бы я тебя устраивать, Тали. Но не как раб. Добиться этой чести.

— Что до прочего использования и телесных повреждений, — добавляет с едва брезгливым выражением лица, — лучше воздержусь. Не знаю, что здесь принято меж госпожами, но я предпочитаю придерживаться правил, они же не просто так писаны.

— Спасибо, госпожа, как вам будет угодно, — кланяется Донам. Похоже, он один имеет право заговаривать с ней, даже вместо соратников благодарит за угощение.

Тамалия

Фух, сделала всё, чтобы слова не звучали как оправдания, но в случае необходимости были переданы владелице.

Звонок Олинки заставляет подняться и уйти в дом, вот нетерпеливая. Отвечаю с улыбкой, у девочки глаза горят, губы языком обводит, чуть не задыхается:

— Ну как? — спрашивает. — Поставили?

— Нет ещё, — пожимаю плечами. — Я же сказала, позову...

— А рабы как? Ты не представляешь, как тебе повезло, у меня всё отец делает, сам наблюдает, не слишком-то воспользуешься... Симпатичные? Ну, других обычно и не ставят к аристократкам... Попробовала уже?

— Олинка, — кривлюсь. — Ты не помнишь, почему я на Тарине? Мне пока и Антера хватает, никаких других мужчин видеть не могу!

— А, — тянет разочарованно. — Ну не обязательно же в постели, можно же и по-другому использовать... А пульты у них какие?

— Обычные, — говорю. — Ничего особенного.

— Может... приехать к тебе? Вдвоём повеселимся...

— Олинка, я-то не против, но после нашего веселья когда они бассейн закончат? И без того на несколько дней затянется, наверное.

— А тебе плохо? — недоумевает. Поворачиваю сетевик, чтобы ей виден был через окно распаханный дворик:

— Конечно, плохо, куча земли, грязь в доме, все цветы в саду наново пересаживать...

— Накажешь их за это? — радуется. Смотрю с недоумением:

— Олинка, это входит в их работу, боюсь, хозяйка меня не поймёт.

— Да? — девочка ещё больше расстроена, усиленно думает. — Может, я просто с хозяйкой договорюсь, одолжу их на денёк?

Бедные мальчики, надеюсь, вас просто так не одалживают. Стараюсь не вздохнуть — не в этом обществе. Тут все всех одалживают.

— По-моему, это... ммм... дурной тон, что ли. Лучше закажи у неё что-нибудь.

— Да мне бассейны не нужны...

Очень на это рассчитываю!

— Даже не знаю, что и посоветовать... Поговори с папой?

— Вот ещё, не собираюсь я ему ничего рассказывать.

Ну да, папаня уверен, что дочка у него почти святая. Эти мне слепые отцы. Может, чуть приоткрыть ему глазки-то? Нужно будет обдумать.

— Извини, не могу говорить, слежу за работой, ты же знаешь, только отвернёшься — и что-нибудь не так сделают.

— Понимаю, — облизывает губы. — Без наказаний никак!

— Корнель с Уиллой вернулись-то?

— Ага, вчера прилетел, вроде нормально всё. Привет тебе передавал.

— Спасибо, ему тоже, — киваю, не успеваю отключиться — спрашивает:

— А где Антер?

— Да я тут решила поэкспериментировать, — говорю.

— Да? — глаза горят, смотрит предвкушающе. — А как?

— Ну, сказала ему, чтобы пришёл ко мне, когда сам захочет. Теперь вот жду. Так... волнительно.

— Да? — удивляется.

— Угу, — говорю. — Ведь интересно же, да и приятно точно знать...

— А почему ты уверена, что он не просто переждёт...

— Пообещала, что не буду наказывать. Сколько бы ни прошло времени.

— И поверил? — хмыкает.

— Госпожа Ямалита Станянская всегда держит слово! — делаю оскорблённое лицо, Олинка удивляется:

— А ты ему слово дала?

— Конечно, он же не дурак, иначе не поверил бы, — говорю. Задумывается. Надеюсь, мальчикам маньячки перепадёт хоть немного отдыха, если ей тоже захочется поэкспериментировать.

— И долго ждёшь?

— Да пару часов пока.

Вижу, как через кухню входит один из рабов, решаю, что направляется в гостевой туалет — им Антер показывал, чтобы пользовались. Самый молчаливый из всех, тёмненький — редкость для Тарина. Видит меня на диване гостинной, замирает, опускается в позу покорности.

— Ну, у тебя пока другие есть для развлечения, — Олинка заговорщически подмигивает, меня сейчас стошнит. Улыбаюсь:

— Ага, вот один из них появился, пойду займусь.

Отключаюсь наконец-то.

— Продолжай, — говорю рабу.

Вдруг распрямляется, начинает снимать рубаху с обречённым видом. Да уж, будь на моём месте другая аристократка, за одно выражение лица беднягу отходила бы. Впрочем, их, кажется, наоборот возбуждает сама мысль, что им должны подчиняться, несмотря на испытываемые эмоции.

— Ты что делаешь? — спрашиваю. Замирает.

— Вы сказали продолжать, — отвечает тихо.

— Продолжать то, что делал.

— Простите, госпожа... — не совсем понимающе.

— Иди куда шёл, я тебя не звала.

На пороге бесшумно появляется Антер, смотрит настороженно.

— Всё в порядке, госпожа? — интересуется. Киваю. Парень затравленно оглядывается, бросает взгляд на меня, на виднеющийся из кармана пульт, на Антера, тот ему едва уловимо кивает. Раб поскорее ретируется обратно в садик. Уйду к себе, а то даже в туалет сходить боятся.

— Антер! — зову. Подходит, смотрит вопросительно, поднимаюсь.

Может, нужно было бы поручить, чтобы рассказал рабам, почему я на Тарине? Уверена, сам и словом не обмолвился, не из болтливых. Только не хочется всем рассказывать да Антера очередной раз использовать, тем более, это не объясняет моих воздержаний от наказания. Лучше уж побуду для них странной инопланетянкой.

— Ты что-то хотел?

— Просто... — краснеет вдруг. — Проверить, всё ли у вас нормально.

— Конечно, — улыбаюсь. Гм, у меня, или у раба? Неужели до сих пор ждёшь, что я пульты испробовать захочу или воспылаю внезапной любовью к кнуту?

Антер

Уже поздним вечером работа окончена, не знаю, о чём Тали договаривалась с владелицей рабов, но та приехала. Не могу не радоваться, что они не будут ночевать в доме.

Бассейн подключен, только на участке горы лишней земли.

Хозяйка рабов проверяет, похоже, бассейн работает, но грязный ужасно.

— Мои мальчики завтра всё вычистят и землю вынесут, — предлагает. Лучше я сам его вычищу, забирай своих мальчиков подальше от Тали. Молчу, конечно.

— Не нужно, — отвечает Тали, с трудом сдерживаю улыбку. — Мои роботы справятся с этим.

— Роботы? — удивляется белобрысая.

— Ну да, — недоумевает Тали. — Во всей Галактике роботы давно уже заменили людей практически во всех сферах физического труда. Садовые роботы вывезут землю и приведут сад в порядок, а уборщик вычистит бассейн. Могу порекомендовать, где покупала.

— С удовольствием, — любезно отвечает владелица, хотя видно, что никакого удовольствия ей это не доставляет. Бизнес боится потерять. Не потеряешь, с таким контингентом хозяек, как здесь. Да и рабов правильно подобрала, Донам вон как смотрит на меня и на Тали. Конечно, не часто на Тарине такие аристократки встречаются.

Кто ты, Тали?

Тамалия

Наконец-то отправляю, заверив, что роботы дальше сами, и даже дав ей адресок интернет-магазина. А то ещё расспросит рабов, узнает причину, по которой я их не употребила не по назначению, и решит предельно чётко всё разъяснить. Дурацкая планета. Вместо того, чтобы объясняться, почему воспользовалась чужим имуществом, я должна придумывать причины, почему не сделала этого.

Донам и Антер обмениваются странным, слегка напряжённым взглядом, что там у них произошло? Ужасно хочу знать, но по-моему, это какие-то чисто мужские закидоны, не буду расспрашивать, сочтёт нужным — сам скажет. Надеюсь только, ничего снова не напридумывает.

Кажется, мой хороший хоть немного, но ощущал себя сегодня хозяином. Как же мне это нравится!

Глава девятнадцатая

Антер

С утра встаю, не упуская из головы мысль о футболке или какой-нибудь рубахе, заглядываю в шкаф, нахожу... Тали, когда же ты всё успеваешь? Плавки-шорты, её любимого синего цвета, только не яркого, приглушённого, не удерживаюсь — меряю. Вроде бы всё уродство закрывают, если натянуть. Как ей это удаётся...

Поскорей бы отмыть бассейн.

Тали уже внизу, возится с роботами, программирует, с кем-то разговаривает по коммуникатору, кажется, насчёт вывоза земли, надеюсь, новых рабов заказать не решила?

Улыбается, машет рукой, присоединяюсь, чтобы помочь.

Тамалия

Да уж, производительность своих мелких роботов я несколько переоценила, приведение сада и бассейна в порядок заняло целый день, включая обновление старых дорожек и обустройство новых, посадку цветов, а также организацию пространства вокруг бассейна. Завтракаем далеко за полдень, а ужинаем и вовсе когда совсем темно. Можно было, конечно, запустить процесс и уйти, но мы сидим в садике, контролируем, что-то меняем по ходу дела.

Ругаю себя, у меня там схема местной иерархии простаивает, нужно разрабатывать план дальнейших знакомств, а заодно потихоньку начинать разузнавать, каким образом можно выбить приглашение для Лерки. Дождаться не могу, даже думать боюсь, что будет, если её всё-таки не смогут отпустить.

Но не хватает сил уйти, как мне нравится возиться в саду с Антером, перепачкав домашние шорты в земле, на ходу менять планчик дорожек, сто раз включать режим отмывания садового дивана, рассуждать, замостить ли пространство под столом, или оставить тот стоять на земле. Видеть, как мой хороший улыбается, забывает о "своём месте", шутит.

Мы уже уходим спать, а роботы продолжают приводить территорию в порядок, сижу на подоконнике, наблюдаю за их копошением, сопровождаемым вспышками огней-индикаторов, не могу заснуть. Нужно будет ещё раз законы проштудировать, боже, как же мне его освободить! Поскорее!

С утра завтракаю сама, Антера ещё нет, и хорошо. Собираюсь на встречу с Климом, не хочу говорить, куда иду, не хочу, чтобы думал, будто мне это нравится, считал ветреной любительницей погулять с парнями. Господи, ненавижу Ямалиту Станянскую, как же я мечтаю, чтобы ты узнал Тамалию Нилову, но ведь это уже не важно, тень таринской аристократки навсегда останется между нами.

Бассейн наполнен, садик вычищен, и не скажешь, что вчера там был настоящий погром. Вот вернусь — весь день буду с тобой в воде мокнуть, родной.

Спускаюсь, Антер уже внизу, смотрит таким взглядом...

— Уходите? — интересуется, не могу разобраться в тоне.

— Ненадолго, — улыбаюсь, — по делам. Скоро буду. Ты... держи на всякий случай коммуникатор рядом и если вдруг что... обязательно звони.

Кивает сосредоточенно.

Антер

Смотрю на неё сквозь стекло в двери, длинный воздушный сарафан, подчёркивающий фигуру, в голову лезут глупые мысли, а вдруг она на свидание ушла, а вдруг снова приехал этот с Амадеуса, почему не захотела брать меня с собой?

Садится в гравикар, такая пустота, прохожу по дому, выхожу в сад, рассматриваю прозрачную чистоту бассейна, куда мы так и не успели окунуться. Преследуют картины, Тали в купальнике, мокрая и счастливая, провести бы руками по плечам, по спине, знать бы, что тебя это не обидит, не расстроит, не возмутит.

Разглядываю свои руки, для тебя это не только прикосновения чужого мужчины, но ещё и чужой постельной тряпки, со всех сторон отвратительно. Правильно ты всё делаешь, если бы разрешила хотя бы обнять, остановиться было бы ещё тяжелее. Почти невозможно.

Сегодня совсем жарко и тихо. Беру сетевик, сажусь на диване под деревом, заставляю себя хоть на чём-то сосредоточиться. Всякий раз радуюсь наличию виртуальных переводчиков на общий язык: всё-таки в письменности разбираться намного сложнее, чем в вербальном общении. Но Альянс в языковых требованиях достаточно жёсток, общий обязателен везде, даже на такой закрытой планете, как Тарин.

Размышляю, заводить ли отдельный файлик для всей собранной информации, или это будет слишком подозрительно? Если за Тали действительно следят, если могут заглядывать в её сеть, контролировать поступающую информацию... Могут ли забраться в сетевик? Заинтересоваться, кто это и для чего всевозможные сайты просматривает? Конечно, стараюсь создавать видимость случайных посещений, а иногда и правда что-нибудь отвлекает. Но всё равно не хочется привлекать нежелательного внимания.

Вдруг заметят, что раб проявляет сетевую активность, что ему много свободы предоставлено? Нет уж, лучше не спешить. И, честно говоря, не верится, что в общественном доступе может найтись нечто важное, только сидеть и бездействовать ещё хуже.

Всё, что касается рабов, чипов и пультов, очень тщательно скрыто. Но даже та незначительная информация, которую удаётся получить, требует систематизации и наглядности.

Нет, не буду никаких файлов создавать. Вдруг Тали проверяет, чем занимаюсь, решит ещё, что побег планирую. Вдруг ограничит даже такую незначительную свободу. Но не упускать же возможность узнать об этом мире чуть больше. А вдруг хоть какой-нибудь выход приоткроется...

Позанимаюсь-ка немного языком Амадеуса, давно не повторял.

Тамалия

Подъезжаю к дому Клима, чувствую себя отвратительно, не могу сказать, что я фанатка патриархальных обществ, всегда была за равноправие. Но ухаживать всё-таки должен мужчина, не правильно это — приглашать их, заезжать за ними, где-то глубоко внутри протестуют исконные женские струны.

Клим выходит с рабом, да они тут точно все странные, как можно на свидание с девушкой другого мужика тащить? Неужели и правда не понимают?

Не реагирую, конечно, надеюсь только, что хоть ему до моего Антера дела нет и расспрашивать не станет.

Здоровается, смущается, радуется, располагаются в гравикаре, несёт всякую чушь об оказанной ему чести и о том, как он счастлив удостоиться моего внимания. Размышляю о вывертах местного матриархата и радуюсь, что о чести и удостаивании вниманием не нужно растекаться мне.

— Ну что, куда хотите поехать? — интересуюсь.

— С вами куда угодно, прекрасная госпожа, — чуть кланяется. Ну раз куда угодно... Гм.

— Мммм, Клим... может, на "ты"?

— С радостью!

— Замечательно, — смеюсь. — Так вот... скажи, ты разбираешься в оружии?

Ох и глаза у мальчика, сейчас не сдержусь, хохотать начну.

— Ну... — мнётся, — слегка.

— Просто хочу себе какой-нибудь парализатор купить, поможешь выбрать?

— Зачем? — изумляется. Пожимаю плечами, вздыхаю грустно:

— Не знаю. Не могу избавиться от страха... Когда ехала на Тарин, думала, буду ощущать себя тут в безопасности. А не могу...

— Никто не посмеет тебя здесь тронуть! — восклицает горячо.

— Умом понимаю, — соглашаюсь, — но ничего не могу с собой поделать. Вот устанавливали бассейн, вроде бы пульт в руках держу, осознаю, что они все в моей власти... Но слишком их много, целый день расслабиться не могла, сказала Антеру приглядывать, понимаешь, они вели себя безупречно, а я всё равно не могла избавиться от мысли, что в доме полно чужих.

Доверчиво жалуюсь, надеюсь, ты не любишь ноющих девиц и не станешь на меня планы строить, а с другой стороны, отказать тоже вроде не способен.

— А ты стрелять-то хоть умеешь? — интересуется.

— А обязательно стрелять? — задаю дурацкий вопрос. В принципе, я уже выбрала, что мне подходит, конечно, бесконтактный. Однако нужно же обставить получше, на случай, если вдруг Клима кто расспросить решит.

— Или стрелять издалека, или подходить и давать разряд вплотную.

— Подходить?! — пугаюсь. — Ой нет, я лучше стрелять поучусь. А ты умеешь?

— Откуда? — пожимает плечами. — Нас такому не учат.

Слава богу.

— Ну, найду где поучиться. Так поможешь выбрать?

— Ну я не специалист...

— Так мне и не нужно профессиональное... Ладно, у консультанта спрошу, — машу беспечно.

— У моего раба статус телохранителя. Только он им почти не пользуется... нужды нет.

— А подсказать что-нибудь сможет? — с любопытством смотрю на симпатичного парня, из тех, что не похожи на любимых собачонок.

— Конечно, — соглашается Клим. — Поможешь госпоже выбрать, что она захочет, — это уже рабу.

— Как прикажете, господин, — отзывается тот. Похоже, нормально к мальчику относятся, без излишних перегибов. Всё-таки Клим симпатичный.

Подъезжаем к облюбованному мной магазину, проверка не хилая, скан ладони, наличия оружия, пугаюсь, не засекут ли мой дес-шокер и микросетевик, но проносит. Выдыхаю незаметно.

Стою растерянно, Клим демонстрирует, что мальчишки всегда остаются мальчишками, даже при матриархате — моментально идёт к лучшим образцам из выставленных на витрине.

— Туда даже не смотри, — указывает в сторону ерунды, в которой дизайн преобладает над функциональностью. — Вот здесь наверняка найдётся что-нибудь.

— Что посоветуешь?

Смотрит на раба, за прилавком загорается виртуальный консультант. Какая прелесть. Очередного раба, ожидающего, не решу ли я им воспользоваться, наверное, не выдержала бы.

Виртуальный консультант замечательной прошивки, не навязывается, не расхваливает — нейтрально описывает модель, о которой расспрашиваем, отвечает на вопросы, не перебивает даже раба.

Хватаюсь за всё подряд, выражаю восторги то по поводу внешнего вида, то цвета, то размера, беру в руку, даже пробую неуклюже стрелять. Постепенно подвожу к выбранной модели.

— Преимущества рассматриваемого экземпляра в том, — рассказывает виртуальный консультант, — что можно регулировать ширину луча, как в случае точечного, прицельного поражения, так и для широкой площади воздействия.

— Переключается легко, — соглашается раб, — идёт настройка на хозяина, чтобы мысленно регулировать ширину. А также интенсивность.

— Зачем? — хмурюсь.

— Она влияет на время, которое жертва будет парализована, — сообщает раб, откуда у него хватает выдержки не смотреть на меня, как на идиотку!

— Эти парализаторы являются безопасными как для хозяина, так и для того, на кого направлено воздействие, — вставляет консультант.

— Класс! — восхищаюсь. — Беру!

— Подожди, — останавливает Клим, — посмотри ещё что-то, может, лучше будет...

— Не хочу! — отмахиваюсь. — Зачем мне лучше, мне этот нравится! Надеюсь, не придётся им пользоваться, так, для уверенности.

— Ну если для уверенности...

— А что лучше? — на всякий случай интересуюсь, не выпуская выбранный трофей из рук. Клим переводит взгляд на раба.

— Для ваших целей, наверное, этот наиболее подходит, — отвечает раб. Предлагает ещё пару вариантов, делаю глупые придирки. Смотрю на него, размышляю о том, как же нужно быть уверенными в проводимой аттестации и сертификации, чтобы позволять рабам разбираться в оружии и применять его. А с другой стороны, если их с детства правильно ломают, направляют психику определённым образом... Да уж, Антеру ни за что бы не пройти.

Беру, пытаюсь поторговаться с виртуальным консультантом, как ни странно, он соглашается снизить цену. Внешне всё быстро, надеюсь, никто не догадается, как долго я перед этим модель выбирала. В прекраснейшем настроении выходим из магазина, достаю свой трофей прямо в гравикаре, рассматриваю, направляю по очереди на обоих парней. Раб бесстрастен, Клим слегка зеленеет и просит отвернуть дуло.

Глупо хихикаю, прячу парализатор в сумочку, буду теперь пулять направо и налево, пусть только кто решит ко мне подкатить. Или к Антеру.

— Ну что, — спрашиваю, — куда дальше? Голодный?

— Да не очень... — говорит. — Как пожелаешь.

— А знаешь что... покажешь мне свой корабль?

— Зачем? — удивляется. Демонстрирую лёгкое возбуждение:

— Ну это же классно! — говорю. — У меня маленький, на общей стоянке стоит, а у тебя отдельная.

— Так у меня старый...

— Ну как хочешь, — сдаюсь, — тогда сам предлагай, куда идти.

— Ну что ты, — смущается, — я вовсе не против. Далековато только: ближе к пассажирскому космопорту те, кто познатнее, наша полоса посередине; ещё немного — и грузовые начинаются. Ехать долго.

— Да я никуда не спешу, — улыбаюсь, с тоской раздумывая, что там сейчас делает Антер. Интересно, нашёл ли оставленные мной плавки? Приеду — заманю в бассейн, чего бы мне это ни стоило... Чёрт, кажется, улыбаюсь, ладно, пускай Клим думает, что ему. Направляю гравикар к выезду за стены.

— Я решил подать заявку на остров Далгнеров, — говорит.

— Будешь участвовать в состязаниях?

— Нет, на проживание и зрительские места. Не хочешь присоединиться?

— А обязательно подавать?

— Не обязательно, но так тебя разместят и всё организуют, а иначе может просто не хватить мест.

— Понятно... — тяну. — Ну, я ещё подумаю. Может, и правда съездить развеяться? А то всё на одном месте сижу.

Кивает, замолкает — не настаивает.

— Ну, расскажи о себе, — говорю. — Чем твоя семья занимается...

— У матери была доля в "Зейти", это производитель сетевиков.

Ох, Клим, со всех сторон нужный мальчик. Никак мне с тобой не распрощаться.

— Но отцу в наследстве отказали, фактически, всем заправляет её троюродная сестра, нам выдаёт нашу долю прибыли на содержание, но к управлению не подпускает.

— Тебе это неприятно? — спрашиваю. Пожимает плечами:

— На Тарине мужчины почти никогда не подпускаются к высоким должностям. Исключения, как господин Корнель, очень редки.

— Тебе ведь нравится возиться с сетевиками?

— Нравится, — соглашается. — Но даже мать не хотела меня обучать. Это уже папа, после её смерти... Сказал: что выберу сам, тем и буду заниматься.

— Так ты... где-то учился? — уточняю. Наведаться бы в библиотеку какого-нибудь компьютерного вуза... А то попасть туда извне, как и во все прочие местные локальные сети, не удается. Эх, как бы так раскрутить Клима на сведения, чтобы он ничего не заподозрил?

— Да, в нашем Институте Компьютерных Технологий. Только работу всё равно найти не смог. Получатся, для себя отучился.

— Классно! — говорю. — Покажешь как-нибудь, где учился?

— Покажу, — пожимает плечами. Надеюсь, туда не так сложно пройти, запасусь микросетевиком...

— Мне всегда было интересно, — продолжаю, — каким образом удалось ввести Тарин в общегалактическую систему связи, ведь он развивался по своему собственному пути!

— А ты в этом разбираешься? — удивляется.

— Неа! — говорю. — На уровне пользователя. Просто понимаю, что за столько веков технологии наверняка разбежались в разные стороны, даже если начинались с одной и той же земной...

В этот миг подаёт позывной мой коммуникатор. Достаю.

Господи, Антер, и как я ему отвечу?! Что стряслось?! Не успеваю ничего придумать, как звонок прерывается и приходит совсем иное сообщение: охранная сеть разомкнута.

— Что случилось? — пугается Клим. Видимо, на лице много чего отразилось. Возьми себя в руки, агент Там!

— Сигнализация! — говорю, разворачивая гравикар. — В мой дом кто-то проник! Ты простишь, если я тебя не завезу?

Чёрт, глупо как, высаживать его, что ли? Не за собой же тащить.

— А полиция?

— Им тоже сообщение должно было поступить.

— А у тебя как...

— У меня сигнализация связана с коммуникатором, — говорю. Хотя, пришло вовсе не то сообщение, которое должно было бы прийти, а по иным, скрытым каналам — благодаря тому, что сигнализация не совсем обычная. Вот чёрт, кто-то пытался обезопаситься от того, чтобы я узнала о взломе. В полицию тоже, наверное, ничего не поступило. Если бы не Антер, переждала бы и понаблюдала. Но вспоминая поход в музей...

— Пусть полиция и разбирается, — говорит.

— Пусть, — соглашаюсь, — но ты же понимаешь, что мне нужно как можно скорее туда попасть!

— А вдруг вооружённое ограбление?

— У меня теперь есть парализатор! А ты говорил, зачем!

Может, и правда вызвать полицию. Но для начала неплохо бы узнать, что там стряслось. Набираю Антера, не отвечает. Ускоряюсь. Далеко уже успели отъехать, эти стены ещё пока пройдёшь, что ж у них такие сканеры медленные, никогда не замечала!

— Лита... может, мы с тобой? Мой раб всё-таки имеет статус... — предлагает Клим. Знал бы, как не хочу, чтобы ты со мной ехал! Что Антер обо мне подумает?

А с другой стороны, Ямалита не стала бы отказываться. Неразумно. Высаживать — некрасиво, не просто некрасиво, подозрительно. Будто скрываю что.

— Ты можешь так не гнать? — просит Клим. Сейчас и не скажешь, что мальчишка.

— Не могу! — рявкаю. — Пока медлить буду, у меня полдома вынесут!

— А раб твой там?

— Конечно, где ему быть. Но я же не знаю, сколько их, сможет ли он их остановить.

— Как это? Ему нельзя, он не элитный.

— Тем более! — говорю. — Хотя я разрешила ему защищаться, если без моего разрешения кто-нибудь нападает. А то много желающих почему-то. Вот скажи? чем их всех так мой раб привлекает? Своих мало?

— Не знаю, — пожимает плечами. — Наглостью?

— Антер?!

— Он иногда смотрит слишком... вызывающе. Не должны рабы так смотреть, если не хотят, чтобы к ним цеплялись.

— Не замечала, — пожимаю плечами.

— Ты просто не привыкла замечать такие вещи, думаю. Не видишь ничего необычного. А я тебе говорю, как человек, с детства умеющий различать рабов и господ, даже если они в одинаковой одежде и без отличительных особенностей вроде ошейника.

— Ну может, — соглашаюсь. — Но он же абсолютно послушный. Никогда ничего не делает без разрешения!

— Не знаю, — пожимает плечами. Вот уже и дом, как вовремя я парализатор купила. Выхватываю.

— Лита... — начинает Клим.

— Если боишься, жди здесь! — отвечаю. Ещё не хватало, чтобы предлагал отдать оружие своему рабу. Иногда матриархат очень кстати...

Выскакиваю. Возле дома два гравикара без опознавательных знаков. Вроде Уиллиного не видно. Хотя, это ни о чём не говорит. Бросаюсь внутрь.

Антер

Когда голова начинает пухнуть от избытка незнакомых слов, решаю сделать перерыв. Долго как-то Тали нет. Впрочем, смотрю на часы, не так уж долго. Просто слишком пусто без неё.

Ведь не рассердится же, если я первый в бассейн залезу. Даже может и не узнать, если не спросит напрямую. Но почему-то не хочется одному.

Отгоняю мысли о том, что вдруг всё-таки пошла на свидание... Ведь сказала бы, наверное. Какой смысл от меня скрывать? Я всего лишь раб, никаких прав на неё у меня нет. Даже права голоса нет. И отчитываться передо мной она не обязана. А так тянет узнать.

Пока решаю, чего хочу больше — то ли что-нибудь съесть, то ли пойти в подвал размяться — вдруг обнаруживаю, что защитный купол как-то странно мерцает.

Доступа к мысленной системе управления у меня, конечно, нет, поэтому захожу в кухню, туда, где находится интерфейс ручного управления. Вроде всё в порядке, индикаторы горят. Нет, снова мигают, вспоминаю, где инструкция, — под лестницей наверное.

Замечаю, как над куполом пролетает гравикар. Не нравится мне это, бросаюсь к входной двери. На улице ещё два, раздумываю, набрать ли Тали. Возле машин несколько человек, похоже, рабы, жду, что будут делать. Что-то решают, переговариваются. Наконец, приближаются к двери.

— Есть! — из гравикаров выходят три женщины, похоже, хозяйки. Не могу понять, о чём они, на всякий случай проверяю охранку — работает.

Нет! Не знаю, что они там сделали, как взломали, однако дверь открывается, хотя индикаторы и здесь продолжают гореть, как если бы система работала. Всё-таки набираю Тали, бросаюсь назад. Не успеваю: врываются в дом, двое рабов хватают, заламывают руки, замечаю у одной из тёток полицейское устройство для воздействия на пульт.

Выхватывают коммуникатор, выключают, отшвыривают.

Никого из них раньше не видел, никакой формы — обычная гражданская брючная одежда. Не определишь, к кому относятся. Лучше бы не Тали звонил, а в полицию, идиот, наверняка же сигнала не поступило, обошли. Мне бы вряд ли полиция помогла, но ведь проникновение скорее всего незаконно. Следили за домом, что ли, ждали, когда уйдёт?

В саду тоже шевеление, острое мгновенное сожаление об оставленном на столе сетевике — напоминаю себе, что он всё равно не мой, что мог бы лишиться его в любой момент. Почему-то не помогает.

— Монстры морские, — рычит одна из тёток с зализанными волосами и толстым, некрасивым носом. Нажимает на какие-то сенсоры прибора, оборачивается ко мне: — Где твой пульт?

Пожимаю плечами:

— Не знаю. У госпожи.

Если сейф Тали так хорошо экранирует...

— Попробуй к сети подключиться, управление наверняка выведено, — говорит вторая. Пугаюсь: что будет, если узнают, что не выведено.

— Не получается! — досадливо сообщает первая.

— Что вам надо? — говорю.

— Молчи, раб! — возмущается, достаёт кнут, нет уж! Спасибо, Тали, я хоть немного форму набрал да хоть какие-то приёмы вспомнил. Пока держащие рабы не ожидают, ударяю одного в колено, тот взвывает, выпускает мою руку, выкручиваю вторую у второго, отталкивая.

— Ах ты... — возмущается толстоносая, ругается непечатными словами, даёт знак рабам. Много их, конечно, долго не продержусь, но вдруг Тали увидит, что звонил, вдруг... демон, не бросится же она сюда, Тали, пожалуйста, вызови полицию! Ты же внимательная, должна заметить, что возле дома много машин.

Несколько рабов накидываются на меня, пока ухожу, но им не впервой, а у меня практики давным-давно не было, да ещё эта сука замахивается кнутом, уклоняюсь, слегка задевает кончиком, подоспевает вторая со вторым. Что вам здесь нужно, твари?

Спину обжигает болью, ощущаю, как сдирается кожа на бедре под разодранной тканью брюк, сжимаю зубы. После пульта это ерунда, кричать не буду, хоть всего измолоти. Лишь бы пульт не сработал. Рабы всё-таки хватают, опять заламывают руки. Дёргаться бесполезно, стою.

— На вот, — подходит третья, с длинной рыжей косищей, вся в веснушках, протягивает толстоносой прибор, та ещё раз от души хлещет кнутом, вздрагиваю. Молчу. Сквозь заливающий глаза пот пытаюсь рассмотреть. Демон, такой прибор, как у службы поимки рабов, из тех, что воздействуют на чип, минуя пульт. Дерьмо.

Они, как и на остальных планетах, где нет многофункциональных пультов, могут лишь менять интенсивность. Но этого вполне достаточно, чтобы не выдержать.

А как же законы, якобы запрещающие гражданским иметь что один, что другой? Те только у полиции, эти только у службы поимки, как раз недавно изучал. Схем работы, конечно, не найти, но чётко прописано: нельзя применять против чужих рабов, да и в свободной продаже не имеется.

— Спасибо, — улыбается, даёт разряд, кажется, не самый сильный, всё равно выгибаюсь, рабы отпускают, падаю на пол.

Вскакиваю, зря, дурак, знаешь же, чем это чревато, получаю ещё разряд, снова оказываюсь на полу. Сжимаю зубы.

— А теперь говори давай.

— Что... — бормочу.

— Всё! — чеканит.

— Не понимаю... — бормочу. Во-первых, действительно не понимаю. Во-вторых, пока разговариваю, она не трогает кнопки.

Всё-таки нажимает, усиливает, сейчас закричу...

— Так понятнее? — спрашивает. Качаю головой. — Ты почему отбиваться посмел?

— А почему вы посмели вломиться в чужой дом?

— Где это видано?! — возмущается. — Дело раба маленькое — сидеть в сторонке и молчать! А сейчас ты расскажешь всё подозрительное, что только сможешь вспомнить о госпоже Станянской. Или попадёшь к Амире Бевальской, знаешь такую? Уж она-то умеет добывать информацию.

Ощущаю приступ ужаса, подкрепляет нажатием на кнопку. В голове туман, страшно боюсь что-нибудь ляпнуть. Молчу, сдавив зубы.

— Говори, — снова рычит, дополняет речь ядрёными словцами, сейчас меня стошнит. Разве это женщина?

— Ничего... не... знаю... — отвечаю, демон, что же делать. Выбить у неё из рук этот прибор, что ли? Всё равно хуже не будет.

— Будешь нормально рассказывать — не стану нажимать. Было что-нибудь, что показалось тебе странным? — опять спрашивает, нажимая на кнопку, слова с трудом проходят в сознание, а сил на то, чтобы сообразить, как ответить, совсем не остаётся.

— Не-ет! — кричу, не отпускает, пытаюсь удержать в голове эту мысль. Ничего, повторяю про себя, ничего странного. Тали меня наказывает...

— Наказывает... — говорю вслух. Поднимает брови, отпускает кнопку, заинтересованно слушает. Пытаюсь отдышаться.

— Ну? — поощряет. — Рассказывай. Исправно, значит, наказывает?

— Часто...

— Она с кем-то встречалась?

— Встречалась... — говорю.

— С кем? — интересуется.

— Госпожа Олинка Альвейская, госпожа Свелла... Мирайская, кажется... Господин... Клим... Линийский, господин... Халир...

Перечисляю все имена из высшего света, какие помню, толстоносая начинает нетерпеливо морщиться.

— А кроме аристократов? — перебивает. — Может, случайные встречи?

Вспоминаю Марка, не знаю фамилию. Случайное знакомство. Не хочу, чтобы они следили за Тали и пытались выяснить, кто он такой. Хотя, демон дери, похоже, она была права и за ней уже следят. Что их спровоцировало? Неужели Тали правильно сделала, когда решила сбежать из музея? А дальше что?

Так, останавливаю себя. Они пришли, когда её нет. Это должно быть важно. Сигнализация не сработала, скорее всего не хотят, чтобы она вообще знала, что здесь кто-то побывал. Обдумать не получается, очередное нажатие на кнопку вышибает все мысли из головы и весь воздух из лёгких, даже закричать не удаётся — задыхаюсь. Дверь отворяется, надо же, Тали... Что это у неё в руках? Откуда?

Следом за ней забегает чужой раб в ошейнике. Не чужой, я его уже видел. А вон и хозяин.

Она всё-таки ходила на свидание. Знаешь теперь, какие у неё "дела". Ощущаю опустошение, словно вместе с воздухом из груди вымелось и всё остальное. Какого демона я тут валяюсь на полу и пытаюсь её выгораживать?!

Тамалия

Влетаю, кричу, пуляю зажмурившись... Ну не зажмурившись, конечно, прекрасно знаю, куда стреляю, успела всё рассмотреть и просчитать, но надеюсь, что необходимую видимость создала. Зону поражения делаю пошире, Антера не зацепить бы, пара рабов рядом с ним тоже не попадает, пытаются выскочить в сад.

— А ну стоять! — командую, останавливаются. Рабы всё-таки, подчинение у них в подкорке. Спрашивать что-либо бесполезно, наверное. Отряд без формы — значит, не правительственная операция. Вероятно, частная. Наша драгоценная Уилла? Снова? Вроде же она уже всё выяснила. Полицию нужно вызвать в любом случае, а там видно будет.

— Вызывай полицию! — кричу Климу. Кивает, достаёт коммуникатор.

Застывшие скульптурные группировки по моей гостинной порождают жутковатые ассоциации. Еле сдерживаюсь, чтобы не броситься к Антеру.

Антер кое-как садится на полу, на ковре пятна крови, одежда изорвана. Вытирает лоб, бросает на нас взгляд... Господи, мрачный какой взгляд. Закрывает глаза.

— Как тебе так удалось? — выдавливает Клим поражённо.

— Не знаю, — отвечаю, стараюсь, чтобы рука дрожать начала. Редкость для меня, мои руки столько практики прошли, что обычно не дрожат. Но надо. Вдруг запись работает? Оборачиваюсь к рабу Клима, приказываю:

— Под лестницей медкабина. Давай её сюда.

Тот смотрит на хозяина, дожидается утвердительного кивка, идёт под лестницу. Возится там, возвращается с медкабиной. Проходит несколько долгих минут.

Наконец-то появляется полиция — где ж вы раньше были? Неужели совсем ничего не сработало?! Или вы заодно с теми, кто сюда влез?

— Что случилось, госпожа? — бросается ко мне одна из полицейских.

— Не знаю, — начинаю рыдать, путано пересказываю поскорее, как получила сигнал, вернулась и увидела полный дом чужих людей. — Антер, марш в медкабину! Весь ковёр испортили, — жалуюсь.

— Подождите, пусть сначала показания даст, — сообщает, тварь. Не можешь потерпеть, пока излечится?

— Не люблю крови, — хнычу. Показания раба — редкость, вообще-то. Мало кто внимание на них обращает. Но он был один в доме, видимо, решили не пренебрегать.

— Мы быстро, — обещает, подходит к Антеру, требует встать как положено. Сейчас я в неё тоже пальну. От нервов. Сука. Не могу смотреть, как он перемещается на колени.

— Рассказывай, что случилось, что они хотели. А вы, госпожа, проверьте пока, активировалась ли аварийная запись, коль уж вам сигнал пришёл. Хотя в полиции не было никакого сигнала. Кто-нибудь ушёл? Что-нибудь пропало?

Антер

Ямалита перепуганная, всю злость как рукой сняло. Пусть ты никогда не увидишь во мне равного мужчину и не будешь со мной... не отдам тебя им на растерзание.

— Не знаю, — говорю. — Сначала заметил, как мигает поле, потом они ворвались. Попытался предупредить хозяйку.

— За что избили?

— Сопротивлялся. Дом охранял.

Кивает. Задаёт несколько уточняющих вопросов. Разрешает идти в медкабину. И что я, должен при них при всех тут раздеваться? Не удерживаюсь, бросаю взгляд на Тали.

— Отвези медкабину в гостевую ванную, — говорит рабу Клима. И на том спасибо. — И помоги Антеру.

— Сам дойду, — отвечаю, вижу вскинутые брови полисменши. Тали бросает сердитый взгляд, замолкаю. Они уже на "ты", она его рабами распоряжается. А я как был дураком, так и остался.

Не хочу, чтобы он мне помогал, но не перечу, когда подставляет плечо под руку, второй толкая медкабину. Заводит в ванную.

— Помочь? — спрашивает.

— Не надо, — говорю. Кивает понимающе, уходит. Закрываюсь: никаких приказов на этот счёт не было. Залезаю в медкабину.

Тамалия

Запись, конечно, не сработала — качественно взломали. А что там в моих личных подслоях, знать никому не надобно. Делаю скорбное лицо, рыдаю, приезжает подкрепление, начинающих двигаться нарушителей выводят к машинам. Обещают держать меня в курсе, ох, надеюсь, надеюсь. Нужно разобраться, только как...

Так, отправить Клима.

— Спасибо, — говорю, всхлипываю. — Извини, я тебя не смогу отвезти.

— Ну что ты...

— Если хочешь, воспользуйся машиной.

— Может, побыть с тобой? — предлагает. Качаю головой:

— Нет! Хочу побыть одна, прости! Ты видел, что они сделали с моим домом?! А ты говорил, никто не посмеет...

— Ну это как-то... вообще-то странно! Кто мог к тебе залезть? Зачем?

— Не знаю, — реву. — Пусть полиция разбирается. Пожалуйста, уходи. Я позвоню. А то сорвусь, нужно в себя прийти! — усиливаю истерику, предпочитает исчезнуть. И славно. Твою мать, что же мне делать. А вдруг они тут жучков накидали? Даже в сейф не полезешь.

Когда последних рабов вывели, падаю на диван, закрываю глаза. Разведка так грубо не действовала бы. И кто это, чёрт возьми? Хорошо хоть микросетевик на мне. Сейчас попробую войти в систему, продиагностировать...

Антер

Демон, даже одеть нечего. Выхожу, натянув порванные окровавленные брюки. Кажется, все ушли. Тали на диване, иду к ней.

— Та... — начинаю, смотрит сердито — чуть не закашливаюсь:

— Госпожа Ямалита! — напоминает. — Готово? Кабину на место поставил?

— Конечно, госпожа, — отвечаю.

— А теперь рассказывай, что произошло. Ты на улице сидел? — встаёт порывисто, направляется в садик. Недоумеваю, что с ней такое, иду следом. Тали, что случилось? Так и хочется спросить. Но не рискую.

— Почему сетевик здесь? — интересуется раздражённо, прямо не знаю, что и ответить. Теряюсь. — Я тебе разрешала его трогать? Чем ты в нём занимался?

— Хотел...

— Меня не интересует, что ты там хотел! — кричит, хватает сетевик, швыряет в бассейн. Сколько внушал себе, что он не мой, а ощущения отвратительные. Истерика у неё, что ли? Ничего не понимаю, начинаю паниковать.

— Та...

— Молчи, когда я к тебе не обращаюсь! — оборачивается, смотрит совсем холодно. Да что стряслось? — Ни на мгновение нельзя дома оставить! Иди оденься, сейчас со мной поедешь.

— Куда? — ляпаю, хотя казалось бы, пора понять, что всё рухнуло и это больше не моя Тали. Ведь знал, что такое может в любой момент произойти, ведь не хотел доверять. А осознавать всё равно тяжело. "Моя Тали". Никогда она твоей не была!

— Не твоего ума дело, раб. Совсем от рук отбился, не помнишь, как с госпожой разговаривать нужно!

Смотрю на неё. Тали, ты серьёзно? Судя по ледяному взгляду — вполне. И что, позу покорности пора занимать? Интересно, ты вытащила пульт? Чего ждёшь?

Не успеваю принять решение — отворачивается.

— Сколько там этот Клим ехать будет? Где мой гравикар?

Молчу, возвращается в дом. Иду за ней, смотрю на стройную фигурку, едва уловимо просвечивающуюся под светлой тканью. Объяснила бы, Тали. Что я сделал не так?

В груди снова сжимается, вдруг осознаю: могу в последний раз идти по этому, ставшему почти своим дому, первому месту за столько лет, где почувствовалось хоть какое-то тепло, хоть относительная безопасность. Могу больше никогда её не увидеть.

— Быстро одевайся!

Иду к себе. Или уже не к себе. С ужасом думаю о происходящем. Прямо какой-то кошмарный сон. Или вот она, настоящая реальность. Добро пожаловать, раб.

Наталкиваюсь на плавки, чёрт возьми, Тали. Что стряслось?!

Зашвыриваю их подальше, переодеваюсь, спускаюсь. Тянуть бессмысленно, а дожидаться, чтобы на кнопки пульта нажимать начала, совсем не хочется. Она уже у двери, всё тот же воздушный сарафан, бретелька соскользнула с плеча. Робот трудится, отчищая ковёр от крови.

Не моя.

Тали выходит, зачем-то ставит дом на сигнализацию. Хотя какой смысл, если её только что взломали? Молчу, потому что это не моя Тали, а жестокая Таринская госпожа, которая неизвестно куда меня тащит. Ведь не собиралась, не планировала никуда ехать.

Паникую. А вдруг рассердилась настолько, что решила продать? Отвезти к Амире? Олинке? За что?

Молчу. Не буду ничего у тебя спрашивать.

Подъезжает гравикар, Тали бросает на меня взгляд, опускаюсь на колени держать дверь — обязанностей никто не отменял. Молча продвигается к окну. На всякий случай сажусь напротив и у противоположного окна. Отъезжаем.

— Антер... — начинает.

— Мне на пол сесть? — интересуюсь. Демон её знает, как и насколько требования вдруг изменились. Немногим больше месяца везло на этот раз, тоже неплохо.

Чуть придвигается, делает какое-то движение, раньше подумал бы, что хочет обнять, но сейчас машинально отшатываюсь. Откуда я знаю, чего она там хочет и на что разозлилась.

— Простите, госпожа, — спохватываюсь. Нельзя ведь отклоняться, хоть по щекам хлестать решит, хоть черрадием ответное послание выжигать. Закусывает губу.

— Антер, — говорит тихо, прерывая движение. — Прости меня, пожалуйста. Мы восстановим твой сетевик и...

— Он ваш, — говорю. Отворачивается.

— Антер. Сеть диагностирует подключения. Они могли засунуть прослушивающие устройства или подсматривающие камеры. В твоём сетевике копались. Надеюсь, ты там... не делал ничего... странного для раба.

— Работал с обучающей программой языка Амадеуса.

Поднимает глаза, Тали, ну какие же у тебя глаза... Так это всё не по-настоящему? На случай, если подсматривают? Прости, Тали, я не понял. Думал, всему конец.

— Извини, у меня не было возможности тебя предупредить. Я не знаю, куда могли проникнуть устройства. Не знаю, смогу ли их обнаружить, мой сетевик хоть и сильный, но я понятия не имею, что тут за техника и кто их всех прислал. И... спасибо тебе. Я всё видела.

— Запись сработала? — удивляюсь.

— Дублирующая. В полицию пока не отдавала. Просто не знаю, вдруг они заодно? Подождём результатов следствия.

— Куда мы едем? — интересуюсь.

— На корабль, — говорит. — Туда вроде никто не проникал. Переждём немного.

— У тебя есть свой корабль?

— Ну да. А на чём я, по-твоему, прилетела?

И ты не можешь улететь с Тарина? Совсем странно. А уж после сегодняшнего... чёрт-те что.

Молчу. Внутри снова всё клокочет и переворачивается, не могу прийти в себя. Ведь уже почти попрощался с тобой. Снова идиотские непроизвольные реакции, неужели опять перестанешь прикасаться ко мне?

Демон, Тали, я сегодня за день год прожил. Кажется, паршивое тело снова начинает вздрагивать. Не смотри на меня, дай привести себя в порядок.

Странно, поворачивается к окну, словно услышала.

— Спасибо тебе, — повторяет.

Молчу. Прихожу в себя. Раздумываю о том, что она примчалась. Ко мне. Не хочу думать, что только ради дома. Хотя по логике...

Спросить про Клима? Зачем. Ведь и так ясно, что встречалась с ним.

— Откуда у тебя парализатор? — интересуюсь.

— Как раз купила, — усмехается. — Они разрешены, безопасны. Пусть теперь кто-нибудь только попробует сунуться!.. Ты кого-нибудь узнал?

— Нет, — отвечаю. — Никого.

Вытаскивает коммуникатор, отключает.

— Ни с кем не хочу разговаривать, — объясняет. Подаёт мне мой:

— Пусть всегда будет у тебя.

Киваю. Прости, Тали. Обними.

Снова отворачивается к окну.

Тамалия

Только не реви опять, чёрт возьми, только не реви.

Боже, как же он быстро поверил, что во мне госпожа проснулась, даже знать не хочу, о чём думал, но судя по глазам... Ведь поверил, что всё кончено, что с ним наигрались, думал, я продавать его везу, наказывать, или куда? С каким видом отшатнулся, господи, я здесь умру и ничего от меня не останется.

Заткнись, злюсь на себя. Радуйся тому, что всё так закончилось. Ведь могла же не успеть, забрали бы — и где бы я его потом искала? Как же я надеялась, что поймёт, подхватит игру! Чёрт. Сейчас головой о стекло биться буду.

Въезжаем на территорию космопорта, проходим идентификацию: я как обычно предъявляю ладонь, Антеру этого не нужно, вся территория полностью сканируется, ни один обладатель рабского чипа не проберётся незамеченным.

Всё автоматизировано, целью визита ставлю посещение корабля без взлёта, Антер напряжён, чип, что ли, снова реагирует. Лечь бы тебе, мой хороший, отоспаться.

Подъезжаю к небольшому кораблику — очень быстрый и манёвренный, хотя на вид слабомощный. Основной путь отступления, в случае необходимости. Фактически рубка управления и каюта. Находится на общей стоянке, зажат со всех сторон такими же дешёвыми на вид модельками, защитное поле работает, вот и хорошо. Заходим через мини-шлюз, Антер оглядывает тесное помещение с узкой кроватью, примыкающую к нему через переборку рубку.

— Вы пульт не брали? — вдруг спрашивает.

— Чтобы они узнали, где у меня сейф? Если что, мне сегодня простительно: переживаю, забыла.

— А сетевик? — удивляется.

— У меня есть аварийный выход подключения, — говорю. Наблюдательный мой. Ещё чуть-чуть, и всё поймёшь же. Сложишь все фрагменты мозаики...

Антер проходит открытую переборку, разглядывает пульт управления.

Чёрт, до меня вдруг доходит, какое искушение предлагаю. Оборачиваюсь к нему, смотрю внимательно:

— Антер... Ты же понимаешь, что... таможню не пройти и от полиции не сбежать?

Поднимает глаза, тоже смотрит серьёзно. Развожу руки в стороны, ладонями вверх.

— Я твой пульт не брала. И караулить всю ночь не собираюсь. Рассчитываю на твоё благоразумие.

Антер

Смотрю на неё, на несколько мгновений захлёстывает дикая жажда свободы, взлететь, попытаться, а вдруг повезёт? Вдруг это единственный шанс?

Тали поворачивается, идёт в небольшую нишку-кухню, открывает комбайн, рассматривая, что в него заправлено. Этот простой, домашний жест почему-то отрезвляет. Ничего у меня не получится, начиная от разрешения на взлёт и заканчивая прохождением таможни или попыткой её облететь.

А ты что делала бы, Тали? Стреляла в меня из парализатора? Молча наблюдала бы, ожидая? Попыталась бы остановить? Уж поднять на тебя руку я точно не смог бы.

Едва ли удалось бы отлететь за пределы орбиты Тарина, наверняка остановили бы. А дальше? После сегодняшнего даже спектакли Ямалиты не помогут, забрали бы для разбирательства, а там... не факт, что вернули бы.

Я постараюсь быть благоразумным, Тали. Наверное, ты даже не представляешь, какую жажду свободы пробудила, какое желание вырваться, наконец, отсюда! Сидеть на корабле и не попытаться? Ты себе не представляешь, Тали, насколько это сложно.

— Тут какие-то долгосрочные продукты, сейчас быстренько перекусим, я потом нормальных закажу. Ложись отдыхай, — говорит.

Оглядываюсь — куда тут ляжешь?

— На кровать, — уточняет.

— А ты? — не удерживаюсь. Пожимает плечами:

— В кресле посплю, оно раскладывается. Не переживай о ерунде. У тебя тяжёлый день был.

У тебя, можно подумать, лёгкий.

Тамалия

Перекусываем. Всё-таки ложится — даже сильно уговаривать не пришлось. Сажусь за пульт. Собираю разбегающиеся мысли.

Если я сейчас воспользуюсь шансом, просто убегу отсюда. В конце концов, для того корабль и нужен. Но это значит — провал всей миссии. Возврата назад уже не будет.

Оглядываюсь, смотрю на спящего Антера. Уже завтра ты мог бы стать свободным, я могла бы признаться тебе во всём, наверное, никогда и ничего не хотела сильнее и острее.

Вот чёрт, может, позволить ему взять меня в заложники? Пусть сбежит, а я потом вернусь.

Вернусь ли? Даже если нас отпустят, не захотят рисковать инопланетянкой-аристократкой, не факт, что позволят вернуться обратно.

Пытаюсь сообразить, возможно ли это в принципе. Чип-то в радиусе действия поимочных пультов. Впрочем, Антер может меня, к примеру, закрыть в машинном отсеке, где я долго не протяну, или там отключить автопилот и попытаться взлететь так. Да, это, пожалуй, самое простое, связать меня и пытаться взлететь, активировав двигатели моей ладонью. Тогда на чип не станут воздействовать, чтобы не устроить катастрофу. Или станут, чтобы избавиться от обоих сразу.

Да не отпустят нас, наверное... Мы столько знаем, что просто так никто нас не выпустит. Вот если бы я куда-нибудь улетела ненадолго, оставаясь вне подозрений... Грёбаный Тарин, оказывается, для меня это не меньшее искушение, чем для него! Увериться бы, что аристократы до тебя не доберутся, а то статистика освобождений слишком удручает.

Опять же, без одобрения начальства, Антер может не получить никакой помощи... Удастся ли другу отца защитить его? Лучше отправлю с Леркой. Знать бы, что точно приедет. В конце концов, мой корабль никуда не денется, если Лерку не отпустят — всегда можно использовать такой шанс.

Заставляю себя успокоиться, глубоко дышу. Руки чуть ли не сами собой порываются запустить двигатель и рвануть отсюда хоть к бесу на рога! Нужно откинуть эмоции и попытаться оценить ситуацию с точки зрения логики. Пробую анализировать.

Если бы меня заподозрили в шпионаже, никто не взламывал бы дом — скорее, где-нибудь попытались подкараулить. Причём меня, а не Антера. А его... Ох, как же вспоминается музей, Уилла. Рабыня. Что-то здесь неправильно, не помешало бы разобраться. Кстати, на территорию космопорта прошли беспрепятственно.

Знать бы их структуру власти, но она так скрыта. Уже не сомневаюсь, что всё руководство производится из-под "колпака". И не похоже, чтобы между тремя Главами было разделение, кто за какую область отвечает. Ну да, тогда та Глава, которая руководит армией, военной разведкой и особыми отделами, стала бы главнее. Кому подчиняется разведка и контрразведка, как отдаются приказы? Хотя, если, например, на одном семействе армия с военной разведкой, на другом — полиция с охраной, а на третьем — политическая разведка и контрразведка... Всё возможно. А прочие вопросы, вроде образования и здравоохранения, обсуждаются вместе.

Мало, очень мало данных. Каждое аристократическое семейство внутри стен — или как они называются Дома — имеет представителя в своего рода "государственном совете", где решаются различные управленческие проблемы, при чём всей планеты. Председательствует там Корнель, последние несколько лет остающийся лишь и.о. Спикера. Ибо мужчина, поэтому должность у него якобы временная. Хорошо же научился маневрировать между аристократками... Насколько я понимаю, он и поддерживает контакт с Главами. Собираются примерно раз в месяц, меня, конечно, никто туда не звал. Вся информация о работе этого органа тщательно скрыта.

А вот никаких аналогов министерств я пока не приметила. Либо находятся там же под куполом и их деятельность скрыта, либо управление построено по-другому. Либо им представителей от Домов достаточно?

Так, нужно отослать сообщение. Якобы в компьютерную фирму, обслуживающую мою сеть. Специально для таких случаев организованную. Удалённый доступ, конечно, открыть едва ли удастся, Тарин всё-таки. Так что пусть лучше вышлют "фирменную" диагностирующую программу. Под ней и уничтожим всё лишне... Потом придётся "случайно" оставшиеся два "жучка" запороть. Всего насчитала три, один в сетевике Антера — полежит немного в бассейне, достану починить и избавлюсь, если к тому времени сам не накроется. Или вообще новый заказать? Ещё два блуждающие на верхнем контуре сети, хорошо, хоть внутрь не проникли. Зато могут в любом месте дома оказаться, нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.

Долго сижу, пишу жалобу Лерке, совмещённую с шифровкой, ещё нескольким друзьям согласно легенде.

Встаю, наконец. Нахожу в шкафу запасные брюки с футболкой, оставленные на случай срочного побега, понадобится — переоденусь. Заказываю продукты в местном автоматизированном магазинчике. Заглядываю к Антеру.

Кажется, спит. Не справляюсь с искушением, сажусь на кровать, провожу по волосам. Всё тебе приходится за меня отдуваться, мой хороший. Зачем тебе язык Амадеуса? Действительно хочешь приехать ко мне свободным? Я уже увидела твою внутреннюю свободу, тебе не нужно производить на меня впечатление. Разве что пожелаешь сатисфакции... Ну, тоже имеешь право. Только приезжай.

Прости, родной, ключ пришлось забрать. Хорошо, что они не добрались до твоей комнаты, однако пока разумнее положить его в сейф. Но он всё равно твой. Когда же ты начнёшь мне верить, перестанешь вздрагивать и закрываться при малейшем поводе? Господи, что ты о Климе подумал? Даже не спрашиваешь, значит, точно уверен в своих выводах. Не начинать же мне оправдываться, ещё глупее будет.

Сижу, спит, вроде бы спокойно, без кошмаров.

Возвращаюсь в рубку, пытаюсь разложить кресло. Не слишком-то удобно, залезаю с ногами, как же я устала. Засыпаю.

Антер

И сплю, и не сплю, отдыхаю, но слышу происходящее, на какой-то грани нахожусь. Ощущаю, как Тали садится, зачем-то гладит по голове, как же понять тебя?

Нужно, наверное, встать, уступить кровать.

Кажется, разглядывает. Чего ты ждёшь? Пытаешься определить, не попробую ли сбежать?

Уходит. Лежу, кручусь, мысли в голову лезут. Не могу перебороть соблазн выяснить, заперла ли. Поднимаюсь, направляюсь к переборке. Отодвигается, надо же. Тали, почему ты так неосторожна, откуда можешь знать, что у меня на уме? Ещё месяц назад только пульт и сдерживал.

Подхожу. Спит, в такой неудобной позе свернулась, прикасаюсь к открытому плечу. Долго решаюсь, отнести ли на кровать. Я и сам в кресле посплю, не привыкать.

Всё-таки поднимаю на руки, эта лёгкая ткань, под которой угадываются все изгибы фигуры, не могу заставить себя не думать, не мечтать.

Клим, вспоминаю. Говорила, что не стала бы ни за кем бегать, а сама поехала к нему. Сколько ещё раз ты меня обманывала?

Прижимаю её к себе, кто я такой, чтобы считаться с моим мнением, особенно в этом вопросе, Тали свободная госпожа.

Почему, демон дери, почему осознавая всё это, не могу заставить себя прекратить о ней думать, не могу уже представить без неё свою жизнь?

Замираю: обхватывает за шею, присматриваюсь — похоже, спит. Аккуратно укладываю на узкую койку, приходится наклониться, освободиться — не отпускает. Так и стоял бы, смотрел на тебя.

Сажусь рядом, осторожно снимаю её руки с плеч, чуть шевелит головой, устраивая поудобнее, "Антер", шепчет. Или мне так хочется слышать именно это. Приоткрывает и снова закрывает глаза. Сижу боюсь пошелохнуться.

Кажется, спит. Не могу удержаться, мягкие губы притягивают невозможно, понимаю, что нельзя мне, провожу рукой по щеке. Какая ты нежная. Красивая.

Наклоняюсь. Прикасаюсь к губам, совсем чуть-чуть, чтобы не разбудить. Твой ласковый привкус, знала бы ты, как же мне хочется тебя поцеловать. Лучше не знай, конечно. Падать-то мне дальше некуда.

Тамалия

Резко просыпаюсь, пытаюсь сообразить, где нахожусь, что случилось. Боже, снилось что-то такое невероятно приятное, уже и не вспомню, что. Антер, кажется.

Осознаю, где мы, подскакиваю. Как это я оказалась на кровати? Прислушиваюсь. Нет, корабль на месте, переборка закрыта — стараюсь не паниковать, подхожу. Открывается. Медленно выдыхаю. Антер за пультом управления, на моём месте.

Оборачивается, пугается.

— Простите, госпожа... Я... просто подумал, вам неудобно...

— Всё нормально, — говорю. — Спасибо. Антер... ночь уже. Я не против, чтобы ты со мной рядом лёг. Тесно, конечно, походные условия... Зато не нужно скрючиваться в этом кресле.

Смотрит странным взглядом. Киваю. Поднимается нерешительно.

— Может, я на полу лучше?

— Ещё чего, на металле спать. Ложись давай. Сегодня тут переночуем, а завтра, пожалуй, поедем дом в порядок приводить.

Антер

Какие слова, оказывается, почти волшебные. Поедем домой. Ругаю себя: с каких пор на Тарине твой дом? Всего несколько часов назад всё рухнуло, и снова может рухнуть в любой момент по любым причинам.

Иду за ней к кровати, не помню, чтобы когда-нибудь испытывал такое волнение от одной мысли...

— Я знаю, о чём ты думаешь, — говорит вдруг. Удивляюсь, останавливаюсь, смотрю на неё.

Нет, кажется, она о другом. Жду. Продолжает:

— Антер, возможно, тебе и удалось бы взлететь, сообщив, что на борту заложница-аристократка...

Паникую. Да я бы никогда... ну то есть... мысль, конечно, мелькала, не могла не мелькнуть, но я не стал бы подвергать тебя опасности!

— ... но я едва ли настолько ценна для них, чтобы они дали нам сбежать. Гораздо важнее не дать уйти информации о внутренних делах Тарина в твоём, да и моём, возможно, лице. То есть несчастный случай процентов на девяносто более вероятен, чем что нас отпустят. Ты ведь это понимаешь? — говорит тихо.

— Я же не пытался запустить корабль, — отвечаю. Хотя мог бы, демон подери, папа показывал когда-то общие навыки, и при желании разобраться не так-то сложно, такие лодки, как твоя, рассчитаны на то, что с ними и ребёнок управится. Молчу. Ты мне всё-таки тоже не доверяешь. Правильно, наверное, учитывая мой послужной. Почему тогда не заперла?

— На всякий случай говорю, — вдруг сообщает. — Потерпи ещё немножко. Я придумаю, как отпустить тебя так, чтобы ты смог нормально жить, не прячась и не боясь мести со стороны аристократов.

— Я не стал бы подвергать вас опасности, — говорю.

Как бы глупо это ни звучало, просто не смогу. Не тебя.

Продвигается к стенке, аккуратно укладываюсь рядом, какая кровать жуткая, не то, что на яхте: никак не ляжешь так, чтобы не соприкасаться. Поскорее укрываю нас.

Тамалия

— Антер... — всё-таки не удерживаюсь, спрашиваю. Чуть поворачивается, смотрит вопросительно. — Скажи... почему, почему ты не подумал о том, что нам могли подсунуть подслушивающие устройства? Ведь ты же сразу решил... что ты там решил? Что меня перемкнуло?

— Не знаю, — пожимает плечами. Молчит, после всё-таки отвечает: — Вы же с Климом начали встречаться, вдруг я вам мешать буду. Или ему. Я же не знаю... как и когда изменится ваше отношение.

— То есть то, что я тебе обещала — ничего не значит? Считаешь, я могу взять и в момент передумать?

— Вы хозяйка, — отвечает мрачно. — Это ваше право. Обещания, данные рабам, никогда ничего не значили.

Ну да, все хозяева так делали. Господи, хочется взвыть от бессилия. Понимаю: что бы я ни говорила — ничего не изменится, пока сам не убедится, не поверит. Не могу я за месяц перечеркнуть весь его шестилетний опыт, даже если бы он сам этого хотел. Всё равно опыт будет кричать, что нельзя нам верить, что все мы бессердечные твари и похотливые суки. И придумывать новые объяснения, приписывать разные коварные мотивы. Будет же...

Вздыхаю.

— Я не встречаюсь с Климом, — говорю. — Попросила помочь парализатор выбрать. Его раб в этом разбирается. Свеллу с Анитой очень уж не хотелось дёргать. Давай... давай придумаем какую-то систему... какой-то условный знак. Ну, скажем, поставлю картинку или фотографию в гостинной и буду её ронять-переворачивать, если предположу что-нибудь неладное. И ты будешь знать... что... ну ты понял. Договорились?

— Договорились, — кивает.

Не могу удержаться, кладу голову на его плечо, мучаюсь: наверное, для него это как использование госпожой, оправдываю себя узкой кроватью, ведь не просила же нести меня сюда! Молчит, не двигается...

Ругаю себя. Заканчивай с обустройством бассейнов и прочего домашнего уюта, занимайся тем, для чего приехала. Выясняй, кто это настолько обнаглел, что полез к тебе в дом, накидал "жучков", выпытывал сведения у раба. И не пытайся в очередной раз наладить отношения: пока не сможешь ничего объяснить, будет только хуже.

Лежу, стараюсь не двигаться, как здесь заснёшь, может правда лучше по очереди в кресле сидеть? Прислушиваюсь, присматриваюсь. Спит, что ли.

Провожу рукой по чуть колючей щеке, плечу. Уже почти хочется, чтобы ты обо всём догадался. "Циник" крутит пальцем у виска и подбирает обидные эпитеты, знаю, насколько это опасно. Но ведь ты так держался... Понимаю, чуть дольше и чуть сильнее усилие — и просто можешь перестать контролировать себя. Да и зачем тебе меня прикрывать? Если на кону твоя жизнь — мне и самой не хочется продолжать миссию с такими перспективами. Знаю, что надо, но чем дальше, тем сложнее себя в этом убеждать.

Антер

Лежу не могу заснуть, выспался, что ли? Или это её присутствие так действует.

Поглаживает по плечу, то ли думает о чём-то, то ли... что? Даже такое лёгкое прикосновение заставляет моё ненормальное тело сходить с ума.

Приоткрываю глаза, смотрит на меня, улыбается, убирает руку.

— Извини, не хотела будить, так... задумалась, — шепчет. Молчу, сжимаю кулаки — хорошо, под одеялом не видно.

Иногда начинает казаться... ей доставляет удовольствие изводить меня от желания. Может, с самого начала интересно было? Видела, как вздрагиваю от прикосновений, передёргиваюсь, про таблетки бормочу. Решила поэкспериментировать, удастся ли пробудить во мне интерес. Чего же в таком случае хочет добиться? Признания? Что приползу с просьбой? Что поведу себя как свободный мужчина, ухаживать начну? Или просто буду продолжать терпеть, ей в удовольствие?

Иногда стыдно от таких мыслей, не может она быть настолько жестокой. Нужны ей мои желания, просто не замечает. Не задумывается. Или делает вид, в надежде, что сам пойму.

Молчу. Пока не приказываешь, остаётся хоть какая-то надежда на то, что не обязан поступать так, как ты от меня ожидаешь. А кроме неё, и нет ничего.

Тамалия

С утра будит настойчивый зуммер охранного контура. Как же мы с Антером славно уместились, во сне обнимает меня, прямо как родной, улыбаюсь. Зуммер повторяется в очередной раз, Антер открывает глаза, пугается, отпускает руки.

Умываюсь наскоро, не хочу включать приборы — просто выхожу. У кораблика Корнель собственной персоной, надо же, даже огромный гравикар нашёл, где разместить.

Наскоро соображаю: если бы что-нибудь замышлял — не явился бы лично, в системе космопорта не отмечался бы, значит, можно не слишком паниковать. Изображаю радостное удивление, чуть не на шею ему бросаюсь.

— Девочка! — говорит с упрёком, — Ты почему ко мне сразу же не обратилась, коммуникатор выключила — никак до тебя не дозваться? Я едва только узнал... приехала бы, мы с Олинкой всегда рады тебя видеть, можешь не переживать, в любое время дня и ночи... Собирайся, поехали, не нужно тут ютиться!

— Спасибо... — благодарю, — но я думала домой вернуться... порядок наводить, профилактику охранной системы заказать...

— Успеешь ещё, у тебя такой стресс, поехали хоть немного отдохнёшь. И леди Келла переживала, ты же из её Рода, говорит, как такое могло случиться?

Вот оно что... Леди Келла заинтересовалась. Прости, Антер, боюсь, придётся съездить. Таким леди не отказывают.

— Но мне даже переодеться не во что... — оглядываю себя растерянно. Сарафан, конечно, не мнущийся, но после ночи на узкой койке и не то, чтобы свежий.

— Ерунда! Разве я не могу тебя побаловать? Заедем в магазин — купим, что захочешь!

— Да мне неудобно... — мнусь, хотя, дядя не обеднеет, конечно. Отмахивается:

— Ерунда! Давай собирайся скорее, жду в машине!

Киваю, возвращаюсь к Антеру, смотрит настороженно. Вздыхаю.

— Это Корнель, — сообщаю. — К себе зовёт...

— Вы же домой хотели? — бурчит.

— И сейчас хочу, — соглашаюсь, — но ты же знаешь. Таким, как он, не отказывают. Придётся поехать. Обещал по дороге в магазин завезти. Если хочешь... — чёрт, прямо язык не поворачивается предлагать, — могу поводок купить. Чтобы Олинка...

— Не хочу, — отворачивается. — Я и так могу не отходить от тебя.

— Хорошо, — снова соглашаюсь. Конечно, с поводком мне было бы проще, всегда можно дёрнуть, не озвучивая приказов и якобы не заботясь, исполняются ли они. А так — придётся озвучивать, гадости очередные говорить. Так мне будет сложнее. Но ему, пожалуй, наоборот.

Принимаем наскоро по очереди душ, пока Антер бреется одноразовой бритвой из местных запасов, последний раз обдумываю возможность прямо сейчас бросить к чёрту эту сумасшедшую планету. Нет, кажется, рано пока. Будем устанавливать связи с леди Келлой.

Антер

Готовлюсь, размышляю о предстоящем. Почему-то мысль, что Тали просто приходится притворяться, придаёт странное спокойствие, что ли. Страшно, конечно, что и как обернётся, а вдруг Корнель заведёт нас в ловушку, разве кто-нибудь сможет ему помешать? Он же тут всё контролирует. Подозреваю, даже если бы прямо здесь нас расстрелял, эти аристократы и слова не сказали бы. Ну разве только пришлось бы оправдываться перед другими планетами, где гражданка Амадеуса подевалась. Олинка эта ещё его чокнутая...

Но ощущение, что мы с Тали словно бы с одной стороны, придаёт какой-то иррациональной уверенности. Прекрасно помню, кто она, и понимаю, что раб с хозяйкой не могут быть на одной стороне. Но с ощущениями же ничего не поделаешь. Приятно думать, будто она только притворяется. Даже если на самом-то деле притворяется именно со мной.

Корнель не выходит — с кем-то бурно разговаривает по коммуникатору, руками машет, но едва мы появляемся, прощается. Держу дверь, в машине только Корнель и молоденькая рабыня у его ног, возраста, наверное, его же Олинки. Отвратительная семейка.

Девушка в тонком коротеньком платьице, под которым не заметно белья. При мысли, что ей приходится ублажать этого борова, хочется выхватить у Тали парализатор и навсегда обездвижить старого развратника. Надеюсь, он всё-таки не Амира в мужском лице. На всякий случай тоже сажусь на пол, отворачиваюсь. Тали запускает руку в мои волосы, едва уловимо поглаживает, так и хочется головой дёрнуть. Хотя её прикосновение...

Быстро выезжаем, радует, что даже Корнелю приходится пройти идентификацию ладони, всё-таки несмотря на разнузданный нрав аристократов, работает всё у них очень чётко. И едет Корнель, хоть и важная шишка, над теми же дорогами, что и остальные, не рвётся напрямик. Редкость, когда гравикары взлетают над домами: кажется, тут специальное дорожное покрытие, отмечающее местонахождение машин, чтобы лучше контролировать ситуацию и не допускать аварий. И ведь все придерживаются правил.

Останавливаемся у какого-то магазинчика. Корнель достаёт карточку, протягивает Ямалите:

— Пожалуйста, ни в чём себе не отказывай, покупай, что захочешь! Шопинг — лучшее снятие стресса. Я с тобой не пойду, моя прекрасная госпожа, нужно сделать ещё несколько важных звонков, но ты уж не экономь.

— Спасибо! — радостно вспыхивает Ямалита, оглядываюсь на неё, кивает, мол, со мной идём.

Тамалия

Не знаю, что это за магазин, возможно, самого Корнеля или его знакомых, поэтому предпочитаю не рисковать. Например, не шутить с Антером по поводу превращения Корнеля в миллионера. Из миллиардера. Но коль уж сказано не экономить и ни в чём себе не отказывать, почему бы не воспользоваться? Перенервничавшая Ямалита вполне может снять таким способом стресс, заодно сэкономив казённые средства.

Магазин обслуживают рабы, а может даже и камеры есть, вдруг Корнель наблюдает? Хоть и сомнительно, но не выпускаю эту мысль из головы, поддерживаю собственную роль, накупаю кучу шмотья, про Антера тоже не забываю. Не сказать, чтобы ему это нравилось, но не перечит.

Меряю, тут же переодеваюсь во что-то поприличнее, Антеру тоже приходится, а что делать... Отдаю нашу одежду одному из рабов, приказываю вычистить и доставить вместе с прочими покупками домой. Надеюсь, у бедняги не будет из-за этого неприятностей. Улыбается, со всем соглашается, и ладно.

Здесь же небольшое помещение, где специальный раб делает укладку и наносит макияж, Корнель точно знает, что нужно аристократке с утра пораньше.

У выхода продовольственный автомат, покупаю две шоколадки, одну делю с Антером. Смотрит с некоторым удивлением, благодарит, но как обычно не отказывается, сладкоежка мой. Вторую вручаю рабыне Корнеля, ну и глаза у девчушки, чёрт, почему сюда именно меня заслали! Риторический вопрос, конечно, прежде всего моё родство виновато, да опыт проведения операций всё-таки имеется, пусть и краткосрочных, да возможность открылась неожиданно, галактическая разведка помогла... Но этот постоянный психологический прессинг!

— Нечего её шоколадом кормить, растолстеет, — бухтит толстопузый. Козёл, не можешь хоть чем-то порадовать наложницу? Для себя не жалеешь небось.

— Один раз можно, — улыбаюсь, глазами хлопаю, хмыкает:

— До чего же ты необычная госпожа, дорогая Ямалита!

— Да ладно, — смеюсь, — скажите уж как есть, странная инопланетянка. Разве я не знаю, как меня называют? Нравится, когда рабы смотрят на меня с восхищением, ничего не могу поделать. Ну пусть съест?

— Так и быть, бери, но один раз, — кивает рабыне. — Скажи спасибо прекрасной госпоже.

— Спасибо, прекрасная госпожа, — лепечет девочка, счастью своему не верит. Да уж, вкусностями тут рабов не балуют.

Усаживает её к себе на колени, запускает руки под платье, несчастной уже и шоколадка не в радость. Мог бы и сдержаться, или я — не "приличное общество"? Тогда кто? "Своя почти дочь" — или наоборот, "та, с кем можно уже не считаться"...

Вдоволь натискав девушку, небрежным жестом подталкивает её обратно на пол. Кажется, я не удивлена, что Олинка у тебя такой получилась.

— Ну как, принарядилась? — Корнель оглядывает моё новое длинное платье с какими-то красными драгоценными камешками, кажется, из местных. Много у них здесь необычных морских драгоценных камней, неплохой межпланетный бизнес. Уникальных полезных ископаемых нет, а вот камешки — весьма и весьма.

Возвращаю ему карточку, говорю смущённо:

— Ну... я, наверное, немного увлеклась...

— Вижу, и раба принарядила?

— Мне нравится его наряжать... Может, лучше вернуть...

— Даже не думай! — перебивает. — Олинка у меня такая же, если бы не ставил лимиты на картах, давно уже разорился бы. Обо всём на свете забывает. Я же сказал — бери, что захочешь! Ты мне почти как дочь.

Даже не могу представить себе этот лимит, учитывая, что я столько всего накупила, а он не сработал. Умилённо благодарю и восторгаюсь, с тревогой слежу за неотступным приближением резиденции Альвейских. А вдруг я ошиблась и назад нам уже не выбраться? Письмо, конечно, соответствующее отправила. Но толку-то, всё равно на помощь никто прийти не сможет. Хотя бы будут знать, где пропали.

— Элитная? — интересуюсь небрежно, киваю на рабыню, не потому, что слишком интересно, просто если нет, то обязательно своим весточку пошлю, чтобы пробили по базе да поискали, откуда. Но увы, не придётся:

— Эта элитная, — говорит, — прямо из детдома выкупил, только первое совершеннолетие наступило, у одного паршивца перехватил. Не набалуюсь никак. Хотя под настроение и неэлитных люблю, бывает, даже сопротивляются, или смотрят так... Да что тебе говорить, у тебя же тоже не элитный. Угодил, надеюсь?

— Конечно! — соглашаюсь.

— Часто же, наверное, в постели пультом пользуешься.

— Ну... бывает, — смущаюсь.

— Извини, не моё дело, конечно.

Олинку свою расспроси, тварь. Перевожу разговор на то, что больше интересует меня:

— А мы к леди Келле тоже поедем?

— Не знаю, может, она к нам заедет... Созвонимся потом, она женщина занятая, жизнь по минутам расписана.

Да уж, под купол к себе точно не пригласит. Киваю с пониманием и безмерным уважением к занятой женщине.

Антер

Сижу, с трудом заставляю себя сдержаться, казалось бы, столько раз уже видел подобное, но разве к такому привыкнешь? Элитная девочка, такая симпатичная, с детства наверное затачивалась под постель, только прихоти хозяина и исполнять. Ничего другого даже помыслить не может. Но ведь там, глубоко внутри, наверняка остались и свои пожелания? А потом надоест, продадут другому? А когда постареет? Старых рабов здесь вообще почти нет, редкость увидеть. Многие не доживают, но не удивился бы, если бы узнал, что от остальных ненужных просто избавляются. Или, может, на какие-нибудь работы?

Тали что-то расспрашивает про леди Келлу, интересно, а где действительно живут Главы? Никакой информации по этому поводу не видел.

Почему-то вспоминаю те три острова, наши с Тали весёлые предположения. А может, и правда — выходы, только откуда?

Бросаю взгляд в окно. Поскольку сижу на полу, вижу едва заметную зеленоватую луну, которая почти всегда на небе, разве что совсем при ярком солнце не видна. Но сегодня пасмурнее, и она просматривается. Пытаюсь ухватить какую-то ускользающую мысль.

Ямалита чуть сжимает волосы, осознаю, что так и сижу уставившись в небо, принимаю положенный послушный вид, опускаю голову.

— ... узнать, к какому я дому отношусь, — говорит Ямалита, пытаюсь вникнуть в суть разговора. Вдруг важное что-то?

— Ну ты же понимаешь, дорогая, у нас дома по матери передаются, материнская линия первоочерёдна, а ты родственница мужчины. Поэтому с определением дома могут возникнуть проблемы, но ты не переживай, всё равно аристократка, приняли тебя здесь прекрасно, ты теперь наша и в обиду не дадим!

Неужели? Хорошо, что Корнель моего лица не видит, а то я наверняка схлопотал бы. Как раз вчера не дали. Будто слышит мои мысли, вдруг интересуется:

— Ямалита, дорогая, а где твой пульт?

Тали, похоже, опускает голову:

— Забыла... Уже только на корабле вспомнила! Вчера всё так неожиданно произошло... Я даже подумала, что, может, улететь отсюда?

— Ну куда тебе улетать, твоих же ещё не всех поймали.

— Ну да, — всхлипывает Ямалита. Дерьмо, может, именно поэтому ей и нельзя покидать Тарин? Какого демона, разве негде больше спрятаться?!

— Ладно уж, не переживай, с одним несчастным рабом как-нибудь справимся, если вдруг что.

— Что — что? — изумляется.

— Мало ли, неэлитный же. Ты наверняка догадалась закрыть от него рубку управления?

— А надо было? — удивляется. Не разговаривал бы с тобой на корабле, тоже поверил бы в непроходимый идиотизм. Лучше бы сказала, что закрыла. Хотя... так меня тоже запуганным идиотом сочтут, который даже не понял, какой шанс прозевал. Стараюсь не вздохнуть тоскливо. — Он что, знает, как корабль водить? Антер?

— Откуда, госпожа, — говорю.

— Ну вот, — удовлетворённо заявляет Корнелю. — Он со мной всю ночь был. Ну, руки, правда, связала... для интереса.

Чёрт, кажется, смущаюсь, так Тали это говорит... Как она сама-то не смущается?! Ощущаю на себе взгляд рабыни, всеми силами стараюсь ничего не показать. Права госпожа, сто раз права, пусть видят то, что им привычнее. Логика, она вещь такая, у каждого своя, к привычной картине мира подстраивается.

Приезжаем наконец-то, выходим, я-то ладно, но когда девушка рядом дверь держать становится...

Тамалия

Олинка вылетает навстречу, целуется-обнимается, трещит о том, как она волновалась. Бедняжечка. Поглядывает на Антера, поскорее велю ему подняться, нечего тут психопатку радовать.

Подружка тащит меня в дом, Корнель сообщает вслед, чтобы покормила, говорит, сейчас придёт, только в кабинет и обратно. Да, попыталась я ещё в первые дни запустить сюда "жучок", так при попадании в кабинет он самоликвидировался. Почти ничего не передал. С тех пор и осторожничаю, мало ли, какое где оборудование и в чём причины. А "жучков" у меня, увы, ограниченное количество, пусть и не так уж мало.

Впрочем, с приоритетами, кажется, определились. Амире — обязательно, тем более, у неё в допросной ничего не сработало. Хотя, казалось бы, если уж у Корнеля технологии из-под купола, то и там должны быть. А может, у него другие? Или кто-то по знакомству подсуетил?

Теоретически возможно, конечно, что "жучок" бракованный попался.

Олинка заводит меня в одну из шикарных гостиных с фонтаном-бассейном посреди огромного зала, усаживает за стол, отправляет местного раба с поручением касательно еды. Количество стекла и сады за ним поражают воображение.

Рабы приносят, между прочим, четыре тарелки: точно Келлу ждут...

Антеру приходится усесться у моих ног, Олинка бросает на него слюнявые взгляды, но пока держится. Насколько я успела выяснить опытным путём, с полчаса она может продержаться. А там, будем надеяться, папаня подтянется. Хоть и в кабинет пошёл, а рабыню не забыл прихватить, жирный индюк.

Как ни странно, Корнель достаточно быстро появляется, на этот раз в окружении нескольких рабынь и рабов, наперебой порывающихся ему угодить. Той девочки что-то не видно. Стараюсь не думать об этом. На столе как раз всё накрыли, Келлу ждать не заставляют, и то радует. Наверное, точно не знают, когда прибудет.

— А можно какую-нибудь тарелку для раба? — спрашиваю. — Антер у меня тоже не ел с утра.

Прости, родной, всё понимаю, но неизвестно, сколько мы здесь пробудем и куда отсюда ехать придётся.

— Отведите его к рабам, — начинает Корнель, нет уж, не дам, а вдруг у тебя там Уилла в соседней комнате? Вы с ней коллеги, кажется. Вцепляюсь в рубашку Антера, делаю перепуганные глаза:

— Нет, нет, пусть останется со мной!

— Ну что ты, Ямалита, — убеждает Корнель.

— Он мой! — говорю. Чёрт, не могу сходу придумать достойного предлога. Ладно, используем тогда убийственный женский аргумент, тем более, что я на взводе и это будет не так уж сложно.

Смотрю на Корнеля, накручиваю себя мысленно, пока из глаз не начинают тихо литься слёзы. Истерик хватит, а вот текущие по щекам слёзы обычно действуют на мужчин наилучшим способом.

— Ну что ты, — пугается Корнель, — ничего страшного, конечно, пускай тут поест, сейчас всё принесут.

Ладно, может, я параноик и никто его в соседней комнате не ждёт, не то Корнель так быстро не отступился бы. Подаёт какой-то знак, ничего не расспрашивает, вот и хорошо. Протягивает носовой платок, фу, какая гадость. Надеюсь, он у тебя просто для красоты, а не пот вытирать. Делаю вид, что промокаю глаза, Антеру приносят гривинос с тарелкой.

Да уж, вроде бы деньги не считают, а еда для рабов на порядок отличается от собственной. Не понимаю такой скупости.

— Ты его совсем от себя не отпускаешь? — не слишком довольно спрашивает Олинка.

— А зачем? — недоумеваю, вздыхая. — Он же существует для моего удовольствия! Вы извините, я просто так напереживалась, так нанервничалась...

Олинка аж приплясывает, насколько ей хочется услышать, как именно я напереживалась и нанервничалась, да в подробностях. Рассказываю с нужными мне акцентами, ей не терпится и версию Антера из первых уст получить. Антер молодец, отвечает на вопросы очень осторожно, впрочем, Олинку больше волнует, кто, куда и сколько раз его ударил да на пульт понажимал.

Изо всех сил участвую в разговоре, не представляю, знаком ли Корнель с полицейским отчётом, пытаюсь не допустить ни малейшего промаха.

Антер

Стараюсь не размышлять о том, как противно сидеть на полу и есть с гравиноса. Напоминаю себе, что недавно ни о чём другом и мечтать не смел.

— Пульт у тебя, наверное, в сейфе? — интересуется Корнель. Тали кивает:

— А что?

— Нет, просто сейф хороший, не сработал же.

— Я не слишком разбираюсь, — беспечно пожимает плечами Тали. Интересно, можно ли как-то узнать, где у предыдущих хозяев сейф стоял? Может, зря она скрыть пытается? Или имеется в виду, что новый хозяин непременно в другое место перенесёт? Впрочем, первый же профессиональный обыск всё обнаружит, наверное, она не хотела, чтобы видели те, кто наблюдает сейчас. А боров-то, похоже, уже каждую подробность выяснил.

Доедаю, хотя лучше бы Тали такую заботу не проявляла, поголодал бы денёк, подумаешь. Не все и не всегда вспоминают, что рабы тоже есть хотят. А теперь этих хозяев и благодарить ещё. Всё-таки иногда просто невозможно забыть, что она госпожа.

Вдруг осознаю, что никогда мне уже не подняться, что бы Тали ни позволяла наедине, а никогда она не пойдёт против системы, вот и сейчас безразлично смотрит, как я Олинку с Корнелем благодарю с колен, о чём-то болтать продолжает. Корнель благосклонно кивает, объелся уже, подобрел, а рабыне шоколадки пожалел. Олинка довольна безмерно, сажусь обратно на полу возле Ямалиты, к обеим спиной. Все эти мечты о равенстве не более, чем иллюзии, ты будешь продолжать болтать с господами, а я — ползать у них в ногах. Так зачем тебе моё достоинство? Чтобы я острее осознавал, насколько бесконечна между нами пропасть?

— Может, отдохнуть хочешь? — предлагает хозяйке Корнель. — Проводить в комнату?

— Ну что вы, зачем же я буду вас стеснять...

Корнель вдруг хохотать начинает, обводит рукой вокруг:

— Ты это серьёзно, моя прекрасная госпожа? Как ты можешь нас стеснить? В этом доме двести пятьдесят восемь гостевых комнат!

— Ну тогда я полежала бы немного... — робко отвечает Тали.

— Проводи, моя хорошая, — говорит Корнель, по всей видимости Олинке. Тали мягко прикасается к моему плечу, поднимаюсь, иду за ними.

Олинка заводит нас в роскошные апартаменты, закрывает дверь, обводит губы языком. Удивительно, как она выдержала завтрак без раба. Всё-таки Корнель для неё хоть в какой-то мере авторитет.

— Слушай, — говорит, поглядывая на меня, — я могу привести парочку рабов, развлечёмся...

— Прости, — вздыхает Ямалита, — давай чуть позже, я правда полежать хочу. Ночью почти не спала.

Олинка разочарованно выдыхает.

— Ладно, — соглашается, — давай немного позже. А можно, пока ты будешь отдыхать, я Антера возьму?

Сердце нехорошо сжимается, стараюсь не паниковать.

— Антер должен мне ноги массажировать.

— Я тебе другого пришлю!

— Олинка! — Ямалита передёргивается. — Не нужно мне другого, я и к Антеру еле привыкла.

— Ладно, отдыхай, — сообщает Олинка не очень довольно.

— Не обижайся, — шепчет Ямалита, устало укладываясь на диван. Олинка какое-то время смотрит на неё, наконец-то уходит.

Думаю о том, что здесь ведь всё может просматриваться.

— Какие будут распоряжения, госпожа?

— Полежать хочу, — сообщает сонно. — Смотри, чтобы никто не тревожил.

Интересно, действительно заснула, или притворяется? Сажусь на ковёр у дивана, смотрю на дверь. Не знаю, как ей, а мне не спится.

Тамалия

Да уж, у Корнеля сетевая защита на порядок мощнее, чем у Ажалли со Свеллой. А кабинета и вовсе не видно, словно провал на этом месте в виртуале. Наверное, можно войти, только физически находясь в кабинете. Как у них всё-таки странно сети устроены. Эх, Клим, где твои знания...

Не прогуляться ли мне по дому ножками, не заблудиться ли, не выйти случайно туда?

Заперт же наверняка. Да и лишние подозрения вызывать не хочется.

Осторожно осматриваю сеть по периметру, пытаюсь просканировать. Наверняка же вся информация в кабинете хранится, но учитывая, что стало с "жучком"... А вдруг и меня вырубит, чем потом оправдываться буду?

Кто бы знал, как надоело в сетевике ходить. Он, конечно, почти неощутим, но не люблю, когда на лице что-то мешается и умыться невозможно...

Чёрт, как бы с Рабыней встретиться. Сказала, сама найдёт, но вдруг не может? Рисковать, не рисковать? Столько у неё узнать нужно.

От работы с сетевиком отвлекает мягкий сигнал двери, открываю глаза, подаю Антеру знак отворить. На пороге раб — один из Олинкиных красавцев в чёрных кожаных брюках, передаёт сообщение, что прибыла леди Келла. Даже удивительно, как быстро она. Что их всех так расшевелило?

Спешим привести себя в порядок, на всякий случай незаметно активирую одного из "жучков", лежащих в косметичке, выходим. Хочется перекинуться с Антером парой слов, но на помещении есть сетекамеры, а работают ли они в данный момент, определить не успела. Поэтому из роли не выхожу, Антер тоже не предпринимает никаких попыток, умничка мой.

Леди Келла, похоже, от обеда отказалась, так как ведут меня не в ту гостинную со столом, а на полуоткрытую террасу. Нежные белые занавеси чуть колышутся ветром, леди Келла на белоснежном диване, любуется водоёмом, который вполне мог бы занять первое в Галактике место по восхитительности дизайна. Декоративные растения, пёстрые птицы, островки зелени, настолько великолепно организованы... Чёрт, ну как же всё-таки у Корнеля красиво!

Леди снова в светлом узком одеянии, обтягивающая юбка до колен, высокие шпильки, только волосы на этот раз распущены с небрежностью, в каждом штрихе которой просматривается работа стилиста, и прихвачены драгоценной диадемой. Сидит вполоборота, в руке бокал, за спиной всё тот же телохранитель. Корнель здесь же, в отдельном низком кресле, а вот Олинки не видно почему-то. Не подпускают дитятко к серьёзным делам. Зато давешняя девочка возле него на полу, не утерпел, так и тянет руки.

Здороваюсь, леди Келла приглашает жестом садиться рядом, молчаливый местный раб наливает вина в бокал, подаёт, как положено, и бесшумно удаляется. Антер становится за моей спиной, никто ничего на это не говорит.

— Ну как вы, госпожа Ямалита? — интересуется Келла.

— Спасибо, уже лучше, — киваю. Ну и глаза у Келлы, словно мозг просверливает, чтобы взглянуть, что там внутри. Так и хочется спрятаться.

— Мне уже обо всём известно, — сообщает. — Вы же не пытались связаться с отправившим вас реабилитационным отделом?

Боишься, что пожалуюсь? Хорошая идея, между прочим, в рамках легенды. Я сюда, вообще-то, психику восстанавливать приехала.

— Думала об этом... — сообщаю неловко.

— Не переживайте, моя милая, больше вас не побеспокоят.

— Но кто это был?! — восклицаю. — Почему?

— Видите ли, некоторые члены высших домов заводят себе так называемых двойников. Они обеспечивают безопасность и лишние руки для определенной работы.

Это ты про Уилл, что ли? Ну, я как-то так и подумала... Впрочем, если о том, кто у причала пристал к моему рабу, ещё могу откуда-нибудь знать, то о ее причастности к "двойникам" — никак не могу. Поэтому молчу, киваю.

— Один из таких людей оказался замешан в очень неприглядном деле, — продолжает Келла. Можно подумать, у вас тут другие дела имеются! Приглядные. — Как выяснилось, этот человек связан с одной... ммм... организацией.

Чёрт, надеюсь, ты не о Рабыне и её сподвижниках? Надеюсь, ты о тех, кто тайком торгует малолетними рабами? Но тогда почему виноват "двойник", а не сама мамаша, подарившая дочке мальчишку? Козу отпущения нашли? Молчу, продолжает:

— Вполне возможно, у них есть и другие союзники, так что будьте, пожалуйста, осторожны.

— Но при чём тут я?! — недоумённо восклицаю.

— Видите ли, вы, вероятно, не при чём, они испугались, что ваш раб может их узнать.

— Раб? — удивлённо смотрю на Антера.

— Он, возможно, вам не рассказывал, а возможно, и сам не придал значения, что видел нечто, способное эту особу скомпрометировать. Если хотите, мы можем обменять вашего раба, чтобы не доставлял вам столько неприятностей.

— Что вы, какие неприятности! — восклицаю. Ещё не хватало. А при чём тогда подслушивающие устройства? Хотели бы избавиться от Антера — избавились бы.

— Видимо, за вами планировали понаблюдать, — говорит Келла, словно мысли прочла. — Так что проверьте сеть на предмет посторонних вмешательств.

Ага, а вы там понаблюдаете, что у меня за техника да как много я умею?

— А знаете что, лучше я возьму вас под своё покровительство. Вы же относитесь к моему Роду, — чуть улыбается уголками тонких губ, ой, как же мне не по себе от неё. Странная, пугающая женщина. Соберись, агент Там. — Я установлю вам дополнительный контур, тогда уж точно никто не рискнёт вмешиваться в жизнь нашей дорогой гостьи.

— Ну что вы, право, это лишнее, — бормочу, ещё твоего контроля мне не хватало. — У меня неплохая охранная система...

— Не достаточно хорошая, чтобы сдержать проникновение.

Чёрт, чёрт! Почему у меня такое ощущение, что мы с Антером словно статисты в спектакле какой-то высокой игры избранных, только наши роли никто не объяснил? Возможно, нами просто воспользовались, чтобы избавиться от Уиллы. Может, это и не она вовсе, может, всё спланировано? Для чего тогда, кто конечная цель? Хочется верить, что мы просто под руку подвернулись, но не могу позволить себе такой роскоши.

— И что... будет с двойником? — интересуюсь.

— Вас он больше не побеспокоит, — улыбается Келла, прямо мурашки по коже.

— А эту организацию... поймали? — спрашиваю. Ну хоть намекни о Рабыне!

— Ещё не полностью, — отвечает. Как бы ей об Амире дать знать? — Похоже, у них были союзники где-то здесь, так что вы уж постарайтесь пока ни с кем доверительных отношений не заводить. Ну кроме ваших самых близких друзей, конечно, — кивает Корнелю, тот с радостью принимает комплимент, но молчит, в разговор не лезет. Странно видеть его таким покладистым, даже понимая, насколько впечатление обманчиво. — Слышала, вы парализатор купили?

Киваю, бросаю взгляд на её охранника.

— Да, — говорю. — Удивительно вовремя... Не представляю, что бы я делала без него...

Представляю, конечно. Антера ни за что не отдала бы, пришлось бы пустить в ход дес-шокер и быстро убегать. Возможно, прихватив Клима в качестве заложника. Обидно было бы потом узнать, что на самом деле это не меня заподозрили, а против Уиллы что-то организовали. Если я правильно разобралась в намеках. Чем же и кому она не угодила? Может, Рабыня постаралась, где нужно информацию скинула? Всё-таки удачно получилось.

— Нравится? — кивает на своего телохранителя, заметив мой взгляд. — Могу одолжить.

— Что вы! — пугаюсь. — Я боюсь!

— Чего? — удивляется.

— Чужой мужчина, с оружием...

— Какой же мужчина, когда раб? Если сильно боитесь, можем сделать ему небольшую операцию, мужчиной быть перестанет.

Надо же, раб стоит не шелохнувшись, будто и не о его мужском достоинстве речь идёт. Даже Антер не удержался, взглянул на него.

— А оружие? — спрашиваю.

— Ямалита, вы, наверное, не представляете себе нашу систему воспитания рабов, проверенную уже многими поколениями. Среди элитных раз в полсотни лет случается непослушание. Это огромная, огромная редкость и, как правило, выявляется на тестировании.

— Но как вы этого добиваетесь? — поражаюсь.

— Разработана целая система. Например, каждый ребёнок знает, что если будет думать неправильно, в конце недели его ждёт наказание через чип.

— А как вы узнаёте, что он думал неправильно? — интересуюсь, хотя идея мне понятна. Наказывают всех, в том плане, что каждый наверняка хоть что-то подумал. Но дети-то этого не знают и усиленно стараются думать правильно, чтобы избежать наказания...

Чёрт, возьми себя в руки, агент Там. Потом будешь рассуждать о том, не сделаешь ли хуже, избавив рабов от хозяев. Похоже, у них прямо зависимость вырабатывается с детства. И что делать с огромным количеством не приспособленных к свободной жизни, "правильно поломанных" рабов?

— Говорю же, у нас разработано множество методов, — отвечает.

— А те, которых вы на экспорт растите? — рискую спросить. Ведь продают же они своих рабов на другие планеты, но те ничего о Тарине не знают.

— Они растятся в отдельных закрытых питомниках, даже о существовании своих пультов имеют самое смутное представление, — странно, не уходит от ответа. А ведь этой информации в общем доступе нет. — Так как? Корнель, у вас в медкабине есть нужная функция?

— Найдём, — благодушно кивает тот, не отлипая от рабыни. Тебя бы туда засадить, тварь.

— Нет-нет, — отказываюсь. — Я лучше себе другого куплю. Зачем же буду вашего брать? А... Антеру как-то можно получить статус телохранителя?

Келла глядит на Антера с сомнением:

— Посмотрю, что можно сделать. Но, честно говоря, это вряд ли. Бывшим свободным запрещено давать в руки оружие. Может, у вас будет какая-нибудь другая просьба?

Была не была. Рискну, пожалуй.

— Ну... — опускаю голову. — Ко мне подруга хотела заехать. Возможно ли получить разрешение, чтобы пригласить её домой? Или придётся снять дом за стенами?

— Чтож, попробуйте получить разрешение. Я со своей стороны посодействую, чем смогу. Но вы должны понимать, что полностью берёте на себя ответственность за подругу и её поведение, что ей придётся подписать несколько расписок, а также, что далеко не во все места сможете её провести. Фактически, только в свой дом, да может, до ближайшего пляжа. Решайте, нужны ли вам такие ограничения, или лучше снять апартаменты где-нибудь в более интересном месте?

— Хотелось бы показать, как я устроилась... — говорю.

— Тогда собирайте документы. Ничего не обещаю, но попробую помочь. Когда она приедет? Надолго?

— Ещё не знаю, свяжусь сегодня, уточню, как у неё с работой.

Келла кивает, почти не мигая смотрит, наверняка под таким взглядом все её подчинённые ёрзать и нервничать начинают. Напоминаю себе, что я — вольная аристократка и от неё никак не завишу. Надеюсь.

— Мужа не присмотрели себе?

— Ой, — хмыкаю, — мне бы со своими проблемами разобраться, а потом уже новые заводить.

— Это правильно, — неожиданно соглашается. Пытаюсь понять, что она имеет в виду, и имеет ли. Или ей кандидатура Клима чем-то не нравится, не зря же намекала, чтобы ни с кем не откровенничала. Или просто мужчин не любит, судя по той лёгкости, с которой готова вышвырнуть собственного телохранителя?

— Вы у Амиры Бевальской на юбилее послезавтра будете? — интересуюсь. С удовольствием и тебе "жучка" подбросила бы, боюсь правда, сквозь купол не пройдёт. Или сейчас рискнуть?

Не рискую, не нравится мне весь этот разговор. Может, Келла ждёт, что выдам себя?

Смотрит так надменно, прямо проникаюсь глубиной глупости собственного вопроса:

— Я не оказываю честь своим присутствием всем подряд, — сообщает. Мне пора в обморок падать от оказанной чести? Впрочем, пусть Корнель падает, у него же дома великую гостью принимают.

— Простите, я ещё не до конца знакома со здешним этикетом.

— Не страшно, — говорит таким тоном, будто намекает, что давно стоило бы уже познакомиться. Придётся потихоньку корректировать собственную роль, за инопланетным незнанием долго не попрячешься, видимо. Хотя кто сказал, что я хочу познавать местные традиции, а не отдыхать на реабилитации? — Со временем всему научитесь. Вы же не планируете уезжать?

— Что вы! Даже не думала. Если бы вот точно знать, что больше никто домой не вломится...

— За это можете не переживать. Да, кстати, если захотите съездить на Турнир Глав, я вам всё заказала и оплатила. Возможно, там и увидимся, я-то обязательно должна присутствовать. Заодно расширите представления о Тарине и нашем этикете, — чуть улыбается, неужели пошутила? Вот медуза, глаза студенистые. Тоже улыбаюсь, такое предложение, что и не откажешься.

— Спасибо, подумаю, — говорю.

— Уверена, Корнель с удовольствием сопроводил бы вас, если самой страшно в такой далёкий путь пускаться. Вы же наверняка знаете, что Турнир проходит на острове Далгнеров у Первого материка.

— Конечно, моя прекрасная госпожа, — соглашается Корнель, но судя по тому, как внезапно рабыню отпустил, видимо, не слишком доволен подобным "поручением", придётся планы перекраивать.

— Что ж, — Келла поднимается, отставляя бокал, из которого, по-моему, так и не отпила. Как-то мне тоже не хочется. — Рада, что вы не в обиде, моя милая, поверьте, это на Тарине скорее исключение, чем нормальное положение вещей. Обещаю, больше никто вас не побеспокоит. На днях пришлю своих мастеров.

— Ну что вы, не нужно, — пытаюсь отказаться, с тоской ощущаю, что в данной ситуации ничего сделать не могу. Её желание закон. — Вашего покровительства, уверена, вполне хватит!

— Не стоит благодарности, для меня это совсем не сложно и даже наоборот, в радость, — улыбается. Ну и улыбка у тебя... змеиная.

Глава двадцатая

Антер

Странная эта Келла, холодная вся, чем-то таким веет от неё... неправильным. И на фоне местной аристократии — сдержанная и собранная. Хотя, может, Главы все такие. Только Уилла не похожа на неё. Впрочем, что она там говорила о двойниках? Интересно, может, ты тоже двойник?

Неспроста она сюда припёрлась. Для чего ей Тали понадобилась?

Ведь если вдуматься, Тали, наверное, вообще единственная, кого пустили за барьер, за всё время существования Тарина. Редкие переселенцы, которым разрешали сюда переехать, никогда не селились на Центральном материке.

Келла смотрит на Тали будто хочет что-то добавить, однако в этот момент вдруг появляется Олинка. Заходит, замирает. Светлые занавеси полощут на ветру.

— Простите, — говорит опуская глаза, и не скажешь, кто за ними скрывается. — Я Литу искала... Не помешала?

— Ну что ты, — улыбается Келла прямо материнской улыбкой. — Я уже ухожу. Развлекайтесь.

Тали тоже бросает на неё взгляд, прощается, Корнель поднимается и расшаркивается с целованием руки. Пока он провожает Келлу, Олинка подсаживается к Ямалите.

— Чего это она? — спрашивает. Тали пожимает плечами:

— Заботится. Говорит, я из её Рода.

Скорее возмущена, что без её ведома к нам кто-то вломился. Молчу, конечно, а Олинку и такой ответ вполне устраивает.

— Ну что, идём развлечёмся? — предлагает. Сейчас меня снова передёргивать начнёт.

— Я, наверное, домой поеду... — отвечает хозяйка.

— Зачем? — недоумевает Олинка.

— Просто... не могу ни о чём другом думать, хочу удостовериться, что уже не осталось никаких следов. Эта кровь, фу. И сетевик в бассейн бросила... Он же испортится!

— Зачем?

— Разозлилась.

Олинка бросает на меня взгляд, ну да, зачем сетевик портить, если раб есть.

— Знаю, о чём ты думаешь, но Антер мог мне ещё пригодиться, вдруг снова кто-то напал бы? А сетевик жалко теперь.

— А бассейн уже поставили?

— Да, только я не успела даже искупаться.

— Позовёшь?

— Я же обещала. Видишь, как получилось... Будешь на юбилее?

— А как же!

Возвращается Корнель, извиняется, что ему пора бежать, просит Ямалиту оставаться и чувствовать себя как дома, не слишком заботясь об её ответе уходит, уводит за собой рабыню.

Не смотрю им вслед. Работать ему надо, как же.

— Давай я мальчиков позову, — продолжает Олинка гнуть свою линию.

— Зови, — соглашается Тали. — А я домой.

— Что тебе, жалко что ли, разочек? — оборачивается ко мне, проводит кончиками пальцев по брюкам. Делаю шаг назад: хозяйка вроде как разрешила.

— Не трогай, — возмущается Тали. Олинка фыркает. В этот миг на террасу заходит лео-пума. Красивая, дымчатые с рыжим пятна, неожиданно пушистая. Крупная. Тали настороженно смотрит, Олинка улыбается, треплет огромную кошку за ушами. Ощущаю непроизвольный озноб.

Лео-пума обнюхивает Олинку, тычется мордой в руку Тали — Тали безмятежно гладит её, так и хочу предупредить. Осознаю, что лео-пума безопасна, иначе Корнель не позволил бы ей тут свободно передвигаться, однако воспоминания никуда не денешь. А зубы ей, судя по открывшейся во время зевка гигантской пасти, никто не удалял. Полторы минуты...

Пристально смотрит на меня зелёными глазами с вертикальными щелями зрачков, стараюсь не паниковать. Огибает диван, подходит, обнюхивает.

— Правильно, — веселится Олинка, — мне нельзя, а про Дарика уговора не было. Давай, Дарик, держи его.

Грозный хищник, которого только ненормальный может называть "Дариком", оглядывается на хозяйку, словно переспрашивает.

— Олинка, — говорит Ямалита неожиданно суровым тоном. Лео-пума продолжает меня обнюхивать, кажется, снова начинаю покрываться липким потом. Ненавижу эту реакцию организма.

— Что? — давится смехом Олинка. Пытаюсь шагнуть в сторону, лео-пума угрожающе рычит, приоткрывает пасть. Не представляю, что делать.

— Отзови! — возмущается Тали.

— А если нет... — продолжает дурачиться Олинка, но вдруг на полуслове замолкает. У Тали в руке парализатор, направлен на радушную хозяйку дома. Губы Олинки подозрительно синеют и начинают дрожать. — Ты чего?

— Убери от Антера свою тварюку!

Олинка издаёт какой-то односложный приказ, зверь захлопывает пасть, облизывается, его хозяйка ведёт головой в сторону озера. Лео-пума, как ни странно, гордо удаляется, помахивая хвостом.

— Я же пошутила! — шокировано бормочет Олинка. Демон дери, пытаюсь осознать, что произошло и чем нам это грозит. Но Тали вдруг начинает смеяться, отводит парализатор.

— И я! Ты что, поверила? Классно я тебя развела?

— Ненормальная! — восклицает Олинка, но тоже начинает смеяться. — Ты так смотрела на меня, я уж подумала, и правда выстрелишь!

— Да ты что?! — изумляется госпожа.

Пытаюсь не показать удивления. Честно говоря, ни на миг не усомнился, что выстрелит. Глаза холодные, голос стальной. Словно и не Тали, совсем чужая женщина. Незаметно вытираю лоб. Вот сука эта Олинка.

Тамалия

Зараза чёртова, подруженька, знала бы, чего мне стоило сдержаться. Открываю сумочку, убираю парализатор, достаю пульт от машины и коммуникатор.

— Ой, включить забыла, — говорю, запускаю коммуникатор, заодно вызываю гравикар.

Ну, не забыла, допустим, а ждала подходящего момента, госпожа Кларна, не подведи!

— Ого, сколько пропущенных!

Не так и много: мало кому дело есть до моих проблем, но от Свеллы и руководительницы точно имеются. — Госпожа Кларна несколько раз звонила, нужно заехать к ней... Она говорила, если вдруг что... сразу же к ней.

Олинка пытается состроить понимающую физиономию, что ей не слишком удаётся. Хорошо, хоть не задерживает больше, цвет лица до сих пор не нормализовался. Бросает в пространство клич, тут же появляется ожидавший наготове за занавесями раб.

— Ты почему бездействовал, когда мне опасность угрожала? — возмущается, коза.

— Да какая опасность! — недоумеваю. — Ты что, шуток не понимаешь?

— Это ты ничего не понимаешь, — отмахивается. Спешу поскорее уйти, пока подружка не вспомнила о гостеприимстве. Бедный мальчик.

Антер

Наконец-то в машине, едем, размышляю о случившемся. Тали молчит, я тоже не знаю, что сказать. Думаю, не могут ли и здесь оказаться прослушивающие устройства. Но Тали, кажется, расслабляется.

— Слава богу, — выдыхает. — Легко отделались. Сейчас заедем на корабль...

— Зачем? — вырывается.

— Фирма программу должна была выслать.

— Ты... уверена, что в машине за нами никто не следит? — рискую спросить. Беззаботно пожимает плечами:

— Не переживай, не думаю, что тут кто-то будет следить.

Ну как знаешь. Молчу.

Тамалия

Как бы дать Антеру понять, что у меня есть возможность определять наличие следящих устройств... А впрочем, может, лучше пусть не знает и считает меня слишком беспечной. Заезжаем на корабль. Какой бы предлог для всех прочих придумать? Точно, я ж продуктов назаказывала, испортятся и будут вонять. Заехала забрать, заодно и почту проверила.

Наши уже программу прислали, замечательно. Звоню Лерке, с восторгом рассказываю о покровительстве Келлы, спрашиваю, когда будет.

Лерка радостно пищит, клянётся, что теперь уж точно отпросится, в общем, устраиваем девичий галдёж, за время которого передаю всё, что возможно. Надеюсь, Лерка поняла.

Забираем продукты, едем домой. Чёрт, может, сменить дом? Хотя, есть ли в этом смысл?

— А они могли выяснить... где сейф стоял у предыдущих хозяев? — вдруг спрашивает. Умничка мой сообразительный.

— Наверное, — пожимаю плечами. — Откуда мне знать.

Всё равно другого места для хранения оружия и припасов у меня нет, вся надежда на надёжность сейфа да на самоуничтожение особо компрометирующих из них, если охранная система сейфа будет нарушена. Потому что внутри ограды у меня нет союзников, вообще. А хранить всё за её пределами проблематично, нужно, чтобы многое было под рукой.

— Наверное, не помешает перенести его в спальню, — говорю.

— Но... — начинает, не станешь же ты спрашивать, не перебью ли я после этого рабочих? Ага, доходит: — Вы что, своих роботов смогли бы запрограммировать?

— Конечно, — улыбаюсь. Догадливый мой. — Только мороки много, не уверена, что оно того стоит. Всё равно при тщательном обыске найти не проблема, а придётся несущую стену долбить, и потом укреплять. Или фальшивую перегородку достраивать.

Антер

Ну, если у тебя там ничего серьёзного... Молчу, не моё дело. Хотя не могу не радоваться, что твой сейф пульт экранировал. Тали вдруг сообщает:

— Сейчас подъедем, подключу сразу же к двери коммуникатор. Не забудь, что нас могут видеть. Программа продиагностирует охранные контуры, временно нейтрализует всё лишнее. Поначалу за нами не смогут следить, но не знаю точно, сколько это будет длиться. Я прикажу тебе вытащить сетевик из бассейна и починить. Имей в виду... халат заранее приготовь. Сможешь или нет — не важно, разбери, если обнаружишь лишнюю камеру, хорошо. Если нет, придётся тебе его доломать. Ладно?

— Доломаю, — хмыкаю. Обидно, конечно. Но лучше так.

— Потом починим или новый купим.

Смущаюсь, ну что за дурак, ещё не хватало, чтобы думала, будто я по этому сетевику скорблю. Сто лет не нужны мне твои подачки.

— И тот доламывать придётся? — говорю. Смеётся. Люблю, когда она смеётся.

Тамалия

Уж не знаю, что там Антер обо мне подумал, ну да ладно. Если не объяснить, ещё хуже будет. А так всё нормально проходит: Антер в роли, я в роли, у входной двери прикладываю ладонь и тут же подключаю коммуникатор с программой, которая сканирует сеть и выявляет места, где сейчас находятся камеры. Вся система временно зависает, приказываю Антеру достать сетевик, мимоходом жалею, что первое погружение в бассейн будет совсем не таким, каким представлялось. Но сейчас не до того.

Охранная система докладывает об очищении контура. Значит, подброшенные сетекамеры должны были где-то из неё выпасть в виде энергетических сгустков той же структуры, что и виртуальные окна. Но они вполне могут продолжать функционировать самостоятельно. Внутрь моей сети так и не проникли, надеюсь, ничего не нашли.

Выясняю места, где должны были выпасть камеры. Одна в кладовке под лестницей, нужно будет её там случайно прихлопнуть. Вторая в спальне, хорошо хоть в моей, а не в Антера. Тоже что-то придумаю.

Пока Антер возится в садике с мокрым сетевиком, лезу под лестницу, бормочу про то, что так денег на медкабину не напасёшься, если на лечение раба постоянно тратиться, с кого бы компенсацию снять. Неловко роняю контейнер с лекарствами, вернее, очень ловко, это ж умудриться нужно, чтобы с них крышки послетали и всё залило. Фу, какая вонь, нервно зову Антера, приказываю запустить робота-уборщика, который мимоходом и камеру как мусор уберёт. Ещё и отчёт потом сделает по поводу ликвидированного устройства.

Пока Антер возится с роботом, выхожу в сад, падаю на диван, рассматриваю раскуроченный сетевик. Да уж, камеры не видно, так сразу не найдёшь, либо мини, либо скрыли качественно. Когда только успели? Починить, пожалуй, не проблема, но лучше выкинем-ка мы его. Прости, Антер. Постараюсь стребовать с кого-нибудь компенсацию.

Между прочим, интересная плата с разъёмом внутри, что-то они мне подозрительно не знакомы, да и не диагностировались моими устройствами. Не это ли ключ к разнице сетей, к тому, что мы никак сюда попасть не можем извне? Где ты, Клим, с твоими знаниями... Может, позвать его для разъяснений? Чёрт, лучше нашим как-то саму плату передать, пускай изучают. А то и целый сетевик.

— Ну что? — спрашиваю, когда Антер возвращается ко мне. Смотрит в глаза, кажется, хочет сказать, что ничего не нашёл. Я уже поняла, родной.

— Простите глупого раба, госпожа, он ничего в этом не смыслит.

Устраиваю очередной скандал мелкого масштаба, швыряю сетевик на дорожку — так, чтобы совсем добить, ещё и ногой сверху наступаю. Приказываю выбросить обломки в утилизатор, только один в стороне оказывается. Вот он, драгоценный, поднимаю, рассматриваю с удивлением. Сканирую своим микросетевиком, нет, похоже, камеры здесь нет, будем надеяться, что Антер выкинул её с обломками. А эту невидаль отправим-ка пока в сейф. Может, в конторе ещё и не сочтут лишней тратой средств...

Наконец-то достаю свой сетевик, наконец-то снимаю микросетевик, умываюсь, вот что такое счастье.

Запускаю ещё раз внутреннюю диагностику всей домашней системы, подтверждается наличие последней камеры вне контура, но функционирующей. Нужно будет загнать туда потом уборщика. Та, что пряталась в сетевике Антера, не обнаруживается. Вот и славно, будем считать, избавились.

Тут же заказываю новый, чтобы никто не вздумал подарить. Пусть лучше деньгами компенсируют, если вдруг сильно захочется. Хмыкаю.

Когда девайс доставлен, а Антер отмывается в душе, звоню в полицейский участок, выслушиваю извинения по поводу того, что дело пока затянулось и виновники до сих пор не найдены, устраиваю ещё один скандал, требую компенсацию. Фух. Кажется, по количеству вынужденных скандалов сама себя переплюнула. Так устала, ничего уже не хочу.

Антер

Какая же она, оказывается, предусмотрительная. Логично, конечно: кому захочется, чтобы за ним следили?

Уходит к себе, сижу в саду, странное ощущение. Будто вернулся после дальнего плавания, всё родное и чужое. Запечатанный сетевик лежит на столе. Тали ничего не сказала, словно само собой разумеется, что возьму его вместо предыдущего.

Вроде бы и логично, а с другой стороны, что ж я буду его брать. Как будто совсем никакой гордости не осталось. Да и мысль странная, а вдруг она специально не сказала? Вдруг проверить пытается. Только что?

Впрочем, с утра, когда с удивлением смотрит на нераскрытую упаковку и спрашивает "Ты чего сетевик сразу не проверил?", все эти мысли начинают казаться глупыми и надуманными. Знать бы, как тебя понять...

Выносит вниз свою фотографию, ставит на стеклянную полочку, сразу осознаю, зачем. Тали, ты на ней такая красивая, неприятна сама мысль о том, что будешь её ронять.

Тамалия

Что-то Антер опять себе надумал, подключаю новый сетевик к сети, заодно проверяю, чтобы в нём ничего неожиданного не оказалось. Охранная система предупредила бы, конечно, но как известно, лучше перебдеть. Антер у себя в комнате, отнести ему, что ли? Или тут оставить? Задаю новый ком-номер, интересно, сменит или оставит? Так и не сказал, для чего тогда поменял.

Вдруг спускается, такой вид у него — пугаюсь прямо.

— Тали... — выдавливает. — Твой ключ пропал.

— Ой, Антер, прости, забыла тебе сказать! — спохватываюсь. — Я убрала его в сейф пока... на всякий случай.

Отводит взгляд, подхожу, хватаю за руку:

— Антер, он твой, я не забираю его! Просто пусть полежит пока в сейфе. Пожалуйста.

— Как вам будет угодно, госпожа.

— Антер! Я хочу, чтобы ты понимал!

— Я понимаю, — соглашается.

Антер

Пытаюсь. Всё равно ощущение обмана, пустоты. Не смогу взять его, когда захочу, нажать, повторяя адрес, который с первого же взгляда навсегда вонзился в память. Да и не уверен, остался ли у меня доступ.

Понимаю, что тебе неприятно было бы, если бы он попал в чужие руки. Но ведь без доступа всё равно никто адреса не увидит. А если и взломают, увидят, что здесь такого страшного? Будто они не знают, откуда ты приехала и где до этого жила. Не могут не знать!

В такие моменты слишком остро кажется, что ты ведёшь какую-то свою игру со мной, дразня и отталкивая попеременно.

Сдерживаюсь, чтобы не напомнить, как обещала научить танцевать. Какого демона.

— Не обижайся, — просит.

— Как я могу, госпожа.

Вздыхает, вручает сетевик:

— Я проверила и настроила. Пожалуйста... пользуйся.

Тамалия

День проносится незаметно, болтаю с Леркой, согласовываем, когда приедет, потом в местной сети пытаюсь выяснить, какие понадобятся документы, осознаю, что меня под ними, наверное, и похоронят. Но это ладно, лишь бы пустили, будут, конечно, следить, однако если удастся попасть за внутреннюю стену — это же совсем новый этап в работе нашей организации.

До Леркиного приезда чуть больше месяца, успею на остров Далгнеров съездить. Нужно будет встречу запросить перед поездкой, сдать все отчёты и эту странную деталь сетевика.

Успеваем заскочить на реабилитацию, где приходится устроить ещё одну истерику, сначала по поводу четырёх чужих рабов, потом — нападения. Всё внимание моё, эмоции и мотивы открыты и ясны. Если госпожа Кларна продаёт кому-то информацию, надеюсь, я предоставила ей отменный материал.

Вечером подготавливаюсь к чёртовому юбилею, меряю очередное платье, достаю ненавистные казённые босоножки с бриллиантами, "жучки" и прочие принадлежности. Обновляю маникюр с педикюром специальной домашней машинкой. Люблю её: пять минут, и всё готово. Формирую специальный виртуальный раздел, выношу за пределы своей сети. Чтобы информация с "жучков" туда поступала, а то неизвестно, какую свинью подстроит Келла своим контуром. Потом буду разбираться с доступом к информации, но в домашнюю лучше собирать не стану. Пытаюсь настроиться на поход к Амире. Господи, как же не хочу туда идти!

Оставляю Антеру на всякий случай парализатор. Надеюсь, конечно, что Келлу не посмеют ослушаться и никто больше к нам не полезет, но мне так будет спокойнее. Предлагаю стрелять без разбора во всё, что движется. Смеётся. Люблю, когда он смеётся.

Антер

Провожаю. Не верится, что действительно не берёт меня с собой, даже не даёт из дома выйти. Какая необходимость тебе туда идти?

Уилла что-то от тебя хотела, у меня спрашивали, с кем ты встречалась, а Амира не последний человек в городе, имеет какое-то отношение и к продаже рабов, и к поимке беглых. Зачем тебе туда, Тали?

Вдруг пугаюсь, а если не вернёшься? Я же не смогу найти тебя, я же ничего не смогу сделать. Демон, не хочу отпускать одну, если бы не этот грёбаный чип, ни секунды не колебался бы!

— Ты... уверена? — спрашиваю быстрее, чем успеваю сообразить.

Оборачивается с удивлением. Снова эти платья с открытой спиной...

— Что тебе туда нужно, — объясняю. Улыбается:

— Нужно, Антер. Развлекайся.

— Может, я всё-таки с тобой? — предлагаю. Такое изумление в глазах, снова ощущаю себя идиотом. Кажется, смущаюсь.

— Антер, ты чего? — недоумевает.

— Много странного в последнее время, — говорю. — Уилла, Келла, все эти нападения... Амира церемониться ни с кем не станет.

Ну и взгляд у неё, смотрит с такой нежностью, поднимает руку к моей щеке, легко проводит:

— Всё будет хорошо. Защитник мой.

Смущаюсь, какой, к чёрту, из меня защитник. Был бы защитник — смог бы защитить. Забрал бы тебя отсюда куда-нибудь. Я бы никого не подпустил к тебе, Тали. Не нужно тебе прятаться на этой ненормальной планете.

Так и не решаюсь ничего сказать. Смотрю, как садится в гравикар. Только вернись, Тали.

Пытаюсь успокоить себя, никто не станет на многолюдном мероприятии причинять вред инопланетной аристократке.

Возвращаюсь к сетевику, не люблю заново настраивать. В первый раз было с удовольствием, а сейчас жаль потраченного времени. Все эти переводчики страниц и адаптационные серверы; вспоминаю, что уже просмотрел, что собирался, снова нахожу программу изучения языка Амадеуса. Размышляю о том, что ключ уже не у меня...

Но адрес-то помню.

Только какого демона туда переться?

Зато с Теллуса точно вычислить теперь не смогут. Межпланетный звонок хоть и не просто, но возможно отследить, можно, пусть не сразу, но выяснить и новый ком-код сетевика.

Даже не знаю, рад я или расстроен. Вероятно, в глубине души хотелось, чтобы Клод попытался меня найти. Стыдно, конечно. Да и опасно это, он же не представляет, что здесь творится. У нас на Теллусе самые смутные представления о Тарине.

В любом случае, прошло уже достаточно времени. Даже среди моих друзей были умельцы, способные отследить, откуда идёт звонок. А уж если сделать официальный запрос... Недели должно было бы хватить, наверное.

И хорошо. Теперь вряд ли найдёт. Надеюсь, не выйдут на этот дом.

Как бы узнать код доступа Тали к местному информационному пространству? Там же наверняка можно найти более важные вещи, чем в общедоступной сети. Или тоже только скан ладони подойдёт?

Тамалия

Вот дура сентиментальная, шмыгаю носом не могу успокоиться. От Амиры он меня защищать собрался.

А мне сейчас предстоит рассказывать, за что я его наказала и почему дома оставила.

Делаю несколько лишних петель по улицам, утихомириваюсь, привычно поглядываю, нет ли слежки. Впрочем, на Тарине ни разу слежки не замечала. Если они могут отслеживать положение машины удалённо, по каким-нибудь дорожным сервисам... Нужно будет ещё пару раз ночью покататься, чтобы не вызывать подозрений и ассоциаций с проникновением под купол.

А с другой стороны, едва ли эта информация где-то долго хранится, есть надежда, что если тогда не обратили внимания, то уже и не узнают.

Наконец, подъезжаю к особняку Амиры. Не могу отделаться от мысли, что Антер здесь провёл столько жутких недель. Пристрелить хочу гадину, а не улыбаться, рассыпаясь в поздравлениях.

Дом, как и сама хозяйка, с претензией. Кровля в виде огромного гиперболического параболоида, косая поверхность, словно бы стоит на двух опорах. Всё в зеркальном стекле, по случаю праздника везде разноцветные огни, музыка. Парк вокруг тоже организован феерически, и что-то невероятно вкусное цветёт.

Амира сама не встречает — всё делают красавцы-рабы, одного из них узнаю, того, что в магазине видели. Хозяйка восседает в кресле посреди гигантского зала, собирая подарки и поздравления с несуществующим юбилеем, снисходительно принимает мои, не акцентируя ни на чём внимания. И не скажешь, что ради меня этот фарс затеяла.

Всё в огнях, везде пуфики и столики, рабы и рабыни в шипастых ошейниках разносят еду с напитками, господа ведут светские беседы. Ужасно хочу позвонить Антеру, не могу отделаться от мысли, что на наш дом сейчас снова нападут. Еле сдерживаюсь.

Народа уже много, со всеми здороваюсь-раскланиваюсь, приходится рассказывать о нападении, истеричка-Ямалита в своём репертуаре. Ненавижу эту роль.

Подруливает Корнель с семейством, включая Олинку и двух старых клуш, возле одной по-прежнему раздетая Лайла. Корнель чуть ли не спиной меня загораживает, принимает на себя расспросы, рассказывает, как несчастный переживал, когда узнал и не смог дозвониться, сообщает о покровительстве леди Келлы. Это хорошо, пускай все знают.

Стою опустив глаза, тереблю ремень от сумочки, не замечаю ищущих взглядов Олинки. Не дождёшься.

— Почему же вы Антера не взяли, дорогая? — слышу вдруг нежный басок Амирушки. Надо же, из кресла высвободилась, объёмная фигура в золотом одеянии навевает жуткие ассоциации. Сержусь:

— После его сегодняшнего заявления пусть радуется, что жив остался!

— Какого заявления? — с горящими глазами интересуется Олинка.

— Посмел... ну я, конечно, сама разрешила, чтобы попросил что захочет, всё-таки пытался дом защитить, но... Это же ни в какие ворота не лезет!

— Так что просил-то? — не терпится Олинке.

— Просил свидания с рабыней! — возмущаюсь.

— Ну и что? — недоумевает Свелла. Сердито разворачиваюсь к ней:

— Как это что?! Это мой раб, и никто его не получит! Я его даже подружкам пока не одалживаю, не то, что рабыням!

— А какая ему понравилась? — интересуется Свелла. Прожигаю её взглядом:

— Никакая! Моему рабу никакие рабыни не нравятся! У него есть хозяйка, которой он должен восхищаться!

— Да успокойся, — тихо говорит Свелла, мол, чего завелась-то? Завелась-завелась, молнии из глаз стреляют, не подходи.

— А я когда подозревала его в симпатии к рабыне, — сладким голоском заявляет Амира, — звала обоих и заставляла продемонстрировать, чем они за моей спиной занимались. А после и наказание по заслугам. Привела бы его ко мне...

Ох, как бы меня не стошнило, так и хочется в жирную морду кулак впечатать. После твоих демонстраций Антера до сих пор от женщин передёргивает! И влюбиться он, наверное, никогда не сможет...

— Ну нет! — возмущаюсь. — Ещё не хватало попустительствовать! Он мой, и пока мне не надоест, лучше на цепь в подвале посажу, но никому не достанется! Никто никогда ещё не исполнял беспрекословно то, что я велю, не расхваливал меня, что бы я с ним ни делала. Меня это...

Смущённо замолкаю, словно лишнего сболтнула, но все понимающе улыбаются. Господи, сколько же я буду отмываться от этой планеты?!

— Идём, — говорит вдруг Олинка, хватает за руку, — успокойся.

Ведёт куда-то, выбирает укромный уголок, усаживает на диван, тянет за цепь очередного раба, чтобы рядом на колени встал.

— Смотри! — вытаскивает из сумочки парализатор, подозрительно на мой похожий. Боже, я породила монстра. — Тоже решила обзавестись.

— А тебе-то зачем? — хмыкаю.

— Включи свою логику! — заявляет Олинка. Где ж мне такой переключатель найти, чтобы с твоей логикой был совместим. Не говоря уже про воображение. — На всякий случай купила, мало ли! Пригодится.

Даже знать не хочу, на что он тебе пригодится, ненормальная.

— Так к кому Антер захотел? — спрашивает с горящими глазами. Надеешься, что к тебе?

— Понятия не имею, — пожимаю плечами. — Просто спросил, можно ли ему рассчитывать на свидание с рабыней, дальше я дослушивать не стала!

— Могу своего одолжить.

— Да ну их всех, — злюсь. — Вечно им чего-то не хватает. Ладно я была бы старая и страшная!

Олинка хихикает.

— У меня и кнут есть, — говорит. Это вроде предложения? Морщусь:

— Не люблю крови. Ну что за удовольствие, убирать потом, залечивать?

— А мне нравится, — тянет мечтательно. — Не ты ж убирать будешь.

— А ты никогда не думала, — спрашиваю, не сдержавшись, — что было бы, если бы ты оказалась на их месте?

Как же, думала она. Переживала и сочувствовала.

— Знаешь... — говорит, облизывая губы. — Иногда...

Боже, извращенка, заткнись, слышать не могу! Хотя... подождите-ка... это же хороший вариант!

Слушаю внимательно, Олинка, сбиваясь, продолжает:

— Иногда представляю... каково это... вот так... Что там происходит, как это — боль в голове...

— Понимаю... — шепчу. — Я иногда смотрю на своего... И думаю, а если бы всё наоборот было...

— Ты тоже представляла... как интересно... попробовать?

Смущённо киваю. Олинка нервно облизывает губы. Перевожу тему, чтобы дать ей время:

— Так вы поедете на состязания?

— Да! — подхватывает с энтузиазмом. — Надеюсь, папа барк возьмёт...

Гм, не могу понять, то ли девочка совсем думать не научилась, то ли и правда у неё особый переключатель логики. То ли барк не по древним чертежам исполнен, а современной начинкой оснащён. Я бы через океан не рискнула. И вообще лучше бы полетела. Хотя, небольшой кораблик — тоже неплохой вариант.

— Ты же с нами, да? — продолжает. Пожимаю плечами:

— Ну зачем я вам там... Олинка, ты же меня знаешь, на меня как нападёт приступ, нужно в одиночестве пересидеть. Лучше я отправлюсь на отдельном корабле, а к вам в гости буду заезжать... Долго туда плыть-то?

— Не знаю, пару дней может. Смотря с какой скоростью.

— Вот вы где? — заглядывает к нам Халир, улыбается.

— Вернулся уже? — интересуюсь хмуро, дабы из роли не выпасть.

— Не рада? — поднимает бровь.

— Если Селия сватать не будешь — обрадуюсь, — говорю.

— Да все уже забыли давно, только ты успокоиться не можешь, — отмахивается. — Ты ж вроде за Климом приударила?

Да уж, так приударила, дальше некуда. Пожимаю плечом — не твоё, мол, дело.

— Что ты хотел? — недовольно интересуется Олинка.

— Так, поздороваться, — Халир падает на диван напротив, поглядывает на нас.

— Кстати! — сообщает Олинка, демонстративно поворачиваясь ко мне. — Сегодня должна быть Маралла Интильская, ты же вроде познакомиться хотела?

— Хотела, — соглашаюсь. Халир как-то подозрительно вскакивает, бурчит что-то извиняющееся, уходит. Мы с Олинкой понимающе смеёмся.

— Что, правда будет? — интересуюсь.

— Пошли поищем, — кивает Олинка, поднимается, проходит по ногам раба. Тот молчит. Что-то у девочки совсем нездоровая мания.

Обходим гостей, здороваюсь с теми, с кем ещё не виделась, завожу новые знакомства: у Амиры сегодня необычайно людно. Прямо не верится, что всё это ради меня. Особое внимание обращаю на тех, кто занимает сколько-нибудь важные посты в администрации города. Мне у них ещё кучу документов и разрешений выклянчивать. Пока никто про Антера не спрашивает, успокаиваюсь, даже чуть поднимается настроение.

Селий подозрительно сторонится, вот и славно. Болтает с Климом, не подхожу. Мараллы что-то не видать. Я уже успела выяснить, что она — дочь жены того любителя постельных мальчиков, хозяина Ирвина, которого так и не дождался Николас.

Не могу сдержаться, переживаю ужасно, отлучаюсь в туалет, проверяю наличие камер. Звоню.

Антер сидит в садике на диване, на столе виден край вазочки с мороженым, наверное, только поставил, губы облизывает. Не могу не улыбнуться этому домашнему жесту.

— Ну как? — спрашиваю.

— Всё нормально, госпожа.

— Никто не ломился?

— Нет, — смеется. И правда, как у него тихо, спокойно. Сразу туда же хочу. — А у вас?

— Всё хорошо, — улыбаюсь. Смотрит, будто хочет что-то добавить. Но молчит. Парализатор лежит рядом под рукой. На всякий случай ещё раз говорю, чтобы в случае чего обязательно набрал меня. Успокаиваюсь слегка, хоть бы Келла со своим "дополнительным контуром защиты" не объявилась. Ладно, Антер никому открывать не будет.

Хочу ещё поговорить, но мало ли, вдруг где-нибудь что-нибудь засекут или подсмотрят. Не доверяю я Амире.

Иду обратно. По сути, не обязана я здесь долго торчать. Если Амире что-то от меня нужно, пускай сама об этом заговаривает. Мне бы попытаться проникнуть в базу. Пару "жучков" уже рассовала. С Климом ещё поговорю. И домой!

Возвращаюсь в зал, не успеваю далеко пройти, вижу неожиданную парочку. Халир о чём-то разговаривает с Амирой, направляются ещё к одним дверям, выходят вдруг вместе. Странно как-то, инстинкты встревоженно сигналят. Не ускоряясь двигаюсь следом. Прохожу через небольшую галерейку к лестнице, оглядываюсь. Вроде никого, но камеры могут быть. Делаю вид, будто заблудилась, снова оглядываюсь. Замечаю, как мелькает вверху что-то золотое, спешу подняться, придерживая подол. Никого нет, даже невероятное количество рабов не мельтешит, странно.

Доносится едва уловимый звук разъезжающихся и вновь сходящихся створок двери, слышу приглушённые голоса, но слов разобрать не могу.

Выхожу в широкий светлый коридор, интересно, в какую из множества дверей они пошли? Не может же быть... да не может! У Амиры полно рабов, Халир свободный, да ещё и с завышенными требованиями. Что у них за делишки?

Хорошо, здесь нет никого. Поискать где-нибудь местечко, попытаться выйти в Амирину сеть...

Вдруг замечаю краем глаза движение, отшатываюсь, по-возможности неловче и дальше. Надо же, тот телохранитель Уиллы, Лисавр или как там его. А ты здесь откуда? Насколько я поняла, Уилла, точнее её дубль, нейтрализована. Или нет?

Хватает мою кисть:

— Не идите туда, госпожа!

— Что ты делаешь? — взвизгиваю, выдёргивая руку. Падает в позу покорности:

— Простите, госпожа, мне приказано задержать любого, кто подойдёт. Пожалуйста, вы не можете здесь оставаться.

— У тебя язык имеется, — говорю недовольно. — Нечего хвататься. Заблудилась я, есть тут гостевые комнаты?

— Вам вниз, прекрасная госпожа.

Поворачиваюсь надменно, не удостаивая его ответом. Чем это он меня так припечатал, что руку жечь начинает? Правда, микромедик на бедре пока не реагирует.

Смотрю на кисть, ничего не заметно, потираю сердито. Что-то здесь неправильно. Оглядываюсь, Лисавра уже не видно, наверное стоит на какой-то стратегической позиции, караулит. Спускаюсь по лестнице.

Чёрт, ощущение невидимой печати на руке, пометил он меня, что ли? Или наоборот, предупреждение передал? С чего бы? Неужели Рабыня отследила? Или те, кто за ней охотятся? Откуда? Я же по нескольку раз в день сеть проверяю и все дополнительные автономные разделы! Никакой слежки, ничего подозрительного.

Навстречу идёт ещё какой-то раб, подхожу к нему, узнаю: тот самый, из магазина. Следит он за мной, что ли? Или снова паранойя?

— Отведи меня в гостевые комнаты!

— Конечно, госпожа, — опускается в позу покорности. Удивляюсь, потом вспоминаю Антера после Амиры:

— Я тебе не госпожа Амира и трижды повторять не стану! — сообщаю. — Я люблю, когда мои распоряжения выполняют с первого раза. И это не та поза, в которой ты сможешь отвести меня туда, куда я приказала.

— Конечно, госпожа, — понятливо подскакивает, пытаюсь не вздохнуть. Провожает к комнатам через несколько вполне мило оформленных залов, если не замечать в каждом из них вбитые в потолок кольца и висящие на специальных декоративных крюках кнуты.

Да уж, у кого какие понятия об отдыхе. Лично мне было бы без всех этих кнутов и плёток уютнее. А к огромной, мягкой на вид кровати даже подходить не хочу. От одной мысли, что где-то в этом доме, возможно, в этих комнатах Антеру прижигали раны черрадием, к горлу приливает тошнота.

— Мне нужен любой свободный раб, — сообщаю.

— Простите... госпожа... не совсем понимаю, — спешит пасть на колени. Вздыхаю:

— Любой незанятый раб. Если у тебя нет сейчас других заданий — останься ты. Если есть — пришли другого. Мне всё равно.

— У меня нет заданий, госпожа, единственное задание — служить развлечением для гостей.

— Отлично, — говорю. — Будем развлекаться.

Что-то меняется в лице, но покорно молчит. Кажется, тоже скоро начну элитных от неэлитных отличать.

Антер

Смотрю в зеркало. Кривые чёрные буквы, отображённые наоборот. Ненавижу. Не могу не размышлять об Амире. Иногда кажется, что сердце само остановилось бы, если бы пришлось ещё хоть раз переступить порог её дома.

Тали не обманула, действительно не так просто свести эту дрянь. Обыскал в сети уже всё, что мог. Я бы её сам вырезал, так ведь сдохну от интоксикации. Но можно же, наверное, заказать специальные препараты? Не хочет. Почему, Тали?

Зачем-то лезу под лестницу, достаю медкабину. Отсеки с лекарствами заблокированы, не открываются. Понятно.

Активирую внешний экран, запускаю инструкцию по пользованию. Сам не представляю, для чего. Будто здесь может что-то найтись.

Инструкция на языке Матушки, знаю его смутно, нахожу один из знакомых, на которых умею читать. Просматриваю. Почему-то взгляд цепляется за фразу "установка медчипа". Как это, интересно? Вообще-то медчип ставится новорождённому сразу после рождения, без него медкабины не работают. Любая медкабина взаимодействует с медчипом. Хотя, наверное, теоретически его можно удалить и заменить, но это считается подсудным делом.

Да уж, хмыкаю. На моём медчипе столько информации о предыдущих хозяевах... Не будь я бесправным рабом, не одного можно было бы засудить.

Листаю дальше, не знаю, что хочу найти. Обнаруживаю, что мы с Тали внесены в память, то есть когда мы внутри, медкабине не нужно на нас настраиваться и тратить время на считку чипа, вся необходимая информация уже имеется. Поддаюсь порыву, пытаюсь сделать распечатку медчипа Тали.

Смущаюсь, если она узнает, что подумает, как отреагирует? Не могу не размышлять о пределе её терпения. Когда-то же он наступит...

Не представляю, о чём хотелось бы выяснить. То ли что на Тали на самом деле никто не нападал? То ли... что? Нечто неожиданное, но всё объясняющее?

Бред, цепляешься за соломинку.

Медкабина отказывает в доступе, избавляя от сомнений.

Убираю на место, на всякий случай обхожу дом, проверяю, что происходит на улице. Будто бы всё спокойно. Почти ожидал, что объявятся рабы Келлы, но, возможно, она решила проявить долю такта и не ставить свой контур, когда точно знает, что Тали не будет дома.

Возвращаюсь к сетевику. Тошно. На этой планете у раба с чипом никаких перспектив. Во всяком случае, без существенной помощи кого-то из местных. Не вижу ни малейшей возможности для побега, даже теоретически. Что ж мне, так и болтаться в постоянной от хозяйки зависимости?

Интересно, когда у них вообще эти чипы появились? Не сразу же после колонизации. Пытаюсь найти информацию, но всё очень завуалировано, точной даты нигде нет. Такое впечатление, что они с самого начала были. Что, поселенцы как приехали, так и занялись разработкой?

Хм, приходит в голову ещё одна мысль. Когда здесь появились медкабины? Едва ли раньше, чем Тарин завёл отношения с Гиаммой. Да и тогда, наверное, медкабина являлась редкостью, которую далеко не каждый аристократ мог себе позволить.

Нахожу, действительно, медкабины плотно вошли в обиход уже после развития связей с Гиаммой. Получается, раньше только пульт был любимой возможностью причинять нам боль? А все эти кнуты — порождения, так сказать, медицинской эволюции? Какой смысл калечить раба, если нет возможности "починить". Неэкономно.

Почему-то кажется, что это важно. Но не могу пока понять, чем. Ладно, хватит изучать историю, нужно обратить внимание на настоящее. Сеть Тали так скрыта, что без взлома не проникнуть. Но не стану же я пытаться ломать её сеть. Какую-нибудь полицейскую базу — вполне, только боюсь, отстал я от жизни, а уж Таринские технологии и вовсе не знакомы. Для начала нужно собрать побольше информации. Да и следить могут за нашей сетью.

Ищу дальше, вдруг найду что-нибудь важное. О двойниках, например.

Да уж, размечтался. Так о них тут и выложили.

Тамалия

Соображаю, что же делать. Ведь его же расспросят, наверняка. Чёрт, надеюсь, Амира не предъявит претензий, что использовала её раба. А если отправить его, не помчится ли сразу докладывать?

Нет, мне нужно немножко времени, попытаться пробиться в сеть, разобраться, что с рукой, да и вообще. Не посажу же я его караулить, это ещё более подозрительно.

Прикладываю к двери ладонь, замок активируется, запирается. Уже легче. Сажусь в кресло, откидываюсь на спинку.

— Значит, так, — продолжаю. — Я не люблю, когда ко мне прикасаются без разрешения. И личный раб сегодня очень расстроил. Поэтому будешь для меня танцевать. Умеешь?

— Конечно, госпожа.

— Вот и отлично.

— Музыку прикажете?

— Давай, помедленнее и погармоничнее.

Прости, Антер. Обязательно поучу тебя танцевать. Видишь, как всё закрутилось, ничего не успеваю. Ещё приглашение Лерке выбивать... Поездка эта идиотская...

Парень подходит к панели у двери, что-то быстро настраивает, начинает играть музыка. Прости, милый, с удовольствием приказала бы тебе отдохнуть, но не могу. Надеюсь, танец — не самое страшное наказание.

Действительно красиво, медленно движется, не просто танцует, а вполне определённый стриптиз. Я, между прочим, на раздевании не настаивала, но останавливать тоже не буду. Прикрываю глаза, вроде бы и поглядываю, и в то же время сосредотачиваюсь на микросетевике. Активирую.

Рука чешется, смотрю на неё. Вот чёрт, через призму сетевика на запястье светится виртуальная надпись. Что за ерунда, как такое возможно? У них определённо какой-то иной уровень сетей и всего, что с этим связано. Где ты, Клим? Спросить бы, да только как, чтобы подозрения на себя не нагнать ещё сильнее.

Надпись вроде бы на языке Тарина, да понять не могу, что за слово. "Закрой", что ли, в какой-то редко используемой интерпретации. И что бы это значило? Меня закрыть? Сетевик выключить?

Ладно, некогда, потом буду разбираться. Пытаюсь прикоснуться другой рукой, может, можно убрать, как обычное виртуальное окошко? Пальцы ничего не находят на коже, только через сетевик надпись виднеется. И печёт.

Пытаюсь сообразить, нужна ли была именно я Уиллиному телохранителю, или просто под руку подвернулась? Никто не мог знать, что пойду за Амирой с Халиром. Может, он просто пытается кому-то что-то передать? Воспользовался первой встречной? Или ждал кого-нибудь другого? Не связан ли с теми, кто помогает беглым рабам? Скорее наоборот, работает на Амиру и Уиллу.

Настраиваюсь на местную сеть. Рассматриваю контрольные точки, защиту, входы, выбираю один, вроде всё привычно. Формирую вирус, сливаюсь с ним, нужно подобрать ключ...

Неожиданный виртуальный взрыв буквально ослепляет, рука отдаёт болью, "метка" вдруг чернеет и исчезает, словно сгорает. Видимо, вздрагиваю, парень приостанавливается, настороженно посматривая.

— Ну что ты танцуешь? — приходится возмутиться. — Красивее! Сложнее движения! Я хочу получить эстетическое удовольствие.

Бедняга кивает, старается изо всех сил. Пытаюсь сообразить, что произошло и что делать. В сети какие-то колебания. Поскорее выскакиваю из виртуального пространства, проверяю руку — ничего не видно. Твою ж, как бы узнать, метка вообще исчезла, или только в моём сетевике больше не отображается?

На всякий случай прикасаюсь к виску, выключаю прибор, понятия не имею, заметил ли кто-нибудь этот виртуальный взрыв. Резко поднимаюсь. Парень тут же падает в позу покорности, пытается схватиться за мои ноги, но, видимо, вовремя вспоминает о прикосновениях. Почему-то мелькает мысль, что у меня нет пульта, и мы тут один на один... Однако, похоже, он относится к тем "правильно поломанным элитным", которым и в голову не придёт перечить, что бы с ними господа ни делали.

Но я-то видела взгляд, который он в магазине бросил на Антера...

— Ложись на кровать, — говорю. — Сейчас приду.

Надеюсь, размытый приказ даст ему возможность маневрирования. Ложится беспрекословно, бросает на меня такой взгляд... Вообще-то в мои планы ничего подобного не входит. Выхожу. Отдохни, если получится. Сколько меня ждать — не обозначала, действуй, как тебе выгоднее.

Захожу тихо в зал, сразу же натыкаюсь на Свеллу с Олинкой и Оридой.

— Ты где пропала? — возмущается Олинка, как обычно не слишком заботясь о чём-либо, кроме собственных пожеланий и любопытства.

В зале определённые перемены, какое-то почти расслабление, господа высокие аристократы всё меньше утруждаются соблюдением собственноручно установленных рамок. Обмениваются рабами, развлекаются пультами и получают определённое удовольствие от такого положения вещей. То ли Амира им чего-то подлила, то ли я становлюсь "своей" и никто внимания не обращает на моё присутствие, да только в первые выходы в свет столько безобразия я не видела. То ли Корнель и Ажалли, несмотря ни на что, всё же жёстче придерживаются приличий. Да и вечеринки у них были значительно менее масштабными.

— Так, — отмахиваюсь, — хотела попробовать одного из рабов, что для развлечения гостей. Но не могу пока, — смотрю на Свеллу, понимающе кивает.

— Значит, плохо старался! — заявляет Олинка. Пожимаю плечами. — Наказала?

— Без пульта не интересно. Так, отругала.

— Тоже мне, наказание, отругала, — фыркает Олинка.

— Главное, что испугался и извинялся, — говорю, и, пока подружка не вызвалась произвести необходимую экзекуцию, спешу перевести тему: — Маралла пришла?

— Ага, знакомить?

— Конечно! — радуюсь. Честно говоря, больше радуюсь тому факту, что Антер дома остался.

— Ты разве не с Халиром выходила? — с напускным равнодушием спрашивает Орида. Заканчивала бы ты, девочка, гонять за ним. Казалось бы, все козыри у женщин, а некоторые всё равно умудряются попадать в зависимое положение, не понимая, насколько жалко это смотрится со стороны. Впрочем, где им набраться внутреннего самоуважения? Не от мамаш же своих.

— В туалет я выходила, — хмыкаю. — И заблудилась. Не переживай, Халир не в моём вкусе.

— Слышала, тебе Клим понравился?

Ну ничего себе, сплетни у них тут разлетаются. Пожимаю плечами:

— Так, милый мальчик. Только вот замуж меня преждевременно выдавать не нужно, я с ним всего раз на свидание сходила. И то не сложилось.

Перевожу тему, снова жалуюсь на нападение. Ура, всем уже надоело это слушать, спешат отыскать Мараллу. Чудненько.

— Лита, — говорит вдруг Свелла тихо, — женщина должна быть сильной и не допускать истерик, чтобы держать в узде мужчин. Ты бы брала себя в руки.

— А я разве не держу себя в руках?! — возмущаюсь. Пытается возразить, но видимо, решает, что бесполезно.

Маралла оказывается вполне красоткой, как по мне. Да уж, у Халира явно запросы высоки. Что у него с Амирой общего?!

Зеленоглазая, волосы тёмно-русые, почти каштановые, тонкие черты лица. Невысокая, фигурка ладная, со вкусом подобранное платье и аксессуары. Чего ему не хватило-то?

Знакомимся, вязнем во взаимных комплиментах, словно в медовой начинке, только с Оридой у них определённое напряжение: даже не глядя друг на друга, молниями обмениваются. Нашли кого делить. Разве что на фоне местных Селиев...

— Давно хотела познакомиться с вами, — заверяет Маралла.

— И я! — подхватываю, смотрит подозрительно, мол, чего это мне такого нарассказывали, что хотела с ней познакомиться. Усиленно не замечаю взглядов, пусть считает ответной любезностью.

— Я давно никуда не выходила, — отвечает, наконец. — Неприятности были... А недавно ещё и раб одного из маминых бывших мужей попытался сбежать...

— Как такое возможно?! — восклицаю, хорошо, что она сама об этом заговорила. Видимо, считает тему менее неприятной, чем несостоявшуюся свадьбу с Халиром.

— Не знаю, — пожимает плечами. — Как всерьёз можно рассчитывать сбежать с Тарина? Я не вникала в подробности, мама ездила туда разбираться, а с Венитером что-то случилось...

Венитер, насколько я помню, и есть хозяин Ирвина. Мама, значит, разбиралась.

— А что с ним случилось? — поддерживаю разговор.

— Не помнит, где был несколько дней. Наверное, снова напился настолько, что до медкабины не добрёл, — отвечает презрительно. Ой, говорить с этими "золотыми детками" — одно удовольствие, какие же все они умные и сообразительные.

— А рабы? — удивляюсь.

— Не знаю, — отмахивается, — мама с ними говорила.

— Ясно, — поддакиваю. — А с мамой твоей я тоже пока не знакома... Познакомишь?

— Конечно, если хочешь, — пожимает плечами. Что мне там Келла про этикет внушала? Пусть местные сначала его изучат. Молчу, иду за Мараллой.

Её мамаша Немеза, такая же зеленоглазая, с волосами, выкрашенными в чёрный, ещё сохранила следы былой красоты, хотя смотрится уже изрядно пожившей. Муж за плечами и раб у ног — женщина ощущает себя вполне счастливой; даже не поднимается, чтобы поздороваться, отвечает несколькими скучными фразами и благословляет нас с доченькой "дружить". Не нахожу в разговоре бреши, куда можно было бы вставить вопрос о беглых рабах, зато с восторгом смотрю на непомерные бицепсы личного.

— Нравится? — снисходительно поднимает бровь Немеза. Энергично киваю, не удерживаюсь, провожу ладонью по выделяющейся мышце. Смущаюсь, извиняюсь. Раб безмолвствует, Немеза недовольно, с натянутой терпимостью сообщает:

— Ничего страшного.

Рассчитываю, что нездорово перекачанный атлет донесёт до дома мой "жучок".

Не успеваю отойти, как замечаю боковым зрением приближение золотого объёма с выступающим бюстом. Где же ты Халира дела, интересно? Я ему еще не успела "жучка" подбросить, слишком уж быстро от нас с Олинкой сбежал.

— Дорогая, ну как, вам понравился Кнат? — расплывается Амира в слащавой улыбке. Сразу понимаю, о ком она. Быстро, однако. Передёргиваю плечами:

— Не знаю. Хотела проверить, не успокоилась ли я. Похоже, пока нет.

— А я-то подумала, может, Антер надоел уже... Могу обменять, даже без доплаты за элитность.

Хорошо, что Олинка тебя не слышит, а то и на папашу не посмотрела бы — вцепилась бы своими коготками в твой повсеместный целлюлит. Знатная была бы потасовка.

— Вы же его продали, — пожимаю плечами. — Зачем он вам?

— Нет-нет, он мне не нужен, это я вам хотела услугу оказать. Элитные, это же совсем не то, что дикие. Хотя некоторым нравится, понимаю. Так что вы подумайте.

— Подумаю, — соглашаюсь. Не спорить же с ненормальной. Не видать тебе Антера, садюга вшивая.

Возвращаюсь к молодёжи, там вовсю идёт обсуждение предстоящей поездки на остров, следом за Олинкой и Корнелем набирается масса желающих. Эх, ну что за невезение. Стараюсь рассовать "жучки", часть из них, конечно, потеряется, ещё часть будет передавать никомуненужную ерунду, но если хотя бы один выведет хоть куда-нибудь...

Вечереет, гости начинают собираться, некоторые расходятся по гостевым комнатам. Смотрю, рабы Амиры, "известной в определённых кругах", пользуются популярностью.

Молодёжь снова затевает игру с пультами, пытаюсь предложить другую, но им это не интересно. Что за удовольствие, если никто не постонет, на полу не поваляется, какие-нибудь извращённые желания не поисполняет?

Ухожу из зала. Ещё разок попробовать, что ли, в базу забраться? А то когда потом до Амириного дома доберусь. Да проверить метку не помешает.

Однако следом увязывается Клим, сообщает, что тоже не любит игр с пультами.

— Как это ты своего раба не прихватил? — хмыкаю.

— Он где-то с другими рабами, пусть развлекается, — улыбается, сарказма не замечает. Нет, симпатичный всё-таки мальчик. И "жучок" ему так легко подсунуть...

Выходим в парк, сюда уже перешла часть гостей, рабы обносят всех подносами с едой, а вот музыкантов не вижу. Похоже, музыка у Амиры воспроизводится автоматически.

О чём-то болтаем с Климом, проявляю интерес к его жизни, пытаюсь подвести разговор к специальности и обучению, беру с него обещание показать, где учился. Удивляется такой просьбе — надеюсь, не моей настойчивости — но не перечит. Какие мальчики тут покладистые, жуть.

Ужасно хочу спросить о виртуальной метке и неизвестной плате с разъемом, однако не рискую.

Выходим к озеру прямо на территории, широкое, с перекинутым ажурным мостом. В чёрной воде танцуют разноцветные блики от фонарей, почти совсем темно. Идём по мощёной дорожке. Берега каменистые, живописные, но не комфортные.

— Тут, наверное, не купаются? — спрашиваю.

— Наверное, — соглашается. Странные всё-таки эти аристократы. Было бы у меня озеро, обязательно обустроила бы пляж... Вздыхаю, вспоминая о своём мини-бассейне.

Клим расспрашивает обо мне, слежу за тем, чтобы не вывалиться из собственной легенды. Заходим на мостик. Тихо здесь, никого нет, вдруг пугаюсь, не ожидает ли он от меня каких-либо романтических действий.

— Леди Келла пригласила на турнире побывать, — говорю.

— Замечательно! — радуется. — Присоединяйся ко мне, если хочешь, у меня гравилёт быстрый, за пару часов долетим.

— Не знаю... — тяну. Чёрт, кого же выбрать-то? — Олинка к себе зовёт, они морем, как я поняла, поплывут.

— Морем тоже неплохо, только дольше, даже на самых быстроходных.

— Зато интересно... поплыли лучше с нами морем!

— Так ты уже всё решила? — улыбается. Нет, я хочу, чтобы вы все перед глазами были. Молчу, тоже улыбаюсь, веду плечом.

Останавливаюсь, оборачиваюсь к перилам, смотрю в воду.

Там что-то поблёскивает, пытаюсь всмотреться, эх, где мой микробинокль...

— Что это? — спрашиваю.

— Где? — не видит.

— Там, в воде! — показываю. И правда ничего не видно уже, но Клим честно всматривается. Не успевает сообщить о тщетности своих попыток, как вдруг начинается шикарнейший фейерверк.

Испытываю почти восторг, ни на миг, впрочем, не забывая о том, на какой планете нахожусь и за чей счёт всё это делается. Однако яркие огни пронзают мрачные воды, высвечивая верхушку странной подводной конструкции в центре.

Очень похоже на уменьшенный вариант дома, такой же гиперболический параболоид, насколько могу видеть отсюда. Только пустой внутри, словно бы лежит одна странная поверхность, не могу разобрать, из какого материала сделала. И вообще из материала ли, или лишь видимость.

— Что это? — шепчу, с изумлением оглядываюсь на Клима. Похоже, он ошарашен не меньше меня.

— Понятия не имею... — отвечает.

До конца фейерверка мы вместо неба смотрим в воду. Но разобрать, что там такое, так и не удаётся. Не у Амиры же спрашивать, конце концов. Можно, конечно, в озеро свалиться, да без того уже столько лишнего внимания привлекла... К чёрту. На всякий случай пытаюсь заснять.

Когда фейерверк заканчивается, решаю, что уделила спутнику достаточно времени. "Вспоминаю", что забыла кое-что узнать у Свеллы, возвращаюсь в дом. Вижу Халира с рабыней, бросает на меня какой-то странный взгляд. Может, показалось, но непонятное ощущение настораживает. Пытаюсь выглядеть расслабленной. Пожалуй, идти снова наверх — слишком подозрительно, хотя и интересно, сторожит ли там до сих пор Лисавр. Или, может, удастся поискать что-нибудь необычное...

Да нет, здесь всё в сетекамерах, странно, что в туалетах не работают, с Амиры сталось бы понаблюдать за гостями. Лучше не рисковать, если она действительно пытается ко мне "присмотреться".

В зале молодёжь всё ещё развлекается с пультами, вижу как Лайлу, повисшую на Климовом рабе, начинает отчитывать хозяйка. Понимаю, что не хочу туда идти.

Напоминаю себе, что основное наше правило — не спешить и не переть напролом. Лучше уйти без ничего, чем попасться. Вдруг я сейчас запущу сетевик, тут меня с моей меткой и засекут? Пусть лучше удостоверится, что глупая истеричка ничем не примечательна.

Не знаю, интуиция ли, или просто желание покинуть это сборище безнаказанных паршивцев и вернуться к Антеру нашёптывает на ухо, чтобы убиралась отсюда поскорее и не пыталась больше никуда пробраться. Но слушаю с удовольствием.

Приходится разыскать Амиру, отбиться от навязчивого приглашения остаться, уверить, что Кнат мне вполне понравился и наказывать его не за что, выслушать очередное предложение продать Антера, замять ответ, с удовольствием узнать, что на остров Далгнеров она не собирается, и со вздохом облегчения отбыть.

Наконец, в гравикаре. Будем считать, сделала всё возможное. Жаль, конечно, что с сетью не вышло. А с другой стороны...

Рассматриваю руку через включенный сетевик, кажется, следов "метки" не осталось.

Антер

Ночь уже. Кручу в руках коммуникатор, так и тянет набрать, выяснить, что всё в порядке. Не верю, что тебе там весело и интересно, но боюсь думать о плохом. Почему так долго? Вспоминаю, как посидела в машине Уиллы. Ни книги не читаются, ни передачи с фильмами не помогают отвлечься. Хоть и соскучился по ним дико!

А вдруг она просто с кем-то... Клима там провожает. А я тут как дурак сижу под дверью и готовлюсь медкабину доставать.

Иду к себе, всё равно выхожу временами к лестнице, выглянуть в окно на улицу. Отыскиваю фильм из последних бестселлеров. Кстати, на Тарине эта область совсем почти не развита: киностудий мало, фильмы примитивные. Или агитационные, вроде тех, что нам крутили в музее. Да я и не стал бы смотреть ничего таринского. Нормального хочется.

Тамалия

Боже, как же я устала. Дома темно, Антер спит, наверное. Подхожу к его двери, прислушиваюсь. Нет, не спит, кажется, что-то смотрит по сетевику, звуки слышны. Тихонько заглядываю, увлечён чем-то, не отвлекаю. Люблю, когда занят.

Переодеваюсь, смываю косметику, распускаю волосы, убираю все агентские принадлежности. Надеваю купальник, накидываю пеньюар. Зря я, что ли, бассейн устанавливала?

На улице прохладно, включаю интенсивный подогрев, совсем лёгкое освещение, от воды начинает идти пар. Скидываю пеньюар, спускаюсь, я сегодня заслужила. Господи, как хорошо.

Укладываюсь на специальную ступень, откидываю голову. Обе луны на небе, темные облака, чуть заметное сияние защитного контура. Лениво размышляю о забытом полотенце.

— Не заметил, как ты пришла, — слышу тихий голос. Поворачиваюсь, улыбаюсь. — Как... прошло?

— Не спрашивай, — смеюсь. — Разве у этих психов может что-нибудь нормально пройти?

Улыбается, стоит будто не знает, что делать.

— Хочешь ко мне? — интересуюсь. Смотрит на меня таким взглядом...

— А можно? — зачем-то уточняет странным чуть хриплым тоном. Не могу понять, что это с ним.

— Я же сама предложила, — улыбаюсь. Берёт вдруг, скидывает футболку, заходит ко мне прямо в брюках.

— Я там тебе плавки заказала, — посмеиваюсь. Устраивается рядом полулежа.

— В другой раз... ладно?

— Рассчитывала, что по дороге полотенце захватишь, — говорю. — А то холодно выходить будет.

— Принести? — интересуется.

— Нет, — смеюсь, — будем солнца ждать.

Скептически поглядывает на ночное небо, улыбается. Еле сдерживаюсь, чтобы не прижаться покрепче.

— Что ты там нашёл? — спрашиваю, так как всё ещё рассматривает звёзды. Вдруг вспоминаю яхту, как обнимал меня, шептал про них.

— Луна эта зелёная, — говорит. — Похоже, она всегда над одним и тем же местом.

— Геосинхронная орбита, — соглашаюсь. — Не хочешь же ты сказать...

— Хочу, — смеётся. — Геостационарная скорее. Тебе не кажется, что она именно над тем местом, где нельзя плавать?

— Кстати говоря, к обоим спутникам подлетать тоже запрещено... И экватор совсем рядом... Не потому ли переехали сюда наши предки?

Косится на меня, да уж, причисляться к потомству здешних "предков" ему определённо не хочется, спешу поправиться:

— Мои, в смысле. Первые колонисты.

Нужно будет в контору передать. Впрочем, возможно, они уже заметили связь, я же им навигационную карту скидывала.

— Может, на ней как раз и есть оружие? — предполагаю. Очень романтично, конечно. Но не нужно нам сейчас, наверное, про звёзды.

— А в море тогда что?

— Главы живут? — почему бы не сказать, в качестве предположения.

— Какой-нибудь подводный город?

Подкупольный, мой хороший. Молчу, увы.

— Нужно будет почитать про эту луну, — размышляю вслух.

— Я почитал, — отвечает вдруг. Смотрю на него с любопытством. Не теряешь времени, милый, интересно, сколько ещё успел разузнать...

— И что там? — любопытствую.

— Скоро как раз она будет проходить по диску солнца. Интересное, наверное, зрелище. У Теллуса нет геостационарных спутников.

— Полюбуемся, — улыбаюсь.

— Ещё пишут, что с этим как-то связаны разные природные катаклизмы. Только в виде предположений, а не научно обоснованных фактов. Ну, столицу они никогда не затрагивают.

— Когда, говоришь, ждать катаклизмов? Не во время Турнира ли?

— Наверное. Я не сопоставлял даты, так, полистал из любопытства. А ты всё-таки планируешь ехать?

Закрываю глаза. Не хочу я туда ехать, но да. Планирую.

— Думаешь, разумно отказывать леди Келле? — спрашиваю. — Лучше уж съездим, тем более, многие аристократы этим Турниром Глав загорелись, целая толпа набралась. Но никто не заставит меня посещать все мероприятия, одного-двух хватит с головой. А так... по острову погуляем, посмотрим, что в нём такого особенного, почему скрыт.

Молчит. Ну а что тут скажешь, понятно: как я решу, так и будет. Прости, Антер. Надеюсь, ты не думаешь, что соберусь поучаствовать, тобой рискнуть.

Хочу сказать, чтобы не переживал об этом, но никак не могу собраться с силами, словно растворяюсь в тёплой воде и этой неожиданно приятной ночи, не желаю разрушать её внезапного очарования лишними словами.

Вдруг ощущаю лёгкое колебание волн, поднимает руку, берёт мою, стискивает, прижимая ладонь к ладони. В такие моменты кажется, что ничего мне больше от жизни не нужно.

Антер

Сверху пролетает гравикар, на несколько мгновений освещая нас огнями. Смотрю на Тали, внезапно осознаю, насколько же она, наверное, устала. Не скажет, конечно, но зная Амиру...

Быстрее, чем успеваю задуматься, беру её ладонь. Настораживаюсь, но она молчит, руку не забирает, не возмущается. Даже глаз не открывает. Может, заснула уже. Спасибо, что не потащила меня туда, Тали.

Не переживай за полотенце и прочие мелочи. Отдыхай. Я всё сделаю.

Глава двадцать первая

Тамалия

Следующая неделя улетает на гонки по инстанциям, сбор различных документов, разрешений и заверений, завтраки, обеды и ужины с "нужными людьми" — по большей части представительницами не самой богатой аристократии. Многие из отделов и ведомств находятся за пределами стен, чтобы туда могли попасть и представители с других континентов. Антера стараюсь с собой по-возможности не таскать, только если совсем уж нужно по статусу. Умничка мой хорошо исполняет рабскую роль. Ничего, родной, вот приедет Лерка, вот вывезем тебя отсюда, будешь знать, что не зря всё это пережил.

По ночам работаю над схемой, добавляю новых людей, подвластные им отделы и части структуры, в деятельности которых успела разобраться.

Многие соответствуют описанному в сети назначению, другие напрямую связаны с институтом рабства, и их настоящие функции слишком скрыты и завуалированы. Насколько могу, пытаюсь разобраться в их работе, дополняю отчёт обновлёнными сведениями и собственными выводами. Очень полезная неделя. Только по Антеру соскучилась, словно год не виделись. И на реабилитацию не ходила, пора навёрстывать.

За это время объявилась Келла: как ни хотелось отказаться, не удалось. Прислала своих рабов — "Не переживайте, они даже в дом заходить не будут, если не захотите воспользоваться". Не хочу я никем пользоваться, звучит-то как противно.

Действительно, никуда не заходили; по логике, должны были снаружи что-то прикрепить, какое-нибудь соответствующее устройство, обеспечивающее дополнительный контур. Чуть пережду и попытаюсь разыскать.

Правда, вспоминаю "метку", которая работала без всяких дополнительных микроустройств, и начинаю переживать. А вдруг ничего не найду, взломать не смогу, что тогда делать?!

К сожалению, данные с "жучков" пока собрать не успела. Как-то нужно будет их хотя бы оптом нашим передать, но только в раздел, куда они стекаются, лезть боюсь. Чтобы Келла не обнаружила.

Кажется, все необходимые документы собрала, теперь осталось только ждать решения. Честно говоря, почти отдохнула за эти дни. На деловые встречи они рабов если и водят, то скорее в качестве помощников по работе или статусного эскорта. Никаких кнутов, пульты почти бездействуют. Красота.

Вечером сижу, выдыхаю. Вспоминаю наше первое и единственное купание в бассейне, как проснулась от того, что перестала ощущать его руку, а оказалось — это он за полотенцем вылез. Смутно помню, как отнёс меня наверх, разбалует скоро. То и дело в кровать укладывает. Тут, правда, не укладывал, со смущением напомнил, чтобы переодела мокрый купальник. Хоть бы Лерку пустили!

— Ну как? — снова неслышно подошёл, тихо рядом садится.

Антер

— Всё собрала, — улыбается, — теперь будем ждать вердикта.

Зачем ей тут эта подружка, уж лучше бы, действительно, на другом материке встретились, нормально время провели.

— А ты как? Не скучал, надеюсь?

По тебе разве только. А так что ж я, не найду, чем заняться?

— Нет, — говорю. — В сети много интересного.

— За пределы не выходил? — переспрашивает. Думаешь, обманывать тебя буду?

— Нет, ты же предупреждала.

— А книжки почему не читаешь? Я же не знаю твоих вку...

— Прочитал, — пожимаю плечами. Что там читать, на несколько дней.

— Все? — удивляется.

— Я быстро читаю... — смущаюсь как-то. Улыбается:

— Нужно будет ещё заказать. Ты бы сам выбрал, а?

Молчу. Книги это баловство, мне бы что-нибудь посерьёзнее.

Продолжает улыбаться, раздумываю, решаюсь.

— Тали... А выход в здешнюю аристократическую сеть... Только через твою ладонь?

— Зачем тебе? — удивляется. Кажется, опять смущаюсь.

— Ну... Думал, там может найтись что-нибудь... важное.

Глупо звучит, конечно. Для кого важное? Но Тали смотрит внимательно:

— Антер, я могу открыть тебе доступ. Но ты же понимаешь, что нельзя привлекать внимание? Если вдруг кто-нибудь узнает, что это ты...

— Буду осторожен, — говорю. Какое-то время раздумывает, рассматривает меня.

— Хорошо, — соглашается. — Давай сетевик. Надеюсь, не пожалею об этом.

— Не пожалеешь, — говорю.

Мне только информацию поискать, я не стану делать ничего, что могло бы привлечь к тебе нежелательное внимание. Неожиданно добавляет задумчиво:

— Антер, у них тут какой-то другой, незнакомый уровень виртуальных технологий. Возможно, нигде в Галактике такого нет. Как-то связано с местом, где человек находится. Такое ощущение, что иной принцип передачи информации. Я в этом не разбираюсь, но подозреваю, что ты тоже не разбираешься. Поэтому... будь осторожен вдвойне, пожалуйста. Ограничься знакомыми методами работы.

Ничего себе. Не ожидал. Впрочем, с твоей техникой, и не такое могла заметить. Демон, хоть разок в твоём сетевике покопаться бы.

Обнаглел уже совсем, раб.

— Не переживай, — говорю. — Я не стану привлекать внимания. И на сайты к твоим друзьям-аристократам не полезу, чтобы анонимно их пообзывать или, там, рейтинги подпортить.

Смеётся.

— Век бы мне таких друзей не видать, — говорит. — Я бы и сама им что-нибудь подпортила.

Жалею, что раньше не подошёл к ней с этим вопросом. Честно говоря, не верилось, что согласится.

— Антер, — зовёт вдруг. — Тебе не знакомо такое слово?

Протягивает лист бумаги с какой-то надписью, кажется на таринском. Пытаюсь внимательно всмотреться.

— Нет вроде, — отвечаю. — А что?

— Так... нигде перевода не нашла.

— Откуда оно?

— Видела на юбилее у Амиры, — сообщает задумчиво. Я не знаток таринской письменности. Прости, Тали. Где ты его видела, что оно тебя так заинтересовало?

Даже знать не хочу. При мыслях об Амирином доме тело снова обдаёт волна озноба.

— Там у неё озеро странное, — продолжает. Не хочу, не рассказывай ты мне об Амире и её кошмарном имении.

— Какое? — спрашиваю, кажется, слегка хрипло. Смотрит внимательно:

— Антер, тебе неприятно? Я не буду...

— Нормально, — пожимаю плечами.

— Просто там в воде какая-то странная конструкция, той же формы, что и сам дом.

— Это озеро, которое с морской водой? — по-моему, передёргиваюсь. Амира постаралась, чтобы с каждым уголком её владений у меня были связаны самые сильные воспоминания.

— Не знаю, на соль не пробовала. Там мост посередине и берега такие... каменистые.

— Не видел там никаких затонувших конструкций, — говорю.

— Ладно, ерунда, — проводит рукой по моей руке. — Завтра на реабилитацию.

Поднимается, убирает листик в утилизатор, достаёт сетевик.

— Попробую выяснить, чем нам контур Келлы грозит.

Залезает с ногами на диван, открывает виртуальное окошко, сосредоточенно что-то там ищет. Думал, ты закончила с работой, Тали. Не удерживаюсь, бросаю взгляд в окно, на бассейн.

С чего ты решил, что ей захочется повторить? Она и пошла-то туда сама, возможно, и тебя позвала в надежде, что откажешься и в штанах не полезешь.

— Келла может за нами как-то следить? — спрашиваю.

— Надеюсь, нет. Её контур наружный, а в мою систему никаких попыток прорваться пока не было. Во всяком случае, охранная сигнализация не обнаружила.

Тамалия

Не могу понять, вроде бы действительно всего лишь дополнительный охранный контур, причём очень даже качественный, но ведь должен быть у него какой-то подвох!

Ладно, стараюсь успокоиться. Если бы Келла видела, как Антер себя ведёт и чем занимается, пока меня нет, наверное, уже предъявила бы претензии. Возможно, слежения здесь нет, возможно, пока. Может, она потом его незаметно подключить попытается, или оно должно будет сработать в какой-то ситуации. Не было, чёрт возьми, заботы.

Интересно, чем это он целыми днями занимался? Может, зря доступ дала? Господи, Антер, надеюсь, ты не планируешь никаких глупостей. Так не хочется напоминать тебе, что ты несвободный и во всём от меня зависишь. И так не хочется предоставлять излишек искушений. Я бы и сама на твоём месте, наверное, ни о чём другом думать не смогла, кроме как о свободе, побеге и освобождении...

Вожусь до ночи с контуром, пока глаза не начинают закрываться, отправляюсь спать. Завтра на реабилитацию, потом нужно будет начать готовиться к отъезду, и встречу запросила — только что-то пока нет ответа. А хотелось бы передать всё, что успела насобирать. Мало ли, как там с этой поездкой сложится.

Антер долго лежит в гамаке, надо будет сказать, чтобы купался сколько хочет. Стесняется, похоже. Надо будет выделить день на отдых и побыть с ним...

Или не надо. Не сейчас, сердце рвётся от желания всё ему рассказать, послать к чертям здравый смысл. Хотя бы просто поговорить. Сколько же я так выдержу...

Антер

Не могу не думать о ней. Что бы ни делал, чем бы ни занимался, какое-то наваждение. Тали. Постоянно будто рядом, улыбаешься. Ни одна мысль без тебя не обходится.

Хочется верить, что ты просто устала, или какая-то внезапная работа. Какая у тебя работа? Но ведь что-то делаешь постоянно в сетевике.

Откуда могу знать, как и с кем все эти дни проводила, чем занималась.

Осознаю, что должен быть благодарным за то, что есть. И не сметь мечтать о большем или задумываться о других, нормальных и свободных мужчинах в твоей жизни.

Только от подобных мыслей хочется поскорее куда-нибудь сбежать. Но демонова крепость под названием Тарин не спешит выдавать свои секреты. По-прежнему не вижу ни одной реальной возможности. Что бы я ни предпринял, мой чип будет в радиусе действия какого-либо из устройств. Рабу с Тарина не взлететь. Интересно, есть в аристократической сети хоть что-то о конструкции чипов? Скорее, ещё дальше скрыто.

Интересно, кто здесь пытался помочь бежать тому рабу. Были ли другие, удалось ли хоть кому-то? Может, эта информация найдётся?

Смотрю на Тали.

Иногда она бывает такой близкой, просто невозможно сдерживаться, кажется ещё миг, и сорвусь, не устою, прижму к себе, вдохну запах волос, скажу...

Да что я ей скажу.

Иногда она бывает такой далёкой. Таринская госпожа, занятая обустройством быта, новой жизни, развлекающаяся и не планирующая никуда отсюда уезжать.

В такие моменты осознаю, как это хорошо, что сдержался.

Тамалия

С утра на реабилитации ждёт сюрприз в Таринском стиле. Госпожа Кларна привела специального раба, который уж не знаю, чем так сильно провинился — отдали его на наше занятие, чтобы девочки злость сорвали. Какой такой нехороший леший дёрнул меня прийти именно сегодня?! Или у нас неделя под лозунгом "оторвись на рабе"?

Госпожа Кларна долго рассказывает о необходимости выпустить наружу эмоции, избавиться от них, чтобы освободить место для чего-то лучшего. Предлагает нам сделать с рабом всё, что мы хотели бы сделать с обидчиками, высказать ему свои претензии... В общем, звучит до ужаса логично и совершенно бессердечно.

Ну нет, психологша недоделанная, не заставишь меня совершать то, что я считаю в корне неправильным! Ведь можно было не брать для этого живого человека? Тогда, возможно, всё оказалось бы верно, против резиновой куклы в натуральную величину я не возражала бы.

— Ямалита! — радуется руководительница, — как долго тебя не было, дорогая, знаю-знаю, что занята была...

Расспрашивает, привлекает ко мне массу ненужного внимания, а напоследок кнут вручает.

Отказываюсь.

— Она кнутов не любит, — сообщает Свелла. Все уже в курсе, замечательно. Госпожа Кларна подаёт пульт.

— Не в том дело, — говорю.

— А в чём? — уточняет руководительница. Спокойно, располагающе — поясни, мол, побуждения.

— Понимаете... — опускаю голову. — Это не он. Никто из них. Когда мне Антера подарили... — бросаю на него взгляд, только не выдай, родной! Не покажи удивления! — я поначалу думала, что отыграюсь, пульт из рук не отпускала... А потом поняла вдруг, что легче не становится. От того, что страдает и кричит совсем другой мужчина, который, возможно, гораздо лучше... с теми, кто на самом деле виноват, ничего не случится. Они даже не вспомнят про меня. Разве это месть?

Стараюсь говорить так, чтобы и девочкам было не повадно издеваться над безнаказанным. Понимаю, у них рабство с молоком матери впитывается, но всё же... нужно же и думать иногда, своей головой! Ведь неплохие же девочки собрались, только Данития резкая, на Олинку похожа. Возможно, не настолько сумасшедшая, но из той же области. Остальные-то вполне ничего... На себе испытали, что такое боль. Как же им самим не противно тыкать пальцами в пульты?!

Руководительница кивает понимающе, смотрит на Антера. Выдаёт:

— Если тебе так проще, можешь воспользоваться своим рабом.

— Я же вам объяснила, — говорю, — когда поняла, что мне не легчает, что это совершенно разные люди, я перестала переносить гнев с нескольких уродов на всех мужчин Вселенной.

— Давай, — говорит, — ругайся, обзывайся, выговорись, если надо... И помни, рабы не мужчины, они существуют для нашего удобства.

Цепляюсь за соломинку, увлечённо начинаю костерить своих "обидчиков", да так заразительно, что все девочки ко мне присоединяются, мы перекрикиваем друг друга, доказывая, какие все мужики гады, как их нужно держать в узде, какая у нас замечательная планета, везде бы так.

Меня, конечно, дёргает от мысли, что эта дрянь распространится ещё хоть на одну из планет Галактики. Зато раб отдыхает, отполз в сторонку, вот и хорошо. Так и занятие пройдёт...

Идём с Антером домой, молчим. Неудобно как-то вышло. До сих пор вопросов почти не задавал, но тут уж, похоже, назрело.

— Госпожа Ямалита, — зовёт.

— М-мм?

— Неужели вам настолько нужно это общество?

— Ох, Антер, — вздыхаю. — Давай дома поговорим.

— Ладно, — отвечает. Вижу, как к нам направляется женщина в форме местной полиции, делаю беспечный вид, лихорадочно соображаю, что бы сказать своему рабу, не привлекая внимания. Едва ли это очередные приветы от Амиры с Уиллой, скорее, ревностно исполняющая долг полисменша. Приятно, видимо, осознавать, что сумела из рабов так высоко подняться.

Как назло, ничего в голову не приходит, хватаюсь за первую попавшуюся мысль.

— Антер, — спрашиваю. — А не знаешь, что происходит с постаревшими рабами?

Антер

Ты тоже об этом задумалась? Пожимаю плечами.

— Меж рабов ходят сплетни одна другой невероятнее, но ничего логичного мне слышать не приходилось. Наверное, очень тщательно от них это скрывается, чтобы хоть ничтожный смысл жизни. Некоторые даже верят, что их отпускают на каком-то острове.

— Медкабина позволяет долго молодость сохранять, — рассуждает тихо. К нам подходит полицайша, молчу, чтобы не привлекать внимания. Отступать назад, наверное, поздно, да и подозрительно будет, ничего мы не нарушаем.

Что они всё время цепляются? Интересно, это Келла отрядила наблюдать? Сколько раз тут ходили, никогда полиции не видел.

Хотя, судя по взгляду, её злит мой вид, дорогая одежда и отсутствие ошейника. Бывшие рабы бывают ещё более злобными и жестокими, чем хозяева. Как ни странно.

Зря ты, Тали, всё это накупила, лучше бы в рабском магазине, да клейма принадлежности проставила, может, так их не бесило бы.

— Извините, мэм, — обращается к Ямалите.

Тамалия

Не нравятся мне её глаза.

— Слушаю? — изображаю внимание. Представляется, отдаёт честь:

— Сержант Мюра Тимантиль. Извините, мэм, скажите, пожалуйста, где ваш раб? — указывает на пульт у меня на поясе.

— Так вот же он, — показываю на Антера. М-да, не похож он на раба, без поводка, одет прилично, рядом идёт, разговариваем.

— Разрешите ваш пульт, — непреклонно протягивает руку.

— Зачем? — интересуюсь подозрительно.

— Пожалуйста, мэм, или я вынуждена буду задержать вас.

— Что я такое сделала? — возмущаюсь.

— Если это ваш раб, то вы неверно его содержите. По нему не видно, что он раб.

— А это проблема? — снова возмущаюсь. — Что, есть такое правило, что раб непременно должен ползти на поводке и в обносках? Почему я не могу содержать раба так, как хочу?!

Заткнись уже, агент Там, и не привлекай лишнего внимания.

— Это не принято, но законов специальных нет, — говорит, коза, а в глазах прямо ртутные шарики. — И если бы вы сразу же отдали мне пульт, я лишь проверила бы, что всё в порядке, что вы не скрываете никакого беглого раба, что не происходит ничего незаконного, и тут же отпустила бы вас. Однако вынуждена буду задержать.

Неужели ещё кто-то сбежал? Но спрашивать не рискую.

— Возьмите! — говорю, боясь взглянуть на Антера. Но протягиваю ей пульт, надеясь обойтись малой кровью. Ну ты у меня получишь! Не только Корнель оставлял свой номер, "если вдруг что понадобится — всегда обращайся!", но и Келла предлагала, в случае чего, передать тому же Корнелю, и она вмешается. А я сейчас нервная, ой какая нервная!

Берёт, нажимает на первую кнопку, Антер стискивает зубы, напрягается, но молчит.

— Проверили? — спрашиваю, протягиваю руку. Но она не спешит возвращать.

— Почему вы его так одеваете? — интересуется.

— Не ваше дело! — возмущаюсь с ледяной яростью. — Мне так нравится. Вы проверили что хотели, отдайте пульт, или я на вас пожалуюсь!

— Я при исполнении служебных обязанностей, и буду проверять столько, сколько сочту нужным. Он у вас вообще знает, как нужно при вольных стоять?

— В данный момент мы идём домой.

— В данный момент вы разговариваете со мной. Раб? Своевольничаешь?

Антер смотрит на меня, решает, видимо, что раз я отдала ей пульт, то...

Опускается на колени, склоняет голову в позе покорности, лбом на асфальт. Не к полицайше, ко мне. Я оценила, милый.

— Где ваш кнут?

— У меня послушный раб, мне пульта хватает! Нам тут идти десять минут. Когда мне нужен кнут, я его беру, но это моё дело решать, когда им пользоваться!

— Как часто вы его наказываете? — продолжает допрос.

— Я не собираюсь отвечать вам, — говорю холодно. — Верните пульт! Вы уже проверили.

— Контрольный, — сообщает, нажимая на одну из последних кнопок. Тварь. Антер падает на тротуар, молчит до последнего, но она не отпускает, пока он не начинает кричать. Стою, закусываю губу, спохватываюсь. Понимаю, что если начну выхватывать пульт — выдам себя по самую макушечку, делаю лицо как можно более спокойным. Ну тварь, тебе конец.

— Кто дал вам право так себя вести с аристократкой из рода "Меченосца"? Вы убедились, что перед вами мой раб, что он послушен и пульт работает. Если вы сейчас же не вернёте мне моё имущество, я подам на вас жалобу!

Похоже, осознание, что я действительно настроена решительно, её впечатляет, а может извивающийся в пыли раб. Возвращает пульт, наконец-то. Почти выдыхаю, страшно от мысли, что она действительно могла бы его и задержать, и даже конфисковать. Нестерпимо хочется броситься к Антеру, с трудом себя останавливаю.

— Спасибо, мэм. Извините за беспокойство, — снова отдаёт честь, отходя. Я тебя запомнила, коза.

— Вставай, чего разлёгся? — интересуюсь у Антера, поворачиваясь. — Давно не получал? Так я дома добавлю.

Иду, стараюсь не выдавать никаких эмоций. Знаю, что он поднимается и пошатываясь направляется за мной. Прости, родной. Столько работы и всё напрасно, и снова на колени, лицом в грязь, и снова валяешься у ног первой же встречной мрази. На этой планете тебе ничего не светит.

Антер

Не могу, демон побери, её понять. Иногда верится, что лишь притворяется, зачем-то ей нужно казаться такой же, как все эти местные мегеры. А потом вдруг вижу, какой она может быть... настолько же безжалостной. И просто теряюсь. Что тебе нужно? Для чего столько притворства, где оно заканчивается и начинаешься ты настоящая?

Говорила, не сможешь. А похоже, всё-таки сможешь — и ударить, и нажать. Если понадобится.

Почему, идиот, ты так хочешь верить хозяйке? Разве жизнь не достаточно ещё тыкала тебя носом?

Слишком много мы с ней проводим времени наедине, море возможности убедить меня в том, какая она хорошая. Только зачем? Зачем, Тали?

Не взяла меня к Амире, напоминаю себе. Почему?

Вспоминается пренебрежительный взгляд Кната, а потом в магазине — наоборот, завистливый. Амирины рабы пользуются спросом... Трясу головой, а то сейчас до маразма додумаюсь. Не может этого быть.

Похоже, снова начал отвыкать от пульта. Не могу идти, не могу смотреть, никак не выровняю дыхание. Она впереди, даже темпа не сбавляет. Заставляю себя шагать ровно.

Может, ставит какие-то эксперименты? Может, хочет, чтобы я ей доверял? Для чего? Может, ей нравятся совсем другие, психологические издевательства? Она меня изучает, чтобы потом...

Бред какой-то. Вроде обещала что-то дома рассказать? Дойти бы туда не шатаясь.

Тамалия

Входим. Прислоняюсь к створке двери.

— Как ты? — спрашиваю тихо, когда вторая створка закрыта.

— Нормально, госпожа, — отвечает, ничего по лицу не определить. Прости меня, милый. Прости.

— В медкабину? — предлагаю.

— Да всё нормально уже, — отвечает. — Прошло. Раньше такой только разминка была, перед весельем.

Закусываю губу. Прохожу в гостиную. Идёт за мной.

— Госпожа Ямалита... — начинает. Смотрю на него. И снова, чёрт возьми, "госпожа"! Киваю, постукиваю по дивану. Садится рядом, решается:

— Вы обещали дома что-то объяснить?

— Антер... помнишь первое правило, что я тебе сказала?

На секунду вроде задумывается, тут же вспоминает:

— Никогда и никому ничего не рассказывать?

Киваю. Молодец.

— Я никому... — говорит.

— Вот и хорошо, — шепчу. Какое-то время молчит, потом всё же спрашивает:

— Когда вы говорите правду? Вам настолько нужно, чтобы вас считали такой же? Для чего?! Или... вы надо мной экспериментируете?

— А ты как считаешь?

Господи, экспериментирую. До чего ещё додумался? Я всё понимаю, не видя целой картины, ты не в состоянии понять моих мотивов. И конечно весь предыдущий опыт подсказывает, что новая хозяйка просто изобретает новые, более изощрённые издевательства, развлекается в меру своих потребностей и добивается каких-то неясных целей.

Прости, родной, не могу сказать тебе. Если пульт попадёт к кому чужому, ты можешь не выдержать. Не от недоверия, просто... Всегда есть способ вырвать из человека информацию. Ты и так слишком много видишь. Догадывайся сам.

— Не знаю... — тихо.

Не выдерживаю, обнимаю его, шмыгаю носом.

— Прости... — шепчу. Долго чуть слышно выдыхает, ощущаю его тёплое дыхание на своих волосах, господи, да я бы не задумываясь жизнь отдала, только бы ты больше не зависел ни от кого и ни от чего!

Проводит руками по моей спине, нежно так, прямо не по себе. По-моему, сжимаю его крепче.

Тут же отпускает.

Вдруг выстреливает воспоминание. "Простите, забыл, что к вам нельзя без разрешения..." Ты же не можешь бояться ко мне прикоснуться?! Или можешь? Я же не могу всерьёз приказывать тебе это, не могу каждый раз давать разрешение!

Господи, да что творится в твоей голове?! Могу только предполагать, представляя всё, тобой пережитое. Я бы на твоём месте тоже никому не верила.

А вдруг... тебе по-прежнему противно?

— Иди отдыхай, — говорю. — Тебе же наверняка искупаться хочется. Можешь эту одежду выкинуть.

Опускает голову. Отпускаю. Прости, родной.

Поднимаюсь к себе.

Наружные стены дома, как и крыша, сделаны превосходно, полнейшая изоляция. Зато внутри все звуки более-менее прослушиваются. Дожидаюсь, когда зашумит душ. Надеюсь, ты там надолго.

Достаю комм, иду на кухню — подальше от спальни Антера. Накручиваю себя, пока не начинаю рыдать. Набираю номер Корнеля.

— Ямалита? — удивляется. Похоже, какое-то совещание прервала, ну и фиг с ним. Я женщина, мне всё можно. Извиняется, выходит в другое помещение, уже ко мне: — Что случилось, моя прекрасная леди?

— Извините, — всхлипываю, размазываю слёзы по щекам. — Я вас оторвала, наверное...

— Да ничего, ничего, дорогая, что с тобой?

— Как неловко... извините... мне просто не к кому обратиться...

— Кто тебя обидел, скажи мне?

Реву в голос:

— Сержааант Мюрааа Тимантиииль!

— Кто-кто?

— Тимантииииииль! Мы шли после заняяятия, такое заняяятие! А она пристала, дай проверю рабааа, заставила меня отдать пууульт, я ей говорю, всё нормально, а она давай валять моего раба по асфааальту, и не отдаёт, и такие вопросы задаёт, когда наказываю, да как одеваю, да... — реву, сгущаю краски, размахиваю руками, описываю в деталях с нужными мне акцентами. Думаю, рассказала бы ему нечто такое Олинка, полисменши сразу же не стало бы на дороге.

— Что, просто так подошла? — удивляется Корнель.

— Просто таааак! — рыдаю. — Она со мной... как с простолюдинкой, будто я самааа рабыня! Какое право она имеет проверять раба аристократки "Меченооосца"?!

— Никакого, если он ничего не сделал.

— Ничегооо! Я бы не дала, у меня же пульт с собооой!

— А о чём вы говорили? — цепкий козёл.

— Не пооомню, что-то о прааавилах... Какая разницааа? Я не могу говорить с рабооом?

Чёрт, не громкий ли я спектакль устроила? Надеюсь, вода заглушит. Так стараюсь, чтобы Антер видел поменьше спектаклей, выбивающих почву у него из-под ног. Да уж, на сегодня ему вполне хватит. Но не прерывать же теперь. Нужно, чтобы Корнель впечатлился.

— Она просто тааак пристала! К аристократке!!! Совсем места своего не знааает! — рыдаю.

— Тише, тише, девочка, — Корнель сама нежность, даже руку поднял, виртуальную проекцию погладить. Всхлипываю, киваю, якобы успокоиться пытаюсь, но не получается — снова в рёв.

— У нас такоё занятие быыыло... Мы там так... кричали, и... раба наказывали, и... вспоминааали! — давлю на жалость. — Почему, почемууу постоянно ко мне ктоо-нибудь цепляяяется?

— А что, ты своего по-прежнему без ошейника водишь?

— Даааа, — плачу. — Это же не запрещенооо?

— Нет, — пожимает плечами. — Но почему? И одеваешь как вольного.

Гад наблюдательный.

— Понима-аете... — начинаю заикаться. — Мне так проще... Я представля-яю, будто он на самом деле во-ольный, и всё, что делает... делает по своему жела-анию... Или представля-яю на его месте одного и-из... — спасибо занятию! Судорожно всхлипываю, делаю движения руками, чтобы Корнель точно понял, кого я представляю. — Думаю... что это кто-то из ни-их, но у меня есть над ним влааасть... вот он вольный, а вот уже ра-аз — и... Это, наверное, так глупо звучи-ит... Но ведь я же ничего не наруша-аю? — говорю жалобно.

— Конечно, нет, девочка. Не переживай. Я всё улажу, ты сержанта Тимантиль больше не увидишь.

— Что... с ней будет? — всхлипываю. — Куда её переведут?

— От многих факторов зависит, — отвечает уклончиво. — За то, что так себя с аристократкой повела, светит увольнение. Могут и в рабство продать.

Чёрт, что-то перестаралась я, наверное. Хоть и дрянь отменная с ртутным взглядом, но всё равно жалко.

— Да не на-адо... — говорю. — Пусть только ко-о мне-е больше не-е...

— Не переживай, душа моя, дальше моя забота, — успокаивает Корнель. Ну и к чёрту, нечего стервой такой быть. Молись своей судьбе, сержант Тимантиль.

— Спасибо, — говорю, — еще раз простите... что оторвала... — всхлипываю.

— Хочешь, Олинке скажу, чтобы приехала? — предлагает радушный хозяин. Ещё этой гадины мне не хватало! — Поддержать тебя...

— Да нет, — опускаю голову, — мне и так неудобно, что столько времени забрала... у неё ж, наверное, свои дела... А я успокоительного напилась... Сейчас засну, наверное, никак прийти в себя не могла...

— Не переживай, я всё улажу, — сообщает Корнель, отключаясь. Выдыхаю, с чувством выполненного долга закрываю окно. Оборачиваюсь — как-то очень уж тихо. Антер в проходе, в халате.

— Я испугался, — оправдывается. — Показалось, вы плачете.

— Надеюсь, сержант Тимантиль нам больше не встретится, — говорю. Смотрит на меня с некоторым ужасом.

— Ты не рад? — интересуюсь.

— Что вы, госпожа... — голос такой далёкий. Рад-то он рад, а вот кто перед ним, никак понять не может. Пожалуй, и к лучшему. Не нужно ко мне привязываться. Я не знаю, когда понадобится снова тебя предать. Постараюсь вырвать отсюда, а там — живи вольно, милый...

Антер

Снова не по себе. Что это за очередное представление Ямалита устроила? Или не представление? Может, правду говорила? Может, действительно меня для своих целей каких-то использует?

Иногда кажется, что я её давным давно знаю, такую искреннюю... А иногда — чужая, далёкая женщина, бездушная госпожа, которая вот-вот за пульт схватится. До сих пор страшно становится. Вдруг однажды всё закончится, она засмеётся и сообщит, что эксперимент подошёл к концу и со спокойной жизнью пора распроститься.

Не знаю, от чего ужаснее. От того, что могу снова окунуться в этот непрерывный болевой кошмар, или от того, что не станет её — Ямалиты, такой, какой я её вижу, какой знаю, какой...

Проходит мимо. Не представляю, что сказать. Но вдруг понимаю, что не могу отпустить, беру за руку, пугаюсь: не положено ведь. Отпускаю, извиняюсь. Останавливается. Оборачивается.

Тамалия

Первый раз, наверное, сам, по своей воле взял мою руку. Не то, что просто взял — остановил меня. Как бы ни хотелось сбежать и закрыться у себя, просто не смогу пройти мимо. Пытаюсь вспомнить, кажется, действительно прикасался только поначалу, когда хватался неосознанно. Если не считать яхты. А в бассейне — думал, что сплю? Я же не следила за этим, не обращала внимания... Милый, неужели ты действительно вбил себе в голову, что нельзя? Что я упустила, что сделала неправильно?

Я же просила объяснить, но ты промолчал!

И вот сейчас.

Такое прикосновение... Господи, какое прикосновение!

Тут же отпускает, тут же извиняется, боже, как же мне хочется тебя успокоить, сказать, чтобы не переживал, не боялся, верил. Верь мне, родной, пожалуйста! Мы с моим внутренним циником знаем, что было бы к лучшему, но как же я хочу, чтобы ты мне верил!

— Что? — спрашиваю тихо. Смотрит, будто миллион вопросов задать хочет, да только все забыл.

Халат сверху распахнут, вижу вздымающуюся грудь, не могу. Прислоняюсь к ней лицом. Так хочется прижаться покрепче. Ну что же ты стоишь.

— Не извиняйся, — шепчу. — Я же никогда не запрещала тебе к себе прикасаться.

— Но и не разрешали, — говорит.

Хочу сказать, что свободные разрешения не спрашивают. Но не представляю, как он ещё может эти слова перекрутить.

— Не запрещала, — повторяю.

Мягко обнимает, притягивает к себе.

— Кто ты? — шепчет. Как-то тяжело дышать становится. Дрянь я, милый.

Антер

Прижимаю к себе, боюсь отпустить, боюсь сказать хоть слово, разрушив этот миг.

Молчит. А ты чего ждал? Страшных тайн? Признаний? В чём? Что она мастерски перевоплощается в различные роли, развлекается здесь, вертя как захочет дураками-аристократами, а заодно и одним глупым рабом? Или действительно мстит всем мужчинам? Или что у неё секретная миссия по освобождению Тарина от рабства?

Скажи что-нибудь, Тали, пожалуйста. Хоть что-нибудь.

Кто-то звонит в её сетевик, не хочу отпускать, пусть звонят. Наверное, Олинка снова, она умеет момент выбрать, как там — ментальные маячки? Корнель, должно быть, передал. Комм-номер не высвечивается, но какая разница, постой со мной, всё равно видно будет, кто это, перезвонишь потом.

Отпускает, легонько высвобождается, разжимаю руки.

Тамалия

Раздается позывной, система оповещает, что комм-номер скрыт. Хм, кто бы это мог быть?

Пугаюсь, не Келла ли, отпускаю Антера, запускаю на всякий случай определитель. А может, связной? Галактическая разведка? Мы с ней сотрудничаем, они, собственно, с легендой помогли, да и со многим другим, у них схемы встреч давно уже отработаны... Жду со дня на день же.

Чёрт, а контур Келлы? Попытаться сделать, чтобы он завис, что ли? Наскоро отдаю команду сетевику, похоже, действительно притормаживает систему. Боюсь упустить звонок, отвечаю. На экране молоденькая девушка, лет восемнадцати на вид, а уж сколько на самом деле — только её косметолог знает. Хотя, судя по блеску в глазах, действительно молоденькая. Пышные чёрные волосы, тёмные яркие глаза, отвыкла я на Тарине от таких красок, тут все по большей части светлые. Видимо, доминирующий ген.

— Здрасте... а вы кто? — выдаёт.

— А кого вам надо? — фыркаю. Люблю такие заявочки.

— Я Антера ищу, — отвечает. Бросаю взгляд на своё сокровище, ей-то его не видно, стараюсь, чтобы не поняла, куда смотрю. Как-то напряжён он, глаза перепуганные, молчит, не подходит — прямо не представляю, что думать. Кто же это может быть? Какая-нибудь Амирочкина подружка? Тогда уж Олинкина скорее... Одна из предыдущих хозяек? Кто-нибудь вслед за Уиллой пытается замести следы продажи малолетних рабов? Едва ли знакомые Антера, он бы свои координаты оставлял, а не мои. Да он моих-то и не знает. Кажется, качает головой, вижу боковым зрением, так как стараюсь делать вид, будто смотрю на вирт-окошко. Определитель работает, но ничего не выдаёт. Уж не наши точно.

— Антера нет сейчас, — сообщаю на всякий случай. — Зачем он вам?

— А вам-то что?! — возмущается. Ничего себе наглость.

Да уж, а вдруг это кто-нибудь из местной верхушки? От Келлы, например. Выяснили, что он по сети лазит? Или ещё кто проверить наши внутренние взаимоотношения вздумал. Или меня. Или узнал что?! И вообще, разговор могут просматривать, подбавляю холода во взгляде:

— Я его хозяйка, — сообщаю. — И если вас интересует мой раб — извольте объяснить, по какому вопросу!

Ох, ну и лицо у неё, челюсть буквально на столе, глаза с кредитные карточки... Теллус, выдаёт определитель, твою мать, какого ты скрывала?!

Антер поворачивается, уходит, ругаюсь про себя, я ведь даже не знаю, что он им рассказал.

— Раб? — лепечет малолетняя идиотка, кажется, я её убить готова за этот звонок. Неужели нельзя было по-нормальному? Я бы и не говорила ничего, и вела себя по-другому...

— Мне некогда с вами разговаривать, — отвечаю. — Если хотите, чтобы Антер перезвонил — вышлите данные для связи.

Отключаюсь.

Бегу за ним.

— Антер! — догоняю на лестнице. — Это... твоя... знакомая? Да?

Молча кивает.

— Ты им ничего не сказал? — спрашиваю тихо. Снова кивает.

— Прости... — говорю. — Ты бы предупредил. Значит, они успели отследить твой звонок, смогли вычислить мою сеть? Зачем скрыла ком-номер?

— Я свой поменял. Не хотел... не мог. Наверное, пытались дозвониться. А потом сетевик и вовсе...

— Чёрт... — шепчу. Сажусь на лестницу, опираюсь о перила. Уходит к себе.

Не выдерживаю, поднимаюсь к нему. Дверь не запер, сидит на подоконнике вполоборота, смотрит в садик.

— Ты должен был мне сказать, — говорю, подходя.

— Простите, госпожа.

— Нет, ты не понял. Я не говорю, что ты обязан отчитываться, но ты должен был меня предупредить! Я же не знала, что тебя может искать девушка, ты же говорил...

— Это не девушка, дочка папиного друга. Я тоже не знал, что они будут... Во всяком случае, не она, если бы сам Клод...

— Откуда она...

— Я на неё попал, когда звонил. Не смог ей ничего сказать. Не смог!

— Понимаю. Антер, ну почему ты не предупредил! Я же решила, это кто-то из местной аристократии или твоих предыдущих хозяев...

— Да? — удивляется.

— Она номер скрыла! Ты же не думаешь, что мне хочется обзвонить твоих знакомых и сообщить им, что я твоя хозяйка?!

— Простите, — смущается.

Антер

Я вообще не знаю и не понимаю, чего тебе хочется. Что тебе от меня нужно. И уже не уверен, что хочу это знать.

Пытаюсь обдумать, какого лешего Лиська сама звонила. Наверное, Тали тоже можно понять, наверное, она не сообразила, что я жестами просил ничего не рассказывать. Или наоборот, как раз очень даже сообразила?

— Если захочешь поговорить — в любое время, — сообщает. Киваю. Потому что как-то мне не поговорить, а покричать хочется. Но нельзя.

Что бы хозяйка ни делала, не имею права проявлять эмоции.

Уходит, бью кулаком по подоконнику. Демон, они всё знают, теперь уже точно всё знают, теперь мне нет пути назад, даже призрачного. Что бы я ни делал, этого не смыть, не избавиться, не скрыть. Узнают бывшие друзья, знакомые, одноклассники. И пусть я уже не помню никого из них, но ведь они где-то там есть. Она им всё рассказала.

Ну и лицо было у Лисии. Хоть головой о стену бейся.

Заставляю себя успокоиться. В спортзал, что ли, сходить?

Не рискую, лучше поотжимаюсь от кровати. И в душ.

Может, полегчает.

Тамалия

Антер так и не выходит из комнаты, переживаю, но не лезу. Надеюсь, сам поймёт. Не считает же он меня... А чёрт его знает, кем он меня считает. Таринской аристократкой со странными запросами.

Систематизирую отчёты, скоро ехать на остров, где этот дурацкий связной?!

И что делать с данными с "жучков"? Боюсь я лезть в скрытый, вынесенный за пределы дома раздел. Если Келла увидит, что я насобирала, мне точно не жить. Хотя лучше бы их в отчёт поскорее вложить.

Словно в ответ на мои мысли раздаётся звонок коммуникатора. Надо же, Райтер!

Ох, что-то у меня нехорошее предчувствие, неспроста его прислали, легенду многоразовую, давно отработанную и проверенную задействовали. Не пришлось бы мне с ним показательно встречаться, чтобы постепенно сюда протащить. Логично, конечно, и мне помощь не помешает, но Антер... Чёрт возьми, он же изведётся весь! Вон как на Клима отреагировал — сразу решил, что я передумала. Никак поверить не может. Эта полицайша сегодня, наверное снова счёл, что я в любой момент могу им пожертвовать. На минуту ведь показалось, что догадался. Только вот до чего он там догадался... После звонка этой дурочки и вовсе мне верить перестанет. Господи, кажется, они на этом Теллусе вообще не представляют, во что он тут встрял! Детский сад какой-то!

Заставляю себя успокоиться, не паникуй раньше времени. Что-нибудь придумаем. Райтер свой человек, поможет.

— Марк? — удивляюсь.

— Снова в ваши края занесло! — радостно сообщает. — Я на денёк, встретимся?

— С удовольствием, — поддерживаю флирт, смеюсь и кокетничаю. Уславливаемся о времени и месте.

Антер

Давно не слышал у Тали такого радостного голоса, не удерживаюсь, осторожно подхожу к её двери. Ну да, этот хренов амадеусец снова здесь, на свидание зазывает, Тали, ты же не пойдёшь, правда?

Соглашается, словно проваливаюсь в бездну, почему, почему ты решил, что она действительно ни с кем не встречается и не собирается? Всё же говорит о том, что совершенно не ограничивает свои связи и контакты. Что, демон побери, ей просто нравится быть твоей хозяйкой и госпожой, но при этом сводить тебя с ума недомолвками и представлениями на тему, какая она на самом деле хорошая.

Ты разве мало ещё насмотрелся на изнанку женской сущности? Думаешь, правда среди них нормальные бывают?

Хоть сейчас согласна к нему бежать!

Возвращаюсь в свою комнату. По-идиотски не удерживаюсь, прислушиваюсь, когда она приведёт себя в порядок и спустится вниз, иду за ней. Любимые брюки, жакет, что ж ты одно из своих вышибающих дух платьев не надела?

— Куда-то уходишь? — пытаюсь выразить удивление. Улыбается:

— Я по делам, Антер. Потом очень хочу с тобой поговорить. Может, позвонить твоим...

— Не надо! — восклицаю быстрее, чем успеваю сообразить. Подозреваю, моё лицо являет собой не лучший образчик рабской покорности.

— Антер, я честно хочу исправить то, что вышло... насколько это возможно. Подумай, как нам лучше поступить. Потом поговорим.

— Что у тебя за срочные дела? — не удерживаюсь буркаю. Скажи мне уже правду, скажи — "с кем хочу, с тем и... встречаюсь", и я буду знать, что ты, по крайней мере, со мной честна! А если обманываешь, значит, можешь обманывать во всём.

— Да так, — отвечает, — по поводу Чариного приезда ещё кое-что решить нужно. Отдыхай. Кстати, купайся в бассейне сколько захочешь!

Нужен мне твой чёртов бассейн, твой чёртов гамак, сетевик. Если бы я своими ушами не слышал, как ты с Марком о свидании договаривалась, поверил бы этому искреннему тону.

— Меня точно брать не будешь?

Заткнись уже, прекращай наглеть, ругаю себя.

— Антер, мне хватило Мюры Тимантиль, отдыхай, уж как-нибудь справлюсь.

Да уж, не сомневаюсь.

— Всё в порядке? — спрашивает настороженно. Сама же и отвечает: — Извини, глупый вопрос. Ничего не в порядке, ну и денёк. Антер... ты правда подумай, что лучше сделать.

Со мной лучше остаться.

Да уж, ничего не в порядке, это ты верно подметила.

Тамалия

Еду, не могу избавиться от мысли... Не слышал же Антер мой разговор с Райтером? Надеюсь, не слышал, не подслушивал же он под дверью! Но всю эту неделю он был совсем другим... Улыбался, провожая меня, ждал прихода. Иногда рассказывал что-то интересное из обнаруженного в сети. Смеялся. Расслабился...

Впрочем, после сегодняшних встрясок требовать от него быстрого возвращения в норму глупо. Надеюсь, успокоится.

Так, что же делать с этими "жучками"?

Выбираю место поуютнее, останавливаюсь. Пытаюсь пробраться в скрытый раздел. По логике, микросетевик должен дать мне доступ к собственной сети, они синхронизированы. Но эта чёртова защита Келлы совершенно не пропускает.

Нет времени обходить. Да и опасно это. Ладно, с Райтером посоветуюсь.

Выезжаю за стены, заезжаю по адресу, оставленному напарничком. Он уже успел снять небольшой домик на окраине города. Не нравится мне это. Хотя, чего уж скрывать, рада я ужасно, висну у него на шее, едва за мной закрывается дверь.

— Талька, — говорит укоризненно, — ты бы хоть поинтересовалась, всё ли я проверил.

— Чтобы ты, да не проверил, — смеюсь, вытирая навернувшиеся слёзы. — Знал бы ты, как я по нормальным людям соскучилась!

В домике трудятся роботы, приводят в порядок. Видимо, долго заброшенным стоял.

— Часто будешь теперь приезжать?

— Естественно, — пожимает плечами.

Передаю ему всё, сообщаю о данных с "жучков". Задумывается.

— А давай микросетевиками обменяемся? — предлагает. — Ты этот синхронизируешь, а я с тем повожусь, может, что-нибудь получится. Или даже кого-нибудь из наших компьютерных гениев с собой привезу, пускай они крутят. А?

— Давай, — пожимаю плечами. — Ты, главное, быстро сообщи, если вдруг засекут... И сначала отчёт изучи, там есть новая инфа по сетям.

— Естественно, мамочка, — сообщает ехидно.

— Ну прости, привыкла последнее время сама обо всём заботиться и продумывать. Уже и забыла, каково это — в команде.

— Быстро же ты забыла, — хмыкает. — Думаешь, мы тебя не страхуем в меру возможностей?

Да ладно. Что вы сделаете против Тарина. Молчу, конечно, улыбаюсь. Всё-таки хоть какая-то иллюзия уверенности.

Обмениваемся сетевиками, Райтеров несколько минут приноравливается к особенностям моего лица, после сливается с ним и становится невидимым, неощутимым. Замечаю, что напарник сейфом не пользуется, всё переданное с собой берёт.

— Тут ещё много работы, — объясняет, обводя рукой новое жилище. — Я сегодня отвезу, через пару дней вернусь. Пока будешь на этом острове — поживу здесь. Если что, зови.

— Ты туда не попадёшь, — отвечаю тоскливо.

— Во всяком случае, успею быстро шум поднять.

— Шум? — удивляюсь.

— Талька, ты хоть представляешь, сколько полезного для галактической оппозиции материала передала? Если мы всё это предадим огласке...

— То одни козлы сменят у власти других. А рабы так и останутся рабами, — говорю сердито. Ненавижу политиков.

— Вот потому пока молчим. На Земле сейчас разбираются архивы, пытаемся найти, что было из них изъято. Между прочим, благодаря документам твоего Антера обнаружили несколько каналов продажи, в том числе не вполне легальных. Талька, ты же понимаешь, насколько огромная проделывается работа?

— Райтер, — падаю в кресло. Приподнимает бровь, направляется к бару, достаёт два бокала и бутылку вина.

— Твоё любимое, — сообщает, улыбаясь. А я даже радости не испытываю.

— Райтер, я не хочу, чтобы всё, что я делаю, просто использовал кто-нибудь из политиков на пути к власти. Не хочу! Я хочу, чтобы эту дрянь искоренили, чтобы...

— Послушай меня, — ставит бокалы на стол, присаживается передо мной, берёт руки. — Я понимаю, ты устала. У нас независимая организация, и Гентер всегда знал, как использовать информацию так, чтобы мы были полезны официальным структурам, и в то же время не обязаны идти на компромиссы с собственными моральными принципами. Ведь потому мы там и работаем, правда?

Вздыхаю. Правда. В чём — в чём, а в моральных принципах своих сотрудников Гентер всегда был непреклонен. В этом нам повезло.

Райтер садится в кресло напротив, поднимает бокал, подаёт мне мой. Господи, напиться бы... Да уж. Нужно называть по легенде, напоминаю себе, чтобы потом случайно где не проболтаться. Это "Тальку" к "Литке" вполне можно привязать.

— Этого нельзя так оставлять, Марк. Какой-то дряни там, наверху, выгодно такое положение вещей, выгодно рабство, но этого нельзя так оставлять. Я не знаю, что они там скрывают под своими куполами, но иногда мне кажется, орбитальная бомбардировка была бы более милосердным вариантом, чем творящееся здесь.

— Успокойся, Таль. У нас и сейчас достаточно информации, чтобы поднять вопрос Тарина на заседаниях...

— Да к чёрту эти заседания! Пока они будут заседать и оттягивать...

— Вот поэтому работаем дальше, — говорит Райтер жёстко, но кажется осознаёт, что сейчас этот тон не приведёт меня в рабочее состояние. Улыбается:

— Таль. Найти бы что-нибудь, что могло одним ударом разрушить власть и устои Тарина. Гентер позаботился бы об ударе.

— Ищу, — отвечаю.

— А вот это зверское выражение лица тебе совсем не идёт, — смеётся. Тоже начинаю смеяться. Да уж, "зверское" выражение мне никогда не давалось.

— Спутники проверяли? — спрашиваю.

— Работаем над этим.

— А насчёт Антера? Наследства родителей, знакомых?

— Этим Лерка занимается, я с ней не виделся. Думаю, если бы что-нибудь определённое выяснила — передала бы. Мы же с Теллусом не работали, там в плане рабства никогда проблем не возникало.

Киваю, да уж, на Теллусе, с одной стороны, проще, а с другой — наших там нет, опять же или с Галактической разведкой сотрудничать, или с нуля начинать.

— Ну что, идём покатаемся? — предлагает. Гляжу вопросительно, поясняет:

— Неплохо бы присмотреть местечко для посадки вне космопорта.

— Маловероятно, — пожимаю плечами. — У них тут техника...

— Да знаю, — отмахивается. — Мы анализировали твой полёт. Эта их техника наш костюм не замечает. Над стенами не пробовала?

— Не рискнула, — сообщаю, но смотрю на него заинтересованно.

— Правильно, — соглашается. — Несколько лет назад была попытка подлететь снаружи...

Киваю. Что ж я, не знаю, что ли? Настенное орудие повернулось в сторону агента, и он предпочёл не рисковать. Но погони не было и, похоже, военные операторы сочли просто сбоем системы.

На Тарине с агентурой очень тяжело, даже на материках. Добиться разрешения на проживание сложно, проверки сумасшедшие. Одна попытка, после чего костюм очень долго усовершенствовали. Он прошёл проверку многими средствами выявления, известными на Матушке, и всё равно в меня смогли пострелять.

— Мы хотим автоматизированный бот запустить на спутник, проверить на нём действие защиты. Если получится...

— Не забывай, что меня всё-таки хотя бы примерно засекли. А уж если корабль... Взлёт, посадка — самые уязвимые моменты.

— Таль, всё учитывается. Кстати, изучали поведение морских птиц, даже орнитологов привлекли. Не выдают они наличие купола. Значит, для птиц он проницаем совершенно легко.

— "Жучок" на Николасе сгорел, — напоминаю, сразу понимая, к чему он. Едва ли через купол пройдёт хоть микроскопический механизм.

— Поэтому пришлось обратиться к асайлэтам, — говорит. Ничего себе! С негуманоидными цивилизациями мы практически не сотрудничаем. Слушаю ещё более заинтересованно, продолжает: — На предмет органического устройства.

— А поведение рыб изучали? — вношу предложение.

— С этим сложнее: видимо, подлодки глушат сканирующие лучи. Была такая мысль, но остановились на птицах. С высоты видно лучше, — посмеивается. Кажется, начинаю отходить. Деловые разговоры, ощущение правильности происходящего и понимание того, что моя работа не пропадёт зря, буквально вдохновляют.

— Ура, знаменитая на всю контору улыбка вернулась, — хмыкает.

— Это кто ж её такой знаменитой сделал? — смеюсь. Не замечала повышенного внимания к своей улыбке. Молчит загадочно, ну пожалуй, лучший комплимент, чем если глупости пороть начнёт. А так остаётся надежда, вдруг моя улыбка и правда кому-то там нравится.

— Поехали, мне место нужно. И желательно не одно, — поднимается.

Встаю, делаю ещё несколько глотков.

— Есть не хочешь? — интересуется. Пожимаю плечами:

— Ничего не хочу. Дурацкий день. Мой номер выяснили знакомые Антера. Почему-то не папашин друг звонил, а его больная на голову дочка. Дружков-хакеров, что ли, позвала, да решила в обход папани поскорее найти? Или она ему вообще ничего не передавала? Не знаю, что будет, если звонок всё-таки засекли невзирая на то, что я завесила систему. Антер обиделся...

Смотрит на меня внимательно, кивает:

— Я передам, чтобы ими занялись всерьёз. А то устроят тебе проблемы...

Вздыхаю.

— А почему Мантиро заинтересовались? — вспоминаю, пока можно говорить свободно.

— Там случился какой-то крупный скандал. Только его замяли. Не знаю точно, думаю, Гентер что-то пронюхал, но пока информацию придерживает.

— Мог бы и поделиться, — ворчу. Разводит руками.

Выходим, садимся в мою машину.

— Куда поедем? — интересуюсь.

— Давай тут пока покатаемся.

Летим над дорогой, дома заканчиваются, любуюсь милыми закатными пейзажами. И не скажешь, что внутри планеты творится.

Большинство заводов, производственных комбинатов, сельскохозяйственных предприятий, принадлежащих аристократам, находятся как раз между двумя оградами, туда под строгим контролем и в ограниченном количестве допускаются также необходимые специалисты, не живущие внутри зоны аристократов. Это те предприятия, которые обслуживают непосредственно потомков первых колонистов. Те, что находятся на других материках, тоже принадлежат в основном тем же аристократам, однако обслуживают местное население материков или же выпускают продукцию на экспорт.

Главный космопорт планеты занимает огромную территорию, пассажирские терминалы располагаются ближе к жилью, грузовые дальше. Вокруг тянутся леса, имеется несколько сельскохозяйственных ферм, пара мелких заводиков, дальше вглубь материка — предприятия по добыче полезных ископаемых, и многие гектары незастроенной земли. Перенаселение Тарину определённо не грозит.

— Ну что, — хмыкает Райтер, — жениться будем?

Стараюсь не вздохнуть, до последнего надеялась, что меня сия чаша минует.

— А без этого никак? — хнычу.

— Если не получишь разрешения поселить меня внутри ограды — можно обойтись. А если получишь — устроим тебе несчастный случай пару месяцев спустя, и будешь свободна. А я останусь.

— Угу, — смеюсь, — потом женишься на Лерке... Хотя нет, я её в этот гадюшник не пущу. Да и ты... не представляешь, сколько здесь всякого.

— А то я твоих отчётов не видел. Представляю, что тебе тут точно не место и нужно тебя отсюда как-то извлекать. Идеальный способ. Ну, для начала повстречаемся, придётся ещё немного потерпеть, Таль. Ты уж постарайся. Без тебя когда ещё снова удастся проникнуть.

— Стараюсь, — вздыхаю. Со всех сторон он прав. — Вы главное Антера заберите. И защитите.

— Как ты не понимаешь, что это глупость! — сердится, потом добавляет спокойнее: — Знаю, всё равно с Леркой сделаете по-своему. Куда же я от вас денусь, помогу. Но имей в виду, если вдруг что — от Гентера тебя прикрывать не буду.

— Не надо, — соглашаюсь. — Антера прикрой.

Смотрит на меня пристально, снова хмыкает.

Молчим, Райтер делает полную съёмку местности, наверняка по огромному количеству параметров. Потом решаем заехать за первую ограду — сюда одноразовое разрешение получить гораздо проще. Следующее, правда, дадут не раньше, чем через месяц.

— Как ты себе это представляешь? — спрашивает. — Как она его заберёт?

— Не знаю, — признаюсь. — Никак не представляю. Сложно отсюда улететь.

— То есть просто продать — не выход, — размышляет.

— Боюсь, не выпустят его. Завернут на таможне, конфискуют, и что будем делать? Нельзя, чтобы факт продажи появился в местной сети. Была у меня мысль перепродать его Тамалии...

— Глупости!

— Знаю. Но я хочу, чтобы его вольная была настоящей, чтобы ни малейшей лазейки не осталось вернуть его назад! Последнее, на чём я остановилась — это доверенность. Если Лерка вывезет его по доверенности, возможно, нигде ничего не сработает. По доверенности же и вольную оформит.

— Ну это если она заберёт его не из космопорта и просто передаст сведенья на таможню, не завозя туда. Тогда, возможно, успеют сбежать, даже если за ними вышлют погоню. Или вообще никаких сведений не подавать.

Смотрю на него заинтересованно:

— Если найдёте возможность опустить корабль вне космопорта, я буду самым счастливым человеком в мире! Если при этом ещё и пульт отключить...

— Над этим тоже работаем, был бы у нас чип — наверное, давно сделали бы, а по одним срезам пульта не так просто восстановить всю систему. Но, возможно, будет и чип, есть один вариант. В общем, как только разберёмся — передам тебе инструкцию.

— Хорошо бы сам чип отключить, а то у них имеются технологии, влияющие и без пульта... Но это возможно, Николас же не реагировал.

— Мерзость эти чипы, — кривится. — Они же не меняются, ставится один на всю жизнь. Питается от кровотока.

— Удалить в медкабине?

— Только под присмотром специалиста! Ты что, Талька? Хочешь дурачка на выходе получить?

— Не хочу! — пугаюсь. — Ладно, будем так убегать.

— Только тебе всё равно придётся вывезти его за обе стены, а вернуться самой. Или преодолеть их, включив невидимость на гравикаре.

— Не пойдёт, — вздыхаю. — Они тут могут отследить, где находится машина. Получается, она будет стоять у дома и вдруг пропадёт. Разве что вы ещё один костюм передадите и мы на гравицикле... Но тогда придётся Антеру всё рассказать.

— Он ещё не догадался?

— Не похоже.

— Молодец! — хвалит, стараюсь снова не вздохнуть. — Ладно, мы с Леркой обмозгуем, время пока есть. А у тебя более важные проблемы маячат. Ты там осторожнее на этом острове, что тебя дёрнуло туда ехать?

— В отчёте, — хмыкаю.

— И думаю... наверное, доверенность лучше приготовь заранее. Мы тоже сделаем, со всеми печатями, но на всякий пожарный. И документы, может даже о продаже. В общем, как можно больше всего заготовь. Возможно, пригодятся.

— Заготовлю, — соглашаюсь. Никогда не знаешь, что и где может понадобиться. Вооружусь к отправке Антера всем, чем смогу. — Но вольная чтобы была настоящей!

— Обижаешь, — хмыкает.

— Тебя обидишь, — бурчу. — И кстати, насчёт пультов и чипов... Есть у меня одна идея, озадачь техников, пожалуйста...

Антер

Как ни странно карта, отражающая в реальном времени ситуацию на дорогах, у них находится в открытом доступе внутри аристократической сети. Конечно, чтобы выяснить, какой именно гравикар скрывается под каждым условным изображением, нужно иметь определённые полномочия спецслужб или полиции. Но я и без того смогу отличить наш, он один стоит у дома и едет в сторону ограды... Останавливается ненадолго.

Жду затаив дыхание. Вдруг повернёт, вернётся. Ко мне.

Дурак.

Всё остальное внезапно оказывается таким глупым и не важным. Какая разница, выучу ли язык Амадеуса, дотяну ли до уровня среднего галактического аттестата, смогу ли поступить куда-нибудь хотя бы удалённо, выясню ли что-нибудь про этот дрянной Тарин...

Никакой разницы, потому что она едет не в кафе, не в кино, вообще ни в одно из общественных мест. Гравикар останавливается у дома, адресная база услужливо сообщает имя владельца и даже показывает, кто не так давно этот дом снял. Спасибо, что дала мне доступ, Тали. Я теперь точно знаю, куда ты ездишь. И как долго, бесконечно долго проводишь с ними время...

После машина едет за город, не хочу об этом думать. Выключаю, зная, что теперь потеряю её гравикар и вряд ли потом найду. Изображения все схематичны и похожи друг на друга, ещё немного, и он просто затеряется среди таких же. Буквально заставляю себя не включать обратно.

Что тебе ещё не ясно?

Не ясно, что ей нужно от меня. И как себя теперь вести. Расспрашивать, конечно, не буду...

Чёрт, постараюсь сдержаться! Только рядом с ней язык мой становится точно, что врагом.

Заставляю себя думать о благодарности. Тебя не наказывают, ты уже отвык от боли, так будь благодарен и молчи. Какое тебе дело до того, с кем хозяйка развлекается? Она не ведёт их в дом, не планирует брать в мужья, а этот Марк, похоже, и вовсе из тех мужчин, которые ей нравятся.

Как-то плохо внушение действует. Так и хочется, с одной стороны, сказать, что всё знаю, потребовать объяснений, зачем постоянно обманывает меня! А с другой — так страшно, а что, если всё-таки передумает... Неделю назад показала мне, что может случиться, как в один момент всё может рухнуть. Вдруг решит, что эксперимент подошёл к концу, или оказался неудачным, или просто надоел.

Демон. Иду в спортзал, назаниматься до одурения, чтобы просто упасть от усталости и ни о чём не размышлять.

Выползаю, падаю на диван. Она просила подумать, но совсем не думается. Что тут исправишь, да и представлять бы, что ей нужно. Конечно, Алисию она знать не может, но скорость, с какой сообщила незнакомке о том, что я её раб, навевает определённые мысли. Тебе всё-таки нужен такой раб, как я. Впрочем, я давно это знал.

Раздаётся позывной домашнего коммуникатора, срабатывает запись. При виде Амиры организм выдаёт обычную непроизвольную реакцию, мороз по коже, желание забиться куда-нибудь, спрятаться даже от её виртуальной копии, которая не может не то, что достать меня, а хотя бы увидеть!

Сиди, заставляю себя, ты должен как-то расправиться с этим позорным страхом, эта тварь не будет больше иметь власти над тобой!

— Привет, дорогая, — говорит, — не могу дозвониться вам на коммуникатор...

Волна горечи прокатывается по сердцу, она даже комм отключила!

— Вас вообще всю неделю не поймать, — сообщает Амира почти кокетливо. Снова блевать охота. — А ведь обещали перезвонить. Я насчёт нашего разговора об обмене рабами, Кнат сказал, вы будто бы остались довольны и танцем, и всем остальным. Не солгал, надеюсь? Или Антера на кого-нибудь другого обменять? Я ваших вкусов толком не знаю, вы расскажите о необходимых параметрах, смею уверить, подберу в точном соответствии...

Глава двадцать вторая

Тамалия

Возвращаюсь совсем ночью. Всё-таки немного успокоилась, Райтер насмешил напоследок, нарассказывал событий из жизни нашей конторы, словно домой съездила. Господи, как я рада, что хоть какая-то лазейка может появиться, чтобы Антера вывезти!

Столько всего сделать нужно... даже спать не хочется. Хорошо бы, конечно, чтобы Райтеру тоже сюда пропуск дали, но сразу после сбора документов на Лерку это было бы слишком подозрительно.

Странно, свет везде горит, обхожу первый этаж, выглядываю в садик, Антера нигде нет. Поднимаюсь, заглядываю к нему — кажется, спит. Прямо в одежде уснул, дожидался, наверное. Я же поговорить обещала. Снова моя ночная "работа"... Скажу, что ужин затянулся. Поверит ли...

Захожу тихо, сажусь на край кровати, провожу рукой по волосам. Ещё немного, мой хороший. Совсем чуть-чуть.

Переодеваюсь, накидываю пеньюар, сна ни в одном глазу. Даже есть захотелось. Ужин как обычно ждёт в комбайне, наскоро перекусываю. Возможно, у меня и имеются более важные дела, да только сердце с этим не согласно, ему бы всё просчитать, сообразить, как лучше Антера вывезти.

Осознаю, что стоило бы довериться друзьям, но они не знают всех тех таринских тонкостей, которые успела выяснить я. Да и просто хочется хоть что-то делать...

Сижу за столом, разбираюсь с законами. Раб должен быть куплен, да хоть подарен — но здесь, на Тарине. Даже в представительствах можно только вольную подписать. Видимо, для этого они и были созданы, как откуп Альянсу. Даже в посольствах, как ни странно, якобы на территории Тарина — а оформить покупку нельзя.

Как же правильней поступить... Если Корнель узнает, что подарил тебя несуществующей личности... даже думать не хочу. Но Райтер прав, светить своё истинное имя никак не могу... Можно, конечно, подделать документы в конторе, только вот солнце моё не простит мне этого, я ему настоящую вольную обещала, с настоящими правами. Не должно зацепок остаться, ни малейшей дороги назад!

Но ведь потяну его за собой. Если меня раскроют... Боже, даже думать не хочу! Он же тогда официально к Корнелю вернётся!

До Леркиного приезда продержаться бы. Главное, на этом острове. Мало ли что там... ещё и у всех на виду.

А вдруг её не пустят, не смогу его вывезти. Изначально планировалось, что через полгода "поймают" моего последнего обидчика, тем самым открыв мне пути к отступлению. Только боюсь, не выпустят отсюда и меня тоже. Вдруг правда придётся несчастный случай разыгрывать? А с Антером тогда что будет?!

Перечитываю его контракт, как же всё продумано, как же хорошо юристы поработали — ни к чему не придраться, не оспорить.

Похоже, сейчас весь маникюр до локтей изгрызу, что же делать? Нельзя тут продажу светить, да и Амира клялась перекупить, может, уже все юристы оповещены, что с Антером никаких купчих и дарственных.

Вывожу виртуальную схему всего, что успела узнать, о том, что у них тут ворочается под поверхностью. Большинство сделок через Корнеля проходят и другие семьи высшей знати. И Амира там тоже не последнюю роль играет. Баба хоть и сумасшедшая, на своих удовольствиях помешанная, а вес в обществе имеет. И мне отомстит, не задумываясь, и Антера при первой возможности перекупит. Если вперёд Олинки успеет. И что тогда с ним сделает — боюсь даже предположить.

А вот это уже интересно. Онлайн-сервис для аристократов, обещают лёгкую покупку в один клик. Ямалите с Тамалией как раз подходит. Это если придётся несчастный случай имитировать. Нужен подписанный обеими сторонами акт купли-продажи и виртуальные удостоверения личностей Галактического образца, плюс полная копия документов Антера. День подачи считается датой продажи, даже если оформление будет задержано. Хотя обещают, что не будет. Распечатываю их договор, тщательно проверяю. Да, если перед самым взлётом всё отправлю, то зафиксированный факт отправки и этот вот договор вполне будут иметь юридическую силу, даже для суда. Улыбаюсь.

А вот Лерке, пожалуй, лучше всё же доверенность сделать. Продажа бросит на меня тень. Хотя, тоже заготовлю, мало ли, как они там улетать будут.

Прав Райтер, нужно предусмотреть как можно больше вариантов, чтобы всё было на подхвате.

Чтобы только имена, подписи и даты поставить оставалось. Сижу, заполняю.

Чёрт!

Как же плохо без кабинета, а ведь собиралась во второй спальне обустроить, да занято вот. Как обычно бесшумно подходит, профессиональные навыки срабатывают: первым делом с таким трудом собираемую воедино схему закрываю, зато документы на продажу лежат на видном месте, красуются.

— Чего подкрадываешься? — спрашиваю. Молчит.

Пытаюсь прикрыть, но уже заметил, глаза потемнели. Смотрит... господи, как же он на меня смотрит, в пору самой на колени бухнуться и прощение вымаливать. Не предавала я тебя, родной, не со зла... Тарин отдельное государство, у нас тут связи совсем не налажены, не к кому с таким вопросом пока обратиться. Вот и пытаюсь перестраховаться...

— Продаёте? — глухо, выдавливает слова будто через силу.

— Ну что ты! Я же обещала!

— Вижу, — тёмная усмешка, в глазах мрачный огонь.

— Ты мне веришь? — спрашиваю.

— Верил, — говорит. — Знаю, что идиот, можешь не напоминать.

— Я тебя не продаю!

— А что ты заполняешь?! — кричит. — Кому, хотя бы скажи! Когда?! К чему готовиться?! Зачем ты...

Толи сам себя останавливает, толи голос перехватывает, ударяет рукой по столу, что сетевик подлетает над ним вместе с недописанными документами.

Вскакиваю. Антер возвышается надо мной — высокий, сильный, такой раз двинет, и я через весь дом пролечу. Но меня тоже готовили, по физподготовке "отлично" было... О чём я думаю, боже? Мысли проносятся лезвиями, пока пытаюсь понять, не сделаю ли хуже, если попробую обнять.

— Я не продаю тебя, слышишь?! Не продаю!

— Так же, как и не встречаешься ни с кем?

Хватает меня за плечи, трясёт как ту грушу — не вырваться, да я и не пытаюсь, мне бы его вернуть, он же сейчас с ума сойдёт...

— Стерва обманчивая, что тебе от меня нужно, зачем обнадёживала столько времени? Говори правду! Простого унижения не достаточно, да? Нужно обнадёжить человека, показать ему, что у него ещё хоть что-то сохранилось, заставить поверить, влюбиться — чтобы потом ещё больнее уронить, так же вдвойне интереснее и приятнее, не правда ли? Да, тварь, я человек, ты мне это внушала, я вспомнил, что человек, ну давай, топчи меня теперь, теперь это в десять раз мучительнее будет, но ведь ты этого и добивалась, правда?! Представляешь, я и про гордость, и про достоинство вспомнил, думал, тебе и впрямь...

Боже мой, я его таким ещё не видела. Смотрю в глаза, кажется, готов ударить — не знаю уж, что сдерживает: вбитое под кожу, в подсознание подчинение или... что он там сказал, влюбился?

— Что молчишь! Я уже увидел, так имей совесть признаться, да какая у тебя совесть, у хозяев не бывает совести, имей смелость! Говори уже, ты...

Встряхивает снова, поднимаю руки, протягиваю между его руками, обхватываю шею, понимаю тебя, родной, прости, что так всё по-идиотски вышло, и признаться не могу, и смотреть на тебя сил нет, сердце кровью обливается... Притягиваю к себе, целую, он ещё продолжает выкрикивать какие-то горячие слова, но пальцы на моих плечах расслабляются, ловлю его губы, вот так, тихо, родной, успокойся.

Успокаивается, целует, недоверчиво, робко, и не скажешь, что тебя для секс-утех использовали. По-настоящему целует, от души, боится, не верит, загорается, сжимает меня, упивается поцелуем... На какой-то миг забываю обо всём на свете. Резко отпускает, отворачивается, присаживается на стол, словно все силы разом покинули.

— Простите, госпожа.

Поворачиваю снова его пылающее лицо к себе.

— Нет... — шепчет.

— Да, — говорю.

Да, родной, твои губы, столько времени служившие для доставления удовольствий Амире, и не хочу знать, для чего ещё, для меня сейчас самые желанные... самые лучшие... Когда-нибудь, возможно, я наберусь смелости тебе это сказать. А пока запускаю пальцы в волосы, глажу голову и плечи, чуть подталкиваю.

Будто боясь, да почему будто — боясь, ужасно переживая, умирая от собственной смелости, не осознавая до конца случившееся, наклоняется, прижимает меня к себе, прикасается губами к губам. Уже не робко — искренне, вкладывая столько страсти, что ощущаю себя слепой дурой. Господи, давно это у тебя, Антер?!

Тоже умираю, возрождаюсь из пепла и снова сгораю... Чувствую его тело, всё его исстрадавшееся тело, движение в определённой, исконно мужской зоне, с трудом сдерживаемое желание. Поднимает вдруг руку, проводит по моему плечу под пеньюаром, не могу оторваться от его горящего взгляда.

С удовольствием сняла бы твоё сексуальное напряжение, помогла подняться в собственных глазах, да что там с удовольствием — если бы ты представлял, как я сама этого безумно желаю! Но... Знать бы, что ты не зациклен на мне, на своей нездоровой благодарности, нет, когда придёшь в себя, если буду ещё нужна тебе, если это будет настоящее желание, а не агония пытающейся собрать себя воедино, растоптанной, почти уничтоженной личности...

И потом... если наши отношения перейдут эту грань, я же не смогу, не смогу выводить тебя как раба! Не смогу надевать поводок, не смогу молчать, я же просто всё нафиг провалю!

Надеюсь, ты меня поймёшь. Прости.

Мягко высвобождаюсь. Почти сразу раскрывает руки, опускает голову, отворачивается. Собираю разбросанные документы, сворачиваю виртуальные окна, несу к сейфу. Вздрагивает, смотрит затравленным взглядом, не будешь же ты снова про чёртов пульт вспоминать? Я только бумаги и сетевик убираю...

Антер

Получил, раб? Молодец. Долго ещё будешь в сказки верить? Думаешь, она может к тебе что-то испытывать? У тебя с губ сорвалось признание, которым она воспользовалась, теперь знает, что ты к ней чувствуешь, и будет продолжать пользоваться, и поделом. Ты разве забыл уже, что при хозяевах молчать надо? Что они всегда рады подслушать то, что ты думаешь на самом деле, что чувствуешь, а потом — бросать тебе это в лицо, обращать против тебя, ведь это же такое хорошее орудие...

Кажется, до меня начинает доходить, что я только что натворил. Ни один из хозяев ни одному из рабов никогда не простил бы даже десятой доли и меньших прегрешений. Тебя поставили на место, показали, чего ты стоишь, даже опустились до поцелуя твоих поганых губ, чтобы погасить вспышку. Тебя продадут. Никто не собирается и не собирался выпускать тебя на волю. Над тобой просто утончённо издеваются, ты давно уже это понял, только верить не хотел. Вспоминай свои рабские привычки, на новом месте без них не обойтись.

Тали направляется к сейфу, внезапный приступ почти забытого страха накатывает волной. Нет, она столько времени не пользовалась пультом, вряд ли вдруг начнёт... Хотя после сегодняшнего... Вот и предел терпения?

Никакого нового места не будет. Но для этого я должен оставаться в сознании.

Кладет документы, сетевик, закрывает сейф, оставляя руку на двери, прислоняется к нему лбом. Такая гибкая, мягкая... Желанная. В этом демоновом пеньюаре.

Вздыхаю, тихо подхожу. Не в первой. Опускаюсь на колени, близко, но не прислоняясь. Нельзя без разрешения. Помню. Резко оборачивается — почувствовала. Смотрит пронзительно.

— Прости, моя... ("Какая, к чёрту, моя! Не твоя она!") милосердная госпожа, ничтожный раб зарвался, потерял последний разум, возжелал непозволительного. Наказывай дурака, он слишком возжаждал свободы, которой ты дразнилась.

Кажется, мне уже безразлично. Наказывай, продавай. Делай что хочешь. Всё равно в этой жизни ждать больше нечего. Я им просто не дамся.

Тамалия

Стою. Искусываю губы. Слёзы дрожат в глазах. Горе моё, ну зачем же ты так... Радость моя зарвавшаяся, возжелавшая идиотку, которая не может выхода найти, правду сказать...

— Встань, Антер. Пожалуйста. Не выворачивай душу.

— Где уж мне, госпожа, — смиренно. Но покорно поднимается, хоть что-то осталось от моих попыток привести его в себя. Не стоит на коленях до одурения.

— Идём, — говорю, беру за руку. Тёплая, мягкая, родная... Вздрагивает. Чёрт, чёрт!

Усаживаю в кресло — в то, где сидел в самый первый день, боясь паршивого пульта, боясь побоев, приказов, боли... И вот снова мы там же. В тех же креслах, откинуты почти к началу.

Стараюсь не разреветься. Свожу вместе пальцы.

— Послушай, — говорю. — Всё сложно, и когда ты узнаешь как... ты меня, наверное, совсем возненавидишь. Но клянусь тебе, клянусь, я сделаю всё, что смогу, всё от меня зависящее, чтобы вернуть тебе свободу. Ты мне веришь?

— Как я могу не верить вам, госпожа.

— Антер!

— Так подпиши сейчас! Подпиши эту чёртову вольную! Дай мне свободу, о которой столько раз говорила, которую столько раз обещала!!

— Я бы с радостью, Антер, но... — даже если не принимать во внимание моё ненастоящее имя, даже если представить, что это нигде и никогда не всплывёт... милый, милый мой... — Понимаешь, ты сейчас находишься под моим... ну, скажем, покровительством, на нашей стороне законы...

— К демону такое покровительство!

— Согласна, — киваю. — Дерьмовое покровительство.

— Простите, госпожа, неразумного...

— Да чего уж, — фыркаю. — Правда же. Но даже если бы мы каким-то чудом нашли возможность подписать вольную здесь, на Тарине... Утратив рабский статус, освободившись от меня, ты сразу же окажешься под прицелом.

— Я могу остаться с тобой!

— Какая же это свобода? — вздыхаю. Пытаюсь пояснить: — Даже если мы слетаем в какое-нибудь представительство... Даже если нам чудом удастся взлететь с Тарина... Все, начиная от Амиры и заканчивая Корнелем с Келлой, займутся тобой. И я не могу просто отпустить тебя, отправить неизвестно куда без ничего, одного, без защиты! Они же доберутся до тебя моментально! Они не простят нам, понимаешь? Это посягательство на их устои, это невиданно, но самое главное — это для них опасно! Раб, побывавший за стенами, не должен вынести отсюда никакой информации! Я знаю, о чём говорю, к сожалению... — шепчу.

Ты же видишь эту дерьмовую глыбу под названием "высшее общество Тарина", родной, в которой я копаюсь вот уже два месяца... Промолчу о том, что отпустив тебя, мне придётся сюда вернуться и как-то выкручиваться. Иногда кажется, что я уже дошла до предела — рискнула бы и на такое пойти.

Смотрю на него, повторяю нежно:

— Тебя надо увезти с планеты.

— Так поехали! — разводит руки. — Хоть сейчас, давай уберёмся с этой грёбанной планеты! Что тебя тут держит?

Держит, мой хороший... Не могу я просто так взять и улететь, надо мной начальство, десятки людей, которые работают над тем, чтобы облегчить мне задачу, я не могу провалить операцию, иначе не только ты — все несчастные лишатся шанса.

— Прости... — шепчу, ощущая непрошенные слезинки на щеках.

Антер опускает голову, усмехается горько. Потерпи, родной, пожалуйста, только потерпи... вытерпи ещё немного, я знаю, как это сложно, и как это выглядит.

— Не можешь прервать реабилитацию? — хватается за соломинку. Да ради тебя, родной, я бы послала к чёрту все реабилитации всего мира! Но киваю, шепчу:

— Да, да, не могу...

Вдруг берёт мою руку, стискивает:

— Извини, я иногда забываю, почему ты здесь...

Чувствую себя дрянью и сволочью, губы дрожат, тоже сжимаю его ладонь:

— Не извиняйся, родной...

Вот чёрт, вырвалось, я же старалась не называть тебя так, не давать лишних надежд, не привязывать теплом... Боже, какие у него глаза стали!

— Зачем... эти документы? — спрашивает. Глаза вдруг темнеют: — Хочешь себе ещё одного раба?

Не хочу, любимый, тебя с головой хватает. Кусаю губы, сдерживаю слёзы, судорожно вдыхаю — размазня какая-то, а не агент Там.

— Думаешь, мне мало? — смеюсь.

Мрачный какой, боже, ещё ревности не хватало. Да что же делать с тобой, радость моя, горе моё?

— Ну... я же тебя не привлекаю как мужчина, сама говорила. Если у тебя действительно давно никого не было, ты же...

— Переживу, — улыбаюсь. Ага, как же, поверил. Ну и ладно, лучше ревнуй, только не падай больше в этот ужас, пожалуйста!

— Если рабу позволено будет попросить... У раба, конечно, не может быть своих чувств и желаний, прекрасная госпожа, но если вы всё же снизойдёте...

— Перестань, — вздыхаю.

— Я лишь прошу об одном, если можно, предупредите вашего раба, чтобы он смог приготовиться к тому, что будет уже не один в вашем доме.

Улыбаюсь. Что бы он там ни говорил, а всё-таки в первые дни знакомства и заикнуться не посмел бы ни о чём подобном.

— Антер, перестань вредничать. Пожалуйста.

Мрачно подносит мою руку к губам, замолкает. Забыл, родной, что касаться нельзя?

— Простите, — вспомнил, — что прикоснулся к вам без разрешения.

А руку не выпускает. Говори что хочешь, я же вижу твой взгляд. Я же вижу перемены. Наверное, просто не представляешь, как себя теперь вести.

— Касайся, — говорю. — Касайся.

Боже! Как бы я хотела, чтобы ты всегда меня касался...

Снова затих, молчит, горячее дыхание на моей руке, так боюсь загубить ещё один момент этого хрупкого равновесия и единения.

Антер

Не знаю, почему, вспоминается одна из очень редких ссор моих родителей. Даже не ссор, они обсуждали что-то по бизнесу, просто на повышенных тонах, пытались каждый доказать свою точку зрения. Конечно, совершенно не помню, о чём шёл разговор. Помню только, как выглянул из своей комнаты на лестницу, увидел их внизу и тут же поспешил обратно, потому что неприятно детям слушать, как ругаются родители.

Но успел заметить, что отец вдруг поднялся, обнял маму:

— Не хочу ссориться из-за ерунды.

— Пятьсот тысяч, не такая уж ерунда, — засмеялась она, положила голову на его плечо. Он что-то прошептал, и я всё-таки тихо ушёл.

Смотрю на Тали и вдруг осознаю, что у нас... Не так же, конечно. Просто она меня понимает. Не злится, пытается объяснить. Не обижается. Не хватается за пульт. Не требует извинений. Разговаривает. Кажется, переживает.

Не забирает руку. Продолжая держать кладу на стол, просто не в состоянии отпустить.

Может ли быть такое, что ты действительно относишься ко мне как к свободному, который волей обстоятельств вынужден исполнять обязанности раба?

Запоздало начинаю переживать, она же могла испугаться: после нападения, когда тебя хватают за плечи...

Тамалия

Не могу я. Не хочется ложь на ложь городить, но это невыносимо. Сейчас ещё начнёт нервничать по поводу реабилитации... Встаю, тяну его за руку, поднимается. Усаживаю на диван рядом с собой. Через стол сидеть — как-то слишком далеко.

Продолжает держать мою ладонь, господи, кажется, полжизни отдала бы ещё за один поцелуй!

— Послушай. Они на меня... не нападали. В смысле, ничего мне не сделали. Меня успели вовремя спасти. Так что за это не переживай, пожалуйста. Просто... меня здесь спрятали. Ну вроде защиты свидетелей. Понимаешь? Пока на полгода. А там видно будет. Поэтому не могу уехать. Но скоро должна приехать подруга. Если получу разрешение... В общем, будем тебя вывозить.

— Всё-таки продашь? — снова мрачно.

— Антер, я доверяю ей настолько, что не задумываясь продала бы, потому что знаю, что она тебя освободила бы. Но вывезти тебя официально с планеты... сам ведь понимаешь. Несчастный случай, мало ли? Или очередная Мюра Тимантиль решит конфисковать на таможне... Поэтому... я думаю, она привезёт полностью готовую доверенность, которую мне останется лишь подписать. Чтобы не задействовать местные структуры вообще. На таможне не должно возникнуть проблем, и даже если информация пойдёт по каналам, то остаётся вероятность, что они не успеют отреагировать. Может, понадобится сделать быструю продажу, но это маловероятно, я просто прикидывала варианты. Ты понимаешь, что это лишь предположения, чёткого плана у меня пока нет, но есть такая вот возможность. Там опять же по доверенности она подпишет тебе вольную. Даже если возникнут какие-то проблемы до моего возвращения, чип тебе точно удалят. Это сложная нейрохирургическая операция, должна проводиться под контролем специалистов. В медкабине мы её не проведём. И черрадий тоже уберут. В общем, у неё есть юристы, помогут, расскажут. И тебя спрячут временно, чтобы Амира с Корнелем не достали. Ты, главное, не делай глупостей, не мчись сразу на Теллус или ещё куда, подожди, пока всё успокоится.

Антер

Даже не знаю, что испытываю, обиду или... Да какую, к демонам, обиду! Я чертовски, ужасно рад, что она не переживала этого кошмара, ведь я представляю себе, что это такое...

Правда, она теперь кажется ещё дальше, богатая, счастливая, такая красивая. Такая недоступная. Почему бы ей не встречаться с нормальными парнями?

Всё как будто бы становится на места, подруга, вероятно, адвокат, помогла спрятать Тали здесь, имеет связи. Тали, должно быть, боится, что если её с Тарина выгонят, то найдут те подонки.

Действительно хочет вывезти меня отсюда.

Надо, наверное, извиниться за всё. Но такое неожиданное облегчение в душе.

— Спасибо, Тали, — шепчу. Улыбается, бросает взгляд на часы. Рассвет уже скоро.

— Спать идём? — спрашивает.

Не идём. Хочу сидеть тут до утра, обнимать тебя, смотреть на тебя, осознавая, что ты настоящая, что это всё на самом деле. Или хотя бы вот так продолжать держать твою руку.

Молчу. Поднимается, руку всё-таки забирает, встаю следом за ней. Берёт сумку:

— Чёрт, я ж коммуникатор выключила и забыла включить.

Резко вспоминаю сообщение Амиры, Тали застывает на половине движения, смотрит внимательно. Как она всё чувствует?

— Что такое? — спрашивает.

— Вам... звонили.

Тамалия

— Кто? — интересуюсь. Антер мрачно отводит взгляд, пугаюсь, задаю мысленную команду. Пока формируется экран, сообщает:

— Предыдущая хозяйка.

— Амирушка? Что ж она хотела, на очередной юбилей зазывала? Она меня и на неделе домогалась, — улыбаюсь.

Тут сообщение начинается. "Привет, дорогая, не могу дозвониться вам на коммуникатор... Вас вообще всю неделю не поймать. А ведь обещали перезвонить. Я насчёт нашего разговора об обмене рабами, Кнат сказал, что вы будто бы остались довольны..."

Антер стоит стиснув зубы, ощущаю, как внутри поднимается гнев. Отшвыриваю сумочку.

— Антер! — не выдерживаю. — Я никогда тебя не продам, слышишь? Я уже не знаю, как сказать, чтобы ты понял и поверил! Никогда и никому, если тебя у меня отберут, то только силой! Ты меня слышишь? — подхожу, пытаюсь тряхнуть за плечи, не слишком получается. С нормальным питанием и систематическими упражнениями он уже вполне пришёл в форму, да ещё в какую! Такого попробуй тряхни. Смотрит на меня, отвечает мрачно:

— Не отберут.

Вдруг понимаю, что действительно не отберут. Будет сопротивляться до последнего и лучше умрёт, но никому больше не дастся. Что же я наделала, я же напомнила ему вкус этой свободы, для него же теперь вообще невыносимо думать, что её может не быть, что придётся снова перед кем-то унижаться...

— Антер, скоро Чара приедет, мы обязательно вывезем тебя. Она всё сделает, всё оформит, поможет на первое время, спрячет от возможных преследователей.

— А ты? Может... тоже в другом месте спрячешься?

— Я чуть позже вернусь. Но тебя вывезу, любой ценой! Ты слышишь? Ты станешь свободным, ты станешь собой распоряжаться, поедешь куда захочешь! Господи, верь мне, пожалуйста!

Сейчас снова не удержусь, обниматься полезу. А ты наверняка опять решишь, что издеваюсь... Буквально заставляю себя убрать руки с его плеч.

— А Кнат тебе действительно понравился? — спрашивает.

— Что я должна была ей сказать, что не понравился? Что нафиг не нужны мне её рабы? Чтобы она его исполосовала как смогла? Тебе ли не знать! Подумаешь, танец станцевал, зато есть надежда, что хоть не наказали...

— А Марк? — говорит. Чёрт, да мне тут допрос устраивают, с пристрастием... Чёрт, всё-таки знает, куда я ездила... Ну и вечерок у тебя был, представляю, как себя накрутил... Боже, какое счастье, что на мне сорвался, а не побежал медкабину взламывать или ножи на кухне хватать! И что, что ему сказать?!

— Ты слышал наш разговор? — спрашиваю.

— Случайно. Фрагмент. Кнут принести?

— Угу, — хмыкаю. — И точило заодно.

Надо же, улыбается.

— Послушай, он знаком с Чарой. Передал от неё весточку.

Смотрит недоверчиво. Ты скоро совсем спалишься, горе-агент. Вздыхаю.

— Антер, — говорю, — если я решу что-нибудь изменить в личной жизни, ты об этом узнаешь первым. Договорились?

Звучит, однако... двояко. Но для него, похоже, вполне однозначно. Мрачно кивает. Твою мать. Вспоминаю, что мне ещё предстоит объяснять ему, почему я с Марком встречаться начала. И в свете последних событий начинаю осознавать, что его отношение к Климу, Марку, даже Кнату... Господи, и та ночь, когда я к куполу летала... продиктованы далеко не только страхом за своё будущее! Или даже совсем не им.

Боже, хочется застонать. Надеюсь, не придётся рассказывать, что мне нужно замуж за Марка. Надеюсь, это сделает Лерка, с пояснениями. И уже не на Тарине.

Антер

Ночью долго не мог уснуть, обдумывал случившееся, надеялся, ругал себя, боялся, загорался, и так по кругу...

Есть такие слова, события, которые становятся якорями в череде проплывающих дней. Возможно, я не вспомню сказанных слов, но никогда не смогу забыть Тали в моих руках, её глаза, голос, нежные губы...

Она удивительная. Невероятная. Каждый раз так боюсь разочароваться, а ей удаётся возродить меня одной улыбкой, тёплым взглядом. Что я без неё? Но как это ни странно, её привлекает именно то, что у меня остаётся без неё. Или мне слишком хочется в это верить.

Ведь на какие-то сумасшедшие мгновения показалось, что ты тоже...

Провожу рукой по губам, касаюсь, зачем ты дала мне эту надежду, а потом мягко, но настойчиво отказала, отстранила, напомнила, кто я. Теперь до конца жизни не смогу забыть твой поцелуй, буду думать о том, что могло бы быть... Если бы я оставался вольным, если бы не побывал у Амиры и всех остальных, если бы не стоял в кафе перед тобой и прочими посетителями со спущенными штанами, боясь надеть их, ведь это своеволие...

Ощущаю, как щёки заливает жар стыда, ничтожество, о чём ты думал, на что рассчитывал? Кого волнуют чувства раба? Только того, кто хочет над ними поиздеваться.

В этом доме, на этой планете вдруг стало так невероятно тесно. Или это в груди тесно. Не могу понять.

Наверное, она уже спит. Поднимаюсь, подхожу к двери. Не заперла. Выхожу, свою тоже оставила не запертой. Так странно, даже немного неожиданно, и так радостно. Ведь могла бы снова начать запирать, после всего.

Я только посмотрю, как ты спишь, как дышишь, на твоё расслабленное лицо, прикоснусь к волосам.

"Не извиняйся, родной," — что это, случайная оговорка, специально подобранное слово? Что бы ни было, так хочется услышать ещё раз... Хватит мечтать о несбыточном. Только посмотрю.

И вот уже час смотрю, не могу насмотреться, прикасаюсь к волосам — лишь бы не разбудить. Спи, любимая. Я ещё немного побуду у твоей кровати и уйду.

Не с моим счастьем.

Просыпается... вспыхивает мягкий свет — мысленный приказ отдала.

— Антер? — заспанно. — Что случилось?

— Простите, госпожа, не хотел будить вас, просто...

Предательская краска заливает щёки, что "просто", идиот! Пожалуйста, пойми меня без слов, не заставляй объяснять.

Понимает, смотрит задумчиво, подвигается вдруг, прикасается рукой к кровати:

— Ложись, — говорит, — у меня места много, разминёмся.

Боюсь поверить, не могу отказаться, смотрю вопросительно, кивает, поднимаюсь, отряхиваю брюки, аккуратно залезаю под одеяло, не смею пошелохнуться.

Молчит. Ну, я и так знаю, что ничего мне позволено не будет и ничего ты от меня не ждёшь, просто, пожалела. Наверное. Пусть так. Я же чуть не свихнулся, размышляя о том, что ты можешь продать меня Амире. Или ещё кому-то. Сколько способов обдумал, чтобы не даться живым, если меня придут забирать, не представляешь. И не надо тебе этого знать... Так хочется удостовериться, что ты рядом, настоящая. Всё такая же ласковая. Завтра буду ругать себя и понимать, что, наверное, ещё сильнее упал в твоих глазах, но сегодня просто не могу уйти.

Если я стану свободным... когда-нибудь приеду к тебе. Наверное. Попытаюсь доказать...

Да что я ей докажу. Будто она ничего не знает или что-нибудь сможет забыть.

— Часто сюда приходишь? — спрашивает. Смущаюсь.

— Бывает, — говорю. — Иногда.

— Если не спится... приходи, — улыбается. — Я не против.

— Когда новый раб появится, мне уже дверь закрыта будет, — отвечаю. Зачем? Дурак.

Смеётся:

— Вот когда появится, тогда и будешь ревновать.

Вздыхаю. Всё она про меня понимает. А раз так... значит, не интересую я её. А ты что, на взаимность рассчитывал, раб?

Кажется, очень быстро засыпаю. Запах её тела, волос, тонкий, такой приятный аромат, отличный ото всех ароматов других женщин, убаюкивает, обволакивает... Мягкие локоны щекочут грудь, запоздало вспоминаю о какой-нибудь футболке, которую как всегда забыл надеть, осознаю, насколько это здорово — просто лежать рядом, ощущать присутствие, прикосновения. Просыпаюсь, схватив её в охапку, зарывшись лицом в соломенные пряди, тобой можно вместо воздуха дышать, любовь моя, жизнь моя...

Спохватываюсь. Как же отпускать не хочется. Тонкое шёлковое бельё, нежные стройные ноги. Не удерживаюсь, провожу пальцами по бедру. Только бы не разбудить.

Поздно. Смотрит, улыбается, глаза поблёскивают голубыми искорками, не говорите мне, что голубой цвет — холодный, это самый тёплый из всех цветов!

— Давно не спишь? — спрашиваю, не успев толком проснуться, осознать, где мы, что мы...

— Давненько, — смеётся, — ты так меня схватил и протестовал против моих попыток подняться, что жаль было разочаровывать.

— Прости, госпожа, — смущаюсь. С неохотой отпускаю, пытаюсь успокоить взбесившееся тело.

— М-мм... Антер... давай... дружить.

Смотрит на меня, начинает хохотать, и я тоже смеюсь, хотя, признаться, не понимаю, чего она.

— Ох, — говорит, — как это глупо звучит, ты прости, я просто хочу, чтобы ты меня считал своим другом, пожалуйста, всегда, даже если мы ссоримся, пожалуйста, умоляю, не падай ты на колени, мне не нужно это, веришь?

— Верю, — шепчу, — другом так другом, буду счастлив стать твоим другом... любимая.

Хмурится, ругаю себя, ну зачем вслух сказал? Просыпайся давай, раб. Вспоминай о том, кто ты и где.

— Прости, госпожа...

Вздыхает.

— А как же друг? — говорит.

Молчу, не знаю, что сказать. Раздаётся позывной домашнего коммуникатора. Тали мысленно формирует экран, не стесняется меня, впрочем, кто бы это своего раба в своей постели стеснялся, но мне почему-то приятно.

Олинка, пожаловали, уже у входной двери... Глаза большие, потом сужаются, раздражением пышут, когда видит меня, может, и к лучшему, думаю... Пока не замечаю, что её руки лежат на плечах, держа две цепи, а сзади — два раба стоят.

"Неужели оно? — бьётся мысль. — Неужели Ямалита одного из этих постельных приобретает, а ты чего ждал? Всё, наверное, рассчитала, не зря именно сегодня меня к себе пустила... Чтобы ощутимее было то, чего мне никогда не достичь..."

С утра всё выглядит совсем по-другому, не так, как ночью.

Смотрю на неё, пытаясь понять, насколько прав. Раскудахтался тут, "любимая", петух недоделанный. Совсем разучился язык за зубами держать.

Тамалия

Нет, Олинку я точно когда-нибудь убью. Есть такие люди, которые даже когда не хотят нарочно — всё равно нутром чуют, где и как лучше гадость сделать. Надо же ей было именно сегодня утром, после нашего вчерашнего кошмара, заявиться с рабами. Принесла нелёгкая.

Боже, какое счастье, ощущать его объятия, руки, дышать одним воздухом, чувствовать тепло и неожиданную, нелогичную защищённость...

Так и не смогла заснуть, я и первый-то раз буквально заставила себя спать, чтобы не прокручивать снова и снова все мысли, а уж рядом с ним... Не могу не думать, не вспоминать, иногда кажется, просто не доживу до конца этого кошмарного задания!

И на сколько же меня хватит, да и нужно ли? Может, всё наоборот, может, получив меня, он скорее успокоится и сможет двигаться дальше? Если предположить, что его сдерживал только запрет прикасаться... Пострадаю и помучаюсь, конечно, когда оставит меня как пройденный этап, о котором лучше навсегда забыть... Подумаешь, невысока цена за человеческую свободу.

Смотрю на него, ведь вчера слишком отчётливо поняла, что ты рабом быть больше не сможешь. Почему же меня продолжаешь называть госпожой, что же за перелом такой странный в сознании? Или просто напоминаешь себе, что это данность, с которой сейчас ты ничего поделать не в силах? Или это обратная сторона благодарности?

А если никакая у него не благодарность и не зацикленность, а именно то, во что боюсь поверить, может ли быть такое, что он и правда влюбился, даже считая меня хозяйкой? Да и личность его слишком сильная, и без одной дуры эмоциональной вполне восстановится... Как он спал... как меня держал... словно ту вазу фарфоровую, которой тысячи лет, последняя на полгалактики. Но попытайся кто отнять — не выдрал бы. Любимая... слово-то какое, оказывается, если сказано по-особенному и услышано по-особенному... Невероятное слово.

Послать всё к чертям, а вдруг меня завтра поймают, он хотя бы будет знать, что я никогда не считала его рабом! Хотя, с ним не угадаешь, что он будет считать. Вдруг наоборот, решит, будто я им воспользовалась.

— Подружка, запускай! — начинает Олинка, и тут видит Антера. Боже, какое счастье, что увидела. Глаза злые, разочарованные, не отдам тебе, тварь, тебе и паука ядовитого не доверишь, не то, что человека.

— Вы что, спите ещё? — проявляет чудеса догадливости Олинка, но чудеса такта для неё по-прежнему запредельны.

— Есть немного, — говорю.

— Открывай, я тебе подарок привела!

Ох ты ж ёпрст, надеюсь, это не то, о чём я думаю...

Почему сказанные неосторожно слова имеют свойство материализоваться? Антер, я не нарочно, честно, и вообще, это была твоя идея насчёт второго раба, у меня и в мыслях... Ну так, пошутила, я же не думала, что он "появится" прямо сегодня!

— Заходи, — вздыхаю, — подожди пока в гостиной, скоро выйду.

— Да я не спешу, — хихикает, отворяю мысленно наружную дверь, заходят.

Хмурое мое счастье, слегка заросшее щетиной, сверкает карими глазами, кусает губы, не знает, куда деваться... Провожу рукой по колючей щеке, не представляю, что сказать, решительно скидываю одеяло.

Чёртова надпись! Снова из-под штанов виднеется, потерпи, любимый, не доверю я тебя здесь никому, но мы сведём эту гадость.

Следит за моим взглядом, глаза несчастные, щипает себя за почерневшую кожу:

— Я вырежу ножом, — сквозь стиснутые зубы. — Ненавижу...

— Потерпи, — прошу, — это же опасно... как только улетим, обязательно сведём, но не здесь, не хочу, чтобы тебя отравили или накачали чем. Ты им поперёк горла.

— Лучше уж отравление и шрамы. Тебе же на неё смотреть... противно.

— Да мне-то что, — говорю, садясь на колени, тонкая бретелька соскальзывает с плеча, осознаю, что маечка обтягивает больше, чем нужно было бы для душевного спокойствия Антера. Приподнимает руку, едва касается открывшегося плеча.

Краснеет, сглатывает, отводит взгляд, опускает руку, лежит ни жив ни мёртв.

Наклоняюсь, прикасаюсь губами к надписи, целую каждую букву, не противно мне, родной, это тоже часть тебя, твоего жуткого прошлого, твоей израненной души, потерпи немного...

Вздрагивает, в лёгких пижамных брюках характерное шевеление, мужчина мой любимый, я вижу, вполне отошёл уже, вот и замечательно, ведь желание лучше, чем отвращение, правда?

Пальцы белые сжали простыню с двух сторон, лежит словно и не дышит, не шелохнётся, боже, почему? Ты боишься, что не отвечу, или что решу тебя использовать, или снова вбитый запрет прикасаться без разрешения, или всё-таки... до сих пор Амира перед глазами?

Не молчи, счастье моё, горе моё, судьбинушка моя, раб мой дарёный... Боже, не молчи, не стискивай зубы, что по щекам белые пятна, не смотри так на меня, я этого не выдержу.

Перелезаю через него, ухожу в ванную, стараюсь не бежать, иду спокойно, а внутри пожар...

Если книга вам нравится, не забывайте про отзывы и оценки — это очень важно для Муза. Отзывы и оценки просьба оставлять к основному файлу.

Здесь представлено около половины текста. По вопросам окончания пишите на почту, пожалуйста.