Форточка (приквелл)

— А когда Вы их последний раз проверяли?

— Характеристики? Недавно. Две недели назад. Переходы, давай, пока прекратим. Я займусь исследованиями, — радостным тоном сообщил Китин.

* * *

Никита обзвонил всех и сообщил о неприятностях. Надо было предупредить еще Пал Палыча и Владимира Филипповича, те застряли в 1894 году. Туда, к Тройнину, утром ушел Коробов, но дядя вечером обещал вернуться.

Никита долго колебался, не решаясь рискнуть. Наконец поставил в "лифт" стул, сам сел писать перечень неотложных дел для 1894 года, в основном денежных. Стул развалился на две части и с грохотом упал через два часа. "Приличный запас. Рискну, пожалуй", — с облегчением подумал Никита.

* * *

Пал Палыч отказался возвращаться домой без своего инструмента.

— У меня здесь целая мастерская, одних сварочных аппаратов три штуки. Вы сошли с ума! Даже если ваш "лифт" сдохнет, ничего страшного, работы здесь завались, меня уважают. Внуки в поместье под Воронежем, Китин хрен их оттуда забрал, уверен на все сто.

— Как только на ту сторону переберусь, сразу Китину позвоню. Люди важнее физики, — успокоил Павла Павловича Коробов.

— Когда ваш Китин, всех в 2007 год перетащит, приходите за мной. Милости прошу, — согласился Павел Павлович.

— Владимир Филиппович, а Вы с нами? — попросил Коробов.

— Я готов. Смену подготовил. Стыдно не будет, — обрадовал тот.

— Нам, с дядей Володей, еще быстренько деньги собрать, хоть третью часть, — напомнил Никита.

— На остальные деньги сделаем доверенность на Пал Палыча. Он на пару деньков, наверное, задержится здесь, — уточнил Коробов.

25 октября 2007 года

Коробов был в ярости. В тихой, спокойной ярости. Никто, кроме, пожалуй, жены не мог бы заметить эту ярость. Собственно та, чаще всего, тоже решала не замечать. И вулкан, клокотавший внутри Владимира Александровича, портил нервы только ему самому.

— Володя, все не так плохо. Если в прошлое не ходить, то характеристики переходов не меняются. Сейчас я проверяю, что будет, если визиты возобновить, но ограничиться только наблюдением, — радостно сообщал о проделанных исследованьях Китин.

— Меня это не устраивает. Как я буду спасать голодающих? — в который раз вопрошал Коробов.

— Никак. Сама природа против. Мы бессильны! — с пафосом сообщил Кит.

— Через десять дней мы будем перетряхивать лагеря Беломорканала. Совершенствуй электронику, дорабатывай "якорь". Я не брошу операцию спасения на полпути, — потребовал Коробок.

— Судя по параметрам, пока можешь работать. Для истории заключенные уже умерли, а вот Беломорканал могут не построить. Хотя кому он нужен? Один шум, бесполезная стройка. Работайте. Только ты, Володя, перед каждым переходом мне звони, я сообщу, когда станет опасно.

— Коля, ты считаешь, что виноваты изменения в истории? Но из 1932 года мы перетащили в двенадцатый век пятнадцать тысяч человек. Кроме того винтовки, пулеметы. А в 1894 год только станки и моторы. Неувязка, — засомневался Коробов.

— Послушай, Вова, Югин, царство ему небесное, устроил "естественный" отбор для каторжников с Беломорканала. Сталин для целой страны. Почему тебе каторжников не было жалко?

— Те, что не попали в отряд, имели шансы на жизнь и свободу.

— Давай ты сам попробуешь выжить в рабстве. Даже на свободе, через неделю перетаскивания лодок в холодной воде, будешь с букетом таких болезней! Любое наше вмешательство приносит горе людям.

— Так мы не дошли еще до "хороших" дел, — начал оправдываться Коробок.

— А когда дойдем, предкам мало не покажется, — засмеялся Кит.

Глава 5.6. Попытка номер два.

Никто не хочет учиться на чужих ошибках. Некоторые и на своих не хотят.

26 октября 2007 года

Всё продолжало идти по плану. Всё, да не всё. Переходы между мирами свели к минимуму. Работу с письмами бойцов из отряда Скворцова отменили. Было непонятно, будет работать "лифт" через три недели, увидят они Скворцова еще раз? Приостановили помощь первой группе "крестьян". Оружием их успели снабдить с запасом, в расчете на скорый прирост населения из Беломорканала. А остального явно не хватало. Лошадь одна на троих, коров совсем мало. Картошки успели завезти всего тонну, на семена для десяти человек. Единственное чего хватало, это лопат, кирок и тележек из Беломорканала.

Светлана и Иннокентий Петрович работали, как два давнишних напарника. Понимали друг друга с полуслова, легко находили общее решение. Но вместе больше не ужинали. Свете не понравилась её готовность, после третьего фужера переспать с Мышкиным. Два деловых человека даже в этом вопросе легко нашли взаимопонимание.

Разное образование, разный опыт, разная философия жизни, на практике приводили их к одинаковым решениям. Только теоретическую базу под эти решения, они подводили совершенно разную.

27 октября 2007 года

Братья Коробовы вели необычный для себя, активный образ жизни. Оба загорели, похудели и стали старше выглядеть. "Давно пора было им повзрослеть", — подумал, глядя на них, отец. Валентина он послал на Аляску к Коле Китину. Туда скоро должно было приплыть золото, и его следовало сразу легализировать. Валерия отец вернул на Север. Через неделю начиналась операция на Беломорканале.

30 октября 1894 года

Валера завернул по пути в Таллинн. "С Фёклушкой попрощаюсь", — подумал он, — "после спасения простого народа от жестоких тиранов, "лифт" сдохнет наверняка." Ехал он из С-Петербурга на поезде, и читал обычную книгу, купил в магазине у вокзала. "А если это библиографическая редкость, вдруг из-за этой мелочи "лифт" перестанет работать", — шутил про себя.

* * *

— Что же ты так долго не ехал, я ждала тебя каждый день, все глаза повыплакала, — упрекала Фёкла Валеру, после того, как привела в порядок одежду. Валера не отвечал, он не переставал целовать и ласкать свою Фёклушку.

— Холодно в стогу, поехали в Таллинн, в гостиницу, — приказала девчонка. Замужество никак не изменило ее несерьезный облик.

* * *

Под утро Валерий нашел в себе силы признаться.

— Я больше не смогу сюда приезжать. Это была последняя возможность. Поехали со мной. Поженимся. Я тебе покажу целый мир, — неуверенно мямлил он.

— А ты похудел. Устал, любимый. Много работать приходиться? — пожалела его Фёкла.

— Значит, нет? — встал с кровати Валера. Осунулся сразу. Появившаяся недавно уверенность в себе, пропала.

— Ты ничего не понял, — горько прошептала Фёкла.

— Значит, да, — загорелся Валерий.

— Ты не понял тогда, не понимаешь сейчас. Дылда бестолковая! — заплакала Фёкла, уткнувшись лицом в подушку.

Валера смотрел на худенькие, девчоночьи плечи, которые тряслись от рыданий, и не понимал ничего.

* * *

Фёклу Валера увез насильно, украл. Она не сопротивлялась, но была жутко недовольна. В С-Петербурге они ночевали в гостинице. Валера рассчитывал растопить её недовольство сексом, но быстро отстал. Фёкла была холодна и неприступна.

3 ноября 2007 года

Штабс-капитан просчитал операцию на Беломорканале до мелочей. Но в жизни, как всегда, все пошло наперекосяк. Сначала обнаружилось множество предателей. Около половины бараков были блокированы, охрана лагерей была предупреждена. Бескровный вариант провалился в самом начале. Предательство было ожидаемо, масштабы предательства были неожиданны. Отстранение Валерия от руководства операцией, и отказ от захвата лагерей, смотрелись оправданно. На деле жертв оказалось больше, чем при силовом варианте, и во много раз больше, чем в первый раз. Заключенных расстреливали с вышек из пулеметов. Дощатые стены бараков не могли служить защитой.

Система отбора сразу сломалась, и забирать стали всех подряд. Перейти успело около десяти тысяч, когда "лифты" перестали работать. Дорога в 1932 год была закрыта.

Удачей, можно было считать, малое количество, прорвавшихся из 1932 года, охранников. Тех из них, кто сдался, оставили в живых.

Двенадцатый век. День сорок пятый.

Поселки на озере стояли часто. Днем плывешь, ночью спишь на твердой земле. Прогулка, а не боевой поход. Дружинники и просто охотники, как сгинули. В каждом поселке радостно принимают, еду продают дешево. Бабы доступны и податливы. Мужчин очень мало. А то, что выпивка плохая, только радовало командиров.

Седьмая стоянка ничем не отличалась от предыдущих. Но это была последняя стоянка на озере. Спокойная жизнь кончалась, дальше путь предстоял по реке. "Копят силы. На реке будут встречать", — предвидел неприятности Скворцов.

И не он один. "Племянница" вождя викингов оказалась крайне боевой и беспокойной особой. Обладательницу труднопроизносимого имени, Василий звал просто Ольгой. Та начала отзываться сразу. А вот на гордого молодого вождя пришлось надеть наручники. У комбата нашлось их около сотни. "Не только ты лопаты заначиваешь, я тоже для обмена с населением запасся железом", — объяснил тот. Но Василий ему не поверил.

Ольга быстро училась русскому языку. Болтала безумолку, всё спрашивала, везде совала свой длинный нос.

Стали устраиваться на ночлег. Рана у Ольги подживала, и постель она уже стелила сама. Скворцов раздавал указания младшим командирам, когда Ольга беспардонно влезла в мужской разговор.

— Василий, дай отдохнуть людям. Завтра-послезавтра местные нападут, — подала голос "бессловесная женщина".

Скворцов хмуро посмотрел на неё, и Ольга замолчала. Василий, в конце, отдал команду уменьшить состав дежурных.

— Почему у тебя в отряде нет дружинников? — завела вечерний разговор Ольга.

— У меня бойцы лучше дружинников, — возразил Василий.

— Надо нанять. Деньги у тебя есть, — проявила свою осведомленность Ольга.

— Тебе это зачем, — поинтересовался Василий.

— Викингов надо нанимать. Мои родичи могучие войны, — занялась она откровенной рекламой.

— Приплывем в Новгород. Буду думать.

— В Новгород плохо. В Псков надо плыть, — высказала Ольга свежую мысль.

Такой бесконечный разговор Ольга обычно вела до тех пор, пока не вгоняла Василия в сон.

Совместные ночевки с молодой женщиной пошли на пользу организму Василия. Он ждал обещанной встречи со Светланой, надеясь, что приедет жена и все будет, наконец, как прежде. Поэтому Василий избегал близости с Ольгой, а та строила невероятные догадки о зароках, религиозных табу и сексуальных предпочтениях.

Глава 5.7. Подсчитали, прослезились.

Когда рог изобилия начинает давать сбои, благоразумие и расчетливость вновь просыпаются.

3 ноября 2007 года

Оставив десять тысяч бывших зеков в двенадцатом веке, четверка руководителей, пребывала в полной растерянности. Светлана и Мышкин переживали провал, приведший к огромным жертвам. Коробов старший увидел, наконец, ненужность громадного количества смертей. Его цель оказалась недостижима. Валерий полностью потерял интерес к идее отца.

— Предлагаю в двенадцатый век больше не соваться, — высказался Валера.

— Бросать людей на произвол судьбы некрасиво. На озере практически не осталось судов. Они никуда не смогут добраться. Золота, серебра, ценных вещей у них практически нет. Вооружены только восемьсот человек из старого состава. Патронов мало. Они погибнут, — пожалел бывших коллег по лагерю Мышкин.

— У нас денежный кризис, — просветила Иннокентия Петровича Светлана.

— У нас просто кризис, — уточнил Валера.

— Не погибнут. Восемьсот винтовок страшная сила. Захватят озерный край, разживутся оружием. Плохо, что там больше половина уголовников. Около полутора тысяч старых уголовников в рабстве, и больше двух тысяч от первой партии гуляют по лесам. Царство ушкуйников будут создано раньше времени, — сказал Владимир Александрович.

— Царство ушкуйников без ушкуев? Ладно, жаба нас задушила деньги потратить, Скворцова давайте предупредим. Пусть он решает, — предложила свой вариант Светлана.

— У Василия с деньгами и товарами тоже плохо, — поправил Свету Валерий.

— Зато с ушкуями хорошо, — отпарировала она, — у нас встреча только через две недели. Еще десять дней Скворцову на дорогу. Десять тысяч человек за это время натворят там дел.

— Надо перехватить его раньше. И попробовать неделю продержать бывших узников в рамках приличий. С питанием нормально, мы завезли в Медвежью гору запас продуктов на три дня для двадцати тысяч человек, — поддержал идею Светланы Мышкин.

Двенадцатый век. День сорок шестой.

Утром Ольга, которая всегда просыпалась с рассветом, сидела на крыльце и пила слабый чай из душицы и зверобоя. По поселку шел пожилой мужчина, необычно и тепло одетый, без оружия. Бойцы из отряда Василия уважительно здоровались с ним, и показывали дорогу. Мужчина направлялся к Ольге.

— Здравствуй, красавица, Скворцов спит? — спросил ее незнакомец.

— Командир ее Ольгой зовет, господин штабс-капитан, — подсказал часовой.

— Буди Скворцова, утро давно, — приказал штабс-капитан часовому, и тот его послушал.

Ольге не понравился незнакомец, она не любила неожиданностей. Завтракать Василий уселся со штабс-капитаном, а Ольгу не пригласил за стол впервые. Она не подслушивала их разговор, нет. С крыльца ее никто не гнал, а то, что слух у нее хороший, так уши затыкать никто не заставлял.

* * *

— Бессовестные потомки хотят взвалить эту заботу на меня, — удивился Василий, — опять напортачили, а исправлять другие. Они ломают мне все планы. Я не буду возвращаться.

— Ты так не поступишь! — возмутился Мышкин.

— А сам? Здесь в поселке есть пара суденышек. Бери и вози, и вози, и вози — куда захочешь!

— Это нереально!

— А мне — реально!? Что они готовы дать мне для спасения этих людей? — начал сдавать позиции Скворцов.

— Для спасения местных людей от них, — уточнил Мышкин.

— Я хочу увидеть их предложения. Затем составить свой перечень.

— Много не заберешь, "лифт" захлопнется навсегда, — огорчил Василия штабс-капитан.

— Сколько смогу, заберу. Завтра встречаемся в Петрозаводске. Готовьте больше железа, а еще лучше стали. Годится любой металлолом, ломы, рессоры, из расчета пятьдесят килограмм на человека. Пятьсот тонн металла, — удешевил задачу Скворцов.

— У Коробова проблемы с деньгами. Но в Сызрани у "крестьян" тридцать тысяч винтовок и по двести патронов на ствол. Если ты согласен, мы перебросим сюда через неделю десять тысяч винтовок с патронами, — предложил Мышкин.

— Сам говорил, что из первой партии еще три тысячи, да моих почти тысяча без оружия. Всего четырнадцать тысяч получается. А патронов по триста штук на винтовку. Так будет честно. И не забудь про штыки, — смеясь, поправил Василий штабс-капитана.

— Спасибо, что согласился, — пожал Скворцову руку Мышкин, — для себя, почему ничего не спросил?

— Не хочу сюда ни жену, ни дочку тянуть. Трудное здесь время. Жестокое. А прощаться начнем, вдруг "лифт" закроется.

* * *

На крыльце Ольга весело болтала с комбатом. Изучала язык. Василий попрощался с Мышкиным.