Алые крылья

Полковник Трэгг, командир Пятого отдельного егерского батальона.

Если бы я был романтиком, то морской бриз ерошил бы ласковой лапой мои волосы и надувал рубашку, а соленые брызги волн приятно освежали лицо. Но романтиком я не был, и, скорее всего поэтому дующий мне в морду ветер лаской не отличался. Да и щедрые порции морской воды, периодически окатывающие меня с головы до ног, освежающими не назовешь. Интересно, какая у них температура?

Вообще-то, можно было бы обойтись и без моего присутствия. Сидел бы я сейчас в своей каюте, пил подогретое вино со специями и читал Элеарона. Или играл с дочкой. Нет же, понесло меня на палубу, на последние волны шторма посмотреть захотелось. Моряк хренов. Хотя, не без гордости признаюсь — морской болезнью никогда не страдал. Но это лирическое, так сказать, отступление. Главное в том, что сейчас я болтался на штормтрапе, как последняя обезьяна, насквозь мокрый, и героически пытался втянуть на палубу с прибившейся к борту нашего фрегата яхты кого-то, с ног до головы закутанного в эльфийский плащ. Вот он изловчился и повис на моей руке, чуть не сдернув меня ко всем морским чертям в гости. На счастье, спасаемый не отличался особыми габаритами, даже наоборот, был довольно миниатюрен, так что весь этот акробатический этюд завершился довольно удачно, если не считать пары шишек, которые я заработал, треснувшись башкой о фальшборт. К слову — неизвестному кому-то очень сильно повезло, что он попал в поле нашего зрения (точнее, в поле зрения марсового) как раз к моменту окончания шторма, когда волны улеглись настолько, что "Свирепый" смог подойти к борту тонущей посудины.

Пока я ощупывал и оценивал полученные мной повреждения, спасенный довольно решительно отверг помощь метнувшегося к нему вахтенного орка и повернулся ко мне, скинув капюшон. И вот тут на меня напал столбняк: прямо передо мной стояла чистокровная эльфийка, и не абы какая, а самая что ни на есть настоящая Наследница по Крови, о чем красноречиво говорила золотая четырехлучевая звезда, инкрустированная драгоценными камнями, висящая у нее на шее.

Ее вид шокировал не только меня — вся вахтенная команда уставилась на нее, разом позабыв про свои обязанности. Ребят понять было не трудно — в этой крошке было столько женщины, что она могла заставить выть на луну и желать о смене ориентации даже самого упертого гомосексуалиста. Пять с небольшим футов роста, длинные волосы цвета расплавленного золота, невероятно прекрасное лицо и огромные зеленые глаза, оглядывающие меня с легким испугом. Впрочем, ее испуг вполне понятен — наши государства подписали мирный договор всего десять дней назад, и далеко не до всех дошла эта новость.

За моей спиной раздался новый звук. Обернувшись, я увидел, как злополучная яхта уходит на дно. Интересно, как она ухитрилась забраться в такую даль на этой посудине? На таких одномачтовых игрушках с косым парусом можно только совершать небольшие прогулки вблизи от берега, да и то в хорошую погоду. Но искать ответа мне не пришлось.

— Благодарю Вас. — О, Природа, какой у нее голос! — Если бы не Ваша своевременная помощь.... Боюсь даже представить, что бы было. — Она зябко поежилась. Стоявший позади матрос стряхнул с себя оцепенение и накинул ей на плечи одеяло, которое держал в лапах. Прямо на мокрый плащ. Орк, что с него взять! Эльфийка вздрогнула, кинула на него быстрый взгляд, и ухватилась за края импровизированного одеяния, запахивая его поплотнее.

— Я вышла вчера утром на своей яхте из Типпа, хотела немного развеяться, как вдруг налетел этот кошмарный ветер, и меня понесло в море. Парус сорвало практически сразу, потом волны начали заливать каюту, а откачивать воду было нечем.

Ничего необычного — в этих широтах весной всегда так. Сирокко опасен как раз своей внезапностью. А вот отнесло ее весьма далеко, почти четыреста миль от побережья получается. Это действительно чудо, что она смогла так долго продержаться. Так что она везучая — в такой шторм, случалось, шли ко дну гораздо более крупные суда.

Тем временем на шканцах появился новый персонаж. Контр-адмирал Тагге, бывший начальник тыловой службы флота, а ныне — командующей Королевской базой ВМФ Архипелага Тан, спускался с юта к нам, сияя начищенными пуговицами, сапогами, медалями и прочими побрякушками. Как всегда, его превосходительство выглядел словно эталон ношения формы. Позади него маячил капитан первого ранга Зилле, командир "Свирепого", в своей повседневной заношенной робе сильно смахивающий на матроса-забулдыгу. Только вот вся разница была в том, что господин контр-адмирал всего третий раз выходил в море, так как получил свою должность и звание отнюдь не за боевые заслуги, а за красивые глазки, то есть по наследству, в то же время как капитан прославился далеко за пределами Королевства своими отчаянными налетами на торговые и военные конвои Узора. Награда за капитанскую голову к концу войны достигла поистине астрономических высот, что само по себе уже говорит о его талантах. Но эльфийка, естественно, всего этого не знала, да и знать не могла — зачем забивать очаровательную головку всяким ненужным хламом, когда есть такие, безусловно важные вещи, как балы, наряды, драгоценности....

Контр-адмирал между тем остановился перед нашей гостьей, вытянулся во фрунт, браво щелкнул каблуками (за этот жест он с первого дня получил прозвище "горе-адмирал Щелкунчик") и церемонно раскланялся:

— Разрешите представиться — контр-адмирал Тагге. — Эльфийка попыталась сделать книксен, но запуталась в складках одеяла и мокрого плаща. Тагге продолжал заливаться соловьем:

— Добро пожаловать на "Свирепый", госпожа....

— Реона. Реона Солнечная, фрейлина Её Величества Королевы Арлин. — Ей наконец удалось справиться со своими одеяниями и даже принять довольно удачное подобие царственной осанки. — Надеюсь, господин контр-адмирал, Вы сможете высадить меня в первом же попутном порту Узора? — Она имела в виду — как мы собираемся с ней поступить. Тагге повернулся к капитану, и тот отрицательно качнул головой.

— Боюсь, что не смогу выполнить Ваше пожелание. Дело в том, что мы должны как можно раньше прибыть на Архипелаг и не можем позволить себе давать крюк. Но на Архипелаге есть представительства стран-участниц Узора, так что Вы сможете вернуться домой сразу же по прибытии в гавань. Кстати! Разрешите представить Вам капитана первого ранга Зилле, командира "Свирепого" и... — тут он повернулся ко мне. — Полковника Трэгга, командира Пятого отдельного егерского батальона.

Сволочь! Как будто он не знает, что от моего батальона после сражения у Джаджа осталась неполная рота. Собственно, на "Свирепом" мы и перебазировались на Архипелаг, дабы "произвести доукомплектование батальона", сиречь — зализывать раны, и именно из-за нас адмиралу пришлось путешествовать без свиты, так как места на всю его свору блюдолизов не хватило. И вот гордый командующий пустился в долгий вояж, имея только двух гоблинов в своем распоряжении, и меня — в качестве объекта личной неприязни. С тех пор он все ждал случая уесть меня побольнее, и вот удача ему улыбнулась. Сразу видно дворцовую школу интриг — искусство бить ниже пояса Щелкунчик освоил на высший балл. Ну, ничего, как нибудь сочтемся.

Реона смотрела на нас так, как будто старалась что-то припомнить. Я же тем временем быстро вспомнил свой вид — потрепанные штаны от полевой формы, брезентовые пехотные сапоги и домашняя черная рубашка не шли ни в какое сравнение с блеском адмиральского мундира. Да и вообще.... Нет, ездовые волки от меня еще не шарахаются, но десять лет службы сказались на моей морде отнюдь не положительно. Наша раса вообще-то не сильно отличается от людей, только зрачки у нас вертикальные, да на руках втяжные когти — как у кошек. Я от души позавидовал Зилле, которого такие мелочи, как внешний вид, никогда не заботили.

— Зилле? — Кажется, я ошибался насчет ее кругозора. — Тот самый капитан Зилле? Гроза конвоев?! — Реона явно была поражена. С минуту она молча рассматривала приятно ошеломленного капитана, потом повернулась ко мне: — Это же Вы командовали нападением на Сильвару? — Эге, да девчонка явно не промах. Рейд на Сильвару был без сомнения самым удачным за всю мою карьеру. Тогда неполные три сотни моих ребят с наскока взяли укрепленную гавань, являвшуюся главной базой Южного флота Узора, и при этом не потеряли ни одного человека. Собственно, эта авантюра и оказалась тем самым перышком, что переломило спину Узору. Имена командиров того рейда могли знать очень немногие. Интересно....

Адмиралу же не очень понравилось то внимание, с которым Реона нас рассматривала, и он поспешил (кобель-самоучка хренов) вновь выступить в роли главной фигуры:

— Вы насквозь промокли. Прошу простить меня за то, что морожу Вас на ветру. Позвольте, я провожу Вас в Вашу каюту. — Он вежливо взял девушку под локоть и повел на ют, к офицерским каютам. Зилле остался стоять рядом со мной, и, судя по извлеченной из кармана "носогрейке", явно горел желанием обсудить нашу новоприобретенную пассажирку. Я тоже был не против поговорить на эту тему:

— Интересно, кого он выселит?

— А никого. — Капитан невозмутимо набивал трубку. — У нас еще две каюты свободные, так что места хватит всем. Мне вот что интересно — откуда эта придворная фифа про нас знает? Мы же не персонажи сказок и преданий, да и слава у нас сугубо, так сказать, специфическая, в кулуарах такие события обсуждать не принято, тем более светскими дамами. — Он сунул трубку в рот, чиркнул кремнем по кресалу и ловко прикурил от затлевшего трута. Глубоко затянулся, выпустил густое облако дыма и продолжил: — Я, если честно, не могу представить себе эту крошку разбирающей по деталям твой рейд на Сильвару или мое нападение на Серебряный конвой. Представь себе диалог фрейлины с королевой на тему: "Ошибки полковника Трэгга во время штурма Сильвары". Неувязочка какая-то.

— Да, не думаю, что обычная фрейлина будет знать имена участников военных операций. Даже самых ярких. — Я задумчиво посмотрел в сторону кают, и тут как молния блеснуло озарение. Инструктаж перед отправкой в Сильвару, яркий плакат с эмблемами правящих Домов Узора. Четырехлучевая звезда Дома Селаров, королей эльфов, носится на шее всеми представителями рода. Серебряные — у прислуги, золотые — у Наследников по Крови, причем у Правителя, его жены и старшего из детей в центре звезды укреплен рубин, у всех остальных — изумруды. Так вот, у нашей пассажирки звезда была с рубином! То есть она являлась прямой наследницей трона Селаров, говоря проще — принцессой! Она же сама назвала свое имя — Реона. Реона Селар, дочь Арлин и Доминика Селар, наследница Эльфийской Короны. Проклятье эльфов, как же я сразу не догадался! Тоже мне, бравый вояка, перед носом стоит принцесса, а он о своих штанах думает. Я плюнул за борт и повернулся к капитану.

Судя по всему, эти же мысли одновременно со мной пришли в голову Зилле, во всяком случае его физиономия приобрела резко обалделый вид. Он посмотрел на меня квадратными глазами:

— Ты понял?...

— Ага.... Хороши же мы с тобой. С Щелкунчика взятки гладки — штабная крыса и в Великой Степи крысой останется, а вот нам не подобает стоять, раззявив пасти. Эх, жаль, война закончилась.... — Я даже зажмурился, представив себе перспективу пленения представителя правящего семейства противника.

— Да, приз был бы знатный. — Зилле вернулся к обычному невозмутимому состоянию и посасывал свою "носогрейку". — Ладно, чего уж там, война закончилась, так что.... — Он выбил из трубки пепел и аккуратно сунул ее в карман. — Иди к себе, а то промок насквозь, простудишься еще. — Это означало конец разговора.

Я успел дойти уже до люка, как он вдруг окликнул меня:

— Послушай.... Щелкунчику же незачем об этом знать, ведь верно?

— А зачем? — У меня тоже не было желания уведомлять горе-адмирала о своем открытии. То, что эльфийка не назвала свой настоящий титул, еще не означало дурных намерений. Ведь любой, оказавшийся в ее положении, не торопился бы уведомлять о своем социальном статусе. — Мозги если есть ќ— дотумкается, нет — пусть сидит и дальше перья распускает. — Я открыл люк и вошел в коридор. Из-под двери адмиральской каюты выбивался свет и слышался приглушенный говор.

Едва я вошел в свою каюту, как на меня обрушился вихрь, по силе не уступающий штормовому и состоящий из каскада темных волос, пары голубых глаз и невероятного количества энергии. Под его натиском моя задница состыковалась с диваном гораздо раньше намеченного.

— Папа, ты весь мокрый! Я принесу тебе халат и полотенце! — Дочка пулей метнулась в соседнюю комнату и уже через секунду вылетела обратно с указанными предметами в руках. Пока я переодевался, она успела принести чайник, разлить по чашкам чай, разложить на блюде тетрицкое печенье и занять свое любимое место возле иллюминатора. Горящие глаза выдавали ее любопытство, но Кассандра терпеливо ждала, когда я усядусь и сделаю первый глоток. Только когда ритуал был соблюден, она не выдержала и засыпала меня градом вопросов:

— Папа, кто эта эльфийка? Правда, что ты ее спас? А почему она не с тобой, а с этим противным адмиралом?

— Тихо, Кассандра. Тагге не такой уж и противный. — Черт, а ведь правда, второго такого фанфарона, как горе-адмирал и не сыщешь во всем Королевстве. — А Реону я не спасал, просто вытащил на палубу, а заметил ее вахтенный...

— Ее зовут Реона? А кто она?

— Фрейлина королевы.

— Ух ты! А можно мне с ней будет поговорить? Ну, пожалуйста, папа! — Нет, этой маленькой ведьме точно нужно работать в Финансовой палате — она и у гнома деньги вытянет. Я только махнул рукой и уткнул нос в чашку. Кассандра обрадовано взвизгнула и закружилась по комнате в каком-то диком танце.

После чая, когда восторг моей дочери немного угас, и посуда была убрана, я взял с книжной полки "Теорию происхождения разумных рас" Элеарона и углубился в чтение. Касси ушла в свою комнату спать, но готов поставить золотую марку против гнутого гвоздя, что не уснет она как минимум до полуночи, предвкушая завтрашний день. Бедная Реона! Она даже и не подозревает о нависшей над ней угрозе! Когда моя дочурка начинает чем-то интересоваться....

X X X

Эльф уклонился от моего выпада и проворно отскочил назад, прижавшись спиной к стене донжона. Я перебросил саблю из левой руки в правую и вновь кинулся на паршивца, но он легко отбил все мои удары, после чего атаковал сам. И вот тут мне пришлось туго. Казалось, его шпага имеет сотню клинков, и все они действуют независимо друг от друга. Моего умения едва хватало на то, чтобы парировать этот металлический шквал и худо-бедно удерживать его на расстоянии.

Я сделал шаг назад, и тут-то зарубленный мною мальчишка-гном отомстил за свою смерть. Моя правая нога заскользила по луже натекшей из него крови, и когда на меня обрушился очередной вихрь стали, я позорно рухнул на спину, ударившись рукой о каменные перила балкона. Ладонь разжалась, и моя сабля устремилась вниз, туда, где вовсю полыхало пожирающее Джаджу пламя пожара и орали убивающие друг друга эльфы, люди, гномы и орки. Мой противник победно усмехнулся и подошел ближе. Я лихорадочно шарил вокруг, ища палаш, которым так отчаянно размахивал покойный, но руки все время почему-то натыкались на мою же флягу, а эльф уже наклонился надо мной, занеся шпагу для последнего удара.

— Папа, вставай. — Сказал он. — Завтрак проспишь. Дядя Дерон уже заходил, сказал, что все уже готово, и ждут только тебя....

Я открыл глаза. Надо мной склонилось личико моей дочурки, и в открытый иллюминатор врывался свежий морской ветер, сопровождаемый шумом моря. Чертов сон. Уже три месяца прошло с момента штурма Джаджи, а он все не оставляет меня. В тот проклятый день полегло больше половины моего батальона, и в это число вполне мог попасть и я, если бы неизвестно откуда появившийся Углук не уложил того проклятого эльфа метким выстрелом. И самое обидное — штурмлорд Веже, пославший нас в самоубийственный лобовой штурм крепости, остался безнаказанным, более того, он получил орден Боевого Молота Первой степени, высший военный орден Королевства. То, что наши потери составили почти четыре тысячи человек, — а это превышало вражеские в полтора раза, — почему-то никого не заинтересовало, как, впрочем, и тот факт, что первым на штурм был брошен мой батальон, совершенно к этому не приспособленный. Тогда я потерял больше полутора сотен солдат. Отличных, обученных бойцов и просто прекрасных, веселых ребят, которые могли принести гораздо больше вреда противнику, оставаясь в живых, занимаясь своим прямым делом. А не класть свои жизни по приказу обличенного властью идиота.

Дочка смотрела на меня со странной смесью страха и жалости. Пока я одевался, она молчала, и только когда мы выходили на палубу, сказала:

— Ты опять кричал во сне.... Командовал, звал кого-то, просил прикрыть огнем. И ругался, очень нехорошо, на какого-то Веже. Он что, очень плохой?

— Извини. — Что еще сказать десятилетней девчонке? — Не обращай внимания. Я просто не люблю принимать перед сном холодные ванны....

Мы подошли к установленным на палубе столам, за которыми уже выстроились все свободные от вахты моряки и мои ребята. Нас приветствовал дружный рев почти что трех сотен глоток. Зилле кивнул, и боцман опустил черпак в чан с ромом. Судя по тому, что на столе лежат вилки, а мясо зинзила слегка обжарено и носит следы героических попыток придать ему "товарный вид" — на камбузе дежурит Угарх. Его сменщик Дум не считает нужным утруждать себя такими тонкостями, ибо (по его мнению) мясо от этого только портится. К несчастью для моего желудка, это мнение разделяет большая часть орков. И моя дочь. Надо будет провести воспитательную беседу с Углуком и Дероном, чтобы прекратили задуривать голову ребенку. Кстати....

— Кассандра! Немедленно верни кружку!!! Какая скотина налила моей дочери ром?!! Дерон! Я тебя продам эльфам! — Завтрак. Все как обычно.

Принцесса Реона, наследница трона Эльфийской Короны.

Как меня достал этот самовлюбленный павлин! О, Светлые Боги! Это ничтожество, получившее должность и звание благодаря заслугам своих предков, и считающее себя истинным военным, но не способное отличить эфес от клинка, а бушприт от мачты. Но условия игры, которую мы все именуем жизнью, таковы, что мне приходиться сидеть, мило улыбаться и вежливо хихикать, слушая ту чушь, которую он нес на протяжении всего завтрака. Это надо же было быть такой дурой, чтобы согласиться на его предложение позавтракать вместе! Все, больше вы меня в море калачом не заманите. Один раз решила прокатиться без всех этих нянек-компаньонок-телохранителей и прочей свары — и на тебе. Нет, с меня хватит. Хотя все могло окончиться гораздо хуже, ведь не заметь меня марсовый.... Так что все не так уж плохо. Только вот этот щеголь....

Вообще-то я надеялась на то, что будут присутствовать капитан Зилле и полковник Трэгг, но их почему-то не было. Жаль, что сижу лицом к корме и не вижу, что твориться на всем остальном пространстве палубы. Судя по доносящемуся оттуда шуму, остальная часть команды завтракает не в пример веселее. Демоны Тьмы! Будь здесь кто-нибудь из офицеров, можно было бы раскрутить его на какую-нибудь занимательную историю, но если не считать вахтенного лейтенанта на квартердеке рядом с рулевым, вокруг нас было пусто.

Так, этот хлыщ опять разразился монологом. На этот раз (наверное, для разнообразия) он предлагает выпить. За что? За мою красоту, разумеется! О, Праматерь Эльфов! Почему все эти придворные лизоблюды столь однообразны? Если все и дальше будет продолжаться в том же духе, то ближе к вечеру он уже будет держать меня за руку, а к пожеланиям доброй ночи добавит слюнявый поцелуй. Какая скука....

Странно, где же все остальные офицеры? Не может быть, чтобы адмирал завтракал в одиночестве. Сейчас спросим.

— Господин контр....

— Вальд. Для Вас, Реона, просто Вальд.

Да, в нем я явно не ошиблась.

— Вальд, а где все остальные офицеры?

Он, оказывается, умеет прекрасно выражать лицом презрение.

— Офицеры? Ах, Вы, наверное говорите про офицеров корабля. Они не имеют никакого представления об этикете. Представляете, они считают, что уважение матросов важнее, чем мое! — Странно, почему это меня не удивляет? Тагге между тем возмущенно продолжал: — Ладно, от Зилле и прочих этого еще можно было ожидать — что с них взять, мелкопоместные дворяне все же. Но вот полковник меня неприятно разочаровал. Представитель одного из древнейших родов Королевства, а соблюдает этот идиотский обычай! — Так, а вот это уже интересно.

— Какой обычай?

Тагге на секунду заткнулся, недоуменно посмотрел на меня, а потом принужденно рассмеялся:

— Ну конечно, Реона, Вы же не знаете.... Дело в том, что у нас в армии раньше, на заре Королевства, солдаты и офицеры ели вместе, из одного котла. Этим самым они якобы показывали свое уважение друг к другу, что-то вроде закона преломления хлеба у кочевников Великой Степи. Да и еще орки никогда не будут уважать вождя, который не ест с ними за одним столом — дескать, наелся вкусного у себя в хижине, и теперь от общего нос воротит.

— А разве у орков не жены готовят?

Тагге наморщил лоб и брезгливо оттопырил губу:

— Реона, я Вас умоляю — давайте сменим тему. Мне неприятно, что Вы уделяете столько внимания этим вонючим варварам. Если они Вас так интересуют, то поговорите лучше с полковником Трэггом. Он фактически живет среди них на протяжении вот уже десяти лет — с тех пор, как умерла его жена. Он даже написал несколько трактатов об орках и других примитивных народах....

— Извините, Вальд, я Вас перебью. Полковник был женат?

— Да, и у него есть дочь. Она, кстати, тоже сейчас на этом корабле. Возмутительное, вздорное создание. Большую часть времени проводит не за полезными занятиями, вроде изучения придворного этикета — как и полагается молодой дворянке, — а возится с этими зеленокожими грубиянами. И самое возмутительное — полковник только потакает этому! Ему мало того, что его дочь наполовину человек....

— Человек? — Это у меня вырвалось случайно. Все дело в том, что бисты убежденные сторонники чистоты расы. Браки их с представителями других племен можно пересчитать по пальцам. А тут еще и человек. Это уже не просто интересно, я уже разрываюсь от любопытства. Полковник действительно на редкость занимательный персонаж.

— Да, человек! — Похоже, мое изумление адмирал истолковал на свой лад. — Вы представляете?

— А где он ее нашел? — Да, более умного вопроса я задать не могла.

— Во время учебы в Королевском Университете. Точно не знаю, она то ли врач, то ли маг-целитель.... Короче, ничего путного из этого не вышло. Вы лучше у него сами спросите, может, и расскажет.

Да, занятно. Оказывается, один из злейших врагов Узора — примерный отец и к тому же ученый-этнолог. А второй? А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер....

— А капитан Зилле?

— Реона, право, Вы меня удивляете. Чем Вас так заинтересовали эти мужланы? Ни манер, ни внешности! Ну, ладно, раз Вы так хотите.... Капитан Зилле — заурядный моряк. К счастью, таких как он, или полковник Трэгг, не встретишь в приличном обществе. — Приличным он явно считал общество себе подобных пустобрехов. — Стандартная биография — уж ее-то я знаю, читал его личное дело по долгу службы. — Тут этот хлыщ сделал значительное лицо, предлагая мне оценить по достоинству его возможности. Пришлось изобразить восхищение вперемешку с почтением и даже некоторым испугом перед такой важной персоной. Судя по его довольной улыбочке, мой шедевр мимического искусства не пропал даром. Вальд отхлебнул из бокала мандалорского вина и продолжил:

— Зилле старший сын мелкопоместного дворянина. Поступил в Королевскую Военно-морскую Академию, закончил ее с отличием, два года проплавал штурманом на пакетботе, потом получил его же под свое командование. Службу использовал в своих личных целях — изучал течения, ветра и тому подобную чепуху. — Ну разумеется, для такого центра мирового равновесия, как доблестный контр-адмирал, все выходящее за рамки светской болтовни, является чепухой. — Он написал несколько трактатов о навигации, и самое интересное — ими заинтересовалось командование! Представляете?! Пять лет назад его приглашали читать лекции в различные учебные заведения, в том числе и Узора, а перед самой войной присвоили звание капитана первого ранга и назначили начальником научной экспедиции к Восточному континенту. В самом начале войны Зилле получил под свое командование "Свирепый", и, как видите, до сих пор им командует. Не понимаю я его. Ведь на Архипелаге он примет под начало Восьмую эскадру, там три новейших броненосных корабля класса "Ярость", а он собирается оставаться на этом потрепанном паруснике. И ведь он еще не женат. Странный тип. К счастью, таких, как он не слишком много.

Это он точно сказал. К счастью. Только к счастью для нас, для моей страны и для всего остального Узора. Ведь войну за Архипелаг мы проиграли в основном благодаря таким вот Зилле и Трэггам, не боявшимся проводить головоломные авантюры на свой страх и риск. Страшно подумать, сколько еще мог натворить за оставшиеся полтора месяца войны Пятый егерский, если бы болван Веже не кинул его на ликвидацию группировки Ломиона в Джадже. У нас их считают основоположниками новых тактических приемов, фанатами войны, а они, оказывается, ученые. Один — этнограф, второй — океанолог. Любопытно до потери пульса.

Тут я уже не выдержала. Извинилась, сослалась на необходимость "припудрить носик" и потихоньку смылась вниз, на шканцы, где орали в несколько сот глоток что-то весело-неприличное.

Едва я подошла к столам, как наступила тишина. Меня рассматривали с нескрываемым подозрением. Хотя нет, как минимум три пары глаз изучали мою персону под другой точкой зрения. Двое — Трэгг и Зилле — явно с недоумением, а вот сидящая рядом с командиром егерей смешная девчушка лет десяти, с роскошной гривой черных волос, огромными голубыми глазами и перемазанной жиром мордашкой таращилась на меня со странной смесью восторга и любопытства. Очевидно, это и была дочь полковника.

Зилле первым нарушил затянувшуюся паузу:

— Не желаете ли присоединиться к нашему застолью?

Я окинула взглядом стол, заваленный обглоданными костями, потом перевела глаза на блюда с громоздящимися на них кусками полуобжаренного мяса, затем — на громадный чан рома, и поняла, что меня подначивают. Ну ладно, мы тоже не из пугливых.

— А не помешаю?

— Что Вы, наоборот, почтем за честь! — Вступил Трэгг. — Правда, ребята?

"Ребята" поддержали его таким ревом, что мне показалось — еще чуть — и я останусь глухой на всю жизнь. Мне освободили место на скамье рядом с девчонкой, и кто-то хлебосольный поставил перед моим носом тарелку с громадной ляжкой зинзила и две кружки: одну — с ромом; вторую — с апельсиновым соком. И все сидят и ждут, что же я выберу. Ясно: опять проверяют "на вшивость", мол, кто ты есть из себя такая — просто бездельница экзальтированная или действительно в доску своя подруга. В принципе, другого ожидать и не следовало.

Я решительно опрокинула в рот ром... и еле пришла в себя. Такое ощущение, что в желудке кто-то развел небольшой костер размером с лесной пожар, и не вздохнуть, не охнуть. Зато стол взорвался таким оглушительным гвалтом, какого я не слышала ни разу в своей жизни. Это действительно был Рев. Именно так, с большой буквы, ибо то, что я слышала минуту назад, не шло с этим ни в какое сравнение. Над перилами квартердека появилась голова адмирала, скорчила удивленно-недовольную мину и исчезла. Ну и бес с ним.

Со всех сторон ко мне тянулись зеленые лапы, чтобы пожать мне руку или похлопать по плечу. Меня хлопали и теребили, а я лихорадочно пыталась восстановить дыхание. Тут ко мне наклонился полковник:

— Поздравляю. Они — он обвел рукой все остальное "общество", — приняли Вас в свой круг.

— Это была проверка? — Как будто я сама не догадалась. Но все же сволочи. Я ведь чуть не задохнулась!

— Что-то вроде того. — Трэгг улыбнулся мне. — Привыкайте. Или Вы с ним. — Он небрежно кивнул на ют. — Или с нами. Тут все просто. Но предупреждаю — здесь никто не будет оказывать почести титулу. Только личности. Так что думайте сами. — С этими словами он сел на место.

Я оглядела сотрапезников. Вот они сидят — краса и гордость Вооруженных Сил Королевства Дрэдд. Наши враги. Странно, но я не чувствую к ним той ненависти, которую испытывала раньше. Но самое главное — мне приятно то, что они приняли меня в свой круг. Приятно общение с врагом. Да какие они, к демонам, враги? Обычные ребята, только зеленые. И гораздо более шумные, чем наши. Ну, и немного другая мораль и взгляды на жизнь. Стоп! Вот тот лейтенант — светлый эльф, а канонир рядом с ним — гном! И вот еще двое офицеров-людей. Странно, у нас в армии служат только представители рас — членов Узора, и среди них нет ни одного орка, биста, тролля или гоблина. Выходит, слухи о том, что войска Королевства Дрэдд многонациональны и не подвержены расовой дискриминации — правда?! От шока я поперхнулась слюной и вновь закашлялась.

Меня кто-то подергал за рукав. Девочка сочувственно смотрела на меня:

— Что, плохо, да? Я тоже чуть не померла, когда первый раз попробовала....

— Ты пила эту гадость?!

— Ага. Вы только папе не говорите, ладно? А он у меня строгий. И мне это не понравилось. Как они это пьют?

Я с сомнением посмотрела на полковника. Тот увлеченно спорил о чем-то с боцманом, причем оба размахивали внушительными боевыми ножами в опасной близости от лиц сотрапезников. Да, здесь действительно все просто. Моя собеседница на секунду отвлеклась, чтобы шлепнуть по маленькой зеленой ручонке, тянувшейся из-под стола к моей тарелке. Вновь повернулась ко мне, пожала плечами и пояснила:

— Гоблины. Зазеваешься — сопрут с тарелки всю жра... еду. — Она смущенно смолкла, бросила быстрый взгляд на отца, и продолжила:

— Меня Кассандра зовут. А Вас Реона?

— Угадала сама или подсказал кто?

— Папа сказал. А Вы правда у самой королевы фрейлиной?

— Правда.

— Ух, здорово! Красивая она, королева эта ваша?

— Да, ничего. — Вот любопытная. Неужели и я была такой же в ее возрасте?

— Вы лучше ешьте, а то точно гоблины свистнут. — Это произнес в самое мое ухо огромный орк со шрамом, идущим от виска вниз через всю щеку. Я с сомнением посмотрела на покрытый застывшим жиром полусырой кусок на своей тарелке. Орк правильно расценил мою заминку: — Это еще что. Завтра на камбузе дежурит Дум, вот он готовит действительно исключительно.

— Да? И в чем же исключительность?

— Даже меня от его жратвы тошнит.

Я посмотрела сначала на него, потом на Кассандру и поняла, что они не шутят.

XXX

К себе в каюту я попала уже ближе к обеду. Маленькая непоседа таскала меня по всему кораблю, попутно засыпая меня ворохом вопросов и одновременно ухитряясь проводить экскурсию. Как в ней помещается столько энергии — ума не приложу. И я обратила внимание — на пальцах у нее не было втяжных когтей, как у всех бистов. Явно материнская линия. А вот вертикальные зрачки и ночное зрение она унаследовала от отца.

На палубе раздался свист боцманской дудки, и практически сразу — рев капралов-егерей:

— В две шеренги стройсь! Штуцера на пле-чо! К но-ге! Штыки примкнуть!

Ясно — занятия. Сейчас у меня нет сил, а завтра обязательно напрошусь поучаствовать. Говорят, рукопашный бой у егерей — вещь серьезная.

Полковник Трэгг.

Меня разбудил Дум. Было ясно, что случилось нечто, из ряда вон выходящее, ибо единственный глаз кока был вытаращен до предела, а руками он размахивал с яростью спятившей ветряной мельницы. С учетом того, что в одной лапе он сжимал солидных размеров мясницкий тесак, — сами понимаете, пришлось поднапрячься и приложить все усилия к успокоению бедолаги ради спасения своих конечностей и головы.

— Тихо, Дум, что случилось?

— Босс, тама эта, как ее, Реона!

— Ну и что?

— На камбузе, босс!

— А я тут при чем? Иди к капитану....

— Капитан к тебе направил, говорит — ты вытаскивал, тебе и решать.

— А что она вообще на камбузе делает? — Действительно, что ей там делать?

— Готовит! — Не знаю, чего в этом вопле было больше — ярости или ужаса. По моему, второе преобладало. Для Дума, в течении последних двадцати лет исправно выполнявшего функции кухонного бога на различных кораблях королевского флота, вторжение в его вотчину было равносильно концу света, а уж изгнание его из камбуза...

Кстати, а где моя дочь? Обычно будит меня она. Я натянул форму под нетерпеливые вопли возмущенного Дума, обулся и выскочил на палубу.

На камбузе царил кавардак. Гоблины-помощники кока летали по всему помещению, как вспугнутые вороны зеленого цвета. И, что самое интересное, все они были заняты делом. Один чистил песком котлы, наверное, первый раз с момента начала их эксплуатации, второй мыл овощи, третий драил плиту, четвертый торопливо подшивал единственный чистый передник. А посреди всего этого хаоса в позе победителей сидели Реона и... моя дочь! Теперь понятно, почему Зилле умыл руки. Когда моей доченьке попадает очередная шлея под мантию, сладить с ней могу только я. Остальные позорно оказываются под влиянием огромных глазенок маленькой ведьмы. Судя по тому, как строго она поглядывает на импровизированного портняжку, фартук предназначается для нее.

— Так, и что мы здесь делаем? — Я напустил на себя самый строгий вид. Касси немедленно спряталась за спину Реоны, а та повернулась ко мне, явно не собираясь сдавать завоеванные позиции:

— Что происходит? Полковник, не знаю как Вам, а мне осточертело (ого, какие мы знаем слова!) питаться полусырым мясом с гарниром из немытых и нечищеных овощей. И ребенку нужна нормальная пища, а не корм для ездовых волков! Ваши, с позволения сказать, коки, не способны отличить поварешку от вилки, не говоря уж про то, чтобы самостоятельно приготовить что-либо удобоваримое!

За моим плечом кто-то придушенно хрюкнул. Оказывается, Дум, потерявший от потрясения дар речи, пытался таким образом выразить свой протест. Пришлось переводить:

— А вот Дум считает, что незачем портить прекрасное мясо излишними тонкостями. — Признаюсь честно, сарказма я подпустил изрядно, но кок от шока давно утратил возможность отличать оттенки речи, и поэтому принял мои слова за чистую монету. И благодарно кивнул сдуру, чем немедленно переключи на себя внимание агрессивной леди. А зря, ох зря.... Реона немедленно вскинулась:

— Да неужели?! — Она уперла руки в бока и пошла на нас, слишком свободная для нее рубашка (моя, от парадной формы! Ну, Кассандра, ну я тебе...) трепыхалась, словно паруса, придавая эльфийке некоторое сходство с атакующим фрегатом. Я поспешил убраться с дороги, подло предоставив Думу самому расхлебывать последствия опрометчивого заявления. Разгневанная принцесса остановилась перед ним, подняла голову, и, глядя орку в глаза, процедила:

— Портить, говоришь? — Судя по испуганной морде, кок понял, что очень сильно влип. Я благоразумно решил досмотреть спектакль уже в роли зрителя, стряхнул с табурета чистильщика овощей и уселся сам. Кассандра немедленно пристроилась рядом, глядя на меня преданными глазами. Дочка уже поняла, что ее преступление раскрыто, и кара неминуема.

Между тем комедия приблизилась к кульминации. Эльфийка уперла палец Думу в пузо — выше она не доставала — и резюмировала:

— Раз резка портит мясо — схватил нож и марш резать овощи! — После чего обошла застывшего кока и проорала в лучших традициях флотских старшин: — Бегом!!!

Я уже решил было, что придется вырывать эльфийку из лап разъяренного орка, но Дум покорно (!) поплелся в указанном направлении. Реона оглядела палубу в поисках новых защитников прав животных, но все остальные зрители опускали глаза и торопливо покидали место схватки, справедливо опасаясь стать следующими кандидатами на обработку. Да, этой даме палец в рот не клади — вообще без руки останешься. Позиции она на корабле занимает с завидной ловкостью: сначала напросилась на тренировки с моими головорезами, причем делает все наравне с ними; вчера оккупировала место гардемарина-стажера на квартердеке, и вот на тебе — камбуз тоже захвачен. Эдак не успеем оглянуться, как окажемся полностью в ее власти и примем подданство Королевства Эльфов. Да что далеко ходить — Зилле, каперранг Зилле, Гроза Морей, кошмар флотоводцев Узора — и тот уже смотрит на Реону глазами, полными щенячьего восторга. Дожили! Ну ладно, разнообразие тоже неплохо. Немного жаль бедолагу Щелкунчика — горе-адмирал пару раз подкатывал к нашей пассажирке с предложениями пообедать вместе, но каждый получал отказ, вежливость которого граничила с издевкой. Теперь он практически не показывался из своей каюты, чем несказанно радовал всю остальную команду.

Как ни странно, в роли шеф-повара принцесса дебютировала удачно. Правда, вид Дума, одетого в отутюженную форму и чистый, выглаженный передник, шокировал всех обедающих. Аппетит подпортил только наш горе-адмирал: проходя к себе на ют, он окатил нас взглядом, полным такой ненависти, что даже меня пробрало. Ну, да бес с ним, нехай бушует, крыса.

Вот уже третью неделю на борту "Свирепого" царил мир и покой. И конечно, господин Рок с этим смириться не мог.

В полдень, когда все рассаживались за столами, предъявляя моей дочке вымытые лапы и опасливо косясь на стоящую рядом с поварешкой в руке Реону, марсовый заорал:

— Паруса справа по траверзу! Три корабля!

Немедленно залилась боцманская дудка, и палуба превратилась в растревоженный муравейник — экипаж занимал места согласно боевому расписанию. Канониры открывали пушечные порты, над палубой натягивались сети для защиты от сбитых деталей такелажа, мачты обматывались цепями, сооружались полукапониры из мешков с песком, мои егеря торопливо экипировались и заряжали штуцера. И посреди всего этого бардака стояла недоумевающая Реона, так и не выпустившая из рук половника. Она была возмущена до глубины души — без ее разрешения были собраны и пущены на монтаж укрытий столы, а котлы с едой утащены (правда, очень бережно) обратно на камбуз. Более того, кто-то попытался спровадить их высочество в каюту! Беспредел! Но свои эмоции она выразила несколько иначе:

— Вы что, с ума посходили? Война же месяц как закончилась!

Пришлось пояснить:

— В этих водах полно пиратов. Во время войны обе стороны активно их использовали, а теперь, когда все закончилось, они вернулись к своим прежним делам. Так что есть вероятность того, что мы столкнулись с представителями славного "берегового братства". Кстати, рекомендую и Вам пройти к себе, ибо через пару часов здесь может стать довольно жарко.

Их высочество была озадачена моим заявлением настолько, что даже не нашла что сказать. Я немедленно воспользовался паузой и смылся к себе в каюту — готовиться к вероятному сражению, а так же проверять, там ли моя дочка.

Кассандра была в каюте. Когда я вошел, она как раз деловито натягивала на себя мою парадную портупею с парадной же саблей, а рядом с ней на столе лежали два пистолета, обычное место которых было в моем дорожном сундуке. Да, доченька явно не собиралась бездействовать в столь трудный для Родины час.

Увидев меня, Касси покраснела и попыталась заслонить собой "стрелючие штуки". Я аккуратно обошел ее, взял один из пистолетов — он оказался заряжен. Когда только успела? Пришлось давать неуемному чаду втык в процессе одевания. Дочка пыталась отстоять свои права, и частично ей это удалось: я оставил у нее саблю. Пусть побалуется.

Потянулись медленные минуты ожидания. Согласно плану, разработанному Зилле и мной, егеря лежали за мешками с песком, ничем не выдавая своего присутствия. Команда корабля стояла на своих боевых постах, Щелкунчик в позолоченной кирасе торчал рядом с рулевым, Зилле проводил осмотр пушечных палуб, а Реона вняла моему совету и ушла в каюту. Правда, не в свою, а в мою — успокаивать Кассандру.

Я утер пот со лба. Торчать на такой жаре и ждать неизвестно чего — самая настоящая пытка. Ведь правду говорят: нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Корабли уже были в зоне видимости подзорных труб, впереди под всеми парусами шло военно-транспортное судно класса "Ковчег" (военным оно называлось потому, что было сделано по заказу флота и вооружено аж шестью пушками) с вымпелом Синдиката Гномов на грот-мачте, а за ним следовали два фрегата явно эльфийской постройки, и над каждым трепетал на ветру черный флаг. Пираты.

На носу транспорта замелькали флажки. Сигнальщик бодро отрапортовал:

— Флажной сигнал с переднего корабля! Военно-транспортный корабль "Турин", флот Узора, просит помощи для отражения нападения пиратов.

Зилле посмотрел на меня. Он понял, о чем я сейчас думаю: со мной моя дочка, а ввязываться в бой против двух фрегатов аналогичного нашему типа — явная авантюра. Но и бросать вот так нуждающихся в помощи.... Все наши колебания разрешил Тагге:

— Капитан, не вздумайте! Это же безумие! Тем более помогать противнику!

— Война закончилась, контр-адмирал. — Голос Зилле по твердости и холодности мог соперничать с любой маркой стали. — И перед нами те, кто нуждается в помощи. Устав жестоко карает тех, кто мог оказать ее, и не сделал этого.

— Но на борту я! — Сволочь, а про мою дочь и Реону не вспомнил! — Я Вам приказываю...

— Этим кораблем командую я! — Ошарашенный подобной резкостью Щелкунчик заткнулся и уставился на каперранга квадратными глазами. Тот продолжал:

— На борту "Свирепого" Вы — пассажир, запомните это раз и навсегда, и никогда, слышите, никогда не пытайтесь мне приказывать! И вообще, что Вы делаете на квартердеке после сигнала боевой тревоги? — Зилле повернулся к двум матросам-абордажникам и скомандовал: — Сопроводите господина контр-адмирала в его каюту!

Обалделый от всего Тагге безропотно позволил увести себя вниз, и только спускаясь по трапу, он бросил на нас взгляд, полный ненависти. Да, у Зилле появился настоящий враг. А мне, сухопутчику, все претензии горе-адмирала абсолютно безразличны.

Я кивнул капитану и пошел к своим ребятам. Через минуту "Свирепый" начал выполнять разворот и ложиться на новый курс. Судя по всему, Зилле решил провернуть очередной трюк, из тех, что принесли ему широкую известность в узких кругах.

На пиратских кораблях заметили наш маневр и поняли, что "Свирепый" принимает бой. Для них это выглядело настоящим безумием с нашей стороны — тридцать шесть наших пушек против вдвое большего количества с их стороны. На обоих фрегатах начали сворачивать паруса.

Тем временем наши матросы тоже убирали паруса, оставив только на бушприте и бизань-мачте. Скорость упала, но корабли упорно шли на сближение. Вот мимо нас прошел "Турин", матросы на его палубе приветствовали нас восторженными воплями. Мои егеря и я лежали за мешками с песком и обильно потели под своими кирасами.

Вскоре я смог ясно разглядеть людей на палубах и блеск пушек. Корсары у орудий суетились с запалами. Оба пирата шли борт о борт примерно на расстоянии полукабельтова друг от друга, и, судя по всему, Зилле твердо намеревался пройти между ними.

Рявкнули носовые пушки одного из кораблей. Одно ядро упало в воду перед нашим носом, второе просвистело между реями и подняло фонтан брызг далеко за кормой. Залп второго корабля был столь же результативен, с той лишь разницей, что в воду перед "Свирепым" плюхнулись оба ядра. Расстояние между нами сократилось примерно до трехсот ярдов.

Гном Торвальд, наш старший комендор, что-то высвистел на своей дудке, и уже наши носовые орудия дали ответный залп. Когда дым рассеялся, я увидел, что бушприт одного из кораблей врага разнесен в щепки, и он, потеряв управление, медленно отваливает в сторону. Титаническим усилием рулевой корсаров смог вернуть судно на прежний курс. Через минуту "Свирепый" оказался между пиратских судов, и я приготовился к героической смерти под шквальным огнем из пушек противника.

Почему-то пираты молчали. Я высунул голову из-за укрытия, и только тут до меня дошел замысел Зилле. Открыв огонь, корсары рисковали попасть друг по другу. Зато наши комендоры не дремали, и сокрушительный залп из всех наших бортовых орудий накрыл корабли "береговых братьев".

Под прикрытием порохового дыма Зилле развернул корабль оверштаг и пошел на сближение с одним из пиратских кораблей. Выглядел тот неважно — в бортах зияют огромные дыры, фок-мачта сбита, один брандскугель разорвался внутри носовой каюты, превратив ее в щепы. На корме пострадавшего я наконец смог прочесть его название — "Эсмиэль". Ну, можно сказать, что судну повезло — оно, по крайней мере, держалось на воде. А вот второй корабль — "Морской орел" — накренившись на левый борт, быстро шел ко дну. До его полного затопления оставались считанные минуты, и сквозь рассеивающуюся пелену я увидел, что команда пытается спустить на воду шлюпки.

Дальше смотреть стало некогда — раздался треск ломающегося дерева, и лязг абордажных крючьев, впивающихся в борт и палубу "Эсмиэль". Я проорал команду, и егеря, встав на колено, дали залп по пиратам, толпящихся вдоль борта своего корабля. Не успели они опомниться, как раздался дружный рев и матросы абордажной команды с Зилле во главе кинулись в рукопашную. На палубе корсара закипела отчаянная сеча.

Впоследствии никто не мог понять, как мы поморгали эту шлюпку. Единственную шлюпку, спущенную с "Морского орла". Но факт остается фактом — двадцать разноплеменных головорезов взобрались на палубу и кинулись на нас. Вернее, кинулись на нас двенадцать, а шестеро рванули на ют, к каютам. Кассандра!

Не помню, как я пробился к люку. В коридоре меня встретил мой соплеменник, вооруженный топором. Я выхватил из кобуры револьвер и разрядил первые две каморы прямо в лицо пирата. Тот рухнул мне под ноги, открыв двух своих друзей-орков, явно горящих местью. Следующий выстрел успокоил одного из мстителей, а вот второй успешно выбил пинком револьвер и кинулся на меня, ревя во всю глотку и размахивая внушительной саблей. Я поспешно пригнулся, пропуская ее над головой, и выставил вперед свой клинок. Промахнувшийся орк потерял на секунду равновесие, и инерция его тела плюс теснота коридора сыграли ему похоронный марш — бедолага напоролся животом на острие. Уже умирая, он сумел-таки пырнуть меня в грудь. К счастью, кираса выдержала, но от удара я отлетел к адмиральской каюте и упал на спину.

За время, потраченное мной на восстановление дыхания и принятие вертикального положения, оставшаяся троица успела снести дверь в мою каюту и с победным воплем ломануть внутрь. В ответ прогремели два выстрела и один из пиратов — эльф — упал на пороге. Двое оставшихся разделились — человек повернулся ко мне и вскинул револьвер, а гном неторопливо шагнул в каюту, поигрывая шпагой. Я понял, что настал мой конец — на таком расстоянии промахнуться невозможно.

Грохнул выстрел. Над ухом знакомо вжикнуло, обдав меня тугой струей воздуха, корсар уронил оружие, прижал руки к животу и упал на пол, суча ногами и тоненько подвывая. Думать над тем, кто спас мою шкуру, не было времени — нужно было спасать мою дочь.

Наверное, страх за свое потомство открывает в организме скрытые до этого резервы, позволяющие творить чудеса — в обычном состоянии мне это ни за что бы не удалось. В каком-то немыслимом прыжке я долетел до каюты, ворвался внутрь и ударом в шею сзади убил последнего головореза. Убил подло, как уличный бандит, но, если честно, плевать мне на это....

Возле стены стояла бледная Реона, сжимавшая мою парадную саблю, а Кассандра выглядывала из-за спины принцессы и лихорадочно перезаряжала те самые пистолеты, которые я отобрал у нее перед боем и сунул назад в сундук. Эльфийка сгоряча замахнулась было, но в глазах мелькнуло узнавание и клинок звякнул о доски пола. Касси всхлипнула, кинулась ко мне, крепко обняла и зарыдала, уткнувшись в кирасу. Я механически сунул саблю в петлю на перевязи, снял каску, кинул ее на стол и только потом подхватил дочку на руки. Она ревела в четыре ручья, а я гладил по голове это бесконечно дорогое для меня существо и проклинал и себя, и Зилле, и весь этот мир за те страхи, что пришлось пережить ей за этот час.

Реона подошла ко мне, посмотрела в глаза и вдруг улыбнулась:

— Полковник, а Вы себя видели?

— Да, босс, — раздалось за спиной. — Вы себя видели?

Я медленно повернул голову. За мной с дымящимся револьвером в лапе стоял Дерон и жизнерадостно скалил клыки. Вот, значит, кто спас мою шкуру. Кираса орка была вмята в двух местах и запачкана кровью, каска сбита набок, но на закопченном лице весело блестели глаза. Ясно, значит, моя рожа не намного лучше. Тут ноги мои подкосились, и я опустился на пол, по прежнему крепко прижимая к себе плачущую Кассандру.

Реона села рядом, опустила обессилено голову на мое плечо, шутливо ткнула кулаком в кирасу и тихо произнесла:

— Барон Трэгг Полукопченый, — после чего неожиданно расхохоталась, да так заразительно, что через секунду ржали все — я, Дерон, прекратившая реветь Кассандра, набившиеся в коридор егеря и матросы, а так же сам капитан Зилле, неизвестно когда оказавшийся возле меня.

Отсмеявшись и утерев рукавом выступившие слезы, каперранг вдруг спросил:

— Позвольте, а где же Тагге?

Как бы в ответ на его вопрос, дверь адмиральской каюты отворилась и бледный Щелкунчик вырос на пороге своего обиталища. Корабль содрогнулся от нового взрыва хохота.

Оказывается, бой на палубе "Эсмиэль" закончился довольно быстро: понесшие тяжелые потери от меткого артиллерийского и ружейного огня пираты не смогли оказать достойного сопротивления и вскоре сдались, а их капитан застрелился. У нас погибли пять матросов, и десять были ранены.

Час спустя мы принимали гостей — капитана и старшего помощника с "Турина". На палубе "Свирепого" царила суета — корабль отмывали и приводили в порядок. Тихо было только на шканцах, где парусные мастера зашивали в парусину тела погибших матросов. Гости постояли над ними с обнаженными головами, после чего прошли в капитанскую каюту.

— Знаете, за чем они гнались? — это было первой фразой капитана "Турина", седого гнома с неимоверно длинной бородой (оказывается, в ВМФ Узора длина бороды не стандартизирована) и странным — для представителя его народности — именем Фьюрин. Мы отрицательно покачали головами. Фьюрин полез в карман и кинул нам небольшую деревянную коробочку, обтянутую алым бархатом:

— Вот за этим.

В коробочке лежала небольшая золотая медаль с выгравированными на аверсе скрещенными мечами. У нас в армии тоже есть похожие, только не круглые, а имеющие форму семилучевой звезды. Тем не менее, и наши семилучевые, и их круглые роднит одна особенность — обе они являются вестницами беды, и не одна мать схватилась за сердце при виде этого предмета. Медаль эта означает, что очень близкий тебе человек — муж, брат, сын, отец — "пал смертью храбрых", ликвидируя чью-то очередную политическую ошибку.

Вот она, ирония судьбы: пять военных моряков Королевства Дрэдд отдали свои жизни за то, чтобы защитить память о тех, кого еще месяц назад считали своими врагами.

Самое интересное Зилле показал мне потом. Оказывается, оба корабля были в числе трофеев, захваченных в гавани Сильвары, и позже отданы каперу с патентом Королевства Дрэдд. Капера звали Дадлинг, и был он бистом. Я не протестовал, когда Зилле передал пленных и захваченный капер капитану "Турина". Щелкунчика мы, естественно, в такие подробности вводить не стали.

Принцесса Реона, наследница трона Эльфийской Короны.

Похороны меня потрясли своей скоротечностью. Судно просто легло в дрейф, на палубе выстроилась вся команда и егеря, Зилле прочел над зашитыми в парусину телами молитву, затем последовал салют из бортовых орудий, после чего покойных спустили в море по наклонной доске. И все.

За ужином было непривычно тихо. Матросы и солдаты молча расселись по своим местам, разлили по кружкам ром и уставились на капитана. Тот встал:

— Вы все меня знаете. Речей я говорить отродясь не умел, это лучше всего получится у господина контр-адмирала, поэтому буду краток. За павших — как за живых! Мы будем их помнить, пока живы.

И опрокинул кружку в рот. Все остальные дружно последовали его примеру, и я в том числе.

После ужина в дверь моей каюты кто-то тихонько поскребся. Я открыла и обнаружила Кассандру, смущенно смотрящую на меня:

— Я у тебя посижу немного? — С Касси мы перешли на "ты" в первый же день знакомства.

— Да конечно, заходи.

Девчонка пошла в каюту, уселась возле иллюминатора и уставилась на волны за кормой "Свирепого". Вид у нее был несколько пасмурный.

— Что-то случилось?

— Да нет, просто папа и Зилле уселись в дальней комнате с шестью бутылками рома. И Дерон с Углуком с ними. Если бы они с собой закуску взяли....

Меня слегка покоробило. Даже не слегка.... Ну, я им сейчас устрою, штурм Джаджи детской сказкой на ночь покажется. Хотя нет, стоп, притормози, подруга. Как сказали — у орков командиры должны есть и пить с подчиненными. Вывод: здесь все не так просто. Пойду посмотрю. Кассандра хотела было меня о чем-то предупредить, но в последний момент передумала.

На мой стук в дверь раздалось уверенное: "Войдите". Голос вроде как принадлежал Трэггу и звучал вполне трезво. Я воспользовалась приглашением и первым делом поинтересовалась:

— Ну, и в честь чего банкет? — И тут же пожалела о сказанном. Углук с Дероном уткнулись в кружки, Зилле уставился в иллюминатор, а полковник вперил в меня полный ярости взгляд и с вызовом произнес:

— А просто так. Вот, захотелось нам выпить, мы и собрались. И вообще, почему это благородные защитники Отечества не могут опрокинуть по кружечке рома, а? Или Вы против?

Я опешила. Трэгг между тем набрал воздуха и приготовился выдать мне что-то очень неприятное.

— Остынь, Декс.... — Зилле оторвался от созерцания морского пейзажа и вновь повернулся к столу. — Она ни в чем не виновата, так что не срывай все зло на нашей гостье.

Трэгг тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение, и виновато посмотрел на меня. Вся его злость улетучилась, и теперь он явно сгорал от стыда за свою вспышку, вызванную чем-то, мне неизвестным.

— Простите.... Я не хотел Вас обидеть.... — полковник пододвинул свободный стул и жестом пригласил меня к столу: — Вот.... Посидите с нами, а?....

Признаться, в первый момент мне дико захотелось послать его подальше, но что-то в его взгляде удержало меня. Какая-то затаенная боль, что-то невысказанное. И в глазах остальных было то же самое. Да, тут явно обсуждалась какая-то неприятная тема, и мне посчастливилось сунуться в самый неподходящий момент.

Я осторожно присела, и Дерон немедленно наполнил неизвестно откуда взявшуюся рюмку. Полковник полез в буфет, и на столе среди бутылок появились печенье, графин с соком, поднос с фруктами. Кстати, меня давно занимал вопрос — откуда на корабле свежие продукты? Зилле ответил:

— Просто гораздо дешевле закупить у крестьян продовольствие и затем оплатить заклинание свежести, наложенное на трюм судна, чем тратить деньги на обработку и приготовление. И на лечение матросов от цинги. Раньше у нас из-за этой заразы до половины экипажа погибало, особенно во время дальних походов. Вот кто-то умный сел, все подсчитал, и пришел к выводу, что проявить заботу будет дешевле.

Вот уж действительно: век живи — век учись.

В течении где-то часа мы вели пустопорожние разговоры, рассказывали анекдоты и тому подобную чепуху. Мои собеседники старательно улыбались и делали вид, что им страшно весело. Все, надоело.

— И все же, что это на вас всех нашло? В чем истинная причина этой импровизированной вечеринки?

Молчание, наступившее после моих слов, длилось целую вечность. А потом заговорил Углук:

— Мы — командиры. А командир не должен показывать свою слабость.

Обалденно, просто прекрасно, а самое главное — все понятно. Точнее — ничего не понятно. Видимо, все это отразилось на моем лице, потому что Зилле развил тему:

— Люди, Реона, люди. Мы все — живые, мы тоже испытываем эмоции, и далеко не всегда положительные. Сегодня я потерял пятерых. Пятерых ребят, которые пошли на смерть по моему приказу, хотя я вполне мог уклониться от боя, мог, но не сделал. Не сделал.... Черт! — и он стукнул кулаком по столу. — Ну что мне стоило принять чуть левее, а?

— Но тогда то судно, "Турин"....

— Да и пошло оно!!! Кто они нам? Враги, пусть и бывшие. А это были мои, понимаешь, мои ребята....

Трэгг успокаивающе похлопал его по плечу, Зилле дернулся было, но сумел остановить свой порыв и уже спокойно продолжил:

— Вот такие дела, Ваше Высочество....

Я обомлела. Когда они узнали? Ведь звезду свою я сняла в первый же момент, и больше не носила. Выходит, все мое инкогнито давно для них не секрет? И все это время, пока я тут ломаю комедию, парочка вояк старательно держит языки за зубами, причем непонятно из каких соображений? Обалдеть.... Хотя, понятное дело, кого я хотела обдурить? Двух профессионалов, для которых обращать внимание на любые мелочи стало столь же привычным, как бритье по утрам. Точнее, бритье по утрам — привычка Трэгга, Зилле носит короткую бороду. Да о чем это я? Ну и мысли в голову лезут...

И тут я заметила, что квартет шутов в мундирах давно катается по полу от хохота. Надо швырнуть в них апельсином. И еще одним. И еще.... Что я и сделала.

Дальше разговор носил чисто дружеский характер.

К себе я вернулась далеко за полночь. Кассандра спала, свернувшись клубочком на тахте, и мне стало немного стыдно — как мы могли забыть про ребенка? Бедная девочка сидела одна, голодная, пока мы там дурью маялись. Пришлось будить и чуть ли не насильно кормить ужином. Касси все время клевала носом, и когда наконец добралась до тахты, на которой я ей постелила, тут же вырубилась.

После этого случая мы стали друзьями. Дальнейшее наше путешествие проходило в тишине и покое, так что кроме потрясения, испытанного мной при виде Сильвары (и как только этот псих Трэгг решился ее штурмовать?), никаких событий не произошло. До ворот представительства Эльфийской Короны меня провожал весь Пятый егерский и свободные от вахты моряки "Свирепого", включая отцов-командиров и хлюпающую носом Кассандру. Зеленый от злости Тагге сослался на занятость и резво отбыл принимать свое новое хозяйство.

Охрана консульства, увидав мой эскорт, ударилась в панику, решив, что началась очередная война. Понадобилось полчаса активных речитативов в исполнении Трэгга, Зилле, Углука и Дерона, чтобы идиот, командовавший комендантским взводом, вызвал консула. Светить своей звездой перед каким-то надутым от сознания собственной важности лейтенантиком мне как-то не хотелось. А вот перед консулом пришлось. Как они все забегали! Мне как раз хватило времени, чтобы чмокнуть на прощание каждого из ребят, клятвенно пообещать Кассандре писать ей как минимум раз в месяц, и принять от внезапно застеснявшегося Дума, представлявшего, (как выяснилось из его сбивчивой речи) оба подразделения, золотую дощечку с отчеканенным на ней летящим по волнам под всеми парусами фрегатом. Корабль был изображен настолько достоверно, что не оставалось сомнений — это "Свирепый". На обратной стороне пластинки были выбиты имена всех моих попутчиков. Сказать, что я была поражена, значит, не сказать ничего. Я просто потеряла дар речи, настолько мне было приятно. Оказывается, все это делалось в строжайшей тайне на протяжении последних двух недель. Золото собирали по всему кораблю, потом наш (ой, я уже их всех своими считаю! Ну, да и пусть, врагами я их уже точно никогда назвать не смогу) старший комендор выплавил на самодельном тигле пластину и покрыл ее искуснейшим узором.

Консул меня слегка огорчил. Точнее, это он так решил, сообщив мне, что раньше, чем через месяц, домой меня отправить не смогут, так как не будет корабля, идущего в какой либо порт Узора. Дуралей, я с восторгом проведу этот месяц, общаясь с ребятами! Правда, ему этого сообщать не пришлось, дабы не шокировать старикана, а вот его предложение потребовать от командующего флотилией Королевства — сиречь Тагге — доставить меня на их корабле я категорически отклонила.

X X X

Как вы все сами понимаете, ни я, ни сотрудники посольства афишировать статус моей персоны не торопились. Это вполне играло мне на руку, и я могла позволить себе безбоязненно прогуливаться по городу в компании своих ребят. Первое время консул пробовал навязать мне в сопровождающие солдат из комендантского взвода, но я решительно обрывала все его потуги по обеспечению моей безопасности. Еще мне не хватало двух топтунов за спиной, старательно докладывающих консулу обо всех моих перемещениях! Правда, ему и так исправно доносили о том, где и как мы гуляли. А гуляли мы так, что слепой увидит, глухой услышит, ибо сопровождали меня как минимум человек двадцать моряков и егерей с Трэггом и Зилле во главе.

Первые три дня прошли довольно спокойно, а вот на четвертый Сильвара превратилась в растревоженный улей. Причиной для такого оживления послужило известие о визите в новую колонию Его Высочества Короля Сагана II, правителя Королевства Дрэдд. Событие это обсуждалось на всех углах и перекрестках, казалось, даже портовые нищие прониклись важностью момента и приготовили парадные лохмотья. Что творилось в консульстве — словами не передать, пером не описать! Главной головной болью оказалась... — угадайте кто? Точно, я. Точнее, мой статус. Еще точнее — встал вопрос, как со мной поступить — продолжать скрывать мою истинную сущность, или представиться прибывающему монарху по всем правилам. После долгих дебатов было принято решение оставить все, как есть и не шокировать и без того нервничающего Тагге.

Мои ребята были не в восторге от предстоящих событий, так как было решено провести военный парад, и теперь доблестные вояки проводили целые дни на плацу, репетируя сие торжественное мероприятие. На егерей возложили так же "почетную" задачу провести показательные учения, дабы продемонстрировать королю боевую выучку армии Королевства. Не скажу, что Трэгг обрадовался подобной чести.

В город было страшно выйти. Бригады уборщиков целыми днями вылизывали улицы, рабочие спешно подкрашивали (а кое-где и ремонтировали) фасады домов на центральных улицах, над столиками в летних кафе натягивали новые тенты. Когда я рискнула высунуть нос и посетить кафешку напротив консульства, то немедленно оказалась втянутой в обсуждение проблемы — что подавать Его Высочеству, если он соизволит остановиться именно в этом почтенном заведении, брать ли с него плату и разрешит ли почетный гость увековечить память об этом достопамятном событии на золотой табличке над входом? После полуторачасового разговора мне удалось убедить гнома-хозяина, что брать плату с монарха довольно рискованно, а вот выбить памятную надпись — очень даже нужно.

Но больше всего меня рассмешил отставной морской офицер Флота Эльфийской Короны. Он явился в консульство, добился аудиенции у консула и потребовал себе знамя нашего государства, дабы поднять его в порту в день встречи короля. После того, как ему было отказано, старый морской волк обозвал консула "престарелым пассивным педиком" и посоветовал ему обмотать флаг вокруг флагштока и засунуть туда, где ноги теряют свое гордое название. Признаюсь, глядя старику вслед, я испытала чувство гордости за свою державу, где еще остались такие вот солдаты. Икающий от возмущения консул моих эмоций не разделял.

Наконец, долгожданный день настал. Я еле дождалась условленного часа и, когда на пороге отведенной мне комнаты вырос вестовой, не стала даже дослушивать его доклада, а пулей вылетела на улицу. Там стояли Дум и Кассандра. Старый кок был облачен в белоснежную парадную морскую форму со всеми регалиями и выглядел очень внушительно. Девчонка жизнерадостно затараторила:

— Реона, папа и Зилле сказали, что будут ждать нас в порту, там короля ждут. Пойдем быстрее, а то самое интересное пропустим! — и, не дожидаясь ответа, неуемная дочка бравого полковника развернулась и рванула вперед. Точнее, попыталась, ибо огромная зеленая ручища Дума легла ей на плечо.

— Касси, не так быстро. Я уже староват для таких скоростей.... — И громадный орк старательно ссутулился, изо всех сил изображая несчастного старика. Выглядело неубедительно, но Кассандра из вежливости сделала вид, что поверила, и сбавила прыть.

Город был похож на ожившую цветочную клумбу — наряженные в яркие праздничные одежды горожане и окрестные фермеры веселой гомонящей рекой двигались в сторону порта. Давка стояла страшная, и если бы не Дум, ломящийся сквозь толпу, словно вепрь через камыши, не знаю даже, как бы мы добрались. Но старый моряк пер напролом, мы старательно держались у него в кильватере, и все это путешествие завершилось в целом удачно. Более того, стремясь обеспечить нам наиболее хороший обзор, кок бесцеремонно оккупировал места в ложе для местной элиты.

Едва только мы уселись, как к нам подошли Зилле и Трэгг. Судя по сдвинутой на затылок каске, полковник пребывал не в самом лучшем настроении. И очень быстро я поняла, почему:

— Реона, Вы случайно не видели Углука с Дероном? Эти два персонажа смылись куда-то час назад, и до сих пор не объявились! — Трэгг буквально кипел от возмущения, и яростно теребил ни в чем не повинный темляк на сабле. Зилле успокаивающе похлопал его по плечу:

— Да не переживай так, сейчас явятся твои гаврики, ты же их уже не первый год знаешь.... Хочешь, лучше я хохму про нашего горе-адмирала расскажу?

— Валяй. — Трэгг явно заинтересовался.

— Да этому дурню приспичило приветствовать короля орудийным салютом, причем сделать это в тот момент, когда король ступит на берег. Для этого он послал в порт капрала с револьвером, чтобы тот выстрелили в воздух, когда королю останется три шага до берега. И добро бы послал нормального, с боевой части, а то старшего писаря. Я битых полчаса потратил на то, чтобы объяснить недоумку, как опасно засовывать в кобуру заряженный револьвер с взведенным курком. Да, кстати, а вон он перетаптывается! — Мы проследили за его жестом и увидели бледного маленького капрала-гоблина, нервно топчущегося на месте и периодически проверяющего кобуру. Трэгг хмыкнул:

— Да, забавно.... Интересно, что из этого получится?

Тут к полковнику подлетели запыхавшиеся, но страшно чем-то довольные Углук с Дероном:

— Извините, босс! Мы там просто к показухе готовились....

Я немедленно вклинилась:

— А что хоть за показуха?

— Да ничего особенного.... Саперы должны навести понтонный мост через Быстринку, — Быстринкой называлась довольно широкая река, протекающая через город и впадающая в океан. — А мы должны переправиться, имитируя отступление с боем от превосходящих сил противника и взорвать за собой мост. Точнее, опять таки, имитировать подрыв моста. В общем, все как обычно.

— Дым!!! Вижу дым!!! — истеричный вопль, раздавшийся откуда-то сверху, заставил всех нас вздрогнуть от неожиданности. Верещал, оказывается, солдат-наблюдатель на дозорной башне. Трэгг переглянулся с Зилле:

— Ну, нам пора. Встречаемся в восемь вечера у памятника Эсмиэлю. Айда, орлы. — И бравая четверка резво отбыла. Мне показалось, что Углук с Дероном неспроста сияют, словно новенький лаур, но поделиться своим подозрением я ни с кем не успела.

И вот великий миг настал. Личный корабль короля — новейший пароходо-фрегат "Разъяренный" — причалил к пирсу. Опустились сходни, грянул оркестр, солдаты и матросы вытянулись в струнку, и группа представителей военной и гражданской администрации Сильвары двинулась вперед, сверкая на ярком солнце многочисленными побрякушками. Как только сановники подошли к сходням, оркестр замер, и под восхищенные вопли появился монарх. Остановился, приветствуя встречающих, затем не спеша двинулся по сходням. За ним следовали шесть здоровенных орков в черных мундирах Волчьих драгун — личная охрана короля. Настал звездный час маленького капрала. Весь в поту, он ухитрился протиснуться поближе к сходням, и теперь все его внимание было приковано к королевским ногам. Гоблин помнил четкую инструкцию: произвести выстрел, когда королю останется сделать до берега три шага. В этом случае крепость успеет произвести пушечный салют одновременно с вступлением монарха на землю Сильвары.

Король спускался не торопясь. Напряжение достигло апогея. Капрал ухватился за рукоятку, в решающий миг выхватил револьвер и выстрелил футах в пяти от королевского уха. И сразу стало ясно, что Тагге не озаботился оповестить встречающих об этом сигнале, вследствие чего стрельба застигла их врасплох. Короля и его охрану тоже. Все дружно набросились на бедолагу-капрала. На несчастного гоблина обрушился град тычков, пинков, оплеух и тумаков; кто-то вырвал у него оружие и приложил рукоятью по голове. И худо бы пришлось горе-вояке, если бы в эту минуту крепостные батареи не произвели впечатляющий залп, оправдав тем самым действия капрала. На смену негодованию пришли улыбки и смех, Тагге запоздало объяснял слегка шокированному королю причину переполоха; а на пришибленного гоблина обрушился новый град, на этот раз дружеских похлопываний по плечу. Наконец, монарха проводили до кортежа карет и торжественно усадили в самую роскошную. Я немного опечалилась, думая, что мы не сможем попасть на площадь к параду, но Дум успел нанять где-то ландо, и мы с комфортом покатили вслед за королевским кортежем.

Первая остановка была запланирована возле штаба флота, чтобы государь мог самолично убедиться в незаменимости и верноподданичестве горе-адмирала. Окруженный яркой толпой различных чинов, король исчез в недрах святая святых Южного флота Королевства. День выдался жаркий, а королевский кучер малость утомился, ожидая монарха, а потому, оставив карету перед штабом, порскнул за угол, дабы промочить слегка глотку. И кто станет осуждать его за это? Кто в подобном случае не испытывал такого желания? Вот только он не рассчитал, как долго продлиться визит государя в штаб, так что когда король в окружении своей свиты показался на улице и сел в карету, кучер блистал отсутствием. На поиски "водителя кобылы" немедленно были отправлены во все стороны гонцы. Заминка объяснялась тем, что никто не знал, какое кафе он почтил своим присутствием, но, в конце концов, его вычислили и, поливая отборной бранью, с позором оторвали от второго стаканчика рома.

Следующая остановка была на Фонтанной площади, главной площади Сильвары, где королю предстояло наблюдать парад войск и музыкантов. Памятуя предыдущие инциденты, я заранее настроилась на очередную нелепость и, как оказалось, зря. Парад прошел безукоризненно. Солдаты и матросы, двигающиеся в неправдоподобно четком строю, блистающие всем великолепием парадных мундиров, сияющие инструменты музыкантов — все это представляло собой незабываемое зрелище. Кульминацией стало показательное выступление егерей Трэгга. Смотрелось красиво: егеря в кирасах и касках, с ранцами на спинах, отходили в клубах порохового дыма, ведя огонь по предполагаемому противнику, сохраняя при этом безукоризненный порядок. Вот переправился последний взвод, Трэгг что-то коротко скомандовал и к мосту кинулись Углук с Дероном, несущие необходимые для взрыва компоненты. Толпа в ожидании финала напирала все сильнее и сильнее, тесня цепочку полицейских, ее сдерживавшую.

Взрыв был неимоверно мощен. Вверх взметнулся столб воды вперемешку с обломками моста, который затем обрушился на публику. Первые ряды зрителей вкупе с полицейскими упали навзничь. Взрывная волна достала и до нашего экипажа, я упала на Кассандру, а уже нас накрыл собой Дум. Выражался он при этом на редкость емко и красочно.

Когда, спустя полминуты кок слез с нас, моим глазам предстала довольно забавная картина — мокрый насквозь Трэгг знакомым жестом сдвинул каску на затылок и повернулся к своим капитанам. Мне показалось, что я слышу: "Углук! Дерон! Я продам вас эльфам!"; и деланно-виноватое "Не надо, босс...".

Но самым оригинальным было то, что народу это понравилось. Поднимаясь с земли, зрители возбужденно обменивались мнением о зрелище. Судя по долетающим до меня обрывкам фраз, всех восхитила реалистичность этого представления. И что самое убойное — король целиком и полностью это мнение разделял, судя по его одобрительному выражению лица. Как еще никто не пострадал, мне интересно.... Я вытащила из волос щепку и всерьез настроилась учинить этому вояке разнос по полной программе. Но оказалось, что он как раз ни в чем и не виноват — злой как похмельный тролль и мокрый, словно водный дух, Трэгг подошел к нам, убедился, что мы не пострадали, облегченно вытер грязным рукавом лицо и только после этого позволил себе высказаться:

— Я продам эльфам этих клоунов! Представляете, когда они бегали "готовиться к показухе", то вытащили из арсенала боевой заряд, который и заложили под этот долбанный мост! Их счастье, что никто не пострадал!

— Да успокойтесь, Декс.... — Трэгг ошеломленно заткнулся и несколько недоуменно на меня посмотрел. Ну да, по имени я его первый раз назвала. — Все хорошо, что хорошо кончается, не правда ли? — Я вытащила платок и аккуратно стерла с его щеки грязное пятно. Декс немедленно заулыбался и натянул каску на лоб так, что из-под козырька виден был один только его нос. — Итак, в восемь?

Полковник Трэгг.

Ровно в восемь мы все были в сборе. Не было только Кассандры: Дум, добровольно взявший на себя обязанности няньки, повел ее в парк, поэтому я мог сегодня отдыхать спокойно, не боясь, что моя дочка что-нибудь отчебучит. Ребенок у меня на редкость деловой и самостоятельный. И чуть опаздывала Реона.

Углук с Дероном вели себя относительно тихо, памятуя о своем сегодняшнем грехе, но могу поставить золотую марку против гнутого гвоздя — вечер сегодня будет веселый. Зилле со своей невестой Кесс Тиуре, красивой черноволосой эльфийкой, уже заказал нам столик в "Старом боцмане".

Рядом остановился экипаж, и из него вышла эльфийская принцесса. В белом платье с открытыми плечами она смотрелась просто божественно. Я напомнил себе, что лучше втянуть слюни и захлопнуть пасть Углуку, а то еще мою губу отшибет до того, как закатать успею.

В ресторане было очень многолюдно. Небольшой оркестр трудился вовсю, наяривая какую-то легкомысленную мелодийку, и танцплощадка была заполнена танцующими парами. Мы уселись на наши места и приготовились отдать должное местному фирменному блюду — "матросской ухе", шикарному супчику, сваренному из шести видов рыб, а так же копченым угрям, креветкам и омарам. Некоторое время за нашим столом царила тишина, изредка прерываемая хрустом разламываемого панциря очередного ракообразного.

Мы уже собирались приступить к уничтожению десерта, когда какой-то крепко поддавший капитан-фузилер толкнул Реону. Вместо того, чтобы извиниться, представитель самого древнего рода войск высказался в том духе, что, дескать, развелось тут всяких.... Реона молча встала, взяла со стола дубовое блюдо и треснула недоумка по лысине. Глаза грубияна кучно сошлись где-то в районе переносицы, он икнул и рухнул на пол. И все бы хорошо, только его компании это не очень понравилось, и господа пехотные офицеры — два орка, тролль и человек, — в полном составе пришли выразить нам свой протест.

Первого защитника слабых и униженных — крепко сложенного орка-корнета — приветствовал Дерон. Самоуверенный корнетик с жизнерадостным свистом унесся в сторону и благополучно приземлился на соседний столик. Сидевший там пожилой эльф невозмутимо столкнул бесчувственное тело и попросил официанта поменять скатерть и повторить заказ. В следующую секунду мне пришлось спешно пригнуться, дабы пропустить над своей головой громадный кулак тролля. Бить его кулаком в ответ было бессмысленно, поэтому я подло треснул его носком сапога в промежность. Тролль придушенно взвыл и опрокинулся на наш столик, похоронив надежду на десерт. Кесс немедленно применила анестезию, разбив о макушку несчастного тяжелый хрустальный графин с вином.

Тем временем Углук с Дероном вдумчиво объясняли правила этикета оставшемуся орку, судя по полным неподдельного энтузиазма воплям воспитуемого — небезрезультатно. А Зилле обстоятельно макал головой человека в чашу с пуншем, реквизированную на соседнем столике у того самого пожилого эльфа. Сам эльф отнесся к экспроприации напитка довольно философски.

Я перевел дух, и пока подоспевший официант выписывал счет, оглядел поле боя. И встретился взглядом с Реоной. Зря, ой как зря, ибо немедленно сделал открытие — эти огромные зеленые глаза каким-то образом не дают мне дышать. Пришлось срочно отводить в сторону свои буркалы, дабы не загнуться от асфиксии.

Расплатившись, мы покинули сие почтенное заведение и отправились прямиком на Фонтанную площадь. Вот где действительно яблоку негде было упасть — представители всех рас сплелись в причудливый калейдоскоп. Самая большая толпа собралась возле оркестра. Музыканты как раз заиграли прекрасную медленную песню — "Пусть льется дождь".

Зилле с Кесс немедленно закружились в танце, чуть позже к ним присоединились Углук с Дероном, мигом нашедшие себе пары. Я стоял возле Реоны как столб и мечтал провалиться сквозь землю, так как танцевать не умел вообще. Эльфийка метнула на меня быстрый взгляд, ухватила за руку и решительно втянула в толпу, правильно расценив причину моей заминки.

— Вот смотрите, Декс — правая нога назад, левая вперед, поворот...

Со стороны это выглядело, должно быть, забавно: невысокая, хрупкая девушка, ведущая егерского полковника, которому еле-еле достает до плеча. Второй танец я ухитрился провести с наименьшими для ног окружающих потерями. А на третий услышал фразу из песни, которая заставила меня рассмеяться. Реона недоуменно воззрилась на меня, и пришлось объяснять:

— Он поет про то, что весь мир ему завидует, так как он танцует с Эльфийской королевой.

— И что здесь смешного?

— Как что? Ведь эта песня про меня!

— Но я же еще не королева.

— Будешь! Непременно будешь!

— Ага, а ты со временем станешь генералом или штурмлордом, так что мне теперь петь про то, как я танцую с генералом?

— А почему бы и нет? — я залихватски сбил кивер набекрень и выгнул бровь. Реона засмеялась и опустила голову мне на грудь. А до меня вдруг дошло, что мы перешли на "ты", сами того не заметив. Тут я наступил на ногу очередному неудачнику и пришел к выводу, что звезды балета из меня все равно не получится, а значит — все, на сегодня танцев хватит. Мы выбрались из толпы и направились к набережной.

Набережная была тоже полна народу. Кое-как нам удалось отыскать относительно тихий уголок с удобной каменной скамейкой и устроиться там. С моря дул легкий бриз, и Реона зябко поежилась. Я снял доломан и накинул ей на плечи. Она запахнула его, посмотрела на море и вдруг сказала:

— Знаешь, а здорово было бы вот так всю жизнь провести — ни о чем не думая и живя в свое удовольствие. И чтобы не беспокоиться по поводу каких-то там интриг, не ломать голову надо всей этой лабудой, которую именуют политикой.

Я положил руку ей на плечи, Реона прижалась ко мне, и тут мелькнула мысль: ты что делаешь, придурок? Одного раза не хватило, чтобы раз и навсегда отбило желание маяться дурью. Ты же солдат, а солдат есть механизм, к ружью приставленный.... Ну и бред же мне в башку втемяшился. Надо разрядить обстановку.

— Ты же знаешь, что так никогда не будет. У нас с тобой, видимо, на роду написано отказаться от личной жизни в пользу государства, — патетики и сарказма в эту фразу я вложил по максимуму. Реона хихикнула и шутливо ткнула меня кулаком в пузо. Пришлось старательно изобразить смертельно раненого, и следующие минут пятнадцать мы потратили на шутливую борьбу. Затем я сбегал за бутылкой мандалорского, и мы немного посидели молча, любуясь лунными бликами на водной глади.

— Реона...

— Да?

— Еще тогда, на корабле... Я хотел тебе сказать...

— Что?

Я собрался духом и выдал:

— Ты совершенно не умеешь стрелять.

— Ах ты...! — И она натянула кивер мне на нос. От неожиданности я чуть не рухнул со скамейки, что вызвало новую бурю веселья.

Внезапно Реона сказала:

— Знаешь, ты когда на службе, то кажешься таким серьезным, прямо как герой романа. Все эти штуцера, каски, громкие и четкие команды. А кто ты на самом деле?

— В смысле?

— Ну, кто ты? Что ты любишь?

— Кто я? Я — солдат...

— Нет. Попробуем еще раз. Итак...

Я вздохнул, закатил глаза к небу в приступе притворного раздражения и выдал:

— Я этнолог. Изучаю разные народы, их традиции, верования, сказания, жизненный уклад.

— Вот, это уже лучше. А что ты любишь?

— Люблю? Люблю свою дочь, мандалорское вино в дружеской компании, громкий откровенный смех, люблю стоять на вершине горы и чувствовать, как ветер надувает рубашку; люблю сидеть зимой перед камином, слушать, как завывает ветер в трубе, пить глинтвейн или играть с дочкой; люблю яркое солнце и холодное пиво.... Да вообще все так вот сразу и не вспомнишь.

— А что тебе не нравиться?

— Перловая каша, льющаяся за шиворот вода, политика вообще и политики как таковые, выполнение идиотских приказов и их последствие.... — Я остановился, пока меня не понесло окончательно. Реона успокаивающе погладила меня по руке, а потом...

А потом ее глаза оказались близко, очень близко.... Ой, что же я делаю? Все, поздно.... Хана мне.

X X X

— Декс?

— Да?

— Прекрати...

— Что прекратить?

— Сейчас по лбу тресну.

— Тебя я понял, прекращаю, не то по тыкве получу и подвиг свой не совершу....

— Дуралей.... — Реона слегка прикусила мое ухо. От удовольствия я зажмурился, а когда осторожно приоткрыл свои гляделки, то встретился с парой огромных, сияющих неподдельным счастьем зеленых глаз самой прекрасной принцессы на свете. Глядя в эти два бездонных озера, я забыл про все на свете — и про то, что завтра с утра мы как последние шпионы, крадучись, по очереди покинем этот номер, и про то, что очень скоро, через какие-то неполные две недели все это прекратиться, и мы, вполне может быть, никогда больше друг друга не увидим... Так, отставить пораженческие мысли!

— Декс, а ты любил ее? — вопрос, признаться, застал меня врасплох. Я недоуменно вытаращился на Реону. Она хихикнула, глядя на мою обалделую физиономию, но все же пояснила: — Твою жену. Мать Кассандры.

Странно, прошло уже больше десяти лет, а что-то там еще осталось. Иначе как объяснить эту неведомо откуда пришедшую боль?

— Да. Любил.

— Извини. Я не хотела делать тебе больно.

— Да все нормально. Я уже и забывать-то начал....

— Не ври мне, пожалуйста. Я ведь вижу. Как ее хоть звали?

— Элеонора. Элеонора Демойн.

— Элеонора... Красивое имя. Можно еще вопрос?

— Да, конечно.

— А как вы познакомились?

За двенадцать лет до...

Голоса доносились из-за поворота дороги. Судя по всему, кто-то там кого-то очень сильно не полюбил, и теперь доказывал свое право на это мнение. Хотя, вполне может быть, и "лесные братья", как они сами себя именуют, в просторечии — разбойники — вышли на свой нелегкий промысел. Я на всякий случай проверил револьверы в седельных кобурах и свой штуцер. Выс, видя мои приготовления, без всякой команды перешел на тихий, скользящий шаг, хороший мальчик, не зря я его столько натаскивал. К повороту мы прокрались абсолютно бесшумно, эдаким бесплотным призраком в сгущающихся сумерках. Именно поэтому ездовые волки являются кошмаром для противника.

Картина, открывшаяся за поворотом, оправдала все мои ожидания. Четверо разнообразно вооруженных и живописно наряженных орёликов различной расовой принадлежности увлеченно потрошили содержимое узлов и баулов, извлекаемых ими из старого фургона, запряженного парой флегматичных буйволов. Сие нехитрое действо они сопровождали громогласными комментариями и плоскими шуточками. Сами хозяева повозки, чакос — парень и девушка — смирненько сидели неподалеку на травке, под присмотром еще двоих ребятишек с допотопными мушкетами. Впрочем, охраннички относились к своим обязанностям более чем халатно, по большей части пялясь на своих, занятых насквозь противозаконным делом, товарищей и попутно обрисовывая в красках, что они сделают с бедолагами-чакос. Звучало все это в достаточной мере жутко. Но, тем не менее, определенную опасность они тоже представляли, так как были единственными, вооруженными чем-то огнестрельным. У остальных на поясах висели разнообразные колюще-режущие предметы, но ничего стреляющего я у них не заметил. Хотя нет, стоп. Вон у того чижика, повадками смахивающего на вожака, за перевязью определенно торчит что-то вроде пистолета. Но все равно, либо дилетанты, либо насквозь уверенные в своей безнаказанности типы, ибо сколько я не всматривался, так и не заметил кого-либо, исполняющего роль дозорного. Хотя, в принципе, чего им здесь бояться? Патрули здесь не курсируют, так как нет дураков, желающих тратить на это деньги, а колониальное правительство чересчур занято решением проблемы с восставшими чакос на севере, разве что более сильная орава таких же вот обормотов подвалит. А может, ну их в пень? Блин горелый, а ведь не получится, совесть, будь она неладна, загрызет. Собственно, я бы мог и прошмыгнуть мимо, только вот хозяева повозки, точнее, их ближайшее будущее... Эх, была — не была Я тихо спешился, жестом указал Высу на парочку мушкетеров, а сам поудобнее надвинул кивер, вытащил из кобур оба револьвера, положил их рядом с собой на траву, осторожно вытащил из-за спины штуцер и тщательно прицелился. Но вот беда, гад, который был похож на главаря, зашел за повозку, пропав из поля моего зрения. Бист, которого я взял на мушку следующим, и не подозревал о том, что жить ему осталось всего ничего — все так же жизнерадостно тормошил содержимое очередного тюка и гоготал во всю глотку. Но вот за спинами мушкетеров бесшумно материализовалась косматая черная тень, и все, началось.

Все произошло в считанные секунды. Бахнул выстрел, и не успел подстреленный мною лиходей рухнуть на землю, как сверкнули клыки, и оба стрелка повалились с разодранными глотками, щедро орошая траву своей кровью. Я бросил штуцер и, подхватив револьверы, рванулся вперед, к оставшейся троице. Разрядил первые две каморы в орка, отчаянно пытавшегося вытащить шпагу, развернулся, успев заметить, как Выс хватает поперек туловища человека, и тот издает первый крик за все время боя. А вот тот, которого я посчитал за вожака, проявил недюжинную прыть, успев закатиться под фургон, и уже оттуда выстрелить. Что-то со страшной силой ударило меня в бедро, земля в какой-то миг оказалась рядом, и наступила тьма.

Очень холодно, болит все тело, а горле как будто костер развели. И очень хочется пить. Что-то теплое и влажное прошлось по моему лицу, а потом кто-то лохматый с тихим поскуливанием прижался ко мне. Я разлепил веки. Надо мной синело небо, а рядом лежал Выс и еле слышно скулил, жалобно на меня глядя.

— Очнулись, ваша милость? — Надо мной появилась лохматая голова. Я кое-как прохрипел:

— Пить....

— Счас, счас, ваша милость... — засуетился неведомый обладатель буйной шевелюры. Моих губ коснулась какая-то посудина, наполненная водой. Глоток, и снова тьма....

Следующий выход был менее болезнен. Холод был, а вот боль ушла. И чьи-то маленькие, но сильные руки мяли мое раненое бедро. Попытка открыть глаза удалась. На этот раз, видимо, для разнообразия впечатлений, я лежал на шкурах в каком-то шатре. Снаружи доносились голоса, детский смех, в общем, звуки деятельности большого количества живых существ, как сказал бы мой преподаватель этнографии. А над моей простреленной ногой склонилась красивая брюнетка с голубыми глазами. И тут же пришла мысль — раз уже интересуюсь такими вещами, значит, все нормально, жить буду. Девушка, очевидно, почувствовала мой взгляд, и повернула голову:

— Очнулись? Ну, и как самочувствие?

— Бывало и хуже... — героически произнес я, старательно напуская на себя вид бравого вояки. Правда, голос у меня был не громче мушиного жужжания.

— Хуже? — Девушка насмешливо фыркнула. — Поручик, да Вы везунчик. Любой другой на Вашем месте давно бы уже распрощался с этим миром. Причем как от потери крови, так и от лихорадки. Скажите спасибо, что их знахарь кое-что соображает в медицине, а то бы давно уже Вас черви дегустировали.

— Стоп, секунду... — от обилия информации у меня закружилась голова. — Какой знахарь? Чей? Где я вообще?

— Вы у тех самых чакос, которых спасли. Парень с девушкой — Лесной Ручей и Тростинка — перевязали Вас как сумели и привезли к себе. У Вас была большая кровопотеря, потом рана воспалилась, началась лихорадка, и если бы не Большой Арата, быть одним егерем меньше... Хорошо, хоть волк Ваш не мешал, видно, понял, что с добром к его хозяину...

— Стой!!! Стой, базга! — кто-то завопил снаружи. Некто здоровенный и косматый ввалился в шатер и начал вылизывать мое лицо. Выс, мальчик мой! В образовавшемся проеме обозначился запыхавшийся персонаж. Этот неизвестный восстановил дыхание, осмотрел представшую его глазам сцену, после чего повернулся и резво ломанул прочь вопя во всю глотку:

— Аэт кассар! Кассар!

Немедленно перед шатром собралась внушительная толпа. Лежа мне было плохо видно, но, по моему, там собралось все население племени. Я решительно попытался встать, но попытка позорно провалилась. Выс сочувственно забурчал, а вот девушка возмутилась:

— Лежите, поручик! Вы еще слишком слабы!

— Ага, как же. Всю жизнь мечтал предстать перед племенем чакос лежа на шкурах с голым задом!

— Поручик...

— Трэгг, — перебил я ее. — Поручик Пятого егерского полка Королевства Дрэдд Декс Трэгг, к Вашим услугам, госпожа.... — я посмотрел на нее.

— Элеонора Демойн, аспирант медицинского факультета Королевского Университета.

Вот так я познакомился со своей будущей женой. Сейчас, по прошествии многих лет, все это кажется таким нереальным. А ведь было. Было, гори оно все пламенем!

Но тогда я еще ничего этого не знал. Просто мне удалось выжить после проявления невиданного идиотизма с моей стороны, более того, познакомиться с красивой девушкой. И толпящиеся у входа чакос — темные эльфы, как их принято называть в "цивилизованных" странах, — были для меня неожиданным приключением.

Я все же настоял на своем, и, кое как одевшись, с помощью Элеоноры выполз из шатра, представ таким вот образом перед племенем Детей Старого Дуба. Чакос приветствовали меня радостными воплями и свистом. Как объяснила Элеонора, я у них оказался чем-то вроде героя, более того, приятным исключением из правил, ибо мало кто из кворров, колонистов то бишь, хоть пальцем шевельнет для спасения чакос. Признаться, я был неприятно поражен таким вот обращением со стороны колонистов к этим безобидным людям. Архипелаг тогда колонизировали исключительно страны Узора, а Королевство еще только подумывало об экспансии, поэтому сведения о местном населении были крайне отрывочны и неверны, что, собственно, и явилось поводом для моей командировки. И вот я стою перед этими самыми чакос, не зная, куда деться от смущения. А они жадно разглядывают меня, как какую-то диковину. Все смуглые, синеглазые и светловолосые. Тут вперед выступил важный мужчина средних лет, в накинутой поверх обычной одежды медвежьей шкуре, и как по команде наступила тишина. Очевидно, это и есть вождь племени. А увешанный разными кожаными мешочками и размахивающий пучком тлеющей травы старикан, соответственно, шаман. Вождь тем временем торжественно надел мне на шею костяной амулет в виде распростершего крылья орла, и пока дедок шустро обмахивал меня своим гербарием, повернулся к подданным и проорал:

— Боска!

— Друг, — тут же перевела Элеонора. Толпа пришла в полнейший экстаз. Вождь тем временем заговорил со мной:

— Теперь ты наш друг. В особенности мой, ведь ты спас мою дочь. Я твой должник. Поправляйся, Элли — он указал глазами на Элеонору — за тобой присмотрит.

Окончательная поправка заняла у меня две с лишним недели. Все это время я старательно учил язык и обычаи своих новых друзей, правда, в основном по словам Элеоноры, продолжавшей прилежно за мной присматривать. Как-то раз мы разговорились, и я спросил:

— Элеонора, а что Вы здесь делаете?

— Лечу чакос. С континента колонисты привезли с собой массу болезней, которых здесь отродясь не было. И чакос начали вымирать, так как у них не было иммунитета. Случалось, что обычная ветрянка выкашивала целые племена. Так что можно смело назвать это моей практикой. А Вы?

— Я? Будете смеяться — изучаю их быт, сказания, обычаи.

— Зачем?

— Учусь я. Заочно, на этнолога.

— И как? Интересно?

— Конечно! Честно говоря, сам не ожидал, что это будет так захватывающе....

Мы прогуливались по поселку. Основную массу строений составляли добротные шатры, сшитые из хорошо выделанной кожи и украшенные замысловатым орнаментом. Размером они были с хорошую армейскую палатку, рассчитанную на взвод. Не менее интересно выглядели и их обитатели.

Чакос, как они сами себя называют, являются одним из эльфийских племен. Наши, цивилизованные эльфы называют их темными, сиречь — дикими. С моей точки зрения это чистой воды расизм, но остальные представители Узора в большинстве своем солидарны со своими союзниками. Так им удобнее всячески притеснять бедолаг-чакос, прикрываясь высокими словами о превосходстве цивилизации, и ее благах, несомым просвещенными народами несчастным дикарям. И вот уже две сотни лет "несчастные дикари" вытесняются с привычных им мест обитания.

Когда эскадра адмирала Форителя подошла к берегу Авиэля, бравый мореход даже не подозревал, что открыл новый континент и пребывал в святой уверенности обнаружения им Западного морского пути в Эвиллу, Землю Пряностей. Какого же было его удивление, когда из прибрежных зарослей вышли увешанные золотыми побрякушками эльфы непривычного вида и пали перед ним ниц!

У чакос существовала легенда о великом воине, пришедшем из-за моря на кораблях под белыми крыльями. Сами же аборигены Авиэля были дальними потомками бежавших во время Войны Магов Детей Высшей Крови, Перворожденных. Естественно, посланного подальше от глаз монарха Форителя (и всех его спутников) встретили как живую легенду, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Захлебывающийся от восторга адмирал прибыл на родину, потрясая разнообразными золотыми и серебряными дарами. Король Димиэль II милостиво выслушал морехода, внимательно осмотрел подношения, после чего присвоил Форителю Морского Стража и поставил во главе экспедиционного корпуса, направленного к новым землям.

Так что первое, что узрели выстроившиеся для почетной встречи чакос, это блеск золотых позументов на алых мундирах Исполнителей, элитного полка Королевской морской пехоты. Великий воин под белыми крыльями вернулся....

Любая война — мерзость. А эта была вдвойне мерзостней из-за количества лжи. Позади солдат двигались миссионеры Светлых Богов, сжигавшие чакос целыми племенами в "очищающем пламени", переселенцы, убивавшие несчастных аборигенов просто так, из развлечения, мотивируя свои действия "необходимой самообороной". Массово распускались слухи о кровожадности чакос, о пирамидах из черепов в жутких лесных капищах, о человеческих жертвоприношениях.

Соратники по новообразованному Узору не отставали. Синдикат гномов высадил войска на юге, Милосская Гегемония — на севере. Избиение чакос продолжалось полторы сотни лет. Постепенно установилось подобие мира, немногие уцелевшие племена посажены в резервации, либо вытеснены в малопригодные для жизни горные районы и прерии.

Пятьдесят лет назад произошло самое крупное восстание чакос, под предводительством энергичного вождя Детей Леса, Арвиэля Ворчащего Медведя, сумевшего объединить ряд племен и выступить против захватчиков. В течении двух лет им были проведены довольно успешные операции против войск Узора, захвачены и уничтожены пять крупных фортов. Более того, в битве у Красных скал плохо вооруженные чакос, умело используя знание местности, нанесли сокрушительное поражение карательной бригаде колониального ополчения под командованием генерал-губернатора Дэроэля. Погибло и взято в плен шесть тысяч солдат Узора, а сам генерал-губернатор убит, голова его в мешке была брошена через ограду форта Сияющих Душ два дня спустя. Это и было началом конца. Соединение войск, направленное на подавление восстания, составляло двадцать пять тысяч пехотинцев и восемь тысяч драгун при двадцати орудиях, командование операцией поручили самому известному военачальнику Эльфийской Короны, фельдмаршалу Туссеану, прославившемуся своими победоносными операциями против инсургентов Синдиката гномов. Охота на Ворчащего Медведя продолжалась больше года.

Во время рутинного патрулирования лесной дороги между парой городишек разъездом кавалерии была остановлена семья чакос, состоявшая из четырех человек. Старшему патруля показалось подозрительным чересчур напряженное поведение задержанных, и он приказал доставить из в форт Эриэдан, в котором тогда располагалась ставка фельдмаршала. Каково же было его удивление, когда аспирант Вопрошающих (контрразведки Короны) опознал в отце семейства ближайшего соратника Ворчащего Медведя — Асмонда Бешеного. Асмонду предложили сотрудничество в обмен на жизнь, от чего тот поначалу отказался. Тогда по приказу фельдмаршала жена Бешеного была заживо сварена на глазах у гордеца. Когда к котлу с кипятком подтащили его детей, Асмонд сдался.

Через две недели Ворчащий Медведь был схвачен в одной из резерваций, куда его пригласил на встречу самый проверенный и верный друг — Асмонд Бешеный. Все население резервации от мала до велика в назидание другим было расстреляно, а сам Ворчащий Медведь привезен в столицу колонии — Эмиэнар — закован в кандалы и посажен в темницу, где и скончался три месяца спустя от чахотки. Оставшиеся без вождей восставшие чакос сопротивлялись еще пять месяцев, пока наконец на Великой Зеленой Равнине не столкнулись с основной группировкой войск Туссеана. Фельдмаршал в очередной раз доказал истинность своей репутации, в четыре часа разгромив повстанцев.

И вот теперь наше Королевство проявило интерес к этому, казалось бы, уже поделенному, материку.

X X X

— Декс?

— Хмммм? — я разлепил глаза. Реона сидела на краю кровати, и лицо ее было серьезным. Очень серьезным и печальным. Пришлось волей-неволей принимать вертикальное положение. — Да, солнышко. Что случилось? — Я влез в штаны, натянул рубашку и направился к умывальнику с вполне обычным намерением побриться. Вообще, по совести говоря, снятый нами на ночь номер в этой, с позволения сказать, гостинице, не стоил тех денег, что за него уплачены. Умывальник здесь представлял из себя позеленевший от времени медный таз с водой и висящим над ним зеркалом. Но настроение у меня было прекраснейшим, как, впрочем, и все предыдущие две недели. И причина этого прекрасного настроения сидела на краю кровати и смотрела на меня полными боли глазами. Интересно, что случилось? Ведь вечером и ночью все было прекрасно. Гадая о причине столь резкой смены настроения, я намотал на кулак кусок кожаного ремня и стал наводить бритву.

— Завтра я уезжаю. Домой. Вчера пришел консульский пакетбот, и завтра в полдень он поднимает паруса....

— Проклятье эльфов!... — Лезвие дернулось и пропахало мне руку, после чего с тихим звоном шмякнулось на пол. Но я этого как-то сразу не заметил, так как не нашел ничего лучшего, чем уставиться на Реону с обалделым видом. Зато мое маленькое счастье немедленно взвилось на дыбки. В рекордно короткие сроки рана была промыта и перевязана. Но мне на это было наплевать, целиком и полностью. Срань божественная, что же за жизнь-то скотская? Второй раз встречаю женщину, ради которой готов горы своротить, и второй раз лишаюсь ее. За что, боги, послали вы мне такое наказание? Неужели за все это время я не заслужил права на семью? Когда над тем портом поднимался дым от горящих складов, со стороны города напирала пехота а с моря били корабельные пушки флота Узора, когда через стены осажденного форта повстанцы перебрасывали отрубленные головы погибших солдат, когда в колонну летели отравленные стрелы и не было возможности даже выстрелить в ответ, потому что чья-то светлая голова решила, что фуражирам оружие не нужно, зачем тогда я выжил? Чтобы вновь и вновь терять с трудом найденное счастье? Наверное, все эти мысли отразились на моем лице, потому что Реона неожиданно всхлипнула, уткнулась мне в плечо и разрыдалась. Я крепко обнял ее, потом поднял на руки и баюкал, долго, словно боялся, что она сейчас вырвется и улетит в открытое окно.

Спустя час Реона чуть успокоилась и спросила:

— А может, поехали со мной?

— Мы же это уже с тобой обсуждали, помнишь? — Она только кивнула, убито опустив голову. У меня все сжалось внутри. Эта тема обсуждалась нами не раз и не два. Но... Кем я буду в дворце Короны? Беглецом из Королевства? Врагом-перебежчиком? Диковинкой? Может быть, да. Мужем Реоны ќ— никогда. Во всяком случае, пока она является наследницей престола.

Саму сцену прощания описывать не буду. Скажу только, что чуть не придушил бродячего менестреля, певшего песенку про танец с эльфийской королевой. Дум, Кассандра, Дерон с Углуком и Зилле меня еле оттащили от несчастного музыканта. Точнее, оттащил Дум, а они им чутко руководили с безопасной дистанции. Потом Касси отправили домой, а меня поволокли в кабак. Дальнейшая часть дня выпала из памяти.

На следующий день, ближе к вечеру, когда мне удалось справиться со своим злейшим врагом — похмельем — ко мне пришел Зилле. Критически осмотрев мое помятое высочество, он, видимо, счел, что я в достаточной мере созрел для серьезного разговора.

— Слушай, несчастный влюбленный, ты не заметил одной маленькой странности? — Он закурил свою неизменную носогрейку. Я страдальчески сморщился, но промолчал, пытаясь понять, что он имел в виду. Но моя больная голова наотрез отказалась принимать хоть какое-то участие в мыслительном процессе. Минут через пять Зилле сжалился и пояснил:

— Ты можешь себе представить принца Сигмунда, отправившегося на прогулку за город без охраны? Или короля, в гордом одиночестве попивающего пивко в городской таверне?

— Нет.... А что, собственно.... Ох, чтоб меня! — Я аж подскочил на стуле. Действительно, ни одна особа королевской крови не может выйти куда-либо, чтобы вокруг не роились представители службы безопасности. И как бы их не гнали, как бы им не приказывали, от своих обязанностей они не отступятся. В этом и преимущество профессиональных телохранителей, а дуракам и дилетантам среди тех, кто обеспечивает безопасность правителей, делать нечего. Алые Крылья, личная охрана эльфийских королей, ранее в подобных грехах не замечались, наоборот, заслужили репутацию одной из самых эффективных служб охраны и безопасности. Пять предотвращенных заговоров за последние два года служили тому подтверждением. И вот эти самые крутые профи откровенно сели в лужу, причем абсолютно добровольно? Что-то свежо придание, да верится с трудом. Нет, Реона, конечно, девушка с характером, но на то они и профессионалы, чтобы справляться с подобными неожиданностями. Интересно пляшут эльфы, по четыре штуки в ряд....

Я поймал себя на том, что расхаживаю по комнате из угла в угол, а Зилле и неизвестно когда появившиеся Углук с Дероном молча за мной наблюдают. Пришлось прекратить метания и присесть на стул, чтобы спокойно обсудить сложившуюся ситуацию. Итак, кому выгодна смерть Реоны? Закон о престолонаследии принят Дэлиэном I двести пятьдесят лет назад и внесен в "Свод законов Эльфийской Короны". Формулировка его не допускает никаких вольных трактований, она проста и недвусмысленна. Итак, наследником короны может быть лицо, удовлетворяющее следующим требованиям:

1. Принадлежность к Дому Селар.

2. Первородство по мужской линии.

3. Равнородность брака родителей.

4. Рождение от родителей, верующих в Светлых Богов, безусловная верность данной вере и ее канонам.

5. Соблюдение присяги на верность Основным законам правящего на их основании короля и его наследника.

6. Пригодность к занятию престола с религиозной точки зрения.

7. По пресечении мужского потомства право на престол переходит к лицу женского пола, удовлетворяющему шести вышеперечисленным требованиям.

Так вот, у Доминика Селар есть два родных младших брата-близнеца, Смиэль и Домир, оба женаты и имеют детей. Жены у обоих — представители реально властвующей династии, причем тоже сестры, Алия и Афессия, дочери гегемона Париса Справедливого, правителя Милосской Гегемонии. Обе семьи в политической жизни практически не принимают активного участия, Домир и Алия занимаются наукой, если не ошибаюсь, физикой, их сын Лион заканчивает Академию Защитников, элитное высшее учебное заведение Короны. Смиэль и Афессия вообще ведут скрытный образ жизни, о них мало что известно. Единственное, что можно сказать, так это то, что их (тоже!) сын Элан служит в Доме Стражей, сиречь Главном штабе армии Короны, в чине капитана. Да, задачка.... Претенденты (потенциальные) есть, причем удовлетворяющие абсолютно все требования закона. Но ни один из них ранее не давал повода для подозрений в попытке захвата престола. Проклятье, а может, у меня паранойя? Да нет, не похоже. А может, в сговоре участвуют оба брата? Тоже вариант.