Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Реван (-3653) Дрю Карпишин


Опубликован:
24.04.2016 — 24.04.2016
Аннотация:
Дрю Карпишин Реван Давным-давно в далекой галактике... Реван: герой, предатель, завоеватель, злодей, спаситель. Джедай, который покинул Корускант, чтобы сокрушить мандалорцев, а вернулся учеником темной стороны, намеренным уничтожить Республику. Совет джедаев возвратил Ревану его прежнюю жизнь, но цена искупления оказалась высока. Его память была стерта. Остались только кошмары - и глубокий, непреходящий страх. Но что же именно случилось с Реваном за Внешним Кольцом? Сам Реван помнит смутно, но и забыть не в силах. Он наткнулся на какую-то скрытую опасность, которая угрожает самому существованию Республики. Не имея представления о том, в чем состоит угроза и как ей противостоять, Реван может потерпеть неудачу, ибо он никогда еще не встречался с таким могущественным и злокозненным врагом. Но остановить джедая сможет только смерть.
 
↓ Содержание ↓
 
 
 

Реван (-3653) Дрю Карпишин

Реван



Annotation

Давным-давно в далекой галактике…


Реван: герой, предатель, завоеватель, злодей, спаситель. Джедай, который покинул Корускант, чтобы сокрушить мандалорцев, а вернулся учеником темной стороны, намеренным уничтожить Республику. Совет джедаев возвратил Ревану его прежнюю жизнь, но цена искупления оказалась высока. Его память была стерта. Остались только кошмары — и глубокий, непреходящий страх.


Но что же именно случилось с Реваном за Внешним Кольцом? Сам Реван помнит смутно, но и забыть не в силах. Он наткнулся на какую-то скрытую опасность, которая угрожает самому существованию Республики. Не имея представления о том, в чем состоит угроза и как ей противостоять, Реван может потерпеть неудачу, ибо он никогда еще не встречался с таким могущественным и злокозненным врагом. Но остановить джедая сможет только смерть.


Drew Karpyshyn STAR WARS: THE OLD REPUBLIC: REVAN Дрю Карпишин



ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА


ПРОЛОГ


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1


Глава 2


Глава 3


Глава 4


Глава 5


Глава 6


Глава 7


Глава 8


Глава 9


Глава 10


Глава 11


Глава 12


Глава 13


Глава 14


Глава 15


Глава 16


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 17


Глава 18


Глава 19


Глава 20


Глава 21


Глава 22


Глава 23


Глава 24


Глава 25


Глава 26


Глава 27


Глава 28


Глава 29


ЭПИЛОГ

Примечания

Drew Karpyshyn STAR WARS: THE OLD REPUBLIC: REVAN Дрю Карпишин ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ СТАРАЯ РЕСПУБЛИКА: РЕВАН

Перевод на русский язык: Гильдия архивистов Jedi Council (jcouncil.net)


Над переводом работали: Rami, Binary Sunset, Rebel Dream, Gilad, Раймус Айсбридж, Raiden, Basilews, Darth Niemand


Художественная правка и корректура: Basilews, Gilad, Хеллика Ордо, zavron_lb, Darth Niemand


Ответственный редактор: Gilad


Оформление обложки: Queller


Верстка в fb2: DarkLords_M@$TeR


Hungry Ewok Publishing, JCouncil.net, 2012


События книги происходят за 3954-3950 лет до «Эпизода IV: Новая надежда»


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА



Бастила Шен, рыцарь-джедай (человек женского пола)


Кандерус Ордо, мандалорский наемник (человек мужского пола)


Дарт Найрисс, член Темного Совета (сит женского пола)


Дарт Зидрикс, член Темного Совета (сит мужского пола)


Митра Сурик, рыцарь-джедай (человек женского пола)


Мертог, глава службы безопасности (человек мужского пола)


Реван, мастер-джедай (человек мужского пола)


Скордж, повелитель ситов (сит мужского пола)


Сечел, советник (сит мужского пола)


T3-M4, дроид-астромеханик


ПРОЛОГ



Тьма царит здесь вечно. Нет ни солнца, ни рассвета, только мрак бесконечной ночи. Свет дают лишь рваные всполохи молний, свирепо прорезающие путь сквозь грозовые облака. И сразу вслед за ними небо раскалывает гром, и потоки жестокого, холодного дождя срываются на землю.


Приближается буря, от которой нет спасения.


Глаза Ревана распахнулись. Первобытная ярость кошмара мучила его бессонницей третью ночь подряд.


Он лежал неподвижно и тихо, обратившись внутрь себя, чтобы успокоить дробный стук сердца, и мысленно повторял первую строку джедайской мантры:


«Нет эмоций, есть покой».


Внутри разлилось спокойствие, смывая иррациональный ужас сна. Однако он слишком хорошо знал этот сон, чтобы посчитать его несущественным. Буря, которая преследовала джедая всякий раз, стоило закрыть глаза, была не просто ночным кошмаром. Она возникала из самых дальних закоулков памяти и имела какой-то потаенный смысл. Но сколько ни старался Реван, он не мог понять, что именно пытается сообщить ему подсознание.


Это предупреждение? Давно забытое воспоминание? Видение будущего? Может, все сразу?


Осторожно, стараясь не разбудить жену, он встал с кровати и направился в ванную, чтобы плеснуть на лицо холодной воды. Мельком увидев себя в зеркале, он остановился и стал рассматривать отражение.


Даже теперь, по прошествии двух лет после того, как Реван узнал, кто же он на самом деле, ему трудно было соотнести лицо в зеркале с тем человеком, каким он был раньше — до того, как Совет джедаев вернул его обратно к свету.


Реван: джедай, герой, предатель, завоеватель, злодей, спаситель. Все это — и даже больше. Он был живой легендой, мифической фигурой, личностью, превзошедшей историю. Однако сейчас из зеркала на него смотрел обычный человек, не спавший три ночи.


Усталость брала свое. Его угловатые черты лица заострились и вытянулись. Бледность кожи подчеркивала круги под глазами, смотревшими на него из глубоких впадин.


Он уперся обеими руками в края раковины, уронил голову и глубоко, протяжно вздохнул. Его черные волосы длиной до плеч упали на лицо темной завесой. Спустя несколько секунд он выпрямился и пальцами обеих рук откинул волосы обратно.


Двигаясь бесшумно, Реван вышел из ванной, пересек маленькую гостиную своей квартиры и оказался на балконе. Там он остановился, созерцая бесконечный городской ландшафт Корусканта.


Транспортный поток в галактической столице не замирал ни на минуту. Он слышал постоянный гул и видел размытые пятна проносившихся мимо кораблей. Реван высунулся за перила, насколько хватало роста, но глаза не могли пронзить тьму и разглядеть поверхность планеты, от которой его отделяли сотни этажей.


— Не прыгай. Не хочу потом убирать улицу.


Он обернулся на голос Бастилы.


Она стояла на пороге балкона, завернувшись в простыню, чтобы защититься от ночного холода. Ее длинные каштановые волосы, обычно собранные в пышный узел на макушке и переходящие в короткий хвостик, который ниспадал с затылка, были распущены и растрепались после сна. Огни города освещали лишь часть лица Бастилы, но он все равно видел, что ее губы сжаты в нервной улыбке. Несмотря на шутливые слова, в ее лице читалось беспокойство.


— Прости. — Он отошел от перил и повернулся к ней. — Я не хотел разбудить тебя. Просто пытался отогнать мысли.


— Что, если обратиться к Совету джедаев? — предложила Бастила. — Возможно, они помогут.


— Хочешь, чтобы я обратился за помощью в Совет? — повторил он. — Ты явно перебрала с кореллианским вином за ужином.


— Они обязаны тебе, — настаивала Бастила. — Если бы не ты, Дарт Малак уничтожил бы Республику и Совет, и стер бы джедаев с лица Галактики. Они обязаны тебе всем.


Реван не ответил. Его жена не кривила душой: он остановил Дарта Малака и уничтожил «Звездную кузницу». Но если бы все было так просто. Малак был его учеником. Против воли Совета они вдвоем повели армию джедаев и республиканских солдат против мандалорских захватчиков, атаковавших колонии Внешнего Кольца… Вот только вернулись не как герои, а как завоеватели.


Реван и Малак оба хотели уничтожить Республику. Но Малак предал своего учителя, и Совет джедаев захватил Ревана, едва живого: его тело было изранено, а разум расколот. Джедаи спасли ему жизнь, но одновременно с тем стерли все воспоминания и превратили в оружие, направленное на Дарта Малака и его последователей.


— Совет ничего мне не должен, — прошептал Реван. — Все хорошее, что я совершил, не сможет уравновесить прежнее зло.


Бастила мягко, но решительно приложила ладонь к его губам:


— Не говори так. Они не могут винить тебя в случившемся. Только не теперь. Ты не тот, кем был раньше. Реван, которого я знаю, — герой. Воин света. Малак обратил меня на темную сторону, а ты помог вернуться.


Реван пальцами обхватил ее изящную руку, закрывшую ему рот, и мягко отвел в сторону.


— Точно так же, как ты и Совет вернули меня.


Бастила отвернулась, и Реван тут же пожалел о своих словах. Он знал, что она стыдилась своего участия в его поимке и лишении памяти.


— Мы поступили ошибочно. Тогда мне казалось, что у нас нет другого выхода, но если бы мне пришлось пройти через все это снова…


— Нет, — перебил ее Реван. — Менять ничего не надо. Если бы ничего этого не случилось, я бы никогда не нашел тебя.


Она повернулась к нему, и Реван увидел прежнюю боль и горечь в ее глазах.


— То, что Совет сделал с тобой, неправильно, — повторила она. — Они забрали твои воспоминания! Они украли твою личность.


— Моя личность вернулась, — заверил жену Реван, притянув к себе и обняв. — Тебе не нужно гневаться.


Бастила не сопротивлялась объятиям, хоть поначалу ее тело было неподатливым. Потом он ощутил, что напряжение спадает, и она опустила голову ему на плечо.


— Нет эмоций, есть покой, — прошептала она, повторяя те же слова, в которых Реван искал утешение несколько минут назад.


Они стояли молча, обнявшись, пока Реван не почувствовал, что жена дрожит.


— Здесь холодно, — сказал он. — Пойдем внутрь.


Двадцать минут спустя Бастила уже спала, тогда как Реван лежал на кровати с открытыми глазами, глядя в потолок.


Он думал о том, что сказала возлюбленная — что Совет украл его личность. Когда разум исцелился, многие воспоминания вернулись — как и ощущение собственного «я». Но Реван знал, что некоторые обрывки памяти исчезли, вероятно, навсегда.


Как джедай, он сознавал, как важно отказаться от гнева и горечи, но все равно мысли об утраченном не желали уходить из головы.


Что-то случилось с ним и Малаком за пределами Внешнего Кольца. Они отправились за победой над мандалорцами, а вернулись последователями учения темной стороны. По официальной версии, их поработило древнее могущество «Звездной кузницы», но Реван подозревал, что дело далеко не в этом. И он знал, что разгадка как-то связана с его кошмарами.


Ужасающий мир грома и молний, погребенный в вечной ночи.


Они с Малаком что-то нашли. Он не мог вспомнить что и где, но боялся этого на самом глубоком, первобытном уровне. Каким-то образом он знал, что эта угроза куда страшнее мандалорцев или «Звездной кузницы». И Реван был убежден, что она все еще где-то там.


Грядет буря, от которой нет спасения.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ



Глава 1



Сходя с челнока, повелитель Скордж накинул капюшон, чтобы защититься от ветра и проливного дождя. Бури были обычным делом на Дромунд-Каасе. Черные тучи постоянно закрывали солнце, стирая границу между днем и ночью. Естественный свет давали лишь частые вспышки молний, дугами расходившиеся по небу, но огней космопорта и близлежащего города Кааса вполне хватало, чтобы разглядеть дорогу.


Сильные электрические бури были проявлением мощи темной стороны, которая поглотила планету целиком — мощи, которая привела сюда ситов тысячелетие назад, когда само их существование находилось под угрозой.


После сокрушительного поражения в Великой Гиперпространственной войне Император — один из немногих уцелевших повелителей ситов — в отчаянии повел своих последователей к самым дальним рубежам Галактики. Спасаясь от республиканских солдат и безжалостного возмездия джедаев, они обосновались далеко за границами Республики, заселив давно потерянный мир своих предков.


Там, надежно укрывшись от врагов, ситы начали возрождать Империю. Под мудрым руководством Императора — бессмертного и всемогущего спасителя, который правил ими вот уже тысячу лет, — они оставили в прошлом наследие своих варварских предков, имевших нездоровую тягу к излишествам.


Они создали почти идеальное общество, в котором имперские войска контролировали практически все аспекты повседневной жизни. Фермеры, инженеры, учителя, повара, уборщики, — все были частью гигантской военной машины, где каждый «винтик» выполнял свои обязанности предельно дисциплинированно и эффективно. Ситы начали завоевывать и порабощать миры в неисследованных регионах Галактики, и вскоре их мощь и влияние достигли уровня их прославленного прошлого.


Еще одна вспышка молнии расколола небо, на мгновение осветив исполинскую цитадель, нависавшую над Каасом. Возведенная рабами и верноподданными, цитадель одновременно была дворцом и неприступной твердыней. Именно здесь заседал Темный Совет — двенадцать повелителей ситов, отобранных лично Императором.


Десятилетие назад, когда Скордж впервые прилетел на Дромунд-Каас, будучи еще юным учеником, он поклялся, что однажды вступит в эти закрытые для простых смертных залы цитадели. Но за годы обучения в Академии ситов на окраинах Кааса он ни разу не был удостоен этой чести. Он был одним из лучших учеников — наставники отмечали его превосходное владение Силой и фанатичную преданность делу. Но послушников не допускали внутрь цитадели. Ее тайны были известны лишь тем, кто непосредственно служил Императору и Темному Совету.


Сила темной стороны, которую излучало здание, была огромной. В годы, проведенные послушником, Скордж каждый день чувствовал его грубую, потрескивающую энергию. Он утопал в ней, концентрируя свой разум и дух, чтобы она текла сквозь его тело и поддерживала во время жесточайших тренировок.


И сегодня, спустя почти два года, прожитых вдали от столицы, он вернулся на Дромунд-Каас. Стоя на посадочной площадке, он снова ощущал темную сторону Силы глубоко внутри себя, ее обжигающий жар, который с лихвой покрывал легкий дискомфорт от дождя и ветра. Но теперь он уже не был простым учеником. Скордж вернулся в сердце имперской власти полноправным повелителем ситов.


Он знал, что однажды этот день настанет. После выпуска из Академии ситов он надеялся остаться на Дромунд-Каасе. Но его отправили на границы Империи, чтобы подавить несколько незначительных восстаний на недавно завоеванных планетах. Скордж подозревал, что это было своего рода наказанием. Один из наставников, вероятно, завидовал таланту одаренного ученика и рекомендовал отправить его на службу как можно дальше от центра, чтобы замедлить его карьерный рост.


К сожалению, у Скорджа не было доказательств этой теории. Но даже сосланный в варварские миры на самых окраинах Империи, он сумел сделать себе имя. Благодаря воинскому мастерству и беспощадности, с которой он преследовал повстанцев, Скордж обратил на себя внимание нескольких влиятельных военных командиров. И сегодня, спустя два года после окончания Академии, он вернулся на Дромунд-Каас новопосвященным повелителем ситов. Более того, он здесь по личному запросу Дарт Найрисс, одной из самых высокопоставленных персон в императорском Темном Совете.


— Повелитель Скордж, — стараясь перекричать ветер, позвал его мужчина, спешивший навстречу. — Меня зовут Сечел. Добро пожаловать на Дромунд-Каас!


С возвращением, — поправил его Скордж. Встречающий преклонил колено и в знак своего почтения опустил голову. — Я здесь не впервые.


Капюшон Сечела был опущен, пряча его от дождя и скрывая черты лица, но вблизи Скордж разглядел красную кожу и свисающие со щек отростки, выдававшие в нем чистокровного сита, — такого, как и он сам. Вот только Скордж обладал впечатляющей внешностью, был высок и широкоплеч, а этот индивид был маленьким и неказистым. Скордж почувствовал в нем лишь намек на присутствие Силы и неприязненно усмехнулся.


В отличие от людей, составлявших большинство населения Империи, все чистокровные ситы были в разной степени наделены могуществом Силы. Это возвышало их над низшими кастами ситского общества, превращало в элиту. И они ревностно охраняли свое наследие.


Чистокровный сит, лишенный связи с Силой, был выродком. По обычаю, его должны были лишить жизни, избавив от страданий. Во время учебы в Академии Скордж встречал нескольких ситов, которые почти не владели Силой. Увечные от рождения, они благодаря обширным связям своих высокопоставленных семей получали должности ассистентов или мелких служащих в Академии, чтобы их дефект меньше бросался в глаза. Спасенные от участи низших каст благодаря чистокровному происхождению, они, по мнению Скорджа, были немногим лучше рабов — хоть он и признавал неохотно, что от наиболее способных из них была некоторая польза.


Но никогда в жизни он не встречал сородича, настолько обделенного Силой, как то создание, что съежилось у его ног. Мысль о том, что Дарт Найрисс отправила к нему столь никчемного и жалкого слугу, вселяла тревогу. Он ожидал встречи, более подобающей его положению.


— Встань, — процедил он, не пытаясь скрыть отвращения.


Сечел быстро поднялся на ноги.


— Дарт Найрисс приносит извинения, что не смогла встретить вас лично, — поспешно проговорил он. — На ее жизнь несколько раз покушались, и она покидает дворец лишь в исключительных случаях.


— Ее ситуация мне хорошо известна, — ответил Скордж.


— Д-да, господин, — запнулся Сечел. — Разумеется. Поэтому вы здесь. Простите мою глупость.


Буря только усиливалась — раскат грома почти заглушил извинения Сечела. Неистовый дождь жалил, подобно рою насекомых.


— Твоя госпожа поручила утопить меня под ливнем? — вопросил Скордж.


— П-простите, мой повелитель. Пожалуйста, следуйте за мной. Спидер отвезет вас в резиденцию.


Путь до посадочной площадки был недолог. Бесконечным потоком взлетали и садились ховертакси — самый популярный вид транспорта среди низших слоев, которые не могли себе позволить личный спидер. Как часто бывало в загруженных космопортах, на посадочной площадке было не протолкнуться. Те, кто прибыл только что, сразу же занимали очередь, чтобы нанять водителя. В очередях все вели себя дисциплинированно — такое поведение определяло все аспекты жизни в Империи.


Разумеется, повелителю Скорджу не нужно было становиться в очередь. На Сечела, который с трудом пробивался сквозь поток пассажиров, кое-кто бросал косые взгляды, но перед следовавшим за ним высоким господином толпа моментально расступалась. Даже несмотря на капюшон, скрывавший лицо, черный плащ Скорджа, его покрытая шипами броня, красный цвет кожи и висящий на поясе световой меч выдавали в нем повелителя ситов.


В толпе по-разному реагировали на его появление. В основном здесь были рабы или слуги, выполнявшие поручения хозяев, — они предусмотрительно опускали глаза, избегая встречаться с ним взглядом. Рекруты — категория граждан, проходивших обязательную военную службу, тут же вставали по стойке «смирно», как будто Скордж собирался их инспектировать.


«Покоренные» — каста приезжих торговцев, чиновников и гостей с планет, еще не получивших официальный статус в Империи, глазели на него со смесью удивления и страха, поспешно отходя в сторону. Многие из них кланялись в знак почтения. В своих родных мирах они вполне могли быть богатыми и могущественными, но здесь, на Дромунд-Каасе, они прекрасно понимали, что их положение немногим выше рабов и слуг.


Единственным исключением была человеческая пара: мужчина и женщина. Скордж заметил их у лестницы, ведущей на посадочную площадку, и они явно не собирались уступать дорогу.


Они носили дорогую одежду — красные брюки и рубашки с белой окантовкой — и у обоих под одеждой отчетливо проступала легкая броня. С плеча мужчины свисала крупнокалиберная штурмовая винтовка, а к бедрам женщины были пристегнуты кобуры с бластерами. Однако парочка не имела отношения к армии — на их одежде отсутствовали официальная эмблема Империи или воинские знаки отличия.


Наемники из числа «покоренных» нередко посещали Дромунд-Каас. Некоторые из них гнались за наживой, оказывая услуги тем, кто предлагал наибольшую цену. Другие рады были служить Империи, надеясь однажды получить редкую привилегию — полноценное имперское гражданство. Но наемники обычно вели себя почтительно и подобострастно, встретившись с кем-нибудь уровня Скорджа.


По закону Скордж мог отправить их в тюрьму или казнить за малейшее проявленное неуважение. Видимо, они пребывали в счастливом неведении относительно того, чем грозит их вызывающий образ действий.


Когда толпа окончательно расступилась, наемники остались стоять на месте, дерзко глядя на приближающегося Скорджа. Повелителя ситов взбесило это затянувшееся неповиновение. Видимо, Сечел тоже это почувствовал, потому что немедленно ринулся к паре.


Сит не замедлил шага, но и не пытался нагнать убежавшего вперед слугу. На этом расстоянии он не мог расслышать слов, заглушаемых дождем и ветром, но Сечел говорил, яростно жестикулируя, тогда как люди смотрели на него с холодным презрением. В конце концов женщина кивнула, и пара медленно отошла с дороги. Довольный собой, Сечел повернулся, дожидаясь Скорджа.


— Тысяча извинений, мой повелитель, — сказал он, когда они поднимались по ступенькам. — Некоторые «покоренные» плохо знакомы с нашими обычаями.


— Не мешало бы поставить их на место, — глухо прорычал Скордж.


— Как пожелаете, повелитель, — ответил провожатый. — Но я должен напомнить вам, что Дарт Найрисс ждет.


Скордж решил не развивать тему. Они забрались в поджидавший их спидер: Сечел сел в кресло пилота, а Скордж расположился на комфортабельном сидении, обрадованный тем, что у транспорта есть крыша — большинство ховертакси были лишены такой роскоши. Двигатели заработали; машина поднялась на десять метров, набрала скорость и оставила космопорт позади.


Храня тишину, они приближались к колоссальной цитадели в самом сердце Кааса. Но Скордж знал, что сегодня у них другое место назначения. Как член Темного Совета, Дарт Найрисс имела допуск в цитадель Императора. Но в свете двух недавних покушений Скордж был уверен, что она запрется в стенах собственной крепости в предместьях Кааса, окружив себя самыми преданными слугами и охранниками.


Скорджу это не казалось трусостью — Найрисс просто была практичной. Как и любой высокопоставленный сит, она успела нажить множество врагов. Пока она не выяснит, кто стоит за покушениями, без надобности появляться на публике будет для нее неоправданным риском.


Но ей стоило думать не только о практичности. Свою власть нужно подкреплять силой. Если Найрисс покажет себя слабой или неумелой, не приняв решительные меры против тех, кто желает ей смерти, другие это почувствуют. Ее конкуренты в Темном Совете и за его пределами используют ее уязвимость, чтобы возвыситься. Дарт Найрисс может лишиться жизни, став далеко не первой жертвой в кругу приближенных Императора.


Вот почему Скордж здесь. Выследить заговорщиков, стоящих за покушениями, и покарать их.


Но если его задание было таким важным, он не мог понять, почему Найрисс не отправила почетный караул сопровождать его по городу. О его прибытии должны были узнать все. Он — живое доказательство того, что Найрисс предпринимает шаги для решения своей проблемы. И предостережение другим ее недругам, которых последние покушения могли вдохновить на собственные подвиги. Держать его приезд в тайне не имело смысла — во всяком случае, Скордж его не видел.


Они миновали цитадель Императора и взяли курс на западную окраину города. Через несколько минут сит почувствовал, что спидер снижается — Сечел заходил на посадку.


— Мы на месте, повелитель, — произнес слуга, когда транспорт коснулся земли.


Они оказались в большом внутреннем дворе. С севера и юга его защищали высокие каменные стены; восточная сторона выходила на улицу, а на западе высилось здание, которое, очевидно, и было крепостью Дарт Найрисс. Оно во многом напоминало цитадель Императора, только меньше размером. Архитектурное сходство было не просто данью уважения Императору. Как и цитадель, здание служило Найрисс жилищем и твердыней, где она могла укрыться в минуты опасности. Оно было изящным, но в то же время внушительным и могло выдержать любой приступ.


Во дворе стояли шесть статуй, каждая несколько метров в основании и вдвое выше Скорджа. Две самые крупные изображали гуманоидов в одеждах ситов — мужчину и женщину. Их руки были слегка приподняты и развернуты ладонями вверх. Лицо мужчины скрывал капюшон — именно так обычно изображали Императора. Капюшон женщины был откинут, обнажая свирепые черты лица. Если скульптор сработал добросовестно, то Скордж мог получить первое представление о том, как выглядит Дарт Найрисс.


Остальные статуи были абстрактными, хотя на каждой присутствовала наследственная эмблема Найрисс — четырехконечная звезда внутри широкого круга. Земля была усыпана белым гравием. Редкий вид лишайника, который хорошо прижился на мрачном Дромунд-Каасе, покрывал двор декоративными узорами, испускавшими бледно-лиловое сияние. Гладкая дорожка из обработанного камня бежала от массивных двойных дверей крепости через центр двора к маленькой посадочной площадке, где приземлился их спидер.


Сечел выкарабкался из машины и оббежал ее кругом, чтобы открыть пассажирскую дверцу. Скордж вышел под дождь, который если и ослаб за время путешествия, то ненамного.


— Сюда, господин, — позвал Сечел, семеня по дорожке.


Скордж последовал за ним, совершенно уверенный в том, что двери перед ним широко распахнутся. К его удивлению, они остались закрытыми — однако Сечела это не слишком озадачило. Он подошел к маленькому голоэкрану у входа и нажал кнопку вызова.


На экране материализовалось мерцающее изображение мужчины лет сорока в форме офицера имперской службы безопасности. Скордж предположил, что это глава личной охраны Найрисс.


— Наш гость прибыл, Мертог, — сообщил ему Сечел, кивая в сторону Скорджа.


— Ты установил его личность? — спросил Мертог.


— О ч-чем ты говоришь? — запнулся слуга.


— Откуда нам знать, что это настоящий Скордж? Может, это очередной убийца?


Похоже, вопрос застал Сечела врасплох.


— Я не… Мне кажется, он… то есть…


— Я его не впущу, пока не получу подтверждение, — заявил Мертог.


Сечел оглянулся через плечо на повелителя Скорджа: во взгляде слуги смешались подобострастие и страх. Потом он нагнулся к голокомму, и, понизив голос, произнес:


— Это совершенно неуместно. Ты превышаешь свои полномочия!


— Я глава службы безопасности, — напомнил ему Мертог. — Это полностью в моих полномочиях. Мне нужно пять минут, чтобы все проверить.


Шагнув вперед, сит схватил Сечела за плечо и отшвырнул в сторону.


— Ты смеешь оскорблять меня? Я должен ждать под дождем, как какой-то попрошайка? — рявкнул он в экран. — Я гость! Дарт Найрисс сама пригласила меня!


Мертог хохотнул:


— Это еще как сказать.


Голоэкран отключился, и Скордж повернулся к слуге, который прижимался к стене.


— Простите, мой повелитель, — промямлил он. — Мертог несколько ударился в паранойю после того, как…


Скордж оборвал его:


— Что он имел в виду под этим «как сказать»? Дарт Найрисс пригласила меня или нет?


— Пригласила, конечно. Вроде того.


Скордж простер руку к Сечелу и призвал Силу. Слуга схватился за горло, ловя ртом воздух. Схваченное невидимой рукой, его тело вознеслось над землей.


— Ты расскажешь мне, что здесь происходит, — лишенным эмоций голосом протянул Скордж. — Расскажешь все или умрешь. Ты понял?


Сечел попытался заговорить, но только закашлялся, и вместо этого яростно закивал головой. Удовлетворившись, Скордж разжал хватку. Сечел мешком рухнул с метровой высоты на землю и, кряхтя от боли, с трудом поднялся на колени.


— Не Дарт Найрисс пожелала нанять вас, — объяснил он хриплым от удушья голосом. — После второго покушения Император счел, что ее подчиненные могут быть замешаны. Он порекомендовал ей привлечь кого-то со стороны.


Неожиданно все сложилось в одну картину. Желание Императора — закон, и любую его «рекомендацию» нельзя было трактовать иначе как приказ. Дарт Найрисс пригласила Скорджа, поскольку у нее не было другого выхода. Он считал себя почетным гостем, а на самом деле его подвели под монастырь. Его присутствие оскорбляло преданных слуг Найрисс, а ей самой служило напоминанием, что Император сомневается в ее способности уладить это дело самостоятельно. Отсюда — прохладный прием и враждебное отношение главы службы безопасности.


Скордж понял, что оказался в незавидном положении. Ведя расследование, он то и дело будет натыкаться на сопротивление и недоверие. Любые ошибки, даже не имеющие к нему отношения, будут вешаться на него. Один неверный шаг может стать концом его карьеры, а возможно, и жизни.


Скордж все еще обдумывал эту мысль, когда услышал сквозь грохот бури шум приближающегося спидера. Звук был самым обычным, но все чувства сита моментально обострились. Сердце забилось быстрее, дыхание участилось. От прилива адреналина отростки на щеках задергались, а мышцы напряглись.


Не сводя глаз с неба, Скордж выхватил световой меч. У его ног Сечел вскрикнул и закрыл лицо, ошибочно посчитав, что удар предназначен ему. Повелитель ситов не обратил на него внимания.


Во мраке бури он разглядел силуэт спидера, несущегося прямо на них. Потянувшись к Силе, Скордж прощупал транспортное средство и его пассажиров. Чувства пронзила вспышка ярости, и его худшие подозрения подтвердились: те, кто был внутри, намеревались убить его.


Все это — от момента, когда Скордж обнаружил спидер, до осознания угрозы — заняло не более двух секунд. За это время машина покрыла разделявшее их расстояние и оказалась перед ним.


Сит прыгнул, уклоняясь от шквала бластерного огня, сделал перекат и снова вскочил на ноги, чтобы увернуться от второй серии выстрелов. Призвав Силу, он со скоростью молнии понесся через двор. Выстрелы взбивали землю прямо за его пятками. Укрывшись за статуей Императора, Скордж наконец смог взвесить ситуацию.


На спидере, без сомнения, была самонаводящаяся бластерная пушка — никаким другим образом выстрелы не могли преследовать его весь путь до укрытия. И даже повелитель ситов не сможет уклоняться вечно — ему нужно вывести транспорт из строя.


Машина удалялась, заходя на второй круг. Прежде чем она успела развернуться, Скордж шагнул в сторону от статуи и запустил световой меч через двор. Вспоров темноту ночи, алое лезвие по широкой дуге понеслось вслед за спидером. Оно отхватило заднюю часть машины, подняв фонтан пламени и искр, и вернулось в протянутую руку хозяина.


Спидер успел развернуться, но глухой гул его двигателей уже превратился в надсадный вой. Из двигателя повалил черный дым, едва различимый на фоне темных туч. Машина накренилась и начала вихлять, быстро теряя высоту. Стрелок на ее борту вновь открыл огонь.


Когда ливень выстрелов накрыл его, Скордж нырнул обратно за статую Императора и плотно прижался к ней спиной. Мгновение спустя спидер пролетел над ним под острым углом, обезглавив монумент.


Тяжелая каменная голова повалилась на Скорджа, вынудив его покинуть укрытие. В тот же миг спидер врезался в землю: аварийное репульсорное поле смягчило удар, не дав машине рассыпаться на части, но повреждения были слишком серьезные, чтобы снова поднять ее в воздух.


Держа меч обеими руками высоко над головой, Скордж метнулся к поверженному спидеру. Оба пассажира пытались выбраться наружу, потрепанные, но невредимые. Скордж почти не удивился, узнав двух наемников в красном, которых он встретил на посадочной площадке возле космопорта.


Мужчина был на противоположной стороне спидера, пытаясь высвободить бластерную винтовку из-под обломков. Женщина находилась ближе к Скорджу, и оба ее бластера уже были наготове. Их разделяло менее пяти метров, когда наемница открыла огонь.


Он не стал отбивать выстрелы. Вместо этого сит рванул вверх, используя инерцию тела, чтобы перемахнуть через женщину и поврежденный транспорт. Неожиданный маневр застал ее врасплох, и несколько поспешных выстрелов не достигли своей цели.


Совершив пол-оборота в воздухе, сит приземлился позади спидера прямо возле мужчины, который едва успел навести винтовку. Не дав наемнику выстрелить, Скордж рассек его торс мечом по диагонали.


Тело мужчины рухнуло наземь, и сит переключил внимание на женщину. Она успела развернуться, и новый поток лазерных лучей прорезал воздух, вынудив Скорджа укрыться за спидером.


В этот раз несколько ее выстрелов попали в цель. Большую часть энергии поглотила броня, но Скордж почувствовал жгучую боль в плече, где заряд проник через сочленение в доспехах и опалил тело.


Он обратил боль в гнев, который придал ему сил для неистовой контратаки. Сит инстинктивно втягивал в себя страх наемницы, подпитывая свою ярость и накапливая мощь.


Собрав достаточно, он высвободил волну концентрированной энергии, и та поразила женщину прямо в грудь. Удар оторвал ее от земли и швырнул назад, но полет резко оборвался, когда наемница налетела на основание одной из статуй. От столкновения бластеры выпали из ее рук, и в один миг женщина осталась безоружной.


Скордж перепрыгнул через спидер, стремясь оказаться рядом с поверженной наемницей прежде, чем та успеет подняться. Однако она довольно быстро вскочила на ноги и вытащила короткий электрожезл. Его наконечник потрескивал от заряда, способного вырубить одним легким касанием.


Скордж резко остановился. Наемница встала в боевую стойку, и оба противника начали осторожно ходить по кругу.


Если бы Скордж пожелал, он закончил бы все в один момент. Электрожезл был слабым подспорьем — без бластеров у наемницы не была шанса против повелителя ситов со световым мечом. Но убив ее, Скордж не получит то, чего хочет.


— Скажи, кто тебя нанял, и останешься в живых, — проговорил он.


— Я кажусь настолько глупой? — Она сделала ложный выпад и тут же атаковала Скорджа, но он с легкостью уклонился.


— Ты хорошо обучена, — продолжил он. — Ты могла бы мне пригодиться. Скажи, кто тебя нанял, и будешь работать на меня. Или попрощайся с жизнью.


Наемница замешкалась, и на мгновение Скорджу показалось, что она готова опустить оружие. Но тут тишину ночи разорвал стрекот бластерных карабинов. Выстрелы поразили наемницу в спину, и она, спотыкаясь, шагнула к Скорджу. С полным недоумением на лице она стала оседать на землю: ее губы двигались, но слов не было. В следующий миг женщина замертво упала лицом в гравий.


Обернувшись, Скордж узрел нескольких охранников у входа в крепость. Среди них был и человек в офицерском мундире: невысокий, широкоплечий, грудь колесом, с короткими светлыми волосами и аккуратно подстриженной светлой бородкой, которая резко контрастировала со смуглой кожей. Скордж узнал человека с голограммы: Мертог, глава службы безопасности Дарт Найрисс.


Не успел Скордж и рта раскрыть, как Сечел воскликнул:


— Как ты вовремя!


Он все еще прижимался к стене — почти в том же самом месте, где его допрашивал Скордж перед тем, как на них напали.


— Встань, — приказал ему Мертог, и прислужник подчинился.


— Приберитесь здесь, — бросил Мертог охранникам. Те поспешили приняться за работу.


Довольный собой, глава службы безопасности перекинул бластерный карабин через плечо и кивнул Скорджу:


— Теперь Дарт Найрисс тебя примет.


Глава 2



Шагая следом за Мертогом по залам крепости, повелитель Скордж старался не обращать внимания на пульсирующую боль в раненом плече. Он сосредоточился на обстановке, надеясь узнать о Дарт Найрисс как можно больше до личной встречи.


Внутреннее пространство было организовано типично для дома ситской аристократии: длинные просторные коридоры с толстыми каменными стенами, сводчатые потолки и бесчисленные массивные стальные двери. Все они были заперты, закрывая от любопытного взгляда внутренние комнаты. Залы были отделаны пышно, в броских цветах — красном, черном и лиловом. Пол был устлан дорогими коврами ручной работы, а стены украшала коллекция картин, скульптур и голопроекций, достойных любого музея.


Мертог шел быстро, не давая Скорджу толком рассмотреть работы. Однако Сечел, семенивший в паре шагов позади, успевал давать комментарии относительно самых заметных произведений:


— Это бюст печально известного военачальника Угрота. Он присягнул на верность Дарт Найрисс лет десять назад, когда она привела в его сектор имперские войска, чтобы подавить зарождающееся восстание.


— Эта голопроекция — подарок королевы Рессы с Дреззи в благодарность Дарт Найрисс за милостивое отношение к королевской семье, когда Империя захватила их мир. Ее мужа казнили, но королеву и ее детей пощадили.


— Этот портрет увековечивает победу Дарт Найрисс во время…


Скордж понял, что из описаний Сечела он едва ли почерпнет важную информацию, и перестал его слушать. Тем не менее он оценил выставленное напоказ богатство. Найрисс была членом Темного Совета и одной из двенадцати самых важных и влиятельных персон в Империи. Предметы роскоши подчеркивали ее значимость, напоминая посетителям о высоком положении и могуществе владелицы.


По всем залам были расставлены многочисленные часовые. Они почтительно склоняли головы, когда Мертог проходил мимо. Держать в крепости столько охранников было не совсем типично, но в свете недавних покушений вполне предсказуемо. Скордж задумался, не увеличит ли Мертог их количество после сегодняшнего инцидента. Хотя у Скорджа не было уверенности, что это была именно попытка покушения.


Темную сторону подпитывали страсть и грубые эмоции, но важно было уравновесить их холодным расчетом и анализом. Поэтому, направляясь на встречу со своей новой госпожой, Скордж пытался собрать в уме кусочки картинки, которые никак не складывались.


Предполагаемые убийцы атаковали прямо во дворе, еще за пределами хорошо охраняемых стен крепости. Даже если бы Скордж не остановил их, у них не было ни единого шанса прорваться в здание и напасть на Найрисс. Скорее всего, это означало следующее: их целью была не Дарт Найрисс, а он сам.


Но кто его подставил и зачем? Вероятным кандидатом был Мертог. Будучи всего лишь человеком, он достиг больших высот на службе Найрисс — его ранг практически был равен новообретенному статусу Скорджа. Первый урок, который выучил Скордж в Академии, был таков: равные тебе могут быть самыми опасными твоими соперниками, владеют они Силой или нет.


И у Мертога были все причины чувствовать шаткость своего положения. Он не смог найти тех, кто стоял за покушениями на его госпожу. Прибытие Скорджа было прямым вызовом его компетентности как главы службы безопасности. А как лучше избавиться от соперника, чем показать его профнепригодность, дав ему погибнуть в результате подставного покушения? Это объясняло, почему Мертог поначалу отказался его впустить и почему его солдаты убили наемницу, когда она уже вот-вот готова была сдаться.


Тем не менее Мертог был не единственным подозреваемым. Те же шкурные мотивы могли быть и у Сечела. Успешно справившись с заданием, Скордж мог в награду получить постоянную должность и тем самым обойти по положению угодливого советника Дарт Найрисс. Благодаря этой роли Сечелу удалось найти нишу в ситском обществе. Без сомнения, он приложил бы все силы, чтобы избавиться от потенциальной угрозы своему положению.


Ранее Скордж был свидетелем разговора Сечела с двумя наемниками в космопорту. В тот момент казалось, что он отгоняет наглых выскочек с дороги высокопоставленного повелителя ситов, только что прибывшего на планету. Теперь Скордж задумался: уж не давал ли Сечел им последние инструкции перед боем? Тот факт, что Сечел выжил во время перестрелки во дворе, тоже вызывал подозрение. Возможно, ему просто повезло или он обладал исключительной живучестью прирожденного труса, но ведь могло быть и так, что наемники просто старались не стрелять в его сторону.


Мертог повернул за угол. От трения о доспехи боль в плече Скорджа все нарастала. Но он не отставал от коренастого человечка, не желая выказывать ни малейшего проявления слабости.


В конце зала обнаружилась очередная закрытая массивная дверь. По обе стороны от нее стояли два сита-ученика. Скордж сомневался, что кто-то из приближенных к Найрисс ситов мог состоять в подчинении у человека, так что, скорее всего, глава службы безопасности не был их непосредственным начальником. Но тот факт, что они даже не попытались преградить Мертогу путь, давал понять, что тот занимал в доме Найрисс привилегированное положение.


Мертог подошел к двери и легонько постучал. Потом шагнул назад и встал по стойке «смирно».


Пока они ждали ответа, Скорджу пришел на ум третий вариант: Мертог и Сечел могли вместе спланировать нападение во дворе. В Академии слабые ученики иногда сговаривались и действовали сообща, чтобы победить кого-то более талантливого. Нетрудно было представить, что подобные вещи происходили и за стенами учебного заведения.


Сейчас невозможно было сказать, была ли среди этих теорий хоть одна верная. Но Скордж понимал, что в любом случае нужно смотреть в оба.


Дверь открылась, и за ней оказалась юная тви’лека. На ней было черное платье, украшенное на спине и груди лиловой четырехконечной звездой Дарт Найрисс, заключенной в красный круг. На шее тви’леки был застегнут электроошейник, но даже без него было ясно, что она принадлежит к той же касте, что и все представители ее расы.


Когда в последние дни Великой Гиперпространственной войны ситы начали отступление, они забрали с собой пленных, захваченных во время предыдущих побед на республиканских планетах. Эти пленные — в основном люди и тви’леки — были обречены жить в рабстве.


По приказу Императора ни один раб или рабыня не могли получить свободу, и это бремя передавалось из поколения в поколение. Таким образом, можно было не сомневаться насчет положения любого тви’лека в обществе Империи — они были и всегда будут рабами, ведущими свое происхождение от предков, слишком слабых, чтобы защититься от ситов.


Рабыня преклонила колено и опустила взгляд, пропуская Мертога, Скорджа и Сечела. Потом она закрыла за ними дверь и отступила в угол.


Хорошо освещенная комната, судя по всему, была кабинетом или личной библиотекой. Ее стены были увешаны полками из старинной древесины, прогнувшимися под весом водруженных на них сокровищ.


Скордж только и мог, что в изумлении таращиться на коллекцию. Во время учебы в Академии он видел только один настоящий манускрипт — старинный фолиант возрастом более десяти тысяч лет, датированный временем прибытия первого темного джедая на Дромунд-Каас. Книга считалась бесценным артефактом, одним из главных сокровищ Академии.


Но здесь, на полках вдоль левой стены, выстроились десятки, если не сотни томов. Большинство книг были большими и массивными, с прошитыми страницами и в обложках из тисненой кожи или иначе обработанных шкур — хотя Скордж подозревал, что отнюдь не все владельцы этих шкур были бессловесными тварями. Книги казались очень старыми, но хорошо сохранились — пусть и было видно, что к ним прикасались, и не раз. Очевидно, Найрисс частенько их листала.


На полках справа лежали еще более древние и хрупкие образчики. Листы пожелтевшего пергамента были скреплены изящными проволочными зажимами. В прозрачных защитных тубах покоились свитки. Стеклянные чехлы, позволявшие листать страницы, защищали несколько книг, которые по виду могли обратиться в прах от порыва ветра.


Но не все в комнате впитало пыль веков. У задней стены разместился большой стеллаж с голодисками и инфокартами, а в центре комнаты стоял компьютер, за которым кто-то сидел, сгорбившись над монитором, — вероятно, сама Дарт Найрисс. Капюшон ее свободного плаща — красного, отделанного черным и лиловым, — был накинут на голову, а длинные свободные рукава прикрывали даже пальцы рук.


Ни Мертог, ни Сечел не попытались как-то обозначить свое присутствие. Скордж решил последовать их примеру и молча стоял, пока Найрисс пристально вглядывалась в дисплей компьютера. Ее закутанная в плащ фигура полностью закрывала экран, так что он не мог разглядеть, что именно она изучает. Но догадывался. Дарт Найрисс была хорошо известна как знаток старинного искусства, именуемого колдовством ситов.


За время учебы в Академии Скордж узнал, что существует много способов использовать энергию Силы. Его природные способности вели его по пути воина, и он учился направлять эмоции, превращая их в яростные вспышки смертельной энергии. Но другие ученики занимались с инквизиторами и шли совершенно по другой учебной программе.


Тысячи лет назад последователи темной стороны научились направлять Силу с помощью сложного комплекса ритуалов, которые давали контроль над разумом врага, а иногда даже искажали саму реальность. В большинстве своем эти тайные знания были утеряны, но те, кому удавалось раскрыть хотя бы часть секретов прошлого, были вознаграждены более тонкой, но при этом не менее эффективной властью.


Ходили слухи, что непрерывные грозы Дромунд-Кааса начались после того, как Император совершил один из таких обрядов. Скордж не знал, стоит ли этому верить, но понимал, что Найрисс получила место в Темном Совете благодаря знанию и пониманию вещей, которые он едва ли сможет когда-либо постигнуть.


Через некоторое время Найрисс отодвинулась от стола, поднялась с кресла и повернулась к пришедшим, откидывая капюшон плаща.


Ее внешность потрясла Скорджа, хоть он и постарался не подать виду. Как и он сам, Найрисс принадлежала к чистокровным ситам, но ее лицо покрывали глубокие морщины, а шея и отростки, свисающие со щек, были дряблыми. Бледная кожа — скорее розоватая, чем красная, — была покрыта темным возрастными пятнами.


Скордж не знал, сколько лет Найрисс, но она служила в Темном Совете почти два десятилетия; из остальных членов Совета только двое пребывали в этой должности дольше. Несмотря на это, он ожидал встретить женщину потрясающей красоты, чей образ передавали статуи во дворе. Однако перед ним стояла сморщенная ведьма.


На ум невольно пришли слова одного из инструкторов в Академии: «Сила может подчиниться вашей воле, но всему есть своя цена. Самые могущественные ритуалы темной стороны требуют платы, совершить которую отважатся немногие».


Вероятно, Найрисс не была такой старой, как выглядела. Потратив жизнь на изучение древних секретов колдовства ситов, она смогла получить одну из самых высоких должностей в Империи. Но, видимо, эти же секреты иссушили ее, забрав молодость и жизненные силы.


— Не то, что ты ожидал? — спросила Найрисс, как будто прочитав его мысли. На ее потрескавшихся и шелушащихся губах появилась хитрая усмешка.


Несмотря на дряхлую внешность, ее голос был сильным и звучным, осанка — величественной и прямой. А пронзительный взгляд еще больше давал понять, что представление о ее немощи ошибочное — поэтому Скордж предположил, что такой вид она поддерживает намеренно.


Существовало достаточно способов сохранять молодость и красоту, и Найрисс легко могла воспользоваться одним из них, если бы пожелала. Вместо этого она предпочла постареть раньше срока. Либо суетная физическая привлекательность ее не интересовала, либо она предпочла выставить напоказ разрушительное действие темной стороны как символ того, что она узнала и постигла.


— Простите меня, владыка, — сказал Скордж с легким поклоном, используя нейтральный титул, которым именовали повелителей ситов обоего пола. — По прибытии со мной произошел инцидент, который немного вывел меня из равновесия.


— Я прекрасно знаю, что произошло во дворе, — ответила Найрисс, кивнув морщинистой головой в сторону монитора. На экране застыл стоп-кадр с изображением Скорджа в первые несколько секунд после битвы, запечатленным одной из камер наблюдения в крепости. — Ты довольно успешно справился с убийцами.


Скордж помедлил с ответом. Он хотел потолковать с Найрисс о своих подозрениях, но не в присутствии Мертога и Сечела. Однако даже наедине было опасно выдвигать обвинения, бросающие тень на ее самых высокопоставленных слуг, не имея доказательств. Они бы не достигли такого положения, не заручившись ее доверием.


— Смею предположить, что это не последний инцидент такого рода, — сказал Скордж, осторожно подбирая слова.


— Похоже, ты ранен, — заметила Найрисс, взглянув на прожженную пластину доспеха на его плече. — Тебе нужна медицинская помощь?


— Это подождет. Рана несерьезная, а мое самочувствие не имеет отношения к делу. Я предпочел бы сначала разобраться с насущным.


Найрисс кивнула в знак одобрения.


— Я хочу услышать твой анализ нападения, — продолжила она. — Возможно, мы выясним, кто за ним стоит.


— Дело бы упростилось, если бы солдаты Мертога не убили вторую наемницу, когда она уже собиралась сдаться, — ответил Скордж.


Краем глаза он отметил, что Мертог вспыхнул, но не проронил ни слова.


— Ты думаешь, Мертог совершил ошибку? — с нажимом спросила Найрисс.


— Он несколько переусердствовал в желании уничтожить непосредственную угрозу, — дипломатично разъяснил Скордж.


Сечел подавил смешок, и Найрисс осадила его суровым взглядом.


— Продолжим разговор наедине, — сказала она, жестом отпуская Мертога и Сечела.


Оба поспешно поклонились и повернулись к двери, которую уже успела открыть рабыня. Затворив за ними дверь, она снова вернулась в угол.


— Ты хочешь мне что-то сказать, — заметила Найрисс, когда они ушли. — Осторожность и дипломатичность уместны, но сейчас я хочу слышать все как есть.


Скордж кивнул.


— Дай угадаю, — продолжила она. — Ты считаешь, что за покушениями на мою жизнь стоят мои же слуги?


— Никого нельзя исключать, — подтвердил Скордж. — Но я полагаю, что вы очень тщательно проверили всех в своем окружении. Если бы кто-то из них был причастен, вы бы уже наверняка что-то знали.


— Рада, что ты не считаешь меня совершенно несведущей.


— Мне кажется, что нападение во дворе не было еще одной попыткой покушения на вашу жизнь, — сказал Скордж. — Я думаю, наемникам приказали убрать меня.


— А так как Мертог считает тебя соперником и возможной угрозой, тебе кажется логичным, что идея принадлежит ему?


— Возможно. Или Сечелу. Или они действуют сообща.


— А на чем основаны твои подозрения?


— Большей частью на косвенных уликах. Но мой инстинкт подсказывает, что этого достаточно.


— Ты хочешь, чтобы я выгнала двух своих самых доверенных помощников только из-за твоих предчувствий?


— Инстинкт меня редко подводит, — сказал Скордж. — Моя репутация говорит сама за себя.


— Так что ты предлагаешь? Уволить их? Казнить?


Беседа вдруг стала напоминать проверку, как будто Найрисс по ответам пыталась составить о нем мнение. Если так, то он готов был принять вызов.


— Было бы глупо выгонять таких ценных слуг, как Мертог или Сечел, не располагая конкретными доказательствами, — ответил Скордж. — Но я бы хотел допросить обоих.


— Тот, кто умеет вести допросы, может заставить признаться в чем угодно, — возразила Найрисс. — Будь то правда или ложь.


— Полученное под пытками ложное признание ничего не даст, — заверил ее Скордж. — Мне нужна правда, и я не стану делать ничего такого, что причинило бы им непоправимый физический или психический вред. Если один из них или оба окажутся невиновными, вы наверняка захотите, чтобы они вернулись на службу в том же состоянии, в каком были до допроса.


Промелькнувшее на лице Найрисс одобрение убедило Скорджа в том, что ответ ей понравился. Тем не менее проверка еще не закончилась.


— Если я разрешу тебе допросить их, с кого ты начнешь?


— С вашего главы службы безопасности. С Мертога.


— Почему с Мертога?


— Если он виновен, его будет проще расколоть.


Найрисс удивленно приподняла бровь:


— Ты думаешь, Сечел продержится дольше, чем Мертог?


Скордж понимал, что это звучит странно: по логике, тренированный солдат должен протянуть дольше, чем трусливый льстец.


— Физически Мертог сильнее, — объяснил он. — Но умение терпеть боль важно только при самых простых и неэффективных методах допроса. Есть куда более действенные способы добиться ответов. Мертог, как и большинство солдат, обучен методам сопротивления допросу. Мне известны эти методы, и я знаю, как им противостоять. Между тем Сечел гораздо менее предсказуем. Внешне он кажется слабым и беспомощным. Но он сумел добиться своего положения хитростью, творческим мышлением и сообразительностью. Мне потребуется время, чтобы полностью понять его образ мыслей. Прежде чем расставлять ловушку, нужно будет изучить все его трюки. Его допрос будет более сложным и изнурительным, чем дознание Мертога.


— Впечатляет, — заметила Найрисс. — Однако допрашивать его не придется.


Скордж озадаченно покачал головой.


— Ты был прав насчет наемников, но мне уже известно, кто приказал им убить тебя.


— Кто?


— Я.


— Вы? — воскликнул Скордж. Признание застало его врасплох.


— После второго покушения Мертог и Сечел нашли зацепку. Я поручила этим двум наемникам заняться ею. Но прежде чем они успели приступить, вмешался Император, вынудив меня подключить тебя к делу. Когда ты прибыл, у меня оказалось слишком много сторонних агентов, поэтому я приказала Сечелу проинструктировать наемников, чтобы они попытались убрать тебя. Считай это проверкой.


— Разумеется, — пробормотал Скордж, мысленно проклиная себя за близорукость.


Первоначально он полагал, что Найрисс пригласила его, поскольку прослышала о его прошлых успехах. В таком случае не было бы нужды проверять его способности.


Но в действительности все было не так. По ее собственным словам, прибытие Скорджа Найрисс восприняла исключительно как попытку Императора вмешаться в ее дела. Поэтому казалось логичным, что она хотела удостовериться в его компетентности.


— Успех их нападения означал бы, что ты недостоин мне служить, — объяснила Найрисс. — А твой триумф подтвердил бы, что они — пустая трата ресурсов. В любом случае мне бы достался самый подходящий кандидат на работу.


Скордж не был оскорблен поступком Найрисс — на самом деле такие махинации были достойны восхищения. Он сожалел только о том, что вовремя не разобрался в них.


— Я провел слишком много времени вдали от Дромунд-Кааса, — проворчал он. — Я успел позабыть методы ситов.


— Ты получил это место именно потому, что тебя долго здесь не было, — напомнила ему Найрисс. — Дело не только в подавленном мятеже и расправе над его вожаками. Император избрал тебя, потому что ты не впутан в политику Дромунд-Кааса и Темного Совета. Тебя нельзя заподозрить в служении тайному хозяину, который мог бы плести против меня интриги. Поэтому ты был кандидатом, насчет которого я не имела возражений.


Ее тон был почти оскорбительным, как будто отсутствие у Скорджа политического опыта — его личный недостаток. Но возможно, так и было.


Найрисс продержалась на своем месте двадцать лет. Для этого требовалось столько же ума и хитрости, сколько и грубой силы. По сравнению с ней он был наивным ребенком.


Осознание этого факта воодушевило Скорджа. Пережив устроенное Найрисс боевое крещение, он мог занять достойное место при дворе величайшей интриганки и учиться у нее… если только удастся разобраться с покушениями на ее жизнь.


— Вы сказали, что нашли зацепку, — произнес он, переключившись на причину своего прилета на Дромунд-Каас. — Которой должны были заняться наемники.


Найрисс некоторое время молчала. Казалось, она его изучает.


— Тебе известны детали последнего покушения? — наконец спросила она.


— Одного из ваших дроидов-слуг подменили двойником, — сказал Скордж, вспоминая подробности из досье. — Дроид был оснащен дезинтегрирующим излучателем. Он был запрограммирован выстрелить в тот момент, когда окажется в непосредственной близости от вас, но промахнулся и попал в одну из служанок.


— В мою лучшую повариху. Я до сих пор не нашла ей замену, — протянула Найрисс. Похоже, она искренне сожалела. — Сразу же после покушения дроид стер свою оперативную память, но Сечелу удалось взломать устройство и спасти часть данных.


— Он определил, кто запрограммировал дроида?


— Нет, но он сумел установить, где был произведен этот механизм. Частный завод на Халлионе.


Скордж встречал это название. Халлион был одним из недавно завоеванных миров — он находился под игом Империи лишь последние десять лет. Трудный переход от частного предпринимательства к имперской экономике все еще продолжался. Без сомнения, было легко убедить кого-то, владеющего имуществом вроде завода по производству дроидов, нанести ответный удар по Империи, пока та окончательно не прибрала предприятие к рукам.


— Вы хотите, чтобы я полетел проверить завод? — предположил Скордж.


— Я хочу, чтобы завод проверил Сечел, — пояснила Найрисс. — Оказавшись внутри, он сможет взломать их компьютерную сеть и выяснить, кто заказал дроида. Наемники, которых ты прикончил, должны были помочь ему пройти через систему безопасности. Так что теперь это твое задание.


— Когда мы отправляемся?


— Через несколько дней. Я перешлю файл в твои покои, чтобы ввести тебя в курс дела. И отправлю медицинского дроида залатать твое плечо.


Скордж кивнул. Найрисс отвернулась и снова села за компьютер, дав понять, что разговор окончен.


На какое-то время повелитель ситов просто застыл, пытаясь переварить произошедшее. Сечел и Мертог не были в ответе за нападение у ворот, но это не значило, что они не в сговоре против него. Он все еще был чужаком, потенциальным соперником, претендующим на милость их госпожи. Если появится возможность избавиться от него, они с радостью ею воспользуются.


Его мягко потянули за локоть. Взглянув вниз, он увидел рядом с собой юную тви’леку. Дверь, ведущая в зал, уже была открыта. Рабыня молча выпроводила его и закрыла за ним дверь.


В коридоре уже ждал Сечел.


— Повелитель Скордж, — с поклоном произнес советник. — Для меня будет честью проводить вас до ваших покоев. Обещаю, что по дороге больше никаких засад не будет.


Его тон был почти насмешлив. Первым порывом Скорджа было ударить наглеца тыльной стороной ладони, но он быстро сообразил, что это будет ошибкой. Найрисс дорожила Сечелом гораздо больше, чем им — по крайней мере, пока. Скорджу нужно было заслужить ее доверие, прежде чем он сможет позволить себе поставить подхалима-советника на место.


— Веди, — приказал Скордж. Его тон был высокомерным, хотя внутри появились первые признаки неуверенности в себе. Прибытие на Дромунд-Каас прошло не так, как планировалось. Все оказалось совсем не таким простым, как в Академии или на внешних рубежах Империи. Здесь даже нечувствительный к Силе сит, такой как Сечел, был выше его, что делало Скорджа уязвимым и вполне заменимым. Ему нужно вести себя крайне осторожно, чтобы дожить до того дня, когда Найрисс проявит к нему благосклонность.


Глава 3



Галактический Базар на Корусканте, как всегда, кишел жизнью, но на Ревана, который прокладывал путь сквозь толпу, никто не обращал внимания. Минуло почти два года с тех пор, как его объявили спасителем Галактики. Сенат наградил его почетнейшим орденом — Крестом Славы — на церемонии, которая транслировалась по всей ГолоСети, а его имя было широко известно. Но, несмотря на все это, граждане Республики уже успели позабыть его заурядные, ничем не примечательные черты лица. Он стал героем-затворником: отказывался от участия в публичных мероприятиях и отвергал любые просьбы об интервью. Реван сбрил бороду и редко носил одеяние джедая на публике — а значит, шанс, что его опознают, был совсем мизерным.


Он любил оставаться неузнанным, и во многом поэтому обосновался именно на Корусканте. Среди триллионов жителей совсем несложно затеряться в толпе. А здесь, на Галактическом Базаре — в самом многорасовом районе республиканской столицы — сделать это было еще проще. Здесь заключали свои сделки продавцы и покупатели практически всех известных видов — целый калейдоскоп цветов, форм и размеров. Краснокожие тогруты перемежались с синекожими тви’леками, низкорослые салластане спорили с огромными хаттами, рыбообразные мон-каламари толклись на одних улицах с похожими на кошек катарами. В этом пестром многообразии видов никто не обратил внимания на одинокого человека и его дроида-астромеханика.


К несчастью, недостаток внимания имел и обратную сторону: все кому не лень спотыкались о Т3-М4, спешившего по пятам за Реваном, а то и пинали маленького дроида. Тот выражал свое недовольство непрерывным потоком трелей.


— Теперь ты понимаешь, почему я просил НК-47 не ходить с нами, — произнес джедай, обращаясь к Т3. — Расчищая путь от всех этих «мешков с мясом», он бы непременно использовал огнемет.


Астромех ответил длинным низким посвистом. Реван громко рассмеялся, затем добавил:


— Нет уж, обойдемся. Кстати говоря, мы почти пришли.


Несколько минут спустя они достигли своей цели. «Логово торговца» — небольшая кантина на задворках Галактического Базара — предлагало своим посетителям выпивку, танцовщиц и азартные игры. «Логово» обслуживало самых неблагонадежных обитателей Корусканта: контрабандистов с черного рынка, убийц и охотников за головами, торговцев стимуляторами и спайсом. Клиентуру составляли образчики всех возможных видов, пользующихся в Галактике дурной репутацией. Среди родианцев, чевинов и кубазов была замечена и горстка людей — в том числе мужчина, которого и искал Реван: Кандерус Ордо.


Мандалорец, по своему обыкновению, сидел за столиком в дальнем углу, спиной к стене. На нем были знакомые коричневые штаны, кожаный жилет и безрукавка, обнажавшая метку клана, вытатуированную на левом плече. Его волосы были коротко острижены, подчеркивая квадратную челюсть и грубые, суровые черты лица. Он по-прежнему смотрелся как наемник — хотя Реван знал, что друг не брался за подобную работу с тех самых пор, как они сражались против Дарта Малака двумя годами ранее.


Пока Кандерус потягивал синеватый напиток, полураздетая тви’лека-танцовщица демонстрировала ему приватный танец. Несмотря на этот отвлекающий фактор, Ордо мгновенно заметил Ревана. Взмахом увесистой руки он прогнал танцовщицу.


Танцовщица бросила на джедая озлобленный взгляд и, продолжая ритмично двигаться, отошла от столика. Ее головные отростки подрагивали от возмущения.


Т3 удивленно пискнул.


— Видать, он оставляет неплохие чаевые, — пожав плечами, ответил Реван.


Они с дроидом пересекли зал и разместились за столом мандалорца. Никто не обратил на них внимания.


— Выглядишь, будто со смертью повстречался, — выдал Кандерус вместо приветствия. — Неужели женитьба на Бастиле так дурно на тебя влияет?


— Последнее время мало сплю, — признался джедай. — Дурные сны, — добавил он, когда собеседник задрал бровь. — И вообще, чья бы банта мычала. Похоже, ты дня три не брился.


Ухмыльнувшись, мандалорец погладил ладонью щетину на щеках и подбородке.


— Суровые небритые ребята в почете у здешних красоток. Что-нибудь выпьешь?


Реван покачал головой:


— Только не здесь. Твой коктейль, похоже, сведет эмаль с моих зубов.


Ордо пожал плечами и поднес стакан к губам. Сделав большой глоток, он закрыл глаза и вздрогнул.


— Просто надо привыкнуть, — протянул мандалорец. — Итак, зачем ты пришел? Подозреваю, это не просто визит вежливости.


— У меня есть вопросы о войне.


Джедаю не нужно было уточнять — для Кандеруса существовала только одна война. Задолго до того, как они объединились против Малака и подружились, Кандерус и Реван сражались по разные стороны баррикад. Смертельные враги, знавшие друг друга только по слухам.


— Мне нечего сказать. Мы проиграли. Ты победил, — промолвил мандалорец. — Мы думали, что сможем завоевать Республику, но сами остались ни с чем.


Он говорил с показным равнодушием, но джедай знал Кандеруса достаточно хорошо, чтобы почувствовать скрытую в его словах горечь. Мандалорцы были гордым и величественным народом, в битвах они добывали почет и славу. Теперь же они превратились в высокооплачиваемых наемников и убийц и разбрелись по всей Галактике. Ревану было не по душе поднимать больную тему, но ему требовалась информация. Другого способа добыть ее он не знал.


— Я никак не возьму в толк одну вещь, — с нажимом проговорил джедай. — Из-за чего все началось? Столько лет вы жили не тужили, и вдруг пошли войной на Республику?


— Так решил Мандалор.


Реван знал, что Кандерус имеет в виду не родоначальника своего народа. На протяжении веков каждый последующий лидер мандалорских кланов принимал имя Мандалора, чтобы отдать дань традициям и укрепить собственную власть. Чтобы выделяться среди прочих правителей, каждый выбирал себе почетное прозвище: Мандалор Завоеватель или, к примеру, Мандалор Неукротимый. Последний из мандалорских вождей нарек себя Мандалором Наивысшим.


— Мандалор почувствовал, что Республика слаба, — продолжил собеседник. — Уязвима. Он созвал кланы, и мы последовали за ним, чтобы совершить, как мы думали, наш величайший поход.


Не стоило даже спрашивать, сомневался ли Кандерус и прочие воины в своем выборе. Когда Мандалор призывает, кланы повинуются. После гибели предводителя могли случаться раздоры между его преемниками, но когда решение принято, все его беспрекословно выполняли.


— И все было прекрасно, пока не появился ты, — с мрачной ухмылкой произнес Ордо. — Вместе со своими последователями ты обратил ход войны вспять, убил Мандалора, и все изменилось.


Реван не помнил своих битв с мандалорцами. Они были сокрыты в той части его разума, которую заблокировал Совет джедаев, направивший его сражаться с Малаком. Но джедай в достаточной мере изучил историю своих подвигов, чтобы восстановить опущенные Кандерусом детали.


Битва за битвой, Реван вел джедаев и Республику к победе. Понимая, что поражение неизбежно, Мандалор Наивысший вызвал Ревана на поединок, и тот принял вызов.


Мандалор сражался доблестно, но и близко не мог сравниться с величайшим рыцарем Ордена. Однако Ревану было недостаточно просто победить врага. В мандалорской культуре смерть вождя была всего лишь поводом для другого воина завладеть шлемом павшего Мандалора и принять бразды правления кланами. Чтобы избежать этого, джедай сорвал шлем с трупа побежденного противника и сокрыл его на никому не известной планете.


Для воинственного народа, который придерживался традиций и кодексов чести, утрата маски Мандалора стала сокрушительным ударом. Лишившись единственного символа власти, мандалорцы не смогли избрать нового предводителя. Кланы начали сражаться за власть друг с другом, войска стали разрозненными и потеряли боеспособность. И в течение нескольких недель, одержав ряд важных побед, солдаты Ревана заставили мандалорцев безоговорочно капитулировать.


Унизительное поражение и утрата маски Мандалора погубили когда-то гордый народ. Кандерус однажды рассказывал об этом, когда они пытались остановить Малака. Удивительно, но он не винил Ревана в том, что стало с мандалорцами. Он винил их предводителя — за то, что тот оказался недостаточно силен, чтобы выиграть битву. Он винил братьев и сестер из собственного клана — за то, что те оказались неспособны собрать воедино осколки былого могущества. Но в основном он просто воздерживался от бесед на эту тему.


Джедаю не нравилось бередить былые раны, но сейчас у него не было выбора.


— Можешь рассказать что-нибудь еще? Что произошло перед тем, как Мандалор объявил войну Республике? Что-нибудь необычное, что стало катализатором войны?


Собеседник склонил голову и прищурил один глаз.


— Это как-то связано с дурными снами, о которых ты упомянул?


— Возможно.


Мандалорец кивнул:


— К тебе возвращается все больше воспоминаний, верно?


— Лишь обрывки. В видениях мне раз за разом является мир, который я не узнаю. Планета, на которой днем и ночью бушуют электрические бури.


— Не слышал о такой, — немного подумав, ответил Кандерус. — Как думаешь, что это значит?


— Хотел бы я знать. Но у меня дурное предчувствие.


— И ты думаешь, тут есть связь с нашей войной против Республики?


— Посуди сам, — пустился в объяснения Реван. — Мандалор Наивысший затеял нечто такое, что ни один из его предшественников даже вообразить не мог — полномасштабную войну с Республикой. Мы с Малаком вас победили. Но затем мы таинственным образом собрали войска и исчезли в Неизведанных Регионах — далеко за пределами пространства мандалорцев. Когда мы вернулись, то тоже пошли на Республику войной.


— Действительно, странное совпадение, — согласился Ордо. — Думаешь, там, в Неизведанных Регионах, ты и наткнулся на эту планету бурь?


— Я не уверен. Но там с нами что-то произошло. Что-то заставило нас обратиться против Республики. Быть может, это как-то связано с изначальным решением Мандалора напасть на наши планеты.


— И ты подумал, что причина все еще там? Все еще представляет опасность?


— Я чувствую, что видения предупреждают меня. Словно часть моего прежнего «я» пытается донести до меня нечто такое, чем я не смогу пренебречь, — вздохнул джедай. — Похоже на бред сумасшедшего, не так ли?


Кандерус издал глухой смешок:


— После всего, что мы пережили, это больше похоже на старые добрые времена. — Он окинул Ревана взглядом. — Так что же требуется от меня?


— Я хочу узнать о Мандалоре Наивысшем как можно больше. Но никто из твоего народа не станет разговаривать с чужаком вроде меня. Мне нужен кто-то, кто поговорит с кланами и получит ответы.


На несколько мгновений повисла напряженная тишина. Джедай отметил, что друг так сильно сжал стакан, что костяшки его пальцев побелели.


— Последние пять лет я старался не иметь дел с мандалорцами, — наконец прошептал Кандерус.


— Я бы не просил, если бы не считал, что это важно.


Ордо сделал глубокий вдох и залпом прикончил остаток своей выпивки. Как и в прошлый раз, он прикрыл глаза и вздрогнул.


— Знаешь, почему я околачиваюсь в этом долбаном баре два года, посылая всех, кто приходит с предложениями о работе? — спросил он и, не дав в ответ даже рта раскрыть, продолжил: — У меня было чувство, что ты снова ввяжешься во что-то интересное, и я не хотел пропустить веселье. Наверно, я дождался своего часа.


— Я знал, что на тебя можно положиться, Кандерус.


— Я переговорю с парой ребят, — сказал тот. — Посмотрим, что мне удастся раскопать. Но я не обещаю, что смогу что-то выяснить.


— Вообще-то я питаю некоторую надежду, что у тебя ничего не выйдет, — ответил Реван. — Хотя вряд ли нам настолько повезет.


Глава 4



Расположенный в удаленной системе, в стороне от крупных гиперпространственных маршрутов, маленький и незаметный Халлион был всего лишь одним из десятков миров, подчиненных Империи ситов. Единственной отличительной особенностью планеты были семь мелких естественных спутников, которые были достаточно велики, чтобы гордо зваться лунами. Сегодня четыре из них были в полной фазе, и их света Скорджу вполне хватало, чтобы в деталях рассмотреть возвышающийся перед ним завод по производству дроидов «Юксиол» без помощи очков ночного видения.


— А на твоих планах защитная изгородь не обозначена, — прошептал он.


Они с Сечелом прятались в небольшой роще на краю поля, приблизительно в двадцати метрах от завода.


— Должно быть, недавно установили, — отозвался спутник, тоже понизив голос. — Впрочем, она не составит проблемы. Когда переберетесь на ту сторону, просто откройте ворота и впустите меня.


За время экспедиции с Сечелом произошла разительная перемена. От трусливого подхалима, который встретил повелителя ситов в космопорту, не осталось и следа; ему на смену пришел смышленый и крайне уверенный в себе агент. Очевидно, тот образ, в котором Сечел предстал при их первой встрече, был фальшивкой, маской, скрывавшей от чужаков его истинное лицо. В открытом бою, скорее всего, от напарника будет мало пользы, но теперь Скордж начал понимать, как Сечелу удалось урвать столь высокую должность в свите Найрисс. Сечел компенсировал недостаток Силы умственными способностями, а до того, как стать советником Найрисс, явно успел сделать неплохую карьеру в имперской разведке.


— Если у них на крыше автоматы, мы даже не успеем добраться до служебного входа, — прорычал повелитель ситов.


— Это завод, а не крепость, — успокоил его напарник. — Системы безопасности здесь в основном электронные, а электронику я взламывать люблю и умею. В худшем случае наткнетесь на пару железяк.


— Патрульных дронов или штурмовых дроидов?


— Патрульных дронов. Корпорация «Юксиол» не производит штурмовых. Для такой маленькой компании это дороговато. — Помолчав, Сечел добавил: — Вы всегда так привередливы на работе?


— Только дурак полезет вперед, не зная, что его ожидает, — сквозь зубы процедил Скордж.


Его не просто уязвило высокомерие Сечела — вопрос задел его за живое. Было во всем этом деле что-то такое, от чего повелителю ситов становилось не по себе. Отчасти ему претило работать с напарником — обычно он действовал в одиночку. И все же дело было даже не в личном советнике Найрисс, который сидел сейчас рядом с ним в укрытии. Он не мог понять, что конкретно, но что-то определенно было не так. Что-то заставляло его колебаться и действовать осторожнее, чем всегда.


— Ты уверен, что код доступа действующий? Сигнализация не сработает? — спросил Скордж, перебирая в уме все возможные проблемы. — Я могу разобраться с парой-другой дронов, но если их будет больше десятка, у нас начнутся неприятности.


— Код сработает, — пообещал Сечел. — Работа пустяковая.


Он был прав. Задание действительно было несложным, и повелителю ситов пришлось признать, что, возможно, причина его тревоги в другом.


— Принимать все на веру — путь к верной гибели, — заявил Скордж, поднимаясь на ноги. Он одновременно пытался найти причину своей нервозности и задавить в сознании ростки сомнения.


Сит проверил напоследок оборудование и оружие и надел очки ночного видения. В десятикратно усиленном свете четырех лун мир подернулся причудливой зеленой пеленой. Скордж вынул свой световой меч, но активировать не стал.


— Встретимся у ворот, — бросил он и, не дожидаясь ответа, побежал к охранному ограждению. Разогнавшись за десяток шагов, он взмыл в воздух, и порыв ветра раздул плащ за его плечами. Повелитель ситов пролетел в считанных сантиметрах над изгородью — настолько близко, что почувствовал в подошвах покалывание от пробегавших под ними зарядов тока.


На пике траектории он на секунду завис в воздухе, затем сила тяжести потянула его к земле, и Скордж ухнул вниз. Он приземлился на три точки, использовав свободную руку, чтобы смягчить удар.


Сит быстро огляделся по сторонам, ожидая реакции на свое внезапное появление. К счастью, его не заметили.


Пригнувшись, он побежал вдоль ограждения к воротам, которые они с Сечелом приметили ранее. Приблизившись, Скордж заметил дроида-часового.


Механизм имел коническую форму, был чуть больше метра в высоту и полметра в диаметре. Он парил в метре над землей; снизу болтались три длинных тонких манипулятора, которые оканчивались трехпалыми лапами. Полоска беспорядочно перемигивающихся огоньков опоясывала корпус на высоте примерно двух четвертей от нижнего края. Прибор ночного зрения окрашивал все в оттенки зеленого, но Скордж все же различил двуцветный окрас обшивки — скорее всего, серо-оранжевый, фирменный цвет корпорации «Юксиол».


Это был патрульный дрон, как и предсказывал Сечел. Штурмовые дроиды были намного больше в размерах — как минимум, в два раза — и обычно представляли собой двуногие прямоходящие механизмы. Они были покрыты толстыми защитными пластинами и, как правило, вооружены тяжелыми бластерными пушками — коих на этом образчике не наблюдалось.


Сенсоры дрона были направлены на ограждение, так что подкрадывающегося сзади сита машина не видела. Приблизившись на десять метров, Скордж активировал световой меч и метнул его быстрым кистевым броском. Вращающееся лезвие легко прорубило незащищенную обшивку механизма и вгрызлось в его схемы, вызвав фонтан искр, после чего сразу же вернулось в руку повелителя ситов.


Репульсоры часового отказали, и он рухнул на землю. Два манипулятора оказались придавлены корпусом, третий погнулся при ударе и торчал из-под дрона под неестественным углом. Ряд датчиков бешено мигал — внутренние сенсоры сообщали о критических повреждениях. Но все же дрон умудрился неуклюже развернуться к врагу. В его корпусе открылась панель, и Скордж, приблизившись для контрольного удара, увидел нацеленное на него маленькое дуло бластера.


Часовой выстрелил, но его системы наведения уже не работали, и разряд ушел в пустоту. В следующий миг Скордж обрушился на противника. Пинком свалив его набок, сит быстро завершил дело парой взмахов меча, и ряд огоньков на корпусе машины погас.


Скордж тяжело дышал от напряжения. Драка с часовым никогда не доставляла ему столько эмоций, сколько бой с живым противником из плоти и крови, но все же он почувствовал прилив адреналина, смывший остатки неуверенности.


Уничтожив охранника, повелитель ситов смог заняться панелью управления рядом с воротами, но все же держал наготове световой меч — на всякий случай. К счастью, раскладка оказалась стандартной: нажав несколько кнопок, Скордж отключил питание ограждения и открыл ворота. Сечел уже ждал его снаружи.


Пройдя через ворота, напарник покосился на останки патрульного дрона, затем посмотрел на повелителя ситов, словно говоря: «А я предупреждал». Скордж оставил это без внимания и двинулся к служебному входу. Сечел поспешил следом.


Небольшая служебная дверь была сделана из тяжелой укрепленной дюрастали. Скордж сомневался, что даже его световой меч сможет ее прорезать. Он надеялся, что и не придется.


Сечел подошел к панели рядом с дверью и набрал длинный ряд цифр. Скордж стоял на страже на случай, если появятся другие охранники. Спустя несколько мучительно долгих секунд панель издала тихий писк, и дверь открылась.


— Видите? — произнес Сечел. — Никакого сигнала тревоги. Никаких дроидов. Никаких причин для волнения.


— Мы еще не закончили, — огрызнулся Скордж и, оттолкнув напарника плечом, прошел внутрь.


Они оказались в узком, тускло освещенном коридоре. Если добытые планы не обманывали, проход должен был вывести их на завод с задней двери. Оттуда они должны будут миновать производственный уровень и пройти в архивный отдел, где Сечел взломает сеть и выяснит, кто заказал концерну «Юксиол» дроидов — тех, что совершили неудачное покушение на жизнь Найрисс.


— Держись рядом, — велел Скордж напарнику. Свободной рукой он снял очки ночного видения и повесил их на пояс. — Если попадем в неприятности, спрячься в углу и попытайся не угодить под огонь.


— Это я умею лучше всего, — заверил его Сечел.


Повелитель ситов двинулся по коридору, напарник следом, в нескольких шагах позади. Коридор шел прямо около тридцати метров, затем резко повернул налево и уперся в закрытую дверь.


В отличие от входной двери завода, эта не была ни бронирована, ни даже заперта. Скордж ясно слышал доносившийся с той стороны ритмичный гул работающих машин.


Он нажал на панель доступа и тут же инстинктивно напряг мышцы, становясь в боевую стойку. Дверь открылась, явив основной производственный цех. Изнутри хлынула такая волна горячего воздуха, что у сита перехватило дыхание. Но секунду спустя он расслабился, поняв, что по ту сторону его не поджидает засада.


Помещение было внушительных размеров — не меньше ста метров в ширину и вдвое больше в длину. Вдоль стен тянулся ряд дверей — десятки путей, ведущих в разные части завода. Зал пересекала паутина мостков и переходов, а в центре находился источник страшного жара — четыре громадных чана с расплавленным металлом, каждый метров десять в высоту и двадцать в диаметре.


От емкостей расходилось с полдесятка конвейерных лент: на каждой из них лежали тысячи деталей и составных частей, которым предстояло стать дроидами. Огромные двигатели, тянувшие конвейеры, скрежетали и гудели, заглушая все прочие звуки.


Вдоль конвейеров суетились сотни двуногих рабочих дроидов, но Скордж не воспринимал их как угрозу. Дроиды-сборщики имели жестко ограниченную программу и были способны выполнять лишь простейшие работы. В отличие от только что обезвреженного патрульного дрона, эти механизмы не обратят никакого внимания на их присутствие и будут заниматься своими делами. А кроме дроидов поблизости никого не было. Живые надзиратели покинули рабочие места задолго до наступления ночи. Просканировав помещение Силой, Скордж не обнаружил никого из плоти и крови.


— Ну что? — спросил Сечел, пытаясь заглянуть за плечо повелителя ситов, который загораживал ему обзор.


Хотя напарник стоял прямо за спиной, из-за рева машин его голос был едва слышен. Скордж знаками показал ему, что путь чист, и двинулся вперед.


Архивный отдел находился в юго-западной части завода, примыкая к производственному цеху. Чтобы добраться до цели, им предстояло пересечь почти весь зал, и уже спустя несколько секунд Скорджу в его броне стало невыносимо жарко. Горячий воздух, казалось, застревал в глотке, было нестерпимо душно, а грохот двигателей не умолкал ни на секунду.


Сит быстро оглянулся на своего спутника. Даже без тяжелых доспехов Сечел порядком отстал. Очевидно, комфортная жизнь в высших кругах общества избаловала его, и взломщик оказался не готов к неожиданно суровым условиям завода. Однако он упорно шел вперед, тяжело сопя на каждом шагу.


Дверь в архивный отдел оказалась заперта.


— Открывай скорее, — крикнул Скордж. Он желал поскорее добыть информацию и убраться отсюда. Но главное — он знал, что в офисе наверняка был установлен климат-контроль.


Слишком вымотанный, чтобы кивнуть, Сечел привалился к стене и вбил код доступа.


Дверь не сдвинулась с места.


— Попробуй еще раз, — потребовал сит, решив, что напарник от усталости набрал неверную комбинацию. — И повнимательней.


На сей раз Сечел набрал комбинацию с особым тщанием. Вой механизмов по-прежнему не давал различить ни звука, но Скордж увидел, что контрольная панель вспыхнула красным. На экране высветились слова: «ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН».


Губы взломщика скривились в беззвучном ругательстве. Он стал вводить но комбинацию мер в третий раз, но повелитель ситов уже знал, что все напрасно. К этой двери требовался иной код, нежели тот, что они использовали для входа на завод.


Скордж поднял свой меч и рявкнул Сечелу, чтобы тот убрался с дороги. Сит услышал, как напарник кричит что-то, но не разобрал слов. Обхватив рукоять обеими руками, Скордж обрушил на панель удар, который рассек ее пополам и прорезал глубокую колею в стене.


Дверь распахнулась — и тут же барабанные перепонки напарников едва не разорвал протяжный вой сирены. Сит схватил Сечела за шиворот и втолкнул в офис, мысленно проклиная себя за столь глупую ошибку.


— Ломай систему и скачивай все, что нужно. Я задержу охрану.


Не став тратить время на ответ, советник тут же принялся что-то лихорадочно отстукивать на одном из терминалов.


Скордж чувствовал, как его окатывает волна свежего воздуха, хлынувшего из офиса. Он позволил себе пару секунд понежиться в прохладной роскоши, затем повернулся к подступающему врагу с твердым намерением не повторять ошибок.


Первыми появились два патрульных дрона, подобных тому, с которым повелитель ситов разделался чуть раньше. Они спускались с мостков, протянутых у восточной стены. Скордж бросился вперед, используя Силу для ускорения.


Механизмы открыли огонь, но сит не стал уходить в сторону, позволив броне поглотить все выстрелы. Один из разрядов едва не зацепил ухо, два других попали в грудь. Скордж почувствовал удар, но этого было недостаточно, чтобы остановить его.


Сит сделал кувырок, зная, что часовые целятся в уязвимые места — лицо и шею. Выстрелы прошли выше. Скордж снова встал на ноги, теперь уже достаточно близко для прямой атаки.


Патрульные дроны не были созданы для ближнего боя. Серия быстрых ударов клинка положила конец схватке. Механизмы повалились на пол, рассыпая искры. Пару раз дернув манипуляторами, они заглохли окончательно.


Сит тут же переключился на следующую пару дронов. Первого он насадил на лезвие меча, сбив в воздухе точно направленным ударом Силы еще до того, как тот успел подобраться достаточно близко, чтобы выстрелить из встроенного бластера.


Второй попробовал пойти в обход, укрывшись за конвейером и шеренгой служебных дроидов. Механизм прокрался вдоль пола, сократив дистанцию, и выскочил позади, пытаясь поразить цель из мертвой зоны. Скордж не дал ему такой возможности.


Сжав противника невидимой хваткой Силы, сит припечатал его к полу. Манипуляторы дрона оторвались и разлетелись в стороны, корпус треснул в нескольких местах, часть пластин обшивки и вовсе отвалилась. Огоньки на корпусе погасли.


Сирены продолжали надрываться, и вот-вот могли подойти охранные дроиды из других секций завода. Скордж знал: если они будут нападать группами по двое-трое, он сумеет отразить еще как минимум несколько волн. Но если их будет больше, у него возникнут проблемы.


Сит тяжело дышал, его красная кожа была такой мокрой от пота, что казалось, будто он искупался в море. Сила по-прежнему защищала его: частично оберегала от жара и позволяла двигаться быстрее противников. Но он мог призывать ее лишь до тех пор, пока усталость не возьмет свое. Скордж уже ощущал слабость. Сечелу следовало бы поторопиться, иначе придется уходить ни с чем.


В одном из северных выходов цеха показались три патрульных дрона, еще два приближались с востока. Скривившись, сит схватил меч покрепче, готовясь вновь вступить в бой. Однако вместо того, чтобы нападать, механизмы держались в отдалении.


Причина такого странного поведения стала ясна через секунду, когда в цех вошел огромный штурмовой дроид. Как и патрульные дроны, он имел серо-оранжевую расцветку, характерную для всей продукции корпорации «Юксиол». Однако на этом сходство заканчивалось.


Трехметровый, покрытый толстыми защитными пластинами, охранный механизм имел пару металлических ног на шарнирах, каждая толщиной с самого Скорджа. Безрукий корпус, толстый и широкий, достигал в размерах по два метра с каждой стороны. Довершали картину две бластерные пушки, установленные на том месте, где должна была находиться голова.


Дроид бросился в атаку, двигаясь неожиданно проворно для такой громадины и стреляя из обеих пушек. Повелитель ситов нырнул за ближайшую конвейерную ленту, не решившись доверить свою жизнь доспеху против такой огневой мощи.


Дроид-охранник не изменил тактики: теперь он поливал огнем ленту конвейера и ни в чем не повинных служебных дроидов.


Пригибаясь низко к полу, Скордж побежал к ближайшему лестничному пролету, ведущему на мостки, нависавшие над цехом. Вслед ему дождем летели осколки металла — куски механизмов, которым не повезло попасть под огонь пушек.


Краем глаза сит увидел дронов, спешивших присоединиться к схватке. Из-за грохота станков и воя сирен Скордж не слышал преследующего его дроида, но чувствовал, как пол содрогается от его тяжелой поступи.


Достигнув лестницы, сит бросился вверх, перескакивая через три ступеньки. Дроид-охранник продолжал палить, но он не был предназначен для поражения воздушных целей. Массивный корпус ограничивал действия в вертикальном направлении, и с пола дроид не мог установить нужный угол, чтобы стрелять в направлении потолка. Выстрелы рикошетили от перил и пола мостков, но даже не задевали цель.


Однако высота не спасала Скорджа от патрульных дронов. Репульсоры позволили им с легкостью взлететь на уровень мостков.


С пятью часовыми на хвосте повелитель ситов бросился к расположенным в центре цеха емкостям с жидким металлом. Мостик, по которому он бежал, проходил аккурат мимо ближайшего чана. Чем ближе воин подбирался к нему, тем невыносимей становилась жара. Скордж почувствовал, как кожа пошла волдырями, но продолжал бежать, игнорируя боль.


Дроны стремительно приближались. Двое зашли спереди, надеясь перекрыть противнику путь. Они зависли точно над емкостью, и Скордж тут же воспользовался этим. Чувствуя, что его возможности уже на пределе, воин с помощью Силы изменил траекторию полета одного из механизмов, столкнув его с напарником. Удар не причинил ни одному из них заметного вреда, но оба потеряли управление и, не успев выровнять траекторию, рухнули прямо в чан и исчезли в пузырящейся расплавленной массе.


Три оставшихся дрона изменили курс, чтобы облететь емкости стороной, подтвердив опасения Скорджа, что фокус удастся лишь однажды. Механизмы открыли огонь, но цель внезапно развернулась и рванула обратно по мосткам в сторону штурмового дроида. Один из выстрелов пришелся ситу точно между лопаток, но, к счастью, броня выдержала.


Как только Скордж показался в пределах досягаемости, дроид-охранник внизу возобновил пальбу. Сит продолжал бежать ему навстречу: оказавшись точно над механизмом, он ухватился за перила мостков и перемахнул через них. Приземлившись на плоскую квадратную макушку дроида, Скордж ударил мечом.


Лезвие вонзилось глубоко в бронированную обшивку, но не причинило никакого вреда внутренним системам. Механизм яростно дернулся, стряхнув противника. Перекатившись, чтобы смягчить падение, Скордж вскочил на ноги и забежал дроиду за спину. Он знал, что его единственный шанс — оставаться в мертвой зоне, куда механизм не сможет навести свои пушки.


Скордж еще два раза ударил по бронированному корпусу. Первый удар оставил небольшой надрез. Второй, нацеленный в то же место, прошел насквозь. Штурмовой дроид тут же содрогнулся и стал крениться набок. Но прежде чем сит успел атаковать снова, машина пнула соперника одной из массивных ног. Удар, пришедшийся прямо по груди, швырнул Скорджа на пол.


Бок прострелила острая боль, и воин понял, что по меньшей мере одно ребро треснуло. Дроид медленно, рывками пытался развернуться к нему передом. Три оставшихся дрона тоже приблизились, готовые стрелять.


Скордж поднялся на четвереньки. Штурмовой дроид был достаточно высок, чтобы можно было проползти между его ногами и укрыться под огромной тушей. Выстрелы трех часовых срикошетили от брони дроида-охранника. Тот принялся палить в ответ, инстинктивно обозначив стреляющие в него объекты как угрозу. Бластерные пушки прошили дронов, превратив всех троих в металлолом.


В этот самый момент сит вонзил меч в брюхо дроида. В целях экономии материала и для увеличения подвижности днище охранника не было обшито броневыми пластинами, которые покрывали основной корпус, и лезвие с легкостью вошло в глубину. Скордж рассек беззащитное брюхо еще дважды, после чего откатился в сторону и вскочил на ноги.


Дроид, содрогаясь, пытался повернуться к противнику. Из днища — там, где его разрубил меч — сочилась густая черная смазка, растекаясь в быстро растущую лужу под ногами механизма. Где-то внутри корпуса раздался приглушенный взрыв, и наружу вырвалась струйка дыма. Металлические ноги подкосились, дроид грянулся о пол и затих.


У Скорджа не было времени радоваться победе. В цех ворвался рой патрульных дронов, вылетевших по одному или по двое из проходов в южной и северной стенах. Одновременно показались еще два штурмовых дроида, и сит пал духом.


Отступить в бою, который не выиграть, — в этом не было стыда. Только дурак продолжает битву, когда нет шансов на победу. Но даже пожелай он бросить Сечела, рискуя вызвать гнев Найрисс, Скордж сомневался, что сумеет уйти. Противников было слишком много, а его силы были практически на нуле.


С мрачной улыбкой сит поднял меч, готовясь перед смертью истребить как можно больше врагов. И тут все внезапно погрузилось в темноту.


Скордж потянулся за очками ночного видения, зная, что света клинка не хватит, чтобы продолжать бой. Он сорвал очки с пояса, нацепил на глаза… и застыл, пораженный увиденным. Никто из механизмов не воспользовался заминкой, чтобы напасть. Штурмовые дроиды не шевелились, а патрульные так и вовсе попадали на пол.


Только тогда воин осознал, что стало не только темно — наступила абсолютная тишина. Оглушительный рев оборудования затих. Конвейеры остановились, и служебные дроиды стояли столбом.


Скордж включил наручный комлинк:


— Сечел? Ты цел?


— Вы еще живы? — спросил в ответ напарник. Его голос звучал удивленно, но прежде чем повелитель ситов успел возмутиться, взломщик быстро добавил: — Прекрасно. Я боялся, что вы не справитесь.


— Что произошло?


— Я скопировал нужные файлы. Затем взломал систему питания и послал аварийную команду, чтобы вырубить энергию. Решил, что вам это будет на руку.


— Я бы справился, если бы не штурмовые дроиды, — заявил Скордж, даже не пытаясь скрыть упрек, сквозивший в его голосе.


— Штурмовые дроиды? Вот как? Наверное, новый прототип, над которым работает «Юксиол».


— Где ты сейчас? — спросил повелитель ситов.


— Все еще в архиве.


— Оставайся там — я тебя подберу.


— Не думаю, что у нас есть на это время, — ответил Сечел.


— О чем ты говоришь?


— Вы видели плавильные чаны? Там для разогрева металла используются тривиевые генераторы. Их отключение дестабилизировало ядра реактора.


— Сколько осталось до взрыва?


— Не настолько много, чтобы стоило продолжать этот разговор.


Скордж понял намек. Заставив уставшие ноги двигаться, он помчался сквозь кромешную тьму цеха. Сломанные ребра не позволяли даже восстановить дыхание, а бедра и икры нещадно саднило. Сит догнал напарника в коридоре на полпути к двери, через которую они проникли в здание.


Он не сказал ни слова, решив приберечь остатки воздуха в легких для финального броска, чтобы убраться из зоны поражения. Через служебную дверь Скордж вырвался в свежую прохладу ночи. Советник бежал в паре шагов позади.


Перепрыгивать через ограждение сит уже был не в состоянии, поэтому бросился к воротам, которые открывал для Сечела в начале операции. Его бег замедлялся, тяжесть брони придавливала к земле, отнимая остатки сил. Скордж призвал Силу, чтобы та придала ему скорости для последнего рывка. Советник нагнал его за несколько шагов до ворот. Мгновение спустя их накрыло взрывной волной.


К счастью, большую часть энергии взрыва поглотило здание завода, так что их не распылило на атомы. Ударная волна воздуха, звука и осколков стекла лишь свалила напарников с ног и перебросила через ворота. Повелитель ситов рухнул на землю, перекатился на живот и инстинктивно закрыл затылок руками, защищаясь от ливня шрапнели. Оглушенный, он лежал неподвижно еще полминуты. В ушах у него звенело.


Скордж с трудом поднялся на ноги и мучительно закашлялся. Из-за сломанных ребер ощущение было такое, будто его грудь пронзили насквозь. Воин сплюнул кровавую слюну. Затылок и шея также кровоточили — летящие осколки стекла зацепили его раз десять минимум, хотя большая часть тела была защищена броней.


Убедившись, что его раны не смертельны, Скордж обернулся к компаньону. Сечел ничком лежал рядом. На нем не было доспеха, и спина его превратилась в кровавое месиво. Хотя стекло искромсало его одежду и измочалило плоть под ней, раны выглядели поверхностными.


Повелитель ситов начал тыкать Сечела носком сапога, пока советник наконец не застонал.


— Поднимайся, — выдохнул Скордж. — У меня нет сил тебя тащить.


Сечел подчинился приказу, и оба поплелись обратно через лес к ждавшему их челноку. За их спиной полыхал завод «Юксиол».


Глава 5



С некоторых пор Реван был в Храме джедаев нечастым гостем. Официально он оставался членом Ордена, но не мог отделаться от чувства, будто каждый раз вторгается на чужую территорию, поднимаясь по широким ступеням меж двух рядов скульптур, молчаливыми стражами стоящих у входа.


Многие джедаи, в особенности падаваны и самые молодые рыцари, считали его героем, ожившей легендой. Но куда более консервативные мастера придерживались совершенно иной точки зрения. Многие винили Ревана в том, что он повел тысячи джедаев на смерть в войне с мандалорцами. Другие не могли ему простить миллионы убитых республиканских солдат и мирных жителей, когда Реван и Малак пришли завоевателями из Неизведанных Регионов. Официально считалось, что он искупил свою вину и вернулся на путь света, но оставалось немало тех, кто чувствовал: глубоко внутри Ревана все же затаилась червоточина темной стороны.


И, по правде сказать, Реван не сделал практически ничего, чтобы доказать обратное.


Поднявшись по ступеням, он прошел через ворота Храма и зашагал по длинному мраморному коридору в направлении внутреннего дворика.


Совет в свое время предлагал найти опытного мастера, чтобы тот надлежащим образом вновь провел Ревана путями Силы, — но джедай отказался не раздумывая. Реван знал о Силе слишком много — как о светлой, так и о темной ее сторонах, — чтобы брать уроки, как какой-то падаван. Это сошло бы ему с рук, не сделай Бастила тот же выбор, что и он сам. В свое время она была одной из самых многообещающих воспитанниц Ордена. Но Малак временно обратил ее на темную сторону, и Совет настаивал, что ей также требуется переобучение. Когда она отказалась, некоторые из Совета увидели в этом повторение пройденного: Реван, сбивающий молодого и талантливого джедая с пути истинного.


Их женитьба только усугубила положение. Орден джедаев не одобрял эмоциональные привязанности, считая их первой ступенью к разрушению. Джедаи учили, что любовь ведет к ревности, а ревность — к темной стороне. Реван же видел исцеляющую силу любви. Именно она вернула к свету Бастилу, и их духовная связь стала спасением для обоих.


Полное отрицание эмоций или их жесткий контроль были, по мнению Ревана, большой ошибкой. Ревность, по своей сути, лишь вытекала из того, что чувства брали верх над плохо обученным, неподготовленным джедаем. Реван верил, что джедаи могут научиться использовать позитивные эмоции, такие как любовь и счастье, чтобы укрепить свою связь с Силой — точно так же, как ненависть и гнев помогают последователям темной стороны.


На выходе из коридора Реван, по обыкновению, притормозил, зачарованный открывшимся перед ним великолепием. Храм джедаев венчал собой высокую горную вершину, а его крыша была превращена в гигантскую площадку с видом на городской ландшафт, простирающийся на километры вниз. По углам площадки возвышались четыре остроконечные башни, а пятая, самая большая, поднималась из центра.


Площадку наполняли небольшие группки падаванов, рыцарей и мастеров: кто-то спешил по делам, торопливо шагая по садовым дорожкам, кто-то сидел на скамейках или у фонтанов, отдыхая в перерывах между повседневной работой или тренировками.


Реван набросил на голову капюшон джедайского плаща, чтобы остаться неузнанным. Он желал поскорее разобраться со своим делом и уйти. Чем раньше он покинет Храм, тем лучше.


Так было не всегда. В первые недели после победы над Малаком, когда Реван еще был на хорошем счету и почитался спасителем Галактики, он обратился к Совету, чтобы поделиться своим пониманием Силы с другими мастерами. Разумеется, он ожидал некоторого неприятия. Совет завяз в прошлом. Они не понимали, что Сила — живая. У них не укладывалось в головах, что она развилась далеко за пределы их скудного учения. Но Реван оказался не готов к единодушной и открытой враждебности Совета.


Ему не просто отказали — приличная доля членов Совета вообще потребовала изгнать его из Ордена. К счастью, благоразумных оказалось больше. Реван был героем. История о его искуплении и возвращении к свету уже разлетелась по всей Галактике… пусть и без некоторых постыдных подробностей о том, как джедаи подчистили его личность. Самые мудрые члены Совета понимали, что легенда о героизме Ревана слишком хороша, чтобы сбрасывать ее в утиль лишь потому, что у них исчезла необходимость в самом герое.


В конце концов они нашли компромисс. Джедаи не будут впредь возражать против их с Бастилой брака. Официально оба по-прежнему будут пользоваться доверием, всеми правами и привилегиями джедаев. Взамен Реван пообещал не распространять свою ересь среди членов Ордена.


Сначала Бастила отказалась принять такие условия. Но Реван убедил ее, что война с Советом за идею ни к чему не приведет. Они свою роль сыграли, самое время им стать историей и прожить остаток дней в мире и покое.


Чем они и занимались… пока Ревану не стали являться во снах эти проклятущие кошмары.


Вот почему он снова здесь. Кандерус отправился к своим собратьям, надеясь выяснить, есть ли связь между Мандалорскими войнами и планетой, скрытой за пеленой вечных бурь. Он отсутствовал уже несколько недель, и Реван до сих пор ждал вестей. Но вместо того чтобы сидеть сложа руки, он решил провести собственное маленькое расследование.


Уверенным размашистым шагом он направился к башне на северо-западе площадки. В ней заседал Совет Первого Знания — пять мастеров и их штат помощников, которые знали все об истории и традициях Ордена. Здесь также находились архивы Храма — самое большое в Галактике собрание документов, дисков с данными и голокронов. Поговаривали, что если чего-то нет в архивах — значит, этого не существует в природе.


При всем отчаянном желании Реван сомневался, что отыщет в хранилище хоть что-то, объясняющее его сны. На самом деле он явился сюда в поисках кое-чего другого. Кое-кого другого, если быть точным. Имени из прошлого.


Немалые пласты его памяти по-прежнему отсутствовали. Чтобы восполнить пробелы, ему нужно было поговорить с кем-то, кто был рядом с ним, кто служил ему на протяжении войны.


Малак был его правой рукой во время мандалорской кампании. Но Малак мертв, и от него уже не добиться ответов. Однако был и еще кое-кто — могущественный джедай, Митра Сурик. Митра одной из первых присоединилась к Ревану и очень скоро проявила себя великолепным стратегом и военным лидером.


Разглядев ее потенциал, Реван назначил Митру генералом и доверил командование едва ли не половиной республиканских войск и джедаев под своим началом. Роль Митры в победе над мандалорцами была чрезвычайно велика: именно она нанесла по врагу удар сокрушительной силы в битве за Малакор-5 — пусть и досталась эта победа излишне дорогой ценой.


Он поколебался лишь на мгновение, застыв у двери в башню, терзаемый мыслями о том, что может найти внутри. Затем он вошел и поднялся по длинной винтовой лестнице на первый уровень архивов.


Вскоре после триумфа Митры на Малакоре-5 Реван окончательно разбил мандалорцев, и война подошла к логическому завершению. Они с Малаком отправились в Неизведанные Регионы, а Митра вернулась на Корускант, чтобы предстать перед Советом. С тех пор они с Реваном ни разу не виделись, и он не имел ни малейшего представления, где она может быть в настоящую минуту.


Тем не менее отдельные детали случившегося были ему известны. Совет объявил Митру изменницей за то, что она служила Ревану. Ее лишили всех титулов и отправили в изгнание. Если верить слухам, Митра, нареченная ныне Изгнанницей, покинула пространство Республики и попросту исчезла из виду. Реван, в свою очередь, полагал, что в этой истории чего-то недостает.


После его победы над Малаком Митра ни разу не попыталась выйти с ним на связь. Даже если она покинула Республику, до нее все равно дошли бы вести о возвращении Ревана к свету. То, что от нее не было никаких известий, очень тревожило.


Он пытался дотянуться до Митры в Силе. За годы сражений между ними должна была установиться особая связь, и даже будь Митра на другом конце Галактики, он должен был ощущать ее размытое присутствие. Легче всего было предположить, что Митра просто стала едина с Силой, но Реван отказывался верить в ее смерть. После всех ужасов, какие она пережила на Малакоре-5, безвестно сгинуть за дальним рубежом Галактики было бы попросту несправедливо.


Он миновал четвертый пролет винтовой лестницы и открыл дверь, ведущую на второй уровень архивов. К его огромному облегчению, зал пустовал, и никто не мог помешать его поискам.


Пройдя между стеллажами, тесно заставленными инфодисками, он подсел к одному из голотерминалов. Не уверенный до конца, что именно он рассчитывает найти, Реван просто вбил имя Митры в строку поиска.


Нашлось несколько записей, в том числе официальный отчет с Малакора-5, выполненный одним из хранителей архива. Реван запомнил код учета, отыскал на полках нужный инфодиск и вставил в терминал.


Он потратил несколько минут на изучение отчета, но не нашел ничего, что стало бы для него в новинку. На Малакоре-5 была расставлена ловушка, чтобы заманить мандалорский флот поближе к планете и обрушить на него всю мощь генератора гравитационной тени — экспериментального супероружия, которое должно было уничтожить всякий корабль на орбите, используя уникальные гравитационные аномалии системы Малакор.


Реван разделил свою армаду надвое, передав Митре командование одной из двух флотилий. Пока он сам вел наступление на флагман мандалорцев, его преданная помощница по его приказу завлекла основные силы противника в поле действия генератора.


Мандалорцы проглотили наживку — и едва они оказались в зоне поражения, Митра приказала запустить генератор гравитационной тени. Атмосфера планеты вспыхнула, в одно мгновение обратившись в пепел. Всепоглощающий жар испепелил каждое дерево и куст, каждого зверя и насекомое. Земля потрескалась и иссохла, покрывшись глубокими разломами по всей пораженной площади.


В тот же миг сотни кораблей — как республиканских, так и мандалорских — были сдернуты с орбиты гравитационным вихрем, вырвавшимся из ядра планеты. Они рухнули на поверхность с такой силой, что их остовы вошли в кору на несколько километров, похоронив под обломками погибший экипаж. Десятки тысяч жизней оборвались за долю секунды.


Корабли Ревана и Митры были вдалеке от зоны поражения, но Реван не мог сказать наверняка, был ли это результат точного расчета или прихоть фортуны.


Его воспоминания о тех событиях были стерты, и, глядя теперь на свои поступки со стороны, он не мог найти им ни объяснения, ни оправдания. Если бы он знал, что произойдет, пошел бы он на такие жертвы — отдать жизни собственных союзников ради окончательной победы над мандалорцами? Или в его план попросту закралась чудовищная ошибка?


Автор доклада не делал подобных допущений: в нем ясно говорилось, что Реван и Митра прекрасно отдавали себе отчет в том, на что идут. Их открыто называли военными преступниками и убийцами тысяч солдат. Автор утверждал, что уже на Малакоре-5 Реван отдался во власть темной стороны.


Но Ревану не было дела до мнения безымянного писаки. Его интересовали лишь факты, а именно — что же случилось с Митрой после битвы. И как раз в этом аспекте отчет был вопиюще неполон.


Все, что он сумел выяснить: Митра по своей воле предстала перед судом Совета и в конечном счете была изгнана из Ордена и из Республики.


— Следовало догадаться, что это ты, — раздался за спиной голос, дрожащий от негодования.


Реван поднялся с кресла и повернулся к говорившей. На ней были традиционные одежды джедая-архивариуса, но Реван знал, что на самом деле она — член Совета. Она была чересчур молода для такой высокой должности — не старше Бастилы. Ее волосы отливали белоснежной платиной, глаза были холодного голубого оттенка, а бледная кожа говорила о годах, безвылазно проведенных в архивах, вдали от солнечного света.


— Эйтрис, — кивнул Реван с вымученной улыбкой на устах, тихо ругаясь про себя.


Когда-то она была близкой подругой Митры, но наотрез отказалась присоединиться к тем, кто воевал с мандалорцами. Будучи убежденным консерватором, она разделяла нелестное мнение о Реване старших членов Совета. Из всех, кто мог помешать его поискам, Реван меньше всего хотел бы повстречаться именно с ней.


— Все пытаешься вернуть потерянные воспоминания? — спросила она чуточку самодовольным тоном, и Реван сразу же понял, что ее появление здесь не случайно.


Эйтрис, вероятно, поставила на материалы, которые он изучал, особую охранную метку и мгновенно получила предупреждение, едва они были извлечены из архивов. Никто не запрещал подобные меры безопасности, но все же к ним прибегали крайне редко. Как правило, те, кто служил в Совете Первого Знания, уважали право приходящих в архив джедаев на свободу поиска.


Тем не менее, хоть Реван и пытался сохранить свое расследование в тайне, он не сделал ничего предосудительного. И ему по-прежнему нужны были ответы.


— В этом отчете не хватает нескольких важных деталей, — произнес он и во внезапном порыве добавил: — Кто-то знатно схалтурил.


Джедай заметил, как ощетинилась женщина, и понял правоту своей догадки: Эйтрис не просто отследила отчет. Она сама его составила.


— Или это ты не видишь всей правды прямо у себя под носом, — огрызнулась она.


Реван улыбнулся. При всех увещеваниях джедаев о том, что им следует блюсти мир и спокойствие, он не мог упустить случая погладить против шерсти такую ханжу как Эйтрис.


— Полагаю, именно твоей великой мудрости мне недостает, чтобы увидеть упущенное.


— С чего ты взял, что я стану тебе помогать?


— Я все еще в Ордене, а приговор Митры занесен в протокол, — напомнил ей Реван внезапно посерьезневшим тоном. — Я имею право знать правду о том, что произошло. Все детали.


— Что тебе еще нужно знать? Она допустила ошибку, последовав за тобой. Ты повел ее по пути темной стороны. Она совершила непростительное деяние, и Совет изгнал ее.


— Это был отчаянный ход, сделанный в отчаянное время, — парировал Реван. — И генератор гравитационной тени был экспериментальным образцом. Откуда Совет мог знать, что Митра вообще имела представление о том, что может случиться? Что, если все это было ошибкой? Несчастным случаем?


— Генератор гравитационной тени был оружием, созданным для войны, — проговорила Эйтрис с ледяной рассудительностью в голосе. — Его единственное предназначение — убивать и разрушать, и Митра отдала приказ запустить его. Это что, несчастный случай?


— Но она явно сожалела о своих деяниях и добровольно сдалась Совету. Почему к ней не проявили милосердие?


— Совет должен был преподать наглядный урок, — говоря это, Эйтрис даже не пыталась скрыть горечь в голосе. — В назидание прочим, кто мог бы ослушаться воли Совета. Какое уж тут милосердие.


— Я не верю, что все настолько просто, — настаивал Реван. — Мои преступления были куда страшнее, но мне же дали второй шанс.


— Потому что ты все еще мог быть нам полезен.


Реван чувствовал, что Эйтрис что-то недоговаривает.


— Что ты имеешь в виду? Митра тоже была могущественным джедаем. Почему Совет не попытался вернуть ее?


Женщина потрясенно покачала головой:


— Ты и вправду понятия не имеешь, во что ее превратил, верно?


— Не имею, — взорвался Реван, не в силах больше сдерживать досаду. — У меня в памяти сейчас дыр больше, чем в каминоанской губке! Так почему бы тебе не просветить меня?


Эйтрис закусила губу и гневно уставилась на собеседника. Затем, очевидно, решив, что быстрее отделается от Ревана, если ответит на его вопросы, заговорила:


— Митра оказалась ближе к генератору, чем ты. Ударная волна настигла ее, едва не погубив. Сделав ее беззащитной. И в этот момент Митра почувствовала в Силе гибель мандалорцев и своих собратьев — республиканских солдат. В ее состоянии это стало последней каплей. Это могло запросто убить ее. — Эйтрис запнулась от избытка эмоций, затем продолжила: — По наитию, она воспользовалась единственным известным ей способом, чтобы спастись. Она отрезала себя от Силы. Навсегда.


— Мне очень жаль, — искренне произнес Реван. — Я и вправду не знал.


— Да неужели? — сердито спросила Эйтрис. — Тогда почему вы с Малаком бросили ее, улетев в Неизведанные Регионы? Вы сообразили, что она больше не представляет для вас ценности, и покинули ее. Вот почему она вернулась и предстала перед судом Совета.


— Всего этого нет в отчете. Это правда или домысел?


Молчание Эйтрис было красноречивее любых слов. Реван продолжал:


— Даже если ты не лжешь — я теперь не тот, что прежде. Справедливо ли обвинять меня в старых грехах?


— Сколько вуки ни корми, он все в лес смотрит, — почти беззвучно выдавила Эйтрис.


У Ревана не было времени с ней препираться после всего, что он выяснил. Если Митра была отрезана от Силы, это объясняло, почему он не мог ощутить ее присутствие. Значит, она могла быть еще жива, могла знать что-то, что поможет понять смысл его видений.


— Ты знаешь, куда она отправилась? — спросил Реван. — Мне нужно с ней поговорить.


— Неужели ты не натворил уже достаточно бед? — бросила Эйтрис. — По твоей вине она пошла против Совета и предала Орден. Из-за тебя она отдалась темной стороне и стала Изгнанницей. Из-за тебя лишилась Силы. Для джедая это хуже, чем смерть!


— Я подошел к смерти ближе, чем многие из нас, — ответил Реван, — и будь уверена — ты ошибаешься.


Эйтрис презрительно фыркнула:


— Не сравнивай меня с собой. Я живу ради Силы. Ты живешь только ради себя.


Реван пожал плечами, понимая, что философские диспуты не помогут ему отыскать Митру.


— Что бы ты ни думала обо мне, — произнес он, — я не принуждал Митру ни к чему. Она сама выбрала такой путь. И ей решать, говорить со мной или нет. Если тебе известно, где она сейчас, ты должна мне сказать.


— Мы не виделись с самого суда, — сквозь зубы процедила Эйтрис, и Реван понял, что она не лжет. — Я не знаю, куда она отправилась, и надеюсь, что не узнаю. Изгнанница предала Орден, как и ты. Тебе здесь не рады. Убирайся домой, к своей жене, — последнее слово Эйтрис буквально выплюнула — так ядовито звучал ее голос.


— Ай-яй-яй, — Реван погрозил ей пальцем. — Нет эмоций, только покой.


Эйтрис скривила губы и, развернувшись на каблуках, буквально вылетела из комнаты. Реван подождал, пока звук ее шагов на лестнице не стихнет, и медленно опустился в кресло.


Теперь, когда он остался один, можно было убрать с лица гримасу сарказма. Несмотря на все сказанное ранее, он не мог никуда деться от ответственности за судьбу Митры. Он не рискнул показать Эйтрис свою вину и скорбь, но оставшись наедине с собой, не стал сдерживать чувства. Все дорогие ему воспоминания о Митре отсутствовали; в голове хранились только бессвязные обрывки и фрагменты. Но когда-то Митра была одним из самых близких его друзей, и Реван до сих пор ощущал с ней глубокую эмоциональную связь.


Согнувшись пополам, он спрятал лицо в ладонях. Он полагал, что слезы не заставят себя ждать, но глаза были сухи. Вместо этого его охватила глубокая, беспросветная печаль. Прошло несколько минут, и джедай со вздохом поднялся с кресла, постаравшись взять себя в руки. Он устремился к выходу из зала и вниз по лестнице.


Реван пришел сюда в поисках старого друга и боевого товарища, надеясь, что она поможет ему разобраться в преследующих его ночных кошмарах. Но вместо этого уткнулся в тупик и узнал страшную правду о той, что отныне звалась Изгнанницей.


— Ясно, почему меня больше не тянет в Храм, — пробормотал Реван, пересекая площадку на крыше в направлении выхода.


Глава 6



Со времени возвращения Скорджа с Халлиона прошла неделя. Ежедневные дозы кольто залечили его раны, и даже треснувшие ребра срослись. Однако его гордость была по-прежнему уязвлена, а уверенность в себе — поколеблена. Задание было выполнено успешно, но все прошло далеко не так гладко, как ему хотелось бы. Он не сомневался, что в своем отчете для Найрисс Сечел в красках расписал все ошибки и промахи Скорджа.


Он уже отчаялся найти способ справиться со своей досадой и лишь сегодня почувствовал в себе силы выйти на оборудованную в крепости Найрисс площадку для упражнений, чтобы наконец-то размять кости. Он редко позволял себе провести больше двух-трех дней без тренировок, понимая, что его жизнь напрямую зависит от того, насколько хороша его боевая подготовка.


И хотя на площадке было полно бойцов, никто из них не годился для спарринга. Драка с солдатами Мертога его только раззадорит, но не принесет никакой реальной пользы. И даже сам начальник охраны не станет для обученного боевым искусствам сита достойным соперником.


Так что он просто облачился в свой боевой доспех и стал выполнять стандартный набор упражнений для оттачивания рефлексов. Алый клинок меча гудел, выписывая круги и совершая яростные выпады Джуйо — седьмой формы владения световым мечом. Оружие двигалось так быстро, что напоминало размытую полосу света, но каждый удар был тщательно выверен и направлен.


Спустя некоторое время на площадке появилась юная тви’лека — рабыня Найрисс. Она смиренно замерла у края площадки, почтительно опустив голову.


Скордж закончил упражнение, всецело понимая, что девчонку могла послать только госпожа. Деактивировав меч и пристегнув его к поясу, он двинулся через двор навстречу служанке.


— Дарт Найрисс желает говорить с вами, — тихо произнесла тви’лека, не поднимая глаз.


— Сечел тоже там будет? — поинтересовался Скордж.


— Я не знаю, господин, — ответила она. Скордж нахмурился. Он не разговаривал с Сечелом и не видел его с момента возвращения.


— Отведи меня к Найрисс.


Служанка кивнула и засеменила прочь. Скордж последовал за ней.


На прошлой неделе он несколько раз пытался разыскать Сечела, но советник постоянно отсутствовал, выполняя очередное из множества поручений. Возможно, это было простым совпадением — но не исключено, что Сечел сознательно избегал Скорджа.


И Скордж догадывался почему. Пока он поправлялся, у него было предостаточно времени, чтобы обдумать произошедшее. Несколько раз прокрутив в голове ход событий, Скордж пришел к весьма интересным заключениям, которые Сечел вряд ли захотел бы обсуждать с ним с глазу на глаз.


Рабыня вела его через восточное крыло крепости. Она резво бежала впереди, но длинноногий Скордж без труда поспевал за ней — и на ходу продолжал обдумывать свою проблему с Сечелом.


На первых порах он был благодарен советнику за то, что тот вовремя отключил питание охранных дроидов и спас ему жизнь. Теперь, однако, он сильно сомневался в чистоте намерений Сечела. Чем больше он думал об этом, тем больше находил свидетельств тому, что советник вовсе не стремился во что бы то ни стало увезти Скорджа с этого задания живым.


Сечел, безусловно, не прошел бы через ограду завода и охранных дронов без помощи сита-воина. И нужен был кто-то, кто мог задержать охрану, пока он взламывает компьютерную сеть корпорации. Но в дальнейшем надобность в услугах Скорджа отпадала. Как только дроиды были отключены, Сечел больше не нуждался в защите, которую ему мог предоставить повелитель ситов.


То, что поначалу казалось бредом конченого параноика, выглядело все более и более правдоподобным по мере того, как Скордж припоминал мелкие детали задания. У него не было возможности узнать, сколько времени понадобилось Сечелу на взлом системы, но, скорее всего, нужные файлы должны были найтись в первые же несколько минут вторжения в базу данных. И дроидов можно было обесточить значительно раньше, чем это сделал Сечел.


Не мог ли советник умышленно оттягивать момент отключения, давая дроидам достаточно времени, чтобы разделаться со Скорджем? Находясь в зале архива, Сечел не видел, что происходит в цеху. Очевидно, к тому времени, когда советник отключил подачу энергии, он решил, что Скордж уже мертв.


Из этого вытекало логичное объяснение, почему Сечел не вызвал Скорджа по комлинку и не сообщил, что завод вот-вот взлетит на воздух. Советник упомянул о реакторах, лишь когда Скордж сам связался с ним — после того как цех погрузился в темноту. Если бы Скордж не вышел на связь, Сечел запросто бы смылся под покровом темноты.


И уверения Сечела, что у «Юксиол» нет штурмовых дроидов, теперь тоже вызывали вопросы. Те машины, с которыми столкнулся Скордж, могли, конечно, быть экспериментальными образцами, как утверждал советник, но высока вероятность, что он знал о них с самого начала и не предупредил Скорджа, рассчитывая, что с их появлением сит будет застигнут врасплох.


Три подозрительных совпадения: вероятная задержка отключения питания, умалчивание об угрозе взрыва и внезапное появление штурмовых дроидов, — еще не давали Скорджу полной уверенности в правоте собственных выводов. Однако тот факт, что теперь советник намеренно избегал его, только усиливал желание сита устроить ему очень долгий и очень личный допрос с пристрастием. К несчастью, с этим придется повременить. Сечел по-прежнему оставался под покровительством Найрисс, а Скорджу не хотелось провоцировать гнев представителя Темного Совета, пытая ее подчиненного. По крайней мере, не сейчас.


Они почти достигли дверей в личные покои Найрисс. Скордж подумывал о том, чтобы поделиться с ней своими подозрениями, но быстро отмел эту идею. Сечел был искусен в политических маневрах, и даже будь он трижды виновен, привлечение к делу Найрисс могло сыграть против самого Скорджа. Лучше разобраться с ним лично, когда придет время.


Рабыня тихонько постучала, и из-за двери донесся голос ее госпожи:


— Войдите!


Найрисс снова сидела у компьютерной панели в центре комнаты. Она поднялась и повернулась к Скорджу, в то время как тви'лека запирала дверь, чтобы никто не мог нарушить их уединение.


— Мне сообщили, что ты излечился от ран, — проронила Найрисс.


— Ничего серьезного, госпожа, — ответил Скордж.


— Кажется, у тебя вошло в привычку калечиться, работая на меня.


— Штурмовые дроиды стали для меня неожиданностью.


— Ну а меня, в свою очередь, удивило, что они создали тебе столько проблем.


Скордж промолчал.


Найрисс растянула свои сухие, потрескавшиеся губы в неприятной ухмылке — столь широкой, что казалось, будто она заняла половину морщинистого лица женщины. Скордж молчаливо терпел, дожидаясь, когда госпожа проявит милосердие и перестанет ухмыляться.


— Мне кажется странным, что некто, обладающий твоей репутацией, еле-еле управился с единственным штурмовым дроидом и кучкой патрульных дронов. Особенно если припомнить, как легко ты разобрался с моими наемниками.


Скордж чувствовал какой-то расплывчатый намек в словах Найрисс, но понятия не имел, к чему она клонит.


— Я… я не понимаю, — наконец выдавил он.


— Верно, не понимаешь, — подтвердила она, снова сверкнув улыбкой, приведшей его в замешательство. — Напомни-ка мне Кодекс ситов, — велела она строгим голосом наставника из Академии.


— Покой — это ложь, есть только страсть. Страсть придает силы, — Скордж без труда вспоминал слова. Эту мантру вбивали в головы учеников до тех пор, пока она не начинала отскакивать от зубов. — Сила дарует власть. Власть приносит победу. Победа сорвет с меня оковы.


— Слова ты знаешь, но не понимаешь, о чем они, — упрекнула его Найрисс. — Темная сторона взывает к самым сильным эмоциям: гневу, ненависти, страху. Нас учат использовать их, чтобы раскрыть свой полный потенциал и направить энергию Силы на врагов.


Скордж с трудом сдерживал нетерпение, угрожавшее выплеснуться наружу. Подобные лекции он слышал несчетное число раз за годы своего ученичества, но Найрисс определенно подводила его к чему-то, чего он никак не мог разглядеть.


— Сила наполняет каждое живое существо, — продолжала она. — Когда мы сражаемся с противником из плоти и крови, мы черпаем силу из его эмоций. Всякий следующий путем тьмы делает это на подсознательном уровне — настолько инстинктивно, что инструкторы не считают нужным даже обучать этому. — Она помолчала, и снова он не смог понять, к чему она клонит.


— Я изучала голозаписи твоих тренировок в Академии и наблюдала, как ты сражаешься с подосланными мной наемниками, — наконец проговорила она. — У тебя особый дар. Ты не просто питаешься эмоциями противника, ты их буквально пожираешь. Животный страх врага — настоящее пиршество для тебя, и это усиливает твою ненависть и гнев. Рождает топливо для Силы. Превращает тебя в безупречное оружие смерти и разрушения.


Скордж кивнул. Битва с живым противником всегда пьянила его; с каждым ударом и выпадом он ощущал волну жара, которая прокатывалась по венам, наполняя тело мощью. Мощью, которой он абсолютно не чувствовал на заводе «Юксиол».


— Когда я дрался с дроидом-охранником, мне было не за что ухватиться. Пустота. Холод.


— В самую точку. Ты пытался черпать несуществующие эмоции, и это лишь ослабило тебя. Полагаю, раньше ты подобного в себе не замечал — даже самый сильный дар нужно направлять, чтобы эффективно использовать. — Она покачала головой. — Ты так привык полагаться на свой дар, что забыл о самом важном источнике силы — о себе. В следующий раз, оказавшись в схожей ситуации, ты должен сосредоточиться на себе самом. Призови собственные эмоции, и ты разделаешься с механическими врагами с той же легкостью, с какой разишь живого противника.


Скордж снова выразил свое согласие кивком. Он на дух не переносил нотации, но ее наблюдение оказалось весьма ценным: он действительно научился полагаться на эмоции врага, подпитывая свою силу, и не представлял, что подобная способность станет его слабостью. Однако время и должные тренировки позволят ему преодолеть эту слабость.


— Бесценный урок, госпожа. Я его не забуду.


— На моей службе и без тебя предостаточно подхалимов, — отмахнулась Найрисс.


— Но ни один из них не способен на то, что могу я, — напомнил ей Скордж.


Найрисс снова скривила губы в плотоядной ухмылке, и Скордж едва удержался, чтобы не поежиться от холода, пробежавшего по спине.


— Надеюсь, я вернула тебе уверенность, которая станет залогом побед в дальнейших твоих сражениях, — сказала Найрисс. — Файлы, добытые Сечелом на «Юксиол», содержали немало ценных сведений. Сечел вышел на заказчиков напавшего на меня дроида — группу людей-экстремистов с Бостирды. Они жаждут освободить свою планету от тирании Императора и Темного Совета.


В голосе Найрисс слышался неприкрытый сарказм, и Скордж разделял ее презрение. Были враги, к которым он невольно испытывал уважение, чьи мотивы он мог понять и принять, несмотря на то, что ему приходилось сражаться против них. Но здесь был явно не тот случай.


На планетах, совсем недавно попавших под пяту Империи — таких, как тот же Халлион, — еще можно было ожидать народного волнения. Но Бостирда была частью Империи уже более сотни лет. Ее жители считались полноценными гражданами и пользовались теми же правами и привилегиями, что и обитатели Дромунд-Кааса.


Люди могли сколь угодно долго распространять свою сепаратистскую пропаганду, возмущаясь дискриминацией их вида, но Скордж отлично знал, что эти претензии беспочвенны. Самый первый темный джедай, который тысячелетия назад обучил ситов искусствам Силы, был человеком. И хотя их родословная давным-давно смешалась с генеалогическим древом ситской аристократии, люди до сих пор составляли подавляющее большинство населения Империи.


Конечно, среди людей встречались и рабы, но то были лишь немногие, родившиеся в низших слоях общества или павшие на самое дно из-за собственных неудач и слабостей. И они, в отличие от других низших существ, не были жертвами гонений и дискриминаций. Не существовало никаких законов, ограничивающих их свободу или запрещающих занимать ту или иную должность.


Люди могли далеко продвинуться на военной службе, а на некоторых планетах власть и вовсе принадлежала богатым и влиятельным человеческим семьям. Император назначал людей на руководящие должности в Темном Совете. Из двенадцати нынешних членов Совета пятеро были людьми, в том числе и Дарт Зидрикс — советник с наибольшим опытом.


У людей не было ни права, ни причины жаловаться на свое положение в Империи. Эти сепаратисты были предателями, неблагодарным отродьем.


— Почему они напали на вас? — вслух спросил Скордж. — Почему не на Императора?


— Императора слишком надежно охраняют, — ответила Найрисс. — Поскольку атаковать его — затея безнадежная, они выбрали другую подходящую цель — одного из старейших членов Темного Совета. И они не тронут Дарта Зидрикса, — прибавила она. — Он человек. Скорее всего, они считают его своим.


— Что насчет Дарта Игрола? — поинтересовался Скордж. — Он сит, и служит в Совете дольше, чем все остальные — не считая Зидрикса.


— Игрол проживает на Дромунд-Фелсе. Убийство сита на Дромунд-Каасе — в столице Империи — для них более почетно. — Найрисс помолчала. — Они также могли выбрать меня из-за нашей с Дартом Зидриксом взаимной неприязни, которая существует с самого моего вступления в Совет. Будучи одним из самых могущественных членов Совета, он уже тогда чувствовал мой потенциал и боялся его. Он десятилетиями строил против меня козни, но я каждый раз выпутывалась, мало-помалу наращивая власть и обзаводясь полезными связями, тогда как он, напротив, терял позиции.


Найрисс не сообщила Скорджу ничего нового. Всем было известно, что члены Темного Совета, как правило, видят друг в друге опасных конкурентов и ведут тайные противостояния за кулисами государственной политики. Скордж подозревал, что Император лишь потакает подобного рода конкуренции, поскольку перессорившиеся члены Совета не станут объединяться против него самого.


Однако, что бы ни говорила Найрисс, ее соперничество с Дартом Зидриксом едва ли можно было назвать односторонним. Они оба испытывали взлеты и падения, но ни одни из них не сумел добиться достаточного перевеса, чтобы окончательно и бесповоротно избавиться от второго.


Скордж решил, что упоминать об этом будет слегка опрометчивым шагом.


— Вероятно, сепаратисты считают нашу с Зидриксом вражду доказательством того, что я ненавижу весь род людской. Это, разумеется, не так, однако хорошо сфабрикованная ложь часто работает эффективней всякой правды.


Она рассуждала вполне логично, но причины действий сепаратистов уже не имели значения. Они покушались на жизнь члена Темного Совета. Им не придется ждать пощады.


— Я найду и выпотрошу предателей, — провозгласил Скордж.


— Их уже нашли. Сечел использовал добытую на «Юксиол» информацию, чтобы вычислить местонахождение сепаратистской базы в горах Бостирды. Если они уже прознали об уничтожении завода, у них могут возникнуть подозрения. Потому нам стоит поторопиться и не позволить им перебраться на другую базу. Мои люди отправляются на Бостирду сегодня же. Ты будешь их сопровождать.


— Вы снова посылаете со мной Сечела?


Найрисс кивнула:


— Террористы могут держать связь с другими ячейками. Сечел взломает их записи и выяснит, кто их сообщники. Я также даю тебе в помощь Мертога и его солдат. Сечел будет твоим скальпелем, а солдаты — кувалдой.


Скордж предпочел бы обойтись без Сечела, по крайней мере до тех пор, пока не подтвердятся или развеются его подозрения.


Он быстро обдумал, не нужно ли поделиться своими опасениями с Найрисс, но все же решил придерживаться первоначального плана и оставить свое мнение при себе. Ситу придется не спускать с Сечела глаз и остерегаться новых ловушек. Ему еще представится шанс разобраться с советником после того, как сепаратисты буду разбиты, а сам воин докажет Дарт Найрисс свою полезность.


— Человеческая мразь будет уничтожена, госпожа, — пообещал Скордж, низко поклонившись. — Я не подведу.


Глава 7



Во второй раз за последний месяц Реван оказался за столом в тесном закутке «Логова торговца», в компании отбросов корускантского общества.


— Ты что, не мог просто вызвать меня по голокомму? — спросил он Кандеруса, присаживаясь на стул.


Т3 послушно проехал под столом, устраиваясь в ногах у двоих друзей, подальше от норовящих споткнуться об него официанток.


— Я хочу поговорить с глазу на глаз, — ответил мандалорец.


— Звучит зловеще.


Т3 пискнул, соглашаясь.


— Ты все еще видишь те кошмары? — спросил Кандерус.


— Иногда. Я справляюсь.


Сны теперь мучили его лишь два или три раза в неделю, а не каждую ночь, как раньше. Реван не мог с точностью сказать, что было тому причиной: его бессознательно усилившийся контроль над угнетенной памятью или то, что он попытался изучить свои видения. Каким бы ни было объяснение, за последнюю неделю ему наконец удалось урвать несколько ночей спокойного сна. Этого было мало, чтобы избавиться от кругов под глазами, но все же Реван уже не чувствовал себя таким вымотанным.


— Рассказывай, что ты выяснил, — попросил он.


— Я не нашел ничего о планете бурь и вечной ночи. Но я все равно раскопал нечто интересное.


Т3 у ног Ревана дважды бибикнул. Даже астродроиду было понятно, что Кандерус не решается заговорить.


— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я куплю у тебя эту информацию, — пошутил Реван. — Я сегодня не при кредитках.


Кандерус неловко заерзал на месте, затем подался вперед и тихо зашептал:


— Я, скорее всего, не должен тебе об этом рассказывать. Ты как-никак джедай — но я думаю, ты имеешь право знать правду.


— Если тебя волнует, не побегу ли я в Совет выбалтывать твой секрет, — будь спокоен, не побегу.


— Не только в них дело. Сенату тоже знать не стоит.


— Что бы ты ни выяснил, это явно не лучшие новости, — заметил Реван.


— Зависит от точки зрения.


Здоровяк снова откинулся на стуле и глубоко вдохнул. Реван молчал, позволяя другу собраться с мыслями.


— Я связался кое с кем из своих, как ты и просил, — заговорил Кандерус. — Я разузнал, что десятки самых сильных вождей собирают свои кланы на Реккиаде.


Реван знал, о какой планете говорит мандалорец. Расположенный в системе с аналогичным названием во Внешнем Кольце, Реккиад был необитаем и покрыт льдами.


— Они готовят новое вторжение, — предположил он, посчитав это главной причиной, почему Кандерус хочет скрыть информацию от Совета и Республики.


— Нет, не готовят, — заверил его Кандерус. — По крайней мере, пока не готовят. Они ищут маску Мандалора. И думают, что ты спрятал ее на Реккиаде.


В голове у Ревана стремительной вспышкой мелькнуло воспоминание: они с Малаком стоят на вершине ледника в завихрениях метели. Образ растворился в подсознании быстрее, чем Реван успел за него ухватиться, но все же этого краткого мига хватило, чтобы подтвердить правоту Кандеруса.


— Они правы, — пробормотал Реван.


Кандерус хранил молчание, видимо, ожидая, что его друг продолжит говорить. Но Ревану нечего было добавить. Память не желала возвращаться.


— Ты знаешь, что значит эта маска для моего народа, — произнес Кандерус. — Без нее мы — бродяги, бесцельно скитающиеся по Галактике. Вернув маску, мы вернем былую славу и силу мандалорцев.


Ревану все это было прекрасно известно. И он неспроста спрятал маску, после того как убил Мандалора Наивысшего, тем самым окончательно деморализовав поверженного противника. Он надеялся, что у мандалорцев уйдут целые поколения, чтобы прийти в себя после утраты своего священного символа. Без маски воинственно настроенные кланы передрались за власть между собой и думать позабыли о том, чтобы нападать на республиканские планеты. Но если маску вернуть…


— Тот, кто вернет ее, будет провозглашен новым вождем кланов, — продолжил Кандерус. — Народ обретет нового Мандалора и последует за ним туда, куда он велит.


Реван сознавал, что Кандерус делится с ним этими сведениями лишь потому, что безоговорочно доверяет. Они слишком многое пережили вместе, чтобы иметь друг от друга секреты. И он также хорошо понимал, почему друг говорит об этом с такой неохотой. Кандерус был мандалорцем и тревожился за судьбу своего народа.


Раны, нанесенные Мандалорской войной, были еще свежи в памяти джедаев и Республики. Возникший на горизонте призрак мандалорской армии, воспрянувшей под началом могущественного лидера, не останется незамеченным. Даже если джедаи снова останутся в стороне, Сенат непременно пошлет флот, чтобы уничтожить потенциальную угрозу до того, как она станет реальной.


Ослабленные и дезорганизованные мандалорцы вряд ли окажут серьезное сопротивление. После их неминуемого краха Сенат, с большой долей вероятности, заставит выжившие кланы разоружиться и отказаться от своих традиций и воинских устоев. Если Республика проведает о том, что происходит, мандалорцы, какими их знал Кандерус, исчезнут навсегда.


— И ты считаешь, что мандалорцы нападут на Республику снова, как только маска будет найдена? — спросил Реван.


— Зависит от того, кто ее найдет, — признался Кандерус. — Вожди некоторых кланов спят и видят, как бы отомстить за наши неудачи. Другие могут попытаться возродить нашу культуру. Мы были великими воинами и до того, как пошли войной на Республику. Не исключено, что нам удастся вернуть себе доброе имя, не нарушая подписанных мирных договоров.


«Договоров, которые навязал вам я», — подумал Реван.


Существовала некоторая ирония в том, что Кандерус поведал все это главному виновнику поражения мандалорцев. Почти десятилетие назад Реван был одним из немногих, кто желал поставить на место кланы захватчиков. Но теперь он был не тот, что прежде. Джедай больше не цеплялся за стереотипы о плохом и хорошем, добре и зле. Он как никто другой осознавал, что свет и тьма образуют сложное и запутанное переплетение. И на подсознательном уровне понимал, что все это каким-то образом связано с его снами о темной планете, охваченной бурями.


Мандалорцы могли представлять вполне реальную угрозу, однако видения убеждали Ревана в существовании чего-то более опасного, что пока находится за пределами его понимания. Судьба всей Галактики могла зависеть от того, что скрыто в его памяти и что пытается прорваться на волю из ловушки его собственного разума. Послав республиканский флот разделаться с кланами, он ничуть не приблизится к разгадке своей тайны.


— Ни Совет, ни Сенат ничего не узнают, — заверил Реван своего друга. — Но тот, кто найдет маску Мандалора, определит судьбу твоего народа на ближайшее тысячелетие. Я полагаю, нам не помешает при этом присутствовать.


Широкая улыбка расплылась по грубому, покрытому шрамами лицу Кандеруса. Он потянулся через стол и хлопнул Ревана по плечу:


— Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Пора собрать всю старую банду для нового приключения.


— Не всю, — поправил его Реван. — Джухани и Джоли — джедаи и отвечают перед Советом. Они могут счесть своим долгом доложить о происходящем.


— Ну, я не слишком буду возражать, если котяра и старичок останутся дома.


— Я также не хочу впутывать Миссию и Заалбара, — продолжал Реван. — Они целый год вкалывали, чтобы открыть свое дело по экспорту-импорту. Я не могу просить их все бросить.


— Они бросят, если ты попросишь, — заметил Кандерус. — Даже раздумывать не станут.


— И именно поэтому лучше не стоит этого делать. У Миссии и так жизнь была не курорт, и теперь, когда наконец все наладилось, я не имею права все испортить.


— Ладно, тви’леку вычеркиваем. Но Заалбар? Этот вуки сможет о себе позаботиться, даже если жизнь к нему задом повернется.


— Миссия и Большой Зи — команда. Не нам их разлучать.


Кандерус закатил глаза:


— Кажется, у нас намечается нехватка кадров.


Т3 встревожено чирикнул, и Реван успокаивающе похлопал его по корпусу.


— Не бойся, приятель. Ты слишком ценен, чтобы тебя оставлять.


Астродроид снова засвистел.


— Дело говоришь, — согласился Реван. — НК бывает немного вспыльчив. Очень уж любит устраивать кровопускания по поводу и без.


— Ты же понимаешь, что мы летим на планету, полную мандалорцев? — напомнил ему Кандерус. — Скорее всего, там без кровопускания не обойтись.


— Я надеюсь, что хотя бы с несколькими кланами получится договориться, — объяснил Реван. — Если мы возьмем с собой дроида-убийцу с маниакальными наклонностями, нам вряд ли дадут шанс объяснить, что мы пришли с миром.


— У нас по-прежнему недостаток в кадрах, — повторил Кандерус. — Что насчет той девчонки-джедая, которая помогала тебе на войне? Той, которую теперь кличут Изгнанницей.


— Митра, — сказал Реван.


— Я слышал, у нее были терки с Советом.


— Я не знаю, где она теперь.


— Может, имеет смысл ее разыскать, — настаивал Кандерус. — Она неплохо показала себя в бою.


Реван не знал, как много Кандерусу известно о Малакоре-5 и генераторе гравитационной тени. Отчет о сражении был запечатан в архивах Храма; мандалорец мог попросту не знать, что именно Митра заманила в смертельную западню стольких его сородичей. Но был возможен и другой вариант: мандалорец был прекрасно обо всем осведомлен и оттого лишь еще больше уважал Митру за жестокое, но тактически блестящее решение — пожертвовать тысячами своих бойцов ради полной победы над врагом. В любом случае, Ревану не хотелось вдаваться в печальное повествование о том, как Митра порвала связь с Силой и была изгнана.


— Может, она и не в ладах с Советом, но она остается джедаем, — солгал он, стараясь не обращать внимания на кольнувшее его чувство вины за судьбу Митры.


— Ну а кто тогда остается? Ты, я и это недоделанное ведро с болтами?


Кандерус отвесил Т3 шутливого пинка своим тяжелым ботинком. Астромех в ответ сердито бибикнул.


— Не забывай о Бастиле, — прибавил Реван.


— Я думал, ты не хочешь втягивать в дело джедаев.


— Она моя жена, — сказал Реван. — Я ее не оставлю.


— Ладно, дело твое. — Кандерус примирительно вскинул руки. — Пускай летит с нами. Но неужели ты всерьез надеешься убедить ее, что отправиться во Внешнее Кольцо и там рыскать по замерзшим пустошам Реккиада — хорошая затея?


— Ну, — Реван пожал плечами, — в конце концов, мы еще никуда не летали на медовый месяц.



* * *

Когда он вернулся, Бастила ждала его в гостиной, коротая время за просмотром головидео. Реван гадал, сколько она уже так сидит.


Он не сообщил ей, куда направляется, и ни разу не упомянул о том, что посылал Кандеруса к мандалорцам на разведку, — он просто не видел смысла волновать жену, если она все равно не может ничем помочь делу. Теперь же, когда у Ревана появился план действий, ему не терпелось поделиться им с возлюбленной. Просто нужно было сделать это как можно аккуратнее.


— Прости, — начал он, нагнувшись, чтобы поцеловать Бастилу. — Я не рассчитывал, что вернусь так поздно. Тебе надо было ложиться, не дожидаясь меня.


— Ничего, — ответила она, поймав Ревана за руку и потянув к себе на диван. — Мне все равно не спится.


По-прежнему не выпуская его руки, Бастила повернулась к нему лицом и проговорила:


— Мне нужно кое-что тебе сказать.


— Мне тоже. Важные новости.


— Держу пари, мои важнее, — ответила она с едва заметной улыбкой на устах.


— Ты проиграешь пари, — предостерег ее Реван.


— Я беременна.


На несколько долгих секунд Реван лишился дара речи. Когда он наконец обрел голос, все, что он сумел из себя выдавить, было:


— Ладно. Ты выиграла.



* * *

У Ревана не укладывалось в голове, как он мог проглядеть, что Бастила ждет ребенка. Хотя срок беременности был еще слишком мал, чтобы появились видимые внешние изменения, трудно было не заметить очевидного. В тот же миг, когда Бастила поделилась с ним радостной новостью, Реван отчетливо ощутил через Силу растущую в ее чреве новую жизнь.


— Наверное, я старею. Теряю хватку, — сказал он, нежно прикасаясь к еще пока плоскому животу жены.


— Твои мысли были заняты другим, — напомнила ему Бастила. — И ты недосыпаешь.


Еще было слишком рано говорить о поле ребенка, но для Ревана не имело значения, мальчик это или девочка. У них с Бастилой будет ребенок — и значит, сегодня самый счастливый день в его жизни. Если бы не одна маленькая загвоздка…


— А теперь расскажи, почему мои новости — так не вовремя, — прошептала Бастила, словно прочитав его мысли.


Немного оправившись от радостного потрясения, Реван поведал Бастиле о своей встрече с Кандерусом.


— Я должен лететь, — тихо закончил он. — Это единственный способ узнать, что значат мои видения.


— А что, если ты так и не узнаешь? — возразила Бастила. — Твои кошмары и так мало-помалу уходят. Может, они сами исчезнут через пару месяцев.


— Может быть, — неохотно согласился он. — Но я не думаю, что все так просто — что это старые воспоминания рвутся наружу, и ничего более. Это предупреждение. Даже если кошмары прекратятся, то, что они знаменуют, никуда не исчезнет.


— Разве ты недостаточно сделал? — спросила Бастила, чуть повысив голос. — Ты спас Республику от мандалорцев. Ты избавил ее от Малака. Взамен тебе прочистили мозги, и ты угодил в немилость к Ордену.


Она отодвинулась от Ревана, все больше распаляясь:


— Ты им ничего больше не должен. Ты сполна заплатил за свои ошибки. Ты многое принес в жертву. Ты заслужил право прожить оставшуюся жизнь в мире и покое!


— Если этого не сделаю я, то больше некому, — ответил он, качая головой.


— И что? Никто ничего не делает. Уж не знаю, какое зло притаилось в Неизведанных Регионах, но могут пройти десятилетия, прежде чем оно явится на свет. К тому времени мы оба поседеем и состаримся. Мы можем прожить абсолютно счастливую жизнь. И ты намерен рискнуть всем, что у нас есть?


Соблазн послушаться ее был слишком велик. И очень просто было притвориться, что ничего не происходит, и жить в блаженном неведении, как и триллионы существ по всей Галактике. Но в словах Бастилы было кое-что, с чем Реван не мог согласиться.


— Я делаю это не для Республики, — объяснил он. — И не для тебя. И даже не для самого себя… Но для нашего ребенка. И для наших внуков. Мы с тобой можем и не дожить до грядущих ужасов, но они доживут. — Реван крепко обнял ее. — Ради них мы должны защитить Республику. Нам придется рискнуть собственным счастьем, чтобы они обрели его вместо нас.


Бастила ничего не ответила, лишь приникла к нему, положив голову на плечо. Реван знал, что она думает о том же самом.


— Когда вылетаем? — спросила она после долгой паузы.


— Ты не полетишь со мной, — мягко возразил Реван. — Вдруг я что-то найду на Реккиаде? Какую-то подсказку из прошлого? Что, если она заведет меня в глубины Внешнего Кольца? Или даже в Неизведанные Регионы? Путешествие может затянуться на месяцы, а то и дольше. Ты хочешь родить ребенка где-нибудь в необитаемом мирке на самых задворках Галактики? И что нам делать тогда? Как нам заботиться о младенце в этих условиях? Я не стану так рисковать жизнью малыша. И ты, я уверен, не станешь.


Бастила нежно приложила два пальца к его губам:


— Если я скажу, что ты прав, — прошептала она, — ты, наконец, заткнешься?


Он молча кивнул.


— Потому что я знаю пару способов провести последнюю ночь перед твоим отлетом куда более толково, чем заниматься пустой болтовней.


Реван даже не собирался с ней спорить.



* * *

Бастила захотела проводить Ревана и Т3 до космопорта. Кандерус уже был там, загружая в «Черный ястреб» припасы.


«Ястреб» верно служил Ревану во время его охоты за Дартом Малаком. Сменивший многих владельцев — контрабандистов и пиратов — этот корабль был одним из самых быстрых в Галактике. На нем было достаточно места, чтобы с комфортом разместить по меньшей мере восемь членов экипажа — с грузом и провизией — но если потребуется, с кораблем мог управиться и один-единственный пилот.


Официально «Черный ястреб» все еще принадлежал Давику Кангу, преступному боссу с планеты Тарис. Но Давик уже не придет предъявлять права на собственность: он был давно мертв, а его тело осталось под руинами Тариса, после того как Малак разбомбил планету-город с орбиты.


— Поосторожнее там, — попросила Бастила.


— Я всегда осторожен, — ответил ее муж с улыбкой, смахнув слезу в уголке глаза.


Им не нужны были другие слова — по-настоящему они попрощались наедине, накануне ночью. Годы джедайских тренировок приучили Бастилу воздерживаться от публичного проявления эмоций, но все же она встала на цыпочки и поцеловала Ревана — долгим, страстным поцелуем. А потом быстро отвернулась и покинула космопорт.


Кандерус недоуменно вздернул бровь, но тактично не стал интересоваться, почему Бастила не летит с ними.


Они закончили предполетную подготовку корабля в гробовом молчании. Двадцать минут спустя «Черный ястреб» взмыл к небесам.


Глава 8



Оранжевое солнце Бостирды быстро садилось.


Скордж, затаившись в тени тесной улочки посреди пакгаузов на окраине Джерунги, столицы планеты, смотрел, как оно исчезает за горизонтом. Как только стало темно, светочувствительные уличные фонари зажглись, залив район бледно-желтым сиянием.


Скорджу хватало неяркого искусственного освещения, чтобы ясно видеть двухэтажное здание напротив. Снаружи ничего не говорило о том, что строение служит пристанищем сепаратистам: на крыше не было автоматических пушек, периметр не патрулировали охранники, а створки ворот погрузочного ангара были из обычной, а не усиленной дюрастали, как у взрывостойких дверей. Окна были затемнены, а несколько камер службы безопасности крутились в разные стороны, наблюдая за улицей, но в этом районе и то, и другое считалось нормой.


Сепаратисты не стали возводить крепость, которая могла бы привлечь нежелательное внимание, а положились на безликость архитектуры и полную секретность. Они наверняка не были готовы к той ярости, которая скоро обрушится на их головы.


Комлинк сита издал тихий звук, и из динамика донесся шепот Мертога:


— Ударная группа готова.


— Ждите моего сигнала, — ответил Скордж. — Мне нужно время, чтобы убрать камеры.


— Внутри могут быть дроиды, — встрял в разговор Сечел. — Пускай лучше первой войдет группа Мертога — чтобы путь расчистить?


Скордж стиснул зубы. Неужели Сечел понял, как сложно ему было противостоять дроидам на заводе «Юксиол»? Что, если советник Дарт Найрисс хотел намекнуть, что знает его тайны, его слабые места?


С другой стороны, Сечел мог просто пошутить над тем, что произошло на их последнем задании. В таком случае параноидальная реакция Скорджа означала, что скользкий маленький подхалим добился своей цели и вконец вывел его из равновесия.


Ни одно, ни другое объяснение не нравились повелителю ситов — он до сих пор подозревал, что во время прошлой вылазки Сечел сознательно оставил его на съедение дроидам.


— Следуйте плану, — огрызнулся Скордж. — Вы оба не двигаетесь с места, пока я не дам добро. Нельзя допустить, чтобы любимый советник госпожи поймал шальной выстрел из бластера. Грязной работой займусь я и ваша боевая группа.


— Ладно, — согласился Мертог.


Запретить Мертогу лезть в драку было не совсем верно тактически, но дело того стоило: ведь тогда и Сечел останется в стороне от схватки. Скорджу очень не хотелось, чтобы кто-то заглядывал через плечо, когда он будет сражаться с сепаратистами. Да и сам Мертог будет на безопасном расстоянии на тот случай, если он — пособник Сечела.


— Я подам сигнал, как только выколю им глаза, — сказал Скордж, поднимаясь.


Благоразумно оставаясь в тени, повелитель ситов пересек улицу, подкрался к зданию, стоявшему по соседству с прибежищем сепаратистов, и тихонько обогнул его. Позади обнаружилась пожарная лестница, ведущая на самый верх, — по ней воин и взобрался на плоскую кровлю. Оттуда открывался вид на крышу здания сепаратистов. Зазор между домами был немаленький — почти десять метров. Примерившись, Скордж отошел назад на десяток шагов, разбежался и прыгнул через край.


Приземляясь, он согнул колени, сделал кувырок вперед и тут же вскочил на ноги — со световым мечом наизготовку. На крыше были установлены четыре камеры — по одной на каждом углу здания. Он потянулся Силой и стремительно выдрал их одну за другой, скинув с постаментов вниз на мостовую.


— Цель ослепла. Пошли, — сказал он в комлинк.


Внизу, на улице, солдаты Мертога небольшими группами устремились к зданию. Скордж подождал, пока они выпустят первую партию светошумовых гранат, займут позиции у входа и начнут подавлять противника огнем. Изнутри донеслись выстрелы из бластерных карабинов — сепаратисты отстреливались.


Двигаясь быстро, но без спешки, Скордж подошел к люку в середине крыши. Парой секунд позже люк распахнулся и наружу полезли два сепаратиста — снайперы, спешившие занять позиции на крыше, чтобы обстреливать нападающих внизу.


Первого Скордж просто разрубил мечом, второго схватил за шиворот и сбил с ног. Юноша был безумно напуган: его сковал такой ужас, что он даже не попытался взяться за оружие.


Повелитель ситов черпал силы из его страха, наслаждался им. Пламя темной стороны захлестнуло его изнутри. Без труда волоча за собой снайпера, Скордж в три шага преодолел расстояние до края крыши и швырнул молодчика вниз. Испуганный крик снайпера оборвался, когда тело ударилось о землю.


Сит повернулся и побежал обратно к открытому люку. Из него были слышны исступленные крики и бластерная пальба. Мгновение спустя все здание сотряс взрыв, и на несколько секунд повисла тишина. И снова послышались выстрелы и крики: группа Мертога прорвалась внутрь.


Прыгнув в люк, Скордж очутился на верхнем этаже пакгауза. Здесь не было внутренних перегородок — весь этаж состоял из одного громадного зала. В дальнем углу была лестница, ведущая вниз. Вдоль стены лежали матрацы, но в первую очередь помещение служило складом: повсюду валялись коробки, ящики, а также разномастные доспехи, оружие и другое снаряжение. Рядом с матрацами находился компьютерный терминал с четырьмя пустыми экранами, которые еще совсем недавно транслировали записи с камер наблюдения на крыше.


Скордж отметил все это без единой мысли в голове: он целиком сосредоточился на двух десятках человек, которые пытались наспех снарядиться для боя внизу. К их беде, им не суждено было туда спуститься.


Словно красное цунами, Скордж обрушился на них, рубя направо и налево, отсекая конечности и снося головы. Неистовые импульсы Силы приподнимали его жертв и швыряли оземь, словно тряпичных кукол, ломая кости и круша черепа.


Сепаратисты не оказали практически никакого сопротивления. Они были застигнуты врасплох, не ожидали нападения с крыши. Они были не солдатами, а обычными людьми, которые, примкнув к организации, прошли только начальный курс боевой подготовки. Внезапный жестокий натиск Скорджа и устроенная им кровавая бойня привели их в смятение. Он наслаждался их первобытным страхом. Некоторых он просто убил, других смертельно ранил и оставил корчиться на полу, чтобы их жизнь продлилась еще на тридцать-сорок мучительных секунд и пронзительные вопли насытили его жажду крови.


Объедини сепаратисты свои усилия для четкого и организованного отпора, они могли бы противостоять ему. Но они попросту бросились врассыпную, спасаясь бегством. Скордж упивался их страхом и растерянностью, ощущая, как растет мощь темной стороны. Он накапливал ее и перенаправлял: волны темной энергии прокатывались по залу, создавая еще большую панику.


Когда же две женщины справились с приступом страха и взялись за оружие, он в мгновение ока оказался рядом и зарубил их несколькими беглыми взмахами меча. Все остальные обратились в бегство. Кое-кто устремился вниз — Скордж не стал за ними гнаться: им не уйти от солдат Мертога. Другие попытались спрятаться за коробками и ящиками. Но Скорджу необязательно было видеть их, чтобы понять, где они. Он ощущал их в Силе, чувствовал, как они тихо плачут и дрожат, цепенея от ужаса. Он прикончил их одного за другим, тяжело дыша не от усталости, а от восторга.


Все заняло несколько минут. И только тогда, стоя в одиночестве над телами, Скордж заметил, что звуки боя внизу стихли.


Он быстро пересек зал и спустился вниз по лестнице. Нижний этаж был похож на верхний: не считая нескольких кабинетов вдоль восточной стены, комнат не было, а пол был уставлен ящиками и завален контейнерами с провиантом. Повсюду валялись тела. Большинство убитых были сепаратистами, но Скордж заметил три-четыре трупа, одетые в цвета дома Найрисс. Солдаты Мертога методично осматривали тела в поисках выживших, которых можно было допросить.


Скордж покачал головой — они впустую тратили время. Любая сепаратистская организация больше всего боялась предательства изнутри. Лишь двое-трое руководителей могли знать что-то существенное, но они никогда не сдались бы в плен.


Убедившись, что здание зачищено, он погасил световой меч, прикрепил его к поясу и включил комлинк на запястье.


— Мертог, все в порядке. Веди сюда Сечела.


— Мы уже внутри, — ответил ему голос Мертога. — Я нашел их командный пункт в одном из кабинетов в глубине здания.


Скордж стиснул зубы, чтобы не заорать от злости. Он дал точные указания, а Мертог и Сечел намеренно их нарушили.


Решительными, широкими шагами Скордж направился в командный пункт. Пока он шел, гнев уступил место подозрительности. Должна быть причина, по которой они не повиновались. Либо они просто наплевали на его полномочия, либо происходит что-то куда более серьезное. Уж не заманивают ли они его в ловушку?


Найдя нужный кабинет, он увидел, что Сечел и Мертог обступили терминал связи. К его удивлению, никого из ударной группы Мертога поблизости не было. Скордж осторожно направился к ним, проверяя с помощью Силы, не угрожает ли ему опасность.


Никто не обернулся: оба приближенных Найрисс были целиком поглощены терминалом.


— А есть еще? — спрашивал Мертог.


— Возможно, но я не могу найти, — отвечал Сечел. — Можно попробо…


— Я отдал прямой приказ! — рявкнул Скордж, зайдя к ним со спины.


Мертог и Сечел обернулись. Губы первого были плотно сжаты, и он побледнел. Второго же слова Скорджа больше повеселили, чем напугали.


— Когда вы ушли, я понял, что в вашем плане есть упущение, — сказал он, заискивающе улыбаясь. — Если у сепаратистов были порочащие их сведения, они наверняка попытались бы стереть их, чтобы нам ничего не досталось. Я сказал Мертогу, что могу спасти часть информации, если он проведет меня внутрь. Чем дольше бы мы ждали, тем меньше шансов было бы обнаружить хоть что-нибудь толковое.


Скордж молча прожигал Сечела взглядом.


— Мы бы сообщили вам, но вы уже приступили к заданию. Не хотелось вас отвлекать.


— Вы держите меня за дурака? — тихим голосом спросил Скордж, небрежно кладя руку на рукоять меча.


Улыбка на лице Сечела исчезла, а в глазах мелькнул страх.


— Обычно я выполняю приказы, — вмешался Мертог, пытаясь разрядить обстановку, — но в этом случае Сечел был прав. Когда сепаратисты поняли, что им не победить, они запустили программу очистки данных на компьютерах. Если бы мы ждали сигнала, потеряли бы все.


Скордж убрал руку с меча. Было не время предъявлять претензии. Но он обязательно припомнит это Сечелу, когда наконец представится возможность поговорить с ним наедине.


— И что ты нашел?


— Входящее сообщение, полученное совсем недавно, — ответил Сечел, нажимая кнопку на терминале.


Призрачное голубое объемное изображение возникло из небытия и повисло в нескольких сантиметрах над голокоммом. Замершая фигура была чуть меньше метра высотой и превосходно передавала внешность оригинала.


— Дарт Зидрикс! — ахнул Скордж.


— Большая часть сообщения уже стерта, — пояснил Сечел, — но я смог сохранить вот это.


Он ударил по другой кнопке, и сообщение заиграло. Запись, без сомнения, была испорчена: изображение то и дело скакало, а звук искажали помехи, из-за которых нельзя было разобрать большую часть сказанного.


— …последняя неудавшаяся попытка… — говорил Зидрикс слабым, надтреснутым голосом. — Найрисс опасна, и ей нельзя… в тайне, кому вы служите… остановить Императора… положить конец безумию…


— Можно ли найти что-то еще? — спросил Скордж.


— Можно, но не тут, — ответил Сечел. — Дайте мне время и соответствующее оборудование — я много чего раскопаю.


— Прикажи отряду забрать все терминалы и информационные накопители, какие найдутся, — распорядился Скордж, повернувшись к Мертогу. — Найрисс будет недовольна, если мы забудем что-то ценное.


Сечел промолчал, но усмешка на его лице была красноречивей всяких слов.



* * *

Когда вся троица вернулась в замок, у входа их приветствовала личная рабыня Найрисс.


— Госпожа получила ваше сообщение, — сказала она Скорджу. — Она желает немедленно поговорить с вами.


— Начинай работать с данными, как только солдаты Мертога выгрузят оборудование, — приказал воин Сечелу.


— Простите меня, господин. — Голос юной тви’леки дрожал. — Дарт Найрисс хочет видеть вас троих.


Скордж перевел взгляд с тви’леки на Сечела и Мертога, как бы спрашивая взглядом, известна ли им причина. Они только пожали плечами.


— Пойдем, — сказал Скордж, отрывисто кивнув.


Тви’лека повела их знакомыми коридорами к личным покоям Дарт Найрисс. Как и всегда, она один раз постучала в дверь и стала ждать ответа.


— Войдите, — крикнула Найрисс.


Рабыня открыла дверь и шмыгнула в сторону, давая Скорджу, Мертогу и Сечелу возможность протиснуться в маленькую комнату, где Найрисс расположилась за своим компьютерным терминалом. Казалось, она так и сидела здесь все то время, что Скордж отсутствовал. Найрисс легким щелчком выключила терминал, развернулась в кресле и поднялась.


— Это правда? — спросила она, даже не потрудившись поприветствовать гостей. — Дарт Зидрикс предал Империю?


— Мы нашли на базе его послание, — рассказал Сечел. — Несомненно, сепаратисты на него работали.


Несмотря на неопровержимую улику, Скордж не был убежден до конца. Зидрикс был человеком, и этот факт не слишком устраивал некоторые высокопоставленные семейства чистокровных ситов. Но предрассудки предрассудками, а его карьерные достижения стоило уважать.


Дарт Зидрикс дольше всех прослужил в Темном Совете, став его членом на добрый десяток лет раньше Найрисс. Он занял вторую по значимости должность в Империи, и, хотя Скордж понимал его желание устранить Найрисс и других возможных соперников, трудно было представить, что он дерзнет бросить вызов бессмертному, всемогущему Императору.


— В предательстве Зидрикса нет никакого смысла, — заявил он, достаточно уверенный в своей оценке ситуации, чтобы озвучить ее.


— О, в нем полно смысла, — заверила его Найрисс. — Я хорошо знаю Зидрикса. Он состарился и доведен до отчаяния. Он понимает, что положение его шатко. Скоро он станет не нужен Императору. Он самонадеянно думает, что может спастись, заняв императорский трон, и поэтому сговорился с сепаратистами убить меня. Он знает, что мы, члены Темного Совета, воспротивимся его попытке захватить власть. Он хочет заменить нас новичками — слабыми и неопытными, думая, что сможет манипулировать ими и установить контроль над всем Советом. Он верит, что они пойдут за ним, когда он наконец выступит против Императора.


Ее объяснение звучало логично. Он не понаслышке знал про то, как облеченные властью приходят в отчаяние, когда их положению что-то угрожает.


— Дарт Зидрикс скоро проведает о событиях на Бостирде, — продолжила Найрисс. — Мы должны действовать быстро.


— Удивительно, что Император поручил уладить это дело вам, — заметил Скордж. — Я ожидал, что он прикажет имперской страже арестовать Зидрикса.


— Император ничего не знает, — бросила Найрисс.


— Но Дарт Зидрикс вступил в союз с сепаратистами, — твердо сказал Скордж. — Он предал Империю! Мы обязаны доложить Императору.


— Не думаю, что так будет лучше, — предупредил Сечел, игнорируя Скорджа и обращаясь к госпоже напрямую. — У нас мало доказательств, а ваше соперничество с Зидриксом — широко известный факт. Если мы выдвинем обвинение, он станет все отрицать. Император вряд ли предпримет что-то без достаточных доказательств. А Зидрикс тем временем заметет следы или скроется.


— Сечел прав, — промолвила Найрисс. — Наше преимущество — внезапность. Зидрикс не знает, что мы уличили его в измене. Если ударим сейчас, мы застигнем его врасплох.


Было очевидно, что она уже приняла решение, и Скордж находил ее рассуждения здравыми. Но ему все равно не нравилось, что они держат свои открытия в тайне от Императора.


— Взять его крепость будет нелегко, — предостерег Мертог. — У нас не хватит солдат, чтобы подавить его числом, и я не хочу брать на такую работу наемников. Слишком велик риск, что один из них выдаст нас Зидриксу.


— Что, если просто заказать его? — предложил Сечел. — Поступите с ним так, как он хотел поступить с вами.


— Нам понадобится особенно искусный и опытный убийца, — промолвила Найрисс. Она пристально посмотрела на Скорджа: — Что скажешь — сумеешь подобраться к Зидриксу?


Скордж тщательно обдумал все возможности перед тем, как ответить. Первая мысль, что пришла ему на ум, — внедриться в близкое окружение Зидрикса. За несколько недель он изучит привычки намеченной жертвы и всех его слуг, терпеливо дожидаясь случая застать его одного и безоружного. Но Зидрикс не брал к себе на службу ситов: многие из них имели предубеждение против людей. Естественно, член Темного Совета не позволил бы ситу войти в круг своих приближенных, боясь, что однажды тот восстанет против него.


Скордж мог бы найти и другой способ проникнуть туда, но, как ранее отметила Найрисс, нужно действовать быстро. У них нет времени на долгое изучение врага.


— В своей крепости он неуязвим, — высказался он наконец.


— Но его можно оттуда выманить, — вступил в разговор Сечел. — Посылая Зидриксу сообщения, сепаратисты пользовались шифром. Если мне удастся его воспроизвести, я могу послать сообщение с просьбой встретиться в каком-нибудь уединенном месте.


— Засада — хорошая мысль, — согласился Мертог. — Зидрикс не станет привлекать внимание к своей измене. Он возьмет с собой лишь двух-трех самых доверенных приближенных. Возьмем достаточно солдат и сразим его.


— Нет, — отрезала Найрисс, качая своей иссохшей головой. — Зидрикс почувствует их. Тому, кого мы пошлем туда, придется скрыть свое присутствие в Силе, пока капкан не захлопнется.


Было ясно, на кого она намекает, но Скордж все еще мялся:


— Вы просите меня убить члена Темного Совета? Легче сказать, чем сделать.


— Не думала, что ты станешь упорствовать, — удивилась Найрисс. — Он совершил преступление. Он сам навлек на себя кару.


— О нет, вы не так поняли, — ответил Скордж, тщательно подбирая слова. — Предатель-человек заслуживает смерти. Но он — темный повелитель ситов. Как я справлюсь с ним в одиночку?


— Я должен был догадаться, — ухмыльнулся Сечел. — Ты боишься!


— Выходить на неравный бой — не смелость, а глупость, — парировал Скордж.


— По крайней мере, тебе хватает смелости говорить начистоту, — протянула Найрисс.


— У вас и без меня хватает лизоблюдов, — бросил Скордж, прожигая взглядом Сечела.


Лицо Найрисс снова исказила мертвенная ухмылка, от которой Скорджа пробил озноб. Но ему удалось сдержать дрожь.


— Думаю, нам стоит продолжить разговор наедине, — сказала она.


Сечел и Мертог поклонились и без дальнейших прощаний вышли. Скордж порадовался тому, как пристыжены они были внезапным изгнанием из покоев. Найрисс не произнесла ни слова, пока рабыня-тви'лека не закрыла за ними дверь.


— Хорошо, что ты не забываешь об осторожности, — сказала она. — Но ты преуменьшаешь свои способности.


В памяти у Скорджа всплыла резня на базе сепаратистов: он вспомнил, какую энергию и возбуждение чувствовал. Он снова ощутил, как растет его мощь. Его связь с темной стороной была как никогда крепка. Но свежевать неопытных солдат — это одно, а выйти против могущественного сита — совсем другое.


— В отличие от меня, Зидрикс придет не один.


— Зидрикс окружил себя прислужниками темной стороны. Твое дарование позволит тебе насытиться их мощью и обратить ее против них. Чем прочнее твой противник связан с Силой, тем сильнее ты станешь.


— Настолько, чтобы убить члена Темного Совета?


— О, меня тебе убить не удастся, — ответила Найрисс. — Зидрикс же стар и немощен. И он человек, а люди — низшая раса. Десятки лет темная сторона подрывала его здоровье. Он уже не такой, как прежде. Он держится на плаву только хитростью. Его приверженцы беспрекословно повинуются ему лишь потому, что наслышаны о его могуществе и не видят, как старость разъела его плоть и отняла силы.


Найрисс замолкла, ожидая, что скажет Скордж. Тот вовсе не горел желанием отвечать, не обдумав все как следует.


Он верил тому, что Найрисс рассказала о его способностях: он убедился в ее правоте во время последних заданий. Но воин не был готов ей доверять. Если Зидрикс действительно так слаб, как она уверяла, зачем ей Скордж, чтобы устранить его?


Но Скордж действительно желал убить Зидрикса. Не только потому, что был предан Императору — а он твердо верил, что смерть — единственное возможное наказание за измену. Нет, он хотел проверить себя в бою против члена Темного Совета, желал доказать себе и Найрисс, что на что-то годен. Если Дарт Зидрикс падет от его руки, его имя прогремит по всей Империи, его станут бояться. Найрисс будет у него в долгу за то, что он устранил ее соперника, а Император наградит его за то, что наказал предателя.


Конечно, его не возьмут на место Зидрикса в Темный Совет: он был еще слишком молод и недостаточно знаменит. Он еще не заручился необходимой политической поддержкой, не сколотил команду приверженцев и слуг. Но это будет прорыв: о нем будут говорить наверху. И когда в будущем освободится очередное место в Совете — лет через пять, а может, и десять — он станет кандидатом номер один.


— Прикажите Сечелу созвать планерку, — сказал он вслух.


Найрисс вновь расплылась в улыбке, но это уже не ужаснуло Скорджа. Ему пришла в голову мысль: уж не саму ли Найрисс он заменит в Совете, когда придет пора занять достойную его должность?


Глава 9



Реван смотрел на карту Реккиада, мерцающую на навигационном экране «Черного ястреба». На покрытой льдом планете никогда не существовало поселений. Ни единой точки на экране, обозначавшей город или деревню, — только ледяные и снежные пустоши, раскинувшиеся на сотни километров во все стороны.


По словам Кандеруса, где-то на поверхности мандалорцы соорудили временную посадочную полосу. Кланы, собравшиеся на Реккиаде, совместно обслуживали и защищали транспортные средства на летном поле — нейтральной земле, по своей сути. Но за ее пределами каждый клан заявлял права на собственную территорию. И готов был сражаться, защищая эти права.


И Реван, и Кандерус сочли не слишком благоразумным посадить «Черный ястреб» на общественной площадке. Чужаки были у мандалорцев не самыми желанными гостями. Кандерус решил, что будет лучше попытать удачу непосредственно с родным для него кланом Ордо.


Первоначально они собирались сесть в радиусе пешего перехода от лагеря Ордо и явиться туда на своих двоих. Перспектива приземлиться в космопорту не слишком прельщала контрабандистов и негодяев, в разное время владевших «Черным ястребом», и корабль подвергался неоднократным переделкам, благодаря чему мог теперь заходить на посадку даже в условиях, далеких от идеальных. Но Реван подозревал, что прежние владельцы и не помышляли о посещении столь негостеприимной планеты как Реккиад, и уже начинал испытывать сомнения в правильности своих действий.


Штормовой ветер хлестал по обшивке корабля, креня его набок, а вихри снега и льда сужали область действия сенсоров. Чтобы просканировать местность, джедаю пришлось снизиться до высоты всего в несколько сот метров над землей. Одно неверное движение — и их унесет к поверхности навстречу неминуемой гибели.


Позади пилотского кресла раздалась встревоженная трель Т3.


— Позови Кандеруса, — рявкнул Реван, сражаясь с управлением. — Передай, пусть проверит координатную сетку еще раз.


Маленький дроид-астромех развернулся и поспешил на поиски третьего члена их экипажа.


Из-за внезапного порыва ветра корабль резко швырнуло вниз и влево. Ремни безопасности впились в тело Ревана, когда тот врубил двигатели на полную мощность и потянул рычаг управления на себя, успев вывести «Ястреб» из пике за мгновение до удара о землю.


Корабль сбило с курса, и на навигационном экране внезапно возник огромный ледник, возвышавшийся над промерзлой поверхностью планеты.


Реван заложил крутой вираж, чтобы уйти от столкновения с ледяной стеной, но даже молниеносная реакция джедая не смогла полностью обуздать инерцию «Ястреба». Корабль избежал прямого удара, но все же зацепил днищем острую кромку льда.


Толчок отправил «Ястреб» в крутую спираль. Реван дергал рычаг управления из стороны в сторону, стараясь выровнять траекторию полета. Благодаря Силе он предугадывал каждый безумный рывок корабля, отточенными движениями удерживая его на заданном курсе.


Угроза крушения миновала, и Реван наконец смог вывести «Ястреб» на безопасную высоту и включить автопилот. Он откинулся в кресле и шумно выдохнул. Несколько секунд спустя джедай распрямился, поправил ремни безопасности и бросил взгляд на приборную панель.


Мигающая красная аварийная лампа подтвердила его худшие опасения: столкновение с ледником повредило посадочную опору корабля.


Реван пробормотал себе под нос проклятье, и немедля ему вторило куда более крепкое ругательство от Кандеруса, вбежавшего в кабину. Сразу за ним вкатился возмущенно пищащий Т3.


— Ты тут что, в лепешку нас хочешь размазать? — проворчал мандалорец, плюхнувшись в кресло второго пилота. — Я думал, ты способен управиться с этой кучей металлолома.


— А ты вроде говорил, что клан Ордо разбил лагерь на этом обледенелом камне, — бросил Реван в ответ. — И где они, хатт тебя раздери? По координатам, что ты мне дал, ничего нет.


— Может, переехали, — пожав плечами, сказал Кандерус. — Хотя навряд ли слишком далеко. Не при такой погоде. Просканируй поверхность и ты наверняка их найдешь.


— А я чем, по-твоему, занимаюсь? — прошипел Реван сквозь стиснутые зубы. — Но оказывается, это верный способ подружиться с ледником.


Кандерус покосился на аварийную лампу:


— Так вот почему мигает этот красный огонек…


— Мы повредили посадочную опору, когда зацепились за ледник.


— А ты не мог его просто облететь?


Реван закатил глаза.


— Снижайся, поглядим еще раз, — предложил мандалорец после нескольких секунд тишины. — Клан Ордо должен быть где-то рядом.


— Даже если мы их найдем, дальше-то что? Ты серьезно думаешь, что я посажу корабль на сломанное шасси?


— Ну, ты же у нас умный парень, — ответил Кандерус, поудобнее устраиваясь в кресле. — Что-нибудь придумаешь.


В дальнейших пререканиях не было смысла, поэтому Реван замолчал. Но все же перемены, происходящие с Кандерусом, не покидали его мыслей.


Все то время, что они были знакомы, Реван чувствовал в мандалорце какую-то подсознательную напряженность. Кандерус каждую секунду был готов вступить в схватку, словно солдат на территории врага. Он никогда не смог бы прижиться в Республике, потому что был мандалорцем. И Кандерусу это было известно.


Теперь же он изменился. Да, мандалорец был все таким же ворчливым и скупым на слова — но с момента их отлета с Корусканта он заметно расслабился и повеселел. Ему не терпелось вновь оказаться среди своего народа, и мелкие происшествия вроде повреждения посадочной опоры не смогли бы его остановить.


Справедливости ради Реван тоже не собирался прекращать свои поиски. Ставки были слишком высоки, чтобы отступить сейчас. А значит, Кандерус был прав: единственное, что им оставалось, — продолжить поиски лагеря Ордо и надеяться, что им повезет.


Реван опустил «Черный ястреб» ближе к земле, наполовину сбросив скорость. Турбулентность все еще значительно усложняла полет, но, по крайней мере, стало больше возможностей среагировать, если что-то случится.


— Попробуй увеличить разрешение сенсоров, — указал он Т3.


Довольно защебетав, астродроид выдвинул из своей боковой панели маленький зонд и подключился напрямую к системам «Ястреба».


Пока Т3 работал, джедай принялся выполнять стандартные поисковые процедуры, взяв за центр первоначальные координаты лагеря. Направив «Черный ястреб» по расходящейся спирали, он позволил системам корабля сканировать поверхность в поисках признаков разумной жизни. Вдруг Т3 взволнованно заверещал. Кандерус склонился над экраном.


— Кажется, у твоего дроида проржавели мозги, — сказал он. — Я ничего не вижу.


Реван не сомневался в способностях маленького помощника.


— Можешь приблизить картинку? — обратился он к Т3.


Тот ответил низким свистом, и секунду спустя на экране появилось тепловое изображение, искаженное помехами. Деталей было не разглядеть, но небольшое скопление палаток и временных убежищ на подветренной стороне заснеженного холма было вполне различимо.


— Возможно, и они, — признал Кандерус. Протянув массивную руку, он дружески похлопал Т3 по корпусу. Дроид негодующе пискнул, и мандалорец быстро отдернул ладонь.


— Вряд ли в этом лагере есть посадочная полоса, — заметил Реван. — Не видишь, где бы нам приземлиться?


Уменьшив масштаб картинки, астромех начал быстро прочесывать сканерами снежную гладь. Парой секунд позже на экране появилось другое изображение.


— Идеально, — улыбнулся Реван, — Молодец, Т3.


— Э… это не посадочная полоса, — вмешался Кандерус. — Это же просто громадный сугроб.


— Раз уж мы повредили шасси, нужно как-то смягчить удар, когда мы коснемся земли.


— Думаешь, получится?


— Конечно, — отозвался Реван. — Но лучше пристегнись. На всякий случай.


Мандалорец поспешно застегнул ремень безопасности, и джедай направил корабль на снижение. Т3 покатился через рубку к скобам в полу и с металлическим щелчком закрепил в них свои колеса.


Борясь с ветром и гравитацией и стараясь выдерживать горизонтальное положение, Реван вел поврежденный «Ястреб» на посадку. За миг до касания порыв ветра подхватил корабль и резко накренил на правый борт. Джедай до упора вывернул ручку управления влево, отчаянно пытаясь не дать звездолету перевернуться. «Ястреб» врезался в сугроб под углом в сорок пять градусов, пропахал пятьдесят метров и наконец остановился.


Выглянув в окошко кабины, Реван не смог рассмотреть ничего, кроме сине-белых хлопьев. Вся носовая часть корабля после торможения оказалась зарыта в снег. Но, если верить сенсорам, не считая поврежденной ранее посадочной опоры, «Ястреб» практически не пострадал. Как и его пассажиры, что было важнее всего.


Джедай осторожно расстегнул страховочные ремни — при столкновении с землей они впились в тело, оставив синяки. Рядом Кандерус пытался сделать то же самое. Т3 попросту разблокировал крепления и покатился по палубе.


— Иногда быть дроидом не так уж и плохо, — простонал мандалорец, поднимаясь на ноги и потирая правое плечо.


— К примеру, когда идешь пешком сквозь пургу? — поинтересовался Реван. — От нашего сугроба до лагеря как минимум пять километров.


Кандерус что-то неразборчиво промычал в ответ.


Пока огромный мандалорец собирал в грузовом отсеке снаряжение и припасы для похода, Реван с Т3 запустили диагностику систем «Ястреба», чтобы оценить повреждения.


— Могло быть и хуже, — в конце концов, подытожил джедай. — Думаю, тебе под силу привести все в порядок, пока нас не будет?


Т3 пару раз бибикнул в ответ.


— Тебе будет трудно поспевать за нами по снегу, — напомнил ему Реван. — Кроме того, кто-то должен присмотреть за кораблем.


Астромех неохотно свистнул, соглашаясь.


— Приступай к ремонту, а я помогу Кандерусу.


Прошел почти час, прежде чем они наконец выдвинулись в путь по холодной снежной пустыне. Оба укутались с головы до ног в зимнюю одежду: утепленные штаны, куртки с капюшоном, шарфы, очки, тяжелые сапоги и подбитые мехом перчатки — все белого цвета, для маскировки на случай неприятностей.


Мандалорец вооружился тяжелым самозарядным бластерным карабином. Он предложил такой же Ревану, но тот лишь покачал головой.


— В лагере не стоит размахивать световым мечом, — заметил Кандерус. — Джедаев там не жалуют.


Реван нахмурился, но понимающе кивнул. Он знал, что друг прав, но его не радовала перспектива таскать с собой тяжелую пушку. Вместо этого джедай выбрал пару бластеров.


— Вот этими обойдусь, — сказал он, пряча бластеры в кобуры на поясе по бокам.


— Воля твоя, — пожал плечами Кандерус. Затем прибавил: — Когда доберемся до лагеря, говорить буду я. Помни: это мой народ.


— Переживу, — отозвался Реван, нажимая кнопку, опускающую трап грузового отсека. — Но если мы хотим успеть до темноты, пора двигаться.


Они спустили по трапу грависани, груженные припасами, и шагнули в беснующуюся метель. Завывающий ветер угрожал сбить с ног и не позволял раскрыть рта. Снежные вихри практически ослепили их, но джедай ввел координаты лагеря в переносной навигатор, чтобы не сбиться с пути, и знаками указывал мандалорцу направление движения. Несколько слоев одежды делали мороз терпимым, а усилия, с которыми путники преодолевали неровности рельефа, помогали согреться.


Спустя два часа пути Реван разглядел вдали смутные очертания заснеженной горы. Он жестами показал Кандерусу, что лагерь находится по ту сторону склона. Мандалорец понимающе кивнул и просигналил, что надо поторапливаться. Джедай кивнул в ответ. Сумерки сгущались: маленькое солнце Реккиада, почти неразличимое сквозь стену кружащегося снега, медленно садилось. Им вовсе не улыбалось идти через вьюгу в кромешной темноте.


Когда они обогнули подножие горы и оказались на противоположной стороне, ветер почти cтих. Вскоре впереди показались огни поселения.


Постепенно лагерь становился виден все яснее. Путники насчитали не более дюжины палаток, примостившихся у ледяного подножия горы. Недалеко от палаток была наскоро выстроена маленькая лачуга; рядом с ней Реван разглядел пару генераторов — несомненно, предназначенных для отопления и энергоснабжения. Наверняка этот домик служил также залом совещаний и складом для тех припасов, которые нельзя было хранить снаружи, на холоде.


Между палатками тут и там стояли сани — одни груженные припасами, другие пустые. На дальнем краю лагеря виднелись четыре больших, накрытых брезентом холма. У джедая сжалось сердце.


Одним из условий капитуляции, выдвинутых Реваном мандалорцам, было уничтожение печально известных «василисков» — исполинских чудищ из металла, верхом на которых мандалорцы нередко устремлялись в бой. Судя по странным очертаниям «холмов» и тем частям, что остались неприкрытыми, некоторые из побежденных проигнорировали это требование.


— Еще шаг, и мы раскрасим снег вашими мозгами! — раздался внезапный окрик.


Из-за снежных наносов показались четверо караульных, по двое с каждой стороны от Ревана и Кандеруса. Одетые в теплые одежды синего, золотого и бурого цветов, они держали в руках бластерные винтовки, целясь в незваных гостей.


— Положите оружие и назовитесь! — произнес ближайший к джедаю часовой — тот, что стоял слева. Краем глаза джедай заметил, что Кандерус, хотя и замер на месте и старается не делать резких движений, приказ выполнять не спешит. Реван решил, что самым разумным будет последовать его примеру.


— Я — Кандерус из клана Ордо, — крикнул здоровяк, — и я не сложу оружия ни перед кем!


Судя по потрясенному молчанию, названное имя имело вес.


— Откуда нам знать, что ты Кандерус? — спросил другой часовой. Его голос был ниже, чем у первого.


— Ладно тебе, Эдрик, — парировал Кандерус. — Я, конечно, могу бить тебя по морде, пока не выпрямлю твой кривой клюв, но мы тут раньше окочуримся от холода.


Караульный хрипло захохотал. Закинув винтовку на спину, он широко развел руки, бросился вперед и сгреб Кандеруса в сокрушительные объятия.


— Рад снова видеть тебя, брат! — воскликнул мандалорец.


Реван с облегчением увидел, что остальные часовые тоже опустили оружие. Они обступили Кандеруса, пожимая руки, похлопывая его по спине и выкрикивая традиционные приветствия на мандо’а.


Через несколько минут тот, кого Кандерус назвал Эдриком, заговорил снова.


— Надо отвести тебя и твоего друга в тепло, — сказал он на общегале. — Сани можете оставить, мы пришлем за ними позже.


Трое караульных остались на своих постах, а Эдрик повел Ревана и Кандеруса через лагерь к складу. Из палаток, мимо которых они проходили, высовывались головы, дабы посмотреть, что происходит. Не прошло и пары минут, как следом за пришельцами уже тащилась небольшая толпа любопытных. Джедай слышал взволнованное бормотание, но его слабый мандо’а не позволял понять, что именно говорят.


У дверей постройки Эдрик тщательно отряхнул сапоги от снега. Его гости сделали то же самое.


Первое, что почувствовал Реван, было тепло. Защитные очки запотели, и он с удовольствием снял их, оглядывая помещение.


Как джедай и подозревал, здесь не только хранили припасы, но и принимали гостей.


В комнате уже ждали семь-восемь мандалорцев, которые расселись среди тюков и контейнеров, используя их в качестве импровизированной мебели. В углу обнаружилась целая гора курток, шарфов и перчаток. Эдрик уже избавлялся от своей верхней одежды, бросая ее в общую кучу. Реван с радостью поспешил последовать его примеру.


Кандерусу такой возможности не дали. Стоило ему снять очки и откинуть капюшон, как его тут же окружила толпа. Последовал новый шквал мандалорских приветствий, и джедай увидел на лице друга искреннее удовольствие от воссоединения со своим кланом.


Что всегда восхищало Ревана в мандалорцах, — пусть он и сражался против них, — так это их верность. Узы, связывающие клан воедино, были крепче, чем дружба или даже родство. Верность была неотъемлемой частью культуры, прививаемой детям с рождения или с момента принятия в клан.


Не желая портить момент, джедай держался на почтительном расстоянии. Он уже начал гадать, сколько еще продлится теплый прием, когда дверь распахнулась, и в комнату шагнул кто-то высокий и широкоплечий.


Дверь хлопнула, и наступила тишина. Никто не издал ни звука, пока вошедший не избавился от вороха теплой одежды, явив миру привлекательное женское личико. У гостьи была смуглая кожа, а в прямых темных волосах, спадавших на плечи, светились тонкие прядки, выкрашенные в алый и фиолетовый цвета. Высокие острые скулы украшали замысловатые голубые татуировки. Глаза женщины тоже были голубыми, но такими прозрачными, что напоминали две льдинки.


В отличие от всех, кто им до сих пор встречался, она не кинулась обнимать Кандеруса. Напротив, женщина гневно воззрилась на него, не произнося ни слова.


Су куй’гар, Кандерус, — наконец процедила она.


Традиционное мандалорское приветствие прозвучало так, что Реван вспомнил буквальный перевод фразы: «А, еще живой». Похоже, женщина имела в виду именно это.


Су куй’гар, Вила, — тихо отозвался Кандерус.


Женщина шагнула было к нему, но потом резко повернула голову и уставилась на Ревана. Она была достаточно высокой, чтобы смотреть ему прямо в глаза.


Не глядя на Кандеруса, она обратилась к нему на мандо’а:


— Мне говорить на общегале, чтобы чужак нас понимал?


— Я понимаю достаточно, — заверил джедай на ее родном языке. Вила изогнула бровь в легком удивлении, затем снова обратила все внимание на Кандеруса:


— Что ты здесь забыл?


— Разве так приветствуют брата по клану? — заметил тот.


— Какой ты мне брат? Ты бросил нас после войны. Ты покинул клан Ордо, чтобы стать наемником.


— После войны не было никакого клана Ордо! — огрызнулся Кандерус. — Тегрис погиб. У нас больше не было вождя. Мы были сломлены, разбиты, рассеяны по Галактике. Я не единственный, кто решил уйти.


— Ходят слухи, что ты работал на джедаев, — произнесла Вила низким голосом, полным ненависти.


Воцарилось гробовое молчание, которое прервал часовой по имени Эдрик.


Син вэтин, — произнес он, вызвав у остальных волну одобрительного шепота.


Дословным переводом фразы было: «метель метет», — вполне уместно, учитывая, что творилось снаружи. Но Реван знал, что на самом деле имелось в виду: «Прошлое в прошлом». Мандалорцы свято верили: прошлое того, кто взял в руки оружие и надел доспехи клана, не играет роли. Эдрик хотел сказать, что все сделанное Кандерусом за последние годы не имело значения, — важно было только то, что он вернулся.


По лицу Вилы трудно было сказать, согласна ли она с этим. Но тему прошлых занятий Кандеруса она оставила.


— Теперь вождь клана — я, — заявила она. — И я имею право знать, что тебе нужно.


— Я здесь, чтобы помочь клану Ордо найти маску Мандалора.


Вила склонила голову набок, как будто это помогало понять, лжет ей собеседник или нет.


— А что нужно чужаку? — спросила она, указывая на Ревана.


— Он мой друг. Мой брат. Он поможет нам в поисках.


— У тебя есть имя, чужак? — поинтересовалась Вила.


— Его имя Авнер, — ответил Кандерус, опередив джедая. — Он наемник. Мы познакомились, когда я работал на Давика Канга.


— А сам ты за себя сказать не в состоянии? — спросила женщина, глядя на Ревана. — Я думала, ты понимаешь мандо’а. Или я говорю чересчур быстро для тебя?


— Я понимаю, — возразил джедай. — Вы очень красиво говорите.


По толпе прокатился удивленный вздох, а затем раздались неуверенные, нервные смешки.


Реван прекрасно сознавал глубину только что нанесенного им оскорбления. Мандалорцы были воинами до мозга костей и от всей души презирали дипломатов и политиков. Они ценили не слова, а действия. А он только что намекнул, что Вила скорее предпочитает первое.


— Брат Кандерус поручился за тебя, а потому ты можешь остаться, — сквозь зубы выдавила Вила. — Но если предашь — я убью тебя. Если из-за твоей слабости пострадают мои воины, я убью тебя. Если ты будешь путаться у нас под ногами, я убью тебя. Усек?


— Погодите-ка… что было вторым? Боюсь, мне придется записать.


Снова раздался приглушенный смех. Вила притворилась, что ничего не слышит, и снова повернулась к Кандерусу.


— Добро пожаловать домой, брат, — произнесла она бесстрастным голосом.


Она схватила свою зимнюю одежду, наспех набросила ее и удалилась, не прибавив больше ни слова. Казалось, как только Вила покинула комнату, все присутствующие позволили себе расслабиться.


Джедай махнул рукой Кандерусу, подзывая мандалорца к себе в угол, пока его снова не окружила толпа старых друзей.


— «Авнер»? — прошипел он на общегалактическом. — Ничего получше придумать не мог?


— Что не так с Авнером?


— Это тот же «Реван», просто буквы переставлены.


— Расслабься. Никто здесь не станет… — Кандерус осекся, заметив, что к ним устремился Эдрик.


— Не судите Вилу строго, — сказал часовой, по-своему поняв их перешептывания. — Она хороший лидер, только нрав крут. — Он взглянул на Ревана. — Тебе следует помнить об этом, когда в следующий раз решишь позлить ее.


— Да я просто под горячую руку попал, — запротестовал джедай. — Это Кандерус ее разозлил. Такое чувство, что между вами двумя что-то было.


— Да, что-то вроде того, — согласился здоровяк. — Она моя жена.


Глава 10



Скордж прождал в пещере на Бостирде целый час, прежде чем услышал, как где-то снаружи остановился спидер. Считанные минуты спустя до него донеслись звуки шагов — кто-то спускался в пещеру. Сит улыбнулся. Сегодня его не терзали сомнения и неопределенность, как в прошлые разы, когда он выполнял поручения Найрисс. Предстоящее убийство целиком овладело его мыслями.


Как и ожидалось, Дарт Зидрикс прибыл не один. Впереди него шагали двое ситов-послушников, мужчина и женщина человеческой расы, с мечами наизготовку. Под сине-золотыми плащами цветов их покровителя на ситах были надеты легкие кольчуги.


В круглой, десять метров в диаметре, пещере было темно. Ее освещали только клинки мечей да мерцающая плесень, растущая на неровных каменных стенах. Скордж спрятался в тени, завернувшись в покров темной стороны, который не только делал его невидимым в Силе, но и защищал от холодного воздуха подземелья. Сит не шевелился, терпеливо дожидаясь, когда парочка пройдет мимо в метрах от его убежища.


Дарт Зидрикс следовал за ними в нескольких шагах позади. В отличие от послушников, он не держал в руках оружие, и под плащом у него не наблюдалось никаких доспехов. Зидрикс был чуть выше Скорджа, но гораздо тоньше. Пышные седые волосы, ниспадавшие до плеч, обрамляли его безбородое лицо, испещренное морщинами — не такими частыми и глубокими, как у Найрисс. Он чуть сутулился, и в его осторожной походке чувствовался недуг.


Его облик воскресил в памяти слова Найрисс: «Он человек, а люди — низшая раса. Десятки лет темная сторона подрывала его здоровье. Он уже не такой, как прежде».


Но Скордж все равно чувствовал недюжинную мощь Дарт Зидрикса. Недаром тот был членом Темного Совета, и недооценить его — значило крупно просчитаться.


Когда Зидрикс поравнялся с укрытием Скорджа, молодой сит прыгнул, зажигая свой меч. В первый момент Скорджу показалось, что все будет кончено с первого удара, и он почти расстроился, что прервать жизнь Зидрикса будет так легко. Но в последнюю секунду из ниоткуда вынырнул клинок Зидрикса, и меч Скорджа не достиг цели.


Они обменялись несколькими яростными ударами. Скорджу не удалось нащупать у врага страх и гнев: Зидрикс был на диво спокоен, и драться с ним было все равно, что противостоять дроиду. Скорджу поневоле пришлось отбросить собственные страхи и искать необходимый источник ярости в глубине себя самого.


Он постарался зайти Зидриксу за спину, чтобы загородить проход — единственный путь из пещеры. Послушники уже развернулись и были настроены броситься в драку. Скордж приготовился сражаться и с ними.


Неожиданно перед ним оказались только два противника. Зидрикс отступил назад: похоже, собственная жизнь была ему дороже, чем смерть врага. Его вполне устраивало, что с неведомой угрозой разберутся подчиненные, пока он держится на безопасном расстоянии.


Призвав в союзники темную сторону Силы, два ученика обрушили свою ярость на Скорджа — даже не подозревая, что их гнев питает и его самого.


Женщина атаковала сверху, целясь мечом Скорджу в голову. Одновременно мужчина сделал низкий замах, метя врагу в ноги.


Скордж нагнулся, чтобы не попасть под верхний удар и отскочил в сторону, отражая второй выпад. Парочка снова согласованно двинулась на него, на этот раз пытаясь атаковать с двух сторон. Стремясь расстроить планы противников, Скордж бросился между ними и перекувырнулся через голову.


На секунду он был уязвим: один небольшой тычок любого из послушников — и он мертвец. Но они были еще зеленые и не ждали, что он ринется им навстречу. К тому времени, когда женщина сообразила ударить вбок, было уже поздно. Он ощутил жар меча у своей щеки, но остался невредим.


Второй враг был менее ловок. Скордж уже вскочил на ноги, а послушник только-только начал поворачиваться. Повелитель ситов проворно ткнул носком в его подколенную ямку, и противник замахал руками, пытаясь удержать равновесие.


Он оказался беззащитен, и новый удар Скорджа стал бы смертельным, не отрази его бросившаяся между ними женщина. Она поступила отчаянно и опрометчиво, однако Скордж был застигнут врасплох, и ее порыв спас товарищу жизнь. Но он также и обнажил ее слабое место.


Женщина была куда более опасным противником, но явно питала чувства к своему спутнику. Она была готова поставить себя под удар, чтобы защитить его — и Скордж мог легко этим воспользоваться.


Он резко изменил тактику, перейдя от обычных оборонительных приемов Соресу к акробатическим атакам Атару. Сделав два коротких шажка, чтобы набрать скорость, Скордж взмыл на ближайшую стену пещеры, уперся в вертикальную поверхность обеими ногами и оттолкнулся что есть сил, чтобы сделать сальто через голову мужчины-послушника.


Противник попытался развернуться, чтобы не оказаться к Скорджу спиной, но яростный вихрь пронесся над ним слишком быстро. Приспешник Зидрикса не успел поднять меч, чтобы защитить голову, и еще раз открылся для смертельного удара.


На этот раз, когда в его защиту выступила женщина, Скордж знал, что делать. Он нарочно прыгнул под более острым углом, чем было необходимо, чтобы женщине хватило места встать между ним и его жертвой. Когда Скордж в прыжке внезапно попытался ударить мечом ее, а не мужчину, она невольно отступила назад, чтобы отразить удар собственным оружием. Но прямо за спиной у нее был товарищ, и отходить было некуда. Они столкнулись, зацепились ногами друг за друга и неловко повалились на землю.


Скордж приземлился у распростертых тел, и его тяжелый сапог опустился на лицо упавшей послушницы. Скордж с удовольствием слушал, как сочно хрустят хрящи и кости под его каблуком. Ее тело содрогнулось, когда мышцы напряглись в предсмертном спазме.


Ее спутнику удалось подняться на ноги, но вместо того, чтобы кинуться на Скорджа, он просто смотрел, как корчится в муках женщина. Скордж попробовал на вкус его страх и ощутил новый прилив энергии. Он хлестнул врага по груди Силой — тот отлетел назад на несколько шагов, врезавшись в стену пещеры.


Послушник ударился о грубо обтесанный камень так, что меч выпал из его руки. Одним небрежным движением запястья Скордж швырнул свой меч по спирали навстречу беззащитному противнику. В последний момент тот поднял руки в напрасной попытке уберечься, но сияющее лезвие с легкостью прорезало его ладони и горло, после чего вернулось в раскрытую ладонь Скорджа.


Тело человека еще не успело упасть на землю, а Скордж уже искал взглядом своего последнего уцелевшего противника. Дарт Зидрикс неподвижно стоял в центре пещеры, наблюдая за дракой с невозмутимым и отстраненным выражением на лице. Его меч был все еще зажжен, но рука расслабленно свисала вдоль туловища, а лезвие было опущено вниз.


— Я знаю тебя, — сказал он. Его голос гулко отдавался от каменных стен пещеры. — Новая игрушка Найрисс — повелитель Скордж. — Зидрикс скривился от отвращения. — Зачем вы, чистокровные, все время берете себе такие нелепые имена[1]? Ты думаешь, они пугают?


Скордж не отвечал. Он поднял клинок и начал медленно, осторожно приближаться к старцу.


Тот рассмеялся:


— Ты действительно настолько глуп, Скордж? Это Найрисс убедила тебя, что ты выстоишь в бою против члена Темного Совета? И что она пообещала взамен? Богатство и власть?


— Мне ничего не нужно было обещать, — отвечал Скордж. — Ты предал Империю. Убить тебя — моя почетная обязанность.


— О, понимаю, — с улыбкой сказал Зидрикс, поигрывая рукояткой меча. — Она сыграла на твоей верности нашему славному Императору. Как оригинально!


Скордж замер, внезапно ощутив, что от врага не исходит ни малейшего страха, да и гнева тоже. Он вообще не ощутил никаких эмоций Зидрикса и сообразил, что старик намеренно оградил себя от любопытства Скорджа.


Сосредоточившись, молодой сит попытался проникнуть Силой под покров, которым Зидрикс окутал себя, но обнаружил лишь бурлящий водоворот темной энергии.


Скордж бросился на Зидрикса, вдруг осознав, какую ловушку тот готовит. Противник заговаривал ему зубы, чтобы собрать свою мощь для одной смертоносной атаки.


Зидрикс поднял левую руку и выпустил поток фиолетовых молний. Скордж инстинктивно призвал Силу, чтобы создать невидимую преграду на их пути. Искрясь, молнии прошли барьер, и Скордж забился в электрической агонии.


Он завопил, заглушая криком треск и шипение жгучей энергии, бегущей по жилам. Каждый нерв в его теле взорвался безумной болью, когда молния обожгла его плоть, запекая сита в собственных доспехах. Он рухнул на пол, сложившись пополам. Его опаленная кожа пузырилась.


— Так ты и не понял, что Найрисс послала тебя на смерть? — потешаясь, сказал Зидрикс. — Она и не ждала, что ты убьешь меня. Ты — всего лишь предупреждение.


Не обращая внимания на ужасную боль, Скордж сумел подняться на ноги. Зидрикс в легком удивлении приподнял бровь.


— Это так ты называешь покушения на ее жизнь? — проговорил Скордж. — Предупреждением?


Зидрикс опять засмеялся:


— Думаешь, это я подослал тех бестолковых убийц? Найрисс вьет из тебя веревки. Ты лишь пешка в ее игре, и ты очень многого не знаешь…


Скордж встряхнул головой, пытаясь прояснить сознание после удара молнией и одновременно выразить несогласие со словами Зидрикса.


— Ты чувствуешь, что к тебе возвращаются силы? — отметил Зидрикс. — Подумай хорошенько, прежде чем напасть на меня снова. На этот раз я могу и не оставить тебя в живых.


— Почему ты не убил меня? — спросил Скордж.


— У тебя есть потенциал, — ответил Зидрикс. — И твоими стараниями мне теперь нужны новые ученики. Я мог бы найти применение твоим талантам.


— Ты подбиваешь меня предать Найрисс?


— Ты ей ничего не должен, — отрезал Зидрикс. — Она использовала тебя. Она намеренно послала тебя на смерть.


Скордж молчал. Он мысленно перебирал все события, начиная с того момента, когда он поступил к Найрисс на службу. Найрисс признала, что поручила наемникам испытать его. Но и после этого ему казалось, что Сечел плетет против него заговор. Может быть, вероломный советник просто-напросто действует по указке Найрисс с самого начала?


— Найрисс предала тебя. Поклянись мне в верности, и я обещаю — у тебя будет возможность отомстить.


Все сказанное Зидриксом выглядело логично, но печенкой Скордж чувствовал, что тот лукавит, пытаясь им манипулировать. Слова старика, отыскав в его сознании лазейку, зазвучали у него в голове.


«Нет! — возопил он про себя в немом протесте. — Ты обманываешь меня!»


Но лгал ли Дарт Зидрикс? Найрисс уверяла, что он одолеет старика, но один-единственный выброс молний темной стороны чуть не прикончил молодого сита. Он остался в живых только потому, что Зидрикс решил с ним поиграть.


«А что, если он не играет со мной? — пронзила его догадка. — Что, если он просто не сумел меня убить?»


Найрисс говорила, что Зидрикс стар и немощен. Она утверждала, что Сила подточила его здоровье и что он удержал власть только благодаря былой славе и хитрости. Что, если и сейчас он надеется только на это?


Скордж снова потянулся к Зидриксу Силой, пытаясь еще раз проникнуть за завесу темной стороны. К его изумлению, на этот раз у него получилось. Он ощутил страх, ощутил отчаяние. От пламени темной стороны не осталось и следа.


Все встало на свои места. Найрисс оказалась права: Зидрикс был уже не таков, как прежде. Все то время, пока Скордж сражался с учениками, Зидрикс набирался сил для одной неожиданной атаки. Когда погибли ученики, он еще потянул время, говоря Скорджу колкости — и все же не накопил достаточно энергии, чтобы лишить врага жизни.


Молнии отняли у старика весь запас сил. В нем уже не пылал огонь темной стороны, остались только тлеющие угольки. Увидев, что Скордж жив, член Темного Совета понял, что сможет выжить, только если обманом убедит его перейти на свою сторону. С помощью слабого эха Силы, подкрепив его лестью, он старался подчинить Скорджа себе, на время усыпить его сознание. Но даже на этот предпринятый от безысходности шаг его не хватило.


Искусный блеф почти достиг цели.


— Твои слова — пустышка, Зидрикс. Как и ты сам.


Скордж с мрачной решимостью шагнул вперед. Зидрикс было поднял меч, но Скордж ударом своего клинка с легкостью отодвинул его в сторону. Удара хватило, чтобы оружие вылетело из немощной старческой хватки. Лезвие погасло, когда рукоять ударилась о камень у их ног.


Зидрикс отшатнулся. Он больше не притворялся: на его лице были написаны страх и отчаяние.


— Прошу тебя, повелитель Скордж! Я дам тебе все, что захочешь — рабов, богатство, власть…


— Власть? — презрительно фыркнул Скордж. — У тебя ее нет. Не тебе ее предлагать.


Его клинок наискось прошел через грудь Зидрикса, разрубив того от плеча до бедра.


Из горла вырвался сип, и Зидрикс завалился назад. Ужас застыл в его взгляде, устремленном на сталактиты на потолке пещеры.


Зная, что Найрисс потребует доказательство смерти, Скордж наклонился и свободной рукой взялся за прядь старческих волос. Затем он стал медленно перерезать мечом горло члену Темного Совета: сияющий клинок прижигал рану, пока он аккуратно отделял голову от тела.


Скордж оставил тело Зидрикса — как и два трупа его учеников — в пещере и побрел обратно к выходу на поверхность. По пути его мысли все время возвращались к словам Зидрикса о Найрисс.


Старец, конечно, лгал, но даже самая лучшая ложь всегда основана на правде. Не исключено, что Найрисс действительно использовала его. По крайней мере, он допускал, что она что-то от него скрывает.


Спросить ее напрямую — значит зря потратить время. К счастью, были и другие способы узнать правду.


Что бы ни ждало его впереди, решил Скордж, настало время поговорить с Сечелом с глазу на глаз.


Глава 11



Реван поежился от холода. Малак позади него что-то сказал, но неистовый ветер, свистевший над плато, заглушил его слова.


— Что? — проорал Реван.


— Ты уверен, что это здесь? — крикнул Малак.


— Здесь, — кивнув, ответил Реван. — Я чувствую.


— Может, надо зайти с другой стороны?


Реван бросил короткий взгляд на соседнюю вершину, едва различимую за бушующей пеленой снега. Она ничем не отличалась от той, на которой они стояли: высокий, узкий столп иссеченного ветром снега и льда возвышался над поверхностью Реккиада на несколько километров и венчался ледяным плато.


— Вот здесь, — уверенно повторил Реван. — Вход где-то рядом.


Две фигуры медленно исследовали открытое плато, пользуясь не только глазами, но и Силой.


— Сюда! — прокричал Малак. — Вот он!


Вздрогнув, Реван очнулся ото сна; мысли лихорадочно заметались в поисках знакомых ориентиров. В термопалатке, которую он делил с Кандерусом, было холодно. Утепленная подкладка частично задерживала холод, но ночные температуры были настолько низкими, что Реван замерз даже в двух комплектах одежды и спальном мешке.


Как только глаза привыкли к мягкому свету небольшого обогревателя, стоявшего в центре палатки, Реван смог различить детали обстановки. Плотно укутавшись в свой спальный мешок, рядом храпел Кандерус.


Реван стал прокручивать в уме события прошлой ночи.


Он надеялся, что Кандерус расскажет чуть больше о своем браке с Вилой после того, как она в гневе покинула хижину, но мандалорец не поднимал эту тему. Несмотря на свое любопытство, Реван не стал настаивать. Вместо этого они провели остаток ночи, празднуя возвращения мандалорца к своему народу. Эдрик вместе с остальными травил бесконечные байки о молодости Кандеруса. Его сражения и победы над превосходящим противником стали в клане Ордо сродни легендам.


А еще хозяева принесли много кри’джи — горького мандалорского эля. Не желая быть чужим на празднике, Реван пил это пойло наравне с остальными. Мерзкий напиток укладывал похлеще хорошего апперкота: такого жуткого похмелья у Ревана не было с самой брачной ночи. Его голова раскалывалась, глаза были затуманены, а во рту был такой привкус, словно он жевал мех банты. Он бы дрых и дальше, если бы не приснившийся ему сон.


«Нет, не сон. Разум подбросил еще одно воспоминание».


Вместе с Малаком они что-то искали здесь, на Реккиаде. Что-то связанное с маской Мандалора. Он не знал, что именно, но увиденное во сне — с небольшой сторонней помощью — возможно, подскажет ему, где искать.


Он расстегнул спальный мешок и тут же почувствовал, как по спине под рубахой бегут, покалывая кожу, мурашки. Не обращая внимания на холод, стоявший в полутемной палатке, он пробрался к личному голокомму, лежавшему под грудой одежды в углу палатки.


Нырнув обратно в спальник, Реван включил устройство.


— Т3, слышишь меня?


Перед ним возникла крохотная голограмма беспокойно пищащего дроида.


— Все в порядке, — успокаивающе прошептал Реван. — Просто старайся не шуметь. Кандерус еще спит.


Астромех ответил взволнованным посвистом, но громкость стала заметно ниже.


— Видишь, я же говорил, что ты и без меня починишь «Ястреб».


Т3 разразился возмущенной трелью.


— Да, этот снег повсюду. Но он растает. И вообще, волноваться будешь потом. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал. Просканируй карты местности на предмет двух больших ледяных столпов, отстоящих недалеко друг от друга. По крайней мере, два или три километра в высоту. Когда найдешь их, вышли мне координаты.


На другом конце примерно на полминуты повисла тишина, затем Т3 прощебетал ответ.


— Отлично, Т3. Запомни, ты должен не спускать глаз с корабля. Я свяжусь с тобой, если нам понадобится что-то еще.


Реван выключил голокомм, понимая, что выполнил лишь наиболее простую из насущных задач. Т3 иногда раздражал его, но иметь с ним дело было куда легче, чем тормошить храпящего здоровяка.


— Просыпайся. — Он протянул руку над обогревателем и потряс Кандеруса. — Нужно поговорить.


Кандерус буркнул что-то нечленораздельное на мандо’а и перевернулся на другой бок.


— Это важно, — произнес Реван, тряся мандалорца еще сильнее. — Ты должен сказать Виле, чтобы она перенесла лагерь.


— А? Что? Что там с Вилой? — пробормотал Кандерус, приоткрыв один глаз.


— Скажи ей перенести лагерь.


Глаз снова закрылся.


— Это ее дело, а не мое. Она тут главная.


— Мне кажется, они ищут маску Мандалора не там, где надо.


Оба глаза распахнулись, и Кандерус резко поднялся.


— Ну и почему ты раньше молчал?



* * *

— Все в сборе, — объявила Вила. — Говори, что хотел.


Голова Ревана все еще гудела от кри’джи, и в тесноте хижины голос Вилы звучал достаточно громко, чтобы оглушить его.


На импровизированный совет собрались восемь человек, включая Кандеруса и Ревана. По просьбе Кандеруса Вила позвала пятерых: троих мужчин и двух женщин. Среди них был и Эдрик; остальных Реван тоже помнил с прошлой ночи, но назвать их имена не смог бы.


— Нужно переместить лагерь, — сказал им Кандерус.


Ранее они решили, что за переговоры будет отвечать Кандерус. Убедить в чем-то мандалорцев проще, если идею подает один из них — при условии, что Вила захочет слушать своего мужа.


— Переместить лагерь? — недоверчиво переспросила она. — Ты думаешь, так просто собраться и двинуться в путь?


— Нашим разведчикам потребовались недели, чтобы найти это место, — встряла в разговор одна из женщин.


— Это хорошее место, — согласился Эдрик. — Мы укрыты от ветра и снегопада. Гора защищает нас с фланга, и единственный способ добраться до нас — пройти мимо часовых.


— Назови хотя бы одну причину, почему нам следует переехать, — потребовала Вила.


— Оставшись здесь, мы никогда не найдем маску Мандалора, — ответил Кандерус.


Его слова повисли в воздухе, и в хижине ненадолго воцарилась тишина.


— Никто не знает, где Реван спрятал маску, — тихо сказала Вила. — Каждый клан прочесывает свою территорию, надеясь, что именно ему предначертано найти то, что ищут все.


— Не самый удобный способ выбрать лидера, — заметил Реван.


Вила прожгла его взглядом, но ответила другая женщина:


— Судьба сделает выбор за нас, решив, какому клану уготовано найти маску.


— Так вот почему все кланы оказались на Реккиаде? — уточнил Реван. — Судьба? Случайность? Слепая удача?


— Ты демонстрируешь невежество, рассуждая о вещах, которых не понимаешь, — бросила Вила. — Судьба и предназначение — не просто удача. Сюда нас привел не случай, а упорство. Настойчивость. Мы здесь, потому что сильны. — Она прервалась на мгновение, затем продолжила уже спокойнее: — После того, как Реван спрятал маску Мандалора, наш народ позорно разбежался кто куда. Но некоторые решили не сдаваться. Вместо того чтобы бежать и стать наемниками и убийцами, мы остались, чтобы искать утерянное.


Говоря это, она не спускала глаз с Кандеруса. Проследив за ее взглядом, Реван заметил, что его друг стыдливо разглядывает носки своих ботинок.


— Мы не прекращали поиски годами, — продолжила она. — Мы знаем, что Реван пропал спустя три дня после бойни на Малакоре-5. В этом секторе космоса всего лишь горсть стабильных гиперпространственных маршрутов. За отведенное время он мог добраться лишь до одной из дюжины обитаемых планет. Поэтому мы по очереди проверяем их все, исследуя каждый метр поверхности. На первой планете нас было меньше пятидесяти, и у нас ушло два года, чтобы изучить ее целиком. Но с каждой планетой наши ряды ширились. К поискам присоединялись новые кланы, и воинов в каждом клане становилось все больше. Эти поиски подарили нам цель. Мы снова стали единым народом.


Она обернулась к Кандерусу.


— Постепенно те, кто отверг пути мандалорцев, стали возвращаться. Теперь нас уже тысячи. Больше сотни кланов собрались на Реккиаде. Если мы не отыщем маску Мандалора и здесь, то отправимся на следующую планету. Наша численность продолжит расти. В конце концов, мы найдем то, что ищем. И когда один из нас вернет маску, нам уже не будет числа. В тот день новый Мандалор призовет все наши армии, и мы откликнемся!


Она вновь прожгла взглядом Ревана.


— Вот что мы имеем в виду, говоря о судьбе, — подвела она итог. — Мы найдем то, что ищем. Это неизбежно. Это предначертано нашему народу.


Тишина, казалось, звенела в воздухе. Оглядев комнату, Реван отметил, как слова Вилы повлияли на остальных мандалорцев. Даже Кандерус приободрился.


— Я могу помочь вам исполнить предназначение, — пообещал Реван. — Я знаю, где Реван спрятал маску. Слушайте меня, и вы ее найдете.


— Невозможно, — покачав головой, ответила Вила. — Никто не знает, где маска Мандалора.


— У меня есть доступ к ресурсам, которые недоступны вам, — настаивал Реван, тщательно подбирая слова. — Республиканские записи. Военные сводки. Планы сражений. Маршруты полетов и навигационные карты. Ты утверждала, что не знаешь, где маска — на Реккиаде или где-то еще. А я знаю. Маска здесь, на этой планете. И с моей помощью клан Ордо найдет ее.


Не говоря ни слова, Вила повернулась и пристально посмотрела на Кандеруса.


— Авнер — твой друг, — сказала она. Слова прозвучали почти как обвинение. — Ему можно доверять?


— Я не рассказал бы Авнеру о наших поисках, если бы не доверял ему, как себе, — без колебаний отчеканил Кандерус. — И не привел бы его сюда.


Все взгляды сосредоточились на Виле, пока она обдумывала услышанное.


— И куда, по-твоему, мы должны перенести лагерь? — наконец спросила она.


— Примерно в полусотне километров отсюда к небу тянутся два ледяных столпа, возвышаясь на несколько километров над поверхностью Реккиада.


— Двойные Шипы, — взволнованно выпалил Эдрик. — И ты считаешь, что маска там?


— На плато на вершине одного из столпов есть вход в туннель, который ведет глубоко в толщу льда. Думаю, что Реван именно там спрятал маску Мандалора.


— Двойные Шипы на территории клана Джендри, — предупредила Вила. — Если они нас обнаружат, прольется кровь.


— А ты надеялась найти маску, не пролив крови? — уточнил Кандерус.


Вила покачала головой. Затем она обвела взглядом своих советников, оценивая выражения их лиц, изучая их эмоции.


— Пакуйте вещи! — наконец прокричала она, вскинув сжатый кулак. — Мы выдвигаемся к Двойным Шипам!



* * *

Эффективность мандалорцев поразила Ревана. Приказ Вилы тут же облетел весь лагерь, вызвав всеобщую суматоху. У каждого были свои обязанности, которые он выполнял по-военному точно. Одни сворачивали палатки в плотные тюки и складывали их в контейнеры вместе с немногочисленными пожитками. Другие опустошали хижину с припасами, сгружая еду, генераторы, обогреватели и топливо в громоздкие сани.


Не прошло и часа, как три дюжины мужчин и женщин, собравшихся в длинную, хорошо организованную колонну, тронулись в путь, оставив стоянку старого лагеря позади.


Шестеро воинов клана во главе с Эдриком проводили разведку, отыскивая подходящую тропу и проверяя, нет ли на ней врагов. Еще полдесятка чуть приотстали, чтобы прикрывать колонну с тыла. Остальные шли меж двух патрулей, разбившись на пары: пока один толкал грузовые сани, второй шел рядом с оружием наизготовку, высматривая возможные засады. Каждый час напарники менялись местами.


В середине колонны шесть боевых дроидов «василисков» тянули столько же тяжелых саней, груженных сотнями килограммов снаряжения. По мнению Ревана, они напоминали двуногих драконов пяти метров в высоту. Двигались они тяжело и неуклюже, сложив крылья вдоль металлических тел. На их гибких бронированных шеях были установлены мощные лазерные пушки, позволявшие стрелять во всех вероятных направлениях атаки. Каждым «василиском» управлял наездник, сидевший на изгибе спины.


Не удивительно, что одним из наездников была Вила. Лишь самые уважаемые воины клана удостаивались чести управлять боевым дроидом. Реван заметил, как Кандерус с тоской поглядывает на исполинских зверей из металла. Прославленный наездник сейчас был вынужден плестись в хвосте колонны боевых машин.


Впрочем, резвый темп, который взяла Вила, отвлекал не только от лютого мороза, но и от ненужных мыслей. Когда в середине дня они сделали часовой привал, Реван ощущал себя так, словно вот-вот рухнет в ближайший сугроб. Он думал лишь о еде и отдыхе перед следующим марш-броском, но и это было недостижимой мечтой.


Как и прошлой ночью, к Кандерусу тянулся нескончаемый поток людей, желавших перекинуться с ним парой слов. Старшие члены клана Ордо приходили потравить байки о былых приключениях. Кое-кто из молодых, воспитанных на историях о подвигах Кандеруса, приходил просто посмотреть на легенду собственными глазами.


Даже для чужака вроде Ревана было очевидно, что его друг вновь принят в клан с распростертыми объятиями. И то была не просто радость от возвращения блудного сына. Мандалорцы полнились энтузиазмом. По всему лагерю ползли слухи, и все, казалось, были готовы поверить, что скоро маска Мандалора будет у них в руках. И пускай формально приказ о переезде отдала Вила, все понимали, что истинным катализатором событий послужил прилет Кандеруса.


Привал закончился раньше, чем того хотелось Ревану, но он призвал Силу, чтобы вдохнуть новую жизнь в уставшие конечности, и заставил себя подняться и шагать дальше.


Темнота наступила задолго до того, как они достигли места назначения. Эдрик и его разведчики нашли среди льдов небольшую долину, где клан смог бы укрыться на ночь, и Вила скомандовала остановку. Лагерь разбили так же быстро и умело, как и собрали утром. Оказавшись в одной палатке с Кандерусом, Реван свернулся в своем спальном мешке. Он уже чувствовал, как подступает дремота.


По его прикидкам, они прошли примерно тридцать километров. С осознанием того, что позади уже больше половины пути, Реван позволил себе наконец расслабиться и погрузился в столь необходимый ему сон.


Этой ночью дурные образы не терзали его, но он все равно проснулся, едва заслышав, как кто-то копошится возле входа в палатку.


— Снаружи кто-то есть, — прошептал он Кандерусу, не успев осознать, что в палатке кроме него больше никого нет.


Спустя несколько секунд створки палатки распахнулись, пропуская внутрь порыв холодного ветра. Следом возник Кандерус: он запечатал вход, тихо прокрался к спальному мешку и залез внутрь.


— Где ты был? — прошептал Реван.


— Прости. Не хотел тебя разбудить, — сказал Кандерус.


— Ты не ответил на вопрос.


— Нам с Вилой нужно было кое-что наверстать, — молвил здоровяк, и даже в темноте Реван почувствовал, как тот ухмыляется от уха до уха.


Больше они не говорили, но ирония произошедшего не ускользнула от Ревана. Когда он, покинув жену, полетел сюда, то и представить не мог, что поможет Кандерусу воссоединиться с собственной супругой. Не то чтобы он завидовал Кандерусу. Он просто стал еще отчаянней скучать по Бастиле.


Они снялись с места рано утром, а когда остановились на обед, сквозь ледяной туман и метель смогли ясно различить далекие очертания Двойных Шипов.


— Мы на землях клана Джендри, — сказала Вила, садясь рядом с Реваном и Кандерусом, которые уплетали свои пайки. — Будьте настороже.


— Думаешь, они знают о нас? — спросил Реван.


— Трудно сказать. Если Джендри где-то рядом с Шипами, то их разведчики уже держат нас под наблюдением. Но у них большая территория. Они могут быть и в сотне километров отсюда — в любом направлении.


— Может, нам повезет, и они о нас не прознают, — оптимистично заявил Реван.


Покосившись взглядом на Кандеруса, Вила покачала головой.


— У мандалорцев есть поговорка, — объяснил Кандерус. — Для воина, избегающего сражений, нет надежды в бою.


— Хорошо сказано, — признал Реван. — Но я больше люблю другую: не сражаясь, не проиграешь.


— Но и не выиграешь, — парировала Вила.


Трапеза продолжилась в тишине. Как только они закончили, отряд снова двинулся в путь. Двумя часами позже они наконец достигли своей цели: небольшого, низко расположенного участка земли, лежащего как раз между Шипами.


— Доброй ночи, — пожелала Вила своим воинам, когда они поставили лагерь. — Завтра клан Ордо решит свою судьбу!



* * *

Атака началась перед рассветом. Подсознательно Реван почувствовал в Силе опасность, и потому его глаза распахнулись за долю секунды до того, как часовые забили тревогу.


Он снова был в палатке один. Очевидно, Кандерус решил провести очередную ночь с Вилой.


Зная, что они все равно пересекутся на поле боя, Реван выбрался из спального мешка и спешно набросил на себя всю имевшуюся одежду. Помня данное Кандерусу обещание, он спрятал световой меч за пояс и вооружился парой бластеров, которые носил с того самого момента, как они покинули «Черный ястреб».


Снаружи уже раздавались крики и шум пальбы. Реван выскочил из палатки, чтобы присоединиться к битве, и оказался в окружении мужчин и женщин клана Ордо, облаченных большей частью лишь в нижнее белье и редкие бронепластины. Войска клана Джендри наступали со всех сторон. Они почти вдвое превосходили числом клан Ордо, но Реван отметил, что у них было только четыре «василиска».


Боевые дроиды носились над полем битвы, низвергая с небес бластерный огонь. План Джендри был вполне очевиден: они концентрировали свои силы возле «василисков» Ордо в надежде удержать Вилу и остальных пилотов подальше от этих машин смерти.


Погрузившись в Силу, чтобы повысить точность стрельбы, Реван открыл огонь из бластеров. Первым выстрелом он сразил солдата, который несся прямо на него, вторым снял снайпера с близлежащей гряды. Но Реван понимал, что одними бластерами битву не выиграть.


Он рванул через центр лагеря в тылы, где были припаркованы «василиски» Ордо. Враги поливали джедая огнем, вынуждая уклоняться, петлять и лавировать, но ни один из выстрелов не достиг цели.


Кандерус и Вила оказались на месте за несколько мгновений до него. Огонь «василиска» Джендри загнал их вместе с другими пилотами Ордо за голые, зазубренные, покрытые снегом скалы.


Реван припал на колени и последние несколько метров до своих друзей преодолел ползком. Кандерус адресовал ему свирепую усмешку.


Вила и Кандерус синхронно выскочили из-за скал и принялись палить по вражеским дроидам. Бластерные выстрелы рикошетили от металлических бронепластин, не причиняя вреда «василискам», поэтому семейной чете Ордо вновь пришлось нырнуть в укрытие, когда наездник Джендри развернул своего дроида и открыл ответную пальбу.


— Добро пожаловать на праздник! — прокричал Кандерус джедаю. — Есть идеи?


— Пробовали стрелять по пилотам? — уточнил Реван.


— Проще сказать, чем сделать, — ответила Вила.


Она не покривила душой. Тяжелые бронированные седла мандалорцев-наездников больше походили на боевую упряжь, которая защищала почти все тело. Несколько уязвимых мест в районе головы и плеч все же имелось, но, чтобы поразить движущуюся цель такого размера, даже Ревану потребуется маленькое чудо.


— Нам бы выиграть всего несколько секунд, — крикнула Вила. — Хватит, чтобы добраться до «василисков» и завести их.


Реван пихнул Кандеруса локтем, привлекая внимание к тому, что его ладонь покоится на рукоятке меча, спрятанного за поясом. Мандалорец едва заметно кивнул.


— Я отвлеку их внимание, — сказал Реван, — но вы должны двигаться очень быстро.


— Что бы ты ни задумал, действуй, — бросила Вила. — Если не доберемся до «василисков», у нас нет ни единого шанса.


Джедай отшвырнул один из бластеров и перепрыгнул через скалу, на ходу доставая и включая меч. Светящееся зеленое лезвие мгновенно завладело вниманием всех четверых наездников Джендри. Они развернули своих чудовищ и взяли на мушку ненавистного джедая, столь внезапно очутившегося у них перед глазами.


Реван часто сражался против «василисков» во время мандалорской кампании. Весь фокус был в том, чтобы, постоянно перемещаясь, подобраться к ним вплотную и тем самым заметно снизить эффективность их бластерных пушек. Хотя они могли развивать высокую скорость при бомбардировке или наскоке на вражеские ряды, тяжелая броня замедляла дроидов во время разворотов или попыток сменить курс.


Лавируя из стороны в сторону, чтобы не позволить «василиску» прицельно выстрелить, Реван атаковал ближайшего наездника. Он пробежал прямо под брюхом низколетящего чудовища и в высоком прыжке рубанул мечом по его хвосту. Энергетический клинок отскочил от листа брони, но перед тем успел срезать один из стабилизаторов на конце хвоста.


Пилот повел «василиска» в крутой подъем, намереваясь сделать петлю и спикировать на Ревана — сложный маневр даже при наличии полного комплекта стабилизаторов. Поврежденный дроид попытался выполнить команду, но потерял управление, завалился набок и чуть не сбросил наездника на землю.


Реван воспользовался подвернувшейся возможностью и запрыгнул на хребет «василиска», ухватившись за спинку пилотского кресла. Мандалорец попытался спихнуть безбилетника, но джедай легко увернулся от его руки и вонзил клинок в спинку сидения, проткнув тело пилота насквозь.


«Василиск» издал оглушительный вопль, почувствовав смерть наездника благодаря симбиотической связи, которую мандалорцы устанавливали со своими ездовыми дроидами. Машина осталась без управления и, следуя примитивным программам искусственного интеллекта, попыталась сбросить нового седока, но не совладала с маневром и ушла в смертельное пике.


Реван спрыгнул за миг до того, как дроид врезался в землю. Снег смягчил падение джедая: он перекатился, вскочил на ноги и переключил внимание на трех оставшихся «василисков».


Он не удивился, обнаружив, что они кружат над ним на высоте, недосягаемой даже для джедайского прыжка. Не только Реван обучился методам борьбы с «василисками» во время Мандалорских войн, но и сами наездники успели разработать стратегию боя против рыцарей Ордена. Если они будут держаться на расстоянии и координировать огонь, то рано или поздно Ревану придет конец.


К счастью, он сражался не один. Его маневр подарил Виле и другим пилотам Ордо необходимое им время. Пока наездники Джендри готовили для Ревана удар возмездия, шесть «василисков» клана Ордо атакующим строем поднялись в воздух.


Проигрывая противнику в численности два к одному, пилоты Джендри предпочли уклониться от боя и унестись прочь. Не став их преследовать, наездники Ордо сосредоточились на наземных вражеских силах.


Порядки Джендри были смяты в одно мгновение. Даже превосходя противника числом, вражеский клан не мог устоять перед впечатляющей огневой мощью шести «василисков». Бой продлился пять минут, а затем Джендри ударились в бегство.


Реван не стал участвовать в дальнейшей резне. Он знал, что битва была окончена в тот момент, когда Вила и другие пилоты «василисков» поднялись в воздух.


Он огляделся в поисках Кандеруса и обнаружил, что тот восседает на одном из боевых дроидов. Он носился над полем боя, и, выкрикивая боевые кличи мандалорцев, истреблял своих врагов. Жестокая, необузданная ярость была присуща любым сражениям с участием мандалорцев, и все же Реван знал, что после боя Джендри не будут держать обиды на победителей. Если новый Мандалор вновь возглавит кланы и призовет их сражаться бок о бок с Ордо, они беспрекословно повинуются.


Гигантская тень пронеслась над Реваном, прервав его размышления. Через мгновение за ней последовал чудовищный грохот — это Кандерус посадил свой «василиск» в нескольких метрах от него.


— Тебе лучше убрать эту штуку, — посоветовал мандалорец, кивнув в сторону светового меча Ревана.


— Считаешь, Вила забудет, что он у меня есть? — спросил Реван, но все же внял совету друга и погасил клинок.


— Сомневаюсь, что его видел кто-либо, кроме пилотов. А дополнительная реклама тебе ни к чему.


Реван сменил тему:


— Думаешь, Джендри снова атакуют?


— Нет, — отрезал Кандерус.


— Ты уверен? Кажется, они не очень-то рады видеть нас на своей земле.


— Они бежали с поля боя, — ухмыльнулся Кандерус. — Теперь это наша земля. — Его ухмылка стала еще шире. — Все-таки здорово снова сражаться верхом на этой машине.


— Где ты взял «василиска»?


— Он принадлежит юноше по имени Гриззер. Парнишка еще не участвовал в настоящих боях, поэтому Вила разрешила мне взять дроида — в том случае, если мы вляпаемся в неприятности.


— Когда это она тебе такое сказала?


— Прошлой ночью.


— Когда ты делил с ней палатку?


Кандерус пожал плечами.


— А что думает об этом сам Гриззер?


— Вила — глава клана. Он выполнит все, что она скажет.


— И что она скажет теперь, когда знает, что я — джедай? — поинтересовался Реван.


— Похоже, мы скоро это выясним, — проговорил Кандерус, когда «василиск» Вилы стал заходить на посадку позади них.


Глава клана Ордо не проронила ни слова, пока спускалась со спины дроида. С непроницаемым лицом она подошла к мужу и его спутнику.


— Пойди-ка, помоги раненым, — указала она Ревану. — Ведь вы, джедаи, кое-что в этом смыслите, не так ли?


Реван кивнул.


— А теперь отдохните, вы оба. Завтра мы заберемся на первый Шип. Готовьтесь выступить на рассвете, — произнесла она спокойно, почти небрежно. Но глаза ее пылали такой яростью, что Реван засомневался, не совершил ли он чудовищную ошибку.


Глава 12



— Меня не предупреждали, что вы так рано вернетесь, повелитель Скордж, — сказал караульный у ворот.


— Возможно, Дарт Найрисс считает, что тебе не нужно знать мое расписание, — ответил сит голосом, полным яда.


Охранник кивнул и впустил Скорджа.


Повелитель ситов стремительными шагами продвигался по коридорам крепости, надеясь, что его резкий ответ достаточно шокировал караульного, чтобы тот не стал докладывать о его прибытии. Дело в том, что Найрисс еще не знала о том, что Скордж вернулся. Сит должен был отрапортовать сразу после убийства Дарта Зидрикса, но специально уклонился от этой обязанности и поспешил обратно на Дромунд-Каас, чтобы успеть допросить Сечела раньше, чем станет известно о его возвращении на планету. Скордж прилетел поздно ночью: если ему повезет, он застанет советника спящим в своих покоях.


В крыле для обслуги сит остановился перед большой деревянной дверью и взялся за ручку, ожидая, что будет заперто. К его удивлению, дверь бесшумно открылась. Сечел кого-то ждал? Или он был настолько уверен в своем положении фаворита Найрисс, что даже не тратил время на простейшие меры безопасности?


Войдя в комнату и тихо затворив за собой дверь, Скордж прокрался в темноте к кровати, где за занавесками спал Сечел, и крепко зажал советнику рот.


Сечел задергался и приглушенно закричал в перчатку Скорджа. Повелитель ситов сильнее прижал ладонь к его лицу и наклонился.


— Будешь орать, сдохнешь, — прошептал он на ухо жертве. — Понял?


Почувствовав, что советник кивает, воин медленно убрал руку.


— Повелитель Скордж? — подал тихий голос Сечел. — Это вы? Я ничего не вижу в темноте.


— Не включай свет, — предупредил сит, зная, что кто-нибудь может увидеть полоску под дверью и захочет выяснить, в чем дело.


— Значит, вы успешно выполнили задание, — проговорил советник. Скордж не мог видеть его лица, но различил в голосе слабую дрожь.


— Ты ответишь на все мои вопросы, — велел сит.


— Разумеется, мой повелитель, — сказал Сечел, вновь переключаясь на тот раболепный и заискивающий тон, с которым впервые встречал Скорджа.


— Кротость тебя сегодня не спасет, — бросил Скордж. — Правда — вот твоя единственная надежда пережить допрос.


Он снял с пояса короткий острый нож и приставил его к щеке жертвы.


— Первый вопрос: Найрисс меня использовала?


— Повелитель, с чего вы взя… ммм!


Скордж снова заткнул Сечелу рот рукой, прервав его словоизлияния. Затем медленно вонзил кончик лезвия в основание одного из кожистых отростков, свисавших со щеки жертвы.


Советник закричал в агонии, но его вопли утонули в ладони Скорджа. Оружие медленно пошло вдоль усика, аккуратно разделив его надвое, и из раны брызнула кровь.


Воин подождал, пока спазмы Сечела не прекратятся, и убрал руку. К его чести, советник оказался достаточно сообразителен, чтобы ограничить свою ответную реакцию тихим стоном.


— Когда я задаю вопрос, я хочу услышать прямой и четкий ответ, — сказал Скордж. — Поэтому спрошу еще раз: Найрисс меня использует?


— Ну разумеется, — промямлил Сечел. — Она всех использует.


— Дарт Зидрикс работал с сепаратистами?


— Да.


Сит обдумал ответ, приняв в расчет тон, высоту и интонацию голоса. Советник говорил правду.


— Зидрикс действительно пытался убить Найрисс?


Сечел помедлил с ответом, и воин вновь зажал его рот ладонью. Игнорируя приглушенные мольбы, он поднес нож к лицу Сечела и отсек второй усик.


— В следующий раз будет глаз, — пригрозил Скордж, когда советник отошел от боли. — Запомни: прямой и четкий ответ.


Ложь требует мысленных усилий. Это занимает время. Заставить жертву отвечать быстро — простой, но эффективный способ узнать правду.


Повелитель ситов убрал руку, готовый перерезать Сечелу горло, если тот закричит. И снова инстинкт самосохранения помог советнику удержать язык за зубами.


— Повторяю: Зидрикс действительно пытался убить Найрисс?


— Нет.


Ответ прозвучал тихо и с нотками обиды, но в этот раз Скордж смог почувствовать, что Сечел не врет.


— Кто нанял убийц?


— Найрисс. Она хотела отвести от себя подозрения.


— Подозрения? Какие подозрения?


— Спросите ее сами! — выплюнул Сечел.


Сит вздохнул и снова зажал рукой рот советника. Но не успел он поднести нож, как дверь распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель.


В проеме стояла Найрисс, освещенная сиянием коридорных ламп.


— Я отвечу на все твои вопросы, — спокойно сказала она. — Но если ты еще раз тронешь Сечела, я тебя прикончу.


Скордж убрал оружие и медленно поднялся с кровати. Его сердце бешено колотилось, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выхватить световой меч. Сит сознавал, на какой риск шел, отправляясь за советником; теперь ему оставалось надеяться, что выходка не будет стоить ему жизни.


— Полагаю, разговор пройдет наедине? — уточнил он.


Она кивком указала следовать за собой. Выйдя из спальни, Скордж даже не оглянулся на Сечела.


Дарт Найрисс молчала весь путь до ее личных покоев. Сит был удивлен, что поблизости не оказалось ее рабыни. Похоже, те слова, которые ему предстояло услышать, не предназначались даже для ушей верной тви’леки.


— Ты предан Империи? — без обиняков спросила Найрисс.


— Я думал, что сам буду задавать вопросы, — парировал Скордж.


— Знай свое место, — предупредила она. — Выслушай, что я скажу. Когда закончу, у тебя будет возможность спросить.


— Я предан Императору, — заявил сит.


— Империи или Императору? — потребовала она. — Это разные понятия.


— Что вы имеете в виду?


— Император безумен. Если его не остановить, он погубит нас всех.


— Тысячу лет Империя процветала под его правлением, — возразил Скордж.


Ее слова веяли изменой, но он был не в силах помешать ей сейчас. Если он попытается убить Найрисс, у него наверняка не будет даже шанса. В отличие от Дарта Зидрикса, она была в самом расцвете сил. А открыв перед Скорджем свою истинную сущность, она не могла отпустить его живым, если есть хоть намек на то, что он доложит обо всем Императору. Продолжать игру было единственным выходом, единственной надеждой на спасение.


— Император расширил наши границы, — согласилась Найрисс. — Он сделал нас сильнее. Но он поступал так ради одной цели: он замышляет вторжение в Республику. Он хочет начать новую войну с джедаями.


— Нет, — покачал головой Скордж. — Не может быть.


Великая Гиперпространственная война была одним из самых мрачных эпизодов в истории ситов. Под предводительством Наги Садоу они вторглись в недавно обнаруженную Республику, стремясь поработить ее так же, как и все прочие цивилизации, встретившиеся на пути. Но череда побед в ранних баталиях сменилась катастрофическим поражением. Республика не просто одолела флотилии ситов, она разгромила их. А потом джедаи преследовали выживших по всей Галактике, едва не истребив ситов как вид[2].


Решительные действия Императора спасли их от вымирания. Он повел выживших в Неизведанные Регионы: их скитания, длившиеся десятилетиями, завершились лишь тогда, когда они обнаружили Дромунд-Каас — свою давно потерянную родину. Фортуна наконец повернулась к ним лицом: ни Республика, ни джедаи так и не нашли их здесь, и Империя уцелела.


На протяжении веков ситы медленно возвращали утраченные позиции. Империя снова стала расширяться. Скрытые от недремлющего ока джедаев, ситы покоряли новые миры на дальних рубежах Галактики, далеко за границами исследованного Республикой космоса.


Каждый сит знал историю: ее преподавали даже малым детям. И хотя официально считалось, что Империя медленно накапливает мощь, чтобы однажды вновь нанести удар по своим врагам, реальность виделась несколько иной. И Скордж, и Найрисс понимали все безумие этого плана: Империя сможет выжить только до тех пор, пока джедаи не прознают об их существовании.


Если Император и вправду планирует новое вторжение в Республику, он повторит ошибки Наги Садоу. Он начнет войну, которую невозможно выиграть, и на этот раз джедаи не успокоятся, пока не сотрут ситов с лица Галактики.


— Вы лжете, — настаивал Скордж. — Нападение на Республику бессмысленно. Император не такой дурак.


— Верно, — согласилась Найрисс. — Он не дурак. Он высокомерен. Он могуществен. И он безумен. — Она заглянула в глаза собеседника. — Некоторые в Темном Совете проведали о его планах. Чтобы спасти Империю, спасти всю нашу расу, мы объединились и намерены низвергнуть Императора.


— А Дарт Зидрикс был частью вашего союза?


— Был.


— И вы все равно его предали?


— Его жертва была необходима.


— Раз он был вашим союзником, зачем вам его смерть?


— Если Император заподозрит членов Темного Совета в сговоре, он убьет нас всех. Нам нужно было предпринять шаги для своей защиты. Чтобы отвести от себя подозрения, мы должны были дистанцироваться от сепаратистов, открыто выступающих против Императора.


— Поэтому вы устроили покушение на саму себя, — заключил Скордж. — Если сепаратисты нападают на вас, Император вряд ли заподозрит, что вы с ними заодно.


Найрисс кивнула:


— Планировалось, что мои собственные подчиненные будут «расследовать» покушение и представят нужные доказательства. Но Император прислал тебя, и планы пришлось менять. Ясно было, что он заподозрил нечто большее, чем обычный бунт сепаратистов. Повесить всю вину на группу радикалов было бы недостаточно.


— Поэтому вы подставили Зидрикса.


— Нельзя подставить невиновного, — поправила Найрисс. — Я просто разоблачила его. Зидрикс действительно работал с сепаратистами. Все доказательства, какие ты обнаружил, были подлинными. По-другому и быть не могло. Если бы ты или Император начали копать глубже, ложь могла меня выдать. Переложив вину на Зидрикса, мы подтвердили подозрения правителя в том, что сепаратисты связаны с кем-то из Совета. Благодаря его смерти, мое участие в заговоре — и участие моих сообщников — останется в тайне.


— И вы избавляетесь от давнего соперника, — вставил Скордж.


— Приятный довесок, — согласилась Найрисс, одарив собеседника одной из своих омерзительных ухмылок. — По Зидриксу скучать не будут, — добавила она. — Он был слабым звеном в нашей цепи. Он был человеком, и его силы увядали. Если кем-то и нужно было пожертвовать, то он был самым логичным выбором.


— Зачем все это рассказывать мне? — спросил сит.


— Ты и без того заподозрил неладное, — ответила Найрисс. — Ты ведь не без причины допрашивал Сечела, не так ли? А если я просто избавлюсь от тебя, это только укрепит Императора в его подозрениях. Он послал тебя расследовать покушение. Будет лучше, если именно ты сообщишь ему, что во всем виновен Дарт Зидрикс.


Повисла долгая пауза, после чего она продолжила:


— Служа мне, ты показал себя достойно. Ты могуществен в Силе. Умен. Догадлив. У тебя удивительный потенциал. Я надеюсь, что правдой смогу склонить тебя на нашу сторону. Не хотелось бы бездарно утратить такой полезный инструмент.


Скордж прищурился. Слишком легко. Даже если он поклянется в верности Найрисс, она не сможет отпустить его просто так. Слишком велик риск, что он доложит обо всем Императору. У нее должен быть еще какой-то рычаг, о котором Скордж пока не догадывается.


Он понял, что завяз по уши. Найрисс играла с ним с того самого момента, как он к ней пришел. Она вертела и манипулировала им, и он был послушен, как марионетка.


— В чем подвох? — наконец спросил он. — Откуда вам знать, что я не предам вас?


— Очень хорошо, — сказала она, зловеще улыбнувшись в знак одобрения. — Я бы разочаровалась, если бы ты просто принял мое предложение. Не убивая тебя, я не могу быть уверена, что ты меня не выдашь. Но каковы твои доказательства? Обвини меня, и я просто заявлю, что ты сам — предатель, который пытается меня подставить после того, как убил Дарта Зидрикса.


Запомни: если и есть какие-то свидетельства, они указывают именно на тебя. Зидрикс пал от твоего меча. Ты уверен, что не оставил улик, которые выдадут твое причастие? Капли крови? Частички кожи? Свидетели, которые видели тебя в космопорту Бостирды в день, когда умер Зидрикс?


Скордж понимающе кивнул. То, как продуманно Найрисс заманила его в свою сеть, вызывало у него лишь восхищение.


— Дайте угадаю: файлы, которые Сечел нашел на заводе «Юксиол» и на базе сепаратистов, тоже указывают на меня?


— Сечел очень хорош в своей области. Даже эксперты не поймут, что он изменил файлы, — заверила его Найрисс. — Впрочем, несмотря на все улики, Император, возможно, поверит именно тебе, а не члену Темного Совета. Но давай взглянем правде в глаза: чтобы гарантированно не ошибиться, он, скорее всего, убьет нас обоих. Предатель будет мертв — и не важно, кто именно. А я не думаю, что ты из тех, кто готов стать мучеником во славу Императора.


— Как же мы поступим? — спросил Скордж.


— Я должна убедиться, что ты окончательно уверовал в наше дело, — сказала Найрисс. — Заставить тебя молчать угрозами и шантажом недостаточно. Когда мы наконец выступим против правителя, я хочу, чтобы ты был на нашей стороне.


— И как же вы намерены меня убеждать?


— Ты что-нибудь слышал о юности Императора?


Скордж покачал головой:


— Я даже не знаю, с какой планеты он родом.


— Мало кто знает. Император тщательно скрывает свое прошлое — ведь если правда вскроется, никто за ним не пойдет.


К собственному удивлению, Скордж заинтересовался.


— Он родился более тысячи лет назад, — продолжила Найрисс, — за десятилетия до Великой Гиперпространственной войны с Республикой. Он провел свое детство на Нафеме — плодородной и цветущей аграрной планете в дальнем уголке Империи.


— Нафема? Никогда о такой не слышал.


— Тогда планета носила иное название, но сейчас оно забыто… как и сама планета. Император стер Нафему из всех исторических архивов и астронавигационных карт, чтобы скрыть улики своих преступлений.


— Преступлений?


— Забытые ритуалы древних и могущество темной стороны помогли ему обрести бессмертие. Но за вечную жизнь надо платить. Словами это описать невозможно — ты должен все увидеть сам. Только тогда ты осознаешь, какую цену был готов заплатить Император. Только тогда поймешь, почему его надо остановить.


— И как я найду эту забытую планету?


— Я отвезу тебя, — сказала Найрисс. — Ты увидишь все ужасы собственными глазами.


— А как я узнаю, что это не ловушка? — спросил Скордж. — Не очередной ловкий трюк, чтобы заставить меня исполнить вашу волю?


— Никак, — согласилась Найрисс. — Но разве у тебя есть выбор?


В ее словах имелся смысл.


— Когда мы отбываем? — спросил сит.


— Терпение, повелитель Скордж, — сказала она. — Мы сможем отправиться только через несколько дней. Поездка будет долгой, и мы должны быть уверены, что Император ничего не заподозрит. Полет на Нафему карается смертью.


— Сечел полетит с нами?


— Нет. Это зрелище предназначено только тебе.


Скордж кивнул, про себя думая, не решится ли советник отомстить ему за жестокий допрос.


— Теперь ты входишь в узкий круг приближенных, — заверила его Найрисс. — Сечел не посмеет напасть на тебя. Позаботься о своих ранах, — посоветовала она, заметив ожоги, оставшиеся после молний Дарта Зидрикса. — Затем возвращайся в свои покои и отдыхай.


Когда он уже собирался уходить, Найрисс вновь одарила его одной из своих нервирующих улыбок:


— Но ты, вероятно, предпочтешь спать с открытыми глазами. Так, на всякий случай.


Глава 13



Празднование победы клана Ордо продолжалось до поздней ночи. Шесть воинов — четверо мужчин и две женщины — пали в бою. Потери клана Джендри были в четыре раза выше.


Вила приказала собрать тела всех трех десятков погибших, чтобы предать их пламени огромного погребального костра. Реван понимал мотивы этого поступка: все убитые — друзья ли, недруги ли — были мандалорцами, павшими в бою. По традиции, все погибшие заслуживали похорон, достойных воинов, вне зависимости от клана, за который они сражались. Костер горел несколько часов, разгоняя темноту ночи и согревая лагерь, где братья и сестры павших воинов делились историями их подвигов. Песнями и пиршеством они чтили память погибших, одновременно оплакивая их смерть и восхваляя победу клана Ордо.


Эль тек рекой, но Реван ограничился одной кружкой. Джедаю позволили присоединиться к пиршеству, потому что он сражался вместе с кланом. Но хоть Реван и был знаком с традициями этого народа, мандалорцем он не был. Ему трудно было радоваться смерти товарищей, сколь бы почетной она ни была. Волновался Реван и о том, как поведет себя Вила теперь, когда знает, что он джедай. К счастью, она приняла его за простого мастера, покинувшего Орден. Если же его истинная личность раскроется, проблем не избежать.


Многие мандалорцы презирали джедаев — а Ревана особенно. Он был виновен в смерти множества воинов, а еще он украл и спрятал маску Мандалора, что было сродни военному преступлению. Учитывая неистовую гордость Вилы за свой народ и культуру, она вряд ли простит ему это. К счастью, она пока еще не догадалась, кто он такой, — или не подавала виду.


В течение вечера Эдрик и еще несколько мандалорцев подходили пообщаться с джедаем, считая, что он обязательно должен принять участие в празднествах. Похоже, всем в лагере было известно, что он отвлек на себя огонь вражеских «василисков», позволив пилотам добраться до своих машин. Любопытно, но при этом никто не знал в деталях, что именно произошло вдали от основного поля битвы. Очевидно, Вила потребовала от остальных пилотов держать случившееся в тайне.


Реван мог бы счесть это добрым знаком, но он постоянно ловил на себе подозрительные взгляды Вилы и других наездников. Может, они и не догадывались, что спутник Кандеруса был Реваном, но его принадлежность к Ордену джедаев их явно тревожила.


Реван не знал, по какой причине Вила заставила других молчать: из уважения ли к его поступку или из-за того, что он был нужен им, чтобы найти маску Мандалора, а может, из-за своих чувств к Кандерусу. В любом случае все оставалось в тайне… пока.


Поздней ночью джедай наконец забрался в свой спальный мешок — и несколько минут спустя с удивлением услышал, как Кандерус, спотыкаясь, входит в палатку.


— Я думал, ты останешься с Вилой.


— Она не очень-то мне рада сегодня, — объяснил мандалорец. — Пусть остынет ночку.


— Извини.


— Ты сделал то, что должен был, — ответил его друг, забираясь в свой мешок. — В любом случае рано или поздно все должно было открыться.


— Дела наши сильно плохи?


— Вила не любит джедаев, — сказал Кандерус. — Но ее трудно понять. Надеюсь, она поворчит пару дней, да и успокоится. — Здоровяк повернулся на бок. — Либо так, либо она попробует убить нас завтра, во время восхождения.


Реван так и не понял, шутит ли мандалорец или говорит на полном серьезе.



* * *

Следующее утро было совершенно таким же, как и любое другое на Реккиаде — лютый мороз, порывистый ветер и метель, за которой было не видно ни зги. Реван надеялся, что день выдастся ясным и спокойным, чтобы можно было взлететь на «василисках» на вершину скалы. Но даже в лагере особенно резкие порывы ветра почти валили боевых дроидов наземь. Наверху же при такой погоде и видимости посадка могла кончиться плохо даже для самых опытных наездников. И сколь бы рискованным ни казалось восхождение, иного выхода у них не было.


— Не дело — взбираться в таких условиях, — заметил Кандерус, когда они подошли к основанию первого Шипа.


— Лучше уж точно не будет, — ответила Вила. — Если боишься, Эдрик может занять твое место, а ты присмотришь за лагерем.


— Старик получит сердечный удар еще на полпути, — ухмыльнулся мандалорец.


— Он всего на год тебя старше, — напомнила ему жена.


— Зато я как вино, — прозвучал ответ Кандеруса. — С годами становлюсь все лучше.


Игривая перепалка сгладила некоторые первоначальные опасения Ревана насчет их затеи, хотя состав скалолазной команды по-прежнему не вызывал у него восторга. Всего их было восемь: он сам, Кандерус, Вила и пятеро пилотов «василисков», включая Гриззера — парнишку, который в последнем бою отдал своего дроида Кандерусу.


Выбор Вилы был очевиден. Поход за маской Мандалора считался великой честью, а наездники боевых дроидов были самыми уважаемыми воинами в клане. Единственным, кто еще мог бы принять участие, был Эдрик, но он должен был возглавить клан Ордо в том случае, если Вила и остальные не вернутся.


Тем не менее Реван не упустил возможности отметить, что всем участникам похода известно о его принадлежности к Ордену, в то время как Эдрик, самый старинный и преданный друг Кандеруса, остался в лагере. Ревану не представилось случая переговорить с Кандерусом перед восхождением, и теперь ему оставалось лишь ждать подвоха, все время оставаясь начеку.


Отряд был разделен надвое: члены каждой группы были связаны друг с другом длинным скалолазным тросом. Кандерус, Реван и еще два наездника составили первую группу, Вила и остальные — вторую. Помимо теплой зимней одежды и скалолазного оборудования, каждый нес на спине по двадцатикилограммовому рюкзаку с провизией и необходимыми вещами.


Оба отряда начали восхождение одновременно, двигаясь по параллельным маршрутам, пролегавшим по отвесной ледяной поверхности Шипа. Метр за метром они вгрызались в лед, выбивая ледорубом небольшие ямки для рук и ног и вколачивая блоки, чтобы закрепить канат. Все это повторялось снова и снова.


Подъем был медленным и изнуряющим, одно неосторожное движение могло отправить скалолаза на встречу с быстрой, но ужасной смертью. Теоретически, с помощью канатов и блоков трое других членов отряда могли удержать, а затем и вытащить упавшего товарища, но никто не хотел проверять эту теорию.


Уже через полсотни метров ветер усилился настолько, что стал заглушать любые голоса, вынудив альпинистов перейти на жесты. Несмотря на холод, Реван обильно потел под слоями одежды, а неимоверные физические нагрузки разгорячили его тело, пока он мучительно, метр за метром, прокладывал путь к вершине.


По крайней мере, сейчас он мог не беспокоиться о намерениях Вилы. Тяжелый подъем требовал от всех предельной концентрации. Если наездники Ордо что-то и замыслили против него, они ничего не предпримут, пока не достигнут плато, венчающее Шип.


Поначалу цель их восхождения была неразличима из-за метели и облаков. Но к пятому часу подъема буря осталась за спиной, и они впервые смогли рассмотреть вершину Шипа, освещенную оранжевым солнцем Реккиада.


Отряд был уже на полпути к цели, когда голод и усталость начали постепенно замедлять продвижение. С увеличением высоты воздух стал более разреженным, и у скалолазов стало сбиваться дыхание. Казалось, рюкзак Ревана стал вдвое тяжелее, и джедай теперь даже через одежду чувствовал, как лямки врезаются в плечи. Но ему ничего не оставалось, кроме как терпеть и продолжать восхождение.


Отряд Вилы уже ушел почти на полсотни метров вверх, когда один из наездников внезапно оступился и упал. Он пролетел метров десять, прежде чем трос натянулся и скалолаз беспомощно повис на его конце. От резкой остановки рюкзак частично съехал со спины, и руки мандалорца заломило за спину. Ревущий ветер бросал несчастного из стороны в сторону, и самостоятельно ухватиться за скалу ему было не под силу.


Вила и остальные начали медленно спускаться, чтобы помочь товарищу. Через две минуты группа Ревана поравнялась с остальными: поняв, что ситуация под контролем, они продолжили восхождение.


Через пять минут после падения мандалорца джедай оглянулся и увидел, что все бойцы Вилы вновь в строю. Они больше не пытались вырваться вперед и старались двигаться как можно медленнее и осмотрительнее.


Еще два часа спустя отряд, в составе которого был Реван, наконец достиг вершины. Кандерус забрался первым: закрепившись, он протянул руку своему другу и вытянул его наверх. Джедай повторил те же действия с женщиной, которая была к нему привязана, а она — с последним наездником.


Они оказались на плоском плато, покрытом льдом и снегом. Посмотрев вдаль, Реван увидел, что гребень соседнего Шипа ничем не отличается от того, на котором они стояли.


— Что теперь? — спросил Кандерус, перекрикивая ветер.


— Если это нужный Шип, где-то здесь должен быть вход, — прокричал джедай в ответ. Порыв ветра ударил его в бок, и он чуть не упал.


— Вход куда?


Реван лишь пожал плечами. Видение не показало, что именно они нашли с Малаком, и он не вспомнил ничего нового во время подъема.


Все четверо сложили рюкзаки на земле и стали обыскивать вершину скалы. Довольно скоро их поиски увенчались успехом.


Почти в самом центре плато был дюрастальной люк, покрытый слоем снега. Джедай взялся за ручку и потянул на себя, призвав на помощь Силу, стоило только почувствовать, что мышцы напрягаются до предела. Медленно и со скрипом тяжелая крышка поддалась, открыв взору лестницу, ведущую во мрак.


— Вы двое оставайтесь здесь и ждите Вилу, — приказал Кандерус мандалорцам. — Мы спустимся вниз и все разведаем.


Он достал из рюкзака несколько световых стержней и бластер. В сумке Ревана оружия не было. Все в отряде уже знали, что он джедай, а светового меча ему было достаточно, чтобы справиться с любой напастью, которая могла их поджидать на пути.


Не то чтобы Реван ожидал неприятностей. Трудно было представить более отдаленное, изолированное и негостеприимное место, чем это, — и несложно догадаться, почему он выбрал именно Реккиад, когда хотел спрятать маску Мандалора.


Но что именно там внутри? Почему в толще Шипа есть потайные туннели и как они с Малаком их нашли?


Кандерус склонился над люком и бросил несколько световых стержней. Осветив в полете шахту, они ударились о землю метрах в тридцати внизу.


— После тебя, — сказал мандалорец.


Начав спускаться, джедай сразу же почувствовал головокружение. Обрывки утраченной памяти врывались в его сознание и исчезали раньше, чем он мог их толком изучить.


Реван испытывал сумасшедшее чувство дежавю: теперь он ни капли не сомневался, что однажды уже исследовал эти темные коридоры под толщей льда вместе с Малаком — точно так же, как делает это сейчас с Кандерусом.


Отголоски его прошлого посещения смешивались с теми звуками и образами, которые он различал сейчас, перекрывая друг друга, затуманивая взгляд и мешая сосредоточиться. Джедаю пришлось закрыть глаза и спускаться по лестнице на ощупь.


— Ты как? — донесся откуда-то сверху голос Кандеруса, гулко отражаясь от грубых каменных стен.


— Прошлое меня догоняет, — объяснил Реван, встряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения.


Выждав некоторое время, он открыл глаза и с удовлетворением отметил, что все вернулось на свои места. Глубоко вдохнув, джедай продолжил спуск и очень скоро достиг дна. Внизу шахта переходила в узкий горизонтальный туннель. Преодолев желание включить световой меч, Реван зажег очередной стержень и двинулся вперед. Мандалорец не отставал.


Коридор был узким, из-за чего им пришлось идти след в след. С другой стороны, благодаря высокому потолку, рослому Кандерусу даже не пришлось нагибаться. Вскоре Реван обнаружил, что туннель идет под уклон и они еще сильнее углубляются внутрь Шипа. Воздух стал теплее, позволив путникам расстегнуть куртки и сбросить капюшоны.


Спустя какое-то время Реван явственно ощутил присутствие темной стороны. Его рука коснулась светового меча на поясе, но тут же соскользнула, едва джедай осознал, что ощущение слишком слабое, чтобы означать неминуемую опасность. Когда-то Сила здесь была велика, но с течением времени — десятилетий или даже веков — от ее могущества остались лишь жалкие воспоминания.


Наконец туннель вывел их в большое круглое помещение, вырубленное прямо в скале. Зал диаметром около тридцати метров был пуст, если не считать каменного саркофага в центре.


— Что это за место? — прошептал Кандерус.


— Похоже на погребальный зал древнего владыки ситов, — ответил джедай. — Как те, что были на Коррибане.


— Но кому могло прийти в голову хоронить его в этой ледяной пустыне?


К своему собственному удивлению, Реван знал ответ.


— Его изгнали, поэтому он и прилетел сюда с горсткой преданных фанатиков много веков назад. Когда владыка ситов умер, его послушники построили гробницу, чтобы враги не смогли найти и осквернить его останки.


— Откуда ты все это знаешь?


Джедай пожал плечами:


— Просто знаю. Мы с Малаком искали эту гробницу. Должно быть, нам кто-то рассказал про нее.


— В смысле, кто-то вроде Мандалора?


Очередной фрагмент утерянных воспоминаний, разбуженный словами друга, возник в голове джедая.


Мандалор Наивысший лежит при смерти у его ног, кашляя кровью и задыхаясь. Протянув руку, он снимает с себя маску — величайшую реликвию своего народа.


— Я не должен был так умирать, — слышится его низкий и спокойный голос. — Мне обещали победу. Только сейчас я понимаю, что меня предали.


Реван в замешательстве склоняет голову:


— О чем ты говоришь?


— Они обманули меня. Мы не смогли бы победить в этой войне. Они использовали меня и мой народ, чтобы проверить силу Республики.


— Кто «они»?


— Ситы.


Мысль резко оборвалась и скользнула обратно в глубины подсознания. Но всколыхнув его разум, она освободила другие воспоминания, которые волной хлынули на Ревана, вынудив его пошатнуться.


— Я вспомнил, — тихо произнес джедай, опершись на стену. — Вспомнил.


— Что? — спросил Кандерус с тревогой. — Что ты вспомнил?


Реван молча направился к саркофагу. Узор на его гранитных стенках состоял из переплетенных кругов и диагональных линий, напоминая фамильный герб или печать. Тяжелая каменная крышка гроба была гладкой и не имела украшений, но, подойдя ближе, джедай увидел отметины и царапины по краям: плиту несколько раз сдвигали.


Сосредоточившись, Реван направил на саркофаг поток Силы. Через мгновение крышка сдвинулась и начала медленно подниматься в воздух, рассыпая мелкую крошку.


Аккуратно, чтобы не разбить ее, джедай сдвинул плиту в сторону и опустил на пол, после чего подошел к саркофагу и заглянул внутрь.


Никаких останков не было. Враги неизвестного повелителя ситов, судя по всему, все-таки нашли его мумифицированное тело и забрали для своих загадочных обрядов. Отсутствие трупа не удивило Ревана: память услужливо подсказала, что вместе с Малаком они также обнаружили пустой саркофаг.


Впрочем, они оставили его не пустым. Внутри лежал инфокрон — маленький куб, похожий на голокрон, с помощью которого джедаи и ситы передавали свои знания будущим поколениям. В отличие от этого могущественного артефакта, инфокрон создавался без применения Силы и представлял собой обычный носитель информации.


Но джедай лишь мельком взглянул на куб. Его внимание полностью приковал другой предмет, лежавший рядом — маска Мандалора. И как только он коснулся мандалорской святыни, его разум стремительно перенесся назад во времени — в тот самый момент истории, когда он побывал здесь в прошлый раз.


— Значит, Мандалор не лгал, — говорит Малак.


— А ты всерьез думал, что его последние слова окажутся ложью? — уточняет Реван.


— И что теперь?


— У нас есть доказательство, — звучит ответ Ревана. — Ситы не вымерли. Их необходимо остановить.


— А что делать с мандалорцами?


— Без маски они ничто, — говорит Реван и кладет реликвию в пустую гробницу.


Воспоминание улетучилось, вновь окунув джедая в омут реальности. Он поднял маску так, чтобы Кандерус смог ее рассмотреть.


Здоровяк молча и медленно, будто в оцепенении, подошел к Ревану и практически бессознательно протянул руки к утраченному символу своего народа.


В этот момент, никем не замеченные, в зал вошли Вила и остальные наездники.


— Как ты посмел осквернить маску Мандалора своими погаными джедайскими руками! — рыкнула женщина, в одно мгновение разрушив чары, охватившие обоих искателей сокровища.


Подняв голову, Реван увидел, что она стоит у входа в гробницу, окруженная другими воинами. Все шесть мандалорцев целились в них из бластеров.


— Вила! Что ты делаешь? — воскликнул Кандерус.


— Положи маску и отойди от гробницы, — приказала она, игнорируя окрик мужа.


Медленно, чтобы никого не спровоцировать, Реван опустил артефакт в саркофаг.


— Авнер сражался на нашей стороне, — запротестовал здоровяк. — Он привел нас к маске Мандалора. И после этого ты его предаешь?


В ответ на обвинения мужа Вила лишь рассмеялась:


— Кто бы говорил о предательстве. Ты отвернулся от своего народа. Ради чего? Чтобы спеться с мясником Реваном?


— Когда ты поняла? — не пытаясь отрицать правду, спросил Кандерус.


— Все было очевидно уже в тот момент, когда я поняла, что он джедай, — насмешливо ответила женщина. — Особенно это имя. Ты всерьез думал, что, поменяв «Реван» на «Авнер», сможешь обдурить нас?


— Дело не в нем, — возразил здоровяк. — Все из-за меня, верно?


Закусив губу, Вила промолчала.


— Я не собираюсь присваивать маску себе, — попытался убедить жену Кандерус. — Ты полноправный вождь клана Ордо. У меня и в мыслях не было бросать тебе вызов.


— Ты все еще не понял, — покачала головой Вила. — Ты должен возглавлять нас, а не я! Ты был нашим величайшим воином, нашим защитником. Нашим героем. Когда Мандалор пал, именно ты должен был занять его место! — Она с грустью посмотрела на мужа. — А вместо этого ты бросил нас. Бросил меня.


— Прости, — едва слышно произнес Кандерус. — Когда клан распался, я был сломлен. Мне нужно было уйти. Я не знал, что еще делать.


— Ты мог остаться и помочь все восстановить, — настаивала Вила, но голос ее дрогнул и рука, сжимавшая бластер, опустилась.


Кин ветин, — ответил ей муж. — Я не могу изменить прошлое. Но теперь я здесь.


— Потому я и не сказала никому в лагере, — признала она. — Я не хотела разрушить твою репутацию, объявив всем, что ты связался с Реваном.


— Ты не сказала им, потому что боялась, что они поддержат меня, — парировал Кандерус. — Реван нам не враг. Больше не враг. Если бы не его помощь, клан Джендри стер бы нас в порошок. Без него мы бы никогда не нашли маску Мандалора. Реван заслужил быть нашим братом, а ты своим поступком можешь обесчестить клан!


— Нет, — продолжала гнуть свое Вила. — Ты ошибаешься. Клан Ордо может принять джедая, но не его. Кого угодно, но не его.


— Есть только один способ узнать. Мы должны все рассказать клану.


— Это не вариант, — заявила женщина, поднимая оружие. — Реван не уйдет отсюда живым.


— Тебе известна его репутация, — предупредил Кандерус. — Равно как и моя. Пусть вас шестеро, но вы всерьез считаете, что у вас есть шанс против нас обоих?


— Мы не собираемся убивать тебя, — возразила ему жена. — Только его.


— И, по-твоему, я буду просто стоять в стороне?


— Я надеялась, что ты присоединишься к нам! — выпалила женщина. — Ты мандалорец. Клан Ордо — вот твоя семья, а не Реван. Выбирай: он или мы.


— Нет нужды доводить до этого, — ровным голосом ответил здоровяк. — Уберите оружие. Одумайтесь. Давайте вернем маску Мандалора в лагерь вместе.


— Это твой последний шанс, Кандерус, — предупредила Вила. — Выбирай!


Руки женщины дрожали, и оттого ей было сложно целиться. Но остальные пятеро стрелков чувствовали себя вполне уверенно.


— Вам не выиграть эту битву, — будничным тоном сообщил им Реван, обращаясь скорее к наездникам, нежели к их предводительнице.


— Во время войны десятки джедаев погибли от наших рук, — прозвучал мрачный ответ Вилы.


— Я не простой джедай.


— Вила, — взмолился Кандерус, — пожалуйста, не делай этого.


Плечи женщины опустились, и она вздохнула, смирившись с неизбежным.


— Убить обоих.


Не успели слова сорваться с губ женщины, как джедай пришел в движение. Его меч зажегся, и когда Вила и еще два бойца, отреагировавшие быстрее остальных, открыли огонь, зеленоватый клинок превратился в сверкающее размытое пятно, отражавшее заряды навстречу стрелкам.


Один такой выстрел достиг цели, поразив женщину слева от Вилы. Когда остальные мандалорцы начали пальбу, Кандерус и Реван, разделившись, укрылись за саркофагом. Здоровяк несколько раз выстрелил из-за гранитной плиты, заставив противников поспешно искать убежище. В гробнице имелось несколько подходящих укрытий, но Кандерус убил двоих стрелков до того, как те успели до них добраться.


Вила и двое уцелевших отступили в коридор, скрывшись из поля зрения джедая и его друга. Секунду спустя из проема вылетели три гранаты и, подскакивая, покатились к основанию саркофага.


За мгновение до взрыва Реван, призвав Силу, успел закрыть себя и Кандеруса тяжелой крышкой саркофага. Гранитная плита сработала как щит, поглотив большую часть энергии прежде, чем рассыпаться на осколки.


Взрыв, однако, оглушил их, а ударная волна сбила с ног. Пока джедай пытался подняться, в ушах пронзительно звенело.


Воспользовавшись заминкой, Вила и ее бойцы вернулись в гробницу и вновь открыли огонь. Все трое целились в Ревана, который еле успел откатиться в укрытие.


Краем глаза джедай заметил, что Кандерус лежит на животе, сдавив обеими руками рукоять бластера, чтобы точнее целиться. Мгновение спустя Вила упала на пол с дыркой в груди.


Два оставшихся мандалорца отвлеклись на павшую предводительницу, и Реван, поняв, что пришла пора действовать, швырнул в противников световой меч. Вращаясь, клинок пролетел по широкой дуге и оборвал жизни обоих.


Джедай ловко поймал оружие и медленно встал, все еще ощущая звон в ушах. Рядом лежал Кандерус, застывший в той же позе, из которой стрелял. Реван медленно направился к другу, пытаясь разглядеть возможные раны на его теле.


Здоровяк пошевелился, лишь когда джедай положил руку ему на плечо. Кандерус удивленно покачал головой. Он сказал что-то, но Реван его не услышал и лишь пожал плечами в ответ.


Мандалорец резко поднялся на ноги, оставив бластер на полу. Подойдя к Виле, лежавшей лицом вниз, он перевернул тело.


Ее глаза, широко распахнутые, невидящим взором смотрели в потолок. Кандерус нежно опустил веки своей возлюбленной и скрестил ее руки на груди. Затем поднялся и отвернулся, устремив взгляд в дальний угол зала.


Несколько минут спустя Реван осмелился подойти к мандалорцу и встал рядом.


— Мне жаль, — собственный голос показался джедаю каким-то странным. Его слух все еще не восстановился после взрыва, и он не знал, слышит ли его друг. — Мне жаль, — повторил Реван уже громче.


Кандерус посмотрел на него.


— Мне тоже, — ответил он низким, безжизненным голосом и вновь уставился на стену. — Мне тоже.


Глава 14



Кандерус еще долго стоял и отстраненно смотрел в направлении стены, а Реван понимающе молчал. В конце концов здоровяк повернулся и произнес:


— Мы не должны оставлять их так. Это неуважительно.


Джедай кивнул. Мандалорцы все еще лежали там, где их настигла смерть, застыв в неестественных позах.


Вдвоем Реван и Кандерус собрали тела и уложили их бок о бок в центре пещеры. Кандерус закрыл мандалорцам глаза и сложил им руки на груди, в точности как проделал это с Вилой.


Будь у них возможность зажечь погребальный костер, Реван предложил бы другу соблюсти воинскую традицию. Но без топлива это не представлялось возможным.


— Что я скажу остальным? — спросил Кандерус, когда они закончили.


Джедай понимал замешательство воина. Когда они вернутся с маской Мандалора, их встретят расспросами. А Кандерус не хотел, чтобы славное имя Вилы было покрыто позором.


— Попробуй все упростить, — предложил Реван. — Мы встретили нежданное сопротивление со стороны дроидов-охранников, которые стерегли гробницу. Вила и остальные пали в бою, сражаясь как настоящие воины.


Кивнув, Кандерус медленно подошел к саркофагу. Он взял маску Мандалора, а затем и инфокрон — как будто только сейчас его заметил.


— Что это? — спросил мандалорец, с любопытством осматривая куб.


— Записи похороненного здесь повелителя ситов, — сообщил ему Реван. — Думаю, мы с Малаком нашли его в этой гробнице в прошлый раз.


— Ты помнишь, что здесь записано?


— По большей части.


— Расскажи.


Джедай понимал, что Кандерус надеется получить в этой истории намеки, которые помогут ему понять, почему Вила напала на него. Однако то, что помнил Реван, не принесет утешения мандалорцу. Но в любом случае он не собирался отказывать другу в просьбе.


— Его звали владыка Дреймат Второй. Тысячу лет назад его отец, Дреймат Первый, правил планетой под названием Медриаас. Его сверг другой сит по имени Вишейт, который переименовал планету в Нафему. После смерти отца Дреймат Второй бежал. Он укрылся с горсткой последователей на Реккиаде, и, когда умер, его похоронили вместе с инфокроном.


— Значит, это никак не связано с Мандалором или маской? — качая головой, спросил Кандерус. — Ты просто решил спрятать ее здесь, и не более?


Реван замешкался на мгновение.


— Вообще-то, вся эта история напрямую связана с Мандалором, — наконец ответил джедай.


Кандерус имел право знать правду, но сначала Ревану надо было самому собрать историю по кусочкам. Возвращение в погребальный зал пробудило в нем множество воспоминаний, но они появлялись разрозненными обрывками и отдельными вспышками просветления. Ревану нужно было время, чтобы сложить все воедино и вникнуть в суть.


— Мы можем поговорить об этом позже? — вот и все, что он выдал.


Какое-то время Кандерус всматривался в лицо друга, словно собираясь что-то сказать, но потом просто кивнул.


— Давай отдохнем, — предложил мандалорец. — Этой ночью мы все равно не спустимся со скалы. Поговорим утром.


О том, чтобы провести ночь на открытом плато, не могло быть и речи — тем более что они могли укрыться в обогреваемой геотермальной энергией пещере, вдали от бушующей стихии. Они разложили спальные мешки у стены гробницы, как можно дальше от Вилы и погибших мандалорцев. Спать в одном помещении с шестью мертвецами было неприятно, но все же лучше, чем насмерть замерзнуть.


Ни тот, ни другой так и не смогли выспаться. Реван слышал, как ворочается во сне Кандерус. Однажды ему даже послышалось, как мандалорец шепчет имя своей жены.


Но и собственные мысли не давали джедаю уснуть. Реван надеялся, что маска Мандалора станет ключом, который выпустит на волю его запертые воспоминания. Но чем больше он пытался привести в порядок мысли, тем более отчетливо понимал, сколь многого еще недостает. Он сделал лишь маленький шажок вперед, само же путешествие было еще далеко от завершения.


Когда сон его все-таки одолел, джедаю вновь приснился мир вечных бурь и бесконечной ночи. Только сейчас он казался более живым, чем раньше; более вещественным. Более реальным.


Реван не мог сказать, как долго проспал — трудно было уследить за ходом времени в пещере. Проснувшись, джедай совсем не чувствовал себя отдохнувшим, но снова пытаться уснуть было бесполезно.


Кандерус уже встал. Сейчас он медленно вышагивал по полу пещеры, не сводя глаз с маски, которую держал в руках.


Реван потянулся, разминая затекшую шею и плечи.


— Я готов рассказать тебе все, что помню о Мандалоре, — произнес он. — Если тебе все еще интересно.


— Рассказывай.


Глубоко вздохнув, чтобы собраться с мыслями, Реван начал рассказ:


— За два года до войны с Республикой к Мандалору явился мужчина с кожей цвета крови — сит.


— Я думал, джедаи разделались со всеми ситами.


— Джедаи тоже так думали. Народ ситов исчез после Великой Гиперпространственной войны, их не видели в Республике тысячу лет. Но краснокожий пришел к Мандалору. Он назвался послом своего могущественного хозяина — потомка того повелителя ситов, который изгнал Дреймата. Сит убедил Мандалора помочь ему в поисках гробницы своего врага.


Реван говорил медленно, слова слетали с его губ лишь тогда, когда на ум приходил очередной факт. Для самого джедая история все еще была туманной и запутанной. Точное время и место тех или иных события было по-прежнему неясно. Что-то рассказал ему Мандалор. Что-то он узнал из инфокрона, найденного в гробнице. Большую часть он выяснил гораздо позднее, когда отправился с Малаком в Неизведанные Регионы.


Невозможно было самостоятельно во всем этом разобраться. Пока джедай спал, его поврежденный разум сталкивал воспоминания друг с другом, лепя из них подобие связной истории.


— Мандалор помог ситу найти усыпальницу Дреймата, — продолжил Реван. — Сит забрал останки и в благодарность рассказал Мандалору о видении своего повелителя, в котором мандалорцы нападают на Республику. Он заявил, что мандалорцы будут завоевывать планету за планетой, пока Республика не развалится сама. Краснокожий пообещал Мандалору славную победу, и тот поверил.


— Мандалор Наивысший не стал бы воевать с Республикой только потому, что какой-то проходимец пообещал ему победу, — запротестовал Кандерус.


— Все не так просто. Сит манипулировал им с помощью темной стороны. Только перед смертью Мандалора заклинание развеялось, и ваш вождь понял, что его обманули. Поэтому он рассказал мне про это место — чтобы я сам мог убедиться.


— Бессмыслица какая-то, — сказал Кандерус. — Ты говоришь, что сит манипулировал Мандалором, чтобы он напал на Республику? Но зачем?


— Я не знаю, — признался Реван. — Может, он хотел проверить ваши силы. Или наши. Возможно, ситы планируют собственное вторжение, и им хотелось ослабить Республику.


— Но ты не знаешь наверняка?


— С каждым днем я вспоминаю все больше, но многое еще не ясно. — Помолчав, Реван добавил: — Возможно, я найду ответы на Нафеме.


— Нафеме?


— Координаты есть в инфокроне. Думаю, мы с Малаком отправились туда, чтобы узнать больше.


— Нафема — планета из твоих видений? С вечными бурями и мраком? — уточнил Кандерус.


Реван закрыл глаза и сосредоточился, вспоминая образы, преследовавшие его по ночам. Он попытался сопоставить их с названием планеты, но понял, что прямой связи нет.


— Нет. Планета из моих снов — не Нафема.


— Ты уверен?


— Я ни в чем не уверен, — признал джедай. — Но я чувствую, что прав. Думаю… думаю, мы отправились туда после Нафемы.


— А вернувшись, попытались захватить Республику. Прямо как Мандалор.


Реван покачал головой:


— Это не одно и то же. Мандалор был воином и не был предан Республике. Чтобы натравить его на Республику, достаточно было простой силы убеждения. Ситу не требовалось его принуждать — он лишь сказал Мандалору то, что тот хотел услышать. Сыграл на его тайных желаниях. Но мы с Малаком были джедаями. Чтобы переманить нас на темную сторону, нужно было нечто большее, чем сладкие речи и легкое ментальное воздействие Силой. Мы нашли нечто такое, что изменило нас.


— Тебе не кажется, что возвращаться на Нафему рискованно? — спросил Кандерус.


— Я должен, — ответил Реван. — Это единственный способ узнать, что произошло.


— А что, если все повторится снова?


— Я буду вести себя осторожнее. Постараюсь быть начеку.


— Думаешь, это что-нибудь изменит?


— Надеюсь.


— И когда мы улетаем?


— Ты не полетишь, — отрезал Реван. — Ты нужен своему народу. — Он поднял руку, пресекая любые возражения. — Вила была права — ты должен возглавить мандалорцев. маска у тебя — и ждет, когда ты ее наденешь.


— Тебе понадобится моя помощь, — настаивал Кандерус. — Я ушел от Вилы, когда был нужен ей. Я не повторю ту же ошибку с тобой.


— Поэтому ты должен остаться, — заявил Реван. — Мандалорцев обманом заставили вступить в войну, которая их чуть не погубила. Я понятия не имею, кем был тот сит и что ему было нужно, но он знал, что вам не победить. Знал, что война с Республикой сломит мандалорцев.


— Если ситы намечали новое вторжение, им пришлось бы сперва пройти через планеты мандалорцев, — прошептал Кандерус. — Быть может, они хотели убрать нас с дороги.


— Возможно. Или они намеревались изменить вашу культуру и верования, чтобы вы к ним присоединились. Многие мандалорцы обозлены и мечтают о мести. Если они останутся без вождя, их будет проще подтолкнуть к новой войне. — Реван нахмурился. — Твой народ сбился с пути, Кандерус. Ты должен помочь своим людям найти его снова. От этого может зависеть судьба Галактики.


Кандерус перевел взгляд с Ревана на маску в своих руках. Мгновение он стоял неподвижно, затем медленно поднес маску к лицу и приложил ее.


— Мандалор вернулся, — провозгласил он. — Я — Мандалор Хранитель и я восстановлю честь и славу моего народа!



* * *

Когда Реван вернулся на «Черный ястреб», Т3-М4 приветствовал его чередой пронзительных посвистов. Астромех так быстро крутился на месте, что джедай заволновался, не прожжет ли он в палубе дыру.


— Притормози, приятель, — сказал Реван, похлопав дроида по корпусу. — Я тоже рад тебя видеть.


Т3 перестал вертеться и вопросительно чирикнул.


— Кандерус остается, — объяснил джедай. — Это его народ. Здесь ему самое место.


Т3 свистнул еще два раза.


— Нет, домой мы пока не летим. — Реван уселся в кресло пилота и начал вводить координаты в компьютер. — Мы отправляемся в Неизведанные Регионы. На планету Нафема.


Глава 15



Скордж знал, что Найрисс внимательно за ним наблюдает. Всю неделю, с тех пор как она рассказала ему правду о Зидриксе, он постоянно чувствовал ее присутствие. Он пообещал ничего не предпринимать, пока не увидит Нафему собственными глазами, и собирался сдержать обещание. Он знал, что Найрисс ему не доверяет и попытается убить, если почувствует угрозу. А еще он знал, что она достаточно сильна, чтобы преуспеть. Но у него были свои причины повиноваться. Скорджа действительно заинтересовали ее откровения, он хотел узнать больше об Императоре и его таинственном прошлом. И если окажется, что Найрисс права и Император действительно настолько безумен, чтобы начать еще одну войну с Республикой, то, возможно, Скорджу стоит задуматься о переходе на ее сторону.


Наконец долгожданный день наступил. Найрисс разбудила его тихим шепотом в ухо:


— Пора.


Он быстро оделся и последовал за ней в космопорт, где уже ждал ее личный челнок. В отличие от других кораблей ее флота, он не был выкрашен в цвета Найрисс и не имел ее герба, что говорило о строжайшей секретности путешествия.


Для создателей челнока, очевидно, главным приоритетом была его скорость. Брони на корабле не было как класса, а ненаметанный глаз едва ли разглядел бы единственную бластерную турель, смонтированную под кабиной. Скордж не слишком разбирался в вооружении кораблей, но ему показалось, что пушка эта хороша только в бою на ближних дистанциях.


Интерьер был строго функциональным — ни грамма излишеств. Места хватило бы только на шесть персон, но Скордж и Найрисс вряд ли почувствуют дискомфорт: лететь предстояло вдвоем.


Найрисс уселась в кресло пилота, и ее руки забегали по приборной доске — с быстротой, какую никак нельзя было ожидать от настолько морщинистых и крючковатых пальцев. Никто не проронил ни слова, пока челнок не прошел сквозь облака и молнии и не вырвался за пределы атмосферы.


Найрисс проделала еще несколько манипуляций, потянула рычаг на себя — и корабль растворился в гиперпространстве, оставив Дромунд-Каас и ее верных приспешников далеко позади.


— Ничто в моих словах не подготовит тебя к тому, что ты увидишь на Нафеме, — предупредила Найрисс. — Но я поведаю тебе историю Императора и его родного мира.


— Почему я должен верить?


Она пожала плечами:


— Веришь или нет — дело твое. В любом случае мы скоротаем время.


Она уселась поудобнее и начала рассказ монотонным голосом сказочника:


— Очень давно Императора звали Тенебри[3]. Говорят, он родился с глазами черными, как бездонный космос. Он никогда не плакал — даже младенцем. К нему не смел приблизиться ни один зверь, а когда он говорил, в его голосе ощущались сила и властность, невозможные для ребенка.


В шесть лет в нем проявились первые признаки Силы, характерные для правящей элиты. Но его родители были простыми фермерами, не искушенными в Силе. Отец мальчика заподозрил жену в связи с повелителем ситов, правившим планетой, и та во всем призналась.


Когда разъяренный фермер напал на нее, Тенебри его остановил, призвав на помощь темную сторону. Питаясь гневом и ненавистью отца, мальчик сломал ему шею одной лишь силой мысли. Его мать умирала гораздо медленнее. Тенебри заставил ее страдать месяцами в наказание за измену отцу. Он пытал ее с помощью Силы, оттачивая свое мастерство.


Собственноручно сделав себя сиротой, мальчик заставил жителей деревни преклониться перед ним. Тех, кто отказывался, он подвергал ужасным пыткам и убивал.


В последующие годы он распространил свое влияние на соседние деревни и собрал легионы фанатичных и запуганных последователей. Он убивал тысячами: многие подвергались публичным пыткам и гибли лишь потому, что ему нужно было утолить жажду чужих страданий, посмаковать предсмертную агонию своих жертв.


— Больше похоже на легенду, чем на реальную историю, — заметил Скордж.


— Я не могу гарантировать ее правдивость, — признала Найрисс. — Свидетели тех событий уже давно мертвы. Но если бы ты встретился с Императором лично, ты бы сейчас не сомневался.


— А как же правитель Нафемы? Настоящий отец мальчика? Вы говорили, он был повелителем ситов. Вряд ли он стал бы сидеть сложа руки, пока ребенок захватывает его владения.


— Его отцом был владыка Дреймат. До него доходили кое-какие слухи, но он не придавал значения тому, что происходит в далеких глухих землях. Дреймат давно забыл женщину, родившую ему ребенка, и считал потерю нескольких небольших деревень недостойным своего внимания. Если бы Дреймат не медлил, у него был бы шанс остановить будущего Императора, но лишь через четыре года он соизволил посмотреть на Тенебри в деле.


Владыка Дреймат решил сам оценить силу ребенка, чтобы проверить, достоин тот служить повелителю ситов или подлежит немедленной казни. Вот только Тенебри не собирался ни служить, ни умирать. Когда они встретились лицом к лицу, Тенебри попросту оказался сильнее. Будучи всего десяти лет от роду, он тем не менее смог лишить отца разума и сил. Последние мгновения жизни Дреймат провел в слезах, с ужасом глядя в черные глаза сына.


Тенебри понадобилось еще три года, чтобы захватить Нафему целиком. Старший сын Дреймата предпочел сбежать, чтобы не встречаться со своим грозным единокровным братом, но на пустой трон позарились другие могущественные ситы. Все они пали перед темным чудовищем, и с каждой победой Тенебри становился все сильнее и безжалостнее.


В тринадцать лет он предстал перед Маркой Рагносом — повелителем всех ситов и главой правящего Совета. Впечатленный амбициями и силой подростка, Рагнос даровал ему титул владыки Вишейта[4] и официально признал его правителем Нафемы. Вишейт вернулся домой, чтобы углубиться в изучение темной стороны Силы.


Сотню лет он не покидал планету. После смерти Рагноса он не присоединился к грызне за его трон. Он не участвовал в Великой Гиперпространственной войне с Республикой, не встал ни на одну из сторон, когда Нага Садоу и Лудо Кресш сражались за власть над ситами. Но во время послевоенной смуты — когда мы потерпели крах в сражении с Республикой и бежали, спасаясь от джедаев, — он нарушил свое уединение и созвал всех уцелевших повелителей ситов на большой совет. Он пригласил их в свой дворец на Нафеме, возведенный на месте родного дома — там, где он собственноручно казнил отца и замучил до смерти мать. Он предложил им участвовать в ритуале, призванном раскрыть все секреты темной стороны, высвободить силу столь могущественную, какая не являлась им даже во снах.


— Они не ожидали ловушки?


— Может, и ожидали, — пожала плечами Найрисс. — Некоторые отказались явиться, но большинство откликнулось на зов. В конце концов, что мог один человек сделать с сотней повелителей? Не забывай, тогда он еще не был Императором. Он был всего лишь владыкой Вишейтом — правителем одной захолустной планеты. Он не сражался в великих битвах, не одерживал громких побед, не завоевывал миры. Его считали ученым, а не воином.


А еще ситами двигал страх. Они боялись, что джедаи скоро истребят их, и готовы были уцепиться за любую возможность создать оружие против адептов светлой стороны. Вишейт искусно играл на этих страхах, убеждая ситов отринуть подозрения в свой адрес и в адрес друг друга и присоединиться к нему во имя одной великой цели.


Они попали под влияние Вишейта, как только прибыли на Нафему. Он подавил их волю и обратил в собственных рабов, заставив провести самый сложный ритуал в истории ситского колдовства. Вишейт поглотил их, высосал до капли их силу, впитал в себя их могущество, уничтожив все следы своих жертв.


Но расправа над обреченными повелителями была не единственной целью обряда. Напротив, они были лишь средоточием бури, пронесшейся по всей планете. Каждый мужчина, женщина и ребенок погиб в тот день на Нафеме. Сгинули звери, рыбы, птицы, насекомые и растения — все, в ком текла Сила. Когда обряд завершился, Нафема перестала быть живым миром — осталась лишь пустая иссушенная оболочка. Владыка Вишейт принес в жертву миллионы, украв их жизненную силу, чтобы обрести бессмертие. В тот день он стал сильнее, чем кто-либо мог представить, и отказался от имени владыки Вишейта. В тот день появился на свет Император.


Скордж задумался, чего добивалась Найрисс своим рассказом. Надеялась повергнуть его в неописуемый ужас? Если так, ее ждало разочарование.


— Император взял свое по праву, — заявил он. — Сильный забирает у слабого все, что пожелает. Таков наш путь, и не важно, в масштабах миллионов или меньше. Я лишь утвердился в мысли, что он достоин называться Императором.


— Я тоже так думала, — ответила Найрисс, гадко улыбаясь, — пока не увидела Нафему собственными глазами.


Остаток путешествия она молчали. Скордж терялся в догадках, почему Найрисс так уверена, что он примет ее сторону.


Первые намеки на то, что ждет их впереди, он уловил, когда корабль вынырнул из гиперпространства. В лобовом иллюминаторе проплывал серо-коричневый шар планеты, и в ней ощущалось что-то странное и неправильное. Что-то неестественное.


Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять причину своего дискомфорта, а когда это случилось, он не сразу ухватил суть. На планете не чувствовалась Сила.


Ощущение было абсолютно чуждым его восприятию. Сила была повсюду. В разное время и в разных местах ее проявление могло быть ярче или тусклее, равновесие светлой и темной сторон постоянно смещалось… Но в той или иной форме Сила присутствовала всегда.


Сейчас, однако, он не чувствовал ничего. Он настолько привык постоянно ощущать Силу где-то на грани восприятия, что ее полное отсутствие практически ошеломляло. Он не мог вымолвить ни слова.


— Приготовься, — сказала Найрисс. — Мы снижаемся.


Чувство пустоты внутри него непрерывно росло, пока челнок планомерно спускался к поверхности Нафемы.


— Идем со мной, — велела Найрисс, поднимаясь с кресла, когда корабль сел.


Продолжая хранить молчание, Скордж последовал за ней вниз по трапу.


Они приземлились в космопорту большого города — вернее, когда-то это было городом. Космопорт окружали здания, стоянки для спидеров и широкие улицы, каких не счесть в любом крупном мегаполисе. Все, как обычно, если не считать зловещей тишины: здесь отчетливо не хватало шума толпы и гула транспорта на вечно загруженных магистралях.


Не было даже ветра, а воздух казался затхлым. Температура была вполне комфортной, но Скорджа начинало знобить.


— Ты чувствуешь холод пустоты, — сказала Найрисс. — Сила — это энергия, дающая тепло нашим чувствам и мыслям, но здесь ее нет. Она высосана без остатка.


Найрисс повела его по пустынным улицам. Скордж, как загипнотизированный, смотрел перед собой, пытаясь осмыслить масштаб увиденного. Постройки казались нетронутыми — ни следа разрушений, присущих катаклизмам, которые сопровождают миллионы смертей. Однако хватало и других признаков, позволявших понять, что же здесь произошло.


На улицах вповалку лежали покореженные спидеры и корабли, чьи владельцы исчезли прямо во время полета, пав жертвой могущественного ритуала. А еще повсюду была одежда — штаны, куртки, ботинки — все, что пережило своих владельцев. В обычных обстоятельствах все это давно бы уже растащили мародеры, но на Нафеме не было даже насекомых-паразитов.


— Где дроиды? — спросил Скордж.


Он поразился тому, как звучал его голос — тускло и безжизненно, как будто ритуал исказил даже звуковые волны.


— Обряд перегрузил их цепи, — объяснила Найрисс. Ее голос звучал так же гулко и отрешенно, как и его собственный. — Даже ядра памяти выжжены. Ничего не восстановишь.


Скордж поднял взгляд и увидел еще нечто противоестественное. Солнце, светившее на них сверху — звезда, которая в космосе казалась ярко-оранжевой — сейчас распространяло бледно-коричневое сияние. Фактически все вокруг было коричневым или серым, как будто обряд смыл все яркие цвета.


Скордж был хорошо знаком со смертью, и ему несложно было понять причины, побуждавшие совершать массовые убийства. Смерть и разрушение пробуждали все те эмоции, которые питали темную сторону Силы, — страдание, ненависть, страх. Но здесь, на Нафеме, все было по-другому, и это потрясло Скорджа до глубины души.


Император поглотил все: жизнь, цвет, звуки, даже Силу. Ничего не осталось. Он не стремился к завоеванию, покорению или уничтожению врагов — концепциям, которые Скордж мог понять.


Жизнь на Нафеме была уничтожена настолько основательно, что планета лишилась всякой причины для дальнейшего существования. Это был вакуум бытия, нарушение естественного порядка вещей.


— Я увидел достаточно, — бросил он.


Найрисс кивнула. Они развернулись и пошли обратно к кораблю.


Теперь Скордж понимал, почему Найрисс и остальные хотели свергнуть Императора. Уничтожение врагов, даже уничтожение планет не было за гранью понимания. Но то, что он видел сейчас, — не просто разрушение. Это аннигиляция. Забвение. Сама ткань Силы была разорвана. Того, кто способен превратить обитаемую планету в невыносимую мерзость, нельзя назвать иначе как сумасшедшим. Увидев ужасы Нафемы собственными глазами, Скордж и впрямь поверил, что Император способен начать новую войну с Республикой, подставив свой народ под удар джедаев и добившись того, что ситы вымрут как вид.


Пока они шли к челноку, Скорджа замутило. Он прожил всю жизнь в гармонии с Силой и от ее отсутствия ощущал почти физическую боль. Челнок хорошенько встряхнуло, когда он оторвался от земли, и Скорджа едва не вырвало.


Он начал приходить в себя лишь после того, как челнок покинул атмосферу проклятой планеты. Скордж ощутил, как Сила заполняет пустоту внутри него, придает бодрость духа и восполняет потерянную энергию. В то же время он почувствовал что-то еще: рядом был кто-то могущественный в Силе — кто-то помимо Найрисс.


Его спутница внезапно засуетилась над панелью приборов, запустив сканирование системы. Скордж понял, что и она почувствовала чужое присутствие.


— Там. — Она указала на дисплей. — Корабль только что вышел из гиперпространства.


— Император мог послать кого-то за нами? — спросил Скордж.


— Я так не думаю, — ответила она, изучая картинку. — Тип корабля мне неизвестен.


По ее голосу Скордж догадался, что Найрисс озадачена не меньше его самого. Если корабль не преследовал их, то вероятность его появления здесь и сейчас была крайне мала. Но Скордж слишком хорошо понимал Силу, чтобы поверить в такое совпадение. Между ними и незваным гостем должна быть какая-то взаимосвязь.


— Похоже на небольшой грузовик, — пробормотала Найрисс. — Не думаю, что нас засекли.


Скордж понял, что сейчас у них на выбор только два варианта. Первый — исчезнуть в гиперпространстве и надеяться, что их не заметили.


Найрисс, очевидно, выбрала второй. Она активировала ионную пушку, навела на неизвестный корабль и выстрелила.



* * *

В тот момент, когда «Черный ястреб» выпрыгнул из гиперпространства возле Нафемы, Ревана захлестнул поток мысленных образов. Все навалилось на него — воспоминания, которые он так отчаялся вернуть, наслаивались на душевную боль, которую он так силился унять. Захваченный врасплох этими чувствами, Реван закричал и схватился за голову руками.


Несколько секунд он не шевелился, пока его сознание вело борьбу с вышедшим из-под контроля подсознанием. Понемногу он смог собрать воспоминания, разложить их по полочкам и вернуть самоконтроль.


Он с абсолютной уверенностью знал, что был на этой планете раньше. Он помнил ее заброшенные города и безжизненную поверхность. Помнил, как рыскал вместе с Малаком средь пустых зданий, как искал архивы, записи, навигационные карты, которые смогли бы привести их к следующей точке маршрута. Но лучше всего он помнил ужас мертвой планеты, полностью лишенной Силы.


Т3 уже стоял рядом, встревожено сигналя. Реван сморгнул, отгоняя минутную слабость, и посмотрел на сенсоры «Ястреба», чтобы понять, что же так взволновало дроида.


Сенсоры показали присутствие в системе другого корабля. Было невероятно трудно обращаться за поддержкой к Силе так близко от разоренной планеты, но он прикладывал неимоверные усилия, чтобы понять, кто именно на нем находится. Однако к тому времени, когда его ослабленный разум наконец почуял угрозу, было уже слишком поздно.


Мощный ионный заряд закоротил в «Ястребе» все цепи и обесточил двигатели, оставляя корабль на милость гравитации планеты.


Реван вцепился в штурвал, изо всех сил пытаясь выровнять курс «Ястреба», который неумолимо тянуло в атмосферу. Он боялся даже предположить, каковы шансы выжить во втором подряд крушении. Ионный залп повредил управление и стабилизаторы, и корабль бешено завертелся, мчась навстречу земле. Реван понятия не имел, преследует ли его тот, другой звездолет — все сенсоры сожгло ионным залпом. Но он точно знал, что, если не запустить двигатели и репульсоры, «Черный ястреб» разлетится на куски от удара о землю.


— Т3! — закричал он, но астромех и без того не терял времени даром.


Т3 подсоединился коротким стержнем к разъему. Огни на приборной панели кабины замерцали, когда дроид стал перераспределять энергию из поврежденных цепей. Через иллюминатор Реван видел очертания города далеко внизу, но небоскребы с необычайной быстротой росли в размерах по мере того, как «Ястреб» подлетал все ближе к поверхности.


Внутри панели управления раздался хлопок, и кабину заволокло дымом. Т3 предупреждающе пискнул, но его сигнал заглушил рев оживших двигателей «Ястреба».


Реван потянул рычаг, и под визг репульсоров нос «Ястреба» нехотя задрался вверх.


— Приготовься к удару! — крикнул джедай за миг до того, как корабль зацепил край массивного небоскреба. Обломки пермакрита и пластали брызнули на пустую улицу.


«Ястреб» отскочил от здания и бешено закрутился. В следующий миг он неуклюже стукнулся о землю, несколько раз скакнул, как камень по воде, и, наконец, остановился.


Глава 16



У Скорджа не было желания возвращаться на Нафему, но он не выказал ни малейшего возражения, пока Найрисс вела челнок сквозь атмосферу планеты по следу сбитого корабля. Им во что бы то ни стало нужно было узнать, кто находился на корабле, зачем прилетел сюда и остался ли в живых.


Сбитый корабль рухнул в одном из горстки городов Нафемы, оставив за собой след из разбитых спидеров и покореженных зданий. Сам звездолет был поврежден не так сильно, как можно было ожидать, и покоился у основания небоскреба в конце протяженной городской автострады.


Найрисс с опаской подвела челнок к разбитому кораблю, в любой момент ожидая выстрела невидимого врага, и просканировала судно.


— Живые есть? — спросил Скордж.


На любой другой планете он бы почувствовал выживших с помощью Силы, но здесь губительные последствия императорского ритуала лишали его такой возможности.


— Если верить приборам, на борту есть органическая форма жизни, — ответила его спутница.


Два сита аккуратно посадили свой челнок в пятидесяти метрах от вражеского корабля. Никакой ответной реакции не последовало.


— Обыщи его, — приказала Найрисс. — А я подожду здесь.


Только сейчас Скордж смог толком рассмотреть незнакомый корабль. Он был странной формы — плоский и округлый, как диск. Сит осторожно приближался, и его сердце стучало как бешеное. В обычных обстоятельствах Скордж положился бы на Силу, которая могла предупредить его об опасности, но сейчас он чувствовал себя уязвимым и практически беспомощным. И это ощущение ему совершенно не нравилось.


Скордж находился на полпути к кораблю, когда ему в голову ударила шальная мысль. Что, если Найрисс решила оставить его и улететь? Сит замер на мгновение, но потом осознал, насколько глупа эта идея. Если бы госпожа хотела избавиться от него, то давно бы воплотила свой замысел одним из десятка других способов. Не было резона рисковать собственной жизнью и везти его на Нафему, чтобы потом его здесь бросить.


Успокоив себя, Скордж продолжил приближаться, пока не достиг днища странного корабля. Он приложил руку к панели доступа на корпусе, и бортовой трап медленно опустился. Сита не удивило, что трап не был заблокирован: на большинстве кораблей система безопасности перегружалась сразу после аварии, чтобы у потенциальных спасателей была возможность попасть внутрь и помочь пострадавшим.


Скордж включил световой меч. Знакомый гул клинка звучал приглушенно и как будто доносился издалека, а само лезвие, казалось, поблекло — даже на него накладывала свой отпечаток аура мертвой планеты. Но сит был уверен, что клинок не подведет, если таинственные пассажиры корабля вздумают напасть.


Скордж взобрался по трапу и прошел по круговому коридору, мельком заглядывая в складские помещения и жилые комнаты, но не нашел никого, пока не оказался в кабине.


В кресле пилота лежал пристегнутый ремнями человек — без сознания или мертвый — в простом коричневом одеянии. На вид ему было лет сорок. Незнакомец был худым, жилистым, темные волосы свисали до плеч, а щеки и подбородок покрывала грубая щетина. Кровь сочилась из глубокого пореза на лбу, оставленного, вероятно, каким-то острым незакрепленным предметом, ударившим его в момент жесткого приземления.


Подойдя ближе, сит приложил два пальца к шее мужчины и едва различил слабое биение пульса. В этот миг его взгляд упал на пояс человека, где покоилась рукоять светового меча. Скордж инстинктивно попытался прощупать незнакомца Силой, оценить его мощь, но почувствовал только пустоту Нафемы.


Забрав световой меч себе, Скордж отстегнул ремни на кресле, вскинул незнакомца на плечо и направился к выходу.


Вес человека на плече заметно снижал его скорость, но сит все равно торопился. Он хотел покинуть Нафему и забыть ее как страшный сон. Найрисс ждала его возле трапа челнока. Пройдя мимо нее внутрь корабля, Скордж грубо сбросил бесчувственное тело на пол. Он собирался рассказать ей о световом мече, но женщина его опередила.


— Я знаю этого человека, — мрачно произнесла она. — Его зовут Реван — джедай и республиканский шпион.


— Республиканский шпион? — Скорджу понадобилась секунда, чтобы все обдумать и прийти к логичному умозаключению. — Но если джедаи знают, что мы уцелели, они явятся за нами. Они закончат начатое в Великой Гиперпространственной войне — истребят нас как вид!


— Наше существование — все еще тайна, — заверила его Найрисс. — Реван и другой джедай — человек по имени Малак — нашли Дромунд-Каас по воле случая. Их поймали раньше, чем они смогли доложить в Республику о находке.


— Когда это случилось?


— Пять лет назад. Император приговорил Ревана к смерти.


— Тогда что он здесь делает?


— Я не знаю, — призналась женщина. — Но он не мог сбежать из подземелий императорской цитадели, если только правитель сам ему не позволил. Можно предположить, что Реван служит Императору.


— Как такое возможно? — удивился сит. — Джедаи — наши заклятые враги.


Найрисс оставила эту реплику без внимания.


— Внимательно следи за ним, — велела она, повернувшись к креслу пилота. — Он могуч и очень опасен.


— Тогда почему бы просто не убить его?


— Рано. Сначала выясним, что он здесь делал. Заберем его в мою крепость и зададим несколько вопросов.


— Мне не приходилось допрашивать джедая, — признался Скордж. И через мгновение улыбнулся. — Но я жажду попробовать.



* * *

Очнувшись, Реван не сумел определить, где находится, но больше всего это место напоминало темницу. Его скрутили на холодном металлическом стуле: запястья привязали к локтям, лодыжки — к бедрам. Кроме него в помещении никого не было.


Он соображал медленно и вяло — тут явно не обошлось без наркотиков, которыми его, по всей вероятности, накачали. Было сложно просто собраться с мыслями, не говоря уже о том, чтобы призвать на помощь Силу. Последние крупицы воли ушли на то, чтобы вспомнить последние мгновения «Черного ястреба» на Нафеме.


Джедай попытался обдумать свое положение, но не сумел пробиться сквозь морок наркотиков.


Дверь его темницы скользнула в сторону, и в помещение вошли двое: мужчина и женщина. Вид их красной кожи что-то пробудил в одурманенном сознании Ревана, но прошло несколько секунд, прежде чем он сумел разобраться что к чему.


— Ситы, — хрипло прошептал пленник. В горле жутко пересохло.


— С возвращением, Реван, — проговорила женщина.


Джедай не сводил глаз с ее высохшего морщинистого лица, пытаясь вспомнить имя. Ничего не выходило.


— Я тебя знаю?


Высокий сит, стоявший возле нее, дотянулся до Ревана рукой и буднично влепил ему пощечину.


— У нас нет времени на игры, — его голос не был злым или угрожающим; напротив, он звучал по-деловому и абсолютно спокойно.


Пленник ощутил во рту привкус крови, чувствуя, как саднит рана и начинает распухать губа. Очевидно, наркотики, помутнившие его разум, были тщательно подобраны с тем расчетом, чтобы не заглушать его боль.


— Не думаю, что он притворяется, — сказала женщина, подняв бровь. — Похоже, он и вправду забыл меня.


Подойдя еще ближе, Найрисс прошептала джедаю на ухо:


— Что с тобой произошло, Реван? Где ты был все это время? Зачем вернулся?


Он не ответил. Тогда Найрисс отошла назад и махнула рукой. Зависший за спинами ситов пыточный дроид, которого пленник ранее даже не заметил, подлетел к Ревану и поднес длинную тонкую иглу к его шее.


Узник скривился от боли, когда игла проткнула его кожу, затем вскрикнул, когда по ней прошел мощный электрический разряд, словно огнем обжегший нервы.


Второй сит жестом приказал металлическому дознавателю ретироваться.


— Что случилось с твоим напарником, Малаком? — спросил он.


— Я убил его.


— Зачем?


— Сложно объяснить.


Выражение лица сита не изменилось, зато его спутница довольно улыбнулась, и ее морщинистое лицо стало похоже на ухмыляющийся череп.


— Рано или поздно ты расскажешь нам все, что мы хотим знать, — заверил его мучитель.


— Возможно, — с неохотой согласился Реван. — Но вам придется попотеть.



* * *

После четырех часов допроса Найрисс приказала Скорджу сделать перерыв. Они оставили привязанного к стулу узника и, вышли, не проронив ни слова, пока дверь в камеру не закрылась за ними.


— Сколько уйдет времени, чтобы сломить его? — спросила Найрисс.


Скордж тщательно обдумал вопрос, прежде чем ответить. В ранние годы обучения он демонстрировал большую сноровку во всем, что касалось пыток и допросов. Инструкторы в Академии всячески поощряли способного ученика, и очень скоро он стал мастером в своем деле. Сит знал: для того чтобы выжать информацию из не склонного к разговорам узника, нужно гораздо больше, чем просто причинить боль.


Пытками можно разговорить любого, но большая часть сказанного будет произнесенной в порыве отчаяния ложью, увертками или полуправдой. Без возможности проверить слова жертвы информация, вырванная под пытками, часто оказывалась ненадежной, а то и вовсе бесполезной.


Эффективный допрос был искусством, и Скордж обладал исключительным талантом отделять правду от вымысла. Он понимал, какие вопросы нужно задавать и в каком порядке; когда надо усилить давление, а когда ослабить; как использовать угрозы причинения боли или поощрять милосердием.


Его умелые действия вкупе со способностью воздействовать энергией темной стороны позволяли ему легко подавлять субъектов со слабой волей. Сильные духом могли создать определенные трудности, но рано или поздно он все равно получал то, что хотел. До сегодняшнего дня.


Любые вопросы заводили в тупик и не вызывали у Скорджа ничего, кроме чувства досады. Воля джедая была необычайно сильна, и он мастерски подчинял себе Силу. Даже напичканный наркотиками почти до беспамятства, он все равно контролировал Силу в достаточной мере, чтобы выдержать боль и беспрестанный град вопросов. Но было и еще кое-что.


Найрисс хотела знать, как пленник сбежал из цитадели. Хотела выяснить, что его связывало с Императором и зачем он вернулся на Нафему. Но по всем этим пунктам сит не узнал ровным счетом ничего. Да, Реван, безусловно, сопротивлялся допросу, но иногда казалось, что он и сам толком не знает ответов, как будто информацию стерли из его памяти.


— Возможно, мы зря тратим время, — наконец признал Скордж. — У него высокий болевой порог, но мы подошли уже очень близко к пределу человеческих возможностей. Если надавить еще сильнее, мы можем убить его. — Сит часто видел, как случается подобное. Неопытные или слишком взволнованные дознаватели перегибали палку. В его представлении, это был полнейший провал — ведь у трупа ответов не выведаешь.


С трудными жертвами следует быть терпеливым. Может потребоваться несколько дней кропотливого труда, чтобы добиться хотя бы крупицы новых знаний. Но, даже зная это, Скордж не надеялся на особый успех с Реваном.


— Я могу допрашивать его месяцами, но того, что вас интересует, он попросту не знает.


— Жаль, — вздохнула Найрисс. — Я надеялась проверить одну теорию.


— Какую теорию?


— Император способен поработить разумы тех, кто ему служит, — пустилась в объяснения госпожа. — Это одна из причин, почему он правит так долго. Подчиненные превращаются в абсолютных фанатиков, живущих для того, чтобы служить, и не способных предать его. — Она бросила взгляд на дверь, за которой они оставили джедая. — Я думаю, вместо того чтобы казнить Ревана, как было объявлено публично, Император превратил его в свою марионетку и отправил назад в Республику — собирать информацию.


— Если он собирал разведданные о Республике пять лет, то Император намерен начать вторжение раньше, чем мы думали, — встревожено заметил Скордж, прикидывая, насколько же близко их сумасшедший правитель подошел к тому, чтобы подставить своих подданных под удар джедаев.


Найрисс покачала головой:


— Император терпеливее и осторожнее любого в Галактике. Он живет уже больше тысячи лет и может прожить еще десять тысяч. И он никогда не оставляет ничего на волю случая. Если потребуется, он потратит десятилетия и даже века на подготовку. Нет, у нас еще есть время. И Реван по-прежнему может быть для нас полезен.


— Каким образом?


— Ты же сам говорил: что-то случилось с его разумом. Он потерял память и перестал быть верен Императору. Что-то освободило его от чужого влияния — и если мы узнаем, что именно, то сможем низвергнуть Императора с трона. Не забывай, что все, кто имеет прямой доступ к правителю: Глас Императора, Рука Императора, солдаты имперской стражи, — все они находятся под его заклятием. Разрушить эти чары и повернуть вернейших последователей против него самого — самый верный способ взять над ним верх и спасти Империю от его безумного плана вторжения в Республику.


— Реван нужен нам живым, чтобы мы смогли изучить его, — заключила Найрисс. — Он — слишком ценный ресурс, чтобы потратить его впустую.


В ее словах имелся смысл, но Скордж понимал, что сделать это будет гораздо тяжелее, чем сказать.


— Могут пройти годы, прежде чем вы узнаете, что с ним случилось, — предупредил он.


— Не только Император может быть терпеливым, — прозвучал ответ Найрисс.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ



Глава 17



Бастила уложила сына в постель и наклонилась, чтобы поцеловать его в щечку. На пороге комнаты она обернулась, в который раз удивившись, насколько трехлетний ребенок похож на отца. У него были такие же темные волосы и тонкое угловатое лицо. Мальчик уже закрыл глаза, но она знала, что они темные и задумчивые — точь-в-точь как у Ревана. И, хотя он уже засыпал, выражение его лица оставалось необычайно серьезным для такого маленького ребенка.


Она со вздохом отвернулась. Бастила часто тревожилась о том, как повлияет на мальчика его беспокойное детство. Растить сына без отца было непросто, и к тому же первые годы его жизни были омрачены войной и террором.


После того как Малак был повержен, Бастила, как и большинство граждан Республики, надеялась, что впереди ее ждут десятилетия мирной жизни. Вместо этого группа джедаев-ренегатов покинула Орден и ввергла Галактику в еще одну гражданскую войну.


Под руководством женщины по имени Крея бывшие джедаи погрузились в изучение техник темной стороны, открытых Малаком и Реваном. Крея взяла себе имя Дарт Трэя, а ее последователи назвали себя ситами — по имени давно забытой расы, вторгшейся в Республику почти тысячелетие назад. Они повели охоту на всех, кто придерживался кодекса джедаев, и едва не уничтожили весь Орден. Лишь те, кто сумел сбежать и спрятаться, пережили резню.


Если бы Реван вернулся, чтобы сразиться с этим новым врагом, Бастила с радостью выступила бы на его стороне. Вместе они смогли бы подавить мятеж до того, как Республику опять захлестнули ужасы войны и миллионы ее обитателей погибли. Но она не получала вестей от мужа с тех самых пор, как он улетел с Кандерусом три года назад.


В одиночку Бастила не осмелилась бросить вызов Дарт Трэе и ее последователям и решила посвятить себя тому, чтобы уберечь жизнь сына от опасности. Против ренегатов выступил другой джедай — Митра Сурик по прозвищу Изгнанница. Через три года после безуспешной попытки Ревана найти ее Изгнанница объявилась сама, чтобы сразиться с ситами и уничтожить Дарт Трэю. Подобно Ревану она стала спасительницей Галактики — и, как и в случае с Реваном, многие считали, что ее подвиги не искупают грехов ее прошлого.


И сейчас эта женщина — для кого-то героиня, для других преступница — сидела в гостиной Бастилы, терпеливо ожидая, пока она уложит сына в кровать.


— Он заснул, — тихо сказала Бастила, вернувшись в комнату.


— Он очень красив, — произнесла Митра. — Похож на отца.


Бастила кивнула в ответ на комплимент. Она не очень понимала, что думать о женщине, сидящей напротив. У Митры были короткие каштановые волосы, бледная кожа и пронзительные голубые глаза. Она была выше Бастилы и старше почти на десять лет, хотя могла считаться красивой по любым меркам. Она обладала уверенной осанкой и завидной природной грацией. Даже в блеклом коричневом плаще мастера-джедая она умудрялась выглядеть элегантно.


Как ни глупо это звучало, Бастила ощутила укол ревности. Митра знала Ревана задолго до Бастилы: она откликнулась на его призыв отправиться на войну с мандалорцами и стала одним из его самых доверенных советников и близких друзей. Бастила знала, что между ними существует особая связь — не такая, как между учителем и падаваном. И, что хуже всего, Митра была неотъемлемой частью его забытого прошлого, на поиски которого Реван вынужден был отправиться, оставив дома беременную жену.


«Нет эмоций, только покой», — пронеслось у нее в голове. Привычные слова джедайского кодекса было легко произнести. Гораздо труднее было им следовать.


— Ты сказала, что хочешь поговорить, — напомнила ей Бастила.


— Я не была уверена, что нам стоило приходить, — призналась Изгнанница, — но Т3 настаивал. — Она похлопала маленького астромеха по корпусу.


Последний раз Бастила видела Т3-M4, когда тот поднимался на борт «Черного ястреба» вместе с Кандерусом и Реваном. И, в отличие от ее мужа, дроид вернулся. Более того, он увязался за Митрой, как когда-то за Реваном, — еще одна мелочь, усилившая ревность Бастилы.


— Я так и не смогла разговорить его, — добавила гостья.


Бастила слабо улыбнулась:


— В ночь перед разлукой с мужем я дала дроиду особые указания. В том случае, если они с Реваном расстанутся, Т3 должен был разыскать меня. Я запрограммировала его, чтобы он не рассказывал никому о том, что с ними случилось, пока не увидит меня.


Митра кивнула:


— Разумно. Нас обеих и без того предавали слишком часто. Никогда не знаешь, кому можно доверять.


— Я и предположить не могла, что ко времени его возвращения буду в бегах, — продолжила Бастила. — Прости, Т3. Если бы я знала, что ты вернулся, то попыталась бы выйти на связь.


Дроид бибикнул, принимая извинения.


— К счастью, он нашел меня, — вставила Изгнанница. — Думаю, он решил, что на меня можно положиться, учитывая мои отношения с Реваном.


Бастила прикусила губу, чтобы не сказать что-нибудь едкое. Она понимала, что ее возмущение ничем не оправдано и несправедливо, но даже джедайские тренировки не помогали ей сдержать эмоции.


— Или он решил, что мне потребуется помощь, — быстро добавила Митра, видимо, сообразив, что чем-то задела хозяйку.


— Малыш любит присоединяться к спасителям Галактики, — заметила Бастила, стараясь сохранить нейтральный тон.


Дроид возбужденно запищал.


— Прости, — сказала Бастила. — Ты прав — ты терпел слишком долго. Просто я не уверена, что готова увидеть то, что ты мне покажешь.


Она часто задавалась вопросом, жив ли до сих пор Реван. Ей всегда думалось, что любовь позволит ей дотянуться до него в Силе через всю Галактику. Но когда Реван ушел, она поняла, что это не так. Иногда он снился ей по ночам, но чем были эти сны — видениями, посланными Силой, или простым проявлением тоски по мужу — она не знала.


Бастила не теряла веры, что почувствует возмущение в Силе, если Реван погибнет. Она цеплялась за эту надежду. Но сейчас, если Т3 сообщит ей о смерти Ревана, ее вера окажется лишь глупой иллюзией. Конечно же, она хотела узнать правду, но решила продлить блаженное незнание еще хотя бы на пару секунд.


Не спеши, сказала ей Митра. — Я знаю, это тяжело. Т3 ждал три года — подождет и еще немного.


Ее ободряющие слова произвели прямо противоположный эффект.


Думаю, будет проще, если я поговорю с Т3 наедине, — сказала Бастила.


Такой ответ явно застал Митру врасплох, но она быстро овладела собой.


— Твое недоверие вполне понятно, — сказала она доброжелательно, — но Кандерус уже рассказал мне о Реване и его поисках грозовой планеты.


Бастила поморщилась. До нее доходили слухи, что некий мандалорец помогал Изгнаннице в ее битве с Дарт Трэей.


— Это правда? — уточнила Бастила. — Кандерус стал новым Мандалором?


Гостья кивнула:


— Реван помог ему найти маску Мандалора, после чего продолжил свои поиски в одиночестве.


— Что еще ты знаешь, чего не знаю я? — спросила Бастила, пытаясь скрыть горечь в голосе.


— У меня и в мыслях не было скрывать от тебя что-либо о Реване, — заверила ее Митра. — Ты его жена и имеешь право знать правду — больше, чем кто-либо другой.


Бастила почувствовала себя пристыженной.


— Ты тоже, — признала она. — Ты была на стороне Ревана с самого начала. У него не было более верного друга, чем ты. Все, что расскажет нам Т3, мы должны услышать вместе.


Изгнанница понимающе кивнула, промолчав.


Глубоко вздохнув, Бастила расположилась в кресле лицом к гостям и сложила руки на коленях, собираясь с духом.


— Я готова, — сказала она.


Безудержно бибикая и пища, а также время от времени прокручивая голоролики, Т3 пересказал всю историю от начала и до конца. Он рассказал о том, как Реван вернулся на «Черный ястреб» на Реккиаде, как они расстались с Кандерусом и продолжили путь на Нафему вдвоем. Он описал внезапную атаку на «Ястреб» и жесткую посадку на Нафеме, чуть не ставшую для них последней.


Он поведал о том, как осматривал бесчувственного Ревана, пытаясь удостовериться, что тот еще жив, и был вынужден спрятаться, когда кто-то поднялся на борт «Ястреба».


Когда он показал голографическое изображение краснокожего инородца, который уносил Ревана с корабля, Бастила охнула.


— Похоже, ситы не настолько вымерли, как считают джедаи, — заметила Митра.


— Орден в который раз ошибся, — пробормотала Бастила. — Чудеса да и только.


Т3 издал низкий свист, извиняясь за свою трусость, но хозяйка квартиры покачала головой:


— Это не трусость. Если бы ты не спрятался, он забрал бы и тебя — или просто разнес на мелкие детали.


— Ты помог Ревану уже тем, что вернулся домой в целости и сохранности, — добавила Митра.


Успокоившись, Т3 продолжил свой рассказ. Он сообщил, что незнакомец забрал Ревана на свой челнок и увез в неизвестном направлении. Когда хозяин пропал, астромеханик стал думать о том, как вернуться к Бастиле — согласно инструкциям, полученным перед отлетом с Корусканта.


Первым делом он должен был поднять «Черный ястреб» в воздух. Дроид подробно описал, сколько сил потратил на то, чтобы исправить повреждения, полученные при крушении. Месяцы напролет он прочесывал пустой город, собирая утильсырье и нужные запчасти.


— И за все это время ты никого не встретил? — удивилась Митра. — Ни беженцев, ни мародеров?


Т3 утвердительно чирикнул.


Бастила удивленно прищурилась:


— И никаких животных? Ни насекомых, ни даже растений? Возможно ли уничтожить все живое на целой планете?


Изгнанница нервно поежилась, и Бастила поняла, что она думает о Малакоре-5 и о своей роли в этой бойне. Она ощутила прилив сочувствия к гостье. Конечно, Бастила не оправдывала ее поступок, но она слишком хорошо знала, что значит стыдиться прошлых грехов. Она сама позволила Малаку обратить себя на темную сторону Силы, и только любовь Ревана вернула ее к свету.


Бастила чувствовала, что, несмотря на все подвиги Митры на войне с Дарт Трэей, Изгнанницу по-прежнему мучили угрызения совести. Она все еще жаждала искупить свою вину.


Не почувствовав повисшего в гостиной напряжения, дроид продолжил свой рассказ. Спустя почти год он наконец смог вывести «Черный ястреб» в космос. Несмотря на то, что ядро гиперпривода работало с минимальной эффективностью, он все-таки дотянул до пространства Республики. Когда дроид прибыл, Трэя и ее последователи практически уничтожили джедаев, а Бастила пропала, и Т3 не знал, где ее искать — да и жива ли она вовсе.


Во время скитаний малыш-астромеханик наткнулся на обломки HК-47, брошенные на захолустной безымянной планете. Узнав старого приятеля, дроид собрал обломки и отнес на «Ястреб».


Будь Т3 органическим существом, Бастила списала бы эту случайную встречу на влияние Силы.


— Есть идеи, как он туда попал? — спросила Бастила. — Я часто задавалась вопросом, что случилось с ним, после того как он исчез.


— Ядро его памяти было повреждено, — ответила за дроида Митра. — Даже после того как я его починила, он не смог ничего вспомнить. Вообще-то, — добавила она, — я надеялась, что ты расскажешь мне больше о том, что с ним произошло.


Бастила пожала плечами:


— После того как НК обнаружил исчезновение Ревана, он решил последовать за ним. Но я не стала говорить, куда ушел мой муж.


— И правильно, — согласилась Изгнанница. — Когда Реван помогал Кандерусу и мандалорцам, ему только и не хватало дроида-убийцы, следующего за ним по пятам.


— НК умчался в бешенстве, поклявшись, что сам найдет Ревана, — продолжила Бастила. — С тех пор от него не было ни слуху ни духу — пока он не объявился рядом с тобой.


— Похоже, какая-то настройка программы заставляет его искать Ревана, — пробормотала Митра. — Если бы я знала, то поостереглась бы.


— О чем ты?


— Я оставила НК под присмотром нового Совета джедаев. Мне казалось небезопасным отпускать его скитаться по Галактике, и я думала, что он с радостью останется у джедаев, ожидая дальнейших приказов. Но он исчез вскоре после того, как я ушла. Теперь я понимаю, что он, скорее всего, снова ищет Ревана.


Пораженная неожиданной догадкой, Бастила спросила:


— Мог ли НК напасть на след Ревана? — Она повернулась к Т3. — Ты рассказывал ему, что произошло с хозяином?


Т3 издал отрицательный гудок, в котором слышалась обида. Видимо, дроид полностью разделял отношение своих друзей к роботу-убийце.


Облегченно вздохнув, Бастила тихо сказала:


— Кто-то должен разыскать НК… Найти и деактивировать, пока он никому не причинил вреда.


Ее слова прозвучали неуверенно: как бы опасен ни был HK, речь шла всего-навсего о дроиде. А ей было о чем подумать. Ее муж пропал без вести, и впервые за эти годы у нее появилась возможность сделать хоть что-то для их воссоединения.


— Джедаи уже ищут НК, — заверила ее Митра. — Не переживай.


Бастила кивнула.


— Т3, — обратилась она к дроиду, — расскажи нам, чем кончилось дело. Что произошло потом?


Астромех продолжил повествование.


После того как Т3 нашел недостающие части НК, он встретился с Митрой и присоединился к ней, как и к Ревану много лет назад. Когда дроид узнал, что Бастила жива, он уже был вовлечен в войну за выживание Республики. Несмотря на указания, данные Бастилой, он знал, что не может бросить Митру, пока в Республике вновь не станет безопасно.


Его признание снова подняло в душе Бастилы волну горечи. Т3 помог Митре вместо того, чтобы следовать приказам Бастилы. Он поставил миссию Изгнанницы выше, чем верность Ревану.


Горечь быстро прошла, сменившись стыдом и чувством вины. Любовь к Ревану снова ослепила Бастилу. Ее муж — это один человек, и глупо сравнивать его жизнь с судьбами миллионов. Если бы Реван был сейчас в этой гостиной, он только поблагодарил бы дроида за то, что тот думал о высшем благе в ущерб личному.


— Реван гордился бы тобой, — сказала она маленькому дроиду. — Я тоже тобой горжусь.


— Я думаю, наши дальнейшие действия очевидны, — сказала Митра. — Я отправлюсь на Нафему и попытаюсь найти следы Ревана.


— Ты? — в голосе Бастилы прозвучало больше удивления и гнева, чем она стремилась выразить. — А как же я? Думаешь, я буду просто сидеть и ждать тебя, даже не зная, жив он или мертв?


— А что изменилось с тех пор, как он улетел? — тихим голосом спросила Митра. — Ты осталась, чтобы заботиться о сыне. Готова ли ты покинуть его сейчас?


— Конечно нет! — выпалила Бастила.


«Я возьму его с собой», — почти вырвалось у нее, но в последний миг она поняла, насколько глупо это прозвучит.


Реван улетел, потому что верил, что где-то в Неизведанных Регионах таится угроза, равной которой еще не знала Республика. Терзаемый видениями о грозовой планете, он решил, что путешествие туда — единственный шанс защитить будущее своей семьи. Отправившись по его стопам, она могла подвергнуть своего сына той опасности, о которой предупреждал их Реван. И к тому же Бастила изменила бы принципам, во имя которых ее муж пустился в это путешествие.


— Прости, — прошептала она. — Я не хотела… просто… я скучаю по нему. Я чувствую себя беспомощной и ненужной. Мне остается только ждать. Ты не знаешь, как это тяжело.


— Могу только предполагать, сколько ты вынесла, — тихо ответила Митра. — Хотела бы я пообещать, что станет легче, но боюсь, не могу. Ты несешь свое бремя, как и все мы.


Бастила нашла в ее словах мало утешения, но была признательна Митре за честность.


— Я сделаю все возможное, чтобы найти Ревана, — пообещала Изгнанница. — Если он еще жив, я верну его тебе.


Т3 дважды прогудел.


— Почту за честь, если ты отправишься со мной, — сказала ему Митра. — Если, конечно, Бастила не против.


Бастиле хотелось, чтобы Т3 не улетал: ведь его голозаписи и банки данных — это все, что осталось от ее мужа. Но сейчас она уже могла мыслить рационально.


— Тебе понадобится его помощь, — сказала Бастила. — Он несколько месяцев исследовал Нафему, пока искал запчасти для «Ястреба».


— Тогда отправимся как можно быстрее, — постановила Изгнанница, поднимаясь на ноги.


— Подожди минутку, — попросила Бастила.


Оставив Митру и Т3 в гостиной, она бросилась в спальню и извлекла из глубин шкафа деревянную шкатулку. Вытащив оттуда два предмета, Бастила вернулась к гостям.


— Отдай это Ревану, — попросила она, вкладывая предметы в руки Митре.


Первым была карточка с голозаписью, сделанной на праздновании дня рождения сына. Вторым — тяжелая вещица, завернутая в плотную черную ткань.


Митра подняла взгляд на хозяйку, безмолвно спрашивая разрешение открыть сверток. Бастила ответила едва заметным кивком. Изгнанница осторожно развернула ткань, и ее взгляду открылся потертый и поцарапанный шлем с красно-серой лицевой пластиной.


— Маска Ревана! — выдохнула Митра. — Я думала, она была утеряна, когда джедаи его захватили.


— Я возглавляла тех джедаев, — напомнила ей Бастила. — Когда Реван потерял сознание, я забрала маску. Зачем — не знаю; может быть, уже тогда я почувствовала, что наши с ним судьбы переплетены. Я никогда никому не говорила об этом. Ни Совету, ни даже самому Ревану.


— Но почему?


Бастила помешкала, но в конце концов решила, что Изгнанница заслуживает знать правду:


— Он носил эту маску в годы Мандалорских войн и потом, уже став Дартом Реваном. Для меня она символизирует его темное прошлое — те времена, когда он еще не стал человеком, которого я полюбила. Я боялась, что, если показать ему маску, она вызовет к жизни его прежние воспоминания. Пробудит дремлющее в нем зло, станет искрой, от которой разгорится пламя темной стороны.


— Тогда зачем ты отдаешь ее мне?


— Я пыталась удержать его прошлое под замком, но сейчас понимаю, что ошибалась. Я была эгоисткой. Его прошлое — это он сам, нравится мне это или нет. — Она отвела взгляд от маски. — Когда найдешь его, отдай ему маску. Возможно, сейчас она для него ничего не значит, но есть шанс, что она воскресит воспоминания, которые он утратил. Быть может, увидев ее, Реван вспомнит нечто такое, что поможет вам вернуться.


— А что, если твои страхи не напрасны? — хмуро осведомилась Митра. — Допустим, маска вернет воспоминания. Но что, если вместе с ними пробудится и мощь темной стороны?


— Мне все равно, — вызывающе ответила Бастила. — Лишь бы эта мощь помогла вернуть его ко мне.


Для джедая ее слова были кощунством. Она почти ожидала, что Митра сейчас с негодованием бросит маску на пол. Но вместо этого гостья аккуратно завернула ее в ткань и спрятала под плащом, не вымолвив больше ни слова.


Глава 18



Когда «Черный ястреб» вышел из гиперпространства и начал снижение к Нафеме, Митра не знала, чего ожидать. Т3-М4 сообщил ей, что планета безлюдна, но так и не нашел видимой причины для массового вымирания. Во время своего прошлого визита на Нафему он провел несколько тестов, которые подтвердили, что в окружающей среде нет токсинов и радиации. Обо всем прочем можно было лишь строить догадки.


Когда корабль приблизился к выцветшему бурому шарику планеты, Митру охватило волнение — она отчетливо ощутила, что надвигается что-то непоправимое. Память услужливо подбросила образ Малакора-5: мгновенная гибель множества живых существ на этой обреченной планете породила в Силе зияющую рану. Генератор гравитационной тени стер с лица Малакора-5 обе враждующие армии, разорвав узы, которые связывали в Силе все живое.


Митра была достаточно близко, чтобы возмущение в Силе захлестнуло ее. Она смогла выжить, лишь полностью отрезав себя от Силы и тем самым оградив душу от ужасов, которые сама же и породила. Лишь спустя много лет Изгнанница вернула себе связь с Силой, но в конечном итоге именно то, что она пережила на Малакоре-5, придало ей сил, чтобы одолеть Дарт Трэю и ее последователей.


Поначалу Изгнанница думала, что похожая трагедия разыгралась и на Нафеме: супероружие, способное погасить жизнь на целой планете, породило несмолкающее эхо смерти и тьмы. Но по мере того, как «Черный ястреб» снижался в атмосфере, она понимала, что испытывает совсем другие чувства, нежели на Малакоре.


Ее мозг ни на секунду не прекращал анализировать проблему, пока пальцы сами производили нужные настройки приборов, направляя корабль на посадку по тем координатам, которыми снабдил ее Т3. И в конце концов она поняла.


События на Малакоре оставили в Силе след: рану, которую уже не исцелить. Здесь же Силы просто… не было. Словно кто-то вырвал ее с корнем, оставив на ее месте лишь пустоту.


С каждой секундой, приближавшей «Черный ястреб» к поверхности, волнение Изгнанницы росло. Этот мир был неестественным, и ее организм отвечал инстинктивной реакцией боли и отторжения. Она оглянулась на Т3, который в беспокойстве крутился по кабине пилота, но он явно ничего не почувствовал. Отсутствие реакции со стороны дроида только усилило ее собственные переживания: Т3 не чувствовал Силу, а значит, не мог заметить и ее исчезновения.


Из пилотской кабины Митра видела вьющуюся по городу дорожку разрушений, которую оставил после себя корабль Ревана, совершивший аварийную посадку. От небоскреба, который он зацепил своим крылом, откололась массивная глыба пермакрита. Корабельное брюхо взрезало центральный проспект города и обрамлявшие его тротуары. Изувеченные останки ховермашин и спидеров, смятых огромным в сравнении с ними звездным кораблем, неровными рядами загромождали улицу.


Митра выбрала место для посадки и аккуратно опустила «Черный ястреб» на землю. Гнетущая атмосфера бесконечной пустоты давила на нее, но Изгнанница старалась, насколько могла, не обращать внимания.


— Идем, Т3, — позвала она, отстегнув ремень на пилотском кресле. — Осмотримся и поглядим, что тут есть.


Выйдя из корабля, Митра почувствовала себя так, словно получила удар под дых. Она согнулась пополам, и дроид встревожено пискнул.


— Все в порядке, — выдохнула Изгнанница, медленно распрямляясь.


Она побывала на Малакоре-5 спустя много лет после катастрофы, вызванной генератором гравитационной тени. Каждый шаг по поверхности мертвого мира был настоящей мукой. Страдания всякого, кто лишился здесь жизни, отдавались эхом в ее сердце. Мощная гравитация планеты сдавливала ее в своих тисках, затрудняя дыхание. То было самое кошмарное испытание в ее жизни… до этого момента.


На Малакоре Изгнанница чувствовала эхо невообразимой боли и страданий — но, по крайней мере, чувствовала хоть что-то. Здесь, на Нафеме, была лишь холодная пустота. Все это было чудовищно, отвратительно. На Малакоре она ощущала эхо разрушений, здесь же — невыносимый безжизненный вакуум.


Реакция отторжения у ее организма была столь сильна, что боль, которую испытала Митра, была почти физической. Ее разум предпринял усилие постичь, чем именно был вызван этот омерзительный катаклизм, но спустя мгновение сам отстранился от любых возможных ответов. Ее сознание помутилось, а тело онемело.


Несколько минут — или даже часов — она стояла без движения. Время здесь ничего не значило. Лишь беспрестанные трели неугомонного Т3 смогли вырвать ее из ступора.


Обратившись к методикам фокусировки мыслей, которые она выучила еще падаваном, Изгнанница заставила себя сосредоточиться хоть на чем-то, кроме охватившего этот мир «бесСилия».


«Ты ищешь Ревана, — напомнила она себе. — Ситы забрали его куда-то, и здесь должна быть зацепка».


— Давай поищем местные архивы, — вслух предложила Митра. — Выясним, что именно случилось с этим миром.


Ее голос звучал глухо, почти замогильно. Еще одна приводящая в смятение странность, которую ее разум просто не желал постичь.


Помаргивая огоньками, астромеханик быстро просканировал свою память. Парой секунд позже он издал возбужденную трель и покатился по улице.


Митра в несколько широких шагов нагнала дроида и дальше старалась не отставать. Двигаясь, она почувствовала себя гораздо лучше: казалось, физические нагрузки помогали сдерживать гнетущую пустоту Нафемы.


Т3 привел ее к входу в правительственное здание — или что-то вроде него. На входе красовалась табличка, но Изгнанница не смогла ее прочесть. В Республике все государственные вопросы решались на общегалактическом. И хотя обитатели Нафемы были, вероятно, знакомы с общегалом — языком межзвездной торговли, хорошо известным почти всем прогрессивным народам Галактики, — надписи на зданиях они предпочитали оформлять на родном языке.


Дом был трехэтажным, имел несколько окон, выходящих на улицу, и пару невзрачных дверей — типичных для любой твердыни бюрократии на любой обитаемой планете.


Двери были заперты, но Митра взрезала замок световым мечом, стараясь не обращать внимания на тусклое, почти бесцветное свечение лезвия.


«Сосредоточься на деле, — твердила она себе. — Найди информацию, которую ты ищешь, и лети прочь с этой проклятой планеты».


Она прошла в дверь, и Т3 покатился следом. Внутри было темно: каким бы ни был источник освещения, он давно вышел из строя. Изгнанница выудила световой стержень из кармана — одного из множества вшитых в ее широкий матерчатый пояс — и зажгла его, осветив помещение жутковатым зеленым светом.


Первое, что она заметила: разбросанные повсюду груды одежды. Должно быть, они просто опали на пол, когда их носители растворились в воздухе. Изгнаннице пришлось приложить немалое усилие, чтобы не предаться размышлениям о том, что же могло породить столь причудливое явление.


Митра обследовала первый этаж здания. В приемной напротив дверей располагался большой письменный стол, сидя за которым, секретарь мог приветствовать посетителей. Если не считать нескольких неудобных на вид стульев для ожидания за дверью, на этаже не было ничего, что могло бы представлять интерес.


Лифт в углу вел на верхние этажи, но без источника энергии от него было мало проку. К счастью, за неприметной дверью у задней стены быстро обнаружилась лестница.


— Проверим верхние этажи, — постановила Изгнанница, и Т3 одобрительно тренькнул.


Для многих дроидов-астромехаников преодоление ступенек могло стать непосильной задачей, но у Т3 имелось немало скрытых талантов. Заблокировав колеса, чтобы не катились назад, он с помощью передних ножек стал подтягивать свой корпус вперед и вверх, ступенька за ступенькой. Подъем к вершине лестничного марша, разумеется, занял больше времени, чем потратила Митра, но, по крайней мере, ей не пришлось тащить его на руках.


На втором этаже были информационные терминалы и небольшие комнатушки — офисы правительственных работников, когда-то наполнявших суетой комнаты и коридоры. К несчастью, без энергии компьютерная сеть отключилась, и от терминалов больше не было никакой пользы.


— Может, этажом выше отыщется главная база данных, — предположила Митра.


Еще несколько минут спустя они оказались на третьем этаже. Здесь тоже были офисы и рабочие места в холлах. У задней стены они обнаружили одинокую дюрастальную дверь, рядом с которой крепилась панель кодового замка.


— Ну давай, блесни талантом. — Изгнанница указала дроиду на панель.


Т3 подкатился к стене. Из открывшейся секции его корпуса выдвинулся длинный и тонкий электрический зонд: дроид вытянул его на полную длину и воткнул в панель замка. За несколькими секундами тишины последовал треск разряда тока: панель зажглась, и дверь отъехала в сторону.


Как Митра и надеялась, комната была битком набита компьютерами.


— Хватай все, что покажется ценным, и уходим, — распорядилась она.


Спеша исполнить приказание, Т3 воткнул многоцелевой зонд в ближайший порт интерфейса и проник в сеть. Как и в случае с дверной панелью, он послал мощный электрический импульс, который временно реактивировал базы данных, чтобы дроид мог скачать необходимые файлы.


Весь процесс занял меньше пяти минут, но Изгнаннице они показались вечностью. Прежде ей было чем заняться, но сейчас она лишь убивала время в ожидании момента, когда Т3 закончит работу, и отсутствие Силы вновь напомнило о себе.


Пустота сдавливала Митру и одновременно тянула к себе, пытаясь вырвать из нее самую сущность ее жизни. Природа не терпит вакуума; вот и сейчас пустота пыталась наполниться энергией Митры. На мгновение Изгнаннице показалось, что ее сейчас разорвет на части: тело распадется на триллионы субатомных частиц, которые разнесет по всей поверхности Нафемы.


«Нет! — вскричал ее разум. — Пустота не возьмет меня! Я не просто совокупность частиц! Я живое существо. Я Митра Сурик!»


Подтверждение того, что она жива и существует, казалось, отбросило пустоту назад — по крайней мере на мгновение. Но Митра понимала, что долго так не продержится. Сколько ни пытайся игнорировать то, что ты чувствуешь — точнее, что не чувствуешь, — вокруг себя, ужасы Нафемы рано или поздно лишат тебя рассудка. Это лишь вопрос времени.


Она готова была уже приказать Т3 все бросить и уходить, когда тот триумфально прогудел и извлек зонд.


— Я должна вернуться на корабль, — сообщила ему Митра. — Расскажешь о находках, когда взлетим.


Вновь придя в движение, она почувствовала себя намного лучше, но пустота по-прежнему маячила где-то на границах восприятия, и Изгнанница это отчетливо понимала. За ней как будто охотилась безымянная, безликая, невидимая тварь. Она таилась за каждым углом, словно только и ждала, когда Митра ослабит бдительность и будет беззащитна перед нападением.


Изгнанница ускорила шаг. Дроид едва поспевал за ней, но Митра была слишком сосредоточена на том, чтобы держать себя в руках, и не отвечала на его возмущенный щебет.


Почти достигнув «Черного ястреба», она перешла на бег, хотя даже не сознавала этого. Единственная мысль захватила ее сознание: «Бежать!»


Митра пристегнулась ремнем в пилотском кресле и включила зажигание; в этот момент подотставший Т3 только-только вкатывался на корабль по трапу.


— Держись, — прокричала она дроиду, захлопывая входной люк и врубая двигатели на полную мощность.


«Черный ястреб» взмыл в небо и понесся прочь. Корабль прорвался через атмосферу, но Изгнанница не желала сбавлять ход. Она выжимала из двигателей все без остатка до тех пор, пока они не оказались на краю солнечной системы. Только тогда, в нескольких миллионах километров от Нафемы, джедай почувствовала себя достаточно защищенной, чтобы сбросить скорость.


Астромеханик подкатился к ней и встревожено пискнул.


— Тебе не понять, — сказала ему Митра. — Но сейчас уже все в порядке. Дай мне пару минут отдышаться, а потом посмотрим, что именно тебе удалось откопать.



* * *

На то, чтобы расшифровать и перевести файлы, у Т3 ушло гораздо больше времени, чем ожидала Митра. Лишь через два дня после бегства она смогла приступить к их изучению. Однако учитывая, что дроиду пришлось обработать миллионы терабайт данных, изначально собранные на компьютерах совершенно чужой для него технологии, его достижения уже были сродни чуду.


Некоторые вопросы прояснились довольно быстро. Здание, набег на которое они совершили, было инфохранилищем — ничем не примечательным, но очень важным элементом любой сложной государственной системы. В нем содержались правительственные документы, исторические записи и — самая многообещающая из всех находок — подробные данные переписи населения, проведенной на множестве планет.


Последняя дала понять, что Нафема когда-то была частью Империи ситов. Странное дело: все сохранившиеся записи были датированы ранее Великой Гиперпространственной войны. Событие, лишившее планету всего живого и оставившее вне Силы, случилось почти тысячу лет назад!


Ввиду этого невозможно было с точностью сказать, сохранилась ли Империя ситов в том виде, в котором была описана в файлах. Но, вспоминая о краснокожем субъекте, напавшем на Ревана на голозаписи Т3, Митра готова была биться об заклад, что ситы еще живы.


Реван не взял с собой Бастилу из опасения, что в Неизведанных Регионах скрывается величайшая угроза Республике. Возрожденная Империя ситов определенно подходила под это описание.


Рассказ Кандеруса также хорошо вписывался в общую теорию. По утверждениям мандалорца, Реван наказал ему возродить славу и силу своего народа, чтобы однажды они смогли выстоять против ситов — если те вновь решат вторгнуться в Республику.


Судя по данным переписи, Империя ситов состояла из нескольких десятков планет. Сит, захвативший Ревана, мог явиться с любой из них. Если она выяснит, где его дом, то сможет сузить область поисков.


Однако, проверив названия и координаты миров из перечня, Изгнанница быстро поняла, что все они уже довольно хорошо известны Республике. За последнюю тысячу лет джедаи побывали на каждой из планет, указанных в переписи, и полностью избавили их от ситского влияния. И сейчас в руках у Митры были данные о той Империи ситов, которой более не существовало.


Не желая сдаваться, она углубилась в поиски и тщательно изучила записи, касающиеся самой Нафемы. Несколько дней без передышки Изгнанница прочесывала архивные данные, не отвлекаясь даже на еду и сон. Лишь раз в несколько часов она делала короткую медитационную паузу, восполняя утраченную энергию из резервов Силы и мысленно фокусируясь на продолжении работы.


Просмотреть десятки тысяч правительственных документов и отчетов, собранных в более чем полусотне учреждений — эта задача могла показаться непосильной кому угодно, только не Митре. Она упорно пролистывала одну запись за другой, и мало-помалу картина, которая вырисовывалась перед ее глазами, становилась все более стройной.


Свои последние дни обитатели Нафемы провели в ужасе и отчаянии. Они знали, что джедаи скоро найдут их, и правитель планеты — владыка ситов по имени Вишейт — виртуозно играл на страхах своих подданных. В своих публичных выступлениях правитель красочно описывал разнообразные мерзости, которые сотворят с ними джедаи, когда явятся на Нафему. Его речи транслировались по всей Империи ситов, сея семена ужаса и на других подконтрольных планетах. Владыка планомерно и сознательно наводил панику на своих сограждан, понимая, что они слепо последуют за кем угодно, стоит лишь послать им луч надежды.


Вишейт сам поспешил исполнить роль спасителя. Он призвал всех уцелевших темных владык прибыть на Нафему, чтобы принять участие в ритуале, который должен был принести ситам долгожданное избавление.


Одновременно с этим правитель поручил ведущим историкам и ученым выяснить местонахождение планеты Дромунд-Каас — давно затерянной родины исконной расы ситов.


Митра узнала обо всем этом лишь благодаря исключительным способностям Т3. Астромеханик не только скопировал и перевел все данные из архивов, но и подобрал пароли к конфиденциальным правительственным файлам, которые затем пометил значком высшего приоритета, чтобы упростить расследование Митры.


Группа, которую Вишейт отрядил на поиски затерянной планеты, работала в полной секретности, дни и ночи напролет штудируя древние звездные карты в исследовательской лаборатории. К счастью, щепетильная до мелочей руководительница группы тщательно задокументировала каждый этап исследований — в том числе и миг триумфа, когда ученым наконец удалось рассчитать безопасный гиперпространственный маршрут до Дромунд-Кааса, где их не смогли бы настичь джедаи.


Затем шла последняя запись проектного журнала, в которой описывалась подготовка данных к тому, чтобы представить их лично повелителю Вишейту. Спустя три дня правитель открыто объявил о начале великого ритуала.


И после этого объявления — никаких новых записей. Ни от исследовательской группы, ни от других государственных ведомств. Как будто все до единого члены громоздкого правительственного аппарата Нафемы разом перестали существовать. Но даже не имея на руках официального отчета о последующих событиях, Митра без труда могла сложить все недостающие кусочки мозаики воедино.


Ритуал погубил планету и все живое на ней. Владыка ситов подарил своим подданным надежду, но в конечном итоге обрек на судьбу гораздо хуже смерти — он вырвал с корнем жизнь, а вместе с ней и Силу.


Изгнанница не считала себя экспертом по части колдовства темной стороны, но и без того было нетрудно догадаться, что Вишейт не только пережил ритуал, но и стал сильнее. И поскольку все обитатели Нафемы — в том числе и исследователи — были мертвы, он единственный знал о местонахождении Дромунд-Кааса.


Его план одновременно восхищал и ужасал. Вишейт не только обрел невообразимое могущество, но и мог безо всяких угрызений совести возложить вину за гибель своего родного мира на джедаев, тем самым ввергнув жителей других ситских миров в еще большую панику. За этим вполне мог последовать очередной лучик надежды: обещание отвести тех, кто присягнет ему на верность, туда, где джедаи никогда их не отыщут.


Если коварство правителя Нафемы соответствовало представлениям Митры, он, скорее всего, не повел своих последователей на Дромунд-Каас напрямик. Их исход был долгим и утомительным; вынужденные по временам обращаться к Вишейту за советом и поддержкой, ситы становились все более зависимы от своего лидера, героя… спасителя. И наконец достигнув вожделенного мира, вполне вероятно, уже поклонялись ему как богу — всезнающему и всемогущему.


Что и сказать, история удивительная, но Изгнанница понятия не имела, как это поможет ей отыскать Ревана. Грандиозный план Вишейта был воплощен более тысячи лет назад. Само собой, правитель Нафемы давно мертв, а даже если он и привел ситов на Дромунд-Каас, нет никакой гарантии, что они все еще там.


Были и другие вероятности, которые тоже стоило принять в расчет. Ситы были агрессивным и воинственным народом. Вполне возможно, Дромунд-Каас был лишь одним из множества миров в Неизведанных Регионах, которые попали под их зависимость за последнюю тысячу лет. И краснокожий воин, который захватил Ревана, мог отвезти его на планету, о которой она даже не слышала. Скорее всего, именно так все и произошло. Но сейчас, по крайней мере, у нее была зацепка. И сколь бы малы ни были шансы отыскать наставника, Митра не собиралась сдаваться. Она верила, что Сила рано или поздно приведет ее к цели.


Если верить данным переписи, в Империю ситов входили и люди — по крайней мере когда-то. Если последователи Вишейта обосновались на Дромунд-Каасе, она вполне может затесаться в их ряды, выдав себя за наемницу. За годы, проведенные в изгнании во Внешнем Кольце Галактики, она вполне свыклась с этой ролью.


Митра ввела в навигационный компьютер координаты, найденные в проектном журнале исследователей. Подкатившийся к ней Т3 вопросительно прогудел.


— Мы летим на планету Дромунд-Каас, — объяснила Изгнанница, и в этот миг «Черный ястреб» ушел на сверхсветовую. — Если Реван там, мы его найдем.


Глава 19



Скордж ввел код доступа, который позволил отпереть дверь в казематы, сооруженные под крепостью Найрисс. Войдя, он даже не посмотрел на охранников — а те не предприняли попытки остановить его. Через эту дверь сит проходил уже сотни раз, и караульные давным-давно перестали утруждать себя — и его — прохождением всех официальных процедур безопасности, которые ввел здесь Мертог.


Скордж спустился по лестнице в тускло освещенный коридор, не имевший другого выхода. В проходе имелись четыре двери, по две с каждой стороны. Рядом с ними крепились мониторы, позволявшие следить за тем, что происходит в камерах. Три из четырех помещений были пусты; четвертое вот уже три года подряд занимал один и тот же узник.


Экран демонстрировал Ревана, который сидел в хорошо знакомой позе: ноги скрещены, руки покоятся на бедрах ладонями вверх. Глаза закрыты, выражение лица безмятежно… Впрочем, сит хорошо знал, что причиной тому — не только медитация, но и наркотические препараты.


С той поры как джедай был схвачен, он не покидал свою камеру ни на миг. В углу комнаты находился освежитель, у стены — небольшая раковина и койка. На первых порах в камере присутствовал еще и стул, к которому пленника привязывали во время допросов, но, по прошествии нескольких месяцев, Скордж убедил Найрисс, что пытка Ревана — бессмысленная трата времени и сил.


К тому времени пленник уже рассказал им все, что знал. Он сообщил, что джедаи стерли большую часть его ранних воспоминаний — в том числе и о пребывании в императорских казематах. Он признался, что прилетел на Нафему в надежде восстановить в памяти забытое, следуя за той же путеводной нитью, которая вела его несколько лет назад.


По сути, Реван не рассказал Найрисс ничего из того, что та хотела узнать. И пусть она подозревала, что джедай был порабощен волей Императора, а потом освободился, ученые, которых она отрядила изучать пленника, не смогли добыть в своих исследованиях ни крупицы полезных знаний.


Через полгода Найрисс потеряла интерес к заключенному. Она вновь переключила внимание на заговоры и интриги, а Ревана держала в живых просто на всякий случай. Скордж, в отличие от нее, был по-настоящему одержим пленником.


Джедай владел Силой и был восприимчив к ней так, как никто другой. Даже находясь под действием наркотиков, Реван излучал мощь, которую невозможно было не почувствовать. Посвятив несколько лет наблюдению за пленником, Скордж пришел к выводу, что грозная репутация, которую джедаи имеют в кругах ситов, полностью заслуженна. Если на стороне джедаев сражаются мужчины и женщины, подобные Ревану, совсем нетрудно постичь, каким образом они отразили вторжение ситов тысячу лет назад. Скордж только укрепился в прежних опасениях: задуманный Императором план нового вторжения в Республику был сродни самоубийству.


Но не только грубая мощь пленника заинтересовала сита. В отличие от всех инструкторов в Академии — да и от Найрисс тоже — Реван имел опыт отношений как со светлой, так и с темной стороной Силы. Он отлично знал их преимущества и недостатки, и Скордж страстно желал перенять его опыт.


Разумеется, это было непросто. На первых порах пленник воспринимал его как врага: ведь сит старался разговорить заключенного при помощи пыток. Но со временем положение вещей изменилось. Ревана держали почти в полной изоляции. Охранникам запрещалось говорить с ним, а когда и Найрисс перестала уделять ему внимание, еженедельные визиты Скорджа стали единственной для него возможностью хоть с кем-то пообщаться.


Сит догадывался, что порой длительное пребывание в одиночной камере вынести труднее, чем жестокие пытки. Одиночество и изоляция изводят разум и дух; перспектива сблизиться с единственным за долгие годы собеседником попросту неизбежна.


Процесс сближения был медленным и едва заметным, и даже сейчас они по-прежнему относились друг к другу с подозрением и недоверием. Но в конце концов инстинктивная потребность в общении вынудила джедая открыться. Тщательно подбирая слова, он рассказывал Скорджу о своих верованиях и убеждениях, понемногу делился своими знаниями о природе Силы.


Сколь бы долго они ни говорили, Реван не слишком охотно расставался с информацией, но за годы общения крупицы его мудрости скопились в огромный резервуар, из которого мог черпать сит. Возможно, для Найрисс пленник и был бесполезен, но Скордж намеревался выработать этот бесценный ресурс до конца, чего бы это ни стоило.


Он отомкнул дверь в камеру Ревана. Джедай по-прежнему носил коричневое одеяние, в котором был захвачен в плен. Оно не было в стирке уже три года, да и сам узник не посещал ванну столько же. Скордж поморщился, когда нос уловил резкий запах немытого тела, но терпеть его — невысока цена, учитывая, сколь многого он уже добился за время своих регулярных визитов в эту камеру.


— Реван, — произнес он, заметив, что глаза пленника все еще закрыты. — Нам надо поговорить.



* * *

Глаза Ревана распахнулись, словно в ответ на голос, хотя, сказать по правде, он почувствовал приближение гостя еще в тот момент, когда тот шагнул на лестницу. Было непросто черпать энергию из Силы сквозь пелену, которую создавали в его сознании психотропные препараты, введенные в организм тюремщиками, но за годы он научился нескольким полезным трюкам.


Они разговаривали уже сотни раз, но посетитель так и не открыл ему своего имени. Не то чтобы это было так важно. Для Ревана сит был лишь инструментом — единственной возможностью когда-нибудь выбраться из этой камеры живым.


В первые месяцы заточения он сохранял надежду, что кто-нибудь придет за ним: Кандерус или Т3-М4, а может, даже Бастила, привлеченная к нему зовом в Силе. Но время шло, и его одурманенный наркотиками мозг постепенно приходил к пониманию того, что он обречен на одиночество.


Джедай пытался дотянуться до возлюбленной в Силе, но не преуспел: между ними лежала целая галактика, а наркотики ввергали мысли в хаос. Осознав, что спасение не придет, он практически сдался: ситуация казалась безнадежной. Но тут его одурманенный разум зацепился за единственную возможную ниточку к спасению — сита-дознавателя.


Краснокожий явно находился в подчинении у морщинистой старухи, которая присутствовала на самых первых допросах. И совершенно очевидно, что он был не просто громилой, которого наняли, чтобы вырывать информацию из беспомощных узников. Джедай ощущал в нем Силу — и огромный потенциал. К счастью для Ревана, сит был самонадеян, заносчив и полон амбиций.


В течение многих месяцев джедай подпитывал его амбиции крупицами своих знаний, призванными заинтриговать повелителя ситов. Он делился историями из своего прошлого, зная, что рассказы о победах над Малаком и другими могущественными врагами только подкрепят стремление молодого воина возвыситься над своим текущим положением в обществе.


Также Реван регулярно заговаривал с ним о Силе. Когда-то он служил темной стороне, и неутолимая жажда власти не была для него в диковинку. Шанс узнать что-то новое о Силе — соблазн, перед которым не мог устоять ни один сит.


Джедай готов был поделиться с ситом толикой своей мудрости лишь потому, что с каждым разговором он и сам узнавал что-то новое об индивидах, взявших его в плен. Дознаватель был осторожен, этого не отнять: он с крайней неохотой делился сведениями о себе и своей планете. Но проведя с узником не одну сотню разговоров за долгие месяцы пленения, сит неизбежно должен был проговориться.


Чтобы ускорить процесс, Реван постарался расположить к себе безымянного посетителя, достичь взаимопонимания, которое заставило бы того невольно разоткровенничаться — пусть дознаватель и считал, что именно он использует узника к своей выгоде.


Потраченные усилия воздались джедаю сторицей. За три года, что он провел здесь, Реван смог узнать немало о ситах, которых Республика считала вымершими. У них был свой Император, они управляли сотнями планет…


Около года назад джедай выяснил имя женщины, которая допрашивала его в первые дни плена. Ее звали Найрисс, и она была одним из приближенных советников Императора.


Однажды дознаватель даже оговорился, что правитель тайно планирует вторжение в Республику. Что важнее, гость намекнул, что он и Найрисс — как и многие другие ситы — намерены помешать ему.


Джедай ухватился за эту мысль и при каждом удобном случае ненавязчиво напоминал собеседнику о том, что у них общая цель.


Возможно, он старался впустую. Высока вероятность, что подобными разговорами он мог добиться лишь одного — разнообразить свой бесцветный досуг в одиночной камере. Но если существовал хотя бы мизерный шанс, что новообретенные знания помогут ему освободиться из тюрьмы, Реван намеревался его использовать.



* * *

Джедай открыл глаза, но его мысли по-прежнему витали где-то далеко. Скордж предположил, что недавно ему опять прописали новое «лекарство». Раз в несколько месяцев надзиратели меняли формулу, поскольку организм Ревана довольно быстро адаптировался и начинал оказывать противодействие препарату, который прививал послушание и делал узника беспомощным. В первые дни после каждой такой смены джедай становился еще более отчужденным, чем обычно.


— Реван, — повторил Скордж, повысив голос. Он резко хлопнул ладонями, и звук хлопка эхом отразился от стен камеры.


— Прошу прощения, повелитель, — проговорил пленник, немного глотая слова. — Мне трудно… сосредоточиться. Рад видеть вас снова, — добавил он, слабо улыбнувшись. — Я всегда получаю удовольствие от наших бесед.


Сит ни за что бы не признался, что и ему разговоры с Реваном доставляют удовольствие. Он испытывал глубочайшее уважение к узнику, в какой-то мере даже восхищался им. По иронии судьбы, его мнение о Найрисс, наоборот, упало за последние месяцы ниже никуда.


— Вы чем-то обеспокоены, владыка.


— Найрисс никак не начнет действовать против Императора, — проворчал Скордж.


Он сказал это вслух — и на душе сразу стало легче. Хорошо, когда ты единственный, с кем общается узник. Все, что ты скажешь, не выйдет за пределы этих стен; можно изливать досаду, не боясь возможной кары.


— Она просит проявить терпение, но все ее силы и помыслы сосредоточены лишь на том, чтобы превзойти соперников в Темном Совете.


— Найрисс движут ее страхи, — джедай говорил низким, монотонным голосом, к которому Скордж за годы так и не сумел привыкнуть. — Открыто выступив против Императора, она поставит на кон свою жизнь. Собственное выживание для нее куда важнее судьбы Империи.


— Но есть могущественные союзники, которых можно убедить выступить на ее стороне, — ответил сит. — Они ждут лишь одного — чтобы кто-то взял на себя инициативу. Им нужен лидер, который побудит их действовать.


— Когда-то меня предал Малак, — напомнил собеседнику Реван. — Найрисс боится, что нечто подобное произойдет и с ней. Если она примерит на себя роль лидера, то более уже не сможет прятаться в тени наравне с остальными. Она раскроется, и тогда хватит одного амбициозного конкурента, чтобы разоблачить ее перед Императором и загубить все начинания на корню.


Скордж кивнул, припоминая, как Найрисс сама совершила нечто подобное, чтобы избавиться от Дарта Зидрикса. Тогда она утверждала, что поступает так ради общего дела, и сит поверил ей. Только сейчас он начинал понимать, что это была всего лишь отговорка, чтобы убрать соперника из Темного Совета.


— Если все заговорщики будут бояться решительных действий, мы никогда не остановим Императора, — пробурчал Скордж. — Он поведет нас на войну без надежды на победу, и в отместку джедаи окончательно сотрут нас с лица Галактики. В конечном счете, ничего не делая, мы рискуем еще больше.


— Найрисс закрывает глаза на эту истину. Таков путь темной стороны, — ответил пленник. — Все, кто им следует, ведомы страхом и амбициями. Эгоистичность не дает им понять, что великие победы часто требуют самопожертвования.


Сит поморщился. Временами его утомляли проповеди узника о темной стороне. Но сегодня джедай был прав, по крайней мере, отчасти. Найрисс дважды подумает, прежде чем принести в жертву союзника или последователя, но даже не помыслит о том, чтобы пожертвовать собой.


Реван же, напротив, пересек пол-Галактики, чтобы встретиться с неизведанной угрозой, потому что надеялся уберечь от нее свою возлюбленную Республику. Он рискнул своей жизнью ради того, во что верил.


Еще год назад Скордж посмеялся бы над безрассудством джедая. В конце концов, многого ли добился Реван, если не считать пленения? Сейчас к нему пришло понимание: пусть Реван и не преуспел, но он хотя бы попытался. По крайней мере, у него был шанс на успех. Найрисс же, казалось, не собиралась и пробовать. Ее схватка с Императором была проиграна, даже не начавшись.


— Нужно найти другого союзника, — продолжал узник. — Могущественного союзника, который не втянут в политические дрязги в Темном Совете.


Поняв намек джедая, сит лишь расхохотался:


— Ты, видать, совсем отчаялся, если всерьез думаешь, что я помогу тебе бежать.



* * *

Реван мысленно вздрогнул. Спешка не доведет до добра. Вместо тонких манипуляций он стал действовать в лоб и весьма неуклюжим образом выдал свои истинные намерения. Он бы ни за что не допустил подобной ошибки, будь его мышление ясным.


Но было еще не поздно спасти положение. Нужно отвлечь сита разговором о том, что беспокоит его более всего на свете.


— У нас общая цель, — признал джедай. — Мы оба стремимся не позволить Императору вторгнуться в Республику. Но я вовсе не предлагаю заключать союзы. — Он помедлил. — Мне не нужна ваша помощь, чтобы сбежать. Сила говорит мне, что спасение близко.


— Сила говорит? О чем ты? У тебя было видение?


Как Реван и подозревал, его пленитель никогда не испытывал видений в Силе. В этом мало удивительного: среди тех, кто отдавал предпочтение темной стороне, подобные проявления были редкостью. Те, кто следовал по темному пути, концентрировались на себе самих — использовали Силу как инструмент, а не воспринимали себя инструментом Силы. Они не привыкли обращаться к Силе за подсказками и наставлениями.


— Сила сообщила мне, что мое будущее лежит за пределами этих стен, — солгал джедай.


— Я бы не слишком доверял видениям и пророчествам, — заявил сит.


— Сила когда-нибудь предупреждала вас об опасности? — спросил Реван, пытаясь помочь ему понять. — Вы чувствовали угрозу до того, как она явит себя?


— Конечно.


— Видения — в сущности, то же самое. Сила течет не только сквозь пространство, но и сквозь время. Соединяет прошлое, настоящее и будущее.


— Говорят, у Наги Садоу было видение, что мы сокрушим Республику в Великой Гиперпространственной войне, — парировал собеседник. — Мы оба знаем, что этого не случилось.


— Будущее всегда в движении. Сила показывает нам лишь один из множества вероятных исходов.


— Тогда какой прок от видений?


— Они могут направлять нас. Указывать, какой путь избрать, а какого сторониться.


— Как то видение, которое привело тебя сюда? — поинтересовался сит. — Сон о Дромунд-Каасе и бушующих штормах?


— То было воспоминание, а не видение, — напомнил ему джедай. — Но Сила временами говорит с нами и через сны.


— Что же показало тебе видение? Как именно ты спасешься из темницы?


Реван подбирал слова с крайней осторожностью. Мысль о побеге начала обретать реальные очертания, и даже его одурманенный мозг понимал, что помощь сита — вероятно, единственный шанс вырваться отсюда. Но идея об объединении усилий не должна исходить от джедая. Дознаватель должен сам подать эту мысль.


— Вы поймете со временем, — уклончиво сказал Реван, зная, что собеседник проведет не один вечер, размышляя над тайным значением его слов.


Сит уже был им одержим. Он мечтал понимать Силу так, как понимает ее Реван; мысли о пленном джедае занимали все его сознание — да и подсознание тоже. И если узник временами начнет являться ему во снах — вряд ли это вызовет удивление.


Оставалось надеяться, что сит примет эти в общем-то ничем не примечательные сны за видения, ниспосланные Силой. Если все пройдет гладко, он уверует в то, что судьба пытается свести их вместе. Он может сам прийти к выводу, что Реван — ключ к победе над Императором, и его нужно освободить из застенков.


Шансов на успех немного, но джедаю все равно было больше не на что надеяться.


— Я не собираюсь играть в твои игры, — выпалил сит, раздраженный уклончивым ответом. Не сказав больше ни слова, он развернулся на каблуках и вышел, надежно заперев за собой дверь. Из предыдущего опыта Реван знал, что пройдет не меньше недели, прежде чем дознаватель вернется. Резко оборванный разговор и длительное отсутствие новых — сит считал, что таким образом наказывает узника. Давным-давно он отказался от физических пыток в пользу пыток иного рода — одиночеством и душевными терзаниями.


С большинством узников этот номер прошел бы, но джедай спокойно переносил долгие периоды одиночества, медитируя в Силе. Раз за разом он пытался достучаться до Бастилы — хотя бы для того, чтобы заверить ее, что он еще жив.


Реван открылся Силе. Она текла сквозь него, образы возлюбленной сменяли друг друга в его сознании. Но вдруг они разом исчезли, сменившись нечетким видением другой женщины.


— Митра, — охнул джедай, когда расплывчатые черты обрели фокус. Еще мгновение они держались, затем растаяли без следа.


Реван осознал, что это не просто воспоминание об утерянном друге. Ощущения, испытанные им, были слишком сильными, слишком глубокими. Как будто, пытаясь описать ситу природу видений Силы, он сам вызвал одно из них.


Оно длилось всего миг, но смысл его был вполне ясен. Митра спешила на помощь к наставнику.


Глава 20



Изгнанница с трудом удерживала «Черный ястреб» на лету, борясь с яростными ветрами, которые свирепствовали в небесах над космопортом Кааса.


Она узнала эту раздираемую бурями планету — именно о ней говорил Кандерус и именно ее видел в своих снах Реван. Темная сторона Силы властвовала над этим миром. Митру прошиб холодный пот, но это чувство и сравниться не могло с тем ощущением ужасающей ирреальности, которое она испытывала на Нафеме.


Ведя корабль на посадку, Изгнанница вдруг с непоколебимой уверенностью осознала, что Реван находится где-то рядом.


— Он здесь, Т3, — сообщила она своему спутнику, с трудом сдерживаясь, чтобы не подпрыгнуть от возбуждения. — Я чувствую.


Дроид воодушевленно бибикнул.


— Будет непросто, — признала Изгнанница. — Я должна все разведать и лучше понять этот мир.


Т3 издал встревоженную трель.


— Держись рядом, — сказала она ему, — и все будет нормально.


Несколько минут спустя она успешно посадила «Ястреб» в один из множества ангаров космопорта Кааса.


— Никто не знает, что я — джедай, — напомнила Митра астродроиду, подходя к трапу. — Думаю, стоит продолжать в том же духе.


Спрятав подальше световой меч, Изгнанница переоделась в черные штаны и красную безрукавку. Маловероятно, что кто-то на Дромунд-Каасе опознает традиционное одеяние Ордена джедаев, но Митра предпочла не рисковать.


У трапа ее уже встречала сотрудница таможни — дама средних лет. В том, что служащая была человеком, Митра увидела добрый знак: если люди на Дромунд-Каасе — обыденность, ей будет легче затеряться в толпе.


— Ваше судно не зарегистрировано, — заявила женщина на общегалактическом наречии. Тон ее голоса был осуждающим и скучающим одновременно. — Вам придется пройти со мной.


Митра была не слишком удивлена, услышав знакомую речь. Империя ситов когда-то насчитывала массу планет, культур и сообществ — вполне естественно, что у них должен быть общий язык, а общегал был, вне всяких сомнений, наиболее распространенным и простым в использовании.


— Я предпочла бы сохранить информацию о своих передвижениях в тайне, — ответила джедай.


— Это можно устроить, — таможенница быстро огляделась, убедившись, что никто не подслушивает их разговор. — Разумеется, за подобный род услуг существует фиксированная плата.


Митра понятия не имела, какая валюта в ходу на Дромунд-Каасе, но сильно сомневалась, что здесь примут ее республиканские кредиты.


— Я перевела свои финансовые капиталы в нечто более удобное для транспортировки, — объяснила она, выудив из кармана идеально ограненный алмаз.


Глаза чиновницы зажглись, едва та увидела драгоценный камень.


— Если вы сохраните мое прибытие в тайне, я прослежу за тем, чтобы вас достойно вознаградили, — пообещала Митра. — После того как обменяю этот предмет на что-то более подходящее для совершения покупок.


Женщина подозрительно прищурилась.


— У нас строгие правила, — сказала она. — Оплата только вперед.


— Возможно, вы могли бы сделать исключение, учитывая, что мы обе с вами — люди, — предложила Изгнанница, легонько надавив Силой на сознание таможенницы.


— Полагаю, я могла бы сделать исключение, — учтиво ответила женщина. — Учитывая, что мы обе с вами — люди.


— Я не сомневалась, что нам удастся договориться, — улыбнулась Митра. — А вы случаем не знаете кого-либо в городе, кто даст хорошую цену за мои камни?


— Обратитесь к Ларвиту, — предложила ей чиновница. — Торговаться с ним трудно, но он никогда не обманет. Я расскажу вам, как его найти…


Изгнанница предпочла прогуляться до магазинчика пешком, нежели брать машину. Так она лучше почувствует планету и ее обитателей, легче впишется в обстановку.


Население Кааса большей частью составляли краснокожие ситы и люди; почти все были одеты в костюмы схожего покроя или военную униформу. Она заметила нескольких забраков и тви'леков: в отличие от ситов и людей у них не было униформ, зато все как один носили электроошейники. Митра внутренне содрогнулась, осознав, что эти рабы — с высокой долей вероятности, потомки тех пленников, которых ситы захватили тысячелетия назад во время Великой Гиперпространственной войны.


Указания таможенной служащей были предельно просты и понятны, и джедай отыскала нужную лавку без малейших проволочек. Снаружи магазинчик Ларвита не выглядел похожим на место, где люди проворачивают незаконные сделки. Он располагался на оживленной улице, а на окнах было такое же правительственное клеймо, каким могли похвастать почти все увиденные ей здания в городе.


Она переступила порог лавки и быстро огляделась. Заведение было чем-то средним между ломбардом и торговым складом. За прилавком стоял высокий седовласый мужчина в свежевыглаженных черных брюках и красной рубашке. На его левом плече красовались военные знаки отличия, а расположенный ниже кармашек на груди украшала та же самая эмблема, которую она заметила на окне.


Митра ожидала встретиться с дельцом черного рынка, а на деле оказалось, что этот бизнес официально санкционирован правительством. Тем не менее податься ей было больше некуда, так что джедай направилась прямиком к седовласому мужчине и выложила на прилавок горсть драгоценных камней.


— Пожалуйста, предъявите вашу идентификационную кар… — начал было торговец, но в мгновение ока стих, узрев перед собой целое состояние.


Он выпучил глаза — сперва от жадности, а потом от страха. Выбежав из-за прилавка, мужчина подскочил к входной двери и быстро ее запер.


— Ты что творишь? — вполголоса спросил он, высматривая в окне возможных свидетелей его внезапного порыва.


Митра медленно поднесла руку к поясу, за которым был спрятан ее световой меч.


— Мне рекомендовали вас как человека, с которым можно вести дела, не подлежащие огласке.


— Верно, верно, — согласился Ларвит, вернув себе толику самообладания. — Но нельзя же просто швырять на прилавок такое добро. А если сюда забредет имперский инспектор?


— Простите, — сказала Изгнанница. — Я не думала, что все так серьезно.


Торговец насмешливо хмыкнул:


— Ах вот оно что. «Покоренная». Даю совет, инопланетница. В другой раз, как прилетишь на Дромунд-Каас, сперва изучи наши обычаи.


Митра кивнула и убрала руку с пояса, но бдительность предпочла сохранить.


— Как ты узнала обо мне? — спросил Ларвит. — Кто тебя послал?


— А это так важно? — ответила Изгнанница вопросом на вопрос.


Качая головой, мужчина вернулся к прилавку и принялся изучать драгоценности.


— Это все, что у тебя есть? — Он поднес один из камней к морщинистому лицу, чтобы получше рассмотреть.


— Все, что я готова продать.


— Понимаю, — улыбнулся старик. — Деньги тебе нужны сейчас или подождешь пару недель?


— В чем выгода?


— Я могу предложить больше, если дашь мне время найти покупателя, — объяснил торговец.


Джедай покачала головой:


— Столько времени у меня нет.


— Вот незадача, — сочувственно протянул он. — Само собой, это отразится на цене.


— Само собой.


— Я готов предложить семь тысяч имперских кредитов за всю партию. — Ларвит распрямился и скрестил руки на груди, всем видом подчеркивая, что о торге не может идти и речи.


Поддаваться на столь явную уловку Митра не собиралась. Пусть она и не имела толком представления о том, сколько на самом деле стоит имперский кредит, но зато вдоволь наторговалась за годы скитаний по Галактике и знала, что не стоит соглашаться на стартовую цену.


— Двадцать тысяч, — парировала Изгнанница, всецело сознавая, что цена, скорее всего, непомерно завышена.


— Даже если бы ты согласилась ждать, пока я найду покупателя, я не смог бы дать тебе больше восемнадцати, — ответил торговец. — Сойдемся на десяти.


— Беру пятнадцать, и вы будете первым, к кому я обращусь, когда обзаведусь новым товаром.


— Даю двенадцать. — Старик потряс пальцем у нее перед носом. — Ты не найдешь в городе никого, кто даст больше одиннадцати.


— Я продам их за тринадцать — и кое-какую информацию, — ответила Митра.


— Какую именно информацию?


— Я кое-кого ищу. Одного друга. Мне нужен специалист, который знает, как разыскивать людей.


— Людей, которые не хотят, чтобы их нашли?


— Эту подробность я предпочту опустить.


Торговец вновь сложил руки на груди и задумчиво потер подбородок:


— Даю двенадцать пятьсот и по рукам. Встречу с нужным специалистом я тебе устрою.


Десять минут спустя она вышла из магазина с двенадцатью тысячами пятьюстами имперскими кредитами в кармане. И некто, называвший себя Сечелом, должен был встретиться с ней ровно через два дня.



* * *

Митра поразилась атмосфере элитарности, которая царила в «Порочном круге».


За последние два дня она не раз убеждалась, что в имперском обществе твое положение, принадлежность к касте и общественному классу ценится превыше всего. Ее связной, что было совершенно очевидно, обладал высоким социальным статусом.


Изгнанницу приветствовал у дверей юноша-человек, облаченный в дорогую одежду, на фоне которой заметно выделялся рабский ошейник. Ларвит, вероятно, в подробностях описал ее внешность, потому что невольник мгновенно опознал Митру.


— Добро пожаловать в «Порочный круг», — произнес слуга, потупив взгляд. — Господин Сечел ожидает вас.


Изгнанница считала рабство одним из самых мерзостных, презренных явлений в Галактике. Республика официально осуждала рабство, однако рабы все равно существовали, только прикрытые красивыми эвфемизмами, вроде «подмастерье на контракте» или «пожизненный камердинер». А на планетах, контролируемых хаттами — вне республиканской юрисдикции — невольников в открытую продавали и покупали, как дорогие безделушки. Но на Дромунд-Каасе, как виделось Митре, все было гораздо хуже.


В Империи ситов рабство было социальным институтом: оно регулировалось правовыми нормами и без вопросов принималось обществом. Невольники были показателем социального положения: богатые и влиятельные использовали их как символ престижа, которым можно похвастаться перед коллегами по элите.


В глазах рабов читались безысходность и смирение: они были обречены на пожизненную службу безо всякой надежды на обретение свободы. Даже на планетах хаттов невольники могли, по крайней мере, помечтать о побеге в Республику и начале новой жизни. Но в Империи ситов рабам было попросту некуда бежать. На любой планете их ждала незавидная участь: самое лучшее, на что мог рассчитывать беглый невольник, — это возвращение к разъяренному хозяину или переход во владение нового. Несколько попыток сбежать — и рабам уготована публичная казнь. Их смерть будет долгой и мучительной, если верить тому, что Изгнанница прочитала в официальных сводках с Нафемы.


— Прошу прощения, госпожа, — произнес юноша, низко поклонившись и сложив ладони в универсальном молитвенном жесте, — но дроидам в клуб нельзя.


— Жди здесь, Т3, — велела Митра. Незавидное положение молодого раба привело ее в ярость, а потому и тон оказался чересчур резок. К несчастью, юноша решил, что плохо сдерживаемый гнев гостьи направлен на него самого, и задрожал.


Она увидела ужас в его глазах и с трудом могла представить, какое наказание он понесет, если вызовет раздражение гостя клуба. Но последствия для него будут еще печальнее, если он нарушит клубные правила и позволит Т3 сопровождать ее.


Митра не осмелилась предлагать ему слова утешения и поддержки. Ей просто нельзя было привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому она могла лишь молча взирать на его муки, втайне надеясь, что они быстро сойдут на нет, когда она пройдет внутрь.


— П-прошу, следуйте за мной, — промямлил слуга.


Не прекращая дрожать, он провел ее к столику у дальней стены, за которым восседал сит в дорогом костюме придворного подхалима. Судя по его внешности и осанке, сит был скорее дипломатом, чем воином. В его жестах сквозила приторность, на руках не было ни следа проступающих мускулов, а во взгляде — ни намека на чувство физического превосходства, каким обладают те, кто привык выживать благодаря своим воинским навыкам. Он совершенно определенно являлся гордым представителем местной аристократии.


Митра отметила про себя, что его нельзя недооценивать. Свою нехватку боевой удали он, вполне вероятно, легко компенсирует интеллектом и хитростью.


Пренебрежительно махнув рукой, Сечел отпустил раба, затем указал гостье на кресло напротив.


Когда она присела, аристократ сверкнул хорошо отработанной улыбкой, и Митра заметила на его лице кое-что странное. Ситов отличал от людей не только красный цвет кожи, но и мясистые отростки, свисавшие со щек и подбородка. У Сечела, однако, на месте двух таких отростков зияли безобразные обрубки, будто кто-то отсек выступающие части его анатомии.


Изгнанница поспешила отвести взгляд от щек сита, пока собеседник не заметил, как она пялится на его уродство.


— Ларвит упоминал, что вы кое-кого ищете, — сказал Сечел, предпочтя начать с места в карьер.


— Он также говорил, что вы способны помочь мне кое-кого найти, — ответила Митра.


— За подходящую плату я смогу отыскать кого угодно, — заверил ее сит. — И мне посчастливилось узнать, что у вас более чем достаточно средств, чтобы покрыть мои издержки.


— Как я вижу, Ларвит не слишком верит в благоразумие, когда доходит до обсуждения деловых вопросов, — проворчала Изгнанница.


— Если вы не хотели, чтобы он обсуждал условия сделки, вам следовало включить этот пункт в цену, — ответил Сечел. — Полагаю, вы хотите, чтобы этот разговор остался между нами, не так ли?


Митра кивнула, прикидывая размер наценки за молчание.


— Расскажите мне о субъекте, которого вы ищете.


— Я ищу одного сита.


Изгнаннице хватало ума не упоминать понапрасну имени Ревана. Она не знала, кто его забрал и зачем, и не могла идти на риск, раскрывая незнакомцу подоплеку своих поисков. Но благодаря голозаписи Т3 она знала, как выглядит сит, захвативший ее бывшего наставника. И если она сможет разыскать похитителя, то через него, вероятно, выйдет и на Ревана.


— У сита есть имя?


— Да, думаю, у него есть имя. Но мне оно неведомо.


— О, уже прогресс. — Сечел мечтательно потер ладони. — Теперь мы знаем, что это мужчина. Вы сможете его описать?


— Я смогу сделать кое-что получше, — ответила Митра, выудив из кармана персональный голопроектор.


Она щелкнула переключателем, и в воздухе высветилось изображение, которое Изгнанница скопировала из памяти Т3. Картинка была тщательно заретуширована, чтобы стереть все следы присутствия Ревана или интерьеров «Черного ястреба» и оставить лишь крупный план сита-похитителя.


Реакция Сечела на изображение была настолько неуловимой, что Митра едва не пропустила ее. Реакция была инстинктивной, почти бессознательной: глаза аристократа чуть расширились, будто он и вправду знал этого сита. Она длилась всего мгновение, и Изгнанница была впечатлена тем, как умело ее собеседник скрыл свое изумление.


— Любопытно, — произнес Сечел, притворившись, что изучает картинку. — Совершенно очевидно, что это повелитель ситов. Что, само собой, подразумевает добавочные расходы.


Митра уже ни капли не сомневалась, что Сечелу хорошо известно, как зовут похитителя, но решила, что выгадает больше, если подыграет ему, нежели уличит его во лжи.


— Мне нужно поговорить с ним по одному важному делу.


— Быть может, если вы откроете мне природу своего дела, мне будет легче отыскать незнакомца. Он вам друг? Или враг?


— Не совсем друг, — уклончиво ответила джедай. — Но и не враг, это точно. Он владеет сведениями по одному личному вопросу, который я хотела бы с ним обсудить.


— Утаивая от меня информацию, вы только осложните мне задачу, — предупредил ее Сечел. — Да и цена вырастет существенно.


— Вам уже известно, что я в состоянии заплатить любую сумму, — напомнила ему Митра. — Мои личные дела должны таковыми и остаться.


— Если я найду этого индивида, что мне ему передать?


Изгнанница помедлила с ответом. Она не знала истинную природу взаимоотношений Сечела и этого таинственного сита. Если они друзья, информатор так запросто не раскроет ей местонахождение похитителя. По крайней мере, не раньше, чем предупредит его самого.


— Организуйте для нас встречу, — наконец промолвила она, надеясь, что ее ответ прозвучал достаточно расплывчато и Сечел не подумает, что она желает зла ситу, которого разыскивает.


— Свидание с глазу на глаз, верно? — уточнил он с улыбкой.


Митра кивнула.


— Что ж, — сказал он. — Я попробую найти его и устроить вам встречу. Разумеется, я не могу обещать, что он согласится.


— Это и в его интересах, — проговорила Изгнанница. — Уверена, ваши аргументы будут крайне убедительны.


— Разумеется. Опять же за отдельную плату.


Митра устало вздохнула:


— Сколько?


— Пять тысяч кредитов.


Сечел оказался на порядок более прожженным торгашом, чем Ларвит, — он отлично знал, какие козыри у него на руках. В итоге они сговорились на четырех тысячах кредитов, что было куда ближе к его начальному предложению, чем хотелось бы Изгнаннице.


Она уже поднялась, чтобы уйти, когда внезапно испытала странный порыв.


— Сколько стоит ваш раб у дверей? — спросила она.


Если она выкупит юношу, то сможет даровать ему свободу.


— Если вы заинтересованы в покупке рабов, вам стоит посетить центральный городской рынок — выбор там на порядок лучше, — заверил ее Сечел.


— Меня интересует именно этот раб, — отрезала она.


— Почему же?


В голосе сита безошибочно читалась подозрительность, и Митра поняла, что перестаралась.


— Мне приглянулось его лицо, — с застенчивой улыбкой сказала она.


— Вы сможете заказать его услуги, переговорив с администратором клуба, — посоветовал ей Сечел.


— Пожалуй, я именно так и поступлю, — согласилась джедай. Сердце ее упало, когда она поняла, что ничем не может помочь юному невольнику.


Сечел не забудет о ее загадочном интересе к безвестному рабу. Если она попытается освободить его, известие об этом немедленно достигнет ушей информатора, а Изгнанница не могла сейчас рисковать разоблачением.


— Хотите, чтобы он сопроводил вас до дверей? — предложил Сечел.


— Благодарю вас, — ответила Митра, похотливо осклабившись.


Юношу позвали к столу, и Изгнанница вновь почувствовала исходивший от него страх, вызванный новой встречей с гостьей, которую он имел несчастье оскорбить. Весь путь до двери, у которой их ожидал Т3, раб не проронил ни слова.


— Огромное удовольствие — прислуживать вам, госпожа, — произнес он с надломом в голосе, когда она покидала заведение.


— Да, я всецело удовлетворена, — ответила Митра тоном, исполненным презрения.


Невольник поклонился и отступил, испытывая явное облегчение от того, что наконец увидел ту реакцию, какая была характерна для патронов этого заведения. Когда он ушел, Изгнанница развернулась на каблуках и зашагала прочь, спеша поскорее покинуть клуб.


Едва поспевавший за ней Т3 просвистел вопрос.


— Мы уже близко к цели, — ответила она. И добавила: — Чем скорее мы покинем эту омерзительную планету, тем лучше.


Глава 21



«Вы поймете со временем».


Вернувшись в свои личные покои, Скордж пытался выбросить из головы последние слова, сказанные Реваном во время их разговора, но они всплывали в памяти снова и снова.


Прошла уже неделя с тех пор, как он покинул камеру, оставив джедая страдать в одиночестве. В тот раз они говорили о видениях. О том, как Сила взывает к способному слышать. О картинах возможного будущего, которые она может показать.


Джедай намекнул, что видел нечто связанное со своим будущим освобождением из темницы Найрисс, но Скордж не спешил принимать слова пленника на веру.


Реван был умен. В то время как Скордж использовал его с целью узнать больше о Силе, джедай пытался подбить Скорджа помочь ему бежать. Не исключено, что все сказанное им было выдумкой. Но, возможно, джедай и не лгал. Может быть, он действительно видел нечто такое, что подарило ему надежду на спасение.


Скордж знал, что обязан доложить о новых обстоятельствах Найрисс, но до сих пор не сказал ей ни слова. Если она узнает, то может попросту казнить Ревана, чтобы тот никуда не сбежал.


И вот тут возникала проблема. Если Реван умрет, не умрет ли с ним и единственный шанс остановить Императора? Когда джедай сказал, что Найрисс никогда не решится в открытую возглавить борьбу против Императора, Скордж увидел здравое зерно в его словах. С другой стороны, Реван уже доказал, что готов на все, лишь бы не дать ситам вторгнуться в Республику. Он намекнул, что согласен сотрудничать со Скорджем, и эта идея, на первый взгляд выглядевшая абсурдной, теперь казалась ситу все более и более заманчивой.


Они оба стремились к одной цели; нередко союзы заключались ради меньшего. Но согласиться работать сообща с джедаем означало не просто освободить его из камеры. Ему придется предать Найрисс, а Скордж еще не был готов выступить против нее и Императора одновременно.


Особенно если учесть, что все это основывалось на якобы ниспосланном Ревану видении, которого могло и не быть вовсе.


Резкий стук в дверь принес нежданное облегчение. Мысли Скорджа зашли в тупик, и сит был рад, что кто-то прервал его думы.


Открыв дверь, он с удивлением увидел на пороге Сечела. Последние три года этот лизоблюд предпочитал избегать Скорджа — отчасти от страха, отчасти оттого, что Найрисс запретила советнику искать отмщения за жестокий допрос, после которого его лицо осталось изуродованным.


Иногда им приходилось работать сообща, выполняя поручения Найрисс, но взаимное недоверие, столь типичное для всех ситов, в их случае достигло такого накала, что начало мешать их совместной деятельности. Найрисс не потребовалось много времени, чтобы понять: этих двоих лучше использовать порознь.


— Что ты здесь делаешь? — удивился Скордж.


— У меня есть новости, которые могут вас заинтересовать, — ответил Сечел с улыбкой, за которую Скорджу немедленно захотелось его придушить.


— Тебя послала Найрисс?


— Я здесь исключительно по своему желанию.


— Что случилось? — спросил Скордж.


— Вы не пригласите меня войти?


— Нет.


Сечел пожал плечами:


— Я лишь пытался проявить надлежащую осторожность. Для вашего же блага.


— Ближе к делу, — процедил Скордж сквозь зубы.


— Сегодня ко мне пришла женщина. Человек. Она вас ищет.


— Человек? Что ей нужно?


— Не сказала. Она не назвала своего имени, а я, видя ее нежелание обсуждать это, не стал настаивать.


— Если она нашла тебя, то должна знать, где искать и меня, — заметил Скордж.


Сечел покачал головой:


— Мы встретились случайно. Она даже не знает, что мы с вами знакомы. Она попросту наняла меня, чтобы разыскать вас.


— Пожалуй, тебе и вправду лучше войти и рассказать все подробней, — сдался Скордж, делая шаг в сторону.


— Поразмыслив, я решил, что лучше останусь, где стою, — ответил гость. — У меня такое ощущение, что вам не понравится мой рассказ.


— Ты думаешь, я могу причинить тебе боль только наедине? — поинтересовался Скордж. Небрежно потянувшись Силой, он слегка сдавил горло Сечела. Тот схватился за шею, вытаращив глаза от ужаса.


— Найрисс лишит вас головы, если узнает, что вы снова мучаете меня! — выпалил Сечел.


— Но ты от этого не оживешь, — заметил Скордж. — А теперь прекрати вилять и говори, что именно произошло.


— Женщина предложила мне сделку, — объяснил Сечел. — Она пообещала внушительную сумму за то, чтобы я разыскал мужчину с ее голоснимка.


— Голоснимка?


— Очевидно, она даже не знает вашего имени. Но у нее есть очень качественное изображение вашего лица, и она готова выложить немало денег за встречу с вами.


— И ты понятия не имеешь, зачем?


— Я могу лишь предполагать.


— Сделай милость, — мрачно посоветовал Скордж.


— Подумайте, сколько жизней вы оборвали. Сколько заказов выполнили. Разве не могло так случиться, что на одном из заданий ваше лицо засняла голокамера наблюдения?


На заданиях Скордж всегда действовал осторожно, но никто не совершенен.


— Могло, — с неохотой признал он.


— Теперь представьте, что снимок попадает в руки кого-то, кто знал жертву. Например, жены или дочери. Движимая жаждой мести, она готова облететь всю Империю, чтобы найти того, кто сломал ей жизнь.


— Думаешь, она хочет меня убить?


— Скорее всего. Обычно их желание таково. Но она хочет встретиться с вами лично.


— Почему ты рассказал мне все это? — резко спросил Скордж.


— Потому что я забочусь о своей репутации. Мне заплатили за работу. Я не хочу, чтобы поползли слухи о том, что я обманул клиента. Это вредит бизнесу.


— А Найрисс о твоем «бизнесе» знает?


— Она разрешает мне подрабатывать на стороне, лишь бы это не мешало выполнять ее поручения. А в данном случае мои действия могут даже принести ей выгоду. Как и вам, — прибавил советник. — Если эта женщина замыслила против вас недоброе, с ней следует разделаться. Поэтому, я думаю, вам имеет смысл с ней встретиться.


— А кроме того, всегда есть вероятность, что ей удастся меня прикончить, не правда ли?


— Вряд ли, — возразил Сечел. — И все же я не советовал бы встречаться с ней наедине.


— Желаешь составить компанию?


— Отнюдь, — заверил его Сечел. — Это скорее работа для Мертога и его ребят.


Скордж ответил не сразу. Он еще раз обдумал сказанное Сечелом, пытаясь найти подвох. Сам факт того, что Сечел попросту не отправил гостью восвояси, настораживал.


Если кто-то и вправду желал Скорджу смерти, вряд ли Сечел стал бы предупреждать его только потому, что они оба работали на Найрисс. Но если советник подозревал, что эта женщина каким-то образом связана с прошлым Скорджа — каким-нибудь страшным секретом или неприятной правдой, — то предание этого дела огласке было хорошим способом скомпрометировать повелителя ситов.


Если подтвердится, что женщина ищет возмездия, это докажет, что Скордж в прошлом действовал неаккуратно, и Найрисс усомнится в нем. А если даже и нет, в любом случае возникшая ситуация доставит ему немало проблем, которые придется разгребать. Хотя бы поэтому Сечелу стоило выполнить заказ гостьи.


Тем не менее просто отказываться от встречи не имело смысла. Теперь, зная о существовании этой женщины, Скордж вынужден был принять меры. Какой бы ни была причина ее поисков, ситу придется встретиться с ней. Это был единственный способ узнать, что происходит.


Сечел, безусловно, все понимал и именно поэтому предложил взять с собой Мертога. На первый взгляд это казалось самым верным способом разобраться с потенциальной угрозой, но Скордж знал истинный замысел советника. Сечелу нужен был кто-то, кто доложит ему о результатах встречи, если вскроется неприятная правда.


С другой стороны, встреча с гостьей наедине вызвала бы еще больше подозрений. Это выглядело бы так, будто ему было что скрывать, и Сечел не преминул бы воспользоваться данным обстоятельством, извратив факты удобным для себя образом.


— Мои поздравления, — сообщил Скордж советнику. — Ты загнал меня в угол. Подготовь встречу и прикажи Мертогу и его команде ждать на месте.


— Конечно, повелитель Скордж. — Сечел отвесил насмешливый поклон. — Всегда к вашим услугам.



* * *

Митра знала о западне еще до того, как почувствовала предостережение Силы.


Сечел сообщил ей время и место встречи. Он даже разузнал имя мужчины со снимка — повелитель Скордж. Но Митра не доверяла ему.


Когда она прибыла на место, ее подозрения лишь усилились. Указания Сечела привели ее в пещеру на окраинах города — идеальное место для засады. На ровной площадке в полусотне метров от входа в пещеру был припаркован единственный спидер — стало быть, ее уже ждали. Возможно, сит прибыл один, но, по оценке Митры, в спидере могли с легкостью уместиться шестеро взрослых гуманоидов. Также не исключалось, что где-то был спрятан и другой транспорт. Таким образом, она не имела ни малейшего понятия, что могло ждать ее внутри пещеры.


Т3-М4, очевидно, разделял ее опасения. Когда она посадила спидер на участке голой земли рядом с первым, дроид издал нервную трель.


— Знаю, знаю, — пробормотала Митра. — Но это наша единственная зацепка.


Она выбралась из машины и вытянула маленький грузовой трап, чтобы Т3 тоже мог спуститься. Перед ними открывался зев пещеры, черный и пугающий.


Они с Т3 успели обсудить несколько десятков стратегий и составить запасные планы на случай самых разных сценариев. К счастью, одним из таких сценариев была засада, устроенная затаившимися в темноте врагами.


— План «Сверхновая», — прошептала Изгнанница.


Т3 неопределенно пискнул в ответ.


— Мы предоставим им возможность сдаться, — заверила его Митра. — Но будь готов к худшему. Хотя надеюсь, до этого не дойдет, — прибавила она. — Может, этому Скорджу будет интереснее выслушать меня, прежде чем нападать.


Т3 не ответил. Митра восприняла его внезапную молчаливость как недобрый знак.


Она осторожно вошла в пещеру. Темнота не позволяла видеть дальше одного метра перед собой, но Изгнанница чувствовала сразу нескольких живых существ, поджидающих ее внутри. Наверняка они были в очках ночного видения — иного способа разглядеть что-то в кромешной тьме просто не существовало.


Митра старалась казаться испуганной и неуверенной, словно беспомощная жертва, смиренно шагающая прямиком в ловушку. Чем более слабой она будет выглядеть, тем ближе они подпустят ее к себе.


— Держись рядом, Т3, — прошептала Изгнанница, понизив голос так, чтобы ее мог слышать только дроид.


— Есть тут кто? — окликнула она, добавив в голос дрожи, и сделала еще один нарочито осторожный шаг вперед. — Эй! Есть кто живой?


— Не двигаться! — прогремело из темноты. — Ты окружена!


— Повелитель Скордж! — крикнула Митра. — Это вы? Я всего лишь хочу поговорить.


— Ляг на землю, руки за голову, — приказал голос. — Иначе мы откроем огонь.


— Т3, давай!


Маленький дроид врубил на полную мощность встроенный в голову прожектор. В тесном помещении тот вспыхнул как маленькое солнце, мгновенно осветив всю пещеру. Резкая вспышка света перегрузила приборы ночного видения нападавших, временно ослепив их.


Митре понадобилась секунда, чтобы оценить ситуацию. Четверо солдат — двое мужчин и две женщины, все в тяжелых доспехах, вооруженные бластерными карабинами, — заняли позиции по периметру пещеры, расположившись полукругом впереди жертвы. В углублении у задней стены пещеры стоял высокий сит.


Солдаты открыли огонь. Они обладали отменной выучкой: даже ослепленные прожектором дроида, они среагировали, дав залп по последнему известному расположению цели. К несчастью для них, Митра отреагировала еще быстрее.


Прежде чем выстрелы достигли цели, Митра пришла в движение. Она сделала сальто назад, увернувшись от разрядов, и устремилась обратно в высоком прыжке, чтобы атаковать ближайшего солдата.


Когда Митра приземлилась, ее световой меч уже был наготове, и она направила клинок в уязвимое место между нагрудной платиной доспеха и щитком, закрывающим плечо. В отличие от кортозисной брони, плоть не оказала никакого сопротивления, и лезвие мгновенно пронзило сердце.


Солдат рухнул на пол пещеры, а Митра уже развернулась к следующему, выбросив вперед раскрытую ладонь. Волна Силы сбила противницу с ног и швырнула через всю пещеру к дальней стене. Мертвое тело женщины сползло на пол.


Оставшиеся двое солдат сняли очки ночного видения и вновь открыли огонь. Изгнанница принялась отражать заряды клинком меча.


Сосредоточив все внимание на джедае, воины совсем забыли о Т3. Воспользовавшись этим, дроид двинулся вперед и, подъехав ближе, выпустил струю огня из короткого сопла, встроенного в центр его корпуса.


Ближайшего солдата охватили языки пламени. Предсмертный вскрик отвлек его соратницу. Митра, ускорившись, рванулась вперед и нанесла сильный удар двуручным хватом, разрубив пластины доспеха и вонзив меч глубоко в грудь женщины.


Наконец Изгнанница повернулась к ситу. Теперь, имея возможность разглядеть его ближе, она узнала в нем воина с голозаписи, сделанной Т3. Очевидно, повелитель Скордж решил прийти на встречу лично.


Что интересно, за все время короткой и яростной стычки он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь своим солдатам. Но и бежать тоже не пытался. По правде сказать, он вообще не делал никаких движений, только достал и зажег алый световой меч.


Сит вытянул оружие перед собой, встав в классическую оборонительную позицию, и воззрился на Митру с выражением полного недоумения на лице.


Опасаясь подвоха, Митра сделала осторожный шаг ему навстречу.


— Ты джедай, — произнес сит голосом, заставившим ее застыть на месте. — Он не лгал. Он тебя видел. Он знал.


Митра не собиралась нападать на того, кто не делал попыток причинить ей вред: это противоречило ее убеждениям. Но и ослаблять бдительность тоже не собиралась.


— О чем ты говоришь? — спросила она.


— Ты здесь из-за Ревана, — с трепетом в голосе произнес сит. — Ты пришла его спасти.


— Я впечатлена тем, как быстро тебе удалось это выяснить, — призналась Митра.


— Мне не пришлось ничего выяснять, — ответил он. — Реван сам мне сказал.



* * *

В ту секунду, когда в руках женщины материализовался голубой клинок, Скордж понял, что перед ним джедай. И он мог придумать только одну причину, по которой джедай явился бы разыскивать сита на Дромунд-Каас. Эта женщина прилетела на помощь Ревану.


Скордж был впечатлен тем, с какой легкостью она разделалась с Мертогом и его отборными бойцами. Он ощущал, как она направляет Силу, но эти ощущения отличались от того, что чувствовал он сам, сражаясь с другими ситами.


Джедай не боялась убивать, но Скордж видел, что ей это не доставляет ни малейшего удовольствия. Незнакомка не черпала энергию из гнева и ненависти — казалось, она держит эмоции на расстоянии вытянутой руки, чтобы Сила обтекала ее, оставаясь незамутненной.


Конечно, Скорджу хотелось броситься в атаку: бой с этой джедаем стал бы отличным испытанием его мастерства. Он не мог знать, кто из них двоих окажется сильнее, но вызов манил его. С другой стороны, сит понимал, что перед ним — нечто гораздо более ценное, чем просто достойный противник.


— Что значит: «Реван сам сказал»? — пожелала знать женщина.


— Когда я говорил с ним в последний раз, он сообщил мне нечто такое, во что я сначала не поверил. Я думал, это уловка. Я не понял в тот момент, что он пытался мне сказать.


Вообще-то Скордж до сих пор не был уверен, что понимает. Во всяком случае, не до конца. Прилет незнакомки подтверждал, что насчет видения Реван сказал правду. Он намекнул Скорджу, что скоро обретет свободу — должно быть, предчувствовал прибытие своей спасительницы.


Именно это остановило руку Скорджа. Он не собирался сражаться с гостьей, не взвесив все возможности.


— Если ты говорил с Реваном, то должен знать, где он, — заявила женщина. Как и Скордж, она оставалась в боевой стойке. Ни один не желал нападать первым, но оба были готовы ответить на удар.


— Реван в плену, — сказал сит.


— Тогда я приказываю тебе освободить его! — крикнула она.


— Это не так-то просто.


В этой ситуации все было непросто. Беседуя с незнакомкой, Скордж все пытался понять, зачем вообще Реван рассказал ему о своем видении.


Он тогда подумал, что узник просто пытается одурачить его, чтобы Скордж помог ему бежать из камеры. Теперь же, однако, слова джедая звучали как предупреждение — как будто он знал, что Скордж окажется в этой ситуации.


Предупреждать врага было бы глупо. Но если Реван знал, что им со Скорджем суждено стать союзниками, тогда его слова действительно имели смысл. Что, если джедаю было видение, в котором они сотрудничали?


Это казалось единственным правдоподобным объяснением. Временами Скордж чувствовал, что Реван пытается перетянуть его на свою сторону, — это ощущалось особенно остро в их последнем разговоре. Сит расценил это как последнюю попытку отчаявшегося пленника, но вдруг Реван знал, что предвиденные им события надвигаются? Вдруг он видел эту схватку в пещере и пытался дать Скорджу понять, что им суждено объединиться против Императора?


— Скажи мне, где Реван, — повторила гостья. — Скажи, где его держат, и я позволю тебе уйти.


Скордж понял, что его нежелание драться было истолковано как боязнь. Как и он сам, она не понимала, что происходит. И все же, чем больше Скордж думал, тем яснее становилась картина.


Найрисс никогда не выступит против Императора — теперь Скордж это точно знал. Ему пришлось признать, что ни она, ни другие члены Темного Совета, участвующие в заговоре, ни за что не решатся восстать.


Если кто и мог предотвратить безумное вторжение в Республику, то только он, Скордж. Но не в одиночку.


— Иди за мной, я отведу тебя и твоего дроида к Ревану, — сказал он, выключив меч. — Он расскажет тебе правду.


Но джедай не торопилась опускать оружие.


Астромех подкатился к ней, громко бибикая.


— Т3 прав. Меня уже раз заманили в одну ловушку, — ответила незнакомка. — Я думаю, на сегодня с меня хватит.


Скордж понимал ее сомнения. В нормальных обстоятельствах последовать за ним было бы самой большой глупостью с ее стороны. Но Скордж впервые столкнулся с положением дел, настолько далеким от нормального.


— Реван сказал мне, что ты придешь, — попытался объяснить сит. — Думаю, Сила послала ему видение, в котором мы с тобой действовали сообща.


— Тогда почему ты устроил ловушку?


— Я не знал, кто ты такая, — объяснил Скордж. — Ты не сообщила Сечелу ничего о том, кто ты, откуда и почему ищешь меня.


— Врешь. — Она недоверчиво покачала головой. — Ты просто боялся встретиться со мной лицом к лицу. Ты скажешь все что угодно, лишь бы избежать схватки.


— По мне видно, что я тебя боюсь?


— Нет, — признала джедай. — Ты выглядишь поразительно спокойным.


— Потому что я наконец понял, что хотел сказать мне Реван. Он хочет, чтобы мы объединились против общего врага.


— Общего врага?


— Наш Император планирует вторжение в Республику. Реван хочет остановить его. Я тоже.


— Чем тебе лично не по нраву вторжение в Республику?


— Император — безумец. Он собирается повторить ошибки Великой Гиперпространственной войны. Пытается втянуть ситов в конфликт, который приведет к полному уничтожению нашего народа.


Джедай опустила меч, но не выключила.


— Тогда зачем ты взял Ревана в плен на Нафеме?


— Тогда я еще не знал о его цели.


Скордж видел, что джедай все еще не доверяет ему, и она имела на то право. Но ему пришла в голову мысль, способная убедить гостью.


— Ты упомянула о Нафеме. Ты бывала там? Ступала по ее земле?


— Да, — тихо ответила женщина, и по ее помрачневшему лицу Скордж понял, что она не лжет.


— Наш Император родом оттуда. Чтобы приумножить свою мощь, он провел ритуал, пожрав всю планету. Когда я увидел, что там произошло, я осознал всю глубину его одержимости. Его разум настолько извращен, что Император более не способен править, и я поклялся найти способ свергнуть его.


Сит помолчал, внимательно глядя на гостью.


— Ты идешь дорогой света. Я избрал путь темной стороны. Мы оба видели кошмар, произошедший с Нафемой, мы знаем об этом шраме на лице Галактики. И Реван знает тоже. Поэтому он хочет, чтобы мы объединились.


Женщина задумалась над его словами. Затем она выключила меч, но Скордж видел, что не убедил ее до конца.


— Прежде чем я пойду с тобой куда бы то ни было, мне необходимо что-то понадежней твоего честного слова, — заявила она.


Скордж кивнул. Ее осторожность была хорошим знаком: если бы она поверила ему на слово, это заставило бы усомниться в ее здравомыслии.


— Я могу предоставить тебе доказательства, — сказал сит. — Жди здесь, и я вернусь завтра.


— Откуда мне знать, что ты не приведешь своих пособников?


— Ты почувствуешь меня в Силе задолго до моего появления. Если я буду не один, у тебя будет предостаточно времени, чтобы скрыться.


— А Реван? — спросила джедай.


— На данный момент он в безопасности, — успокоил ее Скордж. — Но без твоей помощи я не смогу его вызволить.


— У тебя есть время до завтра, — заявила гостья. — Возвращайся с доказательствами, и тогда мы сможем вместе освободить Ревана.


Скордж повесил рукоять меча на пояс и медленно двинулся к выходу из пещеры, обойдя джедая и ее дроида. Те шагнули в сторону, сохраняя безопасное расстояние.


Прежде чем Скордж покинул пещеру, вслед ему донеслось последнее предупреждение:


— Если ты меня обманешь — явишься с подмогой или не явишься вообще, — я тебя везде достану.


— Прибереги свой пыл для Императора, — бросил Скордж через плечо. — Настоящий враг — это он.


Глава 22



Скордж знал, что действовать нужно быстро. Размашистым шагом он вышел из пещеры, добрался до поджидавшего его спидера и взял курс обратно в Каас.


Он дал обещание, что вернется в пещеру не позднее чем через день, но главной проблемой было не это. Сечел устроил ему встречу и убедил захватить с собой Мертога. И советнику явно не терпелось услышать отчет главы службы безопасности о том, как все прошло. Скорджу нужно было найти Сечела и поговорить с ним до того, как у него появятся подозрения.


Сечел почти наверняка был сейчас в «Порочном круге» и в ожидании вестей от Мертога коротал время за коллекцией изысканных вин. Скордж, как повелитель ситов, имел туда доступ, но он не хотел устраивать разборок с Сечелом на публике.


Посадив спидер в одном квартале от клуба, сит выпрыгнул из машины и направился к зданию. В фойе его встретил раб-привратник.


— Добро пожаловать, повелитель, — произнес юноша, отвесив низкий поклон.


— У меня сообщение для Сечела, — уведомил его Скордж.


— Конечно, повелитель. Следуйте за мной.


Невольник повернулся, чтобы войти в клуб, но Скордж схватил его за плечо.


— Я не собираюсь с ним разговаривать, — прошипел он. — Я сказал, что у меня есть сообщение.


— П-простите, господин, — пробормотал раб, заикаясь от страха. — П-пожалуйста, скажите, что мне следует сделать.


— Дождись, когда я уйду, — медленно процедил Скордж, будто разговаривая с дурачком. — А потом сообщи Сечелу, что Мертог хочет с ним встретиться. Он знает где. — Скордж бросил на раба пристальный взгляд. — Все понял?


Невольник кивнул. Его глаза расширились от ужаса.


— Не говори ему, что я был здесь, — проинструктировал его Скордж. — Вообще не упоминай моего имени. Просто передай сообщение. Если подведешь меня, я прикажу содрать мясо с твоих костей.


Оба знали, что это не пустая угроза — по закону Скордж мог выбрать любое наказание для провинившегося невольника. Конечно, юношу ждало наказание и в том случае, если бы кто-то узнал, что он солгал члену клуба, но судьба ничтожного раба сейчас интересовала Скорджа меньше всего.


Слуга молча застыл. Он знал, что любые его слова только усугубят его положение.


Скордж повернулся и вышел из клуба. Оказавшись снаружи, он завернул за ближайший угол, откуда можно было следить за дверью.


Через несколько минут появился Сечел и быстрым шагом направился дальше по улице. Советник не казался обеспокоенным: раз он считал, что идет на встречу с Мертогом, ему нечего было опасаться.


Скордж последовал за ним на безопасном расстоянии, стараясь ничем себя не выдать. Сечел не пошел в сторону крепости Найрисс. Как и полагал Скордж, у советника было уединенное место, где он мог заниматься делами, о которых не хотел распространяться.


Сечел миновал несколько кварталов и остановился возле маленького двухэтажного дома в одном из спальных районов Кааса. Набрав код, он открыл дверь и проскользнул внутрь. Скордж подождал несколько секунд и подошел к зданию.


Оглянувшись по сторонам, дабы удостовериться, что свидетелей нет, он достал световой меч, зажег его и вонзил в панель безопасности. В замке зашипело, посыпались искры — схема моментально выгорела, и дверь отъехала в сторону. Как и ожидал Скордж, панель была запрограммирована на автоматическое открытие в случае неисправности, чтобы жильцы не оказались запертыми в доме или смогли попасть в него с улицы.


Внутри оказался коридор, в который выходили двери разных квартир. Дверей было четыре, но Скордж оставил их без внимания — Сечел никогда не опустился бы до того, чтобы снимать помещение на первом этаже. Турболифт отсутствовал, но в глубине здания находилась лестница, ведущая на следующий уровень.


Скордж поднялся наверх. Помещения на втором этаже явно были просторнее: вместо четырех дверей здесь было только две. Скордж выбрал одну наугад и нажал на звонок. Он подождал с минуту, но ответа не последовало. Либо в квартире никто не жил, либо хозяина не было дома.


Он позвонил в другую дверь. Через несколько секунд послышались шаги, и дверь отъехала в сторону. По выражению лица Сечела было ясно, что он совершенно не ожидал увидеть Скорджа вместо Мертога.


Прежде чем советник успел отреагировать, Скордж воткнул пальцы в его горло.


Сечел упал на колени, хватая ртом воздух. Воин вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.


Советник пытался заговорить, но только захлебнулся хриплым кашлем.


— Только попробуй издать звук громче шепота, и твоя жизнь закончится в невыносимых муках, — предупредил его Скордж.


Хозяин квартиры поднял руку и кивнул, подтверждая, что все понял. Скордж стал терпеливо ждать, когда он восстановит дыхание.


Через несколько минут Сечел смог подняться на ноги. Он разгладил одежду, пытаясь успокоиться.


— Где Мертог? — тихо спросил он.


— Мертв, — бросил Скордж.


На мгновение глаза Сечела расширились, но другой реакции не последовало.


— Похоже, я недооценил эту женщину, — проговорил он. В его тоне не было даже намека на стремление оправдаться. — Я полагаю, раз вы выжили, значит, она разделила судьбу Мертога?


— Что Найрисс известно о встрече? — спросил Скордж, проигнорировав вопрос.


— Ничего.


— Ты ничего ей не сказал?


Скордж возмущенно фыркнул:


— Вы о себе слишком высокого мнения, если думаете, что Найрисс есть дело до какой-то неизвестной женщины из вашего прошлого. Это дело недостойно ее внимания.


Скордж кивнул. Сечел не спешил раскрывать свои карты. Он не собирался ничего рассказывать Найрисс, пока не решил, как лучше использовать ситуацию к своей выгоде.


— А Мертог? — спросил Скордж. — Он мог что-нибудь сообщить? Он мог сказать Найрисс, куда направляется?


— Она не следит за нами, как за малыми детьми, — усмехнулся Сечел.


— Как скоро она его хватится? — спросил Скордж.


— Вы имеете в виду, как скоро она выяснит, что вы его прикончили? — насмешливо спросил Сечел. — Я бы сказал, у вас есть три дня до того, как она заинтересуется, почему его нет.


— Три дня, — пробормотал Скордж. — Надо торопиться.


— О чем вы?


Без сомнения, Сечел почувствовал спешку Скорджа. Он также мог предположить, что встреча прошла очень, очень скверно. Он счел, что Скордж в беде. И, вообразив, что повелитель ситов пришел просить помощи, повел себя высокомерно.


Скордж понял, что пора прояснить ситуацию.


— Мне нужны твои файлы.


— Какие файлы?


— Те, где говорится о Найрисс и других членах Темного Совета. Мне нужны все твои данные, позволяющие уличить их в предательстве.


К чести Сечела, он не пытался отрицать существование файлов. Это было бессмысленно — Скордж знал его слишком хорошо. Советник преданно служил Найрисс, но в первую очередь заботился о самом себе. Если бы дела пошли плохо, ему пригодилось бы что-то, чем можно торговаться — а что послужит лучшим рычагом давления, как не подробные записи о деятельности Найрисс и ее сообщников, направленной против Императора?


— Вы переступаете опасную черту, — предупредил Сечел. — Найрисс смотрела на мою коллекцию сквозь пальцы; я для нее слишком ценен. Вам же найти замену легко. Если она узнает об этом, вы поплатитесь головой.


— Сейчас твоя забота не Найрисс, а я. Давай сюда файлы. Я повторять не буду.


Сечел знал, насколько далеко может зайти Скордж ради нужной ему информации. Шрамы на щеках напоминали ему об этом при каждом взгляде в зеркало. И в этот раз он не мог рассчитывать на своевременное вмешательство Найрисс, которое прервало бы его мучения.


— Ждите здесь, — сказал он и направился внутрь квартиры.


Скордж, не желая терять его из виду, направился следом.


Сечел оглянулся и обреченно вздохнул. Подойдя к маленькому шкафу в глубине квартиры, он отодвинул дверь в сторону. На первый взгляд шкаф казался пустым. Сечел опустился на одно колено и сдвинул потайную панель в полу. Под ней оказалась клавиатура. Под пристальным взглядом Скорджа Сечел ввел код доступа: панель на задней стене шкафа отъехала в сторону, явив потайной сейф. Сечел ввел еще один код, и дверь сейфа со щелчком открылась.


— Без глупостей, — предупредил Скордж.


— Там внутри бластер, — признался Сечел. — Но я бы ни за что не рискнул применить его против вас.


— Мудрое решение.


Сечел осторожно потянул дверцу сейфа за краешек. Она открылась, и взору Скорджа открылось содержимое.


Как и говорил советник, внутри лежал маленький бластер. Кроме него в сейфе обнаружилось несколько дисков с данными. На каждом стояла дата, и все они располагались в хронологическом порядке.


— Это все, что у тебя есть? — спросил Скордж.


— Да, все здесь, — заверил его Сечел. — Но данные зашифрованы. Если со мной что-нибудь случится, они будут бесполезны. Дешифровать их могу только я.


Скордж не мог проверить, блефует ли Сечел. Но решил рискнуть.


— Уверен, что найду специалиста, который с этим справится, — заявил он, подойдя к советнику вплотную.


Он обхватил левой рукой шею Сечела, с силой надавив предплечьем на его трахею. Одновременно правой рукой он сжал макушку советника.


Сечел стал обузой. Скордж не мог просто оставить его здесь, а брать его с собой было слишком хлопотно.


Маленький сит попытался освободиться от захвата, но Скордж понемногу увеличивал нажим на его шейные позвонки. Он мог убить Сечела буквально сотней различных способов, но, учитывая историю их взаимоотношений, хотел, чтобы их последние мгновения вдвоем были как можно более близкими.


Сечел попытался пнуть его, но Скордж расположился так, что взмах ноги советника только слегка задел его бедро. Сделав глубокий вдох, Скордж напряг левую руку и дернул правой. Раздался на удивление громкий треск; тело Сечела конвульсивно изогнулось и обмякло.


Скордж ослабил хватку, позволив трупу рухнуть на пол, потом собрал диски с данными и покинул квартиру. Дверь автоматически закрылась за его спиной.



* * *

Митра сидела молча и неподвижно на полу пещеры, скрестив ноги и сложив ладони на уровне груди. Она открылась Силе в поисках наставления и мудрости, но здесь, на Дромунд-Каасе, где преобладала темная сторона, было трудно обрести внутренний покой, необходимый для прозрения.


То, что Т3 нервно нарезал вокруг нее широкие круги, точно не помогало, но она боялась, что если попросить его остановиться, он перегорит. И Митра понимала беспокойство дроида.


Она до сих пор не знала, что ждать от Скорджа. Она ощущала, что его предложение сотрудничать было искренним, хотя и гадала, насколько тут сказалось влияние Ревана. Было легко понять, почему он заинтересовал Скорджа — Реван владел Силой, как никто другой. И Митра знала, насколько ее бывший наставник харизматичен. Нетрудно было представить, что, даже будучи пленником, он мог держать ситуацию под полным контролем.


Но если он выбрал Скорджа в качестве союзника, то скорее в силу необходимости, чем по собственному желанию. Сит был всецело во власти темной стороны. У него не было почтения перед жизнью, и он служил лишь самому себе. Даже если его слова о стремлении остановить Императора были правдой, его мотивами были только собственное выживание и самосохранение.


Митра не доверяла ему, но если Скорджу удастся доказать, что они с Реваном на одной стороне, она станет сотрудничать с ним. Сит мог предать ее, но она была готова пойти на риск, если это давало шанс спасти друга.


Когда маленький дроид уже в который раз проехал рядом, Митра услышала звук приближающегося спидера.


Т3 остановился и погасил огни, снова погрузив пещеру в темноту.


— Я же говорила, что он вернется, — сказала Митра. — Он один, — добавила она, предвосхищая вопрос дроида.


Она вскочила на ноги. В пещеру уверенным шагом вошел повелитель Скордж, готовый выхватить клинок при малейшем намеке на агрессию.


— Я принес то, что тебе нужно, — заявил он, держа в руках несколько дисков с данными. — Здесь — подтверждение моих слов насчет Императора. Ты увидишь, что мы на одной стороне.


Скордж протянул ей диски. Митра колебалась лишь мгновение: приблизившись, она забрала диски, после чего вернулась к Т3, осторожно повторив свой путь так, чтобы не поворачиваться к краснокожему спиной.


— Нам потребуется время, чтобы изучить их, — сказала она.


— Они могут быть зашифрованы, — предупредил Скордж.


— Я еще не встречала такого кода, который не смог бы взломать мой друг, — заявила Митра, и Т3 бибикнул в знак согласия.


— Как я и предполагал. Сколько времени это займет?


— А что? Ты спешишь?


— Механизм событий уже запущен, — объяснил сит. — У нас два дня, максимум три, иначе мы упустим возможность.


— Поспеши, Т3, — велела Митра, затем взглянула на Скорджа. — Нам было бы проще, если бы ты не стоял над душой.


— Я вернусь через три часа, — бросил он. — Один, разумеется.


На расшифровку данных и проверку их подлинности у Т3 ушло вдвое меньше времени. Как и было обещано, файлы подтверждали слова сита — тот действительно хотел свергнуть Императора. Но речь шла не об одном Скордже. Несколько членов Темного Совета, в который входили отобранные лично Императором и приближенные к нему персоны, заключили тайный союз и готовили государственный переворот.


С тех пор прошло уже более десяти лет, но прогресса не было видно. Вместо этого на дисках был представлен длинный и нудный перечень политических игр и предательств среди самих заговорщиков. Они тратили столько времени на плетение интриг друг против друга, что сама идея их совместного выступления против Императора выглядела просто нелепой.


— Неудивительно, что он решил сотрудничать с Реваном, — пробормотала Митра. — Он просто устал ждать.


К тому времени, когда Скордж вернулся, она приняла решение.


— Я верю тебе, — сказала Митра. — Я готова работать вместе с тобой.


— Означает ли это, что ты назовешь мне свое имя? — спросил Скордж.


— Меня зовут Митра. А это — Т3-М4.


Дроид издал пронзительную трель.


— Что он сказал? — спросил Скордж.


— Он говорит, что пора тебе отвести нас к Ревану.


— Ситуация изменилась. Теперь это невозможно.


— Почему?


— Он в плену у владыки ситов по имени Найрисс.


— Из Темного Совета, — сказала Митра, вспомнив имя с одного из дисков. — Это она втянула тебя в заговор.


Скордж кивнул.


— Если Реван у нее, почему ты не можешь отвести нас к нему?


— Когда я это предложил, я надеялся, Реван сможет убедить тебя, что нам нужно действовать сообща, — объяснил Скордж. — Встречаться с ним сейчас — излишний риск.


— Не понимаю.


— Может, я и смогу отвести тебя в темницу, но это не поможет вызволить его из камеры. Только вызовет подозрения.


— Просто отведи меня к нему, — повторила Митра. — Я сама его освобожу.


— Ты не сможешь пробиться через всю армию солдат Найрисс, — заявил Скордж. — Даже с моей помощью. У нее сотни стражников и десятки послушников, обученных техникам темной стороны. Чтобы вытащить Ревана, нужно отвлечь внимание стражников, только тогда мы проскользнем в темницу.


— Полагаю, у тебя есть план?


— Да, — улыбнулся Скордж. — Я сделаю так, что нам поможет Император.


Глава 23



С виду Скордж казался спокойным, на деле же сердце у него неистово колотилось, пока он поднимался по ступеням цитадели Императора. Он затеял опасную игру, но другого выхода не было. Медлить нельзя: если они еще надеялись вызволить Ревана из казематов, нужно было действовать, пока Найрисс не обнаружила предательство Скорджа.


В скором времени — может быть, завтра, а может, уже сегодня — Найрисс начнет допытываться, куда запропастились Сечел и Мертог. Рано или поздно она узнает, что в последний раз их видели в обществе Скорджа, и быстро разберется что к чему.


Он подумывал обратиться к другим членам Темного Совета и уговорить их помочь ему избавиться от Найрисс — так же, как она сама убедила его разделаться с Дартом Зидриксом. Но даже если они согласятся, до претворения замысла в жизнь пройдут недели. Как и Найрисс, они были чересчур осмотрительны — и крайне боязливы, — чтобы рисковать.


Император единственный на всем Дромунд-Каасе был способен действовать быстро и решительно. Убедить его в предательстве Найрисс с помощью файлов, добытых у Сечела, будет довольно просто. Гораздо труднее будет заставить Императора поверить, что Скордж был в ее игре невинной пешкой.


Т3 подправил данные на дисках, удалив доказательства участия Скорджа в мятеже. Скордж поклянется Императору, что явился к нему сразу же, как только узнал о заговоре. Но поверит ли ему Император, предсказать было невозможно.


Скордж намеревался передать доказательства лично. Если Император заподозрит, что воин лжет, — или попросту увидит правду в силу своих выдающихся способностей, — Скорджу придет конец. Он подвергает себя великой опасности за идею — до встречи с Реваном он никогда не был на такое способен.


У входа в цитадель его остановили двое солдат в красных доспехах — члены прославленной имперской стражи, элиты ситской армии. Месяцы изнурительных тренировок выковали из них самых дисциплинированных и неумолимых солдат в Империи. Многие не доживали до конца обучения, но те, кто уцелел, были фанатично преданы Императору и с готовностью отдали бы за него жизнь.


— Какое у вас дело? — спросил один из стражников, преграждая Скорджу путь электропосохом.


— Я должен немедля увидеть Императора.


Сит не знал, что последует за этим смелым заявлением. Вероятнее всего, ему рассмеются в лицо или же просто прогонят.


— Только членам Темного Совета дозволено говорить с Императором, — сухо и отрывисто бросила стражница, несшая вахту вместе с напарником.


— Меня зовут повелитель Скордж. Я служу Дарт Найрисс, и я здесь по ее поручению.


Стражники переглянулись, и Скордж почувствовал их нерешительность.


— Император в опасности, — настаивал он. — Я должен с ним поговорить.


— Стой здесь, — приказал ему стражник.


Он исчез внутри цитадели и несколько минут отсутствовал. Все это время царила тишина: стражница не видела общих тем для разговора со Скорджем, да и тот счел за лучшее помалкивать. Простая ложь была самой действенной, и сит не намеревался говорить больше, чем было необходимо.


Первый солдат вернулся с четверкой ситов-сослуживцев. Трое были одеты в ту же форму, что и караул у входа; четвертая — женщина — тоже была в красной броне, но более искусной работы.


— Я капитан Ярри, — представилась она. — Пройдемте.


Караул остался на ступенях, а Скордж вслед за капитаном вошел в цитадель. Она шла впереди, а двое ее подчиненных конвоировали его по бокам. Шествие замыкал третий солдат, шедший след в след за Скорджем. Гость был полностью окружен.


Изнутри цитадель напомнила Скорджу крепость Найрисс — неудивительно, учитывая, что та была возведена в том же стиле в знак уважения к правителю. Сеть коридоров была сродни настоящему лабиринту. Удручающе серые каменные стены иногда прерывались тяжелыми деревянными дверьми, ведущими в залы и покои.


Но если крепость Найрисс была украшена статуями, бюстами и гобеленами, увековечивающими ее славные деяния, цитадель Императора представляла собой образчик строгости. Скульптуры попадались очень редко, а красочные изображения на гобеленах были плохо видны в полумраке, который создавало тусклое освещение.


— Вы ведете меня к Императору? — уточнил Скордж.


— Тебя примет один из его советников.


— Это недопустимо! К чему мне говорить со слугой?


— Это не тебе решать, — грубо отрезала капитан Ярри.


Скордж встал как вкопанный, и идущий следом солдат уткнулся в него. Повелитель ситов раздраженно оттолкнул стражника, и два собрата последнего, шедшие по бокам, немедленно схватились за электропосохи.


— Отставить! — остановил их окрик капитана.


— Я повелитель ситов и служу Дарт Найрисс, — напомнил ей Скордж. — Я приказываю отвести меня к Императору.


— Этого не дозволяется.


— Обстоятельства носят исключительный характер!


— Каким образом?


— Мои слова — только для ушей Императора. Я должен сообщить ему лично.


— Император не любит, когда его беспокоят.


— Он захочет это услышать!


— Если он посчитает твое дело пустяком, ты будешь наказан, — предупредила его капитан.


Спокойный, почти будничный тон, с которым она озвучила угрозу, гораздо сильнее действовал на нервы, чем самое подробное описание кары. Но Скордж не собирался идти на попятную.


— Это вовсе не пустяк.


Немного поразмыслив, капитан кивнула:


— Как пожелаешь.


Коридоры все время петляли, и Скордж старательно запоминал дорогу. Когда они с Реваном выступят против Императора, им понадобится во всех подробностях знать план цитадели.


В помещении, куда они попали, была огромная двустворчатая дюрастальная дверь.


— За ней — тронный зал, — пояснила капитан Ярри. — Там ты увидишься с Императором. — Она заглянула ему в глаза. — Даю тебе последнюю возможность передумать.


— Мое решение твердо.


— Тогда ступай один. Я не стану нарушать неприкосновенность тронного зала.


Она махнула рукой, и двое солдат сделали шаг вперед. Каждый встал у одной из массивных дверных створок. Мыча от напряжения, они распахнули створки внутрь, затем отошли и встали по стойке смирно спиной к стене у входа в тронный зал.


Скордж думал, что его обыщут или хотя бы попросят сдать оружие. Но Ярри и ее подчиненные просто стояли навытяжку и ждали, когда он пройдет внутрь. Они ничуть не тревожились, что вооруженный повелитель ситов запросто получит аудиенцию. Это ли не говорило о безмерном могуществе Императора?


Мысль привела Скорджа в замешательство. Подобно Ревану, Император постиг Силу так, как Скордж и мечтать не смел. Возможно, у него случались видения, как у джедаев; возможно, он мог проникнуть в мысли Скорджа и мгновенно отличить правду ото лжи. Встреча с ним лицом к лицу могла оказаться самоубийством.


«Нет, — решил Скордж. — Если бы так и было, он уже давно бы почувствовал предательство Найрисс».


Пусть Император могуществен — он не всеведущ. Ему, однако, хватало ума и коварства, чтобы удерживать престол более тысячи лет — небывало долгое правление при всей жестокости и изворотливости ситской политики. И Скорджу следовало поостеречься, чтобы ненароком не выдать себя.


Капитан Ярри и другие стражники по-прежнему терпеливо ждали. Конечно, им не раз случалось видеть подобное смущение гостей перед аудиенцией у Императора.


Собравшись с духом, Скордж шагнул внутрь.


Тронный зал был необычайно просторен — метров двадцать в ширину и по меньшей мере сорок в глубину. Сводчатый потолок начинался в полутора десятках метров над полом. Если не считать трона у дальней стены, зал был совершенно пуст.


Трон стоял на круглом постаменте несколько метров в диаметре. Подойдя ближе, Скордж понял, что трон повернут к стене. Высокая спинка надежно загораживала того, кто на нем восседал.


Скордж сделал еще несколько шагов, и вдруг подножие сдвинулось, развернув кресло. И сит впервые в жизни увидел Императора собственными глазами.


На первый взгляд, в фигуре, сидевшей на троне, не было ничего необычного. Император был облачен в простые черные одежды, а капюшон полностью скрывал его лицо. Но Скордж чувствовал волны темной стороны, исходящие от него: они были такой силы, что сам воздух, казалось, шел рябью.


Император поднялся, и дюрастальные двери зала с грохотом захлопнулись. Скордж запнулся, но продолжил идти.


Достигнув возвышения, он преклонил колено и низко поклонился, устремив глаза в пол прямо перед собой.


— Встань, повелитель Скордж, — молвил Император. — Я слушаю тебя.


Скордж поднялся, обратив взор на фигуру, возвышающуюся перед ним. Император уже сбросил капюшон и открыл свое лицо: его глаза были черны, как сама пустота.


Зияющая тьма во взгляде Императора вызвала в памяти Нафему, и при этом воспоминании Скорджа бросило в дрожь.


Он пытался заговорить, но слова застряли в горле. Во рту внезапно пересохло, и Скорджа охватил приступ удушья. Он с усилием сглотнул и закашлялся, наконец набрав достаточно слюны, чтобы начать свою речь.


— Три года назад по вашему требованию я поступил на службу к Дарт Найрисс, — произнес Скордж. — Я раскрыл предательство Дарта Зидрикса. Он вступил в союз с сепаратистами, чтобы убить Найрисс, и я казнил его за преступления.


— Твоя служба была оценена по достоинству, — заверил его Император.


Что-то странное было в его голосе. Он звучал так, словно устами правителя говорило не одно существо. Он был необыкновенно звучен и раскатист, как будто великое множество созданий произносило его слова слаженным хором.


В мозгу Скорджа возникла мрачная непрошеная мысль: быть может, все существа, поглощенные во время обряда на Нафеме, по-прежнему каким-то образом живут в Императоре? Найрисс упоминала, что он поглотил их, но вдруг это только половина правды? Мог ли он заточить их души внутри собственной телесной оболочки и медленно высасывать их жизненную энергию в течение тысячи лет, чтобы сохранить здоровье и молодость?


Скордж отбросил подобные мысли — ему нужно было сосредоточиться. Одно неверное слово, и Император разгадает его ложь.


— Я продолжил служить Дарт Найрисс после смерти Зидрикса, — объяснил Скордж, — и выслеживал сепаратистов.


Сит сделал паузу, ожидая, что Император спросит его о результатах поисков. Спустя несколько секунд он понял, что вопроса не последует.


— Я стал подозревать одного из советников Найрисс по имени Сечел и сосредоточил все внимание на нем. Но Сечел был осмотрителен и хорошо заметал следы. И до вчерашнего дня я не был уверен в его виновности. Он тоже втайне работал с сепаратистами, и его постигла та же участь, что и Зидрикса.


— Тебе следует обратиться к Дарт Найрисс, если ты ищешь награды за свои деяния, — промолвил Император. Его тон не переменился, но угроза между строк была вполне осязаема: «Такой пустяк не заслуживает моего внимания».


Скордж сглотнул: во рту опять пересохло.


— Но я пришел сюда не поэтому. Я обыскал покои Сечела и обнаружил вот эти данные.


Он протянул диски.


— Они доказывают, что Дарт Зидрикс не единственный из членов Темного Совета, кто предал вас. От него попросту избавились, чтобы сохранить в тайне заговор остальных. Дарт Найрисс тоже в нем участвовала — как и некоторые другие члены Совета.


Император не выказал никакого беспокойства по поводу разоблачения. Он был тих и невозмутим, как сама смерть. Но температура воздуха вокруг Скорджа, казалось, начала падать.


— Уверен ли ты в их виновности?


— Моя жизнь тому порукой, государь.


— Так тому и быть.


Скордж почувствовал, как по телу пробежал озноб. Он понимал, что в опасности не просто его жизнь. Император давно перестал быть ситом, если говорить о ситах как о виде. Его могущество и бессмертие сделали его единственным в своем роде. Если уж он говорил о жизни и смерти, это имело более глубокое значение, чем физическое существование низших существ, служивших ему.


— Знает ли Найрисс, что ты здесь?


— Нет. Я пришел сюда сразу же, как только расшифровал диски Сечела.


Наступила долгая тишина, и у Скорджа сложилось стойкое впечатление, что Император незримо общается с кем-то вне тронного зала.


Спустя несколько секунд двери распахнулись, и появилась капитан Ярри в сопровождении сита, облаченного в такие же темные одежды, как у Императора.


Они подошли ближе, и сит выжидающе протянул руку. Скордж вложил в нее диски.


— Возьмите повелителя Скорджа под стражу, пока дело не будет улажено, — велел Император.


— Простите меня, государь, — быстро вмешался Скордж, стараясь сохранять кротость в голосе, — но Найрисс ожидает моего возвращения. Если я не появлюсь, у нее могут возникнуть подозрения.


Черные глаза Императора раздраженно сверкнули, и Скордж испугался, что зашел слишком далеко. В лучшем случае за подобную дерзость полагалась быстрая и относительно безболезненная смерть.


Тем не менее, когда Император прервал молчание, он изрек вовсе не приговор.


— С твоей стороны очень смело так говорить со мной, — промолвил он. — И поскольку твое суждение правдиво, я вознагражу тебя… на этот раз. Когда Найрисс не станет, ты будешь первым претендентом на ее место в Темном Совете.


— Благодарю вас, мой государь, — произнес Скордж, поклонившись.


— Если же твои слова окажутся ложью, — добавил властелин, — тебя постигнет участь более тяжкая, чем ты можешь представить.


Черные озера его глаз подернулись клубами красного тумана, и на краткое мгновение Император приоткрыл Скорджу свою истинную сущность.


Скордж завопил в муках, когда Император прикоснулся к его разуму, и рухнул на пол, по-детски трясясь от страха. Прикосновение длилось меньше секунды, но Скордж успел воочию увидеть невыразимый ужас, который превосходил все, что могла изобрести темная сторона в самом страшном ночном кошмаре. А под бесформенной жутью таилась невыносимая пустота, порожденная истреблением всего сущего.


Ужасное видение быстро закончилось, и другие образы почти тут же вытеснили его в подсознание. Скордж еле нашел силы подняться с пола. Ни капитан Ярри, ни сит в плаще не сдвинулись с места, чтобы помочь ему.


— Идем со мной, — сказала капитан, как только он оказался на ногах.


Только тогда Скордж заметил, что Император уже сидит на троне, вновь развернувшись лицом к стене.


Капитан Ярри повела Скорджа прочь из тронного зала. Сит в темном плаще следовал за ними.


— Теперь я понял, от чего ты пыталась меня отговорить, — пробормотал Скордж на пути к выходу из цитадели.


— Ты подверг себя большой опасности, — промолвила Ярри, и по ее тону было сложно понять, восхищается она им или порицает его. — Но если твое донесение верно, к следующей нашей встрече быть тебе в Темном Совете.


— А что будет с Найрисс? — спросил Скордж. — Что предпримет Император?


— Ее ликвидирует имперская стража — ее и всех ее приближенных, — ответила Ярри.


— Мне лучше держаться от нее подальше, когда это случится, — сказал Скордж. — Как скоро вы выступаете?


— Достаточно скоро, — ответила капитан. — А теперь возвращайся к Найрисс, чтобы она ничего не заподозрила.


Они достигли вершины лестницы, ведущей от цитадели на улицу.


— Я прикажу страже не трогать тебя, — пообещала Ярри и повернулась на каблуках. Перед тем как исчезнуть в дверях цитадели, она добавила: — Имей в виду: когда начнется драка, не путайся под ногами.


Глава 24



Митре не понравилась идея притвориться рабыней Скорджа, но сит заверил ее, что лучше пути проникнуть в крепость Найрисс и не привлечь нежелательного внимания не существует.


Для пущей убедительности она рассталась с удобными штанами и кофтой и надела откровенное фиолетовое платье, больше вяжущееся с обликом танцовщицы из дешевых клубов, которые она частенько посещала, будучи наемницей. Тесно облегающий наряд оставлял непокрытыми руки и живот, но переизбыток обнаженных частей тела — это было еще полбеды.


Скордж настоял на том, чтобы она надела рабский электроошейник. Разумеется, нерабочий: по настоянию Митры Т3 тщательно его исследовал, — но все-таки для нее было мучительно носить на себе предмет, олицетворявший самый дикий обычай в Галактике.


Однако, сколь бы мерзко это ни выглядело, Митра понимала, что сит прав. Каждый раб на Дромунд-Каасе был обязан носить ошейник — и если таковой на ее шее не обнаружится, в их представление никто не поверит. Сопровождавший их Т3 был оснащен бутафорским блоком-ограничителем из тех же соображений.


— С возвращением, повелитель Скордж, — приветствовал его охранник у главного входа, когда вся троица поравнялась с ним. — Дарт Найрисс только что спрашивала о вас.


— В связи с чем? — поинтересовался сит. Митре стоило большого труда скрыть свое любопытство.


— Сечел и Мертог исчезли два дня назад, и она интересовалась, не знаете ли вы, где они.


— Они не посвятили меня в свои планы, — пожал плечами Скордж. — Последние дни я провел на невольничьих рынках, высматривая стоящий товар.


— Конечно, господин, — поклонился охранник и украдкой бросил взгляд на Митру. В его глазах мелькнуло понимание, и губы растянула слабая улыбка. Он снова обратился к Скорджу: — Я поспешу уведомить Дарт Найрисс, что вам ничего не известно об их судьбе.


— Хорошо. Скоро я сам навещу ее. Возможно, она захочет, чтобы я их разыскал.


Он повернулся, всем видом показывая, что разговор окончен, и быстро зашагал в глубь зала. Митра и Т3 старались не отставать, держась в двух шагах позади — из уважения к мнимому хозяину.


Когда охрана уже не могла их видеть и слышать, Скордж остановился и обернулся к своим спутникам:


— Дело может осложниться. Если Найрисс расспрашивает о Сечеле и Мертоге, значит, она встревожена. Я надеялся, что не увижу ее, пока Император не начнет действовать, но теперь, если я буду тянуть с разговором, это вызовет подозрения.


Скордж побывал у Императора утром того же дня. Митра полагала, что правителю понадобится по меньшей мере еще день-два, чтобы собрать силы для вторжения в крепость Найрисс.


— Я не спущу с тебя глаз, — предупредила Изгнанница. — Если ты пойдешь к ней, лучше возьми меня и Т3 с собой.


— Взять с собой личного раба? — прыснул Скордж. — Вот еще! Я не рискну нанести лицу ранга Найрисс такого оскорбления.


— Тогда поскорее придумай что-то еще, — посоветовала Митра. — Если дело не выгорит, я немедля достану меч и начну рубить головы.


— Я мог бы взять вас с собой к Найрисс только в качестве подарка, — сказал Скордж. — Но тогда вам придется остаться у нее.


— И не мечтай, — огрызнулась Митра.


Т3 пронзительно свистнул, разделяя ее чувства.


— Тогда что предлагаешь ты? — пожелал знать Скордж.


— Отправимся к Ревану сию же минуту, — постановила Митра. — Я попытаюсь с боем вывести вас наружу.


— Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты бесславно погибла. И сам не собираюсь становиться мучеником.


С языка Митры была готова сорваться очередная отповедь, когда крепость сотряс до основания оглушительный взрыв, прогремевший где-то на востоке.


— Имперская стража! — потрясенно выкрикнул Скордж. — Они уже идут!


В коридоре зазвенел сигнал тревоги, смешавшись с криками и топотом ног: слуги Найрисс готовились отразить нежданное нападение.


Митра сорвала рабский ошейник и швырнула подальше на пол. Т3 в ту же секунду скинул блок-ограничитель.


— Казематы в той стороне, — произнес Скордж, быстро осознав бессмысленность дальнейших споров. — За мной.


Взрывы не прекращались, пока он вел их по петляющим коридорам. Крепость атаковали со всех сторон: имперская стража, без сомнения, взяла ее в осаду. По частоте и мощности взрывов Митра догадалась, что стражники использовали артиллерию, чтобы пробить бреши в нескольких участках стены. Слуги носились мимо троицы взад-вперед: одни спешили поучаствовать в стычках, другие — спрятаться. Неожиданная атака застигла челядь Найрисс врасплох. Они были в смятении: пытались защитить крепость, но действовали неслаженно, вразнобой.


— Я думала, член Темного Совета сумеет лучше организовать оборону, — заметила Митра, когда они завернули за угол и поспешили пересечь очередной зал.


— Твоими стараниями глава службы безопасности и три его помощника больше не могут ей руководить, — напомнил ей Скордж.


Они обогнули очередной угол и наконец увидели первые намеки на контрнаступление. Восемь солдат во главе с ситом-послушником при световом мече занимали позиции метрах в десяти от большого дымящегося отверстия в стене.


Когда дым рассеялся, десятки солдат в красной униформе, вооруженных бластерами и электропосохами, хлынули через пролом.


Слуги Найрисс открыли огонь, и первые нападавшие повалились как подкошенные. Но шедшие за ними даже не замедлили шага. Их вела вперед неистовая преданность Императору; они шли на врага, совершенно не заботясь о собственной безопасности.


Удержи защитники крепости занятые позиции и продолжи стрелять, они отразили бы еще несколько таких приступов. Но запредельный настрой атакующих поколебал их боевой дух: слуги Найрисс разбили построение и бросились врассыпную. Не выжил ни один.


Троих застрелили из бластера в спину при попытке скрыться. Еще пятерых, включая сита-послушника с мечом, поглотила толпа имперских стражников и забила электропосохами.


Вся стычка длилась менее десяти секунд — Скорджу этого вполне хватило бы, чтобы увести Митру и Т3 прочь. Но вместо того, чтобы покинуть место побоища, сит просто стоял и наблюдал.


Когда пал последний защитник, захватчики разбились на два отряда и двинулись по коридору в противоположные стороны. Возможность спрятаться была упущена — убийцы в красном приближались, и рука Митры самопроизвольно потянулась за мечом, спрятанным в ее высоком кожаном сапоге.


Скордж схватил ее за запястье и, покачав головой, потянул Изгнанницу за собой к стене. Имперская стража узнала Скорджа и, не задерживаясь, промчалась мимо.


— Казематы близко, — сообщил он Митре, когда они остались одни.


Изгнаннице и ее спутникам повезло: на остальном пути им не довелось увидеть боев, зато они вдоволь насмотрелись на их последствия. Среди трупов встречались и захватчики, но на каждого из них приходилось по меньшей мере пять убитых приспешников Найрисс.


Все залы и коридоры были усеяны телами солдат, послушников и просто обслуги. Имперская стража не щадила никого. Митра понимала, что другого способа освободить Ревана не было, но размах резни повергал ее в настоящий ужас. Заметив на полу труп молоденькой рабыни-тви'леки с перерезанным горлом, Изгнанница с усилием отвела взгляд.


— Это служанка Найрисс, — пояснил Скордж. — Но я не вижу среди мертвых ее госпожи.


Т3 что-то прогудел, и Митра покачала головой.


— Не думаю, что Найрисс спаслась, — сказала она, вспоминая, как слаженно и безжалостно действовали нападавшие.


— Ее судьба несущественна, — заявил Скордж.


— Верно. Веди нас к Ревану.


Они в последний раз повернули за угол и очутились перед массивной дверью из дюрастали. Скордж поднялся на ступеньку и набрал код доступа, но дверь не открылась. Он вбил код снова, и панель неприятно зажужжала.


— Все отключено по тревоге, — сказал он. — Мои коды не действуют.


— Ничего, — спокойно отозвалась Митра. — Т3 может взломать любую защиту.


— Пусть поторопится, — предостерег Скордж. — Я не чувствую охранников по ту сторону двери…


— Думаешь, они бежали?


Сит покачал головой:


— Боюсь, когда была объявлена тревога, Найрисс приказала им казнить узника.



* * *

Сначала Реван принял далекие отзвуки взрывов за побочный эффект очередной дурманящей смеси, которой его накачали похитители. Но когда завыли сирены, он даже сквозь наркотический туман понял, что на крепость напали.


— Митра, — пробормотал он.


Джедай с трудом поднялся на ноги, борясь с отупляющим действием химических веществ, попавших ему в кровь. Если бы он смог сосредоточиться, то вывел бы их из организма. Но затем ему и давали наркотики, чтобы он не мог призвать на помощь Силу.


Несколько секунд спустя Реван услышал шаги за дверью камеры. Когда она отворилась, джедай увидел не Скорджа, как ожидал, а незнакомого охранника.


Вошедший темнокожий юноша целился в Ревана из бластера на вытянутой руке. Рука сильно тряслась.


Из коридора донесся крик:


— Давай же! Быстрее!


Даже с помутненным сознанием Ревану стало ясно, что произошло. С началом атаки им был отдан приказ устранить пленника.


— Нажмешь на спуск — и это будет последнее, что ты сделаешь в жизни, — пригрозил Реван.


— Скорее! — снова закричали снаружи. — Нажимай! В чем дело?


— Заткнись! — крикнул юноша в ответ своему невидимому напарнику. — Тебе даже открыть камеру духу не хватило!


Их страхи были вполне объяснимы. С того времени, как Ревана сюда бросили, его держали в строгой изоляции. Посетителям дозволялось входить к нему только в сопровождении Скорджа, но чаще всего сит посещал его один. Разумеется, в головы охранников не раз и не два пытались вбить простую мысль, что заключенный весьма могуществен и опасен. Им было запрещено вести с ним разговоры на любую тему. Слухи и домыслы, годами ходившие среди тюремщиков, только подпитывали его грозную репутацию.


— Брось оружие, если хочешь остаться в живых, — приказал Реван юноше. Несмотря на наркотическое опьянение, он сумел дотянуться до Силы и использовал ее, чтобы преумножить замешательство и страх, поселившиеся в душе юноши.


— Не смей! — завопил из-за угла его приятель, заглушив пронзительный вой сирен. — Он нас прикончит!


— Я пощажу тебя, — произнес Реван. — Даю тебе слово джедая.


— Вот видишь? — голос у тюремщика с бластером срывался на визг. — Я ведь говорил — он джедай!


— Найрисс послала вас на смерть, — обратился к ним Реван.


— Откуда ты знаешь, кто отдал нам приказ? — рявкнул охранник, повысив голос.


— Сила говорит мне о многом.


Прогремел еще один взрыв, на этот раз гораздо ближе, и тюремщик чуть не выронил оружие. Еле успев поймать его, юноша взялся за рукоятку обеими руками и снова прицелился в Ревана.


Джедай повертел в голове мысль выхватить у него бластер, но наркотики слишком ослабили его тело и сознание. И он остался стоять неподвижно.


— Так не пойдет, — забубнил тюремщик, стиснув бластер так сильно, что костяшки его пальцев побелели. — Не пойдет.


— Просто уходите прочь, — промолвил Реван. — Иначе вы погибнете.


— Мы не можем уйти, — простонал юноша. — Дверь наверху запечатана. Мы заперты!


— Стреляй же! — крикнул его приятель. — Он ничего тебе не сделает. Если бы он мог, давно бы уже напал.


На несколько секунд повисла тишина, прерываемая только воем сирен и быстрой чередой взрывов.


— Найрисс убьет нас, если застанет тебя живым, — почти извиняющимся тоном сказал охранник.


— Найрисс уже нет, — ответил Реван, меняя тактику и пытаясь еще сильнее надавить на его сознание. — Слышишь взрывы? Сирены? За мной пришли друзья. Ты сказал, что вам некуда деться. Как думаешь, что сделают мои друзья, когда найдут мое тело, а рядом с ним — тебя?


— А он дело говорит, — неохотно признал невидимый второй тюремщик. — Ты только послушай, сколько бомб… Там затевается что-то серьезное.


— Сдавайся, и я обещаю, что тебя не тронут, — произнес Реван. — Слово джедая.


Юноша быстро перевел взгляд с узника на своего приятеля в коридоре и обратно, затем уронил бластер на пол, словно боясь обжечься.


Реван невозмутимо вышел из камеры и впервые смог рассмотреть второго охранника. Тот тоже был человеком — быть может, чуть постарше первого. Оба тюремщика, оцепенев от страха, следили за каждым его движением. Они вздрагивали каждый раз, когда наверху завывала сирена.


— Я не причиню вам вреда, — заверил их джедай.


Охранники перевели дух, а Реван попытался передать им через Силу свое спокойствие и умиротворение, чтобы окончательно умерить их тревогу.


— Посидите в углу, пока не придут мои друзья, — предложил он. — Вы ведь не хотите, чтобы они приняли вас за врагов.


Охранники, видя справедливость в его словах, беспрекословно повиновались.


Через несколько минут сверху раздался грохот, и кто-то стремительно понесся вниз по крутой лестнице.


В подземелье влетела Митра в легком одеянии танцовщицы. Едва завидев Ревана, женщина расплылась в широкой улыбке.


— Я знала, что найду тебя, — воскликнула она, бросаясь к нему и прижимая к себе.


— Сколько лет прошло, — прошептал Реван, обнимая ее в ответ.


Она разомкнула объятия, и Реван заметил, что боевая подруга морщит нос от сильного запаха, исходившего от него.


— Очень много лет. — Джедай примирительно пожал плечами. Митра тихонько рассмеялась.


— Какая трогательная встреча, — произнес знакомый голос.


— Повелитель Скордж! — испуганно вскрикнул один из охранников.


Реван инстинктивно отстранил Митру и загородил ее, хотя это было ни к чему. Она была джедаем и могла постоять за себя, а сам он без оружия не мог противостоять ситу.


— Все в порядке, — молвила Митра, кладя руку Ревану на плечо. — Скордж пришел, чтобы нам помочь.


Помутненному сознанию Ревана понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться в происходящем. Но как только до джедая дошло, он не смог удержаться от хохота.


— Вот я и узнал, как тебя зовут, — произнес он. — Скордж. Неудивительно, что ты это скрывал.


— Шутки в сторону, пока не окажемся снаружи, — бросил сит.


— Он прав, — встряла Митра. — Т3 дежурит у лестницы наверху. Пойдем.


— Ступайте, — сказал Скордж, отцепляя меч от пояса и направляясь к охранникам, съежившимся на полу. — Я позабочусь о свидетелях.


— Нет, — отрезал Реван. — Я обещал им защиту.


Сит бросил на него полный недоверия взгляд:


— Отсюда и так нелегко выбраться — а еще тащить с собой эту жалкую пародию на солдат…


— Я дал им слово, — возразил Реван. На него накатило головокружение, и джедай покачнулся.


— Что с тобой? — воскликнула Митра, кидаясь подхватить его.


— Меня держали на наркотиках, — ответил Реван. — Дайте минуту…


Митра помогла ему опуститься на пол. Сердце джедая учащенно билось, перед глазами все плыло. Видимо, во время спора с охранником он невольно прибегал к Силе, чтобы сдерживать воздействие наркотиков. Но он был слишком слаб, чтобы сохранять контакт с Силой и дальше, и организм отреагировал на это необычайно остро.


Скордж шагнул к аптечке на стене, рванул крышку и достал оттуда шприц, наполненный зеленой светящейся жидкостью.


— Это поможет, — сказал сит, всаживая шприц в руку Ревана. — Но понадобится несколько минут.


— У меня есть еще кое-что, — сказала Митра бывшему наставнику. — Бастила просила тебе отдать…


Она кивнула Скорджу: тот вытащил сверток из большой набедренной сумки и бросил его Ревану. Джедай даже не попытался поймать его, а просто подобрал с пола.


Предмет был обернут в материю. Он определенно был сделан из металла, и что-то странно знакомое сквозило в его очертаниях…


— Ты говорила с ней? — спросил Реван. — Ты видела Бастилу?


Митра кивнула:


— И твоего сына. У них все хорошо.


Джедай улыбнулся. Его душа в блаженном порыве понеслась куда-то ввысь, но он не мог взять в толк, отчего наступила эта эйфория: то ли от мыслей о семье, то ли сказывалось остаточное действие наркотика, покидавшего организм.


Реван развернул материю, и в руках его оказался шлем с глухим забралом, который он носил во время войн с мандалорцами и Республикой. И в одно мгновение все его канувшие в небытие воспоминания вернулись.


В его сознание хлынул миллион картин — все позабытые люди, места, события, бывшие его жизнью в течение стольких лет. Для его ослабленного организма это было чересчур. Его мозг оказался перегружен, и Реван упал в обморок.



* * *

— Что с ним? — требовательно спросил Скордж, когда Реван распростерся на полу.


— Н-не знаю, — пробормотала Митра, пытаясь нащупать у джедая пульс.


Его глаза были закрыты, но веки беспрестанно дергались. В остальном он был абсолютно неподвижен.


Со стороны лестницы донесся пронзительный вопль Т3 — на несколько октав выше, чем непрекращающийся вой сирен.


— Кто-то идет! — воскликнула Митра.


Скордж повернулся к охранникам, которые по-прежнему сидели на полу.


— Бластеры наизготовку, идиоты! — заорал он.


Пока они, спотыкаясь, поднимались на ноги, Т3 издал звук, в котором безошибочно угадывался крик ужаса. Мгновение спустя маленький астромех скатился вниз по лестнице и запрыгал по полу, как будто им пальнули из пушки. Он замер в углу, опрокинувшись на бок, и его колесики закрутились в воздухе.


— Убери Ревана с дороги, — велел Скордж Митре.


Пока она затаскивала бесчувственное тело джедая в камеру по соседству, один из охранников достал оружие, а второй кинулся подобрать свой бластер, который валялся там, куда Реван отпихнул его ногой.


Скордж кивнул охранникам. Повинуясь его безмолвному распоряжению, они подкрались к лестнице и замерли, всматриваясь в дверь наверху.


Пучок фиолетовых молний ударил вниз по ступенькам, поразив их обоих в грудь. Не успев даже вскрикнуть, тюремщики в один миг превратились в обугленные, дымящиеся скелеты.


Скордж отступил на шаг назад, быстро разгадав, кто именно мог обрушить ярость темной стороны на злополучных охранников.


Вниз медленно сходила Найрисс, и на вытянутых пальцах ее левой руки все еще потрескивали разряды электричества. В правой руке она сжимала световой меч, лезвие которого тихо гудело. Когда она спустилась, из близлежащей камеры возникла Митра, зажгла меч и встала подле Скорджа.


— Что это у нас такое? — насмешливо протянула Найрисс. — Еще один джедай?


Никто ей не ответил. Найрисс отвела взгляд и с горьким смехом произнесла:


— Имперская стража сделает все, чтобы я не покинула крепость живой. Но и вы останетесь здесь навсегда.


Подняв свободную руку над головой, она выпустила новый пучок молний. И Скордж, и Митра метнулись в стороны от смертельных разрядов, но их противница получила преимущество.


Не успели они принять исходное положение, как Найрисс прыгнула. Несмотря на свой старческий облик, она двигалась со всей быстротой и свирепостью воина темной стороны в самом расцвете сил. Найрисс приземлилась между противниками, и ее клинок замелькал туда-сюда, выполняя режущие и рубящие удары и вынуждая врагов сразу перейти к обороне.


Скордж едва сдержал ее натиск, и ему некогда было даже помыслить о том, чтобы напасть самому. Очередной быстрый удар выбил его из равновесия, и сит покачнулся.


Найрисс воспользовалась его заминкой и приложила все усилия, чтобы преодолеть оборону Митры. Та явно выдыхалась — хотя и не сдала позиций, но была вынуждена припасть на одно колено.


В этой неудобной позе ее правый фланг оказался оголен, и Найрисс занесла меч, чтобы искалечить Митру. Но в этот момент Скордж хлестнул свою бывшую госпожу Силой — прямо в грудь.


Будь на ее месте обычный боец, он бы отлетел на другой конец коридора, но Найрисс инстинктивно создала из Силы защитную преграду, которая поглотила энергию удара Скорджа. Тем не менее она лишилась толики равновесия, и ее собственный выпад прошел мимо цели, позволив Митре отступить на безопасное расстояние.


Скордж кинулся вперед, стремясь снова загнать Найрисс в угол, но она встретила его незримым валом пульсирующей энергии. Вал подхватил Скорджа, перевернул вверх ногами и швырнул в стену.


В полном оцепенении он смотрел, как новый разряд фиолетовых молний срывается с пальцев Найрисс и бьет в грудь Митры. Подобно своей противнице, та выставила перед собой преграду, чтобы защититься от жара, но все равно была сбита с ног.


— Ты думал, одолеть меня будет так же просто, как Зидрикса? — прокричала Найрисс, торжествующе воздевая меч над головой.


Она собирала энергию для смертельного удара, и воздух вокруг нее стал нагреваться и потрескивать. Скордж чувствовал, как растет ее внутренняя мощь, и понимал, что не в силах остановить ее. Найрисс была слишком могущественна. Ее власть над темной стороной была необыкновенно прочна.


— Взгляни на меня — я твоя погибель! — провозгласила она. — Я Дарт Найрисс, владычица ситов! Я захватила Дреззи, уничтожила Меллдию! Я состою в Темном Совете!


Скордж приготовился к неизбежному концу.


И в этот миг из камеры вышел Реван. На голове у него был капюшон, а лицо скрывала красно-серая маска.


Из руки Найрисс, рассыпая искры, вырвался поток молний. Он должен был испепелить ее врагов, но Реван, вместо того чтобы броситься в камеру и уйти от смертельных разрядов, шагнул навстречу своему врагу.


Джедай выставил вперед руки на уровне плеч, сведя вместе большие пальцы и широко раскрыв ладони. Он собрал молнии меж ладоней, отводя разряды от намеченных жертв и впитывая их энергию.


— Я Реван возрожденный, — сказал он Найрисс. — И передо мной ты — ничто.


Глаза женщины-сита расширились, когда Реван обратил против нее ее же собственную энергию. Она пыталась загородиться щитом Силы, но молнии, нисколько не ослабев, разорвали его в клочья. Разряды пронзили Найрисс, и сильный жар в одно мгновение превратил ее в кучу пепла.


Скордж с трудом встал на ноги, не сводя глаз с Ревана, который помогал подняться Митре. В углу перевернутый вверх тормашками астромех что-то жалобно проскулил и предпринял неуклюжую попытку принять вертикальное положение.


Подойдя к телам павших солдат, Реван опустился на колени подле одного из них. Он положил ладонь ему на грудь, но не вымолвил ни слова.


— Нам пора, — тихо сказала Митра, осторожно кладя руку на плечо Ревана, чтобы отвлечь его от дурных мыслей. — Имперской страже не следует знать, что ты здесь побывал.


Джедай встал и медленно повернулся к Скорджу.


Внутри у того все похолодело при взгляде на глухую маску. В ней джедай выглядел еще более могущественным, и это страшило. Или, быть может, Скорджу так казалось только потому, что он стал свидетелем гибели Найрисс.


Как бы то ни было, сейчас он был более чем уверен, что поступил правильно. Если кто-то и мог низвергнуть Императора, то только Реван.


— Это твое, — произнес сит, снимая с пояса рукоять светового меча джедая.


Реван коротко кивнул, принимая меч, и сказал:


— Выводи нас отсюда.


Глава 25



Скордж провел их вверх по лестнице и сквозь брешь в стене, которую оставила после себя императорская стража. Из коридоров все еще доносились звуки битвы, но сами стычки, к счастью, удалось обойти стороной.


Как только они вышли наружу, Митра издала вздох облегчения.


На город опустилась ночь, но пожары, полыхавшие в крепости Найрисс, давали достаточно света, чтобы оценить масштаб разрушений. Толстая каменная стена, окружавшая внутренний двор, была раскрошена в щебень. Именно там, судя по количеству трупов, разгорелась наиболее яростная битва.


Миновав сцену побоища, они вышли на посадочную площадку, близ которой стоял спидер Скорджа — целый и невредимый. Весь прочий транспорт был уничтожен артиллерийским огнем.


— Просто чудо, что он уцелел, — заметил Реван.


— Думаю, стража наблюдала за нашим прибытием, — сказал Скордж. — Они знали, какой из спидеров — мой.


Вся четверка забралась в машину (Реван и Митра помогли Т3), и спидер взял курс на пещеру — ту самую, где впервые встретились Митра и Скордж.


По дороге Изгнанница украдкой посматривала на Ревана. На нем все еще была красно-серая маска, к которой она так хорошо привыкла за годы войны. Изгнанница знала, как джедай выглядит под шлемом, но он почти не снимал его во время мандалорской кампании.


Увидеть Ревана без шлема там, в тюремной камере, — было в этом что-то странное. На его лице были видны следы тяжких испытаний, пережитых в многолетнем плену. Но сейчас маска полностью закрывала их. Он снова казался неудержимым, непобедимым — настоящей живой легендой.


Митра припомнила слова, которые произнесла Бастила, передавая ей маску. Супруга прятала ее от Ревана все это время, потому что боялась ее. Боялась, что маска изменит Ревана. И сейчас Изгнанница понимала, что она имела в виду.


Без маски он выглядел более человечным. Было куда легче поверить в то, что он — простой человек, со своими слабостями и уязвимыми местами. Но в маске Реван был символом, иконой. Он был творцом истории, личностью, которую характеризовали поступки, а вовсе не мысли, чувства и убеждения.


Вероятно, Бастила была права: чтобы выжить здесь, Ревану нужно было снова стать тем, кем он был когда-то. Он легко расправился с Найрисс, но Император — куда более опасный противник. И все же Митра испытывала некоторое сожаление, сознавая, что человека, которого любила Бастила, может придавить груз его собственного прошлого.


Скордж остановил спидер, и трое пассажиров выбрались наружу.


— Ты разве не с нами? — удивилась Митра, заметив, что сит не торопится составить им компанию.


— Я возвращаюсь в Каас, — сказал он. — Постараюсь разузнать побольше о нападении. Если нам повезет, Император слишком рассредоточил свои войска и стал уязвимым. Возможно, сейчас самое время нанести удар.


— Приезжай не с пустыми руками, — попросил Реван. — Нужна еда. Вода. Мыло, чтобы я мог отмыться от грязи.


Скордж кивнул:


— Вернусь через пару часов.


Т3 зажег фонарь, чтобы освещать путь, и все трое спустились в пещеру.


Сейчас здесь было пусто. Пока Митра и Т3 ждали Скорджа с аудиенции у Императора, они сожгли тела убитого начальника охраны и его солдат на голом клочке земли в нескольких минутах ходьбы от входа в пещеру.


— Уверен, ты не прочь переодеться, — сказал Реван.


«А как насчет тебя? — подумала Митра. — Почему ты до сих пор не снял маску?»


— Сперва мы кое-что тебе покажем, — вместо этого произнесла она. — Т3, проиграй голозапись.


Подкатившись к ним, дроид высветил тридцатисантиметровое голографическое изображение Бастилы, которая склонилась над трехлетним сыном Ревана.


— Не знаю, увидишь ли ты эту запись, — сказала Бастила, поправляя непослушный локон на голове мальчика. — Но я не теряю веры, что однажды ты вернешься. И когда это случится, думаю, ты захочешь отпраздновать день рождения сына вместе со мной.


Реван молчал. Как в тумане, он медленно опустился на пол, чтобы проекция располагалась на уровне глаз.


— Помаши папочке, — Бастила указала малышу на записывающее устройство. — Скажи: «Мы очень скучаем!»


Мальчик сделал, как его просили: энергично замахал крошечной ручкой, повторяя слова мамы.


К облегчению Митры, Реван поднес руку к лицу, снял маску и положил перед собой. Воспроизведение продолжилось.


— Знаю, мы не успели обсудить, как назовем его, — произнесла Бастила. — Но я дала ему имя Ванер.


Реван улыбнулся, осознав, что это анаграмма его собственного имени.


— Я хотела, чтобы он знал, кто его отец, — продолжала Бастила. — Чтобы понимал, что частица твоей души всегда жива в нем.


В глазах Ревана выступили слезы, и Митра предпочла тихо удалиться в темный угол, чтобы не мешать ему. Перед тем, как отправиться в крепость Найрисс, она спрятала здесь свою одежду; в глубине пещеры было достаточно темно, чтобы можно было без стеснения сбросить наряд рабыни и переодеться.


Однако вместо черных штанов и красной безрукавки, в которых она прибыла на планету, Митра облачилась в одеяние джедая. Она сделала это абсолютно неосознанно — и лишь пристегивая к поясу световой меч, Изгнанница поняла, что именно она делает.


«Ты вновь следуешь примеру Ревана, — подумала она. — Если он оделся джедаем, то и ты тоже. Как в старые добрые времена».


Пока играла запись, Митра болталась у дальней стены пещеры. Она невольно подслушала слова Бастилы: «Я люблю тебя, Реван», и голоизображение наконец погасло.


— Я тоже люблю тебя, — ответил джедай. Из-за акустики пещеры его голос прозвучал неестественно громко.


Митра переступила с ноги на ногу, чувствуя себя неловко. Она не ревновала Ревана к Бастиле; Митра любила его, но по-своему. Она никогда не испытывала романтических чувств к своему наставнику. Она просто восхищалась им, была верна ему до конца.


Сейчас, однако, она со всей остротой поняла, что с Бастилой у Ревана отношения куда глубже, чем те, что были с ней. Митра сознавала, что не должна испытывать зависти, но где-то в глубине души чувствовала, что эта голозапись для Ревана во сто крат важнее, чем встреча с боевой подругой после стольких лет разлуки.


Доиграв запись до конца, Т3 издал вопросительный гудок.


— Конечно, — ответил Реван. — Я посмотрю ее не одну сотню раз — если смогу. Но дай мне минуту.


Он поднялся и прошел вглубь пещеры — к Митре.


— Спасибо, что привезла ее, — сказал он. — И что спасла меня.


— Да пустяки.


— Нет. — Реван покачал головой. — Не преуменьшай свои заслуги. Никто другой не смог бы разыскать меня на самом краю Галактики. Никто другой не спас бы меня из заточения. — Несколько секунд он разглядывал ее. — Мне сказали, ты была отрезана от Силы, но сейчас я ощущаю в тебе большую мощь. Я всегда знал, что твой потенциал огромен, но ты стала куда сильнее, чем даже я мог представить.


— Я лишь иду по твоим стопам.


— Больше нет, — ответил Реван. — Ты сама проторила свой путь. Я чувствую, ты прошла стезей, на которую даже я не осмелился бы ступить. Я обязан тебе всем, Митра. Я в неоплатном долгу перед тобой.


— Нет, — возразила Митра, слабо улыбнувшись. — Без твоих наставлений я не стала бы такой, как сейчас. Это я перед тобой в долгу.


— Стало быть, мы квиты? — уточнил Реван.


— Мудро и справедливо, — кивнула она. — Как и всегда.


— Хочешь увидеть голозапись Бастилы и моего сына? — спросил Реван, протягивая руку. — Одно дело — смотреть ее одному, и совсем другое — когда рядом друг.


— Конечно, — сказала Митра, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. — Почту за честь.



* * *

Вернувшись в пещеру, Скордж обнаружил, что Митра и Реван сидят рядышком на полу и смотрят голозапись, которую проецировал Т3. Он мельком увидел образ молодой женщины и, судя по всему, ее ребенка, но стоило ситу приблизиться, как дроид тут же выключил изображение.


— Что это было? — спросил Скордж.


— Мои жена и сын, — отозвался Реван.


Он поднялся на ноги, разминая затекшие суставы. Скордж прикинул, как долго джедай сидел на полу пещеры, разглядывая запись. Еще он заметил, что Реван снял маску: сейчас она покоилась на земле, всеми забытая.


— Я не знал, что ты женат, — сказал сит.


Реван не ответил: судя по всему, он не имел ни малейшего желания обсуждать с ним свою личную жизнь. Пусть они союзники, но далеко не друзья, осознал Скордж. Впрочем, так и должно быть: для повелителя ситов друзья — это обуза.


— Что ты узнал? — спросила Митра, когда Реван помог ей подняться.


— Найрисс не единственная, на кого напали. Император казнил их всех.


— В файлах, что ты показывал, были упомянуты пятеро членов Темного Совета, замышлявших против него, — проговорила Изгнанница, пытаясь разобраться. — Выходит, императорская стража расправилась со всей пятеркой разом?


— Я сказал, казнены все, — отрезал Скордж. — Все двенадцать членов Темного Совета — даже те, кто не состоял в заговоре. Император решил преподать им урок, который забудут нескоро.


— Как такое вообще возможно? — удивился Реван. — Он напал на дюжину самых могущественных ситов во всей Империи? Сколько же у него солдат?


— Императорская стража вторглась лишь в дома Найрисс и еще двоих. Император посчитал, что они навряд ли откликнутся на его призыв. Остальных девятерых он собрал в своей цитадели за несколько часов до нападения. Никто из них не вышел оттуда живым.


— И что сейчас происходит в городе? — спросила Митра.


— Весть о бойне разлетелась быстро, — протянул Скордж. — Как и следовало ожидать, начался хаос. Тысячи и тысячи спасаются бегством, предчувствуя скорую гражданскую войну. Другие, напротив, спешат нанести удар по своим противникам, внезапно потерявшим могущественных покровителей. На улицах полно солдат.


— А что Император? — спросил Реван.


— Он объявил военное положение и ввел комендантский час по всему городу. Стража, как всегда, исполняет его приказы эффективно и беспощадно. Перед началом атаки Император ввел запрет на взлет и посадку в космопортах и обрубил всю связь с внешним миром.


— Он закрыл целую планету, — заключил Реван. — Хочет навести порядок до того, как другие миры прознают, что он прикончил весь Темный Совет.


— Ты говорил, он безумен, — пробормотала Митра, — но то, что он сделал, просто возмутительно. Можно ведь было решить проблему по-другому… А сейчас, прежде чем восстановится порядок, погибнут тысячи.


— В прошлый мой визит на Дромунд-Каас мне довелось заглянуть в темные глубины его разума, — сообщил им Реван. — Тысячи жизней для Императора — ничто.


— В прошлый твой визит?.. — повторил Скордж, ухватившись за его слова. — К тебе вернулась память?


— Я увидел свою старую маску — и во мне будто что-то перемкнуло. Сейчас я помню все, — признался Реван. — Мы с Малаком узнали о том, что ситы выжили. Мы явились сюда, на Дромунд-Каас, чтобы во всем разобраться. Выдавая себя за наемников, мы провели несколько месяцев, стараясь узнать как можно больше об Императоре и его народе. Уже тогда он планировал вторжение в Республику. Когда мы с Малаком узнали об этих приготовлениях, мы попытались остановить его. Мы встретились с императорской стражницей, которая согласилась провести нас в цитадель.


— Невозможно, — отрезал Скордж. — Стражи подчинены воле Императора, который вершит над ними могущественный ритуал в конце их обучения. Они никогда не пойдут на предательство!


— Да, но тогда мы об этом не знали, — пояснил Реван. — Нас завели прямо в ловушку. Император хотел, чтобы мы пришли: он поджидал нас в своем тронном зале. — Голос джедая упал. — Мы недооценили его мощь. Когда мы попытались атаковать, он даже не стал сражаться. Он просто сломил нашу волю. Он поработил наши разумы, превратил нас в марионеток, послушно исполняющих его приказы. Он отправил нас обратно в Республику в качестве авангарда своего вторжения. Велел доложить ему, когда сопротивление будет сломлено.


Но и он, в свою очередь, недооценил нашу силу. Наша воля оказалась крепче, чем он думал. Наши разумы исковеркали и исказили его приказы, и в конце концов мы стали считать, что действуем по собственному почину. Мы с Малаком перешли на темную сторону, но при этом нашли в себе силы стереть из памяти ситов и Императора, тем самым частично освободившись от его власти.


— Но вы все равно называли себя ситами, — озадаченно проговорила Митра. — Все равно напали на Республику и едва не разрушили ее. Согласна, потом джедаи захватили тебя в плен, и ты сам остановил Малака, но Республика все равно была уязвима как никогда. Почему же Император не напал?


— Он не знал о том, что произошло, — объяснил Реван. — Он ждал нашего доклада. Не дождавшись вестей, он предположил, что нас постигла неудача. Он вернулся к изначальному плану: медленно и методично наращивать силы, чтобы у Республики не осталось ни единого шанса остановить вторжение, когда оно начнется.


Митра покосилась на Скорджа, и тот мгновенно понял, о чем она думает. Он примкнул к джедаям, поскольку боялся, что вторжение в Республику окончится катастрофой. Но сейчас Реван намекнул, что Император мог преуспеть, и она опасалась, что новый союзник обернется против них.


Два дня назад он бы, возможно, так и поступил. Но все изменилось, когда Скордж сам встретился с Императором.


— Я не предам вас, — заверил он. — Когда я разговаривал с Императором, то на короткое мгновение коснулся его разума. То, что он сотворил с Нафемой, — лишь прелюдия к тем ужасам, которые он может обрушить на Галактику. Я полностью осознал, во что он превратился. И если его не остановить, он уничтожит нас всех. Это неизбежно.


— Красивые слова, — проронила Митра. — Но почему мы должны верить?


— Он не лжет, — заверил ее Реван. — Когда Император сломил мою волю, он заглянул в мой разум, и я увидел отражение его собственного зла. Вторжение в Республику — лишь первый этап его замыслов. Он одержим жаждой власти и бессмертия. Темная сторона для него — словно раковая опухоль, которая разрастается быстрее, чем он успевает подпитывать ее. Он пожрал целую планету — но по-прежнему голоден. А вместе с голодом приходит всепоглощающий страх. Он прожил тысячу лет — и знает, что может прожить еще не одну тысячу. Он боится смерти.


— Все ее боятся, — заметила Митра.


— Но не так, как он. Для него смерть — не просто конец физического существования. Целое тысячелетие Император провел, накапливая силы. Если он умрет, то потеряет все. Мысль о том, что бесконечная власть может выскользнуть у него из пальцев, попросту свела его с ума. Его разум извращен; он думает, что единственный способ сохранить достигнутое, — это уничтожить все потенциальные угрозы его власти.


— Нафема — только начало, — согласился Скордж. — Он будет уничтожать планету за планетой, его могущество и безумие будут расти — до тех пор, пока он не останется совсем один. Император пустой и безжизненной Галактики.


Митра в ужасе уставилась на собеседников.


— Ты была на Нафеме, — сказал Скордж. — Ты ощутила пустоту. Ты знаешь, на что способен Император.


— Она понимает, — произнес Реван, гораздо точнее Скорджа прочитав выражение на лице Митры. — Дело не в этом.


— Он закрыл Дромунд-Каас, — сказала Митра, подводя собеседников к мысли, которая только что пришла ей в голову. — Что, если он хочет повторить здесь то, что он сделал с Нафемой?


О таком варианте Скордж не подумал. Его передернуло.


— А это возможно? — спросил он. — Найрисс говорила, что ритуал на Нафеме занял несколько дней, если не недель. И Император обманом убедил сотни других могущественных ситов помогать ему, чтобы он мог использовать их мощь.


— Сейчас он сильнее, — отметил Реван. — Но даже если повторение возможно, сомневаюсь, что он зайдет так далеко. По крайней мере, не сейчас. Он слишком терпелив, слишком осмотрителен. Дромунд-Каас — сердце его новой Империи, средоточие его власти. Здесь слишком много ценных ресурсов, от которых он не сможет в одночасье отказаться. Но когда он будет готов, ничто не остановит его от вторжения в Республику.


— О чем ты? — спросила Митра.


Вместо Ревана ей ответил Скордж:


— Император вынужден держать свои замыслы в секрете, зная, что Темный Совет воспротивится ему. Но сейчас советники убиты. Любой, кто заступит на их место, будет держать в уме то, что случилось с его предшественниками, и от страха не сможет перечить властелину.


— Кроме того, он может использовать сложившееся положение, чтобы сплотить народ, — добавил Реван. — Он заявит, что Темный Совет сотрудничал с агентами Республики и лишь поэтому был уничтожен. Он будет утверждать, что заклятый враг вновь угрожает Империи ситов. Он убедит подданных, что единственная надежда — нанести удар первыми.


— Но он не станет делать никаких заявлений, пока не восстановит порядок на Дромунд-Каасе, — заметил Скордж.


— У нас не так много времени, — прикинула Митра, вспомнив, как стремительно императорская стража захватила крепость Найрисс.


— Стражи патрулируют улицы, следят за соблюдением комендантского часа, — сказал Скордж. — В цитадели осталась лишь горстка воинов. У нас идеальная возможность нанести удар по Императору.


— И в этот раз мне известны все его трюки и маневры, — заверил их Реван. — Я смогу оградить свой разум от его вмешательства. И вас научу тому же.


— Подождем до рассвета, — предложил Скордж. — На улицах будет меньше народу. И большинство стражей будет отдыхать в казармах после ночного патрулирования.


— Ладно, — сказал Реван. — У нас есть несколько часов, чтобы передохнуть самим.


Митра и Скордж кивнули в знак согласия, хотя сит сомневался, что кому-либо из них удастся этой ночью заснуть.


Глава 26



Скордж балансировал на грани забытья. Его организм был истощен, но разум бурлил. Сит ворочался, не в силах унять поток мыслей и отдаться во власть сна.


В отличие от своих союзников-джедаев, он не учился медитациям, позволяющим восстанавливать силы в кратчайшие сроки. Темная сторона подразумевала активные действия, а не успокоительное созерцание. Но Скордж знал, что если не попробует, то долгая и беспокойная ночь ему гарантирована.


Он сел, закрыл глаза и попытался открыться Силе. Дыша медленно и глубоко, он сосредоточился на том, чтобы впустить в свой разум поток бесконечных вероятностей, пронизывающих время и пространство. Прошло несколько минут, и он погрузился в полубессознательное состояние.


Реван неподвижно лежал на полу тронного зала цитадели. Израненные тела Митры и Скорджа, доживавших последние мгновения, покоились рядом.


Император приблизился: с холодным презрением во взгляде он навис над поверженными врагами. Скордж сделал попытку подняться и броситься наутек, но искалеченные ноги не держали вес тела. Все, что он сейчас мог, — ползти на брюхе, как червяк.


Его потуги привлекли внимание Императора. Храня молчание, тот опустился на одно колено, сдавил плечо Скорджа и перевернул его, чтобы он мог заглянуть в пустые глаза своего властелина.


Когда Император простер руку и опустил ее на лоб Скорджа, сит закричал.


Глаза Скорджа распахнулись, сознание вновь заработало на полную катушку. Его сердце бешено колотилось, а в ушах до сих пор звучало эхо собственного крика.


Он обвел взглядом пещеру и только тогда осознал, что крик был лишь у него в голове: ни Митра, ни Реван даже не пошевелились. Женщина сидела, поджав ноги — в той же позе, какую он часто наблюдал у Ревана в тюрьме Дарт Найрисс. Сам джедай, чуть сгорбившись, стоял на коленях напротив Т3-М4 и пересматривал голозапись своей жены и сына.


Скордж тряхнул головой, прогоняя остатки сновидения. Но образы не уходили из головы, и он постепенно начал понимать, что это был не просто ночной кошмар.


Не хватало размытого, сюрреалистичного ощущения сна. Образы были слишком живыми, а контуры каждой детали — слишком отчетливыми, чтобы их можно было принять за игру подсознания. Было лишь одно разумное объяснение произошедшего: Сила подарила Скорджу видение.


Руки Скорджа едва заметно задрожали, когда он наконец осознал, что именно лицезрел мгновение назад: собственную смерть от руки Императора! Хуже того, видение недвусмысленно намекало, что Ревана и Митру ждет схожая судьба. Он открылся Силе — и Сила дала понять, что их предстоящая вылазка обречена на провал.


Он бросил беглый взгляд в сторону джедаев, задумавшись, не стоит ли предупредить их. Но если он это сделает — поверят ли джедаи его словам? И поверит ли он сам?


Учителя в Академии почти не говорили о пророческих свойствах Силы. То, что он сейчас видел — это неизбежно или от судьбы можно уйти? Быть может, из-за сильной связи с темной стороной ему являются лишь искаженные видения или наихудшие варианты возможного будущего?


Проще всего было бы рассказать об увиденном Ревану и выслушать его мнение. Но Скордж понимал, сколь хрупко доверие к нему союзников. Если он признается, что считает их миссию обреченной на провал, они могут решить, что ему нельзя доверять. Или даже прийти к выводу, что он и станет причиной неудачи: в конце концов, видение явилось именно ему.


Скордж снова и снова прокручивал в голове увиденное, пытаясь взять в толк, что именно оно может означать и что ему со всем этим делать. Но после нескольких минут беззвучного диалога с самим собой он пришел к выводу, что в одиночку ему ответов не найти.


Он поднялся на ноги и направился туда, где сидел Реван. Т3 поставил голозапись на паузу, и объемные образы жены и сына Ревана повисли в воздухе.


— Могу я с тобой поговорить? — спросил Скордж и, не дожидаясь ответа, присел рядом.


— Можешь, — ответил Реван, не отрывая взгляда от голопроекции своей семьи.


— Я хочу узнать больше о Силе, — сказал Скордж. — Хочу понимать ее так же хорошо, как и ты.


Реван повернулся и бросил на сита недоуменный взгляд:


— Что, прямо сейчас?


— Возможно, это наша последняя возможность, — протянул Скордж. — Я много думал о том, что ты сказал мне в тот последний раз, когда мы разговаривали в темнице.


— Что именно?


— Ты знал, что Митра придет за тобой, потому что Сила послала тебе видение.


Реван улыбнулся:


— На самом деле я блефовал. Я пытался перехитрить тебя. Надеялся, что тебе приснится сон о моем побеге, и ты подумаешь, что это Сила велит тебе освободить меня.


— Именно так все и бывает, да? — спросил Скордж, немного разозленный признанием Ревана. — Они просто приходят к тебе во снах?


— Нет. Видение гораздо ярче и сильнее, чем сон. В нем есть насыщенность и глубина, а детали не стираются из памяти после пробуждения. Но я подумал, ты не почувствуешь разницы.


«Еще как почувствовал», — пронеслось в голове у Скорджа.


— Я не стану извиняться за ложь, — произнес Реван, неверно истолковав молчание собеседника. — И если тебе от этого станет легче, у меня было настоящее видение Митры — сразу после нашего разговора.


— Весьма маловероятное совпадение, — заметил Скордж.


— Такова природа Силы, — промолвил Реван. — Взаимосвязь причины и следствия не всегда линейна. Сила не ограничена пространством и временем; она течет сквозь нас и вокруг нас; она влияет на наше прошлое, настоящее и будущее. Возможно, я потому заговорил с тобой о видениях, что знал: Сила пытается что-то мне сказать. Или Митра явилась на Дромунд-Каас только потому, что я рассказал тебе о своем грядущем спасителе.


— Но она отправилась на твои поиски задолго до нашего разговора, — возразил Скордж.


— Тут все очень запутанно, — загадочно улыбаясь, ответил Реван. — Джедаи столетиями пытаются постичь пути Силы, но до сих пор понимают ее лишь в самых общих чертах.


Скордж в молчании переваривал сказанное, одновременно пытаясь сформулировать вопросы, которые позволили бы ему получить ответы, не выдав его тайны.


— Когда в видении тебе явилась Митра, был ли ты уверен, что она придет? Знал ли наверняка, что она освободит тебя?


Реван покачал головой:


— Нельзя быть уверенным полностью. Будущее всегда в движении, и видение дает тебе лишь один из множества возможных исходов.


— Тогда зачем вообще нужны эти видения?


— Они нас направляют, — пояснил Реван. — Дают точку опоры. Показывают цель, к которой нужно стремиться, или угрозу, которую можно предотвратить.


— То есть видения не обязательно сбываются?


— Как я уже сказал, будущее всегда в движении.


И вновь повисла долгая пауза, пока Скордж формулировал очередной вопрос:


— А ты видел, что произойдет с нами, когда мы выйдем против Императора?


— Нет, — сказал Реван. — Темная сторона затуманивает картину. Мы вступаем в густые тени, и я не могу обещать, что мы выйдем из них живыми.


— Тебя это не пугает?


— Страх — всего лишь эмоция. Злая шутка, которую играет с нами рассудок. Ты должен научиться отбрасывать страхи.


— Ситов учат принимать страх таким, каков он есть, — сообщил ему Скордж. — Мы преобразуем его в гнев и используем как топливо, чтобы подпитывать могущество темной стороны.


— Но тогда любые твои поступки будут движимы страхом, — сказал Реван.


— А что движет твоими поступками? — спросил Скордж. — Логика? Здравый смысл?


— Нет, — признал Реван. — Если бы я мыслил здраво, то никогда бы не оставил семью ради битвы с Императором.


— Тогда зачем ты это сделал?


Реван кивнул в сторону голопроекции:


— Из-за них. Я хочу, чтобы мой сын жил долго и счастливо. Чтобы он не знал войны. Я пришел остановить Императора ради него.


— Но что, если у тебя не получится? — спросил Скордж, опасно близко подойдя к той грани, когда разговор мог перейти на действительно волновавшую его тему. — Что, если он окажется слишком силен?


— Такое возможно, — признал Реван. — Но даже если мы не справимся с Императором, надежда все равно остается. Мое возвращение заставит его сделать паузу. Он удивится тому, как я сумел сбросить оковы его власти. Задумается о причинах моего возвращения и о том, сколь много известно Республике о его планах. Вспомнит о Малаке. Император сочтет, что Малак где-то прячется — и готовит запасной план на случай моей неудачи.


— Ты просто пытаешься выгадать время, — выдохнул Скордж. — Тебя не волнует, убьет нас Император или нет, — ты просто хочешь задержать его!


— Нет, — сказал Реван. — Я хочу жить. Более того, я хочу раз и навсегда очистить Галактику от зла. Но я сознаю, что даже фиаско может обернуться победой. Даже проиграв, мы оттянем срок вторжения. Может быть, на несколько лет — или десятилетий, что вероятнее.


— И за это время твой сын успеет стать мужчиной, — с горечью отметил Скордж. — Ты надеешься, что он закончит то, что ты начал?


— Он или кто-то другой, — признал Реван. — Сила всегда стремится к равновесию. Император несет тьму и разрушение. Но неизбежно появится воин света, который выступит против него. Возможно, этим воином буду я. — Ни нотки высокомерия не проскользнуло в голосе джедая. — Когда-то я уже играл эту роль. В крайнем случае я заставлю Императора отступить и пересмотреть свои планы. Если такова моя судьба, если моя роль — пожертвовать собой ради героя иных времен, — что ж, я готов ее принять.


Скордж покачал головой:


— Мне начинает казаться, что ты так же безумен, как и сам Император. Лично я не собираюсь завтра умирать.


— Как и я. Но если смерть явится за мной, я встречу ее без страха. И если ты убедишь себя сделать так же, то увидишь, насколько легче тебе будет в бою, — сказал Реван и вновь повернулся к голопроекции. — Начни с самого начала, — попросил он Т3, и астромех стал послушно воспроизводить запись.


Скордж поднялся на ноги и вернулся в свой угол пещеры. Он подумал было о том, чтобы поговорить с Митрой, но в конце концов решил, что это будет пустой тратой времени. Она лишь повторит то, что сказал Реван.


Сит уселся на землю, скрестил ноги и закрыл глаза. Но в этот раз очистить разум не удалось. Слова Ревана и стойкие образы из видения не покидали его мыслей, и он все силился понять, что же они могут значить.


Глава 27



Как и планировалось, Реван, Митра, Скордж и Т3-М4 покинули пещеру на заре, хотя слово «заря» на Дромунд-Каасе имело лишь условное значение. Солнце закрывали черные грозовые тучи: по сравнению с ночью стало лишь чуточку светлее.


Под моросящим дождем они забрались в спидер. Ехали молча, каждый по-своему готовился к тому, что ждало их впереди. Митра ушла в свой «транс воина», как называл его Реван, — она сидела прямо и неподвижно, устремив вперед невидящий взгляд.


Во время войны с мандалорцами Реван часто видел ее в таком состоянии. Перед каждым большим сражением Митра старалась найти центр своих эмоций, очистить сознание от страха и ненависти, чтобы грядущее смертоубийство не затянуло ее на темную сторону. Она считала, что может превратить себя в идеальный проводник Силы, в безупречное орудие света.


Реван больше не верил, что такое возможно, но не сказал Митре ни слова, боясь вмешиваться в ее приготовления.


Теперь, когда память вернулась к нему, Реван вспомнил, что когда-то перед каждым боем тоже выполнял целый ряд ритуалов. Он смотрел на свое отражение в зеркале, на лицо, закрытое маской, снова и снова произнося Кодекс джедаев, пока фразы не сливались в одно целое, теряя смысл в ритмичных повторениях мантры.


В то время он верил, что это защитит его от темной стороны, но сейчас уже таких иллюзий не питал. Реван стал старше и мудрее. Он понял, что стороны Силы переплетены теснее, чем готовы признать и ситы, и джедаи. Научился балансировать на лезвии ножа, черпая энергию как из света, так и из тьмы.


Впрочем, когда они двинулись в путь, Реван — несмотря на произошедшую с ним перемену — почувствовал, как встарь, жажду славы. То был отзвук давних времен порывистой юности, когда он воспротивился воле Совета и повел своих товарищей-джедаев на войну.


Даже Т3 казался странно подавленным. Как и его органические спутники, астромех ощущал всю серьезность положения.


Реван знал, что о Митре и верном дроиде беспокоиться нечего. Другое дело Скордж. Ночной разговор не оставлял сомнений, что ситу не по себе.


В отличие от джедаев, он не готовился к этому всю жизнь. Понятие самопожертвования было естественным для тех, кто шел путем света. Реван, даже отклоняясь по временам во тьму, все равно признавал благородство этой идеи.


Но для ситов благородная смерть была абсурдом. Скорджу было знакомо понятие жертвы, но только если жертвой был кто-то другой. Его учили, что главное — выжить самому. Даже его готовность помогать Ревану и Митре была продиктована чувством самосохранения; он стремился к победе ради самого себя, а не ради других.


Пожалуй, лучшей иллюстрации различия между светлой и темной сторонами не существовало, и Реван знал, что Скорджу придется труднее, чем им с Митрой. Во время короткого ночного разговора он попытался разъяснить ситу, в чем дело, но за одну ночь было трудно свести на нет плоды многолетнего обучения.


И все же сегодня сит держался довольно неплохо.


— Нельзя ехать в центр города, — сказал Скордж, сажая спидер на самой дальней окраине Кааса. — Они могли поставить ионные пушки, чтобы сбивать все машины, не имеющие допуска.


Дальше они пошли к цитадели пешком. Улицы были пустынны. По пути им не встретилось ни единой души — за исключением императорской стражи, никто не осмеливался нарушать комендантский час. А троим адептам Силы и астромеху, оснащенному первоклассными оптическими и звуковыми сенсорами, не составляло труда обходить стороной немногочисленные патрули, все еще бродившие по улицам.


Ближе к центру города признаки разыгравшейся прошлой ночью бойни стали попадаться чаще, и выглядели они все страшнее. Почти все окна были выбиты, многие дома почернели от копоти или вообще выгорели. Улица была усеяна воронками, и всюду громоздились обгорелые остовы перевернутых спидеров. Большую часть трупов уже успели увезти друзья или имперские уборщики, но тут и там встречался какой-нибудь мертвец, привалившийся к дверям, или погребенное под грудой мусора на боковой улочке тело.


Когда наконец они подошли к цитадели, никакой стражи на лестнице не оказалось.


— Если на кого-то наткнемся, говорить буду я, — прошептал Скордж, и они двинулись наверх.


Когда до портала оставались считанные метры, дверь распахнулась настежь, и на лестницу высыпало с полдесятка солдат в красном, вооруженных бластерами и электропосохами.


— Вы нарушаете комендантский час, — объявил один из солдат. — Сдайте оружие. Вас отведут в ближайшую тюрьму.


— Дурак! — бросил Скордж звенящим от негодования голосом. — Ты знаешь, кто я?


— Находиться на улицах позволено только тем, кто имеет прямое разрешение Императора, — ответил солдат с легким сомнением в голосе.


— Мне не нужны никакие разрешения! Я повелитель Скордж, и я требую немедленной аудиенции у Императора.


Судя по реакции солдат, это имя было им известно. Без сомнения, все стражники уже знали, что именно разговор со Скорджем подтолкнул Императора к внезапному решению уничтожить весь Темный Совет.


— Мы отведем тебя к нему, — сказал командир, опустив оружие. — Но остальным придется ждать здесь.


— Нет, — заявил Скордж. — Они пойдут со мной, чтобы участвовать в разговоре с Императором.


Солдат явно собирался ответить отказом, и Реван приготовился обрушить на него свою ярость, но в последнюю минуту страж уступил… по крайней мере, до той степени, до которой мог.


— Следуйте за мной, — сказал он. — Я попрошу капитана встретить нас возле тронного зала. Она и решит, как быть.


Игра Скорджа произвела на Ревана впечатление, да и он был попросту рад, что все обошлось. Во время своего пребывания на Дромунд-Каасе они с Малаком постарались узнать об императорской страже как можно больше. Не будучи адептами Силы в классическом смысле, эти элитные солдаты имели особую связь с Императором, благодаря которой могли черпать энергию темной стороны. Они были грозными противниками даже для джедая.


Реван опасался, что придется идти к тронному залу по трупам десятков стражей, а у Императора будет масса времени для подготовки контратаки. Но теперь появился шанс застать врага врасплох.


Их повели через лабиринт коридоров. Этот извилистый путь Реван помнил еще со времен первого посещения цитадели. Тем же маршрутом шли они с Малаком следом за подкупленной стражницей, не подозревая, что направляются в ловушку.


Возможно, так оно было и сейчас, но Реван сомневался. Стражница, предавшая их с Малаком, перед походом в цитадель встречалась с ними несколько раз и, несомненно, докладывала Императору о каждой встрече. На этот раз события развивались так быстро и спонтанно, что вряд ли были связаны с каким-то долговременным планом Императора.


По пути к тронному залу Реван мысленно перенесся в час их прошлой стычки с правителем Империи. Ни в одной из битв ему не встречался противник, наделенный такой мощью. Император излучал прямо-таки осязаемые волны темной стороны. Физическая оболочка правителя с трудом сдерживала чудовищный заряд его энергии.


В прошлый раз он полностью сокрушил Ревана — то был даже не бой. С тех пор Реван многому научился. Он стал гораздо сильнее, но достаточно ли, чтобы низвергнуть Императора?


В одиночку — пожалуй, нет. Но с помощью Митры, Скорджа и Т3 — да, шансы были.


Несмотря на это, Реван внутренне похолодел, снова увидев огромные дюрастальные двери тронного зала. Двери, конечно, были закрыты, но он прекрасно знал, что за ними.


— И где ваш капитан? — спросил Скордж, и Реван обнаружил, что их никто не встречает.


— Идет, — заверил сита страж.


— Я не желаю ждать, — зарычал Скордж, продолжая играть свою роль. — Отворите двери немедленно!


Солдат помешкал, затем знаком велел двум другим стражам выполнить приказ Скорджа.


Реван приготовился к тому, что должно было произойти дальше. Они обсудили эту часть плана перед тем, как покинуть пещеру. Как только двери откроются, все четверо бросятся вперед. В то время как Реван атакует Императора, Митра и Скордж останутся у входа и будут сдерживать стражей, пока Т3 не запечатает двери.


Слаженность действий должна быть идеальной — Реван знал, что не сможет долго бороться с Императором один на один. Он почувствовал, как напряглась Митра, и сам придвинул руку ближе к световому мечу, готовясь к схватке.


— Что здесь происходит? — послышался сзади женский голос.


Двое солдат, которые собирались уже отворять тяжелые дюрастальные двери, замерли.


— Капитан Ярри, — коротко отсалютовав, сказал тот, который привел их во дворец. — Повелитель Скордж требует новой аудиенции у Императора.


Реван стоял к капитану спиной, но ему не нужно было видеть лицо говорившей, чтобы узнать ее. Ярри была той стражницей, которая завела их с Малаком в ловушку Императора.


— Это исключено, повелитель Скордж, — сказала Ярри. Она подошла к ним, цокая каблуками. — Если хочешь говорить с Императором, ты должен идти к нему один.


— Ты не имеешь права мне указывать, — заявил Скордж.


— Здесь, в цитадели — имею, — ответила Ярри. — Вы двое и дроид, отойдите от дверей.


На протяжении всего разговора Реван стоял лицом к массивным дверям, отвернувшись от стражей. Вдруг на его плечо легла рука — один из солдат попытался отодвинуть его от входа в зал.


Реван стряхнул руку и на мгновение повернулся к стражникам лицом. Ярри стояла рядом со Скорджем в нескольких метрах от остальных. Она пришла сюда одна, так что вместе с ней стражей стало семеро.


Капитан потрясенно вытаращила глаза, увидев хорошо знакомую красно-серую маску.


Она ахнула и закричала:


— Убийцы! Прикончите их всех!


Реван с разворота ударил ногой в грудь стражника, который пытался его схватить. Солдата отбросило назад. Т3-М4, чьи электрические цепи мгновенно просчитали ситуацию, выстрелил из встроенного бластера: луч пришелся солдату прямо в грудь. В ту же секунду Митра бросилась на двух стражей, стоявших перед дверьми тронного зала. В ее руке материализовался световой меч.


Обычные солдаты были бы изрублены на куски, даже не успев пустить в ход оружие, но одолеть императорских стражей оказалось не так просто. Первый солдат парировал удар электропосохом — лезвие из прочного металла отбило энергетический клинок, который прорезал глубокую борозду в стене.


Второй солдат также бросился в бой, и Митре пришлось отступить, чтобы справиться со скоординированной атакой двух стражников. Чуть дальше, в узком коридоре, Скордж и капитан Ярри вели ближний бой — меч против электропосоха.


Завыла сирена — кто-то из остальных трех солдат включил тревогу. Прежде чем эти трое успели вступить в схватку, Реван выбросил вперед раскрытую ладонь и импульсом Силы распахнул дюрастальные двери.


— В тронный зал! — крикнул он и бросился внутрь.


Один из стражей, которые сражались с Митрой, попытался преградить Ревану путь. Джедай призвал Силу, взвился в воздух и, поджав колени, кувырком перелетел через противника. Застигнутый врасплох страж на долю секунды запоздал с реакцией — его посох просвистел в считанных сантиметрах от головы Ревана.


Реван опустился на пол и развернулся лицом к врагу. Он послал волну Силы, ударившую солдата прямо в грудь. Но вместо того, чтобы отправиться в полет, воин всего лишь сделал полшага назад: на таком близком расстоянии от Императора стражи могли использовать его энергию для собственной защиты.


Однако даже маленькой заминки Ревану хватило, чтобы достать меч и самому перейти в атаку. Он ударил сверху по голове — очевидный финт, чтобы вынудить противника поднять оружие и оставить ноги открытыми для быстрого второго удара.


Прием был стражу знаком: он парировал верхний удар и тут же опустил посох, чтобы прикрыть ноги. Однако Реван туда бить не собирался. Предвидя, что противник будет защищать нижнюю половину тела, он оставил клинок вверху и закончил бой горизонтальным ударом по внезапно открывшемуся горлу.


Т3 покатился следом за ним в тронный зал, но Митра и Скордж все еще дрались со стражами в коридоре. Они с боем отступали, пятясь в сторону тронного зала и сдерживая солдат.


В дальнем конце коридора из-за угла показались еще с полдесятка имперских стражей. Реван призвал Силу и обрушил на них арочный пролет каменного потолка. Засыпанным пылью и обломками солдатам пришлось временно отступить.


Полностью завалить коридор не получилось, но маневр дал Скорджу и Митре несколько драгоценных секунд, чтобы завершить отход. Они переступили порог, продолжая бой с капитаном Ярри и тремя оставшимися стражами, которые последовали за ними в тронный зал.


С помощью Силы Реван захлопнул дюрастальные двери. Их лязг гулким эхом разнесся по залу.


— Запечатай дверь! — крикнул он Т3 и переключил внимание на дальний конец зала.


Император сидел на троне, наблюдая за действом с отстраненным любопытством. Реван почувствовал тот же холодок, что и при прошлой встрече с правителем — физическое проявление его злобной мощи.


— Я не ожидал, что ты вернешься, — сказал Император, поднимаясь на ноги.


Вместо ответа Реван бросился вперед.



* * *

Скордж был первоклассным фехтовальщиком; в Академии даже инструкторы избегали встречаться с ним в поединке. Когда через него текла энергия темной стороны, его клинок был больше чем оружием. Меч становился продолжением его воли.


Капитан Ярри мастерски владела электропосохом, но повелителя ситов ей было не одолеть. Зная это, она мудро предпочла уйти в оборону и сумела парировать первый шквал ударов Скорджа. Ярри явно намеревалась сдерживать его до подхода товарищей — тогда она могла бы переключиться на более агрессивную форму боя.


Отступив в тронный зал, Скордж был вынужден защищаться с двух сторон. Периферийным зрением он видел, что Митра оказалась в такой же ситуации и тоже сражается с двумя врагами одновременно.


Реван не присоединился к ним бою, и Скордж сделал вывод, что джедай уже вступил в схватку с Императором. Перед его глазами снова промелькнул образ себя самого, окровавленного и поверженного, у ног правителя.


Посох Ярри отыскал брешь в его защите и ужалил в правое плечо. Броня поглотила большую часть энергии, но все же Скордж почувствовал болезненный разряд электричества, от которого у него заныла кисть.


Отругав себя за то, что позволил мыслям отвлечь себя, сит ловко перекинул меч из временно онемевшей правой руки в левую. Это было опасно: на секунду он оказался уязвим. К счастью, противники оказались не готовы к такому нестандартному ходу, и ни один не воспользовался внезапным преимуществом.


Пока Скордж и Митра сражались с четверкой стражей, T3-M4 заливал черной пеной щель между двумя створками дверей. Скордж узнал сильный контактный клей, который использовался для ремонта космических судов. Спустя считанные секунды после соприкосновения с воздухом он затвердевал до такой степени, что его можно было разрезать только плазменной горелкой.


Посох Ярри чуть не зацепил его снова, просвистев возле щеки, и Скордж выругался вслух. Если он будет постоянно отвлекаться, до смерти от руки Императора, как в том видении, дело вообще не дойдет.


— Иди помоги Ревану! — крикнула Митра астромеху, едва тот закончил работу.


Скордж усилил натиск, обратив страх и неуверенность в слепящую ярость. Он почувствовал прилив энергии, раздувшей искру гнева в его сердце в пожар смерти и разрушения.


Все еще держа меч в левой руке, Скордж обрушил два свирепых удара на подчиненного Ярри, используя грубую силу, чтобы сломить защиту более слабого физически противника. Стражник парировал оба удара, но первый заставил его потерять равновесие, а второй — попятиться.


Пока страж приходил в себя, Скордж переключился на капитана. Ярри почувствовала перемену в противнике слишком поздно и не успела уйти в оборону. Сит не преминул воспользоваться ее ошибкой.


С серией из четырех ударов Ярри справилась, но оставила открытым правый бок, и клинок Скорджа глубоко вонзился в ее бедро. Ярри вскрикнула, выронила оружие и упала. Второй страж бросился на выручку, отважно заслонив собой капитана. Единственной наградой для него была быстрая смерть от диагонального удара через всю грудь.


У ног Скорджа Ярри пыталась нащупать свое оружие. От боли она запаниковала, ее движения стали неуклюжими, так что Скордж получил возможность насладиться ее муками. Когда пальцы Ярри обхватили рукоять электропосоха, он с размаху опустил сапог на ее руку, ломая кости.


Сит в последний раз посмотрел в глаза капитана, смакуя ее ужас, после чего обезглавил ее одним ударом.


— Надо помочь Ревану! — крикнула Митра. Обернувшись, Скордж увидел, что она тоже разделалась со своими противниками. — Мы нужны ему!


Глава 28



Пока Митра и Скордж бились со стражниками, Реван бросился к Императору.


Тот стоял неподвижно, фокусируя свою недюжинную мощь. В самый последний момент Император обрушил на Ревана волну энергии, которая сбила его с ног и отшвырнула назад.


Реван извернулся в полете, чтобы сразу по приземлении уйти в перекат. Он быстро вскочил на ноги и снова двинулся вперед, на этот раз значительно медленнее.


Император стоял в той же позе, что и прежде — будто и не шевелился вовсе. Реван начал ощущать, как темная энергия давит на него: Император пытался сломить его волю и поработить разум, как при их прошлой встрече. Сейчас, однако, Реван был к этому готов.


Вместо того чтобы бросаться в атаку, он открылся Силе: темная и светлая стороны хлынули в него двумя бурлящими потоками. Но он не стал фокусировать и перенаправлять энергию — вместо этого джедай высвободил Силу в ее чистейшем виде.


Яркая вспышка осветила воздух между двумя противниками. Сила взрыва была столь велика, что Реван невольно отшатнулся. Император, неготовый к такому натиску и сосредоточивший почти все усилия на том, чтобы поработить разум Ревана, отлетел назад на добрый десяток метров.


Властелин Империи мешком осел на пол, и Реван тут же бросился к нему. Император перевернулся, привстал на одно колено и, выбросив вперед руки, метнул во врага темную молнию.


Реван перехватил ее клинком светового меча, но был вынужден остановиться.


Еще три молнии сорвались с пальцев Императора. Реван отвел первую клинком, увернулся от второй, а третью послал обратно.


Молния ударила Императора в грудь, еще на несколько метров отбросив назад. Впервые за время битвы его маска хладнокровия дала трещину, и сит зашипел от злобы. У Ревана по коже побежали мурашки.


Император поднялся на ноги. Его пышное одеяние дымилось в том месте, куда попала молния. Сит вознес руки над головой, и его черные глаза налились кровью.


Реван осознал: противник накапливает мощь, чтобы обрушить на него ураган темной энергии, как это сделала Найрисс. Джедай быстро прикинул свои шансы. Он не успевал добраться до Императора, чтобы пресечь атаку в зародыше, поэтому просто вытянул руки перед собой и собрал в кулак собственную мощь, чтобы впитать в себя энергию удара.


Извилистые пурпурные молнии ринулись в его сторону. Реван попытался перехватить их и поглотить, но могущество, коим обладал Император, Дарт Найрисс даже не снилось.


Электричество прожгло Ревана, и джедай содрогнулся всем телом. Его кожа покрылась волдырями, плоть на лице расплавилась и прилипла к раскаленному металлу маски. Но Император и не думал останавливаться.


Сквозь пелену неописуемой боли Реван различил силуэт Т3-М4, спешащего на выручку. Направив на Императора огнемет, дроид обрушил на врага реку пламени. В самый последний момент Император закрылся в коконе Силы и лишь тем уберегся от сожжения заживо. Джедай получил передышку.


Он повалился на пол, обожженный, но живой. Рукоять его погасшего клинка откатилась на метр в сторону, оказавшись за пределами досягаемости.


Слишком слабый, чтобы пошевелиться, Реван все же заставил себя поднять голову и увидел, как Император поворачивается к храброму астромеханику. По воздуху прокатилась дрожь — Император обрушил всю свою мощь на беззащитного дроида.


У Т3 не было ни единого шанса на спасение. Маленький дроид разлетелся на миллион кусочков, его внутренние схемы и внешняя оболочка в одно мгновение обратились в пыль.


— Нет! — вскрикнул Реван, когда осколки друга окатили его потоком шрапнели.


Он попытался встать, но раненое тело отказалось повиноваться. Он инстинктивно призвал Силу, пытаясь исцелить свои раны.


Император приближался к нему неторопливо, целеустремленно. Склонившись, он невозмутимо подобрал световой меч джедая и зажег его.


О целебных свойствах Силы слагались легенды, но раны Ревана были слишком серьезны и требовали намного больше времени на излечение, чем было у него в запасе. Чувствуя свою беспомощность, он мог лишь смотреть на то, как Император заносит меч, готовясь нанести смертельный удар.



* * *

Окликнув Скорджа, Митра бросилась в дальний конец тронного зала. Сит не стал бежать за ней сломя голову, решив прежде оценить обстановку. Видение их полного краха было еще свежо в его памяти.


События в тронном зале не внушали оптимизма. Темные молнии Императора жгли Ревана, и его тело дергалось в конвульсиях.


Затем астромех Ревана окатил правителя ситов пламенем из огнемета, и Реван, наконец освободившись, рухнул на пол. В отместку Император разнес провинившегося дроида на куски, после чего подошел к Ревану и поднял с пола его потухший световой меч.


На все про все ушли считанные секунды. Митра мчалась во весь дух, но была слишком далеко, чтобы помешать Императору проткнуть распростертого у его ног джедая.


В отчаянии она запустила меч по пологой дуге, направив его с помощью Силы. Вращаясь в воздухе, ее клинок перехватил опускающееся лезвие и выбил оружие из рук Императора. Обе рукояти покатились по полу.


Внезапно оказавшись без оружия, Император поспешно отступил на шаг. Его внимание было полностью приковано к Ревану, и вмешательство Митры застигло его врасплох. Если бы она целила в самого Императора, а не в клинок, прикинул Скордж, их враг был бы уже мертв — как, впрочем, и Реван. Но инстинктивное стремление Митры спасти друга пересилило желание убить врага, и Скорджу оставалось лишь сожалеть об упущенной возможности.


Митра на бегу призвала меч в протянутую ладонь.


Почувствовав сомнение и неуверенность Императора, который пытался оценить силу и слабость нового врага, Скордж поспешил присоединиться к Митре и Ревану.


Подбежав к Ревану, Митра отважно заслонила раненого друга от Императора. Когда Скордж наконец настиг их, Реван уже сумел подняться. Он протянул руку, и меч скакнул с пола прямо в его раскрытую ладонь.


Два джедая и сит встали бок о бок, лицом к Императору.


— Я ждал от тебя большего, повелитель Скордж, — промолвил Император.


Скордж подумал, что их противник, вероятно, тянет время, чтобы его стража смогла пробиться через запечатанную дверь. Впрочем, он не видел в этом большого смысла: к тому времени, когда они ворвутся в тронный зал, исход битвы уже будет решен — в ту или иную сторону.


— Он узрел глубину твоего зла, — объявил Реван. — Он теперь на нашей стороне.


— Тогда он вместе с вами и умрет.


— Тебе не одолеть нас троих, — провозгласил Реван. — Вместе мы намного сильнее тебя.


— Это мы еще посмотрим, — ответил Император.


Для Скорджа вселенная внезапно застыла, как будто само время остановилось. Он осознал, что находится на перепутье истории — следующие несколько мгновений определят судьбу всей Галактики.


Волна Силы накрыла Скорджа с головой, и миллион вариантов будущего разом промелькнул в его мозгу. В одном из них Император погибал, в другом — превращал всю Галактику в безжизненную пустыню. Скордж видел триумф Ревана и его фиаско; видел собственную жизнь и смерть в самых причудливых картинах и формах.


Ему предстояло выбрать, но он не мог знать наверняка, какой из исходов наиболее вероятен и какие поступки могут к нему привести. Реван говорил, что видения способны направлять джедая, но Скорджа они лишь приводили в замешательство.


Прошел миг, и вселенная вновь пришла в движение, однако все происходило как будто в замедленной съемке. Реван и Митра шагнули вперед, готовые вступить в решающий бой. Скордж осознал, что действовать нужно сейчас. Он был обязан сделать выбор.


В наступившем мгновении абсолютной ясности он увидел Императора, лежащего у ног могущественного джедая… Но джедаем этим был не Реван и даже не Митра. И тогда сит понял, как нужно действовать.


Вместо того чтобы выступить вместе с джедаями, Скордж сделал шаг в сторону и оказался за спиной у Митры. В сознании что-то промелькнуло, вселенная вновь задвигалась на полной скорости — и в этот момент острие его меча вошло точно между лопаток женщины.


Охнув, Митра завалилась вперед — и умерла еще до того, как ее тело коснулось пола. Реван повернул голову, и даже маска не могла скрыть потрясение и ужас, застывшие на его лице. Выпад Скорджа отвлек его внимание, и спустя мгновение молнии Императора вновь пронзили грудь джедая.


Скордж почувствовал запах обгорелой плоти. Реван закричал и без сознания повалился на пол.


Император обратил свой взор на Скорджа, и молодой сит припал на одно колено, склонив голову в знак покорности.


— Объяснись, — приказал Император. Скордж осознал: если он неверно подберет слова, они станут последними в его жизни.


— Джедай был заодно с Найрисс, — быстро заговорил он. — Он утверждал, что когда-то был вашим слугой, а сейчас вернулся, чтобы уничтожить вас. Я знал, что мне не хватит сил, чтобы одолеть его в одиночку, потому и заманил его сюда.


— Почему ты не упомянул об этом раньше — когда рассказал о предательстве Найрисс?


— Я не знал, — солгал Скордж. — Я выяснил это лишь после того, как стражи разрушили ее крепость. Джедаи разыскали меня. Они знали, что я служу Найрисс, но не подозревали, что именно я ее предал.


— И ты привел их ко мне.


— Я знал, что им вас не одолеть, — сказал Скордж. — Так что я подыграл им, а потом дождался шанса повернуться против них и вновь доказать вам свою преданность.


— Если это правда, — промолвил Император, — тогда ты и должен покончить с джедаем.


Кивнув, Скордж поднялся на ноги. Он подошел к Ревану, наклонился и сорвал с него маску. Лицо джедая покрывали ожоги, а на его щеках и лбу навсегда отпечатались контуры маски. Он был без сознания, на теле — ни единого живого места. Без своевременной медпомощи он, так или иначе, все равно умрет.


Сит поднял меч, чтобы нанести смертельный удар. Рука пошла вниз, но внезапно остановилась, когда невидимые и невероятно крепкие оковы сдавили запястье. Скордж в удивлении поднял взгляд на Императора.


— Убери свой клинок. Ты прошел испытание, — сказал Император. — А Реван еще может мне послужить.


Несмотря на снедавшее его любопытство, Скордж предпочел не выспрашивать подробности. Риск был неоправдан — сит не имел права показывать обеспокоенность судьбой джедая. Чтобы ложь была убедительной, он должен всеми способами доказать Императору, что действовал из самых эгоистичных побуждений.


— Дважды я вставал на пути у тех, кто пытался свергнуть вас, — сказал он, погасив клинок и склонившись перед Императором. — Надеюсь, вы вспомните об этом, когда будете отбирать кандидатов в новый Темный Совет.


Лицо Императора расплылось в улыбке, от которой Скордж весь похолодел.


— Обещаю, ты будешь вознагражден по справедливости.


Глава 29



— Ритуал начинается, — нараспев произнес Император.


Скордж кивнул. Впрочем, даже пожелай он сейчас отказаться, было уже слишком поздно.


Он стоял в самом центре цилиндрической платформы из металла двух метров в диаметре. Десятки проводов и пластиковых трубок отходили от его тела. Провода соединялись с генераторами, окружавшими платформу, а трубки крепились к прозрачным резервуарам, наполненным странной зеленой пузырящейся жидкостью.


Они по-прежнему находились в цитадели, но эти частные покои уступали тронному залу в размерах. Если не считать Императора, Скорджа и инфернальных механизмов, к которым он был подсоединен, покои были совершенно пусты.


Скорджа так и не произвели в члены Темного Совета после победы над Реваном. Вместо этого специально для него была введена новая должность: Палач Императора.


Император поверил всему, что он рассказал о Реване. В награду Скордж должен был стать его персональным телохранителем и наемным убийцей. Ему предстояло получать приказы лично от правителя и отчитываться лишь перед ним одним.


Однако это была не единственная награда. За помощь в разоблачении Зидрикса, Найрисс и Ревана Император пообещал даровать Скорджу бессмертие. Сит будет вечно служить своему властелину — такой чести не удостаивался ни один член Темного Совета.


Скордж с готовностью принял дар. На новом посту у него будет достаточно времени и возможностей, чтобы изыскать иной способ остановить Императора, прежде чем его безумие и жажда власти погубят всю Галактику.


— Откройся темной стороне, — молвил Император, и Скордж почувствовал, как воздух вокруг него насыщается энергией.


Предав союзников, он лишь покорился неизбежному: Император победил бы в любом случае. Но главное — Скордж выжил, а значит, живет и дело, за которое он сражается.


Реван тоже остался в живых, но для Скорджа он все равно что умер. Император держал его в секретной лаборатории, искать которую для Скорджа было неоправданным риском. Любой шаг в этом направлении — и Император прознает об узах, которые связывали их с Реваном. Правда раскроется, и жертвоприношение джедаев станет бессмысленным.


— Да зажжется внутри тебя искра вечной жизни! — воззвал Император.


Грудь Скорджа налилась жаром. Он стиснул зубы от боли, чувствуя, как огонь с каждой секундой становится все сильнее.


Он не испытывал вины или раскаяния за содеянное. Конечно, джедаи никогда не пошли бы на такое. Они бы решили, что цена предательства слишком высока.


Скордж знал, что они ошибаются. Незачем уподобляться им и выбрасывать жизнь на свалку. Остановить Императора было возможно лишь ценой предательства, и он один был готов заплатить эту цену.


Реван, однако, оказался прав в одном: их атака вынудила Императора отступиться от планов вторжения в Республику. Вместо того чтобы заглядывать за границы Империи, он обратил все внимание внутрь, стремясь восстановить порядок и безраздельную власть на Дромунд-Каасе и других планетах, которыми правил.


Темный Совет будет возрожден. В ближайшие годы в нем неизбежны дрязги и кадровые перестановки: каждый из новых советников будет пытаться подсидеть другого, чтобы выслужиться перед Императором. Тот же, в свою очередь, будет внимательно следить за действиями Совета до тех пор, пока число заговоров и интриг не вернется на прежний — допустимый — уровень.


Пройдут десятилетия, а то и больше, прежде чем Император вернется к идее вторжения в Республику. За это время многое может случиться. Реван упоминал, что у Республики появится новый великий воин — и Скордж сам лицезрел его в своем последнем видении. Наделенный бессмертием, Скордж будет верой и правдой служить Императору, ожидая момента, когда этот воин возникнет из тумана времени.


Служа Императору, Скордж будет изучать его. Он узнает о своем правителе все, поймет, в чем его сила и слабость. И когда придет время, он поможет воителю из пророчества Ревана низвергнуть Императора раз и навсегда.


— Ощути в последний раз свою смертность.


Скордж вскрикнул, когда невидимые когти пронзили его внутренности, будто разрывая жизненно важные органы.


Жар из груди распространился по всему телу; сит чувствовал, будто вместо крови по его жилам течет пламя. Боль стала невыносимой: он издал пронзительный вопль и рухнул на пол.


— Ритуал невозможно обратить вспять, — изрек Император, когда Скордж, скорчившись у его ног, протяжно взвыл.


Терзаемый нечеловеческими муками, Скордж с ужасом осознал суть слов своего правителя. Ритуал был завершен, но жар продолжал снедать его изнутри, раздирая внутренности.


Собрав волю в кулак, он смог успокоить конвульсии, сотрясавшие его тело. Через силу Скордж поднялся на колени, хотя каждое движение отдавалось гулкой болью. Дрожа всем телом, он встал на ноги и повернулся к Императору.


— Как долго будут продолжаться эти мучения? — спросил он, стиснув челюсти.


— Со временем ты научишься принимать страдания как должное, — отвечал Император. — Твои разум и тело найдут пути справиться с болью. Пройдут месяцы, и ты привыкнешь к ней и сможешь в полной мере исполнять обязанности Палача Императора. В конечном счете твои нервные окончания онемеют, и ты перестанешь вообще что-либо чувствовать.


— Но почему? — Скордж издал нечто среднее между всхлипом и стоном.


— Все имеет свою цену, — объяснил Император. — Это — цена твоего бессмертия.



* * *

Место, где держали Ревана, было не только тюрьмой, но и лабораторией. Находясь на грани жизни и смерти, он был подвешен в мерцающей клетке.


Его парализованное тело пребывало в стазисе, защищенное столь надежно, что даже время было над ним не властно. Но сознание его жило.


Митра ощущала его страдания. Погибнув, она не ушла в Силу. Ее дух, верный до конца, остался с Реваном — незримо маячил рядом с клеткой.


Она не могла заговорить с ним: загадочное ситское колдовство, которым Император сковал Ревана, сделало это невозможным. Митра сомневалась, что Реван вообще догадывался о ее присутствии. Но, даже не зная, как связаться с ним, она могла предложить Ревану свою помощь и поддержку. Ее энергия проникала сквозь окружавший его силовой барьер — как спасательный трос, за который он мог ухватиться, плавая в темном океане небытия.


Как Император питался его энергией, так и Митра делилась своей с Реваном. Она укрепляла его решимость, стоило ему только ослабеть; придавала новые силы, чтобы он мог продолжать бесконечную ментальную войну.


Благодаря ей Реван мог не просто сдерживать Императора. Он был способен на большее.



* * *

Реван чувствовал, как Император забирает его силы, пытаясь утолить свою безмерную жажду могущества. Хотя их разделяли многие парсеки, ментальная связь, которую установил Император и поддерживали его инфернальные механизмы, была прочна и нерушима.


Но извращенному уму Императора было мало испить до капли энергию своего павшего противника. Реван ощущал присутствие врага у себя в голове. Чувствовал тьму Императора, который просеивал его мысли и воспоминания — зондировал, изучал, искал ответы.


Он хотел знать больше о Республике и джедаях. Насколько они сильны? Где их уязвимые места? Что именно им известно о ситах и самом Императоре? Он хотел знать больше и о Реване. Что произошло с ним, когда он вторгся в Республику? Почему он потерпел неудачу? Как освободился от власти Императора?


Ответы у Ревана имелись, но так просто он их давать не собирался. Физически бессильный, джедай обладал достаточной психической силой, чтобы вести войну против Императора, охраняя свои секреты столько времени, сколько потребуется.


К тому же Реван знал нечто такое, о чем Император даже не догадывался. Связь между ними была двухсторонней. На короткие мгновения — когда Император был сосредоточен на чем-то другом — Реван сам перехватывал инициативу и заронял в его мысли семена сомнения.


Он должен был соблюдать осторожность, чтобы враг не прознал о его действиях. Но все же ему удавалось своими незаметными манипуляциями влиять на мысли и убеждения Императора. Реван играл на его осмотрительности и терпении, раз за разом выводя их на передний план императорского сознания. Он подпитывал его беспричинный страх перед смертью. При каждой удобной возможности он укоренял в его мозгу идею о том, что вторжение в Республику — шаг безрассудный и опасный.


Невозможно было знать, что произошло бы, если бы Скордж не предал его в тронном зале. Они все равно могли проиграть — но с тем же успехом могли и победить, навсегда избавив Галактику от угрозы уничтожения от рук безумца. Не было способа узнать наверняка — а значит, и жить прошлым тоже не имело смысла.


Реван был уверен в одном: сколько бы столетий ни пребывало его тело в стазисе, он будет бороться. Он не даст Императору вторгнуться в Республику.


Он цеплялся за эту уверенность; она давала ему надежду. Он знал, что побег из тюрьмы невозможен. Знал, что победа Императора в этом бесконечном поединке воли все равно неизбежна.


Но если он сможет задержать наступление хотя бы на пятьдесят лет, Бастиле не доведется испытать ужасы новой галактической войны. Сотня лет — и его сын проживет жизнь в мире и спокойствии, не ведая страха перед тотальным истреблением всего сущего.


Всякий раз, когда его помыслы обращались к жене и сыну, он пытался сквозь Силу дотянуться до них через пол-Галактики, посылая утешение и поддержку. Возможно, они ничего не чувствовали, но ему хотелось думать, что они его слышат.


Но даже если нет, одна лишь мысль о них придавала ему сил. Реван сражался за будущее своих жены и сына, и уступать в этом бою он не собирался.


ЭПИЛОГ



— Почему твои волосы поседели? — спросила Риса, самая младшая внучка Бастилы.


— Потому что я уже очень старая женщина, — ответила Бастила.


— А морщины у тебя тоже из-за этого? — полюбопытствовал Бресс, брат Рисы.


— Так-так, вы двое, — беря карапузов на руки, сказала их мама. — Думаю, вам пора спать.


Она вывела детей из гостиной, оставив Бастилу наедине с сыном.


— Я рада, что ты заглянул, — молвила Бастила. — Для меня это очень важно.


Ванер взял пальцы матери в свою ладонь, нежно их сжав.


— Я знаю, тебе сейчас тяжело, — сказал он. — Ты грустишь каждую годовщину. Думаешь о нем?


— Постоянно, — ответила Бастила.


— Я тоже, — признался сын. — Интересно, что бы он сказал, если бы мы с ним встретились.


— Сказал бы, что гордится тобой, — заверила его Бастила.


— Думаешь, он не разочаровался бы, что я не стал джедаем?


Бастила покачала головой.


— Ты добился слишком многого, чтобы переживать по этому поводу, — сказала она. — Джедаи — стражи и защитники Галактики, но в последние полсотни лет они были не очень-то нужны. Республика возрождалась. Нам нужны были лидеры, способные объединить нас, наладить работу. Ты понял это и выполнил то, что должно.


Ее сын рассмеялся.


— Ты говоришь прямо как руководитель моей избирательной компании. «Ванера Шена в Верховные Канцлеры!»


Бастила снова покачала головой:


— Шутки шутками, но если бы тебе нужна была эта должность, ты бы ее добился.


— Обсудим это при случае.


— Кроме того, — добавила Бастила после краткого раздумья, — если бы ты стал джедаем, то не женился бы на Эмесс.


— Когда мы с ней только начали встречаться, ты заявила, что она слишком молода для меня, — напомнил он матери.


— С тех пор я стала старше и мудрее, — сказала Бастила.


— Как и все мы.


Несколько минут они молчали, затем Ванер задал еще один вопрос:


— Думаешь, он жив?


— Не знаю, — призналась Бастила. — Если да, то почему не вернулся? С другой стороны, временами мне кажется, что я ощущаю его присутствие, словно он пытается связаться со мной откуда-то издалека.


Ванер улыбнулся, ничего не сказав.


— Думаешь, твоя старушка-мать впадает в маразм, да?


— Иногда понять Силу очень непросто.


— Привыкай, — сказала Бастила. — Она у тебя в крови. Я уже чувствую ее в твоих детях.


— Думаю, она проявляется через поколение, — ответил Ванер с легким смешком.


Они помолчали еще немного, после чего он заговорил снова. Этого вопроса Бастила ждала много лет.


— Ты не жалеешь, что он тогда не остался с тобой?


— Я все время скучаю по твоему отцу, — сказала Бастила. — Но у меня никогда не было подобных мыслей.


— Почему?


— Реван знал, что там, далеко, таится какое-то зло, которое угрожает Республике. А может быть, и всей Галактике. Он улетел, чтобы остановить это зло, и я знаю, что ему это удалось.


— Знаешь? Откуда?


— Оттуда, что мы с тобой сидим и говорим об этом, — ответила Бастила. — Мы не погибли на войне и не стали беженцами. Галактику никто не уничтожил. Что бы ни сделал Реван, благодаря ему мы живем без страха и лишений. И за это я всегда буду ему благодарна.


Она прикоснулась морщинистыми ладонями к лицу сына, притянула его к себе и нежно поцеловала в макушку.


— Пойду посмотрю, как там Эмесс и дети, — сказал Ванер, поднимаясь.


— Конечно, иди, — ответила Бастила, взмахнув рукой. — А я подремлю на диване.


Сын пошел в комнату для гостей, а Бастила прикрыла глаза и быстро заснула. Как и всегда, ей снился Реван.

Примечания

1

Scourge — бич, кара (англ.) — прим. ред.


2

Эти события описаны в комиксах «Сказания о джедаях: Золотой век ситов» и «Сказания о джедаях: Крах Империи ситов»


3

От англ. tenebrous — мрачный, темный


4

От англ. vitiate — испорченный, искаженный

 
↓ Содержание ↓
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх