Нефритовые четки

Нефритовые четки

1. С запахом одуванчиков

— Капитан, ты что не весел? Что ты физию повесил?

— Отвали, Имрюким. И без тебя тошно, — Хиль залпом допил вонючее пойло сиреневого в желтую крапинку цвета, со стуком поставил на стойку стакан и сделал нетерпеливый знак бармену-андроиду: "Повтори!".

— Да, ладно тебе, Флавер, — безуспешно пытался растормошить приятеля Хёрли Имрюкин. Киборг в первом поколении, он еще не приобрел универсальное чутье, которое свойственно всем ЧИПанутым, поэтому не всегда просекал, когда лучше вообще не лезть к человеку, а стоит с чистой совестью дать ему в одиночестве нализаться в зюзю.

— Отвали, я сказал! — взвыл Хиль, сдерживаясь из последних сил, чтобы не врезать приятелю по сусалам. Если учесть, что операция по внедрению базового комплекта микрочипов была проведена меньше двух лет назад, для парня, недавно ставшего киборгом, это могло иметь не самые приятные последствия.

— Эй, ты чего? — не унимался Хёрли, — Случилось что?

Чипы внедрялись в тех, кто изначально был рожден человеком, только в том случае, если этот кто-то находился присмерти, и не существовало иной возможности его спасти. Немаловажным фактором так же считалась кредитоспособность тех, кто готов был вернуть его к жизни всеми доступными способами. Хиль до сих пор в душе недоумевал, зачем нужно было подвергать этого рыжего придурка такой дорогостоящей операции, так еще и в обход действующего законодательства — Хёрли присмерти не был, его положили на операционный стол, не слушая вялых возражений и произвели все необходимые операции. И вряд ли он сам мог ответить Хилю на этот вопрос. Оплачивал все это безобразие капитан корабля, на котором вот уже восьмой год Имрюкин служил навигатором. Джони Садовник был легендарной личностью, а его "Садовая рапсодия" — не менее легендарным кораблем курьерской службы его высочества Императора. Чем ему так приглянулся рыжеволосый увалень двадцати с небольшим лет отроду — науке неизвестно, но Хиль догадывался, что именно благодаря личной симпатии капитана Хёрли обзавелся статусом киборга и перспективой прожить втрое больше среднестатистического человека. Впрочем, сам Садовник тоже был из потенциальных долгожителей. Скорей всего именно это все и объясняло.

Тряхнув головой, тем самым прогоняя непрошеные мысли, капитан Флавер опрокинул в глотку очередную порцию пойла, расплатился, прижав большой палец к нейро-игле в специальном углублении кассы. И вышел из облюбованного им бара под обиженным взглядом приятеля, буравящим спину. И как-то само так получилось, что следующим его пристанищем стал стриптиз-клуб двумя уровнями ниже. Пить больше не хотелось. Алкоголь не брал, так зачем тогда переводить кредиты на выпивку? На девочке, как не странно, глаза тоже не смотрели. Но тут хотя бы можно было заказать приватный танец и окуклиться в отдельной комнатенке, куда без его разрешения ни одна душа не войдет. Именно это он и сделал. Выбрал себе девочку с не особо примечательной внешностью, чтобы не слишком сильно привлекала к себе внимание и, оплатив стандартный индивидуальный танец, отправился в одну из типовых комнатушек при заведении. Дополнительно оплачивать возможность физического контакта со стриптизершей Хиль не посчитал нужным. Поэтому перед ним на шесте извивалась не она сама собственной грудастой персоной, а голографическая проекция. Так сказать бюджетный вариант классического развлечения для настоящих мужчин. Конечно, танец можно было бы и вовсе записать на голокристал и с чистой совестью демонтировать всем желающим, но Хиль осознанно выбрал заведения посолиднее, тут предпочитали не халтурить. Девушка отрабатывала свое на шесте в общем зале сразу для нескольких клиентов, но трансляция, однозначно, велась в режиме реального времени.

На медленно обнажающуюся танцовщицу Хиль не смотрел, погрузившись в себя и вновь переживая подробности своего фиаско. Это же надо было так попасться! Как мальчишка! И это с его-то опытом профессионального Перевозчика. В Братстве не поймут, если он завалит столь простой заказ только из-за личной неприязни. Быть Перевозчиком — опасное и высокооплачиваемое занятие. Вся суть заключалась в том, что только члены братства Перевозчиков брались доставить любой, даже самый сложный для транспортировки груз, в кротчайшие сроки. Их космические корабли считались самими быстрыми во вселенной. Почти все разведки относительно преуспевающих планет-государств мечтали завладеть хотя бы одним из таких кораблей. Разобрать его до последнего винтика и узнать секрет скорости, неподдающейся объяснению ни по одной из существующих теорий космических полетов. Но заполучить такой корабль было почти невозможно. По официальным каналам, то есть, к примеру, конфисковать в ходе планового досмотра — вообще никак. Перевозчики не занимались контрабандой. Их грузы были внесены во все обязательные налоговые декларации, тщательно оформлены в соответствующих накладных, подкопаться к ним до сих пор не удавалось ни одной из таможенных служб империи. У перевозчиков действовал свой Кодекс. Тех, кто не соблюдал правил, они карали сами. Подробностей о карательных операциях братства почти никто не знал. Но всем было прекрасно известно, что если поцапаешься с одним из них, против тебя ополчаться все. Неудивительно, что стать перевозчиком мечтали многие, но такая честь выпадала далеко не каждому. Хильджойс Флавер был одним из них уже больше десяти лет и зарекомендовал себя как надежный товарищ и подлинный профессионал своего дела. Но, похоже, судьба решила испытать на прочность его веру в Братство и его законы, по которым, приняв заказ и поставив печать братства на бланке накладной, ты не можешь принять следующий, пока не выполнишь этот.

Хиль погорел на грузе. Разумеется, ничего незаконного. И на первый взгляд, и на второй. Заказчик заплатил солидную сумму за доставку в туманность Тау-ин-Верда нефритовых четок. Сказано-сделано? Как бы не так! На перевалочной станции, где перевозчик должен был получить груз от посредника, выяснилось, что вместе с четками в нагрузку идет юноша. И ладно бы тот был человеком, снять с него четки было бы делом двух секунд, так нет же. Он оказался сильфом. Именно из-за этого прискорбного факта корабль капитана Флавера до сих пор не отстыковался от космической станции "Эдемик-113" и не отправился в открытый космос по направлению к туманности Тау.

Снять четки с сильфа, который несколько раз обмотал их вокруг запястья и просто так отдавать не собирался, не представлялось возможным. Можно было бы доставить груз вместе с мальчишкой в качестве сопровождающего. Никаким законом это не запрещалось. Но Хиль с упорством, достойным лучшего применения, шел на принцип. Сильфов он терпеть не мог. Случались в его жизни прецеденты с непосредственным участием представителей данной расы. Так что мальчик попал под раздачу. И ладно бы смекнул, что Хиль его вместе с четками даже за бешеные деньги не повезет и отстал. Флавер сразу предлагал ему совершить свое путешествие до туманности Тау на любом другом корабле и честно обещал, что дождется его, прежде чем передать груз заказчику, который, похоже, не особо спешил его заполучить. Сроки исполнения заказа в договоре он поставил крайне размытые. Но сильф тоже оказался весьма принципиальной личностью. Уперся, что называется, кормой в стык-шлюз, и ни в какую.

После всех этих препирательств и нервов, Хиль хотел одного — как можно быстрее встретиться с заказчиком и освободиться от обременительных обязательств, поэтому дал распоряжение команде подготовить корабль к вылету на завтра. Сбросил все на подчиненных и ушел поправлять душевное здоровье на увеселительные уровни станции. Засел в стрип-клубе и тупо пялился прямо перед собой, слабо реагируя на томно извивающуюся на шесте девицу, пока в комнату не ворвался небольшой, но очень рассерженный вихрь. Никто другой без разрешения клиента в комнату проникнуть бы не смог, но отличительной особенностью обитателей планеты Воздюх была их способность менять плотность тела и в одно мгновение превращаться из вполне твердотельного существа, в бесплотный дух, в дуновение ветра или влажное дыхание тумана. Навязанный Хилю мальчишка ворвался к нему ветром, одним дуновением вырубил голотрансляцию и принял материальный вид на том самом месте, где еще секунду назад извивалась на шесте стриптизерша.

— Чем я хуже этой? — вопросил он гневно.

Собственно, это была основная причина, по которой Хиль ненавидел сильфов всеми фибрами души. Он слишком сильно им нравился. Мальчик с нефритовыми четками не стал исключением. Окончательно рассвирепев, Флавер ответил грубее, чем собирался:

— Хотя бы тем, что у тебя между ног болтается лишний отросток, вместо дополнительной дырки.

Взгляд сильфа сделался колючим и злым. Перевозчик всерьез решил, что его сейчас как минимум воздушной волной о стену расплющат, но вместо уже испробованного ветра, длинноволосый юноша с точеными чертами лица и изящным телосложениям превратился в едкий дым. Хиль не успел отшатнуться и вдохнул полной грудью. Закашлялся, остервенело принялся тереть глаза. Горло першило, нос чесался, на глазах выступили слезы. Ему хотелось чихнуть, но чих не шел. Космолетчик мучился, фыркал, но никак не мог справиться с собой. А потом, чих все же состоялся. Оглушительный, надсадный, приведший почти в экстаз от того, что благодаря ему легкие и носоглотка, наконец, освободились от присутствия инородной дряни с терпким запахом свежескошенных одуванчиков. Мальчишка-сильф снова материлизовался перед ним, но на этот раз оказался с Перевозчиком нос к носу.

— Спрашивай, — подозрительно серьезно и спокойно бросило воздушное создание и село прямо на воздух.

Хиль, не иначе, как от растерянности, не послал далеко и надолго, а так же серьезно спросил:

— Почему я могу перевезти эти четки только вместе с тобой?

— Потому что твой заказчик назвал их предметом заказа только для того, чтобы не пришлось по каналам космической связи, которая, увы, несовершенна, говорит обо мне. Наша разведка одна из самых совершенных во вселенной, меня бы нашли и вернули обратно до того, как ты успел выполнить свои договорные обязательства.

— То есть настоящий груз ты?

Сильф с серьезным видом кивнул, от чего в его ухе качнулась сережка — длинная цепочка с нефритовой капелькой на конце.

— И кто же ты такой, что заказчик не испугался обмануть Перевозчика и подбить его на противозаконный груз?

— Ничего незаконного, уверяю тебя. Просто я не из тех, кого так легко могут опустить в путешествие без надлежащего сопровождения.

— Имя, — потребовал Хиль.

— Лучше должность, — сильф впервые за все время знакомства улыбнулся. Ох, как же Хилю это не понравилось. Похоже, его собеседник уже праздновал победу. Но космолетчик до сих пор не понял, в чем именно она заключалась. Это злило и нервировало. И, в общем-то, не зря.

— Правитель Нефритового Чертога, — пропело воздушное создание.

Минут десять Хиль смачно и вдумчиво матерился на всех известных ему языках. Это что же получается, кто-то умудрился подбить верховное духовное лицо сильфов на рискованное предприятие и попытался заполучить его для своих коварных планов с помощью Хиля и его быстроходного корабля?

— Почему ты не связался со своими сразу. Я не ограничивал твое передвижение. В тебя в виду расовой принадлежности невозможно внедрить чип и заставить подчиняться искусственно. Она принудили тебя шантажом?

— Проще, — и снова эта улыбка, в которой и невооруженным взглядом видно превосходство победителя над побежденным.

Хиль скрипнул зубами и нетерпеливо вскинул брови:

— И?

— Я — твой заказчик.

2. С привкусом надувательства

До самого корабля Хиль с сильфом не разговаривал. Это вынуждало мальчишку ощутимо нервничать, но Перевозчик игнорировал все его попытки завести разговор. Тогда мальчишка, в одном из безлюдных переходов станции схватил его за руку и прижался к боку капитана всем телом. Хиль вздохнул, скосил на него глаза, и молча отстранил от себя. Сильф тяжело вздохнул. Был бы девчонкой, наверное, еще бы всплакнул для большей убедительности. Но в невинность данного создания Хиль больше не верил. Ребенком тот точно не был. Все воздюхиане выглядят юнцами, поэтому по ним так сложно читать истинный возраст. Если вспомнить, кем был этот юноша, нетрудно себе представить, что он, возможно, даже старше самого Хиля. Поэтому на трогательную демонстрацию встревоженности и вселенской печали глазах цвета подтаявшего шоколада перевозчик не повелся.

На корабле лично проследил за тем, чтобы сильф удалился в выделенную ему каюту, задраил переборку и отправился к себе. Ему срочно следовало связаться с одним из представителей этих воздушных созданий, подробности знакомства с которым бравому космолетчику до сих пор иногда снились в ночных кошмарах. Именно с этого началась его сильфофобия.

Канал связи был засекреченным и сверхнадежным. Хилю это было прекрасно известно. Несмотря на это, он еще ни разу не использовал его, пусть и получил коды доступа больше пяти лет назад. Тогда их ему предоставили с фразой: "если тебе понадобиться моя помощь, консультация или официальное вмешательство, только скажи. В любое время дня и ночи". Но капитан тогда зарекся иметь дело с сильфами. И до последнего момента считал, что никогда не прибегнет к этой крайней мере. Но малец, так и не назвавший своего имени, не оставил ему выбора. Впрочем, как его зовут, Хиль и не спрашивал. Для разговора с представителем возбдюхиан был достаточен и духовный сан.

Связь установилась быстро. Псевдоэкран моргнул, как карикатурный глаз исполинского космического чудовища, которым так любят пугать маленьких детей на окраинных планетах империи, и реконструировал в своей псевдоразумной глубине изображение будуара знатной дамы с планеты Возьдюх. Но пришлось подождать несколько дежурных минут, после чего искомая дама все же соизволила появиться в поле видимости. Она изобразила на прелестном в своей юности личике искреннее изумление и через мгновение с очаровательной улыбкой приблизилась к экрану. Внутри устройства дальней связи что-то щелкнуло, переключился режим трансляции. Изображение девушки сделалось объемным и наполовину высунулось из экрана, чтобы провести бесплотными пальцами по щеке капитана, застывшего памятником самому себе. Хиль подавил желание поморщиться от этой пародии на прикосновение. Иногда полезно быть вежливым даже с теми, кого предпочел еще сотню световых лет не видеть и не слышать, и уж тем более не осязать.

Леди сделала призрачную попытку потрепать мужчину по щеке и, наконец, нарушила молчание:

— Привет, красавчик. Все так же обворожителен, как я посмотрю. Давно не виделись.

— Здравствуй, Шелли, — негромко откликнулся Хиль, с отстраненностью матерого хищника рассматривая собеседницу. Мало кто мог похвастаться близким знакомством с ней. Шейла ибта-ук Войзетт успешно возглавляла тайную канцелярию одной из самых загадочных и перспективных планет-государств в Империи. И её внешний облик юной красавицы и кокетки мало что мог сказать о подлинном характере этой мегеры. Хиль к своему сожалению был осведомлен о нём не понаслышке. Начать хотя бы с того, что когда-то она его чуть не убила, как потом сама призналась, забавы ради. А ведь в ту пору он считал себя её любовником, к которому она испытывает искреннюю привязанность и благодарность за помощь в одном весьма щекотливом деле.

— Думала, что ты никогда не воспользуешься моим подарком,— искусно разыграв вселенскую печаль, продолжила красавица, тоскливо вздохнула, с легкостью примерев амплуа отвергнутой возлюбленной, и тут же его с себя сбросила, как невесомую шаль неподходящую ко всему остальному костюму. — Подыхать будешь, но не свяжешься со мной.

— Просчиталась? — Хиль решил пропустить этот выпад и сыграть в навязанном сильфой тоне.

— Скорее, переоценила тебя, мой дорогой. — Желчно откликнулась она.

Вот теперь настало его время делать ответный выпад.

— Недооценила, — легко согласился он и сразу перешел к самому интересному, затягивать этот разговор ему отчаянно не хотелось. — У меня на корабле в данный момент находиться ваш Правитель Нефритового Чертога. И по завизированному Братством договору я обязан доставить в туманность Тау нефритовые четки, которые он постоянно держит при себе. Снимать их добровольно он отказывается. Зато весьма жаждет совершить столь данное путешествие в моей компании. Будешь отпираться и убеждать меня, что ваш нефритовый мальчик, как ему и полагается, мирно дремлет в своем чертоге на волнах благовоний и фимиана или сразу перейдем к делу, Шел?

— Уже перешли, — в голосе леди прорезался метал, теперь она смотрела на капитана совсем другим взглядом, — Как он у тебя оказался? Где вы сейчас? Уже в открытом космосе или на станции? И какова вероятность, что его святейшество находиться под воздействием... — она недоговорила, лишь сделала неопределенный взмах рукой. Как-то повлиять на способность сильфа самостоятельно принимать решения, было почти не возможно. Хотя, способы, скорей всего, существовали, но озвучивать их Хилю никто не собирался. Перевозчика это только радовало. Меньше знаешь, дальше летишь.

— Мне это тоже крайне ин... э, Шел?

Он еще никогда не видел, чтобы эта женщина настолько теряла контроль над собой, что лицо её превратилось в гримасу недоверие и злости одновременно. Но что её разозлило? Шейла быстро взяла себя в руки. Взгляд её стал безмятежным и непроницаемым в своей пустоте. Все эмоции теперь были надежно скрыты. Голос был подстать взгляду. Бесцветный, сухой.

— Твои пальцы, Хиль, — так сообщают, что кто-то умер.

Капитан медленно поднял ладонь к лицу. Кончики пальцев до первой фаланги светились мертвенным голубым светом, при этом выглядели так, словно стали прозрачными, как лучный камень.

— Какого?! — взвыл капитан, быстро сообразив, после чего и с чьей помощью с ним могла произойти подобная оказия. В тот раз, когда Шейла чуть не убила его, она тоже дала ему понюхать какую-то гадость, после которой у Хиля разыгралась такая жутчайшая аллергия, как следствие отторжения чужеродной субстанции, что его еле спасли. Мальчишка-повелитель проделал с ним тоже самое. Дал вдохнуть какие-то меазмы своего собственного производства. И снова с организмом капитана твориться что-то непонятное. Чтобы этому засранцу в декомпрессионную зону провалиться!

И снова зазвучал отрешенный голос леди-канцлера.

— Он взял тебя в свои законные супруги. Видимо, это произошло совсем недавно, поэтому сведения о вашем брачном контракте ко мне еще не попали иначе я бы уже давно сама связалась с тобой. И упреждая твой вопрос, расторгнуть его невозможно даже по обоюдному согласию. Это вопрос совместимости, как ты мог догадаться.

— Кем он меня взял?

— Супругом, Хиль. Супругом.

— А тебе не кажется, что на брак принято сначала спрашивать согласие?

— Да. Это так. Но Мася повторил мою ошибку и не прогадал, в отличие от меня.

— Как ты его назвала? — сначала Хиль ухватился за имя сильфа, потом полностью осознал, что именно было сказано после него. — Твою ошибку, Шел? — уточнил он, уже догадавшись, из-за чего когда-то чуть не умер. Она предпочла сказать, что все это было не более чем неудачной шуткой, прихотью, и умолчать о том, что это была попытка стать замужней дамой. Бездна звезд, да что же это?!

— Я считала тебя идеальным вариантом для себя. Впрочем, ты и сам это знаешь. А еще прекрасно видела, что, испытывая ко мне чувства привязанности, их и меня ты ставил в ряду своих приоритетов лишь вторым номером. На первом у тебя всегда была только работа и космические приключения. Ты болен космосом, Хиль, разве ты сам этого не понимаешь?

— Болен? Скорее одержим. А одержимость, насколько мне известно, можно вылечить только с согласия больного, не то что выйти замуж.

— Ты справедливо злишься. И на меня... и на него. Разумеется, и у нас принято спрашивать, прежде чем предоставлять возможность вдохнуть брачные споры. Но ты ведь не просто так настолько популярен среди представителей нашей расы.

— Позволь, сам догадаюсь. Я с рождения обладаю какой-то особой микрофлорой организма, которая могет позволить вашим спорам прижиться и прорасти. Все правильно?

— Удивительно, насколько грамотно ты можешь применять свою общую эрудированность. Прозвучало так, словно ты по меньшей мере ксенобиолог.

— Спасибо. Но мне от этого не легче. Ты сказала, что этот ваш брачный контракт невозможно разорвать. А что вообще он из себя представляет? Я, как супруг вашего нефритового мальчика, могу с ним ознакомиться?

— Разумеется. Если подождешь минутку, мне его сейчас принесут, — тут же откликнулась леди и её объемная фигура снова втянулась в поверхность. На какое-то время леди-канцлер исчезла из поля зрения. Потом вернулась, произвела стандартные манипуляции со своей стороны, и панель перед псевдоэкраном стала издавать тихое шипение, принимая космомильное сообщение, которое сразу же наносилось на гибкий пластик, заменяющий в их продвинутый век такой пережитой прошлого, как бумагу.

— Спасибо, Шел, — рассеянно поблагодарил Хиль, вырвав лист из щели плантера, не дав ему остыть, и пробегая глазами начальные строчки составленного по всей форме брачного договора.

— Там много пунктов, которые ты найдешь интересными и даже заманчивыми, — откликнулась собеседница, — Но, Хиль, посмотри на меня, пожалуйста, и послушай, что я тебе скажу. Во-первых, я понимаю его. Он, как и я, не мог рассчитывать на твое добровольно согласие примерить на себя роль его супруга. Вероятность того, что его споры прижились, была весьма мала. Но ты бы все равно не позволил ему это сделать. Я уверена.

— А уж как я-то уверен, — пробурчал капитан недовольно. Но как-то еще проявлять свои чувства, не стал. А смысл? Злись не злись, уже попал в переплет. Теперь остается лишь сцепить зубы и искать способ из него выпутаться. Даже если на первый взгляд такого способа нет.

Канцлер не предала значения его словам и продолжала:

— Но, несмотря на пункт договора одиннадцать подпункт вью, если ты причинишь вред его здоровью как физическому, так и психическому, а с тем, как ты можешь методично и расчетливо трепать нервы, я знакома, будешь иметь дело со мной.

— Даже так? — холодно уточнил Хиль, — А мне показалось, что это была гримаса ревности, Шель, — и пояснил, демонстрируя причину, по которой собеседница потеряла контроль над собой в самом начале разговора, — когда ты только увидела мои пальчики.

— Он духовный проводник моего народа в этой неспокойно и изменчивой вселенной, которую мы все населяем, — столько пафоса в одной фразе Хиль от неё не ожидал. — Я буду отстаивать его интересы, — припечатала канцлер.

— О, да. Как и ваш император, а с ним заодно весь штат священнослужителей зеленого чертога и весь знаменитый космофлот. Это ведь из нефритовых священников составляют команды боевых истребителей "Неф-неф"?

— Ты меня понял, — тихо, но веско обронила леди-канцлер. И сменила тему, — Кто тебя нанял, ты уже выяснил?

— Ваш мальчик говорит, что он сам и является заказчиком.

— Скорей всего, он не врет.

— Догадываюсь. В новом свете, все это выглядит не более чем удачно расставленные силки.

— На тебя расставленные. И надо заметить, ты в них попался.

— Что это, злорадство в твоем нежном голосочке, Шел?

Она посерьезнела и жестко прокомментировала:

— Слишком легко ты утешился, — взгляд женщины остановился на пластиковых страницах у него в руках. — Придумал план мести?

— Хуже. Я знаю, как убедить его забыть о моем существовании.

— Ты плохо его знаешь. Конечно, ты сможешь подолгу отсутствовать, выполняя свои обязательства перед заказчиками, но поводок Мася вряд ли теперь отпустит.

— А ты, похоже, совсем не знаешь меня, моя дорогая, — сказал капитан и добавил: — Мы будем на орбите Возьдюх через восемь галактических суток, — и отключил канал связи, не позволив леди-канцлеру отобрать у него священное право на последнее слово.

Теперь предстояло убедить мальчишку, что такого мужа, как он, лучше держать на расстоянии. Кстати, не мешало бы узнать, это какое же возьдюхианское имя сокращается до Маси?

3. Осязая недосказанность

Хиль не злился. Разум его был не замутнен и прозрачен, как стеклышко. Никакой ярости, только трезвый расчет. Контракт, брачный контракт, если быть точным, развязал ему руки, и он собирался в полной мере воспользоваться предоставленными ему привилегиями.

Духовник сильфов нашелся там же, где он его оставил, — в отведенной ему каюте. Сидел на кровати, сложил ладони на коленях, и вскочил, стоило Хилю войти, занося с собой коробку неясного пока назначения. Капитан поставил свою ношу прямо на пол, окинул жертву холодным взглядом и потребовал сухо, без предисловий:

— Раздевайся.

— Так сразу? — весело переспросил сильф, обнадеженный таким началом, но беспрекословно принялся разматывать широкий пояс, в несколько раз обернутый вокруг тонкой талии. Мальчишка еще не понял, куда попал. Точнее — к кому.

— По договору наедине ты не должен мне перечить.

— Я и не... — начал сильф, но спохватился: — Откуда ты узнал о договоре?

— В спальне, — не слушая его, продолжал Хиль, — тобой полностью и безраздельно владеет старший супруг, на роль которого ты по личным соображениям избрал меня.

— Разумеется, но...

— Поэтому теперь не жалуйся, — жестко бросил капитан, не слушая возражений, — Моя власть распространяется и на твой голос тоже.

Шелковый пояс широкой летной соскользнул на пол из разжавшихся пальцев юноши, не стягиваемые ничем полы свободного одеяния распались на половинки, обнажая грудь и стройные ноги. Капитан скользнул по ним отстраненным взглядам, ненадолго задержавшись на бедрах, и снова посмотрел в глаза, озвучивая приказ:

— Молчи, пока не разрешу заговорить.

Сильф запоздало кивнул и расставил руки в стороны. Широкие рукава поползли вниз, утягивая за собой все остальное одеяние. Осталась только набедренная повязка. Хиль снял её сам. Мог бы этого не делать. Точнее — даже не собирался прикасаться к мальчишке раньше времени, но таинство разоблачения увлекло его, поэтому капитан шагнул навстречу сильфу и коротко приказал:

— Руки за голову.

Тот послушно исполнил. Пальцы Хиля были грубыми и слишком крупными для тонюсеньких узелков, на которых держалась вся замысловатая конструкция, созданная вокруг бедер и промежности юноши, но он не стал развязывать, предпочел разорвать. Дернул, сделал больно, затрещала ткань, болезненно сморщился сильф. Но Хилю это было и надо. Отшвырнув в сторону изуродованную повязку, он провел пальцами в области поясницы юноши и отступил от него.

— Выбери то, с чем будем играть, — заявил мужчина и ногой подпихнул к сильфу коробку, все еще стоящую на полу.

Полностью обнаженный юноша опустился перед ней на колени, раскрыл створки и непроизвольно ахнул. Хиль про себя кровожадно усмехнулся, но внешне остался все так же отстранен и безмятежен. Сильф вскинул на него взгляд. В нём не было страха, но радости от открывающихся перспектив он тоже, определенно, не испытывал. Хиль запустил пальцы в мягкие волосы, гладкой накидкой покрывающие спину и плечи, и заставил запрокинуть голову, больно дернув за отчаянно стремящиеся выскользнуть пряди. Больше сильф не позволил себе издать ни звука. Просто смотрел на мужчину своими огромными миндалевидными глазами. Спокойно и отрешенно. Именно так, как хотелось видеть его мучителю. Он был готов идти до конца, но, к сожалению, пока плохо себе представлял, на что готов сам Хиль.

— Предлагаешь мне самому выбрать? — вкрадчиво поинтересовался мужчина.

Ресницы затрепетали, опустились и снова поднялись. Похоже, сильф принял правила игры. Хороший мальчик. Тогда самое время приступать, раз внятных возражений так и не последовало.

Игрушки для своей жертвы Хиль выбрал сам. Затянул на тонкой шейке широкий ошейник с шипами. Завел руки сильфа за спину и сковал наручниками. На ноги пошли поножи. На бедра специальные ремни. Но самым мучительным для его жертвы стал шелковый шнурок с кисточками на концах, которым Хиль с садистским удовольствием перетянул член юноши. Тот смущенно вздохнул, но смолчал, выполняя первоначальное требование своего господина. За это его было бы уместно поощрить. Хиль по-хозяйски провел ладонью по щеке юноши, и тот с собачьей готовностью ткнулся в нее лицом, а потом по-щенячьи лизнул в сердцевину. Мужчине это понравилось. Впервые мелькнула мысль, что наказание за упрямство в достижении цели может стать обоюдным, впрочем, как и удовольствие. А это уже совсем другая игра. В ту же секунду Хиль ударил наотмашь. Хлесткая пощечина повалила мальчишку на пол. Но, пусть сильф и не ожидал её, он так и не поднялся, оставшись лежать на холодному полу, свернувшись в позу эмбриона и наблюдая за своим мучителем краем глаза из-под волосы, упавших на лицо. За них Хиль его и поднял на ноги, цедя сквозь зубы:

— Хороший мальчик... послушный...

И болезненно дернул за волосы. Сильф непроизвольно цыкнул на него, за что и нарвался на еще один болезненный рывок, а потом и щипок. Пострадавший сосок сморщился в горошину и покраснел. Мальчишка вздрогнул всем телом, но устоял. Хотя было у Хиля подозрения, что тот может снова соскользнуть на колени.

— Не нравится? — с издевательской вежливостью спросил мужчина.

Сильф отрицательно помотал головой, не поднимая глаз от пола.

— Молодец, — похвалил капитан, все больше увлекаясь процессом, хотя изначально даже не предполагал, что может потерять способность трезво мыслить. Но покорность сильфа не оставляла возможности остаться равнодушным к тому, что происходило здесь и сейчас.

Он взял юношу за руку и подвел к кровати. Тот передвигался неуклюже. Руки его были все так же надежно сцеплены за спиной. Хиль грубо толкнул его на кровать и лично проконтролировал, чтобы тело жертвы заняло на ней необходимое положение. Поставил юношу на колени, заставил до предела приподнять бедра, при этом проследил, чтобы ступни свисали с края кровати, открывая прямой доступ к пяткам, которые оказались удивительно нежными и ненатоптанными. Взгляд капитана надолго задержался на них. Даже как-то жалко стало продолжать то, что уже начал. Но Хиль отмел пораженческие мысли, тряхнул головой и достал из той же коробки сложенную вдвое ротанговую трость. Сильф лежал на правой щеке, повернув голову в сторону двери, возле которой замер мужчина, с решительным и непоколебимым видом сжимая своеобразное орудие пыток. Мальчишку затрясло, когда он подошел к нему, обнажив зубы не в улыбке — в оскале.

— Хочешь остановить меня? — ласково уточнил Хиль, любовно огладив мальчишку по ягодицам.

Тот отказался, неопределенно дернув головой. Похоже, по части упрямства они нашли друг друга. Капитан презрительно хмыкнув в ответ на эту не совсем уместную на его взгляд мысль и нанес первый удар. Он точно знал две вещи, нельзя бить по копчику, игра его увлекла, но подлинным садистом Хиль никогда не был, — это во-первых, и, во-вторых, между ударами нужно выдержать паузу секунд пятнадцать-двадцать, чтобы дать партнеру в полной мере ощутить все прелести такого орудия наслаждения. В том, что юноша будет способен получить последнее, Хиль очень сомневался. Но именно это и было его целью — убедить сильфа в том, что самое последнее дело настаивать на исполнении супружеского долга. Если их не будет связывать данный пункт контракта, Хиль вполне сможет себе позволить жить так же, как жил прежде, с лишь незначительной разницей, что где-то там, за сотнями световых лет от его ненаглядного корабля в Нефритовом Чертоге будет обитать его супруг. Подумаешь, какая невидаль! Да у половины членов Братства где-то есть скрытые от посторонних глаз семьи, но заниматься любимым делом им это совершенно не мешает.

Первый удар юноша перенес беззвучно, лишь мучительно зажмурился, и стиснул пальцы скованных за спиной рук. Хиль полюбовался, как на светлой коже проступил след от удара. Красная полоса шириной не больше сантиметра. И ударил снова, на этот раз по ступням. Пальцы ног поджались, сильф вскрикнул. Капитан счел необходимым хотя бы немного его успокоить. Провел раскрытой ладонью по мелко вздрагивающей спине.

— Рано еще кричать, — зловеще обнадежил он, — все только начинается.

И снова опустил трость на беззащитные ягодицы. Сильф замычал, сильнее вжимаясь лбом в матрас. Потом последовало еще несколько ударов. Всегда с перерывом, но болезненно и неумолимо. Мальчишка дергался и вскрикивал. Наверное, кусал губы, но Хилю было не видно. Это отчего-то раззадорило еще сильней, и он в порыве вдохновения схватил парня за волосы и с силой дернул на себя. Сильф закричал, весь прогнулся, и запрокинул голову. Капитану пришлось опереться коленом на кровать, чтобы склониться и заглянуть в лицо жертвы. Губы оказались как губы, даже не прокушены. Зато глаза шальные-шальные.

— А тебе, похоже, нравится, — прокомментировал Хиль увиденное и разжал пальцы в волосах сильфа. Тот снова уронил голову, тяжело дыша. Капитан решил, что заднице его уже и без того изрядно досталось, хотел переключиться на розовенькие пяточки, но, наклонившись, неожиданно обнаружил, что мальчишка, действительно, не остался равнодушным к его действиям.

— Ну, надо же! — присвистнул он и по-хозяйски взвесил на ладони мошонку.

Сильф дернулся, всхлипнул, а потом сам опустил бедра, чтобы теснее прижаться промежностью к его ладони. Хиль был вынужден зажмуриться. Мелькнула мысль, что от такого можно сойти с ума. Его самого начало возбуждать все происходящее. Не ведая, что творит, он прижался губами к одной из покрасневших отметин, оставленных тростью на коже юноши, а потом и вовсе проследил её языком. Сильф пах фиалками и розмарином, его кожа на вкус была соленой и горькой. К тому же, он издавал такие замечательные звуки, что мужчина отбросил трость на кровать, распрямился, встал позади мелко вздрагивающего тела и расстегнул собственные летные брюки. Головка члена блестела от выступившей на ней смазки. Он с силой развел ягодицы юноши в стороны, тот в очередной раз издал нечто нечленораздельное. Хиль как завороженный смотрел на его узкие плечи, белоснежную спину с острыми лопатками и проступившими сквозь тонкую кожу позвонками, потом перевел взгляд на покрасневшие после экзекуции ягодицы, потом на себя самого, свой ствол, который он готов был в любую минуту всадить между округлыми половинками и... Осознал, что может сделать по-настоящему больно. И тогда это будет уже не игра.

— Будь хорошим мальчиком, — пробормотал Хиль хрипло, — И подожди... — но сразу отойти к коробке с девайсами не смог, обхватил свой собственный член ладонью и провел им между ягодиц юноши, позволяя сильфу насладиться мыслью о том, что он с ним будет делать дальше. Мальчишка и на этот раз не подкачал. Дернулся назад, словно хотел не просто продлить прикосновение, но и заполучить его толстый болт в свое упругое нутро, да так, чтобы до звезд под веками и пошлых шлепков бедер. У Хиля потемнело в глазах. Он простонал ругательства на межпланетном и отстранился.

Смазка, как назло, нашлась не сразу. Но он был уверен, что покупал её. Когда он вернулся, мальчишка лежал все в той же позе. Казалось, даже на миллиметр не сдвинулся. И это подстегнуло Перевозчика снова взяться за трость. Он нанес еще несколько ударов по ягодицам и по ступням, потом перевернул свое орудие. На противоположном конце была надета специальная гладкая насадка вытянутой формы. Окунув в смазку, Хиль приставил её к анусу юноши. Тот всхлипнул с каким-то тихим восторгом. Ему было невидно, что именно в него упирается. И, похоже, он решил, что это живая плоть. Но как бы не так! Хиль усмехнулся и с наслаждением, которого не осознавал ранее, вкрутил обратную часть трости в податливое тело. Мальчишка издал продолжительный, гортанный стон. Капитан лизнул его в поясницу и отошел на несколько шагов назад, стараясь ступать бесшумно. Еще сложнее оказалось разоблачиться, по возможности не шелестя одеждой. Похоже, маневр удался, и, потеряв его не только из виду, но и по ощущениям, сильф занервничал, попытался извернуться так, чтобы хотя бы краем глаза зацепить пространство позади себя, но Хиль к тому времени уже избавился от одежды. Шагнул к нему и со всего размаха опустил раскрытую ладонь на одну из аппетитных половинок. Ему понравился звук и собственная реакция на это действие. Поэтому он с наслаждением повторил несколько шлепков, наблюдая, как всякий раз вверх-вниз начинает качаться трость, вставленная в юношу на одну пятую длинны. И только, когда сильф отчетливо заскулил и начал задыхаться, капитан прекратил экзекуцию. Вынул из тела юноши посторонний предмет и вынудил того завалиться на бок. Сам присоединился к нему на кровати, перетащил на себя податливое тело. Оперся спиной на поднятую повыше подушку и заставил сильфа сесть на себя сверху. Пока не на член, а просто соприкасаясь бедрами. Юноша нервно сглотнул, облизал губы и попытался качнуться навстречу лицу капитана, чтобы выпросить хотя бы один поцелуй, но Хиль отвернулся и теплые губы скользнули по щеке.

— Плохой мальчик, — прокомментировал он, когда юноше удалось снова выпрямиться на нем. Сильф сжался под его взглядом и зажмурился, ожидая удара. Его небольшой член, обмотанный шнурком упирался Хилю в живот. Юноша был возбужден не меньше самого капитана. Решив, что наказание может и подождать, Хиль опустил ладонь на его орган и, сжав, большим пальцем пощекотал головку. Сильф не открывая глаз протяжно застонал и попытался приподняться на коленях, чтобы толкнуться бедрами в руку мужчины. Но тот сразу же прекратил его ласкать, убрал ладонь с члена, обхватил бедра мальчишки и, притянув к себе, заставил замереть над собственным членом. Сильф медленно открыл глаза. Умоляюще воззрился на него, на что мужчина криво ухмыльнулся и сам придержал свой член, взглядом указывая на него. Мальчик все понял правильно. Снова зажмурился и принялся опускаться. Медленно и осторожно. Тяжело дыша и постанывая, словно пытался собственными стонами подбадривать себя. Но Хилю быстро надоело ждать. Он снова опустил руки на бедра юноши и надавил. Не сильно, но ощутимо. Сильф вскрикнул, а потом вдруг с легким хлопком превратился в облако, и тут же снова стал материальным. Но теперь член мужчины был полностью внутри него. Хиль поначалу разозлился, так как обнаружил, что после обратной материализации на юноше не оказалось ни оков, ни шелкового шнурка с кисточками. А потом забеспокоился. Сильф со стоном попытался приподняться, но он придержал его за бедра.

— Замри! — приказал Хиль, увидел, с каким мученическим выражением смотрит на него любовник, и уточнил: — Уверен, что я тебе ничего не повредил?

Сильф понял, что от него хотят, почему задерживают, и отрицательно затряс головой. Это воодушевило Хиля. Он вдруг притянул его к себе, поцеловал, скомкано, но властно, и вместе с юношей перекатился на бок. При этом сделал так, чтобы нога сильфа была закинута на его бедро, а член так и остался внутри. Мальчишка неловко застыл, но мужчина не дал ему окончательно потеряться. Они оба были возбуждены и открыты новым эмоциям. Как не странно, но на этот раз переупрямил все же сильф. Хиль начал двигаться в упругом теле любовника, целуя его в губы и шею, которая так же осталась без ошейника. Юноша не сразу, но начал отвечать ему тем же.

После грубой и болезненной прелюдии такое нежное совокупление казалось чем-то настолько нереальным, что на глазах Маси выступили слезы. Он лежал на боку, неудобно подвернув под себя руку, второй цепляясь за влажное от пота плечо Хиля, и сотрясался всем телом от неглубоких, но частых толчков. Тихо всхлипывал от удовольствия и никак не реагировал на попытки Хиля как-то его успокоить. Даже на поцелуи отвечал рассеянно, поэтому они не получались такими страстными, какими могли быть. Это устраивало обоих. Капитан сдался и просто удовлетворял свои личные потребности, уверившись, что партнеру все нравится, не меньше его самого. Двигался в податливом теле, обнимая сильфа одной рукой, второй поддерживал его голову. Поэтому Мася никак не ожидал, что в такой, можно сказать, кульминационный момент, Хиль вдруг возьмет и остановится. Но тот решил окончательно измучить его. А, может, это был всего лишь самый действенный способ заставить сильфа заговорить, нарушая приказ. Мася не знал. Он простонал, даже ротанговая трость не причиняла столько боли:

— Пожалуйста, не надо... — всхлип и жалкая попытка сомкнуть тонкие пальцы на предплечье мужчины, но рука соскользнула по влажной коже и безвольно упала на подушку, потому что в этот момент Хиль усмехнулся, совершенно непохоже на себя — зло и победно, и вытащил из-под бедра нефритовые четки. Которые оказались там совершенно случайно, когда спали с тела сильфа в момент его временной нематериальности. Раньше он всегда следил за свои имуществом, но в постели с капитаном так увлекся новой для себя игрой, что упустил их из виду. На них-то Хиль и наткнулся. Судя по всему, они довольно болезненно вминались ему в бедро, не давая отдаться удовольствию полностью, раз мужчина сумел прерваться. Но Мася никак не ожидал, что тот, вместо того, чтобы отшвырнуть в сторону ненужный сейчас предмет и продолжить то, что они не успели закончить, отстранится и сядет на постели. А потом еще и с непроницаемым выражением лица, произнесет:

— Тебе больше нечем меня шантажировать, не правда ли? — все та жа жуткая ухмылка, — Я так или иначе исполню заказ и доставлю груз, и останусь действующим членом Братства. А есть у меня там где-то супруг или нет, будет всех интересовать в самую последнюю очередь, — самодовольно объявил Перевозчик, игнорируя собственное возбуждение.

Мася выглядел в этот момент так, словно готов разрыдаться в голос. Губы дрожали, ресницы слиплись от непрошенной влаги, сильф часто моргал. Вид он имел настолько жалкий и трогательный, что, казалось, мог разжалобить даже равнодушную Бездну Звезд. Но Хиль был все так же безмятежен, и упивался собственным триумфом. Сильф медленно завалился на подушку, скорчился на кровати и замер, даже дыша через раз. Так ему было плохо и грустно. Осознать собственное поражение тогда, когда думал, что в пяти минутах от вершины, нет ничего мучительнее. Это длилось минуты две-три, вряд ли больше. Сволочью Хиль не был. Да и не злился он на сильфа так, как прежде. И, кажется, уже смирился, что с этим мальчишкой ему теперь в супружестве жить. В конечном итоге, когда твой партнер так хорошо понимает твои скрытые желания и с готовностью отдает на поругание свое тело, не так-то просто отказаться от столь щедрого предложения.

Хиль тяжело вздохнул. Мася услышал, но подумал, что ослышался. Потом его погладила по бедру грубая мужская ладонь. Но сильф побоялся шевелиться. Вдруг, спугнет? Но предчувствие и жажда будущей ласки оказались сильнее обиды и заманчивей горечи. Юноша перекатился на спину, согнул ноги в коленях и обеими руками потянулся к Хилю. Газа его были темными и влажными. Ждущий, желающий, алчущий быть подмятым и подчиненным. Хиль не глядя отшвырнул четки на пол и накрыл тело сильфа собой, опираясь на локти по обе стороны от него.

— Прости, — прошептал Мася, обнимая супруга за плечи. — Я должен был спросить... просто боялся, что упущу момент и ты найдешь себе кого-то.

— Как ты вообще обо мне узнал? На первого встречного так не бросаются?

— Мы встречались во время Больших Весенних Торжеств во дворце Императора. Но ты вряд ли помнишь, — прошептал ему на ухо сильф и обхватил ногами.

Хиль больше не мог противиться захлестнувшему его возбуждению, поэтому опустил руку, приставил член к раскрытому и влажному входу юноши и надавил, легко погружаясь в упругую глубину. Обхватил Масю за талию, вынудив прогнуться, и еще сильнее насадил на себя. Начал двигаться в нем совершенно в другом ритме. Юноша кричал в голос, впиваясь пальцами в широкие, блестящие от пота плечи мужчины и скользил спиной по смятому шелку простыней. Расцепились они не скоро. Обоим нравилось выматывать партнера до беспамятства. Кончив, Хиль еще долго вжимал сильфа в матрас. Тот вяло возмутился, но быстро затих, сам был обессилен. К тому же, легко мог подкорректировать плотность собственного тела и большого дискомфорта от тяжести капитана не испытывал. Хиль неожиданно подумал, что через часок-другой можно будет повторить и испытал удовольствие от мысли, что такие аппетиты вряд ли вызовут неудовольствие супруга. На последнем слове он и подвис.

— Мася, — подал голос Хиль, перебравшись к стене и притиснув сильфа к своему животу, — А как звучит твое полное имя?

— В космополитическом справочнике посмотришь, — пробурчал довольный и сонный мальчишка, — Для тебя я Масей хочу...

4. Принимая как данность

Мася поджидал супруга чуть ли не рассеиваясь в туман и дым от нетерпения. Сколько они не виделись? Сильф знал точный ответ — восемьсот семьдесят восемь часов и сорок три минуты по общегалактическому времени. У Хиля был заказ на дальних планетах за пределами Золотого Пояса Империи, в который входила Возьдюх. Поэтому путешествие Перевозчика затянулось. Мася уже готов был снаряжать свой личный боевой крейсер в поисковую экспедицию, во имя возвращения блудного супруга в лоно супружеской жизни. Но тот, наконец, вышел на связь и пообещал прибыть не позднее полудня.

Капитан Флавер провел стыковку с орбитальной станцией четко по расписанию. Хиль умел держать обещания. Мася не захотел ждать его на поверхности планеты и сам поднялся на орбиту. Он поджидал супруга у выхода с причала. Стоило тому подойти, сильф превратился в сиренево-сизый туман и обвился вокруг него. Так он убеждался, что с капитаном все в порядке и никакой экстренной помощи ему не требуется. Конечно, это и так можно было сказать по его цветущему виду, но Мася нервничал, поэтому решил во всем убедиться сам. Хиль не возражал. Стоял и улыбался, вдыхая едва ощутимый, горчащий на языке и в носоглотке запах свежескошенных одуванчиков. Он уже знал, что так пахнет исключительно Мася, у каждого сильфа был свой особенный аромат. Снова став плотным и материальным, сильф прижался к левому боку супруга и счастливо вздохнул, пристроив ему на плечо руку с намотанными на запястье нефритовыми четками.

— Все прошло удачно? — спросил он отчего-то шепотом над ухом супруга.

— Более чем, — сдержанно отозвался тот и свободной рукой, за которую не цеплялся сильф, привлек его внимание к сложному костяному ожерелью, которое теперь украшало его шею и грудь.

— Новое украшение? — заинтересовался Мася.

— Подарок любовницы.

— Не верю.

— Да, пожалуйста. Мне-то что с того?

— Хи-и-и-иль! — томное придыхание в ухо и, кажется, айсберг можно было им растопить.

Но космолетчик нацепил на себя самое непроницаемое выражение лица и повел супруга в глубь станции к генератору экспресс-лучей, с помощью которых происходило перемещение с космической станции на поверхность планеты. Мася надулся, но виду не подал, прекрасно зная, как не любит его супруг выяснять отношения в общественных местах. Хиль вне спальни всегда выглядел на удивление неприступным, совсем другое, когда они, наконец, оставались наедине. А еще, вредный капитан не уставал подначивать влюбленного сильфа обещаниями измен и прочих гнусностей. Это была такая игра. Обижаться всерьез Мася считал ниже своего достоинства, но разыгрывать из себя оскорбленную невинность, а потом получать за это наказание в виде ласковой порки, ему нравилось и еще как!

Жили они с Хилем в Нефритовом Покое, там же, где до супружества обитал Мася. Только теперь его уютная обитель неизменно хранила неуловимое присутствие в ней его старшего супруга. Какие-то мелочи, на которые чем сильнее становилась тоска, тем чаще натыкался взгляд Правителя Чертога. Они становились незаметными, когда в доме присутствовал сам Хиль, но когда его долго не было, Мася изводил себя беспокойством за него. И так сильно тосковал, что первой его мыслью, когда он только увидел долговязую фигуру капитана на причале орбитальной станции, было как можно быстрее уединиться с ним в спальне. Именно это он и собирался проделать, несмотря на легкую обиду на слова про подарок любовницы. Только чаяниям ненасытного до ласк сильфа не суждено было сбыться. Стоило полезть к Хилю с поцелуями, как тот решительно отстранил его от себя и отошел к креслу в гостиной. Сел и окинул младшего супруга каким-то странным, выжидающим взглядом. У Маси, конечно, мелькнуло подозрение, что он понял его не совсем так, как хотел капитан. И все же юноша не отринул надежду оказаться в его объятьях как можно быстрее. Поэтому вместо того, чтобы опуститься в кресло напротив капитана, оседлал его бедра и радостно улыбнулся, когда тот не оттолкнул. Только радость его была преждевременной. Стоило снова потянуться к сурово сжатым губам, как Хиль отвернулся, не позволяя.

— Что-то не так? — забеспокоился сильф.

— Возможно, — откликнулся Хиль, пристально всматриваясь в лицо супруга, — Знаешь, что это? — Он снова продемонстрировал ему свое костяное ожерелье.

Мася отрицательно помотал головой. Он не знал, но новое украшение супруга сразу же перестало ему нравится, хотя в первый момент он не придал ему особого значения и нашел даже в чем-то оригинальным сувениром, не более того.

— Это подарок шамана племени Веятелей с планеты Брадовей.

— И что он символизирует

— Блокирует влияние твоих спор на мой организм.

— Что?! — взвился сильф, — Сними его сейчас же! — и разгневанный юноша попытался сорвать с шеи мужа пресловутое украшение.

Хиль не позволил. Перехватил его запястья и крепко сжал. Упрямый сильф попытался выскользнуть из захвата, став туманом. Но, когда его руки начали рассеиваться, натолкнулся на жесткий взгляд старшего супруга и снова вернулся к материальной форме.

— Зачем оно тебе? — тихо спросил Мася, больше не пытаясь вырваться и преданно заглядывая в глаза.

— Потому что я не понимаю, зачем они во мне. И это меня напрягает.

— Как это зачем? — снова начал возмущаться сильф, для него же все это было очевидно с самого начала, — Чтобы я мог защитить тебя!

— И только?

— Конечно, — искренне отозвался Мася, и по тому, как внимательно Хиль смотрел на него, заподозрил, что тот не убежден. Поэтому попытался объяснить: — Если на нас нападут и единственный способ сбежать будет рассеяться, то я должен суметь не только сделать это сам, но и тебя с собой забрать.

— То есть рассеять и мое тело тоже? — недоверчиво уточнил Хиль.

— Именно!

— И что... — голос капитана сел. Перспектива расплыться туманом его не вдохновляла. — Твои споры позволят тебе проделать это со мной, а потом снова собрать?

— Да, — совершенно серьезно подтвердил сильф.

— Понятно, — несколько потрясенно выдохнул Хиль и отпустил руки младшего супруга. Тот сразу же пристроил их у него на плечах и прижался к груди капитана всем телом, с силой стискивая коленями бедра супруга.

— А ты о чем подумал? Чего испугался? — после паузы, во время которой они просто обнимали друг друга и молчали, тихо уточнил Мася.

— О детях, если честно. Решил, что раз уж во мне эти твои споры, то я должен родить тебе наследника.

— С ума сошел! — от переизбытка чувств сильф дернулся так, что чуть не свалился. Но его удержали сильные руки космолетчика.

— То есть шаман был не прав, когда решил... — Хиль недоговорил, но видя, как Мася замялся, напрягся.

— Ну... — протянул сильф, не глядя на него, — для детей тоже.

На щеках капитана заиграли желваки. Мася это заметил и тихо пробормотал, больше не отпуская его бешеного взгляда.

— Но я думал... — он вздохнул, и осторожно, кончиками пальцев погладил супруга по напряженной шее, — Если не хочешь, то и не надо. Просто мне казалось, что в будущем, ты мог бы захотеть.

— Родить?

Мася вздохнул. Помолчал, все так же глядя в глаза мужчины. А потом вдруг констатировал:

— Мы оба идиоты.

— Вот как? — после этих слов Хиль расслабился, потому что вдруг осознал, что какая-то часть разговора была произнесена ими на разных языках, в переносном смысле, разумеется.

— Мы не рождаемся, как вы. То есть ни тебе, ни мне никогда не придется вынашивать ребенка, как вашим женщинам, — произнес сильф и осторожно высвободился из объятий супруга. Встал на ноги и протянул ему руку. — Только украшение свое тут оставь.

Хиль послушно снял ожерелье, оставил на подлокотнике кресла и принял руку мужа. Он не успел ничего понять, как его собственное видение окружающего мира полностью переменилось. Он был везде и нигде. Видел комнату, в которой они находились сразу с сотни точек зрения. И рядом... Нет! Внутри... Нет! Вокруг... просто везде и повсюду был Мася, и они сплетались с ним, проникали друг в друга, дышали одним телом на двоих. Младший супруг увлек его за собой в соседнее помещение, потом дальше и дальше по переходам дворца. Затем вглубь дальнего, самого большого в дворцовом комплексе храма. Хиль будучи материальным никогда здесь не был. Сюда можно было проникнуть только став воздухом и туманом.

Это был огромный зал: стены, потолок, пол были полностью облицованы малахитовыми плитами. Темно-зеленый камень с черными прожилками был гладко отполирован и переливался в свете хрустальных фонарей, развешенных на стенах. В самом центре зала по единой прямой свисали с потолка округлые колбы из тончайшего нефрита, который был почти прозрачным и чем-то напоминал матовое, молочно-зеленое стекло. Возле двух из таких колб находились две пары сильфов. О том, что представителей воздушного народа там именно подвое Хиль понял только потому, что и сам сейчас пребывал в нематериальном состоянии и смотрел на мир совершенно не так, как раньше. А потом он увидел, как одна из пар вместе вдувает часть своих тел в ту колбу, под которой они стояли, и за тонкой матовой стенкой вспыхивает разноцветный фейерверк.

"Так у нас происходит зачатие, — услышал он в своей голове голос Маси, — Рождение я тебе пока показать не могу. Дети у этих пар появятся не раньше чем через шесть месяцев".

"И все это время они будут в этих..."

"Нефритовых вазах".

"Резервуарах для зачатия", — Хиль перевел на более понятный для себя язык. Услышал от мужа тихое подтверждение и так же мысленно изъявил желание вернуться в их общий дом.

Мася так же, как и привел его сюда, увлек Хиля за собой. И очень скоро они оказались в той же гостиной, в которой изначально происходил их разговор. Хиль почувствовал себя увереннее, когда снова стал самим собой. Теперь они с Масей стояли по разные стороны от того кресла, где недавно сидели. И между ними немым свидетельством случившегося лежало на подлокотники костяное ожерелье. Хиль опустил на него глаза. Потом снова поднял их на мужа.

— В спальню?

— Зачем?— невинно отозвался сильф и тут же расплылся в счастливой улыбке.

— Должен же я извиниться.

— О! А ты умеешь?

— Поговори у меня, а то накажу.

— С радостью!