Золотая саламандра. Общий файл.

Затеева Н.Л.

Золотая саламандра

Пролог

Мы с тремя моими лучшими подругами от души веселились на балу. Танцы были в самом разгаре, как вдруг, один из кавалеров Габриэллы наступил ей на подол и тончайшая ткань, конечно же, разорвалась. Подруга тотчас залилась горючими слезами. Она как все ореады очень неуверенная в себе особа — считает себя некрасивой и страшно комплексует, если с ее нарядом что-нибудь не так. Поэтому нам пришлось отправиться с ней во внутренние покои дворца, чтобы привести в порядок и успокоить.

Мы всеми силами пытались убедить ее в том, что чрезмерная полнота ей очень идет. И красный после обильных слез нос картошкой вовсе не недостаток, а ее изюминка. Коротенькие толстенькие ножки вообще находка для мужчин, потому что рядом с ней они все как один великаны. А уж об отсутствии талии вообще не стоит печалиться. Но Габриэлль нам не верила, и ее слезы не прекращались до тех пор, пока я не пообещала отдать ей свой новый бальный наряд. Как она собиралась натягивать обновку на себя, я уточнять не решилась, вовремя увидев выразительные взгляды в сочетании с двумя кулаками, показанными мне из-за спины наконец-то успокоившейся подруги. Мы в нетерпении засуетились вокруг Габриэлль, в надежде еще успеть на бал и немного потанцевать перед началом торжественной церемонией.

Кстати о бале. Родители давали его в честь совершеннолетия моей старшей сестры, наследной принцессы царства Огненной стихии. Совершеннолетие у саламандр наступает в 21 год по человеческому летоисчислению. И хотя кто такие люди помнят только старейшины, мы все равно придерживаемся именно этого календаря, несмотря на то, что в пересчете с общестихийного, один человеческий год идет за 20 наших лет. Мало того, одна из ипостасей каждого жителя мира Четырех стихий человеческая. По крайней мере, в том, что именно так выглядят люди, нас уверяют наши учителя-маги.

На уроках истории в Высшей Магической Академии Саламандр, где я учусь вот уже два года, нам рассказывали, что люди живут в Среднем мире. Когда-то давно много-много веков назад, в то время мой отец нынешний Правитель Огненных земель был еще совсем маленьким, взрослые жители наших царств частенько наведывались в их мир по каким-то своим, очевидно, очень важным делам. Но потом что-то произошло, наши боги исчезли, и порталы в другие миры закрылись. Все путешествия прекратились и о них сначала забыли, а потом и вовсе стали называть мифами. Вот поэтому люди у нас считаются легендой. О них сочиняют сказки и рассказывают на ночь детям.

В мире Четырех стихий существует четыре царства: Огня, Воды, Воздуха и Тверди. В каждом из них живут совершенно непохожие друг на друга существа. Мы саламандры — дети огненного пламени, ундины целиком состоят из воды, сильфы прозрачны и легки как воздух, а ореады коренасты и обстоятельны как твердь нашего мира. Но когда мы собираемся вместе, то принимаем облик мифических людей, чтобы можно было существовать в одной среде обитания. Все собрания правящих домов каждой из четырех стихий обычно происходят на специально выделенной для этого планете Встреч. У каждого Правителя здесь есть свой замок с прилегающей к нему огромной охраняемой территорией. Остальная часть планеты открыта для посещений, но поскольку внутренние порталы есть только у элиты, то и посещают Встречу только они. Конечно, тут много и простых жителей Мира Четырех стихий, но почти все они местные, поскольку родились или выросли здесь.

Так повелось, что на Встрече устраиваются все важные межцарственные совещания, траурные собрания, балы, праздники, свадьбы и дни рождения. Здесь же мы проводим свои каникулы. Поэтому все дети Правителей знакомы друг с другом с самого рождения. А самое главное, именно на нашей любимой Встрече стоит огромная статуя Четырех Проклятых Богов. Говорят, она появилась однажды сама собой на месте старого алтаря и исчезнет только тогда, когда боги проснутся.

Моя старшая сестра проводит около нее все свое свободное время. Мама говорит, что если бы ей разрешили, то сестра у подножия статуи с удовольствием заночевала. Я попыталась расспросить ее, но она страшная задавака и, несмотря на то, что старше меня всего на четыре года, ни в какую не хочет делиться со мной своими секретами. Но я все равно все узнала — подслушала ее разговор с подругой! Оказывается, она влюблена в статую Бога Огня! Вот сумасшедшая! Он же старик! Хотя маги говорят, что раз боги бессмертны, то и выглядят они на столько лет, на сколько пожелают...

Но я отвлеклась. Так вот, сегодняшний бал совпал с Великим праздником. По легенде именно в этот день, который бывает раз в сто лет, наши боги могут вернуться в мир и обрести свою Божественную сущность. Где она находилась все это время и почему была утеряна, легенды умалчивают. Но мы все равно верим в наших богов и с удовольствием отмечаем Великий праздник. Каждый народ приносит Четырем Проклятым Богам в этот день жертвы. Саламандры разводят высокие костры, достающие до самых звезд, и оставляют багряные рубины у подножия статуи. Ундины у себя под водой выращивают аквамариновый жемчуг специально к празднику. Сильфы строят воздушные замки, исчезающие с первыми лучами солнца, и преподносят богам обработанный черный хрусталь. А ореады создают очередной шедевр из черно-белого камня в подземных пещерах и выставляют его в виде жертвенника.

Эти воспоминания мелькали в моей голове все время пока мы успокаивали ревущую навзрыд подругу, а потом прихорашивались и приводили себя в порядок.

— Габриэлла, быстрее, все уже ушли на ритуальную площадку славить богов! Слышишь, как стало тихо во дворце! — нетерпеливо закричала моя вторая подруга, ундина Аквамарин.

— Так, на праздничную церемонию открытия Великого праздника мы уже не успеем! — констатировала я, выглянув в окно. У подножия статуи Четырех Проклятых Богов уже разгорался костер и слышно было торжественное пение жрецов.

— Действительно, Габриэлла, поторопись, такими темпами мы не успеем даже до начала салюта! — вступила в разговор третья и самая близкая моя подруга, сильфида Эфир.

— Зара ты тоже считаешь, что это я виновата? А-а-а, меня никто не лю-ю-юбит! Я всегда всех подвожу-у-у! Я не-е-екра-а-аси-и-ива-а-ая! — слезы из глаз Габриэлль полились водопадом.

Можно подумать, что ее мать с кем-нибудь согрешила, и ее отцом был кто-то из представителей водной стихии. Мы обреченно переглянулись и снова начали утешать упивающуюся своим горем безутешную ореаду.

Неожиданно пение резко оборвалось. С площадки донеслись испуганные крики гостей. Мы, забыв про все на свете, кинулись к окну. Там творилось что-то невообразимое. Над статуей богов разворачивалась огромная звездная спираль, разрывающая ночное небо. Неожиданно спираль исчезла, и в месте разрыва мы увидели летящего на огромной скорости Черного Дракона. А за его спиной словно бисер сыпались из прорехи мироздания на наш небосвод исчезнувшие когда-то давно вместе с богами сияющие звезды.

— Боги вернулись! Звезды опять появились на небе! — послышался ликующий крик наших гостей, подхваченный всеми слугами.

Мы радостно переглянулись, без слов понимая друг друга и не сговариваясь, кинулись в кабинет моего отца. Ведь если боги вернулись, то и портал между нашим миром и миром людей должен был открыться!

Глава 1.

Зара — Золотая саламандра.

Дворец был пуст. Ни одного слуги, ни одного придворного не встретили мы, когда вихрем промчались через все комнаты и со скрипом затормозили у закрытых дверей отцовского кабинета. Затормозили это мягко сказано! Первой, конечно же, пересекла финишную прямую в виде выросшей перед самым носом толстой деревянной двери, Эфир. Она у нас самая воздушная и длинноногая. Ей в спину врезалась я. Не успели мы отлепиться друг от друга, как с криком в нас влетела Аквамарин. И закончила этот цирк Габриэлль, вдавив в нас в дерево и почти расплющив своим весом. От удара охранное заклинание, наложенное предусмотрительным папочкой на дверь, сработало и она спружинила. Мы, не успев разлепиться, словно многослойная начинка для затейливого пирога, с дружным криком, — Мама! — отлетели назад и впечатались теперь уже мягкими местами и спинами в противоположную стену. А там шутник-папочка поставил еще одно заклинание, пульнувшее нас обратно. Так бы нам и прыгать как мячик от стены к двери и обратно, сгребая ногами ковровую дорожку в бесплотной попытке затормозить, если бы Аквамарин не превратилась в воду, на которой мы благополучно и поскользнулись.

Мокрые и побитые мы, покряхтывая, поднялись на ноги. Платья наши пришли в негодность, прически растрепались. Под глазом у Эфир набухал синяк, а Габриэлль морщилась от каждого движения и потирала ушибленную спину, которая находится гораздо ниже талии.

— М-да... Ну папочка, припомню я тебе твои шуточки! — процедила я сквозь зубы, взмахом руки убирая синяки и шишки у себя и подруг. Дело в том, что кроме боевой магии у меня еще очень хорошо получается и лечебная. Хотя лечение это прерогатива стихии Тверди. Но Габриэлль такие вещи доверять не рекомендуется, потому что в лечении она не смыслит ровным счетом ничего, а вот косметические препараты создает на раз, два, три! Рекомендую, если где какой прыщ ее препаратам цены нет.

— Ну, что будем делать подруги? — задала резонный вопрос Эфир.

— Если хотите, я могу дверь выломать, — предложила Габриэлль.

Мы вздрогнули и поспешили убедить воинственно настроенного боевого товарища, что крушить и ломать во дворце, принадлежащем Огненному царству ничего не надо, это чревато длительными разборками и суровым наказанием со стороны наших отцов. В этом случае даже заступничество милых и добрых мамочек не поможет. Выпороть нас, конечно, не выпорют, не в том мы уже возрасте, а вот под домашний арест посадят, как пить дать.

— Предлагаю идти в обход! — глубокомысленным тоном сообщила я.

— Это как же? Через канализацию? — уточнила ехидно Аквамарин, — Насколько я помню, когда в последний раз мы залезли в окно к моему папочке, наши отцы тут же поставили сигналку и на окна.

Я, прищурив левый глаз, внимательно посмотрела на Аквамарин, — Хорошее предложение! На канализации охранки точно нет! Вот ты туда и полезешь, все-таки водная среда твоя родная стихия!

— Ну, нет уж! Ищите дурочку в другом месте! — как могла, защищалась Аквамарин, проклиная свой длинный язык.

Но ее согласие и не требовалось, три серьезно настроенные девушки уже все решили без нее.

— Полезешь, полезешь, — приговаривала Габриэлль, пытаясь утрамбовать Аквамарин в узенький сток фонтанчика.

— Девочки, как вы можете, это же канализация, там же грязно! — вырывалась ундина.

— Точно, там грязно! — внесла свою лепту в спор Эфир, поэтому я сейчас слетаю за запасной одеждой для нас, — Не можем же мы перед людьми предстать в таком разгильдяйском виде! А ты пока ныряй в трубу и открой нам дверь изнутри, на внутренней стороне сигналки никогда не бывает.

Аквамарин, поняв, что нас не убедить, грустно растворилась на дне чаши фонтанчика. Ее зеленые глаза еще какое-то время укоризненно смотрели на нас из стока, а потом исчезли и они. Раздалось раздраженное бульканье и чавканье, продвигающееся под полом куда-то вниз, затем все стихло.

— Слушай, а зачем мы ее в канализацию-то спустили? — вдруг спохватилась Габриэлль, — Можно же было в водосточную трубу, гораздо чище и она идет отсюда прямо в кабинет.

— Мамочка моя, — дошла до меня вся глупость только что совершенного поступка, — Это ж ей, бедненькой нужно теперь в центральную канализационную трубу попасть, потом найти ту, которая идет в папин кабинет. А можно было бы за секунду все сделать! Аквамарин нас убьет!

— А давай ей ничего не скажем, — предложила практичная ореада, — Если спросит, был ли второй путь — тогда сознаемся, а если нет — лучше молчать! И потом, это же она сама предложила через канализацию. Может, она всегда хотела там побывать, но стеснялась попросить!

— Ты думаешь? — с сомнением протянула я. Но, представив, что с нами сделает ундина, если узнает про более быстрый, а главное — более чистый путь, я благоразумно согласилась, — Точно, она всегда этого хотела. Вслух, конечно же, не говорила, но на водостоки поглядывала, а это значит — проявляла интерес. Только знаешь что, давай тогда и Эфир ничего не скажем!

— Конечно, не скажем, она расстроится из-за того, что Аквамарин так долго свою мечту не могла осуществить! — подвела итог нашим рассуждениям Габриэлль.

— О чем это вы мне не скажете? — спросила сильфида, возникая в проеме коридора с ворохом нашей одежды.

Мы поспешили перевести разговор на другую тему, — Что там снаружи делается?

— Ой, там все кричат, радуются, салют пускают! Но нужно спешить, скоро все обратно во дворец вернутся и про нас вспомнят!

В этот момент дверь кабинета открылась и нас встретила перемазанная с ног до головы в чем-то мерзко пахнущем Аквамарин.

— Ох! — только и смогли выдавить из себя мы.

— Даже не думайте что-нибудь сказать или я за себя не ручаюсь, — резко оборвала наши попытки как-то прокомментировать увиденное рассерженная ундина, — Я в ванну, дайте мне чистую одежду, а лучше помойтесь тоже, после валяния по полу видок у вас чуть получше моего.

Мы спешно разделись и прыгнули в папину ванну. Надо вам сказать, что мы трое очень красивы и гордимся своими телами. Сколько раз, купаясь в озере ночью голышом, и делая вид, что не замечаем подглядывающих за нами парней, мы слышали восторженные еле сдерживаемые мужские стоны и вздохи. Молодые люди, видевшие нас обнаженными, возвращались потом во дворец лишь под утро с мокрыми волосами и томными горящими взглядами. А потом, встречая трех неразлучных подруг, они еще долго краснели и не могли восстановить сбившееся отчего-то дыхание. Я не оговорилась, когда упомянула только о трех подругах, Габриэлль в наших ночных забавах не участвовала, стесняясь своего коренастого тела, которое на нашем фоне выглядело не лучшим образом. Зато она была очень хорошей подругой, и мы все любили ее, несмотря на довольно заурядную внешность.

Быстро искупавшись и просушив на скорую руку при помощи Эфир длинные волосы, мы оделись и прокрались в маленький, спрятанный за старинным гобеленом чуланчик. Там в самом центре квадратного помещения светился голубым светом межмировой портал.

— Ну, куда сначала? — тут же спросила практичная ореада, — К людям или сразу к богам?

— Нет! — дружно закричали мы, — К богам страшно, давай сначала к людям!

— Давайте, — согласилась Габриэлль, — А как?

— А действительно, как? — мы наморщили свои мудрые лбы.

— Быстро вспоминаем, кто что учил в своих Академиях! — сориентировалась Аквамарин.

Я сделала вид, что вспоминаю, но когда не знал, а потом забыл — вспомнить очень трудно, это веками проверенная мудрость всех студентов Магической Академии. Печально оглядываясь вокруг, я наткнулась взглядом на потрепанную старинную книжку одиноко лежащую в небольшом углублении в стене, и от нечего делать взяла ее в руки.

— Ура! Нашла! Заклинания телепортации! — дворец огласился моими дикими криками.

— Ты чего так кричишь! С ума сошла? Сейчас сюда кто-нибудь прибежит, и тогда прощай путешествие между мирами! — зашикали на меня девчонки.

— Зара, где ты? — тут же раздался далекий окрик моей старшей сестры Агнии — Огненной саламандры.

Я, лихорадочно листая книгу, командовала, — Так, быстрее, вставайте в самый центр круга! Ага, вот оно — путешествие к людям! Возьмитесь за руки и меня держите, а я буду заклинание читать!

Уже отзвучали последние слова, уже завертелся вокруг нас голубой вихрь, когда в комнату вбежала Агния, — Что же вы делаете, глупые девчонки! Это же очень опасно! — закричала она и кинулась к нам. За секунду до того, как мы исчезли в голубой круговерти, Агни успела схватить волшебную книгу и дернуть ее на себя, но и я была не промах! От такого грубого обращения книга затрещала и листок, за который схватилась сестра, оторвался. Уже исчезая, я успела увидеть, что осталось в руках у Агнии — заклинание телепортации к богам! Что ж, Возможно Агни сумеет правильно распорядиться выпавшим на ее судьбу случаем и осуществит, наконец, свою давнюю мечту — выйти замуж за Бога Огня!

* * *

В просторной прихожей трехэтажного каменного особняка, заваленной многочисленными кожаными чемоданами, вся в слезах, стояла красивая статная женщина в возрасте уже далеко за сорок, и судорожно утирала непослушные слезы, — Сынок, малыш, как же ты тут без меня? Ты же пропадешь за этот год! Может мне никуда не ехать? Ну, его этот Лондон! Ну, его твоего отца! Я не могу бросить тебя тут одного!

Красивый широкоплечий молодой человек лет двадцати шести — тридцати с грустным выражением лица и радостно блестевшими глазами изо всех сил утешал свою мать, незаметно подталкивая ее к выходу, — Мамочка, дорогая, папа не сможет без тебя! И потом, не забывай, пожалуйста, я живу один в этом доме с восемнадцати лет. Я уже большой мальчик, мама! Я очень богатый мужчина и у меня множество слуг! Они не дадут мне погибнуть от голода и холода!

Услышав слова о слугах, женщина взвизгнула и, вырвавшись из твердых объятий сына, отбежала подальше вглубь прихожей, — Слуги! — визгливым голосом закричала она, — Нет, я не доверю своего маленького мальчика слугам!

— Мама, — спокойным, немного уставшим голосом произнес молодой человек, — Мы с тобой обо всем давно договорились, пожалуйста, ну к чему весь этот спектакль? Ты приехала всего месяц назад, неужели слуги, все эти годы служащие мне верой и правдой, за этот период могли так кардинально измениться и возненавидеть меня? Вспомни, мама, все они набраны после тщательной проверки и работают у меня уже очень давно!

Мужчина подал незаметный знак дворецкому, и туго набитые чемоданы начали выносить на крыльцо.

— Ты меня гонишь! Я тебе не нужна! — горестно завопила женщина уворачиваясь от сына и, не позволяя выпихнуть себя за дверь.

— Мама, я люблю тебя, но отцу ты нужнее, он пропадет без тебя, — проникновенным голосом проговорил сын.

— Да? Ты так думаешь? — заинтересовалась женщина и остановилась, прислушиваясь и шмыгая носом.

— Конечно, подумай сама как ему одиноко, — говорил темноволосый искуситель на ушко истеричной особе, своей матери. Продолжая шептать эти слова, он осторожно вывел ее на крыльцо и проследил, чтобы женщину хорошо устроили. Затем он с видимым облегчением помахал вслед удаляющейся матери.

— До свидания, сынок! В следующем году я обязательно опять тебя навещу! — донесся до него удаляющийся крик.

Молодой человек облегченно вздохнул и повернулся к дворецкому, — Всем слугам с сегодняшнего дня две недели выходных. Договоритесь с местными, пускай кто-нибудь из деревни приходит два раза в неделю убираться, а готовить я смогу и сам. В крайнем случае, пообедаю в городе. Да, перед уходом затопи камин и наполни ванну горячей водой.

Хозяин дома постоял еще какое-то время на крыльце, наслаждаясь тишиной, и зашел обратно в дом.

* * *

Телепорт выкинул нас в каком-то старинном трехэтажном доме, это мы узнали, выглянув из окна. Внизу раздавались какие-то крики, поэтому мы затаились в спальне на втором этаже. Вдруг в комнату вошел пожилой мужчина и несколько молодых девушек в одинаковой одежде. Они споро набрали воды в ванной комнате в просторную круглую ванну, которая сама собой пускала пузыри, зажгли камин, расставили на прикроватном столике тарелки с закуской и быстро исчезли. Мы осторожно вышли из укрытия на середину комнаты.

— Так вот они какие — люди! — мечтательно протянула Аквамарин, совсем как в легендах.

— Только все равно отличаются от нас, — подхватила Габриэлль.

— Это чем же? — удивилась я.

— Ну, смотри сама, у них волосы темные или светлые, а у нас? У Габриэлль, правда, волосы точно такие же, как у них — черные, у меня — зеленые, у Эфир — голубые, а у тебя — черно-красные с золотыми нитями.

Все согласно закивали головой. В этот момент раздались тяжелые мужские шаги.

— Прячемся! — закричала я и нырнула в камин. Эфир тут же стала невидимой и взмыла к потолку, Габриэлль рассыпалась землей в большом цветочном горшке с каким-то неизвестным нам разлапистым деревом, а Аквамарин нырнула в ванну с водой.

В комнату вошел высокий черноволосый мужчина. У него было красивое волевое лицо и таинственные густо-синие глаза. Я не смогла сдержать вздоха. Тут же из воздуха над кроватью и из земли в горшке появились округлившиеся голубые и карие глаза. Подруги вопросительно мне помигали.

Я жестами показала, — Он мой!

Подруги согласно поморгали в ответ и опять замерли на своих местах. В этот момент из ванной комнаты по полу в направлении спальни потекла небольшая лужица с зелеными глазами в центре. Они непонимающе мне похлопали длинными ресницами. Я повторила свой собственнический жест. Зеленые глаза картинно закатились вверх — лужица потекла обратно и, взобравшись на край ванны, с тихим плеском нырнула в общую массу воды.

Мужчина подошел к стоящему на прикроватном столике пузатому графину, откупорил его и большими глотками стал пить золотисто-коричневую жидкость. Его кадык ходил вверх-вниз, сопровождая каждый глоток. Это было так сексуально, что я опять тихонько застонала. Мужчина поставил графин на место, взял большой фужер и налил то же самую жидкость в него, наполнив до краев. Отхлебнув немного, он поставил его на столик и закрыл крышкой графин. Потом этот красавец стал медленно снимать с себя одежду. Я смотрела на него во все глаза. Ух, ты! Вот это телосложение! Литые мышцы, тонкая талия и стройные мускулистые ноги, добавьте сюда еще пресс кубиками! А какая мощная шея и грудь! Хозяин комнаты повернулся спиной, и я чуть не выпала из камина — такой прекрасной спины и ягодиц я не видела даже на скульптурах у наших богов!

Наконец мужчина перевязал свои длинные волосы шнурком и отправился в ванную. Мы в ужасе замерли — там же Аквамарин!

Через некоторое время перед нами предстала вся пунцовая от возмущения ундина, — Он посмел плюхнуться прямо на меня! Абсолютно голым! А ведь я еще девушка! А вдруг бы.... Утоплю!

— Аквамарин, ну он же не знал, что там ты! — кинулась ей наперерез я.

Та немного затормозила и, подумав, согласно кивнула головой, — Вообще-то ты права, он действительно не знал. Но Зара, ты на самом деле влюбилась? Ты же его не знаешь совсем! И потом, он же человек!

— Ну и что, он мне понравился, и я хочу поближе с ним познакомиться! Поэтому я останусь здесь еще на какое-то время! А вы можете вернуться!

— Ну, уж нет, мы тоже останемся и не бросим тебя тут одну! Все согласны?

— Конечно! Обижаешь подруга! — обиженно заворчали девчонки.

Я благодарно их обняла. Не знаю, что бы я делала, оставь они меня здесь совершенно одну.

В этот момент мой прекрасный избранник выбрался из ванны и, обернув бедра полотенцем, направился в спальню. Мы кинулись в разные стороны. Я опять прыгнула в горящий камин, Эфир взлетела на свое привычное место под потолок, Габриэлль рассыпалась в цветочном горшке. Только Аквамарин не зная, куда ей деться, нырнула в фужер с напитком. Раздалось приглушенное шипение и возмущенное бульканье, а потом отчего-то враз повеселевшие зеленые глаза с загнутыми кверху черными ресницами радостно уставились в пространство перед собой. Я усиленно ей замигала, чтобы она сделала их невидимыми, но ундина, не понимала моих знаков и продолжала блаженно таращиться на нас.

Молодой человек пододвинул кресло к камину, под ноги поставил пуфик и, довольно улыбаясь своим мыслям, развалился в кресле, вытянув ноги ближе к огню. В одну руку он взял фужер, в котором пряталась Аквамарин. А в другую — зажженную коричневую вонючую палочку, из которой поднималась к потолку струйка дыма.

Мужчина с наслаждением вдохнул эту гадость ртом, подержал в себе и выдохнул сизую струю вверх. Из камина мне было видно, что из самого центра зловонного облака неожиданно выпучились голубые глаза Эфир и из них тут же полились крупные слезы. А этот мерзавец, как ни в чем не бывало, стряхнул горячий пепел прямо в широко раскрытые карие глаза Габриэлль, удивлено глядящие на все происходящее из цветочного горшка.

Только я хотела что-либо предпринять, как он встал и кочергой залез прямо в огонь, где пряталась я, вороша угли и стукая меня этой железякой по лбу. Одновременно с этими возмутительными действиями мужчина поднес к губам бокал с напитком и приготовился влить в себя нашу ундину, но вдруг заметил сначала зеленые глаза в бокале, потом карие в цветочном горшке. От этого зрелища он почему-то побледнел и, хватая воздух широко открытым ртом, поднял голову кверху, тут же узрев над кроватью голубые глаза Эфир. Обалдевший от всего увиденного красавчик закашлялся и плеснул коричневую жидкость из бокала в цветочный горшок прямо на Габриэлль. Тут уж я не выдержала!

С криком, — Ах ты, гад, обижать моих подруг! — я выскочила из камина в виде длинного языка пламени и со злостью цапнула его за руку, в которой он все еще держал кочергу.

Очевидно, вид горящих черно-золотых глаз в камине его доконал и со словами, — Все, допился! — мужчина без чувств рухнул на ковер.

— Ой, девочки! А вдруг он умер! — закричала Габриэлла и, резво выскочив из цветочного горшка, кинулась ему на грудь.

Во мне тут же взыграла ревность, — Он мой, всем отойти на шаг, а то... — закричала я и полезла из камина.

В этот момент мужчина пришел в себя, он поднял голову и увидел меня. Наполовину я все еще стояла в огне, но лицо, грудь, руки и одна нога уже были здесь. Молодой человек побледнел и шепотом спросил, обращаясь ко мне, — Ты кто?

— Я Зара — Золотая саламандра.

— Господи! За что? — прошептал он и отключился уже надолго.

Глава 2.

Зара — Золотая саламандра.

Мы бестолково столпились вокруг мужчины, без чувств раскинувшегося на полу. На его красивом лице застыло выражение бесконечного изумления. Очевидно вид вылезающей из камина девушки, а также моргающих отовсюду разноцветных глаз, был несколько тяжеловат для его здоровья. Огромное тело молодого человека занимало добрую половину пространства перед камином. Полотенце с его бедер упало, позволив нам, более подробно ознакомится с анатомией противоположного пола. Это открытие немного смутило нас и одновременно привело в веселое настроение.

— Какой смешной, — захихикала Аквамарин, — смущенно прикрывая ладошкой рот и тыча пальцем другой руки ему куда-то между ног.

Этот нескромный жест подруги заставил нас всех покраснеть и замолчать. Мы дружно опустили глаза долу.

— Смешной, смешной, — проворчала я, — Делать-то теперь что?

Все одновременно, не сговариваясь, пожали плечами и усиленно наморщили лбы, делая вид, что ищут выход из создавшегося положения.

— А я знаю, как его привести в чувство! — гордо подбоченившись произнесла вдруг Габриэлль, — Однажды я видела своего брата, когда ему тоже было плохо. Он лежал в своей спальне на кровати с закрытыми глазами и стонал, а одна из горничных делала ему искусственное дыхание прямо сюда, — она показала пальцем, какое именно место подвергалось в тот момент лечению. — Потом брат открыл глаза и сказал, что теперь ему уже очень хорошо!

Эта речь повергла всех нас в ступор, мы не могли поверить, что ореада предложила это серьезно. Но, внимательно приглядевшись к выражению ее лица, и светящемуся в глазах желанию немедленно приступить к лечению нашего больного, мы не смогли удержаться от улыбок.

Эфир, чей старший брат тоже нередко грешил подобными развлечениями, и за кем мы втроем частенько подглядывали, поперхнулась от еле сдерживаемого смеха, — А про искусственное дыхание тебе кто рассказал, брат?

— Нет, горничная! Она так испугалась, когда увидела меня, что тут же все подробно объяснила.

— Понятно, — засмеялись мы, — Но таким образом мы его спасать не будем.

— Почему? — удивилась она, — Ему же плохо!

Дружный хохот был ей ответом. Я со стоном опустилась на ковер рядом с красавчиком и уткнулась в его широкую грудь лицом, пытаясь сдержать смех, рвущийся из меня наружу. Аквамарин молча открывала рот, держась обеими руками за живот. Из глаз Эфир градом катились слезы.

— А чего вы все время смеетесь? — обиженно проворчала ореада, — Человеку плохо и я просто хочу ему помочь!

— Знаешь Габриэлль, ему еще не до такой степени плохо, — простонала Эфир, вытирая слезы подолом платья.

Мы еще некоторое время пытались взять себя в руки, украдкой прыская в сторону и стараясь не встречаться взглядами с ничего не понимающей подругой. Нет, ну нельзя же быть такой наивной! Или можно?

— Ладно, шутки кончились, — взяла на себя командование я и окинула требовательным взглядом подруг, призывая их к порядку. — Посмотрите, он весь пупырышками покрылся от холода. Давайте его на кровать что ли положим, а то еще простудится.

Мы, пыхтя и поминутно останавливаясь чтобы отдышаться, волоком подтащили его к высокой кровати под балдахином. Затем, поднатужившись, приподняли и уложили в постель, без сил повалившись рядом.

— Ой, девчонки, какой же он тяжелый! — утирая пот, произнесла запыхавшаяся Аквамарин. Она подняла накачанную мужскую руку двумя руками и продемонстрировала ее нам. Тонкие длинные пальчики ундины еле-еле смогли обхватить широкое запястье этого гиганта.

Мы согласно покивали ей в ответ. Действительно, мало того, что мы едва доставали ему до середины груди, так еще и огромные бугрящиеся мышцы вызывали невольный трепет. Неожиданно мне на ум пришла мысль о том, что он мог просто прихлопнуть нас одной рукой и даже не заметить этого. Я с уважением посмотрела на нашего спящего красавца и ласково погладила его по щеке. Он в ответ лишь слабо застонал, но в себя так и не пришел. Мне показалось, что ему все еще холодно, поэтому я укрыла его покрывалом, заботливо подоткнув с боков, как всегда делала моя мама, укладывая меня спать.

Какое-то время мы молча сидели вокруг молодого человека и сверлили его пристальными взглядами. Не дождавшись от него никакой реакции, нетерпеливая Эфир махнула рукой и слезла с кровати. Ее взгляд блуждал по комнате в поисках чего-нибудь, что могло бы нам помочь привести мужчину в чувство. Заинтересовавшись резным шкафчиком в дальнем углу спальни, сильфида решительно направилась к нему и рывком открыла дверцу, полностью погрузившись в изучение внутренностей.

— А что теперь будем делать? Когда же мы все-таки его лечить начнем? — не унималась разошедшаяся не на шутку Габриэлль. — Посмотрите, какой он бледный и дышит еле-еле. Бедненький!

Молодой человек действительно не производил впечатление здорового. Лицо его все еще было белым, под глазами залегли черные тени, а лоб покрывала испарина. Мы в волнении склонились над ним.

— А, знаю, ему нужен свежий воздух! — воскликнула вдруг Эфир, после некоторого раздумья вылезая из шкафа. Она подошла к кровати и слегка подула на нашего пациента. Веселый ветерок растрепал ему волосы, потрепал по щекам и унесся в окно. Мужчина глубоко вздохнул и слегка пошевелился. Было видно, что ему действительно стало немного легче. Во всяком случае, щеки приобрели нормальный цвет, и дыхание выровнялось.

— Вот видите! — торжествующе воскликнула ореада, — Я же говорила, что нужно сделать искусственное дыхание! — и она опять плюхнулась на кровать рядом с хозяином дома.

Услышав опять упоминание о предлагаемом способе лечения, мы переглянулись и попытались сделать серьезные лица, но все-таки не удержались и наши нервные смешки постепенно переросли в громкий неприличный гогот. Наконец сжалившись над ничего не понимающей подругой и немного успокоившись, сильфида наклонилась к ней, и что-то прошептала на ухо.

Габриэлль от этого известия сначала покраснела, потом резко побледнела и вдруг зарыдала в голос, — Какая же я дура-а-а! Я ведь этот способ лечения предлагала своему преподавателю-ю-ю, когда он в пещерах ногу подверн-у-у-ул и головой так сильно ударился, что даже сознание на некоторое время потеря-я-ял! А когда пришел в себя был такой бледный и все время стонал, вот я тот случай с братом и вспомнила. Ну и решила помочь. Он на меня тогда так странно смотре-е-ел и руками отмахивался-я-я! А потом, когда подмога пришла, они со своим другом так громко в лазарете смея-я-ялись! Это они надо мно-о-ой! Как я теперь им в глаза смотреть буду-у-у?!

Нет, так нельзя! Только мы успокоились, как она добавила этих милых подробностей! Смеялись мы долго, но, увидев искренние слезы Габриэлль, все-таки сжалились и постарались взять себя в руки. Как могли мы успокоили свою незадачливую подругу, объяснив, что с того случая прошло слишком много времени и все произошедшее уже давно забыто.

Все случившееся за последнее время разбудило в нас зверский аппетит. Поэтому мы дружно уселись вокруг столика с едой и приступили к разработке дальнейшего плана действий. Пока мы планировали, еда незаметно исчезла с тарелок, и нам очень сильно захотелось пить.

— Это я пить не буду! — показывая на графин, категорически отказалась Аквамарин, — Я его уже попробовала недавно. Оно горькое, щиплется и ударяет в голову. По-моему, это какое-то вино, только гораздо крепче.

Мы тут же заинтересованно сунули любопытные носы в графин с отвергнутым напитком. Дело в том, что поскольку мы все несовершеннолетние, то пить алкоголь нам категорически запрещено. За этим следят настолько строго, что смогли пробовать вино мы всего один раз, да и то украдкой на дне рождения старшего брата Эфир. Причем оно было очень сильно разбавлено. Вот поэтому три пары глаз хищно уставились на вожделенный графин, а три пары рук одновременно потянулись к запретному напитку. Какое-то время мы, сосредоточенно пыхтя, тянули графин каждый в свою сторону. Наконец до нас дошло, что хотим мы все одного и того же, и одновременно отпустили хрупкую тару из рук, уступая ее друг другу. Графин упал и покатился по ковру, щедро орошая его своим содержимым.

— Ну вот! Разлили! — разочарованно констатировала Габриэлль, поднимая его и заглядывая внутрь. Графин был пуст, а в воздухе резко запахло пролитой коричневой жидкостью. Мы одновременно сморщили носы, запах был еще тот!

— Не беда, — утешила нас Эфир, — Вон в том шкафчике полно самых разных графинчиков, я думаю их содержимое можно пить.

Мы хором взвизгнули от избытка чувств и радостной стайкой бросились к шкафу, стоящему в углу комнаты, одновременно добежали до него и распахнули резную дверку. Ого, сколько тут всего! Мы в восемь рук кинулись вынимать прозрачные емкости с разноцветными напитками.

— Ой, — обрадовалась Аквамарин, — Смотрите, тут под цвет моих глаз вино есть — зелененькое! А на дне бутылки какая-то травка плавает! — она быстро откупорила бутылку и подозрительно принюхалась к содержимому, — Как приятно пахнет! — поделилась ундина своей радостью с нами.

— Тащите бутылки на стол! — распорядилась Габриэлль, — Сейчас мы все попробуем!

— А ты уверена, что пробовать нужно все? — в сомнении окинув испуганным взглядом, огромное количество выставленных на стол бутылок, спросила Эфир.

— Конечно! — убежденно закивала та, — Такой шанс в кои-то веки выпал, будет что рассказать, когда вернемся домой!

Мы откупорили все бутылки, привлекшие наше внимание, и разлили разноцветные жидкости по бокалам. Затем, подбадривая друг друга шутками и подначиваниями, с опаской пригубили запретные напитки. После того как наши бокалы опустели, Габриэлль налила в них вина из других бутылок. Так мы дегустировали разнообразные жидкости, пока не перепробовали все. То, что нам понравилось, мы оставили на столе, а то, что вызвало активное неприятие, убрали под стол, и пирушка продолжилась.

— Эх, девчонки! — спустя какое-то время пьяно улыбаясь, закричала Габриэлль, — Хорошо сидим! А давайте чего-нибудь колданем!

— А давайте! — поддержали ее мы. Но, поскольку языки у нас отчего-то заплетались, а пальцы не хотели слушаться, то задуманное колдовство никак не получалось. Мы пробовали и так и этак, но волшебство отказывалось подчиняться нам.

— Ну и боги с ним, с колдовством этим! — махнула рукой на наши бесплодные попытки ореада, — Давайте я лучше вам спою! — и она прикрыла глаза, готовясь выдать нам нечто!

— Нет! — дружно закричали мы, но Габриэлль нас уже не слышала. Она с шумом вдохнула побольше воздуха и самозабвенно затянула песню о несчастной любви бедного юноши к сделанной им своими собственными руками из камня статуе девушки, которая все никак не хотела ожить и одарить его своей каменной любовью.

У Габриэлль не было слуха, голос отсутствовал тоже, но петь она любила. Когда у ореады наступало лирическое настроение, и глаза ее подергивались дымкой, близкие понимали — сейчас начнется! Они тут же лихорадочно начинали искать любой предлог, чтобы отвлечь юную певицу от этого жестокого для их ушей действа. Но если будущие жертвы ореады не успевали, то наслаждение пением ждало их по-полной! Поскольку мы отвлечь подругу не успели, то теперь вынуждены были внимать ее оригинальному исполнению этой милой в сущности песни. Мы закрыли глаза и приготовились к длительной пытке. Но очевидно количество выпитого алкоголя, каким-то образом притупило наш музыкальный слух, потому что звуки, издаваемые Габриэлль, на этот раз нас почему-то не пугали.

— А что, девочки! Может и хорошо, что эта статуя не ожила! — стала вдруг развивать идею песни Эфир, — Представьте только, что он плохой скульптор и бедной девушке потом пришлось бы всю жизнь хромой или кривой жить!

— Ты не права, — поддержала разговор я, — Если он ее полюбил, значит, статуя была красива!

— А может, это ему только казалось? — не сдавалась сильфида.

— О! Придумала! — оборвала свой вой Габриэлль. Она подняла вверх указательный палец и произнесла по слогам, — Пойдемте в ванну и оживим статуи, чего они там одни мучаются? Заодно проверим, кривые они или нет!

— Какие статуи? В какой ванной? — удивленно спросила Эфир.

— Точно, там есть статуи! — обрадовалась Аквамарин, — Я, когда пряталась, их видела. Идем оживлять!

Мы дружно встали и, пошатываясь, отправились в ванную комнату смотреть на предмет будущего оживления. По дороге ореада успела спеть нам еще одну песню, от которой у нас по всему телу забегали мурашки, а с улицы неожиданно раздался тоскливый вой каких-то животных.

— Вот! — удовлетворенно воскликнула Габриэлль, — Даже местные звери оценили мое пение и подпевают. А не спеть ли мне еще чего-нибудь?

— Подожди петь, — поспешно прервали мы ее. — Копи силы, нам они сейчас понадобятся!

Статуи, населяющие ванную комнату, нам не понравились. Во-первых, это были сплошь девушки. А во-вторых, они были с хвостами.

— Нет! — категорически отказалась ореада, — Это мы оживлять не будем! Это даже хуже чем быть кривой или хромой! Чего они с такими хвостами без ног делать будут?

— Предлагаю оживить, — заартачилась Аквамарин. — Оживим и спросим, для чего им хвост!

— Нет, не будем!

— Нет, будем!

Так они перепирались очень долго. Мы с Эфир устали их слушать и уселись на край ванны. По ее бортику были расставлены самые разные баночки и пузыречки.

— А я возьму и оживлю! — упрямо произнесла Габриэлль и, щелкнув пальцами начала читать заклинание, направляя его на одну из хвостатых статуй.

В этот момент мне позарез захотелось встать с края ванны, и я начала приподниматься, а поскольку стены и пол ходили ходуном, то меня очень сильно качало из стороны в сторону. В тот самый момент, когда с пальцев ореады соскользнуло уже готовое заклятье, я чтобы не упасть схватилась за ее руку, и магический поток ушел в сторону, попав на эти самые баночки и скляночки.

— Упс! — только и смогли проговорить мы, наблюдая как один из пузырьков, приподнявшись на тоненьких ножках, удивленно оглядывается по сторонам.

— Так, колдовство на сегодня отменяется, — подвела итог нашим начинаниям сильфида, — Вам не кажется, что пора отдохнуть?

Мы согласно закивали. Отдохнуть это здорово, вот только ноги отчего-то идти отказывались.

— Далеко мы отсюда не уйдем, наверное, сильно устали после телепорта, — предположила ундина, — Где отдыхать-то будем?

В тот момент расположиться рядом с молодым мужчиной, спящим на большой кровати, показалось нам самым разумным. Мы с горем пополам добрались до постели, помогая друг другу снять одежду и бросая ее куда попало по всей комнате, поскольку сил аккуратно сложить ее уже не было.

— Так, рядом с ним ляжет Зара, — распорядилась Эфир, — Все-таки он ей нравится, а с другого бока лягу я.

— Интересно, а почему это с другого бока ляжешь ты? — просто чтобы поспорить, возразила Аквамарин.

— Потому, что я самая близкая подруга Зары! — убила всех своей логикой наповал сильфида. Естественно, что спорить против таких аргументов никто не стал.

— Я вот тут подумала, — робко заметила я, — А что мы будем делать, если он проснется и увидит нас? Мало того, что в его кровати спят незнакомые девушки, так мы еще и не одеты? — махнула я в сторону валяющихся по всей комнате наших вещей.

— М-да-аа, — задумчиво протянула Эфир, — Проблема. О! Придумала! Сейчас наложим на нас заклятье невидимости. Только, чур, во вторую ипостась не обращаться! — она строго посмотрела на Аквамарин и меня.

— Это еще почему? — встала в позу ундина.

— Потому, что я не хочу спать в мокрой постели или тушить пожар, — отрезала сильфида. С этими доводами мы все согласились, устало повалились на кровать и дружно заснули.

* * *

Алекс.

Я проснулся как от толчка, не понимая, что меня разбудило. В спальне было темно, а в воздухе висел стойкий запах перегара. Кто-то навалился на меня с двух сторон и громко сопел в оба уха. Пошарив вокруг себя руками, я нащупал тела двух миниатюрных девушек, доверчиво прижавшихся ко мне. Вот черт! Почему я ничего не помню? Это что же, проводив мать, я откуда-то взял двух прелестниц, потом быстренько напился с ними до потери памяти и уснул? Хотя ощущения того, что я предавался веселью и сладостным утехам всю ночь, у меня не было. Да и похмелье тоже не ощущалось.

Я хорошо помнил, как отпустил слуг, они честно заслужили свой двухнедельный отпуск. Затем принял ванну, налил в бокал коньяку и с комфортом расположился у камина. А дальше? Что было дальше? Нет, не могу вспомнить! Я повернулся к одной из женщин, лежащих справа от меня и попытался ее разбудить, чтобы узнать подробности нашего знакомства. Черт! Моя рука неожиданно нащупала еще одно женское тело! Я подскочил на кровати и стал лихорадочно шарить по постели руками. Вот это да, рядом со мной в одной кровати лежало четыре женщины, причем все они были, мягко говоря, не совсем одеты! Таких провалов в памяти со мной не случалось уже очень давно. В последний раз я просыпался с незнакомой женщиной в чужой постели с диким похмельем и провалами в памяти, будучи студентом коллежа, когда мне было лет семнадцать.

Я озадаченно потер лоб, память о прошедшей ночи не возвращалась. Поэтому, решив сначала привести себя в порядок, выпить чашечку кофе, а уж потом разбудить таинственных незнакомок, я встал с кровати и, не включая света, побрел в ванную комнату. Там приняв контрастный душ, потянулся за пеной для бритья, и оторопело замер с протянутой вперед рукой. На краю ванны, подбоченившись и лихо сдвинув на бок колпачок, стоял пузырек с одеколоном, — Руки убери! — грозно сказал он мне.

— ...ть! — я как стоял, так и сел на дно ванны.

— В общем, так! — наступая на меня, продолжил вдруг ни с того ни с сего оживший одеколон. — Больше я не потерплю твоих поползновений! С этого момента я сам по себе, ты сам по себе! — он гордо отвернулся и стал неуверенно топтаться на краю ванны, опасаясь спрыгнуть вниз.

Все правильно, пол-то кафельный, а флакон стеклянный и подобная смелость дорого обойдется странному одеколону. Он еще какое-то время пытался слезть на пол, но поняв всю тщетность своих попыток, повернулся ко мне. На этот раз его колпачок уже не торчал так вызывающе, — Ну, ты это, прости ежели что не так. Признаю, был не прав — погорячился!

Я сидел на дне пустой ванны и тихо офигевал от всего, что со мной сегодня произошло. А может это сон? Пришедшее на ум такое простое объяснение сразу же все расставило на свои места. Точно! Это сон, немного странный, в чем-то сказочный, но сон. Придя к такому выводу, я сразу же смог мобилизоваться и уже с интересом участвовал в дальнейшем приключении, которое придумывал мой мозг.

— Ты вообще-то кто? — обратился я к одеколону.

— Олд Спайс! — гордо выпятил он свою стеклянную грудь. — Да ты вообще чего? Мы ж с тобой уже два месяца как знакомы? — удивился он.

— Да все как-то времени не было поболтать, — тут же нашелся я.

— А! Ну, давай поболтаем, — милостиво кивнул мне Олд Спайс. — Ты сам-то как, в целом?

— В сущности, неплохо, вот только провалы в памяти беспокоят, — вздохнул я.

— Вот и у меня та же проблема. Пришел в себя — стою здесь, на краю ванны! Кто я и кем был раньше — не помню, ужас! Хорошо вон мыло подсказало, оно оказывается у нас образованное.

Я медленно перевел взгляд на кусочек мыла в виде розового бегемотика, его купила мама перед самым своим отъездом. Бегемот робко вышел вперед и поклонился, — Приветствую!

— Взаимно! — моя крыша уже давно рулила где-то далеко. — Как поживаете?

— Да ничего, но нельзя ли мне попросить вас хозяин, не мылить меня больше? Видите ли, жизнь и так очень коротка, а тут еще вы ее каждый день укорачиваете, — укоризненно произнес бегемот-мыло.

— Пожалуйста, пожалуйста, как скажете, — с легкостью согласился я.

Еще какое-то время мы мило переглядывались между собой. Причем ожившие предметы туалета пихали друг друга в бок со словами, — Давай ты! Нет, ты! Ну, говори же!

Наконец одеколон, подталкиваемый в спину куском мыла, выступил вперед и обратился ко мне, — Кхм-м, мы тут посовещались и решили, останемся жить у тебя. Все равно идти нам некуда, а ты вроде мужик неплохой. Не возражаешь?

Я уже ничему не удивлялся и никому не возражал. Нет, зачем? Я сидел и думал, что ни фига это никакой не сон! Сны такими не бывает. И если все это происходит на самом деле, то очень скоро ко мне приедут милые люди в белых халатах и увезут меня под белы рученьки в один уютный домик. От этих мыслей мне стало очень грустно.

Заметив мое состояние, вперед выступил бегемот, — Вы не думайте, с нами хлопот у вас не будет, мы очень смирные.

— Да не журись, хозяин, прорвемся, — залихватски подмигнул мне Олд Спайс и хлопнул тонкой ручкой-палочкой по плечу.

Очевидно, это было последней соломинкой свалившей осла — я банально упал в обморок, больно ударившись головой о край ванны. Пришел я в себя почти сразу же и, открыв глаза, встретился взглядом все с теми же бегемотом и одеколоном, — .....ть! Так это все на самом деле!

Глава 3.

Алекс.

Я продолжал тупо пялиться на свои странные галлюцинации. Ну почему я сошел с ума именно так? Вот некоторые видят себя Наполеонами или на худой конец шахами, а я почему-то никем себя не вижу! Зато сижу голый в пустой холодной ванне, и мне мерещится оживший пузырек и розовый бегемот-мыло. Нет, чтобы какие-нибудь красотки привиделись! Зачем?! Не с моим везением! На тебе Алекс, наслаждайся, беседуй с мылом и Олд Спайсом! Черт! Кстати, о красотках, так у меня же в постели их целых четыре! Может, они смогут прояснить ситуацию с сегодняшней ночью? Это чего же мы впятером вчера такого выпили, что сегодня вот это все мне мерещится? Вставай Алекс и отправляйся навстречу своему счастью!

С этими мыслями я поднялся и вылез из ванны. Посмотрев в зеркало на свое перекошенное от обилия событий лицо, пришел к выводу, что мне неплохо было бы выпить. Причем, после того как я еще внимательнее вгляделся в выражение своих глаз, мой мозг склонился к тому, что пить мне нужно вовсе не вино или какой-то там коньяк, а исключительно чистый спирт.

— Эй, хозяин, ты куда? А мы как же? — окликнули меня уже на выходе.

Ну конечно, как же без них? Глюкам без меня будет одиноко! Повернувшись к моим фантазиям, я сурово нахмурил брови и спросил, — Чего вам?

— Нас-то с края сними! Мы же сами не слезем, — попросил Олд Спайс. Его просьбу молчаливо подтвердил бегемот.

— Ну, ладно, — сжалился я. — Только не надоедайте по пустякам и не мешайтесь под ногами. Да, и еще, называйте меня Алексом, договорились?

— Конечно хо... Алекс, договорились! — изо всех сил закивали мои собеседники.

Я взял в руку их обоих и опустил на пол. Затем развернулся и, даже не удосужившись одеться или прикрыться чем-нибудь, отправился в спальню. Странные спутники радостно засеменили следом за мной.

В комнате я первым делом зажег свет, и мой взгляд тут же натолкнулся на разбросанные по всему полу предметы женского гардероба. Я метнулся к кровати, — Твою мать! — от моего крика, мыло и одеколон подпрыгнули на месте, и испуганно вытаращились на меня, глядя снизу вверх.

— Ты чего так орешь? — озабоченно спросил Олд Спайс.

— Вам плохо, хозяин? — заботливо уточнил бегемот.

— Нет, ...ть! Мне хорошо! Мне очень хорошо! Эти девицы, оставив свою одежду, куда-то ушли! Вы представляете, что скажут соседи, увидев эту картину? — негодованию моему не было предела. Эти дуры погубят мою репутацию на раз, два, три. Стоит только кому-нибудь увидеть это, и все, прощай с таким трудом завоеванное уважение.

— Ну, во-первых, не нужно так нервничать. А во-вторых, когда меня покупали, я слышал, что это уединенное поместье и соседей тут нет. Во всяком случае, женщина, которая меня сюда принесла, жаловалась кому-то на скуку и удаленность от городской жизни. И, наконец, в-третьих, может девушки все еще в доме, просто ванна была занята и они ушли искать свободную, — рассудительно заметил бегемотик.

Я перестал истерить и задумался, а ведь он прав. Чего это я разошелся? Вокруг моего дома огромный участок земли, включающий лес, овраг и даже маленькую речушку. О каких это соседях я сейчас вспоминал? Недалеко от коттеджа есть небольшая деревенька, но местные жители целиком и полностью зависят от меня — я даю им работу. Уж они-то точно ничего плохого обо мне не скажут, так что репутации моей ничто не угрожает. Кроме того, одежда, что я сейчас держу в руках, явно очень дорогая — такие платья просто так женщины не бросают. Они точно где-то здесь в доме. Их надо найти и все выяснить — откуда они взялись, и что тут делают. С этими мыслями я отправился бродить по дому. Следом за мной подскакивая от возбуждения, двинулись мои собеседники. Я к ним уже привык и даже смирился с их существованием. Обойдя весь дом, и нигде не обнаружив пропажи, вернулся в спальню.

Оглядев затравленным взглядом бардак, устроенный, очевидно, нашей развеселой пятеркой, я загрустил. Неужели это отъезд любимой мамочки мы так бурно отмечали? Боже мой, а что мы пили?! Странно одно, чувствовал я себя на диво хорошо, не считая галлюцинаций конечно. Было такое чувство, что вчера в рот я не брал ни капли. Отсюда следует вывод, что все эти пустые бутылки дело рук моих таинственных посетительниц. Сильны девчонки! Это же надо смешать абсент, коньяк, мерло, бейлиз и еще много чего! По идее, головы у них сейчас должны просто раскалываться от похмелья. Не удивительно, что они исчезли из моего дома, позабыв про одежду.

Я еще раз внимательно осмотрел свои трофеи. Красивая и какая-то нереальная ткань. А какие краски! Не удержавшись, я приложил нежный шелк к лицу и втянул ноздрями запах. От струящихся между пальцев полосок ткани шел нежный и какой-то пьянящий аромат. Мне почудились дальние страны, пираты, морской бриз, таинственные замки. Я открыл глаза и аккуратно повесил платья в шкаф, чтобы пришедшие убираться местные ничего не заметили. Закончив с найденной женской одеждой, обратил свое внимание на кровать. Поскольку за окном было темно, а спать мне хотелось зверски, я решил плюнуть на все и снова лечь в постель.

— Значит так, — обратился я к своим глюкам. — Мне нужно еще немного поспать. В конце концов, утро вечера мудренее. Это я к тому, что спать буду до утра, часов до десяти. Наступит день, там и разберемся что к чему. Вы занимайтесь, чем хотите, но, если разбудите — пеняйте на себя!

— Конечно, конечно, Алекс! Отдыхай! А мы тут пока оглядимся. За нас не переживай — не помешаем! — с жаром заверили мои новые жильцы.

Погрозив им для острастки пальцем, потушив свет, я разбежался и ласточкой прыгнул на кровать.

— Твою мать! Это еще что?! — благим матом заорал я, почувствовав под собой шевелящиеся женские тела.

— Ах, ты нахал! — с этими словами что-то спихнуло меня на пол.

— Вот тебе, извращенец! — обладательница второго голоса влепила мне звонкую пощечину.

— Гад! Ишь чего удумал! И главное уже даже раздеться успел! — после этой тирады я получил болезненный тычок под ребра.

— Девчонки! Успокойтесь, он же не знал, что мы здесь! — раздался укоризненный мелодичный голос.

— Вот это да! — только и сумел выговорить я.

Услышав это, голоса настороженно затихли. Медленно-медленно я встал с пола и зажег свет — как и следовало ожидать, на кровати никого не было. Ну, вот и все Алекс! Ты благополучно сошел с ума! Поздравляю! Причем, вот что странно, в книгах написано, что те, у кого поехала крыша, обычно уверены — у них все в порядке. Я же пришел к выводу, что в порядке у меня далеко не все. А с другой стороны, если мне мерещится живой одеколон и мыло, то почему бы не ожить, заодно и кровати? Стоп! Но голосов было несколько, как минимум четыре. Это что же у меня кровать — шизофреничка, страдающая раздвоением личности? Тогда я заразился именно от нее. Но, с другой стороны, психические болезни вроде не заразны? Если только бешенство? Опять же кровать меня не кусала, только по морде залепила, да пнула под ребра. Погоди-погоди Алекс, на кровати есть подушки, пододеяльник и простыни! Точно! Вот поэтому столько голосов. Кровать совершенно здорова, просто ожила она не одна, а со всем содержимым. И что теперь делать? Да ничего, нужно просто познакомиться. Решено, знакомлюсь со своей кроватью. И еще, нужно запереть дверь и никого не пускать в дом! Приказать продукты оставлять на крыльце, а готовить и убирать сам буду. И самое главное, самого себя не выпускать за порог. Глядишь, посижу под замком недельку-другую и выздоровею.

— Здравствуйте! — вежливо обратился я к кровати, меня зовут Алекс, а вас?

Сначала она хранила молчание, лишь пружины слегка поскрипывали, очевидно, кровати думают при помощи пружин. Затем раздался смешок и приглушенный девичий смех. Ну, все ясно — постельные принадлежности тоже ведь женского рода. Наконец, смех затих и прозвучал долгожданный ответ, — Зара, Эфир, Габриэлль, Аквамарин.

— Очень приятно, — ответил я, вы не будете возражать, если я немного посплю? Мне как-то последнее время не по себе?

— Конечно-конечно! — воскликнула кровать на четыре голоса. Затем одеяло и покрывало приподнялись и подошли ко мне. Подушка и простыня остались на месте, что меня несказанно порадовало.

Я обошел постельные принадлежности стороной и прилег на кровать, свернувшись в калачик и закрыв глаза. У меня была призрачная надежда, что, когда утром проснусь, моя неожиданная болезнь пройдет, и я опять буду здоров.

— Алекс! А где платья? — спросили меня одеяло и покрывало.

Я не стал выяснять на кой ляд постельным принадлежностям женская одежда, а просто ответил на вопрос, не открывая глаз, — В шкафу.

Через какое-то время одеяло и покрывало плавно опустились на меня. Какие заботливые в моем доме вещи, успел подумать я и провалился в сон.

Зара — Золотая саламандра.

Я проснулась оттого, что на меня упало что-то очень тяжелое и сильно вдавило во что-то мягкое. Мамочка моя, что это? И где я? Извернувшись, я нащупала голую мужскую грудь, и что есть силы пихнула нахала в бок. В это время рядом раздались возмущенные голоса подруг. Общими усилиями мы скинули с себя эту гору мышц, попутно выяснив, что на мужчине напрочь отсутствует одежда. В темноте были слышны звуки пощечин, потом раздался голос напавшего на нас громилы. Да это же хозяин дома! Он же не знает, что мы здесь! Как могла, я успокоила разошедшихся девчонок, и тут зажегся свет.

Абсолютно голый молодой человек с немного безумным взглядом и растрепанными длинными волосами очень вежливо с нами поздоровался. Мы тоже решили проявить чудеса воспитания. Алекс! Какое красивое имя, как полет стрелы или песня пламени. По очереди мы представились. Его внешний вид вызывал тревогу. Алекс выглядел немного утомленным, поэтому мы с радостью откликнулись на его просьбу и уступили ему кровать. Бедняга, очевидно, он все еще болен, лег и сразу же уснул. Я заботливо укрыла его, подоткнув одеяло.

Достав свои платья из шкафа, мы на цыпочках удалились из комнаты. В ванной комнате вернули себе видимость, умылись, оделись и вообще привели себя в порядок. Правда, лица у нас были какие-то зеленоватые и под глазами образовались мешки, но в общем и целом своим внешним видом мы были вполне довольны. Чего нельзя сказать о нашем самочувствии.

— У меня голова трещит, — пожаловалась Аквамарин. — Такое ощущение, что кто-то бьет в барабаны.

— У меня тоже самое, — поддержала ее я.

— И у меня, — откликнулась Эфир.

— И у меня, — печально прошептала Габриэлль.

— А вы крепкого кофейку или чайку выпейте, все и пройдет, — откуда-то снизу раздался тоненький голосок.

Мы опустили глаза к полу и с удивлением обнаружили странную розовую зверушку и пузырек со сдвинутым набекрень колпачком.

— Ой, какие хорошенькие! — воскликнула Эфир.

— А вы кто? — улыбаясь от умиления, спросила Габриэлль.

— Я одеколон Олд Спайс, можно просто Олди, а это мыло, — ответил флакончик.

— Меня зовут не мыло, а Боги, я бегемот, — церемонно поклонился нам розовый бегемот.

— Мы живем у Алекса, и самые близкие его друзья, — опять вылез вперед Олди.

— Да погоди ты, слышал же, у девушек голова болит, нужно им помочь, — перебил его Боги. — Вам необходимо выпить крепкого чаю с сахаром и лимоном, — обратился он к нам.

Мы горестно вздохнули, — Что такое чай, сахар и лимон?

— О! У вас тоже провалы в памяти? Бедные девочки! Ну, вы не расстраивайтесь, в этом доме у всех один и тот же диагноз, — посочувствовал и одновременно успокоил нас отзывчивый Боги.

— Идите с нами, мы покажем вам кухню, — предложил Олди, — Только мы медленно ходим, потому что маленькие, — грустно добавил он.

— А я еще и воды боюсь, — пожаловался бегемот. — От нее я могу в один прекрасный день смылиться и исчезнуть, это очень страшно.

Мы озадаченно переглянулись, маленькие существа говорили с нами на каком-то странном языке, которого мы не понимали. Вот, например, что означает слово "смылиться"?

— А как это смылиться? — заинтересовалась Аквамарин.

— Идите за нами на кухню, мы вам все там покажем и объясним, — предложил Олд Спайс. И мы, превозмогая головную боль, отправились за ними.

Занятные зверушки привели нас в очень интересную комнату. Стены в ней были выложены гладкими блестящими плитками. В самом центре стояла огромная печь. Над ней висели сковородки и большие ложки. В шкафах стояла разнообразная посуда. Вдоль одной стены расположились странные емкости с дыркой посередине, над ними были блестящие краны с водой. На краю одной из емкостей лежал точно такой же бегемотик, но только не живой.

— Вот, это мыло. Им моют руки, лицо и тело. Попробуйте, намочите его, — инструктировал Боги.

Аквамарин в точности исполнила то, о чем просил нас розовый бегемотик. Она намочила мыло и потерла его, превращая в обильную пену.

— Вот видите, оно уменьшилось! — горестно всхлипнул Боги. — Я скоро погибну, а ведь жизнь для меня только началась!

— Ну, нет! — возмутилась ундина. — Мы вам поможем. Только подлечимся и обязательно что-нибудь придумаем.

— Конечно, конечно, — согласно закивали головами мы.

— Ох, простите, я за своими бедами совершенно забыл о вашей, — куртуазно поклонился бегемот. — Вам необходимо разжечь огонь и согреть воду в чайнике.

— Без проблем, — воскликнула я, превращаясь в саламандру и прыгая в печку. Огонь весело загудел, с аппетитом закусывая дровами.

— Ай, она волшебная! — крикнул Олди и повалился на бегемота.

Мы кинулись успокаивать непонятно чего испугавшегося флакончика. Он, все еще опасливо косясь в мою сторону, робко спросил, — А разве волшебницы бывают?

— Бывают, бывают, — с улыбкой ответила ему я.

Наконец вода в чайнике закипела, и мы под руководством Боги заварили чай. Этот божественный напиток пришелся нам по душе. И только после того, как выпили два чайника чая, а головная боль так и не ушла, мы вспомнили, что вообще-то сами умеем лечить. Эфир произнесла заклинание, щелкнула пальцами и дунула в нашу сторону — боль как рукой сняло.

— Здорово! — с налетом зависти протянул Олди. — Вот бы и мне так уметь.

— И что бы ты сделал? — спросили мы его.

— Я бы научился летать, — грустно произнес одеколон. — Вы знаете, как трудно успевать повсюду за Алексом, он такой большой и так быстро ходит. Вот нам и приходится за ним вприпрыжку бежать.

— Девчонки, давайте им поможем! — со слезами на глазах воскликнула жалостливая Габриэлль.

Эфир взяла в обе руки наших провожатых и, строго глядя им в глаза, спросила, — Вы действительно хотели бы уметь летать малыши?

Бегемот и одеколон энергично закивали в ответ, — Конечно! Это наша самая заветная мечта! С детства!

Сильфида посадила их на край металлической емкости, называемой раковиной, и ненадолго задумалась, — Придется объединить несколько заклинаний, — задумчиво проговорила она, что-то прикидывая в уме. Дело в том, что по-настоящему летать я вас научить не смогу, все-таки не богиня. Но парить в воздухе вы сможете. Наконец она пришла к какому-то решению и посмотрела своими голубыми глазами на наших друзей, прочитала формулу дара полета и в заключение прибавила к ней еще какие-то слова. С кончиков ее тонких пальцев слетел маленький тайфунчик и, подхватив, закружил Олди и Боги в воздухе. Мы бросились ловить их, пока тайфун не унес малышей.

Эфир осторожно взяла их у нас из рук, дунула и закрыла одеколон и мыло ладонями, а затем резко развела руки в стороны. Раздался хлопок, и за спиной у Олди и Боги выросли маленькие смешные крылышки.

— Ой! Я могу летать! — радостно закричал бегемотик, поднимаясь в воздух. Но поскольку опыта полетов у него не было, Боги неожиданно для всех кувыркнулся и упал в раковину, в которой стояла кастрюля, доверху наполненная водой.

С криком, — Он же погибнет! — Аквамарин бросилась вылавливать испуганного малыша.

После того, как расстроенного бегемота обсушили, ундина, строго посмотрев на него, заявила, — Я смогу помочь тебе, с этой минуты вода больше не сможет тебе навредить, — и послала с раскрытых ладоней в сторону Боги струю воды цвета морской волны. Затем Аквамарин схватила его и, размахнувшись, бросила в кастрюлю с водой.

— А-а-а! Спасите! — закричал бедняга, барахтаясь на поверхности из последних сил.

— Лети, давай! — крикнул ему Олди и Боги взлетел. Капли воды градом скатывались с него.

— Ну, вот и все, — удовлетворенно констатировала ундина. — Получилось, вода теперь тебе не страшна.

Ошеломленные одеколон и бегемот сначала радостно обнялись, а затем с криками, — Мы любим вас! — бросились с нами целоваться.

Когда веселье сошло на нет, друзья полетели осваивать местность, а мы уселись за стол держать совет.

— Я считаю, нам пока нельзя показываться Алексу на глаза, — категорично заявила Аквамарин.

— Это еще почему? — желчно спросила я.

— Потому, что мы впервые видим людей. Кто знает, на что они способны? Необходимо ко всему присмотреться! — пояснила она свою точку зрения.

— А мне Алекс нравится, — вступила в разговор Габриэлль, — Он очень воспитанный и, несмотря на то, что мы его напугали и по щекам надавали, все равно очень уважительно с нами разговаривал.

— И вообще он красавец, — внесла свою лепту я.

— Красавец-то он красавец, вот только все время голый ходит, а это настораживает, — проворчала Эфир.

— С этим согласна, — вынуждена была поддержать подругу я.

— Предлагаю план. Имена наши он уже знает, но самих еще не видел, вот и давайте пока пообщаемся с ним, не показываясь на глаза? — предложила мудрая Эфир. — Согласны?

— Да, — хором ответили мы после некоторого раздумья.

— Ой, а у хозяина опять гости? — раздался вдруг удивленный возглас.

Мы дружно обернулись и увидели моложавую полную женщину. Она стояла на пороге кухни и радостно нам улыбалась, — Здравствуйте юные барышни!

— Здравствуйте! — хором ответили мы.

Женщина споро стала накрывать на стол, — А я вот продукты принесла, вы ведь, наверное, кушать хотите? Сейчас-сейчас, булочки я дома напекла, вот маслице и джем малиновый. Молодцы — чайник уже вскипятили. Буженинка, колбаска, сырок, бутербродики сделаем, маслицем помажем. Ох, какие же вы худенькие да бледненькие. Ну, да я вас откормлю. А вы надолго к Алексу?

От такого напора мы несколько обалдели и молча смотрели на хлопочущую женщину, которой, по-видимому, просто доставляло удовольствие говорить и слушать свой собственный голос. Накормив нас до отвала, Бригитта, а ее звали именно так, пообещала прийти завтра с утра и принести еще горячих булочек под названием круассаны. Мы проводили ее до дверей и с облегчением вздохнули. Бригитта была, конечно, добра к нам, но уж очень утомителен был этот нескончаемый словесный поток.

— Не знаю как вы, а я устала, — зевая, произнесла Габриэлль.

— Предлагаю отдохнуть и затем продолжить знакомство с миром людей, — внесла свое предложение Эфир. Мы дружно ее поддержали и отправились искать комнату со свободной кроватью.

Алекс.

Меня разбудил назойливый писк. Я открыл глаза и с удивлением увидел двух неразлучных друзей парящих около самого моего носа.

— Алекс, просыпайся, уже одиннадцатый час! — жужжали эти двое.

— Так, а бред-то прогрессирует! Они уже у меня летают, — грустно констатировал я, поднялся с кровати и отправился в ванную комнату приводить себя в порядок. После того как я вышел оттуда, в комнате ничего не изменилось. Только двое неразлучников весело перепархивали с одного предмета мебели на другой.

— Ты бы оделся, что ли, — укоризненно произнес Олд Спайс. — В доме все-таки дамы.

— Какие еще дамы? — недовольно спросил я.

— Эфир, Аквамарин, Зара и Габриэлль, — гордо произнес бегемот.

— А, это вы о кровати и постельных принадлежностях, — протянул я, косясь на предмет нашего разговора.

— Ой, не могу, какие глупости порой тебе приходят на ум, — засмеялась эта странная парочка и упорхнула из комнаты.

Конечно же, я оделся и тщательно причесался, потому что, если и сошел немного с ума, все равно это еще не повод опускаться и не следить за собой. В этот момент раздался звук колокольчика от входной двери. Да, вот только гостей мне и не хватало. Я спустился по лестнице и открыл дверь. Домработница приветливо на меня посмотрела и произнесла загадочную фразу, — Здравствуй Алекс, ты не мог бы передать девочкам, то что они заказывали, я принесу сегодня вечером.

— Конечно, передам, даже не сомневайтесь Бригитта, — ответил я и закрыл перед ней дверь. Сумасшествие-то оказывается заразно.

Глава 4.

Алекс.

Никакую Бригитту вечером я, конечно же, в дом не пустил, не хватало еще, чтобы и она подцепила от меня эту странную безумную болезнь. Хотя, если судить по ее фразочкам типа: "Девочки расстроятся!" или "Передай девочкам эту книгу по искусству макияжа, я обещала!" — она уже заболела всерьез и надолго.

Но окончательно добила меня последняя сентенция Бригитты, — Ах, Алекс, как же я за тебя рада! Наконец-то и ты созрел до женитьбы! Когда же свадьба?

Это переполнило чашу моего терпения, — Через два месяца! — рявкнул я и с грохотом захлопнул дверь, перед этим грубо вытолкнув ее из прихожей. На крики о том, что она оповестит о предстоящем торжестве всех в деревне. И они с кумушками придут завтра с утра помогать готовиться к свадьбе, я послал ее далеко и надолго, в смысле сказал приходить через три дня.

Повернувшись чтобы идти в комнаты, я услышал справа от себя сдавленный женский вскрик и разноголосые восторженные повизгивания, — Ах, я так и знала! Нет, мы все знали! Он влюбился в тебя с первого взгляда, поздравляем Зара!

Потом слева от меня послышался растерянный звенящий голосок, — Но что скажет папа? Алекс ко мне даже еще не посватался, а уже назначил день свадьбы? Да и платья у меня подходящего нет!

Справа успокоили, — Ничего, слетаем домой во дворец и все подготовим! Уверены, твои родители не станут возражать, ты же их любимица! — затем те же голоса обратились ко мне, — Ах, Алекс! Какой же ты душка! Мы тоже сразу полюбили тебя как брата! А где будет свадьба? Куда вы отправитесь в свадебное путешествие и где потом будете жить?

Сохраняя философское спокойствие, я ответил в пустоту, — Конечно же, свадьба будет во дворце, где ж ее устраивать как не там! А на второй день организуем фуршет у меня в поместье. Путешествовать отправимся куда-нибудь далеко, где еще никогда не бывали, а где будем жить — решим после.

В ответ опять раздались радостные повизгивания, но уже громкие, очевидно голоса не считали нужным теперь сдерживаться. Я почувствовал, как цепкие ручки схватили меня чуть повыше локтя и нетерпеливо затормошили, вынуждая пригнуться. Поддавшись на эту провокацию и получив несколько быстрых поцелуев в щеки, лоб и нос, я выпрямился и с ужасом уставился в зеркало, оттуда на меня смотрело перекошенное бледное лицо с совершенно сумасшедшим выражением глаз.

— Зара, а ты чего стоишь? — услышал я опять, — Поцелуй своего жениха!

В ответ раздался слегка обиженный звонкий голосок, — Мне кажется, что Алекс совсем не рад предстоящему событию!

Я мысленно увидел, как обладательница этого голоса капризно надула пухлые губки и быстро-быстро помахала длинными густыми ресничками, кокетливо поглядывая на меня исподлобья, именно так обычно делают герои мультфильмов.

— Ну, что ты, конечно, я очень рад! Скажу больше — просто счастлив! Всю жизнь ждал именно тебя и, наконец, дождался! — громко с выражением, подражая киношным героям — любовникам сказал я и мысленно восхитился своим ответом, по моему глубокому убеждению, именно таких фраз и ждут все женщины. Правда, рядом со мной раздавались голоса постельных принадлежностей, и я уже представлял себе эту чудную свадьбу с простыней или покрывалом внутри шкафа для хранения всей этой бодяги, ведь именно шкаф они, скорее всего, называли дворцом.

Мои размышления были прерваны двумя нежными женскими ручками, ласково обвившими мою шею и с силой, притянувшими к себе. Волосы на виске у меня заколыхались от теплого дыхания, и я услышал еле слышный шепот, — Спасибо Алекс, я буду тебе верной женой! — а затем к моим губам припал в жарком поцелуе такой дивный ротик, что голова моя закружилась. Интуитивно поняв, где примерно находится талия чудного существа, я обнял хрупкую фигурку и несмело прижал к себе. Мы взахлеб целовались, и это было так прекрасно, что мне стало вдруг все равно — мерещится это или нет. Я все крепче обнимал уплотнившийся воздух, с восторгом слушая тихие девичьи стоны, как вдруг кто-то бесцеремонно растащил нас в разные стороны и недовольный голосок назидательным тоном проворчал, — Нет, ну так же нельзя! После свадьбы еще нацелуетесь! Зара — как тебе не стыдно! — а потом в мою сторону, — Алекс, чтоб больше такого не было, договорились?

— Конечно, договорились, — кивнул я. В эту минуту меня можно было убедить в чем угодно, даже в том, что параллельный мир существует, до того я был потрясен этими страстными поцелуями с призраком.

— Тогда мы тебя покинем. Нам нужно поболтать о своем, о девичьем, не скучай! — с этими словами призраки опять чмокнули меня куда-то в район подбородка, шеи и груди, видимо, докуда смогли дотянуться. А поскольку моя рубашка к тому времени была распахнута до самого живота, шаловливый пальчик провел по моему прессу, пребольно царапнув острым ноготком напоследок. Затем быстрые легкие шаги пробежали вверх по лестнице и затихли где-то в глубине дома.

Пораженный до глубины души всем случившимся я какое-то время молча созерцал свое отражение в зеркале, — Ну, что Алекс, совсем до ручки дошел? Уже с призраками постельных принадлежностей целуешься! Призраками... хмм... призраками... Призраками?! Господи, да как же я раньше-то не догадался?! Это же полтергейст или привидения чьи-нибудь! Я же живу в старинном особняке, наверняка за все его долгое существование случались какие-нибудь трагические события! Вот неупокоенные души и бродят теперь по дому, стеная и взывая к помощи! Хотя они вроде не стенают и не взывают? — я потрогал свои губы, — Но все равно, им необходима моя помощь, раз они явились именно ко мне!

Я облегченно перевел дух — слава богу, мой разум в порядке, старость в сумасшедшем доме больше не грозит. Но тут на ум пришли мои неосторожные слова о свадьбе. Боже, что же я наделал?! Как же теперь выкручиваться из этого щекотливого положения? Ведь судя по всему, привидения всерьез поверили в мое предложение руки и сердца и действительно решили готовиться к свадьбе. А вот интересно, можно жениться на призраке? Перед моими глазами возникла картина венчания: счастливый жених держит в своих руках пустоту и радостно произносит слова клятвы. Бред какой! Я тряхнул головой, отгоняя видения, но мое извращенное воображение как норовистый конь уже неслось вперед, не разбирая дороги. Представилось, как я звоню родителям, — Мама, папа я женюсь! Да, да спасибо за поздравления! Конечно, приезжайте, но только не удивляйтесь, потому что моя невеста привидение! Ха-ха-ха, да действительно немного смешно, но это, правда, она невидима! Я опять постарался переключиться на что-то другое, но предстоящая сцена приглашения священника на свадьбу, заставила замереть на месте, — Прошу вас отец мой обвенчайте нас, мы любим друг друга! Что? Где же счастливая невеста? Да вот она, стоит рядом, но она в некотором роде призрак! Не верите, так дотроньтесь! Батюшка, а чего это вы упали? О, вы умерли? Какая неприятность...

Кое-как наступив самому себе на горло, и задушив вовсю разгулявшееся воображение на корню, я смог, наконец, спокойно порассуждать. Значит так, что мы имеем? А имеем мы одного призрака по имени Зара, которая влюбилась в меня и очень желает выйти за меня замуж. К ней прилагаются такие же странные подруги — привидения, почему-то очень обрадовавшиеся предстоящей перспективе. Причем, судя по всему, все четверо не понимают, что они давно умерли и считают себя живыми. Кроме того, у Зары, по словам все тех же не совсем адекватных подруг есть отец и дворец. Вот интересно, ее папа тоже призрак?

Меня опять унесло на волнах фантазий. Вот я с помощью привидений взмываю над городом и несусь с сумасшедшей скоростью в сторону мифического дворца. А где у них может быть этот дворец? Наверное, на облаке? Точно там. Ну, значит, прилетели мы на облако, приземлились и девушки отпустили меня. А потом? Все до банальности просто, я не получив опоры под ногами, со свистом падаю на землю и после того, как бренное тело превратится в аккуратную лепешку, моя душа взмывает ввысь в объятия к новоиспеченной жене! Финита ля комедиа — я тоже призрак! Я поежился — ну уж нет, на такое я не согласен, умирать мне еще рано.

Но с другой стороны, о моей скорой кончине они не заикались, значит, я устраиваю их живой, а это уже радует. Но все равно, вся эта ситуация какой-то фарс. А если я откажусь от своих слов? То не будет ли Зара со товарищи преследовать меня, гремя цепями и завывая всю мою оставшуюся жизнь, требуя выполнения данного обещания? М-да, изумительная перспективка, ничего не скажешь.

Нет, горячку в таком деле пороть не стоит. Необходимо накопить знаний, выяснить осторожно обстоятельства гибели четырех подруг и посоветоваться со знающими людьми. С этими мыслями я повернулся, чтобы идти наверх в библиотеку и там почитать что-нибудь о призраках, но мой взгляд натолкнулся на замерших в углу пузырек одеколона и кусочек мыла. Неразлучные друзья стояли, обнявшись и слегка покачиваясь из стороны в сторону, вся их поза выражала умиление. Они смотрели на меня как на создание рук своих.

— Молодец Алекс! — сказал Олд Спайс, — Уважаю! Мужик!

— Правильный выбор! — поддержал друга бегемот, — Зара хорошая девушка, и вы обязательно будете счастливы, — он закатил розовые глазки, — А уж когда детки пойдут, тут уж и мы подключимся к воспитанию. Четыре сыночка и лапочка дочка! Скорей бы!

Закрыв глаза я очень живенько представил себе эту умилительную картинку с детишками-привидениями и розовым мылом-бегемотиком в няньках. Причем, детки мне представлялись почему-то исключительно в виде Касперов-дружелюбных привидений. От этой перспективы мороз продрал до самых костей — бррррр! Я снова открыл глаза и внимательно присмотрелся к сладкой парочке, строящей далеко идущие планы относительно нашего совместного с ними проживания. Так, ну с привидениями мне вроде бы кое-что стало ясно, но как быть с этими двумя? Все-таки это полтергейст, успокоил себя я, что ж придется искать литературу и об этом явлении. Приняв решение, я не реагируя больше на посторонние разговоры с предметами туалета, отправился на второй этаж в библиотеку.

Зара — Золотая саламандра.

Когда я услышала, как Алекс говорит Бригитте о нашей с ним скорой свадьбе, то ушам своим не поверила. Как же так? Разве можно назначать сроки, не поговорив предварительно с родителями невесты, не попросив ее руки и даже не поставив в известность своих собственных близких? Но с другой стороны, у людей ведь, наверное, существуют какие-то свои традиции? Может они, сначала назначают день свадьбы, потом сообщают об этом счастливой и ничего не подозревающей о таком радостном в ее жизни событии невесте, и уж только после этого идут ставить в известность своих и невестиных родителей? М-да... Очень странные, скажу я вам традиции. А если невеста не согласна? Или родители будут против свадьбы? И что тогда?

Но мои размышления прервали восторги подруг, которые еле сдерживались, чтобы не выдать себя радостными криками. Как и следовало ожидать, Габриэлль не утерпела и завопила, что есть мочи, — Зара! Поздравляем! — и как сумасшедшая кинулась целовать и обнимать моего Алекса.

На удивление тот прореагировал на эти вопли совершенно спокойно, и благосклонно принял довольно нескромные поздравления в виде обниманий и поцелуев моих подруг. Из его поведения я пришла к выводу, что мысли о свадьбе были очень хорошо им продуманы. Он с твердым голосом сообщил, где и когда будет свадьба, и у меня отлегло от сердца, все-таки в традициях саламандр первый день свадьбы всегда проходит в доме у невесты. Это делается для того, чтобы если что-то пойдет не так, родители девушки могли бы сразу прийти ей на помощь и забрать ее у плохого мужа. Хотя что может пойти не так ночью после свадьбы, когда жених и невеста сладко спят в розовых постельках, предварительно пожелав друг другу спокойной ночи, я не представляла.

Но вот полгода назад я слышала разговор об одном расторгнутом наутро браке. Моя мать шепотом рассказывала матери Эфир, они лучшие подруги, так же как и мы, что жених оказался полной скотиной и заставил невесту всю первую брачную ночь танцевать какой-то незнакомый мне танец под названием менуэт. Помню, как я представила себе эту картину: молодой муж довольно похрапывает на своей половине кровати, до самых ушей прикрывшись теплым одеялом, а бедняжка новобрачная кружит вокруг в каком-то загадочном утомительном танце. Мы потом с подругами очень долго обсуждали полученную информацию и решили на общем собрании, что танец необходимо выучить, а то наступит первая брачная ночь, а мы не готовы!

Сначала мы обратились за разъяснениями к брату Эфир, но, когда он услышал подробности подслушанного разговора и изложенную просьбу, то от его смеха сотрясся весь дворец воздушного правителя. После того как на его гогот сбежались все, кто был рядом, он быстро выпроводил их, предварительно сделав незаметный знак своим друзьям, и отправил нас из комнаты со словами, что подробности загадочного ночного танца нам знать еще рано. Через секунду, после того как мы покинули его покои, дворец потряс новый взрыв мужского хохота, да такого, что на этот раз тряслись и близлежащие строения.

Все это показалось нам обидным, и мы все вчетвером ввалились в кабинет к отцу, у которого в этот момент происходило закрытое совещание глав союзных держав. Повелители четырех королевств с удобствами расположились в глубоких креслах с бокалами вина в руках и разнообразной снедью на столе. На наше бесцеремонное вторжение они отреагировали улыбками, как-никак в кабинет ввалились любимые дочки всех присутствующих здесь мужчин.

— Папа! — сразу же приступила я к изложению нашей общей просьбы. — Мы с подругами слышали о том, что в королевстве ундин недавно был расторгнут брак одной знакомой нам всем пары! — я замолчала и требовательно обвела взглядом притихших в недоумении правителей. — Это правда?

Отец удивленно отставил свой фужер и утвердительно кивнул, — Ну да, а в чем собственно дело? — и он зачем-то подмигнул остальным мужчинам. В ответ те так же хитро подмигнули ему.

Из всего этого я сделала правильный вывод о том, что они тоже осведомлены о причине столь трагического события. — Так вот, — решительно продолжила я, — Мы все отлично знаем, отчего это произошло!

— Что?! — отец даже приподнялся с кресла, и глаза его стали очень и очень большими, а брови затерялись где-то под длинной челкой, постоянно мешавшей ему смотреть. Вот и сейчас он решительно отбросил ее с глаз, — Вам-то, откуда стали известны эти подробности? И вообще, вам еще рано интересоваться этим!

Трое других отцов согласно закивали, поддерживая это мнение и укоризненно поглядывая на своих дочерей.

— И ничего не рано! — топнула ногой я, — Мне уже семнадцать и скоро уже будет пора выходить замуж, а ни я, ни мои подруги, — тут я махнула в сторону Эфир, Аквамарин и Габриэлль, — Даже не слышали об этом танце! Ты что же хочешь, чтобы и мой брак был расторгнут?!

— О, Боги, девочка, о чем это ты мне сейчас толкуешь? — недоуменно воскликнул папа и беспомощно оглянулся на своих друзей. Те в ответ только пожали плечами и поудобнее устроились в креслах, внимательно глядя на меня. Отец Эфир даже подлил всем вина в бокалы, так его заинтересовал этот разговор.

— Как о чем? — с горечью продолжила я, — О менуэте конечно!

— О каком менуэте? — одновременно подались навстречу нам все четверо. По их лицам отчетливо было видно, как мысли лихорадочно перескакивают с одного на другое, но никак не могут зацепиться за что-нибудь знакомое.

Вот ведь незадача, — подумала я. — А вдруг они тоже ничего не знают? Что же тогда мы будем делать? Я не хочу, чтобы мой брак распался, так и не успев начаться!

От этих мрачных мыслей меня отвлекли тихие покашливания отца Аквамарин, он зажал рукой рот, и что-то на пальцах пытался показать моему отцу, но его никто не понял, и выяснение подробностей продолжилось.

— Так о чем это ты тут толкуешь? — требовательным тоном повторил свой вопрос папа, — Поясни подробней.

Ну, я и пояснила. После первых моих слов, отец Аквамарин, все еще зажимая рукой рот, почему-то полез под стол, промычав что-то невразумительное о том, что уронил вилку. И вот что удивительно, никакой вилки под стол не падало! Но он так и не вылез оттуда до самого окончания нашего разговора, периодически странно похрюкивая и дергаясь, как расшатанная от долгого употребления повозка.

Папа Эфир трясущимися руками быстро-быстро затолкал в рот огромный кусок мяса и указательным пальцем не давал ему вылезти наружу. Очевидно, именно от этого его лицо стало бордовым, а из глаз непрерывным потоком лились слезы.

Правитель ореад и по совместительству отец Габриэлль перед началом моего рассказа как раз отхлебнул из фужера большой глоток вина, но оно отчего-то не пожелало проглотиться и широким веером вырвалось наружу, с головой окатив мелкими винными брызгами всех нас. После этого правитель закашлялся и никак не мог успокоиться, даже лицо у него немного посинело.

— Вам плохо? — участливо поинтересовалась я, — Может воды?

Он отрицательно покачал головой, все еще кашляя и закрывая лицо салфеткой, — Нет, большое спасибо, мне очень хорошо, — простонал он в ответ на мое предложение.

Я недоуменно перевела взгляд на своего отца, он молча стоял около сервированного на четыре персоны столика и, закрыв лицо ладонями, покачивался из стороны в сторону и стонал. Признаться такой реакции на свои слова я никак не ожидала.

— Папа, да что это со всеми вами? — я беспомощно перевела испуганный взгляд на подруг, те в ответ усиленно засемафорили мне глазами и мелкими шажками стали продвигаться в сторону дверей.

В этот момент отец Габриэлль со всхлипами сполз с кресла, пробормотав, что как порядочный мужчина просто обязан помочь своему лучшему другу найти его пропавшую бесследно вилку, присоединился к правителю ундин, все еще находившемуся под столом.

Услышав это, повелитель воздушного царства поспешно вынул огромный кусок мяса изо рта и примкнул к ним, утверждая, что каждый настоящий мужчина никогда не бросит друзей в беде, а пропажа любимой вилки и есть настоящая беда!

В общем, к концу нашего разговора три правителя трех стихий сидели под столом и похрюкивали оттуда, а мой папочка наконец отнял руки от лица и утирая слезы, прерывающимся голосом завел такую речь, — Зара! И вы девочки мои, видите ли, в чем дело, — он многозначительно закашлял и пнул ногой ножку стола. — Так вот, о чем это я? Ах, да! Этот танец, девочки, — он опять резко двинул ногой стол, и хрюканье прекратилось. — Он, как бы вам сказать... это тайный ритуал и его может разучить с вами только муж и больше никто. Лишь вы двое будете знать все его фигуры и па. И поэтому, — отец опять закрыл лицо руками и отвернулся от нас. Немного постоял так, очевидно успокаиваясь. И продолжил уже стоя спиной к нам, — Больше ни к кому не обращайтесь за помощью, пожалуйста! — он уже стонал. — А теперь, идите девочки, идите, видите же, вилку необходимо немедленно найти, а вы нас отвлекаете от этого чрезвычайно важного государственного дела! — с этими словами он тоже нагнулся и полез к остальным.

Возвращались мы из покоев моего отца в большой задумчивости, а когда добрались до конца коридора, дворец сотрясся от громоподобного хохота наших отцов. Мы недоуменно переглянулись между собой.

— Чего это они все так радуются, стоит только об этом танце упомянуть? — спросила Эфир, обращаясь ко всем нам.

— Да это они просто свою вилку нашли, ну ту, которая "дело государственной важности", — глубокомысленно изрекла Габриэлль.

Все согласно покивали головами, ну, а я подумала про себя, что дело тут вовсе не в вилке, а в чем-то другом, но понять это, очевидно, нам пока не суждено.

Глава 5.

Алекс.

Поднявшись в библиотеку, я в глубокой задумчивости какое-то время просто стоял возле письменного стола, меланхолично барабаня пальцами по столешнице. Мрачные мысли не давали возможности решиться на что-нибудь конкретное.

Стоит ли в свете последних событий избавляться от таких очаровательных привидений? А может, пускай себе живут, ведь места в особняке предостаточно? С другой стороны, считается, что призраки не очень приятное соседство для живых людей. Опять же, мое опрометчивое обязательство жениться на одной из давным-давно умерших девушек?

Но как же сладко она целуется! Мое воображение тут же так далеко унесло меня от поцелуев, что я покраснел, чего со мной не случалось уже очень и очень давно. Так, Алекс, стоп! Если дело пойдет такими темпами, то ты действительно додумаешься до деток-привидений, а это уже ни в какие ворота не лезет! Успокойся и начинай что-нибудь делать! Ты не уверен, что хочешь их выдворить из своего дома? Ничего страшного, время терпит. Сначала нужно просто попытаться собрать как можно больше информации, а уж изгонять призраков или нет, дело десятое. Приняв, наконец, окончательное решение, я включил компьютер и с головой погрузился в поиски ответов на интересующие меня вопросы.

Проработав так несколько часов, методично просеивая выуженную из интернета информацию и стараясь отбирать только строго научные данные, я с грустью вынужден был констатировать — официальная наука отрицает существование, как привидений, так и полтергейста. А это означает только одно — ученые помочь в моем деле не сумеют.

Недовольно хмурясь, я отодвинулся от монитора и задумался. Процессор мерно жужжал, с улицы доносились птичьи пересвисты, летний зной разливался в воздухе, принося с собой пьянящий запах свежескошенного сена и луговых цветов. Через раскрытое настежь окно в комнату влетел пушистый шмель и стал деловито обследовать стеклянную розетку с остатками клубничного варенья, оставленную мной на краю стола еще вчера утром.

Лениво развалясь в кресле, сквозь полуприкрытые веки я с интересом следил за его передвижениями, пока не поймал себя на том, что давно уже ничего не делаю. Шмель, наконец, насытился, и тяжело поднявшись в воздух, отправился восвояси, а я пришел к выводу — если немедленно не сменю обстановку, то сойду с ума от мыслей, назойливо кружащих в моей бедной головушке.

Оставаться в доме мне не хотелось и, выключив компьютер, я отправился на берег небольшого озерка, раскинувшегося в самом удаленном уголке моей усадьбы и носящего странное название — Зеркало Судьбы. Кто и когда назвал его так, история умалчивает. Но местные жители с маниакальной настойчивостью уверяли всех и каждого, что озеро — это ворота в другие миры. Правда, никто не знал, как в них входить или выходить, но все свято верили в правдивость странного поверья.

Поддержанию легенды способствовало и то, что вода в водоеме имела одно очень непонятное и необъяснимое с научной точки зрения свойство. Во всяком случае, самые разные ученые, не единожды приглашаемые мной для проведения экспертизы, в один голос твердили, что такого просто не может быть, потому что не может быть никогда. А феномен заключался в следующем — озеро меняло свою температуру в зависимости от времени года: летом вода в нем была прохладна, а зимой горяча, так что купаться было одно удовольствие.

Вот на берег этого "волшебного" водоема, прихватив с собой купальное полотенце, я и отправился. Там в тени зарослей плакучей ивы был вход в мое тайное убежище, о котором не подозревали даже слуги. Дело в том, что после покупки усадьбы, движимый жаждой открытий, я облазил все окрестности этого райского уголка. Каково же было мое удивление, когда, наткнувшись на небольшой водопад, с шумом обрушивающийся со скалы в озеро, мне удалось рассмотреть в бинокль, что за ним угадывается некое подобие пещеры.

Потратив уйму времени, наставив массу шишек и приобретя несколько шрамов на самых разных частях тела, я все же обнаружил умело скрытый от посторонних глаз подземный вход, ведущий в таинственное округлое помещение внутри скалы. Плотная стена воды надежно отгораживала странную комнату от всего мира. А поскольку вода Зеркала Судьбы никогда, даже в самые лютые морозы, не замерзала, обнаружить ее было практически невозможно.

Тщательно обследовав пещеру в первый же день, я заметил еще одну странность — постоянное присутствие влаги должно было бы сделать это помещение сырым или, на худой конец, заплесневелым. Однако этого не произошло. Заинтересовавшись этой загадкой природы, я провел небольшое расследование и выяснил, что изнутри пещеру отделяет от водопада какое-то энергетическое поле, светящееся, если до него дотронуться, золотисто-зеленоватым светом. После ряда смелых экспериментов я узнал, что снаружи внутрь комнаты сквозь него не пройти, а вот из пещеры в озеро попасть можно — поле пропускает беспрепятственно.

Тайная комната была когда-то обитаема, и, на мой взгляд, имела искусственное происхождение, уж очень ровную сферу образовывали ее стены и потолок, выложенные неизвестным мне мерцающим дымчато-прозрачным камнем. На полу в самом центре, при помощи тонких металлических полосок, намертво впаянных в камень, была сделана пентаграмма с непонятными символами — во всяком случае, поиски сколько-нибудь похожих на них не смогли дать мне никакой более или менее полезной информации на этот счет. Вдоль стен, как будто вырастая из них, расположились несколько столов с алхимическими инструментами. А напротив так называемого "окна" с видом на водопад стояло замысловатое ложе с изогнутым подголовником. Очевидно, бывший хозяин являлся большим эстетом и, находясь здесь, любил наблюдать за падающей вниз шумной и говорливой массой воды.

Поплавав в прохладной водичке, я вошел внутрь пещеры, вольготно растянулся на ложе и, утомленный всеми странными событиями, обрушившимися на меня в последнее время, незаметно для себя уснул. И приснился мне прекрасный сон...

Зара — Золотая саламандра.

Весело переговариваясь между собой мы поднялись наверх. В одной из комнат, рассевшись в громоздких и не очень удобных креслах вокруг невысокого круглого столика, наша четверка принялась держать совет.

Будучи самой рассудительной, первой взяла слово Эфир, — Итак, Зара, тебе сделали предложение. Даже место проведения свадьбы уже назначено, — при этих словах мои спутницы захихикали и повернулись в мою сторону, — Но как же наши обычаи? Я не думаю, что твой папа будет против, но все же...

— Скажем ему, что Алекс и Зара влюбились друг в друга с первого взгляда! — восторженно загудела Габриэлль.

— Скажем-то — скажем, да ведь сначала нужно, чтобы жених попросил руки невесты у ее родителей, а уж только потом назначал день свадьбы! — охладила ее пыл Аквамарин.

— Да, дела, — уныло протянула Габриэлль, — Как же быть?

Все на какое-то время замолчали, сочувствующе поглядывая в мою сторону.

— Постойте, постойте! — спохватилась вдруг Эфир, — Так ведь день свадьбы не назначен!

— Точно! — радостно загалдели подружки, — Зара! Все будет хорошо! Алекс официально попросит твоей руки, и все приличия будут соблюдены!

С этими словами они повскакивали со своих мест и принялись целовать и тормошить меня с трех сторон. Я засмеялась, так потешно они сейчас выглядели. Непонятная тревога легким облачком попыталась омрачить радостное настроение, но тут же была безжалостно изгнана из моего сердца. Однако что-то все равно не давало мне покоя, какая-то мысль, как будто что-то я упустила, но вот что?

А подруги тем временем с веселым щебетаньем побежали на кухню, напевая на разные лады, — Пикник, пикник, идем на пикник!

— Постойте, какой пикник? Вы о чем сейчас? — попыталась остановить их я.

— Ох, Зара! Ты опять витаешь в облаках! — засмеялись девчонки, — Аквамарин почувствовала где-то поблизости водоем и предложила пойти искупаться! Бежим скорее, соберем корзинку для пикника и позовем с собой Алекса!

Мы споро собрали все необходимое, благо Бригитта завалила кухню кучей самых разнообразных продуктов, и отправились, чтобы позвать с собой счастливого жениха. Но его нигде не было. Слегка расстроенная этим обстоятельством наша дружная компания высыпала на крыльцо и под предводительством Аквамарин пустилась на поиски местного водоема для купания, коий нашелся очень скоро.

Это было что-то непередаваемое! Потрясенные стояли мы раскрыв рты на чудесном пляже, а перед нами раскинулось прекраснейшее идеальной круглой формы озеро. Водная гладь его была какого-то нереального изумрудно-голубого цвета. По берегам живописными группами расположились трогательные, тянущиеся тонкими ветвями к земле, деревья. Их длинные узкие листья нежно перебирал легкими воздушными пальцами ласковый ветерок, и они шептали ему что-то в ответ. Невдалеке слышался ровный шум падающей откуда-то сверху воды.

— Воздух-то какой!

— Ах, здесь есть водопад!

— Вот это песочек, никогда такого не видела!

Все эти возгласы вырвались из груди моих подруг практически одновременно, и они сломя голову кинулись каждая в свою сторону. Габриэлль упала на колени, зачерпнула нагревшийся на солнце белоснежный песок и стала пересыпать его из ладони в ладонь, радостно улыбаясь. Аквамарин подбежала к водопаду, набрала полные горсти ледяной воды и, весело хохоча, подбросила ее вверх, обрушив вниз сотни переливающихся капелек. Эфир присела рядом с цветущими травами и, закрыв глаза, наслаждалась их пьянящими запахами.

Одна я осталась не у дел, и наверное поэтому внимательно присматривалась к окружающей обстановке. С этим озером что-то было не так! Но вот что? Еще раз, окинув взглядом берег, скалу и водопад, я вдруг поняла, в чем дело — тут чувствовалось присутствие магии. Она была разлита повсюду, но самый большей выброс шел из центра водоема, откуда-то из глубины. Сильный магический фон был и у водопада. Как интересно!

— Девочки! А вы чувствуете магию? Это озеро насквозь пропитано ею! — решила я посвятить в свое открытие подруг.

Те сразу посерьезнели и подошли ко мне.

— А ведь точно! Волшебство вокруг нас! — вскричала Эфир. — Только это какая-то чужая магия, не злая и не агрессивная, но все же не наша!

Мы спустились к воде и попробовали применить нейтрализующее заклятие — оно не сработало.

— Что будем делать? — требовательно глядя на нас, спросила Габриэлль.

— Да ничего. Эта магия пока не представляет для нас никакой угрозы, а поэтому будем просто более внимательны и осторожны во время купания, — подвела итог Аквамарин, решительно сбросила с себя одежду и в чем мать родила с визгом побежала в воду.

— Аквамарин! — укоризненно закричала ей вслед Габриэлль, — Как тебе не стыдно, ведь ты же голая! — при этом ореада потешно прикрыла покрасневшее лицо руками.

— А какая разница?! — с хохотом ответила ей ундина, — Во-первых, здесь никого нет, а во-вторых, мы невидимы для всех кроме нас!

Вот оно! Как громом среди ясного неба стояла я пораженная в самое сердце. Мы невидимы! И всегда такими были, во всяком случае, при Алексе! Так как же он мог влюбиться в меня с первого взгляда, если даже не догадывается, как я выгляжу?!

Услышав мой печальный вскрик, подруги сломя голову бросились ко мне на помощь.

— Что случилось?! На тебя напали?! Ты кого-то увидела?! — посыпались их тревожные вопросы.

— Нет, все в порядке. Просто мне пришла в голову одна мысль, и это меня очень расстроило, — попыталась успокоить девочек я.

— Тогда чего же ты кричишь, как раненый зверь?! — негодующе накинулись они на меня.

Лишь Эфир, внимательно взглянув в мои наполнившиеся горькими слезами глаза, шикнула на разошедшихся не в меру подружек, — Да что случилось-то? Объясни толком, не томи!

— Дело в том, что, когда вы все поздравляли меня со скорой свадьбой, что-то все время не давало мне покоя. И только сейчас я поняла, что это! — скорбно склонив голову, пробормотала я.

— Так, прекращай реветь и ответь толком, — потребовала тут же посерьезневшая Аквамарин.

— Мы же невидимы! Как вы этого не понимаете?! — заплакала я, роняя слезы в песок и шмыгая от избытка чувств носом.

— Ну и что из того? — недоуменно оглядывая всех по очереди, переспросила Габриэлль.

— А то! Не мог Алекс влюбиться в меня с первого взгляда, просто потому, что никогда не видел! — выкрикнула я и зарыдала уже в голос.

— О! — девочки замолчали и с искренним сочувствием уставились на меня.

— Бедная ты бедная! — заголосила вдруг Габриэлль, почти повиснув на мне, — Да как же ты теперь будешь-то, а?

Услышав этот рев и странные слова, я тут же прекратила плакать и переспросила, — Не поняла, что я теперь буду?

— Как что? — удивилась моей непонятливости Габриэлль. — Он влюбился в твой голос, вот что! А теперь, когда увидит тебя, вдруг ты ему совсем не понравишься? — и она опять запричитала.

— Прекрати сейчас же! — твердым голосом потребовала Эфир, — Тут не реветь нужно, а думать!

Я с надеждой взглянула на нее. Хотя что тут можно сделать не представляла. Моя внешность ведь действительно могла не понравиться Алексу.

— Придумала! — торжествующе воскликнула она спустя какое-то время, — Мы сделаем твой портрет и подсунем его Алексу.

Все радостно закивали, и лишь одна Габриэлль опять не поняла сути принятого решения.

— А зачем? — искренне удивилась она.

— Затем! Когда он будет рассматривать портрет, мы подслушаем, что он будет говорить при этом, — нетерпеливо пояснила Аквамарин.

— Понятно, — протянула ореада, но ее следующий вопрос показал нам, что ничего она как всегда не поняла. — Посмотрит Алекс на портрет, поговорит с ним и что? Нам-то с этого, какой прок?

Эфир страдальчески закатила глаза к небу, но справилась с раздражением и почти по слогам проговорила, — По его высказываниям мы сможем понять — нравится ему Зара или нет!

— О! — ответила Габриэлль и надолго замолчала. — А если она не понравится?

От ее слов я уже совсем было собиралась упасть духом, но подруги не позволили мне этого. Они шикнули на ореаду, схватили меня за руки и весело смеясь, потащили к озеру.

— Да ты посмотри на себя, Зара! — воскликнула Аквамарин, — Ты же прекрасна!

Я склонилась к зеркальной поверхности и не увидела ровным счетом ничего — там отражалось только ослепительно синее небо. Слезы сразу же закапали в воду, превращаясь при соприкосновении с ней в драгоценные рубины.

— Ой, Зара! — недовольно скривилась Аквамарин, — Да не реви ты! Просто стань видимой и все! Нас ведь тоже пока не видно в отражении!

— Точно! — до меня наконец дошло, что нужно сделать. Я быстро пробормотала необходимую формулу и тут же предстала перед подругами во всей своей зареванной и растрепанной красе. — Какой ужас! — вырвался у меня невольный вскрик, — Немедленно купаться!

Девчонки, взглянув на свои отражения, тоже решительно сбросили остатки одежды и прыгнули в воду. Так мы плескались какое-то время, играя в догонялки и пуская брызги друг в друга, незаметно достигнув почти самого центра озера. Когда все уже порядком замерзли и решили выбираться на берег, я заметила в глубине на самом дне мерцающий голубоватым светом круглый предмет. Мне пришло в голову, что неплохо было бы его достать. Оглянувшись и не обнаружив подруг поблизости, я, махнув на это обстоятельство рукой, нырнула, набрав предварительно полные легкие воздуха. Однако прозрачная как слеза вода сыграла со мной очень злую шутку, то что казалось, лежит на самой поверхности, на самом деле было очень и очень глубоко. И я, не рассчитав своих сил и израсходовав весь воздух, но так и не достигнув дна, начала задыхаться.

От испуга хлебнула воды, потом еще и еще. Спазмом сдавило грудь и мне стало так страшно, как никогда до этой самой минуты! В панике, заглатывая все больше и больше воды, я судорожно пыталась подняться на поверхность, но что-то не давало мне этого сделать, что-то тянуло вниз, засасывая словно в воронку. В ушах стоял ровный гул, тонко звенели колокольчики, и казалось, что кто-то очень осторожно, исподволь зовет меня куда-то.

И вот, когда я уже почти потеряла сознание, чьи-то сильные руки рывком выдернули меня из глубины и потащили наверх. Потом меня на руках вынесли из воды и очень невежливо бросили прямо в песок. Мое сведенное судорогой тельце положили животом на что-то жесткое, очень похожее на мужское бедро, так, что голова свешивалась вниз к самой земле, и стали больно стучать по спине — изо рта тут же полилась вода, я закашлялась. Меня опять перевернули, крепко прижали спиной к горячему песку, и мои губы накрыл чей-то рот — в легкие тут же хлынул поток воздуха.

— Алекс, Зара уже дышит! Ты спас ее! — взволнованные крики подруг доносились откуда-то издалека.

— Зара? Это и есть Зара?! — услышала я удивленный возглас, — Она прекрасна! Впрочем, как и вы! — добавил мужчина насмешливо.

Вслед за этим раздался оглушительный девчоночий визг и тихий мужской смех. Я открыла глаза. Надо мной склонился Алекс, внимательно вглядывающийся в мое лицо.

— Ты в порядке, красавица моя? — немного тревожно спросил он.

Сил хватило лишь на то, чтобы утвердительно кивнуть, а потом губы мои предательски задрожали и я горько заплакала.

— Тише, тише, любовь моя, — баюкая на руках словно ребенка, шептал мой спаситель, — Все уже хорошо, все позади, успокойся, — он поднялся на ноги и понес меня по направлению к дому.

В спальне Алекс бережно опустил меня на кровать, укутал в несколько одеял и ласково чмокнул в нос. А затем я услышала его странные слова, в которых сквозила скрытая нежность, — Спи котенок, я не стану тебя изгонять — ты навсегда останешься со мной, — и провалилась в сон.

Алекс.

Я спал и сквозь сон слышал странно знакомые девчоночьи голоса. Сначала они восхищались красотами озера, затем заявили, что вокруг разлита магия, а дальше пошел такой интересный разговор, что я проснулся. Машинально взглянув в так называемое окно, которое точно плотной шторой всегда было закрыто водопадом, я даже подпрыгнул на месте. Быть такого не может! Защитное поле на этот раз светилось нежным голубоватым светом, а на нем, как на телевизионном экране разворачивалось такое восхитительное действо!

Четыре обнаженные девушки весело плескались в моем озере, причем, несмотря на то, что у троих из них волосы были окрашены в какие-то немыслимые расцветки: зеленые, голубые, и черно-красные с золотыми нитями — они все равно были прекрасны. Одна из них, с черно-красными прядями, особенно привлекла мое внимание и тут же, как по заказу, ее лицо было показано мне крупным планом. Восхитительные глаза с золотыми искорками, осененные длинными густыми ресницами, в упор взглянули на меня. Нежные, как лепестки роз губки сложились в чарующую улыбку. Она засмеялась, и точеный носик задорно вздернулся вверх.

Вот она резко выпрыгнула из воды, на секунду представ передо мной во всей своей красе, и мой организм тут же отреагировал на это золотистое и такое манящее тело. Капельки воды медленно скатывались по ее идеальной формы высокой груди. Мне тут же захотелось слизнуть их языком и попробовать на вкус. Я со стоном закрыл глаза, не было больше сил терпеть эту пытку.

В этот момент какие-то встревоженные крики достигли моих ушей, я вгляделся в то, что происходило в данный момент на экране — девушка, что привлекла мое внимание, тонула! Не раздумывая я вскочил с места и шагнул сквозь защитное поле, как делал это уже не раз. Оно легко пропустило меня, и я, резко оттолкнувшись, прыгнул в холодную воду озера.

Несколько сильных гребков, и я уже на середине. Осмотрелся и увидел вереницу пузырей, цепочкой поднимающихся с глубины. Вот ведь дурочка, разве можно быть такой безалаберной! Чертыхаясь, я набрал как можно больше воздуха и нырнул следом за утопающей. В прозрачной воде хорошо было видно бледное, искаженное страхом лицо девушки. Глаза ее были уже полузакрыты, а тело безвольно опускалось все ниже и ниже на дно.

Схватив ее за плечо, и дернув, что есть силы на себя, я сумел вытолкнуть ее на поверхность. Доплыв до берега и вытащив бедняжку из воды, я, не обращая внимания на суетящихся рядом подруг, быстро привел ее в чувство. Когда она задышала, мне показалось, что огромный камень свалился с плеч.

— Алекс, Зара уже дышит! Ты спас ее! — вдруг услышал я сзади, и маленькая теплая ручка опустилась на мою спину, легонько похлопывая.

— Зара? Это и есть Зара?! — удивился я, оглядывая свою неудавшуюся утопленницу, — Она прекрасна! — и не удержавшись, добавил, — Впрочем, как и вы! — намекая на то, что девушки до сих пор были, в чем мать родила.

Мой завуалированный намек тут же был услышан и понят — пронзительный девчачий визг тому доказательство. Сразу же после этого подруги Зары просто исчезли. Так значит они действительно привидения! И эта милая девушка тоже! Что же делать? Моя красавица открыла восхитительные глазки и заплакала. Этого я стерпеть не мог, и, подхватив ее на руки, почти бегом отправился в дом. Там, уложив в постель этого мокрого котенка, я вдруг понял, что влюбился как мальчишка в девушку-привидение. Да, Алекс, ты попал! Столько лет держался и на тебе! Я вгляделся в измученное лицо Зары, — Спи котенок, я не стану тебя изгонять — ты навсегда останешься со мной, — нежно прошептал я ей на ушко, и она уснула.

31