"Дети смерча"

Иар Эльтеррус

Дети смерча

(Цикл "Девятимечье. Серый Меч")

История Серого Мага, Серого Меча и Серого Дракона.

Его имя было, как взмах крыла,

Его сердце было больной звездой,

И его дорога была светла,

И его дорога была святой.

Его цель — свобода и красота,

Его жизнь — по капле отдать себя.

И в холодном небе его звезда

Высока и горда, как его судьба.

Мир неумолимо нуждался в нем,

Потому что он согревать умел.

Его сердце стало — всеобщий дом,

Он ничто оттуда изгнать не смел.

Он так твердо знал: есть всему цена,

Но платить долги лишь собою мог.

Но такая святость была страшна,

И о нем сказали, что он жесток.

Продолжалась жизнь. В хороводе звезд

Серебром сияла его звезда...

Иногда он плакал, не пряча слез,

И стыдился бессилия — иногда.

Но превыше желанья была любовь,

Ведь любовь — потребность его души.

Быть другим не мог, значит вновь и вновь

Без раздумий делать добро спешил.

Не боясь исправить неверный шаг,

Не боясь разрушить покой-тюрьму,

Но другие — те, кто не может так,

Порешили: здесь места нет ему.

И пришли в мир ненависть и война,

И врагом всеобщим был назван он,

А любовь в сражении не сильна

И легко безумец был побежден.

А когда безумца в цепях вели,

Чтоб исполнить праведный приговор,

Был не слышен им стон самой земли

И не слышен по-прежнему до сих пор.

Полина ЧЕРКАСОВА (Мисти)

Пролог.

"...Настало время, и вернулся Владыка в свой мир! Давно никто не ждал этого, больше пяти тысячелетий прошло со дня его ухода. Только хралы и схорры мечтали о его возвращении, а остальные ужасались древним легендам о жутком и безжалостном Повелителе Тени. Но куда страшнее этих легенд было сотворенное магами Серой Башни с несчастным Архром! Мы испокон веков воевали против Владыки, не понимая, что он хочет всего лишь свободы и ненавидит рабство. Мы убивали женщин и детей, не ведая, что творим! Пылали мирные деревни, рушились стены городов, а воины народа Аллорн шли и убивали, убивали, убивали. А затем гордились своими грязными деяниями. Но пришло время — и мы изменились! Мы осознали, куда идем — в рабство! Поэтому теперь, когда вернулся Владыка, аллорны отдали ему свои сердца и свою верность! Кто-то назовет нас предавшими Свет. Что ж, это его право, раз он настолько слеп. Еще ничего не ясно, война только начинается, но никто из нас, присягнувших Повелителю Тени, не пойдет на попятную — нам терять нечего! У нас все отобрали, только души наши остались при нас, да и те стремилась прибрать к рукам Серая Башня. Только не вышло — мы не предали самих себя, несмотря на то, что из-за этого нас осталась горстка, влачащая жалкое существование на полярном материке. Но теперь у нас появился шанс все изменить. И берегитесь вы, жаждущие сделать из разумных бессловесных рабов, — не будет вам пощады!"

"Из хроник народа Аллорн, писанных Аллень-Даллин в год от Сотворения мира 72914"

Глава 1.

Шторм надвигается.

Мохнатые шары над повисшим над полом на гибких отростках ложем мягко засветились, давая спящим понять, что наступило утро и пора вставать. Однако они далеко не сразу среагировали на свет, да и среагировали по-разному — мужчина открыл глаза, а женщина недовольно замычала и натянула на голову одеяло. Шары загорелись ярче, трепещущий, бугристый потолок треснул и начал медленно раздвигаться, давая доступ свежему воздуху.

Осторожно поцеловав сладко спящую Аррин, Йаарх встал, стараясь не потревожить сон жены. Оглянувшись, он задумчиво хмыкнул — вечером они ложились спать втроем, вместе с Ниеллень, однако неугомонную эльфийку уже куда-то унесло. Вымотала она его вчера донельзя, да и не только его, но и Аррин, угомонившись только перед самым рассветом. Как ни странно, трех часов сна ему вполне хватило, чтобы почувствовать себя свежим. И хорошо — дел впереди немерено.

Захотелось пить, и в то же мгновение из стены выдвинулся гибкий отросток, на кончике которого дрожала капля готового сорваться сока. Растерянно покачав головой, Йаарх все же напился — надо же, дом даже еще не сформированные в словах желания улавливает и исполняет в меру своих возможностей. Никогда до сих пор не думал, что доведется увидеть биологическую цивилизацию. Точнее, маго-биологическую. Схорры очень странный народ, если разобраться и, похоже, искуственно созданный кем-то и когда-то. Но кем и когда?

Вздохнув, Йаарх отмахнулся от своих мыслей — не до того сейчас — и пошел в ванну, удивившую его еще больше. Не успел он появиться на пороге, как пол провалился и появившаяся яма быстро наполнилась пахнущей цветами водой. Остальное тоже оказалось ванне под стать. Опустившись в горячую воду, Хранитель расслабился, вспоминая случившееся вчера, во время первого посещения Соухорна.

Выйдя из портала, Йаарх подождал, пока его не нагонят сопровождающие — Аррин, Морхр и Свирольт — и огляделся. Помимо указанных, прибыло еще множество военных, чье присутствие было необходимо на вечернем совете. В столице Соухорна портал располагался прямо на площади или чем-то, ее напоминающем. Но какой-то странной, изломанной, непривычной для человека формы, вызывающей едва ли не нервный зуд. А уж город вокруг... Нет, городом это нечто назвать нельзя, скорее изорванными хищником и разбросанными вокруг внутренностями гигантского животного. Всего три цвета превалировали здесь — черный, кроваво-багровый и темно-серый. Напротив виднелось здание, напоминающее скомканный двухкамерный желудок с рубчатыми стенами, по которым медленно сползали струйки омерзительной на вид слизи, да и запах был соответствующим. Кое-кого из свиты Владыки при виде всего этого вывернуло.

— Создатель... — простонал кто-то и схватился за локоть Йаарха.

Он оглянулся и увидел Аррин с белым, как мел, лицом. Судя по ее виду, девушка с трудом сдерживала тошноту, глядя вокруг ошалевшими глазами. Но сдерживалась, что не могло не вызвать уважения. О чем речь — принцесса! Владеть собой ее учили с раннего детства. Вскоре Аррин пришла в себя, приняла свой обычный надменный вид и отпустила руку мужа. Оглянувшись, Йаарх с трудом сдержал улыбку при виде вытянувшихся, побелевших лиц сопровождающих.

"Схоррский город... — раздался в голове Хранителя голос Серого Меча. — Давненько я в них не бывал..."

"Объявилась пропажа! — облегченно выдохнул Йаарх, Совмещающий Разности давно не баловал его своим вниманием. — Я уже думал, что ты на меня обиделся..."

"Да нет, ты действовал правильно, вот я и решил поглядеть, что из этого выйдет. А потом тебе явно не до меня было. И еще кое-чем я занимался".

"А чем?" — заинтересовался Хранитель.

"Да так, мелочами разными, — буркнул Меч. — Потом расскажу".

"Ладно, твое дело! — вздохнул Йаарх. — Скажи лучше, что ты думаешь по поводу моей женитьбы?"

"Ничего плохого в ней не вижу. Аррин — девочка умненькая и тебе пригодится. Да и остальные — тоже, особенно Альмина. Но с ней соблюдай осторожность, эта особа на многое способна... Постарайся уделить ей внимание, она опасна".

"Думаешь?"

"Уверен! — отрезал Меч. — А теперь я удаляюсь, тебе пора на Совет".

Вздохнув, Йаарх еще раз оглядел площадь. Откуда-то раздавалось знакомое по обряду Передачи Силы прерывистое, заставляющее ежиться пение схоррских жриц Черного Пламени. Однако сейчас они пели не заклинания, а речитативом повторяли одно слово: "Владыка... Владыка... Владыка..." Хранителю стало неуютно, он нервно повел плечами и бросил взгляд вперед. Так, ожидание закончилось.

К гостям приближалась группа обнаженных схорров, впереди шла загадочно улыбающаяся Лли-Ан. Подойдя к Йаарху, она прижалась к нему и впилась в губы напоминающим укус поцелуем. Аррин при виде этого возмущенно вскинулась, но ничего не сказала, только сердито поджала губы — не время. Ничего, вечером она выскажет мужу все, что думает по этому поводу.

— Чтобы город принял вас, Владыка, а вы приняли город, нужно пролить на мостовую немного крови... — едва слышно сказала Лли-Ан, оторвавшись от Хранителя.

Он ничего не ответил, только вскинул на мгновение брови — все-то у этих схорров с кровью связано — и достал кинжал. Надрезал запястье и позволил нескольким каплям алой жидкости стечь вниз. Не успели они коснуться мостовой, как Лли-Ан произнесла изобилующее шипящими звуками заклинание.

Йаарх вздрогнул — свершалось великое колдовство. Не прошло и нескольких мгновений, как он ощутил весь Соухорн — каждый живой дом его городов и поселков, каждое морское чудовище из защитного кольца островов, каждое растение и каждый камень. Похожие на внутренности, истекающие слизью дома Схар-Дарма вдруг стали близки и знакомы, будто он жил здесь с детства. Ничего больше не вызывало отвращения, Хранитель принял мир схорров, как свой родной.

— Спасибо тебе, прекрасная Лли-Ан, за этот дар! — Йаарх поклонился и поцеловал руку загадочно улыбающейся схорры.

— Не за что, Владык-к-а-а, — прошипела она. — Каждый, кто хочет понять нас, должен дать городу немного своей крови.

Аррин нахмурилась, услышав это, но тоже порезала себе руку и стряхнула на мостовую несколько алых капель. Прошло несколько мгновений, и наследница престола Харнгирата тоже поняла и приняла странный народ. Ее примеру последовали остальные сопровождающие Владыку, и вскоре никого уже не удивляли живые дома и дикая геометрия живого города.

Подняв взгляд, Йаарх заметил, что к нему приближается еще одна группа схорров. Тоже обнаженных — судя по всему, дома змееподобные одежды не носили. Впереди шествовал Тла-Ан Ол-Ит. Даже будучи голым, он выглядел величественно, хоть и немного комично. Хранитель сдержал улыбку, не желая оскорблять вассала, и направился к нему.

— Приветствую от имени всего Соухорна, Владыка! — низко поклонился Тла-Ан.

— И я приветствую вас! — ответил Йаарх. — Рад наконец-то оказаться здесь и увидеть, как вы живете.

— К совету и вечернему пиру все готово, — уведомил схорр.

— Благодарю! — резко кивнул Хранитель. — Хочу также представить вам мою жену, принцессу-консорта с правом принятия решений, наследницу престола матриархата Харнгират, Аррин Раланат-Фальберг.

Девушка церемонно поклонилась схорру, а тот, взяв ее за руку, негромко сказал:

— Очень рад, Ваше высочество, что Харнгират отныне с нами.

— Я тоже рада этому, — сдержанно улыбнулась Аррин, с интересом глядя на странное человекообразное существо.

— Прошу всех следовать за мной! — схорр отпустил руку принцессы и отошел в сторону.

Еще немного постояв, Тла-Ан Ол-Ит направился к выходу с площади. Йаарх последовал его примеру, взяв жену под руку, а за ним потянулись и остальные. Хотя и Хранитель и принял этот город, походящий скорее на утробу, чем на место жительства разумных, он все еще удивлялся его диким для человеческого глаза формам. Схорр вел гостей по узким, постоянно шевелящимся дорожкам, по напоминающим изнутри кишки коридорам, с потолка которых свешивались подрагивающие розовые щупальца. Наконец, они оказались у огромной пленочной диафрагмы, тут же распахнувшейся навстречу.

Гостям открылся большой зал, выглядящий на удивление привычно. Напротив входа стоял огромный круглый стол, за которым сидело десятка три людей, аллорнов, храргов и схорров. Оглянувшись, Йаарх заметил, что в зал вместе с ним вошли не все сопровождающие, а только Морхр, Свирольт, Ниеллень, Мелрия и Аррин.

— А где остальные? — повернулся он к Тла-Ану.

— Их отвели отдыхать, — пояснил тот. — Не всем стоит здесь присутствовать, Владыка.

— Вы правы, — согласился Йаарх и подошел ближе к столу.

Для него отвели самое высокое кресло напротив входа. Хитро ухмыльнувшись, Хранитель взял за руку Аррин и повел ее к этому креслу. Став рядом, он подождал, пока остальные рассядутся, и поднял руку, привлекая внимание.

— Я должен сообщить вам, дамы и господа, — негромко сказал Хранитель когда все замолчали, — что сегодня мною заключен династический брак с наследницей престола матриархата Харнгират, Аррин Раланат. Ее высочество получила звание принцессы-консорта и право самостоятельных решений. Также она входит в наш совет монархов.

Сидящие за столом дружно встали и поклонились.

— Мы поздравляем вас, Владыка, и вас, ваше высочество, с заключением брака. — заговорил Светоч Древа. — И рады приветствовать в наших рядах матриархат Харнгират!

— Благодарю, — улыбнулся Йаарх и сел, указав Аррин на кресло слева от себя. — Начнем. Фархат, что нового в подготовке войск и строительстве укреплений?

Аррин заинтересованно посмотрела на легендарного воителя — слухи о нем докатились даже до Харнгирата. Очень старый, но еще крепкий сухощавый седой человек. Не зная, кто он, и не скажешь, что что-то представляет из себя — старик и старик, ничего особенного.

Князь заговорил о создании еще тридцати новых легионов по пять тысяч воинов в каждом. Самым трудным было обеспечить их продовольствием, которого катастрофически не хватало — страны Тени находились на грани голода. Йаарх нахмурился и отметил для себя в ближайшее время заняться этим вопросом. Хочешь не хочешь, а надо искать пути торговли с Землей — другого выбора просто нет.

По берегам материков Мерхарбра и Оллиниари спешно возводили множество береговых крепостей, отстоящих друг от друга в прямой видимости. Храрги придумали и очень быстро создали наземные торпедные батареи — пока в них оставались торпеды, ни один корабль не смог бы приблизиться к берегу. Именно эти батареи и устанавливали сейчас на причалах крепостей. Йаарх удивленно покачал головой, удивляясь инженерной смекалке бородатых коротышек. Они сильно напоминали ему толкиеновских гномов, тоже предпочитали жить в подземных городах, но были куда крупнее.

— Еще кое-что по поводу защиты береговой линии, — заговорил Повелитель Соухорна. — Вы знаете, что к нашим берегам не может приблизиться никто. Тому две причины — особого рода магия и морские чудовища, специально выведенные для этой цели. Установить защитные магические пояса вокруг материков мы не в состоянии, зато зародышей чудовищ имеем в достаточном количестве. И если засеять ими прибрежные воды стран Тени...

— А как же наши собственные корабли? — нахмурился Тортфир.

— Простейший амулет у капитана. Работает только в руках человека, на которого настроен. Мало того, создан при помощи магии Перерождений — маги Совета его скопировать просто не смогут. Соухорн готов поставить любое требуемое количество этих амулетов. Любой корабль, не имеющий их, будет на подходе к берегу ближе определенного расстояния тут же потоплен чудовищами. Это, конечно, не слишком надежная защита, но лучше такая, чем никакой.

— Думаю, нам стоит принять предложение Тла-Ана, — задумчиво посмотрел на схорра князь Фархат.

— Согласен! — резко кивнул Йаарх. — Прошу Соухорн обеспечить необходимое количество чудовищ и амулетов.

— Будет сделано, Владыка! — склонил голову схорр, что-то отметив в своем свитке.

— Хочу сообщить еще кое-что, — встал Светоч Древа. — Мы послали торговые экспедиции на все известные архипелаги Южного океана, там живет множество мелких племен, не интересующих Совет Магов, — мы с ними издавна торгуем. У них нашлись излишки продовольствия, которые вожди согласны продать, но только в обмен на оружие. Но это не все. Большинство из этих племен поклоняются Великому Темному.

— И?.. — приподнял брови Хранитель.

— Узнав о вашем пришествии, они попросили о вассалитете. И готовы поставлять продовольствие безвозмездно, просят только, чтобы лучшие воины племен вошли в вашу свиту.

— Не проблема.

— Но... — аллорн смущенно взглянул на Аррин.

— Что?

— Они все мечтают иметь наследника вашей крови... Каждый прислал вам дочь или внучку в наложницы.

— О, Господи... — простонал Йаарх.

— Советую вам принять их, муж мой, — усмехнулась принцесса, в ее глазах плясали ехидные огоньки. — Ничего страшного.

— И сколько же их?

— Немногим больше двухсот, — в голосе Светоча Древа слышалась едва заметная ирония.

— Ваш мир меня скоро с ума сведет... — полузадушенно буркнул Хранитель.

Аррин закашлялась, чтобы сдержать смех — уж больно забавно выглядело покрасневшее лицо мужа. И что за странные у него предрассудки? Из-за наложниц так переживать? Использовал, когда захочется — и назад отцу брюхатой отослал. Что за проблема-то? Почему он так нервничает?

— Э-э-э... — встал почему-то покрасневший Молот Храргов. — Прощу прощения, Владыка, но...

— Что еще? — устало поинтересовался Йаарх.

— Ну... Это... В общем, матери кланов наши это... Тоже...

— Да толком говорите! — рявкнул Хранитель, понявший, что его ждут еще какие-то неприятности.

— Матери кланов потребовали того же... — едва слышно сказал храрг. — Простите, Владыка, я знаю, что вам это неприятно, но я против них никто. И если они прикажут мне плясать голым на площади, я буду плясать голым на площади.

— У вас матриархат? — изумилась Аррин.

— Нечто вроде того, — недовольно подтвердил Молот Храргов. — Только, скажем так, неявный. Но, поскольку наш народ дал Владыке клятву вассалитета, я не имею права скрывать это обстоятельство. Реально кланами руководят старшие матери, однако для внешнего мира всем управляют мужчины, на самом деле подчиняющиеся любым приказам матерей. Для вас, Владыка, отобраны самые родовитые и красивые дочери каждого клана.

— О, Боже! — Йаарх схватился за голову. — Да чтобы каждой из этих женщин уделить хоть каплю внимания, мне придется только этим и заниматься!

— Я уверена, что ты справишься, муж мой, — слегка насмешливо усмехнулась Аррин, положив ему руку на локоть.

— Наши старшие матери будут счастливы видеть у себя в гостях наследницу матриархата Харнгират! — поклонился девушке храрг.

Йаарх, наконец, справился с собой и хрипло выдохнул:

— Так чего же конкретно хотят от меня эти ваши старшие матери?

— Всего навсего, Владыка, чтобы взяли в жены по одной девушке из каждого клана. Не в гарем, а именно в жены. По одному древнему обряду.

Он снова поклонился Аррин и буркнул:

— Простите, ваше высочество, но я здесь ни причем.

— Ничего страшного, — многообещающе посмотрела принцесса на мужа, которого от этого взгляда передернуло. — Уж с девушками, считающими, что мужчина должен знать свое место, мы быстро найдем общий язык.

Она довольно ехидно ухмыльнулась, но Йаарх этого не заметил, был слишком ошеломлен свалившимся на его голову "счастьем". Далеко не сразу Хранитель опомнился и смог спросить:

— И сколько же у вас кланов?

— Совсем немного, Владыка! — поспешил заверить его Молот Храргов. — Всего-навсего сорок семь.

— Сорок семь... — тупо повторил Йаарх, помотав головой. — О, Господи...

Немного помолчав, он буркнул:

— Тла-Ан, дайте мне чего-нибудь выпить. Покрепче!

Тот, почти незаметно улыбаясь, отошел к небольшому столу слева и налил прозрачной жидкости из каменного кувшина в сделанный из человеческого черепа кубок. Йаарх отхлебнул хороший глоток и его глаза полезли на лоб — в кубке был чистый спирт! Вот уж неожиданность, не знал, что на Архре кто-то умеет гнать спирт. Продышавшись, он укоризненно взглянул сперва на Иллан-Илля, затем на Мрока и недовольно пробурчал:

— О таких вещах меня сначала спрашивать надо было.

— Простите, Владыка... — смутился аллорн. — Но капитаны действовали в режиме жесточайшего лимита времени. Возвращаться и спрашивать было бы глупо, никому в голову не пришло, что вам это может показаться неприятным — островитянки красивы даже по нашим меркам. Простите, они хотели, как лучше...

— А получилось как всегда! — зло бросил Йаарх. — Ладно, куда вас денешь. Согласен и на то, и на другое. Хватит об этом. Лучше скажите мне, сколько продовольствия могут поставить островитяне.

— Вполне достаточно для сорока легионов на полгода, — ответил Иллан-Илль. — Не слишком много, да и продукты непривычные — сушеная рыба, мука из плодов тинго, сухофрукты, черепашье мясо, моллюски. Но лучше это, чем ничего — мы не в том положении, чтобы привередничать.

— Вы правы, — тяжело вздохнул Хранитель. — Я в ближайшее время займусь торговыми связями с Землей. Тортфир, позаботьтесь о драгоценностях, первичный капитал на моей родине придется добывать их продажей.

Ланг поклонился и записал распоряжение Владыки в свой свиток.

— Фархат, — обернулся к хралу Йаарх. — А как дела с подготовкой воинов?

— Владыка... — тяжело поднялся на ноги тот. — Ну о какой серьезной подготовке может идти речь, если большинство новобранцев меньше месяца назад впервые взяли в руки оружие? Да, они стараются, наставники гоняют, как могут, но против опытных бойцов никто из них и минуты не продержится... Поэтому в первой линии обороны предлагаю использовать нас, фаланги храргов, а также гвардию Олтияра и Анрира при поддержке тяжелой кавалерии Саммана. Новые легионы я планирую поставить во второй линии. Ну и, понятно, использую для обороны крепостей, если придется.

— Мы могли бы перебросить на Мерхарбру несколько элитных дивизий, — вмешалась Аррин. — Спросите: как? В старой, давно заброшенной столице в горах есть все еще работающий портал, о котором никто, кроме меня с мамой и самых доверенных людей не знает.

— Очень интересное предложение, ваше высочество, — пристально посмотрел на нее Фархат. — Будем очень благодарны.

— Я оговорю это с мамой сразу по возвращении, — наклонила голову принцесса.

Князь отошел к висящей на стене большой карте и начал показывать, где расквартированы войска, какие и куда необходимо передислоцировать в ближайшее время. Рассказал какие крепости построены, какие нет и что требуется для их возведения. Аррин слушала его со все возрастающим изумлением — и это за каких-то два месяца? Трудно поверить. Девушка окинула задумчивым взглядом обсуждающих что-то монархов и военачальников — как же много дает сотрудничество разных народов, отдающих для достижения цели все свои знания и умения.

Когда Фархат сел, слово снова взял Светоч Древа:

— Простите, Владыка, но я не закончил о поставках. Разрешите продолжить?

— Конечно, — согласно кивнул Йаарх, которому вся эта говорильня уже успела здорово надоесть, но деваться было некуда.

— Мы с лангом Тортфиром и его дочерью решили произвести закупки продовольствия от имени Молаарна, скорее всего в Тронхорде. Пока никому не известно, что аллорны тоже стали вашими вассалами, это может пройти. Ничего подозрительного в том, что мы вдруг решили запастись продовольствием впрок, эрвы не увидят, разве что резко взвинтят цены.

— Эрвы? Это еще кто?

— Главы торговых гильдий Тронхорда, — пояснил аллорн, — они — реальное правительство республики, а вовсе не Собрание Сословий, несмотря на все декларации. Помимо того мы отправили торговые экспедиции в Аллиорноин, Колхрию и Фофар. Там согласны продать большие партии зерна. Конечно, по диким ценам, но выбора нет.

— Вы правы, — тяжело вздохнул Хранитель. — Но все это нужно провернуть быстро, до столкновения с восьмым флотом империи. После этого ваши корабли будут атаковаться сразу и без разговоров в водах любого государства.

— Естественно, Владыка, — позволил себе тонкую улыбку Светоч Древа. — Более того, первые корабли с зерном вскоре придут в наши порты.

— Я могу только поаплодировать, — склонил голову Йаарх.

С места поднялся командующий объединенными флотами, адмирал Дартон, высокий сухощавый человек с полуседой головой и ястребиным взглядом желтоватых глаз. Немного помолчав, он обвел взглядом собравшихся, ненадолго задержавшись на Хранителе, и сказал:

— Хочу сообщить вам, дамы и господа, что по последним донесениям разведки флоты Аллиорноина и Онстерна собрались у Каркомара и готовы к отходу. Думаю, атаки на северо-восточное побережье Олтияра можно ждать максимум через три недели. Скорее всего, флоты пойдут у западного побережья Онстерна, чтобы затем пересечь пролив и ударить неожиданно. Им кажется, что неожиданно, эти дилетанты никогда не умели воевать на море. Поэтому, по нашему плану, мы перехватим их ближе к выходу из пролива Синих Ветров, когда они начнут пересекать его.

Адмирал отошел к карте и начал показывать предполагаемые направления ударов флотилий, эскадр и даже отдельных кораблей. Йаарх очень быстро потерял нить его рассуждений и разозлился на себя, хотя, в общем-то, злиться было не на что — военно-морского образования он не имел и в тактике морского боя разбирался не лучше пьяного плотника.

"Все бы тебе, зараза, на готовенькое... — недовольно буркнул Совмещающий Разности. — Вот ведь скотина ленивая!"

Йаарх не успел ответить, ему вдруг стали полностью ясны объяснения адмирала. Сначала он просто обалдел, не сразу сообразив, что Меч, видимо, передал ему знания и опыт кого-то из прежних Хранителей, решив, что без этого не обойтись. Осталось только поблагодарить, но Совмещающий Разности не ответил, снова сделав вид, что его здесь нет.

Обдумав с точки зрения нового опыта план адмирала, Йаарх восхитился. Великолепно! Других слов у него не нашлось. Один только штрих насторожил, видимо Дартон просто упустил это из виду. Острова и островки архипелага, возле которого планировали перехватить корабли противника, образовывали собой очень интересный рисунок. При определенном везении несколько вражеских кораблей вполне смогут ускользнуть, а этого допускать никак нельзя — флот должен просто бесследно исчезнуть.

Хранитель встал, извинился перед замолчавшим Дартоном и высказал свою мысль. Адмирал несколько минут размышлял, пристально глядя на карту, затем удивленно покосился на Йаарха, никогда прежде не вмешивавшегося в тактические споры, и сказал:

— Вы правы, Владыка, этого момента я действительно не учел. Видимо, надо оставить в засаде несколько кораблей.

Когда Дартон закончил, с места поднялся мрачный схорр, Кро-Ртан Тгу-Дхорн, командующий флотами схорров, аллорнов и храргов. Именно им предстояло атаковать восьмой флот Фофара, выходящий из-за мыса Бурь. Бой решили начинать, когда фофарцы окажутся между двумя рифовыми поясами и деваться им будет некуда. Первыми в дело должны вступить черные барки Соухорна и морские чудовища, сопровождающие их. Как только фофарцы сообразят, что происходят и организуют оборону, атаку поддержат с тыла прячущиеся за рифовыми островами фрегаты аллорнов. В то же время с фронта ударят броненосцы храргов. Именно на них возлагалась основная задача по уничтожению кораблей противника при помощи торпед — больше двадцати броненосцев успели оснастить новым оружием.

Однако были две проблемы. Воздушная Гвардия и боевые маги. Особенно адмирала беспокоили последние — они многое могут. Да, маги аллорнов и схорров способны противостоять, но древние народы имели их немного.

Йаарх немного подумал, и предложил храргам разработать станковые зенитные арбалеты, которые станут очень неприятным сюрпризом для Воздушной Гвардии. Бородатые коротышки, изумленные необычной идеей, тут же принялись что-то лихорадочно чертить в своих свитках и яростно спорить вполголоса. А вот магами, видимо, придется заняться ему самому, Серый Меч подсказал несколько очень интересных заклятий. Представив себе вытянувшиеся лица фофарцев, когда они поймут, что все их заклинания срабатывают совсем не так, как задумывалось, Хранитель едва удержался от смеха.

Слушая обсуждение плана кампании, Аррин никак не могла избавиться от глупого чувства, что победа — вот она, рядом, совсем близко, только руку протяни. Но одновременно хорошо отдавала себе отчет, что на самом деле все иначе — достаточно вспомнить соотношение сил, чтобы забыть об эйфории. Еще девушка сомневалась рассказывать или нет о найденном в древних свитках коде портала в Кармияр. Однако по здравому размышлению решила, что все же не стоит скрывать столь важную вещь от мужа и союзников.

Какой-то шум привлек внимание, Аррин подняла голову и замерла — в зале появился человек в серо-серебристой мантии высшего мага Серой Башни. "Предательство! — раненой птицей забилась в голове мысль. — Бежать!" Принцесса всполошенно оглянулась, но никого появления колхрийского мага почему-то не встревожило.

— Приветствую вас, Магистр Книги, — заставил ее вздрогнуть голос мужа.

— Я тоже рад видеть вас, Владыка! — поклонился маг.

Только услышав, как назвал гостя Йаарх, Аррин немного успокоилась. В Харнгирате тоже слышали о мятежном молодом маге, победившем на выборах вопреки воле Совета Башни. Однако она продолжала настороженно смотреть на Эльнора, не понимая, что он здесь делает, да и как вообще мог здесь оказаться. Заметив испуг девушки, Хранитель улыбнулся ей:

— Не надо нервничать, Аррин, Эльнор на нашей стороне.

— Аррин? — встрепенулся маг, с недоумением уставившись на девушку. Некоторое время он разглядывал принцессу, как невиданного зверя, затем перевел наполненный недоумением взгляд на Хранителя, как бы спрашивая, а что эта особа здесь делает.

— Позвольте представить вам, Магистр Книги, Аррин Раланат-Фальберг, наследницу харнгиратского престола, мою старшую жену и принцессу-консорта, — понимающе усмехнулся Йаарх.

— Принцесса-консорт... — ошалело повторил Эльнор. — Значит, Харнгират с нами?

— Отныне — да! — гордо вздернула голову Аррин. — Но, как я уже говорила Владыке, наш союз должен остаться в тайне.

— Это понятно любому здравомыслящему человеку, — согласился маг. — Раз так, у меня есть для вас кое-что интересное.

Открыв принесенную с собой папку, маг некоторое время рылся в ней, после чего протянул девушке несколько листков дальсовой бумаги, которую делали только на Колхрии, остальные страны до сих пор пользовались пергаментом. С недоумением взяв исписанные мелким почерком листки, Аррин с недоумением спросила:

— И что это такое?

— Списки людей из вашего окружения, на самом деле работающих на Серую Башню.

Глаза принцессы расширились, и она впилась взглядом в листки. Вдруг она мертвенно побледнела и с отчаянием посмотрела на Эльнора.

— Мне незачем лгать вам, ваше высочество, — с грустью сказал он, поняв, что девушка нашла в списках предателей кого-то очень ей близкого.

Взяв себя в руки, Аррин сухо поблагодарила мага, села и продолжила изучать списки. Ей было очень больно, девушка отчаянным усилиям сдерживала неуместные здесь и недостойные воина слезы. Ведь ее предал, да не просто предал, а с самого начала предавал человек, которого она считала самым близким после матери. "Мы же росли вместе, Риаллин, почему? — шептали дрожащие губы. — Чего тебе не хватало?.. Как же это?.. Мать Сущего..." И предательство молочной сестры — правда, Аррин как-то сразу поняла это, вспоминая некоторые штрихи в поведении той, слишком настойчивое любопытство к государственным тайнам и планам матриарха. Девушка сжала зубы и заставила себя отрешиться от своей боли, прислушавшись к словам мага.

— У меня очень неприятные известия, друзья мои, — голос Эльнора был мрачен. — В Фофаре уже после отплытия восьмого флота был вызван из ссылки и назначен главнокомандующим небезызвестный вам Раган Ог-Фасанг.

Все военные в зале, кроме схорров, в единодушном порыве вскочили на ноги и зашумели, обсуждая между собой новость и не обращая никакого внимание на удивление остальных, с недоумением глядящих на этот переполох.

— И что это значит? — недоуменно поинтересовался тоже вставший Йаарх.

— Позвольте объяснить, Владыка, — повернулся к нему адмирал Дартон. — Раган Ог-Фасанг — гениальный флотоводец. Я бы не рискнул выходить против не него, не имея, по крайней мере, пятикратного перевеса.

— Разве один человек может иметь такое большое значение?

— К моему глубочайшему сожалению, может, — тяжело вздохнул адмирал. — Он с двумя-тремя кораблями громил целые эскадры, будучи еще капитаном. А чего ждать от Ог-Фасанга после того, как он получил в свое распоряжение все гигантские флоты Фофара? Я просто не знаю...

— Вы собрались сдаваться? — приподнял брови Хранитель.

— Нет, конечно! — обиженно возразил Дартон. — Но если мы не придумаем чего-нибудь необычного, Ог-Фасанг позавтракает нашими флотами и даже не подавится.

— Ясно... — нахмурился Йаарх. — Когда же стоит ждать этого гения в гости?

— На наше счастье не раньше, чем через четыре-пять месяцев. Надеюсь, за это время мы сумеем что-нибудь сообразить. И надо помнить, что после уничтожения восьмого флота Фофара участия в войне аллорнов, храргов и схорров уже не скрыть. Ог-Фасанг безусловно учтет это обстоятельство при разработке своей тактики.

— Вы забыли о новом оружии, торпедах! — заговорил храргианский адмирал Вух-Р'арм.

— Отнюдь! — возразил Дартон. — Однако флот броненосцев слишком мал, а выстроить новые мы просто не успеем. Ведь, если я не ошибаюсь, на постройку одного требуется около трех лет?

— Не ошибаетесь... — со вздохом согласился храрг.

— Вот видите. Нужно еще какое-нибудь необычное оружие, или мы проиграем.

— Не знаю, говорили ли вам об этом, — сказал Йаарх, потирая переносицу, — но я хочу организовать торговлю со своим родным миром. Там разработано множество мощного оружия, есть корабли размером с гору, способные за несколько минут уничтожить огромный город.

— Нет, я об этом не слышал, Владыка... — удивленно покачал головой адмирал. — В таком случае я бы советовал как можно быстрее добыть такое оружие.

— В ближайшее время займусь этим вопросом, — пообещал Йаарх. — Есть еще что-нибудь на сегодня?

— Нет, Владыка, — поднялся на ноги Повелитель Соухорна.

Что-то не давало Хранителю покоя, что-то саднящее на краю сознания. Какое-то несоответствие. Не сразу он понял, что его беспокоит, а поняв, спросил:

— Кто-нибудь может объяснить мне почему Фофар, при всей его перенаселенности, не занимает Диких Земель?

— Барьер Масуана, — коротко ответил Иллан-Илль.

— Что это? — удивился Йаарх.

— Цепь высочайших гор по всему побережью Диких Земель, она непроходима для бескрылых, — пояснил аллорн. — Грифонов же не так много, чтобы перевезти поселенцев.

— А со стороны самого Фофара?

— Весь материк пересекает Ахоронский хребет, который еще выше Барьера Масуана. Пересечь его можно по трем перевалам, проходимым только летом. Однако рядом с этими перевалами живут горные племена, отчаянные сорвиголовы. Имперская армия не раз пыталась выбить их оттуда, но так и не смогла. Горцы в ответ нападают на пограничные селения и грабят их, Фофару приходится держать там крупные гарнизоны.

— А маги? — приподнял брови Хранитель.

— Не знаю причины, но даже самые сильные заклинания у перевалов гаснут, — развел руками Иллан-Илль. — Так что атаковать почти бессмысленно, удержать перевалы может даже небольшой отряд — слишком узки, не подведешь войска.

— Рад, что хоть кого-то Серая Башня не смогла подчинить, — покивал Йаарх. — Надо будет подумать, возможно сумеем как-то использовать этих горцев. На сегодня, похоже, все.

— Вы правы, Владыка! — заговорил Тла-Ан. — А теперь позвольте пригласить вас...

— Прошу прощения! — перебила его Аррин. — Предварительно я должна кое-что сообщить.

— Прошу, ваше высочество! — поклонился схорр.

Йаарх удивленно покосился на жену.

— Прежде всего я хотела бы задать несколько вопросов Магистру Книги, — повернулась к магу девушка.

— Задавайте, — прищурился насторожившийся Эльнор.

— Слышали ли вы о восстании в Кармияре, на материке Конгфидан?

— Слышал, конечно, — пожал плечами маг, — но не придал этому значения. Их столько было этих восстаний...

— Так вот, — тон Аррин стал торжествующим, — по последним нашим данным, воины Несущего Пламя взяли Короматтер.

— Это невозможно! — расширились глаза Эльнора. — Стены Короматтера не уступают стенам городов империи в пору расцвета!

— Наши разведчики видели этот бой, — холодно сказала принцесса. — Несущий Пламя гнал перед своими воинами огненные стены. А городские укрепления от его заклятий просто рассыпались, задавив большинство защитников.

Йаарх с Эльнором потрясенно переглянулись — оба знали, что самостоятельная инициация даже самого талантливого мага почти невозможна. Должно было случиться чудо, чтобы она произошла.

— А не кажется ли вам, господа, — продолжила Аррин, — что повстанец, захвативший и удержавший полстраны, собравший в единый кулак кочевые кланы, может оказаться ценным союзником? Его воины на него буквально молятся.

— Да, — согласился Молот Храргов, огладив бороду. — Несущий Пламя мог бы и в самом деле стать нашим союзником.

— До Конгфидана надо еще добраться, что далеко не так просто, — резонно возразил князь Фархат.

— В этом я могу помочь, — усмехнулась Аррин.

— Это как же? — поинтересовался Йаарх.

— Дело в том, что неподалеку от Короматтера находятся развалины древнего города, в одном из подземелий которого есть работающий портал. Лет десять назад в одной старой книге, написанной еще на одном из диалектов харгата, а не на всеобщем, мама нашла код доступа туда. Она отправила разведчиков, а когда они вернулись, то сообщили, что портал ведет в Кармияр, в окрестности Короматтера.

— Интересно... — протянул Морхр. — Даже более, чем интересно.

— Наши купцы ходят на Конгфидан через этот портал уже несколько лет, — вздохнула принцесса, не слишком хотевшая выдавать эту тайну. — Это приносит Харнгирату немалый доход. Если бы не эта торговля, то во время последнего голода мы бы просто не выжили.

Йаарх встал, подошел к Аррин и поцеловал ей руку со словами:

— Я очень рад, что столь умная и красивая девушка удостоила меня чести стать ее мужем!

Принцесса выглядела польщенной, но одновременно и удивленной. Вот уж кем-кем, а красивой она себя никогда не считала — не питала иллюзий по поводу своей внешности. Аррин смотрела на мужа, видела в его глазах нежность и предвкушала предстоящую ночь.

— Считаю необходимым, — повернулся к остальным Йаарх, — завтра же встретиться с Несущим Пламя. Со мной отправятся Светоч Древа, Повелитель Соухорна и ее высочество Аррин.

— Владыка! — возразил Морхр. — Не стоит вам рисковать собой!

— Вы забыли, что я теперь очень малоубиваем, — иронично усмехнулся Хранитель.

Немного подумав, Йаарх достал кинжал и воткнул его себе в глаз, затем вытащил и зарастил рану. В зале воцарилось потрясенное молчание, далеко не все были в курсе его новых способностей.

— Так что, как видите, — продолжил он, — мне не грозит никакая опасность. Но чтобы не слишком рисковать, я возьму для охраны моих кровных братьев и сестер.

— Я настаиваю, Владыка, — встал Фархат, — чтобы кроме них с вами пошел полный боевой отряд Дархада. В его отряде лучшие воины нашего народа!

— Я согласен с князем, — поддержал храла Морхр. — Пусть вы и не слишком уязвимы сейчас, но охрана никак не помешает.

— Хорошо! — досадливо поморщился Йаарх. — Пусть будет охрана.

— И лучше, если вы отправитесь верхом на волгхорах, — добавил Фархат.

Хранитель поднял руки, соглашаясь на все. Хоть и надоела ему до зубной боли эта постоянная забота о его безопасности, но обижать вассалов не хотелось — понимал причину. Ведь он последняя надежда для всех собравшихся здесь. От этого землянин чувствовал себя очень неуютно — ведь он просто человек со своими слабостями и недостатками, а отнюдь не вала Мелькор. А вдруг не оправдает их чаяний? Что тогда? Очень хотелось снова остаться наедине с Мечом, снова быть никому и ничем не обязанным. Однако — увы, уже невозможно, бросить на произвол судьбы положившихся на него Йаарх не мог, не чувствовал себя вправе. Обреченно вздохнув, Хранитель закрыл совет и отправился на ужин для избранных, куда пригласили только разумных из его свиты.

Решив поговорить с Мелрией, Альминой и Ниеллень, Аррин задержалась в зале — есть она не хотела, ужин в компании чопорных генералов и адмиралов ничуть не привлекал девушку. Она помахала аллорне, снова залюбовавшись нечеловеческой красотой ее лица.

— Мы хотели бы поговорить, — приблизилась Ниеллень.

— Вы тоже? — слегка приподняла брови принцесса. — Очень хорошо, нам немало надо обсудить. Только нашему драгоценному мужу об этом разговоре знать совсем необязательно.

— Согласна, — усмехнулась Мелрия. — О нем ведь говорить будем.

— А мужчинам вовсе не следует знать, что думают о них женщины... — рассмеялась подошедшая Альмина. — Не то сильно удивятся.

— Это еще слабо сказано! — присоединилась к ней Аррин.

Четыре девушки нашли свободные покои и расселись по креслам, приказав первому попавшемуся слуге принести бокалы и бутыль легкого шипучего вина, делать которое умели только схорры. Они довольно долго присматривались друг к другу, делая понятные только им самим выводы об остальных. К Мелрии с Ниеллень наследница матриарха относилась с симпатией, а вот лангиана Альмина и до сих пор вызывала настороженность — слишком опасна была эта некрасивая, полноватая девушка. Аррин хорошо помнила устроенный ею финансовый кризис, помнила крах банков Харнгирата, голод и прочие тому подобные "прелести". Едва вытащили страну из ямы, оставшись по уши в долгах у Фофара.

— Меня беспокоит поведение Йаарха и его глупые предрассудки, — заговорила Мелрия, накручивая на руку свою черную косу.

— А в чем дело? — удивилась Аррин.

— До брака с тобой он постоянно мучился от желания, но не подходил ни к одной женщине, хотя ему достаточно было мигнуть, чтобы любая бросилась, — вздохнула хралка. — На меня смотрел жадно, но ничего не говорил. А я решила проверить свои подозрения и не шла ему навстречу — подсылала подруг, служанок, придворных дам, даже рабынь — нет, ни с одной и ничего. Меня это сильно смущает.

— А меня нет, — пожала плечами принцесса. — Для меня такое как раз обычно. Но он — Владыка, а потому ты права, это неправильно. Я так и не поняла, почему его так смутили присланные вождями наложницы.

— Вы забываете, что Йаарх из другого мира, — вмешалась Альмина. — Я тоже поначалу удивлялась его поведению — давно мечтала попасть к нему в постель, да только ничего не получалось, хоть намека от него ждала, была рядом, чтобы оказаться в нужный момент под рукой, но увы. Потом задумалась и осознала, что для него дико все, привычное нам. Поэтому не стоит нервничать — мы его жены и вполне способны решать такие вопросы самостоятельно, подставляя ему в нужный момент женщин. А вот то, что у него больная совесть, куда хуже.

— Больная совесть? — приподняла брови Аррин. — Ты что имеешь в виду?

— Наш муж боится казнить даже врага, переживает по поводу его смерти так, что на него смотреть страшно... — тяжело вздохнула лангиана. — Он даже из-за тех жрецов себя долго терзал.

— Ты серьезно?.. — не поверила принцесса.

— К сожалению, да.

— Весело... Вот уж чего не ждала, мне он показался очень жестким.

— Когда надо, он действует жестко и даже жестоко, — усмехнулась Альмина. — Но ты бы видела, что с ним потом творится, как его корчит...

— Вот в такие моменты ему никак не помешает умная женщина рядом, — решительно заявила Мелрия. — Знаешь, тебе надо было просто проявить инициативу, и он бы свалился в твои руки, как сбитое камнем яблоко.

— Извини, но ты ошибаешься, — отрицательно покачала головой лангиана. — Я сразу поняла, что ничего у меня не выйдет, не тот человек. Девочки, примите одну истину — он иной, он ничем не напоминает наших мужчин.

— Да? — скривилась Аррин. — Но что тогда делать?

— Предлагаю маленький такой женский заговор, — взгляд лангианы стал ироничным.

— С какой целью? — взметнулись вверх брови Мелрии.

— А чтобы оградить Владыку от него самого и его предрассудков!

— Что ж, идея неплоха, — согласилась Аррин. — Но как конкретно ты собираешься это делать?

— Во-первых, внимательно наблюдать за ним и как только заметим, что ему нужна женщина, или самим укладывать его в постель или подсовывать наложницу — мужчина, страдающий от желания, на на что не годен и думает только об одном, я в этом давно убедилась. Во-вторых, — и это больше касается тебя, Аррин, — брать тяжелые решения на себя, максимально ограждая Йаарха от этого — не то начнет рефлексировать в самый неподходящий момент.

— Пожалуй, ты права, — вздохнула принцесса. — А для начала предлагаю составить расписание.

— Какое? — удивилась Ниеллень.

— Кто в какую ночь с ним будет. Сегодня предлагаю тебе с нами пойти, ты тоже его жена. А то он смотрит на тебя как на красивую статую, а не как на живую женщину.

— Да я с удовольствием, — раскатился по покоям серебристый смех аллорны. — Мне такое отношение совсем не нравится и я уж постараюсь убедить его, что я далеко не статуя.

— А завтра тогда мы с Мелрией, — хищно усмехнулась Альмина.

— Нет, я уж до родов погожу, — отказалась хралка. — Потом.

— Тогда возьму с собой Гирх-Ирт.

— Это еще кто? — покосилась на лангиану Аррин.

— Храргианка, одна из тех, что матери кланов Йаарху в жены прочат, самая предприимчивая.

— Что ж, договорились, — встала принцесса. — Извините, девочки, покину вас, устала страшно. На ходу засыпаю. Надо отоспаться перед ночью.

Она попрощалась, нашла слугу и потребовала отвести ее в выделенные им с мужем покои, где тут же уснула прямо в гостиной на диване, не добравшись до спальни.

— Йаарх! — отвлек его от размышлений голос Лли-Ан. — Ты где?

От неожиданности Хранитель подпрыгнул в ванне и непроизвольно ухватился за три свисающих с потолка разноцветных тонких щупальца. Откуда-то донесся испуганный писк, и на него потоком полилась вонючая черная жидкость. Появившаяся на пороге схорра ошарашенно замерла, а затем согнулась в приступе хохота.

— Н-ну з-зачем ж-же... — сквозь смех простонала она. — Н-ну з-зачем ж-же з-заставлять б-бедного т-тла-т-тхана оп-порожняться н-на с-себя?

— Откуда мне знать?! — взорвался обозленный Йаарх, с брезгливостью отряхиваясь. — Схватился за эти щупальца...

— В-владыка... — Лли-Ан никак не могла прийти в себя, ее буквально трясло от смеха. — Все просто... Красное щупальце — горячая вода, белое — холодная, зеленое — мыло... Но все вместе...

— Что такое все вместе я уже знаю... — раздраженно буркнул Хранитель.

Он долго отмывался от слизи, но далеко не сразу удалось избавиться от тошнотворной вони. Лли-Ан даже пришлось принести своему сюзерену какую-то особую мочалку, иначе он так и продолжил бы "благоухать". За это время успела встать и одеться Аррин, тоже едва сдержавшаяся от смеха, когда схорра рассказала ей о забавном происшествии.

Через полчаса мрачный Йаарх стоял на портальной площади, оглядывая своих спутников. Перед аркой проверяли оружие и упряжь волгхоров хралы, которых он насчитал двадцать четыре — полный боевой отряд. Помимо них присутствовали его кровные братья и сестры, князь Фархат, Светоч Древа и Повелитель Соухорна. Не успел Хранитель подойти, как на него с радостным визгом налетел Росинант и тут же облизал обожаемому хозяину лицо, отчего настроение у того упало совсем уж на низкую отметку. Пришлось создавать носовой платок и вытираться, тихо ругаясь себе под нос. Волхор все пытался продолжить свое черное, дело, но Йаарх был наготове и уворачивался. Только взобравшись в седло, он облегченно перевел дух.

— Все готово, Владыка! — выступил вперед князь. — Но думаю будет лучше, если с вами отправлюсь и я. Так уж вышло, что любой воин Архра слышал обо мне, хотя заслуги мои не столь велики, как говорят.

— Это даст кое-какие преимущества в переговорах с Несущим Пламя, — согласился с ним Тла-Ан.

— Да и сами переговоры лучше начинать от имени хралов, не стоит сразу ошарашивать кочевников возвращением Повелителя Тени, — добавил Иллан-Илль.

Немного подумав, Йаарх согласно кивнул — вассалы полностью правы, они лучше разбираются в психологии людей своего мира. Заметив, что наследницу престола Харнгирата усадили на какого-то волгхора, он скомандовал:

— Вперед! Аррин, открывай портал.

Принцесса четко произнесла заклинание, добавив в него код Кармияра, и арка замерцала. Близнецы Кват и Махр первыми сдвинули своих волгхоров с места и скользнули в портал, держа наготове мечи, а за ними двинулись и остальные. Йаарх ехал посреди отряда. Когда он оказался под аркой, в глазах на мгновение потемнело, и довольно высоко поднявшееся желтое солнце внезапно прыгнуло к горизонту, а красное сместилось в зенит — Кармияр лежал западнее Соухорна. И куда ближе к экватору. Хранителя давно удивлял умеренный климат Архра, по сравнению с Землей здесь был просто рай — ни тебе пустынь, ни больших ледников. В любых широтах вполне можно жить. Где-то жарче, где-то холоднее, но непригодных для людей мест попросту не существовало. Иногда у Йаарха даже возникало подозрение, что этот мир создан искуственно.

Вспомнив ночь, Хранитель поморщился — безумная сексуальность уроженцев Архра до сих пор приводила его в недоумение. Вспомнив свои предположения об излучении, он спросил у Меча не подтвердились ли они.

"Как ни странно, подтвердились, — недовольно буркнул тот. — На орбите планеты тысяча двадцать четыре проецирующих спутника, они покрывают излучением всю поверхность Архра. К сожалению, я не смог разобраться в его параметрах..."

"Почему?"

"Излучение импульсное, идет сложно модулированными короткими пакетами, каждый раз разными. Повторяться они начинают раз в восемь дней. Можно было бы задействовать внешнюю память Предела для анализа, но тогда будет выдан только общий результат. Поэтому предпочту анализировать сам, чтобы полностью понять суть. Хочу только кое-что спросить у тебя..."

"Спрашивай".

"Ты уверен, что хочешь уничтожить эти спутники и превратить Архр в подобие Земли с ее дикими пуританскими религиями?" — в голосе Совмещающего Разности явственно звучало сомнение.

"Отнюдь не уверен... — вздохнул Йаарх. — Но ведь это отсутствие свободы выбора!"

"Возможно, и так, — не стал спорить Меч. — Учти только один момент. Скорее всего после исчезновения излучения привыкшие к нему с рождения люди свалятся с лучевым голоданием. И неизвестно какой процент их выживет".

"Ясно... Что ж, оставим пока этот вопрос открытым. Подумаю, что можно сделать".

Меч неслышно для него рассмеялся — мальчишка еще не понимает, что после встречи с драконом станет способен играть реальностями, как детскими кубиками. И обязательно увлечется этой игрой — ни один Хранитель не избегал этого. Главное в данный момент — постоянно держать его в состоянии гнева, в ином Предел не постигается. Это позже, после объединения Йаарха придется учить пребывать в созерцательном спокойствии. А сейчас?.. Нет, сейчас пусть делает все, что взбредет в его дурную голову.

Йаарх наконец-то осмотрелся и приподнял брови. Отряд вышел из портала посреди развалин, а сам портал оказался встроен в стену — не зная где искать, найти его было почти невозможно. Окружающий пейзаж изрядно позабавил Хранителя — слишком напоминал поросшие невысоким колючим кустарником пустынные горы вокруг Иерусалима.

— Здесь что, вся местность такая? — повернулся он к Аррин.

— Почти, — ответила принцесса. — В Кармияре только по побережью идет полоса плодородной земли, да и то не везде.

— Чем же здесь живут люди?

— Скотоводы-кочевники. Держат огромные стада, ткут шерсть, заготавливают мясо — его сохраняют особыми заклинаниями шаманы, не портится несколько лет. Зимой кланы торгуют, а летом пасут свои стада. Не знаю только, что будет теперь, когда Несущий Пламя разрушил Короматтер... Ведь именно туда приходили торговые корабли со всего мира.

— Увидим, — усмехнулся Хранитель. — Веди.

Кавалькада сдвинулась с места и понеслась. Холмы мелькали мимо, но Йаарх не смотрел на них, погрузившись в свои мысли. Архр вместе со всеми его заморочками слишком не нравился землянину. Нельзя так жить! А значит, придется забыть о себе и отдать все силы, чтобы изменить этот страшноватый мир.

Данир внимательно осматривал упряжь своего жеребца, одновременно поглаживая его, чмокая и приговаривая ласковые слова. Чуткие уши животного подергивались, слушая слова хозяина. Молодой воин оглянулся на остальных, тем временем стреноживших лошадей и сноровисто разводящих костер. Кочевник гордо усмехнулся — ему всего двадцать четыре, а уже десятник, Несущий Пламя отметил его храбрость в последнем бою. Лично! Не каждому выпадает такая честь.

Сейчас десяток был в дозоре к западу от Короматтера, пошли слухи, что там видели чужие отряды — а такие слухи надо проверять, иначе враг неожиданно свалится тебе на голову. Вспомнилось, как рушилась гигантская стена Короматтера, и Данир поежился — велика сила их вождя, настолько велика, что дух захватывает. А ведь Несущий Пламя моложе его самого. Трудно поверить, что в таком возрасте человек смог достичь столь многого, однако факт. Вся степь пала перед великим вождем, все племена принесли ему клятву верности. Только вот не хотел бы Данир быть на месте Несущего Пламя — слишком страшна была судьба того.

Место для привала выбрал проводник, светловолосый Тирох из клана Лисиц. Насколько знал Данир, неподалеку развалины какого-то древнего города, никто уже не помнил какому народу он принадлежал и кто его разрушил. От этих развалин до Короматтера было около трети дневного перехода, совсем недалеко. Чужих следов пока обнаружить не удалось, но терять бдительности не стоит — все может случиться, жизнь непредсказуема. Только духи предков ведают будущее, живым это недоступно.

Присев к костру, молодой десятник немного расслабился — дозорные предупредят, если что. Надо немного отдохнуть, быстро поесть и снова отправляться в путь. Да желтого заката необходимо пройти еще половину дневного перехода, как минимум. К сожалению, опасения оправдались — не успел Данир съесть кусок вяленого мяса, как раздался крик Ориха, одного из дозорных:

— Чужаки!

К холму, на котором расположился десяток, приближались клубы пыли, явно немалый отряд несется галопом. Выругавшись, Данир обнажил меч и бросился к своему жеребцу. Вскоре воины были уже верхом и готовились встретить врага. Но когда первые всадники показались у холма, многие степняки сдавлено охнули, а десятник осенил себя знаком, отвращающим злых духов. Чужаки ехали не на лошадях, а на гигантских, в рост человека, волках! Легендарных волгхорах, давно уже выбитых в Кармияре. Данир когда-то слышал о волчьих всадниках, кто-то рассказывал о них. Но кто и что? Он начал лихорадочно припоминать, и вспомнил. Года два назад в их стойбище пришел старый сказитель, он и рассказывал о хралах, непобедимых воинах, разгромивших многие сильные страны очень далеко от Кармияра. А также об их легендарном князе Фархате, совершившем невозможное. Старик говорил, один храл способен справиться с десятью обычными воинами. И что вместо коней у них — волгхоры.

Волчьи всадники остановились у подножия холма, на вершине которого готовился к бою десяток Данира. Наверх поднялся спешившийся высокий старик в коричневом кожаном костюме. Степняки облегченно выдохнули — похоже, не собираются нападать. Незнакомец, подойдя вплотную, приложил руку к сердцу, поклонился и сказал:

— Мы — посольство народа хралов к Несущему Пламя. Мое имя — князь Фархат.

Значит, хралы не легенда? Но как тогда они здесь оказались?!

— Я рад приветствовать великого воина в наших степях! — ответил через некоторое время Данир, с трудом взяв себя в руки. — До нас тоже дошли легенды о вашем подвиге, князь. Наш отряд проводит вас до города.

— Благодарю! — наклонил голову тот.

Вскоре десяток двинулся по направлению к Короматтеру, волчьи всадники отправились следом. Кони испуганно косились на гигантских волков и хрипели, степняки с трудом удерживали их от бегства. Данир поглядывал на князя Фархата и ежился, подсознательно ощущая, что вскоре все изменится. Почему ему так казалось, воин не знал, но был полностью в этом уверен. Что ж, пусть будет что будет, будущее нужно встречать с открытыми глазами, без страха.

Глава 2

Дочь бури.

Волны негромко бились о высокие гранитные набережные Тукама и, казалось, Седой Старик, океан, чем-то разгневан на этот древний островной город, который, хоть формально и принадлежал Храдуну, фактически уже добрых полторы тысячи лет был вольным городом, платя королю только дань. Вдали, сквозь предрассветный туман, виднелись неприступные Цитадели Света и Тьмы, защищавшие город от возможных нашествий с моря. А за ними, на самом побережье, стоял огромный, похожий на ступенчатую пирамиду замок с додекаэдром на вершине — замок Аринар, обиталище Совета Магов города. Находящийся позади цитаделей порт был очень большим, сотни и сотни длинных молов врезались в море, служа пристанью тысячам кораблей со всего света. Стоящие на берегу склады и пакгаузы выстроили из красного камня, и они напоминали собой скорее богатые дома, чем обычные портовые сооружения.

Тукам только начинал просыпаться, по улицам двинулись тележки зеленщиков и молочников, у складов появились первые грузчики, открылись лавки и пекарни. Город был богат — вся торговля Храдуна с Харнгиратом, Онстерном, Морнфидом, Молаарном и странами Мерхарбры шла через него. Немало денег от этой торговли осаждалось и в карманах жителей Тукама, даже самые распоследние подметальщик улиц или посудомойка могли позволить себе съесть кусок мяса и выпить кружку свежего эля в близлежащей таверне, а то и зайти в недорогой муниципальный Дом Удовольствий. Горожане благословляли своего короля Орсарра, одного из магов Совета Серой Башни и едва ли не молились на магистрат города, дающий им жить безбедно, а главное, не обременяющий лишними налогами.

Ларна стояла у парапета на набережной и любовалась первыми лучами солнца, скользящими по мачтам кораблей. Она с детства любила встречать рассвет в порту — нигде больше не было столь красиво и одухотворенно. Разноцветные рассветные лучи зажигали кончики мачт зовущими куда-то вдаль огоньками, вымпелы трепетали под набирающим силу ветром и, казалось, тоже звали за горизонт. Как жаль, что так было здесь только рано утром, пока еще не началась суета погрузки и разгрузки. Взгляд Ларны рассеянно скользил по мачтам кораблей, она пыталась понять откуда пришел каждый. Вон тот четырехмачтовый ландер явно из Анрира, этот вот барк, судя по очертаниям, из Фофара, а у дальнего причала вообще пришвартовался белоснежный фрегат аллорнов с гордым профилем Древесной Девы на носу. Сколько она читала об этом прекрасном и загадочном народе и как мечтала увидеть прекрасные города Молаарна своими глазами. Да и на Колхрии хотелось бы побывать, отец часто рассказывал дочери о Колгарене, городе тысяч мостов. Вот бы увидеть все это своими глазами, ведь дома так скучно. Неведомое издавна влекло девушку, и она почти каждый рассвет встречала в порту.

Правда, в последние годы у Ларны появилась еще одна причина сбегать из дому пораньше, пока не встала хозяйка. После того, как умерла ее мать, старшая жена богатого купца Тургама Далосейна, он приблизил к себе молодую анририанку, недавно купленную на рынке. А еще через год дал рабыне свободу и женился на ней. С тех пор для Ларны не стало жизни в родном доме, мачеха преследовала ее как только могла, жестоко наказывая за мельчайшую провинность. Она много раз жаловалась отцу, но тот не верил, да и, завороженный молодой женой, почти перестал обращать внимание на дочь. А ведь раньше она была его любимицей...

Год назад Тургам Далосейн неожиданно умер, оставив почти все свое имущество любимой жене. Злые языки поговаривали, что без нее тут дело не обошлось, не мог умереть просто так здоровый человек — скорее всего отравили. После его смерти Ларна старалась появляться дома только поздно вечером и не показываться хозяйке на глаза, убегая рано утром. С каким нетерпением девушка ждала своего шестнадцатилетия, ведь кое-что должно было достаться и ей по завещанию отца, но только тогда, когда она станет совершеннолетней, а до того она обязана была слушаться мачеху, даже если бы та решила выдать падчерицу замуж.

Девушка мечтательно прищурилась — после дня рождения, до которого осталось совсем немного, у нее будет собственный дом, больше не придется видеть донельзя опротивевшее лицо мачехи Ниррин. Скорее бы уж проходили эти три месяца... А тут еще скоро выпускные экзамены в школе, из-за чего приходилось зубрить надоевшие до боли совершенно, по ее мнению, бесполезные предметы.

Ларна была высокой стройной смешливой черноволосой девушкой с кожей цвета слоновой кости. Ее пухлые губы все время смеялись, показывая белоснежные зубы, черные глаза искрились лукавством. Она редко когда могла долго усидеть на одном месте и постоянно носилась туда-сюда, встряхивая заплетенными в десяток тонких косичек волосами. Красивой формы уши отягощали большие серьги с крупными темно-синими тармиалгами, очень гармонировавшими с ее черными глазами.

— Ларна! — раздался позади раздраженный голос подруги. — Сколько можно тебя ждать? Идем! На уроки же опоздаем!

Девушка улыбнулась и повернулась к Даре, похожей на нее, будто сестра-близнец. Иногда их даже путали и злые языки поговаривали, что без купца Далосейна здесь дело не обошлось. Да и в самом деле — все братья и сестры Дары были белобрысы и коренасты, только она обладала черными прямыми волосами. Но между собой подруги об этом никогда не говорили, хоть и дружили они с самого раннего детства. Отец Дары был простым ремесленником, но довольно зажиточным, раз сумел оплатить обучение всех пяти дочерей в столь дорогом заведении, как "Приют Сестер Ветра". Именно там девушки и познакомились, сразу сблизившись, несмотря на разность характеров. Ларна всегда следовала за подругой хвостиком и порой бывала наказана просто за компанию, так как все привыкли, что где Дара, там и Ларна.

В школе, где учились подруги, обучали всему, что считалось необходимым знать девушке из высшего общества — грамоте, истории, рукоделию, домоведению, танцам, изучали даже морскую навигацию на случай, если кто-нибудь унаследует корабль и решит лично заняться торговлей. Это хоть как-то заставляли бунтарскую душу Ларны смириться со всей остальной "чушью", как она не раз заявляла подруге. Последнее время их обучали разным экзотическим способам доставлять мужчине удовольствие в постели. Эти уроки сильно смущали подруг, хотя они давно уже испытывали нестерпимое желание и часто рассказывали друг другу стыдные фантазии. Но ведь одно дело прижаться к подруге и пошептаться с ней о красивых мальчиках, а совсем другое слушать циничные рассказы доньи Раны. Ларне очень не хотелось идти в школу, но нужно — не хватало еще, чтобы из "Приюта" пожаловались мачехе на ее отсутствие.

— Ларна! — в голосе Дары слышалось нетерпение, она постукивала носком ботинка по камням мостовой. — Пошли, а то нам донья Санра так всыплет, что неделю сидеть не сможем!

— Уже иду, — ответила девушка, отрываясь от парапета.

Подруги с интересом рассматривали идущих навстречу нарядных людей — вечером начинается шумный праздник Дня Кораблей, и горожане заранее надели свои лучшие костюмы и платья. Ларна не обращала внимания на знакомые с детства высокие стрельчатые дома родного города, они давно уже набили ей оскомину — хотелось чего-то иного. Увидев красиво одетую женщину Ларна грустно вздыхала, косясь на свое темно-серое до пят платье, страшно уродовавшее ее. Как она ненавидела это платье, но в "Приюте" разрешалось носить только такие, и девушка вынуждена была подчиняться. Как хорошо, что через месяц выпускные экзамены — закончится, наконец, эта бессмысленная тягомотина, это переливание из пустого в порожнее.

Одно страшило Ларну больше всего на свете: хоть бы только мачеха не вздумала выдать падчерицу замуж сразу по окончании школы. С нее ведь станется... А пока шестнадцати нет — слушайся и не смей противоречить. У Ниррин ведь хватит подлости отдать ее какому-нибудь тухлому старикану десятой или двенадцатой женой. И что тогда делать? Разве что вешаться. Но думать о плохом не хотелось, утро выдалось хорошим, свежий воздух бодрил, свет желтого солнца окрашивал Тукам в странные и нежные цвета. Ларна встряхнулась, как пес после купания, и отбросила прочь дурные мысли.

Девушки весело болтали, не спеша двигаясь по нарядным улицам родного города. Почти каждый лавочник вывесил традиционные для Дня Кораблей венки из водорослей, то тут, то там слышалась музыка — на карнавал прибыло множество музыкантов, бардов, поэтов и фигляров. Подруги не спешили, пока не бросили взгляд на часы на ратуше. Увидев, что уже восемь, они испуганно пискнули, подобрали юбки и понеслись в сторону школы. Но вскоре девушки запыхались, да и смысла бежать уже не было — все равно опоздали.

Проходя мимо ратуши, Ларна покосилась на стоящих у входа нескольких скованных рабов. Бесполых, о чем говорили их набедренные повязки, — видимо привезли пополнение в муниципальный Дом Удовольствий. Среди них резко выделялась девушка аристократической наружности — наверное, изнасиловали запретным образом, а затем продали в рабство, что случалось даже с аристократами. Она с такой тоской смотрела в никуда, что Ларне стало не по себе — с любой ведь такое произойти может, с ней самой тоже.

— Ужас какой... — едва слышно сказала Ларна. — Бедная...

— Кто? — удивилась подруга. — А, рабыня... Ты лучше подумай, как нам влетит за опоздание.

— Влетит... Рад, а тебе ее совсем не жалко?

— Эту вот? Жалко, конечно... — вздохнула та. — Как представлю себя на ее месте, дурно становится. Как подумаю, что это я должна выполнять желания любого скота... Б-р-р-р...

— Спаси Создатель от такой судьбы! — передернуло Ларну.

— И не говори... — побледнела Раду. — Не хотела бы узнать, что это такое.

— А вот хрен вам, седня и узнаете, сучки! — гаркнул чей-то грубый голос над ухом Ларны, и чьи-то руки схватили ее.

Грязная, вонючая ладонь зажала ей рот, девушка задергалась, пытаясь вырваться, закричать, но ничего у нее не вышло. Ее вытаращенные глаза обшаривали улицу в надежде на помощь, но проходящие мимо горожане отворачивались, боясь нарваться на неприятности. Каждый думал, что, возможно, девчонок схватили и по праву, а дома семья, работа, дети. Пусть сами между собой разбираются... "Где же стража?! Где стража?!" — билась в голове Ларны отчаянная мысль, но стражников как всегда в нужном месте не оказалось. Насильники, посмеиваясь и переговариваясь между собой, потащили девушек в какой-то переулок, не обращая никакого внимания на их слабые трепыхания.

Склады за портом были заброшены незнамо сколько лет назад, люди, кроме отъявленных отщепенцев, там обычно не появлялись. Именно к ним и направились бандиты. Места вокруг становились все более безлюдными, старые строения щерились на белый свет разбитыми окнами и провалами дверей, ветер завывал в узких проулках и хлопал кровельным железом. Девушек колотило от ужаса, они никак не могли поверить, что их схватили посреди людной улицы и никто не обратил на это внимания, никто не вмешался, никто не позвал стражу. Слезы отчаяния текли из широко распахнутых глаз Ларны, она не прекращала попыток вырваться, но все было бесполезно. Так цыпленок мог пробовать вырваться из пасти лиса... Насильники тем временем затащили подруг в какой-то пустой пакгауз и швырнули на пол, став у единственного выхода так, чтобы девушки не могли сбежать.

— Говорил я те вчера, сучка, ходи со мной сама, не то хуже будет? — раздался гнусавый юношеский голос. — Говорил ведь...

Ларна подняла голову и встретилась взглядом с гнусно ухмыляющимся сынком соседа — прыщавым, гнилозубым юнцом, всегда вызывавшим у нее отвращение, да и не только у нее, а у всех живущих в окрестностях девчонок. Ей вспомнилось, что вчера он и в самом деле долго приставал к ней и о чем-то нудил, Ларне едва удалось отделаться от Вонючки, как звали парня все вокруг, да и то только послав его по известному адресу прямым текстом. А он нанял каких-то скотов...

— Ты что, совсем с ума сошел, Дулар?! — вскрикнула Дара. — Да ты хоть знаешь, что с тобой будет, если об изнасиловании узнают?!

— Ну надо ж, — злобно ощерился юнец, — имя мое вспомнила. А то все Вонючка, да Вонючка... Ничо, скоро совсем вежливыми станете!

И он повернулся к своим подельникам со словами:

— Давайте, ребята, трахните сук!

Громилы, посмеиваясь, подошли к девушкам и, не обращая внимания на отчаянное сопротивление, начали срывать с них одежду. Оставшуюся обнаженной, скукожившуюся от стыда Ларну швырнули на спину, и грузное, вонючее мужское тело навалилось на нее. Девушка умоляла отпустить ее, рыдала и кричала, но в ответ слышала только грубый смех. Осколки черепицы и камни резали обнаженную спину, Ларна извивалась и изо всех сил сжимала ноги. Но проклятый Дулар подошел к насильнику и помог ему.

— Не-е-е-т! — завизжала она и забилась из последних сил, но бандит так ударил ее, что у нее искры из глаз посыпались.

Ларна зарыдала в голос. Насильнику ее плач доставил, по-видимому, огромное удовольствие. Он заржал и... лишил девушку невинности. Она плакала о своей загубленной жизни — теперь никто не возьмет ее ни первой, ни десятой женой, опозоренных замуж не берут. Сколько над ней измывались девушка не знала — ей казалось, что целую вечность. Она ощущала только боль и омерзение. В конце концов Ларна потеряла сознание.

Очнулась она от того, что кто-то сильно хлестал ее по щекам. Открыв глаза, девушка снова увидела над собой гнусные похотливые рожи и заплакала. Ее резко подняли с пола и поставили на колени, все тело адски болело, эта боль не давала сосредоточиться, в глазах плыло. Но все же краем глаза она увидела, что Дара тоже стоит на коленях возле второго насильника, что-то делающего с ней.

— Эй, Ржавый, повернись-ка, хай вторая поглядит чего ее ждет, — донесся до Ларны гнусавый голос соседского сынка.

Громила, стоявший около Дары, повернулся сам и повернул девушку. Ларна увидела страшную картину, от которой вновь едва не потеряла сознания — с ее подругой сотворили запретное. Ларна с ужасом осознала, что Дара теперь всего лишь рабыня для удовольствий, что когда натешатся, насильники отведут ее к магу, который лишит ее пола, а затем продадут кому-то. В этот момент до Ларны дошло, что то же самое собираются сделать и с ней, и она взмолилась:

— Дулар, ну пожалуйста, ну не делай этого со мной... Ну что я тебе такого сделала? За что?!

Девушка снова отчаянно зарыдала. Юнец удовлетворенно посмотрел на нее и, злобно ухмыляясь, прошипел:

— За что, спрашиваешь?.. А за то, что я для вас всегда Вонючкой был! Мне, что ли, не хотелось? Я, что ли, не человек? А какая из вас хотя бы поговорить со мной соглашалась?! Ни одна! К какой ни подойди, один ответ: отвали, Вонючка. Ничо б не было, если б ты мне вчера хоть слово доброе сказала! А ты сразу посылать? Ну ладно. Я тебя вчера тоже просил... Как вы со мной, так и я с вами! Поняла, сука?!

Девушка продолжала умолять его, обещать золотые горы и клясться в вечной любви, но он, конечно, не верил, и только щерил свои гнилые зубы. Бандит, стоявший рядом, схватил Ларну за руки и заломил ей за спину, а Дулар подошел вплотную. Резкий удар по ушам заставил ее распахнуть рот и... страшное случилось. Черная мгла отчаяния заволокла сознание девушки — с этого момента она больше не человек, а так, игрушка, обязанная исполнять любые прихоти господина, даже самые скотские и отвратительные. А в конце всего — медленная, страшная смерть... Потрясение оказалось столь сильным, что Ларна перестала что-либо ощущать.

— Побалуйся с ней еще и ты, Крышечник, — как сквозь вату донесся до девушки голос юнца. — А я смотаюсь все подготовлю, нам колдуны без надобности, сами справимся.

Ларна уже не сопротивлялась, она покорно делала все, что требовал насильник. Очнулась только от дикого, пульсирующего крика, нет вопля боли, раскатившегося под крышей заброшенного пакгауза. Девушка скосила глаза и увидела сбоку лежащую на полу Дару, на животе которой сидел насильник и что-то с ней делал. Что-то жуткое, от чего крики боли, срывающиеся в хрип, не прекращались. Пол был залит кровью.

Крупная дрожь заколотила Ларну — они не повели Дару к магу, а решили сами искалечить ее?! Но зачем?.. Она же не выживет... Девушка скосила глаза еще сильнее и увидела установленные в стороне два толстых железных кола. Так значит, их и не собирались продавать?! Значит их искалечат и сразу посадят на кол?!

Тихо плача от отчаяния, Ларна бессильно шарила руками по полу, пока не наткнулась на собственную лодыжку. На икре девушка вдруг нащупала какую-то выпуклость. "Стилет!" — молнией вспыхнуло в воспаленном мозгу, стилет, который она уже несколько лет носила с собой по настоянию отца. Как же бандиты его не обнаружили? Но ее это не волновало, мрачная решимость выжить во что бы то ни стало вспыхнула в душе, и рука сжалась на узкой рукояти.

Резким движением Ларна выхватила стилет из ножен и воткнула его в бок насильника по самую крестовину. Тот потрясенно захрипел, что-то рявкнул и медленно опустился на пол. Ларна вырвала стилет из его тела, подхватилась на ноги и метнулась ко второму громиле. Тот не успел ничего понять, только встал и с недоумением обернулся, когда на него налетела разъяренная фурия, и никому не нужная жизнь оборвалась. Девушка, не глядя на него, повернулась к двери и хотела бежать искать Дулара, но опоздала. Юнец уже стоял в дверях, держа в руках целую кучу каких-то жутковатого вида железок. При виде своих подельников, валяющихся на полу в лужах крови, он вытаращил глаза, выронил инструменты и с визгом бросился наутек. У Ларны не было сил гоняться за ним, она и ходила-то с трудом.

Она затрясла головой, не понимая еще, что для нее все кончено, и заставила себя подойти к искалеченной подруге, которая как раз пришла в себя. Ларна избегала смотреть на залитый кровью живот Дары, она опустилась на колени перед лицом той. Наполненные болью глаза искалеченной девушки окинули взглядом пакгауз и расширились от удивления при виде мертвых насильников. А затем подернулись страхом, и несчастная прохрипела:

— Что же ты натворила, Ларна... Что же ты натворила...

— Убила насильников!

— Насильниками они были до того, как сделали с нами запретное... — продолжала хрипеть Дара, с отчаянием глядя в потолок. — Если бы ты убила их до того, как... Если бы... Тогда любой суд тебя оправдал бы. Но не теперь...

— А что теперь?! — вскинулась Ларна.— Что теперь?!

— А теперь, после того, как они стали нашими господами, они имели право делать с нами все, что им было угодно. Не помнишь, что ждет рабыню, убившую господина?..

— Нет...

— Раскаленный кол.

— Раскаленный кол?! — полезли на лоб глаза девушки. — Да за что?!

— Именно за то... — продолжала хрипеть ее искалеченная подруга. — Именно за то, что мы уже были рабынями, когда ты их убила... Именно за то, что они действовали законно... Именно за то, что мы им не подчинились... Сперва нас будут долго мучить на потеху толпе... А по... потом посадят на кол... Это ты понимаешь, дура?.. Или нет?..

— Не может быть!!! — взвыла Ларна, рушась на колени.

— Может... Мы же с тобой видели казнь женщины, убившей сделавшего с ней запретное мужа. Помнишь эту казнь?... Помнишь, сколько она умирала?.. Два дня... Это и нас ждет...

Рот Ларны приоткрылся, из глаз брызнули слезы — она поняла, что Дара говорит правду. Девушка тихо завыла, вспомнив эту страшную казнь и безумные вопли несчастной женщины. Темная пелена опустилась на ее сознание, в глазах тоже стало темно. Но в ее душе вдруг вдруг зажглась решимость выжить любой ценой. На отчаяние времени не было, Ларна подняла зажегшиеся недобрым огоньком глаза, твердо решив, что она не умрет такой смертью. С собой покончит в случае чего!

— Нам надо бежать! — наклонилась она над подругой. — Бежать с острова в другую страну, хотя бы в тот же Харнгират или Тронхорд.

— Ты совсем обезумела? — тихо спросила Дара, все так же мертво глядя в потолок. — Куда я побегу? Не видишь, что он со мной сделал?

Ларна закусила губу — ведь и верно, Дара сейчас не способна даже встать...

— А кроме того... — продолжила искалеченная.

— Что?

— Кроме того, если мы сбежим, то на такую же казнь будут обречены наши семьи. Тебе-то что, у тебя только мачеха, тебе безразлично, пусть ее хоть трижды на кол посадят. А у меня мама, папа, братишки и сестренки... Как я могу обречь их на такое?.. Скажи мне, как?!

— Неправда! — взвизгнула потрясенная ее словами Ларна. — Неправда! Закон не может быть так жесток!

— Учиться лучше надо было... — прохрипела Дара, резко дернулась, вскрикнула и потеряла сознание.

Ларна встала и поковыляла в угол пакгауза, где оставалась с прошедших дождей большая лужа. Она набрала воды в какой-то черепок и полила лицо подруги. Несколько раз еще ей пришлось сходить за водой, прежде чем Дара пришла в себя. Она лежала, тяжело и прерывисто дыша, постанывая и бормоча себе под нос какие-то странные, отрывистые фразы, говоря сама с собой:

— Но даже... если... выживу... рабыня... для... удовольствий... Не хочу... Не хочу... Не хочу... И... такой... смертью... умирать... не... хочу... Что... же... мне... делать?..

Затем она с трудом повернула голову к Ларне и тихо прошептала:

— Убей меня... Пожалуйста...

— Не-е-ет! — вырвался из глотки той отчаянный крик. — Нет! Ты будешь жить! Ты выживешь!

— Зачем?.. — прошелестела Дара. — Чтобы умереть такой смертью?.. Или стать рабыней для удовольствий?.. Не хочу... Прошу тебя, убей... С мертвой — какой спрос?..

— Я не смогу! — взвыла почти обезумевшая Ларна. — Я не смогу!!!

— Смо-о-о-же-е-е-шь... — еще слабее прохрипела Дара. — Сможешь... Или... прокляну... перед... смертью... Помоги... мне... Помоги... мне... спасти... семью...

Она слабела на глазах, мертвенная бледность растекалась по лицу, девушка уже почти не могла говорить, выталкивая из себя каждое слово с таким усилием, будто ворочала каменные глыбы. Только умоляющий полубезумный взгляд был устремлен на лицо Ларны, и девушка дергалась от него. Ей казалось, что этот взгляд хлещет ее раскаленными прутьями и выдирает душу. Она понимала, что не сможет отказать подруге в исполнении последнего желания, но не представляла, как сможет сделать это. Девушка рухнула на колени, дрожащими руками подняла с пола стилет и отчаянно зарыдала, снова уронив его.

— Н-н-е-е пл-л-л-а-а-а-ч-ч-ь... — прошелестел уже почти неслышный голос Дары. — Молю... сделай... что... нужно... спаси... их... меня... убей...

Она замолчала, устремив мертвый взгляд в потолок.

— Прощай, Дарочка... — прошептала Ларна сквозь слезы. — Прости, если я была в чем-то перед тобой виновата...

И коротко ткнула подругу стилетом в сердце. Та вскинулась, дернулась и опала.

Рыдающая взахлеб Ларна неслась по улицам города, ничего не видя вокруг и не обращая внимания на удивленные взгляды разряженных горожан. В глазах было темно, в голове стучал молот, воздух казался ей жидким огнем, девушка почти обезумела. Повезло еще, что невдалеке от пакгауза нашлась большая лужа, где она смогла смыть кровь, свою и чужую. Да и школьное платье, сорванное насильниками, оказалось порванным не слишком сильно, и девушка смогла одеться. А затем она побежала, побежала не зная куда, ничего уже не понимая, даже не заметив, что ее рука все еще сжимает окровавленный стилет. Неизвестно, сколько бы она бежала, если бы не натолкнулась на кого-то. Натолкнулась с такой силой, что этот кто-то охнул от неожиданности. Подняв залитые слезами глаза, Ларна опешила — на нее смотрел провал капюшона мантии мага. Она ухитрилась налететь ни на кого иного, как на одного из магов Совета Города. "О, Творец! — простонала перепугавшаяся до поросячьего визга девушка и хотела было кинуться в сторону, но маг цепкими пальцами ухватил ее за плечо. Он коротко окинул Ларну взглядом, отметил окровавленный стилет в руке и тихим, шелестящим голосом спросил:

— И что же ты натворила, девочка?

— Ничего! — попыталась вырваться Ларна.

— Не лги.

Мысли заполошно заметались в поисках выхода, она вся тряслась от ужаса, что все раскроется. И от испуга едва не выложила все, только в самый последний момент прикусив язык. Но нужно было искать выход. Встреча с магом помогла опомниться от шока, вызванного смертью подруги, и холодная решимость выжить любой ценой снова заполонила душу. Девушка решилась пойти на риск и рассказать полуправду.

— Я... — отчаянно зарыдала Ларна. — Подруга мне запретное сделала... А я... А она...

— А она умерла! — жестко закончил за нее маг и раздраженно добавил. — Сколько же вас, идиотов, учить, что нельзя калечить рабов самим, что мага звать нужно?!

— Я... Я... Я не подумала... — продолжала плакать девушка.

— Не подумала?! — еще более раздраженно прошипел он. — Ничего, вот получишь плетей на площади, тогда будешь думать.

Ларна продолжала рыдать, но внутри была холодна и спокойна, просчитывая варианты возможных действий. Итак, ложь не помогла, значит нужно придумать что-то другое. Но что? Она злобно, искоса посмотрела на мага и ей вдруг показалось, что от нее отделился сгусток чего-то вязкого и неспешно полетел в сторону человека в капюшоне.

Сварх Арк-Тарам всего шесть лет назад закончил Академию, но уже слыл сведущим магом и постоянно совершенствовал свои знания и умения. Ему, к глубочайшему сожалению, не повезло учиться на Колхрии, в Серой Башне, но и фофарские Академии давали неплохие базовые знания, которые талантливый маг вполне мог совершенствовать уже самостоятельно. Конечно, Сварх жалел, что недостаток природных способностей не позволил ему учиться в Колгарене, тогда его статус был бы куда выше. Но молодой маг и так неплохо устроился — через несколько лет после окончания провинциальной Академии вошел в состав Совета Магов Тукама, города пусть не столичного, но довольно крупного. Не каждому такое удавалось, и Сварх был доволен собой, хоть и мечтал о большем.

Любой маг жил так, как никогда и не снилось обычному человеку, он имел право, получив распределение в какой-нибудь город или городок, выбрать себе любой дом, из которого тут же выселяли владельцев, предоставляя им, правда, за счет магистрата другое жилье. А если ни один из домов магу не нравился, он указывал место и говорил, каким хочет видеть свой дом, и его очень быстро строили опять же за счет магистрата. Также он мог бесплатно брать любой товар — за все платила Серая Башня. Но мало кто злоупотреблял своими правами — наказывать Башня умела хорошо.

Он раздраженно посмотрел на глупую девчонку и ошеломленно вздрогнул — она воздействовала на него энергетически. Неосознанно, неумело, но все-таки... Сварх поспешно перевел взгляд в магический диапазон и едва не подпрыгнул от неожиданности — над девчонкой метров на двадцать вверх переливалась и сияла всеми цветами радуги яркая аура. Такой талант?! Почти гениальность?! Да за эту находку его переведут в столицу Фофара, а то и в Колхрию! Но Сварх сразу одернул себя — странно, что ежедневное сканирование города могло упустить эту девицу. Да все сигнальные камни взвыли бы дурными голосами от присутствия в городе или его окрестностях необученного мага такой силы. Он задумался, посмотрел еще раз на перекошенное от страха лицо девушки и понял в чем дело. Скрытый дар! Дар, который пробуждается только от очень сильного потрясения. Видимо, девочку слишком потрясла смерть подруги, она чуть не сошла с ума, и мозг, спасаясь от безумия, включил пробуждение дара. Да ради пробуждения у кого-нибудь такого дара Сварх готов был зажарить полгорода на медленном огне! Это же насколько, интересно, поднимется его статус за такую находку? Может, даже магистра присвоят?.. От полноты чувств он сбросил капюшон, вытер вспотевший лоб и потащил девчонку к ближайшему трактиру, коротко бросив ей:

— Пойдешь со мной.

Ларна еще раз попыталась вырваться, но маг только сильнее сжал пальцы, да так, что у девушки даже рука онемела, и она покорно поплелась следом. Он почему-то даже капюшон сбросил, что случалось крайне редко — Ларне вообще ни разу не видела его коллег без капюшона. Девушка до дрожи в коленках боялась, что все раскроется. Вновь украдкой взглянув на мага, она удивилась — совсем молод, хотя уже лысоват, идет, широко улыбаясь чему-то своему. Совсем по-человечески улыбаясь... А затем он повернулся на Ларну и улыбка его стала совсем доброй, как у старшего брата, увидевшего любимую шаловливую сестренку. Девушке захотелось протереть глаза. Добрый маг?! Да кто и когда о таком слышал? Но тот продолжал улыбаться...

Вскоре они подошли к припортовому трактиру "Золотой парус", где Ларна не раз бывала с отцом. Нервно оглянувшись, она вошла вслед за магом в дверь трактира. Увидев мантию, навстречу вошедшим поспешил сам хозяин заведения, отставной капитан дядюшка Бертран. Он хорошо знал Ларну, будучи другом ее отца, да и в трактир отец водил любимую дочь постоянно, полакомиться известным на весь город миндальным мороженым, которое делали только здесь. Трактирщик очень удивился, увидев кого тащит за собой маг, и обеспокоился за дочь старого друга. Он уважительно приветствовал Сварха и осмелился спросить:

— Да простит меня господин маг за наглость, но позвольте поинтересоваться... Девочка в чем-то провинилась?

— Вы ее знаете? — быстро повернулся к нему тот.

— Да, — поклонился трактирщик, — я хорошо знал ее отца, купца Тургама Далосейна, он был моим близким другом.

— Знали? — переспросил Сварх. — Он умер?

— Да.

— Кто еще есть у девочки?

— Да, в общем-то, никого... — почесал в затылке дядюшка Бертран. — Только мачеха, а она любит Ларну не больше, чем бродячую собаку. Собаку, пожалуй, поболе... Но девочка уже почти совершеннолетняя, она скоро заканчивает "Приют Сестер Ветра".

— Уважаемая школа, — заметил маг. — Весьма уважаемая. Ну ладно, принесите в верхний кабинет самого лучшего колхрийского голубого вина.

— Сейчас доставлю в лучшем виде! — поклонился дядюшка Бертран. — Но все-таки, что с девочкой?

Он очень беспокоился, понимая, что ни один маг, а уж тем более маг Совета Города, не станет хватать на улице обычную девчонку и тащить за собой. Если кому-нибудь из них нравилась девушка, он просто указывал на нее, и ту приводили к нему домой, будь она хоть дочерью самого бургомистра. Так что здесь что-то иное. По лицу Ларны старый трактирщик видел, что она недавно плакала. И где, интересно, ее подружка, как ее там, Дара, что ли? Дядюшка Бертран покачал головой, гадая, что же такого могла натворить дочь старого друга. Хоть бы только не... Старик похолодел от догадки, что девочке предстоит стать бесполой, что какая-то сволочь сделала с ней запретное. "Ну, коли так, — скрипнул зубами бывший морской волк, — этой сволочи не жить..."

— Не беспокойтесь о ней, — довольно, как сытый кот, ухмыльнулся маг. — Через несколько лет девочка наденет такую же, как и моя, мантию. А то и мантию магистра!

Глаза трактирщика полезли на лоб от такого известия, Ларна выглядела ничем не лучше. Маг засмеялся при виде их вытянувшихся лиц и потащил девушку вверх по лестнице, к отдельным кабинетам. Толкнув дверь одного из них, он вошел, уселся в кресло у двери и указал Ларне на второе. Девушка рухнула в него и вцепилась в подлокотники, как в какой-то спасательный якорь, потрясенная словами мага. Это она-то будет носить мантию ведьмы? А то и магистра? Как же это? Девушка ошеломленно затрясла головой — вот уж о чем она никогда не задумывалась, так это о магии, да и не было у нее никаких способностей — сколько раз их в школе проверяли. Она помнила, как у одной из учениц обнаружили немалый талант — та больше никогда не вернулась в "Приют", исчезнув неведомо куда. Снова бросив взгляд на Сварха, Ларна заметила, что тот продолжает радостно улыбаться.

— Господин маг... — простонала девушка.

От стука в дверь она чуть не подпрыгнула, ожидая врывающихся стражников, но это оказалась всего лишь служанка, принесшая вино для мага и мороженое для Ларны, посланное дядюшкой Бертраном по собственной инициативе. Ничего не соображающая девушка автоматически взяла ложечку и принялась поедать мороженое из поставленной перед ней чашки, совсем не ощущая вкуса, хотя это и было любимое ею миндальное.

— А знаешь ли ты, девочка, — мягко улыбнулся Сварх, — что ты необученная ведьма огромной силы?

— Я?! — выронила ложечку Ларна.

— Именно ты, моя драгоценная. Ты ею не была, но после того, что произошло с тобой сегодня, у тебя пробудился спящий дар.

— А... — только и сумела выдавить из себя девушка.

— Теперь тебя без экзаменов примут даже в Академию Серой Башни! — торжественно провозгласил маг. — Но тебя необходимо пробудить. Согласна ли ты принять мой медальон? Я готов рекомендовать тебя для обучения в Колхрии.

Ларна удивленно смотрела на него — вот оно, значит, как?.. Она сама и помыслить не могла о магии, да и не было у нее раньше этих способностей. Значит смерть несчастной Дары пошла ей на пользу?.. Ларна едва не взвыла от отчаяния, с трудом сдержавшись. Ведь еще сегодня утром известие о Колхрии и обучении там сделало бы ее самым счастливым человеком на Архре. Но не теперь... Теперь у Ларны была лишь одна мысль и одно желание — выжить. Хотя... Ведь никому и в голову не придет искать ее на далекой Колхрии, в самой Серой Башне. А став ведьмой, она сможет вернуться и отыскать подонка Дулара, чтобы отплатить за страшную смерть Дары. Ларна горько усмехнулась, постаравшись, чтобы маг этого не заметил. Затем с притворным восхищением выдохнула:

— Конечно! Я согласна!

Маг достал откуда-то серый металлический медальон на простом матерчатом шнурке. Каждому выпускнику Академии при получении посоха выдавали такой медальон в надежде, что хоть кто-нибудь отыщет гения или хотя бы большой талант. Сварх радостно засмеялся — сколько лет никому этого не удавалось, а ему повезло! Теперь он сразу перепрыгнет несколько ступеней в иерархии. Последним случаем находки природного таланта был шестидесятилетний крестьянин в Фофаре, сжегший сборщиков налогов. Молодой маг отломил нижнюю часть медальона и торжественно вручил его девушке, затем возложил руки ей на голову и начал плести узор заклинания Пробуждения, сплетая потоки Огня, Земли и Тьмы. Он несколько отступил от канонов, так как всегда любил экспериментировать, и добавил в заклинание несколько больше, чем требовалось, Огня.

Глаза девчонки расширились, и молодой маг ощутил идущий от нее еще неуверенный отголосок пробуждающейся силы. А затем ее аура вспыхнула таким огнем, что Сварха затрясло. Находка оказалось еще более ценной, чем он думал вначале. Но тут в голову молодого мага закралась нехорошая мысль, что такую интересную девочку могут и увести, чего никак не хотелось. Он прищурился, протянул вперед руки и принялся творить, создавая по какому-то наитию кольцо, маскирующее ауру мага под ауру обычного человека. И лишь создав, удивился сам. Неожиданно для себя Сварх связал воедино считавшиеся до сих пор несовместимыми силы — Свет, Тьму и Изменение. Вывод из этого следовал только один — далеко не все, чему их учили в Академии, верно. Это был очень опасный вывод, и молодой маг покрылся холодным потом, осознав, что сотворил — он создал прецедент, дал повод для сомнений. Но зато какие открывались перспективы... Сварх вспомнил своего кумира — Магистра Книги, Эльнора, который не боялся ничего и никого, создавал новое и уничтожал стоящих на его пути. Он усмехнулся и понял, что его путь с этого момента определен и, возможно, этот путь приведет его на плаху. Молодой маг протянул девушке созданное им кольцо.

Ларна взяла его левой рукой — в правой была зажата половинка медальона. Она чувствовала себя очень странно, все тело ощущалось обостренно, каждый нерв то вспыхивал огнем, то замирал в смертном холоде. Казалось, в ней разгорался какой-то внутренний огонь, и девушка, неожиданно для себя самой, вытянула руку вперед и вывела этот огонь на нее, неосознанно еще сплетая потоки Тьмы и Огня. И бледно-желтый огонь странным цветком расцвел на ее ладони, не обжигая, при том, ее саму. Ларна испугалась и тут же погасила пламя. Маг доброжелательно поглядывал на нее, посмеиваясь, как взрослый, смотрящий на игры неразумного ребенка. Затем негромко сказал:

— А теперь, Ларна, — ведь тебя так зовут?

Девушка кивнула.

— Так вот, Ларна, — продолжил маг, — половинку медальона повесь на шею, а кольцо надень на безымянный палец левой руки и носи, не снимая ни днем, ни ночью. Снимешь его только когда доберешься до секретариата Серой Башни. Все поняла?

Она кивнула и хотела что-то спросить, но ее прервал стук в дверь, и в кабинет ввалился лейтенант Морской Стражи, сопровождаемый прыщавым Дуларом. Юнец увидел Ларну и завизжал как резаный:

— Вот она, эта сука, господин стражник! Держите ее!

Смертный ужас охватил девушку, она вскочила с места, побелела и задрожала, как загнанный в угол заяц. Мысли бешено заметались в поисках выхода, но его не было. Стражник направился к ней, но в этот момент раздался голос Сварха:

— Что вам здесь нужно?

Лейтенант оглянулся и увидел мага. Он резко остановился и поклонился, а затем прогудел из-под шлема:

— Да простит меня уважаемый господин маг за вторжение, но вот этот юнец утверждает, что девица, с которой вы сидите, совершила запретное, а затем убила его приятелей и сбежала.

Маг резко повернулся к Ларне и досадливо поморщился — девушка стояла наклонившись вперед и оскалив зубы, в ее глазах горела такая ненависть, что Сварха передернуло. "Проклятье! — выругался он про себя. — Стражник прав, девчонка действительно это сделала. Но какова, а? Убить насильников и смыться — не у каждой духу хватит..." Он проклял собственное невезение — навострил уже лыжи в Фофар, а тут на тебе... Молодой маг снова внимательно посмотрел на девушку и ему стало жаль, что столь талантливое существо так глупо и страшно погибнет. Эти проклятые законы... Он скрипнул зубами — никогда не понимал, зачем они нужны. Но раз не все, чему учили, верно, то, возможно, и эти законы не так уж необходимы? И тогда Сварх вдруг принял решение, не раз озадачивавшее впоследствии его самого. Повернувшись к стражнику, он приказал:

— Выйдите, лейтенант, я допрошу девчонку и проверю правда ли то, о чем вы говорили. Придержите юнца, его тоже потребуется допросить.

Стражник еще раз поклонился, ухватил упирающегося изо всех сил Дулара за шкирку и выволок из комнаты, плотно притворив за собой дверь.

— Эх девочка, девочка... — укоризненно покачал головой маг. — Что же ты наделала?.. Ты хоть знаешь, что тебя ждет?

— Знаю!.. — зарыдала Ларна и сквозь слезы выложила Сварху все, что случилось с ней в этот страшный день.

Выслушав ее рассказ, маг покачал головой, затем отошел к окну и начал водить пальцем по границам стекла, что-то невнятно бормоча себе под нос. Там, где проходил его палец, оконная замазка исчезала. Закончив, он прижал ладонь к стеклу и оно прилипло к его руке. Маг осторожно вынул его из оконного проема и положил на стол, после чего повернулся к Ларне и внимательно посмотрел на нее, как бы молчаливо спрашивая: а стоишь ли ты таких забот? Некоторое время он продолжал молча разглядывать девушку, затем хмыкнул, пожал плечами и негромко сказал:

— Вот-вот из порта должен уйти вольный торговый корабль "Морская дева", капитана зовут Даор. Я точно знаю, что у него на борту сейчас нет корабельной шлюхи, никто почему-то не хочет к нему наниматься. Но у тебя другого выбора нет. Я сейчас выйду и начну допрашивать юнца, очень долго буду допрашивать. Вылезай и беги в порт, коли жить хочешь. Только очень тихо, без шума! Поняла? Ты должна добраться до Колхрии. А теперь — прощай!

Ларна, открыв рот, смотрела на него и ничего не понимала. Маг рискует ради нее своей карьерой и самой жизнью?! Почему?.. Она не могла осознать этого и терялась в догадках. Сварх ободряюще улыбнулся ей на прощанье и вышел. Девушка не стала терять времени и подбежала к открытому окну. Страх перед казнью придал сил, Ларна ужом выскользнула из оконного проема, спустилась вниз и, подобрав юбку, со всех ног припустила к порту. Улицы и переулки родного города мелькали перед ней, в голове стучала одна мысль — успеть. В руке девушки была зажата половинка медальона, и она скорее согласилась бы потерять глаз, чем ее — ведь это был пропуск в новую жизнь и шанс на выживание, шанс на месть за ее порушенную судьбу, за смерть несчастной Дары.

Добежав до порта, Ларна ринулась в канцелярию и спросила, где ей искать капитана Даора. Смуглый высокий мужчина, заполнявший какие-то бумаги за угловым столиком, удивленно поднял на нее взгляд и сказал:

— Я — капитан Даор. Что тебе нужно от меня, девочка?

— До меня дошли слухи, капитан, — как можно развязнее ухмыльнулась Ларна, — что у вас нет корабельной шлюхи?..

— Ты права, сейчас нет, — с этими словами он внимательно изучил девушку и хмыкнул, сделав для себя какой-то вывод. — Хочешь наняться?

— Да.

Капитан сразу понял, что девчонка нанимается впервые и просто хочет побыстрее убраться с острова. Но его ничуть не волновали ее проблемы с местным законом, сейчас он готов был взять любую, даже беглую каторжницу — слишком боялся бунта, если снова выйдет в море без шлюхи на борту. Однажды капитану уже довелось пережить такой бунт и он не хотел повторения. Эта девушка пришлась как нельзя кстати, в этом порту он никого не смог нанять, так как был очень скуп, а опытные шлюхи требовали хорошей оплаты. Да и матросы должны быть довольны такой свежей и юной, не потасканной еще девицей. К тому же она по незнанию может согласиться на малую оплату, и капитан ляпнул:

— Я буду платить тебе одну серебряную монету в день.

Любая опытная шлюха плюнула бы ему в лицо после такого предложения — их услуги стояли раз в двадцать дороже. Но Ларна не думала о деньгах, единственным ее желанием было как можно быстрее оказаться вдали от родного острова. И девушка согласилась сразу же.

— Я только требую заключения официального контракта с ответственностью.

Как дочь купца, Ларна знала "Положение о корабельных шлюхах" и надеялась, что контракт хоть немного защитит ее от произвола. Девушке совсем не хотелось, чтобы какой-нибудь пьяный матрос изнасиловал ее запретным образом. А контракт все-таки заверялся у портового поверенного и, согласно ему, если шлюху вынуждали во время плавания совершить запретное и ее после этого приходилось делать бесполой, то корабль вместе со всем имуществом переходил в собственность семьи пострадавшей. Понятно, что капитанам это было невыгодно и они держали матросов в ежовых рукавицах. Но сколько этих шлюх пропадало в море... Выброси женщину за борт, и кто когда что докажет?.. Капитан Даор сразу понял, что девчонка совсем еще глупа и, зная, что одной шлюхи для его экипажа мало, решил воспользоваться наивностью Ларны.

Девушка подошла к секретарю порта, выпросила бланк стандартного контракта и быстро записала туда свои данные, проштамповав личным медальоном, тоже на счастье сохранившимся после изнасилования. Капитан забрал у нее контракт, вписал несколько дополнительных пунктов, расписался и, не показывая девушке того, что написал, отдал контракт секретарю, являющемуся, по совместительству, еще и одним из поверенных тукамского порта.

— Завтра экземпляр контракта будет переслан вашим родным, — сказал тот девушке, проштамповав бумаги и расписавшись.

— Пусть он лучше побудет в вашем сейфе, — поспешила ответить Ларна, не желая, чтобы мачеха читала этот контракт. — Мои знают где он и, в случае чего, зайдут к вам.

— Как пожелаете, — пожал плечами секретарь, недоумевая про себя — это какой же надо быть дурой, чтобы подписать кабальный контракт за такие мизерные гроши? — С вас пять золотых сбора.

Капитан глянул на Ларну и, поняв по ее виду, что у девчонки нет ни гроша, скривился, но заплатил сам. Затем собрал свои бумаги под мышку, взял девушку за руку и потянул за собой.

— Ну, пойдем, детка... — буркнул Даор, открывая дверь. — И гляди у меня, работать придется днем и ночью без отдыха.

Только тут до девушки начало доходить, что за контракт она подписала — отныне она обязана по первому требованию отдаваться любому желающему на корабле, или даже двоим сразу. Ларну передернуло, она ведь не сможет отказать никому, даже если будет умирать от усталости. Девушка зажмурилась, затем крепко сцепила зубы и решила вытерпеть все, что выпадет на ее долю. Даже такая жизнь лучше страшной и медленной смерти. "Стерпишь, сволочь! — сквозь зубы прошипела она себе. — Стерпишь все! А потом вернешься и отомстишь!" Всю дорогу до корабля Ларна нервно оглядывалась в поисках стражников, но их не было видно — наверное, маг увел погоню в другую сторону. Маг... Девушка вздохнула — всю жизнь теперь ей нужно будет за него молиться. Но она и до сих пор не понимала почему тот помог — может потому, что она стала для него одной из своих? Кто знает... Окончательно Ларна смогла успокоиться только в выделенной ей каюте, слушая грохот выбираемой якорной цепи.

Молодой маг стоял на пирсе и провожал взглядом еле видные вдали кончики мачт "Морской Девы". Иногда он оглядывался и с насмешкой смотрел на суетящихся стражников и бегающего между ними юнца, похожего на старательного борзого щенка, перед тем искупанного в грязной луже. Этот идиот до сих пор не мог прийти в себя от допроса, учиненного ему Свархом в трактире. Маг и сам не понимал, что побудило его нарушить один из основных законов, ведь если девчонка доберется до Серой Башни, то все откроется. Ее, конечно, сделают бесполой, но позволят обучаться в Академии — такими талантами не разбрасываются. Зато у самого Сварха возникнет столько проблем, что долго расхлебывать придется. Но маг почему-то не боялся, его переполняла веселая злость, он плюнул на все и жаждал только одного — побыстрее оказаться в своей башне и поэкспериментировать с новыми сплетениями несовместимых сил, открытыми им сегодня. Тайну только нужно сохранять, чтобы не добрались до его шкуры раньше времени. Возможно удастся создать непробиваемую защиту. Вспомнилась история Эльнора, которого пытались поставить на место, а он убил нескольких ретроградов неизвестной никому магией. "Может, и мне удастся открыть что-нибудь эдакое..." — весело подумал Сварх. Прав был Магистр Книги — настало время перемен!

— Господин маг! — подскочил к нему взволнованный Дулар, из его рта на Сварха пахнуло волной зловония, из чего сразу стало ясно почему этого юнца прозвали Вонючкой. — Господин маг! Суки ниде нет!

— Иди, ищи, — с презрительной ухмылкой ответил ему из-под капюшона маг. — Авось, чего-нибудь найдешь...

— А на чо она вам была нада, господин маг? — в поросячьих глазенках юнца горел подозрительный огонек.

— Зачем, спрашиваешь?.. — Сварх растянул свои узкие губы в презрительной ухмылке. — Да затем, что девочка необученная ведьма такой силы, что ее с радостью примут в любую Академию мира. На твоем месте я бы бежал с острова куда подальше, забился в глушь и сидел там тихо-тихо. Ведь когда-нибудь она вернется...

Глазки Дулара вспыхнули страхом, но он, храбрясь, заявил:

— Ничо! Пока ищо не ведьма! А када на кол посадют, дык и думать про колдовство забудет!

— Ну-ну... Ищи... — еще раз ухмыльнулся маг, а про себя тихо добавил. — Ветра в поле.

Но глядя в сгорбленную спину удаляющегося юнца, Сварх осознал, что тот может быть опасен. А что, если ему придет в голову доложить о своих подозрениях Совету Магов? Лучше заранее принять меры, и маг быстро сплел вязь заклинания, соединив Дух с Пламенем и Смыслом. Затем он швырнул готовое заклинание в спину Дулара и довольно осклабился — теперь тот при виде первой же женщины начнет умолять ее дать ему сделать запретное. И мало кто откажется от добровольного раба для удовольствий. А кто и когда прислушивался хоть к одному слову раба для удовольствий?

Прошло два часа после того, как Тукам скрылся за горизонтом. Ларна сидела в своей каюте и с ужасом ждала, когда за ней придут и отведут работать. Еще вчера ей в самом кошмарном сне не могло бы присниться, что она станет шлюхой, да еще и корабельной, самой бесправной и презираемой. Опасения оправдались — вскоре в дверь постучали, и вошедший боцман не говоря ни слова поманил ее рукой. Девушка, дрожа как в лихорадке, вышла наружу, и он отвел ее на ют, где находилась рабочая каюта шлюхи. Там была только огромная, почти на полкаюты, кровать и шкафчик с винами и сладостями. В кресле у двери сидел капитан Даор.

— Итак, милочка... — насмешливо протянул он. — Слушай сюда.

— Да, капитан, — поклонилась Ларна.

— Сейчас ты начнешь обслуживать матросов, а, поскольку они соскучились по развлечениям, сразу по двое.

— Но...

— Никаких но! Ты подписала контракт, в котором обязалась отдаваться любому по первому требованию не прекословя и выполнять любое его желание, кроме запретных. Отдых ты также не имеешь права требовать. Но я не зверь, когда совсем с копыт упадешь, дам отдохнуть. А теперь — за работу!

Не слушая слабых возражений девушки и просьб смилостивиться, капитан вышел. Ларну от сказанного им колотило, она начала понимать, что влипла, и влипла очень серьезно, ведь Даор может приказать просто выбросить ее за борт. Придется подчиниться... Она заплакала, подошла к шкафчику и налила себе полный стакан коньяку, решив напиться допьяна, чтобы не чувствовать того, что вскоре должно случиться. Девушка залпом выпила и закашлялась с непривычки, понимая теперь, почему большинство шлюх пьют вчерную.

Не прошло и нескольких минут, как в дверь постучали и в каюту вошли два здоровенных матроса.

— Привет, киска! — прогудел один из них.

— Здравствуйте... — растерянно пролепетала девушка.

— Раздевайся, ты чо ищо в платье-то? Времени мало! Во, держи конфетку.

Он сунул Ларне в руку детский леденец на палочке. Она в смятении поблагодарила, положила его на тумбочку и принялась дрожащими руками стаскивать с себя драное школьное платье. Второй матрос раздраженно заворчал и помог ей раздеться. Оставшись обнаженной, она, следуя указаниям матросов легла на бок. Как только они пристроились к ней, девушка задергалась от боли.

— Ты гля, какая страстная... — пропыхтел один.

Когда они ушли, Ларна долго еще не могла встать, а встав увидела, что простыня залита кровью. Если бы матросов было двое или хотя бы четверо, девушка, наверное, еще смогла бы приспособиться. Но вслед за первыми двумя пришли еще двое, а затем еще... И еще, и еще, и еще... Она умоляла оставить ее в покое, дать немного отдохнуть, несколько раз теряла сознание, но ее приводили в чувство и продолжали насиловать. Плакала Ларна с тех пор постоянно, но кто обращает внимание на слезы шлюхи?.. Никто, разумеется. Капитан сказал правду, и отдыха ей не давали вообще, только когда теряла сознание и сразу в чувство ее привести не удавалось, или когда капитан, дважды в день приходивший к ней, видел, что у шлюхи больше нет сил, что она может слишком рано умереть.

Ларна порой не знала день или ночь на дворе, сознание помутилось, девушка пребывала в полубреду. Она синела, худела, щеки вваливались, хотя кормили ее как на убой, кок постоянно приносил что-то вкусненькое, даже несколько раз испек любимый ягодный пирог Ларны, выспросив, что она любила в детстве. Матросы тоже по-своему любили ее и старались чем-то побаловать свою шлюху, не желая понять одного — ей нужен только отдых.

День шел за днем, вскоре Ларна совсем перестала что-либо соображать и стала совершенно безучастной, воспринимая очередные издевательства с тихими стонами, а то и вообще молча — не осталось сил даже стонать. В конце концов она начала бредить, и привести ее в себя матросы не смогли. Пришлось звать вечно пьяного судового коновала. Тот только взглянул на напоминающую скелет девушку с безумными глазами, выругался и запретил трогать ее, как минимум, пять дней.

Свободные дни прошли как какой-то райский сон. Как же это оказалось хорошо — просто лежать, зная, что никто не придет насиловать. Ларна рада была отдыху, у нее даже прояснилось сознание. Ходить девушка почти не могла, у нее едва хватало сил добраться до туалета, да и то каждое его посещение отзывалось такой болью, что она тихо стонала, на крик не хватало сил. Ларна с ужасом ждала, когда ее отдых закончится и снова придется отдаваться матросам, с нетерпением ожидающим этого и постоянно заходящим справляться, как она себя чувствует и нельзя ли уже...

И отдых, к сожалению, закончился — утром шестого дня девушку разбудил стук в дверь, и в каюту вошел высокий матрос. "О, Боже..." — прошептала она в отчаянии, со страхом глядя в его похотливые глаза. Вскоре Ларна кричала от боли, колотя кулачками по кровати, но матрос не обращал на ее крики никакого внимания, в глупом мужском самодовольстве считая, что девушке нравится то, что он с ней делает. А кричит она от удовольствия... Именно после него Ларна окончательно, бесповоротно и навсегда возненавидела мужчин. Снова матросы пошли к ней один за другим, снова она раз за разом теряла сознание от боли и переутомления. Через день девушка перестала вставать с кровати и перестала есть, лежа в полной прострации. Но даже такое ее состояние не остановило их, и Ларну продолжали насиловать. Боль стала настолько привычна, что девушка не обращала на нее внимания, но день ото дня ей становилось все хуже.

Когда корабль пришел в Дуарамбу, островной порт матриархата Харнгират, капитан Даор зашел в каюту Ларны и сразу понял, что она при смерти. Ему вовсе не хотелось, чтобы шлюха подохла на борту — если бы это произошло в море, то выбросили бы за борт и забыли, а вот в порту могли возникнуть проблемы. По его приказу девушку подняли на ноги, одели в старое грязное платье, сунули в руку худой мешочек с серебром, и двое матросов отволокли ее в порт, прислонив к какой-то стенке подальше от "Морской Девы". Капитан даже не постеснялся забрать половину ее жалкого заработка за, как он выразился, "питание"...

Ларне стояла у стены, не видя ничего вокруг. В глазах было темно, в голове стучал молот, и девушка не хотела ничего, кроме как упасть. Но вокруг ходили какие-то люди, и Ларна, хотя видела их как смутные тени, все же поплелась вдоль стены. Она долго шла, падала, с трудом вставала, скуля от боли, но все равно шла куда-то. Куда? Зачем? Этого она не знала, просто шла. Наконец девушка забилась между двумя огромными ящиками и упала. Хриплые стоны вырывались из ее рта, но рядом не было никого, кто мог бы их услышать.

Отряд портовой стражи Харнгирата двигался по территории порта с очередной проверкой. Командир отряда всегда ненавидела припортовую зону, но честно выполняла свой долг, внимательно осматривая все вокруг в поисках беспорядка. Скоро смена, и женщине очень хотелось добраться до кабака, чтобы залить свое плохое настроение чем-нибудь покрепче. Стражницы шли по самому гнусному месту в порту — складским помещениям чужеземных купцов, которых никогда не пускали в город, разрешая торговать только здесь.

Вдруг из-за двух огромных ящиков послышался тихий, почти неслышный стон. Офицер приказала отряду остановиться. Держа наготове меч, одна из стражниц прошла за ящики и замахала рукой, подзывая остальных. Подойдя, офицер увидела лежащую на земле изможденную девушку лет шестнадцати с ввалившимися щеками и полубезумным взглядом. Не понимая, как она могла здесь оказаться и зачем вообще пришла в порт, женщина рассматривала ее. Та с ужасом смотрела на нее и силилась подняться на ноги, но явно не могла этого сделать. Офицер вдруг поняла, что девушка не харнгиратская — черные спутанные волосы по плечи, большие глаза и слишком белая кожа. Несмотря на свою изможденность, она была очень хороша собой, какой-то знойной, южной красотой. Стражница наклонилась и негромко спросила:

— Ты откуда? И что здесь делаешь?

— Извините... — с трудом прохрипела Ларна, испуганная вниманием стражи, и начала с трудом, цепляясь пальцами за стену, вставать. — Мне просто очень трудно идти... Да и идти... некуда...

Наконец ей удалось встать, но она продолжала держаться за стену. Девушка шаталась и хватала ртом воздух, ноги тряслись и подгибались. Она вдруг с удивлением осознала, что все стражники вокруг — женщины. Не сразу Ларна вспомнила, что в Харнгирате — власть женщин, а мужчины могут быть только рабами. В своей новоприобретенной ненависти девушка отчаянно позавидовала живущим здесь. Офицер обратила внимание на кровавые пятна на подоле ее платья и спросила:

— Так что с тобой случилось?

— Я... Я, сдуру, нанялась корабельной шлюхой... Не знала ведь... Не знала, что это такое... Хотелось мир посмотреть... Посмотрела... Капитан понял, что я впервые и вписал в контракт пункт, не дающий мне права отдыха... А матросов было больше двухсот...

— Больше двухсот?! — не поверила офицер. — А ну-ка наклонись.

Ларна безразлично повернулась к ней задом, ей все было безразлично, мечтала только об одном — побыстрее сдохнуть, чтобы ее наконец оставили в покое. Девушка с трудом наклонилась, опершись руками об стену и хотела закинуть одной рукой подол платья себе на спину, но не смогла этого сделать, руки не слушались ее. Офицер сама подняла подол и с ужасом уставилась на выглядящие сплошным синяком худые ягодицы. Женщина гневно сжала губы и очень осторожно осмотрела девушку. Увиденное настолько потрясло ее, что глаза командира отряда полезли на лоб. Она подозвала остальных стражниц:

— Девочки, гляньте на этот кошмар...

Стражницы подошли и их реакция была еще более резкой. Одна со злобой бросила:

— Да скота, который это сотворил, нужно в масле живьем сварить!

— И что? — потрясенно спросила офицер у девушки. — Они тебя в таком состоянии насиловали?..

— Да... — безразлично ответила Ларна, ее ноги подкашивались, она очень боялась снова упасть и вызвать этим гнев стражи.

— Сколько же тебе платили за такое издевательство? — спросила одна из стражниц.

— Серебряную монету в день.

— Монету в день?! — вскрикнула офицер, ее лицо пошло красными пятнами.

Она с ужасом и болью смотрела на несчастную девочку — ребенок же еще совсем! Женщина попыталась представить, что чувствует бедняжка, и задрожала. Она хотела было что-то сказать, но перехватило дыхание от ярости. Да как же у них совести-то хватило? Нет, какие все-таки скоты эти мужчины... Им действительно место в рабских домах! Жаль, что не во всем мире так, а только у них, в Харнгирате. Но капитан осмелился вышвырнуть умирающую девочку на берег здесь, и это была его самая большая ошибка! Женщина резко повернулась к сбившимся вокруг Ларны, что-то гневно обсуждающим стражницам, и приказала:

— Рада, Ривин, отведете девочку к целительнице, сама она не дойдет. А я нанесу визит этому капитану, разъясню ему, что к чему в Харнгирате. И что есть преступление против женщины!

Офицер помогла Ларне выпрямиться и развернула девушку лицом к себе.

— Как тебя зовут, малышка? — тихо и ласково, едва не плача от жалости, спросила она. — И как назывался этот проклятый корабль?

— Меня — Ларна... А корабль зовется "Морская Дева"... Имя капитана — Даор.

— А меня зовут Дарин Орсанх из клана Синего Древа, — улыбнулась женщина.

Она нежно погладила замученную девочку по щеке и, махнув остальным стражницам следовать за собой, быстро пошла в сторону причалов.

— Как же ты так влипла, маленькая? — сочувственно спросила Ларну одна из оставшихся с ней стражниц, суровая, иссеченная шрамами женщина с грубоватым лицом, которую офицер назвала Радой.

— Я же не знала... — пролепетала девушка.

Ей становилось все хуже и хуже, голова кружилась, тошнило. Не выдержав, Ларна рухнула на колени и ее вырвало.

— Что с тобой? — встревожено наклонилась над ней вторая стражница, Ривин.

— Не знаю, тошнит...

— Постоянно тошнит? — вмешалась Рада.

— Да.

Стражницы переглянулись, и Ривин укоризненно покачала головой — несчастная дурочка перед отплытием даже не удосужилась зайти к ведьме, чтобы наложить заклятие от беременности, и теперь носит неизвестно чьего ребенка. Мало ей прочих бед!

— Ну что, пошли? — спросила стражница.

Рада помогла Ларне встать, но она не могла идти, ноги подгибались. Тогда стражница, тяжело вздохнув и снова укоризненно покачав головой, отдала свое копье подруге и подняла девушку на руки. Ларне стало так уютно в крепких руках Рады, что даже боль отступила куда-то вдаль. Она не смотрела вокруг и не видела, куда ее несут. А стражницы несли ее к хорошо знакомой целительнице, чьими услугами пользовался весь полк, так как магическое исцеление стоило слишком дорого и было им не по карману. Ларна смутно осознавала, что ее пронесли через ворота порта, что Ривин рассказывает кому-то ее историю, слышала возмущенный ропот многих женских голосов, но все это проходило мимо ее сознания.

Стражницы принесли ее чистенькому, увешанному травами домику целительницы. Ривин постучалась, и Рада внесла почти потерявшую сознание девушку в дом доброй старушки, вышедшей навстречу пациенткам. Та зацокала языком, увидев изможденную Ларну в руках стражницы, и показала на широкую белую кушетку, куда Рада и положила девушку. Вместе они аккуратно сняли с нее платье, и целительница тут же послала кого-то из помощниц за горячей водой. Ривин за это время успела рассказать, где они нашли несчастного ребенка и что девочка им рассказала. Целительница снова заохала и наклонилась над Ларной.

— И вот такой скоты ее насиловали! — с гневом и болью сказала Рада, девочка напомнила ей дочь, которой тоже было шестнадцать, женщина с ужасом представляла свою Нарин на месте этой несчастной глупышки, такой же замученной и исхудавшей.

— Какие сволочи... — прошептала целительница.

Она возмущенно покачала головой и осторожно перевернула девушку, которая все равно вскрикнула при этом, на спину и продолжила осматривать. От увиденного старушку начало трясти, она до сих пор не представляла, что человека можно довести до такого состояния.

— О Боже! — вырвалось у Рады. — Ну дите же еще совсем, ну как же у них совести хватило сотворить такое с девочкой?!

— А они только о своей похоти и думали, им на все плевать было! — с гневом бросила Ривин, яростно сжимая кулаки.

— Еще день, максимум два, и девочка умерла бы под очередным насильником... — очень тихо сказала целительница.

Затем старушка наклонилась над Ларной, безучастно глядящей в потолок, и ласково сказала:

— Маленькая, мне нужно тебя обмыть, а затем обследовать. Тебе будет больно, но прошу, потерпи, потом станет легче.

— Я потерплю... — попыталась улыбнуться непослушными губами девушка.

Целительница махнула рукой своим помощницам, попросила стражниц подержать Ларну и принялась осторожно обтирать ее влажной губкой. Как только пальцы старушки коснулись ягодиц девушки, та придушенно пискнула, а затем начала всхлипывать, делая слабые попытки вырваться, но стражницы крепко держали ее.

С каждым мгновением целительница все больше мрачнела, с жалостью поглядывая на девушку. Старушка открыла было рот, собираясь что-то сказать, но ее прервал стук в дверь, и в приемную вошла командир отряда. Она что-то несла в руке. Ларна присмотрелась и с испугом поняла, что это отрубленная голова капитана Даора, с которой на чистый пол стекали тягучие капли крови. Целительница неодобрительно посмотрела на это, щелкнула пальцами, и одна из ее помощниц тут же подала офицеру тазик, в который та и бросила голову. Еще кто-то вытер кровь с пола, и больше ничего не напоминало о слишком жадном капитане.

Дарин с улыбкой склонилась над Ларной и негромко сказала:

— Он за все заплатил.

— А?..

— Капитан вздумал спорить со мной, говоря, что он в своем праве, что ты подписала контракт, что власти Харнгирата лезут не в свое дело. Ну, и доспорился... Да, вот тебе настоящий заработок со штрафом на лечение, сорок полновесных золотых даралов. Старший помощник, заняв освободившуюся вакансию, оказался не в пример умнее бывшего босса.

Дарин положила на стол тугой кошелек, набитый, судя по звону, золотом. Затем повернулась к целительнице и спросила:

— Ну как дела у девочки?

— Плохо... — вздохнула та. — Отойдем.

Она взяла офицера под руку и отвела ее к окну, начав говорить очень тихо, чтобы лежащая на кровати Ларна не услышала.

— У нее множественные внутренние воспаления, разрывы. О истощении я даже не говорю, как не говорю и о состоянии психики — она просто не хочет жить.

— Так что же делать? — глухо спросила Дарин. — Позволить ей умереть?

— Что, дочку напомнила? — усмехнулась целительница.

— Офицерам запрещено иметь детей, — сухо сказала командир отряда.

— А хочется?

— Я ведь женщина...

— Материнские чувства проснулись? — прищурилась целительница. — Единственная, кто может помочь — это ведьма, а они бесплатно не лечат.

— И сколько будет стоить хотя бы заживление?

— Да под двести золотых. Я уж не говорю об исцелении...

Дарин склонила голову и вздохнула — таких денег у нее отродясь не водилось, да и водиться не могло — при ее-то кочевой жизни и отнюдь не высоком жаловании гарнизонного офицера. Дома завалялось где-то двадцать пять даралов, не больше. Да для девочки удалось выторговать у старшего помощника еще сорок. Женщина прикусила губу, пытаясь понять, что делать — непонятно почему эта несчастная глупышка вызвала у нее нежность, на которую Дарин считала себя давно неспособной. Ей почему-то страшно хотелось защитить Ларну от всего мира, офицер не понимала саму себя. И неожиданно она решила удочерить это попавшее в беду существо. Но сперва девочку надо спасти. Единственным выходом, пожалуй, будет обратиться к стражницам отряда за помощью, а затем постепенно расплатиться с ними. Что Дарин, выйдя из домика целительницы, и сделала.

Услышав ее просьбу и рассказ о том, что командир хочет удочерить найденную девушку, женщины негромко загудели, и каждая дала сколько смогла. Набралось еще немногим больше пятидесяти золотых, что вместе с ее и Ларниными деньгами составляло сто семнадцать даралов. Офицер не заметила, что две стражницы побежали в казарму и рассказали там все. Однако была растрогана до слез, когда посыльный командора порта принес ей собранные сто с чем-то золотых. И никто из женщин и слышать не хотел о возврате... Она даже не знала, как благодарить сослуживиц. Только прижала мешочек с деньгами к груди, поклонилась и побежала за ведьмой.

Прошло немногим более часа, и сконфуженная Дарин привела в приемную одетую в серую мантию высокую белокурую женщину с серебряным обручем на голове. Стражницы с целительницей почтительно поклонились, та ответила небрежным кивком. Офицер по дороге успела рассказать о случившемся, и ведьма одобрила казнь капитана, однако наложила взыскание за поспешность и необдуманность действий. За обман, по ее мнению, следовало наказывать куда страшнее, а Даор нагло обманул беззащитную неопытную девушку.

-Жаль, что вы, ард-лейтенант, только убили его, это слишком легкое для такой сволочи наказание, — заметила ведьма перед самым порогом приемной. — Куда лучше было бы сделать его общественным рабом для запретных удовольствий. Чужеземцы почему-то страшно боятся такой судьбы.

Ведьма наклонилась над безучастной Ларной и внимательно обследовала девушку. Несколько минут она молчала, после чего ее руки на мгновение осветились синим светом.

— Да, состояние у девочки тяжелое, — констатировала она, повернувшись к целительнице. — Теперь касаемо того, что можно сделать. Я уберу воспаление и заживлю основные разрывы, но отлеживаться ей придется долго. Никаких физических нагрузок как минимум четыре месяца! Также советую сделать ей аборт, ребенок мужского пола никому не нужен. Для всего остального требуется исцеление, а таких денег, насколько я понимаю, у пострадавшей нет?

— Нет... — мрачно подтвердила Дарин и повернулась к Ларне. — Ну что скажешь, маленькая?

— Мне все равно... — безразлично ответила девушка.

— Что ж, приступим, — кивнула ведьма.

Она наклонилась над Ларной, перевернула ее на спину и речитативом завела какое-то заклятие. О ее пальцев потянулись к коже девушки светящиеся синие нити, та зашлась криком боли, выгнула спину и потеряла сознание. Дарин, в волнении ломающая пальцы, увидела, что нижняя часть тела Ларны подернулась серо-голубым туманом. Затем в воздухе возник небольшой огненный шарик и начал медленно кружиться над неподвижным телом. Ведьма выдохнула какое-то труднопроизносимое слово и он опустился на спину девушки Запахло паленым мясом, офицер встревожено дернулась, но легшая ей на плечо рука старой целительницы успокоила женщину. Довольно долго в приемной ничего не происходило, только слышался тихий шепот ведьмы. Наконец шарик снова всплыл в воздух и исчез, туман вокруг тела Ларны рассеялся. Целительница подошла поближе посмотреть и восхищенно прищелкнула пальцами — тело Ларны приобрело совершенно здоровый вид, синяки исчезли. Изможденность, правда, никуда не делась, но это поправимо — хорошо кормить девочку надо, вес наберет быстро. Целительница с безмерным уважением поклонилась молодой ведьме.

— Ну вот и все, — довольно улыбнулась та, пряча в карман протянутый Дарин кошелек с золотом. — Советую прямо сейчас, пока она без сознания, сделать аборт. Девочка не придет в себя еще долго, я позаботилась об этом.

Пора было уходить, но ведьма почему-то колебалась, она каким-то шестым чувством ощущала в полузамученной девушке что-то яркое и необычное. Но что? Молодая женщина привыкла доверять своей интуиции и решила еще раз внимательно просмотреться к ауре Ларны. "Да вот же оно!" — мелькнула раздраженная мысль. Линии ауры девушки вместо макушки замыкались на безымянном пальце левой руки. Это еще почему? Ведьма наклонилась к руке Ларны. Ну, конечно же! На безымянном пальце красовалось внешне простенькое металлическое колечко — именно на нем и смыкались линии. "Мда... — хмыкнула она про себя. — Простенькое, да не простое..." Чем больше ведьма всматривалась в это колечко, тем больше поражалась — маг создавший его был на редкость талантлив, он сумел совместить несовместимое. Но для чего все это нужно ведьма не понимала.

Немного подумав, она сплела заклинание видения, внутренним зрением проникнув под кольцо. И едва не запрыгала по комнате от возбуждения — да эта девчонка гений магии, столь невероятной ауры нет даже у самого Магистра Книги, которого молодая ведьма встречала во время учебы в Академии. Неудивительно, что неизвестный маг решил скрыть такую находку. Но какой же он идиот при этом! Неужто не мог дать девочке денег на дорогу, какого Серого Убийцы она в судовые шлюхи пошла?! Гнусноватым запашком веяло от этого дела, но упускать свои дивиденды не стоит. Что, интересно, скрывает эта малышка? Впрочем, неважно — пусть она останется просто благодарна, и то уже немало — не ей, Анхе Ост-Крамио, с ее слабым даром, лезть в дела великих. А Ларна явно станет личной ученицей кого-то из высших магов Совета Башни... Как бы не самого Фолерга. Однако нужно проверить, и ведьма повернулась к целительнице:

— На шее девочки ничего не было?

— Было... — удивленно ответила та. — Половина медальона на шнурке.

— Покажите.

Целительница с недоумением пожала плечами, не понимая из-за чего это ведьма вдруг стала похожа на сделавшую стойку на добычу охотничью собаку. Она достала из тумбочки, стоящей рядом с кушеткой, медальон и протянула молодой женщине. Та вцепилась в него и начала читать понятные только ей символы.

— Значит, тебя зовут Сварх Арк-Тарам... — пробормотала ведьма себе под нос. — Нужно запомнить твое имя, парень. Ты далеко пойдешь.

Стражницы растерянно глядели на мечущуюся по приемной с сумасшедшими глазами и что-то бормочущую себе под нос молодую женщину. Ведьмы так себя обычно не вели, они всегда были преисполнены достоинства. И почему, интересно, она смотрит на лежащую без сознания Ларну едва ли не как на мессию? Дарин даже показалось, что ведьма сейчас похожа на восторженного щенка. А та снова повернулась к целительнице и с лихорадочным блеском в глазах пробормотала:

— Не надо аборта. Я сама исцелю девочку полностью. Бесплатно!

У Дарин глаза полезли на лоб — никогда еще на ее памяти ни одна ведьма не делала ничего бесплатно. Никто о таком даже не слышал. Но раз она сама предлагает...

— Только скажите ей, — Анха остановилась возле Ларны, — когда очнется, чтобы вместе с этой она отдала в секретариат и мою, чтобы сказала, что я ей жизнь спасла...

Она достала из под ворота своей мантии серебряную цепочку с медальоном и отломила от него половину, а затем протянула обе половинки целительнице.

— Секретариат?.. Спасла?.. — с трудом выдавила та из себя.

— Она поймет, — показала на Ларну ведьма. — А теперь мне понадобится помощь — девушку нужно положить на спину.

Дарин и Рада подошли к бессознательной Ларне и выполнили требуемое. Ведьма присела на край кушетки и снова принялась тщательно ощупывать девушку. "И что за паскудство?.. — через некоторое протянула она. — Придется использовать стихии, до чего же я этого не люблю..." Затем Анха произнесла несколько тягучих гортанных слов, и ее окутала сеточка желтых молний. В комнате резко похолодало, подули порывы ледяного ветра, над кушеткой сгустились какие-то тени, всем стало зябко и очень не по себе. Казалось, безмерная тяжесть легла на их плечи. Лицо ведьмы резко постарело, на нем прорезались морщины, губы выталкивали из себя почти непроизносимые слова. К счастью, все это продлилось недолго — холод исчез, тени рассеялись, и Анха откинулась назад, тяжело дыша, ее лицо было обильно покрыто потом. Дарин удивилась — она была свидетельницей многих исцелений, но еще ни разу она не видела ни одну ведьму столь замученной. Та была бледна, как смерть, под глазами появились мешки.

— Воды... — прохрипела Анха, и кто-то тут же подал ей полную кружку.

Она напилась, утерла пот со лба и покачала головой. Затем тихо сказала:

— У девушки дела были куда хуже, чем мне сперва показалось. Очень сильное внутреннее воспаление, вплоть до гнойников, начала образовываться злокачественная опухоль. Кроме использованного заклинания, спасти ей жизнь могло только лишение пола.

Дарин вздрогнула и порывисто спросила:

— Но сейчас она здорова? Вы ее вылечили?

— Вылечила, вылечила... — проворчала ведьма. — А сейчас я сделаю ей выкидыш.

Целительница вопросительно посмотрела на Дарин, зная, что та собралась удочерять Ларну. Офицер немного подумала и согласно кивнула — ну никак не нужен девочке ребенок, сама еще дитя. Ведьма поняла их безмолвный диалог, усмехнулась, положила левую руку на живот Ларны и произнесла одно короткое слово. Тело девушки изогнулось в судороге, и в подставленное помощницей целительницы судно хлынул поток крови вместе с кусками непонятно чего. Однако продолжалось это не больше минуты.

— И что, это все? — потрясенно спросила целительница.

— Все, — улыбнулась молодая женщина.

— Боже ты мой... — простонала старушка. — Никаких тебе ложек, никакого тебе выскребывания... И всего за минуту...

— А главное, — добавила ведьма, — без каких-либо последствий для здоровья. Я сама придумала этот способ, кроме меня его знает только моя подруга в Маре.

Целительница уважительно и завистливо поклонилась ей.

— А теперь я бужу девочку, — сказала ведьма.

Ларна очнулась и хотела привычно вскрикнуть от боли, но вдруг поняла, что у нее ничего не болит. Ну, почти ничего — побаливал живот. Она с удивлением захлопала глазами — сознание было ясным, она отчетливо видела столпившихся вокруг женщин. Так хорошо девушка не чувствовала себя с того самого дня, как они с Дарой... Дара... При этом воспоминании из глаз Ларны хлынули слезы, она как наяву увидела устремленные в потолок мертвые глаза подруги.

— Что случилось? — наклонилась над ней целительница. — Почему ты плачешь? Что-то еще болит?

— Нет-нет, спасибо, — поспешила заверить ее девушка. — Просто вспомнилось кое-что грустное...

Она сумела взять себя в руки и тут же почувствовала, что к ней на кушетку кто-то присел. Ларна подняла глаза и встретилась взглядом с ведьмой, смотрящей на нее, как кошка на жирную мышь. Девушка хотела было поблагодарить ее, но молодая женщина не дала ей даже рта раскрыть.

— Молчи, девочка! Мне дорого твое исцеление встало, считай, что с год жизни забрало. Так что когда придешь в Секретариат, отдай вместе с половинкой медальона твоего мага и мою. По-моему, я этого заслужила. Тебе не кажется?

— Конечно, госпожа... — растерялась Ларна, не могущая понять, как ведьма узнала о направлении в Серую Башню.

— Медальоны у целительницы, — пояснила та. — А колечко не снимай, нужная вещь, пригодится в хозяйстве.

С этими словами она встала, накинула капюшон и вышла из приемной. Дарин тут же подошла к Ларне и села рядом, ласково приобняв ее. Затем спросила:

— Ну как ты, маленькая? Получше?

— Спасибо вам огромное, — несмело улыбнулась Ларна. — Совсем ничего не болит... Я уже и забыла, что так бывает...

— А что это за Секретариат, о котором ведьма говорила?

Девушка смутилась, не хотелось обманывать женщин, спасших ей жизнь, и она все же призналась:

— Это Секретариат Серой Башни... Меня туда направили на учебу. Чтобы ведьмой стать.

— Так какого же лешего тебя в судовые шлюхи понесло?! — полезли на лоб глаза Дарин.

— Положено добираться самому, — на ходу нашлась Ларна, не желая признаваться, что сбежала. — Они так проверяют предприимчивость и смелость. А у меня денег не было...

— Серый Убийца им на головы, с такой проверкой! — едва не подпрыгнула Дарин. — Идиоты, скоты! Бросить ребенка в грязь портовых трущоб?! Самой добираться до Колхрии? А кстати, откуда ты хоть добиралась-то?

— Из Храдуна, остров Тукам... — смутилась девушка.

— Безумие! — продолжала бушевать офицер. — Да кому в голову такое пришло?! У тебя что, совсем ума не было, в шлюхи наниматься?! А если бы мы тебя не нашли, так бы между тех ящиков к утру и померла? Да?

Ларна еще сильнее покраснела и стушевалась.

— Ну-ну, не набрасывайся на девочку, — добродушно похлопала женщину по плечу целительница. — Она-то тут причем? Нашла единственный доступный ей способ без денег добраться до чужой страны. Откуда бедняжке было знать, что капитан такой сволочью окажется?

— Да, вы, конечно, правы... — кивнула Дарин. — Просто жаль дурочку. Кстати, может мне прямо сейчас забрать ее домой?

Она повернулась к девушке и спросила:

— Ты сможешь идти, Ларна?

Целительница возмущенно замахала на нее руками:

— Никакой ходьбы! И не вздумайте! Чтобы дней пять не вылезала из кровати вообще! До завтра полежит у меня, а там я вызову носилки. К полудню приходи и забирай ее. Только следи, пожалуйста, чтобы не вставала, а то она совсем еще глупенькая.

— Я прослежу, — пообещала женщина, погрозив Ларне пальцем.

Девушка снова смутилась, Дарин чем-то сильно напоминала ей мать — та была такой же жестковатой, но по-своему доброй и ласковой. Все дома, в том числе и муж, и дети, и младшие жены ходили по струнке, но при том всегда были обихожены и обласканы. Никто не боялся подойти к ней с любой своей проблемой, зная, что его поймут и помогут.

Целительница что-то коротко приказала кому-то из помощниц, та исчезла, и через несколько минут в приемную вошел миловидный юноша в набедренной повязке раба для запретных удовольствий. Он низко поклонился хозяйке и встал на колени в углу. Старая женщина с некоторым отвращением покосилась на него и приказала, отвернувшись в сторону:

— Будешь ухаживать за этой вот девушкой в постели. Она больна и не должна вставать, сам знаешь, что делать, опыт есть. Исполняй любое ее желание. Сделаешь что-нибудь не так, как она захочет — продам в общественный дом удовольствий. Понял?

— Я все понял и благодарю госпожу за доброту ко мне, — стукнулся лбом об пол раб. — Я все сделаю, как вы велите, и клянусь, что буду очень стараться. Только умоляю, не продавайте меня туда...

— Там поглядим, — буркнула целительница. — А тебе, девочка, советую поспать.

Раб и в самом деле оказался очень хорошей и заботливой сиделкой, сделав все необходимое так, что Ларна ничего не почувствовала. Вскоре она уснула.

Когда солнечные лучи коснулась век, девушка зевнула и лениво приоткрыла один глаз. Но тут же испуганно подпрыгнула на кровати — проспала! Сейчас опять начнут приходить матросы... Однако окинув взглядом светлую большую комнату, Ларна облегченно откинулась на подушки — слава тебе, Создатель, она уже не на корабле, а в домике целительницы. Вспомнился вчерашний день, и девушка вздохнула, понимая, что и до конца жизни не сумеет достойно отблагодарить спасших ее женщин. Самочувствие было прекрасным, мир казался цветным и радостным. Ларне до визга хотелось подойти к окну, но она понимала, что нельзя — обещала целительнице не вставать. Старушка ведь столько возилась с ней, не стоит подводить ее. Да Ларна и сама немного побаивалась — а вдруг что-нибудь случится? Вспомнив о полутора месяцах на проклятом корабле, девушка вздрогнула.

"Ну и как ты, дочь купца, могла оказаться такой дурой, чтобы не прочесть дополнительные пункты контракта? А, дорогая моя, как?" — спросила она саму себя и грустно вздохнула.

От невеселых размышлений ее оторвал приход улыбающейся целительницы, принесшей чашку с каким-то горячим травяным отваром. Ларна тоже несмело улыбнулась ей — она так и не поняла, почему эти женщины так переживали за нее, ведь она для них никто. Почему так заботились о ее судьбе? Переключившись на эти мысли, девушка с тревогой посмотрела на старую женщину, пытаясь придумать, чем расплачиваться за лечение, ведь у нее ничего нет. Ларна осознавала, что если бы ее не нашли, то сейчас была бы уже мертва. Целительница тем временем поставила чашку с отваром на столик рядом с кроватью и присела рядом с девушкой.

— Выпей это, маленькая, — ласково сказала она. — Это придаст тебе сил.

Ларна послушно выпила чашку до дна, там был вкусный, слегка кисловатый напиток, и поблагодарила старушку.

Вскоре пришла Дарин вместе с двумя уже знакомыми Ларне стражницами. Женщины насели на нее с вопросами о самочувствии, и она едва не расплакалась от радости. Неужели она вдруг стала кому-то нужна? Неужели кому-то интересно, как она себя чувствует? Но девушка сдержала слезы, не желая огорчать их. В это время в дверь постучали, и в комнату вошли четверо рабов с большими удобными носилками.

— Сейчас домой поедем, хорошая моя... — положила ей руку на лоб Дарин.

Она ласково погладила Ларну по голове, а девушке перехватило дыхание, настолько образ этой суровой женщины-офицера слился в ее сознании с образом матери. Она не выдержала, судорожно схватила и поцеловала ласкающую ее руку, а затем тихонько пробормотала:

— Спасибо... мама...

Дарин потрясенно замерла — никто и никогда не называл ее этим словом, и она думала, что никто уже и не назовет. Женщина вдруг осознала, отчего эта девочка вызвала у нее такую всепоглощающую нежность. Осознала, почему так хочется защитить Ларну от всех опасностей мира. Ее истосковавшийся по материнству ум совершил подмену и перенес нерастраченные материнские чувства на эту попавшую в беду глупышку... Теперь она поняла, почему решила удочерить Ларну, и прослезилась. Удочерять офицерам не запрещалось, нельзя было только иметь своих детей. Она улыбнулась девушке сквозь слезы, нежно поцеловала ее в щеку и прошептала:

— Доченька...

Стражницы умиленно переглянулись, радуясь за своего командира. В отряде давно жалели Дарин, уж больно неприкаянной была ее жизнь. Все видели, как она мучается от одиночества и под любым предлогом старается задержаться на службе, чтобы не возвращаться в свой пустой захламленный дом. Остальные стражницы имели по две-три дочери каждая, дома постоянно стоял гвалт и кавардак, некогда задумываться о смысле жизни. Все они уважали своего командира и были бы рады, если бы Дарин нашла свое счастье. Да и девочка просто прелесть — ее огромные глаза притягивали, завораживали и вели за собой. Дара отозвала подругу в сторонку и на ухо сказала ей:

— Ривин, у командира дома сейчас и есть нечего, она же все свои деньги за лечение девочки выложила... Я сама сегодня видела, как она в канцелярию заходила, явно аванс просить. Дали, не дали — не знаю. Знаю, что помочь нужно.

— О чем тут даже говорить! — возмутилась Ривин. — Я всем нашим скажу. Ее девочке для выздоровления хорошо кушать нужно.

Стражницы заговорщицки перемигнулись.

Дарин смахнула непрошеные слезы, подняла девушку на руки, поцеловала в нос и осторожно уложила на носилки. Она не заметила холодного и жестокого взгляда приемной дочери, устремленного в никуда — казалось кто-то довольно жуткий выглянул в мир. Самой девушке показалось, что она на мгновение потеряла сознание, но Ларна не стала говорить об этом. На прощание она от всей души поблагодарила целительницу, и Дарин махнула рукой носильщикам. Они развернулись и вынесли носилки из комнаты.

Улицы заливал свет обоих солнц, слезы Ларны сразу высохли, и она принялась с интересом вертеть головой по сторонам. Город был огромен, куда больше ее родного Тукама, и совсем не походил на него. Он, казалось, плыл в воздухе, пронизанный сотнями мостов и воздушных переходов между высокими домами. Здания выстроили из голубоватого хирмолта, камня, добывающегося на южной оконечности острова Дуарам. Из-за этого Дуарамба выглядела призрачной, не от мира сего. Дома вокруг были разнообразны и порой очень причудливы, у непривычного человека разбегались глаза. Этот островной город часто называли пародией на Колгарен — позже девушка узнала, что это и в самом деле так. Улицы оказались очень широки и чисты — Ларна даже удивилась, привыкнув к мусору на улицах Тукама.

Дуарамба строилась по единому плану — неудивительно, город основали во времена великого расселения, устроенного магами две тысячи лет назад, и с тех пор многократно перестраивали. Но перестройки не задевали основной структуры — улицы были расположены вокруг центральной площади расширяющимися концентрическими кругами. И если Дуарамба достраивалась, то жители просто строили очередную круговую улицу, разрушая и заново возводя крепостные стены. Только припортовый квартал для чужеземцев выделялся из общей картины, уродливым пятном отходя от почти идеально круглого города.

Ларна продолжала с любопытством осматриваться — на улицах полно народу, сотни лавок, магазинчиков и таверн гостеприимно распахивали свои двери для посетителей. Уличные торговки оглушительно вопили, предлагая свой товар. Но больше всего поразило девушку, что на этих кипящих жизнью улицах почти не встречалось мужчин. Когда-никогда появлялся кто-нибудь, да и тот был одет в набедренную повязку бесполого раба.

— А где же свободные мужчины? — удивленно спросила она у шедшей рядом с носилками Дарин.

— Ну что ты, маленькая?.. — рассмеялась в ответ офицер. — Свободный мужчина в Харнгирате — это нонсенс. А рабы всю жизнь живут в закрытых рабских домах, куда женщины приходят, если хотят поразвлечься или забеременеть. Но это удовольствие дорого стоит, для повседневного удовлетворения используют бесполых рабов или искусственные приспособления.

— А замуж?.. — потрясенно выдохнула Ларна.

— В Харнгирате никто замуж не выходит, — заулыбалась Дарин. — Если женщина хочет ребенка, то идет к ведьме, и та налагает на нее заклятие, от которого любая обязательно забеременеет. Но только ребенком женского пола. После этого она посещает рабский дом, где содержатся мужчины, и выбирает себе партнера по вкусу. Через девять месяцев у нее рождается дочь.

— А-а-а... — глаза девушки стали совсем круглыми. — А мужчины откуда берутся?

— Ну, некоторое количество рожают специальные женские подразделения, женщинам в них очень много платят, у них магическим образом атрофированы материнские чувства — не хватало еще привязанности к мужчине. Помимо этого, мы закупаем немало юношей в Фофаре и у пиратов.

Тут Ларна вспомнила все, что с ней сотворили мужчины и довольно рассмеялась — так им, скотам, и надо! Она сейчас представить себе не могла, что ей когда-нибудь захочется мужчину. Вот хорошо выдрессированный раб для удовольствий — это да! Приятно и ни к чему не обязывает — надоело, прогнала раба в угол и спи себе спокойно.

Она с интересом начала рассматривать идущих навстречу женщин. Как разнообразно они одеты! Военная форма, короткие штаны или юбки любых расцветок, блузки, майки. Многие, особенно молодые девушки, вообще щеголяли в кружевных панталончиках и легкой накидке на плечи, выставляя грудь на всеобщее обозрение. И никого это не смущало! Никто не был одет в уродливые платья до пят! Ларна обратила внимание на стайку юных девушек у фонтана, одетых в особо прелестные черные панталончики с кисточками по бокам и серебристые накидки. Грудь каждой прикрывали витые серебряные кольца, украшенные живыми цветами.

— Какая прелесть... — непроизвольно вырвалось у Ларны.

— Что? — склонилась над ней Дарин.

— Панталончики...

Женщина проследила за ее взглядом и незаметно вздохнула. Такой наряд недавно вошел в моду у молодежи Харнгирата и раскупался на ура. Посему цены были безбожными — Дарин знала, что черные панталончики с накидкой стоят минимум пять золотых, если не больше. А ей авансу дали всего четыре, да и те пришлось долго выпрашивать. Нужно же еще на что-то еще жить, но и огорчать приемную дочь очень не хотелось.

— Ничего, маленькая, — через силу улыбнулась она. — Вот поправишься, и мы тебе такие же купим.

Ларна восторженно засмеялась и захлопала в ладоши. Девушка сейчас была абсолютно счастлива, сама не зная почему. Ни о прошедшем, ни о будущем думать не хотелось, а настоящее казалось светлым — ее снова любят, она снова кому-то нужна. Офицер наклонилась над ней, нежно поцеловала в лоб, а сама задумалась, у кого занять денег. Рада с Ривин переглянулись и кивнули друг другу. Лежащая на носилках девушка не переставала вертеть головой по сторонам, с любопытством наблюдая за шумной жизнью огромного города. Ее довольно долго несли по улицам Дуарамбы, невдалеке промелькнула башня Совета Ведьм — самое высокое здание города. Было очень жарко, и Дарин постоянно поила Ларну холодной водой из оплетенной лозой большой фляги. Девушка уже начала засыпать, когда впереди показалась крепостная стена, прямо под которой расположились домики небогатых, но обеспеченных горожанок. Остановившись у невысокого деревянного забора, Дарин улыбнулась Ларне и сказала:

— Ну вот мы и на месте, радость моя.

Девушка уставилась на дом, где ей предстояло жить. Совсем небольшой домик стоял за забором в окружении сангатовых деревьев. Он весь утопал в зелени и лианах, создававших тенистый навес над двором. Между деревьями виднелась небольшая беседка, в которой стоял столик и два плетеных кресла. Вокруг было очень тихо, крепостная стена давала благодатную тень, что немаловажно в такую жару — Дуарамба располагалась почти на экваторе. Дарин открыла дверь, рабы занесли носилки в домик, который действительно был совсем невелик — две комнаты, кухня и ванна в пристройке. В свое время женщине пришлось отдать годовое жалование за проводку воды и канализации, не говоря уже о стоимости самой чугунной ванны, но дело того стоило. Ларна вовсю вертела головой, разглядывая свое новое жилище — совсем небогато, скорее даже бедно было в этом доме, но чистота просто стерильная. Она присмотрелась внимательнее и поняла, что домик вымыт совсем недавно.

"Она что же, всю ночь не спала, чтобы прибраться? И все ради меня? — спросила себя девушка, глядя на Дарин. — Ведь я же ей никто и ничто... Почему она так обо мне заботится? Почему?.."

Ларна была права — домик действительно вымыли этой ночью. Когда вчера после службы уставшая Дарин вернулась домой, она ужаснулась, увидев насколько все захламлено. Офицер редко ночевала дома, предпочитая оставаться в казарме, где меньше приходило мыслей о бессмысленности и неустроенности ее никому не нужной жизни. Поняв, что больную девушку нельзя приносить в такую грязь, Дарин с бешеной энергией принялась за уборку. Ей бы ни за что в жизни не справиться до утра, к полуночи женщина едва успела вымыть полугодовую, наверное, гору грязной посуды, но на помощь пришли жившие поблизости стражницы. Они неожиданно ввалились в дверь, нагруженные щетками и тряпками, и, не спрашивая хозяйку, быстро распределили фронт работ, принявшись мыть, чистить и драить. Офицеру неловко было принимать помощь от подчиненных, но ее слабых возражений никто не слушал. К утру дом сиял первозданной чистотой. В заброшенную незнамо когда беседку принесли столик и кресла. Дарин была очень благодарна сослуживицам за помощь — не думала, что пользуется у них таким уважением, но подозревала, что оно вызвано казнью жадного капитана.

— Сюда, — скомандовала Дарин носильщикам, указав на дверь спальни.

Ларну занесли в небольшую, но очень уютную комнату со светло-бежевыми стенами. Три ромбических окна давали много света, и спальня, казалось, плыла в пронизывающих ее солнечных лучах. Все три окна были открыты, создавая приятную прохладу. Из-за узорчатой занавески виднелся встроенный в стену шкаф. Кроме того, одна из стен комнаты была превращена в библиотеку, до потолка уставленную книгами. Кровать, небольшой стол с двумя стульями, тумбочка и мягкое кресло завершали картину.

Дарин никому не доверила снять Ларну с носилок и сама переложила ее на кровать. Рабы поклонились и тут же исчезли. Одна из сопровождавших своего командира стражниц, кажется Ривин, вышла и через минуту вернулась с большим кувшином какого-то холодного напитка, видимо в подвале был ледник. Стражница поставила кувшин рядом с кроватью, и Дарин напоила Ларну из большой фарфоровой чашки, оплетенной снаружи кожаными ремешками.

— Ну, мама! — возмутилась девушка. — Я и сама могу!

— Ладно, ладно, — засмеялась офицер. — Побудь одна немного, мне еще на службу возвращаться надо. Буду вечером. А ты не вздумай вставать!

— Я посижу с девочкой, — сказала Рада, опускаясь в кресло. — Мне на службу только завтра.

— Спасибо, — улыбнулась Дарин и вместе с Ривин вышла из спальни.

Ларна лежала и неспешно беседовала со стражницей обо всем на свете. Женщина расспрашивала ее, как живут в Тукаме, и рассказывала о законах и обычаях Харнгирата. Девушка все еще продолжала удивляться стране, где совсем нет свободных мужчин, ведь есть многое, с чем они могут справиться куда лучше женщин. Особенно с тяжелыми физическими работами. Но так, видимо, здесь сложилось. Девушка не собиралась лезть со своим уставом в чужой монастырь, да и слишком ненавидела мужчин после случившегося с ней.

В дверь постучали, и в комнату вошла незнакомая стражница с огромным вычурным тортом в руках. Вслед за ней появились еще две с котелками, из которых тянуло вкусным мясным запахом. Как поняла девушка из взаимных приветствий, пришедшие тоже были из отряда ее приемной матери. Тут же с кухни принесли тарелки, женщины опорожнили котелки, в которых оказалось мясное рагу и восхитительная запеканка, и принялись потчевать Ларну всеми этими вкусностями. Девушка с удовольствием ела, улыбаясь стражницам, уговаривающим ее съесть побольше. Но еды оказалось слишком много. Пришедшие стражницы были не последними — они потянулись в домик Дарин одна за другой, и каждая приносила с собой что-нибудь вкусное. Ларну закормили до такой степени, что девушке начало казаться, что она сейчас лопнет. Рада проследила ее тоскливый взгляд, брошенный на очередной торт и весело засмеялась. Затем собрала продукты со стола и отнесла их в ледник. Так, за едой и разговорами прошел день, показавшийся Ларне очень коротким.

Дарин возвращалась домой очень довольной — до командора гарнизона донеслись слухи об удочерении ее офицером найденной в порту девочки, и она распорядилась выдать Дарин еще пять золотых аванса и пять золотых премии за казнь капитана. И при том сказала, что аванс будет вычитываться из жалованья не весь сразу, а всего по два дарала в месяц. Женщина долго благодарила командора, и та назавтра напросилась в гости, посмотреть на дочь. Также она взяла у свежеиспеченной матери удостоверяющий личность медальон девочки и пообещала поспособствовать скорейшему официальному удочерению и получению Ларной харнгиратского гражданства.

После службы Дарин отправилась в одежную лавку недалеко от порта и приобрела так восхитившие Ларну черные панталончики с накидкой, заплатив за них целых шесть даралов. Также она купила много фруктов — девочке нужны витамины. Женщине непривычно было заботиться о ком-то другом и это ей очень нравилось. В конце концов, ей всего тридцать пять, совсем еще молода! Когда и порадоваться жизни? А девочка радовала ее все больше и больше.

День выдался суматошный, в порт пришли десятка три чужеземных кораблей, даже два белых фрегата аллорнов, за всеми нужно было проследить и устроить таможенный досмотр как положено. Дарин очень устала и, если бы в ее жизни все осталось как прежде, она ни за что не поплелась бы через весь город домой, а завалилась бы спать в казарме. Но не теперь! Теперь ее дома ждет больная дочь. Нерастраченная за долгие годы нежность готова была излиться на первый подходящий объект, и так уж вышло, что этим объектом стала несчастная девочка, пострадавшая по собственной глупости. Но офицер не думала об этом, она думала об улыбке приемной дочери, когда та увидит подарок. Женщина шла, улыбаясь своим мыслям, и ничего не видела вокруг.

Вдали, наконец, показалась крепостная стена. "На слава тебе, Создатель! — выдохнула Дарин. — Наконец-то дома!" Она толкнула дверь, вошла и очень удивилась — гостиная оказалась под завязку забита стражницами, среди которых большинство было из ее отряда, но многие были ей совсем незнакомы. Большой стол посреди гостиной заставили блюдами с едой. Чего там только не было — мясо, пироги, запеканки, салаты, фрукты и многое, многое другое. Вообще все свободные поверхности в доме были заставлены блюдами со съестным и бутылками с вином и соками. Стражницы тотчас окружили ее и принялись поздравлять с дочкой, как будто она родила ее сама. Дарин до того расчувствовалась, что чуть не выронила свертки, и, подхватывая их, украдкой утерла с глаз непрошеную слезу. Она искренне поблагодарила сослуживиц, понимая, что не может отказаться от принесенного ими, ибо обидит их этим до глубины души. Затем женщина прошла в спальню и с победным видом положила Ларне на живот только что купленный костюм. Услышав радостный визг девушки, стражницы рассмеялись. А после этого устроили грандиозную вечеринку, разойдясь по домам далеко заполночь.

Утром Ларна проснулась поздно и, мурлыкая, потянулась всем телом. Она довольно долго нежилась в постели, не открывая глаз и наслаждаясь каждым мгновением благодатного полусонного покоя. А когда все-таки удосужилась приоткрыть один глаз, то увидела, что в кресле возле кровати сидит незнакомая девушка с рыжими волосами, заплетенными в тугую косу. Сидящая была курноса и веснушчата, что придавало ее физиономии задорный и хитрый вид. Но это отнюдь не лишало девушку привлекательности. Ее синие, как небо, глаза были столь лукавы и хитры, что Ларне захотелось захихикать.

Незнакомка не обращала на нее никакого внимания, она чему-то посмеивалась, откинувшись на спинку кресла, вздыхала и постанывала. Ларна долго не могла понять, что это с ней, пока не догадалась опустить взгляд и не увидела между широко расставленными ногами сидящей голову бесполого раба, приставленного к больной целительницей. Она с интересом наблюдала за рыжей, пока та не выгнулась всем телом, застонала и задергалась в судорогах. Девушка хихикнула и сама почувствовала возбуждение.

— Привет! — открыла глаза рыжая. — Меня зовут Нарин, я дочь Рады, ты ее уже знаешь. А тебя зовут Ларна. Правда ведь?

— Точно! — засмеялась в ответ девушка. — Приятно с тобой познакомиться.

— И мне! — с хитрым видом захихикала рыжая. — Слушай, целительница здорово этого раба выдрессировала! Визжать хочется... Балдеж просто!

— Не пробовала еще, — рассмеялась в ответ на ее горячую тираду Ларна.

— Вот и попробуй! — с энтузиазмом заявила Нарин.

Она встала, показала рабу на Ларну, раб влез на кровать и пристроился к ней. Она вздрогнула — ощущения были великолепны, и девушка выгнулась дугой, вскрикивая от удовольствия. Остроты придавали умелые руки Нарин, ласкающие грудь Ларны. И она расслабилась, полностью погрузившись в сладостный водоворот. А когда все закончилось, увидела, что у дверей, прислонившись к косяку спиной, стоит и иронично поглядывает на них совсем молодая еще стражница с кастрюлькой в руках. Она рассмеялась и сказала:

— Ага, эти две красавицы уже спелись... Привет, меня зовут Анха Рарагм из клана Синего Огня.

— Ой... — только и смогла выдавить Ларна, чувствуя себя очень неловко.

— Ойкать тут нечего! — хмыкнула Анха, ставя кастрюльку на стол. — Но советую с этой рыжей сорвиголовой быть поосторожнее. Не то она тебя в такие дебри заведет...

Нарин гордо задрала нос и фыркнула, а затем состроила мину оскорбленной невинности. Стражница при этом расхохоталась, подошла и подергала девушку за косу. Та села прямо, распрямила спину и вообще стала похожа на юного ангела. Правда ангел был рыжий, да и хитрые, как у бесенка, глаза, стреляющие по сторонам, выдавали, что она вовсе не согласна с ролью пай-девочки.

— Ой, Нарин... — продолжала смеяться Анха. — С тобой не соскучишься! Не порти девочку, а то по попе схлопочешь.

— М-м-м... — состроила удивленную физиономию рыжий ангел, нарисовав на ней неподдельное изумление — как, мол, это так, я, такая хорошая, да по попе?

Тут уж не смогла не рассмеяться и Ларна — Нарин нравилась ей с каждым мгновением все больше. Стражница только махнула рукой на рыжую оторву и скрылась на кухне. Вскоре она вернулась с двумя наполненными тарелками и накормила девушек домашними тефтелями с какой-то незнакомой Ларне кашей. Они с аппетитом съели угощение, все время посмеиваясь и подкалывая друг друга. Анха охотно смеялась вместе. Скоро все трое устали от хохота и начали непотребно хихикать.

Вскоре Анха засобиралась и ушла. Новоявленные подруги снова принялись болтать обо всем на свете, то и дело подзывая к себе раба, исподтишка поглядывающего на них с откровенным ужасом. Однако он не рискнул протестовать, слишком хорошо зная, что бывает в Харнгирате за неисполнение приказа госпожи. Девушки весело провели день, их прерывали только стражницы, то и дело забегающих проведать Ларну. И каждая приносила с собой что-нибудь вкусное.

Такая жизнь длилась все пять дней постельного режима. Ларну закармливали сытной едой, на которую она уже не могла смотреть. Девушка даже начала бояться растолстеть, но ее постоянно упрашивали съесть еще кусочек, и она, не желая огорчать этих добрых женщин, ела. Отдых и хорошее питание сделали свое дело, быстро вернув ей бодрость. Когда Ларне впервые позволили встать с постели и посмотреться в зеркало, она увидела, что уже не напоминает синее привидение — щеки округлились, порозовели, кожа приобрела здоровый цвет, глаза заблестели. Окруженная любовью и заботой девушка быстро поправлялась, и вскоре или Нарин, или приемная мать начали выводить ее в город. Еще через несколько дней Дарин получила в канцелярии гарнизона официальные документы об удочерении и новый личный медальон для Ларны. Уже как для гражданки Харнгирата. Теперь девушку звали Ларна Орсанх из клана Синего Древа.

С этого дня для нее закончилась спокойная жизнь, Ларну взяли в такой оборот, что она только пищала. Дарин отвела приемную дочь в школу боевого мастерства. Непривычная к физическим нагрузкам девушка сперва просто плакала от усталости, но продолжала тренироваться с поражающим наставниц упорством. Никто не знал, что она теперь живет во имя одной цели и ради ее достижения готова на все. Порой ей было стыдно пользоваться любовью приемной матери, она ведь сама любила Дарин, но понимала, что скоро будет вынуждена бросить ее. Мрачная и жестокая решимость поселилась в глазах девушки, присутствуя там, даже когда она смеялась, и этого выражения скоро начали бояться ее спарринг-партнеры — Ларна сражалась до последнего, рвала зубами, за что часто бывала наказана.

Через несколько месяцев девушка окрепла, тяжелый тренировочный меч уже не выпадал из ее рук при первом же взмахе, тело стало гибким, мускулистым, ей начали нравится изматывающие тренировки. В работе с шестом Ларна делала большие успехи, вскоре мало кто из учениц Школы мог справиться с ней, о чем с удовольствием рассказывала Дарин старшая мастерица. Женщина гордо улыбалась, обрадованная настойчивостью и стойкостью дочери, не сломавшейся после тяжелых испытаний. Она также была довольна, что Ларна экстерном сдала экзамены в колледже для дочерей стражниц и получила аттестат с отличием, видимо в "Приюте Сестер Ветра", в котором она училась дома, давали основательные знания. Но девочке пора задумываться о будущем, а она всячески избегала разговоров об этом, исступленно тренируясь и днями просиживая в библиотеке. Когда Дарин спрашивала у Ларны, что она такое изучает, девушка делала большие глаза и начинала рассказывать сказки. Офицер ей, конечно, не верила, но руководствовалась принципом: "Чем бы дитя не тешилось...".

В свободное время Ларна вместе с Нарин обследовала Дуарамбу и вскоре знала город не хуже родного Тукама. Рыжая оторва таскала подругу по самым злачным местам, и девушки часто влипали в разные нехорошие истории. Раза два Дарин даже заплатила штрафы за разгромленные таверны. В такие моменты ей очень хотелось взять в руки ремень, но воспоминание о пережитом приемной дочерью останавливало. А девушке понравилась Дуарамба, если бы у нее не было цели, она с удовольствием прожила бы в этом городе свою жизнь.

С каждым днем Ларне все больше не сиделось на месте, и когда прошел год, она окончательно потеряла покой. Снова, как и дома, каждый рассвет встречала в порту, проводила там много часов, тоскливыми глазами провожая каждый отходящий корабль. В эти моменты она что-то бормотала себе под нос, и Нарин не могла до нее докричаться. Рыжую сильно беспокоило поведение подруги, и она начала приводить ту в чувство всеми доступными методами. В первую очередь провела по всем известным Домам Удовольствий, и Ларна охотно окунулась в разврат. Быстро поняв, что мужчины не вызывают у нее ничего, кроме глубочайшего отвращения, она переключилась на лишенных пола рабынь. Но и это занятие быстро наскучило девушке, с тех пор она удовлетворялась в ближайшем Доме Удовольствий и только с одной рабыней, чем бесконечно удивляла Нарин, обожающую разнообразие. Рыжей оторве все чаще приходилось долго разыскивать Ларну, и она не раз находила ту в какой-нибудь библиотеке за изучением старинных фолиантов или же спаррингующей с кем-нибудь в школе боя. Вскоре Нарин осознала, что самой ей не справиться, и решила рассказать обо всем матери подруги.

Тихим осенним вечером Ларна сидела в беседке и перелистывала тяжелую древнюю книгу, повествующую об истории Второй Драконовой войны, пытаясь понять какие факторы обусловили поражение драконов. Однако сосредоточиться на книге не удавалось — проклятое желание не давало покоя, заставляя думать только об одном. Девушка не знала, что с ней происходит, но последние несколько месяцев это желание не оставляло ее ни на минуту, она готова была заниматься любовью с кем угодно, когда угодно и сколько угодно, кроме, разумеется, мужчин — слишком неприятные воспоминания были с ними связаны и слишком она их презирала. Жаль, что нет денег купить раба. Может, изнасиловать какую-нибудь девицу, заставить ее сделать запретное? Тогда ведь эта девица превратится в ее рабыню. Однако эта мысль вызвала тошноту — кем она станет, если позволит себе такое? Да просто сволочью, ничем не лучше Вонючки.

— Вот она куда забралась! — раздался над ухом веселый голос Нарин, и лукавая веснушчатая физиономия просунулась в беседку. — Я ее ищу, ищу, а она здесь книжечки почитывает!

— Привет! — улыбнулась Ларна. — Заходи.

И при виде стройной фигуры подруги едва не задохнулась от острейшего приступа желания — она с самого знакомства с дочерью Рады мечтала попробовать ту, сделать ей запретное, но понимала, что это невозможно. Бесполой рабыней становиться вовсе не хочется. Девушка вздохнула и непроизвольно облизала губы.

— Только не говори мне, что ты хочешь того же самого... — донесся до нее смешок Нарин.

Ларна удивленно подняла голову и увидела, что хитрые глаза рыжей оторвы, тоже затянутые паволокой желания, смотрят на ее ноги.

— Что, и ты хочешь?..

— Как и ты, запретного.

— Откуда ты взяла?! — вскинулась Ларна.

— Я же не слепая, вижу какими глазами ты на меня смотришь, — захихикала Нарин. — Думаешь я тебя не хочу? Как же... Жаль, нельзя. Чтоб им, паскудам, с их гребаными законами вместе сквозь землю провалиться!

— Если бы...

— Собирайся, Ларна! Мы сейчас пойдем на интересное зрелище смотреть!

— А что будет? — заинтересовалась девушка.

— На площади сегодня целых пятнадцать девчонок пола лишают! И не маг, а палач это делать будет!

— Почему?! — вздрогнула Ларна.

— Целый класс в одной школе поймали! Представляешь, девки до того обнаглели, что прямо в школьном туалете друг другу запретное делали... Тринадцать пола лишат, а двух зачинщиц еще и на кол посадят! Выживших — в общественный дом удовольствий спровадят.

— Не пойду я на это смотреть! — с отвращением бросила девушка.

— Почему? — искренне поразилась Нарин. — Городская палач такая забавница, она такие штуки придумывает, что мне и в голову бы никогда не пришло. А девки так интересно орут...

— Им больно! — выпалила Ларна. — Понимаешь ты, больно! Очень больно... Ты же не знаешь, что такое боль...

— Ну и что, что больно?! — презрительно фыркнула рыжая. — Сами виноваты, никто их не просил этим заниматься! Я вот тоже хочу, но не делаю же? Зато вопят они просто чудно!

— А ты представь себе, что это с тобой такое проделывают.

— Ну, не знаю... — неуверенно сказала рыжая.

— А давай я тебе сделаю больно, чтобы поняла каково приходится этим несчастным девочкам! — в сердцах предложила Ларна.

Нарин нерешительно посмотрела на нее, затем неуемное любопытство взяло вверх, она достала из-за пояса кинжал и протянула его Ларне.

— Ну давай! Только немножко...

Ларна горько усмехнулась и ткнула кинжалом в руку Нарин, перед ее глазами в этот момент стояла несчастная Дара. Подруга отчаянно взвизгнула и подпрыгнула, схватившись за пострадавшее место.

— Ты чего, сдурела?! — вскрикнула она.

— Теперь понимаешь, что они чувствуют?! — с яростью выкрикнула Ларна. — Теперь понимаешь?!

— Кажется, да... — растерянно протянула Нарин. — Я и не думала, что...

— То-то же! Запомни на всю жизнь — когда люди кричат или плачут, им больно!

— Я запомню... — стала серьезной рыжая, что случалось очень и очень редко.

Она по-новому посмотрела на Ларну, вспомнила, что той пришлось пережить и вздрогнула, представив себя на месте подруги. Боль уже прошла, только саднило немного, но Нарин запомнила эту боль и теперь с ужасом представляла себе, что это ей предстоит оказаться в руках городского палача. Девушку передернуло, и она дала себе слово никогда больше не ходить на такие зрелища.

Ларна с легкой тоской смотрела на Нарин — не хочется расставаться с этой непосредственной девушкой. Но она понимала, что обязана попасть на Колхрию, обязана выучиться и стать ведьмой, чтобы взорвать власть магов изнутри. Дарин интересовалась, что изучала Ларна в библиотеках, а девушка изучала историю всех известных конфликтов и заговоров, в которых была замешана Серая Башня. Ларна не боялась ничего — все равно смертница, давно свыклась с мыслью о смерти и считала ту своей сестрой. Девушка горько улыбнулась своим мыслям — раньше она хотела всего лишь небольшую толику счастья. Не то теперь. Никто не сможет понять ее нынешних устремлений, да она ни с кем и не собирается делиться ими, даже с приемной матерью. Бог дал год передышки, и Ларна использовала его для подготовки к своей войне, войне с миром, который пожирал невинных и беззащитных, втаптывал в грязь все светлое, чистое и доброе. И больше никогда она не будет беззащитной! Очень жаль будет покидать Дарин, для которой Ларна стала единственным светом в окошке, но долг превыше всего. Она знала, что для достижения цели пойдет на все. Нарин весело смеялась, не замечая горькой усмешки подруги и решимости, застывшей в ее черных глазах.

Та, которую вскоре назовут Госпожой Справедливости, делала свои первые, пока еще робкие шаги.

Глава 3.

Не создай себе кумира.

Вокруг залитого соусами и заставленного тарелками с объедками стола во множестве валялись пустые бутылки и осколки стекла. Когда-то красивая и уютная комната выглядела разгромленной ордой варваров — драпировки сорваны, диваны и шкафы порублены в щепки, даже картины на стенах изрезаны. То тут, то там валялось брошенное оружие, грязная одежда и исписанные мелким почерком листы пожелтевшей бумаги. Видимо, кто-то изорвал в клочья древнюю книгу. А за столом, уперев голову в кулаки сидел, сидел мужчина с седыми, встрепанными, давно не мытыми волосами, небрежно стянутыми в хвост. Он порой глухо стонал, затем судорожно хватал очередную бутылку и делал несколько глотков.

Страшно это, когда рушится все, чем ты жил. Страшно, когда человек, которому верил, как богу, оказывается совсем иным — обычной сволочью. А еще страшнее, когда бывший кумир обрекает тебя на кошмар, обязывает стать тем, на борьбу с кем ты положил всю свою жизнь, все силы души, все мечты и надежды. Тогда остается только оплакивать гибель мечты... И решать не покончить ли с собой, чтобы избежать страшной судьбы.

Третий день Несущий Пламя пил, черно и безнадежно пил в одиночестве. Никто не решался нарушить уединение великого вождя — в ответ на любой стук из комнаты раздавался разъяренный рев. Воины не понимали, что произошло с ним и очень беспокоились. Они не знали, что вождь оплакивает гибель всего прежде для него святого, крушение идеалов. Да они и слов-то таких не знали, просто видели, что Несущий Пламя не в себе.

Вождь горько усмехнулся и глотнул еще коньяка — убойное пойло, в степи его не знали, довольствуясь кумысом и травяными настойками, да иногда привозимым торговцами вином. Лишь разграбив склады павшего Короматтера, степняки узнали, что такое крепкие напитки. Несущий Пламя, увидев последствия, пришел в ужас и запретил пить их. А теперь и сам... Однако слишком хотелось унять боль в душе. Но не получалось — протрезвев, вождь едва не выл от отчаяния и снова пил. Так больно ему не бывало еще с времен, когда его звали Риархом.

Короматтер пал на удивление быстро — магия Несущего Пламя разрушила его циклопические стены за несколько минут. Они просто рассыпались, будто были сделаны из песка. Половина защищавшей город ханской армии погибла под обломками, а остальные так перепугались, что сдавались повстанцам целыми полками. Воины пребывали в эйфории — никогда еще и никто не брал Короматтер, это считалось невозможным. Кармиярские маги ничего не смогли сделать — Несущий Пламя сжег их небрежным заклинанием. Он и сам не знал, откуда берутся у него знания, просто использовал по мере надобности. Вождь и сам радостно смеялся после победы, глядя на лежащий у его ног город.

Однако времени праздновать не было, и Несущий Пламя начал готовиться к новой войне. Хорошо знал, что в покое его не оставят, что остальные страны материка спешно собирают войска, готовясь атаковать повстанцев. Да и помощь из Фофара подоспеет к ним быстро, а как бороться с имперской Воздушной Гвардией вождь не знал. Разве что жечь грифонов прямо в воздухе. Но хватит ли у него сил справиться со всеми? А кто его знает! Благо хоть степь до весны непроходима, Храдун не сможет напасть. Лучше встретить храдунцев на границе, придется, несмотря на недовольство воинов, перебрасывать войска зимой. Многие погибнут, но иного выбора у него нет. Хорг не полезет, лихорадочно возводит пограничные форты, надеясь, что повстанцы не рискнут штурмовать их. Да и то, лучше оставить пиратскую страну напоследок — поди проведи конницу через перевалы. Зато Раратм очень силен и опасен, вполне может ударить, пока силы Несущего Пламя будут отвлечены войной с Храдуном. А если в тылу еще высадятся фофарцы...

Планы, планы... Несущий Пламя скрипнул зубами и залпом допил бутылку коньяка. Что ему теперь до этих планов? Все рухнуло, все надежды превратились в прах. Как же это случилось? Почему? Да, всего лишь визит одного старика... Ничего больше. Всего лишь.

Как этот проклятый старик оказался в бывшем ханском дворце, где поселился Несущий Пламя после падения Короматтера и казни правителей города? Появился будто из ниоткуда и потребовал отвести его к вождю. И ни один воин почему-то не подумал прекословить. Казалось, незваного гостя окружает аура власти, заставляющая подчиняться ему беспрекословно.

— Мой вождь! — возглас сотника охраны отвлек Несущего Пламя от изучения карт материка.

— Чего тебе? — недовольно буркнул он не оборачиваясь. — Не видишь? Я занят!

— Тут что-то странное, мой вождь... Вот этот старик появился непонятно откуда. Он говорит, что ты его знаешь и будешь ему рад.

Вождь раздраженно оторвался от карты и повернулся к невозмутимому гостю. Если лжет — пожалеет! В тот же момент ему показалось, что на него рушится потолок. Не узнать это уродливое, единственное в своем роде лицо было невозможно. Только один человек мог выглядеть так — его жутковатые черты навсегда врезались в память. Несущий Пламя провел ладонью перед глазами, как бы стряхивая марево, но это не помогло — перед ним стоял Данх Огненное Сердце. Сильно постаревший, но несомненно он. Великий повстанец, когда-то сотрясший мир. Живой! Бледный, как мел, вождь едва сумел прохрипеть его имя — горло внезапно пересохло.

— Да, мальчик, — грустно усмехнулся старик, — когда-то очень давно меня звали так.

— Двести пятьдесят лет назад... — выдохнул Несущий Пламя. — Но ведь тебя убили маги... Во время последней битвы... Как же?..

— Как видишь, не убили, — развел руками Данх. — Я ведь, как и ты сам, маг. А мы живем несколько дольше обычных людей.

— Этого я не знал, в книгах не сказано. О Нахаре — да.

— Ты еще очень многого не знаешь. Тебе немало предстоит понять, и такого, что и представить себе не мог.

Радостная улыбка расцвела на губах Несущего Пламя. Он подошел ближе и взял в свои ладони сухие, морщинистые руки человека, перед которым преклонялся с юности. Уголки губ старого мага слегка приподнялись, его глаза требовательно смотрели в глаза вождя, как бы вопрошая: кто ты? Каков ты?

— Нам надо поговорить наедине, — негромко сказал Данх через некоторое время.

— Конечно! — вождь резко повернулся к охранникам и приказал им убираться, только сперва принести вина и фруктов.

Когда кабинет опустел, он подвел старика к дивану и осторожно усадил, все еще боясь, что видит наваждение, что великий повстанец снится ему. Никак не верилось, что Данх выжил, трудно было поверить, что рядом сидит живой кумир. Каким образом он стал магом? Где провел все эти годы и как смог прожить столько? Даже для мага его возраст слишком велик. Почти триста лет! А почему легенды и хроники в один голос утверждают, что Огненное Сердце погиб в битве под Ат-Фофаром? Несущий Пламя ошалело потряс головой, окончательно растерявшись.

— Но как?! — вырвался у него хриплый вопрос.

— Как? — прищурился Данх. — Мальчик, мальчик... Ты проживешь еще дольше после соответствующего обучения.

— Дольше?!

— Твой потенциал куда больше моего — мне и не снилось в прошлом в одиночку разнести такой город, как Короматтер. А ты сделал это не напрягаясь. Мало того, инициировался, как маг, самостоятельно, что считается совершенно невозможным.

— Так что, я просто маг? — понурился Несущий Пламя. — Всего лишь маг?..

— А ты думал, мессия? — ехидно усмехнулся старик. — Нет, малыш, далеко не мессия. Именно маг, предрасположенный к работе со стихией Огня.

— Но я же воюю против магов и их скотских законов! — не выдержал вождь. — Я их люто ненавижу! Они создали в нашем мире ад!

— Ах, Риарх, Риарх... — грустно вздохнул Данх. — Я ведь тоже когда-то воевал против них — ты сам знаешь. Зато не знаешь, что нынче я один из магов Совета Башни. И зовут меня — Сангет!

— Император Фофара?!.

Старик, насмешливо ухмыляясь, медленно наклонил голову. Потрясенный до глубины души Несущий Пламя вскочил, ему перехватило дыхание, в глазах потемнело, сердце заколотилось, как бешеное. Руки вождя повстанцев тряслись, как в лихорадке. Рушащиеся обломки всего, во что он верил и чем жил, грозили погрести под собой его душу. Данх Огненное Сердце — император Фофара?! Жестокий тиран, проливающий реки крови?! Один из самых страшных колдунов Башни?! Да как же это?! Как?! Несущий Пламя обхватил руками и голову и в отчаянии застонал, раскачиваясь со стороны в сторону.

Сангет с интересом наблюдал за реакцией мальчишки. Он намеренно обошелся с Риархом жестоко, решив сразу проверить на слом. По мнению императора, шоковая терапия была самым действенным методом воздействия на неокрепший ум. Если мальчишка не сумеет справиться, то он бесполезен и его придется уничтожить прямо здесь и сейчас, чтобы не навредил. А жаль, если придется! Вождь повстанцев нравился старому магу своей пылающей ненавистью, своим внутренним огнем, не дающим ему успокоиться. На многое способен, если обучить как следует. А кармиярское происхождение не имеет никакого значения, даже лучше, если новый император будет не из Фофара.

Несущий Пламя ничего не видел и не слышал, в его голове стучал молот, в горле стоял горячий комок, который он тщетно пытался сглотнуть. Детская обида на весь мир, оказавшийся вовсе не таким, как представлялось, темной пеленой стояла в сознании. "Как он мог?! Почему?!" — мысли рвались наружу, хотелось кричать и плакать, он сдерживался из последних сил. Застонав, вождь опустился на диван и мертвым взглядом уставился в пространство перед собой. Душевная боль нарастала и нарастала, хуже ему было только когда снял с себя мертвую Сианку и понял, что сотворила с ней Дорхана. Как ни странно, воспоминание о погибшей любимой помогло собраться с силами и немного прийти в себя. Вскоре Несущий Пламя открыл глаза и снова посмотрел на насмешливо скалящегося Данха. Уже спокойно, хотя ядовитая горечь и продолжала жечь горло.

— И чего же хочет от меня Серая Башня? — хрипло спросил он.

— Башня? — переспросил император, очень довольный, что мальчишка сумел справиться с шоком и не сошел с ума. — Башня не хочет от тебя ничего, Риарх. Хочу я.

— Риарх давно подох! — зло оскалился несущий Пламя. — Я — нечто иное, и именно я хочу знать, чего хочет от вождя повстанцев император Фофара. Кстати, а Нахара Сумеречного сейчас зовут часом не Фолерг?

— Ты догадлив... — удивленно вскинул брови Сангет. — Как раз Фолергом его и зовут. А по поводу имени — не хочешь быть Риархом, так выбери себе другое, как сделал когда-то я.

— Об этом не сейчас, — отмахнулся вождь. — Ты так и не сказал, чего тебе от меня нужно.

— Тот же вопрос мы с Нахаром задали Верховному Магу, когда нас нас доставили к нему в кабинет... — в голосе императора слышалась горечь. — И ответ ты получишь тот же, что получили в свое время мы.

— И каков же он?

— Нам было сказано: "Хотите власти? Так берите! Только сначала извольте изучить все, что возможно, а потом уже экспериментируйте!" Еще он сказал, что мы можем делать с Архром все, что пожелаем, но уже как император Фофара и Верховный Маг. И потребовал сменить имена, чтобы никто не догадался о том, кто мы на самом деле.

Несущий Пламя долго недоверчиво смотрел на императора, однако как-то понял, что тот не лжет, что все так и было. Ошарашенно помотав головой, он глухо спросил:

— Почему?

— Да потому, — грустно усмехнулся Сангет, — что Верховными Магами Совета Башни и императорами Фофара становятся только те, кто уже успел перевернуть мир — бывшие бунтари, удачливые бунтари. И не просто — предводители крупных восстаний, доказавшие, что чего-то стоят. Раз они смогли поднять восстание и повести за собой людей, то способны хоть что-то изменить в нашем страшном мире. Изменить к лучшему!

— Даже так? — иронично спросил Несущий Пламя. — Извини, не верю. Брешешь, как сивый мерин!

— Думай, что хочешь, — безразлично пожал плечами император. — Однако посуди сам — кому и для чего был нужен мальчишка Риарх? Кто и что он? Пыль под ногами. А вот Несущий Пламя — совсем иное дело. За ним идут воины и именно ему суждено стать следующим императором Фофара.

— Что?! — вождь подпрыгнул от неожиданности, едва не свалившись с дивана. — Ты обезумел! Я же борюсь с вами! Я же жажду уничтожить ваши скотские законы, а не насаждать их!

— Ох, мальчик... — досадливо поморщился Сангет. — Как же ты еще наивен... Мы с Нахаром, получив власть, резво взялись за переделку мира. Знаешь, что вышло?

— Откуда бы?

— А ничего! Мы были вынуждены еще ужесточить законы, чтобы не допустить распада цивилизации! Попробуй теперь ты. Может, у тебя что-то и получится... Только я в это не верю.

— Мне с Советом Башни не по дороге! — с ненавистью выдохнул Несущий Пламя. — Слышишь ты, предатель, не по дороге!

— Ой, какие мы решительные! — расхохотался Сангет. — Никуда ты, дорогой мой, не денешься! И Академию окончишь, и императором станешь. Я, думаешь, хотел им быть? Ага, как же! Только меня никто спрашивать не собирался, как не спросят и тебя. Вот так-то.

— Я не фофарец! — запальчиво выкрикнул вождь, сжимая кулаки и едва удерживаясь, чтобы не свернуть проклятому старику шею. — И все равно буду воевать против вас!

— Возглавишь оппозицию в Совете, и воюй себе, сколько влезет, — отмахнулся император. — Чем больше там шума и склок, тем лучше для дела.

— Ты предал все и всех... — сквозь зубы процедил Несущий Пламя, задыхаясь от гнева. — Но я не подниму на тебя руку, слишком верил... Пошел вон!

— Уже ухожу, драгоценный мой наследничек, — насмешливо осклабился император. — Но скоро вернусь. А ты пока подумай над моими словами. Надеюсь, что-то до тебя все же дойдет.

Он дурашливо помахал рукой и медленно растворился в воздухе. Вождь вскочил на ноги и попытался поймать расплывающийся образ, не сразу осознав, что Сангета на самом деле здесь и не было, что тот послал к нему свой образ, созданный каким-то хитрым заклинанием. По слухам, высшие маги на это вполне способны. Немного постояв, Несущий Пламя горько рассмеялся и устало опустился на диван, — казалось, на нем декаду без отдыха возили воду, сил не осталось вообще. Острая, безнадежная тоска не давала дышать. Слова императора бились в голове, заставляя в отчаянии скрежетать зубами. Как же все это похоже на паскудных колдунов, загребать жар чужими руками...

Так что же получается в итоге? Берется наивный, верящий в свое дело повстанец, и ему дается власть? Но цель, какова цель?! У вождя разболелась голова в попытках понять, но ничего понять он так и не смог. Ведь если он получит власть, то сразу же отменит все скотские законы, против которых и восстал. Почему же Данх Огненное Сердце этого не сделал? Или к нему приходил вовсе не Данх, а искусная подделка? Непохоже... Да и говорил он, что пытался что-то изменить, но результат был настолько страшным, что законы пришлось ужесточать. Неужели он прав? Духи предков, не допустите этого!

Самое страшное, что где-то в глубине души Несущий Пламя понимал, что никуда не денется — раз Башня сумела сломать Огненное Сердце, заставив служить себе, то сломает и его. Как бы он ни сопротивлялся... Как жаль, что он живет не во времена Владыки! Ведь Повелитель Тени единственный, кто способен защитить от проклятых колдунов. И если бы он пришел снова, вождь повстанцев не сомневаясь отдал бы ему свою верность. Отдал бы, даже если бы это означало потерять душу!

Кавалькада не спеша втягивалась внутрь Короматтера через расчищенный в завалах проход. Йаарх с любопытством оглядывался, даже обломки крепостной стены вызывали уважение. Ее строили из гигантских каменных блоков, метров десяти каждый. Какой же мощи должно было быть заклинание вождя повстанцев, чтобы разметать эту стену? Даже Меч несколько удивился, прокомментировав увиденное сдавленным, озадаченным мычанием. Хранитель задумчиво покачал головой, вспомнив рассказ Аррин, и задумался о том, как бы ему самому овладеть чем-то похожим. Знание, как всегда, пришло ниоткуда — совсем простая схема, оказывается, только стихии переплетаются необычно.

"Я тебе уже сто раз говорил, — ворчливо прервал его размышления Совмещающий Разности, — что ты способен куда на большее, чем любой местный маг. Просто еще не знаешь, как то или иное заклинание строится".

"Конкретно об этом уже все знаю!" — недовольно буркнул Йаарх, которому ворчливость невидимого собеседника уже в печенках сидела.

"Ну-ну..."

Едущий впереди Данир в это время описывал Фархату штурм города, захлебываясь от восторга. Его потрясла сила Несущего Пламя, несколькими огненными шарами разнесшего гигантскую крепостную стену вокруг Короматтера. Князь молча кивал молодому степняку, изредка скупо улыбаясь. Он с тревогой поглядывал на своего сюзерена, Хранитель в последнее время сильно не нравился хралу — что-то с ним было не то. Замкнут, мрачен, неразговорчив. От женщин шарахается, как от адского пламени. Внимание Фархата привлекали сотни воинов, сбежавшиеся поглазеть на легендарных хралов на не менее легендарных волгхорах. Князя несколько удивила величина войска Несущего Пламя, этот вождь достоин уважения, раз сумел собрать под свою руку почти все кланы Степи. А ведь совсем еще мальчишка.

"А ты сам старше был, когда отправился в тот самоубийственный поход в столицу Олтияра с горсткой друзей? — иронично спросил сам себя старик. — Только мне, слава Создателю, не пришлось пережить такого кошмара, как этому бедному парню".

Тем временем Данир привел гостей на площадь, посреди которой высилось огромное здание из красного камня — ханский дворец. Он выглядел, как после пожара, многих стекол не было, но вокруг уже суетилось множество ремесленников, с опаской поглядывающих на слоняющихся вокруг степняков. Однако Несущий Пламя запретил трогать горожан, а нарушить его приказ не осмелился бы ни один воин — неподчинения вождь не прощал и наказывал за него очень жестоко. Если ловили насильника или грабителя, то ему на месте преступления ломали хребет.

— Прошу уважаемых гостей подождать, я обязан доложить, — обернулся к князю десятник.

— Конечно, — кивнул тот.

Князь внимательно наблюдал за Даниром, подъехавшим к охранникам у парадного входа во дворец. Тот перебросился с воинами несколькими словами. Вздохнув, Фархат повернулся к Владыке, собираясь рассказать ему все, о чем поведал молодой степняк.

Несущий Пламя отпил из бутылки еще глоток коньяка, тоскливо глядя в стену. В этот момент раздался громкий стук в дверь.

— Пошли вон! — взревел вождь, швыряя на звук полупустой бутылкой.

Несмотря на это, в комнату вошел начальник охраны, Оргат, один из бывших изгоев, первыми вставших под руку Несущего Пламя.

— Прости меня, мой вождь! — низко поклонился он. — Но у меня важные новости.

— Что там еще?..

— Прибыло посольство.

— И чье же? — насторожился Несущий Пламя, подозревая новые козни Сангета.

— Легендарных хралов. Во главе с самим князем Фархатом.

— Что-о-о?!. — вскочил вождь. Об этом странном народе и его князе, еще в юности совершившем невозможное, слышал и он. — Это правда?

— Думаю, да, — пожал плечами Оргат. — Посольство приехало не на лошадях, а на гигантских волках. Кто еще, кроме хралов, способен приручить волгхоров? Да и когда у нас в последний раз видели живого волгхора? Лет триста назад.

— На волгхорах... — зачарованно повторил Несущий Пламя.

— Да. Глянь вон в то окно, сам увидишь.

Не говоря больше ни слова, вождь подошел к указанному окну. Действительно, на площади сбились в кучу десятка два огромных волков, на спинах которых сидели люди. Встряхнув болящей головой, Несущий Пламя снова повернулся к Оргату и хрипло прокаркал:

— Зови! — он с отвращением осмотрел разгромленный ханский кабинет и скривился. — Только не сюда, а куда-нибудь, где почище.

— Сделаю, — коротко поклонился начальник охраны и исчез.

Вскоре появились слуги. Они вернулись во дворец, понимая, что их услуги понадобятся даже повстанцам. Несущий Пламя несколько удивился этому, но позволил отвести себя в большой чистый зал, где уже установили его любимое кресло, которое возили за войском в обозе. Между собой воины давно звали это кресло троном, хотя вождь и выходил из себя, когда слышал что-то в таком духе. Ни ханом, ни королем, ни императором он становиться не собирался.

Опустившись в кресло, Несущий Пламя задумался, нервно теребя пальцами край своего кожаного жилета. Что может быть нужно от повстанцев хралам, которые вообще живут на другом материке? На Мерхарбре, кажется. А вдруг их наняли маги, чтобы раздавить восстание? Эти легендарные воины сомнут степняков быстро. Впрочем, рано нервничать. Вполне возможно, что эти самые маги достали и хралов. Ничего удивительного не было бы — скотские законы Башни кого угодно доведут до белого каления.

Двери широко распахнулись, и в зал вошла группа очень высоких воинов под предводительством худого старика с длинными волосами, сколотыми в хвост. На его голове был обруч белого серебра с выдавленным впереди изображением меча. Краем глаза Несущий Пламя заметил, что князя сопровождают не только хралы, а и еще кто-то, но не обратил на это особого внимания. Встав, вождь двинулся навстречу живой легенде.

Фархат поклонился, с интересом глядя на предводителя повстанцев. Как он знал, тот был совсем еще молод, но выглядел стариком. Испещренное шрамами лицо, украшенное крючковатым носом, пугало. Спокойные серые глаза распространяли ауру власти, и князь удовлетворенно кивнул — перед ним действительно стоял вождь. Истинный вождь. Он слегка наклонил голову и сказал:

— Мое имя Фархат. От имени народа хралов я приветствую Несущего Пламя и его воинов.

— Я, Несущий Пламя, приветствую вас, князь Фархат, и народ хралов. Что привело вас ко мне?

— Некоторая общность взглядов... — тонко усмехнулся старик.

— На что же? — прищурился вождь.

— На магов и их законы.

— Ну, я с ними вообще-то воюю... — хмыкнул Несущий Пламя, задумчиво разглядывая храла.

— Мы тоже.

— Странно, — нахмурился вождь, — я об этом не слышал.

— Война началась всего два месяца назад, слухи просто не успели дойти до степей Кармияра, — развел руками князь.

— А как же вы оказались здесь?

— Есть способы, — снова усмехнулся Фархат.

Несущий Пламя продолжал в упор смотреть на него, одновременно пытаясь понять в чем выгода хралов. Что даст им союз со степняками Кармияра, даже если князь говорит правду? Ничего ведь. Отсюда до Мерхарбры добираться несколько месяцев. Нет, Несущий Пламя решительно не понимал Фархата.

— Есть еще одно, о чем бы я хотел сообщить вам, — продолжил между тем тот.

— Что?

— Не только мы вступили в войну с Башней. В коалиции семь народов.

Вождь недоверчиво приподнял брови. Фархат, поняв, что ему не поверили, обернулся к своим спутникам и позвал:

— Тла-Ан, Иллан-Илль, подойдите, пожалуйста, сюда.

Взглянув на приближающихся двух человек, Несущий Пламя вздрогнул. К нему шли не люди... Аллорна он узнал сразу, нечеловечески красивое лицо и остроконечные уши говорили сами за себя. Доводилось уже видеть бессмертных во время зимних ярмарок в Короматтере, куда довольно часто приходили их корабли. А вот к какому народу принадлежит второй? Вождь попытался вспомнить, не слышал ли он чего-нибудь о существах с бледно-зеленой кожей и глазами с вертикальным, змеиным зрачком. Нет, не слышал. Он вопросительно посмотрел на Фархата.

— Перед вами Светоч Древа народа Аллорн, Иллан-Илль, и Повелитель Соухорна, Тла-Ан Ол-Ит, — поклонился тот.

Светоч Древа?! Сам Светоч Древа?! Глаза Несущего Пламя изумленно расширились, он растерянно смотрел на аллорна, только сейчас заметив на голове того серебряный обруч, украшенный тремя листьями червонного золота. Похоже, правда — бессмертный явно привык приказывать, смотрит слегка надменно. Но остается неясным, кто такой повелитель Соухорна. И где находится этот самый Соухорн?

— Возможно, вы слышали о моей стране, как об островах, с которых не возвращаются, — заставил вождя вздрогнуть нечеловеческий, шипящий голос зеленокожего.

Острова, с которых не возвращаются?.. Конечно же, он слышал о них, моряки во время ярмарок рассказывали немало всяких баек, в том числе, и об этих островах, а жадные до развлечений кочевники охотно слушали их, но, понятно, не верили. По слухам, далеко в южных морях были острова, приближаться к которым не рисковал ни один корабль, даже если на нем плыли маги. Там, как будто, жил народ могучих колдунов, чей покой оберегали морские чудовища. Но пусть даже все это правда. Что этим загадочным колдунам нужно от повстанцев? Вождь немного подумал и напрямую спросил об этом у Фархата.

— Мы хотим предложить вам вступить в нашу коалицию, — невозмутимо ответил тот. — Война предстоит большая, лучше координировать наши действия против магов.

— Но это не все, — мелодичным голосом добавил аллорн.

— А что еще?

— Все семь народов объявили войну Серой Башне по одной и той же причине.

— По одной? — в душе Несущего Пламя постепенно разгоралась тревога.

— Мы все присягнули на верность одному человеку, — почти незаметно усмехнулся Иллан-Илль. — Как вы думаете, кому на Архре могут присягнуть столь разные народы?

Вождь задумался. Ведь действительно — кому могли присягнуть вчерашние враги? Верховному Магу? Да нет, слишком ненавидят его. Кому тогда? А только тому, кому он и сам готов был отдать свою верность... Серому Убийце. Но он же ушел куда-то пять тысячелетий назад... Несущий Пламя судорожно сглотнул слюну, едва сдерживая дрожь возбуждения — если Владыка вернулся, то у него появится шанс избежать судьбы фофарского императора. Однако верить словам нельзя, нужно знать точно.

Размышления Несущего Пламя прервали чьи-то шаги. К нему шел невысокий человек лет тридцати с чем-то, русоволосый, со слишком пухлыми для мужчины губами, рыжеватой бородой и слегка горбатым носом. В его холодных серых глазах не отображалось ровным счетом ничего, однако губы кривились в ироничной усмешке. И такой силой и властью веяло от него, что вождю стало не по себе. Неужели это тот, о ком он подумал?.. Однако ничего сказать Несущий Пламя сказать не рискнул, зачарованно глядя на незнакомца.

— Представляю вам Владыку Йаарха, нашего сюзерена, — голос князя Фархата стал торжественным.

Владыку?.. Не ошибся! Но он ли это? Не самозванец ли?

— Такие утверждения требуют доказательств... — глухо сказал Несущий Пламя.

— Вы правы, — раздался в ответ мягкий голос подошедшего.

Он наклонил голову, по залу пронесся непонятно откуда взявшийся холодный ветер, и из его загривка медленно поползла вверх рукоять меча. Через несколько мгновений меч был уже в руке незнакомца. Несущий Пламя смотрел на это, с трудом заставляя себя выглядеть спокойным. На самом деле вождю хотелось вскочить и заорать от восторга — он узнал этот меч, не мог не узнать. Шаман показывал его изображение в древней книге рыжему Риарху, которого, как сейчас понимал Несущий Пламя, готовил себе в преемники. Меч светился серым светом, по его лезвию и телу Хранителя стекали вниз ручейки пламени того же цвета.

Серый Убийца! Это все же он. В мир пришел тот, кто сумеет поставить зарвавшихся магов на место! Несущий Пламя еще раз прошептал про себя прозвище Владыки, глупо улыбаясь. Однако вождь растерялся — одно дело мечтать о приходе Повелителя, а совсем другое отдать ему тело и душу. И что же делать? Да только одно, принести клятву вассалитета — после этого Сангет ничего не сможет сделать. Уж, по крайней мере, императором стать не заставит. Но тут Несущий Пламя вспомнил про одно неприятное обстоятельство и досадливо поморщился.

— Я не могу так, сразу... — мрачно буркнул он.

— Понимаю, — усмехнулся Серый Убийца, пряча меч.

— Я-то пойду с вами, Владыка, — продолжил вождь. — У меня иного пути нет, но не уверен, что мои воины согласятся на это. Легенды о вас...

— Сплошной ужас, слышал. С чудовищем, там описанным, я и сам вряд ли захотел бы иметь дело.

— Именно... — вздохнул Несущий Пламя. — Но я готов следовать за вами, особенно, если вы хотите изменить скотские законы Башни.

— На территории подвластных мне стран они уже не действуют.

— Рад это слышать и прямо сейчас готов принести клятву, но только я лично, — во взгляде вождя появилась настороженность. — Остальные вольны выбирать сами.

— Согласен, — наклонил голову Серый Убийца. — Но прежде, чем вы поклянетесь, я должен рассказать кое-что. Я — не тот Владыка, что появлялся на Архре пять тысяч лет назад. В разное время Дух приходит к разным людям. Кто-то из них встречается с Мечом и Драконом, кое-кто нет. Я встретился и оказался здесь. Увидев ваш "прекрасный" мир воочию, я не смог остаться равнодушным и поклялся изменить здесь все. С магами Серой Башни я буду драться до конца — или я, или они — третьего не дано. Они слишком далеко зашли.

— А главное, считают себя непогрешимыми! — зло бросил Несущий Пламя. — Мне тоже с ними не по дороге, только мне с ними не справиться. Зато вы сможете! Поэтому я с вами.

— Мы их остановим, — заверил Серый Убийца. — Заплатить за это придется дорого, но остановим. Тем более, что Архр стоит на пороге голода, глобального голода.

Несущий Пламя удивленно вскинул брови — об этом он не слышал. В этот момент к Владыке подошла отчаянно рыжая, веснушчатая, не слишком красивая девушка. В ее взгляде светилась надменность. Но в момент, когда она посмотрела на Хранителя, надменность сменилось тихой нежностью, даже более — любовью. Вождь сразу понял, что она влюблена в Серого Убийцу по уши. На память снова пришла Сианка, и он резко помрачнел — вряд ли сумеет полюбить другую.

— Позвольте представить вам мою старшую жену, Аррин Раланат-Фальберг, — уловил его заинтересованность Владыка, — наследницу престола матриархата Харнгират.

Харнгират? Несущий Пламя слышал, конечно, о стране, где всем заправляют женщины, но не верил в это, считая глупыми байками. Однако теперь вождь видел перед собой живое и очень рыжее подтверждение слухов, с интересом глядящее на него самого. Пришлось вежливо поклониться — принцесса, как-никак.

— Приветствую, ваше высочество! Знаете, до сегодняшнего дня я не верил в существование вашей страны... Все эти истории о матриархах казались мне бреднями бездельников.

— Что ж так-то? — приподняла бровь принцесса. — Не верили, что женщины способны управляться самостоятельно?

— Если честно, не верил, — пожал плечами Несущий Пламя. — Но даже если и способны, то со многими вещами мужчины справятся лучше.

— Да? — усмехнулась она. — Видала я ваших воинов, их и тысяча с полусотней наших Диких Рысей не справится!

— Вполне возможно, — помрачнел вождь. — Нашим женщинам-смертницам из отряда Фотаг тоже пальца в рот не клади.

— Вот видите!

— Но для Степи все это неприемлемо. И непривычно. И мужчины, и женщины у нас заняты своими делами. Только если война, все берут в руки оружие. Враг никого не пощадит!

— Согласна, — вздохнула принцесса. — Что ж, у каждого народа свои обычаи.

— Мне одно только непонятно, — припомнил еще кое-что Несущий Пламя. — Говорят, у вас мужчины все до единого рабы. Неужели они покорны? Неужели не пытаются восставать?

— Пытаются, обычно пару раз за поколение, — зловеще усмехнулась Аррин. — Только эти бунты давят настолько жестоко, что мало кому захочется повторять. К тому же, бунтарей отслеживают еще в детстве и подвергают специальному воспитанию, ломают. Если не получается, уничтожают.

— Зачем же так? — тихо спросил вождь.

— Так сложилось, — безразлично пожала плечами принцесса. — Теперь, правда, придется меняться — Владыка не приемлет рабства и требует отмены самых жестоких законов. Этим мы с мамой вскоре и займемся. Но не спеша — иначе получим восстание, да такое, что вся страна в крови захлебнется. Поэтому придется вводить новшества постепенно, давая людям время привыкнуть. Нельзя нам рисковать бунтом — и так Харнгират на грани голода, слабых младенцев убивать приходится — не прокормить. Маги отбирают почти все!

— Зачем? — изумился Несущий Пламя.

— А чтобы Фофар свой любимый прокормить! — буквально выплюнула Аррин, сжимая кулаки. — А выживем ли мы — им плевать!

— Но вы вышли замуж за Владыку...

— И очень надеемся на помощь! Беда только, что не можем восстать открыто — слишком близко от Колхрии. Да и империя в стороне не останется. Раздавят в течение нескольких дней! Зато, если маги будут уверены, что мы за них, сможем тайно отправлять войска союзникам через порталы, их в Харнгирате немало уцелело.

Несущий Пламя задумчиво покивал — несколько полков фофарской Воздушной Гвардии при поддержке боевых магов быстро сметут любую армию. Это и барану понятно. Достаточно им прибыть на Конгфидан, чтобы с восстанием было покончено. Большинство воинов при первом слухе о фофарцах сами разбегутся по стойбищам. Несмотря на все клятвы! Уж это вождь обязан был понимать, не имел права питать иллюзии. Как ни крути, а без союза не обойтись — он необходим, как воздух. Хоть он и издавна мечтал отдать Владыке свою верность, но никак не думал, что тот лично явится потребовать обещанное. Да и о своих людях он обязан побеспокоиться — они доверились ему. Снова покосившись на невозмутимого Серого Убийцу, Несущий Пламя незаметно вздохнул.

— Так что вы скажете? — донесся до него серебристый голос аллорна.

— Я уже говорил — я приношу клятву вассалитета. И буду уговаривать своих соратников поступить так же. Но...

— Что?

— Мои воины — свободные люди, а не мои вассалы. Они могут не понять меня и просто разбежаться, для начала лучше поговорить с ними, объяснить, что вы вовсе не тот кошмар, что в легендах. Лучше обождать до первой совместной победы, после нее воины поверят во все. Особенно, если увидят реальную помощь.

— Это разумно, — наклонил голову Серый Убийца. — Кого вы планировали атаковать первым? У нас простаивают сухопутные полки, можно перебросить их сюда — больше пользы будет.

— Пока еще не решил, — буркнул Несущий Пламя. — Скорее всего, Храдун. Хотя Раратм может ударить с тыла, пока мои войска будут заняты на храдунской границе. Хорг не сунется, форты в панике строит, надеясь, что я не полезу через перевалы.

— Позвольте, Владыка? — обернулся к тому князь Фархат.

— Конечно.

— Благодарю. Я согласен с Несущим Пламя в том, что сначала надо атаковать Храдун, но разгромить его нужно настолько быстро, чтобы союзники просто не успели вмешаться. А затем быстрым маршем двигаться к границе и бить уже Раратм.

— Зимой? — изумился вождь. — Но...

— Именно зимой! — прервал его князь. — У нас есть одна вещица, помогающая быстро передвигаться по снегу.

— Снегу? Зимой дожди и непролазная грязь, а не снег!

Храл негромко выругался себе под нос.

— Извините, забыл, что здесь другой климат, — недовольно сказал он. — Что ж, будем искать иной выход. У вас есть подробная карта Конгфидана с обозначениями границ всех стран?

— Найдется.

Позвав охранников, Несущий Пламя отдал нужные распоряжения, и вскоре карту принесли. Фархат тут же погрузился в ее изучение, порой спрашивая у вождя то одно, то другое. Он не всегда знал ответ, но отвечал, как мог. Князь долго водил пальцем по карте, о чем-о напряженно размышляя. Затем как-то зловеще усмехнулся.

— Насколько я понимаю, храдунская армия сосредоточена на границе? — спросил он.

— Да. И по всей длине границы возведены укрепления.

— Очень хорошо!

— Что же тут хорошего? — изумился Несущий Пламя.

— Если эти господа ожидают, что мы станем в лоб атаковать их укрепления, то глубоко заблуждаются! — ухмыльнулся князь.

— Мимо укреплений не пройти! — возразил вождь. — Разведчики прочесали всю границу — нигде и мышь не просочится!

— Мои воины пройдут везде, — продолжал ухмыляться Фархат. — И взорвут укрепления в месте атаки храргианским черным порохом.

— Порохом? А что это?

— Нечто вроде фофарских хартгордовых шаров, но куда дешевле и действеннее. Всего-то и нужно, что сера, селитра и еще что-то там.

— Ну, ладно, взорвете... — прищурился Несущий Пламя. — А дальше-то что?

— А дальше эти господа увидят, что такое атака хралов, — во взгляде князя появилась едва заметная ирония. — А вы, Несущий Пламя, поставите огненные стены по бокам созданного взрывами прохода. Тогда нам не сумеют помешать зайти им в тыл. Неплохо бы, если бы к нам во время первой атаки присоединились несколько полков харнгиратской Проклятой Гвардии. А затем можно будет уже пускать конницу повстанцев.

— Думаю, лучше даже не Проклятой Гвардии, а Диких Рысей, — вмешалась Аррин. — Но придется переодеть наших воительниц в одежду степняков, чтобы храдунцы ничего не заподозрили. Да и вашим хралам не помешает переодеться — опознать их легко, а нам это не нужно.

— Переодеться можно, — буркнул Фархат. — После того, как наши войска окажутся на территории Храдуна, то разгромить храдунцев особого труда не составит.

— Маги! — возразил Несущий Пламя. — Там очень много магов, а я не смогу разорваться, чтобы прикрыть всех.

— Есть еще и я... — в голосе Владыки звучало мрачное обещание. — Меч обещал подсказать заклинание, способное лишить дара всех магов на определенной территории.

— Тогда оно лишит силы и меня, — резонно возразил вождь. — А это не слишком-то хорошо.

— Можно ограничить ареал распространения заклинания фронтом.

— Раз так, согласен.

— После разгрома храдунской армии необходимо любой ценой добраться до границы с Раратмом, — снова заговорил князь. — Владыка, сможете ли вы заморозить дорогу?

— Заморозить? — заинтересованно потер подбородок тот. — Вполне. А что, идея интересная. Но прошу не забывать, что вскоре предстоит битва с флотами Аллиорноина, Онстерна и Фофара.

— Моряки справятся и без нас, — отмахнулся Фархат.

— Не скажите, — не согласился Серый Убийца. — Восьмой флот империи скорее всего несет несколько полков Воздушной Гвардии. Да и хартгордовы шары найдутся. А магов у аллорнов с храргами мало, ими не станут рисковать. Поэтому мое присутствие необходимо. Зенитные арбалеты хороши, конечно, но из них еще надо научиться толком стрелять.

— А вами рисковать можно?! — возмутился князь. — Владыка, без вас все рухнет!

— Ой, да хватит так трястись надо мной! — досадливо скривился Серый Убийца. — Надоело, честное слово. Тем более, что вполне могу успеть и туда, и туда — Эльнор поделился своим заклинанием совмещенных пространств. Пока порталы у меня выходят неустойчивыми, много людей провести не могу. Не больше десятка. Поработаю над стабилизацией — если получится, то и дорогу замораживать не придется, через портал войска проведу.

— Было бы очень неплохо! — вскинул брови храл. — Иметь возможность быстро перебросить войска куда надо? Да об этом любой военачальник только мечтать может!

— Боюсь, что до объединения с драконом ничего у меня не выйдет... — тяжело вздохнул Владыка. — Эльнор тоже больше нескольких человек провести через портал неспособен. Поэтому оставим заморозку дороги основным планом. И прошу учесть, что все придется делать очень быстро — Конгфидан находится слишком близко от Фофара.

— Предлагаю засеять прибрежные воды материка спорами чудовищ, — шипящий голос схорра заставил Несущего Пламя поежиться. — Как мы сделали на Мерхарбре. Фофарцы не смогут подойти достаточно близко для высадки.

— Это мысль! — кивнул Серый Убийца. — Займитесь этим, Тла-Ан, прошу вас.

— Конечно, Владык-к-а-а....

Вождь не понял, что они имели в виду, не не вмешивался — понимал, что в таких вопросах полный профан.

— Помимо прочего напоминаю, что нужно будет собрать как можно больше золота и драгоценностей для закупки оружия из моего мира, — снова заговорил Серый Убийца. — Этим я вскоре займусь сам. После первых битв. Кстати, я думаю, что атаковать Храдун стоит на следующий же день после морского сражения в проливе Синих Ветров. Но до столкновения с восьмым флотом.

— Пожалуй, правильно, — задумчиво прищурился Фархат, накручивая на палец седой ус.

— А как вы собираетесь объявить о заключении союза с Владыкой? — обратился к Несущему Пламя Тла-Ан Ол-Ит.

— Прежде всего я объявлю о союзе с легендарным народом хралов и великим воином Фархатом, — усмехнулся вождь. Старый князь скромно потупил глаза, но едва заметная улыбка выдавала, что он польщен. — Это вызовет у воинов восторг.

— Что ж, разумно. А князь затем сам расскажет людям кому служит его народ. После совместных побед это уже не вызовет взрыва.

— Вполне возможно, — согласился Фархат. — Но волгхора гнать не будем.

Хранитель ободряюще улыбнулся ему и незаметно вздохнул. Счастье еще, что его вассалы во многом разбираются куда лучше сюзерена. Что бы он без них делал? А черт его знает! Но без него они победить не могут, это стало ясно сразу — ну кто мешал недовольным властью магов объединиться раньше? Никто ведь! Так нет же, наоборот, грызли друг другу глотки на радость Серой Башне. А теперь? Каких-то два месяца прошло, а уже сделано столько, что остается только диву даваться. Благо, лесть была землянину безразлична, он оставлял возле себя только тех, кто реально делал дело, не жалея себя. И они работали, так работали, что перья летели. Магов ждет множество неприятных сюрпризов. Обломают зубы об страны Тени! Теперь даже если он сам вдруг исчезнет, то вассалы справятся. По крайней мере, не допустят Серую Башню в свои страны. Хватит, навластвовались.

— Так что, — повернулся Хранитель к Несущему Пламя, — союз заключен?

— Заключен! — решительно ответил тот.

Глава 4

Волчонок.

Гадал не спеша шел по припортовым кварталам Колгарена, не обращая внимания на окружающее — он смотрел на девушку, которую осторожно поддерживал под локоть. Некрасивую, полноватую, прихрамывающую, двигающуюся неловко, ломано как-то. Но для него не было никого прекраснее, во взгляде юноши светилась нежность, и ту же нежность он видел в обращенных на него глазах любимой. Наклонившись к девушке, он ласково поцеловал ее, она ответила с какой-то радостной доверчивостью. Гадал уже не походил на озлобленного волчонка и был очень благодарен "старшему брату", как называл про себя Эльнора. Благодарен за заботу и терпение. Всего этого потребовалось от молодого мага немало, далеко не сразу он смог добиться доверия ненавидящего весь мир раба.

Вспомнив прошлое, Гадал удивленно покачал головой — насколько же изменилась его жизнь. И как быстро! Прошло всего два с небольшим месяца после того, как Учитель вырвал его из рук госпожи Сторгах, а он уже маг огромной силы, которому кланяются очень многие. Юноша вспомнил жесткое лицо Повелителя Тени и торжествующе рассмеялся — повезло, что он живет во времена Серого Убийцы. Повезло, что тот обратил внимание на строптивого раба.

После того, как Эльнор привел его в свою башню. Гадал дней десять вообще не выходил оттуда, с упорством отчаяния вгрызаясь в первичные законы магии. Старший брат инициировал его и особым заклинанием Предела вложил в прямо в память немалый массив знаний, но для поступления сразу на третий курс требовалось не только знать, а еще и понимать, что же ты знаешь. К немалому удивлению молодого мага, у его подопечного оказались не только огромные магические способности, но и абсолютная память, усиленная аналитическим умом, который был хоть и нетренированным, но от природы острым.

Гадалу очень многое необходимо было выучить самостоятельно, в дополнение к тому, что дал Эльнор. Магистра Книги все это время не переставала изумлять редкая усидчивость юноши — в его глазах все время светилось упорство, он не сдавался, как бы тяжко ему ни приходилось. Абсолютная память сильно помогала — Гадал с ходу, после первого прочтения, цитировал толстенные фолианты законов и заклинаний стихийной магии. И Эльнор уделял ему массу своего драгоценного времени, натаскивая на понимание математики и геометрии, механики и магоматики, обучая на ходу строить полярные и неполярные вектора различных сил и управлять ими. Но Магистр книги считал, что на подготовку понадобится не менее двух месяцев, поэтому был сильно удивлен, когда Гадал оказался готов к экзаменам уже через две недели.

Когда бывший раб впервые ступил на улицы Колгарена, выйдя из башни молодого мага, ему перехватило дух от красоты этого странного, ни на что не похожего города, который самим своим существованием попирал все существующие законы природы. Городом тысяч мостов называли столицу Колхрии на всем Архре. Да и заслуженно — десятки уровней города пересекали полупрозрачные мосты самых причудливых форм. Они соединяли Колгарен во что-то очень странное, многомерное, но на удивление соразмерное. Здания, созданные и поддерживаемые магией, были порой диких форм и без оной магии тут же рухнули бы. Человек, хоть раз увидевший этот город, не мог забыть его никогда, столь щемяще прекрасен был Колгарен. Его фонтаны, поддерживаемые магами Воды, выглядели скорее водной феерией, чем фонтанами. Все вместе казалось любому непривычному человеку невозможным. А уж с тем, чтобы заблудиться здесь, вообще проблем не возникало — Колгарен, в отличие от обычных городов, строился в трех измерениях и имел десятки уровней. Запутанность его была такова, что без местного жителя гость столицы мог проплутать несколько дней, но так и не найти нужную улицу. Этот город жил и дышал магией, выросший в Колгарене не боялся ее, а считал чем-то совершенно естественным.

Но вот жизнь здесь была страшна, жестока и безысходна. Подлость, предательство и смерть — страшная, медленная смерть — поджидали человека на каждом шагу. На всех площадях стояли помосты Казней, не пустовавшие никогда. Любой, пройдя по столице Колхрии хоть несколько кварталов, обязательно слышал вопли замучиваемых на этих помостах несчастных — жители города были крайне охочи до таких зрелищ, и маги Серой Башни охотно баловали людей ими. Простые казни давно не котировались в столице Колхрии, и несчастных рабов пытали с такой извращенной фантазией, что непривычный человек терял сознание при виде этих пыток. Даже палачи из других стран поражались изощренности и жестокости колгаренских коллег. Палач здесь был уважаемым и достойным членом общества, юноши и девушки мечтали о том, чтобы приобрести эту страшную профессию. Это все притом, что жили горожане очень богато, остальные колхрийцы завидовали им и часто говорили, что колгаренцы с жиру бесятся.

Однако даже самый богатый и уважаемый человек не имел уверенности в завтрашнем дне — он в любой момент мог быть изнасилован прямо на улице запретным образом и превращен в раба для удовольствий. Но богатые придумали для себя выход. Появились платные палачи — в Колгарене для лишения пола чаще пользовались услугами палачей, а не магов, ведь маг проделывал все безболезненно для жертвы, а это никак не могло удовлетворить любителей помучить. Но если человек становился бесполым до совершения запретного, он по закону оставался свободным и носил на одежде особые символы — таких не трогали даже молодежные банды, которыми изобиловала столица.

Жизнь в Колгарене не стоила ломаного гроша, его жители никогда не знали, выйдя утром из дому, вернутся ли они целыми и вернутся ли вообще. Но при этом, почему-то, в Колгарене не было давящей атмосферы страха, его жители всегда выглядели веселыми и беспечными. Чужеземцы считали их поголовно сумасшедшими и вели себя здесь крайне осторожно. Никто не мог понять в чем дело и из-за чего люди в столице Колхрии такие. "Наверное, маги постарались..." — поговаривали в других странах. Может, и так, никто не мог сказать наверняка. А может, свою роль сыграло огромное количество дикой магии, разлитое вокруг Серой Башни.

Гадал ничего этого еще не знал, он молча восхищался воздушной красотой Колгарена, идя за за Эльнором, забывшим просветить своего подопечного об особенностях этого "милого" города. Но вскоре чей-то крик заставил его встрепенуться. Юноша оглянулся и увидел компанию парней, насилующих трех совсем молоденьких девушек. Бывший раб рванулся было спасать несчастных, Эльнор едва успел поймать его за руку.

Магистр Книги коротко объяснил скрежещущему зубами подопечному порядки в Колгарене. Однако Гадал, считавший себя познавшим все муки ада, не поверил... Слишком уж диким и невозможным показалось ему рассказанное магом. Эльнор в ответ на его горячие возражения только горько усмехнулся — скоро сам во всем убедится. И оказался прав, увиденное на улицах столицы Колхрии потрясло Гадала. А самым страшным было, что никто не приходил другому на помощь — наоборот, зеваки с удовольствием наблюдали, как людей насиловали и убивали... Став свидетелем того, как две красивые девушки подошли к помосту казней и уплатили палачу за то, чтобы их медленно замучали насмерть, юноша беспомощно уставился на Эльнора.

— Видишь, что они с людьми сделали, во что их превратили?!. — с яростью прошипел тот, подойдя ближе.

— Но как же это?.. — простонал Гадал.

— А вот так! — с ненавистью выплюнул Магистр Книги. — Такими их воспитывают. Что с ними теперь делать? Как их перевоспитывать? Как?!

— Откуда мне знать?.. — поежился юноша.

— Ты прав. Но учти, ты вполне можешь попасть в ситуацию, когда придется самому пытать и убивать, порой даже невиновных. Ради того, чтобы такого больше не случалось.

— Я не смогу!

— Если ты намерен избегать тяжелых решений, то как ты сможешь помочь нашему Учителю? — угрюмо посмотрел на него молодой маг. — Раз готов спасовать в трудную минуту?

Гадал подпрыгнул на месте от возмущения. Хотел что-то сказать, но вдруг понял, что старший брат полностью прав, и что сейчас он намеренно говорит жестокие вещи. Что ж, Гадал сделает все, что потребуется для победы. Глаза юноши сделались холодными и жесткими. Эльнор, увидев это, одобрительно кивнул — теперь он видел почему еще, помимо магической силы, Владыка обратил внимание на этого парня. Он очень быстро адаптируется к любой ситуации и обладает стальной волей. Без этого невозможно достичь того, чего хотят достичь они. Маг некоторое время любовался на пылающую ауру Гадала и внутренне хихикал, представляя переполох, который поднимется в Башне, когда там увидят его подопечного.

— Я сделаю все, что необходимо, если придется, — прервал его размышления глухой голос Гадала. — Но ответь мне, почему эти девушки сами пошли на пытки, да еще и заплатили за них? Почему?!

— Принято... — с горечью ответил молодой маг. — Их с пеленок учили, что так — достойно. Они искренне верят в то, что им вбили в головы маги.

— О Боже... — простонал юноша. — Им бы любить, детей рожать, создавать что-нибудь, а они...

— Оставь! — махнул рукой Эльнор. — Даже если мы победим, это поколение рабов уже не перевоспитать. Их детей — возможно. Но мы все равно будем переделывать наш страшный мир, мы должны хотя бы попытаться сделать это. Кто знает, что получится? Возможно Серый Убийца и сумеет чего-то добиться. Мы можем сейчас делать только одно — помогать ему. А получится ли? Не знаю. Я уже ничего не знаю.

За разговором они и не заметили, что вышли на центральную площадь города, посреди которой возвышалась Серая Башня. Вокруг нее строений не было метров на триста, если не больше. Форма Башни была нечеловеческой, ломаной, поражала каждого, даже живущие в ней каждый раз ежились, видя это жутковатое сооружение. Серая Башня внушала всем, даже самым сильным магам, неосознанный страх. Простые люди вообще боялись ее до поросячьего визга, у человека должно было случиться что-то очень уж страшное, чтобы он решился войти в нее. Да и не требовалась — канцелярия Совета Магов находилась в другом здании, в самой Башне жил только Верховный Маг Фолерг и его немногочисленная свита.

Гадал протер глаза — Серая Башня казалась чем-то абсолютно чужеродным среди соразмерных зданий административных служб, чем-то не из этого мира. От шара на ее вершине веяло потусторонней жутью. Юноша привычно сдвинул зрение в магический диапазон и вскрикнул от неожиданности, такого видеть ему еще не доводилось. Вместо ауры он увидел висящий в воздухе постоянно меняющий цвета шар, окруженный рваными темно-багровыми клочьями.

Эльнор не дал ему долго любоваться этим зрелищем, он потянул юношу за собой и направился не в саму Башню — туда Гадалу пока рано — а в Секретариат, занимавший большой комплекс зданий слева. Новый человек мог легко заблудиться в путанице его коридоров, коридорчиков, залов, комнат, лестниц и переходов. Охрана узнала Магистра Книги и отсалютовала ему. Гадал фыркнул про себя — знали бы они все, кто на самом деле Эльнор и как он относится к Совету. Впрочем, плевать. Юноша вошел вслед за старшим братом.

Они долго двигались по коридорам, поднимались и спускались по лесенкам, переходили с уровня на уровень. Гадал уже устал запоминать дорогу, когда они, наконец, добрались до Приемной Комиссии. Юношу сильно смущало, что каждый встречный маг при виде него останавливался и потом долго глядел вслед. Причем, не на Эльнора, а на него, Гадала. С чем это связано он понять не мог, хотя по дороге немало размышлял об этом. Чем он так заинтересовал их? Но на размышления времени не осталось — Магистр Книги привел подопечного в большой круглый зал. Там они прошли за перегородку, где стоял монументального вида стол, за которым восседал худой, высокий, полностью лысый человек в мантии высшего мага. Это был хорошо известный студиозусам магистр Бенифан, старший секретарь Академии, которого они боялись как огня — он не спускал ничего и никому.

Эльнор усмехнулся, вспомнив забавный случай из своих студенческих лет, когда они со старшим секретарем едва не подрались — тот хотел отправить непокорного студиозуса на чистку выгребных ям в наказание за проказы. И таки добился своего — три месяца Эльнор занимался этим неприятным делом, но покорнее так и не стал. Бенифан тоже, видимо, вспомнил это, так как встретил подошедших к нему Эльнора с Гадалом ехидной усмешкой. Однако этикета не нарушил.

— Я рад приветствовать уважаемого Магистра Книги! — встал он с места и поклонился, не переставая при этом ухмыляться. — Что привело столь занятого человека в наше обиталище чернильных душ?

— Да вот, — подхватил его тон Эльнор. — Ученика привел представить и оформить.

— Сейчас поглядим, сейчас поглядим на него... — захихикал старший секретарь, потирая руки.

В зале после слов Магистра Книги воцарилась мертвая тишина, все присутствующие ошарашенно уставились на смущенного Гадала. Опять это всеобщее внимание к его персоне! Юноша не знал, что уже годы и годы самые талантливые студиозусы пытались навязаться к Эльнору в личные ученики, однако тот никогда и никого не брал. Ни при каких обстоятельствах. Только читал обязательные лекции в Академии. Даже эти лекции были настолько интересны, что на них стремились попасть не только студиозусы со всех курсов, но и молодые маги, недавно закончившие обучение. Руководство Академии давно хотело их запретить, но не могло — высший маг имел право поступать, как ему угодно, и давать тот материал, который сочтет нужным.

Консерваторов до зубовного скрежета бесило, что Магистр Книги учит молодежь думать самостоятельно, а не покорно внимать увенчанным лаврами авторитетам. Но многие мечтали стать его учениками. Только вот ни у кого не вышло, хотя ухищрения для этого прилагались просто фантастические. Только об этих выдумках студиозусов можно было бы написать веселую и интересную книгу. И вдруг Эльнор приводит какого-то неизвестного мальчишку, даже не студиозуса, и объявляет его своим учеником. Неудивительно, что этот мальчишка вызвал интерес.

Старший секретарь тем временем расфокусировал взгляд и уставился на приведенного Магистром Книги юношу, его глаза с каждым мгновением расширялись все больше и больше. А затем в зале грянули бурные аплодисменты. Гадал подпрыгнул от неожиданности — аплодировали ему! Да в чем же дело?! Так ничего и не поняв, юноша снова повернулся к старшему секретарю.

— Где вы нашли это чудо, Магистр?.. — с трудом выдавил из себя Бенифан.

— На Мерхарбре.

— Это же гений! — глаза старшего секретаря все еще оставались круглыми. — Прошу извинить меня, но я обязан срочно уведомить Верховного Мага.

— Уведомляйте, раз обязаны, — безразлично пожал плечами Эльнор.

Гадал продолжал изумленно озираться. Он, конечно, помнил слова Учителя о его даре, но никак не думал, что тот настолько велик. Как странно реагируют маги... Неужели нет никого, кто был бы сильнее?

— Мало этой сволочи Эльнору всего! — прошипел за спиной у юноши чей-то змеиный голос. — Так теперь сколько еще за такого ученичка отхватит... И все ему мало, паскуде...

Гадал оглянулся, но так и не смог найти обладателя противного голоса. Однако злобные слова помогли успокоиться и вспомнить, кто он, кем должен стать и кому служит. Юноша сжал зубы и холодно посмотрел на секретаря, говорящего с кем-то по кристаллу связи.

По залу пронесся ветерок, в стене напротив возник провал, и из него вышло несколько высших магов. Впереди шел очень старый человек с надменным лицом. Старик подошел к Гадалу, несколько мгновений оценивающе смотрел на него, затем обернулся к подобострастно изогнувшемуся старшему секретарю.

— Вы правильно сделали, что вызвали меня, Бенифан, — проскрипел он. — Этот мальчик достоин нашего внимания.

Старик потрепал Гадала по волосам, отчего тот разъяренно, по-кошачьи, зашипел, и сказал:

— Ты талантлив. Только не задирай нос слишком высоко — тебе еще учиться и учиться, чтобы смочь пользоваться своим даром в полную силу. А это долго и трудно. Хочешь стать моим личным учеником? Я — Фолерг, Верховный Маг Архра.

Предложение оказалось настолько неожиданным, что юноша снова растерялся и беспомощно оглянулся на Эльнора. Тот поспешил вмешаться и негромко произнес, с насмешкой глядя на старого мага:

— Опоздали, Верховный. Мальчик уже мой ученик и принес клятву по всем правилам.

— Наш пострел везде поспел... — раздраженно проворчал старик.

Магистр Книги шутовски развел руками, как бы говоря: "Именно так..." Он все еще сохранял на губах так бесящую старшее поколение магов ироничную ухмылку.

— А понимаете ли вы, Магистр, — устало опустился на ближайший табурет Фолерг, — что мальчику нужны знания? Вы уверены, что справитесь с обучением столь сильного мага?

— Вы знаете кого-нибудь сильнее меня? — приподнял брови Эльнор.

— Не знаю, — вынужден был согласиться скривившийся от признания этой истины Верховный Маг. — Но речь идет не о силе, а об опыте и способности обучать. Я повторяю вопрос: вы уверены, что справитесь?

— Уверен. Более того, я утверждаю, что Гадал способен поступить сразу на третий курс Академии, минуя два промежуточных.

— На третий курс?! — слегка расширились глаза старика и он снова посмотрел на юношу. — Не смешите меня, Магистр.

— Не вижу в этом ничего смешного, Верховный, — осклабился Эльнор. — Я утверждаю вышесказанное с полной ответственностью.

— Такого никогда еще не бывало... — покачал головой Фолерг.

— Можете испытать меня! — вклинился в разговор озверевший от всего происходящего Гадал. -Я готов к экзаменам! К любым!

— А не слишком ли ты самоуверен, мальчик? — с насмешкой спросил Верховный Маг.

— Нет! — еще злее выкрикнул юноша.

— Ну, что же, — захихикал дребезжащим старческим смехом Фолерг. — Ты сам выбрал, сам напросился. Экзамен состоится прямо сейчас.

Он повернулся к старшему секретарю, продолжающему стоять, униженно склонившись.

— Подготовьте нам комнату.

— Будет сделано, Верховный, — еще ниже склонился тот.

Эльнор отвел Гадала в сторонку, чтобы поговорить с ним. Он ободряюще похлопал юношу по плечу и сказал, глядя прямо в сверкающие яростью глаза:

— Ничего не бойся, ты со всем справишься! Да, они изо всех сил будут тебя валить, но ты должен справиться! Я думаю, они не посмеют давать задания сложнее второго уровня. Но если и дадут — не беда. Мы с тобой зашли далеко за третий. А многое из того, что ты знаешь, вообще выходит за пределы курса Академии.

— Я готов ко всему! — мрачно ответил Гадал.

Магистр Книги снова хлопнул его по плечу, и юноша направился за секретарем. Нельзя сказать, чтобы он не боялся — страх присутствовал, но бывший раб постарался загнать этот страх как можно глубже. Он не подведет Серого Убийцу! Гадал шел на этот экзамен как на бой, последний бой. Вокруг юноша не смотрел, а то бы обязательно обратил внимание на бросаемые на него из толпы взгляды. Восхищенные и осуждающие, удивленные и укоряющие. Секретарь привел его в большую комнату, где за длинным столом восседали Фолерг и еще несколько высших магов. Среди них была одна женщина. Присмотревшись к ней внимательнее, юноша понял, что она не человек — аллорна. О том говорили заостренные уши, лицо юной девушки, серебристые волосы и глаза старика. Эти ее глаза... Такой жутью и таким ужасом шибало оттуда, что Гадал невольно вздрогнул. По этому впечатлению он сразу понял, что перед ним Занахра, Магистр Боли. Значит, будет еще труднее. Ну, что ж...

Он коротко поклонился магам и застыл в центре комнаты.

— Итак, молодой человек, — донесся до него скрипучий голос Фолерга, — ты готов?

— Да!

— Для начала ответьте нам на несколько вопросов касаемо вас, — раздался серебристый голос Занахры. — Кто вы и откуда?

— Мое имя — Гадал Ридар, родом из Олтияра.

— Происхождение?

— Раб! — исказила губы юноши гримаса ненависти.

Маги переглянулись. Глаза Фолерга слегка расширились, он внимательно оглядел Гадала с ног до головы, что-то недовольно бурча себе под нос. Помолчав некоторое время, он негромко спросил:

— Но сейчас ты свободен?

— Да, — криво ухмыльнулся Гадал, отметив про себя, что только Фолерг называет его на "ты". — Господин Эльнор выкупил меня и дал свободу. Вот мой медальон.

Юноша положил личный медальон на край стола. Маги по очереди изучили его и снова уставились на Гадала. Через некоторое время Фолерг нарушил молчание:

— И теперь ты ненавидишь все и всех?

— А что же мне, — со злобой выплюнул Гадал, — любить подонков, измывающихся над рабами?! Или тех, кто завел в нашем мире такие порядки?!

— И как ты мыслишь свое будущее?

— Придет время, — осклабился юноша, — когда рабовладельцы от одного звука моего имени будут визжать от ужаса.

Фолерг осуждающе покачал седой головой, в глазах его был немой укор. Никто и заподозрить не мог, что в душе старик ликует. Бунтарь такой мощи? Уже сформировавшийся? Великолепный подарок судьбы! Он просканировал мальчишку еще раз, на этот раз уже с помощью Предела, и остался доволен. Вполне способен принять Предел. Ненависть его со временем превратится в жажду что-нибудь делать, изменять мир к лучшему, искать новые пути. Очень может быть, что этот при соответствующем обучении будет куда лучшим вариантом на должность Верховного Мага, чем Эльнор, ставший в последнее время совсем неуправляемым. Впрочем, об этом думать пока рано, надо посмотреть действительно ли мальчишка чего-то стоит или он просто озлобившийся волчонок.

— Что ж, — прервал затянувшуюся паузу кто-то из магов, — ваши симпатии и антипатии — ваше личное дело, молодой человек. Вы пришли сюда сдавать экзамен. Так приступим.

— Вы правы, — кивнул говорившему Верховный Маг. — Мальчик повзрослеет и многое поймет сам. Ответь мне лучше, молодой человек, на несколько вопросов. Для начала опиши-ка создание материальных предметов из металла при помощи полярных и неполярных векторов Земли и Воздуха. Можешь проиллюстрировать свой ответ.

Гадал внутренне ухмыльнулся — вопрос никак не укладывался в рамки программы первых двух курсов — речь шла уже о дифференциальной магоматике. Юношу выручила только его абсолютная память, да невероятная любознательность, из-за которой он прочел втрое больше книг по магоматике, чем дал ему Эльнор. В том числе, и по дифференциальной. Ему казалось, что внутри него горит огонь, какая-то сила бушевала в душе и хотелось смеяться. Речь Гадала текла легко и свободно, любая из сил подчинялась охотно, он с легкостью манипулировал сотнями разнополярных и разносиловых векторов, не замечая все возрастающего изумления экзаменаторов. Но они не останавливали юношу, решив увидеть все, на что он способен. Во многих взглядах сквозило не только изумление, но и зависть. Да и неудивительно — уже сейчас этот раб был куда сильнее большинства из них. А чем же он станет, когда постигнет все, чему учат в Башне? Чем-то совершенно невероятным. Пожалуй, Гадал посильнее своего Учителя будет. Что ж, Магистр Книги выбрал себе достойного ученика — такого же озлобленного на весь мир волчонка, каким был в свое время сам. Впрочем, таким он и остался по мнению большинства магов.

Экзаменаторам очень хотелось завалить наглого юнца на экзамене, чтобы досадить Эльнору, но ничего не вышло — проклятый мальчишка демонстрировал такие знания и такое владение стихиальной магией, что мало кто из преподавателей мог сравниться с ним. Да и целая куча молодых магов подсматривала за экзаменом. Слухи о невероятном абитуриенте уже пошли по Академии, и вскоре они облетят весь Колгарен. Увы, не принять его нет никакой возможности — скандал получился бы грандиозный. К тому же маги из разных фракций желали насолить друг другу, поэтому каждый и решил голосовать "за". Они, конечно, погоняли Гадала по всей программе еще часа два, но юноша не сбился ни разу и ответил на все вопросы, продемонстрировав великолепное владение стихиальными и направляющими силами.

— Что ж, молодой человек, — поднялся, наконец, со своего места Фолерг. — Поздравляю, ты зачислен на третий курс Высшей Академии Магии Архра.

— Благодарю вас, Верховный, — склонил голову Гадал, не скрывая, впрочем, своего торжества.

— По какой теме вы хотели бы специализироваться на этом курсе? — спросила Магистр Боли.

— Тьма, Свет и их объединения, — коротко ответил юноша, которого по мере изучения магии все больше и больше интересовала эта тема.

— Ого... — протянул кто-то из экзаменаторов, и маги снова переглянулись.

— Тогда это ко мне, — покивал Фолерг. — Жду тебя, молодой человек, ровно через неделю в семь часов вечера.

— Я приду, — снова коротко поклонился Гадал. — У меня есть одна просьба.

— Какая?

— Есть ли возможность получить доступ в Главную Библиотеку Башни?

Экзаменаторы в который раз переглянулись.

— Этот вопрос мы с тобой обсудим на нашей встрече через неделю, молодой человек, — хмыкнул Верховный Маг. — Не спеши, не пытайся ухватить все сразу. А теперь отправляйся к старшему секретарю, он оформит тебя и поставит на довольствие.

Гадал поблагодарил экзаменаторов и вышел.

— Мда-а-а... — протянул император Фофара, дождавшись, пока юноша скроется за дверью. — Похоже, судари мои, мы только что видели одного из тех, кто в скором времени будет править нашим миром.

— Но он раб! — возмущенно выкрикнул кто-то.

— Какое это, к псам, имеет значение! — в сердцах хлопнул по столу ладонью Фолерг. — Таких, как этот мальчик, не рождалось на Архре добрых тысячу лет! Последним был Амений Дворех, если помните! Когда мальчишка войдет в полную силу, он легко заткнет за пояс и всех нас, и своего учителя.

— Пожалуй... — согласилась Магистр Боли. — Но за ним нужен глаз да глаз.

— Согласен, — кивнул Магистр Огня.

— И еще одно, — тяжело поднялся на ноги Верховный Маг. — Своей властью приказываю: произвести поголовную проверку всех рабов! А что если среди них есть еще кто-нибудь такой же? И его прикажете отдавать Магистру Книги?

— Что, и рабов для удовольствий? — удивленно спросил кто-то из магов помоложе.

— А почему бы и нет? — насмешливо прищурился император Фофара. — Мало из нас были лишены пола в свое время? Это помешало им стать хорошими магами?

— Вот именно! — грохнул посохом об пол Фолерг. — Все, обсуждение закончено. Ответственность за проверку рабов я возлагаю на Магистра Боли и Магистра Огня.

— Но... — хотела было возразить Занахра, но только махнула рукой, досадуя на предстоящую бессмысленную, по ее мнению, трату времени.

Гадал возвращался в башню Магистра Книги и торжествовал. Победа! Он победил! Он заставил Совет Магов признать его достойным, несмотря на все их сопротивление! Юноша ощупал висящий на шее медальон и радостно рассмеялся. Прохожие даже начали оглядываться на него, но увидев медальон студиозуса, делали вид, что ничего не заметили. Никто не хотел наживать неприятностей, связываясь с Академией и Серой Башней. Для магов ведь законы не писаны.

Оказалось, что студиозусов бесплатно обслуживали в любом, даже самом шикарном кабаке города — за все платила Башня. Жилье, если он не имел своего, тоже предоставляли. Зато наличных денег не давали в принципе, считая, что не нужно. Возможно, и правильно — Дома Удовольствий в Академии были бесплатны, а на что еще студиозусу деньги? Однако подрабатывать не запрещалось, если кто-нибудь имел такое желание.

Эльнор, когда Гадал закончил оформляться, долго водил его по зданиям Академии, показывая где и что расположено. Абсолютная память очень помогала — иначе он сразу бы запутался в бесчисленных переходах. Они зашли даже в саму Башню, и юноша с восторгом смотрел на кристаллы, возвестившие о приходе на Архр Учителя. Затем Эльнор отправился по своим делам, а Гадал пошел домой, как он стал уже называть про себя башню молодого мага. Добравшись, он по-быстрому поел и засел в библиотеке. Однако долго читать не смог — уснул прямо за столом.

В таком виде его и застал вернувшийся через несколько часов Эльнор. Бросив взгляд на спящего Гадала, уткнувшегося носом в раскрытую книгу, молодой маг тяжело вздохнул. Опять до последнего выложился. И что ты будешь с этим глупым мальчишкой делать? Угробит же себя! Придется завтра серьезно поговорить с ним. Он осторожно перенес юношу в спальню, уложил и укрыл — тот настолько устал, что не проснулся. У Эльнора и у самого слипались глаза, день выдался нелегкий, поэтому он пристроился на ближайшем диване и тут же провалился в тяжелый, наполненный кошмарами сон.

Проснувшись, Гадал понял, что старшему брату снова пришлось переносить его в спальню, и подосадовал про себя. Стыдно! Хотелось извиниться, но Эльнор успел куда-то уйти, кажется, его сегодня ждет Повелитель Тени. Юноша не спеша собрался, взял несколько книг и тетради, вздохнул и, закинув сумку на плечо, направился к выходу. Он быстрым шагом шел в сторону Серой Башни почти не глядя по сторонам. Помогла абсолютная память — не заблудился, легко найдя дорогу в лабиринтах Колгарена. Гадал даже смог отыскать учебные лаборатории третьего курса, а ходить по Академии без провожатого в первый месяц учебы считалось совершенно невозможным.

У входа в лабораторный комплекс юношу поджидал один из секретарей, маг невысокого уровня в синей мантии. Он кивком приветствовал Гадала и повел вглубь захламленных комнат и залов. Юноша старался не показывать своего интереса, только исподтишка стрелял глазами по сторонам, сохраняя гордый и неприступный вид. А посмотреть здесь было на что — стены лабораторий оказались украшены сотнями плакатов и гобеленов. Изредка попадались фрески, в которых была проработана каждая мелочь. Создали их с таким искусством, что художника сразу стоило признать гением. Учебные пособия, если все эти странные предметы можно было назвать учебными пособиями, разбросали в полном беспорядке. Помимо прочего, вокруг стояло множество странных машин и устройств, черепа чудовищ и алхимическая посуда. Вскоре впереди показался заставленный склянками огромный стол, за которым сидело человек двадцать. Мужчины и женщины. Большинство из них были совсем молоды, но волосы двоих или троих покрывала седина.

— Господа студиозусы! — раздался над ухом Гадала голос секретаря. — Представляю вам вашего нового сокурсника Гадала Ридара из Олтияра.

Юноша коротко поклонился, сохраняя неприступно-гордый вид. Студиозусы смотрели на новичка с большим интересом и тихо шушукались. О нем со вчерашнего дня по всему Колгарену ходили самые дикие слухи. Личный ученик загадочного Магистра Книги! Принят сразу на третий курс! Обладает невероятной мощью! Весь Совет Магов в шоке! Слухи ползли и ширились, некоторые утверждали даже, что когда этого юнца экзаменовали, сама Серая Башня тряслась. Никто не знал каким образом Эльнор ухитрился найти этого малого и где именно. Предположения были одно нелепее другого. И вот этот невероятный абитуриент, принятый на сразу на третий курс вопреки всем правилам, здесь. Невысокий, с каштановыми волосами до плеч и на удивление правильным лицом, на котором были написаны скука и высокомерие. Новичок сильно не понравился большинству студиозусов, они единодушно решили, что парень слишком задирает нос. Но все-таки поднялись со своих мест и поздоровались, называя каждый свое имя и происхождение.

Гадал слушал их и все сильнее сжимал зубы от ненависти — граф, барон, сын богатого купца, сын жреца, сын вождя, сын мага. Ни одного простолюдина, не говоря уже о бывших рабах! Он скрипнул зубами и едва не прослушал имена последних двоих. Одним был рыжий, как огонь, мальчишка с озорным обезьяньим личиком и повадками того же животного.

— Меня зовут Веран Иглио От-Херидайв, наследный серг, город Ландар, южный Фофар, — весело блеснув глазами и улыбаясь, сказал рыжий.

Последней была хрупкая некрасивая девушка с большими, наполненными грустью серыми глазами. Она прихрамывала и вообще двигалась несколько неловко.

— Алнара Син-Вариад, герцогиня Триад, окрестности города Муак, Колхрия, — хрипловатым голосом представилась девушка, изучающе глядя Гадалу в глаза.

Но юноша обратил внимания на ее вопрошающий взгляд. Слово "герцогиня" добило его окончательно. Он едва не зашипел от ярости, издевательски расшаркался и злобно бросил сокурсникам:

— А я — Гадал. Раб!

И сохраняя на губах презрительную ухмылку, уселся на ближайший свободный стул и принялся раскладывать перед собой книги и тетради. Кое-кто из студиозусов раза два задал ему какие-то вопросы, юноша односложно, невпопад ответил, и от него отстали, что Гадалу и требовалось. Студиозусы обиделись на новичка и перестали обращать на него внимание.

Вскоре пришел преподаватель, долговязый худой маг со взъерошенной шевелюрой и смеющимися глазами за толстыми круглыми стеклами очков, висящих у него на самом кончике носа. Он читал третьекурсникам теорию высшей магии в связи со стихиями и пересечением с магией Изменений. С любопытством взглянув на новичка, преподаватель поздоровался и начал лекцию. В ней оказалось очень много магоматики, выводов и доказательств формул и теорем. Студиозусы лихорадочно строчили в своих тетрадях, периодически переспрашивая преподавателя о чем-то. Все, кроме Гадала. Он ничего не писал, ничего не спрашивал, сохраняя на лице маску вежливого внимания. Но это было только внешнее спокойствие — мозг юноши лихорадочно работал почти на пределе, раскладывая новые знания по полочкам, сортируя их и связывая с тем, что он уже знал. Преподаватель несколько раз удивленно посмотрел на него, пока, наконец, не выдержал и спросил:

— А почему вы не записываете, молодой человек? До экзамена осталось не так уж и много времени, а предмет для вас нов.

— Я помню лекцию наизусть, — спокойно ответил Гадал. — У меня абсолютная память.

— Вот как? — удивленно приподнял брови маг. — В таком случае пожалуйте к доске.

Юноша, продолжая сохранять все то же холодное выражение лица, встал и подошел к кафедре. Студиозусы затихли, предвкушая посрамление заносчивого новичка. Преподаватель начал быстро и вразнобой задавать вопросы, но Гадал ни разу не ошибся. Он выводил формулы, спорил с магом до хрипоты, но-таки доказывал, что такой способ вывода тоже имеет право на существование. Преподаватель и сам через некоторое время увлекся и начал сыпать новыми формулами. Мозг юноши работал так, как не работал еще никогда, и ему едва ли не впервые в жизни стало по-настоящему интересно. Он обдумывал то, что выписывал преподаватель с нечеловеческой скоростью, одновременно рассматривая десятки вариантов. Если бы кто-нибудь сказал, что так мыслить не умеет почти никто в мире, Гадал сильно удивился бы, он считал себя самым обычным человеком и был уверен, что большинство людей способны на большее, чем он. Внезапно в голову голову пришла интересная мысль, он прищурился, повернулся к магу и сказал:

— Но посмотрите, если применить ваш метод к разворачивающимся векторам Огня по вертикалям Воды и Земли, то на выходе мы получим полнейшую чушь. Да гляньте сами, я сейчас не буду писать вывода, только конечный результат.

И юноша выписал на доске огромную, неуклюжую формулу, поставив в конце жирный восклицательный знак.

— А вот и ошибаетесь, молодой человек! — ехидно захихикал маг. — Вы по скольким параметрам производили дифпреобразования?

— По шести минимальным, — пожал плечами Гадал. — В четырехмерном пространстве.

— Ха! — довольно потер руки преподаватель и хитро прищурился. — А вот и неправильно! Подумайте, сколько параметров могут влиять на пламя в реальности? В случае дождя, ветра, снега? А если еще добавить пространственное размещение векторов всех сил в реальном масштабе времени? Да и пространство нужно брать уж никак не четырехмерное, а восьмимерное. А то и двенадцатимерное! Ведь Огонь, как основополагающая сила, работает вплоть до ментала! Как минимум, до ментала, молодой человек!

Гадал несколько минут обдумывал его слова и понял, что маг абсолютно прав. Он отчаянно покраснел. Ну вот, опять поспешил с выводами... Действительно, если учесть все перечисленное магом, то конечная формула получается на удивление элегантной и действенной, ее можно применить в любой момент без всяких затруднений, достаточно лишь подставить три параметра в уже готовое заклинание. От ее вывода юноша получил не сравнимое ни с чем наслаждение. Он вздохнул, выписал короткую шестизвенную формулу на доске и обвел ее кругом. Затем сказал:

— Простите, господин преподаватель, я оказался слишком самонадеян. При учете двенадцатимерности все действительно очень соразмерно и красиво. Ваш метод просто великолепен.

Но маг не ответил ему, он, вытаращив глаза и что-то отчаянно бормоча себе под нос, всматривался в выведенную новым студиозусом формулу. Это продолжалось довольно долго, Гадал уже начал в нетерпении топтаться на месте, когда преподаватель обернулся к нему и хрипло прокаркал:

— Снимаю шляпу... Вы хоть понимаете, молодой человек, что вы только что сделали?

— Ничего особенного, — удивился юноша, — всего лишь использовал ваш метод для разнополярных векторов Огня.

— Нет, молодой человек, это, — маг потыкал пальцем в формулу, — это — уже не мое, это — уже ваше! Я до этого так и не дошел!

— Да я просто использовал метод симплексизации преобразований разнополярных сил в совмещении с вашим... — еще больше смутился Гадал.

— Какой-какой метод? — заинтересовался преподаватель. — Подробнее, пожалуйста. Приведите, если можно, весь вывод, а не только конечный результат. Хочу увидеть ход ваших мыслей.

— Я вчера вычитал об этом методе в книге Дахвада Ирвонга по многомерной магоматике и магоматическим преобразованиях в многомерности. Там интересно описывалось применение симплексизации к математическим и магоматическим преобразованиям. Вот мне и показалось, что этот метод сюда подходит. Он очень все упрощает.

— Да я вижу, — усмехнулся маг. — Но все равно хочу увидеть весь вывод.

Гадал снова покраснел, но взял в руки мел, и тот запорхал по доске. Они с магом ожесточенно спорили по поводу каждой строчки, но в конце концов юноша все-таки доказывал свою правоту, и маг бегал у доски, что-то сердито бормоча себе под нос. Все остальные студиозусы со скукой наблюдали за изрядно надоевшим им спектаклем. Они, конечно, сидели молча, но настроение у всех было поганое — заносчивый новичок и в самом деле оказался гением, никто из них не понял и десятой доли того, о чем он говорил с преподавателем. Вся группа уже несколько раз незаметно выскальзывала на переменки, но обычно строгий преподаватель не обращал на них никакого внимания, увлеченный спором с Гадалом. Раньше такое было в принципе невозможно. Студиозусы настолько обнаглели, что даже сходили пообедать в ближайший кабачок, и никто им ничего не сказал по этому поводу. Прошло уже несколько часов, а проклятый новичок никак не унимался. Они с преподавателем все еще что-то горячо доказывали друг другу, писали на доске десятиэтажные формулы и довольно смеялись. Никто не решался их прерывать.

Душа Гадала пела — он жил настоящей жизнью, именно сейчас он понял, что магоматика — это то, ради чего он рожден. Так напряженно и полнокровно, как в этот день, он не жил еще никогда. И так хотел бы жить дальше! Глаза юноши сияли, он часто смеялся какому-нибудь удачному выводу вместе с магом. Но, в конце концов, тот щелкнул перед Гадалом каблуками, засмеялся и протянул:

— Да-а-а... Согласен. Все верно. Восхищен!

— Что тут такого... — снова смутился юноша.

— Что? — усмехнулся маг. — Сейчас разъясню. Дело в том, что ежегодно несколько молодых магов гибло от неправильного использования векторов Огня. С моим методом смертей стало меньше, но они все равно случались. А если применять вашу формулу, то они вообще исключены! Теперь понимаете?

— Но ведь основой всего был ваш метод! — испуганно возразил Гадал, сообразив, что снова засветился.

— Хорошо, пусть так, — согласился маг. — Но все дальнейшее — ваше! Значит, мы с вами — соавторы. Метод нужно как можно быстрее вводить в обращение, и я заявлю о нем сейчас же. Я также буду рад поделиться с вами всеми своими знаниями, вы сумеете ими воспользоваться правильно.

— Вот за это спасибо! — улыбнулся ему Гадал. — А внедрение? Внедряйте, если считаете нужным. Мне это безразлично.

— Зря, очень даже зря, молодой человек! Это, между прочим, деньги, и деньги немалые. Совет не поскупится.

— Но мне действительно все равно! Вот если бы они в награду дали мне доступ в главную библиотеку Башни...

— Вы думаете, у меня есть в нее доступ? — грустно усмехнулся маг. — Только члены Совета и их особо доверенные лица могут входить туда. Ведь там хранятся запретные книги, способные смутить незрелые умы.

— Жаль... — вздохнул Гадал. — Мне бы только пролистать эти книги.

— И вы унесете их в своей голове,— захихикал преподаватель. — Не спешите, как на пожар, молодой человек. Все у вас будет и все получится.

— Спасибо, — поклонился юноша и вернулся на свое место, только сейчас обратив внимание на изумленных однокурсников.

Маг, тем временем, обернулся к стене и произнес короткое, глухо звучащее заклинание. Стена потемнела, и оттуда глянули блеклые глаза Верховного Мага.

— Что случилось, магистр Тариус? — спросил он своим обычным скрипучим голосом. — Почему срочный вызов?

— Хочу сообщить вам, Верховный, — оживленно заговорил тот, — что больше ни одного мага не погибнет от неправильного использования векторизации Огня. Совершено открытие!

— Это очень приятная новость, — приподнялись брови Фолерга. — Кто автор? Вы?

— Нет. Формула выведена на основании моего метода, так что я являюсь полноправным соавтором, однако сам вывод сделан не мной.

— А кем же? — удивился Верховный Маг. — Вы лучший знаток магоматики из всех, кого я знаю.

— Появился кое-кто получше меня... — тихонько рассмеялся магистр Тариус. — Новая формула выведена поступившим вчера студиозусом, учеником Магистра Книги.

— Вот даже как? — прищурился Фолерг, в его взгляде читалась легкая досада. Он в упор посмотрел на Гадала, и в глазах старика прямо-таки читалось: "Похоже, я недооценил тебя, мальчишка..." Юноша вернул ему наполненный ненавистью взгляд, и старый маг довольно усмехнулся.

— Молодой человек, — сказал он после нескольких минут напряженного молчания, — не согласитесь ли вы перенести нашу встречу на завтра? Также на семь вечера?

— Как вам будет угодно, Верховный, — сухо ответил Гадал, и Фолерг отключился.

— Да мы увлеклись! — разнесся в аудитории веселый голос магистра Тариуса. — Время занятий давно вышло! Вы уж простите старика, господа студиозусы, слишком интересный случай попался. Все свободны! До встречи через неделю.

Затем он подошел к Гадалу, положил ему руку на плечо и сказал:

— А вас, молодой человек, я бы очень хотел видеть у себя в гостях. У меня есть множество интереснейших и очень редких книг по магоматике и мистике. По вечерам я всегда дома. Квартира у меня прямо в Академии, спросите у привратника, он вам подскажет как найти.

— Спасибо, — искренне улыбнулся юноша, которому очень понравился этот по-детски увлеченный своим делом человек. — Буду рад при первой же возможности.

Магистр Тариус тоже улыбнулся и покинул аудиторию. За ним потянулись удивленные увиденным студиозусы. Некоторые задерживались и, пытаясь наладить контакт со странным новичком, заговаривали с ним, но Гадал на все вопросы отвечал односложно и всем своим видом демонстрировал нежелание говорить. Третьекурсники поняли это и постепенно разошлись. Вскоре в аудитории, кроме него, осталась только хромая девушка-герцогиня. Она некоторое время задумчиво рассматривала Гадала, и он почему-то чувствовал себя под ее взглядом неуютно. Так прошло несколько минут, и юноша, нервно поежившись, начал собирать свои книги. Тогда девушка встала, подошла к нему и сказала:

— Зря вы так ведете себя, господин Гадал.

— А что не так? — искривил губы он.

— Да то, что сейчас не важно, кем мы были раньше, теперь мы все — маги. Оставшееся в прошлом здесь не имеет никакого значения и никого не интересует.

— Для вас, может, и не имеет значения, — скрежетнул зубами Гадал, припомнив "игры" молодых аристократов в Олтияре, перед глазами снова встала госпожа Сторгах, лично подвешивающая рабов для очередной "композиции". — А я вот никогда не смогу забыть...

— Вы думаете, — с горечью спросила девушка, — что только вы, раз побывали в рабстве, испытали боль и горе? Так вы ошибаетесь.

— Да что у вас могло быть?! Герцогиня!

Последнее слово юноша буквально выплюнул, выплюнул с таким презрением и ненавистью, что девушка отшатнулась и побледнела, лицо ее помертвело.

— Герцогиня... — глухо повторила она. — Да знали бы вы, каким кошмаром для меня это герцогство обернулось! Да я жива только потому, что у меня от боли дар прорезался! Почему, вы думаете, я хромаю? У меня же тазовые кости раздроблены были! Эх, вы...

Из ее глаз закапали слезы. Гадалу стало неловко, но тут же взбухший гнев смыл эту неловкость проточной водой.

— И что же случилось? — язвительно спросил он. — С лошадки, небось, упали, когда жертву для новой "композиции" загоняли?

Девушка отшатнулась, будто ее ударили. На лице появилось выражение несправедливо обиженного ребенка. Она немного помолчала, затем очень тихо сказала:

— Вы недобрый человек, господин Гадал...

После чего повернулась и, едва ковыляя, пошла к выходу. У самых дверей снова повернула к нему заплаканное лицо и сквозь слезы с трудом выдавила:

— А кости мне, чтобы вы знали, медленно, в течение недели дробили... Да еще и сознание терять не давали, чтобы все чувствовала. Эх вы, а я то думала, что человек, прошедший рабство, способен понять...

Сказав это, девушка утерла слезы и с трудом поковыляла прочь. Когда до Гадала дошел смысл ее слов, стыд ожег его, будто плетью. Это что же получается, он обидел несчастную, искалеченную какими-то подонками девушку? И за что? Она ведь ему ничего плохого не сделала... Быстро собрав свои книги, он побежал за ней, горя от стыда и желания извиниться. Девушка хромала куда сильнее обычного и тихо всхлипывала на ходу. Гадалу стало совсем не по себе от этого тихого безнадежного плача — видимо, разговор с ним заставил бедняжку вспомнить все, что с ней сотворили.

— Простите меня, пожалуйста... — с трудом выдавил из себя юноша, обогнав девушку. — Я не хотел вас обидеть. Просто я слишком много горя видел от "благородных"...

Она остановилась и посмотрела на смущенного Гадала сквозь слезы. В ее глазах застыло слишком хорошо знакомое бывшему рабу выражение — боль, отчаяние и безысходность. Неподдельные. И тогда он сделал то, что показалось в этот момент самым естественным — бросил на пол сумку, обнял и крепко прижал к себе плачущую девушку. Та не отстранилась, а уткнулась ему в подмышку и разрыдалась в голос. Юноша долго утешал ее, прежде чем она смогла хоть немного успокоиться.

— Все уже позади... — говорил юноша. — Ничего не вернется...

— Но для меня это — как будто вчера...

— Для меня — тоже, — вздохнул Гадал.

Алнара снизу вверх смотрела на потрясшего ее воображение сумрачного парня и не понимала, что происходит. Ее очень тянуло к нему, девушка пыталась сопротивляться этому, но ничего не могла с собой поделать, поэтому и заговорила с ним, хоть и пыталась удержаться. Такого с ней никогда еще не случалось, и Алнара просто растерялась. Сколько ведь встречалось куда более приятных молодых людей, почему же ей так нравится этот обозленный на весь мир бывший раб? "Неужели я влюбилась?" — с недоумением спрашивала себя девушка. Обида ее постепенно сходила на нет, да и вид у Гадала был очень уж виноватым. Алнара выбралась из объятий юноши, хотя ей хотелось остаться там навсегда, отошла немного в сторону и сказала:

— Поймите, не все аристократы — твари. И я не виновата, что родилась в семье графа.

— Не виноваты, — вынужден был согласиться Гадал. — Но обычно ведь...

— Да, богатство и безнаказанность многих развращают. Но не всех. Я вообще на книгах выросла, мечтательной дурочкой. На меня дома и внимания никто не обращал — подумаешь, еще одна графская девчонка бегает, мало ли их. Порой и голодно бывало, но, в общем-то, спокойно, если отцу на глаза лишний раз не попадаться. А потом этот подонок ко мне посватался...

Лицо девушки снова помертвело. Гадал с сочувствием посмотрел на нее и спросил:

— Кто?

— Герцог Триад... — побелела Алнара. — Это он со мной все и сотворил...

— Муж?! — потрясенно отступил на шаг Гадал. — Но как такое может быть?! Почему?!

— Если хотите, я расскажу, — грустно и почти неслышно ответила девушка. — Только пойдемте куда-нибудь, где можно выпить чего-нибудь покрепче. Мне очень нужно...

— Пойдемте, — согласился юноша, эта несчастная "герцогиня" вызывала у него все большую жалость. — Только куда? Ведь я совсем не знаю Колгарена.

— Да прямо в Академии десятки кабачков и забегаловок. За все платит Серая Башня и платит щедро. Кто из хозяев свою выгоду упустит?

Они направились в жилую часть кампуса Академии. Гадал сперва с трудом приноравливался к ковыляющей походке своей спутницы, но приспособился в конце концов. Негромко разговаривая ни о чем, юноша с девушкой неспешно шли по улицам. Гадал с интересом поглядывал по сторонам — архитектура тут оказалась довольно причудлива, похоже, архитектор был безумен. Юноша и не заметил, как начал читать Алнаре одну из древних баллад времен Вторых Драконовых войн, а баллад этих он знал великое множество. Вскоре он заметил вывеску какого-то небольшого заведения, из дверей которого тянуло вкусным запахом. Гадал завел девушку туда, ему и самому сильно хотелось есть. Они сели за столик в углу полупустого уютного зальчика, оформленного под пещеру древних храргов, и Гадал заказал два полных обеда и бутылку фофарского бренди по просьбе девушки. Когда спиртное принесли, Алнара сразу налила себе полный бокал и залпом выпила. Заметив потрясенный взгляд Гадала, она горько усмехнулась в ответ на его недоумение и тихо, почти неслышно сказала:

— Да, я спиваюсь потихоньку... А что мне еще делать?! Что?! Как еще заглушить этот постоянный ужас? Я же спать почти не могу, стоит заснуть, как сразу с воплем просыпаюсь. Только когда напьюсь до беспамятства...

— Разве я вас обвиняю? — с грустью сказал юноша. — Уж кто-кто, а я способен понять. Самому каждую ночь снится.

— Поэтому мне и хотелось с вами поговорить, показалось — вы сможете меня понять, так как сами прошли подобное... — снова всплакнула девушка.

Гадал дождался, пока им не принесли заказ — мясо, салаты, жареные корнеплоды — и тоже налил себе бренди. Чокнулся с Алнарой, и они выпили, но на этот раз он чуть ли не силой заставил ее основательно закусить. Девушка ела, не ощущая вкуса. Поев, опустила голову на руки и слезы снова закапали из ее глаз.

— Успокойтесь, — положил ей руку на плечо Гадал, — вы уже не там.

— Да, спасибо... — кивнула она. — Я хотела вам рассказать... Напомните, пожалуйста, на чем я остановилась.

— На том, что к вам посватался герцог, — ответил юноша, ему не очень-то хотелось слушать такие истории, но было жаль бедняжку и понятно насколько ей необходимо хоть перед кем-нибудь излить душу, чтобы немного опомниться. Перед кем-нибудь, кто способен понять.

— Посватался... Я после этого сватовства в ногах у отца валялась, умоляла не отдавать меня этому зверю. Все знали, что у герцога Триад ни одна жена больше месяца не живет. Он их страшно замучивает, ему, видишь ли, рабыни неинтересны. Никогда отцу этого не забуду! Ему на мою жизнь плевать было, ему герцог сватовством честь оказал! И это для него важнее всего оказалось. Слуг ко мне приставил, чтобы я не сбежала или с собой чего не сделала. Упаковали, как куклу, и доставили в замок Триад. Там поставили перед герцогом, он контракт брачный подписал, и отцовские прихвостни убрались. А потом...

Алнара не выдержала, упала лицом на руки и зашлась в отчаянных, хриплых рыданиях. Поняв, что ей надо выплакаться, Гадал не стал утешать ее, просто положил руку девушке на затылок и тихо гладил, пока она не успокоилась. Потом налил еще бренди и заставил выпить. Но все же прошло немало времени, прежде чем Алнара смогла продолжить рассказ.

— Может, вам не стоит это вспоминать? — тихо спросил юноша.

— Нет... — упрямо помотала головой девушка. — Мне нужно хоть кому-то рассказать, иначе с ума сойду.

— Хорошо, — кивнул он. — Рассказывайте.

— Герцог раздел меня, жестоко изнасиловал, а потом отвел в подвал.

Алнара задрожала крупной дрожью, в глазах девушки плескалось что-то такое, названия чему Гадал подобрать не сумел.

— Как он только меня ни мучил... — продолжила она, с трудом сдерживая стон от страшных воспоминаний. — Не буду описывать всего — слишком страшно. Ужас и сейчас со мной, он никуда не уходит. Потом мне рассказали, что кошмар продолжался неделю. Если бы в замок не приехала Магистр Боли — герцог ее любимец — он бы меня так и замучил, никакие исцеляющие жезлы не помогли бы. Но у меня от боли пробудился дар, и Магистр это увидела. Она велела зашить мне раны, исцелила по возможности и забрала с собой в Башню. Но раздробленные кости и от заклинаний не срастаются как следует. Хожу, как утка, едва-едва, переваливаясь, да и то — чудо. Все тело постоянно болит. И все помню... А каждый урок у Магистра Боли... О боги, завтра же снова!

Алнара залпом выпила еще бокал бренди.

— А что это за урок, — заинтересовался Гадал, потрясенный ее бессвязным, жутким рассказом.

— Она обучает магии через боль... — простонала девушка. — Через страшную боль... Да, это дает Силу. Но как же страшно она нас мучает...

Гадал содрогнулся, поняв, что предстоит ему завтра, но сцепил зубы, зная, что вынесет все и не подведет Носителя Меча. Однако Алнара находилась на грани истерики, юноша вновь и вновь пытался успокоить ее, но у него ничего не получалось. При одной мысли о завтрашнем уроке, девушка снова впадала в ступор и пила, пила, пила... Пила, пока не прикончила бутылку и почти не могла стоять на ногах. Гадал понял, что Алнара слишком пьяна и ее нельзя оставлять здесь, а то как бы чего не вышло. С трудов выдавив из нее адрес, юноша решил отвести девушку домой и уложить отоспаться. Он хотел было позвать разносчика, чтобы расчитаться, но вспомнил, что уже студиозус Академии, и показал хозяину свой медальон. Тот махнул рукой и отметил что-то в своем блокноте. Выйдя, Гадал не спеша повел девушку по улице, расспрашивая у прохожих дорогу. Но скоро запутался в лабиринтах Колгарена. Наконец, они вышли на улицу, где можно было поймать наемный экипаж, и Гадал начал высматривать свободный. Тому, что случилось дальше, он еще долго пытался найти объяснение, но подобрал только одно — судьба.

Юноша осторожно вел едва ковыляющую Алнару, когда дорогу им преградил роскошно одетый красивый черноволосый мужчина с надменным выражением лица. Он с презрением оглядел студиозусов и гнусно осклабился.

— Кого я вижу! — разнесся в воздухе зычный насмешливый голос. — Моя дорогая маленькая женушка! Да еще и пьяненькая! Да еще и с любовничком!

Услышав этот голос, Алнара завизжала, будто ее резали, и спряталась за спину Гадала. Юноша растерялся от ее оглушительного визга, сквозь который прорывались слова:

— Это он! Это он! Это он!

— Конечно, дорогая, — довольно ухмыльнулся мужчина. — Это я. Ты мне не рада? Да, я вижу, что мои уроки не пошли тебе впрок. Надо бы повторить парочку. Для более прочного усвоения.

Только тут Гадал понял, что перед ним герцог Триад. Гнев захлестнул юношу алой волной, в ушах застучало при воспоминании о рассказе несчастной девушки. Он сузил глаза и прошипел:

— Пшел отсюда, подонок! Она уже не в твоей власти!

— Это что за мелкий пес тут лает? — оскалившись, повернулся к нему герцог.

Если бы Гадал был не в обычной одежде, а в серой мантии студиозуса, надменный аристократ никогда не осмелился бы оскорбить его — слишком хорошо знал, чем чревато оскорбление мага.

— Пес, говоришь? — зло усмехнулся юноша. — Ну, ладно...

Гнев продолжал расти в нем и из-за этого гнева он впервые в жизни ощутил не силы стихий, а что-то огромное, всеобъемлющее, охватившее собой всю вселенную. Тогда юноша еще не знал, что впервые в жизни коснулся Предела. Он инстинктивно, руководствуясь лишь своей яростью, сплел потоки этой новой для него силы, неосознанно применив выведенную сегодня формулу. На другом конце города вскочил из-за стола Эльнор, а в Серой Башне выронил из рук чье-то донесение Фолерг — оба поняли, что в Колгарене только что появился новый маг Предела. Также они поняли, кто этот маг. Магистр Книги удовлетворенно улыбнулся, а Верховный досадливо поморщился — для него это было совсем некстати.

Герцог Триад продолжал насмешливо скалиться, когда какая-то сила вздернула его в воздух и каждый нерв его тела взорвался болью. Аристократ сперва ничего не понял и завизжал, потом бросил взгляд на простолюдина, сопровождавшего его недомученную жену, и заметил медальон студиозуса. Значит, он ошибся, оскорбил будущего мага и сейчас умрет... Герцог забился, попытался что-то сказать, извиниться, как-то исправить свою оплошность, но было уже поздно.

— Я, Гадал Ридар, ученик Магистра Книги Эльнора, приговариваю тебя, герцог Триад, к смерти! — донесся до ушей аристократа яростный голос юноши, он отчаянно задергался и обделался. — За Алнару, за других тобой замученных — сдохни!

Сотни маленьких молний впились в тело герцога лишь только прозвучало последнее слово. Висящее в воздухе тело почернело, протяжный предсмертный вопль разнесся над улицей. А еще через несколько мгновений на камни мостовой рухнула высохшая мумия. Алнара, не верящая своим глазам, медленно приблизилась к трупу мужа и ошеломленно уставилась на него. Гадал подошел к ней и обнял дрожащую девушку за плечи. Он не испытывал и тени угрызений совести — подонок должен был быть наказан за совершенные им зверства. Алнара подняла на него заплаканные глаза и тихонько спросила:

— Он правда мертвый?

— Мертвее не бывает, — ободряюще улыбнулся юноша, и она снова разрыдалась.

Но каким-то шестым чувством Гадал понял, что это слезы облегчения. Он прижал девушку к себе и тихо гладил по спине, дожидаясь, пока она выплачется.

— Эй, чего это тута происходит? — прервал их грубый голос.

Юноша оглянулся и увидел двух стражников магистрата. Алнара тоже повернулась к ним, на ее лице тут же появилось решительное выражение:

— Герцог Триад смертельно оскорбил студиозуса Академии, господина Гадала Ридара. Состоялась дуэль и герцог был убит в поединке. Я, герцогиня Триад, подтверждаю законность поединка. Никто и никогда не вправе безнаказанно оскорбить мага!

— Говорил же тебе, — обратился один стражник к другому, — шо это падло када-нибудь допрыгается.

Он кивнул в сторону высушенного трупа. Затем поклонился Гадалу и сказал:

— Поздравляю с победой, господин студиозус! Вам в этом городе стоко людей спасибо скажут...

Гадал был несколько удивлен таким исходом дела, но быстро понял, что герцог успел насолить слишком многим, но из-за его ранга надменного аристократа опасались трогать, боясь навлечь на себя месть его родственников и Магистра Боли. Юноша взял Алнару за руку и повел прочь, оставив мертвеца на попечение стражников. Пришлось только назвать свое полное имя и подписаться, что действительно был оскорблен герцогом Триад. Алнара все время всхлипывала, еще не придя в себя от пережитого ужаса, но в ее глазах светилась такая радость, что Гадалу стало неловко. Приведя девушку домой, он уложил ее в постель и сидел рядом, пока она не уснула. Только убедившись, что Алнара спит, Гадал тихо ушел.

Он неспешно шел по улицам Колгарена, размышляя о случившемся за этот долгий день. Произошло столько всего, что хватило бы и на неделю. Встреча с этой несчастной девушкой очень много дала ему — Гадал едва ли не впервые в жизни задумался о том, что нельзя судить о людях по принадлежности к какому-либо сословию, к какой-либо группе. Что каждый человек особенный, что за свой выбор он отвечает только сам. Юноша припомнил, сколько сволочей и подонков было среди рабов, которых ему доводилось встречать, и вздохнул. Мир, казавшийся таким простым и понятным, вдруг обернулся калейдоскопом сложных взаимосвязей. Он понял, что больше никогда не станет осуждать другого человека сразу, до тех пор, пока тот не даст повода. Ведь люди такие разные... Осуждать всех скопом слишком просто и так трудно с этим в себе бороться — человек всегда стремится к простоте, даже не отдавая самому себе в том отчета. Но презирать человека за то, что он дворянин или раб — глупо. Ведь каждому дано Творцом всего сущего право выбора и он сам выбирает, то ли ему с удобством скатываться вниз, то ли с трудом карабкаться вверх.

Размышляя, Гадал не заметил, как добрался до башни Магистра Книги. Поднявшись наверх, он сразу пошел в библиотеку, надеясь застать Эльнора там. И не ошибся — тот по своему обыкновению читал какой-то толстый фолиант, делая короткие пометки на полях и прихлебывая сок тарго, налитый в причудливой формы стакан. Гадал был в некотором смятении — ведь он снова сорвался и своими действиями мог навредить старшему брату. Эльнор, уже некоторое время смотревший на него, заметил нерешительность юноши и улыбнулся. Затем спросил:

— Ну и чего же ты сегодня натворил?

— Ой, боюсь, много чего... — вздохнул Гадал.

Он сел и начал подробно рассказывать о случившемся. Маг внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, но ничем не показывал своего отношения к услышанному. Закончив, юноша вздохнул и посмотрел на него, но Эльнор молчал, что-то обдумывая. Только несколько минут маг снова улыбнулся и уже начавший нервничать Гадал немного успокоился.

— В общем, ничего страшного, — сказал Эльнор, глядя на свечу через стакан. — То, что ты сразу зарекомендовал себя гением — совсем даже неплохо. Теперь к тебе будут относиться иначе. Но и будут очень внимательно присматриваться. Ты учти это, пожалуйста, и удвой осторожность. Но не выходи из образа гневливого юнца, это их несколько успокоит.

— А что герцог? — спросил Гадал, удивленный тем, что старший брат даже не упомянул об этом.

— Да ничего, — отмахнулся Эльнор. — Все законно. Он оказался таким идиотом, что осмелился оскорбить мага. Пусть даже будущего, еще студиозуса. И получил свое. По заслугам подонку. Я и сам давно хотел прибить его, да все случая не выпадало — герцог знал о моем отношении к нему и умело скрывался при моем приближении. Тот стражник правду говорил — тебе многие спасибо скажут. Вот только Магистр Боли шипеть от злости будет, но и она не осмелится причинить вред студиозусу. Да и меня слишком боится.

— Но я ведь не из-за оскорбления его убил! — возмутился юноша. — Я рассказ Алнары вспомнил...

— А кому до этого какое дело? — иронично спросил Магистр Книги. — Формальный повод — оскорбление. Для закона этого вполне достаточно. А вот Алнара... Девочка хорошая, давно к ней присматриваюсь. Но ее постоянные депрессии меня смущали. Я же не знал об их причинах.

— Она никак не может забыть, — глухо отозвался сжавший кулаки Гадал. — Ей каждую ночь снится...

— Неудивительно, — вздохнул маг. — Но теперь, думаю, это у нее пройдет. Ведь она видела виновника своих бед мертвым. Впрочем, там посмотрим. Сейчас не до нее. Важно другое.

— Что именно?

— Ты хоть понял, чем убил герцога?

— Огнем... — удивленно ответил юноша, пытаясь вспомнить свои действия.

— Нет, мой мальчик! — торжественно заявил Эльнор. — Ты впервые в своей жизни смог дотянуться до Предела и использовать его силу. Поздравляю — сегодня ты родился заново! Родился, как маг Предела!

Гадал был несколько ошеломлен этим заявлением. Он снова начал вспоминать свои действия и понял, что огонь тогда действительно был какой-то не такой, странный по ощущениям. Вместо жара он гнал по жилам ледышки, но горячие ледышки. Тогда юноша не обратил на эту странность внимания, не до того как-то было. Но теперь... Правда, отчетливо он запомнил только волну гнева, которая поднялась в нем, когда он понял кого видит. Немного подумав, Гадал рассказал об этом Эльнору.

— Все верно, — кинул тот. — Предел по-настоящему пробуждается только от праведного гнева.

Они долго еще говорили, обсуждали происшедшее и философствовали. Эльнор показывал Гадалу элементарные преобразования Предела, который если уж однажды приходит к человеку, то остается с ним на всю жизнь. Юноша схватывал на лету, ему очень понравилось, что при работе с Пределом почти не тратится своя энергия. Это было так необычно. Много пришлось поработать в этот вечер, но он работал с удовольствием и полной самоотдачей, сразу же анализируя и сортируя новые знания. Гадал даже ухитрился прочесть после ухода Эльнора еще две книги по дифференциальной магоматике. Заснул он снова прямо в библиотеке на кушетке не раздеваясь, за что утром и был отчитан Магистром Книги, считающим, что отдыхать нужно полноценно. Юноша уныло соглашался, оставаясь про себя при мнении, что дело важнее отдыха.

На скорую руку позавтракав, он понесся к башне Магистра Боли. Гадал знал, что придется переносить пытки, но ради постижения Силы готов был на все, даже больше, понимал необходимость этого — слишком многое в человеке пробуждается только под влиянием сильной боли. Этому необходимо научиться. Научиться и использовать. Юноша не собирался упускать ни одну из сторон магии, какой бы жестокой и страшной она ни оказалась. Мимо мелькали улицы и мосты Колгарена, но Гадала они не интересовали — он обдумывал линию поведения. И решил выглядеть наглым до беспредельности, чтобы не выходить из образа обозленного на весь мир волчонка. У входа в башню он увидел свою группу. Впереди всех стояла сияющая Алнара. Когда юноша подошел, девушка вдруг опустилась колени, схватила его руку и поцеловала.

— Встаньте! — изумленно воскликнул Гадал. — Вы что?!

— Спасибо вам... — сквозь слезы улыбалась она. — Я сегодня впервые за три года без кошмаров спала...

Гадал поднял Алнару на ноги и, достав платок, утер ей слезы. Девушка благодарно уткнулась ему в грудь, а юноше вдруг захотелось защитить ее от всего мира, дать ей все на свете, и он сильно удивился столь странному желанию. Остальные студиозусы тем временем окружили их и принялись аплодировать. Гадал растерялся, не понимая с чего это они. Потом вспомнил, как вел себя вчера, и ему стало неловко.

— Извините меня, — обратился юноша к сокурсникам, когда те прекратили рукоплескать. — Я, наверное, вчера обидел вас своим поведением. Но я очень нелюдимый человек и слишком много горя повидал в своей жизни. Мне хотелось, чтобы меня оставили в покое. Мне очень трудно поверить кому-нибудь...

Гадал заставил себя улыбнуться. Правда, улыбка не слишком-то получилась — она была кривой.

— Да все в порядке, дружище! — подскочил к нему рыжий парнишка с обезьяньим личиком, наследный серг из Фофара, как он назвался вчера. — Мы все поняли. Но герцога вы уделали просто отлично! Я тоже мечтал отомстить этой сволочи за Алнару, да силенки, увы, не те.

И он, ухмыляясь во весь рот, развел руками.

— Что за балаган, господа студиозусы?! — раздался от входа в башню ледяной голос Магистра Боли.

Улыбки тут же исчезли с лиц однокурсников Гадала, в глазах каждого появился глубоко затаившийся страх. Сам Гадал ничуть не боялся, наоборот, веселая злость бодрила и придавала сил. Поэтому он встретил взгляд Занахры с насмешливой, циничной ухмылкой. Темная аллорна прищурилась и спросила:

— И чем же вам, молодой человек, так помешал герцог Триад?

— Он оскорбил меня, — осклабился Гадал.

— Все прекрасно понимают, что оскорбление — только формальный повод для отвода глаз!

— Вы хотите знать настоящую причину? — еще язвительнее усмехнулся юноша.

— Желала бы, — холодно сказала Магистр Боли.

— Таких, как он и вы, вообще не должно быть! — с ненавистью выплюнул Гадал. — И уж будьте уверены, Магистр, я об этом позабочусь.

— Вот даже как? — приподняла брови Занахра, с насмешкой глядя на него. — Посмотрим, посмотрим...

— Вы знаете, — холодно заметил юноша, — что мне уже сейчас по силам убить вас, когда того пожелаю.

— Да, — согласилась она, — я это знаю. Вопрос только: а кто в таком случае обучит вас кое-каким специфическим аспектам магии и точному управлению силой?

— Да уж нашлось бы кому, — оскалился бывший раб. — Но раз вы знаете теперь как я вас ненавижу, чего я, впрочем, и не скрывал, я вынужден принять меры безопасности. Это пока предупреждение.

Гадал, перейдя Предел, окружил себя тысячами активных нитей разных сил, в основном Огня и Ветра, придав каждой образ змеи. Занахра, присматривавшая за студиозусами и в магическом диапазоне, запнулась и закашлялась, увидев этот взрыв энергий. Из ее взгляда исчезла насмешка, теперь она смотрела на юношу с удивлением, оценивающе как-то. Он не спеша стянул созданную защиту в шар и поместил у себя над головой, задав программу поиска возможных угроз со стороны любого мага. Затем, легко проломив защиту Магистра Боли, проник в ее мозг и прицепил к нескольким нервным центрам нити Духа, по которым мог легко считать ее истинные намерения. Глаза Занахры во время этой процедуры лезли на лоб, она глухо стонала и изо всех сил пыталась противостоять вторжению, но у нее ничего не вышло, слишком несопоставимы были силы. Закончив, Гадал ехидно ухмыльнулся и сказал:

— Вот теперь я за свою жизнь спокоен.

— Зря вы так, молодой человек... — с трудом прохрипела Магистр Боли. — Пора бы знать, что реального вреда преподаватель студиозусу причинить не может — это смертный приговор вне зависимости от ранга.

— Пусть так, — пожал плечами Гадал, — да только я вам не верю, не может человек, получающий удовольствие от боли других, быть хоть в чем-то честным. А так мне куда спокойнее.

— Да уж, — просипела постепенно приходящая в себя Занахра, — подобрал Эльнор себе волчонка...

— Какие есть... — ощерился Гадал. — А вот мне жаль, что у такого отца такая дочь.

— Вы знаете моего отца... — задумчиво протянула Занахра, подозрительно глядя на юношу — она не спрашивала, а утверждала. — Хотела бы я знать: откуда?

Он насмешливо осклабился в ответ и скрестил руки на груди, всем своим видом являя вызов. Магистр Боли довольно долго рассматривала юного наглеца, но ничего по ее бесстрастному лицу понять было невозможно. Затем она кивнула каким-то своим мыслям и повернулась к остальным.

— Что ж, господа студиозусы, — разнесся в воздухе абсолютно спокойный голос. — Пора на занятия. А вам, наглый юноша, я скажу одно. У вас очень много врожденной силы, но очень немного ума. Ничего, пройдет десятка два лет, и вы сами поймете, как были глупы. Узнаете, что нахрапом далеко не всегда можно чего-то добиться. Прошу всех следовать за мной.

Занахра повернулась и скрылась в глубине башни. Этот бывший раб еще вчера на экзамене сильно поразил аллорну, а теперь она была попросту в шоке. Откуда такая сила? Странно, неужели в его родном Олтияре не нашлось ни одного толкового мага? Как его могли не заметить? Ненависть юноши тоже понятна — видимо его хозяева были садистами, и он немало выстрадал. Хотелось бы, чтобы дурачок пообтесался, а не то получится второй Эльнор без сдержанного характера того. Она вспомнила о данном Верховным Магом глупом поручении и едва не зашипела от досады — это сколько же времени и сил придется потратить впустую? Старик совсем выжил из ума! Да кто из рабовладельцев допустит, чтобы его раб стал свободным, да еще и магом? Нет таких.

Поднявшись еще на этаж, Занахра подошла к своему самому сильному амулету, вмурованному в стену, и попыталась с его помощью избавиться от наложенного Гадалом заклятия. Увы, проклятый юнец оказался слишком силен и закрепил силу искренней ненавистью. Избавиться от такого выше ее сил и возможностей. Придется после занятий идти на поклон к Фолергу. Да уж, каков учитель, таков и ученик... Мало здесь самого Эльнора — сколько крови, паскуда, попортил! — так он еще и этого озлобленного, наглого волчонка сюда приволок. "Чтоб вам обоим пусто было!" — выругалась в сердцах Магистр Боли. Одновременно она понимала, что из этого волчонка вырастет матерый волчище. Скорее всего — будущий Верховный Маг.

Но почему все-таки он на нее так взъелся? Именно на нее. Неужели моралист? Смешно. Хотя и бывает, конечно. Хуже, если волчонок осознанно не принимает законов Башни. С его врожденной силой сломать его будет очень и очень непросто, но необходимо. Действовать придется не спеша, выстраивая такие комбинации, чтобы он и заподозрить не мог в причастности к ним Магистра Боли. Что-что, а это аллорна умела очень хорошо, еще собственный, ныне столь презираемый отец научил. Занахра задумалась о том, какие именно болевые воздействия применять к Гадалу. Все осложнялось тем, что мальчишка ее не боится, а только презирает и ненавидит.

Случившееся затем Гадал помнил смутно. Занахра занялась им лично и поочередно прозванивала болью каждый нерв юноши, одновременно поясняя, как эту боль можно использовать и с какой силой связать. Как ни странно, это стало для него настоящим откровением и было полезно для очень многого. Гадал терпел боль молча, сцепив зубы и изо всех сил старался сразу испытывать слова Занахры. Остальные студиозусы в отличие от него вопили и визжали так, что комната, казалось, тряслась. Их пытали многочисленные помощницы и ученицы магистра Боли. Юноша на всякий случай запомнил каждую.

Краем глаза он видел залитую кровью Алнару, прикованную к стене. Гадал, конечно, понимал, что по окончанию занятия все они будут исцелены, но такая картина была для него слишком жуткой. До невозможности жаль несчастную девушку — из ее глаз потоком бежали слезы, она слабо, почти неслышно хрипела, с ужасом глядя на блестящие инструменты в руках помощницы Магистра Боли. Эта пронзительная жалость порой заглушала собственную боль. А уж Магистр Боли старалась вовсю... Краем глаза он замечал тиски, щипцы, изогнутые иглы, крючья и многие иные приспособления, которым с ходу и названия-то не придумаешь. Тело то тут, то там взрывалось приступами боли, он извивался и хрипел, честно пытаясь направить эту боль в центральный поток силы. Но это далеко не всегда получалось...

Занахра, как ни горько это признавать, права — сил и знаний у него не так и мало, а вот умения тонко управлять всем этим недостаточно. Гадал сцепил зубы и едва не застонал от очередной вспышки боли, одновременно давая себе слово научиться всему, чему здесь могут научить. Ведь даже враги способны, сами того не желая, научить многому. И придет время, когда с помощью полученных знаний он этих же врагов и сокрушит.

Когда пытки, наконец, закончились, Гадал первым делом кинулся к Алнаре. Исцеление уже произвели, физически она была здорова, но никак не могла прийти в себя и хрипло рыдала на кушетке. Юноша присел рядом, положил плачущей девушке руку на голову и начал нашептывать ласковые слова. Услышав его голос, Алнара приподняла голову и слабо улыбнулась. После вчерашнего Гадала почему-то тянуло к ней, страшно хотелось оберечь и защитить ее от всего мира. Еще никто и никогда не вызывал в душе озлобленного раба таких странных чувств, не вызывал столь щемящей нежности. Девушка, видимо, уловила эту нежность в его глазах, ее улыбка стала шире. Она так и потянулась навстречу Гадалу. Юноша не знал, что сказать, только сжал ее руку в своей. Алнара ответила тем же.

— Господин Гадал, — раздался над ухом чей-то веселый голос.

Позади стоял рыжий фофарец. Его улыбка была настолько задорной, что Гадал сам улыбнулся в ответ.

— Мы тут вечеринку запланировали, — продолжил Иглио. — В вашу честь! Вам вся группа за Алнару благодарна.

— Но мне же в семь вечера к Верховному Магу... — растерянно пробормотал смущенный Гадал, никак не ожидавший, что его вчерашний поступок вызовет такую восторженную реакцию.

— Так сейчас же только три! — расцвел рыжий. — Успеем посидеть. Тут не очень далеко есть шикарное местечко! Там так готовят, что руки можно до локтей обглодать.

— Почему бы и нет, — засмеялся при виде его энтузиазма Гадал. — Пойдем, Алнара?

— С удовольствием... — ответила несколько пришедшая в себя девушка.

Студиозусы гурьбой выскочили из башни Магистра Боли, радуясь, что теперь им целых две недели не придется здесь появляться. Они направились в сторону таверны "Лошадь на столе", весело смеясь и распевая на ходу задорные песни. Гадалу было хорошо — он впервые в жизни ощутил себя своим среди своих, чего с ним еще не случалось. Студиозусы приняли его таким, какой есть, им было плевать с высокого потолка, что он бывший раб — они видели только то, что он сделал и чего действительно стоит. Рыжий Иглио возглавлял разбитную компанию, и простые горожане спешили убраться с дороги будущих магов. Гадал заново, уже без предубеждения перезнакомился со всеми. В общем-то, самые обычные люди со своими достоинствами и недостатками.

В "Лошади на столе" и в самом деле готовили потрясающе. Особенно мясные блюда, рыбу и торты. Хозяин хорошо знал их группу и обслуживал с удовольствием — студиозусы всегда гуляли от души, а Башня щедро оплачивала их гулянки. Гадал с удовольствием поел и понял, что отныне будет столоваться здесь. Даже в королевском дворце Олтияра он не ел так вкусно. После обеда юноша подозвал хозяина и заказал роскошный ужин на двоих домой, желая порадовать старшего брата. Узнав, что ему предстоит отныне обслуживать башню самого Магистра Книги, тот пришел в восторг и выставил на стол за счет заведения несколько бутылок десятилетнего вина. Гадал только попробовал — он не хотел быть пьяным, идя в бой. А именно как бой он воспринимал предстоящую беседу с Фолергом.

За несколько минут до назначенного срока Гадал стоял у входа в Серую Башню. Заходить без приглашения юноша даже не пытался — жить еще хотелось. Даже его магии не хватит, чтобы преодолеть завесу. Никто из нынешних магов не понимал каким образом она была создана, как именно работала и что ее поддерживало все эти тысячи лет. Но завеса стояла, и никто не мог войти, если не был приглашен кем-нибудь из обитателей Башни, признанных ею самою. Порой случалось, что она отказывала в доступе кому-то из высших магов, и ничего поделать с этим было нельзя.

Только когда в кристалле над входом появилось лицо Верховного Мага и скрипучий голос пригласил Гадала, он вошел. Поднявшись в Зал Встреч, юноша ступил в горящую синим пламенем пентаграмму Перехода и перенесся в кабинет Фолерга. Старый маг ожидал его, сидя в глубоком удобном кресле со стаканом какого-то черного напитка в руках. Он указал гостю на кресло напротив, и Гадал, высоко держа голову и продолжая сохранять неприступный вид, опустился туда. Он дал себе слово перед этой встречей — быть очень сдержанным и осторожным, но продолжать следовать линии поведения "наглый щенок". Нельзя позволить старику вывести его из себя.

— Итак, молодой человек, — с иронией прокаркал Фолерг, — ты уже набедокурил. Ай-яй-яй...

Во взгляде старика читалась насмешка.

— Вы считаете, Верховный, — приподнялись брови бывшего раба, — что нелюдь, подобная герцогу Триад, имеет право на жизнь?

— Не тебе об этом судить, мальчишка! Эту жизнь не ты давал, не тебе и отбирать.

— Да ну? — хихикнул Гадал. — А ему значит можно было судить? Не сходится, Верховный, никак не сходится... Как же я мог дать ему и дальше пытать, убивать, издеваться? Никак не мог.

— Он делал все по закону, — устало сказал Фолерг. — А раз так, был в своем праве. Лучше такие, как он, чем полная анархия.

— Закон — палка о двух концах, — заплясало в глазах Гадала ехидное выражение. — Я убил герцога по закону. Оскорбление мага. Попробуйте-ка доказать обратное.

Старик хрипло расхохотался и с интересом посмотрел на наглеца. Магистр Книги все же нашел себе достойного ученика. Хорош! Будет из мальчишки толк, да еще и какой толк. Даже не нужно подталкивать к бунту, как Эльнора когда-то — сам рвется в нужном направлении. Как он утром Занахру окоротил, любо-дорого было глянуть на это заклинание, да и снимать нелегко. Фолергу давно надоела эта аллорна с ее глупыми претензиями, однако пока приходилось с ней считаться — слишком полезна. Хуже, что сама это тоже понимает. Верховный Маг снова взглянул на Гадала — этот неординарный мальчик за год вполне сможет пройти весь курс Академии и получить посох.

Еще одно не давало Фолергу покоя: он почти физически ощущал, что Гадал не последний такой — с разных сторон к Колгарену стягивались какие-то силы, точнее, носители каких-то сил. Видимо, приближается время больших перемен, раз уж Создатель позволил нескольким магам уровня этого наглого юнца появиться на свет в одну эпоху. Верховный Маг не понимал своих предчувствий, но привык им доверять — интуиция его не подводила почти никогда. Сделать он тоже ничего не мог, и это бессилие бесило больше всего. Осталось, как ни горько, только ждать когда же развяжется узел кармы и носители сил прибудут в Колгарен. А пока необходимо всерьез заняться Гадалом. Такого мага и в самом деле не рождалось больше тысячи лет. Мало его невероятной силы, так мальчишка еще и гений с абсолютной памятью. Очень хорошо также, что он бунтарь, иначе пришлось бы его на этот бунт провоцировать, используя весьма жесткие меры.

Верховный маг продолжал расспрашивать Гадала, сохраняя привычную маску чванливого дурака. Тот что-то скрывал, но его секреты Фолерга ничуть не интересовали — все выяснится со временем. Важнее, куда как важнее развить таланты мальчика. Ведь, кроме всего прочего, Гадал — один из четырех на Архре, включая и его самого, маг Предела. Старик понял, что через вскоре ему придется открыться Эльнору, чтобы знания не ушли вместе с ним в могилу. Ведь Магистр Книги многие вещи делает столь топорно, что оторопь берет. Фолерг поморщился — ну что возьмешь с самоучки? Удивительно, что его вообще приняла Книга Предела. Верховный Маг недовольно пожевал губами, глотнул коньяку и начал первый урок по преобразованиям Света и Тьмы.

День шел за днем, Гадал постепенно учился все лучше и лучше владеть своим даром. Он уже был вынужден скрывать многократно возросшую силу, чтобы не вызвать ненужного ажиотажа среди магов Башни. Приходилось облегчать каждое заклинание вдесятеро, вводя в него ослабляющие коэффициенты. Но даже в таком виде его заклинания порой вызывали шок у окружающих. С тех пор, как юноше удалось выдавить из Фолерга допуск в главную библиотеку Серой Башни, он высиживал там днями и ночами, унося все прочитанное в своей памяти. Пожалуй, на всей Колхрии уже не было более знающего и сильного мага, кроме Эльнора, только никто об этом не знал.

А ведь была еще и Алнара... Без нее Гадал не мыслил своего существования, девушка стала для него чем-то больше жизни. Он дня не мог прожить без нее, их любовь, взорвавшись в одночасье, расцвела пышным цветом. Магистр Книги одобрил выбор ученика, и через некоторое время Алнара стала перед ним на одно колено и принесла клятву ученичества. Она быстро вошла в курс дела и помогала двум магам во всем — их идеи о изменении мира прочно укоренились в израненной душе девушки. Единственное, о чем не сказал ей Гадал, так это о Сером Убийце и его новом пришествии на Архр. Рано.

Многое давалось юноше легко, однако не все. Особенно много сил пришлось приложить, чтобы разобраться в политических течениях на Архре, на Колхрии и в самой Серой Башне. Партии Зеленого Камня и Упавшего Жезла были только вершиной громадного айсберга, а под ними сплетался настолько запутанный клубок интересов и противоречий, что даже Гадал со своей абсолютной памятью едва голову не сломал, пока понял что к чему. Эльнор пытался научить его интриговать, манипулировать мнением людей, и юноша от непонимания едва с ума не сходил. Ну не получалось у него это, хоть ты плачь. До чего же проще была дифференциальная магоматика! Как там все логично и стройно. А здесь... Поди разберись как лавировать, чтобы все остались довольны.

Человеческие взаимоотношения ставили Гадала в тупик, но он продолжал упорно учиться, накапливая информацию, читая труды экономистов, социологов и политологов, найденные в архивах Главной библиотеки. Далеко не сразу он понял, что управление большими массами людей такая же точная наука, как и магоматика. И только тогда ему стало ясно, почему эти книги спрятали ото всех. Да потому и спрятали, что любой достаточно умный человек, прочитав их, разберется в подоплеке происходящего на Архре, поймет, что цивилизация на грани хаоса и распада, на грани гибели.

Гадал после нескольких уроков у Фолерга уверился, что все это понимает и он. Не понимал только почему Верховный Маг ничего не делает, чтобы справиться с этой ситуацией. В маску чванливого дурака, носимую стариком, юноша давно не верил — тот на третий вечер прокололся, показав себя куда умнее, чем должен был быть. Гадал попытался рассказать о своих выводах Эльнору, но молодой маг не поверил ему. Почему он продолжает считать Верховного идиотом? Что-то во всем этом было очень странное, и юноша дал себе слово со временем разобраться. Похоже на Магистра Книги наложено мастерски сплетенное заклятие, не дающее ему увидеть Фолерга в ином свете.

Времени Гадалу не хватало катастрофически — столько всего нужно было изучить и осмыслить. Столько всего узнать и научиться применять. И юноша отдавал учебе все силы, твердо решив получить посох за год. Тогда Учитель призовет его. Призовет, что вместе изменить этот страшный мир.

Конец ознакомительного фрагмента

Продолжение можно прочесть на платных ресурсах:

Автор.тудей

Либмаркет

Целлюлоза

Продаман

Призрачные миры

Миры Андрея Круза