Троглодит 2

Будни Троглодита

Глава 1

Не церемонясь, я схватил Неллиру за шкирку, швырнул ее за спину и едва успел кинжалами блокировать атаку неведомого монстра. Два меча-когтя ударили ножницами, одновременно с двух сторон, в ту точку, где мгновение назад стояла девушка. Промедли я мгновение, и появились бы на свет в столь уютной пещерке четыре ломтика человечины под кровавым соусом вместо девицы-красавицы Неллиры. А она еще и расшипелась возмущенно на мое некуртуазное поведение. Ну, да. Делать мне больше нечего, как политесы разводить:

— Ах-ах! Не соблаговолит ли благородная леди перейти на пару шагов назад, дабы уважаемое страшилище, выпрыгнувшее нам навстречу из туннеля с поднятыми в приветственном жесте мечами-когтями, имело больше места для выражения восхищения твоей неземной красотой?

— Ах-ах! Извольте, — и мелкими шажочками, не теряя достоинства просеменить за мою широкую спину...

Бр-р-ред! А если некоторые курсантки думают, что за три года учебы в центре они уже все постигли и все умеют, то они (вообще-то курсантка одна-единственная) очень и очень глубоко заблуждаются. Тем более, при склонности к целительской, а не боевой, магии мгновенно определить у зверя, которого никто еще и в глаза не видел, слабые места и сходу разработать эффективные способы борьбы с ним. Без хвастовства скажу — я это умею. Как-никак почти шесть лет практики в этих катакомбах.

Монстр был очень силен. Кинжалы, усиленные магией, с огромным трудом сдерживали давление мечей-когтей. Казалось, от страшного напряжения каждая жилочка моего тела гудит натянутой до предела басовой струной в попытках не дать себя располосовать. Буквально по миллиметру я отклонял природное (или искусственное — пока не ясно) оружие монстра от своего драгоценного тела и, наконец, мне это удалось. Мечи-когти, соскользнув с клинков, вспороли гранитный пол туннеля. Фонтан каменной крошки картечью пробарабанил по панцирю моллюска-мечника. Досталось и остаткам моей физической защиты. На долю секунды хитиновые бронепластины "подземного латника" раздвинулись, глаз-мозг выглянул для разведки и оценки обстановки, тут же высверкнул молнией мощного ментального разряда, пытаясь подавить мою волю и парализовать тело. Я, добавив подарок от себя, зеркально отразил удар и на пару секунд парализовал своего противника, чем, не медля, и воспользовался. Точный укол удлиненного до полутора метров магического клинка кинжала пронзил на удивление маленькую головку монстра. Кончик клинка тут же преобразовался в ежа из лезвий и за несколько стремительных оборотов превратил в нежный фарш содержимое глаза-мозга.

Конечно же, это был не весь мозг моллюска. Магически я видел внутри двухметрового овоида его тела еще одиннадцать менее крупных мозговых образований. Два остались управлять парами передних и задних мечей-когтей, остальные начали медленный дрейф к центру, чтобы совместно путем деления сформировать новый глаз-мозг твари. Пройдет полчаса, максимум час, и моллюск-мечник снова будет готов к бою и поеданию всего, что шевелится. А пока мечи-когти, оставшись без координирующего центра, хаотически полосовали пространство, не давая никому добраться до тела моллюска. Убить его у меня не было в данный момент никаких сил. Ни магических, ни физических.

Мы с Неллирой довольно благополучно запространственными переходами добрались до этого небольшого подземного зальчика с тремя входами-туннелями и легко, пока твари не очухались, уничтожили кристалл, находившийся здесь. Девушка прыгала от радости, что ее наконец-то после долгих тренировок допустили в настоящий боевой рейд по уничтожению кристаллов — правителей монстров. К тому же она впервые, с моей подстраховкой, разумеется, управляла нашим совместным переходом и чувствовала себя уже состоявшимся боевым магом, если не самим вии.

Только вот кристаллов оказалось два. Первый всего лишь служил сторожевым контуром для тварей и маскировал своим фоном другой, главный в этой парочке. Нам бы уйти назад в центр и обдумать ситуацию вместе с элвом и Крисом, но девушка — авантюристка, драть ее через колено! — не раздумывая, рванула в туннель, желая побыстрее покончить с этим делом. Хорошо, у меня хватило соображения перекрыть два оставшихся входа, куда сейчас с яростью ломились окрестные монстры, запространственными щитами.

Тут-то и проявилось коварство наших неведомых противников. Кристалл имел второй круг защиты — стража. А теперь еще выяснилось, что был и третий круг. То есть искомый кристалл оказался ВНУТРИ моллюска и, соответственно, выковырнуть его оттуда можно только умертвив носитель. То бишь, очень и очень неслабого монстра, который, вероятно, в случае смертельной опасности попросту улизнет и тем самым спасет кристалл от разрушения. Способов решить задачу на моем уровне владения магией было только два: либо быстро расколоть броню моллюска мощными дробящими ударами в сочетании с высокотемпературными, узко направленными, потоками пламени, рискуя обрушить на себя многие тонны камней свода, либо сравнительно долго давить его, не давая вырваться, запространственными щитами. Так сказать, отщипывая по кусочку одновременно с двух сторон. Первое — неприемлемо, а второе — неосуществимо, поскольку остальные монстры тоже не собираются стоять пассивными секундантами, выжидая исхода поединка. Увы, но все мои умения на сегодняшний день позволяли мне управлять всего лишь четырьмя мелкими или двумя большими щитами, являющимися по сути объединенными мелкими.

Весь в поту и полумертвый от усталости, тяжело дыша и пытаясь унять дрожь, сотрясающую конечности, я сел прямо там, где стоял. Сколь бы мало сил у меня ни осталось, а щиты держать все равно надо, иначе твари прорвутся из двух коридоров и тогда нам не выстоять. Воздуха катастрофически не хватало, в глазах плыл туман, а в голове, пульсируя, нарастала боль.

Разумеется, я доложил коменданту о сложившейся ситуации, он долго ругался, угрожал всевозможными карами, успевая продумывать варианты нашего освобождения. Наконец, оборвав самого себя на полуслове, коротко приказал:

— Ждите на месте.

Ну куда мы денемся из пещеры?! Ага. Сейчас заскучаем и побежим с Неллирой на кухню отвар успокоительный пить. Все настолько забито монстрами, что даже на пределе моей дальности нет ни клочка свободного пространства для запространственного перехода.

— Родеро, давай я попробую держать щит. Я же вижу, как ты устал, и прости за... слова, которые я в запале наговорила. Я ведь понимаю, что ты для моего спасения отшвырнул меня, как котенка. Хотя я бы и сама справилась... наверное. Я... благодарю тебя за помощь.

Неллира ничем не напоминала Фиору, "мою женщину", как говорил мой любвеобильный троглодит, которая более трех лет тому назад бесстрашно шагнула за мной в пропасть и опустилась на золотой круг приемного зала учебного центра.

Эта девушка после саркофага стала выше ростом и более худощавого телосложения. Ее каштановые локоны сменились черным, как смоль, водопадом, опадавшим на несколько более широкие, нежели раньше, плечи. Теплые карие глаза и румяные щечки исчезли в никуда и вместо них на матово бледном лице теперь горели темным пламенем пронизывающе черные очи. Губы стали более пухлыми и кроваво красными. В целом, все очень красиво и даже колдовски обворожительно. Р-р-ры...ковая женщина! Однако недаром элв предупреждал, что саркофаг придает облик не просто одного из предков (Крис говорил: возможно, даже потомков), но подбирает внешность, наиболее подходящую характеру. Что-то в бывшей Фиоре было от вампиров и, наверняка, от прабабки. Неистовая жажда жизни, порывистость и энергия вампиров сочеталась (хм... браком) с властностью и неуемным стремлением главенствовать королевы. Во всяком случае, такой образ неведомой мне Дарии сложился у меня по рассказам людей, знавших действующую королеву Кронтора. Или слышавших рассказы тех, кто слышал рассказы тех, кто ее непосредственно видел. Уж Фиора-то явно знала, о чем говорит. Про свою великую родственницу она могла вещать часами.

В общем, получили мы после изменения девушку страстную, энергичную и... готовую драться за лидерство в стае без перерыва на обед. Один элв был для нее авторитетом, а мы с Крисом, чтобы не таскать ей в зубах тапочки, должны были ежедневно и ежечасно доказывать свое право на самостоятельность. Впрочем, Крис, как человек мягкий (в отличие от меня), похоже, готов был, если не тапочки ей подавать, то хотя бы компот в столовой. Пожалуй, из них получилась бы идеальная пара. Со мной Неллира (привык я уже к ее новому имени) вела постоянные бои за власть, изредка прерываемые непродолжительными перемириями. В эти дни, точнее, ночи, борьба переносилась на постель, где мы сшибались в экстазе, как два тайфуна — волны в клочьях пены до небес (это подушки и одеяла с простынями — в клочья), рычание и вой бури вперемешку со сладострастными воплями... В общем, битва титанов. Страстные конкистянки рядом с Неллирой — просто флегматичные северянки.

Короче говоря, уже два раза Неллира уходила от меня к Крису, когда понимала, что командовать собой я категорически не позволю, и два раза возвращалась. Последний, третий, ее уход произошел около полугода назад и по всем признакам, похоже, должен был завершиться очередным возвращением. Накануне ухода или возвращения девушка становилась особенно нервной, даже злой, и старалась непременно ввязаться в какую-нибудь авантюру. Желательно смертельно опасную.

Чем же ей Крис не угодил? Парень смотрит на нее как на богиню, готов, в разумных пределах, потакать ее капризам... да и она, я заметил, смотрит на парня уже как на родного человека, нуждающегося в ее любви, опеке и защите. Да-да. Даже так. На меня она глядит совершенно по-другому. Эдак с прищуром. Будто целится. То есть, как на объект азартной охоты — дичь сильна и осторожна, но тем интереснее повесить ее голову с ветвистыми рогами в каминном зале.

Таким образом, все вроде бы указывало, что надо бы ей с Крисом "знатным пирком, да за свадебку", однако было одно "Но" (куда ж без него?). На удивление, Крис, как истинный южанин, оказался ужасно ревнив, и ревновал девушку со всем пылом своей горячей конкистянской души. Я раньше и подумать не мог, что он способен на такие сильные эмоции. Мне казалось — он весь в науке и ничто земное ему не... нужно. Как еще на дуэль меня не вызвал? Уж очень замшелые и странные у него на Родине представления о взаимоотношениях мужчины и женщины. То есть мужчина может иметь хоть до свадьбы, хоть после, сколько угодно любовниц, а женщина любовников — ни-ни. В противном случае она считается чуть ли не шлюхой и удостаивается общественного презрения. Мне такое непонятно. В Аталии нравы гораздо либеральнее и демократичнее. Там шлюхой могут назвать и мужчину за неразборчивость и беспорядочность половых связей. Так что у нас женщины — люди ничуть не хуже (и не лучше) мужчин. Есть различия в определении сильных и слабых сторон и некое разделение труда, исходя из физических кондиций и особенностей темперамента, и то зачастую очень даже условное. Если мужчина-швея и женщина-воин — это норма, то почему в вопросах удовлетворения естественных потребностей должны быть искусственные преграды?

Никто не спорит, что ревность — чувство, которому подвластны и аталийцы. Для некоторых измена — это покушение посторонних лиц на имущество ревнивца — мое, дескать, и никто не смеет... для других — как обман доверия. Последние, впрочем, иногда забывают, что доверие должно быть обоюдным. Но что делать? Несовершенны люди.

И все-таки от Криса — мага, посвятившего свою жизнь науке, человека передовых взглядов, казалось бы, отринувшего пещерные представления о месте женщины у родового костра — я такого поведения не ожидал. Короче говоря, пришлось мне провести с ним пару бесед на тему: женщина — тоже человек и ничто человеческое ей не чуждо. Во всяком случае, она тоже имеет право на удовлетворение своих потребностей. Если сам Крис считает себя вправе развлекаться с девушками до свадьбы, сбрасывать, так сказать, напряжение, то почему этого же не может девушка?

Да-да, дорогой мой друг! У девушек тоже есть необходимость сбрасывать это самое напряжение — ее физиология требует этого не меньше твоей. Это я тебе говорю, как вии, кое-что смыслящий в целительстве. Ну а коль не признаешь девушку равной себе, то какая тебе разница? Есть красотки, сделанные специально для сбрасывания напряжения. Вот и используй их.

Как истинный ученый, Крис все понял, но как не менее истинный конкистянин, сердцем принять этого не смог. Когда Неллира приходила к нему, он радовался и прощал, когда уходила ко мне — изводился от ревности. Но уже на дуэль вызвать меня не порывался. И не потому, что я заведомо сильнее. Как раз в магии он меня здорово обошел и теперь уже я отнюдь не был уверен в своей победе. В тренировочных боях он меня здорово бил, но и секреты мастерства не скрывал. Я за эти три года здорово поднатаскался в боевом применении магии под руководством элва и с немалой помощью Криса.

В настоящее время у коменданта трое учеников: одна курсантка и два вии-стажера. Хитрый дед перед отправкой моей персоны в мир Империи не удосужился пояснить, что, получив обруч, я еще не стал настоящим высшим имперским исполнителем. Для этого необходимо лет десять-пятнадцать поработать под руководством опытных наставников-вии, найти ту область деятельности, где наиболее ярко проявятся персонально мои способности, а они у каждого индивидуальны (все, как у нормальных людей), и только после всего этого можно рассчитывать стать действительным вии низшего, четвертого, ранга, хотя подобное деление существовало полуофициально. Как в пехоте у людей в мире империи — "курица — не птица, прапорщик — не офицер". Такими вот прапорщиками и считались вии, имеющие с первого по третий ранг. Впрочем, если в период стажерства удастся проявить себя, то есть сотворить нечто выдающееся во благо империи, то могут присвоить и более высокий ранг. Кто? Да вии не ниже восьмого ранга. Таким образом, в иерархии вии существовала дюжина рангов, причем высший, двенадцатый, имел только сам император, даже если он не учился ни дня в учебном центре.

Так что я напрасно надувался от гордости за свои двенадцать плюс. На мои упреки комендант невозмутимо ответил: дескать, если бы у меня не хватило ума не связываться с архимагами, то одним идиотом меньше, одним — больше, роли не играет. А поскольку дело было опасное — уверенность в себе содержала половину успеха в выполнении задачи, в чем он смог убедиться достаточно наглядно. Я ведь вернулся? Чего еще? А если бы в мире империи остались вии и архимаги — они бы непременно разъяснили мне положение дел и взяли "под крыло".

Вот таким вот образом. Что еще он от меня скрыл в воспитательных целях? Очень интересно. Мне-то казалось, что он меня любит, как собственного внука, а он...

Забавно вспомнить, как мы встретились возле золотого круга в зале приема. Только мы опустились на гладкую поверхность и Фиора (тогда еще Фиора) с удивлением рассматривала интерьер "бездны", в которую мы "упали", я, не дожидаясь невозмутимых хранов, тут же связался телепатически с комендантом и сообщил о своем прибытии. Элв равнодушно приказал нам ждать, и я приготовился минут десять поскучать — столько времени требуется, чтобы неторопливым шагом добраться от апартаментов элва до зала приема. Комендант появился через две минуты. Шел он важно и даже величественно — в банном халате на голое тело — смотрел невозмутимо с толикой равнодушия, а... полы и широкие рукава белоснежного халата, расписанного драконами, на ходу оглушительно хлопали бичами в руках умелого пастуха. Неторопливость и величавость он хорошо изобразил, а вот про сверхскорость, с которой стремился на встречу по коридорам центра, вероятно, забыл напрочь.

Потом он все-таки сбросил маску, обнял меня, поцеловал руку Фиоре, лично проводил девушку к знакомому мне ряду кресел и усадил на сеанс внедрения языков, необходимых для дальнейшего обучения. Затем шустро провел церемонию зачисления ее в курсанты.

Мы с Крисом присутствовали тоже. Исполняли роль массовки и стоя аплодировали в нужных местах. Были и речи о величии Империи, и торжественные проводы к саркофагу, и укладывание в нее девушки. В отличие от нас с Крисом Фиора не испугалась предстоящих процедур, и щебетала всю дорогу, выпытывая подробности предстоящих изменений. Конечно, в первую очередь ее интересовало — останется ли она по-прежнему красивой и что делать, если новый облик ей не понравится. Кстати, краткие ответы элва позволили и мне узнать нечто новое. Если бы я спросил об этом раньше, мне бы ответили, но меня как-то не интересовали тогда многие вещи. Например, механизм телепатической связи. Есть и есть, чего еще надо? А тут я узнал, что саркофаг помимо прочего встраивает в магическую структуру тела дополнительный узел, который и позволяет общаться всем, кто его имеет, образуя некую контактную сеть, действующую в пределах мира.

Кстати сказать, Крис во время высадки на остров тоже передавал магам на корабли то, что видел и слышал. Но там механизм был совершенно другой — пары, способные к подобному контакту, специально подбирали и тренировали многие годы. От самой магии там было мало чего — в основном, развитие природных способностей. Реципиент должен был уметь отделять продукты собственных размышлений и фантазий от переданных партнером картинок, чтобы потом записать все это на специально выращенный именно под него кристалл. В общем, долго, нудно и ненадежно. К такому выводу я пришел, выслушав рассказ Криса. Тот пожал плечами и высказался в таком роде, дескать, для нашего мира и это много. А мне подумалось: интересно, а Мирасель покажут запись того, что случилось с отрядом, или скроют правду? И как она к этому отнесется?

Пока Фиора "отдыхала" в саркофаге мне пришлось раз двадцать в мельчайших подробностях пересказать свою эпопею в мире Империи. Нельзя сказать, что крушение Империи и дробление ее на ряд крупных и мелких государств вызвало шок — нечто подобное элв предполагал уже давно, однако и радости, разумеется, эти сведения у него не вызвали. Посокрушавшись о падении магического искусства, он сосредоточил внимание на двух моментах. А именно: ларец с кристаллом, призывающим тварей и... добыча гномов. В сотый раз он допытывался у меня — не было ли еще чего в том сейфе, где я обнаружил универсальный ключ. Этот ключ он у меня забрал, но без особого восторга, а вот остальное содержимое его живо интересовало. Я не стал ему рассказывать про змейку, поскольку уже и сам полностью поверил в то, что ее не было вовсе. Либо почудилось после боя, либо чуток шибануло остатками охранного воздействия. Вопроса: "А была ли змейка?" — передо мной не стояло. Я был полностью уверен — не было!

— Значит, все-таки они ее хранили в другом банке. Что ж, логично-логично. И даже мудро. Не положили яйца в одну корзину, — оставив, наконец, меня в покое, пробурчал про себя элв.

— Кого ее? — спросил я коменданта.

— Не кого, а что... хотя отчасти можно сказать и кого... но это сейчас не важно. Не важно это... — мысли элва явно были где-то далеко, а на лице появилось такое выражение, которое бывает у него в моменты созревания особенно безумного замысла.

Угу. Замыслы-то его, а приключения при их воплощении выпадут на наши с Крисом задницы. И соломки не подстелешь, поскольку до последнего момента будет неясно, где ее брать, где стелить и какой толщины должен быть слой.

Полгода комендант вместе с Крисом не вылезали из лаборатории, анализируя схему воздействия кристалла из ларца и методы его дальнего обнаружения, хотя бы в пределах доступной зоны сканирования окружающего пространства магическим радаром (о, каких слов я поднабрался — главное, понимаю, о чем речь).

Элв с Крисом, и я тоже, нашли много общего в том, как штурмовали меня твари на пути к порталу в мир Империи и в битве возле здания с ларцом. Думаю, предположение о том, что и у нас в подземельях есть подобные кристаллы, мне кажется, не лишено оснований. Возможно, несколько иной модификации, но в своей основной магической составляющей те же самые. Однако вычленить ядро магической структуры воздействия, внедренного в кристалл, это полдела. Другая половина — отделить в пещерах, забитых под завязку магическими структурами тварей, мха и даже некоторых частей лабиринта, структуры именно кристаллов, поскольку, как оказалось, магия тварей была им родственна. Скорее всего, эти кристаллы каким-то образом не только управляли, но и подпитывали монстров. Служили им, в том числе, некими кормушками. Отсюда понятно, почему обитатели подземелий защищали свои источники питания "не жалея живота своего".

Из всего перечисленного следовал еще один неприятный вывод — слишком все это было... разумно, что ли. Трудно себе представить подобное, как спонтанное природное явление. К тому же периодические атаки на центр теперь находили новое объяснение. Весьма вероятно, как сказал элв, целью атак является доставка новых кристаллов на подконтрольные нам уровни и, соответственно, захват их. То, что мы до сих пор успешно противостояли таким попыткам, говорит о сравнительно небольших магических ресурсах кристаллов и подпитка "съедала" бОльшую их часть. Попытки прорыва нашей обороны заканчивались с истощением магических ресурсов. Но и мы пробиться ниже не могли — слишком мало было бесов для этого. Вот такое вот неустойчивое равновесие.

В последующие годы Неллира-Фиора училась, мы с Крисом тренировались в магическом искусстве (больше разнообразных воздействий — быстрее и точнее их формирование), а также совершенствовали методику поиска и уничтожения кристаллов. Обычно действовали так. Перемещались на нужный уровень. Сканировали пространство. В случае обнаружения кристалла переходили поближе к нему запространственным переходом (плюс-минус десяток метров). Уничтожали и возвращались в начальную точку, пока твари не очухались, и не наваляли нам люлей по самую макушку. Так и двигались последовательно, планомерно и не спеша. Эта работа стало приносить плоды. Мы очистили пещеры к концу третьего года моего повторного пребывания в центре аж до пятнадцатого уровня, где теперь и располагались передовые посты бесов.

Сегодняшняя зачистка, надо думать, удалась не очень, а правильнее сказать — очень не удалась. Я должен был предвидеть заранее, чем кончится просьба азартной девушки "сделать ну еще один масенький-масюсенький прыжочек и покрошить к некоей матушке тот кристалл, который все равно завтра элв прикажет нам уничтожить", и обязан был принять меры к недопущению. Тогда не сидели бы мы с ней закупоренные где-то в крохотной пещерке, скорее перекрестке трех тоннелей и не дышали бы, как два загнанных осла. Точнее, осёл и ослица. А ведь элв предвидел подобные горячие порывы юности. Себя я тоже не исключаю. Недаром каждый раз перед выходом на зачистку комендант предупреждал, чтобы:

— Ни-ка-кой самодеятельности! Все четко по плану! Пришли. Уничтожили. Ушли. Всё! Даже если рядышком будет валяться прямо под ногами еще один о-о-очень красивый кристалл. Нет его в плане — не трогать!

Правильно говорил. Так нам и надо. Вот сдохнем здесь на пару — то-то монстры порезвятся. А их главный, супермонстр, который и гонит на нас эту волну, небось, пир закатит по такому случаю. Как же. Высший и курсантка попались в ловушку. Теперь некому будет зачистки проводить. Много ли один Крис сможет сделать? Элв же по каким-то причинам не может покидать центр ниже десятого уровня.

Чем-то поведение Неллиры напоминало мне мое собственное к концу третьего года обучения. Именно в этот период освоения магии и боевого мастерства курсанта охватывает непередаваемое ощущение собственного могущества, в немалой степени вызываемое бесконечными рассказами элва о грандиозных возможностях того сплава магического искусства, который смогли сварить молодые талантливые маги, собранные некогда мятежным герцогом в учебном центре. Кажется, что все тебе по плечу, никакой враг не страшен и любой монстр не сильнее боевого суслика.

Вот мы и прыгнули. Кристаллов, как я уже говорил, оказалось два и мелкий, который на виду, маскировал своим магическим фоном основной, более крупный и мощный. Так что, вскоре ситуация стала очень похожа на мой прорыв к порталу в мир Империи, только гораздо хуже. Я в полной мере ощутил, что такое магическое бессилие. Впервые не на тренировке с Крисом или комендантом, а в бою с монстрами. Скоробой пуст. Заряженных кристаллов не осталось совсем. Мало того. Они еще и разрушились все до единого, не выдержав многократной перезарядки. Запространственными переходами тоже не уйти. Чтобы наметить точку перехода надо магическим лучом пронизать скалы, а это намного тяжелее, чем в открытом пространстве и дальность в разы меньше, определить пустое место, куда сможет поместиться тело и только после всего этого делать переход. Об этом я уже тоже говорил, однако продолжал сканировать в надежде на чудо. Монстры на минутку отвлекутся, займутся своими делами, то есть сожрут кого-нибудь из своих для подкрепления сил, ну а мы тут как тут — прыг переходом и уйдем. Правда учитывая, что Неллира-Фиора еще практически не умеет управлять подобным воздействием, мне пришлось бы делать это за двоих, а лишних секторов внимания у меня пока не предвидится. Однако пока что на создание лазеек для нас любезности тварей не хватало.

Сказать, что Неллира совершенно не умеет владеть запространственными переходами, нельзя. Недавно научилась. На тренировочных перемещениях показала отличные результаты, что дало ей повод считать себя полностью состоявшейся высшей. Эх. "И жить торопится, и чувствовать спешит", — говорил один известный поэт. А я вслед за ней. Тоже не сдержал свой азарт. Теперь сокрушаться поздновато.

Всё. Время вышло. Еще две-три минуты и моллюск-мечник восстановит свой центральный мозг — деление нервных узлов, сконцентрировавшихся в центре, уже началось. Кстати, интенсивно опустошая кристалл. После множества уничтоженных кристаллов мы стали чувствовать их очень даже неплохо. В том числе и уровень заряда. Данный кристалл был уже больше чем наполовину пуст. Мне это представлялось как сосуд с подкрашенной жидкостью, уровень которой медленно, но неуклонно убывает. Самое удобное время для атаки. Малые псевдомозги в центре не могут отвлечься на защиту тела, да и много энергии выделить на эти цели тоже.

Я не смог восстановится даже на треть, но делать нечего. Поскольку элв молчит, рассчитывать на его помощь, вероятно, бесполезно. Значит, остается одно — постараться все-таки добраться до кристалла внутри тела моллюска. Есть у меня пара мыслей на этот счет. В том числе и последний выход — использовать "холод". Моя способность, оказывается, осталась при мне и даже немного развилась, но существовала, можно так сказать, автономно от остальных магических способностей, поскольку являлась свойством моего тела. Правда, как разъяснил мне элв, предостерегая от использования ее для усиления боевых и магических возможностей, потребляет она внутренние резервы организма и восстанавливается не так просто и сравнительно быстро, как магическая энергия.

Ну раз уж пошли такие пляски диких горцев вокруг потерянных стеклянных бус, остается только применить все, что возможно для спасения девушки. Может своего сына они с Крисом назовут моим именем? Хм. Интересно, которым? Ладно. Это их дело, как назвать своего ребенка. Я с тропы богов обижаться на них не буду, и являться ночью с завываниями обиженной гиены не собираюсь.

С трудом оторвав свое тело от грубой и неровной влажной стенки пещеры, показавшейся мне за эти неполные полчаса мягче пуховой перины, я встал на ноги и не давая себе промедлить лишней секунды (а так хотелось еще пару вздохов передохнуть), бросился на моллюска.

Разнообразием приемов защиты и нападения он под управлением всего двух малых псевдомозгов, как я и надеялся, не блистал, однако в скорости мне ничуть не уступал. Град ударов моих магически модифицированных кинжалов обрушился на его панцирь, но пробить никак не мог, хотя кристалл стал опустошаться значительно быстрее, но... недостаточно быстро. Новый мозг сформируется быстрее и тогда не потребуется дополнительная энергия на его создание. Следовательно, шансов победить будет не просто меньше, а катастрофически меньше.

Как я ни боялся сделать задуманное, а в состоянии магической усталости уход в холод многократно опаснее, чем в обычном, но пришлось его сделать.

Стужа. Ледяное равнодушие и холодный подсчет шансов, вариантов наиболее эффективно выполнить задачу. Наиболее действенным признан только один — прыжок с поворотом вокруг вертикальной оси на спину моллюска. Поворот требуется для того, чтобы отбить в стороны на краткий миг клинки-когти твари. Затем согласованным ударом магии, стянутой в пучок толщиной в суровую нитку, и кинжалов проломить защиту и панцирь. Добраться до кристалла и разрушить его. Для этого придется убрать запространственные щиты и все ресурсы направить на выполнение задачи. Мои шансы спастись после этого оценивались как исчезающе низкие. Шансы Неллиры, как один к пяти. И то, если девушка не растеряется, сможет отбить атаки монстров из проходов и после уничтожения кристалла уйти запространственным переходом.

Что ей предстоит делать, я передал курсантке телепатически, чтобы не тратить время на сотрясение воздуха. Обмен мыслями телепатически после некоторой практики осуществляется в разы быстрее, чем с помощью звуковой речи.

Убедившись, что Неллира все поняла, я потребовал, чтобы она выполнила мой приказ, иначе смерть моя будет напрасной. Это подействовало и она прекратила попытки убедить меня умереть здесь вместе.

Задуманное получилось даже лучше, чем я ожидал. Полминуты яростного фехтования — мои два кинжала против четырех мечей-когтей — я сумел запрыгнуть на спину моллюска, снял запространственные щиты и слив все сектора внимания в один с силой воткнул оба кинжала в одну точку на спине монстра, направив туда же ослепительно яркий в магическом диапазоне жгут света. Несколько секунд держалась оборона моллюска. За это время все четыре клинка вонзились в мое тело и постепенно проникали все глубже, продавливая магическую пленку-панцирь, последнюю защиту тела, действующую под управлением голых инстинктов и не требующую секторов внимания (отсюда, кстати, и плюс в определении моего уровня).

Неллире очень повезло. Монстры, рвавшиеся к нам из двух проходов, заблокированных моими щитами, образовали завал из тел и когда щиты были сняты, живые просто не смогли сразу ворваться в зал. Они вынуждены были сначала буквально прогрызть себе дорогу. Пока они этим занимались, девушка им интенсивно мешала, замедляя продвижение. Таким образом, когда мой концентрированный удар достиг цели и обратил в пыль кристалл — повелитель тварей, у нее было гораздо больше времени, чтобы определить точку перехода, поскольку первыми стали разбредаться дальние монстры, потом те, что поближе. Однако атакующие не собирались прекращать свое дело. Кристалл прекратил гнать их на свою защиту, но охотничий инстинкт у них остался, а голод, скорее всего, только усилился.

Я успел увидеть, как исчезла девушка, и успел порадоваться за нее. Затем агонизирующий моллюск все-таки вогнал в меня свои клинки и пришла... или пришел... не знаю, кто там приходит за душами. Не вижу. Пока не вижу. Но, думаю, скоро увижу. В общем, казалось, с последней каплей энергии и сил пришел не тот холод, который помог мне в бою, а тот, который принято называть "смертным". Сознание погасло, словно затушили пальцами, предварительно поплевав на них, едва тлеющий огонек свечи.

Глава 2

В кабинет коменданта тихо зашел Крис, аккуратно притворив за собой дверь.

— Нашел что-нибудь? — устало спросил хозяин кабинета.

— Да, — глухо ответил вии и выложил на стол перед элвом грязный, со следами зубов, несмотря на очень прочный сплав, обруч высшего. — Он лежал внутри обглоданного панциря моллюска.

— Камня нет, — задумчиво сказал комендант, не касаясь предмета. — Значит, он исчерпал весь заряд на защиту своего носителя, а это не малая сила... была. Похоже, Родеро больше нет в живых.

— Но почему же учитель? Есть же шанс, что обруч переместил Родеро в безопасное место, а хороший воин и без магии любую тварь порубит...

— Увы, — элв не скрывал скорби, — на зов Родеро не отвечает. А раз с ним нет телепатического контакта, то либо его нет в этом мире, либо — в живых. Обруч, как последний шанс, перемещает носитель в пределах одного мира случайным порядком. Нет возможности указать точку выхода. Ах, если бы у нас был оригинал, с которого копировали структуру мобильного телепорта.

— А есть что-то более совершенное, учитель?

— Есть, конечно. Я вам не рассказывал, но структура в обруче — крайне упрощенная копия одного из фрагментов схемы уникального артефакта. Оригинал не смогли понять и на половину, не говоря уж повторить, даже самые лучшие и талантливые имперские архимаги. Однако в ситуации, когда терять нечего, случайное перемещение может спасти жизнь. Боюсь, что нашему Родеро не повезло.

— А не может такого быть, чтобы обруч перебросил его прямо в межмировой портал?

— Теоретически такая возможность не исключается.

— Значит, шанс есть?

— Мизерный, но есть. Хотя... для такого шанса больше подходит другое определение — чудо. Крис, поверь, я сам не хочу терять надежду, но... пойми, — устало и скорбно сказал элв — Ее просто нет. Реально нет. И нам всем следует с этим смирится.

Тяжелое молчание многотонным камнем придавило собеседников. Никто не хотел его нарушать первым. Наконец, Крис не выдержал и задал вопрос:

— А как там Неллира? Она знает?

— Нет. Пока нет. Она знает, что ты буквально на несколько секунд опоздал переместиться к Родеро с помощью экспериментального портала. Знает и то, что его там уже не было.

— Как же мы ей скажем о гибе... исчезновении... Все равно я уверен! Родеро вернется. Может, скажем, что ты отправил его на задание? Лет на пять-шесть?

— Ложь между вии недопустима. Когда она узнает, а это рано или поздно случится, удар будет значительно тяжелее. Не следует начинать вашу совместную жизнь со лжи. Не надо смущаться и возражать я же вижу, что дело движется к свадьбе.... Это для вас, молодых, все страшно запутано, а для меня прозрачно, как брильянт. Ваша взаимная любовь давно не секрет и для Родеро. Я видел, как(!) он смотрел на вас...

— Тогда почему же он!.. — вспыхнул Крис

— Принимал девушку, когда она от тебя уходила?

— Д-да!!

— Не для того, чтобы сделать тебе больно. Сначала он верил, что все у него с ней наладится, а ты просто ошибка ее чувств, но потом, далеко не сразу, понял, что именно он сам и есть эта ошибка. А ты поменьше изводил бы ее своей ревностью. Давно бы у вас все было хорошо.

— И что же мне делать? — растерялся Крис.

— Быть рядом с Неллирой в это трудное время, верить ей и... научиться принимать свою возлюбленную такой, как она есть. Сломать ее под себя, под свою культуру у тебя уже дважды не получилось. А теперь подумай, нужна ли тебе на самом деле победа над Неллирой? Ведь ты ее любишь такой, какая она есть? Менталитет Аталии, насколько я понял, и мира империи в этом отношении очень схожи — постарайся терпимее относится к чужим обычаям. Ладно, иди отдыхай и думай. Не сможешь перестроиться — лучше оставь девушку в покое. Так будет лучше для вас обоих.

— А она? Не должна?..

— Ни она, ни ты ничего друг другу не должны. Быть вместе дело сугубо добровольное, если у вас любовь, а не насилие. Ладно. Я с ней поговорю. Она, уверен, тоже постарается не давать поводов для ревности. Одно дело, когда нельзя изменять, потому что есть запрет, все равно от кого, другое — когда невозможно это сделать, просто не желая сделать больно любимому... или любимой (мужчин это тоже касается имей ввиду). Какой получится крепче?

— Хм. Второй, разумеется. Внутренний запрет всегда крепче внешнего. Однако до тех пор, пока любимый остается любимым.

— А вот это целиком и полностью зависит от вас обоих. Главное, не будьте упертыми ослами, старайтесь слушать и слышать друг друга, пытайтесь понять и находите решение, которое устроит обоих. Вместе(!) ищите. Тогда непременно найдете.

— Мне кажется, что в такой печальный момент, мы говорим не о том.

— А о чем мы должны говорить, Крис? Жизнь продолжается и мне не хочется потерять еще и тебя с Неллирой только из-за того, что без подсказок старого элва вы не способны разобраться в собственных чувствах. Всё. Иди. Дай и мне отдохнуть.

Как только Крис ушел, элв расслабился и словно мгновенно постарел. Он никому не хотел показывать насколько ему тяжело. Никто никогда не узнает, что "железный" комендант переживает гибель каждого курсанта, как смерть собственных детей.

— ...Ой, гордым горам еще долго стояти,

И сине небо устало держати,

Ты скалам крепким душой поклонися,

Их силой для боя с врагом укрепися...

Заунывно, не очень громко и не так уж музыкально, но "с душой", гудел мужской баритон на общеимперском с незнакомым акцентом.

— Дядько, Ожим. Ентот, кажись, оклемываться зачал, — прервал вокал старшего молодой ломкий бас. — Вроде как ворохнулся. Можа ему еще сонника влить?

— Не. Не надоть. Побереги продукт. С явоными ранами он ишшо дни три тока ворохаться и сможет. Ишь, как потрепало охотника-то маговского! А амулет у его был ха-аро-о-ош. Страшенные раны залечил. Эх, нам ба такой!

— А что с йим, дядько Ожим? И откель ты знашь, что охотник он маговский?

— Ну тык, поживешь с мое, Листик, и ты субражать почнешь. Смотри, паря, одежа на ём, хучь и драная, но ишшо крепкая, а я таку у маговских охотников видал. Не наших, правда, а дальних. Заболотных. Потом гля, где мы яво подобрали?

— Тык, ето... у кромки леса. Ты ж знашь. Я када по нужде до куста пошел...

— Тык, я и грю — недалече от монстрячей тропы. Аккурат тама, где охотники на диких тварюг засады свои ладят. Стал быть охотник он.

— Эт, как?

— Как-как! Кверху каком — книзу писем!! Что ж ты за дубина-то стоеросовая. От ить жердина вымахал, бормота тяглового за шею к земле гнешь, а простых вещей не понимашь! Ежли парень молодой в одёже маговских охотников рядышком с местом охоты поранетый валяется, кто ён есть?

— И кто?

— Тьфу! Прости, горный покровитель, а и лесной тож! Охотник! Маговский!!

— А-а-а...

Все воспринималось, словно в бреду: два мужских голоса, бубнящих, как сквозь вату, прямо мне в череп всякие глупости; запахи хвойного леса и свежего сена, навоза и плохо выделанной овчины. Слышался, помимо голосов мужчин, очень даже натуральный скрип колес телеги, шуршание одежд седоков, щелчки кнута, чириканье птиц, шелест хвои на дороге под телегой. Но на этом и все. Тело не слушалось меня совершенно — не то чтобы пальцем пошевелить, я глаз открыть не мог (ох, поднимите мне веки — белый свет покажите?). Чувствительность оставила полностью. Только звуки и запахи воспринимал, да и то не уверен был в их реальности. В общем, бревно бревном. Даже не понимал лежу я, стою или сижу.

Впрочем, это не очень интересно. Гораздо интереснее — куда меня занесло? Второй, не менее интересный вопрос — кто занес? Третий вопрос — что с телом?

Куда конкретно? Предстоит еще выяснить. Кто? Скорее всего, обруч вии. Вероятно, сработал "последний шанс" и перенес меня... куда-нибудь (смотри вопрос первый). Правда, ни с учителем, ни с кем-либо из друзей телепатически связаться не удалось и чтобы это значило, ответить пока не могу.

На последний вопрос могу предположить, что мою собственную регенерацию спасители подкрепили каким-то лечебным зельем. Отсюда и потеря чувствительности. Многие зелья включают в себя анестезию (магическую или травяную), дабы больной не вертелся и не корчился от боли, мешая исцелению. Не заснул я, как, вероятно, должен был, скорее всего, оттого, что магические силы потихоньку, медленно, но верно, стали восстанавливаться и не давали мне потерять сознание в потенциально опасной ситуации, хотя физически и магически сделать я все равно ничего не мог. Такое у меня было предположение, не знаю, насколько верное.

— А-а, ежли не охотник? И не маговский?

— Тады кто? — не понял теперь Ожим.

— Тык. Вольный. Али и вовсе приблудный.

— Х-хы! Субражаишь! — удивился Ожим. — И верно. Таку справу купить, чать, можна. А коли так, то за некрута маги, чать, цельный золотой дадут, а за охотника — шиш токмо. Спасли и ладнать. А той посля сонника скока-то дён и помнить ничё не должон, кто да что, а мы скажем: у дороги нашли, амулет лекарский извели, сонником напоили, ан, думали, все одно помрет, так и решили в некруты яво свезть. Нутка сымай одёжу, да мою запасную вдевай.

— С каво сымай?

— Тьфу ты!! Та с яво. И гляди, Листик. Молчи, как громом тебя убило!! Нито я ужо тебя сам убью! Внял? Он нам за спасение и не то ишшо должон. Сонник-то тож денег стоит. Я за маленькую фляжку пять возов сена Юрге свез. Ничё. Не переживай. Маги ему новую дадут. Не рваную. А нам и эта сгодится.

— Ага.

Что со мной делали, я не чувствовал. Вероятно, снимали с меня полевую форму центра, сотканную из кремниевого волокна, удивительно прочного, огнеупорного и мягкого, как шелк. Не верится, что ткут бесы эту прелесть из камня. Плавят, добавляют минералы и порошки, обрабатывают сложными по структуре магическими воздействиями и каким-то образом вытягивают нить. Вязка ткани тоже не простой процесс, но в результате получается одежда, в которой не жарко в зной и не холодно в стужу. При этом гигроскопичность получше некоторых природных — пот от тела выводит очень хорошо, а влагу к телу, наоборот, допускает крайне неохотно. То есть в дождь она конечно промокнет, но далеко не сразу. Вряд ли эти деревенские прагматики знали все свойства этой одежды, но то, что были знакомы с некоторыми — это точно. Откуда только. Неужели в этом мире тоже были имперские склады амуниции, как в мире империи?

Ехали мы довольно долго. Мои грабители-спасители вели неспешную беседу о деревенских происшествиях, кто кого побил, кто напился и жинку гонял, кто в речке чуть не утоп и был ли в этом виноват водяной или сам потенциальный утопленник. Разумеется, не обошли вниманием динамику цен на товары повседневного спроса в сравнении с тем же периодом прошлого года.

Движения я по-прежнему не чувствовал и, соответственно, не мог сказать едем мы или стоим, на телеге, на лошади или вообще на ком-то из собеседников.

По моим ощущениям путешествие длилось где-то полдня и о том, что оно окончилось, я узнал опять же по звуку.

— Здоровьичка тебе желаем, господин стражник.

— И тебе того же, — буркнул незнакомый хрипловатый бас. — Чего надо?

— Нам до господ магов проехать. Мы... эта... некрута привезли.

— Рекрута?

— Ага. Яво, стал быть.

— Жди. Сейчас старшего позову.

Через несколько минут послышался шум шагов нескольких человек.

— Ты рекрута привез? Кто таков? — послышался властный голос.

— Тык, стал быть, господин маг, я Ожим из Яселек, а это сродственник мой, Листик. Он, господин маг, двоюродной сестры моей жинки сынок младший...

— А привезли кого?

— Тык, не знаем. У дороги лежал. Племяш в кусты, ну... за этим самым пошел, а там ён. Едва дышит. Мы-то цельный амулетик лекарский на него извели. Дорогой амулетик-то. Да сонника ему влили. А побит ён шибко, не чаяли, что выживет. А у вас, господ магов, глядишь и поживет ишшо...

— Хоть бы помыли перед тем, как везти. Весь в кровище и какой-то засохшей гадости.

— Тык, боялись, вдруг помрет. Вот и гнали. Ажно две фляги сонника извели, а я серебряный кесарь за кажную платил, да за амулет ползолотого... мне б... писацию за их.

— Компенсацию, говоришь? А переплатил ты однако, — спокойно ответил маг, — фляга сонника стоит полсеребрушки, амулет... двадцать серебрушек. Не больше. Или вы мага ограбили? Нет? Так я и думал — откуда у деревенщины дорогой амулет? Брат Сверк, проверь состояние здоровья кандидата.

Это меня несколько напугало. Я не знал здешнего уровня развития магического искусства. Не знал и реалий жизни здесь, в том числе отношения к магам. А ну как здесь принято убивать конкурентов? Начнут спрашивать, где, да у кого учился, а я и знать не знаю. Что они там решат — полный мрак для меня. Может, все будет хорошо, а может, совсем наоборот. Таким образом, мне хотя бы на первых порах, пока не разобрался в обстановке, желательно прикинуться обычным человеком. Но как это сделать, если сил сформировать ложную структуру, способную обмануть диагностическое воздействие, у меня практически нет? Стоит лекарю присмотреться, и он моментально увидит во всей красе и гармонии мою магическую псевдоструктуру, сформировавшуюся еще в мире империи после боя с гномами. Элв, когда мой рассказ дошел до момента спонтанного изменения, успокоил меня, объяснив, что такие случаи усложнения структуры не раз встречались в его практике. Как правило, провоцируются они смертельной опасностью, пережитой магом. Если, конечно, маг готов к таким изменениям.

Тогда элв, применив диагностическое воздействие, долго рассматривал, что у меня получилось, как фанатик энтомолог редкую бабочку, потом с легкой завистью покачал головой, пробормотав себе под нос (а я все равно услышал):

— В таком возрасте и развитие уровня архимага... не рано ли? Что же будет с ним дальше? Как бы не сорвался от неумения управлять такой силищей...

Вслух же порадовал тем, что я теперь приобрел новые возможности, которые предстоит долго и упорно развивать. Сначала постигать, то есть хотя бы узнать, что нового появилось, потом учиться ими управлять, потом тренировать, тренировать, тренировать, тренировать... А сам про эти возможности-способности рассказывать не стал. Не из вредности, якобы, а из педагогических соображений. Дескать, если я буду знать, что нечто у меня теперь будет получаться само собой, я окончательно обленюсь и перестану самосовершенствоваться, а это противоречит духу и букве кодекса вии. Подозреваю, что и сам он знал далеко не все. Единственно, поскольку тренировать там уже нечего, пояснил, что псевдоструктура полностью взяла под свой контроль регенерацию. Мне теперь не надо сознательно ее вызывать и направлять.

— Ну что там, брат Сверк?

— Материал хороший. Амулет и сонник практически все заживили. Если бы эти горе-лекари влили меньше сонника, память к парню вернулась бы быстро и в полном объеме, а сейчас сказать ничего не могу. Может, вернется, а может — нет. Магическую структуру рассмотреть тоже не представляется возможным — все забито помехами от сонника. Предварительно, обычный человек с неплохим магическим потенциалом, но не более того. Точнее смогу сказать не раньше, чем через недельку. Да. Еще. Он явно был воином или охотником. Руки крепкие, хорошо развитые, ладони явно очищаются от мозолей магией. Крестьяне такие амулеты, как правило, не используют. Ни к чему им.

— Благодарю. Ну что ж, мужички, оцениваю ваш товар в два золотых и это мое последнее слово. Не согласны, тогда проваливайте.

Я сам слышал, как Ожим больше золотого даже не надеялся получить, однако здесь он встрепенулся и попытался торговаться.

— Господин маг! Вы ж гляньте, парень-то каков. А сонник-то! Две фляги. Сонник я на яво, почитай, весь извел!

— Я же не спрашиваю, где одежда этого парня, — съязвил маг. — Ладно. Два золотых и один... я сказал один! серебряный кесарь.

— Премного благодарны, господин маг.

— Стража. Берите рекрута и в карантин. Брат Сверк, исцелять будешь?

— Нет необходимости. Заживление идет хорошо. Попоим заживляющим отваром и, думаю, достаточно будет.

В карантине я провалялся два дня. На второй смог открыть глаза и, слегка ворочая головой, осмотреть помещение, где лежал. Чувствительность тоже потихоньку возвращалась. Туго набитые свежим сеном матрас и подушку уже вполне ощущал, как и прочные доски топчана (все-таки не пуховая перина была подо мной).

В небольшой светлой комнате стояло еще семь топчанов. Возле каждого — тумбочка с дверцей. На тумбочке глиняная кружка, деревянная миска и ложка. Под топчанами мягкие войлочные тапочки без задников. В каменной оштукатуренной стене слева от входа два больших застекленных окна, по случаю жаркой погоды почти всегда открытых. За окнами, судя по шелесту листвы и чириканью птиц, располагался сад или парк... или лес — что именно мне еще не было известно.

Обитателей карантина, считая меня, было всего пять человек. Как я понял из их разговоров, в рекруты можно было попасть различными путями. Чаще всего сюда добровольно приходили крестьяне и горожане низкого сословия, которых совсем задавила нужда, их дети, возжелавшие изменить свою судьбу и добиться воинской, а то и магической, славы и денег. Не редко сюда доставляли увечных родственников и односельчан. Маги исцеляли их и предлагали на выбор: оплатить лечение или отработать в качестве воина или иным способом. Суммы были довольно большими, но не запредельными. Воин мог отработать долг за пять-семь лет, работник подсобного хозяйства — за пятнадцать-двадцать. После отработки можно было продлить договор и работать уже целиком и полностью на себя, зарабатывая на безбедную старость.

Политическое устройство, как и география, этого мира оставалось для меня темным пятном, поскольку мои будущие сослуживцы были неграмотными и подобными вопросами не интересовались. Понял, что главным в этом мире (или стране) был верховный архимаг, которому подчинялись шесть архимагов заместителей, управлявшие одним из шести кантонов. Мы, кстати, пребывали в Западном форте кантона Ульс.

Карантин, был, как я понял, аналогом палаты выздоравливающих. Трои моим сокарантинникам маги вырастили конечности: одному ногу ниже колена, другому кисть руки, третьему — руку целиком. Теперь их с перерывами на завтрак-обед-полдник-ужин заставляли тренировать восстановленные части организма, чтобы быстрее привести в форму. Четвертый обитатель имел проблемы со зрением и по мере его восстановления, старался меньше носить темные очки сделанные из дымчатого стекла, надевая только тогда, когда свет слишком уж "резал" глаза.

Меня заинтересовали упражнения для глаз, которые он проделывал четыре раза в день — это было нечто мне незнакомое, но явно очень эффективное. При этом магия там не использовалась совершенно.

В общем и целом, карантин был довольно скучным местом и все наперебой пытались развлечься, как умели, занимая время между упражнениями и приемом пищи, досужими разговорами. В частности, стоило мне открыть глаза, как каждый счел своим долгом по нескольку раз просветить меня относительно моей дальнейшей жизни, вплоть до того, какого размера, скорее всего, на меня повесят долг, и, какие варианты отработки предложат.

Мне было любопытно, в какое тряпье обрядили меня мои спасители, но на вопрос: что с ним, — мне тут же ответили, что носить свое маговским служащим запрещается и, если оно мне дорого, как память, то, отработав, смогу получить его обратно, а пока оно находится у хранима (хранителя имущества) форта.

На утро третьего дня меня посетил с очередным визитом брат Сверк в сопровождении стражника, державшего в руках какой-то сверток. Лекарь запустил диагностическое воздействие, удовлетворенно кивнул и предложил мне одеваться. В свертке оказалась одежда: широкие полотняные штаны, длинная рубаха из того же материала и что-то наподобие аталийских сандалий — грубая подошва с двумя поперечными ремешками спереди и двумя длинных ремнями сзади для обматывания ноги. После примерки стражник проводил меня в кабинет начальника форта — того самого с властным голосом. Им оказался мужчина среднего роста и плотного телосложения. Он носил коротко подстриженные русые волнистые волосы, черную курчавую бородку и усы. Широкие плечи и сильные руки вкупе с плавными тренированными движениями указывали на его хорошее знакомство с рукопашным боем. В то же время чувствовалось, что он маг и не из слабых, поэтому диагностировать его магическую псевдоструктуру я не рискнул. Разговор маг начал первым:

— Ты помнишь свое имя?

— Нет, господин...

— Называй меня, маг Ольвер.

— Господин маг Ольвер.

— Без "господин". Достаточно просто маг Ольвер, — мягко поправил меня собеседник. — Поскольку во время исцеления ты, скорее всего, потерял память, я тебе напомню: магов принято называть "маг" и далее имя. Воинов и чиновников — "гвард" и далее имя. Крестьян и прочих жителей — просто по имени. Для них, впрочем, и обращение "эй, ты", тоже вполне годится, — весело подмигнул мне Ольвер.

— Да, маг.

— А ты быстро вспоминаешь. Что ты вообще помнишь?

— Ну-у-у... — протянул я, хотя уже был готов ответить, — помню лес... тварь какую-то... она меня костяными мечами, а я ее... таким длинным... изогнутым...

— Ятаганом?

— Д-да... кажется.

— Ага. Любимое рубяще-режущее оружие охотников. Что еще?

— Все. Больше ничего. Откуда родом, где жил, где учился, где женился и женился ли вообще... даже в каком мире и на каком континенте нахожусь — не помню.

— Ну что ж, будем надеяться, что память со временем к тебе вернется, а пока мы должны определить характер наших с тобой дальнейших отношений. Первое. Для удобства я предлагаю тебе имя Дитерс.

Мне казалось, что с самоконтролем у меня все в порядке и выражение лица не изменилось, но маг все равно уловил, скажем так, неравнодушие к предложенному имени.

— У тебя с этим именем связанны какие-нибудь воспоминания? — живо спросил он.

— Не могу сказать. Что-то отзывается в душе, но что — не могу вспомнить.

— Это хорошо. Я ведь тоже не просто так тебя назвал. Мне показалось, что Дитерс тебе подходит. Впрочем, подходит и еще одно... что-то на "р", но как так может быть — не понимаю. Ладно. Это не важно. Второе. Форт затратил на твое исцеление пятьдесят пять золотых.

Если вычесть два золотых и серебрушку, выплаченные крестьянину, а также то, что маг-лекарь ничего не делал (сам говорил), то цена тапочек и матраса на топчане мне кажется несколько завышенной. Однако оспорить вряд ли получится. Для этого придется признаться, что слышал разговор, да еще и доказать всем, что не хуже здешнего лекаря понимаю в исцелениях. А вот в этом я и сам не уверен.

Будто подслушав мои мысли, Ольвер дал мне время осмыслить и спросил:

— Оспорить желаешь?

— А что есть возможность? — криво усмехнулся я.

— Конечно, есть, — удивился маг. — Возможность есть всегда. Представишь нам показания мага-лекаря, освидетельствовавшего тебя до(!) поступления к нам, к нему приложишь его же заключение о методах твоего исцеления с расчетом его стоимости. Только и всего.

— Откуда же я такого мага возьму?

— А это не наши проблемы. Мы честно вписали в счет стоимость услуг квалифицированного мага по исцелению твоего организма, а также комплекса услуг по реабилитации, питанию и проживанием. Доказать, что этих услуг ты не получил — целиком твоя забота. Так будешь оспаривать?

— Нет. Не буду.

— Тогда подпиши отказ от претензий.

Ольвер протянул мне бумагу на общеимперском, где действительно аккуратно были перечислены услуги, якобы оказанные мне. Хотя может быть массаж и помывка были, да я не запомнил. Или не почувствовал в том-то состоянии. Царапнув внизу листа нечто похожее на заглавную "Д" на общеимперском, вернул бумагу магу. Тот удовлетворенно кивнул, убрал бумагу и достал еще три.

— Тебе на выбор предлагается три варианта отработки. Даже четыре, но про последний потом. Зависит от того, какой вариант ты выберешь. Прежде всего, тебе предлагается уплатить указанную сумму в течение трех дней со дня подписания данного обязательства, — он указал на бумагу, лежащую от него справа.

Я энергично замотал головой:

— Нет. У меня нет денег... Или есть, но я не помню и за три дня наверное не смогу вспомнить, где они лежат, а если вспомню, то не успею привезти в эти сроки.

Ольвер убрал и эту бумагу, затем подвинул ту, что лежала посередине, и сказал:

— Второй вариант — отработать в нашем подсобном хозяйстве, — в точности, как мне рассказали в карантине, — уход за животными, работа в поле, на огороде и так, по мелочи. Оплата — два-три серебряных кесаря в день. Питание, жилье и рабочая одежда — за счет форта. Как тебе это?

— Нет. Что-то не чувствую я тяги к земле. Не умиляет пробивающийся колосок и довольно похрюкивающие животные.

— Последний вариант — пройти обучение на воина или охотника. Оплата пять-семь серебряных рядовому. Выслужишься до сержанта — десять-двенадцать. До сотника — пятнадцать-двадцать. Но работа опасная. Мы воюем с демонами, которые периодически прорываются из своего мира, с дикими тварями и... иногда случается конфликты между кантонами.

— Я согласен на последний вариант, — немного помедлив, чтобы не выглядело необдуманным решением, ответил я.

Ольвер тонко усмехнулся, видимо прекрасно знал о разговорах в карантине и, соответственно, моей осведомленности в предлагаемых вариантах отработки.

— Ну что ж. Я не ошибся в тебе, поэтому четвертый вариант — это обучиться на мага. У тебя есть способности. Не очень большие, но вполне достаточные, чтобы при должном усердии и трудолюбии стать магистром, например. Однако обучение на мага возможно только после трех лет службы воином. Возможно и раньше, но только за особые заслуги перед кантоном. Я должен спросить готов ли ты к включению тебя в резерв на обучение магическому искусству.

— Да. Готов.

Опять в студенты или курсанты! Сколько же можно? Неужели вся моя жизнь так и пройдет в непрерывной учебе, прерываясь небольшими каникулами — очистить там еще один уровень от тварей, сбегать в мир империи посмотреть, что там, да как... А что мне еще остается делать? Да и интересно, что здешние маги знают и умеют. Хотя чувство, будто вся моя жизнь проходит в сплошном обучении.

— В таком случае подпиши здесь. Здесь. И... здесь. Последний документ это присяга на верность нашему кантону. Если интересен текст, могу дать почитать. Не надо? Так я и думал. Ну что ж. До завтра свободен. сегодня спишь в карантине, с утра зайдет за тобой командир твоего десятка, покажет тебе место в казарме, выдаст, что положено и приступишь к занятиям. Вопросы есть? Нет? Свободен.

Глава 3

Рано утром за мной в карантин зашел десятник — кряжистый, усатый мужчина лет сорока, одетый, несмотря на жару, в кожаную куртку нараспашку, короткую кольчугу густого плетения под ней, свободные штаны темно-зеленого цвета и крепкие сапоги. Короткая сабля висела на поясе слева и кинжал с большой гардой — справа. Витые шнуры серебряного цвета на плечах, по одному на каждом, свидетельствовали, вероятно, о его ранге.

Казармы располагались с другой стороны цитадели, высокого четырехэтажного здания со смотровой площадкой на самом верху, огражденной зубчатой стеной. Если смотреть от единственного входа в форт, то хозяйственные постройки и здание больницы, частью которого был карантин с отдельным входом и небольшим садиком вокруг располагались слева, а казармы, два двухэтажных длинных здания — справа. Все строения, в том числе и сравнительно невысокая крепостная стена, были построены из тесанного камня и многократно оплетены магическими защитными структурами, которые еще расшифровывать и расшифровывать. Я не Крис и не настолько "сдвинут" на магии, но и мне интересно, как аборигенам удалось все так устроить, что даже выпускник имперского учебного центра не может в сравнительно короткие сроки разобраться с этим. А о том, что это не просто декорация, говорит тот факт, что мне(!)... не удалось совершить запространственный переход из форта. Не то чтобы я хотел сбежать — какой барс откажется от возможности повысить свое воинское мастерство или узнать хотя бы уровень такового у предполагаемого противника — просто хотелось иметь возможность в случае неблагоприятного стечения обстоятельств иметь пути... нет, не к бегству, а к тактическому отступлению. Я сделал несколько попыток. Магическому обзору пространства и определению точки выхода ничто не мешало, но... на этом все. Несколько попыток совершить сам переход ни к чему не привели. Будто невидимая стена вырастала каждый раз, как я активировал структуру перехода. Подозреваю, что извне тоже невозможно проникнуть в форт таким путем. Скорее всего, маги оставили возможность видеть окружающее пространство для наблюдения за окрестностями, а вот снаружи заглянуть магически вовнутрь не удастся. В общем, оставалось только вздохнуть и постараться не умереть от любопытства в попытках понять, как устроена эта магическая блокировка.

Казарма, куда меня препроводил десятник, так же как и карантин, представляла собой просторное светлое помещение с множеством застекленных окон и двухъярусными койками по бокам широкого прохода. Единственно, тумбочек здесь не было. Вместо них — шкафчики для одежды, оружия и амуниции. Больше всего меня удивили горшки с разнообразными растениями и цветами на подоконниках. В обязанности дежурного наряда, кроме уборки помещений, мелкого ремонта и караульной службы, входил уход за цветами. Десятник охотно пояснил мне, что тратить силы воинов на борьбу с трудностями быта, когда им и так хватает тягот и лишений службы, признано нерациональным. Сытый, одетый, обутый и хорошо отдохнувший воин стоит двух голодных и усталых. Эту сентенцию десятник сообщил мне скучающим тоном, как давно заученную и всем известную истину.

Указав мне койку где-то на первом этаже в самом конце длинного здания и продемонстрировав мою персону старшему наряда: новичок, дескать, в шею гнать не следует, — он повел меня сначала на склад получать положенное мне имущество: штаны, сапоги, куртку, бельё и прочую мелочь, вплоть до иголок с нитками, — затем велел мне все это отнести на свое место и идти к главному входу в цитадель. Все бегом, разумеется. Ждать беременную утку, крякающую вперевалку за селезнем, он не намерен. А как наказать нерадивого он знает и нерадивому наказание точно не понравится. Впрочем, если есть желание узнать, он готов такую возможность предоставить.

Узнавать не хотелось, и через пару минут я снова был перед ним в готовности к немедленному выполнению следующих распоряжений. Распоряжений не было, мы просто поднялись на третий этаж цитадели и остановились перед одним из кабинетов.

— К "мозголому" пойдешь, — напоследок напутствовал меня десятник. — На собеседование. Как закончишь, идешь в казарму, устраиваешься, отдыхаешь. До завтрака — свободен. И это... поаккуратнее там.

Поаккуратнее где, не понял я? У "мозголома", скорее всего мага разума, или в казарме? Хм... возможно и там, и там. Однако глупых вопросов задавать не стал. Но один, вполне естественный, и очень важный для каждого воина огласил:

— А завтрак когда?

— Господин десятник!

— А завтрак когда, господин десятник? — поправился я.

— Объясняю. Согласно распорядку дня, подъем в шесть. До семи тридцати — разминка. В восемь — завтрак. С восьми тридцати до двенадцати тридцати — занятия и тренировки. В тринадцать — обед. С четырнадцати до девятнадцати — занятия. В девятнадцать тридцать — ужин. До двадцати двух хозяйственные работы, уход за оружием и амуницией. В двадцать два — отбой. Распорядок вывешен на стенде в казарме. Грамотный? Тогда можешь читать, сколько твоей душе угодно.

Час у мозголома, мага Стовра, пролетел незаметно. Высокий, тощий, как пособие по анатомии, с тяжелым носом и густыми черными бровями, немного раскосыми и добродушно прищуренными глазами — он вел со мной непринужденную беседу, мастерски играя роль рубахи-парня своего "в доску". По ходу он задавал мне самые, на первый взгляд, невинные и наивные вопросы, после которых я чувствовал себя выжатым и вытертым досуха. Напрямую он даже не пытался влезть в мои мозги, чего я серьезно опасался, не зная уровня местной магии. В частности, не будучи хорошо знаком с магией разума. Во всяком случае, никакого воздействия я не заметил. Но он, похоже, и без этого составил свое мнение обо мне. Надеюсь, благоприятное, поскольку я твердо придерживался линии потери памяти, несмотря на то, что это наиболее удобный способ проникновения в среду для всевозможных разведчиков и лазутчиков. Тем не менее, основное правило — говорить только правду, умалчивая невыгодную ее сторону — я ни разу не нарушил. Напоследок, набравшись нахальства, даже спросил сам:

— А почему, когда меня просили подписать документы, да еще только что придуманным именем, с меня не взяли магической клятвы? Мозголом оживился и забросал меня вопросами на тему: что я знаю о магических клятвах, не давал ли их кому либо и не чувствовал ли неудобство во время беседы с ним. Я ответил, что неудобств не чувствовал, а про клятвы, дескать, вроде где-то слышал. Стовр удовлетворился моими ответами и в свою очередь пояснил:

— Сложные магические клятвы устанавливаются мастерами уровня магистра. Не ниже. И все равно несколько довлеют над психикой давшего такую клятву, тем самым отчасти снижая эффективность деятельности клятводателя. Более простые по исполнению не так уж сложно обойти или снять. Таким образом, они, в большинстве случаев, большой ценности не имеют. Звать же магистра для каждого новичка довольно накладно.

— А если я сбегу?

— Сбежишь? — неподдельно удивился Стовр, провожая меня до порога. — И куда пойдешь? Даже любопытно. Каждый знает, что должников, невзирая ни на какие разногласия, не терпят нигде. Их ловит всё население во всех кантонах. Родная мать приведет беглеца обратно или сообщит в ближайший форт, если не хочет отрабатывать долг за него. Рано или поздно должника все равно выследят и приведут обратно. Его обязательство вырастет на сумму вознаграждения тем, кто поймал, и при этом еще удвоится. Было, правда, несколько случаев. Давно. Но там побег совершали лица с явными нарушениями психики и неадекватным поведением. Ах, да. Ты же потерял память! И аки младенец не знаешь простых вещей. Ну все. Иди. Завтрак скоро.

Он добродушно выпихнул меня за дверь и прикрыл ее за собой.

Завтрак, конечно, дело хорошее и есть хочется, но где у них пункт питания, десятник не сказал. Да чего там. Скорее всего, стадо новичков и меня с ними поведут строем, или его подобием, да куда-нибудь приведут, а там уже укажут: куда садиться и каким тапком кашу наворачивать. Так что, забивать себе голову ерундой смысла нет, а вот "приданое" следует разместить в шкафчике, и заодно узнать у дежурных, как следует одеться к завтраку. Хм. Ну прямо как у аристократии — к завтраку в одном платье, к обеду в другом, на ужин и вовсе в третьем. Интересно, а книксен — ручки на брючках, глазки в пол, головка к левому плечику склонена — подходя к столу, делать положено?

Это, конечно, слишком, но вдруг здесь не принято вкушать продовольствие в тренировочной форме, которой выдали аж три комплекта, и требуется исключительно по-походному или даже боевому. А что? Читал когда-то про порядки в одной северной стране. Там воина не накормят, если он сел за стол без оружия. Дескать, без оружия — не воин и, следовательно, пищу должен добывать себе сам... отбирая у свиней. При этом свинарь будет активно и эффективно защищать хрюшкины помои от поползновений нахлебников.

За окном послышался ритмичный топот многих ног с приговором: "Хоп-хоп-хоп-хоп-хоп-хоп". Дежурный отворил дверь казармы, и в проход между койками стала втягиваться колонна людей в тренировочной форме. Они бежали почти на месте, высоко поднимая колени и слаженно выкрикивая это самое "Хоп-хоп!". Я стоял возле своей койки, так и не закончив убирать вещи в шкафчик, с интересом наблюдая за развлечением местных бойцов. Моя койка была третьей с конца, и пришлось посторониться, когда колонна потных парней достигла меня. Как я и предполагал, впереди топали новобранцы. Самый дальний участок казармы был отведен для нас. Новеньких. Рекрутов. Судя по всему, чем ближе к выходу, тем выше статус воина.

— Стой! — прозвучала команда десятника. — Влево-вправо на шаг разо-ом...кнись! — колонна поделилась на две колонны по одному. — Левые напра— правые нале-е-е...во!

Четкий поворот и в казарме стоят две шеренги лицом к проходу.

— Двадцать минут умыться, переодеться в полную боевую без оружия. Вольно! Разойдись!

Десятник, командовавший отрядом, развернулся и вышел. "Старички" тут же разбрелись мыться переодеваться — новобранцы даже не шелохнулись, видимо знали, что будет дальше.

— Стоять, зелень!! — прозвучала еще одна команда.

Новобранцы застыли еще больше, если такое возможно. Поискав взглядом командиров, имеющих право мне приказывать, я таковых не нашел и спокойно вернулся к устройству на новом месте жительства.

— Эй! — снова раздался уже удивленно-возмущенный вопль. — Тебя, задница, что?! Команда не касается?

Не реагируя на обращение явно не ко мне, закончил укладку вещей, оставив для переодевания: сапоги, рубаху, подкольчужную жилетку, кольчугу и куртку. Думаю, именно это имел ввиду десятник, приказывая быть готовым по-боевому.

— Ты-ы! Навозный сын бегового ящера и свиньи! К тебе обращаются! Олух! — голос раздался совсем рядом, и обращались уже явно ко мне. Я чувствовал, как строй новичков затаил дыхание и превратился в каменные изваяния, чтобы даже случайно не обратить на себя внимание.

Я не спеша повернулся и смерил взглядом фигуру, стоящую против меня. Мой ровесник. На полголовы повыше и в плечах, пожалуй, пошире. Взгляд с прищуром и оскал здоровенных желтых зубов. Длинное лицо, широкий нос и... пожалуй, глаза делали его лицо настолько лошадиным или ослиным, что так и хотелось назвать его какой-нибудь лошадиной кличкой.

— Мерин, — во угадал! — что там?

— Да рекрут тупой попался.

— Ты его поучи, но не сильно, — лениво посоветовал кто-то из "старичков". — Он на своих ногах на пробный бой должен придти, а то десятник обидится. Вечером душевненько поговорим.

— Ничё. Я слегонца, — предвкушающе оскалился Мерин. — Я с ним еще и на пробнике поговорю. Иди сюда, слизь! Учиться уважать старших будем. Не бойся — не зашибу. Пока.

Скрывать свое искусство рукопашного боя я не собирался. Воины здесь явно ценятся, а месяцами изображать из себя неумеху, чтобы продвинуться повыше и получить, наконец, нужную мне информацию, совсем не улыбалось. Я сделал полшага к Мерину и пробил вполсилы, но очень быстро. Со стороны это выглядело, как ленивый шаг и короткий, слабенький, тычок. Однако Мерин захрипел и рухнул на пол, широко разевая рот в попытке втянуть выбитый воздух.

— Эй, Мерин? Ты чего?

В мою сторону направилась целая группа старичков. Вряд ли приветствовать победителя. Я вышел в проход и быстро скомандовал рекрутам:

— Разбежались.

Те метнулись между койками, освободив мне пространство.

— Поскольку вас много, двадцать минут скоро истекут, а на завтрак успеть хочется, предупреждаю — буду калечить. Может, кого и убью.

Говорил я делано скучающим тоном, демонстративно разминая шею и плечевой пояс. Нашу забаву, однако, прервали. Видно дежурный попался умный и, увидев расправу с Мерином, поспешил вызвать десятника, не без оснований подозревая, что членовредительство в данной ситуации вполне возможно. За кого он боялся больше для меня не важно. Хотя... если за меня — добрая душа. Пожму ему руку. Потом. Но скорее за драку в казарме он тоже получит свою долю в дыню от начальства.

— Что здесь происходит? — рявкнул командир и оглядел сборище.

Под его взглядом все замирали и вытягивались в струнку.

— Я повторяю вопрос! Что. Здесь. Происходит? — он ткнул пальцем в одного из старичков и приказал: — Отвечай!

— Так что, господин десятник, новенький не подчинился Мерину и тот его хотел чутка поучить. А вот... вышло...

В это время самозваный учитель рекрутов, судорожно дыша, не без помощи дружков, встал и попытался вытянуться перед командиром, как все. Получалось не очень хорошо.

— Мерин. Тебя кто-то назначил старшим? Или ты уже в десятники выбился? А-а? Не слышу! Двадцать кругов вокруг форта в полной боевой с оружием за превышение полномочий! Где этот рекрут? Тебе тоже двадцать кругов за драку. Бежать будете вечером, после ужина, в свободное время. Ну раз все помылись и переоделись... Три минуты закончить сборы и строиться перед входом!!

Воины, невзирая на выслугу и заслуги, испуганными тараканами ринулись к шкафчикам, на ходу лихорадочно сбрасывая тренировочную форму.

Опоздавших не было. Мне было указано стоять в самом конце левого фланга, как самому последнему принятому на службу. Десятник не стал мучить нас нудными лекциями о боевом братстве и просто повел в столовую на заднем дворе.

Завтрак мне понравился. Было чисто, уютно и сытно. Столы с лавками были рассчитаны ровно на десяток. Посередине стояли блюда с лепешками, зеленью и мясом, большой котел с кашей и чайник с травяным отваром. Каждый мог брать, накладывать и наливать, что и сколько хотел. Дежурный наряд внимательно смотрел за тем, чтобы посуда не пустовала, тут же заменяя ее на полную. Следует признать, о воинах здесь заботились. Вероятно, не хуже чем у наших бесов.

После завтрака десятник приказал рекрутам взять учебное оружие и повел нас за пределы форта на тренировочную площадку. На месте носильщики (я был в их числе, как самый "молодой") просто сбросили груз на землю. Выстроив нас в три шеренги, десятник вызвал меня и... радостно скалящегося Мерина. Так и казалось — сейчас заржет и начнет в нетерпении бить землю копытом.

— То, что ты драчун, я уже понял, — усмехнулся десятник, — теперь посмотрим, чего ты стоишь, как воин. Наш ветеран проверит твое... хм... "искусство". Это тебе не кулаками махать. На первый раз можешь взять, что хочешь.

Я выбрал две короткие сабли, а Мерин короткий меч и щит.

— Бой!

Мой противник вразвалочку, растягивая процесс получения удовольствия, направился ко мне и остановился, не доходя двух шагов. Я стоял на месте и спокойно ждал. Мой противник внезапно заорал и бросился на меня, умело прикрываясь щитом и направив удар мечом в голову. Левой саблей я увел меч в сторону, а правой — ударил в шею. Мерин успел принять мой удар на щит, после чего снова ударил мечом снизу и сразу щитом в голову. С шагом влево я правой саблей отбил меч, а левой рубанул по предплечью. Вполсилы, иначе мог сломать кость. Сабля хоть и тупая, но из хорошей стали и неплохо сбалансирована.

Мой противник лишился меча, да еще и рука перестала его слушаться. Удивленный десятник остановил бой и спросил у меня:

— Так ты мечник? В какой линии стоял?

— Не помню.

— А-а-а... После сонника что ли?

— Да.

— Ага. Обычное дело. Ну-ка давай теперь со мной. Голова не помнит, а руки они... всегда...

Не закончив мысль, десятник взял себе прямой меч и кинжал. Фехтовал он получше Мерина, но против меня продержался не долго. Изучать его приемы я в данный момент не собирался — все равно потом на тренировках покажут все.

— Так, — сказал он задумавшись. — По манере боя я вижу, что в "медных лбах" тебе делать нечего. Пруток, — крикнул он одному из воинов, — а ну метнулся живо за гвардом Солором. Скажи: "Гвард Прат очень просит проверить новичка".

Мне предложили постоять в сторонке, пока придет этот таинственный Солор и проверит мое искусство.

— Я пока не знаю чему тебя учить и надо ли это делать вообще, — пояснил мне десятник.

Долго ждать мне не пришлось. Сначала прибежал Пруток и встал в строй, кивнув на ходу десятнику. Затем из ворот форта вышел высокий, стройный мужчина, полностью лысый, без бороды и усов, одетый в тренировочные штаны, короткие, мягкие сапоги и белую рубашку с распахнутым воротом. На поясе у него справа висел длинный узкий клинок, скорее шпага, чем меч, а на левом четырехгранная дага с большой гардой. По походке я признал в нем воина на несколько порядков более искусного, нежели наш десятник.

— Вот, гвард Солор, — почтительно обратился к нему Прат, — против новичка я не могу устоять и минуты. Может, ты проверишь его уровень?

— От чего же не проверить? Можем и проверить. Этот, что ли? — кивнул в мою сторону приглашенный экзаменатор.

— Он самый, гвард.

— Ну что ж, рекрут, подходи, покажи, на что способен. Можешь сменить оружие, если хочешь. Не будешь? Ну тогда начнем?

Описать наш бой сложно. Вероятно, со стороны казалось, что столкнулись два смерча, сверкая звонкими молниями. Солор не стал менять свое оружие на учебное, значит, был уверен, что успеет вовремя остановиться. Это о многом говорит. Через полминуты мной овладел нешуточный азарт. Филигранная техника моего противника, помноженная на массу незнакомых мне приемов, которые мой противник применял, непринужденно меняя их комбинации, заставили меня большей частью обороняться, чем контратаковать. Но все равно — это было... восхитительно, другого слова не подберу. Солор продемонстрировал мне, что за века фехтование прошло большой путь совершенствования и творческого переосмысления боевых приемов и связок. Фантомы учебного центра по определению не могли совершенствоваться, застыв на определенном уровне развития. Все приемы элва я выучил назубок и он побеждал меня только за счет своего опыта, демонстрируя мне все новые и новые тактические приемы. Но уроки элва стали уже не столько тренировками по фехтованию, сколько по тактике боя в целом.

Моему противнику бой, похоже, тоже доставлял удовольствие. Это было видно хотя бы по тому, что несколько раз он мог меня серьезно зацепить и обозначил пару смертельных ударов, но бой не прекратил, а все наращивал и наращивал темп. Однако меня не покидало странное чувство, что Солор ведет бой как-то... академически что ли. Не в своей обычной манере, а будто экзаменуя меня: на знание тех или иных приемов; технику исполнения; реакцию; тактическую грамотность и прочие бойцовские качества. У меня возникло пренеприятное чувство, что мои потуги крысы в лабиринте спокойно и отстраненно изучаются фанатиком исследователем. А если здесь перегородочку поставить, а если тут чуть-чуть усложнить?..

Скоро мое тело, усовершенствованное саркофагом и последующими усложнениями магической псевдоструктуры, дошло до предела, после которого повысить скорость можно только за счет магии или... "холода" барсов, а Солор, улыбаясь, продолжал, как ни в чем не бывало, играть со мной. Он явно хотел выявить мой предел и, я подозреваю, наверняка использовал магию для ускорения. Про магию я мог только подозревать, поскольку, небывалый случай, все мои сектора внимания были задействованы целиком и полностью на бой, но их явно не хватало, чтобы еще и магическую ситуацию отслеживать.

Таким образом, передо мной стоял выбор — не увеличивать темп и заканчивать бой или взвинтить и продолжить? Магией я, якобы, не владею, остается только холод. Если Солор и дальше будет ускоряться. Солор не отказал себе (и мне) в удовольствии и темп вырос практически в два раза по сравнению с обычным боевым трансом. С огромным трудом разорвав дистанцию, я успел вызвать холод и не только сравнялся в скорости с моим противником, но и превзошел его. Кажется. Теперь, вроде бы, победа должна быть за мной, раз я быстрее, однако противник вдруг изменил манеру боя. У него будто добавилось минимум еще четыре пары рук, каждая из которых была не хуже моей в холоде. Закономерный итог наступил через десяток секунд. Мои клинки непостижимым образом оказались словно "связанными" и я отчетливо увидел, как гарда даги Солора лениво сближается с моим подбородком. Бесконечно долго сближается, а я ничего поделать не могу. Стараюсь из всех сил, но точно знаю, что не успеваю. Опять это ненавистное чувство беспомощности, а дальше — тишина, звезды и мрак. Без сознания я был не долго — один из бойцов только приближался ко мне с кувшином воды. Солор разговаривал с десятником. Думаю, обо мне. Вероятно ругал за то, что вызвали ради никчемного деревенщины.

Увидев мои открытые обалдевшие глаза, он подошел и на удивление радостно воскликнул:

— Отлично! Просто отлично! — а затем буквально засыпал вопросами, не давая вставить слова. — Как звать? Где тебя учили, Дитерс?! Далеко? Не помнишь? Твой учитель — молодец, но жуткий консерватор. Видал я таких. Не признают нового. В древности, де, все было лучше. Ага. И солнце ярче, и девушки сочнее, и искусство фехтования выше. Всё парень. Закончилась твоя легкая жизнь — поступаешь в мое распоряжение. Буду тренировать тебя лично. Вот так. Десятник. Перевести во вторую казарму. Второй этаж, комната три.

— Слушаю, гвард Солор! К-хе. А-а... маг Ольвер возражать не будет?

— Не будет. Я сам с ним поговорю. Парень, не стой. Иди, собирай свои вещи и переноси, куда я сказал. Давай-давай. Топай. Потом поговорим.

Ну что ж. Вроде бы все складывается удачно. Как задумано.

— Ольвер! Ты занят?

— Заходи, Солор. Как отдыхается в нашем забытом верховным углу?

— Хорошо отдыхается. Очень даже неплохо. Но я по другому поводу. Представляешь? Кто бы мог подумать, что в вашей глухомани может найтись такой материал?! Я за эти три недели уже перестал надеяться, что подберу кого-нибудь хотя бы в "длинные клинки", а тут... Короче. Вот что, Ольвер, новичка-рекрута я у тебя заберу. Хочешь, не хочешь, а заберу для верховного за любые отступные. Уверен, что он меня поддержит. Так что, готовь документы парня и мешок под деньги.

— Ага. Так и знал, что выгребешь у меня всех лучших. Ну что тебе стоило не заметить, пройти мимо, посчитать недостаточно подходящим и оставить старому другу парочку-тройку бойцов. И так бойцы моего ближнего круга не то что в золотую, даже в серебряную сотню не годятся.

— Ладно тебе прибедняться. Хочешь, покажу пятерку бойцов, от которых верховный точно не откажется? Думаешь, с моим приездом отправил их на свободную охоту и я не прознаю про их таланты? Среди людей живешь, маг Ольвер.

— Ох, — с тяжелым вздохом согласился упомянутый маг, хитро улыбнувшись, — ну что с тобой сделаешь, Солор? Придушить разве в темном лесу на укромной поляне. Значит, говоришь, нашел?..

— Да. Нашел. Давно я не получал такого удовольствия от тренировочного боя. Техника у парня поразительная — похоже, тренируется он с детства и у хороших мастеров. Однако все это у него на уровне наработанных приемов, связок, тактических комбинаций. Очень хороших, безусловно. Большинство мечников — ему не противники. Тем не менее, это все не переплавилось у него в настоящее искусство. То самое искусство, которое столетиями совершенствовалось моими учителями и учителями моих учителей до и после падения Империи. Парню остался шажок, но без нашей помощи он этот шажок никогда не сделает. Новую философию боя надо знать или потратить века, чтобы ее придумать, а мы его научим — у парня есть для этого все данные. Неужели ты из-за жалкой десятки монет позволишь погибнуть таланту в глуши?

— Браво-браво-браво, — вежливо улыбаясь, Ольвер изобразил бурные аплодисменты. — Твоя речь вышибла из моего черствого сердца искру сочувствия, а из глаз — скупую мужскую... И все равно отступные заплатишь по полной. Без скидок. Твою песню об искусстве боя и зарытых в глуши талантах я уже не раз слышал и всегда это сводится к одному — поменьше заплатить форту за рекрута. Ты хоть уверен, что он действительно то, что ты о нем думаешь?

— Абсолютно. Ты же знаешь, что мне и самому не улыбается переплачивать. Если он окажется чем-то другим, разницу придется покрывать мне из своих сбережений. Учти это, друг мой. И еще учти, что я никогда не пытаюсь приуменьшить ценность рекрута.

— Ну да. Зачем тебе или верховному портить отношения с кантоном? Рано или поздно уровень бойца выявится. Раз обманул. Два. С рук сойдет. А на три — тебя пошлют подальше или за "медного лба" будут ломить цену как за "длинный клинок", а то и за алмазный десяток. И ты это прекрасно знаешь.

— Знаю, Ольвер, знаю. Но, поверь, не только из-за этого я с тобой честен.

— Так и я, если заметил, спрашиваю: уверен ли ты, — вместо того, чтобы тихо радоваться большим отступным. Прежде чем ты его заберешь под свое крыло...

— Уже забрал.

— Повторяю. Прежде чем ты его заберешь к себе, мы должны определиться, что он за человек. И человек ли. Как его имя?

— Дитерс.

— Дитерс? Вот как.

— Что-то не так?

— Нет. Все в порядке. Он поступил к нам три дня назад. Деревенские привезли. Говорят, нашли в лесу неподалеку от дороги. Ничего настораживающего ни в нем самом, ни в его появлении и поведении я не обнаружил. Он — безусловно, человек. В последнем я уверен — брат Сверк его обследовал и никаких отклонений не нашел. Все в пределах допустимого.

Ольвер взял со стола кристалл темно-синего цвета и сжал в кулаке.

— Брат Стовр, зайди ко мне.

— Он только что проводил собеседование с новичком, — пояснил маг Солору, — мне интересен результат.

Стовр не заставил себя ждать. Он уже обдумал разговор с Дитерсом и готов был доложить свои выводы. По его словам, впрочем, очень осторожным, рекрут вменяем, производит благоприятное впечатление, лжи в его словах не выявлено. Высока вероятность, что он чист.

— Где он мог научиться бою? — спросил Ольвер у Солора.

— Не в наших залах и академиях. Это точно. Очень похоже на старую имперскую школу, а такое практикуют несколько известных мастеров и... в Ордене. Мастера, в отличие от Ордена, не проповедуют полное неприятие магии и обязательно включают ее в курс обучения, если, конечно, ученик имеет соответствующие способности, — Солор вопросительно посмотрел на Ольвера.

— Способности у него есть. Средние, как определил брат Сверк, но есть.

— Таким образом, он не мог учиться у мастеров, иначе владел бы и применял в бою магические приемы. Дитерс в бою магию для поддержки не использовал, хотя я заставил его раскрыться до донышка. В этом я уверен. Кстати, когда простого боевого транса ему стало не хватать, он отпрыгнул, разорвав на секунду дистанцию, и вдруг будто замерз. В глазах — лед. В движениях нечеловеческая точность и расчет. Скорость скачком увеличилась настолько, что я сам стал за ним не успевать... В общем, пришлось заканчивать проверку. Что у нас в результате остается? Я склоняюсь к тому, что парень — отщепенец. Изгнанник. А учили его явно в Ордене. Ничего другого в голову не приходит. Больше негде.

— Ну как же негде? — усмехнулся Стовр. — А в небезызвестном нам центре?

— Это у предателей, что ли? — задумался Ольвер. — Нет. Не годится. На нем нет обруча вии, а недоучка не сможет пройти через порталы, да и зверушки не дадут такому ни единого шанса.

— Откуда ты знаешь, что обруча нет? Он ведь может становиться невидимым по желанию носителя.

— А структура, разработанная нашими архимагами для определения вии?

— А ее кто-нибудь, когда-нибудь опробовал на вии?

— Нет, но архимаги ручаются, что...

— То есть, вероятность, что данная структура действительно может выявить вии, есть, но какова она — никто не знает.

— Я бы сказал, что вероятность очень велика...

— А вот я так не считаю!

— Стоп. Господа маги! Понимаю. Вам, конечно, живо хочется обсудить теоретические основы магии и потаскать друг друга за усы, но с рекрутом-то что решаем?

— Если допустить, что структура — определитель вии, разработанная нашими уважаемыми архимагами, действительно работает... — начал маг Стовр.

— Она действительно работает! И вообще. Давайте не будем множить сущности без надобности. Вероятность того, что к нам вдруг, через более чем полтысячи лет, свалился вии, ничтожно мала. К тому же с неразвитой магической псевдоструктурой. И амулет архимагов не выявил у него никакого обруча!.. Не! Выявил, маг Стовр!! Ты что? Хочешь начать новую "охоту на вии"? Пятьсот двадцать семь лет назад наш мир уже пережил это безумие. А результат? Нашли хоть одного? Так вот я уверен, что Солор прав. Дитерс — изгнанник из Ордена. Промышлял, скорее всего, охотой на монстров. Подобных ему, разочаровавшихся в целях наших недругов, не мало. Многие долго колеблются, предпочитая службе магам охоту. Однако что бы мы ни решили, а первое время приглядывать за ним надо.

— Я его буду тренировать — я и пригляжу.

— Ну что ж, — оживился Ольвер и вздохнул Солор, — тогда перейдем к определению размера отступных, которые нам выплатит твой верховный. Я считаю, что сумма в сто пятьдесят золотых вполне приемлемая цена за этого парня.

— Ско-о-олько?! Да за сто пятьдесят можно самого верховного перекупить! Даю десять!

— Десять за воина, одной ногой стоящего в алмазном десятке?!

Брат Стовр тихонько выскользнул за дверь и осторожно прикрыл ее. Спорщикам было не до него и еще долго будет ни до кого.

Глава 4

— Нет, ну надо же быть таким упертым! Не похож ты на дуболома, да и по определению не может тупица достигнуть таких успехов в фехтовании, каких достиг ты. Но ничем иным не могу я объяснить причину твоих неудач. Ты что, неспособен "властвовать собою"? Прикажи, наконец, своим мозгам делать то, что надо, а не то, что в них вдалбливали много лет. Расслабься. Позволь своему естеству погрузиться в хаос боя. Стань сам частью хаоса. Не стремись все "по полочкам" разложить. Дай частичке несовершенства создать истинную гармонию.

Я, тяжело дыша и обливаясь потом, сидел, опершись на один из столбиков тренировочной площадки. Пред моим остекленевшим взором маячило размытое пятно, изображающее моего нынешнего учителя Солора, и данное пятно с интонациями вконец отчаявшегося потенциального самоубийцы что-то бубнило. Неделя напряженных занятий ничего мне не дала, кроме постоянно накапливающейся скорее моральной, чем физической, усталости и упавшей глубоко в пыль самооценки. Сознание никак не хотело перестраиваться и приходить в соответствие с новой философией боя.

— Ты должен "забыть" то, чему тебя учили всю жизнь, — внушал мне Солор в самый первый день на утренней тренировке. — Этот этап уже пройден и пройден тобой вполне успешно. Осталась мелочь — всего лишь перейти на новый уровень развития. Принцип прост: нет устоявшихся и затверженных приемов, связок и тактических комбинаций; есть условно свободное и занятое боевое пространство; вектора угрозы и атаки; объем боевого воздействия; чувство оружия и противников. Привыкай сразу к тому, что противников, как правило, будет много и большинство из них тебе доселе неизвестных. Следовательно, никаких наработок, вбитых в рефлексы, ты им противопоставить не сможешь. Потом, конечно, обязательно проработаешь ход боя и придумаешь наиболее эффективные варианты действия, но пока надо просто дожить до этой возможности. Мы будем тренировать в тебе это чувство воина, чтобы тело твое само знало, что надо делать в каждый момент времени: отразить атаку, уклониться, убежать, блокировать или перенаправить в выгодном тебе направлении, атаковать самому или сделать что-то иное. И еще. Очень важно. Ты научишься управлять своими эмоциями. Этап, когда их надо было подавлять, уже в прошлом. Теперь холодный рассудок, как следствие подавленной эмоциональности — препятствие к твоему дальнейшему развитию. Считай, что ремеслом ты практически овладел, а вот искусство уже требует эмоций. "Без волнения нет искусства" — говорил один известный мастер публичных драматических представлений. И он — прав. Ты должен будешь научиться использовать свои чувства: гнев, страх, ярость, ненависть. Они помогут тебе действовать намного эффективнее, но только, если ты будешь ими управлять, а не они тобой.

В общем, слова-то я понимал, а как перевести их на язык тела и разума, не представлял совершенно. Во всех тренировочных схватках я по-прежнему следовал наработанным навыкам. Эмоции успешно подавлялись, тело действовало четко по разученным и закрепленным приемам боя, разум анализировал действия противника и пытался выстроить хоть какую-то схему боя. Солор скандалил, ругался, в отчаянии чуть не загонял тренировочную шпагу по рукоять в землю, но все было бесполезно. Я не понимал, а точнее, не чувствовал так, как надо. При этом учитель категорически отказывался включать в тренировки магию. Я-то думал потихоньку, якобы, только что изучив, использовать ее в бою. Однако Солор утверждал, что магия к нашему обучению не имеет никакого отношения. Наоборот, она должна впоследствии стать подспорьем, дополнительной возможностью, как еще одна пара рук, но не более того.

На то, чтобы уловить нужное состояние Солор положил три дня, а дальше, дескать, останется только шлифовать и шлифовать, увеличивая объем восприятия боевого пространства, наращивая опыт и совершенствуя механику движений. То, что он продемонстрировал мне, не могло не восхищать. Я не продержался и нескольких секунд. Движения его были похожи в один момент времени на медленное и плавное течение реки, в другой момент на скачки и переливы горной речки, в третий — на танец язычков огня, в четвертый — на ломаные движения насекомого, в следующий момент — на... падающую ветку, перерубленную сразу в нескольких местах. Даже просто попасть в него было очень проблематично, не то что поразить.

Три дня прошло. Четыре. Пять. А положительных результатов даже близко не предвиделось. Ни малейшего проблеска.

Особенность преподавания фехтовального искусства по методике Солора заключалась в том, что он, по его собственному признанию, рассказывал ученику основные постулаты, затем с помощью длительных и выматывающих тренировок доводил ученика до полного физического и морального истощения, которое по идее должно было привести к освобождению от оков прежнего опыта, озарению и появлению первичного проблеска нужного чувства. Остается этот проблеск уловить (учителю) и хорошенько запомнить (ученику). После чего оба переходили к скрупулезному воспроизведению ситуации, когда этот проблеск проявился, дабы закрепить это состояние в памяти. В дальнейшем, натренировать ученика так, чтобы он, не задумываясь, мог переходить в нужное состояние — дело техники. Да, говорил Солор, это разновидность боевого транса — более глубокого, достигающегося иными путями и использующего энергетику более высокого уровня.

Вымотать меня до полного истощения учителю удавалось, но проблеск, если и был, то только в качестве краешка закатного солнца в моих остекленевших глазах. Ничем иным порадовать себя и Солора я не мог. Неделя занятий ничего не дала.

В начале следующий недели мы покинули форт и направились на север долины в соседний кантон Сатрос. Мы — это Солор, я и три рекрута, отобранные для столицы ранее. Обоз наш состоял из единственной крытой повозки с впряженным в нее ездовым ящером, бронированная шкура которого, клыки и рога могли успешно противостоять атакам монстров. Лошади, как и в мире Империи, выживали здесь плохо и использовались для парадных выездов архимагов, способных их защитить. Повозкой правил нанятый для этой цели крестьянин, а нам за все время путешествия ни разу не удалось проехаться на ней. Солор не тратил времени даром и вел тренировки на ходу. Мы проделывали различные упражнения, двигались то бегом, то шагом, то боком, то спиной вперед, то на корточках, то на руках... Короче говоря, Солор не издевался над нами только во время сна и то, перед сном требовал мысленно повторять упражнения, будто на обычной тренировке, утверждая, что так они лучше запоминаются и помогают вырабатывать навык ничуть не хуже реальной.

В пути Солор предпочитал останавливаться на полянах иной раз даже в виду постоялого двора.

— Не люблю эти забегаловки, — буркнул он в первый раз на мое предложение переночевать там. — Вонь, копоть, пьяные крестьяне и воины, а тренировки толком проводить негде. Ничего. Нам и здесь неплохо. А раз вопросы задаешь, значит, еще поработать можешь.

Обустройство ночлега много времени не занимало. Солор извлекал из повозки четыре колышка с прикрепленными к ним амулетами, втыкал их по периметру лагеря, мы рубили лапник, готовили на костре ужин и, после очередной тренировки, уже в полной темноте заваливались спать. Этому правилу Солор изменил только раз, когда пошел дождь и командир решил остановиться на ночлег в трактире. В зале скромно ужинали несколько проезжих, среди которых, несмотря на более чем обыденную одежду: короткие сапоги; крепкие штаны и рубаху; кожаный жилет и длинную куртку; кожаную мятую шляпу с широкими полями, — и не более странное вооружение: длинную узкую шпагу и кинжал на поясе; короткий меч за спиной и нож в сапоге, — чем-то выделялся мужчина старшего возраста. Еще нельзя сказать, что пожилого, но уже нельзя сказать, что среднего. Он ужинал в компании пяти, по виду, рекрутов, таких же, как мы у Солора. Вид у него был мрачный и нелюдимый. Рекруты молча работали челюстями, не пытаясь разговаривать даже между собой. Мои сотоварищи тоже не отличались разговорчивостью — за все время мы и парой слов не обменялись — но здесь молчание, скорее всего, было вызвано иными причинами.

— Учитель! Зигер! — радостно воскликнул Солор, и раскрыв объятия пошел прямо к этому мрачному типу. — И ты здесь?! Неужели тоже за рекрутами послали?

Мрачный слегка улыбнулся. Вроде лениво, но очень быстро выскользнул из-за стола и обнял Солора:

— А ты все тот же мальчишка. Даже алмазный десяток не сумел привить тебе степенности.

— Куда уж ему! Ты же сам учил оставаться мальчишкой. Кто мне с утра до вечера талдычил: "Храни в себе детскую фантазию и ребячье любопытство, только тогда будешь расти как человек и как воин!"

— Надо же. Не забыл, — усмехнулся Зигер. — Я-то думал, что ветер в твоей голове живо все толковые мысли выдувает. Ну, рассказывай. Как ты? Как успехи? Есть что-нибудь интересное?

— О! Ты даже не представляешь, какой материал мне удалось откопать в Ульсе. Если верховный не отсыплет мне кошель золота и не отправит в отпуск на месяц, а на него здорово обижусь, и буду проситься к тебе под бок. Возьмешь к себе?

— Возьму. Как не взять. А, может, не будем тянуть? Давай прямо сейчас и переходи вместе с твоим уловом. Мой старик будет очень рад. Ему нужна хорошая защита для любимого правнука, а у меня всего шестеро более менее подходящих.

— Ты все еще нянчишься с ним? Чем же вызвана такая преданность, что ты даже из столичного десятка последовал за бывшим верховным в это захолустье?

— Ты меня при каждой встрече об этом спрашиваешь. Он много для меня сделал в свое время. А сейчас уже стар и прямо как дитя малое: не заставишь поесть — забудет; не заставишь умыться — и не вспомнит; когда он последний раз в спальне на перине спал уже даже я не припомню — прямо живет в лаборатории. Один правнук у него свет в окошке. У него потомков на целый город хватит, ну-ка более шестисот лет прожить, архимагом еще до войны стать. А что он в этом конкретном мальчишке нашел и сам не знает. Вроде как его самого в молодые годы напоминает. Прямо копия моя, говорит. И то. Парень еще не магистр даже, а все норовит в драку с бесами. Да не в сторонке, а там где погорячее. Ладно бы слава ему нужна. Так нет. Горяч. Не знаю, что со стариком будет, если с парнем что-то случится. А кто может в этом деле помочь? Только я. Вот и катаюсь по кантонам. Ищу. Что ты там говорил о материале? Может, я у тебя выкуплю, если действительно что-то стоящее?

— Нет, Зигер. Ничего не выйдет — мне парень и самому нужен. Да и денег у тебя не хватит выкупить. Знаешь почем мне его уступили эти жмоты из Ульса? За семьдесят золотых! А?! Ну не сквалыги ли?

Бывший учитель командира разговаривал со своим учеником так, будто нас здесь не было вовсе. Из коротких бесед с обитателями форта и своими попутчиками я приблизительно представлял себе свое место в этом мире. Рекрут по здешним меркам еще не человек, а не более чем заготовка. Пока не проявил себя в бою ты — никто и звать тебя никак. Кандидат в алмазный десяток по статусу ниже медного лба, если лоб уже побывал в бою, а кандидат — нет. Само деление воинов на какие то лбы, сотни и тысячи для меня было темным лесом, а для окружающих чем-то общеизвестным и привычным. Поэтому расспрашивать приходилось очень осторожно и окольными путями, при малейшем недоумении собеседника списывая незнание на потерю памяти после сонника.

Структурно армия состояла из отрядов поддержки магов, которые являлись главной ударной и защитной силой кантонов. Отряды прикрывали каждого мага в отдельности, создавая вокруг него стальной пояс немагической обороны, поскольку далеко не всегда даже архимаг мог прикрыть все направления сразу. Медные лбы, вооруженные большими щитами и короткими копьями с длинными лезвиями или без щитов одними топорами на длинной рукоятке с широким, полумесяцем, лезвием, пикой на конце и острым кованым подпятником, образовывали первую линию обороны. Их задачей было остановить первый удар монстров или бесов, сдержать натиск и дать возможность магу сформировать нужное воздействие. Вторую и третью линии обороны составляли "длинные мечи" из серебряной тысячи или золотой сотни. Если медные лбы являлись скорее расходным материалом, то воины второй и третьей линии были уже мастерами боя. Ликвидировать прорыв, внезапно, сквозь ряды медных лбов, атаковать противника, рассечь его строй и внести смятение — в этом и заключалась их задача. Последнюю линию обороны реализовывал алмазный десяток. Туда подбирали элитных воинов, таких, как Солор, для которых бой — высокое искусство. Они уже стояли насмерть и являлись, по сути, последним шансом для мага сбросить самоуничтожающее воздействие, чтобы прихватить с собой побольше врагов или попытаться уйти на прорыв. Бывали случаи, когда из всего отряда выживали только маг и несколько воинов из этого самого десятка. Поэтому я прекрасно понимал Зигера — нехватка нескольких воинов в непосредственном охранении мага, может стоить тому жизни. А, судя по его словам, некий правнук опекаемого им старика был достаточно горяч, чтобы лезть в самое пекло, что могло плохо кончиться и, несомненно, огорчить деда. Видимо и впрямь этот воин по своему любил опекаемого.

Они говорили — бывшего верховного. Уж не про архимага ли, управляющего всем населением долины речь? Кажется, их раз в двенадцать лет избирают на совете архимагов. Вместе с верховным избирают и его заместителей — руководителей кантонов. Причем сменить верховного, если он сам этого не хочет, очень сложно. Для этого на общем сборе всех архимагов долины решение должно быть поддержано не менее, чем четырьмя пятыми голосов. Что же такое в прошлом заставило этого конкретного дедушку сдать бразды правления? Не справился или надоела административная работа, потянуло в лабораторию? Думаю, наш элв тоже с удовольствием сбросил бы с себя бремя комендантских обязанностей и пропал бы навсегда в науке. Глядишь, подготовит себе смену и уйдет. Только вот из кого? Крис сам не свой до науки, ему кем-то командовать — тяжело и неинтересно... может из Неллиры сделает коменданта? А что? Властности ей не занимать. Желания покомандовать тоже. Вполне может иметь место быть.

Наш ужин давно закончился, однако команды идти наверх спать пока не поступало. Солор азартно спорил со своим учителем, вспоминал старых знакомых и эпизоды славного прошлого. Периодически Зигер возвращался к своим намекам продать, как я понял, меня или обменять на пару неплохих мастеров способных в будущем стать красой и гордостью золотой сотни. Это только говорится так: тысяча, сотня, десяток — на самом деле воинов алмазного десятка в каждом кантоне десятка по два, по три, минимум, а в столице и вовсе их не менее семи-восьми, если не больше. В канцелярии верховного, разумеется, все посчитано, ну да кто ж из чиновников бежал ко мне, спотыкаясь, доложить чего там и сколько? В столице сосредоточены основные силы правителя, там же академики-архимаги, магистры и перспективная магическая молодежь. Всем нужна защита, и всем очень хочется иметь ее покрепче. Вот и тратят деньги на поиски перспективных рекрутов чуть ли не в частном порядке. Верховный может и узнает (потом, когда-нибудь), но отнять у мага купленного рекрута без особых оснований очень сложно. Поэтому и сам вынужден рассылать своих мастеров на поиски "живого товара". Так что Солор тащил нас совсем не обязательно в охрану именно верховного. Тот может перепродать кому-то, а может и оставить для собственной армии, прикрывать приближенных магистров или архимагов. Как решит, так и будет. Теоретически, конечно, можно попасть в его личный десяток, но там ветераны с многолетним опытом боев, понимающие своего командира с полунамека. Некоторые прошли с ним путь от магистра, так что новичку со стороны занять место одного из них чрезвычайно трудно. Зато оклады у них самые высокие, снаряжение самое лучшее, не говоря уж про почет и уважение. Впрочем, деньги и почет меня интересовали мало. Главное то, что у этих лучших из лучших мастеров можно многому научиться. Я никогда не забывал, что вии может по статусу и выше стажера барса, но никто меня от обязанностей перед родным кланом и прежде всего перед своей совестью не избавлял. Я верю, что когда-нибудь смогу все свои приобретения передать родным. Я уже сейчас многому могу научить барсов, но жадность не дает мне расслабиться и постоянно требует использовать хоть малейшую возможность для приобретения новых знаний, опыта и навыков. На сегодняшний день такова моя стратегическая задача. Все, что приходится делать, пусть это и кружной путь, нацелено именно на достижение этой цели.

В результате нескончаемых тренировок я зверски устал и, хотя нам практически не наливали ничего крепче пива, чувствовал, как начинает клонить в сон. А тут еще Зигер громогласно крикнул нести лучшего вина и потребовал от всех нас выпить за здоровье его лучшего ученика Солора. Пришлось опрокинуть стаканчик. И тут меня повело — сознание уплыло в уютную тьму, тело расслабилось, на секунду мелькнула мысль, что в вино явно подмешано снотворное, и пропала. Вместе с мыслью шевельнулось сожаление, что я так и не снял маскировку с псевдоструктуры — может быть, удалось бы нейтрализовать зелье? Воздействие, маскирующее псевдоструктуру, на мой взгляд, слишком уж "умное". Все делает за мага. Даже следит, чтобы уровень используемых магических структур не превышал демонстрируемый. Удобно, конечно, когда сознание замутнено, а сам ты в потенциально враждебном окружении и не можешь объективно оценивать ситуацию, но, к сожалению, не различает блок управления маскировкой, когда безобидное снотворное может быть опаснее яда. Хотя как реализовать схему поведения, чтобы исключить ошибки, например, усыпление с целью нанесения вреда и для исцеления, в то время как сам человек иной раз не понимает разницы? Другое дело, что в блок включен механизм экстренного отключения и перевода в защитный режим при явной угрозе здоровью носителя.

Проснулся я прекрасно выспавшимся. В движущейся на приличной скорости повозке(!). По ощущениям в полдень. Подобная благотворительность Солора меня очень даже удивила. С чего бы это он не поднял пинками с рассветом и не погнал тренировочным забегом вслед за экипажем? Еще полежать — понежиться, что ли? Конечно, глупо терять такую возможность, если уж представилась, но с другой стороны — мне надо совершенствовать свое искусство или Солору? Ну-ка, лентяй, (это я себе) вспомни, сколько стоит курс фехтования в академиях боя моего мира и мира империи? Дорого. А мне бесплатно дают, да еще подгоняют, а я упираюсь: лень, дескать. А ну встал! Выпрыгнул! Бодро подбежал к учителю и приступил к занятиям! Может, Солор по доброте своей душевной решил, что я отравился, поэтому заботливо погрузил на мягкое ложе и везет теперь, как королевскую особу, а я тут дурака валяю?

Выскакивать из под тента, несмотря на благие мысли, я все-таки не спешил. Мысль надо тщательно обдумать и не принимать скоропалительных решений. А вдруг мое прекрасное самочувствие не более чем иллюзия? Осторожно углубившись в себя, не нашел посторонних воздействий, рассматривающих мое нутро. Убрал маскировку, сформировал и запустил полную диагностику состояния здоровья. Через восемь минут получил результат: все в полном порядке, — и рекомендацию... повернуться на другой бок, чтобы избежать застоя крови, а также в ближайшее время избавиться от, скажем так, продуктов переработки организмом исходных, некогда вкусных, вещей. Необходимость последнего я и без диагностики чувствовал. Желание освобождения уже так подпирало, что скоро могло стать страданием. Ничего не поделаешь — умной теперь можно назвать только одну мысль: бежать в ближайшие кусты.

Вот эту мысль я и бросился реализовывать, как по тревоге выскочив из повозки. Как ни быстро я это проделал, но успел заметить, что... возница был не наш. Ладно. Солор мог поменять его, исходя из одному ему ведомого соображения, но... за повозкой рысили трое рекрутов Зигера, подгоняемые палкой самого Зигера, а Солора в окрестностях и не наблюдалось.

Зигер увидел меня, ухмыльнулся, но ничего не сказал. Странная ситуация. Я не связан, меня никто не остановил и ни о чем не спросил. В кусты за мной не побежали... В глубокой задумчивости привел свой организм в порядок и присоединился к бегунам. Опять Зигер ничего не сказал, будто так и надо. Так мы и бежали еще полтора часа, судя по солнцу, до привала, где мне, наконец-то, объяснили, что к чему.

— Я, паря, перекупил у Солора твой контракт, так что теперь ты служишь под моим началом в кантоне Сатрос. Возьми в повозке учебное оружие и походи. Пока парни разбивают лагерь и готовят чай, мы с тобой немного пофехтуем. Признаться, мне самому не терпится посмотреть, что за кота в мешке я купил.

Тренировочный бой с Зигером был в точности похож на такой же с Солором в начале моей славной карьеры рекрута. Я хоть и пытался вызвать нужное состояние, чего безуспешно добивался мой прежний учитель, но опять не преуспел.

Прекратив бой, Зигер с усмешкой посмотрел на меня и спросил:

— Так сколько дней уже Солор учит тебя?

— Двенадцать.

Зигер заливисто расхохотался сел на корточки и стал от души хлопать себя по ляжкам:

— Ах, Солор-Солор!! Перехитрил таки старика!

Отсмеявшись, он жестом предложил мне сесть рядышком и продолжил:

— Я ему сколько раз говорил: можно быть первым мечом мира, но плохим наставником. Научить кого-то порой гораздо сложнее, чем научиться самому. Но и хитер же, подлец, — мне показалось, что последние слова Зигер сказал с некоторым даже одобрением. — Я-то думал, что нам надо бежать от погони, а он и не думал даже об этом.

— А что случилось? — решился спросить я.

— Что случилось? Да все просто. Я подмешал в ваше вино снотворное снадобье... да ты не бойся, оно — лечебное. Снимает усталость, нормализует сон. Потом дал команду своим погрузить тебя на фуру и уехал, оставив Солору взамен двух своих рекрутов и отступных семьдесят монет золотом. Любой арбитр не усмотрит в моих действиях кражи, а я всегда могу заявить, что с бывшим учеником имел устную договоренность об обмене рекрутами. То, что он несколько перебрал — это многие свидетели подтвердят. И никакой маг не продерется сквозь винные пары. Теперь-то я понимаю — обманул меня, подлец. Эк, он меня красиво! Знает, насколько остро я нуждаюсь в бойцах высокого уровня, вот и подсунул. Я даже не заподозрил ничего. Да и как заподозришь-то, когда данные у тебя действительно очень хорошие. Не соврал он здесь. Только ведь и сам же не знал, как с тобой быть — не сумел учить. Ну ничего — старик учитель еще не разучился быть наставником перспективных юношей.

— Какой же ты старик?

— Молодо выгляжу? А мне уже сто восемьдесят лет. И сто пятьдесят из них я — в алмазной десятке верховного! Так-то вот! Учти, паря, архимаги умеют ценить своих — попадешь к кому из них, будут продлевать твою молодость еще лет двести, а то и все триста.

— А может — пятьсот? — с небольшой долей насмешки подначил я.

Элв рассказывал мне, что обладателям средних магических способностей архимаги могут продлить жизнь не более чем до двухсот пятидесяти лет. Людям без способностей — до ста восьмидесяти максимум.

— Не. Врать не буду. Триста и не больше. Вот выучись на архимага и живи, сколько хочешь. Хоть тысячу лет, хоть две.

— А сколько твоему верховному?

— Бывшему верховному. Ему шестьсот тридцать. Он еще до войны был архимагом. Ну ладно. Хватит на сегодня вопросов. Мне еще надо подумать над твоим случаем. Но интересно, где же я слышал про особое состояние, которое ты мне продемонстрировал сегодня?

Это он мой "холод" вспомнил. Пришлось мне еще разок нырнуть в него, чтобы подольше продержаться против Зигера. Также, как в свое время против Солора.

— А ведь очень похоже, что оно именно то и есть. О котором я слышал.

Некоторое время он посидел в задумчивости, но, так и не вспомнив, махнул рукой:

— Ладно, потом как-нибудь само придет. Что ты на меня так странно смотришь, будто я гадость какую совершил? Тебе не все равно, где свой долг отрабатывать? Сам поездишь за рекрутами — узнаешь. Обмен и переуступка договора — обычное дело. А если сделка показалась тебе невыгодной, так ты не пей и будь настороже. Тогда и не прогадаешь.

"Ключик" ко мне новый наставник — действительно мастер своего дела — подобрал на четвертый день нашего путешествия по кантону. К этому времени за повозкой топали уже восемь рекрутов, перспективы которых, по словам наставника, были относительно неплохи. Только двое годились не более чем в медные лбы, четверо явно тянули на серебряную тысячу, а двое, правда, под вопросом, даже на золотую сотню.

— Вообрази себя хищным зверем, которому грозит смертельная опасность, — начал занятие наставник. — Пусть оружие будет твоими когтями, зубами или шипами. Отбрось все сомнения и действуй. Я тебя не тороплю. Войди в образ без спешки. Я увижу когда ты будешь готов и тогда начнем.

Разумеется, я выбрал образ снежного барса. Моя шерсть на загривке встала дыбом, чутье обострилось и подсказало мне, откуда доносится запах опасности, лапы, выпустив по длинному и острому когтю, по-прежнему ступали мягко и осторожно, однако в постоянной готовности прыгнуть на врага или от него. Вдруг словно порыв ветра справа бросил в меня горсть снежных иголок. Тело само увернулось от когтей моего врага, такого же, как я, хищника, владыки ледяного царства.

Все закрутилось в смертельном единоборстве. Я молниеносно сбивал лапами-когтями стремительно летящие в меня опасные шипы, уворачивался от угроз, ни секунды не оставаясь на месте, и сам, почуяв лазейку, пытался ударить в открывшуюся на мгновение брешь. Гнев и ярость не мешали мне. Наоборот, они поднимали бой на уровень вдохновения и через некоторое время я почувствовал азарт и упоение. Движения мои стали столь же быстры, как и при использовании магии или холода, глаз, казалось, выросло столько, что я видел каждую пылинку вокруг на расстоянии нескольких метров и, главное, я перестал драться — я стал жить боем. Часто ли мы задумываемся, как сделать вдох или каким движением поднять ногу? Мы просто делаем это, задумываясь только о целях наших действий и предпочтительных вариантах их свершения.

Прошло две минуты, а наставник так и не смог меня задеть. Правда, и бой он вел далеко не в полную силу. Ровно на таком уровне, чтобы мой ирбис видел равного себе противника и смог подольше ему противостоять. Вдруг угроза исчезла. Растворилась в снежной круговерти. До меня донесся голос наставника:

— Хватит, Дитерс. Ты молодец! У тебя получилось.

Я вышел из транса и увидел... в том-то и дело, что не истоптанную полянку, усеянную вывернутой с корнями травой, а практически нетронутую, будто не было тренировочного боя на земле. Просто в воздухе потанцевала пара бесплотных существ и растаяла, как дым. Наши спутники стояли вокруг с открытыми ртами и пустыми глазами, в которых, будто у свечки на сквозняке, метался вопрос: что это было и как такое возможно?

— Ну что? Видели? Хотите уметь также? — задал им вопрос Зигер и усмехнулся: — Тогда упорно тренируйтесь и у вас непременно получится. Может быть.

С этого момента озарения для меня начались настоящие тренировки. Всю дорогу до столицы кантона и в самой столице шесть с половиной месяцев не знал я передышки. Даже ночью должен был уметь отразить внезапное нападение, а еще лучше предотвратить. То есть почуять и приготовиться. Если мои наставники, а Зигеру помогал весь его десяток, видели, что к бою я готов, нападения, как правило, не было. Зачем? Сам бой лучше тренировать в специально созданной обстановке: на суше и на море; на воде и под водой; в лесу и в поле; на просторе и в тесноте помещений.

Тренируясь в поте лица, я не забывал аккуратно расспрашивать людей об истории этого мира и о текущей ситуации. Особенно меня поразило отношение к высшим имперским исполнителям, как к предателям, способствовавшим разрушению славной и сильной империи.

Этот мир был найден по приказу предпоследнего императора. В глубочайшей тайне от всех, в том числе и от любимца венценосца, мятежного герцога, туда перевели лаборатории нескольких выдающихся архимагов, лично преданных императору вместе с учениками, помощниками-магистрами, обслугой, семьями и охраной из лучших воинов элиты гвардии. Туда же переселили крестьян, скотоводов и ремесленников для обеспечения полной автономии. Насколько я понял, ученые маги занимались вопросом изменения животных для использования их в боях против других рас и... тварей, которыми якобы управляли драконы. Главное, что ученым это удалось. Однако передать свои разработки последнему императору они не успели. В мир империи попали несколько шкатулок позволяющих частично (поскольку без мага) управлять монстрами. Опытная партия до уничтожения портала прошла тоже небольшая. Однако шкатулки позволяли управлять не только родными монстрами, но и тварями драконов. Собственно и разрабатывались они не только для использования со "своими" зверушками, но для противодействия драконьим. Грянула война и... мятеж вии.

Так, во всяком случае, утверждали мои собеседники и книги в библиотеке академии магии Зурата, столицы кантона. Мне дали туда доступ, как потенциальному магу и кандидату в алмазный десяток. На обучении воинов здесь не экономили и инициативу по повышению своего боевого потенциала всячески приветствовали. В том числе и в форме знаний, казалось бы, не имеющих никакого отношения к боевым навыкам. По мнению руководителей кантона и этого мира, всякое знание дает возможность человеку расти и самосовершенствоваться, поэтому лишним не бывает. За исключением государственных тайн, разумеется.

О мятеже сообщили гвардейцы, последними перешедшие в долину через портал. Магистр, до конца преданный императору, провел этот жалкий огрызок ранее многочисленного отряда, но следом за ними не пошел. Он остался по ту сторону, в мире империи, уничтожил портал и судьба его доныне неизвестна. Описание последнего боя вии в целом соответствовало тому, что я читал у архибека. Единственно, оно было с точки зрения воинов оцепления, знающих не более того, что им сказали. А сказали им, разумеется, то, что было выгодно императору. В качестве причины мятежа были названы основные императивы вии — преданность Империи, но не императору. Якобы не понимая мудрости его политики, они решили навязать венценосцу свое понимание событий и свои методы решения проблем, вставших перед государственным аппаратом, что для особы императора по определению не приемлемо. Иначе он, дескать, не глава государства. Слуги не вправе указывать хозяину, что ему делать. Исполнитель, даже высший, должен исполнять, а не решать. Ему дозволяется только деликатно советовать и не более того.

Вместе с гвардейцами в долину попали записки магистра, где он указал координаты мира и места расположения в нем учебного центра по подготовке вии. Как ему удалось получить эту информацию — неизвестно, но разведка, посланная административным главой населения долины и по совместительству верховным архимагом совета магов, подтвердила эти данные. Портал, первоначально небольшой и максимально скрытый от обнаружения, решено было расширить и атаковать логово предателей, дабы не расплодились и не захватили власть. Последний император должен быть незамедлительно отмщен!

Однако человеческих ресурсов для штурма было маловато и против центра использовали новинку — управляемых тварей. Наиболее слабым влияние магии центра было на нижних уровнях, где властвовали местные твари, по сути, прототипы монстров долины. Именно поэтому атаку начали с нижних уровней. Местных тоже не оставили прохлаждаться в сторонке и погнали в первой волне их более свирепые и магически сильные "дети". Сначала натиск боевых монстров был успешен. Им удалось уничтожить персонал, захватив почти половину нижних уровней центра, но дальше дело застопорилось. Весть об этом доставили специализированные монстры, задачами которых являлись: доставка управляющих и подпитывающих кристаллов, а также возврат в долину и передача магам запомнившихся образов. Не лучшая обратная связь, конечно, но посылать людей для этих целей было признано нецелесообразным. Таким образом, атаки на центр продолжаются и по сей день, но равновесие, наступившее полтысячелетия назад, до сих пор так и не нарушилось. Ни в ту, ни в другую сторону. Может быть, подготовив новые выводки тварей, маги долины и смогли бы окончательно уничтожить центр, но тут, ведомые своими патриархами, на мир долины обрушились инфернальные твари — демоны. По результатам анализа данных был сделан вывод, что демоны пришли из мира учебного центра. Каким-то образом портал, построенный магами для атаки, породил проходы или, по другой гипотезе, сделал посильным для демонов сделать проходы в мир долины. С тех пор война не прекращается и больше всего ресурсов поглощают как раз битвы с демонами. Но и над группами тварей иногда теряется контроль. В этом случае приходится отправлять отряды для зачистки местности. Отдельные твари уходят из-под контроля постоянно, но это уже забота местных жителей и охотников.

Ну как мне объяснить, что они ошибаются и вии им не враги? Сколько ресурсов высвободилось бы для борьбы с демонами. Кстати говоря, как я уже говорил, наши бесы и беки создаются по образу и подобию демонов и их патриархов. Они очень хорошо зарекомендовали себя в бою, в том числе и против демонов. Эх, если бы объединить усилия долины и центра, сколько полезных дел стало бы возможно сделать!

Глава 5

Четыре центра угрозы вращались вокруг меня в танце смерти и я, работая на пределе, выворачивался на изнанку в попытках ускользнуть, отразить, блокировать многочисленные атаки со всех сторон света. Даже сверху и снизу, несмотря на то, что бой шел только на поверхности земли. Ну так, другие люди прыгать еще не разучились, а я тем более. Хочешь жить — попрыгаешь! Беременные жабы от зависти исквакаются. Угрозы слаженно крутились вокруг меня, то сближаясь, то удаляясь, то соединяясь, то распадаясь. К физическим атакам добавились магические, не блиставшие, впрочем, большим разнообразием, но для меня очень и очень неудобные. Со своей стороны, я так и не смог ни разу отыскать хоть малейшую возможность зацепить своих противников. Магией, конечно же, приложить я мог по полной, благо маскировку свою недавно снял, переведя ее в режим настороженного сна — потеряю сознание, маскировка отследит внедрение диагностических воздействий и развернется во всей красе, однако в данном бою применять свой арсенал, как выяснилось, здесь неизвестный, категорически не хотелось.

Более пяти месяцев Зигер запрещал мне даже думать о магии, не то что учить и применять.

— Даже если тебя хотя бы в шутку станет учить какой-нибудь маг паре-тройке структур — откажись. Ты сейчас должен как можно глубже понять свое родство с миром и научиться так взаимодействовать с ним, чтобы тело твое, разум и мир сливались в одно целое. После этого ты поймешь насколько магия — не более чем инструмент, предназначенный, в основном, для боя на сравнительно дальней дистанции. Магия мастеров алмазного десятка не пересекается с магией магистров и архимагов. Это очень разные вещи. Невозможно углубляться в двух направлениях сразу.

С последним его высказыванием я бы поспорил, но в остальном, слова наставника были истиной от первого до последнего слова. Когда у меня стало получаться расширять собственное сознание до пятидесяти метров, становясь каждой пылинкой в отдельности и всеми объектами сразу в объеме данного пространства. Когда научился фильтровать потоки информации от объектов, подобно музыканту, слышащему фальшь в игре десятой лютни огромного оркестра, и делить взаимодействия на угрожающие, потенциально угрожающие и нейтральные. Когда научился подстраиваться под ритм и мелодию этой сферы и немного навязывать свой танец. Тогда я понял, что это далеко не те узконаправленные воздействия, с помощью которых я ранее отслеживал опасности и намечал точки выхода запространственных переходов. В последние дни, сняв маскировку со своей псевдоструктуры, я занимался экспериментальным подбором оптимального количества секторов внимания, которые можно целиком и полностью зарезервировать под такое слияние с миром. Оказалось, что четырех более чем достаточно. Остальные я мог задействовать на другие, не менее важные цели. В том числе и на магический бой, который по мощности и разнообразию структур на несколько порядков превосходил тот простенький салат, которому с гордостью учил меня Зигер. Впрочем, от бойца и не ждали откровений в магической схватке — для этих целей как раз и существовали боевые маги. Хотя то, что я узнал о тактике и стратегии здешних боев, повергло меня в шок.

Сегодня Зигер решил, что я достаточно подготовлен для экзамена и привел меня на тренировочную площадку алмазного десятка самого бывшего верховного архимага. По дороге он с нескрываемой радостью сообщил мне, что экзаменовать меня будут ветераны именно из этой десятки, считающейся наисильнейшей в этом мире. Еще бы им не быть сильнейшими при их то опыте сражений и столетий тренировок. У нового верховного в алмазной десятке служили просто ягнята по сравнению с этими зубрами, а переход от мага к магу данной категории воинов не запрещался, но и не приветствовался. Традиция такая сложилась. С кем начал служить — с тем и заканчивай. Маг не супруг (супруга), чтобы кочевряжиться, дескать, характерами не сошлись.

Вот меня и выставили сразу аж против четверых таких монстров. Вот я и кручусь из последних сил. Как бы ни был я тренирован, молод и силен, а предел есть и у меня. Наступит время и усталость возьмет свое. Приходила, конечно, подленькая мыслишка применить магию вии, но быстро ушла. Точнее, выгнал я ее пинком под зад, и велел не возвращаться. Ну а как же, разумеется, зад у мысли есть, иначе как можно быть крепким "задним умом" или говорить что-то без "задней мысли"? Да пусть меня лучше убьют на этом испытании, чем я всю жизнь буду мучиться сомнениями, смог бы победить и выстоять честно? Тем более, как безусый барсик, я должен полностью овладеть тем искусством, которому меня учили.

Все когда-нибудь кончается. Кончилась и моя удача — иначе не назвать то, что ветераны не порвали меня сразу, а дали побегать, словно дрессированному ослику, и показать все движения, которым меня научили. Сначала я пропустил одну петлю магического аркана, настолько слабенькую, что мое чувство не посчитало ее за угрозу, а левая нога между тем чуть-чуть, но замедлила движение. Потом другая структура на самое малюсенькое мгновение задержала блок правой руки и в результате кровоточащая царапина помалу, но упорно и постоянно, стала отбирать силы, а я и так был на пределе...

В общем, очнулся я на той же тренировочной площадке. В пыли и в поту. Каждая жилочка стонет и жалуется, вплетая свою нотку в общую депрессию, вызванную провалом испытания. Желание зрело только одно — пойти куда-нибудь и надраться до поросячьего визга, полностью отключив магический контроль над состоянием организма. А то с него станется живо переработать алкоголь во что-нибудь полезное, а в результате после бочонка вина "ни в голове — ни в заднице", только бодрость, энергия прет тестом из квашни, да слить излишнюю жидкость тянет.

Можно еще Васика прихватить с собой. Забавный парнишка. Познакомились мы с ним в первый же день, когда достигли, наконец, столицы кантона и казарм, расположенных на противоположной стороне города. Правда, если бы мы вошли в столицу с другой стороны, то это было бы "рукой подать", а так пришлось рысить еще и через весь город. Вот так и ввалились во двор, едва передвигая ноги. Я-то еще ничего, сказались постоянные, еще с младенчества, тренировки, а остальные не падали только потому, что, как лошади в предчувствии теплого стойла, ведра воды и корыта овса, немного взбодрились при виде конечной цели нашего долгого трехнедельного путешествия. Кто все три недели терпел измывательства Зигера, кто, по мере набора рекрутов, меньше, но вымотались все одинаково.

Зигер скомандовал перейти на шаг, и мы вслед за обозом с имуществом в количестве трех телег, запряженных тягловыми ящерами, втянулись на плац.

— Трум-пум-пум-пурум-пум-пум! Та-арам-пам-тарапам-тарапам-пампам! Та-а-ара-ра-ра-ри! Мимо нашей трибуны церемониальным маршем проходит колонна доблестных защитников кантона! — сидя на штабеле досок, худой, рыжий, вихрастый и веснушчатый парнишка лет семнадцати, одетый в просторную робу, грыз яблоко и комментировал наше появление, предварительно изобразив какой-то торжественный марш. На него стали зло оглядываться рекруты с явным намерением свернуть шею, но тому явно было хоть бы что. Он продолжал свое занятие, не забывая отдать должное сочному фрукту, что еще больше подстегивало ненависть в умирающих от жажды будущих солдатах. — Встречайте криками "Ур-р-ра!" и метанием в воздух головных уборов будущую погибель демонов и грозу архидемонов!! Хрум-м...ням-ням-ням... Офифсифиией вземивафей и... глыть... Очистителей земли нашей и сокрушителей неуправляемых тварей!

Мне почему-то стало смешно, и я неприлично заржал, за что удостоился огрызком в голову. Перехватив снаряд в полете, я тут же метнул его обратно владельцу. Тот попытался увернуться, не удержался на штабеле и скатился вниз. Резво подскочив, он с восторгом уставился на меня, принял торжественную позу и, вытянув в мою сторону правую руку, высокопарно произнес:

— О, неужели, мне довелось лицезреть будущую красу и гордость алмазного десятка? — ехидство и неверие так и перло из парня. — О, неужели я буду ходить с ним по одному двору, и дышать одним с ним воздухом, наблюдая, как из жалкой гусеницы, расправив радужные крылья, вспорхнет в синее небо прекрасная бабочка?!

С одной стороны оскорбили, назвав гусеницей, с другой — похвалили. Обижаться или нет? Собственно для Зигера я действительно пока еще гусеница, которую надо обточить до бабочки. Приняв не менее торжественную позу, я возвышенно изрек:

— Да, мой юный друг! — на этих словах парнишка нахмурился. Видимо, упоминание возраста — его больное место. А вот так тебе за гусеницу! — Ты имеешь редчайшую возможность видеть совсем рядом, руку протяни, мою особу и восхищаться! Обож-жаю когда мной восхищаются! Потом ты бесконечно будешь рассказывать о том, что видел, родным, внукам и правнукам, друзьям, знакомым и всем встречным-поперечным, согласившимся налить тебе кружечку дрянного винца! — и добавил деловым тоном: — Ползолотого за выступление с моим участием. Билеты у гвард Зигера.

— Васик! Хватит паясничать! Брысь отсюда. Не смущай рекрутов, а то деду пожалуюсь, — пригрозил потенциальный билетер и кассир.

Парнишка, не сдержав смешок, подскочил к наставнику и, судя по умоляющему взгляду, которым он с немалой долей озорства посматривал на Зигера, стал тихо что-то у него просить. Наставник не соглашался. Васик настаивал и, в конце концов, убедил. Зигер махнул рукой, утвердительно буркнул, отвернулся от парня и занялся рекрутами.

В дальнейшем я видел Васика то в загоне, где он помогал рабочему, то на кухне, то на плацу, где он наблюдал за тренировками. Со мной он быстро сдружился и в редкие минуты отдыха мы с ним болтали о всякой всячине. В частности его живо заинтересовали мои взгляды на тактику боя. Он заваливал вопросами, касаясь самых разных сторон воинской науки. Свой интерес он объяснял тем, что с детства мечтал стать воином и попасть хотя бы в серебряную тысячу, но, увы, не сложилось. По некоторым причинам дорога к воинской славе ему была закрыта.

М-да. Похоже и у меня не сложилось. Вот тебе и бабочка. Радужная. Как был гусеницей — зеленой и медлительной — так ей и остался. Приподняв голову из пыли, я увидел троих ветеранов и Зигера, обсуждающих что-то. Четвертый вскоре подошел в сопровождении мага и, посмотрев в мою сторону, удивился:

— Ну ты глянь на него. Значит, точно я говорил — успел он уклониться, но недостаточно. Вишь, как быстро в себя пришел. Так что, маг, лечить никого не надо. Только знак поставить.

— Вы ставите на мне крест?! Да еще магически оформляете? — простонал я из пыли, пытаясь даже в такой провальный момент шутить. — Знать, не быть мне в алмазном десятке.

— С чего ты взял? — опять удивился ветеран. — Ты что и впрямь рассчитывал побить четверых ветеранов?

— Но гвард Зигер мне говорил...

— А-а-а... вон оно что, — ветераны, услышав о чем речь, засмеялись. — Зигер опять за свое, — пояснил один из тройки рядом с наставником. — Любит, понимаешь, учеников пугать перед испытанием, чтобы, значит, выкладывались по полной. Он тебе не говорил, что провал испытания — это смерть от нашей руки? Не-е-е-ет? Странно. Это ж его любимая шутка. А что он говорил?

— Я ему сказал, что надо зацепить хотя бы одного. Достаточно просто поцарапать — тогда испытание считается пройденным, — рассказал друзьям сам наставник.

— Ты его, явно, выделяешь. Впрочем, заслуженно. У парня отличный потенциал!

— Ага! А Солор мне его подсунул, считая бесперспективным!

Ветераны снова рассмеялись. Искренне и весело, потешаясь над незадачливым Солором.

— Нет, парень. Достаточно продержаться всего минуту, чтобы получить знак принадлежности к алмазному десятку. Ты продержался две с половиной и даже несколько раз был близок, чтобы достать одного из нас. Очень хороший результат. Так что, маг приглашен поставить тебе наш знак, ну и подлечить, если понадобится.

— Но зачем вообще так обставлять испытания, если заведомо ясно, что выполнить подобное условие просто не реально?

— А вот тут ты ошибаешься, — вмешался Зигер и соратники кивком подтвердили его слова. — Для бойца алмазного десятка не так уж важен опыт сам по себе. Только как развитие искусства и не более. Что такое природная одаренность, ты слышал когда-нибудь? Вижу, что слышал. Тогда улавливаешь о чем я? — Зигер указал на одного из ветеранов, ничем особо не выделяющегося. — Гурано на испытании зацепил, и довольно серьезно, двоих... Двоих!! Ветеранов. Я слышал про одного бойца — давно это было, правда — который чуть не убил одного испытателя и серьезно ранил другого. Вот это таланты от природы. У тебя великолепные способности и ты многого добился упорным трудом. Это у тебя не отнять. Ты работал и не жаловался, но пусть гордыня тебя не съест — величайшим мастером ты сможешь стать не раньше, чем лет через сотню, но... — он многозначительно помолчал, — разве каких-то сто лет могут остановить тебя на пути самосовершенствования?

— Все это интересно, — раззевался приглашенный маг, — но меня ждут и другие дела. Вы там как-нибудь потом уж договорите. А? Вас, ветеранов, лепешками не корми, дай только ворох нравоучений молодежи выдать.

— Да-да, мастер. Приступайте.

Маг сладко зевнул и привычно шарахнул в левую половину груди какое-то сложное воздействие. Вдруг глаза его округлились:

— Ого! Да у него уже одна метка привязана к каналам сердца. О-очень интересная метка — кошачья мордочка, премилая, кстати, но почему-то без усов. Это что за знак?

Это маг у меня спросил, а я привычно пожал плечами:

— Не помню.

— Это у него после убойной дозы сонника — крестьяне напоили, когда нашли, — пояснил Зигер недоумевающему магу. — Где-то я о таком знаке слышал, — задумчиво и отрешенно глядя в небо, сказал наставник. — Нет. Не вспомню.

Точно. Не вспомнит. Про мой холод он говорил также. Дескать, вспомню. Ну и вспомнил? Не-а. Да и откуда он мог слышать о знаке барсов, существующем в мире, не имеющим отношения к империи? Аналогии какие-нибудь? Может быть. Лишь бы не с сектой маньяков или асоциальных элементов. Ладно. Пусть вспоминает.

Маг закивал головой, соглашаясь, потом покачал — к чему я не понял — и закончил работу по внедрению знака алмазного десятка, восьмилучевой бриллиантовой звезды. У медных лбов ставилась метка в виде белого треугольника, у серебряной тысячи — серебряная пентаграмма, у золотой сотни — золотой шестигранник. Формально, а неформально тем более, более высокий знак имел право приказывать низшему по отношению к нему. Таким образом, надо мной были теперь только маги-командиры. Тоже порядочек еще тот. Трудно назвать его даже идиотским. Точнее, можно обозначить как застарелый маразм в стадии полного отупения при впадении в детство.

У ворот, весь изнемогая от нетерпения, меня уже ожидал Васик. Как только я показался на горизонте, он бросился ко мне со всех ног с вопросом:

— Ну как? Прошел?! — и откуда только узнал?

— Прошел.

— Ур-р-ра-а-а-а-а! — такое впечатление, что это он прошел испытание, а не я. — Пойдем отметим это дело! Я угощаю!

Не сказать что Васик — парень прижимистый, он постоянно норовил меня угостить за свой счет, но я помнил, какие оклады у обслуги и неизменно отказывался, предлагая лучше купить что-нибудь любимому, судя по всему, деду.

— Что, разбогател? И вообще, маленьким вредно употреблять спиртные напитки.

Васик ожидаемо надулся, как мышь на крупу. Мне не хотелось в такой день обижать его, да и в любой другой — тоже. Со временем я стал воспринимать парня как младшего братишку. Очень начитанного, умного, но все еще мальчишку, из которого так и фонтанировало озорство, иной раз просто детское. Признаюсь, в некоторых его проказах я принимал непосредственное участие, оформляя его фантазии в реальный план действий. И надо сказать, нас ни разу не поймали за руку. Тут отчасти есть и заслуга Васика. Он прекрасно понимал, благодаря кому за последние полгода ни разу еще не попался. То есть многие, конечно, догадывались, чьих рук дело, но не смогли заполучить даже косвенных улик.

— Ладно. Не печалься. Я угощаю, а тебе надо денежки поберечь для дедушки. Он же у тебя старенький, а ну как не хватит на мага-лекаря?

Васик непривычно серьезно посмотрел на меня и сказал:

— Знаешь, Дит, я все не могу решиться сказать тебе, но думаю уже пора. Это ведь не только у тебя праздник сегодня, но и у меня тоже. И я должен, наконец, объяснить все. Дело в том, что мой дедушка не такой уж и старенький и...

— Васик, давай договорим где-нибудь в приличном месте под кружечку чего-нибудь вкусного. Я устал, и в горле пересохло так, будто я неделю без воды в пустыне барханы пересчитывал.

Васик виновато посмотрел на меня и молча кивнул.

В трактире "Пьяный демон" было как всегда уютно, прохладно и тихо, а обслуживание демонически быстрое и качественное.

Мы заказали выпивку, закуску и пристроились за дальним столиком на двоих под самым устройством магической генерации прохлады.

А у нас на севере Аталии иногда выпадал снег, и это было такое чудо... не то, что в этом мире. В нем даже самой лютой зимой цвели яблони. Я привык к жаркой погоде, но когда она длится уже почти десять лет без намека на хоть какой-то холод, это стало уже серьезно нервировать меня. К тому же именно сегодня и сейчас я осознал, что миссия моя в этом мире завершена. Вряд ли мне смогут преподать что-нибудь новенькое в искусстве боя. Да простит меня элв, но дальше, пока не отчитаюсь перед кланом о результатах моей своеобразной стажировки, я и пальцем не шевельну. Что мне чужая несуществующая империя, когда надо заполучить усы для моего барсика. Барсы, сильнейшие воины — ну одни из сильнейших, как я представляю по рассказам старших — и представить себе не могут такую школу боевого мастерства. Следовательно, делать в этом мире мне больше нечего. Конечно, философски рассуждая, я должен быть благодарен за науку, но, с другой стороны, попал сюда я из-за атак их тварей на учебный центр. Так что, кто кому чего должен — еще тот вопрос.

Углубляться в философию мне нет никакого резона. Важнее решить практическую задачу номер один по возвращению в учебный центр, а затем и номер два — домой в свой мир и клан. Как это сделать без помощи здешних архимагов — не имею ни малейшего представления. Ага, станут они со мной сотрудничать, как только узнают, что я вии. Как же! Разевай пасть пошире и лови пряники. Зубы только не обломай.

Мне, правда, обещали через несколько лет обучение на мага, но и в этом случае рассчитывать на что-то сложно. Себя-то я знаю. Крис как-то попытался объяснить теоретические основы запространственных переходов и их отличия от межмировых порталов. Только вот на практике я переходы использую очень даже успешно, а в теории не отличаюсь от барана, созерцающего новенькие ворота — глубочайший транс без проблеска мысли. Да и Крис с его-то способностями, тоже, насколько мне известно, не очень-то постиг строение этих самых порталов.

Как ни крути, а путей попасть домой я не видел никаких. Вот и сейчас, несмотря на успешное прохождение испытания, когда надо бы плясать от счастья, на меня навалилась самая черная меланхолия. Домой хочу! Пива барскского... бочку! И компанию барсов! Пусть даже с самыми нелюбимыми наставниками.

— Ди-и-и-и-ит!! Ну, Дит же! Очни-и-и-и-ись!! — дошел до моего сознания отчаянный призыв Васика.

Вот это на меня накатило. Рухни на мою голову балка потолка и то, наверное, не заметил бы.

— Да-да. Что там?! Еще пивка?

— Ну ты и размечта-а-ался... — протянул парень — да пусть лучше думает, что я в облаках счастья плаваю.

— Есть немного. Так что ты там сказать мне хотел?

— Дит. Я заметил, как ты после просмотра в иллюзионе кристаллов с записями знаменитых битв, бываешь раздражен...

Надо же? Какой он чувствительный, однако. Вот тебе и простой парнишка. Я был абсолютно уверен в том, что никто не смог распознать моих истинных чувств. А уж при просмотре записей лучших представлений театров страны, я их просто не скрывал: смеялся, где смешно; грустил, сопереживая героям, или скучал, если действие меня не затрагивало.

Но он прав. Я не просто бывал раздражен, я был просто поражен тем, что мне открылось. Как будущим воинам нам неоднократно показывали качественные иллюзии сражений в специальном зале, буквально целиком опутанном сложными структурами воздействий, способных воспроизводить записи на кристаллах памяти. Без Криса и элва мне в них не разобраться — даже пытаться не стоит — но то, что ничего подобного в центре я не видел — это точно. В зал допускали всех, в том числе, если хватало мест, и обслуживающий персонал. Каждый рекрут и даже ветеран, как я понял, помногу раз успел посмотреть и повосторгаться сценами битв отрядов людей против демонов и тварей.

— Скажи, Дит. А что не так? Почему тебе не понравились победы людей?

— Победы мне понравились. Потери, которых можно было избежать, не понравились. Организация боя не понравилась. Да много чего. Тебе это вряд ли интересно.

— Очень интересно, Дит. Ты даже не представляешь насколько. Расскажи.

— Да зачем тебе?

— Ну-у... меня интересует все, что связано с воинской наукой.

А почему бы и нет, подумалось мне? Не может такого быть, чтобы я был первым, кто заметил несуразности в этой войне, и не попытался обратить на них внимание. Может быть не во всей полноте, в какой-то части воинского искусства, однако... явно не преуспел.

— Ну хорошо, — вздохнул я, заказал себе пива, Васику — сок, и продолжил: — тогда слушай. Первое и самое главное — нет единого командования, — жестом остановил готового мне возразить Васика. — Да. Самый главный маг есть. Возможно до боя он командует. Однако во время оного — занят только своим отрядом, а остальные как хотят. Один отряд домолачивают, в то время как другой отдыхает, даже не стараясь придти на помощь, потому что элементарно не видит этого. Никто ему не говорит: иди туда-то — делай то-то. А связь ведь есть. Я же вижу, как маги пользуются кристаллами связи. Меня восхищает это изобретение, но пользуются им будто существуют они только для того, чтобы пригласить друга на вечеринку или, на крайний случай, в бою сообщить, как ему плохо.

— Ну вот ты же сам сказал, что связь есть и маги знают кому в бою плохо...

— В бою никому не бывает хорошо. Разве что ездовому в обозе, увозящему раненых в тыл — опасности почти нет и от драки он все дальше. А кто оценивает ситуацию в целом? Кто принимает решение, хотя бы в такой мелочи — этот пусть потерпит, а тому надо помочь? Да не всей толпой броситься помогать, а конкретно только этим и тем отрядам. Второе. Не менее важное. Кто(!) командует. Если я правильно понял, здесь вообще полный кошмар. Командует не самый компетентный в этом деле, а самый могущественный по потенциалу. Причем обязательно — маг и никто другой. Даже если этот маг безусый мальчишка, видевший демонов исключительно в иллюзионе, — при этих словах Васик мучительно (другого слова не подберу) сначала покраснел, потом побелел так, что веснушки выступили яркими звездами на его лице (что с ним?). — Впрочем, при таких принципах управления войсками — это не имеет никакого значения. Все равно каждый отряд действует так, как левая пятка его мага захочет. Ну и сам бой тактически выглядит так: пришли, увидели врага, построились и потопали в драку. Единственное, что спасает людей в этом мире — это то, что демоны ведут войну не лучше, а даже хуже, поскольку даже про строй ничего не знают — бросаются с визгом всей кучей и рубятся.

— Так что же делать? — почти шепотом спросил у меня Васик.

— Что делать, что делать... Тактику и стратегию менять. Вот что делать. От имперских пехотных каре здесь оставили только внешнюю форму, выбросив суть. В каре раньше не хранили трепетно тело самого могучего мага, а держали в глубине строя всего лишь не очень сильных магов, задачей которых являлось непосредственное магическое прикрытие конкретно этого подразделения и по возможности... только по возможности, атака противника. Причем от их атаки не ждали ничего особенного. Так — небольшая поддержка действий пехотинцев. Настоящую атаку осуществляли группы сильных боевых магов, концентрируя удары в точках, указанных им командующим. При этом зачастую командовал этими магистрами и архимагами совсем даже не маг. Он обязан был знать их возможности — это да. Воин, а тем более командир, обязан знать возможности своего оружия, чтобы максимально эффективно его применять. А отряды прорыва, состоящие обычно из лучших мечников? Они пробивали оборону противника, рассекали его строй и туда, как в воронку вливалась тяжелая пехота, закрепляя успех. Где лучшие мечники отрядов? А? Пра-а-а-авильно, малыш. Мага защищают. Аж в три скорлупы его заключают. Разве что пылинки с него не сдувают клинками... В общем оставим этот разговор, Васик. Живи и радуйся, что ты не в войсках и тебе не приходится участвовать в этой галиматье.

Васик хмуро молчал и смотрел в стол некоторое время, потом поднял глаза и тихо спросил:

— Неужели все так плохо?

— Нет. Могло быть хуже. К тому же индивидуальное мастерство бойцов небывало высокое.

— Откуда ты все это знаешь, Дит?

— Я... кх-гм... не только железом махал и по тренировочным площадкам скакал. Иногда, понимаешь, и книги почитывал, в том числе и по истории... — я чуть не брякнул "вашего" мира, но вовремя себя остановил, — нашего мира. В том числе и о том, что самый старший из воинских начальников был капитан гвардейцев охраны, давно забывший, что ему преподавали в имперской академии. Он был хороший телохранитель, но о тактике боя пехотных и кавалерийских частей имел очень и очень смутное представление. Собственно, забудь, Васик, что я тебе наговорил. Выброси из головы и спи спокойно.

— Как я теперь смогу спать спокойно?.. — пробурчал Васик с неподдельным страданием.

— А что? Ты или я можем что-нибудь изменить? Да кто нас слушать станет?

— Ты мог бы пойти к коменданту! Мог бы попытаться поговорить с верховным. Они обязательно прислушались бы к твоим доводам!

— Эх, Васик, — я потрепал парнишку по рыжим вихрам. — Ты веришь сам-то, что за полтысячелетия войны никто, кроме меня не задумался? Не попытался что-то изменить? Самый заинтересованный человек из известных мне — Зигер — отмахнулся, назвав мои разговоры бреднями. Дескать, веками так воевали и побеждали, ну и что, что сейчас отступаем. Это временно. Соберемся с силами и ударим... как наши деды и прадеды когда-то.

Парнишка удрученно замолчал и стал с интересом разглядывать доски стола.

— В одном ты прав, — Васик встрепенулся с некоторой надеждой. — Если не стучаться, то не откроется. Если не просить — не отломится. Тем не менее, это не для меня. Единственно возможный вариант для меня — выучиться на мага, получить отряд, а лучше несколько и начать их учить по новой методике. Но когда это будет?..

Парень очень серьезно посмотрел на меня и открыл рот, чтобы сказать... вероятно, что-нибудь торжественное. Например: "капля камень точит" или "терпенье и труд — все перетрут" или "перемелется — будет мука". Однако говорить ему не дали. К нашему столику довольно почтительно подошел некий господин, по виду маг, и, поклонившись, сказал странные для моего понимания слова:

— Не соблаговолит ли маг Васкартис выделить для меня минуточку своего времени?

К моему удивлению Васик и бровью не повел на такое к нему обращение. Он нахмурился и явно раздраженный от того, что нас прервали, нехотя буркнул:

— Соблаговолит. Только коротко.

— Здесь не совсем удобно, — покосившись в мою сторону, намекнул господин.

— Прости, Дит. Обязательно дождись меня. Я все объясню.

Они отошли на некоторое расстояние от меня к пустому столику и заговорили вполголоса, что для меня все равно, будто над ухом. Насторожив это самое ухо я уловил:

— Маг Васкартис, верховный маг Акарим просил тебя еще раз поговорить с твоим дедом, многоуважаемым архимагом Фемистисом. Акарим говорит: "Не может маг Фемистис вот так просто бросить всё и заняться наукой". Дела идут все хуже. Его опыта крайне не хватает для управления долиной. Ты месяц назад получил знак магистра... О, нет-нет. Никто не оспаривают результаты испытаний. Все знают твою щепетильность и экзаменовали по всей строгости. По мнению некоторых архимагов, даже с несколько излишней строгостью. Однако придраться совершенно не к чему. Твое назначение комендантом форта Лорисор вполне заслужено, учитывая, что теперь у тебя есть необходимый минимум бойцов уровня алмазного десятка...

— Короче.

— Ты скоро уедешь и последняя надежда как-то повлиять на твоего деда уедет вместе с тобой. Верховный очень просит попытаться уговорить деда вернуться. Вместе с ним просит и совет магов. Лучшего управляющего, чем твой дед, в настоящее время просто не найти.

— Я поговорю. Попытаюсь в последний раз. Но и вы все поймите его тоже — сто двадцать семь лет он руководил всеми делами долины, забросив собственные изыскания. Он устал и неоднократно говорил и мне и вам об этом. Он ушел досрочно, но только тогда, когда нашел более менее достойного кандидата из молодых архимагов. Разве он ошибся?

— Нам трудно оспаривать его решение. Вероятно, твой многоуважаемый дед прав, но... совет просит передать, что отзывает все. Я подчеркиваю ВСЕ(!!!) обвинения в адрес архимага Фемистиса. Мы признаем — были слепы и неумны. Что ему еще надо?!

— Что ж. Если так просит верховный и совет — я попытаюсь еще раз, но, боюсь, результат будет тот же.

— Мы все равно надеемся. Что нам остается?

Господин учтиво поклонился и покинул зал, а Васик... Нет. Маг Васкартис вернулся на место и с некоторым страданием во взгляде сказал:

— Прости меня, Дит. Я сам хотел сказать, но... не успел. Пришел этот... посланец и сказал все за меня. Прости, если сможешь. Ты для меня все это время был, и остался, старшим братом. Прошу тебя — не меняй своего отношения ко мне.

— Это невозможно, маг Васкартис, — холодно ответил я. — Ты это прекрасно понимаешь.

— Нет! — почти в отчаянии крикнул... Васик (все-таки не готов я был вот так просто все забыть). — Нет. Не понимаю! Почему нельзя?! Только потому, что я теперь твой начальник? Но ты сам только что говорил, что управление отрядами необходимо поручить знающему человеку и что-то надо делать, пока демоны не уничтожили нас всех. Поверь. Положение еще хуже, чем говорят об этом всем. Еще хуже! Если ничего не предпринять, все может рухнуть в любой момент. Ты думаешь почему они просят деда вернуться на пост верховного? Потому что ничего не хотят менять и хотят в то же время перемен к лучшему. А так не бывает! Даже я, мальчишка, это понимаю. А они не хотят!

— Именно потому, что ты не успел закостенеть, ты и понимаешь. Потому ты и готов к переменам.

— Вот! Видишь! Даже в этом ты понимаешь ситуацию лучше меня. Так кто, если не ты перестроит мои войска? Кто, как не ты, научит их драться по новому?

— Не знаю, — задумался я в свою очередь. А вдруг это тот самый единственный, реальный шанс что-то изменить, ослабить напряжение бесконечной войны и каким-то образом через Васика попытаться найти путь домой? Цинично — использовать дружбу в личных интересах? А что мне остается делать? тем более, что предавать я не намерен. Ни в коем случае! Хотя... как отреагирует Васик, когда — точнее, если — узнает кто я такой? Ох, что бу-у-у-удет...

Глава 6

— Я выгреб все бомбарды, что были в столице. Вычистил склад полностью! — радостно тараторил Васик. — Кладовщик был так счастлив тем, что навсегда избавляется от залежавшегося хлама, что притащил откуда-то из запасника великолепный меч имперской работы с работающим заклинанием прочности и остроты. Им можно прорубить даже панцирь ракорука будто бумагу, представляешь?!

Ракорук — это та тварь, после доброго разговора с которой я оказался в этой солнечной долине. Глаза Васика горели восторгом предвкушения. Недавно он защитил ранг магистра и за проявленные успехи был назначен командиром Лорисора — одного из четырех усиленных фортов самой западной крепости кантона — Сирод. Помимо восьми боевых единиц самого форта, в его подчинение одновременно попали и отряды малых фортов, прикрепленных к главному над ними, а это еще девять единиц.

Боевой единицей здесь именуют основное структурное подразделение армии долины. Иногда для краткости называют магрут. Состоит магрут из двухсот-двухсот пятидесяти медных лбов, шестидесяти-семидесяти серебряных, от двадцати до сорока золотых, алмазного десятка и соответственно, главной ударной силы — мага-командира. Иногда маг имел помощника или даже двух. Всего, таким образом, от трехсот до четырехсот воинов и магов.

Ручные бомбарды не использовались, а скоробоев не было вовсе. Считалось, что попасть в верткого беса практически невозможно, а, следовательно, нет смысла нагружать солдата лишней тяжестью. К тому же для их изготовления требовалось провести целое исследование, поскольку здешние маги не знали технологии выращивания стержневого монокристалла такого размера, а, главное — смол, обволакивающих его в конструкции и служащих, кроме амортизирующего эффекта, важным компонентом для стабилизации боевого воздействия. Заниматься этим не хотел никто. Не видели практической пользы. Поэтому и бомбарды, валявшиеся на складе кантона и надоевшие поколениям кладовщиков хуже тварей, получить удалось без проблем, да еще и с прибылью.

Назначение Васика, не имевшего опыта реальных боев, сразу на столь высокий пост, увы, было вполне в духе этого мира. Считалось, что главная ударная сила на поле боя — это маг. Он наносит врагу наибольший урон, он защищает от магических атак простых воинов и все, что ему требуется в битве — это всего лишь дополнительное прикрытие от немагических атак в редких случаях прорыва неприятеля. Дескать, он и сам бы справился, но не стоит отвлекаться ради такой мелочи от противоборства с архидемоном.

Таким образом, обычные воины низводились до уровня бойцов второго сорта, как вспомогательные части или крестьянское ополчение в моем мире. Погибни маг — и магрут прекратит свое существование. В лучшем случае оставшиеся в живых воины перейдут под командование мага другой единицы. Если успеют. Их влияние на исход сражения считалось минимальным, даже пренебрежительно малым. Отсюда десятники и сотники обычных воинов считались низшим командным составом, управляющим своими подразделениями в основном в мирный период. На них были хозяйственные заботы, обучение и тренировки личного состава, муштра новичков и поддержание дисциплины. Основное командование осуществляли маги и только маги. Невозможно стать хотя бы помощником командира отряда, не владея худо-бедно магией. Считалось, что сильным магом может стать только решительный, умный, образованный и трудолюбивый человек — способный исследователь. А что может быть сложнее науки? Не управление же людьми или боем? Уж с такими-то примитивными задачами, где все проверено веками и работает, как хорошо отлаженный механизм, умный человек справится гораздо лучше полуграмотного вояки.

Со стороны посмотреть, карьерный взлет у Васика был очень уж стремительный, но, на мой взгляд, вполне заслуженный. Парень обладал великолепной памятью, сообразительностью и буйной фантазией, которую умел сдерживать трезвым и точным расчетом. Как в нем уживалась живость характера авантюриста с усидчивостью и терпением подлинного зубрилы — умом понять невозможно. Все это в совокупности, да еще дед, с детских лет рассказывающий ему на ночь сказки про... составы алхимических зелий, взаимовлияние параллельных, но противоположно направленных магических потоков, или о структуре формирующей линзы, дали ему не слабый пинок под копчик, указав правильный вектор приложения сил и недюжинной энергии. То есть шило в заднице мальчишки толкало его в библиотеки и лаборатории, отрывая от стратегических планов налета на соседский сад и тактических по захвату вкусного пирожка с кухни. Немудрено, что в столь юные годы он сумел защититься на магистра, развить и отточить свой дар, после чего даже протекции деда, бывшего верховного, не потребовалось, чтобы парня назначили, минуя промежуточные этапы, сразу командиром крупного форта. Могли назначить и магистром крепости, в подчинении которой находился этот форт, но там правил опытный маг, не достигший, впрочем, уровня, соответствующего более высокому посту. Повышать его было рано, а переводить некуда — все места были заняты. Возможно, потом. После очередной крупной битвы... но желать такого даже самый отъявленный карьерист в этом мире не будет под страхом смерти. Это какой же силы должно быть наступление демонов, чтобы погиб сам магистр — комендант крепости. В подобной заварухе скорее первым погибнет именно карьерист.

Тем не менее, отдавая должное Васику, я вынужден был сказать ему прямо в лицо, что он еще никакой не командир и лучшее, что он может сделать в первых боях — это не мешать опытным солдатам делать свое дело. Заодно предложил на собственном примере убедиться, как построен в этом мире подбор и расстановка командных кадров.

— Я и сам вижу, что это неправильно, но таковы правила...

— Вот именно. Правила, по которым ты, как командир, стоит только наступить самому главному моменту в твоей деятельности — непосредственно сражению — моментально становишься не более чем командиром одного единственного магрута из всех подвластных тебе.

Мы много говорили с Васиком: о будущей тактике, о методике обучения воинов, да и не только их, о снабжении и вооружении и многом другом. Заодно я спросил своего командира, как так получилось, что он сразу уверовал в мои рекомендации настолько, что на свой страх и риск готов им следовать?

— Я немножко подумал, когда в первый раз увидел твою реакцию на просмотр записи одной из наших побед и понял, что ты недоволен. Мне захотелось узнать, чем именно ты недоволен. Не буду пересказывать тебе всю цепочку рассуждений, но в конечном итоге понял, что недоволен ты как раз действиями наших войск. То есть ты, наверняка, знаешь или имеешь какие-то представления о том, как все это улучшить. Наш разговор после твоего испытания только подтвердил мои догадки. А еще я решил непременно опробовать твои придумки и, если они окажутся эффективными, распространить опыт по всем кантонам. К старому вернуться никогда не поздно, а эта война очень уж надоела.

Васик тогда погрустнел и насупился. С трудом мне удалось у него выяснить, в чем же причина. Оказывается, его родители погибли при отражении очередного нашествия демонов. Отец был магистром в форте Кальмис, а мать — магом-командиром боевой единицы. Тогда долина потеряла форт и все семь боевых отрядов, базирующихся в нем. Дед, узнав об этом, сразу ушел с поста. Он винит себя в их гибели, но даже при этом считает тактику действий войска в тот злополучный день единственно верной. Помочь могли только дополнительные силы, а они не успели. Васик после разговора со мной в сотый, наверное, раз пересмотрел чудом сохранившуюся запись того самого боя и теперь полностью убежден — демонов можно было победить и наличными силами, если бы боевые единицы действовали согласованно.

Сейчас мы с парнем, как обычно, шли по дороге впереди всех. До места службы осталось немного, примерно полтора дневного перехода. Метрах в двухстах сзади двигался обоз и основной отряд из трехсот двадцати воинов, подготовленных в столице кантона и направленных в качестве пополнения в форт Лорисор, то есть для самого же Васика. Если я правильно понял — расстарался дед, отобрав лучших бойцов и направив внука, в общем-то, на сравнительно спокойный участок. Демоны захватили примерно треть территории кантона Сатрос, развивая наступление на юго-запад. На схеме захваченная область была похожа на вытянутый язык, у северного основания которого и находилась крепость Сирод. На этом участке демоны держали сравнительно небольшие силы, предназначенные для первичного сдерживания возможной атаки людей, и крупных набегов давно не совершали.

Нам не охота было глотать пыль, двигаясь в середине строя, как настойчиво требовали сотник Крапер, командир воинов, и Драв, десятник алмазного десятка. Васик заявил, что он — неслабый маг под защитой нехилого воина — вполне справится с возможной атакой десятка тварей, а появление демонов — маловероятно. Даже в этом случае всегда есть время для отступления к основным силам. Впрочем, он мог ничего не объяснять, а просто приказать, и никто не посмел бы и слова поперек сказать.

Так мы и шли, болтая то о серьезных вещах, то о всяких пустяках, чтобы скрасить немного скуку и однообразие путешествия, как слева из довольно таки дремучего леса раздался рев монстров и крики людей. Я тут же знаком вызвал подмогу, но Васик ждать ее не стал и сразу ломанулся в лес, на ходу готовя что-то убойное... переделанное из воздушно-климатической магии. В азарте он даже не заметил, как два цетория бесшумно выскользнули из кустов и согласовано метнулись с двух сторон ему наперерез. Про защиту даже спрашивать не надо — Васик о ней не вспомнил. Тут бы и пришлось нам всем возвращаться за новым командующим, но бои в подземельях я еще не забыл. "Помнят руки-то! Помнят"! Цетории так же согласовано, как вылетели, так и влетели, моментально уполовинившись в размерах, в два запространственных щита по бокам ничего не замечающего парня. Вторая половина в виде кровавых брызг и фарша улетела неизвестно куда — если в тех краях водятся хищники, они найдут применение полуфабрикату. Чтобы не было вопросов, мне пришлось додавить остатки тварей через щиты и потом уже догонять Васика. Рев и крики продолжались и даже набирали силу.

Магистр и будущий комендант форта, очертя голову выскочил на поляну с явным намерением, не дожидаясь подкреплений, ввязаться в драку. Я вынужден был последовать за ним, но предварительно прочесал поляну в магическом плане и примерно представил себе расклад сил. Около двух десятков воинов с изображением секиры, разрубающей череп демона, рубились насмерть с полусотней тварей. Монстры атаковали со всех сторон, напирая яростно, но не согласованно. Люди бой выигрывали, хотя трое из них уже лежали внутри круга и не подавали признаков жизни. Васик нанес свой удар, прошедший по касательной слева к строю людей. Десяток визжащих от злобы монстров скрутило в компактный клубок и под треск костей, сопровождаемый сдавленным чавкающим звуком, с силой отбросило к противоположному краю поляны, сбив по дороге еще пяток. Не останавливаясь на этом, Васик направил поток огня снова по касательной в правую сторону от круга людей — защитников. Семь-восемь нападавших обратились в головешки и еще трое частично потеряли подвижность из-за ожогов. Я быстро переместился на противоположный от мага край поляны и напал на тварей с тыла. Настолько привычное дело — уничтожать эти порождения демонского мира и больной фантазии архимагов, с удовольствием копирующих творения чужих богов, что меня даже пробило чувство, очень похожее на ностальгию. Я будто бы снова оказался в туннелях лабиринта под учебным центром во главе отряда бесов, зачищающих прорыв тварей. Тело и разум вошли в привычный режим и... тут-то я, наконец, оценил, чему меня научили в этом мире. Справляться с монстрами стало многократно легче. И магию привлекать не требовалось. Легко было, разумеется, в первую очередь от того, что я в настоящий момент уже знал досконально все сильные и слабые стороны привычного противника. Мне не приходилось тратить ресурсы тела и разума на то, чтобы просчитать угрозу, выделить часть сил на прикрытие возможных, но маловероятных направлений атаки, выявить слабые места и наиболее выгодные вектора поражения. Ментальными ударами обездвиживал цеториев и срубал им головы. Кабаноудавам вгонял в левый — обязательно левый — глаз клинок, пронзая мозг, прикрытый в любом другом месте столь мощной костно-магической броней, что прорубить ее даже энергетическим клинком очень трудно. Ящероидам вспарывал брюхо и обрубал хвост с набалдашником, усеянным ядовитыми иглами — в конвульсиях агонии ящероиды разом выплескивали всю свою силу, чтобы запустить в полет этот смертельный снаряд и, даже умирая, попытаться достать своего врага.

Головы цеториев, клювы птицеподобных нелетающих птероксов, когтистые лапы кафадов, тварей, похожих на неуклюжие бесформенные мешки, снабженные четырьмя длинными суставчатыми лапами с громадными и острыми, как бритва, когтями, били в то место, где меня уже не было. Я был неуловим, словно солнечный зайчик, траектория моего движения среди всей этой сумятицы была также предсказуема, как изломы грозового разряда, а движения не менее стремительны.

Сколько продолжался этот праздник сказать не могу, но слишком быстро, по моему мнению, закончился. Радость битвы истаивала льдом на сковородке и уходила в песок водой в пустыне. Я вернулся к реальности и огляделся вокруг — живых тварей не осталось, а полянка, когда-то живописная, теперь напоминала филиал бойни — взрытая земля, куски тел и туши самых разных монстров, обломки оружия и всюду кровь, слизь и требуха.

Люди незнакомого отряда расслабились, опустили оружие, с тоской и скорбью повернулись к трем телам, уже лежащим внутри их круга к моменту нашего появления и склонили головы. Крепкий седовласый мужчина с властным взглядом — явно командир отряда — опустился перед одним из тел на колени прямо в грязь и кровь, достал кинжал и поднял лицо, залитое слезами, к небу.

Вдруг тело рядом с ним выгнулось дугой, и раздался вопль, полный непередаваемой муки. Светловолосый молодой парень чем-то похожий на командира закричал и снова забился в страшном припадке. Симптомы мне были очень даже знакомы. Злобный элв-комендант дал мне как-то ощутить, что такое коготь кафада, оставшийся в ране. Муки запоминающиеся. При этом разум теряет контроль над телом и самостоятельно вырвать коготь невозможно. Однако вытащить коготь отнюдь не спасение, а просто небольшая отсрочка смерти. Стоит воздуху коснуться яда в ране, как он моментально меняет свои свойства, распространяется по всему телу и тогда спасти раненого уже не способны даже лучшие целители империи. Намерения командира были ясны: своей рукой сделать для товарища то последнее, что он еще может — даровать быструю смерть.

Парня жалко, а Васик все еще скрыт за строем секирников. Я решительно раздвинул бойцов, прошел внутрь и точно так же стал на колени рядом с командиром. Не теряя времени, быстро сформировал воздействие, нейтрализующее яд и очищающее кровь, затем достал из кармашка на поясе флакончик с таинственным зельем, вырвал коготь из-под ключицы раненого и тут же вылил все содержимое флакона на рану. Ничего особенного, универсальный антидот имперских егерей. Им ведь где только не приходилось шастать и в других мирах тоже. Сварил я его сам в числе прочих снадобий, арендовав в городе на несколько дней лабораторию алхимика. Тот уезжал проведать коллегу, а я об этом "случайно" узнал... после полутора месяцев поисков. Кто ищет — тот обязательно найдет. Хозяину наплел про страстную любовь и древний рецепт патентованного приворотного зелья, купленный якобы у таинственного старика на рынке. Подивившись моей наивности, алхимик попытался по-честному меня отговорить, но я настоял и он отступил. Посмеялся, конечно, над глупцом, верящим в детские сказки, но два золотых окупали его поездку и позволяли хорошо провести время в неплохой харчевне, поэтому старался он не особенно активно. Так, предвкушая, как расскажет о курьезе своему другу, он и уехал, а я, накупив ингредиентов, постарался снабдить себя, если не полным набором полевого целителя, то хотя бы его основной частью.

Раненый порычал еще немного, побился головой об траву, но вскоре затих и заснул крепким, здоровым сном.

Тут и мой начальник прорвался сквозь строй с наболевшим вопросом: что случилось?

— Маг Васкартис, — обратился я к нему официально. — Здесь раненый. Ты не мог бы помочь в заживлении раны?

Все маги без исключения изучают основы первой помощи и могут — теоретически — провести даже несложную операцию, пока не прибудет квалифицированный целитель, не говоря уж о заживлении колотых и резаных ран. Но, как это часто бывает с непрофильными дисциплинами, сданный когда-то экзамен совершенно не гарантирует наличие соответствующих знаний и навыков. Васик — парень добросовестный, он кое-что знал и даже немного умел, поэтому он без разговоров присоединился к нам и начал строить воздействие регенерации. Мне стало интересно. Структура значительно отличалась от той, что я учил в центре. Она была сложнее и явно эффективнее. Похоже в этом мире науки, специализирующиеся на работе с живыми объектами, далеко продвинулись вперед по сравнению с имперским уровнем. Впрочем, в целители я не рвался, а для первой помощи моих старых знаний вполне хватало, но на заметку я себе взял — непременно, если представится возможность, проштудировать курс здешнего целительства. Лишним не будет.

Когда мы закончили и рана практически полностью затянулась, раздался общий вздох облегчения и только сейчас стало понятно насколько тихо стояли неведомые воины и наши бойцы, к тому времени давно подтянувшиеся к месту боя. Мы трое — я, командир секирников и Васик — как по команде дружно встали с колен и поклонились друг другу.

— От всего сердца благодарю вас за помощь в бою и спасение единственного сына. Боюсь, жена не пережила бы потери. Еще раз благодарю и с этого момента я, Дертул, магистр Ордена сечевиков, считаю себя вашим должником. Позвольте узнать ваши имена?

— Маг Васкартис.

— Воин алмазного десятка мага Васкартиса, гвард Дитерс.

— Прошу меня простить, — с любопытством и долей ехидства обратился к Дертулу Васик, — но как так получилось, что орден, напрочь отвергающий магию, принял помощь мага?

— Прошу меня простить, но я не ожидал, что маг в одиночку, только с одним воином, не прячась, как всегда, за спины солдат, придет на помощь чужим для него людям. Мир меняется. А на твой вопрос есть простой ответ: мы магию, как таковую, не отрицаем — это все досужие слухи и, мягко говоря, слегка искаженная информация. Посмотри на наши секиры.

Я вместе с Васиком вгляделся в оружие, которое сунул ему буквально под нос Дертул. Полтора сантиметра режущего края лезвия содержали структуру самозаточки, прочности и бритвенной остроты.

— Уверяю, от магов целителей мы тоже не отказываемся, как и от амулетов защиты. Иначе не смогли бы противостоять даже рядовому демону.

— Но откуда же тогда слухи? Не бывает дыма без огня.

— Мы категорически против обучения наших воинов магии. Считаем, что боец должен сосредоточиться только на чем-то одном, иначе не достигнет успеха ни в том, ни в другом. Возможно, мы теряем возможность получить мастера уровня алмазного десятка, но в то же время самый слабый воин ордена не хуже любого бойца вашей золотой сотни. Даже наш ученик после двух лет обучения, убежден, может быть причислен к "длинным клинкам" (общее название серебряных и золотых, включая учеников). Кроме того, мы считаем, что вашу тактику боя с демонами, когда маг прячется в скорлупу магрута и ведет бой, практически не взаимодействуя с соседями, неэффективной и ущербной. Нам в ответ доказывают, что только воинами без поддержки магов демонов не победить. Есть и в этом высказывании доля правды, но где выход — не известно.

Васик быстро и, главное, правильно понял мои ужимки, аж мимические мышцы заболели, кивнул и предложил Дертулу:

— Я новый магистр усиленного форта Лорисор крепости Сирод и намерен обучить вверенные мне войска новой тактике боя. Мы с моим другом Дитом уже прикинули новые схемы построения и методики обучения воинов, но ваша помощь была бы для нас бесценна.

Дертул пристально всмотрелся в глаза мага и видимо понял, что тот настроен очень серьезно, но причин такой перемены не уловил.

— Позволь спросить, чем тебя не устраивает существующая тактика?

— Твои слова, Дертул, я могу понять, как оскорбление. Особенно после нелестных замечаний в адрес магов, прячущихся за спины солдат...

— Прошу простить, но задеть твою честь и усомниться в твоей храбрости у меня и в мыслях не было. Я на самом деле хочу понять, почему именно мне так повезло встретить мага, имеющего не только возможности что-то изменить, но и желание. Твои учителя, небось, много лет внушали мысли о превосходстве и идеальном совершенстве действующей тактики?

— Внушали. Только вот родители мои погибли, я убежден, именно в результате этой демоновой "совершенной" тактики. Когда их магрут уничтожала орда демонов, два других просто бездействовали. То ли не видели, то ли не хотели идти на помощь, теперь не узнаешь, но и моих не воскресишь. Дит открыл мне глаза на то, что я не замечал раньше. После его слов я много раз просматривал запись боя и пришел к выводу, что он был прав.

— А что, твой Дит такой хороший тактик?

— Да вот же он, перед вами стоит.

— Так Дит — это Дитерс, воин твоего алмазного десятка? Прости, не догадался сразу.

Обо всем он догадался. Разыгрывает удивление и раскаяние, чтобы перевести разговор на меня. Чем-то моя личность его заинтересовала.

— Тогда могу я спросить, откуда у тебя, Дит, такие познания в тактике?

— Не помню, — невозмутимо ответил я. — Меня нашли неподалеку от дороги крестьяне, влили тройную дозу сонника, очнулся уже в форте с долгом в пятьдесят пять золотых.

— Вот как, — орденец задумчиво потеребил бородку. — Тогда, если это тебя не обидит, могу предположить, что ты проходил обучение в ордене. Есть несколько приемов, наследие имперской школы фехтования, которым обучаем только мы и то, только в восточном кантоне. И тактике мы тоже учим. Вероятно, ты был десятником в ордене, а может и сотником.

В ответ на его предположение я равнодушно пожал плечами (межмировое телодвижение оказалось).

— Но не в этом суть. Скажи, что за снадобье ты применил для исцеления моего сына? Я бы не отказался снабдить им каждого нашего воина.

— К сожалению, не могу сказать. Мне его продал отшельник на базаре в столице. Говорит, раз в пять лет приезжает на базар за припасами и понравившимся людям предлагает свои зелья. Умные покупают. Я тоже, как выяснилось, оказался умным. Всю дорогу терзался — не зря ли отдал этому дедушке — мошеннику три золотых. Но очень уж он был убедителен.

Магистр ордена резко развернулся к Васику:

— Я согласен. Готов следовать с твоим отрядом и оказать любую посильную помощь в подготовке воинов.

— С благодарностью принимаю, — слегка поклонился мой друг.

— В таком случае мой сын с десятком воинов продолжит путь к руководству ордена доложить результаты нашей экспедиции, а я с другим десятком проследую с вами.

Перед тем как продолжить путь мы устроили общий привал на другой поляне попросторнее и в стороне от места побоища. Орденцы похоронили своих товарищей и собрали трофеи в виде клыков, шкур и некоторых органов тварей. Несмотря на то, что маги долины сами их выращивали и некоторых разбирали потом на компоненты, цена на этот товар все равно оставалась высокой, поскольку органы монстров, некоторое время "погулявших" на свободе, имели лучшие свойства по сравнению с только что выращенными.

Перед обедом я предложил Васику прогуляться для моциона и устроил ему обстоятельный разнос, внимательно наблюдая за его реакцией. Взыграет высокомерие магов, дружбе однозначно конец и стану ли я тратить время на тренировку его войск — неизвестно. Вначале он, правда, надулся, как мышь на крупу, но потом отбросил детские обиды и стал внимательно слушать.

— А если бы мы не успели? — попытался он возразить.

— А если бы там был архидемон с ордой? Вот ему был бы подарок — в начале боя нейтрализовать мага, а потом, не спеша, сожрать всех воинов. Тех, что на поляне, и, тех, что на дороге. Это все равно, что без разведки прыгать в жерло вулкана — авось там не лава, а костер путешественника.

В общем, Васик проникся, внял и обещал больше так не делать. Дертул, кстати, тоже внимательно наблюдал за нами издали. Он явно догадывался, о чем мы разговариваем, одобрял меня и, так же, как я, внимательно следил за поведением мага. То есть и поддержка ордена могла быть либо искренней, либо формальной. Судя по всему, Дертул пришел к положительному для нас выводу.

Оставшийся путь к форту впереди отряда мы шли уже втроем.