19:21

19:21

Автор: Азраил

Бета: Amateratsu

Фандом: Ориджинал

Пайринг: ОМП/ОМП

Жанр: Романс (без флафа)

Рейтинг: от R и выше

Саммари: Молодому сотруднику компании поручили заключение одного контракта. Справится — в постоянный штат компании войдет, нет — искать новую работу отправится (а это ну никак нельзя, он и так весьма не богат, а кушать хочется). Для заключения этого контракта, молодому человеку необходимо отправиться в Японию (откуда родом заказчик), что он и сделал. Однако, его то ли забыли предупредить, то ли сами не знали... о некоторых предпочтениях заказчика (и о том, что тому может более чем прийтись по вкусу тихий, спокойный юноша). ХЭ!

Ключевые слова: Сакура, тайна, уединение.

Комментарий беты: Ханами — это апрельское любование цветущей сакурой в парках

Пролог.

Ненавижу Токио.

Город красок, город технологий, город традиций. Город, сплошь и рядом сочетающий то, что не сочетается в принципе, в самой своей сути — старые, привычные устои и век модернизации, размеренный ритм жизни в самом потоке бурлящих идей, и краски лета, так непривычно вписывающиеся в зимние месяца.

Да, мне есть за что.

Если бы не был, то я сравнил этот город с собственной родиной и поставил его на одну ступень с нею. Я бы восхищался им, и, скорее всего, навсегда бы остался жить в нем. И умер бы в нем счастливый и довольный в том, что добился куда как большего, чем в привычном и суетливом Вашингтоне.

Три недели назад я ни о чем не думал, спокойно живя в Вашингтоне, и меня не интересовало ничего кроме контракта крупной фирмы, которая предложила мне длительный контракт с условием заключения этого злосчастного договора. Я мог, конечно, и не браться за эту работу, но прочие вакансии были уже заняты, и эта казалась самым приемлемым вариантом.

И я не думаю, что в таком многолюдном и деловом городе как столица США нашлась бы более подходящая мне работа. Фирма была широко известна и имела значительный успех на рынке товаров и услуг, а так же плата за мой труд была достаточной, чтобы я мог позволить себе жить, как нормальный и не страдающий манией трудолюбия человек, а не как бедный студент, который стремится не жить, а выживать. Разница не просто большая — для меня она огромна, как пропасть, как расстояние от одной звезды до другой.

Все дело в том, что учился я с распределением и обязательной выплатой — как компенсацией за годы, которые институт посвятил мне, но, по моему мнению, ещё вопрос: кто кому что посвятил и кому требуется компенсация. Как бы там ни было, свободное распределение мне заменили "небольшой" неустойкой, которую я обязывался выплатить в течение определенного срока.

То есть месяца.

Именно так и начался мой незабываемый маршрут в ненавистный мне ныне Токио. Три недели назад я был простым, свободным человеком, который мог спокойно наблюдать за тем, как снежинки выписывают узоры, ложась на мои руки, а сейчас...

Впрочем, обо всем по порядку.

Глава 1. Прибытие.

В светлом кабинете сухой отчетливый голос молодого мужчины звучал внушительно и сухо. Разумеется, если рассказывать приходящим в поисках работы людям одно и то же, то голос потеряет всякую эмоциональную насыщенность. На различных людей слушающих этот голос, излагающий факты, действовал по-разному — одних он успокаивал, других раздражал, а третьих и вовсе оставлял равнодушными.

Белые стены кабинета, молочно-светлая мебель, и даже искусственные растения того же мертвенного оттенка так же выявляли способность сидящего к психологической и эмоциональной устойчивости. Кабинет напоминал ни много ни мало палату психушки. В совокупности с эдаким "врачом", который излагал ситуацию, или даже "диагноз" больного.

— Итак, мистер Лас, Вам предоставляется шанс работать в нашей компании. Однако, мы Вас примем на работу лишь в том случае, если Вам удастся заключить сделку с нашим деловым партнером в Японии. Билет до Токио и обратно вам предоставит наша компания, так как вы едете по её делам...

Я сидел в ослепительно белом кресле и прикидывал, сколькие доживали до самого конца речи "доктора", а не сбегали, не дожидаясь конца внушительной речи.

Монотонный голос действовал на мои бедные нервы, но перспектива работы в этой огромной компании была крайне заманчивой, и я героически ждал, когда же, в конце концов, фантазия мужчины закончится. Вылавливая лишь самое главное для будущей сделки, я как-то пропустил парочку предложений, посчитав их не особо важными. В конце концов, в них не сообщалось ничего того, что бы касалось непосредственно сделки. А пропустив их мимо ушей, переспрашивать было себе дороже; выслушать всю речь с начала ещё раз — нет, я не способен на такой подвиг.

— ...При достижении этого условия вы получаете постоянный заработок и становитесь достаточно обеспеченным человеком. В случае провала же Вы ищите другую работу.

Итак, я согласился на поездку в Токио. Собирая вечером вещи, я поспешно прикидывал, сколько мне там придется провести.

Со слов того мужчины, встретиться к самим директором я смогу только через неделю, потому как регистрацию и прочие бытовые мелочи нужно пройти как раз за это время, а значит у меня будет время на осмотр достопримечательностей и просто красивых мест этого города.

Вещи были уложены, и оных было ровно столько, чтобы провести в японской столице около недели. Все-таки кто знает — смогу ли я сразу согласовать и заключить договор или нет? Итак, я был готов к этому маленькому путешествию, и следующим утром я отправился заключать этот самый договор.

Путешествие в самолете было нудным, и поэтому у меня было время, чтобы прочитать договор и оценить его со стороны владельца крупной компании, который не хочет рисковать и лишаться какой-нибудь части нажитого или же просто полученного имущества.

Договор был толковым, вот только пара пунктов меня смущала, и к моменту прилета я как раз завершил примерный набросок того, как они будут выглядеть в конечном итоге. Маленькие поправки заняли львиную долю моего времени, но отдых мне пока не требовался, и я решил осмотреться.

Отель был крупным, и мое проживание в нем тоже оплачивалось. Это радовало и вдохновляло на то, чтобы потратить часть денег на посещение музеев и культурных памятников. В конце концов, побывать в самом сердце Японии и не привезти оттуда ничего кроме воспоминаний о душном отеле, значит упустить свой шанс. А я никогда не упускал возможности улучшить свою жизнь и внести в неё красок и ярких моментов.

Город ослеплял своей необычностью. Природа и техника жила в нем в каком-то странном равновесии. Ослепительно-яркие щиты с плакатами необычно гармонировали и переплетались с нежной зеленью природы и легким, воздушным сиянием только распустившейся сакуры.

Великолепно.

Ослепительно.

Завораживающе.

Город казался сделанным из сотен тысяч драгоценных камней, которые так и просят, чтобы им давали переливаться в яркости солнца, или в нежном и притягательном свете луны, или даже в сиянии одинокого фонаря.

Незабываемо — вот как это было для меня.

Покуда я гулял по широким проспектам и освещенным улицам, слушая "Расмус" в больших мохнатых наушниках, я успел заметить несколько достаточно крупных клубов, которые находились близко от отеля, в котором я остановился. Я запомнил их расположение, и пошел к станции метро, при помощи которого в последствии добирался до компании.

Широкий зал для приема посетителей давал мне шанс уединиться, и, никому не мешая, слушать музыку, дожидаясь своей очереди. Это было замечательно — после огромной, монотонной толпы, гомон которой забирался мне даже под наушники. Регистрация прошла успешно, и теперь оставалось только ждать семь дней, чтобы дождаться того, как другие компании обговорят иные договоры и сделки с этой фирмой.

Когда я вышел из здания, меня встретили фонари и плавно опускающаяся на город темнота, которая пока не могла перебороть яркий закат на фоне зимнего неба в городе, в котором всегда тепло.

Ночь в отеле была спокойная, и я отдыхал там от тяжелого дня. Шесть дней я путешествовал по достопримечательностям этого интересного города и в один из вечеров я захотел развлечься.

И мои ноги понесли меня в один из тех клубов, которые я приметил по дороге в офис компании. Добираться долго не пришлось. Конечно, для такого громадного города, как Токио, прогулка в полчаса это ничто. Можно было добираться и на транспорте, но хотелось прогуляться, тем более что музыка в ушах поднимала настроение и заставляла двигаться вперед, не останавливаясь, не сбавляя шагу.

Клуб был небольшим, и толпы как таковой перед ним не было, и я этому даже не удивился. А зря.

При входе в зал, я заметил, что внутри одни мужчины. Они были в разных позах и состояниях, но меня поразило то, что я упустил как при входе, так и на вывеске. И мысль, пронзившая меня была до смешного проста, но от этого легче не становилось.

Это был гей-клуб.

Глава 2. Встреча.

Я заметил его, как только он вошел. Молодой человек лет двадцати, черноволосый, высокий, и явно здесь по ошибке, иначе при входе он бы не отшатнулся, словно змею увидел, и не попытался бы выйти. К моей радости, сегодня текучка завсегдатаев была большая, и пареньку просто не посчастливилось выскочить. Конечно же, его заметили не все и не сразу, в конце концов, это же Токио! Новички бывают часто в подобных клубах и дискотеках, просто этот для немногочисленной публики, тем более многим известно, что я его хозяин. А это очередной повод пройти мимо.

Паренек, видимо поняв, что через главный вход ему сбежать не светит, стал пробираться к стойкам, стараясь обойти танцевальную площадку, на которой состоявшиеся парочки зажигали так же, как и те, кто ещё в поиске. Освещение сыграло над пареньком дурную шутку — его щеки стали пунцовыми, и часто мигающий свет не мог скрыть этого от постороннего наблюдателя. То есть меня.

Разглядев его, я понял, что парень мало чего скромняга, так и не из "наших", хотя бы по тому, как он среагировал на то, что двое юношей начали целоваться и ласкать друг друга, прямо на площадке. Отведенный взгляд, который, несомненно, наткнулся еще на одну подобную, но куда более откровенную парочку, в конце концов, опустился на пол. Вот только идти в таком состоянии затруднительно.

С каждой секундой он мне нравился всё больше и больше, пока я не осознал, что хочу его. Хотя бы на эту ночь. И это осознание заставило меня мгновенно принять решение. Я подошел к нему, и, не скрывая собственного интереса, спросил:

— Заблудился?

Парень поднял взгляд, попутно рассматривая меня и оценивая. Занятно, крайне занятно. В последний раз на меня так смотрел начальник, когда-то принимавший на работу, ну а после я стал известен всей Японии и надобность в "оценивании" отпала.

— Да. — Голос парня был сдавлен и спокоен, словно он каждый раз забредает в не те клубы, и убеждается в том, что не в состоянии из них выбраться. — Не подскажете где выход?

Спокоен, как удав. Теперь в его голосе стал заметен акцент. Явно американец. Впрочем, то, что он не японец, я понял еще когда он вошел в клуб, ибо мое имя пользуется в Токио дурной репутацией, и сюда редко приходят те, кого я лично не приглашал, или те, кто меня плохо знают. Одни боятся за свою честь, другие опасаются увидеть во мне конкурента, или же просто слушают грязные сплетни, умело приукрашенные сплетницами и сплетниками.

— Подскажу... — Ехидно тяну я, и кладу руку на плечо, чуть сжимая, и заставляя следовать за мной. Его покорность движений настораживает так же, как и размышляющее лицо. Он даже не смотрит куда идет! Вот наивный! И откуда такие берутся?

Волна нежности проходит по мне, и я осознаю, что, похоже, спать сегодня я буду один. Или без него, потому, что мне может просто не хватить духу, шантажировать его тем, что он не выберется из клуба никогда без меня и моей помощи, потому что в том столько ярусов, что заблудиться — раз плюнуть. Хотя, конечно, все зависит от ситуации.

И вот, он случайно спотыкается, падает прямо на меня, и я подхватываю его, одновременно прижимая к себе. Он ещё и неуклюжий вдобавок. И как он всё ещё живой при такой-то координации? Споткнулся на ровном месте.

— Это нападение на меня? — Я ехидно вопрошаю, вместе с тем глядя на паренька голодными глазами. Он пытается отодвинуться, но я не даю ему сделать и шагу, придавливая его к ближайшей стене и вжимаясь в него эрекцией. Его руки в моих — горячих, вспотевших от возбуждения и легкого волнения, который разбавляет волну интереса и азарта. Беспомощный взгляд, прямо как у потерянного котенка, который попал впросак. Этот взгляд появляется, и тут же пропадает за маской самообладания и уверенности в себе.

— Отпустите. — Голос тверд и настойчив. Он мне нравится ещё больше. — Отпустите меня.

Он повторяет фразу, и я не могу не воспользоваться шансом, и впиваюсь в его нежные, чуть пухлые, розоватые губы, отдающие чем-то сладким. Шоколадом, понимаю я, как только пытаюсь проникнуть языком в его влажный рот, но вместо этого лишь облизываю его сомкнутые губы.

Он не отворачивается, как я боялся, но и не дает мне получить то, чего я хочу. Это интригует. Интересно, а сам-то он понимает, что ему это тоже нравится, или же предпочитает закрывать глаза на собственные ощущения?

Я его отпускаю, но перехватываю руку и, сжав её пальцами, шепчу:

— Я не смог удержаться. Идем.

Перехватываю его недоверчивый взгляд, но даже не даю ему усомниться в том, стоит ли мне доверять. Один поворот — и вот он стоит перед моим личным выходом из клуба. Но я вовсе не спешу его отпускать.

— Может, ты останешься? Позволишь мне тебя очаровать? А, красавчик? — Я спрашиваю его, заглядывая в необычные светло-зеленые глаза, которые оказались, вместо ожидаемых — карих.

— Нет.

Его голос звучит достаточно резко, и я, разочаровавшись, отпускаю его руку.

— А ты потом не пожалеешь? — не удержавшись подкалываю я, но он, не слушая, делает шаг к выходу. И я слышу шепот, который нормальный человек без гиперчувствительности к звукам, как у меня и не услышал бы.

— Никогда.

И он ушел, не хлопнув дверью, а тихо прикрыв её за собой. А я даже не стал за ним бежать — зачем? Мир такой маленький, и мы ещё обязательно встретимся.

Точно встретимся.

Глава 3. Сделка.

События того вечера меня потрясли. Я был не в себе, когда возвращался домой, в номер отеля. И я не мог перестать вспоминать тот поцелуй. Сейчас, когда рядом нет того молодого человека, он мне казался таким неправильным, невозможным. Вот только меня беспокоило то, что тогда, во время этого поцелуя, когда его язык ласкал мои губы, которые я сжимал в отчаянном порыве, мне это казалось естественным. А ведь совсем недавно я встречался с девушкой, и мне это нравилось, пока она не решила, что я ни на что не годен и променяла меня на более подходящего партнёра.

Ведь я не гей! Тогда почему же я получал от этого удовольствие? Почему я так наслаждался происходящим? Почему действия этого симпатичного блондина не оставили меня равнодушным? Почему?

Но вот одна мысль цепляется за другую, и я вспоминаю того парня. На вид ему не больше двадцати пяти, но вполне возможно, что он просто без царя в голове, и это придает ему такой вид. И такое очарование в моих глазах. Наверное, потому, что он такой неправильный, не смотря на то, что его внешность классическая — голубые глаза, тонкая линия губ, аристократические тонкие пальцы и тонкая талия. Миловидное лицо не устрашает даже паутинка шрамов на щеке, а делает куда более загадочным, чем те же подведенные белой линией глаза и узор на скуле, перетекающий на шею и скрывающийся в складах черной рубашки.

Не могу перестать думать о нём.

Что же со мной стряслось? Это нужно прекратить, ведь уже завтра встреча, а я и абзаца из договора вспомнить не могу! Черт! Нужно сосредоточиться и перечитать!

Это решение стоило дорогого — перечитав целиком договор, спать я лег лишь в три, что могло гарантировать мне синяки под глазами утром.

Утром я одел давным-давно выглаженный и освеженный деловой костюм. Облачился в него, как в доспехи, которые скроют все события вчерашнего вечера даже от моей собственной памяти и не дадут мне думать об этом до подписания договора. Единственное, что отличалось от выбранного мною стиля — это наушники, большие и любимые, которые прошли со мной всю старшую школу и институт. Но мне и раньше было безразлично, что обо мне люди подумают, а теперь и подавно. Главное — успокоиться и сосредоточиться на деле.

До офиса я добрался достаточно быстро, и, свернув наушники и убрав их в сумку, я чинно прошел к начальнику этой компании. Милая секретарша уточнила моё имя, и показала, куда пройти. Я открыл дверь, тут же осмотрев бегло кабинет, закрыл за собой дверь и обомлел.

Тот самый парень сидел в кресле главы компании, правда без макияжа и одетый в строгий костюм с высоким воротом. Секундное замешательство сменило спокойствие и уверенность в себе. Я повторял про себя фразу: "Я получу эту работу. Я сделаю это" и неторопливо шел к стулу.

Присев, я только хотел начать, но глава начал раньше.

— Итак, приветствую вас, мистер Лас. Рад видеть вас в моей корпорации. Как вы понимаете, я Амаши Рисуго. — Спокойный тон, но с игривой ноткой чуть было не пробил мои барьеры, но я держался.

— Рад знакомству, мистер Рисуго. Меня вы уже знаете, так что мне представляться без надобности. — Я выдерживал сухой тон. Я должен заключить этот договор.

— Разумеется, Ханами Лас, вам представляться нет никакой нужды. — Ехидный голос проник под мою маску спокойствия и затронул душу, наполняя её непонятным мне чувством. — Итак, перейдем к делу. Вы приехали, чтобы заключить договор между компанией главы Аханаи и моей. Хоть мы и конкуренты, но все же знакомые. Итак?

— Да, вот условия договора, ознакомьтесь. Я взял на себя смелость отредактировать некоторые из пунктов.

— Занятно, крайне занятно... — Взгляд голубых глаз пробежался по страницам изучая их. Я не сомневался, что договор прочитан весь, даже учитывая тот факт, что на его изучение ушло так мало времени. — Но я не буду подписывать его.

Вердикт меня удручил.

— Почему? — Не сумевши, справится с детской обидой, я пропустил пару обиженных ноток.

Глаза собеседника опасно сузились. Он наклонился к самому моему лицу, и прошептал прямо в губы:

— Потому что ты мне вчера отказал. Я лишь плачу тебе тем же. — Интимный, легкий шепот вместе с теплым дыханием делал свое грязное дело, заставляя меня почувствовать возбуждение. Пока ещё лёгкое. — Ведь для тебя этот договор так же важен, как и для меня твой вчерашний ответ.

— Лишь поэтому? — Его ответ возмутил меня, но я не подал виду. В этой партии ведет он, мне остаётся лишь узнать, что же в моих силах сделать, чтобы не проиграть её.

— А разве этого мало? — Ещё более тихий шепот заставил меня задержать дыхание, и сжаться в ощущении нарастающего возбуждения. — Впрочем, ты можешь исправить ситуацию...

Его губы остановились в паре миллиметров от моих губ. Было почти невыносимо ощущать их тепло, и жар, исходящий от тела. Меня затягивало, как в зыбучий песок, и я не мог вырваться.

А хотел ли?

Хотел ли я исправить вчерашнюю ситуацию, или же почувствовать, как меня вновь целуют эти губы? Вчерашняя сцена промелькнула в воображении. Но над ответом на этот вопрос я решил не задумываться.

— Как? — Я размыкаю губы, отвечая на вопрос, и они соприкасаются с его губами. Это ещё не поцелуй, но уже не просто механичное движение. Прямо как танец на грани, на самом лезвии ножа. Ответ последовал лаконичный и решительный, как, впрочем, и все действия главы компании.

— Мой на неделю. — Я ощутил, что заклинание: "Я получу эту работу. Я сделаю это" делает своё страшное дело. А что мне оставалось? Это был мой единственный шанс выкрутиться. Сам не ожидая, я прошептал то, что крутилось у меня в мозгу.

— Я сделаю это.

Он сжал мою руку в деловом жесте, и в это же время впился в мои губы жестким поцелуем, словно утверждая на меня свои права. Я мог не ответить, но любопытство взяло надо мной верх, и наградилось сполна. Едва я раскрыл свои губы, как его язык начал ласкать меня в глубине рта.

Сумасшествие исчезло из поцелуя, уступив место нежности и неторопливости. Ласка, казалось, была бесконечна. Но вот он оторвался от меня, и я почувствовал его вкус во рту. Индивидуальный, присущий лишь ему. Неожиданно приятный, интересный и необычный.

— Я заеду за тобой вечером в твой отель. — Он шепнул мне в губы, и, отстранившись с явной неохотой, произнес: — А теперь иди.

Я пошёл, но, развернувшись у двери, увидел, как он проводит пальцем по своим губам, прикрыв глаза.

Значит, неделя.

Глава 4. Свидание

Какой же этот мир оказался маленький. Я догадывался, что возможно, когда-нибудь нас сведёт судьба, но даже не догадывался, что так скоро. Сразу же, на следующий день. А разве это не её указание в том, что нам стоит быть вместе? Не зря же он мне так понравился. С таким я готов не просто переспать одну ночь, а связать жизнь, вот только нужно узнать его поближе.

Вот и выдался шанс. Его трагедия удалась. Моя сделка состоялась. Он, конечно же, ещё не знает о том, что контракт, привезенный им, лежит подписанный у меня в столе. Но это тайна. И не узнает об этом, пока я не узнаю все его достоинства и недостатки. Пока я всё не взвешу и не измерю. Пока я не приму решение на его счет.

День проходил незаметно, моё участие в фирме сегодня особо не требовалось — обычный день, встречи с главами фирм и компаний, а так же их посланцев. Навязчивое слово "переговоры", которое приходит каждый раз, когда общаешься с подобными снобами, как они.

Раз за разом уверяюсь в их ничтожности и глупости. Меня боятся, презирают, ненавидят и искренне желают моей смерти, болезни и жутких мучений. И всё из-за того, что я во много раз успешнее каждого из них. Но в Ханами не было, ни капли подобной зависти или желаний. Это настораживает, но мне это определенно нравится. Даже больше, чем что-либо, меня устраивает подобное отношение. Хотя, не исключено, что сегодня я удостоюсь его ненависти и презрения.

Вечер неумолимо приближался. И в голове у меня созрел план действий по отношению к Ласу.

Я затормозил у дверей отеля как раз вовремя — Ханами, одетый в светлую рубашку и джинсы, спускался вниз. Я вышел из машины и окликнул его:

— Ханами! Давай быстрей, а то нас ждут!

Парень почти сбежал по ступенькам, но на его лице было отнюдь не счастье. Но планы есть планы, а настроение подниму по пути. Время у нас будет. Пока что главное выждать необходимое время.

— Ты ведь не уточнил, к какому часу нужно быть готовым. — Парень пожал плечами, но в его тоне было явное недовольство.

— Самое главное — время засеки, чтобы ровно через семь дней к этому моменту быть свободным. — Я не удержался от колкости, но Ханами сделал вид, что не понял шутки и демонстративно посмотрел на часы.

— Девятнадцать двадцать одна! — Голос брюнета не оставлял надежд на то, что шутка будет забыта или прощена.

— Э, нет, так не пойдет. А вдруг на моих больше?

— Сверим? — В глазах Ласа проскользнул огонек заинтересованности и ожидания.

Я осмотрел свою руку, и понял, что забыл одеть часы. Достал из кармана мобильный и, осмотрев его, обнаружил, что зарядка решила сесть в самый неподходящий момент.

— Эх, жаль, ничего не получится! Он сдох. — Я протянул мобильный Ханами, и тот, повертев его, рассмеялся.

— Что? — В этот раз была моя очередь изображать несчастного ребенка.

— У вас на телефоне смешная фраза написана. Правда, она маленькая, но всё равно!

— И какая? — Я заинтересовался. Конечно, этот телефон был сделан по моему заказу и я конечно же знал, что там написано, но было интересно, найдет ли её парень.

— " Я имею этот мир, пока мне это выгодно. И чтобы этот мир не поимел меня". Милая фразочка. — отсмеявшись, парень утёр навернувшиеся слезы. Почему ему это показалось таким забавным?

Разговор перетёк в куда как более мирное русло, и мы доехали до ресторана.

— Ого! А тут красиво. — Парень огляделся, и даже не заметив того, что я снял с него пальто, пошел осматриваться.

— Да, мне тут тоже нравится. Достаточно тихое и спокойное место. — Я взял его за руку и проводил к нашему столику.

Беседа была неспешной, а закуски, подаваемые к коктейлям, восхитительны. Разумеется, парень и заметить не успел, как захмелел. Конечно, линия поведения поменялась. Ханами не был из тех, кто становился буйным и раздражительным. Он просто слегка повеселел и не более того. Щеки разрумянились, а в глазах появился опасный огонек, который манил меня наравне с огнями фонарей, которых так много на площадях Токио.

— Амаши... можно я тебя так буду называть? — В его речи стал сильнее слышен акцент, но только он выдавал то, что Лас уже пьян.

— Можно, но ответное условие. — Я усмехнулся. В таком состоянии я могу им крутить так, как мне заблагорассудится. Его счастье, что я так терпелив.

— Какое? — В его глазах больше нет остроты интереса. Там теперь ярость желания. Чего же ты хочешь?

— Ты переедешь ко мне на эти семь дней.

— И всё? — Он почти, что дует губы, совсем как ребенок. Такой простой. Такой милый.

— Нет. И будешь спать в моей постели. — Я смотрю на него, ожидая реакции. Что сильнее: алкоголь, интерес или здравый смысл?

— Я согласен! — Великодушно решает парень. И тут же тянет — Амаши... А почему у тебя нет жены? Или постоянного парня?

"Кто сказал что нет? Он передо мной сидит!" мысль тут же накрыла меня, заставив улыбнуться этому несносному созданию.

— Похоже, тебе уже хватит, милый друг. — Я встал и потянул его за собой. Ханами безропотно встал и пошел следом. Как и в прошлый раз. Вот только сейчас у меня есть право и не спрашивать разрешения.

Но я, пока не буду им пользоваться. В конце концов, имею я право насладиться маленькой местью за прошлый раз? Сегодня я в своём праве, и, несмотря на то, что он не может мне отказать, я буду уважать его право и желание. Но ему об этом знать совсем не обязательно.

Мы вышли в ночной Токио. Ханами повис на моём плече, и я, усмехнувшись, проводил его до машины, галантно открыв дверь. И что с того, что на завтра он об этом и не вспомнит? Зато я буду чувствовать себя комфортно.

Внезапно Лас посерьёзнел и четко спросил:

— Это будет сейчас или в отеле?

Я удивился, но поборов рефлекс поднятой брови ответил:

— Узнаешь.

Парень услышал и успокоился, догадавшись, что это всё равно случится, а где и когда не так уж и важно. Машина тронулась, и я привычно залюбовался проплывающими мимо городскими огнями. Сияющая жемчужина. Хрустальный Токио. Он неотразим ночью, когда солнце закатилось за горизонт, и тьма покрыла предметы быта и жизни. Но маленькие светлячки-фонари освещают то, что может показаться не обольстительным, неважным в свете дня. Прямо как Ханами.

Ведь в принципе, он самый обычный парень. Но он уверен и настойчив. Его нельзя сравнивать с дубом, нет, ни в коем случае. Он — тростинка. Его не сломает даже самый сильный ветер. Всего лишь прижмет к земле, но он переждет и рассечет воздух с той же силой, что однажды придавила его.

Я по сравнению с ним — кедр. Большой, устойчивый, взрослый и мудрый, но не умеющий гнуться так же. Я — ломаюсь, а он нет. Поэтому я хочу его. Он не сможет не стать частью моей жизни лишь потому, что считает, что жить с парнем это неправильно. Эти предрассудки не смогут сломать моё счастье и веру.

Город проплывал мимо, а у меня на плече тихо устроился Лас. Уткнувшись холодным носом в шею, он так и пригрелся. Он посапывал и прижимался ко мне в поисках большего тепла. Ханами тянется ко мне и обхватывает за шею, как самую любимую игрушку. Прохладные ладони ложатся на льняную ткань рубашки, обхватывая меня вокруг талии. Его объятие кажется мне почти что безумным и таким запретным. Глупый мальчишка, я ведь не железный!

Но вот моё спасение — дом виднеется посреди небольшого парка. Я подхватываю Ласа на руки, как маленького котенка, и заношу в дом. Его руки перемещаются с талии на шею, и отчаянно цепляются за нее. "А на плече нести его было бы удобнее" проскальзывает мысль, но я отгоняю её не желая вдаваться в подробности, почему я не хочу размыкать объятий и в какой ситуации я бы их больше предпочёл. Мы же ещё всё успеем!

Опустив его на свою кровать, я присел рядом и стал его раздевать. Быстрые четкие движения и аккуратно складываемые вещи не давали развратному воображению поплыть не в ту сторону. Ещё успеется. У нас есть куча времени, ведь ради него я даже временно переложу ответственность на вице-президента моей компании, правда, придется проверять его отчеты каждый день, а то знаю я таких.

Как только носки вместе с трусами аккуратно примостились на вершине этой стопки, я лёг рядом. Его черные волосы красиво легли на подушку, сливаясь с тенью и образуя фантастический узор. Нежные, розовые губы приоткрылись, и капелька слюны оставила мокрый след на подушке, от этого увеличивая его сходство с ангелом. Такой непорочный, такой открытый и чистый, что желание вандала испортить эту чистоту растёт в геометрической прогрессии.

Дабы не искушать судьбу, а заодно и себя, я пошел в ванную и принял душ. Расслабившись под горячими струями и вдыхая клубы пара, я не переставал думать о нём. Его тело, такое соблазнительное в полусумраке ночи и такое недоступное при свете дня заставляло меня медленно сходить с ума.

Картины моего слишком хорошего воображения сменялись часто, и даже дополняли друг друга. Естественная реакция организма не замедлила появиться. Эрекция была почти что болезненной, но я пока не позволял себе почувствовать разрядку, предпочитая насладиться придуманным зрелищем сполна. Соблазнительные видения загнали меня в угол, и я начал медленно водить пальцами по члену, в это время, представляя, что это не я, а Ханами меня ласкает. Пары толчков мне хватило, чтобы эрекция спала, но я прекрасно представлял, что если это дело не повторить, то уснуть с Ласом в одной постели я не смогу. И всё повторилось ещё раз, под барабанную дробь капель, стекающих с кафельных стен душевой. Под обжигающими каплями наслаждение охватило меня и мои тяжелые вздохи, отражаемые от стен ванной, перекрыл один короткий вскрик, который я не смог остановить.

Закончив с этим, я примостился рядом с Ханами, и он обнял меня вместо подушки. Его тепло согревало меня сильнее, чем горячая вода, а обжигающее дыхание было приятнее, чем струи вентилятора-обогревателя. Я расслабился в его тепле и позволил застать утро нас в милой, почти непристойной позе, и совсем не задумывался о том, что может получиться из всей этой ситуации.

Глава 5. Недоразумения и рассуждения.

Я не хотел просыпаться. Отчаянно закрывая глаза и погружаясь в неглубокий сон, я чувствовал, что обнимаю что-то теплоё и нежное. Отцепляться не хотелось, хотя здравый смысл подсказывал спящему разуму, что ничего хорошего из этого желания не выйдет. Утро было замечательным ровно до того момента, как я вспомнил, что вчера я заключил самый важный контракт за всю свою жизнь, ставя в пользование свою свободу.

И вот тогда утро стало чуть хуже. Самую малость, ибо настроению было куда падать. Это я понял, когда не смог вспомнить все подробности вчерашнего вечера. Но я точно помнил, что мы отправлялись в ресторан. Ресторан... Моя память восстанавливалась отрывочно, и хоть и медленно, но верно. Я осознал, что прижимаюсь лицом к чей-то груди. Меня нежно обхватили теплые руки, сомкнувшись на спине. Сам же я обхватил за шею этого самого "кого-то" и положил ногу поверх его бедра, ощущая его утреннюю эрекцию своей.

В этом было бы что-то милое, и даже восхитительное, если бы я четко не помнил того, что вчера я согласился проводить всю неделю в доме и все ночи в спальне этого самого "кого-то". Правда, спиртное, выпитое в тот вечер, не позволяло воспроизвести его, и приходилось довольствоваться тем, что есть.

Я должен был осмотреть комнату, чтобы понять, приснилось мне то, что я занимался сексом с Рисуго или же это было на самом деле. У меня были свои догадки на этот счёт, но всё-таки мне, почему-то казалось, что я бы расстроился, узнав, что ничего не было.

Приоткрыв глаза, я обнаружил на себе взгляд голубых глаз. Амаши разглядывал меня, словно наслаждаясь зрелищем, и отпускать явно не собирался. Я почувствовал, что под этим взглядом мои щеки начали краснеть. И уши, впрочем, тоже.

— Рисуго, а почему вы на меня так смотрите? — говорят, что спокойный тон — признак уверенности, но хитрый взгляд, который я получил в ответ, полностью противоречил тому, что обычно говорят, и уверенность предпочла смениться растерянностью. Ах да, я же заключил эту сделку за...

— Ты ведь вчера называл меня иначе. Даже решил, что будешь спать у меня и жить на время контракта за это, Ханами. И почему на "вы"? После вчерашней ночи я уверен — только на "ты"!

То, что он говорил, что вчера ночью что-то было, это не доказано. Даже, не смотря на то, что мы оба раздеты, мне не совсем верится в это. Всё бы было иначе, я уверен. Но он ведь отошел от основной темы. Вдруг он не понял, что я хочу услышать от него ответ на свой вопрос? Что ж, значит, мне придется спросить ещё раз. Вот только совсем иначе.

— И почему же ты меня так разглядываешь, милый? Со мной что-то не так? — Ласковый тон был скопирован в точности как у одной из моих прошлых девушек, которая после секса наутро спрашивала так, даже если я на неё просто взглянул. Цитата удалась, вот только интонации получились женственными, что меня пока что устраивало.

Амаши улыбнулся с непонятной мне нежностью и лаской. А может и вправду, что-то было? Может быть моё предчувствие ложно? Нет, не может быть. Я же точно в этом уверен! Значит, Рисуго просто отвечает на мой выпад. Скорее всего. Ведь так?

— Ты прекрасен, любимый. — Он шепчет, и я понимаю, что я просто не могу подавить желание прижаться к его тонким, светлым губам с нежностью или, может быть даже с яростью. Но он, как настоящий джентльмен не дает мне упасть в пучину отчаяния по подобному скромному, но гибельному для меня поводу. Он целует меня сам, задавая темп поцелую.

Его губы лишь сверху ласкают мои. Скользят мягко, нежно, неторопливо. То захватывая в сладкий плен нижнюю губу и тут же её отпуская, то соскальзывая сомкнутыми губами по поему приоткрытому рту, и спокойно, даже как то по-детски целуя. Амаши даёт мне насладиться нежностью его губ, их лаской. Но я не могу сидеть просто так, и начинаю отвечать ровно так же, как он меня целует. Я запоминаю, что он делает, как он делает и повторяя те же манипуляции с его губами, лаская их то сомкнутыми губами, то захватывая между губ, но тут же отпуская. Он открывает рот, позволяя мне исследовать его, и я увлекаюсь изучением его вкуса, сладостью его губ и мягкостью его языка. Провожу языком по его зубам, соскальзываю в глубину его рта, соприкасаясь с его языком. Нежный, горячий, влажный и обладающий неповторимым вкусом, язык Амаши переплетался с моим, заставляя меня почувствовать наслаждение, но сразу отпускал и двигался по поему нёбу, исследовал зубы и снова начинал ласку. Было невозможно предугадать, за что же он возьмется в следующий миг, и это добавляло азарта. Его рот оторвался от моих губ, давая короткую передышку. Рисуго провел длинными и тонкими пальцами по моим губам, собирая слюну, но я не смог сдержать желание и облизал их. Его пальцы покинули мой рот, и их место тут же занял язык Амаши.

За этим делом я и не успеваю заметить, как его руки с моей талии опустились на зад, поглаживая и проводя самыми кончиками пальцев. От подобного прикосновения у меня возникла жгучая потребность развести ноги, чтобы дать больше места для подобных ласк. Я даже не успел заметить тот момент, когда он, раздвинув половинки, начал ласкать мой анус увлажненными пальцами. Вначале слегка массируя колечко мышц и кожу вокруг него, а потом, слегка надавив одним пальцем на дырочку, он ввел кончик пальца. Было лишь необычное ощущение, и оно мне нравилось. Не заметив никаких возражений с моей стороны, он ввел палец глубже, проталкивая его сквозь сжатые мышцы. Неторопливое движение было в такт языку, который ласкал мои губы. Я понял, что если он меня сейчас так оставит, то добраться до ванной, которая неизвестно где в его огромном доме, я не смогу.

Мне казалось, я полностью растворился в ощущениях, и даже не заметил момента, когда я начал стонать и получить большее, придвигаясь ближе к тому, кто дарил мне это неземное наслаждение. Попытки потереться членом о его эрекцию увенчались успехом, и я добился того, что Рисуго одну руку просунул между нами и, обхватив два члена, начал водить ею вверх-вниз. Такт был небыстрый, и движения были синхронные. Обжигающее удовольствие спустилось на меня, разлилось от паха по венам, и я, не успел понять, как кончил в его руках, содрогаясь всем телом, всё ещё чувствуя, как его рука двигается, и он беззвучно кончает.

Опустошенный и трясущийся из-за оргазма, я почувствовал как Амаши обнял меня за талию, придвинув к себе так плотно, что казалось, что я лежу на нём, и накрыл нас одеялом. Я прижался спиной к его широкой и горячей груди и тут же ощутил его мягкое объятие.

Я кинул взгляд на стул, стоящий у кровати, и обнаружил, что моя одежда аккуратно сложена там. Слишком аккуратно. Я так никогда не складываю, значит, меня раздевал Рисуго. Ничего не было этой ночью. Даже если бы он аккуратно меня раздевал перед сексом, я бы не удержался, и скидывал бы одежду в порыве желания. И сегодня, даже не смотря на то, что вчера я был пьян, у нас был бы полноценный секс, ведь я успел хорошо узнать повадки этого человека.

— Ты же не думаешь, что так будет всегда? — Насмешливый голос над ухом заставил меня вздрогнуть, ведь я расслабился в его объятиях, отдавшись неге. Это глупый вопрос, и я дам глупый ответ.

— Конечно, нет.

Я усмехнулся и поудобнее утроился в кольце его рук. Таких теплых, мягких, больших. Он обнял меня, прижимая к себе теснее, и я был счастлив нежиться в этом тепле, не смотря на то, что мой рассудок говорил о том, что это неправильно и что мы не должны были этого делать.

Отоспавшись, я обнаружил, что рядом никого нет, но, как выяснилось, ненадолго. Амаши зашел в спальню, тряхнув своими блондинистыми волосами, заставляя меня вновь обратить внимание на рваный шрам на его щеке. Деловой костюм ему шел, даже очень. В нем он выглядел представительным, в то время как его клубная одежда делала его, на мой взгляд, доступным. В его руках был понос с чашкой кофе и зеленым чаем.

— А мне из этого что? — Я поинтересовался чисто из вежливости, хотя в принципе мне было абсолютно всё равно, что пить.

— Ничего, пока не попросишь правильно. — Он улыбнулся обычной, совсем не ехидной улыбкой, и без насмешки, что меня удивило. А в его понимании "правильно" — это как?

— Пожалуйста? — предположил я с легкой опаской.

— Нет, не так. — Он слегка покачал головой. Любопытство разгоралось пожаром внутри меня.

— Тогда как?

— Вот так. — Он шепнул и наклонился ко мне и впился мне в губы жестким, утверждающем на меня свои права, поцелуем.

Интересный способ прошения. А главное — действенный. Я оторвался от него, не позволяя слишком многое, не смотря на то, что происходило утром. А ведь сейчас день...

Я взял чашку чая, даже без опасения на то, что в ней нет сахара. Я переживу, а вот кофе без оного мне пока не хочется.

— Кстати, милый, мне сегодня нужно будет на работу, так как у меня произошла незапланированная встреча с главой одной из корпораций, так что веди себя хорошо, и тогда сможешь что-нибудь попросить.

Он улыбнулся, и вышел, но я вскочил на ноги и погнался за ним. У самой прихожей я успел ему крикнуть:

— Тогда ты мне расскажешь, откуда у тебя этот шрам?

Он развернулся лицом ко мне и ответил:

— Тогда с тебя ещё и ужин.

И, улыбнувшись он вышел на улицу, а я остался в доме и до самого вечера размышлял, почему я спросил о том, что меня интересовало, вместо того чтобы получить на день или два меньше подобных мучений.

Ужин был готов, и я узнал, откуда у Рисуго этот шрам.

— Когда-то давно, когда я был даже моложе тебя, мне очень сильно не повезло. Я возвращался из клуба и десяток парней предположили, что я пьян, и, как следствие — доступен. Я им отказал, и непонятно из-за чего сделав вывод, что я мальчик на продажу, они решили мне отомстить — подпортить лицо. Правда, я тогда попал в больницу, потому, что мне досталось по ребрам берцами с железными накладками.

— И ты им отомстил? — Я заинтересовался этой историей и выспрашивал за ужином то, что мне было интересно.

— Конечно. — Амаши хитро улыбнулся в ответ, встал и подошёл ко мне, со спины. — Ты же не думал, что я об этом забуду? Правда, популярности у меня это не отняло, а даже добавило. У представителей обоих полов.

Он наклонился, приобнимая меня со спины и его тёплая улыбка была лучшим аргументом в пользу разрешения всевозможных недоразумений, которые только могли возникнуть между нами.

Глава 6. Слуга или хозяин?

Моя игрушка, мой возлюбленный, мой Ханами был такой интересный, что меня притягивало к нему с новой силой. Он совсем не повёлся на лёгкую провокацию, предпочтя оставить последнее слово за собой.

Поэтому он для меня так важен. Он поддержал мою игру, за что и смог насладиться утром. Это было нечто вроде поощрения. В тот вечер я даже не стал домогаться до него, и уж тем более — ночью. Он стал для меня чем-то вроде ларца, с великим множеством потайных кармашков, и с тройным дном. Увлекательная игра, когда кажется, что человек прост, как десять йен, но в последствии оказывается, что ты просто мало его изучил, и вместо такой маленькой суммы вполне может оказаться, что там три миллиона, просто они зарыты хорошо.

Чтобы изучить его лучше я отправился с ним в аквариум. Огромное строение, в котором плавают сотни тысяч самых разнообразных рыб, было лучшим местом для "обычного" свидания. Я позволял ему освоиться с местностью, привыкнуть к ней, ощутить, что мой мир — такой же как его. Только там я его впервые обнял на людях. Лас не стал от меня отшатываться, но и не прижался, сделав вид, что вовсе не заметил моего движения. Прямо как страус — я спрячу голову в песок, и никаких проблем не будет, ведь я их не вижу.

Это изрядно рассмешило меня, но я позволил себе лишь лёгкую, но торжествующую усмешку. Тысячи людей так делают, и я их превосхожу, потому что не бегу от проблем. Конечно же мне в тот момент не приходило в голову, что он всего лишь не хочет разборок на людях, но я услышал от него, того кто принадлежит мне, пусть и временно, что так делать не стоит, мягко выражаясь. Ну и его личное мнение вдобавок к лекции о том, что это может испортить мой имидж в глазах окружающих, и, если уж на то пошло, и компании, которую он представляет.

На колесе обозрения я избежал подобного промаха и поцеловал его. Поначалу шатен оставался равнодушным, но он не смог остановить себя, когда я провел языком по его губам, и раскрылся навстречу мне. Я не мог не воспользоваться этим, и во время поцелуя начал ласкать его член сквозь ткань штанов, то просто массируя всей рукой, то слегка проводя кончиками пальцев. Глубокий, чувственный стон не оставил меня равнодушным, и я бы даже удовлетворил его прямо там, но мстительная натура заставила меня отсесть и сделать вид, что ничего не произошло.

Ханами даже держался, но, правда недолго, и, потеряв всякий стыд и терпение, присел ко мне на скамейку в капсуле колеса и сам начал меня целовать. Моя героичность не знала предела, и я заставил себя держаться до дома, пока не отвечая ни на какие ласки.

Моё собственное нетерпение могла выдать лишь машина, которую я гнал по пути домой с немыслимой скоростью. Нетерпение сжигало мою душу, рисуя соблазнительные сцены.

— Ты не мог бы вести машину помедленней? — Голос Ласа звучал спокойно, словно это он тут хозяин положения. Хотя, вполне возможно, что так оно и было.

— Боишься? — Я усмехнулся, впрочем, не сбавляя скорости. Такая милая ситуация — хищник, которого прости подчиниться жертва. Или же жертва, которая всё ещё верит в то, что она хищник?

— Да, я боюсь за свою жизнь. — Азартный огонёк в зелёных глазах не могла скрыть даже упавшая на них чёлка. Ведь именно сейчас мы выясняем, кто же из нас главный. Кто кем руководит.

— Верь мне. — Почти что пафосный, но превосходящий тон даётся мне легко. Я проходил не одну такую проверку, я выходил из них победителем, значит, я и здесь не проиграю. Но маленький червячок, терзающий душу твердил, что, быть может, разумнее будет сдаться? Но я никогда не признавал своего поражения. Это, конечно, гордость, но так было всегда, и даже ради него я не смогу себя сломать.

Дом приближается, и я вижу, что он тоже хочет, что он в таком же напряжении как и я. И узнаю это очень просто — он едва не бежит вверх по ступенькам, хотя обычно он сдержан и нетороплив.

Сегодня это моя привилегия.

Я медленно зашёл, но на меня нетерпеливо и яростно бросился Ханами. Каштановые волосы в художественном беспорядке, губы припухли и покраснели, но глаза горели яростным огнём. Он такой дикий, необузданный. В его чертах не осталось ничего от былой покорности. Неужели это моя вина? Я всё ещё не верю, но вот оно — доказательство моей вины.

— Ты сделал это специально. — Нежный выдох в ухо. Он прижимался ко мне всем телом, и я чувствовал его эрекцию сквозь его и мои брюки. — Ты довёл меня до такого состояния. Ты вывел меня из себя.

Он обвинял меня, но я верил, что он не в обиде.

— Да, я виноват. — Я покорно склонил голову, позволяя своим рукам скользнуть под его рубашку, выправленную из штанов всего одним моим движением. Пальцы быстро поднимаются по его животу и царапают набухшие от предвкушения соски. — Ты позволишь мне загладить вину?

Я шептал в ухо, прижимал его к телу ещё плотнее, и раздвинул коленом его ноги и начал массировать его промежность. Резкий выдох был лучшей наградой за моё упорство. Взбудораженный этим прикосновением, он оказался доступен для моей разгорающейся страсти и отчаянного желания.

— Д-да... — Неуверенный ответ этих сладких, искусанных ещё в машине в попытке сдержать себя, губ был сладок.

Я прижался к его губам, увлекая его в самую интересную для нас игру. В это время я оставил только одну руку под его рубашкой, а второй спустился ниже, по прессу, огладив мимолетным движением пуп и расстегнул пуговицу на его джинсах. За ней последовала молния, и Ханами выгнулся в моих руках, жаждая моих ласк. Его откровенность меня настораживала, но я не мог не ощутить счастья, из-за того что мои чувства, ощущения и желания взаимны.

Штаны оказались на икрах, и я, не прекращая поцелуя, расстегнул его рубашку. По полу прошёлся легкий стук самых нестойких или просто плохо пришитых пуговиц. С легким сожалением я оторвался от его губ, и он растеряно посмотрел мне в глаза, но ничего не спросил. Не отрывая от него взгляда, я спустился, проведя языком по шее и склоняя голову на бок, проследовал поцелуями ниже ключиц и обхватил губами его сосок, в это время теребя пальцами второй.

Он оказался чувствительнее, чем в прошлый раз и я смог насладиться зрелищем его жажды: запрокинутая голова, губы не перестающие двигаться, шепча то ли проклятия, то ли мольбы, выгибающееся под ласками тело, мечущиеся руки, которые не могут найти опору.

Он был прекрасен и я не мог просто так бросить его. Стянув его трусы, я поцеловал сочащийся спермой член, облизнул губы и повторил это же действие над его членом. Звук, слетевший с его губ, свёл меня с ума. Это был не стон, это был даже не крик, а мольба о милосердии, обращенная к одному и единственному его богу — мне.

И она была услышана.

Понимая, что он так больше не сможет, я обхватил головку губами, помогая себе рукой. Его

же руки опустились мне на голову, и Ханами, почувствовав опору, толкнулся глубже. Нежная кожица спустилась вниз вслед за моей рукой, и обнажила чувствительную кожу, по которой я провел языком. Ответом мне был рык, и его руки попытались оттолкнуть меня, предупреждая, и я покорно отодвинулся. Сперма брызнула на живот, и Лас зашелся в крике.

Этот миг был прекрасен. Тяжёло вздымающаяся грудь, сбитое дыхание, открытый рот в жажде заглотнуть как можно больше воздуха, который, казалось, сделан из наслаждения. Всё это в очередной раз доказывало, что человек по имени Ханами Лас принадлежит мне, и только мне.

Я собирал сперму с его живота пальцами и облизал их, почувствовал необыкновенный и неповторимый вкус моего возлюбленного, и, приобняв Ханами, направился в спальню. Пока мы шли, парень пришёл в себя, и, посмотрев на меня, спросил:

— Ты зол?

— А почему я, собственно, должен быть зол? — Я крайне удивился, услышав такой вопрос.

— Потому что я не доставил тебе удовольствия. — Ханами, сама скромность, потупил глазки и покраснел.

Я усмехнулся, не сдержав эмоций.

— Так у нас вся ночь впереди. Ты ещё успеешь не раз мне его доставить, — я представил себе эту ситуацию и добавил — и я тебе тоже.

Удивиться Лас не успел — мы дошли до спальни, и я, пинком открыв дверь, отправил его в изящный полёт на кровать. Он упал на живот, но довольно шустро перевернулся. Как же ему хорошо — он совсем раздетый, а я целиком одет.

Но это маленькое недоразумение мы устранили быстро — в четыре руки. Пока Лас расстёгивал рубашку на мне, а я боролся с ремнём мы сладко, медленно и печально целовались. Его руки ласкали мой торс, мешая мне победить в борьбе с ремнём и пуговицей на брюках. Но это было замечательно, потому что в это время он возбудился снова.

Но вот, проклятущая одежда была побеждена, и, как проигравшая, кучкой была свалена около постели, а я, как победитель развел ноги Ханами в стороны и провел рукой по члену, яичкам и, спускаясь ниже, к столь необходимому мне входу, который столькие по ошибке считали выходом. Лас покраснел, стыдясь откровенной позы, но не предпринял попыток сдвинуть ноги, потому что в это время моя вторая рука начала ласкать его член и всякий стыд был забыт и отброшен за ненадобностью.

В моей спальне раньше часто случались гости на одну или две ночи, так что на небольшом столике поселился тюбик с увлажняющим кремом и стопка салфеток. Я отвлёкся на то, чтобы взять тюбик и открутить крышку, и не заметил, как руки Ханами принялись гладить его соски. Но смазав пальцы, я оторвал взгляд от тюбика, и мне открылась великолепная картина: ласкающий свою грудь Ханами, который выгибается в такт движениям моей руки, и жадно ловит прохладный воздух спальни пухлым, страстным ртом.

Возбуждающий вид заставил меня немедленно перейти к активным действиям. Я опустился сверху на грудь Ласа и всосал его сосок, в это время, сжимая в руке его член и проталкивая один палец вовнутрь. Его глаза широко распахнулись.

— Чт..о? — Он спросил удивлённо, обращаясь к самому себе, ибо я не мог ему ответить. — Что... это?

Взгляд его зелёных глаз встретился с моим, и пришлось отвечать, успокаивающим тоном:

— Это всего лишь палец. Пока лишь палец. Тебя нужно растянуть, чтобы не было больно и не порвать тебя.

Он похлопал ресницами, но в это время я нашёл простату и погладил её пальцем. Рот Ханами широко распахнулся, а глаза зажмурились. В это же время я добавил ещё два пальца, и принялся ими водить внутри, растягивая и массируя вход. Терпения оставалось совсем мало, и я, накрыв его губы своими, толкнулся в него. Он сжался, но я успокаивал его, массируя тело, лаская губы, отрываясь от них и шепча всякие глупости. Лас смог слегка расслабиться и я начал вводить свой член глубже, держась из последних сил, чтобы не повредить Ханами.

Но всё имеет конец, и моё терпение иссякло. Я начал точки медленно, стараясь не вколачиваться в него, но постепенно ускорял ритм. Угол был подобран правильно, и Лас кончил за пару толчков до меня.

Вслед за красочным, ослепительным и ярким оргазмом нас накрыл сон.

Последующие дни были как в тумане: утром завтрак и секс, днём прогулки по интересным местам Токио и обжимания вместе с мастурбацией, вечером секс, ужин и снова секс. Мы пробовали, экспериментировали. Секс стал для нас игрой, в которой постоянно менялась роль салочки.

Так, абсолютно незаметно для нас пролетело ещё пять дней. Оставался последний. Ровно до 19:21.

Как бы это не было прискорбно. Но наше маленькое счастье истекло чуть раньше. Ровно в девять часов того же дня, когда на меня набросились фанатки моего клуба и просто неравнодушные ко мне, и одной даже удалось выцепить меня в коридоре, поймав за галстук и поцеловав. И совершенно случайно это произошло на глазах у Ханами.

Глава 7. 19:21

За последние дни мои мысли занимал только Амаши. Я бредил им, он чудился мне в каждом прохожем. День нашего расставания прошёл совсем негодно. Я пришёл напомнить Рисуго о том, что сегодня истекает сроки заключения контракта, и мне нужно или увидеть, что он подписан и отправить отчёт или же переслать сам контракт.

Я не успел дойти до его кабинета, как заметил, что в непривычно пустынном коридоре, стоит он. И целуется с обхватившей его за шею девушкой. Эта сцена отпечаталась в моём мозгу, ведь в последние дни я терзался мыслью, что Амаши не обещал быть только со мной во время сделки. Как и не обещал помнить или любить меня.

И, наверное, я бы отнёсся к этому проще, если бы его партнёром был парень, а не девушка. Но в этой немой сцене был самый важный момент — Рисуго поднял глаза и посмотрел на меня. В ответ на это, сдерживая эмоции, я усмехнулся и, поклонившись, вышел.

Всё вернулось на круги своя. Токио, наушники, неторопливый шаг по улицам и проспектам, мысли, одна за другой терзающие меня. Почему я расстроился? Может быть потому что хотел верить, что такие контрастные, непохожие, как мы, сможем быть вдвоем.

Но это глупо. Крайне глупо.

А может я не расстроился, а разочаровался?

Но разочарование мне не свойственно, хотя я, ни в чем не могу быть до конца уверен, особенно, когда дело касается Рисуго Амаши. Того, кто стал мне близок и дорог за столь короткий срок. Но я ни за что не позволю ему об этом узнать. Как бы больно и одиноко не было.

Наушники прятали мою душу и сердце ото всех. Они пели о том, как прекрасен разноцветный мир, и я так хотел в это верить. Я шёл им в такт, но не заметив я вернулся в дом. В его дом.

Пора было это прекращать.

Моя одежда была собрана, вещи уложены, но я не взял ничего, что могло бы мне о нём напомнить. Когда я уеду, я начну новую жизнь, и всё произошедшее станет моей тайной. И я не буду вспоминать о том, как смотрел вместе с Амаши на лепестки сакуры, слушая его бред о том, что моё имя означает апрельское любование цветущей сакурой, а значит, сейчас он может любоваться ханами вдвойне — процессом и мной, и мечтал, чтобы это мгновение длилось вечно. Моя память выкинет эти воспоминания, сотрёт, потому что в них не будет надобности.

Это были дни, наполненные спокойствием и ощущением безопасности, которое привносил в мою жизнь Амаши. Но ведь всё хорошее когда-нибудь кончается?

И теперь я ненавижу Токио.

Тихо скрипнула дверь, и вошёл блондин с аристократическими чертами и величественной походкой, который небрежным жестом ломает судьбы и устои, который просто соблазнил меня, свёл с ума, заставил расписаться в собственной бисексуальности и так же просто предал меня.

— Я дома! — Его хриплый голос провозгласил на всю прихожую, и я спустился на встречу ему с улыбкой. Сейчас пять часов, значит осталось пережить два часа и двадцать одну минуту, а после, можно снять маску.

— Привет. — Я смотрел на него, как ни в чём не бывало, выдерживая спокойный и уверенный тон.

— И тебе. — Амаши улыбнулся, как всегда в последнее время. Что ж, мы оба будем играть одну и ту же роль. Кому же она лучше удастся?

— Будешь кушать? — Привычные за эти шесть дней вопросы сами слетают с губ, и не нужно прилагать никаких усилий, что бы быть естественным.

— Ага. — В глазах засверкали дикие огоньки. И я понял, что он имел в виду. Сегодня в последний раз я разделю с ним его же постель, а потом я смогу забыться, вернувшись в пыльный и затхлый Вашингтон. Нужно всего лишь отбросить мысли.

Под взглядом азартных глаз я стал отступать в сторону спальни. Я начал игру в кошки-мышки, чтобы он не подумал о том, как мне плохо, чтобы я забыл, что хочу быть его единственным, но это не возможно.

Страсть и азарт погнала нас в спальню, хотя, как мы выяснили за последние дни — кровать для секса совсем не обязательна. В тот день я молчаливо покорился ему и позволил завладеть мной без остатка.

Я старался вести себя естественно, но на меня напала молчаливость, и вместо традиционных криков от экстаза, были лишь интимно-тихие постанывания. Даже ощущение его члена во мне, внутри, не давало мне расслабиться, а наоборот, напоминало о том, что он не принадлежит мне. А вот я принадлежу ему.

Его ласковые руки держали меня, согревали и нежили после наступившего оргазма. Только так я смог забыть, и отключился в обычный сон без сновидений. А когда я проснулся, он меня обнимал надёжно прижимая к себе. На часах было семь десять. Оставалось одиннадцать минут.

Я тихо выбрался из его объятий, оделся и спустился в вестибюль. Что ж, сделка была выполнена, а значит, контракт он может отправить сам или же не отправлять вообще, потому, что компания Аханаи тоже будет мне напоминать о нём. Возможно, меня примут туда, когда будет ещё свободные вакансии, а пока я подработаю где-нибудь.

Оставив на столе короткую записку, я улетел из Токио и вернулся в Вашингтон. И вот уже неделю я пытался забыть Амаши Рисуго, но он меня настиг.

— Сегодня, как стало известно, произошла встреча глав двух крупнейших корпораций, которые заключили крайне важный контракт. Мистер Рисуго прилетел из Японии, что бы лично побеседовать с Майклом Аханаи, главой корпорации А&Р. Встреча прошла успешно.

Голос телеведущей новостной программы звенел у мен в ушах, но я отказывался верить в услышанное. Это казалось просто немыслимым.

Он здесь? В Вашингтоне?

Я выключил телевизор, чтобы не вспоминать. Не думать о том, что он сможет меня найти, хотя мои координаты были у секретаря Аханаи, да и у самого Амаши они остались. Не думать о том, что он может ко мне приехать. Не думать...

В дверь позвонили. Потом постучали. Я подошёл и спросил:

— Кто там?

— Мистер Лас! Вас беспокоит представитель компании Аханаи. Нам было велено сочно привезти вас в офис и доставить в кабинет к боссу.

— Зачем?

— Не задавайте лишних вопросов и поехали! Мне сказали доставить вас.

— Хорошо. — Я наскоро оделся и вышел. Мужчина, поджидавший меня, повел к машине, и я не сопротивляясь, пошёл. Мы достаточно быстро достигли офиса и, проведя меня в кабинет, он отошёл.

В просторном кабинете сидел Амаши и черноволосый мужчина средних лет, правда, с добродушной улыбкой в отличие от серьёзного Рисуго.

— Мистер Ханами Лас? — Мужчина посмотрел на меня. — Вы приходили, чтобы устроиться на работу в мою корпорацию, и мы дали вам задание — заключить контракт с фирмой мистера Рисуго. Однако, приехав, вы сказали, что не справились с этим зданием и работу, соответственно не получили. Однако, господин Рисуго приехав, говорит, что вы справились с заданием.

— Но это не так, сэр. — Я покачал головой.

— Почему же нет? — Мужчина удивился, и вопросительно взглянул на Амаши.

— Ты ведь почти выполнил условие договора, вот только осталась одна минута. — Рисуго посмотрел на меня, и протянул мою же собственную записку, на которой моим почерком значилось: "Прощай.19:20. Ханами". Как я мог поставить неправильное время? Не понимаю...

— Я даю вам шанс, молодой человек, чтобы вы выполнили условие и заключили контракт. — Мужчина улыбнулся ещё шире, и, подмигнув Амаши на прощание, вышел из собственного кабинета.

Едва дверь закрылась, как на меня набросился Амаши с поцелуями, шепча мне в губы сквозь них:

— Прости... не успел.. извиниться.. та девочка.. фанатка.. не виноват... прости... — Шепот был нежным и сладким. Его ладони держали мою голову и я не мог отвернуться. Да и не хотел.

И сейчас не хочу, когда он меня целует. Конечно, он меня убедил в своей невиновности, которую доказывал с упорством в отеле и дома. И я ему поверил.

Правда теперь я живу в Токио, ведь не смотря на то. Что компания А&Р была готова принять меня на работу, но я отказался. И сейчас я работаю в качестве секретаря у Амаши. Там — он глава и начальник, но он всегда советуется со мной, в какую бы ситуацию не попал.

А ещё мы вместе гуляем по Токио и заходим в клубы. И это снова мой любимый город, как и Амаши, который снова мой любимый. Хотя они оба не переставали ими быть.

Вот так я и живу.

Конец.