Тёмная лошадка. Общий файл

Последний выстрел — наугад,

Ведь бой без правил — тоже бой.

Они не верили, что ты

Всё время был самим собой.

Одним из многих — может быть.

Но никогда одним из них.

Спроси себя, когда ты стал

Своим среди чужих.

Проститься проще, чем простить.

На рубеже Добра и Зла

Вновь на полкорпуса вперёд

Лошадка тёмная пошла.

Всё получилось невпопад,

Но было, в общем-то, не зря,

И то, что ты считал своим,

Вернётся на круги своя.

Ян Лисица

ЧАСТЬ I. СОЛДАТ

1.

Казавшийся отсюда маленьким челнок медленно разворачивался за стеклянной стеной причала. Он уже уравнял свою скорость со скоростью корабля и теперь начал сближение. Гнездо приёмного порта выдвинулось из брони слева от прозрачного участка стены. Стоявший на белой пластиковой дорожке у самого входа в шлюз Рауль Севье думал, что маневр выполнен не так уж и плохо. Правда, сам он начал бы разворот куда раньше, едва только челнок начал сбрасывать скорость после подъёма с планеты. Тогда траектория сближения вышла бы более плавной. Тем не менее никаких ошибок пилот челнока не допустил. Чужой борт как-то сразу приблизился, став огромным, и закрыл собой всё стекло. Пристыковка прошла без сучка, без задоринки. За тяжёлыми броневыми дверями едва слышно зашипел воздух, выравнивая давление, потом металлические плиты разошлись, открыв кусок челночного борта с люком. Люк слегка помедлил, отделился от обшивки и опустился к порогу шлюза, превратившись в трап.

Должно быть, капитан Мортимер уже ждала с той стороны, так как показалась на ступеньках едва ли не раньше, чем трап коснулся пола. Молодая женщина с волосами цвета корицы, заплетёнными в высокую косу, в безупречно сидящем мундире с нашивками Пси-Корпуса на груди и рукавах, быстро, но с достоинством спустилась вниз. Рауль шагнул ей навстречу, вытянулся и отдал честь. Чины Корпуса на два ранга превышали аналогичные им и в армии, и во флоте, а потому гостья, несмотря на относительно скромное звание, стояла выше него.

— Капитан Давина Мортимер? Капитан третьего ранга Рауль Севье. Мне приказано встретить и сопроводить вас по "Гордости Астурии". Надеюсь, полёт прошёл удачно?

— Благодарю вас, всё в порядке, — отозвалась капитан Мортимер. — Когда я смогу увидеться с каперангом Ангарано?

— Когда пожелаете.

— В таком случае я бы предпочла прежде осмотреть свою каюту.

— Разумеется, капитан, — Рауль наклонил голову и указал на двоих десантников, застывших по другую сторону от шлюза. — Это рядовые Рамиль Резан и Мишель Лемерсье. Они будут осуществлять вашу охрану и сопровождение в течение всей операции. Позже я представлю вам ещё двоих. Полковник Клей учёл пожелание руководства Корпусом и предоставил вам своих лучших людей.

Десантники тоже отдали честь, Давина Мортимер кивнула, её ореховые глаза смотрели холодно и безмятежно. Они двинулись прочь от стыковочного шлюза, в сторону жилых кают для офицеров. Охранники топали сзади. Косясь на свою спутницу, Рауль пытался представить, каково это — постоянно жить под Дамокловым мечом. Как и многие другие, он не слишком жаловал телепатов, но всё же относился к ним терпимо, понимая, что от "мозголомов", как ни крути, есть ощутимая польза. Разумеется, от своих, тех, кто защищает от чужих. За все годы службы ему повезло ни разу не попасть под пси-атаку, но, по воспоминаниям выживших счастливчиков, ощущения были преотвратные.

Впрочем, не одной лишь защитой полезен псионик во флоте. Порой во время боя, когда многочисленные помехи делали невозможным использование передатчиков, телепаты оставались единственным средством связи между кораблями. Так что хотя бы один офицер из Корпуса имелся на каждом корабле, и "Гордость Астурии" не была исключением. Разумеется, Рауль был знаком со старшим лейтенантом Корпуса Тарасовым и, как и все офицеры экипажа, старался поддерживать с ним ровные отношения. Случалось, они выпивали вместе, но назвать их друзьями было бы преувеличением. Вот с капитаном Мортимер Тарасов, надо полагать, быстро найдёт общий язык. Не зря же бытовала присказка, что телепата способен понять только другой телепат.

— Мы пришли, — объявил Рауль, когда они поднялись на офицерскую палубу, завернули за угол и остановились перед первой дверью из множества других точно таких же. — Ваша каюта, капитан.

Давина кивнула и шагнула в распахнувшуюся дверь. Каюта была стандартной и для десантного корабля достаточно просторной.

— Ваши вещи сейчас доставят. Надеюсь, вам здесь будет удобно.

— Не сомневаюсь, капитан Севье, — Давина окинула своё новое жилище лишь беглым взглядом и тотчас вышла. — А сейчас, если вы не возражаете, проводите меня в кают-компанию. Каперанг Ангарано там?

— Да, так же как и большая часть офицеров.

— Что ж, тогда не будем терять времени.

Рауль кивнул, косясь на орденские планки на мундире женщины. Ну надо же, "комета", она же "Горящая Звезда" первой степени! Один из высших орденов Федерации, выше только "Вечная Слава", но ею за последние полвека наградили лишь троих — и всех за предыдущую войну. А в нынешней войне таких счастливчиков пока и вовсе не было. "Комету" же можно было заработать только личным мужеством, проявленным в бою — и хотя Раулю трудно было представить, в каких сражениях могла принимать участие хрупкая госпожа Мортимер, ясно, что труса там она не праздновала.

Нужно будет порыться в сети и выяснить, за какие такие заслуги Давина Мортимер была удостоена столь высокой награды. Но это потом, после возвращения. Рауль сделал приглашающий жест, и они двинулись к лифтам.

До своей каюты Давина добралась лишь поздно вечером. День выдался суматошным, насыщенным событиями и многочисленными встречами. Сегодня она перезнакомилась со всем командным составом "Гордости Астурии", и это не считая того, что ей представили ещё двоих десантников, на которых в этом рейсе была возложена обязанность сопровождать и охранять её. Последние, кстати сказать, представляли собой довольно занятную парочку: рослый Райан Танни, с правильным, хоть и не слишком выразительным лицом и волосами цвета тусклого золота, и едва доходящий ему до плеча носатый чернявый живчик Родриго Саледа — по виду типичный астурианец. Что ж, телохранители для телепатов были не роскошью, а насущной необходимостью, в чём Мортимер довелось убедиться на собственном опыте. Террор против Федерации, развёрнутый руководителями Альянса, касался их в первую очередь.

Половину из названных ей имён Давина уже успела забыть, и утешало её только то, что рейс продлится не один день — ещё успеет запомнить. Зато уж запомнив, узнает этих людей всегда и при любых обстоятельствах. Не зря эмпатов и телепатов приглашают на опознания — вы можете поменять в себе всё, вплоть до отпечатков пальцев и радужки глаз, но самого себя, саму свою личность, вы не подделаете, а это именно то, что безошибочно чувствует любой телепат даже при самом поверхностном контакте.

Давина понимала, что устала, но возбуждение, которое она тщательно скрывала весь этот бесконечный день, не давало расслабиться и вкусить заслуженный отдых. Для волнений у неё были все основания: ведь если кто-нибудь узнает, для чего она здесь на самом деле, это может кончиться чем угодно. Вплоть до обвинения в государственной измене. Первое время Давина ещё надеялась, что ей не придётся участвовать во всём этом, в конце концов, она птица не самого высокого полёта. Не тут-то было! Добро бы капитан Мортимер просто была одной из немногих посвящённых. Так нет же — её положение оказалось поистине уникальным, что не давало ни единой возможности увильнуть. И в операции, которую Корпус проводил на свой страх и риск, не поставив в известность никого, ей была отведена ключевая роль.

Давине Мортимер шёл тридцать первый год. Она родилась и провела первые годы жизни на одной из окраинных планет Федерации, позже семья Мортимеров переехала на куда более благоустроенный Парадиз. Её пси-способности выявились в возрасте десяти лет, во время прохождения стандартных тестов. Два года подготовительных курсов, и девочка должна была отправиться в специальное учебное заведение, когда произошло событие, определившее всю её дальнейшую судьбу: в результате несчастного случая погиб её отец.

Как и все дети, Давина не слишком задумывалась о взаимоотношениях в своей семье, хотя, став постарше, начала понимать, что её родители не слишком ладили между собой. У них хватало такта не выяснять отношений при дочери, но относились они друг к другу с заметной прохладцей. Давина, сколько себя помнила, была папиной дочкой, обожавшей отца, который платил ей полной взаимностью. Горе подвигло её на не самый красивый поступок — однажды она без спроса залезла в электронный секретер матери и прочла хранившиеся там письма родителей, в надежде ещё раз услышать живой отцовский голос. К сожалению, одно из найденных ею писем принадлежало совсем не отцу. Оно было подписано незнакомым девочке именем, и по его тону и содержанию стало ясно: это послание, адресованное матери её любовником.

Удар довершил произошедшую в Давине перемену — обвинив мать в предательстве, юная телепатка практически порвала с ней всякие отношения. Вместо уже выбранного для неё училища недалеко от дома Давина поступила в школу-интернат при Пси-Корпусе, а после окончания была зачислена в Корпус сперва курсантом-стажёром, а потом и младшим лейтенантом. Приезжать домой даже на каникулах или в отпуск она отказывалась, и в конце концов мать перестала звать. Их общение ограничивалось сухой формальной перепиской. Прежде искренняя и порывистая, Давина замкнулась в себе, стала угрюмой и недоверчивой.

Дейнебская война прошла мимо псионика четвёртого разряда Мортимер. Она не поддалась порыву, заставившему многих из Корпуса покинуть его ряды и вслед за Конверсом и Игеном пойти воевать против дейнебов, вторгшихся в зону Внешних планет. Тогда девушку куда больше занимала учёба. Когда же нападению подверглась Федерация, места в действующей армии для Давины тоже не нашлось, что дало ей возможность спокойно закончить обучение. Что ж, она наверстала своё в последовавшей за тем войне с Альянсом. Военные действия шли вот уже четвёртый год, и конца им видно не было. Ещё совсем недавно войска былых союзников по Дейнебской войне шли победным маршем от планеты к планете, и казалось, что Федерация вот-вот будет опрокинута. Но после смелой до наглости диверсии, предпринятой скорее от отчаяния, чем в надежде на успех, и неожиданно для всех выведшей из игры Консула Конверса, наступление Альянса не то чтобы захлебнулось, но затопталось на месте. Так что весь последний год война шла с переменным успехом. Весьма переменным.

Давина чувствовала, что устала от неё. Она ещё была далека от того, чтобы послать всё к чертям и подать в отставку (куда её, учитывая обстоятельства, могли и не отпустить), и всё же, всё же... Скорей бы всё это кончилось, уныло думала она, отлично сознавая, что для неё всё ещё только начинается.

Посреди каюты громоздились сваленные чемоданы. Нужно было разобрать их, или оставить все дела на завтра и лечь спать, но вместо этого женщина подтянула к себе монитор местной сети и вызвала личные дела команды и находившихся на борту "Гордости Астурии" десантников. Она отлично понимала, что ничего нового там не найдёт, но и избавиться от этой привычки, ставшей почти болезненной зависимостью, молодая женщина не могла.

"...И сказал демон: "Склонитесь предо мной, служите мне — или отравлю ваше солнце, и тогда восплачете горькими слезами". "Это невозможно, — ответили ему люди. — Нет в мире силы, способной повлиять на солнце". Тогда поднялся демон ввысь, дохнул на солнечный шар, и солнце почернело, и губительными стали лучи его. И восплакали люди, и построили корабли, чтобы подняться в небо и искать себе новое солнце. А те, кто не успел или не захотел улететь, оказались отравлены губительными лучами, и набросились друг на друга, и друг друга перебили..."

— Эй, обалдуй, отдай! Это моё!

— От обалдуя слышу!

Райан оторвался от журнала и поднял голову, но его вмешательства не потребовалось — десантники уже разошлись, беззлобно поругиваясь себе под нос. Кубрик жил своей жизнью: кто-то травил анекдоты, кто-то включил наушники, кто-то дремал. Райан снова откинулся на подушку — исторический журнал, неведомыми путями попавший в корабельную библиотеку, оказался на диво интересным. Небольшая ниша, отведённая под койку Райана, сияла девственной чистотой. На белых стенах не было ни фотографий девушек, ни портретов членов семьи, ни хотя бы картинки с курортным видом. Мягким желтоватым светом горела лампа на гибком стебле, свисало с крючков снаряжение, которое в первую очередь могло понадобиться при тревоге.

"К сожалению, расшифровка текстов, найденных в храмах и гробницах на Пангее, Аиде и Нифльхеле, дала нам крайне мало сведений о повседневной жизни наших предшественников в космосе. Зато благодаря им мы теперь имеем некоторое представление о верованиях и мифологии этой расы. Особенностью воззрений Древних надо считать то, что развитая мифология в их обществе дожила до эпохи космических полётов. Каждое значимое событие или открытие оформлялось соответствующим мифом, хотя были ли они поэтическими иносказаниями или воспринимали серьёзно, исследователям неясно до сих пор. Неясно также, какое именно событие стоит за легендой об Отравленных солнцах. Кое-кто склонен отождествлять их с так называемыми Тёмными звёздами, но гипотеза о существовании подобных звёзд пока тоже не получила научного подтверждения..."

— Эй, Райан! — развалившийся на соседней койке Андрей дёрнул его за рукав. — Ты ведь уже видел эту новую псионичку?

— Видел.

— Ну и как она тебе?

— А что — как? Женщина как женщина, — Райан пожал плечами.

— Говорят, что телепатки — в постели бабы хоть куда, — вмешался ещё один десантник. — Они ж всё-всё чуют. Ты ещё сам не знаешь, чего хочешь — а она уже делает!

— Рисковый ты мужик, Ди! — хохотнул Андрюшка. — Тащить в постель мозголомку!

— А что? Внизу-то они все одинаковые. Верно говорю, старшой?

— А? — Райан поднял затуманенные глаза от страницы.

— Тебе приходилось трахать мозголомок?

— Мне не нравится слово "мозголомка".

— А что с ним не так?

— Ну, "мозголом" — звучит устрашающе. А "мозголомка" — как название какой-то травы.

Почему-то это высказывание десантников очень насмешило:

— Травы! Скажешь тоже!

— И правда — как ломанёт мозги, сразу будто укуришься!

— Так что? — спросил Андрей, когда все отсмеялись. — Никто не пробовал псионичек? Эта новенькая — какая она хоть из себя, Райан?

— Шатеночка, довольно симпатичная.

— Наш Тарасов, должно быть, рад-радёшенек — компания появилась, — заметил Ди.

— Я бы на его месте не радовался — раньше только он мог всех читать, а теперь и его тоже.

— Это запрещено законом, кроме строго оговоренных случаев, — заметил Райан. Стало ясно, что пока парни не угомонятся, спокойно дочитать ему не дадут. Бабы же — неважно, телепатки или нет — были темой, которую они могли обсуждать бесконечно.

— Ну-у, закон...

— А может, она и вовсе читать не умеет, — рассудительно сказал Андрей. — Не все ж псионики — телепаты.

— Телепатов и эмпатов больше всего, — Райан поставил журнал на закладку и отложил "читалку" в сторону. — К тому же она, судя по нашивкам, четвёртого разряда, так что, скорее всего, умеет.

— Какого разряда? — тут же спросил Андрей.

— Все псионики делятся на пять разрядов. Не слышали разве?

— Не-а.

— Первые два — это эмпаты и телепаты. Те, кто считывают и передают чувства, и те, кто считывают и передают мысли, грубо говоря. Хотя тут всё далеко не так просто. Одно время даже сомневались, стоит ли выделать эмпатов в отдельный разряд, настолько порой тонка грань между ними. Вот, например, если ты способен считывать не только эмоции, но и зрительный образ, картинку, которую представляет себе человек — ты ещё эмпат, или уже телепат?

— Не знаю, — сказал Ди.

— И я не знаю. Тут от многих факторов зависит. Третий разряд — довольно малочисленный, это как раз те, кто не телепаты и не эмпаты. Эти все разные — телекинетики, которые предметы двигают, пирокинетики-огневики, ясновидящие... Четвёртый, как у нашей капитанши — это сочетание каких-то двух способностей. Скорее всего, телепатии и телекинеза, это самое распространённое. Ну и пятый — три и больше. Эти самые редкие. Тех, которые "больше", за всю писанную историю вообще не более сотни было. При этом о силе псионика разряд ничего не говорит. Ты можешь едва-едва считать самое сильное чувство собеседника, а вершиной твоего телекинеза станет захлопнутая дверца холодильника — но ты всё равно будешь принадлежать к четвёртому разряду, а твои товарищи, способные выпотрошить мозги до дна или сдвинуть гору — ко второму и третьему.

— Ух ты! — восхитился Ди. — Откуда ты всё это знаешь?

— Читал, — Райан пожал плечами.

Разговор увял. К тому же в этот момент в кубрик ввалились ребята, побывавшие в душе, так что теперь все три десятка человек были в сборе. Райан поднялся с койки:

— Так! Все, рассчитывающие на попойку после рейда, сдаём по десятке прямо сейчас!

Десантники зашевелились.

— Точно — прямо щас? — уточнил Ди.

— До выхода из "прыжка". Позже мне будет некогда.

— Старшой, а можно сдать пятёрку? — тут же спросил Андрей.

— Можно. Но тогда и выпивки получишь вдвое меньше.

— Райан, у меня правда денег нету. Можно, я потом отдам?

— Ты ещё за прошлый раз должен, забыл?

— Ну, ше-еф! — воззвал Андрей, но Райан, больше не слушая его нытьё, прошёлся по кубрику, собирая деньги. Память у него, когда дело не касалось происшествий более чем годичной давности, была отменная, и он не боялся запутаться, от кого и сколько получил. Собрав купюры у всех желающих и раздав при необходимости сдачу, Райан вернулся на свою койку и снова раскрыл журнал. Ди с Андреем развернули планшет с какой-то игрой, и больше ему никто не мешал.

— Как прошла ночь? — спросил оказавшийся за завтраком рядом с Давиной пожилой полковник, командовавший десантниками. Вчера ей называли его имя, но она не запомнила.

— Спасибо, всё в порядке, — откликнулась Давина. Все вели себя с ней так, словно это был её первый перелёт, что женщину слегка раздражало.

— Каюта у вас удобная?

— Да, не беспокойтесь.

— А как вам мои орлы?

— Ваши... орлы?

— Мои, — с явной гордостью подтвердил полковник. — Все четверо.

До Давины с некоторым опозданием дошло, что он имеет в виду выделенных ей телохранителей.

— Пока я только узнала их имена и ознакомилась с их личными делами. Так что судить ещё не берусь. Но один из них меня немного смущает, как его... Райан Танни? Он ведь был недавно ранен...

— Контужен, — уточнил полковник.

— Ваша осведомлённость делает вам честь. Да, контужен. И с тех пор у него появились провалы в памяти, которых даже псионикам медицинской службы так и не удалось полностью восстановить. Вы уверены, что он готов к выполнению своих обязанностей?

Лицо вояки мгновенно окаменело, и Давина вздохнула про себя. Она уже успела убедиться, что в армии и на флоте к псионикам относятся не то как к штабным, не то и вовсе как к особистам. Солидарность военных против них срабатывала на уровне инстинкта, и теперь полковник явно готовился грудью встать на защиту своего подчинённого от капитана Мортимер.

— Госпожа капитан, — стальным голосом произнёс он. — Позвольте вам напомнить, что рядовой Танни прошёл реабилитацию и был признан полностью пригодным к военной службе. На последних тренировках в своей роте он показал лучшие результаты. Поверьте мне, когда нас просят выделить для какого-то дела лучших наших людей, мы выделяем действительно лучших.

— Хорошо, вы меня убедили, — вздохнула Давина. Она уже пожалела, что завела этот разговор, но разогнавшийся полковник не смог угомониться сразу:

— И от его командира, и от сослуживцев на него поступали только положительные отзывы. Рядовой Танни был назначен старшим по своему кубрику, и, если не случится ничего из ряда вон выходящего, по возвращении с этой операции он будет представлен к званию ефрейтора.

Давина подняла ладони, показывая, что больше никаких претензий не имеет. Остаток завтрака прошёл в молчании.

Рауль видел капитана Мортимер в кают-компании, но подходить к ней не стал. Ещё раз они увиделись на совещании, когда капитан корабля собрал всех офицеров. На этот раз пилот и телепатка обменялись сдержанными кивками и сразу же разошлись по своим местам. Рауль давно ждал этого совещания. "Гордость Астурии" в гордом одиночестве летела в пока ещё не охваченный военными действиями прифронтовой сектор, и весь экипаж терялся в догадках, какую же задачу им предстоит выполнить на этот раз.

Коротко отсалютовав капитану, Рауль занял крайнее место — он не любил лезть в первые ряды. Давина села отдельно от всех — лицом к собравшимся, рядом с настенным монитором. Когда все расселись, вперёд вышел майор Безопасности, прилетевший на корабль чуть раньше, чем Мортимер. Голова у него была совершенно седой, хотя старым он не выглядел.

— Все в сборе? — уточнил майор. — Тогда, с вашего позволения, господин капитан, начнём.

Он чуть поклонился в сторону капитана Ангарано. Командир "Гордости Астурии" кивнул.

— Итак, наш путь лежит на планету Иберия. В не столь уж отдалённом прошлом это был оживлённый перекрёсток торговых путей, но сейчас Иберия переживает не лучшие времена. Дейнебская оккупация сильно ударила по местной экономике и инфраструктуре. В послевоенные годы дела едва-едва стали выправляться, когда грянуло вторжение Альянса. В настоящий момент официальной власти на Иберии практически нет. Бал на планете правят криминальные и полукриминальные группировки и организации. Прифронтовая зона, сами понимаете...

В переводе на общечеловеческий это означало, что Иберия фактически брошена Федерацией на произвол судьбы. Разорённая, ставшая прибежищем для всевозможных преступных элементов, она не представляла интереса ни для одной из воюющих сторон — на данном этапе войны, по крайней мере. А потому держать там сильный гарнизон с военной точки зрения особого смысла не имело, а пытаться навести порядок — дорого. Конечно, после окончания войны этим займутся, но пока захватившие власть на планете преступники могли спать спокойно.

— К нам поступили сведения, что помимо всего прочего на Иберии начала развиваться работорговля. Вам, должно быть, знаете, какую охоту Альянс развернул за нашими псиониками. Убийство следует за убийством, похищение за похищением. И всё это мы привычно списываем на вражеских агентов. Но с недавних пор из достоверных источников стало известно, что за некоторыми похищениями стоит отнюдь не Альянс, хотя, в конечном счёте, именно туда похищенные и отправляются. Спрос рождает предложение, как говорится. И мы узнали, что один из каналов сбыта проходит как раз через Иберию.

Всё было ясно. На просто работорговлю, если б иберийцы не зарывались, власти Федерации ещё долго могли бы закрывать глаза. Но продажа псиоников — это уже серьёзно.

— Именно для этого мы и летим на Иберию, господа — чтобы раз и навсегда объяснить работорговцам, что есть вещи, которых Федерация не прощает. К губернатору обращаться бесполезно — как ни печально это признавать, его власть ограничена пределами его резиденции. Остаётся путь грубой силы. Штаб-квартира преступного клана, занявшегося столь неблаговидной деятельностью, находится в городе Протекта на Южном материке. Возглавляет его некто Халс.

Майор кивнул помощнику, и монитор засветился, явив взорам собравшихся лицо пожилого мужчины с грубоватыми чертами и стрижкой ёжиком.

— Ориентировки на него и на прочую верхушку клана будут розданы непосредственно перед началом операции. Попрошу всех иметь в виду...

Рауль отвлёкся — его эти объяснения занимали мало, ведь не ему высаживаться на Иберии и лихим налётом брать логово торговцев людьми. Черёд пилотов придёт позже, когда заговорят о маневрах и огневой поддержке. Рауль бросил взгляд на Давину Мортимер. Госпожа капитан сидела, положив ногу на ногу, и на её лице было написано выражение отстранённого интереса, словно она присутствовала здесь исключительно из праздного любопытства. Как будто и не ей предстояло прикрывать товарищей, допрашивать пленных, и делать всё прочее, чем там ещё телепаты занимаются во время боевых действий. Впрочем, судя по количеству орденов, капитану Мортимер всё это не в новинку. А всё, о чём сейчас рассказывает майор, она, должно быть, и так знает.

2.

Вой сирены сорвал Райана с койки. Вымуштрованное бесконечными тренировками тело действовало само, ещё не проснувшиеся мозги за ним не поспевали, и Райан успел полностью одеться, прежде чем до него дошло: это не просто тревога, это катастрофа. Этот тон сирены и мигающие под потолком красные и синие огни означают всеобщую эвакуацию. А это значит, что корабль гибнет и спасти его уже невозможно.

Что случилось?!

Пол под ногами дрогнул. Десантники спешно снаряжались, они и сами отлично знали, что делать, и всё равно Райан рявкнул в полный голос:

— Пошевеливайся! Первое отделение к пятому шлюзу, второе к шестому!

Как ни странно, но, кажется, парни после команды действительно стали спокойнее. Они устремились к дверям кубрика, прямо на ходу начав разделяться на две группы. Что ни говори, но когда никто ничего не понимает, великое дело — приказ, отданный уверенным тоном. Все как-то сразу уверяются, что уж старшой-то знает, что делать. А откуда знает, если сам только что вскочил вместе со всеми, задумываться некогда.

В коридоре десантников встретил рык сержанта, и Райан в какой-то момент почувствовал искреннее облегчение от того, что не он теперь здесь главный. Никто не успел ни о чём спросить — из глубины корабельных переходов уже слышались звуки выстрелов. Что-то бахнуло, пол уже не дрогнул, а качнулся, и на стенах вспыхнули красные табло: "Разгерметизация!" Сердце дрогнуло от вечного ужаса перед удушьем, преследующего всех, кто летает в космосе, в то время как руки уже натягивали на лицо бывшую частью амуниции кислородную маску. Стало ясно, что катастрофа вызвана нападением — похоже, что "Гордость Астурии" попала в объятия врага, едва только выйдя из "прыжка", ещё до начала подготовки к десанту, и теперь корабль берут на абордаж. Новый грохот, новые выстрелы... Но откуда здесь враг?!

Проклятие, телепатка!..

Никто больше не спешил к шлюзам — матерящийся сержант поставил их взвод прикрывать отход остальных, и теперь парни готовились занять оборону. Райан подскочил к сержанту, проорал "Во исполнение приоритетного приказа, сэр!" и, не дожидаясь ответа, рванулся к лифту. Сейчас была не его смена, и в одиночестве Давина Мортимер при чрезвычайной ситуации в любом случае не останется... Но он должен был убедиться, что с ней всё в порядке и что она благополучно покинула корабль.

Лифты, как им и положено в таких случаях, были уже заблокированы, и Райан взлетел вверх по трапу. Пролёт, второй, коридор... Здесь уже начинались офицерские каюты. Корабль тряхнуло так, что он не удержался на ногах, но тут же вскочил и побежал дальше. Прямой коридор пересёкся с ещё одним, и над самым ухом свистнули выстрелы. К счастью, шедшие как по собственному дому альянсовские десантники уже не ждали тут кого-то из федералов, а потому не успели как следует прицелиться. Но его заметили, а, значит, следовало поторопиться. Райан выпалил в ответ из-за угла, не столько в надежде поразить противника, сколько для того, чтобы напомнить ему об осторожности и чуток задержать. И быстро нырнул в технический коридор. Там, о радость, было пусто. К каюте капитана Мортимер Танни подошел куда осторожнее, но рядом с ней никого не оказалось. Райан стукнул по сенсору, потом рванул ручку, замок оказался обесточен, и дверь легко ушла в стену.

Внутри никого не было. Не было даже беспорядка, свидетельствующего о поспешном бегстве или борьбе. Либо госпожа капитан собиралась, никуда особо не торопясь, либо вообще ничего не стала брать с собой. Делать здесь было больше нечего, и Райан со всей доступной ему скоростью рванул в сторону палубы с резервными спасательными капсулами.

Пострелять пришлось ещё пару раз, но в целом удача ему благоприятствовала, проводив до самой палубы. Отвернуться она решила, когда до цели оставалась буквально пара шагов. Ноги вдруг стали ватными и подкосились, в глазах потемнело, мир вокруг вдруг чудовищным образом исказился, словно завернулся спиралью, и Райан вместе с ним. "Пси-атака" — мелькнула далёкая мысль, а лёгкие меж тем забыли, как дышать, и мозги, казалось, сейчас должны были брызнуть в разные стороны, стиснутые стальной хваткой вражеского телепата. Оружие было в руках, но Райан не мог сообразить, как им пользоваться, хотя ясно видел врага, словно соткавшегося из колышущегося воздуха в нескольких шагах от него. Его лицо с какой-то болезненной чёткостью отпечаталось в сознании скорчившегося Райана, по лицу потекли слёзы боли и бессилия — ведь погибаю, погибаю, убивает, мозголом проклятый! — как вдруг всё кончилось. Чуть не раздавившие сознание тиски исчезли, как не бывало, а за плечом телепата вдруг вырос Рамиль. Альянсовец дёрнулся и выгнулся назад, хватаясь за руки десантника, поймавшие его шею в смертельный захват, и Райан уже почти услышал хруст позвонков, когда и без того перекошенное лицо Рамиля вдруг исказилось ещё больше. Бессильно разжав хватку, он упал лицом вниз, прямо в падении расставшись с содержимым своего желудка. Псионик брезгливо отшатнулся, но этой секундной заминки Райану хватило, чтобы вскинуть лазерную винтовку и выстрелить.

Выстрел достиг цели, но псионик просто вскинул руку, и заряд бессильно разбился о подставленную ладонь, не причинив никакого вреда. Ещё и телекинетик, к тому же! Но, видимо, отражать атаки и одновременно атаковать самому альянсовцу всё же было не под силу. Непрерывно стреляя, Райан сумел подняться на ноги, боком подобрался к двери на палубу и буквально выпал в проём, захлопнув за собой створку. Он видел Рамиля, неподвижно лежавшего в луже собственной рвоты, но помочь товарищу он уже ничем не мог.

Дверь клацнула, отрезая его от псионика. Вообще-то трёхсантиметровый слой стали был слабой защитой от пси-атак, сильные телепаты умели проводить их, даже находясь на другом корабле. Но то ли псионик уже изрядно утомился, то ли отвлёкся на что-то другое, то ли просто сработал принцип "с глаз долой, из сердца вон", этого десантнику узнать было не суждено. Главным было то, что его оставили в покое. Пошатываясь, Райан добрёл до шлюза. Его мутило, в груди горело, всё тело болело так, словно схватка была не ментальной, а самой что ни на есть физической. Наверное, поэтому он заметил, что капсулу заняли перед самым его носом, только когда сунулся внутрь.

— Что ты здесь... — каптри Севье осёкся, разглядев зелёную физиономию Танни, и махнул рукой: — Залезай быстрее!

— Выполнял приоритетный приказ по охране капитана Мортимер, сэр, — счёл всё же нужным объяснить Райан, хлюпнул носом и только сейчас сообразил, что губы и подбородок залиты кровью. Кровь уже скапливалась в дыхательной маске.

— Мортимер? Да её первым делом эвакуировали, — Севье застегнул последний ремень и с сочувствием глянул на него. — Кто это тебя так помял?

— Телепат.

— Ясно.

Капсула дрогнула и плавно, как на полозьях, пошла к уже открывшемуся внешнему люку. Спустя пару секунд тело стало невесомым — они отделились от корабля и оказались вне зоны действия гравитаторов. Капитан и рядовой молчали, говорить было, в общем, не о чем. Управлять капсулой также не требовалось, она сама уже шла на посадку. В единственном иллюминаторе мелькнуло чёрное небо с пронзительно сияющими точками звёзд. А потом весь иллюминатор заняла жёлто-коричнево-зеленоватая поверхность Иберии, куда они и садились, а вернее сказать — падали.

Боль, боль, боль... Боль в вывернутых плечах, прикованных руках, в животе и рёбрах, но хуже всего — боль в голове. Словно отбойный молоток проломил череп и изрядно поработал над его содержимым, так что теперь остатки мозгов плещутся в черепной коробке, не способные даже на нормальное чувство, не то, что на связную мысль.

Где-то рядом стонет Сандер. "Как ты?" — хочется спросить тебе, но из пересохшего горла не вылетает ни звука. Ты не знаешь, сколько вы висите на этой стене, и у тебя уже появляется подозрение, что вас так и оставят тут умирать. Эта мысль не вызывает ни страха, ни сожаления, ничего. Тому, что осталось от твоих мозгов, уже всё равно, что станется с ними и со всем остальным телом.

Рядом вдруг ослепительно вспыхивает лампа. До этого вы находились во тьме, столь непроглядной, что ты даже не мог с уверенностью сказать, открыты твои глаза или закрыты. Зато теперь знаешь точно и немедленно зажмуриваешься. Резкий голос отдаёт приказ, и браслеты на твоих запястьях раскрываются. Удержаться на ногах ты не в силах, и даже не пытаешься. Рядом мешком плюхается Сандер — вам обоим сейчас не до гордости.

— В ячейку их.

Голос говорит что-то ещё, он звучит то над самым ухом, громыхая, как литавры, то отдаляясь и становясь неразборчивым бормотанием. Ты воспринимаешь едва четверть сказанного. Вас куда-то волокут, волосы падают на лицо, мешая разглядеть дорогу, даже когда ты находишь в себе силы разлепить ресницы. Плевать, с упавшей на грудь головой всё равно много не разглядишь. Потом тебя толкают вперёд, и ты летишь на гладкий, твёрдый пол. Сандер снова стонет, падая сверху, кажется, он так полностью и не пришёл в сознание.

— Должен сказать, я восхищён, — ты болезненно дёргаешься, потому что голос теперь звучит прямо в твоей пострадавшей голове. — Ты до последнего дня допросов мучился любопытством, что бы с тобой ни делали. Такой интерес заслуживает удовлетворения. Хочешь узнать, на что ты нам здесь нужен? Можешь взглянуть вверх — и начинать привыкать, потому что отныне ты будешь видеть это довольно долго!

Над головой раздаётся скрежет. Легче, кажется, сдвинуть гору, но ты всё же спихиваешь с себя тело Сандера, приподнимаешься, опираясь на скованные руки, и садишься на колени. Вы находитесь в небольшой шестиугольной комнате, и в самом деле напоминающей ячейку сот. Плиты потолка над вами расходятся, открывая ещё один потолок, на этот раз прозрачный. Сквозь него в комнату заглядывают иголочки звёзд. Но не они, и не жемчужно сияющая ветка спиральной туманности, протянувшаяся через весь потолок, заставляют тебя замереть, задрав голову. Слепящее пятно тьмы закрывает часть неподвижной звёздной метели, и эта тьма столь ослепительна, что у тебя начинают слезиться глаза.

На неровных каменных сводах плясали огненные отблески. Только что наломанные ветки окрестного кустарника шипели и трескались в огне, медленно обугливался ствол сухого дерева, так удачно оказавшегося рядом с пещерой. Рауль задумчиво смотрел на раскалённые угли, прикрытые бахромой огненных языков. Огонь завораживает людей космической эры так же, как и их далёких предков, для которых костёр в пещере был единственным источником света и тепла.

Впрочем, для них двоих сейчас примерно так и есть.

С той стороны костра раздался стон, и человек, лежавший на импровизированной лежанке из покрытых одеялом веток, шевельнулся. Далеко не в первый раз, но теперь его движение выглядело осмысленным. Танни поднял руку и коснулся ею лица, потёр глаза, потом повернул голову и посмотрел прямо на Рауля, щурясь от света костра.

— Дурной сон? — спросил каптри.

— Дурной, — чуть помедлив, кивнул десантник и сел. — Кошмар... Где мы?

— На Иберии. Мы эвакуировались с "Гордости", забыл?

— Нет, я имел в виду...

— В пещере. Приземлились мы благополучно... ну, более-менее. Однако ты потерял сознание. Я вытащил тебя из капсулы и затащил сюда. Судя по карте, мы где-то в окрестностях Протекты.

— Благодарю вас, господин капитан третьего ранга, — рядовой Танни наконец вспомнил о субординации, но Рауль только махнул рукой.

— Не стоит. Сейчас нам лучше подумать, что делать дальше.

— Сэр, разрешите вопрос?

— Да?

— Что случилось с "Астурией"?

— С Астурией? Ничего... А, ты про корабль? — Рауль помрачнел. — Что-что... Ждали нас уже, вот что. Или не ждали, но когда мы вышли из "прыжка", то оказались едва ли не в центре целой эскадры. Нас тут же и расстреляли. Все думали: не нужна Иберия Игену, не нужна, не будет он сюда никого присылать... А он всех обманул.

И, раз уж его силы здесь, то можно не сомневаться — так просто добычу из пасти второй по счёту Консул Альянса уже не выпустит. Игену было далеко до военного гения покойного Конверса, но военное дело он знал крепко, и хватка у него всегда была бульдожья. Ведь почти ни одну из захваченных Альянсом планет вернуть так и не удалось.

— Но ведь Иберия Альянсу и в самом деле не нужна, — в голосе Райана послышалось искреннее недоумение. — Так зачем же он...

— Это ты у самого Игена спроси, парень. Так или иначе, но планета уже, должно быть, полностью оккупирована, а мы с тобой сидим в полной заднице. Больше никого из наших я пока не встретил. И если у тебя есть какие-то соображения, как нам отсюда выбраться и добраться до своих, то можешь начать их высказывать.

Райан с силой потёр лицо руками, потом сцепил пальцы в замок и уставился прямо в костёр. В его глазах заплясали крохотные огоньки.

— Господин капитан третьего ранга, сэр, — хмуро сказал он. — Поймите меня правильно. Я не в коей мере не пытаюсь оспаривать ваше старшинство. Но всё же считаю своим долгом сообщить, что по-прежнему числю своей первостепенной задачей приказ, который мне отдало командование корабля. Защиту и охрану капитана Мортимер.

— Ну, это ты загнул, парень! — присвистнул Рауль. — Мы даже не знаем, жива ли она ещё.

— Она жива. Я знаю.

— Откуда?

Райан пожал плечами:

— Просто знаю, сэр. Я это чувствую.

Рауль несколько секунд пристально рассматривал сидевшего напротив десантника.

— Да ты никак заделался ясновидящим, рядовой? — поинтересовался он.

— Никак нет, господин капитан. Но госпожа Мортимер — псионик. Возможно, это её влияние.

— И с чего бы ей вздумалось влиять на тебя?

— Не могу знать, сэр. Возможно, так она влияет на всех своих телохранителей. А может дело в том, что я единственный, оставшийся в живых.

— Ну, допустим, — согласился Рауль. — Но где ты собираешься её искать, ясновидец? Капсулы могло разбросать в радиусе сотен километров. Или она тебе вещает не только, что жива, но и где именно упала её капсула?

— Нет, сэр, но я знаю, что она не очень далеко. А искать её я намерен в городе. Насколько я помню, Протекта — единственный космопорт в этой части материка?

Рауль кивнул.

— Значит, никто из наших, желающих выбраться с Иберии, его не минует.

Рауль нахмурился. В словах Райана Танни был смысл — действительно, помощи от своих теперь ждать не приходилось, так что если они хотят добраться до оставшихся под властью Федерации планет, нужно найти корабль. Быть может, в космопорту Протекты они и в самом деле встретят товарищей по "Гордости Астурии", и почему бы Давине Мортимер не оказаться среди них? Если, конечно, она ещё жива и её не сцапали охотники за псиониками.

— Ладно, — сказал Рауль. — Утро вечера мудренее. Всё равно надо добираться до города, а там видно будет.

Ловя прохладные утренние часы, они вышли незадолго до восхода, как только света стало достаточно, чтобы разглядеть дорогу. Рельеф Иберии в этой части планеты представлял собой ровное, как стол, плато, изрезанное трещинами-каньонами, как корка глины, что покрывает дно высохших озёр. В этих каньонах в основном и ютилась жизнь. По дну их текли потоки воды — иногда тоненькие, пересыхавшие в жаркие месяцы ручейки, а иногда — бурные, белесые от пены реки. К воде жались растения с тусклой коричневатой, синеватой или красноватой листвой и неожиданно яркими алыми, голубыми или ядовито-оранжевыми гроздьями соцветий. В зарослях копошились мелкие зверьки, а выше поднимались почти отвесные слоистые склоны, раскрашенные волнистыми полосами во все цвета радуги. Зрелище могло бы быть весьма красочным, но на склонах все цвета были тусклыми, словно выцветшими или припорошёнными пылью, а выше было только белёсое небо, в котором кружили существа, похожие на непомерно истончившихся полупрозрачных скатов.

Пыли, кстати, тут действительно хватало, в чём Рауль с Райаном тут же и убедились на собственном опыте. Жёлтая, как почва под ногами, она скрипела на зубах, лезла в глаза и оседала на коже, превращая лица в жёлтые маски. Едва заметная тропинка то почти исчезала в выгоревшей траве, то пряталась под осыпями, то жалась к воде — мутной и такой же жёлтой. Речка в этом каньоне текла медленно и лениво, и Рауль думал, что хоть одно хорошо — падать в неё, в случае чего, будет не страшно. Хотя чёрт его знает, что там скрывается под водой. У берега росли коренастые разлапистые деревья, дававшие хоть и негустую, но всё-таки тень. Чем ближе был полдень и чем сильнее наваливался жар, тем больше путники её ценили. Прохладнее под ней не становилось, но, по крайней мере, солнце не так жгло. Поглядывая в планшет с картой, Рауль понимал, что при таких темпах передвижения они выйдут к Протекте не раньше завтрашнего полудня.

На дневку они устроились у небольшой заводи, выбрав заросли погуще, и спустя три часа снова двинулись в путь. Они почти не говорили, лишь иногда, при необходимости, перебрасывались короткими фразами.

Остановились на ночлег только поздним вечером. Закат окрасил полнеба ржавой кровью, чтобы потом удивительно быстро погаснуть, едва распухшее солнце нырнуло за горизонт. Горы есть горы, в темноте, даже если она дарит благословенную прохладу, по ним лучше не ходить, и Рауль скомандовал остановку. Второй пещеры по пути не нашлось, и потому разжигать костёр они не решились. Пусть им пока не попалось ни единой живой души, не считая шуршащих в кустах местных сусликов, но Рауль всё же помнил, что они находятся на территории, окончательно ставшей вражеской. А это значит — патрули, посты, возможные облавы и наблюдение за местностью с воздуха, а то и из космоса. Танни с его осторожностью был полностью согласен, а потому они молча сжевали по порции пайка, запили водой из фляг и завалились спать, чтобы назавтра опять выйти по холодку.

Город открылся им неожиданно. Не было ни предваряющих его пригородов, ни каких-то указателей, ни, к их удивлению, постов. Просто очередной поворот больше похожей на пунктирную линию тропинки вывел их на каменный горб, откуда открылся вид на лежавшую впереди чашу.

Когда-то здесь было несколько сообщавшихся между собой озёр, вымывших себе среди скал и ущелий котловины, формами похожие на суповые тарелки. В те времена, когда Иберия только начинала колонизироваться, и возник вопрос о постройке первого космопорта на востоке Южного материка, взгляд планировщиков упал на одно из озёр, чьё дно оказалось чуть ли не единственным местом, пригодным для посадки кораблей. Вода была уведена в огромный резервуар, выстроенный в толще местных пород, и стала служить жителям города, который начал расти в соседней котловине рядом с новым космопортом. В то время Иберия ещё находилась под протекторатом куда более сильного в то время Опала (чему, собственно, Протекта и была обязана своим названием), но позже планета усилилась достаточно, чтобы избавиться от докучной опеки. Приобрётший межпланетное значение порт рос, а вместе с ним рос и город. Вскоре ему стало тесно в одной котловине, и он начал занимать остальные, а так же выплёскиваться в скальные лабиринты, как раковая клетка вытягивает метастазы среди ещё не поражённых собратьев. Несмотря на своё весьма важное положение на межзвёздной арене, ни порядком, ни красотой Протекта похвастаться не могла: каждый строился кто во что горазд, узкие улочки образовывали лабиринт, куда более запутанный, чем скалы и ущелья вокруг. Зелёных (а так же коричневых, красных или синих) насаждений почти не было видно — во всяком случае, Рауль, обозрев эту часть города с высоты, не заметил ни единого парка. Лишь кое-где мелькали клочки садов, видимо, частных, но они не спасали общей картины. Протекта выглядела раскалённой уже набравшим силу солнцем, пыльной и неприветливой.

Пилот и десантник некоторое время изучали открывшуюся им панораму. Потом Рауль сказал:

— Ну, двинули, что ли.

Райан кивнул, поправил вещмешок, и они зашагали вниз по склону. Вскоре они поравнялись с первыми домами. Пыли здесь было даже больше, чем в горах — она мягким ковром покрывала улицу, успешно маскируя отсутствие дорожного покрытия, и окрашивала всё вокруг в жёлтый цвет. Показались и горожане, но их было немного, и на чужаков никто не обращал внимания. Рауль зорко поглядывал по сторонам, но ни патрулей, ни каких-либо ещё представителей местной власти видно не было.

Правда, ближе к центру город стал поблагоустроенней. Появилась мостовая, и жёлтый порошок под ногами пусть не исчез совсем, но его стало заметно меньше, что не могло не радовать. Улицы стали шире, и дома уже не выглядели так неказисто. Появился первый транспорт, в основном воздушные мотоциклы и небольшие мобили на магнитной и воздушной подушке. За углом на мгновение мелькнул общественный автобус. Райан привлёк внимание Рауля к возвышавшимся вдали опорам, оставшимся, судя по всему, от монорельса, ведущего куда-то за город. Но они выглядели старыми — похоже, так и не исправленное наследство Дейнебской войны.

Рауль повернулся к спутнику, чтобы поделиться с ним этим наблюдением, но Райана руины уже не интересовали. Десантник полуприкрыл глаза, его ноздри раздувались, ловя ему одному ведомый запах, он низко наклонил голову, словно собрался боднуть кого-то.

— Она здесь, — в ответ на удивлённый взгляд Рауля произнёс Райан. — В городе.

Объяснять, кого он имел в виду, не понадобилось.

— С чего ты взял?

— Я чувствую.

Сказать что-нибудь язвительное каптри Севье не успел — впереди показались вооружённые люди. Рауль спешно дёрнул застывшего столбом Танни в ближайший проулок и проводил прошедший мимо патруль взглядом. Это были не альянсовцы. Но и на федералов эти парни тоже не походили. Судя по отсутствию формы и самодельным повязкам на рукавах, патрульные были из местных.

— Не похоже, чтобы Иберия была оккупирована, — Райан тоже обратил внимание на странный вид патруля.

— Там наверху болтается как минимум эскадра, можешь мне поверить. По крайней мере, болталась два дня назад.

— Охотно верю, господин капитан, но вниз они, видимо, не спускались.

Возражать не приходилось, как бы странно всё это не выглядело.

— Идёмте, сэр, — Райан уже вышел из проулка, не став даже дожидаться, пока патрульные скроются из глаз. — Её нужно найти.

И решительно зашагал вниз по улице. Стоило бы его одёрнуть, но Севье вдруг взяло любопытство, тем более что они, хоть и извилистым путём, всё же двигались в сторону космопорта. Десантник сворачивал то в одну сторону, то в другую, иногда замирая на месте; он походил на собаку, вставшую на след и плевать хотевшую на то, что происходит вокруг. Патрули попадались им навстречу ещё дважды, и оба раза прошли мимо, не обратив на них внимания. Рауль не обольщался — хотя они спороли все знаки различия и не держали на виду оружия, сам покрой одежды и вид вещмешков выдавали их с головой. Но никому пока не было до них никакого дела.

— Здесь, — вдруг произнёс Райан, останавливаясь.

В его голосе прозвучала железобетонная убеждённость сумасшедшего... или человека, который знает, что говорит. Рауль внимательно посмотрел на своего спутника — и решил повременить с напоминанием, кто тут главный и кто имеет право отдавать приказы. Чем чёрт не шутит, может, Танни и вправду что-то такое чует? Кто этих телепатов разберёт, возможно, госпожа Мортимер нуждается в помощи и зовёт к себе своих телохранителей, как умеет — телепатически. Но если женщина попала в беду, телепатка она, или нет, ей надо помочь.

Они стояли перед решёткой, огораживающей один из немногих больших садов Протекты. Решётка была обсажена кустами, и сквозь переплетение ветвей с некоторыми трудом, но всё же можно было разглядеть посыпанные песком дорожки, красочные клумбы и аккуратно подстриженные деревья. В глубине сада виднелась крыша дома — настоящего особняка, не меньше трёх этажей в высоту.

— И что бы она там забыла? — пробормотал Рауль себе под нос, всматриваясь в глубину сада. На дорожке около самого дома показались люди — кажется, вооружённые.

— Не могу знать, — Райан оглянулся и вдруг ловко поймал за шиворот пробегавшего мимо мальчишку.

— Ай! Дядя, пусти!

— Отпущу, и немедленно, как только скажешь, чей это дом.

— Господина Халса. Пусти!

Мальчишка уже давно убежал, а мужчины ещё довольно долго стояли, молча глядя друг на друга.

3.

Бар под названием "Орбита" нашёлся на той же улице, буквально в двух шагах. Маленький, тёмный и грязный, но привередничать не приходилось. Насколько Райан понял, Протекта застраивалась беспорядочно, и наличие богатого дома ещё не делало район престижным. Можно было разве что провести границу между откровенными трущобами и более-менее приличными кварталами, но и то весьма условную. Особняк с лепниной мог пристроиться под боком у завода, а дом со съёмными квартирами — втиснуться между дорогим клубом и барахолкой.

— Ладно, — Рауль подозрительно заглянул в банку, но пиво тут, как ни странно, продавалось вполне приличное. — Предположим — только предположим! — что ты прав. Но как нам попасть внутрь, чтобы её оттуда вытащить? Видел датчики на ограде?

— Видел, сэр. Но я и не предлагаю брать дом Халса штурмом. У него наверняка бывают гости, визитёры, те же покупатели...

— И ты хочешь представиться одним из них? Мол, здрасте, хочу купить у вас Давину Мортимер?

— Едва ли мне поверят. Для такого дела должны быть доверенные посредники. Но ведь он, насколько я понимаю, торгует не только телепатами? Это товар штучный, редкий, им одним не проживёшь...

— Нет, — мрачно подтвердил Рауль, вспоминая проведённый всего несколько дней назад инструктаж. — Он и просто рабами не брезгует, и ещё какие-то дела ведёт. По местным меркам у него крупный бизнес.

— Значит, можно напроситься к нему в качестве рядового покупателя. А там видно будет.

— И как ты намерен это сделать?

— Порасспрашиваю людей. В конце концов, нам всё равно придётся искать ночлег, а если мы останемся тут надолго, то и заработок. А бар для расспросов — как раз самое подходящее место.

Рауль скептически хмыкнул, но его скептицизм не произвёл на Райана никакого впечатления. У него был приказ командования, и если ради его выполнения придётся не подчиниться офицеру — значит, так тому и быть. Сейчас, когда сперва Конверс, а потом подхвативший у него эстафету Иген изрядно проредили число псиоников, телепаты были на вес золота. Так что если он спасёт телепатку, то победителей не судят, а если не спасёт, то и судить, скорее всего, будет некого. Впрочем, на самый худой конец Райан был готов ответить за неповиновение по законам военного времени. Но пока он, Райан Танни, в силах этому помешать, вверенная его защите женщина этим тварям из Альянса не достанется.

Однако каптри Севье не стал ставить его перед тяжёлым выбором. Ещё раз поморщившись, покривив губы и покрутив носом, он поднялся и вслед за Райаном направился к облюбованной тем компании — уже достаточно возвеселившейся, чтобы не быть излишне придирчивой к собеседникам, но ещё не настолько упившейся, чтобы возжаждать драки.

Следующие несколько часов прошли весьма плодотворно. Купленная для всех выпивка весьма поспособствовала взаимопониманию, так что скоро их приняли как дорогих друзей. К вечеру и Райан, и Рауль успели изрядно накачаться местным пойлом, получить два приглашения переночевать, несколько заверений, что людям решительным и умеющим обращаться с оружием работа в Протекте всегда найдётся, и с десяток советов, куда можно обратиться по всем интересующим их вопросам. Попутно выяснились и некоторые подробности относительно болтающихся на орбите кораблей Альянса. Оккупации планеты действительно не было, зато была блокада, так что Иберия вот уже примерно с неделю оказалась отрезанной от внешнего мира. На жизни её рядовых обитателей это пока никак не сказалось, если не считать того, что в порту застряли все находившиеся там в этот момент корабли. Ну и вся орбитальная защита была уничтожена, а также на поверхности, там, где располагались военные объекты, прогремели несколько взрывов. Но Альянс действовал аккуратно, и жилые районы почти не задело. Зато можно был полюбоваться на падение звёзд, в которые превращались сгорающие в атмосфере обломки спутников и орбитальных батарей.

На вопрос о работорговле первой реакцией обычно был насторожённый взгляд и встречный вопрос: "А зачем тебе"? Потом следовало сделанное небрежно или через губу признание, что да, здесь можно найти всё, что угодно — только плати. Иногда оно сопровождалось отговоркой, что уж сам-то отвечающий никакого отношения к этому делу не имеет. Спиртное лилось, языки развязывались, и в конце концов Райан добился-таки недвусмысленного предложения свести его с посредником.

Из бара они выбрались с целой толпой новоприобретённых знакомых, пошатываясь и чуть ли не в обнимку. Как ни старались Райан с Раулем пить меньше тех, к кому они подсаживались, полностью этого избежать было невозможно. Во всё ещё не слишком здоровой голове Райана шумело, Рауль, не заботясь о том, что их могут услышать, довольно громко потребовал, чтобы товарищ называл его на "ты" и по имени, дабы не нарушать конспирацию. Идея ночёвки у новых знакомых, сперва заставившая офицера в очередной раз скривиться, теперь никаких возражений не вызывала. Дом, куда их привели, оказался довольно большим, но изрядно запущенным. Попойка продолжилась, но Райан, притворившись вусмерть пьяным, растянулся на первой же попавшейся тахте и вскоре действительно уснул мёртвым сном. А проснувшись, далеко не сразу вспомнил, что он тут делает и где вообще находится.

Утро выдалось, как всегда в этой части Иберии, солнечным, но было ещё довольно прохладно. Вчерашние собутыльники уже начали просыпаться, но ещё не достигли той степени просветления, когда начинают интересоваться внезапными гостями. Оставалось лишь надеяться, что сегодня они вспомнят, что наобещали вчера — Райан возлагал на их обещания большие надежды. Пока же, устроив набег на холодильник и кухонные шкафы, он убедился, что ни капли спиртного и ни крошки съестного в давшей им приют берлоге не найти. А значит, предстояло выбираться на поиски. Деньги были, не сказать, чтобы много, но на первое время должно было хватить.

— Не представляю, как можно здесь жить? — ворчал Рауль, пока они шагали по ещё пустой улице. — Сплошной бетон и пыль! Вокруг дома должна быть зелень! Только тогда он может быть уютным. И дети... Неужели они дышат этой гадостью?

— А ты откуда родом? — полюбопытствовал Райан.

— С Ниобеи, — Рауль вздохнул. — Прекрасный мир. Был.

Райан промолчал. Пару лет назад, когда война уже была в разгаре, Ниобея подверглась ковровой бомбардировке, сделавшей её малопригодной для жизни. После этого стали говорить, что Альянс, видимо, решил превзойти в жесткости дейнебов.

Найти место, где можно перекусить — не такое уж простое занятие в только-только просыпающемся городе, но им повезло. Набредя на магазинчик, работавший, судя по всему, круглосуточно, и открыв первую банку пива, Райан решил, что жизнь, в общем, не так уж плоха. Во всяком случае, они живы, здоровы и на свободе. В их положении лучшего нельзя и пожелать.

— Ну, какие у нас планы? — настроение Рауля тоже явно поднялось.

— Пройтись по названным вчера адресам и попытаться всё-таки снять угол. А потом вернуться к нашим гостеприимным друзьям.

— А ты ещё помнишь какие-то адреса? Ну и крепкая ж у тебя голова...

Однако человек лишь предполагает, а располагает, как известно, кое-кто другой. Выйдя на улицу и оказавшись под прицелом доброй полудюжины стволов, Райан понял, что некий адрес им придётся навестить вот прямо сейчас. И, если судить по хмурым лицам обступивших их людей, а также полному отсутствию на их одежде знаков различия, даже самодельных, — если по этому адресу располагается местная тюрьма, то им ещё очень повезёт.

Когда с головы сдёрнули чёрный мешок, Райан прищурился и огляделся. Ну, по крайней мере, их притащили не в подвал, да и по дороге конвоиры вели себя хотя и грубо, но в рамках, что несколько обнадёживало. Правда, на единственном в комнате окне была решётка. Серая, ничем не закрашенная штукатурка покрывала стены, потёртый паркет намекал, что помещение когда-то знавало лучшие времена. Всю обстановку комнаты составляли стол и несколько стульев вокруг. Рауля и Райана усадили по одну сторону стола, а напротив уже сидели бритоголовый молодчик, выглядевший старшим братом выстроившихся вокруг конвоиров, ещё какой-то человек, совершенно серой наружности, а вот между ними устроился седеющий мужчина с квадратной челюстью. Точно такой, как на розданных перед выходом из "прыжка" снимках.

— Ну-с, — глядя куда-то в сторону, спросил господин Халс, — это они вчера крутились вокруг моего дома?

— Да, — из-за спин охраны выступил ещё один человек, типичный горожанин по виду, и окинул пленников цепким взглядом. — Это они.

— Можешь идти.

Человек исчез, столь же бесшумно и незаметно, как появился. Некоторое время работорговец и пленные пристально рассматривали друг друга.

— Итак, — Халс положил на стол сцепленные в замок руки, — могу я поинтересоваться, что вы вчера забыли у моего дома, и зачем так упорно выспрашивали про меня в "Орбите"?

— Если мне будет позволено возразить — не о вас, а о вашем товаре, господин Халс, — отозвался Райан прежде чем Рауль успел открыть рот.

— О, вы знаете моё имя! Откуда, если не секрет?

— Из ориентировок, розданных нам на корабле.

Все, включая Рауля, уставились на него.

— Нам — это кому? — подал голос серый человек слева от Халса.

— Нам — это десантникам с корабля "Гордость Астурии", который был уничтожен силами Альянса как раз над Иберией.

— И, судя по тому, что вам раздавали ориентировки на меня... — Халс прищурился.

— Мы летели за вашей головой, господин Халс.

В комнате повисло молчание. Судя по всему, от такой наглости местные хозяева жизни несколько опешили.

— Ну и как? — нарушил наконец молчание Халс. — Вы намерены попытаться довести дело до конца?

— Конечно, нет, — Райан позволил себе криво усмехнуться. — Разве я похож на сумасшедшего? Я и не надеялся встретить вас лично.

— Ты похож на удивительного наглеца, который, тем не менее, производит впечатление неплохо знающего, чего он хочет. Или думающего, что знает. Так на что тебе понадобился мой, как ты говоришь, товар?

— А на что вообще нужен товар? — Райан развёл руками, благо у них отобрали оружие, но не связали. — Чтобы купить.

— Купить? — Халс смерил его скептическим взглядом. — Уверен, что кредитоспособен?

— Сейчас — нет, — безмятежно отозвался Райан. — У нас сейчас с финансами, честно говоря, не очень... Мы только хотели посмотреть, если можно так выразиться, ассортимент, ну и цены, разумеется. Вернее, я хотел. Рауль вон меня не одобряет.

Халс покосился на Рауля, который в свою очередь во все глаза смотрел на Райана.

— И какой же... ассортимент тебя интересует?

— Женский.

Над столом прокатились смешки. Даже Рауль нервно хмыкнул.

— А что, некупленную бабу завести не можешь? — ухмыльнулся крепыш напротив. Райан, ничуть не смутившись, оскалился в ответ:

— Может и могу, но на хрена? Я не просто бабу хочу, я хочу покладистую и тихую, чтоб дома сидела и безо всяких там... равноправий и самореализаций. А свободные, если дома и сидят, то подавай им обеспечение, чтоб не хуже иных прочих.

— И детишек рожать не хотят, — было видно, что крепыш изрядно веселится.

— Вот уж без кого проживу... А, кстати, об обеспечении. Вам двое парней, профессионально владеющих оружием, ни для чего не нужны?

— Подожди, сокол, — Халс предостерегающе поднял ладонь, но в его глазах появилось некое задумчивое выражение. — Твои слова, видать, означают, что возвращаться к своему командованию вы не собираетесь.

— А что мы там забыли?

— Жалованье, например. То самое обеспечение...

— Жалованье... — Райан криво усмехнулся. — Если бы это жалованье ещё хоть что-то окупало...

— Федерация не скупится.

— Да разве в деньгах дело! Вернее, не только в деньгах... Федерация прогнила насквозь. Взгляните на эту войну — это не война, а позор один! У меня вот, например, не осталось ни дома, ни семьи, ничего — а всё потому, что они не умеют воевать. Федерация даже не в состоянии защитить собственных граждан. Я пошёл в армию, я думал, хоть там сумею что-нибудь сделать. И что я получил за то, что рисковал своей шкурой? Контузию и полгода госпиталей — и больше ничего! Даже паршивой медальки не дали. Я устал, мне всё надоело. Я хочу где-нибудь осесть, и начать наконец получать то, что заслуживаю. Проверьте меня — увидите, чем я стою. Даром не потратитесь.

— Твой товарищ с тобой согласен?

— Во всём, кроме бабы, — подал голос Рауль.

— Иберия блокирована из космоса и вот-вот перейдёт к Альянсу, — негромко заметит серый человек. — Думаешь, она сейчас подходящее место, чтобы осесть?

— А чем Альянс хуже Федерации? Он, по крайней мере, побеждает. Зато нас точно не обвинят в дезертирстве.

Серый человек тонко улыбнулся — подумал, должно быть, об иных опасностях, подстерегающих перебежчиков. Но Райан смотрел исключительно на Халса, а тот смотрел на него. Секунда, другая — и работорговец медленно кивнул.

— Ну, что, Боб? — поинтересовался он. — Возьмёшь этих орлов к себе?

Боб прищурился и в свою очередь окинул пленников пристальным взглядом.

— В третий периметр, — сказал он. — К Лею.

— Вот и договорились. Или вы предпочитаете быть охотниками, а не охранниками?

— Я бы предпочёл охранником, — тут же сказал Рауль.

— Я бы тоже, — согласился Райан. — Но, вообще-то, всё зависит от цены. И степени риска.

— Цены и риск обсудим отдельно, если хорошо себя покажете. Только сперва укажите на карте, где приземлилась ваша капсула. Вы ведь эвакуировались с вашего корабля на спас-капсуле?

Райан кивнул.

— Ну, ты и артист, приятель, — шепнул Рауль. — Когда ты начал распинаться, как обижен на Федерацию, даже я тебе поверил.

Райан в ответ только махнул рукой. Главное — они всё-таки попали в дом Халса, а всё остальное было неважно.

Их отвели в подвал того же дома, но на этот раз без конвоя. Отобранного оружия так и не вернули, зато вместо него выдали новое. И одинаковые куртки, похожие на форменные, но без знаков различия.

Оказалось, что они находятся в том самом роскошном особняке, к которому их вчера привело Райаново чутьё. И в подвале этого особняка была расположена самая настоящая домашняя тюрьма. Простота провинциальных нравов — Халс торговал и держал товар там же, где жил. Райан задался праздным вопросом, сколько же всё это продолжается, и не был ли сбыт живого товара налажен ещё в довоенные годы. Но, по большому счёту, это уже не имело значения. Так или иначе, но дверь, ведущая в подвал, была бронированной, а лестничную клетку и коридор за ней перегораживали крепкие решётки. К тому же у двери и на лестничной площадке стояли по охраннику. Рауль кинул на Райана выразительный взгляд.

— Это — третий периметр, — сказал Боб. — Первый находится в саду, второй — в доме. Вы будете служить в третьем, на первом подвальном этаже.

— А всего этажей сколько?

— Три.

Райан кивнул. Чутьё подсказывало, что столь ценный трофей, как Мортимер, должен располагаться в самом низу. Как её оттуда вытащить, идей не было никаких, но десантник не терял оптимизма. В конце концов, уже то, что они вообще сюда попали, было сродни чуду.

— Жить будете здесь же, на своём этаже, — добавил Боб. — Не бойтесь, в город вас будут выпускать без проблем. А вот ход наверх вам заказан. Идёмте.

Дверь, которую Боб распахнул перед ними, была деревянной и исцарапанной, да и помещение за ней не поражало чистотой и уютом. И без того небольшая комната казалась ещё меньше из-за трёх двухэтажных коек, выстроившихся вдоль стен, а середину комнаты занимал тоже изрядно поцарапанный стол. Дверь в углу, как понадеялся Райан, вела в санузел, лампа под потолком была забрана в сетку, на полу валялся мусор. К тому же в комнате было изрядно накурено.

— Ваши новые товарищи, — громко объявил Боб. — Прошу любить и жаловать.

Четверо мужчин, сидевших у стола, повернулись к двери, и, судя по взглядам, которыми они смерили новичков, жаловать, а тем более любить их здесь никто не собирался. Судя по разложенным на столешнице картам, они ввалились в самый разгар игры. Рядом стояло надколотое фаянсовое блюдце, служившее игрокам пепельницей.

— Ульрих, — Боб кивнул одному из четверых, и тот поднялся, оказавшись выше Райана на полголовы и раза в полтора шире в плечах, хотя ни на рост, ни на сложение Танни никогда не жаловался. Великан ощупал его колючим взглядом, и Райан почувствовал, что его только что измерили до миллиметра и взвесили с точностью до грамма.

— Это вы — Лей? — непринуждённо спросил он. И без того прищуренные глаза Ульриха сузились ещё больше.

— Ну, — сказал он и прикусил сигарету, каким-то чудом не распавшуюся на две половинки в его могучих челюстях. — А вы двое — из федералов?

— Ага. Я — Райан Танни, рядовой, а это — Рауль Изье, сержант. Был.

— Ну, вы тут знакомьтесь, ребята, — вмешался Боб. — А у меня дела.

Он вышел, оставив новичков наедине со старожилами. Причём у Райана возникло впечатление, что их подвергают чему-то вроде проверки — сумеют они поладить с местными без чужой помощи, или нет. Он повернулся к тем, что были за столом:

— А вас как кличут?

Один из мужчин покосился на Лея, но напористая и одновременно дружелюбная наглость Райана опять сделала своё дело, и охранник неохотно назвался:

— Сидни я.

Остальные тоже ломаться не стали:

— Джим.

— Антонио. Можно Тони.

— Спать будете здесь, — было видно, что пристально наблюдавший за Райаном Ульрих что-то для себя решил. — Сержант, который был, ты дежуришь во вторую смену с Джимом, а ты — в третью с Тони.

Райан кивнул, всматриваясь в Ульриха Лея повнимательнее. Квадратное лицо и медвежье телосложение могли бы с успехом принадлежать, скажем, нильфхельцу, но в сочетании с серыми, как волчья шерсть, волосами...

— Ты — дейнеб?

— Угу, — Ульрих перекатил сигарету в другой угол рта. — Проблемы?

— Никаких, — Райан отвернулся и забросил мешок на указанную койку. Та война закончилась семь лет назад, напомнил он себе.

Человека, жившего в кубрике, теснота не пугает, а обнаружившийся за боковой дверью горячий душ окончательно заставил десантника воспрянуть духом. Кабинка, правда, как и всё вокруг, была старой и облупленной, но это, право слово, были мелочи. Кормили тут тоже неплохо, и к тому времени, как худая невзрачная женщина унесла тарелки, лёд в отношениях стронулся.

— Ульрих у нас строгий, — рассказывал Сидни, разговорить которого оказалось легче всего. — Ни выпить тут не разрешает, ни бабу снаружи привести...

— Выпивка — в "Орбите", — буркнул Ульрих. — И бабы — тоже.

— Да помню я, помню... Правда, иногда разрешается взять какую-нибудь из девок снизу, но это редко.

— А где здесь вообще можно развлечься, кроме "Орбиты"?

— Ну... Есть пара клубов поблизости, но это дорого. В двух кварталах заведение Мамаши Шапиро, но тоже дерёт... О, знаю! По воскресеньям в "Синем гарпуне" бои без правил. Можно ставки делать и даже самому поучаствовать, если захочешь.

— Но если чего-то себе сломаешь — отсюда вылетишь, — вставил Джим. — Могу ещё казино показать. Но туда пускают неохотно.

Рауль по-прежнему отмалчивался, предоставив всю инициативу Райану. Решив, что так дело не пойдёт, Танни вдруг повернулся к Лею:

— Слушай, Ульрих... А ты у Одина был?

Ульрих вместо ответа пристально посмотрел на него. Иной от этого взгляда поспешил бы убраться куда подальше, но Райан выдержал.

— А тебе-то что? — спросил наконец дейнеб.

— Просто интересно. Говорят, там было жарко. Рауль, а ты там был?

Взгляд, которым пилот смерил Райана, был не менее тяжёлым, чем у их бывшего врага, но Танни продолжал безмятежно улыбаться.

— Был, — односложно ответил Рауль.

— О, — уважительно сказал Райан. Ульрих посмотрел на Рауля, задумчиво, но без враждебности.

— А где служил? — спросил он.

— В третьей эскадре Ниобеи, — помедлив, отозвался пилот.

Притихшие было охранники, видя, что ничего страшного не происходит, зашевелились.

— А наш Ульрих был в "Красной эскадре", — сказал Тони. — Верно, Ульрих?

— Язык без костей, — проворчал Лей, но прозвучало это довольно беззлобно.

— В "Красной эскадре"? — заинтересовался Рауль. — Это что же — в личной охране у самого Вождя?

— Ну да, — просто кивнул Лей. Во взгляде Рауля промелькнуло уважение, а Райан тут же ощутил жгучее желание спросить, как элитный гвардеец оказался на службе у работорговца. Даже если учесть, что дейнебов везде, кроме их родины, крепко не любили — неужели для такого профессионала не нашлось чего получше?

— Вы нам тогда здорово в центр врезали, — сказал Рауль, и Райан проглотил все свои вопросы.

— Угу. А вы тогда нехило ответили.

Двум ветеранам всегда найдётся о чём поговорить, даже если они воевали друг против друга, с улыбкой подумал Райан, позволяя Сидни вновь втянуть себя в возобновившийся разговор. Пока Лей и пониженный до сержанта Севье предавались общим воспоминаниям, Танни успел согласиться на предложение Сидни познакомить его с охранниками внешнего периметра, расспросить Джима о порядках службы и выяснить, что Антонио пришёл к Халсу, потому что собрался жениться и копит деньги на свадьбу и последующую семейную жизнь. В целом, при близком рассмотрении, они все казались нормальными ребятами, ничуть не хуже тех, с кем ему довелось жить в одном кубрике. Но Райан не обольщался: дай только повод, и новые знакомые пристрелят их с Раулем без колебаний. Точно так же, как он сам без колебаний убьёт любого из них, если они встанут у него на пути.

4.

Новая служба оказалась не столь уж обременительной, и, хотя Рауль, разумеется, не хотел бы заделаться охранником на всю оставшуюся жизнь, но как временная работа охрана была не столь уж и плоха. Пилот чувствовал бы себя вполне довольным жизнью, когда б не неблаговидность занятия, за которое пришлось взяться. В длинный коридор, который они охраняли, выходили многочисленные двери, иные из которых были с решётками, и Севье видел находившиеся за ними каморки. Лежанка, а чаще — один матрас, и дыра в полу — вот и все удобства. И понурые люди внутри. Иногда их приводили или уводили, иногда пленных проводили через их этаж ещё глубже в подвал, и у Рауля каждый раз мороз продирал по коже. В такие минуты он начинал завидовать Райану, с которого, казалось, всё скатывалось, как с гуся вода. Десантник выглядел абсолютно безмятежным, и то, что они пока ни на йоту не приблизились к своей цели, его, похоже, совершенно не смущало. За два прошедших дня им удалось только наверняка выяснить, что на первом подвальном этаже никого похожего на Давину Мортимер нет. А на второй и третий их не пускали.

Райан, словно почувствовав, что о нём думают, заворочался на верхней койке над головой у Рауля. Иногда у него бывали беспокойные сны, когда он начинал вскрикивать и метаться, что, впрочем, для воевавшего человека было совершенно не удивительно. Но на этот раз Танни быстро затих. Рауль закинул руки за голову и в очередной раз подивился тому, как их угораздило здесь очутиться. Как он мог позволить Райану втянуть себя в эту авантюру? Впрочем, порой, когда он глядел на своего товарища, их безумные намерения переставали казаться авантюрой. Райан уже был накоротке со всеми охранниками третьего и второго периметров, ухитрился завязать дружеские отношения и с кем-то со второго подвального этажа, и вообще производил впечатление человека, способного пролезть куда угодно, причём без мыла. Даже угрюмый дейнеб Ульрих относился к нему вполне благосклонно, куда благосклоннее, чем, скажем, к Сидни, хотя с тем, казалось бы, был знаком куда лучше. Порой Раулю становилось жутковато, и он спрашивал себя, во что же такое он ввязался, пойдя на поводу у едва знакомого человека? Но отыгрывать назад было поздно.

Рауль не мог похвастаться ни изворотливостью, ни даром убеждения, ни умением составлять хитроумные планы. Он был пилотом, что называется, милостью божьей, но этим его таланты и исчерпывались. Он просто честно служил, сперва одну войну, потом вторую, не совершая особых подвигов, но твёрдо зная, что именно такие, как он, и выволакивают на себе основную тяжесть. Герои затевают войны, которые приходится расхлёбывать другим, и ещё вопрос, чего больше от их героизма — блага или вреда. Конверс и Иген были героями Дейнебской войны — и начали новую, обрушившись на тех, кого раньше защищали. Все потери Рауля — на их совести.

Рауль покосился на невидимую в темноте койку напротив, где похрапывал Ульрих Лей. Кто бы мог подумать, что судьба сведёт его с самым настоящим дейнебом! Капитан знал, что многие из служивших в потерпевшей поражение армии не вернулись домой, а рассеялись по окраинным планетам Федерации и Альянса, став наёмниками или просто бандитами. Но во времена службы на "Гордости Астурии" это всё казалось непредставимо далёким и не имеющим к нему никакого отношения. И вот он встретился с бывшим врагом, оказавшимся обычным, даже в чём-то симпатичным человеком. Сказал бы кто ещё года три-четыре назад — не поверил бы...

Планета в системе Денеба невидимого с Земли созвездия Тора, с которой происходил если не сам Ульрих, то его предки, была, как это ни странно, одной из первых планет, колонизированной людьми. Странность заключалась в том, что от Земли она находилась весьма далеко, и позже были открыты множество пригодных для заселения планет, расположенных куда ближе. Дальность перелёта, а также несовершенство тогдашних кораблей и средств связи привели к тому, что колония с самого начала оказалась фактически автономной. Позже, в эпоху Великой Разрухи и первых межзвёздных войн, связь с ней и вовсе прервалась. Тогда дейнебам пришлось очень трудно, но они выжили, сохранив не самые добрые воспоминания о бросившей их родине. Выжили и в свою очередь начали колонизацию ближайших к ним миров. Так что когда полтора столетия спустя дейнебы и земляне снова встретились, это были уже фактически две разные расы, имевшие общие корни, но разные интересы.

Разница в интересах порой приводила к конфликтам, но в целом Денеб и Федерация вполне уживались друг с другом — до тех пор, пока лет двадцать назад молодой и амбициозный дейнебский Вождь не решил, что настала пора кардинального передела обитаемой Галактики. Придя к власти не самым законным путём, он сразу же начал подготовку к большим завоеваниям. Война начиналась так постепенно и исподволь, что люди далеко не сразу сообразили, что она уже идёт. Сперва атакам подвергались лишь отдалённые, слабозаселённые миры, не входившие в Федерацию и считавшиеся захолустьем даже среди Внешних планет. Но когда Вождь решил, что его волки уже достаточно отточили зубы и распробовали вкус крови, он повёл их на добычу покрупнее. И всё же даже начало большой войны не встревожило Федерацию, ведь от дейнебов пока страдали исключительно Внешние планеты. Границы Федерации оставались нетронутыми.

Атакованные миры взывали о помощи, самые дальновидные политики из числа федералов твердили, что покончив с Внешними планетами, дейнебы не остановятся, самые жалостливые из граждан кричали, что нельзя оставаться в стороне, пока гибнут люди — но тогдашний Президент и большинство в Парламенте заняли выжидательную позицию. В их отношении к происходящему странным образом смешалось самоуверенное "они не посмеют" и осторожное "как бы чего не вышло". Рауль тогда тоже полагал, что правительство совершает ошибку, но его мнения никто не спрашивал.

Однако если Севье просто пассивно осуждал, то кое-кто переходил от слов к делу. Чем ожесточённее шла война, чем большую жестокость проявляли завоеватели, тем шире становилось движение, которое проправительственные СМИ насмешливо окрестили "Движением крестоносцев". Название привилось. Иные из "крестоносцев", самые храбрые и нетерпеливые, без долгих слов, группами или поодиночке, шли воевать на Внешние планеты, которые перед лицом общей угрозы спешно объединились в Альянс. Менее радикальные организовали сбор и доставку гуманитарных грузов, помогали беженцам, устраивали госпитали для раненых. Власти эту деятельность не запрещали и не поощряли, к уходившим же на фронт относились с умеренным осуждением. А в оппозиционных кругах даже стало модным устраивать благотворительные акции в помощь "нашей храброй молодёжи, бескорыстно проливающей свою кровь". Что ж, сколько бы пиара не было в этих акциях, во лжи их устроителей упрекнуть было нельзя: свою кровь "крестоносцы" действительно проливали совершенно бескорыстно.

Тогда-то и взошла звезда Симона Конверса. Одарённый псионик пятого разряда, проходивший службу в Пси-Корпусе, он, как говорили, стоял у истоков всего "Крестоносного" движения. Кое-чего ему даже удалось добиться — когда наступление дейнебов ещё только набирало силу, группе молодых офицеров из Корпуса и флота удалось пробить идею разведывательного рейда по местам боевых действий. Сам Конверс со своим ближайшим другом Александром Игеном вошли в число разведчиков. Увы, собранные ими сведения послужили поводом не для вмешательства, как надеялись организаторы рейда, а как раз наоборот. Война явно обещала быть тяжёлой и кровопролитной, и власти Федерации решили, что участвовать в ней будет себе дороже.

В отставку многообещающего псионика также не отпустили, и тогда Конверс, отчаявшись докричаться до своего руководства, ушёл сам. Бросив Корпус, фактически дезертировав. Его неразлучный друг Иген ушёл вместе с ним, и их дурному, но заразительному примеру последовали десятки молодых офицеров, как из Корпуса, так и из армии с флотом. Сложись обстоятельства иначе, и это Конверсу, безусловно, ещё припомнили бы. Но вскоре выяснилось, что он был одарён не только пси-способностями.

Спустя три года Конверс уже командовал сводным флотом Альянса, медленно, но верно вытесняя дейнебов с территории Внешних планет. До победы было ещё далеко, но в войне явно наметился перелом. Дейнебы тоже это почувствовали. Трудно сказать, на что надеялся их Вождь, принимая решение, но однажды силы Денеба, оставив в покое огрызающийся Альянс, всей своей тяжестью обрушились на Федерацию. И оказалось, что опасения Парламента имели под собой кое-какие основания — перед лицом такого врага Федерация оказалась практически беззащитной.

Сперва СМИ дружно взвыли, хором обвиняя всё того же Конверса в том, что это его необдуманные действия спровоцировали нападение. Однако вой очень быстро смолк. Потому как, кто бы там ни был виноват, а положение на всех фронтах складывалось прямо-таки катастрофическое. И Федерация на коленях поползла ко вчерашнему дезертиру и чуть ли не мятежнику, умоляя о помощи. К чести Конверса — он не стал ломаться. Флот Альянса вцепился дейнебам в хвост, выручая незадачливых соседей и принимая удар на себя. Говорили, что многие соратники молодого адмирала были недовольны тем, как тот жертвует своими людьми, спасая Федерацию, не так давно и пальцем не шевелившую, чтобы помочь другим. Что ж, в битве при Одине Альянс отыгрался за всё. Именно флот Федерации был хладнокровно подставлен Конверсом под первый, самый страшный удар, и когда Альянс сомкнул клещи и раздавил дейнебов, от федеральных эскадр уже мало что осталось.

И всё же сражение при Одине решило судьбу всей войны — дейнебы были разгромлены, что стало с Вождём, было в точности неизвестно, но, судя по всему, он погиб вместе со своим флотом. Чтобы добить остатки, потребовалось ещё какое-то время, но уже через несколько месяцев всё было кончено. Победителей не судят, и слава Симона Конверса взлетела до небес. Он был объявлен героем и спасителем Отечества (и совершенно справедливо, кстати, объявлен), удостоен многочисленных наград. Славу и почести, в числе которых был и орден "Вечной Славы", с ним разделили его неизменный заместитель Александр Иген, а также командовавшая всеми наземными операциями генерал Линда Барток. Этих троих носили на руках, их портреты глядели со всех стен. И кто ж тогда мог подумать, что всё так обернётся, не пройдёт и пяти лет...

Вспыхнул свет — в комнату вошёл вернувшийся с ночного дежурства Антонио. Его приход означал, что всем остальным пора вставать. Начинался их третий день службы в доме господина Халса.

— Слушай, а где ты работал до войны? — спросил Рауль Райана, когда они вдвоём вышли в душ.

— В какой-то фирме... торговой, кажется. У меня, как ты, возможно, знаешь, с памятью не очень.

— И кем ты там был?

— Ну... Я много ездил по делам. Встречался с людьми...

— А, коммивояжёр, значит... Ты мне вот что скажи. Ладно, быть может, Мортимер действительно находится здесь. Но почему она всё ещё в доме? Над нами болтается целый флот Альянса, её уже тридцать три раза могли бы отправить к ним.

— Ну, — Райан потёр переносицу, — могу предположить, что Халс хочет получить максимальную выгоду. Видимо, продать телепата выйдет дороже, чем просто сдать, даже за вознаграждение.

— Ну и продал бы туда, — Рауль ткнул пальцем в потолок.

— Рауль, работорговля в Альянсе запрещена. Законодательно. Так что если правительство или командование чем-то таким и занимается, то так, чтобы правая рука ни в коем случае не проведала, что делает левая. Кто бы там ни занимался скупкой псиоников, это не рядовые офицеры. И даже не адмиралы. Покупатель, безусловно, уже извещён и летит сюда — но какое-то время у нас ещё есть.

Рауль быстро прикинул, сколько у них этого времени, и пришёл к выводу, что никак не больше двух недель — именно столько займёт путь до Иберии от Топаза, где находилась столица Альянса. После чего в который раз уныло спросил себя, почему он так верит в чисто умозрительные построения Райана.

Впрочем, что ему ещё оставалось?

Протекта выглядела такой же пыльной и неприветливой, как и в день их прихода. Райан брёл по улице, засунув руки в карманы и праздно поглядывая по сторонам. Могло показаться, что он гуляет безо всякой цели, но на деле Танни старался запомнить всё, что могло иметь для них значение. Дорога на космопорт уже была им изучена, теперь Райан оглядывал окрестности на предмет расположения зданий, дворов, проулков и тупиков. Ведь в самом скором времени где-то здесь им предстоит прятаться от разъярённого работодателя. Лучше всего, конечно, было бы и вовсе сбежать из города, но с женщиной на руках, и скорее всего, бесчувственной, это будет непросто.

Обладающий межзвёздным значением космопорт оказался по федеральным меркам совсем небольшим, уютно устроившимся на дне чашеобразной долины. Оно и понятно, тут садились в основном челноки — грузовые корабли и пассажирские лайнеры, не говоря уж о больших военных кораблях, уже давно не касались поверхности планет по причине своих слишком крупных размеров. Их монтировали прямо в космосе, там они и проводили весь отпущенный им век. Кроме челноков, на планеты спускались разве что катера и частные яхты, да ещё истребитель был в принципе способен сесть на землю, если по какой-то причине не мог вернуться на родной корабль-носитель. И всё же, если сравнить, сколько челноков и яхт садится на землю на той же Астурии, и каких размеров там для них выстроены космопорты... Всё же Иберия была и остаётся глубокой провинцией.

Под стать порту был и город, разделённый на несколько районов естественным озёрным рельефом, и для того, чтобы обойти кругом тот район, где они жили, и вернуться к дому Халса, вполне хватило двух часов. Впереди показалась "Орбита", но на этот раз Райан обошёл её стороной. Именно там в основном и собирались служившие в доме слуги и охрана, так что немудрено, что на них с Раулем так быстро донесли. Всё-таки они с Севье умники, нашли где расспрашивать... А впрочем, в конечном счёте всё устроилось как нельзя лучше.

Пропустить рюмочку, однако, он был совсем не прочь, просто не хотелось видеть никого из новых знакомых. До завтрашнего утра он мог располагать собой по своему усмотрению, и Райан решил перевести дух. Напиваться он не собирался, да и Лей этого, мягко говоря, не одобрил бы, но хотелось хоть немного расслабиться без постоянного притворства. Баров в Протекте было как грибов после дождя, так что найти подходящее заведение труда не составило.

Здесь, не в пример той же "Орбите", было довольно уютно. Этот бар был заметно чище, на маленькой эстраде играл живой ансамблик, и подпрыгивала певичка, среди посетителей преобладала молодёжь. Райан взял себе джина с тоником в банке и сел у стойки, рассеянно прислушиваясь к довольно мелодичной песне. Его мысли гуляли далеко отсюда, и потому, когда с ним заговорили, он не сразу сообразил, что миловидная девица обращается именно к нему.

— А?

— Я говорю, если ты хочешь послушать Алину, то ты пришёл слишком рано. Она раньше полуночи не начинает.

— А кто тогда поёт?

— Это-то? Это Вайнона, — девица скорчила пренебрежительную гримаску. — Ты тут новенький?

— Ага, — Райан помедлил и добавил: — Трудно поверить, что такая красивая девушка, как ты, тут одна.

— Да и мне с трудом верится, что такой парень, как ты, пришёл один. Может, исправим это упущение?

— С удовольствием. Я — Райан, а ты?

— А я — благородная госпожа Шарлотта. Но ты можешь звать меня Чарли.

— Это кто же тебя так зовёт, благородная госпожа?

— Папа.

— Интересный у тебя папа.

— И вовсе нет — он скучный-прескучный человек. Если тебе повезёт, ты с ним вообще не встретишься.

— А он не мешает тебе развлекаться? Или ты сбежала тайком?

— Вот ещё? Я, если хочешь знать, совершеннолетняя. У меня и своя квартира есть.

— Квартира — это интересно, — заметил Райан. — Тебя угостить чем-нибудь?

Квартира "благородной госпожи Шарлотты" располагалась в тихой боковой улочке. Небольшой двухэтажный дом нашёптывал о тех временах, когда во всей Федерации в моде был стиль, имитирующий застройку земного девятнадцатого века. Дом был тих и тёмен, да и работающих фонарей на улочке было маловато, но до боковой двери они добрались благополучно. При этом десантник сумел разглядеть в тусклом свете, что над фасадом висит вывеска в виде змеи и чаши.

— Ты живёшь над аптекой?

— Ага, — кивнула девушка, отпирая дверь на узкую лестницу. — Не только живу, но и работаю в аптеке.

— Повезло тебе — далеко на работу ходить не надо.

— А я бы и походила — если б нашла работу поинтереснее.

— Неужели в Протекте больше негде устроиться?

— Да как сказать, — Чарли вздохнула. — С этой войной всё пошло наперекосяк. А сейчас и вовсе одной оставаться опасно. А аптека — папина, там папины люди работают, и я вроде как под защитой.

— А в баре?

— Ну, я же не одна в него хожу, а с компанией, и там все друг друга знают. И из бара, — девушка подтолкнула его локтем, — тоже не одна.

— Ясно... — в голове Райана закрутились пока ещё смутные мысли. — Квартира тоже папина?

— Да. Но живу я в ней одна. Слушай, ты всю ночь болтать собираешься?

Уходя под утро, Райан при свете карманного фонарика осмотрел лестницу. Дверь под ней могла вести только в помещение аптеки. План дальнейших действий уже начал вырисовываться в его голове, и, хотя Райан пока понятия не имел, как будет его реализовывать, уже то, что он появился, не могло не радовать. А детали придумаются в свой черёд. Нужно лишь как следует поработать мозгами.

Первым, кого Райан встретил, вернувшись к Халсу, был Сидни.

— Повезло тебе, — весело сообщил тот. — Ульрих берёт тебя на распродажу.

— Распродажу?

— Ага, товара господина Халса, сечёшь? Будут сбывать тот, что залежался, вернее сказать, — Сидни хихикнул, — засиделся. Это, конечно, не аукцион, но тоже занятно. И оплачивается неплохо.

— Иди на пост, Сидни, — велел возникший за его спиной Ульрих. Для своих габаритов дейнеб умел передвигаться удивительно бесшумно. — Значит так, Райан, жду тебя через два часа на заднем дворе. Поедем вместе.

— И что я должен буду делать?

— На месте увидишь.

Спал Райан сегодня немного, но любопытство взбодрило его. Подремав часок и выпив крепкого кофе, к назначенному часу он был на месте.

Рауля тоже приставили к делу — он вместе с другими охранниками конвоировал заключённых из домашней тюрьмы Халса к большому автобусу без окон, подогнанному туда же на задний двор. Бледные и осунувшиеся за время, проведённое взаперти, люди шли молча, как правило, даже не поднимая головы. Это и правда был "товар" не лучшего качества — худые, болезненные, малорослые, хромые или уродливые. Среди них Райан заметил и нескольких женщин. Рауль обменялся с Райаном коротким взглядом, после чего тут же отвернулся. Мы не можем спасти их всех, уныло подумал Райан. Даже если я прямо вот сейчас пристрелю Халса, который как раз вышел на крыльцо. Дай бог, чтобы нам удалось сделать хотя бы то, ради чего мы вообще сюда пришли.

Наконец погрузка закончилась. Халс вместе с шофёром и Бобом уселся в роскошный мобиль, охранники, в числе которых были Ульрих с Райаном, заняли длинный внедорожник. Кавалькада выехала из ворот, их путь лежал на окраину города, к большому одноэтажному зданию, судя по всему, изначально предназначенному под склад. Сейчас же он явно использовался для других целей — в конце длинного зала был сооружён помост, стены были украшены бумажными лентами и успевшими завянуть цветочными гирляндами. Потенциальные покупатели уже собрались, но Райану не довелось полюбоваться на зрелище, потому что Ульрих сразу же взял его за локоть и отвёл в дальний коридор к задней двери.

— Твоё место — здесь, — сообщил он. — И твоё дело — следить, чтобы никто, кроме обслуги, сюда не входил и не выходил. Рабочие в форме и с пропусками. Если кто-то будет рваться снаружи — выпроводи, но вежливо. Если уж очень обнаглеет — крикни других охранников, но стрельбу без самой крайней нужды не начинай. Понял? Если кто забредёт изнутри — по обстоятельствам. Если кто-то из гостей, то выпроводи обратно в зал, для курева и прочих нужд там есть помещение. Если кто-то из "товара"... ну, сам понимаешь.

— Понимаю, — кивнул Райан.

— Ну, вот и отлично.

Стоять на посту было довольно скучным делом, тем более что вокруг ничего не происходило. Только проходили время от времени рабочие, да пару раз зачем-то вышли знакомые охранники, кивнувшие Райану на ходу. Никто не пытался проскочить мимо Танни, так что довольно быстро десантник стал задумываться, не попытаться ли проверить вековую мудрость насчёт того, что пока солдат спит, служба идёт. Стоя, конечно, дремать неудобно, но если прислониться к стенке... Однако как раз в этот самый момент в коридоре показался сам Халс в сопровождении Лея, и Райан мигом отправил неподобающие мысли куда подальше. Хозяин неторопливо приблизился, на ходу доставая местные сигареты — может, для гостей и была предусмотрена особая курительная, но сам Халс предпочитал по-простецки выйти на задний двор.

— Ну, что, новичок, осваиваешься? — милостиво спросил он, поравнявшись с Райаном.

— Так точно, сэр, осваиваюсь! — Райан вытянулся и щёлкнул каблуками. Халс лишь махнул рукой, зато шедший в полушаге за ним Ульрих вдруг подмигнул своему подчинённому.

Прошло не меньше трёх часов, прежде чем нераспроданных рабов начали группами загонять обратно в автобус. Однако перед этим однообразие караульной службы оказалось неожиданно нарушено. Сначала Райан услышал шаги — лёгкие и дробные, они стремительно приближались, гулко отдаваясь по пустому коридору. Кто-то бежал к задней двери, и бежал очень быстро. А спустя мгновение из-за угла выскочила девушка, совсем молоденькая, скорее даже подросток. Судя по серому комбинезону без рукавов, девчонка была из числа Халсова "товара". При виде Райана она на мгновение приостановилась, после чего рванула вперёд ещё быстрее. Загрохотали новые шаги, и из-за того же поворота показались преследователи, двое охранников, с руганью нёсшиеся следом. Однако девушка бежала очень быстро, и у неё действительно были шансы удрать — если бы не Райан. Выждав, пока беглянка поравняется с ним, Танни шагнул вбок и, выбросив руку, поймал девчонку за талию:

— Ку-уда?

Девчонка сопротивлялась молча и отчаянно, вырываясь и царапаясь с упорством и сноровкой кошки. Но Райан всё же был сильнее, а спустя мгновение подоспели преследователи и безо всякой нежности заломили её и без того покрытые синяками руки за спину. Девушка зашипела от боли, на глаза у неё навернулись слёзы, однако она не закричала.

— Спасибо, — сказал один из охранников Райану и рванул девчонку за волосы. — У, бесово отродье... Если б не ты, могла бы и на улицу выскочить.

— Пустое, — махнул рукой Райан.

Девчонку увели. Вскоре пришёл Ульрих и снял десантника с поста.

— А что будет с теми, кого не распродали сегодня? — спросил Райан у Лея, когда они грузились во внедорожник.

— Продадут оптом на какую-нибудь крупную ферму или в шахту.

— А если и там не возьмут?

— В расход, скорее всего, — Ульрих пожал плечами. — Я не спрашивал, куда их девают.

5.

— Привет, — Райан облокотился о прилавок и улыбнулся девушке. — А это я.

Чарли секунду или две непонимающе всматривалась в него, после чего узнала и улыбнулась.

— Привет. Я сейчас занята, так что если что — приходи попозже в бар.

— Я бы не сказал, что у тебя — наплыв покупателей, — Райан демонстративно оглядел пустую аптеку.

— А у меня принцип: на работе — никаких вольностей, — объявила Чарли. Мимо Райана прошёл молодой человек с внушительных размеров коробкой в руках. Вернее сказать, что он шёл прямо на Райана, но десантник посторонился, не желая быть протараненным. Он мог бы снести этого нахала одним взмахом руки, но нарываться на ссору в его намерения не входило.

— И этот донести может, — понизив голос, добавила Чарли, когда человек с коробкой скрылся за внутренней дверью. — Не то, чтоб папа что-то такое сделал, но выслушивать нотации охоты нету. Так что здесь я только работаю. Приходи в бар вечером.

— Ладно, приду, — кивнул Райан. — Но я, вообще-то, ещё и за покупкой. Меня знакомый попросил, вот.

Чарли взглянула на список и присвистнула.

— Зачем столько снотворного?

— Он какие-то опыты проводит, — доверительно сообщил Райан. — На тахах. Подробностей не знаю.

— Бедные зверушки, — Чарли окинула взглядом полки и нахмурилась. — Я на склад схожу, подожди минутку.

Она вышла. Вместо неё в аптеку вошёл её помощник, уже избавившийся от коробки, и остановился, прислонившись к косяку и что-то жуя.

— У вас тут, наверное, всё есть, — нейтральным тоном произнёс Райан, разглядывая витрину.

— Угу, — молодой человек проглотил то, что было у него во рту. — А что нужно?

— Ну, например... Хлористый калий у вас можно купить?

— Сейчас в продаже нет, но заказать можно. Но отпускаем только по рецепту. Или он тебе нужен как удобрение? Тогда это не к нам.

— Я хочу, чтоб вы заказали. А ещё что у вас есть? Вазелин, к примеру?

Помощник Чарли, как и положено провизору, химию знал. Он сообразил мгновенно.

— Так вот тебе что нужно... — протянул он.

— Именно. Я заплачу, не волнуйся. Так возьмёшься?

Парень оглянулся на дверь в подсобку, но Чарли всё ещё не появлялась.

— Тебе только ингредиенты или... — он покрутил пальцами в воздухе.

— Если возьмёшься за "или" — буду очень признателен. Но мне нужно быстро. Так как?

Помощник явно колебался. Он снова посмотрел на дверь, потом куда-то за окно. Потом решился и назвал цену. Брови Райана невольно поползли вверх.

— А у тебя губа не дура.

— Так ведь риск, — хладнокровно парировал парень. — Не хочешь, не надо. И деньги вперёд.

— Половину. Остальное — после получения и проверки.

Пару секунд они мерялись взглядами, потом парень не очень охотно, но согласно кивнул.

— Но работать начну только после аванса.

— Сегодня вечером будет.

Всё-таки есть свои преимущества в ситуации, когда официальная власть оказывается бессильной, размышлял Райан, покидая аптеку. Риск был лишь в том случае, если сведения дойдут до господина Халса, но даже этого Райан не слишком боялся — вряд ли тот просто за информацию заплатит больше, чем предприимчивый наглец стребовал с Райана. Но теперь возникла проблема, где найти вторую половину обещанной суммы. А ведь расходы этим не ограничатся.

— Прошла уже почти неделя, — произнёс Рауль, не глядя на Райана.

— Угу, — Танни забросил куртку на свою койку. Севье наконец оглянулся и внимательно посмотрел на напарника. Вид у Райана был несколько потрёпанный, и одновременно довольный.

— Что с тобой случилось?

— Да так... Десантник улыбнулся. — Попробовал свои силы в качестве грабителя. Не всё прошло гладко, правда...

— Постой, что ты сделал?

— Ограбил кое-кого, говорю. Вот, — и Райан продемонстрировал пухлую пачку денег.

— Кого ограбил?!

— Не знаю, я их имен не спрашивал.

— Ты что, с ума сошёл?

— Отнюдь, я в здравом рассудке. Но нам нужны деньги, и это, к сожалению, единственный способ их быстро достать, который пришёл мне в голову.

— А если об этом узнают? Мы и так тут на птичьих правах. Да и вообще... Мы солдаты, а не грабители!

— Война сама себя кормит, Рауль, — Райан примирительно поднял руки. — Если ты думаешь, что это доставило мне удовольствие, ты заблуждаешься. И если у тебя есть план получше, если ты знаешь, как мы сможем найти тут помощь и убежище без денег, я тебя очень внимательно слушаю.

— Будь ты проклят! Ничего я не знаю. Но хотел бы узнать наконец твой план.

— Хорошо, — кивнул Райан. — Только попозже, ладно? Сюда идут.

И в самом деле, стукнула дверь и в комнату вошли Ульрих и Сидни.

— Где это ты украшение заработал? — тут же спросил дейнеб. — Тоже в баре напился?

— Напился, — Райан невольно тронул ссадину на скуле. — Только не я.

— Рад слышать. Потому что если будете весёлые к тому времени, когда нужно заступать на пост — не посмотрю, что вас сам Халс на работу взял. Хватит с меня и этого, — и он неприязненно кивнул на Сидни.

— Да ладно тебе, начальник, — ухмыльнулся тот. — Всего-то лишние полбутылки...

Вместо ответа Ульрих коротко двинул его в ухо. Сидни качнулся и схватился за край койки.

— Ополоумел?!

— Хочешь ещё? — вкрадчиво поинтересовался Лей. — На войне мы таким, как ты, стреляли в затылок. Пока они не подвели под монастырь всех остальных.

Сидни понял и заткнулся. Рауль невольно подумал, что на его месте вообще не посмел бы возмущаться. Лей выглядел достаточно сильным, чтобы свернуть ему шею даже без специальных приёмов, просто взяв за голову руками и как следует повернув.

Однако долго бояться Сидни просто не умел. Он поёрзал на табурете у стола, повертел пепельницу, после чего громко сказал:

— Слышь, ребята... А давайте прямо сейчас девку возьмём. Боб говорил — можно любую из тех, нераспроданных.

— Позже, — отрезал Ульрих.

— Ну а чё, командир? Можно по кругу пустить, всем достанется.

— Тебе сколько раз было говорено — такие вещи только после отбоя. Когда мы уже никому не понадобимся.

— А что, нас в любой момент могут дёрнуть? — спросил Райан.

— Могут. Не часто, но бывает.

— Ну, тогда на ночь, — уступил Сидни. — Я ту хочу... которая вчера чуть не удрала.

— Кто там вчера чуть не удрал? — невольно заинтересовался Рауль.

— Да девчонка одна на вчерашней распродаже, попыталась сбежать, но её поймали, — объяснил Райан. В это время дверь отворилась и вошла одна из женщин, что приносили еду охранникам и заключённым. Рауль как-то пошутил, что они тут едят как в дорогом ресторане — с живым обслуживанием. На что Тони совершенно серьёзно ответил, что в сегодняшней Протекте люди куда дешевле автоматов.

— Только что ты в ней нашёл, непонятно, — продолжил Райан. — Ни кожи, ни рожи, одни кости торчат. И царапается, как кошка.

— А потому и хочу, — Сидни снова пьяно хихикнул. — Поучить её хорошим манерам. Они ей... ик... очень пригодятся! А то бегают тут, понимаешь, всякие...

— Да ладно тебе, — с досадой сказал Ульрих. — Там есть куда аппетитнее.

— А я хочу эту, командир. И тут ты мне запретить не можешь. Сам Халс сказал — любую.

Дейнеб махнул рукой и молча отвернулся.

— Только вот в чём проблема, — заметил Райан. — Я теперь её тоже хочу.

— А в чём проблема-то? Можно и на двоих... Или на всех, если остальные тоже захотят.

— А в том, что девка малохольная, может и не выдержать. Так что если её брать, то только на одного.

— С чего это она не выдержит? Джим и Тони дежурят ночью, остаются только четверо, и если аккуратно...

— Знаю я твои "аккуратно", — вдруг поддержал Райана Ульрих. — Девка — малолетка, ей и одного-то многовато будет.

— И как тогда делить?

— Бросьте монетку, — Лей пожал плечами.

— Ну нет, так не пойдёт! Я её первый заприметил...

— А если в картишки перекинуться после ужина? — с невинным видом предложил Райан. — А она в качестве ставки.

Сидни помолчал, его глаза заблестели. Рауль смотрел на Райана, отказываясь верить своим ушам.

— Согласен, — быстро сказал Сидни.

— Ты что, заснула? — рыкнул Ульрих на подавальщицу, и та, прихватив поднос, исчезла. Райан пошёл в душевую сполоснуть руки, и Рауль быстро вышел за ним.

— Ты с ума сошёл? — яростным шёпотом спросил он, наклоняясь над раковиной.

— Рауль, — Танни повернулся и пристально посмотрел ему в глаза. — Как ты думаешь, с кем этой девочке лучше остаться в одной комнате на ночь — с ним или со мной?

Несколько секунд они молчали, и Рауль отвёл глаза первым.

— Извини.

— Ничего.

Ужин съели быстро, и Сидни, которому явно не терпелось, тут же достал колоду, не дожидаясь, пока уберут тарелки. Ульрих от участия в партии отказался, Рауль, не подумав, тоже и тут же пожалел — шансов вывести неизвестную девушку из-под удара у них двоих против одного было бы больше. Но теперь ему оставалось только наблюдать за развитием событий.

Противники сели друг против друга, Сидни немного нервно ухмылялся, Райан выглядел невозмутимым и доброжелательным. Ульрих чистил ногти кончиком ножа и на картёжников не смотрел. Рауль поставил локти на стол; он чувствовал себя так, словно играли на него. Сидни перетасовал колоду первым. Рауль не удержавшись, заглянул в карты Райана. Расклад тому выпал очень хороший... Ещё бы одну карту, и он стал бы идеальным. Тем не менее, своим преимуществом Райан то ли не смог, то ли не захотел воспользоваться — первый кон сыграли вничью.

Ульрих закончил с ногтями и откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула. Теперь тасовал Райан. Но, видно, он не умел сдавать с выгодой для себя, или, может, удача решила кинуть взгляд куда-то в сторону, но на этот раз карты были лучше у Сидни, и тот свой шанс не упустил. Когда они, поторговавшись, открыли их, у того вышло три пятёрки против десятки и валета Райана.

Однако если Танни и смутил проигрыш, тот он не показал вида, и самым невозмутимым голосом предложил сдавать. На этот раз Рауль не стал смотреть, что там у приятеля — отчасти из суеверия, отчасти потому, что всё равно ничего не смог бы поделать. Карты ложились на стол, и если бы охранники играли на деньги или очки, то можно было бы сказать, что ставки всё повышались. Наконец карты были открыты. У Райана оказалось каре.

— Последнюю, решающую? — Райан сгрёб тонкие пластиковые прямоугольнички со стола и принялся тасовать. Сидни кивнул, облизывая губы.

Райан сдал. Сидни ёрзал на стуле, как будто тот покрылся шипами, похоже было, что хмель из него успел повыветриться. Глаза Райана были холодными и непроницаемыми, как у кошки или змеи. Никакого азарта в них и близко не было, там светился один лишь голый расчёт. Рауль мысленно скрестил пальцы. Если Райан за эти три кона успел изучить колоду, если его прошлый выигрыш не был везением...

— Открываем? — спросил Райан.

— Ещё по одной.

Танни кивнул. Дверь распахнулась, пропуская пришедшую за посудой подавальщицу, Рауль на мгновение отвлёкся... Позже он так и не смог решить, видел ли он незаметное движение Сидни, или просто воображение дорисовало ему, что было за мгновение до того, как Райан выкинул вперёд руку и поймал противника за запястье.

— Ты чего? — Сидни дёрнулся, но десантник держал крепко. Ульрих протянул свою лапищу, перехватил кисть Сидни и развернул её ладонью вверх. В ладони лежала карта, минуту назад ушедшая в отбой.

— Если уж плутуешь, делай это так, чтобы никто не заметил, — Райан спокойно сложил свои карты в стопку и отложил в сторону. — Девчонка моя.

Ему никто не возразил.

Для, так сказать, неформального общения с противоположным полом имелась специальная комната — каморка по соседству с караулкой, с топчаном внутри и, слава богу, обычной, а не решётчатой дверью. Когда Райан вошёл в комнатку, девчонка уже была там. Она сидела на топчане, забившись в самый уголок, подтянув к груди острые колени и обхватив их руками, с которых ещё не сошли синяки. Танни запер за собой дверь, положил ключ в карман, и глаза девчонки тут же стрельнули на этот карман, а потом — на кобуру у десантника на поясе. Однако она не шевельнулась.

— Как тебя зовут? — спросил Райан, просто чтобы не молчать. Подбородок девицы тут же задрался вверх.

— А тебе не всё равно? — с вызовом спросила она. — Давай, начинай, за чем пришёл!

— Не так быстро, — усмехнулся Райан, присаживаясь на край топчана как можно дальше от неё, однако девчонка всё равно вжалась в угол ещё плотнее. Но испуганной она не выглядела, и её боевитость ему понравилась.

— Видишь ли, я никогда не насиловал женщин. И у меня нет никакого желания начинать с тебя.

— Так ты что, не мужик?

— А, по-твоему, "мужик" и "насильник" — это синонимы?

Девушка моргнула и отвела глаза.

— Тогда зачем я тебе вообще понадобилась? — тоном ниже спросила она.

— Просто чтобы поговорить. А то здесь словечком перекинуться не с кем.

По лицу девушки было видно, что ей до смерти хочется сказать что-нибудь язвительное и вызывающее, однако она, как ни странно, сдержалась.

— Ладно, давай поговорим, — к удивлению Райана, кротко согласилась она. — А о чём?

— Ну, например, о тебе. Как тебя угораздило сюда попасть?

— Я не хочу о себе. Давай лучше о тебе. Как тебя угораздило здесь очутиться?

Райан усмехнулся.

— Так как тебя всё-таки зовут? — спросил он.

— А зачем тебе?

— Просто неудобно всё время обращаться друг к другу "эй, ты".

— Мариса, — после краткого колебания назвалась девушка.

— А я — Райан, будем знакомы. Что же касается того, как меня угораздило здесь очутиться... Знаешь, когда у тебя нет ни денег, ни связей, и тут такой человек, как Халс, предлагает тебе работу, надо быть полным дураком, чтобы отказаться. И можешь не гримасничать — каждый пробивается в жизни как может.

— Да уж конечно!

— Дорогая, может у тебя и есть собственный дом и счёт в банке, а вот у меня пока нет. Но я очень хочу, чтобы они появились, а добиться этого можно только одним способом — заработать, так или иначе. Что ты на дверь смотришь? Ждёшь кого-то?

— Нет, — Мариса чуть вздрогнула и перевела взгляд на него. — Кого я могу там ждать?

— Не знаю. Но можешь не вздрагивать, там всё равно никого нет, разве что Сидни пытается подслушивать. Так на чём я остановился?

— На том, что хочешь иметь свой дом и счёт в банке.

— Да, верно. Но я уже ответил на твой вопрос, так что теперь твоя очередь.

— Я на игру в вопросы и ответы не подписывалась.

— Милая, рабыне надо бы усвоить несколько простых правил, и одно из первых: не спорить с тем, кто сильнее.

— Я не рабыня!

— Тогда почему ты сидишь здесь и выслушиваешь мои бредни, вместо того, чтобы плюнуть мне в лицо, как тебе хочется, и сбежать?

Мариса облизнула губы и ещё раз кинула взгляд на дверь. Это уже становилось интересным, и Райан поднялся с топчана.

— Подожди немного, я быстро, — сказал он и вышел, не забыв запереть дверь за собой.

В коридоре всё было тихо и спокойно, в караулке — тоже. Свет там ещё горел, но Райан не стал заходить, а быстро прошёл мимо к лестнице. Караульные скучали на своих местах, тот, что стоял на лестничной площадке, ворчливо спросил, куда это он прётся на ночь глядя, но задерживать не стал. Тот же, что стоял у выхода, и вовсе ничего не сказал, лишь кивнул и отвернулся. Райан вышел во двор. Видно было, что недавно прошёл столь редкий в Протекте дождик, и асфальт внутреннего двора ещё не успел высохнуть. В свете горевшего над крыльцом фонаря тускло блестела крышка канализационного люка. Райан окинул взглядом двор, задние ворота и ограждавшую дом решётку и задумался.

Мариса определённо кого-то ждала, хоть и старалась не показывать вида, но актриса из неё была никудышная. Ждала и надеялась. А чего может ждать несмирившаяся узница? Только освободителя. Если у неё есть сообщник внутри дома, а он наверняка есть, то он мог узнать, что сегодня её приведут наверх. Вряд ли это кто-то из охраны — чем бы она смогла привлечь отнюдь не сентиментальных вояк, к которым к тому же, надо отдать Халсу должное, весьма прилично платят? Разве что собой, но она не красавица и явно не распутница. Скорее это кто-то из обслуги, и тогда девушка ждёт спасителя снаружи. Если тот достаточно умел и не боится испачкать руки, и если ему кто-нибудь откроет, скажем, окно... То тогда ему останется избавиться от охранников у двери и на лестнице, отпереть парочку решёток, не столкнуться с дежурным по этажу, открыть или выбить дверь в комнатушку, избавиться от того, кому пришло в голову поразвлечься с девчонкой, и вывести её наружу... М-да. План тот ещё, но на что только не пойдёшь от отчаяния. Но вот вопрос — как спаситель вообще подойдёт к дому? Внутри обслуга передвигалась достаточно свободно, но внешний периметр охранялся особенно строго, и даже Райана среди ночи за ворота не выпустили бы, и тем более не впустили бы внутрь. Так как же?

Райан задумчиво посмотрел на будочку караулки у ворот, потом на светящиеся точки на створках — сторожевые системы и сигнализация работали исправно. Танни обогнул дом и вышел в сад. Небо уже было чистым, и свет двух лун заливал дорожки и клумбы. Дальше, в тень деревьев Райан соваться не стал — сад охранялся не только людьми и электроникой, местные же сторожевые ящеры из всех двуногих признавали только своих хозяев, которых запечатлевали чуть ли не при рождении. Всех же прочих они схомячат за милую душу. Нет, одинокий чужак по саду не проберётся, даже если каким-то чудом сумеет перелезть через решётку, не сгорев на силовых кабелях и не потревожив сирену. Десантник прошёлся взад-вперёд перед домом; его не оставляло чувство, что он пропустил что-то лежащее на поверхности. Несколько минут напряжённого раздумья — и Райан, хлопнув себя по лбу, кинулся обратно.

Две луны и фонарь на крыльце давали достаточно света, чтобы Райан увидел отодвинутую крышку люка, едва обогнув угол дома. Сам двор на первый взгляд казался пустым, но Танни быстро уловил шевеление в дальнем углу, там, где сходящиеся скаты крыши прятали стены от лунного света, а навес крыльца заслонял фонарь. Смотри-ка, как он угадал, незваный гость и в самом деле лезет в окошко. Райан огляделся, мысленно поблагодарив тех, у кого не дошли руки вывезти валявшийся тут, видимо, со времён последнего ремонта металлолом, подобрал обрезок трубы, взвесил его на ладони, и быстро, но бесшумно двинулся через двор.

Распахнутое неведомым доброжелателем окошко было небольшим, а габаритами спаситель если и уступал Ульриху, то ненамного, так что дело у него шло медленно. Охранника он не заметил, даже когда Танни остановился прямо позади него. Райан подумал — и аккуратно постучал концом трубы ему по ноге. На мгновение громила замер, а потом резво спрыгнул с подоконника, одновременно разворачиваясь. Но не успели его ступни коснуться асфальта, как Райан ловко подсёк его под колени. Незадачливый спаситель с уханьем рухнул навзничь, но тут же крутанулся и попытался достать десантника ногами. Танни увернулся и врезал ему концом трубы по запястью, выбивая у него из руки тускло сверкнувший нож. Нож отлетел в сторону, звякнув обо что-то в темноте, Райан отскочил назад, разрывая дистанцию, и выхватил из кобуры пистолет.

Дуло уставилось громиле прямо в лоб, и тот замер на половине движения. Некоторое время во дворе слышалось только его тяжёлое дыхание.

— И с этим ты полез внутрь? — тихо спросил Райан, кивнул в сторону улетевшего ножа. — Ну ты силён, приятель.

Пленник не ответил. Его лицо было плохо видно, но Райан был готов поклясться, что оно сейчас искажено ненавистью. Напряжение прямо-таки сгустилось вокруг них, и десантник почувствовал себя не слишком уютно, несмотря на то, что был хозяином положения. Даже сидящий на земле и безоружный, друг Марисы производил впечатление.

— Ты, часом, не немой? — полюбопытствовал Райан, не надеясь, впрочем, на ответ. — Ты ведь за Марисой сюда пришёл?

Громила дёрнулся и даже привстал, но едва заметное шевеление дулом, видимо, вышло достаточно выразительным, так как он тут же плюхнулся обратно.

— Тихо, парень, — тоном, которым, вероятно, всадники успокаивают нервничающих лошадей, произнёс Райан. — Твоя подружка жива и здорова, по крайней мере, пока. И скажи спасибо, что тебя застукал здесь я, а не кто-то другой. Потому что другой застрелил бы тебя на месте.

Ответом ему по-прежнему было угрюмое молчание.

— Это было глупо, согласись — лезть туда, где полно вооружённых людей, не имея даже толкового плана, — и Райан добавил уже совсем другим тоном: — А теперь — марш к люку и лезь обратно! И чтоб через минуту я тебя здесь больше не видел.

И без того неподвижный "освободитель" и вовсе превратился в каменную статую, этакую аллегорию Недоверия и Насторожённости. Потом, повинуясь повелительному жесту, медленно поднялся и сделал шаг в сторону люка, потом другой. Отпущенная ему минута истекла, когда он наконец допятился до круглой дыры в покрытии двора и опустил ногу внутрь, нащупывая невидимую Райану опору. Когда громила скрылся в люке уже по пояс, Райан добавил:

— Приходи завтра днём в "Звёздный свет", это в двух кварталах отсюда, если идти в сторону космопорта. Передам тебе персональный привет от Марисы, а заодно и подумаем вместе, как её вытащить. Действительно вытащить, а не остаться тут навсегда.

Мариса лежала на топчане, свернувшись клубочком, но стоило двери открыться, как тут же вскинулась. На её лице отразилось такое явное разочарование, что Райан не удержался:

— Ты ждала прекрасного принца? Или благородного рыцаря, который вызволит тебя из заточения?

Девушка гордо отвернулась и ничего не ответила.

— Кстати, твоему рыцарю не мешало бы подготовиться получше. Благородства у него хоть отбавляй, силушки, если судить по виду, тоже, а вот мозгов недостаёт. Полезть на вооружённую охрану с одним лишь ножичком... — и Танни продемонстрировал подобранный нож. Девчонка прямо-таки взвилась на ноги:

— Что ты с ним сделал?!

— Ничего. Ровным счётом ничего, — Райан легко перехватил тонкую руку. — Сядь, Мариса. Сядь, я сказал! И успокойся. Твой доблестный защитник жив и невредим. Можешь сказать мне спасибо.

Говорить "спасибо" девушка не спешила, но, будучи припечатана тяжёлой рукой к топчану, вынужденно сидела смирно. Только глазами сверкала, ничуть не доверчивее и не дружелюбнее, чем её друг.

— Повторяю ещё раз — он жив. И ты сможешь убедиться в этом сама. Скажи мне что-нибудь такое, что можете знать только вы двое — и я передам это ему, после чего принесу тебе ответное послание.

— Да ну? — по крайней мере, она перестала вырываться. — Я скажу тебе чего-нибудь, а ты его заманишь, и...

— Девица, пошевели мозгами! — Райан закатил глаза к потолку. — Этой ночью мне никуда не нужно было его заманивать, он заманил себя сам. Я мог бы пристрелить его, или позвать других и скрутить. Мне бы ещё, быть может, и премию дали. Но я его отпустил — пойдя на серьёзный риск, между прочим. Так что вы оба мне должны.

— И чего ты хочешь? — после короткого молчания спросила Мариса.

Райан кивнул и выпустил её. Начинался серьёзный разговор.

— Мне нужна помощь. У тебя ведь есть куда бежать? Где спрятаться?

— Да, есть. И что?

— Я ищу женщину. Я точно знаю, что она где-то здесь, на втором или третьем этаже подвала. Думаю, что на третьем. Она среднего роста, длинноволосая шатенка с карими глазами. У неё узкое лицо, прямой нос и пухлые губы. Сложение довольно хрупкое, одета, скорее всего, в мундир.

— Не видела такой.

— Ничего удивительного — её, вероятно, постоянно держат взаперти, под действием снотворного или наркотика. Но у тебя есть сообщник из здешней обслуги... Есть, не трудись отрицать. Не называй мне имя, но я хочу, чтобы он или она поискали женщину, которую я описал. А заодно я хочу знать обо всех мерах безопасности на нижних этажах: посты, датчики, решётки, замки. Чем подробней, тем лучше. Сведения можешь передать мне, или моему товарищу Раулю. Он тут новенький, как и я, так что не ошибётесь.

— А что взамен?

— А взамен мы заодно с ней вытащим отсюда и тебя. И твоего сообщника, если он захочет бежать с нами. После чего ты нас всех на некоторое время спрячешь.

— А больше ничего не надо? Не слишком-то честная сделка получается — я и вызнавать для тебя должна, и прятать...

— Едва ли у тебя есть большой выбор.

— Ты всё-таки сволочь. Если бы не ты...

— Если бы не я, то тебя бы застрелили ещё во время твоего нелепого бегства с торгов. А если б не застрелили тогда, то точно расправились бы с твоим благородным другом сегодня ночью, или, если бы ему очень повезло, схватили и продали. Парень здоровенный, за него дадут хорошую цену. Так что посидели б вы в камерах рядышком, напоследок. И хватит об этом.

Девчонка сжала губы. Признавать правоту Райана ей явно не хотелось.

— Ну, а если тебе мало сделать доброе дело, и подавай за него награду... Когда мы уберёмся с этой планеты, мы подарим билет и тебе. Точнее, тебе и твоим друзьям.

— А почему ты решил, что я хочу уехать с этой планеты?

— А как ты думаешь, Халс очень обрадуется, что у него рабы сбегают? Твоё убежище — вряд ли больше, чем в сутках езды отсюда. Ты считаешь, этого достаточно, чтобы вы чувствовали себя в безопасности?

Мариса прикусила губу.

— И как ты намерен выбраться с Иберии, минуя блокаду? — спросила она.

— Пока не знаю, — честно ответил Райан. — Но блокада когда-нибудь кончится. Альянс либо уберётся отсюда, либо займёт планету окончательно, и тогда любой поднимающийся в планеты корабль перестанет рассматриваться как враг, подлежащий немедленному уничтожению. Так что придумается что-нибудь.

— "Что-нибудь"! — Мариса фыркнула. — И он ещё ругает Макса за плохую подготовку!

— Так его Максом зовут? Да, ругаю, и буду ругать, если он ещё раз полезет на рожон. Я, по крайне мере, "что-нибудь" сперва обдумываю, а он, похоже, не думал вообще.

— Да что ты о нём знаешь!

— Ничего, — охотно согласился Райан. — Ну, так как? Что мне ему передать? Его помощь лишней не будет.

Мариса задумалась, покусывая губу.

— Скажи ему — "семнадцатого сентября, шесть лет назад". Он поймёт, — решительно произнесла она. Понимая, что объяснить значение фразы девушка откажется, Райан просто кивнул.

6.

Кухня занимала почти половину первого этажа в левом крыле. Остановившись на пороге, Райан обозрел несколько длинных столов, ряды полок вдоль стены, несколько плит и моек и даже домашнюю пекарню, похожую на встроенный в стену металлический шкаф. Суетившиеся на кухне женщины удивлённо оглядывались на него. Райан с независимым видом двинулся вдоль плит, разглядывая булькающие на огне кастрюли и шкворчащие сковороды.

Помощницей Марисы, как он и думал, оказалась одна из подавальщиц, разносивших еду. Бежать она отказалась — у неё не было ни дома, ни семьи, а здесь она имела крышу над головой и верный кусок хлеба. Но помочь — согласилась. Как выяснилось, она знала Марису с детства, ребёнком та жила в Протекте, пока родители Марисы не перебрались куда-то на восток, в одно из бесчисленных мелких селений, затерявшихся среди ущелий. После начала войны по Иберии прошла эпидемия какой-то местной болезни, и отец девушки, врач, заразился от своих пациентов и заразил жену. Мариса осталась круглой сиротой, и попалась в лапы охотников за рабами, когда за чем-то приехала в Протекту. "Так её что, прямо на улице схватили?" — удивился Райан, услышав короткий рассказ. Оказалось — да, и такое было не редкостью. В последнее время город наводнили множество приезжих, искавших заработка или возможности сбежать на более благополучные планеты. Иные из них исчезали среди бела дня, и до сих пор никто не озаботился их поисками.

Разговор с Максом прошёл туго — тот явно не доверял навязавшемуся в помощники Райану, и к тому же вообще не отличался разговорчивостью. Все попытки Райана убедить его подождать на улице рядом с мобилем разбивались о стену упрямого молчания, и в конце концов десантник махнул рукой. Хочет непременно лезть в подвал — пусть лезет, главное, чтобы не мешался под ногами. На просьбу придумать какой-нибудь пароль для Марисы громила долго жевал губу и морщил низкий лоб, сверля Райана тяжёлым взглядом.

— Шесть тысяч, — выдал он наконец.

— Шесть тысяч?

— Да. Она поймёт.

Пришлось удовлетвориться этим. Рауль передал эти слова так и оставшейся для Райана безымянной подавальщице, чтобы та по цепочке донесла её до Марисы. Всё было готово, оставалось только дождаться ночи и действовать. И надеяться, что за оставшиеся часы Давину Мортимер никуда не увезут.

— Вам что-то нужно? — спросила у Райана женщина, судя по белоснежному халату и колпаку, а также по властным манерам — главная повариха.

— Да вот, проверяю качество ужина. Это — для хозяев?

— Это — для охраны, в том числе и для вас. И поверьте, нас нет нужды проверять. На нашу работу пока ещё никто не жаловался.

— Все эти кастрюли — для нас? — Райан присвистнул. — Не думал, что мы столько жрём.

— Вы жрёте даже больше. Всё на этих плитах — ваше. А теперь — марш отсюда! Вы нам мешаете.

Райан пожал плечами, заглянул в парочку кастрюль, пользуясь тем, что повариху кто-то окликнул, помешал в одной из них лежащей на краю плиты большой ложкой. После чего пошёл к выходу. Дело было сделано — когда завтра Халс будет проводить расследование, вся кухня подтвердит, что беглый охранник крутился тут и расспрашивал, где еда для охраны.

В подвал Райан вернулся как раз к тому времени, когда нужно было заступать на пост. Ужин он должен был пропустить, и его это вполне устраивало. Вот Раулю придётся выкручиваться, ну да с другой стороны, мало ли от чего у человека может не быть аппетита. Райан стоял на площадке, у решётчатой двери, время от времени открывая её для проходящих с подносами женщин. Когда они уносили тарелки, одна из них едва заметно кивнула ему, и он кивнул в ответ.

Время тянулось медленно, поневоле заставляя вспомнить поговорку про ждать да догонять. Проверенный способ сократить ожидание, а именно лечь и подремать, тут не годился, приходилось терпеть. Райан время от времени поглядывал на наручные часы, а потому точно знал, что прошло два часа, прежде чем на площадку поднялся Рауль.

— Все дрыхнут без задних ног, даже Ульрих, — доложил он.

— Прекрасно. Я за Максом, а ты пока подготовься.

Рауль кивнул и исчез. Райан поднялся наверх. Снотворное, щедро добавленное их помощницей в еду, сработало как надо.

— Что это ты всё гуляешь? Вчера гулял, сегодня... — прищурился охранник у подвальной двери.

— Командир за сигаретами гоняет, — пожал плечами Танни.

Как бы охранник ни щурился, а подвоха от собрата всё же не ожидал, и вырубить его одним ударом было делом техники. Когда Райан вышел на крыльцо, громила Макс уже вылез из своего люка. Десантник движением головы позвал его за собой, они вместе миновали коридор и спустились вниз.

— Принёс? — на ходу спросил Райан. Макс молча скинул с плеча небольшой рюкзачок и протянул ему. Чтобы сломать упрямое недоверие нового помощника, Танни не придумал ничего лучшего, чем поручить ему доставить изготовленную аптекарем взрывчатку. Так оставленной на улице собаке дают посторожить какую-нибудь хозяйскую вещь, чтобы она не чувствовала себя брошенной.

К их приходу Рауль уже забрал у спящего Лея все ключи и открыл оружейный сейф. С Максом ему ещё встречаться не приходилось, и потому пилот смерил его выразительным взглядом. Райан же кинул взгляд на Ульриха, снова невольно сравнивая двух великанов — ростом Макс был чуть поменьше, а вот в плечах едва ли не шире.

— Стрелять умеешь? — спросил Рауль, перекидывая другу Марисы плазменный автомат.

— Угу.

— Отлично.

Койка Джима пустовала — он, как и Райан, заступил на пост ещё до ужина. Сделав соратникам знак подождать в комнате, Райан взял ключи и направился на другой конец этажа, отпирая по пути перегораживающие коридор решётки.

— Ты? — удивился подпиравший дальнюю дверь Джим при виде Райана. — Что они там, заснули, что ли?

— В том-то и дело, что заснули.

— В каком смысле?

— В прямом. Сам посмотри.

Охранник хлопнул глазами, недоверчиво посмотрел на Райана и двинулся мимо него по коридору. Удар рукоятью пистолета по затылку отправил его в нокаут. Райан быстро снял с Джима оружие и рацию, затащил безвольное тело в пустующую камеру и там запер. После чего свистнул. Макс с Раулем тут же появились из караулки, и Рауль запер её дверь снаружи.

Охранник на площадке между этажами дремал, сидя на полу и привалившись к стене. Когда его разоружали и связывали, он заворочался, но так и не проснулся. Сделав соратникам знак не высовываться, Райан спустился на второй подвальный этаж. Там его знали, он несколько раз бывал в гостях в тамошней караулке, так что была надежда, что при виде него тревога не поднимется. Но всё оказалось даже лучше, чем он думал — на втором этаже спали все. Осталось только забрать у них оружие и запереть. Не возникло проблем и на последней лестничной площадке. А вот дверь третьего этажа была заперта — и ключей к ней у команды спасателей не было.

— Ну, что ж... — Райан раскрыл рюкзак, пока Макс с Раулем переносили охранника с площадки на второй этаж, чтоб не задело взрывом ненароком.

Вся взрывчатка была заранее расфасована в небольшие и совсем маленькие пакеты — не зря Райан в своё время весь день проторчал за городом, в неприметной расщелине, превращённой им в испытательный полигон. Нашлись в рюкзаке и полдюжины самодельных детонаторов, самых простых, с батарейками из бытовых приборов и крошечным передатчиком от игрушечных радиоуправляемых моделек. Два таких пакетика и были прилеплены к двери, после чего сапёры-любители отступили на второй этаж. Райан вытащил на всю длину антенну передатчика и нажал на кнопку.

Грохнуло так, что показалось — сейчас рухнет всё здание. На свежем воздухе оно выглядело и звучало и вполовину не так внушительно. Райан первым сунулся на лестницу — внизу стеной стояла штукатурная пыль. Покорёженная дверь вывалилась наружу вместе с косяком. И не успели взрыватели спуститься вниз, как пылевое облако прошила автоматная очередь.

"Да, это было бы слишком хорошо — если б уснули вообще все", — подумал Райан, беря оружие наизготовку. К счастью, пылевая завеса работала в обе стороны, скрывая как стрелка от них, так и их от стрелка. И ещё хорошо, что у него, видимо, сдали нервы, и он начал стрелять раньше, чем они миновали проём, чем и выдал себя. Спасатели раздались в стороны, прижавшись к стенам лестничной клетки, Макс первым выпалил в ответ. Счёт шёл уже на секунды, ведь на взрыв наверняка сработала сигнализация.

— Прикройте меня! — приказал Райан.

Рауль с Максом добросовестно принялись поливать проём из автоматов, вздымая новые клубы уже не пыли, а гари — от плазменных зарядов штукатурка гореть не горела, но обугливалась мгновенно. Танни кувыркнулся через порог под очередями, перекатился в сторону, щурясь и изо всех сил стараясь не закашляться. Вот чего они не предусмотрели — так это масок. В дыму впереди что-то шевельнулось у самого пола, и десантник выпалил. И, судя по хрипу, попал.

Не спеша радоваться, Райан тут же откатился в другую сторону, и вовремя — кафель, на котором он только что лежал, брызнул раскалёнными шариками. Бодрствующих было двое. Танни выстрелил в ответ почти не целясь, и смутно видимая в дыму и пыли фигура блохой отскочила к распахнутой в стене коридора двери. И тут же скрылась внутри комнаты, должно быть, караулки. Рауль с Максом уже перестали стрелять, а потому Райан вскочил на ноги и просто захлопнул дверь. Здесь она была стальной, а потому прострелить её насквозь будет трудновато. Жаль, запереть нечем, ключи должны были остаться внутри.

— Сюда! — позвал Райан, и когда соратники подбежали к нему, указал Раулю на дверь. Тот понятливо кивнул. — Ну, где у нас Мариса?

— Четвёртая камера слева.

Девушка ждала их на ногах, хотя у неё хватило ума не стоять вплотную к решётке. Света в её каморке не было, и Райан разглядел лишь смутный силуэт у дальней стены.

— А вот и мы... Чёрт, ключи!

Однако штурмовать караулку с засевшим внутри стрелком не понадобилось — Макс, как выяснилось, вполне смог обойтись и без ключей. Он вставил дуло автомата между прутьями решётчатой двери рядом с замком, поднажал, крякнул, — и дверь вместе с рамой вышла из пазов. Сверху просыпалась струйка мелкого песка.

— Эк ты её... — уважительно произнёс впечатлённый Райан.

Мариса выскочила из камеры и тут же повисла у Макса на шее, но трогательный момент пришлось прервать: поперёк коридора стояла ещё одна решётка. С ней великан расправился столь же быстро и эффективно. Райан рванулся вперёд, чувствуя, что цель близка как никогда. Присутствие Давины Мортимер было прямо-таки физически ощутимо. Между ними осталась лишь одна дверь, единственная цельнометаллическая дверь среди решётчатых на этом этаже. Райан нагнулся к ней.

— Кодовый замок... Взрывчатку!

Макс перебросил ему рюкзак. На этот раз на свет появился самый маленький из пакетиков, чтобы быть прилепленным на пластину замка. Сверкнуло, бухнуло, вспух одинокий клуб дыма, и дверь отошла от косяка, повернувшись на петлях.

Комнатушка за дверью ничем не отличалась от всех остальных. Райан наклонился над женщиной, лежащей в углу на матрасе. Спит мёртвым сном, или без сознания... не важно, главное, что дышит. Легко подняв её на руки, Танни вынес капитана Мортимер наружу. При виде них стороживший дверь в караулку Рауль облегчённо выдохнул.

— Давай сюда, — коротко сказал Макс. Райан передал ему Давину, и великан без затей перекинул бесчувственную телепатку через плечо, бросив на пол автомат со слегка погнутым стволом. Свободную руку Макс протянул топтавшейся рядом Марисе.

Засевший в караулке охранник, видимо, решил не геройствовать зря и признаков жизни так больше и не подал. Пыль с гарью уже немного осели, и стало видно развороченное выстрелом тело на полу. Мариса быстро отвела глаза, когда они с Максом пробегали мимо, но держалась девушка, надо сказать, просто замечательно. Вся компания стремительно пронеслась вверх по лестницам и коридорам, затормозив только перед дверью, ведущей из подвала на первый наземный этаж. Эту дверь, предусмотрительно запертую Райаном, штурмовать пока ещё никто не пытался, но Танни не сомневался, что за ней их уже ждёт тёплая встреча.

Самый большой из пакетов со взрывчаткой дождался своего часа. Их маленький отряд сгрудился на нижней площадке лестницы, а Райан тихо отпер дверь, а потом распахнул её резким пинком. Самодельная бомба вылетела наружу, и тут же, прежде чем десантник успел захлопнуть створку, в проём влетел ответный подарочек. Небольшой цилиндрик со звоном закувыркался по полу.

— Глаза! — успел крикнуть сообразивший, что к чему, Райан и зажмурился, прикрываясь рукой. И всё равно даже сквозь закрытые веки вспышка была такой яркой, что в первое мгновение после неё мир выглядел тусклым и бесцветным. А в следующее мгновение за дверью рвануло, да с такой силой, что как эта дверь не вылетела и не похоронила Райана под собой, было ведомо одному лишь Богу.

Танни потряс головой, пытаясь проморгаться, коснулся уха, но крови на пальцах не увидел, окончательно уверившись, что родился в рубашке. Ещё и потому, что граната оказалась всего лишь световой, а не осколочной, или, скажем, газовой. Приказ "Ходу!" бичом подстегнул всех остальных, только Мариса запнулась на ступеньках, похоже, всё же опоздала прикрыть глаза. Чтобы открыть покорёженную дверь, понадобились совместные усилия Райана и Макса, но вскоре вся компания вывалилась в то, что осталось от ведущего к заднему крыльцу коридора. Перепрыгивая через труп с оторванными руками и ногами, Райан решил, что, пожалуй, временная слепота Марисы и к лучшему. Макс чуть задержался, подхватил девушку и, не говоря ни слова, перекинул её через второе плечо.

На крыльцо они выскочили беспрепятственно. Райан первым делом кинул взгляд на люк, с облегчением убедившись, что тот по-прежнему открыт и подход к нему свободен. А через двор к ним уже бежал один из охранников внешнего периметра.

— Что там у вас происходит?!

— Ничего! — Райан махнул рукой. — Возвращайся на пост!

Охранник перевёл взгляд на Макса с висящими на нём девушками и рванул с плеча автомат. Танни срезал его короткой очередью. От ворот тут же выстрелили, но неприцельно. К счастью, до автоматических турелей на ограде и воротах Халс всё же не додумался. Рауль уже нырнул в люк и по одной принял у Макса женщин. Макс пролез следом за ними, непрерывно стрелявший в сторону ворот Райан был последним.

В канализации было тесно и неожиданно холодно, или так показалось уже привыкшему к жаре Райану. А вот ожидаемого смрада почти не было, хотя десантник уже готовился зажать нос и в очередной раз посетовать на отсутствие маски. Но нет — воздух был затхлый, но дышать им было вполне можно. Рауль впереди включил фонарик, но свет от Райана скрывала широкая спина Макса, и идти приходилось почти на ощупь. Над головой вдоль низкого потолка змеились многочисленные трубы, почти задевавшие волосы, другие трубы шли и по полу, вдоль стен. Двигаться приходилось гуськом. Метров через тридцать голос Рауля впереди глухо спросил:

— Здесь?

Видимо, Макс просто кивнул, так как ответа Райан не услышал. Свет впереди пропал окончательно, зато слышно было, как Мариса воскликнула:

— Боже, Макси, как ты здесь только протиснулся!

Возникла небольшая заминка. Халс отнюдь не было беспечным дураком, подходы к его резиденции были перекрыты и под землёй... но уследить за всеми стенами не мог даже он. Верный упорный Макс сумел проломить кирпичную кладку, проделав в ней проход из соседнего коридора, не отмеченный ни на одном плане. Сейчас Макс пролез сквозь него боком, предварительно передав Давину Раулю. Райан, когда пришёл его черёд, ободрал плечи о выступающие кирпичи и мысленно согласился с Марисой.

К счастью, смежный коридор был шире и с ровным полом, так что идти и даже бежать по нему можно было быстро. Внизу зашумела вода, и полу стали появляться решётки, сквозь которые был виден бурлящий поток. Но наверху было сухо. Райан всё время напряжённо прислушивался, однако пока всё было тихо. Конечно, вода могла заглушить шум погони, однако в спину им не стреляли. Шедший впереди Макс уверенно сделал несколько поворотов и остановился перед рядом скоб, вбитых в стену. Над ними в потолке был виден люк со сдвинутой крышкой.

Рауль опять, по уже выработавшейся схеме, поднялся первым, но наверху всё было тихо, и мобиль-внедорожник Макса ждал там, где хозяин его оставил. Всё шло настолько гладко, что Райан поневоле стал ждать какого-то подвоха. Тем временем великан закинул так и не пришедшую в себя телепатку в кузов, как мешок, и Танни подавил возмущённый возглас. С Марисой Макс обошёлся галантнее, взяв её за талию и усадив на высокое переднее сиденье. Сам он вскарабкался на водительское место, предоставив федералам тесниться в кузове, явно не предназначенном для пассажиров. Привередничать не приходилось, и Рауль с Райаном молча перевалились через бортик.

Двигатель еле слышно мурлыкнул, когда беглецам дали понять, что погоня за ними всё-таки есть. Выстрел был почти бесшумным, но вспышка прорезала ночь над самой головой Рауля, который как раз в этот момент нагнулся, пытаясь устроить Давину поудобнее. Райан вскочил, уперевшись ногой в бортик, и немедленно выпалил по люку. Макс резко тронул с места, десантника качнуло, и он промазал. Вслед им выстрелили ещё несколько раз, у самого уха Райана свистнуло, один из зарядов пришёлся в задний бортик мобиля и высек сноп искр. А потом они завернули за угол, и люди Халса безнадёжно отстали.

Райан перевёл дух и плюхнуся рядом с Раулем и Давиной. Видно было, что Макс отлично знает город — он вёл внедорожник на бешеной скорости, ныряя в такие малозаметные щели и проулки, что Райану частенько казалось, что тут вообще невозможно проехать, и они сейчас вмажутся в стену или в забор. Уже вполне прозревшая Мариса азартно взвизгивала на особо крутых поворотах. Потом город вдруг кончился, но сбросить скорость Макс и не подумал, и мимо засвистели сходящиеся стены каньона. Луны исправно светили с небес, но край обрыва закрывал их, и мобиль нёсся в почти полной темноте. Иногда он резко сворачивал, иногда подпрыгивал на невидимом препятствии. Даже Мариса затихла, и единственным звуком был свистевший в ушах воздух.

Примерно через час гонки они вырвались из каньона на усеянную скалами равнину. Иные скалы, с плоской, словно срезанной вершиной, напоминали столы, другие, острые — клыки какого-то огромного чудовища. Серебристый и лиловый свет лун высвечивал всё, вплоть до мельчайшего камушка, до последней веточки на приземистых кустах, мимо которых они проносились. Впереди вырастала новая, изрезанная трещинами стена, и вскоре закрыла полнеба. Райан поднял голову. Звёзды, непривычно крупные здесь, под пологом атмосферы, горели горстью небрежно высыпанных на чёрное покрывало драгоценных камней. Забавно, но мысль полюбоваться звёздным небом пришла к нему только сейчас, во время бегства, а до сих пор всё как-то находились другие дела...

Мобиль влетел в очередное ущелье, и небо над головой сузилось до едва заметно мерцающей неровной полоски. Лишь одна белая звезда продолжала гореть прямо перед ними, словно указывая путь. А ведь, если чувство времени не обманывает Райана, не за горами и рассвет.

И всё же небо на востоке лишь едва-едва начало светлеть, когда очередной каньон вывел их в небольшую долину. Луны уже скатились к горизонту, света было совсем мало, и Райан не сразу понял, что угловатые силуэты вдоль дороги — уже не скалы, а дома. В чьём-то окошке вспыхнул одинокий огонёк. Мобиль миновал селение и притормозил у последнего дома, как и все остальные, прилепившегося боком к склону горы.

— Вот мы и приехали, — сказала Мариса и, не дожидаясь мужчин, первая выпрыгнула из мобиля. — Добро пожаловать в Седловину.

7.

Проснувшись на следующий день, Райан несколько мгновений разглядывал белый потолок над своей кроватью — настоящей кроватью, с чистыми простынями, мягкой подушкой и одеялом в пододеяльнике. Потом память тоже проснулась, услужливо пояснив, что он находится в доме Марисы, что они сбежали от Халса, и что всё, вопреки предчувствиям, окончилось благополучно. Райан сел, оглядел небольшую комнату с пластиковым паркетом на полу и настоящей деревянной мебелью. Для этой части Иберии — роскошь, но, видимо, она уцелела со старых времён, когда семья девушки была благополучна и состоятельна. Впрочем, они, видимо, и переселившись сюда, не бедствовали — дом был просторным и неплохо обставленным.

Жилище Марисы никак не пострадало за время отсутствия хозяйки. Плюс небольших селений — все всех знают, и в таких условиях не больно-то побезобразничаешь, так что даже в нынешние времена разбойники и мародёры особо не разгулялись. Минусом же было то, что появление нового лица здесь никак не пройдёт незамеченным. В их случае новых лиц было целых три, и придумать правдоподобную легенду для их появления будет весьма затруднительно. Но необходимо — сколько здесь придётся просидеть, неизвестно, а искать их будут, в этом Райан не сомневался.

Вчера они не стали ломать над этим голову, рассудив, что утро вечера мудренее. После того, как Райан внёс в дом телепатку и уложил её на постель в одной из спален второго этажа, Мариса решительно выгнала мужчин прочь из комнаты, пообещав заняться "пациенткой". Спустившись вниз полчаса спустя, девушка авторитетно заявила, что с госпожой Мортимер всё будет в порядке, когда она проснётся, а пока им всем тоже не мешало бы отдохнуть. С этим никто не стал спорить. Комнат хватило на всех, хозяева и гости разбрелись по приглянувшимся спальням, и Райан отключился почти мгновенно. Армейская привычка засыпать, едва выдастся свободная минутка, выручала его уже не раз.

Судя по положению солнца за окном, было уже около полудня. Прилегавшая к спальне стандартная душевая порадовала его несказанно, и вскоре Райан чувствовал себя вполне готовым к новому дню. Одеваясь, он оставил форменную куртку висеть на спинке стула — от неё вообще следовало бы избавиться — но пистолет за ремень, не удержавшись, всё-таки заткнул.

Дом Марисы был двухэтажным. Насколько Райан понял, здесь было принято, чтобы заднюю стену заменяла скала, к которой пристраивалось здание, и это не стало исключением — дальние кладовки были вырублены прямо в камне. На втором этаже было шесть спален, видимо, в случае надобности использовавшиеся как палаты для пациентов, на первом жила семья хозяев и работник Макс. Первым делом Райан осторожно заглянул в комнату Давины, но женщина ещё спала, и Танни не стал её тревожить.

Спускаясь по лестнице, Райан в окно увидел Макса — тот возился в небольшом дворике, примыкавшем к дому. Из кухни в торце здания доносился звон посуды, и, перешагнув порог, десантник увидел Марису, составлявшую в мойку грязную посуду.

— Вижу, что я встал последним, — сказал Райан, когда она оглянулась. — Доброе утро.

— Доброе, — согласилась Мариса. — Кофе хочешь? Он местный, но хороший.

— Буду очень признателен.

— А-то я думала, что все десантники — люди грубые, — Мариса достала с полки чистую чашку. Как бы она не относилась к навязавшимся ей гостям, быть гостеприимной ей это не мешало.

— Я же не всю жизнь десантником был. И потом среди нас есть разные. А где Рауль?

— Пошёл осмотреться, как он сказал. Обещал через часок вернуться.

Райан кивнул, напомнив себе, что Рауль — взрослый мужчина и офицер, вполне способный сам за собой присмотреть. Привычка за всех всё решать и обо всех заботиться развилась удивительно быстро.

На завтрак была каша, тоже из местных зёрен, не очень вкусная, но сытная. Вот молока или сливок к кофе не оказалось, что, впрочем, Райана и не огорчило — он предпочитал чёрный.

— Есть ещё вино, — сказала девушка, наливая кофе в его чашку. — Но оно тоже местное, кислое.

— Забавно. Климат здесь — жаркий и сухой, казалось бы, рай для винограда, а лоза вырождается, что ты с ней ни делай.

— Говорят, что-то в почве, — Мариса поставила кофейник и вернулась к посудомоечной машине.

— Наверное. Вот Гадес похож по климату, и его вина славятся на всю Федерацию. Интересно, его виноградники уцелели? Хотя, почему бы и нет? Альянс же интересовали главным образом тамошние верфи.

— Папа говорил, что Альянс по сравнению кое с кем ведёт войну достаточно цивилизованными методами. Правда, это было при жизни Конверса. А вот как он погиб, так Иген словно с цепи сорвался, мститель хренов.

— Ну, Ниобею ещё при Конверсе разбомбили, — заметил Райан. Мариса пожала плечами, нажала на кнопку и машина зашумела.

— Кстати, Рауль оттуда. Он бы с твоим отцом точно не согласился.

— С Ниобеи? — шум в машине прекратился, и девушка принялась вынимать из неё чашки и тарелки и составлять их на сушилку. Танни кивнул. Стукнула входная дверь, и по коридору мимо кухни прошёл Макс.

— Он, кстати, часом, не нильфхелец? — спросил Райан, кивнув на дверь.

— Часом нильфхелец. Но здесь живёт уже несколько лет, так что, можно сказать, член семьи. Ты уже поел?

— Да, спасибо, — Райан поднялся, и Мариса, не дожидаясь его, тут же принялась убирать со стола. Десантник почувствовал себя несколько неловко. Они и так нахально напросились в гости, и теперь хозяйка должна их же обслуживать.

— Мариса, дайте мне какую-нибудь работу. Я не привык сидеть без дела.

— Ну, — Мариса сморщила нос и потёрла верхнюю губу. — Если ты поможешь Максу обиходить клумбы во дворе, я скажу тебе спасибо. А то они заросли. И ещё мне казалось, что мы на "ты".

— Тогда я ещё не был твоим гостем. Но если тебе удобнее на "ты"...

Дверь снова стукнула, прозвучали торопливые шаги, и в кухню вошёл Рауль. Райан с улыбкой обернулся к нему, но улыбка тут же соскользнула с его лица.

— Что?..

— Альянс, — коротко ответил Рауль. — Они всё-таки высадились.

До их дома добрались ближе к вечеру. К этому времени все его бодрствующие обитатели успели насладиться обращением по визору к гражданам Иберии с обещанием никого не трогать, если означенные граждане будут тихими и послушными.

— Они не смогут оставить людей в каждом посёлочке, вроде этого, по крайней мере, на первых порах, — Райан расхаживал по комнате, хмурясь и покусывая нижнюю губу. — Слишком их много.

— Райан, чтобы перекрыть этот конкретный посёлочек, хватит двух постов. Я прошёлся по окрестностям — выходов из этой долинки только два. Разве что где-то в скалах имеется потайная лестница.

— Нет там никакой лестницы, — хмуро вставила Мариса.

— Два поста — это, как минимум, два человека, плюс смена. Нет, они не станут вот так распылять силы. Просто убедятся, что местная власть им лояльна. И обойдут дома, — Райан замолчал, глядя в окно, а остальные выжидательно смотрели на него.

— Пора нам подумать, что мы им скажем, — подытожил Танни.

— Я могу выдать одного из вас за своего дядю, — тут же предложила Мариса. — Он здесь никогда не бывал, местные его не знают. А второго я, скажем, наняла в качестве охранника или помощника.

— Да, боюсь, что ничего лучшего мы не придумаем, — после короткого размышления согласился Райан.

— А госпожа Мортимер? — поинтересовался Рауль.

— А госпожу Мортимер, как это ни рискованно, придётся спрятать. Если Халс пойдёт на сотрудничество с Альянсом, а он с ним и так уже, считай, сотрудничал, то скоро новые власти узнают и о ней, и о том, что она бежала не одна. К тому же среди проверяющих может оказаться псионик, и тогда он опознает её как телепата.

— Всё равно наша легенда шита белыми нитками.

— Я знаю, Рауль, но что нам остаётся делать? Боюсь, что поиск способа поскорее убраться с этой планеты для нас становится вопросом выживания.

— Кто-то обещал, что когда случится оккупация, он что-нибудь придумает, — с невесёлой усмешкой напомнила Мариса.

— Считай, что уже начал. Но я надеялся, что у нас будет хотя бы несколько дней, чтобы осмотреться и подготовиться.

Силы Альянса, явившиеся проверить их дом, были представлены старшим лейтенантом, судя по не шибко молодым годам, выслужившегося из рядовых, и сопровождавшим его десантником. Видно было, что никаких неприятностей от местных жителей они не ждут, и это несколько успокоило Рауля. С двумя, если возникнет крайняя необходимость, они справятся. Другой вопрос — куда потом девать тела и как скрыть происшедшее.

— Кто владелец дома? — с порога спросил лейтенант.

— Я, — отозвалась Мариса.

— Ты? — лейтенант смерил её взглядом. — Деточка, ты родителей своих позови.

— Мои родители умерли. И я совершеннолетняя.

Рауль удивлённо поглядел на их хозяйку — сам он Марисе больше пятнадцати-шестнадцати не давал.

— Вот как? Тогда тащи документы.

Мариса на мгновение вышла и вернулась с паспортами. Рауль напрягся. Документы им с Райаном люди Халса изготовили за считанные часы, скорее всего, взяли имеющиеся заготовки и вписали имена, но при этом клялись, что рядовую проверку они пройдут без труда. Севье думать не думал, что когда-нибудь помянет работорговца добрым словом, а вот поди ж ты. "Вышку" Халс за свои деяния, безусловно, заслужил, но работодателем он, ничего не скажешь, был хорошим и о своих людях заботился.

— Сколько всего человек в доме? — спросил альянсовец, изучив три книжечки и проведя сканером над вложенными в них пластиковыми карточками.

— Четверо, включая меня.

— Кто они вам?

— Мой дядя, — Мариса кивнула на Рауля, — работник и охранник.

— Веди-ка их сюда. Дядя, говоришь? А почему фамилия другая?

— Я — брат её матери, — отозвался Рауль. Мариса снова вышла, чтобы через минуту вернуться с мужчинами.

— Не многовато ли мужиков на одну девицу? — поинтересовался лейтенант, окинув взглядом внушительного Макса и не столь внушительного, однако тоже рослого и крепкого Райана. Десантник, прислонившийся к косяку входной двери за его спиной, словно невзначай положил ладонь на автомат.

— Макс безобидный, — объяснила Мариса. — Потому я Райана и наняла. А потом ко мне дядя Бен приехал.

— Тут, бывает, людей прямо на улицах воруют, — добавил Рауль. — Надеюсь, теперь это безобразие прекратится.

Лейтенант с сомнением посмотрел на "безобидного" Макса, однако тот только хлопал глазами и вид в этот момент имел довольно туповатый.

— У этого документы имеются?

— Купчая, — слегка помявшись, призналась девушка. — Только её искать надо...

Рауль опять удивился, однако альянсовец, похоже, не увидел в этом ничего особенного. Скривился, махнул рукой и перенёс своё внимание на Райана.

— Ты воевал?

— Комиссован по ранению, — мрачно отозвался Райан.

— Давно?

— Год назад.

— И что за ранение?

— Контузия.

— С тех пор у него бывают припадки, — влезла Мариса. — И потому для службы он не годится.

— А ты? — лейтенант кивнул Раулю.

— Воевал в Дейнебскую.

— Вот как? А при Одине был?

— Был.

— Хорошо мы их тогда раскатали... Ладно. Оружие в доме имеется?

— Два охотничьих ружья, — ответила Мариса.

— И всё?

— Ну, ещё папин пистолет наградной.

— Всё сдать.

Мариса вышла в третий раз. Лейтенант с нехорошим прищуром посмотрел Райану в глаза:

— А у тебя, охранничек?

Райан замялся. Посмотрел на Рауля и с видом крайней неохоты вытащил свой пистолет. Перехватил его за дуло и подал альянсовцу.

— Так-то лучше. Ещё что-то есть?

Рауль покачал головой.

— Имейте в виду, к вам любой момент могут прийти с обыском. И если что-то найдут, то всем не поздоровится.

Вернулась Мариса и с видом не менее мрачным, чем у Райана, вручила офицеру оружие. Видимо, отцовский пистолет был ей дорог.

— Занесите в управу документы на дом и всех домочадцев, включая этого, — лейтенант кивнул на Макса и повернулся к двери. — И имейте в виду — отныне, чтобы покинуть дом больше чем на сутки, потребуется разрешение.

Альянсовцы вышли. Все через окно проводили их взглядами до калитки, а потом молча переглянулись.

— Ну, с документами можно денёк потянуть, — нарушил молчание Райан. — Но не больше.

— Так что по самому большому счёту, у нас два дня, — согласился Рауль. — Завтра, плюс сутки на отсутствие. Нам ещё повезло — в городе наверняка комендантский час.

Макс молча вышел, видимо, решив, что больше необходимости в нём нет.

— Ты сможешь, в случае чего, изобразить эпилептический припадок? — озабоченно спросила Мариса.

— Понятия не имею, — отозвался Райан. — Я даже не знаю, как он выглядит.

— Я расскажу. У папы был один пациент, я видела.

— Есть предложения, что нам делать? — Рауль посмотрел на Райана. — У меня идей никаких.

— Дождёмся, пока проснётся госпожа Мортимер, тогда и решим, — Танни сел на стул. — Телепаты, в конце концов, годны не только на то, чтобы мысли читать. Должна же она очнуться когда-нибудь?

Такого паршивого пробуждения у Давины не было уже давно. С мутью в голове, сухостью во рту и полным непониманием, где она и как здесь оказалась. Некоторое время женщина просто лежала, свернувшись клубочком в постели, однако подняться всё-таки пришлось — переполненный мочевой пузырь грозил разорваться. Когда Давина попробовала встать, голова немедленно закружилась, так что ей пришлось снова присесть на кровать, а до санузла пробираться, держась за стеночку.

"Что это со мной?"

Сунув голову под кран с холодной водой, телепатка несколько пришла в себя, хотя головокружение продолжалось. Пить прямо из-под крана она не рискнула, но, к счастью, в комнате нашёлся графин с водой. После второго стакана горький вкус на языке поуменьшился. Снова забравшись в постель, Давина попыталась привести в порядок свою память. Постепенно из мутного тумана стали выплывать воспоминания: "Гордость Астурии", ночная тревога, спешная эвакуация... Но вот дальше всё было весьма расплывчато. Кажется, она была не одна. Кажется, на них напали...

Комната, в которой она находилась, не походила на камеру, а сама Давина была одета в ночную рубашку, и на спинке стула рядом висел халат. Следовало бы выйти и поискать других обитателей дома, но вместо этого Давина снова откинулась на подушку и закрыла глаза. Раз её сразу не убили и вообще позаботились, то можно ожидать, что её и впредь не ждёт здесь ничего опасного. Она всё выяснит, но... чуть погодя.

И тут в дверь постучали.

— Войдите! — крикнула Давина, решив, что разыгрывать спящую смысла нет.

Дверь открылась, и через порог шагнул Райан Танни. Давина невольно села на постели, прижимая одеяло к груди.

— Я вижу, вы проснулись, госпожа капитан, — дружелюбно сказал Райан. — Я уже, признаться, начал за вас тревожиться.

— Где я нахожусь? — резче, чем ей хотелось бы, спросила Давина.

— На Иберии. И, к сожалению, мэм, мы лишены возможности её покинуть, так как Иберия в настоящее время занята силами Альянса. Но не беспокойтесь, госпожа Мортимер, мы находимся у друзей. Разрешите сесть?

Давина кивнула и помолчала, собираясь с мыслями. Райан поставил у кровати стул и сел, не пытаясь как-то её поторопить.

— Сколько прошло времени с эвакуации? — спросила наконец Давина.

— Около недели.

— И всё это время я провела здесь?

— Нет, — качнул головой Райан. — Позвольте спросить, госпожа капитан, вы помните, как вас схватили?

— Очень смутно. Со мной была охрана из ваших товарищей... и мне пришлось прибегнуть к своим пси-способностям, чтобы отбить нападение, которому мы подверглись. Но, кажется, это не помогло.

— И тем самым вы раскрыли себя как телепата, — Райан вздохнул. — Разрешите спросить, мэм, те охранники, что были с вами, погибли?

— Не помню. Но скорее всего, да.

— Понятно... Если совсем коротко: вы попали в руки того самого работорговца, которого мы должны были вразумить. Но прошлой ночью нам удалось вас вытащить.

— Вам?

— Мне, капитану третьего ранга Раулю Севье, и двум нашим помощникам из местных жителей, в гостях у которых мы сейчас и находимся.

Давина незаметно перевела дух. Если каптри Севье здесь, это было уже немножко легче.

— А конкретно, где мы?

— Селение Седловина, примерно в трёхстах километрах от Протекты.

— Так... — произнесла Давина и замолчала. Танни тоже молчал.

— Говорите, что Иберия оккупирована? — нарушила молчание капитан Мортимер.

— Именно так, госпожа капитан, и потому чем скорее мы отсюда уберёмся, тем будет лучше. В связи с этим у меня к вам есть ещё один вопрос, если позволите: вы в состоянии нам в этом помочь?

— Надеюсь, что да. Но для того, чтобы ответить определённо, я должна знать, что именно от меня потребуется. У вас есть готовый план?

— К сожалению, нет. Мы решили отложить планирование до того момента, когда вы очнётесь. И если вы в состоянии встать с постели...

— Думаю, что в состоянии.

Мимолётное прикосновение к разуму Танни показало, что он не врёт — по крайней мере, в главном. Десантник чуть вздрогнул и поморщился, но Давина решила пока не заострять на этом внимания.

— Кто-нибудь ещё с "Гордости Астурии" выжил?

— Не могу сказать, госпожа капитан, но мы больше никого не встретили.

— Где моя одежда?

— В шкафу.

— Тогда будьте добры — дайте её мне и подождите снаружи, пока я оденусь.

— Я подожду вас внизу на кухне, если вы не возражаете, — Райан поднялся и шагнул к шкафу. — Наша хозяйка как раз готовит ужин.

О еде Давина до сих пор не думала, но при этих словах позабытый желудок напомнил о себе.

— Очень хорошо.

Когда мужчина вышел, Давина потёрла лоб и вздохнула. Туман в мозгу почти рассеялся, но голова всё ещё гудела. И всё же встать и привести себя в порядок было нужно. Тем более что её форма оказалась вычищенной и выглаженной, такую и надеть приятно.

По лестнице Давина спустилась осторожно, держась за перила. Кухню она нашла по звону посуды и звукам голосов. Стоило ей открыть дверь, как разговор смолк, и двое мужчин у стола поднялись. Третья из присутствующих, совсем юная девушка, обернулась, проследив за их взглядами.

— А, вот и вы наконец! Как вы себя чувствуете?

— Сносно, — Давина жестом показала Раулю и Райану, что они могут сесть, и сама опустилась на выдвинутый для неё Райаном стул.

— Голова кружится?

— Кружится...

— Это нормально, — тоном знатока сказала девушка. — И вы ещё долго будете чувствовать сонливость. Зато потом может наступить бессонница.

Давина невольно улыбнулась. Да она же ещё совсем ребёнок!

— Вы врач?

— Э... Почти, — девушка вернулась к плите с двумя скворчащими на ней сковородами. — Меня учил папа. Но экзаменов я не сдавала.

Райан прочистил горло.

— Ну, чтобы покончить с формальностями... — сказал он. — Эта во всех отношениях милая девушка — Мариса Моро, хозяйка этого дома, любезно согласившаяся приютить нас на некоторое время.

Мариса тихо, но выразительно фыркнула.

— С Раулем, я так понимаю, вы уже знакомы. Друг Марисы Макс сейчас придёт. Ну а это, как ты понимаешь, Мариса, — капитан Пси-Корпуса Давина Мортимер.

— Угу, — Мариса выключила плиту. — Доставайте тарелки, уже всё готово, — она прошла через кухню, приоткрыла окно и крикнула наружу: — Макс, ужинать!

Ужин прошёл в молчании, но в нём не было неловкости, просто все отдавали должное еде. Только Давина ела медленно и не очень охотно — она была безусловно голодна, но проглоченное ложилось в желудок тяжёлыми камушками, несколько раз заставив его болезненно сжаться. Так что телепатка отложила вилку, съев едва половину своей порции.

— Я должна поблагодарить вас, — сказала она, обводя взглядом сотрапезников. — Вас всех. Если бы не вы, я бы лишилась если не жизни, то свободы.

— Не за что, госпожа Мортимер, — отозвался Рауль. — Говоря откровенно, в первую очередь вы должны благодарить Райана Танни. Мы все — лишь исполнители его плана.

— Ты преувеличиваешь, — сказал Танни.

— Вовсе нет.

— В любом случае, в операции приняли участие мы все. В одиночестве я бы ничего не смог сделать, так что... — Райан пожал плечами.

— Ваша скромность делает вам честь, — чопорно произнесла Давина. — Думаю, излишне говорить, что после возвращения во владения Федерации заслуги вас всех будут должным образом отмечены.

— К сожалению, пока ещё лавры распределять рановато, — Райан одним глотком допил то, что оставалось в его в чашке, и отодвинул её вместе с тарелкой. — Поскольку мы всё ещё находимся на территории, занятой Альянсом, и пока понятия не имеем, как будем отсюда выбираться. А потому предлагаю устроить мозговой штурм. Мариса, у тебя есть план космопорта?

— Где-то были планы Протекты, там, наверное, есть и космопорт. Правда, они ещё довоенные. В смысле, составлены до Дейнебской войны.

— Тащи их сюда.

— Макс, будь добр, принеси атлас, он должен быть в папином кабинете, — девушка поднялась. — А я пока уберу со стола.

Мужчины тоже поднялись. Давина осталась сидеть, в то время как Макс вышел, а остальные помогли Марисе составить посуду в моечную машину. Работник через некоторое время вернулся на кухню, неся тяжеленный атлас Иберии в полстола величиной. Полистав раздел с планами городов, Рауль нашёл космопорт Протекты, выполненный во весь разворот.

— Отлично, — Райан наклонился, рассматривая расположение корпусов и взлётно-посадочных площадок. — Ну-с, у кого какие соображения?

— Для начала — нам не нужны челноки, — сказал Рауль. — Ни грузовые корабли, ни тем более лайнеры в Федерацию отсюда больше не летают. Нам нужно что-то, способное самостоятельно проделать межзвёздный перелёт. Катер или яхта. А значит, смотрим частный сектор.

— Он теперь здесь, — вдруг сказал Макс. — Тут площадка, а тут теперь достроили ангары.

Толстый палец ткнул в юго-западную часть порта. Давина удивилась так, как если бы вдруг заговорил стул.

— Дорисовать их можешь? — деловито спросил Райан.

Макс мог, и вскоре прямо поверх линий плана появились другие. Все изучили получившийся рисунок.

— Отдельный вход — это хорошо, — сделал вывод Танни. — Иначе пришлось бы пробиваться через весь порт.

— Вы не о том думаете, — подала голос Давина. — Ладно, предположим, мы войдём туда и займём какой-нибудь корабль. Мы даже можем обойтись без разрешения на взлёт. Но как вы минуете флот Альянса на орбите?

Она не знала, как бы вела себя, будь здесь один Райан, но присутствие Рауля несколько успокаивало Давину. И сейчас, говоря это, она смотрела только на Севье. Но ответил ей Танни:

— Если они разрешают взлёт только своим военным кораблям — то никак. Разве что нам повезёт угнать их же катер, не поднимая тревоги. Но если хоть кто-то из местных получил разрешение на вылет, то должны быть особые позывные.

— И как мы их узнаем?

— Для этого вы нам и нужны, госпожа Мортимер. Скажите, вы можете подчинить себе человека?

— Если рядом не окажется более сильного псионика, то да.

— А двоих? Троих?

— Двоих — могу, троих — только на короткий срок, или полностью лишив их воли.

— А я слышала, что телепаты могут управлять целыми отрядами, — сказала Мариса.

— Ну, управлять — это громко сказано. С тем, чтобы внушить толпе или, скажем, военному подразделению в бою какое-то чувство, любой достаточно сильный эмпат справится. Понимаете, когда людей много и они объединены каким-то общим порывом или целью, то возникает что-то вроде коллективного биополя. Воздействуя на него, можно внушить сразу всем воодушевление, чтобы они лезли грудью на пушки, или наоборот, страх, чтобы все разбежались.

— Но тут свои нюансы имеются, — вставил Райан. — Напугать толпу, когда она уже идёт на приступ, крайне сложно. Равно как и воодушевить людей, уже находящихся на грани паники.

— Именно. А когда приходится работать с каждым индивидуально, всё усложняется в разы. Я могу полностью подавить... ну, не знаю, человек, может, пять и заставить их всех одновременно ломать дверь, например. Но когда нужно, чтобы один ломал дверь, другой отстреливался от охраны, а третий побежал в другую комнату и выключил сигнализацию — то внимание распыляется, и на всех меня может просто не хватить.

— А убийство адмирала Ремплинга? — спросил Рауль. — Там ведь тоже один псионик сработал, насколько мне известно.

Давина поморщилась. Гибель главнокомандующего космическими вооружёнными силами Федерации от руки агента Альянса была одной из самых больших неудач Пси-Корпуса. Пусть даже вины самой Давины в том не было — всё равно это воспринималось как личное оскорбление. А всего-то и нужно было — понадёжнее проверить охрану на предмет телепатического вмешательства...

— Там было немного другое, — неохотно пояснила она. — Не прямое подчинение, а заранее внушённые мысли. Кто-то на что-то отвлёкся, кто-то на минуточку обесточил пульт, чтобы исправить пустяковую поломку — и убийца беспрепятственно приблизился к Ремплингу. Но в условиях военного положения такое проделать куда труднее. Когда постовой в любую минуту ждёт нападения, ему требуется серьёзное обоснование, чтобы покинуть пост.

— Короче, нам не обойтись без "языка", — вдруг сказал всё это время сосредоточенно рассматривавший план Райан.

— Что?

— Нам нужен информатор. Который расскажет о мерах безопасности в космопорте, а главное — имеет ли нам вообще смысл туда ломиться, в этом госпожа Мортимер совершенно права. И где достать позывные, если они всё-таки существуют. И в этом без вашей помощи, мэм, нам никак не обойтись.

— Языка возьмёшь ты? — уточнил Рауль.

— Я, вместе с госпожой капитаном. И когда вызнаем всю информацию, то от неё и будем танцевать.

Рауль согласно наклонил голову. О том, что он вообще-то офицер, в то время как Танни — всего лишь рядовой, они оба, похоже, успели начисто забыть.

8.

На этот раз все обитатели дома поднялись раньше, чем солнце успело оторваться от горизонта. Было тихо, только на скале над домом вдруг запели местные летающие скаты, на свой лад приветствуя рассвет. У них оказались неожиданно мощные, басовитые голоса, немного похожие на голоса земных лягушек, если бы лягушки были размером с крупную собаку, так что Райан, как раз вышедший во двор, чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда над головой что-то взревело. Мариса, когда он спросил её о звуках, объяснила, что скаты издают их специальной мембраной, расположенной у них на брюхе.

— Это хорошо, что они здесь живут, — добавила она. — Меньше мелких вредителей, они их едят. Хотя нам-то теперь уже всё равно...

Райан сочувственно кивнул. Чем бы ни закончилась задуманная эскапада, в этот дом им возвращаться было нельзя. Было решено, что они с Давиной сегодня отправятся в город, а остальные переберутся в пещеру недалеко от Протекты и там будут ждать вестей.

— Это мой дом, — помолчав, сказала Мариса. — Когда мы его купили, он был совсем развалюхой. Папа с мамой перестраивали его несколько лет. Помню, как мы все вместе рассматривали каталоги, выбирали и покупали краски, пластик, цемент... Мама выписывала журналы, и по ним мы учились, как нужно всё делать. Помню, я очень гордилась, когда мне позволили самой выбрать люстру для гостиной. И как я красила только что построенное крыльцо...

Она замолчала, сжимая в руках овощерезку.

— Ты сюда ещё вернёшься после войны, — сказал Райан. — Должна же она когда-нибудь закончиться.

— Да, — Мариса невесело усмехнулась и снова взялась за приготовление завтрака. — Только вот тогда, вполне возможно, Иберия будет частью Альянса. И жить тут будут совсем другие люди.

— Так, — Райан грозно нахмурился. — Отставить пораженческие разговоры! Мы отвоюем её обратно, вот увидишь.

— Есть отставить, сэр! — Мариса отдала честь овощерезкой и попыталась щёлкнуть несуществующими каблуками мягких домашних тапочек.

Макс уже вывел во двор внедорожник, Рауль во внутренней комнате занимался убережёнными от конфискации автоматами, госпожа Мортимер ещё не спускалась. Чувствуя себя никому не нужным, Райан снова вышел во двор, бесцельно обошёл машину и направился к калитке.

Единственная улица Седловины по-прежнему была пуста. Идиллия, подумал Райан. Так посмотришь на мирно спящее селение — и не скажешь, что идёт война. И пришла уже прямо к порогу. Дай бог, чтобы в жизни этих людей ничего и не изменилось, ведь им, по большому счёту, всё равно где жить — в Федерации или Альянсе. В конце концов, Иберия сдалась без боя — должно же ей это зачесться... Райан вспомнил, как сам только что шутливо выговорил Марисе за "пораженчество", и хмыкнул про себя. Убеждённый защитник Федерации должен был бы желать, чтобы иберийцы сопротивлялись захватчикам до последней капли крови. Но Райан ничего не мог с собой поделать. Сам он был готов исполнить свой долг до конца, но ненавидеть врага иначе как в бою у него пока не получалось. У Рауля поучиться, что ли...

Десантник бездумно прошёл с сотню метров по дороге, туда, где она делала поворот, выводя из долинки. Рауль был прав — отвесные стены здесь сужались, зажимая полоску дешёвого асфальта с обеих сторон, так что перекрыть её было делом секунды. Для защиты от наземных частей хватило бы одного хорошего орудия. А чтобы спастись от атак с воздуха или из космоса, можно накрыть всю Седловину маскирующим полем. В этих горах, если не иметь точных координат, хрен поймёшь, где что находится. Если же ещё построить достаточно глубокое подземное убежище, то почти неприступная крепость готова.

Райан повернул обратно. Калитка так и стояла распахнутой, как он её оставил. Во дворе никого не было. Внедорожник с почти пустым кузовом казался каким-то сиротливым. Мариса много вещей с собой взять не могла, а её гости и вовсе всё своё несли даже не с собой, а на себе. Райан взялся за калитку, собираясь её закрыть, когда его вдруг окликнул знакомый бас:

— А вы тут неплохо устроились, я смотрю.

Райан крутанулся на месте, рука метнулась к поясу раньше, чем он вспомнил, что пистолет пришлось отдать. В конце ограды, облокотившись о верхнюю перекладину, стоял и довольно скалился Ульрих Лей.

— Как ты нас нашёл? — спросил Райан, желая не столько получить ответ, сколько разведать обстановку. Кроме Лея, в округе никого видно не было, спрятаться тут тоже особо негде — за скальным выступом у соседнего дома могли укрыться человека два-три, не больше. Разве что люди Халса разместились в доме напротив.

— Тряханул ту подавальщицу, что нам еду носит. Видел краем глаза, как твой напарник с ней шептался.

— И что с ней?

— Ничего, жива. Слушай, парень, — Лей оторвался от ограды, — я тебе не враг. Хоть ты меня и провёл, ценить умных людей я умею. Ты понимаешь, что вам отсюда пора мотать?

— Догадываюсь. — Не враг? Ну, допустим. Хотя Райан и в самом деле не ощущал, чтобы от дейнеба исходила угроза. А своим чувствам он привык доверять.

— Но, возможно, не догадываешься, насколько. Халс был в ярости. Вы были первыми, кого он взял к себе без серьёзной проверки. И первыми, кто его так серьёзно надул. И теперь он нанял Джо Тиссена.

— А кто это?

— Не знаешь? — Ульрих хмыкнул. — Это охотник за головами. Их тут в последнее время развелось как блох на помоечном тахе, но Тиссен — лучший. Скажи я ему, что знаю вашу сообщницу, и он уже давно был бы здесь. Я промолчал, однако на твоём месте я бы не чувствовал себя в безопасности. Он ещё и не таких брал. Телепатку ему велено доставить обратно, а вот вас двоих — убить. Насчёт девки и её дружка, насколько я знаю, никаких инструкций не было, но Тиссен, скорее всего, грохнет и их, просто за компанию.

Ульрих замолчал. Райан тоже помолчал, обдумывая услышанное. Потом кивнул на кобуру на поясе Ульриха:

— Как ты его сохранил?

— А, — Ульрих проследил за его взглядом. — У нашего босса с новыми властями нежная дружба. Что, впрочем, не помешало ему намылиться куда-то с Иберии. Но пока он тут, нам выдали именные разрешения на ношение оружия. Да, да, облизнись — даже если ты это разрешение как-то у меня отнимешь, пользы от него тебе не будет.

— Жаль, — с сожалением сказал Райан. — Так всё-таки, зачем ты здесь? За предупреждение, конечно, спасибо, но мы и сами знали, что нас за побег по головке не погладят.

— Затем, что я могу вам помочь. Вам нужно бежать с Иберии — я могу дать вам корабль и пропуск сквозь блокаду.

— А что взамен?

— А взамен вы возьмёте меня с собой. И высадите на любой планете Федерации. Лучше поближе к окраине, но в принципе сойдёт любая.

— И всё?

— И всё.

Пришёл черёд Райана хмыкнуть.

— А что за корабль?

— У Халса есть своя яхта, она стоит в порту Протекты. Я её видел — прекрасный корабль, в отличном состоянии, есть и броня, и вооружение, не сказать, чтоб очень сильные, но для яхты неплохие. Впрочем, они и не понадобятся — как я говорил, у Халса с Альянсом нежная дружба, так что ему дали пропуск, и позывные уже введены в бортовой компьютер. Всё, что нужно — это её угнать. Но делать это надо быстро, потому что Халс тоже собрался лететь с Иберии, а куда и надолго ли — я не знаю. Так что ещё пара дней и будет поздно.

— Хочешь предать своего босса, а?

— Хочу. Потому что на хрена такой босс, который своих бросает? Он-то улетит, дом запрёт, а нам куда прикажешь деваться? Дейнебов в Альянсе не любят ещё больше, чем в Федерации.

— И их можно понять, — заметил Райан. — А почему ты не угонишь его сам?

— Яхту слишком хорошо охраняют и чужих к ней не подпустят. Я один не справлюсь, а мои... — Ульрих сплюнул и махнул рукой. — Джим и Тони местные, у них тут семьи, никуда они отсюда не двинутся. К Сидни обращаться — проще сразу самому Халсу доложиться: мол, так и так, собрался вас ограбить. А остальных я не настолько хорошо знаю. Вам же терять нечего, да и телепатка ваша... Она ведь воевала?

Райан кивнул.

— Ну так как? Я вам корабль, вы мне — компанию. В космопорт я вас проведу. И уже сегодня вечером или завтра утром можно будет отсюда улететь.

— Я должен рассказать другим, — сказал Райан. — И тебя они тоже наверняка захотят выслушать. Но... не вижу причин, почему они могли бы отказаться.

Договор с Ульрихом и составление плана совместных действий не заняли много времени. Под немигающим взглядом Давины дейнебу явно было неуютно, хотя виду он не подавал, однако Райан чувствовал его напряжение как своё собственное. Телепатка подтвердила отсутствие обмана и искренность намерений, и они решили угнать корабль уже сегодня вечером. Райан горячо поддержал это решение: он чувствовал, как утекает время, как падают одна за другой песчинки в воображаемых часах. Мгновения уходили... и чем раньше они отсюда уберутся, тем лучше.

Ульрих отправился вперёд, остальные, без суеты и спешки закончив сборы, выехали за ним. В Протекту они прибыли на закате. На этот раз у въезда в город были и пост, и проверка документов, однако отличное знание Максом местности в очередной раз сослужило хорошую службу. Ещё издалека заметив заградительные рогатки, он тут же свернул в сторону, в узкое малозаметное ответвление каньона, которое, попетляв, вывело их к задним дворам. Проломив чей-то забор и едва не снеся угол какой-то хибары, внедорожник выбрался на улицу. Вслед им неслась брань владельца, но скоро стихла в отдалении.

Райан и сам не знал, чего он ждёт от занятой врагом Протекты. Полностью вымерших улиц? Толпы солдат? Или, наоборот, радостного оживления из-за наконец-то закончившейся анархии? Не было ни того, ни другого, ни третьего. Правда, патрулей значительно прибавилось, и это уже были отнюдь не местные ополченцы. Горожане косились на них и ускоряли шаг, когда закованные в штурмовую броню тройки проходили мимо, однако мобиль беспрепятственно добрался до центра города. Городской транспорт, и ранее дышавший на ладан, теперь вовсе исчез, зато магазины и бары работали как обычно, и только стены оживили плакаты, напоминавшие о необходимости быть дома не позднее десяти вечера по местному времени. Райан взглянул на часы. До начала комендантского часа оставалось ещё часа два.

Проход между скал, ведущий из городского района к космопорту, оказался свободен. Около самого космопорта царило оживление: к главному входу один за другим подъезжали грузовики и исчезнувшие с улиц автобусы. Грузовики скрывались за большими воротами, а из автобусов под присмотром штурмовиков высаживались люди — только мужчины не старше сорока. У всех был при себе чемодан или рюкзак. Они выстраивались в длинную молчаливую очередь, голова которой скрывалась внутри здания, ранее бывшего пассажирским терминалом.

Макс провёл мобиль мимо очереди, прижимаясь к противоположной стороне улицы, и свернул в боковой, застроенный складами переулок, где и остановился. Райан первым спрыгнул из кузова на землю и огляделся. Лея видно не было. Рауль выбрался из мобиля следом за ним и протянул руку Давине.

— Что-то наш бывший командир не торопится, — заметил он.

— Он не собирался нас обманывать, — сказала Давина. — Надеюсь, с ним ничего не случилось.

— Я тоже, — согласился Райан. — Иначе попасть в космопорт нам будет весьма затруднительно.

— Что ж, подождём, — Рауль пожал плечами.

— Надеюсь, что недолго, — Райан невольно поёжился. — Чувствуете, как тихо?

Все удивлённо посмотрели на него.

— Тихо? — переспросила Мариса.

— Да. Словно... избитое сравнение, но словно перед грозой.

— Какое-то напряжение чувствуется, — неожиданно поддержала его Давина. — Многие в этом городе определённо чего-то ждут.

— Ну, я бы на их месте тоже ждал неприятностей, — сказал Рауль.

Разговор смолк. Райан ещё раз поглядел на часы и подумал, что ещё немного — и они привлекут внимание. И точно — в переулок, словно услышав его, заглянул патруль.

— Кто такие, что здесь делаете? Документы!

— Господин офицер, — Давина, ослепительно улыбнувшись, выступила навстречу старшему в тройке, хотя тот был в лучшем случае сержантом. — Вы ведь уже проверяли у нас документы и всё выяснили.

На лице патрульного под поднятым щитком прозрачного забрала отразилась напряжённая работа мысли, быстро сменившаяся облегчением, когда он что-то "вспомнил". Райан с интересом смотрел на капитана Мортимер — раньше ему быть свидетелем работы телепата не доводилось. Лица остальных патрульных могли бы поспорить бесстрастностью с каменными масками.

— Да, конечно, я тут совсем замотался, — кивнул старший. И тут же снова нахмурился: — Вам нечего делать рядом с охраняемым объектом.

— Разумеется, господин офицер, мы уже уходим.

— И чтоб безо всяких мне, — взгляд старшего вдруг остановился на Максе. — Эй, ты! Почему не в распределительном пункте?

— Ну, я... это... — Макс развёл руками.

— Что "это"? Нам нужны рабочие. Ребята, отведите-ка его в пункт, и присмотрите, чтобы не было никаких сюрпризов.

Все снова оглянулись на Давину, гипнотизировавшую патрульных остановившимся взглядом. Райан напрягся, на всякий случай готовясь к чему угодно. Макс шумно вздохнул, оглянулся на Марису — и шагнул к альянсовцам. Танни вскинул руку и схватил его за плечо.

— Эй, приятель, какие-то проблемы?

Голос Ульриха прозвучал как звук бьющейся вазы — вздрогнули все, даже, кажется, патрульные. Лей появился как всегда незаметно, но очень вовремя.

— А ты кто такой? — повернулся к нему старший. Дейнеб молча ткнул ему под нос пластиковую карточку, на которой Райан разглядел красный квадратик. Судя по досаде на лице патрульного, оная карточка и в самом деле многое позволяла своему обладателю.

— Мы задерживаем нарушителя, — с досадой сказал альянсовец. — Шёл бы ты мимо.

— Идти мимо, пока ты задерживаешь моего подчинённого?

— А он твой подчинённый? — на лице старшего снова отразилось замешательство, тут же сменившееся ещё большей досадой. — Ах, да... Тогда не толпитесь тут. Ещё раз увижу...

Патрульные зашагали прочь по переулку. Все проводили их взглядами.

— Очень трудно внушать мысли вот так, на ходу, — извиняющимся тоном сказала Давина, хотя её никто ни в чём не обвинял. — К тому же они уже все учёные — сработаешь грубо, закричат "пси-воздействие". Не сейчас, так позже.

— Пошли, — скомандовал Ульрих. Все без вопросов двинулись за ним, прихватив сумки. Мариса на ходу тронула Райана за рукав.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— За что?

— За Макса.

Обойдя космопорт кругом, Ульрих привёл их к незаметной двери, которую и открыл своим ключом. Этот выход явно был заброшен — за ним начинался пыльный коридор с ведущими вниз ступеньками, заваленный разнообразным хламом так, что приходилось протискиваться боком и выбирать, куда поставить ногу. Проход перегораживала решётка, Ульрих отпер и её, после чего остановился и скинул с плеча рюкзак.

— Так, дамы, тут форма служащих космопорта, переодевайтесь. Оружие у всех есть? Винтовок принести не смог, извините, и автомат всего один.

— Ничего, автоматы у нас свои, — Райан тоже скинул с плеча сумку. — Но за пистолет спасибо.

Давина и Мариса взяли одежду и отошли назад, под прикрытие каких-то косо составленных железных труб и груды поломанных стульев. Не слишком надёжное убежище, но мужчины деликатно отвернулись и занялись проверкой своего арсенала. Кроме пистолетов, Ульрих принёс ещё с десяток световых и шоковых гранат, несказанно порадовавших Райана. Была даже одна дымовая шашка.

— Ты, я смотрю, давно присматривал пути для отступления, — сказал он Ульриху.

— С чего ты взял?

— Что-то мне не верится, что ты только за последние сутки успел разведать этот ход и разжиться ключами.

— Умный ты, — хмыкнул Лей. — Но да, ты прав. Человеку в моём положении приходится постоянно быть настороже.

— Так ведь с Денебом мир, — удивился Рауль.

— Мир-то мир, но это не значит, что все всё забыли. Всегда найдётся желающий закричать "держи его!"

Вернулись переодевшиеся женщины. Давине форма пришлась почти впору, Марисе была явно велика, и девушка всё время пыталась подтянуть сползающую юбку. Давина остановила её, вытащила булавку и сколола ей пояс там, где его прикрывал край пиджака. Теперь на юбке появилась складка, но она не так бросалась в глаза, как слишком свободный покрой. Женщины, подумал Райан. Вы можете попасть в плен, в тюрьму, куда угодно — но пудреница, тюбик помады и булавка всегда будут наготове.

— Ну, все готовы? — спросил Лей. — Тогда двинули.

Постовой на выходе из заброшенного коридора всё-таки стоял, но с помощью затуманившей ему мозги Давины скрутить его удалось всего за пару секунд. Альянсовец ничего и не понял, когда его оглушили, связали и оттащили за груды хлама. Вся компания уверенным шагом двинулась вглубь космопорта. Мужчины, не скрываясь, несли автоматы, сумки пришлось неджентльменски доверить дамам. Встречные работники космопорта оглядывались, но остановить или пристать с вопросами никто не попытался.

— Вы несёте груз для корабля господина Халса, а мы — ваша охрана, — шёпотом проинструктировал женщин Ульрих. — Если повезёт, до ангара дойдём без стрельбы, а вот там по-любому придётся прорываться. Меня охрана знает, но на борт не пустит, а вас — тем более. Когда начнётся — держитесь позади, пока не позовём.

Давина шевельнула бровью, явно раздумывая, не посоветовать ли дейнебу не учить учёную, но решила всё же промолчать. Они вышли к служебному выходу на посадочные площадки. Стоявшие в дверях постовые вполне удовлетворились карточкой Ульриха, и Райан не в первый раз подумал, что капризная Госпожа Удача определённо решила взять их под своё крыло. Знать бы ещё, надолго ли хватит её благоволения... Однако пока всё было в порядке. Они быстрым шагом миновали грузовую зону и подошли к частному сектору. Тут их даже проверять не стали, охранник просто лениво махнул рукой. Короткий коридорчик проходной вывел их к длинному и высокому строению без окон.

— Яхта взлетает прямо из ангара, там раздвижная крыша, — объяснил Ульрих. — Так что на площадку выкатывать не надо.

— Стартовые коды? — тут же спросил Рауль.

— У дежурного пилота. Крышу открывают из диспетчерской, но в самом ангаре есть дублирующий пульт. Мадам телепат, если они запрутся внутри яхты, вы можете заставить их спустить нам трап?

— Если у них нет пси-блоков против подчинения, то да.

— Пси-блокам там взяться вроде неоткуда. Но прежде надо снять охрану у внешних дверей. Без разрешения босса внутрь никого не пускают.

— Я могу отвлечь их внимание, чтобы мы могли подойти к ним незаметно, — предложила Давина.

— Сделайте одолжение.

Около дверей на ящиках расположились пятеро мужчин в знакомых куртках без знаков различия. Охранники явно скучали, но оружие у всех было под рукой. Ульрих уложил автомат на сгиб локтя и уверенным шагом двинулся прямо к ним, Райан и Рауль последовали его примеру. Давина пошла следом, держась в паре шагов от них, Мариса с Максом остались позади. Там им и место, подумал Райан, и тут же выкинул их из головы. Предстояло дело. При их приближении один их охранников поднялся с ящика.

— Привет. Что-то босс о тебе не предупреждал.

— Просто проверяю, всё ли в порядке.

— Всё, не беспокойся.

— Я и не беспокоюсь, — отозвался Ульрих и вдруг, перехватив автомат, выпалил. Не успел убитый в упор человек Халса коснуться земли, как Райан с Раулем тоже начали стрелять. Танни срезал ближайшего к нему короткой очередью, а следующий за ним неожиданно схватился за голову и повалился сам, так что добил его Райан уже на земле. Работа Давины, не иначе. Последний сумел вскинуть свой автомат, но Лей и Рауль изрешетили его одновременно.

На всё про всё ушло не больше трёх секунд. Пять трупов лежали у дверей, и это мгновение врезалось в память Райана, как стоп-кадр. Тела, огромная коричневая дверь ангара, свет закатного солнца, придававший ей ржавый оттенок, лёгкие перистые облачка, словно нарисованные на темнеющем небе над головой, и тишина, казавшаяся после свиста сгустков плазмы такой плотной, словно уши забили ватой. Напряжение, владевшее Райаном, достигло своего апогея, и если бы мир вдруг разбился, словно стеклянный, Райан в последнее отпущенное ему мгновение этому бы совершенно не удивился.

И тут земля под ногами дрогнула.

— Что это? — спросил Рауль.

Они замерли, прислушиваясь к далёкому грохоту. Громыхнуло ещё раз, ближе, и ещё, и снова земля затряслась, как в испуге. Снова грохот, а перед ним Райан сумел различить характерный свист, который издаёт предмет, с большой скоростью рассекающий воздух.

— Да это же... — проговорил Райан.

Оглушительно взвыла сирена. И одновременно где-то за корпусами космопорта поднялось в воздух огромное тёмное облако, тут же принявшее грибовидные очертания. И рядом с ним — второе.

— Бомбардировка! — прокричал сквозь вой сирены Ульрих. — Полдневное солнце! Альянс решил закидать тут всё бомбами!

— По своим?!

Ульрих, не отвечая, яростно замахал рукой Марисе и Максу. Те поняли и бегом кинулись к ним.

— Быстрее внутрь, пока нас не накрыло!

Небольшая дверь, прорезанная сбоку в воротах, распахнулась перед ними, когда Лей отпер её снятым с одного из трупов ключом. Влетая внутрь ангара, Райан поймал себя на том, что испытывает чуть ли не облегчение. Беда, которую он, сам толком того не сознавая, ждал с самого утра, наконец случилась. Оставалось только действовать.

Стрельба началась сразу же. Халс, видимо, действительно поставил сюда лучших — что бы там ни происходило снаружи, когда к охраняемому объекту без предупреждения ворвались какие-то люди, в них начали стрелять, не тратя времени на объяснения. К счастью, укрытие в ангаре тоже нашлось сразу, хотя Райан уже успел представить открытое пространство, которое придётся преодолевать под проливным огнём охраны. Но человеческая халатность — замечательная черта. Видимо, свою яхту Халс приобрёл не так давно и едва закончил обустраивать, или же решил переделать по собственному вкусу. И теперь у самой двери обнаружились роскошные залежи коробок, ящиков и прочего упаковочного материала, убрать которые так и не удосужились.

— Ложись! — рявкнул Рауль вбежавшим последними Марисе и Максу.

Великан тут же упал, дёрнув девчонку за собой. Райан выпалил поверх ящика, тут же откатился в сторону, выхватил шоковую гранату и швырнул её к опоре яхты. Ослепительно сверкнуло, и он, пользуясь мгновенным замешательством противника, рывком перебрался поближе. У оборонявшихся, к счастью, гранат не было. Краем глаза десантник заметил приподнявшегося из своего укрытия Лея. Какой-то человек рванул вверх по опущенному трапу, но выстрел Ульриха застиг его примерно посредине, человек упал и скатился обратно на пол.

Плюхнувшийся на пол Ульрих обернулся к Райану и ткнул пальцем вправо, после чего поднял три пальца вверх. Тот молча кивнул и мысленно досчитал до трёх. Ещё две гранаты, и Райан с Ульрихом рванулись вперёд, обходя груды ящиков один справа, другой слева. Гранаты сделали своё дело — стрельба впереди несколько поутихла. Рауль, умница, оставаясь на месте, щедро полил противника огнём, расчищая товарищам дорогу.

Следовало ли сказать спасибо гранатам, или, возможно, в бой опять вступила Давина, отвлекая и парализуя врагов, но вскоре всё было кончено. Райан и Ульрих перебежками обогнули корабль, паля во всё, что шевелилось, и оставив после себя ещё шесть трупов. Убедившись, что живых больше нет, они остановились, перевели дух, и Райан махнул рукой всем остальным. После чего перезарядил свой автомат, сменив почти закончившуюся обойму на свежую. Ульрих рядом сделал то же самое — готовность к любым неожиданностям, это первое, к чему приучаешься в десанте.

Плазма переливалась в магнитной ловушке внутри обоймы, окружённая многослойной защитой. Иногда Райан представлял, что будет, если она высвободиться вся разом — взрыв выйдет не хуже, чем от бомбы. Потому и разрушить обойму можно было разве что прямым попаданием из миномёта. Или выковыряв из неё механизм подачи в ствол, а поскольку дуракам закон не писан, в последнее время его стали приделывать намертво.

Снаружи грохотало, не переставая, бетонный пол трясся, так что яхта ощутимо подрагивала на своих опорах. И всё же, несмотря на драматичность момента, Райан не мог ею не залюбоваться. Обтекаемые обводы, позволяющие быстро миновать атмосферу, были неповторимо изящны, колпак кабины блестел, как чёрный алмаз, защитный слой тугоплавкого металла, похоже, тоже недавно поменяли, и он матово переливался в свете ангарных ламп. Прямо под стеклом кабины в корпусе было глубоко выдавлено название: "Зимородок".

— Хорош кораблик? — Ульрих наклонился, сорвал с тела рядом с трапом поясную сумку и перебросил её Раулю.

— Хорош, — не в силах сдержать восхищение, согласился Райан.

— Неплох, — подтвердил Рауль. — Надеюсь, что ходовые качества у него не хуже внешнего вида.

Пол в который раз подпрыгнул, и у Райана заложило уши. На потолке что-то заискрило, рядом рухнула одна из пустых коробок, неустойчиво стоявшая на своих товарках. Ульрих что-то закричал, указывая на трап, и Райан скорее угадал, чем услышал:

— Так, все на борт! Я открываю потолок, и взлетаем!

Рауль кинулся к трапу, женщины, подгоняемые Максом, последовали за ним. Райан задержался, провожая глазами метнувшегося куда-то в угол ангара дейнеба. И тут входная дверь распахнулась, и в ангар вбежали ещё десяток человек.

Возглавлявшего их Халса Райан узнал сразу. Слева от него бежал начальник охраны Боб, а вот невысокого жилистого человека справа Танни не знал, однако именно этот человек быстрее всех сориентировался в происходящем. Бывший охранник ещё только вскидывал автомат, целя в бывшего работодателя, а незнакомец уже припал на одно колено и выстрелил.

Лазерный заряд опалил волосы на макушке, заставив Райана пригнуться. Над его головой пронеслась трассирующая очередь плазмы — это с верхней ступени трапа стрелял Рауль. Вновь прибывшие разбежались в разные стороны и залегли. Райан проклял те самые ящики, которые благословлял ранее, одновременно невольно ощупав голову. Если он переживёт этот день, то смело может отмечать его как второй день рождения.

Халс надсадно проорал какой-то приказ. Перестрелка возобновилась, Рауль, вместо того, чтобы бежать в кабину и готовить корабль к взлёту, спрыгнул с трапа и присоединился к Райану, который как раз пытался прикрыть возвращающегося Ульриха. Потолок над их головами треснул пополам и начал неторопливо разъезжаться в разные стороны, открыв клубившиеся над космодромом огонь и дым.

— Ты что, идиот?! — едва слыша себя, крикнул Райан.

— Он иначе не прорвётся! — Рауль выхватил из-за пояса дымовую шашку и швырнул в сторону двери. Облако дыма она выдала знатное.

— Марш на борт!!!

Рауль вздрогнул, вскочил и взлетел по трапу так, словно его стегнули кнутом. Дымовая завеса оказалась не лишней — хотя люди Халса продолжали стрелять, никто в Севье так и не попал. Да и Ульрих сумел одним рывком преодолеть участок свободного пространства и растянуться рядом с Райаном.

— Это Тиссен! — прокричал он.

— Что?

— Эта вертлявая малявка рядом с Халсом — Джо Тиссен!

Райан непонимающе моргнул, но тут же вспомнил. Охотник за головами, которого Ульрих ещё сегодня утром охарактеризовал как лучшего в своём деле. Ну, вот и свиделись.

Дым от шашки слегка рассеялся, и сквозь него стало видно что-то движущееся. Райан прищурился. Из дальнего угла выруливал грузовой кар. Человек, сидевший за рулём, явно торопился вывести его на середину ангара, пока дымовая завеса не сгинула окончательно, однако скорость у машины была невелика, и он опоздал. Два автомата выстрелили одновременно, и водитель упал, оставив кар урчать мотором почти напротив яхты. Просчитать дальнейшее было не так уж трудно. Если кар развернуть ещё немного и снять тормоз, то он поедет вперёд и окажется на конце трапа, мешая ему подняться и тем самым намертво приковав корабль к земле.

Райан кинул взгляд на кабину. Для того чтобы включить корабельный компьютер и ввести пароль, подтверждающий его полномочия, Раулю много времени не потребуется. Если только "умный" компьютер, прежде чем начать слушаться, не затребует полного тестирования всех систем, на что уйдёт ещё пара-тройка минут. Без этого пилот не сможет даже задраить входной люк — а ну как воздушная система окажется неисправной? Рутинная мера предосторожности теперь грозила обернуться гибелью им всем. Если кар начнёт двигаться, из автоматов его не остановить. Райан оглянулся на Ульриха и прочёл у него в глазах отражение собственных мыслей. Секунду они глядели друг на друга, после чего Танни едва заметно кивнул. Ульрих благодарно хлопнул его по плечу и приподнялся. Иногда, чтобы кто-то смог уйти, кто-то должен остаться.

Десантник вытащил световую гранату, не целясь, перекинул её за ящики и зажмурился. Когда он открыл глаза, Лея рядом уже не было. Устроившись поудобнее, Райан окинул взглядом поле боя. Главное — не подпустить людей к кару и не дать добраться до себя, до тех пор, по крайней мере, пока трап не подымется. Взрывы снаружи несколько поутихли, может, космопорт всё же решили не бомбить? Не успел Райан додумать эту мысль, как судорога пола подбросила его на добрых полметра. Танни потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, а когда он проморгался, то увидел, что ангар начал проседать, явственно заваливаясь на один угол. Он пока ещё не рухнул, но грозил сделать это в любой момент от малейшего толчка.

Халс вскочил во весь рост, размахивая руками, и сразу двое его людей кинулись к кару, в то время как остальные, уже особо не прячась, разбежались в стороны, примериваясь взять десантника в клещи. У Райана зачесались руки уложить работорговца одним выстрелом, но он всё же предпочёл выпалить по тем, что были у кара. Одного задел, другой отскочил сам, а Танни пришлось сменить позицию и залечь вблизи одной из опор яхты. Над тем местом, где он только что лежал, засвистели плазменные выстрелы, которые не дали бы ему поднять голову, останься он на месте. Танни прикончил ещё одного, краем глаза отметив, что ферма, на которой крепились лампы под потолком, одним своим концом вышла из пазов и косо повисла почти над самым кораблём. Но, вроде бы, собравшейся взлететь вертикально вверх яхте она помешать не должна. Да когда ж они там закроют люк, в конце-то концов?!

Каким-то чудом он сумел почувствовать движение позади себя и, перекатившись на спину, кинуть взгляд назад — как раз вовремя, чтобы увидеть Тиссена, возникшего в нескольких метрах от него, как чёртик из табакерки. Убийца целил в него из винтовки, и ни уйти в сторону, ни опустить ствол и выстрелить первым Райан уже не успевал. Успел только вскинуть левую руку в бессознательном жесте протеста, и в этот жест он вложил всё своё отчаяние и всё нежелание умирать сейчас, пока он ещё не увидел, что те, кого он хотел защитить, находятся в безопасности. Винтовка выплюнула смертоносную порцию огня... которая разбилась о подставленную ладонь, не причинив Райану ни малейшего вреда, а только слегка опалив кожу мгновенным жаром. Точь-в-точь как у того псионика на "Гордости Астурии".

Неизвестно, кто из них двоих удивился больше — Райан или Тиссен. Однако раздумывать над происшедшим было некогда, и Райан стремительно откатился за опору. И уже оттуда выстрелил, в белый свет, как в копеечку. Опора прикрывала его от атак спереди, но она же закрыла от него большую часть обзора, так что теперь он не видел ни кара, ни ящиков. Танни скрипнул зубами. Выскочить — и тут же оказаться под перекрёстным огнём? Он бы это сделал, если бы была уверенность, что так он может подарить товарищам хотя бы несколько драгоценных секунд. Стало тише, или это у него слух обострился, но он чётко услышал голос подбежавшего к Тиссену Халса, хотя не мог разобрать слов. Охотник что-то спокойно ответил, и одновременно послышалось тихое жужжание приближающегося мотора. Халс с Тиссеном должны были стоять прямо под повисшей в воздухе фермой, Райан почти воочию видел эту решётчатую конструкцию, хотя её закрывал корпус яхты, под которой он прятался. И тогда Танни, сам толком не понимая, что делает, доверившись интуиции, мысленно потянулся к ферме, представил, как вцепляется в неё обеими руками — и рванул вниз.

Едва ли кто-то в ангаре услышал скрежет, когда второй конец фермы вышел из гнезда и прочертил борозду по стене. Выкатившись из-за опоры, Райан успел увидеть, как Халс поднял голову, как Тиссен стремительно кувыркнулся назад, и тут многотонная железная конструкция с грохотом рухнула на пол, как раз туда, где они оба стояли, одновременно прихлопнув несчастный кар. Трап наконец-то начал подниматься, Райан вскочил, отбросив автомат, прыгнул к нему, вцепился в идущий вверх край и одним движением перекинул себя на ступеньки. Трап встал на место, ступеньки сложились, превратившись в ровную поверхность, лёгкое шипение подтвердило, что люк задраен и давление внутри корабля выровнено, а Райан ещё некоторое время лежал неподвижно, приходя в себя и переводя дух. Он выжил. И будет жить, чёрт возьми!

Все остальные были в рубке, благо там было как раз шесть кресел. На лицах Марисы и Рауля отразилось огромное облегчение, Ульрих поднял брови и кивнул на оставшееся незанятым кресло рядом с собой.

— Тиссен, Халс? — коротко спросил он, пока Райан пристёгивался.

— Завалило арматурой.

— Как любезно с её стороны, — ухмыльнулся дейнеб.

Навалилась едва ощутимая тяжесть — корабль пошёл вверх. Райан подумал, что Рауль должен быть доволен ходовыми и прочими качествами яхты: по крайней мере, стартовала она очень плавно, без рывков и перегрузок. Край крыши за лобовым экраном провалился вниз, открылось море огня и дыма, в которое превратилась Протекта и её окрестности. Жуткое зрелище рукотворного ада. И всё же Райан разглядел цепочки взлетающих с космопорта челноков. Альянс всё-таки эвакуировал своих, и Райан парадоксальным образом почувствовал едва ли не облегчение. Он никогда не понимал бессмысленной жестокости, а уж бомбить собственные войска — это что-то совсем запредельное.

Хотя всех вывезти всё равно не смогут, бомбёжка, судя по всему, стала полной неожиданностью и для оккупационных сил, и никакой подготовки к эвакуации не велось. Они там, в Альянсе, точно все с ума посходили.

— Сейчас выйдем на орбиту, — подал голос Рауль. — Но нам придётся сделать виток вокруг планеты, прежде чем мы сумеем лечь на траекторию для "прыжка". Это займёт около часа. Надеюсь, Лей, твои позывные сработают.

Ульрих промолчал. Экраны начали темнеть, сквозь истончившуюся атмосферу проглянули звёзды. И не только: Райан разглядел несколько блестящих силуэтов. Корабли Альянса по-прежнему парили над Иберией, подбирая тех своих, кто сумел взлететь. Отсюда они казались крошечными и нестрашными, но если один из этих крейсеров выстрелит по "Зимородку", их гибель будет мгновенной.

Внизу расстилалась пятнистая поверхность Иберии, и даже на солнечной стороне легко можно было различить вспышки взрывов. Сканеры попискивали, фиксируя пролетающие мимо самонаводящиеся бомбы и ракеты. Райан невольно затаил дыхание, когда яхта поднялась выше дрейфующих над планетой кораблей. Таймер отсчитывал секунды и минуты... но в них не стреляли. Позывные действовали.

Неподвижно полулежавшая в кресле Давина вдруг дёрнулась и резко села, оглядываясь по сторонам, словно только что пробудилась ото сна.

— Танни?!

— Я здесь, — отозвался сидевший позади неё Райан. Капитан обернулась к нему, и на её лице отразилось невероятное облегчение, тут же сменившееся досадой.

— Вам не следовало так рисковать, — сухо сказала она. — А с вами, господин Лей, я ещё поговорю отдельно.

— Извините, госпожа капитан, — решив не спорить, сказал Райан. Ульрих с немного нервной ухмылкой развёл руками.

— В любом случае, мы все здесь, — сказал Рауль. — Господа, скоро выйдем на расчетную траекторию. Путь до Астурии займёт пять дней.

— Капитан Севье, — Давина повернулась к нему, — а вы можете проложить курс не на Астурию, а на Пангею?

— Могу, конечно, — Рауль удивлённо посмотрел на неё. — Вы хотите попасть на Пангею?

— Да. Именно там ждут моего доклада и потом... — Давина кинула взгляд на Райана. — Есть и другие причины, почему нам нужно туда отправиться. Так что если вы не возражаете...

— Ну, — Рауль пожал плечами, — мы всё равно, где ждать следующего распределения, и Райану, я полагаю, тоже. А вы, Мариса, Макс? Ульрих?

— Я же говорил, что мне подойдёт любая планета, — Ульрих тоже пожал плечами. — Пангея ничем не хуже Астурии. Может, даже лучше.

— Да и нам всё равно, верно, Макс? Раз уж нельзя было остаться дома... то есть... — Мариса взглянула на пылающую планету под кораблём и вздохнула.

— Значит, решено, — подытожила Давина. Рауль кивнул и вернулся к пульту бортового компьютера. Райан пожалел, что сидит слишком далеко от Марисы и не может прижать её к себе. Впрочем, в следующее мгновение это сделал Макс.

9.

Для того чтобы лечь на курс и разогнаться для "прыжка", понадобилось ещё около получаса. А затем звёзды над Иберией слились в сплошные сияющие полосы, проносящиеся мимо корабля, а там и вовсе погасли, и лобовой экран залила чернота. Райан вздохнул с облегчением — видеть гибнущую планету было тяжко. Кто-то и что-то там уцелеет, безусловно, но теперь Иберии предстояло разделить судьбу Ниобеи, которая до сих пор так и не оправилась от последствий альянсовских бомбардировок. Каково-то Раулю это видеть... А каково Марисе с Максом?

— Можно вставать, — Рауль подал пример, первым отстегнувшись и встав с кресла. — До Пангеи лететь дня четыре, так что будем у своих даже быстрее, чем я рассчитывал.

Райан поднялся, только сейчас почувствовав, что устал. Лучше всего было бы лечь, но спать, как ни странно, не тянуло. Отпустившее напряжение требовало какого-то выхода, хотелось то ли напиться, то ли двинуть кому-нибудь, то ли сделать ещё что-нибудь столь же дурацкое.

— Кстати, ты был прав, Ульрих, кораблик действительно хорош, — Рауль, как и все они, зачем-то медлил в рубке. — Интересно, чья работа? На типовую не похоже, строили явно на заказ. Если заказывал Халс, то он, видно, неплохо в этом разбирался.

— Нет, он его готовым где-то купил, — Лей тоже расстегнул ремни и потянулся. — Но твоя правда, он выбирал лучший.

— Только роскошь всю эту ненужную убрать, — добавил Райан. — И будет совсем хорошо.

Внутренняя отделка и в самом деле поражала воображение: кресла обтягивал настоящий шёлковый бархат, на полу даже в рубке лежал пушистый ковёр с многоцветным узором, стены и потолок покрывали деревянные панели, судя по всему, тоже самые что ни на есть натуральные, с мозаикой из разных сортов дерева. Металлические детали блестели позолотой, и Райан искренне надеялся, что они именно позолоченные, а не золотые — с Халса бы сталось.

— Нет у тебя чувства прекрасного, — ухмыльнулся Ульрих. — Босс столько денег на всё это угрохал...

— Это чувствуется. Чем бы заняться...

— Идите отдохните, — резко сказала Давина.

— Спасибо, что-то не хочется.

— Вы забываетесь, рядовой, — ледяным тоном произнесла телепатка.

— Когда мы прокладывали вам путь с Иберии, вас это не заботило.

— Так, рядовой Танни, ты и в самом деле начал забываться, — поддержал капитана Мортимер каптри Севье. — Тебе напомнить, кто тут отдаёт приказы?

— Да, сэр. Прошу прощения, сэр.

— Раз ты не знаешь, чем заняться, иди в грузовой отсек и приведи его в порядок, — распорядился Рауль. — И без роботов, даже если найдёшь. Ручками.

— Слушаюсь.

Робот-уборщик в трюме действительно имелся, но Райан, заглянув в закуток, где хранился инвентарь, раздобыл губку и чистящее средство. Попутно он проверил запасы, убедившись, что корабль полностью укомплектован согласно всем инструкциям и может провести в автономном полёте несколько месяцев. Забавно, но в уборке грузовой отсек и правда нуждался, до него у преобразователей руки явно не дошли. На полу, на стенах и даже потолке были какие-то пятна, чуть ли не копоть, в углах скопилась пыль, вдоль стены были беспорядочно свалены пустые контейнеры.

Давина явилась к нему в отсек как раз, когда Райан пытался оттереть одно из пятен со стены у самого пола. При виде телепатки он поспешно выпрямился, но капитан жестом дала понять, что на этот раз не собирается настаивать на дотошном соблюдении устава.

— Я не хотела быть неблагодарной, — глядя куда-то в сторону, сказала она. — Вы действительно проявили большую сноровку и мужество, когда спасали меня от работорговцев.

— Пустое, госпожа капитан. Вы и каптри Севье были совершенно правы, я действительно забылся.

Мортимер кивнула и повернулась к выходу.

— Разрешите вопрос?

— Да?

— Я вас чем-то обидел? Не сегодня, я имею в виду.

— Почему вы так решили?

— Мне кажется, что я вам неприятен.

— Вы меня ничем не обидели, господин Танни. Хотя вы правы — вы мне действительно не слишком приятны... но это не личное.

Сказать больше было нечего, и Райан вернулся к пятну, однако Давина, помедлив, заговорила снова:

— Капитан Севье рассказал мне, каким образом вы меня нашли. Ваша способность чувствовать меня на расстоянии... наводит на размышления.

— Я просто знал, где вы, вот и всё.

— Именно это я и имела в виду. Вряд ли это можно списать на простую интуицию.

— Я полагал, что это ваше влияние. Ведь вы — телепат.

— Нет, — Давина качнула головой. — Будучи в бессознательном состоянии, я ничем бы не смогла вам помочь. Всё, что вы сделали, вы сделали сами — а именно каким-то образом вошли со мной в контакт, причём так, что я и не заметила, как это произошло. Могу лишь предположить, что это случилось ещё на "Гордости Астурии".

— Вы хотите сказать, что у меня есть пси-способности?

— Именно так. И, судя по всему, немалые. Вы каким-то образом сумели настроиться на меня, и теперь между нами существует постоянная связь.

— И чем нам это грозит?

— Грозит? Ничем. Но открывает перед вами некие возможности, о которых я и хотела бы предложить вам подумать. Скажите, у вас бывали ещё случаи, когда вы делали что-то... необычное?

Райан нахмурился.

— Да. Сегодня... В общем, в меня выстрелили, и я сумел отразить выстрел. Не увернуться, а именно отбить рукой. Но я не понял, как это вышло, и едва ли смогу повторить.

— Интересно, — телепатка наклонила голову к плечу, глядя на него с холодным любопытством естествоиспытателя. — Конечно, вам ещё нужно пройти тесты, но я бы сказала, что у вас как минимум четвёртый разряд. И ещё я бы сказала, что псионик четвёртого разряда может принести куда больше пользы Федерации, чем рядовой, пусть даже и хороший, десантник.

— Вы предлагаете мне стать псиоником? Но мне казалось, что обучение нужно проходить в куда более раннем возрасте.

— Что значит — "стать"? Вы уже псионик. А обучение начинают после того, как выявят соответствующие способности. Конечно, обычно это происходит раньше, но, коль скоро ваш талант по какой-то причине до сих пор не был обнаружен, придётся учить вас сейчас. Я не зря попросила отвезти нас именно на Пангею — там находится училище как раз для таких вот... перестарков, не в обиду вам будь сказано.

Райан помолчал, осмысливая услышанного. Протеста услышанное не вызывало, восторга, впрочем, тоже.

— Конечно, принуждать вас к этому никто не будет, — сказала Давина. — Но нас осталось мало, и мы нуждаемся в любом пополнении. Так что... подумайте. Мои рекомендации у вас уже есть.

— Если я соглашусь, мы с вами ещё встретимся?

— Ну... Учитывая, что именно я вас рекомендую, а также связь между нами, я, вероятнее всего, стану вашим куратором. Но должна сказать, что эта связь возникла вопреки моей воле, и я бы предпочла, чтоб её не было. Надеюсь, я достаточно ясно выразилась.

— Но, ведь, наверное, существует способ её разорвать?

— Может быть, — Давина пожала плечами.

Когда она ушла, Райан продолжил уборку, решив отложить размышления о новом повороте в своей судьбе до следующего утра, чтобы обдумать всё на свежую голову. Хотя последняя реплика Мортимер его слегка удивила. "Может быть"? Возможно ли, чтобы телепатка ничего не знала о природе их связи, и о том, что с ней делать? Если б это был совершенно неизученный случай, вряд ли она бы стала относиться к нему с таким равнодушием. Хотя равнодушие могло быть и показным.

Однако долго в одиночестве Райан не оставался. Спустя несколько минут после ухода Давины в трюм заглянула Мариса.

— К тебе можно? Тебе помочь чем-нибудь?

— Нет, спасибо, — Райан улыбнулся. — Это же мне наряд вне очереди влепили, а не тебе.

— Вот я и подумала, что вдвоём мы справимся быстрее.

— Это будет не совсем честно, не находишь?

— Ну, как хочешь, — девушка села на крышку самого большого из контейнеров, поджав под себя ноги. — Тогда я просто с тобой посижу, не возражаешь?

— Нет, конечно, — сказал Райан, сообразив, что Марисе, видимо, хочется заглушить переживания разговором, а молчун Макс в качестве собеседника-утешителя подходит плохо. Мариса слегка повозилась на своём контейнере, устраиваясь поудобнее.

— Не сердись на капитаншу, — попросила она. — Когда мы поняли, что ты остаёшься, она чуть не в истерике была. Требовала, чтобы тебя забрали, потом собралась сама с тобой остаться, пока Ульрих её не вырубил.

— В каком смысле — вырубил?

— В прямом. Стукнул по шее, она вырубилась... Райан, не кипятись! — Мариса предупреждающе вскинула руку. — Она же телепатка.

— Это не значит, что её можно бить, — проворчал Райан, в глубине души очень неохотно признавая правоту Марисы. Даже связанный, телепат может быть опасен для окружающих, пока он способен мыслить.

— А что ему ещё оставалось?

Они немного помолчали. Танни оттёр наконец последнее пятно со стены и сходил за щёткой для пылесоса.

— Слушай, Райан... — снова заговорила девушка. — Я раньше как-то не спрашивала... А ты сам-то откуда?

— С Геры.

— С Геры? — Мариса сдвинул брови. — Но ведь это же...

— В Альянсе, да.

— Тогда как же ты...

— Я уехал оттуда ещё до начала этой войны. На Ханаан — на нём тогда гражданство давали легко, он после Дейнебской почти обезлюдел. Так что я самый что ни на есть настоящий гражданин Федерации и пошёл воевать по призыву, к моему происхождению придираться не стали. В этом мне повезло.

— А, так ты беженец?

Райан кивнул, решив не усложнять такое понятное и удобное объяснение ненужными уточнениями. Во времена Дейнебской войны Федерацию наводнили беженцы с Внешних планет. Многие из них остались в ней насовсем, и, случалось, новая родина становилась для них ближе прежней. Хотя, конечно, ситуация была с нюансами.

Может, потому он и не мог ненавидеть людей по ту сторону фронта?

— А семья у тебя есть?

— Не знаю. Наверное...

— Не знаешь?! Ой... Извини.

— Нет, ничего, это не то, что ты подумала, — Райан вздохнул — необходимость снова и снова объяснять одно и то же ему уже изрядно надоела. — Просто у меня после контузии начались провалы в памяти. Так что я и в самом деле не знаю, остались ли у меня какие-либо родственники и что с ними.

— И ты совсем-совсем их не помнишь?

— Почти совсем.

— Даже маму с папой?

— Я помню их лица... Дом, где мы жили... Какие-то картины, ощущения... И больше почти ничего.

— Но ведь должно же быть что-то в документах...

— Ага, два имени: Мартин и Светлана Танни. У нас в паспортах не принято описывать биографии родителей. На Ханаан я точно прилетел один, а наводить справки во вражеском государстве, сама понимаешь, несколько затруднительно.

— Ну, ничего, — сказала Мариса. — Война рано или поздно закончится. И ты обязательно кого-нибудь отыщешь.

— Надеюсь, — Райан невольно улыбнулся, вспомнив, что ещё совсем недавно сам пытался в схожих выражениях утешить собеседницу.

— Мариса, вот ты где, — в трюм заглянул Рауль. — У нас тут назрел вопрос — ты не возьмёшь на себя обязанности кока? Или нам установить график и готовить по очереди?

— Да уж возьму, что с вами поделаешь, — Мариса спустила ноги с контейнера.

— Ладно, Райан, заканчивай тут, — Рауль махнул рукой. — Всё равно скоро ужин, а тебе б ещё помыться не мешало.

ЧАСТЬ II. ПСИОНИК

1.

— ...Из всего вышесказанного, господа, я могу сделать только один вывод. Речь идёт не о внушении, не о гипнозе, и даже не о телепатическом программировании. Подобных изменений базовых свойств личности нельзя добиться ни одним из перечисленных способов. Да и столь долгосрочного усиления пси-способностей без истощения нервной системы ничто из указанного обеспечить не способно. Мой вывод таков: нервная система всех пленных подверглась некой мутации, в результате чего стала функционировать куда эффективнее — если рассматривать эти изменения с точки зрения использования их носителей как псиоников. Но переизбыток активности системы так же неизбежно приводит и к изменениям в характере, и эти изменения меня пугают. Полагаю, не одного меня.

Человек, сидевший рядом с Давиной, вздохнул, и телепатка невольно покосилась на него. За весь без малого час, что длился доклад, она так и не смогла привыкнуть к его близкому присутствию. Псионик пятого разряда генерал Джозеф Канхо в Корпусе был личностью почти легендарной. Все самые громкие и самые эффективные операции за последние лет двадцать, заслуженно или нет, приписывались ему. Сейчас он пребывал в должности заместителя возглавлявшего Корпус генерала Уэйна, и шептались, что главой Корпуса Уэйн уже давно является лишь номинально. В любом случае, никто не сомневался, что Канхо сядет в его кресло, как только Уэйн его освободит, и ждать осталось недолго.

— Переизбыток энергии подталкивает подвергшихся изменениям людей к постоянной активности, как эмоциональной, так и физической. Их агрессивность возрастает в разы. Это люди больших страстей, которыми они не способны управлять. Я думаю, нет нужды объяснять, насколько опасен может быть человек, целиком захваченный какой-либо страстью, примеры у всех на слуху. Перед нами фанатики, готовые убивать и умирать за идею, и эту идею они будут пытаться воплотить в жизнь, не считаясь ни с чем. Ну, а то, что идеей вчерашних граждан Федерации становится ненависть к врагам Альянса — это, уже, я полагаю, заслуга тех, кто занимается настройкой их психики и образа мыслей после обработки. У меня всё, господа.

Давина невольно поёжилась. Докладчик смолк, и на него со всех сторон тут же посыпались вопросы и возражения. Основным аргументом несогласных было то, что никому не известен способ вызвать мутацию нервной системы, не затрагивая весь остальной организм, и это не говоря уж о том, что вскрытие погибших псиоников никогда не выявляло никакой патологии. Другие соглашались с докладом, говоря, что это действительно единственная версия, объясняющая все факты, а то, что способ нам неизвестен, ещё не значит, что его нет.

— Но согласитесь, господа, странно основываться на фактах, которых нет...

— А если всё же допустить, что всё сказанное здесь соответствует истине — как вы полагаете, каким образом учёные Альянса добились таких результатов?

— Полагаю, какой-то вид излучения...

Генерал Канхо молча слушал прения, полуприкрыв глаза тяжёлыми веками — со стороны могло показаться, что он попросту дремлет. Давина тоже молчала — и потому, что ей нечего было сказать, и потому, что не по чину всего лишь капитану встревать в разговор людей, самый младший из которых был подполковником. Она изрядно удивилась, когда её позвали на это совещание, обернувшееся научным докладом, и теперь чувствовала себя неуютно. Впрочем, причиной тому скорее было услышанное сегодня, чем компания высокого руководства.

Когда война ещё только начиналась, Корпус, да и не только он, был неприятно поражён масштабами охоты за псиониками, которую развернул Альянс. И, что самое удивительное, главной задачей охотников были не убийства, что было бы понятно (хотя убивать — тоже убивали), а именно похищения. Попадали в плен псионики и во время военных действий. Каково же было изумление Федерации, когда она обнаружила своих пленных на той стороне, сражающихся против своей бывшей родины. Причём сражающихся куда ожесточённее, чем сами альянсовцы. Иногда они снова попадали в плен, уже к своим бывшим соотечественникам, и те, кто имели с ними дело, убеждались: более яростных и непримиримых почитателей Альянса днём с огнём не сыскать.

Но вот каким образом из нормальных, вменяемых людей, часто искренних патриотов, ухитрялись делать, как справедливо заметил докладчик, фанатиков с горящими глазами — этого не мог понять никто. Умелый телепат многое способен сотворить с человеком — но не изменить его врождённый темперамент. Те телепаты, что работали с псиониками-перебежчиками, оказались не в силах справиться с происшедшими в них изменениями, самое большее, чего им удавалось добиться — направить их фанатизм в другое русло. Ну а то, что все пси-показатели у перебежчиков оказывались изрядно повышенными, и вовсе до сих пор не поддавалось никакому объяснению.

А ведь Давина могла бы разделить участь тех пленных — если бы не двое, лихим налётом спасшие её от торговца людьми. Рауль уже давно получил новое назначение и улетел воевать дальше, а вот Райан Танни остался здесь, на Пангее. Он и в самом деле поступил в училище и теперь ускоренными темпами одолевал курс разом за несколько лет.

С тех пор прошёл уже почти год. Война всё шла, уже давно приняв затяжной характер, и весы военной удачи всё так же клонились то на одну, то на другую сторону. Именно этим и объяснялась внезапная бомбардировка Иберии. Сначала Иген медлил с началом оккупации, ожидая, пока его силы закрепятся в том районе космоса. Но когда это, казалось, уже произошло, флот Федерации неожиданным маневром выбил альянсовцев с уже занятых позиций и на всех парах двинулся к планете. Застигнутый врасплох консул поступил по принципу "так не доставайся ж ты никому!", и, выбирая между нормальной эвакуацией своих войск и возможностью подложить свинью противнику, выбрал второе. Покойный Халс воистину обладал звериным чутьём, когда собрался улететь с Иберии, хотя у него, казалось бы, никаких проблем с новыми властями не намечалось.

Генерал Канхо вдруг поднялся, и все прочие разговоры как отрезало ножом. Все вопросительно смотрели на него.

— У меня к вам только один вопрос, — сказал Джозеф. — Как вы думаете, подверглись ли подобной мутации сами Конверс и Иген?

— На этот вопрос я, к сожалению, не могу ответить ни да, ни нет, — докладчик развёл руками. — Особенно не имея возможности провести психологические тесты и сравнить их пси-показате— ли последних лет с имеющимися у нас. Их поведение, казалось бы, не свидетельствует о здравомыслии. Однако Конверс всегда был... неуёмным. А его друг всегда стремился во всём ему подражать. Иногда люди становятся фанатиками просто потому, что такими родились.

— Ну, насчёт отсутствия здравомыслия у Конверса я бы с вами поспорил, — задумчиво произнёс генерал. — Ну да не о том речь. Что ж, спасибо, господа, все свободны. Капитан Мортимер, у меня к вам отдельный разговор.

Господа поднялись и проследовали к выходу. Канхо взглянул на Давину и тоже сделал приглашающий жест в сторону двери.

— Господин генерал, разрешите задать вопрос?

— Да, капитан?

— Вы и в самом деле думаете, что Конверс с Игеном действовали... не по своей воле?

— Нет, я так не думаю, — генерал качнул головой. — Но если мы принимаем только что прозвучавшую гипотезу, то можно предположить, что первая мутация была случайностью или несчастным случаем. Позже Симон с Александром, разобравшись, что с ними происходит, решили использовать своё открытие в своих интересах, однако сами с собой уже поделать ничего не могли. Вот это мне кажется вполне вероятным. Их одержимость должна была принять какую-то форму. Так почему бы и не завоевание мира?

Он замолчал. Давина больше не решалась спрашивать, и они в молчании вышли из корпуса в парк. На планете была уже осень, и стало прохладно, хотя и не настолько, чтобы надевать тёплую одежду. Местные невысокие деревья, с толстыми стволами и венчиком коротких ветвей на самом верху, толпились рядом со зданиями, а дальше парк тонул в растительности, привезённой с других планет. Почти всю поверхность единственного материка Пангеи занимала засушливая степь, прорезанная несколькими реками. Луны у планеты не было, и всё же жизнь тут сумела выбраться на сушу благодаря привычке некоторых рек пересыхать в жаркий сезон.

— Итак, как дела у вашего подопечного? — спросил Канхо, пока они неторопливо шли по дорожке.

— Он более чем успешно справляется с обучением и обогнал всех своих соучеников. На это уже обратили внимание, и господин Пикардо...

— Давина, о его учебных успехах я уже читал в ваших докладах и докладах господина Пикардо, спасибо. Но я надеялся, что вы сможете сказать мне больше о нём самом, как о человеке. И не надо, пожалуйста, пересказывать мне его психологическую характеристику — с ней я тоже ознакомился.

Давина уставилась на покрытие дорожки у них под ногами.

— Вы ведь так и не удосужились сойтись с ним поближе, не так ли? Давина, позвольте вам напомнить, что вы тут не отдыхаете. Вам дали бессрочный отпуск из действующей армии не для того, чтобы вы любовались красотами Пангеи. И за столько месяцев вы так и не изыскали возможности с ним подружиться?

— Он мне неприятен, господин генерал.

— Неприятен? Давина, что за детский сад? Никто не требует от вас, чтобы вы возлюбили его пылко, преданно и нежно. Но добиться его дружбы — это вполне в ваших силах.

Телепатка покаянно вздохнула.

— Время идёт, Давина. Наше положение всё хуже и хуже. Мы были вынуждены добиться, чтобы всех псиоников признали военнообязанными, потому как людей в Корпусе уже элементарно не хватает. А, да что там говорить — вы всё это должны понимать не хуже меня. Я разочарован в вас, капитан Мортимер. Сильно разочарован.

Ответить было нечего.

— Я сделаю всё, что в моих силах, господин генерал.

— Да уж постарайтесь. А теперь давайте пойдём, послушаем полковника Пикардо.

Полковник Пикардо, возглавлявший Пси-училище имени Кристины Эстевес, одной из первых телепатов Федерации, был у себя в кабинете. Гостям он явно обрадовался — оказалось, что они с Джозефом Канхо знакомы давным-давно, и когда генерал дал понять, что желает говорить без чинов, тут же предложил им фирхи — напитка, к которому пристрастился за время проживания на Пангее.

— Или вы предпочитаете кофе?

— Фирха вполне устроит, спасибо, — кивнул генерал.

— Я бы предпочла кофе, если можно, — сказала Давина.

— Тогда подождите, пока согреется вода. Сколько мы с тобой не виделись, Джозеф?

— Почитай, с довоенных времён, уже лет шесть будет. Да и сейчас я, как ни обидно, прилетел по делам. И, раз уж я здесь, решил поговорить с тобой о курсанте Танни. Ты пишешь о нём очень интересные вещи, Рик.

— Да, курсант Танни, — полковник уставился в свою чашку. — Честно скажу тебе, Джозеф, это первый такой случай в моей практике. Собственно, он уже готов к выпуску, все его преподаватели в один голос клянутся и божатся, что он вполне осилит итоговые экзамены. И это — всего лишь за год обучения! Ты можешь себе такое представить?

— Могу, раз ты так говоришь. Тебе я верю. Но ты уверен в выводах, которые сделал?

— Абсолютно.

— Рик, стоит ли умножать сущности без крайней на то необходимости? Возможно, парень просто очень талантлив. Я бы даже сказал — гениален.

— Джо, ни один музыкант, будь он хоть архигениален, не сможет сыграть концерт Мюльгаузена, впервые в жизни сев за рояль. Ни один псионик не может играючи справляться с упражнениями для пятого-шестого курса, едва приступив к обучению. Когда у тебя выявили способности к телепортации?

— На третьем курсе. Развивать начали на четвёртом.

— Вот видишь. А телекинетические способности проявились и того позже. Танни применил телекинез на второй неделе обучения, сумев удержать в воздухе два предмета одновременно. А с месяц назад он, опять-таки самостоятельно, начал эксперименты с пирокинезом. Райан Танни действительно талантлив, в этом сомнений нет, но не в одном таланте тут дело. Я убеждён — на самом деле он всё уже знал и умел задолго до поступления в моё училище. И сейчас он не учит, он вспоминает.

— А ты уверен, что действительно вспоминает, а не...

— Сознательно скрывает истинный уровень своих знаний? Джозеф, не обижай моих сотрудников. Ты же и сам помнишь, каким тесным бывает контакт у учителя с учеником во время прохождения иных упражнений, и как трудно что-либо скрыть при таком контакте. Впрочем, я ничуть не возражаю, если ты захочешь провести глубокое обследование. Я бы даже рекомендовал это сделать — а вдруг мы сумеем прорваться сквозь его амнезию, и он вспомнит, где и когда проходил обучение.

— Глубокое обследование уже проводилось в госпитале, — проворчал Канхо. — Но все наши специалисты так и остались ни с чем. Возможно, им уже тогда следовало бы насторожиться... Ладно, Рик, я хочу взглянуть на этот твой феномен. Устрой ему экзамены сразу после праздников, раз уж преподаватели так уверены, что он к ним готов. А после этого я с ним поговорю. Давина, вода давно вскипела, пейте свой кофе.

Невысокая кирпичная стена, стоявшая посреди комнаты, начала дымиться, в её центре появилось медленно расползающееся чёрное пятно. Дымок стал гуще, и на пятне появились первые язычки пламени. Пискнул датчик. Райан пристально, до рези в глазах, смотрел на обгорающие кирпичи. Когда стена прогорела насквозь и в ней появилась дыра, он расслабился, и огонь тут же стал гаснуть. Только блестели красными глазками места, где кирпич продолжал тлеть, да дым стал ещё гуще, распространяя по лаборатории запах гари.

— Пятый разряд, — раздался позади голос Давины Мортимер. — Впрочем, никто и не сомневался.

Райан вытянулся и щёлкнул каблуками.

— Вольно, курсант, — телепатка подошла и встала рядом с ним, задумчиво рассматривая прожжённую дыру. — Вы не пошли в город?

— Как видите. Доброе утро, госпожа капитан.

— Доброе. А почему, если не секрет?

— Мне нечего сегодня праздновать, я не принимал участия в Дейнебской войне. К тому же... охраннику будет трудно присматривать за мной в толпе.

— Так вы пожалели охранника? — хмыкнула Давина.

Райан пожал плечами. Когда он только попал в училище, ему показалось диким, что никого из курсантов никуда не выпускали без телохранителя. Конечно, он знал, что псионики постоянно подвергаются опасности, и всё же охрана казалась ему совершенно лишней. Однако все попытки объяснить, что он в случае чего вполне способен сам за себя постоять, разбивались о невозмутимое "таков устав".

Впрочем, как ни странно, после первых же визитов в город к постоянному молчаливому присутствию за спиной он привык и просто перестал обращать на него внимание. Тем более что охранники из службы безопасности училища вели себя весьма тактично.

Работники лаборатории залили дыру в кирпичной кладке охлаждающим составом и принялись отсоединять от стены датчики. Они прямо-таки излучали стремление поскорее тут всё закончить, запереть помещение и уйти, и Давина с Райаном, вняв молчаливому призыву, направились к выходу. Они не пытались специально "читать" окружающих, привыкнув постоянно отгораживаться от чужих чувств и мыслей, но что-то порой нет-нет да прорывалось. Райану было странно, что он ещё год назад не подозревал о своём даре. Чувствовать всех вокруг было настолько привычно и естественно, что он давно перестал сомневаться в выводах, которые сделали его учителя: всё это в его жизни уже было. Было — и оказалось забыто. Знать бы, сколько он ещё забыл...

— Собственно, я хотела поговорить с вами о том, что вы учудили недавно, — сказала Давина, когда они вышли за дверь.

— Простите?

— Я о вашей докладной на имя полковника Пикардо.

— А... Ну, должен же был кто-то об этом заявить. Если я опоздал, и меры уже принимаются — я очень рад.

— А вам не приходило в голову, что заботиться о безопасности Пангеи — не ваше дело?

— Разумеется, не моё, но если лица, в чьи обязанности это входит, ничего не делают, мой долг — обратить на это внимание. Пангея практически беззащитна. Две орбитальные батареи — это несерьёзно. И флота, способного быстро прийти ей на помощь, насколько мне известно, в этом секторе космоса тоже нет. Ещё раз повторю, буду рад ошибиться.

— Господин Танни... — Давина вздохнула. — Ну, подумайте сами. На кой Альянсу сдалась Пангея? Это земледельческая планета, здесь нет ни крупных заводов, ни большого запаса полезных ископаемых... Ничего такого, что могло бы привлечь их внимание.

— Кроме нашего училища, а, как вам известно не понаслышке, госпожа капитан, псионики — товар весьма ходовой.

— Вы это серьёзно?

— Шучу, госпожа Мортимер. Почти.

— Я рада, что вам не изменяет чувство юмора. Мы находимся в сердце Федерации. Теоретически, конечно, Иген сможет нас атаковать, так же как и любую другую планету. Но он в любом случае не сможет здесь закрепиться. Так зачем ему рисковать и нападать на Пангею?

— А зачем ему было бомбить Иберию? Я помню, что Иберия — приграничная планета, но поймите, госпожа капитан, этот пример хорошо показывает отношение Игена к Федерации и всей войне: любой ценой нанести противнику хоть какой-нибудь ущерб. Хоть бессмысленный, хоть по принципу "выколю себе глаз, чтоб у моей тёщи был зять кривой". Ему не хватает сил захватить ключевые планеты, и потому он будет разрушать то, до чего сможет дотянуться. Ведь потеря любой из них Федерацию хоть немного, но ослабляет.

Они молча прошли ещё несколько шагов. Впереди показался главный учебный корпус, на котором какой-то шутник яркой краской написал не совсем приличное воззвание. Высоко написал, не иначе, воспользовался телекинезом.

— Что ж, господин Танни, — снова заговорила Давина. — Я не сомневаюсь, что намерения у вас были самые благие.

— Обычно, госпожа Мортимер, за таким вступлением следует "но..." и длинная отповедь.

— Вы удивитесь, но нет, — в тон ему сказала телепатка. — Я больше не собираюсь читать вам мораль. Кстати... у вас ведь скоро выпуск?

— Да, мне уже составили график экзаменов.

— А мне уже по секрету шепнули, что проходить дальнейшую службу мы с вами, скорее всего, будем вместе. Вы заинтересовали руководство Корпуса, а наша с вами связь, по их замыслу, даёт им дополнительный шанс узнать о вас побольше.

— Польщён их вниманием, но если я вспомню что-нибудь интересное, я расскажу и сам.

— Понимаю ваши чувства, однако решение в данном случае принимаете не вы и не я. Так что... наше общение затянется куда дольше, чем я рассчитывала. В чём-то они, возможно, и правы, в конце концов, наша связь не только обуза, она даёт кое-какие дополнительные возможности. И в свете всего этого, я думаю, для нас с вами будет целесообразнее попытаться узнать друг друга получше.

— Я готов, госпожа Мортимер, но мне казалось, что я вам неприятен.

— Это правда, но думаю, что я была неправа в отношении вас. И, быть может, мне представится шанс изменить своё мнение.

Райан внимательно посмотрел на идущую рядом женщину. Это витиеватое словесное фехтование мало походило на предложение дружбы... И всё же первый шаг был сделан.

— Я буду рад, если так, — он протянул руку, и Давина без колебаний её пожала. — И, раз такое дело, я могу вас попросить? Если у вас найдётся свободное время.

— О чём попросить?

— Помочь мне подготовиться к экзаменам. Просто поспрашивайте меня по теоретическим вопросам, мне хотелось бы проверить свои знания.

— Без проблем, — казалось, она произнесла это даже с облегчением. — Завтрашний день вас устроит?

— Конечно.

— Тогда сразу после обеда.

Расставшись с ней, Райан вернулся к себе в общежитие, намериваясь засесть за учебники, но почему-то материал для повторения упорно не лез в голову. Сдавшись и отложив "читалку", он бесцельно прошёлся по комнате. Знакомых и приятелей среди соучеников у него за этот год завелось множество, он даже не стал запоминать их всех по именам, но сейчас они, скорее всего, воспользовались возможностью выбраться из училища на относительную свободу. Да и не хотелось ему сейчас пить и болтать с ними. А больше заняться в опустевшей школе было нечем, даже спортзал был закрыт. Райан включил визор, бесцельно попрыгал по каналам и остановился на трансляции торжественного парада на главной площади Виллановы, столицы Пангеи. Восьмую годовщину победы в Дейнебской войне отмечали настолько пышно, насколько это могла позволить себе измотанная новой войной Федерация. А самое забавное, что и в Альянсе сегодня тоже праздник.

Только вот самому Райану гордиться особенно нечем. Он не воевал с дейнебами... а почему, собственно? Ведь он в то время жил на Внешних планетах, так неужели та война никак его не затронула? Конечно, Гера — это не печально известная Астера, чьё население дейнебы вырезали практически полностью, причём без всяких бомбардировок. Готовили планету для себя, сволочи... Но всё же и родину Райана зацепили военные действия. Он не инвалид, не трус, не беженец — так почему?

Увы, как раз на этом месте в его памяти зиял самый глубокий из провалов. Он вообще не помнил Дейнебскую войну, даже на уровне ощущений. Она оставалась для него набором сухих, словно выученных по учебнику фактов. Так откуда взялась железная уверенность, что он, Райан, не имеет к ней никакого отношения?

Заныл висок, Райан машинально потёр его, одновременно мучительно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Раньше он как-то спокойно жил со своей амнезией, особо не заморачиваясь по этому поводу: какой смысл мучиться, если всё равно ничего нельзя исправить? Врачи обнадёжили его, что со временем память может вернуться, и он просто перестал об этом думать, занявшись делами более насущными. Однако сейчас у него почему-то возникло ощущение, что если он как следует поднапряжётся, то сможет... вспомнит... Падёт наконец эта проклятая стена, отрезавшая его от собственного прошлого. Ему даже показалось, что что-то начало получаться, в памяти замелькали вспышки выстрелов, мелькнуло смутное видение чьего-то перекошенного лица... кажется, женского... Но были ли это действительно воспоминания, или плод его расходившегося воображения, Райан так и не смог понять.

В конце концов он оставил эти бесплодные попытки, от которых всё равно не было никакого толку — только голова разболелась. Парад уже подходил к концу, комментатор перечислял остальные намеченные на сегодняшний день мероприятия. Райан убавил звук, сбросил ботинки и улёгся на постель, бездумно следя за происходившим на экране. Над ухом курлыкнула трель звонка, и он буркнул "впустить", даже не поинтересовавшись, кто к нему пришёл.

— Ты тут, я смотрю, неплохо устроился, — сказал от двери знакомый голос.

— Рауль!

Райан вскочил. На пороге стоял, улыбаясь, каптри Севье — в парадном мундире при всех регалиях. Они от души пожали друг другу руки. Цепкий взгляд Райана тут же выделил на капитанском мундире розетку "Знака доблести", которой раньше не было, и это не считая креста "За заслуги", что Рауль получил в прошлом году за участие в спасении капитана Мортимер. Как и предсказывала Давина, они все тогда получили награды. Самому Танни досталась медаль "Дубовый лист", полагавшаяся рядовому, спасшему жизнь офицера.

— Тебя можно поздравить? — Райан кивнул на новый орден. Рауль проследил за его взглядом.

— А, это... За Гадесский рейд. Мы их там неплохо потрепали.

— Не ожидал, что ты приедешь, честно говоря.

— Я в отпуску. И решил навестить кое-кого из старых друзей. Специально попросил на проходной, чтобы тебя не вызывали, хотел устроить сюрприз. Ну, рассказывай, как ты тут устроился. Мортимер здесь?

— Здесь, здесь. И все остальные тоже здесь! И Мариса, и Макс, и даже Ульрих.

— Правда? — Рауль присвистнул. — А он-то что здесь делает?

— Представь себе, устроился тут же, в училище. В нашей службе безопасности.

— Ну, Лей!.. Я-то думал, что он, получив вид на жительство, найдёт себе что-то более подходящее. Хотя ваша служба, я тебе скажу — это что-то с чем-то. На иные засекреченные объекты попасть проще.

— А ты как думал... Я тоже полагал, что Ульрих улетит куда-нибудь подальше, но он говорит, что ему надоело воевать, а от всяких криминальных элементов уже тошнит, так что тихое и спокойное местечко — как раз то, что ему нужно. Мариса закончила курсы медсестёр, чтобы получить допуск к экзаменам, и сдала сразу на фельдшера. Видно, отец и в самом деле неплохо её натаскал. Теперь работает в госпитале.

— А Макс?

— Механик наземных автоматов при космопорте. Представляешь, у него, оказывается, не было никаких документов. Совсем. Послали запрос на Нильфхель, но там что-то не ладится, а пока ему выдали временное удостоверение. За него взялись было люди из соответствующих служб, но Давина Мортимер, спасибо ей большое, за него поручилась. Свидетельству телепата поверили. А у тебя как дела?

— Ну, как-как, всё то же самое. То мы их лупим, то они нас... Слушай, что ты в общежитии сидишь, как норик? Сегодня праздник всё-таки. Давай выйдем куда-нибудь, отметим встречу, я по дороге сюда присмотрел неплохое местечко. Давай, собирайся и пошли.

2.

Лампы под потолком горят тускло, словно нехотя, время от времени мигая. Внутрь шлюза натёк песок, и наружная дверь отказывается закрываться, а внутренняя из-за этого — открываться. Её приходится выламывать. Ты с облегчением ныряешь в коридоры базы, не оглядываясь и стараясь не смотреть вверх. Как будто десятисантиметровый слой стали способен оградить тебя от Неё.

В вымороженной космическим холодом базе давно уже не осталось ни молекулы воздуха, и потому нельзя даже поднять забрало шлема. Никто не позаботился о консервации строения, никто вообще не предполагал, что сюда могут вернуться люди. И всё же генераторы ещё дают какую-то энергию, и в электронных системах теплится подобие жизни. Они даже пытаются что-то вякнуть на общей волне, которую отлично ловят передатчики шлемов, об опасности разгерметизации, но почти тотчас же умолкают, словно осознав, насколько нелепо это звучит. Потолок и стены кое-где покрывают узоры изморози, под трубами видны какие-то потёки. В первом же отсеке ты видишь следы торопливых сборов: разбросанные контейнеры, какие-то рассыпанные, да так и не собранные детали, чьи-то перчатки и одинокий ботинок, валяющийся в углу.

Ты зачем-то проводишь рукой по стене и невольно бросаешь взгляд на потолок. Остальные постоянно делают то же самое. Никто из вас не может забыть о Ней. О том невидимом для вас сиянии, которым Она заливает всё вокруг.

Новый отсек, кажется, здесь была столовая. Или комната отдыха, да и какая, в сущности, разница? Но цель близка, и ты невольно ускоряешь шаг, делая знак другим, что желаешь остаться в одиночестве. Остальные понятливо отстают. Ты проходишь отсеки и соединяющие их коридоры один за другим. Вот оно, наконец. Жилой блок.

Тесные комнатки рассчитаны на одного. Койка, столик, стул, шкаф-купе, дверь в санузел. На некоторых койках ещё остались подушки и одеяла, иногда ты натыкаешься на забытые обитателями комнат личные вещи. Вот тут рядом с дверцей мусоропровода валяется пустой футлярчик от губной помады. А здесь на столе осталась пепельница с окурками. Ты зачем-то берёшь один из них, окаменевший окурок кажется совсем маленьким в толстых пальцах скафандровой перчатки.

Но тебе нужно свидетельство, которое доказывало бы, что всё, услышанное тобой об этом месте — не бред сумасшедшего. Компьютеры, встроенные в столики, не работают, и всё же ты, переходя из комнаты в комнату, упорно пытаешься их включить. Конечно, специалисты "разговорят" их, если в их памяти хоть что-то сохранилось, дайте только срок. Но тебя охватывает нетерпение. Ты начинаешь обшаривать ящики и шкафы, и даже заглядывать под койки. И почему-то чувствуешь себя мародёром.

И всё же удача улыбается тебе. Ты находишь её — записную книжку, что-то вроде личного журнала для черновых заметок. Она подписана, а рядом с последней записью стоит дата. Ты знаешь их — и имя, и дату. И только сейчас позволяешь себе окончательно поверить, что вы нашли то, что искали.

Пси-атака настигает тебя внезапно, как удар по затылку. И действие оказывает сходное: ты роняешь книжку и медленно опускаешься на пол, когда ставшие ватными ноги подкашиваются под тобой. Ты не можешь ни позвать на помощь, ни отразить неожиданное нападение, слишком велика сила, которая давит на твой мозг. Никогда раньше ты не испытывал ничего подобного, хотя привык думать, что повидал всякое. Но сейчас ты оказываешься совершенно беспомощен, и твоя последняя связная мысль: какими же мы оказались идиотами...

Не стоило всё же вчера мешать лекарство с алкоголем, подумал Райан, рассматривая потолок. Таблетка, принятая для того, чтобы головная боль не мешала встрече с другом, подействовала просто отлично, производители клялись и божились, что противопоказаний, во всяком случае таких, которые волновали бы Райана, у неё нет... И всё же результатом стало не только похмельное утро, но и ночной кошмар.

Хотя, если задуматься, ничего особо кошмарного в его сне не было: ну подумаешь, заброшенная исследовательская станция... Да и похмелье не сказать, чтобы тяжёлое, хлебнуть рассольчику, подремать ещё пару часиков, и всё пройдёт. И всё же ощущение было мерзкое. И причиной тому, похоже, был именно сон. До сих пор, стоило его вспомнить, как по спине пробегал холодок, и простыни были залиты потом.

Райан поднялся и поплёлся в душ. Нужно взять себя в руки, не хватало ещё расклеиться из-за какого-то дурацкого сна. Стоя под холодными струями, а потом растираясь докрасна полотенцем, он назло себе принялся вспоминать подробности ночного сновидения. Увы, подробности вспоминались плохо. Тусклый свет, каюты и коридоры, чьё-то ещё присутствие... Хотя оно-то как раз не страшно, он не запомнил ни лиц, ни фигур, но эти люди ему ничем не угрожали. Что же так пугает в его видении? Нападение в конце? Кажется, его двинули по голове, хотя что за ерунда — на голове был шлем скафандра, его никакой дубиной не прошибёшь. Впрочем, когда это сны подчинялись логике?

На завтрак в столовую Райан спустился уже вполне бодрым, хотя и несколько бледным, но по сравнению с иными прочими он выглядел как огурчик. Курсанты училища имени К. Эстевес были, или считали себя, людьми взрослыми, и вчерашней возможностью погулять их мужская половина попользовалась вовсю. Да и кое-кто из женской тоже. Большинство здесь составляли люди от двадцати до тридцати, таких, как Танни, переваливший за вторую половину четвёртого десятка, были единицы. Райан, здороваясь со встречными, нашёл свободное место и отдал должное яичнице, булочкам с маслом и крепкому кофе. Он как раз допивал вторую чашку, когда браслет на левой руке, выполнявший функции пропуска, часов, миникомпьютера и телефона, проиграл вызов.

— Да?

— Курсант Танни, пройдите в кабинет полковника Пикардо, — бесстрастно сказал голос из браслета.

В кабинете начальника училища обнаружилась Давина Мортимер. Вид у неё тоже был бледноватый, и Райан слегка удивился: в его представлении госпожа капитан была не из тех женщин, что злоупотребляют спиртным, пусть даже и по достойному поводу.

— Господин полковник, курсант Танни по вашему приказанию явился.

— Вольно, курсант. Садитесь, — полковник указал на кресло напротив. — Итак, госпожа Мортимер сказала мне, что вам сегодня приснился весьма интересный сон.

Видимо, лицо у Райана стало более чем выразительным, потому что Пикардо хмыкнул.

— Да-да, а что вас удивляет? Ведь вам известно, что между вами существует ментальная связь. Этой ночью вы с ней видели одно и то же сновидение.

— О нашей связи я, конечно, знал, сэр, но я не подозревал, что мы и сны, оказывается, видим общие. К тому же это никогда не срабатывало в обратную сторону.

— Возможно потому, что мне никогда ещё не снились сны, которые были бы в большей степени воспоминаниями, чем снами, — не глядя на него, отозвалась Давина.

— Вы полагаете, госпожа Мортимер, что этот сон — на самом деле пробуждение моей памяти?

— Полагаю, что да, — теперь она в упор взглянула на него. — Вы сами разве не почувствовали разницы?

— Признаться, нет. Должно быть, со стороны виднее.

— Так или иначе, рассказ госпожи Мортимер я уже выслушал, а теперь я хотел бы услышать вашу версию, — и Пикардо, не скрываясь, нажал на кнопку записывающего устройства. Райан задумался.

— Да, собственно, тут и рассказывать практически нечего. Стандартная исследовательская станция для глубокого космоса на маленькой планете или даже астероиде. Внешний шлюз открыт, внутри песок и мелкие камни. Внешнюю дверь заело...

Пикардо выслушал его молча. Потом ещё некоторое время молчал, глядя на экран перед собой, где, должно быть, в текстовом режиме воспроизводилась запись монолога Райана. Возможно, сравнивал его с записью рассказа Давины.

— Что это маленькая планета вы решили из-за того, что там маленькая сила тяжести? — спросил он.

— Да. На мне тяжёлый скафандр с повышенной степенью защиты, но он совершенно не чувствуется. Только некоторая скованность в движениях.

— Вы там не один? Сколько с вами спутников?

— Не могу сказать. Я знаю, что они есть, но я их почти не вижу.

— Как минимум двое, — подала голос Давина. — Внутреннюю дверь шлюза вскрывали два человека.

— Вы видели там лаборатории, приборы?

— Э... Нет, по-моему.

— Тогда почему вы решили, что станция именно исследовательская?

Райан с Давиной переглянулись.

— Честно говоря, не знаю. Просто... у меня и мысли не возникло, что она какая-то иная.

— По-моему, одна лаборатория там всё-таки была, — неуверенно сказала Давина. — Но в ней почти ничего не осталось.

— Ладно, пока оставим это. Поверхность планеты вы видите?

— Почти нет, — Райан качнул головой. — Вначале я стою у самого входа, потом сразу вхожу, а окон внутри мало. Но из того, что я помню, можно сказать, что поверхность ничем не примечательна. Атмосферы нет. Льда тоже нет, вокруг один камень. Кажется, станция стоит в скалах.

— Звезду, вокруг которой вращается планета, видно?

Райан с Давиной переглянулись ещё раз.

— Это-то и есть самое странное, — сказал Райан. — Я знаю, что её должно быть видно. И в тоже время её словно бы и нет.

— В смысле?

— В смысле — она не даёт никакого света. У входа на станцию горит прожектор, внутри свет искусственный.

— Звезда словно бы невидима, хотя точно знаешь, что она есть, — Давина поёжилась. — Жуткое ощущение.

— Да, это пугает, — согласился Райан. — Вообще, пугающее место, хотя, казалось бы, ничего такого страшного нету.

Полковник пытал их ещё больше часа. Особенно его интересовали имя и дата из записной книжки, но, увы, как Райан ни силился, вспомнить их так и не смог. Давина тоже, хотя теперь с её помощью, Танни смог восстановить своё сновидение значительно лучше, чем сразу после пробуждения. Иногда они расходились в каких-то мелочах, но в том, что сон им приснился практически идентичный, сомнений не возникало.

— Фу-ух, — сказал Райан, когда наконец Пикардо выдохся, и они с Давиной оказались в коридоре. Телепатка усмехнулась.

— Вас ещё наверняка не единожды будут допрашивать, так что готовьтесь. Меня, впрочем, тоже.

— Госпожа капитан, можно задать вам вопрос?

— Знаете, Райан, — немного неуверенно сказала Давина. — Вам вовсе необязательно каждый раз обращаться ко мне так официально. И можете звать меня по имени... в частных беседах.

— Хорошо... Давина, — Райан улыбнулся ей. — Так можно у вас спросить?

— О чём?

— Почему вы пошли с этим сном к начальнику училища? Я понимаю, вы, в отличие от меня, сразу догадались, что сон реален. Но чем он так заинтересовал и вас, и полковника?

— А вы сами не догадываетесь? — женщина хмыкнула. — Вы появляетесь, можно сказать, ниоткуда, из Альянса — и вдруг оказываетесь сильным псиоником, причём псиоником обученным, о чём никто, включая вас — ни сном, ни духом. Вы полагали, что вами никто не заинтересуется?

— Нет, разумеется. Но до сих пор я не замечал к своей персоне никакого повышенного внимания. И вот теперь вдруг, из-за всего лишь одного воспоминания, смысла которого я к тому же не понимаю...

— Как бы там ни было, это пока ваше единственное воспоминание, представляющее интерес, — перебила его Давина. — Раньше расспрашивать вас не было никакого смысла, коль скоро вы всё равно ничего не помните. Извините, мне пора идти.

— Наша договорённость всё ещё в силе?

— Какая договорённость? А, да, конечно. Давайте встретимся... ну, часа в два.

— Отлично.

И всё-таки что-то она темнит, — думал Райан, провожая взглядом торопливо уходящую телепатку. Ну да, никто пока не смог вытянуть из его головы ничего сверх того, что он может вспомнить и сам. Но если бы им действительно заинтересовались спецслужбы, а по логике вещей они не могли им не заинтересоваться, они просто обязаны были попытаться ещё раз. Возможно, с применением жёстких методов. Однако за весь тот год, что Райан провёл в училище, его никто так и не потревожил. Он жил как все прочие курсанты, и объяснений этому смог найти только два: или его биографию всё же сумели проверить от и до и не нашли в ней ничего криминального, или же им заинтересовался кто-то достаточно могущественный, чтобы прикрыть его даже от Федеральной Безопасности. Обе эти версии имели свои слабости и недостатки. Едва ли его жизнь можно проследить с такими подробностями, чтобы полностью избавить его от подозрений, а если и можно, то почему бы не поделиться сведениями с ним? Если же верна вторая из них, то кому и зачем понадобилось заниматься подобной благотворительностью?

В любом случае Райану было ясно: даже если Давина что-то знает, расспрашивать её бесполезно. Раз сама до сих пор не сказала, то уже и не скажет. И потому, когда они снова встретились, он не стал и пробовать. Они прозанимались несколько часов, и ужинать отправились вместе, снова заговорив за едой о его сновидении и о человеке, оставившем ту записную книжку. К радости Райана госпожа Мортимер заметно оттаяла, уже не избегала его взгляда, и говорила с ним не ставшим привычным холодновато-отстранённым тоном.

— Раз там нет атмосферы, нет и жизни, а значит, это точно не биолог, — Райан откинулся на спинку стула, прихлёбывая фирху. — Историк отпадает по той же причине.

— Если только этот астероид — не осколок какой-нибудь планеты, — возразила Давина. — Тогда на нём в принципе могли найти какие-нибудь следы жизни.

— Вряд ли. В смысле, астероид, если это астероид, может оказаться чем угодно — но чтобы обнаружить на нём следы жизни и прислать соответствующих специалистов, нужно время. Вспомните: станция невелика, построена из готовых блоков, планировка типовая, самая простая. Это, скорее всего, первая экспедиция, и исследователи не планировали задерживаться там надолго — несколько лет, самое большее. Ну, или у них было плохо с финансированием.

— Мы не знаем, сколько времени они там провели. За несколько лет можно многое обнаружить и прислать кого угодно. Жаль, что мы не видели самих записей в книжке. То есть видели, но вы не обратили на них внимания.

— Да, всё внимание было направленно на имя и дату, — невесело согласился Райан. — И всё же изначально исследователей на заведомо необитаемую планету присылает не биологическое учреждение. Даже если там и затесался биолог, основной контингент был совсем другой.

— Физики, астрофизики, может быть геологи, — Давина нахмурилась. — Но никаких знаков, которые бы указывали хотя бы на государственную принадлежность. По крайней мере, я таких не помню.

— Я тоже. Аппаратура говорит на общем стандартном, но на нём везде говорят. А ещё помните, какие там койки?

— Помню, а что?

— Они закреплены наглухо. Сейчас койки в небольших одиночных отсеках делают откидными или убирающимися в стену — чтобы хоть немного увеличить пространство. Так что этой станции лет тридцать, не меньше.

— Итак, — подытожила Давина, — экспедицию, построившую базу, отправило, скорее всего, астрофизическое научное учреждение не менее тридцати лет назад. Вероятно, не самое богатое, так что не с центральной планеты.

— И это не дейнебы и не нильфхельцы, — дополнил Райан. — И у тех, и у других мебель размерами побольше. К тому же у дейнебов никак бы не обошлось без их знаменитого "Вихря с Молниями". Национальный символ, как-никак, который они пихают куда ни попадя.

— Согласна, он бы красовался на самом видном месте. Так что либо Федерация, либо Альянс... Точнее, тогда ещё Внешние планеты. Боюсь, что это мало чем нам поможет.

— Даже имя, если б я его вспомнил, боюсь, нам бы мало чем помогло. На свете сотни тысяч, если не миллионы учёных, и среди них наверняка немало тёзок. Обитателей той станции было бы трудно найти и по горячим следам, а если к тому же учесть, сколько лет прошло...

Они помолчали.

— У вас ведь скоро день рождения? — сменил тему Райан.

— Да, через полторы недели.

— Как вы смотрите на то, чтобы отпраздновать его в кругу друзей? Если, конечно, у вас нет других планов.

— В кругу друзей?

— Ну да, я полагаю, люди, с которыми мы вместе бежали с Иберии, смело могут считаться друзьями. Мы могли бы посидеть где-нибудь вместе без особых изысков, просто поужинать и всё.

— А, вы имеете в виду Макса с Марисой? И Ульриха?

— И Рауля. Вы знаете, что он здесь?

— Рауль Севье? Нет, но я была бы рада его увидеть. У него отпуск?

— Да, и он прилетел меня навестить.

— Очень мило с его стороны. Но ведь у вас ещё не закончится сессия.

— Думаю, один вечер я смогу потратить по своему усмотрению даже в разгар сессии. Так как, вы согласны?

Давина заколебалась, машинально теребя застёжку на манжете, но потом кивнула.

— Согласна, если это не помешает вашим экзаменам.

— Ну, вот и отлично.

3.

Первый устный экзамен Райан сдал безо всякого труда — пожалуй, Давина гоняла его жёстче, чем экзаменаторы. Отвечать, правда, пришлось по двум билетам, и на второй без подготовки, но приёмная комиссия редко слушала его дольше двух минут, после чего прерывала и предлагала перейти к следующему вопросу.

С тем, чтобы отпроситься на вторую половину дня из училища, тоже никаких проблем не возникло, и Райан, пребывая в самом радужном настроении, сел в автоматическое такси. Подождал, пока следом влезет телохранитель и назвал адрес. С Марисой можно было бы обо всём договориться через коммуникатор или по сети, но ему захотелось повидать её, и потому он только спросил, когда у неё сегодня кончается дежурство. Райану вообще нравилось играть роль этакого старшего брата: расспрашивать девушку о делах, бывать в гостях, иногда выводить её куда-нибудь...

К крыльцу госпиталя они подъехали за пять минут до её выхода. Иногда она задерживалась, но сегодня ничего непредвиденного не произошло. Мариса уже привычно взяла его под руку, охранник отстал, и Райан так же привычно о нём забыл.

На предложение Райана Мариса согласилась сразу.

— Правильно, и Максу будет полезно куда-нибудь выбраться, а то он, кроме своей мастерской, нигде и не бывает. Только мы будет праздновать не только день рождение капитанши, но и твой выпуск.

— Я же к тому времени ещё не закончу с экзаменами.

— Ну, значит, отпразднуем авансом. Здорово, что и Рауль будет! Я, честно говоря, уже думала, что никогда его больше не увижу.

— А он тебе разве не писал? Я получил от него два письма.

— Он присылал мне открытки к праздникам. Но всё равно, письма это одно, а живой человек — совсем другое.

— С этим не поспоришь, — согласился Райан.

— Скоро и ты уедешь. Жаль...

— Ничего, я буду тебя навещать. И писать куда чаще Рауля, обещаю. Ну, рассказывай, как вы с Максом?

— С Максом? — Мариса вдруг помрачнела, оглянулась на охранника и понизила голос. — Райан, ты не мог бы с ним поговорить? У него проблемы, но боюсь, что тут ему никто не может помочь, кроме него самого. А он упорно отказывается.

— Что случилось?

— Да, понимаешь... Помнишь, у него документов не было? Все решили, что он — нелегальный эмигрант, отправили запрос... Но на все запросы ответ приходит один — такого, мол, у нас нет и не было. Думаю, он не настоящее имя называет. И, похоже, что чиновники тоже опять что-то такое начали подозревать. К нему снова приходили, расспрашивали, по крайней мере, один раз. А может и больше, один я сама видела, а если были другие, то из Макса ведь слова не вытянешь. И там у него, на Нильфхеле, тоже, кажется, что-то происходит. В тот раз, который при мне был, сказали, что им уже самим от нильфхельцев запросы приходят, чуть ли не выдачи его требуют. Я за него боюсь, Райан.

— А что с ним случилось? Он что-то натворил у себя дома?

— В том-то и дело, что я не знаю! Макс молчит, как партизан, он вообще не слишком разговорчив, как ты и сам мог заметить... Но тут, кажется, что-то личное.

— А как он вообще попал на Иберию?

— Я, честно говоря, не в курсе подробностей.

— А к вам он как попал?

— Ну... — Мариса помолчала, покусывая губу. — Понимаешь, какое дело... В общем, папа его купил.

— Как раба?

— Ага.

— Когда это было?

— Семь лет назад. Помнишь, я ему дату через тебя передавала? Вот как раз тогда это и произошло.

— И купили вы его за шесть тысяч.

— Угу.

— Значит, я бы прав, и Халс и ему подобные развили свою деятельность задолго до начала войны. Даже жаль, что теперь это всё уже не имеет значения: кое-кому не мешало бы за кое-что ответить... Ладно. Потому-то у него и документов нет, как я понимаю. А как он попал в рабство, он не говорил?

— Нет, никогда. А мы не спрашивали — каждый человек имеет право на свои тайны.

Райан внимательно посмотрел на неё.

— Знаешь, я не знал твоих родителей, но я что-то плохо представляю их себе в качестве рабовладельцев.

— А папе не раб, ему помощник был нужен. Он так сразу Максу и сказал: считай, что я тебя не купил, а выкупил. А если гордый и не хочешь быть в долгу, то оставайся, пока не отработаешь то, что я на тебя потратил. А потом можешь уйти или остаться, как захочешь. Макс остался. Я, честно говоря, думала, что он и правда эмигрировал, а потом попался охотникам за рабами. А теперь боюсь: а вдруг он не просто уехал, а попал в какую-то грязную историю и сбежал? Он хороший человек, но мало ли что, оступиться может каждый. Но ведь он всё искупил, когда спас Давину, правда? Я не верю, что он сделал что-то такое, чего нельзя простить.

— И теперь ты хочешь, чтобы я поговорил с ним и убедил его рассказать, что на самом деле с ним случилось?

— Ну да.

— А почему ты думаешь, что он меня послушает? Раз тебя не послушал, насколько я понимаю.

— А у тебя здорово получается убеждать, — сообщила Мариса. — На себе испытала. И потом я для Макса всё ещё маленькая девочка. А тебя он уважает.

— Н-да? Тогда он хорошо маскирует своё уважение. Ну, хорошо, я попробую. Хотя ничего не могу обещать, сама понимаешь.

Макс возился в своей мастерской на задворках космопорта. Райан здесь ни разу не бывал, он вообще ни разу не заходил на служебную территорию столичного порта, но ему удалось, показав удостоверение курсанта, уговорить милую девушку на проходной связаться с механиками и попросить найти там Макса Бони. Девушка при виде билета оживилась и принялась вовсю стрелять глазками — похоже, она принадлежала к тому типу женщин, которых псионики только притягивают. Однако её ждало разочарование: Райан сердечно поблагодарил её за помощь, но более чем прозрачные намёки на свободный вечер проигнорировал.

Конечно, вовсе не обязательно было говорить с Максом вот прямо сейчас, можно было отловить его и дома, и по коммуникатору, но Танни не хотелось откладывать дело в долгий ящик. Расписание у него было достаточно плотное, да и не было никакого смысла оттягивать беседу.

Ему повезло, и Макса он застал в одиночестве. Телохранитель послушно согласился подождать за дверью — контроль над курсантами училища был достаточно плотный, но не удушающий. Макс возился с ремонтом автоматической тележки, развозящей багаж пассажиров.

— А, это ты, — сказал он при виде Райана.

— Я, — Райан присел на корточки и заглянул под днище тележки. — Сдаётся мне, что твоя квалификация позволяет тебе больше, чем чинить простейшие автоматы. Когда мы летели сюда с Иберии, я понял, что ты и в корабельных двигателях разбираешься. Ты мог бы найти работу получше.

Кто-нибудь другой на месте Макса наверняка ответил бы, что для этого нужна лицензия, или ещё что-нибудь в этом роде. Макс просто промолчал.

— Мариса рассказала мне о твоих затруднениях, и попросила поговорить с тобой, — взял быка за рога Райан. — Но причины своего молчания ты не хочешь называть даже ей.

— Не хочу, — лаконично отозвался Макс и захлопнул крышку мотора.

— Что ж... Я не стану тебе говорить, что ты можешь подставить и саму Марису, и поручившуюся за тебя Давину — ты и сам это отлично понимаешь.

— Я их ничем не подставляю. Это касается только меня.

— Отрадно слышать, — Райан присел на край какого-то ящика, глядя, как нильфхелец пытается оттереть огромные ладони замасленной тряпкой. — Когда я впервые тебя увидел, тебе удалось ввести меня в заблуждение. Мне показалось, что ты малость туповат. Но ты ведь отнюдь не тупица, верно, Макс? Просто окружающие так думают, потому что ты предпочитаешь молчать, пока другие болтают. Ну и стереотип, что большие сильные люди редко бывают умны, тоже работает в твою пользу. Пользу — потому что тебя вполне устраивает, когда тебя считают дураком и мало обращают на тебя внимания.

Макс продолжал молчать, только всё тёр и тёр руки тряпкой.

— Так что ты отлично понимаешь, что после бомбардировки Иберии провести следствие и выяснить, откуда ты вообще там взялся, крайне трудно. Но ты можешь мне ответить хотя бы на один вопрос? Когда ты прилетел на Иберию — ты был ещё свободным человеком?

Макс наконец отложил тряпку в сторону и посмотрел на него. Взгляд у великана был совершенно бесстрастным.

— Для чего тебе это? — спросил он.

— Для того, что внутренние дела Нильфхеля — это внутренние дела Нильфхеля. Он не входит в состав Федерации, так что тут ты действительно можешь встать в позу и заявить, что они никого не касаются, и никому, кроме тебя, не повредят. Но продажа рабов на территории Федерации — это уже очень даже наше дело. Иберийцы не потянули бы такое без помощи извне — так что те, кто привозили рабов на Иберию, если их туда привозили, всё ещё где-то есть.

— И что?

— А то, что мне хотелось бы знать, грозит ли ещё кому-нибудь участь, подобная твоей.

Макс снова довольно долго молчал. Райан не торопил его.

— Если он не нильфхелец — то нет, — наконец сказал механик.

— Так значит, свободным ты уже не был? — Райан кивнул сам себе. — Что ж, сочувствую. Но плохо верится, что твои соотечественники вот так просто возили живой товар на другие планеты. Таможня и всё такое...

— Это не соотечественники, — многострадальная тряпка полетела в угол, где стояла корзина утилизатора. — Это были ваши... ваша корпорация. Вашему правительству стоило бы получше следить за крупными фирмами, особенно за теми, что ведут дела за пределами Федерации.

Райан ещё раз кивнул. Лёд тронулся, и даже если Макс не скажет больше ничего, информации для начала расследования вполне достаточно. А он скажет, раз уже начал; сознаёт он это или нет, но раскрутить его на дальнейшие признания теперь — дело техники.

— Можешь мне поверить — эта корпорация ответит. Раз уж речь пошла о таких серьёзных вещах, как похищение и продажа граждан иностранного государства...

— Это не было похищением, — снова перебил его Макс. Райан всем своим видом изобразил немое изумление, и Макс невесело усмехнулся. — Ты ведь всё равно не отстанешь, пока я не расскажу, да? Они никого не похищали. На Нильфхеле они действовали... законным образом, если можно так выразиться.

— А что это за корпорация?

— "Аталанта".

— И каким же это образом можно законно продавать людей?

— Таким, что правительство Нильфхеля им это разрешает.

— И продажу на Иберии?

— Ну, канцлера Нильфхеля не волнует, что происходит с теми, кого лишили гражданских прав. Так что наши законы нарушены не были.

— Зато законы Федерации — очень даже были, — Райан помолчал. — Так значит, ты лишён гражданских прав?

— Как и любой заключённый.

— Интересные законы на Нильфхеле. Я был уверен, что они более человечны.

— А они и были... до недавнего времени.

— Что же случилось потом?

— А потом появился канцлер Ауг и его клика. Точнее, сначала появилась клика. Канцлер потом.

— И?

Макс говорил, неохотно, но говорил, а Райан слушал, время от времени подталкивая его наводящими вопросами. История получалась достаточно банальная, но от того не менее страшная. Всегда и всюду были и будут люди, рвущиеся к власти, и пытающиеся загрести её больше, чем им положено по закону. Нильфхель не стал исключением. Во время Дейнебской войны планета, как и многие другие, подверглась атакам захватчиков, но помощи от Федерации, своего давнего союзника, так и не дождалась. Нильфхельцы справились своими силами, однако на Федерацию после такого многие были обижены, и нашлись те, кто использовал их обиду в своих интересах. К власти пришли люди, начавшие проводить политику изоляции, утверждавшие, что Нильфхель для нильфхельцев, и что от всяких пришлых — один вред. Контакты с внешним миром надо ограничить необходимым минимумом, говорили они, только так мы сумеем сохранить себя в чистоте и целостности. И почему-то так получилось, что практически весь необходимый минимум контактов планете обеспечивала корпорация "Аталанта". Новое правительство действовало целеустремлённо и быстро, и когда мыслящие люди сообразили, что Нильфхель стремительно превращается в этакую средневековую Японию, с исключительными привилегиями для новопровозглашённой "знати" и почти полным отсутствием прав для всех прочих, было поздно.

— Да, я нарушал закон, — Макс с вызовом взглянул на Райана. — Я был контрабандистом. Но если необходимые лекарства можно достать только контрабандой, потому что у нас их, видите ли, не производят — это позор для закона, а не для нас.

— Но ведь всегда есть аналоги...

— П-фе! Спроси любого врача, и он тебе как дважды два объяснит, что аналог аналогу рознь. И если при болезни Веддера по-настоящему помогает лишь лекарство из посейдонских ингредиентов — что же, людям помирать?

— И в конце концов тебя схватили.

— Да. Война с дейнебами как раз закончилась, а многие ужесточения оправдывались военным положением. Мы наивно понадеялись на послабления.

— И что же было дальше? Заключённых у вас продают с торгов, или как?

— Не совсем, — вздохнул Макс.

Заключённых, как оказалось, выкупала та самая "Аталанта" под самым благовидным предлогом заботы о людях. Она спасала попавших в тюрьмы и лагеря бедолаг, предоставляла им жильё и работу тут же, на Нильфхеле, а взамен требовала всего лишь подписать обязательство отработать деньги, которые корпорация потратила на их выкуп. На деле же её милосердие оборачивалось самым настоящим рабством. Точной суммы выкупа не знал никто, кроме самой корпорации, заработанные деньги новым работникам на руки не выдавали, так что сколько именно нужно отрабатывать, могли сказать лишь ведущие учёт чиновники. Жильём оказалась кучка обнесённых колючей проволокой бараков, работа, на которую их водили под конвоем, была самая тяжёлая. Жаловаться было бесполезно, ведь от поражённых в правах никаких жалоб официальные инстанции не принимали. К тому же как-то так получалось, что прибыль от новых работников не покрывала даже их содержания, хотя условия, в которых они жили, если и отличались от тюремных, то не в лучшую сторону. Уже через годик-другой все польстившиеся на обещания компании оказывались в долгу как в шелку. У них отбиралась даже надежда отбыть свой, хотя бы и большой, срок и выйти на свободу законным образом.

Макс довольно быстро сообразил, что к чему, но отыгрывать назад было поздно. Тогда он вместе с группой товарищей попытался бежать, но, увы, побег сорвался. Беглецы неплохо подготовились, они сумели разоружить охрану и были готовы прорываться силой... Но у корпорации, как выяснилось, имелись свои псионики. Макса и его друзей скрутили, даже не приближаясь к ним на расстояние выстрела. Оставить себе строптивцев после такого руководство "Аталанты" не захотело, а потому использовало ещё одну возможность заработать. Что стало с остальными, Макс не знал, но его самого продали мафиозному клану, промышлявшему торговлей людьми на захолустных планетах. Когда нильфхельца передавали новым владельцам, охранник из "Аталанты" со смехом пожелал, чтобы этого громилу поучили хорошим манерам. Работорговцы его пожелание выполнили — перелёт на Иберию Макс запомнил надолго.

— А потом тебя купили супруги Моро, — подытожил Райан, когда невесёлое повествование подошло к концу.

— Да. Ты не представляешь, Райан, каково это — снова почувствовать себя не говорящей скотиной, а человеком. Я за Марисой не то, что к Халсу — я бы за ней в работающий реактор полез.

— Я понимаю твои чувства. Или думаю, что понимаю, — Танни поднялся с ящика. — Но, Макс, если уж не этого вашего канцлера, то хотя бы "Аталанту" призвать к ответу нужно. Одному богу ведомо, что они ещё способны сотворить, и что, возможно, уже творят. А это значит, что ты должен повторить свой рассказ уже не мне.

Макс посмотрел на стоявшую посреди мастерской тележку, потом пожал плечами. Райан решил принять этот жест как знак согласия.

— И, кстати, раз уж ты всё равно всё мне рассказал... как же тебя всё-таки зовут на самом деле?

— Лепиньски, — после короткого колебания назвался нильфхелец. — Макс Лепиньски.

Райан едва удержался, чтобы не присвистнуть.

Давина не любила свои дни рождения — точнее, она не любила их праздновать. К своему возрасту она была в достаточной степени равнодушна, однако суетиться, готовясь к приёму гостей, потом развлекать их, изображать радость от подарков, большинство из которых не знаешь потом куда девать, а после провожать и прибираться... Она не любила шумных компаний, не любила пить, не любила оказываться в центре внимания. Мать опять пришлёт поздравление, так называемые подруги начнут ахать, как хорошо она выглядит для своих лет, как будто тридцать два — бог весь какой возраст. А не пригласишь, или хотя бы не устроишь небольшой междусобойчик на службе — обидятся, сочтут высокомерной и плохим товарищем. Ну кто придумал эту обязаловку?

Хорошо хоть на Пангее никто до недавнего времени не протестовал, что она держится особняком. Давина вообще никогда не понимала людей, которые без компании жить не могут. Но требование генерала Канхо было чётким и недвусмысленным, и капитан Мортимер принялась изо всех сил налаживать тёплые и дружественные отношения с курсантом Танни. А потому в назначенный срок влезла в парадный мундир (она вообще предпочитала форму всей остальной одежде) и вызвала такси, повёзшее её к небольшому ресторану в центре города.

Мобиль мягко катил по улицам — воздушное сообщение на сельскохозяйственной Пангее, где немногочисленные города редко превышали населением три-четыре миллиона человек, было в не слишком большом ходу. На город уже спускались сумерки, и хотя фонари ещё не включили, рекламы и вывески уже сияли вовсю. Люди, закончившие работу, спешили по домам или в увеселительные заведения. За окном мобиля мелькнул закрытый магазин, некогда, если верить вывеске, торговавший деликатесами с других планет. Уже вторая по счёту война истощала Федерацию; от введения карточной системы Пангея была ещё далека, но нехватка очень и очень многого чувствовалась всё острее. Сама Давина, как живущая на казенный кошт, была избавлена от большинства проблем, но и она знала, что очень многие товары можно достать только в сети на специализированных сайтах, и то если очень повезёт, а каких-то и вовсе в свободной продаже не найдёшь.

Наконец мобиль затормозил перед крыльцом. Райан, тоже в парадной форме, встретил Давину на ступеньках и проводил внутрь, попутно извинившись, что Макс с Марисой немного задерживаются. Рауль и Ульрих уже были здесь, и Давина искренне пожала каптри руку. Их с Райаном телохранители привычно устроились за скромным столиком немного в стороне. Райан предлагал Ульриху совместить приятное и полезным, и взять его в качестве своего охранника на этот вечер, но Лей отрезал, что смешивать работу и развлечение — верх непрофессионализма.

Припоздавшие появились минут через десять. Мариса извинилась, объяснив, что они давали показания людям из Корпуса, весьма заинтересовавшимся рассказом Макса. Макс по своему обыкновению промолчал, зато с неожиданной галантностью поцеловал Давине руку и протянул букет из местных махровых цветов, похожих на земные астры.

— А Корпус-то тут при чём? — удивился Рауль, который если и был в курсе злоключений Макса, то в самых общих чертах.

— Велика вероятность, что на Нильфхеле действуют боевые псионики, — объяснила Давина, пока Райан распоряжался насчёт вазы. — Если они не местные, а из Федерации, то это прямое нарушение закона. Мы имеем право применять наши способности против людей лишь в строго оговоренных случаях.

Она искренне сочувствовала Максу, и не только в связи с его прошлым. Давина не понаслышке знала, что такое изматывающие допросы. Чего далеко ходить, их с Райаном тоже изрядно утомили, снова и снова пытаясь выжать из них хоть какие-то ещё подробности их общего сновидения. Да ещё и подписку о неразглашении взяли.

— У меня есть предложение, — вмешался Райан. — Давайте временно отставим в сторону все наши проблемы, а также войну и политику. Мы сюда, в конце концов, пришли праздновать. Предлагаю тост за нашу именинницу!

Все выпили, после чего потекла обычная в таких случаях беседа обо всём и ни о чём. Выпили за здоровье Давининой мамы и за светлую память её отца. Потом Мариса предложила тост за успехи Райана в учёбе и за благополучную сдачу сессии. Рауль сказал, что хоть он и готов временно забыть о войне, но всё же не поднять бокалы, чтоб пожелать нашим войскам победы — грех. За это выпили стоя, даже Ульрих, так же как и в память о павших.

Давина с некоторым удивлением призналась себе, что не жалеет о том, что пришла. Такое бывает, когда заранее всё кажется неприятнее, чем оказывается на самом деле. Верховодил за столом Райан, неплохо справлявшийся с обязанностями тамады, а потом, когда заиграла музыка, пару раз уводивший женщин танцевать. Рауль от него не отстал, хотя по секрету признался Давине, что не очень любит это дело. Но сегодняшний вечер и правда казался каким-то особенным. Давина сумела почти забыть обо всех своих проблемах, и просто наслаждалась столь редко выпадавшим ей праздником, когда неожиданно оказалась возвращённой с небес на землю. Когда Рауль усаживал её на место после танца, она вдруг увидела входящих в зал генерала Канхо и полковника Пикардо.

Давина сидела лицом к дверям, и, похоже, никто кроме неё не заметил появления начальства. Генерал с полковником заняли столик в противоположном углу, ничем не показывая, что заметили их компанию, но женщина не сомневалась, что их появление именно здесь и именно сейчас отнюдь не случайность. Пришли взглянуть на её подопечного в, так сказать, неформальной обстановке. Она посмотрела на Райана, который как раз о чём-то расспрашивал Ульриха. Кажется, об организации пси-служб у дейнебов вообще и в их армии в частности. Ульрих пожимал плечами и говорил, что никогда ими не интересовался, но кое-что всё-таки рассказал.

Странно, подумала Давина, все эти люди не любят псиоников, даже если стараются быть к ним справедливыми, но для Райана делают исключение. Похоже, они вообще не вспоминают, что перед ними "мозголом", теоретически способный сделать с ними всё что угодно. Общаясь с ней, Давиной, об этом помнят, она давно научилась определять характерные признаки и без считывания мыслей, а вот с Райаном — нет. Он имел счастливую способность притягивать к себе людей, вызывая в них безотчётную симпатию, и легко вписывался в любое окружение, да не просто вписывался, а становился его центром. Давина знала, сколько у него приятелей среди учащихся, с каким одобрением, а порой и восторгом отзываются о нём учителя. При этом, как ни странно на первый взгляд, действительно близкими отношениями с ним не мог похвастаться никто. В свой внутренний мир он, если того не требовали учебные обязанности, впускал посторонних очень неохотно.

А ведь для таких, как он, как Давина, слова "впустить кого-то в свой внутренний мир" имеют не переносное значение, а самое что ни на есть прямое. Люди боятся их, как покушающихся на самое святое и сокровенное, и не хотят подумать о том, что считать, не раскрывая себя, можно разве что самые поверхностные мысли. От этого толку немного, разве что честность человека можно определить, а так — даже если он думает на нужную тебе тему, выловить что-то ценное в мешанине обрывочных слов, образов и чувств бывает порой невероятно сложно. Более же глубокий контакт всегда обоюден. Всякий, кто хоть раз участвовал в ментальном допросе или сеансе лечения, знает, что телепат, проникший в чужой разум, и сам становится раскрытой книгой. Потому подобное практикуется далеко не так часто, как принято думать. Потому у телепатов, проводящих допросы высокой степени секретности, стирают память куда чаще, чем у тех, кого они допрашивают. Из-за этого Давина в своё время отказалась от непыльной работы в СБ, куда её приглашали сразу после окончания обучения, предпочтя куда более опасную службу псионика-диверсанта.

Не зря говорят, что телепата может понять только другой телепат. Псионики часто становятся очень замкнутыми, но не от высокомерия по отношению к обычным людям, как многие полагают, а именно в силу специфики своей работы. Зато с теми, кто им действительно становится близок, создаются совершенно особенные отношения. И вовсе не потому, что они "связывают свои разумы" — случалось Давине слышать и такую чушь, но измышления сентиментальных романтиков, порой попадающие в книги и на экраны, у любого телепата могут вызывать разве что приступ нервного смеха. Постоянно присутствовать в чужой голове, слышать и воспринимать всё, что там происходит — кратчайший путь к сумасшествию. И всё же что-то нет-нет, да проскакивало, и если ты живёшь с телепатом или даже эмпатом постоянно, у тебя в скором времени и в самом деле может не остаться от него никаких тайн.

Конечно, существовали мысленные блоки, экраны и прочие виды защит, но держать их в уме постоянно — всё равно, что постоянно зажимать уши руками: и руки устают, и уши болят. Та же Давина ещё и потому чувствовала всё возрастающую усталость, что всё время очень тщательно следила за собой. Но таких было немного. Профессиональная этика запрещала псионикам передавать кому бы то ни было случайно подслушанное, и большинство довольствовалось этим.

Так что же удивительного, что для многих псиоников, по какой-то причине не выявленных в детстве, открытие у них пси-способностей оказывалось настоящим шоком? Дети это переносили легче, но для уже сформировавшейся личности... Особенно когда эта личность сознавала, что открывшийся дар — это не только и не столько новые возможности, и не просто изменения в судьбе, а что-то, что затрагивает саму их внутреннюю суть. Последствия были самые разные, вплоть до психических расстройств и суицидов. Кто-то вообще отказывался учиться — таких ставили перед выбором: или овладеть хотя бы базовыми навыками, или попасть под пожизненный надзор. И многие предпочитали надзор. Другие проходили начальный этап обучения, но о дальнейшем образовании и слышать не хотели, какие бы перспективы оно не сулило в будущем. Третьи смирялись, учились находить хорошее в плохом и оказывались в училище имени Кристины Эстевес и ему подобных заведениях. Но и после были возможны срывы. И полугода не прошло, как один из студентов, учившийся уже на третьем курсе, будучи в увольнительной, отловил на улице какую-то девчонку, принуждением затащил её на съёмную квартиру, несколько часов творил с ней что хотел, после чего отпустил, предварительно, как сумел, стерев ей память. Всё открылось уже на следующий день, на уроке, при выполнении упражнений на ретрансляцию мыслей. Что характерно, сексуального характера насилие над несчастной жертвой не носило. Никаких садистских наклонностей парень до того не проявлял, и когда его спросили, что на него нашло, ничего внятного сказать так и не смог.

Райан Танни и в этом смысле был счастливым исключением. Ни тебе шока, ни тебе психологических проблем — если у кого-то ещё и оставались сомнения, что он уже когда-то был обученным псиоником, то именно лёгкость вживания в среду телепатов и была, с точки зрения Давины, решающим доказательством. Человек просто вернул себе то, с чем прожил большую часть жизни и от чего на какое-то время оказался искусственно отлучён.

Давина так погрузилась в свои мысли, что совсем утратила нить разговора, и потому заданный Райаном вопрос застал её врасплох.

— Что?

— Я говорю — разольём по последней?

— Давайте, — женщина придвинула свой бокал, одновременно лихорадочно прислушиваясь, о чём говорят остальные. Но, кажется, ничего существенного она не пропустила.

— Ульрих, а почему вы, дейнебы, ругаетесь солнцем? — спрашивала Мариса.

— Не только солнцем, но и ночью, — ухмыльнулся Лей.

— А ты когда-нибудь видела звезду Денеба вблизи? — спросил Рауль. — Я тебе скажу — зрелище не для слабонервных.

— На Денебе в полдень очень жарко, зато ночью холодно, — Райан поставил на стол опустевшую бутылку. — На экваторе, как говорят, вообще жить невозможно. Так же как на Нильфхеле — в полярных районах.

— Тогда зачем его вообще колонизировали?

— А зачем колонизировали тот же Нильфхель или Аид? Просто первые поселения приносили прибыль, перекрывающую все неудобства. А потом колонисты стали плодиться и размножатся — и для родившихся там планета уже была родной. Впрочем, вон Аид теперь покинут, или почти покинут. Но он — исключение.

— Солнце Денеба закалило нас, так что на самом деле мы ему благодарны, — Ульрих посерьёзнел. — А если и поминаем иногда всуе, так верующие люди тоже, случается, богохульствуют. На самом деле, если космолётчик хочет кого-то действительно проклясть, он вспоминает Тёмные звёзды.

— Не все так суеверны, Ульрих, — заметил Рауль. — Тёмных звёзд не существует.

— Или никто из тех, кто их видел, не смог о них рассказать.

— Тогда откуда о них вообще стало известно? Это просто страшные сказки. В средние века мореходы пугали друг друга "Летучим Голландцем", сейчас космолётчики — Тёмными звёздами.

— Ну-ну, — хмыкнул Ульрих. — Повтори мне это, когда окажешься в астероидном поле или возле чёрной дыры!

— Поминать их в космосе — и в самом деле дурная примета, — не поддался на провокацию Рауль. — И не стану врать, будто я примет не соблюдаю. Но астероидные поля я видел, чёрные дыры — тоже, хотя бы на экранах локаторов. А вот Тёмных звёзд пока ещё не встречал. Я поверю в них не раньше, чем астрономы торжественно объявят о новом открытии.

— Райан, тебе плохо? — вдруг спросила Мариса. Потиравший висок Танни молча покачал головой.

— Я, кстати, читала в сети, что теоретически возможность существования Тёмных звёзд была обоснована давным-давно, — заметила Давина.

— От теории до практики — дистанция огромного размера, — не уступал Рауль. — Да и не всему, что есть в сети, можно верить. Вот если бы это было на официальном сайте какого-нибудь института или обсерватории...

— А ты ходишь на такие сайты?

— Нет.

— Тогда откуда тебе знать, может там уже что-то такое и есть?

— Ну, знаете, если бы да кабы...

Райан вдруг поднялся, тяжело опершись о стол обеими руками и разом оборвав разговор. Все умолкли и вопросительно посмотрели на него. Однако бывший десантник ничего не сказал. Он чуть покачнулся, глядя остановившимся взглядом на пустую бутылку, а потом вдруг начал заваливаться вперёд и вбок, на край стола. Ульрих мгновенно вскочил, оттолкнув стул, и поймал падающего Танни, что, впрочем, не помешало тому сбить со столешницы тарелку и пару бокалов. Посуда зазвенела, красное вино выплеснулось на паркет, словно кровь из раны. Все повскакали с мест. Дейнеб осторожно опустил обмякшего Райана на пол, Мариса обежала стол и кинулась к нему, Давина схватила меню и нажала на значок, обозначающий воду.

От ближайших столиков начали подходить люди, кто-то потребовал вызвать врача. Телохранители бдительно придвинулись поближе и встали рядом. Мариса громко объявила, что она и есть врач, после чего решительно потребовала расступиться и дать упавшему воздуха. Подъехала автоматическая тележка с заказанной водой и одним, по числу заказа, стаканом. Оглянувшись в сторону дальнего угла, Давина увидела, что Канхо с Пикардо тоже поднялись со своих мест и подошли поближе.

К счастью, обморок длился всего пару минут, и вскоре веки Райана дрогнули, а Мариса, приподняв его голову, поднесла к его губам стакан. Отпив пару глотков, Танни сел, сфокусировал взгляд на Марисе, слабо улыбнулся ей, потом его глаза скользнули в сторону, словно он хотел отыскать кого-то и не мог.

— Давина...

— Я здесь, — телепатка подошла поближе, встав так, чтобы он мог её видеть.

— Ты нас напугал, — сказала Мариса. Но Райан словно не услышал её.

— Давина, — он глядел только на Мортимер. — То имя... и дата... Я вспомнил их.

— Очень хорошо, — торопливо произнесла Давина, всей кожей чувствуя, сколько вокруг посторонних ушей. — Мы сейчас вернёмся в училище, и там вы мне всё расскажете.

— Имя? — повторил в тишине Рауль. — Какое ещё имя?

Давина опять невольно оглянулась на генерала с полковником, словно призывая их на помощь, и тут Райан поймал её за руку.

— Давина, там, во сне...— его голос звучал слабо, но настойчиво. — Тот свет, который есть, но его нет. Помните? Я знаю, что это такое. Давина, я был на Тёмной звезде.