Наруто. Продочка

— Ну... Я и не менялся. Просто перестал притворяться. А из-за чего... Я и не думал это скрывать... Тем более, отец передавал вам привет... — я даже не изображал некоторую задумчивость. Она мне была нужна для правильного подбора слов.

— Что... Что?! Отец?! Кто... Откуда взялся отец? — Сарутоби подавился дымом и уставился на меня с сильно удивленным выражением. Рядом заерзал Какаши. Ну, а общий итог понятен: никто ничего не понял, но все заинтересовались. То, что мне и нужно.

— Минато Намикадзе, — после этого имени раздались два придушенных вздоха. Похоже, Хокаге подумал сначала, что на меня кто-то пытается повлиять, назвавшись отцом. Но теперь это опасение стало меньше (слишком мало народу знало настоящее имя, а те, кто знал — не рискнули бы пойти на острый конфликт с Хокаге). Зато возросло другое — творится что-то уж совсем невероятное, выходящее за рамки привычного. Это легко читалось на лицах моих собеседников.

— Наруто... Откуда ты узнал это имя? — Хокаге говорил сдержанно и осторожно. Как будто мину обезвреживал.

— Сам отец и сказал. Он, вроде, говорил с вами перед смертью? Но, значит, не упомянул, что запечатал часть своей чакры во мне. Когда Мизуки хотел убить Ируку-сенсея, во мне что-то такое поднялось... Я оказался в темном коридоре, залитом водой. А потом попал в зал с клеткой, в которой сидел какой-то зверь. Я его не разглядел, там темно было... Но он начал меня уговаривать его выпустить. Я... не знаю, мне хотелось ему подчиниться. Там была печать, и я потянулся к ней, — лица Хокаге и Какаши перекосило. Видимо, они представили результат повторного появления Лиса возле деревни. — Но мне помешал отец. Он сказал, что его зовут Минато, и демона выпускать нельзя. Потом мы долго говорили...

Да, вот такой у меня план. Мне лично кажется, что максимально приемлемый, если пытаться скрыть факт попаданства. Знания просто так не появляются и не исчезают. А некоторые и вовсе таковы, что их можно взять только в определенных местах. До которых не добраться. Вот и пришлось использовать то, что придумал сам Кишимото, только в другом ключе.

— Ты... ты уверен, что с тобой разговаривал Минато Намикадзе? Он был в человеческом обличии? Опиши его, — внимание двоих взрослых стало еще более пристальным.

— Ну... Не знаю, он был очень похож на меня, только высокий. В белом плаще. Больше я ничего и не помню. Это ведь... это ведь был мой отец! Мы с ним говорили. Я его видел! И сразу ему поверил! — тут побольше драмы, чтобы лишних вопросов не возникло. Давайте, щадите чувства ребенка!

— А... что именно он тебе рассказал? — пока Хокаге обдумывал сложившуюся ситуацию, с вопросом поспешил обратиться Какаши.

— Да много всего. Как ему жаль, что он не видел, как я расту. Рассказал о матери — Узумаки Кушине. Сказал, что это была самая невероятная женщина в его жизни, — я немного зачастил, и доверительно улыбнулся. Все-таки, реакция ребенка на маму должна быть особенной. Поэтому потом проявилась и грусть. Мне даже не особо нужно было что-то играть: память Наруто была со мной, и я точно знал обо всех его эмоциях. А можно сказать, что даже и пережил их. Так как заемная память впоследствии получала мою эмоциональную оценку, то есть ничем не отличалась от собственных воспоминаний. — Еще папа сказал, как он меня очень любит, но ему пришлось пожертвовать собой, чтобы спасти деревню. И, конечно, он сказал, что был Четвертым Хокаге!

Я гордо вскинул голову и посмотрел на Третьего. Тут была и реакция ребенка на такой факт, и намек старику, чтобы лучше все обдумывал. Ему теперь выстраивать со мной отношения по-новому... Какаши же был будто под гипнозом. Да, когда сталкиваешься с тенью давно умершего близкого человека, это шокирует.

-А... а обо мне он ничего не говорил? — на лице Какаши промелькнула тень надежды. Эх, он ведь остался совсем один. Не знаю, что у него там со взаимоотношениями с женским полом, но, скорее всего, он затворник. А ведь Минато был его учителем и очень близким другом. Сам Какаши, кстати, так с нами себя поставить не смог. Наверно, все еще боялся кого-то потерять.

— Конечно, говорил! Он очень обрадовался, что именно вы стали нашим учителем. И сказал, что доверяет вам мою судьбу, — это так, запасной вариант на случай провала плана. Вдруг нашего сенсея проймет должок перед Четвертым.

— Хм... Наруто! Минато ничего не просил передать мне? — Хокаге спрашивал с недоверием. Явно надеялся проверить, 'а был ли мальчик?', и тот ли он, за кого себя выдавал?

— Мм... Он только сказал, что огорчен. Его план провалился, и меня в деревне не считают героем. Я... немного рассказал ему о том, как жил, — пришлось опять изображать стеснение. Вроде, нормально. Наруто бы явно стеснялся факта, что он кому-то жаловался. — Ну, и папа рад, что деревня осталась цела.

— Так... так... А с чего мы начали-то? А! Почему ты изменился... — Хокаге как бы и не повторял вопрос, потому что часть ответа все-таки дана. Остаться прежним после встречи с умершим отцом вряд ли возможно. Но старик предлагал мне продолжить разговор по теме, причем более конкретно.

— Папа сказал, что я делал не то, чем можно прославиться и завоевать доверие жителей деревни. Да я и сам это понимал... просто раньше мне хотелось чем-то выделиться... запомниться. Чтобы люди обратили внимание, что я тоже есть рядом с ними! Но отец сказал, что если я буду вести себя так, как мне нравится, не пытаясь под кого-то подстроиться, это будет гораздо лучше. Так что теперь перед вами настоящий я! — от грусти в середине монолога я перешел к гордой улыбке. Теперь попробуйте доказать, что знали настоящего Наруто. Да с ним даже никто особо и не разговаривал! А в академии не так много моментов, где можно проявить настоящие чувства — все привыкли к образу.

— Гхм... Наруто, мне нужно все обдумать. Так что придешь ко мне еще раз, но позже. Сейчас можешь быть свободен. Об отце никому не рассказывай! Его имя ведь не зря скрывалось от тебя. Это знание может привести к плохим последствиям! Какаши, останься.

Да, подкинул я задачку. Теперь им придется гадать, сколько мне известно, решать, что из этого можно мне прояснить или просто рассказать... Понятно, что даже если Минато и настоящий, он бы не стал сваливать кучу проблем на ребенка, к тому же, собственного. Значит, сейчас главное — натолкнуть меня на мысль, что это не Хокаге виноват в моих горестях, и отвлечь от горы несостыковок во всей этой истории. Как? Для ребенка будет достаточно и незапланированного подарка. Пусть думают.

О варианте, что со мной сейчас что-нибудь сделают, думать не хочется. Во-первых, эти двое — не такие уж монстры. А во-вторых, я даже с открывшимися обстоятельствами продолжаю выполнять свои основные функции — тюрьмы для демона и возможного оружия. Минато не угрожает деревне, главное — что знания не от демона. Единственное, что должно измениться — это характер отношений. Может, втемную начнут поменьше использовать...