Тень ягуара

Пролог

Чёрные лапы мягко приминают зелёную траву, лезущую из красной почвы. Сорокаметровые деревья защищают от яркого, тропического солнца, но июнь — самый холодный месяц в Паране. Разноголосый птичий гам наполняет тёплый, сухой и прозрачный воздух. Маленькая пичуга слетела с ветки. Пернатым нет дела до крадущегося в зарослях ягуара. Зверь крупный — килограмм сто десять, метра два длиной, ростом с мастифа, с идеальным, глубоким, антрацитовым цветом шкуры. Обычно чёрными бывают самки. Этот — самец. Под блестящей шерстью перекатываются сильные мышцы.

Хищник замер, превратившись в изваяние. Нос задвигался, втягивая воздух. Запах человечьего пота и вонь ружейной смазки. Едва шевельнулись треугольные, чуть округлые уши. Клац! Тихо звякнул металл. Ещё раз.

Жёлто-зелёный ара уставился круглым глазом на стелющуюся внизу по земле огромную кошку. Голова набок, гребень вздыблен. Из распахнутого клюва вырвался боевой вопль. Через пару секунд резкий звук отвлёк попугая, и интерес к притаившемуся хищнику моментально пропал.

Мягко и плавно зверь скользит дальше. Мощный торс бесшумно раздвигает высокую траву. Если б ягуар встал на задние лапы, зелёная стена всё равно скрыла бы его с головой. Легко и грациозно для тяжёлого туловища кошка перескакивает через поросшее мхом бревно. Резкий бросок вперёд. Чёрное тело в считанные секунды преодолевает около тридцати шагов. Птичий гвалт глушит тихий шорох зарослей.

Хищник застывает в пяти шагах от тропы, внимательно глядя сквозь просветы в колышущихся от ветерка высоких стеблях. Едва слышный металлический стук. На тропу выходит человек низкого роста. Запах сельвы, костра, людского жилья, но не городских поселений, а лесных вигвамов. Запах живущего в сельве народа, кому джунгли — родной дом, источник жизни. Следом ещё один. Потом ещё. Всего пятеро.

Поблизости, метрах в двухстах, трёхстах слышны звуки и чувствуется тяжёлый дух толпы двуногих. Охота? На него? Возможно. Зверь, отведавший человечьего мяса, с трудом от него отвыкает.

Впереди идущий человек останавливается напротив ягуара. Левая рука поднимается над головой. Колонна замирает. Ружья медленно сползают с плеч, стволы хищно ощетиниваются, грозя смертью. Кошка плавно припадает к земле, застывая, будто высеченная из чёрного гранита. Трое из пятёрки знакомы. Местные. Третий и четвёртый — чужаки.

Охотники тронулись дальше. Ноздри зверя затрепетали. Кто из них? Второй?… нет, третий… тоже нет, четвёртый… Он! Сегодняшняя добыча. У каждого человека неповторимый запах, вместе с присущим большинству людей бензиновой, табачной, алкогольной и оружейной вонью. От замыкающего несёт табаком, ромом и чем-то ещё. До чего же он опустился!

Мышцы застывают в неподвижности. Лишь уши шевелятся словно радары, ловя окружающие звуки. Сердце гонит по венам горячую кровь.

Охотники медленно проходят мимо. Четвёртый замирает. Последний что-то говорит. Добыча оборачивается и испытующе глядит на заросли, где затаилась смерть. Хищник уверен — обнаружить его невозможно. Человек видит лишь колышущуюся зелёную стену. Скорее всего, ощущает чужой взгляд в спину, но не чует притаившейся гибели. Двуногие примитивны. Отвыкли пользоваться способностями, данными от природы.

Сухой металлический щелчок. Добыча медленно поднимает ружьё.

Двадцать ударов сердца человек смотрит в глаза смерти. Смотрит, но не видит. Ягуар тянет носом воздух. Вкусный запах свежего парного мяса вперемешку с вонью оружия. Пристальный взгляд вызывает быстро нарастающую ярость. В горле зарождается и тут же гаснет злобный рык. Человек отворачивается. Охотники трогаются дальше. Хищник плавно и бесшумно скользит следом.

Километров через пять на небольшой полянке двуногие устроили привал. Затрещал костёр. Один из них подошёл к кустам в двадцати шагах от зверя и справил малую нужду.

Ягуар молча наблюдает, шевеля ушами и ноздрями. Намеченная жертва кладёт ружьё и направляется прямо к лёжке. Вот это удача! Человек достаёт нож со странным тёмным лезвием. До него десять шагов. Пора! Сильное тело плавно скользит вперёд.

Добыча замечает опасность и замирает, как вкопанная. Глухой рык. Чёрная молния метнулась к цели. Острые когти нацелены в грудь и… вместо нежной, тёплой плоти рассекают пустоту. Глухой рык негодования, резкий разворот, прыжок. Молниеносный удар лапой по груди. Трещит разрываемая ткань куртки. Когти вспарывают податливые мышцы, рассекают рёбра. Резкий, сладковатый аромат крови будоражит и пьянит. Под тяжестью тела хищника человек падает на спину. Мощные лапы опускаются на грудь. Разинув пасть с белоснежными зубами, ягуар рванулся к вожделенной цели — шее с жилкой, где пульсирует жизнь. Человек, защищаясь, выставляет руку. Ужас в глазах жертвы меркнет вместе с сознанием. Цель близка. Ещё чуть-чуть…

Жгучая боль в боку пронзает тело. Из горла вырывается протяжный вой, силы неожиданно быстро тают. Скорее, прочь отсюда! В спасительные заросли!

Грохот выстрелов. Шелест дроби в стеблях высокой травы и кустарниках. Горячий комочек пробивает ухо. Но разве можно сравнить это со жгучей болью в боку? Мощными точками вытекает кровь, а с ней — жизнь…

Глава 1

— Здоров, Серый, — Андрей Снетко почти вбежал в кабинет, — с прошедшим!

Сергей Исаев пожал протянутую руку.

— Привет. Спасибо.

Андрюха плюхнулся на чёрный кожаный диванчик у стены и ослабил голубой в мелкий белый ромб галстук. Пиджак светло-серого костюма расстёгнут.

— Фу, духота.

Первая неделя лета, действительно, душная. В кабинете шелестит кондиционер, и Сергею комфортно даже в тёмном костюме. А вот Андрей только с улицы. В снетковском «опеле» сдох климат-контроль, и Дронычу, как зовёт друга Сергей, пришлось гнать тачку в сервис.

— В метро ехал? — усмехнулся Исаев.

— Щаз! С тремя «зэ» на конце, — Снетко достал платок и вытер мокрый лоб. — Такси вызвал. Не поверишь, и у него кондей сдох. Прям непруха какая-то. Окна нараспашку, а толку…, — он расстроенно махнул рукой.

— Зря, на метро быстрее.

— Прикалываешься? Ну-ну…

Андрюха, скорее всего, ночевал у очередной зазнобы, хотя только ночью вернулся из командировки. Женщины легко влюбляются в Дроныча. Ещё бы! Красавец блондин, голубые глаза, волевой подбородок. Крепкая, спортивная фигура, ни грамма лишнего жира. Идеал Отто Скорцени.

Не то, что Исаев. Тёмные густые волосы слегка прикрывают уши. Задумчивые тёмно-серые глаза. От правого виска вниз ползёт тонкий шрам, что совсем не портит Сергея. Неплохо сложён, но мускулатура, в отличие от Андрюхиной, не столь рельефна.

Друзья ходят в один и тот же фитнес-клуб. Сергей не любит тягать железо, предпочитает айкидо, где уже достиг третьего дана. Увлекается техниками дзэн-буддизма, что позволяет сохранить ледяное спокойствие в любых ситуациях. Зато Дроныч — фанат качалки.

— Как прошло? — Исаев сцепил руки в замок и положил на срочные бумаги, аккуратно разложенные перед ним на огромном столе цвета красного дерева.

До прихода Снетко он как раз ими и занимался.

— Сейчас.

Андрюха, с неохотой покинув диван, вышел в отдельную комнатку, что друзья меж собой называют кабинетом релаксации. Там холодильник, стол, бар, диван. Что ещё нужно после тяжёлого трудового дня?

Через пару секунд едва слышно хлопнула дверь холодильника. Снетко появился с пластиковой поллитровкой холодной минералки.

— Нормально, — сделал на ходу несколько больших глотков. — Договорились, что следующая партия «Бурбона» 1 пойдёт со скидкой десять процентов.

1 Бурбон-Сантос — сорт элитного бразильского кофе (прим. автора)

— Отлично! — Сергей откинулся в большом кожаном кресле. — Дай и мне глотнуть.

— Ща принесу. С газом? Без? А может чего покрепче? — Андрей подмигнул, возвращаясь в комнатку, — А то смурной какой-то.

— Не, — поморщился Исаев. — Потом. Без газа.

Дроныч вынес ещё одну голубоватую бутылочку.

— Лови.

Сергей едва поймал, пару раз взмахнув руками, будто жонглёр. С хрустом свернул синюю пробку.

— Как тебе удалось уговорить Жуанзинью?

Андрей вернулся на диван, провёл ладонью по зачёсанным назад волосам длиной чуть выше плеч.

— Непросто, — он вкусно отпил большой глоток. — Пришлось согласиться на увеличение партии вдвое.

Вчера Дроныч позвонил из Сан-Паулу, доложил общее состояние дел. Теперь нужны подробности, и тот с удовольствием поведал. Андрюха любит рассказывать о собственных достижениях, и неважно каких: в карьере, бизнесе или на любовном фронте. Переговоры с «Трейгиш Корпорэйшн» провёл великолепно. Ничего не скажешь — мастер-переговорщик.

— Кстати, — Андрюха щёлкнул пальцами, — через две недели Жуан приглашает нас к себе. На охоту.

— Сдурел? — Сергей всплеснул руками, на пол соскользнул лист. — Дроныч, у меня через месяц с небольшим свадьба! — он поднял упавший документ. — Забыл?

— И чё? — Снетко округлил нахальные голубые глаза. — Всего-то на недельку. Тебе что, полторы недели мало до свадьбы? Представь. Сельва, охота…

Предложение заманчивое. Но, блин, свадьба! И Ритка вряд ли обрадуется, если он накануне торжества смоется в Бразилию, где, как известно, много диких обезьян.

— Откуда я знаю?! — резко проговорил Сергей, — можно подумать у меня этих свадеб было...

— Ага. А кое-кто в твои тридцать пять, — Дроныч вновь щёлкнул пальцами, эта его привычка иногда раздражает, — уже несколько раз успели жениться и развестись.

Снетко на год младше, но у того за плечами три развода.

— Пусть твоя Вика, — Андрюха кивнул в сторону двери, — свадьбой займётся.

— Да она и так занимается, — Сергей поморщился. — Ей занимаются все, кроме меня. Родители, Ритка, дядя Витя, и даже Вика.

— Ну вот, видишь, — Андрюха развёл руками. — А ты — человек занятой, у тебя дел по горло.

— Дурак ты, Дроныч.

Но всё же, чёрт возьми, так хочется куда-нибудь уехать. Хоть ненадолго. На Оку, порыбачить, или в тайгу, поохотиться. Вот — Бразилия наклёвывается. Вообще великолепно. Но, свадьба? Хотя всего-то дней пять, неделя — максимум.

— На кого охотимся? — поинтересовался Исаев.

Снетко вновь пригладил волосы. Загорелое лицо контрастно выделяется на их фоне.

— Чё? Едем?

— Я ещё ничего не решил. Просто спросил.

— На ягуара.

Сергей вздохнул. Ягуар — зверюга осторожная и опасная. Но искушение велико. Представил, дома в спальне на стене жёлтая с чёрными пятнами шелковистая шкура. М-да. Заманчиво, чёрт возьми, заманчиво… Но, блин, свадьба!

— Погоди, — Исаев откинулся в кресле, что-то вспомнив, — если не ошибаюсь, ягуар в Красной книге. Ещё не хватало проблем с местным лесхознадзором или полицией.

— Серый, тебе-то какая разница? — подался вперёд Андрюха, — раз Жуанзинью приглашает, значит, всё устроит.

Жуан да ла Коста, или как они зовут его между собой, Жуанзинью — владелец компании «Трейгиш Корпорэйшн», бизнес-партнёр Сергея Исаева, владельца и гендиректора фирмы «Альфа Лимитед». Да ла Коста — давнишний приятель отца Сергея. Познакомились, когда Григорий Алексеевич Исаев служил в российском консульстве в Бразилии. Как сошлись, и что их связывает, отец не рассказывал. После увольнения из ГРУ вместе с сослуживцем Виктором Ильичом Мартыновым и другими бывшими сотрудниками спецслужб организовали концерн «Солидарность». Жуанзинью стал бизнес-партнёром «Солидарности». «Альфа» входит в концерн, и специализируется на оптовой продаже элитного бразильского кофе по России. Закупают, разумеется, у да ла Косты.

Сергей пока не женат, но скоро исправит досадную промашку. Невеста, Ритка, единственная и любимая дочь Мартынова. Взбалмошное, но очаровательное создание.

Через два-три года Сергей планирует уйти в концерн на руководящую должность. Одно из условий, поставленных руководством «Солидарности», — женитьба на Маргарите Мартыновой. Зачем, не понятно. Он и так женится на Марго. Свадьба через месяц.

Ну и наконец, этот раздолбай, Андрюха Снетко. Зам Исаева по региональному развитию и международным связям. По совместительству лучший друг. После ухода Сергея в «Солидарность» на правах лучшего друга, скорее всего, станет гендиром «Альфы». Этот вариант с руководством концерна ещё не оговаривался, но проблем быть не должно. Вместе учились с седьмого по десятый класс. Андрей свободно владеет английским, немецким, испанским и португальским. Последним — и в бразильском варианте. Хуже французским и арабским. Талант к языкам у Дроныча с детства.

Затем Сергей поступил в универ, на экономический факультет, а Андрюха — в какой-то областной юридический институт на международно-правовой.

Сергей свободно владеет английским, также понимает «по-бразильски» и может довольно сносно общаться на бытовом уровне. Но Андрюха знает «бразильский» в совершенстве. И отличный переговорщик. Вот сегодня ночью вернулся с переговоров. Убедил Жуанзинью сделать скидку. Из-за этого не пришёл на день рождения, хотя обычно такие мероприятия не пропускает. Праздновали без него. Сейчас последствия днюхи дают о себе знать.

В дверь постучали.

— Да?!

В кабинет вплыла Вика, секретарь Исаева. Длинные, распущенные волосы аккуратно огибают серые, чуть раскосые глаза. Короткий синий юбочный костюм выгодно подчёркивает стройную фигурку.

— Доброе утро, Сергей Григорьевич. Вам почта, — девушка прошла к столу.

Взглянув на Дроныча, улыбнулась.

Исаев поздоровался. На стол легла небольшая стопка бумаг. Нос уловил аромат дорогих духов. Вика чуть пригнулась к шефу. Вырез белой блузки продемонстрировал отсутствие бюстгальтера и красивые холмики. Хм. Пожалуй, даже холмы… Взгляд непроизвольно задержался там, где нужно. Это как в игре — партнёр засветил карты, и хочешь, не хочешь, а взгляд всё равно бросишь. Так и здесь.

Сергей мельком глянул на Андрюху. Тот восхищённо показал большой палец.

— Спасибо, Виктория. Оставьте, я посмотрю.

Вика направилась к двери. Чувствуя или, скорее, наверняка зная, что её разглядывают два мужика, чуть заметнее покачала бёдрами. На пороге обернулась. Очаровательная улыбка адресована всем и никому одновременно. В глазах весёлые искорки. «Скромно» опустив глазки, вышла.

— Хороша… — восхищённо выдохнул Андрюха. — Серый, она к тебе явно не ровно дышит.

Тот лишь хмыкнул:

— Ага, если б я не был владельцем фирмы, она на меня даже бы не посмотрела.

— Вах! — деланно возмутился Снетко, — зачэм обижаэш такую красавыцу, э?

— Ладно, Дроныч, давай, за работу.

Андрей встал с дивана, руки в карманах брюк.

— Ну так как насчёт приглашения Жуанзинью?

— Подумаю.

Дроныч прошёл к выходу, у двери обернулся:

— Серый. Сельва, индейцы, индейки… блин… индианки… ягуары…

— Иди на фиг! Лучше попроси Вику принести кофе с коньяком.

— А сам, блин, попросить не мог! — возмутился Андрюха.

* * *

Несмотря на бурный вечер накануне, Сергей решил не пропускать тренировку. Обед в горло не полез, но к вечеру полегчало…

В фитнесе направился в зал айкидо. Андрюха, немного опоздав, — в качалку. Напоследок ехидно заметил, что мужчине нужно тягать железо, а не заниматься танцами и созерцанием пупка.

— Понимал бы чего, — отпарировал Сергей.

— Ну куда уж нам, убогим, до высоких материй, — буркнул Дроныч…

Отрабатывали связки бросков против нескольких нападающих. Сергей справился великолепно.

— Разум должен быть спокоен, как гладь озера в лунную ночь… Ни единой мысли, — раздался голос инструктора. — Лишь так сможете почувствовать любое нарушение гармонии мира и автоматически, а главное, адекватно реагировать на любую атаку, восстанавливая гармонию. И только так можно одержать победу в схватке перед лицом смерти, как при испытании на высший дан.

Сергею нравится эта аллегория — испытание перед лицом смерти. В реальной жизни это вряд ли возможно. Хотя, кто знает? Жизнь — штука хитрая… Бац! Пропустил удар в подбородок.

— Сергей, — снова тренер, — слишком много посторонних мыслей. Не узнаю тебя. В чём дело?

— День рождения. Вчера… был, — хмуро ответил Исаев.

— Понятно, — хмыкнул инструктор и наставительно добавил, — истинный мастер сохраняет ясность ума независимо от количества дурмана, выпитого им, — и улыбнулся. — Особо не нагружайся сегодня. Для печени это также вредно, как и возлияния.

— Хорошо, сэнсей.

С групповым боем закончили. Разбились по парам. Исаеву досталась рыжеволосая хрупкая женщина, лет тридцати. Волосы стянуты сзади в небольшой хвостик. Талия повязана белым поясом. Сергей атакует кулаком в голову и через мгновение оказывается на полу. Однако… Напарница прекрасно владеет техникой.

Его очередь защищаться. Удар ножом сверху. Исаев выполняет приём, напарница летит на пол. Зафиксировать захват Сергей не успевает, женщина выскальзывает змеёй, лёгкий перекат, и она вновь в боевой стойке.

— Четвёртый дан? — наобум спросил Сергей.

— Угадали, — лёгкая улыбка тронула тонкие губы.

Красавицей назвать сложно. Невзрачная. Лишь блестящие серые глаза притягивают взгляд.

— Сергей, — он протянул руку.

— Мария, — женщина пожала ладонь и тут же выполнила сихо-нагэ, бросок на четыре стороны.

Исаев оказался на спине.

— Какое коварство! — улыбнулся Сергей и легко поднялся.

Ритуальный поклон. Напарница поклонилась в ответ.

— Никогда не видел вас раньше. Новенькая.

— Да. Недавно из Южной Америки.

Это знак! Само провидение подсказывает, нужно ехать на охоту.

— Как вас туда занесло?

Мария улыбнулась.

— Работала в Аргентине. Переводчиком при отделении фирмы.

Тренер хлопнул в ладоши — команда сменить партнёров.

* * *

Андрей качает пресс. Рельефные, не слишком раздутые мышцы красиво перекатываются. Женщины искоса поглядывают на красавца-блондина. Он знает это и слегка рисуется.

Закончив упражнение, отправился в раздевалку, на ходу подмигнув незнакомой молоденькой девушке. Та зарделась и отвернулась.

Серый уже развязал широкий пояс. Как он там у них называется? Ладно, не суть.

— Танцы закончились? — подмигнул Андрей. — Тебе идёт эта юбка.

— Это — хакама, чудило. Самураи носили её для защиты ног всадника от кустарника, веток и прочей дребедени, — наставительный тон друга иногда раздражает, но сейчас настроение хорошее, так что пусть трындит о своих буддизьмах. — Ковбои для той же цели носили кожу. В Японии в те давние времена кожа была дорогим удовольствием, и самураи использовали хакаму из плотной ткани.

— И чё? — стал подначивать Андрей.

Серый снял хакаму, и остался в белой «пижаме».

— Когда самураи потерпели поражение и их упразднили, как класс, — продолжал Исаев. Хлебом не корми, дай поговорит о японской философии, — они всё же отстояли право носить хакаму, чтобы отличаться от простолюдинов. К тому же, в бою хакама скрывает движения ног, что даёт преимущество.

Слова о простолюдинах слегка покоробили.

— И зачем это вашему высочеству?

Исаев не ответил.

— Дружище, фигня всё это! — продолжил Снетко. — Сейчас в бою всё решает ствол. Согласись, от пули твоё айкидо не спасёт.

— Дроныч, это — традиция, — последнее слово Серый произнёс по слогам. — А на счёт ствола, — он хмыкнул, — согласен, от пули не убегу. Вот только где он, твой ствол?

— Дома. Сам знаешь.

— Вот именно, дружище, — Исаев приобнял Андрея сбоку за плечи, — ствол у тебя дома. А моё искусство всегда со мной.

— Не приставай, противный, — писклявым голосом, подражая гомикам, прощебетал Снетко, убирая руку друга с плеча.

— Уйди, противный, — в тон ответил тот.

Оба заржали.

— Кстати, о стволах, — Андрей открыл шкаф и потянулся за одеждой, — да ла Коста — наш партнёр. Нехорошо игнорировать его приглашение.

— Да понимаю я, — улыбка исчезла с лица друга, и он тоже протянул руку внутрь шкафа.

— Ну? И?

Серый помолчал несколько секунд, обдумывая, и решился:

— Чёрт с тобой, едем! Вот только ещё б Ритку убедить.

* * *

Ритка мурлычет в ванной какую-то песенку. Из-за шелеста душа слов не разобрать. Раскинув руки, Сергей отдыхает на широкой кровати, что ещё помнит следы их «борьбы» — смятые подушки, скомканная простыня. Тонкое одеяло почти целиком сползло на пол…

Затея с охотой Ритке не понравилась. Другого Сергей и не ждал. Она закатила скандал. В ход пошли обычные женские штучки — он думает только о себе и вообще эгоист и прочее, прочее, прочее. Многим мужикам это знакомо. Любые твои заслуги прекрасной половиной умножаются на ноль, зато собственные раздуваются до бесконечности. Правда, больше этим грешат жёны. Невесты такими вещами балуются редко — ведь надо ещё замуж выйти.

Пришлось её крепко схватить, поцеловать и отнести на кровать. Примирение состоялось…

Ритка вышла из ванной, вытирая полотенцем длинные каштановые волосы. На фоне освещённой открытой двери спальни точёный силуэт выглядит соблазнительно. Снова подкралась волна желания. Девушка села на кровать. Лицо озарилось светом полной луны, бесстыже пялящейся в открытое окно. Улыбка приподняла родинку справа над верхней губой, на щеках проступили очаровательные ямочки.

— Серёжка, не обижайся, я пойду. Папа просил, чтоб я сегодня к нему приехала.

Он привлёк девушку к себе:

— Да ради Бога, — и поцеловал мягкие тёплые губы.

Протянул руку к столику, пальцы нащупали кнопку ночника. Щёлк! Приглушённый свет залил комнату.

Ритка провела ладонью Сергею по волосам:

— Знаю, ты любишь охоту, но до свадьбы так мало времени.

Ну вот, опять за своё! У женщин прям какой-то бзик на свадьбе!

— Видишь ли, малыш, я у тебя не отпрашиваюсь. Просто сообщаю, что мне надо уехать.

Улыбка исчезла с лица. Получилось грубо, Сергей чуть смутился.

— Ну спасибо! — съязвила Ритка.

— Пойми, котёнок, — он решил смягчить фразу, — Жуан — мой самый важный бизнес-партнёр и, кстати, собирается к нам на свадьбу. Не вежливо игнорировать его приглашение. А свадьбу мы сыграем, обещаю. Организация поручена Виктории.

— Ох уж мне эта твоя Виктория. Ладно, езжай, — она махнула рукой.

Н-да. Уже пытается брать власть в свои руки, хотя семьи ещё нет. Надо заняться воспитанием.

Девушка быстро влезла в чёрную длинную юбку, накинула блузку. Мокрые волосы покрыла косынкой из лёгкой полупрозрачной ткани, завязав сзади, словно бандану. Сергей в костюме Адама проводил невесту до двери. Ткнул выключатель. Прихожую залил свет. Марго обдала жарким пламенем синих глаз и чмокнула в губы:

— Не обижайся. Люблю тебя, — и выскочила за дверь.

Ритка явно расстроена и недовольная, хоть и не подаёт вида.

— Я тебя тоже люблю, малыш, — тихо приговорил Сергей.

Он подмигнул отражению в зеркале и ткнул кнопку выключателя. В прихожей стало темно. Неяркий свет из спальни едва добивает до коридора. Глянул на приоткрытую дверь гостиной. Невнятный внутренний порыв заставил пойти туда. Не зажигая свет, достал из глубины платяного шкафа тряпичный свёрток. Подарок отца. Кресло мягко приняло в драпированные объятия хозяина. Щёлкнул тумблером настенного бра. Гостиная осветилась. Сергей развернул тряпицу. Из старых потёртых кожаных ножен выглядывает рукоятка. Отец привёз из Сирии и подарил на пятнадцатилетие. Сергей медленно потянул за рукоять. В матовом свете тускло блеснула тёмно-бурая, почти чёрная, воронёная сталь. Ярко вспыхнула серебряная инкрустация — размашистая арабская вязь над и под долом, углублением посередине клинка, которое ещё неверно называют кровостоком. Сверху на обеих сторонах выгоравировано «би-сми-Лляхи-р-рахмани-р-рахим». Отец говорил, это — басмала — начало всех сур Корана. В детстве звучало красиво, и Сергей запомнил. Перевод… как же? Ах, да. «Во имя Бога, Милостивого, Милосердного». Под долом, также с двух сторон, надпись более размашистая, но менее длинная — «Ля-Илляха-иль-Алла». «Нет Бога кроме Бога». Или «Всё есть Бог». Дол с обухом тоже инкрустированы серебром. В задней части рукоятки небольшое отверстие, наверно для верёвки, чтобы не выпустить оружие из руки.

С удовольствием подержал нож в руке. Пальцы удобно охватывают рукоять. Лезвие длиной в две ширины ладони, отточено до остроты бритвы. Повращал нож между пальцами. Подкинул, поймал за лезвие. Ещё раз… за рукоять и снова за лезвие. Балансировка отличная.

Сергей никому не показывал нож, даже Дронычу. А Ритка не оценит. Не любит девочка оружие и страсть жениха к охоте не одобряет. Не нравится, что убивает, как она выражается, безобидных зверюшек. Ага. Медведь-шатун, например, безобидная зверюшка. Ха-ха три раза!

Захотелось взять нож в Бразилию. Надо поручить юридическому отделу оформить провоз через границу. Обычно на охоту ездит с номерным охотничьим ножом, вписанным в охотбилет. С ним и любимым «зауэром» два раза был в Африке. Исаев бросил взгляд на неприметный сейф. Внутри — изготовленный на заказ карабин. Сейчас решил взять подарок отца. Плохо, что насечка серебряная, могут счесть произведением искусства. Хотя вряд ли… рукоятка потёртая, ножны старенькие, вытертые… Ладно, пусть юристы займутся.

* * *

Марго выпорхнула из подъезда, на ходу доставая из сумочки ключи. Нажала кнопку сигналки. Красная «мазда 6» пискнула, два раза мигнули габариты. Девушка нырнула за руль. От бушевавшей ярости в замок зажигания попала только с третьего раза.

Вырулила на Кутузовский в сторону области. Обычно в начале первого ночи машин на проспекте много. Но сегодня — нет. Вдавила педаль в пол.

— Гад, сволочь! — ярость клокочет и рвётся наружу. — Охота ему важнее, чем я!

«Мазда» летит под сто сорок, ловко обходя немногочисленные попутки. На обочине рядом с полицейской машиной гаишник в светоотражающем жилете махнул жезлом. Марго выругалась и утопила педаль тормоза. Сработала антиблокировка, и «мазда» прижалась к обочине. До гаишника далеко. Ничего, сам подойдёт, не развалится! Бросила взгляд в зеркало. В глазах слёзы.

На крыше патрульной машины замигали синие и красные маячки. Через десяток секунд серый «форд» с синей полосой перегородил «мазде» дорогу. Дверь со стороны пассажирского сидения открылась, и оттуда вылез худощавый гаишник. Марго опустила стекло.

— Добрый вечер. Инспектор дэпээс лейтенант Сизов. Ваши документы.

Рита смахнула непрошеную слезу. Они где-то в сумочке. Порылась и протянула полицейскому два кусочка пластика. Разговаривать совершенно не хочется. Инспектор изучил документы.

— Что ж вы, Маргарита Викторовна, правила дорожного движения игнорируете?

Марго промолчала, только хлюпнул нос. По щеке побежала слеза.

— У Вас что-то случилось? — в голосе гаишника послышалось участие.

— Нет, — огрызнулась Рита, смахнув слезу ладошкой, — всё в порядке. Сколько?

Сочувствие сразу улетучилось.

— Вы превысили скорость более чем на шестьдесят километров в час.

— Сколько? — у Марго уже кончается терпение.

— Лишение прав до шести месяцев. Прошу в патрульную машину.

В сумочке запиликало. Марго достала мобильник. Папа. Поинтересовался, где она. Ритка пожаловалась на гаишника и всю ментуру в целом.

— Вас, — протянула трубку лейтенанту.

Тот, казалось, слушал целую вечность. Рита снова смахнула слезу. Гаишник протянул мобилу с документами:

— Счастливого пути, — и, не удержавшись, добавил, — ваши личные проблемы, Маргарита Викторовна, не должны угрожать жизни других участников движения, — и направился к машине.

— Да пошёл ты! — прошипела вслед Марго.

Патрульный «форд» включил маячки и, пересёк двойную сплошную.

Девушка поднесла трубку к уху:

— Прошу, Марго, — голос отца серьёзен, — езжай аккуратней.

— Хорошо, — Рита отключилась.

«Мазда» рванула с места…

Дома, всё ещё злая, Марго закрылась в комнате. Отец постучал. Тишина. Постучал снова и, не дождавшись ответа, вошёл. Дочь в одежде лежит на неразобранной кровати. Неподвижный взгляд устремлён в потолок.

— Что случилось, дочек?

Нет ответа.

— С Серёжкой поругались?

Лёгкий кивок.

— Ну ничего, — погладил дочь по руке. — Милые бранятся, только тешатся.

— Тешатся?! — взорвалась Марго и резко села. — Это он надо мной тешится!

И рассказала всё-всё-всё. Что Сергей ею играет, что она ему не нужна, и охота для него важнее свадьбы, важнее её самой. И вообще, свадьбы не будет! Вот!

Когда дочка, наконец, выговорилась, Виктор Ильич мягко произнёс:

— Уверен, что всё не совсем так, как ты говоришь. А охота? Да пусть съездит. Что такого? Свадьба только через месяц. Успеет.

— И ты туда же! — выпалила Марго, глаза вновь наполнились слезами.

Девушка плюхнулась на кровать и отвернулась к стене.

Виктор Ильич чмокнул дочь в макушку.

 

Глава 2

За десять дней Ритка приезжала трижды, но не ночевала ни разу. Всё ещё дуется. Андрюха иногда возвращался к теме охоты, описывая прелести сельвы, чтоб Сергей не передумал. Зря он так. Всё решено. И чего Дроныч так печётся? Они ж не первый год знакомы, не раз охотились вместе.

Завтра рейс в Сан-Паулу, оттуда — в Сан-Мигел-ду-Игуасу, где у да ла Косты в родовом имении проживает всё его семейство.

Юристы оформили документы на сирийский нож как на орудие охоты.

Андрюха с утра собирался в «Солидарность». Судя по времени, должен вернуться. Исаев ткнул кнопку селектора.

— Слушаю, Сергей Григорьевич, — раздался голос секретарши.

— Виктория, Андрей Михайлович вернулся?

— Он только что звонил, будет минут через десять, — проворковала та.

— Хорошо, — Сергей отключился.

Убрал бумаги в стол, наиболее важные — в сейф, вмурованный позади в стену. Решил пиджак не надевать, и как был в белой рубашке без галстука, пошёл к выходу.

Виктория в красном деловом костюме великолепна. Подняла серые, чуть раскосые глаза на шефа в ожидании распоряжений.

— Свяжитесь с Андреем Михайловичем, пусть сразу идёт на сто второй.

Девушка на миг опустила глазки и с лёгкой улыбкой снова взглянула на шефа.

— Хорошо, Сергей Григорьевич.

Исаев улыбнулся в ответ. Вот лиса! На выходе из приёмной донеслось мелодичное попискивание клавиш.

Что-то долго нет лифта. Ладно, пешком. С третьего этажа на первый недолго. На лестнице прямо под изображением перечёркнутой сигареты и красной надписью «Не курить» дымят двое рабочих в синих комбинезонах. Не сразу признали шефа и даже не попытались спрятать сигареты.

— Это для кого? — рявкнул Исаев, ярый противник курения, ткнув в рисунок.

Один рабочий закашлялся, второй быстро убрал руку с сигаретой за спину. Пообещав оштрафовать обоих на десять процентов, Сергей сбежал вниз.

Вот и серая стальная дверь с красным номером сто два и табличкой «Склад». Прислонил пластиковую карточку к приёмнику. Замок щёлкнул. Исаев потянул на себя дверь. Навстречу поднялся заведующий складом, грузный мужчина лет пятидесяти с пышными усами.

— Семёныч, покажи вчерашнюю поставку.

Заведующий удивлённо вскинул брови, увидев генерального, и кивнул.

— Пошли.

Меж длинных стеллажей трое парней в синих комбезах перетаскивают мешки. Дверь бокса для въезда грузовиков закрыта. Подошли к бело-зелёным мешкам с красной надписью посредине «Трейгиш Корпорэйшн». Чуть в стороне два мешка приставлены к стеллажу. На каждом название фирмы небрежно подчёркнуто красным.

Сергей глянул на полки, свободных мест хватает.

— Почему не на стеллаже?

Грузчики взялись за мешок. Плотная ткань зацепилась за торчащий внизу перекрытия гвоздь.

— Это я попросил поставить отдельно, — в дверях бокса появился Андрюха.

Хруст раздираемой мешковины отвлёк от появления друга.

— Что творишь?! Аккуратней! — заорал Дроныч и бросился вперёд.

Парень испуганно уронил мешок на бок. В рваной дыре белеет полиэтиленовая упаковка. Гвоздь её порвал, и оттуда тонкой струйкой сыпется белый порошок.

— Это что за хрень? — Сергей присел на корточки.

— Ни хрена себе! — вырвалось у Андрюхи.

Грузчики только присвистнули.

Исаев разрезал мешок возле надписи «Открывать здесь». Сверху слой кофейных зёрен. Сантиметров десять. А вот под ним небольшие мешочки с белым порошком. Вскрыл второй с подчёркнутой надписью. Та же картина. Сантиметров десять зёрна, под ними — белый порошок. Шестеро мужчин остолбенело пялятся на содержимое.

— Ну и что это за хрень? — вновь проговорил Исаев. — Семёныч, эти мешки есть в накладных и декларациях?

— Да, Сергей Григорьич, — наморщил лоб завскладом, — двести двадцать семь мешков по тридцать пять кило.

Исаев сунул руку в карман. Чёрт, мобильник остался в пиджаке.

— Ничего не трогать! — распорядился он, — Семёныч, головой отвечаешь. Андрюха, со мной!

* * *

В приёмной Вика хотела что-то сказать, Серый только отмахнулся — не сейчас. Вдвоём ввалились в кабинет Снетко, где бледный Исаев снял трубку радиотелефона и замер.

— Ну и куда собрался звонить? — Андрей присел на край стола.

— В полицию.

Серый набрал ноль-два, палец уже нацелился на кнопку вызова.

— Стой! — Андрей выхватил трубку из рук друга. — Успеешь. Нужно подумать, что будем говорить.

— Ты о чём вообще?! — всплеснул руками Серый. — У меня на складе наркота, а ты предлагаешь никуда не звонить?!

Андрей прищёлкнул пальцами. Указательный назидательно поднят вверх:

— Вот именно. У ТЕБЯ на складе, — поставил трубку на базу. — Вернее, у НАС, — снова щелчок пальцами.

— И? — Серый соображает туго, всё ещё на взводе.

Андрей слегка встряхнул друга за плечи:

— Ты что, действительно не въезжаешь? Шевели извилинами, дружище! Мы не знаем, наркота это или нет. А если наркота, кто будет первым подозреваемым? Угадай с трёх раз, — снова встряхнул Сергея. — Ну?

В тёмно-серых глазах страх, зрачки чуть расширены.

— Я?

— Да. Ты и я.

— С каких хренов? — прошептал он.

— Да с таких, Серый, что им так удобно. Порошок где нашли? — Андрей отпустил друга и подошёл к бару. — У нас на складе. — Открыл ополовиненный «Реми Мартен» и достал пару стопочек. Тёмно-янтарная жидкость наполнила доверху две рюмки. — Вывод железный — наркота наша.

— Ты спятил, Дроныч? — Сергей наблюдает за его манипуляциями.

Андрей взял рюмки, одну протянул Исаеву.

— Я? И не думал. Пей.

Серый залпом опрокинул рюмку в рот. Андрей выпил, смакуя. Судя по тому, как порозовели щёки друга, тот приходит в норму. Разлил ещё по одной. Серёга снова выпил махом. Ну кто ж так коньяк пьёт? Конечно, в его состоянии лучше водочки грамм этак двести, но водку Андрей не держит.

— Пойми, Серый, — он отпил глоток, и прежде чем проглотить, погонял коньяк во рту, — эта версия для ментов самая удобная. На фига кого-то искать? Для этого надо задницу от стула оторвать. А так два готовых «наркобарона». Вот нас и будут колоть. А мы с тобой, — поднял указательный палец, — будем доказывать, что ни при чём. И хрен что у нас выйдет!

Исаев протянул рюмку:

— Плесни ещё.

Снетко налил на два пальца. Серый потёр шею, другая рука потянулась к рюмке.

— И что делать? Может, позвонить Жуанзинью?

Андрей задумался.

— Нет, не стоит, — помолчал пару секунд, — пока не стоит. — Щелчок пальцами, — а вот в концерн позвони. Объясни ситуацию.

— Точно! — Исаев чуть отхлебнул.

Рюмка опустилась на стол. Серый взял трубку.

— Погоди, — остановил Андрей, — абы кому звонить не стоит. В концерне есть некто, — из кармана пиджака извлёк визитницу. Ухоженные пальцы перебрали картонные прямоугольники. — Вот, — протянул найденную карточку.

На белом фоне рядом со стилизованным изображением слившихся в рукопожатии ладоней — логотипом концерна — значится «Помощник президента по общим вопросам». Далее куча телефонов. И всё. Ни имени, ни фамилии.

— И кто этот Некто? — Серый глянул на визитку, выделив слово «некто» будто фамилию.

— Подобные вопросы, — менторским тоном произнёс Снетко, — в компетенции этого Некта. Сейчас, — нажал громкую связь и быстро набрал десять цифр, — объясни, что случилось.

Когда ответил мужской голос с хрипотцой, Серый сбивчиво обрисовал ситуацию. Последовал жёсткий приказ:

— Ничего не трогать. В полицию позвоню сам. Ждать на складе. Буду через тридцать-сорок минут, — Некто отключился.

Андрей посмаковал коньяк, что в ходе всей беседы держал в руках.

— Ну что, пошли? — он кивнул на выход и опустил рюмку на стол.

* * *

Концерн прикатил через тридцать пять минут. Чёрный «мерин» эс-класса руководства, «гелендеваген» охраны того же цвета въехали прямо на склад через заранее открытые двери бокса. Второй джип и два патрульных «логана» полиции остались снаружи.

Пока охрана в строгих чёрных костюмах рассыпалась по складу, правая передняя дверь «мерина» открылась. Выскочивший охранник в солнцезащитных очках резво открыл заднюю дверь. Оттуда степенно вылез высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти на вид. Пиджак песочного цвета костюма застёгнут на все пуговицы. Совершенно лысый череп блестит от света ламп. Сергей иногда встречал вальяжного господина в концерне, но кто такой, как зовут, не знает. Скорее всего, тот самый Некто, как он окрестил гостя.

Мужчина, заложив руки за спину, подошёл к друзьям. Водянистые глаза впились каждому в лицо, и от ледяного взгляда стало не по себе. Похоже, у Андрюхи те же чувства. Гость безошибочно обратился к Исаеву:

— Где?

Голос с хрипотцой, что и по телефону. Сергей показал на пару мешков у стеллажей.

Некто едва заметно шевельнул головой. Двое охранников взяли мешки и поставили перед шефом. Снова лёгкое движение. Ещё один охранник выскочил со склада. Через полминуты в его сопровождении быстро вошли двое полицейских в форме.

— Мы всё забираем, — кивнул гость на оба мешка, руки по-прежнему за спиной, и, обращаясь к полицейским, добавил, — сопроводите нас до места. О результатах экспертизы сообщим.

Один из полицейских кивнул. Некто бросил на Сергея взгляд, проникающий сквозь зрачки и упирающийся в затылок. Противное ощущение.

— Мы проведём расследование… совместно с полицией. Виновные понесут суровое наказание, — лёгкая улыбка не стыкуется с серьёзными глазами.

— А… если это… не… не наркотики? — в горле пересохло.

Снова жёсткая мимолётная улыбка.

— Тогда наказания не последует.

Неприятный гость развернулся и вальяжно пошёл к машине. Охранники сноровисто погрузили мешки в ближайший «гелендеваген». Через полминуты кавалькада укатила.

— М-да, серьёзный дядька, — криво усмехнулся Дроныч.

— Смешно? — покосился на друга Исаев.

— Это нервное, — отмахнулся Андрюха.

* * *

Нужно срочно поговорить с отцом, и вечером Сергей отправился загород.

Дом Исаевых мало чем отличается от других в коттеджном посёлке, в двадцати километрах от кольцевой дороги. Три этажа площадью чуть более двухсот метров. Участок двадцать соток. Посредине дома с первого по второй этаж тянется эркер. Участок огорожен полутораметровым кованым забором. С трассы к посёлку ведёт окружённая живописным хвойным лесом дорога длиной километров в пять.

За рулём чёрного «вольво XC90» Сергей ругал себя, что не смог сохранить спокойствие ума, как предписано адепту дзэн. Долгие занятия медитацией ни к чему не привели. Однако это не так. Он научился останавливать ход мыслей, действовать спонтанно и потому, достаточно часто, эффективно. Просто не ожидал столь подлого удара судьбы. На горизонте реально замаячил срок, любого нормального человека выбьет из колеи.

Подъезжая к дому, достал из бардачка кусок пластика. Радиочастотный ключ. Такой же, как у отца. Кованые ворота, тихо жужжа, медленно распахнулись. Кроссовер припарковался под навесом рядом с чёрным отцовским «гелендевагеном».

В прихожей встретили родители. Отец, Григорий Алексеевич, высокий, крепкий мужчина. Тёмные с проседью волосы зачёсаны назад. Несмотря на шестьдесят три года в хорошей физической форме. Генерал-майор ГРУ в отставке. Превосходно владеет арабским, пушту и португальским, что и определило места службы — Ангола, Афганистан, Сирия, снова Афганистан и под дембель — Бразилия. На отце синий спортивный костюм. Из-под расстёгнутой до середины груди куртки выглядывает десантная тельняшка.

Мама, Екатерина Львовна, — полная противоположность. Хрупкая, невысокого роста, миниатюрная женщина пятидесяти пяти лет. В фиалковом домашнем халате. Чуть тронутые сединой русые волосы стянуты сзади в тугой пучок. Работала учителем в средней школе. Почти год как на пенсии.

Сергей обнял отца, пожав крепкую руку разведчика, чмокнул в щёку мать. Пиджак убрал в шкаф.

— Через полчаса будем ужинать, — сообщила мама.

Прошли в холл. Мама свернула на кухню, а мужчины — в огромную гостиную. Справа за квадратным столом цвета красного дерева диван, по бокам от него — два кресла с персиковой обивкой. Слева — круглый бежевый столик с тремя креслами. На ведущей в сад двери — тяжёлые оранжевые узорчатые портьеры, гармонирующие с персиковыми обоями.

Григорий Алексеевич пригласил за столик. Сергей опустился в кресло лицом к окну, отец — справа от него.

— Выпьешь?

— Нет, бать, спасибо. Мне ещё домой ехать.

— Не останешься? Мама расстроится. Ты и так у нас редко бываешь.

— Дела, бать…

— Понимаю, — отец вздохнул.

Обсудили новости политики. Сергея так и подмывает рассказать о происшествии в «Альфе», но папа не любит важные разговоры до и во время ужина. Только после.

Вскоре мама позвала в столовую. Сергей едва дождался окончания ужина, и когда с едой закончили, мужчины снова вышли в гостиную. К ним присоединилась Екатерина Львовна. Расселись за тем же круглым столиком. Поговорили о работе. Мама поинтересовалась, как у них с Марго. Так рада, что Серёжка наконец-то женится, и у них с отцом скоро будут внуки. Давно жалуется на пустоту в огромном доме. Не хватает детского крика, веселья.

— Катюш, нам с Серёжкой надо поговорить, — мягко сказал отец.

— Хорошо, — кивнула та.

Жена кадрового разведчика привыкла, что у мужа могут быть дела, её не касающиеся.

Когда мама вышла, Сергей рассказал всё, что произошло на фирме, включая прибытие сотрудников концерна с полицией. Отец помолчал.

— То, что не позвонил в милицию, правильно. Но почему не позвонил мне?

— Извини, бать, — Сергей замялся, — как-то не подумал, растерялся.

— Не подумал, — буркнул отец, — а надо было б! Ты ж всё-таки генеральный директор. Обо всём должен думать. Ладно, это лирика. Кто забрал мешки? Милиция?

— Концерн. Уже полиция, бать, — улыбнулся Сергей.

— Да мне без разницы. Милиция-полиция. Как были ментами, так и остались.

Отец задумался.

— Значит полиция…. в форме или в штатском?

— Две патрульные машины. Подошли двое, в форме.

— Обычная пэпээс2?! — в голосе отца явное удивление. — Интересно. А из концерна кто?

2 Пэпээс — ППС, патрульно-постовая служба полиции (прим. автора)

Сергей пожал плечами:

— Даже не знаю. Он не представился.

— Как же ты звонил, не зная кому? — приподнял чёрную бровь разведчик.

— Мне Андрюха визитку показал. «Помощник президента по общим вопросам». И всё. Только телефоны. Ни имени, ни фамилии. Мы с Андрюхой окрестили его «Некто».

— Опиши.

Сергей как смог, описал. Отец на пару секунд прикрыл глаза.

— Н-да. Псевдоним «Некто» ему действительно подходит, если, конечно, он тот, о ком я думаю. Вот что, сынок, — он помял подбородок, — решать, конечно, тебе, но ты бы воздержался от поездки в Бразилию. А?

— Но, бать, охота же! И Жуан — мой партнёр. Приглашён на свадьбу. Неправильно не принять его приглашение. Завтра вечером вылетаем.

Отец посмотрел в открытое окно. Несмотря на сетку от комаров, оттуда тянет прохладой с близлежащего озера. В каждой комнате кондиционер, но мама с папой не любят искусственный холод. Свежая прохлада куда лучше. Почти стемнело. Лишь на западе догорает багряная полоска вечерней зари.

— Значит, не смогу тебя отговорить?

— Бать, ну что тут такого? Всего лишь охота.

Отец поднялся. Грустная улыбка коснулась губ старого разведчика. Подошёл к сыну и потрепал по волосам.

— Конечно, сынок, всего лишь охота. Но будь начеку. Постоянно. И всегда на связи.

— Обещаю, — Сергей, поднявшись с кресла, обнял отца. — Мне пора, бать. Надеюсь, пробки уменьшились.

Отец проводил до прихожей и крикнул, выходя на крыльцо:

— Кать, Серёжка уезжает.

Мама быстро спустилась со второго этажа и расстроенно произнесла:

— Даже не останешься?

— Мамуль, не могу, дела.

Поцеловал мать, крепкая рука отца сжала ладонь.

Полоска зари исчезла.

* * *

Григорий Алексеевич приобнял жену, провожая глазами удаляющиеся красные фонари Серёжкиной «вольво».

— Совсем взрослый, — вздохнула та.

— Даже слишком.

Вернувшись в дом, чмокнул супругу в макушку и поднялся на второй этаж.

В кабинете прохладно, окно нараспашку. Григорий Алексеевич подошёл к тяжёлому чёрному столу и включил лампу. Современные светильники не нравятся. Другое дело — старая добрая настольная лампа. Мягкий тёплый свет озарил кабинет.

Помощник по общим вопросам, значит. Помощников у президента «Солидарности» немало. По общим вопросам. Если Сергей описал правильно, под описание подходит один. Хоть зрительная память у сына неплохая, но ведь он не разведчик. Дело гнилое, ясно сразу. Концерн продолжает торговать наркотой и оружием. Когда Григорий Алексеевич и другие бывшие сотрудники спецслужб, не только ГРУ, создавали концерн, он понимал — кроме торговли кофе, нефтью, драгметаллами, фирма станет заниматься незаконным бизнесом. Тогда по-другому быть не могло. Оружие и наркота всегда приносили большие бабки. А теперь в это дерьмо вляпали сына. Или Серёжка вляпался случайно? Нет. Таких совпадений не бывает.

И судя по всему, мешки пометили уже здесь. В России. Может, даже в Москве. На таможне сразу бы обратили внимание на странную маркировку. Хотя если товар шёл через их канал…

Григорий Алексеевич бросил взгляд на стену с антикварными часами. Двадцать минут двенадцатого. В Бразилии сейчас начало шестого вечера. Включил ноутбук. Тот пискнул, загружая операционку. Исаев щёлкнул по синей пиктограмме с белой буквой «S». Программа затребовала пароль. Пальцы быстро пробежали по клавишам. Скайп выдал приветствие. Да ла Косты в сети нет. Жаль, придётся звонить по телефону, а ему нужно видеть глаза бразильца.

Взял трубку и набрал личный номер хозяина «Трейгиш Корпорэйшн».

— Алло, — раздался хриплый голос.

— Доброго дня, Жуанзиту! — Григорий Алексеевич придал голосу весёлость. — Исаев беспокоит.

— А-а-а, — обрадовался да ла Коста, — Грегориу, дорогой друг! Добрый день! — и уже по-португальски продолжил, — или у вас вечер?

— Ночь, — хмыкнул Исаев, переходя на португальский.

— Как Катарина?

— Прекрасно, Жуанзиту, прекрасно!

— Она у тебя всегда была красавицей.

— О да! Как Лили, мальчики, Лаурита?

— Прекрасно, всё прекрасно, дорогой! — да ла Коста засмеялся. — Вот только Мигел меня расстроил. Не хочет участвовать в семейном бизнесе, — на том конце провода послышался вздох.

— Сочувствую, Жуан.

Григорий Алексеевич решил не откладывать дело в долгий ящик. Формальности соблюдены, о семье поговорили, теперь о делах.

— Кстати о бизнесе. Я полагал, в «Альфу» ты поставляешь только кофе.

— Конечно, дорогой! — показалось, да ла Коста едва заметно напрягся. — Только кофе. Всё согласно контракту. А что случилось?

— В последней партии два мешка с неизвестным белым порошком. Не догадываешься, что это?

В трубке воцарилось молчание. Спустя секунд десять раздался озабоченный голос бразильца:

— Ты меня озадачил, Грегу. Кто обнаружил?

— Мой сын.

— Сержиу?

— Другого у меня нет. Вместе с Андреем. Порошок расфасован в небольшие пакеты. Мешки с логотипом твоей фирмы, но помечены особым образом.

Да ла Коста произнёс:

— Я обязательно с этим разберусь и сообщу тебе. Куда делся порошок?

Исаев усмехнулся:

— Почему тебя это так интересует?

— Во всём должен быть порядок, Грегу, — медленно проговорил бразилец. — Во всём! И мне не нравиться, когда в моей компании происходит что-то, о чём я не имею ни малейшего понятия.

Григорий Алексеевич поколебался. Говорить или не говорить? В любом случае, да ла Коста перезвонит в «Солидарность».

— Концерн забрал.

— Концерн? — голос удивлённый.

Не покидает странное чувство, что да ла Коста в курсе. Старый лис промышляет и оружием, и наркотой, и даже живым товаром.

— Не думал, Жуанзиту, что станешь подставлять моего сына.

— Ни в коем случае! — воскликнул бразилец.

— Он вылетает к тебе завтра вечером.

— За Сержиу не волнуйся, лично встречу. Всё будет в порядке.

— Очень на это надеюсь, Жуан. Очень надеюсь. Счастливо.

— Спокойной ночи, дорогой!

Исаев остался недоволен разговором. Что-то темнит старый лис. Как пить дать, темнит!

* * *

Жуан Батиста Трейгиш да ла Коста, пятидесятипятилетний президент и владелец компании «Трейгиш Корпорэйшн» пребывает в серьёзной задумчивости.

Бросил на диван бежевый пиджак из дорогой ткани. Следом полетел бордово-коричневый шёлковый галстук. Выудив из шкафчика любимую трубку, да ла Коста тут же её набил. Попробовал пальцем. Табак слегка пружинит. Отлично. С двух спичек раскурил. Струйки дыма вырвались из ноздрей как из паровоза. Хозяин «Трейгиш Корпорэйшн» подошёл к окну и глянул с двадцать восьмого этажа на улицу. Внизу по Авенида Паулиста, самому главному и знаменитому проспекту Сан-Паулу, течёт река машин. Звук редкого для июня дождя не долетает сквозь качественную изоляцию. Другое дело дома, в родном Сан-Мигел-ду-Игуасу. Какое счастье — сидеть у камина, слушать шум дождя, курить трубку…

Отец да ла Косты, тогда ещё начинающий юрист, влюбился в красавицу Изабеллу Марию Пальярис Трейгиш, единственную дочь одного из владельцев «Трейгиш Корпорэйшн». Как ни странно девушка ответила взаимностью, хоть вокруг вилась стая воздыхателей. Спустя много лет, старший да ла Коста стал совладельцем компании.

После трагической гибели родителей Жуан устранил влияние немногочисленных родственников, убедил акционеров компании продать акции фирмы, изменил устав. В итоге оказался единственным владельцем «Трейгиш Корпорэйшн». Существенную помощь оказал сотрудник русского генерального консульства в Сан-Паулу Григорий Исаев.

Уволившись со службы, Исаев и другие бывшие сотрудники русских спецслужб организовали концерн «Солидарность». Стали торговать элитными сортами бразильского кофе, драгоценными металлами, рудой, нефтью. Не брезговали оружием, наркотиками, живым товаром…

Звонок озадачил Жуана. Люди из концерна попросили отправить в «Альфу» пробную партию «другого» товара. И вот звонит Грегу и предъявляет претензии.

Да ла Коста отошёл от окна и сел за стол. Дорогое ортопедическое кресло мягко прогнулось под тяжестью тела. Душистый табак приятно щекочет ноздри. Жуан потыкал в попискивающие клавши телефона.

— Звонил Исаев, — сказал да ла Коста, даже не поздоровавшись, когда на том конце сняли трубку. — Нет, старший. Страшно недоволен, что его сын обнаружил товар. Это всё осложняет.

Помолчал, выслушав собеседника.

— Хорошо, но на вашу ответственность, — и отключился.

Пальцы пробарабанили по столу лёгкую дробь. Да ла Коста нажал на телефоне кнопку селектора.

— Да, шеф? — отозвался мужской голос.

— Гигу, зайди.

Через пару минут вошёл высокий плечистый мужчина тридцати пяти лет. Гигу, начальник службы безопасности корпорации и дальний родственник да ла Косты. Длинные чёрные волосы схвачены сзади в хвост. Левую щёку пересекает косой шрам.

— Звали, шеф?

— Присядь.

Тот опустился на кожаное кресло справа от шефа. Да ла Коста затянулся и выпустил дым вверх.

— Послезавтра прилетают гости из России. Мы отправимся ко мне в имение, на охоту. Гости очень важные, твоя задача — обеспечить охрану здесь. Первоклассную охрану. В Сан-Мигеле меня будет охранять Рик со своими жандармами.

— Понял, шеф.

— Ступай.

Тот кивнул и без лишних вопросов вышел. Да ла Коста набрал международный номер.

— Извини, что так поздно, дорогой. Давай без имён, — остановил Жуан собеседника, когда тот хотел назвать да ла Косту по имени. — Последние события нас весьма насторожили. Попробуй разрулить ситуацию. Если возникнут осложнения, сообщи, ну например, о дожде… Хорошо… До встречи.

* * *

Григорий Алексеевич погасил лампу и шагнул из кабинета. В дверях застал звонок. Пришлось вернуться.

— Алло.

— Григорий Алексеевич? — раздался бесцветный голос с хрипотцой.

Не о нём ли говорил Сергей?

— Слушаю, — Исаев снова включил настольную лампу.

— Настоятельно рекомендуем не предпринимать никаких действий.

— Вы о чём?

— О найденном порошке.

Вопрос глупый, но он его задал:

— А если не послушаю?

В трубке раздался звук, похожий на усмешку.

— Вы же не дурак, генерал. У вас семья…

— Вздумал меня пугать?!

Григорий Алексеевич сжал трубку так, что пальцы побелели, и чуть не хрустнул пластик. Кровь ударила в голову. «Теряю контроль, плохо», — мелькнула мысль.

— Пугать? — собеседник явно удивлён. — Вот уж нет. Вы же знаете НАШИ законы.

Тонкая холодная игла медленно вошла в сердце.

— Если с Сергеем или Катей хоть что-нибудь случится, я уничтожу концерн, — прошипел старый разведчик, прекрасно понимая, что едва ли сможет это сделать.

— Будем считать, договорились.

Раздались короткие гудки. Генерал постоял с трубкой в руке. Боль в груди стихла, но отпускать не хочет. Настенные часы негромким мелодичным блямсом возвестили о наступлении полуночи. Словно очнувшись, Григорий Алексеевич набрал другой номер.

— Мы же договаривались, что Сергей не будет участвовать в торговле «иным» товаром!

— Гриша, успокойся, — отозвался собеседник, — это досадное недоразумение. Поговори с Сергеем, чтоб не поднимал шум.

— Он и не собирается. Но не дай вам Бог… я тебе лично башку оторву.

— Оторвёшь, верю! — жизнерадостно рассмеялся собеседник и уже серьёзно продолжил. — Гриша, сейчас поздно. Всё будет нормально. Поговори с Сергеем, — и отключился.

— Не дай вам Бог, с-с-суки, — прошипел генерал, потирая грудь.

Холодная игла не отпускает. Никогда не жаловался на сердце, а тут прихватило.

* * *

Да ла Коста взглянул на часы. Десять вечера. «Трейгиш Корпорэйшн» уже давно опустела. Надо сделать ещё звонок. Хочется надеяться, на сегодня последний. Набрал номер, абонент недоступен. Набрал другой.

— Жандармерия Сан-Мигел-ду-Игуасу. Дежурный — капрал Кавальейру, — отозвался женский голос.

— Скажи-ка, милая, — да ла Коста подкрутил чёрный с проседью ус, — где ваш капитан?

— Кто его спрашивает? — не слишком любезно отозвалась капрал.

— Да ла Коста.

— Он… он… — дежурная растерялась, — извините, сеньор да ла Коста, не узнала. Он на озере. На выезде.

— Свяжись, пусть мне перезвонит, срочно.

— Хорошо, сеньор. Обязательно.

Жуан отключился. Сейчас девчонка свяжется с Риком по рации, и тот сразу перезвонит. Действительно, через пару минут запиликал мобильник.

— Алло.

— Сеньор, Пенья на связи, — раздался в трубке знакомый голос.

— Здравствуй, Рик. Как дела? Куда тебя понесло на ночь глядя, что весь такой недоступный?

— Мелочи, сеньор. Фермеры выпили и подрались. Ничего страшного. Ждём вас и ваших гостей.

— Хорошо, Рики. Как брат?

На том конце возникла небольшая пауза.

— Замечательно, сеньор. Что-то случилось?

В последнее время при упоминании брата Пенья напрягается. К чему бы это?

— Ничего страшного, Рик. Просто мне бы хотелось, чтобы он познакомился с моими гостями из России. Всё-таки мои деловые партнёры.

— Конечно, сеньор. Как скажите. Всё будет в полном порядке, клянусь Мадонной.

— Отлично, Рикардинью. До встречи.

— До свидания, сеньор.

Жуан нажал кнопку отбоя. Вот и замечательно. Пенья с братом всё подготовят, славная будет охота. Пора домой.

* * *

Капитан Рикарду Кайю Кампелу Пенья, командир девятого взвода жандармерии, расквартированного на улице Руа Эвклидеш Кунья родного городка да ла Косты — Сан-Мигела-ду-Игуасу, вернулся в участок в плохом настроении. Разобравшись с драчунами, пригрозил, что в следующий раз не будет с ними возиться, а передаст дело в гражданскую полицию. Конечно, он сблефовал. Дела такого уровня в юрисдикции жандармерии или, иначе, военной полиции. Но припугнуть стоит.

Рикарду, сорокалетний низкорослый мужчина, с чуть раскосыми, как у всех гуарани, тёмно-карими, почти чёрными, глазами. Смуглое, слегка бронзового, как у любого индейца, оттенка лицо. Чёрные прямые волосы слегка закрывают уши. Карьерой Рик обязан да ла Косте. Индейцев гуарани неохотно берут на госслужбу, да те и не стремятся.

Пенья вышел из племени, взял португальское имя Рикарду Кайю и двойную фамилию Кампелу Пенья, как у бразильца. Первая — фамилия матери, вторая — отца. Правда, фамилии вымышленные. Мать и отец жили в сельве и носили другие имена. Брат Рика — шаман. Всё племя его уважает и боится. Авторитет шамана даже выше авторитета вождя.

В детстве маленький индеец часто убегал к «бледнолицым», играл с их детьми. Освоил португальский. От него сеньор да ла Коста немного научился языку гуарани. Парнишка оказался смышлёным. Когда вырос, отец сеньора да ла Косты пристроил Рика в местную жандармерию. Позже, когда Жуан набрал силу и влияние, смог способствовать продвижению Пеньи по служебной лестнице. Тот, в свою очередь, помогал да ла Косте в сомнительных делах. В итоге Рикарду возглавил взвод жандармерии в Сан-Мигеле. Дальнейший карьерный рост оказался… не то, чтобы закрыт, но крайне затруднителен, что Пенью не смущает. Полная власть в небольшом городке вполне устраивает. Хотя, не совсем полная. На улице Руа Убальдину ду Амарал размещается отделение гражданской полиции, в чьём ведении раскрытие преступлений.

Бывший начальник пытался копать под капитана, разрабатывая криминальные связи с да ла Костой. Но бедолаге не повезло. Вскоре на охоте начальника полиции насмерть порвал ягуар. Ничего не поделаешь. На охоте всё бывает.

Новый начальник, старший инспектор Авелар, не верит в несчастный случай с предшественником и продолжает рыть под Пенью.

Вспомнился недавний неприятный разговор с инспектором. Как раз прошло два дня, как того назначили на должность. Авелар приехал в жандармерию и прямо сказал, что не верит в случайную смерть старшего инспектора Мануэла Мендеша. Пенья резко ответил, что ему плевать, во что верит или не верит начальник полиции. С тех пор пересеклись только раз, когда ловили залётных вымогателей…

Хозяин собирается познакомить брата с русскими партнёрами. Что ж, хорошо. В последнее время капитан начал побаиваться старшего родственника, но сеньору Жуану отказывать не принято.

Настоящие гуарани не признают достижений современной цивилизации. Мобильных телефонов у них нет. Они — дети сельвы, а с братом надо связаться.

В июне темнеет рано. Пенья бросил взгляд на светящийся уличный термометр на мачте напротив. Плюс одиннадцать. Вышел из здания жандармерии, надев по пути форменную куртку. Улица встретила ночной свежестью. Пожелав курившему на крыльце помощнику дежурного спокойной ночи, сел в «лэнд-крузер» бело-чёрно-оранжевой раскраски и тронулся в сторону сельвы.

Через полчаса на пустынной асфальтированной дороге Рик заглушил двигатель и нехотя покинул тёплый салон. Стало прохладней. Пенья, прислонившись к джипу, закурил. Пощёлкивают быстро остывающие металлические детали. Недавно прошёл небольшой дождь, дорога ещё мокрая. Докурив, щелчком отправил окурок в кювет. Огонёк, описав дугу, исчез. Хоть Рик и гуарани, но уже успел отвыкнуть от сельвы. Конечно, ему там гораздо уютней, чем бледнолицым. Но… отвык.

Рикарду углубился в лес. С листвы на куртку пролилась влага. Вот, наконец, знакомая молодая паранская сосна. На нужной ветке повязал красную ленточку с национальной вышивкой.

 

Глава 3

Вылетели самым быстрым рейсом — через Мадрид. Чуть меньше восемнадцати часов лёта. Час проторчали в испанской столице и, наконец, рейс в Сан-Паулу самолётом авиакомпании «Иберия». Стюардессы — смуглые испанки, некоторые даже ничего…

В Домодедово проблем с оружием не возникло. У Андрюхи при виде сирийского ножа загорелись глаза.

— И ты мне такую красоту ни разу не показал?!

— Нож как нож, — Сергей пожал плечами.

Почему-то никому неохота показывать клинок, даже Дронычу.

— Батя подарил.

— Ну, Серый… — в голосе друга послышалась обида.

Пока в Мадриде оформлялись на посадку, позвонил отец, и ещё раз попросил быть осторожнее.

В самолёте Андрюха заказал коньяк и стал клеиться к стюардессе с именем «Вероника Франко» на бэйдже. Девушка с вежливой улыбкой игнорировала комплименты. Дроныч отстал.

Сергей попросил виски. Пока потягивал обжигающий коричневый напиток, Андрюха завёл разговор о найденном порошке. Исаев пожалел, что не сообщили в наркоконтроль, но Андрей уверен, в любом случае под статью попали бы они. А так, «герыч» увезли, и Бог с ним.

Исаев напрягся:

— А ты откуда знаешь, что там «герыч»?

Дроныч удивлённо уставился на него.

— Серый, ты чё? Откуда мне знать? Героин, кокаин. Какая, хрен, разница? У нас возникла проблема. Мы её решили? Решили! Расслабься. Впереди прекрасная охота, — и подмигнул…

Благополучно приземлились в аэропорту Гуарульюс.

Да ла Коста встречает лично. Низкорослый, с чуть заметным животиком, Жуанзинью, раскинув руки, шагает навстречу. Чёрные с проседью пышные усы, придающие бразильцу сходство с Будённым, топорщатся. Лицо озаряет широкая улыбка, обнажая крепкие белые зубы. Чёрные с проседью волосы, не столь густые как в молодости, зачёсаны назад. На висках небольшие залысины.

Андрюха направился к Жуану, закинув на одно плечо рюкзак, на другое — карабин в чехле. Сергей поправил рюкзак, любимый «зауэр» и двинулся следом. Старикан ему всегда был симпатичен.

— Сержиу, Андре! рад видеть! — на сносном русском поприветствовал да ла Коста.

Обменялись рукопожатиями. Сзади, шагах в пяти маячат двое. Явно с ним.

Да ла Коста представил спутников. Справа в костюме песочного цвета, как у Жуанзинью, невысокий, сухощавый мужчина лет тридцати на вид. Тёмные длинные волосы схвачены сзади в хвост. Лукас Энрике Монтейру да ла Коста, — старший сын. Работает с отцом в Сан-Паулу. Раньше Сергей с ним не встречался.

Второй — в светло-коричневом костюме. Высокий, смуглокожий, плечистый, с косым шрамом на левой щеке. Чёрные длинные волосы также собраны в хвост. Начальник службы безопасности корпорации Гильерме Роберту Кармона Эстрада, или Гигу, как его зовёт да ла Коста. Безопасника Исаев пару раз встречал.

Неподалёку ещё трое в светлых костюмах. Охрана.

Сели в машины. Да ла Коста, начальник службы безопасности, Сергей с Андреем в белый «мерс» представительского класса. Лукас с личной гвардией в два «лэнд крузера». Охранников оказалось больше трёх.

— Сейчас в гостиницу. Отдохнёте. С утра ко мне на фирму, а вечером вылетаем. Окей?

— Окей, — ответил Снетко.

Сергей лишь кивнул. Из головы не выходит звонок отца. Из-за чего он так переживает? Из-за порошка? Так мешки увёз концерн. Прав Дроныч. Забрали и хрен с ним. Вот только почему не менты забрали? Отец спрашивал, в форме они или нет. Ну, правильно! Опера в форме не ходят. А тут обычные патрульные машины. Попытался вспомнить звания полицейских. Не получилось…

Кортеж свернул на шоссе Елио Шмидт…

* * *

Утром покинули отель «Реал Паулиста». Водитель, невысокий негр лет сорока пяти с коротким ёжиком волос в белой полосатой рубашке, чёрных брюках и лакированных туфлях, сообщил, что весь багаж нужно взять с собой. В гостиницу сеньоры больше не вернутся, а сразу отправятся в Сан-Мигел.

Погода солнечная. Электронный термометр на высоком здании показывает плюс двадцать. Выруливают на Авенида Паулиста. Сергей глянул на часы. Десять ноль пять. В Москве в это время обычно не протолкнёшься, здесь же поток бежит шустро.

Миновали госпиталь святой Екатерины. За окном проплывают здания разной этажности, офисные постройки, кафе, закусочные, банки. Иногда попадаются жилые дома.

— Почти приехали, — водитель указал на высотное, этажей пятьдесят, офисное здание метрах в пятистах.

Свернули на подземную стоянку. Припарковавшись, негр вылез из машины и пошёл открывать дверь гостям хозяина. Сергей не стал ждать, пока за ним поухаживают, вылез сам. Шофёр неодобрительно покачал головой и проводил гостей до лифта.

— Двадцать восьмой этаж, сеньоры.

Сергей сунул чаевые и вдвоём с Дронычем вошёл в лифт. Андрюха ткнул на панели кнопки «два» и «восемь», и следом — с двумя стрелками, соприкасающимися носиками. Лифт идёт быстро и совершенно бесшумно.

Вскоре кабина остановилась, мелодично блямкнув. Двери беззвучно разъехались. В коридоре гостей уже ждёт начальник службы безопасности «Трейгиш Корпорэйшн». Кажется, Гильерме Эстрада. Сергей не запомнил второго имени и фамилии главного охранника. Черта бразильцев — называть при знакомстве по два имени и фамилии — удивляет. Хотя, в Бразилии, из-за большого числа эмигрантов с происхождением, отличным от португальского или испанского, не так страшно называть при знакомстве человека не всеми именами и фамилиями. Особенно такая вольность в ходу среди молодёжи. А вот в Португалии могут обидеться.

Гильерме коротко поздоровался, не протянув руки, и попросил следовать за ним.

Да ла Коста встретил в кабинете, выйдя из-за стола и пожав руки. В отличие от друзей одет в дорогой светло-серый костюм без галстука. Сели за стол. Секретарша внесла на подносе бутылку чёрного «бакарди» и три рюмки.

— Спасибо, Трис, — улыбнулся Жуанзинью и обратился к гостям. — Может, что ещё, господа?

В глазах весёлые искорки.

Сергей попросил кофе.

Поговорили о делах, выпив по паре рюмок рома. Сергей залакировал кофейком и перевёл разговор на порошок, найденный на складе «Альфы».

— Сержиу, мальчик мой, я уже всё объяснил твоему отцу, — всплеснул руками да ла Коста, — Я не знаю, откуда он взялся! Клянусь Мадонной! Но обязательно узнаю, и очень скоро. Гильерме этим уже занимается.

— Жуан, я не потерплю, если в будущем в моей фирме появятся наркотики, — голос Сергея затвердел.

Дроныч слегка пнул друга под столом, мол, думай, с кем говоришь.

— Ребята, я уже сказал, — да ла Коста поставил локти на стол, кончики пальцев сложились в пирамидку, — мне самому это не нравится. С тобой я торгую только кофе. Причём лучшим в Бразилии. Клянусь Мадонной! Сержиу, Андре, мне тоже не нужны проблемы. Как только что-то узнаю, сразу сообщу. То, что вы не стали обращаться в вашу полицию, — он выделил интонацией слово «вашу», — правильно. У вас везде коррупция. У нас тоже не лучше, кстати. Поэтому, договоримся так: концерн разберётся в Москве, а мой Гигу здесь. Ещё раз повторюсь, что-то узнаю, сразу сообщу. Окей?

— Окей, — хмуро проговорил Исаев.

— Не волнуйся. Всё будет хорошо, — да ла Коста потрепал Сергея по руке, затем посмотрел на часы, — ну что ж, через два часа выезжаем. А пока Гильерме поведёт экскурсию по моим владениям. Андре их уже видел, а тебе будет интересно.

Жуанзинью вызвал начальника службы безопасности. Тот сразу же появился в дверях.

— Гигу, покажи дорогим гостям наши владения. Я завершу срочные дела, и выезжаем.

Тот кивнул.

— Прошу, господа.

Мужчины поднялись из-за стола. Гильерме открыл дверь. В зеркале Сергей заметил, как да ла Коста слегка кивнул. Явно не ему. Исаев искоса взглянул на Гигу. Губы главного охранника тронула лёгкая улыбка.

* * *

Из «Трейгиш Корпорэйшн» отбыли в четыре вечера. Путь до аэропорта занял полчаса. Личный самолёт да ла Косты уже готов к вылету.

До аэропорта Катаратас лететь чуть более полутора часов. На лётном поле их уже ждут три машины: белый бронированный «мерс» — для хозяина, такой же, только без бронирования, — для гостей и чёрный «рэндж ровер» с пятью охранниками.

Из аэропорта в Фос-ду-Игуасу ведёт широкая Авенида дас Катаратас. Прямо от трапа кортеж, минуя пункт пропуска и досмотра, сворачивает на проспект. В город заезжать не стали и свернули в обход на Руа Итаборай. На узкой, деревенской улочке, мощёной брусчаткой, кортеж смотрится роскошно. Солнце только село. В сумерках за окном с обеих сторон проносятся поля с редкими лесными насаждениями и небольшими одноэтажными деревянными постройками. По левой стороне мелькают бетонные столбы с проводами. Едут быстро, лишь перед «лежачими полицейскими» приходится сбрасывать скорость. Иногда встречаются аккуратненькие домики с участками, обнесёнными невысокими металлическими или кирпичными заборами.

Вскоре выбрались на двести семьдесят седьмое шоссе, что ведёт прямиком в Сан-Мигел-ду-Игуасу. Проехали освещённый пост дорожной полиции. К капотам чёрно-жёлтых патрульных «тойот» прислонилась двое сотрудников. Очевидно, кортеж здесь знаком. Полицейские помахали первому автомобилю.

Вот и Сан-Мигел. Уже совсем стемнело. Город обогнули по окраине, подъехав к усадьбе.

Особняк окружён трёхметровым забором из кованого железа на полуметровом фундаменте. Верх забора венчают острые пики, полусогнутые вовнутрь и наружу. Между верхушками пик протянута периметровая сигнализация. Местами виднеются видеокамеры. Подступы к усадьбе хорошо освещены. От забора до особняка не менее четырёхсот метров. На столь огромной площади разбит парк, два сквера, лужайка для игры в гольф, теннисный корт, бассейн. Ворота медленно отворяются вовнутрь. Кортеж устремляется к освещённому особняку и вскоре тормозит перед трёхэтажным, выбеленным известью домом с колоннами.

В залитой светом галерее их уже ждут. Водитель открывает двери. Гости выходят и вместе с присоединившимся к ним хозяином усадьбы поднимаются в галерею.

Мажордом по знаку хозяина представил домочадцев. Сергей попытался с компьютерной точностью запомнить имена, ненавязчиво рассматривая каждого, кого называл мажордом.

Сеньора Лидия Джованна Сегейра Монтейру да ла Коста, хозяйка усадьбы, супруга Жуана. Невысокая полноватая женщина лет пятьдесят на вид. Светлые волосы схвачены сзади в пучок, на округлом лице сияют весёлые серые глаза.

Следующим представили среднего роста пухленького молодого человека лет двадцати двух. Младший сын хозяина — Алфреду Жуан Монтейру да ла Коста. Учится на экономиста-международника в университете в Лондоне. Окончил четвёртый курс. Глаза серые, как у матери. Волосы — отцовские, чёрные и в отличие от старшего брата, оставшегося в Сан-Паулу, короткие.

Наконец, очередь дошла до высокой миловидной девушки, лет шестнадцати, с тонкой талией и широкими бёдрами. Длинные волнистые светлые волосы обрамляют лицо с серыми, как у матери, глазами. Почти копия Лидии Джованны в молодости. Единственная и любимая дочь Жуана — сеньорита Лаура Алешандра Монтейру да ла Коста.

После девушки мажордом представил невысокого плотного мужчину, лет около сорока, с чёрными, слегка раскосыми глазами. Форма цвета хаки сидит, будто сшитая по заказу. Вдоль погон блестят по три четырёхконечные серебристые звезды. Командир взвода жандармерии, капитан военной полиции Рикарду Кайю Кампелу Пенья.

И наконец, молодой, лет двадцати семи, высокий худощавый мужчина в коричневом костюме. Тёмно-русые волосы с пробором посередине аккуратно прикрывают уши. Такого же цвета усы. Начальник городской полиции старший инспектор Бенту Николас Коэлью Авелар.

— Сеньор Сергей Исаев и сеньор Андрей Снетко, мои бизнес-партнёры из России, я зову их Сержиу и Андре,— церемонно представил да ла Коста.

Прошли в гостиную. Мажордом объявил, что ужин будет через полтора часа. Сейчас гостям предложат чай, печенья и фрукты. Вышколенная прислуга разнесла багаж по гостевым комнатам.

Расселись в удобных креслах, и потекла светская беседа на отвлечённые темы. Дочь хозяина, Лаура, расспрашивает гостей о России, о Москве, чаще обращаясь к Сергею. Андрюха прикладывает усилия, чтоб удержать внимание красавицы на себе. Португальским Дроныч владеет несравненно лучше. Похоже, Лауре нравится лёгкий акцент Исаева, неспешная манера говорить, в отличие от быстрой темпераментной речи бразильцев. Девушка сама старается говорить медленней. Полтора часа пролетели незаметно.

Вскоре всех пригласили в столовую.

— Прошу прощения, сеньор да ла Коста, — подал голос инспектор Авелар, — благодарю за приглашение, но мне необходимо идти. Служба.

— Что ж, жаль конечно, но ничего не поделаешь, — да ла Коста пожал инспектору руку, — заходите, запросто без церемоний. Всегда буду вам рад.

Инспектор поблагодарил и обещал непременно зайти. Пожал гостям руку, сказав, что рад познакомиться.

— Интересный молодой человек, — проговорил да ла Коста, когда инспектор вышел. — Такой юный, а уже начальник полиции. Хоть наш городок и небольшой, но всё же.

Сергей заметил кривую усмешку капитана жандармов. Вражда разных силовых ведомств? Возможно. Батя о таком рассказывал.

* * *

В столовой расселись за широким прямоугольным столом. Во главе — сеньор да ла Коста, по правую руку — жена. Вдоль длинного края со стороны да ла Косты — дочь, младший сын Жуана и командир жандармов.

Гости — со стороны Лидии Джованны. Сергей оказался рядом с хозяйкой дома и напротив Лауры.

Подали позолоченные приборы. Андрюха, заметив его удивлённый взгляд, пояснил. На подобных мероприятиях присутствующим раздают серебряные приборы, а хозяину дома и дорогим гостям — позолоченные. И точно. В руках Лауры и Лидии Джованны вилки и ножи из белого металла, у да ла Косты, Дроныча и у него — блестят позолотой.

За столом Жуан стал нахваливать детей. Старшего Сергей видел в Сан-Паулу. Здесь познакомился с младшим. Про среднего Жуанзинью не сказал ни слова.

— А где средний? — шёпотом спросил Исаев у Андрюхи.

— Жуан не любит о нём говорить. Потом расскажу, — прошептал тот.

После второй перемены блюд тему беседы сменили. Заговорили о предстоящей охоте.

— Сер-гей, — девушка чуть запнулась на непривычном имени. Понравилось, что Лаура назвала его по-русски, а не на португальский манер «Сержиу». Вроде бы мелочь, а приятно. — Вы любите охоту?

— Не скажу, что фанат. Но не откажусь, если время позволяет.

Слово «фанат» помог перевести Дроныч.

За окном давно стемнело. Это в Москве в середине июня в девять вечера светло, а тут — начало зимы.

— Тут видели двух или трёх ягуаров, — да ла Коста набил табаком любимую трубку. — Для наших мест многовато.

— Может мало? — удивился Сергей. — Слышал, ягуар в Красной книге.

Бразилец чиркнул спичкой.

— Сержиу, мальчик мой, — Жуан попыхтел, раскуривая, — вы же приехали в такую даль не для того, чтобы выяснять, кто в красной книге, кто в синей, — затянулся и выпустил дым. — У нас охота на ягуаров разрешена, а вот у наших соседей, — сделал неопределённый жест куда-то за спину, — в Аргентине, запрещена. Кстати, у меня сюрприз, — он понизил голос, — здесь видели меланиста.

— Кого? — переспросил Андрюха.

Он исправно переводил места, где Сергею не хватает словарного запаса. А сейчас сам не понял.

— Чёрного ягуара, — расплылся в довольной улыбке хозяин дома.

— Ух ты, — восхитился Исаев, — пантера. Самка?

— В том то и дело, что самец. Большая редкость, — да ла Коста вновь пыхнул трубкой. — И довольно крупный. Если повезёт, завалим его, а нет, возьмём обычного, рыжего.

— Сколько нас будет всего? — поинтересовался Сергей.

Да ла Коста подумал, затягиваясь. Выпустил дым.

— Не считая фермеров, пятеро. Я, вы двое, Рики, — указал на жандарма, — и проводник-индеец.

Сергей удовлетворённо кивнул.

Небольшой перерыв. Сколько жрать-то можно? Вышли из-за стола. Жандарм что-то шепнул Жуану и пошёл к выходу. Сергею это не понравилось.

— Скоро вернётся. Дойдёт до участка и обратно — сообщил да ла Коста Исаеву, взглядом провожающему капитана.

Действительно, какого хрена? Что за паранойя?! Человек на службе, у него дела. Сергей протёр глаза — смена часовых поясов даёт о себе знать. В Москве уже раннее утро.

— Сержиу, пойдём, подышим.

Мужчины отправились в галерею. Но не в центральную, а в боковую, куда выходит столовая. На улице прохладно, градусов восемь…десять. На Сергее только футболка. Не то чтоб очень холодно… некомфортно.

— Пойду, куртку накину.

Да ла Коста приказал проводить «сеньора Сержиу» в его комнату.

По дороге Сергей попытался узнать что-либо о капитане. Слуга по имени Альфонсо, ответил, что Пенья безгранично предан сеньору Жуану. Поднялись на второй этаж. Слуга открыл дверь и пригласил войти. Исаев вытащил из рюкзака и накинул пятнистую куртку.

— Ваш ключ, сеньор Сержиу. Если что-то понадобится, всегда можете меня вызвать. Вон около кровати кнопка.

Сергей поблагодарил и отправился обратно. Слуга громко топает в двух-трёх шагах позади. Исаев вышел в галерею. Вот теперь нормально.

— Скажите, Жуан, почему вы не пригласили инспектора? Как его? М-м… Авелара.

— Как не пригласил? Пригласил. Сам же видел. У человека дела. У полиции много работы, даже в таком маленьком городке как Сан-Мигел. В наших краях Авелар человек новый. Недавно прибыл из Рио, присматривается к нам, мы — к нему. Вот малость оботрётся, познакомимся поближе.

В галерею вышел Дроныч в пятнистой куртке. Видать, тоже сначала зашёл к себе.

— И чего его в такую глушь потянуло? — спросил Андрюха, услышав часть разговора.

Бразилец пожал плечами, но Исаева больше заинтриговало другое.

— А где тот, что был до него?

Жуан вздохнул.

— Несчастный случай.

Предшественник Авелара старший инспектор Мануэл Мендеш был заядлым охотником. Иногда они вместе охотились, но инспектор любил ходить в сельву в одиночку. Особенно обожал стрелять крупных зверей. Ягуаров там, крокодилов. Инспектору не повезло. Однажды ягуар оказался проворней и порвал беднягу Мануэла. Истекающий кровью инспектор по рации вызвал помощь. До больницы, увы, не довезли. Скончался по дороге. Фермеры устроили облаву, выследили и застрелили ягуара-убийцу. Сергей читал, что ягуары обычно не агрессивны и крайне редко нападают на человека. Возможно, инспектор подранил зверя. Он высказал мысль Жуану.

— Вряд ли, — бразилец покачал головой. — Мендеш отлично стрелял. Скорее, чем-то спровоцировал нападение.

Вдали за оградой проезжают редкие машины. Одна тормозит около ограждения и гасит фары.

— А капитан? — поинтересовался Исаев.

Да ла Коста жестом подозвал слугу и отдал трубку. Тот быстро сбегал и вернулся с набитой. Жуан, раскурив, рассказал.

Пенья, оказывается, безраздельно предан да ла Косте. Об этом говорил слуга. Родом из местного индейского племени гуарани. Рик, будучи мальчишкой, часто прибегал из сельвы в усадьбу играть с местными детьми. Смышлёный парень. В Бразилии гуарани редко берут на постоянную работу, а уж на госслужбу и того реже. Но Рикарду Пенья, как позже назвали его в доме да ла Косты, тянулся к цивилизации. Мальчик вырос, овладел грамотой, и по протекции отца Жуана поступил на службу в военную полицию. Что вообще из ряда вон, но формально законом не запрещается. За двадцать лет службы стал командиром местного взвода жандармерии. Дальнейший карьерный путь для Пеньи закрыт. Да он и не стремится. Индейца вполне устраивает занимаемая должность.

Брат капитана — шаман. Племя отвернулось от Рика, считает изгоем. Но с братом капитан поддерживает отношения.

* * *

Рик вышел из особняка. Справа в тени молодых паранских сосен приткнулся белый «лэнд крузер» с золотой и серой полосой вдоль бортов. На передних дверях под гербом штата Парана надпись «четырнадцатый батальон». Такой же герб на капоте с продольными серыми и жёлтыми полосами. Под ним чёрными буквами — «военная полиция». Такая же надпись, только жёлтая, на серой полоске задних бортов. На передних крыльях над жёлтой полосой чёрные цифры «5315».

Капитан нажал кнопку сигнализации. «Крузер» пискнул. Дважды мигнули габариты. Ставить в усадьбе да ла Косты машину на охрану нужды нет. Кто её здесь тронет? Привычка.

Пенья подъехал к воротам. Те плавно распахнулись. Однако отправился не в участок, а неспешно покатил вдоль забора. Сейчас направо. Вон показалась боковая галерея усадьбы. Джип остановился, двигатель затих. Пенья погасил фары. Где-то в бардачке бинокль. Порылся. Ага, вот он. Рик нехотя покинул тёплое нутро джипа. Темнеющая невдалеке сельва молчит. Здесь слишком много шума, и ночная живность сюда не заходит. Пенья, вглядываясь во тьму, побрёл в лес.

От дерева отделяется тень. При ближайшем рассмотрении ею оказывается невысокий худощавый мужчина пятидесяти лет в набедренной повязке и простой накидке из плотной ткани. Мягкие самодельные тапочки из кожи ламы согревают ноги. Чёрные волосы распущены по плечам.

— Ты звал меня, брат? — спросил шаман тихим, но сильным голосом на гуарани.

— Да, брат.

Пенья подошёл ближе.

— Какая же у вас здесь вонь, — скривился тот, — от этих железных повозок.

— Мне снова нужна твоя услуга, — Рик пропустил слова брата мимо ушей и кивнул в сторону усадьбы. — Видишь двоих?

— Прекрасно вижу. Один — главный местный бледнолицый. Другой — чужак.

Капитан поражён. Он не может разглядеть лиц так далеко, к тому же в темноте. Приник к окулярам.

— Ты потому не видишь, что живёшь среди бледнолицых, — попенял брат. — Жил бы как наши предки, тоже отлично бы видел.

Пенья опустил бинокль.

— Мне нужен чужак.

Лицо шамана безразлично.

— С бледнолицыми и чернокожими слишком много проблем. Потом из-за них убивают ягуаров, пугают других зверей. Всему племени плохо.

— Знаю, но надо позарез.

Брат поднял голову к молодой луне. Чуть раскосые глаза закрылись. Спустя минуту заговорил:

— Чужаки — плохие. Слишком важные. Из-за них будет плохо.

Пенья взглянул на заострённое и побелевшее в лунном свете лицо брата.

— Не волнуйся. Это моя забота. Вас не тронут.

Тот открыл глаза.

— Который?

Капитан снова поднёс к глазам бинокль. В галерею вышел ещё один. Вгляделся. Точно. Снетко.

— Тот, что вышел первым, вместе с главным бледнолицым.

Шаман недолго вглядывался в галерею. Потянул носом воздух, принюхиваясь.

— Какая ж у вас здесь вонь, — снова проворчал он. — Когда?

— Завтра, как солнце пойдёт на вторую половину неба.

— Хорошо, я его запомнил.

Брат развернулся и, не попрощавшись, бесшумно растворился в темноте. Вот что значит дети сельвы.

* * *

Разговор плавно перетёк на дела. Женщины не стали мешать и оставили мужчин. После часового отсутствия вернулся капитан. Наконец-то! Да ла Коста ничем не выказал радости, хотя за время отсутствия Рикарду весь извёлся.

— Прости, Рик, — громко пробасил Жуан, когда тот сел за стол. — Совсем забыл спросить, как поживает твой брат?

От ответа зависит многое.

— Пустяки, сеньор, — Пенья махнул рукой, мол, ничего страшного, что забыли. — Всё в порядке, жив здоров. Клянусь Мадонной, в его возрасте иметь отменное здоровье…

Да ла Коста облегчённо вздохнул:

— Хвала Мадонне. Да пошлёт святая Дева Мария ему долгие годы, — и скупо перекрестился.

Порядок. Брат Рика будет на охоте. Если бы что-то пошло не так, Пенья сообщил бы о болезни.

— Сколько же лет вашему брату, капитан? — Сержиу с интересом взглянул на жандарма.

— Пятьдесят, сеньор Исаев.

— Зовите меня Сергей, или, как принято у вас, Сержиу.

— Хорошо, сеньор Сержиу, — кивнул Рик.

Жуан едва заметно улыбнулся. Рику безразлично, как обращаться к Исаеву. Сержиу ждёт, что капитан скажет, как обращаться к нему. Тот не намерен развивать тему.

— А к вам как обращаться, капитан? — не выдержал гость.

Да ла Коста принялся набивать трубку, слегка опустив голову, чтоб скрыть улыбку.

— Как угодно, сеньор, — тот безучастно пожал плечами, — можно просто «капитан». Хотите, по имени — «Рикарду» или «Рик».

Ещё немного потолковали. Наконец, Жуан предложил:

— Ну что ж, гостям пора отдыхать. Сержиу, Андре, не спешите, отсыпайтесь. Ягуар — охотник сумеречный. Спозаранку вставать ни к чему. Выезжаем в полдень. Отдыхайте.

Гости пожелали всем спокойной ночи. Жуан проводил гостей взглядом. Когда те вышли, спросил:

— Всё прошло нормально, Рик?

— Да, хозяин.

Пенья рассказал про опасения брата, и почему тот не хочет иметь дело с бледнолицыми, особенно с такими важными, как эти двое русских.

* * *

Андрей постучал в дверь, Исаев открыл почти сразу. Ещё даже не переоделся.

— Ты чего? — удивился Серый.

В комнате горит настенный светильник.

— Не спишь?

— Нет пока. Чего хотел-то?

Похоже, пускать не собирается.

— Серый, нож покажи, а?

Исаев ухмыльнулся.

— Ну проходи.

Гостевые комнаты практически не отличаются друг от друга. Широкая кровать, шкаф для одежды, плазменная панель. Даже вай-фай есть. Выход на балкон с балюстрадой. Только цвет обоев разный. У Снетко салатового цвета, а здесь — песочного.

— На кой он тебе? Нож как нож.

Серый покопался в рюкзаке и, не вынимая из ножен, протянул рукояткой вперёд. Андрей подержал оружие. В отверстие рукояти вдета прочная капроновая верёвочка. Медленно потянул клинок из ножен. Мягкий свет бра рассыпался весёлыми искорками на белой инкрустации чёрного лезвия.

— Красавец! — выдохнул Андрей и прочёл арабскую вязь. — Басмала? Круто. А тут? Нет Бога кроме Бога, — Потрогал пальцем инкрустацию. — Серебро?

Серый протянул руку за ножом.

— Хрен его знает. Может, цинк или олово.

Андрей вставил клинок обратно и нехотя протянул другу.

— Да ладно! Кто станет отделывать оружие цинком, а тем более оловом?

Исаев убрал нож в рюкзак.

— Мало ли. Вдруг тот, кто его сделал, был беден?

Андрей подумал и не согласился. На востоке, даже если человек беден, оружие инкрустирует благородным металлом. Или оставит, как есть.

— Дроныч, — Серый протёр глаза, — давай спать.

— Спокойной ночи, — хлопнул друга по плечу и вышел.

В замке повернулся ключ.

* * *

Сергей запер дверь. И чего Дроныч припёрся? Утром, что ль, нельзя посмотреть? Ни в гостинице, ни завтра, а именно сейчас. Блин! Паранойя! Это же Дроныч!

Принял позицию сэй-дза, опустившись на колени и усевшись на пятки. Внимание на тандэн — точку на три пальца ниже пупка. Постепенно мысли исчезли, дыхание замедлилось.

Ум как гладь озера в лунную ночь. В голове пустота. Необыкновенная лёгкость наполняет тело…

Через полчаса медитации лёг в постель. С приездом в Бразилию ни разу не выполнил обязательный комплекс утренних упражнений. Завтра нужно непременно сделать. Благо, отправятся около полудня.

Вырубился сразу. Приснился совершенно дурацкий сон. На фоне багрового зарева скуластое лицо индейца с длинными, развевающимися на ветру волосами. Дикарь проклекотал что-то на незнакомом языке. Лицо растеклось и превратилось в оскаленную морду пантеры. Зверь прыгнул к Сергею. Тот — наутёк. Хищник, рыкнув, бросился следом. Сергей бежит изо всех сил. Чёрная кошка не отстаёт. Сзади горячее дыхание. Тяжесть опустилась на плечи… Исаев вскочил в поту. Одеяло намотано на шею. Уф! Приснится же такое.

Бросил взгляд на часы. Полтретьего.

* * *

Пенья подъехал на патрульном «лэнд крузере» с бортовым номером 5315. Даже и без этих цифр Авелар всё равно узнал бы командира девятого взвода военной полиции. «Крузер» в жандармерии один, и на нём ездит только Пенья.

Инспектор вышел из служебного «тахо». Ворота дома медленно открылись, пропустив «тойоту» вовнутрь. Бенту уверен, капитан его заметил. Не спеша, пошёл к воротам…

* * *

Подъезжая к дому на улице Президента Кеннеди, Рик обратил внимание припаркованный невдалеке чёрный «форд». За рулём силуэт. Палец ткнул кнопку на брелоке. Ворота кованого забора, окружающего жильё Рикарду, медленно отъехали в сторону. Патрульный джип въехал во двор. Циркуляром военной полиции запрещается использовать служебный транспорт в личных целях, но кто станет обращать внимание на такие мелочи в маленьком городке Сан-Мигел-ду-Игуасу.

Машину поставил в гараж. Отсюда можно сразу попасть в дом. Но что за чёрный «форд»? И чей силуэт? Рик вышел на улицу. У ворот, положив руки на ограду, стоит человек. Скорее всего, тот самый, из «форда».

— Можно вас на пару слов, капитан? — раздался знакомый голос.

Авелар. Кто б сомневался? Рикарду подошёл к воротам и холодно посмотрел на полицейского.

— Слушаю Вас, старший инспектор.

— Я располагаю достоверными сведениями, что старший инспектор Мендеш погиб не случайно.

Пенья растянул губы в милейшей улыбке. Порвал бы гниду! Ну ничего не поделаешь. Пока надо терпеть. Рик до него обязательно доберётся. Как только возможность представится.

— Это несчастный случай, инспектор. Следствие по делу закончено.

Полицейский медленно огляделся.

— Вы сегодня с кем-то встречались. С кем?

Рикарду помолчал, размышляя, отвечать или нет.

— Допустим, с информатором.

— Не припомню, чтоб жандармерии разрешалось иметь агентуру. Вам запрещено заниматься оперативной работой — ухмыльнулся Авелар. — Это право только у нас и федералов.

Пенья посмотрел по сторонам. Никого. Но у инспектора может быть диктофон или радиомикрофон.

— Мы все занимаемся одним делом, инспектор. Охраной общественного порядка.

Вцепиться бы зубами в горло этому бледнолицему!

— Вы каким-то образом убили Мендеша, — задумчиво проговорил Авелар, глядя в сторону, потом медленно поднял глаза и в упор взглянул на Рика. — Не дай вам Бог, капитан, если завтра на охоте случится что-либо подобное…

Пенья ухмыльнулся:

— На охоте случается всякое, а ягуар — зверь опасный. Но я принял все меры, не волнуйтесь, — развернулся и пошёл к дому, кожей затылка чувствуя неприязненный взгляд полицейского.

 

Глава 4

Почти полдень. Сергей, Андрюха и да ла Коста торчат в галерее, ожидая капитана. К усадьбе подкатил чёрно-бело-жёлтый «лэнд крузер». С места водителя проворно выскочил Пенья в брюках, куртке с короткими рукавами и разгрузочном жилете тропической камуфлированной раскраски. Камуфляж да ла Косты, Снетко и Исаева более тусклый. Рядом в грузовичке разместились фермеры с ружьями. Они загоняют зверя. Сергей взглянул на небо — ни облачка. Тепло, градусов двадцать.

— Ну что, господа, по машинам, — показав крепкие белые зубы, улыбнулся капитан.

Погрузились в джип. Через сорок минут прибыли на место.

— А вот и проводник, — Пенья кивнул на сидящего неподалёку на корточках человека.

Невысокого роста и неопределённого возраста индеец в потёртых брюках непонятного материала и куртке-безрукавке сидит застыл будто в медитации. Прямые чёрные длинные волосы собраны сзади в хвост. На левом локте покоится старенький карабин.

Вылезли из машины. Капитан что-то бросил на гуарани. Индеец молча встал. На левом боку мачете в ножнах. Пока сидел, ножа не было видно. Неподалёку из грузовичка с шумом, со смешками высадились десятка два мужиков. Через четверть часа фермеры редкой цепью углубились в лес.

Спустя полчаса выдвинулись и главные охотники. Сергей надел рюкзак. На правом плече стволом вниз любимый «зауэр», справа на поясе сирийский нож.

Первым мягкой бесшумной походкой ступает проводник. Следом да ла Коста, Снетко третий, за ним Исаев. Замыкает колонну Пенья. Дистанция между охотниками пять-семь шагов.

Прошли около десяти километров. Папоротник и кустарники сменяются тростниковыми зарослями. Вверх тянутся высоченные, с двенадцатиэтажный дом, деревья. Со всех сторон птичья разноголосица. Извилистая тропка вывела к ручью. Перепрыгнули ручеёк.

Проводник остановился и поднял руку. Да ла Коста снял с плеча ружьё. Сергей, последовав примеру, потянул карабин за ствол вперёд. Ремень соскочил с плеча. Охотники ощетинились стволами во все стороны. Немного постояли, прислушиваясь. Кроме птичьего гама ничего.

Индеец подал знак. Двинулись дальше. Оружие в руках. Чужой, неприязненный взгляд в спину. Сергей остановился и, обернувшись, внимательно осмотрел заросли. Никого и ничего.

— Что случилось, сеньор Сержиу? — приблизившийся сзади Пенья глянул в том же направлении.

Спереди подошёл Андрюха.

— Ты чего, Серый?

Исаев кивнул на заросли.

— Ощущение, будто кто-то смотрит в спину.

Капитан вопросительно посмотрел на Снетко. Тот перевёл. Пенья снова взглянул на заросли.

— Вроде никого.

— А давай пальнём, — предложил Исаев.

— На голову больной, да? — вскинул брови Дроныч. — Вдруг кто-то из фермеров.

— Крадётся за нами? — хмыкнул Сергей. — Ладно, идём. Шутка.

Ощущение чужого взгляда пропало. Но пока шли, несколько раз появлялось. Минут через сорок выбрались на небольшую полянку. Индеец чего-то залопотал. Пенья перевёл на португальский, Снетко — на русский, для друга, хотя тот почти всё понял.

Нужно остаться здесь, передохнуть. Ягуар охотится в сумерках после захода солнца или перед рассветом. Засаду следует организовать на закате. Сергей сбросил с плеч рюкзак и положил на траву.

Пенья начал… разводить костёр! Ни фига себе! Костёр? На охоте? А зверь не уйдёт? Ладно, они местные, лучше знают. Андрюха отошёл к зарослям справить малую нужду. Шагах в двадцати левее сухое деревце. Срежем для костра. «Зауэр» аккуратно лёг на рюкзак. Вытащив нож, Сергей направился к деревцу. Подходя ближе, просунул ладонь в петлю на рукоятке. Тьфу, идиот! Тут нужен топорик…

Заросли с лёгким шорохом раздвигаются. Навстречу молча выскакивает красивая, огромная, ростом с мастифа, чёрная кошка. Исаев замер. Мелькнула дурацкая мысль: вот оно — испытание на высший дан, перед лицом смерти. Так любит повторять тренер. До зверя шагов шесть-семь.

Тело стало ватным. Глухой рык вывел из оцепенения. Метнулась чёрная молния, явно метясь в шею. Сергей инстинктивно припал к земле, как на тренировке. Пантера пролетела над головой. Исаев резко развернулся, словно в до-дзё3, но густая трава на красной земле — не татами, ноги вязнут. Зверь развернулся быстрее.

3 До-дзё — зал для занятий в японских боевых искусствах (прим. автора).

Взгляд жёлтых с маленькими круглыми зрачками глаз словно проникает в душу. Зрачки расширяются. Полные ненависти и ярости глаза становятся чёрными. Молниеносный бросок. Мощная лапа бьёт по груди. Острая боль пронзает тело. Сергей, заваливаясь, отходит на пару шагов, из горла рвётся крик. Хищник стремительной антрацитовой молнией прыгает на грудь. Исаев падает на спину, левой рукой закрывая от клыков лицо и шею. Правая что-то сжимает. Нож. Не раздумывая, втыкает клинок зверю в бок. Сквозь гаснущее сознание пробивается дикий рык-мяв, переходящий в рёв…

* * *

Андрей, закончив справлять нужду, пошёл обратно. Приглушённый рык сзади и сдавленный крик заставили резко обернуться и на секунду остолбенеть. Серый лежит на спине, а на нём огромный ягуар собирается вцепиться в горло. Тот пытается прикрыть шею. Андрей сдёргивает с плеча карабин и целится в чёрную кошку, но застывает, боясь попасть в друга.

Чья-то сила подбросила карабин вверх. Пенья что-то неразборчиво гаркнул, видимо на гуарани. В это время хищник заревел, и одновременно выстрелил капитан. Промах. Угольно чёрное тело метнулось в заросли. Вслед тут же выстрелили Андрей и да ла Коста. Птичий гам на пару секунд смолк и возобновился с новой силой.

Все тут же бросаются к распростёртому на траве Серому. Порванная куртка с «разгрузкой» быстро пропитываются тёмной кровью.

Чёрт! Снетко, тихо матерясь, вытаскивает из кармана «разгрузки» перевязочный пакет, зубами рвёт оболочку. Только хотел наложить бинт на грудь, но да ла Коста остановил.

— Погоди, срежь одежду.

И бросив капитану: «Вызывай своих!», стал помогать.

Пенья вытащил рацию, вызвал фермеров. Потом, кажется, связался с жандармерией. Для Андрея всё как в тумане.

Кровь струится из рваных ран. Местами толчками. Одного пакета явно мало. Да ла Коста достаёт свой. У Серого тоже должен быть. Андрей быстро шмонает карманы «разгрузки» друга. Пакета нет. Кое-как перевязали. Руки уже в крови. Дыхание Исаева стало хриплым.

Подошли возбуждённые фермеры. Быстро изготовили из сучьев импровизированные носилки. Андрей снял с запястья друга окровавленный нож. Хорошо вонзил. Не меньше чем наполовину. Взял рюкзак и отставленный карабин Сергея, подобрал собственное оружие. Серый без сознания.

— Помощь вызвана, — доложил капитан и обратился к фермерам, — несите к дороге.

Мужики быстро понесли раненого к оставленным машинам.

* * *

Рикарду, сидя на корточках, посмотрел на отошедшего от зарослей, как его?... Ах-да, Снетко Андре. Всё-таки трудные у русских фамилии! Второй гость отложил карабин и потянулся к поясу. Через пару секунд в руке сеньора Сержиу появился нож. Почти чёрное лезвие с непонятной белой вязью. Нацепил продетую через отверстие в рукоятке верёвочную петлю на запястье. Хорошее решение! Так оружие не потеряешь. Исаев нравится капитану всё больше и больше. Жаль парня.

Русский направился к сухому деревцу. Неужели решил срезать. Долго провозится, здесь нужен мачете или топор.

Костёр затрещал. Огонь принялся вылизывать нарубленный хворост. Хорошо.

Пенья подошёл к сеньору Андре спросить, не нужно что-нибудь ещё гостям. Открыл было рот, как раздался приглушённый звериный рык и следом человечий вопль.

В отличие от хозяина и Сержиу, Рик не снял с плеча ружьё. У Андре карабин тоже на плече. Русский вскинул оружие. Правый глаз прищурился, но мужчина не торопится жать на спуск, опасаясь попасть в друга.

Зверь взвыл. Видимо, русский умудрился ранить ягуара. Но как? Ах, да. У него же нож. Чёрная кошка метнулась к зарослям. Пенья оттолкнул карабин русского, и выстрелил сам. Навскидку, практически не целясь. Раздались ещё два выстрела, но ягуар исчез в зарослях.

Снетко с хозяином бросились к раненому. Пенья подошёл, посмотрел на бледное лицо Сержиу. Хозяин приказал закончить охоту и вызвать жандармов.

Рик включил полицейскую рацию, что всегда носит с собой. В эфире тишина. Взглянул на Сержиу. Не жилец. Вызвал фермеров и всем, у кого рации, приказал прекратить охоту и следовать к ним. Немедленно.

Палец коснулся кнопки с цифрой «1». Канал жандармерии.

— База первому, приём.

Тишина. Повторил вызов. То же самое. Далеко. Ладно, вызовем всех, вдруг кто-то поблизости.

— Внимание всем, ответьте первому, приём.

Через пару секунд отозвался голос:

— Четвёртый на связи.

Прекрасно. Ближе всех сержант третьего класса Ренату Вивейрус.

— Четвёртый, сообщи на базу. У нас ноль четыре пятьдесят три. Пусть третий срочно выезжает. Он знает, где мы.

— Понял, первый. Может мне тоже подъехать?

— Не нужно, Ренату. Выполняй.

— Вас понял. «Экстренную» вызвать?

Рик ещё раз посмотрел на русского. Поздно.

* * *

На столе запиликал телефон.

— Авелар, — представился Бенту. — Хорошо. Не нужно, сам спущусь. Приготовьте машину.

Надел пиджак, вытащил из ящика стола пятнадцатизарядный «таурус» и засунул оружие в плечевую кобуру.

В дежурке толпятся несколько сотрудников. Авелар уселся на услужливо предоставленное кресло.

— Рассказывайте.

— Шеф, — начал младший агент, веснушчатый парень, — мы перехватили переговоры жандармерии. Четвёртый вышел на базу и сообщил что у первого ситуация ноль четыре пятьдесят три. Просил третьего прибыть к месту, которое тот знает.

— Что за ситуация?

Парень развёл руками.

— Не знаю, шеф. Они неделю назад сменили коды.

— Плохо, — инспектор побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Позывные?

— Если не сменили, то первый — Пенья, третий — патрульный экипаж капрала Линды Маседу, четвёртый — экипаж сержанта третьего класса Ренату Вивейруса.

— Во сколько выехали гости?

— В двенадцать десять, — поднял руку другой агент.

Авелар взглянул на часы. Четырнадцать тридцать три.

— Кто пасёт?

— Сейчас, — полицейский взглянул в листок, — старший агент Перейру и агент Шмидт.

— Где они?

Агент подошёл к стене с картой. Карандаш, взятый по пути со стола, упёрся в точку на шоссе.

— Здесь.

Авелар приблизился.

— Кто может сюда провести?

Один из агентов поднял руку. Ещё раз взглянув на карту, Бенту приказал срочно звонить в службу экстренной медицинской помощи, чтоб присоединялись к ним, а полицейскому, поднявшему руку, — следовать с ним в машину…

Агент вырулил из ворот.

— Шеф, а экстренная зачем?

— Боюсь, очередной «несчастный случай» на охоте, — улыбнулся Авелар.

Если Бенту прав, Пенья у него почти в руках. Останется самая малость.

Прибыли на место. Около джипа жандармерии и грузовичка копошатся люди. Рядом с патрульный «фордом» на обочине девушка в форме цвета хаки с двумя капральскими галунами на рукавах. Довольно милая, лет двадцати трёх, с короткой модной стрижкой. Мулатка. На левой стороне груди жетон военной полиции Параны. На правой — нашивка с именем «Л. Маседу». Посмотрела на инспектора. Вот это взгляд! Костёр поджечь можно! Длинные пушистые ресницы на секунду опустились, и девушка вновь посмотрела на него чёрными глазами.

— Старший инспектор гражданской полиции Авелар, — слегка заикаясь, представился полицейский, но быстро совладал с собой. — Что случилось, капрал?

— Капрал Маседу, — представилась та. — Несчастный случай, господин старший инспектор. Одного из гостей сеньора да ла Косты порвал ягуар.

Инспектор удовлетворённо кивнул.

* * *

Наконец, охотники вышли к машинам. На обочине притулился патрульный «форд» экипажа Линды Маседу.

Пенья быстро подошёл к машине.

— Что случилось шеф? — спросила девушка.

Рик быстро рассказал.

— Жив?

— Не думаю, Линда. Побудь здесь.

Пенья вернулся к фермерам.

— Давайте его в мою машину! — распорядился да ла Коста.

Вдалеке из-за поворота показались машины. Чёрный «форд тахо» c пристроившимся сзади микроавтобусом реанимации. Вот чёрт! Джип капитан узнал сразу. Машины остановились на обочине, не доехав до патрульного «форда» метров десять. Из окна внедорожника высунулось довольное лицо Авелара. «Ничего, ничего, — успокоил себя Рикарду, — тебе ещё надо всё это доказать, голубчик». Из джипа вылез инспектор с агентом. Водитель остался в машине.

Инспектор подошёл к Линде и что-то спросил. Девушка коротко ответила. Не хватало ещё, чтоб этот гад общался с его людьми. Авелар махнул рукой. Из микроавтобуса выскочили врач и фельдшер с носилками. Водитель полицейского «тахо» тоже вылез, готовый, при необходимости, помочь, но инспектор приказал сидеть в машине.

Врач с начальником полиции быстро подошли к раненому. Медик прижал два пальца к сонной артерии, и встрепенулся:

— Инспектор, он жив, — и к фельдшеру с водителем, — быстро в носилки.

Русского переложили и бегом понесли к микроавтобусу.

Авелар почти вплотную подошёл к Рику.

— Почему не вызвали службу экстренной медпомощи, капитан?

— Я полагал, он мёртв… — Пенья спохватился, — вы на что намекаете, инспектор?

— Ни на что, — нехорошо улыбнулся Авелар. Тёмно-серые глаза буравят Рикарду. — Вы могли бы сами проверить пульс, или в академии военной полиции этому не учат?

От нахлынувшей ярости Рик не нашёлся, что ответить.

Инспектор развернулся и быстро пошёл к джипу. Пенья ненавидяще посмотрел вслед. Представил. Достаёт пистолет и выпускает всю обойму. Ненавистную спину в тёмно-сером костюме дырявят пули. Из ран брызжет кровь. Приятный запах пороха. Рик облизнул пересохшие губы.

* * *

Мощный, почти тропический ливень начался нежданно-негаданно. За окном стена воды, «дворники» едва справляются. Машины на московской кольцевой еле плетутся, увеличив дистанцию. Оранжевый свет уличных фонарей и красный — габаритов и стоп-сигналов ползущих впереди машин причудливо растекаются по стеклу с ручейками воды.

Григорий Алексеевич не спеша свернул в посёлок. В ключил дальний свет. Извилистая двухполосная дорога не освещена практически до посёлка. Почему жители не настояли на установке фонарей на всём протяжении? Непонятно. Д орога хорошая — гладкая, без выбоин. Крупные капли колотят по стеклу, капоту, крыше. Он с супругой возвращае тся с концерта. Ещё немного и дома…

Весь день Катерина не находила себе места. Сердце сжималось от дурного предчувствия. Дважды звонила мужу, несколько раз — Сергею. Номер сына не отвечал. Абонент вне зоны действия. Григорий Алексеевич просил супругу не беспокоиться. Серёжка на охоте, в сельве. Какая, к лешему, сеть в джунглях? Предложил вечером сходить в зал Чайковского…

— Ну что, прошла хандра? — не отрывая взгляда от дороги, погладил жену по руке.

— Немного… Но всё равно на сердце неспокойно, — Катерина шумно вздыхает.

Григорий Алексеевич бросает взгляд на приборную панель. Полпервого ночи. Ливень перешёл в мелкий дождь. Чёрный «гелендеваген», входя в поворот, набирает скорость. Свет фар выхватывает вылетающую на дорогу крупную рыжую дворнягу и в отдалении на чёрном мокром асфальте неясное белое пятно. Педаль в пол! Визг тормозов! Крик жены и удар о бампер. Собака отлетает куда-то вперёд и вправо. Джип резко гасит скорость. Антиблокировочная система действует отменно. «Мерс» застывает на обочине метров за пять до белого пятна. В свете фар пятно оказывается женщиной. Тело лежит на спине прямо поперёк дороги.

— Г… Гриша, эт… это мы её? — зубы жены стучат от ужаса.

— Нет, не мы, успокойся. Собака бросилась под колёса, — он слегка сжал руку Катерины. — Не выходи, я сейчас, — и вылез из машины.

Понюхал воздух, огляделся по сторонам. Никого, тишина. Подстава?! Возможно. Присел на корточки над телом. Молодая, лет двадцати, вряд ли больше. Спутанные, длинные рыжие волосы в тёмной лужице. С виска на асфальт тянется полоска. Кровь? Тёмно-зелёные глаза, не мигая, глядят в чёрно-серое дождливое небо. Руки и ноги раскинуты в стороны. Подол длинной ночной рубашки задран до середины бёдер. Почти прозрачная от воды ночнушка облепила стройное тело и выдаёт отсутствие нижнего белья.

Потянулся к шее проверить пульс. Резкий крик Катерины. Рука замерла в паре сантиметров от тела. Обернулся. Возле машины силуэт жены. Хотел сказать, чтоб села обратно, но слова застыли на губах. Слева-сзади движение, тут же глухой рык. Резко повернулся. Правая рука всё ещё висит над распростёртым телом.

На него, наклонив вперёд лобастую голову, идёт здоровый, с почти седой шкурой пёс. Чёрт подери! Не пёс! Волк! Григорий Алексеевич часто ездил в Сибирь охотиться на волков. Откуда здесь, в двух десятках километрах от Москвы, волки? Уши прижаты, белоснежные клыки обнажены. В горле клокочет глухой рык.

— Хоро-оо-ошая собачка, — ласково проговорил Исаев, медленно поднимаясь.

Правая рука осторожно полезла под пиджак, к левой подмышке. Там, в плечевой кобуре «беретта». Ладонь обхватила ребристую рукоять. Большой палец привычно опустил собачку предохранителя. Волк приглушённо рыкнул. В янтарных глазах ярость смешалась с ненавистью. Такого, почти человечьего, взгляда Григорий Алексеевич у волков никогда не встречал.

— Хоро-оо-оший… пёсик.

Исаев медленно отступает к машине. Резко рвануть пистолет из кобуры… Волк также медленно движется к нему.

— Катя, в машину! — также ласково, не повышая голоса, велел жене.

Приглушённое ворчание сзади. Резко обернулся. «Беретта» в руке, указательный палец на спуске. По старой привычке, наплевав на идиотские инструкции, он всегда заранее досылал патрон в патронник. Так экономится масса времени при внезапном нападении. Но сейчас это не помогло. Последнее, что Григорий Алексеевич Исаев увидел в жизни — белое, как мел лицо жены и чёрная тень, прыгающая ей на грудь. Он выстрелил, когда зверь завис в воздухе. Взвизг. Попал! Вряд ли ранение смертельно. Риск задеть Катю. В тот же миг что-то сильно толкнуло в спину, острая боль в шее…

Оба волка застыли над мёртвыми телами. У тёмного зверя из правой ляжки чуть сочится кровь. Седой поднимает морду к затянутому низкими тучами небу и протяжно воет. Женщина шевелится и встаёт с асфальта. Седой волк подходит ближе. «Покойница» ласково трепет его по голове и направляется в лесополосу. Оба зверя резво семенят по пятам.

Как только деревья скрыли странную троицу, из рощицы с другой стороны дороги выскочила стая дворняг. Псы бестолково топчутся у лежащих тел. Самые смелые уже рвут зубами ещё тёплую плоть, с рычанием отгоняя конкурентов.

* * *

В машине «экстренной» врач и фельдшер колдуют над окровавленным телом друга. Серый в лихорадке. Температура тридцать девять и пять. Инспектор приказал везти в Сан-Мигел, однако врач решил, что лучше вызвать вертолёт и доставить пострадавшего в соседний Фос-ду-Игаусу. Андрей сказал, к чёрту вертолёт, своим ходом быстрее. Врач возразил, мол, Фос — не его епархия, он из Сан-Мигеля. Сотня баксов помогла достичь согласия. Микроавтобус рванул с места.

В больнице Серый впал в кому. Врач сообщил, что раны воспалились. Похоже на сепсис, но анализы нормальные. Случай странный. Сколько продлится кома, неизвестно, и посоветовал отвезти сеньора Исаева в Сан-Паулу, в Центр исследования коматозного состояния. Андрей настоял на перелёте в Москву.

Из аэропорта Гуарульюс машина «экстренной» отвезла пострадавшего в Центр комы Сан-Паулу. Температура тела скачет от тридцати трёх до сорока, но в сознание Серый не приходит.

Около восьми утра Жуанзинью привёз их вещи, распорядился насчёт билетов в Москву. В вещах Сергея заиграла мелодия. Андрей, покопавшись, достал смартфон. На экране фотография Марго и надпись «Рита». Снетко включил вызов:

— Алло!

— Серёжка…, — звонкий голос девушки запнулся, не узнав говорившего.

— Марго, это Андрей.

— А… почему ты? — голос близок к панике, — что с Серёжкой?

И что сказать? Не умеет он вести себя с женщинами, кому нужно сообщить, что их любимый, близкий человек умирает. Д а ла Коста, жестами показал, мол ничего пока не говори. Ага, не говори. А что тогда делать?

— Марго, ты только не волнуйся…

— Дай трубку Сергею.

— Не могу, он сейчас у врача. Что у тебя случилось? — спросил он в свою очередь, чтоб хоть как-то отсрочить момент, когда нужно сообщить тяжёлую весть.

— Андрей, родители Сергея погибли!

— Что-о-о?! — ноги неожиданно подкосились, и он опустился на стоявшую рядом кушетку. — Когда? Как?

Да ла Коста вопросительно приподнял брови.

— Вчера ночью. Их собаки разорвали, — девушка всхлипнула.

— Марго, что за бред? Какие собаки? — он закричал в трубку.

Всхлипывания превратились в рыдания.

— Не знаю, так в полиции сказали.

— Ты сейчас где?

— Выхожу из райотдела.

Андрей несколько секунд помолчал:

— Марго, тебе лучше присесть. Лавочка поблизости есть?

Похоже, та решила, он издевается.

— Что за шутки, Андрей?

— Да никакие не шутки. С Сергеем беда.

Ну вот. Страшные слова сказаны. Небольшая пауза в трубке и как выдох:

— Что… случилось?

— Сергея… ранил ягуар… но не переживай, ничего серьёзного. Он пока без сознания, но врачи говорят, всё будет хорошо…

— Вылетаю ближайшим рейсом. Вы где? В Сан-Паулу?

— Не нужно, мы летим сегодня. Завтра в четыре вечера в Москве.

Назвал номер рейса. Марго обещала непременно встретить и отключилась.

— Что случилось? — спросил Жуан.

— Родители Сергея погибли.

— Григориу и Катарина?! — воскликнул да ла Коста, — О, Мадонна, — он отошёл, достав из кармана платок и вытирая навернувшиеся слёзы.

Со смартфона Сергея Андрюха сделал ещё звонок.

— Алло, это я. Возвращаюсь раньше, чем планировал. Возникли проблемы. Как у вас?

На том конце заверили, что всё в порядке.

 

Глава 5

Дождливым днём около четверти четвёртого недалеко от поворота на трассу А-105, что ведёт из Москвы в аэропорт Домодедово, машина «скорой» — белая с красной полосой потрёпанная «газель» — пристроилась на обочине в хвост фуре. Дождь несильный, и водитель фуры, высокий, стройный шатен в пятнистой футболке и серых длинных шортах, с зонтом в руках торчит около двери шофёра «скорой» и о чём-то мирно беседует. Сама по себе картина ничего особенного не представляет. Болтают себе водилы и ладно. Проезжающие не обращают внимания.

Врач «скорой», голубоглазый мужчина лет тридцати с собранными сзади в хвост длинными по середины спины, светлыми, практически белыми волосами, ответил на звонок:

— Понял.

И уже шатену в футболке:

— Витя, время.

Виктор кивнул и побежал к фуре. КамАЗ с длинным прицепом медленно вырулил с обочины на шоссе и, пыхтя, устремился к выезду на трассу. «Скорая», скрипя и едва не разваливаясь, двинулась следом.

По А-105 в сторону аэропорта мчится жёлтый «мерседес» реанимации с включённой сиреной. Вой на всю округу. Фура, разогнавшись, не вписывается в поворот. Тяжёлый КамАЗ влетает в отбойник и опрокидывается. «Газель» едва успевает протиснуться между скользящей с громким скрежетом на боку фурой и обочиной и несётся к аэропорту, включив сирену.

КамАЗ перестал скрежетать и распластался, полностью перегородив и дорогу, и обочину. Движение в аэропорт парализовано. Реанимационный «мерс» застрял в пробке.

Дверь фуры открылась. Водитель спрыгнул на землю. Шатаясь и прикрывая руками окровавленную голову, рванул в лесополосу.

Через двадцать минут раздолбанная «скорая» въехала на территорию лётного поля и замерла у предполагаемого места посадки борта из Сан-Паулу. Врач из кабины поменялся местами с фельдшером, что сидит в салоне «скорой». На это, разумеется, опять никто не обратил внимания.

* * *

Салон тряхнуло — шасси коснулось взлётно-посадочной полосы. Андрей отстегнул ремни, не дожидаясь, пока погаснет табло. Самолёт заканчивает торможение и выруливает к месту высадки пассажиров. В иллюминаторе проплывает машина «скорой» — не первой свежести «газель» — с распахнутыми задними дверями. Рядом два крепких санитара в белых халатах с носилками.

Двигатели затихли. Санитары рванулись вверх по трапу. Исаева, так и не пришедшего в сознание, выгрузили из самолёта и понесли в «газель». Андрей хотел поехать с бригадой, но санитар или врач (кто их разберёт?) посоветовал получить багаж пострадавшего и отвезти домой.

— В какую больницу? — спросил Андрей, заглянув в салон.

Спиной к дверям возится с аппаратурой среднего роста широкоплечий мужик в белом халате, с хвостом длинных, почти белых волос. Что-то в его облике смутно знакомое. Он уже видел эти белые волосы прежде. Определённо видел. В памяти всплыл польский фильм «Ведьмак». Нет. Этого чела Андрей видел в реале. Ерунда. Мало ли похожих людей? Сейчас важнее, куда повезут друга. Двери закрылись, скрыв израненного Серого и врача.

— Пока не знаем, — буркнул санитар, — Позвоните позже ноль три или в единую справочную, вам сообщат.

«Скорая» включила сирену и помчалась с лётного поля. Снетко направился к терминалу.

Неуловимая мысль не даёт покоя. Точно! Слова санитара. Что значит, пока не знаем? Уже должно быть выделено место в Центре комы. Или как он тут называется? Хотя, что он знает о правилах работы медконтор? Мягко говоря, немного.

Андрей замер. Почему вся бригада в белых халатах? Вроде бы у работников «скорой» форменные синие костюмы с надписью «Скорая помощь» на спине. Ладно, всё потом, надо получить багаж и оружие.

* * *

— Солнышко, ты уверена?

— Да, — Рита быстро собирается, мечась по квартире мимо отца.

Выскочила из комнаты, через несколько секунд снова вбежала.

— Марго, сейчас ты ему ничем не поможешь. Лучше позже выясним, куда его положили и приедем в больницу.

— Пап, я не могу просто так сидеть.

— Понимаю… понимаю…

Вместе вышли из квартиры. Накапывает дождь. Чмокнула отца в щёку.

— Не волнуйся, пап.

— Аккуратней, милая. Сильно не гони. Времени ещё много.

Отец сел в «гелендеваген» и отъехал от дома. Марго побежала к красной «мазде». Выехала со двора, тихо проклиная припаркованные машины, и сразу помчалась в сторону третьего кольца. Скорость снижать не думает, у «японца» прекрасная управляемость.

Дождь перешёл в ливень. У въезда на «трёшку» 4 небольшая пробка.

1 «Трёшка» — Третье транспортное кольцо в Москве (прим. автора).

— Ну давайте, же! — нетерпеливо прикрикнула Маргарита.

Причина затора не понятна. «Трёшка» бежит шустро. Впереди вопят сигналы. Синий «жигулёнок» на въезде моргает аварийкой. Водитель вылез и толкает машину к обочине. Наконец-то выбрались! Газ в пол. Красная «мазда» рванула, легко обходя попутки. Чуть притормозила перед белой «ауди». От резкого увеличения давления в системе небольшие отверстия в тормозных шлангах наконец-то прорвались. Жидкость двумя фонтанчиками плеснула на асфальт, но тормоза сработали. На приборной панели мигнула и погасла красная пиктограмма неисправности тормозной системы. Рите не до этого.

Обходя слева серый джип, «мазда» плавно входит в правый поворот. Впереди жёлтый микроавтобус. Марго притормозила, и ещё часть жидкости прыснуло на асфальт. Пиктограмка вспыхивает и больше не гаснет. Девушка снова давит газ. Стрелка спидометра приближается к ста двадцати.

Машины заметно кучкуются. Рита пытается обогнать притормаживающий впереди ЗИЛ-самосвал. Не успевает. Справа и слева «мазду» зажимают автомобили. Едва заметно засветились пыльные стоп-сигналы самосвала. Тормоз резко в пол. От мгновенного скачка давления лопаются шланги. Педаль проваливается в пол. Самосвал стремительно приближается. Марго кричит и вскидывает руки, пытаясь закрыться от удара. Старый ЗИЛ не оборудован положенным противотаранным брусом. «Мазда» влетает под кузов самосвалу. Честно сработывают подушки безопасности, но шансов выжить никаких. Передок легковушки продавило. Рита даже не почувствовала боль.

* * *

Стук в дверь. Спортивного вида моложавый черноволосый мужчина в форме генерала Федеральной службы безопасности России пригласил войти.

В кабинет вошёл молодой человек среднего роста в тёмно-сером костюме. В прижатой к бедру руке василькового цвета папка с тиснёной золотой краской эмблемой ФСБ.

— Присаживайся, Станислав. Что нового?

Вошедший сел за Т-образный стол.

— В целом, ничего особенного, шеф. Люди режут друг друга, насилуют, торгуют оружием и наркотой. Но есть кое-что и по нашей части.

— Ну-ка, ну-ка, — генерал откинулся на спинку кожаного кресла.

Станислав Борисович Пичугин, старший лейтенант ФСБ и личный порученец генерала Петра Петровича Синелова раскрыл папку.

— Четырнадцатого числа, как я уже докладывал, на складе компании «Альфа Лимитед» обнаружены два мешка с белым порошком. Помните, шеф? Люди из «Солидарности» отвезли мешки в концерн. Руководил операцией наш знакомый, — Станислав взглянул в документы. — После этого Григорий Исаев звонит в Бразилию и угрожает да ла Косте. Вот расшифровка записи разговора.

Порученец протянул шефу два листа. Тот быстро пробежал документ глазами.

— Исаеву звонят из концерна и угрожают…

— Давай, ближе к делу.

— Что в мешках героин, я не сомневался. Из концерна он пошёл дальше по России. После этого, — Пичугин взглянул в бумаги, — шестнадцатого, сын Исаева, Сергей Григорьевич, восьмидесятого года рождения, вместе с другом Андреем Михайловичем Снетко, восемьдесят первого года рождения, улетают на охоту в Бразилию. Если точно, штат Парана, городок Сан-Мигел-ду-Игуасу. Восемнадцатого погибают Исаевы. По дороге в посёлок на них нападают и насмерть загрызают бродячие собаки.

— Не понял, — генерал подался вперёд, — как собаки?

— На месте происшествия обнаружены собачьи следы, шеф, следы босых ног и, — Станислав выдержал секундную паузу, и улыбнулся, широко, будто ребёнок, которому дали конфетку, — два… волчьих… следа.

— Волчьих? — вскинул брови генерал.

— Так точно, шеф. Посмотрите сами.

Станислав протянул папку. Пётр Петрович стал изучать документы. Вот оно что! На дороге кто-то лежал, и Исаев остановился. Пока логично. Их обнаружили мёртвыми с рваными ранами на телах от звериных укусов. На мокрой обочине множество собачьих следов.

— В протоколе о волчьих следах ни слова, — генерал взглянул на порученца.

— Да, шеф. Но я внимательно изучил снимки. Позади машины на обочине среди собачьих два волчьих и следы босых ног сорок третьего и тридцать шестого размеров. Волчьи я обвёл маркером.

Генерал взял следующее фото. Действительно, обведённые синим следы отличаются от остальных. С первого взгляда незаметно, но если присмотреться, совсем другие.

— Волки в ближайшем Подмосковье? — довольно улыбнулся генерал. — И босые человеческие ноги?

— Вот именно, шеф, — опять растянул губы Станислав. — Но это не всё. Что-то мутит наш знакомец в «Солидарности».

— Людей как минимум двое, а волков? — снова улыбнулся генерал.

— Тоже как минимум двое, — в ответ обнажил белые ровные зубы Стас.

Пётр Петрович задумался. Неужели Алик обнаглел в конец? Маловероятно. Он не дурак. Без ведома «знакомца» из «Солидарности» такое делать не стал бы. Это вам не бомжа какого-то завалить. Известные и уважаемые люди. Прав Станислав, что-то мутит «знакомец».

— У тебя всё?

Порученец покачал головой.

— Сегодня в пятнадцать тридцать бортом из Сан-Паулу доставили младшего Исаева. На охоте его порвал ягуар. С лётного поля Исаева забирает «скорая», но ни в одну больниц у Москвы или области ни Сергей Исаев, ни иной пострадавший с характерными ранами не поступал. В четырнадцать сорок в автокатастрофе погибает его невеста, Маргарита Мартынова, дочь Виктора Ильича Мартынова, друга Григория Исаева. Слишком много с мертей, шеф. Здесь все материалы, — парень указал на папку.

— Весьма любопытно. Хорошо, Стас, оставь, посмотрю. Продолжайте наблюдение и держите связь с коллегами из полиции.

Станислав вышел, а генерал углубился в изучение крайне интересных документов.

 

Глава 6

Скрипя и едва не разваливаясь, «газель» влетела на территорию старой усадьбы. Новые автоматические ворота в архаичной ограде со свежевыкрашенными салатовым столбами и коваными пиками медленно закрылись. Микроавтобус объехал парадный подъезд с синей табличкой и золочёной надписью «Пансионат для пожилых людей». В общем-то, логично. Пациентов не привозят к парадным подъездам. Миновал приёмный покой с двумя новенькими «мерсами» медпомощи у входа, что уже странно. Обогнул выкрашенное в салатовый, как и ограда, цвет старинное чистое здание. Заскрипели тормоза. «Газель» встала на заднем дворе.

Первым из задних дверей «газели» выскочил беловолосый врач.

— Вниз.

Санитары вытащили носилки с привязанным окровавленным мужчиной. Двери старого здания открыла пожилая женщина в чистом, но помятом халате. Врач сделал замечание за не глаженый халат и пообещал в следующий раз наказать. Санитары с носилками скрылись в дверях.

— Женя, — беловолосый подошёл к водителю, — смени номера и подходи.

Тот кивнул. Врач собрался уже отойти, как Евгений окликнул:

— Альберт, уверен, что наш клиент? — и кивнул в сторону дверей.

— Абсолютно. Александр никогда не ошибается, — на ходу обернулся врач. — Практически никогда, — и устремился в усадьбу…

Через сорок минут за круглым столом в огромной зале собрались десять человек. Об этой комнате в отдельном крыле усадьбы не знает никто. Ни персонал, ни пациенты, ни, тем более, посетители. Председательствует беловолосый врач. Белый медицинский халат остался в корзине с бельём для стирки. Волосы распущены по плечам и ярко выделяются на дорогом чёрном костюме и бордовой рубашке без галстука. Семь высоких, похожих на трон, деревянных кресел пустуют. Кресло председательствующего заметно возвышается над другими, подчёркивая особый статус Альберта.

На стенах потрескивают факелы. Пахнет смолой и травами. На правой стене от входа пять щитов с перекрещёнными мечами. Посередине — массивный на вид старинный шкаф из морёного дуба. Справа от него бронзовый подсвечник без свечей. Окна на противоположной стене завешаны тяжёлыми тёмно-зелёными портьерами.

Среди четырёх мужчин, не считая беловолосого, можно узнать двух санитаров и водителя «скорой», что забрала с борта бразильского рейса раненого. Из пяти прелестных молодых женщин особой красотой выделяется та, что справа от «врача». На вид лет двадцати. Длинные, до середины спины, пушистые рыжие волосы волнами спадают на плечи, спину и красивую упругую грудь, обрамляя синие с лисьим разрезом глаза.

— Алик, — рыжеволосая красавица с улыбкой взглянула на «врача», — я так понимаю, у нас прибавление?

— Да, — кивнул тот, — но ты губки-то не раскатывай. Итак, господа, — он обвёл всех ледяным взглядом голубых глаз, — у нас скоро будет новый брат.

— Похоже, ты не слишком-то рад этому, — подал голос водитель «скорой».

Альберт немного помолчал и пожал плечами:

— Даже не знаю, Женя, — поставил локти на стол, пальцы переплелись. — С одной стороны, здорово, что нас станет больше, — он вздохнул, — с другой, опять всё объяснять, вводить в курс дела… Как он отреагирует?

— Подумаешь! Для тебя и многих из нас не впервой, — черноволосая со стрижкой «каре» девушка по имени Александра, сидящая напротив беловолосого, немного подалась вперёд. — Но тебя ведь не это заботит, верно?

— Верно, — Альберт откинулся на спинку кресла. — Чует моё сердце, нахлебаемся с этим парнем. Хорошо, — он положил ладони на стол, — пойдём, проведаем.

Задвигались тяжёлые кресла. Присутствующие подошли к шкафу. Альберт повернул вправо-влево и слегка потянул на себя подсвечник. Шкаф беззвучно отъезжает в сторону, в стене открывается арка высотой около двух метров и шириной в метр. Тянет спёртым воздухом. По одному входят в проём и спускаются по каменной винтовой лестнице. На стенах чадят факелы. За последним вошедшим шкаф плавно закупоривает арку.

На пятнадцатиметровой глубине лестница заканчивается. В небольшом коридоре с четырьмя факелами на стенах и каменным полом четыре обитых кованым железом тяжёлых деревянных дверей со старинными бронзовыми ручками. По две с обеих сторон. Останавливаются перед крайней правой. Первым входит Альберт.

В центре комнаты, едва ли уступающей по размерам зале наверху, на каменном основании — деревянная ложа. По стенам развешаны пятнадцать железных, выточенных в форме руки, держателей, куда вставлены чадящие факелы. Чёрный дым струится вверх. В помещении довольно светло. В углу простая кровать с тумбочкой и двумя креслами рядом.

Гость привязан к деревянному ложу. Тело трясётся, как в лихорадке, выгибается дугой. Мокрая слипшаяся чёлка закрывает лоб. Часто стонет. Временами стон переходит в крик.

Вошедшие приблизились. Альберт осмотрел и потрогал раны. Края покраснели и распухли. При надавливании выделилось немного сукровицы. Тело — кипяток.

— Думаю, через неделю, максимум две оклемается. Если… если выдержит сердце. Дамы, будете дежурить по очереди, — приказал Альберт.

Тело мужчины вновь выгибается дугой. Изо рта вырывается крик, от боли переходящий в звериный рёв.

— Он без сознания? — тихо спросила Александра.

— Да. Но боль чувствует. Не помнишь, как саму также колотило?

— Конечно, нет, — вскинулась брюнетка.

Альберт улыбнулся:

— Дежуришь первой.

Саша закусила губу, но промолчала.

* * *

Ева потянула за бронзовую ручку. Тяжёлая дверь открылась. В кресле у изголовья ложа скучает Александра. Третье её дежурство. Минуло шестнадцать дней, как новичка доставили в усадьбу. Она дежурила шесть раз, подменяя девчонок. Алику это не понравилось. Ну и дьявол с ним!

Подошла с другой стороны к изголовью и кивнула на гостя:

— Как он?

— Нормально, — взглянула на неё Саша, — уже два дня приступов нет.

На стенах потрескивают факелы.

Ева посмотрела на мужчину. Спутанные мокрые тёмные волосы закрыли лоб. У правой брови тонкий шрам. Приподняла простыню, укрывающую голое тело. Страшные раны почти зажили. Остались тонкие тёмно-бурые царапины. Дыхание ровное, спокойное.

Убрала волосы со лба пациента. Ладонь опустилась на влажный, прохладный лоб. Тело чуть заметно дрогнуло. Через несколько секунд веки, затрепетав, распахнулись, и на Еву, немного «поплавав», уставились тёмно-серые глаза.

— Привет, — улыбнулась она, — с возвращением.

Мужчина поморгал, зажмурился от яркого после стольких дней комы света. Да и зрение, скорее всего, чудит. По себе знает. Хоть и давно это было. Гость вновь открыл глаза и, не спеша, осмотрелся.

— Я где? — прохрипел он.

— У друзей, — Александра погладила его по голове.

Тот попытался подняться, но не получилось — запястья и лодыжки крепко привязаны к кровати мягкими полотенцами.

Ева ласково положила руки ему на плечи.

— Не надо. Лежи. Ты ещё слишком слаб.

* * *

Сны странные. Часто повторяется один и тот же. Тёмная комната. На стенах багровые всполохи пожара. Жар нарастает. Со звоном разбивается окно, и в комнату влетает огромная чёрная кошка. Пантера. Сергей узнаёт зверя. Тот, из сельвы. Стены, колыхнувшись, исчезают. Он пытается убежать, но некуда. Кругом огонь. Опаляет волосы, лицо, руки. Ягуар почему-то не боится огня. Сергей бросается сквозь пылающую стену. Зверь за ним. Сзади тяжёлое дыхание. Хищник не отстаёт, но и догнать не может. Огонь сменяется резким холодом, вьюгой. Сергей на бегу оборачивается. Пантера несётся следом. Из раскрытой пасти клубами вырывается пар. В глазах злоба и ненависть, на чёрной шерсти белые точки снежинок. Странно, но он даже может разглядеть их серебристые лучики…

Тела отца и матери на чёрном мокром асфальте…

Мечущаяся толпа собак…

Хочет проснуться, но не может…

Стая волков преследует человека… Острые зубы вонзаются в податливую плоть… Кровь… во рту солоноватый вкус, будоражащий всё его существо. Сергей подносит руку ко рту. Ладонь в крови… в невесть откуда взявшемся зеркале видит себя. На губах следы крови… Из чуть приоткрытого рта вылезают белоснежные звериные клыки, с их кончиков стекают тёмно-красные капли…

И боль… Непрекращающаяся боль во всём теле… Боль…

Тёмная комната… жар… пронизывающий холод…

Будто от лёгкого толчка очнулся. Проснувшись в незнакомом месте, погоди открывать глаза и не шевелись. Сначала послушай звуки, ощути запахи, почувствуй собственное тело, прикосновения к нему. Сделай предварительные выводы. Так учил тренер.

Голоса. Женские. Судя по небольшому эху, помещение сводчатое, без ковров и звукопоглощающих материалов. Лёгкое потрескивание… огня? Костра? Камина? Запах горящей смолы, каких-то трав. Лёгкая простыня касается тела… полностью обнажённого тела! Немного прохладно. Запястья и лодыжки сдавливает мягкая ткань. Лба касается что-то горячее и мягкое. Вроде бы… точно — ладонь. Скорее всего, одной из женщин. Итак? Голый, под простынёй, прохладно. Морг? Вряд ли. У покойников не пробуют голову ладонью. Ладно. Пора открывать глаза.

Яркий свет ударил по глазам, пришлось зажмурится. Подождал, пока пройдут «зайчики» и снова открыл глаза. Зрение немного «плавает». Сергей поморгал. Наконец, удалось сфокусироваться. Сквозь пелену едва различаются два женских лица.

— Привет, — улыбнулась одна с длинными пушистыми волосами, — с возвращением.

На каменных стенах факелы. Достаточно светло. Потихоньку привыкает. Посмотрел на сводчатый потолок. Снова на девушек. Пушистоволосая оказалась ещё и огненно-рыжей. Чуть не утонул в синих глазах красавицы. В горле пересохло, с трудом прохрипел:

— Я где?

Вторая, брюнетка с короткой стрижкой, погладила по голове.

— У друзей.

Попытался подняться, но руки и ноги что-то удерживает. Приподнял голову. На запястьях и лодыжках полотенца. Крепко привязан к грубой деревянной кровати. Зачем? Рыжая мягко положила руки ему на плечи. Несмотря на видимую хрупкость девушки, в руках огромная сила. Или он так ослаб?

— Не надо. Лежи. Ты ещё слишком слаб. Как тебя зовут?

— Сергей… Сергей Исаев.

Рыжая всё ещё улыбается:

— Хорошо. Меня — Ева. Её, — кивок в сторону брюнетки, — Александра. Саш, сходи за Аликом, а я пока развяжу нашего гостя.

Та недовольно поджала губки и молча вышла. Ева, не спеша, развязала полотенца. Напоила из железной армейской кружки, оказавшейся на тумбочке у другой кровати в углу. Как оказалось, его «постель» в самом центре огромной комнаты без окон.

Сергей не подозревал, что так хочет пить. Ева отошла в угол к бидону литров на двадцать и вернулась с новой порцией. Снова с жадностью выпил.

— Ещё? — улыбнулась красавица.

— Хватит, — он покачал головой, хотя пить хочется, но уже не так сильно.

Вскоре дверь открылась. В комнату вместе с Александрой вошёл широкоплечий мужчина, среднего роста. Длинные волосы собраны сзади в хвост, как у начальника службы безопасности да ла Косты. Поразил цвет волос — почти белые. Белый, выглаженный медицинский халат расстёгнут. Под ним бордовая рубашка с распахнутым воротником и чёрные брюки.

Вошедший придвинул кресло и сел рядом.

— Дамы, оставьте нас, — тихим, властным голосом произнёс мужчина.

Очевидно тот самый Алик и, судя по всему, врач. Странная, однако, больница.

Девушки, бросив на Сергея заинтересованные взгляды, вышли. Исаев встретился с холодными голубыми глазами врача. Тонкие губы совсем не портят симпатичное лицо. А вот глаза…

— Итак, Сергей, — мужчина слегка прищурился левым глазом, — меня зовут Альберт Сигизмундович Коженевский. Главврач этого дома престарелых.

Ни хрена себе! Глаза Сергея расширились от изумления.

— Понимаю, вы ждёте объяснений.

— Д…дом престарелых? Я в доме престарелых? — Исаев обвёл взглядом помещение. — Больше похоже на… на подземелье. Средневековое.

— Да, это — подземелье, но не средневековое. Зданию около ста пятидесяти лет. Что вы помните из последних мгновений жизни, перед тем как очнулись здесь? — сменил тему Коженевский.

Сергей на секунду задумался. Помнит всё в мельчайших подробностях. Странно. Ещё более странно, что его привезли не в больницу, а в дом престарелых. С другой стороны, раны не болят и, по ощущениям, практически зажили.

— Был на охоте, с другом. В Бразилии. На меня набросился ягуар. Похоже, он меня хорошо потрепал. Я едва успел всадить в него нож. В него стреляли… по крайней мере, теряя сознание, слышал выстрелы. Не знаю, убили его, нет. А потом, потом… больше ничего не помню. Очнулся здесь…. Альберт Сигизмундович…

— Просто — Альберт.

— Альберт, а почему дом престарелых?

— Видишь ли, Сергей, — он поднялся и прошёл к изножью ложа, ибо назвать это сооружение кроватью трудно… — давай на «ты»?

Исаев кивнул. Главврач продолжил:

— Под когтями ягуара оказался весьма опасный вирус. Передаётся только через кровь. У тебя заражение. Сейчас болезнь временно отступила, но лечить её можем только мы. Да, у нас дом престарелых, но только мы принимаем пациентов с таким диагнозом.

Бред какой-то! Инфекция и дом престарелых! Но вслух спросил:

— Каким диагнозом?

— Вирус Гольфштейна-Бёрка, но тебе ведь это мало о чём говорит, верно? Достаточно редкое и опасное заболевание.

— Оно что, неизлечимо?

Коженевский подошёл ближе.

— К сожалению, нет. Мы помогаем человеку с этим жить. И поверь, даже так жизнь прекрасная штука. Ты пока ещё слаб. Набирайся сил.

Врач улыбнулся, но тепла в голубых глазах не прибавилось.

— Набирайся, — и пошёл к выходу.

— Альберт.

Тот обернулся уже около двери.

— Я что, теперь всю жизнь должен провести здесь?

— Нет, конечно, — усмехнулся уголком рта главврач, — но первую фазу болезни — обязательно.

Как только он вышел, в комнату впорхнула Александра.

* * *

— Вас ждут, — миловидная женщина лет тридцати пяти, в красном юбочном костюме указала на дверь.

Вот уже два часа Андрей сидит в «Солидарности», искоса размаривая красивые ножки, до середины бёдер прикрытые красной юбкой.

Он встал и направился в кабинет. За большим Т-образным столом в дорогом кожаном кресле восседает тот, кого Серый окрестил Некто. Этого типа Снетко видел на похоронах Исаевых и Марго. Вчера приходил к Мартынову на девять дней. До этого был на поминках родаков Серого. Андрей то и дело ловил его заинтересованный взгляд…

Хозяин кабинета встал и пожал руку. Кисть сильная и твёрдая.

— Присаживайтесь, — указал на ближайший за столом стул.

Андрей сел. Некто откинулся на кресле и стал внимательно рассматривать посетителя. Наглядевшись, закрыл лежащую на столе папку и заговорил:

— Руководство концерна довольно вашей работой, Андрей Михайлович. К сожалению, мы понесли тяжёлую утрату. Погибли родители Сергея Исаева, — он скорбно вздохнул, — я хорошо знал его отца. Служили вместе в Бразилии, в Анголе. Пропал сам Сергей, и мы не знаем, жив он или нет…

— Не знаю, как так получилось… — начал было Снетко.

Некто жестом оборвал.

— Мы не виним вас. Охота всегда сопряжена с риском. Вы сделали всё, что могли. Жаль, жаль. Какая потеря для всех нас!

Он помолчал.

— Вот что, Андрей Михайлович. У нас есть к вам предложение. Хотим назначить вас и.о. генерального директора компании «Альфа Лимитед».

Снетко вздрогнул:

— П…простите, что?

— Вы правильно расслышали, — улыбка искривила тонкие губы.

Андрею стало не по себе: у гадюки она и то симпатичнее.

— Компания осталась без руководства, а вы ПРЕКРАСНО, — Некто сделал ударение на этом слове, — справляетесь с любой, подчёркиваю, любой, порученной работой. Согласны?

— Д…да, — выдавил Андрей, уже догадываясь, куда клонит этот страшный человек, — простите, э-э…, — выдержал паузу, ожидая, что мужчина представиться.

Тот промолчал.

— Простите, как к Вам обращаться?

— Шеф. Просто — шеф.

— Хорошо, шеф.

Начальник встал. Андрей тоже поднялся. Некто подошёл и взял его за плечи.

— Если выяснится, что Сергей Исаев мёртв, вы станете директором и совладельцем «Альфы», — водянистые холодные глаза, казалось, гипнотизируют. — Вы меня понимаете?

Андрей медленно кивнул.

— Не слышу.

— Д…да, да, понимаю, — уже твёрже добавил Снетко, — шеф.

Некто наконец отпустил плечи.

— Вот и прекрасно. Идите, работайте.

* * *

Андрей, час назад вернувшийся в «Альфу», сухо попросил Викторию подать кофе. Когда секретарша принесла дымящийся напиток, и кокетливо спросила, не нужно ли Андрею Михайловичу что-нибудь ещё, грубо попросил девушку оставить его в покое.

И вот уже час сидит, практически не шевелясь. Тупо глядит перед собой. Тихо шелестит кондиционер. Нетронутый кофе успел остыть.

Неужели шеф в курсе? Как он сказал? Прекрасно справляется с любой порученной работой. Не может быть. Андрей попытался вспомнить голос человека, кому звонил из Сан-Паулу. Вроде похож, а вроде и нет. Телефон искажает голос.

Протянул руку к ящику стола и вытащил нож Серого. Потёртые кожаные ножны. Повертел перед глазами. Взялся за рукоятку и медленно потянул. Воронёный клинок матово блеснул в лампах дневного света. Белая арабская вязь засияла.

— Би-сми-Лляхи-р-рахмани-р-рахим, — медленно прочёл витиеватую надпись над долом, следом ту, что снизу, — ля-Илляха-иль-Алла. Н-да. Сколько ж на тебе крови гяуров?

Поскрёб ногтём инкрустацию, дол с обухом. Серебряная. Соврал Серый. Зачем? Куда ж ты подевался, дружище, а? Жив или нет?

Андрей вздохнул. Клинок медленно вернулся обратно в ножны. Снетко убрал опасную игрушку в стол, но передумав, переложил в кейс. На стуле валяется брошенный пиджак. Подошёл и полез во внутренний карман, извлекая завёрнутый в цветастую тряпочку предмет. Брал с собой в концерн. Не пригодился. Положил на стол и аккуратно развернул ткань. На куске материи ничем ни примечательный деревянный нож. Такой пацаны выстругивают из дерева. Только сильно потемнел от времени. Ножик подарила прабабушка Аксинья незадолго до смерти, когда юный Андрюша Снетко ещё учился на первом курсе юрфака…

Бабушка Аксинья называла чудной нож амулетом. Нужно коснуться пальцем острия лезвия, и назвать имя. Тогда придёт человек (слово «человек» бабушка произнесла с презрением) и выполнит любую просьбу. Имя — Тадеуш. Амулет всегда нужно носить с собой, он придаёт силы. Не столь физические, сколько внутренние. Обращаться к помощи амулета можно не чаще чем, раз в девять месяцев. Поэтому использовать странный нож нужно только тогда, когда иного выбора нет.

Разумеется, он не поверил…

Андрюша рос хилым и болезненным. Часто становился объектом издевательств со стороны сверстников. Дети жестоки. В старших классах стало ещё хуже. Девчата его сторонились, предпочитая более успешных ребят. Когда в класс пришёл новичок — Сергей Исаев, они как-то незаметно сошлись. Сергей пару раз защищал Андрея. Однажды дрался один против пятерых, когда те прижали Снетко в тихом уголке во дворе школы. Сергею пришлось несладко. Андрей помогал, как мог. Ему расквасили нос и выбили зуб. Но в тот раз победа осталась за ними. С тех пор сдружились.

Что могло сблизить сына военного дипломата и мальчика из неблагополучной семьи, не понимал никто. Отца у Андрея нет. Мать постоянно пьяная, всё время какие-то мужики в квартире. От них пацану часто доставалось. Не раз уходил из дома. Тогда Исаевы принимали его у себя.

Поступив на юридический, с удовольствием переехал в общагу. Думал, всё изменится. Но нет! История повторилась. Его вновь стали тиранить сокурсники и старшие ребята. Особенно доставал местный красавец, Пашка Селезнёв, сынок чиновника из мэрии. Однажды Пашка с дружками его при всех опозорил, стянув штаны и как бы в шутку отхлестав линейкой.

Вечером в общаге, лёжа на койке, Андрей думал о самоубийстве. Но безболезненный и быстрый способ в голову не приходил. Открыл тумбочку в поисках чего-нибудь острого. Взгляд наткнулся на деревянный нож.

— А вдруг, — прошептал он, схватив амулет и прижав к груди. — А вдруг…

Хуже всё равно быть не может.

Сглотнув слюну, коснулся дрожащим пальцем острого кончика. Вот бред-то! Ладно, чего терять? Проговорил, стараясь унять в голосе дрожь:

— Тадеуш…, — и уже твёрже, — Тадеуш!

Ничего не произошло. Совершенно. Никто не появился выслушать его волю и разобраться с обидчиком. С досадой бросил бесполезную деревяшку обратно в тумбочку.

За полночь с дискотеки пришли соседи по комнате. Поржали, вспомнив происшедшее днём. Ярость жжёт душу. По щекам катятся слёзы. Лежит, отвернувшись к стене. Что же ты, бабушка Аксинья, обманула правнука?

Через пару часов в дверь настойчиво постучали.

— Эй ты, опущенный, открой, — сонным голосом проворчал кто-то из соседей-студентов. Кажется, Вован.

Снетко резко отбросил одеяло и молча поплёлся к двери. Стук повторился. Андрей отодвинул в сторону защёлку и замер от неожиданности. В дверях на фоне тусклого света чёрный силуэт голого по пояс среднего роста мужчины. Ночной гость не спрашивая разрешения, вошёл. Мускулистый торс мокрый от пота, будто визитёр долго бежал. А на улице зима. Длинные светлые волосы распущены по плечам.

— Ты звал меня?

Глубокий голос прозвучал тихо, но студентам показался громовым раскатом. Те аж повскакали на койках.

— Лежать! — он взглянул на соседей.

Те быстро юркнули под одеяла.

Мужчина снова посмотрел на оторопевшего Снетко:

— Звал меня?

— Д… да, — пролепетал тот.

— Чего хочешь?

И Андрюху прорвало…

Сбиваясь и всхлипывая, рассказал, как Пашка Селезнёв отравляет ему жизнь. Что Пашкин отец какой-то чиновник в мэрии. И самое позорное… что случилось сегодня.

— Хорошо. Избавлю тебя от этой проблемы, — сказал Тадеуш. — Селезнёва знаю. Не акула, мелькая пиранья. Взяточник. Если что, обращайся, но срок ты знаешь. Знаешь?

Андрей кивнул.

— И, кстати, начни-ка ходить в спортзал. Качайся. А то дохляк дохляком.

Ночной гость вышел.

— Слышь, Снетко, а это кто? — раздался из темноты резко ставший тонким голос Вована, когда Тадеуш закрыл дверь.

Обделались уроды! Твёрдо и радостно, словно так оно и есть, Андрюха ответил:

— Селезнёвский звиздец.

Вот степени «звиздеца» Андрей не ожидал…

В понедельник Пашка не пришёл в институт. Через пару дней семью Селезнёвых нашли на даче с разорванными глотками и распоротыми животами. Следствие ни к чему не пришло. Дело сдали в архив.

За спиной Андрюхи зашептались. С ним пытались завести дружбу. Инцидент с Пашкой вскоре забылся. Все понимали, за подобную проделку или даже воспоминание о ней могут жестоко поплатиться. Андрей стал ходить в качалку. В конце концов, ему понравилось тягать железо. Девушки стали на шею вешаться…

Снетко завернул амулет в тряпицу и убрал в карман пиджака. В памяти всплыл врач раздолбанной «газели». Лица не видел, тот сидел спиной. Белые волосы, как у Тадеуша. Разве много людей с такими же волосами? Ладно, пора домой.

Чтобы читать дальше, нужно зарегистрироваться, кликнув по этому баннеру

или перейти по ссылке https://zelluloza.ru/books/3138/#book или здесь или здесь или здесь или здесь