Там алеет заря

Сентябрь 1898 года

Джон Браунинг сидел за столом и размышлял. Недели две назад в Русскую Оружейную Компанию поступил запрос. Компания Виккерс, купившая с потрохами фирму Максима и того самого, вдруг прислала запрос на обмен технологии автоматической перезарядки за счет короткой отдачи ствола на некоторые технологии РОК. Вообще то князь Агренев давно вынашивал планы покупки этой лицензии у Максима, однако дело не двигалось много лет и про это многие даже как-то забыли. И вот вдруг британцы разродились согласием. Теперь же ему, Греве и наверно Мосину следовало дать ответ, а нужна ли РОК эта технология. Нет, производить в России пулемет Максима никто не собирался. Но дело в том, что за последние годы Хайрем сумел усовершенствовать своё детище и упростить механизм, что сделало пулемет более надежным. Фактически от Джона или как в России его называли Ивана Михайловича требовалось дать ответ, а сможет ли он, используя чужую патентованную технологию, создать пулемет, превосходящий его собственный. В надёжности, в простоте изготовления и обслуживания и так далее. Задача была интересной и чисто инженерной. У перезарядки за счёт отдачи ствола были определённые плюсы. Но ведь и запрашиваемые Виккерсом технологии РОК зачем-то понадобились англичанам. Впрочем это не его дело. С 96-го года он не являлся директором РОК, а только ее главным инженером. Все-таки управление огромной компанией и коммерция — это не его. А вот возня с любимым железом, изобретение нового, чего ещё никто до него не делал, это значило для него все. Это было его жизнью. И плевать он хотел на все миллионные предложения со стороны конкурентов РОК, которыми его периодически пытались соблазнить. У князя было намного интересней. А иногда его наниматель и немного партнёр подкидывал такие идеи, от которых захватывало дух. Не все, конечно, получалось воплотить в металле. Ох, не все. Некоторые идеи просто опережали время. Но так было даже интересней. Знать, что тебя ждёт интереснейшая работа, когда кому-то наконец удастся решить какую-то промежуточную технологическую задачу с приемлемыми затратами и результативностью...

Или взять эту идею Александра о мощных поясковых патронах для элитного оружия. Просто шикарная мысль! Жаль только, что использовать их в Империи просто негде. Но ведь и в САСШ с ними особо не на кого охотиться. Это патроны для сафари. А пробиться на этот ограниченный, но очень вкусный и денежный кусок рынка будет очень и очень непросто. Там свои законодатели мод. Ну так и мы, как говорят русские, не лаптем щи хлебаем...

Нет, как и всякий американец, Джон никогда бы не подумал отказываться от денег. Но деньги бывают разные, а годы, проведенные в России, окончательно притупили стремление к их непременному и постоянному зарабатыванию. Мерить же все деньгами, как делали многие его бывшие соотечественники... Нет, этим он не занимался и в Штатах. Собственно он давно уже стал миллионером.

Здесь в России его деньги продолжали работать и прирастать. Периодически директора и юристы компании предлагали ему некоторые интересные сферы и схемы вложений, и иногда Джон их принимал. Однако с годами и увеличением цифр на его счетах он стал относиться к богатству, как к чему то обыденному и мало волнительному. Может в этом виновата округлость цифр, а может страна, в которой он работал... Какая в конце концов разница? У него есть любимая работа, и это главное!

Браунинг открыл ящик стола и достал оттуда пистолет Манлихера. Новая модель под патрон 7.63*21. Повертел его в руках. Ещё раз разобрал. Что ж, весьма неплохо. По мощности что-то близкое к Рокоту. Есть определенный стиль и законченность конструкции. И есть суровая и строгая красота оружия. Но его новый Браунинг Балтик и лучше и совершеннее. Хотя надо признать, что, пожалуй, пистолет у Манлихера получился. И он скорее всего станет первым конкурентом пистолетам РОК в Европе. Особенно, если австрийцы примут его на вооружение. Первым из других конкурентов. Потому как все, что в Европе пытались сделать и продавать до этого, сравниться с русскими и в том числе его моделями просто не могло. Причем при создании своего пистолета Манлихеру пришлось выкупить или выменять у князя Агренева несколько важных лицензий.

Что ж, так будет даже интересней, решил Браунинг. Монополия, пусть и частичная, это не всегда есть велл. Он вполне может доказать, что он лучший и без всяких монополий. А для этого...

Главный инженер убрал чужой пистолет в небольшой саквояж, поднялся, подхватив это вместилище пистолета, и направился в опытный цех. В котором его мастера трудились над новой задумкой — самозарядным охотничьим карабином. Впрочем, там было еще много всего прочего. Интересного и перспективного. Но карабин последнее время занимал Джона больше всего. Казавшаяся решённой задачка оказалась сложней, чем он когда-то предполагал. Надежностью карабин похвастать не мог. И после определенного настрела начинались большие и не разрешимые проблемы. Пока не разрешимые. Ну так он на то и есть гениальный конструктор, чтоб такие задачки решать. И надо посмотреть, как мастера справились с последними изменениями в затворе крупнокалиберного пулемета. Увы, но доводить его придётся похоже долго. Не дешевая пока выходит конструкция. В Штатах наверно бы на это не слишком обращали внимание. Сколько там нужно этих пулеметов. Но специфика России накладывала на конструкцию пулемета свой отпечаток. Надо будет поговорить с Лазоревым. Если он сможет создать нужный станок с приемлимой точностью обработки ствольной коробки, то дело явно упростится. И это станет явным прорывом. А дальше... Нет, об этом пока рано говорить. Посмотрим.

А британцам надо пока ответить, что мы благодарны и изучаем их предложение, но на это нужно время.

— — — — — — — — — — — — — —

Середина декабря 1899 года

Вернувшийся с Дальнего Востока князь шёл по заводоуправлению к своему кабинету. И чуть ли не на каждом ему приходилось здороваться с известными ему людьми. И неизвестными. Ввалившись наконец в кабинет, он не успел даже как следует расположиться в своём кресле, как в кабинет ворвался Долгин и заключил Агренева в объятия. Кое-как отбившись от обьятий, князь наконец устроился к кресле. А казак прямиком направился к бару.

— Что будешь? Кстати, извини, что не смог встретить. Дела, будь они неладны

— Да ладно, Гриш, мог бы и не оправдываться. И так понятно. А насчёт выпивки... Ну давай красного.

Григорий откупорил пузатую бутылку, разлил рубиновую жидкость по двум фужерам и протянул через стол один из них князю ,

— Испанское. Знаешь, Александр Яковлевич, если испанцы захотят, то вино они делают лучше чем французы. Только они как и мы...эммм... несколько ленивые. Пока не заставишь, все делают через пень колоду. А уж ихняя знать, это вообще что-то... Гонор похлеще, чем у наших поляков будет.

— Ладно, — сделав глоток, оборвал Долгина Агренев. — Как тут вообще ?

— Процветаем! Производство растёт, деньги прирастают, — усмехнулся Григорий. — А то ты не знаешь...

— Знаю. Ты вот что, про наше оружейное производство мне расскажи. С Браунингом по техническим вопросам я потом поговорю. Ты общую картину обрисуй. Я в основном в курсе, но, так сказать, из первых рук будет лучше узнать.

Долгин ненадолго призадумался.

— Тут не так чтоб уж очень. После того, как Военное ведомство в 1897-м перестало заказывать нам винтовки, заказов от казны стало мало. Револьверы да пулеметы им делаем, но понемногу. Казенные заводы только в этом году приступили к выпуску револьверов, хотя мы им станочный парк и прочее поставили ещё в 95-ом. Уж больно они долго с винтовками дело зачинали. Из-за чего в итоге бросили все силы на выпуск МАГов, а до револьверов только недавно руки дошли. Сейчас у нас оба оружейных завода, Сестрорецкий и Ковровский работают в одну смену. Да и то не на полную мощность. В основном на гражданский рынок и в основном, как ты понимаешь, на экспорт. Госзаказов военных от других стран практически нет. Ведущие страны уже перевооружились, а у прочих денег на это нет. Германцы вот решили винтовку поменять. Но ты ж сам дал команду им лицензию на Агрень продать.

— Это да, Гриш. Но там немцы так попросили, что пришлось это сделать. Да и думается мне, что не зря мы им уступили. Не зря, — задумчиво произнёс Князь. — Опять же добрую технологию работы со свинцо-цинковыми рудами с них за это сторговали.

— Ну, не знаю. Я б сам не отдал. Ведь пока никто лучше Агрени ничего не создал.— Григорий недовольно поворочался в кресле. — Так, теперь по отдельным странам. САСШ... мы туда до 60 тысяч различных стволов в год поставляем. Но ты был прав. Видимо нам там скоро начнут вставлять палки в колеса. Лунёв, из Америки пишет, что в Конгрессе ходят упорные слухи насчёт введения таможенной пошлины на наше оружие, — поморщившись, произнёс Долгин. — Так что не зря ты купил компанию того Стивенса. Ох, не зря. Пока американцы надумают, успеем там освоить в производстве некоторые новинки от Браунинга и Греве. Те, которые ты не отдал на откуп Ремингтону. Часть неиспользуемого в Сестрорецке оборудования мы демонтировали и отправили Штаты. Там его уже начали устанавливать. Но вообще жаль. Нам опять людей с оружейного производства придется куда-то переводить. Хорошо, хоть есть куда. Кстати, Джон взялся за новую версию своего пулемета. Если он сделает то, что хочет, убрав нижний рычаг картофелекопалки, то у него вполне получится лёгкий пулемет. Или, как ты говоришь, ручной. А какую он помповуху сделал! Вещь! Далее... По Южной Америке без перемен. Сбыт расширили еще на Мексику, Колумбию и Венесуэллу. Нашлись там заинтересованные лица, ставшие нашими дилерами. Сбываем потихоньку всякое разное. Не так чтоб очень много, но зато стабильно из года в год.

-О! Чуть не забыл, — вскинулся Гриша, — Александр Яковлевич, тебе медные рудники в Чили не нужны? А то есть вариант. И просят вроде недорого.

Агренев задумался, — И что, вот так запросто и без проблем?

— Ну куда ж без них?— ехидно усмехнулся Долгин. — Но вполне решаемые. Ты вот вернулся, так что я теперь могу ненадолго отъехать и порешать эти проблемы. Если, конечно, нужно.

— Все б тебе самому делать. Что, команду ребят нельзя послать? — улыбнулся Агренев.

— Дык я ж развееться только. Да и надежнее будет.

— Ладно, потом поговорим на эту тему. Дальше давай! Что с Трансваалем?

— Ха! — встрепенулся Григорий. — С бурами все в лучшем виде. Они оружия и патронов у нас накупили с избытком. Так там ещё германцы суетятся, и даже французы. Британцев ждёт тёплый прием. Плюс, как ты и просил, пулеметов пять десятков дополнительно закинули под видом оборудования. Это те, о которых буры еще не знают. Вот только часть патронов в португальском колониальном порту застряла. Но как обещанная тобой война на Юге Африки начнётся, так буры тот остаток партии, о которой они тоже пока не знают, сами у португальских властей с вытребуют. Мы ж им потом скажем, где нужное взять. Жаль только у португальцев самих денег пока на перевооружение нет. А то б можно было бурам оружие поставлять целыми кораблями и в войну под видом поставок оружия в португальские колонии. Кстати, германцы мне на переговорах по Агрени уже намекали, что могут в случае чего организовать поставки боеприпасов через свою восточную колонию. Дороговато выйдет, правда. Но платить то за это не нам.

— Так! По Европе что?

— По Европе без изменений. Все поставки армиям Испании и Румынии исполнены и оплачены. Ну почти. Есть мелкие сделки по вооружению полиций Дании и Голландии пистолетами. И так, по мелочи. Пулеметы иногда заказывают. Но там и полсотни штук в год не продаётся. В основном все, что производим, идёт на гражданский рынок Европы. Тут мы на коне. Пистолетами нашим вообще конкуренции нет. Европа их распробовала. И при этом пока никто не может создать что-либо похожее. Так, поделки всякие, которые еле продаются. Охотничье оружие тоже хорошо идёт. Правда, SIG c лицензионными копиями иногда мешается, но у них цены выше. Так что пока грех жаловаться, хоть кое где таможенные пошлины на оружие начали поднимать. Тут у нас тоже оружие неплохо расходится. Особенно пистолеты среди офицеров. Начали даже поговаривать о том, чтоб официально разрешить их ношение вне строя. Ну да я тебе насчёт этого писал. Сербия с Черногорией не прочь принять на вооружение Мосинки и возможно револьверы. Только у них денег на это нет. Потому ждут, пока кто-нибудь им что-нибудь не подарит. Но пока таковых не находится,— Григорий прервался и отпил из фужера.

— Так, далее. Персидскому шаху отправили пробную партию карабинов МАГ в 2000 штук. Что-то там замышляется. Поговаривают, что будет создана еще одна бригада гвардии по типу казачьих сотен. К Сонину даже целый генерал приходил. Наш. Со мной разговаривать отказался. Да и хрен с ним. Не больно то и хотелось. Ну а с китайцами ты там сам поболее моего дела имел. Они что, правда, хотят купить оружейный завод?

— Да,— ответил задумчиво князь.— Тысяч на сто винтовок в год. И возможно патронную линию. Но с деньгами у них туго. Потому предлагают всякий свой товар в обмен. И концессии разные. Тут думать нужно. К тому же там Маузеры суетятся. Им своё старое оборудование тоже кому-то сбыть нужно. А потому, как там выйдет с этими китайскими вопросами, никто сказать не может. В феврале или в марте в Европу приедет китайская делегация. Будем торговаться. Мне пока лишнее оборудование без надобности. Маху я 10 лет назад дал, когда завод ставил на такую мощность. Мог бы и поменьше на треть заказать. А потом уж прикупать по мере надобности.

— Это да, — согласился Григорий. — Хотя мы немалую часть того оборудования продолжаем использовать на другие цели.

— Гриш, а что стало с моим прошением рассмотреть введение в армии калибра 9мм для револьверов? Раз уж задержка с освоением револьвера на казенных заводах получилась. Мне так никто и не ответил из Военного Ведомства.

— Да что случилось. Ничего. Под сукно его положили. Князь Гагарин мне много чего порассказал тогда, когда я к нему с этим вопросом обратился. Болото там затхлое установилось опять. Генералы стрелковое оружие приняли и менять более ничего не хотят. У ГАУ сейчас новая забава. Пушку трехдюймовую на вооружение принимают. Но ты, поди, больше меня на это счёт знаешь, хоть и на Дальнем Востоке столько времени провёл. Кстати, как там вообще? А то инженеры и геологи возвращаются. И разное рассказывают.

Агренев улыбнулся: — Да, знаю. И не только знаю. А Приморье..., да, оно такое. Разное. В основном глушь. Тайга великая, море холодное, и очень мало нашего народу. Туда сколько ни вези народа, все мало. Кстати, знаешь, там неплохо финны приживаются. И прибалты. А сейчас удалось значительную часть солдат, там служивших, на месте оставлять. С бабами там только беда жуткая. Я потому и стал тебе запросы на привоз молодух да сирот. Но это капля в море. Так что мужики в жены местных берут, да китаянок с кореянками. А вообще дела там потихоньку налаживаются. Но, к сожалению, именно потихоньку. Уж больно все дорого и долго туда возить. Вот Великий Сибирский путь достроят, тогда будет все намного проще.

Агренев достал из кармана слегка помятое письмо.

— Есть у меня для тебя весточка, Братец твой, на Юкон посланный, воистинну шалопаем и рисковым малым оказался. Сколько ему раз было оговорено, не лезь на сами прииски. Так нет. Влез. Шалопай, но удачливый, зараза. Будет. Если не пристрелят. Нахапал заявок два десятка на подставных людей. И теперь по самым скромным оценкам он обладатель 8 миллионов долларов. Пришлось отправить на Юкон ещё три десятка бывших экспедиторов с Амура. Чтоб задницу твоему братцу прикрыть.

— А он такой с детства, — ухмыльнулся с гордостью Григорий . — Вечно готов встрять во что-нибудь. Но и удачливый. Этого не отнять.

— В общем он зимует эту зиму там, потом продаёт заявки, какие сможет по разумным ценам и возвращается в Россию. На оставшиеся заявки напишет доверенность. А то, боюсь как бы там с ним действительно что-нибудь не приключилось. Но поедет он не сюда, а на Дальний Восток на три года. И он с этим согласился. Отрабатывать, так сказать, свою повинность.

— Да ладно, Александр Яковлевич, — не отрываясь от письма, произнёс Григорий, улыбаясь. — Вот ведь, чертяка! Он ведь службу не завалил?

— Только это его и спасло. Он даже казино первым в Доусоне ухитрился поставить.

Князь встал с кресла, подошёл к окну и долго смотрел на завод.

— Мда! Махина, однако.

— Это ты ещё в Сулине не был. Там вообще целый город отстроили. И металлургический завод, и механический. И сельскохозяйственных машин. Два химпроизводства на базе коксовых батарей... Тысяч уже под тридцать населения наверно. И город ещё явно расти будет, хотя мы там ставить новые производства больше не будем. Ну а в Коврове ты был. Там и до нас городок был, а нашими заводами скоро поболее Владимира станет.

— А по Самаре что?

— А что по Самаре? Только все начали. Ну кроме НПЗ. Первую очередь завода уже ввели. Да вообще под него земли с запасом приобрели. На вырост. А с остальным пока только на стадии фундаментов или вообще еще без оных. Да что говорить, там ещё не всю землю потребную купили. Могу кстати похвастаться. Я теперь не только владелец поместья в Царстве Польском, но и хозяин немалого поместья под Бахмутом. Сосед Лунева.

Агренев вернулся в своё кресло.

— То есть ты хочешь сказать, что под землёй у тебя кладовая коксующегося угля? — заинтересованно произнёс Агренев

— Отож! — осклабился Григорий.

— И когда ждать твоего угля?

— Ну как взаймы денег дашь, так начну шахту закладывать.

— А сам чего? — добродушно спросил князь

— У самого больше нет. Все за землю отдал, — повинился Григорий. И с подковыркой спросил, — Так что, дашь, или мне у брата родного просить?

— Да сам возьмёшь, сколько надо. Там же, поди, ещё подъездные пути класть нужно?

— Ага, но я от Луневского поместья ветку кину. Он уже нанял бригаду на следующий сезон. Хоть и дальше получится, зато ни с кем договариваться не надо больше о разрешении на прокладку желёзки.

— Ясно... С Солимирским все остаётся как и договорено?

— Да. Да и что там может случиться? Это сначала его рабочие к нам перебегали, но потом Сонин вопрос этот с соседями решил полюбовно. Да и когда Грум-Гржимайло в Кыштым ездил, заехал он и в Сысерть. И много всякого Соломирскому насоветовал. Удержал того от разных неприятных и не нужных расходов. Да и периодически наши инженеры уральские к Соломирскому заглядывают, как и он сам в Кыштым. Так что весной можно начинать освоение его медного месторождения. У самого то у него денег мало, поднять дело в одиночку ему не под силу. А идти к кому-то на поклон смысла нет. Лучше чем мы никто ему условия не предоставит. Но тут появилась одна закавыка. Пока ты плыл в Одессу, от Витте приходил человек. И передал, что со следующего года таможенная ставка на импортную медь будет снижена до 20 процентов. Придётся отпускные цены на медь снижать.

— Ну этого следовало ожидать. Мы сейчас добываем меди столько же, сколько и все остальные отечественные производители. Итого 13-14 тысяч тонн. А потребление в стране в год около 20. Вот и вся математика. Но нет худа без добра. Без завышенных цен на цветные металлы у иностранцев будет меньше соблазнов лезть на наш рынок. Кстати, что там в Закавказье? Французы продолжают лезть за нашей медью?

— Увы, — развел руками Долгин, — купили ещё один заводик где-то у армян. И лезут и лезут. Сам то не хочешь туда влезть, раз там так медом намазано?

— Знаешь Гриш, вот сколько я не думал на эту тему, так и не пришёл к чему-то определенному. А потому наверно таки влезу, но только в компаньоны к кому-то. А там посмотрим. Кандидатуры на это есть?

— Есть, как не быть. Только они об этом ещё не подозревают, — ухмыльнулся Григорий.

— Ну и ладно, пусть пока пребывают в неведении о том, что их ожидает кусочек от 60 миллионов техасских нефтедолларов. Сонин здесь, на заводе?

— Нет, уехал три дня назад в Николаев с двумя немцами. Ты действительно хочешь поставить свою верфь?

— Ну не вечно же суда у британцев покупать. И есть надежда, что наши мотористы наконец доведут судовой движок на соляре. А нам и сухогрузы нужны и танкеры. Зачем бесплатно знакомить иностранцев с нашими достижениями да ещё за наш счёт?

— Мда, это ни к чему. Пока нам самим учиться и учиться у немцев и англичан. И американцев. Кстати, слышал, испанцы продали американцам Филиппины?

— Да, читал уже. Местным сильно не везёт. Бились с испанцами, чтоб попасть в кабалу к тем, кто им якобы помогал. Впрочем, это обычная практика англосаксов. Но там на островах ещё ничего не кончилось.

— Дай-ка я догадаюсь, — заинтересованно уставился на Агренева Григорий. — А не поучаствовал ли в очередной авантюре один известный мне князь ?

— Не, меня там и рядом не было. Ну почти. Я только свел неких очень серьёзных офицеров русской наружности с некими китайцами. Ну и идею подкинул. А дальше они все сделали сами. И в один прекрасный день уже после моего отъезда из Порт-Артура должен был отплыть небольшой пароходик под якобы канадским флагом, груженый забытыми в тамошнем арсенале никому не нужными старыми китайскими винтовками. И патронами, конечно. Ну и доплыл уже наверняка до Филиппинских островов. А как ты знаешь, даже висящее на стене ружьё иногда стреляет. Я бы и современного оружия аборигенам подкинул, но не за свой же счёт это делать. Кто-то за это должен заплатить. Я и так тем хунхузам кое-что пообещал. Так что я пока подожду денежного заказчика. И что-то мне подсказывает, что он не применет появиться в скором времени, — язвительно заметил Агренев. — Захват испанских колоний Штатами очень многим пришелся не по нраву. Жаль только, что нельзя принять заказ из-за рубежа.

— И что, ты думаешь филиппинцы могут победить?

— Нет, конечно. Но партизанскими действиями они могут пить американскую кровь лет десять. Особенно если найдутся бескорыстные помощники. Ну или почти бескорыстные.

— — — — — — — — — — — — —

Середина января 1899 года

— Хотел позаниматься сегодня, но погода... Брр! — Великий Князь Михаил Александрович развалился в кресле. — Придётся в зал идти. Или в тир. Жаль!

— Ну извини, — развел руки Агренев, — я погодой не заведую. Питерская погода непредсказуемая. Январская в том числе.

— Говорят, у сестрорецкого затворника по возвращению с Дальнего Востока случился роман? — с улыбкой подколол князя Михаил. Но продолжил уже серьёзно. — А знаешь, вы с Надеждой Николаевной смотритесь! Из вас выйдет неплохая пара...

— Возможно..., — ответил Агренев. Но тон в голосе явно означал, что обсуждать эту тему ни с кем он не намерен.

— Ладно, — добродушно усмехнулся Михаил. — О чем ты хотел со мной поговорить?

— Ну, новогодний бал не место для серьёзных разговоров. — Агренев потянулся к столу, достал из ящика пачку фотографий и бросил её на стол. — Полюбопытствуй! Это по твоей части.

— Хмм, интересненько! — протянул будущий артиллерист, внимательно рассматривая предложенное. — И чьё это творение?

— Германия, Рейнметалл. Один из предсерийных вариантов гаубицы, которая в прошлом году была принята на вооружение. Моим людям удалось ознакомиться с экземпляром, любезно предоставленным доктором Эрхардом ещё до того, как немцы сделали выбор в пользу данной модели. Калибр 105 мм, ствол 10 калибров длиной, фугасный снаряд без малого пудом веса. Дальность стрельбы на полном заряде немного превышает 6 верст при угле возвышения 40 градусов. Вес — чуть более тонны.

— Кургузенький ствол... Рейнметалл? Так он же снаряды делает? Решил заняться и пушками?

— Как видишь. Между прочим выиграл конкурс у Круппа. Герр Крупп так и не смог похоже справиться с прыжками орудия при выстреле. По крайней мере именно об этом мне несколько раз писали мои люди из Трансвааля, куда Крупп поставил несколько батарей своих 120мм гаубиц. При выстреле на максимальном угле возвышения ствола орудие у буров на тренировках несколько раз даже переворачивалось.

— Затвор интересный, — пробормотал Михаил, крутя одну из фотографий. Перейдя к другой, он удивлённо поднял брови. — А вот перегородка в станине явно не к месту. Как они заряжают гаубицу при больших углах, Александэр? — и поднял глаза на князя.

Агренев пожал плечами,

— Кто из нас артиллерист? Я или ты? Между прочим у нашей 6-дюймовой мортиры лафет в этом месте устроен ещё хуже.

— Это, да, — согласился Михаил, разглядывая следующее фото. — Противооткатные, насколько я понимаю, тоже в лафете. Только не понятно, как устроены.

Несколько минут он рассматривал фотографии. Затем отложил их и задумался, теребя пальцами мочка уха.

— Александэр, насколько я знаю, ты был одним из тех, кто протолкнул в ГАУ идею о размещению противооткатных устройств под стволом для нашей проходящей сейчас испытания трехдюймовки. Здесь же, — Михаил кивнул на лежащие на столе фотографии, — ничего этого и в помине нет. Что ты предлагаешь?

— Если организовать запрос Рейнметаллу от Арткома с просьбой предоставить орудие для испытаний, то в надежде заработать на лицензии вполне возможно доктор Эрхард согласится привезти в Россию одну из ранних моделей. И у наших конструкторов появится хотя бы исходный материал, с чего начинать. Конструкция на мой непрофессиональный взгляд небезинтересная. А тормоз отката и пружину накатника мои сестрорецкие инженеры вполне способны расчитать и сделать. Благо опыт уже есть. Остальное за конструкторами-артиллеристами. И ствол подлиннее сделать. Калибров 14-16. А то 6 верст дальности как по мне маловато. У гаубиц есть ещё один плюс применительно к нашей стране. Как ты знаешь, у нас не очень хорошо с изготовлением корпусов стальных снарядов. Здесь же начальная скорость снаряда мала и вероятно, что в качестве материала подойдёт чугун. Может и не рядовой, но подойдёт. А значит с производством корпусов смогут справиться много заводов, которые ранее этим не занимались. Не отвлекая на это заводы Горного ведомства.

— Ну допустим, — Михаил немного помедлил. — И кто по-твоему может сейчас начать работу над гаубицей? Путиловский и Обуховский заняты доводкой своих трехдюймовок. Им не до этого. А Обуховский впридачу ещё и обязали разработкой горной пушки. С ней у них ещё там и конь не валялся. Пермь слаба в этом деле, как и Петербургский орудийный. Кто?

Агренев пожал плечами.

— Начинать все равно нужно. Я готов помочь инженерами любому заводу, который возьмется за эту задачу. Скажем, можно создать совместную группу разработчиков от Арткома, Петербургского и Пермского заводов. Работать можно и в Перми. Славянов готов организовать работу, если потребуется. Он мне в каждом письме рассыпается в благодарностях. Писал, что мой аспирин его будто бы с того света вытащил несколько лет назад. Да и денег он с моей помощью за лицензии он теперь получает немало.

Михаил посидел в задумчивости пару минут. Потом бросил серьёзный взгляд на князя и ответил:

— Хорошо. Я подумаю, что можно сделать. Ты тоже подергай там за ниточки со своей стороны. Но ты прав, раз уж вернулся, начинать стоит. А то наши генералы вопрос о гаубицах могут мусолить ещё несколько лет в размышлениях, а нужно ли это нам или можно обойтись одной трехдюймовкой.

Михаил встал и подошёл к окну.

— Мда, погодка. Ну пойдем, что-ли в тир?

После истребления по паре сотен патронов и спарринга на саблях довольные аристократы расположились в почти пустом ресторане Колизеума, потягивая из высоких стаканов поднесеные им коктейли.

— Слушай, Александэр, — поинтересовалось Его Императорское Высочество, — на тебя Сандро жалуется. Вы ж с ним вроде друзья? Ну уступил бы ты ему эти пушки. На кой чёрт они тебе сдались? Пограничникам вообще вроде бы артиллерия не положена.

— А вот представь, Михаил. Лежали на складах никому не нужные четыре дюжины пушек Барановского. Лежали себе много лет. И никому не были нужны. Армия от них отказалась. В 91м часть из них хотели установить на амурские пароходы. И даже конструкцию для этого придумали. Но потом по какой-то причине отказались. Пушчонки, конечно, тьфу, слабенькие. Но на Амуре и воевать по-серьезному не с кем. А вот попугать местных хунхузов, чтоб сильно не наглели — в самый раз. Пулеметы то пограничникам тоже не положены. Не за свой счёт же мне там было Амурскую стражу вооружать. Так вот в позапрошлом году я про эти орудия как узнал, так сразу Витте и отписал, чтоб, значит, на ОКПС их забрать, раз они никому не нужны. На Амур, да на Приморье. Сергей Юльевич не отказал, и лапу на орудия с припасом наложил. И осенью двумя судами мне во Владивосток отправил. А в это время Александр Михайлович тоже захотел себе себе два десятка орудий для противодесантной обороны Ляодана. А пушки то уже на ОКПС числятся. Он ко мне обратился. А я что? Я ему их отдать не могу. Они ж не мои личные. Пусть с Витте вопрос решает.

— По-нят-но... — протянул Михаил, — ерунда на пустом месте. А вот теперь серьёзный вопрос! Когда артиллерия начнёт получать твой гренит? Все, что ты сейчас поставляешь, идёт Морскому Министерству. А нам ничего не достается. Пироксилин, конечно, хорош, но ежели влаги переберет...

Агренев тяжело вздохнул:

— Понимаешь, не простое это дело. Для фабрикации гренита нужны азотная кислота, купоросное масло и сырой бензол. Серной кислоты у меня море. А вот с другими двумя ингредиентами проблема. Весь сырой бензол и азотка, до которых я могу дотянуться, я пускаю в дело. Мало их в стране вырабатывается. Выработку толуола в общем-то можно увеличить, но азотки мне взять все равно пока неоткуда. Если только не покупать у германцев или англичан. Но у них она дороже на треть. А в контракте на поставки гранита забита одна цена. Казна мне азотку поставлять не хочет. Или не может. Ну и завод новый ставить нужно. В общем я готов поставить казне завод по выделке гренита, если на то будет их воля. А дальше... Дальше как решат.

— То есть нужно ставить 3 новых производства? Или покупать за границей...

— Четыре. Ещё разделение сырого бензола на фракции. Причём очень желательно, чтоб это было в разных местах. Гренит — взрывчатка мощная. Не дай Бог что случится. Хотя фабрикацию сырого бензола можно и на частных хозяев возложить. Причём вплоть до законодательного уровня. Например, обязать всех хозяев новых коксовых батарей к постройке батарей определенного вида. Все равно у нас на юге металлургические заводы растут как грибы.

— Мда! Ну допустим. — Михаил задумался. — А если, скажем, Кабинет или Уделы дадут денег на это? Дело то вроде бы доходное. Или нет?

— Я только "за", — отозвался князь, — А брата убедить сможешь?

— Попробую.., — в голосе Великого Князя уверенности не чувствовалось. — Но бумаги ты составь. Будет с чем к мамА сначала подойти. А уж потом и с Никки поговорю. Кстати мамА тебя к себе приглашала на 20-е. К пяти часам пополудни.

Михаил достал из карманчика часы.

— О! Мне уже пора. Проводишь?

Сдавая Великого князя на руки его эскорту из казаков, Агренев получил от ехидно ухмыляющегося Михаила провокационный вопрос:

— Так когда мы на свадьбе его сиятельства гулять будем? Может меня в сваты возьмёшь?

Не найдя, что ответить князь, улыбаясь, только пожал плечами.

Михаил сел за руль, и махнул Агреневу рукой. Казаки на конях взяли автомобиль в коробочку и процессия, набирая ход, начала быстро удаляться.

— — — — — — — — — — — —

Февраль 1899

Сергей Юльевич недоуменно уставился на поднос, который держал слуга. На подносе лежала визитка. Вообще-то он давно уже никого не принимал на дому. За исключением тех, которых приглашал сам. А на сегодня он не приглашал никого. И тем не менее слуга почему-то нарушил заведенный порядок. С явным недовольством взяв визитку в руки, министр финансов Российской империи прочитал напечатанный текст. Ах вот оно что! Ну это совсем другое дело. Такого посетителя не грех и встретить.

— Приглашай! И собери что-нибудь лёгкое на стол, — скомандовал Витте прислуге. — И проводи в гостиную.

Через пару минут в гостинную вошёл владелец визитки, мультимиллионер, хозяин заводов, земель, пароходов и прочая и прочая князь Агренев.

— Добрый вечер, Сергей Юльевич. Извините, что без приглашения, но в силу некоторых обстоятельств я счел возможным вас побеспокоить в неурочное время

— Ну что вы, Александр Яковлевич! Всегда рад вас видеть. Мне доносили о вашем приезде с Дальнего Востока. И я, если честно, уже подумывал послать вам приглашение, но вы оказались проворнее меня. Сейчас прислуга накроет на стол. Нет, ничего серьёзного. Полагаю вы ко мне не на пять минут минут заскочили.

Пока прислуга споро накрывала на стол, гость с хозяином успели обменяться традиционными любезностями и обсудить некоторые последние новости.

— Ну вот вроде и все. Прошу к столу.

Пригубив неплохое вино, Витте требовательно посмотрел на гостя:

— Итак, Александр Яковлевич, я вас внимательно слушаю.

Князь немного помолчал, видимо решая с чего начать, и заговорил.

— Видите ли, Сергей Юльевич, дело моё непростое. И, не побоюсь сказать, государственное. Проведя несколько лет на Дальнем Востоке, я пришёл к выводу, что наша политика в тех местах с одной стороны страдает излишней поспешностью, а с другой отстает от происходящих там событий. И вдобавок ко всему страдает определённой неуклюжестью.

— Хмм, странное сочетание! Продолжайте, прошу вас.

— Если говорить в целом, то предпринимаемые сейчас попытки переманить к себе Корею опоздали на несколько лет. Похоже корейцы сделали свой выбор и этот выбор, увы, не в нашу пользу. Момент, когда они были готовы соорентироваться на Россию упущен. Причем, что самое обидное, Корея явный сателит. Японцы оторвали её от Китая, но стать самостоятельной страна не захотела. И теперь она неотвратимо падает в лапы этого молодого восточного хищника. Начавшиеся только недавно попытки с нашей стороны этому помешать, выглядят излишне неуклюжими и запоздалыми. Причём они нервируют не только японцев, но и англосаксов...

— Позвольте, Александр Яковлевич, мне кажется, что об этом вам лучше было бы поговорить с министром иностранных дел...

— Сергей Юльевич, в это министерство я тоже постараюсь заглянуть. И то, что я сейчас говорю, это просто долгая предыстория вопроса. Постепенно доберемся и до экономики. С вашего разрешения я продолжу?

— Знаете что, пожалуй, мы пройдём в мой кабинет. Так будет удобнее. Ну и захватим со стола кое-что.

Собеседники прихватили бутылку и снедь со стола и переместились в хозяйский кабинет.

— Итак?

— Извольте. Мы несколько опоздали с Кореей. И дальнейшие шаги будут в русле нынешней политики будут вести к столкновению с Японией, к которому мы совершенно не готовы. Я почти убеждён, что на сегодняшний день перевести Корею в русло под нашу руку можно только с помощью войны. А нам война сейчас, да и через лет пять-десять, совершенно не нужна. Количество населения нашего Приморья абсолютно не сравнимо с населением японских островов. И при этом мы не имеем устойчивой транспортной магистрали из центра страны к побережью Тихого океана. Как я я уже не раз вам сообщал, находясь в тех краях, строящаяся сейчас железная дорога пропускной способностью в три пары поездов в сутки совершенно не способна обеспечить перевозку войск и их снабжения на Тихий Океан в случае начала конфликта.

— КВЖД уже пересчитывают на большую пропускную способность. А насчёт Японии... Вы полагаете японцы осмелятся на нас напасть? Мне кажется это не серьезно. Им только с китайцами воевать. А с Россией... Безусловно вероятность такая существует, но я в ней сомневаюсь!

— Не совсем так, Сергей Юльевич. Если бы они территориально находились где-нибудь, на южной границе, типа Турции, то мы могли бы о них и не вспоминать. Но в данном случае им будет противостоять не Россия, а некие экспедиционные части, которые наша страна сможет пропихнуть через игольное ушко железной дороги. Ведь дорога в Забайкалье строится на три пары поездов. Это первое. И второе. Японцы не такие уж и плохие вояки. На суше у них учителя — немцы, на море — англичане. Они учатся у лучших. И при этом японцы по характеру очень упорные и бесстрашные бойцы. До определённой степени. Ну и, в третьих, они могут найти союзника. Англичане не откажутся решить некоторые свои вопросы чужими руками, заработав на этом. Собственно, они всегда так делают, если таковая возможность имеется.

Министр Империи задумчиво покрутил в руках карандаш,

— Ну допустим. Но в данном случае я мало что могу сделать. Изменение характеристик железнодорожного пути — дело долгое. И очень и очень затратное. То есть ваше предложение ведёт к серьезному удорожанию строительства и к его затяжке. А российский бюджет, к сожалению, лишними деньгами не отягощен.

— Я пока ещё ничего не предлагал, Сергей Юльевич. Я пока только начал описывать ситуацию. И далеко не закончил.

— Хорошо, я вас слушаю.

— То, что я сказал только одна часть проблемы. И к сказанному могу добавить разве что одну вещь. Если и когда наступит этот неприятный со всех сторон момент, нам придётся прямо во время военных действий ещё и расширять пропускную способность дороги, везя одновременно с войсками и снабжением ещё и рельсы, шпалы и все такое прочее. То есть впопыхах, мешая прохождению воинских эшелонов и уменьшая тем самым пропускную способность дороги во время войны.

Витте недовольно кивнул. А Агренев продолжил.

— Я понимаю, что предугадать потребную пропускную способность заранее очень трудно. Но ограничиваться тремя парами составов — это путь в никуда. Из всего вышесказанного я делаю вывод, что если мы опоздали с Кореей, то не следует догонять ушедший поезд, а было бы неплохо взять с Японии за Корею некоторые компенсации. Нам не нужно многое. Но в Корее добывается много всяких полезных ископаемых. И было бы неплохо получить к ним некий ограниченный доступ. Особенно к тем, которые нам нужны именно на Дальнем Востоке. Или которых нет или почти нет вообще в России. Если можно при этом расширять своё присутствие на рынках Кореи,насколько это будет возможно в имеющихся условиях, то хорошо. Если нет, ну значит нет. В конце концов нам есть, чем торговать с корейцами. Пусть даже платя повышенную пошлину.

Князь сделал глоток вина и продолжил:

— Перейдем к следующему моменту. Восточнее Нерчинска к нас огромные территории, а постоянного русского населения и ста пятидесяти тысяч наверно не наберется. Нет, когда-то дорога дотянется хотя бы до Нерченска, поток переселенцев на Амур начнёт расти, но пока я говорю про то, что есть. А есть и другая неприятность. Как говорится, по настоящему новая земля становится нашей только тогда, когда русский мужик начинает её пахать. Вот только земли от Владивостока до Нерчинска, пригодной для земледелия, очень немного. А значит переселенцев на ней много не посадить. Миллион-полтора, плюс те, которые будут заниматься другими делами, не связанными с обработкой земли. А заниматься там есть чем. И через несколько десятков лет может сказаться недостаточность земельных угодий. Возить же продовольствие на миллионы человек на другой конец страны — занятие дорогое.

Витте хмыкнул,

— Скажете тоже. Через несколько десятков лет...

— Отнюдь! В конце концов мы сегодня закладываем фундамент того здания, в котором будут жить наши дети. Так почему бы не построить на совесть? Почему нам нужно серьёзно заселить те края? Ну хотя бы потому, что с той стороны границы живёт полумиллиарда китайцев. И то, что север Манчжурии — место пока мало населенное, это только пока. Империя Цинь сильно ослабела и маньчжуры уже не могут только старым законом сдерживать миграцию ханьцев на север. Эту плотину прорвет в ближайшее время. Причём это мы сделаем сами. Строительство железной дороги по Манчжурии привлечет миллионы ханьцев. Они придут и останутся. А на севере от Амура у нас с населением очень негусто.

— Ну вы прям оракул! — усмехнулся Витте. — Кстати, проведение дороги через Манчжурию есть не только сокращение пути. Но тем самым мы привязываем Манчжурию к себе. Вместе с населением.

— Знаете, Сергей Юльевич, мои способности предвидеть ситуацию мне никогда не мешали. А совсем даже наоборот, — улыбнулся Агренев, — Если бы в Манчжурии жили одни маньчжуры и прочие местные народности, то это было бы весьма кстати. Но увеличивающийся поток ханьцев в те места в том числе и на строительство железной дороги весьма опасен. Китай все-таки страна с много тысячелетней историей. И в то, что она окончательно станет колонией, поделенной несколькими мировыми державами на части, мне верится слабо. Хотя бы потому, что игроков в Китае очень много. Поэтому мне кажется, что Китай ещё может подняться. И тогда Манчжурия, как территория будет для нас потеряна. Ведь в ней будут проживать к этому моменту десятки миллионов ханцев. Сравнимое число населения мы туда не сможем переселить. То есть сейчас строя КВЖД, мы тем самым не только привязываем к себе Манчжурию, но и активно заселяем её китайцами. При этом с заселением русского берега Амура дела обстоят весьма печально. Железной дороги из-за выбора КВЖД в качестве направления к Тихому океану там нет. А Амур в качестве транспортной артерии для массовых переселенцев все-таки подходит слабо.

— Мда... Ну и где же вы видете выход?

Агренев достал из кармана и разложил на столе карту.

— Железная дорога в районе Амура все равно жизненно необходима. Пусть не сейчас. Но после окончания постройки свозного пути на Владивосток она нужна обязательно. А насчет территории... Взгляните на карту! Вот низовья Сунгари. Местность более менее ровная и подходит для земледелия намного лучше, чем та, что лежит севернее Амура. Кусок весьма немалый. Миллионы на землю посадить можно. Пока это в основном леса, но и на том месте, где мы сейчас находимся не так уж и давно тоже были леса и немного болот. А вот с юга и с запада местность ограничена горами. Невысокими правда, но и не слишком удобными, чтоб по ним передвигаться большими массами народа. И при удобном случае не мешало бы этот кусок постепенно отжать у китайцев. По-хорошему, он им сейчас совсем не нужен. Опять же сделать это можно различными способами. Да хоть в залог взять под обеспечение кредита, который вы им выдали, а за это время заселить туда русского населения. А потом уже поздно будет...

— Вы оригинально мыслите! — опять усмехнулся Витте. — Но чисто теоретически мне идея нравится. Подчеркиваю! Чисто теоретически. Но мне совсем не нравится идея разменять построенную КВЖД на кусок тайги. Что касается железнодорожного пути по Амуру, то он безусловно рассматривался изначально. Но был выбран именно путь через Манчжурию. Он может быть построен быстрее. Когда теперь возможно будет приступить к постройке Амурской ветки, вам сейчас не даст ответ никто.

— Я и не говорю про настоящее время. Я лишь указываю на крайнюю необходимость этого пути. Но с вашего позволения я вернусь к Манчжурии. Заняв некоторое время назад Ляодан, мы получили не только незамерзающий порт, к которому ещё нужно строить железную дорогу, что само по себе занятие весьма дорогостоящее, но и долгосрочную головную боль. Фактически мы добровольно взяли на себя защиту севера Китая, не получив взамен никаких обязательств с той стороны. Вернее обязательства со стороны Китая есть, но толку от них никакого, потому как никакой силы он несмотря на размеры и количество населения сейчас не представляет. Что показала война с японцами. При этом мы противопоставили себя Японии, не имея на сегодняшний день каких-либо серьёзных сил в этом регионе. Если будет позволено, я бы сравнил сейчас нас с человеком, который решил утвердиться двумя ногами на двух камнях, расположенных друг от друга больше чем ширина шага. Как бы штаны не порвать при этом...

— Весьма образное сравнение, Александр Яковлевич. Хотя тут я с вами, пожалуй, соглашусь. Но в данном случае не я определяю политику.

— С вашего разрешения я продолжу? Итак, у нас образовались две базы флота. Порт-Артур и Владивосток. И между ними Япония, которая если решится на войну, оказывается в заведомо выигрышной позиции изначально. Флот у нас, получается, разделен на две базы. Объединить мы его не сможем из-за опасения потерять одну из баз. А если не объединять, то наши эскадры можно разбить по частям, даже если наш объединённый флот будет сильнее японского. Даже просто содержать большой флот на Тихом океане очень дорого. У нас ремонтных мощностей там не хватает даже на то, чтобы просто поддерживать техническую готовность кораблей без всякой войны. Корабли у нас ремонтировались на японских верфях. Хотя сейчас кое-что начало меняться с подачи Его Высочества Александра Михайловича.

— Это все мне известно, Александр Яковлевич. У вас есть какие-то предложения?

— Нам нужен мир с Японией хотя бы лет на десять. И при этом было бы неплохо приостановить её кораблестроительную программу. Нам она даже экономически не выгодна.

— Вы просто отчаянный пессимист. Все время пугаете меня войной. По-моему, ваши страхи сильно преувеличены.

— Хотелось бы с вами согласиться, Сергей Юльевич, но не могу. Увы! Японцев с нами просто стравят. Тем более, что заинтересованных в этом сторон аж целых две. Как минимум, Британия и САСШ. Да и Германия не откажется от ситуации, когда мы будем слишком заняты своими восточными делами.

— Вот тут вы, пожалуй, правы, — Витте поднялся со своего места и прошелся по кабинету. На несколько минут в кабинете хозяина повисло молчание.

— У вас есть конкретные предложения? Только учтите, что Государь и его окружение совершенно не разделяют ваши опасения?

Агренев только пожал плечами.

— Я за выступаю за мирное решение. Вполне можно найти компромисс между интересами двух стран. По крайней мере я на это надеюсь

— Мда. Тут я на вашей стороне, но пока обстоятельства не слишком благоприятствуют нашим желаниям.

Министр ещё раз прошёлся по кабинету и вернулся в за свой стол.

— Что-нибудь ещё?

— Пожалуй. Россия строит железную дорогу через Манчжурию к Порт-Артуру. Если в капитале этой дороги будет значителен вес французов или германцев, то при она обойдётся казне дешевле. А в случае чего наши потери окажутся тоже меньше. Да и посягать на собственность сразу нескольких стран решаться будет сложнее. Хоть мы и не получим части доходов, до которых ещё нужно дожить.

— Возможно это не лишено смысла, — задумчиво пробормотал Витте. — Продолжайте!

— По моим сведениям, в бухте Талиенван намечено строительство нового торгового порта?

— Возможно. И?— Витте требовательно посмотрел на собеседника.

— В случае конфликта с кем угодно в этих местах мы делаем вероятному противнику шикарный подарок. В том случае, конечно, если Порт-Артур остаётся нашей военно-морской базой. Если по каким-то причинам флот окажется заперт в Порт-Артуре или не сможет действовать активно, наши сухопутные войска не смогут удержать перешеек. Их просто перемещают с землёй морским калибром. И противник получит удобный порт для выгрузки у самых ворот Порт-Артура. Порт, который мы сами ему построим.

Министр долго смотрел на Агренева.

— У вас какие-то весьма неприятные прогнозы. Но это нужно как следует обдумать. Хотите добавить ещё что-нибудь?

Князь достал из чемоданчика чёрную папку и вручил её министру.

— Я позволил себе изложить на бумаге некоторые мои мысли. Здесь все, о чем мы говорили и кое какие прочие соображения.

Князь помолчал, как будто раздумывая...

— И знаете, Сергей Юльевич, я не удивляюсь, если через некоторое время в Китае может начаться смута.

Витте вздернул бровь, и с усмешкой спросил:

— И когда же ожидать этого пренеприятнейшего события?

Князь Агренев только пожал плечами:

— Восток — дело тонкое!

Проводив гостя, всесильный министр финансов огромной страны долго сидел в кабинете. И даже выпроводил пришедшую к нему жену. Некоторые мысли этого князя совпадали с его личными. И надо сказать, что таких мыслей и опасений было немало. Однако все-таки странный этот князь. Странный, но определено полезный. Этого не отнять. Все, чем он начинает заниматься, приносит немалую пользу и неплохие деньги. Весьма неплохие. И не только ему. Если же вдруг на Дальнем Востоке и в правду начнётся война, то это принесёт Агреневу огромные барыши на одних только поставках казне. При его то номенклатуре товаров порой далёких от мирной продукции. И тем не менее по его словам он хочет избежать этого. Не думает же он, что может потерять свои многочисленные вложения на Тихом Океане? Иначе бы он их просто не делал. Или, сделав, уже потихоньку начал бы распродавать. Но этого явно нет... Хотя может он считает, что ещё не время? Но вкладывать капиталы то он в те далёкие земли не перестаёт и сейчас... Патриот— идеалист? Хмм! Пожалуй, в нем это есть. Но при этом своего никогда не упустит. Зариться на его компании и прибыли уже давно никто не пытается. Ну кроме крупных иностранных банков и корпораций. При том, что хозяин как бы в отъезде уже несколько лет.

Что ж, то, что князь только что рассказал, следовало как следует обдумать. И насчёт порта Дальнего он возможно прав. Нужно с кем-нибудь из военых переговорить. Из тех, у кого есть голова на плечах.

Витте покряхтел по-стариковски и открыл папку, оставленную посетителем.

— Ну-с, посмотрим...

— — — — — — — — — — — —

Середина февраля 1899

Владимир Николаевич Ламсдорф дописал последние строки и поставил точку. Быстро просмотрев написанное, он удовлетворённо кивнул. Вот так будет правильно. А детали распишут его трудолюбивые помощники. Для России сейчас крайне не желателен был рост вооружений на суше. И нужно попытаться его остановить. Потому как большое перевооружение — это огромные деньги, которые желательно бы пустить на более нужные для страны цели. А рост флотов европейских стран — это в первую очередь угроза Британии. Для России же это не особо опасно, тем более флот сейчас и так активно строится. До предстоящей Гаагской конференции оставалось ещё два с лишним месяца, но подготовка к ней сейчас отнимала у графа значительную часть рабочего времени. Мероприятие очень важное и от того, как Россия, инициировавшая её проведение, подготовит и проведёт эту конференцию, многое зависило. Возможная экономия бюджета, возможное повышение престижа страны. Да и личные карьерные успехи Владимира Николаевича волновали не в последнюю очередь. За два года службы на посту товарища министра иностранных дел граф успел показать себя с самой лучшей стороны. И как знать, возможно пост товарища министра ещё не предел его карьеры. В конце концов некоторые выходцы из остзейского дворянства в России забирались на самую вершину властной пирамиды.

Ламсдорф взглянул на напольные часы и отложил в сторону перо. Полдень. Предстоит принять несколько посетителей. Хотя первый из записавшихся сегодня на приём весьма заинтересовал графа. Вот интересно, что понадобилось князю Агреневу, одному из самых богатых людей страны от Министерства иностранных дел. Впрочем, что гадать? Сейчас все и узнаем.

Граф взял в руки колокольчик и позвонил. Через несколько секунд дверь кабинета открылась и на пороге появилась фигура его секретаря.

— Слушаю, ваше высокопревосходительство...

— Вот эти бумаги отнесите помощникам, — Ламсдорф протянул секретарю несколько исписанных листов, — и можете приглашать первого посетителя.

— Слушаюсь, — секретарь взял бумаги и быстро вышел, не до конца прикрыв дверь.

— Ваше сиятельство, — донеслось из приёмной, — прошу, Владимир Николаевич вас ожидает. Пятнадцать минут.

В кабинет вошёл князь Агренев. Хоть вроде бы и не военный, но выправка в нем чувствуется, мельком оценил Ламсдорф. Знакомы они почти не были. Разве что представлены друг другу на Новогоднем балу. После взаимных приветствий князь расположился на стуле напротив.

— Итак, Александр Яковлевич, что же привело вас ко мне?

Князь достал из небольшого принесенного с собой чемоданчика две тонких папки и передал одну из них товарищу министра.

— Как вы возможно знаете, Владимир Николаевич, я несколько лет по служебным делам провёл на Дальнем Востоке. В этой папке я набросал некоторые свои наблюдения и соображения по поводу положения дел в тех местах, каковыми они мне представляются. И изложил некоторые предложения, кои на мой взгляд могут быть полезны для укрепления наших позиций в данном регионе. Надеюсь, вы найдёте время ознакомиться с моим взглядом на происходящее там...

Ламсдорф принял папку, ознакомился с объемом написанного и кивнул.

— Хорошо, я посмотрю, Александр Яковлевич. Но вы ведь не только за этим записались ко мне на приём? — граф требовательно посмотрел на посетителя

— Несомненно, Владимир Николаевич, — князь Агренев немного помедлил и продолжил, — я задумал в Персии в районе Персидского залива одно предприятие. На мой взгляд оно будет весьма полезным не только мне, но и нашему государству. Надеюсь, что министерство иностранных дел заинтересуется данным прожектом и поможет мне его осуществить. Прошу вас ознакомиться! — князь передал Лансдорфу совсем тонкую папку.

— Как вы знаете, — продолжил он, — устье реки Шат-эль-араб является перекрестком торговых путей Ближнего Востока. Однако русский капитал в тех местах представлен весьма слабо в противоположность британскому. А согласно германским планам строительства железной дороги Истамбул — Багдад, в тех местах скоро могут утвердиться и германцы. На восток от реки расположена территория Персии, с коей у нас весьма хорошие отношения. И я бы хотел получить вот в этих трех юго-западных провинциях концессию или лучше монополию на поиск и добычу нефти. А также право на постройку порта на персидской территории и ряда торговых представительств. Насколько я знаю, подобные прожекты уже пытались осуществить британцы, но у них это не вышло из-за противодействия России. Мое же начинание более скромное, поэтому тщу себя надеждой, что оно может получиться .

Ламсдорф просмотрел написанное.

— Так, монополия на поиск нефти и нефтяного газа..., извещение правительства шаха об иных найденных полезных ископаемых, приоритетное право на разработку иных кроме нефти, если таковые будут найдены компанией, право, угу только право на постройку портовых сооружений, железных дорог и трубопроводов, линий телеграфной связи... ! Организация торговых домов...

— Александр Яковлевич, вы серьёзно надеятесь найти там нефть? И я пока не очень вижу в чем тут интерес правительства...

— Честно говоря на нефть я не слишком рассчитываю, Владимир Николаевич. Британцы ищут нефть в Персии уже не один год, и пока ничего не нашли. Хотя если она будет найдена, то это просто шикарное место поблизости от такого крупного рынка сбыта как Индия. Поэтому изначально я рассчитываю на торговлю.

— Тогда я не очень понимаю..., — засомневался граф, — зачем вся эта история с нефтью, железными дорогами и прочим? Зачем платить за концессию аж на 50 лет и прочее?

— Владимир Николаевич, вы не дочитали до конца, — напомнил Агренев.

— Хорошо..., — и Ламсдорф продолжил чтение. — Так, возможность подключения к делу сторонних контрагентов и партнеров, организация охраны предприятий из русских и персидских подданных, организация торговой и портовой стражи, использование подданных России в качестве рабочей силы на строительстве... ТАК! Охрана, рабочая сила? Уж не собираетесь ли вы...?

Князь улыбнулся.

— Вы все верно подметили, Владимир Николаевич. Я, — Агренев голосом выделил это слово, — не собираюсь. Но если правительству будет нужно, то оно вполне может организовать достаточную ОХРАНУ, скажем, из казаков или прочих военнослужащих на вполне законных основаниях, которые будут изначально прописаны в договоре. Под видом упомянутых структур. Вплоть до того, что именно охрана будет определять на этой территории некоторые порядки...

— Хмм! Экий вы однако выдумщик, князь! — граф попытался быстро прикинуть в уме все плюсы и минусы подобного расклада. Заманчиво, конечно. Но проблемы, к сожалению, очень даже возможны. Британцам очень не понравится такое соседство.

— То есть нефть и прочее вы искать не собираетесь?

— Собираюсь. Но на первых порах, пока не удастся как следует закрепиться в тех местах, особо в этом усердствовать не буду. Что же касается чисто торговых дел, то я успел уже переговорить с рядом нащих купцов, и они заинтересовались открытием дел в тех местах. Думаю, найдётся ещё немало желающих. А вместе зачинать дело всегда проще. Все-таки сосредоточие торговых путей Ближнего Востока, а значит рынок там достаточно емкий.

Ламсдорф в раздумьях постучал пальцами по столу. Предложение определённо было интересное. Хотя в части организации так называемой охраны весьма рискованное. Но ведь можно и не доводить до введения туда войск. И тогда это чистая коммерция. А что она не понравится британцам, так это их проблемы. Они и так все южное побережье залива под себя подмяли. А вот если нефть и вправду найдётся, то присутствие войск там будет необходимо и понятно. Не булыжники поди охранять будут. Вот только сухопутная связь с теми местами аховая, а на море правят бал британцы. Да и Вильгельм 2 намеревается туда влезть. Но ведь не поднимать же руки из-за этого. На крайний случай этот князь просто проиграет в деньгах и все. А государство просто будет не причём. Хотя он то врядли проиграет. Особенно если нефть найдёт. И тогда прибыль может выйти огого!

Граф бросил взгляд на спокойно сидящего напротив Агренева.

— Я надеюсь, вы понимаете, что предприятие несколько рискованное? Железная дорога в Персии, на которую наше правительство взяло концессию, пока до сих пор не начата строительством. И будет ли начата, неизвестно. А морем... — Ламсдорф не закончил фразу

— Конечно. Иначе бы я и не пришёл к вам, — невозмутимо ответил князь.

— Хорошо, князь. Я переговорю с кое-кем, — Владимир Николаевич намекнул на самые верха. — Обещать я тут ничего не могу. Впрочем, не думаю, что коммерческая часть вашего предложения встретит возражения. Но тогда это будет только ваш риск.

— Буду вам очень признателен. И тоже попробую ещё переговорить кое с кем, — миллионер улыбнулся с некоторым намеком. — Рад был нашей встрече, граф!

— Взаимно, князь, взаимно. Я извещу вас о результате. Но сомневаюсь, что он будет скорым.

Аристократы поднялись со своих мест, прощаясь. Ламсдорф даже проводил Агренева до дверей. Когда же посетитель ушёл, Владимир Николаевич ещё минут пять сидел в своём кресле и размышлял. Уж больно все было неоднозначно.

— Ладно, — решил граф, — над этим можно подумать и позже. А сейчас следующий посетитель...

В это время князь Агренев вышел на улицу. Навстречу ему пронеслась галдящая и размахивающая руками группа молодых людей. Явные студенты. Князь вздохнул. Бузят студенты. Молодежь, блин! Даже Санкт-Петербургский Университет пришлось временно закрыть. Как бы до Москвы буза не дошла. Терять будущих спецов его Политеха из-за их молодых горячих голов Александру совсем не хотелось. Слишком в них много вложено. И слишком на них большие планы возлагаются. Придётся ехать в Москву и пытаться удержать особо ретивых от никому не нужного и глупого шага. Не настолько пока искусны пока его пропагандисты, чтоб достучаться до каждого. Ещё пару дней визитов и нужно будет ехать.

Александр сел в автомобиль и кинул водителю, — Домой!

— А вот кстати, — подумал он, — кого-то явно выставят на улицу или даже вышлют из столицы. Пожалуй, стоит попытаться прибрать этих молодых людей к себе. С практических факультетов, начиная этак с курса третьего. Может чего и выйдет из некоторых... Надо будет с Гореновым посоветоваться.

— — — — — — — — — — — — —

Февраль 1899

Поздним февральским утром автомобиль князя марки АМО после предъявления пропусков въехал на территорию завода, на котором это авто и появилось на свет. У заводоуправления автомобиль остановился. Перед самим зданием в шеренгу были выстроены грузовики и легковые авто. Видимо серийная продукция завода. Александр пришёлся вдоль строя.

Мда! Жуткое ретро! Впрочем на данный момент это лучшее, что производилось в стране. А может даже и в мире. Зато какой простор для совершенствования формы и содержания. Вот только ощущения при пользовании легковой Волгой были далеки от когда-то привычных. Впрочем, это опять же дело привычки. Стерпится — слюбится.

На крыльцо заводоуправления выскочил Луцкой в накинутом на плечи меховом пальто.

— Александр Яковлевич, здравствуйте! Позвольте Вас поздравить с возвращением! Пойдёмте в тепло. Карл сейчас подойдёт.

— И вам добрый день, Борис Григорьевич! Я тут глянул мельком. Это все наша серийная продукция?

— Да, но лучше, если Карл будет её представлять.

Они поднялись на второй этаж и вошли в просторный кабинет. За светским разговором прошло минут десять и, наконец, появился и сам главный конструктор отечественных автомобилей вместе с директором завода Степановым. Взаимные приветствия много времени не заняли и четыре больших начальника наконец расселись за большим Т-образным столом. Вводная часть общего доклада закончилась быстро.

— Таким образом, в прошлом году наш завод выпустил 185 легковых автомобилей с различными кузовами и 39 грузовых грузоподъёмностью 1.5 и 3 тонны. Из легковых почти половина поставлена в Европу. Грузовых мы туда пока не поставляли. Также за границу поставлено 35 легковых шасси для иностранных небольших заводов под сборку ими в их собственных кузовах. Сборка осуществлялась на пяти стендах в двух цехах. Отдельно грузовые и отдельно легковые. В этом году добавлено ещё два стенда легковых и один для грузовых. Планируем выпустить на этот год до 400 легковых автомобилей и до 50 шасси для сторонних заказчиков. Заказов на грузовые на этот год около 50. Кроме этого есть совместная работа завода с заводом Густава Листа по пожарному автомобилю. Она ещё не закончена. Поэтому пока о их выпуске говорить несколько преждевременно. Хотя перспективы мне представляются весьма неплохими. Также есть интерес со стороны пивоваренных компаний к бочке на шасси трёхтонного автомобиля. В течении недели смежники должны поставить нам саму бочку для установки на шасси. И можно будет представлять образец. Каким будет возможный спрос, я пока не берусь сказать. Все-таки техническая грамотность в народе оставляет желать лучшего. Поэтому и спрос на грузовики пока очень невелик. Две трети выпуска грузовиков идёт другим вашим заводам. Хотя мы и предоставляем покупателям такую услугу как обучение водителей и механиков. Есть некоторые проблемы с производством, но мы их оперативно решаем. При заводе имеется вечерняя школа, в которой мы обучаем рабочих технической грамоте. Через неё же проходят ускоренным курсом новички, чтоб впоследствии пройти полный курс. Что касается отдельных моделей и моторов, то об этом лучше расскажут мои коллеги, — закончил доклад директор.

Бенц уже было хотел начать, но Александр остановил его жестом,

— Карл Фридрихович, при осмотре автомобилей перед заводоуправлением мне бросилось в глаза одна деталь. Шины. Не подскажете, почему решено было отступить от ранее намеченных вариантов?

Бенц открыто улыбнулся,

— Видите ли, Александр Яковлевич, история с шинами для легковым авто выглядит анекдотичной, но тем не менее это факт. Основным транспортом являются сейчас лошади, запряженные в разного вида повозки. Лошади имеют подковы, из которые периодически теряются гвозди. Гвоздей на дорогах столько, что весьма часты случаи прокола колёс. И чем шире колесо, тем больше вероятность прокола. Кроме того водители обычно не рискуют превышать скорость в 30-35 верст в час при езде даже по свободной дороге. Изначально мы делали широкую шину для легковых автомобилей с целью уменьшить тормозной путь. Но поскольку мало, кто рискует ездить быстро, а также из-за обилия гвоздей на дорогах мы решили сузить шины. И я считаю это правильным.

Александр хмыкнул. Даааа! Такой причины он представить себе не мог. Действительно, дворники убирают лошадинные яблоки на улицах, но кто целенаправлено будет убирать с них гвозди? Это ж никому не нужно.

— А с грузовиками какова причина? — поинтересовался Александр

— Здесь проблема, к сожалению, техническая. Выдержать в серии грузовую шину с камерой пока не получается. Мы обращались на "Треугольник" и на "Богатырь". Консультировались также с французским "Мишленом". К сожалению, пока результат неважный. Нам обещали поработать над конструкцией шины, но сказали, что вероятно проблема в составе резины. Нужен подбор специального состава. Поэтому пока грузовики идут у нас с полнотелой шиной средней ширины. Из-за этого мы были вынуждены несколько снизить максимальную скорость у обоих моделей. Ездить превышая 15 верст в час на нынешних шинах по брусчатке и по грунтовой дороге весьма некомфортно. А асфальтовых дорог сейчас очень мало. Да и на них встречаются ямы. Так что к сожалению оба варианта являются вынужденной мерой.

— Мда! Не было печали.., — проворчал князь. — Что у нас ещё ... гхмм... неожиданного?

— Больше ничего подобного, — вмешался Луцкой. Он взглянул на Бенца. Тот кивнул в ответ.

— По моделям мы вам о каждой расскажем при осмотре на улице и в цехах, — продолжил Луцкой. Я же сейчас остановлюсь только на своих двигателях. Двигатели на легковых моделях двух и четырёхцилиндровые. По сравнению с временем вашего отъезда нам удалось их существенно доработать. Возросла надёжность и на треть мощность. Хотя из осторожности мало, кто использует всю мощность двигателя. На грузовой полуторке стоит та же четверка, что и на легковых моделях. На трехтонке — двигатель другой. Тоже четырехциллиндровый, но большего объема. Этот двигатель пока выпускается в Сестрорецке. Вы вероятно видели его там в цехах. Сейчас мы начали работу над пятитонной моделью. Двигатель под неё уже разработан, но пока не выпускается. Сделана только пробная партия из пяти штук для разработки самого грузовика. Обе модели двигателей поставляются также сторонним покупателям для привода различных механизмов. Так что моторов мы сейчас выпускаем в разы больше, чем делаем автомобилей и шасси. И спрос на них только растёт. Большое количество продаём за границу в том числе и для автомобилей других фирм. К сожалению, есть проблемы из-за малого количества высоко квалифицированных мастеров и рабочих. Брак имеет место. Нужны ещё хорошо обученные люди. Не те, которых выпускают наши ускоренные курсы. Если нам удастся решить эту проблему, то и выпуск моторов можно существенно увеличить, — и он выжидательно посмотрел на своего нанимателя.

— Борис Григорьевич, я с Дальнего Востока вам рабочих не привёз. Их там почти вообще нет. По крайней мере нужной вам квалификации. Растите сами, ищите в наших учебных заведениях, требуйте с наших юристов, сманивайте наконец. Что я вам ещё могу посоветовать? У меня каждый управляющий и каждый главный инженер просит опытный персонал. Я конечно помогу, чем могу, но основное вам придётся делать самим. Все мои предприятия увеличивают выпуск продукции. И всем нужны кадры. Вот мой вам ответ, — Агренев строго обвел глазами присутствующую тройку автомобилестроителей.

— Надеюсь это ясно!? А если так, то давайте пройдемся по цехам.

Александр поднялся из-за стола.

А затем была экскурсия по заводу. Несколько отдельных моментов он смог подсказать этим пионерам автомобиле и моторостроения. Мелкие ньюансы, но они могут позволить увеличить выпуск при неизменном персонале. Свежий взгляд на проблему. Только и всего.

Уезжал с завода он в приподнятом настроении. Завод явно встал на ноги и готов развиваться и дальше. А это главное.

— — — — — — — — — — —

Конец февраля 1899 года

— Что ж, господа, хвалитесь! — произнёс князь обступившим его инженерам. — Знаю, что вы хорошо потрудились, но хотелось бы воочию увидеть то, над чем вы работали эти годы.

— Попрошу сюда, Александр Яковлевич, — инженер Кузьминский подвел князя к большому сборочному стенду с лежащей на нем паровой турбиной. — Вот наша красавица! Почти тысячу лошадиных сил. Причём замечу, это уже третья промышленная. Эта поедет на Кыштымский медный завод, — и он ласково погладил обшивку собираемого агрегата.

— Первую опытную мы сделали ещё в 96-м. Она, кстати, тут недалеко работает. Но там всего на 300 лошадей. А эта уже можно сказать серийная. Где-то через месяца два оборудуем ещё одно сборочное место и она станет полностью серийной.

— А где ж генератор?

— Генератор мы больше сюда с Перми не возим. Смысла нет. В соседнем цеху поставили испытательный стенд, там есть и генератор. А штатный уже на месте устанавливаем на вал, центрируем, ну и так далее.

Агренев обошел стенд.

— Молодцы! Что сказать, просто молодцы! Надеюсь с премией вас не обидели? — усмехнулся он

— Не извольте беспокоиться, Ваше сиятельство. Всех поощрили честь по чести.

— А мощнее проекты есть?

— Есть, как не быть, Александр Яковлевич. Следующий шаг — это турбина на 2.5 тысячи лошадиных сил. Но в металле пока есть только единичные детали. Нужны специальные станки. Что-то заказали у швейцарцев, что то нам соседи общались сделать. Там ведь как... Заказанное нами оборудование позволит в будущем изготавливать на нем турбины до 5-6 тысяч лошадиных сил. А может и больше. Но это дело весьма отдаленного будущего. Но мы заказали с запасом. На перспективу. А так у нас сейчас заказов на полтора десятка турбин этой мощности уже есть. Причём все внутренние. Сонин пока извне заказы не берет, хотя, как говорят, уже желающие имеются.

— Ну что ж, господа, порадовали, так порадовали. Спасибо вам огромное! Доброе дело вы сделали, — Агренев по очереди пожал руки инженерам и мастерам.

— Ваше сиятельство, дозвольте обратиться! — подошедший сотрудник внутренней охраны вытянулся в струнку. — Господин Сонин просил передать, что начальники заводов собрались. Просит вас прибыть. Ждут-с! Позволите сопроводить?

— Так, господа, я не прощаюсь, потом я к вам ещё загляну, — обратился князь к инженерам турбинного цеха. И повернувшись к охраннику, молвил:

— Ну веди, братец, веди.

На улице мела февральская подземка. Впрочем после амурских погод подмосковный февраль выглядел не слишком морозным.

— — — — — — — — —

Там же. На следующий день

— А есть ещё что-нибудь из новинок? — спросил Агренев начальника опытного цеха, откладывая в сторону револьвер под 4,2 линии с несколько укороченным стволом.

— Есть, ваше сиятельство.— Оружейник открыл большой металлический шкаф, повозился в нем и достал что-то продолговатое, завернутое в тряпицу. Развернул. На свет показался короткий карабин. Даже весьма короткий.

— Под патрон 7,62*25. На семь патронов. Дальность стрельбы метров 300. Работа Мосина. Браунинг, как увидел, долго языком цокал. А потом назвал гениальной халтурой. Максимально простой и дешёвый. Произвести все можно и в обычной мастерской. Кроме ствола. Пострелял он из карабина, потом я. Не винтарь, конечно. Но поворотистый. Для леса может пойдёт, для зарослей, да для забавы. А вечером Джон ко мне подошёл и говорит:

— Ты, Петрович, эту вещь убери и никому не показывай. Нехорошая это вещь. Вот князь приедет, ему на суд отдашь. Пусть сам решает, что с ней делать.

Я потом карабин этот пару раз доставал, да кумекал над ним. Думаю он и в два раза более мощный патрон потянет. Но у нас такого нет.

— — — — — — — — — — — —

Середина марта 1899 года

Генерал в очередной раз позвонил в колокольчик.

— Хусейн, засранец, где мой утренний кофе!?

В комнату вбежал слегка запыхавшийся слуга с подносом.

— Вот, мой господин. Не извольте гневаться. Хусейн всегда к вашим услугам.

— Где тебя дьявол носит? — продолжал возмущаться генерал, наливая себе кофе в чашку. — Пошёл прочь, и принеси мне мой новый френч!

— Слушаюсь, господин! — слуга попятился обратно к двери.

Затворив за собой дверь, слуга задом подпер стену и вознёс молитву Аллаху. Краткую молитву.

За дверью по мраморному полу, упав, зазвенела, чайная ложка. Разбилась чашка. Потом упало что-то грузное.

Хусейн приотрыл немного дверь и заглянул внутрь. Увиденное его удовлетворило. Пробормотав что-то про нечистую собаку, египтянин прошёл через несколько комнат, вышел на улицу и засеменил куда-то в направлении базара. Сегодня он станет богатым. Солдаты караула не обратили на слугу никакого внимания.

Генерал Китченер лежал в халате на полу гостинной в лужице кофе. Таким генерала нашёл его ординарец, вернувшийся из отгула.

У Британии много...

— — — — — — — — — — — — — — —

Середина марта 1899 года

Агренев подошёл к окну. Московская улица жила своей обычной жизнью. По своим делам спешили люди с поднятыми воротниками, проезжали повозки. Однако в эту жизнь метель внесла определённые коррективы. Столбик термометра за окном также не радовал.

Мда, пришел марток, одевай сто порток. Или сорок? Впрочем какая разница? Брр! Что-то совсем не хочется куда-то ехать. Впрочем, если так подумать, то и не обязательно куда-то сегодня ехать. На дне тяжелого засыпного металлического сейфа лежала красная папка, содержащая отчёт аналитического центра об экономической ситуации в стране. Труд не слишком толстый, но важность его была совсем не в толщине. Отчёт содержал вероятный приговор экономике — в ближайшие 6 месяцев вероятно начало экономического кризиса. За ночь прочитанная информация переварилась на подкорке и князь был согласен с имеющимся выводом. Да, кризис возможен. И следовало обдумать первоочередные меры, чтобы получше подготовиться к неотвратимому. Нет, пока все выглядело просто замечательно и почти никто не придавал особого значения некоторым фактам и фактикам. Но вот если их сложить и проследить некоторые тенденции, то выходило уже не все так радужно. А совсем даже наоборот. Особенно если прекратится подпитка экономики дешевыми кредитами из-за границы.

— — — — — — — — — — — —

Конец марта 1899 года

Фрейлина открыла дверь в покои Императрицы.

-Прошу вас, князь, её Императорское Величество Вас ожидает.

Агренев сделал несколько шагов. За спиной почти бесшумно затворилась дверь. В зале за небольшим столиком сидела вдовствующая Императрица и что-то писала. Полминуты спустя Дагмара окончила своё письмо, развернулась к ожидающему посетителю и улыбнулась.

— Здравствуйте князь, рада Вас видеть. Вы про нас похоже совсем забыли на своём Дальнем Востоке.

— Здравствуйте Ваше Императорское Величество! — князь поклонился. — Ну что вы, я всегда к Вашим услугам.

— Не будьте таким официальным, Александр. Вы не на официальном приёме. Обращайтесь ко мне по имени отчеству. И присаживайтесь вот сюда, — она указала на стоящий рядом небольшой диванчик.

— Как вам будет угодно, Ва... Мария Федоровна, — Агренев проследовал на указанное место и присел.

Императрица внимательно посмотрела на князя, собираясь с мыслями.

— За время Вашего отсутствия, Александр, произошло много всяких событий. Но я бы хотела поговорить с Вами вот о чем. В своё время вы подсказали мне весьма оригинальную, хоть и не бесспорную мысль об организации игровой зоны в Крыму. И финансирования за счёт доходов от этого предприятия народного образования. Вы наверняка знаете, что идея оказалась достаточно плодотворной, хоть ваши люди последнее время и не участвовали в управлении этим предприятием. Нашлись, — она слегка ухмыльнулась,— и более высокопоставленные особы, которые взяли управление в свои руки. Как вы понимаете, раз такое произошло, то дело стало приносить очень недурные доходы. И доходы только растут. Кроме того я с удовольствием посетила организованный Вами в Москве Политехнический Институт. Увиденное мной меня весьма удивило и обрадовало, после чего я взяла над ним некоторым образом шефство. Все это вы знаете. Обе задумки ваши удались как нельзя лучше. Как в виде идеи, так и в виде исполнения. В котором несмотря на собственное временное отсутствие вы явно приняли непосредственное участие. И мне хотелось бы вам задать вопрос. Не хотите ли вы принять участие в организации ещё пары высших учебных заведений, в коих несомненно имеется нужда?

— Благодарю, Мария Федоровна, за столь лестную похвалу.— князь почтительно наклонил голову. — И, да, подобные мысли у меня есть. России определено не хватает собственных инженерных и прочих кадров. Увы, но мне с этим дефицитом приходится постоянно сталкиваться при организации новых предприятий. Но, к сожалению, хоть я и достаточно богат, но позволить себе за собственный счёт строить ещё один институт..., — князь в огорчении развел руками. — Тем более он у меня как бы не один.

Императрица нервно дернула рукой.

— Князь, оставим пока разговоры о деньгах. В конце концов крымское казино организовывали именно для того, чтоб найти деньги на образование. В том числе и высшее. И деньги эти стали поступать. Мне бы хотелось узнать Ваше мнение по поводу первоочередности организации новых учебных заведений

Агренев на секунду даже растерялся. В кои это веки Высшая власть готова с ним советоваться. Но заминка вышла почти незаметная.

— Если вопрос ставить таким образом, Ваше ... —

Императрица бросила на князя быстрый властный взгляд, и Агренев поперхнулся. А затем поправился:

— ... Мария Федоровна, то я бы выделил несколько первоочередных направлений. Это педагогическое, инженерное, геологическое, химическое и сельскохозяйственное. Если будет позволено...

— Будет! — с нажимом прервала его Дагмара. — И оставьте этот придворный этикет. В данном случае перед собой вы видите перед собой единомышленника ... в определённом смысле.

— Хорошо! — князь собрался с мыслями и продолжил. — О необходимости педагогического института особо распространяться, думаю, не нужно, — и заметив кивок Императрицы продолжил, — Инженеров в стране не хватает категорически. Причём разных и давно. Так же как геологов и химиков. Из-за недостатка последних, несмотря на вроде бы достаточно сильную отечественную школу, наша химическая промышленность слабо развита. И в ней главенствуют немецкие филиалы германских фабрик и заводов. Ваш покорный слуга предпринял некоторые усилия по организации заводов в этом направлении, и сразу же столкнулся с нехваткой специалистов с химическим образованием. Что же касается сельского хозяйства, то аграномов стране нужно столько, что я и боюсь представить... Но поскольку денег на все эти проекты даже у казны может не хватить, — Агренев посмотрел на Императрицу. Но не дождавшись какого-либо ответа на свой намёк, продолжил, — то вероятно следует действовать следующим образом. Во-первых, не организовывать сельско-хозяйственный и педагогический институты с нуля, а сделать таковые не в столицах, а как факультеты при Харьковском и Казанском университетах. Инженерный и химический также объединить под одной крышей и сделать их не ранга университета или института, а чуть ниже. Как ИМТУ. Особо отличившихся можно было бы принимать на учёбу в университеты, скажем, на третий курс. А остальные будут практиками, готовыми работать на существующих или новых производствах. Геологический институт я бы рекомендовал организовать на Урале. В Екатеринбурге.

— Александр, — удивилась Императрица, — Екатеринбург даже не губернский город. И вы полагаете...

— Да, это так, Мария Федоровна, город небольшой. Но у него есть несомненное преимущество. Геологию в тех местах можно изучать прямо на окраинах города и вживую. Нашим же столичным специалистам и студентам о таком не приходится и мечтать. Да, те же пярмяки будут при случае тянуть одеяло на себя, но, поверьте, лучше города в этом плане не найти. Богатство минералов в тех местах просто огромно. Возвращаясь к инженерному и химическому отделениям, я бы тоже рекомендовал организовывать их не в столицах, а в одном из крупных губернских городов. Скажем, в Нижнем Новгороде или Воронеже.

Императрица встала, махнула рукой, усаживая вскочившего Агренева на место, и прошлась по комнате.

— Что ж, князь, у вас как всегда весьма оригинальные идеи. Их стоит обдумать. Да! К сожалению, как вы понимаете, создавать все эти институты придётся по очереди по понятной вам причине, но...

Она остановилась посреди комнаты.

— Но сначала нужно все как следует обдумать. Александр, у вас есть опыт по созданию новых заведений. Вы готовы мне помочь?

— Если это будет в моих силах, — Агренев поднялся и с достоинством поклонился.

— Хорошо! — Дагмара вернулась на своё место. — Я извещу вас, когда придёт время.

Дагмара немного помолчала, что-то обдумывая,

— Александр, насколько я знаю, на Дальнем Востоке вы активно интересовались рыбодобычей. Вы намерены развивать это дело, или по возвращении оттуда ваш интерес приобретает иное направление?

— Хмм, — подумал Агренев, — сейчас мне будут сватать датских корабеллов. Впрочем, почему бы и нет?

— Да, Мария Федоровна, таковой интерес определённо был. И не побоюсь сказать, что мне удалось достичь в этом некоторых успехов. Обилие рыбы в тамошних водах поразительно. И только малочисленность местного населения и некоторые проблемы со сбытом мешали мне развернуться там ещё шире. Что касается планов..., — князь немного помедлил, — то, пожалуй, таковые действительно имеются. По моему мнению, перспективы расширения рыбодобычи на Севере Архангельской губернии весьма неплохи. Однако не скажу, чтобы эти планы были первоочередными. Я достаточно долго пробыл на Дальнем Востоке и мне нужно в первую очередь заняться местными делами. Так что врядли я смогу заняться организацией правильного рыболовства в северных водах раньше чем через год-полтора. Опять же нужно собрать сведения о людях, которым можно доверить это непростое, но, надеюсь, достаточно прибыльное дело.

— Что ж, я не ошиблась в своих предположениях, — улыбнулась Императрица. — Знаете князь, мои добрые друзья в Дании имеют большой опыт как в рыбодобыче, как и в постройке рыболовных судов. Если и когда вы надумаете, обратитесь вот к этому человеку.

Она быстро набросала на листке бумаги пару строк и отдала его Агреневу.

— Думаю он сможет вам помочь. Барон Бредерикс весьма сведущ в этих делах, да и при необходимости сможет свести вас с другими полезными людьми.

— Благодарю, Мария Федоровна. При случае не примену воспользоваться вашим советом. Сведующие в деле люди мне всегда нужны. И на том же Дальнем Востоке я бы не отказался от нескольких сотен датских рыбаков, если кто-то надумает переселиться в столь дальние пределы Империи. Поверьте, я с радостью найду применение их талантам, особенно если они не будут особо привередливы к временному отсутствию некоторых благ цивилизации.

— Хмм, неожиданный запрос! — заметила Дагмара, — хорошо, я поинтересуюсь этим вопросом, если вы мне подадите соответствующую бумагу. И подробно обрисуете условия, в которых окажутся эти люди. Но ничего обещать не могу. А вы не пробовали набирать рыбаков среди чухонцев?

— Благодарю, Ваше Императорское Величество! Думаю, что данное прошение я смогу передать вам не следующей неделе. Что же говорить о рыбаках с нашего балтийского побережья, то мои люди активно занимаются рекрутингом среди этих людей. И надо сказать, что те же финны очень неплохо приживаются в Приморье. Однако, к сожалению, познаниями в прогрессивных способах лова никто из них похвастаться не может. Также никто из них не занимался китобойным промыслом. Именно поэтому мне и нужны датчане и норвежцы.

— Хорошо, Александр Яковлевич, вы были услышаны, — ответила Императрица, подавая знак, что аудиенция окончена. — Да, и насколько я знаю, с вами хотел поговорить мой младший сын. Была рада вас видеть!

— — — — — — — — — — — — — — — — —

Первое апреля 1899 года

— Знакомьтесь, — Карпинский Павел Михайлович, управляющий нашим Кыштымским горным округом. За три года на своём посту показал себя отличным организатором и специалистом, — Сонин представил Агреневу крепкого усатого мужчину

— Рад знакомству, ваше сиятельство, — рука у горного инженера оказалась твердой и сильной.

— Без чинов, Павел Михайлович, просто Александр Яковлевич. Заочно мы с вами неплохо знакомы, а вот теперь и воочию. Нам ещё с вами долго работать. Если вы, конечно, не против.

— Ну что вы, Александр Яковлевич, своей работой я очень даже доволен. Хозяйство, конечно, большое и временами хлопотное. Но чрезвычайно интересное. Да и помощников из молодёжи хватает.

— Вы случайно не родственник Александру Петровичу, — спросил Агренев, дабы соблюсти приличия, хотя и так знал ответ.

— Родственник, но не близкий. Раньше мы мало контактировали, а как перешёл к вам на работу в Кыштым, частенько доводится с ним встречаться и переписываться.

Присутствующие расселись по креслам.

— Что ж, — продолжил князь, — поговорим о делах. Павел Михайлович, я хотел бы услышать ваше мнение о ситуации с угольным бассейном на юге от Челябинска.

Карпинский хитро улыбнулся в усы.

— Угольная лихорадка в полном разгаре, Александр Яковлевич. Но благодаря случаю или вашему гениальному предвидению большая часть самых перспективных, а также близких к самому городу участков оказалось либо получено от казны за выполненный для неё контракт, либо скуплено или арендовано на долгий срок у местного населения. Конечно, навярняка найдутся и другие участки, но скорее всего они будут значительно удалены от города и железной дороги. Собственно сейчас тут в меньших масштабах происходит то, что происходило в Кривом Роге и Донбассе. Покупатели и перекупщики оперируют суммами в десятки и сотни тысяч рублей за перспективный участок. Жаль только уголь почти исключительно только бурый. Я бы предпочел иметь дело с коксующимся или антрацитом, но чего нет того нет. В связи с полученными указаниями мы дюжину имеющихся участков особенно взятых в аренду продали с огромной прибылью. В моих отчетах все это отражено и на подходе ещё две сделки общей суммой в 600 тысяч рублей. Один из покупателей — французская компания. И до сюда добрались французики. Крупный долгосрочный контракт с Министерством путей сообщения на поставки угля железной дороге заключён ещё полгода назад. Сейчас у нас работают четыре шахты, выдавая на гора все увеличивающееся количество угля.

— А по пласту угля неглубокого залегания что скажете?

— О! У меня нет слов, Александр Яковлевич. Уникальное явление, просто уникальное! Почти сто сажен сплошного угля единым слоем. И не менее полверсты в длину. Причем работы по выявлению и оконтуриванию его границ ещё не закончены. Все это богатство расположено на ваших землях. Я такого вообще не припомню. Я, конечно, как уже говорил, предпочел бы каменный уголь для предприятий горного округа, но и от бурого тоже не откажусь. Да и никто от такого богатства не откажется, — улыбнулся горный инженер.

— Закладывать шахты для добычи даже не вижу смысла, — продолжил он, — Это месторождение нужно разрабатывать разносами. Выйдет в итоге в два разадешевле, чем сейчас добыча в шахтах. Да, изначально придётся серьёзно вложиться во вскрытие пласта, но потом конкурентов по цене у вас просто не будет. Все сразу, на мой взгляд, вскрывать особого смысла я не вижу. Вы просто не найдёте покупателя на такое количество угля. Их просто нет на такие объемы. Как я уже говорил, уголь бурый и для доменного производства непригоден. Но добавлять его в смесь с хорошим каменным можно. Мы уже проводили пару опытов. Вскрывать карьер будем поимерно через месяц взрывными работами. Необходимое количество взрывчатки уже накоплено. А потом уже будем разрабатывать экскаваторами, которые сейчас делают в Челябинске. К сожалению, половину взрывчатки пришлось покупать. Почти весь выпускаемый в округе гренит уходит Морскому ведомству за исключением той части, о которой вы в знаете. Собственно, если б не малое количество добываемой азотной кислоты, мы бы могли в достаточно короткие сроки увеличить производство гренита в разы, но... А с вашего завода около столицы нам кислоту не поставляют.

— Мда, тут у нас действительно пока замкнутый круг,— задумчиво согласился Агренев. — Для крупного производства аммиака нужно очень много электроэнергии. А для её производства либо паровые турбины, которые только начали выпускать, да и то они небольшой мощности. Либо ставить плотину с электростанцией на немалой реке, которой в окрестностях просто нет. По Шемахе прикидывали?

— Да, но смысла в этом нет. Гидростанцию поставить можно, но ее мощность выйдет не слишком велика. Однако главное не в этом. Придётся серьёзно потратиться на линию электропередач, а при такой мощности это просто лишено экономического смысла. Ставить же рядом с плотиной завод аммиака и кислоты ещё бессмысленней. Железная дорога для вывоза продукции выйдет на порядок дороже линии электропередачи.

— А на Тече?

— На Тече все тоже самое. Мощность будет слишком мала. Кстати, в тех местах мой родственник обнаружил месторождение корунда. Но оно на церковных землях. Епархия засуетилась. Даже из Москвы святые отцы приезжали. Месторождение нужно доразведывать, но это не наша земля. Епископ уже ко мне приходил. Просил геологов на доразведку и инженеров. Да ещё в качестве бесплатной услуги. Ну так у меня свободных людей нет. Я ему сказал, что как будут, то ... Но он и так все понял. Я ему мысль покинул о возможной совместной разработке. Посмотрим, что они надумают.

Князь взглянул на Сонина. Тот только руками развел:

— На Урале, Александр Яковлевич, я тоже удобных мест не вижу. Карельский перешеек или Карелия. Но там нужно все создавать с нуля. Причём там не будет своего толуола и серной кислоты. Хотя с последней попроще. Я посылал людей на Вуоксу и на Кемь. Отчёты имеются. Но решать вам. На Кавказе возможно что-то найдётся. Но там вообще по этому вопросу ещё никто не был. Опять же кому там нужна электроэнергия? В любом случае все это очень дорого, хоть в перспективе...

Князь задумчиво почесал щеку.

— Что ж, раз удобно не получается, придётся решать как-то по-другому... Кстати, насколько я понимаю, на Вуоксе и Кеми электростанции выйдут весьма не маленькие?

— Да, Александр Яковлевич. Проектов генераторов нужной мощности у нас нет. Не факт, что они есть и у Вестингауза. Можно, конечно, попробовать их создать, но хотелось бы сначала потренероваться на чем-нибудь попроще. Мегаватта на два-три на агрегат. С этим наши инженеры справятся. Агрегаты можно сделать в Перми, возможно подключив и Ковров.

Агренев помолчал, помучал ещё раз щеку. И не придя к определенному решению, закруглил тему:

— Хорошо. Оставим этот разговор и вернёмся к углю. Со вскрытием пласта угля и началом его разработки мы фактически прекратим столь удачно протекающую для нас угольную лихорадку? Я правильно понимаю?

— Ну я бы так категорично не стал говорить. Всегда могут найтись желающие прикупить для себя кусок земли и поставить шахту. Но перекупщики, — да, должны быстро исчезнуть, а цены на землю упасть. Но продолжать эту лихорадку и оттягивать начало ввода в строй большого угольного карьера смысла я никакого не вижу, — ответил Сонин. — Как только оформим последние две намечающиеся сделки, так можно производить вскрытие карьера. Железную дорогу к нему уже подводят. Месяца за два с ней также закончат.

Агренев задумался на минуту, глядя в окно,

— Хорошо! — произнёс он. — Теперь по Кыштыму. По второй очереди аммиачного завода работы начаты?

— Пока только организационные. Снег окончательно сойдёт, земля подсохнет, и начнем земляные работы. За тёплый период, думаю, основное сделаем, хоть новая часть завода крупнее первой. А возведение стен, подведение под крышу и монтаж оборудования можно частично и в зимний период делать. Было бы, что устанавливать. Андрей Владимирович мне телеграфировал, что основная часть оборудования уже заказана.

Александр взглянул на Сонина,

— Основная часть?

— Да, Александр Яковлевич. Есть некоторые проблемы. В Германии промышленный рост, очень много заказов. Поэтому заказы в основном сделаны, но где-то шестая часть необходимого под вопросом. Сроки поставки уж больно далёкие нам называют. Мы сейчас пытаемся найти других производителей или передвинуть поставки на более ранний срок. Но дело пока идёт туго. Кстати, треть из необходимого мы уже делаем сами. Здесь проблем не ожидается. Но пока только треть.

— Угумм...Пусть так. Далее! По меди у нас тоже все упирается в электроэнергию?

Собеседники дружно кивнули. А Карпинский решил уточнить:

— Выход черновой можно и увеличить, но особого смысла в спешке не вижу. Сейчас идет медная руда с хорошим содержанием золота и серебра. Смонтируют паровую турбину на заводе, отладят и запустят. Тогда сразу и увеличим выделку рафинированной. К тому же электроэнергия и для других целей нужна.

— Ладно. С местом нового электролитического завода окончательно определились?

Карпинский бросил взгляд на Сонина. Тот кивнул безраздумий.

— Ставить будем на окраине Челябинска. Нет смысла уголь далеко возить. Ничего секретного в выделке рафинированной меди нет. Года за два справить новый завод можно в чистом поле. Да и некоторых тутошних управляющих горными округами интерес имеется. Готовы свою черновую медь в переработку отдавать, если мы предоставим лучшие условия нежели чем Розенкройцер в столице.

Агренев жестом прервал управляющего:

— Так может тогда завод вскладчину ставить с желающими?

— Александр Яковлевич, это как бы не моя компетенция, пожал плечами Карпинский. — Дело то с нуля поднимать придётся. Заново то в дело немногие готовы сразу вложиться. А ну как не выйдет. Здесь то сомнений будет немного, потому как у нас такой завод уже имеется, но дело немалых денег стоит. Захотят ли хозяева вкладываться? Опять же германцы свои услуги предлагают. К тому же основной спрос сейчас в стране не на рафинированную, а на обычную штыковую медь.

Князь опять перевёл взгляд на Сонина.

— Александр Яковлевич, люди уж больно непростые. Сплошь графы да князья. Я кое с кем из управляющих переговорил, с теми, у кого медь черновую делают. Но они люди подневольные. Тем более Вы с Дальнего Востока к нам засобирались, так я это дело отложил. К тому же одно дело, договариваться о начале на пустом месте, и совсем другое, когда хотя бы стены завода поднимутся. А уж когда завод начнёт работу, от желающих вложиться в готовое вообще отбоя не будет. Бумаги на потенциальных вкладчиков я Вам подавал. А дальше, как решите. Можем и сами завод построить.

— Хорошо, я переговорю кое с кем. Проект завода вы мне передавали. Ммм..., так, скажем, через дней двадцать я дам ответ. Работу по заводу продолжать. В любом случае его мы строим. И Кыштымский потихоньку тоже стоит расширять, если на то надобность будет иметься.

Они ещё долго сидели, обсуждая проблемы. Карпинский, как и многие другие просил специалистов. Да не простых, а умелых и многознающих. На что, как и многие другие получил ответ, — учите сами, сманивайте со стороны. Люди все расписаны на год вперёд.

А тут ещё столько дел новых зачинать...

— — — — — — — — — — — — —

3 апреля 1899 года

— Что ж, готов помочь я вашему горю, Александр Яковлевич, — Доливо-Добровольский достал из ящика стола тонкую папку.

— Это даже не эскизный проект, а только прикидки. И не мои, а инженера Тимофеева. Но благодаря некоторым связям ко мне копии этих прикидок попали. На консультацию, так сказать. Жаль, конечно, губить такую красоту, но если для дела нужно, значит нужно. Предлагается использовать водопад Кивач. Вот, извольте ознакомиться. Гидростанция оценивается приблизительно в 7-9 Мегаватт. По крайней мере оценочный расход воды это позволяет. Причём я просматривал кое-какие старые материалы и могу сказать, что возможно дело одной гидростанцией в тех местах не ограничится. Но для этого нужна серьёзная экспедиция. Да и затрат постройка плотины потребует весьма немалых. Весьма. Грунты там скальные. Зато все расположено весьма близко к Онеге. И железная дорога не слишком далеко.

Агренев минут за пятнадцать быстро ознакомился содержимым материалов папки. Закрыл её и прихлопнул сверху ладонью:

— Беру, Михаил Осипович! А вы сами эту экспедицию возглавить не хотите этим летом?

— Ну а что ж не возглавить? Давненько я в поле по-серьезному не выбирался. А дело может выйти добрым.

— Хорошо! Тогда с вашего позволения я эту папку у вас заберу на недельку. Вы пока начинайте прикидывать состав партии и что ей потребно. А через неделю ещё раз встретимся и поговорим. Договорились?

— Всенепременно! А то у меня ваши Вестингаузом обученные люди давно рвутся что-нибудь этакое сотворить. Да все никак. Электростанции малые городские уже всем надоели, хотя дело безусловно нужное и важное. Да и среди студентов весьма перспективные молодые люди имеются. Весьма.

Декан электротехнического факультета Московского Политехнического института, прощаясь, сопроводил дорогого гостя до дверей кабинета и вернулся в своё кресло

— Вот это дело! А то все Ковров, Кыштым, да города губернские..., — довольно потирая руки, пробормотал себе под нос профессор.

Князь вышел из здания, отошёл немного в сторону и ещё раз оглядел место своего только что закончившегося посещения.

— Нет, определённо неплохо построили. Определённо!

Институт ещё пока не выпустил ни одного специалиста, но это, пожалуй, было его единственным недостатком. На все нужно время. И скоро это время придёт. А благодаря неуемной энергии князя Гагарина и правильно выстроенной рекламной компании создание этого высшего учебного заведения обошлось Агреневу дешевле, чем ожидалось. Богатые меценаты Москвы и губернии скинулись и собрали почти половину потребной суммы на постройку Института. А благодаря покровительству вдовствующей императрицы, пекущейся о народном образовании, текущие расходы ВУЗа взяло на себя государство. Ну почти. И через два года новые химики, физики и механики первого выпуска покинут стены альма матер, чтобы начать работать на благо России. Впрочем, некоторые уже работают, ещё не покинув стен института.

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

10 апреля 1899 года

— Генрих, я же говорил вам, чтобы на этой неделе у меня важные дела, и я никого не принимаю, — пушечный король Германии с недовольством воззрился на поднос с визиткой, который держал в руках дворецкий.

— Извините, герр Крупп, я помню ваше распоряжение. Я бы не позволил себе вас беспокоить, но думаю, что данный посетитель вас может заинтересовать, — дворецкий поставил поднос для визиток на стол.

Круппу было достаточно одного взгляда на визитку, чтоб понять, почему дворецкий был так настойчив. Эту визитка он не видел уже несколько лет. А вот её владелец всегда был у Круппа желанным гостем. Ну почти. Каждое его посещение приносило Круппу довольно солидные барыши. И врядли на этот раз будет иначе. Впрочем недостаток личного общения с владельцем визитки не сильно огорчал хозяина дома. Достаточно частая переписка с помощью телеграфа и намного более плотная с людьми князя Агренева также приносила выгодные заказы. И если б не некоторые ограничения, которые наложены германскими властями на сотрудничество с Россией, заказов было бы больше.

— Приглашайте! — отдал расположение Крупп.

Через пару минут в комнате появился и сам владелец визитки. Как всегда энергичный и уверенный в себе. После взаимных приветствий германский и русский мультимиллионеры расположились в удобных креслах, и потекла привычная беседа со взаимными прощупываниями.

— Александр, полагаю ваше затворничество в той дыре, которую у вас называют Дальним Востоком, закончилось? По крайней мере мне доносили именно это.

— Ваши люди правы. И хороши, как всегда, герр Крупп. Впрочем нельзя сказать, что время, проведённое там, было потеряно напрасно. Мне удалось наладить в тех краях несколько достаточно выгодных дел. И еще столько же начать. По сути наш Дальний Восток — это место весьма выгодное для всяких начинаний. Вы же знаете, что тот кто первый застолбит себе первенство на новом рынке, при наличии достаточного капитала и настойчивости почти всегда оказывается в очень неплохом выигрыше.

Князь прервался и отпил глоток белого вина.

— У вас замечательный вкус, Фридрих. Полагаю это рейнское?

Крупп кивком подтвердил предположение Агренева.

Александр поднял бокал и посмотрел вино на просвет. Помолчал немного и продолжил.

— Но сегодня я хотел бы поговорить о несколько других вещах. Как вы оцениваете положение в бурских республиках и перспективы ведения дел там для германских и русских деловых людей?

Крупп насторожился. Свои дела в Трансваале с этим русским он обсуждать совсем не собирался. Впрочем перспективы выглядели не очень, и князь наверняка это знал. Его люди на юге Африки тоже присутствовали и, хоть и не занимались вроде бы золотодобычей, но были явно в курсе всего происходящего. А происходящее Круппу решительно не нравилось. Дело шло к войне. И хоть на военных поставках бурам он также получал определённые прибыли, но добыча золота была в тех местах явно вне конкуренции по прибыльности с остальными видами деятельности.

— Не могу сказать, что перспективы выглядят радужными, но мы принимаем ряд мер для улучшения наших позиций. И мне бы не хотелось обсуждать это сейчас. — Крупп в своём ответе оказался очень дипломатичен.

Князь улыбнулся понимающе.

— Что ж, если не хотите говорить вы, думаю, вы не откажитесь выслушать моё мнение на этот счет?

Немец сделал неопреденный жест рукой, видимо означающий, что Агренев может продолжать.

— Хорошо. Во-первых, и думаю, что с этим вы согласитесь, нужно признать, что война на Юге Африки все-таки будет. И весьма вероятно она начнётся в этом году. К сожалению, политический расклад таков, что неважно кто первым начнёт боевые действия. Поддерживать буров официально, а значит воевать на их стороне, ни одно правительство Европы не захочет. И Германия в том числе несмотря на значительные германские интересы в тех местах. А вот собрать солидную добровольческую коалицию в помощь бурам Европе вполне по силам. Британия за последние годы успела отдавить любимые мозоли очень многим и успела рассориться и с Германией и с Францией и с Россией. Однако Королевский флот несомненно является первым в мире, и именно из-за его наличия никто не захочет официально требовать своего куска пирога на Юге Африки. Тем не менее, недавно уязвленные на берегах Нила французы также как и германцы при соответствующей организации вербовочных контор вполне могут выставить десяток-другой тысяч добровольцев, готовых с оружием в руках воевать на стороне буров. Полагаю, что и в России наберется много добровольцев отплатить заносчивым британцам за все хорошее.

Последняя фраза князя заинтересовала Круппа:

— И какое по вашему мнению количество добровольцев можно ожидать из России?

Но Агренев откровенно отвечать явно не спешил и сделал это весьма уклончиво и неопределенно.

— Мне это пока неизвестно, Фридрих. Но, как мне кажется их будет немало.

— И вы полагаете, что буры смогут опять отстоять свои государства? — Крупп попытался задать вопрос с иронией, но получилось не очень. Напряжение в вопросе явно чувствовалось.

Агренев только хмыкнул.

— Друг мой, разве я говорил о победе буров? Нет! Но я полагаю, что некоторые страны в той или иной степени смогут защитить свои интересы в предстоящей войне. И чем дольше она продлится, тем на большие уступки могут пойти англичане. По крайней мере я на это надеюсь. И не один я.

Крупп чтобы потянуть время на ответ, принялся за сигару. Когда же он наконец справился с её раскуриванием, лицо его сново стало непроницаемо.

— У России есть свой интерес в этой войне?

Но ответ получился слишком неопределенный.

— Я всего лишь скромный русский коммерсант, — и лишь лёгкая улыбка на губах князя.

— Надеюсь, вы не желаете столкнуть нас с Британией, — отшутился немец.

— Если вы сами не захотите этого, то ничего плохого не случиться. Однако, ранее я не зря упомянул Британский флот, самый сильный флот в мире. И британцы приложат все свои силы, чтобы так оставалось и далее. До сей поры всякая страна, которая имела интересы вне собственной территории, и хотела бы быть не слишком зависимой от англичан в вопросах морской торговли, принуждена была развивать не только свой торговый флот, но и военный. А если эта страна находится в Европе, то ещё и иметь сильную армию для защиты от прочих врагов. Но даже богатая Британия не может позволить себе одновременно первый флот и первую армию в мире. Слишком это дорогое удовольствие.

Князь замолчал и опять принялся дегустировать вино. А Крупп заинтересованно посматривал на собеседника.

— Неужели, — начал с усмешкой пушечный король, — вы нашли ответ на вопрос — "Как бросить вызов Владелице морей"?

— Нет, конечно, — улыбнулся в ответ князь. — Таким образом вопрос не стоит. Однако способ заставить считаться с собой Британию я таки нашёл. Этот ответ будет намного дешевле, чем строительство соизмеримого с Британским флота, а опасен он будет в первую очередь именно Британии, которая очень сильно зависит от морских перевозок. И которая имеет многочисленный военный флот, предназначенный для защиты морской торговли.

— И что же это за таинственное средство? — не удержался от вопроса Крупп, хотя скепсиса в его голосе было достаточно.

— Таинственного в нем ничего нет. Более того, подводные лодки сейчас пытаются создать в нескольких странах.

— Вы верно шутите, мой друг? — немец не удержался от сарказма, — эти консервные банки в лучшем случае способны на несение службы по охране портов во время войны...

— Отнюдь. Я абсолютно серьезен. Я не говорю о сегоднешнем дне. Через лет десять, максимум пятнадцать то, что сейчас выглядит консервной банкой, как вы верно заметили, будет грозным оружием, способным при массовой постройке в случае войны оставить английскую промышленность на голодном пайке. И изрядно проредить при правильной тактике Королевский флот. Собственно опыты с подводными судами идут уже не первое десятилетие, но главным ограничителем до данного времени был двигатель. Вернее его отсутствие. Моим людям в этом году удалось создать прототип экономичного и безопасного двигателя для субмарин. Пока прототип. Сейчас он проходит ресурсные испытания. Но уже понятно, что двигатель будет очень перспективен. Не только на подлодках, но и на обычных надводных судах. Пока двигатель имеет четыре цилиндра и развивает около 100 лошадиных сил, но создание более мощных моторов с большим количеством цилиндров является обычной инженерной задачей.

Князь прервался, взял тонкую сигару из ящика и прикурил. Выпустив дым парой изящных колечек, он откинулся в кресло.

— Хорошо! — это видимо относилось к сигаре, — Представьте, Фридрих, подводная лодка с дальностью в три тысячи миль, способная погружаться в глубину не менее чем на 12 часов. Несущая 8-10 самоходных мин с большой дальностью хода и готовая к стрельбе ими без подъема на поверхность. Ей все равно, кто перед ней, — крейсер или гражданское судно. Если бы такие имелись сегодня, кто знает, были бы британцы столь бесцеремонны на юге Африки.

— Каковы остальные предполагаемые характеристики?

— Надводная скорость 12 узлов, со временем больше. Подводная 3-6...

Заметив разочарованное выражение лица немца, русский промышленник поспешил несколько развеять недовольство Круппа

— Мой друг, субмарина — это не породистый скакун. Это аллигатор, который выжидает в нужном месте добычу и атакует её коротким броском. Субмарине не нужна скорость миноносца. Пока она не будет готова напасть, будущая жертва не догадывается о её существовании. А потом будет уже поздно. Аллигаторы кстати почти никогда не умирают от голода.

— Ну, не знаю, — Крупп очевидно сомневался в новой затее, — пока это не выглядит убедительной затеей. Кстати, почему вы не обратились к русскому правительству? У вас сейчас активно строится флот. И от новых идей возможно не отказались бы...

Агренев затушил сигару в пепельнице и потер пальцы друг об друга.

— Возможно. И возможно даже большую часть работ мне бы оплатили. Но, во-первых, это уже была бы не моя разработка, и не мои патенты. И где бы строилась серия субмарин, сказать трудно. То есть я бы потратил много времени и сил на то, чтоб потом выступать в лучшем случае одним из поставщиков строительства серии. Во-вторых, из-за некоторых союзнических обязательств мои разработки вполне могут уплыть на сторону. И я ничего не смогу с этим поделать. Ну и в-третьих, это займёт скорее всего намного больше времени и средств. Если же мы договоримся о совместной разработке, то секретность от наглых нахлебников скорее всего будет обеспечена. Необходимые инвестиции будут идти в пополаме, как и права на конечный результат. А подключение к заказам и русской и германской промышленности даст качество как разработки, так и исполнения. Ну и, наконец, то, что я участвую в деле и предлагаю его вам, вас не наводит на мысль, что мои идеи вполне осуществимы в достаточно короткой перспективе?

— Хмм, — задумался Крупп, — если ставить вопрос таким образом, то видимо я должен согласиться на сотрудничество. Но меня, если честно, терзают сомнения. Строить крейсера, как по мне, все-таки выгоднее и привычней. Каковы, кстати, необходимы первичные инвестиции?

— По-моим прикидкам общая сумма инвестиций на промежуточную модель, которая будет способна охранять не просто порты, но и побережье, и которую можно будет предложить на продажу составят около 3 миллионов марок. Причём значительную часть наработок можно будет использовать и для последующих более крупных и совершенных моделей. Правда после приёма подлодки хотя бы одним из флотов наших стран нам скорее всего придётся работать раздельно, но главное будет сделано.

— Что ж, полтора миллиона — это вполне приемлимая сумма. Но для начала мне нужно подумать. Да и дел сейчас много.

— Ничего, я не тороплю, — поспешил успокоить собеседника Агренев, — две недели вас устроят?

— Думаю, да.

— Тогда через две недели я вас навещу. У меня, знаете ли, за время моего пребывания на Дальнем Востоке скопилось в Европе порядочно дел. А вот эти бумаги, — князь достал из чемоданчика запечатанный пакет, — надеюсь, помогут вам лучше определиться насчёт участия в совместной разработке.

Князь немного подумал и произнёс,

— У меня имеется проект освоения никелевого месторождения. Совместного освоения. Вас ведь еще интересует никель? — и, дождавшись положительного ответа, продолжил, — Там конечно требуется провести ещё серьёзную доразведку, и пока есть некоторые сдерживающие обстоятельства, однако на мой взгляд месторождение очень и очень перспективное. Но об этом в другой раз. Через две недели...

Не успела закрыться за русским князем дверь, Крупп вызвал своего доверенного человека по особым поручениям, дабы проследить, насколько получится, дальнейший путь своего посетителя. Но не прошло и двух часов, как Шульц вернулся с виноватым видом.

— Герр Крупп, — оправдывался он, — мы проследили пролетку князя до города. Но на окраине князь и его спутник пересели из нее в русский автомобиль. Тот сразу развил большую скорость и через пару минут мы его потеряли. Я оставил двух своих людей на железнодорожном вокзале, но, боюсь, это бесполезно. Русский не хотел, чтобы за ним следили. И он об этом заранее позаботился. Мы даже не можем предположить направление, в котором он отправился. Герр Крупп, думаю, для вашего гаража тоже не помешает приобрести подобное транспортное средство.

— Предусмотрительный, чёрт! — беззлобно ругнулся хозяин.

— Нет, так нет. А насчёт автомобиля..., присмотритесь к тому, что есть в продаже, Шульц. А потом я приму решение.

Поезд увозил князя Агренева все дальше и дальше. В страну банков, часов и сыра. Впрочем с часами там сейчас не сильно лучше, чем в той же Германии. Относительно удобное купе предоставило ему несколько часов для размышления. Мысли текли степенно и неторопливо. Но в один момент Александр поймал себя на не характерном занятии. На сомнении в принятом решении. Он размышлял над тем, не приведёт ли его сегодняшнее предложение Круппу к более раннему началу Первой мировой войны. Или как её называли до сороковых годов — к Великой войне.

Потерзав ещё немного свой мозг, он решил, что занимается ерундой. Сейчас пытаться спрогнозировать начало ПМВ бессмысленно. Даже целый институт экспертов ныне не сможет ему ничего предсказать. Если у него все получится, то Россия будет сильней, чем в его прошлой жизни. А несколько событий, предопределивших эту войну ещё просто не наступило. И как оно будет дальше, ещё предстояло пережить в его нынешнем будущем. Но он постарается. Очень постарается, чтоб в русско-японской страна не выглядела слабой. Может тогда события вообще пойдут по-другому. Нет смысла гадать о будущем, если это будущее можно подправить своими руками.

— — — — — — — — — — — — — —

Июнь 1899 года

Агренев сидел за председательским столом в своём московском офисе. Напротив него за тем же Т-образным столом собрались те, кому он доверял. Те, которые смогли не только сохранить дело, пока он находился на Дальнем Востоке, но и существенно его расширить.

— Господа, — начал Александр, — вчера вы все были ознакомления под подписку о неразглашении с содержанием доклада нашего аналитического центра о высокой вероятности предстоящего экономического кризиса в стране. К сожалению, я должен согласиться с выводами наших экспертов. С тех пор, как ко мне на стол лег этот доклад, ситуация не улучшилась, а есть дополнительные признаки надвигающегося спада. Экономика в стране перегрета. Не факт, что сразу все отрасли это ощутят, но кризис на мой взгляд будет обязательно. Фондовый рынок ощутимо перегрет. Цены на акции уже начали своё снижение, но очевидно, что они не отражают прибыльность их эмитентов. Бум акционерных обществ дошёл до того, что сейчас деньги дают просто за обещание начать какое-то дело. И далеко не факт, что что-то вообще будет организовано. Таких случаев масса. Поэтому, на мой взгляд и на взгляд наших экономических экспертов скоро этот дутый пузырь должен лопнуть, и вот тогда свободных денег резко не станет. Произойдет отток капитала из страны, и в дальнейшем это скажется на всей экономике. Поэтому я собрал вас, чтобы заранее предпринять ряд действий, направленных на то, чтоб пройти предстоящий кризис с минимальными потерями. А ещё лучше, если при этом удастся упрочить наше положение на рынках. Я бы хотел выслушать вас по поводу необходимых действий.

В зале наступила тишина, а потом Вениамин Ильич поворочившись в кресле проворчал,

— Как-то все это ново, Александр Яковлевич. Нет, я понимаю, у людей чуйка имеется. Вот они в кризис не только не прогорают, а ещё и капиталы наживают. Но этот аналитический центр... Ново это как-то, не привычно.

— Вениамин Ильич, давайте считать, что аналитический центр — это как раз и есть те самые люди, у которых есть чуйка. По крайней мере раньше они нас очень редко подводили, — мягко одернул Александр своего главного стряпчего. Итак! Есть предложения?

— Времени было мало на обдумывание, Александр Яковлевич, — пожаловался младший Лунёв. — Но по идее стоит продать часть пакета акций компании, дабы иметь как свободную наличность, так и возможность откупить проданный пакет впоследствии по более дешевой цене. Ну и принять ряд мер, направленных на сокращение товарного кредитования покупателей. Но тут мы можем потерять часть рынка, поэтому нужно действовать весьма осторожно.

— Что ж, Геннадий Арчибальдович, как я вижу наши мысли в целом совпадают. Каков у нас сейчас пакет акций Русской аграрной компании?

— Если собрать весь пакет, распределённый между различными собственниками, подконтрольными вам, то около 62%. И ещё около четырех в собственности сотрудников нашего ... гхм... концерна.

— А среди прочих акционеров как пакеты распределены?

— Здесь больше 9% нет ни у кого. Около 12% составляют мелкие акционеры. Составить общий пакет больше 16% никто из акционеров не сможет. Мы специально так делали при акционировании, продавая относительно крупные пакеты разным группировкам.

— 62.., Ну чтож, тогда давайте сделаем так. Вы распускаете слух о том, что компания собирается продать ещё 5%-й пакет. Одним или двумя частями. Потенциальные покупатели имеются?

— Более чем, Александр Яковлевич. Некоторые готовы платить выше рынка процентов на пять.

— Хорошо. Переговоры ведёте с несколькими желающими. Цель — продать 15-16% акций пакетами так, чтобы до окончания продаж никто из покупателей не узнал, что продано больше 5%. Срок — месяц. И желательно, как вы говорили, продать выше рынка.

— Александр Яковлевич, может лучше сделать новую эмиссию акций?

— Можем не успеть. Оформление и утверждение бумаг — дело не быстрое. И подумайте одновременно над выпуском облигаций. Возможно он и не нужен. Здесь я полагаюсь на ваше мнение. Совещание у нас не последнее. Так что можно вносить предложения по ходу дела. Договорились?

— Всенепременно!

Аналогично поступили и с Русской Лесной компанией, которой заведовал Виктор Вениаминович Лунёв, Тихоокеанскими горнорудной и рыболовной компаниями, Брянской цементной компанией и рядом других мелких. А вот с металлообработкой и машиностроением Александр расставаться не слишком хотел. Но и здесь имелись варианты.

— Андрей Владимирович, — обратился князь к Сонину, — я разговаривал с несколькими пайщиками Мальцевского товарищества. Они не против того, что я сокращу вдвое свой пакет. И даже готовы выкупить половину паев. У нас критических интересов в товариществе сейчас нет?

— Ничего особого. Вполне можно продать, Александр Яковлевич.

— Вениамин Ильич, тогда займитесь, пожалуйста этим вопросом. А я постараюсь переговорить с оставшимися двумя пайщиками. Документы вот в этой папке. — Александр подвинул к Луневу лежавшую перед собой синюю папку. — Я также говорил с управляющим Московским купеческим банком. Он был заинтересован в 5%-м пакете. Но и от меньшего не отказался бы.

— Хорошо, Александр Яковлевич.

— Аристарх Петрович, в последнее время никаких подвижек по акциям Коломенского завода не случилось? — князь принялся за зама номер три.

— Увы, Александр Яковлевич. Но вы ведь хотели его приобрести, и я несколько... — запнулся Горенин.

— Извините, я действительно перескочил с одного на другое. Да, я его и сейчас хочу купить. Но раз нет..., — Агренев бросил на собеседника взгляд, — то нет. Жаль. Мне этот завод нужен для выделки соляровых двигателей большой мощности.

Александр пробежал глазами по списку. Вроде ничего не забыл.

— Тогда на сегодняшний день — все. Жду ваших предложений по укреплению финансовой стабильности доверенных вам компаний. Я понимаю, что времени у вас было мало, поэтому пока так. А вот машиностроителей попрошу обратить самое серьёзное внимание на увеличение ассортимента выпускаемой продукции. Наработки у вас имеются. Поэтому тянуть не стоит. И естественно новинки. Чем раньше вы их запустите в производство, тем проще будет потом. Но будьте осторожны с количеством изготавливаемого, дабы не залеживалось на складах. Спрос в кризис большим не будет. Поэтому и нужно расширение ассортимента.

Общее совещание длилось ещё минут пятнадцать, а потом ведущие направлений покинули кабинет. Остались только четыре заместителя.

— Господа, вы все знаете, что принадлежащие нам на этот момент компании Шибаева и братьев Зубаловых, в которых мы имеем контрольный пакет, на данный момент исчерпали возможности быстрого роста. Это связано с целым рядом причин. Поэтому вам всем было поручено составить своё мнение по перспективе вхождения нами в капитал торгового дома "А. Манташев и Ко". Сумма, которую я собираюсь вложить в эту компанию, очень велика. Цель понятна — увеличение нашего присутствия на нефтяном рынке. Да, сейчас возможно не самое хорошее время для вхождения в рынок из-за высокой цены на нефть, но именно этот кандидат назывался многими уважаемыми людьми в качестве человека, на которого можно ставить. И именно сейчас он организует акционерное общество. И сейчас у нас есть на это средства. Есть ли у вас сомнения или возражения по нашему участию в этом деле?

Как ни странно, возражений не было. Да и сомнений особо тоже. Даже Горенов характеризовал этого арменина достаточно положительно. Единственное, что он рекомендовал обязательно ввести своего человека на должность заместителя, который бы контролировал деятельность компании, чтобы исключить не нужные соблазны. А уже после вхождения в торговый дом Манташева непременно организовать охрану на нефтяных промыслах с участием экспедиторов князя. Исключительно в целях поддержания порядка. Решение было принято. На этом совещание и закончилось.

— — — — — — — — — — — — —

Июль 1899 года

Хорошо быть братом царя в Российской Империи. Любимым братом. Не прошло и нескольких месяцев после разговора с Михаилом в "Колизеуме", как 105-мм гаубица Рейнметалла образца 1898 года появилась на столичном артиллеристском полигоне. Впрочем, похоже не совсем она, а некий предсерийный ее образец. Трудно сказать, какими доводами оперировал Михаил к Императору Всея Руси, но результат вот он. На русском полигоне. Очень помог и Сандро через своего отца, Великого Князя Михаила Николаевича, главного артиллериста страны. А вот будущий сменщик отца на этом посту, Великий князь Сергей Михайлович особого интереса к орудию не выказал. Так, поприсутствовал на представлении и первых стрельбах, да и уехал по своим делам.

Увы, в апреле месяце Императорскую семью постигло несчастье. В Абастумани в своём поместье умер Великий Князь Георгий Александрович. В тот день 15 апреля Агренев находился в Швейцарии, но на похороны вернуться Санкт-Петерберг успел, заскочив по дороге домой к герру Круппу. Сказать, что Михаил был расстроен смертью брата — это ничего не сказать. После пышных похорон Михаил был очень печален. Он стал замкнутым и раздражительным. За месяц после похорон Александр виделся с теперь уже Цесаревичем только один раз. И говорить с ним было очень трудно. Пришлось приложить огромные усилия, чтобы хотя бы немного вывести его из этого состояния. Как ни странно, именно прибытие на полигон гаубицы расшевелило Великого Князя. Вероятно он нашёл себе дело, которое отвлекло его от этого горя. Дело, которое нужно сделать самому, потому как большая часть генералов и высших офицеров не видела в гаубице особой нужды. А это значило, что если Великий Князь сейчас не приложит максимум усилий, то просмотр и испытания орудия закончатся ничем. И армия останется только с полевой трехдюймовой пушкой, испытания которой продолжались. Вернее пушек было две — Путиловского и Обуховского заводов, но Обуховский явно проигрывал.

Александр тоже как мог, старался привлечь внимание специалистов к орудию, но, к сожалению, связей среди артиллеристов у него было мало. А делать каждый раз подношения для того, чтобы протолкнуть нужное стране и самим артиллеристам решение — это как-то совсем неправильно. Князь Гагарин, возвращенный в прошлом году из Тулы в Санкт-Петербургский арсенал и заинтересовавшийся немецким орудием, и то успел сделать больше. Ну да и не мудрено. Все-таки Андрей Григорьевич был в среде артиллеристов своим, более того весьма ценился как специалист, пусть и в несколько другой области, нежели полевая артиллерия. Но при этом обладал поистине огромными связями.

Что совсем не удивительно, но самым заинтересовавшимся на полигоне выглядел Роберт Августович Дурляхер. Впрочем, это было, пожалуй, и не мудрено. В стране на нынешний день это был наверно главный специалист по орудийным лафетам. За три дня до первого показа Агреневу удалось плотно пообщаться с этим с ним. Скептицизм Дурляхера насчёт перспектив орудия Александру удалось развеять всего за минут десять, а далее Роберт Августович уже сам включился в обсуждение идеи и начал сыпать специальными терминами так, что уже скоро Агренев с трудом его понимал.

На полигоне гаубица произвела на присутствовавших положительное впечатление. Все-таки сотрудники Рейнметалла своё дело знали, а гаубица была для своего времени весьма хороша. Оно и понятно. Лучше один раз увидеть, чем ... Впрочем, сразу после окончания первого дня показательных стрельб развернулась длящаяся уже несколько лет дискуссия. А нужна ли русской армии гаубица, и не стоит ли ограничиться только одной полевой пушкой. В общем все как всегда. Присутствующие тут же разделились на три группы. Те, которые за. Те, которые против, и те которые не выражали своего мнения. Последних было больше всего, поскольку в этой группе оказались и сомневающиеся, и те, которым было все равно, и ждущие мнения своего начальника. А Великий Князь Михаил Николаевич своё мнение насчёт нужности гаубицы после показа высказывать явно не торопился. А поскольку главную идею по созданию собственной гаубицы с размещением противооткатных устройств под стволом знало всего несколько присутствовавших, то и спор господ офицеров опять закончился ничем. Стороны в очередной раз разошлись при своих мнениях.

Через пару дней ночью группа инженеров сестрорецкого завода с санкции начальника полигона смогла обмерить всю немецкую гаубицу. Да ещё взять образцы лафетной стали и материала ствола. Обихаживать начальника полигона Александру пришлось долго. В итоге князь стал беднее на охотничью Авто-5, Плетку в дорогом исполнении и два полевых телефона. Что при этом подумал про Агренева начальник полигона, Александру было наплевать. А ведь явно что-то не слишком приятное. Ну да и чёрт с ним. Не до великосветских понятий о дворянской чести. Потому как в то, что ГАУ захочет купить гаубицу, не верилось совсем. Ну почти. Да и калибр у неё не русский. И длина ствола на взгляд князя выглядела слишком малой. Всего 10 калибров.

Через неделю чертеж лафета был готов. Впрочем чертежом назвать это было сложно, поскольку разбирать гаубицу было нельзя. А ну как потом собрать не удастся. По этой же причине остался необмеренным затвор и противооткатные устройства в лафете. Правда инженеры смогли разобраться с принципом работы затвора, но сразу оговорили, что устройство весьма сложное и требует высокого мастерства от того, кто будет его изготовлять. Последнее обстоятельство не слишком обрадовало Александра, но тут уж ничего не поделаешь. Лафет, конечно, в точности тоже никто повторять не собирался, но лучше при конструировании иметь чертеж чужого лафета, чем его не иметь. Будет откуда подсмотреть некоторые решения. А вот насчёт затвора конечно жаль.

Гаубица прошла за месяц испытания стрельбой и возкой. И отбыла в Германию. А ГАУ так и не готово было принять решение, стоит ли заказывать Рейнметаллу гаубицу в русском калибре или нет. И стоит ли формулировать техническое задание на международный конкурс. Собственно, примерно такого результата и ожидал Александр. Хорошо ещё сразу не отказались. Впрочем генералы и полковники тоже люди, и они тоже читают газеты. А Сытин с прибытием орудия в Россию получил конкретный заказ на то, чтоб превознести в прессе достоинства орудий навесного огня. И, пожалуй, неплохо с этой задачей справился. Не сам конечно. Просто его корреспонденты брали интервью у разных людей, имеющих отношение к артиллерии, а на страницы газет в основном попадали только мнения о нужности мортир и гаубиц. К сожалению, с государствеными изданиями так сделать было нельзя, но фон в прессе был таки положительный создан.

Через четыре дня на Петербургской квартире Агренева собрались четверо. Обсуждение вышло очень не простым.

— Ваше Императорское Высочество, лафет я спроектировать могу. Если на то будет соответствующий заказ ГАУ. И финансирование. Без этого я начать работу не могу. Это категорическое условие. Оно не моё. Таков установленный порядок, — обстоятельно объяснял Дурляхер.

— Но ежели говорить отвлеченно, — он посмотрел на Цесаревича и, увидев, поощряющий кивок, продолжил, — то конструкция лафета из-за отката ствола вдоль направления выстрела, как у проходящих сейчас испытания трехдюймовок, будет несколько иная, чем у германской гаубицы. Принцип мне примерно понятен, но потребуется большая работа. Насколько мне известно, подобных конструкций в мире для мортир ещё никто не создавал. Так что трудности я ожидаю немалые.

— Роберт Августович, если мне будет позволено как не специалисту, — начал Александр вкрадчиво, — то я лично не вижу причин, по которым Россия не может быть в этом первой. И почему бы именно вам не стать именно тем первым, кто спроектирует подобный лафет?

— Александр Яковлевич, лафет, как вы понимаете, вещь вторичная. Перед этим нужно спроектировать ствол орудия с казенной частью. То, как устроен затвор Рейнметалла мне понятно, но, боюсь, на наших заводах в настоящее время его воспроизвести в серии не удастся. Очень тонкая работа. Германцы себе это могут позволить, а мы, к сожалению, нет. А до всего этого нужно техническое задание и снаряд. Без этого мы сейчас говорим ни о чем.

— Роберт Августович, это все понятно. Я в отличии от Александэра артиллерист, — вмешался Михаил. — Заказа ГАУ, как вы понимаете у меня сейчас нет. Однако и для самого заказа нужно ТЗ. И мне видится, что мы можем сейчас в общих чертах прикинуть это задание. Как вы на это смотрите?

— Как Вам будет угодно, Ваше ...

— Без чинов, Роберт Августович, — прервал его Цесаревич.

— Хорошо. Михаил Александрович, я к моему сожалению не имею дела к составлению заданий. Это несколько не моя обязанность.

— Пусть так, — Михаил достал из кармана свергнутый листок бумаги. — Мы с Александром Яковлевичем на досуге прикинули, что хотелось бы получить в итоге, — и протянул лист Дурляхеру.

Артиллерист вчитался в короткий список требований. Потом положил лист на стол и надолго задумался, постукивая пальцами по столу. Князь Гагарин подвинул лист к себе и тоже ознакомился с написанным. А остальные собеседники внимательно наблюдали за Дурляхером.

Наконец Дурляхер очнулся от раздумий и высказал своё мнение.

— Михаил Александрович, по моему мнению, если удастся выполнить эти требования, то это будет выдающееся орудие. Баллистика его мне ясна. Несколько не понятно, зачем нужна дальность в 7,5 верст. Для этого все-таки существуют пушки.

— Которые будут в два с лишним раза тяжелее, чем гаубица, — заметил Александр.

— Да, тут вы правы. Ну хорошо. Допустим так. Но к сожалению, я стволы я не рассчитываю. В России вообще очень мало специалистов по этому делу. Насколько мне известно, сейчас работы по рассчету стволов для трехдюймовок закончены на обоих столичных заводах. И нарезку менять не уже не будут. Теоретически можно было бы подключить кого-нибудь из Арткома и Обуховского завода. Андрей Григорьевич, у вас вроде бы есть кто-то на Орудийном заводе?

— Есть такой человек. Вы правы, — согласно кивнул князь Гагарин, но нужна целая группа.

— Хорошо! — подитожил Цесаревич, — то есть принципиальное согласие есть. Если будет заказ ГАУ, специалисты и деньги, то все согласны взяться за работу?

Согласие было полным.

— В этом случае будем считать, что мы договорились. И ещё, Александр Григорьевич, и вы Роберт Августович, попробуйте переговорить со специалистами с Обуховского завода лично. Я не могу гарантировать, что заказ будет выдан, но когда он будет выдан, не хотелось бы терять время на долгие организационные вопросы.

Совещание почти что заговорщиков продолжалось ещё некоторое время, а потом все разошлись. И теперь Великому князю Михаилу Александровичу предстояла самая трудная задача — каким-то образом уговорить как Императора, так и ещё нескольких высоких чинов включая генерала-фельдмаршала. Уговорить просто попробовать. А ещё каким-то образом получить деньги на разработку. В российском бюджете, как известно, лишних денег никогда не было. Но тут Александр был готов вложить и собственные средства. Было бы решение. А ещё требуется как-то отстоять сформулированное техническое задание, чтобы получить перспективное орудие, а не вчерашний день.

— — — — — — — — — — — —

Август 1899 года

Очередное августовское утро принесло очередную порцию прессы. Не само, конечно. Для этого у князя имелся секретарь.

Полюбопытствуем, что нам сообщает наша дорогая пресса. Так, ну это понятно. Так, Гаагская конференция завершилась полным успехом... Тра-ля-ля. Приняты конвенции... Приняты декларации. Это что такое?? О запрещении метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров и дирижаблей или при помощи иных подобных способов...

Ну и кто после этого Николай с номером два? Нет, ну запретил бы сразу все русское оружие... Чтоб долго не мучиться!

Князь с раздражением откинул газету. Не, ну не идиот, а?!

Но тут глаз зацепился за знакомые слова. О! Нашлись умные люди! И что не удивительно среди англичан. Отказались запретить подводные суда. Это они правильно сделали. Вот только очень недальновидно для себя любимых. Но пока они об этом ещё не подозревают. Ну хоть это радует.

А вот ещё один умный подарок. Не принят принудительный арбитраж в международных делах. По настоянию Германии. А и правда, зачем им сторонний, то есть, читай, британский навязываемый арбитраж? Он и нам ни к чему.

Князь глотнул кофе и потянулся за булочкой. Новости, как и жизнь показывали свой окрас зебры. Чёрное — белое, чёрное — белое...

— — — — — — — — — — — — — — — —

Август 1899 года

Вениамин Ильич сидел, пригорюнившись, и обдумывал новое порученное ему дело. У его работодателя и даже местами партнёра появилась новая навязчивая идея — завести своё ювелирное дело. Нет, завести ювелирную мастерскую можно было вполне легко. Стоило просто нанять или купить готовую мастерскую и дело сделано. Но князь желал создать целый ювелирный завод, и при этом так, чтоб на нем не было евреев. Странное желание. Как же без них, если в работе с золотом и камнями евреи — первые специалисты? Да поди их больше половины в этих делах. А ещё требовалось как-то наладить сбыт прямо таки промышленной продукции ювелирного завода. Нет, конечно, продавать золото, платину, серебро и драгоценные камни, добываемые в Горном округе князя и прочих местах, наиболее выгодно не слитками и россыпью, а именно в виде ювелирки, но как, скажите пожалуйста, налаживать сбыт предполагаемого количества всяких побрякушек, особенно если оптовыми покупателями и реализаторами продукции завода окажутся опять те же иудеи и их неформальные объединения, опутавшие своими сетями всю Европу и Америку? Как?!

Князь, конечно, назвал в качестве кандидатов пару имён ювелиров, но при этом сам сомневался в личностях и прямо признался в этом Луневу. Врядли тот же Фаберже вдруг захочет вдруг продаться и стать не хозяином собственной фирмы, а наемным управляющим. Да и не имеет он больше дела с более менее простыми поделками. Он занят единичными эксклюзивными вещами. Хотя возможно и пойдёт на сотрудничество по разработке эскизов и моделей будущих моделей. А возможно и нет.

Но сбыт в этом деле главное! В конце концов, как говорят, в стране открывается и разоряется в год не по одному десятку ювелирных мастерских. Людей наверно собрать можно, если подключить его подчиненных в губерниях. Вот только закрываются эти скороспелые мастерские как раз из-за того, что не могут обеспечить сбыт своих изделий. И это небольшие мастерские. А тут продукция целого завода!

Так ничего и не придумав, Вениамин Ильич встал из-за стола, бросил на него пару монет и двинулся на выход из летнего кафе. На улице его поджидала сияющая на солнце хромированными деталями чёрная Волга с личным водителем. Вещь как статусная, так и не менее нужная главному юристу многочисленных крупных компаний.

— Пожалуй, стоит поручить это дело нескольким молодым помощникам. Пусть устроят мозговой штурм, как выражается Александр Яковлевич. Глядишь, и сообразят что полезное. К Фаберже пока рано обращаться. Это нужно будет делать самому. Но это дело привычное — переговоры. А пока продолжим заниматься делами банка, выросшего из банковской конторы. И продолжим сливать на его баланс акции и паи отечественных фабрик и заводов князя. Не всех, конечно, но многих. Экая громина выходит! И название под стать размерам. "Русский капитал"!

— — — — — — — — — — — — —

Сентябрь 1899 года

Уютный особняк с высокой красной черепичной крышей, скрывающийся в глубине небольшого парка в окраинах Берлина, сегодня принимал важных гостей. В гостиной за столом негромко переговаривались трое.

— И все-таки зря вы, герр Крупп не вложились в нашу Юго-западную Африку. Собственная колония — это совсем не то, что полунезависимое государство, от которого не знаешь, что ждать на следующий год, — произнёс хозяин особняка.

— Ну вложиться, Дитрих, я могу и сейчас. К тому же я сильно сомневаюсь, что за последние три года в этой пустыне найдены все россыпи ваших алмазов. Эта алмазная лихорадка только подстигнет интерес к данной забытой Богом территории. Причём даже не вкладываясь в нее, я уже получаю прибыль. Мои верфи загружены заказами на суда, мои заводы выполняют заказы на оборудование для приисков, и наращивают производство алмазного инструмента из добываемого вами сырья. Из того, что не идёт на украшение наших прелестных дам.

Собеседники улыбнулись. Представитель Дойче Банка отхлебнул из высокой кружки тёмного баварского пива и обратился к хозяину:

— Что слышно нового из дипломатических кругов по нашему вопросу?

— Увы, герр Дольц, тут я порадовать ничем не могу. Как вы знаете, после безвременной и такой удачной для нас ...гхм... кончины Сесила Родса англичане, казалось, потеряли решимость действовать в агрессивной манере в тамошних делах. Нет, генеральное направление не изменилось, но о решении проблемы военными средствами почти перестали говорить. Тем более, что перед своей кончиной Родс подложил своим соотечественникам немалую свинью, сагитировав значительную часть уитлендеров на отъезд из Трансвааля в .., как там её, в Родезию. Чем вы, господа, не применули с успехом воспользоваться, увеличив наше экономическое влияние на юге Африки. Но в последние полгода, к сожалению, партия войны значительно окрепла. В беседах наши британские оппоненты на словах, как будто бы, признают необходимость учёта наших экономических интересов в бурских республиках, но стоит только дойти до отдельных выдвигаемых нами предложений по разграничению интересов, а тем более насчёт урегулирования англо-бурских отношений, так сразу мы упираемся в невидимую стену. Видимо, они считают дело уже решенным, а республики уже включенными в свою империю. Пусть даже при этом придётся пострелять. А потом, господа, в лучшем случае вас обложат налогом на добычу золота в свою пользу. А, зная англичан, могу сказать, что налог очень скоро станет непосильным. Нас оттуда выдавят за несколько лет. Ведь в своей империи они могут устанавливать какие угодно законы и налоги. И хорошо, если при этом вам удастся получить справедливую цену за то, что вы там оставите. К сожалению, все идёт к неизбежному концу. Радует то, что вы успели окупить свои расходы и поиметь неплохую прибыль.

Хозяин ненадолго задумался и продолжил:

— Как вы понимаете, Германия официально вмешаться в конфликт не может. Его Величество всегда готов поддерживать экономическую экспансию германского капитала, но задействовать флот против Британии даже для демонстрации солидарности с бурами не имеет смысла. Силы, к сожалению, несопоставимы. Поэтому вам следует ожидать только политической поддержки. Более того, могу уверенно сказать, что в случае конфликта, против Британии будет вся Европа. Чем более затяжным он будет, тем больше на Британию выльют помоев в прессе. Содержание большого воинского контингента вне зависимости от результата действий выльется в очень немалые расходы для британской казны. И если все это не приведёт к быстрому и однозначному положительному результату, то у вас появятся неплохие шансы на сохранение вашего бизнеса в Трансваале. Недавно обиженные Лондоном французы тоже готовы подергать льва за хвост, пока тот будет сильно занят кем-то другим. Но также неофициальном порядком. В конце концов в Европе найдётся немало сорвиголов и прочих идеалистов, готовых отравиться хоть на край света, дабы защитить некую эфемерную справедливость. И если будут организованы вербовочные конторы, способные доставить добровольцев на юг Африки, то ... Хоть это и будет совсем не армия.

Собеседники замолчали. Крупп, прикурил сигару, глубоко затянулся и начал постукивать пальцами по столу.

— Шайзе!

И в комнате вновь воцарилось молчание.

Через некоторое время за дверью послышались лёгкие шаги. Стук в дверь. Вошёл дворецкий.

— Господа, прибыл полковник Мельвиг. Просить?

— Да, Ганс, мы его ждём.

В комнату вошёл коренастый человек в тёмном гражданском костюме. Остановившись перед столом, он коротко поклонился и щелкнул каблуками.

— Здравствуйте господа! Надеюсь, я не заставил вас долго ждать?

— Ну что вы, полковник, прошу, присаживайтесь! Тем более вы пунктуальны как всегда, — ответил хозяин. — Вам что-нибудь предложить?

— Благодарю, я, пожалуй, ограничусь сельтерской.

Полковник плеснул себе в бокал воды из бутылки, сделал пару глотков и откинулся на спинку стула.

— Господа, я получил несколько новых известий из Трансвааля. Герр Крупп, последняя партия ваших пушек и снарядов прошла через португальскую границу без эксцессев. С сопровождающими их ...гмм... специалистами. Португальцы в колониях по-прежнему очень неравнодушны к бурскому золоту, — улыбнулся полковник и продолжил.

— По моим подсчетам сейчас в Трансваале около 20 тысяч граждан Германии и большинство из них благодаря отбору умеет держать в руках оружие. Есть также около 7 тысяч австрийцев. В основном чехи и венгры. Французов и прочих я специально не подсчитывал. К сожалению, английских уитлендеров в разы больше, но врядли кто-то из них возьмется за оружие до того, как англичане не займут Преторию. Большинство или уедет из страны или останется копаться на приисках.

Три дня назад фольксрад Трансвааля предложил англичанам вариант гражданства республики после 5 лет непрерывного пребывания на территории Республики и выполнения ряда стандартных бюрократических процедур. Но врядли это предложение будет принято. После исхода уитлендеров, организованного Родсом, и последующего их возвращения могущих и желающих получить гражданство Республики у англичан получается много, но меньше, чем им нужно. Все идёт к войне, господа.

Полковник сделал глоток и продолжил.

— К сожалению, наши специалисты констатируют, что армии у буров нет. Все попытки убедить их создать хотя бы что-то похожее на армию оказались напрасными. Хорошо хоть удалось убедить их на создание постоянных артиллеристских подразделений и пулеметных рот. Хотя должен сказать, что в тактике буров присутствуют и положительные черты. Некоторые специалисты предсказывают бурам определенные успехи в случае войны. Особенно на первых порах. Далее... Нами проведена определённая работа и подготовлены некоторые неожиданности для англичан, которые могут на время задержать сосредоточение и транспортировку сил вторжения на театр военных действий. Тылы у англичан на юге Африки также могут оказаться под ударом. В последнее время нам удалось добиться договорённости с ещё одним местным вождем. Не бог весть что, но размазывать дополнительно боевые части по путям снабжения это очень неприятно и затратно. Вообще должен заметить, что сил у буров несколько больше, чем принято считать. Многие из них не поддались когда-то в Большой трек и остались на контролируемых сейчас Лондоном территориях. И при успехе буров многие из этих не ушедших в трек могут примкнуть к отрядам своих соотечественников. Более того, поскольку отступать бурам больше некуда, то драться они будут. Есть вполне обоснованные надежды на возвращение ими себе Наталя. Не факт, что им удастся захватить Дурбан, но Наталь они захватить могут. Если им улыбнётся удача.

— То есть буры начнут первыми? Я правильно понял? — спросил представитель Банка

— Думаю, да. Им нет смысла ждать, пока британцы подтянут в Африку дополнительные войска. Кстати, в Трансваале начали появляться русские путешественники. Многие из них с явной военной выправкой.

— И много таких замечено? — заинтересовался Крупп

— Пока меньше сотни, но они продолжают пребывать. Офицеры.

— То есть это не люди нашего русского друга?

— Сомневаюсь. Думаю, русские тоже интересуются происходящим. Скорее всего это военные наблюдатели. Но не исключено, что некоторые из них захотят поучаствовать в отдельных эпизодах лично, а не будут довольствоваться одним только наблюдением.

— То есть русским интересно действие и результат, — задумчиво пробормотал хозяин дома. — А судя потому, что они ни коем образом не сдерживали поставки оружия князем Агреневым, русские не прочь как минимум затянуть происходящее. То есть если они давно знали, к чему все идет, то наверняка успели подготовиться откусить где-то себе кусок.

Хозяин покрутил в руках пустую кружку. Потом огладил рукой аккуратную бородку. Но так и не произнёс какого-то пришедшего ему на ум вывода.

— Посмотрим.

Крупп, внимательно наблюдавший за хозяином дома, потискал в руках потухшую сигару и бросил её в пепельницу.

— Полковник, так и не удалось выявить, работает ли наш русский друг через кого-то на добыче золота там?

— Увы, герр Крупп. Это так и осталось для меня загадкой. А не зная правильного ответа, можно придти к неправильным выводам, которые ... Ну вы понимаете. Люди Агренева в Трансваале есть. Но известные нам золотом не занимаются.

— Мда... — протянул пушечный магнат — Загадка!

— — — — — — — — — — — — — —

Декабрь 1899 года

— Разрешите, мой Лорд? Есть новости с юга Африки.

— Заходите, Гарри. Что у нас ещё плохого? — Первый морской Лорд Адмиралтейства Уолтер Талбот Керр с утра пребывал в паршивом настроении. И причиной тому был устроенный вчера разнос в Кабинете Министров. Можно подумать, это он главный виновник не прекращающихся поражений сухопутной армии в этой чертовой Африке. В то время как его моряки сейчас доблестно сражаются на суше, используя снятые с крейсеров орудия среднего и малого калибра.

— Мой Лорд, боюсь, новости действительно не внушают оптимизма. После падения Мафекинга буры высвободили несколько тысяч штыков и три батареи средних гаубиц, не считая прочей артиллерии. Судя по всему именно эти силы появились в Натале. Вчера генерал Буллер после неудачного боя вынужден был отойти к Питермарицбургу.

— Чёрт знает что! — Лорд Керр грохнул кулаком по столу. — Когда же наши сухопутные крысы прекратят пятиться? Или они рассчитывают заманить этих грязных мужланов под пушки моих крейсеров и броненосца в Дурбане? Это ж надо! Кимберли, Мафекинг, Ледисмит... Теперь что на очереди? Де-Ар и Питермарицбург? У буров, видимо, в плену хорошо кормят, если одни наши генералы только и способны отступать, а другие, такие как генерал Уайт вообще выкидывают белый флаг, — и Лорд выдал длинный морской загиб.

— Сэр, поступили сведения из Луанды. В португальский порт зашёл пароход компании ПИ энд Оуу. Капитан парохода сообщает, что в Гвинейском заливе судно было остановлено какой-то вооруженной пушками посудиной и подвергнуто досмотру. Судно не мобилизованное, обычная гражданская линия. Сообщается также, что среди пиратов, поднявшихся на борт задержанного судна, были вероятно дойчи.

— Уже второй случай, — пробурчал Лорд Керр.

— Боюсь, что третий, сэр. Пароход Аскония так нигде и не появился. А на нем перевозились артиллеристские парки и различное снаряжение для кавалерии. Третий после заявления Крюгера о том, что Трансвааль начал выдачу каперских свидетельств.

— Мда! — Первый морской лорд пожевал губы. — И ещё эти европейские крейсера, выдвинутые к западному побережью Африки. Якобы для защиты собственных колоний. Шакалы! Нас явно вынуждают к введению системы конвоев. А это снизит скорость переброски войск и снабжения в Капскую колонию. Гарри, есть что-нибудь новое по линии дипломатов?

— Ничего нового, сэр. Германцы продолжают усиливать позиции в Османской Империи, и замечено не здоровое их шевеление на Самоа, а русские пытаются сделать это в Персии. В Китае продолжаются волнения черни. Но в данном случае это никому из конкурентов не выгодно. Американцы завязли на Филиппинах. Кто-то явно подбросил инсургентам оружия и боевые действия на островах только расширяются. Оружие китайское. Старые винтовки Манлихера под дымный порох. — Помощник усмехнулся, — Кто так удружил Штатам, пока не выяснено. Эксперты теряются в догадках. Одно ясно, что это оружие с китайско-японской войны. Правда в американской прессе появились обвинения в наш адрес, но это явный бред. С тем же успехом можно обвинить в поставках корейского вана. Французской активности сверх обычного в колониях не замечено. Хотя, конечно, в Европе сейчас пресса нас смешивает с грязью. И этот процесс только расширяется с каждой победой буров. Париж бурлит возмущением насчет нашей политики вокруг Нила, но кроме каких-то невнятных политических перешептыванием на континенте с заведомо неосуществимым итогом пока ничего не происходит. Слишком велики противоречия между странами в Европе, чтобы что-то могло срастись в итоге. Что касается волонтеров, то к сожалению, поток волонтёров на войну в Африке в Европе не иссякает. В Германии открылась ещё одна вербовочная контора.

— И в итоге мы имеем против себя весь мир, трусливо кружащий вокруг британского льва, но готовый вцепится нам в горло, если мы вдруг выкажем слабость..., — подитожил помощника Лорд Керр. -Мда, неприятная картина. По взрыву в Портсмуте есть что-нибудь нового?

— Нет, мой Лорд. Определённо это диверсия, но Виггинс сомневается, что нам быстро удастся выйти на след организаторов. Нет никаких зацепок. Слишком многим это может быть выгодно.

— Так, Гарри, вызовете ко мне Шелдона. И ... , нет, это потом. Идите!

— — — — — — — — — — — — — —

Декабрь 1899 года

Бронепоезд, постукивая колесами на стыках, проезжал мост. Периодически взрыкивал пулемет, поливая позиции буров на холме. Пушки пока замолчали, чтоб не повредить конструкции моста. А не обнаруженные никем экспедиторы Никодим с Семёном сидели в небольшом окопчике. За неширокой, но весьма бурной речкой наступал батальон англичан. Никодим терпеливо ожидал. Его очередь была второй. Бронепоезд наконец проехал мост и тут же перед паровозом грохнуло несколько мощных взрывов. Часть невысокой железнодорожной насыпи просто исчезла.

— Опять Корней взрывчатки переложил, — буркнул Семен.

Бронепоезд резко затормозил и успел остановиться, не сойдя при этом с рельс.

Никодим крутанул ручку взрывной машинки и мостовой пролет рухнул в реку. Вместе с несколькими английскими солдатами, которые якобы проверили мост перед составом.

— Ну вот как-то так. И чо вы теперь будете делать?

С флангов по плотным наступающим цепям англичан открыли огонь два пулемета буров, выкашивая солдат и офицеров. Бронепоезд попытался достать бурские позиции перед ним из пушек и пулемета, но пока безуспешно. А фланговые пулеметы он просто не видел за взгорками.

За речкой англичане залегли, но от обстрела их это не спасало. Перед бурами они были как на ладони. Постепенно за речкой наметилось движение в тыл. Пулеметы уже не работали на закипание воды, а постреливали короткими злыми очередями по несколько патронов в особо торопливых солдат.

Бронепоезд тоже постреливал не слишком активно. Видимо, там сейчас решали, как им выпутываться из ловушки, в которую они попали. Собственно тут могло быть только два варианта. Либо ждать подмоги и тогда пытаться как-то вырваться из ловушки, либо попытаться самим немного подправить своё положение, хотя бы избавившись от пулеметов на флангах, про которые командир бронепоезда уже наверняка догадался. Вот только второй вариант был самоубийственным, о чем вероятно в бронепоезде подозревали. Пауза затягивалась.

Наконец англичане на что-то решились и бронепоезд усилил огонь. Из предпоследнего вагона выпругнуло шестеро солдат и полуползком под огнём буров начало пробираться в направлении позиции экспедиторов, которая находилась на полпути до взгорка, где работал пулемет буров. За рекой постреливали забившиеся по складками местности англичане. Те кто успел спрятаться. А те, кто не успел, те либо страдали, либо им было уже ничего не нужно.

— Ползут! — Семен толкнул Никодима. — Пятеро.

Никодим отложил в сторону карабин и взялся за гранаты. Всего две. За эти гранаты командир спрашивал очень строго. Не дай бог чего. Ни одна граната не должна попасть к врагу! Ни одна! И делай, что хочешь. Хотя, конечно, людей командир экспедиторов ценил больше. А всякой разудалости не выносил вообще. Сделай дело наверняка и будешь молодцом. А не можешь сделать, отойди и попробуй ещё раз. Вот такие дела.

— Сейчас я их проголублю, — Никодим все-таки отложил одну гранату в сторону. А ну как понадобиться ещё.

Бросок. Семен тоже высунулся из окопа и выстрелил. Грохнул взрыв. Семен ещё раз высунулся и ещё раз стрельнул.

— Один или двое осталось, — пробурчал он. Никодим тоже высунулся и стрельнул. И попал в цель.

Тут проснулся бронепоезд и над головами прошлась пулемётная очередь. Но пулемет тут же замолчал.

— Кажется мне, что ихнему пулемёту буры кожух прострелили, сказал Семен. — А кстати, а чего снайперы молчат?

— А чо ты думаешь, что они молчат? Как ты в этой стрельбе выстрел снайпера различишь? А работы у них много, — Никодим кивком указал в сторону за рекой. — На этих то смысла нет патроны тратить, пока они под броней и настороже. Вот попозжее и их черед настанет. Пусть пока патроны пожгут. На нашу долю меньше останется.

Часа четыре ничего особо не происходило. Периодически метко постреливали буры, уменьшая количество защитников бронепоезда. А может это были русские снайперы. Кто их разберет. Иногда огрызался огнём бронепоезд.

Наконец за рекой забухали пушки и на позиции буров полетели снаряды. И шрапнель. Издалека показались нестройные цепи англичан. И где-то слева в районе бывшего брода началась ружейная перестрелка. Но именно бывшего. Хрен там сейчас перейдешь вброд. Воды прибыло много. Но англичане этого, видимо пока не знали. Идеальная позиция. Чтоб обойти ее, нужно было сделать крюк в почти два десятка верст. Но там гостей тоже ждут. Или в четыре десятка. А бронепоезд вот он. И не бросишь его.

Цепи англичан приблизились, и из-за холма заговорили три бурских пушки. Где-то в стороне зарокотал Пом-Пом. Над англичанами вспучились разрывы шрапнелей. Опять заработали на флангах пулеметы. С бронепоезда сигануло в сторону позиций экспедиторов полтора десятка солдат. Зарычал починенный пулемет. Загрохали по бурским позициям пушки бронепоезда.

— Вот и времечко пришло для второй машинки, — решил Никодим. И крутанул ручку.

Земля вздрогнула и взрыв разметал подобравшихся для атаки солдат из бронепоезда. Сверху посыпались камни и куски земли.

Семен высунулся из окопчика, стрельнул из Агрени и шмыгнул обратно.

— Знатно получилось! Командир у нас голова! Это же надо так угадать. Все как по писанному идёт...

— Не говори гоп, пока..., — Никодим хотел высунуться, но не успел. Над головой опять прошла очередь.

— Вот зараза! И когда ж у них патроны кончатся?

— Ничо! Пущай постреляют. Толку то с того. Дай-ка шашку динамитную. Ежели там кто остался, то там и приголублю.

Получив желаемое, экспедитор поджег фитиль, немного подождал и швырнул шашку в сторону, где несколько секунд назад скапливались англичане с бронепоезда.

Опять взрыв.

— Дай ещё!

— Нехрен! Нет там никого больше. Кончились.

А бой меж тем продолжался. Вот только и в этот раз анличанам не удалось подойти к берегу реки. А даже если бы и подошли, то что б они там делали? Особо ожесточенная перестрелка была слышна у брода. Но и она потом стихла.

Вечерело. Бронепоезд почти не стрелял.

— А они его сами не взорвут? — поделился сомнениями Семен.

— А леший их знает.

Прошло некоторое время, солнце закатилось за горизон и свет как будто выключили.

— Ну что, пора к месту сбора?

— Да, пожалуй. Тока добро свое сейчас забираем. Утром некогда будет.

Ранним утром следующего дня по наспех положенным рельсам бронепоезд уполз в тыл. Это был второй бурский бронепоезд, захваченный у врага. И четвёртый в составе бурской армии. Десяток экспедиторов в полном составе отбыл в тыл вместе с бронепоездом за обещанной Де Ветом наградой.

Они просто хорошо сделали свою работу!

— — — — — — — — — — — — — —

Декабрь 1899 года.

Александр сидел за столом и ломал голову. Создаваемый им консорциум для разработки коксующихся углей Кузнецкого бассейна разваливался просто на глазах. Уже даже подписавшиеся на это дело начали выражать сомнение в своевременности больших трат. За последнюю неделю представители двух старых дворянских фамилий отказались от проекта. Нет, никто не выражал сомнений, что проект окажется выгодным. С этим как раз проблем не было. Слишком убедительными были данные геологоразведки и прочие документы, собранные трудолюбивыми сотрудниками его компаний, а все возрастающая потребность в хорошем угле для Урала из-за сильного сокращения лесов была видна. Однако экономика страны все очевидней сваливалась в кризис. А фамилии имели много собственных уже вложенных в различные предприятия и земли интересов, и рисковать потерей больших сумм категорически не хотели. Для чего им нужны были свободные средства. А получить быстро оные в том же Дворянском банке становилось все проблематичнее. Фактически банк прекратил выдачу крупных сумм под залог земель и имений. Население активно забирало из коммерческих банков вклады, напуганное начавшимися банкротствами, а иностранные банки прекращали выдачу банкам дешёвых кредитов. Госбанк же пока наблюдал за ситуацией и только поднимал учётную ставку. Волжско-камский банк, на участие которого так надеялся Агренев, никакого ответа пока не давал, но уже было очевидно, что его ответ будет отрицательным. Вывод вкладов и дешёвых иностранных кредитов не обошел стороной и этого столпа банковского рынка. Минфин, конечно, не даст такому гиганту упасть, но вот участие Волжско-Камского в финансировании крупных внешних проектов в настоящее время вызывало большие сомнения.

Мало того, недавно князь получил подтверждение того, что затеянное Аликс крупномасштабное дело и порученное ему, было всего лишь обычным кидаловом. Причём из такого источника, что сомнений в истинности сведений вообще не возникало. Собственно, полковник Васильев и был разработчиком схемы этой аферы, затеянной Императрицей. И после долгих сомнений поделился этими сведениями со своим старым знакомым, бывшим пограничником, которому в немалой степени был обязан своим нынешним положением и чином. Слава Богу, порядочность по мере восхождения по служебной лестнице он не растерял. Он рисковал всем, если слив информации из царских покоев дойдёт ещё до чьих то ушей. И тем не менее полковник рискнул. Более того, он поделился с князем сомнениями, что он знает о плане аферы все. Некоторое детали вызывали у Васильева определённые сомнения и настороженность. Как-то не слишком логично они ложились в общую канву. Некоторые оговорки Александры Федоровны, о которых ему удалось узнать, наводили на мысли, что в деле могли отметиться хитромудрые британцы. А это уже намного более высокий уровень игры. Против двух соперников такого ранга и класса он не готов был играть. Тем более в одиночку.

Впрочем афера развалилась, ещё и не начавшись. И отчасти в этом помог кризис. После того, как Николай увидел итоговую сумму и сроки, в которые все нужно было осуществить, он категорически отказался что-либо одобрять. Особенно ему не понравилось, что казна три четверти всего этого должна финансировать сама. От предложения Императора взять это на себя, уже отказался сам Александр. Особо настаивала на этом Аликс, отчего Николай даже тактично посоветовал ей не лезть не в свои дела. И это в присутствии князя. Аликс тогда явно обиделась и дальше уже не вмешивалась в процесс переговоров. Император уполовинил проект и потребовал растянуть его сроки вдвое. А пока князь с Витте пересчитывали все заново и согласовывали конкретику, начался банковский кризис. А вместе с ним начали исчезать возможные источники финансирования. Попытки Витте взять кредит за рубежом ни к чему не привели. А потому объем работ пришлось сокращать ещё раз, так как финансирование теперь могло идти только из существующего бюджета Империи. В итоге согласованное тянуло на без малого 50 миллионов, из которых казна и Уделы брали на себя 37. Срок 4 года. Причём большая часть шла, как бы сказали в его первой жизни, по предоплате. А потому урезанный проект уже никак не мог поколебать финансовое положение Александра. Если он только сам с дуру не подставится. Более того, как ему удалось узнать, у Императорской четы случился явный разлад. Не иначе Николай в итоге что-то прознал про нелицеприятные замыслы супруги. Что ни говори, а человеком Николай 2 был порядочным. Это государем он был слабым... И все бы ничего, но обиженная женщина может быть крайне опасна. А в ранге Императрицы тем более. И не столь важно, что власти у неё лично мало. Ведь если она сама для себя посчитает виновником её неудачи Агренева, то это опасно. А подобный выверт в женских мозгах исключать ну совершенно нельзя. Не на муже же она злость срывать будет. Да и Васильев вполне может пострадать. А поддержка, которую могли оказать Агреневу Мария Федоровна и Михаил не являются гарантией спокойной жизни.

Агренев встал и прошелся по комнате. За окном шумел привычной повседневной жизнью Петербург. Петербург 1899-го года. Александр уже несколько раз жалел, что не расстроил в своё время брак Николая с Аликс. Всего то надо было проплатить несколько газетных статей в иностранной прессе о том, что Аликс является очень вероятной носительницей неизлечимой генетической болезни, которой будут страдать её дети мужского пола, а, значит, и будущий наследник престола. Те же американцы не отказались бы от такого пинка английской короне. А дальше скандал разросся бы сам собой. И тогда этого августейшего брака бы просто не могло быть. Правда в этом случае весь известный ему ход истории оказался бы напрочь поломанным. И именно это в своё время остановило его от публикации скандального материала. И хотя в этом мире имелись некоторые отличия от тех, про которые он когда-то читал в другой жизни, общая конва истории совпадала. А знать ход истории на годы вперёд — это просто бесценно.

И что теперь делать? Выход представлялся очевидным. И, значит, Михаилу предстоит стать новым Императором. В конце концов именно для этого Агренев готовил младшего сына Александра Третьего. Вот только как это сделать, Агренев совершенно не представлял. Теоретически можно попробовать все сделать самому. Допустим, он завалит Николая. Вот только если его потом вычислят, то все предыдущее прогрессорство пойдёт псу под хвост. Да, на трон взойдёт Михаил. Но вот сможет ли он преодолеть инерцию идущего под откос поезда, которым сейчас представлялось Российское государство? Вот совсем не факт. И ведь не оставишь после себя записи с советами новому государю. Михаил их и в руки не возьмёт. Николай его брат, а после смерти Георгия их осталось всего двое. А есть ещё опасность того, что и последнего из Братьев могут захотеть убрать, если Михаил начнёт реформировать систему по своему разумению. Недовольных там окажется до жути много.

Александр конечно не страдал манией величия, но получалось так, что менять Императора нужно, но жизненно необходимо после этого оказаться рядом с Михаилом. А риск попасться был весьма немалым. И как быть?

Так ничего и не придумав, Агренев вернулся за стол. Покрутил в руках ручку с золотым пером. Вернёмся от судеб страны к делам нашим скорбным.

Строить железную дорогу только до Кемерово и добывать уголек пока только там? На это то денег у него вполне хватит и без казны, и добро на это есть. И имеется обещание Витте снизить тарифы на перевозку угля до Урала. В конце концов коксующийся уголь на уральских заводах нужен не одному князю Агреневу. Казенным горнозаводским округам он тоже нужен. Так что почему бы и нет? Мда... И жаль, конечно, те проекты, которые пошли под секвестирование, но не самому же их тянуть. Уж больно они масштабны и без поддержки государства их не осилить. А раз не получилось с ними, у него и собственные проекты имеются. И тоже очень важные. Да и имеющиеся можно расширить. И тут главное не переусердствовать. А то кризис — дело такое. Не успеешь оглянуться, и без всякого кидалова можно банкротом оказаться.

Ладно! Пробьемся! А вот через несколько дней он станет женатым человеком. Первый раз за две жизни. И ведь не просто так. А влюбился как мальчишка.

Александр улыбнулся.

У него будет Надя! Надежда!

— — — — — — — — — — — —

3 января 1900 года

Александр сидел в купе поезда, увозящего молодоженов в Швейцарские Альпы и смотрел, как за окном проплывают зимние пейзажи. Напротив него, свернувшись калачиком, спала Надя. Её милое прекрасное лицо во сне озаряла лёгкая улыбка. Видимо ей снилось что-то хорошее. При этом она совсем по-детски посапывала.

Свадьба и последующие за ним мероприятия за несколько дней совсем измотали молодых, и поэтому они просто напросто сбежали из столицы. В прошлой жизни он не был женат. И только теперь понял, что молодожёны отправляются в свадебное путешествие не только для того, чтоб побыть вместе, но и для того, чтоб вырваться из суеты, связанной со свадьбой и вытекающими из неё последствиями. Желающих поздравить, что-то подарить, что-то выторгововать под такой повод гостей и прочих посетителей было слишком много. В общем они сбежали, хотя в Петербурге ещё оставалось много недоделанных дел, связанных с новыми контрактами с казной и Кабинетом. Ну да ничего. Его люди справятся. Ведь справлялись как-то без него несколько лет, которые он провёл на Дальнем Востоке.

Мысли вернулись к событиям осени и зимы прошлого года. Михаилу удалось почти что невозможное. Он пробил через Высочайшие инстанции разработку 4.2 дюймовой гаубицы. Неугомонный Цесаревич сумел связать в умах тех, кто отвечал за армию и собственно артиллерию несколько вещей. Что будто бы казна может получить завод гренита вместе с технологией его производства только в случае, если будет получен заказ на разработку гаубицы, а князь Агренев получит заказ на производство корпусов снарядов для неё. Заинтересованность Военного ведомства в грените была весьма велика. Оно и понятно. Флот получал гренит для снаряжения снарядов, а сухопутчикам не доставалось из поставок почти ничего. Работать с гренитом было достаточно просто. В общем Великий Князь Михаил Николаевич и глава Военного ведомства генерал Куропаткин просто подмахнули бумагу. Ведь по их мнению, что там выйдет с разработкой, ещё не понятно. А завод по выделке гренита к тому моменту уже будет построен и никуда не денется. Агреневу же заказ на выделку корпусов снарядов сейчас вполне можно пообещать. А чтобы работы по гренитовому заводу начались уже в следующем году, и на это казна выделила ассигнования, достаточно быстро провели через ГАУ все решения, немного подкорректировав техническое задание на орудие, и дали поручение Арткому в короткие сроки разработать проект патрона. Чертеж фугасного снаряда просто взяли пока от 4.2 дюймовой осадной пушки, а гильзу с метательными зарядами следовало разработать заново. Кроме этого вмешался кто-то, хлопотавший за Охтинский завод. На нем имелась мастерская по выделке мелинита. Поскольку производство было налажено, а начальная скорость снаряда гаубицы была невысока, то вполне обоснованно там решили, что фугасные гранаты гаубицы можно снаряжать и мелинитом, а не только гренитом или пироксилином. Так что завод получал в случае появления гаубицы дополнительную работу и финансирование . Ведь до этого мелинит шёл почти исключительно на снаряжение мортирных снарядов. И когда накопление запасов мелинита будет завершено, цех мелинита придётся ставить на консервацию. А так, если с гаубицей срастется, то цех вполне себе продолжит работу.

Из-за большой дальности выстрела гаубицу изначально предназначили для осадной артиллерии. Да и ладно, не все ли равно, куда её изначально записали. Главное, что начали проектирование. Причём отдали его, как ни странно, Обуховскому заводу, заказав изготовление опытного образца к началу 1901 году. Точнее работали на проектировании специалисты Обуховского завода и Арткома. Такой выбор был сделан по причине того, что к декабрю стало ясно, что в конкурсе полевых трехдюймовок выиграл Путиловский завод, хоть пока об этом и не было объявлено. И именно ему достанется первый заказ на выделку трехдюймовок, а значит ему придется разрабатывать технологию массовой выделки орудий. А на это нужны время и инженерные кадры. Речь о втором производителе полевых пушек пока не шла до объявления результатов конкурса и принятия орудия на вооружение. Заказ на проектирование горной пушки с Обуховского завода сняли, поскольку к нему завод ещё даже не приступал, бросив все силы на доводку полевой пушки.

С казенными и кабинетными заказами тоже в итоге все было неплохо. Для начала князь получил заказ на постройку двух заводов для производства гренита. Вернее завод по выделке гренита решено было пристроить к Шостенскому пороховому заводу, а завод ректификации сырого бензола постановили построить в Донбассе. Но площадку под него пока ещё не выбрали. А чтобы обеспечить этот завод сырьем, порешили обязать нескольких промышленников, имеющиеся в Новороссии коксовые заводы, оборудовать печи системой по улавливанию сырого бензола и аммиачной воды, выдав их хозяевам гарантированный заказ на эти продукты на несколько лет. А также было рекомендовано не подписывать в дальнейшем разрешения на постройку коксовых батарей для новых заводов без соответствующего оборудования.

Глава Морского министерства Великий Князь Александр Михайлович тоже проявил большой интерес к гренитовому заводу, вернее к его будущей продукции, но сухопутчики грудью на защиту своего будущего поставщика взрывчатых веществ. Тем не менее Сандро сумел добиться увеличения мощности завода на четверть. Все-таки отец сыну всегда поможет.

Весной начнётся модернизация Златоустовского и Нижнетуринского казенных заводов. Здесь Александру досталась только часть заказа, касающегося непосредственно оборудования по выделки стальных снарядов среднего и крупного калибров для морских орудий. Технологию Грум-Гржимайло передал Пермскому и Обуховскому заводам ещё в 97-м году, но дело шло пока неспешно, и снарядов по новой технологии выделывалось мало. А потому решено было подключить к делу ещё два уральских завода Горного ведомства.

Ему наконец отдали в полное распоряжение Бакальское месторождение железной руды. До этого компания Агренева ещё в 98-м году после постройки казной ветки от месторождения до линии железной дороги стала единым оператором на Бакале. Все-таки экскаваторы — это не заступы и лопаты. Но теперь решено было поставить рядом с рудниками современные обжиговые печи, на постройку которых ему был выдан наряд. До этого руду обжигали просто в кучах, причём каждый из заводов это делал самостоятельно.

На кабинетных землях ему предстояло вывести из спячки риддерские полиметаллических рудники. Кабинет давно искал того, кто бы мог это сделать, чтоб получать прибыль с Кабинетных земель и заодно сократить покупку за рубежом свинца и цинка. И таки нашел такого кандидата в лице князя. Причём было оговорено, что когда проект будет осуществлен, князю в аренду могут сдать закрытый рудник в Шемонаихе. Риддерский проект был расписан на четыре года. Для начала ещё предстояло построить к нему от пристани на Иртыше железную дорогу длиной около 40 верст. В самом Риддере или на Иртыше нужно будет ставить горно-обогатительный комбинат. А на собственные средства ещё и завод по выделке металлов из концентратов. Место под него князь был должен найти самостоятельно, но не дальше Омска. Причём на этот завод будет свозиться вся добыча с прииртышских полиметаллических рудников включая действующие казенные.

Началась трассировка пути от станции Юрга до кемеровского угольного месторождения. Причём контракт составлен так, что в ближайшие 40 лет за Агреневым остаётся преимущественное право на эксплуатацию всех угольных и рудных месторождений вокруг сооружаемой железной дороги на 100 верст. Да и продлить эту железную дорогу без его одобрения дальше к Салаирскому кряжу будет непросто даже для казны и Кабинета. К тому же удалось заключить на будущее долгосрочный контракт на поставку угля с Министерством путей сообщения. А там, глядишь, с Божьей помощью со временем и на продолжение дороги денег найдём.

Под полную реконструкцию Кабинетом ему отдавался металлургический завод в Петровске за Байкалом. Александр в свое время, пока ездил по амурским землям, заезжал и на этот завод. Там, почитай, все нужно было строить заново включая доменные печи. Потому как существующие не годились под модернизацию категорически. Завод снабжал металлом и изделиями из него все Забайкалье, но с ценами из-за крайней отсталости оборудования обстояло все достаточно печально. Тем более, что в качестве топлива имелся только древесный уголь. Слава Богу, что с лесом в тех местах проблем не было. Вокруг тайга. Правда уже прореженная вырубками. Ну да ничего. За Байкалом в округе ни одного конкурента до самого Хабаровска не было. А в Забайкальском округе проживало около полумиллиона населения. Да ещё рядом монгольские степи, Амур и КВЖД. Так что проблем со сбытом металла там не будет. Потому то он и взял этот завод в аренду на 24 года.

Был и ещё ряд заказов от казны. Тот же завод в ....

Надя открыла глаза и сладко потянулась. Она бросила взгляд на Александра и улыбнулась. А потом как-то с кошачьей грацией изогнулась, эротично провела рукой по высокой груди и прошептала,

— Мииилый! Иди ко мне...

— — — — — — — — — — — — —

Февраль 1900 года

Василий Иванович Мезенцев отложил в сторону биржевые сводки Парижской биржи и задумался. Определённо в Европе начинается то, что в первую очередь произошло в России. Заказ на игру в короткую на Европейских биржах он уже получил. И сейчас раздумывал над вариантами. Да, это конечно будет не такая шикарная игра, как удалось провернуть с акциями золотодобывающих компаний и Де Бирса в прошлом году, когда на обвальном падении после начала войны на Юге Африки удалось поднять почти два миллиона фунтов стерлингов, но тоже весьма интересно. Его контора уже несколько лет обслуживала интересы многочисленных предприятий князя Агренева. Его маклеры работали и на фондовых биржах и на товарных. И редко оказывались в минусе. Иногда он получал жёсткие приказы делать так то и так то, и вот тогда прибыль со сделок исчислялась миллионами, как последний раз с Африкой. Где князь добывал такие мощные инсайды, Мезенцева уже давно не интересовало. А то, что это были инсайды, Василий Иванович нисколько не сомневался. Испано-американская война, алмазная лихорадка в германской юго-западной Африке, качели на акциях золотодобывающих и алмазных приисках в бурских республиках и Капской колонии аж три раза, игра в длинную на Бакинских приисках... Из крупных событий мимо него прошла наверно только Техасская нефтяная лихорадка. Да и то только потому, что его контора не работала в Америке. У его сиятельства в САСШ явно были другие люди. Сейчас контора стояла в шортах по акциям и паям двух десятков русских товариществ и банков. Хотя внутри страны делать это было сложнее, поскольку биржевые технологии были не так развиты, как в Европе.

Мезенцев взял в руки газету Российские вести.

Так, поглядим, что нам пишет пресса. Ага, угу... , это не интересно. Так! Питер Кронье отразил попытку британских войск деблокировать Де-Ар. Особо отличились иностранные волонтеры — артилеристы. Тэкс, это вообще где? Ага, вот он Де-Ар. Молодцы! Так... бурские отряды вышли к побережью между Лоренсо-Маркеш и Дурбаном. А, ну да. Теперь у Королевского флота явно прибавиться проблем. Это тебе не один португальский колониальный порт блокировать. Жаль только взять этот Питермарицбург бурам никак не удаётся. От него до Дурбана рукой подать.

Англичан Мезенцев не любил давно. Его дед чуть не погиб при обороне Севастополя в Крымскую войну. Впрочем нынешних союзников России — французов он не любил тоже. В последние несколько лет в прессе появилось достаточно много статей и прочих материалов о том, как поступали разные европейцы с его страной и вообще русскими. А также об их порядках в собственных колониях. Цивилизованные они, как же! Таких цивилизованных только на деревьях развешивать. И хотя государственные издания пытались сгладить негативный фон, властям это удавалось плохо. Сейчас правда вся Европа и САСШ впридачу ополчились против против англичан, ну так есть за что. Вот и реклама волонтерной компании. На войну в помощь бурам. Эх, был бы помоложе, наверно б и подумал насчёт поквитаться с британцами за все хорошее.

О! Правительство объявило, о необходимости налаживания добрых отношений с соседним Афганистаном и развитии торговли между странами. Дааа, это тоже камень в английский огород. Интересно, войска подтягивать к границе с Афганистаном будут или ограничатся заявлениями и торговлей? А ведь и в правду наступление на британские интересы в Азии началось. В декабре князю персидский шах концессию на юге Персии выдал, а русское правительство выдало займ персам... Дааа! Дела!

Так, САСШ намерены вдвое увеличить военную группировку на Филиппинах. Партизанская война расширяется. Нда, не повезло этим азиатам. Сначала воевали против испанцев вместе с американцами, а теперь американцы воюют против местных, кому они якобы помогали в борьбе за свободу. Впрочем что англичане, что американцы, один чёрт. Если первые чванливые, вторые наглые и бесцеремонные. Вон на прошлой неделе в Ведомостях писали, как они браконьерят на нашем Дальнем Востоке. И хоть бы хны. Правительство даже не чешется. Послали три не боеспособные посудины с Балтики во Владивосток и Петропавловск. Да разве ж ими что там сделаешь? Там не три нужны, а тридцать три. У князя одного своих судов там больше чем у всего государства российского. И гоняет он там, что японских браконьеров, что американских. Да только разве ж он один за всеми супостатами усмотрит? Эх!

Такс... Вильгельм 2 объявил Самоа зоной германских интересов. Где это вообще такое? Хмм.. Где-то в Тихом океане. Тропические острова с населением из бывших каннибалов. Нет, тропический остров — это, пожалуй, неплохо. Можно было бы отдохнуть. Но каннибалы явно лишние. Вон, в прошлом годе младший Лунёв, говорят, перетрудился, так его князь на Мадейру отправил на полтора месяца. Вернулся загоревший что твой турок, зато довольный как кот после случки. И, говорят, начал выпрашивать у его сиятельства разрешение на открытие дел где-нибудь в африканских колониях или центральной Америке. Что же он там растить хотел? Не, не помню. Да и ладно. Зато вина тамошнего привёз и отдарился. Неплохая вещь!

Василий Иванович взглянул на часы. Новый писк моды — наручные московского завода Полёт. А эти вообще эксклюзив — с фосфорной подсветкой циферблата и стрелок.

— Так, пора бы и пообедать. А и правильно. Пойду-ка я, — решил Мезенцев. — А после обеда уже и решать будем, с чего начать в этом Париже.

— — — — — — — — — — — — — —

2 Марта 1900 года

— И чем ты так недоволен? Выкупил за сущие копейки свой желанный Жесказган. А Караганда, ну что Караганда? Помучаются её хозяева ещё годик-два, да продадут. Выхода у них все равно нет. Медь со Спасского завода они и так в убыток продают.

— Понимаешь, Гриш, они ведь её могут и не нам продать. А Жесказган... Да, теперь он не уплывает в чужие руки. Но и добычу меди мы там организовать не сможем. Я так и не придумал, как в такой дали без железной дороги можно организовать что-то более менее эффективное. А перед казной в связи с покупкой Жесказгана у нас теперь образовались некоторые обязательства.

— Пффф! — фыркнул бывший казак. — То же мне беда! Подашь на Высочайшее имя прошение об отсрочке начала разработки в связи с покупкой и необходимостью геологической разведки земель. Что тебе Карпинский и Витте положительные сопроводительные письма к нему не напишут? Ведь разведку там по-любому нужно проводить. А как вскроются расписываемые тобой масштабы месторождения, так может чего и изменится...

— Но добывать то медь без железной дороги мы все равно не сможем.

— И что? Кто-то другой что-ли сможет? Месторождение у тебя. И никто его у тебя не отнимет. Мало тебе что-ли Карабаша и Дегтярского? Да их ещё развивать и развивать. За последнее только в прошлом году взялись. Мы ж всю страну медью обеспечить можем. А на Урале с Кавказом и без нас добытчиков хватает.

— Не сможем мы наверно страну медью обеспечить. Но в чем-то ты прав...

— Знаешь, Яковлевич, ты пытаешься решить проблемы государства за собственный счёт. А ты, между прочим, хоть князь и мультимиллионер, но ни разу не царь. И государевой казной не распоряжаешься. Вот ежели там все так вкусно в этих степях казахских, так пусть государство тебе эту железную дорогу и строит. Ну или себе.

— Вот, блин, научил тебя на свою голову, — улыбнулся Агренев справедливой отповеди.

— Научил, научил, — Долгин довольно покрутил ус. — Ты вот мне лучше скажи, что решил насчёт Дальнего Востока? Когда выезжаем?

Князь потискал рукой бритый подбородок, подумал и решился:

— Давай через две недели. Как раз успею все дела утрясти. По пути своими глазами глянем, как там дела с Кругобайкалкой обстоят. Должны успеть до схода льда на Байкале. А то не дай Бог застрянем там на несколько недель на берегу. Готовь команду экспедиторов, что с нами поедет.

— Так может не гнать лошадей? — засомневался Григорий, — поедем через месяц, да двинемся без всяких препятствий.

— Нет, время поджимает. В крайнем случае в Иркутске с тамошними золотодобытчиками и купцами пообщаемся.

— Ладно. Слушай, а что это к тебе Великий Князь Константин Константинович зачастил?

— А, ерунда! — махнул рукой мультимиллионер. — Уговаривает меня спонсировать полярную арктическую экспедицию. Идут искать какую-то пресловутую землю Санникова. Причём плыть собрались на какой-то древней парусно-винтовой посудине, а не на ледоколе. Я ему сразу так и сказал, что не хочу спонсировать попытку весьма дорогостоящего самоубийства нескольких десятков весьма полезных русских людей. Но отделаться от Великого князя ой как непросто...

— Это что ж, он сам что-ли на Север поплывет во льды? — удивился казак.

— Не, это он так благотворительностью занимается. Хотя и сам от себя пожертвовал и от казны какое-то финансирование выбил.

— И что? Неужто ничего не дал?

— Ну пришлось. В общем я так и сказал, что никакого смысла в экспедиции не вижу. И жертвовать на неё не буду. Вот если б они собирались пройти от Архангельска до Петропавловска-Камчатского, тогда другое дело. Хотя на спасение людей, если случиться такая беда, пообещал пемикана, лёгкие сани и кой-чего ещё. Говорил я с двумя этими полярниками. Отчаянные абсолютно. Наверняка попрутся в самые льды, где их затрет. И будут там зимовать, пока продукты не кончатся. А вот тогда мои подарки, глядишь и сгодятся. Хотя я может и зря на них так думаю. Но...

— Мда, делать людям больше нечего, чем по льдам шастать. Как будто на Мурмане или Груманте заняться нечем, — Григорий недовольно покачал головой. — Все пользы больше было бы...

В дверь постучали, она приоткрылась и в проеме появилась голова Купельникова.

— Разрешите, Александр Яковлевич?

— Заходи, Иван Иваныч!

Купельников прошёл в кабинет, присел за стол и положил на него свою, ставшую уже дежурной, папку. Бросил взгляд на дверь, и убедившись, что она закрыта, начал:

— Из Лоренцо-Маркеша пришло сообщение, что пароход "Денвер" смог прорваться через блокаду. Уже встал под разгрузку рядом с германской канонерской лодкой. Буры извещены о грузе.

— О! Это дело! — вскинулся Долгин. — Значит боеприпасов у них явно прибавится.

— Вероятные проблемы? Сумеем протащить груз?

— Сумеем, Александр Яковлевич, хоть англичане сильно бушуют. Немцы также готовы помочь. Португальские колониальные власти хоть и вынуждены придерживаться нейтралитета, но отдельные их представители слишком любят бурское золото. Однако, думаю, это последний пароход. Рисковать далее слишком опасно. Да и положение у буров незавидное.

— Мдааа, — протянул князь, — и чем ожидается оплата?

— Золотом, как всегда. — Купельников пожал плечами, — И весьма возможно, что нам достанется часть захваченных бурами алмазов из Кимберли. Будем брать, как вы просили, некрупные. Плюс технические. Груз намечено вывозить через германскую Юго-западную Африку. С ним из Трансвааля уйдет часть экспедиторов. Это, конечно, долгий и весьма неудобный путь, но германцы его уже "натоптали". Да и с вывозом из тамошнего порта проблем не будет. Досматривать корабли у немецкого побережья англичане не решаются. Это не их колония. Хотя некоторые пакости немцам они уже начали делать.

Купельников налил себе воды из графине, сделал глоток и продолжил:

— На английских и захваченных англичанами бурских землях наблюдается рост партизанских действий. Британцам приходится защищать не только свои растянутые коммуникации, но и ставить гарнизоны в более менее крупных местечках. Что отнимает у них массу войск, которые могли бы быть использованы на условных фронтах. А постоянные диверсии на путях подвоза уменьшают скорость передвижения грузов. Имеются серьёзные проблемы с заготовкой продовольствия для экспедиционной армии. Желающих продавать продукты британцам в Южной Африке стало совсем мало. И начались реквизиции, что не добавляет англичанам популярности среди местных. Хотя большую часть продовольствия им приходится завозить из Южной Америки, Европы и Индии. А это все сильнее сказывается на ценах. Наши и европейские корреспонденты шастают по тылам и вскрывают все новые гадости, творимые англичанами. И хотя военные власти всячески препятствуют их работе, особенно в передаче информации, но...

— Да уж, Иван Иванович! На Британского льва в последние месяцы пресса вылилась столько помоев, что хватило бы на десяток лет вперёд! — усмехнулся князь. — И в этом немалая ваша заслуга. Уж в России то точно. Кампания в нашей прессе разыграна как по нотам.

— Спасибо, Александр Яковлевич, — улыбнулся контрразведчик. — Есть сведения по Китаю. В тамошнюю прессу все эти настроения также проникают, хоть мы и не имеем к этому отношения. Как сообщают наши люди, да и иные наблюдатели, идёт значительный рост недовольства местного населения в особенности наибеднейшего политикой "белых" на территории страны. Боюсь, что предсказанная вами смута уже началась. Пока это очень разрозненно, но ситуация постепенно ухудшается. К сожалению, настроения черни таковы, что китайцы почти не разделяют нас и прочих европейцев. Для них мы все "длинноносые варвары". И хоть наиболее активно китайцы не любят англичан, но когда полыхнет, то никто никого делить по национальностям не будет.

— Из Пекина, — продолжил Купельников, — сообщили, что заказанная вами партия оружия и боеприпасов доставлена и припрятана в двух надежных местах. Так что местные ни о чем не догадываются, как и наши соотечественники. И пока им не сообщат о заначке, никто об оружии знать не будет. В Благовещенске и Владивостоке наши складские запасы боеприпасов полны. Так что мы в целом готовы, ну насколько это возможно. Людей бы ещё...

— Увы, но людей у нас больше нет. Я говорил кое с кем, — Агренев поднял глаза к потолку, — там тоже обеспокоены ситуацией в Китае. И начинают перебрасывать подкрепления в Порт-Артур и Владивосток. В понедельник, насколько мне известно, из Одессы уйдёт пароход с войсками. Хотя пока в верхах надеются ограничиться незначительными силами. Дивизия — две. Плюс местные войска и казаки.

— — — — — — — — — — — — —

Конец марта 1900 года

Крайним вопросом перед отъездом на Дальний Восток стало решение по Енисейскому золоту. И вот сейчас вместе с князем, Гришей и большой командой экспедиторов до Красноярска ехали две группы, которые должны пообщаться с енисейскими золотопромышленникам, пройтись по заявкам и выбрать несколько золотоносных участков, которые можно было бы прикупить для дражной добычи золота. А потом Горенов должен был окончательно решить вопрос с покупкой участков.

Предыстория вопроса была такова. Драги до этого времени в Империи не применял никто. И никто не производил. А вот в других странах они имелись и успешно применялись. Максимальная механизация, которую применяли в России, — это бочечные машины. И именно они и бутары применялись и в амурских владениях князя. Причина была простой. Для применения драги нужны грамотные механики. А ещё нужен нормальный доступ к запчастям, чтоб драга в случае поломки не простаивала. Потому даже у Агренева на Амуре их не было, потому как обеспечить их запчасьями там было пока крайне сложно. Да и для дражного способа промывки золота существовал ряд ограничений.

С сороковых годов 19-го века, когда добыча золота в Империи достигла своего максимума, началось плавное ее снижение. Причиной было то, что постепенно самое доступное и легкое верховое в богатых россыпях золото заканчивалось. А добыча глубоко залегающих россыпей обычными способами была очень трудоемка. И часто просто не выгодна. За границей, в той же Канаде, Австралии или САСШ эту проблему начали решать с помощью драг. Дабы не отставать от прогресса, на прииски САСШ и Канады князем были посланы отобранные люди для ознакомления с самим процессом, его особенностями и конструкцией драг. Одна драга была куплена в Англии вместе с чертежами и доставлена в Кыштымский округ на одну из золотоносных речек. Драга отработала весь прошлый сезон весьма успешно. Герту, как главному машиностроителю, было поручено на основании чертежей имевшейся малолитражной импортной драги создать свой проект для воплощения его в металле. Иммануил Викторович с задачей справился, внеся некоторые изменения и усовершенствования по итогам эксплуатации. Причём сделал сразу два проекта. Под паровую машину и под бензиновый двигатель. Причём надо сказать, что за работой драги на Урале следило как бы не полстраны. По крайней мере во многих уральских и сибирских газетах работу драги отслеживали весьма пристально. Оно и понятно. В случае успеха драги у золотопромышленников появлялся великолепный шанс добраться до бедных или глубоко залегающих золотоносных слоёв с неплохим экономическим результатом. Ведь, скажем, в Енисейской губернии, ещё недавно бывшей главным поставщиком россыпного золота в стране, имелось много разведанных и зарегистрированных участков, которые не разрабатывались из-за того, что содержнание золота там было мало или оно лежало слишком глубоко для добычи с помощью лопаты, кирки и тачки. Приезжали посмотреть на работу драги и сами купцы-золотодобытчики. Александр, видя такой интерес, дал распоряжение не препятствовать наблюдателям, а напротив это дело поощрять. А в конце сезона в Челябинской газете были опубликованы результаты сезона работы вместе с геологическими данными участка, который разрабатывала драга. А также было сообщено, что челябинский завод начинает выделку собственных усовершенствованных драг. Статья была тут же перепечатана во множестве сибирских газет. Энтузиазм по этой статье был велик. Зимой заводу заказали уже две драги. Вернее только две, да и то из-за того, что цена драги была все-таки велика и немногие могли её себе позволить в одиночку. Заказы сделали богатый и известный сибирский золотопромышленник Асташев и только что созданное акционерное товарищество "Драга". И похоже, что только двумя заказами межсезонье не ограничится. Просто для покупки драги отдельным золотодобытчикам нужно было соорганизоваться в товарищества, оформить бумаги и собрать необходимую сумму. А это дело не быстрое. В собственный горный округ также было решено построить ещё одну драгу.

Основной замысел был прост. Заработать и на добыче золота и на продаже драг. А заодно прям на месте их и прорекламировать. Золото ценно в любое время. Есть ли кризис на дворе, нет ли... Все равно. А для добычи требуются драги, которые Челябинский завод и выпускает. Александр даже начал раздумывать над тем, а не попробовать ли сдавать драги в аренду. Но тратить собственную кубышку на это пока не хотелось, а с банковскими кредитами ныне все обстояло весьма не просто. Так что мысль об аренде драг была пока отложена в дальний уголок памяти. И записана в очередной карманный блокнот. Все равно пока чёрную металлургию и машиностроение кризис почти не затронул. А когда затронет, тогда и будем решать, подумал он.

Ко всему прочему купцы будут наверняка сами приезжать на завод, а там есть на что посмотреть и что прикупить. От лопат до двигателей и тракторов с экскаваторами. В общем выбор на любую толщину кошелька сибирского купца. Вот такое комплексное может получиться обслуживание не избалованного покупателя.

Александр зевнул. Однотонный перестук вагонных колёс клонил ко сну.

Тукдук-тукдук, тукдук-тукдук.... Хррр...!

Григорий на противоположной полке уже давно мирно похрапывал. Александр повернулся на бок и закрыл глаза. Морфей захватил его в свои объятия почти сразу.

— — — — — — — — — — — —

Конец мая 1900 года

В своё время при геологической разведке и трассировании железной дороги на новый северный порт Мурманск на Кольском полуострове около озер Имандра и Лумболка было обнаружено медно-никелевое месторождение. Прямо рядом с предполагаемой линией прокладки. При дальнейшей разведке выяснилось, что хоть месторождение и не очень богатое, но весьма крупное. А поскольку никель считался стратегическим металлом, то казна с одной стороны отказалась месторожденин передавать в аренду кому бы то ни было, а с другой стороны не могла сама его разрабатывать, поскольку не обладала ни специалистами, ни технологией обогащения и разделения данных металлов. Вот этой политики Валентин Иванович Греве не понимал. Сам не ам, и другим не дам. Но в итоге его нанимателю князю Агреневу удалось убедить столичных чиновников, что при подобном подходе к делу в стране своего никеля так и не появится. Изначально князь ориентировался на разработку более северного месторождения на Коле, но оно находилось на Финляндии, да и дорогу к нему пришлось бы прокладывать за собственный счёт и в довольно неблагоприятных условиях. Да и местность. Здесь хотя бы лес есть, пусть и не такой как в той же Карелии, а севернее вообще тундра да голые скалы. По результатам переговоров на самых верхах князю удалось договориться о разработке месторождения как с казной, так и с Круппом, с которым князя связывали давнишние партнёрские отношения. Казна оставляла за собой месторождение и оплачивала его обустройство всем необходимым. Крупп поставлял оборудование для горно-обогатительного комплекса и самого завода. А Русская горнорудная компания князя становилась оператором месторождения, вкладывала средства на все необходимое за исключением того, что давали немец и казна. Освоение месторождения было распланировано на четыре года. При этом Крупп в случае необходимости готов был поставлять и уголь. Но с этим ещё пока не определились.

Валентин Иванович сложил аккуратно разложенные на столе бумаги и вышел на крыльцо дома. Отсюда открывался просто шикарный вид на озеро Имандра. Правда, это если не смотреть направо. Вот там горы земли, сваленные стройматериалы и копошащийся людской муравейник. К сожалению, своих людей сейчас князю хватать перестало, и к строительству пришлось привлечь фирму Бари, что несколько увеличивало бюджет огромной стройки. Впрочем только немного. У Бари из-за кризиса начались финансовые проблемы, и он согласился включиться в работу за не слишком великие деньги.

Пока Греве любовался красотами природы, к домику пожаловала компания из трех немцев от пушечного короля и управляющий Русской горнорудной компанией господин Богомолов. После взаимных приветствий Богомолов объяснил причину столь неожиданного представительного визита.

— Валентин Иванович, мы с коллегами ещё раз все прикинули и у нас получается следующее. Если немного увеличить финансирование и дополнительно переключить часть рабочих бригад на постройку горно-обогатительного комбината, то через три года рудники и ГОК могут дать первую продукцию. За счёт её продажи можно получить дополнительный выигрыш и потом отчасти профинансировать достройку самого завода. Германские коллеги говорят, что у них есть право решить вопрос с более ранней поставкой оборудования. А потом в соответствии с имеющимся графиком казна осуществит положенные платежи и закроет кредит, который откроем мы и господин Крупп. То есть нам со своей стороны нужно внести половину суммы и увеличить количество строительных бригад. А это, полагая, вполне осуществимо.

— Хмм, мысль интересная Иван Иванович. Ну пойдёмте ко мне, разберём, насколько это выполнимо.

Засиделись они до вечера. Предложение выглядело весьма выгодным. Да, необходимо дополнительно вложиться, но сумма и сроки этих вложений представлялись приемлимыми. Согласовывать заново график возведения объектов с казной явно не имело смысла. Здесь одних только согласований на год выйдет, потому как его сиятельство отбыл на Дальний Восток, и все это делать Греве придётся самому. А пробираться через чиновничьи барьеры в России — дело весьма не благодарное и не скорое. К самому министру финансов то просто так не попадешь. Да и будет ли он слушать Валентина Ивановича, неизвестно. Ведь все уже было утверждено. Право на подобные коррекции планов у личного порученца князя было. Поэтому порешили на том, что план принимается с некоторыми небольшими изменениями. Да и сумма, которую нужно было вложить, не представляла на сегодняшний день каких-то особых затруднений.

Через пять дней Валентин Иванович стоял вместе с профессором Доливо-Добровольским на берегу реки Нива. Пороги, пороги, пороги. Мощный поток несущейся мимо воды местами покрывали клочья пены.

— Здесь непременно, понимаете, непременно нужно ставить гидроэлектростанцию. Я скажу даже больше! Их здесь можно поставить целых две. Здесь и у Пинозера, — возбуждено говорил профессор. — Электроэнергии хватит не только за ваши медно-никелевые дела, но и на постройку завода по выделке алюминия...

— Михаил Осипович, все это понятно. Вот только денег у нас на это нет. Ни на гидростанцию, ни на завод. Да и стройка наверняка растянется на долгие годы. Вот если бы большую часть расходов на себя казна, то это другое дело. Но вы ведь знаете. Государь не утвердил и план гидростанции на Киваче. А там объем работ сильно меньше здешнего будет.

— Да неужто в России на такое дело как алюминиевый завод денег вскладчину собрать нельзя? Это ж какая прибыль в будущем выйдет! — не унимался профессор

— Можно наверно. Но не сейчас. Вы же видите, кризис в стране. Денег никто так просто не даст. Тем более длинных. Ведь отдача от них пойдёт только лет через восемь-десять.

— Ну так собирают же общества на постройку железных дорог. Да и побольше капиталы собирают.

— Это да, — согласился Греве. Но постройка желёзки — дело привычное и всем известное. А тут все внове. Да и с русскими нефелинами наши учёные никак справиться не могут. А строить крупный завод на привозном сырьё — опаска имеется. А ну как те же французы какую-нибудь пакость выкинут. И останемся все без штанов. Потому и начали мы строить небольшой алюминиевый заводч в Таганроге. Антрацит рядом, турбины слава Богу свои, да и если что, то потери не особо великие будут. В два года управимся. А там, глядишь, учёные с нашими нефелинами справятся. И завод себе будет работать. Вот после этого и можно будет с людьми о больших деньгах говорить. Вы же знаете, как у нас ко всему новому народ с опаской относится... Ладно, пойдёмте. А то как бы мне на поезд не опоздать. Не хотелось бы в Кандалакше ночлег искать.

На обратной дороге на берегу реки им попался белобрысый малец с удой и двумя здоровыми рыбинами на кукане.

— Дядька, рыбу купи. Смотри какая! Только что из реки. Посолишь, и прям есть можно.., — малец бросил рыбалку и поплелся за двумя почтенными господами в надежде сбыть улов. После минут десяти уговариваний ему таки это удалось. А через несколько часов уже в поезде Валентин Иванович с помощью проводника приготовил и отведал кольского харюза. И вправду, вкуснотища! Хотя засолить на денек-другой наверно все-таки стоило.

— — — — — — — — — —

Июнь 1900 года

Князь Агренев бросил быстрый взгляд на улицу и опять отступил от проёма окна. Вроде все, но бережного Бог бережет. На улице валялось три десятка раненных китайцев. Впрочем половина из них или уже трупы или скоро ими станут.

— Контроль! — крикнул Агренев.

Раздалось несколько выстрелов и шевеление среди раненных на улице прекратилось совсем. Его экспедиторы, конечно, и не подумали покидать свои облюбованные укрытия. Просто сработали издалека.

Тут над головой раздался еще один резкий выстрел. Князь глянул в окно. В двух сотнях метров из-за угла бревенчатого дома медленно оседал на землю еще один китайский солдат.

— У Василия ещё плюс один, — отстранёно подумал Агренев. — Не зря я таки взял с собой снайперскую пару!

Прошло минут пятнадцать. Ничего не происходило. Прекратилась и стрельба на флангах. И только на западе Харбина ещё была слышна перестрелка. В коридоре послышались шаги и в двери появился старший второго десятка.

— Командир, может я с Петровым тихонько прошвырнусь вон до того двухэтажного дома? — десятник указал стоящую вдалеке постройку какого-то казенного типа. — Оттуда реку должно быть видно.

— Давай, Кирилл. Только осторожно. И возьми на подстраховку вторую пару.

— Будьсделано, — армейской скороговоркой ответил десятник, и быстро вышел из комнаты.

Пара личной охраны продолжала торчать у окон. Агренев прошёл в угол комнаты и сел на стоящий там стул. Прислонил к стене остывающий автомат. Сел и задумался.

Мда, и нифига тут героического нет. Даже азарта никакого. Как будто на много раз отработанной полосе препятствий или в тире. Или он успел настолько зачерстветь, что сейчас убивает, не раздумывая и с абсолютным спокойствием? Нет, это я махнул! Война как никак. Хоть и не называется таковой. Так, подавление бунта. Да и то китайского. А вот погибшие на станции железнодорожники и разнорабочие, не ожидавшие такой подлости от китайских войск, — это... Князь сжал кулаки. Он не успел всего на минуту. И хоть тот китайский взвод они положили полностью, но люди погибли. Наши люди! Русские. И повинные только в том, что приехали сюда работать. Вот странно. Ведь он знал, что такое будет и ... Ну не знал, конечно, не помнил из прошлой жизни, но подозревал, что будет так. И все равно.

Александр встряхнулся. Нет, эти самокопания надо заканчивать. Кстати, раз до них дошло, значит душа не очерствела. Просто перед ним был враг. А врага положено убивать. Быстро и насмерь.

Так! Если катер ушёл вчера на рассвете, то максимум сегодня к вечеру в Хабаровске должны узнать о нападении на Харбин, даже если весть об этом не дошла туда кружным путём из Порт-Артура. Дня три на сборы. Может даже за два успеют. И дня три будут идти пароходы из Хабаровска до Харбина. Или четыре. Но это минимум. А если вместе с пароходами пойдёт конница по берегу, то неделя минимум. Чёрт! А меж тем китайцы разбирают пути. И ни хрена не сделаешь. Все они не разберут, конечно. Все-таки три импровизированных бронепоезда организовать удалось. Но тем не менее. Сиди тут и жди, когда тебя вызволят из осады. И на кой чёрт меня понесло в Харбин?

Князь вздохнул. — Ладно, надо сходить в штаб Гернгросса пока тихо. Может узнаю чего интересного? Сейчас разведка вернётся, доложится и тогда схожу.

— Дима, разведку не видать?

— Возвращаются, командир. Скоро будут.

— — — — — — — — — — — — — —

Конец октября 1900 года

— Как вы знаете, в связи с определенными событиями на юге Африки, мы смогли выставить в Китае весьма незначительные силы при походе на Пекин. Да и действия их нельзя признать активными и удачными. Подавление бунта в провинциях Китая сейчас продолжается. Однако из-за недостатка сил оно затягивается. К сожалению, наши интересы в этой стране потерпели серьёзный урон. Убытки ещё только предстоит подсчитать, но могу сразу сказать, что они очень велики.

— И в чем проблема? — недоуменно спросил сэр Генри, — узкоглазые оплатят нам втройне.

— Видите ли, сэр, другие страны тоже понесли убытки, весьма существенные убытки. Но приняли в подавление бунта значительное участие. И также намерены получить с Китая компенсации. Боюсь, что именно количеством выставленных сил будет в значительной степени определяться распределение сумм, которые получит каждый из участников. Мы несомненно компенсируем убытки наших компаний, но говорить в данном случае о прибыли в ближайшее время не приходится

— Уильям, вы хотите сказать, что в старой доброй Англии перевелись дипломаты? — с усмешкой спросил сэр Генри

— Что вы, сэр, — улыбнулся сэр Уильям, — но в настоящий момент ситуация нам не слишком благоприятствует. Предшественники маркиза Лансдауна вели, на мой взгляд, не слишком удачную политику, в результате чего сейчас у нас почти не осталось серьезных союзников в Европе. Как следствие, в настоящий момент наши дипломатические возможности воздействия на прочих участников весьма ограничены. И в китайских делах сейчас каждый думает только о собственной прибыли, не прислушиваясь к нашим аргументам.

— Это прискорбно! Королева будет недовольна, — проскрипел сэр Чарльз и заворочался в своем кресле.

В комнате на несколько минут воцарило молчание.

— Сэр Роберт, когда по-вашему можно ожидать восстановление порядка на юге Африки?

— Увы, но пока, сэр Чарльз, я не готов ответить на этот вопрос, — задумчиво ответил сэр Роберт. — Ситуация мне совсем не нравится. Бурскую армию мы практически разбили, но, дьявол меня побери, если я понимаю, что творится у нас на этих территориях. Количество шастающих по вельду шаек бандитов огромно. Отдельные шайки состоят из целой сотни бунтовщиков. По сути мы сейчас контролируем только населенные пункты, в которых стоят наши гарнизоны. Нападения на наши войска происходят повсеместно. Передвигаться по вельду приходится только крупными отрядами. Артиллерия перестала играть хоть какую-то значительную роль. Командование требует ещё и ещё войск. Причём непременно желает получить кавалерию. К сожалению, несмотря на фактическое окончание войны на юге Африки осталось много иностранных корреспондентов, не прекращающих писать гнустности о действиях наших войск. А потому приходится накладывать на эти действия определённые ограничения.

— Разве это когда-нибудь останавливало джентльменов в собственных колониях? Почему нас должно интересовать, что пишут эти писаки?— удивился сэр Чарльз

— Нет, сэр, но многие в Европе не считают буров аборигенами. А газеты читает не только плебс... Могу также добавить, что имеются многочисленные нарекания на наше стрелковое вооружение. Русские винтовки и пулеметы, поставленные в своё время бурам, к сожалению, лучше наших. При этом буры очень хорошие стрелки, сумевшие раскрыть это преимущество. Возможно я бы подумал над тем, чтобы впоследствии вооружить винтовками Агрень хотя бы наши элитные части. Я конечно не имею ввиду покупку их у России. Уж что-что, а винтовки у нас делать умеют. Нужна только лицензия.

— Мда, русские делают некоторые успехи. Особенно этот князь Агренев. И в Китае он самолично ухитрился отличиться. Не пора ли ему повстречаться с Всевышним? Ну или с дьяволом. Мне лично все равно. От него исходят одни неприятности, — пробурал сэр Генри. — Уильям, что скажете?

— Я недавно говорил с Мидлтоном, который занимается Россией. К сожалению, пока имеются определённые сложности. Во-первых, устранив этого князя, получить контроль даже над частью его предприятий будет крайне затруднительно. Особенно в настоящий момент несмотря на кризис. То есть сделав всю работу, мы можем не получить ничего в смысле прибылей. У Мидлтона есть определённые соображения на этот счёт, но я не сказал бы, что они очень убедительны. А во-вторых, этого русского не так то просто устранить.

Сэр Чарльз приподнял левую бровь

— Разве в России перевелись бомбисты?

— Ну что вы, джентльмены! — улыбнулся сэр Уильям. — Этого добра там хватает. Но не все так просто. Газеты в последние годы создали князю положительный имидж. Как хозяину, который немало заботится о своих рабочих. Да и помощь голодающим в прошлом он оказал не малую. Поэтому найти исполнителей не так просто. Таковые, конечно, найдутся, но тут требуется работа немалой группы. Агренев не сидит на одном месте. И где он появится завтра, сказать сложно. Причём охрана его весьма хороша. Несколько нанятых для наблюдения человек просто пропали. А пара завербованных сотрудников только тратит наши деньги, поскольку ничего интересного сообщить не может.

— Вы не находите, Уильям, что все это весьма странно? — недовольно проворчал сэр Чарльз. — Мне кажется, что у нас кое-кто разучился работать. Я выпишу вам чек на 40 тысяч фунтов. И надеюсь, что больше не услышу об этом князе. А сейчас, — он погладил свою лысину, — я хотел бы вернуться к нашим южноафриканским делам. Королёва ожидает...

Собеседники проговорили ещё час и разъехались. Хозяин дома — сэр Генри долго ещё сидел перед камином и смотрел на огонь. Мысли его были не спокойны. В июне Рейхстаг утвердил новый закон о флоте, предусматривавший увеличение германского флота. Если они смогут выполнить программу, то это будет прямой вызов британскому морскому владычеству. Если смогут ... А это предвещает в будущем неминуемую большую войну в Европе. И в таком случае смысла в союзе пусть даже временном с Германией нет. Но вот переговоры вести стоит. Этим очень хорошо выигрывается так необходимое сейчас время.

— — — — — — — — — — — — — — — —

Ноябрь 1900

Ладно уж, что с вас взять, кавалеры... — Надя улыбнулась и чмокнула Агренева в щечку, — секретничайте! С Вас фант, Ваше Императорское Высочество.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой двери.

— Красивая у тебя жена, смотрю и не нарадуюсь...

— Но-но! Как ты помнишь, у нас даже дуэли разрешены, — ехидно усмехнулся Агренев. — Можно подумать, что в Императорский дворец одних старых мымр набрали.

— Так я ж за тебя радуюсь, — улыбнулся Михаил Александрович. Но и не отказал в удовольствие себе съязвить, — Видел бы ты, какие хвосты ухажеров за ней раньше увивались. Ты посматривал бы, а то...

— Гхмм! Ну вроде моя слава опытного бретера ещё не увяла, — вернул колкость Александр

— Вроде бы нет. Ладно, расскажешь, как в Китае было? Тебе кстати ещё из рук Никки что-то полагается. Только не знаю что. А он говорить не хочет.

— Да, награды за кровь в бою у нас всегда давали. А бескровная победа и за победу вроде бы и не считается. Странная это традиция, — Агренев поворочался в кресле,

— На самом деле я вроде бы ничего особо героического и не совершил. Неделю с лишком в осаде в Харбине просидел. Там, да, пострелять и самому пришлось. Потом наши на юг рванули по линии железной дороги, а я через Хабаровск во Владивосток. А оттуда в Порт-Артур. Там, как ты знаешь, наши войска собирали, чтоб высадиться в Дагу, а потом на Пекин пойти. У меня в то время в Порт-Артуре два дирижабля оказалось. Вот я из Дагу в Посольский квартал и летал, чтоб весточку дипломатам передать. Там над Пекином и дырку в боку заработал. Из пулемета сверху немного хунхузов погонял. А дальше я только руководил полетами, иногда отлучаясь из судового госпиталя. Это Григорий у меня герой, а я так, руководитель...

— Мда, ну вот совсем ты сам на себя не похож, Александэр! Раньше отсутствием красноречия ты никогда не отличался, — опять съязвил недовольный Цесаревич. — Или герой у нас вдруг стал скромником?

— Хорошо. Тогда слушай...

Александр в течении двух часов рассказывал о том, чему он был не только очевидцем, но и в чем поучаствовал самым решительным образом в качестве главного действующего лица. В процессе рассказа собеседники успели уполовинить бутылку превосходного испанского красного.

— Да уж. А говоришь не герой. Самый настоящий. И нечего было прибедняться, — решительно заявил по окончании рассказа Михаил

— Ну, родина пускай и оценивает. А тут пока меня не было, какие новости?

— Новости? — задумался Михаил, — Есть новости. По гаубице есть. Месяца через три-четыре Обуховский завод выдаст первую экспериментальную гаубицу. На первый взгляд у них все получается. 14 калибров ствол, клиновой затвор, твоей выделки противооткатные устройства под стволом. В боевой вес только не укладываются. Тонна с четвертью получается примерно. Ладно, испытания покажут. Тут другое получилось. С февраля этого года из бурских республик начали возвращаться посланные туда наши военные наблюдатели. И почти каждый, кто с артилерией связан был, весьма положительно отзывался о 12-сантиметровой гаубице Круппа. Ты про неё знаешь. К июлю в ГАУ собрали совещание. Вернее их было целых три одно за одним. И порешили, что полевая гаубица данного калибра весьма нужна для армии. Как ты знаешь, наша шестидюймовая мортира имеет уж слишком малую дальность. Да и другие недостатки имеются. Вот и принято было решение спроектировать такую, как у Круппа. Пока определялись с нужными характеристиками и патроном 48-линейной гаубицы, работа по 42-линейной уже зашла довольно далеко. И останавливать ее не стали. А решили просто на лафете 42-линейной сделать 48-линейную. Представляешь, один лафет для двух гаубиц!

— Так это же вроде хорошо!

— Хорошо, да не совсем. Дальность по расчетам получается меньше, чем у Круппа. Но этим решили пренебречь. И в октябре дали задание Путиловскому заводу спроектировать такую гаубицу на базе лафета Обуховского завода. Путиловцы заказ приняли. Но у нас состоялось принятие на вооружение полевой трехдюймовки. Так что работы у путиловцев теперь море. Когда они гаубицей займутся вплотную, сказать сложно. Заказ на трехдюймовки выдали Путиловскому и Пермскому заводам. Обуховский нынче загружен морскими орудиями и разработкой 42-линейной гаубицы. Ему не до трехдюймовок.

— Кому же тогда досталась горная пушка? — удивился Агренев.

— Артком проектирует. Кто будет выделывать первый образец, пока не ясно.

— Мдааа! У вас тут дела, как я посмотрю, закрутились. Хорошо хоть нашу гаубицу не отменили.

— Я за этим посматривал, — гордо сказал Цесаревич и улыбнулся.

— Понятно. А вообще как тут?

— С французами договор подписали. Он не особо секретный. Но его и не аффишируют. Похоже французы сильно после Фашоды перепугались, вот и решили подстраховаться за наш счёт. Да ещё британцев, видимо, пошантажировать немного. Суть в том, что если им доведется воевать с Британией, то мы должны собрать в Средней Азии армию в 300-350 тысяч штыков и идти воевать Индию. А ежели нам придётся воевать с Островом, то они соберут на побережье Ла-Манша армию в 100-150 тысяч и будут угрожать всем своим видом через пролив англичанам. А чтоб мы могли в Средней Азии войско собрать, нам кредит на постройку железной дороги от Оренбурга к Ташкенту изволили выделить.

— Хмм! А что, хороший такой договор, — Александр задумчиво покрутил в руках стакан. — А раз в деле идёт речь о кредите, то тут явно Сергей Юльевич отметился. Процент по кредиту какой?

— Я не интересовался. Врядли большой. Это ж французам и нужно. И нам не помешает. Но ты представь, соберется большая толпа французов на пикник на берегу Пролива и будет упиваться вином, потому как делать им будет больше нечего. Союзнички...!

— Михаил, а ты геополитикой не хочешь позаниматься? — вкрадчиво спросил князь. — В договоре ничего больше нет?

— Ничего особого там больше нет. Сроки сосредоточения, а более ничего примечательного. А если ты о том, кому выгодно, то ... Нормально все с договором. Нам он выгоден. Мы получим железную дорогу, которую давно хотели построить и без всяких французов. Британцы с французами врядли воевать будут. Им обоим это не нужно. Договорятся как-нибудь. Как после Фашоды договорились. А нами пугают британцев, увеличивая тем самым напряжённость в наших отношениях. Но это и так бы произошло, если б мы начали строить эту дорогу. А так нам ещё кредит на её постройку дали. Деньги казне сейчас весьма нужны. В бюджете то на это денег своих нет. Я понимаю, что этот пикник — филькина грамота. Но ведь обидно. Прав ты был, говоря, что кроме армии и флота у нас союзников нет.

— Вот видишь, ты все прекрасно понял. А внешние эффекты... Да пусть этих французов. Они точно договорятся. И боюсь, как бы не раньше, чем мы все думаем.

— Погоди, — заинтересовался Михаил, — это что, очередное предвидение?

— Ну можно сказать и так. Хотя далеко не столько предвидение, сколько анализ ситуации в мире. Вот ты согласен, что воевать они не будут. Африку с Азией они, считай, на двоих поделили. Есть там ещё португальцы, бельгийцы и голландцы, но эти от тех же британцев с французами зависят, потому как силы ни у кого из них нет. Ну ещё и германцы в Африке имеются, но хотят большего. А кто у французов и англичан общий противник? Кому при разделе колоний меньше всего досталось?

— Хмм! — задумался Михаил. — Эка ты ситуацию в мире повернул! Действительно, и тем и тем нужно сохранить уже нахапанное. Но и от плохо лежащего они при случае не откажутся. Как с бурскими золотыми землями. И противник у них потенциально один в Европе — Вильгельм. За счёт него можно ещё в Африке теоретически поживиться. А французы спят и видят, как вернуть восточные земли...

— И заметь, обе этих европейских страны пострадали от, скажем так, действий Германии. И обе показали себя в войне не с лучшей стороны. Англичане до сих пор не могут справиться с теми, кого они считали грязным мужичьем. Хотя формально они армию буров победили. Просто за счет большого превосходства в живой силе и артиллерии. Причём напомню тебе и об экономике. Британия, считающая себя главной в мире, в области промышленности начинает проигрывать гонку Германии. А Франция уже давно проиграла. И это при том, что с колониями у немцев неважно. Но они и в чужих уже начинают работать лучше хозяев. То есть обеим странам такой конкурент совсем не нужен. Но если у обеих стран есть общий потенциальный противник, а с армией не слишком хорошо, то что они должны делать?

— Искать того, у кого армия мощная. Или договариваться. Дьявол! Ты хочешь сказать..., — Михаил застыл на пару минут. А потом грязно выругался. Для этого времени грязно.

— То есть ты считаешь, что на эту роль опять назначат нас? И как же это они сделают?

— А вот это ты мне скажи, как, — Александр помолчал немного, а потом добавил, — и заметь, что у англичан лучше всего получается воевать чужими руками. Так выходит больше прибыли. А еще выгодно до войны подсадить предстоящего победителя в войне на кредиты. Ну чтоб он уже точно не отвертелся. Правда война желательно должна быть продолжительной. А то и заработать не успеешь, и победитель не успеет в войне достаточно ослабнуть, и добычу по итогам войны может получить такую, что с лихвой покроет его расходы на неё. А это с точки зрения того, кто заранее извне планирует предстоящую войну, плохо. В общем, ты подумай на досуге. А при случае расскажешь, каковы твои мысли по этому поводу.

Они ещё некоторое время посидели, а потом Михаил ушёл. Ушёл задумчивый и озабоченный. Даже с Надеждой Николаевной попрощался сухо и не расшаркиваясь, как обычно.

А у Агренева к вечеру разболась вроде бы зажившая рана и голова.

— Вот до чего доводят особо извращеные умственные упражнения на ночь глядя. А ведь я так не слабо нагрузил Цесаревича! Ему этих размышлений надолго хватит. Потому как нет ничего там определенного, кроме итогового результата, — подумал Александр, массируя пальцами виски.

— — — — — — — — — — — — —

Конец ноября 1900 г.

Следующий раз с Михаилом они столкнулись совершенно случайно на приёме у Абамелек-Лазаревых, перед отъездом четы хозяев на виллу во Флоренции. Приём был довольно в узком кругу, а Александра с супругой пригласили, чтобы ещё раз пообщаться по разным делам. Поэтому они с Надей пришли за час до назначенного для прочих гостей времени. И пока Мария Павловна развлекала супругу разговорами о своём, женском, с хозяином дома удалось окончательно договориться о совместных проектах. В следующем году рядом с Губахой в Чермозском горном округе Абамелек-Лазоревых должна начаться постройка коксохимического завода. Хозяйский уголь давал на выходе немалое количество сырого бензола, который был нужен Александру в Кыштыме. Ну и кроме бензола при коксовании выходило еще много прочих полезных химических продуктов. А вот с самим коксом было хуже. Слишком много серы он содержал. Так что подходил в основном только для цветной металлургии и для пудлиноговых печей, которых на Урале ещё было немало. Ну и просто для сжигания в печах и топках. Но о сбыте кокса должен был позаботиться хозяин.

А сам Семен Семенович входил капиталом в строительство завода электролизной меди на окраине Челябинска, который уже частично был отстроен.

Когда начались танцы, Александр смог провести Надю только на один. И почувствовал, что для танцев ему пока как-то рановато. Рана давала о себе знать, поэтому ни о ком изяществе в ведении партнерши речь не шла. Надя заметила это и милостиво позволила любимому дальше подпирать колонну вместе с парой едва знакомых графов весьма почтенного возраста. На предложение перейти в курительную комнату, князь отказался и вскоре остался в одиночестве, изредка разбавляемым возвращением к нему Нади после очередного танца. Но поскольку танец шёл за танцем, а желающих пригласить Надежду Николаевну на очередной вальс не уменьшалось, то эти возвращения были весьма непродолжительными. И вот тут в зале появился Цесаревич. После приветствий с частью гостей он подошёл к чете Агреневых. И увел супругу на очередной вальс, после которого и состоялся весьма обстоятельный, хоть и непредвиденный разговор.

Михаил утащил князя в укромный уголок, где разговор и произошел.

— Знаешь, Александэр, я много думал насчёт крайнего нашего разговора. И успел кое с кем переговорить и кое-что узнать. Отчасти ты, видимо, прав. И часть эта весьма велика. Но все не так однозначно, как ты описал. Сейчас каждая страна интригует против всех, надеясь получить себе выгоду. Впрочем как и всегда. Сложившихся союзов в Европе пока два. Россия с Францией и Тройственный Союз. Причём французы всячески пытаются отколоть от последнего Италию. Разница с привычным состоянием заключается только в том, что главный интриган Европы сейчас слишком сильно занят на Юге Африки. А все мировые континентальные державы ополчились против Британии. Но в основном только на словах. Наш покойный Министр Иностранных дел Муравьев, царство ему небесное, ... — Михаил оглянулся назад, — так вот Муравьев по Высочайшей воле пытался в этом году сбить континентальный блок с Францией и Германией для ... гхм... совместных действий, но, к сожалению, у него ничего не вышло. Французы вроде бы сначала согласились. Согласились и немцы, вот только затребовали, чтобы все три страны взаимно гарантировали неприкосновенность собственных владений. То есть французы должны были отказаться от Эльзаса и Лотарингии, чего, как ты понимаешь, никогда не будет. Так что союз не состоялся. При этом Вильгельм явно ведёт свою игру с англичанами. Возможно и о союзе, но, как мне представляется, этого тоже не будет. У британцев сейчас связаны руки, а немцы готовы вырывать у англичан кусок за куском. Так что даже если они и договорятся о чем-то, то врядли это какой-то союз будет долгим. Сейчас у британцев слабая позиция, а Вильгельм не связан ничем. Но как только британцы освободятся, разговор сразу станет другим. Насчёт экономических противоречий между Британией и Германией ты прав. Да и колониальный вопрос стоит оченфь остро. Немцы готовы сейчас только требовать. А британцы не готовы сильно уступать, поскольку считают, что никому ничего не должны. Их политику ты знаешь. Они никому ничего гарантировать не хотят, и формулировки любого соглашения с ними слишком обтекаемы. Британия так и остаётся сейчас в своей "блестящей изоляции", хотя нынешняя война показала, что блеск этот как-то совсем потух. В общем есть два блока в Европе и рядом Британия. Именно рядом, а не над ними, как было раньше. Но состояние это видимо скоро должно закончиться. А вот чем, будет ясно только после окончания войны на Юге Африки. И то не сразу.

— Отличный разбор ситуации в Европе, — улыбнулся Александр. — Ты молодец!

Агренев слегка задумался, и продолжил:

— Ко всему сказанному следует добавить несколько вещей. Взаимоотношения Европы и в частности Британии с САСШ. Они, как ты знаешь, до сих пор не урегулированы. Штаты со своей доктриной Монро стоят всем поперёк горла, но сделать сейчас никто ничего не может. Воевать через океан дураков нет. Поэтому никто и не связывается. Да и не выгодно это. САСШ спят и видят заполучить себе Панамский канал, с которым не вышло у французов. И наверняка сейчас идёт торговля, иначе бы САСШ не сидели бы сложа руки во время англо-бурской войны. А может уже и договорились. Получив канал, они станут опасны для всех, кто имеет владения в Азии. Причем флот они вроде бы уже начали строить. Это первое.

Александр глотнул сока из стакана, который держал в руке.

— Теперь второе. Дележ Китая и контрибуции от него. Последнее ладно, договорятся. А вот клубок взаимных противоречий Британии, Германии, Японии и России вокруг Манчжурии, застенного Китая и Кореи с окончанием войны в Африке должен серьёзно обостриться. Некоторые горячие головы у нас не готовы ограничиться контролем одной только Манчжурии. С одной стороны их понять можно. Территория большая, а населения там мало. И оно ко всему ещё очень бедное. Они не прочь подмять под себя и Корею. Она в этом плане выгоднее Манчжурии. И население — не китайцы, которых четыреста миллионов во всем Китае. Корейцы могут стать очень неплохим сателитом , но не сейчас. С Кореей мы опоздали и решение вопроса возможно только через войну с Японией. Когда британцы развяжут себе руки, то первым, кто встанет за спиной у японцев, будут они. Обычная тактика англичан — делать все чужими руками, при этом ещё и получая с этого прибыль. А вторыми будут САСШ, которым наше присутствие в Китае тоже совсем не нужно. Да и Аляску они возможно не прочь заполучить на совсем. Но усиление какой-то одной державы на Дальнем Востоке им тоже не нужно. Скажу и о Германии. Этим, чем дольше мы завязнем на Дальнем Востоке, тем лучше. Впрочем, это для всей Европы выгоднее кроме Франции. Но вот станет ли она нам союзником там, у меня большие сомнения. Французы с этого ничего не имеют. Все их интересы в данном случае в Европе. Приплюсуй к этому прошлый разговор. Ну и наконец Британия... На острове привыкли распоряжаться даже тем, что им не принадлежит. А потому в качестве предлога или причины как в прессе, так, видимо, и в переговорах ссылаются на якобы русскую угрозу для их интересов. Ведь посмотри. Они заполучили в зону своих интересов весь бассейн реки Янцзы. Это не всеми возможно признаётся, но это так. Они и право собственного судоходства по ней получили. И концессии на железные дороги. Между Маньчжурией и Янцзы тысячи верст, но мы якобы угрожаемых их интересам. Потому как они не отказываются и от бассейна Хуанхе. По крайней мере Вейхайвэй они заняли именно с этой целью. Ну и в пику немцам с их Циндао, а также нашему Порт-Артуру. То есть англичане забрали себе по сути самые вкусные китайские куски. И теперь якобы опасаются, что мы на них можем претендовать. Хотя на самом деле это им никак не принадлежит. Насколько я понимаю, попытки разграничить зоны интересов в Китае у нас с ними были?

Михаил кивнул,

— Были. Они требуют слишком много. А сами ограничивать себя особо не желают. Причём большинство наших товаров конкурировать с британскими по качеству и цене не могут. А потому нашему товару нужна некоторая таможенная защита.

— Вооот..., — протянул Александр. — А ведь рядом ещё есть Япония с их дешевым товаром и САСШ с политикой "открытых дверей", которая нам не слишком пока подходит. Поэтому британцы и не против этой политики. Своё они всегда возьмут. А у нас при этом будут проблемы с САСШ и Японией.

— Александэр, а зачем ты мне сейчас про Дальний Восток опять начал говорить? — улыбнулся Цесаревич, — мы вроде про союзы в Европе речь вели.

— Эммм..., — запнулся князь, и, улыбнувшись в ответ, повинился, — ну извини, немного увлекся общей картиной. Так! Вернёмся к нашей Европе. Как ты говорил, союза континентальных держав не вышло даже в трудный для Британии момент. Слишком велики противоречия между Францией и Германией. Ни одна из стран не готова поступиться Эльзасом и Лотарингией. Да и немцы, чувствуя свою силу, хотят выгадать для себя с любой коалиции слишком многого. Далее. Про союз Британии и Германии мы уже говорили. Это самый опасный для нас вариант. В этом случае положение Российской Империи может оказаться хуже, чем во время Крымской войны. Но я в него не верю, хоть опасность такая есть. Дело в том, что тогда победителем в войне могут выйти две экономически сильные страны — Британия и Германия, — заметив, как изменилось лицо Михаила, Александр поспешил заметить,

— А ты не кривись, Михаил Александрович. Сам понимаешь, что в этом случае Франция даже и не подумает воевать на нашей стороне. Сразу переметнется. Или ограничится нейтралитетом. Но я не закончил. Причина, по которой этот союз маловероятен состоит в том, что тогда в Европе останутся две мировых державы — Германия и Британия. Хотя бы на некоторое время. А вот этого англичане допустить не могут. Как они потом с немцами будут сосуществовать вместе? Не самим же им потом с Вильгельмом воевать. Они даже в союзе с Францией против немцев долго не протянут. Вильгельм опять возьмёт Париж и все. И останется Британия на острове со своим флотом. А на континенте останется одна мировая сверхдержава. Нет, в этот вариант я не верю. Но некоторые промежуточные теоретически возможны. Вот только сомневаюсь, что Германия даст себя использовать как послушное орудие в руках английских лордов.

Князь сделал из стакана ещё глоток и продолжил,

— Ну и третий вариант мы с тобой рассматривали в прошлый раз. Ты меня спрашивал, как он возможен. Сам то как? Надумал?

— Александэр, может ты уж закончишь? А я посмотрю, сходятся ли наши мысли...

— Хорошо! На мой взгляд после войны в Африке, а во многом из-за её хода и обстановки в Европе во время неё, Британия постарается выйти из своей "блестящей изоляции". Им проще всего договориться с французами. Хотя бы потому, что те слабее. Да и вероятно всего, что французы из-за наличия Германии под боком тоже будут не против. Урегулировать свои разногласия они смогут. Поделят что-нибудь, что им не принадлежит и все. Например, Сиам или Марокко. А может что-то в глубине Африки. В данном случае это не важно. Далее у англичан будет задача подтянуть к этому союзу и нас. А вот с нами они делиться врядли захотят, пока Россия не слишком слаба. Для того, чтобы нас ослабить, нужна война. Причём продолжительная и дорогая. И кандидат в противники у них для нас есть. Это Япония. Но сами японцы с Россией связываться не возьмутся. А ну как опять "тройственная интервенция" случится. Против сразу трёх великих держав они действовать не решатся. Значит британцам нужно исключить возможность участия в этом Франции. И войти в некоторый союз с Японией, но самим ни в коем случае не воевать. Это позволяет оставить нас один на один с Японией. А у нас на Дальний Восток даже железная дорога ещё не проложена. Какая уж тут может быть быстрая победоносная война для нас? Германии также выгодно, чтоб мы там завязли. А ещё лучше, чтоб вообще проиграли. Но при этом они будут делать вид, что являются нашими сторонниками. Ведь на этом можно неплохо заработать. Итак, ... подведем итог. И Британии и Германии выгодна наша долгая война где-нибудь подальше от Европы. Результат войны важен для Британии, но не очень важен для Германии. В любом случае они получают ослабленную Россию, которая во время войны ещё и будет покупать что-то из снабжения с вооружением, и занимать на их финансовых рынках значительные суммы в качестве кредитов. С ослабленной Россией Британии уже проще договориться. Потому как мы будем вынуждены пойти на большие уступки. Таким образом, англичане урегулируют наши с ними противоречия. А дальше? Дальше нас затянут в союз. Причём стараться будут не только англичане, но и французы. Ведь в этом случае перед ними открывается шанс вернуть Эльзас с Лотарингией.

Посмурневший Михаил прошелся взад вперёд перед стоявшим Александром, а потом спросил,

— А почему война по-твоему будет долгой?

Ответить князь не успел. В уютном уголке появилась Надя с Анной Барятинской.

— Ваше высочество, князь! Вот вы где? Пойдёмте скорее! Сейчас будет игра в фанты! — воскликнула Анна Барятинская.

— И между прочим, Михаил Александрович, вы мне уже должны один фант, — с улыбкой напомнила Цесаревичу Надежда.

— Хорошо, мы сейчас будем, прекрасные дамы. Всего пару минут! — Михаил был хоть и вежлив, но не приклонен. Под его взглядом дамы быстро ретировались.

— Итак?

— А как ты без железной дороги воевать быстро и победоносно на краю Империи будешь?

— Дорога строится. И ты в этом тоже участвуешь.

— Значит японцам нужно начать до того, как она будет готова. Между прочим некоторые ее участки имеют пропускную способность всего в три пары поездов в сутки. Как прикажешь с такими путями сообщения победоносно воевать?

— Мдааа. — Михаил задумался. — Ладно, пойдём к обществу. А то дамы сейчас вернутся. Тут подумать нужно, — и собеседники вернулись в залу, где первый фант уже исполнял какой-то романс.

Уходили с приёма они вместе. В фойе Михаил отвел Агренева в сторону и сообщил очень интересную вещь,

— Да, совсем забыл тебе сказать. Ходят упорные слухи, что количество пулеметных рот по опыту англо-бурской войны могут увеличить раза в три. Уж больно хорошо они себя там показали. А соответственно понадобятся и пулеметы. Тула сейчас их мало делает. Так что имей ввиду...

Александр улыбнулся и ответил шуткой,

— Мы всегда готовы послужить Отечеству. Только заказ дайте.

— — — — — — — — — — — — — —

Февраль 1901

— Таким образом, после слияния с компаниями Шибаева и уважаемых господ Зубаловых наш торговый Дом выходит на третье место как по добыче нефти в Российской Империи, так вероятно и по её запасам. По крайней мере по моим подсчетам площадь имеющихся нефтяных земель это позволяет. Объединение капиталов трёх обществ даёт возможность проводить дальнейшую скупку нефтяных участков, — Манташев всем своим видом показывал, как он был доволен этим объединением. Ведь теперь он может на равных конкурировать и Ротшильдами и с Нобелем. Ну может не на равных, но где-то близко к этому.

— Александр Иванович, — поинтересовался Агренев, — а как обстоят дела с покупкой дела у наследников Губонина ?

— Господа, тут мне пока порадовать вас особо нечем. Цена нефти сейчас стоит на весьма высоком уровне, и хозяева запросили слишком высокую цену за своё предприятие. Покупка на таких условиях имела бы место только в случае, если бы мы могли быстро расширить рынок сбыта. Причём желательно в Азии. Там цена на керосин выше. Но в настоящий момент это к сожалению недостижимо в короткие сроки. Ситуацию с наличием наливняков вы все прекрасно знаете. Попытки сбить цену покупки пока не приводят к удовлетворительным результатам. Однако имеется явная тенденция к падению цены на нефть. Поэтому я предлагаю не торопиться. Мы вполне можем обойтись пока просто эксплуатацией имеющегося, хоть покупкой нефтяных участков на аукционах последние три года мы достаточно дружно не злоупотребляли. Арендные ставки и попудная плата казне на аукционах были излишне высоки. В то же время в районе Грозного есть варианты взятия участков в аренду по более щадящим ценам. Я уже присмотрел пару вариантов. К тому же, как вы знаете, на киргизских землях в районе реки Эмба обнаружена нефть. А это предвещает нам на мой взгляд ещё один нефтяной район. Поэтому я предлагаю послать туда две поисковые партии. Если все обстоит так, как я предполагаю, то в недалеком будущем отыскание и добыча нефти на Эмбе выглядит намного перпективней, чем покупка дела у наследников Губонина. Да и разведка нефти в тех местах не выйдет слишком уж дорогой. А на имеющиеся наличные капиталы стоит сейчас прикупить ещё больших морских танкеров и пару малых под Дунайский маршрут. Степан Константинович меня в вопросе с танкерами поддерживает.

Зубалов согласно кивнул.

— Да, Александр Яковлевич, танкеры на Чёрном море нам явно не помешают.

— А ваше мнение, Михаил Романович? — обратился князь к управляющему Шибаевской компанией.

— Я поддерживая господина Манташева. И стоит ещё позаботиться дополнительно о постройке нефтеналивных емкостей в странах-покупателях керосина и нефти. Это принесёт нам дополнительные доходы без увеличения объемов добычи, — ответил отставной поручик Берг.

Агренев развел руками:

— Ну кто я такой в нефтяных делах, чтоб спорить с тремя такими авторитетами? Хорошо пусть будет так. Кстати, как вы возможно знаете, я сейчас достраиваю судоверфь в Николаеве на два эллинга. Так что имейте это ввиду. На ней возможно будет строить суда до 140 метров длиной. Есть проблемы с мастерами и инженерами-судостроителями, но думаю, что к открытию верфи я их решу.

— Если скорость постройки и качество будет не сильно отличаться от английских, то я не против, — Манташев взглянул на бывшего своего конкурента, — А то сами знаете как у нас строят.

— У меня есть для вас ещё объявления, — продолжил Агренев, — В этом году Коломенский завод начнёт пробную постройку буксира и самоходного наливняка для Волги с двигателями, работающими на соляре. КПД у этих двигателей втрое больше, чем у самых совершенных паровых машин, а соляр сейчас мало у кого отделяют из нефтяных остатков. Пока к сожалению мощность двигателей не велика. Но на судно в 800-1000 тонн их хватит.

Компаньоны оживлённо зашевелились.

— Это было бы очень неплохо! А то волжская флотилия у меня отчасти из деревянных барж и парусников состоит, — Берг потер руки.

Манташев полистал бумаги и продолжил:

— Нам во второй половине года может понадобиться ещё до 80 железнодорожных цистерн.

Агренев взглянул на Сонина

— Не вижу никаких проблем. Составляйте график заказа, и сделаем как будет запрошено, — невозмутимо ответил тот.

Компаньоны в течении часа обсудили ещё ряд проблем. А вот когда дошли до условий быта нефтяников возникли разногласия. Манташев не хотел тратить деньги на достижение стандартов, которые были достигнуты до этого на фирмах Шибаева и Зубаловых. Хоть они были и далеки от тех, которые действовали на предприятиях князя.

— Александр Яковлевич, это большие расходы! Очень большие расходы! Даже те, что условия, в которых живут у меня сейчас рабочие, намного лучше, чем имеют эти бедняки в своих аулах. Ну может за исключением того, что бараки не разделены на отделения. Семейных у меня много, так что остро вопрос не стоит. Семейные у меня живут в лучших условиях.

— И все-таки, Александр Иванович, это нужно сделать! — с напором сказал Александр. — Я не требую все сразу, потому как понятно, что сразу все не сделать. Ломать бараки не будем. Но сделать хотя бы перегородки в них нужно в этом году. И начать строить хотя бы по одному дому вот этого проекта необходимо. Прибыли нам позволяют сделать намного больше. Но даже если не строить все сразу, то хотя бы для лучших рабочих это следует сделать. Таким образом, мы покажем рабочим, что хозяин заботится о них и намерен строить и дальше. Нам ещё только забастовок не хватало на столь прибыльном производстве. А они не приминут случиться, если оставить все как есть. И вы это прекрасно понимаете.

— У многих конкурентов и того нет, — начал Манташев, но был решительно прерван

— Мне не интересны конкуренты! А вот опытные буровики, которые могут перейти от конкурентов к нам, очень интересны. А это непременно случится, если рабочие и мастера станут жить в нормальных условиях. И поверьте, я знаю, что говорю. Я таким образом сманил на свои производства не одну тысячу квалифицированных рабочих. Я даже не требую условий, в которых живет мой персонал, работающий, скажем, на машиностроительных заводах. Хотя возможно и стоило бы. Норма прибыли позволяет и не такое.

Манташев насупленно молчал. Убедить Агренева видимо не получится, а контрольный пакет нефтяной компании после слияния теперь у князя. И теперь он может требовать, хоть и пока пытается убедить. В 99мм году князь вошёл в капитал торгового дома "А. Манташев и Ко" 12 миллионами рублей. Тогда у него не было контрольного пакета, но после слияния трёх компаний он у Агренева появился. Да что там контрольный... Больше 60 процентов у него. Князь в итоге получил контроль над фирмой, хоть и обещал не особо вмешиваться в вопросы управления. Зубаловы существенно снизили риски и ответственность. Все-таки агрессивно работать на рынке они всегда побаивались. А он получил деньги и масштаб. То есть каждый получил то, что хотел.

— Александр Иванович, знаете что, поезжайте с Андреем Владимировичем, ну скажем, в Сулин на мои заводы. Посмотрите, как там живут рабочие. Это далеко не столица. Он вам все расскажет и покажет. Возможно вы и сами захотите организовать подобное. Именно сами. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Причём то, как они живут, выгодно не только им, но и мне, как хозяину заводов. Причину такого положения я вам не раз сообщал. Но, как я вижу, вас пока это не очень убеждало. Договорились?

— Хорошо, Александр Яковлевич. Пусть будет по вашему, — решился Манташев.

— Тогда я хотел бы сказать несколько слов о будущем нашей компании. Как вы знаете, в последние годы в Баку приходят английские капиталы. Денег у британцев много. По имеющимся ценам они вполне могут скупить весь Баку вместе с грозненской нефтью. А потом нам же будут продавать нашу нефть вдвое дороже. Поэтому, Александр Иванович, на мой взгляд не стоит упускать возможность прикупать пусть даже самые незначительные здешние и северокавказские компании, если земли, на которых они работают, имеют хорошие перспективы, и цена покупки подобных компаний выглядит оправданной. Сейчас в связи с техасским нефтяным бумом взоры англичан несколько отвлеклись от юга нашей страны, но врядли данная ситуация продлится долго. Это первое. И второе. С господином Нобелем мы договорились о совместном работе над новым нефтяным насосом, выкачивающим нефть из скважены. Я уверен, что нам удастся его создать. И третье. Господа, на мой взгляд перспективы добычи нефти в Румынии до сих пор недооценены. Как мне кажется, следует обратить наше внимание на эту страну. Ротшильды уже обратили своё пристальное внимание на эту страну. А эти господа просто так ничего не делают. Помните это, господа! Это, конечно, потребует дополнительных капиталов, но, думаю, что если будет нужно, мы всегда можем разместить облигационный заем. Деньги на нефтянку нам всегда дадут. В то же время и не стоит слишком рисковать, поскольку уже понятно, что несмотря на рост потребности в нефти в мире, поступление на рынок техасской нефти будет возрастать.

Вечером после окончания встречи Александр, лёжа в постели в Бакинской гостинице размышлял.

Треть от имевшихся земель на юго-востоке Техаса у него ещё осталась. Есть ли там нефть, хрен его знает. Америка похоже тоже сваливается в кризис. По крайней мере банкротства железнодорожных компаний уже начались. И не только железнодорожных. Возможно стоит прикупить ещё земель в том районе. Даже если там нефти нет, то в качестве сельхозугодий их можно использовать. Искуственный спекулятивный хлопковый пузырь просто обязан лопнуть, и как следствие цены на землю точно упадут. Вот тогда можно будет и прицениться.

Скупка земель у ничего из себя представляющей деревушки Альмет в башкирских землях потихоньку идёт. Вот и пусть себе идёт. Это игра в долгую. Деревушку он смог отыскать на карте. Вроде бы это она. А пока там вполне можно организовать... да, пусть будет это колхоз. С дорогами там пока швах. Но нам и не горит. Кто его знает, на какой там глубине нефть находится. Вон на Ухте до нефти добурились, а толку? Вязкая зараза! Только летом и можно её поднимать из скважины. А в остальное время не получается. Да и от дорог далеко. Так и заглушили в итоге.

А вот что делать в Мексике и Венесуэле, он пока не понимал. То, что на побережье Мексиканского залива есть нефть — это понятно. Но вот почему-то там её пока почти не добывали. Теоретически земли купить можно, но где их нужно покупать, чёрт его знает. Не покупать же все подряд. На это никаких денег не хватит. Мексика — бывшая испанская колония. А это значит, что смуты там возможны всегда. И даже вроде бы революция когда-то должна случиться. В общем полная неясность. А погреть ручки на этом деле хочется.

С Венесуэлой все определённее. Район Маракайбо вместе с озером впридачу. И есть шанс получить не слишком задорого концессию на разведку и добычу. Вот только там очередная смута. Опять очередной претендент делит власть с президентом в стране помощью миниармий. Вот ведь удачно расположенная страна, а население крайне склонно к вечной бузе. Нет, не ту страну назвали Гондурасом. Не ту!

— — — — — — — — — — — — — —

Начало Апреля 1901 года

Агренев стоял на Воробьевых горах и смотрел на расстилающийся перед ним вид. Завораживающее все-таки зрелище. Особенно в сочетании с начавшимся ледоходом. Картину даже не слишком портило огромное число дымов над Москвой, которые на высоте постепенно сливались в одну еле заметную дымку.

То, что ему вчера рассказал Нобель, расставляло абсолютно все на свои места. Вот воистину деньги правят миром. И глобализм народился не в конце 20-го века. А вот прям сейчас и нарождается. Вернее отвратительный выродок уже давно вылупился и даже успел сожрать немалую часть мира. Нет, Александр и раньше нечто подобное предполагал, но сейчас картина сложилась полностью.

Эммануэль младший пришёл сам и предложил консорциум в нефтяной сфере. И в процессе разговора разложил по полочкам то, почему Агренев не может от него отказаться. Впрочем, не забыл и свой интерес, потребовав плату, — лицензию на соляровый движок Луцкого.

Рокфеллеровский "Стандарт Ойл" сожрал почти всех независимых в штатах производителей нефти и керосина. И хапнул под себя не только все западное полушарие, но почти всю Европу с немалой частью Азии. Русский керосин в Европе терпели только потому, что Рокфеллеру не хватало своей нефти и керосина, чтоб полностью насытить рынок Европы. И это при том, что объемы добычи в Америке и России были примерно равны. Но американский экспорт был втрое больше русского. Из американской светлой нефти получалось при переработке значительно больше керосина, чем из бакинской. Пенсильванская вообще давала на выходе до 75% керосина. Лимская была намного хуже, но и из неё получали 50% и даже больше. А бакинская максимум давала всего 35. Но и этого не вырабатывалось из-за имеющихся в Империи перекосов в налогообложении, и потому, что потенциальный внешний рынок в Европе был опутан монополией Рокфеллера, подчинившей большую часть оптовых европейских покупателей нефти и нефтепродуктов. Правда было несколько немалых плюсов. Нефть в САСШ залегала на больших глубинах, чем бакинская или грозненская. Причем в твердых породах. А следовательно добуриться до нее было тяжелей и дороже. И самое главное, дебет бакинских скважин был несравнимо больше американских. То есть себестоимость добычи нефти была в Америке выше. А вот уголь еще не так давно стоил там в раз пять дешевле нефти. Около 4,5 копеек на русские деньги, что минимум вдвое дешевле, чем в России. По крайней мере до кризиса. А потому нефть несмотря на все преимущества не могла в Америке конкурировать с углем в качестве топлива для промышленности. Причем по счастливой случайности основная промышленность США оказалась расположена как раз там, где добывалась нефть. И транспортные расходы на транспортировку нефтепродуктов до основных потребителей были меньше, чем российские. И в России и в Америке основу энергетики составлял уголь, но в России доля нефти в энергетике была значительно выше американской из-за дешевизны нефти. Больше трети. На нефти работал весь Поволжский регион вместе с московским и до некоторых пор вся западная Сибирь. Впрочем и в других регионах доля нефти была весьма немалой. Сейчас цены на нефть и уголь в России почти сравнялись. Но если в САСШ нефть перерабатывалась в основном на керосин для внутреннего потребления и на экспорт, то в России она шла в основном на мазут. Из-за состава нефти, из-за ограниченности рынка сбыта и дешевизны по сравнению с русским углем и из-за русского бардака с налогообложением, делающим невыгодным работу перегонных заводов на чужой или давальческой нефти. Зато имелся огромный спрос на нефтяные остатки, впрочем как и на сырую нефть. То есть картина перевёрнутая по сравнению с американским рынком. А потому в стране нефтяные остатки, то есть мазут, стоили столько же, сколько и сама нефть. И года три назад практически все русские нефтеперерабатывающие заводы, которые работали не на своей нефти, просто закрылись. Нет смысла в переработке, если есть большой спрос на сырую нефть, а выработка керасина подчас убыточна. Свою негативную роль внесло и государство, следуя за ростом нефтяных цен. Оно три года подряд сдавало на торгах участки в долгосрочную аренду под добычу по очень высоким ставкам как за землю, так и за попудный налог с добычи. А при нынешнем падающем рынке работать на них стало не очень выгодно. Министерство государственных имуществ правда оставило одну лазейку, связанную с превышением планируемого уровня добычи на участке, но это была лотерея. Может выйдет превышение нормы добычи, а может нет. А деньги за участок к тому моменту уже будут потрачены. Бурение стоило недешево.К тому же сважины уходили все глубже. Вот только цена бурения с увеличением глубины изменялась совсем не линейно. А чуть ли не по экспоненте. По крайней мере при существующих русских технологиях бурения. Так что та же альметьевская нефть в ближайшем будущем ему не светила. Чёрт её знает, на какой она там глубине залегает. Впрочем дело совсем не в ней. А в европейском рынке. Доступа на рынок САСШ сейчас, почитай, не было ни у кого кроме Рокфеллера. Ну кроме англичан, которым он сам продал свои техасские земли. А рынок в штатах был весьма емкий. Не чета русскому. Потому "Стандарт ойл" могла держать в Америке любую внутреннюю цену на керосин, одновременно ведя ценовые войны в той же Европе. То есть продавать керосин в некоторых странах Европы в убыток, компенсируя его за счёт прибыли внутри САСШ и на других рынках. И с этим почти ничего было поделать нельзя. Причем Standart Oil успела поглотить или подчинить еще множество оптовых покупалей и перепродавцов керосина в Европе. То есть могла вести в Европе ту ценовую политику, которая была ей выгодна. Да, Александр продал свои участки в Техасе консорциуму английских банков и компаний. Но это, почитай, капля в море. Рокфеллер сейчас бурит в окрестностях и уже в нескольких местах техасскую нефть нашёл. И когда он наберет там большие объемы добычи, то вместе с окопавшимися теперь в Техасе британцами начнёт еще больше вытеснять русский керосин из Европы. А ситуация с переработкой нефти в России и так уродливая. Можно вырабатывать из бакинской нефти и более 35% керосина, если применять крекинг, а делается всего около 26. Потому как больше продавать некуда. Бензин с солярой в ближайшем будущем кардинально положение не исправят. У бакинской нефти был один несомненный плюс. Из неё получались отличные смазочные масла. В Америке с этим из-за состава нефти было намного хуже. Но плюсик был совсем маленький. Сколько их там вырабатывается? Несколько процентов всего. Перерабатывать же нефть на мазут выглядело настоящим бредом. По крайней мере с точки зрения Александра. Можно, конечно, подсказать тому же Шухову идею каталитического крекинга и прочих методов нефтепереработки, но толку с того сейчас было ноль. Под объемы нужен был рынок. А с ним было не слишком хорошо. И это значило, что похоже придётся объединяться не только с Нобелем, но ещё и с Ротшильдами. А ещё возможно воевать на Азиатском и Европейском рынках с тем же Рокфеллером в попытках занять свое место под солнцем. Заодно воевать еще и с Детерингом и Самуэлем. С последними двумя по крайней мере до тех пор, пока они не разделят сферы влияния. Вот только за спиной у них мощь английского флота и гигантская финансовая поддержка. Да ещё нефтепромыслы на Суматре, Яве и где-то там еще. Так что много там не откусишь. Нет, конечно, нефть есть на том же Сахалине. И о её наличии уже известно. Застывшие озёра битума на севере острова Александр видел своими глазами. И не он один. Но разработка там пока никому не разрешена. Видимо сохраняется казной до лучших времён как некий резерв. Да и условия там... Брррр! Даже каторжников, и тех селят на юге Сахалина. Попытки бурения на Сахалине уже предпринимались русскими купцами, но нефти найдено не было. Видимо просто не добурились до неё.

Нет, продал больший кусок техасщины он правильно. Развивать в Америке свою нефтедобычу и переработку — это чревато. Да и денег в это грохнуть нужно было немеряно. Пусть британцы этим занимаются. И как только Лунева не пристрелили за то, что он продал не тому, кому положено? Впрочем за это и сейчас могут пристрелить. В качестве предупреждения, чтоб другие так не делали. И будет так до тех пор, пока эту "Стандарт Ойл" правительство на части не разделит. Вот только когда это будет, память никаких подсказок не даёт, хоть Александр её долго мучил по этому вопросу.

Мда, ситуация! Ну то, что нужно развивать всяческие двигатели на бензине, керосине и так далее — это понятно. Как и собственную или совместно с кем-то систему сбыта. Тем самым мы себе рынок расширяем. Вот только теперь нефтянка не выглядит таким уж безпроигрышным активом. Ведь получается, что строить всякие хранилища придётся и в тех странах, с которыми его стране предстоит впоследствии воевать. Да ещё строя их, тем самым поддерживать экономику будущего противника. Вот ведь ситуевина! Врагу не пожелаешь. Причем пока Европа будет воевать, Рокфеллер с англичанами подгребет под себя оставшихся потребителей и перепродавцов нефтепродуктов.. Это будет потом, но будет. От этого никуда не деться, если только не выключить каким-то образом из игры турков с тем, чтобы черноморские проливы остались открытыми для русского экспорта.

Ладно, это потом. А что делать сейчас? Во Францию с Испанией, а то и с Италией Ротшильды скорее всего Манташова не захотят пускать. Да что там захотят? Закрепились так, что не подвинешь. А есть ещё Нобель с многочисленными интересами в Австрии, Германии и Швеции. Да и на Балканах у них все схвачено. Англичане, скупая нефтяные активы по всему миру, пытаются вытеснить Рокфеллера и других производителей нефтепродуктов из собственной непосредственной сферы влияния. Нет, вот даже интересно, а что мне могут в таком случае предложить? Опять ту же германщину совместно с Нобелем против Рокфеллера? И опять же совместную политику где-нибудь в Китае? Или будет кружок по интересам? Например, предложат продавать только бензин. Или солярку... По нынешним временам это как-то мелко.

Ладно, поглядим. А насчёт лицензии на движок Луцкого, это пусть. Даже хорошо! Но только внутри страны и не в каждом регионе на чужой выбор. Да ещё этот немчик из Риги, как там бишь его звать, тоже хотел лицензию. А и пусть. Но ему можно ещё жосче условия поставить. Он хоть и не сможет производить луцкеры где-либо ещё кроме Риги, потому как на завод в другом месте у него денег не хватит, ну так и что с того? Ежели будет война неудачной, то завод вывезут куда-нибудь в Поволжье. А если немцев не пустят слишком далеко от границ, один чёрт завод под конфискацию попадёт. И тогда Прибалтика никуда не денется.

С керосином этим тоже непонятно как быть. Вот в той же германщине стоимость русского керосина до кризиса в опте была до двух раз дешевле чем американского. Сейчас примерно раза в полтора. А не подвинешь американцев. Монополия! Население то ладно, оно и русский покупает, но ведь почти половина его идёт организациям, с которыми у американцев однозначный договор. И им деваться некуда. Это ещё не считая тех потребителей и обслуживающих организаций, которыми рокфеллеровские конторы владеют непосредственно. Всякими там конторами городского освещения и так далее. Нобели в своё время отвоевали себе кусок рынка в Германии и Австрии, но стоило им это недешево. И что тут сделаешь? Возвращаясь же ко всяким конторам уличного освещения... Тут бы в своей стране хотя бы подобное устроить. Не до других стран. Только денег на это в стране нет. Да и 4/5 населения в деревне живут. Какое там уличное освещение... Движки всякие — это конечно и внутри страны хорошо, вот только им уход нужен и ремонт. Значит нужны обученные техники. Но их мало. И в этих условиях даже МТС выглядит излишне авангардно. Хотя таковые у него уже есть. Да и то там по большей части паровики. Бензиновые тракторы только недавно в серию пошли, как и нефтяные с калильным зажиганием. Даже соляровые начали делать. Впрочем, какая там серия... Так, на нескольких стапелях собирают. Как кризис начался, так и спрос на тракторы совсем слабый стал. Оно и понятно. Мужик с лошадью завсегда найдётся. Его и покупать не нужно. Сам придёт. Ну пусть даже без лошади. Экспорт движков также не слишком радует. Да и Ммм.. Что-то не в ту степь понесло!

Мда, вот и получается, что потребителя своего продукта нужно выращивать самостоятельно. Есть конечно парочка нестандартных идей, но это мизер. Нужно ещё раз с нефтяниками переговорить. А значит придётся опять ехать в Баку. Ну что ж, Баку, так Баку.

Агренев повернулся и в сопровождении двух экспедиторов пошёл к автомобилю.

Проезжая по московским пригородам, он размышлял на тему необходимости изобретения вращательного бурения. Вот ведь вроде нужна такая штукенция, а все равно палка о двух концах. Ей же не только он сможет пользоваться, но и американцы с британцами. И опять встаёт вопрос рынков сбыта. Да и как эта хреновина должна работать, он не знал. Не приходилось сталкиваться. Не всю же буровую штангу крутить. А значит бур получается хитрым. Благо, что с победитом дело налаживалось. И есть неплохие наработки по алмазным головками.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Апрель 1901 года

В зале старого замка перед камином сидели двое. Почтенный джентльмен со стаканом грога, укрывший ноги пушистым пледом, и безусый юноша, внимательно слушавший неторопливую речь хозяина замка.

— Видишь ли, мой мальчик, политика — это грязное дело. И поэтому ей следует заниматься в белых перчатках, чем и занимаются наши достойные люди. Возьмём наши взаимоотношения с Германией. Когда началась война Америки с Испанией, германцы обратились к нам с предложением поделить после войны испанские колонии. Ведь было очевидно, что Испания ни на Карибах, ни на Филлипинах долго не продержится. Мы, конечно, могли бы выступить совместно. И даже просто продемонстрировав наши намерения, могли бы заставить Вашингтонских ястребов поделиться. Как бы это называлось — не столь важно. Может международным протекторатом над Филиппинами, может ещё как-нибудь. Но мы бы серьезно испортили отношения с американцами. Их доктрина Монро конечно всем стоит поперёк горла, но можно делать деньги и вместе или поделив сферы влияния. Да, захватив Филиппины, они явно вышли за пределы своей сферы влияния, но подумай о другом. Ведь если бы мы вместе с Германией дали отпор САСШ в отношении этой испанской колонии, то её пришлось бы делить с дойчами, поссорившись при этом с Америкой. Однако устойчивый долговременный союз с Германией нам не слишком нужен. Она сама для нас становится все большей проблемой. А сделать Германию послушным орудием в наших руках последнее время не получается. Дойчи, к сожалению, поднаторели в политике. И сейчас готовы только требовать.

— Дядя, но ведь мы с той войны, получается, не выиграли ничего...

— Нет, Джорж, ты не прав. Мы получили благожелательный нейтралитет Америки в войне с бурами. И ещё кое-что.

— Что, дядя?

— Это тебе рановато знать. Возможно лет через пятнадцать ты все узнаешь. Если ... ну, да это не важно.

— Но если считается, что Германия сейчас для нас представляет большую проблему, то получается, что мы вели с дойчами переговоры о союзе только для самого факта переговоров?

— Ты почти прав. Дело в том, что сам факт переговоров уже влияет на окружающую обстановку. И на того, с кем ты ведешь переговоры, и на всех прочих. Но не следует идти на серьёзное соглашение с кем-то в тот момент, когда у тебя связаны руки. Особенно если многое против тебя. Или тебе предстоит одно важное дело. Я тебе расскажу одну историю. Про нее теперь уже можно говорить. Но тебе не следует об этом распространяться. В 98м году ихний рейхсканцлер Гогенлоэ обратился к нам со следующим предложением. Есть ещё один такой же больной человек Европы, как и Испания. Это Португалия. Когда-то они были большой колониальной Империей. Но прошло время, и великая морская держава скатилась до уровня банкрота. Правда, ей в этом активно помогли, но основное они сделали самостоятельно. Однако у этого должника ещё есть пара интересных колоний в Африке. Так вот, Гогенлоэ обратился к нам с предложением, что если Португалии потребуется ещё один кредит, и кредит большой, то его мы должны были выдать португальцам совместно с дойчами под залог колоний. Со своей стороны они обещали отказать бурам в помощи. Интриганскую политику Вильгельма и его министров вероятно ты знаешь. Они готовы интриговать всегда, с кем угодно и против кого угодно. Дабы усыпить их бдительность и избежать на юге Африки не нужных эксцессов, мы пошли на этот договор. По нему Британии должны были отойти половина португальской юго-восточной Африки и центральная часть Анголы. А Вильгельму в этом случае отходили остальные части португальских колоний в Африке и часть Тимора. Но дойчи и здесь даже не удосужились соблюсти приличия. Они продолжали везти бурам артиллерию и многое другое. А потом ещё и поучаствовали в войне с бурами своими якобы добровольческими отрядами. Но в Лондоне, мой мальчик, все прекрасно видят и знают. Никто дойчам и не собирался отдавать колонии, в которых наши компании работают как в своих собственных. Просто через несколько дней после того, как буры напали на наши гарнизоны, в Лондоне с португальским послом был подтвержден старинный договор, по которому мы обязуемся защищать целостность Португалии и её колоний за определённые экономические преференции в них. Ну и ещё кое за какие возможности. И так случилось, что больше, — сэр Генри улыбнулся, — португальцам кредит не понадобился. Увы, даже прямой приказ из метрополии для колониальных властей Лоренсо-Маркеш о запрете пропуска любых военных грузов через территорию колонии оказался не указ. И кое-что все-таки буры смогли протащить к себе. В том числе и из-за того, что наш флот не обеспечил полную блокаду этого порта. А слышишь ты сейчас об этом от меня только потому, что уже нет смысла больше хранить эту тайну. Дойчи как-то смогли узнать о нашем договоре с португальцами. Но сделать теперь они ничего уже не могут. Ни с колониями, ни с бурами. А за нами ещё должок остался. А подобные долги мы отдаем всегда..., — в глазах пожилого джентельмена сверкнула сталь.

— Дядя, а что будет с золотыми приисками дойчей на юге Африки. Мы ведь не будем их им отдавать?

— Мой мальчик, мы ни у кого ничего не брали. К тому же многие наши бизнесмены понесли серьезные убытки из-за этой войны. Часть шахт вообще разрушена. А негры, на них работавшие, просто разбежались. И теперь нам придется завозить в Африку рабочую силу из Индии или Китая. Не знаю, как это будет сделано, но мы ведь не предоставляли дойчами концессии на разработку золота в наших колониях. А страны, которая это сделала, больше нет.

Собеседники ещё долго сидели перед горящим камином, который отбрасывал на их лица жёлтые всполохи пламени...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Апрель 1901 года

Вениамин Ильич сидел у горящего камина с бокалом Шустовского. Коньяк, да, именно русский коньяк, а не какое-то там бренди, в его бокале на просвет играл веселыми золотистыми искорками. Мягкий, взявший не одну золотую медаль на конкурсах. Причём первую из медалей и признание он получил инкогнито, когда придирчивые французские сомелье не знали ни место его производства, ни производителя. На низком столике у кресла, снабженном для передвижения колесиками, стояла початая бутылка коньяка и блюдечко с нарезанным пармезаном. Кстати тоже русским.

Вениамин Ильич сегодня был доволен. Заранее подготовленная операция, проведённая всего за две недели, была исполнена великолепно. По её результатам господин Алчевский стал беднее на миллионов 7-8, зато смог стабилизировать положение подконтрольных ему банка и предприятий. А его, Лунева, наниматель и партнёр стал владельцем 49% ДЮМО. И всего за какие-то 2.5 миллиона, часть из которых была вообще продукцией его заводов. При этом удалось не испортить так трудно налаживаемые отношения с московским купечеством. Нет, конечно, нельзя сказать, что господа Рябушинские остались весьма довольны полученным результатом. Вместо Харьковского земельного, на который они нацеливались, купцы получили Харьковский торговый банк с некоторой частью земель, принадлежавших первому из банков. Ну так не все мечты сбываются. Против князя Агренева они никак не тянули ни по капиталу, ни по связям. Они хотели получить банк, — они его получили. Ну а Алчевский, проводивший излишне рискованную инвестиционную политику ещё дёшево отделался. Ведь могло быть и хуже. И он это сам понимает, хоть и пытался хорохориться. А в качестве моральной компенсации Алчевскому, считай, приподнесли на блюдечке французский банк, заигравшийся в шорты на акциях Харьковского земельного банка. И теперь, после объявления о выдаче Харьковскому земельному стабилизационного кредита Госбанка, организованного в неимоверно короткие сроки, Алчевский может спокойно и обстоятельно раздеть французов минимум на миллион. А возможно и на все полтора. Это как договорится. Но позиции у харьковского купца теперь достаточно прочные. Тем более, что Алчевскому был дополнительно гарантирован в этом году спрос на одну пятую от мощности его металлургического гиганта. А в следующем, дай Бог, и заказы от казны. К тому же, если завод сможет наладить выпуск судовой стали и кое чего еще, то заказов будет больше.

Среди пострадавших были ещё бельгийцы, но те, почитай, отделались лёгким испугом и обязательствами поставить оставшуюся по договору часть оборудования по себестоимости.

Концерну князя ещё в 98м году стало недоставать своего металла. Но пока присматривались к вариантам, от аналитического центра пришёл доклад о вероятном кризисе, потом наступил сам кризис. И вот первый улов. Хороший такой, жирный и увесистый! Собственно теперь лет пять можно о недостатке чёрного металла не вспоминать, если бы не указания князя насчёт рудных месторождений Кривого Рога. В своё время за три приема удалось прикупить кусок этих подземных богатств. И хотя сейчас использовалась дай Бог третья часть из приобретенного, князь не переставал обращать внимание своего юриста на то, что неплохо было бы расширить эти владения. Руда Кривого рога была добрая и шла в домны почти без обогащения. А оттого начавшаяся в середине 90-х погоня за лакомным куском привлекла в те места в конце века огромное количество любителей поживы. Суммами меньше миллиона там уже не оперировали даже за самые скромные участки земли. Но грянул кризис и "рудная лихорадка" довольно быстро кончилась. Покупатели исчезли, а с ними исчезли и перекупщики. Кроме тех, которые остались на руках с купленной или арендованной на волне лихорадки землёй. Попытки большинства из спекулянтов избавиться от неликвида, ещё вчера казавшегося сказочным богатством, влекли только дальнейшее падение цен. Но покупателей не было все равно. Да и часть хозяев имеющихся шахт были не прочь избавиться от этого добра, потому как спрос на руду падал. А с ним упала и цена на добываемую руду. Шахты начали одна за другой закрываться. Это было явно ещё не дно кризиса. Тем более в металлургии, которая в него только начала сползать. А потому Вениамин Ильич пока никуда не торопился. Успеется ещё.

Лунёв сделал еще глоток.

Изумительно! Какие же Шустовы все-таки молодцы! Ладно, теперь о грустном. Молодцы то они конечно молодцы, а вот ему то что делать? Херсонский завод ферросплавов уже год как построен. Но работает всего на половину мощности. Вот вроде и совсем не для юриста работа заботиться о сбыте, а тем не менее. И ездят по стране его помощники. И по за границам. А все идёт еле-еле. Что за границей не хотят брать продукцию Херсона, что здесь в Новороссии иностранные владельцы металлургических заводов. Хоть она и дешевле импортной. И ведь не скажешь, что конкуренция. Сплошная монополия и сговор. Ни те не берут, ни эти. Повязаны общей порукой. Дайте им марганцевую руду, а ферромарганец с ферросилицием не берут, сучьи дети. А как было замечательно задумано? Ведь запланировано было второй завод ставить, а оно вона как вышло. И Херсонского оказалось много.

Вениамин Ильич поворочался в кресле.

Нет, ещё скидывать цену не будем. Товар нужный всем и конкурентный. Надо бы как-то по-другому. Вот ежели бы таможенную пошлину можно было бы пробить на ферросплавы, вот это было бы здорово! Но ведь Витте скорее всего откажет. Князь, конечно, большой человек, но врядли Александру Яковлевичу удастся пробить пошлину. Уж больно много противников этому будет. И не посмотрит Витте на то, что товар у нас русской выделки. Мда! Что ж с этим делать то? Оно конечно теперь ещё и ДЮМО к покупателям присоединится, но это процентов десять ещё. Ну пятнадцать, когда в полную силу начнёт работать. Надо б какую-нибудь каверзу новороссийским иностранцам учинить. Только какую? Каверза-каверза... Надо б с князем посоветоваться. А то как бы нам самим каверзу не устроили. Эти могут. Ладно.

Лунёв слегка крутанул в руке бокал, наклонил его и посмотрел на "дамские ножки". Понюхал. Нет. Уже не так чувствуется аромат. Принюхался. Жаль! Сделав глоток, он потянулся за кусочком сыра. Зажевав слегка подсушенный сыр, он решил, что нужно будет следующий раз попробовать нарезать пармезан кубиками. Только следует взять сыр из более выдержанной партии. Ну да ему есть, у кого это спросить.

Вениамин Ильич прикрыл глаза. Зря он начал раздумывать над этим Херсоном. Сегодня отмечаем удачное завершение сделки по ДЮМО. А завтра всегда наступит завтра.

— — — — — — — — — — — — — — —

Июнь 1901.

Купец Деров сидел в своём удобном кресле главной конторы Павлодара и смотрел на расфуфыреного поверенного, распинающегося о преимуществах, кои купец получит от сотрудничества с французским банком при совместной эксплуатации Экибастузского месторождения угля. Французик забавно коверкал слова и вообще его прямо-таки распирало от собственной важности. — И где только они таких берут? — подумал купец. Впрочем это не его дело. Дерову давно и сильно не нравилось мощное и поступательное наступление иностранцев на отечественный рынок. Вон, чуть ли не весь Донбасс с его углем и железными рудами под себя загребли. А теперь руки загребущие и за Урал протягивают. Тьфу! А царь-батюшка им в этом потакает. Хотя какой он, прости Господи, батюшка? Вот отец его, покойный Александр Третий, царство ему небесное, был действительно отец всему народу русскому, и о державе хлопотал и иностранцев в узде держал. Особливо под конец своего царствования. А этот... мальчишка, прости Господи! Только о семье мыслит, как знающие люди нашептывают. И царица, то ли англичанка, то ли немка, сразу и не разберешь, никак наследника престола не родит. И куда Россия катится?

Мда! Вот ведь угораздило меня пригласить на обследование степей заиртышских француза и немца. Дело то они сделали добро, но апосля на всю Европу растрезвонили, какие у нас тут богатства несметные под землёй хранятся. И полетели из Европы любители поживиться задарма. Не первая это птица залетная. Не первая. И плевать им, сколько он трудов и денег своих положил на эту степь. А время то такое, непростое. Кризис по-новомодному. Денег как-то резко не стало у народа, и разоряются люди один за другим несмотря на сословие. Что купец, что фабрикант, что дворянин какой-нибудь. И конца и края этому не видать. Только хуже становится с каждым месяцем. Ладно, пора этого болтуна заткнуть, а то сам он не скоро остановится...

— Уважаемый, я внимательно выслушал ваши предложения. Но в настоящий момент у меня нет намерений входить с вами в складчину. И нет желания что-либо продавать. Мне жаль, что вы проделали столь долгий путь и без толку, — купец поднялся, показывая, что разговор закончен.

— Но как ше так? Ви даше ни дослюшали наши викотние перетлошения, — взвился поверенный.

— Ничем не могу вам помочь. Всего наилучшего, уважаемый! Был рад нашей встрече, — Деров усмехнулся в бороду.

— Сенька! — крикнул купец. Из-за двери показалась вихрастая голова младшего приказчика, — Проводи господина. Да с вежеством, смотри!

Когда за посетителем закрылась дверь, купец подошёл к окну и долго смотрел на Иртыш.

Что ж, как ни жаль, но придётся соглашаться на предложение князя Агренева. Деньги на расширение дела нужны позарез! Без оных только и остается, что продать годами выстраданное. И ведь не погнушался сам приехать в Павлодар и подтвердить слова одного из своих директоров. Интересная беседа тогда вышла. И сам он человек дюже интересный. Сила из него так и прёт. И властность, когда он того захочет. Да что говорить, первый богатей Империи российской. И хоть молод, а сколотил капитал огромный всего за дюжину лет. И откуда только такие деньжищи? Но твёрдо заверил, что никаких иностранцев сюда не допустит, ежели Деров его в компаньоны примет. Ну кроме наемных инженеров. Вона в Омске какую громадину элеватора отгрохал. И промышленный холодильник для мяса и масла. А на Урале у него... Ух! Под Челябинском шахты и карьер угольный. Вскрывали, как говорят, динамитом. Да такой Бабах мощный устроили, что даже загодя пару деревень от греха подальше вывезли на время. Да в колокола звонили по деревням и самому городу, чтоб, значица, заранее народ упредить о том взрыве. А ведь ежели князь надумает, вполне может цену на уголь уронить за Уралом и тогда прощай все надежды. Убытков потом не сосчитать будет. И придётся сразу с Экибастузом попрощаться, потому как против челябинского угля экибастузский с дорогой и перегрузками туда-сюда не конкурент будет, хоть мой уголек и лучше. Но князь слово своё держит, с ответом не торопит, и коней не гонит. И цену на уголь нормальную держит. Не дорогую, но и не слишком дешевую. Жить пока можно.

Что ж, князюшка, видать, твоя взяла. Но и выгод в том союзе немало кроется. Жаль только, что железную дорогу не построить к Сибирскому пути. Дорого! И компаньонов покуда на это не найти. Как бишь там он сказал по сему поводу? Меня, говорит, не прельщает судьба фон Дервиза и Мамонтова... Что верно, то верно. Никому такой судьбы не пожелаешь. А ведь дело люди делали. И сделали таки. А вон оно как обернулось. И хоть Витте у князя в приятелях ходит, да и не он один, но как говорится, бережного бог бережет. Ничего! Покуда и без желёзки поживем. Планов вокруг Иртыша у князя вроде бы много. Дай бог, чтоб у него получилось. Особливо в пору эту непростую. И будет куда и кому уголек экибастузский продавать. Опять же заводик медный его не интересует. Моим так и останется.

А слово, говорят, у князя верное. Компаньонов своих, да партнёров деньгой не забижает. Все ведет честь по чести, как договорено. А ежели кто на его кусок свой глаз поганый положит, да пакость учудить вздумает..., — купец усмехнулся, вспоминая недавнюю нашумевшую историю про то, как некий аглицкий купчишка вздумал покуситься на некую бакинскую нефтяную компанию. И что, значица, из этого вышло. Мда-с! Пресмешная история все-таки вышла! И весьма поучительная. А ты не зарься на чужое, ибо не твоё.

Надо бы телеграфом отбить князю своё согласие, да в дорогу потихоньку собираться. А то где его черти носят, этого князя беспокойного, героя Пекина и Манчжурии. Везде поспел сей пострел. И на поле ратном, и в делах серьёзных. Да и в жёнах у него сама княжна Юсупова младшая, говорят, красавица писанная. А с Юсуповыми некоторые Великие Князья не прочь были породниться.

Артемий Иванович хлопнул ладонью по подоконнику,

— Значит, быть по сему!

И теперь его ожидало много новых дел и хлопот...

— — — — — — — — — — — — —

Конец мая 1901 года.

Дмитрий Павлович Соломирский, хозяин Сысертского горного округа, тяжело дыша наконец выбрался из разведочной шахты. Мда, не по годам ему уже лазить по подобным лисьим норам! И что смешно, ведь сам поручил пробить её. Не то чтобы он не доверял пробам буровых скважин, которые методично продолжают бурить, прослеживая месторождение все дальше в лес от подножия горы, но вот хотелось самому спуститься в шахту и поглядеть на то, что его рабочим вскоре предстояло разрабатывать. На то, что должно вскоре сильно поправить его финансовое состояние. За хозяином выбрались на поверхность один за другим двое сопровождавших его мастеровых.

Соломирский уселся на здоровенную колоду рядом со входом в шахту и вытащил из кармана куски породы, самолично набранные в горизонтальном отнорке. Повертел в руках, разглядывая. Мда! Обычный с виду пирит, однако ж поди ж ты. В этом самом пирите по результатам предыдущих анализов содержится до 12 процентов меди. Ну может и не в этих конкретных кусках, но тем не менее.

— Ладно, — решил Павел Дмитриевич, — помещу их в коллекцию, коль уж я их сам добыл.

Коллекция у него конечно была несколько иной. Чучела зверей и птиц, в том числе и самостоятельно выделанные, насекомые, образцы редкой флоры, огромное количество снятых им фотографий Урала, и не только его.

К Соломирскому подошел Федька — кучер, приведший его в Дегтярку и поднес ему фляжку.

— Хозяин, вот изволь испить брусничного морсу. И стоило то самому в енту нору лезть? Обождал бы полгодика, да и спустился бы в нормальную шахту на подъемнике. Их вона аж целых две нынча бить начали. Да не простые. Я такие токма у южных соседей видал. Капитальные!

Павел Дмитриевич прополоскал горло, сплюнул на землю изо рта, а потом приложился к фляжке. Эх, хорошо! Он посидел ещё минут пять, а потом умылся водой из кувшина, поднесенного кучером. Вытерся чистым полотенцем, оставив на белой ткани тёмные полосы. Мда! Слазил, называется. Теперь прямая дорога в баню. Хорошо хоть она тут где-то уже имеется, как и длинные капитальные бараки для рабочих.

— Ну что, Федька, показывай, где тут баня. Или нет! Найди-ка мне сначала приказчика здешнего.

— Это я зараз, Хозяин, — кивнул Федька и быстрым шагом направился в сторону бревенчатых строений.

Соломирский оглянулся. Мастеровые, что его сопровождали в шахте уже ушли по своим делам. Неподалеку от ближнего барака под лёгким настилом сидело несколько мастеровых и работало ложками.

Соломирский подошел поближе. Мужики обсуждали какое-то очередное диво, увиденное у соседей, да порядки у них же. Подошёл, поздоровался. Тут как раз и Федька с управляющим Митрофаном подошли. Слово за слово, да спросил Соломирский, что раз у здоровенного мужика, что ж он в Кыштым не пошел.

— А я и ходил. Токма эта..., — здоровый мужик замялся, видимо не зная, как сказать.

— Ходил, да не взяли его, — подсказал ехидно Митрофан.

— А что так? — заинтересовался Соломирский.

Мужик ещё больше замялся.

— Дык он у нас из этих, из смутьянов бывших, из заводил, что забастовку в 98-м году в Сысерти устроили, — с кривой ухмылкой ответил приказчик. — А кыштымские таких не брали, ежели только особо умелым на ремесло не оказывались. Ох, говорят, и пытают они каждого о каждом. Всю подноготную вызнать хотели. Без доброго слова о человеке от двоих знакомцев никого брать не желали. Оно и понятно. Кому буйные на собственную шею нужны?

— Да я чо? Я ничего..., — начал оправдываться здоровый мужик. — Я ж тогда, почитай, без работы остался при той коллизии. А у меня жена, мать больная, да пятеро по лавками. Чем мне их кормить то было?

Дмитрий Павлович только хмыкнул. Мда, нехорошо тогда получилось. Очередная перестройка металлургического хозяйства на новый лад в 98-м году оставила треть его сысертских рабочих на время без заработка. Вот они и устроили бучу. Аж на две недели, пока не удалось договориться и перебросить их в другое место. Впрочем с тех пор, как в соседнем горном округе появился новый хозяин, народа, проживающего в его округе сильно поуменьшилось. С одной стороны вроде как и лучше, потому как меньше ртов кормить нужно было. А вот с другой совсем наоборот, потому как в Кыштым брали лучших из мастеров. Причём не всех оставляли здесь. Многим прочим предлагали переезд на работу в дальние края. А оттого большая половина отказывалась и возвращалась обратно. Ныне горнозаводчик уже даже подумывал, что если так дальше пойдут дела, то он сам возможно станет сманивать мастеров из других округов. Нет, до этого ещё ой как далеко, но знающие люди всегда в цене. Впрочем соседство с Кыштымом даже до того, как князь Агренев предложил ему сотрудничество, войдя пайщиком в его горный округ, приносило много положительных моментов. В начале 90-х годов он переводил выделку железа с кричного способа на пудлинговый. А тут сосед грандиозную перестройку всего хозяйства затеял. С самим хозяином тогда свидеться не удалось, но с новыми управляющим и инженером Каслинского завода хорошо посидеть вышло. Тогда его и убедили, что он делает совсем не то. Что пудлинг — это вчерашний день, и ставить нужно мартеновскую печь, как строят сейчас в Касли. Пусть и выйдет дороже, да специалист нужен, но смысла в этом куда больше. К сожалению, непереведенным на пудлинг остался только один Северский завод. Но дело было уже сделано. А вот соседский совет оказался верным. Нынче Северский завод у него в округе был самым передовым по черному металлу с двумя мартенами. Да и вообще много полезных новинок удалось у соседей вызнать и у себя внедрить.

— Мда, нехорошо тогда получилось. Я то как лучше хотел, а вышло как вышло, — вслух озвучил он.

— Ну а сейчас каково тут? — обратился он к мужикам.

— А нынча чего..., — плюгавый мужичок с всклокоченной борожой покосился на приказчика и продолжил, — Нынча жить можно. Работа есть, зарплату не задерживают. Оно конечно у кыштымских больше платят, дык это тама, а мы тутова. У других соседей то дела хуже нашего. Вы, как в союз, значится, с князем Агреневым вошли, так дело на поправку пошло. Нам теперича, почитай, уже даже некоторые соседи завидовать начинают, потому как у нас слегонца получше ихнего.

— Ну, а ты не пробовал в Кыштым податься? — с улыбкой спросил Соломирский.

— Не, Хозяин. Чего я тама забыл? У меня ж тутова дом, хозяйство, огород, скотина какая-никакая... А у кыштымских токма угол дают на семью и то не зараз. Оно мож и выглядит як барское, да не про меня. Я в Полевском родился, тутова и помру, когда время придет. А в Дегтярке я вроде как временно, покуда у нас в механическом цеху переделку затеяли, — ответил плюгавый. — Да и вообще народу в поселках поубавилось за десять лет. Так шо работы вроде всем хватает.

— А от уехавших в дальние края какие вести приходят?

— Дык разные. Какие ж ещё они бывают? — вступил в разговор коренастый мужик. — Меня, значица, Иваном зовут. Вот у меня племяш в прошлом годе за Байкал подался. Поселок Петровском тама зовут и завод тама княжеский. Молодой он, токма оженили тогда. На той седмице весточку прислал. Баёт, шо при стане прокатном его поставили работать, да уму-разуму учат. Платят неплохо, но в тех краях много товару подороже нашего будет. Но опять же он молодой. Ежели выучится делу, то и деньгу хорошую можно получать будет со временем. А ещё баёт, шо тама на железке можно в полтора раза больше получать. Но и впахивают на железке не в пример больше. А бывает, зазывальщики от золотодобытчиков заявляются на завод. Вроде как за товаром прибыл, а нет-нет, да и пытаются людей к себе сменить. Вот тама можно заработать много. Но можно и в тайге сгинуть. Вот так... Однако ж это все не про него. Он контракт на 5 годков подписал, так что хода с завода раньше того сроку ему нет. И все бы ничего, но зимы там лютые, малоснежные и долгие, а лето короткое. Оттого земля родит плохо. Зато охота не в пример нашей будет. Зверя и птицы в тайге хватает, ежели знаешь как их взять. Да и всяких грибов, ягод и орехов хватает. Опять же рыба в реке по весне и летом имеется.

Поговорив ещё несколько минут, Павел Дмитриевич пошёл с приказчиком к тому конторку, да велел баньку приготовить.

Вслед хозяину округа смотрело несколько пар глаз.

— Жаль! Не взяла козла старого Хозяйка Медной горы! А ведь сам на своих двоих в гости ходил. А не взяла! — пробормотал зло сквозь зубы плюгавый.

— Нет уж давно Медной горы в Гумешках. Срыли под основание. А нынча то, что от неё осталось, перетирают да перемывают кислотой, — вмешался молчавший до этого молодой.

— И чего ты такой вечно злой? — повернулся к плюгавому коренастый. Он облизал ложку и сунул её за голенище.

— А то ты не знаешь, — отмашнулся плюгавый.

— Ну дык и попросил бы прибавки. За все общество попросил.

— Ага! При вашем приказчике? Я что, совсем дурной? Вот взяли бы сами и спросили.

Мужики только головами покачали.

— Однако ж последнее время у нас и вправду чутка лучше стало, хоть в других округах народ стоном стонет,— подитожил коренастый. — А насчёт приказчика есть у меня думка. Надобно токма все как следует у кыштымцев разузнать. Сказывали они мне всякое разное. Коль у нас теперича два хозяина, дык тогда можно и новому в ножки поклониться. Ну не ему самому, а людям евойным доверенным. Глядишь, эдак Митрофану и самому выйдет с нами под землёй тачку катать заместо конторки евойной. А тама всякое бывает. И обвал случается, и вагонетка ногу переедет. Али ещё какая беда выйдет.

Соломирский попарился в баньке, смыл с себя грязь, переоделся в чистое. Потом перекусил, чем Бог послал, да Митрофан на стол выставил. Потом походил еще по окрестностям ведомый приказчиком, рассказывающим о том, что тут и как делается. Пока суть да дело наступил вечер. А там и спать укладываться пора настала. Но не спалось. Не приходил сон на новом месте. А вспоминалось, как князь Агренев стал его компаньоном в Сысертском округе. Вошёл в долю он очень жёстко, скупив у родственников Соломирского их паи. И разговор был жёсткий. Слишком много знал князь о делах Павла Дмитриевича и о делах в округе. Тогда Соломирский мог и отказаться от сотрудничества. Ничего бы Агренев с его третью паев округа не сделал, если б только на подлость не пошёл. Но не таков был князь, и Соломирский это знал. А потом сосед расписал, что выйдет, если они договорятся. Перспективы рисовал такие радужные, что верилось плохо. Ну откуда стороннему аристократу, который то и в своём округе не каждый год бывает, знать что-то про то, что у соседей под землёй лежит? И ведь пока Павел Дмитриевич ответ соседу не дал, и не подписали они все нужные бумаги через неделю, так и не раскрыл князь тайны, где клад природный под землёй лежит. Впрочем, даже если б раскрыл он сие, толку от того было бы мало. Нет на Урале мастеров кроме кыштымских, кои умеют из медносодержащего пирита медь вытаскивать. А мож и за границей таковых нет. А ведь сказывал, что ещё есть местечко, где может ещё медь быть. Где-то у Полевского. Но не нашли покуда. Опять же отвалы в Гумешках начали перерабатывать хитрым способом. Вернее простым, но попробуй до такого додуматься! Вот верно говорят, что все гениальное просто. Так и с отвалами вышло. Впрочем одной медью дело не ограчивается. Много чего нынче менять стали. Опять же если б не торговая сеть князя, то сейчас бы заводы или на склад работали бы, или нужно было бы сокращать выпуск чёрного металла. Оно конечно над ценами князь не властен — упали они здорово, но сбыт в отличии от конкурентов через князя идёт неплохо. Правда пришлось ещё больше в долги влезть, чтоб нужное сделать али закупить, но князю пришлось вложить поболее, чтоб до паритета паев постепенно добрать. Ох как не хотелось тогда ещё в округ вкладываться. Деньжищи то огромные! А ему еще за предыдущие долги расплачиваться и расплачиваться. Но теперь то он уже точно уверен, что не прогадал. Да и сам он кой-чего удумал и начал делать из того, что в Кыштыме или Челябе не делают. Те же ведра, лейки и прочее добро из оцинковки. Кыштымские то ли не додумали, то ли посчитали, что им это не очень интересно. Так что из кыштымской оцинковки теперь в Сысерти и Полевском всякое разное полезное народу добро клепают на продажу. И берут сие по отзывам хорошо. Так что и Павлу Дмитричу навар, и его людям работа с заработком.

Долго ещё Соломирский ворочался, вспоминая, пока не уснул.

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

Июнь 1901 года

Сосновый бор на берегу большого уральского озёра возносил свои вековые коричнево золотистые стволы высоко в небо. Зеленоватое серебро пушистых крон тихо шумит в вышине. Редкие белые облака на ослепительной голубизне неба неторопливо шествуют куда-то на восток. Ласковая легкая волна лижет жёлтый прибрежный песок. Светлый бор почти без подлеска не слишком мешал лёгкому ветерку проникать в себя со стороны озёра. Июнькая жара здесь здесь ощущалась вполне терпимо. Птиц почти не слышно. Только где-то над головами постукивал дятел, да иногда с дерева на дерево перепархивали поползни. А может это были синицы? Да какая собственно разница. Под сенью этой благодати на мягком ковре из сухого мха и старой опавшей хвои с редкой травой расположилась компания разновозрастных мужиков, потягивающих холодное пиво из разномастной посуды. Пива было немало — полутораведерный бидон. К пиву имелась и закуска — купленная у местного рыбака некрупная вяленная рыбка средней солености. Компания одета была кто как. Кто-то разоблачился до штанов, скинув обувку, а кто-то возлежал как и пришёл, — в рубашке, штанах и сапогах. Трое самых молодых и безусых вообще плескались в озере, и вовсе вроде бы не собирались вылезить из воды. Впрочем кому чего больше хотелось. Пива было хоть и много, но все-таки конечный объем. Покупала его эта компания вскладчину. Не хотят молодые, другим больше достанется. Впрочем в этом блаженном покое никто никуда и не думал торопиться. Зачем? Нечасто выпадают такие деньки, когда делать ничего не надо и не надо никуда торопиться. И жена не дёргает по какому-то поводу. Хорошо!

— Хорошо! — протянул один из мужиков и продолжил разжевывать несколько суховатую рыбью спинку.

— Ага..., угу, ...да уж, — в подтверждение сказанного некоторые из мужиков отпустили короткие междометия.

— Да валяться на травке завсегда хорошо, — заметил пожилой мужик с пышной бородой.

— Дык, заслужили ж, — нехотя ответствовал усатый Егор.

— То верно, — согласился пожилой, — Но вот не к добру эта жара. Дождя уж две недели как не было. Как бы засухи не случилось...

Кто-то из компании покряхтел. Часть из них была из бывших крестьян, не слишком давно подавшихся из деревни в город, да волю судьбы сменивших не только род занятий, но и место жительства. И судьба занесла их за Уральский хребет в Кыштымский горный округ его сиятельства князя Агренева. Таким переселенцам пришлось начинать на новом месте или с пособников или со строителей. Куда пошлют. Но все присутствующие из бывших сельчан смогли приспособиться и выучиться на рабочие специальности. И своим трудом заслужить поощрение от управляющих, отправивших отличившихся работников на седьмицу в местный дом отдыха.

— У нас ещё ничего, снегов было по весне много, — заметил привалившийся к стволу сосны средних лет Федор, — вот к нам на той неделе в Челябу на завод купчина из Царицина приезжал за своим заказом. Страсти нашим инженерам рассказывал. У них тама степи, лесов почти нет. Дык зимой, говаривал, снега совсем мало было. И дождей по весне почти не было. На Волге опять же паводок низкий был. А сейчас жара которую неделю стоит. Сказывал, урожай на корню высохнуть может. Боится, что в полях не соберутся и того, что посеяли.

— Мда..., беда! — протянуло сразу двое из компании.

— Не дай Бог, опять неурожай, как в 97м, — заметил Егор.

Присутствующие дружно перекрестились.

— Или как 92м, — донеслось сбоку.

— Тьфу на тебя, Семен! Вечно ты, как ворона, каркаешь! — отмахнулся Никодим. — Не попустит Господь Бог такого. Ты элеваторы княжьи огромадные в Челябе видел? Дык вот свояк говаривал, что наполовину полные они стоят. Да и мы не степях царицынских.

— Дык то наполовину..., — протянул несогласно Семен.

— Да где ж ты такое у обычных купчин видывал? — вскинулся Никодим. — Чтоб в начале лета у них амбары хотя бы четверть заполненные зерном были. Да они по осени обычно не менее половины зерна спускают на продажу за границу. А ещё есть магазины казенные. Здесь то они в основном хлебушек переселенцам в Сибирь отпускают. Но уж точно не пустыми стоят. Народ со всей России за долей лучшей в те края потянулся. Тяжко, конечно, им будет на новом месте обживаться, но и наделы им немалые за Камнем дают. По 15 десятин. Не менее.

— Это, да, — согласно кивнул Егор.

И снова воцарилось молчание, нарушаемое только прихлебыванием пива, да движением жующих рыбку челюстей.

Впрочем продолжалась оно недолго. К размягшей от жары и пива компании присоединилась наконец вылезшая из воды троица пышущих здоровьем и бодростью молодых.

— Вы б, дядьки, сходили макнуться, — заметил один из вернувшихся, — водичка чудо как хороша!

— Не, неохота... — промычал один из пожилых.

— Микола, а пошли! — Семен принялся скидывать штаны.

— А пошли, — согласился Микола.

Они наперегонки скатились с откоса и с разбега ринулись с прохладную синь озёра.

— Ух, здорово! Мужики, давай сюда!

Млевшая в соснах компания засомневалась и потихоньку начала редеть. А количество плескавшихся в озере довольно быстро увеличилось.

Через четверть часа последний из плескавшихся вылез на берег. Компания блаженно развалилась на облюбованном месте. Часть опять потянулась с кружками за пивом.

— На обед пойдём? — нехотя спросил Никодим.

— А ну его..., — без всякого энтузиазма ответил Егор, — пока полверсты дотащимся по жаре, последний аппетит пропадает. А апосля обратно переться. — Заглянув в бидон, он констатировал, — Тут ещё половина. Придётся потом в озере охлаждать.

— Ну можно его и сейчас в вон те камыши сунуть, — предложил молодой Колян.

— Ага, на том мелководье водичка разве что не горячая, — отрезал Никодим. — Хотите, идите. Вам, молодым, десяток верст не крюк. В столовке кормят как на убой. Вечером доберем.

Молодежь, посомневавшись, от честной компании решила не откалываться.

— Слышь, Колян, — обратился Семен, — а что это от вас из Каслей к нам на завод выделку всяких фигурных оград и прочих красивостей передали? Мы не в претензии, оно даже хорошо по нынешним временам, да только странно как-то. Это ж ваша работа завсегда была. Каслинская.

— А! — махнул рукой Колян. — Наши теперича всякие хитрые детали для двихателей льют. Да не как раньше в два-три приёма, а зараз. Я то при домне в основном, а народ учиться и в Москву ездил, а некоторых из мастеров так и вообще в германщину посылали. Да и германов на заводе недавно на заводе было немало. Щас то уже никого, почитай, не осталось. Тока те, что контракт на 5 годков подписали. Опять же гусенки эти массивные из марганцевого сплава. Но тока по первости. А потом, как, значица, завод в Челябинске пустили, так туда это дело и передали. Нам то это раз плюнуть, а челябинские не сразу приспособились. Ну да не хитрое дело. Вот с пальцами для тех гусенок, да, намучились. Уж больно хитро их выделывать надобно, чтоб они не ломались и не стирались быстро. Пришлось мудреные печки ставить для закалки. И то, раз на раз не приходится. Часть в переплавку обратно идёт.

— Да, времечко ныне не простое. Заказов стало мало, цены вообще низкие, ежели не на казну работаешь, — подтвердил Микола

— А будет ещё худше, — заявил Никодим, — слыхивал я от в конторе, что в следующем годе казна вдвое меньше чугунок будет строить. Опять же паровозов и вагонов, значица, заказывать будут менее.

— Да ладно, дядька — вскинулся Матвей, — вы ж рельсов почти не выделаете. И казне их почти не ставите. Это вот нам с паровозами и вагонами трудно будет. Ну да и мы не пальцем деланные. С самого начала века придумок на заводе много. И все в металле. Цистерны разные, полувагоны хитрые самораздражающиеся, рехрижираторы, шоб значица мясо замороженное завсегда возить, а не токма по зиме... Нихто у нас в стране такого не делает. Токма мы одни. Хозяин даже на свой коломенский завод такие придумки, говорят, не отдал. Потому как не его полностью завод, а в пополаме с немчиком каким-то. Не, мужики, хозяин нас в обиду не даст. Вы округ гляньте! Другие хозяева народ народ десятками увольняют, да штрафами умучивают. От того и забастовки у них случаются. А мы вона где прохлаждаемся. И не сократили у нас никого. Разве что несколько десятков народа на другой новый завод отправили. Не, мужики, хозяин у нас добрый. Без работы и заработка не оставит. Хоть и ему нынче трудно. А рельсы..., да хрен бы с этими рельсами. Заместо их профили разные делаются. Для всяких механизмов хитрых. Вона у нас соседи в том месяце кран козловой какому-то порту отправили. И шо? Да такой кран на каждой станции крупной сгодится. Да что говорить... — он махнул рукой.

— Все то ты верно сказываешь, — отозвался Никодим, — да токма денег у народа мало стало. А многие купцы вообще в долгах по слухам сидят. Какая б хитрая и добрая механизма не была, а денюжек она немалых стоит. Кто-то твою механизму оплатить должон.

— Чо то ты какие-то неправильные речи ведешь, — вмешался молчаливый Серафим с Карабаша. Все тебе не так. Пряма как енти, сицилисты. Занесло к нам в городок двоих таких. Хрен его знает откуда. Речу толкали на площади. К самому то заводу посторожились прийтить. Послушали мы их, значит, послушали, а опосля и накостыляли им. А то ишь, удумали, смуту на рабочий народ наводить. Ыксплуататоры им, видите ли, не нравятся. А сами то в руки ничего тяжелее ложки похоже и не брали. Тьфу, не иначе как городские лоботрясы, которые токма языком мести и умеют. В общем, не понравилось им у нас, — с ехидцей продолжил Серафим, — ну дык мы их и не звали.

И опять на берегу в соснах воцарилось молчание. Мужики просто отдыхали.

— — — — — — — — — — — — — —

3 июля 1901 года

Александр выплыл из забытья. Голова была какой-то чугунной. Он как и прежде лежал на кровати. Попытка повернуть голову вызвала ещё и головокружение с легким приступом тошноты. В кресле, свернувшись калачиком, прикорнула жена. Его НАДЯ! В комнате ощутимо пахло лекарствами. Ныли раненая нога и плечо.

— Мда, здорово меня долбануло! Контузия, хоть и не очень сильная. Расслабился, и вот результат. Это ж надо! Второй раз за год. Первый раз китайцы, второй раз какие-то уроды уже дома.

За дверью послышались шаги, а потом в дверь поступали.

Надежда соскочила с кресла и открыла дверь.

— Это что, нельзя отложить? — недовольно спросила жена посетителя.

— Здравствуйте, Надежда Николаевна. Извините, но откладывать не желательно. Ваш муж сам, как проснется, меня на доклад призовет. А дел невпроворот. Если он не спит...

Надя оглянулась на кровать.

— Надь, пусти его, — отозвался Агренев.

— Только недолго! — недовольно проговорила жена и, запустив в комнату Купельникова, вышла.

Главный инспектор, он же глава разведки и контрразведки подошёл к кровати.

— Здравствуйте, Александр Яковлевич. Как вы?

— Здравствуй Иваныч, ничего, жить буду. Рассказывай!

Купельников пододвинул к кровати стул и уселся.

— Нам удалось в общих чертах восстановить картину покушения. Работало две группы. В первой было 4 человека, во второй — двое. При этом, что странно, первая группа, похоже о второй ничего не знала. Именно из-за этого согласованности в их действиях не было. У каждой было по бомбе. Вторая, слава Богу, не сработала. Вооружены все были револьверами. Два бельгийских, остальные наши. И была одна "Плетка".

— Хмм, — протянул князь, — мне и одной бомбы хватило, как видишь.

— Далее, четверо боевиков наповал. Двое из них, похоже ваши. Одному удалось уйти. Он почти навярняка ранен. И одного охране удалось умыкнуть из под носа полиции. К сожалению, работать с ним пока нельзя. Дырка в лёгких. Раньше чем через месяц-полтора приступить к обстоятельному допросу с применением особых мер не получится. Пробовали с ним говорить, но он тока хрипит и ругается. Или молчит. 22-24 года. По говору и манерам — явный интеллигент. Врядли дворянин, скорее из разночинцев. Что касается убитых, то один видимо из студентов. Сейчас пытаемся опознать. Полиция опознала одного из убитых. Некто Александр Крушчак, родом из Бреста. Он, кстати, из второй группы. Сегодня дело из полиции забрал Отдельный корпус жандармов. Меня уже уведомили об их желании поговорить с вами, но я пока отговорился вашим плохим состоянием. К Надежде Николаевне они пока не приходили. Вот, собственно, пока все, что удалось узнать за двое суток. Мы работаем, пытаемся поднять связи этого Крушчака. Полиция, хоть дело у них и забрали, по моей гхм.. настоятельной просьбе продолжит им заниматься.

— С моими ребятами что? — спросил Агренев

— Ким на бомбу лег, это вы видели. В гроб его по частям собирали. Если б не кореец... — Купейников перекрестился и вздохнул. — У него вроде бы сестра осталась.

— Да. Иван Иванович, вы о ней позаботьтесь. Чтоб ни в чем не нуждалась. А Егором что?

— Он легко отделался. Два осколочных в ноги и две пули в нагрудник. Ребро треснуто. Ничего серьёзного. Через пару месяцев бегать будет.

— Иваныч, — тяжело вздохнув, спросил князь, — как вышло, что наблюдения не заметили? Ведь явно суки хорошо готовились.

Купельников понурил голову. Помолчал, а потом поднял глаза:

— Александр Яковлевич, мне нечего сказать в своё оправдание.

— А мне твое оправдание нахрен не нужно, Иваныч. И отставку твою никто принимать не будет. Работай! Мне нужно знать про нападавших все. И в первую очередь, кто послал или нанял. А насчёт начальника моей охраны потом подумаю, когда оклемаюсь. Ладно, иди. Хороший ты специалист, но покушение твои люди прошляпили.

Главный особист тяжело поднялся и пошёл на выход. У двери он остановился, обернулся и тихо проговорил:

— Александр Яковлевич, есть подозрение, что китайцам кто-то слил информацию о том, куда далась часть их казны.

— Так! — встрепенулся Агренев. От резкого движения голову прострелила боль. — Час от часу не легче. Ладно, я подумаю. И вот ещё что. Операцию в Индии свернуть! Слышишь! Жаль, конечно, но лучше пусть добро ещё полежит, чем ...

— Есть! — по уставному отозвался Купельников. И вышел.

В комнату вбежала Надя.

— Саша, милый, как ты себя чувствуешь?

— Ну, если ты, родная, меня не задушишь, то жить буду, — попытался пошутить Александр.

Жена поправила подушки и провела ладонью по щеке мужа. Прикоснулась ко лбу губами, нет ли жара.

— Ты у меня сильный! — она поцеловала мужа. — Тут Сонин приходил, пока ты спал. Я его не пустила. Передавал пожелания скорейшего выздоровления.

— Я сейчас вернусь, — Надя встала с края постели направилась к двери.

— — — — — — — — — — — — — —

Сентябрь 1901 года

Сентябрь в этом году выдался в Сестрорецке ветреный. Князь, как только позволило его состояние, перебрался в Сестрорецк. Так что Купельникову приходилось для отчёта о расследовании несколько раз ездить в Сестрорецк. Вот и сейчас, автомобиль, встретивший главного разведчика и контразведчика промышленной империи князя, подвозил его к коттеджу его сиятельства.

Полмесяца назад удалось разговорить единственного оставшегося в живых террориста. Именно единственного. Через две недели после покушения полиция нашла труп того, кому удалось скрыться на пролетке. Полной уверенности правда в этом не было, но кучер и раненый телохранитель князя его вроде бы опознали. На основе показаний живого террориста удалось выйти на след организатора. Им оказался некий Андрей Поллак, занимавшийся всякими сомнительными делами. Поллак после покушения предпочел покинуть пределы Империи и перебраться в Австро-Венгрию. Однако в Кракове он почему-то решил, что ему более ничего не угрожает, и жил в гостинице, не скрываясь, да ещё на широкую ногу. Быстро выйти на его местопребывание удалось достаточно случайно, благодаря некоторой удаче. За Поллаком пару дней следили, а когда он собрался по каким-то делам в соседний городок, изъяли по дороге. Вывозить в Россию его не стали, а допрашивали в снятом на окраине Кракова доме. В весьма вместительном подвале. Купельников сам в Краков не ездил. Не было в этом нужды. Его люди прекрасно знали, что нужно спрашивать в первую очередь. Поллак сломался на первом же применении взрывной машинки по не очень стандартному для неё профилю. А поскольку с дознавателями в Краков был сразу отправлен и неплохой художник из экспедиторов, то следствие получило и рисованный портрет того, кто заказал Поллаку организацию покушения. И сейчас Иван Иванович приехал поделиться с князем новыми открывшимся фактами.

— Значит англичане..., — задумчиво протянул князь.

Он поднялся с кресла и доковылял до окна. Постоял, глядя на Сестрорецкий завод, а потом повернулся к Купельникову.

— По крайней мере из того, что нам удалось узнать, организовывал и заказывал покушение человек с британским паспортом на имя Джерома Перкинса. Является ли это его настоящими именем и фамилией, мы пока не знаем. Через четыре дня после покушения он отплыл из столицы на грузопассажирском пароходе, следовавшим в Лондон. Таможенный чиновник по рисованному портрету опознал Перкинса. По его словам данный человек всходил на борт парохода. Впрочем было это давно, поэтому он не сразу вспомнил. Полиции и жандармам я копию портрета передал, как вероятного заказчика преступления. В полиции удалось узнать, где проживал Перкинс. Мы произвели опрос прислуги гостиницы. Есть кое-какие наметки, по котором мы полагаем разыскать тех, с кем он мог встречаться в городе. Что же касается Британии, то я решил, что пока искать концы в этой стране бессмысленно. Без того, кто мог бы знать этого Перкинса здесь, там мы его не найдём. Пытаться же определить, кому конкретно это выгодно... Тут слишком много вариантов. Мы просто запутаемся в их количестве и бездарно потратим время. Тем более, если заказ пришёл от кого-то из власть придержащих.

Купельников по сути закончил свой доклад и ожидал реакцию князя. Агренев постоял ещё немного у окна, а потом вернулся в кресло.

— Мда, Иван Иванович. Противник у нас очень опасный. Недооценивать его ни в коем случае нельзя. Местная охрана пока докладывает об отсутствии интереса к заводу и к моей особе. И к Надежде Николаевне тоже. Но это ещё ничего не значит. Найти и наказать этих сук мы просто обязаны. Иначе покушение могут и повторить. Ведь врядли они пытались меня просто запугать. Им нужна была моя смерть. По крайней мере никаких признаков противоположного я пока не получал.

Когда Купельников уехал, Александр долго сидел в кресле. Да, если это заказ кого-то из тамошних лордов, то это очень серьезно. Эти не остановятся ни перед чем. Можно сказать, что они даже несколько припозднились. Он уже построил свою промышленную империю. И сейчас шло очередное ее масштабное расширение. Теперь есть кому защитить ее даже без него. Да и он сам на тот свет явно не собирался. Хотя тут не все зависело от него... Но на такие вызовы ответ он дать просто обязан. Иначе это будет воспринято как слабость.

Надя, поднявшаяся к нему в кабинет, долго пыталась выпытать, что же такого привёз Купельников, что ее муж после его отъезда уже с час сидит у себя в в суровой задумчивости. И даже не попытался отшутиться, как он частенько делал, когда ему приносили не самые радостные известия.

— — — — — — — — — — — —

Октябрь 1901 года

Александр уже месяц как приступил к тренировкам. День за днём понемногу повышая нагрузку. Пока без ударной техники. С ней стоило немного повременить. Плечо, зараза, еще побаливало. Но он загонял эту боль подальше и работал.

Дверь в спортзал открылась и в помещение ворвался, именно ворвался, что за ним раньше никогда не наблюдалось, Сонин, сияющий как начищенный пятак.

— Александр Яковлевич, Лессинг сдался!

Агренев отложил в сторону гантели, уселся на кушетку и начал обтираться полотенцем. Это была отличная новость!

— И что нам хочет предложить господин Лессинг? — спросил Александр с улыбкой.

— Он предлагает нам 17% акций Коломенского завода, но выставляет ряд условий. Похоже Вогау ему отказали в перекредитовании. Условия следующие...

— Нет, погодите, Андрей Владимирович, давайте в кабинет поднимемся. Дело все-таки серьезное!

Они поднялись в кабинет. И вот здесь Сонин уже выложил все.

— Итак, условия. За 17% Лессинг хочет... Первое, — сохранение поставок своего металла на завод в имеющейся сейчас пропорции. Второе, он начинает поставки стали и чугуна со своего завода в Ардатовском уезде в Ковров. Цены готов ставить рыночные. Объемы не велики. Третье, он хочет, чтобы мы дали Коломне лицензию на наши соляровые двигатели. Ну и в-четвёртых, он бы хотел, чтобы Манташев сделал Коломне заказ на речные наливняки и буксиры. Пакет акций он нам предлагает выше рынка на 5%.

— А губа у господина Лессинга не дура, — с улыбкой покачал головой Александр, — хотя... График биржевой цены на акции у вас с собой?

— Да, вот, прошу! — Сонин достал из папки распечатку. — Мезенцев говорит, что по его мнению это ещё не дно. Сейчас акции торгуются по 258.

Князь принялся рассматривать затяжной график падения, а Сонин продолжил.

— Но Василий Иванович, когда я ему рассказал все обстоятельства, рекомендовал соглашаться, если дополнительные условия нас не очень стеснят. Если мы соглашаемся на сделку, то у нас образуется контрольный пакет — 62 с небольшим процента.

— Так! А что такого мог ещё узнать Лессинг, что выставил на продажу большой пакет? Коломенскому заводу не срезали казенный заказ на подвижной состав? — задумался Александр. — И почему Вогау отказали ему в кредите?

— Насчёт инсайда сказать ничего не могу. В то же время он не продаёт все. Так что не думаю, что Хилков вдруг обидел Коломну на вагоны и паровозы. А по второму вопросу Мезенцев считает так. Фрифлоп у Коломны на Московской и Санкт-Петербургской биржах сейчас малый. Все, что до этого выставлял на торги Лессинг, чтоб его увеличить, мы потихоньку не торопясь скупали. Из-за малого фрифлопа акции несмотря на размеры капитализации завода последние годы имеют славу спекулятивных, поскольку могут совершать значительные колебания в течении недели без всякой видимой причины. Из-за этого банки их учитывают с большим дисконтом к биржевой цене. Кроме того, биржевой синдикат в Петербурге в конце прошлого года исключил акции из числа тех, которые он поддерживает. Собственно банкиры понимают, что кто-то из нас с Лессингом победит. И склоняются в нашу сторону, но опасаются, что мы можем устроить на бирже панику на акциях Коломенского. В общем, не хотят они с Коломной связываться.

— Хмм! Ну может быть, — согласился Александр. Он откинулся в кресле и задумался, прикидывая в уме различные варианты. Складывалось вообщем то неплохо.

— Так! — очнулся от раздумий князь и начал выдавать указания. — Следует ограничить обязательные поставки металла Лессинга на заводы временными рамками. Скажем, два-три года. Те, на которых он настаивает. При этом следует обговорить, что мы не исключаем переподписания подобных договоров на поставки в дальнейшем. Думаю, он на это согласится. Второе. Навязывание наливняков Манташеву — это не очень хорошая идея. Они ему нужны, но заказ обязательно нужно согласовать с нашими нефтяниками. Сколько нужно, столько будем брать. Третье. Попробуйте выбить с Лессинга ещё акций хотя бы до 20%. Если он упрется, значит будем брать столько, сколько он предложил. И ни акции меньше. Лицензию на соляровые движки Луцкого мы Коломне продадим. Только надо оговорить, кто, сколько и чего для освоения двигателей будет выделять. Вот как раз под это и попробуйте выбить из Лессинга дополнительный пакет акций.

— Александр Яковлевич, а не стоит вместо наливняков предложить Коломне заказ на траулеры для Каспия или Севера?

— Я не возражаю, Андрей Владимирович. Но в этом случае нам их придётся самим продавать. Организовывать лов на Каспии у нас в планах пока не стоит. А на Кольский уж больно далеко гнать. Все-таки я надеюсь организовать какую-нибудь малую судоверфь на севере. Пусть даже она будет пока строить корпуса из дерева или собирать малые траулеры из машинокомплектов другого завода.

— Мда, жаль, что некого сейчас озададить этой малой судоверфью. Я все-таки поговорю с Гореновым. Может найдёт кого-нибудь в Архангельске...

— И ещё, Андрей Владимирович. Попросите Мезенцева заехать ко мне. Есть у меня к нему один разговор.

— — — — — — — — — — — — — —

Конец октября 1901 года

Александр сидел и тупо смотрел на результаты своего трехдневного труда. Сей отчёт он не мог доверить никому. Разве что Григорию, но у того бы на это ушло недели две, да ещё б уральский казак по нескольку раз в день дергал его в попытках разобраться, что там к чему. И почему так, а не иначе. Несколько десятков листов расчетов представляли собой сводный отчёт по всей промышленной империи князя внутри страны и за рубежом. И три страницы итогов. А итоги были совсем не утешительны. Если исключить доходы от нефтянки и брокерской конторы, то получалось, что внутри страны Александр сейчас почти ничего не зарабатывал. Вся прибыль уходила на подготовку и содержание персонала, включая расходы на образование, на окончание подготовки к грядущей войне на Дальнем Востоке, на научно-технические разработки и на некоторое расширение производства в местах этого производства. ВСЕ! Для того, чтоб построить что-то крупное или вообще на новом месте, требовалось залезать в швейцарскую кубышку. И это в кризис, когда из множества уволенных с чужих заводов можно было выбирать лучших из имеющихся. То есть расходы на обучение рабочих явно должны были сократиться. А что будет потом?

В руках князя хрустнул карандаш...

Гадство! Нет, все новые внедряемые в производство товары и технологии давали неплохую прибыль. Спрос на новинки был немалый. Вот только этот спрос сразу же требовал удовлетворения. То есть расширения производства. А для того, чтоб успеть, требовалось вкладывать в дело не только всю прибыль, получаемую от новинок, но и минимум ещё столько же. То есть производство у него в стране росло, но живых денег это фактически не приносило. Процесс "давай-давай" его уже раздражал. Да и швейцарская кубышка, хоть и непрерывно пополняемая доходами от лицензий и дивидентами от иностранных предприятий начала уже показывать дно. А тут ещё этот гребаный неурожай. Нет, десяток миллионов тщательно оберегаемого финансового резерва на самый крайний случай имелся, также как и имелись доходы для завершения начатых как самостоятельно, так и с подачи императорской четы проектов, но вот начать ещё что-то крупное Александр не мог. А ведь он еще даже не приступал к аммиачной революции, на которую потребуется никак не меньше 30 миллионов, если не отдавать такое доходное дело в чужие руки особенно за границей. А про постройку ГЭС в этом случае оставалось только мечтать. И что теперь делать? Сворачивать исследования и разработки? Или опять идти грабить банк? Не, ну его нафиг! Этак и попасть недолго.

Князь откинулся на спинку стула.

Делать то чего? Почему такая подляна вылезла именно сейчас?

Нет, так не пойдет! На этот результат следует посмотреть не как на результат, а как на проблему, которую следует решить. Общая проблема состоит в том, что, видя, что в стране мало, что производится, он долго пытался производить все ему потребное сам. Из-за чего росла номенклатура выпускаемого на его заводах. А с началом кризиса эта номенклатура ещё больше выросла. Притом последнее он ввёл сам и принудительно. С номенклатурой производимого рос и объем потребных исследований и разработок. Вооооот! Тогда это казалось оправданным. Впрочем скорее всего оно таковым и было. В результате чего в кризис его машиностроительные и механические заводы не только не снизили объемы продукции, но и даже нарастили в отличии от конкурентов. То есть тактически это было правильно. А вот стратегически, видимо, нет. Он все-таки не государство, которое должно производить основную массу потребного самостоятельно. А отсюда явно видны пути решения. Аутсортинг. Вот есть то же Мальцевское товарищество, в котором он в 99м перед самым кризисом продал половину своей доли. А заводов там немало. И чувствуют они себя сейчас не сказать, что хорошо. Поскольку он о них мало вспоминал. Живы и живы. И ежели им сейчас предложить фактически работу и деньги, то они вцепятся в предложение руками и зубами. Особенно если им дать для этого все потребное оборудование, приспособления и технологии. И на время отправить туда спецов, а тамошних мастеров взять на время к себе на обучение. Хмм! А ведь это способ ещё и заработать, потому как не за простое спасибо же мы с ними этим поделимся. О, какие правильные мысли в голову приходят, когда приперло! А то все текучка, да создание новых заводов и рудников. И отдавать будем производство не слишком доходного, но потребного. А сами после передачи производства нарастим выделку более вкусных вещей. То есть поимеем рост производства более доходного продукта на уже имеющихся производствах без прироста мощностей. Это потребует некоторых расходов, но возможно не слишком больших. Да и заработать тут тоже можно на продаже тех же станков и приспособ. А ведь Мальцевское товарищество такое не одно. Есть и другие совместные предприятия. Тот же Коломенский завод или Московский Листа. И т.д. Они то себя относительно бодрячками чувствуют, но и от увеличения объемов выделки явно не откажутся. И с этого тоже что-то можно наверно поиметь. Даже если не паями и акциями, то чем-нибудь другим. Хмм! А почему обязательно эти заводы должны быть моими? И совсем даже не обязательно. А вот по итогам передачи производства, таковые вполне могут стать немного моими. Дельная мысль! А хоть бы даже и казенные заводы...

Агренев улыбнулся.

Поможем немного государству. А поскольку часть продукции все равно пойдёт через его сбытовую сеть, то и даже немного заработаем на этом. Займёт это наверно не один год. Да и пусть. Надо собирать управляющих и озадачивать. Не самому же с каждой позицией продукции разбираться...

Князь взял чистый лист бумаги и набросал на нем несколько строк. Итак, это первое.

Второе... Нафиг режем половину суммы исследовательских работ. Заброшенная сумма на них ... Агренев пододвинул к себе красную папку и полистал её. Мда! Нехило так учёные просят. А люди они увлекающиеся. В запросах их не слишком ограничивали. Жирка они явно успели накопить. Так что режем половину. Принципы сокращения финансирования отдельных программ понятны. Здесь, конечно, с каждым пунктом придётся разбираться отдельно и самому. Ну так и ладно, разберёмся.

После получасового разбора списка запланированных на следующий год работ, князь смог констатировать, что если не половину суммы, то где-то очень рядом можно урезать. Нафиг! Да и пущай кооперируются между собой. Светила науки будут недовольны. Ну так а кому сейчас легко?

Так, теперь конструкторские разработки. Мда, тут явно сложнее. И ведь не скажешь, что тут что-то не нужное. Хотя...

Александр покрутил в руках Паркер. Подумал, потер немного побалившую до сих пор ногу.

Так, пожалуй, тут кое-что тоже может подождать. Жалко, конечно, но по результатам ведь придется это сразу внедрять. А это опять расходы и рост номенклатуры производимого. Пока такое ни к чему. И наберется секвестируемого под треть.

И ещё несколько строк легло на лист бумаги, а в списке конструкторских работ появились зачеркнутые карандашом пункты и знаки вопросов. Князь прикинул общую годовую сумму экономии. Сумма вышла в общем-то солидная, но не по его меркам. Он было придвинул к себе папку с грифом "Образование", но, подумав, сразу отодвинул.

Тут, пожалуй, стоит подождать. Сэкономить на этом можно. Но уж слишком уж очевидное решение. Оно скажется не сейчас, а впоследствии. Резать видимо придётся и тут, но нужны не только и не столько стандартные шаги. А значит нужно придумывать...

Князь встал из-за стола и подошёл к окну. На улице моросил нужный холодный осенний дождь. Большая часть листвы уже облетела с деревьев, открывая вид на соседние , казалось даже, нахохлившиеся от такой непогоды строения. Вдалеке с работы домой спешили рабочие завода.

Осень, в небе жгут корабли...

Не, тут уже все сожгли. Остались одни мокрые ошметки. Хмуро, дождит. Все серое...

Есть, конечно, клад в Индии. Но нет! Он принял решение. Не стоит переходить эту тонкую грань. Даже если изъятие пройдёт на отлично, когда-нибудь эта история все равно всплывет. И индусы его проклянут за кражу того, что является их религиозным и культурным наследием. А вместе с ним проклянут и Россию. Уж британцы в этом постараются. А иметь во врагах индусов России совсем ни к чему. Этого не было в его старом мире. Не будет этого и здесь.

А потому думай голова, думай!

— — — — — — — — — — — — — —

Ноябрь 1901 года

— Командир, есть серьёзный разговор! — Григорий Долгин примостился на диван рядом с Агреневым. Вид у него был решительный.

— У нас разве часто бывают иные? — удивился князь

— Это другое..., — отмахнулся Гриша.

Казак, а теперь уже и потомственный дворянин немного помолчал и продолжил:

— Ты мне много рассказывал про свои сны. И все, что ты рассказывал, когда подходит время, сбывается. Не иначе ангел тебе эти сны шлёт. Все сбывается. И войны, и китайская смута, и результаты её подавления, и начавшееся опять у нас брожение в умах народа. А теперь что? Теперь возможный проигрыш войны японцам и большая смута?

— Гриш, ты же знаешь, мы, как можем, готовимся..., — начал Александр, но Долгин его решительно прервал:

— Никакой князь Агренев в одиночку победить в войне не может. Тут все государство к войне готовиться должно. А у нас..., — он махнул рукой, — серьезно готовится пока только Александр Михайлович. Да и у него на флоте ещё конь не валялся. А вся эта высокопоставленная камарилья и в ус не дует. Опять как всегда считают, что шапками японцев закидают. Мне ведь, как тебя на Дальний восток сослали, пришлось общаться в самых разных кругах. И наверху тоже. Знаешь, я теперь понимаю этих социалистов. В стране все менять нужно. А эти господа голубой крови ничего менять не хотят. Их все устраивает. Они и почесаться не хотят. Кругом одно высокопоставленное жулье, которое казну, им доверенную, за собственную кормушку почитает.

— Гриш, ты понимаешь, что...

— Все я отлично понимаю! — отрезал Долгин. — Это я, когда того Энгельса на тот свет отправил, думал, что мир от скверны чище делаю. Да только толку с того! Стране нашей нужен хозяин, который порядок наведет, да по справедливости жить заставит. Не то все в бездну рухнет. А нынешний царь о Руси-Матушке ни черта не думает. Вожжи отпустил и, видать, надеется, что она сама как-нибудь дорогу найдёт. Не тот царь государством правит. Ты думаешь, я теперь не понимаю, зачем ты Михаила Александровича уму-разуму девять лет назад начал учить? Понимаю! Смену ты готовишь. Да только опоздать боишься. Есть в брате царя искра Божья. И воля. И народ его любит, и войско. А мне об том сказать не можешь, потому как боишься, что не пойму. И понимаю, почему ты с Великим Князем Георгием Александровичем особой дружбы не водил, хотя вполне мог. Знал ты, что с ним так случится, но мне не говорил. Хоть и пытался лекарство сделать. Вот только Михаил против брата не пойдёт, хотя и видит, что дела плохи. Власти у него, почитай, и нет. И не знаешь ты, как дальше быть. Дворцовый переворот ведь не устроишь. Проклянет тебя Михаил после этого. А ему плечо крепкое, на которое можно опереться, нужно. И совет в делах. А ежели ты сам захочешь дело кровавое сделать...

— Гриш, остановись! Ты понимаешь, что говоришь? — Александр даже потерялся от исповеди друга.

— Потому и говорю, что все вижу. Не можешь ты сам дело сделать. Потому как тебе доверие Михаила нужно. И не можешь ты построенное тобой бросить, потому как рухнет без тебя все. Чинуши за несколько лет угробят все да разворуют, ежели дело твое под казенную руку попадёт. И зачем тогда все это...

Агренев смотрел на старого друга и понимал, что тот решил сделать то, на что не решался он сам. Григорий решил пожертвовать собой. Вот только Гришу все равно свяжут с ним.

— Не боись, командир! Я все продумал. Я стольких лично на тот свет отправил, столько дел сделал... И ни одна живая душа об том не догадалась. И не поймала. Тут, правда, одному придётся все делать, без подстраховки, но дай Бог... В общем, завтра мы с тобой сильно поругаемся. Уйду я со всех своих постов и уеду в польское имение. Паи мои в предприятиях выкупишь и деньги на счёт мне перешлешь. А потом, — Долгин тяжело вздохнул, — ежели все выгорит, уеду в Америку на несколько лет. А ежели не выгорит, ну значит судьба моя такая.

Глаза их встретились, и Александр понял, что Гриша не отступит. Вот так! Он все для себя уже решил. И назад дороги нет.

Они несколько минут сидели молча. Потом Агренев положил руку на руку друга и пожал.

— Мне будет тебя не хватать!

Григорий кивнул:

— Мне тоже, КОМАНДИР! Ничо, живы будем — не помрем ... — он решительно поднялся и, не прощаясь, вышел.

— — — — — — — — — — — — — — — —

Начало 1902

История русского флота в этом мире пошла довольно странными путями. После отставки со своих постов брата Императора "по болезни" пост главы флота и Морского министерства довольно долго оставался незанятым. Сначала на него прочили Великого князя Георгия Александровича, но потом в связи с явно прогрессирующей чахоткой стало ясно, что во флоте сын Александра 3 служить не сможет.

После японо-китайской войны Великий князь Александр Михайлович подал на имя нового Императора всеподаннейший доклад, в котором говорилось об опасности столкновения интересов на Дальнем Востоке и необходимости всемерного усиления флота. Доклад был обсужден на совещании семьи Романовых, но именно по флоту никаких решений принято не было. Из-за этого Александр Михайлович даже подал в отставку, которая однако принята не была. А поскольку инициатива в России, как известно, наказуема, то Николай 2 предложил своему другу возглавить Морское министерство. Правда без поста главного по флоту. Некоторое время посомневавшись, Сандро таки предложение принял. Его сомнения имели очевидную причину. Дополнительно денег на флот выделено не было. А ответственность за провал, если что, придётся нести. Тем не менее он решился и в осенью 1895 принял тот пост, которого он так добивался.

Из анализа японо-китайской войны Сандро вынес несколько выводов. Одним из них стало более комплексное развитие флота. Некоторые шаги до этого делались естественно и раньше, но Александр Михайлович решил сделать ещё больший уклон в сторону крейсерских операций. Тем более, что и Англия и Япония являлись островными государствами. Да и на Балтике немцы начали строить крейсера сериями. И нужно было реагировать на угрозу. Проектов, удовлетворяющих с одной стороны желания нового главы Морского ведомства, а с другой стороны флотский кошелёк не было. Заказанный французам крейсер "Светлана" тянул только на разведчика, а отечественный проект "Диана" несмотря на достаточно солидные размеры выглядел недовооруженным. Да и скорость не мешало бы увеличить. Но в рамках существующего проекта сделать все это не получалось. Поэтому Великий Князь решил лично ознакомиться с состоянием дел в законодательнице морских мод. Такими судьбами Сандро, Тыртов и прочие моряки и оказались в Британии на верфи Армстронга в Эльсвике. Компания Армстронга в то время строила на заказ бронепалубные крейсера по желаниям клиентов. Причём русские моряки попали на верфь именно в тот момент, когда на ней проходили доделки и испытания крейсера "Буэнос-Айрес" для передачи его аргентинцам. Впечатления от крейсера были весьма положительные, хотя его вооружение виделось несколько другим. Руководство верфи, будучи заинтересованным в новом потенциальном клиенте, не особо мешало лазить русским там, где им захочется. В пределах разумного конечно. А вот больше ни на какие верфи, строящие боевые корабли им попасть не удалось. По итогам визита с Армстронгом была достигнута договорённость о том, что верфь построит русским крейсер под их техническое задание и продаст документацию. Причём впоследствии удалось даже выторговать условие, что данный конкретный проект фирма не сможет строить иным заказчикам в течении двух лет после передачи крейсера заказчику.

После возвращения в Санкт-Петербург было проведено несколько совещаний, на которых в итоге были выработана сначала основная идея, а потом и техническое задание на крейсер. Корабль должен был быть сильнее сопоставимых потенциальных противников по вооружению, а тех, кто его по огневой мощи и по защите превосходил, должен был оставлять за кормой за счёт более высокой скорости. А поскольку у Морского ведомства было туго с деньгами, то выбор был сделан следующий. Крейсер должен был нести 10 шестидюймовок, 10 орудий калибра 75 мм, и 10 противоминных малокалиберных орудий. Плюс пять торпедных аппаратов. И иметь ход 23 узла при дальности экономичным ходом 4000 миль. Впоследствии кто-то из острословов обозвал эту концепцию "Три червонца", которая приклеилась и к серии кораблей. Согласование параметров с Армстронгом выявило необходимость увеличения водоизмещения исходного проекта и сокращения некоторых запросов. Так пришлось сильно сократить количество несомых кораблем мин, отказаться от двух торпедных аппаратов и от размещения двух пушек Барановского, несколько уменьшить дальность на полном запасе угля и сократить ряд прочего. Пришлось даже пойти даже на некоторое уменьшение мореходности за счёт небольшого снижения высоты борта. Впрочем последнее Великого Князя не слишком расстроило, поскольку крейсер в первую очередь был нужен для прибрежных операций. А в связи с перспективой получения новой базы флота на Коле и предполагаемым переводом части рейдеров с Балтики на Север, данные крейсера как нельзя лучше вписывались на Балтийский Флот. Да и для Черноморского тоже весьма подходили. Так что в начале весны 1896 года договор был подписан, причём была оговорена возможность постройки ещё одного крейсера, если русских все устроит. Корабль был наречен "Варягом".

В Санкт-Петербурге в 96-97-м годах были заложены крейсера отечественного проекта "Диана" и "Паллада". В августе 96го Сандро пришёл на крейсере во Владивосток, где удалось с ним плотно пообщаться по местным делам и вообще по морским. Собственно и без всякого осмотра было понятно, что ремонтировать броненосные корабли в случае войны во Владивостоке просто негде. Нужен был большой сухой док. И судоремонтный завод вместо чахлых мастерских. Строящийся сухой док и имеющийся плавучий не могли вместить в себя броненосцы и новые броненосные крейсера. А потому была обговорена постройка рядом со строящимся доком с еще одного большего размера за казенный счёт. Но договор был подписан только в конце следующего года. Там же Сандро было поведано о новых стальных снарядах калибров 152 и 305 мм, кои он согласился испытать по возвращению. Правда их цена ему не очень понравилась, но тут уж ничего не поделаешь. Не болванки все же, а с хорошим наполнением гренитом. Там же удалось его заинтересовать концепцией корабля-диверсанта. Этакой компиляцией безброневого крейсера, минного крейсера и эсминца в гражданском одеянии. Впоследствии на этой концепции родился проект, построенный в трёх экземплярах на Чёрноморских верфях. Судно 3500 тысячи тонн со скоростью хода в 19 узлов выглядело в мирное время обычной яхтой или посыльным судном, чем в сущности и являлось. И носило флаг Доброфлота. А потому спокойно могло проходить черноморские проливы. А вот в военное легко превращалось во вспомогательный крейсер с пятью 120 мм орудиями. Причём на борту он нес 60 морских мин с оборудованием быстрой постановки от лейтенанта Степанова. Говорили и о многом другом. По возвращении в Санкт-Петербург Александр Михайлович приказал испытать поставленную ему партию снарядов. Сняряд был немного больше по весу, чем принятые в тот момент. И на девятом выстреле у шестидюймовки на полигоне сломалась подъемная дуга. Стрельбы прекратили, боеприпасы убрали на склад. Но результаты стрельбы моряков заинтересовали. Впоследствии было проведено ещё несколько испытаний, которые дали неожиданный результат. Оказывается, на больших углах возвышения при стрельбе и штатными бронебойными снарядами возможна поломка подъемных дуг. В итоге начальнику Обуховского завода накрутили хвосты. Попутно выяснились проблемы с изготовлением орудий среднего калибра для строящихся крейсеров и броненосцев. А потому к их выделке подключили ещё и Пермские заводы.

В 97м году нужно было решать, какие броненосцы строить дальше. Серия Пересветов Великому князю не слишком нравилась. И не броненосный крейсер и не броненосец. Притом по полученным агентурным сведениям Пересветы с трудом могли уйти от новых английских броненосцев. А потому был выбран разработанный для Чёрного моря проект "Князь Потемкин-Таврический". Скорректированный Балтийским заводом проект был заложен в конце 97го года. И сразу парой — "Потемкин" и "Багратион". Хотя первоначально "Потемкина" собирались заложить в Николаеве. Это стало возможным в связи с окончанием греко-турецкой войны, а также в связи с пониманием, что пытаться сейчас провести Босфорскую операцию не стоит даже и думать из-за занятия флотом Порт-Артура. Потому как черноморские проливы сейчас нужны открытыми для грузов на Дальний Восток до тех пор, пока не будет построен Великий Сибирский путь. А на Галерном острове по первым присланным Армстронгом чертежам был заложен крейсер "Норман".

В начале 98го была принята программа усиления флота "На нужды Дальнего востока" и наконец выделены дополнительные средства. Строительство пошло быстрее.

В это время в английской прессе даже поднялась волна недовольства, что столь серьёзный крейсер, как строяшийся Армстронгом "Варяг", стоит отдавать русским. Однако объявленный к тому времени Морским ведомством конкурс на броненосцы и два вида бронепалубных крейсеров сбил этот накал. В добавок тому в прессе выступил Первый Лорд Адмиралтейства с заявлением, что данный корабль не соответствует стандартам Королевского флота. И флоту этот корабль совсем не нужен. В мае на крейсер попытались было претендовать САСШ, ведущие войну с испанцами, но британцы не рискнули отдать им крейсер, дабы в конец не испортить себе репутацию и отношения с Россией. В итоге крейсер "Варяг" в октябре 98-го года пришёл Кронштадт. Не все характеристики устроили флот. Так, скорость корабля не соответствовала ожиданиям. Однако из-за того, что в договоре не было указано по чьим стандартам измерения нужно исчислять скорость, пришлось только посетовать на собственных чиновников, составлявших документы. Были и некоторые другие недостатки, часть из которых удалось потом исправить на собственных верфях. Но в целом корабль соответствовал заказанному, был явно лучше до сих пор строящихся Диан. И заметно дешевле. Поэтому в конце 98-го года на Адмиралтейских верфях заложили ещё один крейсер варяговской серии — "Русич". В Николаеве же начали строить посыльное судно-крейсер.

Международный конкурс тем временем завершился. На крейсера концепта "Три червонца" были подписаны договора с германскими верфями "Германия" и "Вулкан" на крейсера "Аскольд" и "Богатырь". Армстронг тоже участвовал в конкурсе, представив доработанный проект, но в Морском ведомстве решили не рисковать и больше с британцами не связываться. А то ведь действительно можно крейсера лишиться из-за политических перепетий. Но часть изменений, предложенных Армстронгом учли при строительстве крейсеров на собственных верфях. Впрочем нужно сказать, что от концепта "Три червонца" в конкурсе осталось только два с половиной. Разговор в 96м во Владивостоке подтолкнул Сандро к испытаниям орудий малых калибров на аварийном миноносце, который было не слишком актуально ремонтировать. Результаты обстрела морякам не сильно понравились. Поэтому количество малокалиберной артиллерии для новых кораблей на конкурсе было снижено до шести, а к 75мм орудию была затребована разработка нормального фугасного снаряда. Французы получили договор на постройку броненосца и среднего броненосного крейсера, а Крамп на броненосец. Причём Крампу отдали в качестве образца часть чертежей броненосца типа "Потемкин". Потому как он сам был только очень напорист , а на конкурс представил совсем не то, что требовалось. Наученный горьким британским опытом Сандро заставил своих чиновников биться за каждую букву договора с иностранными верфями и оговорил жёсткие сроки поставки.

В конкурсе малых крейсеров победила германская фирма "Шихау". В конкурс попыталась вмешаться вдовствующая Императрица, хлопотавшая за датскую фирму "Бурмейстер ог Вайн", но Сандро стал горой за флот, и фирма вместо крейсера получила заказ на минный заградитель по русскому проекту. Причём без оборудования для минных постановок. Собственно мотивировка была простой. Дания уже давно не числится в ряду великих морских держав. А потому ни спроектировать передовой крейсер, ни построить его, датские фирмы сейчас уже не могут. Рядовой же корабль могут построить и в России. Вот, например, Невский завод тоже свой проект представил. Заказы были розданы и на миноносцы.

Уже в 98-м году начата работа над получаемыми из Франции и САСШ чертежами броненосцев. Фаворит определился сразу — "Форж э"Шантье". Однако пришлось признать, что повторить французский проект на русских заводах в точности не удастся. А потому началось проектирование по мотивам французского оригинала, приведшее к появлению проекта броненосцев типа "Бородино", четыре единицы которых намечено было заложить в Санкт-Петербурге и один в Николаеве.

В 99м был заложен броненосный крейсер Громобой со спаренной артиллерией главного калибра в башнях, а с 1900 началась закладка броненосцев "Бородино".

С 98го года начался постепенный переход на торпеды калибра 457 мм. Но серия "Варягов" так и осталась с торпедами калибра 381 мм, как и миноносцы старых серий. Не удалось заменить на них и малокалиберную артиллерию.

В 1900-м году началась закладка серии крейсеров типа "Богатырь". По одному крейсеру в Петербурге и в Севастополе. Эта серия, как и серия новых броненосцев оказалась не точной копией иностранного прототипа, а компиляцией из удачных решений разных проектов на основе проекта верфи "Германия". С самим "Богатырем" произошла интересная история. Изначально в проекте верфи "Германия" фигурировали башни со спаренной установкой 6" орудий в оконечностях. Но в Морском ведомстве сильно опасались, что подобная мера может привести к излишней перегруженности и к валкости столь длинного и узкого корабля. Поэтому предложили фирме ограничится развитым щитом для спарки в целях уменьшения верхнего веса. Указание изготовитель выполнил. Но впоследствии на испытаниях выяснилось, что скорость поворота спарки орудий вручную слишком мала. А гидравлический поворотный механизм было уже устанавливать некуда. И сошлись на электрическом поворотном механизме, чего никогда не было на российских кораблях. А чтобы не задерживать сдачу корабля, фирме поручили разработать эти механизмы и прислать их в Санкт-Петербург. На "Богатырях" русской сборки изготовление электрического поворотного механизма выполняла уже компания Агренева. Александру достался также заказ на изготовление части брони толщиной до трёх дюймов для крейсеров отечественного изготовления. Впрочем, эту броню он поставлял ещё на "Русича".

Первого "Богатыря" отечественного изготовления нарекли "Витязем", но в апреле на верфи произошел пожар, в котором сгорел деревянный эллинг, где собирался корпус крейсера. Поврежденные пожаром днищевые конструкции пришлось списать на металлолом. Новый крейсер взамен погибшего был заложен в конце 1901 года в Новом Адмиралтействе.

Возник вопрос с постройкой малых крейсеров по типу германского "Новика" верфи Шихау. Имелось только одно стапельное место на верфях на Балтийском заводе под необходимую пару крейсеров-разведчиков. И хотя на постройку кораблей претендовал Невский завод и было чёткое указание Императора на то, чтобы строить флот на отечественных верфях, Великий князь Александр Михайлович поступил по-своему. Он отдал постройку одного Балтийскому заводу, а второго верфи в Шихау, поскольку она гарантировала максимально скорую постройку ещё одного. А так как спешка была великая, то в проект внесли только минимальные изменения. Этот шаг Сандро оправдал тем, что Невский завод до этого времени ничего крупнее миноносцев не строил. Да и те желательно бы получать от этого завода дешевле, быстрее и лучше качеством, чем было до сей поры. Причём миноносцы, которые сейчас строит верфь, флоту нужны никак не меньше, чем крейсера.

В 1901 году были выделены некоторые дополнительные ассигнования на флот. На эти деньги началась постройка в Порт-Артуре крупного сухого дока, и заказаны землечерпалка и плавдок для порта Дальнего. Причём Михаилу, Сандро и Агреневу удалось таки в 1901м году убедить Витте отказаться от быстрого развития порта Дальнего. И делать это постепенно по мере развития грузопотока. Все равно КВЖД ещё только строилась, и пока портовых мощностей Порт-Артура и Владивостока вполне хватало для обслуживания всех имеющихся потребностей.

В середине 1901 года в Николаеве русские строители и специалисты Блом унд Фосс закончили два крытых комбинированных эллинга для судостроительной компании Александра Россуд. С организацией полного цикла производства при судоверфи было решено пока не торопиться. Рядом находились заводы Наваль и казенная верфь, имеющие необходимые мощности. К тому же часть механизмов можно было получать из-за рубежа. Более того, пока непонятно было, с каким двигателем впоследствии будут строиться торговые суда на верфи. То ли с турбиной, то ли с двигателями Тринклера. Причём ни того, ни другого подходящего в данный момент для установки на крупные суда не было. Со специалистами-судостроителями в то время тоже было плохо. "Грабить" казенные верфи Александр управляющему категорически запретил, так что тому пришлось обирать частные заводы Поволжья и Чёрноморского побережья. Из-за чего в этом году удалось заложить только один танкер восьмитысячник, хотя стапелей было два. Большую часть машенерии просто заказали у Круппа и на соседнем Навале. Сандро в начале года предлагал князю взять на себя постройку третьего безброневого рейдера, но из-за проблем с персоналом Александр, скрипя сердце, был вынужден отказаться. Из-за них же пришлось временно отказаться от замысла по постройке судоверфи на Неве, хотя место под нее было уже присмотрено. Подобная ситуация означала, что начать строительство подводных лодок на собственных мощностях было просто нельзя. У Круппа на верфи "Германия" совместной разработки субмарина вышла на первые испытания, а вот хотя бы даже повторить её в России было просто негде и не кем. По всему выходило, что придётся рассказывать Великому Князю Александру Михайловичу о подлодке и пытаться его агитировать заказать Круппу постройку хотя бы пары штук. И как глава Морского министерства на это посмотрит, было абсолютно непонятно. Как не ясно было, есть ли у Морведа деньги на подводные лодки. Да ещё в полный рост встанут проблемы с доставкой подлодок на Дальний Восток и последующей грамотной сборкой. И с обучением будущих подводников.

— — — — — — — — — — — — — — — —

20 января 1902 года

Александр шёл по коридорам Министерства путей сообщения. Ему предстояло согласовать ряд спорных вопросов с товарищем министра. Уж больно задерживалось финансирование стройки Кругобайкальской железной дороги, которую вела его совместная с графом Нечаевым компания.

— Князь? — знакомый голос остановил Агренева на подходе к лестнице

Александр обернулся. В пяти саженях от него стоял князь Хилков. Агренев развернулся и подошёл к Министру путей сообщения.

— Здравствуйте Михаил Иванович. Рад Вас видеть!

— И вам здравствовать. Вы, как я вижу, к нам по делам? Пойдёмте в мой кабинет. Есть у меня к Вам один разговор.

Перебрасываясь дежурными фразами о здоровье и делах общих знакомых, они поднялись на второй этаж и зашли в кабинет Министра.

— Располагайтесь, — кивнул Хилков на кресло перед собственным столом, а сам обошел массивный дубовый стол и сел на своё место, — разговор у нас, к сожалению будет не из приятных.

Министр повертел в руках ручку с золотым пером, зачем то подвигал папки на столе и продолжил.

— Прокладка Кругобайльской железной дороги, коя была поручена Вам и господину Нечаеву ведётся с существенным опережением графика. Как мне докладывают с мест, Вы опережаете план почти на полгода. И мне известно о трудностях с финансированием вашей стройки. На той неделе вопрос о постройке железных дорог на востоке страны рассматривался на Государственном Совете при Высочайшем присутствии. В связи с известными Вам печальными событиями в Манчжурии график постройки Китайско-Восточной железной дороги был сорван. В то же время был констатирован факт ускоренной постройки Вашей компанией дороги вокруг Байкала. В связи с этим его Императорское Величество повелел всемерно привести сроки работ к ранее запланированным. Особую тревогу на Госсовете вызвал участок при переходе Большого Хинганского хребта, на коем производится крайне сложное техническое сооружение. При этом опять же был констатирован серьёзный недостаток рабочих рук. Вы возможно не знаете, но сейчас рабочих пытаются вербовать даже на казенных приисках в Забайкалье. И даже предпринимаются специальные меры, дабы можно было использовать на стройке заключённых с тамошних каторг и тюрем. К сожалению, мне было поручено добиться у вас согласия на перевод половины Ваших рабочих с Байкала на так называемую петлю Бочарова вместе с соответствующей техникой для прокладки туннеля. И к сожалению, вкупе с этим меня обязали временно сократить финансирование работ на Вашем участке, дабы войти в график строительства.

По мере того, как Министр выкладывал новости, у Агренева сжимались кулаки. Его люди рвут жилы на стройке, а это, оказывается, никому не нужно. График, им видите ли, подавай. Суки!

— Михаил Иванович, вы ведь понимаете, что если я распущу рабочих, то сколько их потом обратно собирать? Да и один перевоз всего хозяйства с Байкала займёт месяц. И куда мне девать вторую половину? Казна мне будет оплачивать их простой?

— Александр Яковлевич, голубчик, я полностью на Вашей стороне. Более того, для ускоренной постройки Байкальского участка я использовал некоторые доступные мне средства и фонды, дабы стройка Ваша не имела бы ни в чем потребности. Но вы же знаете, что окончание постройки Вашего участка намечено на конец 1905 года. И мне было на это указано. Я бился за сохранение темпов на Вашем участке, как мог, но увы, сделать ничего не смог. Решение Высочайше утверждено и изменению никак не подлежит.

Александр разжал кулаки.

— И как же вы намерены забрать у меня рабочих и технику? Вы ведь прекрасно понимаете, что многие просто не захотят перебираться в другое место. Да и условия...

Хилков помассировал рукой подбородок и внимательно посмотрел на Александра.

— Есть один вариант. Мне он и самому не нравится, но это лучшее, что я могу Вам предложить, — Министр помедлил немного, а затем продолжил.

— Вы отдаете Бочарову одну из четырёх бригад с западного участка Байкала. Ту, которая бьёт путь от Маритуя в направлении Ангары. Вместе со всей проходческой техникой. И она работает на Большом Хингане до окончания строительства тамошнего участка Бочарова. Последний совместно с Юговичем на месте позаботится об условиях и объемах работ, а Кербедз о соответствующей оплате. Санкт-Петербургский международный коммерческий банк откроет вашей компании кредит под 10% годовых для финансирования строительства Байкальского участка теми темпами, которые вы сможете себе позволить. Станислав Ипполитович заверил меня, что задержек с оплатой не будет. Расходы по кредиту вы включите в общую смету, не указывая, что это кредит. А казна будет расплачиваться с банком и Вами по мере подхода сроков оплаты по плану. В момент ввода участка во временную эксплуатацию казне придётся оплатить все. И кредит будет закрыт. Банк также профинансирует более ранние поставки материалов для строительства, включая изготовление металлоконструкций. Они пойдут с заводов, имеющих связи с банком.

— Михаил Иванович, — возмутился Александр, — это же грабеж! И меня и казны... Я то что с этого иметь буду? У меня, насколько я понимаю, просто забирают людей с моей техникой, а потом ещё и по головке не погладят за срыв сроков.

— С металлургическим заводом по Вашему выбору будет заключен договор на поставку 100 вёрст рельсов на следующий год для Манчжурии. Что же касается грабежа, — Хилков помедлил, — то Сергей Юльевич одобрил эту схему. Причём я бы не сказал, что он является её инициатором. Но на него тоже давят обстоятельства. Подумайте недельку и приходите ко мне. А ваши бумаги оставляйте. Я их передам, кому следует. Как вы понимаете, с этого момента Министерство не в силах Вам помочь, пока вы не дадите мне ответ.

— А если я найду более дешёвый кредит и другие заводы?

— В этом случае у Вас и у меня возникнут проблемы. Весьма неприятные. Вот такие у нас дела, — со вздохом произнёс Хилков, — У вас есть ещё вопросы?

— Нет, князь. Я все понял, — Александр поднялся, еле сдерживая готовую выплеснуться злость, и, сухо попрощавшись, вышел.

По дороге домой он пытался найти ответ на вопрос, как же теперь быть. Людей забирают, а значит сроки окончания поползут вправо. Он ведь так гнал своих инженеров и строителей. И что теперь? Опять появляется вариант подойти к войне с японцами с дыркой в железнодорожном пути в районе Байкала? Ладно, придётся выдергивать людей по одному — по двое из других строек. И технику. И отправлять на Байкал. Но время будет упущено все равно!

А этот очередной распил бюджета! Кербедзы нынче сидят вторыми лицами и в правлении КВЖД и в правлении питерского банка, который крутит дела с французами. Да ещё и является крупнейшим акционером Русско-китайского банка. А французы погорели вместе с казной на восстании в Манчжурии и Китае. Мда! И ведь Хилков похоже действительно не причём. Ладно, чёрт с ними. Не Александру за все это платить. Но он запомнит!

А вот что делать с тем, что банк, во многом контролируемый французами, вылезает в финансирование строительства ключевого участка железной дороги? Ведь они теперь будут полностью в курсе сроков. Да ещё и подгадить могут в любой момент. Это что ему теперь, ещё и самому строить Кругобайкалку за собственный счёт? Пусть даже временно. Мда! Такой подлости он явно не ожидал. Так, а если..., — Александр очнулся и понял, что они уже приехали к офису. Он вышел из автомобиля и направился к дверям.

... если банку показать только часть опережения, по мостовым конструкциям и кое-чему ещё, а остальное взять на себя? В конце концов значительная часть материалов для строительства у него своя. А сколько динамита и топлива расходует его компания для строительства — это фактор весьма переменный. И впрямую с количеством верст пробитого в скалах пути не связан. Да! Арматура, камень и цемент у него свои. И можно замаскировать объем готового. Выглядеть это должно правдоподобно. А потому нужно кого-то будет послать , чтоб видимость недостроя обеспечивали. Точно! Андрея с командой экспедиторов и пошлю. Даже с двумя. Пусть наладят внешнюю маскировку и гоняют всяких любопытных личностей. Нечего им там делать! Режимный объект там окончательно устроим. Пора! Вот только это все выльется для меня в миллионов шесть. Даже наверно больше. И где их взять? Ладно, будем думать. Кстати можно получить стройматериалы с отсрочкой платежа... Точно! Сейчас многие готовы расстаться со своей продукцией на складах, даже если за неё расплатятся пусть и несколько позже. Да, вот оно принципиальное решение! Нужно ещё обдумать, а потом можно будет и план масштабной иллюзии составлять ...

— — — — — — — — — — — — — — —

Начало февраля 1902 года.

В конце января князю пришла телеграмма от Луцкого. Военное ведомство запрашивало возможность постройки бензинового двигателя мощностью 400 лошадиных сил. Луцкой в ответ предложил два своих рядных шестициллиндровых соляровых двигателя, но моряков они не устроили из-за большого веса и малой по мнению Морского ведомства мощности. Немного поразмыслив, Александр догадался о чем идёт речь, и зачем морякам понадобился столь мощный мотор. А ведь Сандро ему ничего не говорил. Ну да понятно, — секретность. Похоже в недрах Морского ведомства созрел проект подводной лодки. Собственно так оно и оказалось. Вытянуть из Сандро правду оказалось весьма нелегко. Он отговаривался тем, что двигатель нужен для нового миноносца. И только, когда Александр положил перед Великим князем общую схему проходящей испытания в Киле подводной лодки, Сандро сдался. А вот объяснение причин того, почему таковой передовой корабль строится при активном участии Агренева не в России, а в Германии, вышло очень тяжёлым. Несмотря на их тёплые отношения до той поры. Александр отдал Александру Михайловичу все имеющиеся чертежи. И только во время следующей встречи через неделю в присутствии начальника кораблестроительного комитета МТК Кутейникова глава Морского ведомства вынужден был признать, что спроектировать подобную лодку в России пока представлялось невозможным. Морское ведомство посылало своих офицеров и инженеров знакомиться с разработками в этой области в САСШ к Фултону, и на основании увиденного подготовило свой проект. Но он не шёл ни в какое сравнение с тем, что было построено совместными усилиями Круппа и Агренева в Киле. 285 тонн водоизмещения, 42 метра длиной при коэффициенте полноты 10, 2 торпедных аппарата под калибр 457 мм с двумя запасными торпедами, 1000 миль надводной дальности, возможность установки орудия, два двигателя Луцкого мощностью 185 лошадиных сил каждый, скорость надводная около 10 узлов, два пермских электродвигателя по 140 л.с. для движения под водой, расчетная глубина погружения 40 метров, радиостанция... Причём по совместному мнению Николая Евлампиевича Кутейникова и Ивана Семеновича Горюнова подводный миноносец построен с запасом на модернизацию. Да и сам Александр при строительстве припас несколько заначек. Так, вместо двигателей Луцкого не серийных, а единичной работы, сейчас в Коврове проходил доводку двигатель Тринклера. Тоже 6-цилиндровый рядный, но мощностью 250 лошадиных сил. Причём он был проще по конструкции и даже немного легче чем у Луцкого. И был перспективней. А электротехники под руководством Николая Николаевича Бенардоса в Перми сейчас корпели над созданием более емких аккумуляторов на базе установленных на подлодку. Александр подкинул коллективу разработчиков несколько якобы агентурных данных о перспективных разработках в других странах. Причём на сегоднешний день положительные результаты работы у них уже имелись.

Александр рассказал морякам и об этом. А также о предполагаемой им тактике действия миноносца. По крайней мере так, как он её себе представлял.

— Мда, Александэр! В общем удивил ты нас всех в очередной раз, — качая головой произнес Великий князь, — И какие ещё сюрпризы у тебя ещё имеются? Надо же! Даже тактику применения продумал. А ведь не моряк даже.

— Сюрпризы? Я подумаю, — улыбнулся Александр, — Что делать собираешься с нашей подлодкой, Александр Михайлович?

— Что делать? Людей посылать в Киль буду. Пускай знакомятся с вашим с Круппом кораблем. И закладывать свой проект уже явно не будем. Пушку бы ещё миноносцу твоему помощнее, а то это недоразумение какое-то. Самоходных мин то всего 4. Маловато будет, если по-твоей тактике на транспорты охотиться. Да и дороговато выходит на транспорт торпеду тратить.

— Фридрих говорил, что начал переделку своей 6-сантиметровой короткой пушки. Она по его рассчетам на палубу нормально встанет. Отдача примерно одинаковая с его 5-сантиметровой противоминной, которая у германцев принята на вооружение. То есть выйдет что-то подобное пушки Барановского.

— Александэр, ты питаешь какую-то не здоровую любовь к этим пушкам Барановского, — посмеялся Сандро. — Опять они. И ведь была б пушка, как пушка, а то так. Недоразумение одно. Ну да ладно. Мысль твоя понятна. И в целом приемлима. Только снаряд фугасный им в этом случае гренитом твоим снаряжать нужно. Их вроде только недавно закончили выпускать. Недолго и ещё партию заказать. Да только врядли под водой они долго протянут. Ладно, с этим потом решим.

— Александр Михайлович, ежели мне будет позволено высказать своё мнение насчёт дальнейшей постройки подводных лодок, то я б посоветовал следующее. Если проект удовлетворит флот, то имело бы смысл заказать Круппу постройку двух лодок. Тебе же время дорого, да ещё везти их потом на Дальний Восток в разобранном виде и там собирать. А самим попробовать сделать проект покрупнее с большей дальностью и с увеличенным количеством самоходных мин. Если увеличить дальность вдвое и поставить пушку с большим калибром, то из подводной лодки получится уже настоящий рейдер. Двигатели у неё работают на соляре, а это не мешки с углем при бункеровке перетаскивать. Перекачать топливо вполне можно в какой-нибудь укромной бухте с корабля или транспорта. Так дальность можно ещё увеличить. Жаль только торпед много не взять. И в море их не перегрузишь.

Глава Морского ведомства посмотрел на Кутейникова,

— Как думаешь, Николай Евлампович, дело князь говорит?

Кутейников помедлил, что-то прикидывая в уме и потом ответил,

— Если не срывать намеченные планы, то строить мы сейчас можем только в Севастополе или Николаеве. Причём только по одному кораблю на завод. Можно было бы задействовать док в Кронштадте, но не хотелось бы. По самому подводному миноносцу скажу следующее. На проектирование уйдёт минимум месяцев восемь, а то и все двенадцать. И придётся отрывать людей от работы со строящимися кораблями. Мне кажется, что это сейчас совсем не нужно. Если бы удалось ограничиться малой модернизацией, то вышло бы намного лучше. Тем более, если есть возможность бункеровать миноносец в море. Нет, сейчас разрабатывать новый проект не желательно. И не желательно раздавать постройку корабля разным заводам. Нужно пока строить в одном месте. А как опыт постройки подводного корабля появится, появятся и возможность заглянуть в завтрашний день. Спроектировать мы можем, но это время. И что из этого получится, ещё не понятно. Много времени может уйти на доводку. Так что я за то, чтобы строить по имеющимся чертежам. Если конечно с крупповским миноносцем все обстоит так, как описывает Александр Яковлевич. Поэтому нужно посылать в Киль группу Беклемишева и на месте разбираться. А по результатам поездки уже будем решать...

— Слышал, Александэр, что кораблестроитель говорит? Вот и я так думаю. Съездят моряки, посмотрят, а потом и решим. Проект твой хорош, но нужно сначала специалистам с ним как следует ознакомиться. Наших моряков германцы вообще пустят на миноносец?

— Должны пустить. Заранее оговорено. Это ведь наш совместный с Круппом проект, а не германский.

— Ну вот и ладно. Ты Круппа предупреди со своей стороны. Да письмо сопроводительное напиши на всякий случай. Поедут 4-5 специалистов. Список я тебе завтра пришлю.

Глава Морского ведомства задумался, а потом спросил.

— Да, что там ты намекал про свои сюрпризы? Ведь не просто так оговорился. Что ещё у тебя имеется?

Агренев немного посомневался, но потом ответил,

— Есть у меня для тебя пулемет крупного калибра, Александр Михайлович. Калибр — 5 линий, скорострельность — около 400 выстрелов в минуту. Пуля стальная в томпаковой оболочке. Миноносец должна на вылет пробивать. Если пулемет тебе против миноносцев подойдёт, то это было бы неплохо. Вот только не доведен он ещё. Есть определенные сложности. Браунинг с ним пока ещё работает.

— Ну так привози, показывай. Оружейники посмотрят, да и я посмотрю.

— Нет, Александр Михайлович. Не хочу я пока пулемет на всеобщий показ выставлять. Вот приезжай в Сестрорецк, или своих флотских оружейников туда присылай. Там и посмотрите. А если понравится, то можно потом будет и на море его испытать, как лёд на Финском сойдёт.

— Экий ты секретник! — улыбнулся Великий Князь. — Хорошо, пусть будет по-твоему. Через неделю я к тебе в Сестрорецк выберусь. О дате потом договоримся. И ещё вот что. Радио твоё решено ещё на часть минных крейсеров поставить. Так что нужно ещё 6 радиостанций.

Когда небольшое импровизированное совещание закончилось, Великий князь попросил Агренева задержаться.

— Есть у меня к тебе один разговор, Александэр. Безобразов тут давно носится с идеей потихоньку подгрести под себя северную часть Кореи. И даже в лице Государя нашёл благожелательное сочувствие. Более того, Никки вроде бы обещал Безобразову сам вложить в это дело некоторые деньги. И таких сочувствующих набирается уже не мало. Я слышал, и тебе предлагали присоединиться. И ты вроде бы даже дал согласие подумать. Меня кстати тоже уговаривают поучаствовать. Тебе не кажется, что мы дразним бешеную собаку раньше времени?

— Не кажется, Сандро. Это и есть то самое. Но если я соберусь поучаствовать в этой авантюре, то мои интересы ограничится исключительно правым берегом Ялу. Лесная концессия в тех местах может представлять определённый интерес с точки зрения сооружения на китайском берегу реки фортификационного района. На остальные концессии, которые планирует выкупить Безобразов, мои интересы не распространяются. Но в тех местах нужна серьёзная разведка местности. Может там ничего и не получится. Поэтому пока рано говорить о том, что я войду деньгами в эту авантюру.

— Хмм! То есть ты хочешь прикрыть Порт-Артур и Дальний со стороны Кореи за собственные деньги?

— Знаешь, Сандро, если ты мне выделишь деньги из бюджета флота, то я явно не откажусь от твоего великодушного предложения. А свои я как-нибудь найду куда вложить.

Александр Михайлович посидел немного задумавшись и потом ответил,

— Хорошо, Александэр, я тебя понял. Я подумаю над этим.

Он помедлил и продолжил,

— Ты ведь слышал, что британцы подписали с японцами договор о союзе. И ведь, стервецы, сразу опубликовали текст соглашения для всеобщего ознакомления. А что там в секретных приложениях, можно только догадываться. Но по сути из того, что известно, нас оставляют один на один с Японией. А у нас ещё восточно-китайская дорога не готова. Ты ведь понимаешь, что при имеющихся положениях этого договора французы даже и не подумают исполнять свои союзнические обязательства по отношению к нам. Да и китайцев можно будет использовать только в качестве рабочей силы.

— Увы, Сандро. Нас поставили перед фактом. Надеюсь, это понимают и там... — Агренев поднял глаза вверх.

— Понимают, но таковых мало. Считается, что макаки могут воевать только между собой. А у меня флот не готов. Пять броненосцев вообще ещё в постройке, как и крейсера. А...! — Сандро с досады махнул рукой. — Ни черта ещё не готово. Надеюсь разве на то, что из-за этого соглашения мне выделят ещё денег для ускорения подготовки флота. Ты же знаешь нашего Витте. Он над каждой тысячей бюджетных рублей трясётся. А у нас сейчас военные расходы и так будь здоров. Из-за этого и укрепления вокруг Порт-Артура по малому радиусу строятся. Хорошо, удалось уговорить его перевести часть средств, предназначавшихся на сооружение портовых и ремонтных мощностей с Дальнего на Порт-Артур. У меня хоть ремонтные мощности в базе флота появятся. А то не база флота, а не пойми что. Представляешь, строящиеся броненосцы, если б они сейчас были готовы, можно было бы выводить из Порт-Артура только в прилив! Это что, база флота?! Хорошо, выбил деньги на землечерпалку и углубление фарватера. Да и бухта так себе. Половина её мелкая. Только что миноносцы днищем о дно не трутся. Да и то не все. У нас сейчас хоть с японцами и примерный паритет, но что-то подвезти или отремонтировать будет большой проблемой в случае войны. А у японцев все это имеется. И в большом количестве. Или вон проблема с орудиями вдруг на ровном месте образовалась. И все из-за прошлогоднего бунта на Обуховском заводе. Уволили и выслали из столицы почти тысячу человек. И теперь там особо некому работать. Всех кого можно поставили на выделку орудий главного калибра, ну и ещё немного шестидюймовки делают. Благо хоть удалось передать часть заказа на средний калибр на Пермский и Путиловский заводы. Но там тоже не все слава Богу. Ты ещё со своими гаубицами туда влез...

— У всех сложности, Сандро. У меня тоже с Кругобайкальской железной дорогой проблемы. Слышал наверно? — заметил Александр.

— Да. О чем Никки с Витте думают...

— — — — — — — — — — — — — —

Март 1902 года

Жена ворвалась в хату, как ураган.

-Осип, слышь, шо люди бают!

Осип сидел на лавке и правил старый сточенный нож.

— Ну что тебе, перепелка?

— Царя, бают, убили. Шо ж теперь будет?

— Тьфу на тебя, болтушка. Вечно тебе всякие сплетни собирать.., — мужик сплюнул на давно не скребанный пол.

— Да истину Крест, тебе говорю! — Марфа перекрестилась. — Митька из города токма вернулся. Газету привёз. Староста народ к полудню на площади собирает...

— Господи, прости нас грешных, — Осип трижды перекрестился на красный угол. — Вот дела! Несчастьюшко то какое!

Жена развернулась, и бросила в полоборота,

— Я щас, тока к Авдотье забегу!

Царя Осипу было жалко. Все-таки отец всему народу русскому. Но вот в уме Осип тут же смекнул, что каждый следующий царь, становясь помазанником Божьим, прощает недоимки. А значит грядет послабление общине! А оно ой как нужно. В прошлом годе недород случился. В ентом пришлось у Михайлы Потапыча семян занимать на посев. А он хоть и мужик справный и три шкуры не дерет, но осьмую часть потом, как хошь, с урожая отдай.

Осип попробовал пальцем остроту лезвия. Ничо так, сойдёт! Надоть сходить, узнать. А то можа дура-баба сызнова бредню на хвосте принесла.

Тут на колокольне в неурочное время ударил колокол. А потом еще раз и еще. Осип накинул на плечи старый полушубок, нахлобучил треух на голову, сунул ноги в валенки и вышел во двор...

— — — — — — — — — — — — — — — —

Май 1902 года

Агренев стоял в приёмной Императора. Казаки личной охраны государя теперь несли службу и здесь, а гвардейцы осуществляли только внешнюю охрану дворца в Гатчине. На входе в ту часть дворца, которую теперь занимал новый русский Император, срочными темпами монтировали рамку Лодыгина. И не в одной Гатчине такое будет. Заказ дан аж на дюжину рамок.

Адьютант Михаила поднял трубку телефона, прослушал указание и ответил в неё "Слушаюсь".

— Проходите, Ваше сиятельство! Его Императорское Величество изволит Вас принять.

Оба казака, стоящие у дверей, недобрыми взглядами ещё раз ощупали фигуру Агренева. И нехотя расступились, пропуская князя.

Агренев вошёл в открытую адъютантом дверь и остановился на пороге. Михаил сидел за столом, обложенным множеством бумаг.

— Заходи, Александэр! Что в дверях встал?

— Здравствуйте Ваше Императорское Величество. Позвольте...

— Ты это брось! — одернул князя Михаил. — Не на официальном приёме. Проходи, садись!

Дождавшись, когда Агренев выполнит указанное, Император продолжил:

— Отдал я твои бумаги по пресечению правонарушений Сипягину. И знаешь, он теперь на меня преданными глазами при встрече смотрит. Очень уж ему они понравились. А вот Петр Дмитрич сначала даже в отставку просился. Но оная ему не дана. Ибо невместно, покуда следствие идёт, коней на переправе менять. Потом решу, как с ним быть. Одним кнутом править не собираюсь. И пряники будут. Минюсту и Канцелярии дано указание в месячный срок подготовить все изменения в законах. Ох как они там забегали! Месяца им, видите ли, мало. Обленились! Ничего, не поспеют ко времени, головы полетят... Что у тебя с пряниками? Принёс?

— Да, Государь. Мои предложения по трудовому законодательству таковы...

И Агренев начал рассказывать суть предлагаемого им. Говорил он минут тридцать, обосновывая необходимые изменения. А когда закончил, Император задумался на некоторое время и произнёс.

— В целом дельно. Оставляй бумаги. Только сомневаюсь я, что хоть половину из этого можно принять без того, чтоб не началась подковерное сопротивление. А некоторые члены Государственного совета так и вообще резко против будут. И ведь нужно не только принять, а ещё и за выполнением следить. Ты вот что, в нескольких своих газетах дай статьи, что будут законы по труду меняться в лучшую сторону. Ну и слегка намекни, о самом главном. А то первыми то пойдут изменения законов по правонарушениям. Так пусть общество знает, что не только карательные меры грядут...

Михаил вздохнул, оглядев заявленный бумагами стол, на который прибавилась ещё и папка от князя Агренева и откровенно пожаловался.

— Знаешь, Александэр, вот не понимаю, как батюшка мой покойный с этим всем обходился. За что не возьмись, дел невпроворот. Как будто Никки, царство ему небесное, все на помощников возложил, а те только в кучку дела складывали. Да и родственники мои уже советами да просьбами замучили. Эх!

Он обреченно махнул рукой.

— Так, государь, ты помощников дельных себе найди. Сам то ни в жизнь в одиночку не управишься.

Лицо у молодого Императора сморщилось как после поедания целого лимона.

— Ты банальности не говори. Сам в помощники ко мне пойдёшь?

— В помощники — нет. — Агренев развел руками. — Сам знаешь, сколько у меня всего, за чем пригляд нужен. А вот в советники и порученцы пойду с радостью.

Михаил в раздумьях помассировал пальцы.

— Пусть так. Хотя и жаль. Ладно, должность я тебе подыщу. Что по Дальнему Востоку думаешь, господин советник? Тут ко мне на приём японский посол просится... Ламсдорф говорит, что у него личное послание от японского Императора.

— Так разве что поменялось для двух государств? Мы же с тобой не раз про то говорили. За спиной у японцев теперь британцы стоят. А эти привыкли чужими руками жар загребать. Так что все равно они нас столкнут лоб в лоб. Макарова нужно на Тихий океан посылать, чтоб он порядок навел в тамошних флотских делах. Да не мешало бы его на вообще на Ляодане главным за все сделать. А то у семерых нянек ...

— То есть, считаешь, Алексеев не справится?

— Сомнения у меня есть. Он хоть и флотский, но тут боевой адмирал нужен. Тот, который потом, если нужно, эскадру в бой лично поведет. Тренировки нужны, боеприпасы нужны. Да чего только не нужно...

— Хорошо, я с Сандро и Степаном Осиповичем поговорю. А сейчас, — Михаил поднялся со своего места, — пойдём в заднюю комнату. А это, — он кивнул на стол, — подождет немного.

— — — — — — — — — — — — — — —

В конце мая 1902 года поезд увозил князя из Санкт-Петербурга в Тулу на открытие его первого подшипникового завода. Пока завод начнёт выпускать только роликовые и конические подшипники. Но это пока. Хитромудрому юристу компании Луневу наконец удалось найти подход к вдове умершего в 1899 году Фридриха Фишера, владельца компании Friedrich Fischer AG. Компания уже года два как начала испытывать серьёзные финансовые трудности, что и немудрено в разгар кризиса. И наконец вдова основателя компании сдалась и решила продать её. Так что сейчас помощники Вениамина Ильича со своими швейцарскими коллегами заканчивают оформление сделки по покупке немецкой фирмы. Ну а потом..., потом потихоньку можно начать перетаскивать производство шаров и оборудования для их изготовления в Тулу. А над самими шариковыми подшипниками уже трудятся конструкторы, благо немецкая компания продавала свои шары всем желающим. Правда недешево и с большими сроками поставки. А заодно можно будет пригласить мастеров— немцев для налаживания производственого процесса. Так что можно сказать дело в шляпе. И через год возможно удастся наладить производство и шарикоподшипников. Сначала с использованием немецких шаров, а потом уже и в полном объеме. Тьфу-тьфу-тьфу!

Александр лежал в купе и думал. Около двух месяцев назад страну потрясло известие о покушении на Николая 2. Оно произошло в Крыму. В хозяина земли русской, бывшего на прогулке в одиночестве, двое студентов Питерского университета стреляли из револьверов. Охрана через несколько минут задержала нападавших. Впрочем они и не собирались скрываться. Смертельно раненого Императора доставили в его покои, где он, не приходя в сознание, скончался. На следующий день войска начали присягать новому Императору — Михаилу Александровичу, бывшему в то время в Москве. Агренев в тот момент оказался в Перми, куда наведался по поводу доработки гаубицы, ведущейся совместными усилиями Арткома и двух орудийных заводов. Дела в Перми пришлось закруглять впопыхах. Александр помчался в Санкт-Петерберг. Но там всем было не до него. С Михаилом удалось повстречаться только мельком. И в компании с несколькими такими же бывшими в отъезде вельможами присягнуть новому Императору. Удалось переговорить с Васильевым, не растерявшим связи в жандармском Корпусе. Жандармы, ведущие дело о покушении, искали ещё одного соучастника. Но пока безуспешно, потому, что на месте покушения он вроде бы и не был. А только подготовил тех двоих. Личности его не знала ни полиция, ни жандармы, ни даже, как оказалось, сами террористы. Вернее они думали, что знали, но это на поверку оказалось не так. Таковая личность, как выяснилось, сидела в Московской тюрьме уже почти полгода. Жандармы терялись в догадках, отрабатывая связи нападавших, но к третьему члену преступной ячейки ничего не вело. Студенты даже не знали, где жил третий соучастник. Он всегда приходил к ним сам, постоянно напоминая им о конспирации. И стало понятно, что Григорий сделал все чисто и ушёл, не оставив хвостов. Жандармы и полиция начали прополку социалистов всех мастей и просто оппозиционно настроенной публики.

Аликс слегка от горя. Мария Федоровна была в прострации после смерти третьего сына. В конце апреля Михаил пришёл к Агреневу сам. Они тогда долго сидели молча. А потом Михаил позволил себе поплакаться на плече у Агренева и взял с Александра слово, что тот будет теперь рядом. Все случилось так, как рассчитал Долгин. Григория не было рядом уже больше полугода. И сколько ещё не будет? Но весточку из Неаполя он прислал. Анонимную и не понятную никому, кроме князя.

Агренев повернулся на бок.

И все-таки они опоздали. Войне с японцами быть. Британия и Япония в начале года оформили таки союз. Хотя возможно, что теперь японцы начнут сомневаться. Все-таки у России новый Император. Михаилу ведь от японского полицейского шашкой по голове не доставалось. И возможно последует новый раунд переговоров с Россией. Правда, уломать Михаила на уступки японцам не удастся. А за спиной у них британцы будут подталкивать к войне, но может что-то и выгорит...

Три недели назад Александр положил на стол Михаилу 2 документ с анализом законодательства САСШ в сфере наказаний за противоправную деятельность и собственные предложения по изменению законов Империи. Так в самой демократичной стране, коей считала себя Америка, можно было попасть за решетку просто за публичный призыв к сопротивлению властям. Никакие юристы не помогут. И все по закону, следованию которого так любят гордиться англосаксы. Предложений было много. И по изменению законов и по усилению правоохранительных органов с увеличением их численности. Много там всего было. Причём бумага эта была не первой. По возвращении с Дальнего Востока он подобный документ уже подавал в министерство внутренних дел, но бумаги явно где-то затерялись. Даже после побоища на Обуховском заводе они не всплыли.

А сейчас у него с собой была папка с предложениями по изменению трудового законодательства. С ней ещё нужно поработать, перед тем как подавать Михаилу исправленный окончательный вариант. Нет, Боже упаси, Александр не собирался предлагать ввести 8-часовой рабочий день в стране. К сожалению, пока это было невозможно. Эффективность производства внутри страны пока не позволяла это сделать, но ограничить трудовой день 9,5 часами стоило. Как и ввести обязательный плавающий выходной. Ограничивались штрафы, переработки и т.д. Но и заранее предусматривалось особое положение в том случае, если страна находится в состоянии войны. В конце концов на фронте не бывает выходных и 9.5 часового рабочего дня. Значит и в тылу людям придётся работать, если нужно, сверхурочно. Не забыл Александр и себя. По его предложениям рабочие производств, связанных с военными заказами и жизнедеятельностью государства в военное время не должны попадать под мобилизацию. А если все-таки подпадали, то дожны были призываться только в технические части, где были необходимы их профессиональные навыки в работе со сложной техникой.

Агренев поворочался и лег на спину, закинув руки за голову. Что ж, Гриша сделал свою работу. Теперь свою предстоит делать ему. Но как же ему не хватает друга! Да ещё этот кризис, будь он неладен...

Но была у Александра одна радость, которой он пока поделиться мало с кем мог. Да практически ни с кем. Позавчера в Кыштымском горном округе у него полетел первый биплан. Конечно, ни на что большее чем воздушная разведка он не годился, даже когда его доведут. И тем не менее! Самолёт поднялся в воздух и провёл в нем полчаса. А это значило, что дальше должно пойти легче. По крайней мере он на это сильно рассчитывал. Так что возможно, что года через полтора в распоряжении армии на Дальнем Востоке кроме дирижаблей появятся более дешёвые и более мобильные средства воздушной разведки.

— — — — — — — — — — — — — — — —

Июнь 1902 го

— Бутц! Бутц! Бутц!

И Григорий Гершуни сполз по стенке на пол, пытаясь протолкнуть в лёгкие глоток воздуха. Дверь комнаты открылась и в неё вошёл мордастый начальник.

— Фадей, я ж сказал, чтоб ты закончил с ним. Завтра обещали прислать одного специалиста. Видел я его работу. День-два и станет этот поц тихим и на все согласным.

Начальник наклонился к сидящему на полу Гершуни и осведомился:

— Слышишь меня, господин революционер? Завтра-послезавтра ты будешь петь все, что знал, о чем догадывался, и даже то, о чем и не знал. Кстати твоя подруга Брешко-Брешковская тут неподалёку сидит. И мне все равно, кто из вас первый расколется.

Начальник распрямился и скомандовал:

— Этого в камеру. Пущай пока посидит в одиночке.

Когда за Гершуни закрылась дверь камеры, он сильно сник. Взяли его на горячем. Прям на подделке документов в подпольной минитипографии. Это уже тянуло не просто на ссылку в Сибирь. А если всплывает ещё то, чем он занимался в химической лаборатории, то это прямая дорога на Сахалин. Или на новомодный среди жандармов остров Колгуев, на который и белые медведи забредают. Его кто-то сдал, а раз сдал, то и лаборатория может всплыть. Екатерину взяли, его наставника и учителя. Гадство!

И ещё эти, держиморды, каким-то специалистом пугают...

— — — — — — — — — — —

Конец июля 1902 года

Александр уходил от Сандро со смешанными чувствами. С одной стороны вроде бы дела на Тихом океане начали налаживаться. Прибывший в Порт-Артур адмирал Макаров застал там эдакое спящее болото и подставил своих новых подчиненных на уши. Да и судя по всему беспокойному адмиралу пришлось там "повоевать" с адмиралом Алексеевым, чтобы выбивать из того все нужное для боевой учебы флота. А потом, ознакомившись с состоянием обороны морской крепости, он прислал обеспокоенный отчет о том, что скорость возведения укреплений Порт-Артура неудовлетворительна, и к предполагаемому сроку они закончен никак быть не могут. Как-то серьезно воздействовать на неторопливое сухопутное начальство и на Алексеева Макарова не было. Ко всему Макаров успел отстранить адмирала Старка за слабую подготовку экипажей кораблей и некоторые прочие прегрешения. Заместо Старка своим заместителем Макаров просил назначить вице-адмирала Скрыдлова и прислать того в Пори-Артур. Кроме всего этого он уже затребовал целый список потребного для подготовки эскадры и усиления судоремонтных мощностей Порт-Артура.

Адмирал Рожественский, ответственый за постройку кораблей флота во Франции, попался на некоторых нелицеприятных делишках. И ладно бы попался. Мало ли у кого их не было в карьере. Но вот эту фамилию в числе антигероев Цусимы князь Агренев хорошо помнил. А потому постарался раздуть в прессе скандал. Скандал вышел на славу. Так что адмирал был отстранен от дел на время расследования. И Агренев собирался довести дело до конца, дабы этот человек более не смог сотворить того, что он мог бы ещё теоретически сделать.

Пошло дело с подводными лодками. В мае было заложено три единицы. Одна в Севастополе и две у Круппа в Киле. Продать головную лодку Крупп отказался категорически. Вернее за него так решило командование германским флотом. Но то, что два экипажа будущих русских подводников смогут пройти на ней курс подготовки, было согласовано. Все-таки лодка была построена совместными усилиями. Так что Крупп уже прислал счет, сколько он должен выплатить князю за головной корабль. Сам германский флот пока ещё не принял решения о серийной постройке лодок, а гонял головную на испытаниях. Чем Сандро и не приминул воспользоваться, заказав верфи Германия сразу пару подлодок. Но вот успеют ли они войти в строй до начала войны, Александр пока сказать не мог.

Сандро также заказал молодой компании Россуд постройку восьми портовых катеров. Все-таки паровые катера не шли ни в какое сравнение по оперативности с теми, что предлагал Агренев с двигателями внутреннего сгорания. А при необходимости катера могли выступить ещё и в качестве тральщиков и портовых буксиров.

Заказал Сандро Русской оружейной компании и дюжину крупнокалиберных пулеметов на пробу. Поставки же дальномеров с базой в зажень шли по плану. Моряки за эту вещь выказывали князю всяческое уважение. Вот только по словам Великого Князя Александра Михайловича проведенные в мае учебные стрельбы показали, что особой точностью на дистанциях свыше 30 кабельтовых Балтийский флот пока похвастать не мог. С морскими пушками вообще выяснилась одна интересная деталь. Облегченные снаряды к новым десятидюймовым морским орудиям принять на вооружение как-то не успели. А потому на данный момент пушки этого калибра оказались не только самыми дальнобойными на флоте, но и ещё были по бронепробиваемости на больших дистанциях были сравнимы с 12" орудиями броненосцев, если те стреляли снарядами старого облегченного типа. Причем новые фугасные 10-ти дюймовые вообще вмещали в себя больший заряд взрывчатого вещества, чем старые 12" фугасные.

Смешанными же чувства были по причине того, что Макаров прислал сообщения об общей картине готовности Порт-Артура и эскадры. Сандро дал почитать Александру эту длиннющую телеграмму. Дел было ещё начать и кончить. А времени оставалось всего ничего. Хорошо хоть часть строителей порта Дальнего уже как полгода была переброшена на Порт-Артур.

Удалась князю и одна сухопутная задумка. Император подписал распоряжение о создании отдельного учебного батальона егерей. А чтоб не мозолить глаза вездесущим союзникам и потенциальным противникам, батальон создавался на Урале. На его вооружение поступали специальные снайперские Агрени калибром 3 линии и 9мм с четырёхкратным оптическим прицелом. Причём сами винтовки на вооружение армии решено было пока не ставить, дабы не возбуждать интерес любопытствующих. Так что скоро под Екатеринбургом должно быть собрано около 400 будущих снайперов из числа сибирских и уральских охотников, и начаться подготовка под руководством дюжины инструкторов из его экспедиторов, в числе которых было даже два бура. Два тридцатилетних мужика решили, что соседство на одной земле с британцами им будет слишком опасно для здоровья и перебрались в Россию вместе с семьями по приглашению, ещё год назад данному им командиром группы экспедиторов, работавшем в Трансваале.

Вообще англо-бурская война закончилась в мае этого года подписанием мира между британцами и бурами. Трансвааль и Оранжевая Республика вошли в состав Британской империи, но получали внутреннюю автономию и самоуправление. Англичане даже согласились выплатить бурам компенсацию в размере 3,5 миллиона фунтов за порушенные фермы. Что интересно, 18 экспедиторов стали гражданами Трансвааля за особые заслуги перед республикой ещё до ее ликвидации и имели теперь не только гражданство, но и земельные участки, треть из которых находилась в потенциально золотоносных районах. Воспользоваться ими естественно пока не было никакой возможности. Но это только пока. Года через три вполне можно было попробовать заявить свои права на землю. Что в этом случае получится, пока не понятно, но шансы все-таки имелись. А вот германцы похоже не получили ничего. В марте 1900 года немцы видимо о чем-то договорились с британцами и вывели своих "добровольцев". Вот только похоже англичане в очередной раз показали себя хозяевами своего слова. По крайней мере герр Крупп высказывался в последнем письме о британцам в самой резкой и уничижительной форме.

Потери британцев в англо-бурской войне превысили 35 тысяч человек. Но это выглядело не самым страшным для них. Буры своим долгим и упорным сопротивлением значительно поколебали международный авторитет хозяйки морей, и вынудили её очень серьёзно потратиться на военную компанию и последующее замирение местного населения. А также показали, что на сухопутном театре военных действий в отличии от морского Британия весьма слаба, и её победа была достигнута исключительно благодаря многократному перевесу в живой силе и артиллерии. К окончанию войны, насколько стало известно, ни один золотой прииск не работал. Оборудование при отступлении бурами было взорвано, а работавшие на приисках негры попросту разбежались. И теперь для восстановления рудников британцам нужно было либо обратно собрать разбежавшихся, что было почти невозможно, либо начать завоз рабочей силы откуда-то извне. В то, что с последним англичанам удастся справиться, Александр не сомневался. Но вот прибыль у английских золотодобывающих компаний похоже появится еще не скоро. Да к тому же им придётся долго снабжать юг Африки продовольствием, поскольку британцы сами порушили там большинство ферм, когда приступили к политике выжженной земли, согнав при этом большинство населения в концлагеря.

Как бы там ни было, политика — дело очень многогранное. И разругавшись по поводу Южной Африки, немцы и британцы прекрасно продолжали сотрудничать в других регионах. Так проводилась совместная блокада побережья Венесуэлы. И общая политика в Китае. Ну да и понятно. Общие интересы. А вот по поводу постройки Германией Багдадской железной дороги напротив имелись категорические разногласия. Британцы категорически не желали видеть германцев в Персидском заливе и вообще в Месопотамии. Мало там только что влезших русских купцов, так ещё и более серьёзный соперник намеревается влезть в регион. Естественно с присутствием русских англичане не собирались мириться, о чем говорили все их действия, но пока в Заливе сохранялся статус-кво.

При активном участии Британии фактически закончен был давний территориальный спор между Чили и Аргентиной. Это в свою очередь похоже приводило к тому, что заказанные Чили и Аргентиной на английских и итальянских верфях корабли будут выставлены на продажу. Оно и понятно, разоружение. Александр Михайлович уже начал посматривать с аппетитом на пару броненосных крейсеров английской постройки. Корабли были отлично вооружены и по характеристикам должны были иметь неплохую скорость при приличной броневой защите. Близнецами-братьями они не были, поскольку строились двумя разными верфями по собственным проектам, но по общему техническому заданию. Так уж вышло, что при составлении программы кораблестроения "На нужды Дальнего Востока" в саму программу было заложена постройка малого количества броненосных крейсеров. И сейчас Сандро был не прочь исправить эту на его взгляд ошибку. Но в любом случае пока никто ничего не продавал, да и денег на это все равно не было. Корабли же пока находились в постройке на стадии корпусных работ. Так что Алексею Михайловичу пока оставалось только облизываться на теоретически возможное усиление флота. Но в общем и целом сейчас у него с постройкой броненосцев и бронепалубных крейсеров обстояло весьма неплохо, если не считать традиционный уже перегруз у броненосцев, в результате которого броня, должная защищать надводный борт, частично уходила под воду. Хуже было с миноносцами. Сроки постройки серий на отечественных частных верфях растягивались, а качество не вселяло уверенности. Да и цены на отечественные миноносцы оказывались выше, чем если строить за границей. Но тут приходилось терпеть и периодически выставлять производителям рекламации и штрафы.

— — — — — — — — — — — — — — —

Конец августа 1902 года

Сегодня Александру удалось поймать министра финансов Империи в ресторане недалеко от Министерства. Так уж получилось, что в этот раз все приходилось делать на бегу.

— Здравствуйте Сергей Юльевич, приятного вам аппетита. Вы не против, если я присяду? — и Агренев, повинуясь разрешительному кивку Витте, уселся рядом.

— Добрый день, Александр Яковлевич. Какими судьбами? Может закажете себе что-нибудь?

— Да, пожалуй! — князь повелительным знаком подозвал официанта и заказал себе второе и клюквенного морса.

После ухода официанта он продолжил,

— А судьбами... Знаете, мне пришло несколько интересных мыслей, как мы могли бы помочь друг другу. Вот только все сейчас приходится делать на бегу, поэтому и наша встреча выходит не очень подобающей серьезному разговору.

— Вот даже как? — удивился Витте, отрываясь от свиной отбивной. — Мне казалось, что две недели назад мы с вами все обсудили по поводу дел на Кольском полуострове. Или у вас родились очередные мысли, как помочь государству Российскому? — съязвил министр и отправил в рот очередной кусок отбивной с поджаренной корочкой.

В это время официант принёс морс в хрустальном графине, прервав своим появлением начавшийся разговор. Налив холодный напиток в стакан и пожелав приятного аппетита, он сообщил, что заказ будет готов через семь минут и опять удалился.

Александр отпил пару глотков, и откинулся на спинку стула. Сергей Юльевич к этому времени вспомнил о маринованных грибочках и уделил им своё внимание.

— Вы говорите, говорите. Я как-то уже привык к тому, что иногда приходится заниматься несколькими делами сразу, — сказал министр.

— Ну если так, извольте, — Александр сделал ещё один глоток. — Что до помощи государству, то тут вы между прочим совершенно правы. Полагаю, что министерство финансов не откажется от увеличения добычи золота в стране? То есть от золота, которое казна сможет покупать у русских золотодобытчиков по внутренним ценам ...

Витте оторвался от тарелки, метнул на князя серьёзный взгляд и спросил,

— Это серьёзный вопрос, если речь идёт о большом количестве металла.

— О большом, — согласился Александр и уточнил, — сначала о нескольких десятках пудов, но потом это количество может возрасти на порядок и больше.

— Вот как? Я вас слушаю.

— Хорошо, я начну несколько издалека. В Сибири и на Урале лёгкое золото постепенно заканчивается. По крайней мере в тех местах, где его добывали ещё 25 или 50 лет назад. Но по сути в этих же местах есть ещё золото более глубокого залегания или более бедные россыпи, которые не очень выгодно разрабатывать при имеющейся примитивной технике. Возможно вы знаете, что в 99м году в стране появилась первая драга. Она как раз и позволяет разрабатывать те участки, которые до этого оставались нетронутыми. В 99-м года драга была одна, в 1900м уже 4, через год их стало 7. В этом году их работает уже 12. Из них моих пять. Производит драги мой завод в Челябинске. Он может производить и большее количество драг. Да и нет в драгах ничего такого, что не позволяло бы их выделывать любому хорошо оснащенному заводу. Но есть определённая проблема. Она заключается в том, что механизм этот стоит достаточно серьёзных денег. И немногие могут позволить его себе купить в одиночку. Приходится создавать акционерные общества, чтобы можно было приобрести одну единственную драгу. При этом она, как вы понимаете, может разрабатывать только один золотоносный участок за раз. И это многих сдерживает...

Витте промакнул рот салфеткой и повернулся к князю.

— И что вы хотите от меня?

— Скажем так. Я предлагаю способ, который позволит казне получать дополнительное золото и налоги, золотодобытчикам даст драги, а мои заводы получат дополнительные заказы на эти механизмы. Тем самым ещё и немного увеличится продукция машиностроения в стране.

— Хмм! Вы хотите ввести казну в дополнительные расходы?

— Если смотреть только с этой стороны, то да, расходы первоначально будут иметь место. Но для казны весьма незначительные. По сути речь идёт об обыкновенном кредитовании. Но в данном случае кредитование затронет не только золотодобычу, но и одновременно машиностроение, которое сейчас ощущает явный недостаток заказов. При этом каждая сторона получает то, что ей нужно. Схема достаточно проста. Казна выделяет кредит, на который золотопромышленик приобретает у завода драгу. В собственность промышленника драга может перейти как сразу, так и переходить постепенно по мере выплаты им год за годом заранее фиксированных долей. А может и вообще не переходить, а быть у него в аренде. Это три возможных варианта. По-хорошему, драга может окупиться в случае аренды или в случае полной собственности примерно за пять-шесть лет. Далее пойдёт чистая прибыль. При заводе у меня открыта школа механиков и мотористов. Так что с персоналом проблем не будет. При этом в сезон драга может работать фактически круглосуточно с небольшими перерывами на техническое обслуживание и мелкий ремонт. В отличии от человека с лотком. Это уже проверено практикой.

— Ну хорошо, допустим. О какой сумме может идти речь?

— Челябинск может делать ещё до пяти драг в год, если не менять планы. И мой Сестрорецкий завод ещё три-четыре. Драга стоит 250-350 тысяч рублей в зависимости от вариантов. В случае, если министерство финансов одобрит проект и выделит деньги, то я готов продавать драги с минимальной наценкой. Думаю, 7-10% к себестоимости — это вполне приемлимо будет для всех.

— И все материалы у вас, Александр Яковлевич, естественно с собой? — усмехнулся Витте.

— Естественно, Сергей Юльевич, — улыбнулся Александр.

— А почему вы не хотите кредитовать сами? Или подключить другие банки?

— Сроки кредитования велики, Сергей Юльевич. Сейчас немногие могут позволить себе выдачу длинных денег. Да и кредитная ставка в этом случае выйдет не самой подходящей. Ведь банки в этом случае золота не получают, а казна напротив заинтересована в дополнительном золоте и не только в нем одном.

— Хорошо, я посмотрю, что можно сделать. Идея, конечно, интересная. Но гарантировать ничего не могу.

— Кстати, есть и ещё два момента. Если казна пойдет на эту схему, то тем самым она составит конкуренцию иностранцам, в особенности англичанам, которые уже начали проникать в нашу золотодобычу. Думаю, что вы согласитесь, что наше золото, мы как-нибудь добудем и без англичан. Тем более, что раз они начали к нам приходить, то увидели возможность получения большой прибыли. На малую норму прибыли они никогда не соглашались. И хоть, насколько мне известно, результаты англичан вроде бы пока весьма слабые, но это только пока. Со временем они и у нас приспособятся. Не факт, что это так уж нужно. И без них с нашим золотом справимся. Есть и еще один момент. Подобную схему можно применять на мой взгляд для любого товара, который мы покупаем за границей за обеспеченные золотом рубли. Если, конечно, производитель оборудования русский, а сам товар соответствует мировым стандартам.

Витте немного призадумался, качая в руке чайной ложечкой, и потом кивнул,

— Да, тут я с вами соглашусь. Это действительно так. Поэтому мы и стараемся сейчас все казенные заказы передавать нашей отечественной промышленности. Вы это наверно заметили, Александр Яковлевич. Однако, как вы понимаете, казна не может кредитовать всех, кто работает подобным образом.

— Знаете, по крайней мере на себе казенное кредитование я сейчас не очень ощущаю. Что же до нынешнего договора с казной и кабинетом, то тут совсем другое дело.

— Ну может вы и правы, — Витте отправил в рот ложечку с мороженым. Но вам все равно грех жаловаться.

Ответить Александр не успел. Прибыл официант с заказом и извинениями за небольшую задержку.

После ресторана собеседники добрались до кабинета министра и продолжили свой разговор уже там.

— Александр Яковлевич, я это все внимательно посмотрю. Да и промышленному департаменту нужно материалы показать, — Витте похлопал рукой по объемной папке, переданной ему князем. — Вы говорили, что у вас есть ещё что-то интересное...

Александр поудобнее устроился в кресле.

— Есть Сергей Юльевич. И тоже по драгоценным металлам. В стране сейчас добывается до 4,5 тонн платины в год, и могло бы добиваться и больше. Но казна её скупает у добытчиков не всю и не очень регулярно. Основные её производители — это Шуваловы и Демидовы. Дабы не прекращать добычу, часть платины они вынуждены продавать иностранным компаниям, которые скупают ее по низким ценам. Аффинаж металла выполняется за границей. И цена на чистую платину из-за монополии компаний "Джонсон, Маттей и Ко", а также "Демутис, Лемер и Ко", которые занимаются её очисткой, стоит вдвое от той цены, по которой, насколько мне известно, идёт неочищенная платина на мировом рынке. А за счёт того, что в своё время англичане скупили чуть ли не весь запас нашей платины, сейчас именно они устанавливают цены на мировом рынке. Это при том, что они её добычей вообще не занимаются, а Империя добывает как бы не 9/10 от всей платины в мире.

Витте весь подобрался,

— Александр Яковлевич, вы владеете сведениями, которыми по идее не должны обладать. Ну кроме цен на рынках...

Александр открыто улыбнулся.

— Может это и так, но тем не менее я это знаю. Так уж случилось. Более того, когда я начал добывать в своём Кыштымском округе платину, ко мне сразу пожаловали англичане и предложили скупать все излишки, которые не идут в казну. В своё время я отказался от их услуг. Но впоследствии все разузнал, и мне стало по-честному обидно. Какой-то по сути посредник диктует цены на рынке, наживая при этом огромные барыши. И я попросил своих химиков заняться аффинажем платины. Все оказалось не слишком сложно. Выделку чистой платины, а также сопутствующих редких металлов — осмия и иридия я в этом году в небольших количествах наладил. А потому в этом году я переработаю всю платину, которую добывают в Кыштыме. И предложу ее казне. Соответственно у меня к Министерству финансов имеется предложение. Не желала бы казна выделывать очищенную платину и сопутствующие ей редкие металлы внутри страны?

Витте посидел, внимательно глядя на Агренева, и постукивая пальцами по столу.

— Ваши предложения, Александр Яковлевич?! Но учтите. Переработку драгоценных металлов казна из своих рук выпускать не будет, если таковая возможность имеется в наличии. Вы — подданный Российской Империи в отличии всяких англичан и французов. А поэтому... Ну вы понимаете.

Это было именно то, что и предполагал Агренев. А поэтому даже и не собирался подгребать под себя аффинаж сырой платины. Просто не дадут. И никакие добрые отношения с Государем и самим Витте тут неважны. Это государственные интересы страны. И государственные секреты Империи.

— Полагаю, казна не откажется от небольшого заводика в Екатеринбурге? Я готов его построить, передать технологию аффинажа и отчасти снабжать завод необходимыми химикатами...

— — — — — — — — — — — —

Сентябрь 1902 года

Калашников отложил карандаш с угольником и отошёл в сторону от чертежной доски. Да, вот так будет правильно! И теперь сюда нормально встанет холодильная машина.

Он около года работал в Николаеве в компании Россуд и уже многое успел сделать. Над переездом в Николаев Калашников размышлял довольно долго. Не хотелось переезжать с Сормовского, которому он отдал столько лет. Однако количество заказов в начале века из-за кризиса все убывало, а доходы главного инженера впрямую зависили от количества и суммы произведенного заводом. В итоге он дал себя уговорить. И похоже не прогадал. А вместе с ним в Николаев переехали две дюжины рабочих и мастеров из Сормово. После них ещё приехала большая группа с Воткинского завода. Там дела с заказами в 1901 году тоже были не ахти. Да и потом люди приезжали и приезжали. Правда не такими большими группами.

Ранее он проектировал и строил только речные суда. А вот здесь пришлось заняться морскими. Требования к ним были совсем другие, но с этим Василии Иванович свыкся быстро. Тут пока не слишком широко применяли сварку при изготовлении корпусов, в отличии от того, что было в Нижнем Новгороде. Ну да и причины понятны. Но как главный инженер судоверфи он сразу получил задачу внедрения сварки. Там, где можно. Для остального пока в дело шёл уже знакомый пневноинструмент и более древние способы типа кувалды.

Судоверфь в течении ближайших лет пяти-шести предполагала строить суда только в двух корпусах. Водоизмещением в 8 и 4.5 тысячи тонн. Но вот предназначение у судов должно было быть разным, — товаро-пассажирские, наливняки, чистые сухогрузы, угольщики... Сейчас он проектировал рефрежетор. Были и ещё задумки, до которых пока не дошли руки. А двигатель! Сейчас у достроечной стенки стоял наливняк, который должны ввести в строй месяца через два. И ещё один его брат близнец недавно был заложен. А вот второй эллинг занимал тоже восьмитысячник, но товаро-пассажирский. На нем собирались установить комбинированную силовую установка. Паровая турбина и два ДВС Тринклера. Причём работать последние должны не напрямую на единственный гребной вал, а через одетый на этот вал электродвигатель. Да ещё была хитрая система понижения оборотов и реверса на валу для турбины, поскольку крутиться она могла только в одну сторону. Систему разрабатывала немецкая компания "Блум унд Фосс". По мнению Василия Ивановича немцы, эти аккуратисты излишне усложнили механизм. Он бы сделал немного не так и главное проще. Самой машины ещё в металле не было, но чертежи немцы уже прислали. Ну да и ладно. Посмотрим, как оно работать будет, когда судно войдёт в строй. А там, глядишь, и свою конструкцию можно будет придумать. Тем более, что для судов в 4.5 тысячи тонн все ещё предстояло проектировать заново, поскольку начальство решило, что паровыми машинами заниматься завод сам не будет. Если судно закажут с ними, просто отдадут заказ на изготовление машины соседям. На территории верфи был ещё один цех, где делали какие-то небольшие катера, но они Василия Ивановича не особо интересовали. Да и руководили там всем отставные военные моряки. Так что Калашников заходил пару раз в тот цех, посмотрел на работу, да потом и забросил это дело. Ему даже с чертежами тех катеров ознакомиться не дали. И это главному инженеру завода! Ну да и черт с ними. Потом на воде посмотрим. Никуда они от нас не денутся.

Дверь в кабинет отводилась нараспашку вместе со стуком в неё и в комнату ввалился бригадир Петрович.

— Василий Иванович, сил моих больше с этим засранцем Епифановым нет! Уволил я его. Опять, зараза, кувалдой болты закалачивал. Ничего до него не доходит...

— Знаешь Иван Петрович, ты меня не сильно расстроил. Уволил, так уволил. И жинку его, на проходной скажи, чтоб больше не пускали. Нечего тут мне сопли разводить. Не первый раз уже. Все, хватит. Пущай вон в грузчики идёт. Там его силушка богатырская в самый раз будет.

— Ну дык она не через проходную, видать, приходила прошлый раз. Там сейчас мышь не проскочит. На лодке похоже приплывала. С воды то от соседей на завод завсегда попасть можно, если сторожа проглядят.

— Ладно, с этим пускай начальник охраны разбирается. Что у вас пробным пуском машины на "Первенце"? Все готово?

— Заканчиваем, Василий Иванович. К завтрему должны управиться.

— А ну, пойдём. Сам все гляну. А то закопался я что-то с этим рефрежератором. Непорядок! Сейчас только переоденусь в рабочее.

Проходя по заводу и отвечая на приветствия встречающихся по дороге рабочих, Калашников заметил открытые ворота того самого цеха, который собирал катера. Не иначе, как катер спускать на воду собрались.

— Ну да и ладно, — решил он, — после осмотра машины и поглядим, что они там такого насобирали. А вообще цех то не самый маленький. Вполне можно буксиры портовые в нем наладить. Ежели вот пару Тринклеров на буксир поставить, то вполне себе неплохой такой буксир выйдет. А если взять шестицилиндровый, так и вообще одного хватит. Но его Василий Иванович ещё не видел, хотя управляющий рассказывал, что такой уже пытаются делать в Коврове.

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

Ноябрь 1902 года

Александр сидел перед камином и потягивал великолепный шустовский коньяк. Надежда уехала к сестре. Вернётся видимо поздно. Делать было собственно нечего. Только размышлять, чем он и занимался, сидя в кресле.

Что ж, этот раунд борьбы за будущие нефтяные земли Персии можно считать ничейным. А где-то даже выигранным. Естественно, игра далеко не закончена, но пока статус-кво сохранен. Конечно, британцы при случае не откажут себе в удовольствии подставить ему подножку, но до начала войны с Японией крупных неприятностей с их стороны наверно можно не ожидать.

Полученная в самом конце 1899 года от персидского шаха концессия на поиск и добычу нефти в двух юго-западных провинциях страны, а также на организацию различных торговых и прочих заведений крайне не понравилась британцам. Британский посол в Персии в ультимативной форме потребовал от шахского правительства аннулировать её. Да и здесь в Петербурге, как удалось узнать, реакция британцев была крайне резкой. Но русское правительство явно не для того так постаралось с добычей этой концессии, чтоб просто так отступить. Момент был выбран идеально. Островитяне терпели на юге Африки одно поражение за другим, а европейская пресса топила британцев в нечистотах. Собственно, похоже верхам в России эта концессия была изначально интересна просто как ещё один козырь в Большой Игре. А если концессионерам и вправду удастся там закрепиться, так это просто отлично. Концессию удалось получить не на три провинции, как это намечалось, а только на две, но это Александра совсем не расстроило. Дипломатическую атаку на шаха русским дипломатам удалось отбить. А британцам просто предложили взять подобную же концессию, что через год одна из английских компаний и сделала. За тот срок, пока бушевали дипломатические страсти, удалось быстро сколотить консорциум из желающих приобщиться к ближневосточному рынку купцов и заводчиков, действующий под сенью компании Русско-персидское партнерство, на которую была получена концессия. Но поскольку в возможность добычи нефти в районе Персидского залива мало кто верил, то поиск оной был возложен на плечи князя, что и было отражено в учредительных документах. А поскольку правительство обещало членам консорциума поддержку в их не лёгких делах, то на юго-запад Персии была направлена представительная делегация дабы ознакомиться с местом и наметить точки размещения причалов, складов, торговых домов и прочих необходимых сооружений. Причём отправилась сразу на двух судах вместе со своим товаром. Правда без самого Александра, который в тот момент отправился в совсем другой конец Азии. В консорциуме были и те, кто до этого в Персидском заливе раньше не работал, и те, кто уже имел там свои интересы. По результатам посещения компаньоны констатировали, что работать там хоть будет и сложно, но в перспективе место чрезвычайно интересное и прибыльное. А потому единогласно было утверждено начало работ по постройке инфраструктуры для ведения дела. Правда на первых порах решено было дело с размахом не ставить, а развивать постепенно. Все-таки кризис, да ещё и опаску люди имели. А ну как англичанка гадить активно начнёт. Что вскорости и началось. Англичане начали отказываться бункеровать русские торговые суда в Заливе. И зафрактованные с товаром и материалами для строительства тоже. Пришлось срочно договариваться о бункеровке углем с османскими и персидскими чиновниками. Выходило сначала накладно, но постепенно подтянулись арабские, персидские и португальские купцы, и дело наладилось. Хоть уголь и выходил немного дороже, чем на английских угольных станциях в Персидском заливе. Но одними проблемами с углем англичане не ограничились. Начали возникать проблемы и у русских судов, идущих через Суэцкий канал вокруг Азии на Дальний Восток. Русские власти отреагировали на это довольно быстро. Для начала в порту Батума начались проблемы у танкеров компании Shell. Их могли мурыжить неделю и больше, не давая стать под погрузку. А потом не выпускать из-за каких-нибудь бюрократических проволочек. Владельцам грузов в русских портах негласно начали рекомендовать воздерживаться от фрахта английских судов, а выбирать транспорт под другими флагами. Но и этим власти не ограничились, а продолжали выдумывать все новые препятствия. Так сразу нескольким нефтедобывающим компаниям в Баку, перешедшим под контроль британцев, начали чинить препятствия. Британцы также не сидели сложа руки. Но добила англичан идея, поданная самим Александром. Причём осуществлена она была в лучших традициях информационных войн будущего. Сергей Юльевич объявил о том, что правительством страны рассматривается проект сооружения керосинопровода через Персию в Персидский залив. И что якобы предварительные переговоры с шахом на эту тему уже проведены. Причём это было правдой. Единственно, что они пока ни к чему обе стороны не обязывали. Было также объявлено, что в Министерство финансов можно подавать заявки на участие в сооружении трубы с указанием предполагаемой суммы вклада в денежном выражении. А так как было заявлено, что казна собирается покрыть недостающую долю собственным участием, то все это выглядело весьма серьёзно. Получалась прямая последовательность. Русские намерены построить керосинопровод, которым не смогут воспользоваться британцы, потому как им нечего через него качать. А поскольку это не просто труба, а весьма с ценным содержимым, то её будут охранять. То есть русские военные появятся в Персии. И особенно в конечном пункте. А так как дальше керосин должен будет развозиться танкерами, причём по-видимому русскими и какими-то ещё, то в Персидском заливе на постоянной основе появятся ещё и русские боевые корабли. Пусть и не в сравнимом с английским количестве, но ведь это как пойдёт... И это рядом с Индией! А то, что русские военные просто так сидеть в устье Шат-эль-араба не будут, было очевидно. В сочетании с планами строительства Германией железной дороги до Багдада, а возможно и дальше, это произвело эффект. Ко всему прочему страдали перспективные планы по захвату нефтяного рынка в Азии компанией Шелл. И хотя конкурентные преимущества она имела очевидные из-за владения нефтеносными участками в голландских колониях, но вот большими объемами добычи похвастать явно не могла. В общем британцы пошли на переговоры с русским правительством. И ситуацию вернули к изначальному состоянию. То есть русские не строят трубу, а британцы с русскими не гадят друг другу. Правда британцы выторговали условие, что концессионеры не могут начать продажу нефти и нефтепродуктов, если нефть таки будет в Персии найдена, раньше 1907 года, но Агренев не возражал и против подобного условия. Впрочем об этом его никто особо и не спрашивал. Все равно он пока к добыче нефти в тех краях был не готов. Да ещё и поменяться может многое до седьмого года.

И вот тогда к Агреневу пришли Ротшильд с Нобелем. С первого раза в начале 1902 года им договориться о совместных действиях на рынке не удалось. Слишком мало ему тогда предложили. Единственное, о чем тогда договорились, так это не устраивать друг против друга ценовых войн. Хотя Нобелю лицензию на соляровый двигатель Луцкого он после встречи дал. Но на своих условиях. Теперь же князь был близким другом и порученцем русского Императора. Тот есть ситуация явно изменилась. Пришли они правда больше из-за вероятной персидской нефти и упавших нефтяных цен. Ведь если нефть в Персидском заливе действительно будет найдена, то шансы на завоевание азиатского рынка открываются просто шикарные. И то, что до 1907 года ещё оставалось несколько лет их совершенно не смущало. Нефть ещё нужно найти, а потом оборудовать все необходимое для добычи и транспортировки. На это нужно время. А если промедлить, то ведь у князя могут появиться в Персии и другие партнёры. Собственно то, что главные нефтедобытчики страны придут к нему договариваться он прекрасно понимал. Отличный нюх на большую прибыль и у Ротшильдов и у Эммануэля присутствовал всегда. Так что они его не разочаровали. Только и всего. Но вот Ротшильдов в Персии Александр видеть не хотел. Чревато это тем, что Ротшильдов там останутся, а его оттуда выпрут. Так что на встрече он отказался пускать их в проект. Но через пару недель уже отдельно договаривался с Эммануэлем Нобелем. И не за просто так, а за организацию ими кредита одного из немецких банков под гарантию "БраНобеля".

С апреля в Коврове пошла серия паровых турбин мощностью 2,6 тысячи лошадиных сил. Жаль только денег на ГЭС не было. Потому как проект укрощения водопада Кивач уже имелся. И инженеры нынче уже прикидывали, как бы лучше перегородить плотиной реку Уфу неподалёку от одноименного города.

— Мда... Жаль, что пока для Уфимской ГЭС не создать паевой фонд. Сначала нужно будет показать реальную технологию получения аммиака и азотной кислоты. А вот потом от желающих вложиться в дело придётся наверно отбиваться. Ну и ладно. Первую не секретную установку будем ставить рядом с Самарой. И добро пожаловать в гости смотреть, как из воздуха получается кислота. И бабки, господа, готовьте, бабки!

Вооот... А в стране на сей день творится полицейский и жандармский произвол. По крайней мере так это называется в независимых СМИ. Но даже и они ведут себя в основном пристойно. Ведь законы, предложенные Александром с использованием некоторых норм американского законодательства были быстренько оформлены и приняты. А в купе с активностью карательных органов, которые начали чистить всякие подпольные организации ещё весной, получилась очевидная картина. Кого-то посадили, кого-то просто пристрелили при задержании, потому как зуб у правоохранительных органов на этих смутьянов давно большой имелся, а остальные, не дожидаясь ареста рванули за границу в более спокойные с их точки зрения места обитания. Ну кто мог. И теперь оттуда — из Франции, Швейцарии и прочих "свободных" стран воют о самодержавном произволе и угнетении народа. Правда, не забывая при этом баловаться хрустом французской булки и подачками каких-то организаций и частных лиц. Его экспедиторы уже начали работать в местах массового скопления этих личностей, попутно фиксируя на фотопленку факты особо угнетенной жизни этих господ-товарищей. Но мало, ой как мало у него ребят, способных работать за границей. К тому же и внутри страны имелись личности, по которым требовалось работать. Эта публика была уже другого рода. Высокопоставленные взяточники и прочие махинаторы, которых сдавать полиции не имело смысла. Полиция просто может побояться связываться. Да и у самих правоохранителей было немало дел. Компромат на отдельных личностей периодически всплывал то в прессе, то прям у следователей на столе. Сипягин — главный сатрап Империи, как его называли различные революционеры и оппозиционеры, явно с подачи Государя заявил, что взяточников и казнокрадов он терпеть не намерен. И отдельные честные полицейские начали пока ещё робко стряхивать пыль с ранее не доведенных до суда дел и давали им ход.

Начало меняться трудовое законодательство. Но пока робкими шажками. Кризис перекинулся на металлургию и машиностроение, и потому портить сейчас отношения с заводчиками Михаил явно не спешил. В тоже время Император показал, что процесс начался. И он о народе думает. Состоялся разговор и с представителями либералов, которые мечтали о конституции. И парламенте. Собственно им было сказано, что конституция — это правильно. И через пару лет ей можно начать заниматься всерьёз. А парламент пока преждевремен. Хотя бы потому, что пока нет ни конституции, ни партий, ни традиций парламентаризма. А потому нужно делать все осторожно и постепенно. Чтоб не навредить. Предложения же по двум последним вопросам ему они могут подать, но вот радикализмом явно страдать не стоит. Потому как Его Императорское Величество это явно не оценит. А ещё лучше, если господа сначала в качестве эксперимента выберут какую-нибудь губернию, и попробуют там осуществить то, что они хотят получить в масштабах страны. Вот, скажем, выберут Рязанскую и попробуют сначала в ней. А то Императору страну под их эксперименты отдавать жалко. Губерний то много, а страна у него одна. Но только поперву господам придётся много поработать. А он посмотрит. Мда! А неплохой ученик вырос!

Вот и со строительством Кругобайкальской железной дороги сразу разобрался. Сергею Юльевичу пообещал, что если ещё раз такое будет, то Витте одной отставкой не отделается. Кредит Санкт-Петербургского международного коммерческого банка закрыли. А вот предприятия по большей части французские, которые участвовали в схеме, оставили на следующий год почти без казенного заказа.

Продамет в том году таки создан. Правда хилый какой-то. Всего 9 заводов объединились, и не все из них крупные. Зато правление почему-то сидит в Париже. С Витте у Агренева уже был на эту тему разговор в присутствии Михаила. Александр тогда выразил сомнения, что такие объединения нужны. Тем более, что часть из заводов, входящих в синдикат, как раз и участвовали в финансовой сфере с Кругобайкальской дорогой. Если они себя так с самого зарождения синдиката повели, то что будет потом? Может нам пора посмотреть на законы по монополиям? И Михаил его тогда поддержал.

Эх, где нынче Гриша? Как же его не хватает! Весточку, правда, вот прислал. Ведь и там ухитрился поработать. Пулицера на тот свет отправил. И намекнул, что есть ещё кандидат говорливый. Ну понятно, господин Херст, ваша очередь следующая. И ведь один работает. Не дай Бог что! Впрочем если там Президентов убивают, то Херсты это так, рыбешка мелкая. И ведь не хочет пока возвращаться. Пишет, осенью 1903 года прям во Владивосток вернётся. Надо ему команду экспедиторов послать, хоть он категорически и отказывается. Мда, вот Иосифа и пошлю с ребятами. Парень толковый. Впрочем это изначально было ясно. Не просто так он в другой жизни всей страной правил. Там ведь не одной стрельбой заниматься нужно, а ещё и извилинами как следует шевелить.

Александр посмотрел на содержимое бутылки.

Мда! Что-то он хорошо так посидел. Надя теперь обидится. Нет, с этим пора завязывать!

Князь поднялся, убрал бутылку в бар и направился к кабинет. Там его ждала очередная посылка от господина Пильчикова. Сколько их уже было? И сколько ещё будет...

— — — — — — — — — — — — —

Ноябрь 1902 года

— И ты все это время молчал?! — бушевал Михаил. — Вот кем тебя после этого считать? А? Нет, ну вы посмотрите! Он, оказывается, имеет стратегическую для страны технологию и молчит. Да ты знаешь, сколько мы тратим на покупку селитры у германцев и англичан? И не просто так, а золотом...

Буря молодого Императора продолжалась ещё минут пять, а потом он наконец выдыхся. Все это время Агреневу пришлось простоять чуть ли не по стойке "смирно". Но при этом всем своим видом он не выражал ни капли раскаяния. Более того, на лице его застыла этакая доброжелательная улыбка.

— Мда, вот вижу, виниться ты даже и не собираешься, — произнёс, качая головой, Император, — ну и что у тебя за причины такие, чтоб скрывать столько времени такой простой способ добычи азотной кислоты? И твой Менделеев тоже хорош...

— Понимаешь, Государь, сейчас у меня есть паровые турбины, есть источники топлива и есть, вернее будут химики, которые смогут работать на этих заводах. Выпускники того же Московского Политеха. У нашей страны есть Государь, который по первому запросу французских союзников не заставит меня подарить им чуть ли не задаром эту технологию. И есть деньги, чтобы не просто эту технологию в другие страны продать, но и стать в компаниях, которые займутся выделкой аммиака и азотной кислоты, одним из учредителей. К тому же способ этот надобен не только для выделки взрывчатых веществ, но и для выделки удобрений. А с ними, как ты знаешь, у нас в стране дело обстоит просто швах. То есть аммиака в стране нужно делать столько, что даже и боюсь представить.

Михаил встал из-за стола и подошёл к окну. Постоял немного, глядя на Неву и Петропавловскую крепость за ней. А затем повернулся и спросил,

— И откуда у моего друга появились большие деньги в кризис?

— Увы, Государь, деньги заемные. С французскими Ротшильдами о кредите договорился. Но за шесть лет, я деньги если и не отобью, то по крайней мере смогу отбить большую их часть. Да и вполне могу ужаться и из своих прочих доходов отдать. И, думается мне, что можно будет вполне у других банков перекредитоваться. Да и задумка ещё одна есть. Для начала в первые лет пять попробую я выдавать лицензии на постройку заводов только в России. Так, чтоб заводы строили только здесь. В той же Новороссии или на Кавказе. Там, где нынче топливо дёшево. А ежели кто надумает в качестве источника электроэнергии поставить гидроэлектростанцию, так это пожалуйста. Тоже милости просим.

— Мда! И все то у тебя по полочкам разложено, — оценил после некоторой задумчивости Михаил. — И поди уже нашёл, где эти гидростанции ставить?

Александр улыбнулся.

— Нашёл, Государь. Есть такие места. Только сам я такое не потяну. Уж больно дорого выходит и строить долго. Зато потом почти никаких крупных расходов не предвидится. Десятилетиями станция работать может.

Михаил обратил внимание на папку под мышкой у князя и кивнул на нее.

— А это не иначе, как планы твои? Ну выкладывай, что ты там напридумывал.

Он подошёл к окну и взял у Александра папку.

В тот день попасть на приём к Императору никому больше не удалось. А к пяти часам пополудни во дворец были вызваны министр финансов Витте и генерал Куропаткин, где они задержались до полуночи. Предварительно наметили строительство двух аммиачных заводов. Одного рядом с Казанским пороховым, а вот с местом второго пока не определились. Выбор был между Шостинским пороховым заводом и Царицыным. Михаил также затребовал от Агренева материалы по местам возможного возведения гидроэлектростанций. Правда, пока просто для ознакомления с перспективами.

— — — — — — — — — — — — — — — — —

Декабрь 1902 года.

— Господин генерал, я выражаю вам своё неудовольствие. Крайнее неудовольствие! Где наставление по стрельбе из трехдюймовой полевой пушки? Почему его до сих пор нет у большинства частей? Пушка принята на вооружение два года назад. И что? Ах в издательстве? Так потрудитесь проконтролировать его издание. Через месяц оно должно рассылаться по всем частям, которые начали получать трехдюймовки. Это ясно?!

— Так точно, Ваше Императорское Величество! — товарищ генерал-фельдцейхмейстера генерал Альфатер стоял вытянувшись по стойке смирно перед разъяренным Императором.

— Что вы тут устроили с войсковыми испытаниями гаубицы? За три с лишним месяца вы сделали только треть потребного. Сколько вы ещё собираетесь волындаться? Ещё минимум полгода? Я разве неясно выражался, когда говорил, что войсковые испытания батарея 4,2 дюймовых гаубиц должна пройти в самые короткие сроки?

— Но Ваше Императорское Величество, согласно уложению от 1877 года...

— Господин генерал, через два месяца войсковые испытания должны быть завершены. И выработаны все соответствующие документы. Меня не интересует, будете ли вы и ваши подчиненные спать эти предстоящие два месяца. России нужна гаубица. И страна её получит. С вами или без вас. Через месяц, я проверю, как идут дела. К самой материальной части есть претензии?

— Есть, Ваше Императорское Величество, но незначительные. Они больше касаются передков и шрапнельных снарядов. К самой гаубице особых претензий нет, — отрапортовал генерал с обидой в голосе. Он явно не понимал, за что его тут распекают, если он действует точно согласно уставу и уложениям.

— Тогда действуйте, господин генерал! — махнул рукой Михаил 2.

— Есть! — Альфатер отдал честь, развернулся и быстрым шагом удалился подальше от монаршьего гнева.

Первый образец 4,2 дюймовой гаубицы Обуховский завод представил в марте 1901 года. Но потом на заводе случилось возмущение, переросшее в побоище рабочих с полицией и солдатами. И гаубицей заниматься стало особо некому. Около тысячи рабочих было выслано по суду из столицы. Завод перешел в разряд убыточных. К этому времени Путиловский завод создал свою 120мм гаубицу на лафете Обуховского завода, попутно его несколько усовершенствовав. Отдавать орудие Путиловском заводу, то есть конкуренту, не стали. А обязали Пермские заводы принять на себя эту ношу. Даже командировали из столицы нескольких инженеров и мастеров, имевших к созданию гаубицы непосредственное отношение. С этой помощью Пермскому заводу тогда сильно постарался сам Михаил ещё в бытность Цесаревичем. И в августе 1902 года батарея орудий из Перми поступила на столичный полигон.

— Дядя, — Михаил обратился к Великому Князю Михаилу Николаевичу, — тебе не кажется, что некоторые твои подчинённые занимают чужие места?

— Знаешь, Михаил, я как-то осенью приболел и упустил из внимания руководство испытаниями, — попытался откреститься от происходящего Великий князь. — Понадеялся на подчиненных и ... Да и Михаил Егорович на самом деле действует по заведенным правилам.

— Дядя, мы с тобой на эту тему говорили не раз. Нам нужна гаубица. Если этот генерал не готов поспевать за временем, подыщи себе более расторопного и умного. Я серьёзно говорю. Чтоб если через месяц этот генерал дело провалит, было на кого его сразу поменять. Или мне придётся назначить своего человека. Не думаю, что тебе такой порядок назначений понравится. Это первое. И второе. Раз к матчасти особых претензий нет, готовь приказ о начале производства самих орудий в Перми и фугасов к ним. И сами заводы извести об этом. Мне бы хотелось увидеть приказ у себя на столе на этой неделе. С Витте я сам разберусь. Деньги будут выделены сразу. И ещё. Неплохо было бы создать какой-нибудь отдельный учебный артиллеристский полк, где бы офицеры и унтера могли бы изучать новые артиллеристские орудия. А потом по приезду в свою часть обучали бы остальной офицерский и рядовой состав. Подумай, пожалуйста, над этим вопросом. Только не долго. Для изучения полевой трехдюймовки уже возможно поздновато будет, а вот для гаубицы и будущей горной пушки, как мне кажется, в самый раз. Как кстати с горной пушкой дела обстоят? Я её почему-то не видел на полигоне.

— Нет её на здесь. Отправили на завод. Там с затвором какие-то проблемы. Заедает при открытии после стрельбы усиленным зарядом.

— Мдааа, — огорченно протянул Михаил. — Нам бы еще один орудийный завод. А то с этим Петербургским одна морока. Не завод, а не пойми что. Стволы отливают в одном месте, нарезают в другом, а лафет вообще Арсенал делает.

— Миша, — сказал вкрадчиво Михаил Николаевич, — тебе не кажется, что ты пытаешься хвататься за все сразу? Ты ещё совсем молод и неопытен. И бываешь весьма горяч. Ну прям как наш предок Петр Великий. Как бы ты дел не натворил?

Император внимательно посмотрел на дядю, а потом широко улыбнулся.

— Хмм! А ведь Петр Алексеич бороды брил. Но этим я точно заниматься не буду... До свидания, дядя. Поеду я, дела.

Михаил повернулся и в сопровождении двух казаков эскорта направился к стоящему невдалеке императорскому автомобилю, где его поджидал князь Агренев.

Когда авто в сопровождении машины охраны и нескольких конных казаков двинулось по направлению к городу, Агренев задал вопрос.

— Ну как, Михаил, убедился?

— И не говори! Чиновники, инструкциями от мира отгородившиеся, а не командование армией! И что с этим делать?

— Не знаю. Война, конечно, расставит всех по своим местам. Но больно уж это дорого стране обойдётся. Видимо, придётся тебе менять верха. Только вот на кого, не знаю. Ты, поди, наш генералитет лучше меня знаешь. Те, которые тебе нужны, в мирной жизни и при дворе себя не находят. А их самих не очень любят. Я так думаю...

Только что слетел со своего поста генерал Куропаткин. Он конечно немало сделал для наведения порядка армии, но при этом откровенно манкировал неоднократными указаниями Михаила об усилении Восточного направления. Из отпускаемых чрезвычайных кредитов на армию на Дальний Восток шло менее 10 процентов. Все остальное шло на европейское. Японцев как достойного противника он не воспринимал. Внятных планов на случай войны с Японией до сих пор не было. Тот же Порт-Артур по имеющимся планам должен был выдержать полугодовую осаду. А вот что будет, если потребуется сидеть в осаде большее количество времени, об этом в планах ничего не говорилось. Так ещё и имелись задержки с формированием двух новых корпусов, которые до сих пор не получили артиллерии и прочей матчасти. Ко всему прочему в 1903 году должны были быть уволены в запас самые опытные солдаты и матросы, прошедшие Манчжурию и Китай. Для одного только восполнения численности уволенных необходимо было несколько десятков воинских эшелонов, в то время как сквозного движения на Великом Сибирском пути ещё не было. Имелось две дырки в железнодорожном пути — на Байкале и на Большом Хингане. Последняя должна была закрыться где-то летом следующего года, а вот с первой пока имелись большие проблемы. Слишком уж большой объем работ ещё нужно было сделать. В общем, как все это и кое-что другое выяснилось, министр слетел с кресла в течении недели. Срока, за который удалось подобрать ему замену. Новым главой Военного Ведомства стал генерал Редигер. Ко всем прочим задачам ему поручалось начать весной подвоз из западных округов личного состава, отслужившего полгода-год для смены увольняемых в запас. А вот что делать с теми, кого они должны были сменить, ещё пока не решили. Их можно будет по закону задержать ещё на полгода. А там либо начнется война, либо придется их везти домой. В связи с предполагаемой доставкой личного состава и матчасти на Дальний Восток Доброфлоту были выделены кредиты на закупку нескольких пароходов. Также предполагалось задействовать несколько скоростных пассажирских лайнеров, которые из-за своей убыточности на имеющихся линиях сейчас в основном стояли на приколе в Черноморских портах. А ведь кроме подмены личного состава нужно было ещё и усиление группировки, которое нужно было как-то замаскировать. Пока с идеями насчёт маскировки было плохо. Часть должна была пока изображать солдат саперных и железнодорожных подразделений, занятых на строительстве железной дороги и двух морских крепостей на Тихом океане. Часть влиться в охрану КВЖД. Но это было немного, да и представляло собой просто личный состав, а не сбитые воинские подразделения. В общем проблем была масса.

Михаил взглянул на Агренева и тяжело вздохнул. Потом они долго ехали молча, а на подъезде к городу Император спросил,

— Как тебе гаубицы в действии?

Князь улыбнулся и ответил,

— Я конечно не специалист, но под огнём батареи мне как-то не хотелось бы оказаться. Хотя блиндаж в два наката только с третьего попадания разворотило. Но для этого уже шестидюймовки нужны. Будем надеяться, что японцы не будут в землю зарываться из-за наличия самурайского духа.

— А куда же подевалось ваше бесстрашие, князь? — съязвил Михаил

— Знаете Ваше Императорское Величество, — не остался в долгу Александр, — бесстрашие в бою полезно. А просто так дураков лезть под артиллеристкий обстрел нет. Придет время, будем стоять насмерть, а все остальное гордыня и дурость.

— Ну уж и пошутить нельзя, — сказал, как бы извиняясь, Михаил. — Ладно. Сейчас приедем во дворец, дам я тебе почитать некоторые бумаги. Читать будешь у меня. Потом побеседуешь с одним человеком. Я его знаю давно. Он ещё моего батюшку лечил. Интересный человек. И мысли у него интересные. Вот только.., — Император прервался, — ладно это потом.

Бумаги оказались и в самом деле очень и очень занимательными. И после прочтения пары страниц Александр прекрасно понял, что такое кому-то показывать или рассказывать ну очень чревато. Некто Петр Александрович Бадмаев, бурят по национальности и крестник самого Александра III служил в одном интересном заведении. После нескольких экспедиций в Китай, Монголию и Тибет он обратился к Александру III с докладом, в котором предсказывал скорое падение манчжурской династии в Китае, и предлагал способствовать мирному вхождению части Китая, Монголии и Тибета в состав России. План был грандиозен. Альтернативой Бадмаеву виделся захват данных обширных областей англичанами. Но и трудностей на этом пути виделось ему тоже немало. С того старого доклада и началась работа русской разведки по Тибету. В Лхасу ездили русские представители, а в прошлом году в Санкт-Петербург приезжал представитель Далай-Ламы. Особых подробностей переговоров, к сожалению, бумаги не содержали. А вот то, что два калмыка сейчас в столице срочно обучались премудростям разведовательной деятельности, там говорилось. Довелось Александру побеседовать и с Бадмаевым. Очень интересный оказался человек. Мастер тибетской медицины, знаток всяких восточных премудростей. При этом он перешел в православие и истинно веровал.

После нескольких дней размышлений над прочитанным и услышанным Александр подал Императору записку с собственным мнением по этому вопросу. Суть ее состояла в следующем. Падение манчжурской династии на его взгляд действительно возможно. Если предпринять определённые усилия, направленные на то, чтобы Монголия и Манчжурия при этом могли со временем отделиться от Китая и стать самостоятельными государствами, то вполне вероятен их последующий политический дрейф в сторону России. Монголия в этом случае могла отколоться достаточно легко, поскольку монголы не испытывали к Поднебесной никаких тёплых чувств, а состояли сейчас в дряхлеющей Империи в качестве вассалов скорее потому, что так когда-то исторически сложилось. При этом Империя Цин сейчас выжимала из своего вассала все соки. Поэтому имело смысл построить от Байкала в Ургу железную дорогу. И в этом случае Монголия упадёт к ногам русского Императора как перезрелый плод. Экономическая выгода России от того, что Монголия порвет свои связи с Китаем была очевидна. Правда для того, чтоб реализовать эти выгоды, необходимо было многое сделать.

По Манчжурии Александр высказал значительно больший скептицизм. Он указал, что хоть отделение возможно, но требует очень серьезных и кропотливый усилий. Однако это только начало. Дело в том, что Пекин, предчувствуя скорые неприятности со стороны своего северного соседа, сделал свой мощный шаг. Лет 20 назад началось активное заселение Манчжурии ханьцами, что ранее официальными властями Китая не допускалось. А строительство КВЖД только услило их приток. Впоследствии выселить с Манчжурии пару десятков миллионов ханьцев скорее всего будет невозможно. Ну или по крайней мере очень проблематично. Поэтому врядли стоит рассчитывать на то, что Манчжурию можно будет когда-нибудь включить в состав России при наличии в ней огромного количества китайцев. А вот сделать из нее буфер между Китаем и Россией по его мнению возможно. Но даже в этом случае огромные массы ханьцев крайне желательно выпереть обратно в Китай. И очень желательно сделать это если не чужими руками, то хотя бы чужой волей. При этом однако он указал, что если описанное все-таки удастся выполнить, то Россия стратегически обезопасит себя в тех краях на сотню лет.

В отношении Синьцзяна Александр высказывался категорически против. Да, теоретически и его можно отгрызть у Китая. Но зачем? Если только верховья рек Или и Иртыш. Да и то это под большим вопросом. Специально конфликтовать с Китаем или британцами за эти мало доступные земли виделось Агреневу не самой удачной затеей. Вон Семиречье в планах числится районом для переселения русских крестьян из Европейской части Империи. И что, много туда русского народу едет? Вот то-то! А захватывать то, чем ты не можешь воспользоваться смысл какой? Тратить деньги и усилия на поддержание русской власти на территориях, которые будут для Империи экономически убыточны? Создать там буферное государство тоже вряди получится. Нет, пусть уж лучше остаются под властью Китая.

Не захватывая Синьзцян, смысла заглядываться на Тибет нет. Географическая отдаленность и отсутствие нормальных путей сообщения не позволяют даже думать о них как о территориях, на которые могут быть привлекательны для России. А британцы в свою очередь там совсем рядом. Но Тибет выглядел интереснее всего по сравнению с тем же Синзцяном в политическом плане. Это было вызвано и тем, что именно там находилась постоянная резиденция Далай-Ламы. Иметь его в своих друзьях было бы крайне полезно со всех точек зрения. Тибет признает свое нахождение в составе Китая лишь формально и только когда ему это выгодно. А Пекин вынужден закрывать на это глаза, потому как ему сейчас совсем не до этой отдаленной и бедной провинции. Зато Тибет является естественным барьером проникновению британцев дальше на север. И в этом Лхасу следует поддержать, если это будет для России не слишком обременительно. Да и цивилизация там очень древняя, не тронутая проказой нынешнего технического века. Она могла и в самом деле хранить то, что утратила Европа за бесконечной чередой войн и охоты на ведьм на протяжении не одного тысячелетия. Поэтому по Синьцзяну он предложил пока придерживаться статуса кво, а вот с Лхасой постараться наладить дружеские отношения. В том числе и помочь Тибету оружием, дабы тамошние буддисты могли в случае необходимости самостоятельно отбиться от возможного набега англичан, если таковой случится. Правда, если британцы соберут для операции крупные силы, то Лхаса, конечно, врядли отобьется. Но это уже будет предметом серьезного политического разбирательства между Россией и Британией. К тому же нагадить в карман стратегическому сопернику сам Бог велел.

В рекомендации по Тибету он предлагал послать сразу три экспедиции так, чтобы одна ширмой прикрывала другую. Официальную и постоянную он предлагал послать из офицеров Генерального штаба с подарками Далай-Ламе. В качестве подарков Александр рекомендовал взять этой группе пару сотен МАГов с патронами и пулемет с обслугой. Две сотни винтовок на стену в качестве сувениров уже не повесишь. А вот по прямому назначению их использовать самый раз. Особенно в противостоянии с англичнами. Две остальные экспедиции он предлагал сделать тайными. Одну ту, которую сейчас готовили и другую, пусть и менее подготовленную. Но она по его мнению также должна самим фактом своего наличия прикрыть существование самой подготовленной группы. А то, что британцы будут против посещения русским посольством Лхасы, так это и так было ясно. Официальной группе по его мнению нужно было завязать контакт с представителями властей Тибета, вручить смертоносные подарки и предложить тамошним властям остальное купить у русских за деньги и за знания. Для последнего в группу следовало включить тех, кто эти знания мог бы перенять, тех, кого ламы не отвергнут. Если конечно тибетцы на это вообще пойдут. И если то, что они могут дать, стоило сотен или тысяч винтовок и ухудшения отношений с Британией. Впрочем с последним было не совсем понятно. Одно дело, если придётся занимать денег во время войны в Лондоне, и совсем другое, если без этого можно будет как-то обойтись. Во втором случае на качество отношений с Островом во время предстоящей войны было в общем то наплевать.

Михаил с написанной запиской ознакомился, похмыкал по ходу чтения, но ничего не сказал. И больше по этому вопросу с Александром никто не говорил. Оно и понятно. Высшая секретность. Может и прислушаются в разведке к его мнению. Люди там работают непростые, что решат — неизвестно. Все-таки восток — дело тонкое. И тут на одном знании вероятного будущего не выедешь.