Империя кровавого заката. Наследница. (Перезалито)

Пролог.

Близился закат. На горизонте показалось кроваво-красное зарево. Люди традиционно считали это явление дурным предзнаменованием. Орион лишь иронизировал по поводу таких суеверий. В Миории каждый день творится столько дерьма, что дурным предзнаменованием можно посчитать любую мелочь. Орион, наблюдая за справляющими бессмысленный ритуал магами, был уверен, для этих недоумков кровавый закат обернется буквально. С минуту на минуту начнется бойня, ради которой он тут и оказался. Довольно привычное зрелище, но других развлечений в существовании бесплотного духа все равно не предвидится.

Маги толпились у Алтаря вокруг испуганной девочки. Принцесса Эрика Сиол. Милое создание с белоснежными волосами и бледно розовыми глазами казалось самой невинностью. Верховный Маг протянул ей кинжал и напомнил, что она должна сказать и сделать. Та кивала, старательно делая вид, что все понимает. Хотя, было видно, она просто боится. Едва ли испуганная семилетняя девочка, которая всю жизнь провела в Храме, могла понять, зачем ее похитили и сюда притащили.

— Могущества и бессмертия захотели, но даже ума нормально прочесть Предания не хватило. Так вам и надо, перебейте друг друга, недоумки. А я посмотрю, — бросил Орион, сожалея, что его никто не мог услышать.

Вскоре ему стало скучно. Никогда он не любил ритуалы и молитвы. Особенно, если знал, насколько действо бессмысленно. Поэтому дух покинул полуразрушенный храм и взмыл вверх. Дожидаться начала битвы. Перед ним знакомой картиной раскинулся так называемый Порог Мироздания. На первый взгляд ничем не примечательное место на берегу моря. Если конечно не считать полуразрушенный Храм, возведенный прямо на скале. Священное место для жрецов и простых последователей многочисленных культов, ни один из которых не являлся истиной, пусть и отчаянно претендовал на нее.

В Антарийской Империи верили, будто Храм воздвигли посланники Мироздания. Хамонцы считали, он был построен богами. Другие народы приписывали авторство своим богам, например, аркадийцы — Великой Матери. Если учесть, что Порог Мироздания уже несколько столетий принадлежал Антарийской Империи, Орден Света мог считать себя чуточку правее. На самом деле эта развалина была построена обычными людьми. То, что воздвигли боги, они же и разрушили. Но эта история давно благополучно забыта. Как забыты события, когда-то едва не погубившие Миорию. Единственный оставшийся источник, описывающий те события, надежно спрятан. Да и то, писал эти свитки Сиол, ожидаемо сваливший всю вину на него. Полнейшая чушь. Единственное, что Орион полагал в тех свитках стоящим, это окончание. Пророчество...

"...Пройдут века, и минует род Истинного тридцатое колено. Лишь тогда отпрыск крови Истинного получит утраченное. Пусть изберет он себе спутников, отпрысков стихий, коих сочтет равными и достойными, прольет на Алтаре кровь. Тогда получат они силу, коей были недостойны их предки. Ибо Мироздание милостиво и всепрощающе и оттого снизойдет в трудный час. Чаша весов качнется, дабы..."

На этом все обрывалось. Избавиться от конца пророчества еще три столетия назад решил Император Ваэль. На старости лет он впал в религиозный маразм. Орион, зная продолжение текста, понимал, почему тот оторвал кусок свитка и сжег. Жаждущий исполнения пророчества фанатик испугался, что последние строки могут напугать потомков и помешать. Звучали они так:

"...наступило время последнего суда. Грянет битва жизни и смерти. Избранные принесут Миории то, чего окажутся достойны ее дети. Развеют Тьму или повергнут в Бездну"

Орион не разделял опасений Ваэля. Например, вот этим идиотам точно ничего не помешало бы. Даже здравый смысл и тот был послан. Неужели трудно понять, что для исполнения пророчества нужен потомок Сиола, унаследовавший хоть каплю дара? В роду Сиолов, как и у других магов, сила наследовалась по признаку пола. В этом случае, по мужской линии. Притащить на Алтарь девчонку, пусть она и Сиол, уже глупость. Вдобавок, там четко сказано, потомок должен сам избрать достойных. Маги, в отличие от обрабатывающих девчонку с рождения святош, решили силой заставить ее избрать их. И кем их называть после этого? Идиоты. Сверши такие люди пророчество, финал неизбежен, всех ждала бы Бездна. Впрочем, пока Миория может спать спокойно, ничего у них не получится.

Ждать начала развлечения духу долго не пришлось. Через несколько минут с разных сторон стройными рядами посыпали воины в белых одеждах и сияющих доспехах. Инквизиция. Маги незамедлительно выставили защиту. Однако противники едва ли уступали воинам Гильдии. Что особенно забавляло Ориона, так это наблюдать магические способности у святых воинов. Это им, конечно, не мешало сжигать неугодных магов, особенно женщин. Ничего не меняется. Святоши всегда отличались особенным лицемерием, в этом с ними не могли тягаться даже самые жуткие служители Тьмы.

Смотреть на противостояние сверху стало скучно, сколько битв он так уже успел посмотреть. Куда интереснее попасть в гущу событий, наблюдать за реакцией людей, их яростью, радостью от победы либо же за смертельной агонией. Орион вернулся к Алтарю. Маги к тому времени забаррикадировались, выставив предельно возможную защиту. Но инквизиторов это не останавливало, постепенно они продвигались вверх по лестнице. Хотя, боясь за драгоценную жизнь девчонки, инквизиторы и маги старались быть осторожнее, и при нападении не использовали магию в полную силу. Лишь поэтому они медлили, обмениваясь смехотворными магическими ударами. Скука.

Орион обратил внимание на девчонку. Та, глядя на суматоху и полыхающее пламя за окном, расплакалась и стала молиться. Дух тут же утратил к ней интерес. Обычный испуганный ребенок. Ничего интересного.

Продержались маги недолго, инквизиторы вынесли дверь. Орион уже вознамерился насладиться решающей битвой, но его внимание вновь привлекла принцесса. Испуганная Эрика побежала к лоджии, за ней бросился Верховный Маг Немирий. Следом — двое инквизиторов. Завязалась потасовка. Без применения магии. В результате насмерть перепуганная Эрика оступилась и полетела вниз. Орион глянул следом и увидел, что к Храму направляются новые силы. Облаченные в черные одежды воины стремительно окружали скалу. Талерманцы.

'Вот ведь неожиданность' — он удивился, что случалось с ним крайне редко.

Конечно, он был в курсе интереса темного ордена к наследнице. Пророчество заставило их развязать войну, поставив крест на негласном договоре с Орденом Света. Несколько лет ее успешно прятали от воинов Тьмы, однако те немыслимым образом успели сюда явиться в последний момент.

Находиться в Храме смысла больше не было. Когда Эрика упала, маги и святоши, не прекращая попыток перебить друг друга, и при этом, не подозревая о поджидающих талерманцах, устремились к лестнице. Орион знал, отчего те так беспечны. Отличать иллюзию мог только владеющий такой магией, поэтому воины оставались для всех незаметными. Догадывался он и о дальнейших событиях. Ожидания не обманули его, нквизиторов и магов быстро перебили. Вскоре, кроме талерманцев, в округе не осталось ни одной живой души.

Изувеченная принцесса лежала в луже крови и уже не дышала. Орион предполагал, так просто умереть ей не позволят. Все знают, как талерманцы умеют лишать жизни, однако мало кому известно, что они способны вернуть человека практически из Бездны. Жрецы могут оживить мертвого, если прошло немного времени. Из милосердия они стараться не будут. А вот если им от человека что-то нужно, дело другое. Эрика была им нужна, в этом дух не сомневался. Ведь пророчество сулило могущество и бессмертие.

— Даже умереть не повезло тебе, Эрика Сиол. Они еще долго будут тебя мучить, — произнес Орион как обычно в пустоту.

Именно в этот момент к нему пришла мысль, почему бы не воспользоваться таким шансом. Если пророчество свершится, то Миория канет в лету. Кто бы не получил силу, они разнесут все к демонам. Он давно был уверен, природа человека слишком разрушительна, чтобы давать ему подобное могущество. Миория обречена погибнуть, частично по его вине. А когда все поглотит Бездна, не останется ни живых ни мертвых, его судьбой станет вечное небытие. Он может успеть позже, но разве не глупо упускать такой шанс?

Единственный способ закончить свой жизненный путь для наказанного отрекшегося, это обмануть Высшие Силы и вселиться в тело, которое уже покинул дух. Он сам до этого додумался. Времени было много. Его последователи, так называемые отрекшиеся, по его указке так и поступали. Благо, духи его слышали. Он их, увы. Но самый первый отрекшийся, то бишь он, до сих пор не решился. Орион предпочел привыкнуть к такому существованию, находя свои радости. Продержался больше шести сотен лет. Он наблюдал, изучал людей и ждал, когда настанет время, объявленное в пророчестве, чтобы своими глазами увидеть, как новоявленные боги все уничтожат. А главное, он надеялся понять, каков все же замысел Высших сил? Зачем было наделять людей такой силой? Увы, сколько он не думал над этим вопросом, так и не смог сделать однозначный вывод. Орион все чаще приходил к выводу, осознать замысел Создателей не под силу его разуму.

Но если Миории осталось недолго, так почему бы напоследок не посмеяться над наказанием. Заодно, это станет своеобразным плевком запертому в Бездне Сиолу. Конечно, теперь он был далек от жажды мести своему главному сопернику в прошлом. Тот сам себя наказал. Но почему бы не вселиться в тело наследницы Империи? Не зря он всегда следил за этим родом, и уже не раз, наблюдая за умирающими потомками, ловил себя на искушении. Но желание дождаться назначенного пророчества не давало ему распрощаться с прошлым. Да и шансы выжить тогда были слишком малы. Но теперь все иначе.

Шанс выжить у девчонки куда больше, нежели в случае иных умирающих. Талерманцы знают свое дело, и едва ли дадут ей умереть. И кто знает, как сложится жизнь принцессы Эрики Сиол, займи ее тело он. Он утратит память, но ведь многое зависит от сущности духа. Возможно, в это решающее время куда лучше оказаться в гуще событий?

Вокруг Эрики собрались почти все талерманцы. Пока Жрец Бездны готовился к ритуалу возвращения души, двое высших магов жизни пытались воздействовать на ее истерзанное теле. Светлые маги вполне вольготно чувствовали себя в Ордене Проклятого. Другое дело, при отсутствие души в теле даже самые сильные целители почти ничего не могли сделать. И уже не смогут.

Орион знал, если место духа принцессы займет он, целители станут бесполезными. В случае самовольного вселения наказанного духа, на этого человека перестает действовать любая магия. Он не раз наблюдал такое. Собственно говоря, для Высших Сил этот человек больше не существует. Одно радовало, талерманцы и без магии могут заставить человека жить. А потом, дух был уверен, он и сам умирать передумает.

Вскоре рядом с принцессой остался только Жрец Бездны. Когда он приступил к ритуалу, Орион уже принял решение. Он понимал, что забудет все, как забывали иные отрекшиеся. Из тех, кому посчастливилось выжить. Дух понимал, что, несмотря на умения талерманцев, он рискует. Если выживет, его ждет нелегкая жизнь. Но разве его жизнь была безоблачной? Отнюдь. В другой ситуации он бы никогда не выбрал тела женщины. Но теперь плевать.

Он смотрел на действия Жреца, взывающего к Проклятому, а перед ним проносилась вся его жизнь...

Рождение рабом при дворце Императора. Мать понесла его от насильников. Гордое звание ублюдка. Насмешки, одиночество, плети надзирателей и ежедневная чистка конюшен. И так до тринадцати лет.

Проявление редкого в те времена магического дара воздуха. Отказ от возможности немедленно прекратить свои страдания, лишь заявив о даре. Почти десять лет молчания и попыток учиться подчинять себе стихию.

Долгожданное и безумное возмездие. Разрушенный дворец, залитый кровью Императора, его семьи, придворных, гвардейцев и рабов. Восстание против рабства. Война. Возвращение во дворец. Объявление себя Императором.

Правление, которое оказалось куда сложнее, чем война. Тщетные попытки бороться с невежеством тех, кому он даровал свободу. Странные сны, утверждающие, будто он избранный Мирозданием. Страх безумия, преследующий каждую ночь.

Клятва на Пороге Мироздания. Обретение силы и соратников в лице двадцати девяти таких же избранных. Отмена рабства, прекращение войн. Надежда изменить Миорию к лучшему.

Разочарование. В бессмысленных заповедях. В большинстве соратниках, по его мнению, дремучих дураках и трусах. В невыполнимых условиях, по которым любое решение и значимое применение силы должны поддержать все три десятка. Конфликт с главным приверженцем буквального следования заповедям — бывшим инквизитором Сиолом и его двенадцатью приспешниками, назвавших себя обществом Апартиды.

Договор и спор с Апартидой, давший возможности воплотить свои планы на части Миории. Неудача. Разочарование в собственных идеалах. Убежденность, лучше вовсе не вмешиваться, чем навязывать дурацкие заповеди и поощрять мракобесие, как желает фанатичный праведник Сиол.

Отказ идти на поводу у Апартиды и принимать участия в совете. Тем самым лишение божественного влияния на Миорию. Попытка Сиола и его соратников силой склонить его на свою сторону, заключив под замок. Неожиданная помощь богини Аркадии.

Совращение единственной богини. Нарушение всех заповедей. Появление соратников среди богов. Похищение апартидцами возлюбленной. Поднятие в Бездне бунта против Мироздания. Согласие демонов стать его подданными. Власть над смертью. Убийство фанатика Макия и прекращение действия условия на применение силы только при всеобщем согласии. Объявление себя Верховным Богом.

Осознание собственного могущества. Безумие от свалившейся власти. Предательство Аркадии и соратника бога Фабия, возлегших друг с другом. Убийство Фабия. Повторное предательство богини, хитростью заманившей его в Бездну и запершей там. Объявление Проклятым и почти сто лет жизни в царстве мертвых.

Осознание своих ошибок. Несправедливое обвинение в начавшейся войне богов. Поражение от руки Сиола. Смерть от собственного меча

Суд. Он запомнился особенно ярко.

Орион не видел их лиц, если они вообще могли быть у этих непонятных существ. Только множество звезд вокруг. Страшно не было. Он мертв, его могут отправить в Бездну. Этого он не боялся. Сам оттуда. Орион слушал многочисленные обвинения и не знал, ему нужно устыдиться или напротив, испытать гордость. Выслушивать, как три голоса попеременно его отчитывали, пришлось долго.

Игнорировал заповеди, проявил немыслимую дерзость, посягнул на высшую власть Создателей. Подчинил себе демонов, заставив их отречься, этим самым забрал у Высших Сил власть над смертью в отдельно взятом мире. Убив одного из богов, он переиначил весь изначальный замысел. Сидя в Бездне, он устроил свои порядки, начав скупать души, дабы обратить их в демонов. Раньше только Создатели могли создавать демонов. Своей недолгой деятельностью в статусе бога, а потом Проклятого, Орион умудрился перевернуть основы существования Миории настолько, что Высшим Силам этот мир почти перестал подчиняться.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — наконец, после долгих обвинений, он услышал первый вопрос.

— Не знал, что так отличился. Пока правил демонами в Бездне, считал себя неудачником, — горько сыронизировал он.

— Ты и есть неудачник. Своим скудным умишком ты даже не понял, какое могущество получил. Тебя вел не разум, а гордыня. Она тебя возвысила, она же и сгубила. Когда ты решился на поединок с Сиолом, хотя мог запросто его уничтожить, заманив к себе в Бездну. Но ты как глупец повелся на провокацию, обнажив свою единственную слабость. Итог, достойный неудачника. Погиб от собственного меча, — снисходительно пояснил другой голос и рассмеялся.

— Издеватесь...

— Никто и не ожидал услышать покаяния. Жди приговор, — услышал дух и воцарилась тишина.

Орион был уверен, он попадет в Бездну. Ну а как еще можно наказать мертвого? Уничтожить душу? Слишком просто, он даже не помучается. Его продолжал беспокоить вопрос, каков был их замысел. Зачем было делать богами людей? Особенно его. Остальные были из праведников, трусливых милосердных созданий, поначалу не знавших, что делать с могуществом. Он ждал приговора, чтобы попытаться задать свои вопросы. Терять ему все равно нечего. Знал, присудят высшую меру.

— В наказание за вмешательство в основы Мироздания ты будешь вечным наблюдателем, и те, кто последуют за тобой, получат ту же участь. Платой за небывалую дерзость станет вечность. Миория канет в лету, но ты будешь обречен на небытие в мертвой пустоте, — услышал он знакомый голос.

— Не спеши радоваться, ты еще не знаешь, каково это, — предупредил уже другой голос.

— По закону Высшего Суда ты имеешь право на последнее слово, — заявил снова первый голос.

— Мне сказать нечего, но я хотел бы знать, зачем нужно было возводить меня в боги? Неужели вы верили, что я буду чтить ваши заповеди? — в отчаянии задал Орион вопрос, который мучил его едва ли не с того момента, как он оказался среди избранных.

— Мы знали, ты их чтить не захочешь. Ты неспособен никого и ничего чтить, кроме самого себя. Это было испытание для тех, кто казался наиболее достойным. Они его не прошли, — насмешливо пояснили ему.

— Испытание? — недоумевал Орион.

— Они не просто не сумели урезонить одного обезумевшего от собственной гордыни бывшего раба, они все пошли у него на поводу. Ты был испытанием, — услышал он в ответ.

— Но зачем? — вознегодовал он.

— Мы и так снизошли с ответом, никто тебя не будет посвящать в высшие замыслы.

— Наверное, вам стало скучно. Поэтому и решили использовать меня как игрушку в испытании безвольных овец. Да? — в негодовании вопрошал дух.

— Не зря я настаивал на высшей мере. Пусть мучается, может через пару тысячелетий избавится от спеси, — заявил первый из голосов.

— Пожалуй, он заслужил на вечные муки, — вторил ему второй.

— Херовые у вас замыслы, раз такие могущественные, просрали творение из-за какого-то глупого раба. В другой раз, как заскучаете, играйтесь осторожнее. Вот мое последнее слово, — зло процедил он. Терять все равно нечего.

Орион был уверен, ничего ему не ответят, как вдруг услышал женский голос, который до этого предпочитал молчать.

— Ты думаешь, нам заняться нечем, кроме как постоянно смотреть за Миорией и глупыми рабами? Есть еще тысячи миров, все существуют по своим законам, которые создаются не за один день. Ты даже представить себе не можешь, что такое сущность Мироздания. То, что столь жалкое создание как ты, смогло такое сотворить, повинно несовершенство в устройстве отдельного мира. Ты, сам того не понимая, помог нам узреть ошибку. Твоя дерзость позволила тебе получить могущество, но присущая столь несовершенному созданию ограниченность разума погубила. Теперь у тебя будет много времени постигнуть высший замысел. Вечность.

Это последнее, что слышал Орион от Создателей. В следующий миг он уже увидел перед собой знакомый Порог Мироздания.

С тех пор прошло шесть столетий. Боги просуществовали недолго. Пока он коротал время в Бездне, они успели натворить дел, перещеголяв даже его. На заповеди они положили, окончательно осознав безнаказанность. За это время они еще больше размножились. Особенно старалась Делия Аркадия, наплодила больше двух десятков божков. Грянула война богов, были уничтожены целые народы. От населения осталась десятая часть. Многие достижения цивилизации были уничтожены. Сиол счел виновным его, но его смерть войну не закончила. Прекратил все Сиол, когда пошел к порогу Мироздания и призвал лишить всех божественных сил.

Его услышали. Конец был отсрочен. А благородному спасителю пришлось отправиться в Бездну. Без богов нарушилось равновесие. Он же убил Проклятого, а значит, получил его силу. Не запрись он в Бездне, в нее бы обратилась вся Миория. Создатели, действительно, оказались бессильны... А может, просто таков был их замысел, который понять ему не под силу.

Орион окончательно перестал понимать логику и возможности Создателей. Если мир не до конца подчиняется и они хотят его уничтожить, зачем вмешивались? Подождали бы, пока люди перебили бы друг друга. Пожалели? Тогда зачем пророчество? Надеются вернуть свое творение? А может им просто скучно? Увы, никто ему на эти вопросы не ответит.

Ритуал возвращения души подходил концу. Орион ощутил, как начинает обретать плоть. Странное непривычное чувство. В какой-то миг он почувствовал жуткую боль, и перед глазами потемнело. "Это не конец, все только начинается..."— напоследок подумал он.

Глава 1.

— Нужно было выехать, как только пришло приглашение. Или хотя бы на день раньше. Теперь мы рискуем не успеть, — ворчливым тоном заметил магистр Прониус, намекая на их едва плетущуюся повозку.

Несмотря на холодную дождливую погоду в столице было не протолкнуться, поэтому их не спасали даже выгравированные на повозках эмблемы Гильдии Магов, обязывающие всех пропускать их вперед.

— Подождут, — отмахнулся Тадеус от надоедливого спутника.

Магистр его давно достал, не говоря уже об этой поездке. Если бы церемониал не предписывал Верховному Магу на официальных мероприятих появляться в сопровождение магов четырех стихий, он бы оставил этих высокомерных магистров в Ольмике. Особенно ворчливого старикашку Прониуса.

— Это Императорский Совет, по важнейшему поводу, — не унимался магистр.

— Успеем, — пробурчал Тадеус, который и сам не горел желанием опоздать.

В этот момент повозка остановилась. Верховный Маг отодвинул штору и выглянул в окно. Они даже не проехали половину города.

— Теперь точно опоздаем. А вы еще даже парадную мантию не надели, — с укоризной заметил неугомонный Прониус.

— И не собираюсь, — недовольно прошипел маг.

— Но как? Вы с ума сошли! — вознегодовал старик, чем окончательно вывел обычно спокойного Тадеуса из равновесия.

Дело отнюдь не в мантии, которую, к слову, он терпеть не мог, предпочитая простую одежду. Просто сколько можно терпеть высокомерие по отношению к себе?

— Позволь тебе напомнить, здесь я Верховный Маг. Ты можешь быть хоть в три раза старше и в сотни раз опытнее меня, но приказываю тут я, — мрачно процедил Тадеус, глядя на собеседника исподлобья.

— Что с вами? Я не узнаю вас. Вы нервничаете из-за совета? — в недоумении спросил Прониус.

Еще бы, Тадеус, который уже год возглавлял Гильдию, одернул его впервые. Как и обратился 'на ты'. Едва ли он проявил фамильярность, напротив, в Гильдии было традиционным так обращаться к стоящим ниже рангом.

— Со мной все в порядке. Совет меня не беспокоит. Меня беспокоишь ты. Пусть я самый молодой Верховный Маг в истории Гильдии, пусть я не был магистром, не воевал и даже не воспитал ни одного ученика, ты все равно подчиняешься мне. И это значит, ты будешь исполнять мои приказы. С этого момента ты избавляешь меня от своих ценных указаний. Если этого не случится, я разжалую тебя до простого адепта, — тихо, но весьма сурово поставил перед фактом он.

— Но я же... хотел как лучше... Поделиться опытом,— ошарашено проблеял Прониус, вытаращив глаза.

— Ты будешь делиться опытом, когда я прикажу, — отчеканил маг и отвернулся, снова выглянув в окно.

Как же достали эти доброжелатели. Надо было раньше поставить их на место. Другое дело, он только недавно пришел в себя. Избрание Верховным Магом почти год назад стало для него шоком.

Тогда Тадеус был уверен, его никто не выберет. Свою кандидатуру он выдвинул, чтобы заявить о себе. Способный высший маг четырех стихий, он всегда больше тяготел к ученому труду, не отличался общительностью, предпочитая людям книги. Все чаще ему казалось, в Гильдии его не замечают. Он один из очень немногих способен владеть четырьмя стихиями, а задержался в простых адептах. Пусть ему только двадцать два года, однако он знает больше всяких стариков. Несправедливо, что ему даже учеников не жалуют.

Тадеус оказался единственным, кто выдвинул свою кандидатуру сам. Это не запрещалось, хотя обычно такое не практиковали. Он толкнул умную речь, став доказывать, что молодой ученый маг во главе Гильдии принесет необходимые перемены. Тадеус, хоть и не был болтуном, но выступать умел. Другие кандидаты, пусть и более опытные боевые маги, ветераны войн, напротив, выступали с неохотой. Неудивительно. Искренне желающих возглавить Гильдию попросту не было. За последние четыре года ни один Верховный Маг не прожил больше шести месяцев, все погибали насильственной смертью.

Неожиданно Тадеуса поддержал присутствующий на заседании Император. Когда его избрали с перевесом в два голоса, маг едва не лишился сознания. Но отказываться уже не с руки. Многим магам его избрание не понравилось, но законы Гильдии предписывали приносить клятву на крови и подчиняться. Однако умудренные опытом ветераны, будто ощущая его неуверенность, все равно позволяли себе одергивать. Поначалу Тадеусу было не до повышения своего авторитета. Особенно, когда он узнал про тайный совет Гильдии, из-за которого, собственно говоря, он и выехал в столицу так поздно. Но теперь он решил изменить тактику. Ему даже Император в рот заглядывает больше, чем святошам, не с руки ему выслушивать претензии подчиненных.

Повозка вскоре тронулась и стала продвигаться все с той же черепашьей скоростью. Прониус замолчал, осмысливая произошедшее. Тадеус продолжал смотреть в окно. По мере приближения к дворцу столпотворение усиливалось. Особенно много было людей в военном облачении. В столицу Антарийской Империи съехались практически все герцоги. Каждый привез с собой по отряду гвардейцев, числом, доходящим до пяти десятка. Помимо герцогов прибыли маршалы и генералы имперских войск. Повод для такого масштабного сборища был отнюдь не праздничный. Началась война.

Тадеус опоздал на целых полчаса. Ненавистную мантию он все же надеть соизволил, рассудив, что пока не время игнорировать традиции. И так опаздывает, хотя раньше приходил в числе первых. Входить в зал, в котором все уже собрались, было несколько неловко, но деваться некуда. Оказалось, совет еще не начался, все ждали Верховного Мага. Этот факт почему то не смутил, напротив, от неловкости не осталось и следа. В очередной раз Тадеус осознал свое положение.

Первым, разумеется, выступал Император. Высокий худощавый мужчина скорее напоминающий не правителя, а смотрителя библиотеки, неловко встал. В зале воцарилось молчание. Его Величество, немного помявшись, бегло осмотрел публику и не меняя скорбного выражения лица, принялся монтонно произносить заученную речь.

— ...Мы разнесем этих сумасшедших, и в своем поражении они смогут винить лишь свою глупость.На этот раз мы не просто отстоим Мизбарию, мы сделаем то, о чем мечтали наши предки, захватим Валларию. Раньше это казалось невероятным, но теперь они сами загнали себя в ловушку. Они падут от магов, которых сами же объявили врагами..., — содержание речи резко контрастировало с унылой манерой подачи. Мало того, он говорил слишком тихо.

'С таким видом заупокойную молитву читают, а не объявляют войну. Хотя, все равно большинство ничего не услышат' — невольно подумал Тадеус.

Когда Император закончил речь, присутствующие в зале ответили одобрительным гулом. На их лицах читалось явное воодушевление. Не то, чтобы всех настолько вдохновило выступление Императора. Никто и так не сомневался в скором поражении врага.

Для Тадеуса, да и для всей Империи новость, что Хамонский Магистрат посягнул на Мизбарское герцогство стала сюрпризом. От кого он не ожидал объявления войны, так это от хамонцев. Последняя война за Мизбарию закончилась десять лет назад сокрушительным поражением Хамонского Королевства и короля-мага Рамона лично. Воспользовавшись ситуацией, мятежники устроили переворот. Народ, обескровленный военными кампаниями поддержал нового правителя. В результате после свержения монарха был объявлен Хамонский Магистрат, государство, где любая магия карается смертной казнью. Хамон возглавил Верховный Магистр Приорий, таинственный человек, который на волне мятежа смог подняться и стать правителем. Магов, действительно, разогнали, и при всем при этом за несколько лет Хамон не просто восстановил свои силы, но и был готов к реваншу. Тадеус не мог взять в толк, каким это образом хамонцы собрались воевать с Империей без магии. Возможно, именно поэтому Верховный Маг хоть и никогда не воевал, не слишком переживал по этому поводу.

Совет продлился больше пяти часов, так что все выходили изрядно уставшими. Если большинство присутствующих последовали на пир, Тадеус отправился в отведенные для него покои. Он в принципе не любил шумные сборища, и если тот же совет был необходимостью, посещение пира его не прельщало. Раньше он принимал такие приглашения из вежливости, но впредь решил не мучить себя. Без него попируют, не умрут. А вот надоевших ему в дороге магистров он решил отправить пировать. Они жаловали такие мероприятия еще меньше, но зато заслужили небольшое наказание. Пора им учиться выполнять его приказы. Вот он и приказал им представлять на пиру Гильдию. До самого конца. Самодурство? Отнюдь, кто-то должен представлять магов на Императорском пиру. Пусть это будет его нововведением.

Тадеус собирался уже открывать замок, но дверь оказалась не заперта. При этом ни одного мага стихии поблизости он не почувствовал.

"Проклятье. Не хватало, чтобы из Тайного совета пожаловали" — мысленно сокрушаясь, он на всякий случай поставил магическую защиту. Но только он вошел, тут же услышал:

— Мое почтение, Верховный Маг, — с этими словами принцесса Эрика едва присела в легком реверансе.

Тадеус вздохнул спокойно. Достать ключ для нее не проблема. Другой вопрос, что она тут забыла.

— Мое почтение, Ваше Высочество. И какое же дело привело вас ко мне?

— Я не буду тянуть, скажу как есть. Я уверена, у меня есть магический дар. Я желаю стать магом. Возьмите меня в ученики. Или хотя бы отрекомендуйте тому, кто сможет научить меня искусству боевой магии, — тоном, не требующим возражений, потребовала Эрика.

— Его Императорское Величество не отдавали такого приказа, — отмахнулся от девчонки Тадеус, пытаясь скрыть удивление.

— Если вы попросите, он согласится. Я знаю, как он к вам прислушивается. Уверяю, я буду старательной ученицей. Мне лишь нужно открыть в себе дар и научиться пользоваться им. Я прошу вас сделать это не ради меня, а ради будущего Империи, — настаивала Эрика.

— Ваше Высочество, я не менее вас радею за лучшее будущее для Империи, но смею вас разочаровать, у вас магического дара нет и быть не может. Известно, что женщины не могут быть магами, и если такое случается, это происки Проклятого, — пояснил маг, приготовившись к бурной истерике.

Но принцесса ничего не ответила. Эрика сильно хромая, быстро направилась к двери.

— Ваше Высочество, любопытно, зачем вам это нужно? Вы хотите стать ведьмой? — поинтересовался Тадеус вдогонку.

Эрика остановилась, развернулась и пристально посмотрела ему в глаза.

— Да, хочу. Все равно ведьмой считают, будто вы не знаете, — заявила принцесса, и спешно вышла, со злостью хлопнув дверью так, что Тадеус дернулся.

Проводив наследницу взглядом, он при помощи магии запер дверь на засов и присел в кресло.

"У нее не только со здоровьем, но и с рассудком проблемы" — с прискорбием сделал вывод маг.

Ну а что еще тут думать? Да, на нее не действовала магия, но это Тадеус никак объяснить не мог. Случай Эрики был просто недоразумением, или, как шептались придворные, происками Проклятого. Относительно женщин магов он, конечно, слукавил, его матушка имела дар. Но у принцессы его, действительно, нет. Не передается ни в роду Сиолов, ни в роду Клеонских дар по женской линии. Принцесса должна это понимать. Вроде не маленькая, недавно двенадцать исполнилось. Она же в библиотеке не сказки читает, а уже все имеющиеся книги по магии прочла. И все равно не дошло? Может не зря поговаривают, будто она немного не в себе. Тадеус знал про наследницу более чем достаточно, однако лично беседовал с ней второй раз в жизни, так что наверняка утверждать не мог.

"Хоть бы совсем с ума не сошла, этого мне еще не хватало" — мысленно вознегодовал он, памятуя, что тайный совет Гильдии обязал его негласно заботиться о безопасности наследницы.

Эрика всегда вела себя странно, доставляя немало беспокойства Императору. А в послелние месяцы магу пришлось приложить немало усилий, чтобы Фердинанд не отправил принцессу в Храм Мироздания. Если Эрика будет в Храме, ему будет трудно держать все под контролем и выполнять обязательства.

Причина была понятна. Некоторое безумие в случае наследницы неудивительно. Единственное в чем повезло юной леди, это родиться в императорской семье. Все, что дальше — сплошная череда неудач. Принцесса родилась альбиносом, человеком с красными глазами, бледной кожей и неестественно белыми волосами. Люди считали это дурным знаком. Те же крестьяне, например, убивали детей альбиносов, считая их посланниками Проклятого. Тадеус полагал это даже милосердным, все равно с детства такой человек будет терпеть презрение и враждебность окружающих. К тому же альбиносы очень плохо переносили солнце, им приходилось всячески избегать попадания его на кожу. В солнечном Эрхабене альбиносу приходилось либо не высовываться на улицу до заката, либо полностью закрывать кожу. Считалось, что единственным для альбиноса шансом выжить — это стать послушником в Храме Мироздания.

Наследнице также была уготована такая судьба. Её мать, принцесса Адриана умерла от неизвестной болезни через пару недель после рождения близнецов, Эрики и Романа. Наследником должен был стать Роман, а Эрику отправили в Храм Мироздания. Так бы и осталась принцесса там, став послушницей, если бы наследник внезапно не умер. Император Александр счел, принцессе безопаснее оставаться в Храме до наступления зрелости. Но как раз насчет безопасности он ошибся. Эрике снова не повезло.

В Храме принцесса пробыла до семи лет, откуда вернулась жестоко искалеченная. Придворные и челядь поговоривали, будто на ней тогда не было живого места. Как доложили Тадеусу, у Эрики были сломаны обе ноги, причем левая в нескольких местах, половина ребер, левая рука и ключица. При этом наследница так стукнулась головой, что не помнила даже собственного имени. На этом невезение не закончилось. Оказалось, на Эрику больше не действовует магия. Конечно, жрецы уверяли, что принцесса такой родилась, но Феидинанд в разговоре поведал ему, что это не так. Все изменилось после ее возвращения. Почему? Император не сказал. Как не поведал, что с ней случилось. Причиной увечий объявили случайное падение со скалы. Как Эрика попала на скалу, никому не объяснили. Ему в том числе.

Изрядно искалеченная принцесса имела возможность получить помощь от высших целителей, но в итоге ее пришлось лечить обычным лекарям. Причем, именно подданным Империи. Более сведущими в лекарских делах были халифатцы и креонцы. Приглашение халифатцев, преуспевших в лекарских познаниях, было исключено. Вдруг они единственную наследницу отравят? С Халифатом отношения всегда были натянутые. Мало того, уже был прискорбный случай, халифатцы умудрились отравить выгнавшего их из Аваргии Императора Рагнора. Связываться с креонцами запретил Орден Света, утверждая, они исповедуют ужасную ересь и могут дурно повлиять на девочку. В итоге повезло Эрике в одном, после общения с лучшими лекарями Империи она осталась жива.

Тадеус как никто другой понимал, что собой представляют лекари, закончившие Академию Мудрости. Хотя бы потому, что был в курсе незаинтересованности Гильдии и Ордена Света в развитии лекарского искусства. Знали эти лекари не больше, а иной раз и меньше деревенской бабки знахарки, а вот золота брали больше, они же вроде ученые. К ним обращались по мелким поводам, а также за неимением возможности пойти к магу. Были ситуации, когда целители помочь не могли. Например, горожанки ходили к лекарям избавляться от бремени. Военный лекарь специализировался на варке зелья от поноса, прижигании ран, и отрезании гниющих конечностей. В мирной жизни лекари в основном неплохо зарабатывали продажей всяческих зелий. Для предотвращения бремени, от головной боли или похмелья. Причем, качества зелий зависило от конкретного лекаря. Зелья, которые учат делать в Академии, годятся разве что для вызова рвоты.

После того, как Тайный Совет под страхом смерти обязал его заботиться о жизни принцессы, Тадеус, памятуя о гибели предшественников решил озаботиться ее здоровьем. Именно он полгода назад убедил Фердинанда пригласить лекарей из Креонии. Увы, те лишь развели руками, жить принцесса будет, но ничего уже сделать нельзя, раньше надо было обращаться. Не доверять поведенным на честности креонцам повода не было. Для этих странных людей было недопустимо воспользоваться ситуаций, и, наговорив в три короба, остаться во Дворце. В конечном итоге, Тадеус, уверившись, что жизни Эрики, а значит и его жизни, ничего не грозит, успокоился. Не умрет, а хромает и левая лопатка немного выпирает, на том спасибо. Могло быть и хуже. Теперь главное, чтобы она не спятила.

* * *

Эрика сразу поняла, маг не хочет иметь с ней дело. Значит, разговор бесполезен. Дернуло ее вообще просить. Ясно же, никто во дворце не станет ей помогать. И на она надеялась? Конечно, Тадеус интересовался ею, пытался озаботится ее здоровьем, отговорил отца отправлять ее в храм. Она думала, молодой маг связывает с ней будущее Империи. Более того, он показался ей рассудительным человеком. Хотя бы потому, что не принес клятву на крови ее отцу, неправильно пройдя ритуал. На торжественной церемонии она, в отличии от Императора, заметила одну казалось бы мелочь. Но главное, он не был близок с Мирандой. Увы, надежды оказались напрасны. Тадеусу плевать на нее. Все его беспокойство, это просто игра на публику. Попытка хорошо исполнять свои обязанности. Возможно, доказать, что даже столь молодой маг может хорошо возглавлять Гильдию.

Теперь у нее один выход, рано или поздно придется сбежать, чтобы лично отправится в Гильдию. Назваться другим именем, а там никогда способных магов не прогоняют. Даже девушек, она и раньше догадывалась, а теперь была уверена. Это ведь только говорят, что женщин магов не бывает. Верховный Маг солгал, а ведь у самого матушка была магом. И познакомилась они с его отцом в Гильдии. Об этом все служанки шептались, когда молодой Тадеус впервые посетил дворец. Эрика у отца потом уточнила, и тот подтвердил. На свою голову.

Но побег был только в планах, а пока она решила отправиться в свои покои. На пир принцесса идти не собиралась. Ни с чем, кроме сочувственных взглядов пьяных гостей эти сборища у нее не ассоциировались.

Принцесса дошла до лестницы и, посмотрев вниз, схватилась за стену.

"Как всегда" — в очередной раз сказала себе она, глядя на обычные ступеньки.

Эрика страдала от непреодолимого страха высоты, который распространялся даже спуск с лестницы. Пожалуй, это могло бы показаться смешным, если бы не приносило столько неудобств. Любой спуск для принцессы становился пыткой из-за начинающейся паники. Кружилась голова, ноги становились ватными, тело переставало слушаться. Обычно принцессу сопровождали минимум двое гвардейцев и наставница, а последние два месяца придворная леди. Но Эрика снова сбежала. На этот раз, чтобы поговорить с Верховным магом.

Она посмотрела вниз, и тут же прислонилась к стене. Если держаться за стену, спускаться почти не страшно. Во время своих самовольных ночных прогулок по замку и саду она уже почти привыкла к этим ужасным спускам. Если бы еще ее не мучил стыд за этот бессмысленный страх.

"Ну сколько можно бояться? Это же глупо"— с этой мыслью наследница вновь посмотрела вниз. В такие моменты она чувствовала себя особенно мерзко.

— Ваше Высочество, что вы делаете здесь в одиночестве? — резко спросила вынырнувшая из-за угла Миранда. За ней шли двое гвардейцев.

— Не ваше дело, — глухим голосом ответила наследница.

Кого сейчас она видеть не хотела, так это супругу Императора. Змея не была бы собой, не используй она любую возможность испортить ей хотя бы настроение. В лучшем случае.

— Вы же знаете, Его Величество не одобряет подобные вольности с вашей стороны. Расхаживать незамужней особе императорской крови без придвоной леди дурной тон, который может скомпрометировать вас. А с вашим хрупким здоровьем это опасно, — укоризненно заметила Королева, с явным намерением в очередной раз ее поддеть.

— Доложите Императору, Ваше Величество. Придумайте заодно еще какую-нибудь мерзость, вы же умеете, — грубо ответила Эрика.

— Непременно. Помощь не нужна, Ваше Высочество? Тут столько ступенек, — издевательским тоном отметила Миранда и рассмеялась. Гвардейцы ухмыльнулись.

— Обойдусь. Оставьте меня в покое, — едва сдерживая гнев, огрызнулась принцесса. Все равно эта гадина доложит, как всегда это делает.

— Как вы позволяете себе разговаривать? — возмутилась Миранда.

— Как вы того заслуживаете, — Эрика вздернула подбородок и с вызовом уставилась на нее.

— Пожалуй, грешно сердиться на ущербную, — Миранда растянулась в улыбке.

Принцесса исподлобья посмотрела на нее, а в своем воображении представила, как душит её голыми руками.

— Провалитесь в Бездну, — процедила она.

— Только после вас, — сыронизировала мачеха.

— Шлюха, — не удержалась от давно вертевшегося на языке оскорбления Эрика.

Миранда, как ни странно, только высокомерно улыбнулась. Кажется, она ничего не поняла. Однако это было отнюдь не голословное оскорбление.

— К моему превеликому сожалению, придется мне расстроить Императора. Бедный Фердинанд, он столько вынужден терпеть из-за вас, до сих пор не пойму, отего вы еще не в Храме.

— Я тоже буду вынуждена расстроить Его Величество. Удачи, — грубо бросила Эрика, и быстро пошла вниз.

У нее кружилась голова, тело трясло, несколько раз она едва не споткнулась. Но уж лучше она скатится с лестницы, чем доставит Миранде очередное удовольствие насмехаться над ней. А совсем скоро смеяться будет она. Когда Император узнает про похождения дражайшей супруги. В который раз принцесса убедилась, не зря она иногда любит прогуляться ночью по укромным уголкам императорского дворца и сада.

Спустившись на этаж ниже, Эрика сразу же прислонилась к стене и прислушалась. Вокруг было тихо. Миранда пошла дальше, скорее всего, на пир. Идти в покои принцесса передумала. Спать уже перехотелось, а про ее похождения отец и так узнает. Миранда обязательно доложит. Зато в покоях ее ждет скучная надсмотрщица Аврора, приставленная ей в качестве придворной леди. Эта дура снова начнет ненавязиво донимать, задавая глупые вопросы. Конечно, в отличие от предыдущих леди, эта хотя бы не так навязывается, но нельзя забывать, ее тоже подбирала Миранда.

Принцесса, сколько себя помнила, никогда не питала к Миранде теплых чувств. Лицемерная змея несколько лет строила из себя заботливую матушку, особенно стараясь перед Императором. Принцесса, оценивая действия Королевы, быстро пришла к уверенности, та ее ненавидит. С каждым годом отношения с ней становилось все хуже. Хитрая гадина отравляла ей жизнь, и при этом выставляла неблагодарной. А когда эта лицемерка стала советовать отцу отправить ее в Храм Мироздания, ей окончательно стало все ясно. Королева хочет от нее избавиться. Зачем? Да чтобы в пути убить, а своего отпрыска наследничком сделать. За последние два месяца, после общения с придворными леди, которых подбирала ей Миранда, маски были окончательно сорваны. Тот же инцедент с леди Флорой едва не стоил ей ссылки в Храм.

Принцесса, не переставая думать о мести ненавистной Миранде, свернула на лестницу для слуг, чтобы встретить как можно меньше людей. Она решила прогуляться к Императорскому саду. Там было множество мест, где можно остаться незаметной. Особенно в темное время суток. Про ее прогулки никто не знал. Главное, знать, когда там гулять, чтобы никого не встретить. Сейчас, самое время.

На улице было ветренно и зябко, однако недавний дождь уже законился. Принцесса отправилась к обширным манадариновым садам, скорее напоминающим лес. Эта часть сада находилась за сараями, и благородных гостей никогда не прельщала. На территории дворца имелись куда более приятные и красивые места для прогулок. Та же Триумфальная аллея, где были фонтаны, цветы и горело множество факелов. А здесь только деревья и старые колодцы для полива во время засухи.

Когда-то в саду выращивали мандарины для дворцовых нужд, но в последние десятки лет фрукты предпочитали привозить с юга Империи, там они росли слаще. Эрика проверяла, мандарины тут и впрямь были мелкие и кислые. Но сад так и остался. Тут любила гулять челядь, особенно дети. Но во время пира все были заняты, а если увидит ее кто из прислуги, так испугается не меньше и ничего не скажет, ибо, таким образом, признает факт отлынивания от работы. Так уже у нее было. Эрика застала за непотребством кухарку с гвардейцем. Никто ничего никому не сказал.

Разумеется, Эрика все равно поначалу вглядывалась и прислушивалась к каждому шороху. Однако в итоге она убеждалась, это просто ветер. В который раз она решила, беспокоиться не нужно. Сколько она тут гуляла, никого ведь не встретила. Она расслабилась, предавшись обдумыванию своих далекоидущих планов.

Принцесса зашла уже вглубь, как вдруг услышала какой-то странный стон. Она, снова погрешив на ветер, повернула голову и увидела силуэты.

'Кто-то из челяди развлекается'— было ее первой мыслью.

Увы. Если бы не странная способность видеть в темноте, едва ли она что-то рассмотрела, но Эрика отчетливо видела брата Альдо вместе с Лораном. Брат командира городской стражи Миччела уже как год служил в Императорской гвардии. Он и раньше не отходил от ее брата, но теперь все стало предельно ясно. Лоран пристроился сзади принца и производил недвусмысленные движения. У Альдо были спущены штаны.

Эрика, разумеется, была в шоке, но сейчас она меньше всего хотела попадаться им на глаза. Она воспользуется этой информацией потом. Принцесса решила осторожно уйти, чтобы ее не заметили. Но ее тело будто не слушало разума. Эрику трясло, ноги заплетались. Она и так за день устала, и практически не ощущала левую ногу. В итоге, не сделав даже несколько шагов, она в спешке оступилась.

— Здесь кто-то есть, — испуганно вскрикнул Альдо.

Буквально через мгновение к принцессе подскочил гвардеец и схватил ее за руку.

— Это же ведьма. Она все видела и сейчас донесет Императору, — прошипел испуганный Лоран.

— Если вы расскажете отцу или кому-то ещё, то пожалеете, — дрожащим голосом начал угрожать Альдо, стоя с опущенными штанами.

— Я не скажу ничего. Пустите меня, — огрызнулась и попыталась вырваться Эрика, но ничего не получилось.

Альдо все же натянул штаны и придерживая их руками, устремился к ним.

— Я ей не верю. Она расскажет, — заявил гвардеец, обращаясь к принцу. Тот испуганно смотрел то на нее, то на любовника.

— Мне вообще плевать на вас, извращенцы, — вырвалось у Эрики.

— Она завидует нам, на эту уродину вообще никто никогда не глянет. Вся Миория знает об уродстве Эрики Сиол — иронично процедил Лоран.

— Что же нам теперь делать? — едва не плача, спросил Альдо.

— Убить, — прошипел его любовник.

— Вас же казнят! — едва сдерживая слезы, в исступлении закричала Эрика, но Лоран зажал ей рот.

— Но она все-таки моя сестра. Как это, убить? — изумился принц.

— Ты же хочешь стать Императором. И ты должен им стать. Ты, а не ведьма. Или она умрет, или выдаст тебя, и тогда ты будешь покрыт позором. Да что там престол, нас же разлучат, пойми. Меня казнят. Я готов умереть ради нашей любви. Ты должен сейчас принять свое первое императорское решение, — давил на него Лоран.

Альдо уставился на Эрику, но ничего сказать не мог. Вместо него снова заговорил гвардеец.

— Проклятая ведьма, это он должен стать наследником, а ты недостойна такой чести, — он больно схватил ее за руку, освободив при этом рот.

— Вы вообще ничего не достойны! — рыдая, ответила Эрика.

Лоран отвесил ей пощечину и толкнул на землю.

— Альдо, самое время расправиться с ней.

— Да, пора. Наверное... — неуверенно ответил тот.

Эрика уже плохо понимала, что происходит вокруг, ее била дрожь, от волнения она не могла даже закричать. Лоран зажал ей нос, и стал насильно вливать выпивку. Эрика закашлялась, но все-таки вынуждена была проглотить эту горькую жидкость. Он заставил ее выпить, наверное, половину бутылки. Её начало тошнить ещё сильнее, и тут же вырвало прямо на Лорана. Взбешенный, он с размаху ударил Эрику по голове. Все резко потемнело, она потеряла сознание.

Принцесса очнулась от того, что ей было нечем дышать. Поняв, что она в воде, она инстинктивно устремилась вверх и быстро вынырнула. Схватившись за стенки, Эрика закашлялась, после чего ее в очередной раз стошнило. Ее мутило, голова кружилось, а тело трясло от холода и боли. Растерянность сменилась ненавистью. Она вскоре поняла, где находиться и принялась звать на помощь.

* * *

*

Поначалу Альдо не хотел убивать принцессу. Вариант, сломать ей шею вызывал у него ужас, даже если делать это будет не он. Перепуганный принц предложил не убивать ее вовсе, а оставить пьяной в лесу. Император ее накажет, сочтя пьяницей. Уже ведь был скандал по этому поводу. Отец не поверит в то, что она расскажет. Но Лоран все равно убеждал его в необходимости убийства, утверждая, что сестра специально следила за ними, поэтому оставлять ее в живых еще опаснее. Ведьма ведь может отомстить. В итоге они сошлись на том, что ее утопят.

Когда они кинули принцессу в воду, та все еще оставалась без сознания. Бросив туда заодно пустую бутыль, они быстро сбежали с места преступления. Но не успели они даже выйти их к сараям, как принца стало одолевать беспокойство. Вернулись они по его настоянию. У Альдо едва не началась истерика. Он хотел проверить, все ли в порядке. Не зря. Услышав крики, принц испугался не на шутку.

— Она жива! Что же делать?! — в панике заорал Альдо.

— Тихо ты, — шикнул Лоран и зажал ему рот.

Принц убрал руку Лорана.

— Сейчас сбегутся все... и она расскажет. Что мы натворили... Нам конец, нас казнят. Я говорил, не стоит, — сквозь слезы причитал он.

Он и так уже испытывал муки совести, а теперь к этому прибавилась паника.

— Я говорил, надо было шею свернуть, — возмутился гвардеец.

— Не надо вообще было ее убивать, ей бы все равно не поверили, — принц окончательно сорвался и ударился в слезы.

— Успокойся! Я придумаю что-то!

— Что ты придумаешь?! Что?! Надо бежать, пока ее не нашли! — Альдо, утирая слезы, кинулся бежать, сам не зная куда, но Лоран схватил его за руку.

— Нет, мы пойдем к Императору...

— Я не пойду! Что мы скажем?! Что хотели убить ее? — перебил его принц и попытался вырваться, на что его любовник схватил его сильнее.

— Ты меня совсем дураком считаешь? Мы скажем, что Эрика напилась и упала в колодец. Как ты и предлагал вначале. А мы услышали крик и тут же кинулись за помощью! Понял?!

— Но если она скажет..! Ты тоже пил... Запах...

— Ей никто не поверит! И потом, матушка тебя выгородит, она же ненавидит эту ведьму. Она даже Флорию выгородила, чтобы ведьму сжить, хотя та шлюха сама была виновата. А ты её сын. Запаха не будет, я пожую круп, никто не учует, даже Император. Я так много раз делал, — уверенно заявил Лоран и вынул из кармана небольшие камушки.

Это была особая трава, она, действительно, перебивала запах выпивки. Альдо выпивать не нравилось. Вино еще можно, а вот крепкая санталу мерзкая. Круп еще противнее. Раньше он пару раз выпил с любимым. И тот давал ему пожевать круп. Жевать было невкусно, возможно, поэтому принц предпочел вовсе не пить.

Император только вошел в тронный зал, как следом за ним вбежал перепуганный Альдо. Лоран шел за ним. Похоже, отец сразу понял, что-то случилось, поэтому спешно повел всех в отдельную комнату. Путаясь в словах и едва не плача, принц рассказывал то, что сочинил Лоран.

Он увидел Эрику с бутылкой санталы, она бродила по Императорскому саду. Он хотел её уговорить пойти в покои. Но та не слушала и пошла к мандариновым садам. Он не мог её заставить пойти насильно, но боялся оставить одну, вдруг с ней что-то случится. И Лорана не мог послать за помощью, ведь ему не велели оставаться одному. Альдо в слезах уверил, что надеялся уговорить Эрику вернуться во дворец, но принцесса кинулась к колодцу и упала. В конце он разрыдался, принявшись обвинять себя.

Ошарашенный Император поначалу утратил дар речи. Лоран вдруг вызвался сходить за лекарем, чем вывел отца из ступора. Он взял с собой двоих гвардейцев, и попросил принца проводить его. Мандариновый сад был весьма обширен, и, разумеется, колодец там был не один.

Принц, не перекращая рыдать, шел рядом с отцом. Его трясло от волнения. К этому добавились угрызения совести. Альдо ещё после того, как они бросили её в колодец, мучился от угрызений и ужаса, он почему-то будто чувствовал, не стоит этого делать. Как знал. Теперь он клятвенно обещал себе, никогда так не будет делать. Даже если Лоран попросит. Лучше он не станет Императором, чем так. Он чудовище. Чуть не убил сестру. Она, конечно, ведьма, и ненавидит всех, но так тоже нельзя.

С сестрой он никогда не мог общаться нормально. Альдо впервые увидел её, когда ему было шесть лет. Эрика, несмотря на свою, в тот момент, абсолютную беспомощность, до смерти напугала его. Тот день он не мог забыть до сих пор. Его привели познакомиться с сестрой, которая, оказалось, все равно ничего не помнила.

— Очень приятно, — безразличным голосом произнесла она единственную фразу, пристально посмотрев на него.

Он никогда не видел альбиносов. И тут эти красные глаза. Но не в цвете даже дело. Взгляд, такой страшный, он ещё не видел такого. Даже у старухи Жорлы, неприветливой и зловещей на вид кухарки, которую боялись все дети, и то не такой был. Ведьма, не иначе. Как в сказках, которые рассказывала ему нянюшка. Когда они вышли, Альдо не выдержал и расплакался. Все решили, ему жалко сестру, а он на самом деле просто испугался, приняв её за ведьму. В дальнейшем он старался с Эрикой не сталкиваться, всеми способами отнекиваясь от общения. Принцесса впрочем, общительностью не отличалась, что было ему только на руку.

Маленький Альдо ловил себя на мысли, что хочет её смерти, хотя ему тут же становилось за это совестно. Когда принцессе стало лучше, и она стала иногда выходить из комнаты, её интересовала только библиотека. Принц, к тому времени узнавший, что на сестру не действует магия, бояться начал ещё сильнее. А два года назад в библиотеке он увидел, как она обложилась книгами про магию. Альдо, в который раз, убедился в своем мнении. Его сестра — ведьма.

Ему было стыдно за этот страх, он чувствовал себя трусом и одновременно чудовищем, и оттого ненавидел сестру, которую по идее должен был жалеть. Та ведь больна и вообще может долго не прожить. Правда, если она ведьма, то ведьмы живут долго. А ужасный вид сестры вкупе с её бледностью, красными глазами, жуткой хромотой и немного кривой спиной, только подтверждал подозрения.

'Во всех сказках ведьмы так выглядят. Обычно ведьмы старухи, но ведь они тоже были когда-то молодыми', — рассуждал юный принц и боялся еще сильнее.

Но год назад судьба свела его с молодым гвардейцем Лораном. Принц с детства почему-то больше интересовался мужчинами, любил рассматривать их. Впрочем, сверстники казались ему скучными и глупыми. А вот старшие юноши, особенно гвардейцы, совсем другое дело. Он думал, хочет быть таким же, когда вырастет. Про то, что он может быть мужеложцем, юный принц даже не помышлял. Однако Лоран тогда открыл ему, десятилетнему мальчишке, глаза.

То, что мужеложество плохо, придумали женщины, а на самом деле это хорошо. Настоящего мужчину может любить только мужчина. А мужская любовь, она сама верная. Юный принц, восхищенный Лораном, быстро сдался, и, как уверил его новоявленный любовник, стал мужчиной. Альдо буквально боготворил Лорана. Вскоре он попросил отца, чтобы тот стал его постоянный гвардейцем. Император согласился, даже не заметив подвоха.

Именно Лоран пояснил Альдо, что Эрика ведьма, но только в будущем. Гвардеец поведал, что ведьмами становятся только после тридцати, и это в лучшем случае. В основном ведьмы, это старухи. А пока её бояться нечего. И вообще, ему, уже мужчине, стыдно бояться искалеченной девчонки. А это значит, он должен преодолеть страх. Ведь будущий Император должен быть смелым. То, что его судьба быть Императором, убедил его тоже любовник. Гвардеец учил его, все ведьмы злые изначально, но если ведьму злить, пока она ничего сделать не может, это не страшно, а забавно.

Так Альдо при поддержке Лорана принялся изводить сестру. Любовник научил его, как это делать, в какой момент, чтобы никто не узнал и его не наказали. Сам Лоран всегда был с ним, но не вмешивался, ведь Альдо смелый и может сам все сделать. Так принц вошел во вкус и всяческими способами безнаказанно донимал Эрику. Правда, делал он это только рядом с Лораном, самому было страшновато. Периодически ему было стыдно, но тут же он вспоминал, перед ним будущая ведьма, пусть и его сестра, и муки совести исчезали. Однако одно дело издеваться, а другое — убить.

Когда они нашли колодец, принцесса все еще кричала. Один гвардеец обвязался веревкой вокруг пояса, второй привязал конец к дереву и начал помогать ему опускаться в колодец. Альдо хотелось сбежать, ему было неловко и стыдно. Еще и Лорана рядом нет, долго он лекарей ищет. Но с другой стороны, если он сбежит, что он скажет? Вдруг Император догадается? Тем более, принцесса начнет рассказывать правду.

Как только принцессу вытащили, на нее сразу накинули гвардейский сюртук. Покрывало в спешке не взяли. Только Император обратился к принцесса, как Альдо увидел взбешенное лицо сестры, которая уже сбросила сюртук, и практически налетела на него. Принц не успел даже толком ничего понять, видя только летящий в лицо кулак.

-Тварь! — бешено заорала она, когда они уже летели на землю.

Уже лежа на земле, он почувствовал, что ему нечем дышать. Эрика впилась пальцами в шею. Пересиливая боль, Альдо открыл веки, и увидел перекошенное от ярости лицо принцессы. Глаза ее почернели.

— Сдохни, тварь! Мужеложец! Ненавижу!— злобно хрипела она.

Император принялся оттягивать Эрику, но та вцепилась мертвой хваткой. Принца уже стало отрывать от земли, дышать стало совсем нечем. Гвардейцы принялись разжимать руки взбешенной принцессы. Когда силами Императора и гвардейцев принцессу все-таки оттащили, он почти потерял сознание. Альдо, жадно глотая воздух и все ещё в ужасе вспоминая глаза Эрики, слышал ее крик.

— Ваше Величество... Он хотел убить меня! С Лораном! Они мужеложцы! Я их увидела! И меня бросили в колодец! Казните их! Повесьте! Четвертуйте!!! — в бешенстве на всю округу орала наследница.

Глава 2

Принцесса сидела на кровати, укутавшись в покрывало и все никак не могла согреться. Происходящее казалось кошмаром наяву. Эрика ещё в колодце решила, если останется жива, она это так просто не оставит. Как минимум, она добьеться казни для гвардейца и наказания для принца. Когда же она увидела брата, её охватила такая ярость, что ей стало плевать на все. Убить этого извращенца, единственная мысль, которая двигала ею. Был бы там Лоран, она бы даже на него набросилась, и плевать на последствия. Гвардеец явиться не соизволил. Но теперь уже разницы не было. Она снова осталась виновата, а убийца братец едва ли не святой.

Напротив стоял Император. Он уже целый час донимал ее чтением моралей и вопросами, где она раздобыла выпивку на этот раз. Только что она могла ответить?

— Хорошо, если не желаешь рассказывать, это все равно станет явью. Как выяснилось с леди Флорией. Тот скандал удалось замять, но это едва не стоило бедной девушке репутации. Ты едва не была скомпрометирована. И что же в итоге? Все повторилось, — с укоризной отчитывал ее отец.

— Он хотел меня убить! И они с Лораном мужеложцы! Я клянусь, что сказала правду! Мирозданием клянусь! — в отчаянии повторяла Эрика, уже осознавая бесполезность собственных потуг. Все против нее.

— Не упоминай Мироздание! Ты не была в Храме уже три месяца, ссылалась на дурное самочувствие. Я долго делал поблажки из-за твоего слабого здоровья. Занятия с наставниками, когда тебе угобно. Не нравится рукоделие, стихосложение и пение? Хорошо. Новые придворные леди по первому требованию. Даже позволил не ходить к Алтарю, чтобы ты не уставала. И вот... Когда ты в последний раз открывала Книгу Мироздания? — сокрушался Император.

"Началось" — в отчаянии подумала Эрика, ничего не ответив. Перечитывать Книгу Мироздания она не видела смысла, в библиотеке есть книги намного интереснее.

— Молчишь. Я полагаю, назрела необходимость приставить к тебе наставницу из Ордена Света.

— Ваше Величество, но я уже вышла из возраста, когда необходима наставница. С двенадцати лет юной леди полагается прислуга и придворная леди, — едва не плача вспылила Эрика, в ужасе представляя ежедневное общение с престарелой послушницей

— Судя по твоим поступкам, тебе нужен надзиратель. Ты даже не осознаешь, что натворила. Напилась, опозорила себя, упала в колодец, и едва не лишилась жизни. Альдо тебя спас, а ты его чуть не убила. Обвинила его в страшных вещах. Ты ведь даже не чужих людей обвинила, в том случае, я бы мог еще понять, но брата родного... Это немыслимо. О каких придворных леди может идти речь? Сколько ты сменила их? Чем тебе не угодили леди Эстения, Мария, Эрна? И еще, если я не ошибаюсь, четыре придворных леди тоже тебя не устроили. И это не считая бедняжки Флории. За два месяца ты выгнала семь достопочтенных леди!

— Я же говорила, мне вообще не нужна придворная леди, особенно выбранная Мирандой. Мне достаточно служанок. Но если это так важно для вас, Аврора меня полностью устраивает, — уверила наследница.

— Леди Аврора сегодня же покинет дворец. Я понимаю, почему тебя она устраивала. Бедняжка выполняла все твои приказы. Она уже все рассказала Миранде.

— Что рассказала? Змея эта ее наняла. Она хочет меня убить! — наследница разрыдалась от бессилия.

— Хватит. Это уже слишком. По-твоему, все виноваты и все лгут. Бедная Миранда уже извелась, переживает за тебя. Как не совестно? Эрика, я желаю тебе только добра. На твою душу покушается Проклятый, и я не могу позволить, чтобы ты погубила себя. Пойми, если наставница не сможет вернуть тебя на путь истинный, мне придется отправить тебя в Храм Мироздания!

От последней угрозы Эрику передернуло. Даже истерика отступила. Жрецы Ордена Света вызывали у нее какие-то необъяснимые страх и ненависть. К тому же, принцесса хоть и не помнила свои первые семь лет жизни, она знала, что провела их именно в Храме Мироздания. И что-то подсказывало, там ей не особенно понравилось. Особенно если учесть, в каком состоянии она вернулась.

— Хорошо, — опустив глаза, ответила принцесса.

— Сейчас тебя осмотрит лекарь, — распорядился Император.

Эрика вынуждена была вновь терпеть очередной ненавистный осмотр. Впрочем, сегодня ей было уже все равно. Пусть осматривают. Общение с лекарями Эрика считала бесполезным. Разденут, поглядят, посокрушаются, зададут одни и те же вопросы, и в очередной раз испортят настроение. Сегодня портить его было некуда. Вот и пусть снова предпишут пить очередной дурацкий отвар. Выльет. А зачем их пить, если лучше не становится, спина и ноги как болели, так и болят, а после отваров еще голова кружится и тошнит? Незачем.

Выливать или потом выплевывать зелья Эрика начала после того, как четыре года назад эти самые лекари с прискорбием уверили, будто ни ходить, ни даже стоять она никогда не сможет. Учитывая, что принцесса уже как пару месяцев несмотря на запреты лекарей, тайком вставала с постели, она сочла их дураками. Заодно рассудила, раз они такие глупости рассказывают, лучше им вообще не доверять. И действительно, без отваров стало лучше. Хоть не тошнило, в ее случае и на том спасибо. Терпела она лекарей только из-за невозможности убедить отца прекратить беспокоиться за ее здоровье. Тот воспринимал ее просьбу как каприз. Ее бы воля, в глаза бы этих недоумков не видела.

Впрочем, будь ее воля, многое было иначе. Только плевали все на ее волю, как и на нее саму. А значит, пора принимать меры. Мучиться, выслушивая бредни послушницы, или хуже того, попасть в храм, в ее планы никак не входило. Эрика в очередной раз сделала вывод, здесь ей жизни не будет.

Эта гадина своими интригами опутала весь дворец. Лекарей подбирала она. Не зря от их отваров было дурно. Наверняка, травили. Даже полагающихся ей придворных леди подбирала Миранда. Чтобы те все докладывали, думала она поначалу. Вот и выгоняла их постоянно, все равно с ними было скучно. Но история с Флорией показала, Миранда хотела ее опорочить.

Ее придворная леди пошла к погребам и просила бутылки санталы для Ее Высочества. Ей не отказывали, хотя принцесса понятия об этом не имела. Это долшло до Императора, явно не без участия интриганки Миранды. В итоге, Флория клялась, будто санталу пила именно принцесса. Мигом нашлись очевидцы. В туалетной обнаружилась дюжина бутылок. Эрика никогда не выпивала и не собиралась это делать. Только кто ее будет слушать. Отец тогда едва не отослал ее в Храм. И если она в ближайшее время не сбежит, Миранда своего добьется. Значит оставаться во дворце нельзя.

Несмотря на ужасное самочувствие, принцесса решила действовать немедленно. Идея пришла быстро, она тайно последует в повозке Тадеуса и доберется до Ольмики. Там она сбежит и сама пойдет в Гильдию Магов. Поможет ей в этом Элин, тот самый гвардеец, который состоял в тайной связи с Мирандой. Он, разумеется, не захочет, чтобы про его грешок с Королевой узнал Император. Эрика взялась за написание послания.

* * *

Принцессе удалось спрятаться в повозке с поклажей. Ничего даже не выгружали. Отбытие делегации на рассвете секретом ни для кого не было. Чтобы спрятаться, ей пришлось опустошить большой сундук, выбросив смену белья. Несмотря на усталость, Эрика не заснула, мало того, в сундуке было неудобно, ее пугал каждый шорох. Вдруг заметили? Хотя перепуганный Элин клялся, что провел ее как полагается. Но вдруг маги решат осмотреть поклажу? Если сегодня побег не удасться, ее запрут на замок. В лучшем случае. В худшем, ее ждет храм. И смерть.

Сундук к ее счастью так не открыли. В повозку лишь мельком заглянули, что-то забросили и в скором времени они двинулись. Лежать скрюченной в сундуке Эрике надоело еще за ночь. Все затекло, вдобавок, повозка подскакивала, из-за чего она успела получить не один синяк. У принцессы и так после вчерашнего болела голова и намечался жар. Она рассудила, пока повозка двигается, едва ли кто-то заглянет в нее. Открыв сундук, она осторожно вылезла и примостилась у небольшой щели.

Они уже выехали из города. Принцесса, вглядываясь в щель, впервые на своей памяти рассматривала Эрхабен со стороны. Последний раз она была за пределами этих стен пять лет назад, но тогда ей было не до рассматривания пейзажей. Она, мучаясь от всепоглощающей боли, пыталась понять, кто она такая, кто эти люди вокруг, а главное, когда все закончится, и закончится ли вообще. Но оказалось, тогда все только началось.

Как бы там ни было, размеры Эрхабена поразили принцессу. Она читала много книг по истории города, и была в курсе его величины и количества жителей, но увидев хотя бы высоту стены со стороны, она не могла не восхититься. Принцесса не особенно вникала в основы градостроения, но несколько книжек все же прочла, и потому понимала, построить такую стену не так уж просто. Тем более столица изначально строилась на единственном возвышении, чудом затесавшемся на довольно равнинной местности.

Легенды гласили, что Посланник Сиол создал Холм Вечности, когда основывал Эрхабен. Впрочем, это могла быть просто легендой, как и то, что их род идет от самих Посланников. А мнения, что стену строили сами Посланники, давно уже никто не придерживался. Чуть меньше столетия назад Император Альфред решил перестроить стену, и тем самым город расширился в два раза.

В повозке было не теплее, чем на улице, но, несмотря на это, ночью наследнице удалось немного поспать. Увы, пришлось распологаться в сундуке. Из еды она взяла с собой немного сушеных фруктов, но аппетита все равно не было. Время, проведенное в ледяном колодце, а потом ночь под холодным дождем не прошли бесследно. Жар и озноб сменяли друг друга поочередно. Голова болела, не переставая, Лоран тогда зашиб её существенно. Глотание причиняло такую боль, что не хотелось даже пить. И все это, не считая уже привычной боли в спине и ногах. На второй день начался кашель, который стало все сложнее сдерживать. Но Эрика несмотря ни на что надеялась добраться.

Увы, до Гильдии она так и не доехала. Наследнице удавалось скрываться целых три дня, пока маги услышали её кашель. Принцесса не вовремя заснула, и не имела возможности сдержаться.

— Ваше Высочество.., — начал было возмущаться Тадеус, но Эрика перебила его.

— Я собираюсь стать магом и вы мне поможете в этом. Если вы меня отправите обратно, я скажу, что вы меня похитили, — заявила она охрипшим голосом.

— Зря вы угрожаете, Ваше Высочество, силы не на вашей стороне, — заметил Тадеус.

На Эрику, впрочем, его слова не подействовали.

— Хотите убить, делайте это прямо сейчас. Я все равно не собираюсь жить, если вы меня не возьмете в ученики.

Тадеус замялся и как можно деликатнее начал пояснять.

— Но это невозможно. Я был бы рад обучать вас, но у вас нет магических способностей. Совсем нет.

— Это не правда, вы лжете! — сорвалась на хриплый крик принцесса, и закашлялась.

— Я не лгу. Это правда. Клянусь даром, данным Мирозданием! — уверил Верховный Маг.

— Проверите мою кровь на четыре стихии, чтобы я точно знала. В моем присутствии, — потребовала Эрика.

— Хорошо, — нехотя согласился Тадеус.

Проверка заняла больше двух часов. Разочарование следовало за разочарованием. Ни одна из четырех стихий ей не подвластна. Тадеус пригласил целителя и прорицателя, чтобы заодно проверить ее способности к магии жизни и предвидению. Эрика не видела в этом смысла, толку от целительства, с ним не отомстишь, а прорицательский дар вовсе бесполезен и даже вреден. Половина пророчеств не сбывались, а большая часть прорицателей рано или поздно впадали в безумие. Однако Тадеус настоял. Увы, даже такая магия оказалась ей неподвластна.

— Как же так. Ведь на меня не действует магия. Это разве ничего не значит? — едва не плача вопрошала она.

— Видите ли, даже сами маги поддаются влиянию магии других, ваша особенность нечто странное. Вы же читали книги, знаете, как передается дар. Ни в роду Сиолов, ни в роду Клеонских не было женщин магов. С чего вы взяли, что обладаете даром?

— Была. Но это скрывали. Я не дура, придумывать себе сказки. Я очень хорошо изучила не только историю рода Сиол и всех родов, откуда происходили принцессы. Я просмотрела генеалогию каждого рода. Более четырех столетий назад Императрица Алиэнна из рода Ламирских была магом. Ее матушка происходила из рода Саргамских. А вот прабабка той была из рода Никемиолов. Этот род через восемь лет после свадьбы истребили за связь с ведьмами. Все их девицы оказались с даром. И ранее у них почему-то или выживали только юноши, а немногочиследнные леди оставались старыми девами. Я сверила даты рождения, просмотрела данные о связанных с ними родах.Сочла, Алиэнна, как и ее мать и бабка была магами, но скрывали это. А никто не узнал, потому что доселе все антарийские принцессы были в Храмах послушницами, только мою мать не отправили. И наверняка дар скрыли. Выродится полностью дар не мог, ведь дед был сильным магом, в таком случае, если в роду были женщины маги, дар должен был проявится, — поведала Эрика, хотя и понимала, от ее рассказа нет толку.

Но раз уж она бездарна, так хоть пусть ее дурой не считают. Она ошиблась, но ведь запутаться в этих хитросплетениях не так уж трудно.

Тадеус хмыкнул.

— Если даже вы все верно просчитали, в чем я не сомневаюсь, кто-то из Никемиолов или Саргамских мог быть бастардом. Вы сами видели, у вас нет дара. Но я хочу вам сказать, вы не многое потеряли, быть магом нелегко. Это долгое обучение, большая ответственность. А женщина маг... Зачем вам репутация ведьмы? Инквизицию распустили совсем недавно, и... Вы должны понимать, — Тадеус пытался ее успокоить.

— А может, я хочу быть ведьмой, хочу их страха. Все меня и так ведьмой считают. Стань я магом, они хотя бы начали меня бояться и оставили в покое. Но какая теперь разница, — обреченно ответила Эрика, понимая, что требовать от Тадеуса невозможного она не может.

— Большая разница. Вы наследница. Это многого стоит.

— Это не стоит ничего в моем случае. Из-за того, что я девчонка, мне даже не дадут то, что принадлежит мне по праву, — в отчаянии возмутилась Эрика.

Верховный Маг принялся уверять, что она ошибается, а потом стал спрашивать ее, почему она сбежала. Эрика могла рассказать про все случившееся, но памятуя, как отреагировал отец, ей уже не хотелось ничего говорить. Смысл рассказывать, чтобы снова обвинили во лжи? Тадеус часто общается с Императором и все равно не поверит. Поэтому она просто твердила, как захотела стать ведьмой. Маг в итоге оставил ее в покое, велев магистрам и слугам присматривать за ней.

Вскоре повозки тронулась. Эрика, наконец, полностью осознала: все, о чем она мечтала долгие годы, когда изучала историю каждого рода, учила древний язык и читала книги по магии, все ее надежды, мечты, все теперь не имеет значения. Нет больше ничего, и жить больше незачем. Возвращаться туда, где её считают ничтожеством, где ее пытались убить, где никто ей не верит, она не хотела. Как жить дальше, а главное, зачем? Решив, что идти ей некуда, жизнь ее не имеет смысла, принцесса приняла, как ей казалось, единственное правильное решение — умереть. Она притворилась спящей, дождалась, пока слуги отвлекутся, выскочила из медленно едущей повозки и кинулась в лес.

Поначалу она бежала, потом шла. Она не разбирала дороги, какая разница, куда идти, если итог один — смерть. Главное, чтобы ее не хватились и не помешали. Принцессу то трясло, то кидало в жар, сломанные когда-то кости изнывали от боли, теперь уже каждый шаг давался с трудом. Тешило одно, скоро все закончится.

"Вот и все. Не хватит духу убить себя, съедят звери. Или умру от голода" — обреченно подумала она, не в силах идти дальше.

Наследница остановилась, и опустилась на землю.

"Время пришло. Нужно всего-то, всадить лезвие в шею" — обреченно подумала Эрика, вспоминая про умершего так год назад гвардейца. Его, правда убили, но какая разница.

Она достала припасенный кинжал, приставила острие к своей шее, однако мысли никак не давали ей решиться на этот шаг. Вот она умрет, в лесу, даже тела не найдут. Ее исчезновению все только обрадуются. Принцесса представила лицо ликующего Альдо, который станет наследником. В своем воображение она видела счастливые улыбки Миранды и Лорана. Вспоминала их смех. Смех, теперь казавшийся принцессе особенно мерзким.

— Проклятье, почему я должна умереть, а они будут жить. Почему?! — в отчаянии бросила Эрика, и её охрипший голос эхом разнесся по лесу.

Ей стало противно. Вместо того, чтобы отомстить, она так бесславно заканчивает свою жизнь. В самом деле, почему? И принцесса решила, что её смерть станет слишком большим подарком для врагов. Нет, она вернется. А когда появится возможность, убьет их. Она найдет способ, доступный ей, отравит, прирежет, пока они будут спать. Неважно как, главное, что она сделает это. И только потом она сможет позволить себе умереть. А пока, не время.

К тому моменту, как Эрика опомнилась, она успела зайти слишком далеко. Она быстро осознала, что заблудилась. Только сейчас она поняла, что находится где-то в горах. До этого ей было плевать на окружающую обстановку. Смеркалось, вдали слышался звериный вой. Принцессе стало по-настоящему страшно. Она перестала понимать куда идет. Вокруг был лес и ни одной тропы. Уже потеряв надежду и пройдя через густые заросли, она вдруг обнаружила себя на дороге. Это показалось хорошим знаком. Принцесса пошла по дороге, надеясь выйти куда-то в более людное место. Тем более, Тадеус и маги должно быть ее ищут. Вскоре она увидела, как навстречу к ней направляются всадники. Мужчины спешились.

Наследница поначалу обрадовалась, решив, что сможет узнать у них дорогу, а то и вовсе попросить отвезти ее. Их наградят. Но когда они подошли поближе, она увидела связанного человека, заброшенного на седло.

— Эй, ты, открой лицо! — потребовал представший перед ней худощавый рыжий мужчина.

Эрика молча уставилась на него, не зная, что предпринять. Что-то ей подсказывало, эти люди ей не помогут.

— Ты что, дурная?— с этими словами мужчина сдернул с лица Эрики платок и снял капюшон вместе с плащом. К ним подтянулись его спутники.

— Гляньте, бледная ведьма! У меня такой ни разу не было! — злобно усмехнулся один из мужчин, тощий брюнет со шрамом на щеке.

Остальные только ухмылялись. Принцесса почувствовала жгучее желание бежать от них подальше, но застыла на месте от растерянности.

— Что за херня? На кой нам эта страшная ведьма? — возмутился толстый коротышка.

— Трахай, что есть, зато, наверняка, невинна. На голову мешок натянем и оприходуем. Сейчас она сама захочет, — ухмыльнулся брюнет и схватил её за руку.

Принцесса уже все поняла. Они не просто убьют ее.

— Я Эрика Сиол, принцесса, наследница Империи! Отец вам много заплатит, если вы потребуете выкуп! — она ухватилась за этот факт, как за последнюю надежду, однако, как и предполагала, никто ей не поверил. Мужчины только засмеялись.

— Какая на хер принцесса? Шляется по лесу одна, одета в тряпье, и это принцесса? Королева, еще скажи, — брюнет расхохотался ещё сильнее.

— Мирозданием клянусь, я правду говорю! — выпалила Эрика.

— Какое на хер Мироздание. Мало того что выродок, ещё и лгунья! — возмутился рыжий.

Бесполезно. Она же специально переоделась в самое простое платье. Стащила у служанки. Эрика почувствовала, как ее охватывает паника. Тело начало дрожать и как будто перестало слушаться, как обычно у нее бывало при сильном волнении. Однако повинуясь секундному порыву, как только брюнет потянул её, она дрожащими руками вытащила кинжал и ударила им по его руке. Не ожидавший такого, он отпустил её и Эрика тут же кинулась бежать в лес.

— Стой, сука,— с этими словами рыжий кинулся за ней.

Долго гнаться ему не пришлось, принцесса сама споткнулась и полетела на землю, где тут же была схвачена.

— Пустите меня, — заорала она, только тот к ней прикоснулся.

Все ещё не выпустив кинжал из рук, она попыталась им воспользоваться, но мужчина без труда перехватил её руку, отнял оружие, после чего скрутил принцессу так, что теперь она могла разве что кричать.

— Помогите, кто-нибудь! Спасите! Тадеус! Помогите! — голосила наследница что есть мочи.

— Провались она в Бездну, моя сила вообще не действует на нее! Что это за херня? — перекрикивая принцессу, возмутился брюнет, держась за порезанную руку.

— Синиз, на хер она нам? С неё даже брать нечего! — возмутился толстяк.

— Жилис, а трахать кого? Если найдешь другую бабу, можешь хоть убивать её, хоть отпускать. А пока рот ей заткни, — одернул Синиз толстяка.

Тот недовольно поморщившись, вытащил из кармана тряпку, служащей ему носовым платком, скомкал и засунул Эрике в рот.

— Говорил, в деревне брать надо было, — заметил рыжий.

— Не хер шуму лишнего наводить, с такой-то добычей. Кончай носом вертеть. В порту ты страшнее девок пользовал, — вдогонку ворчал брюнет.

Рыжий, тем временем, крепко связал замолчавшую Эрику и закинул на плечо. Тряпка, которую запихнули в рот принцессе, была грязной и пахла отвратительно. К горлу сразу подступила тошнота. Затем её связали и забросили на лошадь, словно поклажу. Пленника перед этим спихнули на землю. Принцесса все-таки выплюнула кляп, но кричать она уже не могла, так как сосредоточилась на борьбе с тошнотой. К тому же, опасаясь, что ей опять засунут в рот подобную мерзость, а вокруг все равно пусто, кричать она не решилась.

Шли они около получаса. Наследница, после бурной истерики, поначалу находилась в ступоре. Мысли не лезли в голову. Разбойники обсуждали недавний набег на богатый экипаж и радовались отличной добыче, имея в виду пойманного талерманца, которого они собирались продать в Орден Света. Это сразу заставило Эрику прийти в себя и обратить внимания мужчину.

Принцесса была наслышана об Ордене служителей Проклятого — Талермане, убийцы из которого славились исключительной опасностью. Чтобы лично убедиться в словах разбойников, Эрика хотела в первую очередь рассмотреть лицо, на котором должно было красоваться клеймо Ордена. Однако пленника вели впереди, видеть его она могла только со спины.

Остановились они на поляне, на которой уже были подготовлены дрова для костра. Похоже, это была их стоянка. Связанную принцессу бросили на землю. Пленника повели к дереву. Тот совершенно покорно следовал за разбойниками. Принцесса тщетно пыталась понять, действительно ли это талерманец? Мужчина был довольно высокого роста, и среднего, но крепкого телосложения. Выглядел он изрядно потрепанным, недешевая одежда на нем была измазана и порвана. Длинные темные волосы свисали прямо на смуглое лицо с несколько отросшей щетиной. Темные глаза будто остекленели. Как бы там ни было, Эрика никак не могла рассмотреть наличие клейма. Похоже, этот человек родом откуда-то с юга, но о принадлежности к талерманцам это ничего не говорило.

Жилис принялся разжигать костер. Синиз приказал рыжему Керу покрепче привязать пленника. Периодически атаман предупреждал об опасности, исходящей от этого человека. И вот, когда его привязывали, принцесса убедилась в правоте разбойников. Пленник действительно был талерманцем. Это в какой-то миг дало ей призрачную надежду, вдруг пленник просто выжидает, талерманцы ведь хитры. Вдруг, он изловчится и поубивает их до того, как они обесчестят её? Но с другой стороны, если эти люди опаснее талерманцев, надежды нет.

Синиз прошелся вдоль поляны, встал рядом с лежащей на земле принцессой, и открыл бутылку с санталой.

— Ничего, так даже интереснее, пусть сопротивляется. Развлечемся, потом остальные придут, пусть позабавятся, — насмешливым тоном приговаривал он.

Принцесса в ужасе готовилась к самому худшему. Когда костер был разожжен, а пленник привязан, мужчины немного выпили и обратили свой взор на Эрику.

Первым приступил по праву главного брюнет со шрамом. Он развязал ее и стал сдирать платье. Эрика безрезультатно отбивалась, выкрикивая охрипшим голосом проклятия и все ругательства, которые только знала, теперь уже надеясь хотя бы разозлить насильников. Пусть лучше убьют. Лучше она умрет с честью, чем станет выносить такое унижение. Все равно ей не жить. Или пускай хотя бы изобьют до потери сознания, чтобы она не чувствовала весь этот ужас. В то же время у Эрики была надежда, что увидев её раздетой, те передумают насиловать, а просто прикончат.

Сопротивляться принцесса долго не смогла, её потуги оказались бесполезны, а вскоре она и вовсе выбилась из сил. Истошные крики тоже никакого действия не возымели, а только вызвали у разбойников одобрительный смех.

— Ори, ори, никто не услышит. А меня возбуждает, — приговаривал Синиз.

Но когда он раздел ее, то тут же сморщился.

— Тьфу, девка то малолетняя и совсем ущербная! Такой строхолюдины в жизни не видал! И на бабу толком не похожа, взяться не за что!

— Так кончим её нахер. Не хватало ещё, с детьми. Тьфу, — возмутился рыжий, но Синиз одернул его.

— Я трахаться хочу, так что сойдет. Хер его знает, как у этих выродков зрелость понять, росту она, как девка взрослая,

Брюнет грубо прижал Эрику, своими коленями резко раздвинул ей ноги, так что она вскрикнула уже от боли. Руки принцессы он прижал к земле одной своей рукой. Наследница, лишенная каких бы то ни было возможностей сопротивляться, просто плюнула Синизу в лицо.

— Провались в Бездну, — едва прохрипела она, голос к тому времени у принцессы практически пропал. Синиз только замахнулся ударить принцессу, как Жилис одернул его.

— Полегче там! Ты вырубишь ее. Тебе то насрать. А мне что трахать?! Сам говорил, где мы ещё девку возьмем сейчас. До деревни два часа ходу, — возмутился тот.

Главарь на миг остановился, опустил руку, злобно прорычал, и тоже плюнул Эрике в лицо. Все также держа руки принцессы, второй рукой он направил свой член и резким движением таза грубо вошел в неё так, что Эрика буквально захрипела от боли. Синиз резкими толчками двигался взад вперед и довольно пыхтел. Ей казалось, что такой ужасной боли она ещё не испытывала. В низ живота как будто бы всадили нож и резали по живому.

Остальные двое, пока наблюдали за происходящим, оживленно спорили, встанет ли у них 'на такую мерзкую страхолюдину'.

Синиз вынул член, взял за волосы уже окончательно обессиленную Эрику, приподнял её голову и кончил на лицо, испустив довольный стон. Принцесса вновь почувствовала тошноту. А ещё ярость, ярость от унижения и при этом полнейшего бессилия. Кричать она уже не могла, окончательно сорвав голос. Если вначале она рыдала, то теперь даже слезы иссякли.

— Невинна, как и говорил! Она ещё благодарить должна, что перед смертью её хоть кто-то поимел, — вся ещё тяжело дыша произнес Синиз.

— Так бы до смерти не познала эта уродина счастья, — согласился Жилис, надеясь приступить к своей очереди. Но только он подошел ближе, брюнет его тут же одернул.

— Ты куда лезешь, псина, я ещё не закончил!

— Ты совсем оборзел! Я тоже хочу!

— Заткнись! Я сказал, не закончил.

Жилис возмущаться не стал. Синиз тем временем приподнял Эрику за волосы.

— Ну и уродлива девка, хорошо, уже потемнело! — возмутился Синиз и попытался поставить её на колени, но у принцессы уже не было сил не только сопротивляться, но и стоять на четвереньках. Тем более, каждое движение причиняло боль её измученному телу. Тогда брюнет одной рукой намотал ее волосы, а второй схватил за бедра. После, грязно ругаясь, он всадил свой член в неё, и все так же грубо, как и первый раз, продолжил насиловать.

Эрика проклинала себя за то, что не может просто потерять сознание. После Синиза приступил Жилис. Он хотел взять ее спереди, но выругавшись на ее уродливость, повернул задом.

— Кер, прикрой ее! Как гляну, оторопь берет, — рявкнул он.

На ее спину набросили плащ. После этого Жилис взялся за дело.

Принцесса все это время молила об одном, пусть Мироздание или Проклятый даруют ей быструю смерть, а перед этим уничтожат их. Ей было плевать, кому молится, потому как страшиться Бездны, испытывая такой кошмар, даже не приходило в голову. И в то же время наследница понимала, никто не поможет. Она уже не кричала, не могла сопротивляться, не могла плакать, все, что она чувствовала в тот момент, это жуткую боль и ненависть.

— Не, я столько не выпью. Свинью и то приятнее пользовать, — брезгливо биосил Кер, глядя на нее сверху вниз.

— Пусть пососет, глядишь, пойдет! — бросил Жилил и расхохотался.

Кер ухватил ее за волосы и попытался заставить взять в рот его член. В этот момент принцессу все-таки стошнило. Он выругался и с размаху отвесил ей пощечину. В глазах потемнело.

"Кажется все" — только с облегчением успела подумать принцесса и потеряла сознание.

Когда Эрика очнулась, на улице было все ещё темно. Связанная обнаженная принцесса лежала на голой земле. Сверху её прикрыли плащом. Рот был заткнут тряпкой, ее трясло от холода, все тело ныло, а каждая попытка пошевелиться отдавала нечеловеческой болью. У нее началась истерика, ненависть охватила даже самые потаённые уголки души.

"Я хочу, чтобы они сдохли, чтобы сдохли все!" — это была единственная мысль, которая вертелась в её голове. Она уже не молилась, потеряв всякую надежду на высшие силы, которые, как она полагала, окончательно и бесповоротно оставили её.

Истеричные всхлипывания разбудили Синиза.

— О, сучка очнулась, — несвязно прокряхтел он, и, пошатываясь, направился к ней.

Он медленно развязал ее и потянулся к волосам. Но принцесса уже знала, что будет делать дальше. Только ей развязали руки, она сразу начала щупать его пояс, дабы нащупать уже замеченный кинжал. Теперь, когда разбойник один и достаточно пьян, это ее последний шанс. Терять уже нечего. Принцесса собралась со всеми силами. Истерика отступила, она полностью сконцентрировалась на своем желание "Я убью его, клянусь! Я их всех убью!" — как молитву повторяла она про себя.

Когда он расстегнул свои штаны, и собирался раздвинуть ей ноги, принцесса уже держалась за кинжал. Ослепленный похотью пьяный насильник даже не обратил на это внимание. И тут Эрика с яростью вонзила лезвие в его шею.

— Сдохни, сука, — прохрипела она.

Синиз вскрикнул от боли. Принцесса тут же вынула кинжал и воткнула ему в бок. Потом ещё раз. Так она делала до тех пор, пока мужчина не перестал издавать хрипы и не упал прямо на неё. Из раны на шее и рта мага хлестала кровь, которая полилась прямо ей на лицо. Принцесса, из последних сил высвободилась, и, не обращая внимания на ужасную боль, тошноту и слабость, вынула из мертвого тела кинжал.

Эрика подползла к спящим пьяным разбойникам и хладнокровно перерезала горло Жилису. Тот захрипел, и начал дергаться. Эрика, решив, что она не добила его, попыталась воткнуть кинжал в сердце. Пробить ребра не хватило сил, поэтому принцесса тут же вновь вонзила его в шею, протолкнув по самую рукоять. Кер, лежавший рядом, начал вертеться. Наследница, не особенно мудрствуя, проделала с ним тоже самое. Тот дернулся, но это была скорее агония, потому как мужчина вскоре испустил дух.

Однако в тот момент просто смерть насильников не могла удовлетворить охваченную яростью принцессу. Эрика сжимая в руках кинжал, принялась с остервенением терзать мертвое тело, при этом истерично хрипя в пустоту:

— Ненавижу! Провалитесь в Бездну. Ненавижу всех! Всех! Ненавижу! Суки! Мрази! Горите в Бездне! Все будут гореть в Бездне!

Не помня себя от гнева, принцесса тыкала и резала кинжалом мертвые тела разбойников, как будто не понимая, тем уже все равно, они мертвы. Успокоилась Эрика только когда выбилась из сил и просто потеряла сознание. Враги мертвы, она отмщена, в сознании её ничего больше не держало.

Вновь пришла в себя она только на рассвете. Принцесса попыталась пошевелиться, но каждое движение оказывалось для неё ещё более мучительным, чем даже этой злополучной ночью. К тому же её охватил жар. С трудом приподнявшись, она осмотрелась и первое, что увидела, это окровавленные и до неузнаваемости изувеченные тела. Сама Эрика с ног до головы была измазана в запекшейся крови. Её белоснежные волосы приобрели грязно-бурый оттенок. Принцесса на миг задумалась, вспомнила все, что случилось ночью и осознала, она не испытывает ничего, ни страха, ни мук совести. Только ненависть продолжала переполнять её душу.

Не успела она даже подумать, что делать дальше, как ее отвлек шум. Принцесса обернулась и увидела привязанного к дереву мычащего пленника. Тот, похоже, давно пытался привлечь ее внимание. Найдя кинжал, Эрика поднялась, но, не сделав даже шага, упала на землю. Она ползком с трудом добралась до дерева, держась за него кое-как приподнялась и принялась перерезать множество веревок, державших пленника. Освободив ему руки, она снова опустилась на землю. Только сейчас принцесса осознала, перед ней талерманский убийца, а значит, может быть опасен. Но теперь уже поздно. Будь что будет.

Освободившийся мужчина сразу же выплюнул кляп и подскочил к ней.

— Надо же... Ожила! Я думал, всё. Конец. И сам тут сдохну. Проклятье, что я несу... ты, вообще... в порядке? Тебе же лекарь нужен! — обеспокоенно засуетился он, пряча взгляд.

— Только не к лекарю... Не надо... Прошу, — дрожащим, и все так же хрипящим голосом, ответила принцесса, уже понимая, от этого человека опасность не исходит.

— Но ты... После такой херни... Я видел... как... все видел. Мне жаль, что я не мог помочь. Дерьмовый маг..., — пытаясь подобрать слова, оправдывался мужчина.

Эрике стало не по себе. Только сейчас она осознала, тот видел, как ее насиловали. Ей стало мерзко от накатившего отвращения. Принцесса почувствовала тошноту, и её едва не вырвало. Чтобы успокоиться, она снова вспомнила, как убивала разбойников и какое удовольствие испытывала от этого.

— Они сдохли, захлебнулись в своей крови. Я их убила, — стиснув зубы, процедила Эрика, и вдруг истерично засмеялась.

Впрочем, смеялась она недолго, ей даже дышать было тяжело, не то, что смеяться.

— Ты... это, наверное, в шоке... Это сильное потрясение. Не каждый смог бы пережить. Тем более юная девочка, почти ребенок...

— Я уже не ребенок... — прошептала Эрика.

— Ну, да. Дерьмо, гребаное дерьмо. Мы это, найдем лекаря,— как можно деликатнее пытался успокоить её талерманец, который к слову и сам был порядочно потрепан.

— Только не лекаря, — в который раз со стоном в голове прохрипела Эрика.

— Я понимаю, тебе стыдно. Ты, наверное... не хочешь рассказывать. Это все... очень печально, — пытался подобрать слова мужчина, и не нашел ничего лучшего, кроме как представиться, — Меня зовут Виктор. А тебя?

— Эрика... — ответила принцесса и потеряла сознание.

* * *

Все ещё пребывающий в некотором смятении Виктор все-таки решил отвезти девочку к лекарю или хотя бы к знахарке. После того, что с ней сделали, это казалось ему необходимым. Любая девушка после такого нуждается в помощи. Виктор знал случаи, когда женщины умирали после таких экзекуций. А тут юная девчонка. К тому же, он успел отметить, она изначально не могла похвастаться крепким здоровьем.

Так как Эрика была вся измазана в крови, дабы избежать лишних вопросов он понес девочку к озеру неподалеку. Окунать её в воду он не собирался, у неё и так был сильный жар. Талерманец надеялся вытереть кровь какой-нибудь тряпкой. А вот сам он решил искупаться.

Виктор положил Эрику на траву, снял с себя плащ, укрыл им ее, и стянул с себя рваную грязную рубаху, которая ещё пару дней назад была светло-серой, а теперь приобрела непонятный оттенок. Виктор посмотрел на ссадины на руках и на теле, и поморщился, вспомнив, как его избивали ногами.

— Паршивый маг, посмотрел бы я на тебя в честном бою, — с ухмылкой произнес Виктор и полез в озеро.

Талерманец поначалу думал снять и брюки, но осмотрев их, махнул рукой, решив, что им тоже искупаться не помешает. Вода оказалась холодной, поэтому он быстро смыл с себя грязь и кровь, прополоскал рубашку и вылез на берег.

Эрика была все ещё без сознания. Виктор оторвал от рубашки рукава, одел то, что осталось и наклонился к девчонке. Оторванными рукавами талерманец попытался протереть её лицо, но в итоге понял на ней столько крови, что отмыть все можно только в воде. Виктор задумался, а не убьет ли её это, и тут же ему в голову пришла мысль, что так даже лучше.

После того, что с ней случилось, она ведь все равно не сможет жить нормально. Судя по тому, что она альбинос, да ещё с жуткими увечьями, жизнь у неё и так несладкая. Кто она вообще? Наверное, бродяжка, попрошайничеством промышляет. И в тоже время он понимал, так просто убить её у него рука не поднимется. Да, он убивал сотни раз, но... Она же спасла его, так уж получилось.

Талерманец думал какое-то время и принял решение всё-таки зайти в озеро.

"Вряд ли она оправится после такого, если и так едва живая. Но умирать она будет в муках", — задумался Виктор, стоя в холодной воде, и все-таки решился: "Она заслужила умереть спокойно". С такими мыслями Виктор хотел было опустить голову девочки под воду, но в какой-то момент понял, что не может этого сделать, и все тут. Именно в этот момент она открыла глаза, и, стуча зубами прохрипела:

— Х-х-холодно...

— Ты хочешь жить или умереть? — Прямо спросил Виктор, рассудив, пусть она сама примет решение.

— Еще н-не в-время умирать, — все также стуча зубами от холода, прошептала Эрика.

— Ты была вся в крови! Но я клянусь, я не касался тебя в этом смысле... — сразу начал оправдываться талерманец, попутно вынося её из воды.

— Я не с-сомневаюсь, — дрожащим голосом ответила Эрика.

Виктор вздохнул. Что говорить в таких случаях, он понятия не имел, потому решил свернуть с темы.

— Ты сейчас согреешься. Мы скоро будем у лекаря, а потом я отвезу тебя домой!

— Я уже с-сказала, не н-надо лекаря. Я н-ненавижу их. Прошу... — почти бредила она.

— Но как же, ведь после такого?

— Нет! — попыталась сорваться на крик она.

— Эрика, послушай меня. В этом нет ничего постыдного. Ты не виновата, что так вышло. Твоя семья ничего не узнает, — мужчина решил приободрить девочку.

— Мне в-всё равно, — с ненавистью ответила Эрика.

Виктор посадил её возле дерева, и накрыл её своим ободранным плащом.

— Хорошо, я отвезу тебя к знахарке, а лучше к магу целителю.

— На меня не д-действует маг-гия. Сов-всем...

Виктор, наконец, понял, почему Синиз не смог на неё воздействовать.

— Хорошо, если ты уверена, что тебе не нужен лекарь, я отвезу тебя домой. Ты откуда?

Он решил, все равно отвезет ее к лекарю, куда она денется. Но пока решил согласится. Та ведь в шоке, не ведает, что говорит.

Эрика замялась, и ничего не ответила, продолжая молча смотреть в сторону.

— Ты сирота? — попытался выяснить причину молчания талерманец.

— Лучше бы... сиротой была. Отцу плевать на меня. А брат и мачеха желают мне смерти.., — с отчаянием в голосе ответила Эрика, которая к слову уже немного отошла от холода, и голос её не дрожал.

Виктор догадывался, что у девочки жизнь не очень веселая. Однако, что следует говорить в таких случаях, он также понятия не имел. В последние годы он только и делал, что убивал. Он и общаться нормально разучился. Она сама продолжила.

— Хотя, неважно, все неважно, забудь. Я устрою им всем войну..,— путанно хрипела Эрика.

Послышались какие-то голоса и она замолчала. Разбойники, которых должны были дождаться уже убитые.

— Вот херня, как я мог забыть. Дружки их. Оставайся тут. Спрячься за дерево. Надеюсь, магов там больше нет, — Виктор встал, и, забрав первый попавшийся меч у одного из убитых разбойников, направился навстречу к этим людям.

— Ну, поиграем, суки, — с улыбкой произнес талерманец, и, хитро извернувшись, рассек живот первому противнику. Ловко забрав у него меч, он толкнул обмякшее тело на летящих на него двоих разбойников, а сам тут же резко отскочил. Как раз бегущие на него с разных сторон ещё двое, едва не столкнулись и не закололи друг друга. Впрочем, талерманец все равно им шанса не оставил, и без лишних слов отсек им головы.

Было ясно, разбойники не слишком умелые. А тут ещё в первую же минуту лишившись троих товарищей, и заодно рассмотрев его талерманское клеймо, они совсем пыл поумерили. Выставив вперед мечи, разбойники окружили его и при этом нервно оглядывались друг на друга. Виктор все понял. Как обычно. Каждый думает о побеге, но боясь показаться трусом, не решается первым сказать об этом. Церемониться он не собирался, и с удовольствием воспользовался замешательством.

Талерманец вдруг сделал переворот назад, собирался отбить удары двоих, но те только отскочили в стороны. Однако тут же устыдившись, они вновь полетели на него, причем как раз в тот момент, когда и остальные трое решились на атаку. Виктору же только и ждал подобного шанса. Сделав вид, что отступает, он отбил удары двоих, отскочил в сторону, нарочно оступился, но перекувыркнувшись назад, он тут же резко перешел в наступление.

В дальнейшем он действовал предельно быстро, трое разбойников даже не поняли, как он их одним махом ослепил. Стоящие за их спиной ещё двое, почуяв неладное, бросились наутек. Виктор кинулся за ними, по ходу заколов двоих уже ослепленных. Одного он быстро настиг, и без труда рассек ему шею. Второй отбежал уже достаточно, и Виктор швырнул в него меч, попав тому прямо в голову.

— Вот и отлично, — довольно приговаривал талерманец, сворачивая шею пытающемуся подняться беглецу.

Последний оставшийся ослепленный разбойник далеко уйти не смог, и также вынужден был проститься с жизнью.

— Скажете в Бездне спасибо вашим дружкам, те знали, с кем связывались, — с довольной ухмылкой процедил он.

Настроение после побоища у него, как ни странно, улучшилось. Он был изрядно потрепан, но при этом ещё и весьма зол. Как на разбойников, так и на самого себя. Ладно, попался по глупости, тут он сам виноват. Нечего было пить. На избиение тоже плевать. Жив, и ладно. И не в таких передрягах выживал. А вот наблюдать над откровенным издевательством над девчонкой, да ещё не имея возможности помочь, это даже для него, законченного убийцы, оказалось слишком. Он святым себя не считал, убивал, пытал. Но женщин он никогда не насиловал и всегда пресекал подобные поползновения у других. Так что хоть и повидал он многое, но подобной мерзости лично наблюдать не доводилось.

Разобравшись с разбойниками, он сразу направился к Эрике, полагая, что ему придется вновь её успокаивать.

— Ничего себе, — изумленно прошептала она.

— Очередная кучка бездарных головорезов отправилась в Бездну, — спокойно заметил Виктор, посмотрел на свою новоявленную безрукавку, которая оказалась немного забрызгана кровью, и усмехнулся, — Зря стирал, ну да хер с ней. Мы не договорили. Куда путь держим? — как не в чем ни бывало, обратился он к девочке.

Ну не извиняться же ему за побоище, в самом деле.

— В Эрхабен, — погрустневшим голосом ответила Эрика.

— Эрхабен? Ни хрена себе, какая даль. Тебя как сюда занесло? — удивился Виктор.

— Я хотела стать магом, сбежала в Гильдию. Оказалось, я бездарна. Потом я оказалась в лесу, — спокойно объяснила она.

Эрика, держась за дерево, медленно поднялась на ноги, стараясь ненароком не сбросить с себя плащ.

— Может тебе пока не стоит идти самой?

— Доползу до повозки. Мы же её заберем, я надеюсь? — спросила она, и, споткнувшись на ровном месте об длинный плащ, чуть не упала и едва не осталась голой.

— Мне так ехать нельзя. Да и холодно. Может, с этих... снять? — вдруг предложила принцесса, указывая на мертвецов.

Виктор был удивлен таким поворотом событий. Он и сам думал об этом, но чтобы девчонка сама предложила...

— Возьмем. И повозку, и тряпки. Я думал, ты не согласишься таким заниматься.

— А что ещё делать? Ты же их только что убил, они ещё гнить не начали. Надо снять, что чище. Например, вон с того, бородатого, — начала распоряжаться Эрика.

Виктор удивился, но виду не подал, а с энтузиазмом принялся стаскивать с мертвеца штаны, решив, что и себе заодно что-то найдет. В окровавленном виде ехать в город неразумно.

— Я к озеру, нужно отмыться, — бросила Эрика.

Виктор спорить не стал, тогда он её не совсем отмыл. Это оказалось не так просто, тем более в холодной воде. Ведь девчонка, по сути, в крови искупалась.

— Тебе, может помочь? — неловко поинтересовался он.

— Не надо, — резко ответила она, не поворачиваясь.

Заметно хромающая Эрика, едва не падая, медленно поплелась к озеру. Талерманец только пожал плечами, понимая, как бы она в помощи не нуждалась, после такого она вряд ли захочет расхаживать перед ним голой. Поэтому он с чистой совестью продолжил заниматься мародерством.

Закончив, а заодно переодевшись в относительно чистую рубаху, Виктор ещё раз осмотрелся. Не забыл ли он чего? Убедившись, что брать больше нечего, он направился к повозке, ждать Эрику.

— Все, я справился, — сообщил он ей, когда она уже возвращалась обратно.

Эрика почти отмыла даже воолосы, правда, теперь она совсем посинела от холода. Она медленно прошлась по поляне, нашла свои потрепанные башмаки, подошла к телеге, и ничего не говоря, опустилась на землю, опершись спиной о колесо.

— Вещи в телеге. Правда, тебе они велики будут, — заметил талерманец, а сам обеспокоенно смотрел на девчонку, которая теперь напоминала мертвеца.

— До города главное добраться. А там и лучше тряпки купить можно. Кстати, надо их добычу присвоить. Карманы обыскать. В качестве контрибуции, — измученным голосом предложила Эрика.

— Ты прямо читаешь мои мысли. Какая умная девочка, — похвалил Виктор и тут же похвастался, — но я уже все сделал.

Он сунул ей в руки брюки с рубахой, и отвернулся. Ожидая, когда Эрика переоденется, Виктор пытался понять, что за человек перед ним. Во-первых, она явно не простолюдинка. Слишком много умных слов знает. Контрибуция, чего только стоит. А главное, видно, что Эрика привыкла распоряжаться. Слуги у неё точно есть. Да и не только в происхождении дело. Странная особа. Её, значит, обесчестили жесточайшим образом. Она отправила в Бездну сразу троих, в истерике превратив трупы в кровавое месиво и попутно искупавшись в их крови. Потом он сам при ней кучу людей перебил. А девчонка, вместо того, чтобы как подобает юным леди сидеть в шоке и рыдать, пытается учить его мародерствовать. Похоже, либо со смертью ей уже сталкиваться приходилось, либо у неё так странно шок проявляется. В любом случае, она отнюдь не простая бродяжка, как он решил поначалу.

Эрика уже успела переодеться и все также сидела на земле возле колеса, устремив стекленевший взгляд вперед.

— Ты там жива? — окликнул её он.

— Да. Как видишь, — с перекошенным от боли выражением лица, хватаясь руками за повозку, Эрика медленно поднялась.

— Тебе плохо? Хотя, чего я спрашиваю, после такого. Давай я тебе помогу, — Виктор нерешительно подошел к ней, полагая, что после случившегося ей могут быть неприятны любые прикосновения.

— Не надо, — довольно грубо ответила Эрика.

— Я просто помогу тебе подняться на повозку.

— Не нужно, — вновь отрезала Эрика, и, держась за повозку, обошла её, попыталась забраться, оступилась, и полетела вниз.

— Проклятье, — едва сдерживая стон и стиснув зубы, прошипела она, когда Виктор наклонился чтобы помочь.

— Я же говорил, — уже не спрашивая, схватил её на руки, и заскочил в телегу.

— Тебе надо отдохнуть. Скоро попустит. А через месяц боль совсем пройдет. Тебе крепко досталось, я удивлен, как ты ещё на ногах держишься, — пытался подобрать слова он, укрывая дрожащую Эрику плащом.

— Пожалуй, — она едва ухмыльнулась.

Талерманец направил повозку в портовый город Димир. Он надеялся добраться туда до вечера. Там можно найти лекаря, а заодно перекусить и заночевать в гостином дворе. Благо золота у них было более чем достаточно. Виктор надеялся, спутница вскоре заснет. Но она, как назло, несмотря на откровенно умирающий внешний вид и охрипший голос, спать даже не собиралась.

— Ты же талерманец? — задала ему вопрос она, только они тронулись с места.

Виктор, поначалу полагавший, что девчонка не знает, что это такое, вот и не испугалась его, удивился, но виду не подал. Кривить душой он не собирался.

— Да. Но не совсем.

— Как это, не совсем?

— Я прошел школу убийц Ордена Талерман, прошел Инициацию. Не прошел только Посвящение. Вовремя свалил оттуда. Но врать я не стану, я все равно убийца. Наемник, охотник за головами. Как придется. Не страшно находиться со мной рядом? — прищурившись, Виктор посмотрел прямо на спутницу.

— Нет. Если бы ты захотел меня убить, то уже сделал бы это, — спокойно ответила она.

— Ты права, — согласился Виктор.

— А как ты смог уйти из Талермана? Оттуда ведь не уходили живыми.

Виктор вновь удивился, девчонка и про это знает.

— Захотел и ушел. Я ни у кого разрешения не спрашивал.

— И тебя не пытались убить?

— Они очень старались. Но как видишь, я тут.

— Значит, ты был лучшим? — заинтересовалась Эрика.

— Ну, не из худших, раз я не в Бездне.

— Но как же ты сейчас умудрился попасться этим тварям? — пребывая все в том же изумлении, поинтересовалась девчонка.

Виктор рассмеялся так, что едва не выпустил вожжи из рук.

— Ты чего? — недоумевала Эрика.

— Не поверишь. Я напился. Как последний подзаборный пес нажрался.

— Ты что, пьяница?

— Нет. Просто бывает. Когда... очень плохо. Вот и два дня назад... Решил заночевать на постоялом дворе, там пошел в трактир, выпил. Потом пошел к местной трактирной шлюхе, расслабился, напился до потери сознания. Идиот! Не знаю, кто меня сдал этим выродкам. Может шлюшка постаралась. За голову талерманца в Ордене Света обещана солидная награда. Вот так вот. Этот проклятый Синиз оказался магом. Его прикосновение лишает воли. Тьфу, вспоминать мерзко, — Виктор, держа одной рукой вожжи, другой — потянулся к мешку с добычей, взятой у разбойников.

— Выпивка это мерзость, — возмутилась Эрика.

— Жизнь еще большая мерзость. Ты, наверное, уже поняла это. Каждому свое. Непьющий наемник явление очень редкое. Как и некурящий. Подержи, — с этими словами Виктор передал вожжи Эрике, а сам принялся зажигать взятую из мешка самокрутку. Забрав вожжи, он с наслаждением выдохнул дым.

— Весь день мечтал об этом. Не мешало бы ещё пожрать и выпить. В городе заскочим в трактир.

— Ты что, опять собираешься напиться? — испуганно спросила девчонка, отчего Виктор только рассмеялся.

— Не беспокойся. Не напьюсь. Так, пару кубков пропустить охота. После такой заварушки не мешало бы. Я уже к Бездне приготовился. А тут ещё насмотрелся... Тьфу, прости, что вновь напомнил

— Не важно. Я и так помню, — мрачно отметила Эрика.

— Да уж. Знаешь, тебе тоже выпить надо бы. Мы к вечеру в Димире будем. Выпьешь полкубка. Станет легче, боль уменьшится, сможешь заснуть, к тому же наутро лучше с голосом будет, — искренне предложил Виктор.

— Лучше я не буду спать. При одной мысли о выпивке меня тошнит, — возмутилась она.

— Уже успела неудачно отведать? — с ухмылкой поинтересовался Виктор.

Эрика сжала в руках края накинутого плаща и казалось ещё сильнее побледнела.

— Заставили. Насильно влили эту мерзость, — со злостью прошипела она.

— Кто же додумался до такого? — изумился Виктор.

— Мой брат с любовником пытались меня убить, когда я их застала. Насильно напоили и бросили в колодец. Но я выжила. Отец мне не поверил, братец обставил все так, что я сама напилась и упала. Мачеха поддержала брата. А потом я сбежала. Надеялась, вернусь настоящим магом. Вернусь и отомщу. Но, увы.

— Ну тебе и досталось, — ответил возмущенный талерманец.

— Виктор, ты говорил, что промышляешь наемным убийцей. Так ведь?

Было ясно, вопрос тут риторический.

— Да. Так уж вышло, это моя работа. А что?

На самом деле талерманец уже понял, о чем пойдет речь дальше.

— Я хочу нанять тебя для свершения возмездия, — довольно решительно заявила Эрика.

— Хочешь, значит, убить братца и его любовничка?

— Да. Я хочу их смерти. И не только их. Я тебе заплачу столько золота, сколько ты ещё не видел, — уверенно заявила Эрика.

Последняя фраза скорее озадачила Виктора. Она, конечно, явно не простолюдинка, но вряд ли располагает даже той суммой, которую платят талерманцам.

— Откуда ты его возьмешь? — насмешливо спросил Виктор.

— Из имперской казны. Я принцесса Эрика Сиол. Единственная законная наследница престола Антарийской Империи.Так вот, я заплачу тебе столько, сколько ты попросишь.

— Твою мать, — только смог сказать ошарашенный талерманец, явно не ожидавший услышать подобное признание.

Виктор настолько был удивлен, что даже остановил повозку.

— Если ты мне не веришь, не спеши говорить — нет. В Эрхабене ты убедишься, что я говорю правду. Подумай хорошо, — с напускной уверенностью говорила Эрика.

— А я все гадал, кто передо мной, больно вы не просты. И говорите шибко умно и распоряжаться научены. Так вот в чем дело, Ваше Высочество, — с ехидной улыбкой ответил Виктор.

Вспомнив, что ему известно про наследницу, он в словах девчонки не сомневался. Альбинос, с увечьями, давно ходят слухи, на принцессу магия не действует. Приблизительный возраст, образованная, распоряжаться умеет, все сходится.

— Прошу, не надо этих Ваше Высочество и этих обращений на вы. Мне больше нравится, как мы разговаривали, пока ты не знал кто я. Сколько ты хочешь золота?

— Это дело недешевое. Задание повышенной сложности, императорский дворец все-таки. Тысяча золотых за каждого убитого, плюс по сто золотых за каждый день работы. И талерманский убийца к твоим услугам, — с нескрываемой иронией отметил он, но Эрика восприняла все всерьез.

— Договорились, — решительно согласила принцесса.

— Я пошутил вообще-то.

— Мало? Сколько ты стоишь?

— Я назвал цену, которая была принята в Талермане, когда туда обращались, чтобы нанять убийцу. Это очень много, — уверил он, отметив, что юная леди явно никогда не считала монеты.

— Но тебе, значит мало? Сколько? Если надо, я отдам тебе всю казну! Ну, так сколько? — вопрошала принцесса, с вызовом глядя на Виктора. — Я убью всех, на кого ты укажешь, когда ты скажешь, и так, как ты скажешь, и все это за обычное жалование личного телохранителя. Тебе же нужна охрана? Согласись, так будет выгоднее, — он подмигнул ей..

Виктор решил не терять время зря. Он мог бы и так убить, кого требуется, но почему бы не начать новую жизнь, не забывая о старых счетах.

— Пожалуй, телохранитель талерманец мне не помешает, — обрадовалась Эрика.

— Вот и по рукам. Главное, чтобы Император согласился, — заметил Виктор.

— Это я возьму на себя. Он согласится, уж я постараюсь. Расскажу, как ты героически меня спас.

— Вообще-то изначально, это ты...

— Ему это знать необязательно. Как и всем вокруг.

— Ясное дело, — согласился Виктор, и тут же решил сменить тему, — Проклятье, какого хрена мы встали, нам ведь нужно поскорее добраться до города, — в шутку возмутился он, взялая за вожжи и телега двинулась.

Глава 3

Их телега медленно катилась прямиком на юг. Как ни пыталась Эрика прийти в себя с того самого момента, когда очнулась в ледяной воде, все было тщетно. Она понимала, ждать забвения бессмысленно и глупо. Никогда она не забудет эту ночь. Как не забудет тот проклятый колодец, поступок брата и этой паршивой свиньи Лорана. Оставалось только держаться изо всех сил, чтобы не показывать свои страдания. В чем она не нуждалась, так это в жалости, и так тошно. К счастью её новоявленный телохранитель талерманец сердобольностью не отличался и в душу не лез.

Хоть в чем-то ей повезло. Кажется, Проклятый услышал её мольбы и послал Виктора. Она видела, как он расправился с разбойниками. Талерманец делал то, что казалось ей невозможным. Он искусно изворачивался, выполнял какие-то трюки, и при этом наносил смертельные удары. Все-таки не зря об искусстве талерманцев ходят легенды. Пусть рассказы об их вопиющей кровожадности несколько преувеличены, однако воины они и впрямь хорошие. Тогда Эрика решила, он и станет её оружием. Пусть все её мечты о магии разбиты. Но у неё остается титул, и она им с удовольствием воспользуется.

Когда Виктор дал свое согласие, Эрика, чтобы отвлечься от воспоминаний, сразу начала размышлять каким образом лучше избавиться от врагов. Ведь нужно сделать так, чтобы они поняли за что умирают. Но при этом нужно не замарать свою репутацию прежде, чем умрут все кто должен. Так принцесса даже не заметила, как заснула. Хотя поначалу она больше всего боялась спать, ей казалось, та ужасная ночь вернется. Рли хуже того, ей будут сниться знакомые кошмары, содержание которых она вновь забудет. Но в этот раз ей не снилось ничего.

Разбудил её Виктор. Эрика только открыла глаза, как сразу обратила внимание на деревянные стены с просвещающимися щелями, и отвратительный запах.

— Я тут купил кое-какую одежду. Надеюсь, тебе будет впору. Ещё я нашел ночлег, — с этими словами талерманец положил рядом с ней сверток.

Принцесса, по обыкновению осторожно приподнялась, но боль все равно скрутила её.

— Мы где? Что за жуткий запах? — охрипшим голосом возмутилась она. Тут ещё как назло на начался кашель.

— Мы в порту Димир. В конюшне гостиного дома. Слушай, раз уж мы в городе, может заскочем к лекарю? — предложил обеспокоенный Виктор, и принцесса мигом отвлеклась от боли, буквально взорвавшись от негодования.

— Никаких лекарей! Я уже сказала!

— Ты хочешь доехать до Эрхабена живой? Если ты умрешь по пути, как мстить будешь?

— Я умру, если мне сейчас придется иметь дело с этими идиотами. Они меня достали. И тебя наняла я не для того, чтобы меня тыкали носом в мою ущербность, — возмутилась она.

— Какая на хер ущербность? Не хотел напоминать, но придется. После того, что с тобой было, не только невинности лишаются, от этого могут быть дети. Лекарь или хорошая травница может все решить, пока не поздно, — настаивал Виктор, а сам отводил взгляд.

— Какие дети? Я ещё не достигла зрелости, — в негодовании выпалила наследница.

— Тебе сколько лет? — спросил Виктор, уставившись на неё полным недоумения взглядом.

— Ты что не в курсе возраста единственной наследницы? — недовольно спросила принцесса.

— Предстать себе, не в курсе. Мне тебя убить не заказывали. А так, мне было не до подсчета возраста отпрысков императорского семейства, — отмахнулся талерманец.

— Двенадцать, — заявила принцесса.

— Твою мать, — почти прорычал Виктор, вытаращив на её глаза, и тут же принялся за старое, — Тем более, тебе нужно к лекарю. После всего ты сдохнуть вообще-то можешь.

— Это вообще не твое дело, может я хочу сдохнуть. Я тебя наняла не для того, чтобы ты трепал мне нервы.

— Ты правильно отметила, что наняла меня. Вот поэтому мне не очень хочется, чтобы ты отправилась в Бездну раньше времени, не расплатившись. Так что это мое дело.

Эрика только тяжело вздохнула.

— Не умру я. До сих пор ведь жива. Я могу терпеть боль, я привыкла. Я тебе даже не приказываю, я прошу тебя, ну хоть эти несколько дней не надоедай мне с лекарями. В Эрхабене опять не дадут покоя. И я должна буду делать вид, что слушаю этих идиотов. Делать вид, что пью, а потом выливать эти ужасные отвары, — принцесса уже почти умоляла.

— Ладно, не стану я больше донимать тебя. Но мне кажется это все глупо. Что тебе плохого сделали лекари? Не смогли вылечить до конца? — он вдруг осекся, — Прости, вырвалось.

— Плевать, от слов ничего не изменится. Да, не смогли. Именно что, до конца. Я им этого не позволила. Я за четыре года не выпила ни одной гадости, подсунутой лекарями, и, ничего, жива. А вот анаисовое дерево, в землю из-под которого я это выливала,засохло. Похоже, они травили меня, — принцесса все-таки решила пояснить свою нелюбовь к лекарям, надеясь, тот поймет.

Но Виктор только рассмеялся.

— По-твоему, это смешно?

— Конечно. Лечебные зелья не предназначены для полива комнатных деревьев.

— А что я должна думать? Эти твари подсовывали мне гадость, от которой тошнило и утверждали, если я не буду это пить, то умру. Но я же не умерла. Они лгали!

— Знаешь, лекарям свойственно драматизировать ситуацию, чтобы не возникали сомнения в их необходимости. В особенности, когда за лечение хорошо платят.

— В смысле?

— Приврали они чуток, что тут не понятного. Хотели больше золота нагрести.

— Тем более, толку от них. Этим тварям просто нужно золото, но они ничего не умеют. Если бы я их слушалась, до сих пор бы валялась в кровати. Мне обещали куда более безрадостное существование, чем даже сейчас.

— Проклятье, они тоже иногда ошибаются. Сейчас мы может пойти к лекарю, который не будет знать, что ты богатая наследница. Например, мы представимся простыми путниками. Поверь, есть неплохие отвары, которые просто помогают снять боль. Я и сам знаю как сварить, но проще взять его у лекаря.

— Хорошо. Я подумаю. Отвернись. Мне надо переодеться, — принцесса, делая вид, что с ней все в порядке, резко поднялась, схватила одежду, размотала её, и увидев платье уставилась на Виктора.

— Ты не мог купить нормальную одежду? Например, штаны. Сам приоделся вон.

Эрика только сейчас обратила внимание, что на талерманце были новые темно-коричневые кожаные штаны, такого же цвета холщевая рубаха, длинный черный плащ из кожи, и такая же шляпа. На шее у него был повязан черный платок. К тому же Виктор был гладко выбрит, а волосы зачесаны в хвост.

— Ну не расхаживать же как бродяга. А так, уж простите. Я наивно полагал, девушки носят платья. Ты хоть бы предупредила. Я пока нашел подходящее, чуть не спятил, между прочим.

— Проклятье! В платье я ещё более уродлива. Ты что, не заметил? А ещё в нем неудобно. Во дворце мне придется носить, но тут я не стану, — ультимативно заявила наследница.

— Мне что, идти искать другое тряпье?

— Не надо. В чем есть, так пойду, сойдет, — отмахнулась Эрика, принялась поправлять одежду, как вдруг почувствовала головокружение, и в очередной раз закашлялась.

Подвернув штаны, Эрика слезла с телеги, и чуть не упала. Головокружение, жар и боль при каждом движении все-таки заставили её задуматься над предложением Виктора. Тем более лекарь не будет знать, кто она.

— Что ты там говорил о лекаре? Он точно даст отвар, который избавит от боли?

— Наконец-то одумалась. Даст, конечно, это его работа.

— Тогда пошли. Ты знаешь, где тут лекарь?

— Понятия не имею.

— Как же мы его найдем?

— А язык для чего? Спросим. Например, у трактирщика. Я скоро, жди меня тут.

— Ты куда? — насторожилась Эрика.

— Куда-куда. В трактир местный загляну, спрошу, где найти лекаря.

— Я с тобой. Я тут не останусь.

— Ты тут была одна, пока я за тряпками ходил. Ничего, не убили. Тут даже безопаснее. Мало кто заглянет в чужое стойло, если будешь сидеть тихо.

— А я и не боюсь. Тут жуткий запах. Меня сейчас стошнит! — запротестовала принцесса.

— Там запашок не лучше, — предупредил талерманец.

— Привыкну. Я никогда не была в трактире, хочу посмотреть,— настаивала принцесса, которой на самом деле было просто страшно.

— Как прикажешь, пошли, — с этими словами Виктор прикрыл лицо платком.

— Зачем ты закрываешь лицо? — тут же поинтересовалась принцесса.

— За тем, что мы идем узнавать местонахождение лекаря, а не запугивать посетителей трактира, — с этими словами Виктор подмигнул, и, взяв Эрику под локоть, потащил её прочь из конюшни.

Выйдя из конюшни, они оказались на просторном заднем дворе. Прямо у ворот, ведущих на улицу, стояли трое подвыпивших путников и о чем-то живо спорили. На Виктора с Эрикой они не обратили никакого внимания. Возле двери, ведущей в здание трактира, столпилась весьма разношерстная компания. Принцесса насчитала семь человек. От них доносилась громкая ругань. Собрались эти люди с явно не мирными намерениями.

— Похоже, придется показать свое лицо, — с иронией заметил Виктор и отодвинул платок вниз. Эрика молча следовала рядом, предвкушая побоище.

— Милостивые господа, позвольте пройти, — вежливо, но громко обратился к ним талерманец.

— Эй, не видишь, тут серьезный разговор, проваливай по добру по здорову, — рявкнул стоящий с краю лысый мужчина, и лишь потом обернулся. Так же обернулись несколько стоящих рядом мужчин.

— Ты уверен? — с ноткой угрозы спросил Виктор.

Эрика сразу заметила, как изменились выражения их лиц. Мужчины тут же расступились.

— Простите, господин. Проходите, пожалуйста, — неожиданно вежливо ответил мужчина, еще недавно готовый накинуться на талерманца.

— Благодарю, — небрежно бросил Виктор и потащил за собой изумленную Эрику.

Закрыв за собой дверь, он вновь натянул платок на лицо.

— Зачем ты прикрываешь лицо, это же хорошо, когда тебя так боятся, — в недоумении спросила наследница, но Виктор ничего ей не ответил.

Вскоре они оказались в шумном помещении, набитым разношерстной публикой. Принцесса никогда не бывала в трактирах и слышала про эти места только из рассказов. Однако реальность превзошла все ожидания. Эрика, которая всю жизнь провела во дворце, даже не представляла, что такое может быть.

В помещении было душно и накурено так, что щипало глаза. Пахло тут тошнотворно, в воздухе смешались запахи от дурмана, выпивки и немытых тел. Как можно было трапезничать в подобной атмосфере, принцесса понять не могла. Впрочем, как заметила наследница, гости в основном пили. А ещё громко спорили, обильно сдабривая свою речь руганью. За одним столом прямо на коленях у выпивающих мужчин сидели голые женщины, одна из которых облизывала ухо сластолюбивого гостя. Эрике стало дурно, ей захотелось убежать из этого места подальше. Теперь она поняла, почему Виктор не хотел её брать с собой. Но в то же время она решила, теперь назад дороги нет, не хватало, чтобы талерманец счел её трусихой.

— Похоже, ты в шоке, — шепнул Виктор Эрике, которая даже не заметила, как застыла на месте, — Хочешь, уйдем? — предложил он.

— Нет, просто запах неприятный. Я привыкну. Пошли.

— Ты же не умрешь без лекаря ещё часик?

— Переживу.

— Может, перекусим? Давно пора. К тому же ты, наверное, тоже есть хочешь? — поинтересовался Виктор, сжирая, взглядом жареного цыпленка, которого несли к какому-то столу.

— Я подожду, но есть не хочу, — соврала принцесса, которая посчитала, что в таком месте кусок не полезет в горло, как бы она не была голодна.

— Видать тебе совсем хреново. Я быстро управлюсь.

— Ты же хоть выпивать не будешь? — обеспокоенно спросила Эрика, испугавшись, что талерманец напьется.

— Успокойся. Так уж и быть, не буду.

В этот момент на Эрику налетел какой-то невысокий мужчина. Если бы не удержавший принцессу Виктор, тот бы сбил её с ног. В итоге мужчина сам едва не поскользнулся. Он был пьян.

— Чего стал, выродок?! — возмутился он, обернувшись на Эрику.

Виктор тут же схватил хама за шиворот и притянул к себе так, что тот повис. После этого талерманец обнажил клеймо на лице.

— А теперь ты извинишься, — глядя в перепуганные глаза пьяницы, зловеще процедил Виктор, и опустил того на пол.

— Простите меня, господин. Я неуклюж, — подобострастно произнес мужчина, глядя в пол.

— Ты не передо мной извиняйся. Перед ней извинись, — Талерманец грубо повернул лицо провинившегося в сторону растерянной Эрики, которой в этот момент хотелось провалиться сквозь землю.

— Простите меня, госпожа, — произнес тот, после чего испуганно оглянулся на Виктора.

— А теперь становись перед ней на колени, и расскажи, какой ты выродок.

Мужчина начал оглядываться вокруг. Тогда Виктор подтолкнул его ногой по колену сзади, и тот сам упал.

— Говори, — приказным тоном потребовал талерманец.

К этому моменту на них уже обратили внимание. Люди перешептывались и старались поскорее отойти. Эрике ситуация была противна. Как бы Виктор не запугивал их, мнение никто не поменяет. Талерманец вызывает у всех страх, она же остается для всех никчемным уродом.

— Простите меня, госпожа. Я неуклюжий выродок, идиот, баран глупый, и нет мне прощения, — потупив взгляд, бубнил насмерть напуганный мужчина.

— А теперь проваливай. И чтоб больше я тебя тут не видел, — Виктор пнул его, тот буквально вскочил и пустился к выходу, едва не сбив разносчицу.

— Похоже, в этом месте клеймо прятать не стоит, — с ухмылкой произнес талерманец, и, взяв за руку едва не рыдающую Эрику, направился к свободному столу у стены.

— Не нужно больше таких представлений, — с дрожью в голосе попросила принцесса, как только они присели.

— Я должен был его убить? — с ехидством начал уточнять Виктор.

— Нет. Впрочем, лучше бы убил. Толку от этого. Разве я не понимаю, что все эти извинения всего лишь результат страха перед тобой. Лучше бы я сюда не шла, правильно, ты хотел меня оставить в конюшне.

— Успокойся. Никто не имеет права тебя оскорблять. И поверь, больше никто этого делать не станет. Я не люблю светить клеймом, но сейчас оно как-никогда кстати. Какая тебе вообще разница, что они думают? Главное, молчат. Хотя, я тебя в чем-то понимаю. Порой сложно плевать на мнение всех и вся. А иногда, невозможно.

— Что ты понимаешь? Ты одним своим видом внушаешь всем страх и уважение. Тебе даже драться не надо в большинстве случаев, при том, что ты сражаешься так, что у большинства не будет никаких шансов. Твоя внешность идеал для многих женщин. Что ты понимаешь? Не надо врать, только для того, чтобы успокоить меня, — искренне возмутилась принцесса.

— Знаешь, почему я прячу клеймо? — неожиданно серьезно заговорил талерманец

— Не хочешь попасться Ордену Света? — предположила Эрика.

— Нет, я давно уже не боюсь этого. Мне надоело, что видя это клеймо, в Антарии все воспринимают меня как бесчеловечное и кровожадное чудовище. И женщины тоже, между прочим. Никто ведь даже знать меня не желает, кроме как в качестве наемного убийцы. Разве что шлюхам плевать, да и то, потому что я плачу им.

— Я бы все отдала, чтобы это было моей единственной проблемой. Да и проблема ли это? — искренне недоумевала принцесса, скорее мечтающая о том, чтобы одно её появление вызывало страх.

— Не желай того, о чем имеешь смутное представление. Ты не знаешь моего прошлого. Да и мое настоящее тебе не ведомо. Когда речь идет о врагах или всякой швали, я ни о чем не сожалею. Но это клеймо сделало меня чужим для этой земли. В Империи ты первый человек, который не испугался, зная, что оно означает.

— Я не испугалась, потому что мне было уже плевать. Я сомневаюсь, что ты хотел бы оказаться на моем месте.

— Ты права, никогда не хотел быть девчонкой, — сыронизировал Виктор, и тут же более серьезно добавил, — Но и свое место я бы тебе не советовал.

— Я и не окажусь на нем. Как бы этого не хотела, — с грустью произнесла Эрика.

В этот момент к столу подошла разносчица, которая в подобострастной манере принялась рассказывать о блюдах и выпивке, которые подают в трактире. Виктор спросил у принцессы, не передумала ли она, но она в очередной раз отказалась от еды. В итоге талерманец заказал жареного цыпленка, баранью ногу, медовый напиток и бутылку санталы.

— Ты говорил, не будешь пить, — возмутилась Эрика

— То, что мы выжили, грех не отметить. Одна бутылка погоды не сделает,— отмахнулся Виктор.

Принцесса решила поверить ему на слово.

— А почему ты до сих пор в Антарии, если так надоел всеобщий страх перед тобой? — спросила озадаченная наследница.

— Я жил на многих землях. Но есть причины, по которым я каждый раз возвращаюсь в Империю.

— Какие причины? Это связано с прошлым?

— Для меня, важные причины, — талерманец ответил тоном, явно говорящим о том, что данная тема для него неприятна.

— Ладно, не хочешь — не рассказывай. Но хотя бы расскажи, откуда ты родом? Кто ты по происхождению? — она собралась выяснить все, что скрывает Виктор, и решила начать издалека. А там он выпьет. Принцесса была наслышана о том, что выпивка многим развязывает язык.

— Простолюдин. Отец воевал, потом служил стражником у графа. Родом из Маэрда. Это Олдское герцогство.

Эрика тут же зацепилась за этот факт.

— Я знаю, что Графа Тиоли и его семью вырезали талерманцы. А город сожгли. Ты пошел в Талерман, чтобы отомстить им?

Виктор вдруг побледнел, а на его лице отобразилась плохо скрываемая злость, такая, что принцесса даже немного испугалась.

— Не надо про это спрашивать. Прошу тебя, — практически умолял Виктор.

Эрика поняла, дальше расспрашивать, действительно, не стоит.

— Хорошо. Не буду.

С этого момента они молчали. Принцесса наблюдала, как Виктор, с мрачным выражением лица достал самокрутку, выкурил её, а потом остекленевшим взглядом уставился в стол. Больше всего ей хотелось знать, о чем думает этот человек. Но в тоже время она понимала, чего сейчас делать не стоит, так это лезть ему в душу.

Вскоре разносчица принесла заказанные блюда и выпивку. Виктор, со словами, сдачи не надо, дал ей сребрянную монету, взял бутылку санталы, и проигнорировав кубок, сделал несколько глотков.

— Выпей медовый напиток, это не горячительное, — талерманец пододвинул кубок ближе к принцессе, и тут же добавил, — если передумаешь и захочешь поесть, бери. Я заказал столько, что ещё останется.

После этого Виктор вновь замолчал и нехотя принялся за еду, было видно, что он практически заставляет себя проглотить кусок. А вот сантала шла более охотно.

— Еда невкусная? — решилась прервать молчание Эрика, когда тот уже почти допил бутылку, но при этом почти ничего не съел.

— Нормальная. Ешь. Мне сейчас все невкусно будет. Но я сам виноват. Не стоит мне туда приходить...

— Куда, туда? — спросила Эрика, и тут же осеклась, решив, что вновь лезет в душу Виктору, — Прости, это не мое дело.

— В Маэрд. Точнее то, что от него осталось. Не стоит мне туда приходить. Это ничего не дает, — талерманец выпил остатки санталы залпом и подозвал разносчицу. Попросил еще одну бутылку и закурил.

Напоминать ему про то, что он обещал не напиваться, Эрика не решилась. Виктор выглядел настолько удрученным, что ей стало неловко. Санталу принесли буквально через минуту. Талерманец сделал несколько глотков и обратился к ней.

— Знаешь, кто сжег Маэрд? Для всех это просто Талерманский Орден. Но это был я. Возглавлял отряды убийц — я. Отдавал приказы, тоже я, — вдруг выпалил Виктор.

— Тебе, наверное, приказали?

— Нет, я сам захотел. Идея о нападении на этот город была моей. Я решил так отомстить.

— Кому?

— Всем. Ордену Света, графу, горожанам. Мирозданию, тоже. А в итоге. Убил всех, потом сжег. Родного отца и брата... И знаешь, в чем вся херня? Я бы сделал это вновь. Потому что эти тупые ублюдки заслужили, — талерманец снова приложился к бутылке.

— Наверное, причина была очень серьезная? — осторожно спросила Эрика, и в итоге Виктор разразился традиционной пьяной исповедью.

Начало истории напомнило принцессе сентементальные любовные книги, которые любили читать ее придворные леди. Особенно гадина Флория, та даже посмела читать ей вслух эту ерунду. Миранда тоже иногда почитывала их, а вот Эрике подобная писанина никогда не нравилась. Лучше почитать про войны, осады крепостей. Так вот, у будущего талерерманца тоже начиналось все весьма сентементально.

Когда Виктору было шестнадцать, он по примеру отца поступил на службу графу. Отец подсуетился, его взяли в замок. Там у Виктора случился роман с графской дочерью Эммой. Как утверждал талерманец, он понимал, что ничем хорошим это не закончится. Девушку выдадут замуж за равного по происхождению, как обычно бывает. Но первый инквизитор Маэрда, Святой Тиний, узнав про ее похождения, тоже польстился на девушку. Отец Эмме не поверил, инквизиторы дают обет безбрачия, а Тинию уже пошел пятый десяток. Вот и вызвал Виктор на поединок этого старика. Тот, разумеется, отказался. Зато нашептал графу, будто Виктор совратил его дочь.

Проверили, Эмма не была уже невинной. Виктор зря время не терял. Все выяснилось. Вдобавок будущему талерманцу подбросли ритуальные принадлежности, обставив, будто он поклоняется Проклятому. Граф отправил дочь на пожизненное отбывание в Храме. Виктору присудили пожизненную каторгу. По пути туда он сбежал, а когда вернулся, узнал, что Эмма повесилась. На этом сентементальная история закончилась и началось самое интересное. Хотя и не очень приятное.

Виктора сдал графу собственный отец. От него все отреклись, поверив Тинию. Инквизитор приговорил его к сожжению на костре. Виктор сбежал из темницы, убил двоих стражников. Это стало его первым убийством. Возненавидев Орден Света, он подался в Талерман. Пока учился, грабил и сжигал храмы, вырезая всех служителей. А потом получил возможность отомстить.

— ...Наш отряд вырезал город три дня. Я лично запытал до смерти Инквизитора Тиния. Как же я был счастлив, когда он медленно подыхал. Повесил графа, а перед этим убил при нем все его семейство. И... Проклятье! Я заставил себя пойти до конца! Да я вырос в этом городе, но я молча смотрел на эту резню. Женщины. Дети. Убивали всех. А потом отдал приказ сжечь этот херов город. Иногда я прихожу на пепелище Маэрда, и задаю себе вопрос, сделал бы я это ещё раз. И каждый раз я получаю ответ. Да! Ну и на хера, спрашивается, приходить? Вот и сейчас... Тьфу, — к этому моменту Виктор почти допил вторую бутылку.

— Ты все правильно сделал, они же предали тебя, — выдавила из себя Эрика и все-же не удержалась от мучившего ее вопроса, — А почему ты ушел из Талермана? Из-за Маэрда? — она рассудила, раз тот уже напился и его понесло, так хоть ответит. Вдруг он больше не захочет поднимать эту тему?

— Нет. Тогда я не собирался уходить. Все равно превратился в демона, смысл? Почти дошел до Посвящения... Но продать душу Проклятому не успел. Мне сказали, что перед этим мне предстоит первое важное задание. Я думал, будет битва с Инквизицией. А меня отправили вместе с Посвященными вырезать школу при Храме Мироздания. И детей, которые не виноваты, что их туда сослали. А моим делом, как и остальных, было убивать во славу Проклятого, — Виктор запнулся и вновь закурил.

— Ты отказался выполнять приказ?

— Решил, с меня хватит. Пошли они все на хер. Я шел воевать с Орденом Света, убивать Инквизиторов, а не детей. По пути отравил всех, даже Посвященных... Сам завалил всех наставников и служителей школы, вывел детей и поджег храм. Послал Талерман в Бездну, — талерманец в очередной раз сделал несколько глотков, окончательно опустошив вторую бутылку, — Три года скитался. Убивал за золото. Надеялся запутать след. Вроде, никто не приходил за мной. Решил, останусь в Аркадии. Казалось, дальше бежать некуда. Там не знали о Талермане. Всем было плевать на мое клеймо.Вот и расслабился, завел семью, бросил свое убийственное ремесло. А потом пришли они... — Виктор запнулся, но потом продолжил, — Эти суки вырезали всех в доме. Я вернулся, нашел всех мертвыми. И..., — Талерманец замолчал и как-то зловеще улыбнулся.

— И? — хотела услышать продолжение Эрика, хотя она и так уже понимала, что сделал Виктор.

— Я убил их. Просто оказался хитрее. Сами научили, сучьи выродки. Заодно решил, больше ни от кого бегать не буду. Убьют, и ладно. Но перед этим я заберу за собой не одну мразь. Я спятил, как тогда, в Маэрде. Вернулся в Империю, чтобы убивать. Инквизиторов, талерманцев, жрецов, решил, буду это делать пока не убьют меня. Не скрывался, они приходили, я приходил... Наверное, сдох бы... Но через три месяца Инквизиция разгромила Орден. А ещё через полгода окончательно распустили Инквизицию, — Виктор горько рассмеялся, — Началась такая суматоха, стало не до меня. Да и я сам очнулся, понял, это все бессмысленно. Всех не убьешь, и от себя не убежишь. Ведь каждый раз, глядя в зеркало, я вижу это клеймо, — Виктор взял бутылку, но она уже была пустой.

Эрика, опасаясь, как бы и так пьяный талерманец не начал третью, тут же отвлекла его вопросом.

— А разве нельзя это клеймо убрать? — она знала, что нельзя, но решила спросить первое, что пришло в голову.

— Ни хера его не убрать. Клеймо делают всем новобранцам. При помощи магии. Если содрать кожу, останется шрам, а на нем будет видно все то же клеймо. К нам в назидание приводили пойманных отступников. Я видел, как этот мерзкий знак проступает сквозь кровь и коросту. Вот такая херня...

Виктор вдруг вновь рассмеялся, достал ещё одну самокрутку, и, прикуривая, пристально посмотрел на Эрику.

— Ты это, прости, что вывалил на тебя все это дерьмо. Ты все ещё хочешь видеть своим телохранителем такого спятившего головореза, как я?

— Да. Все нормально, я понимаю тебя, — уверила принцесса.

— Вот и хорошо, что понимаешь... Да и меня вся эта херня устраивает. Только гребаное клеймо уже достало, — сокрушался Виктор, и снова потянулся к пустой бутылке, — Вот, и сейчас на меня смотрят все, как на убийцу, гады, — возмутился пьяный талерманец.

Эрика оглянулась. Никто на них вообще не смотрел, особенно если учесть, что сидят они в затемненном месте. Впрочем, спорить с Виктором она не стала, решив отвлечь.

— А чтобы ты делал, если бы клейма не было?

— Не знаю. В юности думал о херне, типа подвигов на поле боя, воинской славе, звании маршала. Дурь... А после побега из Маэрда большую часть времени я думаю о том, кого мне надо убить.

— Может тебе стоит вспомнить о былых мечтах? С твоими умениями ты в бою всех уделаешь. И даже маршалом стать можешь.

— Да пошло оно. Куда я не хочу так это в армию. Там пока битвы дождешься, сдохнешь от тухлятины и отстутствия шлюх. Я лучше буду твоим телохранителем, — Виктор рассмеялся, покосившись в сторону прилавка.

— Ну это тоже неплохо. Кстати, разве нам не пора? Вообще-то, мы пришли сюда узнать, где найти лекаря, — рискнула напомнить Эрика, ато очень уж талерманец подозрительно поглядывал в сторону разносчицы. Не ровен час, выпивку потребует. Принцесса боялась, что Виктор напьётся до потери сознания. Что она тогда будет делать?

— Да. Пора. Ты так ничего и не съела.

— Я не могу тут есть, пусть принесут в комнату. И вообще, я хочу спать. Про лекаря завтра узнаем, — предложила Эрика, когда они уже вставали из-за стола. Ей все равно уже лучше, не умрет.

Принцесса долго не могла заснуть, находясь уже под впечатлением от рассказа Виктора. Теперь принцесса была уверена, их встреча не случайна. Им обоим нужна месть, они несжслуют Орден Света. У неё есть кое-какая власть и золото, а Виктор умеет убивать. Весьма выгодный союз.

* * *

Выспаться талерманцу не удалось. Хотя он уже заплатил за две комнаты, принцесса отказалась ночевать одна, и в итоге ему, как верному телохранителю, пришлось спать у Эрики в комнате, причем прямо на полу. Всю ночь принцессу мучили кошмары, он же, привыкший быть бдительным даже во сне, периодически просыпался от её вскриков. В очередной раз он подумал, не стоило ему выкладывать наследнице всю свою подноготную. Выпил, язык развязался. Хорошо хоть одумался вовремя и сочинил сказку о спасении детей. Весьма опрометчиво признаваться, что его, как в шутку характеризуют отъявленных мудаков, 'выгнали из Талермана за жестокость'. Но так ведь и было. Причем, не выгнали, а приговорили к смерти.

Тогда Виктор был разочарован Орденом. Он шел в Талерман, чтобы убивать святош, инквизиторов и жрецов, на деле же все оказалось куда прозаичнее. По большей части все было болтовней. Талерман оказался по сути гильдией очень дорогих наемников и убийц. Служба Проклятому лишь прикрытие. Инквизиторов и жрецов тоже убивали, если их кто-то заказал. Жгли храмы раз в год, скорее, для острастки. Талерманцу так и не довелось тогда поучавствовать. Поначалу Виктор думал, он чего-то не знает, потом счел, его не допускают к серьезным делам. Но в итоге, осознал, Талерман и Орден Света в негласном сговоре. Они так оправдывают существование друг друга. И этот вывод ему тогда очень не понравился.

Когда Виктору впервые поручили возглавить задание, а именно вырезать замок одного барона, он решил поступить по-своему и сбежать. Люди, которыми он командовал как обычно не знали о подробностях и слушали командира. Они ограбили храм, на золото наняли толпу головорезов. Сначала Виктор хотел только вырезать маэрдский храм и семейство графа, но вошел во вкус и отдал приказ сжечь город. Здорово он Талерман тогда подставил. Инквизиция серьезно всполошилась. Пришлось талерманцам оправдывать слухи и действительно, резать святош и жечь храмы. Без Виктора. Именно из-за Маэрда его так долго преследовали. В другом случае никто бы не гнался за ним до самой Аркадии.

Утром едва задремавший талерманец проснулся оттого, что Эрика вскочила с испуганным выражением лица.

— Кошмары? — он подскочил к насмерть перепуганной наследнице. Оказалось, она была вся в холодном поту. Прикоснувшись к ней, талерманец сразу понял, что у неё сильный жар.

— Как всегда. Я ничего не помню, — более осипшим голосом, чем вчера, ответила Эрика, которая явно ещё не пришла в себя.

— Поехали к лекарю,— тут же скомандовал Виктор.

— Только дай воды, — тихо попросила принцесса.

У лекаря они были уже через полчаса. Дом его находился в нескольких кварталах от гостиного дома. К этому моменту Эрика уже пришла в себя, отойдя от кошмара. И если до телеги Виктору пришлось её нести, к лекарю наследница изъявила желание пойти сама.

Им повезло. А такое ранне утро очереди не оказалось. Виктор, не желая смущать лекаря, предусмотрительно прикрыл лицо платком.

— Доброго утра вам, Проходите, милостивые господа, — любезно поздоровался тот.

— Господин Генлинг, доброго утра. Я привел свою сестру. Предупреждаю сразу, у нас очень деликатная ситуация, понимаете... — начал было талерманец, но лекарь даже не стал его слушать.

— Присаживайтесь. Сейчас посмотрим. Так альбинос, значит. Она у вас нормальная, понимает, что происходит? — тут же спросил Генлинг, усаживая Эрику на койку.

— Я не сумасшедшая, все понимаю,— возмутилась принцесса.

— Простите, просто всяких приводят, я обязан уточнить. Итак, как тебя зовут? — обратился он уже к Эрике.

— Милета, — соврала принцесса, как они договорились с Виктором.

— Что у тебя болит?

Принцесса замялась, потому что не знала, как сказать правду про изнасилование.

— Всё. Мне просто нужен отвар, избавляющий от боли, — попыталась объяснить она.

— Как это — всё? — удивился лекарь.

Тут уже вмешался Виктор, который понял, что сама Эрика ничего толком все равно не скажет.

— Я говорил, дело деликатное. Её обесчестили, избили, потом ... бросили в холодную воду. Простуда сильная, как я понял. И ещё, раньше у неё было много переломов. Нам нужен просто отвар.

— Деликатное дело. Мне нужно осмотреть её. Вы конечно, брат девушки, но возможно ей будет неловко, — обратился он к Виктору.

— Нет. Пусть останется, — ультимативно заявила Эрика.

— Понимаете, после случившегося она боится, — предупредил талерманец.

— Хорошо. Дело ваше, — отмахнулся лекарь.

Наследница начала медленно раздеваться, при этом дрожа, как осиновый лист. Виктор на всякий случай отвернулся, не забыв предупредить, что сейчас его "сестру" лучше руками не трогать.

Когда Эрика была уже полностью обнаженной, лекарь сказал ей лечь, и начал рассматривать её, периодически впадая в ужас. Когда он закончил, и позволил принцессе одеваться, он тут же, прямо при ней, обратился к Виктору.

— Вы молодец, что пришли ко мне. Я очень ценю ваше доверие. Но я могу лишь дать отвар, который поможет ненадолго снять боль. Вылечить все это не представляется возможным. К тому же, вы, я гляжу, небогаты. Впрочем, не расстраивайтесь по этому поводу, тут не хватило бы даже мешка золота. Уж не знаю, что с ней случилось раньше, но мой вам совет, отвезите её в Храм Мироздания. Сейчас ей лучше будет там. И вам, полодому господину, обуза меньше, да и девочке вряд ли найдется место в мирской жизни. Пусть доживает свой век в покое. Мои соболезнования.

— Это ты сейчас примешь соболезнования! — взорвалась от негодования Эрика, которая к этому моменту уже успела одеться. Голос её практически перестал хрипеть. Зрачки её расширились, и глаза от этого почернели.

— Милета, я понимаю, тебе страшно, — начал деликатно объяснять лекарь.

— Сейчас тебе станет страшно! Виктор, убей его, — приказным тоном потребовала Эрика.

— Ты уверена? — уточнил талерманец, и подошел ближе к лекарю.

— Господин. В вашу сестру вселился демон! Вы что не видите! — испуганно запричитал Генлинг.

Виктор открыл свое лицо с клеймом талерманца.

— Я приказываю тебе убить этого идиота, — ещё раз, все тем же не терпящим возражения жестким тоном, потребовала принцесса.

— Слушаюсь, Ваше Высочество, — с этими словами, Виктор подошел к лекарю, ударил его в бок.

Тот согнулся, но не смог издать ни звука, после чего талерманец свернул ему шею. Обмякшее тело полетело под ноги Эрики.

— Приказ выполнен, — отчитался талерманец и подмигнул.

— Хватит с меня лекарей. Мои соболезнования, господин Генлинг, — довольно произнесла принцесса, переступая через мертвое тело, на ходу накинула на себя плащ, и на удивление бодро, хоть и хромая, пошла к двери. Виктор прикрыл лицо платком, и пошел следом.

Заговорили они, когда их телега тронулась. Виктор поинтересовался, почему Эрика приказала убить лекаря. Он догадывался, но все-таки было любопытно услышать объяснения из её уст.

— Он бездарь. Скольким людям, у которых мало золота, он ещё скажет, что они умрут. Я переживу, не впервой. Но такой человек не должен жить. Я казнила его, воспользовавшись своим правом, — довольно жестко пояснила принцесса.

— А ты не думала, что он может быть прав?

— Если бы лекари хоть раз оказались правы, меня бы тут не было. А в ближайшее время я в Бездну не собираюсь. Если у человека есть золото, эти лекаришки говорят, что без них он умрет. Если человек беден, они говорят, что он умрет в принципе. А если человек действительно умирает, от них все равно нет никакого толку.

— Любопытная версия. Видимо, ты просто не встречала нормальных лекарей. Этот человек был шарлатаном. Нормальный лекарь никогда не станет при больном такое говорить, — уверил он наследницу.

— Они все шарлатаны, — в полной уверенности заявила принцесса.

— Отнюдь. Но ты же все равно получила, что хотела. Это конечно не отвар, избавляющий от боли, но тебе, я гляжу, стало намного лучше, — сыронизировал Виктор.

— Не хуже уж точно. Умру я, значит. Это мы еще посмотрим, — продолжала возмущаться Эрика.

Виктор не стал спорить с принцессой. Его уже ничего не удивляло. После того, что с наследницей случилось, и не такие последствия могут быть. Она даже почти не спятила. А в случае этого лекаря, он был полностью согласен с принцессой. Идиота давно пора в Бездну отправить. А так он только в очередной раз сделал вывод, сидеть, сложа руки ему не придется. Похоже, принцесса ещё не раз отдаст приказ привести свой смертельный приговор в действие. Впрочем, такая перспектива его не пугала. Он убийца, и уже не раз выступал оружием, исполняющим чужую волю. Он и по своей воле немало народу перебил. Так что не впервой.

Служить наследнице, это весьма заманчивая перспектива. Уставший от бесполезных скитаний, Виктор решил, наконец, подумать о своих интересах. Уж лучше он будет убивать тех, на кого укажет принцесса. Тем более, он уже предполагал, просто местью она не ограничится. Велика вероятность однажды Эрика получит власть над Империей.

К тому же, принцесса, в отличие от других нанимателей, вызывала у него не просто симпатию, но и некоторое уважение. Есть в ней характер, о котором она и сама ещё толком не подозревает. Даже сейчас, ей плохо, но Эрика почти не ноет, молча терпит последствия. И тогда она не умоляла разбойников пощадить её. Ни разу не попросила пощады, скорее до последнего готова была умереть с честью.

Глава 4

Исчезновение принцессы заметили только утром. Император захотел поговорить с дочерью. Но в покоях ее не оказалось. А к вечеру командир Императорской гвардии доложил, дворец обыскали, Эрика исчезла. И вот уже пятый день не прекращали обыскивать все дома, подвалы, лавки и злачные места столицы, хотя командир Миччел уже на третий день утверждал, искать больше негде, заглянули в каждую щель. Не обошли вниманием даже трущобы Нижней округи. Уже на второй день, не прекращая поиски в Эрхабене, принялись за окрестности и близлежащие деревни. Были оповещены Орден Света и Гильдия. Помимо стражи, привлекли военные отряды и гвардейцев прибывших на совет герцогов. Не забыли и про возможных добровольцев, Император объявил награду в тысячу золотых тому, кто найдет принцессу. Но все было тщетно.

Вариант, что Эрика могла сбежать, ни Император, ни герцоги, ни командир городской стражи и прочие военачальники даже не рассматривали. Поначалу Фердинанд предполагал, что его дочь могла сбежать из-за того, что он был строг к ней. Но с другой стороны, как бы она вышла из дворца? К тому же, далеко бы она не ушла. В итоге Император сделал вывод, что наследницу похитили. Тем более, исчезли трое гвардейцев, двое из которых несли караул у ее покоев. Поймать их пока не удалось. Это стало дополнительным доказательством того, что произошло похищение.

Помимо активных поисков, сразу стали выдвигаться предположения, кто похитил принцессу. Тут убитый горем Фердинанд вынужден был столкнуться с настоящим кошмаром. Версии о возможных похитителях не выдвигал только ленивый. Пока воины, гвардейцы и стражники занимались непосредственными поисками, герцоги и придворные сановники принялись оговаривать друг друга.

Порой выдвигались абсолютно бредовые предположения. Например, Герцог Камирский, яростно утверждал, что это сделали варвары из племени Клыкастых, которые, к слову, обитали далеко на севере. На вопрос, а зачем им это нужно, если даже просить выкуп — себе дороже, тот аргументировал тем, что Клыкастые — "настолько варварское племя, что только им могло прийти в голову такое изуверство". Ни к чему, кроме подтверждения слухов, что старый Герцог выжил из ума, это не привело. Фердинанд только пожалел герцога, предпочтя сосредоточиться на более реальных версиях.

Отдельные версии пугали своей правдоподобностью и бросали тень на многих влиятельных людей. Все происходящее во дворце никакой пользы в поисках наследницы не принесло, но зато обнажило все противоречия, разъедающие Империю. Все плели интриги, пытаясь друг друга подставить. За несколько дней организовались несколько коалиций вокруг наиболее правдоподобных версий, в которых помимо Хамонского Магистрата, обвинялись герцоги Фенайский, Олдский и Мириамский.

Обвинения обвинениями, но на третий день после пропажи принцессы во дворце стали происходить нешуточные страсти, вплоть до вооруженных столкновений между гвардейцами Герцога Шайского, наиболее рьяного сторонника версии вины Герцога Фенайского, с гвардейцами последнего. То, что герцоги просто не могут поделить одно ущелье, где пару лет назад нашли запасы драгоценных камней, понимали все, но легче от этого никому не становилось.

Растерянный Фердинанд, который никогда не сталкивавшийся с такими серьезными проблемами, как мог пытался все уладить мирно. Сам он придерживался едва ли не всех популярных версий одновременно и уповал на возвращение Верховного Мага, как на последнюю надежду. Также Император надеялся на Верховного Жреца Святого Кириуса. Только стало известно о пропаже, Кириус тут же отправился в Обитель, чтобы оттуда организовать поиски наследницы. Как бы там ни было, ситуация начала попахивать войной внутри Империи, да ещё и в тот момент, когда Хамонский Магистрат уже начал наступление.

Только большой совет, который собрался на четвертый день, разрядил обстановку. Находящийся на грани срыва Фердинанд по совету Миранды вынужден был солгать, что след похищения ведет в Хамонский Магистрат. Герцогам он настоятельно посоветовали готовиться к войне с врагом, а самое главное, отправляться по домам. Это помогло предотвратить бойню, но саму проблему не решило, наследницы как не было так и нет. Кто виноват, где её искать, а главное, жива ли она вообще — оставалось неизвестным.

Которую ночь Император не мог спать спокойно. Чтобы не сойти с ума, Фердинанд все свободное время проводил в молитвах. На пятый день герцоги в спешном порядке разъехались, зато Верховный Жрец вернулся, и по этому поводу было решено созвать малый совет, в который помимо Императора и Кириуса, должны были войти Верховный маршал Коннел и командир городской стражи Миччел.

Фердинанд шел на совет с тяжелым сердцем. Не было ни минуты, чтобы он не клял самого себя как бездарного Императора и отвратительного отца. Он должен был понимать, с Эрикой нужно быть деликатнее, ей и так от жизни досталось. Одна мысль, что его дочь может быть уже мертва, доставляла невыносимые страдания. А то, что происходило вокруг ещё недавно, это был полный кошмар. Ему пришлось солгать, совершить грех перед Мирозданием. Но у него не было иного выхода, разве не совершил бы он грех, если бы оставил все как есть, и тогда во дворце произошла бы настоящая бойня.

Когда он вошел в зал, там уже все собрались. Верховный Маршал, Верховный Жрец, командир городской стражи и канцлер. Пустовало только место Верховного Мага. Все присутствующие встали. После церемониального представления Фердинанд взял слово.

— Прошу, садитесь, — тихо произнес он.

— Я не стану говорить много, все уже было сказано до меня. Мы все знаем, что произошло. Империю и меня как отца постигло великое горе. Вы люди, которым я могу доверять. Скажу одно, я вынужден был солгать перед ликом Мироздания, чтобы сохранить мир и не допустить кровопролития. Но я не знаю, где принцесса. И я прошу у вас поддержки в её поисках. Прошу, если кто-то хочет высказать свои предложения, давайте по порядку. Маршал Коннел, вам слово.

— Ваше Императорское Величество, правильно вы сделали, что разогнали эту свору, таким и солгать не грех.

Кириус перебил Коннела.

— Ложь всегда грех.

— Сейчас я говорю, Ваше Святейшество. Вам ещё дадут слово. Герцоги... Вот уж от чьего присутствия толку мало. Эти псы для поиска принцессы даже пальцем не пошевелят. Им бы только дай повод друг другу глотки перегрызть. Я давно говорил, не хрен им волю давать! — предельно сурово говорил Маршал, но его оборвал теперь уже сам Император.

— Коннел, прошу, не нужно голословных обвинений. Ещё вчера мы были на пороге смуты, не стоит ссориться с герцогами, — неловко вмешался он.

— Я понял, Ваше Величество, — Маршал буквально заставлял себя согласиться, — Мое мнение вы знаете. Если ваша дочь жива, её сможет найти только армия. Нужно назначить больше награду тому человеку, или отряду, который найдет её. Насчет того, кто похитил наследницу, я полагаю, это точно не герцоги! На кой им её похищать, если проще её просто прикончить. Эти псы сами между собой не поделили что-то, вот теперь льют дерьмо друг на друга. Шакалы!

— Коннел... — все так же неловко одернул его Фердинанд, полагая слова маршала слишком резкими.

— Простите, Ваше Величество. Я все сказал, — резко закончил Верховный Маршал.

— Ваше Величество, позвольте мне выразить глас Мироздания, — тут же вклинился Верховный Жрец Ордена Света.

— Прошу, Кириус, — Фердинанд надеялся, хотя бы Его Святейшество даст мудрый совет.

— Для начала я бы хотел сказать, что предложение уважаемого Верховного Маршала является полезным, но прежде мы должны понять, что эта, безусловно, ужасная трагедия, в первую очередь, являет собой происки самого Проклятого. Конечно, теперь нужно применить все доступные способы для поиска наследницы. Но мы не можем обходиться без помощи Мироздания. Мы попробовали, свершили грех, распустив Инквизицию, предали воинов, готовых отдать жизнь за Свет! И случилась трагедия, сначала война, а теперь ваша дочь. Теперь мы должны искреннее и чаще молиться! Мы должны жить, как предписывает Книга Мироздания! А самое главное, мы должны осознать нашу ошибку, наследнице было бы лучше находиться в Храме до своего замужества!

— Святой Кириус, я всего лишь выполняю последнюю волю Императора Александра, который хотел, чтобы принцесса воспитывалась во дворце, — оправдывался Фердинанд.

— Император Александр, увы, свершил ошибку. Он отвернулся от служения Мирозданию, и каков его финал? Он был отравлен рукой прислужника Проклятого. Мироздание милостиво и всепрощающе и может защитить каждого, однако мы не можем просить у него защиты, повернувшись спиной. Мы обязаны принять решение, и в любом случае, как только принцесса найдется, а она обязательно найдется, ибо Мироздание милостиво, мы должны отправить её в Храм ...

Тут Коннел не выдержал и вмешался:

— Пока вы тут разглагольствуете, где было бы лучше наследнице, она в плену, если не в самой Бездне.

— Упаси Мироздание, что ты говоришь! — возмутился Император.

— Я всего лишь хочу призвать вас к действию. Нужно решить, где её искать! — с нажимом пояснил Маршал.

— Да, ты прав. Может, послушаем Миччела. Командир, тебе слово, — Фердинанд, таким образом, попытался избежать назревающего конфликта.

Миччел встал, и бегло осмотрелся.

— Ваше Величество. Докладываю. Был прочесан дворец. Город. Окрестные деревни. Леса. Каждый день ищем. Даже ночью. И продолжим искать, пока не найдем. Привлечен весь состав городской стражи, — отчитался встрепенувшийся командир.

Трудно было не заметить, ему на совете скучно.

— Что вы можете предложить? — задал уточняющий вопрос Император.

— Искать нужно, — как ни в чем не бывало, ответил тот.

— Искать? А мы прямо не знали, что искать надо! Спасибо, что просветил! Между прочим, твои стражники все проворонили! — возмутился Маршал, явно не питающий симпатий к Миччелу.

— Охранять принцессу дело Императорской гвардии. Я к ним отношения не имею. С меня взятки гладки, — отмахнулся тот.

— А то, что твои стражники только и делают, что по трактирам и борделям шляются, да ещё поборами занимаются, тоже с тебя взятки гладки? — не унимался Коннел.

— Какая разница, где они отдыхают, — чуть ли не зевая, ответил Командир.

— Тебе никакой. Сам, небось, в игорном доме уже поселился, — издевательски заметил Маршал.

— Не твое дело, где я живу. Иди себе, воюй. Я служу отменно. В городе бандитов нет. Темница полупустая, — отговорился Миччел.

Император наблюдал за разгорающейся перепалкой, пытаясь уловить момент, чтобы вклиниться и прекратить этот неуместный бардак. Тем временем те заводились все сильнее.

— Вот именно, что полупустая!

— Дык садить туда некого, в городе порядок. Нет у нас бандитов, — хвастался Командир.

— Конечно! Нету! Все бандиты давно в городской страже служат! А в Нижнюю Округу зайти страшно! Я даже догадываюсь, почему ты там порядок не наводишь! — начал сыпать обвинениями Коннел.

Тут Император не выдержал.

— Побойтесь Мироздания! Мою дочь, наследницу, похитили, а вы тут устроили! — с укоризной, и в тоже время с отчаянием в голосе возмутился он.

— Простите, Ваше Величество, — ответил Коннел.

— Да, простите, — бросил командир, и тут же добавил, — Вы спрашивали, что я предлагаю? Искать... А что ещё делать?

Император сделал вывод, продолжать совет дальше он не может. Нет смысла. Только передеруться все. Поблагодарив, он всех распустил и отправился в свою комнату. Он хотел побыть в одиночестве. Подумать о том, как быть дальше. Император присел за стол, взял в руки Книгу Мироздания, хотел её открыть, но вдруг положил на место, и закрыл лицо руками.

Чем он прогневил Мироздание, что на него все навалилось? Он же старался жить по заветам Книги Мироздания, всегда ненавидел войну, кровопролития, жертвы среди воинов и мирных жителей. Он всеми способами старался избежать войн, казней. Он даже распустил Инквизицию. Конечно, это была идея его предшественника Александра, но и он сам был согласен с этим решением. Ведь в книге Мироздания ничего не сказано о верности методов, которые использовала Инквизиция. Наоборот, Истина во всепрощении, а не в кровопролитии. Он хотел как лучше. Тогда это решение поддержали большая часть герцогов. И Миранда, как всегда поддержала его.

Он чувствовал себя загнанным в угол. Совет ничего не дал. Это тупик. Все и так делают, что могут. Только он сам, кажется, ошибся. Кириус ведь прав, нельзя было забирать дочь из Храма Мироздания. Фердинанд знал правду, почему Александр не хотел, чтобы Эрика воспитывалась в Храме в дальнейшем. Тот посчитал, что Мироздание не смогло защитить наследницу от Ордена Талерман, и поэтому с ней случилась трагедия. Об этом знали немногие, Александр еще до своей смерти позаботился о том, чтобы это не стало общеизвестным. Просто падение со скалы, не более. Не должны люди знать правду, ведь тогда на принцессу падет тень. Возникнут слухи о её связи с Проклятым.

Но как он сам мог сомневаться во всесилии Мироздания? Книга ведь гласит, что порой Мироздание испытывает людей, и лишь стойкие продолжают идти дорогой Света. Он же свернул с этого пути. Но он может все исправить. Пока не поздно. Хотя, а если уже поздно, и Эрика... Только подумав об этом, он взял в руки статуэтку с символом Мироздания и мысленно взмолился:

"Священное Мироздание, сотворившее все сущее, дай мне силы не свернуть с дороги Света. Дай мне силы не поддаться искушениям Проклятого. Сила четырех стихий, не оставляй меня в неравном бою с Тьмой. Священный огонь, растопи лед в моем сердце. Священная вода, смой все сомнения. Священная Земля помоги взрастить благие намерения. Священный Ветер, стань же мне попутным в борьбе против тьмы! Великое Мироздание, помоги пройти испытания, данные тобою свыше..."

Прочтя молитву, Фердинанд, теперь уже вслух обратился к Высшим Силам:

— Мироздание, прошу, прости все мои грехи. Забирай все что хочешь, но оставь мою дочь. Помоги мне её вернуть. Я клянусь, что больше не сверну с дороги Света и останусь верен слову. Она отправиться в Храм! Я клянусь! — умолял Император, сжимая в руках статуэтку.

* * *

Дальний угол погреба освещал только один факел. Тишина. Лишь крысы периодически пробегали из стороны в стороны, заставляя вздрагивать Альдо.

— Успокойся, тут никогда никто не ходит. Думаешь, я тебя приведу туда, где нас могут застать? — успокаивал его Лоран, уверенно обнимая его сзади.

— Тогда ты тоже говорил, нас не увидят. И вот... Я не могу спать которые сутки..., — признался принц.

Лоран резко повернул его к себе лицом, и схватив за плечи посмотрел ему в глаза.

— Не смей себя винить. Ты поступил как истинный Император, — жестко произнес Лоран, и тут же сменив тон на более чувственный, добавил, — Я горжусь тобой.

Тут же он притянул Альдо к себе и грубо поцеловал его, прикусывая за губы.

Но, несмотря на учащающееся дыхание, принц все-таки отстранился.

— Она была моей сестрой, хоть и ведьмой.

— Вот именно, ведьмой. Она тебя чуть не убила.

— Но я был сам виноват. Я думал, смогу с этим жить. А теперь...

— Теперь? Все хорошо, поверили тебе, а не ей. Матушка тебе помогла. Даже шум не поднялся, все замяли. Словам про нашу связь не поверили. Теперь ты станешь первым наследником. Ты достоин этого. Подумай об Империи. Ты хотел бы, чтобы Империей правил чужой человек, согласившийся жениться на Эрике? Чтобы она родила ему урода? Если вообще смогла кого-то родить, — Лоран тряс принца за плечи.

— Нет, — опустив взгляд, нерешительно ответил тот.

— Тогда ты должен гордиться собой. Ты спас Империю, — говорил со страстью Лоран, держа Альдо за волосы.

— Я знаю. Но это так сложно. Я не могу смотреть на страдания отца. Я ощущаю себя виноватым! Она ведь исчезла из-за меня!

— Отец скоро перестанет страдать, и поймет, что так лучше. И ты ему в этом поможешь. Ты же любящий сын? Ты же его наследник? — убеждал гвардеец принца, попутно хватая того за ягодицы.

— Да, — явно сгорая от желания, простонал он.

— Я хочу тебя, мой принц, — с этими словами Лоран начал стягивать с Альдо брюки...

Уже после того, как они закончили предаваться плотским утехам, Лоран посоветовал принцу поговорить с отцом и поддержать его.

Он проводил принца к покоям Императора, а сам остался ждать за дверью. Несущие караул гвардейцы лениво спорили, жива наследница или нет. Лоран, чтобы не скучать, только присоединился к их разговору, как те вдруг резко замолчали. Гвардеец обернулся, и увидел, что к ним направляется командир городской стражи Миччел. То бишь, его брат.

Гвардейцы, как полагается, поприветствовали его. Командир, ничего им не ответив, жестом предложил брату отойти чуть поодаль. Лоран знал, что разговор с Императором обычно дело долгое и согласился. Ему не терпелось узнать последние новости.

— Что там на Совете? Нашли принцессу? — тут же с нескрываемым интересом начал сыпать вопросами Лоран.

Миччел лениво похлопал его по плечу.

— Братишка, да что ты все заладил? Дался тебе этот совет вместе с принцессой? Я поговорить пришел. Ты со своим рвением скоро совсем себя заморишь.

— Мне просто интересно. Тем более ещё недавно тут такая суматоха творилась. Принц мне не докладывает, — оправдывался Лоран.

— Как ты меня достал. Я на совете чуть не заснул. Ищем мы, ищем. Что я могу ещё сделать? Ещё этот Коннел, пес поганый, проиграл мне однажды, теперь ему неймется... Хватит об этом. Я не о делах разговаривать пришел, — отмахнулся Командир.

— Да, толку о них разговаривать. Зачем пожаловал?

Лоран, убедившись, что наследницу не нашли, донимать брата больше не собирался.

— Ну как зачем. Беспокоюсь я о тебе. Ты хоть иногда отдыхаешь? Ты как стал личным гвардейцем принца, ни одного выходного не брал. Я узнавал, все гвардейцы служат по-людски. Есть смена караула, все как полагается. Только ты один, как пес верный, небось под дверью спишь. Ты со своим рвением загонишь себя скоро! — отчитывал он брата.

— Не начинай. Ты всегда хвалил меня именно за рвение, — возмутился Лоран.

— Все должно быть в меру. Одно дело быть лучшим в гвардейской школе. Но зачем так себя мучить? Я так никогда не надрывался. И ничего. Командир кородской стражи, — с гордостью заявил брат.

"Вот именно, всего лишь командир городской стражи. Им ты и останешься. В лучшем случае" — подумал Лоран, но вслух не сказал, чтобы оскорблять брата. Тот достиг, чего хотел, а достиг он немалого, если учесть с чего начинал.

— Ты три раза подряд побеждал в Императорском турнире воинов! — заметил Лоран.

— И ты прими участие. Тебе и раза хватит. Учитывая, что ты уже личный гвардеец Его Высочества, после победы ты вскоре займешь место командира императорской гвардии. Ты пойми, на большее ты рассчитывать все равно не сможешь. Ты думаешь, будешь так выслуживаться перед принцем, тебе дадут титул и землю? Ни хрена. Я уже давно понял это. Так что незачем так издеваться над собой. Возьми ты выходной. Сходим с тобой в Честь Империи. Развеешься. Там шлюхи, выпивка, азартные игры! — продолжал настаивать Миччел, приобняв его.

— Я не хочу в Честь Империи, — злобно процедил гвардеец.

— Ты ещё скажи, тебе там не нравится. Раньше, сам у меня канючил. Когда в Честь Империи пойдем? Когда к шлюхам? А теперь, у тебя даже девки нет. Все с этим принцем носишься. Скоро с ним трахаться начнешь, — распалился Командир.

— Заткнись, — резко отрезал гвардеец.

— Да не бойся, не услышит твой Альдо. Между прочим, я тебя не для того сюда засунул, чтобы ты лизал зады этим хлыщам.

— Я никому не лижу задницы. Я просто хочу хорошо проявить себя на службе, — сухо процедил Лоран, едва сдерживая гнев.

— Ладно, братишка. Проявляй. Но если передумаешь, ты знаешь, где меня найти, — отмахнулся Миччел, и, не прощаясь, пошел прочь.

Лоран отправился к покоям Императора ждать Альдо. С гвардейцами уже разговаривать не хотелось. В последнее время подобные разговоры с братом стабильно портили ему настроение. Не мог он сказать правду. Тот ведь даже не в курсе, что помимо женщин, его привлекают юноши. Брат бы убил его, Лоран знал, как тот относится к мужеложству. А он совратил малолетнего принца. Пусть даже на Альдо ему было плевать, он сделал это, и продолжает делать ради достижения своей цели. Стать командиром, отличиться, получить титул и землю, и тогда его детям не придется испытать то, что испытал однажды он, живя в Нижней округе.

Он родился именно в этой клоаке. Так часто называли трущобы Нижней округи, которые находилась на одной из окраин столицы. После постройки второй стены расширившей Эрхабен в два раза, именно здесь оказалось самое нижнее место. Округа находилась практически в большой яме, куда при первой возможности стекались все сточные воды. К тому же после каждого ливня все затапливало, и уровень воды порой достигал половину человеческого роста. А в редких случаях и выше. В итоге жуткий смрад вскоре после заселения стал едва ли не постоянным. Те, кто по наивности додумались построить тут дома, без сожаления покинули округу. А на их место пришли те, кому идти было некуда. Так буквально за каких-то сто лет Нижняя округа стала сосредоточением отбросов, причем как в прямом, так и в переносном смысле.

Жили там в основном откровенно опустившееся люди, которые окончательно утратили свое лицо. Попрошайки, мелкие воры и мошенники, люди, зарабатывающие жалкие медяки, выполняя самую отвратительную работу вроде чистки каналов. Практически все нещадно пили, и, возможно, потому не делали ничего, чтобы вырваться из клоаки. Как только у человека появлялась хоть какая-то возможность покинуть это место, он делал это без сожаления. Но таких было немного.

Умирали там рано и часто, но на их место приходили такие же опустившиеся бродяги. Большая часть детей, родившехся в Нижней округе умирали, так и не достигнув зрелости. От болезней, несчастных случаев, а то и просто от голода. Остальные, вырастая в столь ужасной обстановке, в большинстве своем, теряли надежду жить нормально и становились такими же пьяницами, как и большинство.

Отец Лорана был таким человеком. Он родился в этой округе, женился на такой же родившейся в этом месте девушке. Жили они на втором этаже обветшалого дома, занимая всего одну комнату. Отец Лорана служил чистильщиком каналов, мать штопала одежду, пока не ослепла от странной болезни, лечить которую у них просто не было средств. Лорану тогда было шесть, Миччелу — десять. Ещё у него были две младшие сестры. И с тех пор их жизнь окончательно превратилась в Бездну.

Тех медяков, которые зарабатывал отец, не хватало. Тот, вместо того, чтобы поработать ещё, начал пить пуще прежнего. Увлекся игрой в кости, надеясь что-то выиграть. Стоит ли говорить, ничего он не выигрывал, скорее наоборот, влезал в долги. За пьянство его выгнали с работы. Отец приходил домой, и в пьяном угаре вымещал злость на жене и детях. Дома есть стало совсем нечего. Миччелу пришлось идти работать на рынок носильщиком, благо, выглядел он не на свои десять, а на пару лет старше. Его все равно не брали, и он работал в половину цены. Этого все равно не хватало, ведь большую часть заработка забирал отец на выпивку. Потому периодически он вынужден был просто воровать еду.

Через год после такой жизни у Лорана умерла одна сестра, почти через месяц, вторая. Мать окончательно слегла и прожила только полгода. Отец, тогда как с цепи сорвался, вынес из дома все, что имело хоть какую-то ценность. И однажды он просто не вернулся. Братья остались одни, хотя маленький Лоран ловил себя на мысли, что испытывает от этого скорее облегчение. Он уже не помнил, когда отец говорил им с братом хоть что-то хорошее. Только оскорбления и побои.

Однажды Миччел увидел Императорский турнир воинов, и пообещал брату, что когда он будет готов, он обязательно поучаствует и победит. Так они и жили, Миччел, а потом и Лоран, промышляли на рынке носильщиками, и учились драться. Тем более, в месте, где они жили, это было необходимо. Нижняя округа была не просто помойной ямой, это был зверинец, где ради медяка на опохмел готовы были прирезать средь бела дня. Городские стражники почти совались в округу. Иногда случались облавы, когда искали опасных преступников, за чью голову был обещан выкуп, и по слухам, решивших там спрятаться. А так, никому не было дела до убивающих друг друга оборванцев.

Когда Лорану было двенадцать, Император Александр издал указ, закрыть Нижнюю Округу. То есть выпускать не всех, и не всегда. Это было достаточно легко, ведь первую стену никто не разрушал, в ней просто сделали проходы. На них поставили решетки. Те, кто работал в других округах, должны были попросить у нанимателя заверенную бумагу, свидетельствующую об этом. Никакой бумаги у юношей подрабатывающих носильщиками не было, как, впрочем, и у большинства жителей Нижней округи. Тогда в трущобах началась настоящая война, за медяк, за бутылку, за бумагу на право выхода.

Юноши ночью перелезли через стену, поклявшись никогда не возвращаться. Возможно, именно превращение округи в тюрьму и подтолкнуло Миччела пойти на риск участвовать в турнире. Они поселились в коморе на чердаке, все так же подрабатывая носильщиками, и ждали турнир как манну небесную. Но, как на зло, ждать пришлось долго, в Империи было неспокойно, и какое-то время было не до турниров. Но они дождались. Миччел пришел туда с одним украденным мечом. Впрочем, победить ему это не помешало. Почти все золото он отдал, чтобы заплатить за обучение Лорана в Императорской гвардейской школе, а сам устроился в городскую стражу.

В школе юному Лорану поначалу пришлось не сладко. Там учились отпрыски графов, герцогов, баронов, всего несколько были из семей богатых купцов. Те сразу узнали, что он из "помойной ямы", как называли Нижнюю Округу. Конечно, паршиво сверстники относились не только к нему, но и к странному юноше Альберту. Несмотря на то, что он был сыном Герцога Клеонского, брата Императора, он отличался странностью в поведении и полнейшей бездарностью, поэтому часто получал пинки и затрещины. Лорана никто не бил, прошедший Нижнюю Округу, он быстро дал понять холеным сынкам, что делать этого не нужно. Но чего он только о себе не наслушался. Наставники также не особенно жаловали выскочку, поэтому бить в ответ за слова было чревато, его могли просто выгнать.

Но вскоре дела у Лорана пошли на улучшение. Наставники оценили его рвение, сверстники приутихли. Заодно он предусмотрительно подружился с тем самым племянником Императора, который даже не обратил внимания на его происхождение. Немудрено, с тем вообще никто не хотел разговаривать. Свою бездарность Альберт пояснил желанием, чтобы его выгнали. Как же тогда Лорана взбесило это объяснение. Зажравшийся юнец недоволен, что его взяли учиться в гвардейскую школу. Его брат ради того, чтобы взяли его, жизнью рисковал, а этот носом воротит. Ему тогда стоило неимоверных усилий просто не врезать новоявленному товарищу. Но он сдержался и уже потом понял, что не прогадал.

Через год обучения, Альберт вдруг взялся за ум, и вскоре быстренько отметелил почти всех бывших обидчиков, чем сразу же заслужил авторитет. И он, как лучший друг племянника Императора, вместе с ним. Тогда Лоран понял, настолько важны связи. С их помощью можно добиться чего угодно.

Поначалу честолюбивый юноша надеялся на дружбу с Альбертом. Тот быстро поднимется по службе, и его потянет, если что. Но тот буквально ошарашил всех, когда будучи одним из лучших выпускников, попросил у самого Императора позволения не служить в Гвардии, а идти учиться в Академию. Лоран счел Альберта трусом, но долго не горевал. Закончив школу в числе лучших учеников, он попал на службу во дворец. Его отряд караулил в саду. Уже через две недели отличающийся статью и внешностью гвардеец вступил в связь со стареющей леди Марчеллой, супругой Герцога Фенайского. Она то и похлопотала, чтобы отличившегося на службе гвардейца уже через полгода перевели караулить во дворец. Успех вскружил ему голову, и он обратил свой взор на императорское семейство.

Будучи ценителем как женщин, так и мужчин, Лоран имел простор для выбора. Первой его мыслью было попытаться соблазнить Королеву. Она красива, и, по слухам, весьма похотлива. Вот только, по тем же слухам, она и сама кого угодно соблазнит, а все её любовники, когда ей надоедали, почему-то куда-то исчезали из дворца. Так что с Мирандой связываться, себе дороже. Фердинанда он даже в расчет не брал, этот идиот любил супругу и Книгу Мироздания, и больше ему ничего нужно не было. Оставались Эрика и Альдо.

Совращать принцессу он даже не пытался. И дело было не только в её внешности, которую гвардеец счел отвратительной. Лоран мог бы и потерпеть, если цель того требует. Марчелла была не лучше, старше больше чем в два раза, еще и отличалась чрезмерной полнотой. Но гвардеец сразу же обратил внимание, как юной принц смотрит на мужчин. И на него в том числе. И у Лорана сразу же возник план, ради которого он готов был рискнуть. Эрика может и не дожить до зрелости, а вот Альдо, скорее всего, доживет. К тому же, если даже принцесса не умрет, править будет её супруг, и вряд ли он станет слушать свою уродливую женушку. Так что толку от нее нет, лучше заняться принцем, а от Эрики избавится, если та будет мешать.

При первой же возможности Лоран совратил малолетнего принца. Альдо теперь готов выполнять все его прихоти. Вот только не объяснишь этого брату. Гвардейцу было неприятно, что Миччел, которого он, несмотря на многие разногласия, уважал, считает, что он лижет кому-то задницу. Если бы брат знал, что он задумал. Вот только если бы вместо Альдо была девушка, Миччел бы не осудил, а так... Но гвардеец свято верил, цель оправдывает средства. Он был готов не только морочить голову принцу, отказывая себе во многих удовольствиях, и науськивать его сначала травить сестру с целью доведения до самоубийства, а потом и вовсе убить. Он без зазрения совести убьет даже Императора, если потребуется.

В отличие от Альдо, его не мучила совесть по поводу того, что они сделали с наследницей. Лоран презирал императорскую семью, искренне считая их всех зажравшимися холеными свиньями. Гвардеец ненавидел Альдо так же как и Эрику, просто так случилось, что принц — его будущее, а принцесса — помеха его планам. В конце концов, почему он должен её жалеть? Ведь его сестер, когда они умирали, никто не пожалел, его мать, когда та ослепла, никто не пожалел. В нижней округе сотни калек похлеще, и их никто не жалеет. Принцесса родилась в роскоши, и даже не знает, что такое настоящие страдания. Такие как она, отдают приказы устраивать из целой округи тюрьму, а потом смотрят, как люди превращаясь в зверей, сжирают друг друга. Вот и не зачем ее жалеть.

Глава 5

После посещения трактира, Порт Димир уже не настолько шокировал принцессу. Скорее её заинтересовал этот город. Эрика не просто никогда не была в порту, она вообще нигде не бывала. Жизнь в стенах Храма Мироздания она не помнила, а так, она проводила время только во дворце.

Они могли сразу отправиться в сторону Эрхабена, и минуя рынок, выехать на тракт, но Эрика изъявила желание посмотреть сам город. В особенности её интересовал причал. Ведь корабли она видела только на картинках. И вообще, теперь ей хотелось увидеть буквально всю Империю собственными глазами. Книги ведь никогда не заменят реальную жизнь. Принцесса знала, что портовый город Димир находился на побережье Кровавого моря, и являлся одним из Содружества Вольных Портов Аваргии. Множество портов следовали один за другим, занимая значительную протяженность вдоль Аваргийских гор, и всегда имели важное значения для всей Империи. Разумеется, ей хотелось увидеть хоть один порт.

Наследница с детства интересовалась военной историей Империи. История завоевания Аваргии особенно впечатлила её. До того, как около ста лет назад, эти земли был завоеваны Империей, побережье вдоль гор принадлежало Халифату. История гласила, что после отступления армии противника на этих землях продолжались восстания, которые никак не могли подавить. Имперская власть, используя силу, безуспешно пыталась наводить порядок и заставить Аваргию подчиняться. Но Император Рагнор не учитывал, что в традициях жителей побережья воевать до конца, только бы не подчиняться чужакам.

Аваргийцы, как и все подданные Халифата, верили в Оракул Избранных Воинов Света, некое подобие Мироздания, но только с несколько другими требованиями к праведной жизни. Самым почетным в Халифате считалось воинское ремесло. Воевать считалось самым благим занятием. Особенно воевать с чужаками. Истинными Воинами могли стать все, кто докажет свое право в бою. Рабство среди подданных Халифата не просто не осуждалось, а приветствовалось. Чужаков, не доказавших воинской доблести, было принято обращать в рабство. При этом чужак, если он доказывал свое право быть Истинным Воином, мог стать уважаемым человеком. Женщины, в независимости от происхождения, изначально считались рабынями, так как не могли воевать.

Подчиниться чужаку для халифатца значило свершить преступление против Оракула, и стать отверженным для своего народа. Ясное дело, что воевать с людьми с такими представлениями было практически бессмысленно, если только не пойти на их полное истребление. Рагнор, в конечном итоге, планировал пойти на этот шаг, но так и не успел ввиду своей гибели. Отравили халифатцы. Его сын, Альфред, вопреки ожиданиям, не стал мстить сразу, а поступил хитрее. Поначалу его осудили, обвинив в потакании врагу, но в итоге признали его правоту.

Император Альфред, впоследствии, по прозвищу Хитрый, поступил по принципу: разделяй и властвуй. Каждому порту была дарована свобода от других, а правители портов, эмиры, должны были подчиняться напрямую Императору. А так как Портов было уйма, им предложили каждый год выбирать Почетного представителя, который отвечал перед Императором. Так же, если ранее по местным традициям, любой Истинный Воин мог вызвать эмира на честный бой, и, победив противника, получить власть, то Император Альфред предложил закрепить пожизненную власть и право передавать её по наследству. Заодно он выделил каждому из них защиту. Те быстро смекнули, быть хозяевами своих городов, да ещё и не бояться быть убитым на честном поединке, выгодно. Они быстренько закрыли глаза на Оракул, а некоторые и вовсе задумались о Книге Мироздания. А простые аваргийцы продолжали считать, что не служат чужакам.

Рабство запретили, в каждый город для поддержания порядка направили антарийских воинов. Это весьма разумное для Империи решение позволило подчинить Аваргию, истребив или изгнав особенно недовольных Истинных Воинов. Бывшие рабы, женщины и слуги, которые не были привилегированными слоями, но составляли большинство, не особенно старались чинить сопротивление, быстро оценив новые порядки. А закончил план Альфреда сам Халифат. Когда через тридцать лет после отступления, к побережью Аваргии причалили корабли с войсками, против них выступили сами жители Портов. Под предводительством эмиров, не пожелавших возвращать старые порядки. Антарийская армия прибыла только после масштабной резни, жертвами которой пали обе стороны, и без труда изгнала халифатцев, став для оставшихся в живых жителей героями. Эмиры, то бишь их подобие, остались только в горах, а портами стали править избранные магистры.

Император Альфред был одним из любимых Императоров принцессы, хотя и его отец, Рагнор по прозвищу Бесстрашный, также вызывал у нее уважение. Ведь он посмел отобрать у Халифата Аваргийское побережье, что не решались сделать его предки. Но дальновидность Альфреда Хитрого осталась в истории навсегда. В летописи Эрика прочитала его высказывание по поводу завоевания народа Аваргии, которое знала наизусть. "Я знал, что Халифат вернется, и потому решил перетянуть аваргийцев на сторону Империи. Ведь абсолютная верность присуща лишь глупцам. Тех, кого нельзя запугать, всегда можно купить, а глупцы пусть отправляются в Бездну"

Эрика давно мечтала побывать в Аваргии. Теперь Содружества Вольных Портов считались абсолютно лояльными Империи. Они же славились разнообразием верований, которых придерживаются подданные. В Портах никогда не свирепствовала Инквизиция, каждый Император понимал, что для Аваргии выгодна определенная свобода. Теперь уже по другой причине. Торговля с заморскими землями шла в основном тут, ведь море Изобилия никогда не замерзало, отличии от Маркийского моря, и редко штормило, в отличие от Кипящего. К нему пролегали наиболее удобные пути с запада и востака.

Когда Эрика с Виктором подъехали к набережной, несмотря на то, что было раннее утро, там уже было не протолкнуться. Продвигались они вдоль причалов очень медленно. Повозки, всадники, толкущиеся люди с поклажами, все куда-то направлялись. Попрошайки перемешались с торговцами, пытающимися продать нехитрый скарб. Двое городских стражников с пропитыми лицами лениво гоняли последних, отправляя всех на рынок, но получив пару монет, без зазрения совести уходили в сторону.

К их телеге никто не совался, у Виктора было открыто лицо, и клеймо талерманца было веским аргументом не допекать их. Тем временем принцесса с интересом рассматривала людей, которые были одеты весьма разношерстно. Она сразу заметила, что у многих были прикрыты лица, как и у неё. Но она пряталась от солнца, а глаза тех людей ясно говорили о том, что они не альбиносы.

— Почему тут многие ходят с закрытыми лицами? Они тоже талерманцы?

— Вряд ли. Скорее это или халифатцы, или местные последователи Оракула. Я думаю, ты слышала про них.

— Я читала про них. Но я полагала, в Империи так ходить не принято. Кстати, а ты бывал в Халифате?

— Я там промышлял три месяца. И мне там очень не понравилось.

— Почему?

Виктор насмешливо улыбнулся.

— Варвары какие-то. Людей в рабство обращают. Рожденные рабами, отдельная история. Кстати, женщины там рабыни от рождения. Если она даже рождена в знатной семье, то принадлежит мужу, отцу, после его смерти — старшему из братьев, а если хозяин не находится, то самому Эмиру. Все они имеют право продать её.

— Об этом я знаю, и тоже полагаю это варварством, — возмутилась Эрика, и принялась высматривать в толпе людей с прикрытыми лицами.

— Да, а мы ещё называем варварами северян и островян. Вот где настоящие варвары. Помню, когда я выполнил работу для одного Эмира, убил противника, который хотел его вызвать на честный бой, мне помимо золота, в благодарность отдали женщину. Сказали, делай с ней что хочешь, хоть убей. Пришлось взять. Я знал, что если от какой-то женщины отказываются как от подарка, она считается бракованной, и её продадут в бордель. Пожалел бедняжку. Тьфу, что там за хрень, — вдруг возмутился Виктор и остановил телегу.

— Почему мы остановились? — испуганно спросила Эрика.

— Впереди какой-то затор. Может колесо у кого-то сломалось, или уронили что-то. Надеюсь последнее. Я предупреждал, тут мы будем долго ехать, — раздраженно ответил Виктор, высматривая, что же твориться впереди.

Повсюду начали звучать громкие ругательства от хозяев повозок и телег, причем звучали они на разных языках.

— Ну и ладно. Ты её отпустил потом? — решила вернуться к прежней теме Эрика.

— Кого?

— Ну, девушку, которую подарил эмир?

— Ах, да. Отпустил потом. Взял с собой в Аркадию, как служанку. Приставил к делу, ну стряпать, стирать, штопать. Мне она не нужна была, как научилась языку, купил ей дом небольшой, золота оставил. Она повесилась, оставив записку, с содержанием, что если её выбросил хозяин, она недостойна жить.

— Она была сумасшедшей? Надеюсь, ты хоть себя не винишь?

— Я тут причем? Предупреждал, что никакой я ей не хозяин, ничего не обещал, кроме того, что при первой возможности отпущу. На кой мне она была, я даже не спал с ней.

— Дура она была! Ей дали свободу, а она — вешаться! — возмутилась Эрика.

— Она тоже не виновата, что её воспитали рабыней. Халифат особый мир. Нам не понять их жизни.

— А ты не жалеешь, что не остался с ней?

— Сдалась она мне. Заискивала так, как даже шлюхи не умеют. Жена рабыня мне точно не нужна. Всю жизнь слышать "Мой господин"... Даже представить мерзко, — он поморщился.

— А я слышала, многие мужчины наоборот этого хотят, чтоб жена была рабыней.

— Мне это скучно.

— Я смотрю в Портах все ещё много последователей Оракула.

— Они другие, чем в Халифате. Местные многое переняли от антарийцев. По сути, они просто молятся Оракулу, а так, лица не закрывают, рабов не держат, женщин не продают, и довольно лояльны к представителям других верований. В Портах все лояльны, пока не приходиться делить золото. Что-то долго мы стоим. Уже бы даже сломанную телегу оттащили, — возмутился Виктор, поднялся и начал что-то высматривать.

Эрика тоже начала осматриваться, и заметила, что ругань переместилась куда-то далеко вперед, а некоторые хозяева повозок пошли узнавать, что случилось. Стоять всем надоело, а повернуть обратно возможности не было.

— Пойду, гляну, что за хрень происходит, — предупредил Виктор.

— Я тоже хочу посмотреть, — встала следом Эрика, которой в этот раз двигало скорее любопытство, чем страх остаться одной.

— Пошли, — Виктор предусмотрительно прихватил котомку с золотом и недавно приобретенными пожитками, и соскочил с телеги.

Эрика, не дожидаясь помощи, спрыгнула следом. Из-за резко возникшей боли, о которой она успела забыть, увлекшись сначала беседой, а потом происходящим, она едва не упала. Впрочем, особенно задумываться над своим самочувствием ей не дал талерманец, который схватил её под локоть и потащил вперед.

Пробирались они достаточно долго. Как оказалось, телеги встали на расстояние в десяток причалов, и это только до того места, где застряла их повозка. Эрика уже издалека заметила множество людей, столпившихся вокруг огромной, высокой повозки, на крыше которой стоял мужчина в черном балахоне. Он что-то вещал. Повозка стояла поперек дороги. Она и перегородила все движение. Оттуда доносился гул, из которого принцесса разобрала только воззвания к Мирозданию, Оракулу и различным богам.

— Виктор, что там происходит? — поинтересовалась она.

— Херня какая то, сам не пойму. Сейчас посмотрим.

Когда они уже подошли к толпе, Эрика, наконец, смогла разобрать, о чем вещает мужчина.

— Царствие Проклятого грядет! И накроет Бездна Миорию, и станут все рабами Повелителя Тьмы! Готовьтесь, пока не поздно! Продавайте души, и служите истинному великому Правителю! Повелитель Бездны близко, он среди вас, он в ваших головах! Примите его в душу, и служите ему! Царствие Проклятого грядет! И накроет...

— Какой-то безумец. Мерзкая тварь, всё движение перегородил, сучонок, — с возмущением бросил Виктор.

— Но почему тогда его не прогонят! Даже стражники стоят, хотя его нужно схватить и отправить в темницу! Разве только воззвания к Мирозданию помогут? — недоумевала принцесса.

— Бояться, идиоты. В Портах люди лояльные, но при этом до жути суеверные, — с усмешкой пояснил талерманец.

— А если он до вечера там простоит?

— И мы будем до вечера стоять. Или пешком пойдем. Но до вечера этот паршивец вещать не будет. Так, жди меня тут, — талерманец подмигнул Эрике

— Ты что, сам хочешь его прогнать?

— Ну а что, ждать пришествия Проклятого? Он ещё долго вопить может, а эти подойти бояться!

— Я пойду с тобой!— поставила ультиматум принцесса.

Она боялась оставаться одна рядом с этими людьми, но рядом с Виктором ей был не страшен даже сам Проклятый.

— Ладно, но на крышу залазить за мной не стоит, сядешь сразу вперед, — с этими словами Виктор взял Эрику под локоть и они пошли ближе к толпе.

— Господа, пропустите, — громко попросил он, и те, кто обернулись, сразу расступились и затихли, испуганно подталкивая разойтись остальных.

— Талерманец... О боги, ... спаси Мироздание..., — слышала шепот за спиной Эрика, когда они проходил сквозь толпу. Подойдя к повозке, принцесса сразу же села вперед, и принялась наблюдать за то за Виктором, то за реакцией толпы. Завидев талерманца, толпящиеся ещё громче стали произносить воззвания к разнообразным высшим силам.

— Царствие Проклятого грядет! И накроет Бездна Миорию, и станут все рабами Повелителя...

Виктор стремительно заскочил на крышу повозки и наглым образом прервал просветительскую речь безумца, столкнув его на землю. Толпа, стоящая поблизости буквально отскочила, люди уже шепотом начали что-то причитать. Но при этом они не расходились. Виктор тем временем спрыгнул, пару раз пнул лежащего мужчину, схватил его за шиворот, и со словами, — Не хрен тут проезд загораживать! В другом месте будешь вопить! — потащил его к повозке, чтобы присоединиться к Эрике.

Когда они уже втроем были впереди, Виктор взял вожжи и попробовал вывезти повозку на обочину самостоятельно, однако лошадь его слушаться отказалась, тогда он передал их смеющемуся предвестнику.

— Так, давай, вывози свою таратайку! — Угрожающе потребовал он.

— Не хочу, ха-ха-ха,— издевательски смеясь, ответил предвестник.

— Ты охренел, я ж с тебя кожу спущу.

— Ха-ха-ха, как только я не умирал! Ха-ха-ха! Я не боюсь тебя! Ха-ха-ха!

— Как тебя зовут? — вдруг спросил Виктор.

— Наил. Первый предвестник Повелителя! Ха-ха-ха. И эта повозка останется тут! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха, — противным смехом разразился он.

Эрике показалось, этот человек сумасшедший. Но страха у неё он не вызывал, скорее просто сильно раздражал.

— Виктор, он идиот, его даже бить бесполезно, проще прикончить и его и его проклятого коня, а повозку столкнуть в воду! — предложила принцесса.

— Я уж сам об этом подумал. Подумать только. Предвестник. Наил самый конченый из их братии, — согласился Виктор.

— О, кто это! Ха-ха-ха! Дай-ка гляну, — предвестник потянулся прямо через талерманца к лицу Эрики, чтобы стащить платок, но Виктор грубо оттолкнул его, не дав к ней прикоснуться.

— Что он несет? — недоумевала Эрика.

— Альбинос, выродок! Ха-ха-ха. Неудивительно! А-ха-ха-ха! — продолжал предвестник.

— Виктор, убей идиота! — потребовала оскорбленная Эрика.

— Этот паршивец этого и добивается. Ну, ничего, не дождется, — с этими словами Виктор взял Наила за шею так, что он потерял сознание, и вышвырнул его из повозки на землю.

После этого, не обращая внимания на не прекращающиеся воззвания и молитвы расступающейся толпы, он соскочил с повозки. Лошадь слушаться отказывалась, и стояла как вкопанная. Поэтому он сделал все в точности, как и предлагала Эрика. Он зарядил арбалет, и одним точным выстрелом убил лошадь. После того, как та упала замертво, он попросил принцессу выйти с повозки. Затем он подтолкнул повозку в сторону причала, и столкнул прямо в воду. Если не считать мертвую лошадь, которой, скорее всего, вскоре займутся стражники, проезд был открыт.

Виктор схватил Наила за шиворот, и громко обратился к толпе:

— Представление окончено. Проезжайте быстрее, а не то я его отпущу, — пригрозил он, и не удержался от смеха, чем ещё больше напугал окружающих.

— Хоть бы спасибо сказали. Пошли, — с этими словами он подтолкнул изумленную Эрику, и они отправились обратно по пустой обочине. Мужчину талерманец поволок за собой. Принцесса заметила, как люди, которые так же начали потихоньку расходиться, с опаской смотрели им вслед и, держась за свои амулеты, что-то шептали.

Глядя, как Виктор тащит Наила по земле, Эрика решила, тот надумал убить паршивца, и просто не хочет делать это прямо здесь.

— Ты его убьешь? — скорее для поддержания разговора поинтересовалась принцесса.

— Нет, — заявил талерманец.

— Так на хрена его ты тащишь? Чтоб другим не мешал? — предположила наследница.

— Да мне по хер на всех этих идиотов. Я хочу развлечься, — со зловещей ухмылкой ответил Виктор.

— Так ты его пытать надумал? — не унималась принцесса.

— Нет! Этот ненормальный только и ждет этого. Знаешь, кто такие предвестники? Они бессмертны, но не владеют никакой магией. Их предназначение — собирать души. Искушая исполнением желаний, или запугивая людей приходом Царства Проклятого. Этот предвестник обезумел. Думаешь, он на дорогу выперся, чтобы привлечь новые души? Как-бы не так! Продать душу так не предлагают, уж он в курсе!

— А что он хотел тогда? Ему заняться нечем?

— Как ты тонко подметила! Именно, что заняться нечем! Гаденыш жаждет, чтоб его прикончили, да по изощреннее.

— Он что, идиот? — недоумевала Эрика, которая теперь ничего не понимала.

— Да, он идиот. У него крыша поехала. Это самый старый из шести предвестников.

— По нему не скажешь, — скептически отметила наследница, ещё раз посмотрев на Наила, худой невысокий мужчина выглядел максимум лет на тридцать.

— Этот живет больше шести столетий. Они бессмертны. Если я отрублю ему голову, Наилу достанется другое тело, до этого принадлежавшее продавшему душу Проклятому, но при этом умершему в течение суток, со дня убийства этого. В другом случае он вскоре оживет. Это уже не человек, а безумное отродие! Вот он и устроил представление, хочет, чтоб ему голову отрубили. На большее у него уже не хватает рассудка.

— Но зачем он хочет умереть, если все равно оживет? — спросила Эрика, теперь уже с интересом рассматривая Наила.

— Ненормальный он. Предвестник, находящийся в здравом рассудке, не станет орать на каждом шагу о том, кто он есть. Он сошел с ума, нравиться ему умирать.

— А ты откуда знаешь про этого Наила?

— В Талермане нам про всех предвестников рассказывали. Про Наила сказано в некоторых древних летописях. Мне вообще, кажется, он просто хочет сдохнуть, но все никак, — небрежно объяснял Виктор.

— Но почему?

— Спятил от скуки. Он же когда-то человеком был. И в самом деле, грош цена такому бессмертию, ведь собиратели душ не могут ощущать никаких удовольствий. Выпивка, еда, женщины, даже запахи... Им это недоступно. Сам себя предвестник убить не может, вот и нарывается. А все равно воскресает.

— Так что ты хочешь с ним сделать? Я так и не поняла? Убивать не хочешь, пытать не хочешь? На хрена он нужен?

— Я же сказал, хочу развлечься. Вышвырнуть в одной деревеньке, там одни конченые святоши, фанатики Храма Мироздания. Пусть он их там попугает. А убить они его не смогут. Книга Мироздания не велит. Экая потеха будет! — с наслаждением произнес талерманец.

К этому моменту они уже подошли к своей телеге. Виктор затащил Наила назад, достал припасенную ещё разбойниками веревку, и начал его связывать. Эрика, вспомнившая про то, как этот Наил её оскорблял, решила, талерманец прав, но в тоже время её заинтересовал сам предвестник.

— Вообще, правильно, какой с него спрос, а так хоть повеселимся! Но все равно, если ему столько лет, может, не станем ему рот завязывать? Я бы хотела у него спросить кое-что, — предложила принцесса.

Виктор рассмеялся.

— Так он тебе и расскажет. Он будет вести себя так, что тебе захочется его убить. Будет оскорблять, нести всякую чушь. Он не в своем уме! Хотя если хочешь, пообщайся. А это ещё час ждать, как минимум.

— Слушай, а если пообещать ему, отрубить голову или пригрозить чем-то страшным? Он все и расскажет!

— Попробуй. Но я сомневаюсь. Я даже не уверен, что он помнит что-то. Зато я уверен, ты его своими руками удавишь, — сыронизировал Виктор, закончив связывать предвестника.

— Давай купим санталы, и если он не захочет нормально разговаривать, напоим? — предложила принцесса очередную идею.

— Ну если тебе так охота с этим сумасшедшим поиграться. А нам все равно нужно в дорогу провианта прикупить, — отмахнулся Виктор, и дернул за поводья. Движение возобновилось, и различные экипажи медленно поползли вперед.

Принцесса, как обычно, принялась оглядываться по сторонам. Наследница заметила, как те повозки, которые во время затора были пустыми, постепенно стали сворачивать на обочину, только бы не ехать рядом с ними.

— А ты молишься Проклятому? — поинтересовалась Эрика.

— Я теперь вообще никому не молюсь, — заявил Виктор и свернул повозку на обочину, — Я в лавку, побудешь тут?

— Ладно. Не забудь только санталы взять, — на удивление, несмотря на близость рынка и столпотворение ей было не страшно оставаться одной.

Она решила, что их с сумасшедшим предвестником многие из толпы запомнили, и вряд ли кто-то захочет пообщаться. Так и случилось, никто её не побеспокоил. Принцесса, пока ожидала Виктора, периодически посматривала на предвестника, с которым ей не терпелось поговорить. Эрика надеялась, что он может знать ответы на интересующие её вопросы.

Когда Виктор вернулся с полной котомкой, наследница, убедившись, что Наил всё ещё без сознания, решила продолжить начатую тему. Ей было любопытно, почему её телохранитель никому не молиться.

— Так ты совсем никому не молишься? — уточнила она для начала.

— Совсем, — подтвердил Виктор.

— Как это? — Эрика была весьма удивлена. Она привыкла считать, что все, кроме отрекшихся, кому-то молятся, хотя сама она особым рвением не отличалась, однажды посчитав это занятие бессмысленным. Она же молилась об исцелении, но ничего не произошло.

— А вот так и не молюсь.

— Так ты последователь Ориона? Отрекшийся?

— Смотря как посмотреть. Орионцы тоже никому не молятся, но они отрекаются и этим бросают вызов. А я просто понятия не имею, что нужно высшим силам и как им нужно молиться. И вообще, есть ли смысл? Может, я бы и отрекся, да вот только непонятно, от чего или кого отрекаться.

Размышления Виктора показались Эрике интересными, но всё-таки не до конца понятными.

— В смысле. Ведь есть священные писания? Там написано все!

— Есть. Вот от них я отрекся, как от всяких жрецов, со своими сраными инквизициями и орденами. Потому что писали все эти священные трактаты люди. Было время, я верил Книге Мироздания, потом я стал презирать Орден Света, и обратился к Проклятому. А потом я начал думать. Со временем я пришел к выводу, что до Миории есть дело только Проклятому. А Высшей Силе, сотворившей наш мир, плевать на все, что творится.

— Знаешь, я ведь тоже думала о том, что Мирозданию плевать на всех, на меня, так точно. А почему ты так решил? — искренне заинтересовалась Эрика, впервые услышав мнение, хоть немного схожее с её выводами.

— Я побывал во многих местах, знаком со многими верованиями. Сама подумай! В Антарии молятся Мирозданию, в Аркадии поклоняются Великой Матери, на одном острове Алмидиферии возносят молитвы священному дубу мудрости, а на соседнем молятся розовому единорогу, в одном северном племени вообще поклоняются великому боевому топору. В Милете молятся одним богам, в Креонии — другим. И таких примеров десятки, если не сотни. И ладно имена у богов разные, но разные священные писания требуют от людей порой противоположные вещи. И что самое интересное, толку нет ни от Мироздания, ни от великого боевого топора.

Эрика задумалась, и не могла даже поспорить с талерманцем.

— Да, а ты прав. И если так подумать, истина в этом случае непонятна.

— А вот Проклятый, хоть он везде имеет разное имя, хочет одного, твою бессмертную душу в вечное услужение. И он готов за это платить. Вывод, Проклятый постарался донести свое требование до всех. Если бы какое-то писание было истиной, так неужели у Высших Сил не хватило бы возможностей донести истину до всей Миории, а не только до её части, той же Антарии? Если все они несут свет, так почему по Миории бродят толпы мудаков? Проклятый виноват? Но не может же быть так, что Проклятый один, а высших сил уйма, и те ничего не могут сделать? Мироздание, Оракул, Великий Боевой Топор, Розовый Единорог, тьфу. Все они спасают нас от Проклятого, но никак не спасут! Он до сих пор здравствует! — Виктор сам же рассмеялся от собственных выводов. Эрика подхватила смех.

— Интересно, а как зовут Проклятого у почитателей Великого Боевого Топора?

— Черный Рогопес. Бездна у них тоже есть, они её называют — Пасть Рогопса.

И Эрика и талерманец вновь не удержались от смеха. Успокоившись, Виктор продолжил.

— Вывод, либо Высшим Силам нет дела до того, что происходит, либо у них нет возможностей что-то сделать. В любом случае, молиться бесполезно. А поклоняться всяким орденам, храмам, шаманам и жрецам я не собираюсь.

Принцесса была в восторге от выводов талерманца, которые она посчитала верхом разумности.

— Проклятье, Виктор, теперь я все поняла. У меня были сомнения, но я не могла их сформулировать. Ты никогда не думал просвещать людей? — предложила изумленная принцесса.

— Зачем? Сдалось оно мне. Проще сразу убить. Я пару раз, в пылу спора, или вообще в шутку, высказывал свои измышления, и большинство приходили в ярость. Однажды один поклонник Великого Боевого Топора даже вызвал меня на смертный бой, да ещё демонстративно выбросил оружие, устрашая тем, что его хранит Топор, — талерманец вновь не удержался от смеха, — но от моего простого боевого топора его никто не спас.

Они смеялись ещё какое-то время, а когда успокоились, талерманец уже серьезно обратился к принцессе.

— Служить Проклятому ты не захотел из-за Теалармана?

— В том числе. Уже послужил. Пусть катится! Мы все, конечно, в Бездну попадем, но мне как-то не хочется торчать там вечность, пусть и на привилегированных правах, — с некоторой иронией ответил Виктор.

— А, может, мы у предвестника про истину спросим? — предложила принцесса.

— Спрашивай, только вряд ли он что-то путное ответит, — талерманец скептически поморщился.

Эрика в который раз обернулась посмотреть на Наила. Очень уж ей не терпелось кое-что у него узнать. Тут более, она уже придумала, чем можно напугать предвестника. Тот был все равно без сознания, и принцесса в который раз задумалась над словами Виктора о Высших Силах, и о Проклятом, в частности.

"А что, если продать душу Проклятому" — промелькнула мысль, но принцесса тут же отогнала её.

Действительно, может не стоит обрекать себя на вечность в Бездне? А если кто-то узнает, что она продала душу? К тому же, что ей просить? Право на власть и так есть, золота полно, а если она попросит нормальную внешность и избавление от увечий, это станет заметно, и все сразу поймут, что она сделала. Тоже самое с магическим даром, о котором она так мечтала. Она же его открыто не применит все равно. В итоге Эрика решила, что пока ничего продавать не станет.

Когда они уже ехали по лесной дороге, принцесса услышала, как сзади что-то зашевелилось. Поначалу она испугалась, но тут же вспомнила о предвестнике.

— Ха-ха-ха, паршивцы, везете меня убить! — с радостным предвкушением воскликнул Наил.

Виктор тяжело вздохнул, было видно, как предвестник его раздражает.

— Да, убить, но только при условии, что мы нормально поговорим, и ты ответишь на все вопросы, — ультимативным тоном предложила Эрика, повернувшись к предвестнику.

— Паршивая шлюшка... Ха-ха-ха. Может ты мне ответишь на вопрос, как живется уродам? Ха-ха-ха, — начал издеваться предвестник, но принцесса всерьез его слова не воспринимала.

— Так, или ты прекращаешь оскорбления, и отвечаешь на мои вопросы, а потом мы тебя убьем. Или Виктор отрежет тебе язык, отрубит руки и ноги...

— Ха-ха-ха! А мне плевать, гниды! Рубите! Я люблю умирать! Ха-ха-ха! — с вызовом кричал Наил.

— Я говорил, он совсем рассудок потерял, — возмутился талерманец.

Но Эрика все равно продолжила, ведь это было ещё не всё.

— Не просто отрубит. Потом он тебя вышвырнет прямо к святошам. В дом для убогих при Храме! Тебя выходят! Будешь слушать молитвы, тебе будут читать Книгу Мироздания! Вслух! Поить священной водичкой! Голову тебе там никто не отрубит! Там ты будешь жить долго, вместе со святошами, от которых не убежишь! — издевательски угрожала принцесса.

В этот раз на лице предвестника отобразился ужас. Глаза его забегали в разные стороны.

— Сука, — озадаченно произнес Наил.

— Значит, не хочешь по-хорошему разговаривать. Виктор, мовезем к святошам, — скомандовала Эрика.

— Ну что, поговорила? — с ухмылкой спросил талерманец.

— Нет! Не надо! Простите, госпожа! Давайте лучше поговорим. Да! Не надо меня к святошам! Только не к святошам! Ну, пожалуйста! Я все скажу! Все! — запричитал перепуганный предвестник.

— Вот, молодец. Умный предвестник. Наил, тебе сколько лет? — сразу решила уточнить Эрика.

— Я не помню! Не знаю! Я давно не считал! — С надрывом в голосе ответил он, скорчив страдальческое выражение лица.

— А ты свою жизнь помнишь вообще?

— Да! Помню! Все помню! Но я не считаю годы! Это ужасно! Скучно! — теперь уже капризно заверещал Наил.

Теперь предвестник казался принцессе откровенно спятившим, но она все-таки решила продолжить беседу.

— Ладно, если не помнишь, то хотя бы скажи, какой император, ну или ещё король в Антарии был, когда ты стал предвестником?

Наил замолчал.

— Так, ты захотел в Храм? — пригрозила Эрика.

— Нет, нет! Не надо в Храм! Я все скажу! — вытаращив глаза, как ненормальный, взвыл предвестник, и вдруг резко успокоившись, почти шепотом, продолжил,— Сейчас я вспомню, чтоб не перепутать. А, кажется, не было Императора. Не было Короля.

— Ты что, такой древний, что старше самой Антарии?

— Толку с ним разговаривать, — вставил свое слово Виктор, даже не поворачиваясь.

— Да! Миорией правили боги! — неестественно торжественно произнес Наил, и тут же перешел на заговорщицкий тон, — Я всех помню... Сиол... правил Антарией... Да. Аркадия, Великая Мать, — в Иннерие, сейчас это Аркадия... Дармилд, на севере был... Много богов было...

— Правда что ли? Ничего себе. Виктор, ты послушай, он интересные вещи рассказывает.

— Он тебе и не такое расскажет, чтобы только к святошам не попасть. Он рассказывает, что приходит в его больную голову. Это из Культа Хамонцев, в подобное ещё многие народы верят. Ничего нового. В Книге Мироздания есть про Сиола, он там посланник. Ещё Трактат Богов Апартиды почитай, там тебе целая куча богов. Он, поди, читал, — скептически отмахнулся талерманец.

— Я тоже читала этот трактат. И вообще, не нравиться разговор, не лезь.

— Тогда не дергай меня, а сама беседуй с этим ненормальным! — раздраженно бросил Виктор.

— А откуда боги появились? Ты знаешь? — спросила Эрика у Наила.

— Нет. Они древнее меня были. Говорили, что Мироздание прислало их проводить свою волю. А другие утверждали, что их послали бороться с Проклятым. Не знаю. Проклятый знает, но он не рассказывает мне, — совершенно нормальным голосом ответил предвестник, будто от былых признаков сумасшествия не осталось и следа.

— А куда они делись? Они покинули нас, отправившись на небеса, как гласит Трактат Богов Апартиды? Исчезли? Уж это ты знать должен!

— Нет, на небесах никого нет... Они не исчезли... Это долгая история. Но она никому не интересна, — жалобно протянул Наил.

— Конечно, кому интересен бред сумасшедшего, спятившего от собственного бессмертия, — не удержался от сарказма Виктор, которого тут же одернула Эрика.

— Не мешай, не нравиться — не слушай!

— Вот, и ему не интересно! Никто не хочет знать Истину! Никто не хочет признавать, что Мирозданию плевать на нас! — начал громко сокрушаться предвестник.

— Это я без тебя знаю, что плевать! Зачем так орать?! — вклинился возмущенный талерманец.

Было видно, что предвестник своими сумасшедшими криками уже порядком разозлил его.

— Виктор, не лезь! Дай с ним пообщаться, — возмутилась принцесса.

— Общайся, мне все равно, — грубо ответил Виктор и все-таки замолчал.

— Наил, мне очень интересно. Я хочу знать истину. Расскажи, — попросила Эрика, которая на самом деле до сих пор не поняла, сумасшедший он, наполовину спятивший, или вовсе притворяется.

Предвестник окинул её взглядом, глубоко вздохнул, и начал вещать наигранно зловещим тоном.

— Издавна боги воевали с Проклятым, — тут он резко сменил тон, и уже хитро хвастаясь, процедил, — Меня ещё не было, но я знаю, — после этого он вытаращил глаза так, что это выглядело одновременно жутко и смешно. Но тут он вдруг перешел на свой первоначальный зловещий тон.

— Боги победили, и Проклятый попал в Бездну! Тогда я стал предвестником! Потому что я хотел бессмертия, — тут предвестник запнулся, и буквально взвыл, — ууу... Какой же я был дурак... Идиот... Не надо было! Зачем? А-а-а-а! Я идиот! — Наил вдруг разрыдался.

Эрика восприняла это как очередной припадок, и ещё один аргумент относительно сумасшествия собеседника. Но, тем не менее, она продолжала.

— Так, что там с богами. Ты в Храм захотел? — резко оборвала нытье принцесса.

— Ах, да. Боги. Боги размножались, их становилось больше, они начали воевать между собой, и этим уничтожать все вокруг! Все горело, разрушалось, но смертные кляли Проклятого, который мог властвовать лишь над Бездной! Это был кошмар! Смертные молились богам, прося защитить их от Проклятого, пока сами Боги уничтожали все! — зловещим пафосным голосом вещал Наил.

— Но кто же их остановил? Проклятый?

Предвестник резко заорал:

— Нет! Царствие Проклятого ещё грядет! Скоро! Бездна обрушиться на Миорию...

— Я это знаю уже! Ты про богов давай рассказывай! Куда они делись?! — пыталась перекричать предвестника Эрика, которая уже начинала выходить из себя.

— Боги? Никуда не делись. Сиол, Бог, правивший Антарийскими землями, отправился к Порогу Мироздания, и воззвал лишить всех божественной сущности. Всех до единого. Мироздание вмешалось, и окончательно покинуло Миорию. Так боги исчезли, но зато появились маги. А Мироздание больше не вмешивается, — совершенно спокойно поведал предвестник, и вдруг сорвался на зловещий тон, — Час ещё не настал. Но скоро грядет...

Эрика перебила предвестника, решив, что у него вновь начался бред, периодически охватывающий его, когда тот отвлекается.

— Так значит, маги — потомки богов?

— Да.

— А Сиолы, тоже потомки богов?

— Да.

Эрика с энтузиазмом восприняла эту новость, тем более что предвестник сообщил её без признаков припадка.

— Виктор, вот ты считаешь, что он совсем сумасшедший, но иногда он говорит вполне разумные вещи!

— Ну да, небось, приятно ощущать себя потомком бога, Эрика Сиол, — съязвил он.

— А что тут такого? Об этом многие говорят, в Книге Мироздания написано, что Сиол посланник, я раньше не верила, но предвестник все рассказал.

— Он несет чушь, — в очередной раз скептически заметил талерманец.

— Вот и не слушай.

Они резко остановились.

— И не буду слушать. Лучше прогуляюсь, иначе я прикончу этого сумасшедшего!— С этими словами Виктор соскочил с телеги. Однако Эрика даже не отреагировала, она была увлечена беседой.

— Эрика Сиол. Принцесса. Да... — как будто сам с собой начал рассуждать предвестник.

— Да, наследница Империи. Давай к делу. Ты знал мою мать?

Теперь, когда она раскрылась, Эрика решила выяснить, то, что больше всего её интересовало.

— Близко нет. Но я слышал о ней. Она проводила много времени в Храме Мироздания. И была посвященной.

— Это как?

— Знала то, что не знаю я, и что было ведомо лишь роду Сиол. И ещё некоторым. А ты непосвященная. Тебя она посвятить не успела. Или не пожелала.

— А ты это знаешь? О чем она должна была посвятить.

Наил, до этого отвечавший нормально, теперь начал шептать:

— Не знаю. Проклятый знает. Но мне он не говорит. Он никому ничего не говорит. Царствие Проклятого грядет...

— Хватит уже о Царствие, если в Храм не хочешь! Кто это ещё знает?

— Я не знаю! — теперь жалобно произнес Наил.

— Да что ты вообще знаешь! Как умерла моя мать, её убили?

— Она не умерла, — отрешенным голосом ответил тот.

Эрика теперь уже не знала, верить ли ей его словам. А вдруг он и впрямь сумасшедший, как утверждает Виктор.

— Как не умерла? Тогда где она? — вопрошала принцесса.

Теперь Наил заговорил укоризненно-осуждающе:

— Не знаю. Никто не знает. И брат твой не умер. Их в Бездне не было. А в Бездну все попадают. А их не было. Я узнавал. Когда умирал. Я люблю умирать, тогда я общаюсь с Проклятым. Узнаю много интересного. Хоть какая-то радость. А тут скучно. Никто не хочет знать, что царствие Проклятого...,

Эрика грубо прервала речь предвестника.

— ...грядет! Тьфу, на него! А Проклятый знает, где моя мать и брат?

— Не знает, потому что те, кто знает, ещё не умирал. Хотя, может он уже знает. Скоро я там буду, если ты меня убьешь! Отруби мне голову! Прошу! — жалобно застонал предвестник, глядя умоляющим взглядом.

— Потом. Так, ещё вопрос, знаешь, что со мной случилось пять лет назад?

— Я не знаю. Но Проклятый точно знает. Но мне он не говорил. А я не спрашивал.

— Спроси.

— Убей меня, тогда спрошу! Только голову отруби, а то я не спрошу! Пожалуйста, — продолжал умолять предвестник.

— Как же ты мне потом расскажешь, если я убью тебя?

— Я найду тебя. Точно найду. Убей! Отруби мне голову! Я хочу к Проклятому, — предвестник скорчил очередную жалобную мину.

Их беседу бесцеремонно перебили.

— Эй, стоянка в лесу платная! Слезайте с телеги и выворачивайте карманы! — Эрика услышала голос сбоку, резко обернулась, и увидела перед собой трех бедно одетых бородатых мужчин неопределённого возраста.

И если принцесса испугалась, то Наил, видимо, надеясь, что хоть эти его прикончат, наоборот обрадовался, и принялся свозь смех, изливать на разбойников несвязную брань:

— Суки паршивые! Ха-ха-ха! Суки! Идите, сосите бычий хер! Твари, свиньи! Херы немытые! Ха-ха-ха. Собаки! Собаки! Ха-ха-ха! Сдохните во рту с херами! Скоты!

Разбойники, опешившие от такой наглости, вытаращив глаза, уставились на беснующегося Наила. Перепуганная Эрика смотрела то на ошалевших разбойников, то на спятившего предвестника, и при этом, совершенно забыв о существовании Виктора, попыталась зацепиться взглядом хоть за что-то, что могло послужить оружием.

— Гниды! Свиньи! Я вас не боюсь! Вас трахают бараны!— во весь голос верещал предвестник.

Не найдя оружия, Эрика открыла лицо. Принцесса вытаращила на ещё не успевших прийти в себя разбойников свои красные глаза, и загробным голосом, перекрикивая оскорбления предвестника, начала вещать:

— Царствие Проклятого грядет! Накроет Бездна Миорию. Все станут рабами Повелителя Тьмы! Готовьтесь, пока не поздно! Продавайте душу! Проклятый смотрит на вас! Он ждет вас! Поклонитесь! Продайте душу! Проклятый грядет! Покайтесь! Восславим величие Проклятого! — Кричала все, что приходило в голову принцесса.

Как ни странно, это подействовало, разбойники переглянулись, в ужасе побросали оружие и с криком, — Храни нас Оракул, спаси от демона! — бросились наутек.

Эрика ещё выкрикнула несколько фраз, и, убедившись, что те далеко, замолчала. Только сейчас ей пришло в голову позвать Виктора.

— Виктор! Ты где ходишь? Какого Проклятого!— на весь лес заорала она и соскочила с телеги.

— Не ори так, тут я, — Виктор, держа в руках арбалет, спокойно вышел из-за дерева. Было заметно, что он едва сдерживает смех

— Ты где шлялся?! Телохранитель хренов! Меня чуть не прикончили! — вне себя от негодования возмущалась принцесса.

— Но ведь не прикончили. Да и не смогли бы они. Я метко стреляю.

— Так какого хера ты их не пристрелил? — ничего не понимала принцесса.

— Они убежали. Да и смысл, велика вероятность, что после общения с тобой, эти придурки бросят свое ремесло, — небрежно ответил Виктор, и уже не сдерживаясь, громко рассмеялся.

— Ну ты молодец! Твою мать! Не ожидал! Додумалась же! Как они бежали... От меня так и то не бегали! Твою ж мать... Видела б ты свое лицо тогда, я б и сам испугался, прям сошествие Проклятого!

Виктора практически скрутило от смеха. Эрика, впрочем, повод для веселья не разделяла и восприняла все по-своему.

— Да пошел ты! Я и так знаю, что урод, можно было не говорить. Хоть одна польза, разбойников отпугиваю, тем более моему телохранителю плевать на свои обязанности, — с этими словами принцесса забралась обратно в повозку, и прикрыла лицо платком.

Предвестник, лежащий сзади, что-то жалобно выл, но на него никто внимания не обращал.

— Да ладно. Ты не так поняла. Я же похвалил тебя. И уродом тебя не называл. Ты, правда, молодец. Не стала попусту орать, меня звать не стала, а сама выкрутилась, — попытался оправдаться Виктор, хотя сам едва сдерживал смех.

Когда талерманец заскочил в повозку, Эрика сидела, дрожа от нахлынувшего приступа страха. Плевать даже на внешность, мерзко было от другого.

"А вдруг бы меня изнасиловали. Снова! Это же хуже смерти!" — саму себя накручивала принцесса. Виктор, тем не менее, сразу же к ней обратился.

— Ладно, извини. Я был не прав. Но я кое-что тебе объясню. Телохранитель не всегда находиться рядом. В особенности если это хороший телохранитель, в умения которого, помимо владения мечом, входит умение стрелять. Бывают ситуации, когда находиться рядом невозможно. Да, сейчас не такой случай. Я просто посмотрел на этих идиотов, решил, что драться с ними скучно, хотел воспользоваться арбалетом, и, — Виктор едва сдержал смех, — и, ты начала представление. Захотелось проверить, получится ли у тебя. Но поверь, если бы кто-то хоть попытался тебя тронуть, он бы упал замертво. Никто тебя не бросал. Прости, что из-за моего любопытства ты так испугалась.

Выслушав оправдательную речь, принцесса теперь уже сердилась не на талерманца, а на саму себя. Ей вдруг стало настолько стыдно за собственную трусость, что она даже не знала, что ей отвечать.

Виктор, не получив ответа, тем временем продолжил.

— Ну, если ты не уверена, что я отлично стреляю, мы можем проверить.

Он зарядил арбалет, достал из лежащей сзади котомки яблоко, и сунул его неподвижно сидящей Эрике.

— Брось его, — предложил он.

— Сам бросай, у тебя это лучше получиться, — сухо ответила она.

— Хватит уже дуться! — начал возмущаться Виктор.

— Не дуюсь я. Если я его брошу, то проверить твое мастерство не удастся. Если ты ещё не заметил, у меня с этим паршиво!

— Ну как хочешь, — Виктор взял яблоко, швырнул его вверх, и через мгновение выстрелил.

Вскоре прямо в телегу упали две половинки яблока, а неподалеку приземлился болт. На Эрику это произвело впечатление, однако восторг долго не продлился, через пару секунд она вновь опустив глаза, уставилась в пол.

— Ну, теперь ты спокойна? — переспросил он принцессу.

— Да. Все нормально. Не бери в голову. Поехали.

После этого они вновь тронулись.

— Хочешь, научу тебя стрелять из этой штуки? — предложил Виктор Эрике.

— Не хочу. Мне это не интересно. Для таких дел у меня есть ты, — отговорилась принцесса, которой на самом деле было бы интересно научиться.

Она даже сочла это очень полезным. Но наследница полагала, что у неё все равно не получиться, а, значит, незачем выставлять себя на ещё большее посмешище.

Тут о себе напомнил до этого тихо воющий Наил.

— Ну, убейте меня уже! Вы обещали! — заверещал тот так, что Эрика и Виктор дернулись.

Принцесса тут же вспомнила о незаконченном разговоре. Правда к этому моменту она уже пришла к выводу, что Наил полностью утратил рассудок.

— Я уже поняла, что ты ненормальный и ни хрена не знаешь! — с досадой возмутилась она.

— Больше чем ты, я знаю, — с укоризной произнес Наил.

— Вот и радуйся. Что мне нужно, ты все равно не знаешь. Ну, хоть как стать предвестником? Это хоть знаешь? — Эрика, желая проверить, является ли Наил хоть немного адекватным, решила спросить элементарное.

— Да. Нужно продать Проклятому свою душу и тело. А потом периодически выполнять его волю, а, именно, собирать души. Но Проклятому не нужны больше предвестники! Вот раньше Проклятый ценил нас! — если поначалу он отвечал относительно нормально, то в дальнейшем сорвался на крик, — Зря! Я был шутом! Служил во дворце самого Бога Ворна! И я тоже хотел Бессмертия! Возжелал! Но плата высока! Бессмертие это тяжело! Бессмертие без наслаждения грустно! Скучно! Надоело! А ещё знать слишком много! Знать, что Царствие Проклятого грядет... — вопил во все горло предвестник, и Эрика, в который раз, его перебила.

— Достал уже своим Проклятым, — принцесса уже решила закончить разговор, но вспомнила ещё один, интересующий её вопрос, который она хотела задать.

— Скажи, почему на меня не действует магия!?

В этот раз Наил вдруг заговорил в издевательской манере:

— А потому что по делом! Жить неприкаянным, вот плата за гордыню! Ты теперь случайный отброс Мироздания! Выродок, который должен был сдохнуть...

Не выдержавший Виктор резко перебил предвестника.

— Закрой рот! — и обратился уже к принцессе, — Эрика, ты, что не видишь, он издевается! То ты потомок богов, то выродок, этот паршивец просто насмехается! — с этими словами он резко остановил повозку.

— Я предупреждала, одно оскорбление, и ты попадешь в Храм, — угрожающе процедила Эрика, у которой и так уже не было никакого настроения, а тут ещё оскорбления от какого-то сумасшедшего.

— Никто не хочет знать правду! Вот и живи в неведении, не зная, кто ты! А Царствие Проклятого грядет...

— Виктор, отрежь ему язык, — распорядилась принцесса, решившая, что Наил вздумал над ней издеваться.

— Давно пора, Ваше Высочество, — с этими словами Виктор резво перескочил назад, и вынул кинжал.

Талерманец нажав на его челюсти, открыл тому рот. Следом он кинжалом поддел язык прямо у корня, и, не обращая внимания, на оглушающий, но при этом довольный визг, повернул рукоятку. Через несколько секунд изо рта Наила брызнула кровь, а Виктор вынул оружие вместе с наткнутым языком.

— В ближайшее время он никого не оскорбит, — рассматривая язык, с ухмылкой произнес талерманец.

Предвестник же верещал, и одновременно смеялся заливистым смехом, забрызгивая кровью все вокруг. При этом на его лице отображалось нескрываемое наслаждение.

— Выруби его, чтоб он только замолчал, — потребовала Эрика, брезгливо поморщившись.

— За милую душу. У меня уже давно от его воплей голова болит, — с этими словами талерманец приложил его по голове, и тот умолк.

Виктор порылся в повозке, нашел свою старую рубаху, и, отодрав от нее клочок, засунул в рот Наилу. Остальной частью рубахи он протер сначала руки, а затем кинжал, предварительно выбросив отрезанный язык в сторону.

— Дело сделано, — довольно произнес Виктор, присаживаясь рядом с Эрикой.

— Быстро ты. Наверное, много раз языки вырезал?

— Не поверишь, но это второй раз. Первый раз ещё в Талермане, когда мы тренировались на пойманном инквизиторе. А так, не доводилось, — Виктор дернул за вожжи и телега тронулась.

— Знаешь, а ты был прав. Он несет бред. И это... Ему язык отрезали, а он прям наслаждался.

— Ему нравиться боль. Я вот сейчас только об этом задумался. Похоже, он так хочет почувствовать себя человеком. Ведь кроме боли у него человеческого ничего не осталось, разум утратил, он даже на смерть не может рассчитывать.

Вывод Виктора вдруг ужаснул принцессу. Это же каким несчастным надо быть, имея возможность получать удовольствие только от боли. Похоже, он и оскорбил её только потому, чтоб она приказала ему сделать больно.

— По-моему это ужасно. Он ведь хочет смерти, как он просил отрубить ему голову! Умолял! Он в Бездну даже хочет, хоть ненадолго! Не надо его к святошам! Когда он попадет в Бездну, Проклятый ему, наверное, трепку устроит!

— Да ну его! Толку его жалеть? Он уже спятил. Но если ты так хочешь доставить ему удовольствие, я могу устроить. Он будет умирать в муках. Целую неделю. Или могу отрубить ему голову, пусть в Бездне отдохнет чуток. Решай сама.

— Ладно. Я подумаю. Мне вот что интересно. Если не тайна. Ты много людей уже убил? — вдруг поинтересовалась принцесса. Этот вопрос давно ее мучил.

— Со счету сбился.

— И никогда не жалел об убитых? Особенно, когда тебя нанимали?

— Нет. Сама посуди. Если я прикончил кого-то на войне, там все знали, куда идут. Если меня наняли, то моя совесть чиста. Не меня, так другого наймут. Если я отловил преступника и получил награду, я сделал доброе дело. Если я защищался, так сами виноваты. А если я сам решаю кого-то прикончить, в таких случаях я не иду в разрез со своей совестью, — с наигранной небрежностью ответил Виктор и цинично улыбнулся.

Эрика же вспомнила выпившего талерманца, который утверждал иное, и не смогла промолчать.

— Но как же все то, что ты рассказал вчера. Мне казалось, что ты не очень счастлив.

— Не бери в голову. Я напился. Но я люблю свою работу, хотя бы, потому что выполняю её хорошо. Периодически на меня накатывает из-за этого проклятого Маэрда. Хотя я сам понимаю, то, что уничтожили всех, оно и к лучшему. Оставили бы мы детей, куда бы они пошли? Попрошайничать? Смерть не самая худшая участь. А остальные заслужили. Так что ну его. Забудь, — совершенно без каких-либо эмоций ответил талерманец.

Эрика решила сменить тему, и заодно задать еще один интересующий вопрос.

— Ты боишься чего-то?

— Не знаю, честно, — пожал плечами Виктор.

— Не боишься даже умереть? — изумилась принцесса, вспоминая жаждущего смерти Наила.

— Нет. Я отправил в Бездну столько людей, столько раз видел, как умирали другие... Не мне бояться смерти, — совершенно искренне ответил талерманец.

— Я тоже хочу ничего не бояться, — с грустью в голосе произнесла Эрика, которой до сих пор не давал покоя её недавний приступ паники.

— Цена такого бесстрашия слишком высока. Я прошел достаточно, чтобы не бояться даже смерти.

— Я тоже прошла достаточно. И я думала, не боюсь смерти. Но, похоже, я ошиблась. Страх остается моим спутником. Это ужасно, — искренне призналась принцесса, надеясь услышать совет от бывалого человека.

— Любой человек испытывает страх. Но однажды я понял, самое страшное, что может со мной случиться это смерть, но смерть это самое меньшее, чего стоит бояться. А остальное можно пережить. Или умереть. Ну ты поняла.

— Я не понимаю смысла. Объясни, — попросила Эрика, которая и впрямь совершенно не могла взять в толк смысл этой фразы.

— Пока ты сама не осознаешь её смысл, ты не поймешь. А я не могу тебе объяснить, ты должна найти для себя свой смысл, — пояснил Виктор, и на миг замолчав, вдруг продолжил, — А лучше не бери в голову. Страх ещё не значит, что человек трус. Меня же ты не испугалась, разбойников так вообще обратила в бегство. И предвестника допрашивала не хуже инквизитора. Кстати, про Наила, ты неплохо придумала, как его напугать.

— А толку, — отмахнулась принцесса.

— Ты решила, что с ним делать? — поинтересовался Виктор.

Эрика задумалась. Она никак не могла выкинуть из головы то, что рассказал Наил о её семье. То, что они живы... Во что-то посвящены... Неужели, это бред сумасшедшего? А если нет? А если он не совсем сумасшедший? Да и про Ольмику предвестник обещал у Проклятого спросить. Может она зря ему приказала язык отрезать? Хотя, этим она ему приятно сделала, пусть это звучит дико. Эрика решила, что ничего не потеряет, если все-таки попросит Наила спросить у Проклятого, то, что ей надо, и отрубит ему голову. А чтоб он пришел потом, она пообещает ему изощренные пытки, с последующим лишением головы.

— Ну, придумала? — не унимался Виктор, который, видимо, хотел поскорее избавиться от предвестника.

— Пусть он очнется, я ему кое-что скажу, и ты отрубишь ему голову.

— Что ты ему хочешь сказать?

— Передам привет умершей матери, — соврала Эрика, чтобы избежать возмущений Виктора, убежденного в абсолютной неадекватности Наила.

Они остановились рядом с ручьем. Решили напоить лошадь. А тут как раз Наил очнулся. А это значит, пора начинать.

Виктор тащил по траве связанного предвестника. Эрика шла следом. У предвестника было блаженное выражение лица, а глаза его светились от счастья. Похоже, он понял, его собираются убить. Обогнув кусты, и дойдя до места, где их не было видно со стороны дороги, Эрика окликнула Виктора.

— Оставь его тут, а сам пойди напои кобылу, — распорядилась она.

— Не боишься? — с ухмылкой спросил талерманец.

— Он связан. А я хочу сказать кое-что личное, — жестко произнесла принцесса.

— А как же страх перед разбойниками? — не унимался Виктор.

— Телохранитель не всегда может находиться рядом. Иногда это невозможно, — его же словами ответила принцесса.

Когда талерманец был уже достаточно далеко, Эрика наклонилась над предвестником и обратилась к нему.

— Я не знаю, сумасшедший ты или нет, но я понимаю тебя. Ты несчастен и жаждешь смерти. К сожалению, я не могу тебе даровать абсолютную смерть. Но я обещаю, что ты сегодня умрешь. Но у тебя я прошу одну услугу! Прошу, спроси у Проклятого, кто повинен в том, что со мной сделали! Узнай, где моя мать и брат! И во что они посвящены! Ты знаешь, где меня найти! А со своей стороны я обещаю тебе самые изощренные пытки, и лишение головы. Тебе понравиться! — говорила Эрика, а сама удивлялась абсурдности происходящего. Сейчас она пытается подкупить тем, чем обычно принято запугивать, — А потом, если ты захочешь, мы можем заключить договор, ты узнаешь для меня у Проклятого, что мне нужно, приходишь ко мне, и получаешь желаемую боль, а затем смерть! И так до бесконечности. Пока я буду жива. Если ты согласен, кивни.

Наил кивнул. Теперь взгляд предвестника не казался принцессе безумным, скорее наоборот, это был взгляд человека, познавшего истину. Эрика встала, и окликнула талерманца.

Виктор вышел из-за кустов, молча схватил Наила, и посадил возле дерева так, чтобы он не падал.

— Отойди, кровь может брызнуть, — предупредил он Эрику.

Принцесса отошла, но не очень далеко. Ей хотелось это видеть. Только смотреть было нечего. Все случилось очень быстро. Виктор один раз взмахнул мечом, и голова предвестника покатилась по траве прямо к ногам принцессы. Эрика заметила, что выражение лица Наила осталось блаженным, а на его устах застыла улыбка.

Они ещё долго ехали молча. Эрика думала о предвестнике и о смерти. Почему-то в голове крутились слова Виктора: "Самое страшное, что может со мной случиться это смерть, но смерть это самое меньшее, чего стоит бояться". Эти слова, казалось, так подходили Наилу. И, кажется, принцесса начала понимать, что же имел в виду талерманец. Смысл жить потерять страшнее, чем умереть. А за свой смысл жизни порой необходимо бороться. И так уж вышло, что в этой борьбе можно умереть. Особенно, если этот смысл состоит в войне за справедливость. Именно такой смысл она видела в действиях Виктора, хоть тот и особенно не хвастался этим, а чаще даже скрывал под маской бесчувственного головореза.

Вот только понимание этого никоим образом не помогло принцессе перестать бояться, как обещал Виктор. Возможно, она просто не знает, за что она могла бы спокойно умереть. Единственное, чего она боялась больше чем смерти, это повторения изнасилования. Но не делать же это смыслом жизни. Да и вообще, может и не стоит ей думать об этом, как советовал Виктор. Незачем равняться на самого талерманца. Будь она такой же опасной, может тоже ничего не боялась. А так... Эрика восхищалась талерманцем, и порой жалела, что не может даже мечтать о том, чтобы последовать его примеру. Впрочем, она тут же себя успокаивала, у неё есть другое преимущество, титул.

Они уже проехали лес, и теперь продвигались вдоль полей. Солнце ещё не село, и принцессе теперь казалось, что палящие лучи проходят сквозь одежду. На самом деле, последствия пребывания на солнце с неприкрытой кожей проявились только сейчас. Ещё тогда, у озера она все утро провела без сознания, будучи абсолютно голой.

Сейчас она плотнее прикрыла лицо, которое теперь жгло от одного прикосновения. Принцесса прекрасно понимала, что это за собой повлечет в дальнейшем. Она ещё раньше успела несколько раз проверить, действительно ли, правду говорят, что солнце ей может принести только вред. Эрика думала, можно привыкнуть. Но последствия всегда были одинаковы. Её кожа на несколько дней приобретет ярко розовый оттенок, и будет гореть так, что нельзя будет прикоснуться. Каждое движение будет вызывать боль, и это вдобавок к имеющимся неприятностям. Печальная перспектива, о которой, впрочем, наследница старалась не думать, предпочитая размышлять о предстоящей мести.

Устав предаваться размышлениям, Эрика решила обсудить все с Виктором.

— Знаешь, я вот думаю, что мы делать будем, когда доберемся. Нужно ведь отомстить так, чтобы все выглядело как естественная смерть.

— Предоставь это мне. А для начала мы обрадуем твоего папашу. И заодно успокоим всю Империю...

— Ты думаешь, все в Империи уже знают?

— Сколько дней тебя нет уже? — уточнил Виктор.

— Пятый день.

— Так, нам ещё дня три ехать, если не будем нигде задерживаться. Надеюсь, война там не начнется за это время, — то ли в шутку, то ли всерьез сказал талерманец.

— А с чего там войне начинаться? Там, небось, уже пир закатили в честь того, что я, наконец, сдохла. Придется разочаровать, — со злобным наслаждением произнесла Эрика.

— Не факт, что пируют. Может братишка с любовничком и радуются, а вот остальные, вряд ли.

— Меня же все ненавидели. Чего им скорбеть? — искренне недоумевала принцесса.

— Так не в скорби дело. Я не знаю всех тонкостей политики внутри Империи, но я уверен, твоя пропажа шуму уже наделала. Уверяю, даже если на тебя всем плевать, может начаться такая заварушка, мало не покажется.

— Появятся ещё претенденты на престол. Так ведь? — наконец дошло до Эрики.

— Твоё исчезновение, это хороший повод для всяких шакалов подставить друг друга. Учитывая, что Фердинанд как Император — бездарность... Прости, что твоего отца так назвал, но это даже крестьянин знает...

— Плевать... Мой отец никогда не был для меня примером для подражания. Так что там может случиться?

— Да ничего хорошего. Интриги, взаимные обвинения, а твой папаша вряд ли все сможет разгрести. Может и до резни дойти. Так что нам лучше поторопиться, — вынес свое заключение талерманец, чем заставил Эрику задуматься о возможных последствиях.

— Проклятье, Нам нужно спешить! Виктор, гони быстрее!

— Только не с этой клячей, по такой жуткой дороге, в этой телеге. Если гнать, она развалиться.

— Ну и ладно с таратайкой этой! Я согласна ехать верхом! — заявила Эрика, — А нормальная лошадь дорого стоит? У нас хватит золота? — сыпала вопросами она.

— Хватит. Купим в Дармбене.

— Так почему ты в Димире об этом не додумался? — возмутилась Эрика.

Виктор только пожал плечами.

— Ты же раньше не додумалась до того, что надо спешить. А я просто телохранитель, — издевательски ухмыльнулся талерманец.

— Ладно, Дармбен хоть близко?

— Завтра доберемся. А с чего ты вдруг так обеспокоилась? Я думал, тебе по хер, хочешь отправить в Бездну пару десятков, а там хоть трава не расти.

— Был момент слабости, когда я желала только этого. Но это глупо. А так, я этой Империей ещё править собираюсь, вот и беспокоюсь.

— Далекоидущие планы, — с улыбкой прокомментировал талерманец.

Глава 6

Чтобы поскорее добраться, они все-таки решили ехать верхом. Это обернулось для принцессы настоящими пытками. Раньше она вообще не пробовала ездить верхом, её этому никто даже не думал учить, да и она сама не помышляла. Конечно, ехала она с Виктором, но легче от этого не было. Последствия изнасилования в виде ноющей боли в животе, жгучая боль по всему телу из-за пребывания на солнце, и это помимо непрекращающейся боли в спине, и особенно левой ноге, казалось, сведут её с ума раньше, чем они доберутся.

Они почти все время молчали. Принцесса, думала только о том, что ещё немного, и она уподобится Наилу в его безумии. Она то сожалела, что согласилась на эту пытку, обещая себе, что в жизни больше верхом не сядет, то испытывала очередной припадок ненависти к себе. Но как-бы там ни было, никто не умер, в Эрхабен они добрались без приключений. Возможно, благодаря этой самой спешке.

С того дня, как Эрика сбежала, прошло почти десять дней. В город они въехали как обычные путники, и тут же направились прямо к Императорскому Дворцу. Пока они продвигались по улицам, то уже успели оценить тот переполох, который наделало ее исчезновение. Проезжая мимо рынка, принцесса успела не только познакомиться с очередной достопримечательностью Эрхабена, но и узнать, что она повесилась в подвале, её убили, похитили разбойники, хамонцы, варвары, несколько герцогов, и даже сам Проклятый. Виктор, ради интереса даже вклинился в один рыночный разговор о том, что "творится в Империи". Собственно говоря, ничего оригинального Эрика тогда не услышала, люди несли всякую чушь, не имеющую отношения к реальной жизни.

— Думаешь, только в народе такой бред рассказывают? Мне уже интересно, что там напридумывали, — с иронией заметил талерманец, когда они уже были возле императорского дворца.

— Дальше пешком, — измученным голосом сообщила принцесса.

— Ясное дело, — С этими словами Виктор соскочил на землю, и помог спуститься Эрике, которая едва не завыла от охватившей боли.

— Проклятье! — сквозь стиснутые зубы процедила она, понимая, что это еще не конец пыток, а только начало.

Ей придется терпеть, потому что не может она позволить, чтобы во дворец её заносили на руках. Нельзя, чтобы они поняли, что ей плохо так, как не было уже давно. Мало того, что это доставит радость врагам, даже не это самое ужасное. Только лекарей сейчас не хватало. Ведь ещё не сошли синяки, по которым можно догадаться, что её обесчестили. А об этом никто узнать не должен. К тому же, если она желает получить власть, то не должна вести себя, будто она при смерти. Никогда. Все это значит одно, она должна делать вид, что с ней все хорошо.

— Ты в порядке? — спросил Виктор, глядя на застывшую измученную принцессу.

— Да, — кивнула она.

— На тебе же лица нет, идти хоть сможешь?

— Да, — решительно ответила она, и, сделав глубокий вдох, скинула с головы капюшон, убрала с лица платок, и, устремив взгляд вперед, направилась прямо к караульным. Виктор, ведя лошадь за поводья, пошел за ней. Лица он открывать не стал.

Многочисленные гвардейцы, несущие караул, похоже, ещё издали приняли их за бродяг и насторожились. Когда Эрика уже стояла перед ними, на их лицах обнаружилось полнейшее недоумение.

— Я принцесса Эрика Сиол,требую пропустить меня, и этого человека во дворец и проводить нас к Императору, — приказным тоном обратилась она к гвардейцам, которые тут же склонили головы.

— Приветствуем, Ваше Высочество, — услышала Эрика в ответ. Ворота в спешном порядке отворились и в сопровождении двоих гвардейцев они вошли. Один стражник тем временем побежал вперед. Эрика решила, что тот отправился докладывать Императору.

По Триумфальной аллее они последовали верхом. Но у паралного входа пришлось снова спешиться. На этот раз она позволила Виктору помочь. С нее хватит ступенек. Принцесса изо всех старалась делать вид, что с ней все в порядке, насколько это вообще возможно в её случае. Она была уже в самом дворце, но впереди ещё половина зала, лестница, а потом ещё одна... Скорее всего, её отведут или в приемную Императора, или к нему в покои. Главное, не сойти с ума ещё по пути.

Поднимаясь по лестнице, обессиленная наследница все-таки оступилась, и едва не упала. Виктор успел её вовремя подхватить. Перед глазами потемнело, и ей показалось, что она больше не может.

— Эрика, что с тобой? — испуганно спросил Виктор, все ещё держа её за руку

— Ваше Высочество, может отнести вас к лекарю, — начал предлагать один из подскочивших гвардейцев.

Услышав про лекаря, принцесса тут же пришла в себя.

"Проклятье, Эрика Сиол, ты жаждешь власть над всей Империей, но тебя остановит какая-то паршивая лестница!"— мысленно сказала себе она, и жестко ответила сопровождающим.

— Со мной все в порядке. Попрошу убрать руки, — с этими словами, она, мысленно проклиная все на свете, и, заодно, вспоминая всех врагов, неожиданно бодро пошла вверх.

У самого конца лестницы её ждал Тадеус. Его лицо которого буквально светилось от счастья.

— Мои приветствия, Ваше Высочество, — с этими словами он поклонился.

— Я тоже рада вас видеть, Верховный Маг, — небрежно бросила Эрика.

— Очень рад, что вы вернулись целой и невредимой.

— Я тоже. Рада.

— Ваше Высочество, можно Вас на личный разговор. Это не займет много времени, но я обещаю, вы не пожалеете, — любезно предложил Тадеус.

— В первую очередь я должна посетить Императора. Потом я буду рада пообщаться. Его Величеству уже доложили. Вы же не хотите заставлять его ждать, — ответила принцесса, глядя Тадеусу прямо в глаза, заметив, как у Верховного Мага начал дергаться уголок рта.

— Никто ещё не докладывал Императору. Поэтому у нас есть время. Поверьте, вы не пожалеете, — все так же любезно продолжал уговаривать принцессу Верховный Маг.

Немного подумав, Эрика решила согласиться. Если бы этот человек хотел её убить, он бы уже это сделал тогда, в лесу. Они направились к левому крылу дворца, в одну из комнат, замок от которой Тадеус открыл одним прикосновением руки. В самой комнате он же одним взглядом зажег все факелы, хотя за окном было ещё светло. Гвардейцы, маги и Виктор остались ждать под дверью.

— Присаживайтесь Ваше Высочество, вы, должно быть, устали с дороги, — любезно предложил Верховный Маг.

— Я постою. Лучше давайте поскорее перейдем к делу, — Эрика решила не тянуть с любезностями.

— А я присяду, — с этими словами он вальяжно опустился в кресло, и глубоко вздохнул.

— Ваше Высочество, дело вот в чем. Ваш побег наделал много шума. Дело дошло до кровопролития и едва не спровоцировало смуту. Понимаете, все сразу пришли к выводу, что вас похитили, или даже убили...

Эрика сразу поняла, к чему ведет Тадеус.

— А вы не сообщили правду, так как лично меня упустили.

— Мы искали вас! Везде! Куда же Вы исчезли? Я чуть с ума не сошел!

— Не важно. Давайте, я сама продолжу. Вам не нужно такое пятно на вашей репутации. Теперь вы хотите, чтобы я не упоминала вас в рассказе. И при этом, похоже, вам не выгодна моя смерть. Вы сказали, разговор мне понравится? Что вы предлагаете за мое молчание, — с хитрой улыбкой спросила Эрика.

— Все, что попросите. Если это в моих силах. Сделать вас магом я не могу, ибо так распорядилось Мироздание. Но, я очень могущественный и влиятельный человек. И я могу оказать вам кое-какие услуги. Если вы хотите избавиться от врагов... Когда я вернулся, немного разведал обстановку, говорил с Императором, знаю, что с вами случилось перед побегом. Фердинанд вам не поверил. Но я поверю.

Эрика задумалась. С этими людьми, как и с Мирандой, она и так разберется, у неё есть для этого Виктор. Да и доверять Тадеусу она бы все равно не стала. Очень уж неоднозначный человек. Для Верховного мага слишком молод. Но почему бы не воспользоваться этим предложением в свою пользу. Тем более, ей кое-что про него известно.

— Нет, эти люди пока не ваша проблема. Я хочу, чтобы вы поклялись мне в верности на крови перед ликом Мироздания.

Тадеус не смог скрыть удивления.

— Как? Ваше Высочество, это невозможно, я как Верховный Маг, уже повязан кровью с Императором. Пока он жив, я не могу повязать себя кровью с кем-то ещё, так как этим предам предыдущую клятву.

— Не лгите. Вы уже год как Верховный Маг, но с Императором не повязаны, хитрец. Я присутствовала тогда, когда вы приносили клятву на крови. Я знаю ритуал посвящения наизусть, а ещё знаю, что кровь нужно брать с левой руки. А вы взяли с правой. Может не только я заметила, но и другие. Но те побоялись вас выдать.

— Вы с ума сошли! Кем вы себя возомнили? Это неслыханная наглость! Я не буду этого делать! — взорвался от негодования ошалевший Тадеус.

— Я уже поняла, что зачем-то нужна вам. Вы не позволили отправить меня в храм. Так что клянитесь! Я в свою очередь буду надеяться, вы не станете шутить с Мирозданием, давшим вам такое могущество, — жестко говорила наследница, понимая свою власть над ситуацией.

— Вы хоть понимаете, что если это выясниться... Гильдия не простит мне этого. Я всего год как Верховный Маг, да я могу отдавать приказы магам Гильдии, но есть ещё обстоятельства. Я обязан быть повязанным клятвой на крови с Императором.

— Вот и повязали бы себя, но нет, вы схитрили. Сами виноваты.

— Нет, ну так нельзя. А если ваши интересы, и интересы вашего отца не совпадут? Что мне тогда делать? Гильдия перестанет мне починяться!

— Я учту это в своих действиях и не стану объявлять о вашей клятве всем вокруг. Мне выгодно, чтобы Гильдия вам подчинялась. К тому же Император вас послушает, если я прикажу поддержать мое мнение. А придет время, и вы поддержите меня, когда я заявлю свое право на престол. Так что, приносите клятву. А то я вообще скажу, что вы меня силой увезли.

— Эрика, вы играете с огнем. Это не шутки, — угрожающе зашипел маг, глядя в глаза принцессы.

— Тогда убейте меня, чего же вы ждете? Хотели бы прикончить, так не устраивали этот разговор. Так что хватит мне угрожать попусту. Давайте, приносите клятву, или...

Верховный Маг не дал ей закончить. Тадеус встал с кресла, опустился на одно колено, вынул небольшой кинжал, сделал на левой руке надрез, передал кинжал принцессе, положил правую руку на сердце, левую руку поднял ладонью вперед, преклонил голову и произнес.

— Ваше Высочество, Я, Маг Четырех Стихий, черпающий силу от Дающего Жизнь, клянусь собственной кровью перед ликом всемогущего Мироздания, что буду абсолютно верен вам, Эрике Адриане Сиол Клеонской, до конца дней своих. И да лишит меня Мироздание Дара, если я не сдержу свою клятву. Клянусь, — с этими словами он посмотрел на Эрику.

В дальнейшем принцесса должна была сделать надрез на своей правой руке, и капнуть своей кровью на его левую ладонь. Но Эрика только улыбнулась.

— Нехорошо... Обмануть меня вздумал! Я тебе не дурак Фердинанд. Я знаю, что при клятве должен присутствовать хотя бы один свидетель. Пригласи того человека с прикрытым лицом и повтори все, — распорядилась Эрика, глядя, как Верховный Маг едва не разрывается от возмущения.

— Проклятье! Да... Вы...

— Что, я?

— Далеко пойдете, — процедил Тадеус, и пошел к двери выполнять распоряжение наследницы.

Когда Виктор вошел, Эрика заставила недовольного Верховного Мага повторить клятву уже при нем. Предусмотрительно замотав надрезанную ладонь платком, она попросила талерманца открыть лицо.

— Я хочу, чтобы ты отбелил перед Императором человека, который спас меня от гибели. Ты должен подтвердить все слова Виктора. И ещё ты должен поспособствовать тому, чтобы Император согласился сделать его моим телохранителем, — приказным тоном потребовала Эрика, которая знала, что самое страшное для любого мага, потерять свой дар, и клятва на крови для них это серьезно.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — подчеркнуто заискивающим тоном ответил Тадеус.

— Если ты мне сегодня понадобишься, я позову тебя. Теперь мне пора к Его Величеству.

— Как Вам угодно, Ваше Высочество, — все тем же тоном ответил маг.

Когда они вышли, Эрика отослала стражников, и в сопровождении Виктора тут же отправилась в покои Императора. Как ни странно, теперь ещё недавно казавшаяся невыносимой боль перестала иметь для неё значение. Неожиданно Тадеус преподнес ей такой подарок, о котором она даже не мечтала.

Когда они отошли к лестнице, талерманец задал принцессе ожидаемый вопрос.

— Твою ж мать, ни хрена себе. Как ты его заставила?

— Он сам сказал, чтобы я просила все, что в его силах, только бы я не упоминала его имя в рассказе о моем недавнем приключении. А я давно заметила, что наш маг не повязал себя кровью с моим отцом, хотя должен был это сделать, — самодовольно ответила принцесса.

— Неплохо. Вот ты и попросила — всё. То есть абсолютную верность.

— А что? Не дано стать магом, так зато мне теперь вся Гильдия служит!

— Да, похоже, он не просто крепко держится за тепленькое местечко. Что-то ему ещё надо, и от тебя в том числе. Ведь он мог без проблем тебя убить. Но согласился на такой серьезный шаг. Неспроста, — вдруг предположил Виктор.

— Мне пока все равно. Главное, против меня он не пойдет.

— А ты ещё утверждала, что не знаешь, как взять власть. Между прочим, уже сейчас ты можешь приказать всей Гильдии магов встать на свою сторону, — шепнул он.

— Виктор, однажды я отдам такой приказ.

Он промолчал. Эрика задумалась. А что если... Но тут же она осеклась. Пока отец жив, она не может открыто приказывать Верховному Магу. Тогда Тадеус может лишится поддержки всей Гильдии. Придется убить Императора. Но убить отца... Все таки сейчас не время. Захват власти, это же не просто сесть на трон. Нешуточная борьба начнется. А тут ещё только война с Хамоном началась, и Гильдия Магов нужна там. Пока не время.

В покои Императора Эрика вошла в одиночестве, оставив Виктора ждать под дверью в компании двоих ошарашенных императорских гвардейцев, увидевших "настоящего талерманца".

Принцесса застала привычную картину: её отец сидит за столом в компании Книги Мироздания. Казалось, он постарел лет на десять, изрядно похудел, при том, что и ранее не отличался избытком массы. Синяки под впавшими глазами завершали удручающий портрет.

Как только Император увидел дочь, он тут же кинулся к ней с объятиями.

— Эрика. Ты жива! Слава Мирозданию, ты жива! Я молился, и Мироздание меня услышало! Девочка моя! Теперь все будет хорошо. Мои молитвы были услышаны, это главное. Сейчас ты мне все расскажешь... Я ведь уже надежду потерял... Я себя винил... — со слезами на глазах говорил Император, и крепко обнимал её, тем самым не понимая, что причиняет ей жуткую боль.

Любое прикосновение сейчас жгло как огонь. Вот только нельзя было принцессе признаваться, она ведь должна избегать осмотров лекарями ещё как минимум две недели, если не дольше.

— Мои приветствия, Ваше Величество, — сухо поприветствовала она Фердинанда, надеясь, что он её отпустит.

"Ну, сколько можно, хватит уже этих соплей" — мысленно возмущалась Эрика. Тем временем, Фердинанд, все ещё крепко обнимая её, продолжал.

— Прости меня, за все прости. Я был с тобой слишком строг. Я думал, что потерял тебя. Но теперь все будет хорошо, Мироздание не оставит нас! Мироздание спасло тебя. Милая моя, я понял свою ошибку. Нужно надеяться на Мироздание! Теперь ты можешь не бояться. Я тебе обещаю, что ты отправишься жить в Храм Мироздания...

Но, только услышав о храме, Эрика в бешенстве оттолкнула отца, заодно вырвавшись из надоевших ей объятий:

— Никуда я не поеду! — жестким тоном заявила принцесса, глядя на Фердинанда почерневшими от злости глазами.

Император явно испугался такой реакции дочери.

— Родная... Я желаю тебе добра... Я поклялся... что... И... Поклялся что ты будешь жить в Храме... Постигать путь Света... И ты вернулась... Мироздание спасло и вернуло тебя... Я должен сдержать клятву... — мягким тоном путано объяснял Император.

— Я. Никуда. Не поеду. И вы никогда не заставите. Меня спас человек, а не Мироздание! Этот человек ждет за дверью. Вот кого вы должны благодарить! — предельно жестко говорила Эрика, с ненавистью глядя на отца, который теперь ей представлялся невежественным фанатиком, не достойным даже уважения.

— Пойми... Мироздание послало этого героя... И я обязательно его отблагодарю.. Ты не думай... — не унимался Фердинанд.

— Да какое Мироздание. Вы ведь даже не знаете, кто он!

— Эрика, я не узнаю тебя, — искренне сокрушался Император.

— После того, что я пережила, уже никогда не узнаете, — совершенно искренне сказала Эрика.

— Но что случилось? Кто тебя похитил? Расскажи.

— Меня никто не похищал. Я сбежала, потому что вы были ко мне несправедливы. Я не стала терпеть, и решила уйти. Потом я попала в лапы разбойников. Сейчас я вам скажу, кто меня спас. Виктор, бывший талерманец. Этот человек случайно оказался рядом, и он спас меня от бесчестья. — Эрика направилась к двери, — Известный в Миории охотник за головами. Я вас сейчас познакомлю, — с этими словами принцесса открыла дверь, и подозвала Виктора. Императорские Гвардейцы, после недвусмысленного взгляда талерманца, мешать ему не решились.

— Мое почтение, Ваше Императорское Величество, — с ехидной улыбкой произнес Виктор, и не приклоняя головы, как того требовал церемониал оценивающим взглядом пристально осмотрел Фердинанда.

По лицу Императора пробежался испуг. Эрика, не давая отцу прийти в себя, продолжила.

— Я хочу, чтобы этот человек стал моим личным телохранителем. И ещё, не надо мне рассказывать про Мироздание. Я сказала, в Храм не поеду. Вы никогда меня не заставите! Я не позволю меня, единственную наследницу, последнюю из великой династии Сиол, запереть там! Вы уже раз довели меня до бегства, и тут едва не разразилась смута! Попробуете насильно запереть меня в Храме, вообще никогда меня не увидете!

После того, как Эрика закончила свою обвинительную, плавно переросшую в угрозы речь, в комнате повисло молчание.

Фердинанд пока слушал Эрику, смотрел то на неё, то на талерманца, и похоже, пребывал в такой растерянности, что не смог вымолвить ни слова. Виктор продолжал молча осматривать Императора. Неизвестно, как бы пошел разговор дальше, но в этот момент в комнату ввалились шестеро гвардейцев. За дверью толпились ещё как минимум десяток:

— Ваше Величество, с вами все в порядке! Нам сказали, тут талерманец, — пояснил внезапное появление один из них, с опаской поглядывая на Виктора.

— У вас ко мне вопросы? — со зловещей улыбкой спросил Виктор, оценивающе рассматривая гвардейцев.

— Ваше Величество, что нам делать? — не унимался гвардеец, хотя сам был бы рад спрятаться куда-нибудь назад. Первым кидаться на талерманца он явно не рвался.

Император все ещё растерянно молчал. Тут уже не выдержал Виктор.

— Ваше Величество, если вы желаете в благодарность за спасение вашей дочери отдать мне жизни ваших гвардейцев, я с удовольствием приму этот подарок. Но прошу, не тяните, а то они в штаны наложат, и подарок будет с душком, — сыронизировал он.

К этому моменту Император пришел в себя, и к удовольствию всех собравшихся, наконец, взял слово, вначале обратившись к Виктору.

— Я благодарен вам за спасение наследницы. Вас наградят, как подобает, не беспокойтесь, — далее он обратился уже ко всем, — А теперь я попрошу всех покинуть мои покои. Эрика, только ты останься.

Принцесса вновь оказалась наедине с Императором. К этому моменту она поняла, что перегнула палку. Никто бы её насильно в храм не отправил, а теперь её напуганный папаша святоша может решить, что она связана с Проклятым. Этого ей ещё не хватало. Нужно попытаться все уладить мирно, решила она.

Принцесса присела напротив Фердинанда.

— Простите, я сорвалась. Со мной многое произошло, — как можно спокойнее сказала Эрика, опустив глаза.

— Я тоже был не прав. Я не должен был так сразу шокировать тебя. Прошу, расскажи, что с тобой случилось.

Эрика поведала придуманную ими с Виктором историю, как она сбежала, попалась к разбойникам, как те почти обесчестили её, но талерманец, рискуя своей жизнью, предотвратил насилие, и героически спас её, убив десяток человек. Собственно говоря, это было почти правдой, Виктор в итоге таки перебил кучу разбойников.

Относительно дальнейшего путешествия, Эрика поведала, что Виктор до конца не знал о её происхождении, и, полагая, что она простолюдинка, все равно отвез её в Эрхабен. Заодно Эрика рассказала душещипательную историю о том, что Виктор пошел в Талерман, так как его сестру послушницу убили талерманцы, и он специально отправился в Орден, учился там до посвящения, после чего отомстил. Под конец принцесса ещё раз попросила сделать Виктора её телохранителем.

— Эрика, я очень благодарен этому человеку. Но пойми, ты не сможешь отправиться в Храм вместе с ним.

— Я же сказала, что не хочу в Храм, — изо всех сил пытаясь не сорваться на крик, ответила принцесса.

— Но пойми, тебе там будет лучше. Если бы не долг перед Империей, я бы сам туда отправился!

"Вот и отправляйся, там тебе и место" — едва не вырвалось у принцессы, но Эрика в очередной раз сдержалась.

— Ваше Величество, я не хочу в храм. Поймите, я наследница, и я должна готовиться к роли, данной мне Мирозданием. У меня тоже долг перед Империей, — как можно убедительнее пыталась говорить принцесса.

Увы, Император оставался неумолим. Вспомнил он и о лекарях. Тут принцесса уже не могла сдерживать негодование, она резко встала, и, стиснув зубы от накатившей злости, с отчаянием в голосе обратилась к отцу:

— Хватит! Вы вообще слышите меня! Я же сказала, у меня все нормально. Я неделю шлялась по Миории без ваших лекаришек, и представляете, я даже не сдохла! Никто меня осматривать не будет! Ни в какой храм я не поеду! И вы не сможете меня заставить поменять решение! Не нравиться, можете меня казнить!

С этими словами принцесса выскочила за комнаты, громко хлопнув дверью. Продолжать разговор ей показалось совершенно бессмысленным

— Эрика, ну наконец, а то я заскучал уже. Неразговорчивые гвардейцы у Императора, — с такими словами встретил Эрику Виктор. Но принцесса, не обратив внимания на его слова, просто распорядилась идти с ней.

— Это ужасно. Он издевается. Ну, за что мне это?! — вслух сокрушалась Эрика.

— Да что у тебя там произошло, ты мне можешь объяснить? Я так понял, папаша тебя в Храм хочет насильно отправить? — поинтересовался Виктор.

— Как ты угадал. Он меня не слушает. Ещё со своими лекарями достает. А я не могу сейчас, ты понимаешь.

Виктор только пожал плечами.

— Ну, так не едь в храм, и не позволяй лекарям себя осматривать. Делов то. Поверь, Император слишком нерешителен, чтобы заставить тебя что-то сделать насильно. Мне вообще показалось, ты его напугала, настолько жалко он выглядел.

— Я знаю. Бесит просто. До безумия, — у лестницы она вдруг резко замолчала и остановилась.

— Что случилось? Куда мы вообще идем? — спросил ничего не понимающий Виктор.

— Я хотела пойти вниз к Тадеусу, но передумала. Лучше прикажу его позвать в мои покои, — Эрика повернула обратно.

По пути принцесса приказала первому попавшемуся гвардейцу в срочном порядке найти Верховного Мага.

Выйдя в центральный колонный зал, принцесса практически столкнулась с Альдо, и его непременным спутником, гвардейцем Лораном. Те, увидев сначала её, а затем талерманца рядом, от неожиданности и ужаса одновременно впали в настоящий ступор. У принцессы и так было испорчено настроение, потому отмалчиваться она не собиралась. Тем более, теперь.

— Мои приветствия, мужеложцы сраные! Недолго вам осталось сосать хер друг у друга, свиньи паршивые! Братишка, и матушке шлюхе своей тоже передай, недолго ей осталось раздвигать ноги перед всем дворцом! — со злостью сыпала угрозами Эрика, за время недолгого путишествия и общения с талерманцем, изрядно полнившая свой словарный запас.

Испуганный Альдо ухватился за руку Лорана, который хоть и делал вид, что ему плевать, все-таки молчал, испуганно косясь на талерманца. У принцессы возникло жгучее желание отдать приказ Виктору убить этих людей прямо там. Однако рассудок все-таки возобладал, не дав эмоциям взять верх.

— Удачи, выблядки! — напоследок бросила Эрика, и они с Виктором пошли прочь к северной стороне, где находились покои принцессы. Только они вошли внутрь, талерманец прервал молчание.

— Зря ты им угрожала. Уверяю, завтра их тут не будет. Вот посмотрим. Хрен с принцем, но гвардейца нужно убрать первого. Можно, конечно, прямо сегодня его в Бездну отправить, но без разумного плана ты бросишь на себя тень. Так бы за пару дней можно было устроить все, как положено.

— Прошу, хоть ты не начинай. Они и так бы тебя увидели и все поняли. Почему все так сложно? — сокрушалась Эрика, и со страдальческим выражением лица сначала присела, а потом легла на кровать.

— А ты думала, все будет просто? То, что тебе служу я, и даже сам Верховный Маг, это всего лишь начало. Путь к власти тернист и опасен.

— Я знаю. Я все знаю. Проклятье. Позови служанку, мне нужно помыться, — с этим словами Эрика резко поднялась, и присела на край кровати.

Она в который раз ощутила изнуряющую боль и жжение. То, что ей придется из шкуры лезть, но корчить перед всеми, что у неё отличное самочувствие, в какой-то момент привело в отчаяние. Но иначе никак нельзя, и уж точно рыдать не время. Скоро придет Тадеус, нужно решать с отцом и с назначением Виктора.

* * *

Верховный Маг вышел из покоев наследницы в отвратительном настроении. Только что принцесса приказала ему убедить Императора отказаться от планов отправлять её в Храм, согласиться на талерманца в качестве её телохранителя и потребовала выделить ей четырех лучших боевых магов Гильдии. С одной стороны, Тадеусу все это было на руку, маги будут наблюдать за Эрикой, и заботится о её безопасности, ее отправления в Храм он и так бы не допустил. Но с другой стороны, неизвестно, зачем ей эти маги. В Императорском Дворце после случая с Романом, в смерти которого обвинили магов, к услугам Гильдии не обращались. В гвардии и страже служили только воины.

Тадеус до сих пор не мог прийти в себя. Как он, один из самых могущественных людей Империи, сначала потерял принцессу в лесу, а потом умудрился попасться ей на крючок. Неужели, она и впрямь отродие Проклятого. Как она умудрилась понять, что он загнан в угол, и так дерзко воспользоваться этим? Ну, вот как она догадалась, что при всем желании он не убьет её? И не откажет он ей, тоже. Да, если бы он отказался повязать себя кровью с принцессой, и девчонка рассказала бы все про его промах, ему было бы не сладко. Он мог потерять все. И дело было не в самом Императоре, а в Гильдии. Совет Гильдии, люди, лиц которых он никогда не видел, единственная сила, которую он боялся. Только совет Гильдии имел над ним власть. Власть, о которой не знал никто.

Для всех, он могущественный Верховный Маг, самый опасный человек в Миории, единолично возглавляющий Гильдию. И никто не знает, что издавна, за Верховным Магом стоит тайный совет Гильдии. Совет лишь иногда отдает приказы Верховному Магу, и ослушаться тот не может. И вот, год назад, когда он был посвящен Верховные Маги, ему был отдан приказ, хранить жизнь наследницы как свою. И вот теперь он загнан в угол. Приказы Эрики для него теперь так же важны, как и приказы тайного совета. Принцесса, если решится справить ритуал, может лишить его дара. А девчонка вполне способна на такое, если учесть, что она уже вытворила. Но и в совете никто не должен знать, что он теперь повязан кровью с принцессой. Ему велели этого не делать даже с Императором.

С такими мыслями удрученный Тадеус и вошел к Императору, который к слову, сам был не в лучшем настроении.

— Мои приветствия, Ваше Величество, — Верховный Маг откланялся.

— Проходи Тадеус. Ты как всегда вовремя, я сам хотел за тобой послать.

— Я рад, что оказался кстати. Что вам угодно, Ваше Величество, — тут же поинтересовался Тадеус.

Император предложил ему присесть за стол напротив, закрыл Книгу Мироздания, и лишь тогда обратился к магу.

— Я хотел бы поговорить о наследнице.

— Что вам угодно обсудить, — с энтузиазмом ответил Верховный Маг, который был обрадован тем, что ему не придется искать повод начать разговор о талерманце.

— Ты уже, наверное, знаешь, что моя дочь нашлась. Слава Мирозданию за это. Но девочка сильно изменилась. Грубит, сквернословит. А самое ужасное, она отказывается ехать в Храм Мироздания. Я не знаю, что мне предпринять, как её убедить. Прошу, дай мне совет, как убедить девочку, — с отчаянием в голосе вопрошал Император.

— Ваше Величество, Вы, конечно, можете со мной не согласиться, но я думаю, Эрике не стоит ехать в Храм. Наследница должна жить светской жизнью, — достаточно жестко начал настаивать Верховный Маг.

— Но Тадеус, ей же там будет лучше, — неловко возразил Фердинанд.

— Ваше Величество, вот именно, там ей будет намного лучше, в этом я полностью с вами согласен. Вы правы, я бы сам не пожелал своей дочери лучшей участи, чем воспитание в Храме под защитой Всемогущего Мироздания.

— Но в чем же дело? — недоумевал Император.

— А теперь представьте, когда придет время, и наследнице придется исполнить свой долг, вернуться в мирскую жизнь и выйти замуж, бедняжка может не вынести такого потрясения. Я переживаю за бедную девочку, ей и так несладко пришлось, а представьте, каково ей будет возвращаться из такого прекрасного места как Храм, обратно? Она ведь не выдержит! — наигранно сокрушался Тадеус. Он знал, как найти подход к Императору.

Фердинанд вдруг задумался, и в комнате повисла пауза. Тадеус уже понял, что победа за ним. У него, помимо магического дара, открылся немалый талант убеждения. Жаль, только с наследницей даже это не помогло.

"Проклятое Исчадие Бездны. Тоже мне, не выдержит. Да она в Храме подобие Бездны устроит, там же все послушники повесятся с горя. А когда она вернется, мне же прикажет своего папашу свергнуть. У неё ума хватит! Идиот, я ещё жалел её...", — мысленно возмущался Тадеус, пока его не одернул сам Фердинанд.

— Как же я был не прав, я ведь чуть не погубил собственную дочь, — запричитал он.

Тадеус понял, что самое время дожимать Императора.

— Да, Ваше Высочество. Я уже успел пообщаться с Эрикой. Я сразу обеспокоился всей этой ситуацией. Особенно талерманцем. Я должен был проверить его. А ещё должен был проверить, все ли в порядке с наследницей. И знаете, девочка не пострадала, но она очень переживает, так как привязалась к человеку, который её спас. Я был шокирован, но этот Виктор, после проверки моими магами, оказался одним из самых достойнейших людей в Миории. Герой, благородный человек, готовый на самопожертвование, я не удивлен, что принцесса только рядом с ним чувствует себя в безопасности. Ваше Величество, я настоятельно рекомендую вам сделать этого человека телохранителем Её Высочества, — Тадеус закончил, и вопросительно уставился на Императора.

Фердинанд в этот раз даже не задумывался.

— Да. Я доверяю твоему мнению, — обреченно произнес Император.

Тадеус мысленно вздохнул с облегчением, он все выполнил. Остается надеяться, он не скоро понадобится принцессе.

* * *

*

Пока Император самоотверженно предавался молитвам, Королева пыталась выяснить, что произошло. Как минимум, чтобы узнать, жива ли принцесса вообще. Гвардеец Элин странным образом пропал после исчезновения Эрики. Разумеется, этим он навлек на себя подозрения. Миранда и сама задумывалась, кому понадобилось похищать эту малолетнюю ведьму. На кого работал Элин? Как вообще Императорский гвардеец стал шпионом. Еще и в ее постели оказался? А если принцесса сама сбежала, узнала про их связь и шантажем вынудила гвардейца помочь? Элина уже искали ее люди. Оставалось надеяться, им он попадется раньше.

Когда гвардеец донес ей срочные новости, что Эрика вернулась, да ещё и наняла талерманца, Миранда тут же отослала служанок, делающих ей прическу, и заперлась в своих покоях. Она поначалу буквально металась по огромной гостиной, не зная, куда себя деть.

'Как эта соплячка умудрилась выйти на талерманца? Кто еще на ее стороне? Почему я ничего не знаю?'

Теперь Эрике служит профессиональный убийца. А главное, она может знать про Элина. Проклятье, а если она поведает Фердинанду, гвардейца найдут...

'Все пропало... Что же делать?' — она присела в кресло и принялась нервно теребить пальцами волосы, еще сильнее растрепав недоделанную прическу.

'Как быть с талерманцем? Не просто так наследница его притащила. Как защитить Альдо?'

Она пыталась перебирать все мыслимые варианты решения проблемы, но пока получалось лишь укорять себя за непредусмотрительность.

'Ночему я раньше от нее не избавилась?'

После провалившейся попытке медленно сжить ее со свету полуядовитыми отварами, она только и делала, что ждала повод. Во дворце убивать было страшно, вот по пути в храм, другое дело. И что в итоге? Нельзя было так несерьезно к ней относиться. Эта ведьма будто мысли читает, сразу увидела врага в ней. Она уже едва не убила её сына, и теперь точно намерена закончить начатое.

'Сдался мне этот Элин. Столько лет не попадалась... Как же так?'

Это был не первый ее любовник. Она понимала, это опасно, только невозможно с таким супругом как Фердинанд без фаворита. Этот унылый святоша возлегал с ней раз в месяц. И то, как велит Книга благочестия. То бишь, одетым в пижаму, а ей даже рубашку нельзя снимать. Но в любом случае, нужно было быть осторожнее в выборе развлечений.

'Альдо, бедный Альдо, что же с тобой будет. Дернуло тебя выпить?'

Разумеется, она не поверила рассказу отпрыска. Эрике она тоже не поверила. Альдо еще юн, а Лоран не мужеложец. Перед тем как назначить его гвардейцем принца, она велела собрать о нем сведения. Обычный мужчина, имел любовниц, ходил в бордель, к службе относился с должным рвением. Но бред о пьянстве Эрики — тоже сказки для глупого Императора.

В итоге Альдо рассказал все честно, он хотел выпить тайком, взял гвардейца. Их увидела Эрика, стала грозить рассказать Императору, оскорблять, угрожать. Он был пьян, испугался и приказал Лорану бросить ее в колодец. Гвардеец пытался его отговорить, но в итоге ослушаться не мог, Альдо пригрозил его выгнать. Строго наказывать принца смысла не было, это дойдет до ведома Императора, придется пояснять причину наказания. Миранда ограничилась нравоучениями и предупреждениями, заодно пришлось провести беседу с перепуганным Лораном. В любом случае, все закончилось хорошо. Скандал был замят, поползли слухи о попытке самоубийства прирцессы, а тут еще Эрика исчезла. Так она думала. И что теперь делать?

Её путанные размышления прервал настойчивый стук в дверь. Королева вздрогнула.

— Кто пожаловал? — нервно спросила она.

— К вам Его Высочество, — отчитался гвардеец.

Миранда вскочила с кресла и едва не упала, наступив на подол своего пышного фиолетового платья. Она подскочила к двери, повернула ключ в замке и отодвинула засов.

В комнату буквально влетел насмерть перепуганный Альдо. Королева, пытаясь держать себя в руках, заперла дверь, и только тогда кинулась к сыну.

— Что же я наделал? Я не должен был... Что... же... я ... наделал, — в отчаянии зарыдал он, — Ваше Величество, Эрика наняла талерманца. Она... угрожала не только нам... нам с Лораном. Она просила... передать, что вам... недолго осталось, — запинаясь, рассказывал принц, утирая слезы.

— Это мы ещё посмотрим, — мрачно произнесла Миранда, в первую очередь, чтобы успокоить сына. Она и сама не знала, что её ждет.

Королева присела в кресло, и в который раз принялась размышлять, как спасти принца. Нужно увезти Альдо подальше от столицы, и при этом найти убедительный повод для Императора. Но что? Отправить в Храм? Это может быть опасно, гвардейцев туда не пустят, и там его убийца рано или поздно точно достанет. Тут вдруг Миранду осенило. Она встала, поправила волосы, одернула платье, и подошла к бледному как смерть, заплаканному Альдо.

— Ты отправляешься на учебу в Академию Мудрости, — тоном не терпящим возражения поставила перед фактом Королева.

Принц поднял затравленный взгляд и в недоумении уставился на мать.

— Но мне только одиннадцать, а в Академию берут...

Миранда ему закончить не дала.

— Да, с шестнадцати. Тебя возьмут. Ты принц, это во-первых. А во-вторых, никто не посмеет ослушаться приказа Императора.

— А если Его Величество не согласится?

— Согласится! Предоставь это мне. Сегодня же он даст свое согласие. Завтра устром ты отправишься в Академию, — уверенно заявила Миранда.

— А если талерманец последует за нами? — вопрошал испуганный принц.

— Альдо, не будь трусом! Ты думаешь, Эрика не боится? Принцесса не позволит талерманцу так надолго отлучиться! Тем более, сейчас! Ведь я могу тоже нанять убийцу! Так что успокойся!

— Но если он попытается нас убить этой ночью? — никак не унимался он, что уже начало раздражать Миранду.

Та боялась не меньше, но при этом хотя бы пыталась что-то придумать. Какой смысл просто дрожать от страха?

— Можешь остаться в моих покоях. И ещё, я кое-что объясню тебе. Принцесса не дура, чтобы в первый же день, после своего возвращения убить тебя, — уверенно заявила Королева.

Действительно, она уже успела понять, что наследница не так уж глупа, чтобы действовать сразу. Значит в эту ночь они могут за свои жизни не опасаться.

— Я надеюсь, — промямлил Альдо.

— Скажи, чем ты думал, когда пытался её убить? За пьянство тебя бы не казнили, — не удержалась от возмущений Королева, хотя уже давно успела обсудить это с сыном.

— Я... испугался, что... Я думал, она ведьма. И я... хотел стать Императором, простите, — опустив глаза, дрожащим голосом объяснил принц.

Тогда он не признался в этом мотиве, все валил на выпивку. Теперь все стало предельно ясно. Миранда только тяжело вздохнула, она же сама говорила принцу, что именно он будущий Император, а ведьма Эрика все равно не доживет. Доболталась. Она должна была сама решить все проблемы. Что ж, сама все заварила, придется самой выкручиваться.

Осмотрев свою растрепанную прическу, она решила, что перед разговором с Фердинандом стоит привести себя в порядок. Она должны выглядеть в этот раз скромно и кротко.

'Мы еще посмотрим, чья возьмет' — она улыбнулась своему отражению.

Не все потеряно. Пока не нашли Элина, Эрика не рискнет рассказать. Но даже если скажет, она сможет выкрутится. Гвардейца нет, а Император считает ее почти святой.

Переступая порог покоев супруга, Миранда в миг откинула все сомнения. Она должна помочь Альдо. Она должна убедить Фердинанда дать согласие отправить его в Академию. Она должна спасти свою репутацию, в конце концов.

Мрачный Император, как обычно сидел за своим столом. Он держал в руке перо. Похоже, он писал какое-то письмо.

— Здравствуй, любимый, — широко улыбаясь, поприветствовала она мужа, стоя напротив него.

— Здравствуй, — Фердинанд поднял измученный взгляд на неё и улыбнулся. Эта улыбка стала для Королевы хорошим знаком.

— Я так рада, что принцесса нашлась. Как только я узнала, я тут же кинулась к тебе. Прошу скажи, что же случилось с бедной девочкой? Я ведь места себе не находила, — сокрушалась Миранда.

— Слава Мирозданию, все хорошо. Почти, — грустно произнес Фердинанд, отложил письмо, и встал из-за стола.

Император только устало пересел на диван, Королева присела следом, и нежно взяв его за руку, посмотрела ему прямо в глаза.

— Что случилось? Я так беспокоюсь? Принцесса пострадала? Ей стало хуже? — обеспокоенно спрашивала она, а сама готовилась к самому наихудшему.

Фердинанд разразился обыкновенным нытьем, как он всегда это и делал, если что-то шло не по его воле. Оказывается, Эрика не пострадала, но его беспокоит, что после пережитого, та сильно изменилась. Сама не своя, дерзит, как никогда раньше. Ещё этот талерманец. Тадеус его уверил, что это достойный человек, и все-таки не давал ему этот Виктор покоя. А самым ужасным, по мнению Императора, было то, что принцесса отказывается ехать в Храм Мироздания, а он поклялся, что если Мироздание вернет наследницу, он обязательно отправит её туда.

Миранда, как подобает, сокрушалась и успокаивала мужа и в итоге решила позаботится о безопасности Альдо.

— Любимый, может все к лучшему? Эрика отдохнет, и сама захочет в Храм. Пойми, после того, что она пережила, ей не хочется никуда, — уверяла Миранда, надеясь поскорее закончить этот разговор.

Королева, на самом деле хотела, чтобы принцесса отправилась куда угодно, но в то же время она понимала, заставить Эрику вряд ли получится. Та, если сама не захочет, никуда не поедет. А Фердинанду не хватит твердости вынудить вьющую из него веревки дочь. Так что Королева посчитала целесообразным поскорее успокоить Императора, чтобы оставить разговор про Эрику.

— Тадеус тоже говорит, все хорошо, — согласился Фердинанд и глубоко вздохнул.

— Он прав. Я думаю, Эрика сама решит, что ей лучше. Вот Альдо уже определился. Представляешь, принц хочет учиться в Академии Мудрости, — радостно сообщила Королева.

— Но он мне ничего не рассказывал. К тому же, ему пока всего одиннадцать, — удивился Император.

— Он боялся. Но когда я узнала, я так обрадовалась. Он ведь никогда не проявлял рвения в учебе. А теперь он решил взяться за ум. Он сказал, что хочет стать хорошим советником, чтобы помогать в управлении Империей. Как ты думаешь, до шестнадцати лет у него рвение не исчезнет?

— Не думаю. Принцу можно выписать еще наставников, он будет готовиться, — предложил Император.

— Фердинанд, у меня идея. А может пусть принц отправляется в Академию на индивидуальное обучение. Представляешь, его будут обучать самые лучшие наставники во всей Империи, — с наигранным восторгом предложила Королева, и нежно провела рукой по его щеке.

— Но ему же только одиннадцать...

— А ты напиши приказ. Ты же Император и можешь все. Разве ты не хочешь, чтобы наш сын был счастлив? Я понимаю, ты будешь скучать по нему. А я, наверное, спать спокойно не смогу.

— Скажи честно, Альдо опасается Виктора? — уточнил Император. Миранда ждала этого вопроса. Она пошрустнела.

— Я думала об этом. Тем более, он еще не отошел от той ужасной ссоры у колодца. Сам принц мне ничего не сказал. Но я его понимаю, юноше в таком возрасте как никогда неприятно признавать страх. Однако я подумала, если это подтолкнет его к постижению знаний, стоит пойти ему на встречу.

— Я напишу приказ, думаю ты права, Альдо будет так лучше.

Миранда только хитро улыбнулась. Все получилось, как она и планировала. Императору про Элина пока не сказали, а еще он не устоял перед её чарами. Зря она волновалась. И теперь за Альдо можно не переживать.

Выйдя из его покоев, она принялась обдумывать план дальнейших действий. Завтра у нее будет благотворительный визит в дома для убогих. Так она свяжется с Гнеми, пусть озаботится поиском гвардейца. Потом она возьмется за Виктора. В конце концов, сначала нужно посмотреть на него. Талерманцы тоже мужчины. А у мужчин, даже очень опасных, есть свои слабости. Император Александр тому пример. Не очень приятный опыт, который доказывает истину, когда речь идет о жизни, хороши все средства.

Император разрушил ее жизнь, обманом вынудил предать семью, лишил ее остатков девичьей наивности. Сначала из страха, а потом ради мести ей пришлось наступить себе на горло, но даже этот казалось бы бессердечный изверг не смог устоять.

Принцесса Миранда, будучи единственной дочерью Короля Таира с юности знала, её отдадут замуж исходя из выгоды. Ее к этому готовили. Матушка и наставницы поучали, к любому мужчине можно найти подход. О том, что она когда-нибудь сможет стать женой правителя Антарийской Империи, принцесса даже не думала. Там была только наследница Адриана. Юная Миранда, боясь попасть в Халифат или Колдландию, молила богов стихий, чтобы ее отдали замуж в Аркадию. Несмотря на то, что аркадийцы обычно не брали иноземных принцесс в супруги, вероятность того, что её выдадут замуж именно туда, была довольно велика. Король Даниэль решил поступить вопреки традициям.

Зачем это королю, Миранда тогда не задумывалась, главное, Аркадия могла без проблем помочь Таиру в затянувшейся войне с Геленией. Принцесса успела влюбиться в принца Ренемиэля, который приезжал к ним всего раз. Высокий статный брюнет, он не только отличался хорошими манерами, но и оказался выдающимся воином. Вскоре из Аркадии пришло предложение о браке. Жизнь иделась в розовых тонах. Боги услышали ее. Но все сложилось иначе. Принцесса Адриана умерла после рождения близнецов первенцев. Фердинанд даже траур не держал полностью. Впрочем, у него не спрашивали. Как и у нее. Союз с Империей выгоднее. Александр решил, таким образом, якобы помочь новым союзникам, и присоединить Гелению к Империи.

Вскоре после свадьбы Император Александр поставил ее перед фактом, она должна возлегать с ним. Миранда не хотела с ним спать ещё больше, чем даже с невзрачным супругом. Пусть Александр был симпатичнее, но от него веяло холодом и жестокостью. Но отказаться она не имела права. Тем более, у нее никто ничего не спрашивал. Когда Гелению взяли, он же вынудил ее обратится к отцу и всем таирским графам с призывом, чтобы они добровольно присягнули Империи. В благодарность за защиту.

Миранда это сделала, чтобы избежать войны. Александр уверил, если она постарается убедить их, так будет лучше, все равно против Империи Таир не выстоит. Отец ее проклял, а ее обращения положили начало смуте в Таире. Александр только помог мятежным графам добить короля. Всю ее родню повесили на площади.

Выбор был невелик. Сразу покончить с собой ибо Александр не приемлет возражений. Или продолжать угождать Императору, чтобы однажды отомстить. Она выбрала второе.

'Ты ведь знаешь, я всегда беру все, что хочу' — она до сих пор помнила, как сообщая ей новость о победе над Таиром, в конце он произнес свою любимую фразу.

'Ваше Величество, я должна презирать вас, но мне остается лишь ненавидеть себя за слабость. Мое восхищение столь велико, что лишает меня воли перед вами' — опустив взгляд, солгала она, не проронив ни единой слезы. Она все выплакала накануне.

Потом ей пришлось публично осудить отца за 'неблагодарность'. Дарованный ей титул Королевы Таирской скорее походил на издевательство, но у нее, уже окончательно утратившей былую наивность, появилась цель. Играя роль влюбленной восхищенной дурочки, она в итоге смогла найти подход к Александру. Он воспылал к своей игрушке. Он приказал лекарям сказать Фердинанду, что его супруга не сможет делить с ним ложе несколько лет. Миранда постепенно приобрела кое-какое влияние. Она умудрялась делать так, что Александр, сам того не понимая, прислушивался к ней, но с каждым годом все сильнее ненавидела его. Император отличался ревностью, следил за каждым ее шагом. Это все сильнее походило на рабство.

К решительным действиям ее подтолкнуло возвращение Эрики и следом скоропостижная смерть законной супруги Императора Василины. Лекари утверждали, единственная наследница не выживет. Миранда подозревала, сам Александр и убил неспособную родить престарелую супругу, дабы жениться вновь на молодой и здоровой девушке. Обозленная необходимостью жить как в клетке Миранда рассудила, что если Император и Эрика умрут, тогда её сын станет наследником. Тряпка Фердинанд займет престол, и править будет она. Пришла пора для возмездия.

Королева долго не могла решиться, опасаясь, что её раскроют, но яд приготовила. Заодно Миранда с момента возвращения Эрики не оставляла попыток убедить Императора распустить Инквизицию. Как аргумент она использовала то, что Инквизиция не смогла уберечь наследницу. Миранда понимала, чем сильнее и влиятельнее будет Орден Света, тем больше проблем возникнет с наследованием престола её сыном. Долгое время Александр оставался неумолим, и Миранда уже оставила надежду. Фердинанда будет убедить проще. Когда был уничтожен Орден Талерман, и по этому поводу закатили пир, Миранда решила, её время пришло. Легко будет все свалить на месть талерманцев.

Так оно и вышло, её никто не заподозрил. Император был хитер, и про их связь знали очень немногие. Но тогда перехитрил самого себя. Сначала Александр занемог, а через две недели скончался в невыносимых муках. Он так и не понял, кто его отравил. Валил на талерманцев. Напоследок он успел издать указ о роспуске Инквизиции, а умирая, впервые признался ей в любви. Но Миранда мук совести не почувствовала. Заслужил.

Убить талерманца она пока не рискнула бы. Сложно. Одна ошибка и он ее не пощадит. Но зачем убивать, если можно сделать его союзником?

Глава 7

Талерманец уже почти час сидел в гостиной Эрики, ожидая, когда Ее Высочество изволит закончить одеваться. Она попросила его подождать несколько минут, но уже прошел целый час. Виктор выкурил три самокрутки, нагло проигнорировав все приличия. Ему все равно никто ничего не скажет. Вот пусть теперь тут дурманом несет. Нечего было его так рано звать. Будто Эрика не знала, все как обычно затянется.

С того момента, как наследница вернулась, прошел месяц. Она вдруг стала интересоваться нарядами и драгоценностями. Дело в общем-то для юной леди обычное, тем более для принцессы. Если бы еще это не оборочавалось такой нервотрепкой. Для нее, служанок, да и для него, в том числе. Пару раз Эрика требовала помочь затунять корсет, потому что у девиц, видите ли, нет сил сделать, как следует. Подобное занятие не особенно забавляло Виктора. Ладно еще снимать корсет с очередной девицы, но помогать одеваться юным леди он не нанимался. Раз поможешь, второй, и в итоге придеться исполнять роль придворной леди. Поэтому талерманец два раза подряд "нечаянно" порвал все, и от него вроде остали. Выкрутился. Если бы еще ждать не надо было.

Обычно Эрика никак не могла подобрать подходящее платье, изводяпридворную леди и несчастных служанок, заставляя зашнуровывать и расшнуровывать, и по нескольку раз приносить кучу одежды. Сегодня же принцесса, судя по времени ожидания, была дотошна особенно. Причина была известна. Сегодня в честь дня рождения принца Леона, младшего сына Фердинанда, планировался традиционный Императорский турнир воинов, а затем пир.

Наконец служанка пригласила его войти. Спальня принцессы на этот раз напоминала гардеробную, в которой не наводили порядок целую неделю. Везде были разбросаны платья, ни присесть, ни даже ступить негде. Придворная леди Лилиана натянуто улыбалась. Картину довершали две замотанные служанки, завивающие принцессе волосы.

— Наконец-то! — возмутился талерманец, высматривая, как бы пройти и ни на что не наступить.

— Как тебе мой наряд? — спросила принцесса.

— Нормальный наряд, какой и полагается для торжеств, — отговорился талерманец, искренне надеясь, что его сюда позвали обсуждать не наряды.

— Ну да, нашла у кого спросить. Но спина хоть ровная, это ты можешь сказать? — она, отогнав служанок, повернулась к нему спиной, и перекинула набок длинные волосы.

— Нормально, — пожал плечами Виктор.

— Превосходно, Ваше Высшчество, — встрепенулась леди Лилиана.

— Надеюсь, меня не за этим позвали? Нормально ты выглядешь, хватит уже прихорашиваться, турнир пропустишь, — разраженно бросил Виктор.

— До турнира целых три часа. К тому же я ни за что не пропущу твой триумф, — с хитрой улыбкой ответила Эрика.

— Какой ещё триумф? Кстати, зачем ты меня так срочно позвала все-таки? — с недоумением спросил Виктор.

Принцесса попросила Лилиану и служанок оставить их, подождав в гостиной.

— Я хочу, чтобы ты участвовал в турнире, — тоном, не терпящим возражения, заявила принцесса, когда они остались вдвоем.

Талерманец рассмеялся.

— Ты шутишь? Хочешь сорвать турнир, чтобы половина отказались, а остальные наложили в штаны?

— Будешь участвовать инкогнито. Так можно. Ничего ты не испортишь.

— Ну и зачем тебе это нужно?

— Я хочу развлечься. Хочу посмотреть, как ты всем им покажешь! Или ты боишься?

— Не смеши меня. Там соберутся честолюбивые юнцы, перебить их плевое дело. Чего там бояться? — отмахнулся Виктор.

— Так почему ты не хочешь? Покажешь себя! — настаивала Эрика.

— Мое клеймо давно всё показало. Мне нечего доказывать, учитывая, что меня и так почти все гвардейцы стороной обходят. Я даже не думал тратить время на эту ерунду. Но если тебе так угодно, что ж, пойду, поучаствую. Тем более, Лорана мы ещё в первый день спугнули. Что уже терять, — обреченно иронизировал талерманец.

— Поисками Лорана ты занимаешься, между прочим. И Тадеус его ищет, — возразила Эрика.

— Маги пока не нашли его. А я буду долго искать, находясь тут, — съязвил Виктор.

— Ты же сам организовал наблюдение за его братом. Явится он. Я боюсь тут оставаться, пока ты не отравишь Миранду. Ладно братец, он трусливый дурак, отец помнит тот скандал, но эта шлюха опасна и она под боком. Ее надо убить. Между прочим, сейчас будет пир, подозреваемых будет много, — Эрика шепотом подняла свою излюбленную тему, ей не терпелось убить Королеву

— Ты с ума сошла? Я же объяснял, не время. Она пока ничего тебе не сделает, ведет себя, как шелковая, — не согласился Виктор.

— Если боишься, я прикажу Тадеусу, — процедила Эрика.

— Я не боюсь, приказывай магу, если тебе так не терпится. Но надо делать все разумно, понимаешь? Вот ты говоришь пир, а я тебе объяснял уже, в Империи не та ситуация, чтобы на пиру Королеву травить. Ты же помнишь, что тут случилось, когда ты исчезла? А если Королеву убьют? Нельзя это на пиру делать, надо хотя бы выждать удобный момент. Например, когда она отправится с визитом в дом для убогих, она может заразиться чем-то, — талерманец подмигнул.

— Не зря эта тварь никуда не ездит. Боится.

— Однажды ей придется покинуть стены дворца, вот тогда и обставлю, — уверил Виктор.

— Да, ты прав, это все эмоции. Просто дрянь мне столько крови попортила. Но на турнир ты все же пойдешь, — повторила свое требование она.

— Как прикажете, Ваше Высочество. Схожу, если так хочешь. Ты собираешься к отцу? — поинтересовался Виктор.

— Да, придется. Но как же меня достали эти беседы с ним. Вот и сейчас, до турнира мне придется обсуждать всякий вздор. Ты точно уверен, что когда-нибудь я смогу ему доказать, что со мной можно разговаривать не только о моем самочувствии, книге Мироздания и прочем бреде? Я пыталась заговорить про войну, политику, но он утверждает, что я не должна об этом беспокоиться и все тут, — возмущалась принцесса.

— Ну не все сразу. Я думаю, у тебя есть время. Не забывай, путь к власти тернист...

— И опасен. Знаю я все это. Просто так ли нужно, чтобы отец меня поддерживал? Я помню этот ужасный военный совет, когда мне даже поддержка Тадеуса не помогла. Меня подняли на смех, а отец меня выставил.

— Ну конечно, с ходу предложила повесить графа, они же от тебя не ожидали...

— А что предлагать, если он перешел на сторону хамонцев, предал Империю? Конечно, нужно повесить. Что такого я сказала? — недоумевала принцесса.

— Да кто ж спорит, правильно ты предложила. Но ты нашла, когда предлагать. Не вовремя. Тебе и так только позволили поприсутствовать, да и то со скрипом. А ты сразу так.

— Я же хотела лучше для Империи. И ладно это, но знаешь, что самое обидное, Коннел мое же предложение по тактическому обману противника протолкнул, как будто он сам додумался, — сокрушалась Эрика.

— Не все сразу делается. Если бы ты чаще общалась с отцом, то он бы больше к тебе прислушивался, больше доверял тебе, — ответил Виктор.

— Я уже не знаю, прав ли ты. Но сегодня придется. Думаю, увидимся мы только после твоего триумфа. Разговаривать с Императором — занятие долгое, — принцесса обреченно вздохнула.

Покидая покои Эрики, Виктор мысленно выругался. Мало того, что турнир ему был не интересен и скучен, участие в нем заставляло отказаться от других, более приятных планов. Талерманец собирался провести ближайшее время в постели с женщиной. Причем, не с простой, а с самой Королевой.

Его прибытие во дворец, и последующее назначение телохранителем наследницы наделало много шума. Принц Альдо вдруг воспылал желанием постигать науку в Академии Мудрости, куда его в итоге взяли на индивидуальное обучение. И это в одиннадцать лет. Конечно, талерманец мог с легкостью достать принца и в Академии, но его было решено пока не трогать. А вот Лоран, которого принцесса хотела наказать в первую очередь, как сквозь землю провалился. Виктор мог бы найти гвардейца, но для этого ему потребовалось покинуть Эрхабен как минимум на неделю. Эрика же беспокоилась из-за Миранды, которую, по мнению талерманца убивать пока неразумно. И дело тут не в его личных желаниях, а как он полагал, в здравом смысле. А что он возлегает с ней, так это просто похоть. Да и не зря говорят, держи друзей близко, а врагов еще ближе.

Когда Королева позвала его на третий день пребывания во дворце, он предполагал, что эта женщина попытается перетянуть его на свою сторону. Перекупить, предложить титул, золото. Но когда он вошел, Миранда сбросила красный шелковый халат. Она предстала перед ним голой, а потом бархатным голосом прошептала, что она без ума от опасных мужчин. Талерманец сначала был в шоке от неожиданности. Но желание быстро взяло верх, и Виктор решил, что если Миранда так этого хочет, он тоже не против. Тем более, он ведь ничего ей пока не обещал, а она пока ничего не просила.

Так уж случилось, что у Виктора была одна слабость, красивые благородные женщины. Да и вообще, не захотеть Миранду, если ты нормальный здоровый мужчина, сложно. Королева отличалась соблазнительной внешностью. Красивая грудь, осиная талия, идеальные ноги, очень светлая кожа без единой веснушки, длинные ярко рыжие волосы с красноватым оттенком. При этом она была хороша в постели. Впрочем, никаких других преимуществ Виктор в ней так и не нашел. "Ей бы в борделе шлюхой быть, а не королевой. Сука ещё та, при этом глупа как пробка, а мнит себя умной. Один толк, красивая, и в постели ей равных нет" — в первый же день вынес свое заключение Виктор.

Разумеется, он ждал, когда же Миранда попросит его пойти на предательство. Ждать пришлось недолго, действительно, она уже на второй день после начала их связи принялась обещать ему золотые горы, почет и славу. Естественно, все это в обмен на сотрудничество. Виктор с улыбкой отказал ей, пояснив, что служит наследнице, и не собирается становиться предателем, как бы она не была красива и хороша в постели. Миранда выставила его и талерманец, преисполненный некоторого горького сожаления, вздохнул с облегчением. Получил удовольствие и хватит, зато не нужно скрываться, лучше он в бордель сходит. Королева — враг принцессы, вдруг он привыкнет к ней. Что тогда? Так что, меньше проблем, ведь от искушения делить постель с Мирандой самому отказаться сложно.

Но ни тут то было. Она толи решила не оставлять своих попыток, толи сама пристрастилась к их совместному времяпровождению. А может, просто боялась, иначе он ее убьет. Не выдержав даже двух дней, Миранда вновь его позвала. А Виктор, в который раз, не смог удержаться. С тех пор они периодически предавались похоти, и понятное дело от всех это скрывали. Миранда периодически пыталась уговаривать Виктора перейти на её сторону, однако талерманец, каждый раз отказывался. Это были странные отношения людей, считающих друг друга врагами, но, тем не менее, с завидной периодичностью предающихся постельным играм в любой удобный момент.

Талерманец не собирался делиться данным фактом с принцессой. Пусть наследница лучше думает, он развлекается со шлюхами, а не кувыркается в постели с её врагом. Именно по этой причине он предложил Эрике чаще общаться с отцом. Это ей не повредит, и ему выгодно. Пока Фердинанд занят дочерью, и за саму Эрику можно не волноваться, и они с Королевой могут спокойнее предаваться разврату, спрятавшись в укромном местечке.

Перед началом турнира Виктор все-таки решил заскочить к Миранде. Хоть ненадолго. Как обычно, пробравшись укромными тайными путями, вскоре он был уже в покоях Королевы. Она как раз сидела перед зеркалом, и поправляла прическу. Он уже не удивлялся тому, что почти все свободное время эта женщина проводила, любуясь собой.

Виктор предусмотрительно запер за собой дверь, и без лишних слов направился Миранде.

— Наконец-то, я заждалась, — голосом полным вожделения, прошептала она.

— Я ненадолго, — отрезал талерманец.

— Ты всегда приходишь ненадолго. Но ведь принцесса будет с отцом. У нас много времени, — сладко улыбаясь, прощебетала Королева.

— Я участвую в турнире. Нужно идти, уже собирают участников.

— Ах как интересно! Я обожаю турниры. Истинные мужчины сражаются, невзирая на риск умереть. Великолепное зрелище. Я уверена, ты победишь, — восторженно произнесла Миранда, расстегивая его сюртук.

— Посмотрим. А пока у нас нет времени на беседы, — сурово говорил талерманец и попутно раздевал Миранду.

Она уже едва сдерживала стон от накатившего возбуждения.

— Я приду... Ну почему ты не мой супруг.., — Миранда повернулась к талерманцу спиной, чтобы он расшнуровал корсет.

— Зато твой супруг Император, — спокойно заметил Виктор.

— Император. Он не мужчина. Подобие. Жалкое подобие. Ты не представляешь, как я с ним несчастна..., — с придыханием от возбуждения сокрушалась Миранда, — А ты... Ты... Хочешь, ты станешь Императором? Мы убьем его, и проклятье, пусть твоя Эрика станет наследницей, только пусть мой сын живет, а мы будем регентами. Неважно у кого! А ещё.. у нас будут дети! Очень красивые дети! О боги, порви это корсет, наконец и возьми меня! — под конец потребовала она.

— Я служу Её Высочеству, и выполняю её приказы, а с тобой мы спим, потому что нам это нравиться, — цинично заметил Виктор, который не стал ничего рвать, так как уже успел расшнуровать корсет. Он аккуратно снял его с Миранды, и повернул её лицом к себе.

— Почему? Почему все так несправедливо? Неужели ты ничего не чувствуешь ко мне? — спросила Королева и не дожидаясь ответа, жадно поцеловала Виктора.

Талерманец резко отстранился от губ Миранды, и полным желания голосом, произнес.

— Я чувствую, что хочу тебя, — после этого он подвел её к кровати, усадил, быстро снял с себя одежду, и наклонился к Миранде.

— Ну же, не изводи меня! Возьми меня, умоляю, — сладко шептала она, извиваясь на шелковых простынях.

— Как прикажете, Ваше Величество, — с этими словами Виктор прильнул к её соску, нежно прикусив его, и одновременно властным, но в тоже время нежным жестом взял её за волосы. Она закатила глаза от удовольствия, и страстно провела ногтями по его спине...

* * *

Турнир стал для принцессы долгожданным событием, тем более после ужасно скучного разговора с отцом. Император едва не довел её до истерики, когда целый час настоятельно советовал ей не ходить смотреть это жестокое побоище. Потом ей ещё целый час пришлось выслушивать стенания отца по поводу того, как он хотел отменить эти ужасные турниры, но, увы, традиции приходиться чтить. После такой беседы, как и после всех предыдущих, настроение принцессы изрядно подпортилось.

Отец, помимо прочего, снова упрашивал ее позволить принять лекаря. Конечно, следы изнасилования уже сошли, но Эрика все равно не хотела тратить время на такие бесполезные и неприятные с её точки зрения занятия. Но что самое неприятное, Император совсем её не понимал. В очередной раз она осознала, что все сильнее разочаровывается в происходящем. Она делает что-то не так.

Эрика сидела в Императорской лоджии рядом с Фердинандом. Леон, которому только исполнилось три года, сидел рядом с матерью и, похоже, пока не понимал, что происходит. До этого Леон в силу возраста не бывал на турнирах, но данное зрелище по традиции было организованно в его честь, и, разумеется, он должен был присутствовать. Место Альдо пустовало. Герцоги, графы, дворцовые сановники расположились на лоджиях по правую и левую сторону от императорского семейства. Под лоджиями и в проходах столпились многочисленные гвардейцы высокородных гостей.

Принцесса, предвкушая предстоящее развлечение, рассматривала собравшуюся толпу. С лоджии было видно практически всё вокруг импровизированной арены. На Дворцовой площади было людно, как обычно и бывает во время проведения Императорских турниров. Тут собрались не только горожане, но и предусмотрительные купцы и мелкие торговцы, а также обычные крестьяне из окрестных деревень, желающие развлечься и поучаствовать в народных гуляньях. После Императорских турниров бесплатно наливали вино.

Люди были везде, они расположились на крышах повозок, на немногочисленных деревьях, мальчишки облепили все столбы. Все с нетерпением ожидали начала.

— За Имперскую честь, кровь пролить не жалей!Ты героем умри, но трусость презрей, — под аккомпонимент барабанов и лютней пели придворные певцы.

Им подпевали собравшиеся люди, знающие слова наизусть. Вся атмосфера вокруг сквозила торжественностью и важностью происходящего. Окруженная толпами людей арена пока пустовала. Но как только песня была спета до конца, музыка вдруг затихла, со всех сторон затрубили, после чего затихла вся площадь. На трибуну вышел высокий мужчина в украшенном золотом ярко сиреневом костюме. Это был Верховный Церемониймейстер Прилий, в чьи обязанности входило проводить турниры, дворцовые приемы и пиры.

Прилий в традиционно пафосной манере толкнул длинную приветственную речь, в которой поздравил принца Леона, восславил Мироздание, Императора и его семью и мужество участников турнира. После этого он пояснил простые правила и зачитал список участников, в этот раз, состоящий из сорока четырех воинов.

Это было не так уж много. Порой в турнире принимали участие более сотен воинов и тех, кто ими назвался. Особенность Императорского турнира состояла в том, что участвовать в нем мог любой мужчина, изъявивший подобное желание. Поэтому порой все затягивалось на два, а то и на три дня. Данный турнир должен был уложится в один день.

Правила турнира отличались от гвардейских и традиционных турниров, проводимых по всей Миории, но не особенно распространенных в Империи. Проще сказать, правил не было. Участники просто проходили жеребьевку и дрались между собой, пока один из противников не сдастся, не выйдет из строя или вообще не будет убит. Победитель проходит в следующий тур, начинающийся сразу же после окончания первого. Вновь жеребьевка, и так до тех пор, пока не останется один победитель.

Убивать не запрещалось. Собственно говоря, сами поединки никакими правилами не ограничивались. Наличие доспехов тоже было личным делом участника. Можно было выбирать любое оружие или вообще не выбирать никакого. Последнее, иногда случалось. Правда, заканчивалось плачевно. Хотя, плачевно этот турнир заканчивался для многих: как минимум четверть погибали, половина отделывались ранениями, некоторых калечили.

Неудивительно, что с такими правилами состав участников турнира всегда поражал разношерстностью. Не брезговали даже отпрыски из благородных династий. Многие воины приезжали из дальних земель. Были даже иноземцы. Попытать удачи приходили простые крестьяне и горожане, обычно весьма крепкого телосложения, толком не владеющие никаким оружием, но которые сочли, что их недюжинная сила им поможет. В целом, участвовали в основном честолюбивые молодые мужчины низкого происхождения. Победа в турнире давала не только золото, но и шанс неплохо устроиться в дальнейшем, например, попасть на службу в гвардию к богатому благородному господину.

Наконец, зачитав длинный список участников, среди которых был всего один инкогнито, церемониймейстер объявил первых двух противников. Эрика и вся площадь устремили свое внимание на Арену.

Первым выпало драться воину из Халифата и стражнику из Камирского герцогства. Ничего интересного Эрика не увидела. Халифатец, несмотря на то, что в отличие от противника был без доспехов и оружием выбрал легкую саблю, в то время как стражник выбрал двуручный меч, за полминуты нехитрого поединка убил противника. Рассек подбородок, едва не отрезав голову. При этом он изрядно забрызгал арену кровью. Раздались оханья и аханья, площадь поддерживала явно не халифатца.

Маленький Леон разрыдался.

— Милый мой принц, не плачь. Этот человек погиб за честь нашей Империи. Это достойная смерть, — ласково сказала Миранда, погладив отпрыска по голове.

— Не стоило все это устраивать, как же я не хотел, — начал тихо сокрушаться Фердинанд.

— Это его долг, присутствовать тут. Он должен привыкнуть, ведь он будущий мужчина, воин. Это традиции, какими бы ужасными они не были. Турниры поднимает дух народа Империи в столь непростое время, — с наигранным пафосом ответила Миранда, а сама не могла оторвать глаз от арены. Королева всегда любила турниры.

— Да, — обреченно вздохнул Император.

Тем временем начался поединок между двумя огромными крестьянами, которые размахивали ржавыми мечами словно у них в руках были палки. Это вызвало изрядное веселье в рядах зрителей. В конце концов соперники побросали мечи и на потеху публике кинулись мутузить друга кулаками. Эрика ждала выхода Виктора и следующий тур. С каждым туром бои становились интереснее, ведь оставались действительно лучшие, и поединки между ними были более зрелищными.

Поединок инкогнито и мясника Фомы из деревни Тернольда объявили только десятым. К этому времени Эрика изрядно утомилась лицезреть не особенно интересные сражения. За это время только один раз вышли действительно достойные соперники, под стать друг другу. А в основном она скучала.

Виктор выбрал меч. Его противник принес топор. Оба они проигнорировали доспехи, каждый по своей причине. У мясника, скорее всего, не хватило средств, а талерманец предпочитал 'не обременять себя бесполезным железом'. Зрелища, как и ожидала принцесса, не получилось. Фома, если и орудовал топором, то явно не в боевых целях. Талерманец первым же взмахом меча выбил у противника оружие и, видимо, решил пощадить незадачливого мясника. Не особенно мудрствуя, он ударил его сначала в челюсть, а потом по голове, впоследствии лишив того сознания. Поединок не продлился и минуты.

В дальнейшем наследница откровенно скучала, ожидая начала второго тура. Но когда последними противниками объявили командира Миччела и наемника из Тилии, она встрепенулась. Почему командир городской стражи вообще решил принять участие? Миччел три раза подряд побеждал в Императорском турнире, благодаря чему он, простолюдин из Нижней Округи, за пару лет дослужился до командира городской стражи. Зачем он снова пошел?

Гвардейцы затихли, как только начался поединок. Миччел выбрал секиру, его противник, по иронии судьбы, — тоже. Это сражение выгодно отличалось от других своей зрелищностью. Воины сражались в лучших традициях Императорского турнира, не на жизнь, а на смерть. Звон от секир, казалось, разносился на всю площадь. Его даже не мог заглушить восторженный гул толпы. Зрители сразу разделились на тех, кто поддерживает командира, в основном это были высокородные господа и многочисленные стражники, и тех, кто жаждет победы наемника, в основном простые горожане.

Эрика поддерживала наемника. Миччел ей никогда не нравился, а ещё он брат Лорана. Может, убьют братишку и этот гад явится в Эрхабен. И тогда ему конец. Миранда наоборот, поддерживала командира. Император продолжал сидеть со скорбным лицом, всем видом показывая, как ему неприятно данное зрелище.

Поначалу верх брал наемник, но Миччел оказался весьма крепким, хорошо держал удар и вскоре втянулся так, что противники практически сравнялись. Оба уже немного подустали и при этом разозлились. И вот секира наемника зацепилась за секиру командира, тот воспользовался случаем, дернул так, что оружие противника отлетело в другой конец арены, после чего он буквально размозжил голову противника. Послышался одобрительный гул со стороны стражников. Прилий объявил победителем Миччела, сообщил об окончании первого тура и пригласил победителей на следующую жеребьевку.

Пока шла жеребьевка, чтобы публика не скучала, на арену выпустили жонглеров силачей из бродячего цирка. Только к этому моменту маленький Леон немного успокоился и перестал отворачиваться от арены. Выступление циркачей немного отвлекло его.

Второй тур был интереснее, хотя все ещё попадались не особенно подготовленные участники. Но самое интересным для Эрики оказалось то, что по жребию Виктору выпало драться с Миччелом. Их поединок шел седьмым из одиннадцати. Эрика уже знала, для командира это последний поединок. Пусть это не было спланировано ею, но все идет в её пользу.

Когда был объявлен их выход, площадь вновь громко зашумела. Эрика ожидала зрелищного сражения и не была разочарована. Пару минут талерманец поиграл с противником уворачиваясь от секиры и почти ничего не предпринимая. В итоге, он увернулся в очередной раз таким образом, что уставший Миччел немного потерял ориентацию. Уже изрядно злой командир, надеясь в этот раз зарубить противника, замахнулся секирой и его самого повело вперед. Миччел едва не споткнулся. Виктор просто воспользовался ситуацией. Резкий взмах меча, и голова противника полетела с плеч. В ложе все ахнули, практически вся площадь взорвалась одобрительными криками. Инкогнито уходил с арены под восторженный гул толпы. Похоже, командира городской стражи в городе не жаловали.

Эрика только злорадно улыбалась. Принцессе было плевать на Миччела, но она ненавидела Лорана. По делом гаду, пусть страдает, рассуждала она. Собственно говоря, с этого момента Эрику интересовали только бои с участием её телохранителя. В третьем туре противником Виктора оказался наемник из Колдландии, один вид которого ужаснул принцессу. Высокий,огромного сложения, со спутанными длинными рыжими волосами и бородой колдландец, так же как и Виктор, выходил без доспехов. Оружием он выбрал традиционный для северян огромный боевой топор. В какой-то момент принцесса даже испугалась за талерманца, тот рядом с противником выглядел не особенно угрожающе. Но вскоре она убедилась, что переживания напрасны.

Колдландец кинулся в бой размахивая боевым топором и с бешеным ревом выкрикивая что-то на своем языке. Талерманец поначалу просто расслабленно стоял, но только противник приблизился, он вдруг резко увернулся и каким-то невообразимым образом всадил меч в запястье руки, которой колдландец держал топор. Северянин взревел и выронил оружие. Виктор выдернул меч, и одновременно ударил противника в колено. Колдландца повело вперед, и талерманец не теряя времени зря ударил его ногой в грудь. Когда тот согнулся, Виктор лишил его сознания прикосновением к шее.

Наследница отметила, что на этот раз Виктор почему-то не захотел убивать, хотя легко мог это сделать. Толпа взревела восторженными возгласами, даже со стороны благородных присутствующих послышались одобрительные оклики. Пусть поединок прошел быстро, но эффектные приемы оценили все.

В четвертом туре по результатам жребия, противником талерманца оказался, как он себя назвал, странствующий рыцарь из Маркии. Он выбрал меч и был облачен в доспехи. Поединок продлился дольше предыдущих и закончился тем, что рыцарь упал, лишился оружия и с приставленным к горлу мечом просто признал свое поражение.

В финал помимо Виктора попал тот самый воин из Халифата, который открыл турнир. Было ясно, на чьей стороне симпатии. Выход Виктора был встречен восторженными приветствиями, халифатца встречали молча. В Империи не особенно любили последователей Оракула. Принцесса с нетерпением ждала начала поединка. Ей было интересно, что придумает талерманец на этот раз. Прикончит противника сразу или все-таки позволит публике насладиться зрелищем, как он это сделал в предыдущем туре.

Своим оружием Виктор на этот раз выбрал саблю, собственно, как и его противник. Поначалу они просто ходили по кругу, выставив вперед сабли и глядя друг на друга, о чем-то переговаривались. Так продолжалось около минуты. Публика, затаив дыхание, наблюдала за этой странной картиной. Непосредственно сражение началось неожиданно резко и представляло собой весьма захватывающее зрелище. Принцесса не успевала следить за их действиями, настолько быстро они орудовали саблями, при этом умудряясь делать перевороты, прыжки, и прочие трюки. Эрика заметила, что стиль боя талерманца и халифатца в чем-то схож. Закончился поединок так же резко как и начался. Она даже не поняла, как это случилось. Может Виктор умудрился совершить обманный маневр, или его противник где-то ошибся, но ещё несколько секунд назад живой халифатец теперь лежал на земле со вспоротым животом.

Вся площадь вдруг взорвалась оглушительным ревом одобрения. На арену полетели цветы. Ликование толпы прервал звук труб. Все затихли. Прилий пригласил победителя подняться на трибуну, чтобы открыть свое лицо и назвать имя. Когда инкогнито поднимался, публика продолжила одобрительно приветствовать его. Уже стоя на трибуне, Виктор резким жестом открыл лицо.

— Я Виктор из Олдского герцогства. Непосвященный талерманец. Бывший охотник за головами, ныне служу в императорской гвардии как телохранитель Её Высочества принцессы Эрики Адрианы Сиол Клеонской, — громко сообщил он затихшей публике.

Тишина повисла на площади, послышались только тихие перешептывания. Прилий как ни в чем не бывало, продолжил.

— Гвардеец Её Высочества принцессы Эрики Адрианы Сиол Клеонской Виктор объявляется победителем Императорского турнира воинов, проходящего в честь именин принца Леона Фердинанда Клеонского Алмир! Ваше Величество, вам слово, — обратился Прилий к Фердинанду, который по традициям должен был лично наградить победителя.

Император замялся. Эрика знала, что её отец никогда не любил награждать победителей турниров и часто делегировал эти обязательства другим. Наследница давно мечтала наградить победителя лично и решила воспользоваться ситуацией, но в итоге не успела. Вмешалась Миранда.

— Ваше Величество, позвольте мне избавить вас от столь утомительного долга, — сладким голосом прощебетала Королева.

Эрика поняла, что ей теперь уже точно ничего не светит. Конечно, отец все равно сделает так, как скажет эта тварь. Император встал и объявил, что предоставляет эту честь Королеве. Миранда в сопровождении двух гвардейцев спустилась к трибуне, к которой так же подошли церемониймейстеры. В руках одного была наполненная золотыми монетами корзина, а у второго — красная шелковая подушка, на которой лежал золотой венок. Когда Миранда была уже на трибуне, вся площадь буквально взорвалась от возгласов, выражающих восхищение. Королева была популярна в Эрхабене. Не зря устраивала на различные праздники бесплатную раздачу выпивки.

— Дорогие мои подданные, я приветствую вас! Давайте же вместе поприветствуем великого воина! Виктор презрев страх вышел на эту арену и отстоял честь Императорской гвардии и всей Антарийскрй Империи! Мы все должны преклониться перед героем, который нашел в себе смелость послать Проклятого в Бездну и встать на путь Света! Видите, как солнце озаряет эту площадь? Знайте, Мироздание этим благословляет нас! Мироздание благословляет наш турнир! Мироздание благословляет нашего победителя! Восславим же Мироздание, пославшего нам этого героя! Восславим же Виктора, самого великого воина всей Миории!

Только Миранда закончила свою речь, как вся площадь взорвалась от приветственных возгласов.

— Да здравствует Виктор! Да здравствует Королева! — слышалось со всех сторон.

Миранда, тем временем, взяла венок и подошла к улыбающемуся Виктору. Талерманец преклонил голову. Миранда надела на него венок. Церемониймейстер поднес корзину наполненную золотом. Прилий по традиции дал слово победителю. Виктор, с не сходящей с уст улыбкой, с явным удовольствием обратился к ликующей публике.

— Его Императорское Величество и подданные Империи, приветствую вас! Я рад, что мне выпала честь победить в этом турнире и этим восславить Империю! Поэтому я отказываюсь от золота! В такой трудный для Империи час, когда идет война, я считаю своим долгом пожертвовать это золото для нашей общей победы, в которой я не сомневаюсь! Слава Империи! Слава Императору! Слава Королеве!

Эрика смотрела, как талерманец под всеобщее ликование толпы уходил с трибуны, как его осыпали цветами, славили на разный манер, и не могла понять, почему же ей так грустно. Она ведь получила, что хотела. Её телохранитель победил, как она и ожидала. Но принцесса полагала, все будет иначе. При этом она не могла понять, а чего же она собственно ждала. Возможно того, что люди будут славить её? Но кому она нужна, если на арене выступал Виктор. Ей даже не дали наградить победителя.

Несмотря на планы, на пир Эрика так и не пошла. Но оставшись в полном одиночестве, наследница поняла, так ещё хуже. На неё накатило отвратительное ощущение безысходности. И вроде все нормально. Отец перестал донимать с храмом. Наставница послушница ей не грозит, а придворная леди Лилиана не имеет отношения к Миранде. Дочь небогатого барона нашел Тадеус. Девушка была рада такому счастью и безропотно делала все, что велят. Королева теперь обходит ее стороной. Виктор победил в турнире. Все нормально, только ничего хорошего.

Планы о мести так и остались планами. У нее связаны руки, Лоран исчез, Альдо убивать нельзя, Миранду тоже убивать чревато, а пока эта тварь жива, она спать спокойно не сможет. Тем временем эта шлюха ликует как ни в чем ни бывало. Император не воспринимает ее всерьез и продолжает донимать глупыми разговорами. Да что там, никто кроме Виктора и Тадеуса ее не воспринимает серьезно. Хотя, маг тоже, наверное, не воспринимает, просто его держит кровная клятва. Тут ещё перетянутая корсетом спина болит так, что хочется выть, а в другом случае она выглядит уродливо. Теперь еще турнир надежд не оправдал.

Несмотря на сильную усталость, ей совершенно не хотелось спать. Принцесса вышла на огромную лоджию, чтобы полюбоваться закатом. Впрочем, настроение это ничуть не улучшило, а скорее наоборот, испортило окончательно. Из лоджии, даже если не подходить к краю, вдалеке виднелась площадь. Множество огней говорили об одном, народ празднует. Миранда свое обещание как всегда сдержала, напоив изрядное количество народу. Город веселился, во дворце в это время начинался пир, но Эрика чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. И самое ужасное, ей казалось, так будет всегда. Она присела в одно из стоящих на лоджии кресел, и, задумавшись, даже не заметила, как вошел Виктор и встал рядом с ней.

— Ваше Высочество, приказ выполнен! Простите, что задержался, столько желающих поздравить появилось, — радостно сообщил он, и поправил на голове венок.

— Поздравляю, — сухо бросила Эрика.

— Вообще, зря я не хотел участвовать. Конечно, противники были хреновенькие. Только один халифатец порадовал. Представляешь, он мне сразу похвастался, что его наставником был талерманец. Я ему сказал, что я сам талерманец, и сейчас проверю, как он учился. Плоховато он учился, если...

Тут Эрика его перебила.

— Мне все равно у кого он учился. Зачем ты все это говоришь, мне неинтересно, — недовольным тоном заявила она.

— Не понял. Чем ты опять недовольна? Я все сделал, как ты приказала. Что опять не так? — в полном недоумении спрашивал Виктор.

— Все так. С чего ты решил, что я недовольна? Просто ты достал уже. Победил, поздравляю, но зачем все это?

— Что, зачем? Ты совсем не в своем уме. Ты же сама хотела, что б я победил, — с этими словами талерманец вновь поправил венок.

— Да, но ты же загордился. Венок вон как поправляешь. Триумфатор хренов, — возмущалась Эрика, встав с кресла.

— Ничего не понимаю. Ты, значит, хотела, чтоб меня освистали и закидали гнилыми помидорами? Ну, извини, это не ко мне претензии, а к людям на площади.

— Я ничего не хотела, — выпалила Эрика

— Ты не знаешь, чего хочешь. А я, значит, крайний. Я выполнил твой приказ? Выполнил! Какие ещё приказы будут? — раздраженно спросил талерманец и в который раз поправил венок.

— Ты всех восславил, а про меня даже забыл. Как будто я не причем. Ты что, забыл, благодаря кому ты тут?— предъявила первую пришедшую в голову претензию принцесса.

— Ах вот как. Ты мне не приказывала упоминать твое имя, откуда я знал, что ты самолюбие потешить свое так хотела?

— Я... просто... — не нашла что ответить наследница, так как талерманец говорил правду, в которой ей признаваться не хотелось. Но за неё продолжил Виктор.

— Понял теперь, чего ты взбеленилась. Хотелось искупаться в лучах славы. Вот только не тот способ ты выбрала. Чтобы услышать на турнире восхищенные возгласы, нужно в самом турнире участвовать и желательно победить. А посылать кого-то вместо себя бесполезно. Придется тебе найти другой способ потешить свое самолюбие, — предложил уже весьма раздосадованный Виктор. .

— Ты прав. Не стоило мне все это затевать. Прости, я и тебе испортила настроение, — опустив глаза, ответила Эрика и пошла в комнату, где присела на край кровати и молча уставилась на пылающий факел.

Виктор вошел за ней и сел в кресло напротив. Принцессе не хотелось ничего говорить, ей сейчас вообще ничего не хотелось. Она просто поняла в чем дело, и это понимание угнетало сильнее всего. Эрика хотела быть на месте талерманца, а это невозможно не только сейчас в силу её возраста, эго невозможно в принципе. Зависть, самое отвратительно чувство, особенно, когда кроме как завидовать, сделать ничего не можешь. Глупо, и от этого омерзительно.

— Ну, так что мне делать дальше? Какие приказы? Мне вот так тут сидеть молча? — все-таки прервал молчание Виктор.

— Иди на пир, отметь свой триумф, — не отрывая взгляда от огня, бросила Эрика.

— А ты?

— Я не хочу никуда идти, я устала. Ты иди. Это твой праздник. Гвардейцы и маг будут на карауле, не беспокойся.

Когда Виктор вышел, Эрика сразу пригласила Лилиану помочь снять платье, после чего распорядилась сделать ей ванну. Когда она прогнала всех из своих покоев, только тогда она отправилась к бассейну. Вода была ещё слишком горячей. Однако принцесса ждать не стала, и в который раз вспоминая Наила, пытающегося болью заглушить ещё большую боль, полезла в воду. Вот только никакая боль не могла прогнать гнетущие мысли.

Эрика не понимала, почему все так происходит, почему она так жаждет невозможных вещей. Почему её, родившуюся женщиной, всегда так интересовали мужские игры? Завидуй она той же Миранде, это было бы понятно. Но... И вообще, зачем она так жаждет признания? Признания теми, кого она ненавидит. В который раз она задавала себе вопрос, есть ли смысл бороться, если её истинные желания невозможны?

За что тогда бороться, если жить вот так — невыносимо, но жить, как она желает на самом деле, она никогда не сможет? Станет ли власть отрадой? Могла бы, но она не готова. Эрика ненавидела отца, но все равно осознавала, что не может его убить. Жаль? Она так думала раньше. На деле она просто боится надеть корону. Всего то. О каком признании она смеет мечтать, если она даже отомстить нормально не может, из-за страха отпустить телохранителя на какой-то месяц?

Мрачные мысли, и вопросы без ответов крутились в голове принцессы бесконечно долго. Вода уже успела остыть. У неё уже не раз мелькала мысль утопиться, но нежелание доставить радость своим врагам и незаконченная месть удерживали её от этого шага. И вот в который раз пресловутая жажда мести и желание жить на зло помогли принцессе прийти в себя. Она вдруг поняла, что сидит в ледяной воде, жутко замерзла и пора вылезать из бассейна. Продрогшая от холода Эрика накинул халат и отправилась в спальню, надеясь поскорее заснуть.

Наследница уже собиралась затушить факелы и отойти ко сну, как вдруг со стороны лоджии услышала странные звуки. Принцесса резко обернулась. В комнату заскочил ни кто иной, как сам Лоран. Она сразу же кинулась к двери, но оказалось, они были подперты снаружи. Принцесса не успела даже закричать, как Лоран был возле неё. Он грубо повернул её, схватил за подбородок и с перекошенным от злости лицом процедил.

— Орать бесполезно.Тебя все предали. Твой талерманец, тоже. А ты сейчас ответишь за смерть моего брата!

До Эрики сразу дошло, что случилось. Рано радовалась она, когда надеялась, что Лоран явится в Эрхабен. Вот и явился. Принцесса не имела отношения к смерти Миччела, но оправдываться перед человеком, который однажды хотел её убить, язык не поворачивался.

— Захотела так отомстить, паршивая уродина?! Сука! Ты все подстроила! Разорила его, чтоб он пошел на турнир, а потом натравила своего пса! — с этими словами он схватил её за волосы, и грубо притянул к себе, — Ты доигралась, овца. Ты осталась одна. Без своих талерманцев и магов. И ты...

— Пошел ты! — Эрика изо всех сил ударила Лорана в пах.

Он согнулся и отпустил её. Принцесса кинулась к лоджии. Если он влез, то там должна быть веревка. Тут невысоко, она успеет, прежде чем он обрубит её. Другого выхода нет, иначе он убьет её. Действительно, за выступ был прицеплен якорь. Вот только глянув вниз, Эрика почувствовала ужасную панику и поняла, что не сможет сделать это.

"Страх, проклятый страх. Так я и сдохну тут" — мысленно подписала себе приговор принцесса, застыв на месте.

— Гнида, не сбежишь, — услышав эти слова, насмерть перепуганная Эрика тут же отлетела назад. Лоран, потянув её за волосы, кинул прямо на кровать.

— Думаешь, я не знаю, что тебя трясёт даже от одной лестницы. Трусливая сука! Ты умрешь сегодня, и все будут уверены, что ты повесилась от горя, не вынеся участи ущербной уродины, — с наслаждением произнес Лоран, когда крепко схватил её за руки, не давая даже шанса вырваться.

— Помогите! — что есть мочи заорала Эрика, пытаясь вырваться. Лоран тут же засунул ей в рот тряпку.

— Ты ответишь! За все ответишь! Думала, ты можешь творить, что вздумается? Нет! Потому что рано или поздно ты осталась бы одна! — издевательски приговаривал Лоран, связывая ей руки и даже не обращая внимания на её отчаянные попытки сопротивления. Затем он завязал ей рот и связал ноги.

Принцесса лежала, и осознавала, конец её близок. Теперь она даже не имеет возможности сопротивляться. Она умрет бесславной смертью и останется в памяти потомков как никчемная уродина, не вынесшая тяжелого бремени жизни. Впрочем, она полагала, это справедливый финал. А кто она ещё? Из-за трусости она не смогла послать Виктора убить Лорана. Она даже не смогла сбежать из-за этого дурацкого страха. Ничтожество, возомнившее себя непонятно кем. Впрочем, долго размышлять ей не дал взбешенный Лоран, который, привязывая петлю, не смог удержаться от того, чтобы не поиздеваться над ней.

— Интересно, что ты сейчас чувствуешь? Когда, наконец, поняла, что, на самом деле, ты никто? Когда нет твоего цепного пса твоя жизнь ниего не стоит.

Справившись с петлей, Лоран приставил стул, на который планировал поставить Эрику, и при этом он продолжал.

— Только кто ты без своих слуг? Кто? — издевательски спрашивая, он схватил Эрику за подбородок и, посмотрев ей прямо в глаза, рассмеялся. Затем он потащил её к петле.

— Я скажу, кто ты! Никто! Выродок. Ущербная никчемная развалина, которая лишь по счастливой случайности никак не может сдохнуть. Но ты не беспокойся. Я помогу тебе.

Лоран поставил уже смирившуюся со своей участью Эрику на стул, вдел её голову в петлю, но похоже просто смерти ему было мало, он никак не мог закончить свою обвинительную речь.

— Нет! Нет... Дрянь, ты так просто не отделаешься! Ты убила моего брата, человека, который дал мне все. Единственного близкого мне человека! Я клянусь, ты сама захочешь сдохнуть! Ты возненавидишь себя, и возжелаешь смерти, — с этими словами он развязал Эрике ноги, — Ты захочешь умереть, и шагнешь вперед! А знаешь почему? Да потому, что ты недостойна жить! Единственная твоя заслуга в этой жизни, это происхождение. В деревне тебя бы утопили при рождении! Вот зачем тебе жить? Зачем, в самом деле? Не ждет тебя ничего! Никогда! Твой статус наследницы не стоит ничего! Ничего! Править Империей ты не сможешь, даже если захочешь! Тебе не позволят! А если бы позволили, ты бы стала ещё большим посмешищем, чем той отец. Чтобы править, нужно быть мужчиной, а тебя даже женщиной не назовешь! Я творю благо для Империи! Вот какого наследника ты родишь? Тоже урода? Если вообще родить сможешь! Тьфу! Ни хрена ты не сможешь! Все, что ты можешь, так это прятаться за спины своих слуг! Но теперь ты одна, и ты без них никто! Никто! Зачем тебе жить? Ты же всегда будешь жить в страхе! — кричал разъяренный Лоран, уже давно потерявший самообладание.

Но Эрика уже смирилась с собственной смертью. Она успокаивала себя тем, что встретиться с Лораном в Бездне и там ни один Проклятый не помешает ей расквитаться с этим скотом. А пока она решила умереть с честью, поклявшись самой себе, что не шагнет вперед, какую бы правду не говорили ей. И неважно, что она согласна со всеми его словами. Без Виктора она никто, пустое место. Но будь она хоть последним ничтожеством, умрет она достойно. Пусть он убьет её. Но сама она не сделает шаг, даже если придется стоять всю ночь.

Лоран вдруг зло рассмеялся.

— Ты ведь должна мне быть благодарна! Милосерднее было бы давно тебя прикончить. При рождении, или хотя бы тогда, когда тебя окончательно изувечили! Но тебя оставили на потеху публике! Решили устроить цирк при императорском дворе! Я слыхал, когда ты вернулась из Храма, ещё тогда, всех шутов и прогнали! Я понял почему, ты заменила их всех вместе взятых, — изгалялся Лоран, но Эрика только смотрела на него полным безразличия взглядом.

— Сука! Ты хоть слышишь меня?! Почему ты не шагаешь?! Почему ты не хочешь сдохнуть?! Почему?! — заорал он на всю комнату, и принялся развязывать ей рот

"Он думает, я стану просить о пощаде? Не дождется" — уже решила Эрика.

— Ну, что же ты меня не прикончишь? Духу не хватает? Только мне плевать на твою болтовню! Плевать! — закричала она.

— Я все равно убью тебя, дрянь! — с бешеным рыком процедил Лоран, глядя на неё полными ненависти глазами.

Принцесса вдруг вспомнила сумасшедшего Наила, человека, не боящегося смерти, и горько рассмеялась.

— Убивай! Или вали к Проклятому! Что ж ты так долго носишься с таким ничтожеством! — говорила она сквозь смех. В итоге ее будто заклинило, истеричный смех никак не прекращался.

В этот момент послышался шум, дверь резко отворилась. Лоран кинулся к лоджии. Талерманец тут же разрубил веревку мечом. Она упала на пол.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил Виктор, разрезая веревки на руках.

— Жива. В порядке. Ведь самое страшное, что может со мной случиться это смерть. Но смерть самое меньшее, чего стоит бояться, — отрешенным голосом произносила Эрика, все еще глядя в сторону лоджии.

— Проклятье, кто же знал, что их усыпят, — вознегодовал талерманец.

— Это уже неважно.

— Думаю, сейчас ты в безопасности. Побудь тут, я доложу о случивчшемся. За ним пустят погоню. И тут же вернусь, — предложил Виктор.

— Я не видела его лица. И ты не видел, — поставила ультиматум принцесса.

— Он хотел убить тебя! Откуда это милосердие?

— Это не милосердие. Он должен жить в страхе и ждать, что однажды за ним придут. Ждать каждую минуту. Пусть живет в страхе. Если хоть слово скажешь, я тебя выгоню, — глядя как будто сквозь него, ожесточенно говорила Эрика.

— Хорошо. Не скажу. Я никуда больше не уйду, просто позову гвардейцев, пусть уберут тела предателей. Давай я помогу тебе дойти до кровати, — Виктор попытался помочь принцесса встать.

— Оставь меня. Уходи, я больше не боюсь. Я все поняла. Он был прав, — безразлично прошептала она.

— Кто был прав? Я не понимаю?

— Я ведь никто. Никто без тебя. Пустое место, ничтожество, посмешище...

— Ты бредишь, — Виктор взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Нет. Он был прав, — принцесса улыбнулась.

— Да кто был прав? Этот урод? Нашла, кого слушать!

— Я больше никого не будк слушать. Я не буду жить в страхе. Они все будут засыпать в страхе. А я буду жить, так, как хочу. Даже если это невозможно. Или умру, — мрачно и довольно жестко заявила Эрика и вдруг истерично рассмеялась.

— Я не сошла с ума, ты не думай, — уверила она, успокоившись и немного помолчав, потребовала, — Иди прочь из моих покоев! Доложи о случившемся! И не смей называть его имя!

Виктор отправился докладывать. Эрика оставшись сидеть на полу, наконец, получила возможность уйти в свои мысли. Очень уж эти мысли ей понравились.

Глава 8

Лоран плохо помнил, как бежал из дворца. Все было как в тумане. Он спустился на веревке и бросился к Императорскому саду. По пути он оглушил одного гвардейца. Вот стена, идут двое. Терять нечего, думал он, когда вспарывал живот одному, и перезал горло второму. Немыслимым образом он перелез через ограду и бросился бежать. Он даже забыл о лошади, настолько все помутилось. Перед глазами у него была лишь одна картина, как талерманец отсекает голову его брату.

Когда запыхавшийся Лоран понял, никого вокруг нет, он заскочил в переулок, остановился и осмотрелся. Похоже, он в Зеленой округе. А рядом Нижняя округа.

'Там меня точно не найдут' — подумал он, однако от одной мысли стало противно.

Он поклялся себе, что никогда больше не сунется в эту клоаку. Вот только куда бежать? Из города ночью он не выйдет, но до утра его могут схватить. Лоран не сомневался, что совсем скоро всю гвардию и городскую стражу подымут на уши. У него нет выхода. В конце концов, всего одна ночь.

Миновав первую стену, отделяющую округу от старого города, он оказался в месте, которое презирал едва ли не сильнее, чем даже принцессу. Неприятный запах сразу ударил в нос. В который раз он попытался взять себя в руки. Ему нужно где-то остановиться. Тем более, у него есть, чем заплатить. Проклятье, у него сейчас столько золота, что учитывая здешние расценки, он может купить полокруги. Хотя бы поэтому не стоит ему расхаживать всю ночь по улицам. Уж кому как не ему знать, что здесь и за медяк прирежут.

Действительно, мысли его вскоре оправдались. Из тьмы вынырнули два силуэта. От них пахло ещё более дурно, чем даже в самой округе. Не дожидаясь пока ударят его, он врезал первому, потом он перехватил руку второго и выкрутил её так, что послышался хруст. А дальше он будто обезумел.

— Мрази! Вылядки! Сдохните! — Не вынимая кинжала он с ожесточением бил их, будто перед ним не просто грабители, а виновники его нынешнего положения.

Легче от этого не становилось. Оставив скорее всего уже мертвые тела, он наспех осмотрелся и бросился бежать. Лоран только в очередной раз убедился, нужно непременно найти ночлег. Даже в Нижней округе имелись доходные и гостиные дома. Понятное дело, условия в этих ночлежках мало отличались от помойки. Помимо различных оборванцев, там благополучно обитали клопы, муравьи и крысы. Только теперь какая разница, он и так на помойке.

Лоран принялся осматриваться, чтобы понять, где он находится. Когда-то он знал округу как свои пять пальцев и теперь пытался вспомнить, куда идти к ближайшему гостиному дому. Послышался шорох и следом показалась тень. Это был просто очередной пьяница. Вздохнув с облегчением, он повернул в нужную сторону.

Прислушиваясь к каждому шороху и высматривая каждую тень, так он и шел. Тягостные мысли не оставляли его в покое ни на минуту. А главное, чувство вины, будто ком в горле, казалось, было готово его задушить.

'Почему я не свернул ей шею? Проклятая идея с колодцем. Чем думал, идиот?' — укорял себя он.

В итоге из-за него умер брат. Он подставил единственного близкого ему человека. Проклятье, он как паршивый трус сбежал и даже не подумал, на что эта дрянь способна. А должен был. Она ведь такая же, как все эти высокородные хлыщи, уверенные в своем праве вершить судьбы всех, кто не имеет титула. И средствами такие люди не гнушаются.

'Зачем я так долго издевался над этой дрянью?'

Он имел возможность прикончить её и спокойно сбежать. А он идиот, не смог сохранить хладнокровие. Он хотел поиздеваться над ней, над этой избалованной сукой. Хотел, чтобы перед смертью она тоже почувствовала такую же душевную боль, какую испытывает он. Доигрался, дурак. Тварь жива. Теперь он к ней не подберется. Если вообще выживет.

'Почему я не навестид брата? Проклятый трус!'

Он был в Эрхабене уже третий день. К брату он не ходил, опасался организованной талерманцем слежки. Как же теперь он сожалел об этом. Он бы помог, принц помог бы золотом. Миччелу не пришлось бы участвовать в турнире.

Лоран блуждал в полнейшем мраке. От накатившего отчаяния хотелось биться головой об стену, чтобы хоть на миг заставить себя прекратить думать. Безумно захотелось выпить. Плевать, что не время. Иначе, он сойдет с ума. В конце концов, если он выпьет в компате, хуже не станет.

Как и следовало ожидать, первый попавшийся гостиный дом оказался весьма захудалым. Имелся при нем и трактир. Заведение не пустовало. Сегодня народные гуляния и возможностей подработать или украсть больше, так что желающих выпить хватало.

Осмотрев выпивающих оборванцев, Лоран испытал настоящее отвращение, причем не только к этим людям, но и к себе самому. Когда-то он был среди них, а теперь он, получается, вернулся. Переборов брезгливость, он направился сразу к прилавку, сунул золотой, и по привычке заказал санталу. Её не оказалось, в этом месте не было ничего, кроме дешевой бормотухи. Но Лорану было плевать, он взял бутылку и спешно отправился в комнату.

Войдя, он заперся на дряхлый засов, присел на грязную лежанку без белья и тут же приложился к бутылке.

'Что же я натворил. Зачем я вообще туда сегодня поперся? Я должен был все сделать по плану' — пронеслось у него в голове.

Бывший императорский гвардеец, волею судьбы превратившийся практически в изгнанника, прибыл в столицу с одной целью, закончить начатое. Затаиться в городе, понаблюдать за обстановкой, и убить наследницу. Лоран был уверен, он был первым на очереди, кого должен был убить талерманец. Пришлось исчезнуть. Прятаться в какой-то паршивой рыбацкой деревне под Ольмикой. Без возможности увидеть принца, который приезжал на побережье пару раз в неделю под предлогом полюбоваться пейзажами, а сам приходил к оговоренному месту обмена письмами. Хоть в чем-то ему повезло. Лоран боялся, что Альдо посчитает его трусом, и тогда все его планы по завоеванию Империи полетят в Бездну. Но влюбленный императорский отпрыск сам попросил затаиться. Но это едва ли у траивало его. Разве ради этого брат три раза подряд рисковал жизнью? Ради этого он изо всех сил старался быть лучшим в гвардейской школе, а потом вынужден был окучивать малолетнего принца?

Лоран пришел к одному выводу, пока жива Эрика, ему угрожает опасность. Тадеус тоже на ее стороне. Он понимал, что у него есть только один шанс, и для этого ему придется убить принцессу. Иначе он просто рискует остаться никем. Он еще в Ольмике все придумал. Решил инсценировать самоубийство наследницы. Где-то через пару месяцев. Но зелья он уже приготовил. Одно 'снотворное' ему понравилось тем, что им не надо поить, достаточно насыпать в факел. Надышавшийся человек глохнет и мучается от сонного сотояния пару часов. Учитывая, что гвардейцам на ночном карауле запрещено даже рот открывать без повода, его можно использовать. Повода не возникнет, он все устроит.

Пока же он собирался залечь на дно. В столице скрыться не так уж сложно. Но тогда на площади ему показалось, будто умер он сам. И это ему только что отрубили голову. Он отчаянно ждал следующего тура, потом финал. Очнулся он, когда увидел лицо того, кто отнял жизнь его брата. И понял все. Эрика все подстроила, такова её месть. Наследница не смогла его найти и решила убить его брата.

Тогда он принял решение, наследница умрет этой ночью. Будто помутилось. Плевать на риск, на все плевать, он не сможет жить спокойно, пока она жива. Лоран быстро составил план. Войти во дворец. Он знает, где и как. Плевать, что заметят. Подкараулить факельщика, оглушить, забрать его одежду, на вечернем обходе поставить десятки факелов. Чтобы караульные и маг заснули. Если зелья будет много, точно застнут. Плевать на риск. Он ее повесит. Почему? Сам не знал, будто заклинило. Он же хотел ее повесить.

'Я все потерял. Я все сам испортил... Даже повесить не сумел' — с этой мыслью Лоран сделал очередной глоток, но пить было уже нечего.

Он даже не заметил, как опустошил всю бутылку. Не ощутив никакого облегчения, он разбил бутыль о стену.

Теперь он не просто никто, как был никем тогда, живя в этой клоаке. Он преступник. Дорога в Эрхабен ему навсегда закрыта. Альдо теперь ему не поможет. И брата он не вернет.

'Ты все равно сдохнешь, я клянусь. Мне уже терять нечего'

Лоран не знал, что будет делать после побега из Эрхабена, но был уверен в одном, наследница умрет. А сейчас он выпьет еще, или он сойдет с ума.

Спускаясь, он вдруг понял, что изрядно захмелел. Лестница ходила ходуном. Он ничего не ел с самого утра и при этом всосал целую бутыль этой крепкой гадости. Вот только если он пьян, почему ему не легче?

Войдя в зал, он поплелся к прилавку. Перед глазами все плыло. Ему показалось, он за что-то зацепился.

— Поглумиться пришел, — услышал он чей-то голос, но не успел осмотреться, как последовал удар по лицу. Уже кто-то другой ударил его в живот.

— Гнида, санталы он захотел! Тут тебе не дворец! — рычал все тот же голос.

Лоран не соображал, кто перед ним, все помутилось, его били несколько человек одновременно. Вскоре его свалили и с небывалым остервенением начали пинать ногами. Это было долго. Бесконечно долго. Выпитое сделало свое дело. Возможно, именно поэтому он никак не терял сознание от боли.

Потом Лоран понял, его куда-то тащат по улице. Он попытался осмотреться, но перед глазами все расплывалось, а сами глаза щипали и болели. Со всех сторон слышалась несусветная брань в его сторону. Вспоминались знакомые клички. Так же он запомнил их радостные восклицания, ведь они забрали все его золото. Его, как для жителя Нижней округи, было очень много. Толчок. Он не понял, куда его бросили. Отвратительный запах. Канава...

— Запомни твое место тут! Сука! Дворцовая крыса! Твое место в помойной яме! Жри дерьмо! — остервенело приговаривал пьяница со знакомой кличкой Сиплый и бил его ногами.

'Скорее бы потерять сознание, хватит уже, сколько можно', — мысленно взмолился он и застонал. Кто-то ударил его ногой по голове, и он впал в желанное забытье.

Очнулся он от такой боли, которой он не испытывал ещё ни разу в жизни. Кажется, на нем не было живого места. Хотелось выть на всю округу. Лежал он лицом в сточной жиже. Во рту он ощущал вкус крови. Кажется, ему выбили не один зуб. Он попытался сплюнуть, но ощутил такую боль, что не смог сдержать вой. Попытавшись открыть глаза, чтобы понять, где он сейчас, Лоран ничего кроме расплывшихся очертаний не увидел.

Он принялся вспоминать вчерашний день. Как он тут оказался? Мелькали только отдельные фрагменты. Смерть брата, попытка убийства наследницы, побег, трактир. Обрывки фраз... Твое место в помойной яме... Высоко взлетев больно падать... Все это перемешалось у него в голове словно каша. Но этого оказалось достаточно, чтобы ему захотелось не просто выть, а кричать во весь голос. Вот только даже стон давался ему с трудом.

Тут ему показалось, как по нему кто-то ползёт. Крысы. Не желая оставаться в этой яме с помоями и крысами, он, сцепив зубы, собрал оставшиеся силы и заставил себя подняться. Будучи уже на четвереньках он попытался встать на ноги, но эта попытка отозвалась настолько жуткой болью, что он вскрикнул и вновь упал лицом в грязь.

К его глазам начали подступать слезы, которые он даже не думал сдерживать. Лоран не плакал, наверное, лет с десяти, но теперь ему было плевать. Какая уже разница? Он валяется в канаве Нижней округи, скоро его сожрут крысы, а он даже не в состоянии подняться. Звать на помощь бесполезно, тут никто никому не нужен. А если и случится чудо, его все равно ищут как преступника. Вот и закончилось все, он уйдет следом за братом. И если тот погиб достойно, на турнире, он сдохнет в помойной яме. Глаза защипало от слез, а из его уст вырвался сдавленный стон.

"Высоко взлетаешь, больнее падать... Да больно. Правда... За что... Все это? Мироздание, ответь? Это за девчонку? А кто накажет её? Чем она лучше? Чем?! Только тем, что она дочь Императора? Она убила моего брата. Он ей ничего не делал. Почему? Почему я должен умереть в этой клоаке?! Почему все так не справедливо? Не я придумал эти правила, так за что я сейчас расплачиваюсь? Почему одним все, а мне ничего? " — мысленно вопрошал Лоран, а сам издавал стоны переходящие в хрип. На большее он был уже не способен.

Он никогда не молился, в Нижней округе большинство быстро теряют надежду на Мироздание. Вот и сейчас, ему было не до молитв,он мысленно клял принцессу, тех оборванцев из трактира, всю Нижнюю округу и самого себя. Клял, рыдая в голос, и ждал смерти, уже не обращая внимания на подступающих крыс.

* * *

*

Как так получилось? Вы куда смотрели? — не сбавляя шага дрожащим голосом вопрошал испуганный Император.

— Она сказал, что идет в библиотеку. С ней будет Арней, — огрызнулся Виктор, а сам не знал, что и думать.

— Ваше Величество, Эрика приказала мне ждать ее, я ждал. Верховный Маг велел мне подчиняться, а не присматривать, — развел руками не менее взволнованный маг Арней.

— Спаси ее Мироздание, — бросил он и ускорил шаг.

Талерманцу оставалось только надеяться, все обойдется. Буквально четверть часа назад его ошарашили далеко не самой приятной новостью. Эрика залезла на башню и угрожает с нее спрыгнуть. Она готова говорить только с Императором.

'Как же я не заметил, что она спятила' — укорял себя талерманец.

После попытки убийства она вела себя странно. Запретила называть имя убийцы. Виктор согласился, правда послал за Лораном своих людей, доселе следивших за Миччелом. Ублюдок из города живым не выйдет. Но дело не только в Лоране. Эрика несла чушь, невменяемо смеялась. Сбило с толку то, что когда он вернулся, причем уже с Императором, принцесса стала вести себя более менее адекватно. Видимо, уже задумала все. Он должен был догадаться. Хотя бы потому, что Эрика так и не назвала имя убийцы.

Мало того, принцесса сошла с ума в том числе по его вине. Он даже не подумал, что брат убитого им командира городской стражи может присутствовать в городе и явиться к принцессе, решив, что она сама отдала приказ убить Миччела. А ведь Лоран уже пытался её убить. Он должен был предусмотреть. Но слава вскружила ему голову. На пиру все хотели с ним выпить, поднимали в его честь тосты. Женщины смотрели на него с нескрываемым желанием. И это проклятое клеймо уже не имело значения. Он никогда не ведал таких почестей. А ещё Миранда... 'Я люблю тебя, мой герой' — едва шепнула она, надевая на него венок. Он предвкушал эту ночь с ней.

Только случайность заставила его спуститься с небес на землю. Когда он уже собирался уходить к Миранде, с ним захотели выпить несколько императорских гвардейцев. Те начали обсуждать Миччела, почему он пошел на турнир, и обмолвились о его брате, которого, оказывается видели городе. Именно в этот момент талерманец сопоставил факты и решил, что должен на всякий случай наведаться к принцессе. Как оказалось не зря. Задержись он ещё немного, не успел бы.

На конюшне к их прибытию успели приготовить лошадей. Для попытки самоубийства Эрика выбрала северную дозорную башню. Самая дальняя и наименее охраняемая часть дворцовой крепости. Впрочем, дворцовые башни для дозора давно не использовали, для этой цели служили башни городской крепости. Максимум, с них теперь трубили в праздники.

'Твою мать, как же ты туда влезла' — мысленно вознегодовал Виктор, издалеко увидев свесившую ноги принцессу.

На самый верх дозорной башни можно влезть только при помощи веревки. Видимо, она так умереть захотела, что на страх высоты стало плевать. Даже раздобыла мужской костюм для этой цели. В платье туда не заберешься.

Они поднялись сначала на стену. Виктор глянул вниз. У стены с обеих сторон уже толпились люди. Кто стоял ближе, иные поглядывали издалека. Император распорядился идти с ним только двоим гвардейцам. Но талерманец тоже пошел. Фердинанд ему ожидаемо ничего не сказал, только укоризненно посмотрел. Миновав винтовую лестницу, они вышли на смотровую площадку. Дальше нужно подниматься по веревке и небольшим каменным выступам.

— Эрика, не делай глупостей! Умоляю, выслушай меня! — мягким тоном говорил Фердинанд.

Принцесса посмотрела вниз.

— Зачем вы пришли? Дайте мне спокойно умереть! — обреченно произнесла Эрика.

— Что ты творишь, прекращай! — не удержался Виктор.

— Уходи! Отец, пусть он уйдет! — заорала она.

Император бросил на него умоляющий взгляд. Талерманец кивнул, молча спустился по лестнице на пару метров вниз и остановился.

— Почему ты хочешь умереть? Что случилось? Это из-за покушения? — в отчаянии вопрошал Император.

— Да! Зачем жить, если все хотят моей смерти! — кричала она.

— Но это не так!

— Не правда. Вам тоже плевать на меня! Вы хотите отправить меня в Храм, чтобы избавиться от меня!

— Я клянусь, это не так! — уверял Император.

— Поклянитесь перед ликом Мироздания, что не отправите меня в Храм! — потребовала принцесса.

— Клянусь перед Мирозданием! Ты не поедешь в храм, если не захочешь!Давай я поднимусь к тебе и помогу слезть!

— Нет! Я все равно не хочу жить! Я не вернусь туда! Во дворце все ненавидят меня! Они хотят моей смерти! Лучше сразу умру! — кричала наследница.

— Эрика, прошу тебя, успокойся. Что ты хочешь?! — сыпал обещаниями Император.

— Спокойной жизни, вдали от суеты! Я бы отправилась в храм, но я никуда не поеду без Виктора. Я доверяю только ему. Он меня спас уже второй раз. Я бы отправилась в Клеонию, в глушь, но вы же не позволите. Вам плевать, что меня считают ведьмой и хотят убить! — как заведенная, продолжала твердить она.

'Ах вот в чем дело' — Виктора вдруг осенило. Не собиралась она умирать. Просто решила вынудить отца пойти на ее условия.

'И все равно, ты спятила' — все же решил Виктор, теперь уже злясь больше на нее, чем на себя.

Сдался ей этот Небельхафт. Будто там ее убить не смогут. И вообще, хоть предупредила бы.

— Хорошо, ты поедешь в Небельхафт. Там безопасно! Тетушка Беатрис очень добра!

— Поклянитесь!

— Клянусь перед ликом Мирозданием! Только прошу, не делай глупостей, — Фердинанд едва не умолял.

— Не надо лезть ко мне. Я сама слезу! — потребовала она.

— Но Эрика, если не хочешь видеть меня, пусть Виктор поднимется!

— Спускайтесь все на стену или я передумаю! И прикажите всем кроме Виктора уйти со стены!

Когда принцесса спустилась, на стене её ждали лишь Фердинанд и Виктор. Гвардейцы ждали внизу. Император тут же кинулся обнимать принцессу. Возмущенный талерманец уставился на нее, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться. Эрика лишь довольно улыбнулась.

Когда Император удалился из ее комнаты, принцесса изъявила желание поговорить с ним.

— Эрика, ты хотя бы могла предупредить. Я чуть не поседел, — вознегодовал Виктор, едва успел войти.

— Так и знала, ты сразу пойдешь. Поэтому и выгнала тебя, чтобы не мешал. Но главное, маскарад удался. Мы уезжаем в Небельхафт. И еще, я больше не боюсь высоты, — с ходу сообщила Эрика и направилась на лоджию.

— Поздравляю. Но если бы ты свалилась оттуда? — изумился Виктор, следуя за ней.

— Не свалилась же. Зато получила, что нужно. На отца действует только давление на жалость. Что же, это было в первый и последний раз, — объяснила наследница, уже подойдя к краю лоджии и операвшись локтем об ограду.

— Почему Небельхафт? Ты так боишься тут оставаться, — поинтересовался Виктор, присаживаясь в кресло.

— Нет. Я хочу, чтобы ты стал моим наставником, — заявила принцесса.

— В смысле? Каким ещё наставником? — не понял Виктор, и Эрика принялась ему пояснять свои планы.

— Это ты так шутишь? — Виктор был ошарашен.

— Нет, никаких шуток. Я хочу научиться убивать. И ты научишь меня всему, что умеешь сам, — поставила перед фактом она.

— Зачем?

— Тебе все причины перечислить? Я так хочу, этого достаточно. Я желаю овладеть искусством убийства в совершенстве.

— Это понятно, но зачем тебе это?

— Зачем? Странно, что ты не понимаешь меня. Ты тоже в свое время зачем-то выбрал этот путь.

— Это другое. Глупо сравнивать, — начал было объяснять Виктор, но Эрика его перебила.

— Ты, конечно, считаешь, что у меня ничего не получится? Так ведь? — предъявила претензии она.

— Да, ты права. Я так считаю. И небезосновательно, — талерманец не стал лгать.

— Ты сам утверждал, что я отнюдь не беспомощна. Я уже убивала, и смогу ещё раз, — высокомерно заявила она.

— Эрика, дело не в том, сможешь ли ты убить. И дело не в беспомощности. Но ты сама должна понимать, это полнейшее безумие. Вздор! Ты думаешь, все так просто? Говорю как есть, ты девушка, и это только одна причина. Ты полагаешь, всеобщее убеждение в том, что подобное не под силу женщине, основано на пустом месте? Ты где видела женщин воинов, а тем более профессиональных убийц? Нигде. И я не видел. Я думаю, никто не видел, — привел первый аргумент Виктор.

— Значит, увидят, — с вызовом заявила Эрика.

— Тебе этого мало? Не хотел я говорить, но придется. Ты не совсем обычный человек, ты альбинос. Насколько я знаю, в большинстве своем, альбиносы изначально слабее обычных людей.

— Это ерунда, как и связь с Проклятым. Будь это правдой, я бы не выжила после всего, что со мной случилось, — парировала наследница.

— Что же, ты сама меня вынудила. Именно, что с тобой случилось. С таким здоровьем как у тебя даже у мужчины не альбиноса ничего не получилось бы. На тебе живого места нет. Думаешь, я не вижу, как твое лицо перекашивает от боли, как только ты ускоряешь шаг? У тебя мало того, ничего не получится, так попытки убьют тебя! — Виктор уже начал раздражаться.

— До сих пор не умерла. Хотя мне обещали. Мне плевать, — заявила Эрика и развернулась к нему спиной.

— То, что тебе на все плевать ничего не изменит. Это глупо, желать невозможное, — бросил Виктор.

— А ещё, мне плевать, что ты считаешь. Твое дело исполнять мои приказы, — не поворачиваясь, заявила наследница.

— Ты и так можешь приказать хотя бы мне, убить кого тебе угодно. Да тебе будут служить тысячи воинов. Зачем тебе убивать самой? — теперь уже сокрушался талерманец.

Эрика снова развернулась к нему лицом.

— Не хочу до конца своих дней жить в страхе. И ещё, чтобы престол мог принадлежать мне, я должна быть достойна. Не только по праву наследования.

— Ты точно с ума сошла. Причем тут власть? Даже командовать армией и убивать лично — разные вещи. Можно быть непревзойденным воином, но совершенно бесполезным полководцем. Чтобы править, нужно быть очень умным человеком, а уметь размахивать мечом не обязательно. Ты не в Халифате, где принято добывать власть силой! У тебя и так есть право на власть! — не оставлял попыток убедить её Виктор.

— Тебе придется меня учить. Это приказ. Или становишься моим наставником, или выметайся, — с этими словами Эрика резко отвернулась.

— Но Император не позволит, — выпалил талерманец, уже понимая, что разговор бесполезен.

— Впредь я ни у кого ничего спрашивать не собираюсь. Именно поэтому мы отправляемся в Небельхафт, — поставила перед фактом она.

Виктору ничего не оставалось, кроме как согласиться с её приказом. Опасения оправдались, Эрика начала скатываться в безумие. Толку спорить? Ничего у нее не получится, вот и успокоится. Жить в Клеонии, признанной дыре с отвратительной погодой, тоже так себе перспектива. Но делать нечего, съездит. Эрика уже решила. Другое дело, жить там она все равно не захочет. Особенно, когда поймет, что ее идея бессмысленна.

* * *

*

Уже был поздний вечер, когда Виктор направлялся к принцессе с очередным отчетом о происходящем во дворце. Идя по темному пустому коридору, Виктор наслаждался долгожданной тишиной, надеясь хотя бы на этот раз не наткнуться на Миранду.

Виктор принял решение оставить Королеву, раз и навсегда покончив с этой связью. Он понял,если продолжать в том же духе, рано или поздно он окажется перед нелегким выбором, и какую бы сторону он не принял, итог будет один, он все равно будет предателем. Да что там, он теперь сомневался, а здравый ли смысл руководил им, когда он отговаривал Эрику от убийства Королевы. Как бы он не был убежден, что Миранде доверять не стоит и похоть ничего не изменит, он видел страсть в глазах этой шикарной женщины, и каждый раз не мог устоять. В итоге он решил закончить с этим, написав ей письмо.

Королева оказалась весьма настырной и теперь не давала ему прохода, выискивая любую возможность увидиться. Посреди царившей суматохи это оказывалось довольно просто. Каждый раз он умудрялся сбежать. Талерманец отдавал себе отчет, что просто боится с ней разговаривать. Боится попыток выяснения отношения и ещё сильнее боится поддаться искушению.

Он специально отправился не напрямую, надеясь остаться незамеченным. Но, увы, этой надежде так и не было суждено сбыться.

— Виктор, нам нужно поговорить.

Услышав голос Миранды, он остановился и обернулся. Королева на этот раз была одна. Она стремительно направлялась к нему.

— Хватит меня избегать, — с претензией заявила Миранда, приблизившись.

— Никого я не избегаю. У меня нет времени с тобой разговаривать. Наследницу чуть не убили. Во дворце бардак. Я тебе все написал в письме. По-моему, там все ясно, — раздраженно ответил Виктор, намереваясь поскорее уйти прочь.

— Ничего не ясно. Почему? Нам же было хорошо!

— Я служу Эрике, она отбывает в Небельхафт. Все ясно. Я пойду.

Виктор развернулся, чтобы уйти, но Миранда схватила талерманца за руку.

— На этот раз мы поговорим!

Виктор не стал одергивать руку. Хватит уже бегать, пора окончательно покончить со всеми недомолвками.

— Ну что тебе надо? Я уже все сказал.

— Я предлагаю тебе службу у меня. Зачем тебе эта малолетняя девица, которая скоро сдохнет? Вот куда ты потом пойдешь? А так, мы будем вместе. Я сделаю так, что ты возглавишь Императорскую гвардию.

— Спасибо за предложение, но я откажусь. Слухи о скорой смерти Её Высочества преувеличены. Можешь не надеяться, — с иронией заметил Виктор и все-таки одернул руку.

— Даже если это так, неужели тебе плевать? Как же мы? Неужели, ты все так бросишь? — сокрушалась Королева.

— Да, — сухо ответил Виктор.

— Но как же так? Разве тебе не было хорошо?

— Было, и что? В Империи много шлюх, — отводя взгляд, выдавил из себя он.

— Но ведь мы же не просто спали... — с надеждой растерянно произнесла Миранда.

— Я ничего тебе не обещал. Как и ты мне, — небрежно бросил талерманец.

— Подонок! Ты воспользовался мной! Я думала, ты не такой! — кричала Миранда.

— Странное обвинение. Ты должна понимать меня. Думаешь, я не знаю, за что выгнали несчастного музыканта? Тебе он надоел, и ты от него избавилась. А сколько ещё таких было? — с ехидством спросил Виктор, прекрасно усвоивший, что лучшая защита, это нападение.

— Не смей такое говорить! Это слухи! Эта тварь тебе и не такого расскажет! Принцесса ненавидит меня! Она завидует мне! — даже не думая о том, что их могут услышать, кричала она.

— Причем тут Эрика? Ваше Величество, в этом дворце только один Фердинанд не в курсе, что у него растут рога размером с Империю. А так, все знают, Император идиот, а Королева — шлюха.

— Да как ты смеешь! — с этими словами оскорбленная Миранда отвесила Виктору пощёчину.

Талерманец улыбнулся.

— Я предупреждал, нам нет смысла разговаривать.

— Уходи! Не желаю знать тебя, — Миранда развернулась и пошла прочь.

— Вот и пойду, — уверил Виктор, но не успел даже вздохнуть с облегчением, как вдруг вновь услышал приближающиеся шаги. Он обернулся. Миранда кинулась ему на шею.

— Прошу, выслушай меня! Все они... Это было не то! Я не шлюха! Просто... Я была так несчастна! С таким супругом сложно оставаться верной! Он ведь даже спал со мной раз в месяц! А ночи с ним сплошная скука! Проклятье, был бы он мужчиной, а не подобием, я бы даже не помышляла об измене! Но... Я встретила тебя... Я прошу тебя, останься со мной! Я клянусь, что буду верна только тебе! Я люблю тебя...

Виктор отстранил Миранду и увидел на её глазах слезы. Он поцеловал её в губы, резко отстранился, и, не говоря ни слова, пошел прочь, оставив рыдающую Королеву стоять посреди пустого коридора.

Комната Эрики была не заперта. Гвардейцы пропустили талерманца без стука. Виктор осмотрелся и не увидев никого в прихожей, направился в сторону лоджии, где по обыкновению любила проводить вечера наследница. Принцессу он застал сидящей прямо на ограждении лоджии, да ещё и свесившей одну ногу вниз.

— С ума сошла? На это невозможно смотреть, — возмутился он.

— Не смотри, — ответила Эрика, не поворачиваясь.

— Тебе понравилось играть в самоубийцу?

— Присаживайся рядом.

Виктор, ничего не ответив, забрался на ограду и присел напротив Эрики.

— Тебе плевать. Мне теперь тоже. И это прекрасно, — глядя в сторону, безразлично заявила наследница.

— Я твой телохранитель. Упадешь, мне потом отвечать, — отмахнулся Виктор.

— Не упаду. Нечего строить из себя заботливого телохранителя. Меня и так в этом дворце все достали. И ты туда же, — небрежно возмущалась Эрика.

— Сиди, как хочешь, хоть прыгай вниз, мне плевать, — так же небрежно ответил Виктор.

— Я не собираюсь прыгать, — с возмущением выпалила наследница.

— И на том спасибо. От тебя теперь чего угодно ожидать можно. Ещё недавно тебя даже к краю лоджии затащить нельзя было, сегодня ты какого-то демона забралась сюда. Глядишь, завтра вообще решишь прикончить себя.

— Не дождешься. Лучше расскажи, какие новости, — потребовала наследница.

— Новости так себе. Все, конечно, затихло, твой Тадеус разогнал шакалов...

— Вот и отлично.

— Не очень. Далее слово за тобой. Долго ты над всеми издеваться будешь? Зачем ты выгораживаешь убийцу? Я не понимаю, зачем тебе это? Неужели ты не хочешь поскорее отправиться в Небельхафт? — недоумевал талерманец.

— Хочу. Мы завтра отправимся, — безразлично бросила принцесса.

— И ты все оставишь так? Ты чем править собираешься, если развалишь Империю? Не видишь, как они глотки грызут друг другу?

— Не развалю. Я уже сегодня собираюсь сказать, кто виноват. Просто мне было любопытно посмотреть, кто на кого валить будет. Я убедилась, что они там все паршивые шакалы, а мой папаша бездарь. Всего-то, — с ехидной улыбкой объяснила принцесса.

— Все-таки одумалась. Я уже решил, ты совсем спятила. Жаль, этот упырь уже далеко, хрен его поймаем теперь.

— Ни слова о нем. Это останется в тайне, — выпалила принцесса.

— И что ты тогда расскажешь отцу? Кого назначишь виновником? — поинтересовался талерманец.

— Я просто свалю вину на Магистрат. Я уже все придумала. Вспомню, что убийца упоминал Богов Апартиды, — со знанием дела пояснила Эрика.

— Но смысл? — недоумевал талерманец, не забыв при этом о самокрутке.

— Надо же предотвратить войну внутри Империи. А с Магистратом мы и так воюем, какая разница? Даже лучше, будет ещё один повод воевать с ними, — радостно заявила она. Похоже, принцесса гордилась тем, какой она выход нашла.

— Да хрен с Магистратом, ты зачем выгораживаешь этого ублюдка? — возмущался Виктор.

Эрика вдруг резко помрачнела.

— Так надо. И больше не спрашивай об этом. Я тогда все сказала. Это мой враг, но его время ещё не пришло, — предельно сурово пояснила она.

— Похоже, ты до сих пор не пришла в себя. Чего ты добиваешься? Хочешь однажды вызывать его на поединок? Может ты для этого меня заставила стать твоим наставником?

— Не для этого. И вообще... Меня не интересует твое мнение на этот счет. Я хочу поговорить с отцом, передай гвардейцам, пусть доложат Императору! — распорядилась Эрика.

— Как угодно, Ваше Высочество, — талерманец пошел выполнять распоряжение.

Глава 9

Принцесса как и собиралась с чистой совестью оговорила Хамонский Магистрат, и уже на следующий день они отправились в столицу Клеонского Герцогства — Небельхафт. Помимо Виктора, Император, памятующий о покушении, отправил с ней тридцать гвардейцев сопровождения.

Путь в Небельхафт занял больше месяца. Клеония считалось самой глухой провинцией. Она находилась на восточном краю Империи на болотных землях, плавно переходящих в скалы. На севере и востоке герцогство имело выход к морю, которое почти не почти не подходило для мореплавания ибо часто штормило. Еще и берез скалистый. На юге и западе Клеония граничило с имперскими землями, не намного менее глухими. Самое место продавать душу Проклятому.

В ту ночь принцесса все для себя решила. У неё нет магического дара, она уродлива и в глазах подавляющего большинства, находится одной ногой в могиле. Её презирают, жалеют, считают посмешищем, даже отец не хочет воспринимать её всерьез. А ещё есть куча людей, которые мечтают о её смерти и обязательно воспользуются возможностью её убить. Жить в вечном страхе, быть совершенно беззащитной, разве это жизнь?

Если она будет уметь все, что умеют талерманцы, многие препятствия перестанут иметь значение. Нет магического дара? Ничего, у неё будет другое оружие. К тому же магия не властна над ней, а это значит, она сможет без особых усилий разбираться с неугодными магами. Кто посмеет упрекнуть её в том, что она женщина, если она станет лучше мужчин? Если она может держать в руках оружие, то и сражаться сможет, здесь дар не нужен, главное тренировки. У неё нет нормального здоровья? Не беда, в этом ей поможет Проклятый. Принцесса решилась на крайнюю меру, она продаст свою душу.

Эрика вошла в замок в сопровождении Виктора. Он решил предусмотрительно прикрыть лицо. Там её уже встречали Герцогиня Беатрис, супруга Генри Клеонского, вместе с двумя дочерьми, Лолитой и Евой. Насколько принцессе было известно, младшая Ева была ей ровесницей, а Лолита была старше на два года. Как полагается при встрече особ императорской крови, в холле также выстроились челядь и стражники. Не протолкнуться. Только Герцог отсутствовал. Как принцессе ещё в Эрхабене пояснил отец, Генри в очередной раз покинул Небельхафт, предоставив управление Клеонией — Совету.

Первое, что услышала наследница, было подчеркнуто церемонное приветствие Герцогини. При этом Беатрис не могла скрыть свое недоумение. Эрика оделась в мужскую одежду, никакой прически в помине не было, волосы просто распущены и несколько спутались. С таким же недоумением на неё смотрели кузины и сухопарый мужчина с длинным носом и оттопыренными ушами.

— Мои приветствия, Ваша Светлость, — учтиво бросила наследница, осматривая всех, кто вышел её встретить.

— Вы можете обращаться ко мне просто леди Беатрис. Позвольте представить моих дочерей. Старшая дочь, Лолита,— в том же духе продолжала Герцогиня.

— Мои приветствия, — подчеркнуто вежливо, но при этом высокомерно, произнесла кареглазая девушка с черными волосами и яркими благородными чертами лица.

Одета она была уже как взрослая леди, в закрытое платье с корсетом. По её внешнему виду нельзя было сказать, что ей всего четырнадцать. С Эрикой, которая была слишком высокой для своего возраста, они были одинакового роста, но учитывая, что у кузины уже были заметные формы, она выглядела как вполне сформировавшаяся девушка.

— Моя младшая дочь Ева, — продолжала Беатрис.

— Мои приветствия, Ваше Высочество, — опустив взгляд, явно смущаясь, тихо ответила невысокая светловолосая девочка с милым личиком, которая, наоборот, выглядела скорее как обычный ребенок. Одета она была соответственно возрасту.

Далее Бестрис представила управляющего замком Сида. Им оказался тот самый мужчина с длинным носом. Последним был представлен командир городской стражи Раниг, полноватый мужчина за сорок с хаметным шрамом на правой щеке.

— Очень рада. Благодарю за радушный прием. Но думаю, в присутствии стражи и челяди в полном составе больше нет необходимости, — сухо бросила принцесса.

Челядь и стражники разошлись буквально за одну минуту. Теперь холл казался намного больше, однако с дворцом все равно не сравнить. Такой величины там был зал Мудрости, предназначенный для малых советов. В холле остались только Беатрис с дочерьми и управляющий.

— Присаживайтесь, Ваше Высочество, вы должно быть устали. Простите, что я раньше не предложила вам, — начала распинаться Беатрис.

— Я предпочту оправиться в библиотеку и там подождать пока подготовят мои покои. Но прежде я хотела бы выказать свои пожелания, — заметила принцесса.

— Ваше Высочество, ваши покои уже готовы. Я специально позаботилась о том, чтобы вам не пришлось подниматься, ваша комната была на втором этаже.

— Я полагаю, вам следовало сначала спросить у меня, где мне удобнее, — выпалила возмущенная Эрика, которой наоборот хотелось поселиться повыше.

— Простите, если хотите, можно и на первом. Просто на первом живёт только челядь. Но я придумаю что-то, — не унималась Герцогиня.

— Я не это имела в виду, — пыталась объяснить Эрика.

— Матушка, мы с Евой давно просили дать нам комнаты на первом этаже! Вы отказались, а ей значит можно? — капризно предъявила претензии Лолита.

— Лолита, что за капризы, ты не сравнивай! Ты и Ева — здоровы, и вам не составит труда подняться на третий. Вы должны быть снисходительнее к Её Высочеству.

Чем дальше Эрика слушала, тем противнее ей становилось, и в итоге она не выдержала.

— Хватит уже. Со мной всё в порядке, — возмутилась принцесса, которой теперь ещё показалось оскорбительным отношение к себе как к немощной больной.

— Простите, Ваше Высочество, не обращайте внимания на Лолиту, она просто капризничает. Вы ещё найдете общий язык, — как будто не понимала Беатрис.

— Да послушайте же меня. Мне нравится вид с высоты, поэтому я желаю жить на шестом этаже, — заявила наследница, на глаз рассудив, что в замке шесть этажей.

— Но Ваше Высочество, в замке всего пять этажей, мы при всём почтении не можем поселить вас на чердаке, — вклинился в разговор управляющий.

— Сид, прошу тебя, ты хоть не лезь. Лолита, извинись перед Её Высочеством, ты поставила её в неловкое положение, — начала распоряжаться Беатрис.

— Матушка, я не собираюсь извиняться, — возмутилась та и пошла прочь.

— Не нужно мне извинений, я лишь хочу сказать, что мне претит отношение как к больной. Уверяю, все нормально, — всё ещё надеялась донести свою мысль Эрика.

— Не стоит стыдиться того, что вам нездоровится. Его Величество предупредил меня..., — участливо начала успокаивать принцессу Беатрис.

— Что вам наговорил Император? — уточнила Эрика.

— Понимаете, Его Величество предупредил меня обо всем.

Тут до принцессы дошло, отец уже успел поведать не только о том, что она едва ли не при смерти, но ещё и про попытку самоубийства.

— Вы полагаете, я решу убить себя, спрыгнув вниз? Вот только если я захочу это сделать, вы меня хоть в подвале поселите, не помешаете. Давайте заканчивать этот спор, не забывайте, я пока ещё наследница. И я бы хотела, чтобы мою просьбу выполнили! — продолжала настаивать Эрика, которая уже начала выходить из себя.

— В замке у нас не так много постояльцев, и на пятом и четвертом этажах никто не живет, — пыталась убедить Беатрис принцессу.

— К тому же про эти этажи ходят плохие слухи, там призраки, Даже я опасаюсь туда ходить ночью, Мирозданием клянусь, — вставил свои аргументы Сид.

— Сид, не пугай Ее Высочество, — возмутилась Герцогиня.

— Я не боюсь призраков, — не сдавалась Эрика, которую теперь обрадовало то, что у неё не будет соседей, и вообще никто не будет соваться к ней на этаж.

— Но Ваше Высочество! Может лучше на третьем этаже? Я могу поселить вас по соседству с кузинами! — продолжала торговаться Беатрис.

— Ваша Светлость, Её Высочество предпочитает жить как можно выше, она полагает, это подобает особам императорской крови, — вмешался в разговор Виктор, который к этому моменту открыл свое лицо.

Беатрис окинула его взглядом. На её лице мелькнул испуг.

— Это мой телохранитель. Его Величество должен был вас предупредить, что он бывший талерманец, — довольным тоном заметила наследница.

— Можете называть меня Виктором, — представился талерманец, нагло осматривая леди Беатрис.

— Рада знакомству, — учтиво произнесла она и тут же обратилась к Сиду, — Распорядись приготовить для Её Высочества лучшие покои на пятом этаже.

Наследница довольно улыбнулась, все таки один вид талерманца весомый аргумент в решении споров.

Гвардейцев, которых отправил с ней отец, наследница решила отослать обратно. Принцесса не желала, чтобы те, с кем служил Лоран, присутствовали в замке. Там могли быть его друзья. Лучше дел с ними не иметь. Затем Эрика, ожидая, пока ей подготовят будущие покои, решила посетить библиотеку.

Там её постигло разочарование. Неудивительно, по сравнению с дворцовой библиотекой, читать здесь практически нечего. Поговорив со смотрителем, Эрика уже поняла, здесь она будет редким гостем. Впрочем, подумав, что она будет занята совсем другой наукой, принцесса решила, так лучше. Ничто не должно отвлекать её от цели.

Принцесса присела за стол возле окна, вид из которого был непривычно унылым. Туман, окутавший всё вокруг, был настолько густым, что даже не было видно земли.

Клеония для принцессы обернулась сплошным разочарованием. Эрика посчитала, что неблагоприятная для любого жителя Эрхабена погода для неё будет весьма кстати. Ведь солнце там показывалась нечасто, да и то, в основном, летом. Но в итоге, погода оказалась намного более мерзкой, чем она себе представляла.Туман, сырость и вездесущая грязь составляли довольно унылую картину. В столице даже зимой так холодно не было, там и снега не видели. Сам Небельхафт по сравнению с Эрхабеном показался ей мрачным маленьким городишкой. Но как бы там ни было, это лучше чем опостылевший дворец и общение с отцом святошей.

Тем временем, откровенно скучающий Виктор со скептическим видом перелистывал кем-то оставленную книгу.

— Что там интересного написано? — прервала затянувшееся молчание принцесса.

— Вздор какой-то. Тебе не понравится, — отмахнулся талерманец и отбросил книгу обратно на стол.

— Почему?

— Ты это точно читать не будешь. Только послушай, прекрасную послушницу похитил злой и страшный демон. Храбрый Инквизитор её спасает. Эти идиоты влюбляются друг в друга. Но они дали обет отречься от страстей, поэтому расстаются. Интересно, кто такую чушь читает? — иронизировал талерманец, прогуливаясь по залу.

— Герцогиня та же, она только такую чепуху и будет читать, — злобно процедила наследница.

— Ладно тебе, она милая, — заметил талерманец, присаживаясь напротив Эрики.

— Может она и красивая, но дура. Я только порог переступила, а она принялась меня донимать, — возмутилась принцесса.

— Ну а что ты хотела? Вспомни, как ты накануне изображала попытку самоубийства. Твой отец ей в письме написал все. Откуда ей знать, что все это бред?

— Час от часу не легче, — оставалось только согласиться наследнице.

Тем временем Виктор достал самокрутку, и ничего не спрашивая, закурил.

— Я надеюсь, меня не казнят за это, — съязвил он, выдыхая дым.

Дверь в библиотеку отворилась. Принцесса обернулась. Пожаловала Беатрис.

— Ваше Высочество, ваши покои готовы. Простите, что так долго, но пришлось все вычищать, переносить туда мебель. Мы выбрали лучшую.., — тут она резко замолчала, и с возмущением уставилась на курящего Виктора.

Талерманец будто предугадал её мысли.

— Вас смутил мой дурман? — учтиво поинтересовался он, пристально глядя на нее.

— Нет, это ваше дело. Просто обычно в библиотеке никто не курил, но если вы очень хотите, то, пожалуйста, — начала аккуратно оправдываться она, не отрывая взгляда от клейма.

— Можете не переживать, я тут курить не буду. Я вряд ли стану посещать это место, — небрежно бросил Виктор и затушил самокрутку двумя пальцами, — И вообще, что вы на меня так смотрите испуганно? Не собираюсь я вас убивать, — недовольно добавил он.

— Простите, но вам, должно быть, показалось, — перешла на подчеркнуто учтивый тон она.

— Показывайте мне мои покои, — вмешалась принцесса.

— Конечно, Всше Высочестчо, — оторвав взгляд от Виктора, ответила Беатрис.

По пути Виктор зачем-то принялся расспрашивать Беатрис про особенности организации безопасности в замке. Эрика только удивлялась, неужели не ясно, что с ней обсуждать это бесполезно. Герцогиня принялась рассказывать, что здесь они живут мирно, гвардейцев не держат, есть только замковая стража. Боевых магов нет, так как отсутствует необходимость, ведь в Клеонии почти никогда не рождаются с магическим даром. В итоге она посоветовала Виктору обратиться к командиру городской стражи Ранигу, который одновременно отвечает и за безопасность в замке. Принцесса при этом молчала, периодически рассматривая Герцогиню. Ей казалось забавным наблюдать, как Беатрис пытается скрыть страх за показной учтивостью.

Наспех приготовленные покои по сравнению с её покоями во дворце явно проигрывали. Всего три комнаты, гостиная, спальня и туалетная. Беатрис ей пояснила, что на пятом этаже лучше не нашлось, а гардеробную можно устроить в соседних покоях. Впрочем, Эрике было совершенно безразлично. Привыкнет.

Надеясь остаться в одиночестве, Эрика отправила Виктора поговорить с Ранигом, но в итоге около получаса выслушивала рассказы Беатрис о том, какие хорошие у её дочерей наставники. Принцесса, в итоге, заявила, что не собирается учиться вышивать и петь. Этикет её тоже не интересует, она прибыла из дворца и так все знает. Переодеваться в платье наследница также отказалась. Да и не было у неё ни одного платья. Принцесса при сборах под шумок увезла всю более-менее подходящую по размеру одежду Альдо. Теплые вещи были и вовсе новые, в Эрхабене их все равно одевать было некуда. В пути она переоделась, а свое платье и все сундуки с женской одеждой она приказала выбросить.

Наконец, оставшись в одиночестве, принцесса получила возможность осмотреться. Заодно нужно продумать, где справить ритуал, чтобы продать душу Проклятому. Правда, не успела она осмотреть спальню, её размышления прервал скрип двери. Она обернулась и увидела перед собой обеих кузин.

— Вы что себе позволяете? — грубо спросила кузина и бесцеремонно вошла в комнату, втащив за собой смущающуюся Еву.

Лолита направилась прямо к столу, у которого остановилась недоумевающая Эрика. Ева осталась стоять у двери.

— Ваше Величество, зачем вы портите людям жизнь? Вы тут не хозяйка и не надейтесь ею стать! — заявила кузина, пытаясь даже придерживаться этикета.

— Пошла вон! — бросила принцесса, наплевав на условности.

— Так значит. Не надейтесь, что сможете тут спокойно жить. Я обещаю, спокойной жизни вам не будет, Ваше Высочество, — Лолита перешла на угрозы.

— Катись отсюда! — ещё раз потребовала оскорбленная наследница.

— Это мой замок, и это ты должна убраться, ущербная уродина, — не двигаясь с места, продолжала Лолита, так же позабыв о церемониях.

— Выместайся, дрянь. Я наследница, буду жить, где захочу, — предательски дрожащим голосом требовала Эрика.

— Тоже мне, наследница! Женщины у нас не правят, это знают все! С такой внешностью супруг удавит тебя после рождения наследника!

— Лолита, матушка ведь просили извиниться. Она теперь накажет нас, — вмешалась перепуганная Ева.

— Не накажет! Я тебе устрою сладкую жизнь, выродок! — продолжала угрожать она.

На глазах у Эрики начали выступать слёзы, не от страха, а скорее от обиды. Чего она сделала такого, что к ней так относятся? Чтобы не показать этого, она резко отвернулась к окну. В то же время обида порождала гнев, принцесса понимала, если Лолита не уйдет в ближайшую минуту, она просто накинется на кузину.

— Еще раз меня из-за тебя накажут и ты пожалеешь!

— Убирайся, тварь, или я за себя не отвечаю! Держись от меня подальше! — зловеще произнесла Эрика, уже держась за железный подсвечник и едва сдерживая себя, чтобы не применить его.

— Ведьма недоделанная, расскажешь матушке, я тебя удавлю, даже талерманец не номожет, — процедила Лолита.

Эрика схватила подсвечник и направилась к Лолите. Та отступила назад, вытаращив глаза на принцессу.

— Видишь это. Если ты немедленно не свалишь, им я проломлю твою пустую башку! — угрожающе заорала Эрика.

— Лолита, пошли! — закричала Ева.

— Попробуй! — с вызовом бросила Лолита.

— Последний раз предупреждаю, проваливай. И если ты расскажешь про мои угрозы, я устрою так, что ты отправишься в Храм Мироздания! Мой отец Император, запомни эту истину, — теперь уже сухо, но не менее зловеще говорила Эрика, глядя в глаза кузине.

Тут из-за двери послышался голос Сида.

— Ваше Высочество, обед накрыт, прошу к столу!

— Тебе повезло, — ухмыльнулась Лолита и пошла прочь.

— Это тебе повезло, — тихо но злобно процедила Эрика, ставя подсвечник на место. Впрочем, Лолита её все равно не услышала.

— Ваше Высочество, проводить вас в трапезную? — предложил показавшийся в дверях Сид.

— Я не голодна. Ступай, — сухо ответила принцесса, стараясь не показывать волнения.

Лишь дождавшись, когда шаги утихнут, Эрика заперла за собой дверь на засов.

— Будьте все прокляты, — со злостью процедила она.

Все это оставило неприятный осадок. Бояться нечего, с этой тварью она и без Виктора разберется. Мерзко, что её внешность в который раз становиться преградой нормальному общению с людьми. Вот и сейчас все они смотрят на неё с презрением и терпят лишь потому, что она дочь Императора. Это ещё раз убедило Эрику, ей ничего не остается, кроме как научиться убивать. И ради этого она готова продать душу Проклятому.

Ритуал заключения сделки Эрика знала наизусть. Она ещё до побега успела прочесть все имеющиеся книги, связанные с темной и светлой магией. Ради этого принцесса даже умудрилась выучить весьма сложный мёртвый древний язык, который обычно знали только жрецы и маги из Гильдии. Тогда наследница, убежденная в том, что у неё есть магические способности, не собиралась заключать сделку с Проклятым. Но теперь ситуация была иной.

Эрика была настроена как никогда решительно. Она немедленно начала подготовку к ритуалу, который планировала справить завтра ночью. А зачем тянуть? Чем быстрее это случится, тем лучше. Эрика не собиралась рассказывать о своих планах Виктору, которому решила дать выходной. Пусть, например, в бордель сходит. Конечно, страшновато без него, но она все равно должна отвыкать бояться каждого шороха.

К полуночи следующего дня наследница собрала достаточное количество свечей, подготовила зеркало и принесла голубя, украв его из голубятни возле Алтаря Мироздания. Оставалось только сходить на кладбище. Эрика уже успела выяснить, где оно находиться. Также она успела выведать, как возможно выйти из крепости, если заперты ворота. Это принцесса поручила Виктору, мотивировав тем, что она опасается внезапного нападения, и ей важно знать такие подробности.

Дождавшись, когда все лягут спать, Эрика накинула черный плащ с капюшоном и отправилась на задний двор за лопатой. Конечно, так больше рисков, что её заметит кто-то из стражников, но без лопаты там делать нечего. Полчаса она рыскала по сараям. Все было заперто. Лопату она так и не нашла. Зато принцесса наткнулась на оружейную комнату. Она была почему-то не заперта. Остановив взгляд на секире, принцесса решила лучше хоть такое орудие.

Принцессе везло, ей удалось выйти из крепости незамеченной. Уже было больше полуночи. Эрика направилась в сторону кладбища, благо находилось оно не слишком далеко. Пока она выбиралась из города, то не думала о страхе, но теперь принцесса всё чаще оглядывалась по сторонам и вздрагивала после каждого шороха. Боялась она не мертвецов, а скорее того, что на кладбище её заметят. Хотя это было маловероятным, люди опасались ходить там ночью, а смотритель в это время давно уже спал.

На кладбище принцессу охватили противоречивые чувства. С одной стороны она испытала ужас от одного вида огромного количества могил. С другой стороны, страх завораживал её, как тогда, на башне. К тому же, Эрике хотелось поскорее сделать все, что требуется и справить ритуал. Хотелось все успеть именно этой ночью.

Свежую могилу Эрика нашла практически сразу. Набрав земли, она отправилась через всё кладбище на другую сторону. Осталось самое сложное, раскопать могилу грешника. Конечно, ей было жутко от одной мысли, что придется делать это лично, но желание достичь своей цели было сильнее страха. Ведь не зря же она вынудила Виктора стать её наставником. Сделка с Проклятым должна избавить её от боли и немощи, а Виктор — научить убивать, и тогда вся Империя склонится перед ней. Вполне выгодная сделка.

Эрика, размышляющая о том, какой прекрасной станет её жизнь после сделки, даже не заметила, как добралась до окраины кладбища. Могилы там были неухоженные, многие осквернены. На них не ставили символ Мироздания — круг с волной посередине. Наследница обратила внимание на самую оскверненную и решила, что, скорее всего, этот человек натворил многое. Братские могилы она решила не трогать, вдруг человека засудили по ошибке, тогда ведь ритуал будет бессмысленным, а снова идти на кладбище и копать принцесса желанием не горела.

Выбрав могилу, Эрика принялась её раскапывать. Земля там была влажной, не зря дождь постоянно идет. Но все равно, секирой это делать было неудобно, хотя и куда лучше, чем рыть руками. Поначалу Эрика успела испробовать все возможные способы. Не раскопав даже половины метра, она почувствовала, что выбивается из сил. У неё уже все болело, и каждое движение давалось с трудом. В какой-то момент принцесса пожалела, что не приказала Виктору ей помочь. Вот, не хотела ему говорить, что продает душу, а теперь как? Уходить ни с чем — не хотелось, ведь придется все равно возвращаться. К тому же Эрика надеялась провести ритуал уже сегодня до рассвета. Принцесса опустилась на колени и решила попробовать рыть руками, но получалось ещё медленнее. Отчаяние охватило её вновь.

— Проклятый, помоги мне, для тебя ведь стараюсь, — с мольбой в голосе произнесла Эрика, но за этим ничего не последовало.

Принцесса встала, осмотрелась вокруг, глянула на вырытую небольшую яму. Отчаяние сменилось злостью на себя. Нужно успеть вырыть могилу, вернуться и до рассвета справить ритуал, и тогда больше не будет ни этой боли, ни этих страданий, все будет иначе. Эрика взяла секиру, выругалась и принялась копать дальше. Она копала, потом выгребала землю руками, и снова копала. И так не останавливаясь. В этот момент она думала о Лоране с Альдо, обо всех, кого она так ненавидела, и теперь для неё не существовало ни боли, ни усталости. Либо она будет копать, либо упадет без чувств.

Процесс пошел быстрее, и уже через час Эрика сидела в довольно глубокой яме, и, в который раз выбрасывая землю, наткнулась на кость. Набив котомку костями доверху, на всякий случай, она выползла наверх и опираясь на секиру с трудом встала. Вокруг было темно и тихо. Ей хотелось упасть и не шевелиться, так все болело. Но слишком велико было желание поскорее приступить к ритуалу, поэтому, не дав себе отдохнуть, принцесса отправилась обратно.

В замок Эрика пробралась через тот же черный ход. В самом замке она никого не встретила. Впрочем, в такое время суток все обычно спали. Даже караульные стражники не отказывали себе в сне. За последние две сотни лет на Небельхафт никто не нападал. Все привыкли к мирной жизни и не слишком беспокоились о своей безопасности.

Оказавшись в комнате, Эрика сняла грязный мокрый плащ и хотела прилечь хотя бы на несколько минут. Но мельком взглянув в зеркало, принцесса испугалась. Все было испачкано, руки, лицо, одежда. Сначала ей стало противно, но отвращение быстро ушло на второй план, она подумала, что могла наследить в замке. Сбросив с себя грязную одежду, принцесса вытерла обувь, накинула халат, взяла первую подвернувшуюся под руку вещь из гардероба и кинулась вниз. Нужно затереть следы, ведущие наверх, а заодно пойти помыться. Негоже в таком виде совершать сделку с Проклятым, он может посчитать, что она не уважила его. Звать слуг, чтобы они сделали ей ванну нельзя. Заподозрят неладное. К тому же это долго. А ей нужно успеть до рассвета.

Разобравшись со следами, она направилась на задний двор прямо к источнику, где обычно мылись слуги. Вода оказалась ледяной, но выбора не было. В итоге после водных процедур у принцессы не только все болело, но и начались судороги, она едва не упала. Но Эрика, уверенная в том, что испытывает все это в последний раз, снова терпела.

Наконец, она могла приступить к ритуалу. Наследница выбрала для этого чердак. Не зря же говорят, там живут призраки. Да и не ходит туда никто. Идеальное место. Эрика собрала все необходимое, сложила в мешок, и отправилась наверх. Оттуда слышались жуткие вопли и скрипы. Принцессе в какой-то момент стало страшно, но тут же она одернула себя. А чего ей собственно бояться? Что бы там ни было, она сейчас же пойдет на чердак. Тем более она же собирается продать душу Проклятому, нечего ей бояться каких-то призраков.

Чердак был загроможден кучей хлама. При каждом шаге поднимались такие облака пыли, что становилось нечем дышать. У наследницы сложилось впечатление, там не бывали сотни лет. Завывание и стук слышались все отчетливее.

'Проклятые призраки, лучше бы уборку провели, чем выть посреди ночи' — мысленно сыронизировала принцесса, и, пройдя через несколько открытых дверей, тут же увидела, как одна из них постоянно произвольно шевелится, издавая скрип.

— Вот ты где, — зловеще произнесла Эрика, но отозвалось только эхо, никто не показался.

Тогда принцесса поставила мешок к стенке, решительно направилась к двери, толкнула её и обнаружила там открытое дряхлое окно, ставни которого стучали друг о друга из-за ветра. А эхо усиливало звук, который было слышно этажами ниже.

'Проклятое окно...'

Эрика подошла к нему и выглянула. Как обычно все было в тумане. Сначала принцесса попыталась закрыть окно, однако ничего не получилось, ставни продолжали стучать друг о друга. Тогда она со злостью толкнула одну из ставней, и дряхлая древесина буквально раскололась напополам.

'Что ж, лучше без них' — рассудила Эрика, решив совсем сломать источник шума.

И действительно, когда рамы были сломаны, стук прекратился. Завывание и скрип продолжались, но принцесса уже успела догадаться, что "вой призраков" не что иное, как обыкновенный сквозняк.

Эрика отправилась исследовать чердак дальше и в отдаленном углу наткнулась на неприметную прикрытую паутиной дверь, которую подпирала старая прогнившая бочка. Она незамедлительно решила посмотреть, куда ведет проход. Отодвинув бочку и смахнув паутину, наследница, откашлявшись от поднявшейся пыли, отворила дверь и увидела перед собой ведущую вверх узкую винтовую лестницу. Принцесса догадалась, она ведет на башню и осторожно ступая, пошла наверх. Вскоре Эрика оказалась в небольшой комнате, из окон которой, если бы не вечный туман, наверное, виднелись бы все окрестности.

Ей сразу понравилось это место. Она решила, эта часть чердака станет её тайной комнатой, про которую никто не будет знать. Пусть все думают, что чердак кишит призраками, хотя на самом деле все испугались сквозняка. Здесь она и справит ритуал, совершит сделку с Проклятым и впоследствии устроит свой личный Алтарь служения Повелителю Тьмы.

Эрика принесла все принадлежности в башню, поставила зеркало на пол, облокотив его на дряхлый стул. Затем она насыпала землю кругом, быстро расставила свечи за кругом и зажгла их. Закончив со свечами, принцесса рассыпала землю посередине круга и положила на неё кость так, чтобы она отражалась в зеркале. Закончив приготовления, она достала кинжал и вытащила из котомки голубя.

Принцесса опустилась на колени перед зеркалом, и начала произносить молитвы на мёртвом языке, одновременно медленно отрезая птице голову. Голубь вначале трепыхался, но вскоре испустил дух. Кровь начала капать на землю и на кость. Принцесса продолжала произносить призывы к Проклятому. В этот момент ей показалось, что на чердаке начал подниматься небольшой ветер.

Замолчав, наследница положила мертвого голубя перед зеркалом рядом с костью, взяла тот же кинжал и порезала себе палец. Эрика выдавила немного крови на кость и начала порезанным пальцем рисовать знаки на зеркале. Исписав зеркало, она вновь заговорила, теперь уже произнося другое заклинание. Суть обращения была проста: принцесса предлагала Проклятому взять её душу в обмен на исполнение желания, которое она также произнесла на мертвом языке.

Закончив ритуал, Эрика замолчала и стала ждать. Но ничего больше не происходило. Принцессе стало досадно. Неужели, она что-то сделала неправильно? Может кость не с той могилы взяла? Или ещё что-то не так? Тогда она, глядя в зеркало, заговорила уже на антарийском языке.

— Проклятый, я предлагаю тебе сделку, ты что, не слышишь? Или даже ты не желаешь мне помочь? Мироздание отвернулось от меня, я обратилась к тебе. Я жду ответа. Я жажду служить тебе. Возьми мою душу! Проклятый, ответь мне хоть что-нибудь!— взывала принцесса.

Вдруг свечи резко погасли, а зеркало в один момент превратилось в кучу мелких осколков. Эрика едва не вскрикнула от неожиданности. Принцесса затаила дыхание. От страха и от восторга одновременно. То, что Проклятый услышал её, в этом принцесса была уверена. Она ведь всё сделала правильно, сомнений не было. Но принял ли Повелитель Бездны её предложение? Ни в каких источниках толком не было написано, что происходит после ритуала. Должна ли она потерять сознание, должен ли Проклятый что-то сказать ей? Да и вообще, если сделка состоялась, когда её желание исполнится? Сразу или должно пройти время? Эрике оставалось только ждать.

После того как зеркало раскололось, а свечи погасли, она ещё какое-то время посидела в темноте. Но ничего так и не случилось, она себя чувствовала отвратительно. Когда уже начало светать, принцесса решила, пора уходить. Её могут хватиться. Да и не мешало ещё раз проверить, не слишком ли она наследила. В конце концов, может ей, действительно, следует заснуть и все произойдет. Эрика приободрилась от этой мысли и поспешила в свою комнату.

* * *

Уже изрядно вымотавшаяся Эрика, замахнувшись секирой, как показал ей Виктор, не удержала равновесие и полетела на пол. Причем, в этот раз она не успела выставить руки и, кажется, ободрала себе лицо. Во всяком случае, жгучая боль на левой щеке говорила об этом. Помимо этой неприятности, в большей или меньшей степени, у неё болело практически все. За неделю ежедневных тренировок к подобным нагрузкам она не привыкла, но зато успела набить кучу синяков, и это если не считать последствия старых переломов. Сгорая от стыда, ведь они только начали тренировку, а она уже не способна продолжать, принцесса, превозмогая боль, начала медленно подниматься.

— Твою мать! Быстро подняться после падения, это же элементарное! Тебя бы уже успели три раза прикончить! — раздраженно возмущался талерманец.

— Я не могу больше! Меня уже ноги не держат! Ты слишком много от меня требуешь,— оправдывалась Эрика.

— Значит, ты проиграла. Воин, который после обычного падения ползает в ногах у врага, это мертвый воин, — издевательски произнес он.

— В Бездну ты провались! Мы всего неделю занимаемся, а ты хочешь, чтоб я проявляла мастерство, — искренне негодовала Эрика, вытирая рукой кровь с лица.

— Подняться, это не мастерство. Если ты и на это неспособна, то ни о каком мастерстве речи быть не может. Я говорил тебе, толку не будет, — бросил Виктор.

— Чего ты добиваешься? Чтоб я взяла свои слова обратно? Или потребовала послаблений? — вопрошала принцесса.

— А ты уже требуешь их. У врага тоже будешь просить пощады? — издевательски заметил талерманец.

— Не дождешься, — с вызовом заявила принцесса и с трудом поднялась.

— Тогда хватит соплей. Секиру пока отложим. Сейчас поработаем с мечом, — приказным тоном потребовал Виктор, протягивая ей ещё более тяжелый, чем секира, полуторный меч.

Уже прошло больше недели, как у Эрики начались тайные тренировки. Впрочем, эти занятия больше напоминали ей пытку, а большая часть требований казались невозможными. У неё почти ничего не получалось, а если что-то удавалось, то из ряда вон плохо. Виктор будто озверел и нарочно над ней издевался, после каждой неудачи утверждая, что у неё все равно ничего не получится.

После тренировки наследница как и обычно, заперлась в своих покоях, не собираясь никуда идти до самой ночи. Помимо ставшей привычной боли, её левая щека оказалась заметно ободрана. И вообще, нужно отдохнуть, ей еще на кладбище идти.

После ритуала ни на утро, ни на следующий день ничего не произошло. Только шум поднялся на весь Небельхафт, когда наткнулись на оскверненную могилу. Знающие люди объяснили, для чего обычно раскапывают могилы преступников. Такого в городе и его окрестностях давно не случалось, потому переполох поднялся немалый. В проведении ритуала сразу заподозрили Виктора, о чем тут же поползли слухи, потому как предъявить претензии напрямую побоялись.

Возмущенный талерманец во всеуслышание заявил, что давно уже продал свою душу и ему нет резона заниматься подобной ерундой. Неизвестно, поверили Виктору или нет, но так как связываться с ним никто не рисковал, его оставили в покое. Эрику тоже начали подозревать, хотя и боялись об этом говорить вслух, памятуя о её телохранителе. Беатрис не верила в вину принцессы, но на всякий случай приказала обыскать замок и выяснить, нет ли среди постояльцев служителя Проклятого. Но принцесса надежно замаскировала вход в башню, и её тайна не раскрылась.

То, что совершить сделку сразу не удалось, не охладило пыл наследницы. Через день принцесса снова повторила ритуал. Без толку. Тем не менее, каждую ночь она заставляла себя выползать, чтобы отправиться на кладбище. Если там появлялась свежая могила, она брала там землю и справлчла ритуал. Благо рыть могилу пока не приходилось, костей она тогда набрала как минимум на пару десятков ритуалов.

Эрика не только с поразительной настойчивостью пыталась продать душу, она исправно носила амулет символизирующий Бездну, каждую ночь возносила молитвы Проклятому, даже принесла ему в жертву курицу. И это помимо тех птиц, которых она убивала, пытаясь совершить сделку. Но, несмотря на все старания, никаких результатов это не приносило.

'Может, ему нужен человек?' — задумывалась принцесса.

Но в таком случае без Виктора не обойтись. Да и не сказано нигде, что для продажи души нужно убить человека.

— Кто ещё пришел? Я же сказала, не беспокоить меня! — раздраженно отреагировала лежащая на кровати Эрика, услышав настойчивый стук в дверь.

— Ваше Высочество, это я, леди Беатрис.

Принцесса поняла, что ей придется впустить ее, иначе та ещё долго не отстанет. Она, мысленно ругаясь, с трудом поднялась и, сильнее чем обычно хромая, поплелась к двери.

— Вам что-то угодно, Ваша Светлость? — с приторной вежливостью поинтересовалась наследница.

Стоять сил не было, Эрика едва переставляя ноги, дошла до кресла и буквально упала.

— Эрика! Что с вами? Что с вашим лицом? — испуганно воскликнула Беатрис.

— Я в порядке, — дежурной фразой ответила принцесса, тут же вспомнила о ссадине на лице, и сразу же придумала объяснение, — это я упала ночью. Зацепилась за кровать.

— О Мироздание, теперь ясно, почему вы не спускаетесь. Ваше Высочество, не зря я лекарей позвала. На всякий случай. Я как чувствовала, — запричитала Герцогиня.

— Со мной все нормально, не надо мне никаких лекарей, — раздраженно ответила наследница.

— Но вам же явно нездоровится. Это я виновата, Император предупреждал, что вам необходимо постоянное наблюдение лекарей. Но ничего, лекари уже тут, вас осмотрят, — не унималась Беатрис, чем весьма обеспокоила Эрику.

"Вот и пришел конец спокойствию. И так несладко, а тут ещё лекарей терпеть" — про себя возмутилась принцесса и решила все-таки убедить Беатрис оставить её в покое.

— Я же говорила, упала случайно. Зацепилась. Ничего серьезного, — уверяла она.

— Ваше Высочество, но вы не можете так наплевательски относиться к себе.

— Просто оставьте меня в покое! Это приказ! — не выдержав, закричала Эрика.

— Ваше Высочество, я понимаю, вы не хотите доставлять беспокойство. Но поверьте, вас тут поймут, не стоит себя мучить. Вы целыми днями сидите тут, это кого угодно доконает. Вы ведь можете заниматься с девочками вышивкой или пением. Если вам трудно спускаться, то вы всегда можешь попросить выделить вам покои ниже. Или я могу распорядиться, и вам выделят помощников, — не унималась обеспокоенная Герцогиня.

— Этого ещё не хватало, я сама в состоянии дойти! Мне не интересно пение и вышивание! А читать и писать я умею лучше многих! И лекарей мне не нужно, я всё равно никого не впущу! Оставьте меня в покое! Я сама решаю, что мне надо, — на повышенных тонах ответила принцесса.

— Но... Мы все волнуемся. Вы же две недели сидите тут, выглядите ужасно. Я понимаю, Ваше Высочество, ваш титул не дает мне права указывать вам. Но я в ответе за вас перед Императором, он поручил мне о вас заботиться. Я могу показать вам письмо, где все ясно написано. Что мне делать? Я вынуждена буду написать Его Величеству.

После этих слов Эрику передернуло. Нельзя, чтобы Император приказал ей отправляться в столицу.

— Простите меня, я просто не привыкла, это новое место для меня. Не пишите отцу, я не хочу его беспокоить. У него так много хлопот. Война с Хамоном. Я обещаю, что буду спускаться поесть. А как только привыкну, то... всё будет нормально. Но только не надо лекарей. Я не лгу, все нормально, я только упала, всего лишь, — пыталась как можно вежливее пояснить Эрика.

— Но я же вижу, что вам нужен лекарь, — не унималась Герцогиня.

— Хорошо, я позволю себя осмотреть. Теперь вы довольны? — выдавила из себя наследница.

— Вот, это уже лучше. Кстати у меня подарок для вас. Ваше Высочество, вы простите меня, но нельзя юной леди, да ещё и наследнице, такое носить, — скептически посмотрев на её потрепанный мужской костюм, Беатрис открыла коробку, которую принесла с собой и вытащила оттуда платье.

— Я не буду надевать платье, мне не нравится такая одежда. Я уже говорила, — возмутилась Эрика.

— Но вы же леди, вы не можете носить одежду для юношей! — удивилась Беатрис.

— Могу. Император в свое распоряжение не писал, что я должна носить. Я же согласилась пообщаться с лекарем и выйти из комнаты. Вы не сможете заставить меня надеть это.

— Мне было бы приятно, если вы наденете его, — она положила платье на кресло, и печально вздохнув, удалилась.

Когда Беатрис закрыла за собой двери, Эрика тут же со злостью отшвырнула платье. Осознание того, что ей теперь придется завтракать, а также обедать и ужинать вместе со всеми, окончательно испортило настроение. Сделка с Проклятым никак не может состояться, её успехи весьма посредственны, теперь ещё и это. Надоедливая Беатрис со своей заботой и отношением к ней как к больной выводила из себя. Но куда ей деваться? В Эрхабене лучше не станет, её не оставят в покое. Принцесса ощущала себя загнанной в угол.

Искупавшись и надев новый костюм, разумеется, мужской, принцесса нехотя отправилась на ужин. Трапеза показался принцессе еще большей пыткой чем даже зверские тренировки с Виктором. Лолита и Ева постоянно перешептывались. Беатрис приставала с дурацкими вопросами. К тому же с ними ужинали приглашенные лекари, которые, как Эрике казалось, не отрывали от неё глаз. Понимание того, что эти лекари будут её осматривать не способствовало аппетиту. Несмотря на голод, кусок не лез в горло, принцессе хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Виктора, единственного человека, которому она доверяла, рядом не было. Он ужинал вместе со стражниками. Эрика решила, потребует, чтобы её телохранитель трапезничал с ними. А пока наследница хотела одного, поскорее отправиться в свое тайное место — на чердак.

Только ужин закончился, её окликнула Беатрис.

— Ваше Высочество, вы обещали позволить лекарям осмотреть вас. Эмма проводит их в вашу комнату.

Осмотр начался, так же как и все предыдущие, Эрику попросили полностью раздеться. Принцесса, превозмогая стыд, молча сняла сапоги и верхнюю одежду

— Достаточно? — сухо поинтересовалась Эрика.

— Нет, Ваше Высочество, мы должны осмотреть вас полностью. Вы не должны стыдиться лекаря. Вам не стоит нас бояться, мы лишь осмотрим вас!

— Я и не боюсь. Смотрите, — грубо ответила Эрика и начала снимать рубашку, а потом и панталоны.

— Осматривайте быстрее, мне холодно, — потребовала принцесса, оказавшись полностью голой.

Один из лекарей попытался притронуться к плечу принцессы, после чего Эрику будто переклинило. Они и раньше не любила прикосновения, но теперь они вызывали отвращение.

— Убери руки! Не прикасайся ко мне! — закричала принцесса так, что лекарь и Эмма отскочили.

— Ваше Высочество, простите. Я не хотел ничего дурного, — начал оправдываться лекарь.

— Ещё раз прикоснёшься и пожалеешь об этом. Я прикажу тебя казнить, — кричала Эрика, все ещё дрожа от отвращения.

Услышав крики, в комнату заскочили Виктор и Беатрис. Принцесса тут же прикрылась покрывалом.

— Я никого не звала! — возмутилась принцесса.

— Ваше Высочество, почему вы кричали. Все хорошо? — обеспокоенно спросила Беатрис.

— Как же вы все достали меня! — закричала принцесса, и хотела уже сбежать, прикрывшись одним покрывалом, но тут же одернула себя.

"Так, никаких истерик, иначе они меня никогда не оставят в покое."

— Все нормально, я просто не люблю, когда ко мне прикасаются. Но лекарь больше не станет этого делать, так ведь? — тяжело дыша, но предельно спокойно ответила принцесса, на самом деле с трудом сохраняя самообладание.

— Да, Ваше Высочество. Мы все хорошо поняли, — лекари закивали, косясь на хмурого Виктора.

Виктор в итоге вышел по просьбе принцессы. Беатрис выставить не удалось. С этого момента Эрику осматривали в присутствии Герцогини, что ещё больше смущало. А тут ещё её попросили встать и пройтись. Она втянула голову в плечи от смущения и с трудом, но всё-таки стараясь этого не показывать, прошлась. После её попросили лечь и принцесса облегченно вздохнула. Потом снова начались уже успевшие надоесть вопросы. Принцесса утверждала, что все хорошо, ничего не болит, а сама мечтала лишь том, чтобы её скорее оставили в покое. Она клялась себе, что это будет последний раз, больше она не позволит так мучить себя.

Когда осмотр, наконец, закончился, ей позволили одеться. Лекари, обращаясь к Беатрис, по обыкновению вынесли заключение прямо в присутствии Эрики. Ничего нового она не услышала. Все очень плохо, она едва ли не при смерти. Чтобы продлить жизнь, ей стоит поменьше напрягаться, больше времени проводить в постели и обязательно постоянное наблюдение лекарей. Чем чаще будут осмотры, тем лучше. Проводив лекарей, Беатрис позвала Виктора на разговор. Как рассудила Эрика, сообщить ерунду, которую наговорили недоумки, осматривающие её. Только эти дураки ничего не понимают. Их послушать, она бы и до кладбища не дошла, не говоря уже о издевательских тренировках Виктора. Тупые ублюдки...

Она лежала на кровати, не желая даже шевелиться, и кляла лекарей и Беатрис последними словами. Теперь все будут считать, будто она одной ногой в могиле. Как же это надоело. Еще и терпеть осмотры. Но если отказаться, Герцогиня пожалуется Императору.

'Что делать? Проклятый, надеюсь сегодня ты услышишь меня'

Эрика все-таки оделась и принялась ждать полуночи, чтобы в который раз пойти на кладбище и снова попробовать продать душу Проклятому. И если все получится, больше никогда не будет этих осмотров. Вот только если вновь все будет тщетно? Тогда она велит Виктору найти жертву для Повелителя Бездны и тогда он снизойдет. Эти лекари вполне подойдут. Ее вдруг осенило. Жертву Проклятому она пока приносить не будет, но лекари сдохнут. Как сдох тот ублюдок, который решил послать ее в дом для убогих. Она больше не будет это терпеть.

Услышав скрип двери, она по шагам сразу узнала, пришел Виктор. С трудом приподнявшись, она присела. Талерманец немного замялся. Принцесса уже догадалась, о чем пойдет речь.

— Я говорил с Беатрис, лекари сказали.., — начал было Виктор, но Эрика его перебила.

— Как же меня они достали. Значит, я сдохнуть должна, вот только хрен им. Сдохнут они! Я хочу, чтобы ты их прикончил! Это мой приказ! — принцесса успела себя накрутить и уже не могла сдерживать эмоций.

— Ты хочешь, чтоб я их убил, правильно? — ухмыльнулся Виктор, присаживаясь рядом.

— Да! — заорала она.

— Ясно. Ты всех лекарей убивать собираешься?

— Они идиоты, и несут полную ерунду, а окружающие слушают их, а потом относятся ко мне так, будто я при смерти. Надоело. Мне уже тошно. Вот и ты слушаешь их. Пусть они сдохнут, все равно от них никакой пользы нет. Пойди и убей их! — в негодовании требовала принцесса.

— У тебя истерика, — отстраненным тоном на все это ответил Виктор.

— У меня нет истерики!

— Вот что измениться, если я сейчас пойду и прикончу вот этих трех лекарей?

— Ты не желаешь выполнять мой приказ?! — возмутилась принцесса.

— Нет, я выполню приказ, я пойду и убью их, если тебе так надо. Никто даже не поймет причину их смерти. Мне плевать, мне же приказали — я сделаю. Я убийца, мне то что?

— Вот пойди и прикончи их, — не унималась она.

— Но поверь, как твоему слуге мне плевать, а вот как другу — нет. От этого убийства тебе лучше не станет. Это тебе не просто припортового лекаришку прикончить. Герцогиня, действительно опасается за твою жизнь. И не станет опасаться меньше, если лекари вдруг умрут.

— Плевать, станет ли от этого кому-то лучше, но пусть хоть несколько кусков дерьма сгорят в Бездне, — зло процедила принцесса.

— Умрут эти, Беатрис позовет других. Их ты тоже прикажешь убить?

— Да, их тоже прикажу убить, если они окажутся такими же идиотами!

— Через час я вернусь. Если ты прикажешь мне убить этих лекарей, я сделаю это. Потому что я выполняю приказы наследницы, а не капризы малолетней истерички, кем ты сейчас являешься, — с этими словами Виктор встал и пошел прочь.

— Твоя мать, как ты смеешь меня оскорблять! Я не истеричка! И не малолетняя! Предатель! Да пошел ты! — кричала Эрика вслед.

"Катись к Проклятому. Я выгоню тебя, не нужен мне такой телохранитель! Даже ты понимать меня не хочешь! Всем плевать на меня! Даже Проклятому!' — с такими мыслями Эрика в итоге окончательно впала в истерику и разрыдалась.

Теперь она могла себе это позволить, никто не видел. Впрочем, через некоторое время, когда она пришла в себя. Принцессе стало вдруг стыдно. Виктор был прав, у неё была обыкновенная истерика и показала она себя не с лучшей стороны.

'Проклятье, какой позор', — мысленно отругала себя Эрика и задумалась над тем, что же ей собственно делать. Ведь действительно, смысл убивать этих лекарей, если приведут других, не менее бездарных. И к ней относиться лучше не станут. Нужно сделать так, чтобы избавить себя от осмотров. В какой-то момент ее осенила идея.

Виктор, как и обещал, пришел через час.

— Прошу прощения за истерику. Впредь я не стану потакать своим эмоциям, — с ходу извинилась Эрика.

— Что ж, тогда жду приказа. Кого нужно убить? — сухо поинтересовался талерманец.

— Ты был прав, убивать их бесполезная идея. Но у меня к тебе другое дело. Ситуация все равно меня не слишком устраивает.

— И что я должен предпринять? — учтиво поинтересовался талерманец.

— Пойди, прижми этих лекарей хорошенько. Пусть придут к Беатрис и заберут свои слова обратно. Мол, они нарочно сказали эту ерунду, чтобы получить больше золота. И пусть скажут, что со мной все нормально. Настолько, что беспокоиться о моей жизни вообще не нужно. И осмотры больше не нужны. А потом пусть проваливают из Небельхафта, а лучше из самой Антарии. Впрочем, после такого признания сама Беатрис их выставит.

— Ты далеко не глупа, когда не истеришь, — заметил Виктор.

— Да, твоя правда. Впредь не стану поддаваться эмоциональным порывам. Иди и немедленно займись лекарями. Доложишь мне, даже если придется разбудить, — жестко распорядилась принцесса.

Сон все равно никак не шел. Эрике не терпелось узнать новости от Виктора. Когда он вернулся, время приближалось к полуночи.

— Приказ выполнен, Ваше Высочество, — с порога отчитался талерманец.

— Проходи, рассказывай, как все прошло, — устало попросила наследница, и направилась к креслу, чтобы поскорее присесть.

— Все прошло отлично. Я поговорил с ними.

— И, конечно же, ты убедил. — Принцесса, уже сидя в кресле, криво улыбнулась.

— А как иначе. Кстати, ты отчасти была права. Лекари наши немного приврали.

— Не зря я их никогда не слушала! Твари! — обрадовалась Эрика.

— Я сказал, немного. Да, ты не при смерти и жить будешь. Перепуганные лекари признались, что нарочно приукрасили все, чтобы чаще приходить и получать больше золота.

— Всегда знала, что они лживые мрази, — с гордостью заявила наследница.

— Я не закончил. Ты все равно должна беречь себя. У тебя действительно здоровье, мягко говоря, так себе. Лекари после моего разговора с ними, вряд ли были в состоянии лгать.

-Ты приперся мне эту хрень рассказывать? Между прочим, эти лекари не только лживые твари, но ещё полнейшие идиоты. Так что забудь всё, что они сказали. Кстати, они же Беатрис поведали то, что я приказала, или так называемую правду с их точки зрения? — испуганно спросила Эрика.

— Не беспокойся. Они сказали все как надо. Осмотров больше не будет.

— Что они сказали? Выкладывай.

— Ты здорова настолько, насколько возможно в твоем случае. Хуже не будет, но сделать больше ничего нельзя, поэтому осматривать без толку.

— Проклятье, ты что натворил? Они должны были сказать, что я полностью здорова. Чтобы никто не лез с беспокойством, — вспылила Эрика.

— В таком случае, Беатрис бы не поверила. Ты думаешь, она слепая? Ты сама должна понимать, что ни одному вменяемому веловеку не придет в голову свесть тебя абсолютно здоровой. Герцогиня сочла бы, что они шарлатаны и позвала бы других. Но ты же не хочешь больше осмотров? Их не будет! Больше я ничего сделать не могу, — раздраженно пояснил Виктор.

— Да, ты прав. Спасибо и на том.

— Кстати, еще мой тебе совет. Если не хочешь, чтобы Герцогиня донимала беспокойством, прекращай издеваться над собой. Одна ссадина на щеке чего стоит, — заметил он.

— Нет, поэтому до завтра. В полудень на чердаке, — настояла Эрика.

— Ты с ума сошла? Думаешь, что делаешь? Куда тебе завтра? — вознегодовал Виктор.

— Сам говорил, нужно заниматься каждый день, — решила напомнить Эрика.

— Ладно, сама напросилась, — с этими словами, талерманец вышел прочь.

Глава 10

Поначалу Небельхафт, мягко говоря, не впечатлил Виктора. После продолжительной жизни на южных землях здешние пейзажи казались ему особенно унылыми. Талерманец теперь на собственном опыте убедился, почему Клеонию называют едва ли не самой жуткой дырой во всей Империи. Конечно, Виктор в целом представлял, что его ждет, но Клеония превзошла все его ожидания: вечная сырость, дождь каждый день, порой непролазная грязь и постоянные туманы. Люди в Небельхафте были под стать унылой атмосфере. Клеонцы, по сравнению с теми же жителями Эрхабена, отличались бледностью лиц и мрачными одеяниями. Светлые и яркие цвета практически отсутствовали как в одежде простых людей, так и в гардеробах знатных господ. Из-за постоянных дождей практически все, кого Виктор видел на улицах, были одеты в темные плащи с капюшонами. Мужчины от мала до велика коротко стриглись, а женщины затягивали волосы в пучок.

Виктор пытался найти хоть какие-то положительные моменты в своем пребывании в Небельхафте. Выбирать особенно не приходилось. Качественный дурман, продающийся на каждом шагу и стал одним из таких моментов. Тут курили практически все мужчины, вплоть до самых нищих. Сам Виктор пристрастился к курению в Талермане, и с тех пор был неравнодушен к качественному дурману.

Ещё одним положительным моментом для Виктора являлось то, что его клеймо здесь хоть и являлось отпугивающим фактором, но не в такой степени, как в южных землях. Связываться с ним, конечно, не спешили, но, во всяком случае, на улицах от него почти никто не шарахался. Это объяснялось тем, что влияние Ордена Света в Клеонии было не таким сильным, и касалось в основном знатных семей и части горожан. А так, в герцогстве даже не было Храма Мироздания, хватало алтарей. Многие понятия не имели, что такое Талерман, знали, это нечто плохое, но не более.

Большинство простых клеонцев придерживались местных верований. Здесь не отрицали существование Мироздания, но молились лесным нимфам. Нимфы решали, быть ли урожаю, не падет ли скот, будет ли потоп. Проклятого тут опасались не меньше, чем во всей Империи, но и тут были некоторые отличия. Клеонцы считали, что волю Повелителя Бездны исполняют ведьмы, лешие, русалки и кикиморы. Талерманец такого ажиотажа, как в том же Эрхабене все же не вызывал.

За месяц жизни в Небельхафте он пришел к выводу, все не так уж и плохо, как полагал он поначалу. Жить можно. И свободного времени у него достаточно. В трактир можно сходить. Ещё он наткнулся на неплохой бордель. Это конечно не с королевой возлегать, но тоже ничего так времяпровождение. Не умрет от скуки, как казалось поначалу. К тому же, Виктор был уверен, вряд ли это продлится долго. Наследница скоро поймет, что учится ей нет смысла, а другой причины прозябать тут — нет. А это значит, вскоре их ждет возвращение в Эрхабен. Талерманец же в свою очередь старался этот процесс ускорить.

Понимая, что на данный момент у принцессы подготовка хуже некуда, Виктор только делал вид что не щадит Эрику. Не было у него цели загнать принцессу до смерти. Конечно, если бы он действительно хотел её чему-то научить, то не стал бы совать ей сразу меч и уж тем более секиру. Он прекрасно знал, что нужно делать, чтобы человек подготовился к подобному физически. Начинают всегда с малого. Но его целью было поскорее убедить Эрику отказаться от своих планов, а не научить. Заодно приходилось строить из себя строгого наставника. Так он надеялся, принцесса поймет, что должна унять свое рвение.

Знал талерманец и о попытках принцессы продать свою душу, и даже догадывался, что она хочет попросить взамен. Но учитывая, что на тренировках у неё ничего не получалось, похоже, её старания на этом поприще так же были бесполезны. О том, что он в курсе её похождений, Виктор ей не сообщал. Ведь тогда ему придется ей помогать, а этого он делать не желал. Так, следил за ней, дабы присмотреть, но талерманец не хотел, чтобы наследница продавала свою душу.

Проснулся он за час до полудня. Очередную ночь ему пришлось следить за принцессой. Оставалось только удивляться, как ей еще не недоело? Точно безумная. Хорошо хоть тренировку она назначила на четыре часа после полудня. Как он и ожидал, принцесса еще спала. Виктор велел служанке принести воды. Неспешно умывшись и побрившись, он поплелся на кухню для челяди. Перекусит чего, в кости со стражниками сыграет. Не ахти компания, но делать все равно нечего. В трактир идти рано, тем более Эрика не откажется от очередного издевательства над собой.

До кухни он дойти не успел. Стражник передал ему, Герцогиня желает поговорить с ним и готова принять его в любое удобное для него время. Талерманец удивился, обычно она избегала его, отделываясь церемониями и учтивыми приветствиями. Но видимо беспокойство за Эрику пересилило страх. Он догадывался, Беатрис решила поговорить с ним о наследнице. Сердобольная леди никак не может найти подход к принцессе и переживает от этого. Но что он может сделать? Сам уже извелся. Впрочем, поговорить с Беторис он был не против.

Когда он вошел, леди Беатрис отложила вышивку и предложила присесть в стоящее рядом кресло. Как он и ожидал, речь пошла про Эрику. Герцогиня, несколько смущаясь, принялась сокрушаться, что принцесса странно ведет себя, отталкивает ее помощь, и вообще, она боится за ее жизнь.

— ....Вы же видите, она выглядит измученно. Ходит с трудом, ей явно нездоровится. А эти синяки? Вчера она в который раз упала. Я понимаю, лекари ничем не помогут, лучше ей не станет, но так тоже нельзя. Я предлагала ей подобрать придворную леди, чтобы та помогала ей, но Ее Высочество лишь разозлились.

'Помогать ей ходить ночью на кладбище и справлять ритуалы. А еще пытаться размахивать мечом' — мысленно сыронизировал Виктор.

— Вы же ее телохранитель, часто проводите с ней время. Прошу, помогите мне до нее достучаться, — она едва не взмолилась.

'Кто бы мне помог' — подумал он.

— Я всего лишь телохранитель. Мое дело безопасность. Я мало ведаю в таких тонкостях, — уверил Виктор, не отрывая взгляда от леди.

— Но всем известно, вы спасли её однажды. Она вам доверяет, — не унималась Беатрис.

— Да, Ваша Светлость, спас. Я сопровождаю Эрику, так как являюсь её телохранителем. Но что я могу сделать? Как мне помочь вам?— осведомился Виктор.

— Хотя бы скажите мне, что ее так гложит? Почему она всех отталкивает? Я знаю, бедняжка чуть не убила себя. А если это повторится? Император поручил мне заботиться о ней, но у меня ничего не получается. Я обещала сделать из неё леди, но принцесса даже платье надевать не хочет, — сокрушалась Беатрис, на её глазах выступили слёзы.

— Не собиралась она убивать себя. Она скорее половину Империи перебьёт, чем лишит себя жизни. Плохо вы знаете Эрику, — выпалил талерманец.

— Что вы такое говорите?! — утирая слёзы, возмутилась Герцогиня.

— Правду! Чтоб меня Проклятый сжёг, сейчас я правду говорю. Оставьте вы её в покое, станет она леди, подождите только. У девочки потрясения были такие, какие вам не снились.

— Расскажите же, в чем дело? — потребовала она.

— Я обещал ей молчать. Я и так уже лишнее взболтнул, чтоб меня... — совершенно искренне выпалил Виктор, хотя и понимал, раз он взболтнул, придется что-то объяснять. Тем более, это сейчас уместно. Возможно, Беатрис отстанет от принцессы.

— Клянусь Мирозданием, она не узнает. Просто я хочу понять. Она смотрит на меня как на врага. Это невыносимо. Умоляю, — Беатрис жалобно на него посмотрела.

Талерманец хотел было закурить, но вспомнив, что она не любит дым от дурмана, не стал этого делать.

— Сначала собственный братец чуть не убил её, а ей не поверил даже родной отец. Из-за чего Эрика сбежала из Эрхабена и попала к разбойникам, которые..., — Виктор запнулся, — которые пытались её обесчестить. Ей повезло, что появился я.

— О Мироздание! Бедняжка! Столько пережить..., — на глазах у Беатрис вновь показались слёзы.

— Ваша Светлость, не стоит лить слезы. Эрика не собиралась умирать, эта её попытка самоубийства просто шантаж, организованный с целью убедить Императора отправить ее к вам! Ну не хотела она жить в одном дворце с человеком, пытавшимся её убить. Мой вам совет, оставьте её в покое хотя бы ненадолго. Скоро всё изменится, — убедительно говорил Виктор.

— То, что вы рассказали, это ужасно. Как мог Фердинанд не поверить? Она же его дочь, — сокрушалась Беатрис.

— Не знаю, — отмахнулся Виктор.

— Но что же нам делать? Я не могу смотреть, как она страдает. Ей ведь с каждым днем хуже. Вы поможете мне? — полным надежды взглядом смотрела Беатрис в глаза Виктору.

— Конечно, помогу, — нежным голосом ответил Виктор, думая отнюдь не про принцессу.

Виктор был убежден, что Эрику сейчас нужно поменьше беспокоить. Нужно подождать, пока безумие отступит. А вот знатные женщины всегда были его слабостью. Беатрис сразу приглянулась Виктору. Ей хоть и было уже тридцать шесть лет, но выглядела она намного моложе. Да и внешность у неё была весьма соблазнительная. Не такая яркая, как у Миранды, скорее наоборот, это была какая-то особенная невинная красота. Благородные черты лица, изящная фигура и большие голубые глаза, которые вкупе со светлыми вьющимися волосами делали её похожей на богиню. Именно так в Аркадии изображали Великую Мать. А эта наивная доброта. В отношении той же принцессы, которая уже злостью исходит, а Беатрис все не желает верить, что наследница в её заботе не нуждается.

Поначалу конечно, Виктор отгонял все мысли о ней. Одно дело Миранда, пусть королева, но шлюшка ещё та, с ней можно было просто покувыркаться в постели. Но Беатрис не похожа на легкомысленную женщину. Она последовательница Ордена Света и на него смотрит как на демона. Но постепенно Виктор мнение свое изменил. Наслушавшись досужих россказней, характеризующих супруга этой женщины, как человека недостойного, он пришел к выводу, что шанс есть. Та все равно несчастлива с этим Генри, о котором он был уже наслышан как о весьма бесчестном человеке. Оказалось он ещё и ужасный супруг.

Разговор о наследнице быстро перетек в непринужденную беседу. Беатрис немного разоткровенничалась о собственной, как оказалось, довольно несладкой жизни. В шестнадцать лет ее отдали замуж за Генри, который ей поначалу даже понравился. Но супруг оказался суров, строг и холоден. Нынче же он вовсе почти не появляется в замке, все на службе. Единственная ее отрада это дети. И если Лолита и Ева радовали матушку, ее первенец Альберт вызывал беспокойство. После того, как Генри отрекся от него, он не желает знать даже ее. Не отвечает на письма. А месяц назад из Ольмики пришло послание, Альберт больше не учится в Академии. Его изгнали. Теперь она не находит себе места. Талерманец предложил ей помощь в поисках. Беатрис расплакалась.

Он ждал, когда она начнет сама задавать вопросы, рано или поздно придется что-то рассказывать. Придется лгать. Если он скажет правду, та не просто в его сторону не посмотрит, она рядом с таким головорезом даже сидеть не захочет. Виктор не ошибся, вопросы долго не заставили себя ждать.

Вот и пришлось ему рассказывать уже опробованную легенду о том, как он пошел учиться в Талерман, чтобы отомстить за сестру послушницу, а потом сбежал. О том, что было после побега, он рассказал почти честно. Беатрис, последовательница Ордена Света, прониклась его историей настолько, что едва не расплакалась.

— Не стоит так переживать, это в прошлом, — произнес он, глядя в её глаза.

— Я восхищаюсь вами. Положить всю свою жизнь на борьбу с Тьмой, и при этом оставаться для всех демоном! — сокрушалась Герцогиня.

— Все что я делал, все ради справедливости.

— Я могу лишь восхищаться вами, — уверила Беатрис.

Виктор вместо ответа просто поцеловал её, и ничуть не удивился, когда та ответила взаимностью. Желание быстро взяло верх над укорами совести. Может, он и мудак, солгал в три короба. Только он не больший мудак, чем её супруг. А так, он ничего ей не обещает. Да и что обещать, та замужем. Беатрис должна понимать, что делает. Не маленькая. Так почему бы не провести время вместе с пользой для обоих.

* * *

*

На тренировке Виктор в который делал вид, что обучал принцессу владению секирой, а на самом деле просто издевался. После первых пятнадцати минут Эрика уже несколько десятков раз подряд оказалась на полу. Но принцесса была преисполнена решительности, и, похоже, четко следовала своему громкому заявлению. Одержимость наследницы походила на безумие.

'Так продолжаться не может. Пора это прекращать' — в какой-то момент твердо решил Виктор.

Он вряд ли дождется её добровольного отказа, какие бы сложности ей не устраивал. Либо она добьется своего, либо умрет. Последнее вероятнее. В конце концов, выгонит и ладно. Если она умрет, тогда он у неё на службе тоже не останется.

— Эрика, может, хватит себя мучить? — подал он руку поднимающейся принцессе.

— Почему это хватит? — насторожилась она.

— Ты разве не понимаешь, что ты хочешь невозможного, чтобы я научил тебя тому, что ты не можешь сделать. Я могу научить тебя многим вещам, которые будут тебе по силам. Например, как защитить себя от более сильного противника, используя эффект неожиданности и небольшой кинжал. Как сделать яд и отравить врага так, чтобы никто не заметил. Если так хочешь убивать, то, между прочим, яд использовать намного удобнее, чем вызывать на поединок.

Как и ожидал Виктор, его предложение вызвало целую волну негодования.

— Виктор, как ты не понимаешь. Я хочу быть достойным воином, а не никчемной уродливой больной девицей, которая будет тайно травить своих врагов!

— Ты не никчемная и не уродливая, но ты действительно больна и ты девушка. Ты разве за этот месяц не поняла, что ничего не получится? На себя посмотри, едва на ногах стоишь!

Эрика задумалась, и на какое-то время на чердаке повисло молчание. Талерманец ожидал, сейчас последует истерика.

— Виктор, не все ещё потеряно. Ты сможешь мне помочь. Ты ведь знаешь, как совершить сделку с Проклятым? — прямо задала вопрос она.

— Знаю. Я давно ждал, когда ты у меня об этом спросишь.

— Откуда ты все узнал? — настороженно спросила Эрика.

— Я удивляюсь, как остальные не узнали ещё. Я сразу понял, что это ты могилу раскопала. И я в курсе твоих ночных походов на кладбище. Я задумался, когда ты про тайный выход из замка просила меня выяснить. А там все ясно стало. Подумать только, одиннадцать попыток!

— Двадцать четыре, — призналась Эрика.

— Ни хрена себе. Ты и меня похоже, вокруг пальца обвела со своими походами, — изумился Виктор.

— А если ты все знал, ты не мог мне сказать, как надо. Видел, как я мучаюсь, — упрекнула его принцесса.

— Ты не спрашивала. Может, тебе поиграться охота, — отговорился талерманец.

— Ладно. Но теперь ты мне поможешь. Значит так, ночью мы пойдем на кладбище, — распорядилась принцесса.

— Как прикажете, Ваше Высочество. Раз уж я все знаю, расскажи, что ты делала? Подумать только, столько раз... — Виктор, действительно, был поражен.

Принцесса рассказала про ритуал во всех подробностях, и вопросительно уставилась на талерманца.

— Не знаю, откуда ты знаешь про все эти тонкости, но если тебя послушать, ты все правильно делаешь, — недоумевал талерманец.

— Но почему я ничего не получила?

— Значит, что-то пошло не так, — пожал плечами он.

— Ты точно знаешь, как это сделать? — засомневалась Эрика.

— Да. Но подумай, ты уверена, что тебе это нужно? Проклятый запрашивает слишком высокую цену за свои услуги. А его дары никому ещё не приносили счастья, — на всякий случай решил предупредить Виктор, хотя сам понимал, что если принцесса столько раз делала попытки, то вряд ли уже отступит.

— Я ведь и так в Бездну попаду, какая разница? Я избавлюсь от последствий увечий и буду спокойно постигать науку Ордена Талерман.

— Тогда мой тебе совет, если собираешься продавать душу, попроси за неё что-то посущественнее. Например, магический дар

— По-твоему, я просила ерунду? Полагаешь, я не думала о даре? Думала... Но представь, мне тоже хочется пожить нормально. Если у Проклятого можно попросить лишь одно, я свой выбор сделала. И я точно знаю, что не пожалею. В конце-концов, у меня и без магии хватит возможностей получить желаемое. Хотелось бы этим еще и наслаждаться, а не вот так...

— Если правильно сформулировать просьбу, можно получить больше, чем одну просьбу. Главное, чтобы желания были взаимосвязаны. Я научу, как это сделать, что сказать, — с энтузиазмом предложил талерманец.

Он уже понял, переубедить Эрику не получится. Душу она все равно продаст. Так пусть она хоть сделает это с пользой, как для себя, так и, чего греха таить, для него. Виктор никогда не хотел становиться чьим-либо наставником, и с радостью избавился бы от такой обязанности. Принцесса, если получит дар, наверняка, отстанет.

— Пожалуй ты прав, — согласилась принцесса.

Кладбище после полуночи, если не шел дождь, обычно было окутано густым туманом. Поэтому, несмотря на то, что кромешную тьму на этот раз освещала ясная луна, дальше метра ничего видно не было.

— Интересно, тебе страшно тут не было? Обычно юные леди не слишком жалуют подобные места, — иронизировал Виктор, когда они пробирались сквозь грязь к окраине.

— Нет, — отмахнулась принцесса.

— И вот не лень же тебе было ходить сюда каждую ночь. Может оно и не страшно, но место мерзкое, не видно ни хрена, грязно.

— А что мне было делать? Надеюсь, это будет в последний раз.

— Я тоже. Проклятье, как ты тут ещё не убилась, когда шастала по ночам! — возмутился Виктор, когда в очередной раз обо что-то споткнулся.

— Я вижу в полнейшей темноте. Даже у альбиносов есть свои преимущества, — похвасталась принцесса.

— Хорошее преимущество для убийцы, — с иронией согласился Виктор, стараясь теперь идти за Эрикой.

До окраины в дальнейшем они шли молча. Когда они добрались, наследница, наконец, прервала молчание.

— Раскапывать обязательно мне самой, или это не так важно? — поинтересовалась она.

— Не важно. Но я это сделаю намного быстрее. С тобой мы и до рассвета не успеем, — сыронизировал талерманец, о чем вскоре пожалел.

— Что?! Я уже раскапывала могилу, между прочим! В прошлый раз я все успела! И не только могилу раскопать, но и следы потом затереть. И место найти для ритуала, а потом алтарь соорудить! Даже ритуал справила! И, между прочим, раскапывать пришлось секирой и руками, даже лопаты не нашла! Так что не говори о том, чего не знаешь! — с возмущением отчитывала принцесса телохранителя.

— Знаю я все. Вот и копай, если тебе понравилось. Я лучше покурю, — с этими словами Виктор швырнул ей лопату и полез за самокруткой.

— Какую могилу копать? — недовольно спросила Эрика.

Виктор посмотрел на ближайшие и указал первую попавшуюся из них. На самом деле, для ритуала подходила любая могила.

— Точно это преступник? — уточнила принцесса.

— Я ручаюсь, — убедительно ответил талерманец, присел на соседнюю могилу и начал поджигать самокрутку.

Но не успела принцесса взяться за дело, как послышался странный, и в то же время знакомый смех.

— А-ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Эрика Сиол! Ха-ха-ха! Я дождался тебя! Я уже три дня тут хожу... Выжидаю! — на всю округу послышались знакомые истеричные интонации.

Виктор тут же обернулся в сторону, откуда доносился крик. Прямо к могиле, которую решила раскопать наследница, направлялся одетый в лохмотья невысокий худой мужчина неопределенного возраста. В руках он держал кинжал. Через пару секунд талерманец был уже возле незваного гостя, а ещё через мгновение тот был скручен.

— Старый знакомый пожаловал. Наил, какого хера ты сюда приперся? — тут же поинтересовался Виктор.

— Наил? Ты что-то узнал у Проклятого, о чем я просила? Не убивай его, я должна с ним поговорить! — тут же встрепенулась Эрика и забросив лопату кинулась к предвестнику.

— Ну, что сказал Проклятый про мою мать и брата? Что случилось со мной? — сыпала вопросами она.

— Опять ты за свое, — возмутился Виктор, но на него никто внимания не обратил.

— Я спрашивал, он не отвечает. Он ничего не говорит. Не дано тебе знать это, — зловещим шепотом ответил предвестник.

— Тогда какого хера ты сюда пришел?— недоумевала Эрика.

— Меня послал Проклятый!

— Он послал тебя, чтобы заключить со мной сделку? — вновь обрадовалась принцесса.

— Не мечтай! Меня послал к тебе Проклятый передать, что ты его уже достала! Ты целых шестнадцать раз его побеспокоила! Отстань от него! Не то поплатишься! — угрожал Наил.

— Двадцать четыре, у тебя неправильные сведения, — не удержался от комментария удивленный Виктор.

Он был изрядно озадачен тем, что Проклятый лично прислал к Эрике своего спятившего предвестника. Странное решение как для Повелителя Бездны.

— Настырная! Это бесполезно, не получится у тебя с ним сделку совершить! — издевательским тоном сообщил предвестник.

— Но почему? Почему он не желает заключать со мной сделку?! Что со мной не так? — не понимая причины, недоумевала Эрика.

— Не хочет он покупать твою душу! Он не обязан отчитываться. Отстань от Проклятого! Сделки не будет! — капризно заверещал предвестник.

— Но почему?! Ответь! — требовала Эрика, едва не плача.

— Он не хочет! — завопил предвестник и, в который раз, засмеялся.

— Почему не хочет? Отвечай, отродие Бездны!

— Не знаю! — с улыбкой процедил Наил.

Взбешенная Эрика кинулась к лопате, собиралась огреть предвестника, но вдруг остановилась.

— Знаешь что, передай своему сраному Проклятому, чтоб он, старый гнида, шел на хер! — с яростью закричала она.

— Как ты смеешь такое говорить Повелителю! Между прочим, он послал меня убить тебя! Кто знал, что ты сюда припрешься не одна, — истерически возмутился Наил.

— Убить прислал? Я ему душу, а он убить? И ты сука! Я тебе помогла, а ты меня убить пришел? Тварь! Ни хрена не узнал, что я просила, убить пришел! Скотина! Катись со своим Проклятым! Мне на него по хер! Я все поняла! Пока я не сдохла, он ни хера мне не сделает! Если он тебя, сраного паршивца прислал! Значит, сам не смог спокойно уничтожить! Так ведь? Значит, ни хрена твой Проклятый не может со мной сделать! Вот пусть и катится на хер! Так ему и передай!

Виктор держал Наила и молча наблюдал за всей этой картиной, пытаясь понять, что вообще происходит. Ему самому было любопытно, почему Проклятый не пожелал заключать сделку, а главное, с чего это вдруг он присылает предвестника. Что-то странное происходит. Талерманец мог счесть слова Наила бредом сумасшедшего, но откуда он знает, что делала Эрика? Да ещё столько раз. Конечно, может Повелитель Бездны убивать её не собирался, какое ему дело до обычного человека, но Наила он все же послал. Только зачем?

— Виктор, убей его! Снеси ему башку! — отдала приказ принцесса.

Обрадованный талерманец только взялся за меч, как вдруг сама принцесса его остановила.

— Нет... У меня идея лучше. Этот старый маразматик Проклятый в ближайшее время своего предвестника не получит. А самое главное, Наил ему не поможет заключить ни одной сделки. Не хочет по-хорошему, будут по-плохому. Отведи этого урода в темницу, пусть сидит в одиночестве, — ожесточенно распоряжалась Эрика.

— Ну ничего... Он тебе ещё устроит! Сука! — злобно процедил Наил.

— Пока я тут, а не в Бездне. И пока жива я, ты будешь сидеть в темнице. И ты будешь жить. Пусть только попробует этот выродок ещё кого-то прислать. Виктор, заткни ему рот, не хочу его больше слушать.

Талеманец прижал шею Наила и тот потерял сознание. После этого он закинул тщедушное тело предвестника на плечо. В замок они шли молча. Виктор видел, как разочарованная Эрика едва сдерживала слезы.

* * *

*

Покои принцессы освещала только одна тусклая свеча. Эрика, сидела на кровати и ждала пока Виктор разберется с предвестником и определит его в темницу. Всё это время наследница перебирала в своей голове варианты своих дальнейших действий.

Мечты о магии разбилась о жестокую реальность еще тогда. Пожалуй, они остались в том лесу вместе с ее невинностью. Не привыкать... Попытки добиться уважения, пользуясь своим умом, потерпели крах. Не стали слушать. Впрочем, о каком уме речь, если она добилась лишь очередной попытки убийства и унижения. Эрика решилась на крайние меры, продать душу. За нормальную жизнь без боли. А меч хороший аргумент, который мог бы изменить к ней отношение. Но Проклятый тоже отвернулся...

Принцесса пошла к окну и отворила ставни. Ворвавшийся ветер затушил свечу. Теперь лишь лунный свет освещал комнату. Эрика вылезла на подоконник, держась одной рукой за стену, выглянула из окна и посмотрела вниз.

"Один шаг, и все кончено. Ещё можно просто не удержаться. Вот только нужно быть полным идиотом, чтобы упасть случайно" — с этой мыслью Эрика отпустила стену и подошла к краю толстой стены замка, продолжая вглядываться в гущу тумана.

Она не собиралась заканчивать жизнь самоубийством, как могло показаться со стороны. Она всего лишь пыталась отвлечься и успокоиться. Посмотреть в лицо смерти, и при этом остаться в живых, что может быть прекраснее? Но сейчас она понимала, просто стоя на краю она уже ничего не почувствует. Привыкла. Эрика опустилась на подоконник и присела свесив ноги наружу. Она тут же рассудила, что исчезновение надоевшего и бессмысленного страха тоже весьма неплохо.

В который раз она задумалась о будущем. "Пошли вы все со своим здравым смыслом", — подумала Эрика, вспомнив слова Виктора.

Значит, придется терпеть боль. Какая разница, большая она будет или меньшая. Чтобы не испытывать боли, большую часть времени придется проводить в постели. Лучше не станет, только хуже, пока однажды она не сможет встать даже, чтобы полезть в петлю. Зачем такая жизнь? Разумнее наплевать на боль, или, как мудак Наил, обезуметь и начатьполучать от нее удовольствие. И если уж умереть, так не в постели.

"И не в ближайшее время"

Почему она должна кого-то слушать? Разве кто-то вправе судить о пределах возможностей других и требовать, чтобы именно их мнение было решающим? Если кто-то смог, так почему она не сможет? А если даже никто не смог, какое отношение это имеет лично к ней?

Она даже не заметила, как Виктор открыл дверь и вошел в комнату.

— Эрика, ты что надумала? — прямо с порога осторожно заговорил он.

— Успокойся, я не собираюсь умирать, — тут же развеяла возможные подозрения наследница.

— Тогда что ты там делаешь?— теперь уже с раздражением спросил Виктор, воткнул факел в кольцо и быстро подошел к окну.

— Сижу. Пора бы тебе привыкнуть, не впервой.

— Проклятый тебя знает, что ты надумаешь. Не понимаю, чего тебя туда так тянет? Я понимаю, ты прыгать не собираешься, но если ты поскользнешься? — начал отчитывать он принцессу.

— Поскользнусь? Если не упаду, то получу, наконец, желаемое удовольствие от соприкосновения со смертью и от её последующего обмана. Если сорвусь вниз, то умру, разумеется. Тут высоко, — с наслаждением ответила принцесса, которая, наконец, решила поделиться с Виктором своими мыслями по поводу её отношения к страху. Ей показалось, он поймет.

— Ты совсем умом тронулась. Ты так издеваешься? Тебе нравится пугать людей? Весь Эрхабен напугала, и продолжаешь?

Слова Виктора не только разочаровали, но и весьма разозлили принцессу.

— Не смей читать мне морали, не забывай, кто кому служит! Ни над кем я не издеваюсь! Я думала, ты поймешь меня! Ты сам однажды сказал, что самое страшное, что может случиться — это смерть, но смерть — самое меньшее, чего стоит бояться! Так вот, я познала смысл твоих слов. Теперь я понимаю, как можно получить удовольствие, будучи на волоске от смерти! — с этими словами Эрика поднялась и стоя прямо на краю, повернулась к Виктору.

— Слезай, я прошу тебя! Я не могу смотреть на это! Хотя, ладно. Стой, где хочешь. Можешь прыгать. Только без меня. Позовешь, когда слезешь, — поставил ультиматум Виктор.

— Хорошо, сейчас, — недовольно процедила принцесса.

Это убедило Эрику слезть. Она решила поговорить с Виктором насчет своих дальнейших планов,и откладывать разговор не хотела.

— Помнишь ты говорил тогда, о смерти? Её не стоит бояться. Говорил о цене бесстрашия. Пожалуй, я свою цену заплатила, — она едва улыбнулась.

— Ты расплатилась рассудком. Не бояться смерти и испытывать удовольствие оказываясь на грани смерти, разные вещи. Если тебя это приводит в такой бешеный восторг, поздравляю, ты ненормальная, — вынес свое заключение Виктор.

— Пусть так. Я слишком долго боялась. Мне надоело. Лучше буду ненормальной. Чем дрожать от страха, лучше получать от него удовольствие. Для будущего воина это не самое худшее качество, — с гордостью заявила Эрика.

Виктор, услышав о последнем, тяжело вздохнул, присел на стул, и, сам решился начать этот разговор.

— Я уже сказал, ты не сможешь достичь желаемого. С Проклятым не вышло. Так, что хватит себя мучить. Тебе ведь это не нужно, — начал осторожно пояснять он. Принцесса пришла в ярость от подобного ответа. Эрика подошла к столу, за которым присел Виктор, и, не зная, куда себя деть от накатившей злости, схватилась за спинку стоящего рядом стула. — Не тебе решать, что мне нужно и что я смогу! До сих пор ничего со мной не случилось.

— Вот скажи,зачем тебе убивать лично? У тебя и так до хрена прав! Можешь нанять себе хоть сотню гвардейцев! Ещё и Верховного Мага повязала кровью! Охренеть, и ты ещё недовольна! Я на твоем месте пользовался всем этим за милую душу, а не страдал бы херней! — повышенным тоном объяснял он, повернувшись к Эрике лицом, которая все сильнее сжимала спинку стула пытаясь не дать себе разрыдаться.

— Ты не был на моем месте! Какой толк от моего права на престол, если меня никто не пожелает слушать? Какой толк от титула, если меня буду воспринимать лишь как супругу человека, который не испытает ко мне ничего кроме отвращения? — под конец Эрика со злостью отпихнула стул так, что он с грохотом упал.

Талерманец подошел к принцессе и аккуратно взял её за плечи.

— Я понимаю. Но... Я сожалею, что твои стремления невозможны.

— Мне плевать на твои сожаления. Тебе придется быть моим наставником. Ты служишь мне. Вот и выполняй приказ.

— Как телохранитель, да, служу. Ещё я могу убить, кого ты скажешь. Но в этом деле я твой наставник. И я буду учить тебя лишь тому, что посчитаю нужным. Хочешь учиться большему, ты должна будешь в состоянии полностью выдержать хоть одну тренировку! Как в Талермане! Если сможешь, буду иметь честь научить тебя всему, чему захочешь. Но обучать калек, едва стоящих на ногах, я не собираюсь. Я не хочу, чтобы ты сдохла на одной из тренировок! -сурово говорил Виктор.

— А если я смогу? Что тогда ты скажешь? — проглотив обиду, дрожащим голосом спросила наследница.

— Ты не сможешь, сколько можно повторять!

— Я клянусь, что выполню твое условие. А ты поклянись, если это случится, ты заберешь свои слова обратно. И ещё ты извинишься за оскорбление, — с вызовом глядя на талерманца, потребовала Эрика.

— Конечно, извинюсь. Даю слово. Клянусь, — отмахнулся Виктор и удержался от иронии, — Только когда же это произойдет? В следующей жизни?

— Запомни, это произойдет в день моего тринадцатилетняя, — заявила принцесса.

— Как же пафосно. И что ты будешь делать? Проклятый тебе не поможет, — практически издевался талерманец.

— Пусть этот сраный Проклятый катится подальше! — ожесточенно процедила принцесса.

— На что ты надеешься?

— Это уже не твои проблемы. Но я жизнью клянусь, тебе придется извиниться. А теперь проваливай, я хочу побыть одна, — распорядилась Эрика.

Когда его шаги утихли, не знающая, куда себя деть, наследница также вышла из комнаты. В прескверном настроении она сразу же отправилась на чердак. Эрика поднялась в башню, где не помня себя от ярости разломала Алтарь и тем самым окончательно отреклась от служения Проклятому. После этого принцесса кинулась вниз. Совсем скоро она оказалась в парадном дворе замка возле небольшой башенки, где находился Алтарь Мироздания.

Только взглянув на отделанную золотом дверь, ведущую внутрь, принцесса ощутила жгучую ненависть. Она решительно распахнула дверь и буквально ворвалась внутрь так, что из-за сквозняка огонь на половине горящих свечей погас. Принцесса подошла к Алтарю и с ненавистью уставилась на него.

— Будь ты проклято, — с горьким разочарованием произнесла принцесса, взяла лежащую на Алтаре Книгу Мироздания, вырвала из неё страницу, подожгла и продолжила, — С меня хватит. Теперь я знаю, никому мои мольбы не нужны. Так вот, мне на тебя тоже плевать. Мне плевать на твои заветы. Мне плевать на твои насмешки, — тихо но с с вызовом обращалась к Алтарю Эрика, и жгла страницу за страницей.

— Гребаное Мироздание, будь ты проклято! — с этими словами принцесса разорвала Книгу и подожгла.

Глядя на разгорающуюся книгу, Эрика с ненавистью плюнула на Алтарь и засмеялась. Она схватила ритуальный скипетр и размахнувшись опустила его на фарфоровую статуэтку, олицетворяющую Милосердие. Осколки разлетелись в разные стороны. Затем она перешла на остальные фигуры, символизирующие основные постулаты Книги Мироздания: смирение, прощение, любовь и вечность.

— Будь ты проклято! Мне теперь плевать! Я отрекаюсь! — в исступлении кричала Эрика, круша всё вокруг.

Выместив всю злость, принцесса отшвырнула скипетр и вышла из башни. Деревянные украшения уже начали гореть, а комнату, где находился Алтарь, заполнило дымом. Эрика отошла от башни на несколько шагов и желая насладиться собственноручно устроенным пожаром, остановилась. Из окон башни теперь виднелись языки пламени. Начал моросить дождь, который резко усилился и всеоре превратился в ливень, который, впрочем, не успел помешать сгореть Алтарю. Промокшая принцесса, не отрывая глаз от башни, вдруг улыбнулась, сорвала с себя амулет тьмы, и со злостью швырнула его в сторону башни.

— Нравится понтить мою жизнь. Только ни хрена не получится. Я отрекаюсь от тебя, — произнесла Эрика, стоя под проливным дождем.

Она уже сделала первый шаг. Она не просто сожгла книгу, она подожгла целый Алтарь служению Мирозданию. Теперь осталось за малым. Принцесса достала кинжал, который до этого использовала для ритуалов и начала вырезать символ Мироздания на левой ладони. Вырезав круг с волной посередине, глядя на Алтарь она принялась произносить на мертвом языке.

— Мироздание, принявшее покровительство над сущим, с этой поры я не признаю твою власть и тем самым отрекаюсь от тебя. Я отрекаюсь от твоих законов, ибо свободный человек сам себе закон. С этой поры не будет для меня иного закона кроме моей личной воли, как нет для меня иного ориентира, кроме моей личной цели. Да будут презренны мною все, кто стоит перед тобой на коленях, как презренны рабы, живущие в страхе, не ведающие свободы. Я отрекаюсь, и заявляю, что сделаю все, чтобы воля свободного человека стала законом для всей Миории, — с этими словами Эрика кинжалом перечеркнула кровоточащую ладонь, и спрятала оружие.

Еще раз глянув на сгоревший Алтарь, Эрика направилась обратно в замок. Отречение от Мироздания, как ни странно, весьма приободрило её. От былого ощущения безысходности не осталось и следа. Вроде и толку никакого, а приятно. Перед сном принцесса успела придумать, что будет делать дальше. О том, какие последствия повлечет за собой её поступок, наследницу мало беспокоило. Она даже не собиралась скрывать свою причастность. Теперь ей было наплевать на все.

На завтрак Эрика пришла с перемотанной рукой, так как изрезала она себя весьма существенно.

— Ваше Высочество, что с вами? — испуганно спросила тетушка.

— Всё в порядке, порезалась, — грубо ответила принцесса.

— Не стоило вам спускаться! Я думаю, стоит позвать лекаря. Я сегодня же прикажу.

— Хватит с меня ваших дерьмовых лекарей! Вам же сказали, я вполне здорова, разговор окончен, — уже не могла сдержать возмущения Эрика.

— Простите, я понимаю, вам неприятно, но я беспокоюсь!

Эрика окинула Герцогиню презрительным взглядом и в трапезной повисло неловкое молчание. Впрочем, вскоре тишину нарушил какой-то шум за дверью, и уже через несколько мгновений в зал вошел стражник.

— Что там за шум? — не дав тому сказать ни слова, сразу спросил Виктор.

— Докладываю. В замке пойман посторонний. Наглец выскочил прямо к трапезной, — отчитался стражник.

Беатрис в испуге побледнела, Эрика заинтересовалась. Это мог быть убийца, посланный Лораном.

— Он был вооружен? Подозрения есть по поводу его целей в замке? — сыпал вопросами талерманец,

— Оружия у него вообще никакого не было. Лично мое мнение, это просто вор, причем недалекий. Залезть мог ночью, заблудился в замке и попался. Его повели в темницу на допрос. Заодно обыскивают замок, — ответил стражник.

— Мы ещё выясним, кто к нам пожаловал, — заговорщицки произнес талерманец.

Эрика не сомневалась, если даже это шпион или убийца, Виктор его быстренько расколет.

— Скажите, а нашли того, кто сжег Алтарь? Мне кажется, эти события связаны, это мог быть этот человек, — спросила обеспокоенная Беатрис.

— Служитель Проклятого не найден. Возможно, этот человек причастен. Его хорошо допросят и вам все доложат, — сообщил стражник.

— Кто-то мне говорил, тут с безопасностью все в порядке. Если даже бездарные воришки преспокойно тут разгуливают, — возмутилась Эрика, только стражник вышел.

— У нас было все в порядке. Никто ни Алтари не жег, ни могилы не раскапывал. И воров у нас в замке на моей памяти не было, Ваше Высочество, — съязвила Лолита.

— Не было, но появились, — грубо ответила Эрика, понимая намек.

— Вы пожаловали, вот и появились, — не унималась кузина.

— Лолита, хватит. Нельзя обвинять Её Высочество в недосмотрах замковой стражи, — строго возразила Герцогиня.

— Матушка, я просто переживаю за нашу семью, — стала оправдываться та.

В дальнейшем в разговор вклинился Сид, который начал картинно сокрушаться происходящим. Разговор пошел про засилье воров и служителей Проклятого в Небельхафте. Управляющий стал рассказывать о случаях в городе.

В свою комнату Эрика отправилась в компании с Виктором.

— Допроси его побыстрее. Возможно, это Миранда или Лоран прислали убийцу, — заметила принцесса, когда они уже вышли к лестнице.

— Это я и собираюсь сделать. Меня вот что ещё интересует, ты ещё не передумала? — издевательским тоном спросил талерманец.

— Тебе придется извиниться, — уверенно заявила принцесса.

— Восемь месяцев осталось. Думаешь, отреклась от Мироздания, и все измениться? — заговорщицким тоном спросил он.

— Ты как догадался? — без тени смущения спросила принцесса.

Она ничего скрывать не собиралась. Во всяком случае, с завтрашнего дня. А пока у неё были планы.

— Догадался. Алтарь сожжен, у тебя рука перемотанная. Сопоставил факты.

— Да, я отреклась и горжусь своим поступком, — заявила принцесса.

— Это ничего не изменит.

— Знаю. Но тебе я скажу одно, либо будет всё, как я решила, либо меня не будет.

— Посмотрим на твою категоричность, когда придет время, — с иронией бросил талерманец.

К этому моменту они уже были возле её покоев.

— Какие приказы? — уточнил Виктор.

— Я же сказала, иди допрашивай того идиота!

— Не боишься оставаться одна? — с издевкой спросил талерманец.

— Вора уже поймали, с чего мне бояться?

— Ну, мало ли, — пожал плечами он.

— Иди, допрашивай. Потом доложишь мне и свободен, — распорядилась наследница, закрыв дверь прямо перед носом Виктор.

Эрика не собиралась терять время зря, и уже через час после завтрака отправилась выполнять свой план. Этот посторонний в замке, кем бы он ни был, как раз вовремя.

Когда принцесса постучала, Беатрис, как обычно, вышивала.

— Выше Высочество, рада вас видеть, — расплылась в улыбке Герцогиня.

"Мне бы так радоваться" — про себя подумала Эрика, решив с ходу озвучить свои требования.

— Я по делу.

— Что вам угодно, Эрика? — учтиво спросила Герцогиня, отложив вышивку.

— Мне нужны личные гвардейцы в количестве пять человек, находящиеся полностью в моем распоряжении. Это должны быть лучшие воины и наездники, которых удастся найти до обеда. В вашем замке небезопасно, так что тянуть с этим не стоит. Распорядитесь, чтобы командир Раниг занялся этим вопросом, и уже после обеда гвардейцы меня ждали на заднем дворе.

— Да, пожалуй, вы правы. Я ещё удивилась, почему прибывшие с вами гвардейцы отправились обратно, — сокрушалась Беатрис.

— Вот и хорошо, что вы меня поняли. Это первое. Теперь второе, — о средствах. Император предупреждал вас, что наследница Империи не должна нуждаться и выделил немало золота. Так вот, золотом я буду распоряжаться сама, и это не обсуждается, — деловым тоном перечислила требования принцесса.

— Конечно. Это ваше золото. И вы можете требовать что угодно. Но позвольте поинтересоваться, если вы хотите новые наряды, я могла бы помочь вам... — мягко предложила Герцогиня, но Эрика даже не дала ей договорить.

— Мне плевать на ваши наряды, и ваша помощь не нужна. Буду признательна, если мои требования начнут выполнять сегодня же, — с этими словами Эрика ушла прочь, даже не попрощавшись.

Все идет по плану. Хорошо бы ещё этот вор, и впрямь вором оказался. Впрочем, как не удивительно, страха Эрика не ощущала. Гвардейцы ей нужны были совсем для других целей.

Виктор пришел через час. Никакого убийцы не было. Просто вор. Сообщником его оказался служащий в замке мясник. Он и до этого постоянно воровал мясо и сбывал его в дешевый трактир Синяя Свинья, где обычно собирался всякий сброд. Там он за кубком санталы снюхался с вором. Они составили план. Мясник впускает вора, тот орудует в замке. Из-за сгоревшего Алтаря среди ночи в замке зашевелились стражники, незадачливый вор, пытаясь не попасться, заблудился и до рассвета выйти не успел. Когда в очередной раз он был под угрозой поимки, вор выскочил прямо к трапезной. Мясник от знакомства с вором отнекивался, но в том, что воровал мясо сознался, как и в том, что сбывал его в Синюю свинью. Дальнейшие разбирательства ни талерманца ни Эрику не интересовали.

Глава 11

Холодный дождь лил с самого утра. Обычная погода для середины осени. У ворот, кроме кутающихся в черные плащи стражников, никого не наблюдалось. Если, конечно, не считать голодранца, сидящего под крепостной стеной и периодически отчаянно выкрикивающего якобы пророчества. Помимо болтовни и курения, наблюдение за сумасшедшим было единственным занятием стражников.

Городской стражник Алан нес караул на воротах впервые, и нельзя сказать, что ему здесь нравилось. Стоя прислонившись к стене, он с горечью вспоминал, как хорошо служилось на рынке и мысленно проклинал Лютого. Он был уверен, именно тот все и заварил. У них в Колдландии принято все крушить, и чуть что в драку лезть. Конечно, Алан и сам не один стул об головы противников разломал, но кто все начал? Лютый. А он не мог бросить друга в беде. Лютый его друг, пусть и варвар.

Начиналось все хорошо. Они вчетвером пошли в трактир Синяя Свинья. Выпитьтв кругу друзей после службы, отметить хороший улов, а потом, с чистой совестью отправиться в бордель. Как всегда. Они выпили сначала по бутыли, потом ещё по одной, стали играть в кости с завсегдатаями из числа местных ремесленников. Кому-то показалось, Лютый жульничает. Слово за слово и варвар не сдержался. А там понеслось. И нет бы ремесленникам валить по добро по здорову, как обычно и происходило. Но на этот раз их было слишком много. Причем, на их же беду. Бывалые наемники без труда наваляли им, а так же всем, кто попал под горячую руку. Все-бы ничего, но помещение трактира оказалось полностью разгромленным. Трактирщик Жеген оказался дальним родственником управляющего герцогским замком.

Жеген поднял хай, взял с собой некоторых пострадавших завсегдатаев и отправился к командиру Ранигу. На утренних сборах всех опознали. Пострадавшие стали грозиться пойти сначала к судье, а если не поможет, дойти до Советников. То, что трактирщик связан с управляющим замка, привело к тому, что послать его, как обычно делали со всеми недовольными городской стражей, было нельзя. Ущерб дебоширы причинили немалый. В случае разбирательств, ему грозила каторга.

Алан, мучаясь от желания покурить, успокаивал себя, унывать рано. Не впервой он в такой заднице. Причем, не по собственной вине. Он ещё легко отделался. Ну да, место службы у него самое паршивое, в кармане ни монеты, но мог бы в темнице сидеть. Фактически, командир спас их. Вместо того чтобы отправить в темницу, он умудрился замять скандал, обещав оплатить ущерб. Конечно, Раниг платил не из своего кармана. Для того, чтобы успокоить недовольных, незадачливым дебоширам пришлось отдать все свое имущество. Все сбережения, заработанные честным и не очень трудом и даже лошадей. Хорошо хоть сбережений толком не было, Алан почти все тратил в трактирах и борделях, а что оставалось, проигрывал в кости. Командир мог бы их выгнать, но отделались они только выговором, и сменой места службы.

Теперь Алан вместе с ещё одним героем трактира Карлом сторожил ворота. Лютому, этому варвару, повезло меньше. Они с занудой Велером несли караул на стене. А на него хоть дождь не капает. Если бы ещё этот бродяга заткнулся. Алан, морщась от негодования, наблюдал за тем, как бесновался сумасшедший бродяга.

Как ему рассказали, тот уже два месяца обосновался под городскими воротами. В город пришел, когда проходила ярмарка, но около месяца назад его вышвырнули стражники. Обычно по распоряжению Герцогини бродяг не трогали. Та организовала для них приют, где можно было переночевать и поесть. Но этот надоедал горожанам. Не просто попрошайничал, он выкрикивал всякую ахинею. В темницу забирать грязного сумасшедшего причины не было, больше хлопот будет. Вот и решили просто выгнать.

Обычно, когда бродягу прогоняли, тот уходил искать другое место кормежки, но этот будто прилип. В город не рвался, а только сидел у ворот, донимая караульных воплями. И самое досадное, с голоду он тоже умереть не мог, некоторые сердобольные горожане стали его подкармливать.

— Люди...! У-у-у... Тьма! У-у-у! Никто! Никто! Никто! Мессия! Мессия не спасет! Мироздание не спасет! Услышьте, услышьте, услышьте! Не будет Мессии! Послушайте, пять лет назад свершилось, и теперь нас никто не спасет! Никто! Никто! Я вижу Тьму! Никто! Никто! Не спасут! — причитал по уши измазанный в грязи бродяга, катаясь как безумный.

Никто из стражников уже не смеялся, всем надоело слушать. Алан понимал их, он тут с утра и то голова уже болит.

— Дай самокрутку, — окликнул Алан Тома и при этом жалостливо сморщился.

— Че, достал уже этот? — спросил тот, кивая на бродягу и протянул самокрутку.

Алан с трудом поджег дурман, ветер мешал нормально зажечь огниво. С наслаждением затянувшись, он присел прямо на мокрую брусчатку, опершись спиной о стену.

— Ага. Мало того, торчу тут, ещё и придурка терпеть, — прохрипел он, и сплюнул.

В другом случае, он бы уже пошел и прикончил этого сумасшедшего, но после скандала с трактиром высовывать уже не решался.

— Какого хера вы его прогнать не могли? Эти вопли мне уже все мозги вытрахали! — вклинился сидящий у другой стороны ворот Карл, и убрал мокрые доходящие до плеч волосы, которые то и дело спадали на лицо.

Алан только удивлялся его странной и очень неудобной привычке носить волосы распущенными.

— Думаешь, не пробовали, — отмахнулся Дей.

— Мы его уже не раз били. Пит его уводил подальше, перед этим отметелив. Бесполезно, — искренне возмущался Том.

Карл недовольно глянул на бродягу и брезгливо поморщился.

— Вы просто правильно разговаривать не умеете, — с вызовом заявил он.

— Сам попробуй, его только убить можно. Но я не убийца, — выпалил Дей.

— Не умеете вы ни хера, — Карл высокомерно улыбнулся и вздернул свой гладко выбритый подбородок.

— Попробуй, умник, он все равно вернется, — не унимался Дей.

— Спорим на три серебряника, если я поговорю с ним, он не вернется, — Карл ухмыльнулся.

— Спорим, вернется. Чем платить будешь, ты же голодранец сейчас, — ехидно процедил Дей.

— Я платить не буду. Спорим. Если его завтра не будет, ты мне должен. Алан, Том, вы свидетели, — с этими словами Карл встал, и протянул руку Дею. Пожав тому руку он накинул капюшон и немного прихрамывающей походкой направился к бродяге.

Алан достаточно знал Карла, чтобы догадаться про его дальнейшие действия. Тот его отведет в лес и прикончит. Ему это расплюнуть. А потом он получит три серебряника от деревенщины Дея. Жаль, он сам не догадался это провернуть, ему бы лишняя монета также не помешала.

Карл подошел к вопящему бродяге, который теперь сидел, обхватив колени и подчеркнуто учтиво обратился к нему.

— Господин, вы говорите правильные вещи, вы можете сказать, что нас ждет?

— Тьма! Я провидец, пять лет назад мне пришло знамение! — с вытаращенными глазами завопил бродяга.

— Господин, мы можем поговорить без лишних ушей, мне кажется, эти люди служат тьме! — заговорщицким тоном произнес он и кивнул на стражников.

— Он точно штаны последние отдаст, — злорадствовал Том.

— А я думаю, нет. Он умеет разговаривать с людьми. Не зря его в Антанаре Бароном звали! — заметил Алан, явно провоцирую Тома на заключение спора.

Ну а что, он тоже заработать хочет. При этом он душой не кривил. Карл, действительно, среди их компании, да и среди всех стражников, был самым образованным. Он являлся незаконнорожденным сынком какого-то богатого барона и до тринадцати лет воспитывался как благородный. Во всяком случае, так утверждал сам Карл.

— Спорим, этот бродяга вернется, — не унимался Том.

— На четыре серебряника, — заявил Алан и хитро улыбнулся.

— Заметано! Дей, ты свидетель! — довольный стражник протянул ему руку.

Алан только ухмыльнулся. Карл прикончит этого бродягу глазом не моргнув, вот и весь спор. Эти деревенщины ведь не убивали никогда, и уж точно не воевали, а они профессиональные наемники. А Карл еше и кровожадный упырь, каких мало.

Он был знаком с Карлом больше полугода. Тот пришел в их наемный отряд ещё в Антанаре, когда они собирались в Антарийскую Империю. Герцог Камирский искал наемников для войны с варварами. Карл ему сразу не понравился. И вроде выглядел обычно. Высокий, но внушительным телосложением не отличался, на лицо не урод. Правда, узкий нос был несколько искривлен из-за перелома, а над левой бровью красовался шрам от глубокого пореза. Но это ерунда, иные вот уроды, а общаться приятно. Тот же Лютый, огромный, выглядит устрашающе, но человек хороший.

На Карла же достаточно раз посмотреть, чтобы понять, он мудак. Вечно смотрит с презрением сквозь свисающие длинные патлы. Жуть. И вроде зубы все на месте, но не улыбается, а злобно скалится. А как заговорит, лучше бы молчал. Только и делает, что хамит, поддевает всех, умничает и хвастается. Уверял, например, что сам Антанарский царь назначил за его голову награду за попытку убийства князя. Разумеется, никто не поверил. Ну какой несостоявшийся убийца князя, за чью голову дают столько золота, будет о таком трепаться?

Но обстоятельства сложились так, что Алану пришлось искать с ним общий язык. Вскоре он даже решил, что Карл не такой плохой. Просто не повезло родиться бастардом, вот и злобный. А что иногда высокомерен, так потому что образованнее. Зато, зная Карла Алан мог с уверенностью сказать, они завтра разживутся целым недельным жалованием. Потом можно в трактире в кости поиграть, это они умеют. А там смоются из этой дыры. После того, как их убрали с рынка, ни Алан ни его друзья оставаться тут не собирались. То, за чем они сюда прибыли, оказалось обычным обманом, теперь и вовсе делать в Небельхафте нечего.

Карл вернулся через полчаса. Промок до нитки, однако на его лице застыла довольная ухмылка. Немудрено, теперь никаких воплей не будет, и монеты считай в кармане. Алан тоже довольно улыбнулся.

— Больше он не сунется. Я потолковал с ним. И он свалил к гребаной матери. Послал я его... В Цегенхафт, пусть там сосет хер у местных болотных выблядков, — начал хвастаться Карл, отряхивая плащ.

— Он скоро вернется, — не верил Том.

— Завтра посмотрим. Дай самокрутку, — в наглой манере потребовал Карл.

— Вы уже достали, половину моего дурмана скурили, — вознегодовал тот.

— Да, и моих тоже, — вторил ему Дей.

— Я вас от этого упыря избавил, а вы че жметесь? Гоните самокрутки, — Карл исподлобья посмотрел на Тома, скорчив улыбку больше похожую на злобный оскал. Тот, помявшись, все-таки поделился.

— Благодарю, — учтиво бросил он.

— Ну ничего, вышвырнут вас. Не за эту Синюю Свинью, так за иную мерзость, — вдруг заметил Том.

— Должок ты все равно нам отдашь. А так, меня лично тут ничего не держит, — заявил Алан.

— Да, тут ловить нечего. На рынке ещё ладно, а тут херня одна, — согласился Карл.

— Велеру с Лютым сейчас хуже, мокнут на стене, — Алан глубоко вздохнул.

Сумасшедший, как и ожидал Алан, не возвращался. Впрочем, веселее от этого не стало, скорее наоборот, оказалось, так ещё тоскливее. Единственное, что радовало, дождь заканчивался. Том с Деем обсуждали способы ремонта крыш, хвастаясь друг перед другом, у кого в деревне дом построен лучше, а сами, опасаясь проспорить, выглядывали бродягу. Карл с Аланом сидели на брусчатке, опершись о стену и курили самокрутки Тома.

— Вот на хера на воротах караул? Эта гребаная дыра на хер не нужна даже бродягам подзаборным, — возмутился Карл.

— Точно. Кому вообще это паршивый город нужен, — вторил ему Алан.

— Не скажи. С тех пор как наследница тут, шуму поболее стало, — не согласился Том, отвлекшись от рассказа про заготовку дров.

— Да, могилу раскопали. Говорят, этой ночью Алтарь сожгли. Наверняка, это талерманец, — со знанием дела рассуждал Дей.

— А я б потолковал с талерманцем о том о сем, — с сожалением произнес Карл.

— На хер ты нужен ему? Он с тобой так потолкует, что мало не покажется, — съязвил Том.

— Не хрен было при Герцогине выражаться, — вдруг упрекнул друга Алан.

— А че, я твою мать, сделал? Не хер этому уроду мне рассказывать, как я должен стоять на карауле. Ну присел, и что тут такого? Этот выблядок холеный должен благодарить, что я ему там башку не свернул. Всего лишь послал на хер, — высокомерно процедил Карл.

— Но не при Герцогине же так выражаться!

— Я не видел её. Хотя, тоже мне, цаца нашлась. Я что, её послал? Вот и пусть ей служат пахари, а не нормальные воины, — небрежно отмахнулся Карл и поднялся, — Гребаная скука, так и охереть недолго. Займусь ка я любимым делом, — он достал кинжал, и прицелился в стену напротив.

Он бросил его, но тот просто отлетел тупой стороной от стены. Том с Деем громко заржали. Алан удивился, обычно Карл весьма умело обращался с кинжалами.

— Странно, я вообще-то хорошо кинжалы кидаю, — с явной досадой возмутился он, и повторил попытку.

В этот раз вышло ещё хуже. Третья попытка тоже не удалась.

— Тоже мне, нормальный воин. Ты хоть меч в руках держать умеешь? — съязвил Дей и расхохотался.

— Лучше, чем ты. Мне просто не повезло, — начал оправдываться Карл, наигранно смущаясь.

— Легко сказать, — ухмыльнулся Том.

— Заткнись. Вы сами, хоть раз попасть в щель сможете? — также наигранно возмутился Карл.

Алан понял, что задумал этот хитрец. Похоже, он решил обобрать этих деревенщин до нитки.

— Да, смогу! Лучше тебя, мазила! — издевательски ответил Дей.

— Сам ты мазила, мудила недобитый. Поверь, я лучше кидаю кинжалы, — с презрением бросил Карл.

— Спорим на три серебряника, что ты промажешь первым, — заявил стражник, и протянул ему руку.

— Спорим. На три серебряника. Алан и Том, вы свидетели, — Карл вдруг подмигнул Алану.

В этот раз он метнул точно в ту щель, в какую договорились попасть. Затем стал бросать Дей и тоже попал. На втором заходе Карл попал, а его противник осекся.

— Так не честно, ты меня обманул. Ты притворялся неумелым, — возмутился стражник.

— Я говорил, что лучше тебя кидаю, а ты, псина, не поверил. Все честно. Так что ты мне должен шесть серебряников, — с ехидной улыбкой заявил Карл и для закрепления эффекта вновь метнул кинжал, попав точно в цель.

— Что у вас тут за развлечения? На карауле нужно караулить, а не прохлаждаться, — послышался громкий голос командира Ранига.

Том и Дей тут же метнулись по обе стороны ворот и встали как вкопанные. Алан, так же как и Карл, не сдвинулся с места и продолжил сидеть на брусчатке. Ему было все равно. Выгонят и хрен с ним. Неважно даже, что карман у него пуст, как-нибудь проживет.

— Алан, поднимай свою задницу! И ты, метатель херов, тоже собирайся. У меня для вас новость, — рявкнул командир.

Он начал медленно подниматься. Теперь уже без разницы, в лучшем случае, их решили вышвырнуть. В худшем — трактирщик не успокоился, и у них будут проблемы.

— Я сказал бегом, идиоты! Ваши дружки уже там! — ещё раз рявкнул Раниг.

— Успею, — небрежно бросил Алан, отряхивая плащ.

Вместе с Карлом они неспешно направились в сторону замка.

— Стойте, поедете в телеге, — вновь услышал он голос командира.

— Какая честь, я польщен, — учтиво процедил Карл, как только он умел это делать. Учтивость из его уст более походила на поток отборной ругани.

— Это действительно для вас слишком большая честь, но у меня нет выхода, — с явным сожалением произнес Раниг.

Только стражники заскочили в телегу, он дернул за вожжи и взмахнул хлыстом. Они погнали по центральной улице в сторону замка.

— Какого хера он так спешит? Может, сбежим, пока не поздно? — шепнул Алан Карлу.

— Сбежать мы всегда мы успеем, — отмахнулся тот.

Пока они гнали, Алан то и дело укорял себя. Почему он раньше не уехал, все равно тут его ничего не держало. Он и так собирался ещё немного послужить и покинуть эту дыру. Теперь его точно отправят на каторгу. А ведь он хорошо служил, как и его дружки, если этих идиотов можно так назвать. Тем более, они же самые опытные воины в городе, если не считать Ранига.

Как успел оценить Алан, в страже служили в основном выходцы из ближайших деревень. Отбор был нестрогий. Не доходяга? Добро пожаловать. За такую плату опытный воин служить не станет, да и где в этой дыре опытных воинов брать, если тут война в последний раз была, наверное, больше ста лет назад. Кто в воины податься решил, уезжает на юг или на запад, где в итоге и оседает. И правильно делает, в такой дыре только жить.

Алан попал сюда, как он считал, по несчастливой случайности. Их наемный отряд прибыл в Камирию воевать с варварами. В итоге оказалось, никаких варваров там нет и в помине, а Герцог просто спятил. Это при том, что была собрана огромная армия. Помимо наемников прибыл маршал Генри Клеонский с имперскими войсками. Наемникам, конечно, заплатили за беспокойство, но толку от этого было маловато. Все рассчитывали заработать больше. Зря только тащились. Лучше бы воевали в Антанаре дальше, работы там хватало, платили меньше, но зато стабильно.

Но как бы там ни было, пир для всей армии спятивший Герцог устроил. Он решил, что варвары просто испугались и это нужно отметить. Тогда гуляла вся Алерна. И вот надо же было такому случиться, что именно Алан с приятелем Лютым увидели, как пьяный маршал Генри Клеонский падает в колодец. Пока искали веревку, к ним присоединились Карл и Велер. Генри они вытащили, но тот оказался настолько пьян, что на утро все перепутал. Маршал решил, что Алан и его помощники спасли его не только от смерти в колодце, но и от попытки покушения, которая привиделась ему по пьяной лавочке. Никто отрицать слова Генри не стал, дружно решив, что смогут разжиться вознаграждением. Но вместо награды маршал предложил спасителям вступить в его гвардию.

Алан даже не думал отказываться. Такой шанс бывает только раз в жизни. Он, сын рыбака из небольшой деревушки, даже не помышлял о подобном. Не захотев идти по стопам отца, он ещё в шестнадцать лет ушел в наемники, чем и жил целых пять лет. При этом он не обольщался насчет своего будущего. Максимум, на что он надеялся, это когда-нибудь стать командиром большого наемного отряда.

Он прекрасно знал, в свою гвардию влиятельные высокородные господа людей с улицы не берут. Нужно закончить гвардейскую школу, обучение в которой стоило недешево. В имперскую армию его возьмут разве что в пехоту, в которой пробиться в командиры, прежде чем тебя убьют или покалечат, практически невозможно. Командирами в армии чаще всего становились знатные особы, с юности получающие соответствующее образование. Конечно, бывали исключения, но какой смысл надеяться на мизерный шанс, если можно жить в свое удовольствие, промышляя тем же наемником. Платят в таких отрядах больше и дисциплиной меньше донимают. А без звания прожить можно. Впрочем, когда ему предложили служить в гвардии Герцога, Алан тут же забыл все свои измышления и согласился.

Следовало ожидать, остальные также не откажутся. Карл поведал, что в юности мечтал быть гвардейцем и служить в самом Эрхабене. Лютый интересовался скорее войной чем карьерой, но согласился как только услышал, какое у него будет жалование. Велер польстился на красивую жизнь в столице, и так же долгими размышлениями себя не утруждал.

Но сначала они и отправились с Генри в Небельхафт. Все изначально шло наперекосяк. Служащие гвардии традиционно презрительно относились к наемникам, считая тех необразованными головорезами. В среде наемников было принято считать, что гвардейцы, особенно из числа выпускников разнообразных школ, обычные ряженые. Алан старался найти со всеми общий язык, а вот остальные, увы. Больше всех старался Карл, он так всех достал, что его предпочитали просто игнорировать.

В Небельхафе новоявленных гвардейцев ожидал сюрприз. Генри получил послание и в срочном порядке отбыл в Эрхабен. И все бы ничего, но Алана и остальных наемников он брать не стал, определив в замковую стражу и пояснив, что они не готовы служить в его гвардии.

Алан, конечно, был раздосадован, хотя и старался себя успокоить тем, что не так уж хорошо служить маршалу. Гвардейцу порой казалось, будто Генри специально издевается. Вечно придирается ко всем. Не так стоишь, не так отвечаешь. Сам курит, а гвардейцам нельзя, они должны стоять по струнке. Зачем это нужно? Какая разница, если он на стоянке в лесу покурит, никто же не умрет. Даже ругаться не положено, хотя сам маршал только так выражается.

"Он хочет, чтобы мы задницу лизать научились" — возмущался Алан, который, на самом деле, не мог взять в толк, почему его лично не взяли.

Он, несмотря на несогласие с требованиями, все делал, как говорят. Не спорил с командиром, не курил, не ругался и даже по струнке ходил. Он пытался найти общий язык с остальными гвардейцами, и у него почти получилось. Даже внешне, в отличие от остальных наёмников, он не выделялся. У него рост высокий, телосложение как на подбор, на лице шрамов нет, волосы аккуратно пострижены. Вот почему его не взяли?

С остальными все ясно, тем только в гвардии Герцога служить. Тот же Карл достал всех, а на Генри он смотрел так, будто перед ним не маршал, а кусок дерьма. Как Герцог его вообще терпел. Лютый с виду натуральный варвар, огромного роста и сложения, с длинными рыжими волосами, борода в косичку заплетена. Он не расставался с боевым топором и одним своим видом мог распугать всю столицу. Кроме этого он постоянно прикладывался к сантале, потому что, видите ли, много пить в традициях его народа. Велер также выглядел не особенно представительно. Тот был довольно крепкого телосложения, но не особенно высокий ростом, а на его лице красовался шрам от носа до конца подбородка, рассекающий губы с левой стороны. К тому же, он никак не мог оторваться от самокрутки, закуривая, только появлялась малейшая возможность. Притом, все трое ругались так, будто по-другому разговаривать не умеют. И что самое интересное, получивший благородное воспитание Карл преуспел в этом особенно. Похоже, его за компанию не взяли, сокрушался Алан.

Остальные бывшие наемники не расстроились, даже обрадовались, решив, что просто служить в замке Герцога, еще и брата Императора тоже неплохо. Вот только и в замке никто из них не задержался. Не привыкли они себя ограничивать, и только Генри уехал, пустились во все тяжкие. Карла выставили в первый же день за отборную ругань в адрес управляющего Сида. То, что рядом в этот момент находилась Герцогиня с дочерью Евой, сыграло решающую роль. Велера на второй день застала за курением взбалмошная дочь Герцога, Лолита. Стражник нес караул возле трапезной и, как всегда, не удержался. Лютый продержался три дня. Он пришел на службу с похмелья и, будучи не в духе, избил напарника по караулу. Видите ли тот обозвал его варваром. Алан вел себя , как он полагал, разумнее, и нагло правил не нарушал. Но и он прослужил немногим дольше. Прогорел на том, что совратил служанку. Её мать подняла хай, и это дошло до Герцогини. Не пробыв в замке и недели, он присоединился к товарищам по несчастью.

Командир Раниг не стал выгонять их, отправив нести караул на рынке. Там новоявленные городские стражники быстро освоились и решили какое-то время послужить. На рынке оказалось намного лучше, чем в замке. Сиди, когда хочешь, кури, сколько хочешь, даже пропустить кубок другой можно. А главное, тут много возможностей разжиться лишней монетой, обобрав проштрафившихся горожан или торговцев. Главное больше воров ловить и драчунов разнимать. Рыбное место, мечта каждого стражника. Поймал карманника, отдал наворованное тому, кто тревогу поднял, а то, что воришка до этого нагреб, себе в карман. Ещё можно с какого-нибудь торговца без разрешительной бумаги монету взять, вместо того, чтобы прогнать или отвести к сборщику податей.

А сколько на рынке красивых девушек, глаза разбегаются. И никто не побежит к Герцогине в случае недовольства. Красивые девушки были слабостью стражника. Те и сами поглядывали на него. Немудрено, он и статью вышел и выглядел для этих мест весьма примечательно, чего только стоят смуглая кожа и при этом светлые волосы. На рынке было, где развернуться. И это не считая частого посещения борделей. Алан был доволен своим образом жизни, что даже согласен был закрыть глаза на ужасную погоду. Поборы на рынке позволяли тратиться в трактирах и ходить в бордели без ограничения. А что ему ещё надо? Жаль, идиотский случай в трактире все перечеркнул.

До казарм они добрались достаточно быстро, хотя это время показалось стражнику вечностью. Дождь закончился, но Алану было уже плевать. Когда он вошел во двор, на скамье сразу же увидел троих. Помимо Лютого с Велером там сидел коротко стриженый мужчина с начинающими седеть русыми волосами и отросшей щетиной. Лицо его показалось знакомым, особенно шрам на правой скуле. Но имени он не вспомнил. Алан решил, что этот стражник тоже успел накосячить.

Когда Алан с Карлом присели рядом с ними, недовольный Раниг встал, осмотрел всех, тяжело вздохнул и только тогда обратился.

— Язык не поворачивается вас так радовать. Но я вынужден. В общем, судьба оказалась к вам благосклонна. Поверьте, так везет раз в жизни. Мое решение не говорит о ваших особых заслугах, это всего лишь вынужденная необходимость. Вы пьяницы, дебоширы, хамы, развратники...

— Ты для этого нас позвал? Я и так знаю, что я пьяница, хам и развратник, и это только малая часть моих недостатков, — со свойственным ему высокомерием нагло вклинился Карл.

— Закрой рот, умник. Так вот. Вы пяницы, дебоширы, хамы, развратники, мошенники, срете на дисциплину, и это только малая часть ваших недостатков. Но так уж вышло, в этой дыре из всех стражников вы оказались самыми опытными воинами и хоть что-то умеете. В общем...,— Раниг замялся, складывалось ощущение, что слова ему даются с трудом, — Вы назначаетесь гвардейцами Её Высочества принцессы Эрики Сиол, наследницы имперского престола,— как на духу выпалил командир.

Алан не мог поверить своим ушам. Может Раниг издевается? А может их действительно оценили по заслугам. Он глянул на остальных, у всех на лицах застыло недоумение. Тем временем Раниг продолжил.

— Мне тяжело далось это решение. Но и вы учтите, Её Высочеству служит талерманец. Поверьте, он не даст вам прикурить. Если кто-то собирается отказаться, говорите сразу, — Командир осмотрел всех по очереди.

— Я готов служить! — с энтузиазмом выпалил Карл.

Алан также согласился, как, впрочем, и все остальные. В итоге, командир пригласил все ещё не пришедших в себя новоявленных гвардейцев в казарму. Они должны успеть переодеться в гвардейскую форму и зайти в конюшню, чтобы выбрать себе лошадей.

Когда Алан уже переоделся, он начал приходить в себя. Наконец, его оценили по достоинству. Служить принцессе это не просто огромная честь, но и возможность сделать такую карьеру, какую никогда не сделаешь в Небельхафте. Он смекнул, если он хорошо себя проявит, ему светит Эрхабен. А в столице и жалование выше, и развлечений больше.

Гвардейцы в назначенное время собрались на заднем дворе и теперь уже с громким смехом обсуждали, как они разгромили трактир. У всех, несмотря на опасения по поводу талерманца, было приподнятое настроение. Алан уже мысленно строил планы, что он будет делать в Эрхабене, периодически гадая, такая ли странная наследница, как твердят слухи. Их оживленную беседу прервала сама Эрика.

Наследница была одета в мужской костюм. Волосы её были собраны назад. Она была без талерманца. Шла принцесса сильно ссутулившись и заметно хромая. Алан был наслышан, что со здоровьем у наследницы неважно и потому та почти не выходит из комнаты. Глянув на принцессу, он тут же решил, что это не слухи, а значит, работы много у них не будет.

Алан, как и все гвардейцы, сразу же замолчал. Все встали, поклонились, и по очереди поприветствовали, назвав свои имена.

— Прекрасно. А теперь проследуем наверх, поговорим. Нам есть что обсудить, — с ходу начала распоряжаться Эрика.

— Ваше Высочество, вам помочь, — учтиво предложил Алан, наблюдая за тем, как наследница, поднимаясь вверх, едва волочит ноги.

Принцесса остановилась и повернулась ко всем.

— Итак, правило первое, никогда не лезьте с помощью, пока я сама не прикажу, — жестко отрезала она.

— Как вам угодно, Ваше Высочество, — все так же учтиво согласился Алан, а когда наследница, ускорив шаг, практически побежала вверх, обернулся на рядом идущего Карла.

— Странная она, — шепнул он ему на ухо. Тот лишь пожал плечами.

До чердака они добрались очень быстро. Но Алан уже успел сделать первый вывод, на ее хромоту даже намекать нельзя. Тем более, все вроде не так печально, как выглядит.

Первым рискнул прервать молчание Лютый, наиболее суеверный из них. Про чердак поговаривали, будто там призраки.

— Ваше Высочество, нам точно надо на чердак?

— Куда нам надо, решаю я. Если кто-то боится, советую развернуться и уйти, мне не нужны трусы, — раздраженно заявила наследница.

— Я не боюсь. Я подумал, что там слишком грязно для Вашего Высочества, — горячо возразил Лютый.

— Правило третье, думаю тут тоже я, а вы будете думать тогда, когда я прикажу, — как на духу выпалила Эрика.

Алан в который раз пожал плечами. Похоже, эта малолетняя не лучше Генри. Об избалованности высокородных отпрысков всегда ходили легенды, так что придется приспосабливаться. Хочешь подняться выше, нужно уметь терпеть.

Уже на чердаке Алан не мог понять, зачем принцесса их сюда притащила. Тут пыльно, темно. Ясное дело, в покои их не позовут, но развем нельзя в холле побеседовать? Или на кухне? Странно.

— Присаживайтесь. Мне сказали вы лучшие ворны в городе. Что же, давайте по очереди рассказывайте о своем опыте. И не лгите, мне служит талерманец. Он умеет выяснять правду. Ты первым начинай,— кивком головы указала принцесса на Гарри.

— Я ещё мальчишкой тринадцатилетним ушел обозным на войну. С Хамоном. Потом в пехоту попал. Довоевался до десятника. Там война закончилась, подался в наемники. Потом в разных местах промышлял, в основном на юге и на западе Империи. Побывал в иноземных странах. В Маркии был. В Антанаре. Если навскидку, лет пятнадцать войне отдал. Думаю, вам будет неинтересно, если я стану перечислять всё, — хриплым голосом ответил Гарри.

— Отчего же? Меня как раз это интересует. Не нужно что-то утаивать или лгать, я вам не за это платить собираюсь. Мне плевать на ваш моральный облик, плевать, на чьей стороне вы воевали. Только ложь я не люблю. Так что говорите все как есть, — потребовала наследница.

Гарри в итоге разразился получасовым отчетом, в каких отрядах он состоял, и на чьей стороне сражался. Действительно, тот и впрямь навоевался мало не покажется. Сначала было Хамонское Королевство, когда там началась смута, он воевал на стороне мятежников. А потом понеслось. За какую только работу не брался, кто его только не нанимал. Даже караваны охранял. А чего только стоят множество графов, не поделивших наследство с родственниками. Гарри сменил несколько отрядов, и под конец сколотил свой, с которым промышлял целых три года.

— Почему ты бросил все? — прямо спросила Эрика.

Гарри замялся, но все-таки ответил.

— Сложилось так. Мой отряд нанял один графский сын, недовольный, что наследство перешло дяде. Мы победили, взяли замок. Но там как раз случилась заваруха с Мизбарией. В общем, я потерял большую часть отряда. Вернулся на родину передохнуть. А у сестры муж год как умер, четверо детей малых. Решил, останусь. Третий десяток скоро стукнет, хватит воевать, — поведал гвардеец.

Так все они по очереди кратко отчитывались, рассказывая о своих былых подвигах. Никто особенно не привирал, все-таки талерманец это не шутка. Да и что там врать? Все в прошлом наемники, воевали за тех, кто платит. Алан честно ответил, что в Антанаре успел повоевать за несколько сторон. А сторон там довольно много. Половина князей не поддерживают царя, полагая, что тот не имеет права на власть. Царь до сих пор здравствует, потому что сами князья никак не могут договориться между собой и выступить вместе. В итоге там уже десяток лет воюют.

Лютый хоть и начинал, воюя за местного конунга, но когда на родине оказалось нечего делать, отправился на юг. Там как раз шла война между Империей и Хамонским Королевством. На стороне последнего он в итоге и сражался. В итоге хамонцы проиграли, а они с отрядом отправились вглубь Империи, с которой ещё недавно воевали. Потом его занесло в Антанар. Велер не скрывал, что сознательно отказался идти в имперскую армию, а сразу подался в наемники. Сначала охранял имперские караваны, но последние четыре года застрял в Антанаре.

Единственный, кто удивил, так это Карл. Воевал он, как оказалось, немного, месяц служил в имперской пехоте на войне с Хамоном, две недели плавал близ Ольмики на имперском флоте, где ловил халифатских пиратов. Три недели оослужил в подорожном отряде в Порту Закир. И прочие мелочи. Дольше всего он пробыл в Антанаре. Уже в отряде с Аланом целых полтора месяца готовился к осаде крепости, в итоге попал в Камирию, а потом сюда. Чем он в остальное время занимался? Он без зазрения совести поведал, что промышлял наемным убийцей. Причем, додумался рассказать историю про князя. Получается, не лгал раньше? Или сейчас лжет? Но главное, зачем? Его же могут погнать.

— Ну что же, я довольна. Теперь послушайте меня. Итак, начну с хорошего. Ваше жалование я повышаю в десять раз. Так платят императорским гвардейцам. Если будете хорошо мне служить, отправитесь со мной в Эрхабен, где вас будут ждать почёт и богатство. Но это всё не просто так. С этого момента вы мой личный отряд и я для вас Мироздание и Проклятый одновременно, — Эрика на несколько секунд замолчала, и уже более доброжелательно, продолжила, — Теперь снова о хорошем, я не такой уж демон, как всем сейчас показалось. Мне просто нужны верные люди, и поверьте, за верность я дорого плачу. Кто-то желает отказаться от службы?

Переглянувшись, гвардейцы молча уставились на Эрику. Алан, только услышал про жалование, даже не думал отказываться.

— Как я поняла, вас все устраивает. Вопросы есть?

— Ваше Высочество, нами будет командовать талерманец Виктор? — сразу же решил уточнить Алан.

Собственно говоря, этот вопрос его интересовал с самого начала.

— Нет, он просто мой телохранитель. Он не имеет к вам никакого отношения. Вы подчиняетесь только мне, — хитро улыбаясь, заявила Эрика.

У Алана буквально отлегло от души. У остальных, видимо, тоже.

— Давайте теперь к делу. Я не просто так собрала лучших воинов. Но вы, наверное, даже не догадываетесь, что я хочу. Сейчас в мои планы входит ни много ни мало, стать лучшим воином Империи. И вы мне в этом поможете, — совершенно серьезно заявила наследница.

"Да она не в своем уме", — подумал Алан и чуть было не сказал это вслух.

— Никто не ослышался. У меня такая мечта. И я готова за нее платить. Понятно? — с улыбкой задала риторический вопрос Эрика.

Алан, вытаращив глаза на принцессу, молча кивнул.

— Начнем с того, что у меня пока нет подготовки. Но не все с рождения воинами стали. Расскажите, кто как начинал? Как учились? Мне нужно знать, — принцесса явно не шутила.

Алан в шоке смотрел на юную принцессу, пытаясь понять, та издевается или у неё проблемы с рассудком. С одной стороны это было просто смешно, однако серьезный тон Эрики говорил о том, что ему сейчас должно быть не до смеха. Ведь придется либо выполнять указания принцессы, либо уходить. Такое жалованье и возможность службы в Эрхабене терять не хотелось.

— Между прочим, это приказ. Так что смелее, рассказывайте. Напоминаю, будете хорошо служить мне, я в долгу не останусь.

Первым пришел в себя Гарри.

— Ваше Высочество, пожалуй, начну я. В деревне мы с мальчишками с малолетства тренировались, дрались на палках, в войну играли. В войске я сначала за лошадьми смотрел, а там потихоньку научился орудовать мечом и копьем. Уже через два года в пехоте был, — с расстановкой поведал он.

— Отлично, Алан, теперь ты рассказывай, — обратилась принцесса уже к нему.

Гвардеец встрепенулся. Что ему рассказывать? Он и не учился толком. Он всегда был сильнее своих сверстников, в детстве драться любил, а потом в наемном отряде по ходу дела у старших товарищей подучился. Но выхода не было, придется рассказывать. Причем желательно рассказать больше. Может она и ненормальная, но зато хорошо платит. Не хватало, чтобы она его выгнала.

— Ваше Высочество, я учился с самых малых лет. Мы с мальчишками тоже на палках тренировались. Бросали камни, кто дальше бросит. Плавали на спор, кто дальше или быстрее доплывет. Бегали, много бегали. Кто быстрее. Ещё... Ещё мешки таскали. Много мешков. Дрались. Много дрались! Вот помню, я часто даже старших побивал, — Алан по ходу рассказа копался в своей памяти и вспоминал, что хоть раз делал сам и что слышал от других, — Много тренировались, разными способами. Ещё мы лазили по скалам. И по стенам. Много лазили, — лгал Алан, скал возле его деревни в помине не было, как и высоких стен. И вообще, он в жизни по ним не лазил, так как боялся высоты, — А когда я первый раз в отряд попал, там нас тоже учили. С мечом драться учили, с копьем, с секирой, с саблей, с кинжалом. Вот, все что вспомнил, если вспомню ещё, обязательно поведаю. Ваше стремление похвально и достойно восхищения. Я готов помочь всеми способами! — под конец начал распинаться гвардеец.

— Любопытно, а что скажешь ты? — обратилась она уже к Велеру.

Тот начал уже более свободно.

— Меня с юности готовили. Когда меня обучал отец, сначала у меня был деревянный меч. Тогда я совсем малолетний был. А потом он отдал меня в ученики к воину. Тот суровый был. Помимо обучения владению оружием, он заставлял меня поднимать мешок с камнями, который каждый раз делал тяжелее. А ещё он надевал мне на ноги и руки тяжёлые железные кандалы, и так я бегал с ними, пока не упаду. От земли отжиматься приходилось. И ладно бы так, но положит он мне на спину мешок с зерном, и давай. Или делай, или пинок.

Когда Велер закончил, не дожидаясь просьбы Эрики, тут же вклинился Лютый

— Не повезло вам. У нас в Колдландии все воинами рождаются. Хотя вот, вспомнил, отец меня с малолетства рубить деревья заставлял. Я рубил лучше всех! — с гордостью сообщил он.

Следом вклинился Карл.

— Ваше Высочество, я постараюсь поведать о своем обучении и надеюсь, вам пригодится хоть что-то из моего опыта, — учтиво говорил гвардеец, будто он и впрямь благородный господин, а не законченный хам, коим был ещё недавно, — Вначале я обучался у мастера из Халифата. Помимо фехтования саблей он учил меня орудовать кинжалами. Драться с ними и метать их. Ещё он обучал меня бою без оружия. Помимо прочего, он требовал от меня заниматься весьма скучным занятием, которое называл общей подготовкой. Бег, поднятие тяжестей, прыжки через палку. Если вас заинтересуют подробности, спрашивайте, я с удовольствием поведаю вам всё, что знаю. Так же я с огромным удовольствием постараюсь научить вас всему, что умею сам, — рассказывал Карл, явно пытаясь угодить наследнице.

С таким энтузиазмом тот никогда ещё ни перед кем не распинался. Оказывается, он даже умеет нормально разговаривать.

— Отлично! С этого дня вы мои наставники, а это значит, ваше жалование, помимо уже назначенного, повышается ещё в два раза. Кто-то хочет отказаться? — Эрика довольно улыбнулась.

Отказываться никто даже не думал. У Алана и вовсе отвисла челюсть. Столько золота он никогда не получал. Да за такую плату он из шкуры вон вылезет, но даже коня мечом орудовать научит.

— С превеликим удовольствием, — заявил Карл.

— Для меня это честь, — не отставал Алан.

— Я давно подумывал стать наставником, — довольно сообщил Гарри.

— Ваше Высочество, спасибо за доверие, — вклинился Велер.

— Можем хоть сейчас начинать, — заявил Лютый.

Наследница хитро улыбнулась, и вновь продолжила.

— Первую часть жалования вы получите уже сегодня. В ваших интересах, чтобы у меня все получилось. Со своей стороны я собираюсь делать все, что нужно, невзирая на свой титул. Если, конечно, вы сможете мне доказать, что это полезно. Так что, давайте предлагайте, что мне надо делать. Можете обсудить, а я послушаю, — предложила Эрика.

Тут Алан и замолчал. Сказать легко, а дальше что? Что на это все ответить, он понятия не имел. Ну чему её учить? Он бы рад, но что предлагать? Остальные, похоже, были такого же мнения, потому как будто язык проглотили.

— Хорошо, я скажу вам, зачем это нужно. У меня уже есть наставник, талерманец. Но он отказался обучать меня своему искусству, пока я не буду готова. Поэтому, я наняла вас. Так вот, если к своему тринадцатилетию, то есть через восемь месяцев, он сочтет, что я готова, ваше жалование повысится ещё в два раза, — объявила принцесса.

Первым встрепенулся Карл, который с энтузиазмом начал рассказывать, как полезно бегать, метать ножи и подтягиваться, ведь он сам начинал с этого. Потом очнулся Велер и принялся настаивать на важности отжиманий. Вскоре присоединился Алан и все остальные. Начался такой балаган, что уже невозможно было ничего разобрать. Лютый настаивал, что нужно чаще рубить деревья, Гарри утверждал, нет ничего лучше таскания мешков и верховой езды, Алан, не знавший что предложить, не молчал и по очереди поддерживал все мнения.

— Замолчите, — пытаясь перекричать их всех, потребовала принцесса. На чердаке воцарилась тишина.

— Радует ваше рвение. Но я наблюдать этот балаган не намерена. Проводите меня в покои и ждите на заднем дворе. Готовьте телегу и лошадей. Когда я приду, должна услышать четкий ответ на мой вопрос. Что делать? — поставила всех перед фактом она.

Уже на заднем дворе все гвардейцы переглянулись, и одновременно громко выругались.

— Она же сумасшедшая, — первое, что смог сказать вразумительно Алан.

Он, конечно, был не против так обогатиться. Только разве от него все зависит? Как её учить?

— Ты можешь отказаться, пока не поздно,— спокойно заметил Гарри.

— А ты что? — недоумевал он.

— А я что? За такое жалование я буду делать, что она хочет. И тебе советую. Ты видел её, она же развалится скорее, чем меч в руках удержит. Пару камешков поднимет и пошлет все в Бездну. А чего нам стоит услужить? Она платит, мы выполняем, — со знанием дела рассуждал Гарри.

— Да, правильно, нужно выполнять приказы, — настаивал Лютый.

— Пес херов, да ты же с роду на приказы срал, — съязвил Карл.

— Мне с роду никто так не платил! Да и тебе тоже! — оправдывался варвар.

— Да она все равно долго не продержится, глупо перечить, — скептически заметил Велер.

— Надо, чтобы она осталась довольна. Нам невыгодно, чтобы она похерила всё, потому что у неё ни хрена не получилось. Ты представь, сколько у нас золота будет, — настаивал Карл.

— Так что делать будем? — вопрошал Алан.

— Приказ выполнять. А там она и сама передумает. Зато мы покажем себя с лучшей стороны, — предложил Гарри.

— Да, главное показать, как мы стараемся. Все равно не бабское дело это, воевать, — вторил ему Лютый.

— Олухи вы. Надо её научить, кровь из носу, и тогда нас ждут золотые горы. Лично я намерен это сделать, — неожиданно заявил Карл.

Все на него уставились с недоумением. Алан решил, что тот спятил.

— Это невозможно! Ты же видел её, — выпалил Велер.

— Она же девчонка, — вознегодовал Лютый.

— Да! А ещё ей здоровья не хватит! Ты ничего сделать с этим не сможешь! — согласился с остальными Гарри.

— А мне по хер, кто она, и чего ей там не хватит. За такую плату я и свинью летать научу, — уверенно заявил Карл и как всегда высокомерно улыбнулся.

— Да, правильно, мне тоже плевать! Жалование в четыре раза больше, чем у императорскиех гвардейцев, это вам не шутки, — согласился вдруг Алан, который решил, что все-таки нужно верить в лучшее.

— Не сможешь ты, наставник доморощенный, — съязвил Лютый и рассмеялся.

— Да, варвар дело говорит, не трахай себе мозг, а просто выполняй приказы, и жди, пока она передумает, — заявил Велер.

— Она точно передумает, это просто блажь, — отмахнулся Гарри.

— Спорим, я сделаю так, что она не только не передумает, но даже талерманец охренеет через восемь месяцев, — не унимался Карл.

— На месячное жалование спорим! Каждому! — потребовал Лютый.

— Легко. Но только при условии, что я сам буду её наставником. Вы лезть не будете. И все лавры потом будут мои, — с ехидством заявил Карл.

— Не, так не пойдет. Она всех нас наставниками назначала, — возмутился Алан. Остальные тоже вознегодовали.

— Тогда не порите херню, — недовольно процедил Карл.

Алан же только убедился, жажда наживы свела с ума несчастного. Верить в лучшее, конечно нужно, но тот ведь свято уверен в своей правоте. Что-что, а спорить Карл всегда умел с наибольшей выгодой для себя, у него прямо чутье было. Но тут жажда нажиться вскружила голову.

— Тогда проехали. Хватит спорить. Будем все наставниками, а там жизнь покажет, — бросил Гарри.

— Вот именно, — отмахнулся Алан, который решил, что если девчонка и передует, сейчас лучше ей не перечить, а угождать. Там видно будет. Проблемы нужно решать по мере их поступления.

Карл и Гарри, тем временем, серьзно стали обсуждать, что надо делать принцессе, чтобы улучшить свою подготовку. Вскоре к ним присоединились Лютый и Велер. Алан также воспрянул духом. Что он собственно переживает так, ещё недавно он сидел в луже, а теперь он гвардеец наследницы. Он присоединился к остальным.

Обсуждение быстро перешло в спор. В итоге, они с горем пополам пришли к выводу, раз Карл самый образованный, у него был личный наставник, причем не самый худший, вот пусть он и решает. Тем более, судя по рвению, тот всерьез решил выполнить приказ наследницы. Алан не возражал. Если тому так хочется поиграть в наставника, пожалуйста.

Когда переодевшаяся Эрика явилась, она тут же потребовала ответ на свой вопрос. Как и договорились, Карл вызвался ответить за всех. Он начал обстоятельно рассказывать, что ей нужно делать, чтобы добиться своей цели. В результате у принцессы, как и ожидалось, возникли некоторые вопросы.

— Почему не нужно тренироваться каждый день? Ведь чем больше, тем лучше, — недоумевала Эрика.

— Вначале стоит поостеречься. Вы так загоните себя и ничему не научитесь, — авторитетно заявил новоявленный наставник.

— С чего ты взял? Мне не надо послаблений, — возмутилась принцесса.

— Это не послабления. Все так начинают. Вначале лучше тренироваться через день, или, чтобы время не терять, хотя бы чередовать различные занятия. Один день, например, верховая езда, второй день ещё что-то. Только про бег забывать не стоит, — пояснил Карл.

— Ладно, я поняла. И вот ещё. Я понимаю, зачем мешки таскать, отжиматься, камни бросать, и тому подобное. Чтоб мечом или секирой орудовать, сила нужна. А в драке без оружия, тем более. Насчет рубки деревьев я тоже понимаю, нужно уметь зарубить врага. С верховой ездой тоже все ясно. Я одного не пойму. Бегать зачем? Не для того я воинское искусство постигать собралась, чтобы от врагов убегать, — недоумевала принцесса.

— Дык не от врагов бегать, а за врагами. Чтоб не дать им уйти, — выпалил Алан, и гвардейцы рассмеялись.

— Не хватало мне ещё за врагами бегать, — возмутилась Эрика.

— И впрямь, на хрен эта беготня. Пусть трусы бегают. Я вот никогда не бегал попусту и ничего. Лучше лишнее дерево срубить, толку больше, — снова вклинился Лютый.

— Да что ты заладил со своим топором, будто ничего больше в голове нет, — возмутился Карл.

— Я тоже не понимаю, зачем так необходима беготня. Если не хочется, можно и обойтись, — решил поддержать наследницу Алан.

— Ваше Высочество, позвольте пояснить вам, зачем нужно бегать, — не унимался Карл.

Алану оставалось только удивляться, зачем этот идиот так настаивает. Он что, хочет загонять несчастную и всех их подставить?

— И зачем же? — с претензией спросила принцесса.

— Объясняю. Не стану лукавить, у вас подготовка паршивая, и вы я думаю, это понимаете. Но это не отменяет ваших талантов, что я полагаю, вы тоже понимаете. Вот только талант нужно развивать, — Алан слушал Карла и дивился, где он у девчонки талант усмотрел, — Скажу так, вы можете стать сильнее, но если вы задохнетесь на первой минуте битвы, долго вы не навоюетесь. Так вас и пристукнут, простите за откровенность. Чтобы такого не было, и нужна беготня. Но вы решайте сами, я лишь предупредил.

Теперь Алан и вовсе ничего не понимал, что этот Карл творит, на хрена её бегать уговаривать? Это, наверное, полезно, но смысл настаивать? Похоже, тот вознамерился воплотить свои угрозы, не понимая, что это ни к чему хорошему не приведет.

Принцесса несколько смутилась, хотя и пыталась не показать этого. Но Алан сразу заметил, той не особенно приятно.

— Карл, не издевайся над Её Высочеством, — тут же вклинился он.

— Да, ты совсем охренел. Ей только бегать не хватало! — поддержал его Лютый.

Гарри и Велер молчали, скептически уставившись на Карла.

— Но разве мешки таскать, и все остальное делать, недостаточно? — с возмущением выпалила Эрика.

— Я думаю, достаточно, — согласился Гарри.

Но Карл отступать не собирался.

— Нет, в вашем случае недостаточно. Я не издеваюсь, я просто заинтересован в увеличении своего жалования ещё в два раза, и потому не намерен вам лгать и попусту тратить ваше время. Повторяю, ваше стремление похвально, но у вас ничего не получится, если вы не будете делать все как надо. Если вы уверены, что ваша хромота является препятствием для обыкновенного бега, как вы собираетесь сражаться? — Алан слушал Карла, и полагал, тот сдурел.

'Да она же его сейчас выставит. Проклятье, главное чтоб меня за компанию не выгнала' — испугался Алан.

Карл тем временем продолжал.

— Но я не думаю, что вас это должно остановить. Я сам с рождения страдаю хромотой, а когда начинал, был ещё тем доходягой. Но ничего, теперь воюю не хуже других, и даже лучше. И бегать мне это не мешает. Тут главное желание, — Алан теперь уже вытаращил глаза от негодования.

'Вот болтливый ублюдок',— про себя выругался Алан. Тот ведь нагло лжет, хромает он из-за недавнего ранения. Доходяга нашелся, лжец бессовестный.

— Ладно. Я поняла. Бег так бег, — в итоге согласилась наследница. Алан не удивился, Карл и мертвого уговорит встать.

— Я знал, что ваше желание не просто слова и вы действительно жаждете овладеть воинским искусством, — Карл улыбнулся, и, прищурившись, окинул презрительным взглядом Алана и остальных гвардейцев.

— Что я должна сегодня делать? — тут же спросила принцесса.

— Я полагаю, если дождя нет, сегодня нужно заняться бегом. Как я понял вы и сами собирались, если приказали приготовить телегу. А насчет тренировки. Для начала бег, — авторитетно заявил Карл.

— И рубка деревьев! — заметил Лютый.

— Тоже не помешает, — Согласился Карл.

— Поехали, — скомандовала она.

Алан, зло поглядывая на Карла, только тяжело вздохнул. Этот высокомерный идиот возомнил себя самым умным, и теперь может подставить не только себя, но и всех. Теперь главное, чтоб девчонка не слегла или после этой беготни или после других занятий, которыми убедит заниматься Карл. Этот хитрый гад убеждать умеет, не останавливаясь даже перед ложью. Вот только убеждает он, а если наследница загнется, виноваты они все будут. Император разбираться не станет, чьей была идея гонять его больную дочь, он всех так называемых наставников повесит.

Впрочем, выдавать Карла, например, уличив во лжи, он поостерегся. С ним лучше не связываться. Этот головорез опасен во всех отношениях в первую очередь из-за своей злопамятности. Карл все равно выкрутится, уж это он умеет. А потом отплатит втройне. Он давно понял, с этим мудаком выгоднее дружить, чем ссорится.

* * *

Только глянув на новоявленных гвардейцев, Эрика пришла к выводу, они люди толковые. Выглядят, как настоящие воины, а не какие-нибудь хлыщи из гвардейских школ, которые и войны то не видели. Послушав их рассказы, она только в своем мнении убедилась. Повезло ей. Люди бывалые, но не избалованные. Конечно, их легко купить, и есть риск, что их купит кто-то ещё. Вот только платить она собиралась им так, что вероятность предательства будет минимальной. И дело было не только в золоте, но и в обещании светлого будущего в Эрхабене.

Принцесса понимала, в другом случае им такая перспектива не светит и если они не идиоты, то будут выполнять все её прихоти. Конечно, часть из них, похоже, прирожденные воины, у которых даже наставников не было, но тот же Велер и в особенности Карл, как наставники вполне сойдут. У последнего был наставник халифатец, а это неплохо. Все-таки сам Виктор утверждал, что у халифатцев особое искусство боя, причем не самое плохое.

Наследница ехала телеге, которой управлял Гарри, остальные отправились верхом. Когда они по лесной дороге проезжали мимо поляны, Эрика приказала остановиться.

— Привязывайте лошадей. Будете вспоминать юность, — объявила она.

— Да, придется всем нам побегать, не отпустим же мы, верные гвардейцы, Её Высочество бегать одной, — заявил Карл.

— Ты первый побежишь? — ехидно спросил Алан.

— Конечно, как и все вы. Правда, Ваше Высочество?

— Да, без вариантов, — весело ответила принцесса, которая поначалу вообще не думала беготней заниматься, но после весомых аргументов она свое мнение поменяла. Если это нужно для достижения цели, она будет даже бегать.

Гвардейцы привязали лошадей и молча уставились на неё. Эрика решила, что пора начинать. Дорога через лес вполне подходила. Сколько времени она бежала, наследница не понимала. Казалось, к боли она уже привыкла, но если бы только боль мешала. Чем дальше, тем сложнее было дышать. В итоге она просто упала и поняла, что подняться не в состоянии. Боль, пронзающая тело, теперь охватила всё сознание. Наследница лежала на земле, и, пытаясь отдышаться, видела, как перепуганные гвардейцы столпились вокруг и молча уставились на неё. Она понимала, каждый помнил о приказе не помогать ей и притрагиваться никто не решался. Они стояли так около минуты, пока Эрика, собравшись с силами, не приподнялась.

— Чего уставились? Жива, — грубо прокомментировала ступор гвардейцев принцесса.

Все вздохнули с облегчением.

— Сколько времени я бегала, только честно отвечайте, — тут же спросила она.

— Около шестой части часа, — сообщил Карл.

— Так мало, мне казалось дольше, — разочарованно произнесла она. Карл говорил, нужно бежать как минимум час и это для начала. А потом в среднем темпе нужно пробегать два часа, а в быстром — час.

— Для начала хватит. Если вы до сегодняшнего дня никогда толком не бегали, это на самом деле неплохо. Я уверяю, при регулярных тренировках через восемь месяцев вы пробежите даже три часа, — принялся успокаивать Карл.

— Да, все начинают с малого. Я восхищен вашей выдержкой, достойной будущего воина, — подключился Алан.

— Не важно, как ты начинаешь, важно, как ты закончишь, — с хитрой улыбкой произнес Карл, косясь на Алана.

— Да, правильно, ваше рвение похвально. Какие дальнейшие указания, Ваше Высочество, — начал допытывать Лютый.

Эрика ничего не ответила. Скривившись от боли она с трудом поднялась и только тогда заговорила.

— Беготни пока с меня хватит. Дайте воды, — усталым голосом попросила принцесса. Карл оглянулся на остальных.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, но у меня нет воды. Я всю флягу выпил, не подумал, что вам понадобится. Если бы вы приказали, — начал оправдываться он.

— А вы чего стоите, у вас тоже нет? — обратилась Эрика к остальным. Те, потупив взгляд, кивнули.

— Лютый, а ты свою огромную флягу тоже выпил, значит?

Он неловко вынул флягу и замялся.

— Ваше Высочество, это не... вода. Это сантала. Простите меня, не гневайтесь. Этого больше не повторится, — распинался колдландец.

— Давай санталу, — потребовала Эрика.

Лютый молча протянул флягу, принцесса поняла, тот ожидает, что она сейчас выльет её содержимое. Но наследница, недолго думая, начала пить.

— Ваше Высочество, это же..., — едва успел выговорить Лютый, как Эрика сделав глоток, немного закашлялась.

— Этот напиток весьма крепок, Ваше Высочество, — учтиво заметил Велер.

— Горит. Но неплохо, — ответила Эрика, сделала ещё глоток, после чего протянула флягу Лютому.

— Забирай, ещё осталось. Я не стану запрещать пить, но у меня одно условие, не напиваться! Что дальше?

— Рубите дерево, Ваше Высочество, — ответил Карл.

— Давай топор, — обратилась она к Лютому.

Вкус санталы вначале показался наследнице отвратительным. Однако ощущение от выпитого ей понравилось. Боль притупилась, а в тело как будто хлынули новые силы. Принцесса поняла, за что многие так любят выпивку. Первое знакомство с санталой прошло у неё в куда более неприятной обстановке, теперь же она смогла оценить по достоинству пользу от горячительного.

Эрика с какой-то необыкновенной легкостью направилась к дереву, и кинулась его рубить. Она почти не чувствовала привычной боли. Все казалось легким, даже настроение заметно улучшилось. Она рубила дерево, как ей показалось, около десяти минут, пока ей не захотелось ещё санталы. Она бросила своё занятие и направилась к стоявшей в стороне свите.

— Лютый, дай мне ещё выпить, — потребовала она.

— Ваше Высочество, Вам с непривычки не стоит. Может стать дурно, — тут же вмешался Гарри.

— Тут я решаю, что мне делать стоит, а чего не стоит. Давай санталу, — повторила свое требование принцесса.

Лютый протянул флягу. Эрика собралась было выпить, как её взгляд остановился на дурмане, который сейчас курили Карл и Велер.

— Интересно. Дайте мне дурман и научите курить, — приказным тоном потребовала она.

Велер достал самокрутку, и протянул принцессе. Так же он достал огниво.

— Ваше Высочество, подносите огонь к дурману и поджигаете её конец, одновременно втягивая воздух. Вам всё ясно? — с этими словами он протянул приспособления для курения Эрике.

— Да. Поняла, — Эрика тут же проделала всё.

Первый раз, втянув воздух, принцесса сильно закашлялась. После этого она глотнула санталы и снова затянулась. В этот раз она уже почти не кашляла, в третий раз кашля уже не было. Сделав ещё несколько затяжек, Эрика почувствовала странное для себя состояние расслабления. Эти ощущения понравились наследнице. Она снова глотнула санталы и затянулась.

— Ваш дурман и сантала просто божественны. Никогда не думала что это так прекрасно, — в развязной манере произнесла она.

— Я пью только отменную санталу, — расплывшись в улыбке, ответил преисполненный гордости Лютый.

— А я курю только хороший дурман, — похвастался Велер.

Остальные только улыбнулись. Эрика сделала ещё одну затяжку, и всё так же улыбаясь, неожиданно предложила.

— Дорогие мои гвардейцы, мы ведь так и не отметили ваше новое назначение. Сейчас мы вернемся в замок и выпьем этой божественной санталы, — с энтузиазмом предложила Эрика.

— Отличная идея, Ваше Высочество, — радостно воскликнул Лютый.

Опьяневшая принцесса теперь чувствовала себя абсолютно свободной и ей хотелось продлить это удовольствие. Сидя в телеге, она не могла молчать, почему-то ей хотелось поговорить о чем угодно и с кем угодно.

— А почему вы решили стать воинами? — задала вопрос наследница.

Первым откликнулся Лютый.

— Все колдландские юноши жаждут стать воинами. Это самое почетное дело. И я тоже хотел. Пошел воевать за местного конунга, а потом как-то завертелось, — с гордостью ответил Лютый.

— А у меня само собой получилось. Мой отец воевал, дед воевал, и меня воспитывали будущим воином. Но это не значит, что я всегда хотел воевать, — горько произнес Велер.

— Но что ты хотел? — поинтересовалась Эрика.

— Я хотел быть кузнецом, делать оружие. Однажды в десять лет мой отец послал меня забрать новый меч, и я увидел, как работает кузнец. Пирий, я до сих пор помню его имя. Я сразу попросился к нему в ученики, и Пирий даже согласился. А отец, когда я попросил его отдать меня учеником кузнецу, высек меня, сказав, что я сын воина, и должен быть воином.

— А почему ты не сбежал? Не настоял на своём? Это же твоя жизнь? — недоумевала Эрика.

— Он мой отец, я не мог.

— Слать их всех нужно, и отцов, и Мироздание и Проклятого! — разгоряченно сказала Эрика.

— Полностью с вами согласен! — поддержал её Карл.

— Её Высочество, несмотря на юные годы, уже отличается небывалой мудростью! — подобострастно вторил ему Алан.

— Императорская кровь, это вам не просто так! Я восхищен вами! — подключился Лютый.

— Хватит. Я наняла вас не для того, чтобы вы молились на меня. Терпеть не могу лесть. Ваше дело выполнять мои приказы, а не лизать задницу, — понимая, что сейчас гвардейцы начнут из штанов выскакивать, соревнуясь, кто лучше польстит, она решили прервать их. Чего Эрика терпеть не могла, так это лизоблюдства.

Пристыженные гвардейцы тут же принялись извиняться и тут же оправдываться, что они не лгали и не льстили.

— Да пошло всё на хрен, дайте мне ещё санталы! — заявила вдруг принцесса, решив, что хотя бы так они отвлекутся от стремления выслужиться путем красивых речей.

В замок Эрика пришла уже изрядно пьяной. Внешний вид её оставлял желать лучшего. Костюм был грязный. В руках она держала дурман, которым периодически затягивалась. Послав Велера за санталой, Эрика вместе с остальными отправилась на чердак. Прямо у лестницы они наткнулись на управляющего Сида, который, увидев её, потерял дар речи.

— Чего уставился? Забыл, как надо приветствовать принцессу? — с ходу предъявила претензии Эрика.

Сид всегда бесил её своей приторной вежливостью и лицемерной улыбкой. А когда наследница случайно оказалась в курсе, какие сплетни распространяет про неё управляющий, отношение к нему испортилось окончательно.

— Простите. Моё почтение, Ваше Высочество!— откланялся Сид.

— Так лучше. Ещё раз посмеешь тупить, отправлю на конюшню! — пригрозила она.

— Простите Ваше Высочество, но я служу Герцогине и она решает мое место службы! — возмутился Сид.

— Ты мне дерзить будешь? Лютый, надавай ему пару затрещин! Чтоб знал, как разговаривать с будущей правительницей Империи! — приказала пьяная Эрика.

— Вы не посмеете. Я доложу Герцогине, о том, что вы занимаетесь пьянством! — закричал перепуганный Сид.

— Что? Что ты доложишь, псина паршивая? Пошли, поговорим, — Лютый взял за ворот Сида и потащил его в сторону коридора.

Эрика расплылась в улыбке и приказала остальным гвардейцам идти на чердак. Их быстро нагнал Лютый.

— Ничего он теперь не скажет, Ваше Высочество! — с гордостью отчитался тот.

— Ты его убил? — спокойно спросила Эрика.

— Нет, только прижал немного, пояснив, что я ним сделаю, если он будет ляпать языком, — ответил Лютый и засмеялся.

— Лютый, а ты не дурак, — весело отметила Эрика.

— Он не дурак только драться. Он даже в карты играть не умеет, — съязвил Карл.

— Заткнись! Это ты играть не умеешь! Только жульничаешь, — возмутился варвар.

— Это я не умею? Я как раз и играть, и жульничать умею, -отмахнулся Карл.

— Заткнитесь оба, лучше научите меня играть! И жульничать... тоже, — идя по лестнице, заявила Эрикати едва не упала. Но когда её хотел придержать Лютый, одернула его.

— Не стоит, я сама. Ты же помнишь правило.

Будучи на чердаке, Эрика вновь обратилась к гвардейцам.

— Сейчас мы будем отмечать ваше назначение моими гвардейцами. Будем пить, — с ходу объявила принцесса, держа в руке бутылку и предвкушая грядущее веселье.

— Друзья, выпьем за наследницу Империи! — заявил поднимая кубок Лютый.

— За принцессу!— вторил ему Карл.

Через час после начала импровизированного пира, Эрике вскоре начало становится плохо. Решив, что учиться играть в карты она будет в следующий раз, едва связывая слова принцесса попросила проводить её до покоев. Она надеялась, если она ляжет, ей станет лучше. Ни тут то было. Потолок над ней кружился, голова болела, а к горлу подступала тошнота. Помня о том, что она вся измазалась, и ей надо помыться, она с горем пополам встала. Держась за стены, Эрика добралась до двери, так же она добралась до соседней комнаты, где жила её служанка Эмма. Когда та открыла и увидела её в таком состоянии, она вытаращила глаза.

— Эмма, я.. ээ. Мне б... приготовь... воду... грязно, — только успела вымолвить принцесса, и земля окончательно ушла из-под ног.

Служанка помогла Эрике встать и повела её в комнату, после чего куда-то ушла. Принцесса плохо понимала что происходит. Когда Эмма пришла с водой, она уже сидела на полу возле кровати, обхватив голову.

— Ваше Высочество, вы как? — обеспокоенно спросила она.

— Ужасно... Я.. сдохну... тут, наверное, — грубо ответила Эрика и тут же добавила, — закрой замок. Никто... не должен войти, — после этих слов принцессу стошнило.

— Я все уже закрыла, Ваше Высочество.

— Какого Проклятого так херово, — выругалась Эрика.

— Вы слишком много выпили, Ваше Высочество, — осторожно сообщила служанка.

— Вот дерьмо, — делая попытку встать, возмутилась наследница и в который раз потеряла сознание. В дальнейшем она помнила все обрывками: бассейн, опять тошнота, и, наконец, долгожданное забытье.

Глава 12

Принцесса проснулась от ужасной жажды. К тому же дико болела голова. Эмма спала в кресле, что весьма удивило принцессу.

— Эмма, что ты тут делаешь?

— Ваше Высочество, простите, вам всю ночь нездоровилось, — пояснила встрепенувшаяся служанка, и поправив прическу, продолжила, — Вы изрядно выпили. Не бойтесь, хуже вам не будет.

— Куда уже хуже, проклятье, как же дерьмово, — приподнимаясь, пробубнила Эрика.

Мало того, что у неё болела голова, так ещё и ломило всё тело. Она села на кровать и попыталась прийти в себя. Ей очень хотелось пить. Наследница незамедлительно попросила служанку принести ей холодной воды.

Эмма зашла в комнату с двумя кувшинами. В одном была вода, а в другом вино.

— Вам сейчас лучше выпить немного вина, а потом воды, — заботливо предложила Эмма.

— Ты с ума сошла! Я от подобной дряни ночью едва не сдохла! — возмутилась Эрика.

— Вы не так поняли меня. Если после того, как выпито слишком много, с утра выпить чуть-чуть, станет лучше. Я сама не пью, но мои братья так все время делали! Попробуйте!

— Ладно, хрен с тобой, наливай.

Эрика отхлебнула немного вина. По сравнению с санталой, оно показалось ей больше похожим на сок. Эрика хотела налить ещё, но Эмма остановила её.

— Ваше Высочество, нужно чуть-чуть, иначе вам опять будет плохо.

Эрика поначалу хотела возмутиться, с какой стати ей указывает служанка, но вспомнив, как ей было ужасно этой ночью, решила прислушаться к совету. На всякий случай. Поэтому принцесса просто налила себе сначала один стакан воды, а потом второй.

— Завтрак уже был?— поинтересовалась Эрика.

— Да, был, Её Светлость спрашивали о вас. Я сказала, вы спите. Если вы голодны, Ваше Высочество, я могу пойти на кухню и распорядиться...

— Нет, мне даже думать про еду тошно. Принеси мне одеться.

Когда Эмма вышла, Эрика снова легла на кровать и попыталась вспомнить, что происходило вчера. Принцесса пришла к выводу, что сантала не так уж приятна, как ей показалось вначале. Тут же Эрика вспомнила, что её пытались предупредить. Но ведь другие как-то пьют это. Тот же Виктор так не мучился.

Также Эрика припомнила, что помимо употребления санталы, она курила дурман. Ей снова захотелось покурить. Тут как раз вошла Эмма с костюмом. Принцесса хотела приказать служанке позвать гвардейцев, но вспомнив о том, что Виктор тоже курит дурман, она решила позвать его.

Когда Виктор постучал в комнату, она уже была одета. Принцесса, едва волоча ноги, поплелась к двери. Голова гудела так, что было больно открывать глаза.

— Ты бы ещё через три дня приплёлся. Пес драный, совсем охерел, — проворчала Эрика.

Виктор мельком глянул на неё, принюхался и присвистнул.

— Ну и ну. Ты решила пить, курить и выражаться наравне с наемниками? Думаешь, поможет, через восемь месяцев ты будешь готова? — сыронизировал он и присел в кресло.

— Кто тебе уже растрепал? Сид? Мои гвардейцы? Эмма? Кому отрезать язык? — вознегодовала Эрика и с облегчением присела на кровать.

— Себе язык отрежь. Не знаю я, кто и что там говорил, но от тебя несёт пойлом и дурманом. А вид твой сейчас ясно говорит о том, что ты изрядно выпила накануне.

— Фух, а я уже подумала... Да, мы вчера выпили, отметили назначение моих гвардейцев. Мне понравилось.

— И как тебе новые наставники? — с иронией спросил Виктор.

— Проще, чем ты. Тебе о каждом поведать?

— Я в курсе, что это за люди. Я уже успел разузнать, — похвастался Виктор.

— И что же ты узнал?

— Кратко. Варвар, туповат но не злобен, любит пить и свой боевой топор. Гарри, бывалый наемник, за золото мать родную продаст. Алан, недобросовестный и не шибко умный лизоблюд, обольститель девиц. Велер, ничем не примечательный наемник, который на самом деле мечтает о другом. Карл невменяемый безумец, — преисполненный гордости сообщил талерманец.

— И как ты все это узнал? — уточнила Эрика.

У него ведь было не так много времени, он даже пообщаться с ними толком не успел. Неужели подслушал их беседу? Он умеет шпионить.

— Хе-хе. Эликсир есть такой, алхимический, опоишь человека, он все поведает и забудет потом. Вчера это было легко сделать, те напились как свиньи.

— Любопытно. Почему ты раньше про зелье не говорил?

— Повода не было. Вот сейчас сказал.

— Ладно. И что ты скажешь? — поинтересовалась Эрика.

— Все как на подбор. Головорезы ещё те. Впрочем, если учесть, что тебе служу я, мы вместе составляем вполне достойное окружение для юной леди, — издевательски заметил Виктор.

— Мне как раз такое нужно, — пожала плечами принцесса.

— А если серьезно, скажу так. Лютый здоровый лоб, если чему то и может научить, так только пить и деревья рубить. Что он уже сделал. Алан тоже обычный здоровяк, только трусливее, тот научит тебя только совращать девиц, если тебя это конечно интересует. Велер и Гарри научат каким-то основам, мечом махать, кинжалы кидать. Служить они будут хорошо, за такое жалование тем более. А вот от Карла лучше держаться подальше. Он невменяемый, не дружит с головой, — авторитетно заявил талерманец.

— По-моему он там единственный, кто с ней дружит, — не согласилась принцесса.

— В каком-то смысле, да. Но я не об этом. Ему нравится убивать! — выпалил Виктор.

— Он наемник, был наемным убийцей, понятное дело, ему работа нравится. Ты тоже промышлял этим, тебе тоже работа нравилась. Сам говорил, — напомнила Эрика.

— Проклятье, дело не в работе, у него жажда крови. Именно поэтому он был наемником, и ходил ночами по Небельхафту чтобы бандитов от скуки убивать, — сообщил талерманец.

— Он бандитов убивал, а не мирных горожан. Где он невменяемый, напротив, человек направил свои склонности в разумное русло, — не соглашалась принцесса.

— А если завтра его перемкнет, и он начнет мирных жителей резать?

— Когда начнет, тогда и поговорим. Пока я не вижу оснований доверять твоим словам.

— Он, между прочим, лично убил своих братьев, — не унимался Виктор.

— Ты сжег целый город вместе с братьями. У тебя была причина. По какой причине он их прикончил?

— Тебе понравилась бы. Сам расскажет, если захочет, а я не баба базарная, о личном трепать,— возмутился Виктор.

— А если никакого зелья нет, и ты все врешь? Подслушал болтовню, ты это умеешь. Теперь плетешь мне чушь, как до этого пытался своими издевательскими тренировками внушить мне, будто ничего у меня не получится. Только говори не говори, мне плевать. Я сама все вижу. Карл слишком хорошо выполняет приказ, он не идиот, и ты придумал херню.

— Я не лгал про зелье. Могу доказать. Светиться с ним опаивая в открытую, я полагаю, не стоит. Но сегодня ночью мы можем напоить Сида. Если тебе сейчас доказательства нужны, мы можем сходить напоить кого-то в темнице, — раздраженно заявил Виктор.

'Значит, про зелье не врет' — сделала вывод Эрика.

— Ладно, я верю, есть такое зелье. Но мне плевать на твою болтовню. Для меня он опасности не представляет. По-моему, проблема в другом. Он единственный, кто во всей этой гребаной Империи действительно надеется, что из меня может хоть что-то получиться. Вот ты и бесишься.

— Ты уверена, что этот ненормальный верит, что у тебя получится? Он просто выслуживается, вот и все. Хочет угодить, ты же хорошо платишь. Но я уверяю, его мнение от моего не отличается.

— А мне его мнение не важно, главное, служит нормально. Не то что ты. И вообще, дай мне самокрутку. Это приказ!

— Ладно, хер с тобой. Я не должен лезть. Кури свой дурман. Возьми хоть весь. Когда Беатрис донесет всё Императору, это будет твоими проблемами, — с этими словами Виктор сунул ей курительные принадлежности.

— Если отец заберет меня в Эрхабен, тебе едва ли позволят остаться мне служить. Так что это наши проблемы, — напомнила Эрика.

— Вот поэтому я и прошу тебя быть осторожнее. С твоим поведением, рано или поздно все твои шалости дойдут до ведома Императора. Я представляю, как он обрадуется, когда узнает, что его дочь вместо того, чтобы учиться быть настоящей леди, ведет себя как неотесанный мужлан. То бишь, курит, выражается, учится убивать у законченных головорезов, с которыми потом выпивает. И это в столь юном возрасте. А ещё она оскверняет святыни и отреклась от Мироздания. Твой папаша святоша, между прочим, решит, в тебя вселился демон. Тебя запрут в Храме, — предупреждал её талерманец.

Эрика слушала и понимала, Виктор прав. Но идти на поводу Беатрис она тоже не собиралась. Хватит с нее. Не для того она сюда приехала, чтобы снова притворяться непонятно кем.

— Я не собираюсь жить, как желает Беатрис. Нужно что-то придумать. Например, заставить ее оставить меня в покое. В конце концов, это в наших общих интересах. Например, пусть ни одно ее письмо не дойдет до Императора. Ты как-то говорил, умеешь любое письмо и любую печать подделать. Вот и перехвати ее письма, а отцу напиши, что я скажу, -предложила Эрика.

— А если она поедет в храм? Насильно удерживать будем?

— Да, насильно. Если надо я убью ее. Но я не буду жить, как она хочет, — зло прошипела она.

Виктор задумался, тяжело вздохнул и вдруг хитро ухпыльнулся.

— Кажется, я знаю, как сделать так, чтобы Беатрис оставила тебя в покое.

— Что ты предлагаешь?

— Все просто! Ведешь себя демонстративно вызывающе, то есть продолжаешь делать то, что начала вчера. В общем, делай что хочешь. Думаю, ты справишься. Этим ты провоцируешь Герцогиню написать письмо Императору. Она отправляет гонца, ведь с птичками тут не особенно дружат. Я отправляюсь якобы по делу, уже в пути подменяю письмо.

— Так я это и предлагала!

— Это ещё не все. Я сделаю так, что Беатрис надолго оставит тебя в покое, если не навсегда. Фердинанд, скорее всего, сразу напишет ответ. Я вновь все подменю. Причем содержание там будет очень интересное. Он тебя во всем поддерживает, Беатрис вообще не должна ему писать, так как он хочет общаться только с тобой. Ну как тебе?

— Великолепно! — воскликнула Эрика, радуясь, что все-таки не выгнала Виктора. Пусть он пока её учить не хочет, но польза от него немалая.

Талерманец продолжил.

— Ну а дальше все просто. Мы сами будем писать Императору от имени Беатрис. Гонца я найду другого, он будет отдавать все сначала тебе, независимо от распоряжения Императора.

— Приступим сегодня же. Можешь немедленно собираться. Я не хочу тянуть.

— Прямо сейчас? Давай хоть неделю обождем, — возразил талерманец.

Виктор почти четверть часа отнекивался, но Эрика уже приняла решение. Нужно его немедленно отправить прочь. Чтобы он не успел обработать ее новых гвардейцев. Он ведь сам предложил эту идею. Пусть едет. А когда он через месяц вернется, уже поздно будет. В итоге, Виктору пришлось согласится.

'Я им такое устрою, мало не покажется', — довольно подумала принцесса, выпроводив талерманца.

* * *

*

Карл проснулся около полудня. Протерев глаза и встав с импровизированной лежанки из смятых мешков, гвардеец осмотрелся и ухмыльнулся. Картина представшая перед ним ясно говорила, накануне тут была бурная попойка. Вокруг валялись бутылки, перевернутые кубки и обрывки игральных карт. Лютый и Велер спали прямо на полу возле двери. Гарри заснул сидя за столом. Алан вовсе храпел под столом.

— Ну и надрались мы, — вслух произнес Карл, вспоминая окончание вчерашнего пиршества.

После того как пьяная наследница отправилась в свою комнату, они продолжали, пока не выпили всё до капли. Изрядно опьянев, все так и заснули на чердаке.

Гвардеец принялся осматривать чердак на предмет оставшегося пойла.

— С вами останется, пьяницы херовы, — тихо процедил Карл, и стал обшаривать свои карманы в поисках самокрутки.

Ничего не найдя, он мысленно выругался и принялся осматривать карманы спящих гвардейцев. Будить их отчаянно не хотелось. Если он сейчас не покурит, точно всех поубивает. Наконец, в кармане у Гарри он нащупал одну самокрутку. Достав её, он стал искать взглядом огниво, попутно вспоминая, где его могли вчера оставить. Наконец, найдя все необходимое, Карл спешно закурил, поднял с пола перевернутый стул и присел на него.

В очередной раз затягиваясь, он с таким же удовольствием вспоминал вчерашний день. Вот уж денек выдался, нечего сказать. Ещё с утра он полагал, что уже через пару дней он свалит из этой дыры. Ладно рынок, однако не собирался он караулить эти дурацкие ворота. Карл был уверен, за пару дней ему проспорят или проиграют в кости десяток человек, и он с чистой совестью покинет Небельхафт, чтобы вернуться на стезю наемного убийцы. С этой мыслью Карл рассмеялся, вспомнив, как замочил бродягу, чтобы выиграть спор. Убил за три серебряника, так низко он ещё не падал.

Только теперь все это ерунда, он не просто гвардеец наследницы, он теперь её наставник. Перед ним маячит перспектива огромного жалования и карьеры в Эрхабене. Карл встал со стула, и прошелся в сторону окна. Посмотрев на спящих гвардейцев, он брезгливо поморщился.

"Тоже мне наставники херовы" — мысленно возмутился он, выглядывая в окно.

Ничего они не понимают. Конечно, воевать это не женское дело, но обычно девицы и сами не хотят. А Эрика одержима этой идеей. Все равно не уймется, так почему бы не поучавствовать в этом безумии? Особенно, когда так платят. А в его случае дело не только в золоте и многообещающем будущем. Так уж вышло, Эрика первый его наниматель, который не вызывал желания плюнуть в лицо.

Того же Генри он вытерпел чудом. И то, потому что Герцог его, как ни странно, даже не замечал. Доставалось другим. Однако уважения к Генри это не прибавило. Карл в принципе нигде долго не задерживался. Командиры отрядов его бесили тупостью, частенько все заканчивалось дракой. На флоте еще хуже. Сам командовать он не стремился, пусть другие с дураками няньчатся. Наемные убийства в этом смысле лучше. Ими бы и промышлял, только заказов маловато. Золота на жизнь хватит, но куда девать жажду крови?

Нравилось ему людей убивать, как это не прискорбно. Но не резать же всех направо и налево, он же не сумасшедший. Толи дело битва. Впечатлений хватит надолго. Поэтому и тянуло. Так и болтался он почти пять лет, там повоюет, там убьет за золото, то в с подорожным отрядом разбойников половит. Служба стражником на рынке в Небельхафте стала исключением. Несколько месяцев продержался. Раниг не лез к нему, делай что хочешь, средств на трактиры и бордели хватало, а ночью можно развлекаться, вырезая всякий сброд. Не зря Клеонию болотом называют. И его засосало. Но оказалось, все не зря.

Единственный, кто его сейчас беспокоил, это Виктор. Нужно что-то с ним делать. Не исключено, от него придется избавится. А пока нужно быть на стороже. Например, выпивать осторожнее и следить за кубками. Тот может напоить зельем и выведать подноготную. Карл увлекался алхимией, мог сам такое зелье сделать, и еще он был в курсе знаний талерманцев. Эрике он почти не лгал, но при желании Виктор может накопать много лишнего. Непонятно, как принцесса отреагирует на его странности. Вдобавок, гвардейцу в принципе не хотелось, чтобы многие моменты его биографии всплыли. Что-то подсказывало, Виктор захочет покопаться и будет не прочь использовать. Как минимум, он не поддерживает рвение Эрики. Возможно, желает вернуться в столицу. В любом случае, нужно к нему присмотреться.

Карл докурил и решил, что пора будить остальных. Те могут и до вечера проспать.

— Вставайте, хватит дрыхнуть, — крикнул он, однако спящие гвардейцы даже не шелохнулись.

Тогда Карл подошел к Гарри и отвесил тому затрещину.

— Поднимайся уже!

Тот что-то невнятно пробурчал. Тогда он пнул ногой валяющегося рядом Алана, направился к Велеру и Лютому и сделал то же самое.

— Эй, чего разлеглись, псы подзаборные!

— Чего разорался, сам не спишь и другим не даешь! — не поднимая головы, возмутился Гарри.

— Провались ты в Бездну! Я сейчас встану и надеру тебе задницу! — потирая бок, пригрозил Лютый.

— Попробуй, будет повод поднять свой зад, — ехидно заявил Карл.

— Пошёл ты! Лучше вина принеси, башка раскалывается.

— И воды побольше, — послышалось уже из-под стола.

— Мать вашу, уже полдень. Нас уже ищет Её Высочество, — соврал он и все как ошпаренные, вдруг начали подниматься.

— Она че, уже очнулась? Горло бы просушить, эх, — жалобно заскулил Алан.

— Наследница ещё жива? — с возмущением спросил Гарри.

— Опохмелимся и проверим! — ответил Карл.

— Пес ты паршивый, сам сказал, она ищет нас. Лживая скотина! — разъяренный Гарри швырнул кубком в Карла, но тот увернулся.

Алан громко рассмеялся.

— И что тебе неймется всё, — устало пробурчал, потирая голову, Велер.

— Правильно он сделал. Ты бы ещё сутки тут спал. Лучше пойдем, похмелимся, — бодро согласился с Карлом Лютый и, пнув валяющийся кубок, добавил, — Прибраться бы тут, а то ведь как в свинарнике.

— Пусть прислуга убирает. Я не нанимался. — возмутился Алан.

— Идиот, варвар прав, принцесса может уже не помнит ничего, а мы виноваты будем. Скажут потом, мы её напоили. А тут и доказательство. Эти знатные особы те ещё проныры, неизвестно что у них на уме. А тут ещё этот проклятый Алтарь кто-то разнес, на нас спихнут. Я лучше уберу, чем потом в темнице сидеть, — согласился Велер и начал собирать бутылки.

Остальные тяжело вздохнув, принялись ему помогать.

— Кстати, про Алтарь. Не хило его разнесли. Интересно, кто бы это мог быть? — с любопытством спросил Алан.

— Проклятый его знает. Мне насрать, я туда не ходил, — отмахнулся Карл, на самом деле прекрасно зная, кто это сделал. Перемотанная левая ладонь Ее Высочества веупе с ее весьма однозначными высказываниями по поводу Мироздания едва ли случайное совпадение.

— Как будто я ходил, любопытно просто, — не унимался Алан.

— Тебе вечно все любопытно. Заладил со своим Алтарем. Убирай, быстрее разгребем, всем же лучше, — проворчал Гарри.

— Зануда ты. Мне интересно тоже. Уж не талерманец ли это? — высказал свою версию Лютый.

— Талерманцу заняться нечем? Я тут вспомнил, как ты трепал, что хочешь трахнуть шлюху прямо на Алтаре. Может, это ты немного сил не подрассчитал? — сыронизировал Карл, которому нравилось подначивать недалекого варвара.

Над не особенно смышленным Аланом шутить тоже интересно, но Лютый злился сильнее, потому как шуток совсем не понимал.

— Говорил! Но это не я! Между прочим, в ту ночь я спал пьяный! — оправдывался колдландец.

— Тем более, может ты уже и сам забыл как алтарек то разхерачил? — продолжал издеваться Карл.

Лютого прямо перекосило от злости.

— Я сейчас тебя из окна вышвырну! — пригрозил он.

— Как бы сам не вылетел из него, хер недотраханый. Шуток не понимаешь, все мозги пропил, — Карл зло улыбнулся.

— Тебе и пропивать нечего, если ты так со мной шутить позволяешь!

— Какой грозный варвар, — высокомерно процедил Карл.

Злить Лютого было сплошным удовольствием. Колдландец собрался уже бросаться на него, как в перепалку встрял Гарри.

— Спокойно, тоже мне повод для драки.

Лютый сплюнул и махнул рукой.

— А все-таки хорошо! Если всё так дальше пойдёт, нас ждет веселая жизнь! — вдруг радостно воскликнул варвар, тут же забыв, как только что злился.

— Придурок, рано обрадовался. Что в голове у этой принцессы, одному Проклятому известно. Я уже с мыслей сбился, никак понять не могу. От неё же чего угодно ожидать можно, — не согласился Велер.

— Что ты всё понять хочешь? Избалованная девчонка она, нечего понимать там. Будь она моей дочерью, я б ей уже люлей отвесил, и была бы она как шёлковая, — возмущался Гарри.

— Да, Фердинанд видать не только Император дерьмовый, он ещё и отец паршивый. Где это видано, чтоб девчонка себе такое позволяла, — встрял Алан.

— Чего как куры раскудахтались? Наше дело служить и золото получать, а не принцессу осуждать, умники херовы. Шли бы в послушники, раз такие моральные, а не базар тут разводили, — возмутился Карл.

— Да, правильно Мне вот наследница нравится! — заявил Лютый.

— Влюбился что ли? — сыронизировал Велер.

— Идиоты, на кой она мне! — возмутился колдландец.

— Да бросьте, Лютый конечно дурак, но не настолько. Мало того, девка страшна, с таким характером в неё даже слепой не влюбится, — поддержал товарища Алан.

— Вот-вот, — одобрительно закивал Лютый и добавил, — Зато служить ей хорошо. Платит до хера. Пить позволяет. А чего нам ещё надо? Водички только зря не натаскали, и пойла надо было на опохмел оставить!

— С вами останется, всё до капли выжрете. Так под забором и закончите, как собаки, — с ехидством процедил Карл, который выпить, конечно, иногда любил, но зачем каждый вечер напиваться как свинья, не понимал.

— Пес драный, ты договоришься у меня, я тебе башку сейчас оторву, — Лютый решительно направился к нему.

Тут же Гарри вновь стал между ними.

— Довольно, убейте тут ещё друг друга, лучше приберемся скорее, пока не явился кто.

— Да кто придет сюда? В эту дыру? Эх, винца бы,— вздохнул Лютый.

Собрав мусор, они спрятали его в дальний угол чердака и отправились вниз. Умыться и раздобыть вина. Взбодрившись холодной водой и доволь напившись, они отправились прямиком на кухню.

— Дахиша, нам вина и пожрать чего-то. Гвардейцы Её Высочества голодны! — на всю кухню закричал Лютый.

— Припёрлись, охламоны. Я уж думала не увижу вас. Тут вам не трактир. Нам ещё господам обед накрывать, — послышался голос из кухни.

— Чего раскудахталась, мы теперь не просто стражники, а личные гвардейцы наследницы! Так что давай жрать. Вот скажу принцессе, что в стряпню гниль кладёшь, и вышвырнет она тебя! — не унимался Лютый.

— Ишь, только назначили, уже хвост распустил, скотина ты безрогая, — сетовала вышедшая к гвардейцам кухарка, полная женщина с большой грудью возрастом около тридцати лет.

Дахиша осмотрела их, вздохнула и обратилась как раз проходившей мимо служанке.

— Рамона, дай этим олухам пожрать! А вина нет у меня, сам знаешь. Некогда мне тут по погребам ходить.

— Обиделась что ли, будто Лютого не знаешь. Он славный малый! — добродушно сказал Алан.

— Только дурак и пьяница, — влез Карл и едва не получил затрещину от Лютого, успев увернуться.

— Дахиша, ну чего тебе стоит приказать винца из погреба принести, ты же знаешь, если кто-то из нас пойдет, шуму будет. А в город идти неохота как-то, — с милой улыбкой начал просить Алан.

— Ты же хорошая баба. А мы в долгу не останемся. Надо починить чего, разобраться с кем, сразу говори нам, — подключился Гарри.

— Вот-вот, он дело говорит, — поддержал того Велер.

Кухарка расплылась в улыбке.

— Ну что с вами делать, — и уже строго добавила, — но это в последний раз. После чего она подозвала служанку, и на ухо попросила её.

— Дахиша, а ты случаем не курсе, кто Алтарь осквернил? — решил все-таки осведомиться Алан.

— А я почем знаю? Уж точно не девки с кухни! Мы чтим Мироздание! И вам бы не мешало!

— Обязательно подумаем над этим, — сладко улыбнулся Алан и откланялся. Кухарка, ничего не ответив, побежала на кухню.

Вино принесли вместе с едой. Но не успели гвардейцы приступить к трапезе,как им передали, что наследница ждёт их в своей комнате. С ходу отхлебнув вина, они нехотя направились наверх.

— Во дела, очнулась! Девка то надралась как Проклятый! — вслух удивлялся Алан, поднимаясь по лестнице.

— Тихо ты, услышат ещё. Её Высочество приказала молчать, — одернул того Гарри.

— Да кто тут услышит, — ответил Алан и сплюнул.

— Никто не услышит, если ты сам не разболтаешь. Язык у тебя как помело, — сыронизировал Карл.

Тот действительно по части сплетен мог переплюнуть любую девицу.

— Он прав, ты как баба прям, — согласился Лютый.

— Будто ты болтать не любишь! Все сплетни уже собрал! — возмутился Алан.

— Да он со своей башкой дырявой забывает через полчаса, а ты пока не расскажешь всем, не успокоишься, — встрял Карл, решив поддеть их одновременно.

— Я когда-нибудь тебя убью, — шутливо пригрозил Лютый.

— Не получится, скорее Проклятый сдохнет, — бросил Карл, ничуть не лукавя.

Вид у Эрики был изрядно замученный. Немудрено, столько выпить. Карл выпивать, как и курить, начал примерно в том же возрасте, когда стал водиться с простолюдинами. Помнил он и свои первые ощущения от похмелья.

— Наше почтение. Мы в вашем распоряжении, Ваше Высочество, — бодро отчитался Гарри, после чего все поклонились.

— Кто из вас умеет стричь? — как всегда с ходу спросила Эрика.

— Вы хотите, чтоб я подстригся? — испуганно спросил Лютый.

Для него отрезать свои волосы было то же самое, что лишиться чести. В Колдландии по традиции было не принято стричь волосы ни мужчинам, ни женщинам.

— Нет, мне плевать на твои волосы. Я спрашиваю, кто умеет это делать?

Лютый с облегчением выдохнул.

— Ваше Высочество, я не мастер, конечно, но приходилось стричь собратьев по оружию. На войне, знаете ли, цирюльника днём с огнём не сыскать, — откликнулся Гарри.

— Вот и славно. Подстриги меня сейчас, — приказала наследница.

— Но Ваше Высочество, я же не цирюльник. Я могу привести лучшего цирюльника Небельхафта, — недоумевал Гарри.

— Я не просила звать цирюльника. Стриги, — Эрика распустила длинные волосы.

Гарри нехотя достал кинжал.

— Как вам угодно постричься, Ваше Высочество?

— Коротко стриги. Вот как у Алана. У тебя и Велера уж совсем коротко, — заявила принцесса.

— Ваше Высочество, вы уверены? — начал уточнять замявшийся Гарри.

— Да. Они мешают мне, — настаивала Эрика.

— Гарри, если не можешь, давай я постригу. Мне не трудно, — предложил Карл. Он конечно никого не стриг, но это же плевое дело.

— Да ты сроду никого не стриг, сам так говорил, когда я тебя просил. Испортишь все! Я и то лучше сделаю, — вклинился Алан.

— Ты меня уже оболванил, людям стыдно показаться было. Не слушайте его, Ваше Высочество. Пусть лучше Гарри стрижет, — возмутился Велер и добавил, — Я тоже могу, если нужно.

— Давайте, я лучше цирюльника приведу? — предложил Гарри.

— Ладно, не буду вас мучить, — с этими словами Эрика подошла к зеркалу, достала свой кинжал и сама начала срезать прядь за прядью.

Все так молча стояли, пока принцесса, наконец, себя не подстригла. Получилось весьма небрежно. Мягко говоря. Но принцессу устроило.

— Вот, сойдет. С вами мы бы к обеду не успели, — довольно заявила Эрика.

При слове "обед" Карл молча сглотнул слюну. Эрика вдруг окинула всех взглядом.

— Скажите, вам после санталы тоже мерзко, хоть подыхай? — вдруг спросила она.

— Когда как. Пить тоже надо уметь! — заявил Лютый, любящий рассуждать на эту тему.

— Он у нас мастер, научит вас, — влез Карл и ухмыльнулся.

Лютый показал ему увесистый кулак.

— Так значит, вас не тошнило всю ночь? — чуть ли не с претензией спросила наследница.

— Нет, голова поболела немного и всё, — бодро ответил варвар.

— А у меня даже голова не болела, — похвастался Алан.

— Рассказывайте, давайте, как вы так пьете, что даже голова не болит? — с интересом спросила Эрика.

Первым начал рассказывать Лютый, но тут же вклинились Велер и Алан. Карл лишь ухмылялся, глядя на перебивающих друг друга гвардейцев, пытающихся рассказать, как правильно выпивать, но в итоге скорее спорящих о том, кто умеет пить, а кто не умеет. Карл в итоге не удержался, чтобы не поддеть Лютого.

— Заткнитесь все! — приказала Эрика, которой, похоже, надоел этот бесполезный спор.

Все замолчали, и тогда наследница обратилась к нему.

— Расскажи ты, в чем секрет питья санталы?

— Ваше Высочество, на самом деле нет никакого секрета. Умение наслаждаться горячительными напитками, как санталой, так и вином, приходит со временем. Но начинать нужно с более малого количества, нежели вы употребили вчера. И ни в коем случае не пить не евши. Со временем человек привыкает. Но и тут своя загвоздка, важно не злоупотреблять и уметь сохранять ясность ума. Даже знание всех премудростей пития не гарантирует, что вас не стошнит, и на утро не будет болеть голова. Такова цена удовольствия, — толкнул просветительскую речь Карл.

— Вот хоть один из вас нормально пояснил. Понятно теперь, буду знать, — с удовлетворением ответила наследница.

В этот момент в дверь постучали.

— Что надо? — спросила Эрика.

— Ваше Высочество, Герцогиня спрашивает, будете ли вы на обеде?

— Буду. И пусть накроют ещё пять мест, — распорядилась она.

— Да, пойдете трапезничать со мной. Виктор уехал на целый месяц. Мне скучно с ними. Надеюсь, вы голодны ещё? — полюбопытствовала Эрика

— Благодарю, Ваше Высочество, — обрадовался Лютый.

Алан улыбнулся до ушей. Карл удивился, все-таки не принято гвардейцам разделять трапезу с господами. Но с другой стороны, какая разница. Вдобавок, обрадовала новость об отъезде Виктора.

Когда они вошли, в трапезной за столом уже сидели Беатрис, её дочери и управляющий Сид. Карл, нагло куря самокрутку, окинул всех взглядом и довольно улыбнулся. Курить Эрика тоже позволила, она сама демонстративно курила дурман.

— Почему не накрыли ещё пять мест? Я что, не ясно выразилась?! — возмутилась принцесса и, завидев служанку, приказала, — Живо накрывай места для моих гвардейцев!

— Эрика! Что вы с собой сделали? Где ваши волосы? Зачем вы это курите? Это они вам надоумили? — вопрошала обескураженная Герцогиня.

— Я сама решаю, что мне делать. А волосы я подстригла, если ещё не поняли, — огрызнулась она.

— Ваше поведение недопустимо для леди, — воскликнула Беатрис.

— Скажите это леди. А мне по хер. Люси, чего стала, марш на кухню! — обратилась Эрика к растерянной служанке, поглядывающей то на неё, то на Герцогиню.

— Я не собираюсь обедать вместе с ними. Я и так терпела талерманца, но это уже слишком! Мне тошнит от дурмана! Вы не у себя дома! — закричала Лолита, искренне возмущенная действиями Эрики.

— Я в своей Империи, а значит, буду делать что хочу! Не нравится обедать с моими гвардейцами, выметайся вон из-за стола! — ответила Эрика и затянулась дурманом.

Алан и Лютый не удержались и рассмеялись.

— Что вы позволяете себе? Что же это творится, кто-то Алтарь осквернил, а теперь вы такое творите! Вашими устами говорит Проклятый! Опомнитесь во имя Мироздания, — встав из-за стола, возмутилась ошарашенная Беатрис.

— Плевала я на Мироздание! И на Проклятого тоже плевала! Видите мою ладонь? Вот и делайте выводы! А сейчас я требую накрыть стол для моих людей. Люси, не стой как вкопанная, если сию же минуту не приступишь, я вышвырну тебя отсюда и найму более сговорчивую служанку!

Карлу определенно нравилось происходящее. Не зря Эрика сразу показалась ему весьма занятной особой.

— Эрика, пока отсутствует Герцог, тут приказывает Её Светлость, а не вы, — вмешался Сид, в то время как Беатрис окончательно растерялась от такого поведения принцессы.

— Не Эрика, а Ваше Высочество! Тебя, кстати, я вышвырну первым, если ты не уяснишь, что с этого момента тут приказываю я! — жестко отрезала принцесса.

— Мироздание помоги, я больше не могу так. Я сейчас же напишу Императору! — растерянно произнесла Беатрис и забрав Еву пошла прочь из трапезной.

Стол им все-таки накрыли и принцесса вместе с гвардейцами приступили к трапезе. Речь пошла о грядущей тренировке. В итоге соглись на том, что на сегодня верховой езды хватит. Причем, всем, потому как похмелье никто не отменял. Время назначили через час. Эрика отправилась в свои покои, а Карл с гвардейцами поплелись на задний двор. Прогнав из беседки дровосеков, они расселись.

— Ну что, наставничек, не боишься загонять её? Нам же всем потом кирдык, — возмутился Гарри.

— Успокойся. Ни хера с ней не будет, — отмахнулся Карл.

— Я в этом не уверен, — вторил Велер.

— И я бы поостерегся, — бросил Лютый.

— Так ступай к херам, осторожный ты наш. Я готов к риску и могу взять все под свою ответственность, — процедил он и едва улыбнулся, хотя на самом деле уже представлял, как разукрашивает их лица.

Его уже достали эти узколобые недоумки. Но бить людей за их тупость тоже не вариант. Ума у них ведь не прибавится.

— Ты что, думаешь, она сможет? — в негодовании спросил Гарри.

— В этом уверена она, — уверил Карл.

— Но как? Есть же... ну способности должны быть! Мужчиной нужно быть. Да и здоровье нужно. Есть же... ну, предел, — не мог подобрать слова Велер.

— А где он, этот предел? Ты даже свой предел не знаешь, в этом я уверен. Жизнь покажет. Я всего лишь наставник, и в свою очередь намерен увеличить свое жалование в два раза. Со мной вы или нет, дело ваше, — отрезал Карл, уже начав раздражаться.

Достали. Не нравится, никто не держит. А если согласились, так чего сокрушаться? И вроде понятно, им золота хочется, но страшно за свою шкуру. Не трогали бы его. Но нет же...

— А талерманца не боишься? — заметил Алан.

— Я не трус. В отличие от тебя, — издевательски ответил гвардеец, и уставился на Алана, взгляд которого тут же забегал.

— Ты не трус, ты идиот, если решил, что сможешь научить её, — авторитетно бросил Гарри.

Остальные рассмеялись. Карл ни долго думая, резко вытащил кинжал и через мгновение рукав гвардейца оказался прибит лезвием к скамье.

— Ещё раз такое услышу, тебе конец, — совершенно спокойно произнес он и прищурился.

— Твою мать, — выругался Гарри, вытаращив глаза на Карла.

— Мне просто не нравится, когда меня называют идиотом. Если бы я хотел убить, ты был бы уже мертв. Я предупредил, — спокойно пояснил Карл.

— Ни хера ты предупредил, сукин сын, — прорычал Гарри, вытаскивая кинжал, и освобождая себя.

— Не бери в голову, он всегда так предупреждает, — заметил Алан.

— С моей стороны конфликт исчерпан. Ты же не хочешь, чтобы нас выставили из гвардии за драку? — небрежно спросил Карл.

— Не делай так больше, — с угрозой процедил Гарри.

— Я не буду так делать, так как два раза не предупреждаю. Следи за языком.

— Пошел ты, — отмахнулся гвардеец, но продолжать не стал.

'Я же, правда, могу убить. Если не сдержусь' — мысленно вознегодовал Карл.

Он и сам был не рад подобной реакции. Как минимум, потому что с трудом ее контролировал. Сам факт потери контроля над собой ему не нравился. Тем более, из-за ерунды. Он и так не совсем нормальный человек, но становиться совсем невменяемым однозначно не хотелось. Впрочем, раньше было еще хуже. Теперь хоть на брошенные между прочим слова плевать, как и на большинство бессмысленных оскорблений. Только изредка заносит. Причина была ему прекрасна известна, и оттого это бесило еще сильнее.

'Даже абсолютная память имеет свои недостатки' — оставалось лишь иронизировать ему.

Была у него весьма любопытная особенность. Карл помнил все до мельчайших подробностей. И не просто помнил, но и мог легко использовать в деле. Это позволяет постигать любые науки, языки, навыки в кратчайший срок. Однако помнил он не только полезное, вроде рецепта сложного алхимического состава или навыков владения кинжалами на халифатский манер. Карл помнил все подряд, всю свою жизнь, от начала до конца. И так уж вышло, дерьма там хватало. Причем, как он считал, по большей части он виноват был сам.

Ныть и сокрушаться Карл не видел смысла, сие нужно оставить юным леди и прочим оскорбленным невинностям. Но и забыть возможности никакой нет. Поэтому он предпочитал не думать об этом. Получалось хорошо. Почти всегда. Пока в его сторону не поминали слово, ставшее на насколько лет его вторым именем. Если не первым. Как такое получилось, что его, по сути гения, сочли идиотом?

Никаким бастардом барона он не был. Так, отговорки. Больно грамотный он для простолюдина. Вопросы возникали. Правду рассказывать смысла он не видел. Кому это надо, если титула у него все равно нет? Хотя родился он вполне законно. Другое дело, иным бастардам жилось веселее.

Началось все с того, что его матушка, горячо любимая супруга барона Ульриха Ритского, скончалась при родах. Петра была его второй женой, увы, они не прожили даже года. Родившийся раньше срока Карл по утверждению целителя должен был умереть. Со смертью не сложилось. У него вообще с ней никогда не складывалось. Сейчас он знал, почему. Впрочем, тогда у него не сложилось не только со смертью, но и с жизнью. Отец возненавидел его за смерть супруги. Другое дело, Карл долго понятия об этом не имел. Барон будто нарочно при нем не вспоминал покойную супругу.

Любимым развлечением барона было наказывать младшего сына. Бесполезное ничтожество и бестолковый идиот, пожалуй были самыми безобидными оскорблениеми. Учитывая, что Карл был очень тихим, неразговорчивым, никуда не лез, не капризничал и даже никогда не плакал, предпочитая целыми днями рисовать, повод выпороть приходилось высасывать из пальца. Не так посмотрел, опоздал на трапезу, пришел слишком рано и прочая ерунда. Старших братьев при этом пороли только за особо серьезные проступки.

Карл, как ни странно, с детства отличался абсолютным безразличием. Он не испытывал любви, жалости, или ненависти. Мог только рассуждать беспристрастно. Тогда он рассудил, дело в его небольшой хромоте. Ну не повезло родиться с небольшой разницей в длине ног. Ни ходить ни бегать это не мешало, но, видимо, отцу не нравится. Значит, ничего не поделаешь, тот глуп. Братья относились к нему не лучше, старший Кир то и дело отпускал затрещины. Братьев Карл тоже считал дураками. Вроде старше, а занимаются ерундой. Бегают, орут, ломают все.

'Зачем? Что интересного воображать себя инквизиторами, сжигая ворону? Еще и прямо в сарае. Там же дрова. Понятно, что все загорится. Дураки', — рассуждал он в четыре года, когда шестилетний Пер и семилетний Кир чуть не сожгли сарай.

В целом же ему было безразлично отношение родни. Смысла переживать он не видел. Воинское дело, где хромота по словам отца должно помешать, Карла вообще не интересовало. Вот как строятся крепости, замки, можно ли построить их выше, это интересно. Вместо игр он предпочитал целыми днями тихо рисовать придуманные крепости и дома, собираясь когда-нибудь построить подобные. Он уже знал, что пойдет учится в академию. Но увы, с наукой тоже не сложилось.

Когда ему было десять, барон рассудил, что пришло время обучать старших сыновей грамоте и пригласил наставников. Киру было уже тринадцать, Перу двенадцать. Отец решил, что если младший негоден к воинскому делу, пусть тоже начинает. Но у Карла обнаружилась странная особенность. Он с трудом воспринимал буквы, а написанное не воспринимал совсем. Его пороли, оскорбляли, наказывали, без толку. Промучившись с ним год, но так и не научив ни писать, ни читать, наставник авторитетно заявил, он отсталый идиот. Карл и сам в этом убедился. Как не старался, он не мог ничего прочитать, хотя братья, даже при полном отсутствии рвения уже научились.

Карл воспринял этот факт как всегда беспристрастно. Рыдать неразумно, да и не хотелось. Но толку жить, если он идиот? Никакого. Раньше он считал идиотами отца и братьев. Получается, все наоборот. Поэтому он решил повеситься. Подставка для факела оторвалась, и со смертью снова не сложилось. Барон махнул на него рукой и сдал в школу при Храме Мироздания. Уверенный в собственной бездарности Карл жил как овощ и при этом с завидной периодичностью пытался себя убить. Но со смертью никак не складывалось.

Сколько раз не вешался, все обрывалось. Пытался отравиться, его просто тошнило. Хотел утопиться, но в итоге всплыл и очнулся на берегу. Это было как наваждение, умереть никак не получалось. Знал бы, в чем дело, прекратил бы. Но тогда, после таких неудачных попыток, он ощущал себя ещё большим идиотом, который даже убить себя не может.

'Сюда же никогда не заглядывали. Пыль десятилетиями копилась. Все продумал. Как?' — мысленно сокрущался Карл, когда его вытаскивал послушник из самого дальнего угла подвала.

Он собирался там заколоть себя найденным осколком стекла, который специально прикопал, чтобы не забрали. Как входил, точно не видели. Но почему то именно сегодня впервые за годы послушник решил схалтурить и не захотел нести помои к сливной яме, предпочтя именно ту часть подвала, где он хотел убить себя.

Полгода Карл не оставлял попыток, за что подвергался порке и побоям, а потом выслушивал молитвы, которые должны были, по мнению жрецов, отвести его от пути Тьмы. Ведь Книга Мироздания не одобряет самоубийства. Он надеялся, может, загнется от наказаний и голода. Но несмотря на истязания, недели в холодной сырой темнице и впоследствии изрядно потрепанное здоровье, он оставался жив. В конце концов, он спрыгнул с башни Стражей Света, куда пробрался с огромным с трудом. Планировал поход месяц. Зацепился плащом за крюк. Это стало последней каплей.

Он решил, дело в храме, поэтому он не может умереть. Попытался сбежать, его поймали и стали присматривать. Он рассудил, нужно сделать все, чтобы его выставили. Карл стал досаждать наставникам и послушникам. Хамил, выражался как хотел, рассказывал, как хочет служить Проклятому. Но так как его считали скорбным умом, над ним только читали молитвы, не забывая пороть и запирать в темнице. Терпение жрецов лопнуло, когда Карл сжег Книгу Мироздания прямо под кабинетом Первого Жреца, а потом демонстративно отрекся.

Готовился месяц, корчил из себя святоши, якобы все понял. Как это сделать, он хитростью успел узнать у старого послушника в лекарском заше, куда угодил после трех недель в темнице. Развязав спор и заставив того сказать, как нужно отрекаться, он сразу же все в точности запомнил. Помимо неспособности читать, у него вдруг обнаружилась ещё одна особенность, необыкновенно хорошая память. Ему достаточно было один раз услышать, и он мог в точности повторить все наизусть. Следующим шагом Карла должно было стать убийство человека, на которое он тогда не хотел решаться. Не жалко, просто зачем лишать людей жизни, потому что он показался отцу идиотом. В итоге "Отродие Бездны" лично вернули барону, посоветовав запереть и никуда не выпускать.

Отец его высек и в тысячный раз назвал умственно отсталым уродом. Выделил чулан на чердаке, велел не высовываться и бриться налысо, как послушник. При том, что на западе у благородных было в чести носить длинные волосы. Не выгнал он его лишь потому, что боялся осуждения. Не пристало знатному господину выгонять убогого отпрыска. Тем более, отец счел, недоумок скоро сдохнет. После года в Халларе он вернулся в весьма не здравом состоянии. Барон не озаботился пригласить ни целителя ни даже лекаря. Оставил подыхать. Но умирать Карл передумал, считая все свои предыдущие попытки ошибкой. Он же не идиот, хрен с ним, что он читать не способен, зато запоминает он получше многих. И не только то, что услышал, но и то, что увидел или сделал. Более того, до сих пор ему было невыносимо стыдно за те попытки самоубийства. Особенно, когда узнал, почему не смог умереть.

'Мог бы и подумать для начала, а не лезть в петлю' — проклинал себя он.

Тогда же он соверил еще одну ошибку. Подвела беспристрастность. При всех талантах до него не доходило, что для ненависти не всегда нужен логичный справедливый повод. Карл решил, что отец с братьями не обладают реальными сведениями, поэтому справедливо рассудили о нем неверно. Стало быть, реально доказать им, что он не идиот. Но поначалу разумнее потерпеть и меньше высовываться. А на побои и оскорбления ему плевать, привык.

Год он терпел дурное отношение, полагая, что родня имеет право так относится. Все это время Карл прятался в шкафу во время уроков братьев, просил управляющего прочесть ему книгу. Но даже попытаться постоять за себя перед братьями в голову не приходило. Пер не бил его, только оскорблял, а вот старший Кириан, другое дело. Он развлекался, отпуская затрещины и пинки. Толку пытаться давать сдачи Карл не видел, побьет еще больше. На три года старше, Кир был сильнее, еще и брал уроки фехтования у халифатца. Ему, конечно, на побои плевать, но если игнорировать, тот быстрее отстанет.

'Когда все выяснится, они поймут, что никакой я не идиот. Тогда все изменится' — искренне полагал он.

Закончилось все разочарованием. Киру исполнилось шестнадцать, он уже собирался в гвардейскую школу герцога Мириамского. Отец отбыл но делам, позволив отпрыску закатить пир на проводы. Все напились, Кириану захотелось опозорить брата перед пьяными гостями. Показать идиота, которого доселе по требованию отца скрывали. Ничего не получилось, наоборот, Карл умудрился выставить Кира на посмешище. Отметелить его прямо там помешали гости, утянули пьяного брата в бордель. Но когда Кириан вернулся, он даже не подумал признать свою неправоту.

О случившемся тогда сих пор вспоминать было дурно, накатывало такое бешенство, что хотелось идти убивать. Такого унижения привычный ко многому Карл до той поры никогда не испытывал. Даже Пер пытался помешать, но против брата все равно пойти не смог. В конце Кириан решил убить его. Собственно говоря, Карл должен был умереть, но со смертью снова не сложилось. Но когда он очнулся в целительском доме, он впервые ощутил ненависть. Причем, за все и ко всем сразу. Даже к себе.

Ненависть ему определенно понравилась. С ней жизнь обрела новые краски. До сих пор он не понял, почему раньше не возненавидел. Как мог быть настолько безразличен? Неужели для этого нужно было позволить растоптать остатки собственного достоинства? В любом случае, вспоминать все, что происходило с ним до того злополучного ддня как впрочем и в тот день, определенно не хотелось. Увы, не всегда получалось.

Перед самой тренировкой, цель которой было обучение верховой езде, Карл решил не тянуть и прямо спросить интересующий вопрос. Как наставник, он должен понимать, что конкретно с ней не так. Понаслышке он знал многое, но судить по слухам подобные моменты он считал недальновидным. Если браться за дело серьезно, нужно выяснить все.

— Ваше Высочество, не сочтите за наглость, но я как наставник должен знать, что с вашим здоровьем? — как можно аккуратнее уточнил он, когда она вышла на задний двор.

— Какая разница? — вопрос ей явно не понравился, — Даже если у меня пять лет назад было много переломов, что теперь? — с претензией спросила Эрика.

— Разница есть. Не думайте, я не считаю, что вы не сможете научиться. Просто, возможно, некоторые вещи вам делать нельзя. Я не хочу заставлять вас что-то делать, из-за чего вам станет хуже. Ведь тогда вы сляжете и не сможете продолжать. Могу ли я знать, что именно было у вас сломано и каковы последствия. Если вы сами затрудняетесь, я бы мог поговорить с вашим лекарем, — предложил Карл, и тут же по её взгляду заметил, как принцесса не просто разозлилась, а буквально пришла в ярость.

— Я полагаю, эти сведения не имеют значения. А про лекарей я даже слышать не хочу. С некоторых пор я с ними дел не имею. Хочешь знать, что, по их мнению, мне нельзя? Ничего мне нельзя. Даже жить. Эти тупые твари мне несколько лет подряд говорили, я без их зелий и предписаний сдохну. Я ни капли не выпила и в постели не торчала, и как видишь, я тут. Так что мне можно все, что смогу. И однажды я смогу все или умру. Для этого мы тут, — жестко поставила перед фактом принцесса.

— Думаю, вы не умрете. Что ж, приступим, — бросил Карл и кивнул ей в сторону конюшни, где их уже ждали остальные гвардейцы.

Больше о лекарях и здоровье он спрашивать у неё не собирался. Толку, все равно не скажет. Или сам заметит, или... Она или сможет или умрет.

— Приступим, но у меня просьба. Не стоит меня жалеть, чтобы не случилось, — попросила вдруг принцесса.

— Могли бы не просить. Чего вы от меня не дождетесь, так это жалости. Я к ней просто не способен, — ответил Карл с ухмылкой, ничуть при этом не лукавя.

Он, действительно, не имел понятия как это — жалеть. Карл ни разу в жизни не плакал, жалея себя, не оплакивал кого-то. В том, что он абсолютно безжалостен, он окончательно убедился, убив братьев. Да и стал бы человек, хоть как-то способный к жалости, пытаться себя убить несколько десятков раз. Уже будучи наемником, он понял, что не чувствует никакой жалости к убитым, причем не только к врагам, но и к своим. Карл не особенно расстроился от этих выводов. Жалость, привязанности, любовь, все это было ему непонятно. Он научился хорошо понимать людей рассудком, даже видеть насквозь, но его чувства были далеки от сострадания. У него было вполне убедительное обьяснение собственных странностей. Что еще ждать от человека, отмеченного печатью Проклятого...

Гарри уже приготовил лошадей. Несмотря на все опасения, с верховой ездой у принцессы проблем не возникло. Она преспокойно заскочила в седло, получила четкие указания и, опробовав все моменты, в итоге в первый же день тренировок погнала лошадь. В сторону леса они отправились уже верхом.

— У тебя на руке шрам. Значит, ты тоже отрекся? — поинтересовалась Эрика.

— Получается, да, — согласился он.

— Почему? — задала ожидаемый вопрос она.

— Надо было, чтобы меня выгнали из Храма Мироздания. Другие способы не помогали. Поэтому я публично отрекся, — честно ответил Карл, понимая, что наследница его не осудит.

— Разве ты не вкладывал какой-то смысл?

— Уйти из храма хотел, вот и весь смысл. Мне плевать на Мироздание и Орден Света. Отрекся и ладно, главное, из Храма выставили, — похвастался он, и тут же задал встречный вопрос, — А вы зачем отреклись?

— Поняла, что от Мироздания нет никакого толку, настроение плохое было, вот и пошла, отреклась, — поведала принцесса, которая, похоже, тоже откровенничать не спешила.

— Хороший способ себя развлечь, — отшутился Карл.

— Значит, ты учился в школе при храме. Расскажи, каково это? Ну, я догадываюсь, что тебе там не понравилось. Мне любопытно, что там происходит, чему обучают?

'Вот и посыпались вопросы. И это только начало'

— Учат молиться и мыть полы, утварь и алтари, — он ничуть не слукавил.

— А грамоте?

— Грамоте, тоже, — согласился Карл.

Обычно учат. Это его не учили. Отец сразу предупредил, отпрыск скорбен умом, вот его и отправили к недоумкам. Причем, к самым настоящим. Барон не поленелся и повез его на другой конец Империи в обитель Ордена Света — Халлар. В другие школы при храмах идиотов не принимали.

Глава 13

Их ничем не выделяющаяся повозка, которая могла принадлежать любому зажиточному горожанину, остановилась посреди узкой улицы напротив скромного двухэтажного дома. Единственное, что Альдо знал, сейчас они находились где-то в глубине Торговой округи. К дверям подошли двое гвардейцев, они были одеты в простую одежду. Один из них открыл дверь, и принц, осторожно осматриваясь, вылез наружу. Он тоже был одет как простой горожанин, в скромный полотняный плащ с капюшоном. Принц подал руку матери, также одетую в непривычно простую одежду. На её голову был наброшен капюшон. На улице было пусто. Только светало, и большинство горожан ещё не проснулись.

— Нам туда, — только сказала Королева, и, взяв Альдо под руку, потащила его к неприметной двери, ведущий во двор. Гвардейцы пошли за ними. Принц не привыкший выезжать из дворца с таким малым количеством охраны, чувствовал себя весьма неуютно. Да и предстоящая встреча спокойствия не добавляла. Однако Альдо понимал, у него нет другого выхода.

С тех пор, как он вернулся в Эрхабен, и узнал о том, что произошло ещё совсем недавно, принц не находил себе места. Сестру он не застал, та отбыла в Небельхафт двумя днями ранее, но произошедшие события, подтолкнувшие принцессу так поступить, сразу насторожили. Достаточно ему было сопоставить факты, чтобы заподозрить, без Лорана тут не обошлось.

Его брат Миччел погибает на турнире от руки талерманца. Лоран, уверенный, что это дело рук принцессы, решает ей отомстить. То, что принцесса не узнала или не запомнила убийцу, на самом деле, было просто счастливой случайностью. Наверняка это от испуга. А то, что на Лорана не пали подозрения со стороны кого-то ещё, вполне закономерно. Никто даже не заподозрил, что талерманец все это мог подстроить нарочно. Ведь никто не знает, что они с Лораном чуть не убили Эрику. Матушка тоже подсуетилась, дабы не всплыло былое. И потому, как всегда, как и в случае с побегом принцессы, все свалили на хамонцев.

Альдо, желая убедиться в своих подозрениях, принялся разузнавать у гвардейцев, когда они в последний раз видели Лорана. И действительно, он был в Эрхабене. Теперь сомнений у Альдо не оставалось. Принц не осуждал Лорана. Да, они договорились, что не стоит убивать Эрику. Но все изменилось, Альдо понимал, его любимый не мог поступить иначе. И теперь его беспокоила другая проблема.

Лоран сумел сбежать, убив несколько человек, вот только он может не знать, что его никто не ищет, и он может вернуться хоть сейчас. А самое ужасное, его любимый может быть уже далеко. Только от одной мысли, что он больше никогда не увидит Лорана, Альдо испытывал жуткий страх. Вот только как его найти, он понятия не имел. Единственное, что ему пришло в голову, это воспользоваться помощью мага провидца. Принцу пришлось просить мать, чтобы она пригласила из Гильдии лучшего провидца, солгав, что он желает узнать свое будущее, так как беспокоиться из-за последних событий.

Маг прибыл через неделю, но, увы, ничем не помог. Ничего, что могло бы касаться Лорана, предсказать не смог. Даже его судьба осталась неведома. Провидец решил, что видимо Мироздание пока не определило его дальнейшую судьбу. Понять, где находится человек, обычный провидец не мог. Как пояснил сам маг, Мироздание не дает такой силы, ведь по его заповедям, каждый человек волен сам выбирать свой путь и если он не желает быть найденным, значит, он сам сделал такой выбор. Если он пошел дорогой тьмы, то он просто закончит его в Бездне, но при жизни он волен идти, куда пожелает.

'Не зря говорят, от провидцев толку никакого, дармоеды и только' — сделал вывод принц.

Разумеется, такой ответ его не удовлетворил. У него оставался один выход, обратиться к матери. В который раз ей солгать, и взять всю вину на себя. Альдо рассказал, что это он послал Лорана убить принцессу, так как ему надоело бояться. А ещё он хотел стать Императором. Тот должен был убить её позже, когда все страсти улягутся, но, похоже, решив, что принцесса повинна в смерти брата, совершил ошибку. А чтобы мать не заподозрила его в мужеложстве, он вынужден был снова солгать.

Принц поведал, как приглашенный провидец сообщил, что его императорское будущее напрямую зависит от Лорана. Судьба гвардейца помешать принцессе унаследовать престол. Но сейчас Лоран в опасности, и от того, выживет ли этот человек, зависит, станет ли он Императором. Королева отчитала его за недальновидность, потребовав больше не лезть в такие грязные дела, и оставить все ей, но все-таки поверила. Благо, провидец не имел права никому рассказывать то, что предсказал определенному человеку, и проверить его слова матушка не могла.

До того, как он связался с гвардейцем, Альдо никогда не лгал матушке, ему было стыдно, но не мог он ей признаться, что он просто не может жить без Лорана. Если рядом не будет Лорана, зачем ему даже целая Империя? Но как бы там ни было, Королева пообещала ему помочь. И вот теперь ему предстоит встреча с темным магом Дитросом. Только тот, кто черпает силу из Бездны, и служит Проклятому, может помочь.

Встреча их должна была произойти в обычном доходном доме, где они под видом путников просто наймут покои, а сами последуют в нанятую Дитросом комнату. С каждым шагом принцу становилось все страшнее. Он никогда не видел темных магов. Вдруг это опасно? Но с другой стороны, уже прошло почти два месяца с тех пор, как Лоран покинул столицу, и по другому его найти нельзя. Он не должен быть трусом, хотя бы ради любви к Лорану.

Принц почему-то ожидал видеть зловещего человека в черном облачении со страшным оскалом и некрасивой внешностью. Каково же было его удивление, когда перед ним предстала белокурая девушка с темной маской на лице. Рядом с ней стояли четверо мужчин. Их лица были также прикрыты.

— Добро пожаловать. Я Дитрос. Это мои люди. Покажите золото! — тут же потребовала ведьма.

Гвардейцы занесли целый сундук и открыли его. Дитрос присела, погрузила руки в золото, перемешала его, рассмотрела несколько монет, и, убедившись, что все настоящее, встала.

— Они останутся тут? — насторожилась Королева, имея в виду четверых её спутников.

— Да. Не нравится, уходите вместе с золотом. Когда ищу, я без сознания, и я не хочу подвергать свою жизнь опасности, — заявила Дитрос.

— Вы не доверяете нам? — возмутилась матушка.

Альдо же наоборот расслабился. Все оказалось не так страшно.

— Я доверяю только себе. А ещё, им. Если вы согласны продолжить, давайте вещь, — без лишних вопросов перешла к делу ведьма.

— Хорошо, — Альдо протянул небольшую записку от Лорана, по которой невозможно было понять про их отношения. Принц хранил даже самые незначительные послания от любимого.

— Я сейчас буду чувствовать, видеть и слышать то же, что и этот человек. Прежде, чем я смогу понять, где он, прочесть мысли и получить возможность руководить его волей, потребуется время. Иногда хватает минуты. Иногда нужно полдня, человек может спать. Так что присаживайтесь и ждите, — объяснила ведьма, взяв записку.

Дитрос прилегла на лежанку и, закрыв глаза, сжала в руках записку. Охранники молча стояли рядом с ней. Альдо присел в кресло и с интересом наблюдал за этой картиной, надеясь увидеть что-то интересное. Ведьма вдруг застонала.

— Что с ней, она всегда так? — обеспокоенно спросила матушка.

— Нет, так в первый раз, — сухо бросил охранник.

— Что это значит? — встрепенулся принц.

— Это значит, тому кого вы ищете плохо. Очень плохо. Дитрос привыкла ко всякому, — спокойно ответил мужчина.

У принца все похолодело внутри. А если Лорана сейчас пытают? Ему казалось, время будет тянуться вечно. Они с матушкой и гвардейцами молча сидели, ожидая, когда же Дитрос очнется и даст ответ. Вдруг ведьма распахнула глаза и обхватила себя руками. Она тяжело дышала, её трясло.

— Что с ним? Где он? — тут же кинулся к ней Альдо, но его придержали мужчины в масках.

— С ним что-то ужасное. Проклятье, я больше не смогла. Ужасная боль, — измученным голосом сообщила Дитрос.

— Его пытают? — предположил принц.

— Нет. Единственное, что я поняла, по запаху это лекарский дом. Возможно, приют для убогих. Кажется, при Храме Мироздания. Но я почти ничего не видела, у него перед глазами мутно.

— В каком именно Храме? — спросил он.

— Не знаю. И не просите меня возвращаться. Можете забрать все золото! Я умру, если вернусь туда! — выпалила ведьма и встала с лежанки.

— Но прошу вас! Умоляю! Мы дадим вам ещё золота! Столько же! — уже едва не плача кричал Альдо.

— Успокойся! — одернула его матушка.

— Если я вернусь, я вряд ли что-то узнаю, прежде чем умру от этой боли. Он даже не встанет! — выпалила Дитрос.

— Вы были там около половины часа, вы что-то слышали, какие-то разговоры? — вклинилась уже Королева. Ведьма задумалась.

— Говорили что-то про какую-то клоаку и помойную яму. Там нашли каких-то бродяг. А так говорили мало, только про Мироздание, — сухо сообщила она.

Альдо тут же ухватился за этот факт. Сам Лоран называл так Нижнюю округу, а это значит он в Эрхабене, и его можно найти.

— Матушка, он в Храме недалеко от Нижней округи! Нам нужно спешить!

— Я поняла уже, где он. Пошли. Благодарим за помощь, — бросила Королева.

— Обращайтесь, — ответила Дитрос.

Уже в повозке, Альдо, заметно нервничая, обратился к матери.

— Мы же найдем его? Прямо сегодня? — вопрошал он.

— Альдо, сегодня планируется военный совет. Я думаю, разумнее будет подождать до завтра. Неподалеку от Нижней округи пять приютов, и не факт что он попал именно в эти. Почему ты так за него переживаешь? — Королева вдруг повернулась к нему лицом и пристально уставилась ему в глаза.

Альдо вдруг понял, что выдал себя. Но признать правду он не мог. Вдруг она откажется ему помогать, решив таким образом пресечь их отношения?

— Маг сказал, от него зависит, стану ли я Императором, — ответил Альдо.

— Не лги. Ты переживаешь за него. Это правда, что говорила Эрика? — прямо спросила она.

— Нет. Не правда. Я же ещё слишком юн! — Альдо вдруг не выдержал и расплакался, — Он мой друг. Да, он простолюдин, но он был моим самым верным гвардейцем! Мне стыдно, что из-за меня он погибает! Я два раза приказал ему убить Эрику, и теперь из-за меня он страдает, — ныл принц, одновременно переживая и за Лорана, и за то, что мать вдруг узнает о его связи с ним.

— Не плачь, найдем мы его, — обреченно произнесла Королева.

Альдо, впрочем, все равно никак не мог успокоиться. Он действительно винил себя. Он должен был ещё тогда извиниться перед Эрикой. И тогда ничего бы этого не было, она бы не приказала убить Миччела, и его любимый сейчас бы так не страдал.

Как только они через тайный ход вернулись во дворец, Королева тут же переоделась, и распорядилась приготовить обозы для помощи приютам для убогих. Она уже давно периодически оказывала помощь нищим столицы, и это не должно было вызвать лишних разговоров. В конце концов, Королева все равно не принимала участие в военных советах. Альдо раньше никогда не ездил с ней, но теперь он не собирался отсиживаться. Принц молил об одном, чтобы они сегодня же нашли Лорана, ведь если ему так плохо, он тяжело ранен, и может просто не дожить до завтра. А так ему помогут лучшие целители.

Ближайшие к Нижней округе приюты для убогих находились в Зеленой округе. Они уже успели объехать три приюта, в которых посетили лекарские дома. Альдо вместе с матушкой осматривали едва ли не каждого больного. Принц, каждый раз преодолевал отвращение от запаха, но для него было главным найти Лорана. Когда он переступал порог уже четвертого приюта, находившегося ближе всего к Нижней округе, ему что-то подсказало, его любимый тут.

Этот приют находился в ещё более жалком состоянии, чем даже предыдущие. Немудрено, именно в этот лекарский дом свозили всех, кого находили живыми на просторах Нижней Округи. Альдо, с одной стороны, не хотелось верить, что Лоран именно в этом месте, но в тоже время он хотел его поскорее найти. Какая разница, если совсем скоро он не будет так страдать.

Альдо, прикрывая нос платком, чтобы его не стошнило, рассматривал каждого больного, пока его взгляд не остановился на одном человеке. Он был перемотан с ног до головы. Принц присмотрелся к его лицу и ужаснулся, Лоран был не похож на самого себя. Изрядно похудевший, с запавшими глазами с синяками, он смотрел в потолок совершенно безжизненным взглядом. На лице его было множество уже успевших зажить мелких шрамов. Тряпки, которыми его перемотали, были все в крови. Похоже, его оставили тут умирать.

— Лоран! — воскликнул принц, кидаясь к нему.

Тот повернул голову, уставился на него остекленевшим взглядом, и тут же закрыв глаза, отвернулся.

— Что с ним? Где его нашли? — спросила Королева у сопровождавшей их послушницы.

— Ваше Высочество, его нашли жестоко избитым в Нижней округе. С тех пор как его нашли, он не сказал ни слова. Лекарь говорит, скорее всего, он умрет, но мы молим Мироздание, чтобы оно помогло страждущему, — пояснила она.

Альдо слушал это, смотрел на Лорана, а сам не мог поверить своим ушам.

— Лоран, ты не умрешь! Все будет хорошо! Мы отвезем тебя к лучшим целителям! — уверял он, стоя на коленях у кровати, и не мог сдержать слезы.

— Занесите его в повозку, мы его забираем, — распорядилась Королева, и коснулась плеча принца.

— Альдо, нам пора идти. Лорана отвезут туда, где ему помогут, — беспристрастно сообщила она.

* * *

Фердинанд с самого утра пребывал в весьма удрученно настроении. Империя потерпела поражения в нескольких битвах, целью которых было снятие осады с пяти приграничных крепостей. Только в самом начале войны удалось освободить одну крепость, а дальше все пошло не так, как ожидалось вначале. Численность Хамонского войска оказалась большей, чем предполагали, а их тактика была такова, что магию использовать не всегда получалось. В особенности хамонцам удавалось использование какой-то доселе неизвестной антарийцам алхимии. Маршалы в своих отчетах именовали их "огненные самострелы".

А тут ещё неделю назад ему принесли дурную весть, еще две крепости пали, а Мизбарский Герцог переходит на сторону Хамонского Магистрата. Теперь нужно увеличивать численность войск. Фердинанд, получив тревожные новости, в срочном порядке разослал герцогам послания, объявив внеочередной военный совет.

На совет прибыли далеко не все герцоги, большая часть предпочли прислать своих представителей. Только герцоги из граничащих с Мизбарией земель сочли нужным явиться, опасаясь, что аппетиты вдохновленного победами врага могут возрасти. Этот факт несколько опечалил Императора, вопрос нужно решать быстро. Но в тоже время он решил не выказывать своего неудовольствия, рассудив, что в Империи дела идут и так идут плохо, поэтому не стоит портить отношения с кем-либо.

Помимо герцогов и их представителей, на совет явились высшие придворные сановники и Верховный Маг Тадеус, Верховный Жрец Кириус и Верховный Маршал Коннел. Первое слово Император предоставил маршалу, который, в отличие от всех остальных, мог наиболее полноценно доложить о ситуации. Когда Коннел закончил, слово взял Фердинанд.

— Вот такая ситуация сложилась на данный момент. И эта ситуация не может не беспокоить. Прежде чем вынести свои предложения, я хотел бы выслушать вас.

Первым взял слово все тот же Коннел.

— Я не стану долго мудрить. Конечно, на данный момент необходимо увеличить численность войск, каждое герцогство должно выделить людей, золото на их экипировку и содержание. Но это все бесполезно, если мы не начнем действовать умнее. В первую очередь мы должны разобраться, что за алхимию используют хамонцы, и самим освоить её. Нужно собрать алхимиков...

Тут же его перебил Верховный Маг.

— Вы с ума сошли? Вы что забыли, что в Антарии алхимия запрещена? И она не одобряется Орденом Света! Книга Мироздания ясно гласит, что алхимия есть порождение Проклятого.

— Сейчас война, и нужно думать о победе, а не читать книги! — настаивал Коннел.

— Вы забываетесь! Сейчас мы как никогда должны быть в ладу с Мирозданием! — вклинился Верховный Жрец Кириус.

— Вот именно. Я считаю, что нужно увеличивать численность войск, в особенности это касается боевых магов, которых Гильдия с удовольствием предоставит, — вторил ему Тадеус.

— Я был на поле битвы и видел, какой был толк от ваших боевых магов! — негодовал Коннел.

— Вы маршал и должны были предусмотреть это, так что не нужно сваливать свои недочеты на магов, — отмахнулся Тадеус.

— Ваше Высочество, а как считаете вы? Разве я не прав? — не унимался Коннел.

— Я должен подумать. Это все слишком важно, чтобы спешить с решениями, — отговорился Фердинанд.

— Ваше Величество, но война не терпит отлагательств, чем раньше мы начнем действовать, тем больше шансов одержать победу, — настаивал Коннел.

— Его Величество правы, нужно всем подумать, сейчас мы не примем решение, большинство герцогов отсутствует, мы, их представители, не можем принимать решение, — высказался граф Имий, представитель Герцога Фенайского. Остальные представители закивали.

— Что за бардак! Вы что забыли, решение тут принимает Император, а не герцоги! — искренне возмутился маршал.

— Коннел, барон Имий прав, нужно посоветоваться всем, — дипломатично высказался Фердинанд.

Коннел служил еще при Александре. Покойный Император предпочитал принимать решения в одиночку. Однако Фердинанд полагал, что лучшее решение может быть принято только совместно. Одна голова хорошо, а много лучше. Тем более, он искренне полагал, что сам едва ли хорошо разбирается в столь серьезном деле как война.

Далее все начали обсуждать предложенные варианты. Представители герцогов ничего не говорили, постоянно ссылаясь на своих господ, южные герцоги поддерживали предложение маршала Коннела. Верховный Казначей не поддерживал никакое мнение, а только призывал задуматься о более рациональном распределении золота.

Фердинанд, как человек, чтящий книгу Мироздания, был склонен прислушаться к Тадеусу и Кириусу. Но, так как мнения разделились, он решил объявить ещё один совет вечером, чтобы иметь возможность подумать.

Император, как всегда, первым делом решил поговорить с Мирандой. Он сомневался, что она сможет ему дать какой-то совет, но ему так хотелось выговориться, и получить поддержку от любимой супруги. Миранду он не застал, она ещё утром сообщила, что отправляется с благотворительными визитами в приюты для убогих, и до сих пор она не вернулась. Потому он отправился в свои покои, ему нужно принять решение, как действовать дальше.

В конце концов, он не может взвалить собственное бремя на хрупкие плечи супруги. Та и так занемогла в последнее время. Целитель даже запретил ей в ближайшие несколько месяцев исполнять супружеский долг. Фердинанд мог только восхищаться своей супругой, ведь та, несмотря на то, что ей нездоровится, все равно стремится заботиться о страждущих. А сегодня она впервые приобщила к этому благородному делу принца.

Император присел за письменный стол, и в который раз ощутил небывалую тоску. Последний военный совет оставил больше вопросов, и не дал никаких ответов. В итоге, он решил поговорить с Верховным Магом, чтобы обсудить наболевшие проблемы. Император распорядился, чтобы Тадеуса пригласили к нему. С Верховным Жрецом он успел посоветоваться ещё утром. Кириус настаивает на необходимости восстановления Инквизиции, а на это он, при всем уважении к Ордену Света, также пойти не может. Как не может пойти на то, чтобы заставить Эрику отправиться в Храм Мироздания.

Все дело в данных обещаниях, покойному Александру, собственной дочери, и даже самому Мирозданию. И вот теперь он буквально связан по рукам и ногам противоречащими друг другу клятвами. Сначала он поклялся перед Мирозданием, что отправит дочь в Храм, а в итоге он отправил Эрику туда, где даже Храма рядом нет. И самое главное, он поклялся уже дочери, что та будет жить в Клеонии, сколько пожелает. Фердинанд, вспоминая об этом, ощущал себя слабовольным идиотом, загнавшим в угол самого себя.

Также Кириуса все больше беспокоила деятельность Верховного Маршала, который, мало того, что не оказывал должное почтение Ордену Света, но и напрямую призывал начать осваивать алхимию, порождение самого Проклятого. Об этом Фердинанд и хотел поговорить с Верховным Магом.

Император понимал, так продолжаться не может. Верховный Маршал вносит смуту, уже многие герцоги поддерживают идеи относительно алхимии. Коннел, по сути, распространяет крамольные идеи. Кириус прямо предположил, что Верховный Маршал обратился к служению Проклятому, а это, при всех его заслугах, недопустимо. Но Император никак не мог решиться отстранить его. Он состоял на службе Империи Верховным Маршалом уже почти пятнадцать лет, именно он выиграл прошлую войну с хамонцами. Он брал Гелению и Таир. А теперь непонятно, как быть, неужели этот человек свернул с пути Света и обратился к Тьме?

Верховный Маг явился без промедления. Фердинанд не стал долго тянуть, и сразу же решил перейти к основному волнующему его вопросу.

— Тадеус, ты, должно быть, в курсе, что с Верховным Маршалом в последнее время творится что-то неладное. Меня это беспокоит.

— Ваше Величество, я обеспокоен не менее вашего. Коннел мог обратиться к служению Проклятому, — вознегодовал маг.

— Кириус тоже так утверждает, но у нас нет доказательств, — заметил Фердинанд.

— Разве его недвусмысленные предложения не доказательство? Он несет слово Проклятого. Ваше Высочество, пока не поздно, необходимо принять меры, — настаивал Верховный Маг.

— Пожалуй. Как бы там ни было, я должен лично поговорить с ним, — с сожалением произнес Фердинанд.

— Ваше Величество, надеюсь, мои предположения окажутся неверными. И ещё, если уж я тут,позвольте спросить, как живет принцесса?

— Хорошо, ей там нравится. Она скучает, — коротко ответил Император.

— Это хорошо, что ей нравится, — согласился Тадеус, и тут же спросил, — чем Её Высочество занимается?

— Она пишет, у нее новые увлечения.

— Новые увлечения, значит, — произнес Тадеус и заинтересованно прищурился.

— Вышивание, пение, которые раньше она игнорировала. Беатрис утверждает, растет истинная леди, — поведал Фердинанд, мысленно сожалея, что по его вине дочь сейчас не в столице.

Все-таки он недостаточно озаботился её безопасностью, и теперь она даже отправила посланных с ней гвардейцев.

— Я рад, что все прекрасно, — Тадеус улыбнулся, и вздохнул.

— Можешь идти. Жду тебя на совете, — рассеянно ответил Император, а сам задумался над тем, что происходит с Верховным Маршалом.

* * *

То, что принятие окончательного решения отложили, несколько огорчило Тадеуса. Он не видел смысла во всех этих переливаниях из пустого в порожнее. А тут ещё этот Коннел. Это был один из немногих случаев, когда было непонятно, какое решение примет Император. Обычно Фердинанд делал все, что скажет этот паршивый святоша Кириус. Верховный Маг и Жрец испытывали друг к другу взаимную неприязнь, но сегодня был тот редкий случай, когда их мнения совпали. Алхимия невыгодна не только Жрецу, но и ему лично.

Однако авторитет Верховного Маршала в глазах Императора слишком высок, чтобы его можно было просто подвинуть. Науськать против Коннела Миранду не получится. Маршал и сам не дурак. Знает, кого нужно окучивать. Успел заморочить голову Королеве, возомнившей, будто эта она принимает все решения.

"И вот почему Император именно сейчас не может прислушаться к святошам? Что за идиотское желание быть для всех хорошим?" — мысленно сокрушался Тадеус, направляясь в свои покои.

С Коннелом нужно что-то делать, нельзя допустить, чтобы этот человек оказывал влияние на Императора. Особенно если учесть его симпатию к алхимии. На самом деле, Верховный Маг сам не брезговал алхимией, в которой был неплохо искушен. Гильдия только на публике выступала против алхимии, на самом деле использую её достижения там, где бессильна магия. Но поддержать Коннела в его предложениях Тадеус не мог. Верховный Маг считал, во-первых, святая убежденность в необходимости Гильдии Магов не должна пошатнуться, а во-вторых, алхимия слишком опасная наука, чтобы позволить ей стать такой же распространенной, как арифметика. К тому же Тадеус все равно собрался затянуть войну на неопределенный срок. Точнее, на столько, сколько будет выгодно ему.

Именно поэтому Тадеус так настойчиво хотел избавиться от Коннела. Этот человек хорошо знает хамонцев, он вполне способен выиграть эту войну, если конечно, ему никто не станет мешать. Но магу скорая победа как раз не нужна. Пока все воюют, истощая свои ресурсы, у него будет возможность подготовить почву для реализации своих планов. За это время он выяснит недостающую информацию, найдет способ избавиться от довлеющего над ним Совета Гильдии, разберется с наследницей. Император окончательно утратит свой авторитет, люди обнищают, и тогда придет он, скажет свое слово, и станет для всех спасителем. И он добьется власти над Империей. Абсолютной власти — без всяких советов гильдии, императоров и герцогов.

Тадеус полагал, так будет справедливо. Он не понимал, почему маги, обладая таким могуществом, должны преклоняться перед выродившейся династией. Возможно, раньше это и было оправданно. В роду Сиолов сильный магический дар передавался только по мужской линии. Но с каждым поколением дар становился все слабее. Верховный Маг считал, это произошло по вине Ордена Света. Из-за того, что женщины маги были объявлены порождением Проклятого, наследники вынуждены были жениться на девушках лишенных дара. Это в итоге и начало приводить к ослаблению Сиолов. В результате Империей стал править чужой бездарный человек, а следующий правитель и вовсе может оказаться сумасшедшей кровожадной девицей. В том, что Эрика добровольно никому престол не отдаст, он был уверен. Вот только на Империю у него были свои планы.

Увы, пока это были только планы. А пока Коннел остается Верховным Маршалом, Тайный Совет периодичестки требует отчеты, а Эрика не перестает преподносить неприятные сюрпризы. Разумеется, Тадеус не мог просто отпустить наследницу в Небельхафт. Во-первых, он пока ещё несет за неё ответственность перед Советом Гильдии. А во-вторых, он должен знать, что происходит в жизни принцессы, хотя бы для того, чтобы оценить её опасность. По этим двум причинам он послал за ней двух шпионов, мага иллюзии Мискала и мага воздуха Ромена. У последнего была низшая степень магии, но зато выглядел он весьма непримечательно, шпионил отменно, и был сведущ в алхимии. И как оказалось, послал не зря.

По поводу безопасности принцессы он не переживал. Верховный Маг безоговорочно доверял талерманцу, чьи намерения уже успел проверить Мескал. Он всего-то опоил Виктора приготовленным Роменом алхимическим "зельем правды", под воздействием которого человек не только честно отвечает на все вопросы, но и в итоге ничего не помнит про эти моменты. Тадеус хотел это устроить ещё в Эрхабене, но подступиться к Виктору было невозможно, он был или рядом с Эрикой или куда-то исчезал, причем так ловко, что выследить его было невозможно. А в Небельхафте все оказалось достаточно просто. Талерманец не брезговал захаживать в местный трактир, бывал даже в борделе. Виктор оказался заинтересованным в жизни принцессы, что не могло не радовать. Ведь Тайный Совет пока не уничтожен.

Однако каждый новый отчет из Небельхафта поражал ещё больше, чем предыдущий. Тадеус, конечно, не думал, что Эрика будет там заниматься вышиванием и чтением сентиментальных книжек, но и такого он никак не ожидал. Ромену повезло устроиться в замок дровосеком, Мискал же преспокойно шпионил за Эрикой в замке и не только. Первое послание из Небельхафта повергло в шок. Наследница решила продать душу Проклятому.

Потом было ещё множество посланий, голуби прилетали едва ли не каждый день. Мискалу пришлось покрывать множество походов Эрики на кладбище. Одновременно Эрика заставила Виктора учить её воинскому искусству талерманцев. Итог всего этого действа шокировал Тадеуса. Эрика достала самого Повелителя Бездны. Проклятый прислал своего предвестника. Принцесса послала Повелителя Бездны, заперла его предвестника в темнице, сожгла Алтарь и отреклась от Мироздания. А наутро начали происходить немыслимые вещи.

Мискал умудрился попасться, хотя по идее он должен был оставаться невидимым. Тот выкрутился и потом сбежал, но в замок больше не сунулся, а в своем отчете клятвенно уверял, что на какой-то момент лишился дара. Тадеус вначале не верил, но когда то же самое на следующий день написал Ромен, он задумался. Что-то неладное с этой наследницей. Эти странные проблемы с магией... Раньше на неё просто магия не действовала, причем, он понятия не имел, почему, а теперь и вовсе какая-то ерунда происходит. Причем, началось все после ритуала отречения.

Верховный маг не собирался сидеть сложа руки. Он предпринял попытки разобраться, кто такая наследница. Разумеется, он уже успел сопоставить все более-менее известные факты. Вот только то, что он узнал, вызвало ещё больше вопросов. Не просто так талерманцы вырезали добрую часть Ольмики, да ещё и примерно за год до возвращения принцессы в Эрхабен. Не случайно вскоре после возвращения принцессы, Талерман был разгромлен, причем потери со стороны Империи были ошеломляющие. Стояла задача уничтожить врага любой ценой. Конечно, наследница могла быть не причем и все это совпадения. Вот только Тадеус успел уже выяснить, что принцесса на тот момент пребывала в резиденции Гильдии именно в Ольмике. Странная случайность, как и то, что возмездие Ордену было свершено только после её возвращения. Маг считал, если поворошить прошлое можно выяснить, зачем Эрика так нужна Совету Гильдии.

Тадеус полагал, пришло время заняться Кириусом. Верховный Маг был уверен, Верховный Жрец, возглавляющий Орден Света уже более двух десятков лет, должен быть осведомлен о прошлом принцессы. А сейчас как раз есть возможность подступиться к нему с наименьшим риском. Верховный Маг знал про Орден Света достаточно, чтобы понимать, все, что рассказывают Жрецы простым смертным, обыкновенное лицемерие, адресованное таким глупцам как Император и большинство его подданных. Тадеус имел достаточно возможностей, чтобы выяснить если не подноготную, то хотя бы деяния высших жрецов.

Верховный Маг, оставив за дверью магов четырех стихий, вошел в свои покои и взглядом зажег свечи и факелы. Он осмотрелся, обратился к своим ощущениям, и, не обнаружив никакой чужеродной магии, шепотом произнес.

— Все готово?

— Да, — прозвучал тихий голос, и прямо перед Тадеусом возникли пять фигур в темном одеянии.

— Докладывайте, — прошептал Верховный Маг.

— Три мага высшей ступени, воздух, огонь и жизнь. Шесть Стражей.

Тадеус задумался, все пока идет по плану. Как он и ожидал, минимум магов, но при этом самых необходимых. Магов иллюзии нет, в Ордене Света с ними дела не имеют. И это ему на руку. Как и то, что Кириус не ожидает от него такой наглости прямо во дворце.

На самом деле в Ордене Света тайно служили маги, причем обладающие даром высшей степени. Единственное, в чем те были искренны, так это в отношении к женщинам с магическим даром. Жрецы каждый раз ссылаются на Книгу Мироздания, утверждая воистину невежественное мнение, что магический дар у женщины, это печать Проклятого. Ведьма. Тадеус, как человек весьма искушенный в магии, причем не только в практике, но и в теории, прекрасно понимал, почему так случилось. У женщин магический дар при должном развитии проявляется намного сильнее, чем у мужчин. А ещё женщин невозможно привязать к себе кровью, не действует на них эта клятва. В Гильдии посвященный маг давал клятву мага на крови Верховному Магу, и эта клятва был действительна до смерти последнего. С женщинами это никогда не получалось. Это значило одно, в любой момент "ведьма" может безнаказанно уйти из-под контроля.

Гильдия, по мнению Тадеуса, поступила более мудро. Девочек, обладающих даром, брали на воспитание. Но воспитывали их как будущих жен и матерей, призвание которых выйти замуж за мага, и родить миру следующее поколении магов. Эта традиция была к тому же весьма выгодна, у двоих магов рождались дети с более сильным даром. Святоши же просто сжигали девиц с даром. Теперь, хоть Инквизицию и отменили, в этом смысле ничего не изменилось, На кострах никого не жгут, но это с большой натяжкой. Замороченные невежественные простолюдины и без Инквизиции неплохо справляются. Причем, подобные самосуды часто творятся над девушками, не имеющими даже намека на дар. Тадеус не мог понять одного, почему Тайный Совет Гильдии, стоящий над Верховным Магом, всегда покрывал подобное варварство и не позволял встать на защиту невинных.

Подступиться к Жрецу, и при этом не наделать шума, дело весьма непростое. Тем более, если это делать во дворце. Правда, в Халларе, обители Ордена Света, или в каком-либо месте сделать это ещё сложнее. План Тадеуса состоял в том, чтобы обмануть магов и стражей при помощи иллюзии. Это сделают двое магов. Третий, так же при помощи иллюзии, опоит Кириуса, а потом он уже допросит его лично. Четвертый заманит в покои Жреца Верховного Маршала. Так решится несколько проблем одним махом. Святоши могут выявить следы чужой магии и незамеченными его действия не останутся. Поэтому Коннел будет очень кстати. Все можно будет свалить на неугодного маршала, попытавшенося убить Кириуса. Иллюзия может заставить видеть что угодно. Это был любимый вид магии Тадеуса, хотя он и не обладал таким даром. Дар иллюзии можно было получить, лишь продав душу Проклятому.

Все шло по плану. Гаардейцы ничего не заметили. Когда Верховный Маг вошел в покои жреца, тот был уже готов выложить все, что у него спросят. Тадеус не стал терять время зря. Он предварительно запер дверь и присел рядом с сидящим за столом Кириусом.

— Что случилось в Ольмике? Почему талерманцы устроили резню? — решил по порядку спросить маг.

— Талерманцам нужна была наследница Эрика Сиол. Они искали её и прикрылись резней во имя Проклятого, — отреченным тоном, как обычно и бывает при действии зелья, ответил Кириус.

— Они увезли её?

— Нет.

— Как и когда она попала к талерманцам?

— Ее забрали на Пороге Мироздания во время ритуала.

— Какого ритуала?

— Не знаю.

— Кто знает?

— Все они мертвы.

— Ладно. Кто её забрал из Талермана?

— Орден Света.

— Что с ней произошло? Откуда эти переломы? — спрашивал Тадеус, хотя уже успел разочароваться в своей затее. Жрец может знать не больше чем он сам.

Собственно говоря, то, что он хотел узнать, Тадеус так и не узнал. Какой ритуал и зачем, Кириус не знает. Упала со скалы принцесса случайно, когда Орден Света пытался помешать ритуалу, проводимом Гильдией. Забрали принцессу тогда талерманцы, убившие и святош и магов. Что они там с ней делали, Кириус не знает, но магия действовать на неё перестала именно после этого. И собрали по кускам её именно талерманцы. Вернули Эрику маги из Тайной Службы Света. Вот и вся информация, и понять, зачем нужна была принцесса тогда, и чем она так интересна сейчас, невозможно. Мало ли какой там ритуал был.

'И это тоже неплохая зацепка', — все же рассудил Тадеус и решил заодно выведать у Кириуса какие-то порочащие его тайны. На будущее. Почему бы не воспользоваться случаем.

— У тебя есть женщина? — в первую очередь решил спросить Тадеус. Жрецы, как и послушники, дают обет отречься от всех страстей.

— Нет.

— А мужчины? — не оставлял надежды Тадеус.

— Нет, — вновь разочаровал Жрец.

— Тьфу, ты хоть спишь хоть с кем-нибудь? — в сердцах возмутился Тадеус.

Кириус в который раз воспринял это как вопрос.

— С учениками из Школ при Храмах.

— В смысле, с детьми? — Тадеус был ошарашен, он предполагал, что Кириус мог спать с послушницами, или даже с послушниками. Но с детьми...

— Да.

— Как давно?

— Больше двадцати лет.

— Сколько у тебя их было? — в негодовании спрашивал маг.

— Я не считал.

— Почему? — прошипел маг, испытавший теперь уже отвращение к Кириусу.

— Они чистые душой.

Услышав ответ, Верховный Маг пришел в ярость. Чистых душой ему подавай, старый грязный развратник. И Тадеус, обычно человек осторожный, привыкший все продумывать на несколько ходов вперед, принял решение. Убить Жреца. Коннел и так должен был попасться на попытке убийства Кириуса. Но теперь план меняется, Маршал его убьет. Это риск, но не может он оставить такого скота живым. Доказать факт проблематично, ведь придеться признать использование алхимии.

Тадеус, под прикрытием иллюзии осторожно вышел за дверь. Охраняющие Жреца Стражи и маги стояли, как ни в чем не бывало, ничего не видя. Маг распорядился устроить для маршала превращение Кириуса в демона с головой рогопса, и отошел в сторону дожидаться, пока к двери подойдет Коннел. Теперь все сделает иллюзия. Маги, повязанные с ним кровью, сделают все как положено.

* * *

*

Для дворца новость была как гром сред ясного неба. Коннел после военного совета убил Верховного Жреца Кириуса. Как и задумывал маг, сочли, что в Коннела вселился демон. Охраняющие Жреца Стражи помешать не успели, и в итоге сделали только хуже. Коннел набросился уже на них и был убит.

Военный совет на сегодня отменен. Как Тадеус и предполагал, Фердинанд пожелает побеседовать с ним в первую очередь. Император выглядел растерянным. Его волновал вопрос, кого назначить на место верховного маршала. Император как всегда сомневался. На этот раз между двумя маршалами. Имеющий наибольший авторитет Пронис Ирский. И ставленник Коннела, граф Терн Вильмарийский. Оба, несомненно, достойные полководцы. Одна беда, Тадеуса оба не устраивали.

Пронис не жаловал алхимию, как и все Ирские, чтил традиции, однако допускать усиление этого рода во время войны недальновидно. Ирские плохие интриганы, но хорошие воины. Ополчение из Ирии — шестая часть всей армии. Более того, Ирские сторонники восстановления Инквизиции. Граф Терн, мало того, продолжит дело Коннела, так еще со времен прошлой хамонской войны он является другом герцога Мириамского. Последний довольно влиятелен на западе и все чаще чует нос в столицу. Но главное, оба маршала слишком умные. Поэтому нужна была другая кандидатура. Например, Герцог Генри Клеонский, маршал ополчения метрополии.

Таким образом можно убить несколько зайцев сразу. Авторитет Императора упадет еще больше. Подумать только, назначил брата, не подходящего на эту должность. Империя получит никуда не годного Верховного Маршала пьяницу. По оценкам маршалов и генералов, Генри храбрый воин, суровый командир, но никудышный стратег. Инквизицию он не жалует, не религиозен. Может задуматься об алхимии, но Император его точно слушать не станет. Ибо не особенно доверяет ему и вообще боится собственного брата. Мало того, Генри будет занят, поэтому не сунется в Клеонию и не потревожит осиное гнездо с Эрикой.

Назначит ли его Император? Назначит. Впрочем, как и ожидал Тадеус, Фердинанд поначалу смутился.

— Тадеус, ты уверен, что это хорошая идея? Я уважаю брата, но по мнению людей, сведущих в воинском деле, он едва ли подходит на такую должность, — неловко возразил Император, нервно взявшись за перо.

— Ваше Величество, я ни в коем случае не сомневаюсь в рассудке маршалов. Но увы, вокруг много людей, которых ведет прежде всего страх, а не интересы Империи. Генри боятся. Он суровый командир, не даст никому спуску. Но более всего герцоги опасаются вашего усиления как Императора. Печально наблюдать, как вас настраивают против родной крови. Разумеется, вы принимаете решения, я не смею настаивать. Но я, как человек, которому нет смысла опасаться любого верховного маршала, смотрю объективно. Его Светлость наиболее достойный кандидат, он может гарантировать порядок в войске. Он опытный человек, любит воинское дело всей душей. Но выбор, разумеется, за вами.

— Я полагал, Пронис куда более подходящий человек. Он верный последователь Пути Света. Я полагаю, покойный Кириус был прав, необходимо восстановить Инквизицию, — обреченно заявил Фердинанд.

Он ожидал и этого. Впрочем, Император всегда был предсказуем.

— Ваше Величество, это безусловно правильное решение, однако последствия могут быть непредсказуемы, — подчеркнуто горько заметил маг и принялся рассуждать о якобы сложившейся расстановке сил.

Собственно говоря, маг не сказал ничего нового. Он и раньше использовал эти аргументы. Немного домыслов помноженные на доверие к нему и миролюбивый Император уже весь во власти сомнений. Действительно, герцог Мириамский зашевелился, но никакой серьезной опасности от запада пока не исходило. Едва ли соседние герцоги были рады активности Валенсия, решившего тряхнуть стариной. Герцог уже делал попытки прибизиться к власти, однако Император Александр осадил его рвение. Однако не зря Император не только чтит Путь Света но и жаждет быть для всех хорошим, при этом безумно опасаясь конфликтов.

— ...У меня нет оснований не доверять моим людям. Западные герцоги недовольны. Они молчат, но это полне логично. Боюсь, если вы не назначите маршалом Терна и напишете приказ о восстановлении Инквизиции, это может смутить их. Разумеется, Гильдия Магов останется на вашей стороне. Я полагаю, даже несмотря на войну с Хамоном у нас хватит сил поставить их на место. Однако мой долг предупредить вас.

Решимость Фердинанда заметно угасла. В конечном итоге Талеус убедил его отложить восстановление Инквизиции до победы над хамонцами. По поводу должности верховного маршала тот решил подумать. Тадеус, впрочем, не собирался сидеть сложа руки. Канцлер граф Кмилиол непременно прислушается к нему и даст нужный совет Фердинанду. Совершенно безвольный старик Анатолий держится на этой влиятельной должности уже третий десяток лет благодаря своей трусости и одновременно исполнительности. Никуда не лезет и всегда держится тех, кто сильнее и влиятельнее. Он устраивал Александра, устроил Миранду, ну а теперь он слушает его, Верховного Мага. Впрочем, главным козырем должен стать отнюдь не унылый канцлер.

Королева Миранда Алмир Клеонская приложила достаточно усилий, чтобы иметь возможность влиять на принятие решений. Император души в ней не чает, считает святой. При том, что реальный моральный облик Миранды находится на уровне шлюхи. Порой Тадеусу казалось, цель всех ее интриг это иметь возможность тащить в свою постель кого вздумается. Разумеется, это было не так. Миранда стремилась к власти, а сейчас всерьез считала, что едва ли не правит Империей. Впрочем, это было далеко от правды. Чтобы принимать решения самостоятельно, у Таирской гадюки, именно так нарекли ее недодрожелатели, попросту не хватало ума.

Челядь полностью под ее контролем. Большая часть придворных в рот ей заглядывают. И опасаются. Исключение, высшие сановники. Но те не ропшут, Миранда их устраивает. Интриги Королевы до действительно серьезных вопросов не доходили, ибо в оных она разбиралась не лучше супруга. Навешать ей лапшу проще простого. Главное, польстить в нужный момент. И говорить умнее. А там эта дура сама же убедит Императора в чем угодно.

Доселе по понятным причинам Миранда не слишком доверяла ему. Трудно было не заметить его близость к принцессе. Все же Королева не совсем идиотка. Однако сейчас самое время исправить положение.

Стоило ожидать, Королева не отказалась от прогулки по Императорскому саду. На вечерний моцион она, как он и просил в записке, отправились с придворной леди. Сопровождали ее приближенные гвардейцы. Местом встречи стала отдсленная беседка у мандаринового сада. Гвардейцы и придворная леди остались поодаль.

После короткого обмена любезностями Тадеус решил перейти к делу.

— Ваше Величество, меня привела к вам серьезная проблема. Император после случившегося может наломать дров. Я говорил с ним.

— Он решил восстановить Инквизицию? — нервно спросила она.

— В том числе. Я с трудом отговорил его отсрочить этот шаг до конца войны. Но возникла проблема с верховным маршалом. Пронис или Терн весьма опасные кандидатуры, — увещевал он.

— Пронис, разумеется, Ирские спят и видят, как устроить разгул Инквизиции, но чем плох Терн? О нем недурные отзывы! — возразила Миранда.

— Да, только есть одна проблема. Это может привести к усилению влияния Герцога Мириамского. Тот не упустит возможность устроить брак с принцессой. А там, всякое может произойти. В том числе с Его Величеством. И я знаю, что вы этого не хотите.

— Тадеус, вы что, принимаете меня за идиотку? Судя по вашим телодвижениям, я полагала, вы первым поддержите брак законной наследницы. Я допускаю, вы переоценили приоритеты и я была бы рада получить столь могущественного союзника. Но прежде я хочу знать, почему вы помогаете мне? — она бросила на него недовольный взгляд. Она заметно нервничала, хотя и пыталась скрыть это.

— Буду честен. Я счел, необходимо найти общий язык с принцессой. Однако увы, я был разочарован. Я уверен, вы в курсе, насколько она невменяема. Едва ли девица, у которой постоянно случаются припадки, будет хоть каким-то образом влиять на супруга. Он запрет ее и предпочтет лишний раз не показывать. Да, мои приорететы изменились. Я не люблю перемены. Подумайте сами, я повязан кровью с Императором. Ваш супруг прислушивается ко мне. И к вам, разумеется. Вас я знаю как человека разумного, с которым можно иметь дело. Пожалуй, мы можем неплохо найти общий язык. Как все повернется, если командовать парадом будет отпрыск Мириамского? Я могу лишь предполагать. Вы понимаете меня?

— Вы ошибаетесь, я все прекрасно понимаю, и прекрасно понимаю, что Эрика безумна. Одна башня чего стоит. А побег? Пожалуй, вы поступаете весьма предусмотрительно. Но кого вы предлагаете на должность верховного маршала? — Королева немного расслабилась.

— Человека, который не связан с влиятельными герцогами и наверняка не станет конкурентом в влиянии на Императора. Герцог Генри Клеонский. Опытный командир, ни разу не интриган, ваш супруг с ним не особенно ладит. Но вы сумеете убедить его, не сомневаюсь.

— Но про него дурно высказываются как о стратеге, — вспылила Миранда.

— Он слишком суров нравом, любит порядок, вдобавок все знают, он не в лучших отношениях с Императором. Вот и выслуживаются, распуская дурные слухи. О Коннеле тоже рассказывали много дурного, однако он выиграл войну. Генри учавствовал в прошлой хамонской войне, где из генералов был произведен в маршалы. Он отличился при взятии Гелении. Учавствовал во взятии Таира, — Тадеус нарочито напомнил Миранде о ее родине.

Если человека вывести из равновесия, обычно он становится ещё глупее. Главное, не перестараться.

— Не нужно про Таир, там было уже нечего брать, — вспылила Королева.

— Простите, Ваше Величество. Запамятовал. Впредь я не стану бередить старые раны.

— Пустое. Они сами повинны, — подчеркнуто небрежно отмахнулась Миранда и резко сменила тему, а точнее вергулась к обсуждаемому вопросу, — Вы уверены, что Генри справится? Конечно, допустить назначения Прониса или Терна нельзя, но разве нет других вариантов? Генри многие не жалуют.

— Возможно, вы правы. Думаю, стоит это обсудить. Понимаете дело не терпит отлагательств. Есть маршал Тальмий, командует северовосточным ополчением..., — Тадеус принялся рассказывать о каждом маршале.

Из было не так много, на данный момент всего двенадцать, не учитывая уже названных Прониса и Генри. Рассказывал Тадеус в подчеркнуто сухой манере и с использованием воинских обозначений. Не забыл упомянуть проигранные и выигранные битвы. Якобы он полагает, будто его должны понять. Особенно грязью никого не поливал, говорил как есть, у всех людей есть недостатки. Расчет был прост, Миранда заскучает, запутается и решит, лучше назначить Генри.

-... Итак, я полагаю, среди них может найтись достойный полководец. Еще я могу рассказать про генералов. Среди них много достойный умных людей. Тот же Терн генерал.

— Нет, благодарю. Не нужно генералов. Лучше назначить из маршалов. Глупо назначать генерала. К тому же у меня будет аргумент, как отговорить супруга от назначения Терна.

— Тогда Ваше Величество, выбор за вами. Мне да и вам, самое главное, чтобы не были назначены Пронис или Терн. Мое мнение вы знаете, из всех я полагаю самым достойным Генри. Я ни за что бы не предложил кандидатуру плохого стратега. Как человек, мне он тоже, признаться, не нравится. Груб, хам, у него дурной нрав, но когда речь идет о победе, какая разница?

Миранда задумалась.

— Главное, чтобы Фердинанд не уперся, — бросила она.

— Я верю, вы справитесь. Разве сможет он отказать столь прекрасной Королеве.

Глава 14

— ... запасы на исходе, осаду не бросишь. Но вот не везут и все тут. А когда привезут, демоны их знают. Враги город сдавать не думают, им поди есть, что жрать. Крыс хотя бы. У нас и тех нет. За лошадей стали браться, — обстоятельно вещал Гарри.

— Ты же веселую историю рассказать хотел. Или голод во время осады это оно и есть? Типа, как мы сожрали маршала? — вклинился Карл и рассмеялся.

— Я и рассказываю. Надо ж поведать с чего началось. Вот маршал, чтобы его не сожрали, приказ дал. Отправить отряды по деревням за провиянтом. В дальнии, поблизости все сожрали. Бумагу дали, серебра отсыпали, дабы крестьянам уплатить. В четверть стоимости, но хоть что-то, чтобы не грабеж. Тогда порядок такой был. Меня тоже отправили. Я тогда еще в обозе служил. Ну и поехали. С нами сотник обозный, два десятка пехоты, ну и мы, рядовые, три десятка. Сотник наш, Махрат, так его звали, выпить был не дурак...

— Да разве ж найдется на войне такой дурак, кто выпить откажется! — Лютый прервал рассказ Гарри и все засмеялись.

— Вечно ты встреваешь, дай рассказать по-людски! — вознегодовал Гарри.

— Именно, мне лично любопытно узнать, как на деле войска снабжают, — отметила Эрика.

— Да как снабжают. Раз на раз, — принялся расскждать Гарри, — Сначала по-людски. Да и то, как сказать. Каша, да сухари, это разве по-людски? Раз на неделю перепадет мясо. Да и то, в котле поварилось и генералу на стол, а солдату каша. А стоит затянуться войне, кормись, как хочешь. Тогда у крестьян просто так провиянт брать закон не велел, сами знаете. Прознает барон, скандал подымет, ежели найдут виновников, каторга!

— Гарри, так где веселая история. Голод на войне, это не весело, — возмутился Алан.

'И впрямь, не весело' — подумала Эрика. Гарри продолжил.

— Так вот, история. Путь все одно дальний, задержаться на день не грех. Махрат с пехотинцами добыли бормотухи, ну и надрались...

— Че, все монеты на провиант пропили? — уточнил Алан.

— Нет, пару серебрянных, нам как воякам дешевле отдали. Что ж сотник дурак, пропить все? Преквистские бароны те еще занозы. Грабежа не стерпят. Дело в том, что Махрат монеты потерял, — Гарри рассмеялся и приложился к кубку.

— Дык, может, кто украл и прикопал где-то? Я бы так сделал, — встрял Карл.

— А дальше что? — заинтересовалая Лютый, который доселе скучал от рассказа.

— Ну всех обыскали, нету. Может и прикопал кто. Демон их знает. Возвращаться просто так нельзя. Каторга. Преквистсткую деревню грабить, себе дороже. Побегут к барону, тот в Инквизицию и что тогда? Каторга.

— Дык сказали бы, что хамонцы засаду устроили, помутузили бы один другого и обратно? Мы так в Антанаре сделали. Когда меня и еще троих на разведку к врагу отправили! — похвастался Алан.

— Вот пес трусливый, и не стыдно хвалиться таким, — издевательски заметил Карл.

— Не трусливый, а умный. Они бы еще в Бездну нас отправили! Князь жмот, платил медяк дырявый. Вот пускай сам за такую мелочь зад подставляет. Ну так чего там с провиянтом?

— Вот пехотинец один тоже предлагал морды друг другу разукрасить. Да только дундук он был! Нас то много. Какой дурак поверит, что все до единого из засады вернулись целые, еще и без монет? Всех на каторгу отправят. Или за трусость или за воровство. Поэтому мы решили ограбить караван. Песчаный тракт в трех днях езды, а по нем в один Халлар везли немало...

— Я тоже караваны грабил, — с гордостью заявил Лютый, — Когда хамонцы все просрали, нам ни хера не заплатили. Бежали с пустыми карманами. Пришлось грабить. Не подыхать же. Ну ты давай, рассказывай, удачно ограбили?

— Как сказать. Не пришлось. До тракта так и не добрались. Наткнулись на имперский обоз, ехал в нашу сторону. Ну те тоже перед ночлегом были не дураки выпить. В общем, пока те дрыхли, мы их караульных скрутили, всех повязали и увели провиянт. А знаете что самое веселое? Один пехотинец читать умел. Этот провиянт нам и назначался! — Гарри рассмеялся. Следом рассмеялись остальные.

— Пожалуй, в Империи еще недурно. В Антанаре совсем беда. Иной раз хоть траву жри. Ну, или деревни обчищай, свои, чужие, без разницы. Там всем похер! Вот однажды.., — Алан принялся рассказывать о том как в одной деревне встретились два вражеских отряда с целью эту деревню обчистить.

Следом подключился Велер и Лютый, те тоже в Антанаре воевали. Карл только вставлял издевательские комментарии. Эрика слушала, расслабленно курила, попивала вино и лишь иногда что-то уточняла.

Хороший все-таки ужин. Интересно послушать. Не то что с Беатрис и ее глупыми дочерьми. Только и знают, что обсуждать ткани, шторы и погоду. И на нее косятся, мол одета не так, ведет себя не так. Про пиры и трапезы во дворце даже вспоминать было тошно. И вроде она привыкла к церемониям, но не было и дня, чтобы она не ощущала себя чужой на празднике жизни. Еще это вечное морализаторство отца. Теперь все иначе. Наконец она поняла, что значит нормальная жизнь.

С тех пор, как она поставила на место Беатрис прошло чуть больше месяца. В самом замке все затихло, Герцогиня с Евой почти не выходили из своих покоев. Только иногда Лолита ходила на кухню и, если сталкивалась с ней, кидала неодобрительные взгляды. На тренировках все было с переменным успехом. Выпал снег, она успела простудиться. Ну ничего, зато потом неплохо посидели, выпили, лечение санталой самое то. Многое выматывало, но она и сама понимала, легко не будет. Но с гвардейцами было всегда весело. Даже на тренировках.

Ее новые наставники с каждым днем нравились ей все больше и больше. Тот же Лютый, пусть умного не расскажет, но зато насмешит. Алан болтает много, так и рвется подлизаться, но без него скучно. Гарри серьезный, но зато много про войну рассказать может. Велер, тот больше молчит, но зато на тренировках разумные советы дает.

Карл самый любопытный из всех. Он явно умнее других, образованнее, при этом единственный, кто, действительно, верит в ее успех. Ну или хорошо притворяется, что вряд ли. Остальные тоже притворяются, но все равно заметно. Ести учесть, что про Карла поведал Виктор, странный он. О себе он говорит мало, даже байки не рассказывает. Только по делу или поддевает остальных. Но что самое забавное, видно, все его немного опасаются. При этом, он там самый молодой. Двадцати двух еще нет. Впрочем, остальные тоже не старики. Алану двадцать четыре. Гарри как и Виктору, двадцать восемь. Велеру — двадцать шесть. Лютый самый старший, тридцать три, но по нему не заметно.

Эрике было плевать, что они обычные головорезы и служат ей за хорошую плату. Им повезло. Плата запредельная, курить и пить позволила, на церемонии она сама положила, они только мешают. Не служба, а мечта. Ей не жалко, зато те стараются угодить. Начиная от тренировок, заканчивая развлечениями. Впервые в жизни она ощутила полную свободу. Не надо ни перед кем отчитываться, что-то скрывать, ограничивать себя. Вместо придворных леди она предпочла общество неотесанных головорезов и убийц. Но это ее выбор. Она может спокойно учиться воинскому искусству, одеваться в мужскую одежду, курить по всему замку, выпивать, выражаться, как хочется. Неважно, как это выглядит. Главное, она счастлива. Можно, наконец, не мучиться, а наслаждаться жизнью. Без тупых лекарей, обещающих всякое дерьмо. Без страха сделать что-то неправильно. Без морализаторства со стороны ублюдков, которые только и знают, что чтить поганые писания. Пусть чтят, а она отреклась.

'...С этой поры не будет для меня иного закона кроме моей личной воли...' — разве не так звучит клятва отречения.

Впрочем, наслаждаясь свободой, Эрика с каждым днём все чаще задумывалась об ответном письме Императора. Сможет ли Виктор осуществить задуманное, или же весь их план накроется?

Алан как раз заканчивал свой рассказ о битве за деревню, в которой оказалось грабить нечего. Двери в трапезную отворились. Беатрис зашла со свертком в руке. За ней шли Лолита и Сид. Алан резко затих.

— Пришло письмо от Императора. На конверте сказано, что я должна его прочитать публично, — как можно спокойнее попыталась сказать Герцогиня.

— Публично? — удивилась наследница.

Испуг скользнул по её лицу. Всё внутри перевернулось. Эрика, пытаясь сохранить самообладание, затянулась дурманом и кивнула головой.

— Читайте, — обреченно произнесла принцесса.

Беатрис распечатала письмо и принялась читать.

— Дорогая Беатрис. Я прочитал ваше письмо, и я возмущён,— Герцогиня вдруг запнулась.

"Это конец, она ещё издевается" — решила Эрика, приготовившись к неизбежному краху.

Но тут руки Герцогини затряслись, а лицо побледнело.

— Этого не может быть! — растерянно произнесла она и выронила письмо, которое тут же поднял Сид.

— Читайте! — приказала Эрика, теперь уже уверенная в положительном исходе. Сид начал сначала.

— Дорогая Беатрис. Я прочитал ваше письмо, и я возмущён. Как вы посмели... оклеветать мою дочь, назвав её одержимой демонами. Эрика Сиол, как наследница имперского престола, вправе делать всё, что пожелает, ибо Мироздание избрало её для того, чтобы повелевать всей Империей. Потому она не должна знать ни единого отказа. Поведение моей дочери соответствует её положению. Стремление Эрики овладеть воинским искусством я могу только хвалить. Я горжусь тем, что моя дочь никогда не сдается, ибо это качество должно быть присуще особе императорской крови. Вы, обычная женщина, не можете понимать этого. Я надеюсь, вы поняли свою ошибку и на первый раз прощаю. Но впредь прошу не писать мне писем, я желаю общаться с Эрикой сам. Император Фердинанд Клеонский Сиол, — пока Сид дочитал письмо, его руки вспотели, а сам он явно не мог поверить в то, что сам же прочел.

— Да здравствует, Эрика, — поднял кубок Лютый.

Следом её начал восхвалять Алан. Карл, хитро улыбаясь, молча поднял кубок, Велер и Гарри довольно ухмылялись.

Принцесса растянулась в улыбке и не знала, куда деться от радости. У них получилось. Виктор подменил оба письма, и неважно, что этот проныра немного изменил их уговор, когда предписал публичное прочтение, чем её до смерти напугал. Теперь все прекрасно. Эрика решила, это следует отметить и приказала принести всем санталы.

Сильно напиваться принцесса не стала, она уже научилась вовремя прекращать пить, чтобы в итоге не тошнило, но в свои покои она шла явно навеселе. Не прошло и минуты, как она зашла в покои, следом явилась Лолита. Причем, мало того, кузина сама открыла дверь, она решила закрыть её изнутри.

— Какого хера приперлась? — возмутилась Эрика.

— Ты сейчас же пойдешь и извинишься перед Герцогиней. И впредь будешь вести себя прилично! — приказным тоном потребовала Лолита.

— Ты охерела?

— Что ты себе возомнила, думаешь, выпендриваться будешь, никто не заметит твою ущербность? Уродство этим не скроешь! И знай, я тебя не боюсь. И головоразов твоих я не боюсь, никчемная выскочка, — с вызовом глядя на Эрику, заявила Лолита.

— Сука, я вырву твой поганый язык и засуну его тебе в задницу! — огрызнулась наследница.

Мало того, что кузина уже достала её, ещё и горячительное ударило в голову.

— Не получится, — уверенно произнесла Лолита, и тут же добавила, — я могу тебя убить одним желанием, просто заморозить кровь. И ты умрешь. Даже двинуться не успеешь. Так что ты сейчас пойдешь и извинишься, — жестко требовала Лолита.

Тут Эрика и поняла, что Лолита обладает магическим даром. Впрочем, наследницу этот факт скорее позабавил. Неужели она не в курсе, магия на нее не действуетю причем, не только целительсткая. Ни долго думая, Эрика без лишних слов направилась к кузине.

Когда принцесса уже была возле неё, на лице девушки мелькнул испуг.

— На меня не действует магия, сука! — с этими словами наследница схватила кузину за горло и резко прижала к двери.

Та закричала, и выронив ключ, попыталась расцарапать лицо принцессы. Наследница разозлилась и, отпустив горло, просто врезала ей кулаком, разбив нос до крови. Лолита заорала ещё сильнее, и кинулась на неё, схватив за волосы.

— Не ори, без толку, — с этими словами наследница ударила кузину в живот.

Та инстинктивно ослабила хватку, и Эрика резко выкрутив ее руку, сама взяла её за волосы. Потом она приложила её голову лбом об стену и толкнула девушку на пол. На стене остался небольшой кровавый след. Того, чему она уже успела научиться, оказалось вполне достаточно, чтобы справиться с изнеженной девчонкой, не державшей в руках ничего тяжелее чашки и умеющей только царапаться.

— Значит, пришла убить меня, дрянь? Ведьма паршивая, я тебя тут замочу на хер, — кричала разъярённая наследница, глядя на валяющуюся кузину.

Выпитая сантала только добавляло ей решимости расправиться с обнаглевшей девицей. Лолита приподнялась, и посмотрела на нее заплаканными и полными ужаса глазами.

— Не надо. Прошу тебя... умоляю! Прости! Я не хотела... тебя убивать. Я только... хотела. Напугать... Прошу, — разрывалась от рыдания Лолита.

— Дрянь! Пощады теперь просишь! Да я по всем законам вправе убить тебя, — с ехидной улыбкой на устах, спокойно рассуждала Эрика, наслаждаясь происходящим.

— Прости меня! Я сожалею об этом! — сквозь слёзы умоляла девочка.

— Я не сомневаюсь, что теперь сожалеешь. Встань, сука! — приказала принцесса.

Лолита, дрожа, встала и затравленно уставилась на неё. Лоб и нос у неё были разбиты. Наследница вдруг резко взяла её за горло.

— Мне больно,— прохрипела девочка.

Принцесса отпустила Лолиту и с размаху влепила ей пощечину так, что та отшатнулась в сторону и едва не упала.

— Да что ты вообще знаешь про боль? Ничего ты не знаешь!

Лолита попятилась к стене, опустилась на пол и закрыла лицо руками.

— Я хочу понять кое-что. Ответь, за что ты так возненавидела меня? Я ничего тебе не делала. За что? — жестко спросила Эрика.

— Ты расстроила матушку, Я хотела... Чтобы... — сквозь слёзы поясняла девочка.

— Мне по хер, за что ты меня хотела убить! Скажи, за что ты возненавидела меня с первого дня моего приезда? Я никого не расстраивала. А ты сразу пришла с оскорблениями. За что? Говори! — схватил Лолиту за волосы, Эрика повернула её лицо, и посмотрела ей в глаза.

Та, впрочем, совсем потеряла самообладание и впала в настоящую истерику. Наследнице хотелось услышать правду, за что её ненавидят. Даже если за внешность, так пусть скажут в лицо. Поэтому Эрика решила действовать мягче и отпустила её.

— Я всего лишь хочу услышать ответ на свой вопрос. За что?

Лолита сидела на полу и, закрыв лицо руками всхлипывала, боясь, лишний раз шевельнуться. Эрика подобрала ключ, закурила дурман, прошлась по комнате и присела на кровать.

— Я жду. Давай, рассказывай. Моё терпение не вечно, — требовала она.

Какое-то время они обе молчали, пока принцессе не надоело ждать. Она и так была уверена в причине, по которой её ненавидят. Не хочет говорить, ну и хер с ней. Эрика докурила, подошла к Лолите, и презрительно глянула на неё сверху вниз.

— Боишься сказать. Трусливая тварь. А ведь нужно отвечать за свои поступки. Наверное, считаешь меня демоном. Да, я демон. Меня превратили в демона, такие мрази, как ты. А теперь пришло время платить.

Принцесса вдруг замолчала, подошла к Лолите, и ударила её ногой в живот. Лолита вскрикнула и сжалась ещё больше. Эрика мысленно оценила свои новые тяжелые сапоги, в них оказывается удобно бить. Как же ей хотелось забить Лолиту до смерти. В лице кузины она видела всех тех, о чьей мучительной смерти она не раз мечтала. Принцесса в итоге решила, что убьет кузину. Взяв Лолиту за голову, намереваясь попробовать свернуть той шею, как недавно учил её Карл. Но не успела она ничего сделать, как девочка просто потеряла сознание. Принцесса вдруг встрепенулась.

"Проклятье, что я делаю?! Как я буду объяснять её смерть? Меня и так демоном все считают. А если всплывет?" — вдруг одумалась Эрика, и, кинулась за графином с водой, который вылила на лицо Лолиты.

— Дрянь, живи. Вставай и проваливай отсюда. И помни, забудь всё, что тут было. Будешь болтать, убью. И главное, держись от меня подальше, — с этими словами Эрика швырнула очнувшейся Лолите ключ.

Кузина смотрела то на ключ, то на неё и пыталась прийти в себя. Дрожащими руками она подобрала ключ и с трудом встала. Открыв с третьей попытки дверь, Лолита застыла, глядя на Эрику.

— Я тогда просто завидовала..., ты же наследница. Прости меня, я поступила жестоко. Ещё прости меня за то, что я наговорила тебе. Я не понимала, что делаю. Мне жаль, что всё так вышло, — виновато призналась Лолита, едва сдерживая слезы.

— Зачем ты мне все это говоришь? Обгадилась, теперь каешься? Вот только жалости мне твоей не надо. Проваливай, — грубо процедила принцесса.

— Поверь, дело не в жалости.

— Мне вообще плевать, в чем дело, мразь. Уйди, пока я не передумала! — угрожала Эрика.

— Но я не хочу..., чтобы мы... были врагами, — не унималась кузина.

— Лживая сука. Раньше надо было не хотеть. Поздно! Уходи, дрянь! Если узнаю, что ты болтаешь, клянусь, тебе не жить, — с этими словами Эрика вытолкала Лолиту в коридор и заперла дверь на засов.

Оставшись в одиночестве, принцесса довольно улыбнулась. Все-таки приятно разочаровывать недоброжелателей, особенно когда они приходят её убить, а она, вместо того, чтобы рыдать и просить пощады, наваляет им так, что те сами пощады просят.

Конечно, не велика честь надрать задницу глупой девице. Но как же это приятно смотреть, как ещё недавно ощущающий свое превосходство враг теряет спесь. И вот он уже готов на все, только бы его пощадили. У неё это был первый опыт, когда она лично кого-то наказала. Это ей настолько понравилось, что воодушевленная принцесса в который раз убедилась, она идет верным путем, и поэтому должна добиться своей цели во что бы то ни стало. Чувство превосходства над поверженным врагом стоят того, чтобы терпеть любую боль.

* * *

Как и договаривались. Виктор вернулся в Небельхафт только через два дня после доставки письма. Замок сразу удивил его какой-то странной мёртвой атмосферой. В его стенах царила гнетущая пустота. Только хмурые стражники стояли на караулах. Даже на первом этаже, на кухне и половине прислуги, из которой вечно слышался шум, полнейшая тишина. Дети, обычно бегавшие по коридорам, теперь где-то прятались. Слуги разговаривали вполголоса, а когда видели Виктора и вовсе замолкали. Он, впрочем, уже привык к такой реакции. Его татуировка говорила сама за себя. Но в этот день атмосфера замка была настолько пропитана страхом, что это заметил даже талерманец.

"Неужели они тут до сих пор в это верят?" — удивился он, не ожидавший таких далеко идущих последствий.

Он полагал, что Беатрис написала то письмо в порыве эмоций, и за месяц всё уляжется. Во всяком случае, ответ Императора расставит все точки над "и". Талерманец сразу же отправился на поиски Эрики, но выяснив, что принцессы в покоях нет, решил наведаться к Герцогине.

Наткнувшись на управляющего, он решил уточнить про Беатрис.

— Мои приветствия. Сид, Её Светлость у себя?

Управляющий исподлобья посмотрел на Виктора и попятился.

— Ты чего такой дерганый? — удивился талеманец.

— Простите, господин, Её Светлость у себя. Да хранит вас Проклятый! — подобострастно ответил Сид.

— Какой ещё Проклятый? Что за херня тут происходит? — Отчитал Сида возмущенный Виктор и, не дожидаясь ответа, пошёл прочь.

— С ума, что ли все посходили! — вслух возмутился Виктор, подходя к покоям Беатрис.

"Может она мне всё-таки объяснит, что тут происходит" — решил он.

Талерманец долго стучался в дверь Герцогини и не услышав ответа, собрался уходить. Вдруг Беатрис куда-то отлучилась или просто спит. Но тут его окликнула Лолита. Она отозвала его в другую сторону коридора.

— Её Светлость в комнате и очень напугана, — сообщила она.

— И чего же ей бояться? — не понимал Виктор, который заметил на лбу девушки заметную ссадину и это не считая разбитого носа.

— Матушка полагает, что Эрика одержима демонами. И вы к этому причастны. Такого же мнения большинство слуг, — пояснила она.

— Что за ерунда? Кто такую чушь придумал? — сделал вид, что не в курсе событий, талерманец.

— Её Высочество своими поступками дала Герцогине повод так думать.

— Ну молодец. А что это у вас с лицом, вы споткнулись? — не удержался от вопроса талерманец.

— Да, оступилась, — отводя взгляд, ответила она.

— Печально, — бросил Виктор и дал понять Лолите, что не желает с ней это обсуждать.

— Беатрис, прошу тебя, выслушай, — стоя под дверью, обратился он к Герцогине, но ответа не услышал.

— Полно уже этой ерундой голову забивать. Какие ещё демоны? Не одержима Эрика никакими демонами, мне хоть поверь.

— Ты демон. Что ты с ней сделал? — все-таки откликнулась Герцогиня.

— Ничего я с ней не делал. Эрика — наследница, и это естественно, что она считает себя вправе отдавать приказы. Конечно, странно, что девочка мечтает стать воином, курит дурман и отказывается заниматься рукоделием, но демоны тут причем? Я ведь объяснял тебе, почему она такая, — негодовал Виктор.

— Иди прочь, я не желаю тебя слушать! Ты поклоняешься Проклятому и найдёшь любое объяснение. Ты навлек беду на всех нас.

— Да что за безумие тут творится, — возмутился талерманец, и, сделав вывод, что бессилен, пошел искать Эрику.

Дело ведь теперь не только в Герцогине. Несложно догадаться, кто так отделал Лолиту. Принцесса могла приказать это сделать кому-то из гвардейцев, а те за золото и мать родную прирежут. И девчонка хоть и молчит, но вполне может науськать мать. Что с этим всем делать, непонятно. Распутывать отношения, мирить кого-то? Это явно не к нему. Запугать, прижать, шантажировать? Есть много способов порядок навести. Но не привык он воевать с женщинами. А ещё не хотел он воевать с Беатрис. Но если прикажет Эрика, у него не будет выхода. Или наследница прикажет тому же Карлу убить Герцогиню, как быть тогда ему?

В покоях принцессы не было. Зато служанка Эмма немного прояснила ситуацию. Эрика большую часть времени проводит с гвардейцами. Причем, не только изучает воинское искусство, но и трапезничает, выпивает, играет в азартные игры. Разве только в бордель не ходит. В общем, ей с гвардейцами весело. Вот и сейчас она с ними. Где, Эмме она не отчитывалась.

Обеспокоенный талерманец пошел осведомиться на задний двор. При этом он мысленно проклинал Карла, вознамерившегося свершить наставнический подвиг любой ценой. Час от часу не легче, с девицами проблемы, ещё и этот безумец.

Разумеется, Виктор, как телохранитель, должен был проверить новоявленных гвардейцев. И если четверо вопросов не вызвали, обыкновенные наемники, польстившиеся на золото, Карл отличался от них не только выдающейся памятью, но и совершенно безумным мировоззрением. Под зельем наговорил такого, что у Виктора едва волосы дыбом не стали. Невменяемый, мягко сказано. И что самое печальное, убить его никак нельзя. Благодаря безумной матушке, продавший душу, этот не менее безумный человек рискует дожить до Пришествия Проклятого. По той же причине он считает себя Темным Мессией.

Отличный наставник, нечего сказать. Прямой опасности он для принцессы не представляет, безумец умудрился проникнуться к ней симпатией и вдобавок польстился на светлое будущее приближенного. Оставлять с ним Эрику было не страшно, хотя и не хотелось. Опасность состоит в другом. Он невменяем, неравнодушен к безумным идеям и потакая оным дурно повлияет принцессу. Более того, он своим рвением свершить наставнический подвиг поможет ей себя доконать.

В любом случае, нужно принимать меры. Пусть убить не получится, но не зря же он его допросил. Даже у Темного Мессии есть свои, весьма безумные слабости. Виктор собирался потолковать с ним еще месяц назад, но Эрика уперлась, отправив его срочно перехватывать послания. Посоветовал, на свою голову. Учитывая, что принцесса уже грозилась пойти на убийство Беатрис, пришлось согласится. Счел, за месяц ничего не случится. А Карл хоть и невменяемый, шанса своего не упустит и убьет любого, кто посмеет причинить вред наследнице.

Впрочем, заняться Карлом он решил потом, сначала нужно разобраться в происходящем с Эрикой. Однако Темный Мессия оказался легок на помине. На заднем дворе он, Лютый и Алан коротали досуг метанием кинжалов в стену сарая. Талерманец неслышно подошел сзади. Как раз в этот момент была очередь кидать кинжал Карла. Виктор кинул свой кинжал следом и попал туда же, что и гвардеец. Все обернулись. Алан резко замолчал. Виктор заметил на его лице тень испуга, Лютый тоже явно напрягся. Карл же наоборот, нагло улыбаясь, обратился к нему.

— Ты, как я понял, Виктор. Талерманец, — прищурив глаза, произнес он и затянулся дурманом.

— Вроде как других талерманцев здесь нет, — бросил Виктор, пристально глядя на гвардейца.

— Я Карл, а это... — тот, видимо думал представлять всех, но талерманец перебил его.

— Уже в курсе. Где Её Высочество? — решил без всяких церемоний спросить он.

— В тренировочном зале. Ей есть чем заняться, — с ехидством пояснил Карл и демонстративно откинул волосы с лица.

'Уже и зал организовали. Ну ну'

— И чем же ты её заставил заниматься? — с иронией спросил Виктор.

— Не тем, что ты надоумил, — процедил гвардеец и криво оскалился.

— Зато ты ей, наверное, великое воинское будущее наобещал, — бросил талерманец.

— А что, я должен был как ты, лапшу вешать, что у неё ни хера не получится? — в наглой манере заявил Карл и с ухмылкой добавил, — Я в талерманах не учился, но у меня хватает ума понять, что совать секиру неподготовленному человеку в столь юном возрасте, идиотизм.

Талерманец буквально опешил от его тона. Давно к нему так не обращались, причем, будучи в курсе его прошлого. Настроение у Виктора, учитывая внезапно возникшие обстоятельства и так было мерзкое, а тут ещё какой-то выскочка позволяет себе дерзить. Виктор обернулся, гвардеец смотрел на него с нескрываемым вызовом. Тем временем Алан пытался его незаметно одернуть, но тот лишь отмахнулся.

— А потакать невозможным желаниям в ущерб человеку, по-твоему разумно? — парировал Виктор.

— Разумно быть нормальным наставником, а не мудаком, — процедил гвардеец и при этом продолжал улыбаться.

— А ты у нас, значит не мудак? Чему ты её научил? Пить и купить? Вряд ли ты полезному научить сможешь, — раздраженно бросил талерманец.

— Спорим, через восемь месяцев ты свое мнение изменишь? — не унимался Карл.

Лютый и Алан молча наблюдали за перепалкой, уже не рискуя вмешиваться.

— Не буду я с тобой спорить. Мои обязанности как её телохранителя, отвечать за её жизнь перед Императором. Вот и думай сам, какие последствия могут быть, — с явной угрозой намекнул талерманец.

— Угрожаешь? Я прямо обгадился, — Карл наигранно скорчил испуганное выражение лица, и снова улыбнувшись, шагнул к нему, — Мне по херу на твои угрозы. Думаешь, если ты талерманец, все тебе в рот заглядывать будут, — оскалился он.

— Думаешь, раз ты бессмертный Темный Мессия, можешь так зарываться? — Виктор вдруг перешел на аркадийский язык, намекая, что знает о нем больше, чем тот думает. Нежелательно, чтобы их поняли остальные. Лишние вопросы пока ни к чему.

Помрачневший Карл тут де прекратил улыбаться.

— Душу продал, значит? И как тебе живется, когда знаешь чужие мысли? Трудно удержаться, наверное. Потому и выпить любишь, да? — зло процедил он, также перейдя на аркадийский.

— С чего ты взял, что я продал душу? — заинтересованно спросил талерманец.

— А как ты еще узнал? Я не болтаю об этом. Даже спьяну. Про темного мессию мог знать только один человек, и чтобы на него выйти, тебе бы пришлось тащиться туда-обратно целых два месяца, и это не считая времени на дальнейшие поиски.

— То то ты напрягся, я гляжу. Есть что скрывать и чего стыдиться, — Виктор решил подыграть.

— И зачем ты мне это поведал? Знаешь, убить меня нельзя. Не страшно? — небрежно предположил гвардеец.

— А ты сам не понял? Можешь попробовать меня убить. Посмотрим, что из этого получится. Но есть другой вариант. Мы можем быть союзниками. Ты прекращаешь потакать наследнице в её безумных стремлениях. А я не рассказываю твои тайны, — с натянутой улыбкой предложил Виктор.

Карл высокомерно посмотрел на него.

— Зачем ты это делаешь?

— Я отвечаю за неё и не хочу, чтобы она загнулась, — так же серьезно пояснил ему Виктор.

— Эрика сама решит, что ей делать. Я передам ей твои слова. И поверь, они ей очень не понравятся, — Карл посмотрел на него полным презрения взглядом.

Вот и пришло время проучить выскочку.

— Хочешь предстать перед принцессой неграмотным идиотом?

Карл рассмеялся.

— Какая разница? Эрике не по грамоте наставник нужен, а по воинскому искусству, — отмахнулся гвардеец.

Что же, он только начал.

— Как на счет невменяемого труса, который чуть что, лез в петлю? Столько раз! Мне бы надоело.

— Рассказывай, ублюдок. Ты прав, я многое не люблю вспоминать. Только шантажировать меня этим не получится.

— Я Эрике ничего не расскажу. Расскажу всем вокруг. Она сама тебя выставит, когда ты впадешь в бешенство из-за потревоженной тонкой душевной организации и прирежешь пару тройку болтунов. Я знаю, что у тебя случается бешенство. Как тебе такой вариант?

— Давай, я посмотрю как ты опустишься до уровня базарной сплетницы. Никто не поверит в такую чушь, — огрызнулся Карл.

Он уже не улыбался. И злился все сильнее. Можно дожимать. Вот и проучит выскочку. Абсолютная память это хорошо, но она, как и его якобы бессмертие от воспитательных пинков не спасут.

— Ты прав. Что я ерунду всякую предлагаю. Глупо вспоминать былое. Сейчас ты не вешаешься, не трус, это самое главное. Одна беда, любишь, чтобы тебя пороли и унижали шлюхи. И совсем скоро это будет известно каждой собаке.

— Если ты немедленно не закроешь рот, я за себя не отвечаю! — вспылил Карл.

— Легко грозить, зная, что Проклятый помереть не даст, Темный Мессия,— съязвил Виктор.

— Я предупредил, — с этими словами Карл молниеносно выхватил меч.

Талерманец также обнажил оружие. Поначалу гвардеец шел в прямое наступление, но тут вдруг он начал откровенно уходить при помощи обманных маневров, которые становились все более изощренными. Как не старался талерманец достать его, было бесполезно, а что самое интересное, его уловки тот распознавал прямо на ходу. Когда Карл, наконец, сам стал наступать, началось самое интересное, молниеносные удары, немыслимые комбинации, в ушах только лязг мечей. Время будто исчезло, такого азарта талерманец не испытывал давно.

Виктор даже не думал об усталости, не ведал, что творится вокруг, он лишь видел противника, который с неизменной зловещей улыбкой, отбивал и сыпал удары. Талерманец молниеносно размышлял и тут же пытался изловчиться и таки лишить противника меча. Ну или свалить его, потому как достать его задача была весьма труднодостижимая. Что творил он, Виктор нигде ещё не видел. Немыслимое сочетание приемов из совершенно разных традиций, вкупе с мгновенной импровизацией, да ещё и без всякой логики. Что ему взбредет в голову в следующую секунду, понять нереально. Впрочем, Карл достать его тоже не мог...

— Прекратите! Я приказываю! Или я вас повыгоняю на хер! — поединок захватил талерманца настолько, что голос Эрики прозвучал как гром среди ясного неба.

Виктор с Карлом встретились взглядами и, несмотря на конфликт, на этот раз поняли друг друга. Резко опустив мечи, они повернулись в сторону сарая. Эрика стояла не так уж далеко и была явно недовольна. За принцессой стояли озадаченные гвардейцы.

Только сейчас Виктор осознал, как он вымотался. Непростой противник ему попался. Недооценил гаденыша. Виктор искренне считал, Карл выезжает на защите Проклятого, а его гениальность на фехтование не распространяется. Одно порадовало, сам гений выглядел еще более вымотанным, хотя и пытался этого не показывать. Видно, тот привык, все дается легко. Еще немного и спас бы его только хайран. И то не факт.

— Мои приветствия. Волосы отрезала? — талерманец не нашел ничего лучшего, чем спросить про ее новую прическу. Беатрис в письме упоминала, но такого он не ожидал.

— Как видишь. Что это за херня? — требовала объяснений принцесса.

— Мы решили размяться, показать, кто что умеет, — с улыбкой выдавил из себя Карл

Талерманец оправдываться смысла не видел. Как он и предполагал, наследница не поверила.

— Я не идиотка, я все видела. Так не разминаются! Мне, конечно, понравилось. Но я вас наняла не для того, чтобы замочили друг друга на хер. Вы должны учить меня и должны убивать моих врагов! Да хотя бы своих уже! Но не друг друга! Это недопустимо! Мне по хер, что вы не поделили, но если кто-то из вас убьет другого и окажется, что этой причиной не была защита моей драгоценной персоны, вышвырну без разговоров! И мне по хер какие вы опасные убийцы, я наследница, и я вам плачу! — разразилась гневной речью Эрика.

— Ваше Высочество, простите, что напугали вас. Но уверяю, никто никого убивать не хотел. Мы всего лишь решили помериться уровнем мастерства. И совершенно естественно, что со стороны это было похоже на серьезный поединок. Все-таки мы не самые последние воины, никто уступать не хотел, — Карл никак не унимался, похоже всерьез надеясь замять инцидент.

Виктор не возражал, в конце концов, не он эту кашу заварил, гвардеец первый начал дерзить, вот пусть и отговаривается. А его Эрика все равно не выгонит, кто будет письма писать и печати подделывать?

— Твою мать, ну простите тогда вы меня, — гвардеец таки смог убедить её, — Карл, ты у кого учился, неужели только у халифатца? — изумленно спросила принцесса.

— Сначала у халифатского истинного воина, а потом — где придется, — заявил гвардеец.

— Неплохо, как для "где придется", — с ухмылкой заметил талерманец.

— Это потому что воинское искусство состоит не в постижении уже признанных истин. Овладеть уже готовыми познаниями это ремесло. Искусство, это не только познание и постижение, но и последующие совершенствование, — с гордостью поведал он.

"Тьфу, ну и загнул сучонок. Может и к лучшему, что этот Темный Мессия здесь. Если он умудрился научиться "где придется" может и "кого попало" вроде Эрики научить сможет" — сыронизировал про себя Виктор, хотя сам не особенно верил этому.

— Как интересно, но мы потом это обсудим, — загадочно произнесла наследница и обратилась уже к Виктору, — А нам поговорить надо.

— Да, конечно, — бросил Виктор Эрике и обратился к Карлу на аркадийском, — Ещё увидимся, обсудим кое-что.

— Непременно, жду в покоях, — ответил тот.

Ты на каком языке к нему обращался и что ты сказал? — спросила у него принцесса, только они вошли в замок.

— Я поблагодарил его за хороший поединок на аркадийском языке. Тут редко встретишь тех, кто владеет им, — талерманец все-таки решил подыграть идее Карла. Незачем ей знать, из-за чего они сцепились.

— Похоже, гвардейцу есть чему меня научить. Так что готовь извинительную речь, — напомнила ему Эрика.

— Ну что ты ко мне пристала? Ты уже нашла наставника. Как дерется он, ты видела. Я тебя уверяю, не хуже меня. Вот пусть он тебя учит искусству. А что я, у меня так, ремесло, — отмахнулся талерманец.

— Он тоже будет моим наставником. Как и все остальные гвардейцы. И ты не отвертишься, — не унималась Эрика.

— На хера тебе столько наставников! — возмутился Виктор, чуть, было, не выпалив, хоть бы она одного наставника осилила.

— Мне понравилось, что Карл говорил об искусстве, мало постичь, нужно стремится к совершенству. А чем разнообразнее подходы, тем больше возможностей от ремесла прийти к искусству. К тому же, ты сам сказал, что я девушка, альбинос, у меня дерьмовое здоровье. А это значит, мне придется приложить в три раза больше усилий, потому что херовым воином я быть не хочу, — парировала Эрика.

— Твою мать, похоже, ты безумна, — выпалил талерманец.

— Иногда безумие является высшей ступенью разума, — заметила она.

— Что за чушь?

— Это не чушь. Безумие есть свобода. Выходит, свобода разума, так же безумие. Но ведь только через свободный разум постигается истинное искусство, — пояснила принцесса.

— Твою мать, это тебе наш гений доморощенный наговорил? — возмутился Виктор, предположив, только Карл мог выдать подобную ахинею.

— Как ты догадался. Он интересные вещи говорит, не то, что ты. Только и твердишь, как у меня ничего не получится.

Когда они вошли в покои принцессы, Виктор мог только удивляться. Запах от дыма дурмана, разбросанные по столу самокрутки и окурки говорили сами за себя. Похоже, если чему-то наследница научилась, так это курить. Впрочем, ему до этого дела быть не должно. А то, что Беатрис вполне может написать в Орден Света, это, действительно, проблема, которую нужно решать немедленно. Виктор сел за стол и взял самокрутку. Судя по тому, что наследница увлеклась курением, теперь это можно делать во всем замке.

— Тут до сих пор неспокойно, — сразу же перешел к делу он.

— А как по мне, все отлично. Никто не лезет со всякой херней, — принцессе явно все нравилось.

— Ну как сказать. Объясни, что за безумие творится?

— Письмо Герцогини не читал? Сам разве не понимаешь? — недоумевала наследница.

— Видимо, ты перестаралась.

— Зато теперь она не мешает мне, как и её дочурка. Хотя с последней пришлось потолковать. Бедняжка, никак отойти не может, — в издевательской манере прокомментировала принцесса и присела напротив него.

— Я видел. Приказала гвардейцам избить ее? — с укоризной спросил талерманец.

— Ты думаешь, я даже с девицей разобраться не смогу? — вознегодовала Эрика.

— Так ты её сама отделала? — удивился Виктор.

— Да. Эта тупая сука угрожала меня убить. Я ее едва не прикончила. Она так забавно просила пощады. Дрянь, — судя по всему, принцесса гордилась своим поступком. Талерманец только пожал плечами.

— Ну да, вот и результат. А теперь Герцогиня считает тебя демоном, и может в любой момент написать в Орден Света.

— Наверное, стоило добить суку. Я уверена, эта дрянь приложила руку, а точнее, свой поганый язык. Скотина неблагодарная, я пощадила её, а она льет на меня дерьмо. Ведьма. Девчонка имеет способности к магии воды, — возмущалась принцесса.

— Ты что шутишь?

— Эта дура угрожала мне магией. Мол, убьет, если я не извинюсь перед её тупой матушкой. Я и надрала ей задницу. Кстати, учитывая особенности передачи дара, либо Беатрис должна быть магом, либо Лолита не дочь Генри. Потому что в роду Генри нет женщин магов. Герцогиня не маг, а это значит одно, не такая уж она святоша. Опои ее своим зельем тоже, эти сведения пригодятся, — выказала свои предположения принцесса.

— Вот дела. Любопытно, — озадачился Виктор.

— Кстати, что это за шуточки про публичное прочтение? Мы так не договаривались, я же чуть с ума там не сошла, — возмутилась Эрика.

Виктор засмеялся.

— Я так и знал, что ты это припомнишь.

— Так ты специально пошутить решил?

— Успокойся, я просто подумал, что так будет лучше и Герцогиня уж точно не станет писать Императору ответ и переубеждать его, — привел аргумент талерманец.

— Отличная работа, — довольно произнесла принцесса.

— Я свое дело знаю. Но у нас проблем только прибавилось. Если раньше Император мог узнать о твоих похождениях, то теперь Герцогиня отошлет письмо в Орден Света, обвиняющее тебя в одержимости. Это будет серьезный скандал!

— Проклятый Орден Света, как же я ненавижу этих лицемерных Жрецов! Толку никакого от них, морализаторы сраные! — вспылила Эрика.

— Я тоже не поклонник Храма Мироздания, но надо что-то делать. Что ты предлагаешь? Какие приказы? — вопрошал Виктор, ожидая услышать любой вариант.

— Сделаем то же самое. Если Герцогиня напишет, мы опять перехватим письмо, пришлем поддельный ответ. Зачем мудрить? — недоумевала принцесса

— Это не решит проблем. А если она сама туда поедет?

— Не поедет. Сдохнет раньше.

Почему-то ему этот вариант не нравился. Возможно, потому, что ему нравилось времяпровождение с Герцогиней. А наследница ведь, как всегда, не в курсе.

— Чтобы твой отец встрепенулся? Чтобы Генри вернулся? Его мы убьем. А потом Император прикажет тебе вернуться в столицу. Он не оставит тебя здесь одну, — посыпал аргументами Виктор.

— Ты прав. Но я не стану больше пресмыкаться перед ней. Теперь я знаю, что такое нормальная жизнь! Дожимать их будем. Шантаж, вот что решит все проблемы. На Лолиту нажму, пригрозив рассказать, что она ведьма. Не поможет, Беатрис к стенке припрем, угрожая поведать Генри про её измены. Он суров, и может убить её,

— Ты всем угрожать намерена? А если Генри вернется? Это тебе не девицы суеверные. Что тогда? — подметил Виктор.

— Перефразируя Императора Альфреда Хитрого, тех, кого нельзя запугать или купить, можно убить. Если Беатрис будет жива, отец не станет вынуждать меня возвращаться. А Генри ты убьешь. Зачем я тебе плачу, если ты меня даже учить не желаешь? Я больше ни одной гниде не позволю мешать мне, — высокомерно парировала принцесса.

— Ладно, Генри. Но тебе не жаль несчастную Беатрис? Она же искренне переживает за тебя!

— Мне никого не жаль. И уж тем более тех, кто мне мешает, — принцесса зловеще улыбнулась.

— Но её можно понять, — не оставлял своих попыток талерманец.

— Меня никто понимать не захотел. Ты в том числе. И вообще, ты что, спятил? Откуда у тебя такая жалостливость? Ты убийца. Я наняла тебя не для того, чтобы ты морали читал, а для того, чтобы ты исполнял мои приказы, — жестко говорила принцесса.

— Ты будешь всех убивать, кто тебе помешает? — поинтересовался Виктор.

— Если понадобится, буду.

— Что же, я все понял. Жду приказов, — обреченно произнес талерманец.

— Пока никаких приказов. Я кое-что придумала и сделаю все сама, — заявила принцесса.

— Позволь поинтересоваться, что?

— Нажму на Лолиту! Заставлю ее взять вину на себя! — принцесса хитро улыбнулась.

Виктор спорить не стал. Сейчас это бесполезно. Эрика не в себе. Впрочем, он знал, на что шел. Если придется, будет теперь убивать людей за то, что им не понравится образ жизни Эрики, и те решат пресечь этот откровенный беспредел. По-другому назвать поведение принцессы у него язык не поворачивался. За тот месяц, пока он отсутствовал, принцесса успела измениться. Ей понравилось жить, как она хочет, без оглядки на кого-либо. Пьет, курит, гвардейцы лижут ей задницу, а Карл уже обрисовал ей великое воинское будущее. Более того, у наследницы появилась железная уверенность в том, что ей не вправе указывать даже Высшие Силы, не то, что люди. Предвестника в темницу упекла, от Мироздания отреклась. Красота. Одна беда, здравый смысл ей тоже не указ.

Осуждать он её не спешил, от таких передряг, которые в её жизни случались, обезуметь можно вплоть до мести всему миру. Виктор до сих пор надеялся, она успокоится. Главное, разобраться с Темным Мессией, решившим стать ее союзником по безумию.

Карл открыл дверь настежь и уставился на него исподлобья.

— Мы не договорили, — поставил перед фактом Виктор.

— Как разговаривать будем? Желаешь продолжить драку?

— Драться без толку, — отмахнулся талерманец.

— Твоя правда. Заходи, не стесняйся. Есть о чем потолковать. Выпить хочешь? — гвардеец выглядел предельно миролюбивым. При этом он заметно нервничал.

Виктор вошел, но от выпивки отказался. Вдруг тот напоит зельем. Во время допроса он этот момент не уточнял, насколько был озадачен странностями. Впрочем, никакой зацепки в его ответах не было. Да и вряд ли Карл знает столь редкие алхимические изыскания, в честности талерманскую алхимию. Это зелье варить не так просто, должен кто-то показать. Но все же лучше перебдеть.

Карл тоже пить не стал. Он только нервно вытащил самокрутку и закурил. Талерманец присел на стул, Карл — на лежанку. Иной мебели в его скромных покоях не оказалось. Впрочем, в сравнении с казармой, тоже недурно.

— Что делать будем? — прервал молчание Виктор.

— Печально, но твоя взяла. Прошлое меня не волнует, но мои пристрастия... Ты понял. Итак, твои условия? — обреченно бросил он, и нервно затянулся дурманом.

— Так бы сразу. А то устроил драку, — укоризненно бросил талерманец.

— Не издевайся, гребаный мудак. Я слушаю. Только уходить не проси, этого не будет. Ты и сам, думаю, понял, — недовольно процедил он.

— Понял, потому не требую. Значит, слушай. Сделай так, чтобы наследница на этих дурацких тренировках себя окончательно не искалечила или хуже того, не убила. Ничего серьезного, пару— тройку месяцев поиграйтесь, а потом объяснишь ей, что к чему. Это раз. Во-вторых, неплохо бы тебе не поддержиаать ее невменяемые затеи. Я понимаю, тебе нравится так развлекаться, но Эрика не простая девчонка и ты должен понимать, что вопрос репутации в будущем будет занимать не последнее место. И третье, самое приятное. Ты ведь хочешь в Эрхабен? Знаю, хочешь. Поэтому ты поможешь мне убедить принцессу в необходимости возвращения.

— Знаешь, твое третье предложение мне нравится. Кажется, я начинаю понимать, что ты хочешь. Одного я не понимаю, чем тебя так ее увлечения смущают? Опасаешься, что в случае успеха возвращение в столицу может отсрочится?

— Ошибаешься. Я опасаюсь за принцессу. Эрика сама может себя уничтожить. Она одержима идеей обучиться воинскому искусству любой ценой. И не понимает, что может себе навредить, — пояснил как есть талерманец.

— Чем навредить? Между прочим у варваров одного из островов Алмидеферии девицы тоже воюют. И вообще, тренировки еще не значат, что принцесса пойдет воевать в пехоту. Не понимаю я тебя. По-моему это забавная идея, — тот, видимо, никак не оставлял попыток переубедить его.

— Я сейчас не о девицах. Ей просто это нельзя, сдохнуть она может. Мне доводилось видеть её обнаженной, когда приходил лекарь. На ней живого места нет, — Виктор принялся перечислять все имеющиеся переломы. Пусть знает, он ведь даже не поинтересовался.

— Серьезно что ли? Она сказала, у нее просто хромота, которая не мешает. Я и подумал, чего тут такого. Мне никогда не мешало. Ты мог бы сразу нормально пояснить, но нет, предпочел по-плохому, — возмутился гвардеец.

— Я не привык, когда мне дерзят. Тебе ведь тоже это не нравится, — подметил талерманец.

— Ладно, проехали. Будем считать это недоразумением. Я безумец, но не идиот. На кой мне ее доводить до смерти? Глупо так обращаться со своим будущем. Но я не всесилен. Если ее Высочество не сочтет нужным прислушаться, что тогда?

— Нужно постараться, чтобы прислушалась. Ты же гений. И в столицу хочешь. Поверь, там нас ждут куда более интересные игры.

В дальнейшем беседа перетекла в обсуждение способов поскорее убедить принцессу задуматься о столице. Талерманец был доволен результатом беседы. Все же пусть тот невменяем, но не дурак. Пока лучше держать его в союзниках. А потом он найдет способ избавиться от его присутствия. Эрика может стать недовольна его службой

Утренние новости удивили даже Виктора. Во-первых, он полагал, план Эрики не подействует. Во-вторых, даже в случае успеха он не предполагал вариант, что Беатрис отправит старшую дочь на учебу в школу при Храме Мироздания. Более того, это якобы пожелала сама Лолита. Не нравилось ему все это.

Тут ясно одно, юная леди точно не маг. Беатрис ведь не такая дура, чтобы отправить дочь с даром в храм. Наверняка Лолита пыталась напугать Эрику и огребла. Но какая муха укусила Беатрис? Даже если Лолита сама попросилась. Учиться в школах при Храмах Мироздания означало отказаться от всех удовольствий и целыми днями либо читать молитвы, либо заниматься хозяйством. Туда отдавали детей либо из очень бедных, либо из особо религиозных семей. Беатрис, конечно, чтит Орден Света, но и детей своих любит не меньше. Странно. Лолита явно настояла, дабы поведать уже в храме о прегрешениях Эрики.

Трапеза прошла в напряженной атмосфере. Одна Эрика светилась от самодовольства. Лолита ничего не ела и не пила. Ева чуть не плакала. Глаза у девочки опухли и покраснели. Гвардейцы и те молчали, косясь на Лолиту. Беатрис тоже не проронила ни слова, лишь в самом конце она обратилась к Лолите.

— У тебя есть немного времени попрощаться со всеми. Повозка готова. Кто ещё не знает, моя дочь изьявила желание отправиться в школу при Храме Мироздания, где будет находится до наступления зрелости, — сообщила она.

Ева не сдержалась и расплакалась. Эрика в этот момент встретилась взглядом с Виктором и хитро улыбнулась.

Беатрис попросила его уделить минуту. Эрика, тем временем, решила попрощаться с Лолитой. Герцогиня неловко попросила прощения за себя и свою дочь, пояснив, что Лолита призналась во всем, что натворила. Подробности она, впрочем, опустила.

— Не стоит беспокойств. Но вам не кажется, что подобная мера слишком сурова? Лолита и так признала вину. Она уже почти девица на выданье, по моему это жестоко.

— Лолита сама захотела подобную меру наказания. Моя дочь задумывается над тем, чтобы уйти в послушницы. Я не смею отгововаривать ее от Пути Света, — возразила Беатрис, хотя сама едва не плакала.

'Что ты натворила, Эрика' — оставалось только сокрушаться Виктору.

Дело даже не в Лолите, ему плевать. Вот только не зря юная леди решила смыться в Храм. Через месяц другой теперь можно ожидать гостей из столицы. Виктор решил немедленно поговорить с Эрикой. Та как раз направлялась в покои. Видимо, переодеться перед тренировкой.

— Ну что, довольна? — в негодовании процедил он, только они уединились.

— Да. Вот ловко я все провернула. И я уже не демон. И эта сука исчезнет, — начала хвастаться Эрика.

— Поздравляю! Ты вообще в своем уме? Подумай, почему она напросилась в Храм?

— Обгадилась потому что. Я четко сказала, что не так, ее матушка сдохнет. А потом сдохнет она. Вот и решила сбежать. Ты не говорил с ней. Но я видела этот страх. Я уверяю, она ни хера не скажет. Я её предупредила, хоть один святоша появится на пороге, ее матушке конец. Тем более, она ведь поверила в письмо Императора, — самоуверенно заявила Эрика.

— Я бы не был так уверен. Ты не понимаешь, страх может заставить поступить человека неразумно.

— Ладно. Прион не так далеко. Это единственный ближайший храм с школой. Вот и будет Тадеусу работа. И тебе. Ты все равно не хочешь быть моим наставником, вот и займись еще и наблюдением за Храмом. Найди людей, ты ведь это умеешь. Если окажется, что тварь взболтнула не то, сожжем всех святош к херам! Весь храм! Я ее тоже об этом предупредила, — она улыбнулась.

— Ты в своем уме? — опешил Виктор

— Да. Поэтому она ничего не скажет. Но ты озаботься. Безопасностью. Можешь начинать. Иди. Мне нужно переодеться.

— И как твои успехи? — поинтересовался талерманец.

— Тебе какая разница? Скажу, все хорошо, не поверишь. Скажу все плохо — обрадуешься. Не лезь в это дело. Мы поговорим с тобой про мои воинские способности, когда придет время, — отмахнулась принцесса.

'Кажется, ее совсем понесло' — негодовал Виктор, спускаяся по лестнице.

Это безумие казалось ему до боли знакомым. Пусть причины разные, но суть одна. Он ведь рвался в Талерман, желая 'убить всех инквизиторов'. Но ему стало этого мало. Он разочаровался, счел Талерман недостаточно рьяным в борьбе с Орденом Света и сознательно уничтожил Маэрд. Попутал планы Талерману, на которые на тот момент плевал. Еще не раз он вел себя как идиот. И вот теперь он наблюдает схожее безумие. И как не пытается, сделать ничего не может.

Разговаривать бесполезно. Уйти? Убить ее? Не варианты. Но и смотреть на такое знакомое безумие, ничего не предприняв, он тоже не может. Виктор рассудил, нужно побеседовать с Карлом. Он в принципе странный тип, но в тоже время, на крючке. Может, хоть у безумца получится до нее достучаться.

Глава 15

С того дня, как произошла ссора между талерманцем и Карлом, Алан не находил себе места. Нет, ссора его не удивила. Это дело житейское. Мужики подрались, тем более воины, чай не девицы, любезничать. Карл, конечно, впечатлил. Алан не предполагал, что этот высокомерный умник настолько крут, что сможет выстоять против талерманца. Но даже не в этом дело. Его заинтересовал разговор между Виктором и Карлом.

Гвардеец, выросший в рыбацкой деревушке, которая находилась неподалеку от портового города, считал, что неплохо знает аркадийский язык. В порт часто причаливали корабли из Аркадии. На рынке часто торговали аркадийские торговцы. Алан с двенадцати лет стал ездить в город торговать. Это ему нравилось. Не то, что рыбачить. Он с детства не питал любви к рыбацкому делу, может оттого ничего и не получалось. Причем, с него не просто не было никакого толку, стоило его взять, и мальчишка обязательно все портил. То отвлечет своей болтовней, то сети упустит, то с лодки свалится. В итоге отец решил, пусть лучше продает рыбу в порту.

На рынке болтливый и любопытный мальчишка перезнакомился едва ли не со всеми постоянными торговцами, стражниками и даже блаженными нищими. В итоге рыбу он продавал едва ли не за час, а потом помогал носильщикам и другим торговцам, разумеется за отдельную плату. При этом он сразу смекнул, лучше работать на аркадийцев, те платили больше, относились лучше, кормили, иной раз дарили что-то. А чтобы в услужение брали именно его, Алан старался научиться изъясняться по-аркадийски, и вскоре даже сносно понимал этот язык.

Разговор между Виктором и Карлом показался гвардейцу весьма интересным. Виктор что-то знает про Карла. Он назвал его Темным Тессией, причем он кого-то много раз убивал. Но главное, он утверждал, тот что-то скрывает от Эрики. Карл не отрицал, и так взбесился, что чуть не навалял талерманцу.

Что это за 'темный мессия', он, что Проклятому служит? А главное, что это за тайна? Алан понимал, это не его дело вообще-то, но любопытство просто распирало. Да и вдруг дело серьезное? И вот как узнать, что происходит? У Карла спросить? Лучше не надо, тот может вновь разозлится. У талерманца и вовсе толку нет спрашивать.

Так он и мучился весь вечер, не успокоился он и на следующий день, искоса поглядывая на Карла. Тут еще Алан заметил, как Виктор с Карлом куда-то вместе идут в город. Проследить он решился. А зря. Сегодня он узнал, что вернулись оба под утро.

Получается, они спелись. Так часто бывает, мужчины сначала подерутся, а потом общий язык находят. Он сам так с Лютым подружился. Он назвал его варваром, и тот полез в драку. И тут, наверное, также. Точно, заговор какой-то планируют. В итоге Алан решил посоветоваться с гвардейцами.

Велер, выслушав его рассказ, посоветовал ему "не страдать херней, и не быть бабой". И вообще, ему по хер, что там эти убийцы не поделили, пусть хоть глотки друг другу перегрызут, лишь бы ему золото платили. Гарри и вовсе не захотел слушать, сказав, что не хрен вообще с этим больным придурком Карлом связываться, а то, что он услышал, ерунда. Все это из-за того, что Алан плохо знает язык, не так понял. И вообще, на службе надо выполнять приказы, а не сплетничать.

Зануды они, сделал вывод гвардеец и махнул на них рукой. Понял его только Лютый. Суеверный колдландец, только услышав словосочетание "темный мессия", тут же начал проявлять интерес. Алан же в который раз убедился, из всей их компании Лютый, хоть и варвар, самый нормальный. Ну да, туповат, но зато веселый. С ним и выпить можно и в бордель сходить, и последние новости обсудить. А остальные так, приходится общаться, все же служат вместе.

Велер всегда был занудой, не зря он с Гарри спелся, тот такой же. Они даже пить не умеют. Что пили, что не пили, толку никакого. Сидят, степенно попивают, курят и либо молчат, либо беседы дурацкие ведут. Про былую службу, обсуждают войны между разными странами, королей, герцогов каких-то и прочую хрень. Они, наверное, даже когда шлюх трахают, об этом рассказывают. Что интересного это обсуждать, если они все равно будут служить тому, кто золота больше даст?

Карл и вовсе выскочка высокомерный. А как стал наставником, так сразу нос задрал. Гордится. Причем никто этого не замечает, говорят мол, какой был мудак, такой и остался. Хотя понятно, Гарри и Велеру плевать на все, а Лютый тупой, чтобы заметить. Но он же заметил как Карл на всех смотреть стал. Свысока. А теперь, когда он с талерманцем схлестнулся, и даже почти не уступил ему, он еще больше возгордился.

Когда принцесса закончила тренировку по метанию кинжалов, и торжественно сообщила, до завтра все свободны, Алан тут же подскочил к Лютому и продолжил волнующую тему.

— Ну, че делать будем? Как-бы разузнать? — заговорщицким тоном шепнул он другу, а сам искоса поглядывал за Карлом, беседующим с наследницей.

— Да, надо бы. Дело темное, — вторил ему обеспокоенный варвар.

— Заметил, кого он из себя корчит. Высокомерный такой стал, сукин сын! А перед прирцессой то как скачет, — шепнул он.

— Да полно тебе херней маяться. Этот упырь всегда нос задирал, — отмахнулся Лютый.

"Варвар есть варвар, ни хера не понимает" — в сердцах возмутился гвардеец.

— Пошли за ним, авось повезет, — Алан решил проследить за Карлом. Тот направился вниз.

— Да, вдруг свезет, — согласился Лютый.

Увы, тот свалил в свои покои. Алан, рассудив, что нужно поджидать на заднем дворе, якобы они просто сидят, потянул туда Лютого. Карл никак никуда не шел. Играть в кости быстро надоело. Сыграли всего три раза, а казалось, уже прошла вечность, тем более Алан уже околел на холоде. Еще и снег прямо в лицо мел. Лютому на мороз плевать, но скуку он не жаловал. Играть в кости целыми днями он тоже не любил. Карты они не взяли. Хотя, какие тут карты, в такую холодину.

— Бутыль зря не взяли. Хоть одну. Давай сбегаю, а ты карауль, — предложил варвар.

— Ты дурак, кто шпионит пьяным, — шикнул Алан, хотя выпить для согрева не отказался бы.

— Ну да. Только скучно, как в заднице у рогопса. Давай хоть козла позабиваем. Или топор покидаем? — предложил варвар.

— Ты что, а вдруг упустим, — процедил Алан и задумался.

А почему бы не занять себя чем. Хоть согреется. Наоборот выглядит странно, что они сидят как Велер с Гарри. Карл точно заподозрит что-то, если мимо пройдет. Алан предложил позабивать козла. Но оказалось неудобно, много снега навалило, еще не расчистили. В итоге все мероприятие переросло в бросание снежками. Причем, оба так увлеклись, что забыли, зачем пришли.

— Сраный мудак, сожри яйца рогопса! — Алан утирая лицо от снега, швырнул в Лютого снежок.

— Блядство, че за херня? — услышав голос Карла, он окончатель протер глаза.

Гвардеец уже смахнул с лица снег и зло уставился на него. Алан растерялся. Вот и пошпионил. Вечно Лютый все испортит. Говорил же, сидеть надо.

— Ну это... Я не тебе, а Лютому! — выпалил он.

— Не стыдно маяться такой херней? Никогда не понимал. В общем, еще раз попадешь в меня, я натяну тебе яйцы на шею, — с ухмылкой процедил Карл и спешно удалился.

В этот момент Алану прилетел в морду здоровенный снежок от Лютого.

— Твою мать, заканчивай! — шикнул он, утираясь.

Все же надо проследить. Зря что ли он тут торчал. А Лютый поди забыл, зачем они тут. Только Алан подумал про Лютого, тут же осознал, нельзя брать варвара на слежку. Как он раньше не подумал? И вот зачем он его взял, он же шпионить не умеет. Он все испортит. Они уже как-то ходили вместе на разведку, так потом от врагов еле ноги унесли. А все из-за варвара, тот мало того, что громко разговаривал, так ещё и умудрился опрокинуть бревно, которое покатилось прямо в лагерь на сидящих у костра караульных.

— Лютый, надо шпионить. Ты карауль тут, вдруг они вернуться, а я пойду туда, — со знанием дела распорядился Алан шепотом.

— Я тоже хочу пошпионить, — возмутился варвар.

— Так ты и будешь шпионить. Если они вернуться и тут что-то обсуждать будут, — настаивал гвардеец.

— А, ну да, — согласился Лютый, и Алан с чистой совестью кинулся к воротам.

Главное, чтобы Карл не скрылся из виду. Но это вряд ли. Надо быстро бежать, чтобы успеть дойти до переулка. Тем более, он все тут переулки знает. И вообще, шпионить он умеет.

Алан с детства отличался любопытством, и постоянно совал нос не в свои дела. А когда он понял, что это чревато, то стал делать все тихо. Когда он работал в порту, также частенько развлекался подслушиванием разных разговоров. Делал он это для развлечения. Например, узнать что-то интересное, а потом распространить среди знакомых, которых было обычно немало. Как ещё можно этим пользоваться, Алан долгое время даже не задумывался. Только уже в рядах наемников он шпионил в более серьезных целях. Теперь он полагал, что занят действительно серьезным делом. Вдруг это служители Проклятого, они спелись и планируют какой-то заговор? А если он его раскроет, наследница выгонит этих убийц, а его наградит?

Алан, держась на предельно безопасном расстоянии, шел за Карлом. Увы, из-за погоды на улице было пусто, потому пришлось быть очень осторожным. Помогло знание всех переулков. Каково же было удивление Алана, когда тот привел его в городскую темницу.

Гвардеец тут же начал гадать, что ему там понадобилось? Может он решили взять оттуда смертника, чтобы принести его в жертву Проклятому? Сейчас он разузнает все, благо у него в темнице все стражники знакомые. Даже если его заметят, он может сказать, что пришел к друзьям. Но его не заметят, он шпионить умеет.

После того, как Карл вошел в темницу, Алан подождал какое-то время и направился туда сам. Пропустили его без вопросов. Там же все знакомые. Тем более, он сказал, что у него дело к надзирателю Рогену. Это его приятель, между прочим.

Коридоры темницы как всегда пустовали, надзиратели предпочитали крепко закрывать замки и коротать время в отдельной комнате. За игрой в кости и курением дурмана. Не гнушались пропустить кубок другой. Алан осторожно пятился по темному коридору, но пока ему встречались только крысы. Тут он услышал истошный вопль.

— Царствие Проклятого Грядет! Поклонитесь Повелителю Тьмы... !

У Алана буквально душа ушла в пятки. Это получается, он был прав. Гвардеец притаился в тени за углом и в ужасе вслушивался в раздающиеся крики. Толком разобраться там было невозможно. Кто-то истошно орал про Царствие Проклятого. Ещё едва слышались голоса Карла и талерманца. Вот и попались. Алан притаился, ожидая, когда они пойдут обратно и о чем-то обмолвятся.

— Я тебе говорил, без толку! — услышал он приближающийся возмущенный голос Виктора.

— Тебе че жалко, гребаный мудак! — возмущался Карл.

— Делать мне не хер! Темный мессия! — огрызался талерманец.

— Ну, он кое-что сказал! — не унимался гвардеец.

— Что он сказал? Что Царствие Проклятого грядет? Будто я не знаю...

Больше ничего Алан не услышал. Впрочем, ему было достаточно и этого. Гвардеец убедился в своей правоте. Эти люди планируют заговор, связанный с самим Проклятым. И он должен доложить об этом. Сначала он решил рассказать Лютому, но тут же передумал. Нет, варвар обойдется, тот стоял на заднем дворе, пока он тут жизнью рисковал. Он сам пойдет к Её Высочеству и доложит все. Но для начала сходит к Рогену, чтоб отвести от себя подозрения в шпионаже.

Поболтав с приятелем около часа Алан направился к замку. Он стал обдумывать, что и как сказать. В первую очередь нежелательно говорить, что он специально шпионил, лучше сказать, что оказался в темнице случайно. И, про то, что он аркадийский знает, и подслушал разговор перед дракой, тоже лучше не говорить. Эрика может возмутиться, почему он раньше не доложил. Лучше сказать, что он услышал все в темнице, а там пусть сами разбираются. Но тут же он вспомнил, что раздолтал многое гвардейцам.

Нет, докладывать нельзя. Напишет донос. Он, конечно, неграмотен, но это к лучшему. Все знают, что он не ученый. Но у него есть кого попросить. Хозяйка борделя Мариэтта писать умеет. Та никому не расскажет. Они же друзья.

* * *

Отправляясь в темницу, Карл намеревался выяснить у предвестника давно мучивший его вопрос, касаемый странного пророчества матери. В шестнадцать лет ему пришло послание. Он, наконец, узнал, почему он не мог умереть, хотя пытался больше двух десятков раз. Письмо это написала его мать перед самой смертью.

Оказалосью та имела дар предвидения и, услышав голос, стала тайно поклоняться Проклятому. Петра слышала голоса и была уверена, что её предназначение родить Темного Мессию, который поможет привести в мир Повелителя Бездны. Она прямо на поминках первой супруги его отца напоила вдовца приворотным зельем. Хотела скорее выйти замуж. Вот отец и страдал по ней всю жизнь. Когда она была беременна Карлом, голоса нашептали, что её отпрыску выжить не суждено, Мироздание не может допустить рождение этого ребенка. Петра, ни долго думая, продала душу Проклятому, попросив, чтобы её сын не мог умереть, пока не исполнит свою миссию. В конце мать призвала его отправиться в Талерман и свершить пророчество.

О пророчестве матери он вспоминал изредка и относился к нему весьма скептически. Возможно, его матушка просто спятила. Найти родню ему не удалось. Дед с бабкой умерли, когда он был еще ребенком. Тетка тоже долго не прожила, повесилась. Дядя уехал из Дейлбурга. Дальше докапыватлся он уже не стал. Однако ему было интересно узнать истину.

Увы, так ничего он не узнал. Предвестник, как и предупреждал талерманец, оказался спятившим и ничего путного не поведал. Зря только потребовал от Виктора отвести его к Наилу. Можно было пробраться ночью, усыпить надзирателей, но Карл решил, проще и быстрее привлечь талерманца. Тем более, тот попался.

Когда тот вздумал не только угрожать, но и попытался его ткнуть в дерьмо, как паршивого котенка, этим Виктор разозлил его настолько, что даже убивать перехотелось. Слишком просто. Есть человек — нет человека. Карл успел подметить, единственное доступное ему чувство, а именно ненависть, имеет множество оттенков. 'Убить мало' — такой вид ненависти он давно не испытывал. В данном случае захотелось ткнуть в ответ, поставить на место, заставить закрыть рот и наслаждаться результатом. Виктор таки попался, у самого рыльце в пушку. Он принял условия, отчего бы не использовать его.

Другое дело, все пошло не как он планировал. От одних только возмущений и колкостей талерманца уже болела голова.

— Что матушка твоя, что ты. Безумные. У вас это наследственное, точно, — продолжал подначивать талерманец, когда они вышли на улицу.

— Ты замолчишь когда-нибудь? Забыл, кто здесь ставит условия? — устав от возмущений талерманца, осадил его Карл.

— Я выполняю условия. Делайте с ней что хотите. Но я не обещал выполнять все твои пустячные капризы. Отведи туда, отведи сюда. Может мне еще обувь тебе почистить? — вспылил Виктор.

— Хорошая идея, — Карл ухмыльнулся.

— Не дождешься. И впредь не смей лезть ко мне с херней. Тебе тоже не выгодно, если меня выставят. Придется тебе стать общегородским посмешищем. Грозный суровый вояка, а кончает только от издевательств и унижений, — злорадно процедил Виктор.

Карл промолчал и в который раз мысленно выругался. Он предполагал, талерманец захочет опоить его. Но не в ту же ночь, в самом деле. Расслабился на радостях. Причем этот сучонок откопал самый постыдный факт.

На болтовню о своем прошлом он готов был махнуть рукой. Если даже поверят, забудут через неделю. Кому это вообще надо? Но разговоры по поводу его извращенных предпочтений это уже слишком. Болтать будут много и долго. Пусть даже в лицо не скажут, все равно... Позорище, а не мужчина. Он и сам понимал. Только ничего сделать не мог. Он, конечно, ходил в бордель для отвода глаз, но удовольствия от нормального сношения никакого. Отказаться от извращения, это все равно, что перейти к воздержанию. Жить можно, но Карл заметил, его тогда сильнее тянет убивать. Это ему не нравилось больше, чем даже отсутствие удовольсвия.

Спокойно шли недолго. Виктор все же прервал молчание.

— Странная штука похоть. Мы оба попались на том, что не можем удержать свой член в штанах. Но согласись, спать с королевой и быть избиваемым шлюхами не одно и тоже. Мне хоть стыдиться нечего, — высокомерно заявил Виктор.

— Меня за извращение не выгонят, а вот тебя за предательство — вполне, герой любовник, — парировал Карл.

— Так то да. Но знаешь, я все равно тебе сочувствую. Это же как надо себя ненавидеть, чтобы нравилось подобное. Не пробовал трахаться по-людски? — подчеркнуто доброжелательно спросил Виктор.

— Закрой рот, — прошипел Карл, зло глянув на талерманца. Издевается ведь.

— А чего я такого сказал? Посочувствовал, помочь хотел, а ты рычишь, точно пес неблагодарный. Я что ли виноват в твоих проблемах?

— Ты можешь заткнуться?

— Не могу. Ты же меня вынудил тащиться к этому недоумку. Теперь еще рот затыкаешь. Имей смелость выслушивать правду.

— Без тебя знаю правду. Поэтому заткнись и вообще не трогай меня, — огрызнулся Карл.

— Так я и не трогаю тебя. Тоже мне, оскорбленная невинность. Я о тебе никому ничего не скажу. Но ты не запретишь мне говорить тебе, что я думаю. По-твоему утонченному самолюбию так забавно топтаться. Вроде шлюшкам позволяешь, и все равно бесишься. Это так весело, — он довольно ухмыльнулся.

'Баран ублюдочный, посмотрим как ты дальше заговоришь' — с этой мыслью Карл выскочил впереди талерманца и ухватил его за ворот.

— Ты в этом так уверен?

— Да. Вот чего ты мне сделаешь? Я тебя не боюсь. Давно толком не дрался, все меня шарахаются. Один ты бессмертный, — издевательским тоном процедил он.

— Ну вот и врежь мне, а не разводи болтовню, — процедил Карл, оттолкнув от себя Виктора.

— Поиздеваться интереснее. Тем более, с тобой это раз плюнуть. Чуть что, готов убивать, — никак не унимался тот.

— Ты ошибаешься, я само миролюбие. Мне плевать на твои слова, главное на публике не болтай, ты знаешь что будет, — с улыбкой спокойно заметил Карл.

— Что то не видно, как тебе плевать. Уже не знаешь, куда деться. Ответить то нечего. И куда твоя гениальность подевалась?

— Мне насрать на твой поганый язык! Давай заключим спор. Кто первый из нас врежет другому, пойдет на ближайший пир в женском платье. Как тебе? — предложил Карл и улыбнулся.

— По рукам, — Виктор протянул руку.

— Прекрасно, — Карл вдруг резко перешел на предельно спокойный тон, — Ты прав. Негоже извращенцем жить. Стыд и позор. Я тут подумал, не попробовать бы мне по-людски. Например, с герцогиней. Это, конечно, не королева, но будет чем гордится, — Карл подмигнул.

Виктор помрачнел, но постарался не подать виду.

— Она даже не глянет на тебя, — высокомерно бросил он.

— Глянет. Даже насиловать не придется. Налью ей похотливого зелья и попадусь на глаза. Она меня сама изнасилует. Ммм, я уже представил. Святоша станет горячей штучкой, — Карл причмокнул и рассмеялся.

— Только попробуй, — на этот раз Виктор ухватил его за ворот.

— Так и сделаю. Точно. Потом ты попытаешься разукрасить мою морду и потопаешь на пир в платье. Или ты уже готов? Ну давай. Чего уставился так? Я тоже хочу поиздеваться. Не нравится?

Виктор отпустил его.

— Ради такого я даже платье надену. А еще твои пристрастия станут достоянием общественности.

— Тогда Эрика узнает про Миранду, — Карл улыбнулся и вмиг посерьезнел. Все это начало ему надоедать, — Проклятье, мы же взрослые люди. Никто уходить не хочет. Отвали от меня и трахай свою герцогиню.

— Пожалуй ты прав, — согласился Виктор и мрачно добавил,— Но лучше держись от нее подальше.

Талерманец все же замолчал. В конце концов, у всех есть слабости. Виктор, мало того, способен воспылать чувствами к любой благородной красотке, так еще и возомнил себя самым умным.

Как полагал Карл, чему успел он хорошо научится, так это разбираться в людях и их мотивах. В этом случае врожденная беспристрастность может сыграть как дурную шутку, как уже с ним случилось, так и помочь, если подойти к вопросу во всеоружии. Талерманца он сразу раскусил.

И вроде в сравнении с другими не совсем дурак, а дальше своего носа посмотреть не может. Ну не вернется Эрика в столицу в ближайшее время. Не убедит он ее. Зачем пытаться, если дело гиблое? Неужели не понятно, не готова она сейчас править Империей? Возомнил, будто тренировки ее якобы убьют. Что за чушь? Карл не удержался и допросил его заодно про принцессу. Не слегла же она после колодца, изнасилования и его издевательских тренировок. Так с какого хрена ей вменяемые занятия повредят? Но нет, он даже понимать не хочет. Еще и смеет называть его безумцем. А сам то, в свое время такого наворотил.

'Ну я то понял все, а ты никогда не поймешь. Родился уже ненормальным' — вот и весь ответ. О чем с таким узколобым типом разговаривать?

* * *

Когда утром принцесса прислала за ним служанку, Карл счел, та хочет обсудить ход тренировок. И каково же было его негодование, когда уже на этаже принцессы он столкнулся с Виктором.

— Кого я вижу. Гений собственной персоной, — издевательски заметил тот.

— Ты можешь сгинуть хоть на какое-то время, — грубо бросил Карл.

— Я выполняю приказ Её Высочества явиться. Если ты тоже, придется тебе терпеть, — отмахнулся тот.

Только они вошли, недовольная принцесса предложила им присесть за стол.

— С каких это пор у вас появились тайны? Причем, именно от меня. Я не знаю, правда ли, что мне донесли. Но в темницце вы оба вчера были. Меня интересует одно, что вам было нужно от моего предвестника? — наследница была искренне возмущена.

Поначалу гвардеец опешил. Он начал молниеносно соображать, где он мог что-то рассказать, что может быть известно Эрике и пришел к выводу, лучше выложить всю правду. Талерманец же почему-то рассмеялся.

— Ты что Проклятый, Наиля своим предвестником назвала? — сыронизировал Виктор.

— Не суть. Что вам надо от него? Карл, с чего это некоторые доброжелатели взяли, что ты Темный Мессия, а я этого не знаю? А главное, какое ещё пришествие Проклятого вы надумали организовать? Что у вас за заговор? — вопрошала она.

В итоге Карл честно рассказал историю своей матери, под конец, пояснив, утаил он это, потому что не хотел никого пугать. К предвестнику он пошел, чтобы спросить, права ли была мать.

— Ты откуда про него узнал? Виктор, ты растрепал?

— А что такого тут? Да, я опоил его зельем, узнал все и сам предложил сходить к Наилю. Чтобы тот не мнил себя темный мессией, а убедился, матушка его тронулась, — объяснял талерманец и рассмеялся.

— Убедился? Виктор, не надо к предвестнику всех подряд таскать, — возмутилась принцесса.

— Ну Темный Мессия, не все подряд. Лучше скажи, а что за идиот донес такую чушь? Возможно, кто-то копает под нас и захотел подставить, — предположил Виктор.

— Да, кто он? Все перекрутил! — процедил Карл, который был такого же мнения.

— Мне подложили под дверь записку, — объяснила Эрика и сунула бумажку.

— Хер тут поймешь, по почерку. Писал не шибко грамотный, — отмахнулся талерманец, прочитав письмо.

— Да, уж, — совершенно искренне ответил Карл, глядя на непонятные для него каракули.

В дальнейшем принцесса только напомнила про тренировку через час и выпроводила их восвояси.

— Не надейся, что я поблагадарю. Ты на себя все взял, чтобы разбирательств не было. А я не взболтнул, как тебя опоил и как заставил отвести к безумному, — съязвил Карл.

— От мудака вроде тебя я и не ждал ничего хорошего. Но тут ты прав, — бросил Виктор.

— Как думаешь, что за идиот это написал?

— Я уже догадался, кто это сделал. А ты почитай, может, поймешь, — ехидно заметил талерманец, сунул ему в руки записку и стремительно пошел прочь.

— Сукин сын, — прошипел Карл вдогонку, смял записку и швырнул её.

Впрочем, он тут же подобрал её и принялся размышлять исходя из того, что поведала Эрика. Не хватало ещё просить кого-то читать это дерьмо. Тем более, он все помнил, когда, где и что рассказывал. Во-первых, его видели в темнице. Но про тайны и Эрику он там и словом не обмолвился. А вот тогда, когда он перед дракой с талерманцем обменивался любезностями на аркадийском... Похоже, его подставили или Лютый или Алан, только они слышали этот разговор. Вероятнее всего это Алан. Тот родился недалеко от какого-то западного порта, а там чаще всего бывают аркадийцы. К тому же у него много знакомых в темнице, он мог узнать у кого-то, к кому они ходили.

Карл отправился на задний двор дожидаться принцессу, а заодно кое с кем разобраться. Как он и ожидал, Алан был на заднем дворе. Обычно, после обеда ничем не занятые гвардейцы предпочитали коротать досуг в беседке. В этот раз ничего не изменилось. Перед Карлом предстала знакомая картина. Велер с Гарри покуривали дурман, лениво играли в кости и не менее лениво переговаривались. Алан с Лютым забивали козла и громко смеялись, что-то обсуждая. Гвардеец направился к ним.

Поприветствовав всех, он присел рядом с Гарри и Велером. Алан испуганно глянул на него, чем сразу подтвердил подозрения.

— Колдландцы скоро Милет захапают, даже маги не спасут. Варваров больше в три раза. Тем более с момента, когда я последние новости оттуда слыхал, конунг должен был прижучить мятежного вождя, — степенно рассуждал Гарри.

— Только ведь ты о наемниках забыл. Рядом Антанар, там вечная грызня и Милету не составит труда перекупить не одну тысячу вояк. Тот же Гор Яростный наберет целую армию за неделю..., — не соглашался Велер.

Ничего нового. Гарри с Велером обсуждали расстановку сил в Миории, руководствуясь слухами и устаревшими фактами. И ладно бы дела Империи обсуждали, так сдался им этот Милет. Они там даже ни разу не были.

Карл предпочитал наблюдать за Аланом. Впрочем, их с Лютым беседа была ещё менее содержательной. Алан, прерываясь на смех, болтал без умолку, рассказывая о том, как конюх бегал к замужней девице, а потом в одних панталонах убегал от её мужа кузнеца. Варвар только смеялся, вставляя комментарии о там, как глупо трахать жену того, кто сильнее тебя. Потом Алан принялся рассказывать о жизни стражника, который положил глаз на новую служанку, но та уже ходит с дровосеком.

— Твою мать, как он затрахал со своими сплетнями, точно баба, — возмутился Гарри, прервав свое рассуждение о судьбе Милета.

— Да пес с ним, — отмахнулся Велер и, остановив взгляд на нем, продолжил, — болтает вздор. Карл, ты у нас Темный Мессия, оказывется

— Чего? Кто я? Чего он про меня ещё болтал? — как можно спокойнее попытался спросить он.

— Да я не помню, он всегда вздор болтает, запоминать ещё, — отмахнулся Велер.

— Эй, сплетник, достал уже болтовней, поведай лучше Карлу о том, как он хочет пришествия Проклятого, — окликнул Гарри и рассмеялся. Алан вдруг обернулся, глаза его забегали. Карл резко встал.

— Давай, рассказывай, как ты сначала херню болтаешь, а потом доносы пишешь, — потребовал он, потрясая запиской.

— Какие ещё доносы, я писать не умею! — вознегодовал гвардеец.

Впрочем, в том, что письмо написал этот идиот, Карл уже сомневался. Во-первых, Алан неграмотен. Конечно, он мог попросить кого-то написать, но не может он быть таким идиотом, чтобы перед тем как написать донос, разболтать все напрямую.

— Ты какого хера болтаешь чушь? — с угрозой вопрошал он.

— А что, нельзя? Вы же орали на весь задний двор, как я мог догадаться, что это тайна? — с претензией спросил Алан.

— Твою мать, — процедил Карл, понимая, против глупости он бессилен.

— А что тут такого? Темный Мессия неплохое прозвище. Я ничего такого не сказал. И вообще, предупреждать надо, если есть какие-то тайны. Я мысли читать не умею! — картинно возмущался гвардеец.

— Да полно тебе, Карл. Подобной ереси только идиот и поверит, — со знанием дела вклинился Велер.

— За идиота в лоб сейчас получишь, — влез Лютый, который, похоже, принял все на свой счет.

Карл только посмотрел на него свысока и продолжил беседу с Аланом.

— Ты же ни хера не понял, выучил хоть бы язык нормально. Тоже мне, знаток аркадийского. Идиот. Где ты ещё болтал? — с возмущением спрашивал он, понимая, что письмо написал явно не этот недоумок.

Гарри с Велером, наблюдающие за ситуацией, рассмеялись.

— Не знаю, — обиженно огрызнулся тот.

— Карл, да отвали ты от него! Нигде он не болтал, только нам рассказал вчера вечером. Да и когда бы он успел? Потом в темнице он убедился, что все это ерунда, — вступился за друга Лютый, похоже, не понимая, что этим ещё больше подставил его.

— Ты ещё и в темницу ходил? Шпионить? — возмутился Карл.

— Нет, я туда к приятелям ходил, — начал оправдываться Алан.

— И разболтал даже там? Так ведь?

— Ну, да, так вышло. Но караульные сами сказали, что ты там был. Да что ты ко мне пристал вообще? Сам болтаешь по все углам, а я виноват! — огрызался гвардеец.

— Да ладно, какая разница, если это херня, — недоумевал Лютый, который, по мнению Карла был ещё тупее, что сегодня и доказал.

— Конечно, херня. Этот тупоголовый ублюдок по всему городу болтает, а потом Её Высочеству на меня приходят писульки. Узнаю, что ты треплешь ерунду обо мне, я клянусь, что отрежу тебе язык, — пригрозил Карл.

Впрочем, понимая, что дальше разговаривать бесполезно, он решил на этом закончить. В другом случае он бы уже замочил этого бесполезного болтуна, вот только теперь он гвардеец Её Высочества, нужно вести себя прилично.

Эрика вышла одетая в длинный черный плащ с капюшоном и с ходу объявила, что планы меняются. Несмотря на холод и снег, которые она терпеть не могла, будет тренировка по верховой езде, и поедет только он. Карл сразу понял, что хочет от него принцесса. Впрочем, теперь деваться некуда, если надо, выложит все. Кроме своих извращенных предпочтений, разумеется.

— Ну, куда отправимся? — задал дежурный вопрос Карл, когда они уже верхом выехали за ворота города.

— Я хочу туда,— принцесса показала рукой в сторону скал.

— К скалам Проклятого? — уточнил Карл.

— Именно, туда. Ты бывал там? Знаешь, как подняться повыше? — сыпала вопросами принцесса.

— Знаю. Но вы уверены? Холодно же. Там ветер. Еще и снега по колено, подьем может быть опасен, — счел нужным предупредить он.

Про ее неподходящую погоде одежду он промолчал. Один Лютый в кожаном облачении расхаживал, но тот ведь с севера. Только гворить ей без толку. Простудится, сама поймет.

— Так даже интереснее, — с довольной улыбкой бросила Эрика.

Карл уже понял, тренировка сегодня будет весьма суровой и неприятной. По поводу сугробов он тоже не лукавил. Там сейчас хрен проберешься. Он туда летом один раз ходил. Пока влез, его, вполне здорового мужчину, несколько вымотало. А в такой мороз там охренеть можно. С другой стороны, переубеждать без толку. Придется немного померзнуть. Все равно до конца не долезут. Эрика или замерзнет или просто выбьется из сил.

Что Карл не жаловал, так это клеонские морозы. Почти всю жизнь он прожил на юге. Промышлял тоже на юге. В Халларе, как оказалось, тоже зимой было не особенно холодно, там даже снега не было. Да что там, еще год назад он снега вживую не видел. Пока в Антанар прошлой зимой не занесло. Терпеть, конечно, можно, не умрет, но и приятного мало

— Все, теперь пешком, — объявил Карл, когда они, проследовав по редкому лесу, остановились у замерзшего ручья.

Гвардеец тут же спешился, принцесса спрыгнула следом, уже привычно скривившись от боли. Карл с помощью не лез, принцесса сама сказала, не надо. И правильно. Пусть привыкает. Возможно, в будущем ей станет лучше, а, возможно, принцесса никогда от боли не избавится. Про последний вариант он, правда, предпочитал умалчивать. Зачем расстраивать раньше времени, вдруг обойдется.

Когда они привязали лошадей и направились пока ещё по лесу в сторону скал, принцесса прервала молчание.

— Ты сам веришь, что Темный Мессия?

— Не знаю. Вы же сами знаете, провидцы часто сходят с ума. Да и не факт, что она была провидицей, а не обычной безумной. Я понятия не имею, правду ли сказала моя мать. Впрочем, мне все равно плевать, я ничего делать для пришествия Проклятого не буду, — честно ответил Карл.

— Мне тоже плевать. Просто у меня есть вопросы к предвестнику. Я полагаю, нам нужно опоить его. Виктора просить я не хочу, тот его терпеть не может, а раз ты в курсе... Я прикажу Виктору рассказать, как делать зелье, — пояснила принцесса.

— Я и сам умею, — заметил Карл, обрадовавшись, что Эрика сама предложила то, что он хотел сделать.

— Отлично. Главное, чтобы это зелье на него подействовало, — заметила наследница.

— Вот и проверим. А как он в темнице оказался? — для поддержания разговора спросил он, хотя сам уже все прекрасно знал.

Эрика вдруг остановилась, и посмотрела на него, хитро улыбнувшись.

— Карл, ты же опоил талерманца. И не отпирайся! Про предвестника знал только он и я, для остальных он был просто сумасшедшим. Но Виктор никогда бы сам не предложил, потому что терпеть не может Наиля, и убежден в его абсолютном безумии. И болтать попусту он привычки не имеет. Ты узнал, что он опоил тебя, и ты опоил его в отместку, тем более, зелье сделать ты можешь. Так ведь? — принцесса подмигнула, и направилась вперед в сторону ущелья.

— Да. Опоил и допросил, — спокойно ответил гвардеец.

Толку отпираться. Эрика доверием к ближнему не страдает, при этом не глупа. Лучше ей не лгать, чтобы она дальше о нем не копала и не добралась до действительно постыдных сведений.

— Мою подноготную ты тоже выведал, — похоже, наследница решила не ходить вокруг да около, а сразу перейти к делу.

Что же, так даже лучше. Карл кивнул.

— Ну теперь ты знаешь, что такое настоящее дерьмо, — обреченно произнесла наследница, вдруг остановилась и развернулась, — Надеюсь, ты понимаешь, что о некоторых моментах лучше молчать?

— Можете не беспокоиться, — уверял Карл, которому и в голову не приходило рассказывать тайны наследницы на каждом углу.

— Хорошо. Ты знаешь обо мне слишком много для простого наставника. А я знаю о тебе меньше, чем я должна знать о человеке который мне служит. Так что по пути ты мне ответишь на некоторые вопросы.

— Спрашивайте, я отвечу. Клясться Мирозданием не буду, я отрекшийся. А жизнью клясться мне нет смысла, она мне все равно не принадлежит,— сухо бросил Карл.

— Тебя что, ранить нельзя? Или бесполезно, как Наиля? Тому ведь только голову рубить надо. У тебя так же? — заинтересованно сыпала предположениями Эрика.

— Нет, я физически обычный человек. Просто Проклятый не дает мне умереть. Везение, удача, если это можно так назвать. Ах да, единственное, магия не причиняет мне вреда. Но магии жизни, то бишь целительства, это не касается, — пояснил гвардеец.

— Повезло тебе в этом, на меня никакая магия не действует. И причина неизвестна. Я бы тоже решила, что я 'темный мессия', только вот Проклятый меня послал. Ты в курсе этого? — уточнила Эрика.

— Да, — подтвердил гвардеец.

— Я думаю, стоит попробовать разобраться. Ты до завтра приготовишь зелье?

— У меня ещё осталось.

— Тогда зайдем сегодня, — поставила перед фактом она.

— С удовольствием. Надеюсь, он сможет выдать что-то более разумное, чем просто тупые вопли, — предположил Карл, и уже было решил, что на этом допрос окончен. Вдруг Эрику интересовала только его связь с Проклятым.

— А когда ты впервые столкнулся со смертью и убедился? Ну, что мать в письма права. На войне? — все-таки не унималась наследница.

— Нет, в юности я больше двадцати раз пытался умереть, но ничего не получилось, — выдал Карл.

Уж лучше признаться во всем и сразу.

— Столько раз? — принцесса изумилась настолько, что едва не споткнулась о лежащий сбоку валун, который, казалось, был на видном месте.

— Ошибка юности, — признал гвардеец.

— Ты из-за чего это хотел сделать? — поинтересовалась принцесса.

— Мне втолковали, что я отсталый идиот. Ну, а я уже тогда к смерти спокойно относился. Вот и решил, в таком случае, разумнее пойти повеситься. Не получилось, но попыток я не оставил, — признался гвардеец.

— Не похож ты на идиота, — заметила принцесса.

Она явно пребывала в недоумении.

— Давай поднимимся, и я поведаю, почему так вышло,— они как раз проходили ущелье, после которого начинался подъем на скалу.

— Ладно, можешь не рассказывать, если все так печально, — неловко предложила Эрика.

— Нет, я расскажу, чтобы больше вопросов не возникало. Это ничуть не печально. На самом деле это забавно. Я расскажу, чтобы вы сами не надумали себе чего-то. Но только, когда мы будем наверху. Вы тут первый раз, тропы не знаете, скользко, снега много. Мой рассказ может отвлечь и меня и вас, — объяснил Карл, прекрасно понимая, не пройдет и пятнадцати минут и Эрике будет все равно не до его рассказа.

Все случилось, как он и ожидал, принцесса быстро устала, при этом, не желая показывать это, терпела до последнего. Правда, Эрика некоторые его ожидания превзошла. Карл был уверен, с неё хватит четверти часа, но принцесса больше часа молча поднималась, где требовалось, карабкалась, как полагается. Еще и спешила, потому пару раз поскользнулась и чуть не свалилась. Так они добрались, кажется, до половины. Он сам уже немного уморился, Эрика же довела себя до изнеможения. Она бессильно опустилась на снег и с трудом дыша дрожащими руками потянулась к фляге с водой.

— Дай самокрутку, — потребовала принцесса.

Карл молча сунул ей дурман и взял себе.

— Курить захотелось. Сейчас пойдем дальше, — оправдывалась она.

В который раз он задумался, как найти к принцессе подход. И вроде он понимал, в чем дело. Виктор постарался своими убеждениями. Но пока у него не получилось доказать, что убиваться на тренировках это одно и тоже, что биться головой об стену. Толку никакого, один вред. Сначала себя замучает, потом ей, разумеется, дурно. И нет бы прислушаться, валит все на якобы немощь. Вслух не говорит, конечно, но тут и зельем поить не надо, достаточно посмотреть, как она злится. При том, что если сделать скидку на возраст и небольшой срок тренировок, все не так плохо

Погода, тем временем, не радовала. Пока они поднимались, было еще ничего, но не успели докурить, замерз даже он. Мало того, мороз, так еще и дул сильный ветер. Учитывая, что принцесса оделась не по погоде, оставалось только догадываться, каково ей. Мелькнула мысль, сунуть ей тулуп. Он, конечно, охренеет. Но с ним ничего не будет. Простудится, разумеется, но целитель решит проблему за полчаса. Эрике придется хуже, маг не поможет, а обычных лекарей она не признает. Но зная Эрикк, смысла идти на такой подвиг не было. Она только взбесится.

— Я полагаю, лучше нам возвращаться. Холодно, — заметил все же Карл.

— Все нормально, — выпалила она, выбросив окурок.

— Простите за нытье, но лично я уже околел. Ветер жуткий. Я не привык к таким суровым зимам, — он решил, может так ей будет проще смириться с тем, что сегодня до вершины они не дойдут. Тем более, он не слукавил. Холод же собачий, чтоб его.

— Не надо мне врать. Ты одет теплее. Думаешь, свалюсь в пути?

— Не свалитесь, но точно простудитесь. Что вам помешало одеться по погоде?— поинтересовался Карл.

— Сойдет и так. Я могу потерпеть, — уверила она.

— Зачем? Схватите простуду, вам же хуже. Поверьте, если мы уйдем отсюда, я не расстроюсь. Но если вы желаете продолжить издевательство, я потерплю. Если даже схвачу простуду, схожу к целителю. А вам минимум неделю мучиться. А может и две. Я предупредил, чтобы никаких претензий потом не было, — с иронией заявил он.

— Не будет никаких претензий. Ты же не виноват, что мне не повезло, — возразила она.

— А с чего вы взяли, что не повезло? Вообще-то все нормальные южане за один день к таким морозам привыкнуть не могут.

— Может, обойдемся без успокаиваний, и пойдем дальше? — предложила она.

— Хорошо, только дайте я сначала расскажу одну веселую историю. Или вы замерзли?

— Потерплю. Если история интересная.

— Я снег впервые увидел прошлой зимой. В Антанаре. Тогда же я познакомился с морозом. Честно, я охерел. Пока добрался до нужного города, схватил лихорадку. Пришлось идти к целителю. При том, я вроде на здоровье не жаловался. Нормально это, с непривычки, — увещевал он, надеясь, что та не решит, будто он придумал. Ей ума хватит. При том, что он ничего не придумывал.

— Расскажи еще, как слег после дождя. Кто-то недавно утверждал, что тебя не убить. Не вешай мне лапшу, — сыронизировала она.

'Вот вы напридумывали себе'— изумился он. Впрочем, у него же и впрямь все странно.

— Я не говорил вам, что демон. Я во многом обычный человек. Мне просто везет не умереть. Вряд ли бы я умер от лихорадки даже без помощи Проклятого. Но бывали случаи, когда я по идее мог бы отправиться в Бездну. Но мне везло, — уверил Карл.

— Какие случаи? Расскажи?

— В Халларе например. Если бы один высший целитель в тот день не решил сходить к заболевшим ученикам, я бы сдох. Тогда я хотел, но маг, который с роду нами не интересовался, вдруг надумал проявить милость. В общем, повезло. И так было не раз, — поведал Карл.

— А что-то и впрямь холодина. Поднимемся, как озабочусь подходящим гардеробом. Но для начала ты должен ответить на вопросы.

— Все расскажу, но давайте внизу, — предложил Карл, обрадовавшись, что таки достучался до рассудка Эрики. Хотя, может, пока он болтал, она просто околела.

Спускались они дольше. Оно, может, и проще, но не с такими сугробами. Тут еще началась метель. Теперь не только Эрика, он сам несколько раз едва не скатился вниз. К концу спуска скалу проклинали и Карл и принцесса.

— Потому и назвали их скалами Проклятого. Кто не сунется, все проклинают, — вознегодовал Карл, когда они, наконец спустились.

— Точно, дернуло меня сюда пойти, — вознегодовала Эрика.

Про свои вопросы она так и не вспомнила. Впрочем, какие там вопросы. Они поскорее погнали в город. Идти в темницу Карлу уже перехотелось. Выпить бы. Но сначала в баню. Эрика была полностью с ним согласна. Наил никуда до завтра не денется.

Едва они успели спешиться, Эрика тут же приказала готовить парную баню и заодно принести санталы. Напомнив ему про вопросы, она велела следовать к ней в покои. В итоге, пока возились с баней, Карлу пришлось выложить все обстоятельства своего заблуждения, которое привело к попыткам убить себя.

— Мой ответ удовлетворил вас? Или есть ещё вопросы, — с подчеркнуто довольной улыбкой уточнил Карл.

— Вполне. Я тоже думала убить себя, когда узнала, что стать магом не смогу. Виктор не знает об этом, — сообщила Эрика.

— Передумали, или помешали?

— Передумала. Мне было кому мстить, решила, если умру, только после них.

— Пожалуй, испытай я тогда ненависть, я бы хрен полез в петлю, — предположил он.

— А как это, быть полностью безразличным? Ну, ничего не испытывать?

— Представь, ты ничего не хочешь, ничто не доставляет радости и ничего не вызывает гнева. Тебе на все плевать. Единственное, что интересует, это собственные до нельзя логичные размышления. Разумеется, исходя из имеющихся сведений. Окружающие со своими чувствами кажутся идиотами. Как-то так. Знаешь, это скучно, — пояснил Карл.

— Еще вопрос. Виктор мне поведал, ты прикончил братьев. За что?

— У нас были не очень хорошие отношения. Думаю, нетрудно догадаться. Однажды я сорвался. Получилось, что убил, — спокойно ответил Карл, надеясь, что подробности этих самых отношений и убийства рассказывать не придется.

— Жалел потом? — не унималась наследница.

— Нет, я ведь не испытываю жалости, — несколько слукавил он.

Дело было не в жалости. Просто все должно было произойти иначе. Когда он вернулся из целительского дома, Кириан уже отбыл в гвардейскую школу. К вопросу мести Карл решил подойти беспристрастно. Убить всех и пойти бродяжничать глупо. Убить по-тихому? Наследства ему не дадут, найдут опекуна, а потом избавятся. Один хрен, бродяжничать. Лучше дождаться шестнадцатилетия, по-тихому убить отца и братьев, а себе забрать титул. Три года не так уж долго. Можно потерпеть. Тем более, Кириан являлся раз в год, и то, ему было не до брата, которого окончательно сочли недоумком. Мучимый чувством вины трусливый Пер игнорировал его. Отцу же он почти не попадался на глаза.

Терять даром время Карл не собирался. Доселе не интересовавшийся воинским искусством он вдруг осознал, с его способностями не уметь за себя постоять глупо. Наставника можно найти в порту. Золото можно украсть у отца, а то и вовсе выиграть. Проводить время с портовой чернью куда занятнее, чем в чулане. А еще можно поиздеваться над отцом. Тот промышлял торговлей. Разобраться в тороговых хитросплетениях труда не составило, как не составило труда потихоньку изгадить дела отца, под конец разорив его. Все равно его интересовал лишь титул.

Так бы и закончил он свой план, если бы не странное письмо матери в день рождения. Управляющий, который читал ему это письмо, в этот же день смылся из особняка, видимо, на всякий случай, решив, что от Темного Мессии лучше держаться подальше. А Карл, хотя и сомневался, предполагая, что мать могла продать душу, тронувшись рассудком, оказался перед выбором. Отправиться в Талерман и помочь свершится пророчеству. Или все-таки убить надоевшее семейство, принять титул и заняться градостроением. Представив, что во втором случае ему придется всю жизнь изгаляться, чтобы скрыть свою ущербность, он решил выбрать первое.

Вот только в Талерман он так и не попал. На отбор в тот день пришли больше пятидесяти человек. Вместе с ним прошли ещё трое. Им всем перед нанесением клейма нужно было подписать клятву собственной кровью и подписать. Оказалось, помимо Карла, писать не умел никто из новобранцев. "В Ордене и писать и читать научат, это херня" — услышав эту фразу, он передумал. Никому не докажешь, что это просто досадная особенность, и никакой он не идиот. Опять превращаться в посмешище? Ну, уж нет, с него хватит. Когда через год Талерман разгромили, Карл понял, возможно, все к лучшему. Но тогда он вернулся, решив закончить изначальный план.

Но как на зло именно в тот день Кириан пребывал в гостях. Пер тоже был дома. Хватило одного слова. Как убивал, Карл не помнил. Очнулся, глядя на окровавленные тела братьев и слыша визг выбегающей из дома служанки. Пришлось бежать и забыть о титуле. Жалости не было. Все равно убить собирался. Единственное, что смущало, как он это сделал. Похерил план из-за потери контроля над собой. Зачем тогда три года было ждать? Просто убить он мог и раньше.

Возможно, любопытной принцессе это было бы даже интересно. Но такие подробности ничем кроме нытья в здравом рассудке не назовешь. К счастью, дальше донимать его она не стала.

— Мне все ясно. Предвестника допросить только нужно, вдруг что выясним, Темный Мессия, — сыронизировала Эрика.

* * *

Как он и ожидал, прогулка ничем хорошим не закончилась. И если Карл решил проблему общением с целителем, Эрике пришлось лечиться санталой. Был ли от выпивки толк, непонятно. Лютый утверждал, что это лучшее средство. Но для варвара сантала лучшее средство в любой ситуации. Впрочем, по-другому лечиться принцесса не пожелала. В итоге 'лечиться' вместе с Эрикой пришлось всем составом. И так три дня. Потом принцессе надоело, а точнее, она перебрала и от санталы стало тошнить.

Но как бы там ни было, или 'лечение' помогло, или само прошло, на пятый день они, наконец, отправились к Наилу. Только они вышли к длинному коридору, помимо ругани и бесед других заключенных, уже издалека были слышны вопли Наиля.

"Царствие Проклятого грядет! И накроет Бездна..."

Ничего нового. И как только он не охрип ещё, сокрушался Карл, надеясь, что безумие под зельем не проявится, и вообще, зелье подействует.

Надзиратель отворил дверь и впустил их в комнату без окон с выгребной ямой в углу. Запах там стоял отвратительный.

— Убирайтесь твари, горите в Бездне, суки! А ты ещё заплатишь, дрянь! Шлюха! Проклятый доберется до тебя! — начал визжать одетый в лохмотья грязный предвестник, глядя на Эрику сощурившимися от непривычного света глазами.

Карл, сморщившись от отвращения, без лишних слов скрутил его, связал и, не обращая внимания на довольный визг, начал насильно заливать зелье. Какое-то время тот ещё верещал. Гвардеец уже думал, что зелье на него не подействует, но вскоре предвестник замолчал и отрешенным взглядом уставился в стену.

— Ваше Высочество, мне выйти? — спросил Карл.

— Нет, я не думаю, что он скажет нечто, о чем ты знать не должен. И так ты знаешь слишком много, — отмахнулась принцесса.

— Наил, почему Проклятый не заключил со мной сделку? — в первую очередь спросила она.

— Однажды отрекшийся дух не подвластен Мирозданию и платит за это невозможностью обрести покой, пройдя через Бездну, — Наил говорил отрешенным голосом, как и полагается при действии зелья.

— Когда я пыталась заключить сделку, я ещё не отреклась!Что это значит? — вознегодовала принцесса.

— Ты и есть отрекшийся дух, потому не существуешь для Высших Сил.

— Если я не существую, как я родилась вообще? — в недоумении спросила наследница.

— Эрика Сиол родилась как обычно, а потом умерла, — заявил предвестник.

Ничего не понимающая принцесса принялась допрашивать Наиля дальше.

— Как я могла умереть, если я жива? Карл, кажется, он идиот, — сокрушалась она.

— Эрика добровольно ушла из жизни, когда упала со скалы. А в её, уже твое, тело вселился отрекшийся дух — ты.

— Так, значит, поэтому я ни хера не помню? — заинтересовалась наследница.

Карл тоже заинтересовался. Он вообще-то сам отрекшийся и любопытно знать, что его ждет.

— Да, — подтвердил предвестник.

— А чего тогда я не помню той жизни? — с недоверием уточнила Эрика.

— Возрождаясь в новом теле, память духа исчезает. Таков закон Мироздания.

— Карл, ну дела. Это я дважды отрекшаяся, получается? — с иронией спросила она.

— Судя по всему да, — согласился гвардеец.

— Да, — подтвердил уже Наил.

— Дай мне покурить, — обратилась она уже к гвардейцу.

Карл сунул ей самокрутку, закурил сам, с нетерпением ожидая продолжения.

— Так, давай рассказывай, что это за такой дух! — потребовала она.

В итоге выяснились весьма любопытные подробности. В тело Эрики вселился какой-то бывший отрекшийся, обреченный на вечное скитание неприкаянным духом. Как оказалось, отрекшиеся получают такое наказание. Им даже в Бездну не попасть, а, не пройдя царство мертвых, нельзя попасть в мир живых. Впрочем, отрекшийся Карл не особенно расстроился, в системе Мироздания тоже дыра есть. Оказывается, можно вселиться либо в того, кто по воле Мироздания должен умереть при рождении, либо в того, кто сам уже жить не хочет. Оказавшийся из-за ошибки в мире живых дух для Высших Сил не существует. Живи, как хочешь или как можешь, но на помощь не надейся.

Вот какой-то весьма дальновидный отрекшийся и вселился в тело малолетней наследницы. Правда, память утратил и уже ничего не вспомнит, некоторые законы Мироздания даже тут действуют. Что это за отрекшийся, Наил сказать не смог. Но как рассудил Карл, это был дух отнюдь не изнеженной барышни. Похоже, это был кто-то достаточно воинственный и настырный, судя по тому, что Эрика отреклась ещё раз и проявляет отнюдь не девичьи склонности. Вот и объяснение, отчего наследница такая странная.

— Так, а теперь выкладывай, кто меня с этой гребаной скалы сбросил? — принцесса решила выяснить и это.

— Ты, точнее ещё она, сама упала.

— При каких обстоятельствах? — не унималась Эрика.

— Я не знаю. Я не должен знать, так как не посвященный, — пояснил Наил.

— Кто посвящен? Назови имена! — требовала наследница.

— Я не должен знать.

— Ты мне уже говорил, что моя мать, Адриана Сиол посвященная, и она не умерла! Ты лгал?

— Я не знаю.

— Она и мой брат живы?

— Не знаю.

— Талерман что-то хотел от меня?

— Не знаю.

— Может, Проклятый ему часть памяти стер, чтоб он не разболтал лишнего? — вклинился Карл.

— Как вариант. Хотя тогда он мог просто нести бред, — отмахнулась Эрика и вновь принялась за допрос.

Впрочем, как она не спрашивала, ничего про то, что случилось с ней, выяснить не смогла. Предвестник ничего не знал. А потом зелье перестало действовать.

— Карл, подожем как очнется и напоим еще, — с этими словами принцесса направилась ближе к двери.

— Зелье закончилось. Но мне плевать. Я так подумал, какая разница, являюсь ли я Темным Мессией или нет. Я ничего для пришествия Проклятого делать не буду, — объяснил Карл.

Он уже принял решение, как быть дальше. Он рассудил, если остаться на службе у принцессы, тогда он точно никак Проклятому не поможет. Повелитель Бездны даже душу её проигнорировал. Он сам тоже отрекся, так что вряд ли пророчество сбудется, даже если оно было истинным.

— Тогда пошли. Развяжи его только, — бросила принцесса, толкая на себя дверь.

Темный длинный коридор темницы все так же пустовал. Карл с Эрикой поскорее направились к выходу, оставив надзирателя запирать замок. Принцесса спешила. Карл понимал её, даже для него запах в темнице был неприятен, а наследница, должно быть, менее привычна к подобному.

— Ваше Высочество, вы довольны? — все-таки не удержался гвардеец от вопроса по поводу внезапных новостей.

— Это забавно. Я надеюсь, ты не станешь болтать, что я на самом деле не пойми кто, — непонятно, в шутку или всерьез заметила принцесса.

— Вы остаетесь Эрикой Сиол, единственной наследницей. Даже если я стану болтать, мне же никто не поверит, — хитро заметил Карл.

— Ну да, звучит глупо. Я какой-то непонятный отрекшийся, сознательно решивший пожить в данном теле взамен решившей сдохнуть малолетней принцессы. И я даже не удивляюсь, почему она решила не возвращаться. Когда я очнулась, мне ещё долго сдохнуть хотелось, — призналась наследница.

— Это был её выбор — умереть, и ваш выбор — именно такая жизнь, — отметил Карл.

— Интересно, чем думала я, делая этот выбор. Или, возможно, думал? Как ты полагаешь, какого пола я была? — к этому моменту они подошли к лестнице.

— Судя по вашим замашкам, явно не женского, — не удержался от иронии гвардеец.

— А я все думаю, что же мне никогда леди быть не хотелось. Видать каким-то тупым отрекшимся я была, если добровольно на все это согласилась, — горько заметила Эрика и рассмеялась.

— Отчего же тупым? Вы же не в бродягу вселились? Да и вообще, какая разница? Все мы перерождается, я ведь тоже был кем-то. Единственная разница, у вас есть преимущества. На магию по хер, Высшие Силы влиять не могут. Вполне себе именно то, к чему стремится любой отрекшийся. Учитывая, что вы отреклись повторно, вы пришли к полной гармонии с собой, — уверял Карл, полагая, что Эрика радоваться должна, а не возмущаться.

— Что теперь уже. Все равно я не узнаю, кем являюсь на самом деле, — обреченно произнесла принцесса.

— Мало ли, кто кем был в прошлой жизни. Вот зачем вам знать? — недоумевал гвардеец.

— Хотя бы потому, что я выбрала сама, в кого вселиться, причем зная, что меня ждет. Это очень странно, осознавать подобное. Хотелось знать, что за человеком я была...

На какое-то время они замолчали, так как нужно было пройти мимо кучки стражников. На улице все также заметало. Карл набросил капюшон, наследница, увлеченная своими размышлениями, похоже, даже не обратила на погоду внимание. Пребывающая в раздумьях принцесса уже собиралась взбираться на коня, как гвардеец одернул её.

— Похоже, вы были весьма отчаянным отрекшимся, если ради престола пошли на такой риск. Учтите, вы ведь могли вскоре умереть после того падения. А учитывая, что отрекшемуся закрыта дорога в Бездну, вам было бы весьма печально витать над Миорией в полнейшем беспамятстве. Так что живите и радуйтесь. А заодно гордитесь хотя бы тем, что сумели прийти к изначально избранному пути свободы, — искренне посоветовал Карл, полагая, что быть дважды отрекшимся не так уж плохо.

— А ты прав, — принцесса вдруг довольно улыбнулась и подмигнула

Глава 16

'Хуже зимы может быть только зима' — сокрушалась Эрика, пробираясь по заснеженному заднему двору.

Стражники и дровосеки, привычно орудуя лопатами, лениво расчищали сугробы, которые к завтрашнему дню, скорее всего, придется разгребать вновь. Эта зима выдалась на редкость холодной и снежной даже для Клеонии. Для принцессы, которая снег увидела впервые в жизни, это вылилось в настоящую каторгу. Ударил мороз и выпал снег уже на третьем месяце осени, а когда пошел первый месяц зимы, стало и вовсе невыносимо. Она не могла взять в толк, как вообще можно радоваться снегу. А ведь первый день зимы считался праздником, который предусматривал народные гулянья.

В Эрхабене никогда морозов не было, а тут не просто холод, тут собачий холод. Ещё снег идет почти беспрестанно, и так противно метет прямо в лицо. Не успела она к дождям привыкнуть, как начался этот кошмар. Наследница понятия не имела, как можно привыкнуть к такой погоде. Все говорят, теплее одеваться надо. Только одежда, которую принято надевать зимой, оказалась жутко неудобной. Принцесса до последнего носила простой кожаный плащ.

Прогулка к скалам, как и предупреждал Карл, закончилась простудой. Причем, для обоих. Правда, Карл воспользовался услугами целителя, а ей пришлось мучиться. И прикладываясь к бутылке санталы. Не то что бы с горя, просто лечиться по-другому принцесса не хотела. После этого принцессу не тянуло на прогулки вплоть до сегодняшнего дня. Поначалу она решила, лучше вовсе из замка не выходить, чем потом в постели валяться. Но по истечении месяца Эрика устыдилась подобного решения. Для будущего воина позор быть неженкой, боящейся мороза и заболевающей от какого-то паршивого дождя. Она и так должна от солнца прятаться, и с этим ничего не сделать. Если ещё заболевать после каждого дождя и пребывания на морозе, что это за жизнь?

Принцесса пришла к выводу, что ей все-таки нужно привыкать. И вот, прямо с утра, она приказала гвардейцам в полном составе собираться на заднем дворе и готовить лошадей. Одеться она решила теплее, предварительно отдав портному распоряжение скроить ей такой же легкий короткий тулуп, как и у гвардейцев. Все-таки лучше так, чем в осеннем плаще.

Гвардейцы ждали её в полном составе. Все было как обычно. Велер и Гарри курили в беседке, беседуя. Наверняка про какого-то герцога, или про войну с Хамоном. Алан и Лютый носились словно дети и совсем не по детски ругаясь, бросались друг в друга снежками. Карл кидал кинжал в многострадальную стену сарая и явно не одобрял снежные забавы.

— Сукины дети, хоть раз в меня попадете, я вас заставлю сожрать весь снег, — возмутился он, когда мимо него пролетел снежок.

Её поначалу никто не заметил. Но только она хотела окликнуть гвардейцев, ей прямо в лицо полетел огромный снежок, который чуть не сбил её с ног.

— Твою мать, псы подзаборные! Какого хера?! Гребаное дерьмо, сучьи морды! Вы тут все совсем охренели, чтоб вас Проклятый сжег! — гневно ругалась принцесса, вытирая снег с лица.

— Ну что, доигрались, идиоты, — довольно бросил Гарри, и они с Велером неспешно направились к ней.

— Ваше Высочество, простите, я не хотел! Я не в вас целился!— начал оправдываться подскочивший к ней Алан.

— Вас хоть не сильно зашибло? Мы извиняемся! Правда! — виновато уверял Лютый.

— Переживу! Только какого хера швырять это дерьмо? Не в меня они целились! Если мазила, на хер вообще целиться?! Тьфу, — принцесса выплюнула, как ей казалось, попавший в рот снег.

— Это весело, — пробурчал Лютый.

— Ну да, весело херней страдать, — бросил только подошедший Карл.

— Сам ты херней страдаешь, Темный Мессия, — огрызнулся колдландец.

После недоразумения с доносом и болтовни знающего аркадийский Алана к Карлу прицепилось прозвище Темный Мессия. Он поначалу злился, но потом махнул рукой. В конце концов, если послушать рассказы гвардейцев, и не такие прозвища встречаются.

— Ваше Высочество, с Вами все нормально? — поинтересовался Велер.

Гвардейцы смотрели на неё с таким видом, будто в неё не снежком попали, а болтом от арбалета.

— Чего уставились? Нормально все. Но теперь моя очередь. Я понимаю, вам плевать, но мне будет приятно, — приговаривала Эрика, формируя в руках снежок.

— Да, можете кинуть мне прямо в лицо, я же виноват, — предложил Алан.

— Так я и сделаю, — с этими словами принцесса швырнула в него снежок, однако умудрилась промахнуться и попала в лицо Карлу. Остальные гвардейцы при этом рассмеялись.

— Ну, спасибо. Можно я все-таки передам его Алану? — с насмешливой улыбкой спросил невинно пострадавший гвардеец, и смахнул снег с лица.

Принцессе стало стыдно. Это же надо не попасть с нескольких метров в такую немалую мишень как неподвижно стоящий гвардеец.

— Закройте все рты! Хватит ржать! Бросание снегом это детские забавы и они недостойны звания гвардейца! — отрезала Эрика.

— Какие дальнейшие приказы? — учтиво поинтересовался Карл, когда все замолчали.

— Идем на прогулку, — сухо распорядилась наследница.

На улицах города снега оказалось ещё больше. На обочинах порой скапливались кучи высотой в половину, а то во весь человеческий рост. Центральная улица была ещё достаточно расчищена, а вот в некоторые идущие от неё переулки въехать было уже невозможно. Тем не менее, в городе было достаточно людно. Похоже, здешним жителям было не привыкать к таким морозам. А дети и вовсе радовались. Они звонко смеялись и верещали, швыряясь снежками, и периодически обваливая друг друга в сугробах.

Эрика молчала, хотя обычно она принимала участие в беседе. Но, в этот раз настроения не было. Мало того, что погода плохая, ещё и этот конфуз со снежком. И ладно в неё случайно запустили, но как она могла так промазать? И толку, что она учится метать кинжалы. Когда уже у нее будет хоть что-то получится нормально? Конечно, нельзя сказать, что все бесполезно. Теперь хоть при подъеме бегом на родной пятый этаж не хочется выплюнуть язык, и даже не темнеет в глазах. Все-таки было отвратительно ощущать себя настолько конченым заморышем. Но на самом деле это мелочь, любому нормальному человеку даже не понять в чем тут успех. Самое ужасное, до сих пор непонятно, услышит ли она извинения Виктора в назначенный ею же срок. Осталось меньше полугода.

Чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей, принцесса предпочитала просто слушать беседу гвардейцев. За месяцы службы те освоились и с удовольствием обсуждали практически все темы, вплоть до походов в бордели. Эрику ничуть не смущала подобная откровенность. Поначалу, когда те ещё пытались соблюдать приличия, она сама их расспрашивала обо всем. В итоге её присутствие совершенно не мешало гвардейцам не только обсуждать все подряд, но и сквернословить, и даже подначивать друг друга. Эрике было любопытно наблюдать их перепалки.

— Вот с кем вам надо пастись, затейники херовы, — с иронией бросил Карл, обращаясь к Лютому и Алану и указывая на кучку детей.

— Я тебе сейчас покажу, где тебе пастись, — огрызнулся колдландец.

— Точно, вы как дети малые, — с укоризной заметил Велер.

— Во-во, охламоны, а не гвардейцы, — вторил Гарри.

— Зануды, чтоб вас рогопес сгрыз. Совсем веселиться не умеете. Только и знаете с рожами кислыми блеять, — отмахнулся Лютый.

— Ладно, извини дружище. Может у вас там, у варваров, принято так веселиться, — снисходительно заметил Карл и ухмыльнулся.

— Я не варвар, сколько можно повторять, — ожидаемо выпалил Лютый.

Принцесса уже была в курсе дальнейшего спора. Вопрос, варвар Лютый или нет, периодически становился предметом спора между гвардейцами. Эрика уже не раз наблюдала подобную перепалку. Лютый варваром себя не считал, утверждая, что северные варвары это различные племена. Они тоже живут в Колдландии и считаются там варварами. Потому что не хотят подчиняться конунгу и молятся животным. А он колдландец, представитель народа с глубокими традициями. Он воевал за конунга и поклоняется богу Дармилду, имя которого, как он слышал, даже есть в священных трактатах Империи.

Гвардейцы, а в особенности Карл, утверждали, все, кто живет в Колдландии — варвары. Лютый от этого злился и пытался доказывать обратное. Карл же, в отличие от остальных гвардейцев, которые в итоге отмахивались от надоевшего спора, буквально измывался над ним, заставляя оправдываться всеми мыслимыми способами. То, что Лютый явно глупее, было ясно, как и то, что Карл таким образом просто развлекался. Вот и в этот раз он не удержался.

— Вот ты говоришь, колдландцы не варвары. Докажи, — издевательски требовал он.

— У нас есть традиции, — выпалил Лютый.

— Какие на хер традиции? Детей в жертву Дармилду приносить, как ты в прошлый раз мне доказывал? Тогда ты скорее доказал, что вы именно варвары. Потому что так только варвары делают. Или нажираться как свиньи традиция? Что там у вас ещё за традиции? — небрежно спрашивал Карл.

— Да полно традиций! Взять хотя бы купание в воде зимой!

— Могу тебя просветить, зимой купаются все народы, даже варварские. Хоть раз в месяц, да купаются.

— Нет, в холодной воде купание! В проруби! — гордо заявил Лютый.

— Нагреть воду негде? Точно варвары, — прокомментировал Карл.

— Зато нам любой мороз по хер! Вот я не дрожу от холода. И по целителям как вы не бегаю, только мороз ударит...

— Кто дрожит? Я вырос в Клеонии, ни разу такой херней не маялся и ничего, — возразил Велер.

— Во во, так что не надо, — вторил ему Гарри, тоже клеонец.

— Ну и что стыдного, замерзнуть? Если мы с Темным Мессией с юга, мы не привыкли к такому дерьму, — прирялся оправдываться Алан.

Тот тоже весьма не любил зиму и вечно мерз.

— За себя говори, я только раз к целителю ходил, а ты каждую неделю шастал, — одернул его Карл.

— Это потому что ты в замке торчал! — возмутился Алан.

— Вот вот, а ты говоришь, варварство. Это важная традиция! — заявил Лютый.

— Это не доказывает, что вы не варвары. Искупаться любой может, делов то, — насмешливо заявил Карл.

— Кто бы говорил. Ты щенок южный, уже поди околел, я уверен, зассышь сейчас искупаться? — Лютый как обычно перешел на бессмысленную браваду.

— Варвар, ты же мне все свое месячное жалование отдашь, если мы спор затеем, — с укоризной произнес Карл, скорчив участливое выражение лица.

— Это ты отдашь его! — не соглашался Лютый.

Принцесса только удивлялась, как тот ещё не понял, спорить с Карлом себе дороже. Ему уже все гвардейцы задолжали. Тем более, а чего тут такого, искупаться разок.

— По рукам. Вы все свидетели, — объявил Карл и тут же обратился к Эрике, — Ваше Высочество, если вы не возражаете, прогуляемся в сторону реки?

— С удовольствием, — согласилась принцесса, а сама задумалась над этой традицией.

Лютый, каким бы недалеким он не был и впрямь не мерзнет. И при этом в самом тонком тулупе ходит, без шапки и даже без капюшона. Может, ну его все на хрен и тоже попробовать? Как тогда, когда она на стену лезла, решив разом покончить со страхом высоты. Тем временем перепалка продолжалась.

— Лютый, мы не договорили. Купание, это не традиция, а необходимость! Чтобы вы там от мороза не подохли, — настаивал Карл.

— Нет, это древняя колдландская традиция. Первое купание это ритуал! Это посвящение Дармилду! Нашему богу! У нас в три года всех мальчиков первый раз окунают в прорубь! — продолжал доказывать Лютый.

— На хера в три года? У вас там не сдыхают половина? — с ухмылкой спросил Карл.

— Не сдыхают! Разве что совсем доходяги! Так на кой они нужны?! Это проверка Дармилда на способность будущего мужчины быть воином! Выживают только достойные! — хвастался распалившийся Лютый.

— Охереть традиция. И ты ещё мне рассказывать будешь, что вы не варвары? Вы конченые и тупые варвары, убивающие своих детей, — авторитетно заявил Карл, высокомерно глянув на колдландца.

— Уймитесь уже, у каждого свои традиции, вы ещё подеритесь, — вмешался Алан, надеясь прекратить перепалку, но Лютый его даже не услышал.

— Не варвары мы! Это трусы и доходяги называют нас варварами! Настоящий колдланцец — охотник и воин! У нас все достойные, нет всяких никчемных болезных ушлепков! Негодные подыхают после посвящения, а не позорят свой род! — едва не бил кулаком в грудь колдландец.

Принцессе уже стало неприятно от слов Лютого, но приказать замолчать она не могла, ведь сразу станет ясно, что её это задевает. Но тут, как назло, ситуацию усугубил Алан.

— Лютый, замолчи, думай что говоришь, — испуганно косясь на принцессу, шикнул он.

— А че я такого говорю? — возмутился он, и тут же осмотревшись, вдруг в подобострастной манере обратился к ней.

— Ваше Высочество, я не вас имел в виду. Я говорил про колдландцев. И про мужчин. Девушек никто не заставляет купаться в проруби, — уверял он.

— Мне вообще по хер на вашу болтовню. Я тут причем? — небрежно возмутилась Эрика, решив, что не станет продолжать эту тему.

И так ясно, кем она является для собственных гвардейцев. А молчат они, потому что она им платит. Хорошо платит. Вот только по глупости выдали себя. Но она себя выдавать не собиралась.

— Простите Ваше Высочество, я, кажется, сказал глупость, — начал оправдываться Алан.

— Ты всегда глупости говоришь. Лучше бы молчал, — бросил Карл.

Гвардейцы и впрямь поначалу замолчали, и стали между собой переглядываться. Когда они уже подошли к городским воротам, их поприветствовали стражники. Уже, будучи за городом, Алан с Карлом принялись вспоминать, как их отправили служить на воротах. Темный Мессия тогда избавил караул от надоедавшего безумца. Эрика вскоре перестала их слушать, а углубилась в собственные мысли. Даже снег с морозом перестали её заботить. Принцесса даже не заметила, как они уже были возле реки. Только тогда она поняла, что жутко замерзла.

— Ну вот, приехали! Там даже прорубь есть, не надо вырубать! — с энтузиазмом объявил Алан, когда они уже свернули с основной дороги на плохо протоптанную тропу.

— Наш варвар расстроится. Пропала возможность помахать топором, — съязвил Карл.

— Сейчас мы посмотрим, как ты полезешь купаться, — огрызнулся колдландец.

Эрика начала осматривать окрестности, нет ли кого рядом, и заметила сидящего вдалеке рыбака.

— Прогоните его, — приказала она.

— На хера? Это же рыбак. Он не опасен. И он далеко. Пусть себе ловит, — недоумевал Велер.

— Только если Карл стесняется, — бросил Лютый и рассмеялся.

— Мне стесняться нечего, — высокомерно отмахнулся тот.

— Мне по хер, стесняетесь вы или нет. Делайте, что я говорю, — жестко повторила свой приказ принцесса.

— Если он вам мешает, мы прогоним! — вторил ему Алан.

Остальные закивали, явно пытаясь скрыть недоумение. Эрика только молча ухмылялась.

До проруби, в которой рыбачил мужчина, добраться оказалось не так уж просто. Сугробы оказались такой высоты, что лошади едва перебирали копытами. Уже возле берега они спешились и, привязав лошадей к деревьям, отправились пешком. Прогнать рыбака вызвался Алан, который как всегда, не оставлял попыток выслужиться. Никто с ним спорить не стал. Эрика и остальные гвардейцы стали немного поодаль и принялись наблюдать за ситуацией.

— Именем императорского престола приказываю немедленно покинуть реку! — с пафосом обратился он к рыбаку.

Крупный немолодой мужчина был одет в огромный тулуп и валенки. Рядом с ним стояла большая бутыль. Наверняка, с горячительным.

— Чаго это?— в недоумении спросил тот, осматривая сначала Алана, а потом их компанию.

— Я императорский гвардеец, выполняй приказ! — возмутился он, указывая на значок, приколотый на груди.

Эрику позабавило это. Кажется, Алан преследовал цель не прогнать рыбака, а покозырять своей принадлежностью к гвардейцам.

— Да хоть леший. Где это сказано, что рыбачить нельзя? Всегда можно было! — возмутился мужчина.

— А теперь нельзя! Как ты смеешь перечить императорскому гвардейцу?

— Да чаго ты заладил. И вообще, не мешай. Рыбу всю поразогнали, окаянные, — рыбак отмахнулся и взял бутылку, к которой тут же приложился.

— Мать вашу, хватит уже церемониться, гоните его немедленно! — потребовала принцесса, обращаясь к остальным гвардейцам. Наблюдать за Аланом, конечно, забавно, вот только холодно.

Тут за дело принялся Лютый. Он взялся за свой огромный топор и направился к проруби. Перебив преисполненную пафосом речь Алана о том, почему рыбак должен покинуть это место, варвар угрожающе обратился к мужчине.

— Вали отсюда, а не то я тебе башку отсеку и в прорубь выброшу, чернь паршивая! Живо! — прорычал он, потрясая топором.

Рыбак испуганно обернулся.

— Так бы сразу и сказали, — с этими словами он подскочил как ошпаренный, тут же поскользнулся и едва не полетел в прорубь.

— Давай, шевелись! — подгонял его Лютый.

Рыбак шустро поднялся на ноги и бросился в сторону берега настолько быстро, насколько позволяли высокие сугробы. Снасти, ведро с рыбой и бутылку он оставил. Колдландец тут же с удовлетворенным видом прихватил горячительное.

— Вот как надо! Даже выпивку раздобыл, хоть там и дерьмо, поди! Эх, а ты! Именем чего-то там... — укорил Лютый Алана.

— Я делал, как меня учили выпускники Императорской гвардейской школы, — оправдывался тот, забирая ведро с рыбой.

— Не хрен слушать этих хлыщей холеных, — заметил Гарри.

— Давай, герой, раздевайся, — небрежно бросил колдландец в сторону Карла.

Тот ничего не отвечая, принялся расстегивать тулуп, но Эрика остановила его.

— Пока не раздевайся. Первая пойду я, — объявила принцесса, глядя как лица гвардейцев вытягиваются от удивления. Только на лице Карла осталась все та же ухмылка.

Наследница твердо вознамерилась искупаться, решив, что проблему нужно решать. Во-первых, ей ещё долго жить в Клеонии. А во-вторых, Лютый ведь прав, воин не должен быть болезным доходягой, которого сваливает простуда из-за попадания под дождь, не говоря уже о морозе.

— Вы? — вопрошал шокированный Гарри.

— Ваше Высочество, может не стоит? — осторожно предложил Лютый, чем только разозлил её.

— Почему это не стоит? — с претензией спросила она.

— Вы не привыкли, — пробурчал он, отводя глаза.

— Ваше Высочество, на кой вам это надо? — подключился Велер.

— Это варварское занятие. Не для наследницы имперского престола, — представил свой аргумент Гарри.

— Да, это колдландская традиция, ему по хер, а вы простудитесь, — вклинился Алан.

— Чего раскудахтались, сами ссыте, и другим не даете, — вклинился Карл, но в этот раз гвардейцам было не до провокаций.

Все они были напуганы предстоящей перспективой её купания.

— Ваше Высочество! Не стоит! Это у нас так принято! А вам не надо! Это не очень интересно! — продолжал уверять её Лютый.

Принцесса в итоге решила немного помучить колдландца.

— Ты же сам сказал, что настоящий воин обязательно пройдет это испытание! Мне конечно не три года, и я не мальчик, но это не моя вина. Ты что, считаешь, я никчемная болезная доходяга, недостойная быть воином, и я сдохну, если искупаюсь? — прямо спросила Эрика, понимая, как Лютый захочет согласиться, но при этом сделать этого не сможет. Потому что она ему платит. Вот пусть теперь отговаривается, как хочет.

— Нет, что вы! Я так не считаю! Я сказал глупость, простите меня. Я не это имел в виду. Я только хотел сказать, это может быть неприятно. Ну, вы же зиму не любите. Но я не имел в виду, что вы сдохнете, — оправдывался Лютый.

Эрика хотела было еще поизмываться над варваром, но так как порядочно замерзла, решила, что лучше приступить к реализации задуманного. Тем более, рыбак уже скрылся в лесу.

— Извинения приняты. А теперь все отходите и отворачиваетесь. Смотрите, чтобы ни одна скотина тут не шлялась. И, главное, не смотрите на меня. Выполняйте приказ, — потребовала принцесса, а сама уже мысленно представила будущее купание.

— Что стали, приказ слышали? Отходим. И отворачивается, — подгонял Карл застывших на месте гвардейцев.

Наследница решила не тянуть, и только все отвернулись, она принялась сбрасывать одежду, кидая её прямо на снег. Теперь ей казалось, что холод пробирает до костей, но назад дороги не было. Нужно привыкать, а ещё стыдно, если она в последний момент испугается. К тому же хотелось утереть нос самодовольному Лютому. А то, небось, возомнил, что только он так может. Уже практически не слушающимися пальцами расшнуровав высокие ботинки, Эрика ступила на снег, и по протоптанной ещё рыбаком тропке направилась к проруби. Эти секунды показались ей вечностью. В голове вертелась мысль, что это купание может стать последним. Лютый ведь сказал, что некоторые умирают. А с другой стороны, сколько раз лично ей говорили, что она умрет, и ничего, жива.

Наследница ещё раз оглянулась. Гвардейцы неподвижно стояли к ней спиной. Она глянула на прорубь, присела и, держась за края руками, опустилась в воду, из которой через пару секунд тут же выкарабкалась наружу. При этом она умудрилась ободрать колено об лед. Но холода она уже не чувствовала, наоборот, все, как ни странно, жутко горело. Только пальцы на руках слушались плохо. Но руки у неё успели замерзнуть ещё до купания. Принцесса в который раз предупредила гвардейцев, чтобы они не поворачивались и быстро бросилась к одежде. Вытереться она решила своей нижней рубахой, которую после этого выбросила. Несмотря на плохо слушающиеся пальцы, оделась она быстро и уже застегивая тулуп, окликнула гвардейцев.

— Всё, я закончила, — довольно объявила она.

Все, кроме Карла, посмотрели на неё так, будто она из могилы встала.

— Как видите, купание удалось. Ничего страшного в этом нет, мне даже понравилось, — заявила принцесса, при этом ничуть не лукавя. Она думала, будет намного хуже.

— Я даже не сомневался в вас. А теперь позвольте мне заработать месячное жалование Лютого? — любезно попросил Карл.

Остальные, похоже, не знали, что им сказать, и потому просто молча смотрели на неё.

— Конечно. Мне отвернуться? — спросила Эрика, уже успевшая поджечь самокрутку. После купания почему-то дико захотелось курить.

— Только если вас что-то смутит, а мне без разницы, — отмахнулся он, уже сбрасывая тулуп. От остальной одежды он избавился практически за минуту.

Принцесса только собиралась отвернуться, как её взгляд зацепился за татуировку на левой стороне груди. Вонзенный в камень меч обвивала змея. Наследница, совсем забыв о смущении, принялась рассматривать рисунок. Только когда Карл направился к проруби и повернулся к ней спиной, Эрика вдруг осознала, что если судить со стороны, она сейчас нагло рассматривает обнаженного мужчину.

Впрочем, чтобы не идти на попятную и не показывать накатившее смущение, принцесса предпочла делать вид, будто ей безразлично, и просто продолжала, как ни в чем не бывало, курить. Попутно, принцесса отметила, что обнаженным Карл выглядит куда более сурово. Несмотря на высокий рост, гвардеец не отличался массивным телосложением. Если бы не зловещее выражение лица и соответствующие манеры, в одежде вполне мог сойти за обычного горожанина. Но у него оказалось весьма тренированное тело.

Из проруби Карл вылез с таким же высокомерным видом, с его уст будто не сходила презрительная ухмылка. Принцесса не отворачивалась, но сознательно не останавливала свой взгляд на его плоти, стараясь смотреть то на лицо, то на татуировку.

— Нехерово вы там в Колдландии развлекаетесь, — довольно заявил он, натягивая панталоны.

Принцесса, вдруг осознала, что остальные могут неправильно истолковать её интерес к обнаженному гвардейцу и тут же решила отвести от себя подозрения.

— Красивая татуировка. Никогда не видела такой искусной работы, — со знанием дела заявила Эрика, при этом она ничуть не лгала.

До этого у воинов на императорском турнире она видела топорные рисунки на руках, здесь же была практически картина в черно-сером исполнении.

— Я польщен, учитывая, что делал её сам, — похвастался Карл.

— Трепло, ты уже затрахал своим выпендрежем! Как тебе не стыдно обманывать Её Высочество! — тут же возмутился Лютый.

— Варвар, ты хочешь снова просрать месячное жалование? Так я могу устроить! — уверенно заявил Карл, не прекращая одеваться.

— Как себе её можно сделать? Да ещё так? — не унимался колдландец.

— И правда, может, ты умеешь что-то там делать, но не себе же, — вторил ему Гарри.

— Идиоты, а зеркало на что? И ладно варвар, ты же вроде не такой темный! — возмутился командир.

— Темный у нас только ты, мессия херов! — прорычал оскорбленный Лютый.

— Так ты готов поспорить с Темным Мессией? — никак не унимался Карл.

К этому моменту он уже успел одеться, и как раз прикуривал дурман.

— Пошел ты, спорить с тобой, — огрызнулся варвар.

— А что, поспорьте. Я готов предоставить себя для опыта. Сделай мне что-то, — вызвался Алан.

— Идиот, спор насчет того, могу ли я сделать это себе, — одернул его Карл.

— Так сделай мне что-нибудь по старой дружбе! Я тебе половину месячного жалования отдам, — предложил Алан.

— Не буду я тебе ни хера делать, — отмахнулся Карл.

— Чего это? Тебе что половину месячного жалования мало? Но ведь нельзя так обирать друзей.

— Я тебе даже за годовое жалование делать не буду. Понимаешь, для меня это искусство. И я делаю только то, что хочу. И кому хочу. А тебе я хочу сделать разве что колпак шута на лбу, а это неинтересно. — с нескрываемой иронией бросил Карл, глядя на гвардейца сверху вниз и намеренно выдыхая в его сторону дым.

Алана буквально перекосило от возмущения, он только хотел было что-то сказать, но тут вмешалась Эрика.

— Затрахали уже руганью. Закройте рты, — приказала принцесса, которой надоело выслушивать пустопорожние перебранки. Иногда это её забавляло, но не постоянно же.

— Простите Ваше Высочество, — тут же начал извиняться Алан. Остальные просто замолчали.

— Карл, сделай мне татуировку, — совершенно серьезно заявила наследница, рассудив, что таким образом можно прикрыть видимые шрамы хотя бы на руках.

— Вам сделаю, — согласился он, в то время как остальные гвардейцы в который раз едва смогли скрыть недоумение. Впрочем, осудить её никто все равно не решился.

— Отлично. Так, кто-то ещё купаться пойдет? — спросила Эрика, глянув сначала на Лютого, а потом окинув взглядом остальных.

Как и ожидалось, Лютый от купания не отказался, но следом за ним вдруг решился Гарри, а там и Велер. В итоге, даже Алан, который явно не хотел делать этого, и тот полез.

Принцесса, тем временем, уже без тени смущения рассматривала обнаженных гвардейцев, причем оценивая их видимую подготовку и шрамы. Ничего интересного она не увидела. И так было ясно, что они не доходяги. Да и шрамы не удивляли. Больше всего их было у Гарри. Лютого и Велера тоже успело потрепать. А вот Алан за всю свою карьеру наемника отделался только парой небольших шрамов. Татуировки тоже были у всех, но вряд ли эти рисунки могли называться искусством.

Когда все закончили с купанием, Лютый вдруг напомнил, что рыбак оставил почти полную бутыль сивухи, которую грех не распить. К чести варвара, спор он проиграл достойно, а уже после того, как сам искупался и вовсе забыл о недавней перепалке. Несмотря на суровый вид и склонность встревать во все мыслимые потасовки, злопамятностью колдландец не отличался.

Алан воспринял предложение выпить с небывалым энтузиазмом и предложил всем отметить посвящение принцессы в воины по колдландской традиции. И здесь нашел способ выслужиться. Карл немного повозмущался, утверждая, что, скорее всего, в этой бутылке какая-то дрянь, но пить все равно не отказался. Сивуха оказалась очень крепкой, но учитывая, что их было шестеро, напиться от такого количества не смогла даже Эрика, не говоря уже о привычных гвардейцах. Но в голову горячительное все равно ударило.

Алан не удержался, и принялся за свое излюбленное занятие, бросать снежки. Но если обычно никто кроме Лютого так забавляться не рвался, сивуха сделала свое дело. Карл, презрительно морщась, упирался до последнего, однако после пары попаданий разозлился и вынужден был принять участие. Эрика, и та прониклась. Хотя снег попадал в лицо и даже за шиворот, холодно ей не было. Зима теперь не казалась принцессе такой ужасной, как ещё несколько часов назад.

Обратно они возвращались в весьма приподнятом настроении. Лютый гордился тем, что приобщил всех к колдландской традиции. Принцесса эту традицию также оценила, все-таки у варваров можно чему-то научиться. Эрика рассудила, что отметать из чужих традиций даже полезные, это невежественно, как невежественно придерживаться принятых на этой земле традиций, если они не имеют пользы, а только ограничивают свободу.

Когда они въехали в город, принцесса изъявила желание прогуляться, а по пути взять санталы и выпить ещё. Давно у неё не было такого хорошего настроения. А тут ещё неподалеку от ворот располагался трактир, так почему бы не прихватить выпивки и не докупить самокруток. Все-таки правильно говорит Лютый, нужно иногда веселиться. Следовало ожидать, что предложение выпить гвардейцы восприняли на ура.

В замок они пришли достаточно захмелевшими. Вошли они через парадный вход, приказав стражникам отвести лошадей. Эрика сразу заметила, один из стражников хочет что-то доложить, но посчитав, что это какая-то ерунда, отмахнулась. В самом замке в нос ударил запах, похожий на погребальные благовония. "Совсем допилась" — отругала себя наследница и решила закурить. Гвардейцы тем временем тоже стали возмущаться насчет запаха. Принцессу вдруг насторожили обеспокоенные лица у двух служанок.

Впрочем, долго гадать, что же произошло, ни принцессе, ни гвардейцам не пришлось. В гостиной Эрика застала весьма примечательную картину. Заплаканная Беатрис, стоя на коленях перед каким-то черным мешком, истошно вопила. Её обнимала такая же заплаканная Ева, а рядом стояли Сид и две испуганные служанки. Пребывающий в растерянности Виктор неловко стоял за Герцогиней. А что самое ужасное, там был Жрец, причем, судя по одеянию, не рядовой. С ним были шестеро Стражей Света и двое послушников.

Принцесса, глянув на все это, как ей показалось, мигом протрезвела. В голове со скоростью молнии завертелось множество вопросов. Какого хрена они тут делают? Она же приказала Тадеусу присматривать за святошами, чтобы они не совали сюда нос. Неужели новый Верховный Жрец совсем неуправляемый? Хотя, вроде кто-то умер. Кто? Чего на неё уставились так, будто Проклятого увидели? Ну да, у неё в руке бутылка, а ещё она курит. Ну и ладно.

— Похоже, кто-то умер, — со знанием дела вдруг произнес Карл.

— Поминать будем, — заметил Лютый.

— Тебе лишь бы нажраться, — укорил Гарри.

— А че я такого сказал, — только пробурчал варвар.

Наследница решила не тянуть, а просто спросить напрямую.

— Что произошло? Кто умер? — в наглой манере спросила она.

Пребывающая в истерике Беатрис даже не обратила на неё внимания. Зато Жрец, высокий обрюзгший мужчина, по виду разменявший уже четвертый десяток, выступил вперед и направился навстречу к ней. За ним пошли шестеро стражей.

— Ваше Высочество? — произнес он, уставившись на неё ошарашенным взглядом.

— Собственной персоной! А тут что... Что за херня? То есть, кто умер?

— Лолита. На пожаре в Храме, — бросил Виктор, не обращая внимания на Жреца и его свиту.

Пока Эрика осмысливала услышанное, Жрец испуганно покосился на талерманца, подозвал остальных, и они начали о чем-то шептаться.

— Какого хера?! — только смогла возмутиться наследница.

— Вот так своих детей святошам доверяй, — во всеуслышание небрежно возмутился Карл, стоящий рядом с ней.

Принцесса, не зная, что тут говорить, затянулась дурманом и отхлебнула санталы.

— Ну да, конечно, сами сожгут, привезут одни кости, а потом оправдываются волей Мироздания, — резко вклинился Виктор.

— Какого хера шепчетесь? Я задала вопрос! Отвечайте! — уже повысила голос принцесса.

— Ваше Высочество, Я Святой Нерий. Первый Жрец Храма Мироздания близ Приона. И это я, наместник Мироздания, требую объяснений, что тут происходит? Вы пьяны! Сквернословите! Курите! Что вы себе позволяете?! — вознегодовал он.

Эрика стянула перчатку с левой руки и показала свидетельствующий об отречении шрам.

— Видел? Что дальше? — жестко спросила она и демонстративно затянулась дурманом.

— Я вынужден принять решение согласно заповедям Мироздания. Талерманец дурно влияет на вас, и мы обязаны доложить об этом Императору и Верховному Жрецу! — выдавил из себя Нерий.

— У вас ко мне вопросы? — со злостью спросил Виктор.

Казалось, он готов разорвать их всех немедленно. Немудрено, он терпеть не мог Орден Света, а тут ещё на него всех собак повесили. Будто он её пить и курить заставил. Что же, у него будет возможность пустить им кровь. Но не сейчас.

— Виктор, помолчи пока, — распорядилась Эрика и обратилась к Жрецу, — Докладывай! Прямо сейчас отправляйся! Мой отец меня поддерживает. А на Верховного Жреца мне насрать, как и на ваш гребаный Орден Света! — заявила она.

— Вашими устами глаголет Проклятый! — изумился Жрец.

— Мне плевать на Проклятого! — отмахнулась принцесса.

Нерий жестом дал понять остальным, что им пора готовиться, скорее всего, к активным действиям. Сид, наблюдая за происходящим, застыл на месте. Убитая горем Беатрис теперь уже никого кроме Евы и служанок не интересовала.

— Исполняя волю Мироздания, мы вынуждены взять вас под опеку Ордена Света, — нервничая, сообщил Жрец.

— Ты охерел, святоша паршивый! Какое ты имеешь право указывать мне?! Да пошел ты со своим Мирозданием! — вспылила принцесса, даже не думая оправдываться.

— Господа, разве вы не видите, что принцесса одержима демонами? Я призываю всех, кто радеет за будущее Империи, прислушайтесь, не чините препятствие силам Света! Мы должны спасти наследницу от Проклятого, — обращался ко всем Жрец.

Как поняла Эрика, тот имел в виду её гвардейцев. Впрочем, она была уверена, те вряд ли станут его слушать.

— Кто тебя от него спасет, — не удержался от иронии Карл.

— Шел бы ты, пока тебе хер не отрезали. Хотя тебе он все равно не нужен, — вклинился Алан.

Последняя его шутка отозвалась дружным смехом гвардейцев.

— Во-во, отрезать ему хер. И заставить сосать, — продолжил шутить Лютый.

— Да что вы себе позволяете! — выпучив глаза, возмутился Нерий.

— Слышали? Моим людям плевать на ваш орден. Советую закрыть свои рты и проваливать отсюда! Вы не в своем Храме и силы не на вашей стороне! — угрожающе предупредила наследница, готовая в любой момент отдать приказ перебить незваных гостей.

Тут дал о себе знать Виктор. Судя по всему, талерманец только и ждал того, чтобы сказать святошам пару ласковых, вот и не удержался. Он решительно направился к ним, и встав рядом с ней, обратился к Жрецу.

— Слушай ты, гребаный посланник Мироздания, советую умерить свой пыл! Не заставляй меня вспоминать прошлое! И вы, стражи, тоже мотайте на ус. Я сотни таких вот тупых болванов отправил прямиком в Бездну. Сосать там хер у Проклятого! Моя бы воля, вы бы уже все сдохли! Благодарите Её Высочество, что теперь я служу ей и выполняю её приказы. Но если мне прикажут выпустить вам кишки, знайте, я сделаю это с удовольствием, — в конце талерманец зловеще оскалился.

Эрика несколько удивилась, она никогда не видела Виктора настолько злым.

— Что... вы творите..! Не смейте...! Виктор! Умоляю...! Моя девочка..! Её нужно ... похоронить...! По заповедям...! Мироздание... что же это твориться...! — в истерике взвыла Беатрис.

— Какие на хер заповеди? Эти твари и сожгли твою дочь! — в отчаянии возмутился талерманец и вновь с нескрываемой злостью уставился на Жреца.

— Я советую прислушаться, талерманец не шутит. И я не шучу, — угрожающе добавил Карл.

— Значит так, вы сейчас просто свалите из города. Чтобы духу вашего здесь не было! — приказным тоном объявила принцесса.

— Здесь правит сам Проклятый, — в панике прошептал испуганный Жрец.

— Выпроводите их из города на хер! — распорядилась принцесса и отхлебнула санталы. От всей этой нервотрепки пересохло в горле.

Жрец со свитой о чем-то пошептались и приняли единственное разумное решение — покинуть Небельхафт. Выглядело это, во всяком случае, так. Гвардейцы в полном составе недвусмысленно обнажили мечи, предусмотрительно забрали оружие у стражей и отправились провожать незваных гостей на задний двор. Виктор пошел за ними. Эрика достала самокрутку, подожгла её и довольно затянулась. Но не успела процессия выйти из гостиной, как к ней непонятно откуда вдруг подскочил молодой полноватый послушник и облил её. Скорее всего, священной водой.

— Мироздание, освободи её душу от демонов! — возопил он.

— Ты охерел? — огрызнулась принцесса, и с размаху ударила его бутылкой по голове.

Не успел послушник взяться за ушибленное место, как впавшая в ярость Эрика схватила его за волосы, резко потянула на себя и, подставив подножку, с грохотом опрокинула на пол. Выброшенная следом бутылка разлетелась на осколки.

— Упырь гребаный, не хер меня сраным дерьмом обливать! Затрахали уже своими демонами! Будешь сосать у них в Бездне!— зло приговаривала принцесса, изо всех сил пиная его ногами, причем выбирая наиболее болезненные места.

* * *

*

'Что же ты натворила, глупая. А я ведь пытался предупредить' — теперь Виктору оставалось лишь мысленно сокрушаться.

Он еще месяц назад напоил Беатрис зельем. В итоге выяснилось, Лолита не дочь Генри и она, действительно, маг. Наивная Герцогиня с дочерью искренне верили, что Инквизиция распущена. Лолиту в Храме не обидит. Виктор, помимо хлопот связанных с организацией слежки за храмом, решил убедить Беатрис забрать Лолиту. Рассказывал, якобы между прочим, о случаях сожжения женщин магов. Убедил. Когда он вернулся из Приона, где в спешном порядке организовывал шпионов, Беатрис уже отправила послание дочери. Без толку. Лолиту привезли мертвой. И шпионы едва ли пригодятся.

Когда стражей обезоружили, талерманец глянул на бьющуюся в истерике Беатрис и решил, лучше он отправится разбираться со святошами. Там от него больше толку будет. Но не успели они выйти из гостиной, как его привлек странный вопль, взывающий к Мирозданию, за которым последовала ругань из уст Эрики. Виктор резко обернулся и, глядя на летящего на пол послушника, с облегчением пришел к выводу, помощь в данном случае требуется отнюдь не наследнице.

Картина была занятная. Принцесса, будучи вне себя от гнева, грязно ругалась, и при этом исступленно била ногами скорчившегося мужчину в два раза крупнее себя. Конечно, послушник это не воин, но все равно выглядело впечатляюще. При этом зрачки у нее увеличились настолько, что глаза казались черными, а не как обычно красными.

— О Мироздание... Что.. же это... Спаси всех нас... Моя... девочка... за что... Мироздание... — исступленно рыдала Беатрис, глядя то на черный мешок, то на принцессу, все ещё бьющую послушника.

Про горе Герцогини в пылу разбирательств почти все благополучно забыли. Только испуганная Ева обнимала мать. Служанки жались одна к другой и сами уже едва не плакали. Виктор на какой-то миг устыдился, у Герцогини горе, а они тут устроили. Но вспомнив, что побоище произошло по вине Жреца и всего Ордена Света, рассудил, святоши получили по заслугам. В конце концов, это все, что он может сделать.

— Эрика, хватит, ты же его так до смерти забьешь, — одернул он увлекшуюся принцессу.

Та резко остановилась и, глянув, что послушник даже не шевелится, испуганно обернулась. Глаза принцессы к этому моменту приобрели привычный цвет.

— Я его что, совсем того? — спросила она. Виктор пощупал его шею.

— Не совсем, но изрядно, — честно ответил он, заметив струю крови из его рта.

— Твою мать, не хватало, чтобы он прямо тут сдох. Я всего-то бутылкой его огрела. И несколько раз пнула, чтоб сразу не встал! — возмутилась принцесса.

— Мда, — удивился талерманец.

Виктор, увидев почерневшие глаза принцессы, даже грешным делом подумал, что Темный Мессия научил неподготовленную девчонку халифатскому искусству хайран. Но вспомнив, что с наследницей уже случались подобные вспышки гнева, эту мысль все-таки отбросил.

Беатрис продолжала жалобно выть. Тем временем принцесса осмотрелась, и окончательно прийдя в себя, принялась распоряжаться.

— Пусть эти выблядки света берут своего идиота и тащат с собой. Мне он тут не нужен. Виктор, передай, пусть гвардейцы выпроводят наших служителей Мироздания за стену. Тебя и Карла жду в своих покоях.

'Твою мать, сдался мне этот придурок' — мысленно вознегодовал он.

Разбираться со святошами ему придется в компании с Темным Мессией. Это разочаровало. Он бы и сам неплохо справился, а теперь придется терпеть этого ублюдка. С Карлом, после их последней перепалки из-за похода к Наилу, они соблюдали нейтралитет, но при этом почти не разговаривали. И вот теперь придется терпеть его общество как минимум неделю.

Ожидания его не обманули. Только они вошли в покои принцессы, она с ходу сбросила тулуп, и не успели они даже присесть, поставила перед фактом.

— Значит так, эти святоши не должны добраться до Приона. Думаю вам не нужно объяснять, почему. Только попрошу прикончить их подальше отсюда. И так, чтобы можно было свалить на разбойников, — без тени сомнения распоряжалась она.

— Выдвигаться в ближайшее время? — Карл воспринял поручение с небывалым энтузиазмом.

Немудрено, у этого ненормального Темного Мессии давно руки чешутся убить кого-то. Впрочем, талерманец тоже руки потирал. Ненависть к служителям Ордена Света вспыхнула в нем с новой силой.

— Как посчитаете нужным. Главное, они должны умереть, Во имя Мироздания, — съязвила принцесса, и продолжила, — Их смерть в наших общих интересах. Если случится скандал, будут проблемы, — заметила она.

— А то я не понимаю, — отмахнулся Виктор.

— Можете на меня рассчитывать, — любезно заявил Карл.

— Пока у нас есть время, Виктор, поведай, что там случилось? Кузина сгорела? При каких обстоятельствах? Ты уверен, что её сожгли? — сыпала вопросами Эрика, расхаживая по комнате взад вперед. Не находя себе места, она в итоге закурила.

Талерманец покосился на сидящего с самодовольным лицом Карла.

— Карл теперь тоже посвященный, так что пусть он останется, — заметила Эрика и присела в кресло напротив них.

— Мне по хер, — отмахнулся Виктор, хотя на самом деле не особенно обрадовался.

Если Карл такой же посвященный в дела наследницы, как и он сам, то теперь придется иметь с ним дело чаще.

— Из того, что пояснили святоши, случился пожар в Храме, и она сгорела. Но мое мнение на этот счет иное, на самом деле её сожгли как ведьму, — выказал свое предположение он.

— Это же сколько ума надо иметь, чтобы отправить собственную дочь с магическим даром в Орден Света, — в недоумении возмутился Карл.

— Сейчас у нас есть проблемы важнее, чем обсуждение умственных способностей Герцогини, — дипломатично, но при этом жестко отрезал талерманец.

— Да, Виктор прав. То, что Беатрис дура, это сейчас не самая главная проблема, — отметила принцесса.

— Эрика, ты разве не испытываешь хоть капли сочувствия к несчастной матери? — не удержался от вопроса Виктор.

— Какая разница, что я испытываю. Ты чего, меня виновной считаешь? — огрызнулась принцесса.

— Да я просто спросил. Чего ты так взбесилась? — недоумевал Виктор, который даже не думал обвинять её.

Ведь ясно, виноват Орден Света. И, как не печально, наивность Беатрис.

— Не надо у меня глупости спрашивать. Может, ты ещё моим приказом недоволен? Святош тебе жалко? — принялась возмущаться Эрика.

— Не издевайся. Ты что забыла, как я ненавижу этих безмозглых овец?

— Мало ли, может связь с Беатрис на тебя дурно повлияла, — не унималась наследница.

— Твою мать, я же тебе уже объяснял, что совратил Беатрис для пользы дела. Совместил приятное с полезным, — раздраженно отмахнулся он.

Именно так он пояснил Эрике связь с Герцогиней, хотя изначально ни о какой пользе, кроме удовлетворения своей похоти, не думал.

— Да уж, теперь хер знает, как ты дальше совмещать будешь. А ещё Генри... Не хватало ещё, чтобы он приперся. Проклятье, только жизнь наладилась, налетели стервятники, — сокрушалась принцесса, нервно теребя самокрутку.

— Ваше Высочество, вы всегда можете отдать приказ отправить в Бездну всех, кто встанет у вас на пути, — совершенно серьезно заявил Карл.

— Вот, он дело говорит. Ты же просто отдашь приказ — убить. Ты сама говорила, будешь убивать всех, кто помешает тебе курить и пьянствовать, — все-таки не удержался от иронии Виктор.

Тут Эрика затянулась дурманом, затушила окурок и резко встала.

— Причем тут пьянство? Даже если я не буду выпивать и курить, я все равно не буду жить так, как хотят они! Мне дороже моя свобода, чем жизни тупых святош, которые в медяк меня не ставят. Так что замочите их. Я Тадеусу послание отправлю, чтобы он следил за Верховным Жрецом и постарался сделать так, чтобы Генри не пожаловал. Главное, этих выблядков в Бездну отправьте!

— Убьем, не беспокойся. Да, Темный Мессия? — Виктор окинул взглядом Карла.

— Непременно, — довольно улыбаясь, подтвердил тот.

— Ступайте, готовьтесь, — распорядилась Эрика, дав понять, что видеть их больше не желает.

Виктор, прежде чем отправиться выполнять приказ, все-таки решил поговорить с Беатрис. Он же не совсем мудак, чтобы оставить её просто так, когда у несчастной такое горе. Нужно её поддержать как-то. Не мешало бы и на похороны остаться. Вот только приказ есть приказ, тем более, если упустить святош, потом проблем не оберешься. Но попрощаться все же стоит.

Из покоев Герцогини талерманец шел изрядно злой. Ожидания его не обманули. Лучше бы он вообще туда не приходил. Попытка поддержать Герцогиню с треском провалилась. Зато он вынужден был не просто лицезреть истерику, но и выслушать обвинения во всех грехах. Он, видите ли, неподобающе вел себя со святыми людьми. А ещё, оказывается, её наказывает Мироздание за связь с талерманцем, то есть с ним. Ещё он демон, служит Проклятому и приобщил к этому наследницу.

И ладно истерика, она мать, её горе понять можно. Только зачем его обвинять? Он что, сам сжег Лолиту? Единственная его ошибка состояла в том, что он сразу не поверил Эрике, когда та утверждала, будто у девушки дар. Но Герцогиня ничего, кроме его клейма, в тот момент не видела. Когда же Виктор не удержался и попытался доказать, что именно Жрецы сожгли Лолиту, потому что она маг, Беатрис впала в натуральную истерику и потребовала убираться прочь. Талерманец, не зная, куда деться от невыносимых воплей, и сам был рад уйти.

Что делать, обсуждали почти получаса. В итоге Карл предложил обмануть святош. Суть идеи состояла в том, что гвардеец вместе со связанным и как-бы захваченным талерманцем догоняют делегацию. Карл убеждает святош, что он на стороне Света. Он поймал его, чтобы вместе с ними привезти его в Храм, где хочет доложить про ситуацию с наследницей. Заодно втирается в доверие, чтобы убедить их не посылать гонцов, ведь талерманец опасен и лучше, если их будет больше. Чтобы святоши не так страшились талерманца, Виктору стоит отреагировать на священную воду как демон. То есть изобразить припадок и последующее временное бессилие. Близ Приона Карл развязывает пленника и они убивают всех.

Талерманцу поначалу этот план не понравился. Но после того, как они перебрали все мыслимые варианты, в итоге он вынужден был согласиться с этой рискованной идеей. Во всяком случае, так они точно подберутся к святошам и когда наступит удобный момент, без труда перережут их.

Поначалу все шло хорошо. Карл даже умудрился запудрить головы святошам. Их план провалился случайно, на второй день их совместного с делегацией путешествия из-за пары брызг священной воды у Карла случился настоящий припадок, после которого он потерял сознание. Разумеется, он тоже был причислен к служителям Проклятого и незамедлительно связан. Связали обоих так, что даже талерманские навыки так просто освободиться не помогут. Обыскали их до нижнего белья, не оставив ничего, даже отдаленно напоминающее режущий предмет. Одно хорошо, гонца они пока не послали.

В крытой повозке было темно и холодно. Виктору, который был перемотан веревками так, что даже толком пошевелиться не мог, казалось, он скоро околеет. А тут ещё и ветер задувал в щели. Нужду справляй — как хочешь. Кормили как собак, бросая объедки, жрать которые предполагалось тоже не по-человечески, руки то связаны. Заботиться о служителях Проклятого в Ордене Света не принято. Ещё и поили только священной водой. Точнее, вода была обычной, однако одной капли священной воды хватит, чтобы все испортить. Ему то ладно, а Карлу пришлось помучиться. Не умрет, но приятного мало. К тому же при возможном побеге толку от гвардейца не будет.

— Гребаная херня, суки паршивые, чтоб вас, выблядков, Проклятый в задницы вечность трахал, — выругался начавший приходить в сознание гвардеец.

— Херово? — издевательски спросил Виктор.

— А то ты сам не понимаешь, — огрызнулся гвардеец и с трудом, насколько вообще позволяли опутавшие его веревки, принял сидячее положение.

— Не понимаю. Но мне всегда интересно было, как это? — не унимался талерманец, понимая, что сейчас для Карла подобный вопрос сродни издевательству.

— Как будто тебя вывернули наизнанку, потом выпотрошили, но сдохнуть ты не можешь, — прошипел гвардеец.

— Так тебе и надо. Предложил херовый план, теперь не ной, — Виктор все-таки не удержался от злорадства.

Конечно, не время, но этот план ведь Карл предложил. А сам не учел, что реагирует на священную воду, как продавший душу Проклятому.

— Нормальный план был. Я сам не знаю, как так вышло, — с нескрываемой злобой ответил гвардеец.

— Ты точно душу нигде не продавал?

— У меня с памятью все в порядке. Не продавал! — вспылил гвардеец и поморщился. Похоже, ему все ещё было плохо.

— Ну да, как же я забыл, ты же гений у нас. Вот только почему тогда с тобой это случилось? — искренне недоумевал Виктор.

— Наверное, моя матушка вместе со своей и мою душу продала! — предположил он.

— Допустим. Тогда почему в детстве тебе от священной воды ничего не было?

— Не знаю я. Меня поили ей пару раз. Наверное, вода была испорченная. Затрахал уже херню спрашивать. И так тошно. Лучше подумаем, как выбираться будем, — с возмущением предложил Карл.

— Как появится возможность, так и выберемся, — отмахнулся Виктор.

— Не мешало бы план составить.

— Пошел ты, со своими планами. Уже составили. И вообще, смысл с тобой планы строить, если с тебя толку не будет. Теперь нас будут постоянно водой поить. Мне по хер, а вот тебе...

— Не беспокойся так за меня. Я разберусь, — выпалил Карл.

— Разобрался уже. Тьфу, — небрежно бросил Виктор и в этот момент в повозку заглянули жрец и двое стражей.

— Демоны, пора водичку пить, — издевательски произнес Нерий.

— Гнида! — прорычал Карл, когда на его лицо брызнули.

Затем страж принялся заливать ему воду. Второй страж, тем временем, принялся за талерманца, который, в отличии от потерявшего сознание Карла, только имитировал муки.

— Пусть ваши муки станут карой за служение Проклятому! — приговаривал Жрец.

Пока Темный Мессия валялся без сознания, Виктор решил отбить у святош охоту просить помощи у кого-либо. Принялся угрожать святошам, что у них есть свои люди в каждом городе и даже сам граф Викентий, чей город они минуют, на их стороне. Не факт что поверят, но рисковать все равно не станут.

Ночевать они останавливались сначала в постоялом дворе города Гадвенхафт, потом в каком-то деревенском доме. По расчетам Виктора, это должна была быть какая-то деревня на границе между Клеонией и соседним Ринским Герцогством. Их с завидной регулярностью опаивали священной водой, хотя Карл не успевал прийти в себя ещё от предыдущего возлияния. Также им предусмотрительно завязали рты.

Повозку оставляли или в сарае или в конюшне. Там было теплее, поэтому Виктору даже удавалось заснуть. Впрочем, в остальном ничего хорошего не предвиделось. На рассвете их вновь заставляли пить священную воду, а потом опять завязывали рты. А тут ещё одна проблема возникла. Эрика перестаралась с послушником и его пришлось оставить в деревне. Появился риск, что пока он разберется с Жрецом и компанией, послушник куда-то смоется. И вот где его искать?

В плену они уже были пятый день. После того, как они покинули деревню, в лесу им все-таки развязали рот и в очередной раз бросили объедки. Впрочем, после всех мытарств, Виктору было уже плевать. Карл и вовсе пребывал в полумертвом состоянии. Насмотревшись на мучения гвардейца, он уже не испытывал такого злорадства как поначалу, и даже проникся некоторым сочувствием. Тот конечно, безумный мудак, но лучше чем святоши.

Сам он уже не знал, куда деть свою ярость. Святоши, мало того, что обращались с ними хуже, чем со скотом, но и болтали без умолку о Мироздании и борьбе со злом. А тут ещё тело все затекло, веревки давили, и мороз с ветром никто не отменял. Раньше Виктор полагал, что ненавидит Орден Света. Но теперь он ненавидел его в разы сильнее. Он каждую секунду думал только о том, как он будет убивать их, и порой ему казалось, что мысли путаются с реальностью. От кровожадных мечтаний его отвлек какой-то странный шум, сопровождаемый громкой руганью и звуками похожими на борьбу.

Первой мыслью Виктора было то, что он просчитался, потерялся во времени, и они уже прибыли в Храм. Но когда в повозку заглянули двое мужчин в огромных тулупах, талерманец понял, в чем дело. На делегацию Ордена Света напали разбойники. Хорошо это или плохо, пока не ясно, но уж точно не хуже, чем было. Стражи, должно быть, мертвы, тех натаскивают бороться за Свет до смерти, и побег в их исполнении маловероятен.

— Тут какие-то люди. Ни хера тут нет золота.

— Тьфу! Косой говорил, они везут золото! — оправдывался другой.

— Вышвырнете их! Глянем, что за улов! На что-то же они сдались этим идиотам!

Виктор понял, что сейчас самое время скорчить из себя полумертвого. Он замедлил дыхание и прикрыл глаза так, что мог незаметно видеть происходящее вокруг.

— Они привязаны! — предупредил заглядывающий в повозку разбойник, невысокий коренастый мужчина с довольно тупым выражением лица. Он был вооружен топором.

— Отвяжи, пусть выползают!

Мужик полез в повозку, следом полез какой-то бородач с тесаком. В итоге веревки, которые привязывали их с Карлом к стенам повозки, а также те, что связывали их, были опрометчиво перерезаны. Святоши навязали там такого, что пришлось резать практически все. Разбойники даже не поняли, кого они освободили. Талерманец, продолжал делать вид, что он недееспособен.

— Выползайте, живо! — скомандовал бородач, потрясая тесаком.

Виктор никак не отреагировал. Карл тоже ничего не ответил.

— Может дохлые? — предположение прозвучало не очень оптимистично.

Вместо ответа, разбойник схватил Карла за шиворот и вытолкнул из повозки. То же самое он потом сделал и с ним.

— Какие-то доходяги. Вот и улов. Кончать их надо. Только тряпье снять, оно у них добротное. Хоть что-то, — предложил один из обступивших их разбойников, чьего лица Виктор не увидел.

Количество разбойников он пока посчитать не мог, но уже предполагал, что их больше десятка. Талерманец валяясь на снегу, пытался оценить обстановку, а сам незаметно освобождал себя от остатков веревок.

-Так какого хера святоши их так прятали, будто в повозке золото! — с этими словами к нему подошел огромный боров, взял за волосы и повернул лицом к себе.

— Талерманец! Охереть, — выпалил он и резко отпустил его.

— Не ссы, он почти дохлый! А у меня какой-то упырь! Тоже дохлый, — возмутился, видимо, тот, кто осматривал Карла.

— Замочим их! За Жреца выкуп возьмем, — предложил кто-то из разбойников.

— Ты че, нет! На хер Жреца! За голову талерманца назначена огромная награда. А за живого талерманца награда больше! — не согласился другой.

— Ладно, хватайте талерманца, а этого мочите. На хер он нужен. Только тряпки сначала снимите, — распорядился, похоже, атаман шайки.

Двое подхватили Виктора и потащили. Бдительность они утратили весьма быстро. Талерманец столкнул ничего не ожидающих разбойников головами, потом забрал у одного из них топор, который всадил ему же в голову, при этом изрядно забрызгав себя кровью. Второй попытался неловко замахнуться на него тесаком, но талерманец увернулся и рубанул противника по шее.

Осмотревшись, Виктор мельком увидел впавшего в ярость Карла, который уже орудовал тесаком. Гвардеец вспарывал горло очередному разбойнику и тут же брался за следующего. Приятно удивившись такому повороту, Виктор сразу принялся за налетевшего на него борова, который имел неосторожность грубо вышвырнуть его из повозки.

Шансов у укутанного в огромный тулуп мужчины было немного. Тот размахивал мечом как палкой. Разумеется, долго размахивать Виктор ему не дал, засадив топор прямо в лоб. Но не успел талерманец забрать меч, как почуял угрозу сзади и развернулся. Теперь противников было трое, а вот оружия у него не оказалось. Отскочив назад, он уже мысленно продумал, как доберется до меча и отправит их в Бездну. Вот только никакого сражения толком не получилось.

Внезапно появившийся Карл провел тесаком по горлу разбойника, едва не отрезав тому голову. Остальные двое, увидев почерневшие глаза и бешеный оскал гвардейца, опасливо глянули на талерманца и бросились бежать. Один из разбойников буквально через мгновение полетел на землю с тесаком в затылке. Оставшемуся толстяку сбежать также было не суждено. Виктор бросил в него только что подобранный меч и, попав прямо в голову, свалил с ног. Добить его труда уже не составило.

Расправившись с разбойником, Виктор в который раз осмотрелся. Но противников больше не было. Он только увидел, как трое героев с большой дороги со всех ног убегают в лес. Немудрено, оживший талерманец и бешеный Темный Мессия, немыслимым образом перерезавший добрую половину их отряда, хороший аргумент для бегства.

Карл тем временем решительно направился к стоящему несколько поодаль обозу, до недавнего времени принадлежащего делегации Ордена Света. Талерманец, подумав про Нерия, последовал за ним.

— Жреца нужно найти, — бросил Виктор, обращаясь к гвардейцу и при этом опасаясь, как бы у того совсем крыша от хайрана не слетела.

— Конечно, чтобы выпустить ему кишки, — сухо ответил Карл.

Жреца они нашли в повозке. Там он молился в компании послушника, единственного, помимо самого Нерия, оставшегося в живых святоши.

— Не помогут тебе молитвы, — с этими словами заскочивший в повозку Карл пинком вышвырнул Жреца, а потом свернул шею послушнику.

— Готовься к встрече с Проклятым, грязная скотина, — с этими словами Виктор пнул Нерия в живот.

— Вы будете гореть в Бездне! — взвыл Жрец.

— Обязательно, но только после тебя, — прорычал Карл и схватил Нерия за ворот.

— Гнида! Я тебе покажу священную водичку! Будет тебе свет, выблядок, — практически рычал Карл, обращаясь к Жрецу.

Гвардеец потащил его в сторону лошадей и швырнул его лицом в свежую кучу навоза.

— Жри дерьмо, мразь святая! — рычал Карл, прижимая затылок стонущего Жреца ногой.

— Кончать его надо, кусок дерьма вряд ли сдохнет из-за дерьма, — не удержался от иронии Виктор, сжимая в руке меч.

Его весьма позабавила эта картина. Карл оглянулся, ещё раз посмотрел на уже бездыханное тело и отступил в сторону.

— Теперь твоя очередь, — произнес он.

Виктор взмахнул мечом, и вымазанная в навозе голова Жреца отлетела в сторону.

Карл посмотрел на талерманца, криво улыбнулся и потерял сознание. Виктор ожидал, так и произойдет. Использование силы ярости позволяет устроить небывалую резню даже будучи при смерти, но это сильно истощает даже в нормальном состоянии. А если человек перед этим едва живой был, тут и говорить нечего. Если перестараться, человек может умереть от ран, которые без использования хайрана могли быть не смертельными.

Учитывая, что ещё совсем недавно Карла напоили священной водой, в ближайшие сутки тот будет точно полуживой. Виктор, предвкушая предстоящую возню с Темным Мессией, мысленно выругался и принялся осматривать усеянные окровавленными телами окрестности. Нужно убедиться, все ли святоши мертвы. Тем временем Карл очнулся и его вывернуло. В итоге, талерманец насчитал двух послушников и шесть стражей, одного из которых добил лично. Все мертвы, а значит, приказ почти выполнен.

— Дерьмо, — прошипел пришедший в себя Карл, вытирая лицо снегом и стараясь отползти от места, где только что блевал. Не зря, попытавшись встать, он в итоге снова свалился в снег.

— Всегда считал, что халифатские фокусы до добра не доводят, — в шутку возмутился Виктор, легонько пнув валяющегося Карла и тут же спросил, — Помочь?

— Пошел ты. Я, между прочим, благодаря этим самым халифатским фокусам, помог тебе, ублюдок, — с этими словами гвардеец попытался подняться, но вновь все окончилось неудачей.

— Слушай, герой хайрана и Темный Мессия в одном лице, я в няньки тебе не нанимался. Или принимаешь мою помощь, или валяйся тут дальше, — поставил ультиматум Виктор.

Карл с трудом перевернулся на спину и криво оскалился.

— Твою мать, сраная священная вода, — прохрипел он.

— Ну да, священную водичку тебе лучше не пить.

Отправляться в окровавленной одежде было нельзя, на кой им ненужное внимание. В итоге решили снять облачение у стражей. Только Виктору пришлось прикрыть лицо. Осмотрев карманы убитых и разжившись средствами, талерманец принялся помогать Карлу дойти до повозки. Тот оказался не способен даже самостоятельно встать.

— Красота! Прямо глаз радует, — уже в повозке с наслаждением произнес Карл и довольно улыбнулся.

— Ты ещё радуешься чему-то. Где ты красоту увидел? — недоумевал Виктор, осматриваясь.

— Белый снег, на котором разбросаны мертвые святоши и грешники, и все забрызгано кровью. Ещё не прилетели стервятники, и тела не занесло снегом, — с улыбкой рассуждал гвардеец, хотя сам едва держался в сознании.

— Ты сумасшедший придурок, — бросил Виктор.

— Смерть тоже может быть красивой, — заметил Карл.

— Заткнись, ценитель прекрасного. Будешь нести херню, я тебя тут брошу любоваться красотой, — пригрозил талерманец.

— Мне по хер. Ты же все равно меня тут не бросишь, — с этими словами Карл истерически рассмеялся.

Талерманец промолчал. О том, чтобы бросить гвардейца в лесу, Виктор, действительно, даже не думал. Тот ведь кинулся ему на помощь, хотя, возможно, и руководствовался обычной кровожадностью. К тому же, все-таки они вместе приказ выполнили.

Под впечатлением от слов гвардейца Виктор ещё раз осмотрелся. Сочетание белого снега, лежащих темными пятнами мертвецов и алых вкраплений крови порождали двойственное впечатление. Что-то в этом есть. Тем более сдохли не особенно достойные представители человеческого рода. Может не такой уж Карл сумасшедший. Кто ещё, кроме убийцы может увидеть красоту в смерти?

* * *

Темный Мессия уже на второй день окончательно избавился от последствий влияния священной воды. Одетые в облачение стражей света, они не вызвали в городе никаких подозрений, спокойно посетили баню, и перекусили в трактире, где Карл умудрился уговорить его пойти в бордель. Виктор поначалу отнекивался, но потом рассудил, после произошедшего расслабиться не помешало бы. Да и забавно будет опорочить святош, посетив дом разврата в их облачении. Клеймо он предусмотрительно не показал.

Послушника они застали в том же доме, где его и оставили. Тот не просто не успел вылечиться, он даже не приходил в сознание. Оказалось, помимо ушиба головы, у него сломаны ребра и, похоже, отбиты внутренности. Виктор только удивлялся, как это могла сделать Эрика, и в который раз вспоминая её потемневший взгляд, задумывался насчет хайрана.

Пламя костра возвышалось вверх, по иронии судьбы сжигая служителя Ордена Света. Обычно все случалось в точности наоборот. Дабы избавиться от тела, было решено его сжечь. Виктор с Карлом наблюдали за огнем, пользуясь выпавшей возможностью насладиться теплом. Им предстоит ещё как минимум пару дней в пути, а мороз становился все крепче буквально по часам.

— Хорошо горит. Мироздание дарит Свет, — сыронизировал Карл, наслаждаясь идущим от только что устроенного костра жаром.

— И тепло, — вторил ему Виктор.

— Её Высочество будет рада, — бросил талерманец.

— Ещё бы. Все случилось, как я и говорил. Как только появится возможность, мы их замочим. Так и вышло, — довольно произнес Виктор.

— Соглашусь, импровизация в деле наемного убийцы играет не последнюю роль. Но ты тоже признай, хайран ведь иногда полезен?

— Ты знаешь мое мнение на этот счет. Впрочем, это дело твое. Надеюсь, Эрику ты в тайны хайрана посвящать не будешь? Или ты уже посвятил? — решил уточнить талерманец.

— Пока лично я ничему такому её не учил. Но, видимо, придется, и желательно побыстрее, — поставил перед фактом Карл.

— Ты совсем спятил? На хрена? Ей же только двенадцать, а ты собрался её учить всем этим мерзостям, которые даже в Халифате осваивают только зрелые воины. Это может навредить и ей и окружающим. Ты хочешь, чтобы она себя до смерти довела? — искренне возмутился Виктор.

— Что ты заладил хоронить её? Не такая она хрупкая, как тебе кажется, — не согласился Карл.

— Даже если это так, дело в другом. Она и так неуравновешенная. Вон, что с послушником сотворила в бешенстве.

— Видел. А ещё она рассказывала про случай с братом. И те, трое, тоже... Она не рассказывала, но смысл один. У неё врожденная способность использовать силу ярости. От этого ей никуда уже не деться. Проявилось раз, проявится и в дальнейшем. Поверь, будет лучше, если она будет осознавать, что делает и научится пользоваться своей способностью разумно. Я знаю, о чем говорю, — уверял Карл.

— Что за чушь! Она просто доведенная жизнью малолетняя девчонка. Ты бы не взбесился, если родной брат в колодец бросил, или того хуже, тебя жестоким образом изнасиловали трое человек? Какие ещё врожденные способности? Знаешь, как такие способности нормальные люди называют? Безумие, — не соглашался Виктор.

— Безумием это может стать, если оставить все как есть, — не унимался гвардеец, что уже начало раздражать талерманца.

— Если ты думаешь, что используя хайран, Эрика добьется от меня согласия стать её наставником, то ты ошибаешься. Талерманцы не приемлют этот метод,— предупредил Виктор.

— Я в курсе. Её Высочество и так добьется от тебя извинений, уверяю. Именно для этого ей стоит научиться контролировать свои способности и применять их в нужных ситуациях. Вдруг она случайно применит их на испытании, и ты её пошлешь? А я очень хочу, чтобы мое жалование удвоили, — парировал Карл.

— Что же. Посмотрим, — отмахнулся Виктор.

Костер разгорелся ещё сильнее, и теперь уже источал противный запах жареной плоти. Жар от огня пошел настолько сильный, что Виктор отступил на несколько шагов назад. Достав самокрутку, он удовлетворенно закурил. Толку переубеждать гвардейца? Остается надеяться, ничего у него не получится. Хайран это не детские игры, и научить кого попало этому нельзя.

17 глава

Нижняя Округа встретила Лорана до боли знакомым запахом сточных вод и разложившейся гнили. Только теперь этот запах порождал не просто отвращение, вызванное неприятными воспоминаниями из детства. Жгучая ненависть охватывала, казалось, все естество Лорана, когда он в который раз вспоминал ту злополучную ночь. Долгие месяцы, наполненные мучительными страданиями, он мечтал только об этом. Вернуться в тот паршивый трактир и воздать по заслугам обезумевшим от зависти оборванцам.

Трясущаяся из-за плохой дороги повозка резко остановилась, но поглощенный мрачными размышлениями Лоран даже не обратил на это внимания.

— Господин, приехали, — услышал он хриплый голос Аль-Карима, командира нанятого им отряда наемников.

— Начинайте! — скомандовал Лоран.

В этот момент двери открылись и он осторожно вылез наружу, не забыв при этом прихватить трость. Как объяснил ему маг, чтобы окончательно прийти в себя, требуется ещё как минимум столько же времени. Но ждать он больше не мог, жажда мести не давала ему покоя. Он должен успеть прежде, чем придет его черед отвечать за свои грехи. Поэтому, как только Лоран почувствовал, что в состоянии добраться до места свершаемого возмездия, он взял у принца золото, нанял пять десятков наемников и отправился реализовывать свой план.

— Скрутите всех, но не убивайте! — жестко напомнил он идущему впереди Аль-Кариму.

Сам Лоран в сопровождении пяти человек неспешно шел позади, не забыв при этом прикрыть лицо и набросить на голову капюшон. Когда он вошел в помещение трактира, почти все его завсегдатаи были уже обездвижены. Только несколько человек пытались оказывать бессмысленное сопротивление. Слушая отборную ругань вперемешку с кряхтением, Лоран, не снимая капюшона, без излишней суеты прошелся по разгромленному залу и мельком посмотрел на скрученных оборванцев. Он попытался узнать хоть кого-то, но тщетно. Тогда он был слишком пьян и лиц не запомнил. Но имена и клички тех людей он знал наизусть. Слишком долго они измывались над ним, не забывая при этом переговариваться. К тому же, половину из них Лоран знал ещё с детства.

— Мне нужны Гнус, Полено, Демус, Горан, Помет, Прыщ, Бодяга, Кривой и Севрюга! — перекрикивая ругань, потребовал он и с облегчением присел на стул, оказавшийся как раз в проходе. Чувствовал он себя все ещё не очень хорошо. А тут ещё, как назло, разболелась голова.

Местные пьяницы принялись дружно отнекиваться, уверяя, что таких не знают. Лоран не собирался церемониться, и просто приказал наемникам выбить признание. А если среди присутствующих кого-то не найдется — заставить их указать на место проживания разыскиваемых людей.

Наемники честно отработали свое золото. Большая часть — заседали в самом трактире. Только за тремя пришлось посылать. Для Лорана ожидание в набитом людьми тесном помещении трактира показалось вечностью. Наемники вперемешку с пьяницами заполнили все пространство зала, отчего там стало невыносимо душно. Духота и гул только усиливали и так сводящую с ума головную боль. Нашли только двоих. Всех виновных по его приказу отвели на кухню. Лоран встал со стула, и теперь уже преодолевая головокружение, направился к ним.

— Помните, гниды? — с этими словами он открыл лицо, надеясь, что, несмотря на ещё не сошедшие шрамы, его хоть кто-то узнает.

Судя по выражениям лиц, узнали его только Гнус, Бодяга и Помет. Вполне ожидаемо, с ними Лоран был знаком с детства. В те времена они были отнюдь не врагами. Избитые и ещё не совсем протрезвевшие отморозки молчали. Впрочем, теперь уже он сам понимал, ему плевать на то, что он услышит из уст этих людей. Какая разница, если их судьба уже предрешена. К тому же на кухне оказалось ещё более душно.

— Свяжите их и бросьте в телегу, — сухо распорядился Лоран, прикрыл лицо и поскорее направился на улицу. Ему казалось, ещё чуть-чуть, и он просто потеряет сознание.

— А что с остальными? — от мыслей о спасительном свежем воздухе уже возле двери его отвлек все тот же Аль-Карим. Лоран остановился.

"Убить всех" — чуть было не сорвалось с его уст, однако он вдруг запнулся.

— Оставьте этот сброд. Толку возиться, — небрежно бросил он и вышел на улицу.

Милосердие? Едва ли. Просто здравый смысл, о котором он однажды уже успел забыть. Годом ранее он бы вынес смертельный приговор. Теперь все было по-другому. Какой смысл от бессмысленных смертей тех, кто просто оказался в трактире в ненужное время? Да, они опустившиеся люди и сами повинны в том, что продолжают так жить, но их смерть ничего ему не даст. Их смерть не сотрет из его памяти воспоминания.

Подготовленное для казни помещение находилось в подвале неподалеку от самого трактира. Небольшая комора без окон, где уже неделю ждали свой ужин две сотни голодных крыс. Лоран полагал, обычная смерть и даже избиение — это слишком простое наказание. Тогда его бросили в канаву на съедение грызунам. Эти мелкие, но кровожадные твари уже приступили к своей трапезе, когда его на рассвете так вовремя нашли сердобольные прихожанки Храма Мироздания. Он до сих пор с содроганием вспоминал, как его пальцы и уши грызли крысы, а он не мог ничего сделать, потому что каждое движение причиняло невыносимую боль. И он хотел, чтобы те, кто обрек его на такую мучительную смерть, сами испытали подобное. Каждый должен платить за свои грехи, как уже заплатил он сам.

Как только затолкали последнего приговоренного, дверь закрылась. Лоран приказал Аль-Кариму дернуть рычаг, и поднять перегородку, отделяющую изголодавшихся крыс от будущих жертв. Сначала они просто кричали, видимо, пытаясь отбиться от множества набросившихся на них грызунов, но вскоре в дверь замолотили. Послышались даже не крики, а вопли, взывающие о пощаде.

— Умоляю!!! Мы... когда-то делили кусок... хлеба... Прошу... — взывал Гнус, царапая дверь.

— Вот именно, когда-то мы делили кусок хлеба, — с ожесточением в голосе произнес Лоран и пошел прочь. Он своего добился, они умрут, как заслужили.

Нижняя округа теперь виделась ему в другом свете. Живущие там оборванцы, отнюдь не жертвы несправедливости. Эти люди не желает пошевелить пальцем, чтобы выбраться из этой помойной ямы. Они способны только на беспробудное пьянство и беспощадную зависть. Таким был его отец. А ведь никто никого не держит в клоаке, но почему-то улицы Нижней Округи никогда не пустуют.

Ему не терпелось поскорее покинуть это гиблое место, но в такую темень гнать быстрее было невозможно. Предвкушая расправу, Лоран надеялся, это что-то изменит. Но, тем не менее, он ничего не чувствовал, ни сожаления, ни радости. Похоже, он ошибался, когда считал, будто таким образом перестанет ощущать опустошенность, причина которой была отнюдь не в этих опустившихся обозленных людях. Причина была в нем самом.

Когда он очнулся в лекарской палате дома для убогих при Храме Мироздания, первое что он пожелал, это просто спокойно умереть. Он находился в полубреду, но невыносимая боль казалось, не прекращалась ни на секунду. И он ждал смерти. Тем более, жить было незачем, даже если он чудом не останется безнадежным калекой, ему одна дорога, на виселицу. Ведь тогда он ещё не знал, что никто его не разыскивает. Так зачем мучиться, если ему все равно осталось недолго? Тем более, разве это жизнь? Все, что он ощущал, это ненависть, и непрекращающаяся безумная боль. Со слов местного лекаря, ему сломали все, что только можно, отбили все внутренности, много раз били по голове. Ему казалось странным, почему он вообще ещё жив.

Он кашлял кровью, не мог пошевелиться, не мог нормально видеть, ощущая, как медленно и мучительно умирает. Вот только умереть ему не давали, хотя он просил, нет, даже не просил, а умолял. Но послушницы воспринимали его нечленораздельное хрипение как бред, отвечали, на все воля Мироздания и поили какими-то отварами. А раз в день ему перевязывали раны, и это казалось самой ужасной пыткой. Зачем все это, если он все равно не жилец? Как же он ненавидел ухаживающих за ним послушниц. Не желающий терпеть эти муки Лоран ждал, когда же его найдут стражники и отправят на виселицу. Шли дни, неделя, вторая, но никто не приходил. Даже смерть, которую он звал.

И он стал воспринимать происходящее, как наказание. Да, это наказание, а послушницы его палачи, и теперь ему остается просто ждать смерти, сожалея о прошлых ошибках. Он сам виноват, потому что в своих стремлениях зашел слишком далеко, и получил сполна. "Чем выше взлетаешь — тем больнее падать" — в голове постоянно крутилась эта фраза. Он не смог вовремя остановиться, и похоронил не только свою жизнь, но и погубил родного брата.

Когда его нашел Альдо, он уже почти превратился в овощ. Он не ждал его. Тогда он уже ничего не ждал кроме смерти. Когда Лоран услышал голос принца, у него не было ни сил, ни желания даже думать о том, что он спасен. Но вскоре его куда-то повезли, к нему были приглашены маги, и впервые за долгий месяц он перестал ощущать боль. Альдо пришел к нему на третий день. Принц, сквозь горькие рыдания, шепотом признавался ему в любви и обещал, что с ним будет все в порядке. Главное, чтобы он хотел жить, иначе маги целители не смогут ему помочь. Лоран, будучи не в силах терпеть эти рыдания, вынужден был прервать молчание.

"Не стоит оплакивать меня, пока я жив. И когда умру, не нужно, потому что я конченый мудак" — бросил тогда он, уже понимая, что умереть ему теперь никто не даст.

Вскоре он узнал, что наследница ничего не помнит, его при побеге никто не видел. Лечить его будут лучшие маги-целители. Всего полгода и следов от увечий не останется. Потом он может вернуться в Императорскую Гвардию. Принц обещал, все будет как раньше, но уже тогда Лоран знал, как раньше не будет никогда.

Лоран понял, что они въехали в Изумрудную Округу, когда в нос ударил приятных запах цветущих деревьев. Это значит, они проезжают парк, отделяющий округу от остальной части столицы, и через какие-то полчаса он будет дома. Уже как шесть месяцев его домом стал огороженный высоким забором особняк, находящийся прямо в сердце Изумрудной Округи. Туда шел тайный ход из самого Дворца. Особняк считался собственностью богатого халифатского Эмира с трудно запоминающимся именем, но на самом деле тайно принадлежал Королеве.

Подъезжая к черному ходу, он ещё издалека заметил странное освещение в одном из окон на втором этаже. Комната для приемов. В первую очередь он подумал про Альдо, и тут же поймал себя на мысли, что видимо, скучает, раз ему в голову приходят такие бредовые идеи. С принцем они виделись максимум раз в месяц и только днем. Тот приходил под предлогом проведать верного гвардейца. Чаще они видеться не могли, чтобы не навлечь подозрения в первую очередь Миранды. Не с руки принцу так носиться с гвардейцем, пусть и самым верным. Последний раз Альдо приходил всего тремя днями ранее, так что, скорее всего к нему пожаловал кто-то другой. Последнее вызывало тревогу.

Предчувствия его не обманули. Уже в холле его встретили гвардейцы Королевы. Значит, Миранда. Пришла не просто так, она никогда ничего не делает просто так, а, значит, настало время узнать плату за её милость.

Миранда сидела в кресле, рядом с ней стояли её особо приближенные гвардейцы. Командир ее гвардии Сенций и десятник Карний сопровождали её тогда, когда про определенные встречи и разговоры никто не должен был знать.

— Доброй ночи, Ваше Величество, — откланялся Лоран.

— Приветствую. Присаживайся, — любезно предложила она и улыбнулась.

Гвардейцы вышли за дверь. Значит, беседа предстоит серьезная.

— Если ты уже способен отправиться в Нижнюю Округу, значит пришло время для разговора, — сообщила Миранда и пристально посмотрела ему в глаза.

— Я готов, — учтиво ответил Лоран.

— Очень надеюсь, ты меня не разочаруешь. Если ты умный человек, то должен понимать, что я так старалась не только и не столько из-за капризов принца. Ты посвящен в то, что скрыто от глаз даже самого Императора. Я надеюсь, ты понимаешь, что проявленное к тебе доверие это большая ответственность? — в её голосе прозвучали стальные ноты.

— Ваше Величество, я могу поклясться, что никто не узнает ни одну вашу тайну, — уверил Лоран, при этом понимая, что разговор пойдет совсем не про особняки, скорее всего предназначенные для любовных утех Королевы.

— Я не сомневаюсь. Но сейчас мы поговорим про твою службу. Что ты собираешься делать после того, как полностью поправишься?

— Ваше Величество, я, несмотря на случившееся, все ещё служу в Императорской Гвардии. Я принес клятву, но решение о моей дальнейшей судьбе зависит не от меня. Если командир сочтет меня непригодным к дальнейшей службе, я буду вынужден думать о своих дальнейших планах, но пока я все же надеюсь на лучшее, — учтиво пояснил Лоран, прекрасно понимая, к чему клонит Миранда.

— А ты бы хотел получить свободу? — любезным мягким тоном спросила она, но почему-то вопрос этот прозвучал скорее издевательски.

— Вы полагаете, я хочу уйти?

— Возможно, после случившегося ты не чувствуешь в себе желания продолжать службу. Выполняя последний приказ, ты едва не попал на виселицу, — заметила Миранда.

— Ваше Величество, я не дурак и прекрасно знаю, что решение о прекращении службы в Императорской Гвардии может принять только Император. А ещё я понимаю, что даже если захочу того, о чем вы меня спрашиваете, после всего случившегося никакого разрешения я не получу. Я слишком много знаю. Вы слишком много сделали для меня. Скажите, что вы ждете взамен? — пытаясь скрыть раздражение, спросил он.

Уставший, находящийся и так в подавленном настроении Лоран был уже не в силах обмениваться любезностями.

— А ты неглупый, хотя и позволяешь себе дерзить. Ты полагаешь, дружба с принцем оградит тебя от моего гнева? — Миранда перешла на суровый тон.

Теперь Лоран ясно понимал, та просто наслаждается своей властью.

— Простите, Ваше Величество, я никоим образом не имел намерений вести себя дерзко. Я просто устал. Это моя вина. Похоже, я поспешил с поездкой в Нижнюю округу, — учтиво отговорился Лоран, все-таки надеясь, что хотя-бы теперь услышит, что от него хотят.

Он догадывался, но хотел знать наверняка.

— Ладно. Тем более, я уверена, ты и сам все понял. Ты хорошо проявил себя на службе принцу, показав себя верным гвардейцем, готовым рискнуть собственной жизнью. Но принц ещё юный и слишком импульсивный. Ты и сам прекрасно понимаешь, ведь его приказы едва не стоили тебе жизни. Ты ведь согласен со мной в этом?

— Ваше Величество, я не смею осуждать или оценивать приказ того, кому я служу. Как не имею права — ослушаться, — в который раз отговорился Лоран, так как счел вопрос провокационным.

— Похвально. Ты поступил как настоящий императорский гвардеец. И у меня для тебя хорошая новость. Теперь ты будешь служить мне, — объявила Королева.

— Благодарю за доверие, Ваше Величество. Я готов служить вам, защищая до последней капли крови, — выпалил дежурную фразу он, хотя на самом деле радости от подобной новости не испытал.

— Нет, меня защищать не надо. У меня есть для этого люди. Я объясню тебе особенность твоей службы. Ты будешь и дальше приставлен к Альдо. Но так как принц пока ещё избалованный капризный мальчишка, который может наделать глупостей, про все его серьезные приказы ты должен докладывать мне. Убийства, попытки лезть в интриги. Ясно?

— Я понимаю. Но, в таком случае, я буду предателем, — выдавил из себя Лоран, хотя на самом деле едва сдерживал себя, чтобы не отвести взгляд.

Он знал, что Альдо, объясняясь с матерью, взял на себя ответственность за все попытки убийства Эрики. А он для Миранды предстал обычным цепным псом.

— Ожидала такой реакции. Поверь, это не сделает тебя предателем. Я мать, и беспокоюсь за своего сына. Ещё я Королева и мне не безразлична судьба Империи. А юный Альдо, судя по его приказам, сам себе враг. Так что тебе предстоит защищать Альдо от него же самого. Тебе не нужно ему перечить, главное, чтобы я все вовремя узнавала. А там я приму меры. Это уже не твоя забота. Он ничего знать не будет. Поверь, мне невыгодно выдавать тебя перед принцем. Ну и, разумеется, ты должен иногда выполнять мои личные поручения. При этом ты не только будешь получать причитающееся Императорскому Гвардейцу жалование, но и столько же золота сверху. От меня лично. А если ты хорошо себя проявишь, в дальнейшем у тебя будет возможность возглавить Императорскую Гвардию. Я ценю верных мне людей, — Миранда улыбнулась, и тут же с более серьезным выражением лица, добавила, — и ненавижу предателей.

Лоран встал и по всем правилам церемониала откланялся.

— Ваше Величество, позвольте отблагодарить вас за оказанную честь. Как только я буду в состоянии держать оружие, я с превеликим удовольствием приступлю к выполнению своих обязанностей, — отчитался он.

— Ты уже через месяц будешь не только здоров, но и красив, как прежде, — с этими словами Миранда встала.

— Благодарю за милость, — учтиво ответил он.

— Не стоит благодарностей. Я предпочту видеть тебя в деле, — парировала Миранда и уже, будучи в дверях, вдруг обернулась.

— И ещё. В любой момент будь готов закончить начатое. Но уже по моему приказу. Ты знаешь, о чем я, — бросила Королева и, не дожидаясь ответа, стремительно пошла прочь.

Лоран бессильно опустился в кресло, закрыл глаза и прислонил свою ладонь к раскалывающейся от боли голове. Все случилось, как он и предполагал. Он догадывался, что находится тут не просто так, догадывался, каким образом он будет расплачиваться за все эти милости. Лоран знал, если он останется, то, однажды, будет обязан закончить начатое. И неважно, хочет он этого или нет. Он влез в серьезные игры, и, мало того, он теперь один из посвященных. Впрочем, дело не только в дворцовой грызне и его личных амбициях. Он втянул в эту грязь принца, и пока жива Эрика, не только он сам, но и Альдо — в опасности. Принц спас ему жизнь, и теперь его долг — идти до конца.

* * *

*

Гладко выбритый, аккуратно причесанный и одетый в новую гвардейскую форму, Лоран шел по уже знакомому коридору дворца в направлении покоев Его Высочества. Королева его не обманула, за месяц он окончательно избавился от последствий того жуткого избиения. Вот только настроение у гвардейца, несмотря на отличное самочувствие, было не особенно хорошим. С одной стороны, ему не предстояло делать ничего нового, теперь он даже в лучшей ситуации, чем когда пытался плести интриги сам. Докладывать о неразумных приказах Альдо ему все равно не придется, принц не отличается ни решительностью, ни тем более, кровожадностью. Но как себя Лоран не успокаивал, смутные предчувствия продолжали терзать его.

Дворец навевал воспоминания о поступках, за которые он теперь испытывал стыд. Лоран и сам устал от этого, который месяц он сознательно пытался заглушить свою вдруг проснувшуюся совесть, но это оказалось не так просто. То, через что ему пришлось пройти, заставило его переосмыслить казалось, незыблемые истины. Ещё когда он готовился к смерти в доме для убогих, он осознавал свою вину перед братом, и только боль в истерзанном теле затмевала душевные муки. А потом был принц со своими признаниями и, действительно, искренним беспокойством. Лорану в какой-то момент стало стыдно перед этим глупым мальчишкой, который, как, оказалось, искренне любит его и готов ради него на все. Принц, который, по собственной воле даже мухи не обидит, оговорил себя перед матерью, признавшись в двух попытках убийства сестры. И все ради него, беспринципного мудака.

Более того, его стало преследовать чувство вины перед Эрикой. То, что он делал, он теперь не мог оправдать даже своим излюбленным принципом — цель оправдывает средства. Проклятье, он мог просто убить её, в конце концов, быстрая смерть не причиняет столько страданий. Но ему было мало смерти, он, оправдывая себя целью довести принцессу до самоубийства, бессовестным образом науськивал Альдо издеваться над сестрой. А что самое отвратительное, ему нравилось смотреть, как наследница страдает, выслушивая оскорбительные шутки по поводу своего уродства и увечий. Он лгал себе, что ему плевать и он просто идет к цели. Ему, действительно, нравилось издеваться, потому он и не смог её просто повесить.

Ненависть к императорской семье застелила ему разум, а после смерти брата он и вовсе впал в безумие. Но по воле Мироздания цену страданий довелось узнать ему самому. Раньше Лоран презирал всех знатных господ, изначально видя в них врагов. Ведь они жировали, пока он голодал, они видели в нем ничтожество в гвардейской школе, хотя сами были ничем не лучше. А теперь вся его картина мира рухнула. Его изувечили и скормили крысам те, с кем он когда-то делил последний кусок хлеба, а спас тот, кого он презирал, совратил и просто использовал в своих целях.

У покоев принца несли караул двое хорошо знакомых гвардейцев. Увидев его, те были не удивлены, их уже предупредили, но вопросов избежать не удалось. Впрочем, и самому Лорану было любопытно, какие слухи ходили про него во дворце. Ничего интересного гвардеец не услышал. Одни утверждали, что после смерти брата он самовольно покинул гвардию, кто-то предполагал — его выгнали. Причем, выгнали, опять же из-за брата. Лоран, понимая, что от него ждут объяснений, отговорился, что был тяжело ранен теми, кто обманул Миччела и, не желая продолжать беседу, предложил гвардейцам все-таки сменить караул.

Оставшись у покоев принца в одиночестве, Лоран с нетерпением постучал и, услышав вопрос принца, представился. Дверь была не заперта. Гвардеец осмотрелся и никого не увидев, вошел внутрь. Он только успел предусмотрительно повернуть ключ, как ему на шею бросился Альдо. Только сейчас Лоран заметил, что принц заметно подрос.

— Любимый, я так ждал, — Альдо крепко обнял гвардейца, практически повиснув на нем.

— Я тоже, — ничуть не солгал Лоран. Принц страстно впился в его губы.

Гвардеец, отвечая на поцелуй, с непривычной для себя нежностью, провел по его волосам, одновременно подталкивая его к огромной кровати.

— Я люблю тебя, — прошептал Альдо.

— У нас мало времени, — с этими словами Лоран в нетерпении снял с принца ярко вышитый сюртук.

— Теперь все будет как раньше, — с вожделением в голосе произнес принц, расстегивая ремень гвардейца.

— Нет, как раньше не будет. Будет иначе, — ответил Лоран и толкнул Альдо на кровать.

Для него, действительно, теперь было все иначе. Они не спали с принцем полгода. Но теперь Лоран не мог воспринимать Альдо, как просто пешку в своих играх без правил.

* * *

"Ваше Императорское Величество, заранее прошу прощение за свое послание. Я ни в коем случае не пытаюсь воспользоваться тем, что в свое время мы были, не побоюсь этого слова, друзьями. Но поверьте, у меня нет иного выхода, кроме как обратиться лично к вам. Я помню вас, как человека, свято чтущего Книгу Мироздания, как человека, верного пути Света. Насколько я осведомлен, даже огромная власть не изменила ваше мировоззрение. Умоляю вас не гневаться за столь дерзкое послание, но поверьте, я бы не стал к вам обращаться, если бы все не было столь серьезно.

Речь пойдет о вашей дочери, принцессе Эрике. Ваше Величество, я смею предполагать, принцесса попала под влияние Тьмы. Я долго не желал верить в это, полагая себя излишне подозрительным, но в итоге за мою беспечность поплатилась моя младшая дочь Гвен. Это ужасное происшествие произошло в самый разгар пира, посвященного дню рождения Евы Клеонской. Ваша дочь, будучи пьяной, ни с того ни с сего швырнула кинжалом в Гвен, чему есть множество свидетелей. А именно, Ева Клеонская, Роберта и Камилла, — племянницы Графа Викентия Лаентийского, Жанна — дочь барона Алера Игмаркого и юная Мередитта — дочь графа Клифа Тилосского. Помимо юных леди, там были две служанки и двое стражников, служащих в вашем фамильном замке. Однако их имена я полагаю, значения не имеют, так как они, скорее всего, не посмеют свидетельствовать против Эрики.

Все обошлось, Ваша дочь промахнулась, задев только волосы моей девочки. Но Гвен уже вторую неделю не может прийти в себя, ведь её едва не убили. Причин для подобного поступка быть не могло, это могут подтвердить свидетели. Я ни в коей мере не обвиняю Эрику. Она не повинна в том, что Проклятый решил поработить её душу. Именно поэтому я, как человек, идущий дорогой Света, не могу остаться в стороне.

Помимо случая с Гвен, Эрика проявляет другие странности, которые совершенно не приемлемы не только для юной леди благородного происхождения, но и для любого добропорядочного человека. То, что я напишу, не слухи, а свершившиеся факты, которые может подтвердить любой, кто проживает или служит в вашем фамильном замке. Принцесса носит только мужскую одежду, целыми днями курит дурман, с завидной периодичностью выпивает, ругается хуже трактирных пьяниц. Свое время она предпочитает проводить со служащими ей бандитами и головорезами, вместе с которыми она запугала весь замок. Ходят слухи, талерманец, пользуясь отсутствием Герцога Генри Кленоского, насильно склонил несчастную Беатрис к постельным утехам. Помимо талерманца, в её свиту входят служитель Проклятого, который не стесняется именовать себя "темным мессией' Варвар, помешанный на выпивке и драках в трактирах. Развратник, попортивший половину невинных девиц Небельхафта. И двое головорезов, вид и манеры которых говорят о том, что они промышляли разбоем.

Я ни в коей мере не оспариваю ваше право давать наследнице абсолютную свободу. Но я уверен, вы не в курсе происходящего. В замке царит атмосфера страха. Её Высочество оскорбительно отзывается о Мироздании. А около полугода назад ею овладели демоны, и она лично избила послушника Ордена Света. Велика вероятность, что в замке справляются ритуалы поклонения Проклятому. Я помню вас, как человека совестливого, следующего заветам Книги Мироздания. И если молва не лжет, таковым вы являетесь до сих пор. И потому я надеюсь, вы не проигнорируете мое послание, и, несмотря на сложное положение в Империи, озаботитесь бедой, в которой, я уверен, благодаря проискам Проклятого, оказалась наследница, а значит и вся Империя"

Подпись: Ваш верный подданный барон Чарльз Ульмарский.

Дочитав письмо, Тадеус тяжело вздохнул, и устало откинулся на спинку кресла.

"Как же мне все это надоело. Пятое письмо Императору. Три письма в Орден Света... Как же я тебя ненавижу, Эрика Сиол!" — мысленно сокрушался он, глядя на очередной адресованный Императору донос.

Хотелось порвать это письмо на клочки, настолько ему надоело разгребать проблемы наследницы. Чем думает этот демон, когда творит, что вздумает? А если бы он письмо не перехватил, как это сучилось с самым первым доносом? Впрочем, ей то что беспокоиться, у неё же есть верный слуга, повязанный с ней кровью. Это дрянь понимает, он все решит, и потому не утруждает себя осторожностью.

Первый донос на Эрику пришел еще от леди Виолы, супруги графа Ергинского. Причем, тогда он попал прямо Императору. Леди жаловалась, что принцесса не просто ведет развратный образ жизни, но и насильно растлевает окружающих. Графиня утверждала, что на пиру, посвященному Дню Весны, Эрика при помощи своих гвардейцев, заставила её дочь Изольду напиться и накуриться дурмана. В письме также были описаны прочие деяния наследницы, причем, судя по имеющейся у Тадеуса информации, все подавалось в явно утрированной форме.

Маг только удивлялся способности графини умудриться помимо имеющихся грехов, навесить наследнице ещё столько же. Шум Фердинанд поднимать не стал. Он просто не поверил, что его родная дочь способна на такие мерзости. Но и бесследно это не прошло, Император серьезно намеревался отдать приказ привезти графа Ергинского и его провинившуюся супругу во дворец, чтобы, по его словам, посмотреть в глаза этим бессовестным людям. Хотя клевета на Императора и членов императорской семьи по закону наказывалась отрезанием языка, Фердинанд и тут хотел проявить милосердие. Вот только приезда Ергинских допускать было нельзя.

Верховному Магу пришлось отговаривать Императора от этого решения, пообещав разобраться с ситуацией лично. В итоге, в срочном порядке пришлось искать кандидата на роль возможного клеветника, который хотел подставить семейство Графа Ергинского. Пользуясь доверием Императора, Тадеус привез уже мертвое тело, и поведал предварительно сочиненную легенду. Мертвый бродяга, которого переодели в приличную одежду, по словам мага и его сподручных, служил в библиотеке графа, откуда был изгнан из-за конфликта с графиней, а после того, как его вывели на чистую воду — по пути в Эрхабен покончил с собой. Письмо с чистосердечным признанием виновного прилагалось. Император остался доволен, если не считать сожалений, что человек покончил с собой и теперь точно попадет в Бездну, хотя мог бы искупить свои грехи при жизни.

'Святоша, он и на императорском престоле святоша', — в очередной раз сделал вывод маг и окончательно смирился с тем, что теперь он долго не сможет расслабиться. Эрика вряд ли предоставит ему такую возможность.

И действительно, расслабляться времени не было. Верховному Магу пришлось взять под контроль всю личную переписку Императора, а заодно следить за всеми посланиями, идущими из Клеонии в Храмы Мироздания. Ещё перед отъездом наследница потребовала от него делать все, чтобы никто, ни Орден Света, ни Император, ни Генри, не мешали ей жить. Поначалу маг решил, что речь идет о её безопасности. Но в понятие "жить" наследница вкладывала не буквальный смысл, то есть сохранность её благородной шкуры. Ей требовалась, ни много ни мало, абсолютная свобода. Никто не должен ей мешать попирать все мыслимые устои и традиции, выпивать, курить, сквернословить, подделывать документы с печатями Императора, и под руководством кучки отмороженных головорезов — постигать воинское искусство.

Впрочем, если бы дело было только в доносах, увы, проблемы у Тадеуса возникли задолго до череды писем. Зимой принцесса послала убийц, чтобы те вырезали делегацию из Ордена Света. Ту самую делегацию, которую со скандалом приказала вышвырнуть из замка. Верховный Маг получил письмо, где принцесса в ультимативной форме потребовала не допустить приезда Герцога Клеонского в Небельхафт. Генри не должен вернуться в ближайшее время и точка.

Пришлось Тадеусу изгаляться. Он мог убить Герцога, но ему это было не выгодно, ведь именно такой верховный маршал отлично вписывается в его планы. Маг еле убедил Миранду дать совет Императору назначить его. В итоге Тадеус переступил через остатки собственной совести и напрямую прижал Генри, поставив ультиматум, если тот в разгар войны покинет вверенную ему армию, то верховным маршалом он больше никогда не станет. Удалось. Вот только если бы на этом все проблемы закончились.

Гибель делегации Ордена Света спровоцировала целую череду событий. Тадеус помог свалить трагедию на обычных разбойников. Но в итоге начались другие проблемы. Новоявленный Верховный Жрец Тереней оказался назойливее, чем даже его предшественник. Мало того, он уже достал с предложениями о воссоздании Инквизиции, после так называемого нападения разбойников он предложил построить Храм Мироздания прямо под Небельхафтом. Видите ли, так порядка больше будет. Неудивительно, что Император это предложение поддержал. Тадеус поначалу был в панике. Как отговорить Фердинанда?

Допустить подобного развития событий он не мог. Несложно представить, какой скандал разразиться, когда святоши познакомятся с Эрикой ближе. В стороне он точно не останется. Аргументы мага по поводу того, что сейчас идет война и не время тратить золото на строительство храмов, Император проигнорировал. Святоши в его глазах оказались куда более авторитетны. Маг принялся обрабатывать Миранду, надеясь, хоть та убедит супруга отказаться от этого решения. Без толку, Император наивно полагал, что строительство Храма положительно скажется на воспитании принцессы.

Оставалась одна надежда — Герцог Клеонский. Генри, в отличие от брата и раньше терпеть не мог святош, а после гибели дочери в храме, и вовсе возненавидел Орден Света. Вот маг и поспособствовал тому, чтобы находящийся на передовой Верховный Маршал как можно скорее узнал о решении Фердинанда. Причем в такой подаче, будто Император совершенно с ним не считается. Естественно, Генри пришел в ярость. К удовольствию Тадеуса, Император не смог противиться напору брата. и вынужден был свернуть строительство храма. И вот только проблемы с Орденом Света были решены, на Эрику посыпались доносы.

При всем при этом, маг понимал, если она вернется в Эрхабен, будет хуже, все его планы могут полететь в Бездну. Так что лучше пусть развлекается в глуши. В конце концов, главное выиграть время. А там он все-таки найдет способ избавиться от довлеющего над ним Совета, и тогда он будет свободен в своих действиях.

Верховный Маг сверлил взглядом злополучное письмо около получаса, всем нутром ощущая, как ярость буквально закипает в нем.

"Гори в Бездне, там тебе и место" — с этой мыслью он с яростью посмотрел на письмо и лист буквально рассыпался в прах.

Как же ему хотелось сделать то же самое со всем Эрхабеном, с Тайным Советом, а главное — с наследницей. Но, увы, пока он связан по рукам и ногам.

С этими мыслями Тадеус резко встал и направился к шкафу, который вдруг развернулся при одном взгляде. Маг достал стопку потрепанных листов пергамента под общим названием: Ритулы служения Повелителю.

Он должен успеть расправится с Советом до тех пор, пока Эрика вдруг не надумает вернуться. Маг понимал, какой бы магической силой он не обладал, с пятью сильнейшими магами, умеющими действовать вместе, он не справится. Тем более, если эти маги черпают силу из Бездны, а это вполне возможно.

И даже если он будет не один, результат битвы непредсказуем. Они перебили не одного его предшественника. Умереть раньше времени он не рвался. Разобраться с каждым магом по отдельности могло быть хорошей идеей, если бы он хотя бы видел их лица. Но истинные правители Гильдии являлись перед ним всегда с прикрытыми лицами, и только вместе. И самое ужасное, он ничего не знал об этих людях, он даже не был уверен, а люди ли они вообще.

Ясно одно, врага нужно знать в лицо. Если Тайный Совет связан с Проклятым, значит нужно изучить темную магию. Тадеус решил обратиться к излюбленному способу решения проблем — сбору и анализу всевозможной информации. Верховный Маг с детства привык черпать знания из книг. Он рано научился грамоте, и любил проводить время за чтением. Учеба в Школе при Гильдии только укрепила его пристрастие к познанию.

Вот и сейчас маг вновь углубился в изучение всевозможных книг, летописей, священных манускриптов различной степени древности. Все свое свободное от хлопот из-за ведения войны и не детских шалостей принцессы время, Верховный Маг тратил на перелопачивание всевозможных источников, касающихся темной магии. Как продать душу Проклятому, он знал, был он в курсе некоторых простых заклинаний, кое-что просто забыли изъять и сжечь по причине того, что просто не поняли, что там написано. Но толку от этого Тадеус не видел. Душу продавать он не собирался, а примитивными заклинаниями по наведению порчи с такими сильными противниками он не справится. А самые интересные и ценные источники отсутствовали во всех библиотеках. Орден Света, со своей Инквизицией постарались.

Тадеус был в курсе, какие писания существуют, подозревал он и о неизвестных ему лично источниках. Но для начала он хотел ознакомиться с основными писаниями. Летопись Талермана, Откровения Проклятого, Книга Первых Демонов, Кодекс Отреченного, Дети Ориона, Сила Тьмы, Ритуалы уничтожения смертных. И это только основные источники, написанные в Империи. Помимо этих манускриптов, существует множество писаний с практическим руководством. В системах иных верований также существуют подобные писания, и Тадеус решил не оставлять их без внимания. Верховный Маг, изучивший практически все существующие сакральные трактаты различных народов, прекрасно понимал, Тьма, Бездна и Проклятый едины для всех, разнятся лишь названия, но методы использования сил тьмы отличаться не могут. Поэтому Тадеус решил заняться сбором интересующих писаний, как имперского, так и прочего происхождения, не обходя вниманием даже варварские.

В этот раз ему попались свитки посвященные хамонским ритуалам поклонения Проклятому. Увы, ничего полезного почерпнуть не удалось. Там описывалось, как следует приносить жертвы Проклятому. В том числе, человеческие. Где-то он уже это читал, причем не раз. Только в таираком и древнеантарийском источниках. Маг спрятал свитки, глянул на часы и пошел прочь из кабинета. Письмо Эрике с предупреждением об очередном доносе, а также с подробным отчетом о ходе войны, он напишет завтра. А сейчас у него есть более важное дело. И более приятное.

Королева истолковала его внимание по-своему, и решила сделать своим союзником, причем применяя свой излюбленный способ. Тадеус решил не отказывать себе в удовольствие, и совместить приятное с полезным. Раз уж Королева — шлюха, почему бы не воспользоваться этим. Маг прекрасно понимал, та хочет использовать его в своих интригах и решил подыграть. Так он узнает о планах Миранды и обернет все в свою пользу. А заодно усладит свою похоть, Королева оказалась не только красива, но и хороша в постели.

Покои были наглухо зашторены и освещались только несколькими факелами в дальних углах. Но даже в полумраке Тадеус мог без зазрения совести наслаждаться соблазнительными прелестями Королевы. Глядя на едва прикрытую полупрозрачным халатом сочную грудь, маг буквально силком заставлял свой разум не отключаться. Все-таки, несмотря на интимную обстановку, разговор шел более чем серьезный.

"Не зря эта шлюшка предпочитает обсуждать дела в постели. Только со мной этот трюк не пройдет" — мысленно сыронизировал Тадеус, выслушивая предсказуемые аргументы Миранды по поводу того, что именно сейчас настал момент, когда нужно убить наследницу.

Маг долго ждал, когда, Миранда решится втянуть его в свои интриги. С того момента, как они стали любовниками, он постепенно подводил её к тому, чтобы она посчитала его человеком, которому можно доверять.

— Она все равно умрет. А я уже не могу смотреть на то, что творит Фердинанд с Империей! Эти герцоги совсем обнаглели! А Орден Света скоро совсем выйдет из под контроля! — В эмоциональном порыве воскликнула Королева.

"Ну да, учитывая, что большую часть решений и так принимаешь ты, а точнее, я, звучит забавно" — подумал Тадеус, но вслух, разумеется, свою мысль не выказал. У него были более весомые аргументы.

— Я понимаю тебя. Думаешь, мне нравится смотреть, как эти проклятые святоши грабят казну в то время, когда идет война? Вот только твое предложение сейчас неуместно. Это безумие. Умрет Эрика, наследником станет Альдо, ты опоишь Императора, вызовем у него мнимую болезнь, а ты станешь регентом. Хорошо. И что дальше? Герцоги уже страх потеряли. Не нужно им было давать волю изначально! Думаешь, они тебе подчинятся? У нас не хватает войск для защиты Империи от Магистрата, как ты собираешься разбираться с герцогами?

— Не я, а мы! Я не стану потакать святошам, и этим развяжу Гильдии руки! Я в курсе, что у тебя есть возможности навести порядок, но ты повязан кровью с Императором, и это мешает! Я мешать не буду! — заявила Миранда, чем весьма озадачила мага. Он полагал, Королева окажется глупее.

Тадеус действительно при желании мог поставить на место герцогов. В этом его не ограничивал даже Тайный Совет. Достаточно просто стереть с лица Миории замок самого наглого. Вместе с жителями. Остальные тогда мигом вспомнили бы про верность Императору. Вот только укрепление Императорской власти пока было не в его интересах. Как и смерть наследницы.

— Ты переоцениваешь меня. У Гильдии была бы такая возможность, если бы мы не вели войну. Сейчас не время для внутренних разборок. Пока мы будет бить друг друга, хамонцы возьмут Мизбарию и пойдут дальше. Даже Гильдия не сможет воевать на несколько фронтов. С герцогами нужно сначала договориться, а вот когда закончится война, можно приструнить их.

Миранда задумалась. Впрочем, её молчание длилось недолго.

— Но почему тогда мы сами не можем договориться с герцогами? Все равно будет проще. И с Магистратом мы тогда быстрее разберемся! Зачем нам Эрика, а главное, зачем нам этот слюнтяй Фердинанд? — в недоумении вопрошала Миранда.

Тадеус задумался. Вот неугомонная, решила, ноги раздвинула, и верного союзника нашла. Впрочем, так даже лучше. Хорошо, что она сказала про свои планы ему. Теперь главное, втолковать ей все, что нужно. А это он умеет.

— Эрике сейчас лучше не умирать. Понимаешь, вся эта чушь по поводу избранности рода Сиолов, это ерунда, никто в это не верит. Но тут есть загвоздка. Ты думаешь, почему герцоги ещё не наглеют и даже оправдываются голодом и прочей ерундой? Они сейчас могли бы спокойно послать Императора и объявить королевства, — Тадеус старался говорить как можно более убедительно, — Вот только каждый из них надеется, что именно его отпрыск станет супругом единственной законной наследницы. То есть станет Императором. А если принцесса умрет сейчас, Империя развалится. Нам достанется жалкий клочок. Ты понимаешь, что сейчас не время устраивать переворот?

Королева вновь задумалась. На лице её отобразилось явное разочарование.

— Да, ты прав, не время. Тогда я предлагаю все-таки ввергнуть в болезнь Императора, и тогда я стану регентом. А когда придет время, избавимся от девчонки! — предложила новую идею раздраженная Миранда.

Тадеус мысленно выругался. Вот этого ему ещё не хватало! Заболеет Император, вдруг наследница захочет вернуться? У нее же, несмотря на возраст, амбиции будь здоров. Вот тогда у него проблемы похлеще начнутся.

— Ты с ума сошла? — выпалил Верховный Маг, а сам на ходу размышлял, как бы отговорить Королеву от такого шага.

— Почему это? — Королева, нервно теребя волосы, встала, накинула халат и принялась расхаживать по комнате, — Его необходимо отстранить от престола! Новый Верховный Жрец совсем ему голову заморочил! Фердинанд приведет Империю к краху! Жрец добивается официального разрешения Инквизиции, а это прямая угроза мира в Империи, — рассуждала она, заметно нервничая.

— Точнее, это угроза тебе лично! — все-таки не удержался подметить Тадеус.

Беспокойство Миранды было ему понятно. Усиление Ордена Света несет опасность прежде всего для ее планов.

— Да, но тебе тоже святоши тоже не раз дорогу переходили. Инквизиция, в особенности. Я в курсе многих деталей твоей биографии, — не осталась в долгу она, ясно намекая на трагедию с его сестрой, пострадавшей от невежества во времена разгула Инквизиции. Маг нисколько этому не удивился, в чем была сильна Королева, так это в сборе информации об интересующих её людях. Впрочем, обсуждать это с ней он не собирался.

— Да, я ненавижу Орден Света и не собираюсь допускать усиление его влияния. Но твоя идея абсурдна! Объясняю. Во-первых, если герцоги решат, что Император при смерти и не может исполнять свои обязанности, они активизируются, и станут настаивать скорее выдать замуж Эрику. Ты представь, что тут начнется! — что Тадеус умел, так это придумывать нужные аргументы.

— За что мне такое наказание?! — Королева все-таки присела рядом с магом, — Что же делать? Магистрат побеждает! Я не сильна в военной стратегии, но понимаю — мы терпим крах! Мизбарский Герцог уже на стороне хамонцев! Осада затянулась! У нас людей не хватает! Флот почти разгромлен! И эти герцоги со своим своеволием! Нет у них золота! Нет людей! У всех посевная! У них вечно какие-то отговорки. А Имперская казна полупустая, даже наемников нанять не на что! — искренне возмущалась Миранда.

Тадеус в это время продолжал придумывать новые аргументы. Королева оказалась не настолько глупа, как он ожидал. Простыми отговорками не отделаешься. Конечно, особым умом она не блещет. Плести интриги она умеет, расстановку сил она понимает хорошо. Вот только знаний ей, к счастью, не хватает. Потому ей все-таки можно заморочить голову.

— Как я понимаю тебя! Думаешь, меня все это не бесит? Быть повязанным кровью с идиотом! Все мои предложения по применению высшей магии при снятии осады Император отклоняет. Видите ли, это жестоко. Вот и просидели полгода под стенами. По данным разведки, Магистрат снова увеличивает численность войск. Еще эта алхимия. Ты и сама в курсе. Только нельзя нам сейчас действовать напрямую. Все слишком сложно, — возмущался Тадеус, играя роль человека небезразличного к судьбе Империи.

— Но что же делать? Хоть всем этим проклятым герцогам обещай в жены принцессу, только бы они воинов и золото выделили! — выпалила Миранда, чем поначалу едва не вызвала у Тадеуса смех. Додуматься до такого могла только женщина.

Вот только, если учесть, что Королева уже мысленно похоронила наследницу, в этой идее определенно что-то есть. Не так уж и глупо. Хороший способ оттянуть время до улучшения ситуации, сославшись на незрелость Эрики. А потом наследница вдруг "умрет" и все обязательства потеряют силу. Только не знает Миранда, что улучшения ситуации не будет, уж он то постарается.

— Вот и пообещай, — пожал плечами Верховный маг и расплылся в довольной улыбке.

Забавно будет, когда однажды обман раскроется. Но если подобное провернуть сейчас, он в ближайшие несколько лет может не беспокоиться, что Миранда пошлет убийц к наследнице.

— Ты тоже думаешь, это хорошая идея? — оживилась Королева.

— Я думаю, это отличная идея! Главное убедить твоего муженька святошу, что это единственный выход, — отметил Верховный Маг, а сам вздохнул спокойно и, наконец, позволил себе обратить свой взор на открывшуюся пышную грудь Королевы.

— Это я возьму на себя, — почти шепотом произнесла Миранда и провела рукой по его щеке.

— Я не сомневаюсь в твоих способностях, — бросил Тадеус, и, наконец, позволил себе расслабиться.

"Все-таки шлюха из нее получилась бы отменная", — подумал он, снимая с неё полупрозрачный халат.

Миранда стонала от предвкушения близости и при этом попутно развязывала его пояс. Вскоре вся одежда уже лежала на полу, а маг наслаждался, предоставив Королеве очередную возможность продемонстрировать все свое постельное мастерство.

Не отличающийся особой страстностью маг в постели предпочитал отдавать инициативу женщинам. Собственно говоря, женщин у него было немного, так как он сам не особенно проявлял рвения. В этом плане Миранда подвернулась весьма кстати.

"Переспать — так с Королевой, проиграть — так собственную жизнь" — мысленно сыронизировал удовлетворенный маг, глядя на обнаженную Миранду.

Впрочем, Тадеус не стал долго любоваться её прелестями, тут же принявшись искать свои панталоны. Закончив одеваться, он попрощался, выскользнул за дверь, и под защитой иллюзии не спеша прошел мимо караульных гвардейцев, охраняющих покои Королевы. Верховный Маг имел основания доверять сопровождающим его магам, ведь те принесли ему клятву на крови. Кому как не ему понимать, насколько это серьезно. Даже предаваясь плотским утехам, Тадеус то и дело вспоминал про свою клятву. Клятву демону, которая буквально отравляла ему жизнь.

Из-за этой клятвы он большую часть своей деятельности вынужден посвящать не продвижению к своей цели, а проблемам выскочки императорской крови. Последнее требование принцессы, по сравнению с предыдущими, было достаточно простым. Но все равно, вызывала раздражение. Написать подробный отчет, почему война продвигается не так, как ей хочется. Эрике мало, что он всеми силами выгораживает её, ей подавай скорейшую победу Империи. Поэтому сейчас, вместо того, чтобы пойти лечь спать, он должен сочинять очередное послание принцессе.

Оставшись в одиночестве, маг с неохотой присел за стол, и зажег все имеющиеся в комнате свечи и факелы. Ничего писать не хотелось, Тадеус терпеть не мог оправдываться, но сейчас ему предстояло придумывать именно оправдания.

Почему он, могущественный Верховный Маг, человек, отличающийся выдающимся умом, не может навести порядок и обеспечить скорейшую победу? Не рассказывать же наследнице, что он намеренно затягивает войну на неопределенный срок, чтобы в перспективе разложить Империю, а потом взять власть в свои руки.

Тадеус окунул перо в чернильницу и принялся писать. В первую очередь он поздравил Эрику с наступающим тринадцатилетием. А вот дальше... Придется оправдываться, применяя для этого все свое красноречие и умение манипулировать фактами. Одно радовало, Небельхафт — глушь, и принцесса не в курсе всей ситуации, что давало ему некоторое преимущество.

"Ваше Высочество, я прекрасно понимаю ваше беспокойство по поводу судьбы Империи. Поверьте, глядя на творящийся беспредел, я сам испытываю неимоверные страдания. И я прикладываю все возможные усилия для того, чтобы исправить ситуацию. Вы должны быть в курсе, что все победы в войне достигнуты именно благодаря магам. Если бы Гильдию не ограничивали, мы бы давно уже победили! Я признаю вашу правоту, действия Императора вопиюще бездарны. Назначение брата Верховным Маршалом более чем неразумно. А то, что в военный совет вошли далекие от воинской службы люди — немыслимая глупость. Не меньшая глупость — при принятии решений советоваться с Верховным Жрецом, — маг хорошо усвоил первое правило убеждения, нужно частично признать правоту оппонента, и уже потом возражать. Тадеус четко следовал этому нехитрому приему.

— Но, увы, я не могу переломить ситуацию, ведь я всего лишь Верховный Маг. И я, как и все подданные Империи, обязан подчиняться решениям Императора, какими бы бездарными эти решения не были. Вы прекрасно знаете, я не могу открыто пойти против вашего отца. Также вы правы в том, что Фердинанд легко поддается влиянию. Вы думаете, я лично не пытался оказывать на него влияние? Пытался, много раз пытался, но все тщетно! Орден Света, и Верховный Жрец Тереней, в частности, почти полностью завладели его разумом. Император религиозный фанатик, а то, что осталось от его мозгов, обработала его супруга. А мы с вами знаем, что Королева Миранда особым умом не отличается. Что я могу в этой ситуации сделать?

Если я пойду против Императора напрямую, от меня отвернется Гильдия, а это будет не выгодно ни мне, ни вам. Зачем вам одинокий маг отступник? — на этом месте маг ухмыльнулся, ну как же не затронуть личные интересы того, кого нужно убедить.

... С Орденом Света тоже все не просто. Да, отношения, между Гильдией и Орденом всегда были натянутыми, но сейчас не то время, чтобы идти против Верховного Жреца. Я могу устроить смерть Теренея, но это ничего не даст. Доведенный святошами Коннел убил Кириуса, и вы сами прекрасно знаете, это ничего не изменило. Избрали Теренея, а он оказался ещё более назойливым. Вы не представляете, скольких усилий мне стоит не допустить восстановления Инквизиции. Ваше Высочество, я связан по рукам и ногам, все упирается в вашего отца. Он Император, и его решение — закон. Поэтому я, как человек, возглавляющий Гильдию, могу ручаться лишь за то, что отряды магов сделают все для победы Империи. Возможно, времени понадобиться намного больше, но, увы, обстоятельства не на нашей стороне, — на этом Тадеус запнулся.

По идее, он написал все правильно. Не придерешься, если не знать некоторых нюансов, о которых в своем Небельхафте Эрика слышать не слышала. Он все спихнул на Императора, его супругу, и, разумеется, на Орден Света. Вот только закончить стоит оптимистично. С этой мыслью Тадеус вновь принялся за письмо.

"...Но как бы ни было все печально, мы должны набраться терпения. Когда придет время, вы займете престол и сможете навести долгожданный порядок. А пока я могу вас уверить, Гильдия Магов не допустит полного поражения Империи"

На этом он уже думал закончить и поставить внизу подпись, как вдруг вспомнил, что необходимо сообщить принцессе про последний донос и его автора. Пусть разберется, например, напишет "ответ" Императора с фальшивой печатью, чтобы этот барон в следующий раз не доставлял ему столько беспокойства.

Впрочем, несмотря на описание очередных претензий к её поведению, это было одно из самых коротких писем, которые он писал Эрике. Обычно ему приходилось сообщать про все приложенные усилия, направленные на то, чтобы Её Высочество могли спокойно вести свой далекий от благонравия образ жизни, и услаждать свою темную сущность.

Глава 18

В переполненном зале трактира Синяя Свинья привычно звучала громкая ругань выпивших гостей вперемешку со звонким смехом распутных девиц. Находящееся неподалеку от рынка заведение никогда не пустовало.

Виктор сунул разносчице пару медяков, и бросил взгляд на присевшего напротив Карла.

— Если надумал меня опоить, не получится. Я смотрю за своим кубком, а санталу мы проверим. Наливай себе и пей! — потребовал он.

Гвардеец усмехнулся, без разговоров налил себе кубок, и тут же выпил его.

— Не страдай паранойей. На хер ты мне нужен, опаивать ещё, — небрежно выдал Карл и начал оценивающе рассматривать местных девиц.

— Если ты трахаться сюда пришел, зачем меня позвал? — возмутился талерманец.

— И тебе не мешало бы. Вон сколько девок. За ту рыжую Камиллу я могу поручиться лично, — Карл присвистнул.

— Зная твои пристрастия, предпочту пропустить этот совет мимо ушей. Тем более, она не в моем вкусе, — огрызнулся Виктор.

— Ну да, я и забыл, ты же знаток. Странно, почему ты ещё в борделе не поселился.

— Ты меня пригласил обсуждать шлюх? — резко спросил Виктор, и отхлебнул из кубка.

— А разве с тобой можно ещё что-то обсуждать? Хотя нет, я ошибаюсь. С тобой можно посоветоваться, в какой трактир лучше сходить. Где сантала лучше. Где больше любителей азартных игр толкутся, — явно иронизировал гвардеец.

— И ты решил спросить у меня совет, какое злачное место посетить? — поинтересовался талерманец и вновь приложился к кубку.

Раз уж он пришел в трактир, хоть не зря время потратит. Не считать же болтовню с Темным Мессией полезным времяпровождением.

— Не прикидывайся идиотом, сам знаешь, зачем я тебя позвал, — наконец, Карл перешел к делу.

— Опять ты за свое, мы уже договорились, этот вопрос не обсуждать, — отмахнулся Виктор.

Он изначально догадался, тот пришел по приказу Эрики выяснять, что ей предстоит. Вот только ничего лишнего талерманец рассказывать не собирался.

— Не обсуждать, пока не придет время. Время пришло, — напомнил гвардеец.

— Какое ещё время? Разочарую, нечего тут обсуждать. Подарок, который я приготовил Её Высочеству, расставит все по своим местам. Я, конечно, понимаю, ты переживаешь о своем удвоенном жаловании, но ничем помочь не могу, — издевательски заявил талерманец, но Карл только ухмыльнулся.

— Мне плевать на жалование. Она и так до хера платит. И служить ей одно удовольствие. Ещё я знаю, что ты будешь находить причины для отказа до тех пор, пока она сама тебе однажды не наваляет.

— Ты в это веришь? — изумился талерманец и рассмеялся.

— Все может быть, если мы говорит про Её Высочество. Ей нравится разочаровывать. И я с удовольствием приму участие в её стремлениях. А твое наставничество мне на хер не нужно. Ты и сам это понимать должен, — заявил он.

— Не сомневался в твоей догадливости. Только интересно, если ты такой умный и все давно понял, какого хера тебе от меня нужно? — недоумевал талерманец.

— Я просто хочу понять, почему ты так категоричен? Объясни.

Виктор допил кубок залпом и только тогда, ответил.

— Я тебе уже объяснял. Бесполезно. Ты меня опаивал. Что ж ты догадаться не мог?

— И о чем это я должен догадаться? Тебе настолько не хочется отвлекаться от трактиров и борделей? Я уже понял, что ты похотливый пьяница. Герцогиня ноги раздвигать отказалась, в святоши подалась, и вот результат. Полгода ты из трактира не вылезаешь, только в бордель и обратно. Ну, если не считать незначительных хлопот с письмами и прочей херней! — сыпал претензиями гвардеец.

— Думай, что ты херней называешь! Между прочим, благодаря моим, как ты говоришь, незначительным хлопотам, Её Высочеству, тебе и твоим дружкам сходит с рук всё ваше дерьмо! Эрика нашла себе достойных наставников. Тьфу! И ладно те лоботрясы, но ты же вроде не такой тупой. Вот как тебе не надоело лизать ей задницу, потакая её прихотям, — возмутился Виктор, и налил себе уже успевший опустеть кубок.

— Я в этой жизни никому и никогда задницу не лизал. Не заговаривайся, — зло процедил Карл.

— А чем ты занимаешься? Ты что не понимаешь, Эрику не в ту степь понесло. Дело не в морали. Мне плевать на её поведение. Она играет с огнем. И если доиграется, ни мне, ни тебе от этого лучше не станет, поверь. Но ты продолжаешь лизать ей задницу, боясь, что она тебя вышвырнет, — с этими словами талерманец в который раз выпил.

— А я что, должен читать ей морали?

— Какая на хер мораль? Есть такое понятие, как здравый смысл!

— То, что ты называешь здравым смыслом, может оказаться обыкновенной херней, — возразил Карл и тут же добавил, — Если ты такой у нас здравомыслящий, так образумь её.

— Легко сказать. Я пытался призвать её прислушаться к голосу разума. Ей по хер. Ты мог бы надоумить её вести себя приличнее. Хотя бы на пирах непотребство не устраивать. Но я вижу, как ты оказываешь поддержку всему этому безумию. На хера, только непонятно. Если все всплывет, Император со святошами быстро лавку прикроют. Чем ты думаешь? — уже распалился захмелевший талерманец.

— С чего ты взял, что это безумие? — Карл перешел на заговорщицкий шепот.

— Что же это, твою мать? Как ещё я должен называть все это дерьмо? Она использует своё влияние для того, чтобы заниматься херней! — продолжал возмущаться талерманец.

Сказать, что у него накипело, не сказать ничего. Для него казалось безумием рассуждать о будущей власти над всей Империей и при этом так бездарно распоряжаться уже имеющимися возможностями.

— Не буду я тебе ничего объяснять. Мог бы и сам подумать, — резко отрезал Карл.

— Ну да, я же забыл, ты сам безумный. На всю башку ушибленный идиот, который вызвался исполнять должность палача только за тем, что руки у тебя чешутся кого-то замочить. Безумец всегда поймет себе подобного.

— Думай, как хочешь. Факт один, ещё пару лет и ты тут сопьешься со своим здравым смыслом, — Карл высокомерно посмотрел и улыбнулся.

— Молчал бы. Ты со своей братией те ещё любители нажраться. А во главе сама Её Высочество. Научили, нечего сказать. Разве что в бордель не ходит. Впрочем, судя по ее идеям, скоро и до этого дойдет. Так что не переживай ты так. Я буду спиваться, Эрика меня все равно не выгонит. А ты будешь её главным наставником. По пьянству, курению и прочей херне, — Виктор, криво улыбнулся и поджег самокрутку.

— Её Высочество, помимо пьянства и курения, между прочим, занимается отнюдь не херней, — Карл следом тоже закурил.

Виктор рассмеялся.

— Посмотрим завтра. Есть ещё вопросы? — уточнил талерманец. Разговор уже начал утомлять его, если продолжать, он точно напьется.

— Нет. Все, что мне было нужно, я уже понял, — заверил Карл.

— Значит, разговор окончен, — пожал плечами Виктор.

— Ну да, ну да, — с этими словами гвардеец сделал несколько глотков прямо из бутылки, затянулся, выдохнул дым и резко встал, — Теперь я могу с чистой совестью заняться шлюхами. Ты подумай, я тебе Камиллу по старой дружбе уступлю, — напоследок предложил он.

— Пошел ты, — отмахнулся талерманец.

Этой ночью у него и без удовлетворения похоти предстояли те ещё заботы. К тому же дешевые трактирные шлюхи не интересовали искушенного в распутных девицах талерманца. Он предпочитал захаживать в другое заведение. Самый дорогой бордель Небельхафта Звезда Любви, который располагался неподалеку от трактира Черный кот. У него даже были свои предпочтения среди местных жриц любви.

"Как же ты прав, Темный Мессия. В этой дыре я точно сопьюсь" — талерманец вздохнул и опрокинул очередной кубок.

В последние полгода Виктор не вылезал из трактиров и почти поселился в борделе. Делать все равно было нечего. После того, как он выполнил приказ Эрики перебить святош и благополучно вернулся в Небельхафт, Беатрис даже разговаривать с ним не пожелала. Виктор рассудил, что ничего ей не докажет и пустился во все тяжкие. В конце концов, что ему ещё делать в этой дыре? Смотреть на то, как Эрика так бессмысленно портит жизнь себе и окружающим? Надоело. У него и так из-за этих глупостей только лишние проблемы.

Допив бутылку, пока не успевший сильно опьянеть талерманец, решил, что на сегодня с выпивкой пора заканчивать. Нужно готовиться к испытанию для принцессы. К единственной возможности спустить её с небес на землю и убедить вернуться в столицу. Он задумал устроить принцессе жесткое испытание, на котором он будет планомерно доказывать ей неспособность к постижению воинского искусства и таки доведет ее до того, что она сама прекратит тренировку. Жестоко, но зато честно. Честнее, чем потакать безумию, как это делает Карл. А так, Эрика хоть и расстроится, но зато поймет, что находиться в Небельхафте — нет смысла. А он постарается убедить её прикладывать усилия в другом направлении.

Все-таки то, что она повязала кровью Верховного Мага, неслыханная удача, и воспользоваться этим желательно быстрее. Виктор прекрасно понимал, Тадеус очень могущественный человек, и причина того, что он слушается принцессу, которую может легко убить, может быть только одна: за ним кто-то стоит. И этот кто-то ещё более могущественен, а главное, заинтересован в жизни наследницы. Пока заинтересован. Обстоятельства могут поменяться в любой момент, а значит, медлить и тратить время на детские игры нельзя.

* * *

*

Несмотря на разгар лета, на улице стояла прохладная погода. Еще и дождь моросил. Впрочем, Виктор не сомневался, вряд ли это остановит принцессу в её жажде услышать извинения. Час после рассвета, как и договаривались. Он уже приготовил лошадь, и, покуривая самокрутку, ждал на заднем дворе. Наконец, возле черного хода показался высокая хрупкая фигура. За это время и так отличающаяся высоким ростом принцесса заметно подросла и теперь она была всего на голову ниже Виктора, который к слову, был отнюдь не коротышкой. При этом у нее не появилось даже малейших признаков женских форм, а из-за высокого роста она казалась ещё более худой, чем даже была. Шла она заметно прихрамывающей и несколько скованной походкой. Виктор успел подметить, когда Эрика старалась заставить себя не хромать, хромота становилась ещё более явной.

"Да уж, и чем она думает? Куда ей талерманские тренировки" — только вздохнул он и учтиво поздравил Эрику с праздником.

— Потом поздравлять будешь. Перейдем к делу, — жестко отрезала она, глядя ему прямо в глаза.

— Ты, действительно этого хочешь? Разве Карл тебя ещё не напугал? — сыронизировал талерманец.

— Полагаешь, меня легко напугать?

Виктор с подчеркнутым скептицизмом осмотрел её с ног до головы. Принцесса ожидаемо это заметила.

— Не обольщайся, внешность обманчива, — пытаясь скрыть раздражение, процедила она.

— Посмотрим. Условия таковы. С момента начала тренировки забудь про свое происхождение. Наставник у талерманцев и Мироздание и Проклятый одновременно. Это значит одно — мое слово закон. В Талермане нет правил. Для наставника. Я имею права делать с тобой что угодно, говорить тебе что угодно, и наказывать как угодно. Дело младшего ученика — исполнять приказы наставника. И запомни, никаких халифатских штучек. Ты согласна на эти условия?

— Да, — без единой эмоции ответила принцесса.

— Но помни, мы не в Талермане, и ты всегда можешь сказать "хватит", и все закончится, — напомнил он.

— Ты можешь забить меня до смерти, но таких слов от меня никогда не услышишь. Я не окажу тебе такой услуги, — с угрозой в голосе предупредила Эрика.

— Посмотрим. Приказ первый. У тебя задание, убить человека. Иди в оружейную и возьми то, что посчитаешь нужным.

— Кто этот человек, какие условия? — начала уточнять принцесса, за что тут же одним ловким движением была отправлена на землю

Если она хочет Талерман, будет ей Талерман.

— Я не позволял задавать вопросы! — прорычал он, — Ты не заказ принимаешь. И запомни, настоящий убийца никогда не знает, кого ему придется убить в следующую минуту. Тридцать отжиманий за лишний вопрос.

Виктор надеялся, на этом все и закончится. Даже если Эрика окажется в состоянии выполнить его требование, в чем он сомневался, она не потерпит подобного отношения. Но принцесса покорно все сделала, и с каменным выражением лица поднялась, нервно смахнув криво остриженные волосы.

— Бегом в оружейную! Ты что, послушница, просящая пожертвования на базаре? Шевелись! — теперь уже сорвался на злобный крик Виктор.

Эрика послушала его и на этот раз. Талерманец понял, так просто он не отделается. Вернулась она быстро, прихватила полуторный меч в ножнах — справа, с другой стороны подвесила арбалет, четыре кинжала заткнула за пояс и у щиколоток. Так же она прихватила веревку, — Лицо принцесса прикрыла платком.

— А теперь бегом к городским воротам! Я скоро догоню! Живо! — в который раз прикрикнул Виктор, полагая, что за пределы города выходить не придется.

Вот уж что терпеть наследница не может, так это беготню, что в её случае неудивительно. Сам он не спеша отправился в конюшню, оседлал лошадь, и вскоре был уже рядом с принцессой. Наследница несколько удивила тем, что пока ещё даже не сбила дыхание. Городские ворота они благополучно миновали.

— Не хер валяться! Ты на задании, а не в богадельне! — рявкнул он, когда уже за воротами Эрика умудрилась поскользнуться в грязи. Виктор вновь понадеялся, что на этом тренировка прекратится. И вновь он ошибся. Она, как всегда, молча, поднялась и побежала дальше. Похоже, бегать её таки научили, правда, как долго, ещё вопрос. Тем временем талерманец не прекращал держать марку озверевшего наставника.

— Шевелись! Надо бежать, а не ползти! Запомни, доходягам место в доме для убогих! Вид у тебя соответствующий. Я могу подумать, это просто маскировка, но пока все говорит о том, что маскировкой является твоя воинская одежда! — теперь Виктор сознательно издевался.

Принцесса и в обычные дни предпочитала традиционную одежду воинов северо-востока Империи, которая обычно шилась из кожи.

— Заткнись! — зло процедила она.

Талерманец остановился.

— Стоять! — скомандовал он, спешился, и с размаху влепил Эрике пощечину так, что свалил её прямо в грязь.

— Ты как позволяешь себе разговаривать с наставником! Делай пятьдесят отжиманий! А для начала попроси прощения! — потребовал он.

Принцесса ничего не ответила, но упражнение делать начала.

— Я не слышу! Проси прощения! — продолжал настаивать талерманец, хотя на самом деле и сам был не рад происходящему.

Когда он составлял план, он не подумал, каково будет ему самому. Вот только сейчас останавливаться было поздно. Как иначе он убедит принцессу оставить свои планы? Наследница же продолжала молчать, с трудом выполняя отжимания.

— Извиняйся, или заканчивай этот цирк! — Виктор напомнил ей, что она всегда может все остановить.

Но Эрика не проронила ни слова. Тогда Виктор поднял её за волосы, и вывернул руку так, что это должно было вызвать жуткую боль.

— Я не слышу! — прошипел он.

— Мне не за что извиняться! — скривившись, процедила она.

Виктор взял её сзади за шею, применив болевой прием.

— Ты уверена? — уточнил он.

— Абсолютно, — с трудом сдерживая стон, но, тем не менее, с наглой улыбкой, произнесла она.

Талерманец отпустил её, толкнув прямо в грязь.

— Тогда в качестве наказания, бегом вокруг города! Пока я не решу, что с тебя хватит! — скомандовал он.

Принцесса в который раз послушалась, а Виктор теперь окончательно убедился, приготовленный сюрприз будет весьма уместным. Конечно, любого человека можно загнать одним только бегом, это дело времени, но разве зря он так готовился? Да и надоело уже придумывать все новые варианты оскорблений для принцессы, которые он периодически выкрикивал в качестве провокации. Он и так уже изрядно проехался по её самолюбию, но похоже, действия это не возымело.

Когда у Эрики окончательно сбилось дыхание,он решил, та достаточно измотана, а, значит, пришло время приступать к основной части тренировки.

— Сворачивай и беги по дороге вверх! — приказал он принцессе. Они направились в сторону скал Проклятого. Уже в лесу Виктор замедлил ход и достал самокрутку, которую принялся неспешно поджигать. Эрика бежала явно из последних сил и Виктор не особенно торопился. Тем более, он то верхом. Заметив как принцесса, скорее всего, вновь поскользнулась, талерманец тут же обратился к ней.

— Вставай! Или тебе нужен лекарь?— выкрикнул он.

Наследница, ничего не ответил. Стоя на коленях, она принялась блевать. Виктор решил, на этом конец и пустил лошадь к ней.

— Добегалась? Если сейчас же не встанешь, я заставлю тебя сожрать все вместе с грязью! — решил он добить Эрику.

Принцесса сплюнула, вытерлась уже вывалявшимся в грязи платком, и неожиданно резко поднялась.

— Не сдохла ещё? — с наигранной издевкой спросил Виктор.

— Нет, — Сцепив зубы, ответила принцесса, и бросила на него полный ненависти взгляд.

Лицо её выглядело измученным, она промокла до нитки, и при этом была перепачкана с ног до головы. Непонятно, Эрика едва держит себя в руках, чтобы не свалиться, или же, чтобы не впасть в бешенство и не наброситься на него.

— Беги вперед, пока я не решу, что хватит, — устало произнес Виктор, которому окончательно надоело издеваться над принцессой.

Эрика, тем временем, уже практически задыхалась, да и хромала она все сильнее.

— Стоять, — приказал он, когда пришло время сворачивать в лес. Наследница с явным облегчением остановилась и напрасно пытаясь выровнять дыхание, уставилась на него в ожидании. Виктор достал самокрутку и неспешно закурил, в который раз нарочно издеваясь. Ему нужно, чтобы Эрика поскорее сдалась, мучить её у него уже не было сил.

— Что мне делать дальше? — едва сдерживая злость, глядя на него исподлобья, сама спросила она.

— Иди за мной. Все, что происходило, было разминкой. Теперь детские игры закончены, — с этими словами он подвел лошадь к дереву, привязал её, и направился вглубь леса. Он хотел ей дать возможность отдохнуть, но раз она сама рвется в бой, это её право.

Судя по шороху, Эрика не отставала. Виктор, правда, не спешил, полагая, что изводить принцессу больше нет смысла. Как бы там ни было, подготовка у нее не настолько паршивая, как он думал. На одном упрямстве столько человек не пробежит. Неплохо, сказал бы он, если бы не имел своей целью убедить её в обратном. Все-таки зря он так легкомысленно относился к словам гвардейцев. Впрочем, Виктор все равно был уверен, с тем, что он приготовил ей в качестве основного испытания, принцесса вряд ли справится. Не каждый новоявленный талерманец смог. Куда уж ей.

Ровно через неделю, после того как он поставил подпись кровью и приняли в Талерман, ему предстояло первое серьезное испытание, включающее не только проверку физической подготовки и выносливости, но и — жестокости, а главное, хитрости. Охота на человека. Пленного выпустили в лесу, а он должен был до заката принести голову. Кто этот человек, ему никто не объяснял. Какая разница, ведь убийца не должен мучиться сомнениями. Казалось, несложное задание для обозленного человека. Вот только вначале его буквально загоняли бессмысленными упражнениями, и ладно это, так ещё и жертву он должен был искать под присмотром наставника. А тот, по сути, вел охоту на него и в самый неподходящий момент устраивал задерживающие тренировки с различным оружием.

Виктор умудрился принести голову раньше назначенного срока, но только благодаря тому, что рискнул и проявил хитрость. Оказалось, иным способом выполнить задание было нельзя. Но если новоявленный талерманец проходил испытание, он получал возможность обучиться именно тому искусству профессионального убийства Ордена Служителей Проклятого. Те, кто не справились, распределялись в обычные боевые отряды.

Для Эрики он приготовил жертву ещё ночью. Залетный мелкий бандит, прирезавший в подворотне торговца, оказался единственным смертником во всей темнице. Накануне талерманец устроил ему побег, поймал на подступах к городу, и как раз перед рассветом привязал к дереву дожидаться своего часа. Разумеется, цепи с его ног Виктор снимать не стал, так что далеко тот все равно не убежит. Но принцесса, даже если решится убить смертника, вряд ли доберется до него. Этого сделать ей никто не даст.

— Видишь этого человека. Ты должна убить его, — Виктор указал на привязанного к дереву преступника с перевязанным ртом.

— Как прикажешь, — с этими словами принцесса без разговоров начала заряжать арбалет.

Талерманец ожидал, та хоть спросит, кого он ей подсунул, но та медлить не собиралась. В итоге, когда Эрика уже собиралась стрелять, он забрал у нее оружие.

— Похвальна твоя решительность. Но это слишком просто, — с этими словами он одним взмахом меча разрубил веревку, привязывающую жертву к дереву и обратился к мужчине, — Проваливай! Если повезет, сбежишь! — рявкнул он.

Мужчина ошарашенно посмотрел сначала на него, потом на не менее удивленную Эрику и бросился прочь, спотыкаясь из-за цепей на ногах.

— Ты будешь искать его по всему лесу. При этом, периодически, у нас будут тренировки. Будем считать, у тебя задание — убить человека, но иногда у тебя возникают препятствия. Начнем! Посмотрим, что ты умеешь!— С этими словами Виктор поднял меч.

Эрика приготовила оружие и зло уставилась ему в глаза. Руки её дрожали, казалось, она уже едва держится на ногах. Неудивительно, Виктор понимал, то, как он её гонял, могло вымотать кого угодно. Но при всем при этом взгляд её выдавал готовность идти до конца. Талерманец будто нутром ощутил эту решимость. "Меня остановит только смерть" — почему-то именно в этот момент вспомнилась её клятва.

Первый удар принцесса не просто отразила, но и, увернувшись, она тут же перешла в наступление. Виктор отметил, что принцесса действительно кое-чему научилась. Она весьма разумно сделала ставку на хитрость. Впрочем, уставшая, и при этом изрядно разозленная принцесса быстро оказалась на земле, причем даже без его стараний, а просто зацепившись за корягу при попытке отступить назад.

— Хреново. Тебя даже бить не надо, сама свалилась! Тебя не научили оценивать пространство, на котором придется вести бой? А может ты просто не в состоянии драться? — издевательски прокомментировал падение принцессы талерманец.

Эрика молча поднялась, но Виктор заметил, что наследница уже два сдерживает злость.

— Успокойся, если ты впадешь в истерику, точно ничему не научишься! Истеричка — это не воин, и уж тем более не убийца! Истеричкам место в дамских будуарах, вышивать и обсуждать женихов!

— Я не истеричка, — угрожающе ответила принцесса.

— А я не спрашиваю у тебя, истеричка ты или нет! Противнику будет плевать, сколько ты бежала, кто тебя оскорблял, и по какой причине ты разозлилась настолько, что не в состоянии себя контролировать! Противник тебя просто замочит! Вот и мне сейчас плевать! — практически выдавил из себя талерманец, продолжая намеренно издеваться над принцессой.

Первая тренировка по фехтованию продолжалась чуть более четверти часа. Измотанная Эрика старалась изо всех сил и вначале даже умудрилась продемонстрировать определенные умения. Но к концу тренировки она уже едва держала меч и казалось, находится на грани потери сознания.

— Пока закончим, — сообщил Виктор, помогая ей подняться после последнего падения, которое он сам же и устроил.

— Теперь нужно искать сбежавшего. Где его искать, решаешь ты. Какие предложения? В какую сторону идем?

Но Эрика будто его не слышала, она тяжело дышала, а взгляд её казался отсутствующим. Как бы не перестарался.

— Ты слышишь меня?

— Туда. Он побежал туда, — измученным голосом, наконец, ответила Эрика и дрожащей рукой указала на запад.

— Действительно, пока ты права, — согласился Виктор.

Тем временемпринцесса подобрала меч, и явно стараясь скрыть усталость, поплелась в указанную сторону. Талерманец пошел за ней.

— Я думаю, нужно быстрее, — дрожащим голосом бросила Эрика, но попытавшись перейти на бег, едва не упала.

Она подошла к дереву и прислонилась к нему. Но не успел Виктор что-то сказать, как вдруг наследница полетела на землю. Талерманец подбежал к потерявшей сознание принцессе. Тут он заметил, как из носа и уголка рта сочились струйки крови.

— Твою мать, — с этими словами Виктор достал флягу с водой, и брызнул ей на лицо. Но принцесса никак не приходила в сознание. Он похлопал её по щекам, но реакции не было.

— Что я наделал, твою ж мать, — с этими словами он только попытался взять её на руки, чтобы поскорее отвезти в Небельхафт, как вдруг перед глазами у него начало темнеть.

— Не дождешься, сукин сын — услышал он голос принцессы, и впал в забытье.

* * *

Когда Виктор потерял сознание, принцесса схватила его флягу, и, прислонившись спиной к дереву, принялась жадно пить. У нее пока есть время. Как минимум пятнадцать минут Виктор будет без сознания. За это время нужно успеть его как следует связать, и подвесить на дерево. Вот и веревка пригодится. А пока минута на то, чтобы отдышаться. Эрика, конечно, по большей части притворялась, ни о какой потере сознания речь не шла, а бессилие под конец тренировки и кровоподтеки были обыкновенной хитростью, но вымоталась она все-таки изрядно.

Карл оказался прав, когда предупредил, Виктор сделает все, чтобы испытание она не прошла. Талерманец все еще хочет скорейшего возвращения в Эрхабен и полагает, что единственным препятствием являются её воинские стремления. Он постарается убедить, что эти самые стремления бессмысленны. Эрика таким выводам не удивилась, она уже успела примириться с тем, что никаким наставником Виктор ей не станет. Карл воин не хуже, и в отличие от своенравного талерманца свои обязанности выполняет четко. На испытание принцесса шла из принципа. К тому же ей хотелось понять, сколько она сможет продержаться.

Принцесса была уверена, на беготне все и закончится. Она уже добегалась до тошноты, да и дышать становилось все сложнее. И каково же было её удивление, когда она услышала задание — убить человека. Поначалу она обрадовалась. Что может быть проще? Вот только дальнейшие детали задания ясно говорили, талерманец решил устроить ей невыполнимое испытание. Она должна принести голову какого-то мудака, но при этом сам Виктор будет ей мешать. Разумеется, талерманец не даст ей никакого шанса. Сбежать от него она вряд ли сможет. Свеженький, не бегавший несколько часов по этой грязи, да ещё и в куда лучшей физической форме, он её быстро догонит. Драться с ним, тем более — смысла нет. Ей остается или просто держаться до последнего, пока она и впрямь не лишится сознания, или пойти на хитрость и сознательно нарушить приказ.

Эрике было плевать, какое решение примет талерманец и она выбрала последнее. В реальной жизни, будь она убийцей, у которой задание принести чью-то голову, были бы хороши все средства. Ей оставалось лишь добраться до определенного места на шее и усыпить его. Виктор сам не раз использовал этот прием. Ну а Карл научил её этому на первый взгляд нехитрому фокусу. Как и многому другому.

Эрика не стала долго прохлаждаться, и уже через минуту принялась связывать талерманца. Вот уж чему её Карл научил, так это связывать человека так, что даже подготовленный талерманец вряд ли вырвется. А что самое смешное, гвардеец подсмотрел это у святош, когда те везли их пленниками. Виктор тогда так и не освободился. И сейчас не должен. Перед связыванием Эрика обыскала талерманца, забрав всё оружие.

Вот только связать, это полдела, но нужно ещё подвесить. Не хватало, чтобы его рогопсы сгрызли, кому она тогда голову понесет? Но сказать легко, а вот поднять его даже при помощи веревки — не очень. Пришлось поизголяться. Но в итоге, с горем пополам — получилось. Убедившись, что талерманец надежно привязан, Эрика решила идти с этой злополучной поляны по следам беглеца. Виктор скоро проснется, и хорошо, если её уже тут не будет. Пусть гадает, что случилось и жива ли она вообще. Пусть помучается, телохранитель хренов. Сначала он издевался, а теперь пришла её очередь.

С небывалым наслаждением закурив самокрутку, Эрика одновременно начала высматривать следы. Вот только дождь начал заканчиваться совсем недавно и к этому моменту уже успел все смыть. На большее навыков следопыта у наследницы не хватало. В таком случае лучше бы дождь и вовсе не заканчивался, туман уже сгущался, и совсем скоро дальше трех метров ничего не будет видно, а земля будет покрыта белой дымкой. Час от часу не легче.

Принцесса отошла так, чтобы талерманец не мог её увидеть, присела у дерева прямо на землю, и задумалась, где ей все-таки искать этого смертника. Далеко он, конечно, не ушел, все-таки цепи на ногах, не побегаешь, но он мог уйти в любую сторону. Конечно, Виктор согласился с её предложением идти на запад, но это ещё ничего не значит. Побежал смертник именно на запад, но мало ли куда он потом свернул? Самое досадное, она толком ничего не знает про этого человека. Данные могли бы помочь предположить, куда бы он мог отправиться. Наследница начала вспоминать, как выглядел и вел себя смертник.

Докурив одну самокрутку, принцесса тут же взяла следующую. После таких мытарств, да ещё и перед предстоящей охотой, курить хотелось особенно. К тому же, ей казалось, так лучше думается.

Преступник рыжий, с длинными волосами. Черты лица не клеонские. В Клеонии у мужчин принято коротко стричь волосы. Не северянин, больно невысок и черты лица мелкие. Значит откуда-то с запада. Тут недавно, иначе бы постригся. На западе длинные волосы не являются такой ценностью, как на севере, а с такой погодой отрезать их более чем разумно. Карл рассказывал, люди с западных окраин наименее суеверные в Империи. Молятся Мирозданию, но без фанатизма. Чернь вовсе частенько молится не пойми кому. Инквизицию там никогда особо не жаловали.

Итого, какой-то мудак с запада промышлял в городе. Лес, скорее всего, толком не знает, но к Небельхафту даже не приблизится. Смысла нет. Велика вероятность, он даже обжиться там не успел. Наверняка решит спрятаться в скалах, полагая, что за ним туда все равно никто не сунется. Вблизи дороги он идти поостережется, вероятнее всего последует напрямик, не думая, что там болота, расположение которых он не знает, а, значит, блуждать будет долго. Вывод, он или заблудиться, или решит идти южнее. Вот она знает этот лес намного лучше, а ещё знает все подступы к скалам со стороны Небельхафта. Так что далеко он не уйдет.

Все мысли приходили молниеносно и когда Эрика убедилась, что её первоначальное предположение оказалось верным, она как раз докурила вторую самокрутку и с чистой совестью отправилась в путь. Тем временем туман ожидаемо сгущался, что весьма усложняло задачу. Держа наготове заряженный арбалет, Эрика всматривалась в туман и осторожно продвигалась вперед. Она старалась идти неслышно, чтобы не выдать себя раньше времени, а главное, услышать звон цепей от кандалов смертника.

Так она шла около получаса, пока к северу от нее не показались болота.Эрика отправилась напрямик. Скорее всего, смертник изрядно поблуждал тут, и пошел на юг в обход, а это значит, велика вероятность, что его удастся перехватить. Если же смертник пошел напрямую, он все равно проблуждает долго, дороги то не знает. Если она все рассчитала верно, удача на её стороне.

'Твою мать, неужели' — обрадовалась она, услышав шорохи и следом за ними — звон цепей.

Принцесса затаила дыхание и прислушалась. Не показалось. Она проверила арбалет и осторожно пошла в сторону, откуда доносился звук.

Местность здесь была не такой открытой, как возле самих болот, поэтому приходилось иной раз вглядываться между деревьями. И вот, наконец, перед ней возникла затуманенная картина. Перепуганный смертник забрался на дерево и в ужасе уставился в её сторону. Принцесса вскинула арбалет.

— Идиот, думаешь, дерево тебя спасет от болта! — с этими словами она выстрелила. Но не успела принцесса оценить удачность попытки, как вдруг поняла, что причиной, заставившей залезть этого человека на дерево, был отнюдь не её арбалет. На Эрику несся огромный рогопес.

"Твою мать! Этой херни ещё не хватало" — с этой мыслью, наследница бросилась прочь.

Поначалу она бежала, фактически не разбирая дороги. Перезарядить арбалет она бы не успела, да и чтобы убить этого зверя, нужно прицелиться в определенное место, а это сложно. Стреляет о не очень хорошо. Эрика неслась, едва успевая огибать деревья и цепляясь за ветки. Рев и топот рогопса за спиной не особенно способствовал размышлениям. Тут ещё она споткнулась об корягу, и, вскочив, зацепилась за торчащую ветвь, разорвав рукав. Арбалет она упустила. Да и не до него было.

Наследница уже слышала дыхание зверя, когда вдруг осознала, что запах болот усиливается. Он её или догонит или загонит к болотам, где она утонет. Смертельная опасность в какой-то момент вернула способность мыслить трезво. Выбор у нее невелик, или убить рогопса, или стать для него пищей. И страх тут не помощник.

Эрика бежала вперед, а сама вспоминала, что она знает про охоту на рогопсов. Мысли возникали неожиданно быстро, хоть и обрывками, но вскоре она уже знала, что будет делать дальше. На рогопсов ходят как минимум вдвоем, используют копье или на крайний случай секиру, а с мечом, да ещё в одиночку на этого зверя пойдет разве что сумасшедший. Но у нее нет выбора. Если один раз правильно, а главное сильно, вонзить меч в его пасть, у нее будет шанс. А чтобы ударить точно и действительно сильно, сейчас самое время войти в состояние хайран. В конце концов, лучше умереть как воин, а не как испуганная девчонка.

С этой мыслью Эрика сосредоточилась на всех неприятностях, произошедших за время тренировки и, ощутив жгучую ярость, вдруг перешедшую в леденящее душу отсутствие эмоций, вместо того, чтобы обогнуть дерево, резко заскочила за него и приготовила оба меча. Убить этого гребаного зверя, любой ценой! Теперь ею владела только эта мысль.

Время казалось замедленным. Когда рогопес показался перед ней, она уже ждала, когда он встанет в свою пугающую стойку. Прежде, чем разорвать добычу, рогопсы вставали на задние лапы, издавая жуткий рев. Практически любого зверя этот рев дезориентировал, человека — тоже. Но охотники использовали эту особенность как возможность убить его. Шкура рогопсов была практически непробиваемой, если не считать определенные места на животе. Но добраться до них было не так уж легко. А когда рогопес издавал рев, он открывал пасть. Вот именно в этот момент один охотник загонял в нее копье, а второй — через несколько секунд вспарывал ему брюхо.

Рогопес ожидаемо оскалился, встал на задние лапы и взревел так, что если бы не её измененное состояние, она точно заткнула себе уши. Никогда она не слышала такого ужасного рева. Стоящий на задних лапах зверь был выше нее на целых полголовы и выглядел, действительно, жутко. Но сейчас она воспринимала все с хладнокровным кровожадным расчетом. Она просто должна убить его и плевать, что по законам здравого смысла шансов у нее нет.

Принцесса резко шагнула ему навстречу, и точным движением всадила меч в его раскрытую пасть. Руки Эрика одернуть успела, но увернуться, оставшись не задетой, не получилось. Зверь взмахнул лапой и немного задел когтями левую щеку. Отскочив на несколько шагов, она выставила одолженный у Виктора более длинный меч. Из пасти рогопса торчала рукоять и брызгала кровь. Наследница поняла, что не просто задела горло, а, как и предполагала, перерезала ему важные кровеносные пути.

Разъяренное животное выло, беспорядочно размахивая лапами, ежесекундно порываясь броситься на нее. Принцесса, чтобы добить рогопса ударила мечом по торчащей из пасти рукояти, и вновь отскочила. Зверь, истошно воя, в агонии стал кататься по земле. Эрика, выбрав подходящий момент, всадила ему в брюхо меч.Рогопес истошно взвыл и повалился бок. Когда он испустил дух, наследница выдернула оружие.

Кровь брызнула прямо на нее. Все ещё пребывающая в измененном состоянии принцесса, повинуясь какому-то секундному порыву, решила обзавестись трофеем. Один взмах, и меч со свистом опустился на торчащий из головы мертвого зверя рог, который тут же отлетел в сторону. Подобрав рог, Эрика в какой-то момент осознала, самое время приходить в себя. Рогопес мертв, трофей — есть. А с хайраном легко можно перегнуть палку и надолго потерять сознание. Сейчас это реально, учитывая усталость, и недостаточную для злоупотребления подобной практикой физическую подготовку. Пока же, как надеялась принцесса, ей грозил вполне преодолимый приступ слабости.

Ещё раз глянув на мертвого рогопса и испытав при этом удовлетворение, принцесса сосредоточилась, и тут же почувствовала резко накатившее ощущение бессилия. Боль вернулась, причем казалось, она стала ещё более неприятной. А ещё жутко горела щека. Ясность мысли наоборот куда-то делась, обычные эмоции вдруг стали брать верх. Перед глазами все расплывалось и темнело, а к горлу подступила тошнота. Чтобы не потерять сознание, Эрика опустилась на землю. Похоже, последствия оказались куда-более серьезные. Впрочем, она понимала, на что шла, и сожалеть тут не о чем. Выхода у нее все равно не было, в другом случае её бы растерзал рогопес.

Когда Карл поведал ей, что у нее врожденная способность к использованию силы ярости, что уже не раз проявилось, принцесса восприняла новость с небывалым энтузиазмом. Про халифатские практики Эрика знала только понаслышке, но в том, что подобные состояния делают воина в несколько раз сильнее, она была в курсе. Освоить, и сознательно контролировать все ступени, которые включали в себя три типа хайран, наследница смогла практически сразу.

Хайран— ри, в переводе на антарский "красная ярость" — самый примитивный прием, обычное бешенство, в определенных ситуациях может возникнуть у любого, а у неподготовленного человека со способностями может случаться периодически. В этом состоянии страх исчезает,но при этом сила и скорость реакции увеличиваются в несколько раз, но человек теряет способность трезво мыслить. Именно в хайран-ри таится главная опасность для самого воина, тот совершенно не рассчитывает силы, и может или наломать дров или напороться на меч врага. Входить в подобное бешенство не рекомендуется. Наследница так уже едва не прикончила брата, перебила насильников, чуть не убила Лолиту, изувечила послушника.

Именно для того, чтобы избежать подобных проявлений, нужно учиться контролировать их. Хайран-ни, или "серая ярость", именно с этого начинается обучение сознательному контролю над силой ярости. Человек от этого не становится сильнее, не теряет способность ощущать боль и испытывать страх, но при этом он, сознательно руководствуясь ненавистью, игнорирует оные. Для принцессы данный этап оказался пройденным, ещё не имея понятия про свои способности, она с завидной периодичностью вынуждена была практиковать подобное. По иронии судьбы ей не повезло начинать свои тренировки, имея множество страхов и преодолевая боль, и так уж вышло, что ненависть порой оставалась единственной причиной, которая заставляла её вставать тогда, когда, казалось, сил больше не осталось. По сути, принцессе оставалось только научиться сознательно входить в хайран-ли. "Черная ярость", которую ещё называли "холодной".

Именно это состояние и является самым эффективным в бою, так как делает воина не просто в несколько раз сильнее и быстрее, лишает страха и боли, но ещё и позволяет подчинить рассудок. А, значит, принимать самые верные для достижения цели методы из всех доступных в ситуации. Самый эффективный прием, хотя и наиболее физически затратный. Именно поэтому в том же Халифате к изучению хайрана переходили с уже хорошо подготовленными воинами. Это не касалось лишь редких случаев врожденных склонностей, когда неумение использовать свои способности могло привести к весьма плачевным последствиям.

Вот только практиковать хайран без надлежащей физической подготовки дело ещё более неблагодарное. В этом и заключалось главное разочарование для Эрики. Всего пару месяцев тренировок, и она спокойно могла вызвать у себя так называемую "холодную ярость". Вот только долго использовать это состояние она не могла, теряя сознание после каких-то пяти минут. Впрочем, это уже было достижением, в самом начале с нее достаточно было пары минут. Если же Эрика успевала вовремя прекратить, в лучшем случае это грозило отвратительным ощущением слабости, в худшем — полнейшим бессилием, сопровождающимся головокружением и тошнотой.

Принцесса сидела на мокрой земле рядом с истекающим кровью зверем и пыталась поскорее прийти в себя. Чтобы в который раз не тратить время на стенания по поводу собственной слабости, она принялась размышлять, как ей быть дальше. Нельзя ей тут торчать, нужно убить этого смертника и вообще, надо сматываться с этой поляны. Рогопсы могут подавать определенные сигналы, так что оставаться даже лишнюю минуту здесь нельзя.

В очередной раз в её затуманенной голове всплыли рассказы Лютого. На севере охота на рогопсов была народным промыслом. Там этих животных водилось немеряно. И взывающий об опасности вой не раз привлекал внимание других рогопсов. Особенно печальная перспектива грозит раненому человеку. Эти звери чуют кровь. Последнее спокойствия не добавляло. Единственным способом не привлечь к себе лишнее внимание, это перебить запах свой крови. Причем, при помощи крови самого рогопса.

От одной мысли, что ей с ног до головы придется вымазаться кровью, Эрику едва не стошнило. Но в тоже время она понимала, ей и так повезло, а с ещё одним рогопсом она не справится. Превозмогая отвращение, принцесса подобралась ближе к брюху рогопса, надавила на кровоточащую рану, зачерпнула кровь, и принялась обмазывать одежду. Та оказалась изрядно потрепанной. Один рукав и вовсе был наполовину оторван, а тело под ним расцарапано. Брюки были не в лучшем состоянии, в нескольких местах они были разорваны. Учитывая, что помимо этого, всё её одеяние было вывалено в грязи, кровь рогопса едва ли могла испортить впечатление.

Когда с одеждой было закончено, принцесса взялась за волосы, а под конец измазала лицо. Ободранная щека в который раз дала о себе знать и жутко защипала. Впрочем, когда Эрика поднялась на ноги, она поняла, что щека, это самая меньшая неприятность, которая её постигла. Мало того, что всё болело и каждый шаг давался с трудом, к горлу подступала тошнота. Последнее раздражало особенно, при всем желании, блевать ей было уже нечем. Одно хорошо, голова уже не так кружилась, и принцесса хотя бы могла сориентироваться.

— Дерьмо, гребаное дерьмо, — прошипела она, и, борясь с желанием вновь опуститься на землю, дрожащими руками достала самокрутку.

Закурив, Эрика, пытаясь понять, в какую сторону идти, в который раз осмотрелась. Нужно вернуться туда, где она в последний раз видела смертника. Курение, как ей показалось, помогло справиться с тошнотой. Но пробираться по зарослям из последних сил никакой дурман не помогал. Эрика надеялась, что её выстрел был достаточно точным, чтобы убить смертника. Все же стреляла она не очень хорошо. Не хватало ещё вновь его по всему лесу искать. К тому же, арбалет она выронила при побеге от рогопса, так что если смертник жив, придется добивать его мечом. Подумав об этом, принцесса едва не пришла в отчаяние.

Но вскоре отчаяние сменилось злостью на себя. Бывало и хуже. А теперь это всего лишь небольшие издержки. Так что нечего ныть, нужно собраться, найти смертника, если нужно — прикончить, и отнести голову Виктору. Пусть подавится. При мысли о талерманце энтузиазма у принцессы прибавилось. Достаточно было представить, как тот удивится, когда она ему не только швырнет голову, но и похвастается трофеем, и слабость вкупе с болью переставали иметь значение.

— Не дождешься, сукин сын. Не с той связался, — с наслаждением произнесла Эрика и затянулась дурманом, как раз докурив самокрутку.

Выбросив окурок, наследница хотела было покурить ещё, но рассудив, что самокруток у нее осталось всего пять штук, а ещё неизвестно сколько бродить, решила для начала дойти до того места, где она стреляла в смертника. К тому же, хотелось пить. Она подошла к первому попавшемуся густому кусту, сняла перчатки, и запустила ладони в листья. Даже от этих отвратительных дождей есть польза.

Место, где она последний раз видела смертника, она искала больше получаса. Оказалось, мужчина был только ранен. Собственно говоря, именно по следам крови на стволе принцесса смогла понять, что это было именно то дерево. Эрика осмотрелась, потом прислушалась. Поблизости никого не было. Но то, что он ранен, пусть и не тяжело, тоже неплохо. Далеко не убежит и будет ослаблен.

Он не знает местность, ранен, испуган, а ещё он только что чудом спасся от рогопса. Разумеется, в целях собственной же безопасности он постарается пойти в противоположную сторону от той, куда побежала она, а следом за ней — зверь. Кто же захочет идти вслед? Принцесса обошла поляну, вспомнила, где она стояла, когда увидела смертника, развернулась, осмотрелась ещё раз, и сделала вывод, что ей следует идти как раз в сторону дороги, а именно на юг.

Эрике казалось, она плетется уже несколько часов, хотя на самом деле прошло не так много времени. У нее теперь начали появляться сомнения, правильно ли она шла? Вдруг этот смертник совсем идиот, и пошел прямо за ней, или, наткнувшись на болото, свернул не налево, где, если судить поверхностно, идти удобнее, а направо, через кусты? Впрочем, какой смысл метаться из стороны в сторону? Если след потерян, то она просто выйдет к дороге, и отправиться обратно к Виктору. Рон неплохой трофей, компенсация за упущенную возможность выполнить задание. В конце концов, она и так уже провалила испытание, когда связала наставника.

По сути, она хотела только доказать, на что способна. Вот и будет доказательство. А искать смертника по всему лесу можно и неделю. Лес большой. Этот придурок, возможно, уже в болоте утонул, или, например, попался рогопсам. А она и так уже отличилась. В одиночку справиться с рогопсом, при этом используя только два меча, куда сложнее, чем застрелить из арбалета скованного цепями мудака. И пусть только Виктор попробует решить, что она рог нашла, царапины на щеке от когтей доказательство того, что это заслуженный трофей. Принцесса, хоть и прислушивалась к каждому звуку, надеясь выследить смертника, теперь не особенно переживала, если тот будет упущен.

Судя по местности, дорога была уже близко. Эрика окончательно смирилась с тем, что ей придется возвращаться с одним только рогом. Она только закурила самокрутку, как вдруг услышала лязг цепей. Принцесса остановилась, выбросила дурман, крепче сжала меч обеими руками и осторожно пошла на звук. Туман не давал видеть дальше трех метров, поэтому оставалось надеяться только на слух.

Наконец, в дымке показался уже ставший знакомым силуэт. Смертник ковылял, держась за бок. Только Эрика ускорила шаг, как он обернулся, и в ужасе вытаращив глаза, оцепенел. К этому моменту наследница подобралась достаточно близко и туман позволил рассмотреть его лицо.

Он вскрикнул, и бросился бежать. Эрика, мигом забыв про усталость, кинулась за ним. Догнать мужчину труда не составило, их разделяло небольшое расстояние, а цепи и рана не давали ему разогнаться. Принцесса нарочно наступила на цепь, сковывающую его ноги, и смертник с криком полетел лицом на землю. Она дала ему возможность приподняться. Но ни встать, ни тем более предпринять что-либо он не успел. Собравшись со всеми силами, она взмахнула мечом. Последний вскрик, и голова смертника полетела на землю.

— Неплохо, — вслух произнесла Эрика, удивившись самой себе. Она не ожидала, что у нее получится снести голову одним ударом.

Засунув меч в ножны, принцесса удовлетворенно посмотрела на учиненную ею казнь и, вспомнив, что не успела покурить, достала самокрутку. Сделав несколько затяжек, Эрика взяла отрубленную голову за волосы, осмотрелась и направилась в сторону дороги. Так идти хоть и дольше, чем напрямик, но зато шанс встретить рогопса — меньше.

Идти по самой дороге наследница не собиралась. Ужас, который читался в глазах смертника, говорил об одном, выглядит она жутко. Она себя не видела, но представляла, какое впечатление может произвести на простого обывателя. Измазанная с головы до ног в крови, с красными глазами, и при этом очень худая, она вполне могла сойти за демона. А теперь она ещё и отрезанную голову прямо в руке несет. Мало ли, как встреченные люди отреагируют.

Поэтому наследница решила пробираться по лесу. В этой достаточно близкой от скал Проклятого части леса местные бродить опасались. Поэтому она весьма удивилась, когда вдруг услышала голоса.

— Слушай, может, пойдем отсюда? Ну их, эти ягоды? — едва ли не умолял голос, принадлежащий явно взрослому мужчине.

— Да не боись! Мы же не возле скал! — не соглашался второй.

— И что? Ты слыхал, что люди толкуют? Демоны тут, — не унимался первый.

— Сейчас день. Демоны ночью. И в скалах. Зато сюда никто не ходит, ягод много. Наберем мешочек, в городе продадим, — настаивал спутник.

— Да ну их, ягоды...

— Ну да, взял корзинку одну, я говорил, мешок надо...

"Проклятье, и вот какого хера" — мысленно выругалась принцесса, но тут же успокоилась.

Судя по их разговору, если они на нее наткнутся, скорее всего, испугаются, сбегут и больше сюда никогда не сунутся. Потому наследница решила не сворачивать, а наоборот, пошла в сторону, откуда доносились голоса. Она и так уже устала бегать, так пусть побегают эти невежественные крестьяне. Тем временем голоса звучали все более отчетливо. Мужчины продолжали спорить, стоят ли заработанные от продажи ягод медяки той опасности, которой они себя подвергают.

"Вот сейчас и решите, стоят ли" — мысленно сыронизировала Эрика, предвкушая развлечение, как в тумане показались их силуэты. Мужчины резко остановились и переглянулись.Она шагнула к ним на встречу.

— Добро пожаловать во владения Повелителя Бездны, — загробным голосом произнесла принцесса, глядя как на лицах крестьян вырисовывается ужас. Взгляд и одного и второго плавно опустился с её лица на голову смертника. Мужчины будто оцепенели.

— Д-д-демон.., — заикаясь, дрожащими губами прошептал один из них, и выронил корзину.

Эрика не удержалась и улыбнулась. Видимо её улыбка стала для них последней каплей. Буквально через пару секунд рядом их уже не было. Об их недавнем присутствии напоминали только все более отдаленно звучащие вопли.

— А-а-а...! Демон! Лесные нимфы..! Спасите..! Демон! Спасайтесь! Спаси Мироздание! А-а-а..! Демон..! — доносилось из глубины леса. Но вскоре и эти крики стихли.

Эрика подобрала выроненную корзину, положила туда голову и ухмыльнулась.

— Красота... — произнесла она, окинув взглядом корзину, достала последнюю оставшуюся самокрутку и решив не задерживаться отправилась дальше.

Хотелось поскорее вернуться в Небельхафт. Отмыться от грязи и крови, переодеться и выпить санталы. Все-таки у нее праздник, день рождения. А эти два трофея лучшие подарки самой себе. К тому же вечером будет пир, на который она решила позвать всех титулованных господ Клеонии.

Мысли о пире приободрили её. Гостей ждет очередной сюрприз. Для кого-то он будет приятным, а для кого-то — не особенно. Для нее же это будет очередным ничего не значащим развлечением. Принцесса терпеть не могла всех этих графов и баронов, большая часть из которых уже успели написать на нее жалобы Императору. Вот только все письма, кроме самого первого, были перехвачены или Виктором или Тадеусом, а жалобщики получили "ответ Императора". Там было все ясно сказано. Слово Эрики Сиол, единственной наследницы престола Империи — закон, и она имеет право делать все что угодно, а те, кто проявят наглость и станут жаловаться, или, чего доброго — мешать, будут лишены титулов и всех своих владений. А в особых случаях — казнены.

Насалось все с того, что Эрике стало скучно и она, несмотря на протест пребывающей в трауре Беатрис, решила устроить пир в честь первого дня весны. Формально месяц со дня смерти Лолиты давно прошел, так что даже по Книге Мироздания пировать было можно. Протесты Герцогини принцесса проигнорировала. А если та будет в трауре до конца жизни, что учитывая её характер, вполне возможно, ей тоже пировать нельзя? И вообще, что теперь, если она скорбит, все должны себя похоронить? Беатрис не хочет идти на пир, так её никто не заставляет. Но в итоге Герцогиня написала жалобу Императору и Верховнону Жрецу. Хорошо хоть Виктор давно наладил перехват всех её писем. Именно после того первого пира, который она устроила, принцесса поняла, что местные титулованные господа не желают воспринимать её как нормального человека.

Она честно пыталась обсуждать войну в Хамоне и последние урожаи. Но в итоге высокоуважаемые гости отмахивались от её попыток завязать разговор шутками о том, что юной леди лучше обсудить наряды с другими девушками, а не забивать себе голову мужскими проблемами. А единственный нормальный разговор с неиспорченным человеком закончился и вовсе плачевно. Ну не заставляла она свою ровесницу, Изольду Ергинскую — курить и пить санталу.Так же как заставила несчастную потребовать у отца наставника талерманца. Додуматься до такого ещё нужно. Как додуматься до всего того, что про нее написала графиня. Она разве что кровь младенцев не пила и то, наверное потому, что эта идиотка не додумлась про такую возможность.

Стараниями Тадеуса скандал замяли, но с тех пор у него и Виктора забот прибавилось. А Эрика решила окончательно убедить местных выскочек закрыть свои рты. Не хотят по-хорошему, будет по-плохому. С того момента принцесса стала устраивать пиры едва ли не по любому поводу. Но ни о каком учтивом поведении речи больше не шло. Наследница намеренно плевала на условности, сквернословила, курила за столом, пила сколько хотела. Таким же образом вели ее гвардейцы. Над знатными гостями, ведущими себя слишком чопорно, не брезговали шутить, порой изрядно пугая.

В Эрхабен полетели письма. Испытанный способ. Она уже умудрилась так обмануть Беатрис, а теперь пришла их очередь. Поначалу на её пиры стало приходить все меньше гостей. Но письма Императора ясно намекали, что с ней лучше не ссорится. Немудрено, что совсем скоро все её недоброжелатели вынуждены были смириться с недоразумением по имени Эрика и, надев свои лицемерные маски учтивости, отвечать на все её приглашения согласием.

Предвкушая предстоящий пир, Эрика даже не заметила, как дошла до места, где была привязана лошадь Виктора. Принцесса ускорила шаг, хотелось поскорее расставить все точки над "и". Да и самокрутки закончились, а курить давно хотелось. Но голоса, которые она вдруг услышала, заставили её остановиться и прислушаться.

— Не смей, к страже пойдем! Видал, чего у него на лице то?!

— И чаго не так?

— Дядька рассказывал, нехорошее это. А если он разбойник какой? Развяжем и он нас того, ограбит и убьет? Не за зря же его связали!

— Было бы чего у вас грабить, — вознегодовал талерманец, и спокойно добавил, — Я честный человек, уверяю. Я вам заплачу, если развяжете.

— Дык тебя ж разбойники ограбили?

— Во во, Кимир, ты еще отвязать хотел. Не смей! Давай это, стражникам подорожным скажем. Пущай сами отвязуют.

— Затрахали уже болтовней, или развязывайте или валите докладывайте страже! — зло возгегодовал Виктор.

Все теперь было понятно. Она забыла завязать ему рот, и талерманец, не имея возможности освободиться, решил привлечь внимание людей. Эрика не стала долго тянуть и, памятуя о своем устрашающем внешнем виде, направилась прямо к людям.

— Смерды, сейчас вы ответите перед Повелителем Бездны, — угрожающим тоном произнесла Эрика, подходя к опешившим от одного её вида крестьянам.

Дальше все пошло по накатанной. Впечатленные её видом крестьяне, увидев отрезанную голову в корзине, с криками, призывающими Мироздание, лесных нимф и даже родную мать, в ужасе бросились наутек. Только когда незваные гости покинули их, принцесса обратила внимание, что Виктор смотрит на нее с не меньшим ужасом.

— Что уставился? Я это!

— Охереть, ты выглядишь,— с иронией прорычал Виктор и криво улыбнулся.

— Половину леса распугала. Вот, я голову принесла! Задание звучало так, я должна принести голову смертника. Вот, прошу, — принцесса показала корзину с головой и поставил на землю, — Кстати, у меня ещё кое-что есть, — с этими словами она вынула из-за пояса рог, — Меня тут рогопес сожрать хотел, пришлось его замочить. Вот трофей. Не веришь? Глянь, думаешь, я сама себя так? — Эрика повернула свою левую щеку так, чтобы Виктор наверняка увидел кровоточащую царапину, — Кстати, то, что я в крови, ты не переживай. Пришлось измазаться в крови рогопса. Ну так что, доволен? — последний свой вопрос Эрика произнесла с нескрываемой злостью.

— Вполне. А теперь развяжи меня, — теперь уже сухо потребовал талерманец.

Эрике его тон почему-то не понравился но, тем не менее, она молча подошла и кинжалом разрезала несколько веревок.

— Все, тут ты и сам распутаешься, — так же сухо бросила она, и бросилась к лежащим у ствола котомкам.

Принцесса изначально обратила внимание, что крестьяне оставили поклажу. Там могут быть самокрутки. А сейчас почему-то хотелось курить пуще прежнего, возможно, хоть так она сможет унять накатывающую ярость.

— Как все происходило?

— Какая разница, я все равно провалила задание, когда тебя вырубила! — огрызнулась Эрика, не прерывая поиск дурмана.

— Мне интересно, — настаивал Виктор.

— Ах, интересно. Слушай тогда. Выследила смертника. Тот сидел на дереве. Выстрелила в него из арбалета. Оказалось, на дерево его загнал рогопес. Я быстро поняла, что бежать бесполезно. Я воткнула зверю в пасть меч по самую рукоять. Потом добила вторым мечом! Да, я вошла в хайран, иначе бы у меня не хватило ни сил ни реакции его замочить! И мне плевать, что ты думаешь на этот счет! — чем дольше Эрика говорила, тем больше ощущала гнев, который уже не могла сдерживать, — Срубила рог, обмазалась кровью, чтоб другие рогопсы меня не сожрали! Нашла смертника! А его было легко убить, я даже хайраном не пользовалась. Второй раз я бы не смогла, тогда бы я там осталась! Этот упырь был ранен, ещё и вида моего испугался. Вот я и снесла его гребную башку! Так все происходило! — Эрика уже едва сдерживала гнев.

Проклятье, она ожидала хоть какого-то признания, а он пренебрежительным тоном задает какие-то дурацкие вопросы.

Самокруток она не нашла, в котомке был мешочек с дурманом и куски бумаги. Принцесса сняла перчатки и дрожащими от накатывающего бешенства руками попыталась сделать самокрутку. Ей казалось, если сейчас Виктор скажет хоть какую-то мерзость, она впадет даже не в хайран, а в обыкновенное бешенство. Тем временем талерманец окончательно распутался и она почувствовала его шаги за спиной. Следом она услышала его голос.

— Ты какого хера творишь? — едва не срывался на крик он.

— А что тебе не нравится?! Знай, мне уже плевать на твои извинения! Не хочешь быть моим наставником, обойдусь! — с вызовом огрызнулась она и в порыве испортила с трудом сделанную самокрутку, что никак не поспособствовало равновесию.

— Тебе все по хер! Дура, чем ты думала, когда все устроила? Что ты доказать хотела? Что тебе на все плевать? Ъ — Виктор уже перешел на крик.

И тут терпение у принцессы лопнуло.

— Закрой свой рот, гребаный мудак! — почти прорычала она, резко поднялась, развернулась и с размаху кулаком врезала ему в челюсть. Талерманец отлетел к дереву и схватился за челюсть.

— Ты меня достал, сучий выдлядок! Я весь день сегодня слушала, какой я кусок дерьма! Не хочешь быть наставником, катись! Только я не потерплю унижений! Я лучше сдохну! Можешь меня убить! Прямо сейчас! Давай! Впрочем, ни хрена ты меня не убьешь! Ни хрена! Сукин сын! — приговаривала Эрика, потирая разбитую до крови руку и в конце истерически рассмеялась.

Талерманец сплюнул, вновь схватился за челюсть, и почему-то рассмеялся следом.

— Поздравляю, ты второй человек, который выбил мне зуб, — со странной улыбкой сообщил талерманец, когда они оба прекратили смеяться.

— И что теперь? — С претензией спросила наследница, к которой к этому моменту вернулось самообладание.

— Ничего. Ты же права, я не убью тебя. И вообще, я заслужил, потому что я гребаный мудак. Покурить есть? — как ни в чем, ни бывало, попросил талерманец.

— Крестьяне котомки забыли. Там есть дурман и бумага. И мне скрути, не умею я это дерьмо делать, — с этими словами наследница присела рядом с котомками и оперлась спиной о дерево.

После приступа бешенства в какой-то момент она вновь ощутила жуткую слабость. Виктор тоже присел и принялся делать самокрутки. Впрочем, дурман Эрика не дождалась, перед глазами потемнело и сознание покинуло её.

Очнулась она уже на руках у Виктора.

— Поставь меня, — возмутилась она, и талерманец тут же выполнил её просьбу.

— Извини, но ты потеряла сознание, — оправдался он.

— Дай покурить, — бросила Эрика, при этом опасаясь свалиться в обморок второй раз.

Принцесса схватила самокрутку, и только Виктор поднес к ней огонь, тут же с наслаждением затянулась. Осмотревшись, она заметила, что они уже стоят возле дороги, а неподалеку привязана лошадь Виктора. Талерманец так же закурил, хотел что-то сказать, но замялся.

Принцесса присела на землю возле дерева и, окинув взглядом талерманца, решила начать сама.

— Что ты хотел сказать? Что я, как обычно, не справилась? Я же использовала хайран.

— С рогопсом не считается, — бросил Виктор и присел рядом.

— Спасибо на этом. Но ты же все равно найдешь повод предъявить мне претензии. Хотя бы то, что я потеряла сознание. Давай, расскажи мне, какая я бездарность.

— Я тебе про другое расскажу. Поэтому в Талермане не одобряли подобные халифатские традиции. И я с ними согласен. Думаешь, дело в моей ненависти к халифатскому образу жизни? Нет, поверь. Понимаешь, какой бы хорошей не была у воина подготовка, использование своих возможностей до предела не позволит разумно распорядиться ими. Всего то, — спокойно пояснил Виктор, чем весьма удивил Эрику.

— Я не понимаю, к чему это все? Может, ты хочешь передо мной извиниться? — напрямую предположила принцесса.

— Да, — совершенно серьезно сообщил он.

— Я слушаю.

— Во-первых, извини за то, что когда ты вернулась, наговорил ерунды. На самом деле ты прошла испытание. То, что ты избавилась от моего присутствия и сама отправилась искать жертву, это была единственная возможность его пройти. В Талермане далеко не все смогли это сделать. А взбесился я, потому что просто волновался. Ну не думал я, что ты справишься. Пока я торчал на том дереве, чуть с ума не сошел, думая, что этот мудак мог сделать. И про рогопсов тоже думал. Откуда я знал, что это рогопсам и мудакам бояться надо? Вот такой я идиот, — с горечью закончил он.

— А когда ты меня весь день сегодня оскорблял ничтожной доходягой, посылал в дом для убогих и обвинял в безнадежной бездарности, это ты тоже так волновался? — с претензией спросила принцесса.

— Я же сказал, я идиот, — обречено признал талерманец, и в который затянулся дурманом.

— И мудак, — напомнила ему принцесса, а сама ожидала, когда же он извинится за свою самую главную ошибку.

— Да. Теперь самое важное, извини за то, что наговорил тебе восемь месяцев назад. Ну и за то, что поначалу учил херне, тоже извини. Кто же знал... Карл хоть и самодовольный безумец с манией величия, в этом смысле оказался умнее.

— Он Темный Мессия, мания величия ему положена, — сыронизировала принцесса.

— Если он Темный Мессия, тогда ты Проклятый. Не верю я в эту чушь, — отмахнулся Виктор.

— Думаешь, я верю? На самом деле все это херня, — согласилась Эрика.

— И впрямь, херня, — как-то грустно произнес талерманец и они какое-то время курили молча.

— Я знаю, ты хочешь скорейшего возвращения в Эрхабен, — она решила не ходить вокруг да около и решить этот вопрос раз и навсегда.

Виктор вдруг странно вздохнул.

— Понимаешь, сейчас хороший момент. Тадеус не станет вечно тебе прислуживать. Я уже говорил тебе. Вероятность, что ты сможешь лишить его дара, минимальна. Он скоро поймет это. И про план рассказывал. А воинскому искусству ты можешь учиться тайно. Но принимаешь решение ты, — не поворачиваясь к ней, выдавил из себя Виктор.

— Ты прав. Хороший момент и хороший план. Но дело во мне. Я не готова, — признала Эрика.

— Думаешь, другим было проще? Путь к власти тернист и опасен, — возразил Виктор.

— Мне плевать на других. У каждого свой путь. Можешь считать, что я проявляю непозволительную слабость, но я все уже решила. Я не готова. Ты тоже решай. Ты можешь остаться, а можешь просто уйти, — предложила Эрика.

— Ладно, подожду, пока ты будешь готова, — обреченно ответил Виктор. Вполне ожидаемый ответ.

— Вообще-то мы уже докурили. Да и дождь снова собирается. Может в путь? — бросила принцесса.

— Ну да, пора, — не возражал талерманец.

— А голову зачем взял? Я понимаю, рог. Но это... Мне её на кол насадить в своей комнате? На хер она нужна? — спросила принцесса, морщась, когда её взгляд зацепился за ту злосчастную корзину.

— Почему бы и нет? И вообще, похвастаешься, мол, сама срубила, — съязвил талерманец.

— Выброси лучше, мне есть чем хвастаться, — огрызнулась Эрика.

— Шучу я. По идее, это сбежавший смертник. Его ищут. Ты сделала доброе дело, устроила казнь убийцы, — наигранно похвалил её талерманец.

Принцесса не особенно помнила, как они добрались до замка. Ей казалось, сил не было даже на то, чтобы думать. Хотелось впасть в забытье. В себя она пришла только на заднем дворе, где её встретили гвардейцы, а вскоре там была вся челядь. Немудрено, вид её казался весьма потрепанным. Началась суматоха. Стражников и челядь взял на себя Виктор. Гвардейцы поначалу опешили от её внешнего вида, а после пояснений, почему все-таки на ней кровь, были и вовсе шокированы. Посыпались вопросы. Тут всю усталость как рукой сняло. Ей было что поведать, а главное, стыдно за это не было.

Глава 19

Когда Алан вместе с Лютым вошли в зал, гости уже расселись. Рядом со столом наследницы, за которым предстояло сидеть и гвардейцам, стояли столы для советников с их семьями, потом шли столы для каких-то мелких баронов, чьи фамилии было даже лень запоминать. Ну а дальше, столы для незанятых караулом стражников, и свободной от обслуживания пира челяди. Обычный пир, если не считать грядущего сюрприза, о котором умудрился он узнать. А так даже странно, вроде как у наследницы день рождения, а из Эрхабена никто не приехал. Император только прислал своих людей, с подарками.

Гости уже принялись за трапезу. Челядь и стражники начали веселиться. Знатные господа вели себя как обычно. Поначалу они всегда сидели со скорбными лицами. Алан никак не мог взять в толк, почему у благородных так принято, скорбеть вначале пира? Заканчивалось все одинаково. Кто-то уходил чуть ли не вначале. И вот зачем, спрашивается, приходить? А иные изрядно напивались, и происходящее превращалось в веселую попойку. Бароны и даже графы подпевали певцам, ругались с супругами, порывались штурмовать бордели, причем за компанию со стражниками, с которыми перед этим играли в азартные игры.

— А на поле разбросаны кишки, Проклятый, тяни свои мешки..., — залихватски запел Лютый.

Именно эта песня звучала, когда Алан с варваром вошли. Они уже успели выпить накануне, причем так изрядно, что даже Лютого немного торкнуло.

— Заткнись, придурок! Не порть мою любимую песню! — возмутился Алан, пихнул гвардейца, и тот едва не полетел на идущую мимо служанку.

Лютый выругался, Алан же принялся подпевать сам.

— Наше дело, резать и рубить, идет война — значит, будем жить!

Тут его пихнул уже варвар.

— Сам заткнись! Ты не лучше поешь! Тебе рогопес все уши сгрыз!

— Да пошел ты! Рогопсы это по части Её Высочества! — весело отмахнулся Алан.

— А то! Что ни говори, а служить ей не только хорошо, но и не стыдно, — они как раз подошли к столу, Лютый, присаживаясь, сразу потянулся к бутылке, — И вот ещё друг, ты мне скажи, кто же ей про все премудрости охоты на рогопсов поведал? Я! Я постарался! Я говорил, её ждет великое воинское будущее!

— Ты? Говорил? Когда? Что-то я не припомню такого, — возмутился Алан.

Варвар больше всех говорил, что девицам не место на войне. Разумеется, не самой Эрике, он хоть и дурак, но не настолько. Но все же.

— А я ей лично это говорил, — принялся настаивать Лютый, а сам уже наполнял их кубки, — И вообще, давай лучше выпьем за виновницу торжества. За Её Высочество! — он поднял кубок.

Алан спорить не стал, и поднял кубок следом.

— За Её Высочество, и за самую лучшую службу! — выпалил гвардеец, в чем не лукавил. Служить у наследницы ему нравилось.

Только они выпили, певцы запели припев одной из самых известных песен среди наемников, и они вместе с варваром подхватили.

— Эге-ге-гей, гой-гой-гой! Проклятый получит души, а наемник — золотой!

— Эх! Хороша песня! Душевная! — воскликнул Лютый, и со стуком поставил пустой кубок на стол.

— А-то! Кто их научил? Её Высочество всякую херню петь не позволит. Помнишь, как на пиру она дала нагоняй певцам? — Алан вспомнил первый устроенный Эрикой пир.

Принцесса была весьма недовольна, и потребовала исполнить песни, которые гвардейцы распевали во время совместных пьяных посиделок.

— Помню! Эрика знает толк в песнях. Вот, что, значит, наш человек. А те псы как начали завывать какую-то дрянь. Про весну, лесных нимф, суженых. Тьфу! Херня, а не песни! — возмутился колдландец и рассмеялся.

— Так нормальных песен они и не знали! Олухи, а не певцы. Да в каждом трактире наши песни поют, как их можно не знать? Её Высочество верно сказала, ещё раз херню запоют, она прикажет их пинками вышвырнуть. А я пожалел несчастных. И вызвался научить их хорошим песням. Вот, глянь, как теперь поют! — заявил преисполненный гордости Алан и до конца осушил кубок.

К столу тем временем подошли Велер с Гарри. Те, как обычно, не расставались с самокрутками. Наследница милостиво объявила, что на пирах можно курить прямо за столом, поэтому никто особенно не стеснялся.

— А где Эрика? Пир начался, а виновницы торжества нет, — осведомился Гарри, присаживаясь на свое место.

— Пора бы уже знать, она всегда приходит, когда все собрались и напились, — напомнил Велер.

— Пир в её честь все-таки, — возразил Гарри.

— Так сейчас тут все равно скука смертная, — возмутился Лютый, и опрокинул только что налитый кубок.

— Да уж, — согласился Велер.

— Это пока скука. Вот придет Эрика, веселье начнется, — заявил Алан.

— Ещё скучнее будет. Подарки дарить начнут, идиотские речи говорить. Сейчас хоть песни поют. Но и те затихнут. Слушай всех этих лизоблюдов сраных, — отмахнулся Гарри.

— Зато потом вам веселье будет. Она же на радостях такой сюрприз приготовила. Я краем уха слыхал, принцесса оплатила всех шлюх Небельхафта на всю ночь, и вскоре девки будут здесь! — поведал Алан. Хотя Эрика и поручила это не ему, а Темному Мессии, было бы странным, если бы он, знакомый едва ли не с половиной города, не узнал.

— Вот это дело! — обрадовался Лютый, с которым гвардеец поначалу не стал делиться этой новостью, решив, пусть останется сюрпризом.

Но в итоге Алан, уже успевший напиться, так и не удержался порадовать друзей. Ему и без шлюх есть чем заняться, а те обрадуются, что в бордель идти не надо.

— Ты че опять ерунду городишь? Затрахал сплетни собирать, — вместо того, чтобы обрадоваться, возмутился Гарри.

— Ладно вам, чего вы думаете, что сплетни? — в недоумении спросил колдландец, настроение которого после услышанного явно улучшилось.

— А на кой ей шлюхи? Я понимаю, курить позволила всем, так она сама курит. Пить не разбавленную санталу, то же самое. А шлюхи ей на хер? Ты чего, думаешь, она девками интересуется? — снисходительно спросил Гарри.

— Ну а что? Такое же бывает! Ей нравится все, что нравится мужикам! А всех шлюх позвала, чтоб выбрать лучшую! — предположил Алан, и все расхохотались.

— А давай, ты у нее сам спросишь, правда ли это? — сыронизировал Велер, и криво улыбаясь, затянулся дурманом.

— Сам спрашивай! Я че на идиота похож? — возмутился гвардеец.

— Не знаю, не знаю.., — пожал плечами тот.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда выяснится, что принцесса девиц предпочитает! — распалился Алан.

Он не любил признавать свою неправоту даже в очевидных случаях. А данный случай был отнюдь не очевиден, да и ударившее в голову горячительное свою роль сыграло.

— Любопытно, как ты петь будешь, если принцесса узнает, что ты её заподозрил в извращении, — встрял Гарри.

— А ты пойдешь докладывать? Да? Как крыса?

— Больно надо, докладывать ещё. Тем более, ты и сам взболтнешь! — отговорился Гарри.

— А как на счет, поспорить на то, что не будет Эрика на баб кидаться? — насмешливо бросил Велер.

— На что спорим? — с ходу выпалил Алан.

Велер снисходительно посмотрел на него, чем ещё больше распалил его рвение.

— Так уж и быть, пожалею тебя. На золото не будем спорить. Не хочу оставить тебя совсем без штанов, — издевательски произнес он и остальные гвардейцы в который раз не удержались от смеха.

— Так, на что спорим!

— Кто проиграет, завтра пусть наденет женское тряпье. По рукам? — давясь от смеха, предложил Велер.

— По рукам, — выдавил из себя гвардеец.

Конечно, условия спора ему определенно не нравились, больно позорно так ходить, лучше золотом отдать. Но проигрывать он тоже не планировал. Пусть этот гад шутом побудет. Ну не могла Эрика просто так шлюх позвать, на тот момент был уверен он.

— Лютый, Гарри, вы свидетели, — объявил заключение спора довольный Велер.

— Ну, все, готовься, спорщик, — не удержался от иронии Гарри.

— Это он шутом будет. Я уверен! — с этими словами Алан, чтобы как-то успокоиться, отхлебнул из кубка.

— Ну да, ты и тогда говорил, что это Карл тебе заплатит. Но ты все никак не расплатишься, — возразил Велер.

— Ему все должны. Он гребаный аферист, — негодовал Алан, который, действительно, умудрился проспорить Карлу целых пять раз подряд.

— Мы, в отличие от тебя, только по одному жалованью проиграли. Кто ж знал, что Эрика сможет заставить извиниться самого талерманца! Это не Карл аферист, а ты идиот, лезешь спорить, даже когда не прав, — авторитетно пояснил Гарри.

В этот момент Алан вдруг задумался о заключенном споре, и буквально протрезвел. А если он и впрямь ошибся? Вот кто его за язык тянул? Вот что делать, если наследница и впрямь девицами не интересуется? Или ей ни одна не понравится? Гвардеец, не обращая внимания на издевки со стороны Велера и Гарри, принялся обдумывать всевозможные пути решения проблемы. Идея, как ни странно, пришла быстро.

Эрика наверняка в свой день рождения напьется. Тем более, после таких подвигов. Ну, а там он все устроит. У него же все шлюхи знакомые, и среди них есть неглупые девки. Золотишко он подкинет, не поскупится. Пусть девица просто в нужный момент проводит пьяную принцессу до комнаты. Ну и скажет потом, что надо, разумеется, только гвардейцам. Он все обставит так, что Эрика ничего и не узнает. Теперь главное ему самому не напиться раньше времени.

— Алан, чего приуныл? Представил себя завтра? Интересно, что подумает Эрика, когда увидит его в бабском наряде, — давясь от смеха, продолжал иронизировать Велер.

— Ему пойдет. И сплетни собирать удобнее, девки за свою признают, — разошелся Гарри, и расхохотался.

— Вот умора будет! Ах-ха-ха! — не унимался зачинщик спора.

— Это ты платье наденешь. Вот учтите, не зря она приказала всех шлюх позвать, — не заметил, как перешел почти на крик разъяренный Алан и махнул рукой так, что свалил кубок на пол.

— Чего разошелся, пьяный ублюдок! Хочешь, чтобы твою болтовню все услышали, — одернул его Гарри.

— Сам ты пьяница! Я ещё даже не пил толком! — принялся оправдываться он, — Только один кубок пропустил! И вообще! Че я такого сказал? Эрика все равно ещё не пришла, — он поризил тон, — Ты думаешь, все сейчас про погоду разговаривают? Все подвиги Её Высочества обсуждают. Я сам слышал. Там такое говорят. Эрика убила трех рогопсов, чтобы принести жертву Проклятому. И откуда такую ерунду берут? — возмущался Алан, пытаясь тем самым скрыть нервное напряжение.

Да и не мешало бы тему перевести. Он уже умудрился наслушаться досужих разговоров и ему не терпелось поделиться.

— Оттуда, откуда и ты, сплетник херов. Меньше бабские разговоры слушай или не удивляйся, когда тебе предлагают платье нацепить, — с укоризной заметил Гарри и неспешно отхлебнул из кубка.

— Я не слушаю баб! Я интересуюсь, что говорят уважаемые люди! Вот я сам слышал, барон Дирмий, советник, между прочим, утверждал, что у Эрики есть Алтарь поклонения Проклятому. Викентий, хоть и старик, тот болтает больше всех! Он полагает, что принцесса продала душу, — не унимался Алан, не на шутку оскорбленный обвинением в сборе плетен.

Он полагал, что делает доброе дело. Никто только об этом не знает. А наследница, которой он служит, должна знать, что про нее говорят. Тем более, она за любую информацию золотой подкидывает.

— Тоже мне, уважаемые люди.Глянь на этих идиотов, хуже баб. Ишь как нарядились. Сюртуки с рюшами нацепили, херней блестящей обвесились, волосы завили, перчатки шелковые, только платья не хватает, — вознегодовал Гарри.

— Во-во! Девки распутные, а не мужики. У нас в Колдландии так даже бабы не наряжаются, — поддержал его Лютый.

— Это вы аркадийцев не видели, как те рядятся, тут девки так не ходят, — заметил Алан.

— Всё мы видели. Нашел с кем сравнивать! Аркадийцы бабе молятся! Как её, Великая мать. Потому и сами как бабы, мать их! — Лютый расхохотался.

— Хер с аркадийцами, но твои советники не мужики, чтоб их слушать! Дай им меч в руки, уронят. Её Высочество, и то больший мужик, чем эти упыри холеные. Зуб даю, все эти паршивцы в штаны бы насрали, попадись им рогопес. Вот и рассказывают херню. Завидуют, сами то трусы распоследние и кроме как языками трепать, да кружева носить, ни хера не могут. И на кой их слушать? — вознегодовал Гарри.

Похоже, тот тоже успел выпить ещё до начала пира.

— Им и рогопса не надо, чтобы обосраться, только жалобы писать гаразды. Они Её Высочеству в подметки не годятся, хоть та и девица. А тут, знаете ли, у каждого свои недостатки, — лениво произнес Велер, не забывая подливать себе кубок.

— Так Её Высочество то и не баба вовсе,— заговорщицки выдал Лютый.

— А кто ж она? Хера то у неё нет, чтобы мужиком быть, — возразил Велер.

— Так бабы на рогопсов в одиночку не ходят, — настаивал колдландец.

— Эрика не ходила на него, это рогопес на нее пошел, — скептически бросил Гарри.

— Ну, так она ж его прибила. Какая баба так сделает? — выпалил теперь уже Алан, которому идея Лютого понравилась.

— А чего ей было делать? Зверь её сожрать хотел. Вот и прибила. Чай не зря она воинские премудрости у нас постигала! — с гордостью заявил Гарри.

— Вот именно, что постигала. Всем известно, бабы к воинскому делу не способны! — Вавар стукнул кулаком по столу, — Это все знают! Или вы иначе думаете? — настороженно спросил он.

— Тут спору нет, конечно, — Гарри замялся, — Я, сколько воевал, ни одой девки в войске не видал. Окромя шлюх обозных. Только как её Высочество может быть не девицей? Я лично на зимних купаниях ненароком убедился, — недоумевал он.

— Но ведь не бабские способности у нее. Даже талерманец признал! И хер с талерманцем! Рогопса она ведь завалила. И тот сбежавший упырь, тоже убит! Голову отсекла! Все видели! — гнул свою линию захмелевший Лютый.

— Так с такими наставниками как мы, даже свинья рогопса задерет. И все-таки императорская кровь у нее, нужно учитывать, — выказал свои соображения Велер.

Но колдландец продолжал стоять на своем.

— Все равно, какая она после этого баба? Убивать рогопсов — мужское дело! Вот у нас в Колдландии, есть традиция..., — принялся рассказывать Лютый, но за него продолжил Велер.

-Убьешь рогопса, значит ты уже мужчина. Сто раз от тебя слышал. Ты уже своими традициями достал! Если так скучаешь, вали к своим варварам, чего тут киснешь! — возмутился он.

— Сам проваливай к варварам! Могу помочь, — огрызнулся Лютый.

— А мне и тут хорошо, если ты забыл, я в Клеонии родился!

— Вот и сдохнешь, тут, если язык за зубами держать не научишься! — как обычно, перешел к угрозам Лютый.

— Заткнитесь оба, псы безголовые! Её Высочество с минуты на минуту будет, а вы херню обсуждаете! — одернул гвардейцев Гарри.

— Правда, хватит уже. Толку собачиться. Как по мне Лютый дело говорит. Вот она и шлюх позвала, чтоб попользовать. А их она точно позвала. И я могу объяснить, как так вышло, что Эрика не девица!

— И как же так вышло? — небрежно уточнил Велер.

— Как? А вот так! Я и сам не ведаю причины, но случаи знаю, и сейчас растолкую, — Алан решил рассказать про один случай из жизни, полагая что это подходящий пример, — Как-то поселился я в гостином доме, и там, в трактире, служила разносчицей Розетта. Дочь трактирщицы. Я сразу её приметил, больно красотой и изяществом отличалась, прям как благородная. Ну, я к девицам подход знаю...

— Ты по делу рассказывай, какой ты великий трахальщик, мы давно в курсе, — перебил его Гарри.

— Я и по делу говорю! Не перебивай, пес драный! Тьфу, с мысли сбил. Так вот, я к девушкам подход знаю, и, значит, пообещала она мне, что зайдет ко мне в комнату. Пришла и говорит, мол, она невинна, а маменька её выпорет, коли прознает. Но я ей так сильно в душу запал, что она хотя бы в задницу отдаться готова, ещё и отсосать не против. Только свечу затушить попросила. Мол, первый я у нее, неловко. Эх, хорошо я вовремя пощупал там, где надо. Розетта оказалась Гансом! Мужиком!

— Тьфу! Так ты его трахнул? — в изумлении спросил Велер.

— Нет! Я ж вовремя облапал её, то бишь его, и нащупал хер. Я тогда чуть не проблевался! — наконец закончил Алан, который на самом деле был не совсем откровенен.

Заметил он уже после того, как все случилось. Но рассказывать про свой позор он никому не собирался.

— Мерзость какая! Ты хоть убил этого извращенца? — возмутился Лютый.

— Хотел убить! Как не хотеть прикончить после такого? Да только этот извращенец разрыдался, как баба. В истерике бился, пощады просил. Умолял. Объяснил, что он женщина! Всегда мечтал быть девицей, наряжаться любил, на мужчин глядел. Да и сам изяществом отличался. Отец его колотил, порол ремнем, плетьми сек, да без толку. А когда папаша помер, мать смилостивилась и позволила Гансу за девицу себя выдавать и разносчицей прислуживать. А так как он бабой себя считал и выглядел так же, он даже мужеложца подцепить не мог. Вот изголялся, как мог.

— Попало же некоторым! И ты хорош, чуть мужика не трахнул! — прокомментировал Велер и расхохотался.

— И как таких упырей земля носит, — возмутился Гарри и тоже рассмеялся.

— А я бы точно убил! Срам! Чтоб мужик задницу херам подставлял! Да ещё и в бабском тряпье! Обманом! Хуже мужеложца! Таких убивать надо! — разошелся Лютый.

— Я хотел убить, но пожалел мать его, бедняге с трактиром помогать некому, — принялся оправдываться Алан, который тогда просто пощадил извращенца.

Тот же, правда, был изящнее и нежнее, чем иная девица. А он девушек не бил никогда и уж тем более не убивал.

— Ладно тебе, небось, понравился извращенец, раз его в койку позвал, — принялся подначивать Велер.

— А я откуда знал, что там хер? — взорвался от негодования гвардеец, — Видел бы ты его! И вообще, вы забыли, к чему это я поведал. А к тому, что бывает так, когда человек на самом деле не тот, кем родился.

— Ты совсем идиот? Как ты можешь Её Высочество с извращенцем в один ряд ставить! — вознегодовал Велер.

— Я не ставлю их в один ряд! Я только пример привел! — не согласился Алан.

— И правильно! Не хер их сравнивать. Одно дело, мужик в бабу рядится, чтоб зад подставлять. Стыд распоследний! Другое дело, девица имеет успех в воинских делах. Убить рогопса и отрубить голову беглому преступнику — не стыдно, а похвально! — колдландец стукнул кулаком по столу.

— Лютый дело говорит. Я тоже принцессу не осуждаю. Но я уверен, шлюх она для себя позвала, потому что девицы её интересуют.

— Попридержали бы вы свои языки поганые. Какая вам разница, кто Эрика? Платит хорошо? Хорошо! Служить ей хорошо? Хорошо! Чего вам ещё надо? Так что хватит херню обсуждать! — в который отчитал всех Гарри.

Алан больше спорить не стал, тем более как раз мимо проходила девица, которую он уже давно заприметил. Он подозвал приглянувшуюся служанку и попросил принести ещё один кубок взамен упавшего, а заодно отвесил девице несколько комплиментов. Гвардейцы рассмеялись.

— Прям господин знатный, кубок у него упал. Поднял и пей дальше, впервой что ли. Девку только за зря гоняешь, — возмутился Гарри.

— Ты чего, идиот? Да мне на кубок насрать, я из бутылки выпью. А вот девица, что надо, — Алан причмокнул.

— Неймется что ли? Сам говорил, Эрика всех шлюх позвала. На кой запариваться? — недоумевал Велер.

— И впрямь, если все правда, девок полно будет, хоть сразу с тремя иди. На что ещё окучивать кого-то? Делать тебе нечего, — согласился Лютый.

— Ни хрена вы не понимаете, с шлюхами хорошо, только — это не то! — возразил Алан.

— А по мне так самое то, дело свое знают, мозги не трахают. А что порядочные? Раз гуляют, так они те же шлюхи. Только от них проблем больше, — Гарри отпил из кубка и продолжил, — Или женись. Или каждый раз другую ищи. Охмуряй, обещай всякую ерунду, подарки таскай и неизвестно, дойдет ли до дела. А потом ещё выслушивай, какой ты мудак и обманщик. Притом, что так оно и есть. На хер это надо, — он махнул рукой.

— Вы просто не умеете вы с девицами общаться. Я никому ничего не обещаю. И у меня почти со всеми остаются хорошие отношения, — возразил Алан.

— Все мы умеем. Только других дел полно. А тебе заняться нечем. Зачем голову морочить, если бордель под боком, — отмахнулся Велер.

— Эх, ни хера вы не смыслите. Так в этом и соль! Чтобы добиться девушку! — в который раз пояснил Алан и приложился к кубку.

В итоге началась традиционная пьяная перепалка. Он принялся уверять, как он может уложить в постель любую девицу. Велер с Гарри только скептически ухмылялись, утверждая, что он занимается пустой тратой времени.

Алан действительно слыл первым соблазнителем Небельхафта, чем весьма гордился. Особенно гордился он тем, что умел выходить сухим из воды. А то, что гвардейцы так ухмыляются, он полагал, дело в зависти. Что поделать, если среди всей их братии только он умеет с девицами ладить. Про похождения друзей ему было известно достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.

Откуда он знает? Нет, он свечку не держал, больно надо. Просто он много чего знает. Он же пил с этими олухами, а те с пьяну и не такое болтали. А что они не разболтали, шлюхи донесли. Алан ведь с жрицами любви не просто развлекается, но и беседует. Те при должном подходе болтать любят. И не зря он беседует, распутным девкам иной раз больше, чем шпиону известно. Те и поведали про всех и вся.

Карл, оказывается, тот ещё извращенец. Алану сразу стало понятно, почему Темный Мессия кроме шлюх ни с кем дел иметь не желает. Скорее не может он и только говорит, что не хочет. Ведь такому конченому извращенцу не всякая шлюха угодит. Чаще всего у него все быстро происходит. Пришел, выбрал девку и без единого слова трахнул. За пятнадцать минут. Несколько раз. А иногда, находят на него желания, который уж точно нормальной девушке по нраву не будут. Оказывается, Карлу нравится, чтобы девица его связала, плетью отхлестала и задушила до полусмерти. Вот так новость, грозный Темный Мессия позволяет себя связывать, бить и душить шлюхе. Позорище, а не мужчина. Не будь этот извращенец приближенным Эрики, он бы его на смех поднял, да вот только с наследницей ссориться не с руки.

Лютый, оказывается, принципиально ходит только по борделям, чтоб невинных не портить и замужних не срамить. А сразу и не скажешь, что такой святоша. А все почему? Колдландец, оказывается, ему не рассказывал, а вот шлюшке — разоткровенничался. По молодости он, когда на войну шел, по взаимному согласию с девушкой одной предался похоти. Он, поди, думал, мало ли, что на войне будет, вдруг не вернется. У них же в деревне борделей не было, да и в городах варварских это редкость. Любил тот её, или просто зов плоти, Алан понятия не имел, но ясно одно, девушку варвар испортил. Дело молодое, с кем не бывает, вот только в Колдландии, особенно в деревнях, обычаи варварские. Это в Империи обесчещенной девке грозитпозор. Ну забор обмажут, проклянут или налысо обреют, максимум, из деревни выгонят. Но не убьют же.

В Колдландии не так. К позорному столбу привяжут и всей деревней камнями забьют. До смерти. Вот и с той девицей так вышло. Вернулся Лютый через пару лет и, оказалось, та девушка мертва. Выдали её замуж, родители как невинную отдавали. Но какая ж она невинная? Новоявленный муж взбеленился. Вот и забили её камнями. А Лютому совестно стало, счел, что он виноват. И с той поры решил, что окромя шлюх, которым все равно, трогать никого не станет. Разве только если жениться надумает.

Алан не особенно понимал варвара. Та девица сама знала, на что идет. И про традиции знала. Лютый её не насиловал, так зачем себя винить? И вообще, забыть давно пора! Тем более, тут не Колдландия. Он сам не одну девку испортил и с замужними не раз дело имел. Ничего, все довольны. Если девка слаба на передок, этим пользоваться надо. Но с другой стороны, это он понимает, а Лютый ведь варвар. Что с него взять? Тот хоть не извращенец, а просто традиции чтит. Пусть и варварские.

Гарри и Велер, в сравнении с тем же Карлом, тоже не особенно отличились. Но этим ленивым занудам только баб соблазнять. Для таких отморозков бордели как раз и созданы. Вечно на девиц грешат. Им, видите ли, с девками разговаривать не о чем, так как те дуры. Будто эти олухи умные? В бордель сходить, много ума не надо. А вот подход найти к неприступной красотке, это уже искусство. Только не смогут эти зануды. В беседе они скучные, только про войну и могут болтать. А какой девице понравиться битый час обмусоливать расстановку сил в Антанаре? Одной Эрике, наверное, да и то, какая из нее девица?

* * *

Окна в покоях наследницы были открыты настежь, и ветер так и намеревался затушить многочисленные горящие факелы. Наследница тем временем уже второй час сидела в бассейне. В комнате она была в полном одиночестве. Вода уже остыла, но привычная куда к более сильному холоду Эрика даже не заметила этого. Скорее наоборот, наконец, ей стало, на удивление, хорошо. Никакой боли, как от горячей воды. Последствия встречи с рогопсом никуда не делись. Мало того, следы от когтей на щеке оказались достаточно глубокими, так после испытания у нее обнаружилось множество царапин и ссадин. Впрочем, принцесса солгала бы сама себе, если бы не признала, это был тот редкий случай, когда ощущая боль, она не проклинала собственную ущербность, а, наоборот, могла гордиться собой. Пусть пройдена лишь одна ступень к вершине, но если вспомнить, что выбираться ей пришлось практически из могилы, это не так уж и мало.

Невольно принцесса вспомнила тот злосчастный день, который изменил все. Сама обстановка навевала воспоминания. Остывшая вода в бассейне, только тогда ей было холодно и хотелось умереть. Она поняла, чего же хочет на самом деле и осознала, что это невозможно. Теперь это казалось смешным, что, значит, невозможно? Эти мысли не могли принадлежать ей. А тогда... От смерти её спасла ненависть.

А потом пришел тот, кто хотел её уничтожить, но по иронии судьбы стал её творцом. Именно этот паршивый мудак Лоран поставил её на грань, и сам того не понимая, научил не бояться смерти. А что значит "невозможно" для того, кто не страшиться умереть? Ничего. Впрочем, Эрика заслугой Лорана это не считала, её могло подтолкнуть что угодно, любое событие, которое поставило бы на грань, а значит, ничто не сглаживает его вины перед ней.

Зачем она оставила ему жизнь? Эрика сочла, смерть станет слишком милосердным наказанием. Пусть вернется во дворец, продолжает трахать принца и ждет возмездия. Службу он не бросит, будет жить и ждать. Без возможности закончить начатое. Пусть попытается. Ничего не получится. Тадеус за ним присматривает. Как и за Мирандой. Ее убить не жалко, но, увы, пока она здесь, Королева нужна. Без этой шлюхи отец легко попадет под влияние святош. Вот и пусть пока живет. Как и Лоран. В последнем случае, Виктор так и не понял ее. Даже искал его, подумать только. Не нашли. Тогда Лоран исчез почти на полгода. Когда же объявился, Эрика уже успела пресечь самодеятельность талерманца.

— Эй, ты там не утонула? — за дверью послышался голос Виктора. Ему и Карлу Эрика приказала ждать в комнате за дверью.

— Вы там ещё друг друга не убили? — бросила она в ответ.

— Все живы, но это ненадолго. Хватит уже мокнуть там, иначе мы начнем убивать друг друга от скуки! — сыронизировал теперь уже Карл.

— Не нойте, я не виновата, что кровь рогопса плохо отмывается! Думаете, мне так прямо нравится тут торчать? — отмахнулась Эрика, и пригубила вино.

— Скорее бутылка медленно выпивается, и дурман не весь выкурен! — съязвил Виктор.

— Никто вам не мешает заниматься тем же.

— Чем мы, собственно, и занимается. Только мы ведь можем весь пир пропустить, — заметил Карл.

— Темный Мессия в кои то веки прав, — согласился Виктор.

— Заткнитесь и пейте дальше. Будет вам пир. Если не убьете друг друга. И не будете мне мешать! — раздраженно ответила принцесса.

О том, что между её двумя, теперь уже наставниками, непонятные отношения, принцесса заметила давно. То огрызаются друг на друга, то лучшие друзья, хрен их поймешь. Разбираться ей не хотелось. Не дерутся, и на том спасибо.

Наследница в который раз наполнила кубок вином, поставила его на краю и подожгла самокрутку. Чтобы не было скучно, она предусмотрительно приказала принести ей хоть какое-то развлечение, то бишь, выпивку и дурман. В итоге, ей даже понравилось такое времяпровождение. С приятными мыслями, кубком и дурманом можно и не один час просидеть. В предвкушени пира это особенно приятно. Достаточно представить, как она в очередной раз поиздевается над приглашенной знатью. Не зря она приказала шлюх позвать. Конечно, этих мудаков вороватых давно пора повесить, но увы, пока, кроме как поглумиться, ничего она сделать не может.

За почти год жизни в герцогстве Эрика достаточно узнала про жизнь в Клеонии. Все оказалось совершенно иначе, нежели виделось из столицы. Самое нищее герцогство, каждый год здесь голод, потому подати в казну не платят с момента начала правления Фердинанда. Также герцогство освобождено от взносов на ведение войны и не обязано выделять воинов. И все бы ничего, вот только ни о каком голоде речи быть не могло. Да, на этих землях зерно растет плохо, и плоды не особо вкусные, разве только скот разводить можно. Но даже этого хватает, чтобы прокормиться. А ещё не стоит забывать про дурман, благодаря которому Клеония и так неплохо живет, а при определенных обстоятельствах могла бы стать богатым герцогством.

Всем заправляют здесь Советники. Генри спихнул на них все обязанности по управлению своими землями и, разумеется, пустил дело на самотек. Тому главное, чтобы на бордели, игорные дома и трактиры золота хватало. Ему и хватает, а то, что должно идти в имперскую казну, оседает в карманах у советников. Графов и баронов тоже все устраивает. Сбывают урожай столичным и иноземным купцам по бросовой цене и довольны.

Это здесь дурман стоит дешево, за медяк можно целый день курить, а в Эрхабене и на юге он стоит дороже. И это при том, что в Империи среди знати курить не очень популярно, особенно в местах, где сильно влияние Ордена Света. Курят солдаты и наемники, да и то, им дороговато выходит. В основном его потребляют личности из бандитских, разбойных и воровских кругов, тем на мнение святош плевать, да и средства на покупку имеются.

Конечно, первое время Эрика не интересовалась подобными вопросами, у нее и без этого хватало поводов для переживаний. А вот после того, как начались проблемы с доносами, Эрика задумалась. Она, конечно, решила проблему при помощи поддельных писем. Но врага нужно знать в лицо. Ясное дело, обратилась она со всеми вопросами к Виктору и Карлу. Пусть выяснят. Каково же было её удивление, когда те сразу же в совершенно будничной манере кратко пояснили ситуацию.

Оказывается, Виктор сразу все понял. Причем, талерманец также добавил, что такое сейчас твориться по всей Империи. Когда Император глуп и слаб, все воруют, коротко заключил он. Карл с Виктором спорить не стал, ещё и подкрепил мнение знаниями по истории и географии Клеонии, а так же толкнул речь о росте цен на дурман за последнее десятилетие и даже высчитал примерную прибыль герцогства. На вопрос, почему ей не доложили, Карл только пожал плечами, у него не спрашивали. Виктор и вовсе отмахнулся, мол, толку докладывать, сделать то все равно ничего она не сможет. Следом он привел аргументы, почему. Не забыл он и напомнить, что у нее будет возможность повлиять на ситуацию только если она решит вернуться в столицу.

И действительно, после всех размышлений, она поняла, как не обидно это осознавать, Виктор прав. Без возвращения в Эрхабен ничего она сделать сейчас пока не сможет. Одно дело убедить всех в своем праве вести избранный образ жизни, другое — затронуть реальные интересы. Она не имеет право указывать советникам как вести дела, у них есть герцогская печать, дающая право управлять Клеонией. Можно доложить о происходящем или Герцогу или Императору, и ждать пока те приедут и разберутся. Вот только у нее самой рыльце в пушку и разбирательства ей сейчас не нужны.

Советники мигом переведут стрелки на нее, Генри отправится дальше пить, а святоша Император скорее озаботится её моральным обликом, нежели делами казны. Можно обнаглеть, подделать печать, и поставить наместницей себя, несовершеннолетнюю девицу. Вот только шум поднимется от этой новости немалый, это дойдет до Генри, а потом и до Императора, и проблем не миновать. Тут всё и выяснится, и подделка печатей, и писем, и прочие более мелкие грешки. Тогда ей дорога или в Храм Мироздания, или куда глаза глядят. Можно, конечно, предусмотрительно убить Генри. Но это и вовсе глупость. В таком случае это точно дойдет до Императора, и к герцогству привлечется такое внимание, что даже Тадеус не поможет. В итоге Император может отдать ей приказ вернуться в столицу. Такой же результат будет, если она развяжет войну. В любом случае, решительные действия грозят тем, что ей придется иметь дело с отцом, и заодно со всей дворцовой свитой.

И она осознавала, что не готова к этому. Все это значило одно, сейчас её единственный выход, это воспользоваться имеющейся ситуацией. Пусть она поступит крайне эгоистично и будет какое-то время покрывать казнокрадов в ущерб Империи. Но все это ради того, чтобы в будущем получить больше возможностей взять власть. И уж тогда пощады никому не будет. Как утверждал Император Альфред Хитрый, истинный стратег находит лазейки даже в заведомо безнадежной ситуации, и даже отступая, на самом деле делает шаг вперед на пути к цели.

И она будет делать вид, будто не намного умнее пьяницы и дебошира Генри, её интересуют только драки и выпивка, и никакой опасности она не представляет. И советники станут одними из тех, кто даст ей возможность готовиться к настоящей войне. Это значит, несколько лет она может спать спокойно. А когда она будет готова вернуться в Эрхабен и взять власть, она устроит войну, и не просто повесит казнокрадов, но и заберет их награбленное золото, чтобы воспользоваться им в своих целях.

Допив кубок, принцесса решила, наконец, вылезти. Вытираясь, наследница глянула в зеркало, и в который раз выругалась на Эмму, в волосах у нее застряли эти лепестки. Впрочем, избавилась от них она быстро, и тут же обратила внимание на свое обнаженное тело. "Такую красоту ничем уже не испортишь" — мысленно сыронизировала она, глядя на многочисленные синяки и ссадины, не оставившие живого места на её покрытом шрамами тощем теле. "Все-таки красота. Зато шрамы получить не страшно. Хуже не будет" — продолжала иронизировать принцесса, думая о шраме на щеке, который ей обещали гвардейцы, а сама уже натягивала панталоны.

Полюбовалась и хватит, на пиру уже заждались. Тем более, привыкнуть к своей внешности Эрика уже успела, для этого она и приказала в туалетной комнате повесить зеркало, хотя обычно не любила смотреть на себя обнаженную. Ну не рыдать же всю жизнь над собственным отражением? Нужно иметь смелость признать и смириться, что идеалом красоты ей все равно не быть. А для этого нужно не жалеть себя, а, например, изменить отношение к проблеме. В этом ей, как ни странно, помогли недоброжелатели.

"А как она одевается, это же ужас! Даже крестьянка такого себе не позволит, не то, что леди! И вообще, где это видано, чтобы благородные леди воинскими делами увлекались!" — однажды съязвила одна баронесса в разговоре с графиней, а Эрика случайно это услышала.

На удивление ей даже не стало обидно, ведь нельзя обижаться на правду. А ещё внезапно её осенило, пришло понимание, раз уж она выбрала себе такой путь, не должна она себя по канонам женской красоты оценивать. Ведь она не какая-то там девица на выданье, она будущий воин, вдобавок профессиональная убийца. Мало того, она собирается лично командовать войсками и, разумеется, править Империей. В любом случае, быть чопорной изнеженной леди ей даже и не хочется. А, значит, какой смысл от всех переживаний по поводу внешнего вида? Никакого.

Какой смысл смущаться, что у нее никаких женских форм даже не намечается, и если не смотреть на отсутствие отличительного мужского признака, непонятно, девица она или юноша? Обычно в тринадцать лет у девочек есть хоть какие-то формы, она же только вверх растет, и, судя по всему это не предел. Вот только что для девицы плохо, для воина хорошо. Высокий рост в бою — преимущество, а от большой груди толку никакого. Ещё и мешать будет, предположила принцесса. Радоваться надо.

Шрамы для воина и вовсе не проблема, а если совсем некрасиво, можно сделать татуировки. Карл обещал ей, когда она рисунок придумает. Для леди неприемлемо тело разрисовывать. Ну и ладно, зато для воина в самый раз. То, что спина не совсем ровная, так это в платье она посмешище, а в мужской воинской одежде ничего не видно. А то, что не польстится на нее никто, так она давно в курсе, и это её не волнует.

Оделась Эрика быстро. Она и не наряжалась особенно, если судить по меркам благородных господ. Принцесса предпочитала воинскую одежду и не собиралась надевать сюртуки с кружевными рюшами, и обвешиваться побрякушками даже на пир. Правда, в кое-чем она все-таки отличилась. Наследница в этот раз надела новый костюм из кожи рогопса. Весьма дорогая работа, учитывая трудность пошива. Заказала она несколько таких комплектов как раз ко дню рождения, и только сейчас, одеваясь, принцесса задумалась над символичностью. Вовремя она рогопса убила, как знала, из какой кожи заказывать. Глянув на себя в зеркало, принцесса причесала руками мокрые короткие волосы и, оставшись довольной, хотела уже идти, как вдруг остановилась. Она осмотрелась, нашла воск и зачесала волосы назад. Пусть эти хлыщи на следы от когтей рогопса полюбуются, рассудила Эрика и улыбнулась, окинув взглядом свое отражение, которое ей на удивление нравилось.

— Ну, наконец-то. Я думал, мы тут сопьемся, — только она вошла, Виктор вскочил с кресла, настолько ожидание утомило его.

— Ладно тебе, хорошо ведь посидели, — лениво бросил Карл, и принялся допивать кубок.

— Вот и дождались. Я то готова. А у вас все готово? — Эрика окинула взглядом обоих.

— Обижаешь! Все бордели опустели. Ты останешься довольна, — с этими словами Карл поднялся.

Эрика уже как несколько месяцев приказала своим гвардейцам обращаться к ней на "ты". Её настолько утомили церемонии, что она решила избежать их хотя бы в своем ближайшем окружении.

— Пожалела бы несчастных мужиков. Ты хоть-бы самых страшных шлюх оставила, — бросил Виктор.

— Страшных оставили, не беспокойся. Ты лучше скажи, подарок и письмо Императора в порядке? — решила на всякий случай уточнить принцесса.

— Все как договаривались. Пятерка самых породистых скакунов и воодушевляющее письмо с поздравлениями. Гляди слезу не пусти! — сыронизировал Виктор по поводу поддельного поздравления Императора, и такого же поддельного подарка.

На самом деле отец прислал ей украшения, ткани для платьев и что самое забавное, наборы для вышивания. Украшения были отданы Еве, ткани и вышивка розданы служанкам как подарок от принцессы.

— Не беспокойся, после твоих сегодняшних экзекуций я даже не знаю, что сможет из меня слезу выбить. Пусть плачут графы с баронами, — отрезала Эрика.

— Ну, до их слез, судя по твоим планам, далеко, — вклинился Виктор.

— Мы уже сто раз это обсуждали. Как минимум, поиздеваться над ними я могу. Пошли, гости заждались, — принцесса направилась к двери, открыв которую, увидела там Еву.

— Ваше Высочество..., можно... к вам? Я.. хотела поздравить..., — тихо пробубнила девчонка, нервно оглядываясь по сторонам.

— Проходи, — Эрика пропустила Еву, и взглядом дала понять Виктору с Карлом, что им следует выйти за дверь.

— Ты присаживайся. Странно, но вообще поздравлять меня планировалось на пиру. Но ты не стесняйся, раз уж пришла, — уверила Эрика, пытаясь скрыть удивление.

Та от неё вечно шарахалась, взгляд отводила. На её пирах не показывалась. Наследница полагала, та винит её в смерти сестры, или хрен знает в чем, и была уверена, ненавидит. А тут поздравлять пришла. С чего бы это? Может, узнала, что она рогопса убила, узнику голову отсекла и так обделалась, что решила отношения наладить? Выгонять её в итоге Эрика не стала, решив таки выслушать. Но Ева стала как вкопанная и почему-то продолжала мяться.

— Ну, чего стесняешься? Давай, я слушаю. Я, между прочим, на пир в свою честь опаздываю. Слушай, может тебе налить для храбрости? У меня там вино осталось, — с этими словами Эрика пристально уставилась на испуганную кузину, попутно рассматривая её.

Юная леди за последнее время, оказывается, формами округлилась, правда одета была, будто ей не тринадцать, а лет десять. Беатрис так молитвами увлеклась, что, видимо, совсем на дочь рукой махнула.

— Спасибо за милость, но я..., — наконец, Ева ответила ей, — я не могу выпить... матушка не велит... Простите, Ваше Высочество, что я.. отвлекаю. Я, правда, не хотела вас беспокоить. Просто.., — с этими словами Ева вдруг резко сунула принцессе сверток, и, покраснев, путано затараторила, — Вот, с днем рождения вас. Я знаю, вы не любите такое, вы предпочитаете оружие. Ножи. Мечи. Топоры, наверное. Но это все, что я могла. Подарить. Я сама вышила. Чтобы матушка не знала. Понимаете, матушка не знает, что я здесь, она не позволяет мне к вам ходить. Поэтому я не бываю у вас на пирах, хотя очень хочу. Поверьте, хоть матушка вас считает демоном, но я не считаю, — Ева оправдывалась, а сама не знала, куда деть взгляд, — Просто ей тяжело. После смерти Лолиты она страдает и не понимает. А мне жаль её. И вы простите, она хорошая, просто не понимает, что вы не демон, а... Вы, я даже не знаю, как сказать... — девчонка окончательно замялась.

— Может, выпьешь, все-таки? — предложила заинтригованная Эрика, которая теперь и вовсе не понимала, чего от неё надо кузине.

— Я бы с радостью. Но не могу. Простите. И можно я вам скажу? Напоследок. Меня здесь скоро не будет, возможно, мы видимся в последний раз. Вы... Необыкновенны. — Ева вдруг улыбнулась, — И я могу только сожалеть, что не могу быть такой. Тогда, когда вы... напугали Гвен. Вы правильно сделали. Она...тварь, и не должна была говорить такое, ничего о вас не зная. А сегодня вы превзошли все ожидания, и... А теперь мне пора. Ещё раз простите, если что не так! — покрасневшая Ева кинулась к двери.

— Благодарю... Подожди, ты куда уезжаешь? — стало любопытно ошарашенной от такого поведения кузины Эрике.

— Матушка сказала, скоро мы отправляемся в Храм Мироздания. Я стану послушницей, — Ева едва сдерживала слезы.

Принцесса, будучи немного навеселе, моментально протрезвела. Кузина явно не хочет быть послушницей, нужно попробовать убедить её отказаться. Вдруг Беатрис без дочери не поедет.

— Ясно. Но ты же не хочешь в Храм, зачем ты едешь? — спокойно спросила она, и чтобы унять нервную дрожь, принялась раскрывать подарок Евы.

Оказалось, девчонка вышила её портрет, причем Эрика была там с императорской короной. Принцесса даже на миг отвлеклась от новости по поводу Храма, но ответ кузины вернул её к реальности.

— Я не могу... ослушаться матушку, — у Евы покатились слезы.

— Ты уверена? Я бы ни за что не позволила себя запереть в Храме даже самому Мирозданию! Захочешь, сможешь, — жестко сказала Эрика.

Ева ещё раз бросила на нее взгляд, и разрыдалась.

— Мне.. пора.. Простите за все.. — с этими словами она буквально вылетела из комнаты.

'На девчонку надежд мало. Но если Беатрис уедет в Храм, она все там разболтает. Это может дойти до Теренея. Если убить Беатрис, это привлечет внимание отца. Нельзя этого допустить...'

В комнату уже вошли Виктор, а следом за ним и Карл.

— Эрика, ты что, избила бедную девочку? Она вылетела как ошпаренная. Как тебе не стыдно? — с укоризной съерничал талерманец, прервав её судорожные размышления.

Наследница, чтобы унять гнев, достала кинжал и в бешенстве метнула его в картину на стене.

— Твою мать. Херня. Блядское дерьмо, — выругалась она, и достала самокрутку.

— Что случилось?— с возмущением вопрошал Виктор.

— Действительно, что стряслось? — спокойно спросил Карл.

Принцесса сделала несколько затяжек, и только тогда пришла в себя.

— Плохо дело. Беатрис с дочерью собрались в Храм Мироздания. Думаю, вы люди разумные, вам долго объяснять не надо, что это значит. Этого нельзя допустить, — как на духу, выпалила Эрика и присела в кресло.

— Это точная информация? — спросил Карл, присаживаясь. Талерманец присел на диван.

— Точная, — Эрика была уверена, Ева в этом случае вряд ли могла лгать.

— Чего и следовало ожидать. Ты доигралась в демона, — Виктор и тут не смог удержаться от иронии, чем только разозлил принцессу и весь свой гнев она обрушила на него.

— Ах, это я виновата? А ты святой? Ты какого хера её не трахнул? Я тебе говорила, надо было её снова охмурить, в постельку затащить и держать там под контролем. А ты, вместо этого по борделям шлялся! — отчитывала наследница талерманца.

— Охереть, так меня ещё никто не оскорблял, — возмутился он, — Я тебе что шлюха, подкладывать меня в своих интересах? Я телохранитель, убийца, наставник, в конце концов! Я не нанимался трахать тех, на кого ты укажешь! — с этими словами Виктор также вытащил самокрутку.

— Но тебе же нравилось с ней спать. Ты сам говорил, что решил совместить приятное с полезным, — не унималась наследница.

— Разонравилось! — рявкнул талерманец.

— Понятно всё. Ладно, хер с тобой. Запрем овцу, никуда она не поедет! — поставила перед фактом Эрика.

— И как долго ты собираешься держать ее взаперти? — вознегодовал Виктор.

— Сколько понадобится. Все равно никто не заметит. На пиры она не ходила.

— А как же вопли, визги? Опаивать сонным зельем? Почему сразу не убить? Думаешь, никто не заметит? Многие среди стражников и челяди уважают ее. Всех под замок? Или сразу выгнать? Плевать даже,один месяц и весь Небельхафт узнает, что Герцогиню силком заперли. Следить за гонцами, это одно, но как следить за всем городом? Убить всю челядь? У всех в городе родня. Сколько так продержимся, пока не выплывет? Месяц? Два? Полгода? А глачное, на хрена? — негодовал талерманец.

— Он сейчас прав. Держать силой не вариант, — согласился Карл.

Эрика задумалась. Правы они. Держать силой чревато. Но. То делать? Ева в Храм не хочет, но на нее надежд мало, та слишком нерешительна. Разговаривать с Беатрис ей бесполезно, она ее демоном считает. Убить чревато, Генри припрется, его они тоже замочить могут, но тогда Император ее точно в Эрхабен заберет, — рассуждала Эрика.

— Может нужно просто прекратить все это дерьмо, и уехать в столицу? Другого выхода я не вижу, — раздраженно предложил Виктор, прервав повисшее молчание.

— Тебе надо, ты и едь! Ты разве не понимаешь, что это не выход? Если она тудасвалит и растрелет, скандала все равно не миновать. Ее слово, это не слово черни. Тереней и другие стервятники налетят, — в отчаянии выпалила принцесса.

— Значит, думай сама, что делать, если ты эту кашу заварила! — процедил талерманец, пытаясь скрыть волнение.

— Придумаю. Вот. Уже придумала. Пойди, охмури эту дуру, трахни её хорошенько, и она быстро забудет про свой Храм! Это приказ, — Эрика предложила единственный возможный вариант. Даже убийство Герцогини проблему решит ненадолго.

— Приказ, значит. А если я не буду его выполнять? — сурово спросил Виктор и затянулся дурманом.

— Ты уйдешь! И знаешь почему? Потому что оставаться тебе смысла уже не будет. Если ты это не сделаешь, до Верховного Жреца и Императора дойдут нежелательные сведения. И ты перестанешь быть моим наставником, потому что такое решение уже примет Император. Это ведь в наших с тобой интересах! Я признаю, перегнула палку в своих играх в демона. Только все уже сделано и назад дороги нет. Нет больше выхода. Ну что тебе стоит, ты же спал сней, тебе не было противно. Ты уже лгал ей, солги ещё раз! — принцесса не заметила, как начала уже почти умолять его.

— Ладно. Я могу выполнить твой приказ. Я могу её трахнуть. Только боюсь, мне придется её изнасиловать, потому что она меня считает демоном, как ты не понимаешь.Она же из-за меня, в том числе, в Храм собралась! Но я выполню приказ, я сейчас же пойду и изнасилую её, но тогда, я уверяю, проблем только прибавится. А ещё, это будет на твоей совести, потому что я просто выполнял твой приказ, — сухо отчеканил Виктор.

От его слов Эрика оказалась на грани отчаяния.

— Я не требую насиловать её, — выпалила она.

— А что ты требуешь? — все так же сухо спросил Виктор.

Принцесса уже не знала, что ответить, но тут вмешался Карл.

— Слушай, талерманец, не строй из себя тупого. Тебя просят не насиловать, а охмурить её. Мне тебя учить, как это делать? У тебя опыта больше будет! И с женщинами высокородными, — Карл подмигнул ему, — очень высокородными, просто до безумия...

— Заткнись, Темный Мессия, — угрожающе процедил Виктор.

— Чего это? Я радею за общее дело. Если тебе плевать, мне не плевать. Эрика, может, я сам попробую? Я, конечно, соблазнять не умею, дело имел только со шлюхами, но если мне Виктор объяснит что говорить и делать, я смогу. Я же гений, быстро учусь. А Беатрис горячая штучка, — Карл наигранно причмокнул, и тут Виктор взорвался.

— Только попробуй, я тебя прикончу!

— Ты охерел? Сам дело не делаешь, и другим не даешь? — продолжал гнуть свою линию Карл.

— Я все сделаю, — уже спокойно ответил Виктор, — Лучше я все сделаю. Человеку, который только шлюх имел, нельзя такое важное дело доверять, какой бы он гений не был, — оправдываясь, пояснил он.

— Так бы и сразу решили, зачем нервы мне трепать, — возмутилась Эрика, у которой буквально отлегло от души.

Конечно, дело ещё не решилось, но теперь есть надежда. А это уже немало.

— Я постараюсь, но если у меня не получится, прошу претензий не предъявлять, — процедил Виктор и зло покосился на улыбающегося Карла.

То, что именно гвардеец дожал талерманца, сомнений у Эрики не было, как и в том, что Виктор неравнодушен к Герцогине. Вот уж о чем принцесса даже не подозревала.

— Как ты собираешься это делать, — на всякий случай решила поинтересоваться она.

— Это мои проблемы. Тебе нужно, я это сделаю, а как, дело мое, — недовольно отговорился талерманец.

— Наш ловелас не хочет раскрывать свои секреты, — сыронизировал Карл.

— Шел бы ты, — устало отмахнулся Виктор.

— Я понимаю, что дело твое, но я должна знать, чтобы случайно все не испортить, — продолжала настаивать Эрика.

Все-таки вопрос касается её лично, и ей нужно знать, что будет предприниматься.

Он затянулся дурманом, задумался, и, выдохнув дым, ответил.

— Твоя правда. Дело деликатное, тебе лучше знать. Я собираюсь спасти её жизнь от убийцы. Настоящего убийцы. А потом, уже сам разберусь, что сказать. Если это не поможет, я не знаю, что делать. Песни под окнами орать и на коленях ползать, я не буду. Даже, если ты прикажешь, — ультимативно заявил он.

— Не буду я такого приказывать, я же не изверг, в самом деле. А твой план хорош. Желательно сегодня все устроить, когда все гости тут. Больше подозреваемых, сам понимаешь, — предложила принцесса.

Ей хотелось воплотить план быстрее, а пир показался ей хорошей возможностью.

— Если успею убийцу найти, можно и сегодня, — не стал спорить Виктор.

— У меня есть на примете несколько мудаков, те за медяк хоть сейчас прирежут. И убить ни одного из них жалко не будет, сам давно хотел, — предложил свою помощь Карл.

— Ты ненормальный.

— Не спорю, но тебе же нужен убийца? — не унимался гвардеец.

— Увы, нужен.

— Вот и отлично. А сейчас на пир. Нас и так уже заждались.С тебя Виктор, скакуны и поздравления, с тебя — обратилась она к Карлу, — шлюхи и вы свободны. Тогда можете приступать к выполнению плана, — распорядилась Эрика.

Карл довольно улыбнулся. Только Виктор скорчил жалобную мину, и швырнул уже давно докуренный окурок на пол. Похоже, тот хотел все сделать сам, но допустить этого принцесса не могла. Это не только личная жизнь талерманца, это касается её безопасности.

Когда Эрика, наконец, явилась, пир, судя по происходящему, давно начался. Со всех сторон слышался шум и смех.

— Три бочки санталы, пять бочек вина, За смерть всех врагов выпьем до дна! — залихвацки распевали певцы.

Командир городской стражи Раниг и Лютый, а также некоторые стражники, пустились в пляс. Графы и бароны еще держались, остальные, похоже, успели изрядно напиться.

При ее появлении затрубили, музыка и пение затихло, гул тоже стих. Все принялись рассаживаться по своим местам, причем пьяный Раниг едва не промахнулся стулом. Все обратили взор на Эрику. Некоторые начали аккуратно перешептываться. Неудивительно, те же царапины на её щеке видны издалека. Впрочем, никакого триумфального шествия она устраивать не собиралась и быстро направилась к своему месту.

Принцесса поприветствовала гвардейцев, подметив, что все они уже успели захмелеть. Те в свою очередь, перебивая друг друга, принялись приветствовать её в ответ. Три служанки, стали как вкопанные, они по идее должны были ей прислуживать. Эрика распорядилась наполнить ей кубок, принести все блюда, пару ящиков санталы и объявила, что девушки свободны, пусть веселятся. Она терпеть не могла, когда прислуга стоит над душой, уж лучше она сама себе нальет, или тех же гвардейцев попросит.

Все в зале, тем временем, смотрели на нее в ожидании. По традиции виновник торжества должен произнести приветственный тост, только после этого начинались поздравления и поднесения даров. Настроения произносить тосты у принцессы не было. Ей вообще это делать не нравилось. А проблема с Беатрис и вовсе настроение испортила. Но делать нечего, придется что-то сказать. Эрика взяла наполненный кубок, и, окинув взглядом уставившихся на нее гостей, обратилась к залу.

— Приветствую всех на моем личном празднике. Благодарю, что приняли приглашение, — учтиво обращалась ко всем принцесса, решив пока избежать дерзких провокаций, — Я надеюсь, что сей пир станет прекрасным развлечением не только для меня, но и для всех вас! А теперь я бы хотела поднять тост за удачу. Удача, это то, что никому не помешает! — с этими словами она осушила кубок и присела. "Особенно мне" — про себя закончила свою мысль она.

Поздравлять было принято исходя из титулов, поэтому первым должны были зачитать поздравление от Императора. Снова затрубили, и в зал вошли двое императорских представителей в окружении десятка императорских гвардейцев. Они вели за собой четверку породистых боевых скакунов. На самом деле это были нанятые Виктором ряженые, которым он наплел, будто вся делегация слегла от лихорадки, и чтобы их не наказал Император за неисполнение обязанностей, нужно их ненадолго заменить. Жеребцов также покупал Виктор, причем ему пришлось изрядно постараться, чтобы подобрать самых лучших. Настоящих гонцов талерманец сразу отослал, сунув ответное письмо принцессы, и пояснив, что никакого пира не будет, а Эрика отдыхает.

Один из представителей Императора вышел вперед, по всем церемониям поприветствовал принцессу и гостей, и принялся читать послание. Эрика слушала, и даже настроение улучшалось. Все-таки Виктору, несмотря на то, что он мудак, следует отдать должное. Хорошо сработал. Ряженых Виктор хороших нашел, все как на подбор, гвардейцы как настоящие. А посланник Императора, прям всю жизнь при дворе был! И письмо написал он правильное, даже ей приятно. Местной знати полезно послушать, пусть думают, что Император полностью на её стороне.

Когда читать закончили, Эрика для приличия предложила представителям присесть и принять участие в праздновании, те, как и предполагалось, отказались, сославшись на необходимость поскорее возвращаться во Дворец с отчетом Императору. Поэтому им просто налили, один из "представителей" произнес дежурный тост за наследницу, все выпили и делегация удалилась. Виктор вышел следом.

Когда у поздравляющих знатных господ был один титул, очередность определялась ещё и по старшинству главы рода. Поэтому следующим поздравить принцессу выпала честь графу Викентию Леонтийскому, по совместительству советнику.

— Мерзкий старикашка, убил бы, — зловеще шепнул ей Карл.

Ему этот Советник не нравился особенно. И Эрика его мнение разделяла.

— Понимаю. Думаю, тебе такая возможность будет предоставлена.

— Если он доживет, — парировал гвардеец.

— Такой доживет. Все тихо, послушаем, что он скажет, — принцессе было любопытно, что на этот раз придумает Викентий, чтобы польстить ей.

Этот советник казался ей самым отвратительным. Ему было около пяти десятков лет. Худой иссохшийся, с хитрым выражением лица старикашка, обирая своих крестьян, а потом скупая у них за медяки дурман, золото греб мешками. Но при этом он был настолько скуп, что торговался за каждый медяк, и даже на пир наряжался в один и тот же затрепанный сюртук из красного бархата с кучей шелковых рюш. Карл ей как-то пояснил, так ходят на юге старики, видимо, вспоминая молодость. Действительно, Викентий гордился, что когда-то закончил Академию Мудрости в Ольмике.

На пиры он приезжал со своим многочисленным семейством, все девицы которого были больше похожи на послушниц. Поговаривали, он был строг, и держал весь свой замок в страхе. Правда, перед теми, кто титулом выше и может представлять хоть какую-то опасность, старикашка лебезил, и едва в ногах не валялся. Одним словом, мерзкий тип.

Граф, как полагается, встал и принялся распинаться, восхваляя воинские таланты, смелость, доблесть и отвагу наследницы. Не забыл он в своей длинной речи и про рогопса. В качестве подарка он преподнес ей картину изображающую болото в тумане. Принцесса бы не удивилась, если он просто сплавил ей надоевший предмет интерьера. Тот был настолько скуп, что даже врожденное лизоблюдство это качество не отменяло.

Следом к поздравлению приступил ещё один советник, Граф Клиф Тилосский. В своей речи повторил слова предыдущего оратора, разве что был более сдержан. Клиф был более молод, если говорить точно, ему было тридцать пять лет. По сравнению с Викентием выглядел он куда приличнее. Поджарый и все ещё крепкий граф был одет, как и принято у клеонских благородных господ, в черный сюртук, отделанный небольшими кружевными рюшами такого же цвета. На шее у него висела цепь из серебра, все как полагается, без излишеств. И супруга, и всё его семейство тоже нарядились так, чтоб не пасть в грязь лицом. Граф Тилосский преподнес Эрике набор из пяти халифатских ковров ручной работы. Такой подарок ей понравился больше предыдущего. Ей конечно, на ковры было плевать, но хотя бы пригодятся. А вешать картину с унылым рисунком ни в своей комнате, ни в замке, она не собиралась.

После Тишоского подошла очередь графа Алкения Ергинского. Тоже советник. В Клеонии было всего три графа и все они входили в Совет. Алкений весьма заинтересовал уже успевшую заскучать Эрику. Если Викентий хоть и раздражал, но был смешон, Клиф был уныл своей чопорностью, а семейство Ергинских интересовало её хотя бы потому, что графиня написала на нее жалобу. Да и дочь графа, из-за которой и вышел весь сыр-бор, показалась весьма занятной. Жаль только, Изольда не приехала. Кроме супругов, прибыл их наследник Юлий, юноша четырнадцати лет.

На счет Изольды, Эрика была уверена, леди Виола не могла позволить, чтобы её дочь общалась с демоном. Графиня ведь святоша ещё та, по одному выражению лица видно. И одета она соответствующе. Если одежда графа мало отличался от вида других знатных господ, его супруга выглядела странно. Закрытое темное платье без изысков, не графиня, а послушница. Разумеется, на шее у нее висел медальон с символом Мироздания.

Граф, как полагается, встал, оглядываясь на супругу, поднял кубок, и начал поздравление. Принцесса заинтересованно слушала, глядя то на него, то на его супругу. А посмотреть было на что. Про Ергинских Эрика знала более чем достаточно, именно с них фактически и началось её настоящее знакомство с местной знатью. Под знакомством она подразумевала не дежурные поклоны, а наведение справок про истинное положение дел во владениях графа.

Алкений из всех советников был самый бедный, если можно так сказать. Земель он имел не меньше других Графов, но отличался ленью, предпочитая сбывать дурман по дешевке приезжим купцам. Правда, обирать крестьян и казну это ему не мешало. При этом, он почти всегда слушался супругу. Или делал вид, кто их там знает. Виола требовала большую часть их законных и не очень доходов отдавать в качестве пожертвования в Орден Света. Сам граф был к религии равнодушен и земных радостей не гнушался. Тайком от супруги посещал бордель, периодически прикладывался к бутылке, и любил вкусно поесть. По поводу последних двух пристрастий можно было понять и по его внешнему виду. Вечно опухшее лицо, заметное брюшко, и залысина делали его старше лет на десять. Алкению было немногим больше тридцати, но выглядел он на все четыре десятка. На пирах было забавно наблюдать за их семейством. Граф не мог даже нормально выпить, а супруга не стеснялась его прилюдно отчитывать. И вообще, казалось, он ее боится.

Алкений толкнул речь в том же духе, что и его предшественники, но с каждым его словом лицо леди Виолы мрачнело. Видимо та ему другую речь приготовила, а супруг сказать не решился, рыльце то у него в пушку. Виола может и не знать про это, по сведениям, которые Карл подал Эрике, та в делах хозяйственных глупа как пробка, только и умеет что молиться да супруга пилить.

Когда подошла очередь дарить подарок, началось самое интересное. Граф замялся, а уже разозлившаяся леди Виола, наоборот, воспрянула духом и, видимо рассудив, супруг все, что она хочет, не сделает, встала и взяла слово. По залу послышался шепот и отделенные смешки.

Помрачневший Алкений присел и, не зная, куда деться от стыда, выпил кубок залпом и тут же начал наливать себе ещё. Тем временем графиня начала свою речь. Она разразилась длинной проповедью про всемогущество и всепрощение Мироздания, плавно перешедшую в перечисление грехов. Граф тем временем, заметно нервничая, пил. В качестве подарка леди Виола преподнесла 'Трактат о наказаниях за грехи'. Как пояснила Графиня, в нем перечислены наказания, которые ждут грешников в Бездне.

Уже успевшую захмелеть Эрику это не заставило немедленно выбросить самокрутку, но зато натолкнуло на интересную идею. Графиня вздумала прилюдно учить её жизни? Вот и повод немного поглумиться над святошей. Любящий опровергать священные писания Виктор оказал ей неплохую услугу, когда обратил её внимание на многие нестыковки в трактатах. Ими можно воспользоваться в целях осмеяния святош. Эрика приняла дар, встала, и взяла слово.

— Благодарю за подарок, это очень ценная книга. Я поняла, вы хотите обратить меня в культ служения Мирозданию, адепткой которого являетесь вы сами. И я благодарна вам за беспокойство, — Эрика заметила, как лицо у графини вытянулось от удивления, та ведь ожидала чего угодно, только не благодарность, а тем временем она продолжала, — Но мне кое-что непонятно. Книга, которую вы мне преподнесли в дар, описывает наказания, ожидающие грешника в Бездне. Это были ваши слова. Но перед этим вы утверждали, что Мироздание милостиво и всепрощающе? Чему мне верить? Прошу, поясните?

Графиня вновь встала. Её лицо было воодушевлено, похоже, она проглотила наживку, не заметив подвоха.

— Ваше Высочество, Мироздание милостиво и всепрощающе к тем, кто готов каяться и жить по заветам. Остальных ожидают наказания в Бездне, о которых идет речь в трактате, — пояснила она.

— Это все решает Мироздание? — с наигранным любопытством уточнила Эрика, попутно заметив, как все приковали свое внимание к их беседе. Жаль, Виктора нет, тот бы оценил.

— Да, ибо Мироздание всесильно, а грешника ждут муки в Бездне! И только праведный образ жизни позволит душе переродиться сразу! Лишь тот, кто не поддается искушениям Проклятого, избежит Бездны! Только Мироздание может спасти нас от Проклятого! — проповедовала графиня.

Её супруг тем временем не переставал пить. Похоже, её ждет интересное развлечение, предвкушала Эрика, готовясь предоставить свой главный аргумент.

— Насколько я знаю, Бездной правит Проклятый, так написано в Книге Мироздания. Но если Мироздание всесильно, решает, кто отправится в Бездну и решает, каково наказание, почему тогда утверждается, что Мироздание спасает от Проклятого? — спросила Эрика.

— Вы не так все поняли! Проклятый искушает наше тело, а Мироздание спасает душу! — Графиня несколько растерялась, но все-таки в этот раз нашла что ответить.

Правда, наивно было бы полагать, что её ответ удовлетворит принцессу. Она ведь только начала.

— Допустим, оно спасает! Но получается, оно спасает только тех, кто ему молиться, какое же оно тогда всепрощающее? И ещё, есть один момент, если Мироздание все-таки всесильно, то почему Проклятый до сих пор здравствует? — в зале послышались одобрительные смешки, причем не только со столов ее гвардейцев, — Это значит одно, так как Мироздание всесильно и решает, кто пойдет в Бездну, значит оно в сговоре с Проклятым! Значит, если я буду молиться Мирозданию, я буду служить Проклятому?

Со всех сторон послышались ободрительные возгласы. Все-таки в большинстве своем народ в Клеонии не особенно религиозный. Тут ошалевшая графиня не выдержала.

— Как вы смеете?! Это святотатство! — возопила она.

Граф тем временем опрокидывал очередной кубок.

— Как я смею? Как вы смеете мне, наследнице, предлагать служить Проклятому? Вы что демон? — Эрика сознательно дожимала эту святошу, при этом выставляя на всеобщее посмешище.

Уже захмелевшие гости рассмеялись, даже знатные господа давились от смеха, кто-то даже захлопал. Гвардейцы и вовсе почти падали под стол.

— Вашими устами глаголет Проклятый! Вы будете гореть в Бездне! Спаси Мироздание всех нас! — выпучив глаза, бесновалась покрасневшая графиня.

Тут к всеобщему удивлению, неожиданно встал опьяневший граф Алкений.

— Прекрати! Прекрати меня позорить! Немедленно извинись перед Её Высочеством! — заплетающимся языком на весь зал прорычал он, и насильно усадил жену на стул.

Гости буквально ошалели от удивления, никто не ожидал даже от пьяного графа такой жесткости. Господа притихли, послышались перешептывания. Граф тем временем продолжал.

— Хотя.., я сам извинюсь! Ваше Высочество... простите меня! Простите за плохой подарок... Не гневайтесь! Зря я её послушал! Это все она! Понимаете... У меня жена дура! — заплетающимся языком оправдывался он, пошатываясь.

Леди Виола в истерике влепила ему пощечину. Граф схватил её за волосы. Она заверещала. Неизвестно чем бы все закончилось, но сразу вмешался их отпрыск, который под дружный смех окружающих их разнял.

— Давно пора, нечего бабам верховодить! — заорал пьяный Ранег, окружающие его стражники одобрительно рассмеялись.

— Алкений, оказывается мужик! — одобрил графа Лютый, потрясая кулаком.

— Этот мужик завтра будет у нее в ногах валяться, — съязвил Карл, и вальяжно затянулся дурманом.

— Нечего на дурах жениться и позориться не придется, — авторитетно высказал свое мнение Гарри.

— Был бы умным, вообще жениться не стал, — вставил свое мнение Велер.

— Ну их дураков! Эрика, правильно ты её на место поставила! Ты была на высоте! — как всегда не удержался от лестных слов Алан

Тем временем леди Виола впала в истерику и вся в слезах порывалась уйти, но пьяный Алкений решил проявить себя как деспот и в который раз насильно усадив, потребовал от нее сидеть молча рядом с ним. Вскоре все замялось и вновь перешли к поздравлениям. Пришла очередь баронов.

Принцесса быстро заскучала. После такого веселого представления, как в случае с семейством Ергинских, выслушивать очередные хвалебные оды из уст тех, кто ещё недавно писал на нее доносы с обвинениями во всех мерзостях, было не особенно интересно. Поэтому курила одну самокрутку за другой, и, не прерывая беседы с гвардейцами, обращала внимание на поздравления, когда нужно было выпить, ну или глянуть на подношения. Дарили бароны всякую ерунду, видимо, не зная, что можно придумать. Вроде оружие девице дарить не принято, а нарядами и украшениями она сама не интересуется. Вот и притащили всякие принадлежности для интерьера, вазы, картины, статуэтки. Хлам, одним словом.

И вот пришла очередь поздравлять её барону Дирмию Нарийскому. Он был самым младшим из всех баронов, ему только недавно исполнилось двадцать пять и поэтому его очередь подошла только сейчас. Принцесса даже отвлеклась от беседы, потому как этот человек вызывал у нее интерес не только тем, что был единственным из баронов, который входил в Совет. Хотя и это тоже поначалу ей показалось странным. Он самый младший из всех, земель у него меньше всего, да ещё и, на первый взгляд, захудалых. Но, при этом, он среди тех, кто управляет герцогством. И слухи про него ходили странные. Дирмий оказался весьма занятным человеком, да и тосты в его исполнении могли изрядно поднять настроение.

Когда барон встал, все, разумеется, затихли, но некоторые гости, обратив на него взор, тут же принялись оживленно шептаться. Неудивительно, если учесть, как он успел проявить себя раньше.

— Ваше Высочество, я поздравляю вас с вашим праздником, — Дирмий уже был явно навеселе, — Хочу выразить почтительность. Вы хоть и баба, то есть женщина, ну или леди, — отличающийся косноязычием и малой грамотностью барон, вечно умудрялся что-то ляпнуть, — Извините, я хотел сказать, что вы пример доблестной смелости, добронравия, благосклонности, чистосередечной отваги и милосердия!

В зале послышались приглушенные смешки, похоже, барон хотел польстить, но сам не понял, к чему все сказал. Тем не менее, он продолжал:

— Посему, чего я хочу вам пожелать. Удачной охоты на рогопсов, это раз! Между прочим, это дело нужное! Я слыхал, рогопсов скоро станет больше, посему удачной охоты. Больше золота хочу пожелать. Кому ж не охота больше золота. Вот и вам желаю. Чего ещё. Да всего. Вот, — Дирмий поднял кубок, и давящиеся от смеха гости выпили. Барон продолжил.

— А подарить вам я хочу золотой сервиз, инкусти.. нкруст.. то бишь, украшенный изумрудами и бриллиантами. Ещё кувшин для выпивки, тохе золотой. Сабли халифатские. Брал в Портах. Мой оружейник ведает в них, сказал годные! И напоследок, цирковые артисты вам спляшут, — с этими словами Дирмий закончил и присел на свое место рядом с огромным семейством графа Викентия Леонтийского.

И старик, и вся его родня, перестали коситься на барона, устремив свои взоры вперед. Перед столами вышли цирковые карлики и принялись показывать различные трюки.

Впрочем, как подметила Эрика, выглядел Дирмий как обычно, то есть, не сильно отличаясь от этих самых циркачей. Разве только и костюм и побрякушки стоят целое состояние. Барон явно всеми способами пытался показать, насколько он богат. Эта его особенность была излюбленным предметом шуток на пирах. Наряжался он только в шелка, все было расшито драгоценными камнями, с множеством кружевных рюш. Причем каждый раз надевал новое одеяние, это подметила даже Эрика, которой не было особого дела до гардероба гостей, если только что-то не бросалось в глаза, как тот же красный сюртук Викентия.

Но как можно не заметить, если Дирмий каждый раз надевал наряд нового причем яркого цвета? На каждом пальце у него были огромные перстни, понятное дело, с драгоценными камнями. На каждой руке по несколько толстых браслетов, на шее несколько цепей, все это так же отделано разнообразными камнями. Золото, серебро, камни всех цветов, он вешал на себя все, даже не думая, как это смотрится. Выбранные наряды ему откровенно не шли, ведь он отличался не просто плотным, а весьма тучным телосложением и при этом был невысок ростом. Но барону было плевать. Только бы богато смотрелось. Жиденькие волосы он не стриг, а завивал по столичной моде, вот только вкупе с нарядом, это делало его похожим скорее на шута.

Уже давно ходила шутка, что если с выскочки Дирмия снять все побрякушки, этого хватит, чтобы выиграть войну с Хамоном. Потому никто особенно не удивлялся, что он столько гвардейцев с собой возит, и даже единственный в Клеонии пользуется услугами боевых магов. Вот и сейчас он прибыл в сопровождении сорока гвардейцев, в том числе двух магов и личной прислуги в количестве пяти девиц, одного конюха, и портного. С таким размахом обычно путешествуют герцоги, но Дирмий имел возможности позволить себе такую роскошь.

Зная всю подноготную барона, Эрика такому странному поведению не удивлялась. Действительно, он выскочка, которому просто однажды повезло, и он смог этим воспользоваться. Причем, Дирмий не такой тупой, каким кажется, да, красиво говорить не умеет, наряжается как шут, но в вопросах обогащения, собственной безопасности и всяких интриг, он не дурак. Зря, что ли в Совет входит? И люди, хоть и за глаза смеются, а в лицо улыбаются, тоже не зря. На самом деле, он являлся самым богатым человеком в Клеонии. Хотя сама его история пример сказочной удачи.

Дирмий родился не бароном, а в семье портнихи и конного десятника. Простолюдин. Вот только десятник однажды стал сотником, а на войне с Хамонским Королевством отличился так, что Император дал ему титул и землю. Небольшой клочок в Клеонии, большую часть которого занимали скалы, а остальную часть — болота и две нищие деревни. Так его отец стал бароном.

Следует заметить, что почти все предки баронов, причем не только в Клеонии, происходят из отличившихся перед Империей простолюдинов. В основном это были воины. Но если говорить про Клеонских баронов, все они были ими как минимум в десятом поколении. За последние столетия Императоры не особенно обращали внимания на болотную окраину, предпочитая раздавать земли или на захваченных территориях, или отбирая титулы у впавших в немилость подданных. А вот Дирмию повезло. Точнее, повезло сначала его отцу.

Тот удачи не оценил. Что делать с этими землями, бывалый воин понятия не имел. Он родился на западе, там равнины, а тут одни болота да скалы. Даже дурман толком вырастить нельзя, как в других частях. Дирмий был младший из четырех сыновей и единственный, кто не пошел по стопам отца воевать. Видимо, склонностей не имел, если судить по тому, как он выглядит. Такому пузану только с мечом или с копьем носиться, а тучностью барон с детства отличался. Он и отправился вместе матерью в новоявленное Нарийское Баронство.

Как бы там ни было, отец его воевал до последнего, и вскоре погиб на той же войне, на которой он заслужил эти земли. В той же битве погиб и старший брат Дирмия. Так говорят, во всяком случае, некоторые старики в его владениях. Правда, некоторые поговаривают, что Дирмий лично всю свою семейку, кроме матери, в Бездну отправил. Пока он тут с матерью в простом деревенском доме обитал, а отец с братьями воевали, он вместе с одним мальчишкой нашел месторождение драгоценных камней. В пещере какой-то, а их в скалах немеряно. Вот и решил хозяином тут стать. Тем более тот мальчишка слег вскоре и от неизвестной болезни скончался. Иные на барона грешат. Но это все на воде вилами писано.

О том, как погибли ещё двое старших братьев Барона, Карлу выяснить и вовсе не удалось, никто точно не знает. Не ладил он с ними, завидовал, наследником стать хотел. Вот только, чтобы все выяснить, нужно таинственного барона опаивать, а это мороки много, охраняют его отменно, и Эрика решила, что важности такая информация пока не имеет. Дирмий распорядился всем разумно, в Совет пролез, а при этом утверждает, что добывает малость, потому и в качестве податей Герцогу отдает сущие гроши. Зато деревни его живут припеваючи, он же не жмот Викентий.

После того, как циркачи закончили с выступлением, пошли поздравления от приглашенных простолюдинов. Казначей, командир городской стражи, начальник темницы, некоторые стражники, оружейник, управляющий Сид, счетовод, управляющий кухней, все по очереди произносили довольно скромные тосты в её честь, а некоторые даже подносили скромные дары, что само по себе удивляло.

Гвардейцы также вызвались поздравить её, но решили, что сделают это в последнюю очередь. И вот, наконец, пришел и их черед. Правда те уже успели сильно набраться. Эрика понятия не имела, как они собираются её поздравлять. Они хоть не забудут, что на людях к ней "на вы" надо обращаться? Впрочем, скорее всего, забудут, да и хрен с ними. Принцесса и сама была уже изрядно пьяна, чтобы её заботили подобные мелочи. В конце концов, большая часть гостей пьяны не меньше.

Первым взял слово Лютый. Он встал и едва держась на ногах, поднял кубок, сантала из которого забрызгала полстола.

— Эрика! Что я хочу сказать! После сегодняшнего, я, значит, охерел! Охерел даже сильнее, чем тогда! Ну, на чердаке! Я ж как услыхал, что ты воинам стать надумала, чуть языком не подавился, рогопес его подери. А рогопес то сдох! А-ха-ха-ха, — Лютый отпил из кубка, едва не завалился на бок, но вовремя удержался.

Ошалевшие гости, из тех, кто ещё остались трезвыми, вытаращили глаза. Те, кто уже выпил, подвоха не заметили. Лютый продолжил.

— По традициям колдландских воинов убийство рогопса это посвящение мужчины в воины! Это не какой-то там день рождения! Посему поздравляю с посвящением!

— Спасибо на добром слове, — с иронией ответила Эрика.

— Дык Её ж Высочество не мужчина, — выкрикнул пьяный начальник темницы Роген.

— А что баба разве? Сам ты баба! — выпалил варвар и в зале разразился хохот.

— Лютый, уймись, — Алан встал и принялся одергивать колдландца, пытаясь усадить, но Лютый стал вырываться, и в итоге содержимое кубка немыслимым образом вылилось на Эрику, хотя Лютый стоял напротив нее по ту сторону стола.

Но не успела принцесса даже выругаться, как увидела, что перед варваром уже стоит начальник темницы.

— Ты кого бабой назвал, варвар, — шатаясь, возопил он и накинулся на Лютого.

Они полетели на пол. Алан бросился их разнимать. Следом подскочили Велер с Гарри.

— Твою мать, прекращайте, совсем охерели! — заорала Эрика, но гул и хохот, вкупе с причитаниями о безобразии оказались громче.

Впрочем, возле столпившихся гвардейцев уже был Карл. Он не особенно мудрствуя, оттащил Велера от валяющихся Лютого с противником. А потом ловким движением рук оставил обоих сцепившихся пьяниц без сознания.

— Жить будут, только проспаться им не мешает, — насмешливо бросил он и подозвал караульных стражников.

Распорядившись, чтобы их унесли, Карл вернулся на свое место рядом с принцессой, которая только успела прийти в себя после переполоха. Изумленные гвардейцы тоже присели.

— Эрика, ты на Лютого не злись, он перепутал, он как лучше хотел! И облил тебя случайно! — тут же принялся оправдывать друга Алан.

— Хер с этим, — принцесса вдруг рассмеялась.

Ей показалось забавной эта ситуация. То, что её облили в собственный день рождения, плевать, а вот из-за чего драка произошла... Не смогли решить какого она пола и подрались.

— Нечего нажираться как свиньи, и не будет такого дерьма, — прокомментировал Карл.

— Это понятное дело. Ты лучше скажи, как ты их так быстро вырубил! Никто даже не заметил! — тут же вклинился со своим вездесущим любопытством Алан.

— Я же Темный Мессия, не забывай. И вообще, может, продолжим поздравление? Мы так и не закончили, — напомнил всем Карл.

— Только попрошу без драк! — предупредила принцесса и вновь не удержалась от смеха.

— Тогда я начну, то есть продолжу, — с этими словами встал Алан, и взял свой кубок.

— Сядь лучше, на хер эти церемонии, глянь, гости уже пьяные, им плевать, — принцесса решила, пусть её поздравляют в их кругу.

Тем более после той драки гости и вовсе расслабились и на их стол уже даже не смотрели. Алан присел, и продолжил свою речь.

— Эрика, я хочу продолжить слова Лютого...

— Может, хватит уже, опять драку хочешь? — перебил его Гарри.

— Не будет никакой драки! Так вот, на самом деле он мой друг и у нас с ним одно мнение! Просто он был пьян и не смог правильно выразиться! Он имел в виду, что ты прошла посвящение в воины, и тебя уже нельзя называть просто женщиной, ведь для воина слово женщина оскорбление!

— Ну, ты загнул, сучонок, — сыронизировал Карл и рассмеялся.

— Не мешай мне! — отмахнулся Алан и продолжил, — Я тоже поздравляю тебя с посвящением в воины, причем не только по колдландской традиции, но и по традиции любого наемного отряда. Ведь помимо рогопса ты убила беглого бандита. А это враг. Так что поздравляю тебя с первым убийством врага и пусть оно будет не последним. Выпьем же за Эрику, и за смерть всех её врагов! — с этими словами он осушил кубок.

— Три бочки санталы, пять бочек вина, За смерть всех врагов выпьем до дна! — вдруг запел встрепенувшийся Велер, его уже начинало клонить в сон.

— Хороша песня! А чего это певцы молчат? — возмутился Гарри.

— Непорядок, так и заснуть можно, самому петь приходиться, — лениво вознегодовал Велер.

— Да, пора бы уже и песни петь. Как на поминках сидим. Вот это, как её, За смерть всех врагов выпьем до дна!— предложила Эрика. Ей эта песня нравилась, а тут ещё напели.

— Эй, Её Высочество требует музыку! — заорал на весь зал Алан, так что все обернулись, — Песню, До дна!

В зале послышалась музыка, а потом запели. Пьяные гости тут же повставали со своих мест и пустились в пляс, подпевая задорной песне.

— Эх, теперь хорошо! Только мы же не закончили. Дайте и мне сказать. Только кубки у нас пустые, дай ка разолью, — Велер потянулся к бутылке, но её перехватил Карл.

— Я сам, ты все на стол выльешь, — с ухмылкой бросил тот и принялся наполнять пустые кубки. Когда все разлили, Велер взял слово.

— Вот, я хочу сказать, что очень рад тебе служить! Раньше я никому служить не хотел. Свободным наемником себя считал. А у герцога послужил, проклял гвардейскую службу. Даже покурить не давал! Гад! Но теперь я понял, это смотря кому служить! Всяким мудакам трусливым, самодурам сраным служить не хрен! А человеку достойному служить не стыдно! Тебе служить не только не стыдно, но и хорошо! Я рад, что судьба закинула меня сюда! И мне по хер что там говорят, что ты демон, безумная, или хер их знает! Так говорят выблядки поганые, и не хер их слушать! Слать их надо к гребаной матери! Вот! Так выпьем за то, чтобы все мудаки, которые осуждают тебя, сосали хер, и не вякали!

— Согласен! Пусть сосут или в Бездну их! — одобрил слова Велера Гарри.

В этот раз Эрика отпила совсем немного, хотя тост ей понравился. Искренне, пусть и ругани больше. Вот только она поняла, ещё чуть-чуть и главного сюрприза дня она не дождется, так как захмелеет до потери сознания.

— Ну, теперь я скажу, — слово взял Гарри, — Эрика, я согласен со всеми словами моего друга Велера. Но хотел бы сказать от себя. Я наемник с опытом, повидал всякое. В войске служил. С войска я и начинал, мальчишкой ещё. Немногим старше тебя был. Всяких людей видел, по-разному начинали, по-разному и заканчивали. Но ты смогла меня удивить, а это охереть как сложно. Если бы все подходили бы к воинскому делу с таким рвением, как ты, то Империя стала бы непобедимой и разрослась бы на всю Миорию! Так вот, я полагаю, что заняв престол, ты сможешь вернуть величие Империи. Выпьем же за то, чтобы Эрика Сиол, став правительницей Империи, расширила её границы не только в пределах Миории, но даже за её пределы, и плевать что это невозможно! — торжественно закончил он.

Принцессе тост настолько понравился, что она вновь едва не выпила весь кубок, только под конец, одернув себя. В какой-то момент она поняла, что рядом с ней сидит ещё и Виктор. И впрямь, допилась.

— Я даже успел. Или нет? — спросил он у нее, намекая на опьянение.

— Успел! Хотя меня почти все поздравили. Осталось только Карлу. Ну, и тебе! — Эрика поняла, что у нее начал заплетаться язык.

— Темный Мессия, после тебя, — талерманец подмигнул ему.

— Ну, я тосты говорить не умею, и вообще, слишком трезв, наверное. Так что буду краток. Я как Темный Мессия, заявляю, что помогу пришествию Проклятого, только если им будешь ты! — Карл рассмеялся, остальные расхохотались следом, когда же все успокоились, он вдруг посерьезнел и продолжил, — ну а теперь без шуток. Я, наверное, повторюсь, но уж лучше я скажу, что хотел, а не всякую херню придумывать буду. Я раньше никогда никому не служил, полагая это унизительным. Впрочем, Велер тут уже все за меня сказал, и я с ним полностью согласен. Невежи, святоши, трусы, всегда будут гавкать, пока не наложат в штаны. Тебе не стоит на них оглядываться, потому что тебе они не ровня, и никогда ею не станут. Я могу только благодарить за оказанную мне честь, служить тебе, быть твоим наставником, убить по твоему приказу и если получится, умереть. Можешь не верить мне, полагая это лицемерной херней, но больше мне сказать нечего. Я могу только с гордостью заявить, что служу Её Высочеству Эрике Сиол. И я буду рад служить Её Величеству Эрике Сиол. Выпьем же за то, чтобы последнее стало реальностью как можно скорее! — закончив речь, он улыбнулся, и осушил кубок.

Воодушевленная тостом принцесса в этот раз не сдержалась и выпила до дна. Не успели наполнить кубки, как Виктор уже был готов толкнуть речь.

— Послушай теперь меня, мудака, — начал с иронии он, — У нас были разногласия, я многого не понимал. И вообще, я тот ещё законченный гад. А ты, тот ещё демон, каких поискать надо. Так что мы стоим друг друга. И я хочу сказать, что на самом деле не осуждаю тебя. Странно это говорить, но я даже восхищен твоим безумием настолько, что начинаю сомневаться в собственном здравом рассудке! — Виктор замялся, — Ну не знаю, что ещё сказать тут! Поздравляю, ты меня сделала! И не только меня, но и заодно Мироздание вместе с Проклятым. Продолжай в том же духе. За это и выпьем!

Эрика вновь не удержалась и осушила кубок. Ей было хорошо, но выпивки с нее хватит, в который раз сказала принцесса себе. Тем более, она вновь выпала из реальности и пришла в себя, когда гвардейцы преподнесли ей именной меч. Как пояснил Карл, это их общий подарок. А дальше все происходило как в тумане.

Эйфория и ощущение счастья смешались с воздействием горячительного. Принцессе не хотелось, чтобы это заканчивалось. Велер с Гарри подпевали задорным и хорошо знакомым песням. Пьяные бароны, не стесняясь, водили хоровод вместе с челядью вокруг пьяного Дирмия, который скакал, размахивая над головой снятой с шеи толстой цепочкой. Сама Эрика, хоть и наслаждалась видом пляшущих гостей, сколько бы ни пила, присоединяться даже не думала. С её хромотой ей только посмешищем быть. Хотя умом она понимала, большим посмешищем, чем тот же Дирмий или блюющие под столами гости никакая хромота её не сделает. Но в итоге, Эрика все равно предпочитала от танцев воздерживаться. Тем более, сидеть на месте тоже весело, побеседовать можно или за гостями понаблюдать. Как пляшут, что творят.

Ей с возвышения весь зал видно как на ладони. Вот граф Клиф мерялся силой со стражником. Где-то в углу намечалась драка. Уже кто-то под столом валяется, кажется, отпрыск барона Ульмарского, того, который жалобу на нее писал. А сам Ульмарский, во дела, блюет себе под ноги, а супруга рядом причитает. Дочерей они уже, видимо, отправили спать, или болтать в отдельную комнату, подальше от безобразия. Пир все-таки удался.

Но тут музыка затихла. В зал завели толпу шлюх, о которых Эрика успела забыть.

— Это что такое, О Мироздание! Юлий, пошли отсюда! — на весь зал возопила леди Виола.

Граф Алкений уже давно ударился в пляс, а потом и вовсе куда-то исчез, а графиня не уходила, видимо, не желая оставлять непутевого мужа. Но шлюхи доконали ее. Отпрыск начал упираться, а сам уже пожирал глазами полуоголенные телеса девиц.

— Я здесь не останусь! Пошли... Это немыслимо... Какой кошмар.... — со стола Леонтийских послышались женские возгласы.

— Охереть, гуляй мужики..! Девки прямо сюда пришли! Ни хера себе... Я что напился? — одновременно слышались изумленные мужские голоса.

Тут к толпе хохочущих девиц подбежал растрепанный барон Дирмий и со счастливой улыбкой возопил.

— Твою мать, я умер и попал к нимфам! — с этими словами он кинулся прямо к жрицам любви, а те тут же начали его обнимать.

Эрика вдруг пришла в себя и поняла, она должна что-то сказать, как и собиралась. Она встала и, держась за стол, чтобы не упасть, ещё раз окинула взглядом зал. Все начало расплываться. Эрика решила закурить, вдруг лучше станет. Действительно, немного прояснилось, и принцесса начала.

— Дорогие гости, я хочу сказать.., — тут Эрика заметила, что на нее никто не обращает внимания.

Все на шлюх смотрят. Некоторые леди причитают, пытаются утащить супругов и отпрысков. Семейство графа Викентия, как всегда со скорбными лицами, спешно собирается. В итоге она не нашла ничего лучшего, чем залезть прямо на стол и все-таки сказать все, что она хочет. Тем более мысль прямо рвалась наружу. Эрика полезла и тут её остановил Алан.

— Может не стоит? — осторожно спросил он, держа за руку.

— Иди на хер, я хочу сказать им! — возмутилась она, одернула руку и заскочила на стол, при этом, не выпуская самокрутку.

Теперь уже на нее смотрел весь зал, хотя она ещё ничего не сказала. Причем, зал то расплывался, то шатался. Эрика ещё раз вдохнула дурман и решила не тянуть. Ей есть что сказать. Это поначалу она хотела только объявить, что жрицы любви оплачены на всю ночь, и она желает всем хорошо развлечься. Но изрядное опьянение, и реакция некоторых леди сделали свое дело и принцессу в итоге понесло.

— Итак, гости дорогие и не очень! Жрицы любви в вашем распоряжении на всю ночь. Все оплачено! Гуляем, как положено! А кому не нравиться, идите на хер! Это мой пир, как хочу, так и пирую! И вообще, чего это кому-то шлюхи не нравятся? Шлюха, это, между прочим, самая честная работа! Вот! Шлюха, это ещё и важная работа! Трахаться все хотят! А вы, леди сраные, дуры, вопите тут! Нужно лучше ноги раздвигать, чтоб мужья в бордель не шлялись, — в зале послышался одобрительный гул.

Эрика сделала паузу, чтобы затянуться дурманом.

— Да! Вечно у тебя голова болит, а мне че делать! — Заорал какой-то пьяный мужчина. Лица принцесса рассмотреть уже не могла, перед глазами будто туман возник. Эрика, впрочем, останавливаться не собиралась.

— А вы все вопите! Ах, безобразие, ах, срамота! А, между прочим, шлюхи на пиру нужны! Вы хотите, чтоб к вашим благочестивым дочуркам пьяные мужики лезли? Лучше пусть все в бордель ходят, а не насилуют! А вам неймется все! Дуры, вы! В одном зале со шлюхами быть не хотите? Да? А чем вы лучше? У шлюх все честно, пришел в бордель, заплатил, девка дала, все! А вы, лицемерите, лжете, мозги трахаете, а сами, небось, муженька то побогаче искали? Да? И замуж вас выдают, не спрашивая! Такие же вы шлюхи, только хуже, те признают то, кем они есть, а вы — нет! Значит так! Гуляем все! Кому не нравиться, проваливайте! И выпьем за шлюх! — Эрика начала смотреть под ноги, чтобы найти бутылку.

Но, как на зло, начало казаться, что стол кружится. С горем пополам, принцесса нашла, что искала, она только хотела выпить, как земля, то есть стол, ушел из под ног.

Очнулась Эрика лежа на полу, с трудом рассмотрев лица склонившихся над ней Алана и Гарри. За ними столпились ещё люди, но их лица так расплывались, что узнать она никого не могла.

— Эрика, ты жива? — испуганно спросил Алан.

— Че за вопросы, жива! — с этими словами она принялась подниматься, при этом одергивая руки гвардейцев, которые принялись ей помогать.

— Чего уставились, идите, развлекайтесь! Упасть уже нельзя, — возмутилась принцесса глядя на расплывающиеся лица гостей.

Те послушали её. В какой-то момент перед глазами прояснилось.

— Ну, все, идите к шлюхам, — сказала она гвардейцам.

Гарри так и сделал, а вот Алан дошел с ней до стола, все убранство которого оказалось разгромлено.

— А ты чего развлекаться не идешь? — поинтересовалась принцесса, а сама тем временем пыталась рассмотреть, что происходит в зале.

— Я успею! Хотел сказать тебе, ты хорошо выступила! Они охерели все!

— Хватит лизать мне задницу! — возмутилась наследница.

— Они, правда, охерели! — обиженно пробурчал гвардеец.

— Ну и хер с ними, — с этими словами Эрика рассмеялась.

Происходящее в зале, тем временем все больше становилось похожим на оргию. Музыка все так же играла, певцы пели, кто-то продолжал плясать, причем жрицы любви были среди них. Иные уже лишились части одежды. Некоторые выпившие мужчины решили удовлетворить свою похоть, даже не уединяясь и сношались с девицами прямо на виду у всех. Впрочем, всем было плевать, остались самые стойкие. Самые высокоморальные господа ушли. Тем же, кто переборщил с выпивкой, им было и не до шлюх и не до морали. Кто заснул за столом, кто-то под столом, отдельные господа исступленно блевали. Глянув на них, принцесса сама ощутила позывы.

— Алан, я скоро приду, и за мной идти не надо, — бросила Эрика, и отправилась в ближайшее укромное местечко.

Сделав, все, что она планировала, принцесса почувствовала себя лучше и даже подумала, что готова продолжать пировать. Пить, правда, больше не хотелось. Она присела на свое место, закурила и в который раз отослала Алана развлекаться. Но тот уходить не хотел. Вот ведь выслуживается, мысленно иронизировала она.

Зал постепенно пустел, гости разбрелись кто куда, кто по комнатам, кто по углам. Особенно отличился Барон Дирмий, отхвативший себе сразу двух шлюх и развлекающийся с ними прямо на столе. И его ещё кто-то мужеложцем называл.

Алан развлекал её какой-то болтовней и все время предлагал выпить, но принцесса его почти не слушала. Когда Эрика вновь ощутила головокружение и заметила, что все чаще отвлекается от происходящего. В итоге она решила, что пора спать. Напоследок поддавшись уговорам Алан выпить за её светлое будущее, она осушила кубок. Но от предложения гвардейца провести её отказалась.

"Похоже, последний кубок был точно лишним" — подумалось ей уже за дверью, когда она умудрилась споткнуться на ровном месте.

Все ходило перед ней ходуном. Хорошо, хоть не тошнит. Проклятье, не хватало ещё тут свалиться и заснуть на виду у всех. Эрика уже пожалела, что не позволила Алану проводить её. Хрен бы с ним, дотащил бы он её, раз уж так вышло. Ну и ладно, не хрен напиваться. Если бы её сейчас прикончить хотели, смогли бы без труда. Впрочем, если прикончат, сама виновата, по делом, отчитывала она себя, прислонившись спиной к стене.

— Ваше Высочество, вам помочь? — вдруг услышала она женский голос и обернулась.

Девушка раздвоилась, но даже так Эрика поняла, перед ней жрица любви.

— Тебя как зовут? — спросила наследница, обрадовавшись.

Так даже лучше, толку стыдиться перед шлюхой, те и не таких пьяных свиней видели.

— Камилла, Ваше Высочество, — учтиво ответила она.

— Будь добра, проводи меня до моих покоев, кажется, я немного перебрала санталы. И давай без Ваше Высочество, ладно, — заплетающимся языком попросила Эрика.

— Как прикажете, госпожа, — с этим словами Камилла взяла её под руку и они пошли по направлению лестницы.

— Слушай, ты прости, что так все. Я обычно так не пью, просто понимаешь, сегодня был такой день! — принялась оправдываться наследница, когда они уже поднимались по лестнице и она уже несколько раз едва не навернулась.

Камилле пришлось её обнять за талию, и это почему-то не раздражало.

— Госпожа, вы имеете право расслабиться в такой прекрасный день, — сладко ответила девушка.

— А все-таки охеренный был день, — довольно произнесла наследница и у нее вновь помутилось.

Как она оказалось возле своей двери, принцесса даже не поняла. Точнее не запомнила. Эрика открыла дверь и попросила Камиллу зажечь факелы, она сама точно этого сейчас не сделает. Когда девушка все сделала, она подошла к присевшей в кресло принцессе и учтиво спросила.

— Что я могу для вас ещё сделать, госпожа?

Эрика хотела было отпустить шлюху, но что-то её остановило. Почему-то не хотелось спать. Курить тоже не хотелось. Взгляд зацепился за едва прикрытую грудь Камиллы и почему-то вспомнились прикосновения девицы тогда, на лестнице. Похоть, которая ей отнюдь не чужда, и которую так сложно контролировать, будучи пьяной. Раньше Эрика отказывала себе в праве на плотские утехи, но теперь все виделось иначе. Шлюхи и не с такими спали.

— Все, что умеешь, — удивляясь самой себе, ответила принцесса.

Эрика до этого ни разу не целовалась, но перед ней шлюха, она знает, что делать. С такой мыслью принцесса даже не заметила, как оказалась на кровати, а вскоре уже была обнаженной и видела перед собой обнаженную Камиллу, в чьи волосы она вцепилась.

"Что я творю? А что хочу, то и творю" — промелькнула мысль, которая сменилась затуманивающим рассудок наслаждением.

Глава 20

"Проклятье, я сдохла и теперь в Бездне" — подумалось Эрике, пытающейся сквозь головную боль продрать глаза.

"Чего ж так болит все, Виктор, сукин сын, со своим испытанием, этот гребаный рогопес, мать его" — мысленно выругалась она при попытке пошевелиться.

"Пить как охота, надо вставать, иначе, сдохну", — с такой мыслью принцесса все-таки сделала усилие, и приподнялась.

Протерев глаза, она, щурясь от боли, принялась осматривать комнату в поисках графина с водой, как вдруг её взгляд зацепился на лежащей рядом обнаженной девице.

— Это ещё что за херня? — уже вслух возмутилась ничего не понимающая наследница и, забыв про мерзкое самочувствие, буквально отскочила к краю кровати.

Девица тут же проснулась и сразу поднялась, приняв соблазнительную позу.

— Прошу меня простить, госпожа. Вы спали и я не заметила, как заснула. Госпожа, какие ваши пожелания? — с приторной улыбкой спросила девица, чем ввела Эрику в ступор.

— Ты какого хера здесь? — с претензией спросила она, глядя на нее, обнаженную.

Вдруг она поняла, что и сама голая и принялась прикрываться простыней.

— Госпожа, вы сами велели мне остаться на ночь! — явно нервничая, оправдывалась та.

Теперь принцесса уже ничего не понимала, а раскалывающаяся голова и жуткая жажда не давали возможности даже сосредоточиться.

— На хера? — спросила она единственное, что пришло в голову.

— Вы пожелали усладить свое тело, госпожа. Обычно именно этого желают те, кто обращается к женщинам моего призвания. А после вам было нехорошо, и вы попросили меня остаться, — уже теперь дрожащим голосом отвечала девушка, пытаясь казаться невозмутимой.

До Эрики, наконец, дошло, перед ней шлюха. Так, вчера она в качестве сюрприза гостям позвала распутных девиц. Только какого хрена? Неужели? Не может такого быть! Она бы не стала. Проклятье, она напилась и эта девка сама.

— Сука, ты воспользовалась тем, что я выпила! Дрянь! — в бешенстве заорала принцесса, и в ярости влепила той пощечину.

Девушка отлетела на подушку, но тут же вскочила с кровати и кинулась перед ней на колени.

— Прошу простить меня, Ваше Высочество! Если что не так сделала! Простите, коли не смогла ублажить вас! Клянусь, что выполняла все ваши пожелания! Мирозданием клянусь! Проклятым клянусь! Нимфами клянусь! Отцом и матерью, жизнью своей клянусь! Клянусь, что не сама пришла, а вы велели! Ваше Высочество, не гневайтесь, пощадите! Не надо мне золота! Я из города уеду, из Империи уеду, в Храм Мироздания уйду, если прикажите, только помилуйте! Всем клянусь, что не пользовалась вашим положением, я бы никогда так не сделала! А только если повелят! Умоляю, пощадите! — истошно вопила девица, а сама вся дрожала.

— Хватит орать! Голова и так болит! Верю, что не ты сама! С таким-то выродком, — принцесса вдруг рассмеялась.

Точно допилась. И на кой шлюхе пользоваться ею? Что она себя обманывает, скотина похотливая? Она и раньше поглядывала не только на юношей, но и на девиц красивых. Думала, что из зависти, а оказалось, себе лгала. Видать, она сама девку спьяну пригласила. Вспомнить бы только, когда и как.

— Ваше Высочество, я не это имела в виду! Я ни в коей мере не считаю вас выродком и даже мысли не было! — возопила девушка, утирая слезы, и глядя на нее умоляющим взглядом.

— По хер уже, кем ты меня там считаешь. Вам, шлюхам, не привыкать, — сыронизировала принцесса, вспоминая, как на пир у девицы обхаживали того же Дирмия и заодно потирала раскалывающуюся голову.

Все-таки хреново и пить охота, а ещё покурить бы. Глянув на все ещё стоящую на коленях испуганную девушку, наследница вдруг устыдилась. У несчастной щека вся пылала, а той и так досталось, сначала ублажать уродливую извращенку, а потом всю ночь смотреть, как она блюет.

— Вставай уже! Все нормально. Можешь одеваться, — девица вскочила, и принялась взглядом искать свою одежду.

В комнате был ещё тот бардак, а на полу, помимо прочего, валялись предметы гардероба самой принцессы.

— Ты не бойся, никто тебя не казнит. Ты, это, извини, за то, что я ударила тебя. Я виновата, просто... Ну, такая херня. Я дам тебе много золота, получишь щедрое вознаграждение.

— Госпожа, ничего страшного, вы просто были не в духе, — заискивающе отговорилась девица, рассматривая свое разорванное платье.

— Видать, хорошо повеселились, — с ухмылкой прокомментировала наследница, — Слушай, на хер тряпье, я тебе десять платьев дам. Хотя тебе они не понравятся, наверное. Но до борделя дойдешь. А на золото купишь себе ещё. Тебя как зовут хоть?

— Камилла, госпожа, — с улыбкой ответила девушка.

Похоже, она успокоилась, и на том спасибо.

— Скажи, Камилла, ты воду тут не видела, а лучше вино? — решила на всякий случай спросить Эрика. Пока слуги принесут, сдохнуть ведь можно.

— Всю воду, которая здесь была, вы выпили ночью. Но я видела початую бутыль вина в туалетной, — отчиталась она.

Эрика вспомнила, что вчера в бассейн она взяла бутылку и не допила. Вот это удача, самокруток бы ещё найти. И тут ей повезло, прямо посреди комнаты валялся рассыпанный мешочек с курительными принадлежностями.

— Выпьем, покурим, а потом я прикажу принести тебе одежду и вознаграждение, — обратилась она к Камилле, попутно рассматривая её.

Возрастом она была меньше двадцати, росту невысокого, худенькая, но с формами. А волосы ярко рыжие, что в этих краях редкость. А ведь красивая девка, видать не зря польстилась вчера.

— Как прикажете, госпожа, — жрица любви, как полагается, спорить не стала.

Встав, наследница попыталась прикрыться простыней, но та оказалась большой, волочилась, и раздосадованная Эрика, решив, что Камилла уже успела насмотреться на сомнительные прелести, сбросила её. Попутно она подобрала самокрутки и, зайдя в туалетную, не удержалась закурить. Девушка вошла следом за ней.

— Курить хочешь? — спросила Эрика у нее.

— Как пожелаете, госпожа,— учтиво ответила та.

— Мне вообще по хер. Если хочешь курить, вот дурман, не хочешь, я не заставляю! — раздраженно ответила принцесса и с наслаждением вдохнула дым.

— Благодарю, я воздержусь.

— Так бы сразу и сказала, — бросила Эрика, а сама буквально налетела на бутылку с вином.

Сделав несколько спасительных глотков, она вновь приложилась к самокрутке. Хорошо все-таки. Мельком глянув на себя в зеркало, Эрика едва не вздрогнула. Теперь не удивительно, отчего у нее все так болит, ссадин полно, синяк на синяке. Ну да ладно, ей не привыкать.

— А выпить хочешь? Только не отвечай, как прикажет госпожа, — предупредила наследница, которой порядком надоела полнейшая покорность девицы.

Это понятно, шлюха должна ублажать, за это ей платят, но она же не рабыня, чтобы ещё и есть, курить и пить по приказу.

— Пожалуй, совсем чуть-чуть, — улыбаясь с ложной скромностью ответила та.

Эрика сунула ей бутылку, а сама обратила свой взор на бассейн. В нем до сих пор стояла вода с теми самыми жуткими лепестками. Видимо, слуги замотались с пиром и забыли вынести воду. Вообще-то за такое следовало наказать, но в данном случае оплошность скорее обрадовала. А то, что вода холодная, так даже лучше, быстрее придет в себя. С этой мыслью Эрика полезла в бассейн. Камилла, тем временем, сделав пару глотков, поставила бутылку и все с той слащавой улыбкой глядя на нее, спросила.

— Возможно, вы желаете, чтобы я оказала вам помощь в омовении?

— Спасибо, я сама, — отмахнулась Эрика, и вдруг задумалась над происходящим.

Вспомнить бы, что вчера было. Особенно то удовольствие. Чтобы убедиться. К этому моменту голова болеть перестала, а девушка здесь, красивая.

— Залазь ко мне, — велела она Камилле.

Та подчинилась. Принцесса без лишних слов притянула её к себе и поцеловала в губы. Тут она испытала некоторую неловкость вкупе с растерянностью, однако дальнейшие действия девушки мигом всё развеяли. Ощутив прикосновение руки, а следом входящие пальцы, принцесса едва сдержала стон от наслаждения. Ухватившись за волосы Камиллы, Эрика прикусила её губы, а сама потянулась рукой к промежности девушки. В голове тем временем всплывали обрывки прошлой ночи.

— Неплохо, — довольно произнесла Эрика, поджигая самокрутку.

— Я рада, что смогла доставить вам удовольствие, — уверила Камилла.

— Ты скажи, где я тебя хоть подцепила вчера? Я ж ни хера не помню по большей части, — принцесса засмеялась.

— В холле вы попросили провести вас в покои, а потом пожелали усладить свою плоть, — с этими словами Камилла обняла её, но Эрика отстранилась.

— Давай без этого, на мне сейчас живого места нет, после вчерашних подвигов, — небрежно пояснила она.

— Наслышана! Так это правда, что вы вчера убили самого рогопса? — с наигранным любопытством спросила Камилла.

— Пришлось, — небрежно ответила Эрика.

— А расскажите, как это было? Если, конечно, вас это не затруднит, так любопытно, — девушка в который раз улыбнулась.

Принцесса с удовольствием принялась рассказывать подробности убиения зверя.

— И что, меч прямо в пасть засунули? — картинно изумлялась Камилла, вытаращив глаза.

— А что делать было? Только так можно убить! На рогопсов ходят с копьями, а у меня же только мечи были! Вот и загнала один в пасть, — со знанием дела объяснила принцесса.

— И вам не было страшно? — не унималась девица.

— Только вначале, когда увидела его. Когда убивала, там же не до страха, бояться некогда. А потом, когда рогопес дохлый, чего там бояться?

— Ах, я восхищена вашей храбростью! На вашем месте, я бы только увидев этого зверя, что пришел к нам из самой Бездны, лишилась бы сознания! И тогда бы он меня съел, — Камилла захихикала.

Эрика прекрасно понимала, что та просто выполняет свою работу по развлечению госпожи.

— Не сомневаюсь, — сыронизировала она.

В этот момент их непринужденное времяпровождение вдруг прервал настойчивый стук в дверь и заодно голос Виктора.

— Эрика, ты тут? — заметно нервничая, спрашивал тот.

— Тут я! Что такое? — раздраженно спросила она, осознавая, что сейчас ей придется прилюдно признать, что она предпочитает девиц. Вот уж дела. Братец мужеложец, и она туда же.

— У нас проблемы с Беатрис! Твои шлюхи все усугубили, — объяснял он.

— Дело, правда, срочное, — вторил ему Карл.

И тут Эрику передернуло, все её извращения ерунда, по сравнению с настоящими проблемами. Допилась, как псина подзаборная, что все из головы вылетело.

— Твою мать. Чтоб её! Камилла, открой дверь и жди в комнате! — распорядилась она.

Девушка, видимо понимая, что дело серьезное, ещё и девиц её профессии упоминали, мигом была уже у двери и отпирала засов.

— Приветствую вас, господа. Проходите, госпожа ждет вас, — учтиво произнесла она, пропуская удивленного талерманца и невозмутимого Карла.

Виктор глянул сначала на обнаженную мокрую девушку, потом на сидящую в бассейне принцессу, криво улыбнулся и присвистнул. Карл только улыбнулся. Жрица любви выскользнула из туалетной, заперев за собой дверь.

— Хороший выбор, — прокомментировал Карл.

— Мда, — многозначительно произнес талерманец, покосившись на гвардейца.

— Да, я провела ночь со шлюхой! И это не ваше дело! Давайте лучше рассказывайте, что стряслось! Убийцу не нашли? Убийца её убил? Ты сам её прикончил? Она тебя послала на хер? — принцесса начала перечислять все мыслимые варианты.

— Последнее, — Виктор достал самокрутку, и присел к ней спиной на ступеньки, ведущие к бассейну.

— Но как? — в изумлении воскликнула Эрика, понимая, что дело теперь худо.

— Как? Так! — раздраженно ответил он, и уже более сухо продолжил, — Я предупреждал, что может не выйти. Поначалу, все хорошо пошло. Наш Темный Мессия подогнал мудака, во время пира его легко провел. Я героически спас её. Твою, мать, даже в любви ей признался, — Виктор нервно затянулся, — Я, между прочим, никому в жизни в любви не признавался, даже когда взаправду было, — он заговорил более раздраженно, — А тут, целых два раза сказал! Подумать только, что доживусь до такого, — он вновь приложился к самокрутке, — Она сказала, верит. А на рассвете они уехали, — отрезал Виктор, и в который раз нервно вдохнул дурман.

— Как уехала?! А почему мне не сказали?! Надо было доложить! — вознегодовала Эрика.

— Мы и доложили. Как узнали. Она же молча уехала, — пояснил Карл и заскочил на возвышение, присев на каменный пол прямо возле бассейна и тоже достал самокрутку.

— Твою мать! Дайте халат, вон валяется! — потребовала принцесса, указывая в угол. Ей уже надоело сидеть в воде.

Виктор сунул ей халат и отвернулся.

— Она мне сказала, что не поедет. Откуда я знал? Наверное, твой пир и шлюхи дожали её. Тем более, пока ты тут кувыркалась, в замке понеслось такое, будто сам Проклятый пировал! Я сделал, все что мог. Даже в любви признался. Подумать только, — продолжал сокрушаться недовольный Виктор.

Эрика к этому времени уже вылезла и оделась.

— Ты уже достал своим нытьем по поводу признания. Выпей, авось полегчает, — возмутился Карл.

— Так, никакой выпивки. Уже допились. Нужно думать, что делать. Время поджимает!

— Идеи уже все обсуждались. Если Виктор не готов бегать за Герцогиней дальше...

— С меня хватит,— мрачно процедил талерманец.

— Остается только убить. Я могу взять это на себя. Яд, будет похоже на удар. До храма не доедет. Девчонку можно оставить, она в Храм не хочет, говорят, все утро в истерике билась. Я организую, все как полагается, можешь не сомневаться, — отчеканил гвардеец.

— Нельзя её убивать! Только попробуй! — в бешенстве заорал Виктор, встав и повернувшись к Карлу.

— Здесь я решаю, что можно, а что нельзя. Силком держать сам говоришь, без толку. Ты не смог ничего сделать, так другим не мешай! — возмутилась Эрика.

— У меня другая идея, — уже спокойно сказал Виктор, взяв себя в руки.

— И какая же? — снисходительно уточнил гвардеец.

— Нариола, — мрачно произнес он.

— Что это такое? Объясни?

— Ты спятил, это уже слишком! — вознегодовал Карл.

— А убийство, по-твоему, не слишком? — парировал талерманец.

— Что значит нариола? Объясните мне! — повторила свое требование принцесса.

— Безумие! Зелье, которое делает из человека овощ. Человек ест, справляет нужды, но при этом навсегда утрачивает разум. Становится куклой. Лучше смерть, чем такая участь. Виктор, ты совсем спятил! И ещё меня называешь безумным! — негодовал Карл.

— Эрика, зато так безопаснее. Если её убить, это скоро всплывет и твой папаша может решить, что тебе опасно тут находиться. А так, подливаем ей в пути нариолу и все решено. Я найду объяснение, почему я их догнал. Впрочем, повода придумывать не придется. Везем их обратно, ссылаясь на безумие Бестрис. От Императора можно долго скрывать, местные тоже не узнают, Беатрис и так на пиры не ходила. С Генри решит твой Тадеус. А ей уже будет все равно, она ничего не почувствует, — выложил свою идею талерманец.

— А ты, оказывается, извращенец! Я давно понял, что ты неравнодушен к ней! Она тебя отшила, убивать жалко, ведь можно сделать её куклой и трахать её тело? Да? — ехидно заметил Карл.

— Ты меня достал, сукин сын! — взбешенный Виктор налетел на гвардейца, намереваясь тому врезать, но тот увернулся, перехватил его руку и резко толкнул к стене.

— Правда в глаза колет? Да? Извращенец, — с издевательским оскалом прошипел тот.

— Кто еще тут извращенец, — угрожающе прорычал талерманец.

Эрика к этому моменту уже набрала ведро с водой, эта идея сразу пришла ей в голову, только те сцепились.

— Прекратите, я приказываю! — с этими словами принцесса вылила на них воду, — Вы охерели! Я решаю, что делать с Беатрис, потому что вы служите мне! И это будет на моей совести, — жестко поставила перед фактом она.

Те успокоились, и даже отпустили друг друга.

— Вот, так уже лучше. Знаете, мне плевать, кто к кому неравнодушен, я приму то решение, которое мне будет выгодно. Ничего личного. В любом случае, она умрет. И я думаю, ничего страшного не случится, если её тело нам ещё послужит. В конце концов, у нее и так ума немного было! Виктор, приступай к выполнению плана немедленно! Если нужны особые средства, золото, все будет предоставлено! — решительно заявила Эрика.

— Как прикажешь. Нужна сотня золотых, кое-какие элементы стоят недешево.

— Все будет. Я прикажу принести нужное количество, заодно шлюхе золота дать нужно, заждалась бедняга, — с этими словами принцесса вышла в спальню.

Сидя на кровати её ждала Камилла, которая все-таки оделась в свое порванное платье. Эрика распорядилась принести золото, заодно свой костюм и платье для девушки. Когда Виктор отправился выполнять приказ, а щедро вознагражденную Камиллу Эмма повела к выходу, принцесса оказалась наедине с Карлом, намереваясь поговорить с ним. Ясно же, он спровоцировал Виктора, и это ей не нравилось. Разнимать двух опасных убийц дело непростое, ей даже страшно было представить, если они серьезно сцепятся.

— Ты полагаешь, я приняла жестокое решение? — прямо спросила она.

— Нет, ты приняла разумное решение, в этой ситуации это самый лучший выход, — неожиданно выдал Карл.

— А зачем тогда было все это устраивать? Ты из принципа не хотел соглашаться с Виктором и спровоцировал драку? Только потому, что ты сам не додумался до такого? Что за ребячество? — недоумевала принцесса.

— Меня взбесило его лицемерие, — пояснил гвардеец

— Какое ещё лицемерие?

— Позволь объяснить. Мы сейчас говорим о средствах, руководствуясь их целесообразностью. Все просто, нет жестоких решений, есть решения разумные и неразумные, ничего больше. Ты приняла разумное решение. А он... Ну как тебе сказать. Я терпеть не могу, когда дело смешивают с чувствами. Это все портит. Сегодня он со своими закидонами по поводу баб предложил разумное решение, а завтра — ошибется, и всех подставит. Понимаешь?

— Так ты думаешь, он извращенец, и собирается пользовать её тело? — спросила Эрика. Она все равно ничего не поняла, но, может, дело в этом.

— Не извращенец он, а идиот. Даже если он и собирается это сделать, вряд ли сможет. Не думаю, что это так приятно. На самом деле от присутствия такой вот куклы хуже всего будет именно ему, поверь. Ни тебе, ни тем более, мне, а ему. А вообще, не бери в голову, главное, ты приняла разумное решение, — отмахнулся гвардеец.

— Ну да, наверное, — согласилась принцесса, хотя сама не особенно поняла, что имел в виду Карл.

Да и понимать не хотела, и так уже все достало, столько проблем навалилось разом. Ещё и похмелье не совсем прошло.

— Послушай. Никаких драк. Мне это не надо. Если вы так ненавидите друг друга, не имейте общих дел. Я, в свою очередь, могу постараться не сталкивать вас вместе. Это та ещё морока, но я пойду вам навстречу, — в итоге разразилась возмущением принцесса.

Почему они терпеть друг друга не могут, вроде оба убийцы, не святоши, Эрика не понимала, разбираться не хотелось, но потасовки ей не нужны.

— С чего ты взяла, что мы ненавидим друг друга? На самом деле мы друзья. Кто ещё поймет убийцу, кроме такого же убийцы? Я вообще очень уважаю Виктора! И хочу ему добра! И я уверен, он желает мне того же, — начал уверять Карл.

— Ни хера себе дружба, — только удивилась Эрика, не понимая, это ирония или гвардеец серьезно.

— Как тебе сказать. Понимаешь, мы же убийцы. И дружба у нас странная. У меня было множество поводов и возможностей прикончить его. И ты бы это не узнала. Мне убить мешающего человека, раз плюнуть. Но я этого не сделал. Мы терпим, когда помочь надо, надо, помогаем. Так что не бери в голову. Талерманец мой лучший друг. Кроме него, ну и тебя, мне же тут даже поговорить не с кем, дураки одни вокруг, — стоял на свое гвардеец.

— Понятно. Дружите, как хотите, но драк мне не надо. Буду жалование урезать, если не уйметесь, — пригрозила принцесса.

— Ты это талерманцу скажи, он любитель кулаками помахать, — заметил Карл.

— А ты любитель языком почесать. Ладно, надеюсь, ты понял. Расскажи хоть, что произошло в замке, кроме подстроенной попытки убийства. Только кратко и, по сути.

Карл принялся перечислять случившиеся события. Некоторые Эрика смутно припоминала сама. То, что гости напились, она и так знала, пир все-таки. Её выступление на столе, оскорбившее всех присутствующих леди и восхвалившее жриц любви, тоже сюрпризом не стало. Правда, то, что она в итоге упала со стола, это она не помнила. Ну а дальше... Когда привели шлюх, некоторые гости оказались настолько пьяны, что в зале организовалась оргия. Это она тоже смутно помнила. Пузан Дирмий на столе с двумя девицами... Такую картину не забудешь, сколько не пей. Ну а остальные события принцесса все равно пропустила.

Гвардейцы напившихся баронов и графов ночью тоже набрались, и, разумеется, приняли участие в развлечениях с девицами. После полуночи произошло несколько потасовок. Самая обсуждаемая из них, барон Дирмий подрался из-за шлюхи с оружейником и поплатился синяком под глазом. В одной из драк был убит гвардеец графа Клифа. Причем, кто его убил, до сих пор не выяснили. Графиня Виола Ергинская найдена мертвой в своей комнате. Её хватил удар. Поговаривают, эта святоша не вынесла происходящего в замке непотребства, после того, как её сын Юлий пошел искать отца, а сам в итоге напился и предался похоти с распутной девицей. Ещё случился скандал из-за баронской дочери Жанетты, та потеряла невинность с местным стражником. Видать, шлюхи того не устроили. И это все помимо поднявшегося скандала с покушением на леди Беатрис. То, что половина стульев поломаны, столы перевернуты, посуда перебита, пол обблевали, а вся люстра увешана панталонами, и теперь зал, да и весь замок, придется приводить в порядок как минимум неделю, это уже мелочи.

Вдобавок к этому, её лесная прогулка в окровавленном виде с отрезанной головой в руках наделала шуму на все окрестные деревни. Утром в замок приходили крестьяне с двух соседних деревень и слезно просили защиты. Оказывается, в лесу завелся демон. Выглядит он жутко, высокий, худой и бледный, будто из Бездны. Глаза красные, весь в крови измазанный. Он ест людей, не желающих служить Проклятому. При этом головы демон оставляет себе. Демона пообещали изловить, а людей отправили восвояси. Впрочем, все это скорее позабавило Эрику. Одна беда, Беатрис.

Когда Карл вышел, Эрика легла на кровать и задумалась. Что-то не давало ей покоя. То, что она не смогла понять. Странные вещи говорил Карл. И в какой-то момент все прояснилось. До принцессы вдруг дошло, что имел в виду Темный Мессия и ей стало не по себе. Моральная сторона вопроса доселе ей казалась не важной, ей было плевать на эту дуру Беатрис. Даже Еве будет лучше, если та умрет. Поплачет немного и будет жить дальше, а так её, красивую девушку, в храме запрут. Вот только дело то не в Беатрис. На нее плевать, а вот Виктор...

Как же она сразу не поняла все? Несмотря ни на что, он ей друг. А то, что этот идиот собирается сделать, действительно, этим сделает хуже именно себе. Сейчас он в бешенстве, из-за Беатрис, из-за всей этой кутерьмы. Эрика вспомнила реакцию талерманца на все провокации Карла по поводу Беатрис, и поняла, если его не остановить, тот совершит ошибку. Конечно, он идиот. На хрена в такую дуру влюбляться? Чем он думал? Но, тут уже ничего не сделаешь. А если он превратит Беатрис в куклу, которую придется поселить здесь, он себя возненавидит. Он сойдет с ума, или покинет Небельхафт.

С этими мыслями Эрика принялась спешно одеваться. Нужно успеть остановить его. Лучше она прикажет Карлу убить Беатрис. А там она что-то придумает, Тадеус поможет, хрен со всем этим. Конечно, жертвовать целесообразностью в угоду чувствам глупо, но так ли однозначна эта целесообразность? Да, план Виктора хорош, а убийство это риск. Но если подумать, все ведь относительно. Если позволить талерманцу совершить эту ошибку, скорее всего он не останется её союзником. Слишком хорошо она его знала. Даже если не думать о дружбе, подобная перспектива ей была не по душе. А Карл, хитрец, все ведь сразу понял и хотел как лучше, пусть и пытаясь спровоцировать. Потом рассказывая ей какую-то, на первый взгляд, ахинею. Но, похоже, тот знал, что сказать, и умудрился сделать так, что и против нее не пошел и смог открыть ей глаза на происходящее.

Эрика буквально вылетела из комнаты и помчалась на задний двор. Возможно, Виктор ещё не успел уехать. За столиком, как обычно коротали время гвардейцы. На этот раз там сидели только Лютый и Гарри с Велером. Уже издалека был слышен их громкий смех. Видимо, вспоминают пир, а им есть что вспомнить, подумалось Эрике, но тут она вспомнила про шлюху. Может с нее смеются, поди весь Небельхафт знает, что она сделала. Только оправдываться она не станет, не дождутся. С такой мыслью наследница подошла к их столику. Те затихли, поприветствовали её, и тут же разразились хохотом.

— Хватит ржать! Лучше скажите, Виктора не видели? — сурово спросила она.

— Он уж как час ускакал, да и хер с ним, а-ха-ха-ха, зато я Алана видел, вот, а-ха-ха-ха, вот умора, ха-ха-ха!!!! — Лютый весь прямо покраснел от смеха.

— Вот болван, ха-ха-ха! — вторил ему Велер.

Эрике все стало ясно. Алан видимо первым узнал про шлюху, разболтал все, и теперь они успокоиться не могут.

— Хватит ржать. Да, я возлегла с шлюхой. И мне понравилось. Только я не пойму, что здесь смешного? Вы тоже в бордель ходите, — Пхпринялась она отчитывать вдруг затихших гвардейцев.

Те уставились на нее с недоумением. Велер так вовсе помрачнел. Первым пришел в себя Лютый.

— Правда что ли? Так поздравляю с почином!

— Понравилось? — пожимая плечами, спросил Гарри.

Велер промолчал, только уставившись в одну точку.

— Да, — как ни в чем не бывало ответила принцесса, понимая, как только что сама себя выдала. Впрочем, а чего ей скрываться, да ещё и от собственных гвардейцев.

— А чего вы ржали? — решила поинтересоваться она.

Понятное дело ей не до этого, но чтоб Гарри с Велером так смеялись, это что-то особое случиться должно, а минута погоды не сделает, если Виктор уже отправился.

— Алан в женском платье расхаживает, — пояснил Лютый и они с Гарри рассмеялись.

— А на хрена? — в недоумении спросила принцесса.

— Да хер его знает, проспорил на пиру кому то, — давясь от смеха, выдавил из себя Лютый.

— Все с вами ясно, — отмахнулась принцесса и тут же поинтересовалась насчет Карла.

Тот, как поведали гвардейцы, отправился в конюшню. Принцесса обрадовалась, не придется искать. Гвардейцы вновь продолжили смеяться, причем так, что ей самой уже хотелось поглядеть на гвардейца в платье. Жаль, не время сейчас развлекаться. А от Алана и не такого ожидать можно. Правда, то, что этот соблазнитель служанок сам в бабское тряпье оденется, она не ожидала. Впрочем, учитывая его любовь к глупым сплетням, ему только платье и носить.

Это стало ясно, когда гвардеец донес на Карла. Виктор сразу понял, кто написал. Оно пахло весьма резкими духами, написано неграмотно. Шлюха, однозначно. Грамотных шлюх не так уж много. Со шлюхами в хороших отношениях Алан. Тот признался сразу. Сначала он получил нагоняй. Чтобы знал, как непроверенную ахинею ей докладывать. Пусть ещё спасибо скажет, что она его выгородила тогда. Но потом она сунула золотой. В дальнейшем она иногда спрашивала у него последние новости, что говорят, что происходит, но ни разу ничего путного так и не услышала. Только ерунду, какой стражник за какой служанкой бегает, кто с кем и как спит, в какие бордели ходит, у кого кто в семье умер, или какую-то глупую сплетню про семьи графов или баронов. Вздор. Впрочем, золотой она платила ему исправно. С нее не убудет, а тот, может, хоть раз что-то важное поведает.

Карл встретил её возле конюшни, он уже приготовил две лошади.

— Ты куда-то собрался? — в недоумении спросила Эрика.

— Я знал, что ты примешь правильное решение, — улыбнулся он.

— Охереть ты мудак. Я догадывалась, что ты все понял и таким странным образом мне втолковал, но чтобы уже лошадей приготовить! Вот не мог мне нормально, прямо все сказать? Думаешь, я такая идиотка, и не поняла бы? И вообще, зачем все усложнять? — возмутилась принцесса.

— Вот именно, что ты не идиотка. Будь ты дурой, не догадалась бы про мою хитрость, а полагала, что сама до всего доперла. Просто я счел, что таким образом убедить тебя изменить решение будет быстрее. Скажи я прямо, ты бы вначале рассудила, я больше беспокоюсь про Виктора, чем про общее дело. Ты бы возмутилась, ещё полдня ходила уверенная в своей правоте и злая теперь уже на меня. Конечно, потом бы до тебя дошло, но зачем терять время? — пояснил ей Карл.

— Сукин ты сын, Темный Мессия. В путь!

— В путь!

— Ты знаешь, куда он отправился? — спросила Эрика, будучи уже верхом.

— Тут все ясно. По моим расчетам, наиболее разумный путь, скакать прямиком к Приону, возле которого и находится ближайший Храм. В Прионе полно мерзости для зелья. Ещё в Алерне есть, но это совсем в другую сторону. Так что на юг. Думаю, вскоре мы сможем его нагнать, — со знанием дела сообщил Карл.

Дорога на юг недолго шла через поле, вскоре они уже оказались в лесу. Так как до полудня шел дождь, как обычно и бывает, теперь все окутал туман. Люди по пути почти не встречалось, так, только пару телег с клячами. После пары часов скачек их внимание привлекла повозка и перегородившие дорогу двое всадников. Они сбавили ход. Приближаясь, Эрика заметила, что на всадниках форма замковых стражников, которые и должны были сопровождать Беатрис с дочерью в Храм.

— Не ожидала так скоро на них наткнуться, — прокомментировала она.

— Странно. Вот и спросим, что стряслось, — предложил Карл.

Оказалось, их повозка сломалась. Колесо раскололось. Стали чинить. Беатрис уснула, а как очнулась, хватилась своей дочери. Ева умудрилась ускользнуть. Беатрис и стражники отправились на поиски в лес. Им сказали караулить, вдруг она вздумает вернуться. Заодно спрашивать у проезжающих, не видели ли они девчонку. Уже второй час ищут. Эрика осведомилась о талерманце. Тот проезжал, тоже задавал вопросы. Узнавал, куда отправилась Беатрис. Вроде отправился следом.

— Неужели топиться пошла, как и клялась? — сказал на все это Карл.

— Топиться? Что ты ещё знаешь, что она говорила? Вспомни! — обеспокоенно спросила принцесса, понимая, что Ева сбежала, потому что не хотела в Храм. И в этом она могла её понять.

— Служанка рассказывала, с утра Ева устроила истерику матери, что никуда не поедет, а если её заберут насильно, она утопиться. Сам я ничего не слышал и не говорил с Евой, — отчитался гвардеец.

— Проклятье, её нужно найти. Только где?

— В лес идти толку нет. Нам надо скакать обратно. Если она решила утопиться, накерняка поперлась к Черному глазу.

— Почему именно туда?

— А куда ей идти? Это озеро ближайшее место к Небельхафту с южной стороны. Твоя кузина про Черный глаз точно в курсе. Она могла напросится к кому-то в телегу. Может и пешком пошла. Кто знает.

— Ты уверен, что она пошла именно туда, а не решила утопиться в болоте? — все-таки не удержалась от сомнений Эрика. Больно складно все у него получается.

— Если она решила утопиться в болоте, мы ее уже не найдем. Тут полно болот. Вот я и говорю, по лесу без толку ходить. Тем более, её уже ищут. Пойти к Черному Глазу никто не додумался. Вот и попробуем.

— Попробуем, — вынуждена была согласиться принцесса.

Они гнали во весь опор прямо до поля, где свернули на восток. Так как пришлось срезать, продвигались они медленнее. Оказавшись возле озера, Эрика осмотрелась и предложила Карлу разделиться.

— Может не стоит?

— Мы и так задержались. Если она сюда шла, то уже должна быть тут, ты сам говорил. Озеро большое, а так мы осмотрим все быстрее.

— Но мало ли.

— Тут даже рогопсов нет, разбойникам тут ловить нечего. Кого, рыбаков бояться? — сыронизировала принцесса.

— Ну, тогда я налево, а ты направо? — предложил гвардеец.

— Без разницы.

Когда они разделились, Эрика сначала следовала верхом, осматривая берег и ближайшие кусты. Потом пришлось спешиться, потому что тропа сузилась. Пройдя немного вдоль берега, принцесса заметила рыбака. Подойдя поближе, она глянула, что ведро у него было достаточно полным. Значит, давно сидит. Если Ева тут ходила, тот мог видеть. Надо бы у него спросить.

— Эй, тут девчонка не проходила?— окликнула она его, тот обернулся, она подошла ближе.

— Не видел случаем? В сером платье, худенькая. На вид, лет двенадцать! — уточнила она.

Молодой юноша, ничего не ответив, только вытаращил на нее глаза и открыл рот. Немой что ли? Или глухой?

— Я говорю, девчонка тут не проходила? — раздраженно закричала Эрика и тут юноша что-то бубня под нос, вскочил и побежал.

— Идиот! — выкрикнула она и пошла вверх дальше искать кузину, попутно сокрушаясь, насколько же тупые крестьяне тут живут.

Ладно, вчера, она вся в крови была, голову в руке отрезанную несла, ещё и Проклятым их запугивала. Тут не будь она альбиносом, испугались бы. А сейчас? Одета она прилично, в добротный воинский костюм, причесана, обратилась учтиво, и туда же. Впрочем, вспомнив, что ей недавно поведал Карл про крестьян, которые приходили просить помощи изловить красноглазого демона, отрезающего головы, принцесса поняла, в чем дело. Вчера она, встретив всего-то четырех человек, перепугала весь окрестный люд. Крестьяне ведь суеверные и невежественные, про альбиносов не знают, а демонов боятся. От этой мысли отчего-то стало смешно, видать суждено ей или посмешищем или пугалом быть.

Больше рыбаков она не видела, хотя обычно в это время здесь их много. Видимо, и впрямь про демона слухи дошли. Впрочем, хрен с рыбаками, девчонки ведь тоже нет. Эрика шла и всматривалась в каждую тень. И вот, наконец, вдалеке у небольшого обрыва она увидела силуэт. В тумане разглядеть было сложно, но это точно не рыбак. Кто же на обрыве, пусть и небольшом рыбачит, если рядом удобных мест полно? Принцесса, поспешила вперед. И действительно, чем ближе она подходила, тем больше убеждалась. Это кузина.

— Ева, ну и спряталась ты, собирайся домой, — с возмущением окликнула она её.

Девчонка даже не обернулась, но зато тут же ударилась в истерику.

— Я не поеду в Храм, я лучше утоплюсь! — рыдая, возопила она и резко встав, прыгнула в озеро.

— Твою мать, да никто тебя туда не отправит! — возмущалась Эрика, подбегая к обрыву.

Она глянула вниз. Придется в воду прыгать, деваться некуда. Уже, будучи в воде, она принялась высматривать кузину, но той нигде не было. Заметив пузырьки, она нырнула и, увидев Еву, схватила её за руку. Та вдруг начала за неё хвататься и тянуть вниз.

'Твою ж мать, так сейчас мы обе утонем', — мысленно возмущалась наследница, захлебываясь и пытаясь вынырнуть.

Плавать то принцесса научилась, но как вытаскивать тонущих людей, понятия не имела. При ней никто никогда не тонул. В итоге Эрика не нашла ничего лучшего, кроме как нащупав рукой место на шее девушки, лишить ту сознания. Вынырнув, принцесса заодно вытянула голову Евы, а сама пыталась откашляться, а заодно выплюнуть воду, вкус которой отдавал болотом.

Вытянув бездыханное тело Евы на берег, принцесса вдруг поняла, что та не просто без сознания, но и не дышит. А самое ужасное, что делать, она понятия не имела. Она слышала, сразу после утопления, можно что-то сделать. Но что?

— Твою мать, — в очередной раз выругалась она и решила сделать хотя бы что-то.

Может, если перевернуть тело лицом к земле, вода выльется? Вдруг поможет? Пока она Карла найдет, та скончается. Если уже не скончалась. Да и вдруг он тоже не знает, что делать? Принцесса перевернула её и начала трясти.

— Эрика, оставь её, — услышала она голос Карла и у нее буквально отлегло от души.

Гвардеец перевернул её обратно и принялся сильно давить на грудь. Из её рта полилась вода.

— Ну что, жива?

— Не знаю, пока нет, — спокойно ответил Карл, продолжая свои попытки.

— Я там, в воде, сознания её лишила, иначе мы обе утонули бы. Так что в сознание она придет как минимум через пятнадцать минут, — на всякий случай решила предупредить Эрика.

— Ясно, — бросил Карл и ещё усерднее принялся за дело.

Эрика наблюдала, вдруг пригодиться, вот сегодня пригодилось бы. Изо рта Евы вода больше не лилась, но Карл продолжал. Тут он прислонился к её губам.

— Что ты собираешься делать? — испуганно спросила принцесса.

— Изнасиловать мертвую девицу, — съязвил Карл и уже серьезно добавил, — последняя возможность, чтобы она ожила, — ответил он, и все-таки прильнул к её губам, зажав пальцами ей нос.

Принцесса затаила дыхание от волнения. Почему-то не хотелось, чтобы кузина умерла, ещё и так глупо. Нужно было вчера приказать Беатрис не забирать Еву, она ведь могла, но что теперь. Наследнице казалось, время длиться вечность, когда уже все решится.

— Жива. Повезло, — с довольной улыбкой вынес свое заключение гвардеец.

— Твою мать. Дай самокрутку! — попросила Эрика.

Карл сунул одну ей, и сам закурил.

— Ты где так научился? Читал лекарские книги? — не смогла сдержать любопытства принцесса.

— Да, все перечитал, темными зимними вечерами, — гвардеец рассмеялся.

— Прости...

— Плевать, — отмахнулся он, а потом объяснил, — Это даже не премудрость. Я же у моря и на юге вырос, там многие не только плавать умеют, но и знают, чего делать, если утопшего вытянули. Меня вот рыбаки научили. Кстати, здорово ты испугала рыбака.

— Так ты за мной пошел? Я же сказала! — вспылила Эрика.

— Предположил подобный вариант. Как ты еще сама не утонула с ней, я уж думал самому лезть придется. Хорошо хоть не пришлось. Не попрись я за тобой, она бы точно сдохла, — с ухмылкой пояснил он.

— Ладно, ты прав. Будем ждать, пока она очнется? — спросила Эрика, глядя на лежащую без сознания Еву.

— Зачем? Отнести можно, потом верхом. Только куда повезем? Герцогине в лес или в Небельхафт?

— Поехали в Небельхафт, — ответила Эрика, и ещё раз глянув на Еву, жестом отозвала гвардейца отойти.

— Ты понимаешь, что ситуация нам на руку! — принялась рассказывать свой план принцесса, когда они отошли на расстояние, на котором Ева не могла их услышать, — Везем её в замок. Беатрис ничего не говорим. Та пусть попереживает, помучается, пусть поищут. Без дочери она в Храм не поедет. Как пришлет стражника, ну или сама вернется, обрадуется, что Ева жива. Мы сообщим про попытку самоубийства и героическое спасение. Я надеюсь, эта святоша дочь свою любит сильнее, чем Книгу Мироздания. После попытки утопиться в Храм ее она не отправит. И дочь не бросит, тоже. Значит, и сама не поедет! А это нам и надо! Ну, я ещё могу перестать быть демоном, все-таки вытащила её Еву из воды. Могла бы не вытаскивать, будь я дрянным демоном. Как тебе?

— Отличный план. Но в Небельхафт то мы поедем, а что с талерманцем? — уточнил гвардеец.

— С ней и вернется, наверняка, помогает искать, — резюмировала наследница.

Ева очнулась, когда они подъезжали к Небельхафту. Эрике оставалось только радоваться, что та ехала с Карлом. Девица снова устроила истерику, заявила, не желает ехать в Храм, а Карл, такая сволочь, не дал ей даже утопиться. Успокоилась она только после того, как сам гвардеец ей поведал, что из воды её вытаскивал не он, а принцесса. И в Храм она не поедет, потому что Её Высочество отдаст приказ, запрещающий это делать.

Впрочем, успокоилась, это сказано с натяжкой. Выслушивать слова благодарности и клятвы в вечной верности, приплетенной сюда непонятно каким образом, принцессе быстро надоело. Ну вытянула она её из воды, так теперь что, нытье выслушивать, будто для этого она её вытаскивала? Правда только принцесса вспоминала про её новый план, уже готова была потерпеть.

Уже в замке Карл сразу понес Еву в её покои. На заднем дворе Эрику встретил все тот же истошный хохот гвардейцев. Теперь, правда, она уже не думала, что смеются с нее. А вот посмотреть на одетого в платье Алана было любопытно. Но и тут её ожидал сюрприз. Алан был одет в свою обычную гвардейскую форму, а вот Велер был в атласном синем платье. Он с горькой ухмылкой весь красный от стыда курил самокрутку. От этого он смотрелся особенно забавно. Лютый, Гарри, а в особенности Алан, держались за животы от хохота, периодически отпуская остроты.

— Вы тут что, меняетесь караулом? Или у вас спор, кому платье идет больше? — не удержалась от иронии принцесса, представ перед гвардейцами.

— Вроде того! — сквозь смех ответил Гарри.

— Не хочешь принять участие? — также давясь от смеха, предложил Лютый.

— Только после тебя, — парировала наследница, пытаясь не смотреть на Велера.

— Я даже ради возможности посмотреть на тебя в платье, бабский наряд не надену! — выпалил варвар.

— Вот и отлично. И я не надену. Ты же сам вчера на пиру сказал, что я не баба, — напомнила ему принцесса, и в этот раз все-таки рассмеялась, почему-то представив в платье ещё и Лютого.

— Ну, я, это... не помню, а когда это я сказал такое? — развел руками тот, внезапно посерьезнев.

— Когда нажрался, я ж тебе рассказывал! Так и не вспомнил? Ты потом из-за этого с Ранигом сцепился, — принялся объяснять ему Алан.

Тот даже отвлекся от насмешек над Велером.

— Не помню, не мог я такое сказать и все. Может, оговорился спьяну? Не мог я такое даже подумать, — пожал плечами варвар и теперь уже все рассмеялись.

— Как жаль. А я уже обрадовалась, что не только я так думаю. Хотела поблагодарить, жалование поднять, а оказалось, оговорился. Эх, — напоследок сыронизировала наследница и, оставив удивленных гвардейцев переваривать услышанное, удалилась.

Она была в курсе разговорчиков в рядах гвардейцев. Да и не только гвардейцы болтали, что она какая-то девица неправильная, если девица вообще. Поначалу такие шуточки оскорбляли, да и сейчас не особенно радовали. Но в то же время она понимала, избежать таких разговоров — не получится. В такие моменты она вспоминала слова Наила про то, что она не с рождения в этом теле. Она самовольно вселившийся дух. Иногда она сожалела, что память нельзя вернуть. Но в итоге, все чаще приходила к выводу, нет смысла искать правду. Кем бы она ни была раньше, сейчас она Эрика Сиол. И если она желает жить, как хочет, она должна привыкать игнорировать людскую молву.

Зайдя в свои покои, принцесса заперла дверь, разделась и поняла, единственное, что она сейчас хочет, это заснуть. Ночью она не выспалась, проснулась рано, а тут ещё за последние два дня столько всего произошло, и хорошего и не особенно, на целый год хватит. В конце концов, сейчас самое время отдохнуть. Беатрис должна прибыть, когда стемнеет. Да и когда она вернется, её присутствие не требуется. Все сделает Ева.

Её разбудили к ужину. Наследница распорядилась, чтобы к ней поднялся Карл. По пути в трапезную хотелось поговорить с ним наедине, узнать про последние новости. Все-таки лучше быть в курсе, а значит во всеоружии. Гвардеец явился незамедлительно. На его лице сияла подозрительная усмешка.

— Карл, ну что там? Вернулась? Передумала? Дожимать нужно? — с ходу посыпала вопросами она, уже выходя за дверь.

Они спешно направились к лестнице.

— Поздравляю, Ваше Высочество, карта бита, — торжественно и в тоже время загадочно ответил он.

— В смысле?

— Её Светлость в Храм не едет, допустила талерманца к телу и теперь на крючке, — кратко, но по сути выдал он.

— Можно поподробнее? — в нетерпении спросила Эрика.

— Виктор с Беатрис искали Еву.. Не знаю, что там у них было, мне по хер. Я и знать не хочу. Прибыли они вместе. Тут ещё наша святоша обрадовалась, что Ева жива и здорова. Ей доложили о том, как она хотела утопиться, а ты героически спасла её. Теперь ты не демон, а героиня. Все просто превосходно!

— Охренеть! — только изумилась Эрика, не веря своим ушам.

Неужели всё? Главное чтобы Виктор не подвел и хорошо её трахал дальше. А уже с остальными она разберется.

Когда они уже подходили к трапезной, принцесса услышала знакомый хохот. Вспомнив про Велера в платье, она мысленно выругалась. Неужели он до сих пор в нем ходит?

— Проклятье, надо приказать Велеру снять платье, так ведь жрать невозможно, со смеху подавимся все, — уже давясь от накатывающего смеха, возмутилась принцесса.

— Так Велер его уже снял, — с хитрой улыбкой ответил Карл.

— Хорошо, хотя он забавный был, — с некоторым сожалением произнесла она.

— Виктор ещё забавнее, — заметил гвардеец .

— И он тоже? — Карл с улыбкой кивнул, — Какого хера? Вы издеваетесь? — вознегодовала Эрика, которая подумала, что это сговор против нее. Ей так решили намекнуть, что негоже леди мужскую одежду носить и рогопсов убивать.

— Нет, он просто мне проспорил. Мы восемь месяцев назад поспорили. Кто из нас первым полезет драться, на первый пир явится в женском наряде. Но я решил пойти навстречу Виктору, раз у нас и так парад женской одежды, я позволил ему ограничиться сегодняшним ужином, — пояснил Карл.

К этому моменту они подошли к трапезной. Караульные стражники отворили двери.

— Сукин ты сын, — с ухмылкой бросила Эрика, понимая, почему гвардеец утром нарочно спровоцировал "лучшего друга".

Увидев Виктора в синем платье, который под дружный хохот гвардейцев курил самокрутку, она не смогла удержаться от смеха. Тот сидел с невозмутимым видом и даже распустил волосы, которые обычно собирал в хвост. Рядом сидела покрасневшая Беатрис, которая не только не возмущалась, что все вокруг в дыму от дурмана, но и хохотала вместе со всеми. Даже Ева пришла. Принцесса присела на свое место. Все попытались прекратить смеяться, чтобы поприветствовать её.

— Я тут решил приодеться, — вдруг невозмутимо сообщил Виктор и в итоге все расхохотались пуще прежнего.

Эрика же, смеясь, только удивлялась всей этой идиллии. Странно как-то все. Ещё утром Беатрис считала её, Виктора и всех гвардейцев — демонами, от которых намеревалась спасаться в Храме Мироздания. Талерманец хотел превратить Герцогиню в куклу, а они с Карлом — убить её. Ева собиралась топиться и даже почти сделала это. Но в итоге... Все просто превосходно!

Послесловие

Эрхабен. Императорский дворец. 4 месяца спустя...

— Я и так уже погряз во лжи, а вы с Тадеусом предлагаете такое, — сокрушался Император.

— Любимый, я понимаю тебя, мы поступим грешно,ъ и попадем за это в Бездну. Но разве не грешно бросить вверенную нам Мирозданием Империю на произвол судьбы? — вопрошала она, стоя позади него и нежно обнимая.

— Я в смятении. Мне кажется, это слишком, — прошептал Император, обхватив голову руками.

Кабинет освещал только факел в углу и свеча, возле которой лежала раскрытая Книга Мироздания. Он был в растерянности, не зная, что предпринять в этой ситуации. Миранда утверждала, что пообещать в жены наследницу троим герцогам, — единственный выход спасти Империю от краха. Он понимал чаяния супруги, переживающей за Империю, но в тоже время не мог пойти на такой грех.

— Пожалуй, ты прав, это слишком. Мы и так ради спокойствия принцессы согрешили, — Миранда тяжело вздохнула, — У меня на душе камень. Я, глупая порочная женщина, подала тебе ту греховную мысль! Я так желала избавить Эрику от мук. Пусть и солгать, — сокрушалась Миранда, пальцами сжав его плечи.

Фердинанду вдруг стало не по себе. Из-за того, что он не может сам взять на себя такую ношу, его драгоценная супруга так мучается.

— Не кори себя, ты хотела как лучше. Ты предложила ложь во благо. Это не делает тебя порочной, — принялся успокаивать её он.

Королева отошла от него и присела в кресло напротив. Её скорбный измученный взгляд буквально резал по живому.

"Мироздание, помоги ей, если я не могу оградить её от горестей", — мысленно взмолился Фердинанд.

Миранда сомкнула руки и обратила свой печальный взор на статуэтку Символа Мироздания.

— Священное Мироздание, сотворившее все сущее, дай мне силы не свернуть с дороги Света, — шептала она.

Фердинанд мысленно повторял с ней.

— Дай мне силы не поддаться искушениям Проклятого, — теперь они уже молились вдвоем, — Сила четырех стихий, не оставляй меня в неравном бою с Тьмой. Священный огонь, растопи лед в моем сердце, — Фердинанд протянул руки к её рукам. Они дрожали. Теперь они молились, взявшись за руки.

— Священная вода, смой все сомнения! Священная Земля помоги взрастить благие намерения! Священный Ветер, стань же мне попутным в борьбе против Тьмы! Великое Мироздание, помоги пройти испытания, данные тобою свыше! — если он просто шептал, то Королева с каждым словом молилась все громче.

Когда они закончили, Император поднял на нее взгляд и увидел, как по её лицу текут слезы.

— Принимая истину, я не ведала, что не достойна идти дорогой Света. Я осквернила Порог Мироздания, ступив на него. Фердинанд, прости меня, неразумную, что поддалась искушениям Проклятого и смела тебе предлагать согрешить, — сквозь слезы взмолилась она, глянув на растерянного Фердинанда.

Он, не в силах смотреть на её страдания, буквально подскочил, и бросился к ней.

— Милая, ты что, я и мысли не имел обвинять тебя в подобном. Ты радеешь за Империю, за Свет, а значит, твои помыслы чисты! А грех... Грех беру на душу я, на мне вся ответственность и я отвечу за это в Бездне, — принялся уверять её он, обнимая.

Она дрожала, как же это было невыносимо.

— И все же, прости. Я так переживаю, ведь это война не с Хамоном! Это война с Тьмой! — воскликнула она с надрывом, — А теперь голод не юге, ураганы в Кметии и Кирии, разве же это не есть происки Проклятого?! Голод, разрушения, люди бегут от войны! Мне кажется, что Тьма наступает... Мне страшно, мой Император, — в конце перешла на шепот Миранда и кинулась ему на шею.

— Мне тоже страшно, — искренне прошептал он, обнимая её крепче.

— Нет, я не верю, ты более храбр, чем я, — решительно возразила Королева, — Я, глупая слабая женщина, предложила творить ложь из страха перед Тьмой. Желая избавить Империю от Тьмы, я сошла с пути Света! — сокрушалась она.

Вот только не повинна она в этом. Это он, своей неспособностью принять решение втравил эту чистую душой женщину в грязные дела.

— Нет, ты не сошла с пути Света. И то, что ты предложила... Я не знаю..., — замялся Император, понимая, что должен принять решение.

Пусть и грешное, но это будет его решение. Если нет другого выхода. Не должен он так мучить свою супругу.

— Давай помолимся, прошу. Вместе, возьмемся за руки и прочтем молитву взывающую о милосердии. Мироздание нас услышит и поможет нашим подданным стойко пережить эту Тьму, — нежным голосом умоляла Королева.

Они взялись за руки и принялись молиться вслух. Закончив, супруга попросила позволения уйти отдохнуть. Император даже не думал возражать. Миранде и так несладко. Долгая утомительная поездка к Порогу Мироздания в такое неспокойное время и так повергла несчастную в нездоровье. Лекари настоятельно рекомендовали ей не исполнять супружеский долг как минимум год. Как же она была опечалена, порывалась игнорировать наставления лекарей. Только не может он рисковать её здоровьем, он и так повинен в её страданиях.

Когда Миранда пришла к нему и заявила, что по-настоящему познала истину и желает принять клятву прямо на Пороге Мироздания, он был вне себя от радости. Даже несмотря на то, что это может быть опасно, ведь путь к Порогу идет через Священный лес. Он не принадлежит никому, но граничит с Хамонским Магистратом. Конечно, вероятность кровавого столкновения с врагами в священном лесу или на Пороге, минимальна. И лес и Порог Мироздания священны и для имперских последователей Ордена Света и для хамонских последователей Храма Богов Апартиды. Но учитывая, что и на Пороге Мироздания случались трагедии, а сейчас идет война, он должен был предвидеть, насколько тяжело может дастся эта поездка женщине, пусть и познавшей путь Света. Он должен был отговорить её от этой поездки, а вместо этого только обрадовался и отправился с ней.

Фердинанду не хотелось, чтобы Миранда страдала. Её милосердие, порой поражало даже его, по мере сил старающегося чтить заветы Книги Мироздания. Когда лекари принесли из Небельхафта скорбную весть о том, что принцесса не способна произвести наследника, Миранда едва не впала в истерику. Настолько ей было жаль принцессу. Когда же сама Эрика написала письмо, в котором молила не тревожить её, дав дожить век в покое, они плакали с Королевой вместе. И когда Миранда предложила прибегнуть ко лжи, он понимал, едва ли эта ложь греховна. Ведь Книга Мироздания гласит не творить ложь, но также она взывает к милосердию. И если милосердие в разы превышает творимую ложь, грех ли это? Фердинанд не ведал, полагая, что узнает об этом уже после смерти, когда придет час ответить за все грехи.

И сейчас, это предложение, пообещать наследницу в супруги. Отвратительная ложь. Но он возьмет на себя этот грех. Выхода нет, герцоги оказались предателями, но их уже рассудит Мироздание, как и его самого. А сейчас иначе прекратить не только эту войну, но и голод, невозможно. Тадеус, который сам радеет за благо Империи, просто предложил единственно верное решение, как раздобыть необходимые средства.

Значит, он пойдет на это. Потому что он клялся на Пороге Мироздания хранить Империю и заботиться о своих подданных. Мизбарию почти отобрали прислужники Проклятого. Люди голодают. Он клялся в Храме перед Алтарем, заботиться о своей супруге, которая уже извелась, глядя на этот кошмар. Поэтому он солжет.

* * *

*

После посещения Императора Миранда сразу же направилась к Тадеусу. Нужно обсудить с ним план, что и какому герцогу предлагать. Все должно быть продумано, а там уже пусть Верховный Маг сам втолкует этому идиоту, как вести себя. Пока же она испытывала не только радость от очередной ожидаемой победы, но и облегчение. Это представление высотало ее. Корчить любящую супругу, это одно, для умной женщины это не так сложно, а вот играть роль святоши, совсем другое.

На самом деле, Миранда изначально оставалась верна таирскому культу Богов Стихий, которым впрочем, все равно не молилась, полагая, что те вряд ли озабочены жизнью в Миории. Она просто разделяла мнение, что всем сущим правят четыре бога, повелевающие огнем, землей, водой и воздухом. Она вынуждена была принести коятву в Храме Мироздания перед браком с Фердинандом. Клятва же на так называемом Пороге Мироздания не значила для нее ничего, кроме того, что это показалось ей необходимым для воплощения своего плана. Сделать сына наследником и, заодно, спасти Империю.

Когда пять месяцев назад она решила, что пришла пора посвятить соблазненного Тадеуса в свои планы, Королева даже не представляла, чем эта беседа обернется. Её невинная шутка по поводу обещания руки наследницы отпрыскам герцогов не только оказалась удачным предложением, но и натолкнула на гениальный план, позволяющий совместить все разом. Миранда в тот же вечер принялась думать, как убедить Императора принять решение, которое этот святоша, скорее всего сразу сочтет недопустимым.

Перебирая все варианты, Миранду вдруг осенило. Сначала следует убедить его в том, что принцесса не сможет стать супругой будущего Императора. Причем убедить так, что бы она оставалась в Небельхафте. Значит, лгать про болезнь нельзя. А вот если обмануть его, сообщив, что Эрика не способна произвести наследника, это решит все проблемы.

'Гениально', — все, что сказал на её предложение Тадеус, который и стал главным помощников в воплощении плана.

Сама бы она тоже справилась, но с магом все оказалось быстрее. Не все же ей отдуваться, тем более, сейчас, когда она вроде как святоша.

Все-таки не зря она соблазнила мага, пусть и любовник он самый паршивый из всех, которые у нее были. Хуже чем Тадеус, был только супруг. А если сравнивать с Виктором... Впрочем, с ним пока не смог сравниться ни один мужчина. И не только в постели. А что Тадеус... Телом непригляден, худой доходяга, ни мускул, как у гвардейцев, ни изящества, как у её предыдущего любовника музыканта. И это ладно, если б ещё он таким отмороженным не был, и не лежал на кровати как бревно. Но это все издержки, зато он человек умный, могущественный и может помочь ей на пути к цели. А для души есть другие мужчины, благо, Верховный Маг понятия не имел, что такое ревность. Да и какая ревность может быть у бревна?

После посещения Порога Мироздания, в её искренность поверил даже Тереней, который посчитал, что это его заслуга. Королева его разубеждать не стала. Тем временем Тадеус занялся ряжеными "признанными лекарями". Потом именно он убедил Императора послать их в Небельхафт. Разумеется, никто никуда не ездил, выждали нужное время, те вернулись со скорбными новостями. Следом они с Тадеусом сочинили поддельное письмо. Наследница "написала" слезное послание о том, как она несчастна, что не оправдала надежд Империи. Несчастный Император даже прослезился. Всплакнуть пришлось и ей. На всякий случай. А потом она предложила Фердинанду выход, как оградить принцессу от страданий.

Ведь объявлять на всю Империю, что принцесса бесплодна, слишком жестоко для неё, и будет лучше через несколько лет инсценировать её смерть. Пусть живет в глуши, а наследником, а потом Императором будет Альдо. Тот немного посомневался, поныл над Книгой Мироздания, но в итоге согласился. На все про все у них с Тадеусом ушло пару месяцев.

С идеей решить проблемы в Империи при помощи наследницы, которая все равно "умрет", пообещав её в жены Герцогам, Миранда решила повременить. Тогда по последним новостям дела на передовой наладились. А впутывать наследницу как-то не особенно хотелось, она бы предпочла и вовсе забыть о ней. Зачем мудрить, если войну и так можно выиграть? Испугавшись, что хамонцы пойдут дальше Мизбарии, южные герцогства выделили и людей и золото. Так же постарались Мириамский и Тильский Герцоги. Немудрено, Герцог Мириамский рвется к власти. Тем более, он еще и маг. Отношение к магам в Хамоне однозначное, те должны быть уничтожены как прислужники Проклятого Бога. А Тильский просто терпеть не мог хамонцев, те на прошлой войне запытали его брата, и он готов был последнюю рубашку отдать.

Но дальше все пошло кувырком. Ресурсы южных герцогств, которые уже год отдуваются почти за всю Империю и так не безграничны. А тут ещё погода сделала свое дело. На юге, в середине лета перестали идти дожди, и нагрянула невиданная засуха. Весь урожай высох, и если Порты жили с торговли, а прибрежные поселения спасались рыболовством, севернее начался голод. Надежда оставалась на северные граничащие с Хамоном Герцогства, но над Кирией прямо до Кметии пронеслись небывалые ураганы. Урожай собрать не успели.

А тем временем с передовой приходили все более мрачные вести. Вчера прискакал гонец, передал отчет Верховного Маршала, в котором тот описал происходящее, доложил данные разведки, и выразил обеспокоенность за успех военной кампании. Так же он настоятельно требовал золото на содержание войска, то бишь, на провиант, на оружие и на выдачу довольствия. Суть послания кратко можно было описать так, армию кормить нечем, а враг сдаваться не собирается. Большая часть Мизбарии занята хамонцами, если ещё летом имперские войска шли вперед, в итоге пришлось отступать. В итоге, продвижения никакого.

Миранда вспомнила про свою идею. Разумеется, план с наследницей поддержал Тадеус, который должен был вчера предложить его Императору. Миранда же должна была дожать супруга. И вот теперь все решено. Всё-таки Верховный Маг поступил разумно, когда отговорил её от убийства наследницы. Вот и эта ведьма внесет посильную лепту в дело дальнейшего процветания Империи, чтобы потом к власти пришла новая династия, начало которой положит Альдо.

Император дозрел только на следующий день. По совету Тадеуса Эрику решили посулить только троим западным герцогам Мириамскому, Фенайскому и Гаралийскому. Во-первых, на данный момент они самые богатые. Во-вторых, сеньше шансов, что они сговорятся, как желает Мириамский. Разумеется, все будет держаться в тайне. Займется переговореми Тадеус.

Решение далось ему нелегко. Фердинанд весь осунулся, все вечера проводил в молитвах. Две недели каждый день Миранде приходилось молиться с ним, а потом и выслушвать очередную чепуху. Благо, аудиенции он не отменил, хотя те ему стали как-никогда в тягость. Но по происшесвии двух недель он вроде пришел в себя. Королева наконец получила возможность заняться Альдо. Тот в последнее время проявлял себя не лучшим образом.

Дело в том, что по её настоянию, Альдо уже как третий месяц приступил к обучению воинскому искусству. Миранда хотела, чтобы принц приступил к тренировкам ещё в десятилетнем возрасте, но тот желания не изъявил. Королева, памятуя о том, как её донимали с раннего детства, решила не мучить сына, рассудив, что видимо, тот ещё мал. Она полагала, Альдо подрастет и сам заинтересуется, ведь для юноши благородного происхождения весьма похвально тяготеть к воинскому делу. Но принц даже не думал изъявлять такого желания и после того, как Миранда окончательно убедила супруга сделать его первым наследником, она решила взять ситуацию в свои руки. Но, увы, пока её решение приносило одни проблемы.

Наставники жаловались, отказывались учить его, поясняя тем, что принц не желает постигать воинскую науку, не проявляет усердия. Разговоры с Альдо не приносили никакого результата, тот только жаловался в ответ. Миранда поначалу полагала, дело в наставниках, те не могут найти подход к принцу. Их меняли. Но все повторялось. В итоге Альдо додумался опуститься до лжи, и стал симулировать недомогания. Когда же все придворные лекари и целители разом подтвердили, что принц здоров, терпение у Королевы лопнуло. Она решила, всему виной лень и избалованность. В чем-то это её вина, она многое позволяла принцу. Но Альдо уже исполнилось двенадцать, пришло время стать более серьезным. Он будущий Император, в конце концов. Да, Император не принимает участия в битвах, но, помимо прочего, Альдо мужчина.

Принц нарядился на ужин так, будто предстоял пир. Вот уж что Миранду радовало, так это умение Альдо одеваться согласно статусу. Фердинанд так и норовил заказать портным одеяние, более подходящее для библиотекаря. И толку, что ткани дорогие, если он не имеет вкуса. Раньше Миранда пыталась взять гардероб мужа под контроль, но в итоге решила эту затею оставить, пусть ходит, в чем хочет, все равно посмешище.

— Ты прекрасно выглядишь, мой принц, — похвалила она Альдо после того, как они согласно принятым церемониям обменялись приветствиями и прочитали дежурную молитву.

— Благодарю, Ваше Величество, — учтиво ответил он.

Впрочем, от этой учтивости скорее веяло холодом. После случая с лекарями, Альдо будто спрятался за стеной безупречных манер.

— Расскажи мне, как прошел сегодняшний урок?

— Превосходно, Ваше Величество, — ответил тот, делая вид, что собирается начать трапезу.

— Я хотела бы услышать подробности, — принялась настаивать Миранда.

— Ваше Величество, я боюсь, что мой рассказ будет необъективен. Я меньше всего хочу вводить вас в заблуждение. Я уверен, мои наставники, как люди, безусловно, авторитетные, с удовольствие ответят на все вопросы и смогут оценить мои успехи лучше, чем я сам, — витиевато и предельно учтиво отговорился принц.

Миранде, несмотря на то, что отговорки раздражали, даже понравилось, как все прозвучало. Впрочем, наставник по риторике всегда хвалил его. В отличие от того же наставника по военной стратегии, а именно этот урок Альдо посещал перед ужином.

— Мой принц, с наставниками я поговорить всегда успею, мне интересно услышать именно тебя. Если я не ошибаюсь, сегодня накануне ужина ты брал урок по основам военной стратегии. Хотелось бы услышать про твои успехи, — настойчиво продолжала Королева.

Принц к трапезе так и не приступил, а продолжал неловко держаться за ложку.

— Ваше Величество, урок по военной стратегии, по моему мнению, прошел хорошо. Я узнал много важного, совершенные ошибки осознал и постараюсь их больше не допускать, — в который раз отговорился Альдо.

Миранде уже надоело обмениваться любезностями. Она понимала, принц на нее зол, ведь с некоторых пор все изменилось, больше нет той вседозволенности, от него теперь больше требуют. Впрочем, Альдо тоже понять можно, он ведь не знает, зачем все это. Рассказывать принцу про то, что он станет Императором, Миранда не рисковала, памятую о случаях, когда тот два раза отдавал приказ убить наследницу. Пусть лучше пока ничего не знает.

Рассудив, что так можно ходить вокруг да около до ночи, она решила перейти к делу.

— Я рада за тебя, мой принц. А теперь хочу сообщить тебе отличную новость. Завтра у тебя будет первый урок с новыми наставниками по воинскому искусству. Все они признанные мастера и знают, как найти подход к благородным отпрыскам, — с радостной улыбкой сообщила Королева и увидела, как принц помрачнел.

Не дав тому ничего сказать, она продолжила, решив толкнуть речь о том, как важно воинское искусство. В ход пошли все аргументы. Миранда напомнила про Императорский турнир воинов, попросила его вспомнить, как юные леди восхищались победителем. Когда же она принялась приводить в пример принцев и правителей иноземных королевств, Альдо таки не выдержал и вставил свое слово.

— Отец тоже никогда не интересовался воинским искусством, а он сейчас Император, — выпалил он, и тут же добавил, — Ваше Величество.

"Святоша подает дурной пример сыну" — мысленно возмутилась Королева и решила, что пора заканчивать с любезностями.

Миранда пристально посмотрела прямо в глаза сыну.

— Мой принц, целители четко сказали, ты абсолютно здоров. Я не имею оснований не доверять им, — она отпила глоток вина и, не выпуская кубок, продолжила, — Поэтому завтра ты пойдешь на урок и будешь проявлять там должное для благородного юноши рвение. Если ты и дальше будешь упорствовать в своей лени и позорить императорскую семью, то я вынуждена буду принять более серьезные меры, чем отмена уроков пения и стихосложения. Ты отправишься в Храм Мироздания! Твой отец, чей пример ты привел, всегда мечтал, чтобы его дети учились в этом, безусловно, святом месте. Император, хотя и полагает, что воинское искусство не так важно, тебе не поможет, он мое решение только поддержит! Не интересно учиться фехтовать, может, молиться тебе больше понравиться! Решаешь ты! — закончив, она с приглушенным стуком поставила кубок на стол, и принялась за трапезу, делая вид, что даже не смотрит на Альдо.

На самом деле краем глаза она видел, как бледный, видимо, от злости принц, поджав губы, уставился в тарелку. Весь остаток трапезы они молчали. Принц почти ничего не съел. В конце они по всем церемониям распрощались и Миранда, глядя на удаляющегося бледного принца, понимала, теперь он точно возьмется за ум. Вот начнет воинской подготовкой заниматься, а там и военной стратегией, и военной историей заинтересуется. Как повзрослеет, он ещё спасибо ей скажет, а как взойдет на престол, её стараниями, между прочим, тем более, оценит её строгость и хитрость. Королева решила не ограничиваться угрозами, а взяться за дело во всеоружии. Поэтом завтра планировался не обычный урок, а показательный.

* * *

*

Королева сидела на специально принесенном кресле на возвышении. Рядом в окружении четырех нянек возился маленький Леон. В руках у него был игрушечный деревянный меч, которым он то и дело размахивал. Принц то и дело порывался куда-то убежать. Чуть поодаль умостилась дворцовая свита из приближенных, в том числе наиболее влиятельные люди императорского двора: Верховный Маг Тадеус, Верховный Казначей Деер, Верховный Летописец Дармигорий, канцлер граф Ольгерд Альталмир, командиры императорской гвардии и городской стражи. Добрая половина были с супругами и отпрысками.

По обе стороны от их делегации выстроились императорские гвардейцы. По бокам стояли остальные сановники и придворные леди. В главном тренировочном зале Императорского Дворца с минуту на минуту должен был начаться показательный урок воинского искусства принца Альдо.

Королева надеялась, это заставит юного принца проявить усердие, как сегодня, так и в дальнейшем. Все-таки на него смотрит весь цвет Империи, и так же его младший брат, которому он должен подавать пример. Император, хотя и не стал препятствовать её начинанию, прийти не пожелал.

Королева пыталась найти поддержку у Фердинанда, но как она и предполагала, тот лишь развел руками, поддержав сына, и объяснив, что он и сам в юности не имел тяги к воинскому искусству. В который раз она убедилась, её супруг — не мужчина. Заодно, она решила воспользоваться так называемой дружбой между её сыном и гвардейцем Лораном, велев последнему повлиять на Альдо. И вот теперь показательный урок. Миранда решила, что такой урок, отличный способ вызвать у принца желание показать, на что он способен. Доказать, что он мужчина.

Наконец, в зал вошел Альдо. Его сопровождал Лоран. Королева, и вся дворцовая свита обратили свой взор на принца. Тот, увидев зрителей резко остановился. Миранда не удивлялась, она сознательно не предупреждала его. Лоран, которому тоже на всякий случай ничего не говорили, что-то шепнул Альдо и тот направился к трем своим новым наставникам. Королева, как и полагается, взяла слово.

— Альдо, позволь представить тебе твоих новых наставников. Сайри Макарати, признанный мастер из Креонии, помимо прочих знатных господ, был наставником у креонского принца, — невысокий брюнет с раскосыми глазами поклонился.

— Андреас Паронус, один из лучших мечников Антанара, служил наставником сыновей Герцога Мириамского и при дворе Царя Валтиса Антанарского, — худощавый высокий мужчина также поклонился присутствующим гостям, и Миранда продолжила.

— Мастер Рафаэль из Аркадии. Рыцарь Ордена Великой Матери. Пять лет служил наставником в Воинской Академии Аркадии. Обучал младшего аркадийского принца. Победитель Императорского турнира воинов, — закончив представлять его, Миранда не удержалась от улыбки.

Высокий брюнет с вьющимися длинными волосами приглянулся ей особенно. Она уже решила, что этот человек в любом случае останется во дворце.

Рафаэль поклонился и Королева с дежурной речью обратилась к свите, а потом к принцу, прилюдно пояснив, как воинское искусство важно для благородного мужчины. Увы, говорить вслух о том, что Альдо ещё и будущий Император, она пока не могла.

Наконец, долгожданный урок начался. Принц, сжавшись от неловкости, уставился на трех воинов, будто те собрались его казнить. Миранда решила, что это нормально,. Альдо первый раз видит этих людей, а дальше все пойдет хорошо. К тому же на принца смотрит столько людей, он просто не сможет позволить себе осрамиться.

Первым дать урок должен был Сайри Макарати. Он объяснил принцу про важность подготовительных упражнений перед тренировкой и дал задание пробежать пять кругов. Альдо не только пробежал но и с усердием принялся выполнять другие упражнения. Королева не могла нарадоваться. Свита, тем временем, с интересом наблюдала за происходящим. Только леди изредка умилялись, обращая внимание на маленького Леона. Тот никак не хотел успокаиваться, и буквально изводил нянек, порываясь то ударить игрушечным мечом сидящего неподалеку Командира городской стражи, а то и вовсе сбежать.

Когда подготовительные упражнения закончились, мастер Макарати дал принцу деревянный меч и в предельно учтивой манере принялся рассказывать про основные постулаты фехтования. Потом он подозвал Рафаэля, и они провели небольшой показательный поединок. Далее Макарати принялся показывать Альдо отдельные движения и попросил повторить. Королева никак не могла нарадоваться, принц хоть и неловко, но все-таки усердно все выполнял. Даже Леон успокоился и принялся с интересом наблюдать за уроком. Свита вела себя, как полагается, никто не смеялся. Королева предупредила, что смех будет неуместен. И вот подошла очередь тренировочного поединка. Первая попытка не удалась, принц выронил меч.

— Ваше Высочество, правильно замахнулись, молодцы. Но нужно больше внимания, — учтиво прокомментировал все Паронус.

Альдо поднял меч, испуганно посмотрел в сторону, где сидели зрители и приготовился к поединку. Но дальше все пошло кувырком. Альдо, вместо того, чтобы отбивать элементарный удар, только сжимался и отскакивал, будто его собираются убить. И свалить вину на наставников нельзя. Те были предельно учтив, хвалил принца даже там, где и похвалить не за что, был подчеркнуто аккуратен. Фактически тот подыгрывал принцу, понимая, что позорить его сейчас неуместно. Это заметила даже Миранда, которая была не особенно искушена в воинских премудростях.

Королева теперь уже жалела, что все затеяла. Те из свиты, кто имеет отношение к воинскому делу, все прекрасно понимая, уже едва сдерживали смех. Миранде только оставалось радоваться, хорошо, она придворного шута, должность которого настояла вернуть ещё полгода назад, звать поостереглась. Принц шарахался от меча наставника и все тут. Ещё и свой меч ронял.

После десяти минут мытарств, принц, отскакивая от Макарати, сам поскользнулся и с размаху полетел на пол. Причем, судя по грохоту, ударился он изрядно. Королева даже в какой-то момент испугалась.

— Ваше Высочество, Вы зашиблись? — учтиво спросил Рафаэль, подскочив к скорчившемуся на полу принцу и пытаясь помочь тому встать.

Тут же взору Миранды, всей свиты и гвардейцев предстала однозначная картина. Принц расплакался. Миранда заметила, господа делали над собой просто неимоверные усилия, чтобы не засмеяться. Послышались шушуканья каких-то леди, те начали говорить про лекаря, ведь не станет же принц плакать из-за ерунды.

— Прошу простить мою вину, я переусердствовать. Ваше Высочество, вы готовы продолжать тренировка или нужен лекарь? — учтиво обратился Сайри, тем самым ещё надеясь спасти положение.

Увы, как уже поняла Миранда, это бесполезно. Правда, насколько, в тот момент она даже не догадывалась. Все произошло быстро, Королева даже не успела что-то предпринять.

Альдо весь в слезах, держась за руку и при этом вздрагивая, принялся неловко подниматься, затравленным взглядом осмотрелся. К нему подскочили наставники.

— Ваше Высочество, вам нехорошо? — обеспокоенно спросил Рафаэль.

— Оставьте меня в покое! Хватит! — вдруг в истерике заорал он, — Не надо мне ваших тренировок! Не надо наставников! Я не хочу! Вы слышите меня, я не хочу! — в истерике орал он.

К нему подскочил Лоран. Никто не смеялся. Все в недоумении смотрели, похоже, не зная как реагировать. Тут ещё, в самый неподходящий момент вперед выскочил принц Леон.

— А я хочу! Я хочу быть воином!— кричал малыш, а сам бежал к застывшим в недоумении наставникам. За ним побежали няньки.

— Леон, иди к нянюшкам! — строго приказала Миранда.

— Не хочу! — возопил малыш, вырываясь от нянек, — Мне надоели они! Не хочу! — Леон умудрился вывернуться, ударив девицу мечом по руке, и подскочил прямо к воинам, — Пусть Альдо идет к нянюшкам! Он ревет! Как маленький! Как девочка! — вопил он.

Теперь не то что свита, даже вышколенные гвардейцы не удержались от улыбок, тем более младший принц продолжал, — А я не реву! Я взрослый! Я воин, у меня меч есть! — хвастался тот, потрясая игрушкой.

Альдо буквально полетел к двери, за ним устремился Лоран. Шокированная Миранда, которая даже не предполагала, что все может так закончится, демонстративно окинула взглядом зал. Смех быстро затих, но в свите слышались какие-то перешептывания. Гвардейцы вновь встали по струнке, делая вид, что ничего не произошло. Рафаэль, присев, что-то объяснял маленькому Леону. Рядом стояли няньки, одна из которых потирала руку. Нужно держать хорошую мину при плохой игре, рассудила она, встала и в зале воцарилась тишина.

— Господа, прошу простить неучтивость принца Альдо. Это моя ошибка. Его Высочество ещё не оправился от недавней болезни. Он был не совсем здоров, поэтому тренировку пришлось преждевременно прервать. Благодарю за то, что почтили вниманием Его Высочество. Все могут быть свободными, — сохраняя невозмутимый вид, объявила она и присела в кресло.

На самом деле Миранда готова была сквозь землю провалиться от стыда. Принц осрамился, превратившись в посмешище. Перед всем цветом Империи. Её супруг посмешище, а теперь её старший сын. За что ей все это? Наконец, она всеми правдами и неправдами добилась своего, Альдо наследник. Теперь, наследница, бывшая наследница, не помеха. И вот дернуло же её устраивать этот цирк? А ведь хотела как лучше, для нее в юности всегда было стимулом присутствие публики. Может, дело в том, что она женщина, и не может найти подход к сыну в мужских вопросах? Или дурное влияние отца оказалось настолько тлетворным? Подумать только, устроить прилюдную истерику! Как же она не хотела, чтобы её сын был таким как Фердинанд, и вот. "Неужели ничего нельзя сделать? — мысленно сокрушалась она.

Тем не менее, Миранда осознавала, сокрушаться бессмысленно, даже если Альдо осрамился, он остается её сыном, наследником, в конце концов. Он будущий Император. Сообщить Альдо правду теперь казалось единственной возможностью образумить его. Ладно, с воинским искусством, но, может, в остальном он возьмется за ум. Будет умным человеком, а не таким глупцом как его отец. А так, она учтет все ошибки и не позволит Фердинанду портить своего младшего сына. Тот после того, как впервые увидел турнир, заинтересовался воинским искусством. Поэтому, несмотря на юный возраст, нужно нанять ему наставников воинов. Действительно, хватит Леону общения с нянюшками, он должен видеть мужской пример, который она, а уж тем более Фердинанд, не могут предоставить.

И для такой роли вполне подойдет победитель Императорского Турнира Воинов. Рафаэль, вот уж кого можно назвать настоящим мужчиной. Она лично видела, как он расправился со всеми противниками. Так поразил её только один человек, имя которого, впрочем, вспоминать не очень хотелось. Креонца и антанарца Миранда так же решила оставить, те признанные воины, их могут взять наставниками в других Королевствах и велика вероятность, про Альдо пойдет дурная слава. Так что пусть лучше учат Леона.

Миранда незамедлительно решила поговорить с воинами, тем более те сами ожидали аудиенции, желая обсудить свою дальнейшую службу после конфуза. Свита уже разошлась. Остались только императорские гвардейцы и наставники. Рафаэль продолжал о чем-то беседовать с Леоном, пока несчастные нянюшки безуспешно пытались его увести.

— Няньки могут быть свободны, принца Леона оставьте здесь, — распорядилась Королева и тут же обратилась к наставникам, — Подойдите!

Няньки спешно покинули зал, воины направились к ней. Леон, явно обрадованный тем, что девицы ушли, вприпрыжку бежал за ними, пытаясь привлечь их внимание. Миранда подозвала сына к себе, тот хоть и недовольный, но встал рядом. Наставники поклонились.

— Как вы уже поняли, принц Альдо не желает постигать воинское искусство. Я пока не берусь настаивать. Принц сам примет решение. Но есть еще младший принц Леон, с которым вы уже успели познакомиться. Так вот, он уже проявляет рвение, и я предлагаю вам троим стать его наставниками! — объявила она и заметила, как на лицах воинов отобразилось удивление.

Леон же, поняв, что его желание услышали, не смог сдержать радости.

— Ура! Я буду воином! И нянек не будет?!

— Не будет, мой принц, — подтвердила Королева.

— Ура! — прямо запрыгал от восторга он.

— Да, ты уже воин. Вон, видишь чучело, пойди поруби его! — Миранда решила, что дальнейшую беседу лучше вести без принца.

Леон с радостными воплями побежал на подвиги. Отправив двух гвардейцев присмотреть за ним, она дала слово наставникам.

— Ваше Величество, я благодарен за оказанную честь, но смею заверить, Его Высочество ещё слишком мал! Самому младшему моему воспитаннику было десять лет от роду. Я просто не могу согласиться, вы можете остаться недовольны результатом, — с небольшим акцентом пояснил Андреас Паронус и картинно развел руками.

— Я так же благодарить за честь. Но принц — ребенок. В Креонии, даже в воинская семья мальчик начинать учить на восьмом год, — на ломаном антарийском вторил ему Сайри Макарати

— Ваше Величество, я с преогромным удовольствием стану наставником Леона, с которым, как вы, наверное, уже заметили, уже успел найти общий язык, но только когда он войдет в более подходящий возраст. Как минимум ему должно исполниться восемь. Простите за дерзость, но я наставник по воинским искусствам, а не нянька, — учтиво пояснил Рафаэль. Миранда сразу подметила, тот говорит на чистом имперском языке.

— Я понимаю вас, господа. Рафаэль, разумеется, вы не нянька, вы все признанные воины, а не няньки. Вот только няньки тут не нужны! Понимаете, вы видели Альдо, вот результат воспитания няньками. Юному Леону не нужны бегающие за ним девицы, ему нужно воинское воспитание! И вы можете его предоставить. Разумеется, за отдельную плату! Я понимаю, его возраст это дополнительная сложность, но я готова компенсировать ваши усилия. Утраиваю первоначальное жалование! Подумайте, принцу только недавно исполнилось четыре года. Как минимум до шестнадцати лет ему нужны наставники. Если вы найдете с ним общий язык, вас ждет долгая жизнь при дворе. Столько золота вам нигде не заплатят! Ну, так что, господа? — Миранда улыбнулась.

Уже глядя на их лица, она знала, какой ответ её ждет. От такого предложения те просто не смогут отказаться.

* * *

Лоран увидел, как принц бросился в сторону лестницы и кинулся за ним. Вскоре стало ясно, куда побежит Альдо. Действительно, он оказался в том самом дальнем углу подвала, где они порой прятались. Там было темно, едва только гвардеец заметил, что принц спрятался между бочками. Разумеется, Альдо ударился в истошные рыдания. Лоран, решив подождать, пока тот придет в себя, притаился за углом, попеременно проклиная то Королеву, то принца.

Вот зачем цирк устраивать? Прежде чем свите показывать, хоть бы сама убедилась, что сынок её в воинском деле бездарен. Хотя, может Миранда не поняла ничего, она — женщина и в воинском искусстве не искушена. Теперь и сама осрамилась, и Альдо в истерике. Ерунда, в общем-то, но у принца трагедия.

А, тот, тоже хорош, нечего сказать. Ну не хочет учиться фехтованию, хрен с ним, но истерику перед всем дворцом зачем устраивать? И почему Альдо не последовал его совету? Он же ему шепнул, чтобы тот симулировал что-нибудь. Чтобы перед свитой не так постыдно было. Лоран уже сам убедился, другие советы давать без толку, из принца воин никакой. От меча шарахается, даже когда он его учить пытался, без толку. Боль совершенно терпеть не способен, при том, что настоящей боли не знал. И лучше бы не узнал, ещё не переживет. Неженка ещё тот. Лоран сам себе удивлялся, почему он так спокойно воспринимает это в принце. Даже куда меньший неженка едва ли мог заслужить его уважение, но Альдо не вызывал никакого отвращения, а скорее умилял.

Что только принц не делал, чтобы мать оставила его в покое со своими наставниками. Даже больным пытался заделаться. Не получилось, здоров, все придворные целители это подтвердили. Как не упрашивал их принц, сколько золота не обещал, так солгать и не согласились. Только зря их принц просил, Лоран был в курсе, что все дворцовые целители, от главного до помощников, уже давно под Королевой ходят, и ничего поперек её воли не сделают. В общем то как и почти вся дворцовая свита, за исключением особенно влиятельных чинов. Но эта стерва и к ним подбирается. Гвардеец, несмотря на то, что, по сути, тайно служил ей, и прекрасно понимал, та сделает все, чтобы Альдо стал наследником, относился к Королеве более чем прохладно.

Принц все никак не прекращал рыдать, что уже начало раздражать Лорана.

— Может, хватит уже? Ты своими слезами обеспечишь здешних крыс водой на год вперед! — бросил он.

Альдо вскочил. Раньше принц сюда сам не приходил, крыс боялся, а тут, видимо, совсем забыл. Впрочем, тут же он присел на бочку и закрыл лицо руками.

— Альдо, толку плакать? Объясни мне, может я пойму, и тоже поплачу? — не унимался Лоран, надеясь привести его в чувства. Но тот ещё сильнее ударился в слезы. Лоран одернул руки принца, открыв его лицо.

— Прекрати истерику, чтоб тебя! — рявкнул гвардеец и влепил Альдо пощечину. Тот бы, наверное, слетел с бочки, если бы Лоран не держал его руки.

— Прости, я не знал, что делать, — приглушенным голосом тут же начал оправдывать он.

— Что же теперь мне делать? Как жить, — обреченно прошептал Альдо. Похоже, истерика закончена, и то хорошо. Лоран присел на соседнюю бочку.

— Так и жить. Это все ерунда. Ты даже не представляешь, какая это ерунда, — принялся уверять он, вспоминая, как подыхал в том доме для убогих, а перед этим валялся в канаве.

— Матушка сказала, если я осрамлю императорскую семью, она отправит меня в Храм Мироздания. Мы не сможем быть вместе и это для меня не ерунда, — оправдываясь, выдавил из себя Альдо.

— Никуда она тебя не отправит, — уверенно заявил Лоран.

— Но она вчера сказала! Ее Величество всегда делали, что говорили, — возразил принц.

— Вот увидишь, не отправит. И знаешь почему? Потому что ты будущий Император! Нечего тебе делать в храме! — гвардеец прекрасно знал, к чему ведет Королева. Храм Мироздания был просто обычным запугиванием.

— Императором будет супруг Эрики. Мы же договаривались, не будем об этом! — взмолился Альдо.

С тех пор, как принц перед матерью взял на себя вторую попытку покушения на Эрику, он даже разговаривать о престоле не хотел.

— Твоя матушка все уже решила, — уверил Лоран и обнял его за плечи. Альдо кинулся ему на шею.

— Если матушка отправит меня в Храм, ты придешь за мной и мы сбежим?

— Ты же пришел за мной и я приду, — уверил его гвардеец, понимая, что все равно никакого храма не будет.

— И ты бросишь гвардию, покинешь дворец? — не верил своим ушам принц.

— Без тебя мне тут будет скучно, — не солгал в этом Лоран, — А теперь нам лучше пойти наверх. Тебя уже ищут, пошли, — предложил он, отстранив его.

— Ищут, чтобы посмеяться, — процедил Альдо.

— Поверь, никто не станет смеяться над Его Высочеством. Это может быть чревато, — Лоран встал, и потянул его за собой.

— Они в лицо не скажут, будут шептаться, думать, что я посмешище! — возразил принц.

— Не важно, что люди думают, важно, что они делают. А делать придворная свита будет, то, что позволено. Уверяю, смеяться над принцем императорской крови им позволения никто не даст, — в который раз уверил гвардеец, буквально вытаскивая принца из подвала. Миранда, действительно, скорее всем языки отрежет, чем позволит над наследником насмехаться.

Действительно, когда принц шел по дворцу, никто из встреченных придворных даже виду не подал. Все спокойно, его приветствуют по всем церемониям, будто и не было ничего. Впрочем, как Альдо не спешил в свои покои, от Королевы он все равно не скрылся. У двери его уже ждал гвардеец с приказом явиться в кабинет Императора. Принц, шел весь бледный, как на казнь, казалось, он сейчас лишиться сознания. Лорану даже жалко его стало, зря ведь переживает, ну отчитает матушка, отец святоша успокоит, пожурят нерадивого и замнут все дело. А он трагедию устроил, дурачок.

Лоран ожидал, ему как полагается придется ждать принца у двери, но каково же было его удивление, когда его пригласили войти. За столом сидел Император, слева в кресле восседала Миранда, а справа в затемненном углу Верховный Маг Тадеус. У Альдо, только он вошел, едва ноги не подкосились.

— Лоран, гвардеец принца, ему можно доверять. К тому же, я полагаю, он должен быть посвящен, чтобы в полной мере осознавать ответственность, которая на него возлагается, — сообщила всем Миранда.

Император и Тадеус только кивнули. Королева велела Альдо сесть в кресло напротив отца. Лорану присесть не предложили, и он встал рядом с принцем. Слово взял Император.

— Альдо, я уже знаю о сегодняшнем инциденте. Уверяю, матушка желала тебе добра и хотела как лучше. Сейчас ты поймешь, почему она так поступила.

"Да уж, эта стерва уже успела перед супругом невинную овечку состроить" — мысленно сыронизировал Лоран, наблюдая за ситуацией, и с нетерпением ожидая, к чему все приведет. Он догадывался, но хотелось услышать лично.

Император развернул письмо и замялся. В итоге обратился к Лорану, чтобы он зачитал. "Даже читать им лень, ну да ладно, с меня не убудет" — с этой мыслью он взял письмо и принялся читать вслух, стараясь скрыть удивление.

Это оказалось заключение лекарей о том, что принцесса не способна произвести на свет наследника. Внизу личные печати, все как положено. Лоран не особенно удивился, Эрика никогда не отличалась здравием. Но не успел гвардеец одуматься, как ему сунули следующее письмо, которое тоже попросили зачитать.

— Ваше Императорское Величество, как я полагаю, вы уже получили скорбные вести от уважаемых лекарей. Я до сих пор не могу оправиться от этой новости. Не только лишение радости материнства, которое как я полагала, может скрасить мою безрадостную жизнь, повергло меня в такую печаль. Страдания, которые причиняет осознание того, что мое нездоровье может повергнуть Империю в пучину смуты, куда более горьки и болезненны. Я осознаю, что не могу оставаться наследницей, но смею просить последнюю милость. Прошу дать мне возможность дожить свой век в покое, не ведая суеты, которая убивает меня сильнее, нежели болезнь. Умоляю не тревожить меня и позволить не пасть жертвой злой молвы. Когда придет час, и если я буду ещё жива, я отрекусь от престола. Прошу, не нужно огласки, слишком болезненно для меня понимать, что я стала причиной того, что великий род Сиол прервется. Про это не знает даже Её Светлость Герцогиня Беатрис Клеонская. Уповаю на вашу милость, Ваше Величество. И последняя просьба, прошу, не поминайте эту скорбную тему, ибо каждый раз, как думаю об этом, тут же начинаю желать скорейшей кончины, а сие грех перед Мирозданием. Подпись. Эрика Адриана Сиол Кленская.

Лоран, пока читал это письмо, даже несколько раз запнулся, настолько он изумился. Впрочем, толком поразмыслить ему не дали. Император объявил, что теперь наследник Альдо, но пока это следует держать в тайне, потому как время неспокойное. Император в итоге поздравил сына и принялся рассказывать, о том, какая великая ответственность на Альдо. Следом слово взяла Миранда, потом Тадеус. Звучали высокопарные слова о том, что наследник должен готовиться к правлению и прочий дежурный бред, который Лоран даже не слушал. Его больше занимало письмо наследницы. Странно. Впрочем, все, что с ней связано, всегда странно.

Когда с церемониями, наконец, закончили, слово дали растерянному перепуганному Альдо. Лоран теперь и сам не понимал, чего тот в себя прийти не может. Радоваться надо, он будто на казнь шел, а его в наследники произвели. Принц отговорился дежурными фразами о том, как он благодарен за такую честь и как постарается не подвести. Вот только никакой радости в его тоне не ощущалось. Неужели он до сих пор от того позора оправиться не может?

— Мои поздравления! Я же говорил тебе, ты станешь Императором! А ты все не верил! — тут же выпалил Лоран, только дверь закрылась. Уже в покоях, он мог обратиться к принцу без церемоний. Но Альдо отстранился, сел в кресло и взялся за голову.

— Я не хочу, — прошептал он.

— Ты чего? Да забудь ты про этот дурацкий цирк! Никто тебя не заставит больше заниматься воинскими искусствами! — подбадривал он его, но тот будто не слышал.

— Я не хочу быть Императором, не хочу! Правда, не хочу! — воскликнул Альдо.

— Но почему?— искренне недоумевая, спросил Лоран, присаживаясь рядом.

— А что в этом хорошего? — задал встречный вопрос принц.

— Власть, могущество, слава, — перечислял гвардеец.

— А если мне это не нужно? И жениться на какой-то принцессе я не хочу, ты ведь тогда оставишь меня!

— Не оставлю. Я понимаю, что иначе нельзя! У Императора должна быть супруга и наследник, — успокаивал он Альдо.

— Все равно, я смотрю на все это и не хочу так жить. Советы, свита, войны... Это ужасно, — Принц едва сдерживал слезы.

— Ты ещё юный и пока не понимаешь. Но ты захочешь. Да, ты захочешь. "Куда ты денешься" — уже мысленно добавил Лоран, обнимая Альдо.

Он ещё какое-то время успокаивал принца, а когда тот в итоге заснул, Лоран задумался о происходящем. Странное письмо не выходило из его головы. Оно в который раз только напомнило ему о грядущей расплате за свои деяния. Впрочем, не было и дня, когда бы он ни думал об этом.

Лоран пытался выбросить все из головы, но не мог, он знал, что натворил, понимал, что она не их тех, кто прощает, и ждал. Каждый день. И сейчас, вроде все так гладко, наследница отошла в сторону и опасности не представляет. Но Лоран был уверен, это не так. Кто это писал, Миранда ли, сама Эрика из хитрости, чтобы в очередной раз начать какие-то непонятные игры, ещё кто-то, он мог только догадываться. Но что-то подсказывало, принцесса не вышла из игры.

Не могла она такого написать и все тут. Это какая-то кроткая овечка написала. А он достаточно с ней сталкивался, чтобы понимать, та не из таких. Разве только, чтобы схитрить. Это она тоже умеет. Но скорбная покорность едва ли ей присуща. В бешенстве она едва не убила Альдо, у того долго потом синяки ещё сходили. Это кроткая овечка из письма умудрилась выйти на талерманца и притащить его во Дворец. А что она из мести с его братом Мичем сделала? А когда он её пытался повесить, и в пылу гнева решил унизить... Какой там пощады просить, даром, что девица малолетняя. ".. Убивай...! Или вали к Проклятому...!" Безумный смех в лицо смерти.

Когда он вернулся во дворец, он пного думал над содеянным. Думал и о том, к чему это приведет. И пришел к выводу. Она все помнит. Угроза убить себя на самой высокой башне, на которую боящаяся высоты принцесса вдруг забралась сама, доверия не внушала. Это игра, и, похоже, теперь ей стало плевать на страх. Как не внушали доверия все уверения Эрики о том, что она не помнит лица убийцы. Помнит, все она помнит. Тот колодец она ведь не забыла, но отчего-то все равно просто взяла и уехала на другой конец Империи. Испугалась? Едва ли. Вернется? Даже из Бездны. Что он может сделать? Ничего, только ждать.

У него связаны руки, он замарал себя по уши и чудом остался чист. Одна ошибка и он потеряет все. Сбежать как трус туда, где его не найдут? Ему есть что терять, а ещё он в долгу перед Альдо, он станет последним ублюдком, если оставит его. Поэтому остается только ждать, что случится раньше, Миранда вынесет смертельный приговор ей, или наследница пожелает увидеть его голову.

Убийца может прийти завтра, через год, или уже в следующую минуту. И он будет осматриваться по сторонам, идя по ночной улице в одиночестве. При каждом шорохе хвататься за рукоять меча и проклинать себя за трусость и за то, что натворил. Он много раз вспоминал их последнюю встречу, помнил, что говорил тогда Эрике в пылу гнева. Она все помнит. И потому он ещё живет. В страхе. Боится ли она? Нет, иначе он был бы мертв.

Да, он виноват. Он многое натворил. Но умирать не хочется. Поэтому однажды он должен закончить. Если не умрет раньше.