В гости к мертвым.

'В гости к мертвым'

Фанфик на цикл 'Эпоха Мертвых' А. Круза.

Глава первая.

Оренбург. 20 марта 2007 год.

Шасси Боинга незаметно и неощутимо для пассажиров коснулись взлетно-посадочной полосы, шум турбин стих, потом включился реверс и самолет начал тормозить.

— Вот видите, все хорошо, — стюардесса чуть наклонилась к сидящей в соседнем ряду бабушке. Милая старушенция слегка перенервничала в процессе полета из-за соседа, которому стало плохо с сердцем.

Эта фраза окончательно меня разбудила, и я открыл глаза. Приятно... Приятно посмотреть на такие формы, а тем более с такого ракурса. Вспомнились фразы из песни о стюардессе Жанне, и я невольно улыбнулся.

— Кх-м, — громко кашлянула сидящая рядом со мной женщина возрастом далеко за пятьдесят, но с макияжем тинэйджера, и посмотрела на меня как Ленин на буржуазию.

— Что? — повернулся я к ней.

— По меньшей мере, это просто не прилично!

— Что не прилично?

— Так пялиться! — громко 'шептала' она, стараясь, чтобы все услышали.

— Что вы, — развернулся к нам сидящий впереди веселый дедок, эдакий балагур, который весь полет развлекал двух студенток байками и шутками, — вот если бы этот молодой человек на вас пялился, тогда да, было бы не прилично. А здесь есть, на что посмотреть и отблагодарить природу и родителей этой замечательной девушки. Правда, Ксюшенька?

Студенки в голос рассмеялись, моя соседка, недовольно хмыкнув, начала копаться в сумочке, а стюардесса по имени... Ксения мило улыбнулась и ответила:

— Конечно, хорошо выглядеть — это часть нашей работы.

— Вот! — старик заулыбался подтверждению своих слов.

А бабушка, которую успокаивала стюардесса, наклонилась к своему соседу и что-то сказала ему, наверное, хотела сообщить, что прилетели.

— Господи! — подскочила она, — Да он же синий! Он же еще полчаса назад дышал!

'Ну вот, — подумал я, — сейчас начнётся. Так, хватаю сумку и к выходу...'

Народ загомонил, стюардессы кинулись осуществлять реанимационные, но уже, похоже, бесполезные действия. На выход, на выход... хорошо, что сумка с собой небольшая, пуховик под мышку...

— Вы куда? — встретила меня у двери еще одна 'Барби' из Orenair.

— Так на выход, сейчас же начнётся, сами понимаете... 'Скорая' и прочее.

— Ничего не начнётся, — заглянула она в салон, и, увидев, как ее коллеги накрыли пледом несчастного, сказала, — он уже умер, судя по всему.

— О, вот и трап подали...

Уговорив 'Барби' меня пропустить, я потопал по полю к зданию аэропорта, не став дожидаться автобуса-аквариума. Навстречу ехала машина 'скорой'. Я остановился и, провожая машину глазами, одел пуховик. Со стороны самолета кто-то начал кричать... Да уж, нервишки у людей ни в дугу, лежит себе труп, никого не трогает, чего орать-то? Но крики продолжались, и я обратил внимание, что через поле мчится 'форд' службы безопасности аэропорта... Так, ладно, надо поторопиться, а то какая-то ерунда с моим рейсом.

— Такси... Такси не дорого, — бормотали назойливые бомбилы у выхода из здания аэропорта.

— Спасибо, не надо, — отвечал я, зная, что меня встречают.

Сашка, мой одноклассник, с которым мы не виделись уже лет пятнадцать. У него сегодня день рождения и, так совпало, что и десятилетний юбилей свадьбы в придачу. А у меня в кои-то веки получилось вырваться в отпуск и прилететь не только к нему, а еще и просто посмотреть на город детства и юности, который я покинул в 18 лет, отправившись служить, а потом завертелось...

— Влад! Не изменился же совсем! — раскинув для объятий руки, ко мне двигался увеличившийся раза в три Сашка, с проявляющейся уже лысиной, пузом, очками... Стал похож на своего отца, но все тот же друг Сашка, та же мимика, та же улыбка.

— Привет, дружище! — мы крепко обнялись, похлопав друг друга по спинам.

— Ну пошли, я с утра баньку затопил, как с дежурства пришел.

Подошли к парковке, приветливо пиликнула сигнализация 'Субару'.

— Ну? На таких же у вас там ездят?

— Нет, — помотал я головой, — у тебя руль неправильный, у нас 'праворукие' в основном.

— Ну да, адаптированная модель, я ее из салона брал, который недавно открыли здесь.

От аэропорта до коттеджного поселка, где уже несколько лет живет Сашка, ехать не далеко. 'Низко летим' по нежинскому шоссе, я поглядываю по сторонам... Лесополосы отделяют трассу от выросших за время моего отсутствия коттеджных поселков, маленьких и больших, промелькнул большой магазин строительных материалов у трассы.

— Изменилось? — спросил Сашка.

— Конечно, много что изменилось.

— В лучшую хоть сторону?

— Внешне в лучшую.

— А внутренне... Знаешь, Влад, ни хрена не изменилось, все так же.

— Это хорошо или плохо?

— Не знаю, — пожал плечами Сашка, — по мне так хорошо.

— Вот дороги почищены, смотрю.

— Да, еще и политы реагентом, так что потом машины гниют.

Разогнаться так и не успели толком, и уже через 15 километров от аэропорта мы крутанулись на развязке и съехали в пригородный поселок Ростоши. По шоссе, 'паникуя' и 'крякая', пронеслась, удаляясь, 'скорая'.

— Из аэропорта... Представляешь, молодой вроде мужик, сел в Москве, через час полета ему что-то поплохело с сердцем, стюардессы его накормили таблетками. Вроде отпустило, лежал, спал, а приземлились — труп.

— Если 'на люстрах' мчатся, то еще не труп. А чему удивляться, Влад, народ в суете, на нервах, о здоровье не заботятся.

— Да он уже синий был, когда я из самолета выходил.

— Значит, не из аэропорта.

Доехали до автомойки, потом повернули направо, через пятьдесят метров опять направо, по грунтовой, но укатанной дороге к десятку новых коттеджей, стоящих особняком от всего поселка.

— Это новый микрорайон поселка, домам лет по семь, не больше, — прокомментировал Сашка наши маневры, взял с панели пульт и нажал на кнопку.

Решетчатые ворота в высоком кирпичном заборе поехали в сторону, открывая вид во двор.

— Вот ты буржуй, — улыбнулся я.

— Стараюсь, — кивнул он, заехал во двор и остановился рядом с гаражом, у которого стояла красная 'Калина'.

— 'Жигуль'... он и в Африке 'жигуль', как его не назови.

— Да ладно, неплохая машинка вообще-то, чего ты, супруге купил на работу ездить да детей возить, вместо батиной 'шестерки'... Прикинь, продать хотел ее, так что-то кривятся все, а молодому 'ездюку' какому и сам не продам, жалко, разобьёт же. О! Ты с правами?

— Да.

— Ну вот, бери, если надо, доверенность напишу тебе... Не побрезгуешь после 'японок' на жигуля сесть?

— Не, я не брезгливый.

Вышли из машины, я огляделся... Расчищенные от снега дорожки от дома к постройкам, большая беседка, все с любовью и очень уютно расположено, причем, всего на шести свободных сотках.

— Я тут только беседку построил, ну не сам, конечно, нанимал людей... А все остальное от застройщика досталось. Мне нравится, ну, пойдем в дом, — похлопал меня по спине Сашка и открыл дверь.

— Здравствуйте, с приездом, — встретила нас в холле Сашина супруга, приятно улыбаясь, — да, такой же, как на фотографиях школьных... Ну, будем знакомиться теперь очно?

— С удовольствием, — ответил я, подошел ближе и сначала официально пожал ей руку, а потом чмокнул в щеку, — Влад.

— Анна, — кокетливо ответила она, — ну, а на брудершафт мы еще выпьем.

— Но, но! Ты осторожно с ним, он еще со школы 'дамским негодником' прослыл.

— Наговаривает... почем зря... на честного человека! — сделал я невинное лицо.

— Ну что, Влад, ты позавтракаешь сначала?

— Да я после самолетного пайка не хочу пока что, тут кто-то баню обещал.

— Вот это правильно, — кивнул Сашка, — пошли, покажу тебе комнату, шмотки бросишь да переоденешься.

— Саша, подожди... Перезвони главному, ты же телефон забыл, а он что-то уже несколько раз названивал.

— Что там опять? — засопел Саша, и, нахмурившись, взял с тумбочки телефон.

Анна проводила меня в небольшую комнату напротив детской на втором этаже.

— Располагайся.

— Спасибо, — я прошел в комнату, поставил сумку на тумбочку и, кивнув на лестницу из коридора вниз, с стороны которой доносился разговор на повышенных тонах, спросил, — что, на работе аврал?

— Мало хирургов... Текучка, а хороших хирургов и не осталось почти.

— Ну да, — согласился я, — новые — тупицы, за небольшим исключением, а старые уже на пенсии.

— Вот-вот. Ну, переоденешься и спускайся, — сказала Аня и вышла, закрыв за собой дверь.

Стянул с себя уже отдавившие хозяйство джинсы, шутка ли, сидеть сначала девять часов на рейсе Владивосток-Москва, а потом еще два — Москва-Оренбург. Повесил на спинку высокого стула у письменного стола, туда же свитер... Переодевшись в спортивный костюм и, прихватив банные принадлежности, чистое белье и полотенце, спустился.

— Влад... Ты извини, но надо ехать, — сказал, одеваясь, Сашка, — там ерунда какая-то в отделении, главного 'белочка', что ли, опять посетила... Какие-то трупы у них оживают, в морге что-то непонятное твориться...

— Езжай, конечно, раз надо, — ответил я, — где баня-то?

— За кладовкой в холле тамбур, а там дверь, направо котельная, налево баня.

— Езжай, Саша, я покажу, — сказала Анна.

— Ты съезди, детей забери пораньше, — сказал Саша, поцеловав супругу, — посидим, я Тимониным позвонил, они к пяти приедут.

— Вовка? — обрадовался я.

— Да.

— Здорово!

Напарился до головокружения и трясучки в ногах. Спустя полтора часа, слегка пошатываясь, прошел в холл, из которого через широкую арку была видна гостиная.

— С легким паром! — крикнула оттуда Анна, — Иди, я морс развела.

— А пиво есть?

— Конечно, в холодильнике возьми.

Сделав 'чпок' с дымком, половина бутылки 'Амстела' утолила жажду.

— Хорошо, — блаженно протянул я.

— Ну, рассказывай, — присела в кресло напротив Аня, — как живешь? Все еще холостяк?

— Да, не нашел что-то еще ту прекрасную мою половину, — улыбнулся я и отпил пиво.

— А давай, мы тебя женим!

— А давай! — в шутку ответил я, не чураясь перспективы 'прижаться к мягкому' во время отпуска... А потом можно заявить что-то в стиле 'мы не подходим друг другу'.

— Шутишь?

— Отчего же, можно и попытать счастья.

Раздался звонок, Анна приподнялась в кресле и взяла с журнального столика трубку, посмотрев на номер вызывающего, извинилась и вышла в кухню, если это можно было так назвать. Потому что гостиная и кухня были, в принципе, одним помещением, разделенным лишь визуально, разными стилями мебели, какими-то декоративными перегородочками с мозаичными рисунками — вообще-то стильно так, со вкусом.

— Да, да, хорошо... — отвечала Анна, похоже, Сашке, — Конечно, прямо сейчас поеду. Хорошо, целую.

Было заметно, что она немного волнуется.

— Что случилось?

— Ой, Влад, ты извини, мы что-то такие хозяева, что стыдно даже... Саша позвонил, говорил о какой-то возможной эпидемии бешенства... Я так и не поняла ничего.

— Много бездомных собак в городе?

— Да... Что? А, нет, человеческого бешенства. Я поеду, детей из сада заберу, ты поскучаешь тут часик, я не долго, телевизор пока посмотри.

— Езжай, конечно. А телевизор... Нет, не люблю я его и уже лет пять, наверное, не смотрю.

— Ну, я включу так, фоном... Пиво еще возьми, — сказала Аня и прошла в коридор, где быстро обулась, накинула короткое пальто и вышла, закрывая дверь, — я не долго!

Подошел к окну и понаблюдал, как она, сев в машину, достаточно умело вырулила задним ходом в открытые ворота и скрылась из виду. А ворота, потихоньку закрываясь, поползли обратно.

— Неплохой домик, — сказал я вслух, снова оглядывая интерьер, — ладно, где там пиво?

Отпил еще пару глотков, уселся все же напротив телевизора, потому что мне показалось, что там вроде кино голливудское какое-то про ужасы. Нашел пульт и прибавил звук...

Вещал, похоже, какой-то местный канал, судя по логотипу в углу экрана, а! Точно, 'Планета', помню-помню, как они начинали... Самое начало 90-х, первые полгода они вещали в открытую, тупо пускали 'Голливуд' в канал, ну и всякие объявления, поздравления и рекламу. Потом, видно, кто-то надоумил шифровать вещание, так как дециметровые антенны домашние умельцы быстро понаделали, а некоторые предприимчивые их еще и продавали на городской барахолке. Но и шифрация ничего особо не дала, наш привыкший к халяве народ начал покупать у все тех же умельцев дешифраторы — маленькие платки с десятком элементов, и все, никакой абонентской платы, смотри, пожалуйста, на халяву...

Из воспоминаний меня вырвала речь репортера 'горячих новостей' на грани истерики:

— ...прямо сейчас мы находимся на территории областной клинической больницы, посмотрите, сколько карет 'скорой помощи', — камера приблизила картинку к подъезду приемного покоя, — все эти машины привозят пациентов из разных концов города... эм-м... а-а.... С непонятным еще для специалистов диагнозом, но все симптомы указывают на бешенство неизвестной этиологии.

Репортер поманил рукой оператора за собой и быстро подошел к очередной подъехавшей машине.

— Вот, подъехала еще одна карета 'скорой помощи', давайте посмотрим... На данный момент представители мэрии никак не комментируют ситуацию, ссылаясь на управление МЧС, где нам тоже отказали в комментариях, — камера показала, как выкатывают из машины носилки, на которых привязанный по рукам и ногам 'больной' очень даже живо трепыхался, открывая окровавленный рот и пытаясь укусить руку катящего носилки санитара, — очень, очень странно все это, дорогие телезрители...

В этот момент раздался звон стекла и женский крик с верхнего этажа корпуса, камера 'запрыгала' по окнам, пытаясь поймать картинку происходящего...

— ...не отключайтесь, там, наверху, что-то происходит, наша съемочная группа обязательно выяснит все обстоятельства, и мы снова выйдем в эфир, оставайтесь с нами...

Потом пошла реклама сети мебельных магазинов, причем какая-то 'колхозная', то есть местного производства, с убогой графикой, противным голосом читающего сопроводительный текст и с ужасного качества картинками вроде как итальянской мебели.

— Хрень какая-то, — снова вслух сказал я и выключил телевизор.

Пойду, подремлю, только высморкаться в ванную схожу — уже хронический гайморит неоднократно сломанного носа не способствуют приятному сну. Постель была застелена чистым и свежим бельем, прикрытым красивым, с какими-то 'домиками', гобеленовым покрывалом. Вот на него я и улегся, не снимая спортивного костюма, лишь прикрыв босые ноги уголком гобелена...

Разбудил меня телефонный звонок, я открыл глаза и вспомнил, что я вообще-то в гостях и снова закрыл. Но телефон не умолкал и настойчиво верещал на весь дом. Похоже, хозяев еще нет, подремать уже не получится, видно, ладно, спущусь, отвечу. Глянул на часы... ох, ну ничего себе, почти пять часов вечера! Сбежал по лестнице вниз и снял трубку.

— Влад! Анна приехала? Дети?

— Саш, я спал, а дома, похоже, никого... Подожди, — я наклонился, чтобы увидеть через окно двор, — нет, 'калины' нету.

— Мля! И на звонки не отвечает, а твой телефон где?

— В кармане куртки, куртка вот, в коридоре висит, на вешалке...

— Влад... ты извини, конечно, что вот такое дерьмо случилось непонятное, я позже расскажу... Пожалуйста, в тумбочке под телефоном техталон и ключи от отцовской 'шестерки', доверенность черкани на коленке по образцу, там старая доверенность жены валяется, и прошу тебя, съезди к детсаду. Там рядом дом тещи, к ним зайди... Я не знаю, когда освобожусь, тут реально кино про оживших мертвецов снимать можно, надеюсь, что меня уже подменят скоро, и я дозвонюсь до тебя.

— Адрес...

— Что?

— Где садик и дом тещи?

— А, слушай, а лучше записывай...

Оделся, закрыл дом ключами, взятыми из тумбочки, и направился по очищенной дорожке к гаражу. Так ворота, похоже, только изнутри открываются... Ага, дверь сбоку бокса, потянул — открыто. Нащупал выключатель на стене. Со щелчками и морганием под потолком зажглись три люминесцентных светильника. Вот она, классика, как говориться, а Сашка молодец, машину, видно холил, дорогое сердцу наследство — когда уходил в армию, дядя Слава ее только купил. Ну что, заводим, открываем и открываем гараж... Подъехав к воротам на улицу, задумался — и как открыть? Вышел, нашел на кирпичном столбе забора кнопку, ага, заработали. Выгнал машину на улицу, зашел в калитку-дверь, нажатой вновь кнопкой заставил ворота поехать обратно, а калитку запер на ключ со связки... Ох, Саня, поить тебе меня коньяком весь отпуск!

Зимняя резина хорошо держала дорогу, машина слушалась, и двигатель работал ровно, хоть и громко. Пролетел проспект Гагарина быстро, но, обратив внимание на изменения, задумался, полетели воспоминания. О, уже Чкалова, сразу два ДТП, милицейский 'уазик'. Ого... с автоматами! Вроде, 'антитеррор' по всей стране давно закончился, и теперь вся великая и необъятная своими налогами отстраивает маленькую, но гордую республику Кавказа... Ладно, мне на Туркестанскую надо, эх, а руки-то 'помнят'! В смысле, неплохо ориентируюсь по городу, в котором не был 15 лет, хотя не мудрено, сколько гонял в юности, зля гаишников, на своей 'Яве' по главным и не очень улицам города... Ну вот, и до садика добрался.

— А-а-а! Помогите!!! — прокричала какая-то женщина в стороне.

Закрыл машину, поежился от налетевшего порыва холодного ветра, осматриваясь, застегнул куртку и одел перчатки... Пожилая пара быстрым шагом спешит по тротуару спального района, оглядываясь... Куда они смотрят? А, вижу — женщина неистово наяривает сумочкой куда попадет какому-то мужику, а эта пьянь, с трудом удерживая равновесие и пошатываясь, пытается схватить тетку, медленно двигаясь на нее, не обращая внимания на удары и издавая какие-то ему одному понятные звуки. Ну что ж, нехорошо это... хоть и учила меня мама, как говориться, не лезть в семейные разборки, но 'не могу молчать', то есть смотреть на эту картину спокойно.

— Мужик... остепенись!

Увидев потенциальную помощь в моем лице, тетка заорала еще сильнее... Бляха, если сейчас прибудет наряд, то и меня еще прихватит, возможно. Еще раз посмотрел по сторонам, прохожие делают вид, что не замечают происходящего, ага, вроде как спешат, ну и хрен на вас! Не сбавляя скорости, на ходу саданул своим плечом в плечо алкаша... Странно, этот финт у меня всегда срабатывал и заканчивался потерей равновесия оппонента, а алкаш как-то вопреки законам физики прокрутился и уставился на меня.

— Ух, ё-о! — я даже отшатнулся, встретившись с ним взглядом, — упоротый, что ли?

Сдавленный писк, шипение, стон, непонятно... и глаза. Я в жизни своей таких не видел, лицо бледное, зрачки словно бельмом затянуты, и какой-то ужас подымается от них, от этих глаз... А 'тело' пошло на меня.

— Да на! — хлесткий правый 'джеб' в челюсть никогда не подводил...

Алкаш упал, мелькнув ногами в воздухе, но, повозившись в грязном тающем снегу, начал подниматься. Тетки уж след простыл, и стою я такой один на один с каким-то бронебойным дебилом... подозрительно молчаливым, кстати. Только хотел добавить с ноги, пока он возится на четвереньках, как увидел, что у него сзади вся шея, ну не знаю, просто разворочена, ободрана, даже позвонки видны... Что же это за дерьмо!

Все-таки саданул ему с ноги, заставив снова неуклюже распластаться в серой жиже талого снега, и пошел себе. Отойдя метров на двадцать к воротам детского сада, оглянулся. Стоит алкаш, пошатывается и думает, наверное, куда ему пойти и еще раз огрести. Ну и хрен с ним! О, вот и 'калина' Анны стоит, пойду в садик, там с ней и встретимся.

Анны в садике не оказалось, а сторож, крича из-за запертой двери, сказал, что еще в обед начали обзванивать родителей, чтобы забирали детей, так как сад закрыт на карантин. Ладно, пойду тогда к Сашкиной теще, наверное, они там. Поднялся на пятый этаж единственного подъезда девятиэтажного дома между садиком и школой, да, помню, при мне этот дом только начали строить... Раз пять позвонил, не отвечают, не открывают... Прислушался к тому, что происходит за дверью. Возня какая-то, теща инвалид? Ладно, подожду еще.

После того, как я позвонил еще несколько раз и серьезно так постучал ботинком по железной двери, ничего не произошло. Возня так же была слышна, но никто не открывал, кроме соседа напротив — крепкого такого мужика под пятьдесят, с шикарными усищами, одетого в выцветшие и застиранные штаны 'летной' полевой формы, тельняшку и тапки на босу ногу.

— Чего долбишься? Кого надо?

На удивление терпеливо и внимательно выслушав мои объяснения, мужик тоже подошел к двери и позвонил.

— А ты что, телевизор не смотришь? — спросил он меня, давя на звонок.

— С утра видел репортаж из больницы.

— Из больницы... — передразнил он меня, — да по всей стране эта эпидемия! Что в стране, что в мире, интернет-то на что? Вроде молодой, а как из леса вышел!

— Фактически, так и есть, сутки как вышел, только не из леса, а из тайги.

— О как! Откуда?

— Да я же говорю, к другу на день рождения с Дальнего Востока приехал, 15 лет не виделись.

— Нормально, — провел ладонью по усам мужик, — а друг твой где?

— Он хирург в областной... Его с утра вызвали на работу.

— Понятно, ну что, чилим, будем знакомы, — протянул мне руку мужик, — Гриша. Я служил в Приморье, пятнадцать календарей! В Смоляниново, морская авиация... По здоровью списался и вот, домой приехал. Развелся, правда, перед увольнением, а жена там осталась и дочка.

— Влад, — пожал я руку Григория.

— Да чего стоим-то, заходи.

— Так, а...

— Я сейчас, племяшу позвоню, он участковый, не по нашему району, конечно, но сообразит, что делать.

— Хорошо, — принял я приглашение, — а я другу сейчас тоже позвоню.

— Здоровье поправишь? — предложил Григорий, когда мы прошли на кухню, он достал из холодильника начатую бутылку водки, — Соплями-то вон как громыхаешь, простыл?

— Нет, спасибо, я за рулем, а громыхаю уже лет десять, гайморит.

— Сейчас... — Григорий вышел и вернулся с телефонным аппаратом на длинном проводе, многократно перекрученном и в нескольких местах перемотанном изолентой, и с толстым ежедневником, — Так, где тут у нас Олежек, ага...

Я смотрел в окно, форточка которого была открыта, пока Гриша пытался дозвониться до племянника, и не мог понять, что так давит на уши... Да, я, конечно, отвык от звуков большого города, но тут что-то другое... Точно! Сирены, их завывание периодически разносится по городу, и это явно не нормально, слишком много, долго и часто... А еще слышны крики — периодически то в одной стороне, то в другой кто-то отчаянно кричал, будто режут его... или её...

— Олежек? Алле... а? А кто это? А где Яковлев? А? — Гриша несколько раз подул в трубку, будто это поможет, — Куда идти? Что? Да пошел ты сам!

— Что?

— Представляешь, послали...

— Нервы, слышишь? — показал я на улицу.

— Да, что-то развылись, видно, дела плохи с этой эпидемией, как бы паника не началась.

Я достал телефон и попытался дозвониться до Саши... 'Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети' — безучастно сообщил мне записанный женский голос.

— Не доступен, — побарабанил я пальцами по столу.

— Так это, тебе есть, где остановиться-то?

— Да, я у него и живу... Слушай, может просто 02 позвонить?

— На, звони, — пододвинул мне телефон Григорий, — если не пошлют.

Набрал номер, долго не отвечали, но, в конце концов, сняли трубку...

— Дежурный-по-ленинскому-району-лейтенант-бпрпб-прпбпр... — ответили мне нечленораздельной скороговоркой.

— Здравствуйте, тут в квартире соседней проблемы...

— Везде проблемы, конкретней.

— Возможно, там пожилой женщине плохо, звоню — не открывает, но в квартире возня слышится.

— Вы кто?

— Что?

— Вы кто этой женщине?

— Это теща моего друга. Он просил проверить, все ли нормально, он не может до жены дозвониться, она детей из сада должна была забрать.

— А почему вы, а не этот ваш друг, звоните?

— Он хирург, в областной... не может вырваться.

— Хм... понятно. Адрес?

Сообщил адрес дежурному, который сухо бросил 'ждите' и положил трубку.

— Ну что, точно водки не будешь?

— Я же говорю, я за рулем.

— Думаешь, — кивнул Григорий на окно, — там есть кому-то дело до пьяных водителей?

— Мне есть, — строго сказал я, — никогда не позволял себе этого.

— Ну, — Григорий пожал плечами, и, отведя глаза в сторону, сказал, — все когда-то случается в первый раз.

— Чаем угостишь?

— Да легко, — Григорий встал, пощелкал пьезо-зажигалкой у конфорки, и, проверив наличие воды в чайнике, поставил его на огонь.

Чайник грели два раза, мне было уже неудобно оккупировать кухню Григория, хотя ему, похоже, нравилась компания, он расспрашивал меня про Дальний Восток, называл какие-то фамилии, некоторые из них даже звучали знакомо, но общих каких-то моментов соприкосновения мы так и не нашли. За окном стемнело, сирены не умолкали, мне даже показалось, что я слышал выстрелы... А когда раздался звонок в дверь, я чуть в штаны не наложил...

— Это что? — спросил я, вытирая выступивший на лбу пот, то ли от не знаю какой по счету кружки чая, то ли от страха.

— Не знаешь?

— Что, реально корабельный?

— Ага, дорог как память.

— Соседей 'кондрат' не хватает?

— Бывает, — ответил, улыбаясь, Григорий, шаркая тапками по коридору.

Спустя пару секунд он громко сказал из прихожей:

— Влад! Милиция.

Обувшись и одевшись, я вышел на площадку. Если бы не форма, бронежилет и автомат, я бы подумал, что передо мной школьник-переросток, рядом с ним стоял, нет... Рядом с ним пытался устоять на ногах мужик лет сорока, который 'кыш' сказать не может, с инструментальным ящиком в руке.

— Вы вызывали? — спросил меня сержант, замученный какой-то, осунувшийся.

— Да, вот квартира.

— Вы уверенны, что там кто-то есть?

— А вы послушайте, я подошел и позвонил.

Тишина, которая до этого была за дверью, сменилась шебуршанием и возней.

— Ясно, открывайте, — сказал сержант мужику, потом отошел к электрическому щитку, и, оттянув предохранитель на 'ксюхе', беззвучно опустил его...

На удивление, слесарь секунд за десять справился с замком, открыл дверь и, дурацки улыбаясь, сказал:

— Опыт не про...

Из-за открытой двери на него вывалилось то, что еще несколько часов назад было Анной, я ее только по свитеру и рыжим волосам узнал. С перемазанным запекшейся кровью бледно-серым лицом, издавая какие-то непонятные звуки, 'оно' как-то шустро шагнуло на площадку. Зацепившись скрюченными пальцами с ярким и явно дорогим маникюром за лямку комбинезона и притянув ничего не понимающего работягу, хватануло его зубами за затылок, а потом за шею, вырвав просто огромный кусок мяса. Я попятился назад, пытаясь понять, что же это...

Та-та... — очередь на два или три патрона разнесла голову Анне, оглушив всех.

— Ты охренел! — пошел я на сержанта...

— Спокойно! — заорал он, наведя на меня автомат, — Это уже не человек... ты что, не видел?

— Ты гонишь? Я утром с ней разговаривал!

— Успокойся, говорю, кто еще в квартире... был?

— Дети и ее мать, — ответил я, схватившись за голову и сползая по стене, — охренеть можно...

— Фу, воняет-то как, — закрыл рот и нос рукой Григорий и шагнул к себе в квартиру, — я 'скорую' вызову, этому...

Слесарь стонал и раскачивался, сидя на полу, и, морщась от боли, заворачивал такие матюги, что впору записывать.

— Идемте, — сержант включил фонарь и подошел к двери квартиры, откуда по лестничной площадке распространялся невыносимый смрад, — сколько, говорите, их там?

— Должно было быть четверо, — я встал позади сержанта и добавил, — что тут у вас происходит, мля?

— В смысле, у нас?

— В смысле, в городе... Зомби-Апокалипсис какой-то.

— Во, а я все слова подбирал, как их называть-то... Зомби, точно! А они все психи, психи... — сказал сержант, и, приложив фонарь к цевью, шагнул в квартиру.

Когда я включил свет в коридоре, который осветил и часть зала, удержаться от рвоты было невозможно, и я испачкал какой-то пуфик у тумбочки в коридоре. Бабушка была практически съедена, а та часть, что от неё осталась, еще лежала на полу и шевелилась. Ее кишечник растянулся через весь коридор, она протягивала к нам руки с висящими на костях лохмотьями мышц и кожи. Сержант выстрелил в обезображенную голову.

...Топ, топ, топ... Из зала вывернуло то, что, наверное, было Сашкиной дочкой, почти цела, только на щеке дыра от укуса, но весь рот перемазан кровью, а ее оскал мне показался совсем не человеческим. Она быстро шла на меня, выставив вперед руки, я только и успел отскочить, перевернув на неё тумбочку. Пятилетняя зомби чуть потеряла равновесие, изогнулась и словно приготовилась к прыжку...

Бах!

— Фу, мля... — страх заставил меня отшатнуться и упереться спиной в стену, — еще мальчик старший где-то...

Но, обшарив доступное пространство фонарем, из коридора мы ничего не заметили. Сержант подкрался к двери в зал, быстро заглянул и выглянул, потом опять заглянул, протянул руку и включил свет — никого, только куча кровавых следов детских стоп на ковре и диване. На улице кто-то неистово закричал, моля о помощи и заставив меня дернуться.

— Точно должен быть еще ребенок? — спросил сержант, выйдя из зала.

Он тоже далеко не бодро выглядит, а автомат в его руках ходуном ходит, как только в цель попадал еще...

— Ты это, ствол отверни и палец со спуска...

— А? А, да, — выполнил мою просьбу сержант и осторожно прошел на кухню.

— И биться сердце перестало! — протянул появившийся в дверях с двустволкой в руках Григорий, а потом метнулся назад, и я услышал, как он тоже опустошает на лестничной клетке свой желудок.

Что-то звякнуло, словно упало и разбилось.

— Сержант, — кивнул я на дверь в ванную комнату и щелкнул выключателем на стене, — я открываю, ты смотришь.

— Угу...

Дверь оказалась закрыта изнутри и не открылась, я с силой дернул, сорвав хиленькую щеколду и распахнул дверь... Увидев милицейскую форму, мальчик, прячущийся в ванне и выглядывающий из-за ее края, впал в истерику. Он был, слава богу, цел и невредим. Рыдал, пытался что-то сказать, но ужасно заикался и всхлипывал.

— Никитка, все... — вытащил я его и прижал к себе, вышел из ванной комнаты, а затем боком из квартиры, дабы ребенок не видел то, что осталось от его родных, — сейчас домой поедем, слышишь меня? Все, успокойся.

Григорий провел нас к себе в зал, я усадил Никиту на диван и почувствовал специфический запах.

— Никитка, ты посиди тут, я сейчас, дядя Гриша вот тебя охранять будет, видишь, ружье какое у него?

Мальчик, всхлипывая на каждом вдохе, кивнул и покосился на Григория.

— Была же у бабушки твоя одежда какая-нибудь?

Сказать, что ребенок был перепуган — это ничего не сказать, стресс затормозил его конкретно. Не дождавшись ответа, я вернулся в кварту Сашкиной тещи, и, полазив по ящикам, нашел детскую одежду и сменное белье.

— Ну что, я поехал и этого бедолагу в больницу завезу, хотя он скоро умрет и станет таким же, как эти, — сказал сержант, до этого разговаривавший с кем-то по рации.

— Как поехал? Эм... я не знаю, а следственная группа там, ну, или что должно быть?

— Должно, но не будет, — ответил он и вышел из квартиры, помог подняться перевязанному Григорием слесарю и вызвал лифт.

— Черти что! — сказал я, и, схватив с обувной полки две пары детских сапожек, не поняв, какие из них Никиты, вышел и захлопнул квартиру.

Раздев мальчишку и поставив в ванну, я поливал его из горячего душа и натирал напененной мочалкой... Да уж, я и сам чуть не обделался, что уж о ребенке-то говорить? Никита относительно успокоился, плакать перестал, но все еще продолжал периодически всхлипывать и молчал. На мои вопросы он либо только кивал, либо отрицательно мотал головой. Одев ребенка в чистое, я стал сам собираться.

— Куда же вы, на ночь-то глядя, попретесь? — сказал Григорий, — Оставайтесь.

— Нет, я его лучше домой отвезу, может, и его отец уже дома...

— Звонил ему еще?

— Да, нет доступа все так же.

— Все же, думаю, не стоит на улицу выходить.

— А завтра? Ты вообще понял, что случилось? Завтра в городе таких... эм... зомби будет в разы больше, я лучше в Ростоши, там народа меньше. Сержант говорит, что все покусанные умирают, а потом сами становятся такими же зомби.

— Что еще сказал?

— Сказал, что в голову только стрелять таким надо, по-другому не успокаиваются.

— Слушай, давай телефонами обменяемся... Мало ли, так, на всякий случай.

— Хорошо.

Обменялись телефонами, и Григорий тоже стал обуваться:

— Провожу вас до машины.

— Спасибо, не помешает, — посмотрел я на стоящий у стены 27-й Иж.

— О! Подожди, — Григорий ушел в комнату, погромыхал там с минуту и вернулся, — вот, держи.

— 'Оса'?

— Да, вот патронов десяток, давно лежат.

— Да, из неё попасть, тем более в голову, только в упор можно.

— А хоть и так, все лучше, чем с пустыми руками... И почему, кстати, именно в голову?

— Сержант сказал... Он в обед по такому же психу, то есть зомби, полмагазина, говорит, выпустил, а ему хоть бы хны, в результате, из пистолета в голову угомонил.

— Понятно. Знаешь, как пользоваться-то?

— Знаю, был у меня такой, продал за ненадобностью... Батарейка живая?

— Да, менял на Новый Год.

— Ну что, Никитка, поехали домой? — присел я на корточки перед ребенком.

Он в ответ часто закивал. Я засунул 'Осу' в карман куртки, в другой ссыпал патроны и поднял ребенка на руки.

— Впереди пойду, где машина? — спросил Григорий, взяв ружье и застегнув патронташ поверх пальто.

— У садика, со стороны ворот.

— Идем.

На лифте не поехали по вполне определенной причине, и, спускаясь по лестнице, на пролете между вторым и первым этажами, рядом с почтовыми ящиками, увидели трех мужиков, которые что-то обсуждали. Один из них был с 'Сайгой' за спиной.

— О! вот и Иваныч тоже... Прочувствовал важность момента, — сказал тот, что с 'Сайгой', — Далеко собрался?

— Да вот, — кивнул он на нас с Никиткой, которого я нес на руках, — до машины проводить, а то мало ли.

— Подожди, там у мусорных баков этот... ну, псих, дворника, эм-м... доедает.

— Так, а что вы тут? — спросил Григорий, — Валить его надо.

— Валить? — возмутился небольшого роста пузатый очкарик в дорогом домашнем халате поверх не менее дорогого костюма и в тапочках, — а кто вам, позвольте, дал право? Вот милиция приедет и решит.

— Дурак ты, Семен, — сказал Григорий, — хоть и образованный. А образованный дурак вдвойне страшен, для себя самого в первую очередь!

— Да что вы себе...

— Ладно, — перебил его перехвативший поудобнее ружье Григорий и открыл клапан патронташа, — не до тебя... Идем, Влад.

Из подъезда вышли, словно ожидая нападения, оглядываясь по сторонам и медленно ступая по дорожке к садику, которая проходила как раз мимо мусорных баков. Фонари горят у дома и вдоль дворовой дороги, натоптанная дорожка к садику не освещена и затенена деревьями.

— Может, по дороге? — спросил я.

— Долго, и неизвестно, сколько еще таких шляется, — ответил Григорий и вскинул ружье, — погодь...

Он медленно пошел к бакам, у которых можно было разглядеть стоящего на четвереньках человека в испачканной грязью короткой дубленке. И да, было похоже, что он, словно дикий зверь, поедает несчастного дворника, отрывая от него куски плоти зубами.

'Ба-бах' — саданул громкий выстрел, Никитка вздрогнул и еще сильнее прижался ко мне.

— Не бойся, — погладил я его по спине.

Григорий подошел ближе к бакам и, опустив ствол, выстрелил еще раз, похоже, уже в дворника, переломил стволы, и зарядив оружие, махнул мне рукой.

До забора садика шли быстро, практически бежали. По дороге проезжали редкие машины, а прохожих как-то было не много, хотя всего девять вечера. Те немногие, кто находился на улице, очень спешили добраться быстрей до дома... и крики, с разных сторон доносились крики.

Усадив Никитку на переднее сиденье и пристегнув его, завел машину.

— Ну, спасибо тебе Григорий Иваныч, — протянул я ему руку.

— Доберешься в Ростоши, позвони обязательно.

— Хорошо, — кивнул я ему и достал 'Осу'.

— Оставь.

— Спасибо.

— Все, с богом, — постучал он по крыше.

Количество ДТП явно превышало среднестатистическое, а на перекрестке Гагарина и Алтайской так вообще 'пожарка' перевернулась, собрав в кучу несколько машин. Благо в каждую сторону на проспекте по три полосы, я кое-как втиснулся в поток, благодарно кивнув какому-то мужику на 'Ниве', который меня пропустил перед собой. До развязки загородного шоссе доехал без проблем, да и до Ростошей тоже. В микрорайоне, где был Сашкин дом, почему-то не было уличного освещения, но причину я узнал чуть позже, повернув на повороте и увидев упершийся в бетонный фонарный столб джип 'чероки'. Не вписался... и только я об этом подумал, как с темной обочины на свет фар на нас шагнул этакий классический 'браток', в короткой кожаной куртке, спортивных штанах и кроссовках. И он был уже не живой... бледный, глаза эти жуткие...

— Никитка, не бойся, зажмурься и просто не смотри.

Снова испугавшийся ребенок послушался, коротко вскрикнув, сильно зажмурился и закрыл глаза ладошками в вязаных варежках, а я включил заднюю скорость... Подвывая коробкой передач, машина отъехала метров на десять, теперь первую, газу, сразу третью... На! Уродливый оскал и безжизненные, но жаждущие плоти глаза, уставились на меня через лобовое стекло. Когда живой покойник улегся грудью на капот, я смог увидеть наборную рукоятку ножа, торчащую у него под левой лопаткой по самую эту рукоять. Попытался отъехать снова назад, но этот 'браток', похоже, зацепился чем-то за бампер и руками ерзал по стеклу с противным скрипом... Я осторожно вышел из машины, открыл багажник в надежде найти там походящий инструмент и нашел — нормальный молоток... Подошел к капоту, наклонился и убедился, что Никита так и сидит, закрыв глаза, от души приложил 'братка' по голове, он еще пару раз дернулся и сник. Не выпуская молотка из рук, готовый снова его использовать для рихтовки мертвячьих мозгов, схватил теперь вроде бы действительно мертвую тушу за куртку и, матерясь, снял с капота и оттащил на обочину. Осмотрелся и сел в машину, сунув молоток под сиденье.

— Все, Никита, я прогнал плохого дядю.

Мальчик убрал от лица руки, осторожно открыл глаза и, опять вздрогнув, закрыл. Я повернулся и увидел, как из уже открытой двери 'чероки' к нам семенит в туфлях на шпильке, в дорогой шубке нараспашку и в коротком платьице этакая 'снегурочка', правда, с хорошей шишкой на лбу...

— Подождите! Подождите, пожалуйста!

— Ну, разговаривает, значит, живая, — подумал я вслух и вышел, нащупав в кармане 'Осу'.

— Пожалуйста, меня... подвезите меня до дома, тут не далеко, в конце улицы, — как говориться, 'мотая сопли на кулак', начала умолять она, и, кивнув на мертвяка на обочине, сказала, — я перепугалась, когда его на дороге увидела... и в столб.

— Понятно, назад садись.

— Спасибо... спасибо большое... Я покажу, куда ехать.

— Ну, позвонила бы кому-нибудь, что, так и сидела бы? — спросил я, когда мы поехали.

— Я сумочку оставила, когда из офиса все выбегали, там такое было... такое...

— Ясно. — ответил я, внимательно глядя на Сашкин дом, проезжая мимо ворот; наверху свет не горит, а что внизу — не видно, забор два с лишним метра, — Куда дальше?

— Вот, где над воротами фонари... такие, м-м... такие...

— Кованые? — пригляделся я к воротам серьезного такого коттеджа, который находился через два дома от Сашкиного. В окнах горел свет, и во дворе была полная иллюминация.

— Спасибо, — просунула голову между спинками сидений 'снегурочка' и, чмокнув меня в щеку, вышла из машины.

Подождал, пока ей не открыли после того, как она, притопывая своими вполне ничего себе ножками, около минуты давила на звонок.

— Ну и славненько, — сказал я, когда она бросилась на шею открывшему ей мужику лет пятидесяти.

Включил заднюю скорость, и, сдав до Сашкиного дома метров сто, вышел из машины, открыл калитку и включил кнопкой механизм ворот.

— Все, Никитка, приехали, пошли в дом, — сказал я, когда мы вышли и дождались, чтобы ворота закрылись.

Сашки дома не было, а я так надеялся, что он вернулся... Думал, может, аккумулятор у него на телефоне сдох, но предчувствия какие-то нехорошие. Ещё раз убедился, что закрыл на замок входную дверь, помог Никите раздеться, потом в ванну — руки мыть и умываться.

— Ну что, брат, перекусим? Что-то я проголодался, — спросил Никиту, параллельно набирая СМС Григорию Иванычу: 'Добрались, Влад'.

Уже более-менее успокоившись в стенах родного дома, Никитка сидел за кухонным столом, и, поглядывая на меня, теребил пуговицу на рубашке, на мой вопрос он кивнул утвердительно.

— А что ты обычно кушаешь на ужин?

В ответ он пожал плечами.

— Ладно, — я открыл холодильник, — о, пельмешки есть, сварить?

Никитка отрицательно помотал головой.

— Так, а это что? — потянул я кастрюлю с полки, — ммм... борщ, красненький, будешь? Все, все, убираю...

Я стоял и смотрел на полки. Не пустые, к слову, полки, колбаска, балычок... готовился Сашка к празднику. Много чего, в общем, но все как-то не вызывало аппетита, а даже наоборот. Блин, и борщ, его ведь Анна, похоже, с утра сварила...

— О, а омлет будешь?

Никитка заинтересованно на меня посмотрел и неуверенно кивнул.

— А вот тут еще есть сыр, майонез... Хочешь, закуску сделаю с сыром и чесноком?

Никита опять кивнул и даже стал раскачивать ногой, наблюдая за моей суетой у плиты. Попутно еще пару раз звонил Сашке — бесполезно.

— Ну, готов к приему пищи? А давай прямо со сковородки вдвоем есть, а?

Никите эта идея понравилась, и он снова закивал, изобразив на лице некое подобие улыбки. Уфф... ну, слава богу, хоть немного отошел ребенок.

Закуска с тертым сыром, майонезом и чесноком Никите тоже очень понравилась, попили чаю, потом я принес из детской одеяло и уложил Никиту в гостиной на диване.

— Тут будешь спать, хорошо? А я вот тут рядом, на кресле...

— П-папа... — попытался сказать Никита, но я понял, о чем он.

— Ложись, малыш, папа на работе... А пока он там, я буду с тобой. Не возражаешь?

Никита кивнул, глубоко вздохнул и лег. Я укрыл его, он закрыл глаза и буквально через пару минут засопел.

Уфф... — выдохнул я, перешел на кухню и снова попытался дозвониться Сашке. Пошли гудки... я 'висел на трубе' пока не запиликало, и мне не сообщили, что 'абонент не может ответить в данный момент'. Но тут вдруг вызов!

— Але, — ответил я, — Саня!

— Это не Александр, — сообщил незнакомый мне голос, какой-то тихий и уставший, — вы кто ему?

— Друг детства... одноклассник... я с его ребенком сейчас...

— Анна?

— Она... это... ну...

— 'Живая' мертвая? — подсказали мне.

— Ну, да, только уже 'мертвая' мертвая, как и дочь, и теща Санина. Они там как-то друг друга съели, а потом милиция... в общем, их нет.

— Саши тоже нет, его тоже съели, а потом он пытался съесть меня... мне пришлось... Понимаете?... И я тоже его друг и коллега.

— Понятно, — покосился я спящего ребенка, теперь уже точно сироту.

— Мне тоже недолго осталось, он меня укусил... Держитесь подальше от искусанных, они умирают минут через сорок или час... А потом через несколько минут поднимаются и уже сами ищут, кого укусить... съесть... Прощайте, я не могу больше разговаривать, боюсь, не успею...

— Подождите, подождите...

Я услышал хлопок на той стороне, это был наверняка выстрел. Бедняга, не желая становиться вечно голодным и мертвым скитальцем, он застрелился. Что теперь? Попробовать улететь домой? А Никитка? Сашкины родители умерли пару лет назад с интервалом в год, он у них был единственным и поздним ребенком. Лететь с Никитой? Ну, а что, сейчас пороюсь, найду, наверное, документы.

Что-то запиликало... мля, домофон! Я подорвался и скользнул по паркету до входной двери, хватанув трубку.

— Слушаю.

— Это сосед, — раздался из трубки низкий с хрипотцой голос, — ты дочь мою подвозил.

— А... и что?

— Пусти, поговорить надо.

Я нажал кнопку электромагнитного замка, влез в ботинки, и, накинув куртку, вышел во двор, засунув руку в карман с травматом — шут его знает, этого папашу.

— Илья, — протянул мне руку с тяжелой золотой печаткой с каким-то черным камнем тот самый мужик, на котором повисла 'снегурка' в дверях, — спасибо, что помог дочке. Я это... спросить, тебе, может, самому помощь какая нужна? Ты обращайся.

— Влад... да я не знаю еще, что мне нужно, мозги нужно в первую очередь в кучу собрать и понять, какого хрена вообще происходит.

— Эпидемия, никто не знает, откуда и какая, я много кому и куда звонил, везде примерно то же самое.

— Везде?

— Да, по всему миру, доигрались, похоже, некоторые... Слушай, а доктор-то где? — кивнул Илья на дом.

— Съели его... И жену с дочкой, только Никиту удалось спасти, перепуган до жути... разговаривать перестал, заикается. Спать уложил пока.

— А ты кто доктору?

— Друг детства, в гости вот приехал на день рожденья.

— Да... в гости к мертвым, — сказал Илья и задумался, — ну это, ты телефончик-то мой запиши, я не последний человек в определенных кругах в городе, звони, если что. И вот еще, держи.

Илья протянул мне бумажный конверт.

— Ну, это просто часть благодарности, бери, бери... и звони если что, — вручив конверт, Илья ощутимо хлопнул меня по плечу, — ну, бывай.

Вернувшись в дом, снова закрылся и сунул нос в конверт... ого! Ну, как говорится, дают — бери, бьют — беги. Так, наверное, стоит и самому на массу придавить, а утром, на свежую голову, принимать всякие решения. Подошел к холодильнику, достал с полки на дверце бутылку водки и сделал пару глотков из горлышка, закусив остатками сыра с майонезом. Затем расположился поудобнее в низком и мягком кресле и закрыл глаза.

22 марта, утро.

Меня разбудил вой сирены — это 'скорая' пронеслась мимо ворот. Сел в кресле, потер глаза и посмотрел на Никитку: спит, ну и хорошо. Времени пятый час утра, а я вроде даже выспался... Так, где тут у них кофе? Растворимого не нашел, зато нашел уже молотый в пачке. Сварил, налил большую кружку, немого закрасив молоком, и в одиночестве уселся за кухонным столом. И что мы имеем, Владислав Петрович? А ни черта хорошего! Ладно, попробуем продумать варианты, первый — найти документы Никиты, и в аэропорт... Ну, собственно, и все, а что еще остается? Этот город для меня уже давно перестал быть родным, надо ехать домой, на Дальний Восток, я там уже настолько пустил корни, как говориться, что долго не могу без сопок, тайги и моря. Ладно, пойду, поищу документы ребенка. Допил кофе и поднялся наверх. Войдя в хозяйскую спальню, в очередной раз отметил чувство вкуса у Анны, Сашка-то точно не стал бы так заниматься интерьерами и обстановкой. Кроме низкой кровати, напольной высокой вазы с затейливой икебаной и журнального столика, в комнате больше не было ничего, ага, как у японцев прямо. Так, значит, должна быть какая-то гардеробная или кладовка... Нашел, рядом с ванной комнатой было просторное помещение, одежда на вешалке, обувь, белье... ага, вот небольшой шкаф-купе с зеркальной дверью, а за ней всякое семейное и нужное — документы, пара простеньких шкатулок с драгоценностями, загранпаспорта, какие-то папки... хм, и здесь Анна проявилась... она не немка, интересно, по происхождению? Взял в руки папку с надписью 'дети', ну вот, пожалуйста — и свидетельство о рождении есть, берем. Что еще можно взять? А ничего, все строго и со вкусом. Оружия у Сашки никогда не было, он не охотник, да и просто не любит он его... не любил. Займусь теперь сборами Никиткиных пожитков. Нашел детский рюкзачок, куда покидал с полок нижнее белье, одежду на смену... Мля! А что я, собственно, делаю? Так, телефонный справочник вроде в прихожей был, рядом с телефоном, позвоню в аэропорт...

Мне никто не ответил ни по одному из трех номеров, ни дежурный, ни касса, ни отдел милиции. Так не бывает, кто-то же должен там находиться. Компьютера я не заметил в квартире, значит, ноутбук где-то лежит... Начал шарить по ящикам в гостиной, не обнаружив искомого, покосился на Никиту, просто почувствовав на себе его взгляд. Ребенок лежал бочком на диване, смотрел на меня и хлопал еще сонными глазенками. Подсел с краю.

— Доброе утро.

— Д-д-д, — попытался ответить он, но лишь моргнул.

Я погладил его по голове и спросил:

— Позавтракаешь?

Никитка согласно кивнул.

— Ну, давай, умывайся, и жду тебя на кухне. Сам справишься?

— Д-да! — наконец смог сказать он.

— Никитка, — придержал я его за руку, — а у родителей же был компьютер, ну, или ноутбук?

Он присел на корточки и показал пальцем в сторону журнального столика, на полке которого я увидел серый корпус ноутбука.

— Вот молодец, — потрепал я его по волосам, — ну иди, умывайся.

Приготовив ребенку завтрак в виде какао и бутербродов с сыром, сам уселся в кресло у журнального столика, за которым на полу у плинтуса обнаружился и модем... Индикация питания и активной линии DSL на нем светилась, что не могло не радовать. Итак, что мы имеем... А то вон, даже Григорий Иваныч в свои-то годы более в курсе событий о всем творящемся вокруг, чем я. Пока Никита завтракал, я погрузился в сетевую информацию... То, что ничего хорошего не светит, я понял после получасового рысканья по новостным сайтам, информации много, разной, и вся плохая. Кое-где уже проскакивает в заголовках 'зомби', но в основном пока говорится о 'вспышках немотивированного насилия', или 'бешенство неясной этиологии'... На фоне этих растущих в арифметической прогрессии вспышек в крупных городах начались беспорядки, вообще, стало понятно, что нужно избегать большого скопления людей. На сайте 'Orenair' висело сообщение, что сайт временно не доступен. Полез опять по 'новостям'... Можно было бы включить телевизор, но не хотелось пугать ребенка картинками, в сети их было уже превеликое множество и видеороликов хватало. Что еще? Ага, в Москву внутренние войска ввели, да и военных, похоже, тоже. В городах уже много где стреляли, видел фотографии и ролики гражданских с оружием в руках...

Чем больше смотрел и читал, тем больше приходило осознание того, что нечто неживое и хищное решило зайти в гости в этот мир, причем без спроса и предупреждения. Большие города охватывала паника, люди пытались эвакуироваться самостоятельно и попадали в ловушки из пробок, на стрельбу уже никто не обращал внимания, так же, как и на поедание ближнего своего, который не смог отбиться от зомби... просто пробегали мимо кровавого пиршества. И самое интересное, что все это начало активно развиваться в ночь с 19 на 20 марта, первые покусанные начали умирать в больницах, потом подниматься и бродить в поисках жертв, которых сразу стало очень много, особенно в медицинских учреждениях. Вообще, волосы начали шевелиться, конечно, во всех местах... промелькнула мысль о Китае, Индии, Пакистане, ну и прочих густонаселенных странах — царство мертвых... Бр-р... передернул я плечами и закрыл ноутбук.

— Поел? — спросил Никиту, который присел на подлокотник кресла, не успев увидеть картинок на экране.

— Д-да... п-пап-па...

Посадив ребенка себе на колени, посмотрел ему в глаза и сказал:

— Вот что, Никита, ты меня извини, всякой психологией я не владею, к сожалению... Поэтому скажу тебе прямо и честно: ни мамы, ни папы, ни сестрички у тебя теперь нет...

Никита смотрел на меня, не моргая, его глаза начали наливаться слезами, ручейки которых потекли по щекам...

— У тебя теперь есть только я, а у меня есть ты... Мы с твоим папой дружим... дружили, еще когда были такими маленькими, как ты сейчас, нас многое связывает, и я обещаю, что не брошу тебя. — я вытер со щеки мальчика очередную покатившуюся слезу, — Я очень тебя прошу, давай ты будешь меня слушаться, и тогда у нас есть шанс, что мы не будем съедены...

Никитка обнял меня за шею, засопел и тихо заплакал... Позволив пару минут ребенку поплакать, я встал и вместе с ним на руках прошел в ванную...

— Так, все, мы с тобой мужчины, и нам плакать не положено, давай умоемся, — я открыл кран, отрегулировал температуру воды.

Никита набрал в ладошки воду и прижал их к лицу.

— Вот, молодец, мужик! — подал я ему полотенце, — У тебя есть мультики?

— Д-да...

— Давай ты пока посидишь, посмотришь мультики, а я подумаю, что нам дальше делать?

Никита кивнул, взял меня за палец руки и повел в детскую.

А молодцы Саша с Анной, в коллекции дисков и кассет почти не было 'Диснея', в основном наши мультипликационные фильмы. Начал перебирать их в стойке перед видеодвойкой на тумбочке.

— В-вот! — Никита ткнул пальцем в диск 'Приключения капитана Врунгеля'.

— Хороший выбор, мне этот мультик тоже нравится. Его поставить?

Никита кивнул, забрался на нижний ярус двуспальной кровати, стилизованной под двухэтажный лондонский автобус, и уселся, скрестив ноги.

Спустившись вниз, набрал Григория Иваныча, который ответил практически сразу.

— Ну, ты там как? — спросил он, даже не здороваясь.

— Нормально, если можно так сказать... ребенок вроде успокоился. Вчера разговаривал с коллегой моего друга, ну, того, чей ребенок и у которого я сейчас... отец тоже съеден.

— И что думаешь делать?

— Не знаю пока, собираюсь с мыслями. Слушай, что в городе твориться?

— Да жопа! Соседи снизу орали с утра, явно кто-то кого-то ел, пытался вызвать милицию — бесполезно. Спустился с ружьем, позвонил... но там все стихло.

— Значит, съели.

— Угу. Стрельба на улице, этих мертвых людоедов все больше шатается. О! племяш же, наконец, объявился, заскочил на пару минут, нес что-то про то, что власти самоустраняются от происходящего, никто ничего уже не в силах сделать. Сказал, что он и еще пара его друзей 'ментов' к кому-то в деревню уезжают, прихватив служебное оружие...

— А ты чего с ними не поехал?

— Да как бы не получил приглашения, у меня с родственниками как-то нет любви особой.

— Из города уходить надо.

— Куда?

Я подумал секунд десять, помолчал...

— Собирайся и приезжай в Ростоши, двум взрослым мужикам всяко проще будет.

— Спасибо... Очень хотел это услышать... А то смотрю, все только свои задницы спасают, никакой помощи и поддержки.

— Так едешь?

— Да... адрес какой?

Продиктовав адрес Григорию, я снова открыл справочник города, нашел несколько оружейных магазинов, снова набрал Иваныча.

— У тебя деньги есть?

— Есть малость, но не пошикуешь.

— Ладно, приезжай, решим... В какой стадии сборов?

— Да в дверях почти, сейчас главное — до гаража добраться.

— Удачи.

— Угу, — ответил Григорий и отключился.

Уже рассвело, я прошел на кухню, и, вытащив все же кастрюлю борща из холодильника, поставил ее на плиту. Хм... а что-то особых запасов еды я не заметил в этом доме. Так, ну-ка еще раз все обойду. Видно, финансы Сашке позволяли просто в конце рабочего дня заезжать и отовариваться в каком-нибудь супермаркете на день-два. Кроме пары килограмм картошки и нескольких пакетов круп и макаронных изделий ничего не обнаружил. О! Есть же гараж, и там подвал вроде бы имеется. Поднялся наверх, сообщил Никите, что отойду в гараж, на что он кивнул, не отвлекаясь от приключений экипажа яхты 'Беда'.

Все же я был не прав — в подвале обнаружилась и пара мешков картошки, и полки с соленьями, и кое-какие консервы, видно, у русского человека все-таки в крови делать запасы, несмотря на положение в обществе, ну, если только это положение не совсем заоблачное. Что ж, уже радует. Вышел из гаража и прошелся по двору.

'Что у нас тут с периметром физзащиты', — подумал я уже профессиональным языком. Почему профессиональным? А потому-что уже несколько лет я работаю в маленькой частной армии Росатома, то есть ФГУП 'Атом Охрана', охраняем недавно построенную площадку хранения всякой радиоактивной гадости, которую Родина отработала и пока не придумает, что с этим делать, хранит на подобных объектах. Денег не то, чтобы много платят, зато сутки через трое, можно себе позволить и на рыбалку, и на охоту, да и так, наслаждаться жизнью, а не носится с пеной у рта по двум или трем работам, отрабатывая проценты по кредитам... Хотя не известно, как бы я жил, будучи не один, а одному много не надо. После службы на флоте попытался искать себя и пристроиться в жизни. Всякое было — и хорошее, и плохое, и машины японские перегонял с Дальнего Востока в Сибирь. И в одной сомнительной охранной фирме поработал, которая, по сути, занималась рэкетом. И сам бизнесом пытался заниматься, но вот что-то остепенился и нашел сменную работу, так и живу в свое удовольствие... Вернее, жил... как теперь будет складываться моя жизнь на фоне летящего под откос мира, я даже не представляю.

Ну, забор примерно два двадцать, выглядит надежно, зомби, судя по их невысокой сообразительности, наверное, не пойдут искать лестницу, чтобы пробраться сюда. А вот от НЕ зомби, похоже, надо что-то придумать, так как по той же информации из сети, мародерство приобретает просто массовый характер, не гнушаются порой и кровь пустить, тем самым пополняя армию зомби. И по скудной информации, которую удалось выудить, заражение опасным вирусом странным образом произошло по всему миру, как будто кто-то по команде открыл во всех странах двери в преисподнюю. От раздумий меня отвлекли ноги — кто-то стоял и перетаптывался у ворот, нижняя часть которых сантиметров на тридцать не была закрыта профилем, а просто зарешечена.

— Чего надо? — громко спросил я, подойдя к воротам. Но уже известный мне запах и невнятное мычание, переходящее в сдавленный то ли писк, то ли шипение, заставили меня практически отпрыгнуть от ворот, а потом еще и попятиться...

— Фу, мля... — сказал вслух, чувствуя, как страх пробирается вдоль нервов, заполняя каждую клеточку.

Тот, кому принадлежали ноги, пару раз ткнулся в ворота и снова издал это жуткое, сдавленное мычание. Вытащил из кармана 'Осу', потом подумал и решил, что все же нет уверенности в ее убойности. Пошел в гараж, поискать что-то посущественнее молотка... и нашел. На полке лежали: пара ракеток для большого тенниса, пара больших детских мячей, какие-то детские же спасательные круги в виде дельфинчиков и уточек, туристический набор с посудой, решетки для барбекю и отличный топор! Какой-то 'вражеский', но, судя по всему, ни разу не использованный по назначению, то есть для рубки дров. Фиберглассовое обрезиненное топорище сантиметров в семьдесят, сам топор на полкило — примерно внушали уважение, так скажем.

Подбрасывая топор в руках, примеряясь и думая, что впервые в жизни сейчас придется рубить им человека, я вышел из гаража... Но это НЕ человек, а одного 'нечеловека' мне молотком уже удалось приласкать безо всяких душевных терзаний, а этим топориком будет явно удобнее.

— Вдоль дороги лес густой, с Бабами-Ягами, а в конце дороги той — плаха с топорами... — нервно напевая себе под нос, я подошел к воротам. Но тут кто-то закричал за воротами, причем явно мужик, но как-то 'по-женски', и ноги, кстати, в кирзачах, развернувшись, потопали прочь от ворот. Открыл маленькую задвижку на калитке, за которой было зарешеченное отверстие диаметром в десять сантиметров, и которое позволяло осмотреть происходящее за воротами.

В сторону выезда из микрорайона убегал мужик с сумкой за плечом и орал благим матом, а зомби неспешно сначала пошел за ним, потом остановился, развернулся и, пошатываясь, побрел опять к воротам. У забора внутри были сложены какие-то доски и брус, заботливо накрытые рубероидом. Забравшись на них, я осмотрел забор снаружи в обе стороны, вроде никого, а то как раз, ага, выйду, а меня и сцапают... А что, вдруг они уже в стаи сбиваются? Но никого не обнаружил, кроме внимательно наблюдающего из окна второго этажа в коттедже напротив какого-то мужика... он снимал! Этот мудак снимал на камеру. Ну, сейчас я тебе помогу, 'Тарантино' хренов...

Выйдя за калитку, взялся поудобнее за топорище и принял стойку...

— Ну, подходи... тебя как звать? Ну, это, чтобы знать, за кого сто грамм накатить, — начал я почему-то кричать, но, видимо, так было легче бороться со страхом. Ко мне приближался, судя по всему, какой-то местный то ли дворник, а может, и строитель. Кирзовые сапоги, оранжевый комбинезон, вся грудь в кровище, на месте, где должен быть кадык — зияющая рваная дыра, и прилично обглоданное лицо, которое не сводило с меня взгляда единственного сохранившегося глаза. Он вдруг резко ускорился, но был все также неуклюж... Время замахнуться было, что я и сделал, отойдя резко в сторону, и что было сил опустил топор на голову зомби... Хрясь... Пришлось отпустить ручку, так как вытащить топор уже не получалось. Несколько раз вздрогнув, мертвяк застыл на грязном снегу. Я повернулся посмотреть на 'Тарантино', тот был счастлив и показывал мне большой палец... толстый мудак. Показав ему в ответ средний палец, я вынул топор из разваленного черепа и хотел было уже возвращаться, как вдруг из проулка вырулил еще один, такой же, и потопал на меня, весьма резво, кстати...

— Мля, ты что, его брат-близнец? — приготовился я успокоить еще одного... Вроде не сложно.

Но не успел, со стороны дома Ильи примчались два крепыша в форме какого-то ЧОПа и с дробовиками в руках, за ними не спеша шел сам Илья. Одним выстрелом мертвяку снесли голову, части которой смачно забрызгали забор Сашкиного дома.

— Я же сказал, звонил что бы, — буркнул Илья и пихнул ногой отработанного мной мертвяка.

— Да вроде справлялся, — ответил я, а сам посмотрел на окна детской, волнуясь, что выстрел напугал ребенка, но вроде тихо.

— У тебя оружия нет, что ли?

— Вот, — достал я из кармана 'Осу'.

— Ну, этим ты только сам сможешь застрелиться, хотя вряд ли, — Илья скептически посмотрел на моё оружие, потом повернулся к охраннику и забрал у него дробовик, — дай-ка и сбегай домой, принеси человеку нормально картечи, ну и там из сбруи у вас что лишнего.

Крепкий парень, ростом под два метра, крутанулся на месте и побежал выполнять приказание.

— Держи, — протянул мне Илья дробовик и покосился на топор, к которому прилипли волосы, куски костей и мозгов, — этим долго махать не сможешь в случае чего, просто устанешь.

— Ну да, — ответил я, принимая оружие, — с этим, конечно, сподручнее.

— Умеешь?

— Да, разберусь.

— Ладно, держись тут, — сказал Илья и пошел обратно к себе, когда 'крепыш' вернулся и вручил мне тяжеленую сумку.

На поверхности дорогущей керамической электроплиты уже активно 'зашкваривались' овощи, 'выпрыгнувшие' в процессе кипения из борща.

— Твою мать! — я подскочил, сдвинул кастрюлю, и, схватив первое попавшееся полотенце, начал смахивать 'шкварочки'.

Справившись и открыв форточку проветриться, поднялся в детскую. Никита, свернувшись на кровати, спал, а мультик все еще шел. Сняв одеяло с кровати покойной сестры, я накрыл его, плавно убавил звук, а затем выключил телевизор. Пусть спит, я слышал, что сон хорошее лекарство от стресса.

Усевшись в кресле в гостиной, включил телевизор, звук убавил на минимум, поглазев пару минут, понял, что, в принципе, ничего нового, отличающегося от новостей в интернете, не сказали. Подтянул к себе ближе сумку, которую приволок мне 'крепыш' и взял со стола дробовик. Пятисотый 'Моссберг' с пистолетной рукоятью и прикладом, как у американской же М4, то есть можно под себя его отрегулировать, что я сразу и сделал, вскидывая оружие и целясь в выключатель... Удобно, и не тяжелый, килограмма три с копейками. На прикладе пять пластиковых зажимов имеется для патронов... Что, кстати, с патронами? Отложил на журнальный столик дробовик и открыл сумку... Ну, от души, как говориться, отсыпали — десять пачек 'волчьей' картечи и пара пачек пулевых, итого три сотни — радует, очень радует. Так, чем еще одарили... Ага, разгрузочный жилет, стандартный такой ЧОПовский, черного цвета, с кучей непонятно для чего подсумков, но зато будет, куда боекомплект сложить... Еще какие-то подсумки на черном широком тактическом ремне... Все, спасибо 'снегуркиному' папаше. Магазин дробовика был полон, то есть 8 патронов, и я просто воткнул в зажимы на прикладе еще пять с картечью. Так, по кармашкам жилета еще разложить, вот, теперь вообще спокойно стало. Прошёл в коридор, снял жилет и повесил на вешалку, а дробовик положил на полку, к шапкам...

Что-то Григорий задерживается... С этой мыслью достал телефон, который сообщил мне, что вот-вот выключится, если я его сейчас же не 'подкормлю'... Интересно, сколько еще будет электричество подаваться? Сбегал к себе... о как, уже 'к себе'... Сбегал, в общем, в комнату, извлёк из сумки зарядное устройство и, включив, присел на пол у стены с розеткой...

— Да... — нервно ответил Григорий.

— Говорить можешь?

— Давай, только быстро, дорога — дерьмо, объездными еду, так как забито все и мертвяки, сука, хороводы водят.

— Понятно... Нормально все?

— Да, почти добрался, через полчаса буду.

— Хорошо, подъедешь, не сигналь, просто набери.

— Понял, — ответил Григорий и отключился.

Полчаса просидел на полу, ожидая звонка и, глядя в подбитый евровагонкой потолок, дождался. Спустившись вниз, накинул жилет, взял дробовик, и, выйдя во двор, забрался на кучу стройматериалов. Увидев, что рядом с воротами никого, а перед воротами стоит старый универсал ГАЗ 2402, в котором находился Григорий, спрыгнул и нажал кнопку открывания ворот.

— Я смотрю тут тоже бродят, — не с первого раза закрыв дверь, и кивнув на убиенных мервяков сказал Григорий.

— Ага, — ответил я и включил привод ворот, — ну пойдем, вещей много?

— Пара сумок да два чехла ружейных.

Помог все занести и, дождавшись, когда Григорий разденется, спросил:

— Есть будешь?

— Да, не откажусь... и выпил бы.

— Это тоже имеется.

— Я смотрю, ружьишко нашел, хозяйское?

— Нет, подарок соседа... Какой-то не простой дядька тут рядом живет, бандит, похоже, или бизнесмен высокого полета, — ответил я, наливая борщ в тарелку.

— Один хрен, у нас все бизнесмены из бандитов, а большие бизнесмены из больших бандитов.

— Ну да, верно, — согласился я, — бывают, правда, исключения...

— Ага, бывают, но у таких обычно или заместитель, или помощник из бандитов, или кто-то из родственников... Но, раз ружьишком поделился, значит, не совсем пропащий.

— Угу, — кивнул я и поставил на стол тарелку, — где тут поблизости можно еду закупить?

— Ну, если мне память не изменяет, то тут у вас, в смысле в Ростошах, целый торговый центр есть.

— Хорошо, я еще по трассе от аэропорта видел строительный магазин большой... или хозяйственный.

— Да, есть такой, а там-то что?

— Канистр бы купить и запастись топливом, тут в котельной небольшой генератор есть, я, правда, не знаю, в каком он состоянии, но с виду новый.

— Думаешь, 'фаза в землю уйдет'?

— А ты как думаешь?

— Не знаю, — пожал плечами Григорий, — есть, конечно, вероятность, что недолго сети протянут без обслуги.

— И я про это.

По лестнице затопали ножки Никиты, он спустился и остановился на входе в гостиную.

— Проснулся? Садись, борщика поешь, и вот, познакомься, это дядя Гриша, помнишь его?

Никита кивнул, прошел на кухню и деловито протянул руку Григорию.

— Привет, смотрю, молодцом держишься, как мужчина, — потряс Григорий ручонку Никиты.

Я налил в тарелку борща и, поставив усевшемуся за стол Никите, спросил:

— Не возражаешь, если дядя Гриша с нами будет?

— Н-нет, — уверенно ответил он, а потом добавил, — у н-него р-р-ружье есть.

— Молодцом! — снова похвалил его Григорий, — ружье сейчас один из самых важных предметов домашней утвари.

— Так вот, — поставил я чайник на плиту, — надо еще и продуктов набрать.

— Влад, ты извини, конечно, но у меня только пенсия... на карточке тысяч десять, да наличкой с собой около штуки.

— У меня есть деньги, должно хватить, только, как мне кажется, тратить их нужно быстрее, так как проку в них очень скоро не будет никакого.

— Согласен, — кивнул Григорий и отодвинул тарелку, — вот спасибо, первый раз за три дня жидкого да горячего поел.

Кушая и внимательно прислушиваясь к нашему разговору о деньгах, Никитка что-то соображал, изображая бровями и мимическими мышцами мыслительный процесс. Потом молча слез со стула, прошел в коридор и откатил тумбочку на колесиках, на которой стоял телефон. Выше плинтуса сантиметров на десять мы увидели дверцу небольшого сейфа, размером чуть больше стандартной книжки.

— Папкин, поди? — спросил я ребенка и присел у сейфа.

Тот кивнул.

— Ну, так ключа же нет.

Никита взял меня за палец и снова повел наверх, привел в кладовку и показал пальцем на стеклянную дверь шкафа-купе.

— Там, — его пальчик указывал наверх.

Я открыл дверь и посмотрел на полки... Вроде я тут не видел никаких ключей.

— Тут, — Никитка уже стоял позади меня, дергал за рукав свитера и снова показывал наверх двери.

— Да где... А! Вот оно что, — увидел я приклеенный скотчем с внутренний стороны двери ключ, — ну, и хитрец твой папка.

Никита стоял с гордым видом.

— И ты весь в него... Ну, пойдем, — потрепал я его по волосам.

Опустившись на колени, я вытащил все из сейфа.

— А шалун твой папка, — Григорий подобрал с пола сверток с узнаваемым силуэтом, — газовый, под мелкашку переделан.

Кроме переделанного газового револьвера нашлась пачка патронов и переместилась на тумбочку, рядом с телефоном, туда же легла тонкая пачка евро, перетянутая резинкой, и пачка пятитысячных купюр в банковской упаковке, а также несколько прозрачных файлов с документами. Мельком сунул в них нос — документы на автомобили и недвижимость, какие-то учредительные документы, из которых выяснилось, что Саша и Анна являлись соучредителями какой-то частной клиники. Ладно, документы обратно положил, закрыл сейф и вернул на место тумбочку. Григорий снова взял револьвер, покрутил в руках и сказал:

— Что-то я бы не рискнул из него стрелять.

— Насколько я знал Сашу, он не любил оружие.

— Ну, не любить оружие можно по-разному, — улыбнулся Григорий, — этот эрзац-наган я тоже, можно сказать, уже не люблю. На.

Забрав револьвер, покрутил в руках, откинул барабан... Ствол гладкий, запрессованный, барабан самодельный на восемь патронов, которые были на своих местах, кстати.

— Ладно, испытаем, — сунул я револьвер под ремень за спину и прикрыл свитером, а патроны положил в один из кармашков ЧОПовской разгрузки, на которой, кстати, была кобура под ПМ на левой стороне, но я постеснялся что-то пристраивать туда револьвер.

Уселись пить чай, и я озвучил еще одну проблему:

— Ехать отовариваться одному, по меньшей мере, опасно, я думаю.

— Угу, — кивнул Григорий, жуя толстенный бутерброд.

— А ехать всем вместе — тоже плохая идея...

— Угу.

— Григорий Иваныч, вот что ты 'угу' да 'угу'... предложения есть? О! У меня есть, — я достал телефон, — Никит, а если я договорюсь, чтобы с тобой человек посидел, пока мы будем ездить?

Никитка категорически отрицательно замотал головой.

— Ну, ты понимаешь, что там, куда мы поедем, могут быть эти... эм-м... Там опасно, в общем, может быть.

Никита вздохнул и сказал:

— Б-б-буду один т-тогда.

— Нет, малыш, одного я не смогу тебя оставить.

— Влад, неизвестно, как будет складываться все дальше, но вполне возможно, что его придется очень часто оставлять одного или прятать где-нибудь... так, может, попробуем? Парень-то вон какой самостоятельный, правда?

В ответ на эти слова Никитка смешно выпятил грудь и задрал подбородок.

— Хорошо, — вздохнул я, — идея мне не нравиться, но да, делать нечего.

— Тогда поехали... на моей.

Выехав со двора, я все же набрал Илью и попросил присмотреть за воротами, хотя бы издалека, на что он сказал, что проблем в этом нет, и он озадачит начальника охраны.

Припарковались с трудом у торгового центра, рядом с трехэтажной гостиницей, носящей одно и то же с поселком название. Людей много, как челноки снуют от магазина к машинам. В стороне ахнул выстрел, а люди, лишь посмотрев в сторону, откуда стреляли, даже не 'почесались'.

— О, Влад, да как бы мы не к самому 'шапочному' разбору... — сказал Григорий, стянув на двустволку и дробовик, что лежали за нами на полу, накидку с сиденья.

— Пошли, магазин большой, может, еще не все раскупили.

Войдя в магазин, обнаружили небольшой стихийный митинг у одной из касс, но 'митинговали' этак осторожно, так как у угрюмой охраны наблюдались дробовики 'сайга'. Причина стала понятна из разговоров покупателей — магазин не принимал к оплате карты, а охрана всех вежливо, пока еще вежливо, посылала в отделение сбербанка, что находилось неподалеку. Схватив по каталке, мы пошли по рядам.

— Твою мать! Ну, ладно я, старая больная обезьяна, но ты-то, — вдруг возмутился Григорий

— Что такое?

— Ну, хотя бы список надо было накидать, а то будем сейчас круги нарезать по рядам и придумывать, что брать... У-у, тут, погляди, скоро пробки уже будут.

— Надо было, ну ничего... Пошли, в темпе, сначала крупы...

В общем, в темпе накидали в тележки крупы, коробки с чаем и рафинадом, соль. Я схватил целую упаковку супов в пакетах, которые никогда в жизни не ел бы, но, как говориться, смирился. Оставляя немалые для меня, да и для Григория, суммы наличности в кассе, мы несколько раз скатались к машине и обратно... Набили полный багажник и еще в салон накидали всякого.

— Вместительный пепелац, — сказал я, осматриваясь по сторонам.

— Ага, от отца остался... Я-то, когда в запас вышел, в контейнере себе 'Эскудо' привез, но продал вскоре какому-то татарину... на пенсию-то особо не разгонишься, а и ремонт делать надо было, и бывшей помогать, все ж 17 лет вместе прожили, и дочку люблю... Приезжала в прошлом году, совсем невеста, — на последних словах у Григория немного блеснули глаза, но он отвернулся, вроде как осмотреться, и спросил, — ну что, все? Или еще что?

— Я там отдел видел 'Спорт и туризм', а у меня с собой из одежды пара джинсов, зимние полуботинки, свитер, пара рубах да нижнее белье на смену.

— Кстати, да, — согласился Григорий, — идем, не помешает присмотреть одежду поудобней.

Снова набили две тележки шмотками и обувью, заодно и на Никитку кое-что удалось подобрать, обуви для него взял три пары, не смог вспомнить, какой размер, да и откуда — на его ножки что-то внимания не обращал. Но, так как отдел объявлялся 'для семейного отдыха', кое-что удалось найти. Еще приобрели несколько фонарей, батареек и каких-то 'уоки-токи' восьмиканальных 'мотороловских', по две в упаковке — взяли аж три таких, и даже с гарнитурой простенькой.

Когда рассчитывался в кассе, поймал на себе неприятный взгляд какого-то великовозрастного гопника, на вид лет тридцати, руки синие от наколок, картуз, трико и остроносые туфли — классика. Барсетки только не было, видно, вышел сей атрибут из гопниковской моды... А вот характерно оттопыренную под мышкой толстовку я не пропустил. Рассчитались, покатили к выходу, я остановился, вроде как поправляю товар на тележке, а сам в витрину отдела продажи сотовых телефонов смотрю. Точно, нас 'приняли' — рядом с гопником нарисовался второй, помоложе, а великовозрастный с кем-то эмоционально по сотовому разговаривает.

— Это что за театр? — спросил Григорий, не понимая моего поведения.

— Иваныч, похоже, нас хотят немного ограбить, — сказал я, когда мы покатили тележки дальше.

— А грабилка отросла?

— Ну, вот не знаю, но ствол у одного из них точно есть.

— Уверен?

— Не на сто процентов, конечно, может, он и бутылку под толстовкой припрятал.

— Забей... Пошли разгружаться.

Закинув все снова в салон, я аккуратно переложил ружья поверх коробок и пакетов и снова прикрыл накидкой. Сели в машину, Иваныч начал осторожно сдавать назад. Никого в поле зрения не было, но буквально через секунду — бах! Крашенная в дикий синий цвет чуть ли не кисточкой девятка с разгона влепилась нам в задний бампер.

— Ну что за урод! Специально же въехал, подставиться, — с досадой стукнул по баранке Иваныч.

— А ты говоришь, забей, — вздохнул я и хотел было выйти, но боковое стекло разлетелось 'граненым стаканом', заставив меня зажмуриться, я только мелькнувшую тень заметил.

Бум! — трещинами пошло лобовое стекло.

— А ну вылазь, пенсионеры! — прокричал кто-то сбоку.

Нащупав револьвер за спиной, я быстро осмотрелся и выстрелил два раза через окно в живот одному из уродов, что стоял с моей стороны и снова замахнулся для удара по лобовому стеклу битой. Быстро выскочил на свежий воздух и потянул из-за сиденья 'моссберг'... Не думал, что досылание патрона на помповике производит такое впечатление, а может, это ствол двенадцатого калибра, направленный практически в упор, так подействовал на наших оппонентов.

— Ты, в кепке, руки на крышу и не дергайся, — сказал я, обходя машину, быстро бросив взгляд на корчащегося на земле любителя бейсбола, — плохо слышишь, урод?

Не то, чтобы они растерялись, просто, наверное, не ожидали такого вот 'конца'. Иваныч нехило так приложил в нос одному пятящемуся молодому, а потом подошел к великовозрастному, задрал толстовку...

— Слушай, а ведь и правда, пузырь спер, — помахал Григорий бутылкой 'Немирова', а потом, положив пятерню на затылок, смачно приложил 'кепку' о крышу машины.

Я оглянулся... Да уж, а ведь всем фиолетово... окружающие лишь немного изменили траекторию движения. От выхода из магазина к нам спешили двое охранников.

— Мужики, вам бы не только в магазине стоять, но и снаружи присматривали бы, — сказал Иваныч и закинул бутылку в салон, — всех покупателей они вам отвадят.

Подойдя, один из охранников, по-видимому, узнав 'контингент', хмыкнул и сказал:

— Ну, разобрались же сами.

— Ага, — недовольно буркнул Иваныч.

С боку закричала какая-то женщина, я повернулся на крик и увидел, как 'бейсболист' поднимается с грязного снега уже 'нечеловеком'.

Люди начали разбегаться, 'кепка', воспользовавшись моментом, тоже 'разбежался', стартанул так, словно являлся мастером спорта по бегу на короткие дистанции.

Пах! — хлопнул выстрел, и восставший снова рухнул, теперь уже окончательно мертвый.

— В голову надо, — сказал непонятно откуда взявшийся парень в кожаной куртке и в серых штанах с тонкими красными лампасами, убирая ПМ в оперативную кобуру.

— Да в курсе уже, — ответил я.

— А чего ждал?

— Вообще-то не думал, что от мелкашки такая скорая кончина наступит, — глядя на обстановку вокруг, мне стало как-то даже все равно, что передо мной стоит, скорее всего, милиционер.

— Удачно попал, значит, — ответил тот, и, повернувшись, пошел к старенькому 'опелю-универсалу'.

Единственного оставшегося гопника охранники заставили пинками подняться и перекантовать своего два раза умершего друга в 'девятку'.

— Хорошо, что Никитку с собой не взяли, — сказал я, когда мы отъехали с парковки и покатили по дороге вдоль забора гостиницы.

— Да, — согласился Иваныч, припав к рулю, ехать со стеклом, покрывшимся 'паутиной', не очень приятно, — вот что за уроды, мля... И как теперь быть с машиной? Как ездить-то?

— Ага, и таких уродов, и вовсе не с бутылкой под толстовкой, скоро станет в разы больше... Да и свободные машины, думаю, скоро будут, скажем, в 'ассортименте'.

— Понятное дело...

Въехали на улицу микрорайона — по обочинам текут ручьи грязной талой воды, а под колесами коричневое мессиво вынуждает Иваныча материться. Солнце шпарит вовсю... У ворот Сашкиного дома обнаружили черный микроавтобус 'форд' с тонированными стеклами и надписью на борту 'Охранное предприятие С.В.А.Т', я даже улыбнулся такому названию — вроде и круто, вроде как по аналогии с американским полицейским спецназом, но в тоже время и по-русски, коротко и ясно. И что-то мне подсказывает, что 'Сват' — это кликуха какого-нибудь местного авторитета. Когда мы подъехали к воротам, боковая дверь открылась, и из форда вылез уже знакомый мне 'крепыш', утопив на полберца обувь в грязном снегу.

— Не понял, — спросил он, наклонившись и облокотившись на крышу, — а что с машиной-то?

— Да вот, напоролись на уродов... в кепках.

— Наказали хоть?

— Да.

— Ну, что, мы на базу?

— Эм... — задумался я, — Нам бы еще в одно место сгонять.

— Да не вопрос, давай только позже, что-то жрать охота.

— Договорились, мы тоже перекусим.

— Ну, ты шефу тогда не звони, не надо беспокоить, мой телефон запиши.

— Да связь ни к черту, — сказал еще один вышедший ЧОПовец, — у вас радиостанции есть?

— Есть, но с вашими они 'дружить' не будут.

Второй полез в 'форд', и вернулся с рацией.

— Только попользоваться даю, до вечера.

— Хорошо, кого вызывать?

— Мишу большого, 'соседом' опознаешься.

— Понял, — ответил я и, открыв ключом калитку, включил привод ворот.

Пока мы перетаскивали все в гостиную и укладывали вдоль стен, Никита прохаживался меж коробок с важным видом и с пластмассовым автоматом в руках — заступил на пост. Закончили, Григорий принялся чистить картошку, а я переоделся в обновки — теплые спортивные штаны и толстовку, вот, гораздо уютнее теперь.

— Слушай, получается, этот гопник уже заражен вирусом? — спросил я Иваныча.

— Получается так, — пожал плечами Григорий, сидя на стуле у раковины, поставив ведро между ног и тонко так счищая кожуру с картошки, — у меня вообще есть подозрение, что заражены все.

— С чего ты взял?

— Ну, это так, предположение.

— То есть, если я умру, то тоже восстану из мертвых? — тихо сказал я, подойдя к нему.

— Не знаю... Проверять не будем. Компьютер тут есть?

— Да.

— Ну, глянь, что там плохого.

Присев в кресло у журнального столика, 'разбудил' ноутбук, а через двадцать минут закрыл...

— Все плохо.

— Не удивлен, — Иваныч поставил вариться картошку, — а что именно?

— Как снежный ком расползается зараза эта. Ты когда добирался сюда, много этих мертвяков-шатунов было на улицах?

— Попадались... Но люди убегали от них легко.

— А в той же Москве уже сменилась практически популяция, с живых на мертвых.

— Паршиво... Что делать будем?

— Пока посидим тут несколько дней, посмотрим за развитием ситуации... Пойду, кстати, за блокнотом поднимусь, да напарнику по смене позвоню.

— Думаешь, где-то по-другому?

— Вот и узнаю, что на Дальнем Востоке твориться из первых уст... Не понравился мне заголовок в сети — 'Владивосток пал'.

— Ну, если Москва пала, то Владивостоку сам зомбячий бог велел.

Поднялся в комнату, достал из сумки блокнот и, прежде чем выходить, задержался у окна и посмотрел на окна соседнего коттеджа... Ни хрена себе обед! В большом окне первого этажа была видна кухня соседнего дома, на полу которой не спеша, с чувством, толком и расстановкой, двое — мужчина и женщина, поедали кого-то третьего... или третью, не получалось разглядеть.

— Никита, как служба? — спросил я у мальчика, когда быстро сбежал по лестнице вниз.

Он в ответ кивнул и с важным видом снова зашагал по гостиной... Ну, пусть 'служит'.

— Иваныч, пошли со мной.

Григорий с минуту наблюдал картину из окна моей комнаты, потом быстро вышел и вернулся с одним из своих ружейных чехлов. Кинул его на кровать, расстегнул и достал 'Вепря', набил пятизарядный магазин патронами из упаковки с надписью '.223 Rem', затем из кармашка чехла извлёк оптический прицел...

— Патронов жаль, всего две пачки, — прокомментировал он, — и то одна начатая.

Открыв окно, Иваныч прицелился...

— Бляха, молодые совсем, — с досадой произнес он и выстрелил.

Завалить удалось только одного мертвяка — коротко стриженого парня, девушка, точнее то, что раньше было девушкой, сразу как-то шустро переместилось из поля зрения на четвереньках.

— Того, кого они ели, тоже 'проконтролируй'.

— Нет смысла, — ответил Иваныч, — хорошо видно, что у него голова проломлена.

— А мертвячку эту видно?

— Нет... вот она, шустрая! Как макака скакнула из комнаты.

— Вон! — выставил я руку из окна.

Зомби была едва заметна, выглядывая из-за шторы соседнего с кухней окна, и смотрела на нас.

Бах! — снова выстрелил Иваныч и через секунду сказал:

— Вроде попал.

— Надо проверить этот дом.

— Нахрена?

— Не хочу соседей-зомби... А вдруг там еще кто остался?

— Ладно, потом проверим, вечером, а сейчас поедим, затем в хозяйственный магазин и на заправку.

— Хорошо, — ответил я, посмотрев на отрытую пачку с чешскими патронами, и спросил, — слушай, а охотничьи магазины есть неподалеку?

— Думаешь, они работают?

— Ну, не знаю... А патронов прикупить не помешало бы.

— Согласен, ладно, придумаем что-нибудь. Есть в относительной близости один магазин.

Закрыв окно и развернувшись, обнаружили в дверном проеме Никитку.

— Л-людоед? — спросил он, крепко сжимая в руках свой игрушечный автомат.

— Да, — сказал я ему правду, — соседи тоже превратились... Но Григорий Иваныч с ними справился. Идемте, обедать пора.

Дозвониться на Дальний Восток сразу не получилось — то извинялись и говорили, что линия перегружена, то просто сбрасывалось соединение, наконец-то после пятого набора пошел гудок...

— Да! Слушаю... — ответил Игорь, мой напарник и друг, а я включил телефон на громкую связь.

— У вас тоже? — сразу не стал я тянуть кота за причинное место.

— У нас еще не так, городок маленький, справляемся... Владик все, умер, там вояки только кое-как по своим частям сидят, но и то, не всегда удачно. Ребята рассказывали, что на шестом километре сделали что-то вроде лагеря спасения... ну и что ты думаешь? Ночью какой-то укушенный преставился, потом тихо перегрыз глотку соседу по койке, и пошло поехало... За ночь почти весь лагерь в мертвое царство за забором превратился...

— А у нас в городке?

— Шарахаются, но уже меньше, отстреливают... И заваруха была сначала с ментами, а сейчас вроде тихо относительно.

— По поводу чего заваруха?

— Так им же, как только все началось, указивка пришла — стволы у населения собрать.

— И?

— Да хрен по всей морде! Какой нормальный отдаст ствол, если уже нельзя было по улицам передвигаться, потому как один-два ходячих трупа за тобой увяжутся обязательно.

— Так милиция все же порядок поддерживает?

— Какой там! Отдел нараспашку с утра, а в дежурке два мертвяка на стекло кидаются. Шоу наблюдал, как их пристрелили, а потом за их стволы и ментовскую оружейку давёжка была.

— А ты?

— А что я? Я внутри периметра, на объекте сижу, и нас тут вся смена с семьями...

Разговор оборвался, попытался еще раз набрать — бесполезно

— И живые позавидуют мертвым... — вздохнул Григорий.

Пообедав, связались с 'крепышом' и компанией и, когда их 'форд' снова подрулил к воротам, мы, прихватив из Сашкиного гаража две канистры, плюс еще и у Иваныча с собой была одна, отправились в хозяйственный супермаркет, что был на трассе между аэропортом и Ростошами.

— Глянь, какие, — сбавил скорость Иваныч и кивнул на открытые ворота одного из домов, уже на выезде из поселка.

— Да уж... и машина что надо.

За воротами стоял УАЗ 'Хантер', а в него таскали баулы и коробки два дюжих молодца, сродни 'крепышу', одежда, как говориться, 'милитаристайл'. У одного за спиной, похоже, 12-ый 'молот', а у другого если не боевой АК, то уж 'Сайга-МК' точно. Они как-то нехорошо на нас посмотрели, и Иваныч, прибавив скорость, сказал:

— Интересно, а что за машина в гараже наших соседей?

— Не знаю, надо будет проверить... Стой!

Иваныч резко утопил педали сцепления и тормоза, а затем выбил скорость...

— Ты чего?

— Мертвяк... нет, двое.

В проулке, у черного входа одного из коттеджей стояли двое, 'грустили'. Один в спортивных штанах, залитой кровью футболке и одном тапке на босу ногу, а второй, точнее, вторая, в куртке с надписью 'Почта России' и, как в том стихотворении, с толстой сумкой на ремне.

— Точно. Надо валить их, а то вдруг кого из прохожих съедят, — сказал Иваныч и хрустнул ручником.

До мертвяков метров двадцать пять, они нас заметили и заковыляли в нашу сторону. Я с 'Моссбергом' обошел 'Волгу' и встал рядом с Иванычем, который, уже целясь из ИЖа, сказал:

— Твой левый, мой правый, и пусть поближе подойдут.

— Хорошо, — кивнул я и тоже вскинул дробовик.

— Вы чего удумали? — прокричал один из парней, что грузили 'Хантера' и направился к нам, снимая 'вепря' с плеча.

— Осторожно, мертвяки! — крикнул я ему.

Он развернулся в проулок, и, увидев приближающихся мертвяков, быстро попятился назад, тоже вскинув оружие и сразу выстрелив, отчего один из мертвяков 'раскинул мозгами' и рухнул, во второго выстрелил Иваныч.

— А вы там ворота раскрыли и ушами хлопаете, они же ходят тихо, подойдет сзади и ням-ням, — сказал Иваныч парню с 'вепрем', убирая двустволку в машину.

— Так не было их тут вроде.

— Здрасьте, приехали, не было, — сказал я, — с утра одного топориком уже успокаивал у ворот.

Прибежал второй здоровяк с МК-ашкой в руках.

— Что тут?

— Вон, — кивнул я на убиенных мертвяков, — уже шарахаются тут.

— Паш, я же говорю, надо торопиться и валить уже, — сказал один из парней своему другу.

— А куда, если не секрет? — поинтересовался Григорий.

— Подальше, куда глаза глядят.

— Тоже вариант, — согласно кивнул Иваныч, и мы сели в машину.

Сразу за поселком, не доезжая до Нежинского шоссе, завернули на АЗС. Стояла единственная машина — темная 'BMW-пятерка' с разбитой решеткой радиатора и оптикой, двери и капот открыты, и два парня копошатся рядом. Иваныч притормозил напротив.

— Ребят, бензин-то наливают?

— Наливают, пока есть, только цену ломят... О, мужики, а есть бокорезы или пассатижи? А если еще изолента есть...

— Есть, — вздохнул Григорий, — Влад, в бардачке возьми.

Я открыл бардачок, взял там пассатижи с изолентой и протянул в окно.

— Держи...

— Вот спасибо, а то проводку тут надо починить, да хоть одну фару подключить.

— Только после ДТП?

— Да, на посту ГАИ вояки БТР поставили, мы едем, а ему присралось переехать на другое место. И нихера им не предьявишь.

— А чего они там с БТР-ом?

— Гаишников усиливают, всех проверяют выезжающих, укушенных сразу выводят и...

— Ого!

— Да... злые там все, задерганные, проверяют только тех, кто из города едет, а в город — пожалуйста, на свой страх и риск.

— Ну-ка включи, — сказал один из парней другому.

Тот нырнул в салон, а потом загорелась одна фара.

— Ну, хоть так, спасибо, — вернул нам инструмент парень, что покрепче, потом они сели в машину и поехали в сторону города.

— Что-то мне уже не хочется мимо этого поста ГАИ ехать.

— Угу... — кивнул Иваныч, — О! Тут после развязки, с южной стороны трассы, есть небольшой торговый комплекс, там и продуктовый, и хозяйственный, и даже аптека есть.

— Тогда туда поехали, нечего гусей дразнить.

Съехали с развязки и остановились на парковке у магазина с говорящим названием 'Клондайк'.

— Что-то и птицы притихли, — вспомнил я фразу из фильма 'ДМБ', глядя на несколько машин и констатируя полное отсутствие людей.

— Ага, не нравится мне тут что-то.

Первого мертвяка заметили пару минут спустя, он словно вышел посмотреть 'а кто это там' из-за дальнего угла магазина. В синем комбинезоне-спецовке и красной бейсболке, то ли грузчик местный, то ли забрел сюда откуда-то... Он постоял несколько секунд, вроде осматриваясь. Мы замерли, смотрим, ну, и он стоит.

— И что делаем? — спросил Григорий.

— Как говорят в медицине — санируем. В магазин-то надо попасть.

— Ну, выходим тогда и санируем, — ответил Иваныч, поставил машину на ручник и не стал глушить двигатель, сказав, — еще не известно, что с хозяевами этих машин, которые на парковке, у 'газели' вон двери нараспашку.

С первого раза что-то не попал, контейнер, похоже, не успел раскрыться, и вся куча картечи пролетела справа от головы мертвяка и разворотила сайдинг на углу магазина. Со второй попытки все же получилось его успокоить. Опуская дробовик, заметил, что по дороге вдоль парковки топает еще один.

— Иваныч...

— Вижу, — ответил он, — пусть поближе подойдет.

Мертвяк заметно ускорился, Иваныч выстрелил и тоже не попал.

— Мать! Да что ж он как по палубе... туда-сюда...

Действительно — движения, походка и вообще поведение этих тварей совершенно непредсказуемо, но не у всех. К примеру, та 'почтальонка' очень была, так скажем, целеустремленна и достаточна быстра. Этот же и раскачивается из стороны в сторону, и останавливается, будто задумывается о чем-то... Интересно, они вообще думают? Наверное, да, но скорее всего, только о еде.

— Ну что, не видно больше? — спросил Иваныч, переломив стволы, эжектор выплюнул гильзы, и Иваныч, потянув из патронташа пару патронов, зарядил ружье.

— Вроде нет...

Причина, по которой мы не смогли 'познакомиться' с остальными владельцами автотранспорта, что стоял на парковке, стала очевидна, как только мы подошли, озираясь по сторонам, к двери магазина. Картина, увиденная нами, заставила, вздрогнув, отшатнуться, а Иваныч весьма забористо выматерился.

— Это кто-то так пошутил, что ли?

Немного раскачивая двери из толстого стекла, ручки которой были связны оранжевой буксировочной стропой, на нас смотрели глаза, наверное, дюжины зомби разной степени объеденности и обкусанности, но все они были уже 'нелюдьми'. Разбираться и выяснять, что тут произошло, не было ни малейшего желания.

— Иваныч, ну его... Идем, постоишь у машины, а я к хозяйственному...

— Ага, — согласно кивнул он, и, попятившись, мы спустились со ступенек, — как же страшно-то, мать его...

— И чуешь запах?

— Ну.

— Вот это они так воняют.

— Ну их, пошли.

Дверь в хозяйственный была открыта, но, прежде чем заходить, я посмотрел сквозь надписи на стеклянной витрине внутрь. Прилавки, стеллажи... вроде никого. Вошел, огляделся и непроизвольно принюхался, кроме запаха бытовой химии и какой-то резины больше ничего не уловил. Четыре двадцатилитровых канистры обнаружил сразу, через ручки была продета веревка — от честных воров. С силой рванул эту веревку, связал ее концы и побежал на выход. Надо бы ремень все-таки на дробовик придумать, то ли вот эту же веревку.

— Ну, что там? — спросил Иваныч.

— Никого, — ответил я, забрасывая 'бусы' из канистр в салон, — сейчас еще сбегаю.

Вернувшись в магазин, я вытряхнул бумажный мешок, в котором у кассы стоял 'букет' из разного вида веников, и в отделе инструментов бросил в него неплохую фомку, болторез, туда же полетели мотки веревки, все батарейки, что были на кассе, несколько фонариков, упаковку изоленты, строительные перчатки, пару оранжевых комбинезонов (сам не знаю, зачем взял) и толстых резиновых перчаток. Затем, зажав под мышкой дробовик вместе с парой рулонов садовой пленки, побежал опять к машине.

— Уф... что-то забегался, — опустил я на очищенную от снега площадку добычу и осмотрелся, — Иваныч, а ты машину поменять не хочешь?

— Чего?

— Машину, может, махнем, говорю.

— Эм-м... — задумался Григорий, а потом по-хозяйски так осмотрел парковку, — а ключи? Они же у этих... ну, что в продуктовом заперты, а еще сигнализация...

— Вот эта 'Нива', думаешь, на сигналке? — показал я рукой на впервые увиденную мной такую модель с надписью 'Сантехмастер' и номером телефона на кузове, — вроде рабочая лошадка.

— Это не 'Нива', это ВИС 2346, ну, то есть на ее базе пикап вроде кастрированный.

— Я гляну...

Дверь открыта, на пассажирском сиденье недоеденный бутерброд, причем, не доели его уже сутки как, похоже. Красная бейсболка тоже с надписью 'Сантехмастер'... Стоп! Заметная такая бейсболка. Я пошел к убиенному мной мертвяку, точно, так и есть, и бейсболка вот такая же валяется. Присел, морщась от смрада, и полез по карманам... Есть! Вернулся с ключами и попытался завести машину — хрен. Выключил фары, поняв причину проблемы. Потратил примерно десять минут времени на то, чтобы поменять аккумулятор, позаимствовав его у стоявшего рядом минивэна, в котором я варварски разбил стекло и из салона открыл капот. Потом, пока Иваныч охранял и оборонял, я перекидал все в салон на задние сиденья, кроме канистр — их в кузов, где обнаружил несколько витков метапола и два инструментальных ящика. За все время по дороге мимо магазина проехала лишь одна машина — какой-то совсем маленький хетчбэк с багажником на крыше, заваленным тюками, и с кучей народа в салоне, разместившегося как селедки в банке. Да и по развязке всего пара машин проехала, причем одна из них — зеленый военный КАМАЗ.

— Ну что, переедем к аптеке, и я там еще гляну?

— Хорошо, и давай убираться отсюда уже, — ответил Иваныч.

Аптека оказалась закрыта, причем наглухо — были опущены металлические жалюзи и на двери, и на окнах.

— Тогда к заправке и домой, — сказал я и... шибанул левой рукой в дверь.

— Привыкай, — ухмыльнулся Иваныч, — 'кочерга' теперь справа от тебя.

— Угу, — матюгнулся я и включил передачу.

На заправке из персонала был только двадцатилетний парень, который 'в мирное' время стоял 'на шланге'. А теперь он был счастлив... Кассир на работу не вышел, напарник тоже, и он теперь единолично, задрав цену в два, а то и в три раза, отпускает топливо желающим, которых подозрительно мало.

— Ну что, король бензоколонки, отоваришь? — спросил его Иваныч, опустив стекло.

Парень со скучающим видом кивнул и сказал:

— Три цены... распоряжение администрации.

— Хорошо, — кивнул Иваныч.

Оставив несколько купюр по сто евро на заправке, мы залили семь канистр и полный бак и поехали к дому.

— Хороша обновка, — порадовался за нас 'крепыш'.

— Да, удачно съездили.

— Шеф просил передать, что мы завтра все уезжаем.

— Далеко?

— У него подвязки серьезные, так что завтра в аэропорт, и всем кагалом отбываем.

— А работает аэропорт разве?

— Пугачи-2 работает, пока еще... военным бортом полетим, шеф договорился.

— Далеко?

— Не очень, ребята говорят, куда-то на север Тверской области, там у шефа партнер по бизнесу неплохо окопался... И нам вроде работу и жилье там же обещали.

— Понятно.

— И это, завтра зайди к шефу к восьми... попрощаться вроде хотел.

— О как, хорошо, зайду.

ЧОПовцев отпустили и загнали машину во двор. В кухонном окне я заметил Никиту, увидев нас, он помахал рукой, а потом выбежал на улицу.

— Никит, зайди в дом, простынешь, — сказал я ему, — мы сейчас разгрузимся и придем. Будем ужинать.

После ужина пришлось уделить внимание ребенку и читать ему книжку про 'муммитролей из муммидален', правда, недолго. Уснул он быстро в своей кровати, и я, оставив включенным ночник, прикрыл дверь в комнату и спустился.

— Ты опять есть собрался? — улыбнувшись, спросил я Иваныча, обнаружив его снова суетящимся на кухне.

— Это не еда, это закуска... Сколько можно уже всухую, — на полном серьезе выразил возмущение он, — достань 'перцовку' трофейную из холодильника, и где тут у твоего покойного друга рюмки-то?

— Да, согласен, — ответил я, выставив на стол бутылку, — выпить не помешает... Да и помянуть весь этот мир, летящий в тартарары.

Глава вторая.

22 марта. Вечер.

Иваныч вроде и не сильно так приложился к 'перцовке', и — то ли стресс, то ли устал просто, но опрокинув в себя четыре раза по половине чайной кружки (рюмки так и не нашли), он уснул в кресле подле телевизора с пультом в руках. Посмотрел на него — вполне такая мирная картина, обыватель дома после трудового дня смотрит фильм ужасов. Но время вовсе не мирное, и по телевизору показывают не очередную экранизацию Ричарда Мэтсона, а самую настоящую хронику гибели мира.

Москва... много пожаров, брошенные в замерших пробках машины. Мелькают и сменяются картинки, а сюжет один — нежить пожирает все живое, и в крупных городах всего мира зомби быстро сменяют живых. Кто-то сопротивляется, и образуются даже целые кварталы-крепости, дома-крепости... Кто-то, почувствовав отсутствие какой-либо власти и законности, ведет себя еще хуже, чем нежить. Оренбургу относительно повезло, если можно так сказать, и у него была фора приблизительно в сутки из-за не такой уж высокой плотности населения. В деревнях, надеюсь, еще лучше дела обстоят, хотя сколько их осталось, тех деревень? Урбанизация ссаными тряпками загнала народ в города, и теперь кем-то придуманная мышеловка захлопнулась.

Я подошел и поднял с коврового покрытия пульт, который выпал из расслабленной руки спящего Григория, и выключил телевизор. Да уж... кому же это понадобилось, а главное — зачем? Почувствовать себя Богом? И? Дальше-то что? Наверное, в конце концов, найдутся ответы на эти вопросы, а пока поживем тут немного, осмотримся. Возможно, придёт в голову верное решение, а ехать, как те ребята на УАЗе, куда глаза глядят — что-то не нет желания. Посмотрел на часы — почти полночь, ну вот и второй день отпуска закончился, приехал, блин, как верно подметил Илья, в гости к мертвым. Нет, приехал, конечно, к еще живым, но я даже представить не в силах, сколько людей за сутки превратились в вечно голодных мертвых скитальцев. С этой мыслью подошел к столу и плеснул несколько 'бульков' в чашку... выпил, закусил добрым куском балыка... И кстати! Если этот Илья собрался отчалить, то возможно, стоит перебазироваться в его дом, теремок у него серьезный. Вот, завтра буду прощаться и намекну ему.

Зевнул так, что чуть челюсть не вывихнул. Нет, так не пойдет... Включил плиту — решил кофе сварить, так как мне охранять покой дома до четырех утра — так с Григорием договорились. Осмотрел нашу 'мышиную нору' — нормально натаскали, на первое время хватит, а там придумаем что-нибудь. Проверил входную дверь — закрыта. Достал с верхней полки вешалки дробовик, пояс с подсумками повесил на плечо и поднялся к себе, оттуда и из ванной комнаты хороший обзор. Дробовик на тумбочку у кровати, Сашкин револьвер-переделку туда же... презрительно посмотрел на кровать. Нет! Не дождешься! Ладно, пойду, умоюсь в ванной, да и кипяток на кофе, поди, поспел. После умывания несколько приободрился, а отпив половину большой кружки кофе, стало вообще хорошо, вот теперь можно и наверх, на пост... Только вот бинокль раскопаю в спортивно-туристическом бауле. Бинокль, кстати, неплохой попался, по-честному 'Made in China' написано, но выглядит крепким, регулируемая кратность от 7 до 20. Купили таких два и еще один прибор ночного видения от знаменитой фирмы 'no name', и, если в магазине не обманули, то вполне достойный прибор за свои деньги получили, а отдали за него, к слову, десять тысяч.

Сижу, поглядываю на крадущиеся прозрачные облака на фоне растущей луны и звездного неба. Свет в кухне соседнего коттеджа, где мы с Иванычем прервали трапезу мертвяков, так и горел, и я невольно туда поглядывал — мерзкое зрелище. Тела упокоенных вроде больше никто не глодал, так что буду надеяться, что там никого больше нет, хотел ведь проверить, ну да будет еще возможность. Открыл окно, вдохнул... а ведь весной пахнет, рановато, конечно, но все к тому идет. На улице держатся, сколько здесь нахожусь, стойкие +5 градусов, по дорогам просто реки грязи текут.

Где-то на окраине поселка кто-то истошно закричал, крик длился примерно минуту, а потом затих. Периодически слышались выстрелы, а вот сирен и 'крякалок' больше не слышно, что о многом говорит... В частности, о том, что уже никто никого защищать и спасать не собирается. 'Мама — анархия, папа — стакан портвейна', — пришла на ум старая песня... Так и сидел, напевая ее и отхлебывая кофе, и посматривал на окрестности в ПНВ, как оказалось, действительно неплохой — высокое разрешение, хороший контраст и отсутствие искажений изображения по краю поля зрения.

23 марта. Перед рассветом.

Тварь я заметил на трехуровневой крыше коттеджа Ильи, когда в очередной раз перешел в ванную для наблюдения за дорогой. Она или оно меня напугало своим видом так, что я электровеником пронесся по дому и всюду выключил свет, оставив гореть лишь одинокий софит на лестнице. Вернулся в ванную, еще раз внимательно присмотрелся к этому гостю из ада — в обрывках одежды, череп, как у неандертальца на длинной шее, длинные жилистые руки... Или нет, это уже больше на лапы похоже. Тварь медленно кралась по коньку крыши, потом застыла, повернулась назад и, когда из тени ендовы появилась еще одна — больше размером, как мне показалось, я выхватил телефон и набрал номер Ильи.

— Внимательно, — ответил сонный голос.

— Илья, поднимай весь дом, охрану свою... У тебя на крыше две твари. Здоровые, — я говорил быстро, а сам продолжал наблюдать в прибор ночного видения, — и, похоже, они пришли ужинать.

— Понял, спасибо, — ответил Илья и отключился.

По периметру забора и на остальной территории участка Ильи включилось дополнительное освещение, а я спустился и растолкал Григория.

— Что? — протер он глаза и сел в кресле, — Ты чего свет потушил?

— Ильей и его домочадцами пришли ужинать.

— Да ладно! Зомби?

— Нет, я думаю, это какая-то производная от них, мутанты, может, какие.

А тем временем со стороны дома Ильи началась интенсивная стрельба.

— Это у него?

— Ага. Бери 'вепря' и наверх пошли.

Григорий схватил зачехленное оружие, что стояло в углу гостиной. Мы поднялись наверх и зашли в ванную.

— Так, — припал я снова к биноклю, — где же они...

— А сколько их?

— Я двоих видел.

— Ну-ка, подвинься, — Григорий подкатил пластиковую емкость для грязного белья под небольшое окошко, высунул в него ствол и поставил ногу на ящик, — вот так удобно... ох, ты ж!

— Чего?

— Да хрень какая-то с гаража сиганула на охранника, по ней стрелять начали, а она обратно на гараж, распласталась и затаилась.

— Так стреляй!

— Не торопи, я же не снайпер, так, баловался оптикой.

— Да тут метров сто двадцать, для этого не нужно быть снайпером!

— Тихо... — Григорий выдохнул, замер... Бах!

— Что? — спросил я, а потом махнул рукой и, привстав на носки, попытался разглядеть творящееся во дворе у Ильи в бинокль.

— Попал, точно попал, — сказал Григорий, — только оно сползло по стене гаража и вдоль забора убежало.

— За беседкой, видишь?

— Точно, вижу, — Григорий чуть повел стволом, снова замер... Бах!

— Вот теперь точно попал, в шею вроде... Ага, вон его как повело.

— А целил в голову! Но оно чует, что ли... Р-раз! И башку отвернуло.

— Давай, давай, давай! — начал 'болеть' я за охранника, что приближался и палил из 'сайги' по твари, которая после попадания в шею потеряла резвость и как-то боком пыталась отползти в тень. Похоже, Иваныч перебил ей шейные позвонки. И тут, буквально в два прыжка, из-за бани или летнего домика выскочила вторая тварь, сбила с ног стреляющего по ее товарке ЧОПовца, покувыркалась с ним и снова в несколько прыжков забралась сначала на балкон, а потом на крышу.

Стрельба прекратилась, и пару минут стояла тишина. Я наблюдал как 'крепыш', а его трудно не узнать, аккуратно пробираясь вдоль забора и посматривая наверх, добрался до товарища, а тот уже медленно поднимался и неуверенно, шатающейся походкой пошел на 'крепыша'. И тут снова появилась эта тварь, 'крепыш' ее засек и успел несколько раз выстрелить, до того, как она придавила его своей тушей и замерла.

— Григорий Иваныч, вали поднявшихся, — разволновался я не на шутку.

— Спокойно, Влад, — ответил он, посмотрев на меня, и приник к прицелу, заметно нервничая.

Бах! — обратившегося в мертвяка охранника как будто дернули резко за голову, и он упал. Затем в мертвой зоне двора, то есть в той части, которая была скрыта от нас забором, началась стрельба, потом выстрелили пару раз в доме, были хорошо слышны крики.

— И что? — Посмотрел на меня Григорий.

— Если тварей было две, то они мертвы, а там теперь воюют с обратившимися.

— Так что, идем? Не справятся ведь.

— Пошли, — решительно ответил я.

Выйдя из ванной, заглянул к Никите — он сидел на кровати и хлопал глазенками.

— Никит, ты посиди в комнате и не выходи, пока не приду я или дядя Гриша, понял?

Он в ответ неуверенно кивнул, а я закрыл дверь и быстро пошел в свою комнату, где одел пояс с подсумками и открытой кобурой 'макарова', в которую сунул револьвер, схватил дробовик и побежал вниз, где Иваныч уже обулся и ждал меня с ИЖом в руках и патронташем на поясе. Я тоже быстро обулся, одел ЧОПовский жилет, и мы побежали на помощь Илье, если он еще жив.

Сложно передать охвативший меня ужас, когда мы пробежали пару десятков метров по дороге... По ней, вероятно, на звук, шло не менее двух десятков мертвяков, и это только те, которых мы видели, благодаря освещению дома Ильи. Я включил фонарь и посветил нам за спину.

— Твою мать! Назад! Назад, Иваныч, во двор!

Снеся головы троим, что успели дойти до забора нашего дома, мы перемахнули через ворота, чтобы не тратить время на открывание и закрывание калитки. Я чуть наклонился, оперся зажатым в руках дробовиком о колени и тяжело дышал.

— Мля, хорошо, что курить лет десять назад бросил, — сказал Иваныч, тоже тяжело дыша, — мы их не спасем.

— Нет, — отрицательно помотал я головой, — не спасем, слишком много мертвяков. Пошли, проредим хоть их, за карабином сходи.

Мы с Иванычем пристроились на куче стройматериалов и методично, не торопясь, начали отстреливать мертвяков на дороге. Иваныч тех, что у дома Ильи, благо там светло и оптика позволяет, а я тех, кто перся мимо нас по дороге.

Марево над стволом 'моссберга' уже не давало нормально целиться, когда я расстрелял не менее полусотни патронов, и, как говориться, помощь пришла в последний момент — из-за поворота сначала донесся шум дизеля, а потом показался омоновский бронированный КамАЗ. Он остановился напротив нас, а из бойниц отстрелялись по оставшимся зомби, произведя зачистку территории у нашего дома. В кунге открылась дверь, и из нее в талое месиво спрыгнул человек — черная форма, бронежилет, каска и короткий автомат с коллиматорным прицелом.

— Ну, вы ё..., даете, мужики, устроили тут тир ё... чо, пустите, ё...

— Через ворота сигай, — махнул я ему рукой.

Омоновец лихо перемахнул через ворота и взбежал на нашу импровизированную 'крепостную стену'.

— Чо у вас тут?

— Командир, хрен с ним, что у нас, вон там... — показал я рукой, — там, возможно, еще есть, кого спасть. А мертвяков больше, чем дофига.

— Понял, ё..., — ответил он, и, вынув из подсумка рацию, сказал, — Мохнатый, дом на двенадцать часов, освещенный, зачистка и эвакуация.

— Принял, — сухо ответили ему и КамАЗ, рыкнув дизелем, поехал вперед.

Бой, точнее, отстрел мертвяков, продолжался минут двадцать, а когда все стихло, у омоновца вновь зашуршала рация, и последовал доклад:

— Зачистили, один... Точнее, одна, живая, чистая, второй укушен, но пока человек... перевязали.

Омоновец вопросительно на нас посмотрел.

— Ну, сюда пускай везут обоих... А укушенный как умрет... застрелим.

— Сюда обоих, — передал наши пожелания омоновец.

— Принято, — проговорили ему в ответ...

Николай — так представился командир ОМОНа, вернее, собственно самих бойцов ОМОНа было всего трое, он и еще двое его подчиненных, а остальные представляли собой сборную солянку из оперативников и пэпээсников города.

— Мы здесь недалеко забазировались, — говорил он, присев в беседке во дворе, — у ракетчиков, прямо за Ростошами.

— На КП ракетной армии, что ли? — уточнил Григорий.

— Да у них ё... личный состав, семьи всех тех, кто не разбежался, не бродит мертвым и не хочет быть один в том дерьме, что происходит вокруг. Территория большая, ангары, убежища, склады. В соседях фээсбэшники из погрануправления областного, но они особняком, мутные какие-то, ё...

К воротам подъехал КамАЗ, посигналили.

— Я открою, пусть заезжают, — сказал я, спрыгнув с кучи пиломатериала, — Иваныч, отгони дальше машину.

Смяв декоративную пластиковую оградку газона перед домом, КамАЗ остановился, двигатель стих, и из кунга посыпались бойцы.

— Щерба, ё...! Периметр под охрану, остальные перекур!

— Есть, — ответил кто-то со стороны бойцов, — а этих куда?

Я махнул рукой, и двое бойцов повели к нам 'крепыша' с перебинтованной головой и 'снегурочку' то ли в пижаме, то ли в спортивном костюме какой-то немыслимой расцветки и рисунком, ну, и та самая шубка сверху.

— Иваныч, отведи ее в дом, — сказал я, потом посмотрел на 'крепыша', и, кивнув на беседку, сказал, — идем.

Я, Миша-'крепыш' и Николай сели в беседке вокруг железного мангала с какими-то коваными выкрутасами.

— Вот и улетели, мля, — грустно сказал Миша, потом достал из подсумка наручники и приковал себя к мангалу, — на всякий случай...

— Правильно, — одобряюще кивнул Николай, а потом, погрустнев, сказал мне, — ты это уж сам.

— Хорошо, — кивнул я.

— Ладно, — хлопнул по коленям Николай и натянул 'сферу', — поедем мы... А вам не стоит тут сидеть, либо уезжайте куда, не знаю, 'на деревню к дедушке' там, или к нам за периметр, у нас гражданские есть, а вы вроде еще и пострелять горазды, ё.... Так что дело вам найдется. Если решитесь, приезжайте... Там только еще все организуется, но безопасно и пожрать есть.

— А на выезде из города, на КПП ГАИ кто?

— Наши там... Если остановят, не дергайтесь, ё..., не бузите, просто досмотрят на предмет укушенных, и все.

— Понятно.

Николай скомандовал всем грузиться, и, пожав нам с Мишой руки, пошел к машине. Я дождался, когда тяжелая машина вырулит задним ходом со двора и закрыл ворота. По дороге к беседке посмотрел в окно гостиной, где Иваныч работал жилеткой — дочь покойного Ильи, сидя на диване с кружкой в руках, что-то ему рассказывала, а он участливо кивал и что-то отвечал.

— На, патрон в стволе, — Миша достал из кобуры ПМ и протянул мне, — а есть водка?

— Сейчас принесу, — ответил я, взял пистолет и сунул его в карман.

Сходил в дом, и, вернувшись с бутылкой недопитой перцовки, сел с другой стороны мангала, напротив уже тяжело дышащего Михаила.

— Ты, главное, вали меня сразу, как очнусь мертвяком, — сказал Миша, после того, как в несколько больших глотков допил бутылку и занюхал рукавом.

— Хорошо, — ответил я, а у самого просто сердце разрывалось, глядя на него, — Ничего не хо...

— Нет, — резко ответил он, — просто посиди тут, чувствую, скоро... Голова кружится, и ног не чувствую...

Я кивнул... Текли минуты, открылась дверь дома, Иваныч с 'вепрем' в руках подошел и сел рядом.

— Уснула, — скала он, — залил в неё грамм сто коньяка.

— Вы это, — Миша чуть пододвинулся к мангалу и опустил на руки голову, бубня в землю, но расслышать было можно, — по хозяйскому дому пройдитесь, там и стволы, и запасы кое какие... Ребята из ОМОНа ничего не брали вроде... И 'форд' наш опять же, он легкобронированный, вместительный, ключи у меня... Сваливайте отсюда...

Ещё несколько коротких вдохов, и Миша замер. Его тело чуть наклонилось в сторону, но прикованная рука удержала его от падения. Мы с Иванычем непроизвольно встали с лавки.

— Мля... — Иваныч практически выпрыгнул из беседки, когда, спустя пару минут, на нас уставились глаза народившейся нежити, и опустил предохранитель на 'вепре'.

— Подожди, — я тоже поторопился выйти из беседки и достал пистолет.

То, что было еще несколько минут назад Михаилом, попыталось встать, медленно, неуклюже и издавая невнятное мычание... Страшно, страшно вот так смотреть, даже когда совместил мушку и целик у него на лбу...

Пах! И тяжелое тело, дернув головой, рухнуло вниз.

— Прости, — сказал я и подошел ближе, чтобы убедиться, что все закончено.

— Надо уезжать, — сказал Григорий, повесив оружие на плечо.

— Согласен. Пойдем, подумаем, в дом к Илье сходим, когда рассветет.

Когда, стараясь не шуметь, вошли в гостиную, обнаружили следующую картину: Никита сидел в кресле напротив дивана со спящей 'снегурочкой' и внимательно ее рассматривал.

— Завтракать будешь? — тихо наклонился я к нему.

Он в ответ кивнул.

— Тогда в ванную, одеваться и за стол.

Никита послушно встал и пошлепал босыми ногами наверх, еще пару раз обернувшись на диван, а я поставил на плиту чайник и принялся нарезать остатки сыра и колбасы на бутерброды.

— Иваныч, как думаешь, в город сможем прорваться?

— Не знаю теперь уже... Если они тут в поселке такими табунами шатаются, то что в городе твориться? А что там тебе?

— В охотничий же...

— А, так у этого Ильи, — Иваныч покосился на диван и чуть понизил голос, — в коттедже пошукаем... Сколько охраны было, человек восемь?

— Да, около десятка.

— Ну вот, думаю, разживемся стволами, а в город нет... Если только на танке, — хмыкнул Иваныч, — у тебя есть танк?

— Нет.

— Вот и забудь.

— А что думаешь про вояк на КП армии?

— Нет, — помотал головой Иваныч, — слишком близко от города, не жизнь, а сплошная полундра будет... Деревнями уходить будем, может, и найдем место, где пристроиться.

— А куда?

— В смысле?

— Ну, направление? Запад, восток?

— Это я тебя послать могу, по направлению, а тут думать надо...

— Тогда предлагаю найти ПВД* (пункт временной дислокации — прим.авт.), переждать, а там уже ясно будет, куда двигаться.

— Не возражаю, надо только связь нормальную найти... У водителей фур обычно неплохие станции стоят в машинах.

— На 'форде' С.В.А.Т.-овском антенна внушительная стоит.

— А, ну вот, обязательно его сюда перегнать надо, — сказал Иваныч, выключив плиту и поставив чайник на керамическую подставку на столе, и добавил, — Миша сказал, что ключи у него вроде.

— Да...

— Я схожу.

Иваныч вышел, прихватив моего 'моссберга', и вернулся спустя несколько минут, когда мы с Никитой уже жевали бутерброды и пили чай. Он сложил на тумбочке в коридоре черный разгрузочный жилет Михаила, разулся и прошел наверх, в ванную.

— Глова болит... — уселась на диване 'снегурочка' в своей нелепой пижаме.

— Иваныч! — крикнул я наверх, подойдя к лестнице.

— А?

— Там в ванной комнате аптечка, принеси.

— Хорошо.

— Я там цитрамон вроде видел, — сказал я, и, кивнув на бутерброды на столе, сказал, — садись, ешь.

— Не хочу.

— Ешь! Через не хочу, садись и не выделывайся.

— Ты! Ты... — у 'снегурочки' намокли глаза, — я же всех! Всех потеряла!

— Он тоже всех потерял, — кивнул я на Никиту, — возьми себя в руки уже.

Никита перестал жевать, отложил бутерброд, подошел к 'снегурочке' и, взяв ее за руку, потянул к столу. Она подчинилась, но остановилась и, шмыгнув носом, сказала:

— Мне в ванную надо сначала.

— Никит, проводишь?

— Он важно кивнул, и, не отпуская руки девушки, повел ее вверх по лестнице.

Завтракали молча, Никита не сводил глаз от хоть и зареванной, но чего уж там, красивой блондинки, к слову, крашеной. Иваныч что-то себе думал, изучая восточный рисунок на заварном чайнике, а я смотрел на всех по очереди и думал, как и куда нам теперь такой компанией срываться.

— Спасибо, — допив чай, сказала 'снегурочка', — мне надо в дом попасть... И у меня самолет через час.

— Самолет был у твоего отца, а там, куда он хотел лететь, поверь, ты не нужна... Ну разве что... — продолжая рассматривать чайник, сказал Иваныч, — Да и как ты поедешь через забитый мертвяками город?

— Вы меня не сопроводите? — искренне удивилась она, пропустив мимо ушей первую фразу Иваныча.

— С чего это? — ответил я.

— Эм... Ну, там же самолет...

— А куда он полетит?

— Я не знаю.

— А откуда он и чей?

— Я не знаю.

— И ты думаешь, что тебе надо на этот рейс?

— Я не знаю, — ответила она, как-то сникла, опустила голову и тихо начала плакать, подвывая и собираясь закатить истерику.

Я молча встал, набрал воды в две кружки, одну с размаху выплеснул ей в лицо, а вторую подставил ей.

— Выпей и успокойся.

Ошарашенная таким беспардонным обращением, она сразу перестала ныть и, вытирая лицо, сначала что-то попыталась сказать, а потом взяла кружку и плеснула из нее на меня... Обстановку разрядил Никита: он, тыкая пальцем то в меня, то в 'снегурочку', начал хохотать, впервые я услышал его смех, забавный такой, мультяшный.

— Ну что за детский сад — штаны на лямке? — покачал головой Иваныч, — Зовут-то тебя как?

— Лера, — слабо улыбнулась она, и, надергав из коробки на столе бумажных салфеток, часть из них протянула мне.

— Я Григорий Иваныч, можно просто Иваныч, это Никитка, а это... — вздохнул и пригладил усы Григорий, — Это Влад.

— И что же мне теперь делать? — спросила Лера, скомкав использованные салфетки.

— Для начала одеться... Мы собираемся посетить твой дом, можешь пойти с нами.

— Нет! — замотала она головой, — я не пойду туда! А! Там же в холле сумки и чемоданы. Мои два чемодана небольших там, белые такие, на колесиках... Там еще рисунок волной.

— Ясно, — ответил я, — только ты уверена, что все, что в чемоданах, тебе будет нужно? Там есть какая-нибудь спортивная или туристическая одежда, обувь?

— Зачем?

— Затем, что убегать от мертвяков проще в кедах, кроссовках или вон, в берцах, чем в туфлях на шпильке.

— А, в этом плане... Ну, в гардеробной в моей комнате осталась кое-какая спортивная одежда, на втором этаже рядом с амурами комната.

— Рядом с кем?

— Барельефы. Амуры на стенах с двух сторон от двери.

— А... понял.

— Рассвело, — кивнул Иваныч на окно.

— Ну что, сидите тут, за дверь ни шагу. Ясно?

Лера кивнула, а Никита схватил свой игрушечный автомат и уселся снова за стол. Иваныч одел Мишину разгрузку поверх толстовки, постучал по подсумкам и достал ПМ-овский магазин.

— На, на место приткни, — протянул я ему пистолет.

Иваныч взял пистолет, извлёк магазин, в котором оставалось два патрона, и вставил полный. Затем взял ИЖа, преломив стволы, проверил заряд и, удовлетворенно кивнув, сказал:

— Идем.

Вышли во двор, огляделись... Скачущих по крышам тварей вроде не видно, я взобрался на стройматериалы и посмотрел на улицу.

— Один, в стороне поворота на выезде из поселка.

— Пошли, — ответил Иваныч, — пока он добредет.

— Идем.

Вышли через калитку, и быстрым шагом направились к дому Ильи. На востоке всходило солнце, его свет уже заполнил все небо, и день обещал быть по-весеннему теплым. Озираясь и держа оружие наготове, дошли до ворот дома, миновав не менее чем четыре десятка уже успокоенных мертвяков.

— Слушай, на половине из них спецовка какая-то... Таджики или узбеки, со стройки, что ли?

— Да, похоже, или жили тут у кого-то нелегально, — ответил я и толкнул дверь.

Слева, у гранитных вазонов с какими-то декоративными елочками лежала тварь, что придавила Михаила, и видно, успела куснуть или поцарапать.

— Идем, посмотрим, — сказал Иваныч, — интересно, что это за хрень такая, да и, как говориться, врага нужно знать в м-м... В морду.

Морда, конечно... Увидеть и обделаться. Перед нами лежало тело внешне вроде человека, но туловище непропорционально удлиненное, остатки одежды — в виде лохмотьев, развороченный выстрелом в упор череп, по форме напоминающий мяч для регби, с сохранившейся целой только верхней челюстью с изрядно измененными зубами. Больше всего меня потрясли клыки — сантиметров по пять.

— Насмотрелся? — спросил я Иваныча.

— Угу...

На участке обнаружили четырех охранников, сняли с них все, что не было повреждено после зачистки омоновцами, и покидали в салон Форда. Прошли в дом, где в нос ударило запахом смерти и гнилья.

— Фу... как тогда у моей соседки, — сказал Иваныч, поморщившись.

— Пошли наверх, назад посматривай, вдруг кто притаился...

Поднялись на третий этаж, точнее, в большую и просторную мансарду, выполненную в виде студии — зона кабинета с библиотекой, небольшой бар, бильярд и, я бы сказал, зал для заседаний, то есть, овальный стол с десятком стульев. Богатая и полная безвкусица, присущая нашим нуворишам. Илья лежал у окна, был укушен за лицо и шею, а потом застрелен. Одет он был в какой-то камуфляж и даже с оперативной кобурой, которая была пуста, но пистолет нашелся недалеко — Иваныч подобрал у бильярдного стола ПМ.

— Теперь и тебе есть, — отдал он мне пистолет, держа его за ствол, так как корпус был весь в запекшейся крови, — отмыть только.

— Отмоем, на стол пока положи, — ответил я и подошел к покусанному охраннику, присел и начал расстегивать его разгрузочный жилет с магазинами от 'вепря', а также снимать сам дробовик с его плеча.

Стащив небольшую велюровую накидку с маленького диванчика у бара, мы покидали все найденное в неё и спустились на второй этаж. Бросили тюк у лестницы и пошли по коридору, на середине которого лежала какая-то женщина, прислуга, похоже... Глаза открыты и смотрят в потолок с мозаикой — зачищена, причем, судя по всему, тут, в коридоре, она и умерла от не менее чем пяти укусов за руки и лицо, а подняться не успела, ОМОН не дал.

— Похоже, это комната Валерии, — остановился я у барельефа античного бога любви и нажал кнопку выключателя.

Вошли... Я не знаю, какая обычно обстановка в комнатах у единственных и любимых дочерей олигархов, но тут все в каком-то офисном стиле.

— Гардеробная, наверное, — сказал Иваныч и потянулся к дверной ручке... — Ох ты ж, мля!

Иваныч отскочил от двери, в которую несильно толкнулись, и мы услышали уже знакомый и щекочущий нервы то ли писк, то ли шипение.

— Видно, укусили кого-то, а он тут спрятался, умер и обратился, — сказал я.

— И что? Доделаем то, что ОМОН не доделал или ну его, пусть там и сидит?

— Надо как-то в гардеробную попасть, — сказал я, отошел на пару метров от двери и вскинул 'моссберг', — открывай.

Дверь открывалась вовнутрь, Иваныч, шибанув по ней тяжелым ботинком, отскочил назад. Ударенный дверью мертвяк упал рядом с полкой с обувью, но шустро поднялся и пошел на меня, вытянув перевязанную и окровавленную руку. Я чуть попятился назад и вправо и выстрелил... Ударило по ушам и мертвяк — один из бывших охранников — рухнул на пол.

— Бляха, что ж так громко-то, — потер ухо Иваныч.

— Угу, — ответил я, тоже не хило так оглушенный и, сняв с пояса мертвяка длинный фонарь, который, похоже, являлся еще и электрошокером, включил его и посветил внутрь. Нашел выключатель и зажег свет.

Больше живых мертвяков в доме не обнаружили, лишь из окон заметили троих шатающихся у ворот, которые, вероятно, идут на шум. Покидали в достаточно вместительный Форд все собранное имущество ЧОПовцев, также прихватили кое-что с кухни.

— Как выезжать будем? — спросил Григорий, усевшись за руль.

— Сейчас включу, откроем ворота да поедем.

— А мертвяки?

— Не хочу шуметь, другие припрутся, просто тихо поедем.

— Ну, тоже верно, не буди лихо, пока оно тихо, — кивнул Иваныч, — иди тогда, включай.

Одного мертвяка все-таки задавили уже на подъезде к воротам нашего дома, похоже, того самого, что ковылял от поворота. Сначала сбили, потом Иваныч, включив заднюю скорость, еще и голову ему переехал, для верности. От дома Ильи мертвяки гнаться не стали, так, потопали метров двадцать и встали в поисках добычи помедленнее и побеспомощнее.

— Держи, — заволок я в гостиную два чемодана, один из которых бессовестно вытряхнул на пол еще в холле дома Ильи и набил тем, что собрал в гардеробной Леры.

— Спасибо... Папу видели?

— Видели.

— А Коля, охранник, которого я в гардеробной спрятала и перевязала?

— Вот тебе надо было сразу об этом сказать, — буркнул Иваныч, свалив в коридоре тюк с оружием и другим наследством от ЧОП 'С.В.А.Т.', — его тоже видели, только он того, уже не Коля был.

— Значит, так. Чует моя ж... э-м-м, есть предположение, что в ближайшие несколько дней нам предстоит вести кочевой образ жизни, — начал я, сев на диван, — собираемся, грузимся и уматываем к едрене-фене подальше от уже мертвого, похоже, города.

— А куда? — держа в руках телескопическую ручку одного из чемоданов своими тонкими руками с не менее тонкими запястьями, спросила Валерия.

— Лера, для начала подальше, иначе, как сказал Иваныч, завтра, чтобы выехать отсюда, нам уже танк нужен будет.

— А нету?

— Чего нету?

— Танка... — на полном серьезе спросила Валерия.

— Нету... Иди, переодевайся. Никит, отведи Валерию в мою комнату, пусть переоденется, да и ты сам тоже, а я сейчас к тебе приду и помогу собраться.

Валерия покопалась в чемодане, сгребла в охапку одежду и пошла вверх по лестнице, мы с Иванычем проводили ее глазами. Он улыбнулся в усы и спросил:

— Слушай, Влад, а тебе кто нравится больше, блондинки или брюнетки?

— Так она же крашеная.

— Я не про нее конкретно, я вообще.

— А... Ну если вообще, то мне, как говорил покойный Никиткин отец во времена нашей юности, больше сиськи нравятся.

— Так, а цвет волос-то?

— Фу, Иваныч, волосы, на сиськах?

— Да ну тебя, Влад! Вот что ты за человек, а? Пошли, оружие переберем.

— Вот, не до сисек нам сейчас, — похлопал я его по спине, — да, идем, посмотрим железки.

Почахли над златом и несколько озадачились... Стволов, кроме трех найденных ПМ-ов, получалось семь штук, патронов к двенадцатому калибру килограмм тридцать, что, в общем-то, не много, а вот к нарезному — только то, что по магазинам, по большей части расстрелянным, да так, кое-где по разгрузкам нашли чуть больше сотни. Нарезных стволов оказалось три — два автомата АКСУ и одна 'сайга' МК. Из дробовиков еще один 'моссберг', 'сайга' какая-то вся в планках, и два 'вепря' ВПО-205-03.

— Что-то не срастается у меня арифметика, охранников в доме восемь, Миша тут, в беседке... Похоже, все-таки поживились ребятки из ОМОНа, да патронов к нарезному хрен да маленько, — почесав затылок, сказал Иваныч.

— Поживились, и на здоровье. Неизвестно, как бы мы тут были, если бы не они. Все равно мы неплохо вооружились. Что возьмешь?

Иваныч взвесил в руках 'вепря' и 'сайгу', потом 'моссберг' и сказал:

— А вот этого американца возьму, он полегче... Ну, это от зомбей этих, а от людей, лицо свое человеческое потерявших, вот, ментовский автомат вполне, на короткие дистанции достаточно...

— Тогда уж вот 'сайгу' бери от, как ты говоришь, зомбей, магазинов на восемь патронов аж десять штук, и менять быстро, и боекомплект приличный.

— Влад, ты не забывай, что я вообще-то пенсионер... У меня печень, приступы мигрени и прочие диагнозы. Нет, буду с помпой, а патроны в дырку совать наловчусь.

— Как знаешь, — пожал я плечами, — я себе тогда 'вепря' возьму да 'сайгу' нарезную. На ней вот и коллиматор какой-то присобачен, и патронов барнаульских два полных магазина из четырех, да четыре пачки... Да и магазины, слава богу, с нарушением закона.

Валерия демонстративно зевнула с дивана, уже вполне по-человечески одетая.

— Стреляла? — спросил я ее.

— Мальчики из охраны регулярно меня на стрельбище брали.

— Из чего стреляла?

— Из пистолета и из вон того, тяжелого, — показала она на 'вепря', — только шумный он и толкается сильно.

— Попадала хоть? — поинтересовался Иваныч.

— Иногда попадала, — пожала она плечами.

— Ну что, доверим девушке оружие?

— А что, мужчины не должны сами защищать женщин, не сваливая на них кучу железа? — возмутилась она.

— Дорогая, — сдержано выдохнул Иваныч, — ты, похоже, не поняла, что произошло.

— Да все я поняла. Я пошутила, вооружайте, — подошла она к нам, — только вот этот не надо, он правда, очень тяжелый.

— Держи это и это, — протянул я ей 'моссберг' и пистолет с дополнительным магазином, — сейчас жилет подберем.

Выбрав самый чистый жилет, я одел его на Валерию, утянул — насколько можно — ремешки по бокам, но он на ней все равно болтался.

— Так, теперь вот, — вручил я ей три пачки с картечью, — вот тут под клапанами распихаешь, видишь?

— Вижу.

— Пистолет сюда, — вложил я ПМ в кобуру и рядом в подсумок дополнительный магазин.

— Уф... Тяжело.

— Привыкай.

— А м-мне? — чуть ли не с обидой сказал подошедший Никита.

— Малыш, — усадил я его на колено, — я тебе обязательно дам оружие, но чуть позже... Надо сначала поучиться, потренироваться, а потом что-нибудь придумаем. Договорились?

Глубоко вздохнув, Никита кивнул, и молча пошел наверх.

— Кх-м, я бы не обещал то, чего не буду делать, тем более ребенку, — сказал Иваныч.

— А почему ты думаешь, что я не буду делать то, что пообещал?

— Ты с ума сошел? Ребенку оружие?

— Нет, пусть его сожрут, если, не дай бог, нас не окажется рядом!

— Может, и не мое дело, но Влад прав, — встряла в разговор Валерия.

— О, спелись... Ты готовить умеешь?

— Так, немного.

— Тогда давай, чего-нибудь перекусить на нашу компанию сообрази, а мы с Владом пойдем грузиться. Поедим и выезжаем.

Сразу перегружаться не пошли, а открутили и выбросили из салона Форда-Эконолайна задний ряд сидений, тем самым увеличив багажник, и без того внушительный. Точнее, откручивал, сопя и матерясь, Иваныч, а я стоял и вертел головой на триста шестьдесят градусов, мало ли. Потом помог собраться Никитке и усадил его в машину, где он с любопытством стал разглядывать большой салон микроавтобуса. Охраняла нас Валерия с дробовиком, которой, наверное, с десяток раз пришлось напоминать о том, что не стоит держать палец на спусковом крючке. А мы с Иванычем, как портовые грузчики, укладывали все сначала в 'форд', но когда поняли, что все не поместится, пришлось нам 'поиграть в Тетрис' и распределить груз между 'техничкой', что мы махнули у торгового центра и ЧОПовским 'фордом'.

— Ладно, — сказал Иваныч, когда мы наконец-то закончили, — на двух машинах, может, оно и к лучшему.

— Да, может и лучшему, ну что, чайку на дорожку?

— А где потом на той дорожке туалет искать? — поинтересовалась Валерия, — и куда, собственно, едем?

— Хорошо, тогда без чайка, — ответил Иваныч, — а куда ехать... Так мы решили вроде, что доедем до вояк, поинтересуемся ситуацией вокруг по основным трассам, а там уж примем решение по маршруту. Давай, Влад, открывай ворота и поехали.

Ну и поехали, проверив связь. Никитка ко мне в 'техничку' перебрался, а Иваныч и Лера поехали впереди.

— Иваныч, не гони, — сказал я в рацию, — мне на этой громыхалке не угнаться за тобой.

— Понял, — довольным голосом ответил он.

Еще бы, после 'волжанки' такой аппарат заполучить! Даже мне, избалованному комфортом и качеством японских машин, этот Форд Эконолайн очень понравился.

На Нежинское шоссе выезжать не стали, а поехали 'огородами', то есть виляли по поселковым дорогам до вояк. По пути попадались мертвяки, которые сразу, увидев и услышав нас, пытались 'охотиться'. На них даже не стали обращать внимания, а обогнули или боднули бампером особо настырных. Показался забор войсковой части, вдоль которого мы ехали почти полтора километра и примерно за сто метров перед контрольно-пропускным пунктом остановились.

Свалка из зомби сразу привлекла мое внимание — кучка немалая и засыпана чем-то белым, хлоркой, наверное.

— Вижу капониры, — доложился Иваныч, — что-то окопали там вояки...

— Не суетись, только внимание привлечем, еще жахнут с психу, — ответил я ему, — давай, подъезжаем и идем, поговорим.

Подойдя к Форду, я впервые панибратски обратился к Иванычу:

— Ты сиди, Гриш, я схожу.

Иваныч не ошибся, перед контрольно-пропускным пунктом в землю зарылся Т-80 и БМП, у самого здания контрольно-пропускного пункта, выкрашенного в стиле триколора, была раньше парковка, теперь она стала неотъемлемой частью общих фортификационных сооружений периметра, над которыми в авральном режиме велись работы.

— Стой! И оружие не мацать! — скомандовал мне кто-то из огневой точки, наспех выложенной из здоровенных колес от какой-то техники и мешков.

Я подчинился и повернулся, продемонстрировав, что у меня только кобура на ремне, остальное оставил в 'техничке'.

— Сюда иди. Укусы есть? — спросил тот же голос.

— Бог миловал...

— Вы на заселение или так?

— Или так. Мы вообще мимо, — ответил я, — просто заехали узнать, какая обстановка по области...

Ду-дум! — ухнула автоматическая пушка БМП, заставив меня испуганно дернуться.

— Да прутся постоянно, суки, вчера так прям паломничество нам устроили тут, — вышел из-за бруствера старший лейтенант с почему-то вэдэвэшным шевроном.

— Я так понимаю, тут каждой твари по паре?

— Ага, сводная дивизия кого попало. Значит так, заезжаете вон туда на парковку, нечего привлекать этих... Оружие если есть, то не мацать, от машин не разбредаться, туалет там есть, если что, а кто-то один идет со мной на контрольно-пропускной пункт и задает свои вопросы. Ясно?

— Предельно.

— И давай без фокусов, ребята нервные, на периметре стали.

— Договорились.

Вернувшись к 'форду', объяснил 'политику партии', потом сел в 'техничку', и мы проехали на парковку, огороженную колючкой, на которой кое-где болтались куски окровавленной одежды.

— В туалет туда, если кому надо, — показал я на четыре вкопанных кола, обернутых брезентом, — а я пойду, пообщаюсь с 'летехой'.

Не то, чтобы разговор не клеился, а просто стало неудобно отвлекать парня, на которого, как я понял, кроме дежурства на контроле 'повесили' еще кучу обязанностей, и он постоянно отвлекался то на рацию, то на разговор по полевому телефону, а то и просто загнуть трехэтажным в окно на кого-то. Я сразу спросил лейтенанта о безопасном направлении...

— А вы куда вообще собираетесь?

— Сами еще не знаем, но, наверное, на север поедем, найдем место, где пересидеть немного.

— Правильно, сейчас вторая волна пожирания, считай, пошла... Ну, по деревням да поселкам. Загородное шоссе закупорено, несколько 'автодорожек' и все, пробка. Кто мог, еще до вчерашнего вечера выбрался. Вам тогда лучше вернуться в Ростоши и по этой, — он переложил на столе несколько карт, — ага, по Газпромовской до автодрома, а там налево. И параллельно шоссе за лесопосадкой езжайте до Кушкуля... Дальше информация скудная, по Шарлыкскому шоссе вроде можно ехать, там, кстати, перед постом дорожно-патрульной службы с обеих сторон шоссе военная чкасть, но с ними связи нет, только сегодня группу посылать будем.

— А по радио?

— Не выходят на связь.

— Старшой, дай, пожалуйста, лист бумаги, я хоть схематично перерисую себе с карты... И вот тут перед Каргалой что?

— Лагерь детский. Неплохой, кстати, вариант пересидеть там, только... э-м-м... Если с зомби не придется столкнуться, то выжившие там наверняка уже есть, а как с ними уживаться, сами решайте. И вот тут, за автодромом, — показал он на карте, — заправка и автомагазин рядом, там себе хоть автомобильных карт наберите, а то едут они...

— Спасибо.

— Не за что.

Выехали, у пограничного управления свернули на проселок, и чуть было не сели в глубокой колее, разбитой КамАЗами и прочей тяжелой техникой, но справились, благо машины полноприводные, и выскочили на асфальт длинной и прямой улицы на окраине поселка. Опять мертвяки, немного — те, кто был на дороге и у домов, реагировали на шум и сразу начинали двигаться в нашу сторону, но для нас это не страшно. Чуть притормозили у торгового центра, что справа от дороги. Там большая группа людей, человек тридцать, стреляли по мертвякам и попутно тащили все из магазина, даже слаженно вроде бы действуют. Кто-то отстреливает зомби, кто-то носится с тележками и таскает продукты к 'газели' и бортовому КамАЗу. Но стараниями стрелков зомби меньше не становится, мертвяки идут и идут отовсюду.

— Давай, Иваныч, ходу, не задерживаемся, — поторопил я его в рацию.

— Да, — ответил он мне и 'форд' начала набирать скорость.

Наконец, выскочили на дорогу, что идёт от дачного массива к шоссе.

— Иваныч, на заправку перед шоссе сворачивай.

— Понял, — ответил он мне.

Остановились на небольшой площадке между автозаправочной станцией и автомагазином. Со стороны шоссе к нам направились трое мертвяков, они брели по нему куда-то по своим делам, но отреагировали на нас.

— Иваныч, вылазь, сработай этих троих, а я прикрываю, — сказал я в рацию.

— Понял.

Григорий справился относительно быстро, правда, на троих мертвяков извел почти два пятизарядных магазина столь дефицитных патронов к его 'вепрю'. Пока он стрелял, с территории заправки приперлись еще двое, их я успокоил из дробовика, правда, шарашит этот 'молот' по ушам.

— Выходи, стой тут, — сказал я Лере, открыв дверь, — Иваныч, теперь прикрывай здесь на улице, я в автомагазин.

Перед тем, как зайти в магазин, пришлось застрелить продавца и его клиента, стрелял через стеклянную дверь, так как они оба стояли и пялились на меня сквозь стекло своими мертвыми глазами. Гадство! Теперь мешают дверь открыть, и хрен с ними...

Высадил нижнюю половину двери стоящей у входа урной и пролез, переступая через тела. Так, осмотрелся — торговый зал небольшой, ага, вот касса, а рядом стойка с картами, кроссвордами и прочей чепухой. Сгреб несколько складывающихся в брошюрки карт области и толстый атлас дорог России. О! Канистры, не помешают...

Подбежав к выходу, стал выкидывать через дверь канистры и канистрочки, те, что с маслом и с тосолом, тоже пригодятся. Взгляд зацепился за небольшую витрину с товарами 'Экспедиция' — то, что надо! Схватив два единственных рюкзака, небольших, литров на пятьдесят, начал закидывать в них то, что попадалось на глаза, и что я считал нужным взять — всякие прибамбасы для костра, как-то: тренога, пара котелков, миски и кружки, также закинул какие-то еще мелочи вроде китайских мультитулов, фонариков и батареек. Да, жаль, ассортимент тут не очень, не помешали бы нам спальники да коврики туристические, но тут их не было. Так... Что еще? Ещё раз обошел весь магазин, ломая голову над тем, что еще вообще может понадобиться. Нашел насос для перекачки топлива, точнее, два. Один насос-сифон, весь какой-то ненадежный пластиковый, а второй в чемоданчике, два шланга, на одном даже заправочный пистолет, а сам насос работает от аккумулятора или от прикуривателя... Ну, вот еще подсказка — нужны аккумуляторы в запас.

Так же бегом перетаскал все в кузов 'технички', затем подъехали к заправке. Поняв, что электричества нет и цивилизованно заправиться не получится, переехали поближе к забору, за которым возвышались емкости с топливом. Правда, пришлось повозиться — под охраной и присмотром Григория и Валерии я развернул насос, подключил аккумулятор и потом разливал бензин по канистрам, стоя на железной лестнице, на площадке сверху, затем таскал канистры... Устал, очень устал. Иваныч только сочувствующе посматривал на меня, наблюдая, как я, весь в мыле, ношусь от емкостей к машинам и обратно.

— Хватит, Влад, по пути будут еще заправки, — вроде как пожалел он меня.

— А будет в них топливо? И будет ли возможность вот так, беспрепятственно заправится? Я бы на месте некоторых уже бы тут круговую оборону занял и отпускал топливо за что-то полезное.

— Думаешь?

— Предполагаю, что очень скоро так и будет, — ответил я, отдышавшись, и снова пошел к насосу.

Около часа ушло у нас на пополнение запасов горючего, и когда мы уже уселись и собирались отъезжать, на заправку въехали 'газель' и бортовой КамАЗ — те самые, что мы видели у торгового центра. Газель подъехала к колонке, и из неё выбрались пятеро мужиков. Все вооружены — кто как, но один автомат АКСУ присутствовал. Как мне показалось, самый старший из них, наверное, ровесник Григория, был в летной полевой форме и со 'стечкиным' в кобуре на ремешке через плечо.

— Электричества нет, — сказал я им, опустив стекло.

— Вы почистили тут, я смотрю... Спасибо. Андрей, — протянул мне руку мужик со 'стечкиным'.

Через окно здороваться не стал, вроде как неприлично, вышел, пожал руку.

— Влад. Да, было несколько мертвяков, и вон на трассе еще слоняются, но далеко пока.

— А как вы набирали?

— В магазине еще пара электрических насосов осталась, от аккумуляторов работают... Так и набирали, прямо с емкости.

— Хороший аппарат... — постучал по крылу 'форда' подошедший длинный парень, — Чего, бать, света нет, дальше поедем или будем мудрить чего?

— Нет, Виктор, ребята вот подсказывают. Дуй в магазин, там насос ищи топливный.

— Вот такой, — выволок я из кузова чемодан и, показав, положил обратно.

— Ага, такой, ясно, — кивнул парень, слушая внимательно отца.

— И аккумуляторы тоже прихвати. Там мы не подъедем, так что шланги поищите какие, наращивайте и заливайтесь. И посмотри, может, канистры остались.

— Остались, — кивнул я.

Эта компания выглядела вполне дружелюбно, просто бегущие из города организовавшиеся люди. В кузове грузовика были и женщины, и дети, и даже бабулька какая-то промелькнула в сером пальтишке с поднятым воротником и вязаном берете. На кабину КамАЗа выбрался водитель — явно дезертир из срочников, по форме, в разгрузке и с винтовкой СВД в руках. Сел и стал осматривать в оптику окрестности. Андрей заметил, что я обратил на него внимание, и сказал:

— Мишка, племянник... Сестры моей сын. Вот, благодаря ему, наверное, и удалось спастись всем подъездом... Тиканул из части с другом, оружие прихватили да КамАЗ этот.

— А друг?

— Укусили его, когда нас эвакуировали, парень герой просто... был... А потом Мишка сам его того, чтоб не оставлять в вечных мертвяках. Они в Донгузе служили оба, хорошо, что рядом с домом.

— Да уж... — кивнул я, — Эта машина нам тоже досталась от неплохих ребят в наследство, они нас охраняли, а сами не смогли отбиться от двух тварей, что похлеще этих мертвяков.

— Вы тоже такого видели?

— Ага, двух.

— Убили?

— Помогали убить.

— А мы только отпугнуть смогли... Бабы да дети такого насмотрелись за крайние два дня. Двое сирот с нами.

— С нами тоже, — кивнул я на Никитку, — сын моего друга. Родители, бабушка, сестра... Все сгинули, он один только и остался.

— Слушай, Влад, а вы куда вообще направляетесь? Может, вместе по трассе рванем, и безопасней будет, у нас провизии полкузова, можем поделиться.

— Еды и у нас хватает, спасибо, — сказал Григорий, — а вот патронами не помешает разжиться. И вместе можно поехать... Если по пути. Мы в детский лагерь едем, недалеко, не доезжая Каргалы.

— А что там? — спросил Андрей, — Мы просто еще сами толком не определись, где остановиться, пока этот 'праздник сатаны' происходит, и насчет патронов верно, у нас уже мало совсем.

— Да и мы не знаем, лагерь там и все... Корпуса, какое-никакое, а убежище.

Пах! — хлестко ударила СВД... Пах! — еще раз... Михаил успокоил приблизившегося на опасное расстояние мертвяка.

— Ну, давайте попробуем туда, — кивнул Андрей и показал большой палец Михаилу в знак одобрения, — так что?

— Я не против, — пожал плечами Григорий.

— Тогда едем вместе, я тоже не против компании, — ответил я, — связь у вас есть?

— Есть, только села станция... Мы ее вместе с автоматом с мертвяка в милицейской форме сняли.

Я покопался в наших трофеях и принес две туристические станции.

— Вот, пусть у тебя будет, ну и вон, Михаилу вторую дай... На четвертом канале.

— Спасибо.

— Ну что, тогда ждем вас, заправляйтесь и поехали.

— Добро.

Мы стояли с Иванычем и наблюдали, как спорится дело у этой компании. И канистр натаскали, и шланги нарастили, сначала залили солярку в бочку, что стояла в кузове, потом в бак КамАЗа.

— Вроде нормальные люди, — сказал Иваныч, расстегнув молнию толстовки, и посмотрел на солнце, — припекает. Проселками, наверное, не проедешь скоро, развезет.

— Весна. А люди да, и Андрей этот, похоже, одного поля ягода... тоже вроде летун.

— Расспрошу, как на место приедем.

Ехать компанией было гораздо веселей. Первой шла 'газель', за ней Иваныч на 'форде', потом КамАЗ, а я на 'громыхалке', как я ее стал называть, замыкал колонну. Виктор, сын Андрея, подсел к нам с Никиткой, так как из-за прибавившихся канистр в 'газели' стало совсем мало места, да и так даже лучше, случись что, и отстреливаться будет кому. Проезжая по окраине города, нам были хорошо видны множественные пожары. То ли специально кто-то поджигал, а может, и в другом причина. В прилегающих к шоссе дворах новостроек мертвяков хватало, да и на шоссе встречались. Попадались редкие машины — и попутные, и встречные; люди мигрировали, бежали от беды, которая была везде... Потом нас догнал тонированный джип Ленд Крузер, поравнялся сначала с моей машиной. Я поглядывал на него, но разглядеть, кто в салоне, не получалось.

— Ну и чего? — крикнул я тем, кто был в машине, опустив стекло.

— Не нравятся они мне, — сказал Виктор.

— Проезжай, — показал я жестом.

Ленд Крузер так и шел параллельно еще несколько секунд, а потом прибавил скорость и обогнал нашу колонну.

— Чего хотели? — вслух подумал Виктор.

— А шут их знает...

В районе радиополя с уже не действующими мачтами советской 'глушилки' джип свернул с шоссе в город.

— Похоже, скоро как в 'Безумном Максе' будет... Смотрел фильм? — спросил Виктор, провожая взглядом внедорожник и положив на сиденье автомат, который до этого держал в руках и даже успел снять с предохранителя.

— Угу, — кивнул я, — только ну его в задницу, такое кино. И без 'рыцарей дорог' геморроя будет валом.

— Согласен... По мертвякам стрелять одно, а по живому человеку — совсем другое.

— Я не про это... И по живому человеку можно стрелять, если в нем от человека, по сути, не осталось ничего, земля чище будет. А в нынешних условиях даже нужно и что-то мне подсказывает, что перестрелки между живыми будут более популярны.

— Это почему?

— Вить, вот как ты думаешь, все готовы так, как мы объединить усилия, чтобы выжить? Мы же видели вас у торгового центра, видели, как вы таскаете продукты и прочее, прикрывая друг друга и попутно давая возможность таскать тем, кто не из вашей компании. Поверь, очень скоро найдутся компании тех, кто при нормальной-то относительно жизни жил не по закону, а по понятиям...

— А, ты про это.

— Угу... — кивнул я и покосился на Никитку, которого убаюкала дорога.

В ответ Виктор только глубоко вздохнул и задумался.

— Пост дорожно-патрульной службы скоро, — сообщил по рации Андрей, когда мы въехали в Кушкуль, еще один пригородный поселок Оренбурга.

— Может, не стоит сразу всем ехать, а одной машине съездить и разведать обстановку? — сказал я.

— Да, так и сделаем.

Съехали вправо, в сторону газозаправочной станции и остановились, не доезжая до нее. На самой станции было пусто, почти. В поле зрения попали несколько уже зачищенных мертвяков, да и периодически то со стороны Кушкулей, то со стороны военной части слышались выстрелы.

— Учебка, — когда мы собрались у 'форда', кивнул Андрей на забор части, за которым виднелись антенные мачты.

— Есть люди... И нелюди тоже есть, — сказал Иваныч, глядя в бинокль, — а на посту ДПС никого, двое мертвяков только прогуливаются. О, УАЗик из части выехал, к нам едет.

Скрипнув тормозами, УАЗ остановился около нас, и из него выскочил ли двое — капитан и сержант.

— Зачем встали тут? Внимание только привлекаете!

— Так думаем, как дальше ехать, — ответил Андрей.

— Поехали, мы проводим, а то еще постоите пару минут, и снова эти зомбаки из Кушкулей ломануться, а у нас патронов... Только, что у караула были... Еще пару нашествий и кирдык, а если мутант пожалует — все, пиши пропало.

— Вы бы связались с командным пунктом ракетной армии, они бы и патронами, может, помогли... А то они пытались на связь с вами выйти.

— Некому у нас тут уже на связь выходить, да и нечем, нас тут пятьдесят человек — сборная солянка, а гражданских больше половины. А что там, на КП армии?

— Люди за забором, организоваться пытаются.

— Х-м-м... спасибо за информацию... Ладно, поехали до поворота на птицефабрику, там поговорим, — ответил капитан.

Ехали около четырех километров, проезжая мимо поста дорожно-патрульной службы, за которым, собственно, и располагалась часть, я впечатлился, конечно. Тут была бойня — успокоенные мертвяки лежали повсюду, и что самое грустное, очень многие их них были в форме. Причину, по которой курсанты учебки оказались снаружи, мы увидели метров через сто. Фура с контейнером по какой-то причине вылетела с трассы, легла на бок и, прокатившись до забора, снесла две секции. Дыра была метров в десять. Сейчас пролом был загорожен двумя ЗИЛами с кунгами, и колючей проволоки напутано.

— Жесть, — только и нашел, что сказать Виктор, а я лишь молча кивнул.

Колонна остановилась рядом с остановкой междугороднего транспорта, УАЗ опять противно скрипнул тормозами... Вот что за казус? Они постоянно скрипят, мой знакомый из патриотизма купил себе УАЗ Patriot — ага, такое 'патриотичное' название, почему-то написанное на языке потенциального противника, — так вот, он у него также скрипеть начал месяца через три...

— Так что там с командным пунктом? — сразу обратился ко мне капитан, когда я, Иваныч и Андрей подошли к остановке. Остальные следили за округой, зомби не было, только 'девятка' с грузом тюков на багажнике пронеслась в сторону Сакмары.

— Там по большей части вояки, но есть и гражданские, из МВД есть люди, с семьями, всего около четырех тысяч. Может, меньше, так что хотя бы сам вот на 'козле' сгоняй, пообщайся, техника есть?

— Есть.

— Вот и вывози людей.

— А имущество?

— Э-м-м... ну смотри, тебе решать, что дороже, имущество или жизнь людей.

— Я подумаю, что делать, тут действительно имущества много, и ответственность за его хранение с меня никто не снимал... Оно, кстати, это имущество, может многим людям жизнь спасти.

— А что охранял-то, если не секрет? — спросил я.

— Да какой секрет! — хмыкнул Андрей, — весь город знает, что тут, кроме учебки, склады НЗ.

— Да тебя, капитан, отсюда вынесут в два счета за такое имущество, как только более-менее банды организуются в 'клубы по интересам'. А это уже не зомби, они тоже со стволами придут, так что думай хорошо. Ладно, сам решай, лучше скажи, что дальше за Сакмарой? Что в Каргале?

— Не знаю... В ту сторону машины едут, обратно не видел ни одной за два дня.

— М-да, не густо, — сказал Иваныч.

— Ребят, я вообще обстановку только на 21 число знаю, когда созванивался с комендатурой по мобильному.

— Ну да, а потом за сутки, считай, город почти сожрали, — вздохнул Андрей, — на окраинах еще кое-как люди успели сообразить, что к чему...

Не получив, к сожалению, никакой полезной информации от капитана, мы распрощались с ним и покатили дальше, только 'газель' вырвалась на километр вперед — дозором.

— Остановились в полукилометре от моста через Сакмару, — зашипела рация, — на мосту несколько мертвяков бродят, несколько машин стоят.

— Съезд на дорогу, что к лагерю ведет, нашли? — спросил я.

— Да, он рядом.

— Тогда туда съезжайте, по карте не больше километра до лагеря.

Да, до лагеря добрались быстро, но то, что мы увидели, нас совсем не порадовало. Он был заброшен, причем давно. Часть корпусов варварски разобрана на плиты и прочие стройматериалы, ни забора, ни более-менее целого строения.

Приняли решение ехать дальше, т.к. девочка лет четырнадцати из сирот, что ехали в КамАЗе, вспомнила эту дорогу и сказала, что за Татарской Каргалой недалеко есть лагерь, в котором она отдыхала два потока как 'тубконтакная', то есть туберкулёз был у бабушки, и ее туда отправили отдыхать и оздоровляться. Это же подтвердила и женщина, жена одного из мужиков нашего 'табора'. Она бухгалтером работала в системе местного здравоохранения и как раз занималась, по ее словам, 'разнесением счетов-фактур по поставленным в этот лагерь продуктам'. То есть получалось, что лагерь вполне себе действующим был на момент катастрофы, и мы все, посоветовавшись, решили ехать туда.

Остановились перед мостом. С его середины к нам поплелись трое мертвяков, которых наши дозорные, подпустив поближе, оставили без мозгов посредством картечи. Я забрался на кабину КамАЗа, усевшись рядом с Михаилом, который, уже в привычной позе с снайперской винтовкой в руках, рассматривал противоположный берег в оптику несколько минут...

— На берегу шастают. У моста с той стороны, да и по дворам вижу... Мля, да тут, похоже, все зазомбячено, — сказал Михаил, оторвавшись от прицела.

Я припал к биноклю...

— Да, что-то много их.

— Если проскочить, не сбавляя скорости, то долго плестись потом за нами не будут.

— Значит, будем проскакивать, — ответил я.

С ходу проскочить не удалось, сначала на съезде у моста пришлось покрутиться, потому что проезд перегораживали три легковушки — двери открыты, на сиденьях запекшаяся кровь. Кое-как объехали, одну Миша боднул бампером...

Поехали дальше, а зомби было много, они заполонили улицы и проезды между домами, бредут, шатаясь, в поисках еды, и стоят за заборами и во дворах... Дети-зомби, женщины-зомби, даже стая собак-зомби, не торопясь, вышли на нас из-за низкого каменного забора мусульманского кладбища. Мы ехали, тревожа тишину мертвого поселка шумом двигателей, а их становилось больше и больше, они медленно шли за нами. Попадались и шустрые экземпляры, и, похоже, умные, так как не шли тупо на нас, а достаточно быстро перемещаясь, просто наблюдали за нами.

Пока доехали до окраины, Никита так и сидел на заднем сиденье, закрыв глаза ладошками, но все же подглядывая за происходящим снаружи сквозь пальцы. Километров десять после Татарской Каргалы мы ехали на максимальной скорости, которую только могла себе позволить наша колонна. Я периодически смотрел на поля по обеим сторонам шоссе, которые уже никто не будет запахивать и засевать, вдали горели факела газовых скважин... Кто же их теперь обслуживать будет?

— Проедете Майорское, на выезде будет заправка, потом перекресток и недалеко от него кафе. Остановились, ждем вас, — сообщили из дозорной машины.

— Что-то случилось?

— КамАЗ в поле, похоже, военный, метрах в ста от шоссе и около него пятеро, нет, шестеро мертвяков, у двоих автоматы болтаются.

— Принял, — ответил я.

Деревня, которую мы проехали, была почти пуста, только несколько мертвяков, отреагировав на нашу колонну, пытались увязаться, но отстали. Добрались до придорожного кафе.

— Никита, сиди тут, — сказал я, прихватив дробовик, и вышел из машины.

Я подошел к кабине нашего КамАЗа и спросил у Михаила, который уже успел развалиться с винтовкой на багажнике с рулоном масксети:

— Ну, что там?

— Похоже, пацаны так же, как я, из части линяли... Да не доехали, видать, кто-то укушенный среди них был.

— Офицеров не видно, все рядовой и сержантский состав, — подошел ко мне Иваныч, — ну что... Идем, успокоим ребят? Да и не с пустыми руками они, похоже.

— Я подстрахую, — сказал Михаил, — но вы там лучше сами разберитесь, патронов мало у меня.

Пошли впятером — я, Иваныч, Виктор с отцом и еще один парень из 'газели', с которым познакомиться толком еще не успели. Проваливаясь по колено в рыхлом и начинающем таять снегу, мы прошли по полю и встали метрах в пятидесяти от машины, от которой, уже заметив нас, пытались приблизиться к нам мертвяки. У всех, кроме одного, это получалось с трудом, у них не хватало ума выше поднимать колени, чтобы идти по снегу, и они периодически падали. Только один приближался к нам прыжками достаточно быстро... Три выстрела грохнули одновременно, заставив 'живчика' закувыркаться и замереть, распластавшись на снегу, но он все еще продолжал шевелиться.

— Мля... Вот живучий! — возмутился Виктор.

Бах!

— Все, уже не живучий, — сказал Иваныч, передернув цевье дробовика и дослав патрон, — пошли к остальным.

Успокоить остальных было нетрудно, и, потратив на это еще пару минут, подошли к грузовику с тентованным кузовом. Виктор сходу хотел было влезть в кузов, но отец его остановил:

— Куда, твою мать! Борт откидываем, так посмотрим сначала.

Отцовское чутье не подвело. Когда я и Виктор подошли к борту, мы явно расслышали сдавленное поскуливание. Быстро открыли замки и отскочили от упавшего борта. Зомби запутался ногой в стальном буксировочном тросе, что валялся скрученным на полу. Мертвяк так и стоял на четвереньках, совершая тщетные попытки вылезти из кузова — перекошенное и покусанное лицо, изорванные руки, которыми он, то одной, то другой, пытался до нас дотянуться, при каждой попытке падая на бок. Виктор успокоил его одиночным выстрелом, хорошо, что додумался присесть, чтобы в случае промаха пуля не угодила в бочки и ящики у переднего борта.

— Все, вроде теперь никого, — сказал я, оглядываясь, — давай, Вить, с Иванычем начинайте собирать все с мертвяков.

— Разгрузки тоже? В кровище же все.

— Отстираем, — ответил я брезгливо поморщившемуся Виктору, — тем более, в разгрузках только трое, у остальных подсумки на ремнях висят.

Выпутал ногу мертвяка и выпихнул его наружу. Так, что тут у дезертиров с собой было? А было неплохо — кроме пяти цинков 5,45, патроны этого же калибра в пачках были сложены в противогазные сумки. Неполный цинк с девятимиллиметровыми патронами к пистолету Макарова, около десятка гранат РГД-5 валялось на дне деревянного ящика без взрывателей, которые нашлись рядом, замотанные в кусок брезента. Еще внутри стояли три бочки, привязанные проволокой к переднему борту — все три с соляркой, картонные коробки с консервами, а также два мешка с пластиковыми коробками сухпая.

— Да уж, — заглянул Иваныч, — ребята, похоже, далеко ехать собирались.

— Слушай, Иваныч, ты спроси у Андрея, кто из его компании рулить сможет на этой коломбине.

— Думаешь, нам нужна еще одна машина?

— А почему бы и нет?

Водитель нашелся. Собрав все трофеи с мертвяков, мы закинули их в кузов трехосного КамАЗа, и машина поехала обратно на шоссе, ну, и мы прокатились. На шоссе основной состав снова собрался посовещаться, только Миша в своей неизменной позе сидел на крыше кабины КамАЗа и контролировал территорию.

— Думаю, надо уже найти безопасное место, — сказал Андрей, — люди устали.

— Да, — кивнул я, приглядываясь к карте дорог, что была закреплена дворниками на лобовом стекле 'форда', — вот, километров через десять деревушка совсем маленькая, имеет смысл туда свернуть да посмотреть, что к чему.

Решив так, направились всей своей колонной дальше по дороге, но, проехав не больше десяти километров, рация зашипела, и из дозорной 'газели' сообщили:

— Тут съезд с трассы, дорога вроде еще не развезенная, по ней и не ездят особо. Указатель тут, что очередной лагерь.

Догнали дозор, вышли посмотреть на указатель. Действительно, указатель сообщал, что через три километра будет еще один детский оздоровительный противотуберкулёзный лагерь со странным названием 'Джанетовка', это в местности-то, где преимущественно татары да башкиры живут.

— Ну что, может, туда? — предложил Андрей.

— Давай так, — сказал я, — вы сгоняйте на 'газели', посмотрите, что там. Если есть возможность остановиться, сообщай, если нет, двигаемся дальше.

Ждать долго не пришлось — после того, как 'газель' скрылась за лесополосой вдоль берега реки Янгиз, буквально через десять минут поступило сообщение:

— Да, действительно лагерь, по периметру забор, местами с дырами, но в основном цел, зомби не вижу, есть дед-сторож. Выдвигайтесь.

— Принял, — ответил я, и одна за другой машины нашей колонны съехали с трассы.

22 марта. Вечер.

Худощавый старик-татарин очень обрадовался нашему появлению, и особенно детям в нашем 'таборе'. Представился он Галимом Фирдовисовичем и сразу разрешил называть его дедом Галимом, так привык, мол. Сколько ему лет, точно сказать сложно, да мы и не спрашивали, но понятно, что много, явно за семьдесят.

Дед Галим вышел к ребятам из дозорной 'газели', когда они соображали, что делать с замком на железных воротах. Открыл замок ключом, а потом, когда вся наша колонна втянулась на территорию, снова навесил замок и закрыл его. Телевизор у Галима имелся, и пока было электричество, он его смотрел и был в курсе происходящего. По-русски говорил он хорошо, лишь иногда вставляя татарские слова и приятно улыбаясь. Демонстрируя ровные белые зубы, он поглаживал по голове Никитку и приговаривал 'якши малай, якши малай'.

— Вот, можете в домиках расположиться, что для сотрудников лагеря, в них хоть теплее, чем в новых корпусах, — предложил нам Галим, — вон те, четыре крайних, в них печи есть газовые, и баллоны есть на складе.

Вообще дед был очень бойкий такой — сразу определив, что Андрей пользуется в нашей компании определенным авторитетом, предложил ему отправить КамАЗ к складу, где он пообещал выдать кровати, матрасы, постельное белье и посуду; дед понял, что начальство уже не приедет проводить ревизию. Единственное, посетовал, что с продуктами у него негусто, зато в его домике на отшибе есть маленькое подсобное хозяйство с дюжиной баранов и птичником. КамАЗ с пассажирами разгрузился у одного из домов, и люди начали располагаться, а машина поехала на склад.

Мы тоже заселились в ближний к зданию клуба домик. В принципе, условия даже лучше, чем мы могли вообще ожидать — деревянный сруб, старый, не менее сорока лет ему, может, и больше, но состояние хорошее. Одна просторная комната шесть на шесть метров, по периметру пара железных кроватей, наверное, ровесницы Галима — с панцирными сетками и многократно крашенные, как, впрочем, и сам дом. Пахло сыростью, конечно, и темно было, пока не открыли ставни и не проветрили. Иваныч проверил на улице железный ящик с газовым баллоном, повернул вентиль на редукторе, и мы сразу зажгли обе конфорки на печке, чтобы немного прогреть помещение. Приволокли с Иванычем вещи из машин, и, оставив на хозяйстве Валерию с Никиткой, пошли искать Андрея, прихватив еще пару комплектов туристических радиостанций, ну и оружие, куда же без него теперь.

Андрея нашли возле КамАЗа, у третьего дома от нашего. С машины сгружали все выданное со склада и растаскивали по домам.

— О, Влад, Иваныч, — увидел нас Андрей, — вам сколько чего надо?

— На четверых комплекты спальные, две кровати дополнительно, ну и одеял, все же холодно в доме.

Андрей перекинулся парой фраз с одним из парней, что были в кузове, и снова вернулся к нам.

— На, — протянул я ему прозрачные упаковки с радиостанциями, — давай, наверное, кто из твоих не рулил, пусть обойдут периметр, зафиксируют все дыры в заборе, и надо выставлять караул.

— Да, сам об этом думаю... Но видишь что? — показал рукой Андрей на КамАЗ под разгрузкой, — Сейчас Виктору скажу и, может, займетесь с ним? Не против?

— Нет, не против, хоть предыдущая ночь и денек выдались у нас очень длинными, да и за рулем умаялись, а караул выставлять надо.

— И надо КамАЗ дезертиров освободить от имущества, — сказал Иваныч, — и поделить, так сказать, по-братски. А саму машину мы себе заберем... Не против?

— Нет, конечно, забирайте, — ответил Андрей и кивнул на тентованный КамАЗ, — отгоняйте сразу к своему дому, а то он тут проезд закрывает. Я через полчаса подъеду на нашем, подвезем вам вещи и потом трофеи перегрузим, а Виктора я сейчас пришлю к вам.

— Хорошо, Андрей. Вижу, дел у тебя с твоим 'табором' невпроворот... — ответил Иваныч и, похлопав Андрея по плечу, спросил, — Летал?

— Да.

— Коллеги, значит, ладно, потом поговорим.

Иваныч, как оказалось, неплохо управляется с КамАЗом, мы перегнали грузовик к дому и полезли в кузов. Решили сразу отложить в сторону то, на что положили глаз, а именно: два автомата АКС, несколько магазинов к ним, две противогазные сумки с патронами, которые по весу были явно больше, чем два цинка. Так же несколько пачек патронов к пистолету Макарова, пару гранат, ящик тушенки и большой бумажный мешок с какими-то макаронными изделиями.

— Иваныч, точно гранаты не будешь брать?

— Да ну их в баню! Я же говорю, у меня с суставами проблема, вот так щелкнет локоть в неподходящий момент, да и швырну я эту гранату нам под ноги.

— Не, не надо под ноги, — помотал головой я, — а из разгрузок не возьмем ничего?

— Нет, я уже к этой ЧОПовской привык, если только, — Иваныч подтянул к себе ремень с двумя подсумками, — вот по подсумку, наверное, возьмем.

— Да, не помешает.

— Вы там, как тот Попандопуло, не поделите? — подтянулся на борту и заглянул в кузов улыбающийся Виктор, — Влад, батя сказал, что ты у нас службой охраны командовать будешь, я и еще пятеро в твоем распоряжении.

— О как, без меня меня женили...

— А что не так? — удивился Виктор.

— Ну, про 'начальника охраны' ничего не знаю.

— Это вы уж с батей потом решите, а сейчас что делаем?

Я проинструктировал Виктора на предмет охраны периметра, среди мужиков из 'табора' соседей служившие были, так что долго объяснять не пришлось. Двое с радиостанциями и с биноклем сразу отправились обживать чердак контрольно-пропускного пункта на въезде, прихватив с собой два автомата и по подсумку к каждому, а остальные во главе с Виктором отправились на обход периметра и сразу присмотреть, чем можно залатать дыры в заборе.

Потом подъехал Андрей, и мы затащили в дом, в котором стало немного теплее от печки, части кроватей, матрасы, одеяла и упакованное в бумажные пакеты постельное белье. То, как мы поделили трофеи, Андрея устроило, и мы перекидали оставшееся к нему в грузовик. Затем договорились по связи и наконец-то пошли в дом ужинать. На ногах, если честно, еле стоял, и больше хотелось спать, чем есть, да и Иваныч тоже кряхтеть и охать начал.

Вода, кстати, на территории лагеря была в двух местах — рядом со столовой была кирпичная будка со скважиной, погружаемым насосом и невысокой водонапорной башней, но так как электричества не было, она не функционировала, и воду можно было набрать со второй скважины у клуба, там была ручная колонка. Был еще колодец у бани, но Галим не советовал брать оттуда воду для приготовления пищи. 'Тухлыми яйцами пахнет', — сказал он.

Сразу после ужина пришел с докладом Виктор, так что придавить подушку у меня получилось уже далеко за полночь.

Глава третья.

23 марта.

Спал беспокойно, завалился на матрас, лишь разувшись, и укрылся двумя казенными одеялами; еще сетка на кровати растянута и скрипит...

Проснулся на рассвете, сел на кровати, прислушиваясь и вглядываясь в темноту комнаты, соображая, где я, собственно, нахожусь — с вечера закрыли ставни от греха. Нашарил под кроватью ботинки, обулся, извлек из подсумка и включил маленький китайский фонарик, направив его в потолок. Ага, понятно; прошел к столу, что рядом с печкой, и пристроил фонарик у выставленных на стол консервных банок. Луч, отразившись, сносно осветил комнату...

Да уж, надо какой-то мебелью обзавестись, а то свалено все по углам и не поймешь, что и где. Хотя на вешалке да на кухонном столе более-менее порядок, за что спасибо Валерии, прямо растет в моих глазах 'снегурочка'-блондинка, хоть и крашеная.

Активно 'впахивать' на общественных началах особого желания не было, так как уже присутствовала на мне некая ответственность за Никиту, да и за ту же Леру. А тут еще быть а-ля комендантом образовавшегося поселения — вообще не улыбалось. Но, тихо произнеся несколько матерных слов, я поставил на плиту чайник с мыслью, что надо пойти и проверить посты. Попив из пакетика вонючего '3в1' кофе, я примотал изолентой фонарик к цевью 'вепря', пусть тут штатно висит, оделся и вышел на улицу.

А тепло... Тепло, черт побери... Еще пару недель такой температуры, и в городах будет просто невозможно находиться. Вызвал Виктора, который тут же отозвался, хоть и явно сонным голосом...

— КПП на связи.

— Доложи обстановку...

— За время несения службы происшествий не случилось, — по-уставному ответил мне Виктор.

— Принял. КПП обжили?

— Так точно, только холодно, блин.

— Понял... Будем думать. А пока одеял у Галима еще попросить надо будет, — сказал я, а сам уже шел по тропе к домику Галима на предмет поговорить по душам.

Дом старика располагался в восточной части лагеря, в самом его углу. По тропе прошел сквозь небольшую рощицу напрямик, а не по дороге. Дом в стиле 'я его слепила из того, что было' — жилое строение было кирпичное, четыре на четыре, не больше, а к нему уже было прилеплена куча пристроек и деревянных, и саманных, и даже низенькая банька по-черному. Большой хозяйственный двор, сараи, птичник, овчарня и, собственно, сам дед Галим посреди двора уже сыпет корм птицам.

— Доброе утро! — сказал я, подойдя к калитке, — можно к вам?

— Пожалуйста... Влад, правильно?

— Да, — ответил я и прошел во двор.

— Что в такую рань к старику привело?

— Ребята вчера обошли весь забор, много где надо починить, вот я, собственно, и пришел поинтересоваться, где можно что разобрать.

— Я бы не стал тут ничего разбирать, сынок, все сохранное, а вдруг люди придут еще?

— Да, люди могут еще появиться... Но забор надо чинить.

— А вы кровати возьмите.

— Хм... можно и кроватями, хотя бы на первое время.

— Сейчас ключ принесу, — сказал дед, и, высыпав остатки комбикорма в лоток, пошел в дом.

Я несколько минут любовался живностью и рассветом и успел более внимательно осмотреть двор. Собаки, кстати, не было, хотя будка в наличии имелась, наверху которой сидели два толстых рыжих кота.

— Год, как умер мой пес, — сказал дед, когда вышел из дома и понял мое недоумение, — старый уже был совсем, а другую собаку решил не брать... Сколько мне той жизни осталось, один Аллах знает. Вот, это ключ от корпуса, что ближний к домам вашим, он в желтый цвет выкрашен, а вот это от склада, посмотрите, что там еще нужно вам.

— Спасибо, — сказал я, забирая ключи, — дед Галим, а вот тут в нескольких километрах Марьевка, много там людей проживало?

— Немного, домов на двести деревня, а жилых не больше сотни было. А что?

— Да вот думаю прокатиться туда, может, найдем какой материал строительный. Да и вообще, проверить, кто там у нас в соседях.

— Понятно, тогда еще стоит вам вверх по Янгизу проехать, километров семь по грунтовке, там еще деревня — Северная.

— Понял, и туда съездим.

— А Марьевка почти на трассе, так что, думаю, людей там уже шайтан забрал...

Распрощавшись с Галимом — к разговору по душам он был не расположен, так как дел по хозяйству много — я пошел в караулку, у которой и встретил отдыхающую смену в лице Виктора и еще двоих ребят. Они сидели вокруг костра и что-то кашеварили.

— Привет, завтрак готовите? — подошел я к ним и поздоровался с каждым за руку, — о, а дрова откуда?

— Да вон там, у забора лавочек поломанных целая куча, — ответил Виктор, — вот и набрали на дрова деревяшек.

— Ясно. Как караулка?

— Нормально, надо кроватей еще, мебели по мелочи, ящики под оружие и боеприпасы, ну, и плиту надо с баллоном притащить, я на складе видел, там есть.

И закрутилось... В конце концов, желудок мне напомнил, что на завтрак был только суррогатный кофе, а на обед мы с Иванычем пошли, когда солнце уже клонилось к закату. За это время бригадой в семь человек мы заделали все дыры в заборе с помощью кроватей, и колючей проволоки немного на складе нашлось. Потом помогали обустраивать быт в 'таборе', ну, и про свой дом не забыли — привезли из административного здания кое-какой мебели. Довели до ума караулку, в которой также устроили оружейный склад. Андрей и еще несколько мужиков тоже занимались по хозяйству и, так сказать, ревизией того, что есть ценного на территории. В процессе работы пытались слушать радио, гоняя по каналам автомагнитолы в машинах — ничего хорошего от пары с трудом пойманных радиостанций мы не услышали, везде паника, везде зомби и, как сказал Галим, шайтан пришел в наш мир. На Маяке так вообще истерия открытым текстом — 'мы все умрем, спасайся, кто может'. А перед тем, как мы с Иванычем отправились на поздний обед, на связь вышел Андрей и сказал, что есть предложение собраться в клубе и решить, как вообще жить дальше. Куда мы, пообедав или поужинав, все вчетвером и отправились, я еще и ведра прихватил...

— А ведра зачем? — спросила Лера, которую за палец держал Никитка.

— Воды набрать на колонке, — ответил я, когда мы шли, выбирая наиболее чистые места на уже натоптанной и грязной тропинке.

Иваныч ни с того ни с сего хохотнул.

— Ты чего?

— Да анекдот вспомнил... бородатый.

— Так рассказывай.

— Идет, значит, бабка по деревне с двумя ведрами, — начал Иваныч, — встречается ей подруга и спрашивает, далеко, мол... Ну, та ей отвечает: комедию же в клуб привезли, вот, иду смотреть, Никитична смотрела уже, сказала, что такая смешная, аж уссаться можно... Вот и прихватила, чтобы в туалет не бегать.

— А чего два ведра-то?

— Так две серии же!

Поднял, в общем, мне Иваныч немного настроение, а Лера, похоже, не поняла, в каком месте смеяться, и шла вся такая задумчивая, пытаясь понять суть анекдота. У клуба уже собрались люди, пара ребят, обходя по периметру здание, снимали фанерные щиты с окон, чтобы пустить вовнутрь свет. Зал был достаточно большой, чтобы вместить всю смену детей в лагере разом, имелась сцена, за которой был экран, а под потолком висел ящик для медиапроектора, которого, естественно, внутри ящика не было. На сцену поставили стол и несколько стульев.

На сцену поднялись Андрей и какая-то женщина лет сорока со строгими чертами лица, скорее худая, чем стройная. Я бы сказал, на вид как учительница, что ли... Люди расселись поближе к сцене, ну, и мы присели в первом ряду. Андрей, как человек в прошлом военный, да и вообще ответственный, насколько я уже понял, даже немного подготовился к этому мероприятию — открыл блокнот и начал читать какие-то записи, ожидая, когда все, кроме караульной смены, придут и рассядутся.

— Андрей Алексеевич, вроде все собрались, — пробасил кто-то из мужиков.

— Что ж, тогда начнем, — сказал Андрей, поиграв желваками, — судя по информации по радио, весь мир погрузился в ад, и это не для пафоса я так выразился, а так оно и есть. Похоже, в течение еще суток двух не будет ни государств, ни власти, ни тем более законов. Кроме того, что зомби, как их уже все называют, скоро станут основной популяцией в наших городах и поселках, похоже, что придется еще и противостоять последствиям этой катастрофы, а именно — анархии и хаосу. Думаю, выражу общее мнение, что анархия нам тут не нужна...

— Правильно... Не нужна... — загомонили в зале.

— ... вот, тогда нам нужно решить, как жить дальше, и предлагаю по этому поводу высказаться каждому желающему, потому как нас тут, в этом лагере, без малого сорок человек.

— А можно уточнить, сколько именно? — негромко поинтересовался Иваныч.

— Сорок восемь, вместе с Галимом... А где он, кстати?

— Тут я, — дед поднял в левой части зала руку.

Тяжело... Тяжело нашему обывателю понять, какие же все-таки последствия все это несет. После пятого выступающего я начал откровенно зевать, на что обратил внимание Андрей и еле заметно улыбнулся. А потом обратился ко мне:

— Влад, а ты что думаешь по этому поводу?

На сцену подниматься не пошел, а просто встал и развернулся к залу.

— То, что я думаю, понравится далеко не всем, но все же озвучу... Никто сюда не придёт нас спасать, как было тут сказано несколько минут назад. Сюда могут явиться либо зомби, так как в относительной близости две деревни, либо те, кого надо самих спасать, либо те, кто вдруг почувствовал себя хозяином жизни на фоне беззакония и смуты. Как жить дальше? Сложный вопрос... Для начала необходимо решить вопрос с безопасностью, в том числе и продовольственной. Консервы и те запасы, что у нас с собой есть, закончатся очень быстро...

— Так съездить в деревни эти, что рядом, — сказал лысый мужик с профессорской внешностью.

— Вы поедете?

— Почему я? У нас же есть ребята, которые умеют с оружием обращаться.

— Хорошо, а вы что будете делать?

— В смысле?

— В прямом! Вот, допустим, Виктор с группой поедет в соседнюю деревню, где, рискуя жизнью, они будут таскать из какого-нибудь сельпо продукты, отстреливаясь от толп зомби. Вот эти милые женщины будут готовить для сирот и ухаживать за ними... Я и спрашиваю, что вы умеете и будете делать в тот момент, когда другие для вас добывают еду, сами рискуя быть сожранными.

— Э-м-м, ну... Я адвокат.

— И?

— Что вы на меня так смотрите? — психанул лысый и вскочил, — если я не умею стрелять или водить машину, то меня надо выставить за забор?

— Успокойтесь, никто вас никуда выставлять не собирается, я просто для примера обрисовал ситуацию, и мне интересно, кем вы себя видите в этом месте и в это время... А учиться стрелять придется. И руками работать больше, чем головой.

— Я работы не боюсь, что скажете, то и буду делать, — ответил он и сел на место, насупившись.

— Ну, это самое главное... И важно, чтобы каждый понял, что мы имеем шанс выжить, пока мы вместе.

— Так что же, опять коллективизация, колхоз и светлое будущее? — снова подал голос адвокат.

— Отчасти в этом есть смысл, — ответил за меня Андрей, а потом обратился ко мне, — Влад, мне понятен ход твоих мыслей, садись.

— Бать, можно я скажу да пойду, а то мне надо на периметр, — встал Виктор.

— Говори.

Виктор шустро запрыгнул на сцену, и, поправив ремень автомата на плече, сказал:

— Я это... Говорить особо не умею, но короче, тема такая — я в детстве читал много книжек про Дикий Запад и все такое. Так вот, думаю, всех устроит быт американских переселенцев... ну... Место тут хорошее, рядом две реки, поля, недалеко газ и нефть, каждый решает, чем заниматься и как жить. В то же время каждый должен помнить о том, что в случае опасности все должны быть плечом к плечу.

— На Диком Западе и бандитизм процветал, — опять ляпнул адвокат.

— Эдик, это миф... Да, бандитизм был, но он далеко не процветал, за исключением некоторых успешных банд. Шерифы и отряды милиции не давали им особо развернуться, поэтому бандиты промышляли подальше от поселений, в которых были серьезные силы самообороны.

Я оглянулся в зал и обратил внимание на то, что люди хоть и с улыбкой на лице, но все-таки внимательно слушают Виктора. По сути, он говорил вполне вменяемые вещи. Мы ведь кем оказались? Такие же переселенцы, только впереди не золотая лихорадка и освоение земель, а ресурсная лихорадка и борьба за выживание...

Разговор затянулся еще часа на три, выступили еще несколько человек, звучали слова поддержки предложениям Виктора, выдвигались еще различные дельные предложения. 'Спица', как в шутку назвал Иваныч женщину учительской внешности, что сидела рядом с Андреем за столом, по-честному писала протокол собрания, как потом выяснилось. Закончилось все мероприятие тем, что единогласно выбрали Андрея председателем совета, в который вошло еще четыре человека — это Иваныч, лысый адвокат Эдик, Ольга, та самая 'спица', в действительности оказавшаяся директором одной из оренбургских школ, ну и Галим Фирдовисович, как умудренный жизненным опытом человек с весьма светлой головой, несмотря на возраст.

Пытались меня утвердить на должность 'шерифа', то есть начальника охраны, но я запротестовал, да и единогласно не получалось, так как меня мало кто знал из 'табора' Андрея. Сошлись на том, что буду исполнять обязанности до момента, пока не найдется другая кандидатура и, желательно, с опытом. В идеале бы, конечно, участкового найти какого... Так и закончился первый день переселенцев — много чего нужного сделали по хозяйству и обустройству быта, собрание вот провели, и наметилась какая-никакая, но перспектива, хоть и очень туманная, если честно... Во всяком случае на данный момент.

24 марта.

Иваныч с самого утра ушел в 'совет' — одноэтажное здание администрации лагеря, мол, дел куча у него теперь, что, в принципе, правда. А я засобирался на КПП, где предполагал устроить себе рабочее место на то время, что буду работать согласно вмененным мне обязанностям.

— А я что буду делать, — грустно спросила Валерия, — я теперь что, домработница и воспитательница?

— Хм... А ведь хорошая мысль, — сказал я, застегивая ЧОПовский жилет.

— Ты издеваешься?

— Нет, собирайтесь, пошли.

— Куда?

— Туда, где не придется грустить и тебе, и Никитке, не могу же я его целый день за собой таскать. И кобуру на место одень, нечего без оружия ходить, а то милая старушенция, что в 'таборе' Андрея, преставиться, не дай бог, а вы потом будете иметь бледный вид и мокрые штаны, не имея возможности успокоить мертвяка.

Мы втроем пришли к домику, где расположился импровизированный интернат — четверо детей разного возраста и две женщины в качестве воспитателей.

— Доброе утро, — поздоровался, проходя в дом, — вам персонал и еще один постоялец на рабочий день.

— Здравствуйте, проходите... Влад, кажется? — поздоровалась со мной полная женщина.

— Да, Влад, это Лера, а это Никита... А вас, извините, не знаю, как зовут.

— Тамара, а это Люба... Помощь нам действительно не помешает, дети замкнутые, напуганные, очень много внимания требуют.

— Ну что, Лера, как тебе рабочее место? — спросил я ее.

— Лучше, чем в четырех стенах.

— Другой разговор, — сказал я и присел на корточки перед Никитой, — а ты как, останешься с детьми? Тут как детский сад, и Лера с тобой будет, а вечером домой.

Никита в ответ кивнул и взял Леру за палец.

— Вот и хорошо, — выдохнул я с облегчением.

— Влад, в клубе библиотека есть, я видела надпись на одной из дверей, — обратилась ко мне Тамара, — нам бы книг детских.

— Хорошо, я придумаю что-нибудь.

У здания КПП застал Виктора за творчеством — он практически чертежным шрифтом, выводил на листе фанеры, что, я так понял, уперли от клуба, надпись — 'Форт Джанет'.

— И что это?

— А, Влад... Так это, я что-то подумал, что надо как-то назвать наше поселение.

— Так есть же название, а за этот 'Джанет' Галим тебе еще выскажет.

— Ничего он не выскажет, — высунув язык из уголка рта, Виктор сосредоточенно продолжал водить кистью по фанере, — это ведь исторический факт. Галим сам рассказал, лагерю-то уже сто двадцать лет, оказывается, а Джанет была племянницей доктора, который здесь лечебницу основал.

— Понятно, ну, раз наш аксакал не против, тогда еще два таких же нарисуешь. В курсе, что инициатива наказуема? — подмигнул я ему.

— Ага, в курсе, а зачем еще?

— Смотри, — начал я рисовать носком ботинка по грязи, — вот наш... Форт Джанет...

— А круто звучит?

— Круто, круто... Так вот, здесь идёт дорога, приехать к нам могут с этой и с этой стороны, поэтому эти щиты надо поставить на расстоянии в пару километров в каждую сторону от форта. И частоту напиши нашу, пусть опознаются сначала, если связь есть.

— Хорошо, нарисую.

Пока Виктор занимался художеством, я немного освоил свой угол в караулке — стол, стул и тумбочка, расставил все поудобнее. В административном здании Виктор еще в первое дежурство упер плакат со схемой лагеря и прилегающей территории, и теперь он висел тут на стене. Оттуда же в караулке оказалась и мебель, и кое-какая канцелярия. Так, ну что мы имеем... Личного состава народной милиции всего двадцать человек добровольцев, в смене на периметре заняты двенадцать, то есть собственно караул по постам, отдыхающая смена и бодрствующая. По четыре часа запряг дежурить людей, пока так... Правда в караулке сейчас только я, да Виктор как бессменный начальник смены, ага, такой вот каламбур. Остальные, кроме тех, кто несет вахту, распущены устраивать быт. С оружием вроде проблем нет, даже излишки водятся, а вот с БК надо решать вопрос. По большому счету, у нас патронов на одну зачистку любой из близлежащих деревень. Так что пишу себе в тетрадь, что пополнение БК — одна из первоочередных задач. Что еще... Видел в клубе дверь с надписью 'Радиоузел', тоже надо Иванычу идею подкинуть использовать... Матюгальники на столбах висят кое-где.

— Влад, я все, краска нитро, так что высохла уже, — вошел в караулку Виктор, — сейчас один щит на воротах закреплю, и можно будет проехаться, установить другие на дороге.

— Хорошо, вызови троих из дежурной смены, с нами поедут.

— Понял, — Виктор кивнул и вышел.

А я снова погрузился в раздумья, глядя на автомобильную карту и выбирая первую для разведки деревню.

Выдвинулись на моей 'громыхалке', в кузов закинули щиты и кое-какой инструмент. Машина резво бежала по разбитой дороге проселка на полном приводе, естественно, громыхая на всю округу. Поехали к Северному, то есть на север. Справа поля за лесополосой, слева извивается русло Янгиза, за ним степь, холмы и вышки газовых скважин... И грязюка под колесами.

— Ну что, Вить, на прерии не похоже, к сожалению, — сказал я, в очередной раз переключаясь на пониженную скорость, видя впереди грязную лужу.

— Летом будет прерия, — улыбнулся Виктор, — и почти не отличишь. Только не знаю, в Америке ковыль растет?

— Там кактусы растут, — сказал чернявый парень по имени Вадим с явно татарскими корнями.

— Все, приехали, — сказал я, когда мы въехали на невысокий холм, а впереди внизу показалась деревня примерно в километре, — а то возбудим до невозможности мертвяком нашей 'громыхалкой'. Идем, понаблюдаем издалека.

Прихватив бинокль, я вышел из машины, увязнув по щиколотку в грязной жиже. Впереди роща, по обоим обрывистым берегам реки, и сама деревня за этой рощей.

— Через реку надо, там, наверное, брод летом, а сейчас можно и по льду сигануть, — сказал я.

— Мертвяков видно? — спросил Виктор.

— Видно, навскидку сразу штук двадцать... Шарахаются, покачиваются. Ох, ты! Вить, ты видел свинью-зомби? На, глянь, — подал ему бинокль.

— Ах-ре-неть! А я грешным делом на шашлык надеялся... Там пара коровников или свинарников справа от деревни, через дорогу. Ну, и что делаем?

— Патронов много с собой не брали, все же не на зачистку собрались... Там у брода дерево сухое, поехали, на него щит прибьем и обратно.

Так и сделали, подъехав к одинокому карагачу у берега, прибили прямо к стволу щит, и только собрались ехать обратно, как явно услышали со стороны Северного два приглушенных выстрела.

— Там живые! — выкрикнул Виктор.

— Так, окна опускаем, чтоб только ствол высунуть, — начал быстро говорить я, выруливая к броду, — и внимательно, не лезут, не стреляем, патроны бережем.

На скорости проскочили по талому снегу, что покрывал еще скованное льдом русло, и помчались к деревне, влетая юзом в повороты. Раздался еще выстрел.

— Где? Кто понял, где стреляют? — прикрикнул я.

— Вон там, сразу справа возле рощи, крайний дом... Ага, мертвяки туда прут.

Выбирая дорогу, я уже не стал обращать внимания на несколько первых попавшихся мертвяков, которые, 'обрадовавшись' новой еде, развернулись и пошли нам навстречу. Чуть притормозил у первого дома по дороге...

— Нет, Влад, дальше, — ответил Виктор, побелевшими пальцами стискивая цевье автомата.

Хрясь! — откинули бампером настырного мертвяка, точнее, мертвячку, насколько я успел разглядеть.

Бах! — раздался выстрел совсем близко.

— Вон, вон там мужик, в окошке фронтона! — показал Вадим и похлопал меня по плечу.

— Вижу, — нервно рявкнул я и переключил передачу.

А мертвяки оживились и прут по дороге, благо еще сама дорога пару раз поворачивает, да и большая половина мертвяков идет напролом, утыкаясь в заборы. Подъехали к дому, во дворе которого слышали 'очередь'... Мертвяков двадцать стоят, толкаются под домом, ручонки свои тянут и головы вверх задрали, а мужик периодически выглядывает в окошко фронтона. Один из мертвяков сообразил и начал карабкаться по своим соплеменникам, пытаясь забраться повыше, и мне, может, показалось, но вроде у него в руке молоток! Я сходу протаранил бампером деревянные ворота двора и, чуть довернув руль, остановил машину правой стороной к дому...

— Огонь! Точно в башку стреляем!

Виктор с ребятами отстреливали тех, что у дома, а я косился на ворота и тоже несколько раз выстрелил по подходящим мертвякам. Оглох я буквально после первых выстрелов, и, когда спустя десяток минут у дома не было ни одного мертвяка на ногах, 'блокадник' все правильно сообразил и сиганул с крыши с обрезом какого-то ружья в руках, патронташем через плечо и старым сидром за спиной.

— Вадим, дверь! И уж потеснитесь как-нибудь, — сказал я, а сам чуть подвинул вперед сиденье, чтобы хоть как-то увеличить пространство сзади, Виктор сделал то же самое. Мужик нырнул 'щучкой' в машину, загибая трехэтажными матюгами. Я не услышал, как хлопнула дверь, а почувствовал резкую перемену давления в салоне, если можно так сказать, и, воткнув сразу вторую скорость, вывернув руль, вдавив газ и плавно отпуская сцепление, устроил небольшое дрифт-шоу по двору, снеся кузовом деревянную стену какого-то сарайчика...

Остановились только через километр после брода.

— Вылезаем, — сказал я и понял, что приглушило меня конкретно, судя по тому, как звучит мой голос, да и остальные выглядели ошалелыми.

Мужик на четвереньках выбрался из машины, и, сгребая в ладони снег, начал растирать им заросшее лицо и причитать:

— Господи... Спасибо тебе, Господи... — и так минуты три, пока Виктор не присел рядом с ним и не похлопал по спине.

— Мужик... эй... Все, успокойся! — прикрикнул на него Виктор.

На что тот развернулся к нему, обнял, словно родного, и начал рыдать, переходя на истерику. Виктор только развел руками, тоже чуть приобнял ненадолго его, а потом с силой оторвав от себя, громко сказал:

— Все, мля! Все закончилось!

До ворот Форта ехали молча, я посигналил, Пашка — молодой совсем парень из дежурной смены — открыл ворота, и мы подъехали к КПП.

— В караулку его, пусть раздевается и покажется... Не дай бог, укушен, — сказал я, выходя из машины, — и ствол заберите пока, а то он явно не в себе... Паша, полей...

Я подошел к низкой лавке у входа в КПП, на которой стояло ведро с водой и ковшик, скинул на лавку разгрузку, и разделся по пояс, чувствуя, как ко мне липнет одежда. Сполоснувшись, вытерся свитером, оделся, и прошел в караулку.

— Нормально все, не укушен, — сказал Виктор и кивнул на мужика, который одевался.

А мужик оказался вовсе не мужиком, а студентом сельхозакадемии, который умудрился 21 марта прорваться из Оренбурга в родную деревню, к тетке, которая была при смерти и тем самым, будучи инфицированным, заразил всех близких и тетку в том числе... А там пошло поехало, тетка умерла 22-го марта ночью, собрались родственники... Что произошло дальше, думаю, объяснять не надо. Деревня была съедена чуть больше, чем за сутки.

Выслушав Кирилла, как представился похожий на бомжа студент, я не стал объяснять ему, что, по большому счету, он виновен в гибели деревни. Потом сам поймет, сейчас ему это ни к чему, хотя неизвестно, с какой скоростью этот вирус вообще распространяется по воздуху, может, он и не виновен вовсе, а просто все так совпало.

— Григорий Иваныч, — сделал я вызов в рацию.

— Да, Влад...

— У нас 'общий' дом готов принять человека?

— Откуда?

— Да вот... Подобрали, так скажем, потом расскажу.

— Ну, не совсем готов, но спать есть где, пусть приводят... Он нормальный? Не укушен?

— Не укушен, а вот... э-м-м... Присмотреть, короче, за ним надо.

— Ну, Галим присмотрит, это его теперь хозяйство.

— Хорошо, отправляю...

Попросил Вадима отвести Кирилла в 'общий' дом, который запланировали для таких вот случаев. Как только они ушли, я спросил у Виктора:

— Выпить есть?

— Нет, Влад, ты же сам вчера сказал, что пристрелишь пьяниц на смене.

— Это я сказал?

— Ага, — ответил Виктор.

— Ну, раз сказал, то да... Нехрен! А закурить есть?

— Вот, — Паша протянул мне пачку 'Кэмела'.

Выйдя на улицу, я присел на лавку, взял сигарету в рот, так и сидел минут тридцать, прислонившись к стене и не подкуривая.

— Влад, нр-мн-м... — что-то говорил подошедший Виктор.

— Что?

— Нормально, говорю, все? — он наклонился и повысил голос.

— А, да... Что-то перетрухал я конкретно, Вить...

— Еще бы! Я тоже чуть в штаны не наделал, — Виктор присел рядом и чиркнул зажигалкой.

Я наклонился, подкурил, затянулся и сразу закашлялся, дыхание перехвалило, но справился и вторая затяжка пошла куда надо, никотин 'побежал' по телу, пощипывая сосуды, и голова слегка закружилась.

— Вот, так лучше, — сказал я, еще пару раз кашлянув, — крепкие какие, зараза. Ну что, второй щит ставить поедем?

— Э-м-м... Ну, поехали, — с подозрением посмотрел на меня Виктор.

— Да ладно... Чего уж поделаешь, мертвяки теперь преобладающая популяция, так что надо смириться и воспринимать эту реальность без желания наделать в штаны... Хотя очень хочется, если честно. Ты это, сходи, цинк возьми в оружейке, заряжаемся и едем.

Сгребая в горсти стреляные гильзы, валяющиеся по салону, слегка прибрались, сели в машину прежним составом и поехали. Теперь на юг... До трассы Уфа-Оренбург было чуть больше полутора километров, и мы закрепили щит прямо на знаке 'уступи дорогу'. Выехали на трассу и встали.

— Тут их тоже прилично, и без бинокля видно, — сказал Виктор, глядя на Марьевку, еще одну деревню в полукилометре от трассы.

— Ага, и там, похоже, уже всех сожрали, — ответил я, — ну что, постоим полчасика... Может, проедет кто.

— Давай, только машину разверни и убери с трассы, — ответил Виктор.

Машину оставил на съезде с трассы, Вадима с двумя бойцами оставил возле нее, а мы с Виктором уселись на леер на обочине, поглядывая и на Марьевку, крыши которой виднелись из-за растущих на берегу Янгиза деревьев, и в обе стороны дороги смотрели.

— Там вон заправка, что в сторону Каргалы, — кивнул Виктор направо, — километр, не больше до нее.

— Это хорошо... За зданием столовой видел целую кучу канистр из под растительного масла, они литров на двадцать. Отмыть, и можно в них набрать.

— Хорошо бы бочек найти или емкость какую под топливо.

— Хорошо...

— Слышишь?

— Что?

— Стреляют.

— Нет, не слышу, в какой стороне?

— Со стороны Каргалы.

— Нет, Вить, не слышу... Часто?

— Было пару раз... Уже стихло.

Посидели еще полчаса... А потом выстрелы услышал даже я.

— Машины! — дернул меня за рукав Виктор.

Мы перемахнули через леер ограждения кювета и присели за ним. По трассе на достаточно большой скорости несся микроавтобус, белый с синей полосой и с 'люстрой', а за ним два черных джипа, из которых стреляли по микроавтобусу.

— Вадим! Отгоните к посадке машину, быстро! И сами там сидите, — крикнул я, а сам посмотрел в бинокль на приближающуюся погоню, — что-то не пойму, вроде ментовская газель... Ее преследуют.

— Ну, или это хорошие бандосы преследуют плохих ментов, или одно из двух, — нервно ухмыльнулся Виктор, — что делаем?

— Наблюдаем... Пока наблюдаем, — ответил я и нажал тангенту, — Вадим, приготовиться к бою, огонь по команде.

— Принял, — прошипела рация.

Тем временем погоня приближалась. Прижимаясь к грязному снегу за леером, я пытался разглядеть пассажиров, сначала 'газели', у которой не было почти ни одного стекла, потом пригляделся к новеньким джипам-крузерам без номеров. В люке переднего торчал какой-то лысый мордоворот и по два-три патрона отстреливал по преследуемым, причем создавалось впечатление, что он даже не целится.

— Они их что, просто куда-то загнать хотят? — тоже обратил внимание на эту странность Виктор.

— Ну, если в Марьевку свернут, то все... Там мертвяков немеряно, а машина без стекол.

Водитель 'газели', понимая, что по трассе он не оторвется, вопреки желаниям преследователей свернул в нашу сторону, а не в Марьевку, и 'благодаря' длинной колесной базе, микроавтобус сел буквально во второй яме с грязью. Двери открылись, водитель что-то крикнул, а из салона выскочила женщина и, волоча за руки двоих детей, побежала к посадке. Два мужика, оба с АКСУ в руках, укрылись за капотом и одновременно выстрелили по первому съезжающему с дороги Ленд Крузеру. Правда, очереди у них получились всего на несколько патронов, и они, бросив оружие, тоже побежали к посадке. В джипе кого-то зацепило, и явно не одного — машина с разбитым лобовым стеклом дернулась и остановилась.

— Огонь, Витя! — сказал я, привстав на колено.

Решение открыть огонь я принял сразу, как увидел женщину и детей, когда они побежали... Что бы не происходило, но с бабами и детьми нормальный человек воевать не будет. Да и не понравился мне этот мордоворот в люке, который туда уже спрятался — не мертвяк, но ничего человеческого я там не разглядел. В несколько длинных очередей мы с Виктором изрешетили левый борт остановившегося Ленд Крузера и, сменив магазины, перескочили на другую сторону леера, распластавшись на дорожном покрытии. Вторая машина, газанув, понеслась наперерез убегающим по полю, видимо, сидящие в ней не поняли в азарте погони, что происходит.

— Вадим, огонь по машине!

Из посадки затрещали выстрелы, и тяжелый джип, пару раз вильнув, остановился. Открылась левая задняя пассажирская дверь, и на снег выползли двое, которых мы с Виктором угомонили за пару очередей... Все... Теперь дождаться, когда обратятся, и добить.

Между тем убегавшие скрылись в посадке, метрах в пятидесяти от позиции Вадима.

— Вадик, давай там, встречай беглецов... Аккуратно, без нервов.

— Понял, женщина и дети уже у нас.

Всего преследователей было восемь человек, контингент, судя по наколкам, тот еще. Обращения в нежить долго ждать не пришлось, и мы методично их 'проконтролировали'. Сначала тех, кто на съезде, а потом, пробежавшись по полю, тех, кто был в другой машине.

— Ну и рожа, — прокомментировал Виктор, успокоив последнего мертвяка в поле.

— Ага, — кивнул я, — и мяса много... Бицепс вон, с мою голову, наверное, размером.

— Да, здоровый кабан... Был.

От посадки к нам направилась 'громыхалка', двое моих бойцов стояли в кузове, а беглецов с комфортом усадили в салон. Машина остановилась, и двое мужиков вышли, женщина с детьми осталась в салоне, крепко обняв их и что-то говоря — успокаивает.

— Понятно... На фоне личной неприязни, значит, — сказал я, особо не приглядываясь к мужикам, но обратив внимание на то, что оба в милицейском камуфляже и при погонах.

— Влад?.. Откуда?

Какая-то очень знакомая интонация из прошлого, из юности, резанула по ушам...

— Костя? Ну, ни хрена ж себе!

Мы крепко обнялись, похлопывая друг друга по спинам...

Константин Скачин — мы вместе учились в техникуме, вместе занимались спортом и были хорошими друзьями, а потом оба ушли отдавать долг родине в разные ее стороны, он на Кавказ в погранцы, а я на Дальний Восток. А вот после мы потерялись, я пытался его найти, звонил по старому адресу, Сашку как-то даже просил проехать, но бесполезно. У Костика не сложились с отчимом отношения с детства, а когда умерла мать, так он и вовсе забыл о нем, переехав в общагу от службы. Единственное, что я знал, так это то, что он после армии пошел служить в линейный отдел милиции.

— Влад, ты как здесь? — широко улыбался изрядно постаревший и поправившийся Костик.

— Долго рассказывать... Давай здесь закончим и поедем.

— Куда поедем, Влад? Кругом все мертво, да еще вон, уроды всякие в банды посбивались.

— Есть место, тут недалеко. Вы-то куда ехали?

— Ага, куда-то, куда глаза глядят... Думали, подальше от города проще будет, а оно вон как выходит.

— Вадим, отвези их на базу, в 'общий' дом и возвращайся. Садитесь, Кость, в машину... Укушенных нет?

— Уже нет, — помрачнел Костя, — не уберег я Юльку свою, сам ее и...

— Понятно... Езжайте, в общем. Там накормят, отдохнете, а я позже зайду, поговорим.

'Громыхалка' укатила, а я с ребятами остался собирать трофеи.

— Вить, сходи проверь ту, что на съезде, — сказал я, бесполезно поворачивая ключ зажигания и пытаясь завести машину.

Так и не завелась, но оставлять не будем, сообщил в форт, придёт КамАЗ и утянет все машины к нам, там разберемся. А трофеи порадовали: кроме пяти АКСов в очень неплохом состоянии, два дробовика, и не 'тигры', а самые натуральные СВД. Правда, магазин один к винтовке, но зато патронов к ней около двух сотен. В машинах и на трупах обнаружились несколько радиостанций — новенькие, словно со склада, разгрузочные жилеты, но им досталось, продырявленные и кровью заляпанные... Еще приличный БК по магазинам и в пачках в большой спортивной сумке, где также обнаружили несколько гранат. И гвоздь программы — 'Муха', гранатомет, лежал в багажнике одной из машин. Насколько этот РПГ-18 в живучем состоянии, сказать сложно, на вид им будто в футбол играли, но серьезных повреждений нет. Когда трофеи лежали уже приличной кучей, мы решили оттащить трупы подальше, и, схватив одного из них за ноги, я тут же бросил.

— Ты чего, Влад? Мертвые они уже два раза.

— Обувь...

— Чего?

— Глянь на ботинки.

— Ну, хорошие ботинки, дорогие...

— Вот и я про то же, — начал я расшнуровывать первый ботинок, — и ремни с них дергайте, нехер брезговать.

Вернулся Вадим и за ним КамАЗ. Покидали трофеи в кузов 'громыхалки', потом я, прежде чем сесть за руль, осмотрелся и подозвал Вадима.

— Останешься с ребятами, поможешь с буксировкой, но сначала все трупы в КамАЗ, отъедете дальше по трассе на несколько километров и там скинете в кювет.

— Хорошо.

Вернулись в форт с Виктором и сразу принялись перетаскивать трофеи в караулку.

— Паша, свободен? — столкнулся в дверях с ним.

— Ну, я вроде как бодрствую, через час на периметр.

— Хорошо, мы носим, а ты все стволы разряжаешь, осматриваешь, в ящик складываешь. БК сортируешь по калибру, магазины... Из всех выщелкни патроны, сами магазины осмотри, там побитые есть. В общем, все учесть, посчитать и никому не давать.

— Понял, — почесал затылок Паша.

Перетаскали все и уселись помогать Павлу. Два автомата оказались повреждены, одному в ствольную коробку угодило, второму и газовую камеру разворотило, и трубку с накладкой — потом гляну, что можно сделать. Вытряхнули все из разгрузок... Полезного мало, за исключением неплохого бинокля, магазинов и патронов россыпью... А вот инсулиновых шприцов и всякой дури навалом. Сначала хотел в костёр, а потом подумал, что это тоже может быть товаром или обезболивающим на крайний случай, и припрятал все в караулке. Обнаружилось также некоторое количество ювелирки, поделил на две кучки, отцепил от самой непотребной разгрузки два гранатных подсумка и ссыпал туда. Один, что полегче, в стол убрал.

— Вить, отцу потом отнесешь, — бросил я ему второй подсумок, — начнем формирование бюджета форта.

— А то, — указал он глазами на стол.

— А то бюджет народной милиции.

— Это мне нравится, — одобрительно кивнул Виктор и засунул подсумок в карман.

— Ты же хотел Дикий Запад? Ну, вот тебе и стимул как помощнику шерифа, в виде определенной доли от трофеев и конфиската.

— В некоторых городках на Диком Западе, — выщелкивая патроны в картонную коробку, сказал Павел, и очень странно посмотрел на меня, — у шерифов было по факту больше власти, чем у мэров.

— Мне не нужна власть, Паша, мне нужны порядок и дисциплина, если уж так случилось, что я за закон и безопасность тут отвечаю... А еще нужно доверие, чтобы в случае чего можно было к тебе спиной повернуться и знать, что тыл прикрыт.

— Понятно, — ответил Павел, немного покраснев, и продолжил свое дело.

Закончили с трофеями как раз к приходу новой смены. Всех еще раз проинструктировал, снабдил всю смену удачно появившимися радиостанциями, проверили связь, оружие, и Виктор ушел с ними разводящим менять посты. Новому дежурному по КПП наказал почаще смотреть на дорогу, а не отсиживать задницу в караулке, и пошел наконец-то к 'общему' дому.

Грязюка... Можно было бы и на машине, но 'наши люди в булочную на такси не ездят' и топливо экономить надо, так что пусть 'громыхалка' стоит у КПП, да и идти-то двести метров. Погода 'шепчет', прищурился на солнце и чихнул...

— Будьте здоровы...

Я оглянулся и увидел 'Спицу', точнее, Ольгу Николаевну. Она шла за руку с мальчиком лет десяти.

— Спасибо.

— Водила Алешу показывать, какое у Галима Фирдовисовича хозяйство.

— Да, много живности у него.

Я достаточно широко шагал, и Ольга Николаевна, поняв, что не поспеет за мной, продолжила беседу с сыном. Да и мне пока не до бесед на отвлеченные темы, хочется с Костей поболтать, и желудок о себе напоминает.

По дороге присмотрелся к трем крайним домам от КПП — бетонные фундаментные столбы покосились, того и гляди, завалятся дома, да и венцы снизу гнилые совсем... Надо Иванычу сказать, чтобы разобрали от греха, а бревно в дело пойдет, есть задумки.

У 'общего' дома застал Иваныча.

— О, Влад... Ну, рассказывай, что там у вас, — увидел меня Иваныч и сразу отпустил мужика с сумкой, из которой торчал разный инструмент.

— А где вновь прибывшие?

— Да спят все мертвецким сном... ой... Тьфу, тьфу, тьфу, — поплевал Иваныч через плечо, — они же не спали, считай, не меньше двух суток, поели, вот и разморило всех. Так что не ходи, двери скрипят, разбудишь.

— Ясно, тогда потом с другом пообщаюсь.

— Другом?

— Ага, представляешь, один из ментов, что с капитанскими погонами, одноклассник мой, вернее, одногрупник, мы в техникуме вместе учились, спортом вместе занимались.

— О как...

— Ага, сам обалдел. Слушай, Григорий Иваныч... Там, в начале улицы, видел домики.

— Те, у которых столбы фундамента поплыли?

— Те самые, разобрать бы их.

— Думал уже об этом, но пока не до них, людей мало, а дел много.

— Тогда я своих задействую, мне материал нужен на фортификацию, так скажем.

— Что задумал?

— Помнишь, как мы с тобой мертвяков отстреливали, стоя на стопке бруса у забора?

— Еще бы.

— Здесь по всему периметру надо подобные площадки сделать, надо вышку наблюдательную на северную сторону, надо ДОТ у КПП сделать, а на самом здании КПП наблюдательную площадку... Это на первое время, так сказать.

— Думаешь, мертвяки объединятся и пойдут на нас штурмом? — хмыкнул Иваныч и улыбнулся.

— А я не про мертвяков, Иваныч, я про вполне разумных двуногих.

— А, вот ты о чем... Ну, давай так, один дом разбирайте, а про остальное с Андреем надо решать. И да, со стройматериалами проблема, инструмент еще нужен... Да много чего. У нас Северный ближайший населенный пункт?

— Да.

— Как там обстановка?

— Как везде — зомби.

— Это понятно, сколько их?

— Черт его знает, надо этого бомжеватого студента расспросить... Но я думаю, не больше двух сотен, мы еще и проредили там немного. И знаешь, что я заметил... Некоторые зомби, те, что пошустрей, как только поняли, что по ним стреляют, начали очень активно сваливать и прятаться, а у одного я даже молоток видел в руке.

— Да ну!

— Факт, Иваныч, они умнеют. Это, наверное, те, кто раньше всех обратился. Так что надо быстрее зачищать эту деревню.

— Значит, надо поторопиться.

— Да, надо задействовать всех стреляющих максимально. С боеприпасами немного решился вопрос, на зачистку хватит. Так что за ужином подумаем, как и что, а завтра в обед выезжаем. Успеем всех проинструктировать и машины подготовить, значит, поедем раньше, главное, чтобы там мутанты не развелись, хотя думаю, уже. То, что было раньше свиньей в одном из дворов, меня впечатлило до усрачки.

— Ладно, до вечера тогда, пойду Андрея озадачивать.

— Озадачь... Нам сейчас главное — закрепиться, выстроить оборону и от нелюдей, и от людей, у которых на уме глупости всякие.

— Ага, — вздохнул Иваныч, — я уж молчу о том, что надо тащить с Северного все, вплоть до того, что разобрать его до дощечки и гвоздика и сюда переместить.

— Вот именно! Ну, это забота теперь Совета и ваша с Андреем. Ладно, пойду, перекушу чего... И до вечера я в караулке, если что.

— Давай.

Дома вскипятил чайник и запарил лапшу, после чего, сдобрив этот 'бич-пак' тушенкой, плотно поел горячего, попил чаю, пялясь в одну точку и гоняя мысли. Вызвал Виктора...

— На связи, — ответил он.

— Все нормально?

— Да, людей по постам развел. Ребята технику отбуксировали на территорию, на площадке у склада поставили. Там в 'газели' вещи этих ребят, кстати.

— Заберут потом. Давай, личный состав собирай, на завтра работа у нас большая.

— Понял.

— Через десять минут буду.

До позднего вечера занимался с личным составом: перевооружение, подготовка машин, инструктаж. Волновались все, и я в том числе, поэтому, назначив на десять утра построение для утверждения вводных, которые предстоит нам разработать после ужина, всех отпустил отдыхать и сам пошел домой, успев еще проверить заступающую в караул смену.

У 'общего' дома увидел деда Галима и Костю с другом.

— Отдохнули? — спросил я, присаживаясь на низкую лавку, под которой накидали досок от каких-то ящиков, чтобы грязь не месить.

— Вполне, — улыбнулся Костя, обрадовавшись мне, а потом спросил, — Влад, у нас в автобусе вещи остались, как бы забрать? И вот Галим говорит, что мы можем в свободные дома заехать, если решим остаться.

— А уже решили?

— Влад, а куда дергаться? Здесь хоть забор, и люди вроде нормальные с оружием, хоть какая безопасность... Дети вон.

— Да, дети наше будущее, — задумчиво ответил я, — машина ваша у склада. По заселению вот с Галимом как с членом совета форта решайте, раз он сказал, что можете заселяться, значит, заселяйтесь... Но потом, например, завтра вечером, а пока, раз решили оставаться, я вас мобилизую на время проведения завтрашней операции по зачистке поселка. Ужинали?

— Нет еще, — помотал головой Костя.

— Идем, у меня поужинаете.

— Э-м... А жена с детьми? — спросил Игорь, коллега Кости.

— И их бери, у меня там тоже сын полка есть. Вон тот крайний дом от клуба, — показал я рукой на дорогу, — микроавтобус черный рядом. Давайте, жду.

Валерия и Никита уже были дома. Никита листал подшивку какого-то детского журнала, а Лера, присев у окна, безжалостно кромсала свой маникюр.

— Что так радикально? — спросил я ее, разуваясь, а Никита сразу все бросил и побежал ко мне.

— А зачем они мне теперь? Грязь только разводить, да и сломала два ногтя. Сейчас подстригу и ужин буду готовить... Предпочтения?

— Э-м-м... Что-то случилось? — с подозрением посмотрел я на нее.

— В смысле?

— В смысле, ты не побухтишь даже, перед тем как взяться за готовку?

— Влад, стеб не уместен... Да я выросла на всем готовом, ни в чем с детства не нуждалась, у меня женская логика и куча недостатков, про которые выдумывают анекдоты. Но сегодняшний день, проведенный с сиротами, от которых я узнала, как умирали их родные, и что вообще они пережили... В общем, я бы напилась, — чуть понизив голос на последней фразе, сказала она.

— Ну, напиться шанс есть, у нас сегодня э-э... расширенный ужин. Давай, в общем, приступать к готовке...

Чуть позже появились Иваныч и Андрей с сыном, то есть с Виктором, и присоседились к процессу приготовления ужина. Потом пришли Костя и Игорь с женой и детьми.

— Надо, наверное, столовую все же запускать, — хмуря брови, сказал Андрей, — и кормить людей хотя бы обедом и ужином, а то сколько времени зря тратится, если все по своим углам будут готовить...

— Ребята в караулке до этого еще вчера додумались, — гордо сказал Виктор.

— Печи там какие на кухне? — спросил я.

— Газовые, надо только проверить все. Но Галим говорил, что проблем с ними нет, еще советские. На духовках только надо кладку поправить и можно печь хлеб.

— Хлеб, это хорошо, — подал голос Костя, — я вообще с трудом что-то в себя без хлеба запихнуть могу, хотя что только не жрал за последние два дня.

Ужинали почти молча, немного выпили за знакомство — впервые в относительно спокойной обстановке, а Лида, жена Игоря, даже всплакнула, потому что уже не надеялась сегодня утром остаться в живых и сильно перенервничала. Потом мужская половина компании плавно переместилась за один из трех раскладных столов. Убрав посуду, приступили к обсуждению завтрашней зачистки. Виктора только отправили в 'общий' дом привести студента для точного изображения схемы деревни на бумаге... Все разошлись далеко за полночь.

— Влад... Влад, — тихонько тронула меня за плечо Лера.

— Чт... — попытался я поднять голову, но Лера приложила палец к моим губам.

— Идем, — взяла она меня за руку.

— Куда, — спросил я ее шепотом и осмотрел комнату. Никита и Иваныч спали.

Секс в салоне 'форда' был каким-то животным, на инстинктах, но в тоже время получить удовольствие и расслабиться после трех дней сплошной нервотрепки и ужаса — было приятно и в какой-то мере даже полезно.

— Влад, ты не думай, я не какая-то там... Мне просто было это нужно, — положив голову мне на грудь, сказала она.

— Я и не думаю. Ты уже большая девочка, мне, похоже, это тоже было нужно.

— Вот и хорошо... Просто ты единственный человек, с которым я смогла себя представить тут, в этом месте. И это просто секс, без обязательств.

— Я понял... Неплохой, к слову, секс, — я снова прижал ее к себе, положив руку на ее упругую грудь...

25 марта.

Первым в колонне за рулем 'форда' ехал Иваныч, позади него два КамАЗа, борта которых были подняты панцирными кроватями — такая вот импровизированная защита. Я находился в кузове второго КамАЗа, которым рулил Игорь. Виктор командовал группой стрелков в первом грузовике. Переехали брод, обогнули рощу, и, проехав по грунтовке с километр, встали.

— Форд Шерифу.

— Здесь я, — ответил Иваныч.

— Пока по плану, давай по газам и по центральной улице.

— Понял.

'Форд' покатил по дороге до самого конца деревни, где остановился и несколько раз посигналил, а потом развернулся. Мертвяки со всей деревни, некоторые быстро, а кое-кто даже весьма шустро, устремились к 'раздражителю'.

— Хорошо, — сказал я вслух и снова взялся за рацию.

— Старпом, — такой позывной я дал Виктору, — давай, выгружай Дезертира на свою позицию.

— Принял, — ответил Виктор и, спустя пару секунд, КамАЗ с группой Виктора тронулся в сторону дома с высокой крышей.

— Ну что, Костя, готов? — спросил я его.

— Как пионер, — ответил он, поправив противогазную сумку с патронами к СВД.

— Давай, поехали, дом с антенной, — сказал я водителю в окошко с отсутствующим стеклом, пригнувшись к кабине.

После того, как снайперские группы были высажены на позиции, КамАЗы направились по двум улицам деревни. Стрелки методично расстреливали бредущих по дороге мертвяков, тех, которые были блокированы во дворах, пока не стреляли. Расход боеприпасов меня, конечно, расстраивал, большинство стрелков об оружии только читали и в руках его держали не более трех последних дней, но ничего не поделаешь, имеем то, что имеем. Канонада стояла конкретная, толку мало, но перед выездом я надергал ваты из матраса и заткнул уши, после вчерашнего правое ухо уже не слышит толком.

Раскидывая мозги, мертвяки все же ложились под градом пуль и картечи. Спустя полчаса праздношатающихся зомби видно не было, и мы поехали вдоль дворов, отстреливая мертвяков внутри.

— А хорошо придумал командир, — подмигнул мне парень лет двадцати, вытаскивая из ведра, прикрученного проволокой к борту, жменю патронов к дробовику.

— Ты экономнее, Дерсу Узала, блин, — прокричал я ему, — по идущему не стреляй, не попадаешь же! Видишь, встал, тогда огонь.

Боец улыбнулся, и, кивнув в ответ, начал пихать патроны в трубчатый магазин своей МР-ки.

Я скомандовал прекратить огонь спустя минут сорок, и теперь по мертвякам стреляли только снайперы.

— Все внимание! Второй этап зачистки, — прокричал я в рацию и постучал по кабине.

Машина поехала к самому дальнему двору деревни, за нами КамАЗ Виктора. Группа из пяти человек была сформирована еще вчера, это те, кто уже активно бился с зомби и неплохо стреляет. Я, Виктор и еще трое ребят высадились — так, по подсумкам шесть магазинов к 'вепрю', ПМ с тремя дополнительными магазинами и еще топор за поясом, что я с пожарного щита выдернул. Все примерно так же вооружены, за исключением топора, и врассыпную полсотни патронов по карманам.

Первый двор зачистили без проблем, обнаружив в доме мужика-зомби с перемотанной бинтом рукой, а вот во втором нас ждали неприятности. Ревущая туша килограмм на триста хоть и неповоротливо, но бросилась на нас из свинарника. Описать тварь сложно, но то, что это было раньше свиньей — сто процентов. Несмотря на мутацию, ноги у твари кроткие, и очень большая общая масса, но ужаса она на нас навела от этого не меньше. Несколько выстрелов ей в голову не дали никакого результата, заскочив на крышу какого-то сарая, я сменил магазин на тот, в котором были пулевые патроны. Тварь вбивалась мордой в поленницу, на которую забрался Виктор, успевший уже раз пять выстрелить ей в голову.

— Не стреляй! — прокричал я, — никому не стрелять!

Прицелился и выстрелил... Рикошет! Пуля отскочила от приплюснутой головы, будто там броня, тогда я прицелился в шею, которой почти не было, и где голова сразу переходила в туловище. Еще два выстрела — есть! Мутант завалился набок, но все еще продолжал шевелиться и открывать пасть. Огляделся, спрыгнул с сарая, закинул на плечо дробовик и вынул из-за пояса топор... Не менее чем за десять ударов мне удалось угомонить мутанта в конце концов, отрубив ему голову.

— Мля, если так дальше пойдет, то мы сегодня не закончим, — сказал я, вытирая топор об снег.

— Не, студент сказал, что русских тут пара дворов всего, остальные татары, причем все из себя верующие. Так что думаю, много таких динозавров не будет, — сказал Виктор, спрыгнув с поленницы.

— Дай-то бог... Ну что, отдышались, перезарядились? Пошли дальше...

На 'адресную зачистку', как сказал Костя, ушло около трех часов. Свиней-мутантов действительно оказалось только три, было больше, судя по всему, но они пошли на материал для мутации. Стреляли потом мало, в ход пошли топоры... А что делать, надо экономить, да и не составляет труда расколоть череп старухе-зомби или ребенку-зомби. Что-то тогда переключилось у меня внутри, и к концу зачистки в голове стоял гул, во рту привкус металла, в носу запах гнили и ацетона — не знаю почему, но от этих тварей несло ацетоном и еще каким-то дерьмом.

Тяжелый 'форд' мягко катил по разбитой колее. Иваныч, сидя за рулем, периодически косился на нас в зеркало заднего вида — а мы впятером сидели, все измазанные мертвячьей гнилью, уставшие, злые и с остекленевшими глазами.

— Там у Галима банька есть... По черному, правда, но вам не помешает, — пытался разговорить меня Иваныч, — Влад, да ладно, чего ты загрузился? У нас потерь нет, деревню зачистили, ребята там сейчас начнут потихоньку все нужное перевозить...

— Угу, — кивнул я и повернулся в салон, — Паша, где твой 'Кэмел'?

— Держи, командир, — протянул мне помятую пачку Павел.

О как, командир... Прониклись ребята, во всяком случае, эти четверо проверены по самое не балуйся и составят теперь костяк шерифской службы.

— Иваныч, всех моих после первого рейса с барахлом заменяешь на тех, что в форте остались баб за титьки жамкать...

— Влад, с тобой все нормально?

— Нормально, Григорий Иваныч...

— Ну ладно, — покосился он на меня, — их только как-то заставить надо будет это сделать.

— А ты им это покажи, — кивнул я на лежащий в ногах топор в ошметках плоти, — так и скажи, что самое трудное позади и теперь надо просто въеб... кх-м... работать, короче.

— Ладно, тут уже мои проблемы, как работу организовать, вы отдыхайте, — ответил Иваныч и посигналил, остановившись перед воротами форта.

Беспокоить Галима не стали, а привезли на 'громыхалке' несколько алюминиевых бидонов воды, развели костер и поставили греться воду. Я только сходил домой, собрал себе одежду на смену. Пока ждали воду, молча сидели, перекидываясь пустыми фразами ни о чем и наблюдая, как в ворота периодически въезжает приватизированная в Северном техника. Сейчас перед нами проехали ГАЗ-66 и 130-й ЗИЛ. Потом вернулись оба КамАЗа, и Андрей с Иванычем, проведя ротацию экипажей, сами укатили на мародерку. Вода в одном из бидонов, закипая, пошла мелкими пузырьками от стенок. Сняли бидон с огня и поставили второй.

— Все, мужики, айда обливаться, — радостно сказал Виктор.

На улице температура была плюсовая, но далеко не май месяц, однако это нам не помешало, кряхтя и охая, смывать с себя всю грязь после зачистки. Обмывшись, я взял простыню и, встав нагишом на крыльце караулки, начал интенсивно растираться, чтобы согреться... Это еще что? Паша стоял ко мне боком, и я увидел у него на плече две параллельные глубокие царапины.

— Паш... Это что у тебя?

— Это? А, это еще в магазине в городе об витрину поцарапался, ерунда.

— Охренел?!

— Ты чего, Влад? — повернулся Виктор, а остальные ребята, перестав плескаться, замерли.

— Паша, молись, чтобы гниль от мертвяков не попала в царапину, — прошипел я, разозлившись, — ну как можно? Что, мля, за детский сад? Короче, никуда не ходишь, сидишь в караулке... Малой, под твою ответственность, ни на шаг от него не отходишь, понял?

— Угу, — закивал не отличающийся ростом, но крепкий парень.

— Царапины обработать, в 'громыхалке' аптечка есть, во всяком случае, йод и бинты я там видел.

— Хорошо, — приуныв, ответил Павел, до которого дошло наконец-то, чем может обернуться для него такая безалаберность.

— Ладно... Вить, ты это, давай всю нашу команду собери, всех осмотреть на предмет укушенных, поцарапанных. С этой минуты дежурную смену усилить, пусть до вечера... Нет, до утра по жилому сектору шарахаются.

— Понял, — ответил Виктор, одеваясь.

— Аполлон! — улыбаясь, подошел к караулке Костя со спортивной сумкой за плечом и с СВД, — не холодно?

— Да, прохладно, — начал я одеваться в чистое, — ты же заселяться хотел в дом.

— Знаешь, Влад, я что подумал: если тебе в команду человек нужен, то я согласен вступить в ряды вашей милиции... Игоря с семьей как-то стеснять не хочу, если ты не против, то могу бессменным дежурным по КПП заступить и жить тут.

— Против, — помотал я головой, — нездоровая это фигня, жить на посту. У меня пока поживешь, у нас стеснительных нет, кровать только да матрас приволочь надо.

— Так, а...

— Не перебивай, насчет тебя в рядах милиции обеими руками 'за', и даже придумал, чем тебя занять. Давай, кидай все в машину, заедем на склад за кроватью и потом ко мне, обедать и заселяться.

— Игорь тоже попросил поинтересоваться насчет службы.

— И ему работа найдется, — бросил я в кузов завязанную в простыню грязную одежду, а потом показал Виктору рацию, я на связи, мол.

Заехали на склад, у которого крутился Галим и еще один прихрамывающий мужик лет пятидесяти, получили кровать, матрас, постельное белье и одеяла.

— Галим, а постираться?.. Есть шайки какие-нибудь или тазы?

— Конечно, в общей бане, только ты себе не забирай на совсем, мало их.

— Хорошо, постираюсь, верну.

Пока Костик собирал кровать и располагался, я свалил в таз грязную одежду, принес воды и, настругав ножом хозяйственного мыла, оставил это все на улице... киснуть.

— Устроился?

— Да, — ответил Костя, сидя на застеленной в армейском стиле кровати и копошась в сумке.

— А чего, кстати, так вещей мало?

— Кое-что еще в 'газели' осталось, а так да, вот только 'тревожный чемодан' с собой... Когда началось, у нас весь отдел на казарменное положение перевели, и я два дня в экипажах по городу метался, домой заехать некогда было... А начальники, суки, общими фразами отбрехивались, пока уже все не поняли, что жопа полная, и по домам народ дернул... Некоторые и до дома добраться не смогли. У Игоря дом рядом с отделом, он на оперативной машине поехал семью собирать, а я на своей машине домой рванул... Да куда там, аварии, пробки, мертвяки, не доехал пару километров. Хорошо, с оружием уехал, два магазина выпустил, пока бегом дворами пробирался. Юлька моя у соседки была... Влад, представляешь, сам сказал ей, чтоб к соседке шла, ну, чтобы не страшно девчонкам было вдвоем, откуда мне знать, что соседка уже укушена была? Не знаю где, может, на работе, в транспорте, на улице... В общем, добрался, звоню соседке, а там за дверью явно кто-то есть, но не открывают. Я домой, у нас ключи были от ее квартиры, дверь открываю... А они там обе, уже того — мертвяки. Я обратно дверь захлопнул и сижу на лестнице, не знаю, сколько сидел, все не мог решиться, а потом Игорь позвонил, я ему ситуацию обрисовал. Когда Игорь снова дозвонился, сказать что подъехал, я уж это... застрелил обеих и дверь закрыл.

— А я к Сашке приехал, — сказал я, высыпая макароны в кастрюлю с закипевшей водой, — двадцатого прилетел, и, как говориться, с корабля на бал.

— Бал сатаны, — задумчиво произнес Костя.

— Угу, от всей Сашкиной семьи только сын и остался.

— И где он?

— Тут, со мной... В доме с другими детьми, пока рабочий день, так сказать, а ночует тут.

— Ясно.

Пообедали мы на удивление с аппетитом, заправив макароны тушенкой. Попили чай и отправились обратно на КПП. По дороге забрали Игоря и только отъехали от его дома, как на связь вышел Виктор.

— Шериф Старпому.

— На связи.

— Проблемы у нас...

— Паша?

— Да.

— В каком состоянии?

— В хреновом, одышка, бледный весь.

— Понял, на улицу его выведите, на лавку посадите и оружие заберите... Я сейчас буду.

Присев рядом с Пашей на лавку, я посмотрел на него. Глаза прикрыты, дышит часто, облизывая губы.

— Влад... как же так? — повернулся он ко мне с глазами, полными слез, — Сделай что-нибудь.

— Ты же знаешь, я ничего не могу сделать.

Паша достал пачку сигарет, подкурил трясущимися руками, отдал мне пачку и зажигалку и спросил:

— Вить, ты за сестрой и матерью послал?

— Да, Паша, вон они, уже идут.

Наблюдать сцену я не смог и, направившись в караулку, лишь сказал Виктору:

— Следи, чтобы, когда перестанет дышать, рядом никого не было. И за ногу к лавке привяжи, прямо сейчас.

Мы с Костей прошли в караулку, я сел за свой стол и, обхватив голову руками, закрыл глаза.

— Влад, Паша зовет, — Виктор стоял в дверях, пропуская в помещение его родных, — пусть тут побудут.

Павел сидел на лавке, прислонившись к стене, я встал рядом с ним.

— Влад, пожалуйста, отдай оружие, я сам себе пулю пущу, не хочу обращаться в эту тварь...

Я присел, отвязал ногу, помог ему встать.

— Идем...

Провожаемые взглядами бойцов, мы отошли к пожарному щиту, что стоял у зарослей рябины рядом с забором. Усадил Пашу на ящик с песком, достал ПМ, передернул затвор и, вынув магазин, отдал оружие Павлу.

— Спасибо... ты иди, не смотри. И прости, — сказал Павел, забирая пистолет.

Я отошел за пожарный щит и закурил, нервно жуя фильтр и глядя в небо, чувствуя, как свербит в носу.

Пах! — выстрел раздался как-то глухо, я рванул к щиту и успел поймать заваливающееся тело Павла.

— Витя! — крикнул я, и, дождавшись его, сказал, — там за забором с северной стороны пара проплешин на снегу.

— Могилу?

— Да... в спортивном городке покрышки на полосе препятствий, отковыряйте несколько и подожгите, земля мерзлая, иначе не прокопать.

— Понял.

— А пока 'громыхалку' возьмите, отвезите тело к клубу, там еще щиты эти с окон остались?

— Да.

— Вот на щит и положите... И с Андреем свяжись, пусть прощание и поминки организовывает, чтоб хотя бы, как у людей все было.

Никто не плакал, все просто молчали, и, пройдя мимо могилы, бросили по горсти мерзлой земли на завернутое в одеяла тело Павла. Потом все молча смотрели, как могилу забрасывают землей, после чего пошли на поминки, устроенные в столовой... И это был первый коллективный ужин в столовой. Вот таким событием омрачился запуск столовой и пекарни в эксплуатацию...

Все запланированное на сегодня пошло коту под хвост, и, недолго поприсутствовав на поминках, я вышел из столовой, посмотрел на часы и направился в караулку, где отправил дежурного проверить посты. Уселся за стол, выкрутив посильнее фитиль на керосиновой лампе, затем подошел к схеме лагеря на стене и замер в раздумьях.

— Влад, ты здесь? — в караулку вошли Костя, Игорь и Виктор.

— Ага, хорошо, что пришли, сейчас завтрашний день распишем, — повернулся я к ним и приглашающим жестом указал на стол.

26 марта.

— Вить, третий час уже, поставь воду, хоть чаю попьем, — сказал я, потерев лицо, — глаза слипаются уже.

— Так что, значит, с завтрашнего, вернее, с сегодняшнего дня переходим на суточные смены? — спросил Виктор, черпая ковшиком из ведра воду в небольшую кастрюльку.

— Иначе не получится, мы с Костей сформируем группу патруля, а ты на периметре. Теперь Игорь... На тебе фортификация, обустройство казармы, вот этот новый корпус, что рядом со спортивным городком, — показал я на схеме, — но первоочередное, это укрепиться посерьезней.

— И вот таких игрушек бы, — кивнул Игорь на стену, где на гвоздике висел обшарпанный РПГ-18, — и еще, что серьезнее, чем автоматы и дробовики, те два джипа за нами от АЗС увязались, что за Майорским, а вывернуло их на трассу всего шесть машин со стороны Светлого. Есть подозрения, что там, как говориться, организованный асоциальный элемент собрался.

— Вот именно, я бы сказал, криминальный. Вот мы с Костей и собираемся прокатиться по окрестностям, тут в десяти километрах радиопередающий центр у ракетной армии, посмотрим, что там и как. А что там, кстати, в сторону Светлого?

— Рядом мясокомбинат и птицефабрика, сам Светлый, скорее всего, полон мертвяков, а вот севернее с десяток маленьких деревень, где можно неплохо с точки зрения бандитствующих группировок, запугать местное население и подмять под себя, пообещав защиту, — сказал Игорь.

— 'Крузаки' с автосалона, там еще всякие стикеры на местах, — подметил Виктор.

— Что с ними, кстати? — спросил я.

— Тот, по которому мы с тобой стреляли — труп, а тот, что в поле остановили, можно починить, там жгуты проводки перебило в нескольких местах.

— Хорошо, пусть стоят пока, не до них.

За чаем все еще раз все проговорили, и, чувствуя, что уже толку от посиделок не будет, разошлись. Только Виктор остался, он с утра уже заступит на сутки. Вообще, даже не знаю, как мы будем... людей мало, патронов после зачистки совсем не густо. Ладно, будет день — будет пища.

Проснувшись утром от того, что заскрипев кроватью, встал Иваныч, открыл глаза и обнаружил, что отгороженный угол Леры и Никиты пуст.

— Не понял...

— А съехала вчера Лера вместе с Никиткой в 'интернат' наш... И правильно, — кивнул Иваныч, — ребенок к тебе привыкнет, а тебя...

— Не каркай.

— Ну, мало ли, в общем, пусть лучше к бабе привыкает, вместе им нормально. Валерия тоже вроде к мальчишке прикипела.

— Понятно... Что там в Северном?

— Да не успели толком еще все осмотреть, по дома запасов прилично, во дворах кое-какая сельхозтехника. Были бы люди... А так, думаю, протянем мы до осени, а там уж и урожай. По подвалам картошка есть, да и семена там разные... Агроном этот недоученный вызвался заниматься, правда, я бы присмотрел за ним, кажется, немного подвинулся он рассудком.

— Присмотри, конечно. Мы с Костей, и еще троих ребят прихвачу, сегодня по трассе проедем и попробуем до вояк доехать, осмотримся.

— На рожон только не лезьте, — нахмурился Григорий, — мне вчерашних поминок хватило... Вроде уже столько насмотрелся, а пацана этого что-то прям сильно жаль.

— Мы на 'форде' выезжаем... И заберу я его, наверное, под нужды милицейские.

— Да, он бронированный, тебе нужней... А техники мы со Светлого, кстати, неплохо натаскаем, две 'Нивы' там видел точно, да и прочего колесного хватает. Голова пухнет только, где это все размещать, территория-то не резиновая.

— Вот только свою головную опухоль мне не подсовывай, Иваныч, — улыбнулся я, вытираясь полотенцем возле умывальника, — вас в совете много умных, один этот адвокат лысый чего стоит... Вот и решайте. Забор со стороны общего сортира можно разобрать. А с помощью материала из Светлого и расширить периметр.

— Ишь ты, умный? — хмыкнул Григорий, — да думал я уже об этом. Наверное, так и сделаем, только не со стороны сортира, Галим сказал, там поля, запаханные с осени. Так что будем до берега Янгиза западную и восточную стены достраивать, на перспективу.

— До реки, это правильно... Мы видели, как мертвяки, упершись в берег какого-то притока Гаргалы, где лед вскрылся, тупо стояли, и все. Да и на лед, что припаем по берегу, не решались зайти, — сказал Костя, уже одевшись, — воды, наверное, боятся.

— Это интересное наблюдение, — сказал Иваныч, — вы завтракать в столовую пойдете?

— Нет, попьем чаю в караулке... Да с ребятами, что я в нашу группу отобрал, надо побеседовать.

— Тогда на ужин приходите.

— Это как денек сложится... Не будем загадывать, а то тут некоторые каркают, что попало.

— Ну, берегите там себя, — хлопнул меня Григорий по плечу, и напялив поверх неизвестно откуда взявшегося ватника ремень с кобурой, вышел из дома.

Мы с Костей подошли к 'форду', я открыл боковую дверь и... блин... Костя сделал вид, что ничего не заметил, а я, сопя и тихо матерясь, скрутил с разложенных пассажирских сидений одеяла, подушки и постельное белье и унес в дом. Залили полный бак, опустошив две канистры и убрав их в багажник, поехали к караулке, где уже нас ждали пятеро бойцов.

— Так, машину кто водит? — сходу спросил я.

Четверо подняли руки.

— И грузовые?

Один руку опустил.

— Хорошо, три водителя и двое на подстраховку.

Все, кроме Кости, вооружились АКСами и двойным БК, а Костя так и таскает с собой 'весло' СВД со вчерашнего дня, ну, и пару дробовиков прихватили. На всякий случай закинул в салон пару армейских сухих пайков и две пластиковые пятилитровки с водой.

— Готовы? — еще раз я всех осмотрел.

Бойцы закивали, хотя... все трое были старше меня по возрасту.

— Ну, поехали... Малой, ворота! — крикнул я закрывая дверь.

Выезжая на трассу, внимательно посмотрел на щит, что прикрутили к знаку. 'Вы все сдохнете' — было написано на нем черным маркером.

— Это что? — спросил Костя.

— Не знаю, — пожал я плечами и покосился на несколько вскрытых консервных банок и осколки от бутылки, — тут Виктор у леера лежал, и битого стекла точно не было.

— Пикник, похоже, кто-то устроил, ага, на обочине, да дальше поехал... Или пошел, — сказал один из мужиков, хмурый и рыжий чуваш по имени Петр, отчество его я не запомнил.

— И хрен с ним, был бы нормальный, пришел бы в форт, — ответил Костя.

Проскочив по трассе мимо зазомбяченной Марьевки, что буквально в полукилометре от трассы, сразу поехали на север к Каргалинской транспортной развязке, от которой решили доехать до границы с Башкирией. А там недалеко до станции, что на пути Оренбург-Уфа... как ее — Мурапталово, в деревне Мураптал. Если получится, конечно, проехать...

Ехали не быстро, километров пятьдесят в час. Минут через десять пути промелькнул указатель на Анатольевку и съезд на грунтовку. Притормозил, свежих следов вроде нет, поехали дальше. Спустя еще пару десятков минут я остановил машину, не доезжая полукилометра до Каргалинской развязки. Слева АЗС, на которой стоят пару легковушек, а в ста метрах от заправки — придорожное кафе с большой парковкой.

— Смотри, наливник там, на парковке, — показал Костя пальцем на 'Вольво' с бочкой.

— И зомби есть, — буркнул кто-то из мужиков позади.

— Постоим, понаблюдаем... Если есть мутанты, то покажутся, — сказал я и посигналил пару раз.

Мутанты не показывались, и я сдал назад по трассе метров сто, разорвав дистанцию с мертвяками.

— Выгружаемся. Вы страхуете, идем, Костя, — сказал я, загнав в приемник 'вепря' магазин на восемь патронов, оттянул и отпустил затвор.

Костя проделал тоже самое с 'сайгой', и мы двинулись на подходящих зомби... После первых трех выстрелов на каждого двое мертвяков развернулись и, ковыляя, поплелись к кафе.

— Костя, догоняй, я этих успокою.

Всего зомбаков было двенадцать, не считая тех двоих, что, пошатываясь, блуждали по полю почти в километре от нас. Десятерых успокоили на АЗС и на парковке, двоих — в кафе. Костя сразу забрался на бочку топливозаправщика и, спустя минуту возни, прокричал:

— Бензин... Какой, не знаю! Извиняй, по запаху октановое число определить не могу.

— В кабине глянь, документы, может, какие найдешь, — ответил я, а сам подошел ближе к КамАЗу с тентованной фурой. Сорвав пломбу, открыл одну из дверей и сразу отпрыгнул назад, а то вдруг там каких-нибудь вьетнамцев-нелегалов перевозили. Но внутри были только картонные коробки почти до потолка, и пахло какой-то химией. Ага, понятно 'Procter & Gamble', что ж, пригодится однозначно.

— Девяносто пятый! — прокричал Костя.

— А тут бытовая химия, — ответил я и пошел к двухмостовому ГАЗону с будкой с узнаваемым логотипом на борту и надписью 'газпром подземремонт', — ага, мечты сбываются.

ГАЗон оказался ремонтной техничкой, но он мне понравился, двухмостовой, высокая посадка, отличная резина, ну и сама машина в отличном состоянии. Будка была оборудована как бытовка для работяг, и инструмент всякий по ящикам.

— Предлагаю отогнать наливник, КамАЗ и ГАЗон на базу, а потом продолжить рейд.

— Согласен, — кивнул Костя, — воробушек по зёрнышку клюет, да сыт бывает.

— Хороши зёрнышки... — улыбнулся я.

Мы пошли к нашей машине, где я сунул нос в автомобильную карту и сказал:

— Значит, так, вы трое в машины и гоните их в форт. Там попросите Виктора, он подкинет вас обратно до трассы, а мы проскочим до поворота на Салмыш, затем назад... И к Анатольевке прокатимся, а потом обратно, подберем вас и в сторону вояк рванем.

— 'Вольво' сядет на нашей дороге, низкая очень, — сказал Петр и скептически посмотрел на бликующую на солнце никелированными деталями машину, — если только отцепить бочку на трассе, КамАЗ отогнать, на базе отцепить прицеп и вернуться за бочкой.

— Давай так, — кивнул я и спросил, — кто по профессии?

— Так шофер, — перестав хмурить брови, улыбнулся Петр.

— А как насчет авторемонта и всяких слесарных дел?

— Начальник, у меня тридцать лет стажа, и раньше, кроме водилы, никто его машину не ремонтировал. Это сейчас водители фур через одного 'наездники'... Поломалась, и он ее в сервис или кукует на дороге в ожидании ремонтной бригады.

— Ну и отлично, езжайте, занимайтесь, — ответил я, а сам сделал себе отметку в уме про этого чуваша Петра.

Эх, мордва-чуваши, все люди наши! — посмотрел я в зеркало заднего вида на удаляющиеся грузовики, придавил педаль газа, и мы покатили дальше. Проскочили развязку, свернули на Уфу и вскоре остановились у поворота на Салмыш, где вышли из машины и осмотрелись. В канавах по обе стороны дороги уже видна медленно текущая талая вода под тонкой и прозрачной коркой льда, которая под дневным и теплым солнцем с каждым днем становится все тоньше... И степь, с которой вот-вот сойдет снег. Явно свежих следов на съезде к Салмышу не заметили, до самой деревни чуть больше километра и ее можно рассмотреть в бинокль, что я и сделал.

— И что там?

— Есть мертвяки, — ответил я, — но мало как-то, да и сама деревенька не велика.

— Ну, так что, обратно? Или махнем через мост дальше по трассе?

— А что смотреть... Все, что рядом с трассой, похоже, зазомбячено. Не знаю как тут, а на Дальнем Востоке в подобных деревнях на один дом по паре стволов есть, думаю, отбились бы от мертвяков...

— По паре легальных?

— Не обязательно.

— Хорошо вам там, на Дальнем Востоке.

— Как тебе сказать... там по-другому. Поехали, короче, обратно, — ответил я, и что-то накатило, захотелось домой, к сопкам, к морю, к тайге... Но, похоже, не суждено теперь, в ближайшей перспективе, во всяком случае.

Так, задумавшись о далеком Приморье и вариантах, как туда в нынешних условиях добираться, мы доехали до поворота на форт. Петр уже отцепил бочку и, отогнав тягач, сидел в кабине и курил. Остановил 'форда' рядом с головастиком-'вольво', и мы вышли из машины.

— Петро, а радиостанция есть там? — спросил я, подойдя к кабине и заметив полутораметровый хлыст антенны.

— Да, — выдохнул дым в окно Петр, — снять?

— Снимай, — ответил я, а сам полез на кабину тягача посмотреть, как открутить антенну.

Пока возились с демонтажем радиостанции, вернулся КамАЗ с подмогой. Мужики зацепили бочку и, аккуратно съехав с трассы, наш автопром потащил ее к форту. Затем, собравшись прежнем составом в 'форде', мы двинули дальше, в сторону полного мертвяков Майорского. Но через него ехать не придется — не доезжая, свернем налево у АЗС.

— Тормози! — резко сказал Костя, который всю дорогу до Майорского периодически посматривал вперед в бинокль.

— Что?

— Погоди... Так, люди на заправке, военная техника... Блин, похоже, они нас тоже заметили.

— Дай-ка, — забрал я бинокль.

У АЗС стоял зеленый военный МАЗ-бочка, рядом два БТРа-80, один из которых утыкан антеннами — КШМ-ка. Башня второго БТРа, пару раз дернувшись, 'уставилась' на нас конусным пламегасителем КПВТ.

— Из машины! — заорал я.

Все в пару секунд выскочили наружу, и мы укрылись в придорожной канаве, провалившись по колено в воду.

— И что теперь? — спросил явно злой и недовольный Петр.

— Знаешь, есть такой корень, очень ядреный... Вот он все знает, а я пока понятия не имею, что у них на уме, — ответил я, вполз на край канавы и снова уставился в бинокль, — одно радует, что не стреляли.

— Может, нечем? — подполз ко мне Костя.

— Думаешь?

Костя в ответ лишь пожал плечами.

— Так, БТР сюда едет... Ломиться нет смысла, мужики, — сказал я.

— Вот и все, — буркнул Петр, достал сигарету и закурил, — надо было заднюю и по газам.

— Для КПВТ этот километр, что руку протянуть. Раз 'плюнет' очередью и вскроет как консервную банку... — сказал Костя, — Надо было 'Муху' взять...

— Кость, — хмыкнул я, — она больше как музейный экспонат. Я, например, с нее стрелять опасаюсь. Ладно, хотели бы пальнуть, пальнули...

Звук мотора приблизился, и бронетранспортер остановился.

— Эй... вылезайте!

— Не пальнешь? — крикнул Петр, выщелкнув окурок себе под ноги.

— Как вести себя будете. Вылазь!

Мы вылезли из канавы и вышли на дорогу. Высунувшись по грудь из люка над местом командира, парень с автоматом в руках крикнул:

— Оружие положите не землю!

Мы подчинились.

— Все оружие!

Я и Костя достали пистолеты и тоже положили их под ноги.

— Вот теперь поговорим, — сказал, вылезая из люка полностью, парень лет тридцати в комбинезоне и танковом шлеме, — а то время сейчас непонятное, мало того, что мертвые шарахаются, так все еще как с ума посходили.

Из десантного люка выскочили еще трое бойцов и встали в стороне, чтобы командир не был на линии огня в случае чего.

— Чего из машины-то выпрыгнули?

— Так вы на нас свою 'дуру' навели, вот и выпрыгнули. Сам говоришь, все как с ума посходили... чего от вас ожидать? — ответил я.

— Ну да... Тоже верно, — ответил парень присматриваясь к оружию, — да мы заправимся сейчас и дальше двинем. Вы со стороны Уфимской трассы, я так понял, как там?

— Наверное, как везде: у поселков и деревень, что рядом с дорогой, замертвячено все. А вы откуда?

— Во-он... Антенны видишь? Вот оттуда.

— Так мы как раз к вам и ехали вообще-то.

— Зачем?

— Ну, узнать, как да что, думал, может, удастся что выторговать у вас.

— Это уже не у нас... Мы домой едем.

— Куда, если не секрет?

— Часть ребят до Самары, а наш экипаж в Саранск.

— Там более населено же... Наверно, все мертво теперь.

— Нет, мы связывались. Теперь либо по войсковым частям народ собирается, или так объединяются... Ну, и бандитов всяких развелось... Вы не из таких?

— Нет, мы из тех, кто объединяются.

— И где вы объединились?

— Тут недалеко, в лагере детском у Янгиза.

— И откуда у деревенских такая тачка? Да и стволы не деревенские.

— А мы не деревенские, все из Оренбурга вырвались да и осели там, поняв, что кругом одно и то же... Разные люди у нас, и дети, и несколько семей, в основном те, кто выжил... А стволы по разному достались, машина тут недалеко была с ребятами, которые, похоже, как вы, пытались домой прорваться, но не доехали... Уж кто там из них был покусан или что произошло, история умалчивает, но все обратились. Какие-то уроды попались на джипах, семью гоняли по трассе, — кивнул я на Костю, — вот их... В общем, и с тех уродов трофеи тоже поимели.

— Хм... — уже не так подозрительно глядя на нас, парень спросил, — места много там, в лагере?

— Корпуса лагеря человек пятьсот вместят, а если потесниться, то, может, и больше.

Парень посмотрел на часы, потом, присев у нашего оружия, повертел в руках мой ПМ, положил и сказал:

— Я свяжусь сейчас с частью, вас встретят, расскажете командиру, что вы и кто вы. Там личного состава немного осталось, думаю, вы будете полезны друг другу в сложившейся обстановке, а там сами думайте, как объединяться.

Группа дезертиров оказалась вполне дружелюбной, правда, на просьбу отсыпать патронов вежливо послали... Послали к командиру части, мол, там есть еще, а нам ехать. Подобрав оружие и дождавшись окончания сеанса связи, мы попрощались и поехали по грязной колее проселка к возвышавшимся над степью антеннам. Не доезжая поселка Сакмары, на повороте нас ждал 'Выстрел'. Я остановился рядом с бронеавтомобилем, невидимый водитель которого нам посигналил, и угловатая машина на больших колесах, выпустив клубы дыма, шустро покатила вперед по весенней распутице, поспевать за ними было сложно, благо, что наш 'форд' полноприводной. Проезжая мимо газовой скважины, где горит факел, обнаружили интересную картину — много мертвяков, не менее сотни, как-то коллективно блуждали в окрестностях вышки с факелом и не отходили далеко.

Попросив оставить все оружие в машине, нас проводили в расположение части. Людей действительно было немного, пока насчитал семерых — трое на КПП, двое возятся у развернутой на плацу полевой кухни, ну и двое нас сопровождают. Вот, еще двое проехали на УАЗе мимо нас и, остановившись у ворот КПП, посигналили. Так же в здании штаба совсем молодой, почти ребенок, солдат-срочник с оттопыренными ушами, был за дежурного. Потом нам навстречу по коридору пробежал чем-то озадаченный толстый майор. А в помещении канцелярии народа оказалось побольше, аж пятеро офицеров. Все чем-то занимались, стоял гомон, и было жутко накурено. Подполковник, что-то обсуждающий с двумя офицерами, склонившись над картой, поднял на нас глаза.

— Это за вами машину посылали встретить?

Мы одновременно закивали.

— Понятно... Ну что ж, прошу, — показал он на дверь, оббитую дерматином, потрескавшимся от старости и со стеклянной табличкой красного цвета 'п/п-к Лукин А.С.'

Мы все прошли в кабинет, который, похоже, не меняется уже не один десяток лет — панели на стенах из ДСП, стыки пробиты рейкой, и все это уже многократно было покрыто лаком. Старые светильники, побелка, на стенах фото президента и министра обороны, разные вымпелы и в углу у окна просто огромная, под потолок, какая-то пальма с широкими листьями, покрытыми пылью.

— Анатолий Сергеич, — протягивая каждому из нас руку, начал представляться он.

Мы тоже по очереди все представились, и он сказал:

— Присаживайтесь.

Расселись, громыхая стульями, за большим столом, и Анатолий Сергеевич сел с нами, а не за свой стол.

— Ну, рассказывайте, — сказал он, закурив 'беломорину' и пододвинув на середину стола массивную стеклянную пепельницу.

Выслушав мой недлинный рассказ о наших приключениях и о месте, где мы остановились, он зажмурился, потер руками лицо и сказал:

— Понятно... Форт Джанет, значит, — чуть улыбнулся он, — в принципе правильно, теперь нужно защищаться.

— Людей у нас немного, — ответил я, — чтобы и защищаться, и по близлежащим поселкам собирать то, что поможет прокормиться и выжить. С трудом зачистили не сильно зазомбяченый поселок, что недалеко от нас, и там потеряли человека на этой зачистке.

— Мы тоже много кого потеряли, — вздохнул он, — пока не сообразили, что к чему. У нас тут гражданских полсотни в казарме размещено, ну и личного состава части сорок два человека осталось... Остальных отпустил домой, кто хотел поехать. Кое-какие запасы у нас есть на продскладе, но надолго этого не хватит, а поддерживать работоспособность узла уже нет смысла. Да и мертвецы эти к скважинам с факелами почему-то стягиваются, на свет, что ли, идут...

И подполковник поведал нам о том, что происходит в Оренбурге, стране и вообще в мире... У них была связь со многими частями, информация не утешающая. Одним словом — апокалипсис и рухнувший в адскую бездну мир. Кое-где на западе страны уже организовываются анклавы на базах крупных войсковых соединений, и в то же время происходит массовое дезертирство, где-то военные пошли на такой беспрецедентный для нашей страны шаг, как раздача стрелкового вооружения выжившим. Кое-где это помогло, а где-то совсем наоборот — получив в руки оружие, некоторые используют его не для того, чтобы выжить и защититься от зомби, а для того, чтобы создать вооруженные банды. Более того, информация пока не подтверждена, но кое-где оружие попало в руки внезапно освободившимся зекам, причем с чьей-то помощью. В общем, где пытаются выжить и объединить для этого людей и ресурсы, а где — полная анархия.

Ещё новость — оказывается, Оренбург два раза обстреливали РСЗО 'Смерч', в надежде, что выжгут зомби... Такая 'светлая' идея пришла в голову одному из каких-то бывших депутатов, который обосновался в Донгузе при войсковой части и арсенале. Обстрел ничего, кроме разрушений, не дал, но зато теперь многие выжившие просто жаждут крови тех, кто был инициатором этого обстрела, город уже два дня в пожарах. Однако есть и выжившие, некоторые до сих пор пытаются вырваться из смертельной ловушки, а некоторые наоборот — решили выживать в каменных джунглях, собирая и накапливая ресурсы. Что касается правительства и всяких там руководителей, то такое ощущение, что они просто растворились, а еще были слухи, что в Москве в международном аэропорту их на ноль помножили какие-то вояки. В общем, про власти и руководство страны ничего не слышно, от слова вообще. И если люди объединяются, то либо вокруг боевых офицеров с авторитетом, либо вокруг людей, которые не паникуют, а уже что-то реально делают. Ну, или уходят под защиту бандитских группировок.

— Такие вот дела, мужики, — сказал Анатолий Сергеевич, встал, подошел к окну и открыл раму, глубоко вдохнув, — весна... А вы, значит, рядом с собой деревню зачистили?

— Да, — кивнул я.

— И сельхозтехника там есть, говорите, и поля с осени распаханы?

— Да, а техники не много, пара 'беларусек' со всяким навесным, ну, и несколько единиц прочей техники.

— Давайте так, — подполковник снова сел за стол, пару раз дунул в гильзу папиросы, — я поговорю с людьми, особенно с гражданскими, и завтра мы к вам с ответным визитом, так сказать. Ну, и решим уже, как жить дальше.

— Договорись, — сказал я.

— Ну, тогда не смею задерживать, дел у всех по горло.

— Товарищ подполковник... Э-м... вы тут патронами не богаты? А то у нас после этой зачистки совсем грустно с боеприпасами.

— Понятно, помогу... Но много не выделим, во всяком случае, пока. Я сейчас распоряжусь и человека отправлю с вами, получите патроны. И что со связью у вас?

— Все только гражданского диапазона.

— Связью тоже обеспечу, — ответил он и несколько раз крутнул ручку ТАИ, стоявшего на столе.

Выехали из части в приподнятом настроении — мало того, что нам отгрузили четыре ящика патронов 5,45х39, ящик 7,6239 и два ящика 7,6254, так еще и связью обеспечили вместе со связистом и его семьей в нагрузку. Долговязый мужик служил раньше в этой части, потом вышел на пенсию и жил в Сакмаре, а когда все началось, он сообразил перебраться в часть со всем семейством, то есть с женой, тестем и сыновьями, их у него трое в возрасте от шестнадцати до двадцати двух лет. Майора звали Николай, и сейчас он ехал позади нас на своей 'Ниве'. Вернулись в форт как раз к обеду, я поспешил вызвать Иваныча и Андрея, чтобы поделиться новостями... И хорошими, и плохими.

— Так, семью Николая разместили в домике, — сказал Андрей, переступив порог, а следом вошел Григорий, — очень результативная поездка у вас, связь, это здорово! Николай сказал, что к вечеру уже развернется.

— Ну и отлично, — ответил я и сделал приглашающий к столу жест. Мы с Костей уже успели сварить макароны и накрыть на стол, вскрыв еще несколько консервных банок.

— Значит, завтра приедут?

— Да, так что включайте дипломатию и договаривайтесь.

Потом я пересказал полученную от подполковника информацию по общей обстановке, Андрей задумался, а Григорий спросил меня:

— А если они решат переехать, не жалко будет расставаться с должностью?

— Нет, Иваныч, не будет. Пусть вояки делают то, что умеют, а я найду, чем заниматься.

Тут я был прав. Потому что на следующий день 'высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу'... После чего все закрутилось — сначала трое суток из войсковой части вывозились материальные ценности и техника, потом переезжали люди, суета с размещением. Все участвовали и помогали в этом переселении.

Я, Костя и Виктор были в составе патрульной группы, которая сопровождала колонны с грузами, людьми и техникой. Караульная рота части, которая сократилась до караульного взвода, и то кастрированного, перебазировалась в нашу караулку, рядом с которой прикатили и поставили три кунга. А на пустыре в восточной части лагеря подполковник разместил штаб, пригнав туда два здоровенных МАЗ-543, один был КШМ, а второй являлся электростанцией. И еще там палатку поставили, большую УСБ-56, в которую сложили все вооружение и боеприпасы и поставили охрану. В северной части периметра развернули склад ГСМ, куда переехали несколько топливозаправщиков. Также удалось запустить медицинский блок, поставив рядом с санитарной 'шишигой' еще одну палатку. И что радовало, было кому там работать — и хирург нашелся, и терапевт, а также фельдшер скорой помощи и медсестра.

Люди обживали корпуса, знакомились. Кто-то сразу устроился на работу по разнарядкам совета форта, то есть трудились за трёхразовое питание, кто-то, имея 'подкожный жирок' в виде своих запасов, разместившись и устроившись, просто уединился, отгородив шторкой личное пространство в корпусе. Командир взвода охраны капитан Изосимов тоже развернулся — демонтировал в части и начал установку по нашему периметру элементов тактической полевой сигнализации и прочего нужного и умного, а главное, появились несколько огневых точек с крупнокалиберными пулеметами. Бронетехники с вояками переехало не много — два 'Выстрела', три БТР-80 и одна БРДМ-2. Вообще, часть была очень старая, сначала была полком, потом ужалась до батальона, потом до трех рот, а в последние годы вообще готовилась к сокращению. Техника на ее территории после переезда осталась, но, в основном, не на ходу.

За неделю все были просто в мыле, и наконец, к третьему апреля жизнь стала более-менее успокаиваться, и было уже гораздо меньше суеты и беготни. Анатолия Сергеевича сразу же включили в состав совета форта, при этом 'попросив' лысого адвоката освободить место и искать себе занятие. Я тоже с удовольствием передал свои полномочия Володе Изосимову, при этом нагло вынеся из караулки в виде выходного пособия ящик патронов, два АК-74м и СВД, к которой Костя уже прикипел. Ну, и еще кое-что, разделив это кое-что между теми, кто ранее был в составе караула. Изосимов только улыбался, глядя, как я удовлетворяю жабу, и сказал, что я могу еще приходить, если что понадобится. А что, и приду... Если понадобится, так как есть у меня кое-какие планы на будущее, которыми я поделился с Костей и Виктором, и они решили присоединиться. Григорий тоже вроде загорелся, но, посетовав в очередной раз на возраст, болячки и взваленную на него ответственность в совете форта, передумал.

5 апреля.

— Как ты назвал? — усмехнулся Костя и переспросил у Виктора, когда мы сидели дома и завтракали.

Виктор сегодня ночевал у нас, решил переехать от семейства, а если честно — сбежать от отцовских нравоучений и уговоров пойти работать при совете форта.

— Первое учредительное собрание артели, — гордо сказал Виктор, а потом спросил, — что не нравится-то? Вон, две семьи башкир тоже фермерской артелью обозвались, трактор в аренду выпросили и за периметром себе земли три гектара хапнули.

— Земли сейчас валом, вопрос в другом... Ее защищать надо, и силы нужны на ее обработку, — ответил Костя.

— Ладно, артель, так артель, — примирил я спорщиков.

Костя вообще повадился подтрунивать над Виктором, как самым младшим из нас, но так, не зло. Виктор тоже язвил в ответ, но у бывшего мента Кости орган, который отвечает за обидчивость, атрофировался напрочь.

Вообще-то, за последние пару дней я обратил внимание, как люди за ужином в общей столовой начали собираться по интересам и обсуждать дальнейшее существование. Слышал, что кто-то собирается открыть бар, кто-то мастерскую. Рядом с корпусами люди начали огораживать небольшие палисадники, чтобы, когда оттает земля, начать перекапывать для будущих посадок, и рядом с домиками тоже. И это радовало, потому как именно такое развитие событий я себе внутренне и прогнозировал, а всем этим мастерским, барам и прочему нужен будет товар, инструмент и прочее, а сами хозяева бизнеса, как говориться, рисковать жизнями в мародерских вылазках не горят желанием. Я слышал, конечно, что еще пару человек хотят составить нам конкуренцию в плане мародерства, но это не пугает, во всяком случае, пока. Совет форта тоже был нам прямым конкурентом, так как Иваныч поделился за ужином, что подполковник планирует зачистку соседней Марьевки.

Вчера посетил Николая-связиста, он обещал помочь с радиостанцией. Вояки вывезли не все оборудование со складов, но и того, что они, переезжая в форт, захватили с собой, было в излишке. Николай приволок со склада радиостанцию, сказал, что называется 'Акведук' и пообещал установить нам ее в 'форд', как только освободится. И Виктора натаскает с ней работать.

Пока у нас связь только с караулкой на гражданских частотах. Сегодня после завтрака мы решили прокатиться в сторону города, так как получили свой первый заказ — алкоголь и сигареты для Толи-казаха, которого на самом деле зовут Талмас, но он представляется Толиком. Так вот, он и его старшая сестра со своим мужем решили заняться общественным питанием. Попробуем проехать по Уфимской трассе мимо Татарской Каргалы по самой ее окраине, а дальше в пригород. Расплачиваться Толя с нами пока собирается 'абонементом' в его будущем баре, а дальше посмотрим... Ну, и общественно-полезная работа тоже предполагается, то есть разведка.

Перед выездом остановились на КПП, доложились Изосимову, проверили связь. Ворота открылись, я помахал малому, что стоял с биноклем на недавно склоченной смотровой площадке на крыше караулки, и нажал на педаль. Майорское проскочили, потревожив стоявших до этого неподвижно во дворах и на улицах мертвяков, некоторые отреагировали на шум очень быстро и пытались дойти до трассы, но бесполезно, не поспеть за нами. Костя внимательно рассматривал поселок в бинокль, пытаясь засечь мутантов... И засек.

— Есть мутант! Нет, двое... И нашли же место, на крыше церкви сидят оба, гиббоны какие-то, — сказал Костя, передернув плечами и неприятно поморщившись.

Я потянул из крепления микрофон радиостанции на витом шнуре и сделал вызов:

— Форт, ответь Сватам.

— Форт на связи, — ответил дежурный.

— Проскочили Майорское, засекли двух мутантов... Едем дальше.

— Принял, удачи.

— Спасибо, отбой.

После того, как проехали подстанцию, радиостанция уже не добивала до форта, не хватало мощности. Я прибавил скорости и стал чаще смотреть в зеркало заднего вида, так как позади остался поворот на Светлый, откуда за Костей тогда и погнались на 'крузаках'. Еще через пару километров я сбавил скорость, слева у лесополосы стояло придорожное кафе.

— Ну что, проверим? — спросил я.

— Давай, только мне кажется, там уже до нас проверили, мертвяки вон валяются на парковке.

— Ладно, на обратном пути можно глянуть, — согласился я.

На развилке перед Каргалой свернул налево, так нам не придется ехать через полное зомби село. На объездной действительно было относительно безопасно, однако мы заметили несколько пожаров в самом селе. Непонятно, что стало причиной возгорания, но горело бодро так в нескольких местах. Через пару километров справа показался большой дачный массив, а потом вдоль дороги пошла лесополоса.

Впервые нам на встречу проехала машина, УАЗ-буханка, за километр перед развязкой у Заречья, что можно уже назвать пригородом Оренбурга. И мы, и УАЗ притормозили после того, как разминулись, нас они разглядеть никак не могли, стекла у 'форда' тонированные, а вот мы их разглядели — в салоне человек пять, в основном молодежь.

— Витя, ты посматривай назад, — сказал я, снова прибавив скорость.

— Угу, — ответил он и перебрался в багажный отсек, встав у окошка одной из распашных дверей.

— Ну, кто знает, где что есть тут продуктового поблизости, и вообще? — спросил я.

— Есть одно место, дай-ка порулить, — ответил Костя.

Я остановил машину, мы поменялись с Костей местами, теперь буду за наблюдателя. По обеим сторонам дороги потянулись дачные массивы, которые я разглядывал в бинокль. В некоторых местах их печных труб поднимался дым, погода была безветренная, и дым было хорошо видно, в том числе и от пожарищ в сторону Оренбурга. Значит, тут по дачам кто-то пытается прятаться и выживать. На Покровской развязке свернули в сторону города, с двух сторон дороги опять потянулись лесополосы, которые скрывали нас и хорошо заглушали шум мощного двигателя 'форда'. Костя сбавил скорость.

— Тут сейчас за лесополосой сразу будут мотель и ресторан, — сказал он.

— Предлагаешь заглянуть?

— В город что-то нет желания ехать, — ответил Костя, — по мне, так лучше в той же Татарской Каргале сельпо оприходовать, если все грамотно сделать.

— Разведка тоже нужна, — сказал я, — сворачивай на парковку, вон за ПАЗик становись, так с трассы не видно будет.

У мотеля стояло несколько легковушек, ПАЗ и как-то на отшибе сгоревшая 'газель'. Первый мертвяк, которого мы увидели, нас напугал так, что мы практически хором выматерились. От бесформенного остова 'газели' отделилась обуглившаяся масса, отдаленно напоминающая силуэт человека, и пошла на нас, за ним тянулась 'сопля' сгоревшего и расплавившихся пластика и резины и не давала нормально передвигаться.

— Витя, ты в машине пока останешься, пересядь за руль и смотри в оба, а мы пойдем, проверим... Увидишь если мутанта, сразу голоси в рацию, — сказал я, напяливая комбинезон, что мы с Иванычем намародерили, потом поверх разгрузку, 'вепря' за спину, перчатки, топор в руки, — ну что, Костя, готов?

— Сейчас, — ответил он, тоже заканчивая одеваться.

Мертвяк шел к нам очень медленно, мы вылезли из машины через боковую дверь и успели осмотреться.

— Прикрой, — сказал я, перехватив топор поудобнее, и пошел навстречу к мертвяку.

Хрясь! — топор вошел в обгоревший череп как-то даже легко, мертвяк обмяк и свалился. Я подошел ближе к 'газели' и внутри обнаружил еще одного мертвяка. Он, точнее, его верхняя половина находилась в салоне, обгорев и обуглившись вместе с содержимым. Двинуться он не мог и лишь изредка дергался.

— Ну, сиди, сиди, не вставай, — сказал я вслух и, повернувшись к Косте, махнул рукой. Идем, мол, дальше.

— А в микроавтобус-то стреляли, — казал Костя, присмотревшись к нескольким отверстиям в борту.

— Похоже, — согласился я и тоже бросил взгляд на характерные отверстия, — смотри справа, я к двери.

— Смотрю.

Шуметь не хотелось, на выстрелы обязательно начнут собираться толпы зевак-зомби, а то и, как их обозвал Костя, гиббоны-мутанты заглянуть на огонек решат. Нам такого не надо, поэтому тихо... Под ботинками заскрипело битое стекло на ступенях двухэтажного ресторана, я оглянулся на 'форд', потом на Костю и шагнул в дверной проем, за которым валялись снесенные с петель двери.

Просторный зал, часть мебели перевернута, свет проникает хорошо. Остановился и осмотрелся, у барной стойки два высоких холодильника, их стеклянные двери разбиты, часть содержимого в виде помятых пивных банок и бутылок валяются на полу, вообще на полу куча всякого мусора, битой посуды и стекла. А так же ацетон, точнее, запах ацетона вперемешку с трупной гнилью, что говорило о присутствии мертвяка. Тихо вызвал напарника...

— Костя, давай ко мне.

— Понял, иду.

И только он вошел, как за барной стойкой что-то зашуршало. Я обошел стойку со стороны прохода к рабочему месту бармена и увидел мертвяка, привязанного за шею проводом удлинителя к барной стойке... Или он повешенный был?

— Суицид? — профессионально присматриваясь, поинтересовался Костя.

В ответ я лишь пожал плечами, положил на стойку дробовик и потащил из-за пояса топор. М-да, и не размахнуться... И так пытался нанести 'тяжкие телесные', и эдак, но не выходило хорошо замахнуться, а бить надо наверняка и точно.

— Да отруби ты провод, — тихо сказал Костя, глядя на мои мучения, — пусть ковыляет сюда.

Я кивнул, хватанул по проводу, а мертвяк, почувствовав свободу, сразу попытался кинуться на меня, протянув свои руки и хватаясь ими за воздух, но уперся в барную стойку и так и стоял, вытянув грабки, чуть наклонившись и издавая мерзкое то ли шипение, то ли скуление.

— Сбоку, наотмашь! — азартно проговорил напарник.

— Мясник! — бросил я ему и немного даже с сожалением посмотрел на молодого и опрятного когда-то парня. Но, взглянув в его мертвые глаза, от которых дыхание перехватывает, и мурашки по коже бегут, без колебаний замахнулся и рубанул сбоку, в висок.

Мертвяк с грохотом упал, успев смахнуть стопку кофейных чашек на пол. Костя зашел за стойку, пару секунд постоял над успокоенным барменом, или кто он тут был, и присел на корточки.

— Похоже, все-таки удушение, — показал он рукой на открытый денежный ящик кассового аппарата и небольшой сейф на полу с открытой нараспашку дверцей и торчащим в ней ключом.

— Ну да, и одежда вроде как форменная, — согласился я, прочитав на бейджике 'Павел, администратор'.

— Принимай, — Костя поднял и выставил на стойку две запаянных в пленку упаковки 'Эфеса', — надо коробку найти какую-то, что ли, тут еще несколько бутылок всякого крепкого, сигареты...

— Должна быть подсобка или кладовка, давай дальше осмотримся.

— Давай, только надо тогда сверху начинать, — и только он это сказал, как наверху что-то брякнуло.

Сразу переместившись ближе к стене и подняв ствол 'вепря' в сторону массивной деревянной лестницы, с резными деревянными же перилами, я жестом показал, чтоб Костя прикрывал меня сзади, пока поднимаюсь по лестнице. Прошел вдоль стены, стараясь не шуметь и, достигнув первых ступенек, пригнулся, заглядывая наверх. Показал Косте стволом на свое место и двинулся дальше, наверху опять что-то звякнуло, и я остановился...

— Мя-а-у, — громко и как-то утробно, 'сказал' здоровенный, абсолютно черный котяра, сиганув откуда-то сверху на широкие перила.

— Твою мать! Животное! — вскрикнул я и поблагодарил бога за то, что у 'вепря' достаточно жесткий спуск, — ты чего пугаешь так? Я тебя чуть картечью не напичкал... Зараза!

Кот, будто поняв, что его поведением недовольны, сначала немного прижал уши, а потом, еще раз мяукнув, прыгнул с перил на ступеньки и сел передо мной, а передние прямые и мощные лапы обнял хвостом.

— Здоровый какой! — прокомментировал увиденное Костя, — местный, наверное, на кухне отъелся, и не из мертвяков, собак-мертвяков мы видели.

Наверху был еще один зал, небольшая сцена с перевернутой аппаратурой, пара десятков круглых столиков, на большинстве которых были сложены стулья.

— Вроде чисто, — сказал Костя, а кот, словно в подтверждение этих слов, опять мяукнул, и, пройдясь туда-сюда, потерся об его ногу.

— Похоже, животное в тебе родственную душу признало.

— Так, не мешай, котяра, — Костя аккуратно отпихнул кота ногой, — ну что, вниз, искать подсобку?

— Идем.

В подсобке до нас побывали, но брали только еду, разбросав все по полу и бросив открытыми два больших холодильника, от которых несло гораздо хуже, чем от мертвяка. Кот прошмыгнул в помещение подсобки следом за нами, но его, видно, тоже не устроило амбре и состояние размороженных и уже загнивающих полуфабрикатов, и он, мяукнув, сел у двери, уставившись на нас своими большими желтыми глазами.

— Что, Котофеич, тебе тоже воняет, — спросил Костя, разглядывая то, что осталось на стеллажах, — Влад, ну, пиво есть, сигареты есть, и водка тоже... Ерунда всякая вроде чипсов.

— Предыдущие мародеры спортсмены, что ли? — хмыкнул я.

— Скорее всего, здесь в первые дни побывали, совершили разбойное нападение, в спешке сгребли съестное, да и смылись.

— Вить, ты как там? — сделал я вызов.

— Нормально, — отозвался он, — долго еще?

— Начинаем носить, дверь открой боковую и продолжай вести наблюдение.

— Понял.

— Ну что, бери-хватай-неси? — спросил я напарника.

Через полчаса мы забили машину алкоголем, в основном пивом, сигаретами и прочей не скоропортящейся мелочевкой, две упаковки зажигалок тоже прихватили. Старались забить багажник и салон по максимуму. Пока носили, где-то в стороне города начала разгораться перестрелка. Сначала было несколько очередей, а потом стрельба стала интенсивнее и переросла в настоящий бой.

— Ну, не будем искушать, — сказал Костя, — что, поехали?

— Подожди, — ответил я, и, достав из бардачка пару гаечных ключей, открыл капоты легковушек, что были на парковке, и снял аккумуляторы, — теперь поехали, давай за руль.

— А этого? — Костя кивнул на сидящего на ступенях у входа в ресторан черного 'бандита'.

— Кис-кис-кис, — поманил я кота, на что он, довольно мяукнув, побежал к нам, задрав кверху распушившийся хвост, — только попробуй пометить тут что.

Костя забросил животное в салон и закрыл дверь.

— Теперь поехали.

Забитый коробками и ящиками до потолка 'форд', похоже, не чувствовал веса и так же резво катил по дороге обратно. Ехали быстро, было желание поскорее покинуть подозрительно тихий пригород.

— Смотри, та же 'буханка', — сказал Костя, когда мы подъезжали к развязке.

Микроавтобус стоял на путепроводе, а рядом с ним четверо вооруженных людей. Они нас заметили, но никак не отреагировали.

— И чего высматривают? — сказал Костя, наклонившись к рулю и посмотрев вверх, когда мы проезжали под путепроводом.

— Не знаю, может, они тоже вроде как в патруле?

— Может, и в патруле, — ответил Костя и придавил педаль газа.

Погоня началась спустя десять минут. Намерения пассажиров УАЗа, ничего хорошего нам не обещающие, стали понятны. 'Буханка' неслась по грунтовке, идущей параллельно шоссе, то и дело мелькая в просветах между лесополосой. Они хотели выскочить нам наперерез, но не успели — мощный пятилитровый двигатель 'форда' не оставил им шанса, и мы проскочили Т-образный перекресток раньше преследователей секунд на тридцать. Видя, что не успевают перерезать нам путь, из окон УАЗа несколько раз выстрелили в нашу сторону, картечь, расплющившись о бронестекло, прилипла свинцовыми кляксами.

— Мля, — аж подпрыгнул в салоне Виктор, — и что делаем?

— Сейчас, — Костя включил четвертую, загоняя стрелку тахометра к критической красной зоне, все пристегнуты? Держитесь!

Я ощутил, как немного придавило к сиденью. 'Буханка', ревя двигателем, не отставала, и расстояние между машинами сокращалось. Костя вилял по дороге, не давая преследователям поравняться с нами.

— Держись! — крикнул Костя, резко утопив педали сцепления и тормоза, выбив скорость.

Удар был более чем ощутимый, 'буханка' впечаталась в массивный бампер, посыпалось стекло, и обе наши машины потащило юзом. Костя включил передачу и, резко вывернув руль, поставил 'форда' поперек дороги.

— Из машины! Огонь! — ощущая прилив адреналина, зачем-то заорал я.

Сменив магазин, я выглянул из-за несильно помятого зада нашего бронированного спасителя. Изрешеченный из трех стволов УАЗ стоял с расплющенной мордой, двигатель не работал, салон заполнился паром, и громко шипел воздух, вырываясь из пробитых колес.

— Ну, что там? — спросил Костя, тоже сменив магазин.

— Вроде тихо... Подождем, когда обратятся, и даже если там кто и выжил, то ему уже не до нас будет.

Через пару минут в салоне началась возня, кто-то громко завопил, после чего раздался одиночный выстрел. А спустя еще минуту мы уже отчетливо слышали задорное чавканье и треск разрываемой плоти.

— Теперь можно зачищать, — сказал я, вскинув оружие, и медленно пошел к 'буханке'. Подойдя к задней двери, приготовился и сказал Косте, — открывай, и в сторону.

Злодеев в салоне было четверо, трое взрослых мужиков и парень лет двадцати с синими от наколок руками. Трофеев с них было не особо много, единственное, порадовал запас патронов двенадцатого калибра — две больших и тяжелых сумки, похоже, охотничий магазин был одним из предметов их мародерства. Помповый 'бекас', какая-то двустволка и 'сайга'... Все, оружия больше не было.

— Не пойму что-то, на что они надеялись? — почесал затылок Костя, — наглостью и нахрапом?.. Так сейчас все наглые...

— Да, сглупили, — ответил я, — ну что, собираем все и поехали.

— ...кх...пш... ну что там? Сява? Ответь! — вдруг зашипела рация в кармане молодого урки.

Костя, брезгливо морщась, вытащил труп за воротник и вывалил на дорогу, достал радиостанцию из кармана убиенного, и, покрутив в руках, передал ее Виктору, — на, слушай, о чем они там.

Быстро собрали все, перенесли в 'форд' и поехали дальше. Виктор периодически прислушивался к тому, что болтают на 'злодейской' частоте и смешно двигал бровями.

— Что там? — повернулся я в салон.

— Вызывают этого Сяву постоянно, ну и так, переговоры... О, про какую-то бригаду Толяна Омского говорят... Говорят, что берегов не видит...

— Ясно, ну пусть бандосы друг другу сами кровь пускают, земля чище будет.

За километр до поворота на Светлый мы остановились, так как я заметил в бинокль несколько машин и вооруженных людей рядом.

— 'Крузак', такой же, с салона... 'Нива' и микроавтобус какой-то, — сказал я, припав к биноклю.

— Заметили?

— Заметили, смотрят в нашу сторону.

— Вить, вызывай караулку. Можем не отбиться.

— Форт, ответь Сватам... Форт...

— Форт на связи, — отозвалась рация голосом Изосимова.

— Дай-ка, — забрал я микрофон у Виктора

— Встали за километр от Светлого со стороны Оренбурга, на перекрестке три машины и вооруженная группа, прошу поддержки броней.

— Понял тебя... Ждите, высылаем 'бардак'. Продержитесь?

— Не знаю, попробуем.

— Уж постарайтесь. Отбой.

Передав обратно микрофон Виктору, я оттянул затвор АКСа и отпустил. Затвор 'вкусно' клацнул, переместив патрон в патронник.

— Костя, давай назад, медленно.

— Хорошо, а дальше что? — ответил Костя, воткнув заднюю, и машина плавно поехала назад.

— Надеюсь, наши успеют, — ответил я и снова припал к биноклю,— 'крузак' к нам едет, остальные на месте остались.

— Интересно, — ответил Костя и, положив автомат на колени, опустил предохранитель.

Спустя пару минут Ленд Крузер остановился в десяти метрах от нас. Двери открылись, и на дорогу вышел экипаж джипа — четверо мужиков, все вооружены кто как, но один АКСУ присутствовал. Они расслабленно подошли к нашей машине, и один из них, мужик лет пятидесяти в кепке-'жириновке', пытаясь разглядеть через тонированные и бронированные стекла внутренности микроавтобуса, что было бесполезным занятием, постучал по двери костяшками пальцев.

— Побазарим? — прочитал я по губам.

Костя нажал на кнопку стеклоподъемника, стекло толщиной почти в три сантиметра немного опустилось.

— О чем? — ответил Костя.

— Ну, так, за жизнь...

— За жизнь можно.

— Так выходите и поговорим.

— Стволы в машину сложите, тогда и поговорим, — сказал я, придвинувшись к окну, — а то нервные все какие-то в последнее время.

— Да не вопрос, — ответил мужик. Обратив внимание, что мы тоже вооружены, снял с плеча автомат, прошел к машине и закинул оружие в салон, жестом показав своим сделать то же самое, те послушались.

— Вить, сиди в машине, если что, мы падаем на дорогу, а ты уж не подведи.

— Понял, — кивнул Виктор.

— Хорошая машина у вас, — сказал мужик в кепке, — вы в натуре, что ли, из этой охранной конторы? Я Свата хорошо знаю... Или знал, может, он теперь и не живой вовсе.

Ага, значит, надпись на борту машины имеет некое воздействие на бандитские умы.

— В наследство досталась, — ответил я, далеко не отходя от машины.

— О как... Ну, в наследство, так в наследство. Я Потап, слышали?

— Слышали, — ответил Костя, — точнее, читал в сводках.

— А, из ментов поди?

— Да.

— Хотя какая теперь разница, кто кем был до того, как начался этот жор по всему миру. Вы сами по себе или с кем-то?

— С кем-то, — лаконично ответил я.

— Да ладно, чего вы так напряглись-то, я же говорю, просто побазарим. У меня бригада тут недалеко от птицефабрики... Спалить только фабрику пришлось, там такие чудовища в ней развелись... Хорошо, что за забором она. А так в Светлом мы обосновались.

— А зомби?

— Кто?

— Ну, мертвяки эти, в Светлом их не было, что ли?

— Почему, были... Постреляли мы их. Тут, в общем, такое дело, — мужик в кепке покосился на своих, — братва за то, чтобы дорогу под себя взять, будем за порядком следить... Ну, и плату за проезд брать.

— Круто, — ухмыльнулся Костя, — а ты что, сам эту дорогу построил?

— Мент, ты не груби, не те времена.

— Вот именно, — сказал я, — таких желающих что-то под себя взять теперь будет много... Осилишь? Не ровен час и пулей с тобой расплатятся за проезд.

— И такое может быть, — спокойно ответил Потап.

— Машинка у тебя тоже приметная, — кивнул я на 'крузака', — похоже, с салона.

— Да, мы несколько таких взяли, тоже в наследство... Вы это, если где-то рядом тут осели, то надо договариваться, как дальше жить будем, а если проездом, то придется заплатить. Там на перекрестке мои ребята, и с сегодняшнего дня там будет этот, как его? А, блокпост!

— А пару таких 'крузаков' недавно не теряли? — спросил Костя, играя желваками на скулах.

— Да, было, вы их видели?

— Видели в паре десятков километров отсюда... Те, кто в них был, вели себя неправильно, пришлось угомонить.

— Хм-м... ну что ж, я их предупреждал, дерзкие были парни... Вы их?

— Мы.

— Понятно... Так что, как дальше будем? За пацанов, что по беспределу сами впухли к вам, предъяв не будет, а с дорогой надо решать...

— Никак, про дорогу забудьте, — ответил я, посмотрев на часы, — будете наглеть, огребете. Рассусоливать с вами никто не будет. Раз уж обосновались в Светлом, живите тихо и забудьте про то, кем вы были до катастрофы.

— Сынок, ты так уверено это сказал, что я почти испугался, — улыбнулся Потап, — нет, может, у тебя, конечно, есть серьезные аргументы...

— Вон один из них, — кивнул я на дорогу.

'Бардак' чуть притормозил у машин на перекрестке, а потом поехал к нам.

— Согласен... Это аргумент, значит, с вояками скорефанились?

— Да, и беспредела на дорогах не допустим.

— Так ведь и я против беспредела, я за порядок все больше... Сынок, я пожил больше тебя, чудом выжил, когда все началось. И, не поверишь, хочу пожить еще.

— Связь есть у тебя? — вмешался Костя.

— Конечно, — Потап достал из кармана рацию.

— Тогда давай обменяемся частотами, а дальше посмотрим, как у нас все получится... Или не получится.

— Лучше бы получилось, — Потап улыбнулся и кивнул своим, чтобы садились в машину.

— Ага, — ответил я и показал рукой мехводу 'бардака' разворачиваться.

Я назвал Потапу нашу частоту, он нам свою, попрощались без рукопожатий, так, просто кивнули друг другу и, рассевшись в каждый свой транспорт, разъехались.

— Нет, если Потап будет себя нормально вести, то можно и 'подружить семьями', — сказал Костя, когда мы небыстро катили позади 'бардака' по шоссе.

— А он что, прям такой весь крутой из себя авторитет был? — спросил я.

— Да вор он, как говориться, действительно авторитетный. Только вот в последнее время набрал себе братву в основном из спортсменов, и без понятий... Тяжело ему с ними было.

— Ясно, так, а что, разве не под ментами у нас теперь все авторитеты.

— По-разному, — тяжело вздохнул Костя, — есть, э-м... Были авторитеты под ментами, были и менты под авторитетами.

— А ты как в этом винегрете?

— А никак, просто делал свою работу.

— И что, левого заработка даже не было, не крышевал никого?

— Так, по мелочи, — пожал Костя плечами, — и то не я, просто у начальника отдела было несколько банек, ну там, девочки, покер с большими деньгами, с которых он кормился и нас подкармливал... Что смотришь? Все такие... Влад, это система, или ты с ней, или дверь открыта. А кроме того, что я мент, больше ничего не умею.

— Теперь системы нет.

— Точно, и это радует... Но ее обязательно захотят построить заново, вот увидишь, только успокоится все немного.

— Не-а, — помотал я головой и похлопал по прикладу автомата, — уже не получится. Заплатив огромную цену, люди освободились, получили в руки оружие. Они теперь сами себе крыша, стены и пол, ну и забор в придачу.

— Погоди, вот пройдет лет десять...

— Давай грядущее лето для начала переживем, — ткнул я его кулаком в плечо и улыбнулся, — а там уж про десять лет будем думать.

— Да уж... Во всяком случае, попробуем пережить.

— Ко мне сюда проходим, — стоял у караулки Изосимов, уперев кулаки в пояс и широко расставив ноги, — доложите по обстановке... И это, курево взяли? Я знаю, зачем вы ездили.

— Взяли немного, — ответил я и дернул боковую дверь, — Вить, прихвати для привратника пару блоков.

— Как ты меня обозвал?

— Не боись, военный, это не обидное слово.

— Точно?

— Ага.

Мы втроем прошли в помещение караулки, где уже новые обитатели и хозяева сделали перестановку. И вообще, все как-то на военный лад устроили, даже показалось, что запах портянок витает в воздухе.

— Чаю? — предложил Изосимов.

— Нет, мы быстро расскажем, что к чему, да к себе, уж больно есть охота, — ответил я.

Форма доклада результатов нашей поездки была устной и краткой, но Изосимов все записывал, делал пометки и уточнения. Справились быстро и, запрыгнув в 'форд', поехали к себе, где поставили вариться рис и принялись вскрывать консервы.

Первым прервал молчание Виктор, когда мы уже почти разобрались с кашей, самозабвенно громыхая ложками.

— Влад, а мы себе оставим что-нибудь?

— Бери, что тебе надо, — пожал я плечами.

— Там виски был... Я виски никогда не пил.

— Уж лучше водки возьми и не страдай херней, а виски Толику оставь, начальство побаловать. Вот коньяк стоит себе оставить, — хмыкнул Костя.

— Ага, по фляжкам разлить, — улыбнулся я, — там его немного, кстати.

— Вот, и я про это, — поднял указательный палец Костя.

— Значит, так. Как и был уговор, 'десятину' в общий котел Форта, остальное Толику, пусть барыжит, — отставил я тарелку и потянулся за чайником, — Вить, только, наверное, знаешь что... Перепиши все, что мы ему привезем, и пусть он автограф чиркнет и дату поставит. Я на свою-то память не надеюсь, а на чужую и подавно, надо контролировать.

— Хорошо, сделаю, — ответил он и подставил свою кружку под чайник, из которого я наливал себе кипятка.

Поездка была напряженная и отняла некоторое количество сил, которые я решил восполнить здоровым сном, что сразу же и сделал после позднего обеда — лишь разувшись, повалился на кровать, предварительно опустошив баночку намародеренного пива. Себе, конечно, оставили кое-что, остальное Виктор поехал отвозить Толику и на склад форта, только вот патроны и оружие зажали, это уж, извините, стопроцентный наш трофей. Спустя пару часов меня разбудило позвякивание стекла в окнах из-за проезжающего рядом с домом КамАЗа. В комнате никого не было, кроме черного котяры, который пристроился на подоконнике, и, греясь в последних лучах заходящего солнца, созерцал происходящее на улице. Кот обратил внимание на скрип кровати, мягко спрыгнул на пол, подошел ко входной двери и, вытянувшись, начал точить когти о наличник, при этом громко мяукнув.

— Гулять, что ль, намылился? — спросил я его, обуваясь.

Кот в ответ сел у двери, блеснув на меня своими большими и желтыми глазами.

— Ну, иди, — я приоткрыл дверь, и черный бандит выскочил на крыльцо.

И я пойду, Никитку проведаю да блондинку нашу крашеную. Прихватив приготовленную сумку, я вышел на улицу, прикрыл дверь и вставил в проушины для замка привязанный на веревке болт, вот такой у нас тут коммунизм пока что... Обратил внимание на кота, который, брезгливо тряся то одной лапой, то другой, пытался пробраться на другую сторону улицы, ступая в грязное месиво талого снега и воды.

Несмотря на теплую погоду, дети не играли на улице, так как очень грязно и полно луж. Дошел быстро, и, постучав в дверь, тихонько толкнул ее. Лера сидела в окружении детей и читала им вслух книгу, Тамара возилась у плиты, ей помогали две девчонки лет пятнадцати. Я сразу уловил запах чего-то печеного.

— М-м, как пахнет у вас тут, — вытерев ноги, присел на длинную лавку у входа, под которой пристроился целый ряд аккуратно составленной детской обуви, — здравствуйте.

— Здравствуй, Влад, — улыбнулась Тамара, отвернувшись от плиты, — поздоровайтесь, дети.

— Здравствуйте, — хором протянули дети.

Лера мне кивнула, немного улыбнувшись, а Никита быстро подбежал ко мне, и, протянув руку, сказал:

— П-привет!

— Ну, привет, — после рукопожатия я посадил его на колени, — как ты тут?

— Х-хорошо.

— Молодец, — потрепал я его по волосам, — так держать. Тамара, я тут вот принес кое-что.

— Сладости?

— Ну да, тут шоколадки, ну и прочее, всякое сладкое.

Дети заметно оживились, загомонили, и им уже не была интересна книга.

— Так, после полдника, — нахмурив брови, встала со стула Лера.

— Какая строгая, — подмигнул я Никите, — ну, после полдника, так после полдника, мужики потерпят, правда?

Никита закивал, улыбаясь, при этом все же не сводя глаз с сумки, которую Лера убрала в тумбочку у плиты.

— Дети, мыться и за стол, — вытирая руки о полотенце, заткнутое за передник, сказала Тамара, — Влад, поешь с нами?

— Спасибо, но у меня дела, надо идти... — поднялся я с лавки, — Ну, бывай, Никит, будет время, заскочу обязательно в гости.

— Я провожу, — сказала Лера Тамаре, когда я уже выходил на улицу.

Стоя на открытой веранде, я облокотился на перила и стал разглядывать, как две щепки наперегонки плывут по весеннему ручью, утыкаясь в 'берега' тающего льда.

— Ну, привет, — Лера прижалась к моему плечу и тоже уставилась на лужу, — попросить тебя хочу... Я знаю, чем ты с ребятами занимаешься, Григорий Иваныч рассказал.

— Вот же... Болтун — находка для шпиона.

— Вы, если будете где и на магазин с одеждой наткнетесь, соберите детской одежды и обуви... Ну, и взрослой, особенно нижнего белья, некоторым девчонкам переодеться даже не во что, я все свое раздала почти.

— Хорошо, — повернулся я к ней, — еще просьбы, пожелания.

— Будь осторожен, — Лера подняла было глаза, но, покраснев, снова уставилась на грязные ручейки, журчащие вдоль веранды.

— Буду, — чуть толкнул я ее плечом, — ты как сама-то?

— А знаешь, хорошо. Оказывается, мне нравится с детьми возиться, с Тамарой подружились, хорошая и добрая женщина.

— Может, как-нибудь посетим заведение Толика? Посидим... Он откроется скоро уже.

— Не знаю... Давай позже.

— Ну, позже, так позже. Ладно, пойду, — я чуть приобнял ее и, перепрыгнув лужу, соскочил с крыльца веранды.

Торопился я, собственно, к деду Галиму, так как информацией от Потапа о том, что куры тоже могут быть опасны, надо было поделиться. Но волновался зря — Галима я не застал дома, но зато там у него поселилась молодая татарская семья с ребенком. Мне открыл парень, представился Ринатом, и я передал ему то, что хотел сказать Галиму, но он, улыбнувшись, сказал, что после некоего инцидента почти всех кур пустили под нож и закоптили, а тех нескольких, что оставили — самых крепких и здоровых — рассадили по отдельным клеткам. Потопал обратно, выбирая фарватер по грязной тропе...

В лагере, вернее, теперь уже в Форте Джанет, жизнь кипела. Вояки, что обживали один из корпусов, что-то перестраивали внутри, громыхая инструментом. На расчищенной от снега и грязи площадке спортгородка какой-то офицер стоял перед строем явно гражданских и что-то говорил. Людей с оружием, похоже, ополчения, немного, не больше взвода. То и дело проезжала техника, груженная стройматериалом — это активно разбирали Северный.

— Влад, ты далеко? — зашипела радиостанция, — Это Григорий.

— Нет... Прогуливаюсь по территории.

— Хватит прогуливаться, иди в совет, дело есть, надо обсудить.

— Хорошо, Иваныч, скоро буду.

Проходя мимо нашего дома, посмотрел на все еще торчащий в проушинах болт...

'И где они шарахаются?' — только подумал я, как на нашу улицу вывернул 'форд' с сидящим за рулем Виктором.

— Ты где был-то?

— Так у Толика, пока помог разгрузиться, потом все описали, сам же велел...

— Ясно, а Костя?

— Он к Игорю вроде ушел.

— Ладно, я в совет, Иваныч что-то вызвал.

— Я с тобой.

— Ну, паркуй броневик и пошли.

Виктор припарковал 'форда' у скучающего ГАЗона-'технички' и мы пошли к зданию администрации лагеря.

— Прошу разрешения, — приоткрыл я дверь, на которую перекочевала стеклянная табличка из части.

— Да входи, Влад, — пыхтя 'беломориной', махнул рукой Лукин, — ты не один?

— С напарником.

— Проходите.

В кабинете, кроме Лукина, Андрея, Иваныча и Изосимова, сидел Николай — связист, что приехал в Форт вместе с нами после визита к военным.

— Как вы съездили, мне Изосимов уже доложил, — притушил в пепельнице окурок Лукин, — только я не понял, что там за стычка у Светлого произошла?

— Да не то, чтобы стычка, просто бывший авторитет из Оренбурга в Светлом обосновался со своей братвой, как я понял, ну и местных, видно, подмяли. С одной стороны... С другой, зачистили деревню и не дали ей полностью замертвячиться. Думаю, бедолага на перепутье, разрыв шаблона у него, не знает, что теперь делать и пытается делать то, что привык. Если мозги на место не встанут, долго не проживет, своя же братва его и закопает.

— Понятно... Ладно с этим, как его?

— Потап.

— Да, с ним потом разберемся. Что я выдернул тебя, Влад... Ты со своей группой уже обтерся, так скажем, в новых условиях, поэтому просьба к тебе от совета в сторону Башкирии прокатиться в составе группы Изосимова.

— Далеко?

— Не очень. В общем, такое дело: вышел на связь районный военком, Авдеев Федор, точнее, он был военкомом, я с ним знаком давно, еще по службе. Он сообщил, что один из учителей и пара десятков старшеклассников укрылись в школьном бомбоубежище, у них там то ли класс кадетский, то ли еще какой патриотический факультатив, не знаю, непонятно толком. Сам военком забаррикадировался в одноэтажном здании ДОСААФ — пристройка рядом со школой, у него с бомбоубежищем связь есть, полевка прокинута еще со времен союза. Ясно одно, есть группа выживших в райцентре, с ними дети, и они просят о помощи. Воды в бомбоубежище уже сутки нет, снаружи, сам понимаешь, что творится... Надо вытаскивать их. Операцию проводим по готовности, и еще сеанс связи будет позже. Старший группы Изосимов, с ним взвод, больше выделить не могу, так как оставлю голым форт, а работ еще много, да и более-менее 'живой' брони у нас три единицы, остальную технику таскаем понемногу, но когда ее осмотрят и приведут в состояние 'стояния', неизвестно.

— Так, от меня-то что требуется?

— Помощи, Влад, каждый человек на счету, а умеющий стрелять и имеющий опыт столкновений с этими покойниками вечно голодными, это большая поддержка будет... Ну как, согласен?

— Эм-м... Я-то согласен, но ребятам приказать не могу, сами понимаете.

— Я тоже согласен, — уверенно кивнул Виктор и посмотрел на отца, на что тот одобрительно взглянул на него, — да и Костя, думаю, согласится.

— Отлично! — Лукин встал из-за стола и оперся на него руками, — техника своя у вас есть, и неплохая, топливом обеспечим, а в остальном, в чем нуждаетесь?

— Патроны, — развел я руками, — да и пулеметом ваше военное хозяйство могло бы поделиться.

— С пулеметами проблема, не так много их у нас, все на периметре, но в аренду ПКМ выделим.

— Только в аренду?

— Влад... Не время торговаться, давай спасем людей, а 'Привоз' после будем устраивать.

— Хорошо, в аренду, так в аренду, — согласился я.

— Тогда свободны до вечера. Готовьте технику, заправляйтесь с запасом и к Изосимову к караулке подъезжайте за боекомплектом и оружием. Николай Степаныч как только проведет сеанс связи, сразу даст команду выезжать и, может, дополнительные вводные поступят.

По дороге к дому мы с Виктором разошлись — отправил его за Костей. А сам быстрым шагом пошел по талому и рыхлому снегу вдоль тропы к домикам. Черный бандит сидел на крыльце и нервно бил хвостом, завидев меня, он так мявкнул, будто ему на хвост наступили.

— И чего сердишься? Вот такие мы хреновые хозяева, — спросил я у трущегося о ногу кота и, открывая дверь, сказал, — заходи, сейчас дам что-нибудь поесть.

Вернулись Виктор и Костя, и я снова отправил Виктора гонцом найти Петра — шофера. Я знал, что он с приходом вояк уволился, так сказать, с караульной службы и хотел затеять что-то вроде автомастерской, что по нынешним временам очень полезное и, похоже, прибыльное дело.

А мы с Костей принялись собирать снаряжение и оружие. Зачем понадобился Петр? А затем, чтобы проверить ГАЗон, и, если согласится, то и поучаствовать в операции. Предстояло спасать людей, а в 'форд' много не влезет, БТР и БРДМ-2 будут заняты группой Изосимова, пойдет еще КамАЗ, которому вместо тента на дуги в скором порядке мостили сетку-рабицу.

— Привет честной компании, — в сопровождении Виктора вошел в дом Петр и стал тщательно вытирать ноги, — что, все не угомонитесь никак?

— Петр, тут такое дело...

— В курсе, мне Витька рассказал по дороге.

— И что?

— Что, ключи давай, пойду смотреть технику.

— А с нами поедешь?

— Поеду, а то вы 'ездюки' еще те... Бампер уже где-то помяли на броневике своем.

— На, — протянул я ключи от машины, — спасибо, что согласился.

— Не булькает, — ответил Петр, громко высморкался в носовой платок и вышел из дома.

А я сел на кровать и что-то задумался...

— Ты чего? — присел рядом Костя.

— Мужики, Петр вот высморкался, а я... У меня же гайморит хронический уже лет десять как, а я и не заметил, что уже который день не простаиваю по утрам у раковины, не высмаркиваюсь... Уж извините, за подробности.

— И о чем это говорит?

— Не знаю, но похоже, какой-то эффект от этого вируса.

— Хм... — состряпав глупое лицо, Виктор спросил, — так что же, теперь и триппер не страшен?

— Витя, вот кому что, а лысому расческа, — поправляя ремень, встал с кровати Костя, — автомат и снарягу проверил?

— Э-м... нет еще.

— Так кому стоим?!

— Иду...

Дверь открылась, и в дом вошел Петр, вытирая ветошью руки.

— Машина вообще-то новье. Подтраивает, правда, но думаю 'дать ей овса' по трассе, и все нормально будет. И из будки все лишнее надо убрать, а то мало ли, придется скакать по колдобинам, так еще покалечится кто.

— Ясно, тебе надо собираться? — спросил я Петра.

— Мое дело рулить, а это я всегда готов, — ответил он и кивнул на составленное у стены оружие, которого было неприлично много на троих, — стволов лишних у вас достаточно, дадите какой-нибудь на покататься?

— Дадим, — кивнул я, — ну что, по чайку на дорожку?

Все согласно закивали, я поставил чайник на плиту, достал АКСУ и подсумок с магазинами из нашего арсенала и отдал Петру.

— Вот, в самый раз, — ответил он, расстегнул ремень и начал продевать его в шлевки подсумка.

В западной части форта тарахтел дизель, обеспечивая дежурное освещение по основным участкам и питая снятые с караульных вышек военной части прожектора. У караулки было многолюдно, Петр затормозил рядом с 'бардаком' и сказал:

— Ну, иди, получай эти, как их... Вводные.

Повернувшись, нажал кнопку переговорного устройства на задней стенке кабины:

— Я в караулку.

— Понятно, — прохрюкала мембрана динамика, вдобавок фонящая помехами от генератора машины.

Выпрыгнул из ГАЗона и осмотрелся. На броне сидели бойцы, я подошел к двери в караулку и заглянул внутрь — подполковник Лукин, связист и Изосимов сразу обернулись...

— А, прибыли, ну заходи, — сказал Лукин с вечно торчащей из уголка рта папиросой, к слову, потухшей.

— Топлива нам налили, в кунге бочка полная, как насчет пулемета и боекомплекта?

— Будет, — кивнул Лукин, — значит, так, ситуация на данный момент все та же: люди ждут помощи, судя по описаниям, их обложили мутанты, вентиляционную шахту им пришлось завалить, твари через нее пытались пролезть, а вход в бомбоубежище из подвала школы, в которой тоже мороженым вас угощать никто не собирается.

— Это понятно, — вздохнул я.

— Работаете тремя группами. Первая под командованием Изосимова, это десант брони, вторая — снайперская группа на КамАЗе, ими этот парнишка, как его... Да вы знаете... а, Миша — сержант.

— Знаем.

— А третья собственно твоя группа, Влад, даем тебе пулемет с пулеметчиком в усиление.

— А патроны к нашей стрелковке?

— Вот, — Изосимов кивнул на два ящика и картонную коробку с подсумками и пустыми магазинами, — четыре цинка достаточно?

— Понятия не имею, а вдруг там задержаться придется?

— У нас с собой еще есть дополнительный боекомплект.

— Что со связью? — раскурил, наконец, папиросу Лукин.

— Дальняя — на БТРе, КамАЗе и 'бардаке', между группами гражданские станции, их достаточно.

— Фонари?

— У моих есть у всех, — ответил Изосимов, а потом посмотрел на меня, — у вас?

— Есть.

— Да... — нахмурился Лукин, — Хорошо бы днем, конечно, но люди уже ждать не могут, многие и так обезвожены там. Ну, надеюсь, прибудете на место еще не совсем по темноте. Ладно, пятиминутная готовность... Постарайтесь без потерь, ребята.

— Валиев! — крикнул Изосимов, когда мы вышли из караулки.

Низкорослый и широкоплечий парень подбежал к нам с пулеметом и рюкзаком за спиной.

— Вот это твой командир на время операции, понял?

— Так точно.

— Кидай свою 'машинку' в кунг и пойдем, поможешь патроны перенести, — похлопал я его по плечу.

Произведя перекличку по готовности групп, наша колонна выдвинулась. Нам предстояло проехать сто километров по предположительно свободному шоссе на Уфу и прибыть в Кумертау. Город немаленький и наверняка кишит зомби, одно успокаивает — школа была на окраине, как раз со стороны трассы. Возможно, скорее наверняка, в городе есть еще выжившие, и это тоже предстояло выяснить. Но для начала нужно было найти безопасное место в относительной близости от школы, откуда можно провести разведку и сориентироваться по ситуации.

По трассе попадались машины — были брошенные, были и сгоревшие, а еще были одиноко бредущие мертвяки, которых, притормаживая, отстреливали. После зазомбяченого Октябрьского трасса пошла вдоль железной дороги, на которой, проехав с десяток километров, мы увидели два столкнувшихся состава. Оба, к великому сожалению, пассажирские, и теперь в вечерних сумерках можно было наблюдать леденящую душу картину — не меньше тысячи зомби разбрелись недалеко от места крушения. Я успел разглядеть в бинокль все очень подробно. Воображение невольно нарисовало картину, как в результате крушения гибли люди, как выбирались из вагонов под крики и стоны те, кто выжил, и помогали потом раненым и покалеченным, а потом начался 'пир сатаны'... Погибшие и умершие от травм восстали и отправились удовлетворять свой бесконечный аппетит. Никто не спасся, у них не было шансов, если только сбежать. Бежать до соседних деревень, покусанными, а там умирать и пополнять ряды местных зомби. Я заметил два гиббоноподобных существа, они, словно играя в салки, скакали по лежащим на боку вагонам, пытаясь сопровождать нашу колонну... Расстояние небольшое, метров сто, вагоны закончились и твари, проскакав еще с полкилометра по насыпи, остановились, встали на мощные задние лапы и так и остались стоять, глядя вслед уезжающей еде.

— Фу, жуть какая, — дернул я плечами.

— Погоди, еще неизвестно, что нас в Кумертау ждет, — внимательно глядя на дорогу, ответил Петр.

— Известно, зомби нас там ждут... И люди тоже ждут.

— Я вот не пойму, город немаленький по нашим степным меркам... Милиция, вроде часть ПВО там рядом, вокруг 'качалок' нефтяных понатыкано, а их частная армия Роснефти охраняет. Шоферил когда, попадались по трассе мне на своих вахтовках, и замечу, стволы у них не как у ЧОП, нормальные 'калаши' были.

— Да, действительно странно...

Перед поселком городского типа Ермолаево, который остался слева, бесконечная степь сменилась холмами, оврагами и стал появляться кое-где кусками лес, именно лес, а не посадки. Над Ермолаево стелился дым, и во многих местах горели дома и постройки, через немного приоткрытое окно потянуло гарью. Посмотрел в бинокль — да уж, 'филиал преисподней', среди пожарищ стоят, сидят и бродят зомби, на некоторых дымятся одежда и плоть. Вот один мертвяк запнулся об остатки пожарища, упал, пока возился и пытался встать, на нем занялась огнём фуфайка... Он, наконец, поднялся и побрел себе дальше, не обращая внимания на языки пламени на рукаве и спине.

Благодаря имеющимся в группе воякам, которые из местных и знавших город, мы 'пьяными' дорогами добрались до водоносной станции, что располагалась в лесном массиве на южной окраине города. Объект, как говориться, стратегический, соответственно забор, ворота, КПП — то есть все элементы физической защиты. Осветив фарами массивные ворота, наша колонна встала.

— Снайперской группе вести наблюдение... Штурмовая группа работает по объекту, — донесся из рации голос Изосимова.

Снайперы в кузове КамАЗа, рассредоточившись, начали осматривать в ночные прицелы территорию, из десантного люка БТРа посыпались бойцы... Двое, включив фонари, примотанные к цевью оружия, подбежали к приоткрытым воротам, осмотрелись, шаря лучами в темноте, и скрылись внутри. У штурмовой группы была своя связь, и я их не слышал. Следом в ворота забежали остальные штурмовики, а один из них задержался у ворот и начал сдвигать их в сторону, после чего послышалась команда:

— Всей колонне! Транспорт, по одному въезжаем на территорию, сразу разворачиваемся. Разведка у ворот остается.

Все машины, кроме 'бардака', въехали на территорию станции. Спустя десять минут от штурмовой группы поступил доклад, что территория осмотрена и безопасна. В здании КПП был обнаружен мертвяк, мужчина в спецодежде висел в петле под потолком, его успокоил Изосимов выстрелом из ПМ в голову, труп сняли и вынесли. Затем Изосимов отдал распоряжение разведке выдвигаться к школе, а связистам вызывать Авдеева, то есть военкома. Остальные и моя группа заняли круговую оборону. Нам достался северо-восточный угол периметра, куда Федор подогнал нашу машину, и мы вылезли на крышу кунга.

— Теперь что? — поежившись от холода, спросил Виктор и уселся на край кунга, свесив с него ноги и положив на колени автомат.

— Ждем связи и доклада разведки, — ответил я и присел рядом.

Боец Валиев молча разложил сошки ПКМ, улегся и поводил стволом, осматривая поверх прицела наш сектор наблюдения. После того, как все группы доложили о занятии позиций, БРДМ рванул с места — вероятно, получив команду произвести разведку. Тянулось время, десять минут... двадцать... тридцать...

— Командирам групп собраться в здании КПП, — голос Изосимова из динамика радиостанции, внезапно разорвавший тишину, заставил меня немного вздрогнуть.

— Ты чего? — покосился на меня Костя.

— Нервы, Костя, нервы, — я спрыгнул на землю и направился к зданию КПП.

В небольшой комнате охраны насосной станции было тесно, командиры групп и Изосимов склонились над столом, на плафон недействующей люстры был пристоен мощный светодиодный фонарь, от которого было достаточно света.

— Итак, разведка сейчас прибудет, изобразят более детальный план.

— Чего они так долго? — поинтересовался коренастый парень, командир штурмовой группы.

— В объезд поехали, чтобы по трассе оторваться от увязавшихся мертвяков и пары мутантов. Я приказал огонь не открывать, чтобы не шуметь и не привлекать внимание 'мертвого сообщества' раньше времени. А пока доклад от разведки такой: до школы проехать можно, на территории есть зомби, но немного, забор вокруг, хоть и не везде целый, но кое-как замедлит подход мертвяков на время проведения операции. Информация от Авдеева — в РОВД находятся... Находилось несколько дней назад пару десятков человек, это сотрудники и их семьи.

— Отлично! Может, тогда для начала на них выйти, — перебил я Изосимова, — и они помогут?

— С этим РОВД не все так просто, Влад, — отрицательно помотал головой Изосимов, — Авдеев сообщил, что местный начальник отдела, как только все началось, начал со всем рвением выполнять распоряжение, спущенное сверху, то есть 'держать и не пущать'. Перевел отдел на казарменное положение во избежание, так сказать, насилия, у горожан было изъято оружие, причем очень оперативно. Ну и, как говориться, 'сам не ам и другим не дам'. Авдеев их вызывает уже несколько дней, но там тишина, и что у них внутри, не известно.

— Идиот, — высказался командир штурмовой группы, — благодаря его рвению, теперь это мертвый город.

— Не совсем, — ответил Изосимов, — по уточненной информации, есть выжившие в войсковой части, что с противоположной от нас части города, немного, но есть. В двенадцатом цеху вертолетного завода есть люди, это режимный цех.

— А вот это хорошая новость... Интересно, есть среди них пилоты, и есть ли вертолеты на ходу?

— Это предстоит выяснить. О, вот и разведка возвращается.

Следующий час мы выслушивали подробный доклад разведки, и по их же схематичным наброскам спланировали операцию по эвакуации людей из бомбоубежища; Авдеев пока от эвакуации отказался, мотивировав это тем, что будет полезнее в эфире. Утвердив план и согласовав действия с командирами групп, мы приступили к первой его стадии, а именно — эвакуация школьников. Оставив в здании КПП насосной троих бойцов, наша колонна выехала за ворота.

Ехали быстро, ведомые экипажем БРДМ. Въехали в город с юга, со стороны каких-то гаражных кооперативов и проехав через автодром автошколы. В отличие от бронетехники, КамАЗ и наш ГАЗон дико громыхали скатами по ночным улицам зазомбяченого города. Несколько раз сворачивали, в свете фар промелькнула стела-памятник с замершим МиГ-17... Потом еще пара поворотов, и вот мы въехали на школьную спортплощадку.

— Внимание всем! На двенадцать часов 'грибок' вентиляционной шахты, — прошипела рация.

Машины встали вокруг 'грибка', при этом раздавив колесами нескольких дежурящих рядом мертвяков.

— Снайперская группа! Огонь!

С КамАЗа начали методично расстреливать отреагировавших на 'еду' зомби. Тем временем те, кто еще мог двигаться внутри бетонной ловушки, начали разгребать завалы вентиляционной шахты изнутри. КПВТ БРДМа несколько раз 'плюнул' 14,5 миллиметровыми пулями в сторону крыши школы, заставив внимательно наблюдавшего за нами мутанта укрыться в темноте. Вспышки выстрелов крупнокалиберного пулемета осветили на мгновение все вокруг и я, находясь в кабине, увидел, сколько их... Мертвяки, словно посетители зоопарка, стягивались к забору школы в количестве... да просто в охрененном количестве! Не менее двух сотен зомби облепили забор.

— О... видал, грабки свои тянут? — спросил Петр, сплюнув через чуть приоткрытое окно, — жуть какая... Побыстрей бы.

И словно услышав Петра, штурмовая группа, покинув десантное отделение БТРа, заняла круговую оборону вокруг выхода вентиляционной шахты, а двое из них полезли внутрь.

— Всем группам! Держим периметр! — прокричал Изосимов в эфир.

Через имеющиеся дыры и проломы в заборе потянулись мертвяки, но не все... 'Живчики', как уже стали называть мертвяков со стажем, не спешили к нам, поняв, что мы не такая легкая добыча, на нас шли только тупые зомби, но их становилось все больше. Крупнокалиберные пулеметы бронетехники 'огрызнулись' по приближающимся зомби, мало кого уничтожив, но изрядно покалечив. Из окна в кунге начал отстреливаться Валиев, словно плетка била СВД Кости... Петр, вцепившись в руль, громко сопел и наблюдал за развернувшейся бойней.

— Разведка, не спим! — раздалось в эфире, — За углом! Справа! Мутанты, двое!

Я посмотрел на угол здания, от которого, совершая невероятные прыжки, передвигались по дуге два гиббоноподобных, башня БРДМа с трудом успевала поворачиваться за ними, наконец, выстрел, еще... Один из мутантов кубарем покатился по грязи и замер, лишившись верхней части туловища. Второй сразу рванул прочь и, в легкую перемахнув забор, спрятался за толпой зомби. Из вентиляционной шахты показались бойцы штурмовой группы, они буквально за шкирку вытаскивали старшеклассников, направляя их к спасательной технике, кто-то шел сам, кому-то помогали идти, а кого-то и несли. Подумав, что стрелков и без меня достаточно, я побежал к ним помогать. Спасенных распределяли между КамАЗом и нашей машиной, и, когда я захлопнул дверь кунга за последним из спасенных, Изосимов вышел в эфир:

— Минутная готовность к отходу! Командирам групп доложить о готовности.

— Здесь Влад, 'Сваты' готовы, — забираясь в кабину, на ходу доложил я.

Давя колесами мертвяков, бронетехника расчистила нам путь, и колонна рванула по маршруту отхода, опять еле поспевая за БРДМом. По прямой, как стрела, улице Калинина выскочили на восточную окраину города, уперлись в насыпь железнодорожных путей, повернули на юг и 'поскакали' разбитым проселком, идущим вдоль железной дороги. Мне пришлось упереться ногой в панель, чтобы на очередной кочке или повороте не отбить себе что-нибудь. Въехали в лес, началась более-менее ровная грунтовка... Еще сорок минут гонки, и наша колонна остановилась у ворот насосной. Крюк сделали приличный, но так безопасней.

— Внимание всем! Занять круговую оборону, согласно боевого расписания! Эвакуированных в здание агрегатной. Санитар, всех напоить, осмотреть, оказать помощь... Остальным пополнить БК, перезарядиться, проверить оружие! Десятиминутная готовность! — отдавал приказы в эфир Изосимов... Вообще, молодец он, все четко, по делу и без лишней суеты.

По нашему плану — во всяком случае, мы так надеялись — предполагалось, что из-за шума к школе подтянутся много зомби, освободив хотя бы частично те участки, на которых нам еще предстояло появиться, а именно следующей точкой разработанного плана было здание РОВД.

— Командирам групп, явиться на КП, — снова ожила рация, но как-то булькая и прерываясь, сдыхает, наверное, аккумулятор.

Махнувшись с Петром рациями, попросил его воткнуть станцию на зарядку и потрусил к КПП.

— Значит так, придется корректировать план, — начал Изосимов, как только я вошел, — на связь вышли еще выжившие.

— Кто такие? — подошел я к столу.

— Девять человек: два инкассатора, два ППС-ника из местного УВД и пятеро гражданских, сидят в центральном отделении сбербанка, вот тут, рядом с площадью, — Изосимов ткнул в карту карандашом, — в принципе, недалеко, пересечение улиц Карла Маркса и Ленина. Здание старое, на первом этаже офис, подъезд свободен... Так они сказали.

— А что, инкассаторы пешком в банк пришли? И как они вообще так долго там просидели?

— Сообщают, что с топливом швах, инкассаторская 'буханка' у них есть... Вообще инкассаторов было трое, но попытка добыть бензина оказалась неудачной. А выжили благодаря продуктовому магазину за стенкой, через подвал туда пробрались.

— Везунчики.

— Да уж...

— Ясно, а какая обстановка вокруг банка и на этой площади с мертвяками?

— Тут везенье и заканчивается, есть мутанты, сколько — неизвестно, ну и мертвяки, естественно.

— Если есть мутанты, то опять придется шуметь 'крупняком'... Попробуем будкой к окнам подъехать.

— Там решетки.

— Наверняка, — согласился я, — тросом дернем, если они изнутри не открываются в целях пожарной безопасности.

— Хорошо, — кивнул Изосимов, — тогда маршрут отхода давайте проработаем...

6 Апреля. Кумертау. Ночь.

Снова мертвый ночной город, и наша колонна, мчащаяся по его улицам. Чувствуется запах гари, в паре кварталов знатно так горит какое-то старое четырехэтажное здание. Свет фар выхватывал из темноты силуэты... Стоящие, сидящие, лежащие и явно кого-то жрущие, они сразу реагировали на нас и пытались догонять, но бесполезно, пройдя не больше пары десятков метров, мертвяки останавливались и шли по своим делам. Но были и более настойчивые персонажи фильма ужасов, перенесенного в наш мир, эти не отставали, а Виктор, посматривая в небольшое окошко в двери кунга, докладывал, что два 'гиббона' продолжают погоню.

— Хрен с ними, сейчас сообщу Изосимову, а прибудем на место, броня пусть разбирается, все равно там придется шуметь, зачищая место эвакуации.

Когда колонна втянулась на площадь, КамАЗ со снайперской группой сразу отделился и замер. БТР пропустил нас вперед, и Петр повел машину к окнам отделения банка, которые осветили фарами и прожектором БРДМ.

— Полезли, суки, на свет, — ворча и с усилием выкручивая руль, сказал Петр.

Мы по ходу движения смели нескольких появившихся их темноты мертвяков.

— Так, внимание всем, от банкомата второе окно, — сообщил Изосимов, — Влад, сдавайте задом туда.

Я вопросительно посмотрел на Петра, тот кивнул, с хрустом воткнул заднюю скорость и, посматривая по зеркалам, начал подъезжать к стене дома. Началась интенсивная стрельба, с КамАЗа работали снайперы, к ним присоединился Валиев, стреляя короткими очередями. Началась просто какая-то вакханалия в свете фар и вспышках выстрелов, но напор зомби был недолгим — то ли сообразили что, то ли их было не так много в этом районе.

— Начали принимать людей, — доложил Костя в переговорное устройство.

— Понял, Костя, давайте шустрее.

Причина, по которой притихли мертвяки, выяснилась через мгновение. На кабину с моей стороны влепилась непонятная мохнатая черная масса, посыпалось стекло... Испугавшись и сместившись на сиденье ближе к Петру, я выпустил в 'это' почти весь магазин. Видимая во вспышках вытянутая пасть с рядом акульих зубов испугала меня еще сильней... Спасительное 'всех приняли' прозвучало в динамике переговорного устройства, и я заорал, перекрикивая свои же выстрелы:

— Газу, мля, газу!

Мехвод БРДМа меня практически спас в тот момент, когда я, бросив попытки сменить магазин, трясущимися руками начал палить из ПМ-а во вставшее на задние лапы уродливое и лохматое чудовище с плоской акульей головой, издающее какой-то совершенно неестественный рык. Голова мутанта находилась в тот момент даже выше крыши кабины ГАЗона. 'Бардак' ударил в тушу, подмяв ее под себя, а потом проехал по ней. Резвости у мутанта поубавилось, Петр, матерясь, начал выворачивать на дорогу.

— Изосимов! Уходим, давай штурмана на маршрут отхода! — прокричал я в рацию.

— БТР поведет, — коротко ответил тот.

В свете фар, пока разворачивались, мы увидели еще трех мутантов, но они словно уступили более сильной особи место для охоты, и теперь, наблюдая за тем, что происходит, троица кралась вдоль стены дома напротив. Я, наконец, сменил магазин на автомате и высунул в окно сначала ствол, а потом голову. Открыл огонь и Валиев, парой длинных очередей 'перечеркнув' голову твари, которая пыталась прийти в себя после удара и сориентироваться, ударил КПВТ 'бардака', разрывая плоть монстра, но тот как-то резко собрался, сгруппировался и сиганул в темноту. Наша колонна быстро поехала по улице Карла Маркса на запад, потом несколько раз сворачивала, набирая скорость и притормаживая. Еще немного пропетляв кварталами, выскочили на Окружную улицу и, набирая скорость, поехали на юг.

— Все, капитан, ты извини, конечно, но хотя бы до утра я пас, — я сидел прямо на полу в здании КПП, уже неоднократно приложившись к фляге с водкой, любезно предложенной кем-то из ребят. Руки почти перестали трястись, и сердце уже не собирается выпрыгнуть, разорвав грудную клетку.

— Да, конечно, — кивнул Изосимов и присел рядом, достав сигарету, которую я у него сразу же и приватизировал, — что это было хоть?

— А я знаю? Но могу предположить, что это какой-то пес, возможно... Алабай какой-нибудь, уж больно лохматый.

— Может, — Изосимов достал вторую сигарету из пачки, подкурил сначала мне, потом себе, — хотя я сейчас уже не возьмусь ничего утверждать, хрен ее разберешь, эту фауну адскую.

Приключения на площади с огромным не убиваемым монстром не закончились... Тварь преследовала нас минут десять, а потом атаковала КамАЗ, снеся практически сходу кусок сетки и дуги, Мише-дезертиру досталось моментально, тварь ухватила его за голову, практически откусив ее. Грохнули выстрелы, снова началась истерика в эфире, и снова на выручку пришел 'бардак' разведчиков. Крупнокалиберным пулеметом мутанту перебили лапу, он свалился с КамАЗа, пытался подняться, но его переехал БТР и остановился, после чего Валиев наконец-то успокоил монстра, практически в упор разнеся какую-то выпуклость на холке между проплешинами слипшейся серой шерсти. Обезглавленное тело Михаила теперь лежало у стены одного из насосных агрегатов, завернутое в кусок брезента... Голову нашли, положили к телу. Изосимов приказал похоронить, когда рассветет. Шатаясь, я побрел к нашему ГАЗону, где, забравшись в кунг, завалился спать рядом с уже спящими Костей и Виктором. Денек у нас выдался 'веселый'.

Дверь в кунг была открыта, и восходящее солнце заставило проснуться, зажмуриться и сесть. На входе сидел Костя, свесив ноги вниз и, судя по звуку, набивал магазин.

— Сколько времени? — спросил я его, пытаясь восстановить в памяти события прошедшей ночи.

— Обед уже, — ответил Костя, посмотрел на часы и уточнил, — без двадцати два.

— А чего тишина такая?

— Шуметь некому, БТР и ПАЗик укатили в форт, людей повезли.

— Какой ПАЗик?

— Разведка нашла утром, школьный. Заправили и поехали, Петр за рулем, сказал, что детей не доверит везти 'ездюкам'. И это, у нас пополнение.

— В смысле?

— Инкассаторы, которых из банка вытаскивали. Изосимов их к нам в группу распределил, а 'пепсов' себе оставил.

— И где они?

— Нормальные мужики, оба коллеги бывшие мои. Они 'пустые' совсем куковали, сделали несколько попыток прорваться, бензина для своего броневика добыть, да не сложилось и боекомплект весь расстреляли, вот и сидели там, в этом банке... В охранении пока, дежурят.

— Ясно... Ты поел уже?

— Нет, сейчас Витек вернется, принесет, — ответил Костя, так и не поворачиваясь, распихивая снаряженные магазины по подсумкам.

На четырнадцать часов обстановка была следующая — эвакуированные школьники и четверо гражданских из банка были отправлены на автобусе в форт в сопровождении брони. Территория насосной станции взята под охрану. Разведка эвакуировала Авдеева со всем его связным барахлом, с которым он категорически не желал расставаться. Теперь осталось дождаться возвращения брони и автобуса, который загрузится в форте патронами и провизией, так как наша командировка в Кумертау, судя по всему, затягивается.

7 Апреля. Кумертау. День.

Утром вернулись БТР и ПАЗик с провиантом и дополнительным БК. Сутки, что выдались на отдых всей группе, прошли относительно спокойно, люди отсыпались и отдыхали, чередуя сон и отдых с двухчасовыми дежурствами по периметру. После обеда был запланирован рейс к РОВД, но после позапрошлой ночи настроение у всех было, мягко говоря, не боевое. И обедали без аппетита, и разговоры пошли унылые. Мы с Костей и Петром пошарили по территории насосной и нашли немного толстого медного провода, которым 'затянули' в виде решетки окна нашего ГАЗона, на кабине и на кунге, мало ли...

— Ну что, хватит откладывать, пора высиживать, — хлопнул рукой по столу на КП Изосимов, когда закончил с инструктажем, — дело делать надо.

— Надо, — кивнул я и посмотрел на часы.

— Да, — Изосимов тоже обратил внимание на время, — десятиминутная готовность, и выезжаем.

До РОВД ехать не далеко, если по прямой, но мы опять петляли, 'бардак' разведки впереди, за ним командир группы, следом мы на ГАЗоне и КамАЗ замыкающий. Погодка соответствовала настроению — день выдался пасмурный и облачный, мерзкий, одним словом. Я поднял ворот бушлата, закрыв лицо от потока холодного ветра из разбитого окна. Проезжая мимо недавно начавшегося строительства какого-то дома, которому уже не суждено быть законченным, я заметил стопку арматурной сетки.

— Командир, это Влад... Надо остановиться.

— Что случилось? — сразу же ответил Изосимов.

— Тут сетка арматурная на стройке, окна ею забрать самое то.

— Колонна, стой! — скомандовал Изосимов, сразу сообразив, что к чему.

Управились быстро, под прикрытием моих ребят и разведки снайперы закидали в КамАЗ пятиметровые куски сетки, распределив ее по полу. Двинулись дальше.

На территорию РОВД въехали, выдавив 'бардаком' железные, но какие-то хилые ворота, несколько раз прозвучали выстрелы, успокоившие десяток шатающихся у здания мертвяков, большинство которых были в форме.

— Снайпера, 'Сваты', внимательно, штурмовая группа в здание!

Железная дверь отдела была закрыта изнутри, и штурмовики, зацепив тросом решетку окна дежурки, вырвали ее, дернув 'бардаком', и полезли внутрь. Сразу внутри раздались выстрелы и вспышки. Потом ненадолго тишина, и снова вспышки и звуки выстрелов.

— Из-за этого мудака, похоже, все, кто был в здании, обратились, — нахмурился Петр, глядя на окна.

— Да уж, мудак, это еще мягко сказано, — согласился я, до хруста в пальцах сжав цевье автомата.

— Влад, штурмовики сообщают, что лестница на второй этаж забаррикадирована и ловушки-растяжки напутаны, подъезжайте будкой к зданию, ребята через окна второго этажа пойдут, — раздалось в рации.

Петр, не дослушав, кивнул, уже воткнув скорость, развернулся и начал медленно сдавать к стене, ювелирно пристроившись параллельно к ней. И правильно, а то ребятам в кунге, если что, и не выйти. Громыхая тяжёлыми ботинками по кабине и будке кунга, штурмовики, выдавив стеклопакет, влезли в окно, и сразу началась беспорядочная стрельба, раздался душераздирающий крик, от которого застыло все внутри, будто кусок льда мгновенно в желудке образовался, да и волосы во всех интимных местах зашевелились.

— Что там? — испуганно спросил Петр и положил себе на колени АКСУ.

Словно в ответ на его вопрос ребята из штурмовой группы попрыгали на землю и развернули стволы на окно.

Бум! ГАЗон даже качнулся, а 'бардак', чуть довернув башню, 'плюнул' в нас огненной струей... Точнее, не в нас, а в ту тварь, что сиганула из окна на крышу кунга, успев перед этим раздавить голову одному из штурмовиков своими челюстями.

— Твою мать! — заорал Петр, увидев, как на землю свалился гиббоноподобный, он был просто огромных размеров, явно более двух метров в длину.

А я чуть не обделался и никак не мог оторвать взгляда от дымка, струящегося из раструба пламегасителя КПВТ. На всякий случай поерзал на сиденье, чтобы убедиться так сказать... Но крик Петра привел меня в чувство.

КПВТ перебил мутанту кости таза и почти оторвал ногу, и он теперь, весьма резво перебирая передними лапами, полз к одному из штурмовиков, а тот, пятясь, стрелял в него... Но в панике никуда не попадал. 'Бардак' взревел двигателем и буквально прыгнул вперёд, чтобы объехать нашу машину. Еще мгновение, и мутанта придавили к земле колеса 'бардака'.

— Валиев, не спи! — прижал я кнопку переговорного, а через секунду две длинных очереди прервали трепыхание монстра под колёсами, разнеся странный нарост в задней части шеи.

— Периметр держим! КамАЗ, ворота загороди, — настойчиво прозвучал голос Изосимова.

— Вон, тащатся, — Петр кивнул на пролом в воротах, откуда не спеша брели несколько мертвяков.

Ребята из штурмовой группы снова полезли в окно, предварительно забросив туда гранату.

— Подстрахую, — сказал я и придавил кнопку переговорного, — Костя, Витя, давайте наверх, подстрахуем ребят.

Ноги тряслись, я еле влез по бортовой лестнице на крышу кунга.

А потом произошло следующее: когда мы влезли на будку, а штурмовое отделение проникло на второй этаж, через два окна справа звякнуло стекло, и в нем, ощетинившимся несколькими стволами, отчётливо угадывался пламегаситель ПКМ-а.

— Хрена се, — Витя развернул автомат в сторону 'опасного' окна.

— Кто такие? — прокричал кто-то из окна.

— Красный крест, мля! — высунулся из башни БТРа Изосимов, — или эвакуируемся, или где!

В окне показался человек, лицо черное, осунувшееся и заросшее многодневной щетиной, на милицейском бушлате я разглядел майорские погоны.

— Куда эвакуироваться? — спросил майор.

— Для начала на насосную станцию.

Майор скрылся в окне на пару минут.

— Майор! Время идёт! — это уже я, — мы сейчас дождемся на свою голову опять, бойца потеряли уже.

В ответ майор высунулся в окно, кивнул и изобразил непонятный жест, а через минуту из окна над будкой появились измученные люди, они скорее походили на бомжей в милицейской форме, были и по 'гражданке'.

— Сколько вас? — спросил я, помогая выбраться из окна худющему парню с лейтенантскими погонами.

— Девять осталось, — пробубнил он и трясущимися руками поправил ремень АКСУ.

— Вить, помогай спускаться и рассаживай их в кунге как-нибудь.

После того, как в кунге разместились все эвакуированные, майор повел ребят в оружейку и на склад спецсредств, времени на погрузку ушло около часа. Со стороны ворот, которые перегородил КамАЗ, стрельба не прекращалась, мертвяки сначала шли как к мавзолею, потом до них дошло, и они стали неуклюже, а некоторые и весьма шустро, искать укрытия, но их количество явно увеличивалось.

— Андрей, поторопиться бы, — нервно сказал я в рацию, когда заметил на крыше пятиэтажки напротив двух мутантов, они по-деловому так уселись на козырьке над балконом пятого этажа.

— Вижу, — сухо ответил Изосимов, башня БТРа дернулась, повернулась в сторону гиббоноподобных, короткая, патрона на три-четыре, очередь, а мутанты, похоже, не получив значительных повреждений, исчезли за кибиткой выхода на крышу.

— Костя, Витя, давайте в кунг от греха подальше, — сказал я и сам полез в кабину.

Долгожданное 'выдвигаемся, построение прежнее, по маршруту отхода на базу', наконец, прозвучало в рации, и мы с Петром синхронно облегчено выдохнули.

— Ну, поехали, помолясь, — сказал Петр, выжал сцепление и воткнул скорость.

У пары человек из эвакуированных началась самая настоящая истерика. Ребята из дежурной смены по базе успели разоружить одного, что начал размахивать ПМ-ом. Изосимов пообщался с майором с говорящей фамилией Угрюмов и предложил ему ехать в форт, но тот отказался.

— Нет, капитан, это мой город, я родился и вырос здесь... Отдохнут парни немного, и займемся делом.

— Каким? — Изосимов подкурил сигарету и предложил майору, у того руки тряслись.

— Спасибо... Отходняк начался, столько времени в руках себя держал. А делом... Если поможете технику из гаража МЧС сюда перегнать, мы ее приспособим для борьбы с этими тварями, будем город чистить.

— Помочь-то поможем, осилите вдевятером весь город чистить?

— Люди есть в городе, немного, но есть... прячутся. Стволов на роту вывезли с отдела, я надеюсь, вы на них не претендуете?

— Нет, — помотал головой Изосимов.

— Ну вот, тогда пока разместимся тут с вами временно, если вы не против.

— Нет, майор, это мы тут временно, поможем вам немного и поедем домой.

— Будем обязаны вам. Мы вообще сразу собирались, как Игнатов повесился в допросной...

— Это начальник?

— Это урод! — плюнул на землю майор, — Столько людей из-за него погибло! А мы потом пытались, в общем... Но ребят, что к машинам послали добежать, две огромные твари на тряпки порвали. Да и вообще, нереально было выбраться, нас бы просто толпой задавили и сожрали бы.

— Ну да, верно, свежее мясо эти твари хорошо чуют, и любой шум их привлекает... А что ПВО-шники? Не слышно было ничего о них?

— Еще как слышно, и видно даже, — хмыкнул майор, — горело там у них что-то, хорошо так горело и взрывалось.

— Мы проверим, завтра съездим.

— На вертолетный лучше сначала съездите, там точно люди есть. Когда еще телефонная связь работала, начальник говорил, что там в переходах межу цехами что-то вроде убежищ организовали. А неделю назад вертолет КА город облетал. Мы несколько ракет сигнальных в окно выпустили.

— И?

— Не знаю... Улетел, может, не заметили, а может, и заметили да помочь ничем не могут. Хотя ВОХр там у них свой есть... Был, во всяком случае.

— Ладно, майор, отдыхайте. И моей группе надо отойти от приключений, завтра в обед решим, куда сначала ехать, вы вон можете в ПАЗике пока расположиться, — сказал Изосимов и щелчком отправил окурок в лужу, что образовалась в колее от тяжелой техники.

Наша группа, поужинав и приняв по сто грамм 'наркомовских', повалилась в кунге отдыхать под охраной двух инкассаторов, которых Изосимов прикрепил к нам. На операцию их не брали, и они пока просто в охранении базы службу несут, я даже познакомиться с ними не успел еще. Засыпал плохо, постоянно вздрагивал, но, помучившись так немного, я все-таки провалился в сон...

8 Апреля. Кумертау. Утро.

Проснулся я рано, еще даже не рассвело. Осмотрелся, включив фонарь и направив его в потолок. На месте рядом с пулеметом в углу не было Валиева, а со стороны приоткрытой двери кунга доносилось какое-то монотонное бубнение. Влез в ботинки и аккуратно, чтобы ни на кого не наступить, вышел на улицу. Валиев молился, отойдя за кунг и раскатав 'пенку' на земле. Но вот забрезжил рассвет, небо стало светлеть, и Валиев, закончив молитву, стал обуваться.

— Извини, конечно, просто любопытство, — обратился я к нему, — а почему ты в утренних сумерках молился, а не рассвете?

— Солнце восходит меж рогами шайтана, и к этому времени молитву надо прекратить.

— Понятно, — почесал я затылок, и про себя подумал, что парень-то набожный, прям по-честному.

К общему котлу завтракать не пошли, там и так сейчас едоков хватало, поэтому просто заварили лапши в согретой на паяльной лампе большой кастрюле и попили чай с шоколадными батончиками, которых Витя, оказывается, заныкал перед выездом в Кумертау целую коробку.

Бывший военком Авдеев после завтрака припахал спасенных вчера милиционеров, и они возились с антенной на крыше КПП.

— Это временно, — говорил он Изосимову, — почистим окрестности, я радиоузел вон у телевышки размещу, далеко 'видеть' будем.

— Я так понял, вы тоже не собираетесь уезжать? — улыбнулся Изосимов.

— А зачем? Будем чистить город, Угрюмова я хорошо знаю... Если все будет складываться так, как я думаю, то уж лучше тут начинать новую жизнь строить.

— Я извиняюсь, конечно, — влез я в разговор, до этого тоже подойдя поглазеть на развертывание всяких радиожелезок, — а как, вы думаете, все будет складываться.

— Я, молодой человек, эм-м... не знаю, как вас зовут...

— Влад, — протянул я руку военкому.

— Федор Николаевич, — военком ответил рукопожатием, — так вот, я думаю, что еще пара-тройка недель, и старый мир рухнет навсегда, как таковой. А потом такие люди, как мы с вами, то есть выжившие, будут пытаться как-то приспособиться. А приспосабливаться лучше, имея некую фору.

— Нефть?

— Именно! Город у нас относительно небольшой, за полдня можно пешком обойти, но зато есть КумАПП, качалки кругом, в западной части сады и огороды. Будем пытаться.

— Мне нравится ход ваших мыслей, — кивнул я.

— Он мне самому нравится, и я не вижу пока никаких других выходов их этой ситуации.

— А для начала город почистить надо, — абсолютно неслышно подошел Урюмов. Стоя позади меня и слушая наш разговор, обратился к Изосимову, — я с вами поеду сегодня, со мной еще трое моих, не против?

— Нет, надо только КамАЗ и ПАЗ нормально сеткой закрыть, что вчера привезли.

— Так командуй, капитан, сейчас займемся.

— У нас в 'техничке' есть инструмент кое-какой, — сказал я.

— Я сейчас пришлю кого-нибудь, — ответил майор и пошел к ПАЗу.

Одарив конопатого сержанта ППС ящиком с инструментом, я сел на железный заборчик, ограждающий какие-то емкости насосной станции, и обратился к своей группе, мужики расслаблялись после завтрака.

— БК пополняем, оружие проверяем, я так понимаю, скоро едем на очередной аттракцион 'оставь штаны сухими'.

— Влад, — обратился ко мне один из инкассаторов, — нас берете?

— Конечно, как зовут, кстати? Вчера что-то не до знакомства было.

— Антон, а это Юра.

— Ясно, ну, будем знакомы теперь. Как настроение-то? — обратился я ко всем.

— Поганое, — сразу ответил Петр.

— А что делать, сейчас мы поможем людям, потом они нам.

— Дай-то бог, — буркнул Петр, — ладно, пойду я ГАЗон проверю.

— Влад, зайди на КПП, — из динамика рации донесся голос Изосимова.

— Принял, иду.

У КПП сидели молча на длинной лавке три милиционера, положив на колени автоматы. Проходя, я им кивнул и зашел вовнутрь.

— Накурили-то, — сказал я, демонстративно разгоняя руками облака табачного дыма.

— Значит, так, Влад, — не обратив внимания на мою реплику, сказал Изосимов и навис над вычерченной от руки прямо на столе схемой города, — чтобы не терять времени, я решил разделить группу. Вам на ГАЗоне нужно будет проскочить до аэродрома, вот здесь, окраинами, посмотрите, что там, а потом сюда к ПВО-шникам. Если есть, кого эвакуировать, выходите на связь.

— У нас дальней нет связи.

— Я дам человека. Когда готовы выехать?

— Ну, как твой связист придет, так и поедем.

— Хорошо, тогда ждите его и выезжайте.

— Майор, — обратился я к Угрюмову, — там ребята на улице с автоматами.

— Да, и что?

— Я видел много дробовиков охотничьих, когда грузились в отделе, пусть с собой возьмут обязательно. Если будете зачищать цеха вертолетного завода, то с дробовиками сподручнее в помещениях.

— Хм-м... хорошо, спасибо.

Дождавшись сержанта-контрактника с радиостанцией, мы выехали с базы. Петр ворчал и матерился, выслушав мои объяснения по поводу маршрута.

— Хреновый из тебя штурман, ладно, разберемся, — сказал он, когда мы выехали с базы, свернули налево и поехали по разбитой грунтовке в объезд города, мимо нефтяных кустов и качалок, что стояли на проплешинах серого и еще не покрытого зеленью леса. У гаражей на южной окраине выскочили на асфальт и покатили дальше. Мертвяков почти не было, только проезжая через показавшиеся дачи, стали их замечать, немного, штук двадцать насчитал. Через десять минут уперлись в базу нефтепромысла и остановились.

— В окне вагончика кто-то есть, — сказа Петр, — и колея на съезде свежая.

— Вижу, давай ближе к воротам.

Рядом с воротами лежали несколько мертвяков, аккуратно сложенных в придорожной канаве.

— Посигналить?

— Нет, не надо, еще подзовем, кого не нужно, подожди... — ответил я и нажал кнопку переговорного устройства, — Костя и инкассаторы, наружу. Валиев, Витя, внимательно.

Я подошел к воротам, каркас из труб, обтянутый рабицей, и весь забор такой же вокруг базы — столбы и сетка-рабица. Ворота закрыты на замок изнутри. Рядом маленькая будка сторожа, дверь открыта, внутри никого, но на полу и столе следы крови, изорванная куртка спецовки с надписью 'Башнефть'. Несколько вахтовых вагончиков, за ними бетонная площадка со стоящей на ней спецтехникой, так же присутствовали и легковые машины. За стоянкой длинное, двухэтажное, построенное из контейнеров-модулей здание.

— Да, кто-то вон там есть, — показал рукой Костя на окно на втором этаже здания.

Я поднял руку и помахал. Спустя несколько минут, стуча сапогами по железной лестнице, спустились несколько человек и подошли к воротам. Внешне выглядели они получше, чем милиционеры, за поясом у некоторых были окровавленные молотки, топоры, и только один держал в руках травматический пистолет — четырехствольную 'осу'.

— Сурово, — кивнул я на пожарный топор в руках одно крепкого парня, — ребят, тут недалеко есть место, куда выжившие эвакуируются.

— А кто там? — спросил пожилой мужчина и подошел вплотную к воротам.

— Пока наша группа, но мы скоро уедем, и там останутся только местные. Людей мало, но хоть как-то организованы.

— Там тоже с оружием?

— Да, из РОВД вывезли все. Если поедите прямо сейчас, то застанете там майора Угрюмова, хотя там и военком бывший, Авдеев. Есть на чем ехать?

— Есть, — ответил мужчина, а потом спросил, — а вы говорите, что уедите, вы сами откуда?

— Мы сами из Оренбурга, а вот ребята, — кивнул я на инкассаторов, — тоже местные.

— Да, мы тоже останемся на насосной, — ответил Антон.

— А как там с этими по дороге? — мужчина кивнул на канаву с мертвяками.

— По дороге почти нет.

— Илья, бери Эльвира и езжайте, — распорядился мужчина, а потом спросил у меня, — в городе вчера и позавчера много стреляли, это вы?

— Да, вытаскивали людей. Сколько вас, кстати, здесь?

— Восемь... Много этих тварей в городе?

— Много, особенно в центре, в промзонах и на окраинах поменьше.

— Вы, э-м... — подошел к воротам широкоплечий парень, — не поделитесь хотя бы одним стволом?

— Если вас всего восемь, заводите вон вахтовку вашу и езжайте все вместе, там и вооружат вас всех, ну и решите, как быть дальше. Да, сразу к Авдееву и обращайтесь.

Попрощавшись с нефтяниками, поехали дальше, расстояние еще позволяло, и я попросил связиста сообщить на насосную станцию, чтобы ждали гостей. Свернуть к аэродрому не получилось, на переезде застыл товарный состав, и я решил сразу ехать к войсковой части. Ехать предстояло километров пятьдесят, и я, усевшись поудобнее, приготовился наблюдать, что происходит в деревеньках, которые будут по пути. Две деревни находились на некотором отдалении от дороги, взглянул в бинокль — во дворах пусто, ни скотины не видно, ни людей, ни мертвяков, как вымерли все. Спустя двадцать километров проехали какую-то железнодорожную станцию, напротив которой было подземное газохранилище, немалое по размерам... Притормозили, людей не видно, только мертвяки. После поворота на Мелеуз было село Троицкое, за которым лес скважин и качалок.

— Глянь-ка, что там, — сбавил скорость Петр, когда мы отъехали от Троицкого на несколько километров.

— Сейчас... Т-образный перекресток, грунтовка налево пошла к посадке, на перекрестке остановка, капитальная, кирпичная... Старенькая БМВ вроде, 'газель', джип какой-то и автобус рейсовый... За автобусом еще какая-то легковушка, вроде 'Жигули'. Есть, есть мертвяки. Двоих вижу, нет, троих.

— Ну и что? — спросил Петр и остановил машину.

— Зачищаем, надо машины посмотреть, — ответил я и затем добавил в переговорное устройство, — Связист остается в кунге, Валиев на крышу, остальные выходим.

— Понял, — отозвался Костя.

— Как Валиев влезет на кунг, давай за нами потихоньку, — сказал я Петру и вылез из кабины.

До остановки идти с полкилометра, встали впятером в линию и пошли.

— Отсюда уверенно достану, — сказал Костя, когда мы приблизились метров на триста.

— Ну, давай, — сказал я, а потом повернулся и помахал Петру, чтоб подъезжал ближе.

— Где-то в туалете надпись видел 'не льсти себе, подойди поближе', — съязвил Витя, когда Костя выстрелил три раза и не попал.

— Да качается, сука, — закусил губу Костя, нахмурился и выстрелил еще раз.

— Ну вот, — снова поучительным тоном сказал Витя, когда наконец-то один из мертвяков упал, — уже лучше.

— Подождите, я посмотрю еще, а вдруг мутант, — припал я снова к биноклю.

— Ну, что там?

— Да, похоже, только трое... ух ё-ма-ё! — я даже шаг назад сделал, — там, в автобусе они у окон.

— А двери?

— Что двери?

— Двери в автобусе?

— А, закрыты вроде. Да, закрыты... Ну что, пошли потихоньку? — спросил я, чувствуя, как это неприятное ощущение холода в животе и какая-то слабость в ногах снова накатывают.

— Пошли, — ответил Виктор, шутить ему тоже явно расхотелось.

Троих мертвяков, что были на улице, Костя успокоил, и мы, подойдя ближе к автобусу, остановились, глядя на этот рейс из ада или в ад. Порядка десяти мертвяков смотрели на нас из автобуса, толкаясь и возя руками по стеклам. Эти жуткие бельма вместо глаз, не могу спокойно на них смотреть, сразу паника какая-то охватывает.

— Давайте успокоим их, Вить, проверь остальные машины, — сказал я и вскинул автомат.

Спустя десять минут все было кончено, в 'газели' обнаружили еще одного мертвяка, он сидел на водительском месте, пристегнутый, со вскрытыми венами. Что побудило человека так поступить, осталось для нас загадкой. Петр завел НефАЗ и перегнал его обочину, чтобы убрать автобус с дороги, пассажирская 'газель' была забита тюками и сумками, это были не чьи-то вещи, а новый китайский ширпотреб, джипом оказалась Нива-2131 ядовито-синего цвета. Из всех машин завелись только 'Нива' и 'газель', а где люди из этих машин, стало понятно, когда мы на второстепенной грунтовке обнаружили много следов. Петляя, они вели в сторону видневшейся вдалеке деревушки. Успокоенных в автобусе мертвяков мы обыскали, ключей от машин у них не было. Петр с сожалением свернул замок рулевой колонки и, разобрав замок зажигания, завел машину. Дальше поехали на трех машинах, заправив их из канистр, что обнаружились в багажнике старенькой 'пятерки'. Из тех машин, что оставили, собрали инструмент, сняли аккумуляторы. Витя повел 'Ниву', а Антон 'газель'.

Спустя час свернули на проселок, что вел к войсковой части через редкую рощицу, из которой выехали через полчаса и резко остановились.

— Живые... люди, — разглядывая территорию части буквально в ста метрах от рощи, сказал Петр.

На КПП дежурили бойцы, ворота закрыты, бетонный забор по периметру.

— Костя, идем со мной, — сказал я в переговорное устройство.

Бойцы на КПП напряглись, в смысле, один сразу забежал в бетонный колпак с бойницами, а второй скрылся в здании КПП. Мы с Костей повесили оружие на ремень и медленно пошли вперед.

— Стой, стрелять буду! — прокричал боец из бетонного колпака.

— Стою, стреляю, — хмыкнул Костя, и мы остановились.

— Боец! Командира позови! — крикнул я.

— Уже. Стойте там!

Через десять минут дверь КПП открылась, и к нам навстречу в сопровождении двух бойцов вышел капитан.

— Командир дивизиона, капитан Дементьев, — представился он и сразу забросал нас вопросами, — что случилось? Почему по трассе не ездят машины? Почему перестала работать сотовая связь?

Мы с Костей переглянулись, и я спросил:

— А у вас связи с командованием нет?

— У нас теперь ни хрена нет! Пожар был... Гараж и склад ГСМ уничтожен, склады вооружения уничтожены, штаб... Почти вся часть сгорела, да тут такой фейерверк был... И что, никто не видел?

— В Кумертау видели и слышали, — ответил я.

— А почему не приехали? — капитан так разволновался, что его даже как-то потряхивать начало.

— Подожди, капитан, у тебя связь когда пропала? Ты про эпидемию не в курсе?

— Э-м... Двадцать третьего марта получили приказ привести часть в боевую готовность, и все... Тишина, а в ночь на двадцать пятое у нас трансформатор взорвался, что в пристройке возле гаража был, а там началось... Трава сухая, в гараже ГСМ, ЗРК в ангарах. А тут еще с этой утилизацией боеприпасов... Эти самые боеприпасы открыто хранились, их вывезти должны были на уничтожение. Хорошо, почти весь личный состав удалось спасти. У нас еще в карантине двое бойцов, им хреново совсем.

— В смысле, в карантине?— насторожился я.

— Ну, привязали их в убежище. Столько дней прошло, а они не едят, не пьют... Один их них двадцать второго вернулся из Стерлитамака из увольнения, говорил, его собака укусила на автовокзале, а потом в столовой сначала думали, умер... а он... Он очнулся и сам на командира кинулся и тоже давай его кусать... Намаялись мы с ними, в общем, а видок у них... В гроб краше кладут.

— То есть ты, капитан, не знаешь, что вообще произошло, и что всему пиз... конец пришел? — поинтересовался Костя.

— В смысле? Что, война? Откуда знать-то, я же говорю, пожар, связи нет, посылали командирский УАЗ в Мелеуз, да он не вернулся, потом послали 'шестьдесят шестой', тоже канул. Так и сидим... Ждем.

— К-хм... Чего мы тут как пупыри на ровном месте, может, пустишь на территорию нас?

— Оружие сдайте.

— Нет, дружище, сейчас такие времена, что без оружия никак. А эти двое, что в карантине вашем, они опасны, их надо ликвидировать, это уже мертвые, уже не люди.

— То есть как мертвые?

— Книги про зомби читал?

— Зомби?

— Короче, капитан...

И я начал рассказывать ему практически с самого начала, точнее, свою собственную историю в новой истории погибшего мира. Как прилетел в Оренбург, что началось в этот же день, какие новости были по телевизору и в сети...

— Влад... Тут с базы доклада требуют, — раздался голос Петра в рации, — Авдеев сообщает, что нефтяники к ним эвакуировались.

— Пусть связист сообщит на базу, что до ПВО-шников добрались, устанавливаем контакт. Свяжемся позже.

— Принял, — ответил Петр.

— Вот такие дела, капитан... Города мертвы, страны мертвы, выжившие есть, но мало.

— Что-то... Что-то вы, ребята... Нет, не может быть, — капитан сделал шаг назад.

— Товарищ капитан! Товарищ капитан, — от КПП прибежал боец, держась за руку, — ну, они оба вообще неадекватные... Алабин вот укусил, козел.

— Обработать, перевязать, — строго сказал капитан бойцу, а потом повернулся к нам, — вы вот что, езжайте отсюда, часть в боевой готовности...

— Капитан, — перебил я его, повысив голос, — этот боец скоро умрет, а через несколько минут очнется и уже 'нечеловеком' пойдет жрать твой личный состав! Хочешь еще экспериментировать? Значит, так, мы пока перекусим. Потом ждем еще полчаса и уезжаем! А ты оставайся тут, пока весь твой дивизион не станет мертвым дивизионом. Передумаешь — откроешь ворота, мы заедем на территорию и уже там предметно все оговорим. Идем, Костя.

Мы развернулись и пошли к машинам.

— Нет, ну, с другой стороны, я бы то же вот так сразу не поверил бы, — сказал Костя, когда мы сидели с ним на бампере ГАЗона и обедали консервированной кашей.

— Ну да... Сложно поверить, но у него, кроме того и того, что мы рассказали, есть и свои непонятки, которые требуют объяснения, а он даже не пытается... 'Что, война?' — изобразил я недавний вопрос капитана, передразнив его и посмотрев на часы, — сейчас ему будет война, немного подождать осталось... Вить, что там чайник?

— Закипает, — ответил Виктор, присев у конструкции из согнутой трубы, паяльной лампы и чайника.

Мы только успели попить чай, как из двери здания КПП выбежали два бойца и стали открывать ворота.

— Ну вот, наконец-то.

Наши машины въехали на... На то, что осталось от территории части, из-за забора этого не было видно, а теперь, как выразился Петр — Сталинград... В пятидесяти метрах от здания КПП была караулка, в окнах ни одного стекла, вот, собственно, и все уцелевшие здания части. Здание штаба 'сдуло' до фундамента, еще какие-то руины дальше, весь плац завален мусором и кирпичом, лишь небольшой участок очищен, и на нем установлены четыре больших палатки.

— А палатки вы где взяли?

— В убежище, там продуктовый НЗ и оружейка. Осталось еще два склада, они подземные, продуктовый и длительного хранения оружейный со старьем всяким, — ответил капитан.

— Тебя звать-то как?

— Володя.

— Вот что, Володя, где тот, покусанный?

— Связанный...

— Надо этих твоих 'карантинных' вывести аккуратно, привязать вон там у стены, потом построишь личный состав, и я проведу ускоренный курс по общению с этими упырями. Скажи бойцам, чтобы аккуратно, не дали себя ни кусать, ни царапать... Ведра, что ли, на головы прикажи им одеть.

— Бойцам?

— Нет, Вова, 'карантинным' этим! Ты в себя-то приди.

— А, понял, — растерянно ответил капитан и пошел к палаткам.

— Конкретно его нахлобучило, — кивнул Костя вслед капитану.

— Еще бы...

Около девяносто человек стояли, построившись недалеко от привязанных к куску бетонной плиты трех мертвяков. Лица полны тревоги и непонимания происходящего, форма на всех грязная, местами обожженная...

— Итак, — встал я перед строем и поведал бойцам сокращенную версию того, что рассказал капитану, а потом подошел к мертвякам и продолжил, — они не устают, не чувствуют боли, не хотят пить... Они хотят только жрать, жрать живых. Укус или попадание тканей этих мертвяков на слизистые оболочки или раны тоже приводит к обращению в ходячий труп.

— А если своей смертью умереть или от инфаркта? — выкрикнул кто-то.

— Хороший вопрос... То же самое! Умер — обратился. Мы все заражены, и не спрашивайте меня, как это случилось, я не знаю, но это факт, уже многократно доказанный.

— А откуда эта зараза?

— Не знаю, знаю лишь одно — старого мира не существует, есть только мир мертвых и немногих выживших. Началась новая эпоха, эпоха мертвых.

— Если они мертвы, то их нельзя убить?

— Можно... Теперь внимательно, — я извлек ПМ из кобуры и всадил в грудь каждому мертвяку по паре пуль. По строю пошел гул, на лицах было, мягко говоря, удивление, — видите, им это не причинило никакого вреда. Для того, чтобы убить мертвяка, необходимо повредить его мозг.

Я прошел и выстрелил всем трем мертвякам по очереди в лоб, они свалились и не двигались.

— У кого еще есть вопросы, можете подходить и спрашивать у моих друзей... Урок окончен, — громко сказал я, потом подошел к капитану, — где мы поговорить-то можем?

— Идем в палатку, вон там столовая у нас, — тяжело вздохнул он.

Внутри палатки было чисто, сколоченные из досок столы и лавки, печь-буржуйка, на которой стоит пузатый алюминиевый чайник.

— Что же делать теперь? — спросил капитан, усевшись на лавку и разминая сигарету трясущимися руками.

— Я могу только посоветовать, дальше сам решай...

— Советуй.

— Государств больше нет, это первое. Все города мертвы, но есть выжившие... Среди бойцов в основном все местные?

— В основном, есть двое москвичей, один из Тулы, сибиряки есть... А так в основном из Башкирии ребята.

— Могу посоветовать сначала выбираться в Кумертау, а там уже все пускай сами решают.

— А почему в Кумертау?

— Там организуются выжившие, по другим городам здесь, в Башкирии, ничего не знаю. Мы же сами из-под Оренбурга приехали, получили сигнал о помощи по радио...

— А Оренбург?

— Мертв.

Тут капитан как-то поник.

— Семья там?

— Да...

— Ну, по окраинам есть места, где собираются выжившие по интересам. С некоторыми, думаю, из Кумертау можно будет связаться. И да, шушеры много всякой тоже повылазило, так что оружие и БК раздать всем.

— А как выбираться будем, у нас тут даже техники не осталось.

— Выйдем на связь, придет ПАЗ и КамАЗ с Кумертау, к нам по машинам можно людей рассадить. Да и по дороге можно проскочить, поискать транспорт. А какие склады, говоришь, целыми остались?

— Продуктовый и склад вооружений на хранении... Там старое все на консервации.

— Что именно?

— Стрелковка в основном, и боеприпасы.

— Много?

— Немало... Да, тоже под утилизацию готовилось.

— А все же, что там?

— Надо смотреть, я же не касался этого.

— Так пошли смотреть, мне же докладывать надо...

— Идем.

Два кургана складов располагались на окраине части, Костя, кое-как отбившись от солдат, тоже пошел с нами.

— Тут продукты, будешь смотреть? — остановился Володя напротив массивных дверей у торчащего из земли навеса.

— Нет, идем стрелковку смотреть.

Сказать, что во мне взыграла жаба — это ничего не сказать. Да, на складе было старье, надежное, как лом, советское старье — несколько десятков ДШК, ящики с АКМами, были и СКСы, несколько ящиков с ПМ-ами аж 61-го года, штабеля укупорок с патронами 60-70-х годов выпуска и старше. Даже были какие-то тюки с вещевкой и снаряжением.

— Слушай, ну, бог велел делиться, — сказал я, открыв ящик с двумя РПД в пушечном сале и бумаге.

— Да бери, что надо, — махнул рукой капитан.

— Ну, я бы на твоем месте себе бы тоже запас сделал...

— Нахрена оно мне?

— Это ты сейчас так говоришь. Значит, можно отсыпать себе кое-что? — еще раз спросил я капитана.

— Берите.

— Петр, — сделал я вызов.

— На связи.

— Подгоняйте машины к складам.

— Все машины?

— Все!

Устроили ревизию... С фонарями мы шарили по подземелью склада часа два. Оружие было откровенным утилем, нет, два ДШКМ с парой стволов к каждому, три РПД и десяток АКМов, более-менее 'живых', все же отобрали. Зато с боеприпасами к этому утилю проблем не было, устали таскать ящики, распределяя их по машинам. Я решил, что пока есть возможность, надо 'ковать железо', как говориться, мало ли, как потом сложиться, а патронов много не бывает, и несколько тысяч 7.62х39, а так же укупорки с 12,7108 очень радовали.

— Скажи, Володь, а оно зачем здесь у вас? В основном хлам же... — спросил я капитана, когда мы уже закончили с погрузкой.

— Это не мое хозяйство, но, насколько я слышал от командира, оно тут вроде как забыто. Вообще, таких складов по всей стране в начале 80-х было сформировано много, оружие готовилось к отправке в одну из банановых республик, в которых СССР имел свои политические интересы, но видно, что-то не сложилось с интересами, а потом после смерти Брежнева по Красной площади покатились катафалки генсеков... В общем, давно оно тут лежит, командир рассказывал, что когда еще лейтенантом пришел сюда, то этот склад уже был всем этим хламом забит.

— Ясно. Ну, ты как, с личным составом побеседовал?

— Да, выбираемся сначала в Кумертау, а там посмотрим.

— Хорошо, пойду я, тогда сообщу на базу, пусть технику готовят к эвакуации. И это, найди среди бойцов хорошего водилу, тут относительно недалеко на трассе автобус есть, его тоже можно использовать для эвакуации, прибраться в нем только.

Глава четвертая.

10 Апреля. Кумертау. Утро.

Мы, то есть вся группа, готовились выезжать домой, в форт Джанет. Наша миссия была выполнена. Весь основной состав ПВО-ошной части уже был на насосной станции, и теперь лишь велись работы по вывозу оттуда всякого нужного, кроме боеприпасов и оружия, там было что брать. Поездка Зиновьева на вертолетный завод была тоже успешной. Люди там были, в основном, конечно, работники предприятия, но были и просто те, кто прибился к ним. В общей сложности около трехсот человек. Авдеев с главным инженером завода быстро нашли общий язык, и появилось некое подобие власти. Они решили начинать с территории завода, то есть с насосной станции все собирались съезжать.

Долгие проводы — лишние слезы. Наша колонна подготовилась к маршу, предварительно 'замародерив' одну из заправок и, пополнив запасы топлива, а также, с разрешения новых властей, прибрали к рукам с улиц города два топливозаправщика на базе КамАЗов, в которых было по двадцать тонн бензина и солярки — просто подарок. Авдеев пообещал раз в сутки связываться с фортом, обмениваться информацией и новостями. А еще ему в голову пришла интересная идея — с помощью подготовленных и модернизированных под современные условия фронтальных погрузчиков и самосвалов начать чистить город — вывозить мертвяков к старому песчаному карьеру, заполненному водой и сваливать их туда.

— Карьер большой, — говорил он, — много поместится, потом присыплем. Да и еще ям нароем, если надо. Основную массу этих тварей захороним, а там уж зачистим с помощью оружия город, специальные отряды сформируем.

И я почему-то был уверен, что у них получится, хваткий мужик, этот бывший военком Авдеев.

— Колонна, пятиминутная готовность, — услышал я голос Изосимова в рации, когда сидел в 'Ниве', загруженной патронными ящиками.

На пассажирском сиденье притулился РПД с лентой на сто патронов в круглом коробе, мало ли... Инкассаторы остались в Кумертау, Валиев забрался на мое место в ГАЗон, а Костя и Виктор заняли места в 'газели'.

— Влад в канале, 'Сваты', все готовы?

— Готовы, командир, — услышал голос Виктора в ответ.

— Готовы, — доложил Петр.

— Тогда ждем команды от Изосимова.

— Принял... Принял, — ответили мне из машин по очереди.

И поехали... Настроение было приподнятое, домой же вроде как возвращались. Объезжая периодически попадавшиеся по дороге брошенные машины, я задавался мыслью: а может, все-таки домой? В смысле, в Приморье... И тут же возникал вопрос: 'А смысл дергаться?' По крайней мере, сейчас. Да и вообще, как представил себе миллиард зомби китайского происхождения, так сразу волосы зашевелились. Вроде и столкновений с мертвяками было уже много, но привыкнуть к ним никак невозможно, один этот мертвый взгляд чего стоит, а то ли писк, то ли стон, что они издают, заставляет цепенеть все тело. От следующей мысли я чуть не нажал на тормоз... Патроны! Их нужно очень и очень много, возникло желание вернуться и поклянчить у Авдеева еще немного...

— Колонна, стой, — задался в рации голос Изосимова, спустя два часа пути, — оправиться, перекурить и размяться.

Глушить не стал, выщелкнул скорость, оставив на нейтралке, и хрустнул ручником. От машин к обочинам побежали люди, а я встал у 'Нивы', несколько раз наклонился, присел, разгоняя кровь, и осмотрелся... Степь, бескрайняя степь Южного Урала, снег уже почти сошел, хотя только начало апреля, но в канавах и овражках еще попадается. Неприятный, резкий ветер бьет в лицо и заставляет, ежась, поднимать воротник бушлата.

— Ну что, командир, по прибытию чем займемся? — подошел ко мне Виктор.

— Я сначала высплюсь, а потом чем и планировали, с некоторым изменениям в планах.

— Мародерка?

— Да, только надо машины оборудовать... Немало сетки взяли?

— Хватит, — махнул рукой Виктор.

— Технику надо будет более тщательно подготовить, да и махнем в Оренбург, есть мысли кое-какие.

Поехали дальше, снова все еще не привычная для меня ровная, как стол, степь. И я сразу с какой-то терзающей душу тоской вспомнил Приморье... Сопки, тайга, море. Затерянные в распадках деревушки, облака, шапками висящие на вершинах сопок, и это желто-серое уныние за окном...

За пять дней, что мы находились в командировке, обстановка в форте заметно изменилась — прибавилось людей, немного, но это было заметно; периметр начали удлинять в сторону реки.

ГАЗон, 'Ниву' и 'газель' припарковали за домом, грязь и слякоть просохла, выветрилась, и теперь можно было там поставить машины без риска застрять. Изосимов сразу помчался в совет на доклад, Петр, сославшись на усталость, побрел к себе, пообещав вечером заглянуть, а мы втроем пошли в дом, где я, сбросив с себя все на пол у кровати, завалился спать. Костя повторил за мной, а Виктор, пару минут покрутившись, пошел к отцу. Черный лохматый котяра, удивленно наблюдавший за нами с момента, как мы вошли, дождался, когда я усну, и приперся на кровать. Урча, потоптался у меня на подушке, а затем улегся над головой.

— С прибытием! — громыхнув дверью, ввалился в дом Григорий Иваныч, а кот с перепугу сиганул прочь, при этом оттолкнувшись лапами от моей головы.

— И тебе привет, Иваныч, — я сел на кровати и посмотрел на часы... Поспал целых сорок минут.

Костя, в отличие от меня, даже не шевельнулся. Сообразив, что накосячил, Григорий аккуратно закрыл дверь, виновато прошел к столу, сел на табурет, улыбнулся и, пожав плечами, сказал:

— Ну, извини.

В ответ я лишь кивнул и пошел к печке.

— Ну, как там? — понизив голос, спросил Григорий.

— Так Изосимов же доложил, наверное?

— Доложил, но мне же и вас послушать интересно.

— Иваныч, давай вечером. Петр, Витя будут... И мы тебе 'по ролям' все расскажем.

Иваныч, вздохнув, согласился.

— Как Никитка, как Лера?

— Нормально, там еще несколько детишек прибавилось у них. Да, 'интернат' решили в один из корпусов перевести, там перепланировать немного придется.

— Это дело, а то в том домишке, учитывая пополнение, сплошная антисанитария.

— И я про это.

— А в каком корпусе?

— 'Третий отряд', рядом с вояками.

— Хорошо, схожу, проведаю сейчас, — сказал я и налил себе чая, — а у вас как тут?

— Обустраиваемся, людей прибавилось немного, кого патруль на трассе подобрал, а кто и сам пришел... Лукин приказал связистам на короткой волне сообщения передавать.

— Ясно, значит 'все флаги в гости к нам'.

— Вроде того... В целом обычные люди пришли, из окрестных деревень есть, несколько дезертиров прибились, их сразу на службу определили. Несколько компаний мотаются по деревням и поселкам, волокут понемногу... В основном съестное, ну и все остальное тоже.

— И как, спокойно мародерки проходят?

— Нет, конечно, и мертвяки, и конкуренты...

— Откуда конкуренты?

— Из Оренбурга... Да и в районе нашлись населенные пункты, не до конца зазомбяченые, а Санково так вообще... Там ни одного мертвяка, да и недалеко от Жданово есть пионерлагерь бывший, там что-то вроде того, что мы тут делаем. Кто там находится, точно неизвестно, но ребята шустрые, и технику к себе тащат, и мародерские группы у них усилены кем-то из бывших силовиков.

— Вот как... А пообщаться с ними?

— Совет решил, что пока не стоит.

— Что, были столкновения?

— Нет, в том-то и дело, по мне, так вроде адекватные там люди... Но совет, сам понимаешь, — пожал плечами Иваныч и как-то скривился.

— Ладно, схожу к Никитке, — поставил я на стол кружку, оделся и, поправив на поясе кобуру, спросил, — а в целом, как у людей настроение?

— По-разному... Но в основном психоз и депресняк прошел.

— А что вообще слышно про Оренбург? — я прихватил с полки коробку с шоколадными батончиками, и мы вышли на улицу.

— То, что уцелело в двадцать третьем микрорайоне после обстрела с Донгузского полигона, теперь выжившие растаскивают. Известно о двух группировках в Оренбурге, небольших, одна обосновалась за Уралом в районе старых обкомовских дач, а вторая где-то на Самолетной, в частном секторе. Есть еще группы, но мы о них ничего не знаем. Да! Связисты перехватили переговоры, у Нижнесакмарского войсковую часть знаешь?

— Иваныч, я тут пятнадцать лет не был... Нет, не помню.

— Короче, это одна из частей Службы горючего Центрального военного округа. Топливо, железнодорожные пути, емкости...

— И?

— В общем, целая война развернулась за эту часть, но скоротечная. По последней информации, там сейчас ОМОН и ракетчики все к рукам прибрали, у нас есть с ними связь.

— И как они, настроены товарно-сырьевые отношения поддерживать?

— Пока на эту тему разговор не шел.

Так, болтая с Иванычем и слушая новости форта, мы дошли до корпуса отряда.

— Ладно, я в совет, потом к Галиму, и это... На ужин я, значит, в столовку не иду?

— Да, дома поужинаем, — ответил я, шагнул на открытую веранду корпуса и попытался открыть дверь... Закрыто, но детские голоса доносятся из-за двери. Я постучал.

Лязгнул замок, дверь открылась, и мне навстречу выплыла необъятных размеров грудь, на которой лежали очки с цепочкой на дужках. Грудь принадлежала незнакомой мне женщине, по виду так стопроцентная 'училка', и с формами тоже необъятными.

— Вы к кому, молодой человек? — закрыв за собой дверь, спросила женщина.

— Э-м... — не мог оторвать я взгляда от... очков, — тут Никита Андреев и Валерия, я к ним пришел.

— У нас карантин!

— То есть?

— То и есть... Мало ли, грипп или еще какая зараза.

— Если вы еще не в курсе, но та зараза, из-за которой погиб весь мир, похоже, не терпит соседства в организме с любым другим вирусом.

— Откуда вам знать?

— Просто наблюдения.

— Наблюдения у него, — хмыкнула 'училка', нацепила очки и пристально посмотрела на меня, — Леру сейчас позову, с детьми контакт запрещен советом на две недели.

Женщина исчезла за дверью, а я отошел к низкой лавочке в конце веранды и присел. Через несколько минут выбежала Лера.

— Привет! — она быстро подошла, присела рядом и чмокнула меня в щеку, — ужас, заросший какой!

— Привет, ну как вы тут?

— А знаешь, хорошо, в этом корпусе очень хорошие условия, обещали еще перестроить, и для воспитателей будут отдельные комнаты.

— Ты теперь официально в штате воспитателей?

— Да, мне понравилось с детьми возиться, и я им нравлюсь, — она поправила волосы, открыв красивое лицо.

— Да, ты своим видом должна детей успокаивать... Как Никита?

— Гораздо лучше, заикается совсем чуть-чуть... Странно, но про тебя даже не спрашивал.

— А что странного? Ребенок успокоился, ты с ним, рядом куча детей...

— Да, я тоже к нему прикипела... Он забавный, рассудительный такой, умненький.

— Значит, хорошо все?

— Да, — улыбнулась Лера, — и тут лейтенант от военных в ухажеры набивается.

— Так не теряйся.

— Я и не теряюсь, он меня вчера в наш кабачок приглашал. Посидели, поговорили... Он прямо интеллигентный такой.

— Вот видишь, и в условиях апокалипсиса можно найти выжившего интеллигента. Ладно, вот, детей угостишь, — отдал я ей коробку, — пойду, прогуляюсь по территории, посмотрю, что новенького тут наворотили.

— Пока, — снова чмокнула меня Лера, хапнула коробку и, покачивая обтянутыми узкими джинсами бедрами, направилась к двери, но потом остановилась и сказала, — карантин, может, раньше снимут, я к тебе сразу забегу, скажу.

— Спасибо.

А форт претерпел ряд существенных изменений — вояки со всем своим хозяйством неплохо обжились. В западной части форта новоявленные фермеры готовили несколько единиц сельхозтехники, строились еще две вышки на периметре. На столбе у клуба 'завис' какой-то мужик — с проводами разбирается, а у административного здания метет дорожку какой-то мужчина. Люди постепенно устраивают свой быт, как могут. Мимо прошли и поздоровались двое парней Изосимова с красными повязками на руках — внутренний патруль. И правильно — мало ли что, и люди есть новые, и вариант, что кто-то умрет от инсульта или инфаркта, а потом обратится и пойдет жрать живых, тоже присутствует. Я направился к кабачку Толика, который разместился в какой-то хозяйственной постройке недалеко от здания бани. Желтой краской на стене было лаконично написано 'У Толика'. Уже подходя к двери, я услышал ругань за дверью, кто-то верещал противным женским голосом...

— ...одно пойло, устроили тут, понимаешь! Нет, чтобы детям чего привезти!

— Да у меня вообще-то не детское заведение, — послышался несколько растерянный голос Толика.

— Вот именно! А должно быть для всех!

— Подождите, я сам решу, что и для кого, вы тут три дня всего, а шуму от вас и претензий уже все наслушались.

— И еще больше услышите! Я пожалуюсь в совет...

— Что за шум, а драки нет? — вошел я в дверь...

— Вот, посмотрите, — сразу обратилась ко мне женщина, чем-то напоминающая Шапокляк, с мужской стрижкой и в спортивном костюме, поверх которого было надето драповое пальто, — я зашла, думала перекусить... А тут, кроме выпивки и идиотских чипсов, нет ничего!

— Привет, Толик, дай пивка баночку, — пропустил я ее реплику мимо ушей и присел на ящик у 'барной стойки' из двух длинных досок на проржавевших металлических бочках.

— Молодой человек! Вы меня слышите?

— Перекусить, это вам в столовую, — ответил я, — а тут да, питейное заведение.

— Ужас какой! Но до ужина еще далеко, а у меня хронический гастрит! Мне необходимо что-нибудь съесть!

— Простите, но если вы не заметили, то пару недель назад мир полетел под откос, и придется терпеть неудобства.

— Неудобства? Мы пришли сюда в надежде, что тут о нас позаботятся!

— Кто?

— Эм-м... а... — немного растерялась 'Шапокляк' от моего вопроса, — Совет! Это же власть!

— В некотором роде да, власть, но в пределах нашего забора, и эта власть установила определенные правила. Вы получаете суточное довольствие?

— А вы вообще кто?

— Человек, — я потянул кольцо, банка вспенилась, — такой же, как и вы... Так вы получаете суточное довольствие?

— Да, получаю! Но мне мало.

— Это вас спасет? — я достал из кармана брюк 'Марс' и протянул женщине, — Толя, чаю налей женщине.

— Спасибо, — 'Шапокляк' взяла батончик, присела на ящик рядом и заплакала, а Толик молча начал соображать ей чаю.

— Вы откуда сюда пришли? — спросил я спустя пару минут, когда она уписала батончик.

— Из Оренбурга... Приехали, увидели вывеску, там частота была написана... Муж связался с местной администрацией.

— Понятно, тогда вы должны понимать, что администрация делает все, чтобы это место было лучше, чем то, во что превратился Оренбург.

— Но и администрация, если уж приглашает людей, то должна нести ответственность! — снова стала закипать женщина.

— А тут и не держат никого... А ответственность, она распространяется только на безопасность и на то, чтобы дать приют выжившим, а уж дальнейшая судьба в их собственных руках.

Женщина ничего не ответила, а лишь хмыкнула и пошла к двери, возле которой задержалась и бросила:

— И на администрацию найдем управу!

— Клара Цеткин, мля, — буркнул Толик, когда 'Шапокляк', хлопнув дверью, вышла, — достала всех уже.

— Серьезно? И чем же?

— Это завгороно Ленинского района... В первый же день решила застроить Григория Иваныча...

— А тот ее послал? — догадался я.

— Ага, открытым текстом. Ей сначала предложили в местный приют пойти, ну, с детьми там, чтобы возиться... 'Это не мой уровень' заявила она.

— Понятно, ну, оботрется об реальность бытия.

— Шуму от нее много, — поморщился Толик, — а ты просто пивка выпить зашел или как?

— Или как... Надо еще что-нибудь? Мы машины подготовим и рванем, наверное, в Оренбург.

— Конечно, надо... Ассортимент прежний, как сказала эта...

— 'Шапокляк'?

— Точно! — рассмеялся Толик, — а я все думаю, на кого она похожа. Да, найдете пойло и курево, везите, заберу.

— А как предыдущая поставка?

— Пф-ф, так заканчивается, и это, Влад, у вас есть конкуренты, позавчера с Каргалы мне привезли два ящика водки.

— Это ребята на 'скоровской' буханке?

— Ага, они... Познакомился?

— Нет, все как-то не было времени.

— Нормальные парни... Молодые, правда, немного безбашенные. И вот, думаю, это тебя устроит в качестве расчета за предыдущую поставку, — Толик извлек из-под брезента в углу помещения два цинка 7,62х39, поставил их один на другой, а сверху положил три РГД-5.

— Устроит... А откуда?

— Вояки... Это, считай, мои основные клиенты.

— Бизнес пошел?

— А что теряться? У меня в Оренбурге два бара было, только начал на ноги вставать, а тут эти зомби... Мне нравится это занятие — стоять за стойкой, разные люди, разные истории жизни... Раньше даже записывал самые интересные, хотел книгу написать, представляешь?

— Здорово, ты это не бросай, в смысле записывать, мало ли как все дальше сложится, и ты напишешь какие-нибудь 'Хроники форта Джанет'.

— Хм... ну, напишу, не напишу, а название я запомню, что ты подкинул, — улыбнулся Толик.

— Пользуйся... Ладно, как будет что для тебя, так сразу заскочу, или Виктора отправлю. Что с меня за пиво?

— За счет заведения и в благодарность, что избавил меня от этой 'Шапоклячи'.

— Ну, бывай...

10 Апреля. Форт Джанет.

— Ни хрена себе, как туго! — Виктор, пыхтя, пытался взвести затвор ДШКМ после того, как мы очистили обе 'шайтан-машины' от смазки.

Разобраться с 'крупняком' нам помог дед Галим, кто бы подумал! А он, оказывается, служил танкистом на Т-55 и РПД ему был знаком, с ним тоже помог. Галим показал нам, правда, сам с трудом вспоминая, как и что, но в любом случае это не методом тыка разбираться. В четыре патронных короба сложили снаряженную ленту, по пятьдесят патронов в каждой, после чего Витя аж подпрыгивал, как хотел пострелять.

— Вечером, к реке съездим, попробуем. Надо проверить все это железо, — ответил я и покосился на сложенные у стены ящики с патронами и арсенал, который мы втроем перечистили и проверили.

АКМы после чистки и более пристально осмотра пришлось опять сортировать, по-настоящему путевых автоматов оказалось только три: и стволы нормальные и УСМ без дикой выработки, отстреляем еще, проверим. А РПД порадовали, все три просто в отличном состоянии, во всяком случае, визуально дефектов не выявили, да и вообще мне этот ручной пулемёт понравился — относительно легкий, удобный предохранитель, и какой-то простой весь, как лом.

Григорий Иваныч с симптомами бодуна с утра ушел в совет. Впечатлился Иваныч нашими рассказами вчера за ужином и налегал на алкоголь, особенно Витя поспособствовал, тем еще оказался рассказчиком и 'пантомимом'. Я приглашал и Андрея на ужин, но он отказался, был с сестрой — смерть Михаила подкосила женщину.

После обеда занялись машинами, точнее, сначала решали, какую машину готовить под поездки на мародерку. С одной стороны, ГАЗон вместительный, а с другой, 'форд' легко бронирован, более маневренный и при этом достаточно тяжел, чтобы распихивать бампером зомби. Место под груз в нем тоже высвободилось за счет снятых сидений.

— Все-таки предлагаю Форда, — я открыл боковую аппарель и еще раз критически осмотрел салон, — рация уже стоит, спасибо воякам, в люк удобно вылезти, встав на сиденье, а в ГАЗоне надо какую-то люльку городить под это. Опять же расход топлива.

— Ну, расход — это важный аргумент, — согласился Костя и полез в салон, что-то рассматривая на полу, — станок ДШКМ-а можно за крепления снятых сидений закрепить...

— Зачем? Сюда тогда толком груз не сложишь.

— Вот здесь, — Костя распахнул задние двери, — по бортам можно сделать коробы из досок, груз в коробы, и станок нормально встанет. Надо примерить, в общем, закроются ли двери со смонтированным на станке пулемётом.

— А может, 'крупняк' на крышу? — предложил Виктор.

— Нет, крепление или вертлюг выдумывать, проще с РПД высунуться.

— Хорошо бы БРДМ-ку найти, — вздохнул Витя и уселся на порог салона.

— А 'кормить' его? — сказал Костя.

— Кормить... — задумался я, — нам вообще надо на счет своего склада ГСМ подумать. Совет или вояки пока, может, и поделятся, но посевная, уборочная, вывоз всякого нужного из окрестных деревень... Топливо быстро кончается.

— А спроси у Изосимова, что там в их части осталось, и может, скатаемся да посмотрим пристальнее?

— Периметр, ответь 'Сватам', — взялся я за рацию.

— На связи.

— Командир далеко?

— Изосимов в канале, что хотел?

— У себя?

— Да, в караулке.

— Поговорить надо, через полчаса подъедем.

— Принял, жду.

'Арсенал банановой республики', как назвал его Костя, мы быстро перетаскали в 'форд', прихватили пару цинков, погрузились в машину и я порулил к КПП.

Изосимов рассказал, что особо тащить с их части уже нечего, то, что можно было вывезти, уже вывезено...

— А бочки... Так прокатитесь по мехучасткам в деревнях — насобираете. Но лучше топливозаправщик поищите.

— Ладно, подумаем... Мы это, вверх по Янгизу поднимемся, вооружение пристреляем.

— Давай позже постреляете? — Изосимов посмотрел на часы, — через час Лукин с кем-то из совета собирается к ракетчикам ехать, встреча у них там, на высоком уровне, ага...

— А не опасно ехать?

— БТР и 'Выстрел' с ними поедут, да и почистили ракетчики окраины, а по Загородному шоссе их патруль периодически курсирует.

— Ясно, ну мы пока доедем, пока подготовим оружие и зарядим...

— Я на связь выйду, сообщу.

— Договорились.

Дум-дум-дум... Громогласно, с металлическим звуком ДШКМ, установленный на станок, отстрелял первые несколько патронов. Вся конструкция с патронным коробом, бронещитком, станком и собственно самим пулеметом была невероятно тяжелой, хотели немного переставить, когда все собрали, да чуть пупок не развязался. Отстреляли ленту, каждый по несколько коротких очередей — оружие впечатлило. Разброс, конечно, ощутимый, но дистанция, на которую мы стреляли далеко в степь, была километра два с половиной, может, чуть больше. На полкилометра ДШКМ лупил куда надо, одинокое сухое дерево размолотили до пенька. Использовать данное оружие против зомби не собирались, это скорее аргумент для братвы, которая, по слухам, стала появляться на дорогах, нападая на машины мародеров. Ну, или мутанта на фарш пустить — тоже подойдет. Постреляли из РПД, и из АКМов. Один РПД 'плевался' неимоверно и клинил — отложили его. Те три АКМ, что мы отобрали себе как штатное оружие, отстрелялись безукоризненно, остальные даже пробовать не стали — пойдут в обменный фонд. Когда ствол ДШКМа остыл, сняли остов пулемета со станка, и поставили на его место другой. С ним тоже не возникло никаких проблем, шарашил громко, без затыков, и на дистанцию до пятисот метров достаточно точно.

— 'Сваты' периметру, — раздался в рации голос Изосимова.

— На связи.

— Вы там с крупняка, что ли, долбите?

— Ага.

— А взяли где?

— ПВО-шники подарили.

— Понятно... И много подарили? Эм... Ладно, давай в эфире не будем, задержитесь на КПП, когда вернетесь?

— Хорошо.

— Вымогать будет, чтоб на НП поставить, у них два 'Утеса' только, из них один постоянно на 'Выстреле' тягают, — сказал Костя, связывая отбракованные автоматы ремнями.

— Похоже, — согласился я, — а чего он тупил-то?

— Не до этого было, сам же видел, как он скакал, как в одно место ужаленный.

— Ага, видел... Ну, может, на взаимовыгодных условиях и поделимся.

— Ты за рулем, ты и поворачивай, — пожал плечами Костя, вспомнив старый анекдот, — по мне так нам троим и одного 'крупняка' хватит.

— Да, наверное, ты прав... Ну что, разбираем 'шайтан-машину'?

— Давай, да надо подумать, как его крепить.

— А вот сейчас будем разбирать, станок в лафетный вариант сложим и посмотрим, может, и думать ничего не надо, просто колеса привязать стальной проволокой к креплениям снятых сидений, и все.

В лафетном варианте собранный станок с пулеметом поместился в 'форд', как там и был. Эдакая мародёрская тачанка получилась, распахнул задние двери и дави на гашетку... Не оглохнуть бы только.

Поехали обратно в форт, обсуждая по дороге, как и что теперь надо переделывать в салоне машины. Решили открутить оставшееся в салоне единственное трехместное сиденье и разместить его вдоль борта. Место для стрелка из люка в крыше придётся тоже переделывать — хоть ящик какой городить, чтоб ногами вставать на него. Также по бортам нужно придумать что-то вроде анкеров, чтобы и груз крепить, и оружие. Еще необходимо что-то придумать с задними дверями, как их открывать и закрывать, не имея возможности подойти к ним быстро из-за стоящего на полу монстра калибром 12,7.

— И как вы их развели на 'железо'? — Изосимов не сводил глаз со смотрящего на него ДТК из открытых дверей 'форда'.

— Никак, просто попросили, а они не жадными ребятами оказались.

— Ну что, поделишься? — Изосимов, прищурившись, посмотрел на меня.

— Поделюсь, но будешь должен.

— Нет, я не люблю оставаться в должниках, поэтому говори, что хочешь взамен.

— Идем, присядем, — я кивнул на лавку у КПП, а потом сказал Косте и Виктору, — ребят, занесите второй 'крупняк' в караулку.

— И? Что хочешь? — Изосимов проводил глазами Виктора и Костю, которые поволокли пулемет в караулку.

— Нам нужен бронетранспортер, ты ведь и на совещаниях присутствуешь, знаешь, где что у вояк по области осталось... Ну и вообще, Володь, намекнул бы где пошукать.

— И все?

— Эм... ПНВ нам еще надо...

— ПНВ могу пару подогнать, те, что с 'кирпичом' на кабеле и к танковому шлему идут. У меня ребята ночью на вышках с такими стоят, устроят?

— Вполне.

— А что касается брони... Тебе ведь не танк нужен, я правильно понимаю?

— 'Выстрел' был бы в самый раз.

— Раскатал губу, — хмыкнул Изосимов, — хотя... Есть вариант, но там уж сами корячиться будете. Единственное, прикрыть смогу в зоне нашей ответственности, так сказать.

— Говори.

— Идем в караулку, на карте покажу место...

До позднего вечера провозись с машиной не без помощи Петра, он просто в гости зашел, ну, мы его бессовестно привлекли, а ему только в радость, если честно. Только когда мы на веранде уселись ужинать, Петр сказал, что у него к нам тоже дело есть — он собрал себе бригаду рукастых мужиков, пока только троих. Предстоит задача метаться по трассам, поселкам и собирать технику для его мастерской, а с оружием у них проблема. Поделились с ним сразу и стволами, и патронами — от нас не убудет, а Петр ценный в новом мире кадр, и дело его не менее ценное.

11 Апреля. Форт Джанет.

Утром дежурный по радиоточке в здании администрации через матюгальники на столбах оповестил всех жителей форта: 'Граждане, в 10:00 объявляется внеочередной народный сход, всем не занятым на службе и в нарядах явиться в клуб для обсуждения сложившейся ситуации'.

— И что у вас там сложилось? — спросил я у собирающегося в совет Григория Иваныча, он пришел вчера поздно, все уже спали.

— Есть новости от ракетчиков по обстановке в области и в целом по миру.

— Что-то мне подсказывает, что все больше плохие.

— Откуда хорошим-то взяться... Нет, ну, пара положительных моментов все же есть, вы обязательно все приходите, — сказал Иваныч и, накинув бушлат, вышел из дома.

Люди медленно тянулись к клубу, а я сидел у окна, пил чай и наблюдал. Вот пошла бабушка в вязаном берете и сереньком пальтишке, та самая, что была в КамАЗе Андрея, и, можно сказать, одна из первых поселенцев форта. Вразвалочку прошел взвод вояк, не печатая шаг и без строевой песни, за ними несколько человек, которых я вообще сейчас в первый раз увидел. Да, народу прибавилось, все домики заняты, корпуса почти все заселены, и казавшийся достаточно большим лагерь теперь был заселен очень плотно. Так же и 'военный сектор', с его складами, палатками и техникой, склады материальных ценностей совета, да и у поселенцев прибавляется намародеренного барахлишка. Немногие, но есть люди, периодически выезжающие из форта за добычей. У нас вон целый автопарк за домом, а сам дом уже превратился в склад РАВ.

— Ну что, поели? Идем? — спросил я и погладил лежащего рядом на подоконнике кота, который 'уговорил' на завтрак половину рыбной консервы и теперь, прикрыв глаза, урчал, словно прогревающийся дизель.

— Пошли, — ответил Виктор, и, закинув голову, потряс кружку, чтобы ягоды смородинового варенья, которое он использовал вместо сахара, ссыпались ему в рот.

Костя поморщился, словно предвкушая долгие дискуссии партсобрания, обулся и, поправив кобуру на поясе, стал одеваться.

Места всем не хватило, к нашему приходу все кресла в зале были заняты, и люди стояли вдоль стен, между рядами. Я заметил Валерию, она меня тоже и кивнула, здороваясь, а потом наклонилась к стоявшему рядом с ней лейтенанту, который по-свойски так держал ее за талию, что-то сказала ему на ухо, тот нашел меня глазами и тоже, кивнув, поздоровался. Парень, к слову, был здоров, просто слепок с покойного Михаила — сотрудника ЧОП 'С.В.А.Т.', который погиб, защищая вверенную ему территорию и людей на ней.

— Попрошу тишины, — прозвучал усиленный откуда-то взявшейся аппаратурой голос Лукина. Зал был уже полон, и люди, перестав заходить в набитый битком клуб, стали скапливаться у распахнутых окон клуба. На небольшой сцене за несколькими составленными столами сидели Лукин, Андрей, Иваныч, лысый адвокат, дед Галим и 'спица' Ольга.

— Для тех, кто меня еще не знает, я Лукин Анатолий Сергеевич, начальник гарнизона э-м... — Лукин замялся, а потом сказал, — Начальник гарнизона форта Джанет, уж так получилось, что место, где мы с вами живем, называется так.

— А почему? — пустил петуха какой-то юнец из середины зала и тут же получил подзатыльник от кого-то из старших рядом.

— Потому что, — все же ответил Лукин, — итак... Как вы все заметили, за прошедшую неделю нас стало значительно больше. Никто на земле, на улице не спит?

Дождавшись, когда одобрительный гул, подтверждающий, что никто не обделен жильем, закончится, Лукин продолжил:

— Кров, минимальный суточный паек, стрелковое оружие и безопасность — это все, чем мы можем обеспечить поселенцев.

В зале установилась тишина, а мне даже стало интересно, что же такого произошло, что совет решил торжественную речь доверить Лукину, дабы не было у народа иллюзий и желания побузить.

— Вижу, что слова мои многих огорчили, но это так... Во всяком случае, на данном этапе это тот максимум, которым мы можем вас обеспечить. В других местах намного хуже, поверьте, к этому я еще вернусь позже.

— А как же власть, закон, МЧС, наконец? — словно прыщ на ровном месте, вскочила посреди зала 'Шапокляк', с которой я столкнулся в кабаке у Толика.

В зале и на улице загудели.

— Тишина, пожалуйста, — поднял руку Лукин, — теперь слушаем и не перебиваем... Наши связисты и связисты ракетной части, что располагается в Ростошах, смогли связаться с некоторыми войсковыми частями и учебными центрами, теперь все новости будут поступать только в процессе обмена информацией. Итак, то, что вы все знаете из новостей по радио и телевидению, пока они поступали, и пока действовал Интернет — это только верхняя часть айсберга... Вы в курсе, что мир охватила эпидемия неизвестного вируса, превращающего умершего человека в живого мертвеца с одним единственным инстинктом — жрать людей. А теперь информация, выяснившаяся в процессе развития эпидемии и полученная от других выживших: уничтожить мертвяков можно, лишь разрушив их мозг. Пока это единственный проверенный способ, но поговаривают, что и удар током их тоже вырубает, окончательно или временно, пока не выяснили точно. И еще: докладывают, что низкие температуры заставляют зомби впадать в состояние сродни зимней спячке, при таком раскладе их проще уничтожать... Осталось дожить до зимы, тогда можно будет проводить зачистки, если на это хватит сил и средств. Самое главное — вирусом заражены все, и это факт. Эта зараза переносится воздушно-капельным путем, через кровь и слизистые поверхности. Известны случаи заражения в результате совсем мелких царапин, в этом случае перерождение происходит дольше — от суток до полутора. Так же факт, что этот неизвестный вирус вытесняет другие вирусы из организма, это выяснилось путем наблюдений. Биологическая смерть человека после укуса наступает в течение примерно двух часов, иногда больше, иногда меньше, и означает его перерождение в мертвяка буквально в течение пяти-семи минут. В результате — сначала зомби или переродившиеся, медленные, тупые и неповоротливые, от них можно убежать, главное, чтобы они не зажали толпой. Затем, получив материал для дальнейшей мутации путем поедания живых, они становятся более быстрыми, и я бы сказал, умнеют.

— А если успеть перетянуть конечность выше места укуса и ампутировать? — спросили из зала.

— Теоретически, но только теоретически, такая возможность есть, по таким случаям информации не было. Ещё... Докладывают о том, что зомби иногда применяют для нападения палки, трубы и прочие тяжелые предметы, попавшееся под руку, так же они начинают избегать опасности, прячутся. Еще встречаются мутанты, это очень опасные твари, могут сбиваться в стаи и охотиться. Насколько стало известно, эти мутанты появляются в результате поедания мертвяками плоти умершего, но еще не переродившегося человека. У большинства мутантов в их э-м... голове нет мозга, в процессе мутации он как-то смещается в небольшое утолщение на шее сзади, покрытое толстой кожей. Уничтожить мутанта сложно, рекомендуется сначала лишить его возможности двигаться, а потом разрушить мозг. Животные... Они тоже могут становиться мертвяками. Почти весь домашний скот, но этот вопрос еще стоит изучить, однако жвачные и прочие травоядные мутации не подвержены, это тоже из наблюдений...

— А власть? — снова выкрикнула 'Шапокляк'

— Власти больше нет! Нет государств, нет крупных городов, деревень и поселков, есть предположение, что погибло три четверти населения нашей страны, и это еще очень оптимистично... Остается констатировать, что теперь преобладающая на нашей планете популяция — это зомби. Скоро будет более точная информация по Оренбургской области и Башкирии. Соседи из Кумертау обещали провести разведку с воздуха. И еще: так как нас окружает большое количество маленьких деревень и поселков, предупреждаю, самый опасный мутант — это переродившаяся свинья. На днях группа разведки ракетчиков столкнулась с несколькими такими тварями, почти вся группа погибла, — Лукин замолчал, что-то шепотом спросил у Иваныча, тот кивнул и стал внимательно высматривать кого-то в зале, встретился со мной взглядом...

— Влад, вы же сталкивались на зачистке с этим э-м... свиномутантом? — Спросил Иваныч, нагнувшись к микрофону на столе.

— Да, — все повернулись ко мне, — опасная тварь, килограмм под двести, хоть и несколько медлительная, но дури в ней... Мордой так долбанула в поленицу, что та разлетелась, пасть как у крокодила, человека перекусит моментом.

— Вот! — снова взял слово Лукин, — Поэтому те, кто отправляется на сбор ресурсов, то есть мародерку, как это уже называют, делает это на свой страх и риск. Конечно, служба охраны периметра всегда на связи и можно запросить помощь, но не факт, что эта помощь успеет.

— И как вы нам теперь предлагаете жить? — снова вскочила 'Шапокляк'.

— Еще раз, для тех, кто в танке, — поиграл желваками Лукин, — совет форта предлагает убежище за охраняемыми стенами, есть возможность... Пока есть возможность организовывать питание, есть что-то вроде детского сада, на территории комендатуры есть санчасть. Это все! Во всяком случае, на данном этапе. Можем помочь с посевным материалом, есть много семенного картофеля, с северной стороны форта находятся распаханные с осени поля — занимайтесь. Несколько семей уже объединились в фермерские хозяйства...

— Я же не фермер!

— Я знаю, кто вы, уже наслышан... Вам было предложено место воспитателя, вы не захотели, в чем проблема? Найдите себе занятие, которое вас прокормит. Сопли вам никто подтирать не будет!

'Шапокляк', надувшись, опустилась на место, что-то бубня себе под нос.

— Анатолий Сергеевич, а как с инструментом быть? Я согласен вот с мужиками землю взять, — встал пожилой мужчина.

— С инструментом решаем вопрос, поисковые группы этим занимаются. Думаю, к моменту, когда земля оттает, мы решим вопрос. Возможно, будет сельхозтехника, но тут проблема с топливом, на первое время можем помочь, дальше вам самим придется решать, — Лукин помолчал и добавил, — вся предпринимательская деятельность на территории форта будет облагаться налогом в четвертую часть от прибыли.

— Не много? — выкрикнул кто-то.

— Нормально, — встал с первого ряда крепыш в охотничьем комбинезоне, но в черном морпеховском берете, — я в наряде сутки через сутки и охраняю вас всех, считай, за еду!

— А в какой, простите, денежной единице будет выражаться этот налог? — последовал вопрос от женщины, сидящей рядом с нами.

— В натуральной, — ответил Лукин.

— А какой курс у банки тушенки относительно упаковки женских прокладок? — не унималась женщина, а по залу пошли смешки.

— Вы, простите, кто? — улыбаясь, Андрей наклонился к микрофону.

— Надежда Андреевна я... Филимонова

— А по профессии?

— Заведующая одного из филиалов сбербанка.

— Замечательно, нашли уже, чем заниматься?

— Я только три дня тут... Нет, еще не придумала.

— Подойдите после собрания, у нас есть для вас работа.

— Хорошо, — женщина пожала плечами и села на место.

— Так, отвлеклись мы что-то, — Лукин почесал затылок и продолжил, — Мы сейчас ведем переговоры с группами выживших, по их результатам мы обязательно еще раз соберемся. Скажу сразу, что с ракетчиками уже есть определенные договоренности, их патрули частично контролируют пригород Оренбурга с северо-восточной стороны, частоты для связи у нас есть, так что кто соберется на мародерку, пусть обязательно получит инструкции у капитана Изосимова на КПП. Что касается Оренбурга — это город мертвых, и его восточные окраины частично разрушены в результате идиотских и панических решений группировки, что разместилась в Донгузе. В самом Оренбурге есть несколько групп выживших, с одной из них есть связь, это управление ФСБ по области. Там около тридцати силовиков с семьями и примкнувшие к ним горожане, всего около ста человек. Они хорошо забаррикадировали внутренний двор, в общем, есть в районе старого города островок, где можно укрыться в случае чего, их частота тоже у Изосимова. Сразу объявление для всех, кто планирует поездки на мародерку: во избежание эксцессов в эфире опознаваться как 'группа из форта Джанет'.

— А что сейчас самое необходимое для форта? — встал парень, молодой совсем, лет двадцати, не больше, в спортивном костюме, в короткой кожаной куртке и в выцветшей светло-зеленой бандане из армейской медукладки.

— Дима, самое необходимое — это медикаменты и топливо.

— Сергеич, нам бы патронов...

— Будут вам патроны, — ответил Лукин и как-то странно посмотрел на меня.

— Прикинь, это, походу, наши конкуренты, — прошептал мне Виктор, — пока мы в Башкирии типа интернациональный долг выполняли, они уже с Лукиным тут спелись... Ишь, как панибратски Сергеичем его называет...

— Вить, не гунди, — ответил я, — пока у нас нет дефицита в патронах... А потом мы медленно с пустимся с горы и...

— Не понял... С какой горы?

— Потом расскажу.

Костя, услышав фразу 'спустимся с горы', только хмыкнул.

— Опять же, они спелись с Лукиным, а у нас боевое слаживание с Изосимовым и его ребятами... Как ты там говорил, у шерифа порой власти больше, чем у мэра? — чуть толкнул я плечом Виктора.

— Ну да... Тут у нас, конечно, козырь, — улыбнулся Витя.

— Еще объявление, можно сказать, самое важное, — снова заговорил Лукин, — в целях безопасности выживших штабом ракетной армии предложено всем объединяться под их начало и управление. Так мы решим многие вопросы, которые в одиночку нашему поселению не под силу.

— Что конкретно это нам даст? — кто-то спросил из зала.

— Первое — продовольственная безопасность, второе — у ракетчиков хорошо оборудованная санчасть, и их группы работают по вывозу медтехники и лекарств из медучреждений города...

Собрание продлилось еще около часа. Совет в основном озвучивал для новых поселенцев уже очевидные для нас вещи. Когда официальная часть закончилась, мы отправились к себе, а недавно прибывшие поселенцы потянулись к сцене, решать, как говориться, социальные вопросы.

До вечера занимались машиной, готовили снаряжение, оружие и боекомплекты. Затем я пошел на поклон к Петру, без него наша завтрашняя поездка может быть не такой удачной, да что там, может быть и вовсе неудачной — нам предстояло попасть на территорию ремонтной базы пограничного управления, где в ремонтных боксах стоял 'Выстрел'. По словам Изосимова, техническое обслуживание было закончено, за исключением снятого заднего моста. Петра я застал за строительством. Он и его трое помощников, пока не стемнело, торопились закончить с кровлей большого навеса рядом с хозяйственными сарайчиками лагеря.

— О, вот и помощь, — Петр передумал слезать с лестницы, — Влад, вон из той стопки подай лист шифера, осторожно только, листы старые и с трещинами, не поломай.

Я аккуратно подал шифер Петру, а он передал его дальше молодому парню, который раскорячился на брусках перекрытия. Пока стемнело, с кровлей было закончено, и Петр, удовлетворенно оглядывая плоды своих трудов, сказал:

— Пришел позвать в поездку?

— Да.

— Что-то связанное с техникой?

— Надо будет прорваться через зазомбяченый район на территорию рембазы, найти в боксах 'Выстрел', поставить на место мост, все проверить и уехать с этим 'Выстрелом'.

— Ни хрена себе, — посмотрел на меня Петр, — а если быстро не получится поставить мост и все проверить?

— Значит, заночуем в боксе.

— Заночуем?

— Да.

— В боксе?

— Да.

— Влад, ты в своем уме? А если мутант? Или два?

— Загоним в бокс 'форд', он легкобронированный, пересидим ночь в нем.

— Хм... Знаешь, я боюсь, Влад, вот честно... Насмотрелся, что твориться в Кумертау, а в Оренбурге, так наверное, вообще жуть, сколько их.

— Рембаза в промышленном районе, недалеко только частный сектор, много мертвяков быть не должно.

— Так дотуда еще доехать надо.

— Мне больше не к кому обратиться за помощью, — вдохнул я.

Петр задумался, походил взад и вперед, остановился и сказал:

— Из ГАЗона инструмент надо взять, потом... Жидкости там слиты?

— Не знаю, скорее всего.

— Тогда надо по пути посетить автомагазин.

— Хорошо, пойдем тогда к нам на ужин, проработаем маршрут.

— Мужики, заканчивайте и ужинайте без меня, — сказал Петр, снял с гвоздя на столбе бушлат и, накинув его на плечи, добавил, уже обратившись ко мне, — ну пошли, ненормальный.

Засиделись далеко за полночь. Маршрут теоретически был проработан, на карте города были отмечены автомагазины, заправки, сразу пометили несколько вероятных маршрутов. В 'форд' был уложен инструмент, рюкзак с едой и водой, несколько цинков с патронами, сумка патронов к гладкому... Все было готово, Петр ушел к себе, можно ложиться спать и настроиться на поездку, страшно... Но вариант заиметь 'Выстрел' в собственное пользование не давал покоя. 'Форд' рано или поздно начнет сыпаться, а 'Выстрел' наша железка, на базе КамАЗа. ..... Остальное тут http://store6831599.shop.robokassa.ru/