|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Я с ними уже несколько месяцев. Я их знаю — почти всех, а остальных узнаю постепенно: сперва понаслышке, потом в бою, потом... Ну, иногда выходит, что только посмертно. Тут ничего не поделаешь — война ведь. И трудно жалеть людей, которых никогда не знал, особенно когда в жалости нуждаются живые!
Вот только мои нынешние напарники в жалости как раз и не нуждаются. Оба.
Одного я узнал недавно. Он называет себя учеником Книжника — того старика, от взгляда которого дрожь пробирает. Вообще, ведет он себя совсем не так, как учитель, и тот не забывает ему на это пенять. Этот парень — его зовут Лави, хотя это не настоящее имя, он сам сказал, — меня чем-то... нет, не пугает. Не раздражает. Просто — держит в напряжении. Сам не понимаю, почему. Он приветливый, он веселый, он так легко заводит со всеми дружбу, и мне тоже хочется открыться ему, рассказать всё-всё, но что-то удерживает. Нет, я рассказываю, конечно, но не до конца. И, по-моему, он это чувствует.
Я вообще неплохо разбираюсь в людях. Ну, по крайней мере, считал так, пока не попал в Орден: иначе нельзя было, иначе я просто бы не выжил. Думал — ну наконец-то можно расслабиться! А тут чуть не у каждого двойное дно... Вот у этого Лави: иногда с ним одно удовольствие поболтать, он столько всего знает, так интересно рассказывает! Его любят все поголовно и он всех любит, вот только... Мне не всё в нем нравится. Иногда, если посмотреть исподтишка, кажется, будто улыбка у него неискренняя, а взгляд — совсем не дружелюбный. Может, мне мерещится, я привык искать в каждом подвох — опять же, вопрос выживания. А может, и нет. Лучше уж перестраховаться. Пусть считает меня другом, мне от этого вреда не будет, одна польза: Лави ведь может много полезного рассказать — тайком от учителя. Он нам, экзорцистам, сочувствует: мы-то не можем уйти, если вдруг что. И то, что сам Лави носит нашу форму, еще ни о чем не говорит. Он — не один из нас, хоть и прикидывается отлично, я-то вижу! А видят ли другие, не знаю. Не спрашиваю: то ли просто не хочу услышать ответ, то ли боюсь... За кого меня примут, начни я задавать такие вопросы? Вот именно...
Так или иначе, но Лави я жалеть просто не могу. Особенно после сегодняшнего: он вышел из боя, получив ранение, хотя и мне, и еще одному экзорцисту досталось куда сильнее! А он просто прекратил сражаться, только оборону держал. И пальцем не шевельнул, когда двух искателей и экзорцистку накрыло атакой акума, хотя мог что-то сделать, и тогда кто-нибудь, да уцелел бы!
Я-то, хоть и понял немного, что он из себя представляет, и то не сдержался — наорал на него, когда бой закончился. Может, даже в морду бы дал... хотя еще неизвестно, кто кому наваляет: я Лави в деле еще толком не видел, а он меня намного опытней. Так или иначе, но нос бы я ему расквасил, как пить дать! И плевать на его убеждения как ученика Книжника! Назвался экзорцистом, надел нашу форму — будь как мы! Прикинься хотя бы, вряд ли уж это сложно — уж Лави-то сумел бы... Может, и так, только нужным он это не считал.
Он выслушал всё, что я на него вывалил, ничего не отвечал, только улыбался с каждой минутой всё более неприятно. В этой улыбке уже не растерянность была видна и не вина, а... не знаю даже, что именно. Не могу назвать. Но это меня взбесило еще сильнее: что делает человек, которому плевать на всё, кроме его драгоценной Истории, рядом с нами? Смотрел бы со стороны, кто бы его осудил?! Но...
Сделать я ничего не сделал, конечно. Даже размахнуться не успел, хотя Лави явно моё намерение почувствовал: подобрался, взгляд сделался жестким — он совершенно точно готовился к отражению атаки. Он совсем не такой идиот, каким прикидывается, и намного опаснее, чем может показаться, вот что я тогда понял. Впрочем, это-то я понял намного раньше. Вот только проверить случая и на этот раз не выдалось: меня от Лави оттерли, причем совершенно недвусмысленно.
Во взгляде — верное обещание смерти любому, кто сейчас кинется в драку, что мне, что Лави. Это правильно, конечно: после сражения мы и так измочалены, не хватало еще между собой цапаться! Но меня поражает то, что он защищает ученика Книжника. Или не защищает? Просто останавливает нас обоих? Я не знаю. В этом человеке я вообще разобраться не могу...
С ним-то я познакомился раньше, чем с Лави, и при куда более неприятных обстоятельствах. Проще говоря, он меня едва не убил. Наверно, сейчас я смог бы с ним схлестнуться один на один, вот только в исходе такой стычки опять-таки не уверен. Видел, как он себя ведет в бою. Допускал, что смогу его завалить. Только... вероятность была, прямо сказать, невеликая. Опять же, биться со своим, с экзорцистом — это совсем не то, что с акума. Чистую силу в ход не пустишь, а без нее, я вполне допускал, меня просто нашинкуют мечом. Опыта мне, как ни крути, не хватало!
Этого экзорциста — Канда его зовут, Канда Юу, только не дай боже назвать его просто "Юу", угробит! — вообще понять сложно. Тут все с придурью, я уж вижу, а он особенно. Нелюдим, а если еще и в дурном настроении — лучше не подходи, тебе же хуже будет. (Если учесть, что он почти всегда в дурном настроении, я удивляюсь, как это Управление еще не обезлюдело!) Правда, в бою ведет себя так, как должен — и прикроет, и поможет... Другое дело, после обматерит так, что жить не захочется, а то еще и съездит сгоряча по физиономии, а рука-то тяжелая... Но он мне всё же чем-то нравился. Может, просто потому, что мне эмоций не хватало. Не тех, что из боя приходят, и не положительных: этих как раз переизбыток случился, уж слишком все в Ордене оказались благожелательные и дружелюбные. Как раз наоборот: давно я не чувствовал такой вот злости, чтобы через край перехлестывала, не видел такого пренебрежения к окружающим и зацикленности на собственной персоне... и склонности меня унижать — тоже. Не то чтобы я мазохист, но что-то родное в этом чувствовалось. А самым приятным был факт, что если он меня совсем достанет, я и сдачи могу дать, не рискуя слишком. Не убьет же он меня и не покалечит особо — отвечать придётся! Другой бы на задании несчастный случай подстроил, но этот не из таких. Вообще, думаю, ему на подобное просто мозгов не хватит, он не сказать, чтоб особо умен был. Боец хороший — это да, этого не отнять. Но и только!
И чего он за Лави вступился?..
Этим вопросом я и задаюсь, пока иду вслед за ними: нам за день надо одолеть два десятка миль, чтобы добраться до точки рандеву, как громко именует место встречи с искателями Лави, вовремя. Идти тяжело: все уже вымотаны до предела последним сражением, даже Канда держит не такой уж высокий темп. Лави, я вижу, прихрамывает, но не жалуется. Не знаю, ранен ли он, а если да, то насколько серьезно: на черном мундире крови не видно, а белые некогда штаны стали коричневыми от грязи. Да и шутит он, как обычно. Я даже смеюсь — он умеет поддеть! Канда, по обыкновению, только мотает головой, если Лави обращается к нему, чертыхается сквозь зубы, но почему-то не пытается пришибить рыжего идиота: то ли тоже устал, то ли просто притерпелся. Хотя, по-моему, притерпеться к шуточкам Лави невозможно — он все время выдает что-нибудь новенькое, я порой чуть рот себе не зажимаю, чтобы не заржать в голос. А то вот так засмеешься, первым же и огребешь от Канды, он-то вообще шуток не понимает... А Лави он терпит, по-моему, самым простым способом: вообще его не слушает. Это сложно, ученик Книжника бывает назойлив, как осенняя муха, и не отмахнешься — так и зудит над ухом. В этом плане Канда проявляет немыслимое терпение, я ему порой просто завидую! Самому иногда хочется отходить Лави чем под руку попадется... Хотя у меня, конечно, привычки меньше. Или больше? Если учителя считать, так я Канде фору дам...
Вот так, занимая голову дурацкими мыслями, я и иду за ними. Час, другой, уже у самого ноги отваливаются, а они шагают, как заведенные. Лави, правда, хромает всё сильнее, но молчит. В смысле, о привале молчит, так-то рот у него не закрывается. Даже Канда начинает поглядывать на него злобно, да и мне уже осточертели эти шуточки, но куда деваться? Кляп разве что вставить!
-Стоп — говорит Канда, и я со вздохом облегчения падаю в траву. Рано, как выяснилось. — Ты чего разлегся, мелкий? А ну, вали за хворостом!
-А ты чего, прохлаждаться будешь? — огрызаюсь я, так не хочется вставать.
-Я воды наберу, — отвечает Канда и словно принюхивается. Я тоже чувствую воду поблизости. — А Лави жратвой займется.
Тоже еще задание: обед из сухпайка готовить! Только и дел: сухари да солонину разложить. Если бы не посеяли сумку одного из искателей, можно было б сварить похлебку, у него там крупа какая-то имелась, но теперь-то придется обходиться всухомятку. Но костер разжечь стоит, и я иду за хворостом — спорить с Кандой смысла нет, все равно заставит делать, что велел.
Возвращаюсь к месту стоянки — ни Канды, ни Лави нет. Вещи на месте. Ну, первый, допустим, ушел к ручью, а куда второй-то провалился?
Оставляю собранные ветки и иду туда, где, мне кажется, течет ручей. Точно, и голоса слышны. По какому-то наитию я не ломлюсь сквозь ракитник, осторожно раздвигаю ветви и вижу... слышу...
-Ну, что? — Канда откладывает наполненные фляги, поднимается с колен, отряхивает плащ. — Совсем хреново?
-Да так... — Вот сейчас улыбка Лави не кажется жизнерадостной, это болезненная гримаса.
-Показывай.
-Обойдется. Я же идти могу.
-Это ты сейчас идти можешь, и то кое-как. А завтра я тебя на себе не поволоку! — глаз Канды я не вижу, но в голосе звучит что-то настолько непримиримое, что Лави только плечами передергивает, будто ему холодно.
-Да ну...
-Снимай штаны! — командует Канда, и Лави подчиняется: скидывает сапоги, спускает штаны.
Похоже, это простое действие дается ему не без труда — ткань приходится отдирать от кожи. Как же это я не увидел? Конечно, белая ткань побурела настолько, что... Но я мог бы догадаться, что это не только грязь, а и кровь тоже? И прореха там не просто так... Правду сказать, я задницу Лави не особенно рассматривал, хоть и шел позади, но не заметить очевидного... Я был о себе лучшего мнения!
-Кретин, — коротко характеризует Канда умственные качества Лави. — Чего молчал?
-А мне перед этим надо было штаны снимать? — в голосе Лави звучит злость и еще что-то, не могу опознать.
-А он тебя волнует, что ли? — пожимает плечами Канда.
Молчание.
-Поможешь? — Лави низко опускает голову. Потемневшая от пота и пыли челка скрывает лицо. — Я так не извернусь, чтобы промыть.
-Стой смирно...
Я тоже стою смирно. Молча. Смотрю: с моего места мне хорошо видно, что там у Лави с ногой. А там ничего хорошего: похоже, это он, когда падал, на что-то напоролся. Длиннющая рваная рана по задней поверхности бедра, наискосок. Вся нога в потеках запекшейся крови, и ясно, что далеко так Лави не уйдет, тут зашивать надо. Да вообще странно, что он до сих пор на ногах! Ладно, боль терпеть можно, а как быть с кровопотерей?
За спиной Канды — он присел на корточки, — мне толком не видно, что он делает, но, видимо, промывает рану. Чем, спрашивается? Водой из ручья и грязным лоскутом, оторванным от рубашки? Почему у нас с собой никогда аптечек нормальных нет, а? Даже у искателей — и у тех имеются! Или считается, что мы сразу — того? Незачем медикаменты тратить?..
-Всё. — Канда поднимается во весь рост.
-Спасибо. — Лави сейчас выглядит нелепо и как-то... нет, не глупо, но неопасно уж точно: худые ноги, полы рубашки едва прикрывают тощую задницу.
-Куда тянешь! — кажется, Канда ударяет его по руке. — Грязные шмотки на открытую рану...
-Других нет, — Лави потирает запястье, настороженно косится на Канду. — Ты чего?..
-Поворачивайся.
-Какого...
-И нагнись! — рука экзорциста пригибает голову Лави, и я невольно смаргиваю. Он что собрался делать? Ничего не понимаю!
-Я как-то опасаюсь стоять к тебе спиной в такой позе! — сквозь зубы смеется ученик Книжника, и мне кажется, что ему страшно. — Может, лучше лягу?..
-Не лучше. Так рана шире раскрывается.
И вот тут я отворачиваюсь. Закрываю глаза. Не выдерживаю, хотя видел и не такое.
А дальше слышу только всхлип Лави — так стонут от внезапной боли, и невольно сочувствую ему, потому что понимаю, что затеял Канда. У него во фляжках не только вода, я это давно подозревал, а... спиртом на голое мясо — оно, конечно, в данном случае небесполезно, но я представляю, что ощущает Лави!
Но странно — это только сперва в таких случаях боль оглушает. Потом уж терпишь, а я до сих пор слышу тихий вой Лави — будто он себе рот зажимает. Что там за чертовщина творится?
Я выглядываю из своих кустов как раз вовремя, чтобы увидеть это: вздрагивающая спина Лави, облепленная разом взмокшей рубашкой, окровавленная рана... Странно, там же было чисто, я видел!
-Хватит!..
-Еще нет, — отвечает Канда, и я только сейчас вижу, что по его руке катятся крупные капли крови — порез пониже большого пальца, через всю ладонь, хорошо будет течь, если располосовать поглубже. — Терпи.
И я не хочу приглядываться, потому что Канда заливает рану Лави не спиртом. Я снова отворачиваюсь. Не могу смотреть. Мне... неприятно.
-Теперь всё, — раздается спокойный голос. — Ну?
Снова смотрю. Лави выпрямляется — у него ноги дрожат, а на лице такое выражение... Канда чуть наклоняется, проводит рукой — сваливается струп, и на ноге даже шрама нет, вообще ничего, чистая гладкая кожа... Как на ладони у самого Канды.
-Ты же говорил, что больше этого не сделаешь, — тихо говорит Лави. На запястье — следы зубов, это чтобы не орать в голос, мне такое знакомо. — Ты обещал, что...
-Я не обещал, — бросает экзорцист. — Я сказал, что не стану больше этого делать. Но обстоятельства сильнее. Мне так проще, чем тебя на себе переть.
Тишина. А потом внезапное движение — я его с трудом различаю, Лави умеет очень быстро перемещаться, когда нужно, — и снова молчание.
Это не... Я не знаю. Не объятие, не поцелуй, — просто щека прижимается к щеке, и то, что губы касаются виска, ни о чем не говорит. И секундная неподвижность.
-Пошел ты со своими телячьими нежностями! — Канда отталкивает его резко, но не грубо, я это вижу. — Штаны надень, что ты светишь...
-А вдруг акума — испугаются! — это снова прежний Лави, веселый и вредный.
И я могу потихоньку покинуть свою засидку, вернуться на стоянку. Я знаю, они подойдут чуть позже, сперва Лави, потом Канда. Будут ругаться, как обычно, и мне достанется ни за что: или хвороста мало собрал, или огонь слишком сильный развел, какая разница?
Только мне теперь неуютно. Я что-то видел, что-то, чего толком не понял. Я ненавижу не понимать чего-то. Ненавижу. Вот только спросить не могу, ни у того, ни у другого: придется признаться, что подсматривал, а тогда... Не знаю, что будет.
Не знаю. Не понимаю
Невыносимо.
Я начал смотреть и слушать внимательнее. Еще внимательнее, чем прежде, — я что-то расслабился в Ордене, отвык подмечать оттенки интонаций, несоответствие слов, взглядов и мимики... Вот, пожалуйста, любуйся. Главное, не смотреть прямо — тогда-то всё в полном порядке, а если взглянуть искоса — картина открывается во всей красе.
Вот Канда: физиономия, как обычно, угрюмая, не говорит — огрызается. Мне так к нему сейчас лучше вовсе не лезть, да и Лави что-то подрастратил пыл, а может, просто выдохся. Нет, понимаю я тут же, не выдохся, просто очень сосредоточенно о чем-то размышляет, настолько сосредоточенно, что ему не до шуточек и хохмочек. Что-то подсказывает мне: думает он о том странном происшествии у ручья, оно его чем-то тревожит и, кажется, чем дальше, тем сильнее. Только к вечеру Лави встряхивается и снова делается невыносимым: через четверть часа его хочу убить даже я, а не только Канда. Тот на сей раз — по-настоящему, без притворства, а доводить мечника до белого каления — штука опасная, я на себе проверял, больше не хочу! Так чего же добивается Лави?
Судя по всему, он хотел скандала, возможно, даже с мордобоем. Это чувствовалось — ему явно требовалось спустить пар, ну а если тут подвернулись еще две кандидатуры на доведение до точки кипения, так и вовсе прекрасно! Я решил не вестись на провокации, ушел за этим чертовым хворостом (ну да, у меня появилась постоянная обязанность, прекрасно!), оставив этих двоих переругиваться. Сперва, я слышал, это звучало почти беззлобно, потом в воздухе будто натянутая до предела нить зазвенела, такого напряжения достигла эта перебранка... Тут Канда рявкнул так, что с елок шишки посыпались, и нить эта лопнула. Всё успокоилось.
Когда я вернулся к костру, оба как ни в чем не бывало ужинали, перебрасываясь короткими впечатлениями о сегодняшнем бое. Лави умудрялся болтать даже с набитым ртом, бурно жестикулируя при этом — крошки летели во все стороны, а еще он, конечно, подавился. Канда молча врезал ему по спине — только звон пошел, — Лави прокашлялся, поблагодарил, попросил проверить, целы ли у него ребра... и пошло-поехало.
Что-то происходило, я чувствовал, только не мог понять, что именно. Снова начала натягиваться эта звенящая струна, и я чувствовал, на этот раз одним окриком дело может и не обойтись. Канда быстро теряет терпение, а если его выводить из себя последовательно на протяжении столь долгого времени, то взрыв будет — куда там тонне динамита!
-Всё, спать, — скомандовал вдруг Канда, перебив словоизвержение Лави на середине. — Уокер дежурит первым, потом я, Лави — последним.
Ну ладно, спасибо, "собачью вахту" он забрал себе. Он мало спит, а я вот в это время клюю носом. А еще я недавно подметил: дежурство Лави намного короче моего. И куда как короче дежурства самого Канды! Я как-то проснулся чуть не на рассвете по надобности, так наш Книжник преспокойно спал, а вот Канда — нет. Хорошо еще, я тогда ни о чем не стал спрашивать: натолкнулся на многообещающий взгляд коллеги и промолчал, сделал вид, будто ничего не заметил или так и нужно... Но, по правде говоря, опять не понял, отчего это Лави имеет такие привилегии! Вроде мы накануне одинаково устали, а он вдобавок и не такая уж важная боевая единица, не то что я или Канда... Но ладно.
Свое дежурство я провел плодотворно: раскладывал по полочкам все, что знал о Канде с Лави и чего не знал. Второго явно получалось больше, полочек откровенно не хватало. Так, я не имел понятия о том, что за отношения их связывают: на близкую дружбу не слишком похоже, ни тот, ни другой не похожи на людей, которые подпустят к себе слишком близко. Приятельство? Тоже не то, с Кандой приятельствовать — всё равно, что с моргенштерном: шипастый, и не знаешь, откуда в любой момент может прилететь. С Лави еще хуже — ни слова в простоте не скажет, а скажет, так соврет. Чисто деловые отношения? Опять же нет!
Я понял, что запутался. С одной стороны, эти двое слишком хорошо понимали друг друга. По-моему, лучше, чем можно научиться за два года знакомства, да еще при условии эпизодических встреч на заданиях или там в Управлении. С другой — ну не выглядели они друзьями! Друзей я уже навидался по самое некуда. Тут было что-то совсем другое, и связывало их не только и не столько общее дело... Но что? Чувствую, если не разберусь, не смогу толком работать с ними, всё время буду ждать подвоха!
-Вали спать, мелкий, — сказал над ухом Канда.
Ого, уже мое дежурство закончилось! Хорошо еще, он не обратил внимания на мою глубокую задумчивость, а то влетело бы мне по первое число...
Ладно, дальше буду думать утром, решил я, улегся по другую сторону костра и мгновенно заснул.
Проснулся я тоже мгновенно — от какого-то шороха.
-Да спит он... — это был голос Лави, и я порадовался, что лежу спиной к костру. Лица моего они не разглядят, а я имею шанс что-нибудь услышать. Главное, не выдать себя дыханием. Дышим ровнее, Аллен, реже и не так глубоко... — Сопит себе в обе дырки.
-А тебя что приподняло?
-Да так... — судя по шороху, Лави переместился поближе к Канде. Ох, дорого бы я дал за то, чтобы сейчас понаблюдать за ними! Но поворачиваться опасно. Спящим я притвориться могу, я даже учителя обманывал, но лучше всё же не шевелиться. — Кое-какие мысли покоя не дают.
-Знаю я эти твои мысли.
-Ну а раз знаешь, то зачем, Юу? — совсем тихо, почти неслышно. — Ведь решили же...
-Дурак, — это прозвучало почти ласково, я едва не вздрогнул, никогда не слышал в устах Канда такого тона. — Ты весь из себя ученый, сообрази сам!
-А?
-Бэ! На штанах твоих грязи, как в болоте. Вода в ручье... черт знает, откуда он течет и что в нем водится. На бинты разве что рубашку разорвать, а она тоже... Ну и что?
-Что?
-Охота была заражение крови поиметь? Или там столбняк? Чего еще можно подхватить? — для Канды это была очень длинная речь, я опять удивился.
-Ты прав, конечно, — Прозвучал тяжелый вздох. Я представил, как Лави сидит, нахохлившись и натянув на плечи одеяло. — Но всё равно, Юу... Не надо бы этого.
-А что так? — насмешливо и, по-моему, зло, спросил тот. — Боишься? Или брезгуешь?
Тяжелая пауза.
Снова шорох, ожесточенный выдох: судя по всему, Лави резко отодвинулся и улегся, завернувшись в одеяло с головой. Обиделся, что ли?
Канда негромко фыркнул. Помолчал, помешивая, судя по звукам, угли в костре. Потом окликнул чуть слышно:
-Лави...
Молчание было ему ответом.
Чуть громче:
-Лави!.. — Снова тишина. — Лави, не дури.
Тот не отзывался. Я на месте Канды давно плюнул бы на такого обидчивого, но тот явно не собирался оставлять Лави в покое. Судя по звукам, подвинулся к нему, потряс за плечо. В ответ раздалось приглушенное: "Отвали, придурок!".
Сказать такое Канде я бы лично не осмелился, несмотря ни на что. Этот вот не побоялся и... ничего. Нет, куда больше, чем ничего!
-Я погорячился. Могу взять свои слова назад.
Это что, Канда говорит?! У меня, по-моему, даже уши зашевелились, так я боялся упустить хоть слово!
А вот теперь, похоже, Лави рывком сел, сбросив одеяло. Вздохнул, помолчал.
-Что сказал, то сказал, — угрюмо произнес он. — Только впредь думай, что именно говоришь. Брезгую... после всего, что было?
"Да что было-то?!" — мысленно взвыл я.
-А вот бояться — боюсь, — тихо продолжил Лави. — Чем дальше, тем сильнее.
-Чего?
-Того! — передразнил Книжник. — Что, если кто-то узнает?
-М-да... — после паузы ответил Канда. — Но если ни ты, ни я не расскажем...
-А если заметят? — спросил Лави, и я поежился: показалось, будто он обо мне говорит, будто заметил меня сегодня...
-Что именно?
-А, я же тебе не сказал... со всеми этими драками забыл. Тьфу, зараза, узел затянулся... — Треснула надорванная материя, снова что-то зашуршало. — Смотри.
-Ну? Ничего нет.
-Вот именно. А позавчера я на постоялом дворе распахал ладонь о какой-то гвоздь, хорошо еще, левую. Продезинфицировал, кое-как замотал, потом вообще забыл... Ну и вот. Даже шрама не осталось.
Снова воцарилась тишина, только костер потрескивал.
-Вон оно что, — произнес, наконец, Канда. — А я еще гадал, как ты умудрился столько пройти сегодня.
-Угу. Видимо, что-то со мной... происходит. Видишь, на царапину на ладони хватило. На ту дырку в ноге — нет.
-И ты именно этого боишься? Стать... вроде меня?
-Да нет... — задумчиво ответил Лави. — Я просто не хочу попасть в руки вашим ученым. Да и остальные... Представляешь?
-Ага. Эксперименты.
-Точно. "Экзорцист Канда Юу, пройдите на пункт сдачи крови", — невыразимо противным голосом произнес Книжник. — Сколько там зараз можно взять?
-Не знаю. У меня, наверно, много.
-Вот-вот. А потом зовут кого-то еще, принудительный разрез — и пошло-поехало... вперед — к высотам регенерации! — Лави что-то прошипел неразборчиво. — Ты этого хочешь?
-Ну уж нет. Хватит с меня кровных родственничков.
-Хм, а и правда! — усмехнулся Лави. — Кровные... Ладно, но что делать?
-А ничего. Замотай снова руку тряпкой, на случай, если Уокер видел, что ты ободрался, и всё. Под перчаткой не особо заметно, но мало ли... Кстати, а ощущения какие?
-В смысле? А! Ничего особенного, — подумав, ответил Лави, — и уж с сегодняшними не сравнить. Так, будто мурашки под кожей бегают.
-Похоже... А что, — судя по тону, Канда усмехнулся, — знай ты заранее, не сунулся бы... тогда?
-Что ж я, не стал бы тебя вытаскивать? — хмыкнул в ответ Лави. — Хотя, конечно... Зрелищно, наверно, было. Оба в крови с головы до пят, не разобрать, где чья...
-Угу. А ты еще и орешь на всю округу. Как нас обвалом не накрыло...
-Чудом, не иначе. Да и заорешь тут — мне ж показалось, что я руку в кислоту сунул. Хотя откуда бы ей там взяться? Только я тогда не соображал почти.
-Ничего, потом зато быстро понял, что к чему, — вздохнул Канда.
-Да сложно было не догадаться... была рана — и нету. Внешнее воздействие — только одно. Ну и...
-Угу... Ложись-ка ты спать, — неожиданно произнес экзорцист. — Скоро светать начнет.
-Так моё дежурство-то. Ты который раз уже...
-Ложись, — приказал Канда тоном, не терпящим возражений, и Лави с недовольным ворчанием устроился поближе к прогорающему костру.
Я смотрел в темноту и только старался дышать ровно и медленно, чтобы не выдать себя. Вот так узнал... Вот так услышал...
И что мне теперь делать с этим знанием? Доложить директору? Он, может быть, даже поверит, с его-то безумными идеями... Но вот что со мной после этого сделают эти двое, даже представлять не хочется. Тогда что, молчать? Молчать, делать вид, будто я ничего не знаю, не замечать, если Лави вдруг подозрительно быстро оправится от ран... Выходит, так, пока другого выхода я не вижу.
Да, кажется, я начал многое понимать. Кроме, разве что, одного: откуда это странное отношение Канды к Лави? Что за... забота, что ли? Или ему просто приказали охранять Книжника и присматривать, чтобы тот, не приведи господи, не переутомился и не влип в неприятности?
Над этим надо было еще поразмыслить, но — утром. Поспать осталось всего ничего...
Утро началось, как обычно, с хорошего пинка (дорогой учитель, мог бы начать я письмо, мне очень вас не хватает, но, к счастью, и здесь найдутся люди, готовые напомнить мне о ваших милых привычках!).
-Юу, ну полегче всё же! — протянул Лави.
-Его иначе хрен добудишься, — буркнул тот. — Вставай, мелкий, чего разлегся?
-Но сапогом-то зачем? — продолжал "заступаться" за меня Книжник. — Вон полил бы водой, она приятная, холодненькая...
-В следующий раз так и поступлю, — осклабился Канда.
Я молча складывал пожитки. Я решил, что буду меньше болтать и еще внимательнее смотреть по сторонам. Правда, я так увлекся наблюдением за попутчиками, так старался вычленить из обычной болтовни Лави что-то существенное, извлечь из коротких реплик Канды нечто важное, что благополучно прозевал появление акума. Ну конечно, мы и шли берегом ручья, потому что здесь видали этих тварей, судя по последним сообщениям...
Если б не Канда, нам пришлось бы худо. А так — он одним мощным толчком сшиб Лави в ближайшие кусты, а сам рванулся вперед, дав мне тем самым несколько секунд на оценку обстановки.
Обстановка была... так себе. Прямо скажу, акума, на мой вкус, было многовато, но... служба есть служба. И, в конце концов, кто, как не мы, должны освободить эти несчастные души?
Души душами, а вот оболочки освобождения как-то не жаждали, бой вышел жарким. Где-то позади виртуозно матерился Лави; в этот раз он, видимо, решил прикрывать тылы. Кстати, не худшее решение: со стороны леса акума тоже могли подобраться... и подобрались, судя по грохоту. Ну, на этот раз Книжник не сплоховал...
Дальше рассуждать мне стало просто некогда, меня окружила немаленькая стая, пришлось задействовать все силы, и я не сразу осознал, что бой уже окончен. Чуть поодаль Лави методично, не приближаясь особенно, добивал пару подранков, куда делся Канда, я не увидел.
-Ничего погуляли! — выдохнул Книжник, утирая пот со лба. Исцарапан он был, будто его стая диких кошек драла — видно, угодил в ежевичник, если не куда похуже. — Юу! Эй, Юу, ты где?!
-Не ори, придурок, — раздалось совсем с другой стороны. — Может, еще какая тварь затаилась...
-Да вроде всех повыбили, — ответил Лави, подходя к Канде и присаживаясь рядом на корточки. Выглядел тот, если честно, неважно: крови вроде не видно, но лицо белое до синевы и совершенно мокрое. Он сидел, привалившись спиной к толстой сосне, и шевелиться явно не собирался. — Эй, ты как?
-Жив, — лаконично ответил экзорцист. Дышал он как-то странно, часто, но неглубоко. — Ну, чего встали?
-А что делать? — не удержавшись, спросил я, оглядев изрядную просеку, проделанную нами в ходе сражения.
-Костер развести, например, — предложил Лави. — Ты же наверняка с голоду умираешь, а, Аллен?
Что верно, то верно, желудок отозвался урчанием.
-Ну вот и займись, — обрадовался Книжник.
-А ты? — подозрительно спросил я. Перекусить-то и всухомятку можно, да и сварить у нас нечего, я уж говорил...
-А я... да вон по окрестностям посмотрю, мало ли, правда кого-нибудь упустили, — неожиданно сказал он.
-А Канда что же?
-Пойду умоюсь, — неожиданно сказал тот и тяжело поднялся, опираясь на ножны.
Шел он медленно, как-то скособочившись, но целеустремленно. Лави проводил его взглядом, нахмурился было, но тут же снова загорелся энтузиазмом.
-Ну, я тоже пошел! — заявил он. — Аллен, ну что ты стоишь? Ночевать здесь будем, я лично дальше шагу не сделаю, пусть Канда меня хоть за шиворот тащит!
-Угу, иду, — кивнул я и отошел недалеко в лес.
Оглянулся: Лави быстрым шагом направлялся к ручью, к тем кустам, в которых скрылся Канда.
Я подобрал несколько сучьев, потом решительно повернулся и пошел следом за Лави. В конце концов, кто мешает мне собирать хворост ближе к берегу ручья? Мы столько деревьев покрошили, что подходящих веток теперь кругом — хоть десять костров разводи!
Мне удалось тихо подобраться совсем близко: мои попутчики пропахали недурной проход. Я, впрочем, выбираться из кустов не стал, притаился за одним, особенно пышным, осторожно раздвинул листву... Сморгнул, отпустил ветку, чуть не выхлестнув себе глаз, вовремя поймал ее, взглянул снова.
Эта картина выглядела так же странно, что и предыдущая, только на этот раз действующие лица поменялись местами.
Канда лежал лицом вниз на короткой зеленой травке, раздетый по пояс, мне был виден только его затылок. Лави... Лави сидел верхом у него на бедрах и делал что-то... Мне сперва показалось — массаж.
-Как тебя так угораздило-то? — пробормотал он, и я превратился в одно гигантское ухо.
-Да взрывной волной — о дерево, — глухо проговорил Канда. Пальцы его левой руки непроизвольно сжались, выдирая траву с корнем. — Ага, здесь. И чуть выше.
-Вот ведь твою мать...
Сквозь плеск ручья и шелест листвы мне послышался какой-то звук, подозрительно похожий на хруст. Канда негромко зашипел.
-Пятый позвонок. И еще восьмой. Да сильнее же!
Лицо у Лави было напряженным, лоб взмок, руки двигались точно, аккуратно...
-Плечо давай, — он чуть наклонился вперед.
-Там норма уже. Руки в порядке.
-Тогда поворачивайся.
Книжник чуть привстал. Канда медленно развернулся лицом вверх — оно уже не казалось синюшным, хотя бы губы приобрели нормальный оттенок.
Лави осторожно смахнул у него с груди прилипшие листья и мелкий травяной мусор.
-Ну? А, сам вижу...
-Да потише ты!
-То тебе посильнее, то потише, — хмыкнул Лави. Мне хотелось проморгаться: показалось, будто под его нажимом грудная клетка у Канды как-то странно сдвинулась. — Ты что, все ребра переломал?
-Почти. — Тот осторожно вдохнул поглубже. — Нормально. Дальше легче.
-Как ты вообще сюда дошел? — тихо спросил Книжник. Он так и не убирал рук с груди Канды, и мне делалось всё более неуютно.
-У меня же не ноги сломаны, — фыркнул тот, приподнялся на локте, закашлялся, сплюнул кровью, пояснил: — Осколок ребра в легкое угодил, похоже. Скоро выйдет.
Даже Лави явственно передернуло.
-Ну и зачем ты потащился на берег, а? — гнул он своё. Я эту его манеру уже знал: как привяжется — не отлипнет, пока не вызнает всё, что ему нужно.
-По той же причине, что и ты, — ответил Канда спокойно. — Думаешь, охота было, чтобы меня корежило на глазах у этого?
Я мысленно выругался, так грязно, как только умел. Значит, я для них по прежнему всего лишь "этот". Этот мальчишка, этот придурок, этот... не знаю, кто еще! Эти двое со мной "дружить", как остальные в Ордене, вовсе не собирались.
-Ладно, — тихо сказал Лави. — Понял. Но ты всё равно чертов упрямый...
-Кто бы говорил, — усмехнулся Канда. Я ни разу не видел его регенерацию вот так, совсем близко. Он ведь худой, жилистый, и мне казалось, я различаю, как встают на место переломанные кости, и дышал экзорцист уже полной грудью, ровно и глубоко. Жутковатое зрелище. — И... спасибо, Лави. Так выходит намного быстрее, ты тогда снова верно догадался. И не настолько больно.
-Я вообще отличаюсь умом и сообразительностью, — фыркнул тот, не отрывая взгляда от лица Канды, уже обретшего нормальные краски. — Порядок, а?
-Ага, — ответил тот и вдруг очень крепко взял Лави за пояс...
Дальше я ничего уже не видел. Отвернулся, как можно тише выбрался из кустов и занялся своими прямыми обязанностями: развел костер, достал припасы — есть и впрямь хотелось нестерпимо. Не буду же я дожидаться этих двоих? И звать их тоже не стану...
Ну, что я узнал на этот раз? Разве только увидел пресловутую ускоренную регенерацию Канды Юу в действии. И понял, что Лави посвящен кое в какие тайны, в которые мне совать нос не следует, если я не хочу, чтобы мне этот нос оторвали. Причем, вполне вероятно, с головой вместе.
-А кто это лопает в одиночку, не дождавшись товарищей? — пропел у меня над ухом Лави, и я чуть не подавился сухарем. — Ты уже всё съел, Аллен, или нам хоть по крошечке оставил?
-Что ж я, совсем дурак? — деланно оскорбился я. — Вон ваши порции, и нечего тут на меня бочку катить...
-Да кто тебя знает, — фыркнул Лави, усаживаясь напротив. Канда устроился рядом: лицо непроницаемое, как обычно, ничего не разберешь. Челка чуть влажная и растрепанная — действительно, умывался. — Юу, слушай, а когда акума кончатся, мы можем в дровосеки идти! Ты посмотри, сколько дров — знай отвози! Я буду валить, ты рубить, а Аллен — отгребать, как тебе идея?
-Идиотская, как обычно, — ответил тот.
-Да ладно, ты посмотри, какие открываются перспективы! Откроем собственное дело, назовем как-нибудь так... пафосно! А потом...
Понятно, Лави переключился на необязательный трёп, и продолжать так он может часами. Причем, что интересно, на этот раз мишенью для своих шуточек и проверки грандиозных планов он выбрал меня и только меня. Канда если в разговор и вовлекался, то только на уровне "Верно я говорю, Юу?", на что тот фыркал и отмалчивался.
Черт, может, стоило остаться и послушать, о чем у них шла речь на берегу? Чего я испугался? Взял и сбежал, теперь гадай, что за муха укусила Лави. А, видно, укусила-таки, раз уж даже Канда под конец не выдержал и сказал "да отстань ты от него, надоело!". Лави усмехнулся и послушался, покровительственно потрепал меня по макушке и заявил что-то вроде, мол, пускай учится отшучиваться, в жизни пригодится.
"Да я уже нашутился так, что по гроб жизни хватит, — подумал я, припомнив учителя. — Вот бы тебе с кем... поболтать!" Но молчу, конечно. Сейчас что-то не хочется разговаривать.
-Дежурства — как обычно, — распорядился Канда и, не слушая возражений, лег и тут же заснул...
На этот раз, отдежурив, я рискнул расположиться лицом к костру. Спина замерзнет, ну и пёс с ней, зато так я, может, сумею что-нибудь разглядеть. Если, конечно, эти двое и сегодня будут разговаривать. Могут и не стать, судя по поведению Лави.
Тем не менее, я начесал челку на физиономию, чтобы скрыть глаза, и притворился спящим. Наверно, не зря я гордился этим своим искусством, поскольку снова никто ничего не заподозрил.
-Ну что тебе не спится? — негромко произнес Канда, занятый, по обыкновению, полировкой меча. Лицо его в отблесках костра казалось старше, чем на самом деле, и выглядело это странно, будто провалился на несколько лет вперед...
-Да так... — Лави сел рядом, поджав под себя ноги. Я угадал тогда по звуку — он действительно натягивал одеяло на плечи. — Когда еще поговоришь по-человечески...
-А, — коротко отозвался тот, придирчиво осматривая меч. Остался доволен осмотром, убрал его в ножны, сел, обхватив руками колени. — Ты чего сегодня на Уокера взъелся?
-Разве? — хмыкнул Книжник.
-Ты его доводил так, как даже меня не доводишь, — ответил Канда. Я подивился — значит, мне не показалось!
-В смысле? — прикинулся Лави непонимающим.
-Мне тебя, конечно, иногда хочется убить, — подумав, сказал тот, — но меру ты знаешь. И ты шутишь, это даже я способен понять. А сегодня ты говорил зло. Просто зло, безо всяких шуток. Поэтому и ко мне не лез? Чтобы не сбиться с тона или не нарваться?
-Ты иногда бываешь таким проницательным, Юу, — вздохнул Книжник и (тут мне захотелось открыть глаза пошире, но я побоялся) опустил подбородок на плечо Канды. — Всё так.
-Ну и зачем?..
-Не сдержался. После всего... — Лави поерзал, устраиваясь поудобнее.
-Да когда тебя бои из равновесия выводили? Если поначалу только, да и то с непривычки.
-Я не об этом. — Книжник чуть повернул голову, взглянул Канде в лицо. — Уокер за нами следит, ты не заметил?
Я покрылся холодным потом и на всякий случай зажмурился. Если Лави умудрился увидеть, что у меня глаза приоткрыты...
-Что приглядывается — обращал внимание, — задумчиво ответил Канда. — Но он ко всем присматривался.
-В Управлении, — уточнил Лави. — К нам поначалу тоже... Потом взялся следить. Ты уж мне поверь. Ты в акума разбираешься, а я — в людях. И я прекрасно чувствую, кто, как и с каким чувством на меня смотрит.
-Я верю, — медленно произнес тот. — И что ты почувствовал?
-Ты прав: сперва он просто приглядывался к нам как к напарникам, попутчикам... нормальное поведение. А потом я заметил, что интерес делается всё более пристальным. Навязчивым даже. По-моему, он очень хочет выяснить о нас... побольше, уж не знаю, с какими именно целями. Скорее всего, хочет лучше нас понять, но в свете некоторых обстоятельств...
-Ага... — протянул Канда, скинул острый подбородок Лави со своего плеча, взамен обхватил Книжника за плечи. — Вроде и я что-то такое подмечал, если подумать. Внимания особого не обратил, болван... И ты поэтому на него вызверился?
-Говорю — не сдержался, — хмыкнул Лави. — Забавно, наверно... Я сам по роду всю жизнь только и делаю, что сую нос в чужие тайны. А когда кто-то попробовал подглядеть нашу... сорвался. Больше не стану, правда. Подозрительно выглядит.
-Это уж точно... — Тот глубоко задумался. Потом спросил: — И что ты предлагаешь?
-Пока не знаю, — мотнул рыжей головой Книжник. — Надо подумать.
-Слушай, — сказал вдруг Канда, — а что, если...
Тут он зашептал Лави в самое ухо, а я затаил дыхание в надежде что-нибудь расслышать. И тут же заметил, как Книжник резко ткнул Канду под ребра. Тот мгновенно умолк.
Воцарилась тишина.
-Ложись давай, — сказал он, наконец.
-Юу, так нечестно, — упрямо ответил Лави. — Может, ты мне дашь хоть одно дежурство нормально...
-Не дам, — отрезал тот. — Ты с недосыпу вообще невыносим. И тормозишь к тому же. А если опять акума?
-Слушай, я могу...
-Не знаю я, что ты там можешь. Но моги это где-нибудь в другом месте, ладно? — Канда нахмурился. — В Управлении там или еще где, но не в походе. Мне за тебя башку отвернут, если что.
-Мне не нравится быть на привилегированном положении, — буркнул Лави, устраиваясь на своем месте. — Я сейчас такой же экзорцист, как и вы!
-Не ври, — отрезал Канда и выпрямился. — Ты в это сам не веришь. Так что кончай спорить и спи, а то с утра разбужу пинком, как Уокера.
-Здорово! — восхитился Книжник. — Хоть в чем-то равноправие!..
-Заткнись, Лави!
После этого и впрямь наступила тишина.
Я задумался. Так... Похоже, мои уловки, рассчитанные на обычных людей, для Книжников не годились. Мог бы и раньше догадаться, придурок! Лави заметил мой пристальный интерес... но, кажется, не понял, что я уже увидел немало интересного. И слава богу, потому что, скажи он об этом Канде, я буду пятый угол искать. Прямо здесь, в лесу.
Или, вдруг пришло мне в голову, то были вовсе не самые серьезные тайны? Второе — ну, ускорение регенерации, это и до меня дошло. Первое — интересно, конечно, но, опять же, не смертельно. Да и не расскажу я об этом... хотя бы по той же простой причине: вот не нравятся мне эксперименты на людях, как бы важно это ни было!
А Лави сказал "подглядеть нашу тайну". Если он уже знал, что я за ними слежу, то мог предположить — предшествующее я видел. Выходит, есть что-то еще? Или речь идет именно о первом эпизоде? Нет, позволять себе злые выпады он начал позже...
Я окончательно запутался в собственных выкладках и решил пока повременить с выводами. Я так или иначе докопаюсь до правды, только действовать теперь буду намного осторожнее!
Зато приятно, что подтвердилось мое предположение насчет особого положения ученика Книжника: похоже, Канда за ним особо приглядывает. Но одно дело приглядывать, а другое — так вот доверительно общаться у костра, да и вообще... С этой мыслью я и уснул.
...Здравствуй, хмурое утро и бодрящий пинок тяжелого сапога!
-Юу, черт тебя дери! — раздался вопль с другой стороны кострища. — Ты что творишь?
-Проверяю на тебе твои же методы, — довольно отозвался тот, закупоривая фляжку. — Как водичка, освежает? Бодрит?
-Весьма! — буркнул Лави. — Только в ухо-то зачем лить?
-Случайно, — развел руками Канда. — Ну, что встали?..
За день мы отмахали немало. Я понимал, что резкая потеря мною интереса к попутчикам не останется незамеченной, поэтому по-прежнему за ними наблюдал, но уже не так пристально.
Канда, как обычно, отмалчивался, а Лави замолкал только ради того, чтобы промочить пересохшее горло. Это снова был прежний Лави, а не вчерашний, совершенно чужой и очень опасный. Сегодня он балагурил по-настоящему весело, без злых уколов и безжалостного вышучивания.
Я немного успокоился. Наверно, пока стоит придерживаться выбранной линии поведения, и рано или поздно эти двое успокоятся и чем-то да выдадут себя. Время терпит, решил я. Тем более, не за горами возвращение в Управление, а там, в родных стенах, сам бог велел расслабиться! На том я и порешил.
Ночевали мы в этот раз, к превеликому моему счастью, на постоялом дворе, где, черт побери, кормили, может, и не деликатесами, зато порции были такие...
-Аллен, ты лопнешь, — заметил Лави, когда я приканчивал третью миску каши.
-У него еще в левой руке место осталось, — буркнул Канда, едва ополовинивший свою порцию. Это было настолько неожиданно, что я чуть не поперхнулся. — Лави, ты что, не видел никогда, как он жрёт?
-Видел, конечно, и не устаю поражаться, — хмыкнул тот. — Феномен! Настоящий феномен! Слушай, Аллен, надо тебя замерить и взвесить до обеда и сразу же после, вот вернемся, тогда...
-Ты лучше Канду замерь и взвесь, — фыркнул я, — а то он есть толком не ест, а сил хоть отбавляй!
-Юу, ты как на это смотришь? — переключился на него Лави. — А? Я осторожно, клянусь, твоя честь не пострадает!
-А по шее? — прищурился тот.
У меня немного отлегло от сердца — вроде бы всё возвращалось в свою колею.
...Равно как и многое другое. Свободными здесь оказалась крохотная комнатенка на двоих и койка в большом зале человек на двадцать. Угадайте, где ночевал я? Правда, на этот раз я не стал особенно пререкаться, решив, что раз уж Канда за Лави приглядывает, то и пусть их...
А вот ночью мне понадобилось на двор (какие уж удобства в таком местечке) и, потихоньку пробираясь верхним коридором обратно в зал, я обратил внимание, что из-под двери рекомой комнатенки едва заметно пробивается свет. Каюсь, я не удержался и приник к замочной скважине. Дверь открывалась вовнутрь, так что получить ею по лбу я не рисковал, а вот ввалиться внутрь, если распахнут, — очень даже. Но любопытство пересилило осторожность... Чем могут заниматься эти двое посреди ночи? Или это Лави, дорвавшись до свечей и ровной поверхности, что-то записывает?..
Так... На полу тяжелые пыльные сапоги (ребра заныли), одной койки не видно — комнатенка имела замысловатый выступ посредине, как бы разгораживающий ее надвое. Напротив двери — колченогий столик, на нем горит свеча.
Я перевел взгляд левее, на вторую койку... и чуть не треснулся лбом о дверь. Хорошо, успел схватиться за косяк...
Конечно же, эти двое и не думали спать. Только Лави не занимался своими записками, отнюдь. Лави растянулся на койке, а верхом на нем устроился Канда. Точно, как в тот раз, у ручья, только они снова поменялись местами... И волосы у Канды были распущены, падали вперед, совершенно закрывая его лицо. длинный плащ свешивался почти до полу. "И что не снять? — подумал я заторможенно. — Лави-то вон в одной рубашке. Только что они делают?"
И тут до меня дошло. Дошло, где я видел такие движения, понял, почему Лави дышит так тяжело, вцепившись в Канду, а тот то наклоняется к Лави, то выгибается назад, и тогда тяжелая масса блестящих волос сползает ему за спину, приоткрывая лицо. И почему вот сейчас...
У меня отчаянно горели уши. Нет, я всякого в жизни навидался, но осознавать, что именно твои товарищи... ладно, попутчики... Черт, черт!
Но оторваться от замочной скважины я не мог. Вот — последнее судорожное движение, и Канда почти распластывается на груди у Лави, и его черная грива закрывает обоих блестящим плащом.
-Вот черт тебя дери... — донеслось неразборчиво, не поймешь, кто и говорит.
-Молчи лучше... — а это точно Лави, он никак не мог отдышаться. — Ты далеко, Юу?
-А что, спать мы сегодня совсем не будем?
-Так и спи, места хватит...
-Дай, я хоть штаны надену, — проворчал тот, легко подхватываясь на ноги. Я чуть не шарахнулся — показалось, он идет к двери, но нет — видимо, пошел к своей койке. Под длинным плащом у него ничего не оказалось... к-конспираторы!
Книжник хмыкнул, тоже поднялся и скрылся из виду за выступом стены. Послышался короткий смешок, еще какие-то непонятные звуки, плеск воды — хоть кувшин с тазиком здесь в "приличные" номера ставили, и на том спасибо.
-Лави, свяжу к такой-то матери! — предостерег невидимый Канда.
-Ладно, ладно... — тот вернулся, плюхнулся на скрипучую койку, закинул руки за голову, мечтательно разглядывая потолок.
Через полминуты появился Канда, на этот раз в безрукавке и штанах, с прибранными волосами, кинул на ноги Лави одеяло, бесцеремонно подвинул Книжника, улегся рядом. Видимо, на койке всё же было тесновато, потому что через несколько секунд ожесточенной перебранки (по-моему, краснеть дальше мне было уже некуда) эти двое сумели устроиться на ней только в обнимку.
-Будешь распускать руки — полетишь на пол, — предостерег Канда.
-Пол с твоей стороны, с моей — стенка, — резонно возразил Лави.
-Это неважно... Ч-черт, свечу забыли...
-Да пёс с ней, догорит и погаснет... Ты вроде спать собирался?
-Угу...
Я осторожно, на цыпочках (проклятые половицы так и норовили выдать меня отчаянным скрипом) отошел от проклятой двери и вернулся в общий зал. Тут храпели, тут пахло луком и... неважно, много чем пахло, но мне было всё равно.
Хотел понять получше? Ну вот, Аллен, получи и распишись! Вот какую тайну так ревностно оберегал Лави, а что будет, если Канде хотя бы намекнуть — я знаю... Господи, храни меня от такого знания! Не видел я ничего, не знаю и знать не хочу!
С этой мыслью я упал на тощий матрац, зажмурился и попытался уснуть. Не вышло: до утра мерещились то черная и рыжая головы рядом на комкастой подушке, то тесно сцепленные пальцы, то перетекающая с плеча на спину иссиня-черная гладкая грива... Я боялся только одного — что утром не смогу посмотреть им в глаза. Нет, это личное дело каждого, я понимаю, но... я-то подсматривал. И я знал, что мне потребуется всё моё самообладание, чтобы не выдать себя ни жестом, ни взглядом...
Но я справлюсь, не будь я Аллен Уокер!
Эпилог
-Неплохо вышло...
-Ага. Ты отменный актер, Юу.
-Так репетировали-то сколько... Ты, кстати, отличный режиссер.
-Еще бы, я все коленки исползал под нашей дверью, нужный ракурс выбирал, освещение... Но идея твоя, так что не отмажешься!
-А я собирался? Ты мне скажи только, — Канда поудобнее пристраивается на краю койки, Лави чуть поворачивается, чтобы освободить побольше места, — как ты догадался, что Уокер явится подсматривать?
-Не знаю даже... — Свеча уже догорела, улыбку можно угадать только наощупь, а это несложно, если щекой к щеке. — Он явно решил, что сумел меня обмануть и расслабился. А я был уверен, что он не удержится, представься случай! А тут такое дело... Замочная скважина — это же классика! Ну а что он наверняка потащится на двор — тут и гадать нечего было, после такого-то ужина! Но вот если б не твой слух, мы бы тут до утра изображали живые картины...
-Да Уокер так топает, что его за милю слышно, а тут еще полы скрипят. И уж шаги-то я отличу, — усмехается и Канда.
-Бедный Аллен, — серьезно говорил Лави. — Он завтра будет сам не свой. Я даже не стану над ним издеваться.
-А если он кому-нибудь ляпнет?
-Он что, самоубийца, по-твоему? Нет, Юу, ход его мыслей просчитать легко. Шантажировать он не рискнет, — предупреждает Лави вопрос. — Потому что знает — ты его на месте закопаешь. Поддразнить... еще не скоро осмелится. Если вообще осмелится. А главное, мы отвлекли внимание от основного нашего секрета... Хм, это ты за меня держишься или что?
-Держусь, придурок!
-А-а, а то я подумал: вдруг ты в роль вошел...
-Ты точно на пол полетишь.
-А кто это всё придумал?
-Придумал... — Канда глубоко вздыхает. К Лави он привык. Лави — это... Лави. — Мало ли, чего я придумал!
-Да помню я, — фыркает ему в волосы Книжник. — Мы же кровные родственники...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
