|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
1.9. Бронзовый лист
Сегодня шел дождь, да такой сильный, что учитель решил провести последнюю тренировку под куполом барьера на полигоне Сенджу.
В небесах сверкнула молния.
*Грохот*
Запоздалое эхо грома достигло моих ушей через пару секунд после вспышки молнии.
— Сенсей, а это не опасно в такую погоду сидеть под Барьером? — настороженно кошусь на зеленую пленку барьера.
Если молния в него ударит, то мало нам не покажется!
— Пустяки, это безопасный барьер, если схлопнется, нас максимум ненадолго оглушит, — невозмутимо пояснил учитель.
— Завтра мы отправляемся в Кири... твое дзюцу, оно готово?
Дан-сенсей не вмешивался в мой проект, все выкладки по новому дзюцу только мои, есть чем гордиться... было бы, если бы дзюцу вышло нормальным. Но, к сожалению, получилась затратная медленная техника А ранга... только зря место в книге дзюцу занимает. Лучше бы больше времени Стихии Ртути уделил, вместо того, чтобы пытаться создать что-то новаторское...
— Да, закончил, — печально выдыхаю.
Учитель вопросительно изогнул бровь — "Покажешь или нет?"
Спрыгиваю с камня на мокрую траву. Под серьезным взглядом сенсея вытягиваю правую руку. Мои пальцы, словно острие копья, направлены в сторону далекой мишени.
Поток чакры через главную магистраль правой руки. Наращиваю давление в микро каналах, окружающих магистраль.
Выпускаю слабый поток чакры из тенкецу на локте.
Медленно вокруг ладони начинают вращаться потоки голубой чакры. Вихрь окружает руку и сходиться в двух точках — одна на кончике среднего пальца, вторая за локтем, на расстоянии в десять-пятнадцать сантиметров.
Смерч окружает правую руку, мне с трудом удается его сдерживать. Осознаю череду удачных срабатываний умений.
— Шесть секунд, — вслух заметил Дан-сенсей.
"Да она медленная... не нужно напоминать", — бурчу про себя.
Меня начинает тянуть вперед. Дзюцу вот-вот пойдет вразнос, дабы этого не случилось, завершаю его, огранив своей Инь, через вербальный компонент:
— Киссэн!
Меня несет вперед этот смерч чакры. Перед глазами мелькают деревья, слышится треск и грохот. В районе живота поселился кусок лавы — это очаг чакры беспрерывно восстанавливает давление в чакроканалах.
Отряхаюсь от пыли и коры. За мной широкая траншея вспаханной земли.
В ворохе листвы появляется сенсей.
В глазах у мужчины беспокойство, он осматривает меня, ощупывает руку.
— Целый, — облегченно вытирает пот со лба. Оглядывается назад. Двести метров траншеи, куски деревьев и комки почвы валяются тут и там.
— Аки, напомни мне, чтобы я больше не позволял тебе экспериментировать с дзюцу самостоятельно... по крайне мере до получения патента Тобетсу-Джонина.
— Сильное, но неконтролируемое дзюцу. Киссэн, значит... Много чакры потратил?
— Как на создание пяти Капель, — пожимаю плечами. Вопросы с затратами чакры не так просты, как кажется на первый взгляд. Нужно учитывать множество факторов, например скорость восполнения плотности в каналах, прочность очага, способность каналов к сужению и расширению. Как можно быстро все это просчитать? Только с опытом ты начинаешь осознавать "объем" своей чакры.
Дан почесал макушку. Задумался.
— Аки, используй Киссэн на экзамене только в крайнем случае. Техника еще сырая, лучше действуй, как я тебя учил, — улыбнулся мне заразительно Дан-сенсей.
А научил меня он многому. Никаким новым ниндзюцу он меня не обучил, вместо этого мы в течение месяца оттачивали все имеющиеся у меня возможности. Было еще и работа над Стихией Ртути, но использовать её я пока опасаюсь, да и нет у меня никаких техник на её основе. Позже, после экзамена учитель подучит меня замене стихий в нин, и тогда я адаптирую некоторые свои ниндзюцу к использованию Стихии Ртути. Но это будет еще не скоро.
— Ладно, оставим Киссэн на будущее, — еще раз скосил глаза на траншею Учитель.
— А пока — спарринг! — хлопнул он в ладоши:
— Вводная — у тебя мало чакры, метательное оружие закончилось, фуин нет. Разрешаю использовать облегчение веса.
Като Дан продолжил стоять со скрещёнными на груди руками, но теперь от него несло явной угрозой.
"Моя чувствительность Инь улучшилась", — мимоходом оценил я.
Чем чувствительней человек к Инь, тем больше шанс уловить желание противника. Но стоит быть настороже, враг может обмануть — захотеть ударить в одно место, а на самом деле атаковать совсем иначе.
Работа с Инь и Ян — это мир Джонинов, и я пока делаю первые шаги в его направлении.
Губы дергаются в намеке на улыбку, использую навык. Тело становится невероятно легким, словно перышко.
Откуда-то понимаю, что сенсей собирается ударить ногой в корпус, но я не доверяю этому ощущению, слишком оно явное. Уже не раз и не два я попадался на эту уловку.
Я пока еще не могу отличить фальшивый посыл в Инь от настоящего и поэтому для эффективного противодействия мастеру тай вынужден полагаться на свое самое сильно оружие — разум.
Блокирую локтями серю размашистых ударов кулаками. Приседаю, над головой просвистывает нога сенсея.
Мелькают удары. Скорость атак чуть превышает мою скорость реакции и уворота. Мелькают руки, плечо обжигает болью. Расслабляю мышцы нижней части тела, ускоряю поток чакры в верхней. Тело послушно следует инерции удара сенсея.
Извернувшись, хлестко бью костяшками в челюсть. Сенсей играет по правилам и не увеличивает свою скорость для уворота.
Костяшки пальцев чиркают по щеке учителя.
Однако недолго праздную победу, в живот прилетает колено.
Из легких выбивает воздух, скорость движения чакры уменьшается.
"Биджу!"
Швыряю в лицо сенсея щепотку соли, что хранилась в неприметном кармашке в рукаве. Пытаюсь разорвать дистанцию, и это у меня выходит.
Мы кружим по поляне, удары сыплются на меня со всех сторон, не успеваю распознать Инь сенсея, понять, откуда летят удары, не получается.
Очередной прямой в челюсть в исполнении Като Дана пошатывает мое сознание. Оно уплывает куда-то в небытие, на мгновение отвлекаюсь, чтобы увеличить поток чакры в мозгу, и сенсей пользуется этой заминкой.
Небо и земля крутятся вокруг и я грохаюсь спиной на землю.
— Неплохо. Движения легкие, атаки опасные. Немного предсказуемо, но это пройдет с опытом. Аки, твой тай на довольно высоком уровне, — как сквозь толщу воды звучит голос сенсея.
— Думаю хватить на сегодня, завтра сложный день, тебе стоит отдохнуть. Пойдем, женщины сегодня приготовили праздничный ужин в честь окончания тренировок, будут твои любимые пончики, — подбодрил меня сенсей.
С кряхтением встаю, разминаю шею. Что-то хрустнуло. Челюсть стреляет болью — неужели сломана?
— Сенсей... это было больно.
— А что ты хотел? Таковы издержки работы шиноби, — пожал плечами Дан-сенсей.
Чему-то улыбнулся:
— И поверь мне, кое-кому приходится в тысячу раз тяжелее. Мда, наверно не стоило просить её подучить Торио... — потер виски сенсей.
— Сенсей, как может быть плоха в качестве учителя такая шикарная женщина? — вспомнил я наставницу-самурая. Шикарная женщина с чувством юмора, притом профи.
"Торио, засранец, проводишь шикарно время с красоткой, когда я рву жилы на скучных тренировках! Непростительно!"
— Всяко лучше болтливого философа или психа-ученого, — киваю головой подтверждая жестом каждое свое слово.
— Ученик-ученик, и как тебе не стыдно? Каждый день кушаешь вкусные дорогущие блюда, слушаешь советы умных людей, опять же тренировки проводим.
Като Дан, быстрым шагом направился к выходу с полигона. Следую за ним.
— Первую неделю слушать ваши мысли вслух было довольно познавательно, но Дан-сенсей, каждый день, два с половиной часа, ФИЛОСОФИЯ! Сколько можно?! Давайте поговорим о политике, например, о истории, о тактике... но не о философии!
— Аки, не преувеличивай. Мироустройство мы обсуждаем каждый второй день, а не каждый, — веско поднял палец вверх сенсей:
— Подобные обсуждения абстрактных вопросов лучше всего развивают понимание своего Инь, а понимая свой Дух... — начало он.
— ...ты поймешь намерение врага, — заканчиваю.
Выходим из-под барьера. Поток дождя обрушивается с неба.
Миг и мы мчимся под струями дождя в сторону квартала Сенджу. Мимо мелькают двухэтажные деревянные дома. Трещат провода от влаги. Немногочисленные горожане орут нам вслед за облитые головы. Что поделать, скорость у нас большая, а на плоских крышах вода не успевает стечь, отчего образовываются этакие реки... вот и окатывает неудачников с ног до головы.
Восемь минут под проливным дождем, и мы заходим в особняк главы клана Сенджу.
Стоило только войти, как со второго этажа послушался топот, что-то упало, кто-то пискнул.
Юркая маленькая фигура возникла на верхнем пролете лестнице и, не утруждая себя бегу по лестнице, прыгнула в сторону сушащего свою одежду чакрой сенсея.
— Братик! — черноволосая девочка лет десяти чуть не сбила Джонина с ног.
Дан подхватил девочку и подкинул, словно пятилетнюю кроху. Заливистый смех и радостные повизгивания заполнили парадную.
— Шизуне-чан, дай им привести себя в порядок, — вытирая на ходу руки об полотенце, из кухни вышла красивая пышногрудая блондинка. За женщиной, держа ту за платье своей ручкой, пряталась кроха двух лет.
— Цунаде-сан, простите, — смущенно пискнула черноволосая Шизуне, опустила голову. Но было видно, что она совсем не сожалеет. На губах девочки играла лукавая улыбка.
— Аки-кун, привет, — искоса глянула на меня Шизнуне. Смутилась и дала дёру.
— Зизюне-сян, позози! — Тоби-чан отпустила юбку Цунаде и дернулась бежать за Шизуне, споткнулась, замахала ручками, пытаясь найти, за что зацепиться, и чуть не приложилась лбом о пол, но Цунаде не дала этому случиться. Ловким движение блондинка поймала голубоволосую дочь и взяла себе на руки.
— Мужчины пришли? Какие вы мокрые, скорее сушитесь, не хватало простудиться! — привлеченная шумом отвлеклась от таинства готовки пончиков мама.
Её руки и фартук были в муке, как собственно и лицо — забавно выглядело.
Вскоре мы сидели за дубовым столом, Дан-сенсей, счастливый засранец, весело общался и с мамой и со своей женой, мне приходилось отвечать на поток вопросов малолеток. Шизуне было интересно абсолютно все, а Тоби пыталась повторить за подругой и тоже задавала всякие вопросы, другое дело, что понять, о чем девочка спрашивает было сложно. Тоби перескакивала с вопроса на вопрос, и иногда сама на них отвечала.
Краем глаза я следил за мамой, Цунаде и Даном. Эти трое как-то подозрительно близко общались.
"Подозрительно..."
Потрескивал камин, ароматы еды блуждали по комнате, веселый смех радовал слух.
Завтра предстояло покинуть Коноху, но меня это совершенно не беспокоило. Я наслаждался последним днем беззаботной юности. Впереди ждал экзамен, жилет чунина и бесконечный поток миссий и тренировок.
* * *
В душном темном помещении тихо булькали неведомые химикаты. То тут, то там стояли колбы в человеческий рост в них плавали части тел неведомых животных, плоды странные на вид и даже человеческие органами.
Колбы поменьше булькали и с поверхности жидкостей, залитых в них, поднимался газ, который по вытяжке шел к тому или иному химикату.
В дальнем конце лаборатории, под мертвым серым светом ламп, ученый препарировал очередной экземпляр.
Иногда черноволосый бледнокожий мужчина отвлекался от изучения образца и писал что-то в журнале исследований.
Образец, обычное человеческое чернокожее тело, лежал на сложном рисунку — фуин, который тянул из него Ян энергию. Архаичный прибор неподалеку, к которому шли несколько линий фуин каждые десять минут выпускал из себя отчет.
Но мужчина не следил за прибором, его внимание поглотило тело шиноби Кума на столе.
При помощи высокоранговой техники стихии Инь мужчина изучал потухший Очаг Чакры мертвеца.
*Дррр-Пфф-Пшш* — заработал прибор.
Орочимару не отвлекался, он ждал отчета своего лаборанта.
Минута прошла, другая. Орочимару позволил себе отвлечься, поднял взор с препарированного тела. Недовольно прошипел:
— Анзу-кун, что-то слош-ш-ш-ное?
Орочимару не любил отвлекаться.
Орочимару не терпел глупости.
Орочимару ненавидел бахвальство!
Пока Анзу не подводила его, даже наоборот, девчонка оказалась приемлемым помощником. Ошибки её были не столь критичны, знала она достаточно для выполнения мелких поручений.
Однако Орочимару не обольщался. Дети, а в особенности девочки, склонны зазнаваться и садиться на шею.
"Нельзя было её хвалить 18 дней назад", — посетовал гениальный ученый. Принялся ждать оправданий девчонки.
Вот только ожидаемого ответа на вопрос и оправданий нерасторопности не последовало.
Немного обеспокоенный отсутствием реакции Орочимару переключил внимание на окружающую обстановку, и попытался почувствовать лаборанта.
Никого.
— Т-с-с-с, только реш-ш-ш-ил её похвалить!
Глаз ученого зацепился за странную коробку стоящую возле Анализатора.
Осторожно осмотрев вещь, проверив её всеми возможными способами, Орочимару, используя клона, открыл крышку.
— Письмо?
Содержимое коробки закрывала ткань, поверх которой лежало письмо.
Клон Орочимару, проверив письмо всеми известными способами, и не найдя в нем яда или чего-то подобного передал бумагу оригиналу.
— Что тут у нас? — раскрыл листик с приклеенными на него наклейками змеек и слизней.
Орочимару-сама, ваша помощница вынуждена отбыть на Экзамен на Чунина. Привезу гостинцы — пару новых образцов тканей шиноби Кири. Ваша нерадивая помощница — Сенджу Анзу.
ПС: В коробке обенто. Постарайтесь съесть все, организм нужно держать в тонусе!
И личная печать Анзу в низу.
Орочимару отложил лист. С не читаемым выражением достал из коробки эклер, рассмотрел его со всех сторон. Куснул.
По ротовой полости разлился приятный вкус.
"Твердый снаружи, мягкий посредине, кремообразный внутри", — возникла в голове мысль.
Ошарашенный Орочимару куснул еще раз.
Разрозненные мысли, словно части пазла собрались в картину.
К Орочимару снизошло озарение!
Спешно подбежав к журналу, ученый стал листать свои записи.
— Чертова девчонка! — сетовал Орочимару на то, что помощницы нет, когда она так нужна.
Определённо, он сурово отчитает Анзу.
* * *
По окну стучал дождь, создавал своеобразную мелодию природы. Утреннее солнце скрывалось за хмурыми тучами, и хозяйка хижины была рада этому факту.
Природа играла её настроение.
Женщина в откровенном халате ждала.
Её ручка подпирала её подбородок, челка наползла на глаза, мешая лицезреть панораму леса во время дождя.
Выждав определенное время, женщина встала, приблизилась к окну. Шаги эхом отзывались в тишине пустого дома.
Буквально десять минут назад здесь билась жизнь.
— Молодые уносят с собой свои страсти,
— Оставляя старикам пустоту в тишине.
— Мир сузился до вида из окна,
— Скучно быть одной.
Пропела стих грустным голосом Хаядзаки. Улыбнувшись своему отражению в стекле, она поправила халат. Подошла к шкафу, достала строгое мужское кимоно. Пара секунд и Хаядзаки стала строго выглядящей серьезной женщиной, носящей почему-то мужское кимоно.
Каледоскоп воспоминаний пронесся в её сознании.
Веселый месяц шуток над молодым мечником. Её ужимки, то как мальчик прятал глаза, стараясь сдерживать похотливый взгляд.
— Маленький извращенец, — тепло произнесла женщина.
Думала ли она, что за месяц привяжется к этому серьезному пацаненку? Думала ли, что за месяц осознает насколько на самом деле она одинока?
— Вся моя жизнь посвящена мечу... Но ради кого я его оголяю? Что защищала все это время?
Как бы Хаядзаки не бежала от своей сущности, она не переставала быть тем, кем родилась — женщиной.
И если от секса отказаться получилось, нужно было лишь силой воли держать себя в узде, то бой с материнскими инстинктами Хаядзаки проиграла напрочь.
"Просто научу его основам и повеселюсь вдоволь", — думала она первую неделю.
"Неплохо-неплохо, у тебя есть самое важное качество мечника — усердие в тренировках. Думаю можно немного усилить требовательность к твоему развитию...
Маленький извращенец! Подглядываешь за тем, как я купаюсь?! Посмотрим как ты запоешь на уроке фехтования!" — вторая неделя для Хаядзаки была наполнена событиями, мирное существование любительницы выпить было нарушено усердным учеником.
Третья неделя. Она застала его за непотребство. Сама не зная почему попросила знакомую гейшу дать мальчику пару уроков.
Четвертая неделя. Он смог достать её на спарринге, и она, будучи ошарашенной, не сдержалась и чуть не травмировала мальчика. Забавно было слышать, как он извиняется, за то, что случайно оголил ей грудь. Она не знала смеяться, или плакать.
И наконец, пятая неделя. Чем ближе было расставание, тем сильней она не желала возвращения своей прежней тихой жизни.
Пять недель жизни с юным Учиха изменили Хаядзаки. В первые в жизни она засомневалась в своих идеалах.
Так уж ей нужно оставаться самураем?
Не выполнила ли она долг перед отцом за все эти годы?
Разве она не заслужила быть женщиной?
Разве она не может стать матерью?!
Удар грома пробудил Хаядзаки от размышлений. Она подошла к окну, положила на стекло ладонь.
Прохлада ласкала кожи ладони.
— Мне нужно подумать и решить.
После этих слов Хаядзаки стала собираться в путь. Женщина решила взглянуть в глаза своему прошлому и решить, что она хочет, и что должна делать.
Дождь стучал за окном пустой хижины...
А где-то далеко, группа шиноби бежала на восток, в сторону моря и среди них был юный синеволосый парень, несущий за поясом два меча.
Один короткий, второй гибкий длинный, уложенный в специальный футляр. Рядом с ним прыгала с ветки на ветки девушка в белом халате, а чуть впереди ловко перемещался по верхним путям парень в толстовке, с бронзовыми волосами и кожей, чуть светлей волос.
Позади двигалась девушка, которая постоянно следила за бронзововолосовым парнем, её щеки были румяны, а на губах застыла хитрая улыбка.
Дождь лил, гремел гром, качал деревья ветер, а юные шиноби двигались к своему будущему.
До экзамена на чунина оставалось чуть меньше недели.
Бронзовый Лист.
Праздничная Кири была не похоже на то мрачное место, что предстало взору генинов Конохи почти два месяца назад.
Нет, архитектура не изменилась, здания все также были похожи и серы, люди на улицах ходили хмурые и скрывали за масками свои лица, на головах носили широкие бамбуковые шляпы. Все также тучи скрывали солнце, а туман покрывал поверхность воды тонким слоем.
Но из-за многочисленных фонарей, украшающих улицы, а также благодаря непохожим одна на другую лодочкам, плавающим по каналам, общее впечатление о деревне изменилось.
Нынешняя Кири походила на место из древних легенд. Некая мистическая атмосфера жила здесь. Не хотелось покинуть это место, как было при первом посещении, хотелось разгадать тайны, скрывающиеся под покрывалом белой мглы.
Красиво и со вкусом — вот так просто можно было описать украшение улиц.
Таинственно и интересно — было желание побродить по Кири, зайти в один из открытых ресторанчиков, отведать местных блюд и пообщаться с местными красотками.
Но наш путь шел мимо Кири, дальше по каналу в сторону большой арены. Там стояло здание, где мы проведем оставшееся до последнего этапа время.
Время до боев пролетело незаметно. Мы никуда из своих комнат не выходили, медитировали и готовились к сложным боям.
А потом нас позвали на арену.
Что о ней можно сказать?
Широкая площадь с парой небольших озер, трибуны были сделаны из каменного дерева, а не из камня и они были заполнены до отказа.
Нас пригласили в секцию Конохи, которую отделяли от Суны и Ивы ряды простых людьми.
Место каждого было подписано, рядом с креслами стояли столики с водой и закусками, но кто будет их есть? Шанс отравиться чем-нибудь гадким довольно высок.
Все слова были уже давно сказаны, поэтому мы в основном молчали.
Нервничал ли я? Немного, ведь огромный пресс ожиданий не мог не сказаться.
Если всем остальным необходимо просто показать лучшие результаты, мне нужно победить.
Я, не просто Кумагаи Аки, я ученик Като Дана! Одного из претендентов на пост Хокаге. Мой триумф даст учителю шанс повысить свой рейтинг в деревне, мой позор понизят шансы учителя на получения шапки Хокаге.
Можно сказать, что скоро будет решаться мое будущее. Проявлю себя — открою путь в верха.
— О чем задумался, Аки-кун? — отвлекла меня от мыслей Курама Ирю.
Девочка заглядывала мне в глаза, мило улыбалась.
— Думаю, что нам нужно постараться, наши противники очень сильны, — киваю головой на генинов Кири, сидящих напротив нас.
В среднем у генинов Кири 16 уровень, ниже моего на 2, но, к сожалению, или к счастью уровень не определяет силу шиноби. Уровень характеризует опыт и способности. Я, например, достиг за месяц под чутким руководством сенсея 18 уровня, но не уверен, что смогу с легкостью одолеть девушку из клана Кагуя, которая имеет лишь 15. Это работает и в обратную сторону, самый высокоуровневый из присутствующих — кукольник из Суны, его уровень уже достиг 20, но подобный факт не означает, что он превосходит на голову меня, просто опытней.
— Возможно, мы сойдемся на арене в битве, — хладнокровно произнес Торио, поднял взгляд от площади боев:
— Я не буду поддаваться.
Анзу словно очнулась от своих мыслей:
— Не надейтесь, что я отдам вам победу просто так. Готовьтесь глотать пыль. Я не посрамлю О... Коноху.
— Я... Я покажу свои силу! — вдруг воскликнула Ирю.
— Что ж, я тоже не могу ударить в грязь лицом, я пришел сюда сегодня только ради победы. Простите, друзья, но я буду серьезен, — говорю спокойно и четко.
Шум арены нарастает, когда на её центр выходит рыжая одноглазая экзаменаторша в облегающем черном наряде.
— Господа и дамы, рада приветствовать вас на событие, которого все мы ждали на протяжении многих лет! — веселый громкий голос пробивался сквозь шум толп народа.
— Сегодня на этой арене сойдутся сильнейшие из сильнейших вступающего в силу поколения ниндзя! Именно эти парни и девушки будущее мира шиноби. Они унаследуют волю своих Стихий и понесут их с кунаем в другие страны! Совсем скоро вы сможете лицезреть невиданное доселе зрелище — битву генинов за чунинский жилет. Генинов много, все они доказали свои способности, свою силу и проницательность, многие получат сегодня жилеты, но по правилам лишь чемпион будет достоин получить дар из рук нашего многоуважаемого Мизукаге! Лишь сильнейший генин поколения! — проорала она сильным голосом.
Трибуны зашумели.
"Шоу, они устраивают шоу. Никогда бы не подумал, что Кири решит работать таким образом".
Женщина между тем представляла каждую деревню и поименно называла каждого генина. Вскоре очередь дошла и до нас.
Встаю и махаю трибунам. На лице уверенная улыбка. Смотрите, я уверен в своей победе — именно это я хочу показать всем.
После экзаменаторша поприветствовала представителей деревень и самым последним указала на величие Мизукаге.
Мужчина с внешностью мальчика сегодня обошелся без лекций. Мне почему-то показалось, что он испытывает к обычным людям нечто вроде пренебрежения, могу ошибаться, но мне так показалось.
Когда вступительная часть закончилась, экзаменаторша пригласила выйти на арену первую пару.
— Самсен Сэкифу из Кири против Шигео Масао из Кумо!
Я внимательно следил за последующим боем двух парней. Один был довольно сильным пользователем топора, второй специализировался на тайдзюцу.
Первую минуту противники прощупывали оборону друг друга, и не решались выкладывать свои козыря.
Сэкифу неплохо орудовал одноручным топором, но был немного медленней Масао, который в свою очередь опасался нападать и действовал от обороны.
В какой-то момент сражения Масао рванул на Сэкифу, вспышкой стрельнула молния от руки Масао в сторону Сэкифу.
Топор очертил в воздухе дугу, и словно примагнитился к относительно медленной молнии и отразил её в сторону Масао!
"Что это такое? Впервые вижу, чтобы отбивали дзюцу" — удивился я.
Однако Сэкифу не удалось развить успех, все что он мог это отражать дзюцу в Масао, который спокойно от них уворачивался.
Масао пропустив очередную отраженную молнию, швырнул в Сэкифу около шести сюрикенов. Устремился следом, легким шагом сместился от удара топором и врезал в живот Сэкифу заряженный стихией молнии кулак. Топор выпал из рук Сэкифу и парень дёрнувшись пару раз, грохнулся в грязь.
— Победа присуждается Шигео Масао!
Трибуны взревели. Простые люди, знакомые с миром шиноби лишь поверхностно, испытывали экстаз от лицезрения красочного поединка.
Я откинулся на спинку сиденья.
Шигео Масао победил, но не потому что был сильней, просто он не побоялся использовать все что у него есть, в то время как Сэкифу похоже хотел оставить пару тузов в рукаве.
"Учитель, стоит ли мне показывать Стихию Ртути?" — подумал я, вспоминая наш разговор с сенсеем. Тогда Дан-сенсей не был категоричен в предложении скрывать мое умение создавать новую стихию, посоветовал смотреть по обстоятельствам.
Между тем очередная пара противников спустилась на арену.
Я внимательно следил за каждым из боев, разрабатывал тактику противодействия той или иной способности будущего противника.
Три боя спустя на арену пригласили Анзу.
Девушка, засунув руки в карманы белого мешковатого халата, в три прыжка достигла экзаменаторши.
Ей в противники достался сильный мечник из клана Хозуки. Сложные противники, эти Хозуки.
Анзу спокойно взирала на парня, скрывающего свое лицо за белой маской. Хозуки достал из ножен длинный, примерно 90 сантиметровый, тонкий меч. Водная чакра окружила клинок меча, Хозуки встал в нижнюю стойку и приготовился нападать.
Анзу все также расслаблено взирала на своего противника, руки девушки были в карманах халата.
Как только экзаменаторша объявило начала боя, Хозуки в три шага достиг Анзу и сделал быстрый выпад, целясь ей в горло.
Совершенно не изменив выражения лица, Анзу неестественно, по-змеиному, изогнулась.
Плевок!
Плюнула Анзу тонкую иглу, целясь Хозуки в глаз. Тело мечника в момент касания иглы превратилось в воду.
Основная слабость шиноби из клана Хозуки в том, что им требуется для превращения много влаги, однако в данной влажной местности эта слабость просто исчезает.
— Бесполезно, — хриплым голосом произнес шиноби Кири, крутанул мечом. Анзу снесла волна воды.
Хозуки устремился следом за волной, намереваясь насадить Анзу на свой клинок в момент когда дзюцу потеряет силу.
Прыжок... хотел сделать Хозуки, но споткнувшись, кубарем покатился по земле, и остался лежать неподвижно.
Отряхнув халат от грязи, Анзу подошла к парализованному, или даже мертвому противнику, приставила к его шее кулак.
— Стоп! Победила Сенджу Анзу из Конохи!
На трибуне.
— Яд. Опасно, — прикрыл глаза Торио. Всем известно что путь яда один из самых сложнейших в ирьениндзюцу. Мало того, что нужно знать от тысячи и более рецептов, нужно еще уметь адаптировать свою чакру с ядом и не дать ей выветриться.
Отравить шиноби не так-то просто! Ян шиноби внутри тела настолько сильна, что простой яд не возымеет эффекта. Чтобы яд подействовал, нужно использовать метод единения чакры, то есть вливать в яд свою чакру, это не очень сложно, сложнее заставить чакру держаться в яде как можно дольше!
Насколько я знаю, до месяца тренировки Анзу не умела соединять чакру с ядом, хотя... Анзу девочка скрытная, вполне могла и сохранить свое умение в тайне.
В следующем бою Ирю разнесла в пух и прах генина из Кумо.
"Мда, с гендзюцу сложно иметь дело", — смотря, как уносят с арены потерявшего сознания парня, думал я.
"Интересно, она всегда такой сильной была, или за один месяц смогла настолько продвинуться в гендзюцу? Может сенсей прав, и мой геном эффективней всего влияет на способности индивида в гендзюцу и всем с ним связанном?"
— Видишь, ты сильная, Ирю-чан, как я и говорил перед экзаменом на острове, — улыбаюсь приветливо.
— Даже страшно становится с тобой биться...
От похвалы щеки девочки заалели.
Потом были бой Торио, и мой. Противники нам достались неинтересные, я так вообще просто бегал по кругу и кидал в генина из Кири молниями. Тот принимал их на меч и пер на меня, пытаясь поймать. Наверное, забавно смотрелось со стороны.
Бой Торио же был красочным. Ему противостояла девочка из Клана Кагуя, сестра того парня, которого он одолел на предыдущем этапе.
Кагуя превратилась в монстра и пыталась насадить Торио на шипы, вот только каждый её удар мазал. Торио словно наперед знал, куда Кагуя ударит, что сделает, куда шагнет. Апофеозом стал быстрый и точный выпад, которым Торио выпустил девочке из Кагуя кишки. От подобного она не умрет, но будет некоторое время недееспособна.
Бои шли один за другим. А потом пошел второй круг. И вот тут начались проблемы.
— Первый бой второго круга! Сенджу Анзу против Теруми Кен!
* * *
Анзу лениво ковырялась носком в земле. Скучно. Эти бои совершенно не интересны!
Вздохнув, Анзу посмотрела на своего противника. Статный красноволосый парень в очках. У Анзу сводило язык от ощущения плотной чакры этого Кена.
Драться не хотелось.
Продуктивней было бы остаться с Орочимару-сама заниматься важными исследованиями запечатывания Инь в особых печатях! Сколько всего интересного можно было бы делать за эту неделю, что приходится бежать-ждать-бежать-сражаться...
"Орочимару-сама будет недоволен мои отсутствием", — пришла в голову радостная мысль.
Анзу было тяжело первое время общаться с отцом, он совершенно не обращал на неё внимания. Но время шло, Анзу старательно выполняла все обязанности ассистента, и отрабатывала все, чему отец её учил, и они стали сближаться. Анзу сама для себя решила — она расскажет Орочимару правду только после того, как он похвалит её тысячу раз! Иначе она не может быть достойна именоваться его дочерью. Но вместо того, чтобы налаживать отношения с папой, ей приходится сражаться на этой арене.
— Сдавайся, я вижу, ты не хочешь сражаться, — голос Кена оторвал Анзу от её мыслей.
"Сдаваться? Он идиот? Я дочь гениальнейшего ученого многих поколений, я не могу сдаться, не напугав врага до болей в сердце!" — пришла к неожиданному выводу Анзу.
А еще ей вспомнилась просьба Никки, её будущего мужа и отца её детей.
"Никогда не сдавайся, сказал он".
— Начали! — выкрикнула экзаменаторша.
Теруми не сдвинулся с места, сложил ряд печатей.
— Стихия Лавы: Вулканическая бомба.
Выдохнул в сторону Анзу шар спрессованной лавы Кен.
Предварительно поставив метки для создания грязевых клонов, Анзу за несколько прыжков ушла с траектории движения шара.
Взрыв растрепал волосы девушки, волна пошатнула её. Кен продолжил стоять на месте и складывать печати.
Анзу хмыкнула.
"Выпендривается", — определила девушка.
Из-за того, что слизни сейчас были заняты, Анзу не могла использовать большую часть своего арсенала. Природное искусство, а также дзюцу на его стыке были недоступны.
Девочка сложила ряд печатей и выдохнула в сторону Кена зеленое облако ядовитого газа. Пользуясь отвлекающим фактором, она активировала метки и в указанных местах под землей появились три земляных клона.
Зеленое облако было сметено Вулканической Бомбой. Анзу нахмурилась.
"Сколько у него чакры, если он позволяет себе швыряться таким мощным дзюцу направо и налево?"
Анзу привыкла к тому, что мало кто может сравниться с ней с размере каналов чакры и скорости её восполнения. Однако по всему выходило, что по параметрам чакры Теруми Кен превосходил её, не на много, но превосходил.
Вот только для Анзу это было не важно. Просто самый легкий план неосуществим, но помимо него есть еще парочка!
Теруми высвободил очередную лавовую бомбу, и именно в этот момент Азу сделала двойную замену.
— Попалась! — после этих слов Кен выпустил поток лавы в сторону места где прятались клоны Анзу.
— Нет, это ты попался, — уходя от вражеского дзюцу, торжествовала Анзу. Она ощутила, как клоны развеялись, выпустили в лаву несколько литров яда, который тут же испарился. Ядовитые пары чакры, повинуясь воле Анзу, устремились к отступающему Кену.
"Не сложно догадаться, что ты сенсор, специализирующийся на ощущении земли. Мне просто нужно было подготовить ловушку, и ты в неё попался", — очень хотела поглумиться над проигрывающим Теруми Анзу.
Одно из важнейших правил шиноби — не празднуй победу, еще не победив.
Теруми, понимая, что у него есть лишь две-три секунды, выложил свой козырь.
— Стихия Лавы: Озеро Магмы!
Сложив печати на максимально возможной скорости, Кен положил обе руки на землю и выпустил в почву всю доступную чакру. А потом его накрыло облако яда.
Задержка дыхания не помогла. Яд просачивался через кожу и проникал в мышцы, парализуя их. Понимая что последствия могут быть ужасны, Кен рискнул и разжёг свой очаг до такой степени, что стенки того начали разжижаться.
Боль ударила в животе, но Кен терпел. Ему, второму принцу клана Теруми нельзя проиграть во второму круге, никак нельзя!
Анзу ощутила что-то жуткое в почве.
Прыжок.
Волна жара ударила снизу, опалила ноги и подожгла халат. За мгновения всю площадь арены заполнила лава.
Слой лавы был не велик, лишь сантиметр, но из-за свойства стихии лавы, жар, источаемый сантиметровым слоем магмы, был ужасен.
Анзу, понимая серьезность своего положения, заполнила ноги лечебной чакрой. А потом её ноги коснулись магмы.
— Ааааа! — взвыла девочка, но смогла прыгнуть.
Ступни пульсировали болью, сознание прогибалось и рушилось, готовое забыться.
Болевой шок — определила Анзу диагноз. Все её мысли были вокруг ступней. Волны лечебной чакры одна за другой проходили через ноги, и словно растворялись.
Видя приближающуюся застывшую магму, Анзу вскрикнула. Если она коснется ногами земли, то скорее всего потеряет сознание и рухнет головой прямо в магму!
Разум Анзу сжигал себя, боролся с накатывающей болью, искал решение, контролировал заживление ран.
"Я не смогу обычным способом выжить", — холодная мысль остановила для Анзу мир.
"Отступлю".
Сложить печать концентрации. Магма все ближе.
— Искусство природы: единство слизня.
Анзу переместилась на трибуну, именно в то место, где оставила своего слизня. Её тело было покрыта странной слизью, назначение которой кроме Анзу никто не знал.
Под действием этой слизи сваренные ступни занемели.
Анзу не смогла удержаться на ногах и упала на колени, точнее упала бы, не подхвати её подоспевший Аки.
Между тем экзаменаторша объявила победу Теруми Кена... вот только, сможет ли он очухаться от такой дозы яда, неизвестно.
Кен услышав, словно пробивающиеся через толщу воды слова судью, расслабился и упал и без сознания.
Аки подхватив Анзу на руки, передал подругу ирьенину Конохи. Он хотел бы остаться и узнать, что с Анзу, но его имя прозвучало с арены.
Его бой был следующим.
* * *
"Оперативно они убрали магму..." — размышлял я, оглядываясь по сторонам.
"Скорее всего, была использована какая-то техника стихии земли".
Моя противница изображала из себя ледяную глыбу. Пыталась заморозить взглядом и меня.
Словно случайно натыкаюсь на неё взглядом. Юки Айя, представительница клана Юки, специализация в ирьениндзюцу и ниндзюцу в равной степени.
Бой начала девушка.
— Стихия Льда: Скольжение.
И она, будто на катке, заскользила в мою сторону.
"Интересно", — оценил я дзюцу, что-то мне напоминающее. Почему-то казалось, что девушке не хватает синей классической одежды ниндзя, полу маски и еще она должна быть мужчиной.
Без проблем отпрыгиваю от девушки, не забыв швырнуть в неё пару кунаев с взрыв тегом.
— Стихия Льда: Айсберг.
Все поле зрения закрыл огромный кусок льда.
Взрыв! — попали кунаи в айсберг.
Чакра льда стойко выдержала испытание взрывом.
"Вверх? Влево или вправо?" — решаю быстро куда отпрыгнуть.
Использую навык облегчения веса и прыгаю высоко в небо, откуда начинаю закидывать землю позади Юки кунаями.
Сама девушка двигалась позади своей дзюцу и, остерегаясь каверзы с моей стороны, проникла внутрь айсберга.
БАБАХ!
Врезался кусок стихийной чакры в стену трибуны, напугав зрителей, да так и остался там лежать, Юки пряталась внутри глыбы.
Лениво отпрыгиваю в сторону. Из земли в месте где я только что стоял, выстреливают тонкие сосульки.
Прыжок. Прыжок — ухожу от стреляющих из-под земли сосулек.
"Она будет использовать тактику черепахи... думает подловить меня, или что-то планирует?" — задумался. Создал на ходу трех теневых клонов и направил их в сторону глыбы льда.
*Крак. Крак* — зашевелился айсберг.
"Да ты шутишь", — удивленно смотрю на то, как глыба льда начинает скольжение в мою сторону.
Клоны начинают засыпать землю теневыми кунаями, пряча тем самым настоящие.
Отступаю, глыба следует за мной. Прыжок в бок, из земли выстреливают тонкие сосульки.
С трибун слышан смех и подбадривания девушки.
Закидываю глыбу кунаями, среди них есть и кунаи со взрыв-тегом.
Клоны начинают кружить вокруг глыбы, присоединяюсь к ним.
*Крак-крак* — покрылся трещинами айсберг.
Делаю замену. Вовремя! Глыба льда взрывается, раскидывая во все стороны куски острого чакра льда.
Замена! Еще одна Замена!
С трудом, но мне удается увернуться от всех осколков.
Юки, бледная, с покрытыми льдом волосами, напряженно наблюдает за мной, складывает печати, но поздно.
Двойная печать!
— Стихия Молнии: Печатка небесного монаха!
Юки успевает увернуться от молнии, но неожиданно для неё та, словно живое существо, изменяет траекторию полета и, разделившись на множество маленьких молний окружают её. Она замечает тонкую металлическую нить, проведенную между настоящими кунаями и теневыми.
— Нинпо: Рой!
Множество вращающихся сюрикенов летят в сторону Юки. Молнии с нитей бьют в рой, создается облако заряженных металлических стружек.
Девушка пытается уйти с траектории движения. Металлическая нить и её нога соединяются синей искоркой. Айя спотыкается, отчаянно заваливается назад, желая пропустить над собой быстрое облако.
Я не терял времени даром, а под прикрытием Роя рванул на Юки.
Металлический рой летит дальше, лишь слегка задев девушку. Сажусь на неё сверху и прикладываю к шеи кунай.
Исполосованное лицо вызывает жалость, но умом я понимаю, что раны эти не так серьезны, как кажутся, и что убрать шрамы для ирьенина не проблема.
— Победа за Кумагаи Аки, Коноха! Ауч, — дёргается судья от разряда.
С трибун льется смех и восторги, слышатся и угрозы в мой адрес.
Под взглядом холодных синих глаз Юки, ухожу с арены.
Спину обжигает её внимание.
Интересуюсь у Торио:
— Как Анзу? С ней все в порядке?
— Слабые повреждения ног. Ирьенин сказал — все будет хорошо, каналы чакры ступней выжжены, работа для Сенджу Цунаде, — отрывисто информирует меня Торио.
— Торио... я хочу проведать её, ничего, если я пропущу твой бой?
Торио удивленно поднимает левую бровь:
— Иди. Я не обижусь.
Бегу в сторону медблока.
Между тем слышу объявление о бое Торио. Его противником будет некто Хозуки Шисин.
* * *
Хозуки. Торио одними губами произнес имя этого клана.
— Хозуки.
"Сыночек, если ты встретишь кого-нибудь из клана Хозуки — не жалей их! Действуй решительно и жестко!" — прозвучали слова матери в сознании Торио.
Почему мама так негативно относится к своему клану, Торио не знал, она отказывалась отвечать на этот вопрос. И если честно сам Торио особо и не интересовался. Тогда. Теперь все иначе.
"Мама, я выполню твою просьбу, но по прибытию домой буду ждать ответов".
Хозуки. Хуже противника для мечника не найти, но Торио не испытывал и намека на волнение или страх.
Месяц тренировок тела и духа закалили Торио.
Он попробовал впервые вкус женщины.
Его однажды чуть не разрубили из-за пустяка.
Он воровал спиртное, потому что денег купить сенсей не давала, а своих у Торио не было.
Он научился смотреть и видеть.
Один месяц сделал его невероятно сильным!
Торио не выучил никаких новых дзюцу, не отработал никаких новых стилей. Просто махал мечом, пытался выжить, и пялился на прелести сенсея, рискуя потерять голову.
— Тебе не повезло маленький Учиха, — скривил гримасу высокий Хозуки. Он помахал саблей, играя на публику, якобы случайно задел свою руку. Сабля прошла сквозь воду, что сменила на миг плоть.
Торио вытащил короткий меч. У него был еще и гибкий, но он нужен был лишь для отвода глаз, Торио еще не владел таким видом оружия.
В глазах Торио начали вращение два томое.
Радостная гримаса сошла с лица Хозуки, острозубый нахмурился.
— Мне жаль, — повинился Торио.
В миг, когда судья объявила бой, Торио и Хозуки устремились на встречу друг другу.
Стихия Воды окружила лезвие меча Торио, то же самое произошло и с клинком Хозуки.
Столкновение!
Брызги смешались с искрами. Арену заполнил звон мечей.
Хозуки не заботился о своей защите, его геном позволял игнорировать физические повреждения, а чакры воды в клинке его противника недостаточно, чтобы навредить... так он думал.
Торио захотел порезать правое предплечье Хозуки.
Клинок сверкнул, брызнула кровь.
Торио захотел пронзить плечо Хозуки.
Клинок вошел в указанное место.
— Ты! Не может быть! — испугано воскликнул генин Кири, попробовал разорвать дистанцию. Но Торио не хотел этого.
Клинок пронзил колено, порезал грудь, отрубил пальцы.
Меч порхал, звук рассекаемого воздуха заглушал для двух противников все остальные шумы.
Хозуки паниковал, он не понимал, как этот Учиха может быть Мастером Меча, это не укладывалось в его голове, было вне его понимания мира!
Хоть Ян Торио и питало Меч, но Торио было еще далеко до Мастера Меча. Но в глазах Хозуки Шинге клинок Торио уже достиг высшей стадии, хоть это было и не так. Откуда 14 летнему Шинге знать такие вещи? Он просто четвертый сын главы клана, даже не от главной жены, от любовницы!
— Я сдаюсь, — всхлипнул Хозуки стоя на коленях. Его руки висели плетьми, кровь сочилась из множества ран, он не чувствовал правой ноги. Становилось холодно, хотелось спать.
Торио в последний момент остановил меч. Клинок касался шеи Хозуки Шинге.
"Главное желать, остальное сделает меч. Но если ты не желаешь, то меч бессилен", — говорила та женщина.
"Люди отличаются от демонов. Демоны непоколебимы и жестоки, люди непоколебимы и сострадательны. Когда человек теряет свое сострадание — он становится демоном", — говорил любимый герой Торио из книги "Девять демонов-они и один нищий"
— Победа за Учиха Торио, Коноха, — как-то без огонька провозгласила судья.
И не удивительно, Торио слишком быстро и легко одолел одного из фаворитов.
Очень много многообещающих и оценивающих взглядов были прикованы к спокойно поднимающемуся на трибуну парню.
Мизукаге достал чистый лист пергамента и сделал пометку:
Кири: Учиха Торио — живым или мертвым 10000.
Поставил печать. Передал секретарю, и продолжил невозмутимо наблюдать бои.
Так просто глава деревни Скрытой в Тумане добавил в книгу Бинго еще одну цель.
* * *
— Я проиграла... — чуть ли не плакала Ирю.
— Слушай, я тоже проиграла, мне тоже хочется плакать, можно тише, спа-а-ать хочу, — буркнула Анзу с соседней койки.
Ирю заплакала.
"Черт, жалко девчонок", — пожалел я и Ирю и Анзу. Обе хотели победить, но им достались слишком сильные противники. Анзу нарвалась на местного гения, а Ирю достался кукольник. Кукольники всегда были самыми неудобными противниками для шиноби практикующих гендзюцу, а этот конкретный еще и имеет печать защиты сознания. Такие штуки долго не действуют, максимум день, и они очень дороги, видно Курама Ирю обеспокоила представителей Суны, раз их самому сильному генину выделили печать защиты сознания.
— Ладно-ладно, успокойся, все будет хорошо. Ты хорошо себя показала, не надо, не плач, — обънял Ирю и нежно похлопал по спине.
Анзу фыркнула.
Хотел было ей ответить, но мне не дал пришедший в медблок чунин Конохи.
— Перерыв закончился. Скоро объявят следующую пару сражающихся.
Отстраняюсь и выслушав пожелания победы иду на выход.
У входа в медблок встречаюсь взглядом с Торио.
— Встретимся в финале, — протягиваю руку другу.
Он пожимает:
— Раздави его. Отомсти за травму Анзу.
Киваю.
Полуфинал.
Люди на трибунах уже подустали кричать, но все равно возбужденно приветствуют двух бойцов.
Я в напряженной позе слежу за каждым движением красноволосого парня, стоящего напротив.
Теруми Кен здоровый и свежий лениво взирает на меня, но я вижу его реальное отношение ко мне и всей ситуации в целом — он обеспокоен.
Он думает, что я буду создавать на протяжении всего боя ловушку, как делал до этого, скорее всего хочет сразу подавить меня огневой мощью.
"Ниндзюцу против ниндзюцу... посмотрим кто лучше!" — настроился я на бой. В этот раз никаких ловушек, только грубая сила... и немного хитрости.
Судья объявила начала сражения.
За три секунды Кен складывает печати:
— Стихия Лавы: Солнечный пульс!
Выплевывает в мою сторону дугу раскалённой желтой магмы Кен, однако за секунду до этого я, используя двойную печать создал Клона Ветра.
Расходимся с клоном в стороны. Повинуясь моей воли, клон становится прозрачным и отходит назад. Его время еще не пришло.
Мимо проносится поток раскалённой породы. Щеку опаляет горячий поток воздуха.
Не скупясь на чакру, пока противник маневрируя складывает печати для следующей техники, вновь использую двойную печать концентрации.
Клон Молнии!
Вспышкой синего света клон молнии устремляется в сторону Теруми, которой все же успевает закончить дзюцу и выдыхает в небо поток лавы.
— Стихия Лавы: Магматический Ливень!
Раскаленные капли падают то ту, то там. Пара капель попадает мне на спину, ловким движением, как учили в Академии, скидываю с себя одежду, остаюсь в одной сетчатой футболке.
Пришло время метать кунаи!
*Фьють. Фьють. Фьють* — закидываю Теруми железом, тот, не скупясь на чакру, создает стену из магмы, которая плавит кунаи. Парень явно опасается хитрых уловок.
"Да он под препаратом!" — смог понять я в какой-то момент. Гневно сжимаю зубы до скрипа.
Правила запрещают использовать наркотики и медицину, положительно влияющие на очаг и тело в целом, но, похоже, у шиноби Кири есть разрешение...
Земля на арене горит, всюду застывающие лужицы магмы. В этих местах чарка лавы уже потеряла свои свойства, но температура все еще высока.
Использую Теневое Клонирование, при этом один клон под хенге песчинки, которую уносит потоком ветра в сторону Клона Ветра.
— Стихия Ветра: Воздушные Змеи!
Восемь змей-смерчей, извиваясь в воздухе, стремятся как можно быстрей достать Кена, но тот как мангуст, уходит от каждой из них, и гасит выдохом лавы.
Я понял его стратегию, он уменьшает площадь, на которой я могу маневрировать. Кен понял, что я быстрей и пытается лишить меня этого преимущества. Вопрос только в том, чей план удастся первым.
Швыряю пару кунаев в сторону пяточка земли. Кен естественно начинает контролировать то пространство, краем глаза следить, отвлекаться, мне это и нужно.
— Стихия Молнии: Печатка небесного монаха.
Молния срыватся с моей руки и бьет в то место, где только что стоял Кен.
Жгучая боль проходит от Очага Чакры до кончика пальцев. Очаг словно пульсирует жаром, неприятным жаром.
Стараясь не отвлекаться на боль, бросив сюрикены, даю тем самым Теневому Клону команду.
*Пуф*.
Слегка колеблется воздух, можно заметить прозрачный человеческий силуэт, бегущий в сторону Кена. Тот замечает Теневого Клона под Хенге и кидает в его сторону пропитанные стихией лавы кунаи. Те в полете становятся каплями расплавленного метала, белеют и оставляют за собой след горячего плывущего воздуха. Естественно Клону не удается уйти от столь быстрой и сильной атаки. Он пытается увернуться, но температура вокруг капель метала слишком высока!
*Пуф* Исчезает клон.
Всего на секунду Теруми обозначил то направление, откуда бежал клон безопасным. Одна секунда стоила ему победы!
Настоящий Ветряной Клон, а не фальшивка, даже истратив больший запас чакры ветра, смог достичь высокой скорости.
В последний момент Кен что-то почувствовал, попробовал уйти от неизвестной опасности.
Сквозь боль в руке и спине складываю печать:
— Стихия Молнии: Печатка Небесного Монаха.
Подгадал я место куда он отпрыгнет.
Теруми Кен мог ходить по своей лаве-чакре, а вот по магме, что образуется на месте воздействия стихии лавы на землю — нет.
В тот момент, когда я это понял, его судьба была предрешена.
Молния попала точно в корпус Теруми Кена, а Клон Ветра рубанул по нижней части груди противника острой рукой.
Орошая все вокруг кровью, содрогающийся от мышечных спазмов, Теруми Кен упал в лаву. Но сознания не потерял, даже не смотря на разрубленную грудь и на боль в каждой мышце!
"Наркотики", — скривился я про себя. Очень хотелось лишить Кири такого потенциала, но не судьба. Судья сейчас его вытащит.
— Победитель — Кумагаи Аки, Коноха! — стараясь держать лицо, с рыкающими нотками в голосе выдала судья из клана Теруми.
Проигнорировав её убийственный взгляд, иду на свое место.
Нужно отдохнуть.
В районе живота стреляет болью, внутри правой руки сосущее чувство пустоты — последний бой будет сложным...
* * *
Это был полуфинал. Противники были сильны, опытны и опасны.
Мечник и Кукольник. Итог противоборства этих двух невозможно было предугадать.
Четыре куклы кружили вокруг Торио. Но приближаться не решались.
Кукольник хмуро смотрел на застывшего противника. Кивнул сам себе. Взмах рук. Пальцы пляшут в воздухе, нити чакры извиваются, словно на ветру, Пчела и Кузнечик отпрыгивают подальше, тогда как Сороконожка и Скорпион постоянно дергают мечника на себя, но в радиус поражения не попадают.
Взмах руками.
Пальцы отбивают ритм.
Грудина пчелы раскрывается, показывая миру шесть трубок.
Трубки начинают вращаться вокруг вала.
*Та-та-та-та* — с огромной скоростью выстреливает трубка на верхней точке окружности вращения.
Клинок Торио начинает движение.
*Тзынь. Тзынь. Тзынь* — отбивает Торио часть снарядов, но несколько чиркают по его телу.
Кукольник тускло улыбается, теперь два яда, один попавший в дыхательные пути и второй в кровь, его противник долго не протянет. Зря он недооценил Торио!
Учиха изначально понимал, что у него мало шансов на победу. Для него сложно сражаться с дальнобойными врагами, тут пока ничего не поделать.
Однако...
Рывок Торио был хорош.
За считаные мгновения Торио достиг цели. Меч пришел в движение.
Брызнула кровь.
Рана рассекала корпус отступающего Кукольника, но Торио не желал давать врагу передышки. Больше у него шансов не будет! Слишком дорого обходится перенасыщенность чакры в мышцах ног.
— Биджу! Объединение! — выкрикнул Кукольник. Все четыре куклы с неведомой доселе скоростью устремились к своему кукловоду.
Еще одна рана пересекла первую, но фатальной она не стала.
"Я хочу отрезать ему голову", — всплыл в мутном сознании парня образ той женщины, его наставника.
*Фьють-дзынь!*
Металл столкнулся о металл. Торио видел, как его противника покрыла странная броня, а потом что-то мощное унесло его в сторону. Земля и небо мотались из стороны в сторону.
Удар!
Воздух выбило из легких.
— ...уна! — услышал он голос судьи.
"Я хотел отсечь ему голову, только и всего", — пришла обида.
Мир померк.
* * *
Мои друзья госпитализированы.
Торио в плохом состоянии.
Анзу то просыпается, то засыпает.
Ирю плачет и грустит.
А я тут.
Стою. Тешу толпу. Хочу пойти к ним. Побыть рядом. Утешить. Поболтать.
"И сказать Я победил, поехали домой".
Как же я устал. Устал от Кири, от их экзаменов, от этого треклятого дождя, от постоянного волнения!
Вспомнился дом. Мама, веселая Цунаде, Учитель постоянно рассказывающий что-то интересное, или не очень. Хочу услышать вопросы Шизуне, смех Тоби... Хочу послушать байки дяди.
"Домой хочу".
Противник настроен серьезно. "Похож на какого-то робота? Кто такой робот? А, неважно?" — махнул я рукой.
Мысли ворочаются с трудом — явный признак усталости по Инь.
В мышцы, словно ваты напихали — это Ян энергии я слишком много расходовал.
А противник бодрячком так. Наверное тоже устал, просто не показывает.
"Хочу закончить все скорей...", — ворочалась мысль.
Судья хриплым голосом объявила начала боя.
Противник поднимает в мою сторону руки, два хлыста шипом вперед летят в меня.
В последний момент уворачиваюсь. В районе живота импульсом бьет боль, нездоровый жар распространяется по телу.
Мысль двигается в голове медленно, словно через что-то вязкое:
"Нужен план... А! К биджу планы! Хочу домой!"
Указываю на противника обеими руками, сгибаю их в локтях.
Уворот от хлыста, задерживаю дыхание — удалось увидеть, как в хлысте открылись отверстия, из них подул странный зеленый газ.
В сознании мелькают провалы и удачи срабатывания умений.
Чакра окружает руки.
Левое плечо пробивает шип хлыста, ногу с трудом успеваю убрать от второго.
Рука виснет плетью.
Плевать. Одной будет достаточно.
"Может ему тоже плохо? Торио его неплохо черканул... Да и биджу с ним, сейчас технику закончу и пойду домой".
Меня не интересовало почему кукольник в своей броне, когда как эффективней было бы использовать марионетки и атаковать со всех сторон.
"Плевать. Почти закончил".
Кукольник толи опасаясь моих действий, толи просто устав махать хлыстами, пошел на сближение.
Чакра вращается вокруг руки ,сходясь в дух точках, одна чуть выше локтя, вторая на кончике среднего пальца.
Этакое сверло. Болт. Так я технику и назвал.
— Киссэн.
Руку дергает вперед. Дзюцу тянет меня следом
Грохот! Звук разрываемого метала! Визг!
И ни хрена не видно.
"Плохая техника. Моя неудача", — заключил я устало. Присел на кусок брони кукольника. За мной была борозда вспаханной земли.
Кукольника нигде не видно.
"А... вон кусочек... и вон..." — посчитал я куски окровавленного мяса, валяющегося тут и там.
"Неудачное дзюцу... да...".
Сил, чтобы встать не осталось.
Может здесь прилечь?
* * *
Низенький мужчина, сидящей в середине трибун делал заметки в блокноте.
— Если бы я попала, то победила бы просто блестяще! — сжимала и разжимала кулаки девушка 13-14 лет, родственница низенького мужчины
— Вполне вероятно, — пожевал губами замаскированный Тсучикаге. И когда девушка хотела обрадованно продолжить изливать душу, он припечатал:
— Но ты вылетела! К тому же умудрилась подхватить отраву, еле вытащили. Не мешай, видишь я занят делом, — отмахнулся от девушки Тсучикаге.
— Делом? — проигнорировала ворчание мужчины девушка.
— Прозвище не могу придумать, — помахал книгой Бинго главный человек в Иве.
— Вау, Коноха будет не довольна, — веско покивала головой подрывница.
— Дурная, думай прежде чем ляпать. И не говори того, в чем ничего не понимаешь. Коноха будет недовольна? Наоборот, види... — вдруг замолчал Тсучикаге.
— Точно! Коноха! Как я раньше не придумал такое прозвище, а ведь столько кандидатов было, столько кандидатов.
Девушка заглянула в книгу Бинго, где Тсучикаге выводил слово лист.
— Тогда уж бронзовой, — буркнула подрывница.
Тсучикаге зачеркнул слово.
На том и решили.
Ива: Кумагаи "Бронзовый Лист" Аки — живым или мертвым 50000
Поставить печать Тсучикаге не мог — забыл дома.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
