Чувство долга

Я Калларк, последний сын Стронтии. Прозвище мое — Гладиатор. Я служу благу Императора.

Служил.

Меня принял на службу мажестор Т'Корр; он и старейшины Стронтии подвергли только что прошедших гладиаторские изменения испытанию, сильнее которого нельзя было придумать. Лишь я прошел его, став в ряды Имперской Гвардии... более того, я получил плащ претора. Высочайшая честь для вчерашнего кадета, и высочайшее доверие.

Я его оправдал. И оправдывал в течение всех сотен лет, что служил трону ши'ар.

Сто семьдесят три года назад один из моих подчиненных обронил фразу: "Императоры меняются, Гладиатор не уходит". Такие слова непозволительны для имперского гвардейца, но внутренне я признавал их правоту. Властители Империума Ши'ар сменялись — однако я по-прежнему стоял во главе Гвардии, был рядом с троном, и отзывался на приказ фразой "Я служу благу Императора". Или Императрицы — ши'ар спокойно относятся к женщинам на троне.

Гвардия служит не правителю, а трону — вот почему нас никогда не затрагивала борьба за власть. Мы защищали того, кто занимает престол по закону... и не вина гвардейцев, что законы ши'ар предусматривают убийства и удары в спину. Не мне судить — я служил Империуму веками, но его традиции были созданы задолго до моего рождения.

Стоя у окна и глядя на расстилающиеся внизу дома Аэри, нашей столицы, я перебираю в памяти столетия собственной жизни, и в особенности — последние годы. Когда все начало меняться так стремительно, что я даже не мог уследить за происходящим? Когда размеренный ход истории вдруг ускорился?

Наверное, когда ши'ар нашли Землю.

Меня не перестает удивлять эта планета. Земляне не выбрались даже за пределы собственной системы; средний их представитель слабее среднего же ши'ар, кри или скрулла, не говоря уже о стронтийцах. Большая часть жителей Земли даже никогда не слышала о мощнейших силах Вселенной.

Но при этом...

При этом Земля рождает тех, кто меняет судьбы Галактик. Землянин возродил Нова Корпус, землянин основал Стражей Галактики, земляне несколько раз заставили отступиться Галактуса, Пожирателя Миров, чья мощь вызывает дрожь даже у меня. Земляне одолели скруллов; Нелюди, выходцы с Земли, захватили власть в империи кри.

Наконец, Земля породила мутантов — тех, с кеми ши'ар сталкивались чаще всего... и один из них в конце концов захватил власть в Империуме.

Качаю головой. Ши'ар почитают силу, и признают на троне только обладающего ей. Они не возражали против возвращения Д'Кена — потому что многие посчитали доброту Лиландры слабостью. И точно так же многие приняли за силу то, как Вулкан, принятый в семью, испепелил Д'Кена на ступенях его собственного трона, заняв престол.

Справедливости ради — я знал историю Габриэля Саммерса, и не мог не признать, что он имел право на месть за мать и искалеченное детство. Возможно, по этой причине я и произнес после недолгих колебаний: "Я служу благу императора Вулкана", и встал рядом с ним. Вместе со всей Гвардией.

Я всегда гордился тем, что служу трону, а не правителю на нем. И даже то, что парой минут позже Вулкан нанес смертельный удар собственному отцу, поколебало мою уверенность лишь немного... привычка, взращенное веками чувство долга.

Будь оно проклято. Из-за него ши'ар лишились лучшей мажестрикс, которая могла у них быть.

Я смотрю на дома Аэри, и взгляд невольно скользит к светлому куполу — где обучали детей благородных семей. Где мы впервые заговорили друг с другом.

Прорыв Роя в самое сердце Империума — неслыханно. Обычно эту мерзость уничтожали, стоило ей появиться на пограничных планетах; а появление тварей в самом сердце владений ши'ар... более того — нападение на воспитанниц Купола...

Я не сомневался, что в ближайшее время всю службу безопасности Шандилара ждут серьезные потрясения; мажестор этого так не оставит. Ведь среди воспитанниц была его дочь.

Не знаю, на что надеялся коллективный разум Роя — твари, окружившие Купол, не смогли продержаться против нас с Магик и Старболтом и минуты. Но, круша панцири солдат Роя, я не мог не удивиться — они действовали до странного пассивно.

Уже после битвы, перебросившись парой слов с одной из наставниц, я узнал причину. Юная ученица сумела хитростью уничтожить одну из командных особей, спасла себя, своих сверстниц, и ослабила остальных тварей.

Принцесса Лиландра Нерамани.

Честно говоря, в тот момент я испытал гордость за то, что служу трону, которым владеет такая семья.

Этот миг был кратким — нужно было заняться другими делами. Я приказал наставнице сообщить обо всем во дворец, Старболту — подняться в воздух и проверить, нет ли еще тварей, Магик — заняться тем же самым на земле...

Сам я осмотрел охранные системы, пытаясь понять, как же Рой проник сюда. В общем-то, все оказалось просто — несмотря на свою дикость, эти твари все же достаточно развиты, чтобы тихо взломать небольшой участок обороны и хлынуть сквозь него. Тем более, что Купол был защищен и близко не так хорошо, как, скажем, дворец.

За спиной послышались легкие шаги, и я мгновенно обернулся.

Девочка-ши'ар, совсем еще юная; лицо бледное как амельский песок — и оттого еще более четко выделяются черные перья и узор у глаз . Я узнал ее с первого взгляда, хотя до сих пор мы видели друг друга лишь мельком.

— Ваше высочество, — я наклонил голову в приветствии.

Она мгновение медлит с ответом.

— Гладиатор, — произнесла Лиландра. — Я не ожидала, что ты будешь здесь.

— Такие происшествия не могут не привлечь Гвардию.

— Понимаю, — она сделала пару шагов, покачнулась, и я машинально подхватил ее под локоть, оказавшись рядом. Вымотана этим днем почти до предела, не столько физически, сколько эмоционально. Но — держится.

Я отпустил локоть принцессы, отступая на шаг; она вскинула голову, глядя мне в лицо. То, что она едва доставала мне до груди, Лиландру не смущало.

Принцесса.

— Как твое имя, претор? — неожиданно спросила она. — Все зовут "Гладиатором", но это ведь только прозвище.

Необычно. Со времен Т'Корра члены правящей семьи лишь пару раз задавали мне такой вопрос.

— Калларк, ваше высочество.

— Калларк, — задумчиво повторила Лиландра. — Я запомню.

Она отошла на несколько шагов, прислонилась к стене.

— Вам надо отдохнуть.

— Да, наверное... — рассеянно протянула принцесса, явно глядя куда-то мимо меня. Помедлила. — Знаешь, меня считали худшей из учениц. В том, что касается боя.

Вновь неожиданные слова; но, подумав пару секунд, я понял, что при ком ином — соученице, наставнице, родственнике — Лиландра бы этого не сказала. Ши'ар горды, а их правители — горды еще больше.

Но века моей службы заставили всех, кто меня знает, приравнять имя Гладиатора к надежности. Этим я тоже мог гордиться — я не разглашал доверенное мне. Никогда.

— Тем не менее, вы убили командную особь Роя.

— Да, — она кивнула, несомненно гордясь собой. — Потому что перехитрила ее. Но иногда этого может не хватить, правда?

Я пожал плечами. Мне редко требовалось хитрить с противником — не та выучка, не тот стиль... не те способности.

— Калларк, — произнесла она после недолгой паузы. — Если я попрошу — ты сможешь научить меня сражаться?

— Вряд ли, — честно ответил я. — В любую секунду мажестор может отправить меня с заданием; кроме того, у нас очень разные физические возможности...

Я прервался, увидев ее улыбку — усталую, но очень ясную и яркую.

— Ты знаешь, большая часть придворных, если не все, принялись бы меня уверять, что, конечно, смогут и посвятят этому все свое время. Но ты говоришь именно то, что думаешь... то, что есть. Скажи, Калларк, ты вообще умеешь лгать?

— Нет.

На Стронтии и за время службы я научился многому — но умением обманывать не овладел.

Лиландра вновь улыбнулась.

— Я вижу. Но если не сможешь научить бою... пожалуйста, обучи меня, как обрести уверенность в себе. Кажется, именно она укрепляет твои силы?

Я кивнул. Да, уверенность, вера в собственные силы — источник мощи стронтийцев. Если чему я и способен обучить других — так это уверенности... собственно, немалую часть времени я этим и занимался, воспитывая гвардейцев. Думаю, именно по этой причине мы и смогли совладать с Рук'широм.

— Тогда научи, — фраза, начавшаяся как приказ, где-то на середине превратилась в просьбу. — Пожалуйста.

Сейчас свет падал прямо на нее — тонкую, хрупкую фигурку у стены, бледную, но держащуюся очень прямо. Как древний клинок — легкий, прямой, неспособный ломаться.

— Я служу благу Императора... и его семьи.

Дополнив чеканную ритуальную фразу, я улыбнулся.

Неожиданно для себя самого.

Искусству боя Лиландра все же выучилась не у меня. Мой стиль слишком сильно связан с тем, что я способен обогнать крейсер, идущий на полной скорости, расколоть гору или прожечь взглядом обшивку линкора. Но вот что касается силы воли... Похоже, я все-таки оказался неплохим наставником. Во всяком случае, к тому времени, как Птица Смерти была лишена права на престол, и его занял Д'Кен, Лиландра напоминала несокрушимый клинок не только внешне, но и душевно.

Не могу отделаться от мысли, что именно это ее и погубило — моя императрица просто не могла отказаться от борьбы и отдать свой престол кому-то другому. Или же не восстать против обезумевшего брата, ради блага ши'ар.

Она не могла иначе. Но и я, со всем своим чувством долга, не имел выбора, когда Д'Кен приказал мне найти и захватить мятежную принцессу. Что я мог ответить? Только одно.

"Я служу благу Императора".

Именно тогда я, Гвардия и ши'ар впервые столкнулись с землянами. До сих пор не знаю, испытывать к этому народу ненависть или восхищение. В особенности потому, что Лиландра, которую мне пришлось преследовать, нашла там защиту... и любовь.

Чарльз Ксавьер. Сильнейший земной телепат, наставник икс-менов... тот, кому моя императрица отдала свое сердце. Тот, кто даже побывал ее консортом.

Движение внизу привлекает мое внимание; по окружающему Дворец парку медленно идет старый ши'ар в военном мундире. Не ожидал увидеть его здесь... хотя ничего столь уж удивительного в этом нет.

Я легко ступаю в окно, бесшумно опускаюсь к дорожке — прямо перед стариком. Он поднимает глаза, коротко кивает:

— Гладиатор.

— Адмирал Ка'ардум, — мысленно отмечаю, что он не назвал меня претором... правильно.

— Как вам в новой роли? — спрашивает он светским тоном, словно интересуется летной погодой.

Сжимаю зубы, сухо отвечая:

— У меня нет новой роли. Как и прежней.

— Народ думает иначе.

— Народу свойственно ошибаться.

— Слова, достойные мажестора, — хмыкает Ка'ардум, тяжело опускаясь на скамью рядом.

Адмирал прав. К сожалению.

Ши'ар признают только сильного правителя. Империум возглавляли благородные души, тираны, завоеватели, приверженцы мира... но среди них не было слабых. Никогда.

Но теперь они все мертвы. За считанные месяцы ши'ар приобрели и потеряли трех мажесторов... я понимаю, почему они растеряны. И понимаю, почему они делают единственно возможный для них выбор.

Выбирают убийцу предателя Араки. Того, кто пережил множество Императоров. Того, кого привыкли считать самым надежным и несокрушимым воином Империума.

Меня.

Они выбирают... но я не смогу согласиться с их выбором.

— Ши'ар испокон веков правили Нерамани, — произношу я вслух.

— Семьи больше нет, — замечает адмирал.

— Остались вы.

Он с улыбкой качает головой.

— Нет, Гладиатор. Я и близко не подойду к трону и скипетру мажестора. Это не обсуждается.

Я смотрю ему в глаза и вижу там уверенность, не слабее той, что питает мои собственные силы. С этим не поспоришь, но я все-таки делаю попытку:

— Когда-то вы к ним стремились.

— Когда-то, — эхом отзывается Ка'ардум. — Знаете, Гладиатор...

Он задумывается. Потом вновь улыбается — так, как может улыбаться тот, кто понял и принял нечто очень важное для себя.

— Я попытался взять власть себе, свергнув Лиландру... и ошибся, неверно оценив свою и ее силу. Попал в тюрьму. Лиландра вытащила меня оттуда, чтобы выступить против брата; я согласился — и ошибся, недооценив Вулкана. Решив, что он сделает Империю сильной, я встал под его знамя — и ошибся, потому что безумие землянина чуть не погубило нас.

Адмирал качает головой.

— Каждый раз, как я принимаю политическое решение, я ошибаюсь. И мои ошибки слишком дорого стоят мне и ши'ар. Нет, Гладиатор, я не подойду к трону. Мне хватит флота и адмиральского мундира; с кораблями я просчетов не допускаю.

Это верно. Ка'ардум не раз обжег руки о солнце власти — и сейчас он предпочитает роль солдата.

Как и я. Только я даже не предпочитаю — я и есть солдат, боец, командир для других солдат. Не правитель. Никогда им не был; плащ претора — высшее, на что я мог рассчитывать.

Ка'ардум смотрит на меня с едва заметной усмешкой. Он понимает; но он тоже считает, что трон мне подходит.

Проклятье.

— Прошу извинить, — холодно бросаю я и взмываю в небо Шандилара.

Я больше не претор — этого звания я лишился, покинув Вулкана. Я вообще больше не числюсь в Имперской Гвардии. Строго говоря, по рангу я теперь не выше любого простого гражданина Империума.

Только почему-то все подчиняются. По привычке, что ли?

В этом виноват я сам. После окончания войны, гибели королей и Лиландры кто-то должен был временно встать во главе, чтобы не допустить хаоса. Кому-то же нужно было говорить с кри от имени ши'ар.

Я прикрываю глаза, вновь перебирая в памяти события прошлого.

То, как Лиландра переместилась на корабль Вулкана — рискуя собой, чтобы поговорить. Тогда я был близок к тому, чтобы нарушить клятву верности — потому что видел перед собой самую чистую душой из правителей ши'ар, потому что она касалась меня, задавая вопрос...

Наверное, мне стоило бы оскорбиться — что она говорила со мной, отвлекая, пока дочь Греев сканировала мое сознание в поисках нужных сведений. Но я не могу. Она ведь и в самом деле рисковала, искала своих друзей. И я принимаю эту хитрость скорее как знак уважения: Лиландра знала, что даже ее очарование не сможет заставить меня выдать тайны, потому и взяла с собой вторую по мощи телепатку землян.

Очарование. Странно, что я употребил именно это слово. Магия может повлиять на меня, но я научился бороться с ней еще на Стронтии.

Я позволяю себе медленно дрейфовать в небе, ощущая касание ветра, глядя на шпили домов Аэри. Сердце колет мимолетная боль — когда вижу здания, разрушенные в схватке со сторонниками Араки.

Стронтийцев больше нет, давно уже нет. За прошедшие века ши'ар и подвластные им заменили мне мой народ; я защищаю их, я обучаю лучших воинов Империума.

Я даже мысленно сравниваю мажесторов по тому, сколько они сделали для своего народа. Не говорю об этом вслух — но сравниваю.

Опускаюсь к земле. Да. Вот здесь прошел самый яркий, горький и короткий день моей жизни.

Вновь подступают воспоминания — как мы вошли к Сенату, заставив Араки оцепенеть. Я шел рядом с Хэвоком, чувствуя, как в руках того пульсирует звездная мощь, и сам был готов в любую секунду атаковать врагов...

А Лиландра шла впереди — закованная в золото и сталь, величественная и безупречная. Истинная мажестрикс.

Я гордился тем, что ступаю рядом с ней. И уже тогда, вспоминая случившееся на борту тюремного корабля, понимал...

Могло показаться, что я принял решение отступить от клятвы Вулкану, когда испепелил Смэшера, рвавшегося к Лиландре. Или когда она говорила мне о том, что землянин погубит Империум.

На самом деле я все решил уже когда, столкнувшись с ней лицом к лицу, невольно произнес: "Мажестрикс". Я сам этого не осознал в тот момент — но выбор уже был сделан. И фраза "Я служу благу Императрицы Лиландры" лишь явила его остальным.

Медленно прохожусь по пустым улицам. Невольно хочется проклясть свою память — она услужливо подбрасывает все новые и новые детали. Вот тут начался бой, здесь прошелся выплеск энергии Хэвока, здесь Поларис смела нескольких гвардейцев Араки...

Останавливаюсь у исковерканных камней мостовой; на мгновение кажется, что на них темнеет засохшая кровь.

Да. Здесь.

Здесь моя Императрица умерла у меня на руках.

Воспоминание приходит неожиданной вспышкой — вспышка сзади, я, отшвырнув гвардейца, оборачиваюсь... вижу, как Лиландра, побледнев, оседает...

Я не успел. Века службы, века на защите всех Императоров, даже Вулкана, против смерти которого я не возражал — и я не успел помочь той, кого хотел защитить больше всего.

Медленно иду дальше, обхожу здание — угол разлетелся щебенкой, когда я схватился с Коммандос Смерти. Впервые мне было трудно призвать лучевой взгляд; глаза застилали слезы.

Снова останавливаюсь — вот здесь умер канцлер Араки. Мимолетно усмехаюсь — он был уверен, что Коммандос его защитят от меня... Нет, Т'Корр знал, что делал, давая мне плащ претора. Даже Вулкан, при всей своей мощи, не смог со мной совладать при первой встрече.

А вот здесь я поднял Скипетр. Даже не задумался, что делаю, просто подобрал то, что не должно валяться на камнях и крови. И с символом верховной власти в руке вернулся к народу.

Именно тогда я впервые услышал, как ко мне обратились...

Сжимаю зубы. Нет.

Этого. Не. Будет.

Этого. Не. Должно. Быть.

Я взмываю в небо — так резко, что внизу разлетаются камни. Нет времени погружаться в прошлое; скоро в небе Шандилара появится город Нелюдей, и к этому надо готовиться.

Аттилан и его жителей встречает Ка'ардум. Они его неплохо знают, и адмирал куда лучше меня умеет общаться по правилам дипломатии. У меня нет желания говорить с ними... да и нужного статуса нет.

Поэтому я провожу день в За'тай, где по-прежнему разбирают разрушенные войной дома и перевозят жителей. Тут моя сила к месту.

Странно себя чувствую. Мне не впервой помогать обычным ши'ар по собственной воле, но при этом я всегда помнил — в любую секунду может прийти приказ, и отправлюсь исполнять волю мажестора. А сейчас я этого не ощущаю; некому приказывать, некому отозвать меня.

Странно.

— Претор!

Оборачиваюсь, передавая тяжелый ящик, уже собираюсь поправить.

Слова застывают — потому что на лице бегущего ко мне ши'ара за парсек виден страх.

— Претор, там кто-то есть! Под развалинами К'киенского завода, мы их слышали! Быстрее!

Проклятье!

Шесть дней назад завод разнесли с орбиты — и там еще остались живые? И только сейчас это обнаружили?!

Взмываю в воздух, мысленно пообещав высказать руководителю спасателей все, что мог бы сказать претор Гвардии про такую работу.

— Сюда, претор, сюда!

Опускаюсь рядом с исполинским механизмом; да, действительно, я слышу приглушенные крики из-под него. Похоже, завалило выход из подземной части завода.

— Отойти! — командую я; ши'ар из спасателей разбегаются, когда я просовываю пальцы под основание механизма. Напрягаю мускулы, резко выдыхаю.

Тонны металла со скрежетом отрываются от земли; я вздымаю разбитую машину над головой, мысленно благодаря богов за высокий рост. Спасателям как раз хватит места, чтобы пройти.

— Видите их?

— Да, претор!

— Быстрее! — тороплю я. Долго удерживать такой вес в неподвижности трудно даже мне.

Металл скользит в пальцах; я пытаюсь удержать исполинскую машину. Взлететь? Нет, сотрясение может совсем ее разрушить, и обломки посыплются на ши'ар внизу. Значит — держать...

— Давайте помогу, — звучит женский голос позади. — Я справлюсь.

И сама земля вздымается вокруг, мощной волной подхватывая груду металла и относя ее в сторону, подальше от спасателей и рабочих, которых они вытаскивают из пролома. Виртуозная работа — в самом проломе не осыпалось ни песчинки.

Я оборачиваюсь, отряхивая ладони.

Она стоит на каменной волне, и затянутая в черное изящная фигура четко выделяется под шандиларским солнцем. Руки в золотых перчатках еще светятся от направленной силы, светлые волосы треплет ветер. Черная полумаска ясно видна на светлой коже.

За ней стоит исполинский пес; он смотрит на меня без злобы, но пристально. Если мне вздумается напасть на его хозяйку — он заслонит ее. Несмотря на то, что в схватке со мной у пса Нелюдей нет шансов.

Мы похожи.

— Я Кристал, — произносит сестра королевы кри.

— Я знаю, — коротко киваю я.

— Ты неплохо справляешься.

Это первое, что она говорит — после того, как мы молча убираем металлическую громаду и помогаем спасателям вытащить рабочих. Я сижу на обломке камня, Кристал стоит чуть в стороне, машинально поглаживая пса по огромному загривку.

— Я всю жизнь служил трону, — слова падают нехотя. Мне не хочется говорить с кем-то из Нелюдей и вообще видеть их. Раненая гордость, нежелание признавать победителей?

Да. Меня и Гвардию они не победили. В схватке.

— Останавливаться не собираюсь.

Краткая фраза — а если подумать, выражает суть того, что держало меня в последние дни. У меня больше нет звания, нет власти — но есть долг, пропитавший все мое существо.

— Ты можешь послужить не только так, — задумчиво произносит Кристал. В ее словах не звучит ни придворной лести, ни дипломатической хитрости. Принцесса и в самом деле думает то, что выражает словами.

Это раздражает еще больше. Особенно когда вспоминаю, что именно Кристал Нелюди собираются посадить на трон Империума по праву победителя.

— Этого разговора я начинать не собираюсь, — сухо отвечаю я — и получаю в ответ чуть ироничное:

— Так ты понимаешь, о чем я?

Резко встаю, оказываясь на голову выше Кристал. Отворачиваюсь, бросая через плечо:

— Я служу трону должным образом. И не собираюсь переступать границ.

Когда же они все поймут, что я никак не лгу, говоря такое? Что я вообще плохо умею лгать — и никогда бы не позволил себе неискренности в таком? Когда поймут, что я — солдат, командир, но никак не правитель?

Ответ Кристал разрушает надежду на то, что она поймет:

— Но ведь ты способен на это. И ты уже отступил от правящего мажестора, поддержав Лиландру — ради ши'ар.

Проклятье!

Я разворачиваюсь, нависая над принцессой; пес подается вперед, но не нападает.

— Поддержал, — я почти рычу, проталкивая слова сквозь зубы. — И привел ее к смерти, а Империум — к гражданской войне! Уж будь уверена, я об этом никогда не забуду!

Она не отшатывается, и мою ярость острой иглой пронизывает невольное уважение. В Империуме очень мало тех, кто не постарался бы затихнуть или вообще скрыться, когда я в бешенстве.

Кристал же смотрит мне в лицо, хотя и знает, не может не знать, что на такой дистанции вся ее стихийная сила бесполезна; мне хватит доли секунды, чтобы сокрушить ее.

— Не пытайся показать, как себя жалеешь, — холодно произносит она, и в голосе на мгновение звучат те же ноты, что у Лиландры: ледяной тон недовольной правительницы. — Если понадобится, действительно понадобится — ты нарушишь любое правило.

Вновь отворачиваюсь. Этот разговор я продолжать не собираюсь — и потому иду прочь к месту, откуда можно взлететь, не опасаясь задеть транспорты. Но, не удержавшись, бросаю через плечо:

— Что ты об этом знаешь?

Я сам не уверен, о чем спрашиваю: о потерях, собственной вине, том, что требуется Империуму... Не успеваю разобраться в собственном вопросе: звучит ее ответ.

— Ничего.

Твердо произнесенное слово заставляет меня остановиться.

— Ничего, — повторяет Кристал. — Ничего я не знаю о ши'ар. Ничего об их духе, традициях, нуждах, культуре, политике... Я об этом совершенно ничего не знаю.

Она молчит, и молчание тянется так долго, что я уже собираюсь шагнуть и взлететь... но она наконец добавляет почти шепотом, и впервые с начала разговора голос дрожит:

— Помоги им Бог, если я буду ими править.

Мою Императрицу похоронят завтра; эту ночь я провожу без сна, молча стоя на балконе дворца и глядя на звезды над Шандиларом. Вновь и вновь обдумываю все, сказанное за последние дни и часы.

Вспоминаю мысли во время разговора с Кристал — что способен убить ее одним движением. Это так, но...

Проклятье, Калларк! Нашел чем гордиться!

Да, я силен. Да, в Гвардии никто не сможет справиться со мной в открытом бою... и вообще мало кто в известном космосе это сможет. Способных на это можно пересчитать по пальцам.

И?

При всей своей мощи я не смог предотвратить безумное правление, не смог оградить ши'ар от войны, не смог уберечь свою... свою Императрицу. И если в первом случае долг претора предписывал оставаться верным трону, кто бы его не занял... то во всех остальных мне нет оправдания. И никогда не будет.

Но я вновь вспоминаю слова Кристал, и не могу не признать их правоту. Она ничего не знает о ши'ар — я же жил с этим народом много поколений, я знаю их едва ли не лучше, чем знал своих сородичей.

Только это никак не дает мне права властвовать над ними. Я предал мажестора, я позволил погибнуть мажестрикс... какой, во имя Шарры и К'итри, из меня правитель?!

Невольно усмехаюсь, повторив про себя последнюю фразу: я даже в речь вплетаю ши'арских богов. Привычка? Или я за века действительно настолько пропитался Империумом?

Позади звучат шаги, я оборачиваюсь.

Ментор молча наклоняет голову; в тенях изумрудная кожа моего заместителя... бывшего заместителя кажется почти черной. Я не могу не оценить тонкость приветствия — по-военному, но без обращения.

— Что-то случилось?

— Завтра надо должным образом разместить Гвардию, — тихо произносит мой боевой товарищ и друг. — Будут указания?

Я качаю головой.

— Ментор, я больше не командую Гвардией. Теперь ты — претор; это твое дело.

— Я не рад этой должности, — искренне произносит он. — Знаешь, Гладиатор, мало кто из наших вообще считал, что доживет до того времени, когда командир сменится. У меня хватает опыта, но на таком посту... неловко.

Я невесело усмехаюсь.

— Времена меняются. Ты видел, как командовал я — не повторяй моих ошибок. И ты знаешь, в чем главный долг претора и гвардейца.

— Да, — кивает Ментор. — Я служу благу...

Он намеренно позволяет словам повиснуть в воздухе. Не могу его поправить — фразу действительно нельзя закончить, пока новый Мажестор не будет коронован.

То есть — Мажестрикс. Трон ведь займет Кристал.

— Именно так, — подтверждаю я, делая вид, что паузы не было. — Мы все исполняем свой долг; когда я лишился поста, ты, как старший офицер, его занял. Все как должно.

Долг. Должно. Должный. Эти слова веками определяли все, что я делал. Они и сейчас определяют.

— Ты прав, — все так же негромко отвечает Ментор. — Я был должен стать претором, когда ушел прежний — потому что после тебя я лучше всего разбираюсь в Гвардии и том, что для нее лучше. Опыт и знания принесли мне этот ранг... но я все равно чувствую себя неловко. Наверное, даже самый опытный и сведущий преемник престола будет так себя чувствовать на троне. Но он-то тоже будет должен его занять.

Я застываю, стараясь сохранять непроницаемое лицо. Никогда не проводил такой параллели. Никогда не желал ее проводить.

— Свободен! — коротко бросаю я, вновь поднимая взгляд к небу.

И лишь когда Ментор, коротко кивнув, исчезает в темноте, я понимаю, что сказал это тоном претора. Или...

Проклятье!

Мой кулак не разбивает перила лишь потому, что я вовремя гашу силу удара. Нельзя портить дворец Мажесторов.

Я иду в середине процессии — сразу после знати Нелюдей, рядом с Ка'ардумом и очередной Араки. Машинально оцениваю каждого из бывших врагов: могучий Горгон, сосредоточенный молчаливый Карнак, мрачный Тритон... Королева Медуза облачена в траурные одеяния, и она старательно сдерживает слезы.

Я могу ее понять. Черный Гром был противником — но я уважал его силу и то, как он ведет свой народ. Знаю, что Медуза любила его больше жизни — а теперь она вынуждена править вместо погибшего; здесь, на Шандиларе, все должно ей напоминать о том, в схватке с чьим правителем он пал. Пусть даже и забрав врага с собой.

Кристал и ее супруг идут за гробом. Скипетр в тонких пальцах принцессы кажется тяжелым и громоздким, совершенно неуместным... или так думаю только я?

Я вновь смотрю на лица, на каждое по очереди — только чтобы не останавливать взгляд на гробе и не думать о той, кто в нем покоится. Почему, ну почему даже думать о Лиландре так больно?

Поларис за спиной что-то пытается спросить, Хэвок ее останавливает; правильно, я все равно не слушаю и не отвечу. Не то время. Не то место.

Своих товарищей я замечаю раньше всех остальных — за мгновение успеваю удивиться, почему они не обеспечивают безопасность, а выходят поперек процессии, осознать происходящее, шагнуть вперед...

Ментор оказывается быстрее. Холодный голос претора Гвардии разносится над улицей:

— Имперская Гвардия не дозволит этому фарсу длиться дольше. Мы не признаем власть временного правительства, — Ментор чеканит слова, словно продумал каждое из них. Да он наверняка и продумал — я знаю его дотошность. — Мы не признаем законность условий капитуляции. Доказательств гибели Мажестора Вулкана нет.

Я невольно киваю: он прав. Официально мы действительно должны увидеть либо тело правителя, либо стать свидетелями его гибели, дабы действительно подчиниться преемнику. С Д'Кеном таких сомнений не было: его смерть наблюдали сотни глаз.

— До того, как будет установлен законный режим, — завершает претор, — Имперская Гвардия возьмет контроль на себя.

Пауза в долю мгновения — и Ментор, впервые нарушая бесстрастно жесткий ритм речи, добавляет то, о чем думает каждый в Империуме:

— А Нелюди отправятся домой.

Реакция ожидаема — ряды Нелюдей взрываются возмущенными криками. Тритон кричит перевороте, Горгон рычит угрозы, Карнак принимает боевую стойку, Кристал грустно качает головой...

Медуза молчит. Я вижу ее только со спины, не знаю, что именно отражается на лице королевы кри... но через мгновение она издает нечленораздельный вопль и роскошные рыжие волосы устремляются вперед, могучими бичами обрушиваясь на гвардейцев.

Ментор застигнут врасплох — волосы Медузы змеями обвивают его; бойцы кидаются на выручку претору, Нелюди бросаются защищать свою королеву.

Воздух гремит ударами, выстрелами из звукового оружия, вспышками лучей. В ход идет все, что обе стороны могут выплеснуть на столь малое поле боя, не опасаясь навредить своим.

Битва Имперской Гвардии ши'ар и королевского дома Нелюдей. Звучит величественно, должно казаться боем, достойным летописей. Но я сейчас вижу вовсе не славную и великую битву.

Я вижу драку. Грязную, позорную драку над гробом Лиландры, не способную принести славы никому, ни участникам, ни зрителям.

Я не помню, как оказываюсь рядом с самим гробом, не зная, что делать. Проклятье, я не принадлежу ни к одной из сторон, у меня нет права что-то делать! Но... я должен...

Лишь одна не включилась в схватку — Кристал, потрясенно глядящая происходящее, замерла в нескольких метрах от меня. Даже на фоне битвы я слышу, как она шепчет: "Не верю, что это творится... Во имя Рандака, это же похороны..."

Я вскидываю кулак.

— ХВАТИТ!

Мой удар обрушивается на землю, и волна сбивает с ног всех вокруг: на ногах удается удержаться только Кристал и нескольким самым стойким бойцам.

— Проявите уважение! — рычу я и гвардейцы вместе с ши'ар замирают, привычно повинуясь. Замирают и Нелюди, хоть и не должны мне подчиняться.

Я обвожу их всех бешеным взглядом; горечь, отравлявшая душу с самого начала шествия, исчезает, смытая яростью. Они не пресытились дракой за время войны?! Они слишком мало потеряли, хотят потерять и других?!

— Во имя богов! — мой голос давно не гремел так, чтобы все замирали в изумлении. — Я не допущу, чтобы Империум пал еще глубже или раскололся еще сильнее. Я был претором — и я этого не позволю.

Так и есть. Претор я или нет, какому бы мажестору не служил — но если есть хоть что-то, что я способен сделать для ши'ар — я сделаю, не жалея ни себя, ни других.

В наступившей тишине легкие шаги Кристал слышны на десятки метров вокруг; я поворачиваюсь к принцессе и вижу как та протягивает мне обеими руками Скипетр.

— Он твой, — негромко произносит Кристал.

— Нет.

Слово вырывается раньше, чем я успеваю подумать над вопросом. Но о чем думать? Именно так я отвечал — и намерен был отвечать и впредь.

— Иногда, — все так же тихо продолжает она, словно и не услышав ответа, — чтобы служить трону, надо занять его.

Я молчу. Гляжу на равнодушный полированный металл гроба; чтобы сказала Лиландра, увидев меня на престоле ее семьи?

Не знаю. Но в одном не приходится сомневаться: если бы я дал Империуму расколоться, если бы вновь вверг ши'ар в гражданскую войну, если бы по своей воле обрек народ на горькое будущее, когда мог бы этого не допустить...

Сомневаться невозможно — моя Императрица меня бы прокляла.

— Проклятье, — выдыхаю я, сам не понимая, к кому обращаю это слово.

А затем медленно протягиваю руку и смыкаю пальцы на холодном металле Скипетра. Поднимаю его над головой.

Гвардейцы дружно опускаются на одно колено, склоняя голову передо мной; Нелюди молча стоят, понимая, что им придется выбирать — либо новая война... либо трон в моих руках.

Снова ночь — и я не сплю. Приказы министрам отданы, действия Гвардии оговорены с Ментором. Сейчас я стою посреди голографической модели Галактики, разглядывая территории Империума, кри, скруллов, иных государств... останавливаю взгляд на зияющей ране Разлома, с которым тоже придется что-то делать. Стоит направить туда Гвардию — они уж точно сумеют и выжить, и добыть сведения.

Теперь я понимаю, как себя чувствовал Ментор, говоря о "неловкости". Мне все время кажется, что я занимаю трон не по праву, что на нем должен быть кто-то другой. Вместо того, чтобы обращаться к науке, впитанной с детства, как поступили бы Нерамани — я вспоминаю все искусство правления, что наблюдал за века в исполнении разных Мажесторов. Будет ли это достойной заменой?

Меня успокаивает лишь одно. Я должен был это сделать — теперь нельзя отрицать. А я очень хорошо умею делать то, что должен.

Я Калларк, последний сын Стронтии. Прозвище мое — Гладиатор.

Я служу благу народа ши'ар.

12.03.2010 — 21.11.2010