"Ронин"

Ронин — дословно "блуждающие волны" (яп.). Самурай, чей сюзерен погиб или отрекся от него. Кроме того, ронинами также называли и наемников.

У любой истории есть множество начал. По сути, каждое событие — потенциальная точка отсчета, к которой можно прикрепить красивую надпись "Пролог". Чтобы начать с начала меня, надо быть теологом и биологом, а я весьма поверхностно знаком с обеими науками. Примерно настолько, чтобы понять, насколько поверхностно. Чтобы начать с начала вселенной, нужно снова быть теологом или биологом, так что и этот вариант не подходит. Чтобы начать с первого осознанного воспоминания, надо решить, какое из них было первым.

Поэтому я выберу ту точку, что нравится мне. Эта точка... С нее начинается самая веселая и кровавая страница моей жизни.

Пролог:

* * *

орбита Тарсониса. Бортовое время — 11:04

* * *

На усеянной обломками кораблей-защитников орбите столичной планеты Конфедерации завис разношерстный флот. Хотя костяк его представляли корабли "Сыновей Корхала", большая часть судов принадлежала наемникам и пиратам. Менгск платил щедро, а орбитальная бомбардировка не предполагала высоких жертв. Оказавшийся на орбите флот Конфедерации немного спутал карты и проредил ряды атакующих, но был скорее неприятностью, чем проблемой. Орбитальная защита была быстро сломлена, действия наземной фазы также были недолгими. То, что не уничтожила орбитальная бомбардировка и войска "Сыновей", смели непонятно откуда взявшиеся зерги. Большинство выживших бойцов уже вернулось на орбиту, бомбардировка, впрочем, еще продолжалась.

Словно в подтверждение моих слов крейсер вздрогнул. "Ямато" вновь разрядилось, отправив вниз поток смертоносной энергии.

Я сейчас стоял за спинкой кресла нашего капитана. Джеффри блаженно откинулся в кресле, с умиротворением глядя на загадочные для меня счетчики, датчики и схемы и переводя периодически взгляд на обзорный экран, с которого командный мостик освещали звезды. Чужие звезды сектора Копрулу. Совсем иным он был час назад, когда лавировал под огнем противника. Побледневший, он одновременно выстукивал зубодробительные шифры на клавиатуре, отдавал приказы пилотам, наводчикам, адьютанту корабля. Только кажется, что быть капитаном — легко. Когда от твоих решений, время на принятие которых порою исчисляется в долях секунд, зависит все и вся на корабле, казаться резко перестает. Да, на небольших кораблях, вроде истребителей, штурмовиков и транспортников, все зависит от мастерства пилота. Но не на неповоротливой километровой бандуре, которую какой-то умник обозвал "Легким терранским крейсером типа "Жнец"", какая и была в моем владении, или трехкилометровой ее товарке "Терранском крейсере класса "Минотавр"", где главным был именно капитан. Если он был хороший капитан, корабль мог выйти из безнадежной схватки, а если плохой... КСМ потом убирали обломки и отправляли на переплавку. Это при условии, что обломки были, ибо кислота зерговских Левиафанов при достаточной концентрации может, как показали недавние тесты в полевых условиях, разъесть корабль полностью.

Я смел надеяться, что наш капитан был хорошим. По крайней мере, несмотря на нашу бурную жизнь, мы пока не угробились.

И да, я — это Александр, хотя чаще просто Алекс или даже Ал. По профессии — наемник, по существу же то ли попаданец, то ли местный уроженец с чужой памятью. Бабочка, что думает, будто она мудрец, или же мудрец, что думает, будто он бабочка. Честно говоря, разбираться времени и особого желания не было, поэтому я просто принял свои знания к сведению.

— Шеф, ну что ты маячишь над душой, что тень отца Гамлета? — раздался тем временем чуть усталый голос Джефа — Еще и броню нацепил. Неужели мы собираемся брать кого-то на абордаж?

Броня на мне действительно была. Комбинезон из непойми чего, к которому крепились бронепластины, образуя своеобразную чешую. Туда же были вшиты сервоприводы. Комбез сносно защищал от выстрелов, чуть лучше от АХОВ и прочих радостей жизни, а также чуть увеличивал силу и скорость передвижения. Кроме того, в нем можно было прогуляться по космосу, хоть и недолго. А, да... Еще он был стильного матово-черного цвета.

— Нет, ждем одного сообщения, — пояснил я, чуть нервно улыбнувшись — Лейтенант Керриган все еще на планете.

— Личный убивец Менгска? — удивленно уточнил Джеффри — Нафига? Ее заберут наши работодатели. Или... Вот ты черт!

— Я ангел, — фыркнул я — Черный, правда, но не будем расистами. А, что касается "личного убивца", есть подозрение, что вытаскивать ее придется нам.

— Безвозмездно, — с тяжелым вздохом уточнил капитан.

— Скорее всего, она припишется к нашей команде.

— Лучше бы меня сбили, — пробормотал Джеффри, сокрушенно пряча лицо в ладонях — Двух чокнутых псиоников на борту наша птичка не переживет, и я вместе с ней.

— Кошмары давно не снились, Джеф? — участливо спросил я — Могу исправить.

— Ладно, ладно, шеф! — примирительно поднял руки капитан, лихо прокручиваясь в кресле — Не надо мне ваших кошмаров, для себя поберегите.

— Эй, кэп! — на мостик ввалился Джек Эшиндон. Будучи командиром одного из четырех моих "взводов", он имел нрав лихой и разгульный. Разумением своим смущать начальство не любил, но, что называется, "практические проблемы", решать умел — Мои ребята готовы. Только за каким лядом, ты объяснить можешь? Прибежал, глазами повращал, прокричал что-то...

— Вытащим кое-кого с планеты, — пояснил я — Под носом у зергов, разумеется.

— За что тебя люблю, кэп, так это за твой тактический гений, — пробурчал он — Всегда найдешь, как развлечь на скучном задании...

— Я стараюсь, — натянуто улыбнулся я. Происходящее не нравилось и мне, но других логичных вариантов я не нашел — Слушай, меня и самого это нервирует, но иногда приходится делать то, что надо.

— Да а я что? — хмыкнул Джек — Ты босс, тебе и думать. Я так...

Десантник неопределенно поводил в воздухе рукой, подыскивая подходящее определение.

— Перфоратор на ножках, агась, — наконец выдал он.

— Десантный катер покидать не планируется, — четко проговорил я — Все будет в ажуре. Ты же меня знаешь.

В принципе, я сам себе слабо верил. Не верил мне и Джек, хоть и не выказывал этого. Высадка на занятую не кем-нибудь — зергами территорию, всемером, под орбитальной бомбардировкой... Те пять морпехов, что полетят с нами, скорее всего не вернутся. А, вполне возможно, не вернемся и мы с Джеком. Но об этом лучше лишний раз не думать, нихт вар?

— Джеффри, вывести корабль из основного строя, — начал я отдавать приказы — Спуск до нижней орбиты, и пусть готовят катер. Группе высадки к шлюзу, загружаемся в дропшип. Вылет сразу по моему приказу. Мгновенно.

* * *

— Отставить эвакуацию, — раздался по сети спокойный голос Менгска — Штурман, выводи нас с орбиты.

На заднем плане что-то орал Джим, я не слушал и не слышал. Ключевая фраза была сказана, отсчет начался, время теперь шло на секунды.

— Пуск, — скомандовал я в рацию. Мой голос внезапно охрип. В ответ пришло два подтверждения — от Джефа и от адьютанта.

Люк закрылся. Теперь катер, в котором мы разместились, мог какое-то время лететь в условиях безвоздушного пространства, не опасаясь угробить пассажиров.

— Внимание, идет разгерметищация шлюза, срочно покинуть помещение! — безэмоционально, бехжизненно прозвучал голос адьютанта. Двигатели катера заработали, разогреваясь. Спустя несколько томительных растянувшихся мгновений адьютант продолжил — Разгерметизация завершена, вылет допустим.

Кораблик вздрогнул, приходя в движение. Еще пара тягучих, бесконечных секунд, успевших с кряхтением растянуться на пару вечностей, и он сорвался вниз, направляясь к поверхности.

— Аминь! — этим истерически-радостным возгласом начался наш путь на Тарсонис.

Обычно атмосферу мы, по моим ощущениям, преодолеваем довольно медленно. Обычно. В этот раз мы непозволительно быстро проскочили верхние слои, входя в ... Хотелось спросить: "Как, уже все? Но я же еще не готов!" Да уж, видно хреновый из меня тактик и стратег, раз у меня нет плана получше, чем десантироваться на кишащую зергами планету с шестеркой десантников под боком. Ладно, даст бог, спасательную операцию проведем тихо, быстро и без потерь. И, надеюсь, товарищ Арктурус нас не собьет. Это было бы... нежелательно, мягко говоря.

— Алекс Мерсер, я приказываю вам вернуться! — рация затрещала голосом Менгска. А вот и он, легок на помине.

— Ответ отрицательный, Менгск, — проговорил я — Мы проведем эвакуацию.

— Вы понимаете, что это прямое неподчинение приказам? — голос Менгска похолодел — Я плачу вам деньги и...

— Не твоя личная армия, — перебил я его, слегка погрешив против правды — Что же насчет денег... Согласно третьей поправке к семьдесят восьмому пункту Кодекса Наемников командир группы имеет право разорвать контракт при недостойном, т. е. несоответствующем все тому же Кодексу поведении заказчика. Так вот, контракт разорван. Моя честь мне дороже финальной выплаты, уж не обижайся. Да и не так уж она велика... гм.

— И в чем же "недостойность" моего поведения? — осведомился Арктурус. Из динамика повеяло замогильным холодом.

— Пункт четырнадцать, поправка девятая, — объяснил я — Предательство лидером своей команды или ее части недопустимо. Конец связи.

Несколько секунд я ждал приказа к атаке и надписи "You Died" перед глазами. Но нет, флот на наше своевольное поведение не отреагировал. Оно, наверно, и понятно — отсутствие эвакуации объяснить можно одним словом — зерги, а вот приказ экстерминировать смельчаков-спасателей может Менгску выйти боком. С его-то любовью приманивать к себе идеалистов. Именно поэтому я предпочитаю наемников: когда человеком движут деньги и профессиональная честь, падает шанс того, что он кинет тебя из-за своих моральных принципов. "Во время действия контракта врагов не выбирают". Второй пункт Кодекса. Очень помогаат мириться с совестью, даже лучше наркотиков.

Тем временем, откуда-то снаружи раздался стрекот пулеметных очередей, и в кораблик тут же что-то ударилось, заставив его мотнуться.

"— Лежачий полицейский?

— Нэт, сабака." — вспомнилась мне цитата из одной глупой книжки. В нашем случае зазевавшийся муталиск, правда.

Со стороны мы, пожалуй, выглядели красиво. Ушедший в глубокое пике корабль, объятый пламенем термосферы. Нам же было невесело, ибо где один зерг, там и сотня. А, раз нас заметили, значит скоро эта сотня будет здесь. Издержки коллективного разума. Улей сейчас представлялся мне эдаким рассерженым бородатым дядькой, которому в автобусе отдавили мизинец тяжелым сапогом. Вроде бы и не смертельно, а дать в глаз хочется. А зерги, как известно, тварюшки невоспитанные — если можно, то дают.

Катер резко содрогнулся и вильнул вправо, резко ускорившись. Преодолевшие действие компенсаторов перегрузки вдавили меня в кресло. Сейчас даже пошевелить рукой было бы великим подвигом.

— Уходим от ПВО, — раздался сиплый голос пилота — Слабые повреждения корпуса, некритичны.

— Мы уже в зоне связи с поверхностью? — уточнил я.

— Так точно, команданте, — пришло подтверждение.

Мысленно я сделал себе заметку проверить исторические корни той личности, что сидела за штурвалом. Интересно было, использует он родные обозначения или просто понтуется. Хотя с фига ли я вдруг стал майором?

— Прекрасно, — мрачно ухмыльнулся я — Ну, поехали...

Складная радиостанция покоилась под моим креслом. Достать ее не составляло труда... если бы не перегрузки. Сейчас же наклониться, отстегнуть крепления и вытащить тяжелую бандуру было вполне нетривиальной задачей. Но я справился.

— Керриган, мы за вами! Где вы?! — рявкнул я в рацию.

— Точка B-205, — немедленно пришел ответ — Поспешите, тут зергов...

Окончание фразы утонуло в сухом треске винтовки. Впрочем, оно вряд ли было цензурным.

— Будем через две минуты, — пояснил пилот.

По тому факту, что меня резко потащило к потолку, я понял, что дропшип вышел параллельно поверхности.

— Товьсь! — отдал приказ я. Крепления кресел щелкнули почти в уннисон, по полу загремели сапоги. Морпехи шустро занимали позиции, направив оружие в сторону шлюза.

С-14. Штурмовая гаусс-винтовка 8мм калибра. Пороховой заряд дополнительно разгоняется электромагнитами, приобретая воистину убойные свойства. Единственные недостаток этого орудия привнесения любви и пацифизма — хромающая точность стрельбы да вес в добрый тридцатник кг. Да она и делается только размерчиком под руку бронескафа — обычному человеку станок нужен, чтоб из нее стрелять. Впрочем, для точной работы есть моя С-104 "Гарпия". Почти бесшумная, на патрон МК 211 12,7мм калибра, доставляющая смертоносный подарок почти на километр... Сделанная под человека и весящая всего 15кг — для моего экзоскелета не проблема... С не позволяющей вести автоматный огонь отдачей, медленным темпом стрельбы и большими габаритами. Но, как по мне, все же очень неплохой вариант для двинутого псионика.

— Подходим! Открываю шлюз! — раздалось предупреждение пилота. Я напрягся. Пси-энергия послушно и привычно хлынула волной, замедляя для меня время. Чуть-чуть. Но жизнь спасти может, что самое главное.

Шлюз открывался с издевательской неспешностью. Катер начал сбавлять скорость, и в отсек ворвался горячий, полный пыли и песка воздух Пустошей Тарсониса. Я представил себе, как бы он пах — жарой, вереском, порохом и кровью, не будь на мне респиратора. Но он был, так что я дышал чуть кисловатым очищенным воздухом и не мог почуять в нем ровным счетом ничего из представленной мною композиции.

Снова застрекотали пулеметы катера, а после он резко вильнул вправо — в проеме пронесся покрытый фирменной слизью зерговостов высотки — и бросился вниз, к земле. Вслед ему было увязался муталиск... Но не с таким же количеством обедненного урана, что мы ему обеспечили, в тушке играть в догонялки!

Дропшип, заложив крутой вираж, замер.

-П риехали! — подтвердил мои догадки пилот. Голос его лучился весельем — видимо, он кого-то очень красиво сбил.

— Керриган! — заорал я в рацию — Прием!

— Отжали севернее! Сейчас! — пришел ответ.

Я бросил беглый взгляд в иллюминатор. Сквозь руины, оскальзываясь на грудах камней, к нам бежала высокая фигура, оставляя за собою шлейф рыжих волос. И — черт побери! на ней действительно был этот полулатексный комбез! Финиш, господа! Я б не удивился, залезь она сейчас в ОБЧР и вступи в бой с громадным пришельцем! Серьезно, от контактного комбенизона ЭТО отличалось только сетью сервомоторов и искуственных мышц, патронташем, "рюкзачком" системы сбоя датчиков, дополняющих невидимость для человеческого глаза невидимостью для электроники, и... Все! Где еще 20кг положенных бронепластин, скажите мне?! В химчистке?!

— Во... Курва! — употребил я единственное известное мне польское слово. Рядом согласно икнул Эшиндон.

От разглядывания ладной женской фигурки в обтягивающем комбинезоне меня отвлек застрявший в иллюминаторе напротив шип. Что характерно, летел он в мой висок. Когда пилот развернул меня навстречу опасности, я смог разглядеть отправителя — возвышающийся над стайкой зерглингов гидралиск, нахально скалясь, смотрел мне прямо в глаза. Весь его вид просто говорил: "Нам двоим слишком тесно в этом секторе". Я был с ним согласен. Я надавил на спусковой крючок. И я был более успешен в дуэли — пуля заставила череп зерга лопнуть, как попавший под каток арбуз. С лингами в основном расправились мои бойцы, чьи винтовки гораздо лучше подходили для истребления мелкой и многочисленной нечисти.

Саре потребовалось порядка пятнадцати секунд, чтобы добраться до дропшипа. За это время редкие группки зергов превратились во всесокрушающую волну, разрезаемую лишь сохранившимися зданиями. Наше положение же дополнительно затруднялось узким шлюзом. Чтобы встретить очередную подошедшую близко стаю, нам приходилось каждый раз разворачивать катер, остальных врагов мы видели постольку-поскольку. Впрочем, желающих спуститься на поверхность почему-то не нашлось.

Сара заскочила к нам после очередного резкого поворота и чуть не была встречена ураганным огнем и воплем "Прорвались, суки!" К счастью, мы вовремя сориентировались. Иначе получилось бы попросту... Глупо.

Как только объект операции оказался в дропшипе, я со всей силы ударил по консоли управления, активируя аварийный протокол. Шлюз с надсадным шипением работающих на износ сервоприводов начал закрываться, мгновение спустя взревели двигатели. Неимоверно долгую секунду катер оставался на месте, преодолевая гравитацию Тарсониса, а затем свечой взмыл в небо, выплюнув в сторону стремительно удаляющейся поверхности языки пламени. Мы стремительно покидали агонизирующую столицу умирающей — уже умершей — Конфедерации, оставляли внизу выжженый ад, зергов и миллионы выживших, для которых этот мир вскоре станет братской могилой.

Взгляд мой упал на валяющийся на полу придорожный знак. Тот самый, памятный, помятый и с двумя дырками от пуль. Его наверняка притащил с собою Крайк, отличающийся редкой сентиментальностью и пытающийся стащить сувенир с каждой планеты. Их он потом любовно развешивал на стенах кают-компании, часами выбирая наиболее подходящую позицию для очередного элемента своей коллекции, заботился о них, протирал пыль...

— Добро пожаловать в Новый Геттисберг, — вслух прочитал я. Фраза была настолько не к месту, что я непроизвольно хихикнул. Звук этот заставил Керриган вздрогнуть и выйти из своеобразного ступора, в который она погрузилась спустя секунду после запечатывания шлюза. Человеку, незнакомому с псионикой, показалось бы, что у нее стресс. Возможно, так оно и было... Но я мог точно сказать, что оцепенение вызвано отходняком от длительно используемых на полную катушку способностей.

— Спасибо, — обычно таким тоном говорят "Чтоб ты сдох", но у Сары, видимо, были другие представления об эмоциональной окраске. Кроме того, девушка сейчас сверлила меня на редкость тяжелым взглядом воспаленных зеленых глаз.

— Ути какие глазки... Прям как я под боевыми стимами, — вслух пробурчал я. Керриган, явно меня услышавшая, тихо рассмеялась... Не меняя тона. Может быть, он для нее единственно доступный? Хотя, скорее всего, у нее просто зверски раскалывается голова.

— Не знала, что у "Сынов Корхала" есть еще один призрак, — чуть более миролюбиво, но не меняя, впрочем, убийственного тона, проговорила она.

— Не знал, что принадлежу к "Сынам", — хмыкнул я — Я вольный наемник.

— Как ты обошел чип?

— Лоботомия? — заржал я. Но заткнулся, поглядев на Сару. Этот ответ был ей действительно нужен.

— А не было никакого чипа, — пояснил я — Хм... Ты ведь с "Сынами" просто потому, что код доступа у Менгска?

— Нет. Просто за мной... долг, — Керриган поморщилась — Он смог его отключить.

— Долг? Надо же! — я даже с сиденья привстал, насколько крепления позволяли — Я-то думал, все призраки — практичные ублюдки.

— Спасибо.

— Не за что.

Думаю, мы с ней подружимся.

* * *

13 минут спустя, мостик "Превозмогателя"

* * *

Сара разила окружающее. Упоенно, с пылом. Щиты ее под напором чувств слетели, и я просто купался в потоке незамутненной ненависти, щедро сдобренной почти детской обидой и досадой попавшего впросак человека. Мысль о кидалове ей не понравилась очень. К сожалению для нее, мы сделать запись знаменитой речи Менгска догадались, не оставляя эту сомнительнуб честь на старого адьютанта.

— То есть как это "отменил эвакуацию"?! — по отсеку пролетело вырванное телекинезом крессло. Я задумчиво проводил его взглядом и прибавил стоимость к общему счету за разрушения.

— Ты видишь еще хоть один корабль в округе? — поинтересовался я.

— Нет, — Сара глубоко вздохнула и прекратила громить, замерев посреди мостика по стойке смирно, сжав кулаки и тяжело дыша. Спустя миг ее щедро изливающиеся в фон эмоции снова скрылись за щитами — Я хочу кого-нибудь застрелить.

— Давай к нам, — улыбнулся я — Стрелять придется много.

— С чего бы мне было интересно становиться наемницей?

— Вместе щипать задницу Менгску веселее, ты так не думаешь? — подмигнул я девушке — А я собираюсь это делать.

Сара скучающе приподняла бровь.

— Гешефт? — закинул удочку я.

Вторая бровь присоединилась к товарке.

— Где самая глубокая задница, там обычно и мы, — привел последний аргумент я.

Паузу Керриган все же передержала. Я успел перестать волноваться и начать скучать, экипаж начал заинтересованно выглядывать из укрытий.

— Пойдет! — женщина широко мне улыбнулась.

— Добро пожаловать, — я улыбнулся в ответ — Пошли заселяться.

У меня осталось твердое убеждение, что согласилась экс-лейтенант лишь потому, что у нее не было третьей брови, которую можно было бы эффектно поднять.

Спустя полчаса я сидел в одном из немногих уцелевших кресел на мостике и отсутствующим взглядом пронзал темноту космоса. Позади шебуршился экипаж, ликвидируя погром, но это я замечал постольку-поскольку. Думы, что омрачали мое чело, касались тайн грядущего, неведомых мне с сего момента, ибо одна из ключевых фигур Сценария была убрана с доски...

— Командир! — на мостик ворвался один из ребят. Сэм, кажется. В команде Эшиндона, тот о нем хорошо отзывался — У нас ошизенная дыра в пищевом хранилище. Отсек заблокирован, но все наши припасы... И они тоже, да... — в голосе бойца сквозило сочувствие.

— Мои... МОИ ПЕЧЕНЬКИ!!!

Хотя учебники физики нагло пытаются убедить нас в том, что звук — упругая волна и вне сред не распространяется, среди прогрессивной части человечества ходят слухи о том, что Арктурус Менгск, находящийся в паре десятков световых лет на борту флагмана "Буцефал", вздрогнул, услышав отголосок этого ужасного вопля.

Глава 1. К вопросу о счастье.

Мертвецкий Порт... Пристанище всех — за малым исключением — наемников, пиратов, работорговцев, дезертиров, беглых зеков и прочей нелегальной швали, которая прет сюда год за годом с тех самых пор, как в Секторе воцарилось хоть какое-то подобие государства и, следовательно, правопорядка. Он принимает всех. Он разрастается и паразитирует на тех, кто приходит к нему, ища денег, славы, убежища, адреналина, наркоты... Список можно продолжать долго. Важно лишь то, что все они, вся эта безликая масса, иссеченная шрамами, мутациями и наколками, рано или поздно подыхает. В уличной ли драке, от конкурентской пули или в нищете на нижних уровнях — не важно. Мертвецкий Порт перемалывает их и разрастается, готовясь встречать все новую биомассу, что слепо бежит в его обьятья. Сейчас он занимает почти половину планеты, это нагромождение городов, бункеров, руин, военных баз, заводов... Что случается с трупами? О, дам вам бесплатый совет: никогда, ни при каких условиях, не покупайте здесь еду. А если покупаете, то, поверьте, вы не хотите знать, из чего ее делают.

Считается, что город доживает последние года. Климат все хуже, атмосфера все менее пригодна для дыхания, экология умерла от асфиксии пару десятков лет назад... Не знаю. Всегда есть рециркуляторы воздуха. Даже если вымрут города, базы останутся. А потом мы построим новые города, защищенные от творящегося снаружи ада толстыми стенами, где так же будет литься кровь. Эта планета слишком ценна, чтобы ее можно было вот так вот бросить. Слишком много денег сюда вложено.

Наш десантный катер только что приземлился на относительно ровной площадке среди еще дымящихся руин. Вероятно, еще вчера они были чьей-то базой. Вероятно, я даже смогу вспомнить имя человека, что ее держал. Вероятно... А зачем? Тут прошли танки и шагоходы, пробежали морпехи и огнеметчики. Хозяин этого места вряд ли жив.

-Ал! — ко мне вальяжно подошел Ванд, держа в руке какой-то погнутый и покарябанный кусок металла — Глянь-ка, что нашел.

Ванд был моим лучшим другом. Его нелегкой задачей с раннего детства стало героическое спасение моей слишком любознательной и безответственной задницы, начисто лишенной инстинкта самосохранения. В нашем дружном дуэте я со времен дества на Чау-Саре предлагал одни безумные планы за другими, а он пытался объяснить, почему нам от этого будет плохо... Угадайте, менялось ли что-то от его душеспасительных речей. Зато к тому прекрасному во всех отношениях моменту, когда я — а кто еще? — предложил податься в наемники, он обладал такими качествами, как железная стойкость, прекрасная физическая форма, высокая стрессоустойчивость, способность выделять отдельный поток сознания под мою болтовню и прочая, в общем, ничем не уступая в подготовке какому-нибудь спецназовцу, а то и превосходя. Этой своей заслугой я до сих пор горжусь больше всех, ибо именно я своими действиями привил Ванду все эти качества, надлежащие такому же как я. Не раздолбаю, нет. Неудачно реинкарнировавшемуся психопату, я имею ввиду. А вы думаете, на какой почве мы подружились? Противоположности, конечно, притягиваются... Но не настолько же!

Все это отступление было мною дано затем, чтобы показать, что Ванда я знал хорошо. И страсти рыться в хламе на предмет памятных трофеев за ним не водилось, за этим к Крайку. Следовательно, рассудил я, надыбал он что-то интересное.

Придя к этой в высшей степени гениальной мысли, я воззрился на кусок металлолома. При детальном рассмотрении он оказался куском внешней обшивки здания... Здания Конфедерации, судя по знаку. Радужное настроение неуклонно поползло вниз.

— То есть мы приперлись на базу Конфедерации? — уныло спросил я.

— Которая является еще и точкой эвакуации, — дополнил Ванд — А эвакуация, судя по ее состоянию, может понадобиться.

— М-да... — я рассеяно повертел кусок обшивки в руках — А зачем мы сюда приперлись?

— Твой вопль "Халявный веспен!" слышал весь корабль, хотя орал ты с мостика, — терпеливо пояснил Ванд — Полагаю, мы здесь за этим.

— И КСМ уже отправили на выработку? — поинтересовался я.

— Чинят сейчас то, что осталось от переработчика. Заново строят, в основном.

— Ну, раз все уже работает... — я философски пожал плечами — Сними пару машин с добычи, отдай приказ частично восстановить укрепления... Пора бы национализировать некоторое имущество. Особенно, если оно принадлежит конфедератам.

Конфедерацию здесь не любил никто, и я, живя тут, поневоле заразился подобными настроениями. Причина столь резкой — я бы даже сказал: огнестрельной — антипатии заключалась в периодических попытках правительства установить здесь свои порядки. От товарищей, что от этих порядков в свое время свинтили, энтузиазма в данном вопросе ожидать было глупо, так что патрули и аванпосты регулярно обстреливались, базы подвергались диверсиям, а отряды снабжения исчезали без следа. Конфедераты порою сидели в своих бункерах без оружия и боеприпасов месяцами, отстреливаясь чуть ли не голым пафосом. Питались они при этом, видимо, им же.

И теперь Конфедерация рухнула. За этими солдатами более не стояло неумолимой военной машины, способной найти и покарать зарвавшегося обидчика. Они теперь были отщепенцами, преследуемыми как со стороны новопровозглашенного Доминиона, так и со стороны местного населения. Их было, конечно, немало... Но гораздо меньше, чем противников. И шансов выжить у них не было.

* * *

Вечерело. Яркое солнце Мертвецкого Валуна клонилось к закату, заливая планету зеленоватыми бликами, играющими на камнях и металле. То и дело по ослепительному диску проносились точки: многочисленные станции и их обломки, образовавшие вокруг планеты нечто вроде колец. С учетом того, что кольца идут по экватору, а этот металлический кокон окутывает планету целиком.

Я, тихонько напевая одну из многочисленных знакомых мне песен, развалился на нагретом скате крыши командного центра, уничтоженного посредством методичного танкового обстрела. Конструкция скрипела и покачивалась на ветру, но мужественно держалась. Она навевала мне воспоминания о Ротонде из моего старого города.

— Однажды мы встретимя в Фиддлерс Грин... — повторил я уже на английском. Сара, чья голова секундой позже появилась из пролома, неопределенно хмыкнула.

— По тебе и не скажешь, что ты увлекаешься старой мифологией... — проворчала она, устраиваясь рядом.

— О, я много чем увлекаюсь... — я рассмеялся — Но вряд ли тебе интересен перечень всех моих интересов.

— Вряд ли, — согласно кивнула Сара — Меня интересует несколько... иная информация.

Она была серьезна. Фраза была сказана таким серьезным тоном и с таким серьезным видом, что я с трудом сдержал смех.

— Ты говоришь, как умоджайский агент в малобюджетном фильме — насмешливо проворчал я — Будь проще, ага.

-А ты ведешь себя, как персонаж дешевого боевика, — парировала Сара.

-And now, my favorite... Is a Tommi-gun!(1) — старательно кривляясь, произнес я высоким голосом. Керриган насмешливо фыркнула, но сути, видимо, не поняла. Невдивительно, впрочем. Это вам не "Смерть из-под земли", которую крутят по всему сектору. Мои шуточки... Для олдфагов.

— Так чего вы хотели, фройляйн? — манерно осведомился я — Сомневаюсь, что отдать должное моим вокальным данным. Хотя, согласитесь, они изумительны. Я, знаете, закончил музыкальную школу в свое время... Хотя сольфеджио меня мучало два лишних года, да. Никогда не понимал, зачем певцу знать...

— Ты, видимо, можешь трепаться вечно и на любые темы... — тихо пробормотала Керриган.

— Да-да, — я закивал — Это моя суперспособность. А посему мне необходимо русло беседы. Иначе...

— Как может существовать призрак без чипа? — быстро проговорила Сара. То ли от волнения: вопрос ее явно по-настоящему интересовал, то ли чтобы не дать мне начать новую речь.

— Нет-нет-нет! — я замахал руками так, что чуть не сверзился с крыши. — Не призрак, нет! Я не призрак. Сама посуди: призрак — нечто нематериальное. Да что он может сделать? Фантом — лучше! Качественнее! Название мне нравится больше.

-У Менгска... — имя Керриган чуть ли не выплюнула. — У него был проект "Фантом". Неоднозначная... штука.

— Ja? — я постарался, изображая удивление. Ну, ту его толику, что демонстрирует псионик — Ну, он у нас вообще наследник человечества... Не суть! Я с ним не связан. Я нигде не проходил обучения.

— Как это возможно?! — Сара вскинулась. Эмоции разнесли барьеры вдребезги — В детстве...

-...я слишком редко был в компании людей таких, чтобы меня волновали их жизни, — продолжил я. — Я знаю про... ту историю.

— Ты многовато знаешь... Обо мне, — голос Керриган буквально сквозил подозрением.

— Я собирался убить тебя некоторое время, вот и собирал информацию, — философски пожал плечами я. — Хорошая награда, возможный конкурент, еще пара причин...

— Например?

— Рыжая, зеленые глаза... — я поморщился — Скука. Все по законам жанра, как в романтических романах.

-Ты читал романтические романы?! — из всей фразы на Керриган, видимо, произвела впечатление именно эта часть.

— Не то чтобы много... — протянул я, поднимаясь. На горизонте уже пять минут кто-то копошился — В любом случае, я на тебя больше не охочусь. Не зря же спасал? И подготовься-ка к бою на всякий случай.

— Что случилось? — Керриган тут же вскочила с нагретого металла.

— Вон там, погляди, — я показал на движуху — Копошатся, противные...

— Ну, вот и посмотрим, на что годен псионик-самоучка, — хмыкнула Сара.

— Спорим на двести кредитов, что я настреляю больше твоего? — безмятежно проговорил я.

— Спорим, — с фирменным нажимом произнесла Керриган. Видимо, у нее всегда такой голос в боевой обстановке.

Пари скрепили рукопожатием.

* * *

Стоит, пожалуй, отметить, что начало операции мы героически прозевали. Пока мы втроем — я, Ванд и Керриган — занимались приведением отряда в боевую готовность, противник успел выдвинуться вперед и практически достичь наших позиций. Возможность орбитальной бомбардировки мы упустили: Джефф бы теперь накрыл и нас, ровно как и возможность провести полноценную разведку. Наш с Сарой стелс-рейд закончился через десять минут, когда мы констатировали присутствие врага в десяти метрах от первых — раздолбанных с особым цинизмом — бункеров. Но хотя бы удалось доподлинно выяснить, что наш противник является именно остатками сил Конфедерации. И, что прямо следует из первого заключения, он именно противник.

— Ванд, — прошептал я в рацию, устроившись рядом с Сарой в обгорелом остове какого-то не подлежащего интендефикации здания — у нас тут, в общем, два танка, Голиаф, десятка три пехоты и Стервятник. Сейчас я его, кстати...

Байк привлек мое внимание не случайно. Он располагался в самом центре формации, что было, мягко говоря, идиотизмом. Стервятник — хлипкая юркая машинка, и посередке ему делать нечего. Его стихия — резкие рейдерские налеты и засады, где важна скорость, ибо броню он несет чисто символическую, а макушка водителя и вовсе торчит своеобразным приглашением в гости. Для пули, ага.

Так вот, его расположение было бы идиотизмом, если бы он не был командиром группы. Насколько я знаю, сержантский состав Конфедерации прочно облюбовал эти байки, позволяющие не топтать господам недоофицерам ноги. Так что первая моя пуля досталась ему.

"Гарпия" глухо ухнула, МК 211 раскрылся огненным цветком где-то в недрах байка, заставляя рвануть реактор и боезапас, и машина исчезла в изумительном по красоте взрыве. Рядом сухо защелкала винтовка Сары. Гораздо более легкая, компактная и скорострельная, рассчитанная на 12,7мм калибр, она неплохо подходила для работы с живой силой противника.

Второй мой выстрел, нацеленный на шагоход, ушел мимо цели, зато после третьего "колено" Голиафа подломилось, и машина беспомощно рухнула на землю. Довершить разгром и вандализм мне, впрочем, не дали: по нашему укрытию открыли ураганный огонь. Нас, я уверен, до сих пор не видели, но о местоположении догадывались.

Не дожидаясь, пока развернется башня танка, мы на крейсерской скорости отступили. Позорно сбежали, в общем. Очень хорошо начинаешь бегать, когда по тебе очередями шмаляет пара десятков человек, а танк предвкушающе поворачивает башню, злорадно хихикая.

Метод противоборства призракам, примененный к нам, был очень прост: обнаружить примерное местоположение, что для ветерана не такая уж проблема, и закатать его в свинец. Хоть кто-то да попадет. Учитывая, что оснащенный призрак дурит как глаза, так и, благодаря аппаратуре, датчики, это один из самых действенных и дешевых способов. Ведь велика вероятность, что после первого попадания псионик потеряет концентрацию и вывалится из инвиза навстречу дружелюбной компании и расстрельной статье. Тактика работала с переменным успехом... Но, с учетом отношения Конфедерации к рядовым морпехам, была допустимой.

В лагере царило то бездействие перед атакой, когда бойцы уже заняли позиции и подготовились, но первые выстрелы еще не прозвучали. Нервы морпехов были напряжены до предела, они были готовы открыть огонь в любой момент, по любой цели. Кровь их была щедро разбавлена стимуляторами, обостряя реакцию и нагнетая злобу. Единственным "необработанным" был Ванд, которому, как командиру, надлежало сохранять трезвую голову.

— Пятеро, — сказала Сара, когда мы расположились в сожженном хранилище.

— Зато у меня командир, — парировал я, шевеля ногой чьи-то обгоревшие кости — И Голиаф.

— Он еще может стрелять — припечатала Сара — И, в любом случае, это считается как один.

Я задумчиво хмыкнул, оглядев рыжие волосы Керриган. Ее прекрасный хвост вполне можно было бы присобачить вместо бороды... А потом посадить на пони и вручить секиру. Хороший гном-полукровка получится. Аутентичный. Она ведь как раз на голову ниже меня. Хотя это я скорее высоковат...

Некоторое время я даже полагал, что, лишившись командира, конфедераты решат свалить куда подальше, а я проиграю деньги. Но братцы не подвели: поперлись вперед группками по три человека, пригибаясь к земле и прилипая к каждому укрытию. Не то чтобы это спасло их от моих пуль... Осененные воспламенившемся цирконием развороченные шлемы прекрасны в свете заходящего солнца Мертвецкого Валуна.

Преимущество в дальнобойности я использовал на полную катушку: к тому моменту, как противник вошел в зону уверенного поражения легкой и скорострельной винтовки Сары, я сравнял счет и даже обогнал девушку на два фрага. Потом разозлившаяся Сара сровняла счет... А потом из руин ударили винтовки моих бойцов. Конфедераты, разозленные нашими безнаказанными обстрелами, встретив визуально наблюдаемого противника, насели на него с яростью берсерков. Мои ребята чуть не отступили с перепугу, но окрик Ванда своевременно поднял боевой дух и повел в атаку.

— Ал, Сара, займитесь гребаными танками! — услышали мы его доброе рычание по рации — Что хотите делаете, но чтоб они не стреляли!

— Слутаем! — заверил его я — Хей, Керриган, я пошел налево!

С этими словами я подорвался и рванул вперед. Можно было, конечно, стрелять в танк, но... К чему такой идиотизм? У меня, конечно, бронебойные патроны, но танк есть танк, и броня у него соответствующая. Гораздо легче...

Мой путь неожиданно прервал морпех. Судя по всему, он меня услышал, поскольку видеть, по логике, не мог, однако ж резко выскочил из-за угла с винтовкой наперевес. На мгновение оба замерли: я от неожиданности, а конфедерат от удивления открывшимся видом. Впрочем, догадался он быстро.

Я ничком рухнул на землю, уходя от длинной очереди. Одна пуля все же сухо щелкнула меня по шлему, отчего голова мотнулась, шея стрельнула болью, а невидимость предсказуемо спала. Осознав всю бесполезность в данной ситуации моей снайперки, я рванул вперед. Псионик я или где?! Чудом уйдя от крепкого удара прикладом, я выхватил из спинных креплений боевой нож и, проломив телекинезом забрало противника, вонзил оружие в глазницу морпеха. Остро заточенное лезвие вошло, почти не встречая сопротивления, по самую рукоятку. Скафандр, несмотря на смерть носителя, остался стоять, схваченный сервоприводами.

Убедившись, что противник мертв, я облегченно перевел дух. Читал я как-то схожую историю о такой вот встрече, но не такую радужную. Встретились, значит, фриц и русский, под Воронежем. Дойч обзавелся шестиугольной дырой в грудине, а русский словил очередь поперек туловища. Выжил, как ни странно, но рана не отпускала до смерти. В моей же истории я отделался легким испугом.

Вытащив нож и стряхнув с него кусок глаза, я, снова уйдя в инвиз, продолжил путь. Танк за время нашей стычки успел разложиться в осадное состояние и навести орудие на наши позиции. Я опоздал. Он успел выстрелить. За спиной вверх взметнулся фонтан вырванной земли, огня и дыма, эфир наполнили крики агонии и мат. Второго выстрела я ему не дам.

Подбежав к машине, я вскарабкался на броню и замер напротив люка, приготовив винтовку. Мой план был прост, но не особо гениален, и напоминал действия, производимые с танками одним моим тезкой. Он еще бегал в куртке с капюшоном и регулярно мутировал в какую-то хрень. Веселый парент был, в общем.

Сосредоточившись, я ухватился телекинезом за край люка и потянул. Я вовсе не сильный псионик, нет. Шестая ступень, не более. Даже простенький телекинез выматывает меня быстро и качественно, я уж не говорю о дистанционном управлении человеком. Но танк я открыть смогу. Тем более, когда от этого зависят жизни моих — моих, черт побери! — людей.

Люк поддался, с визгом и скрежетом протестующих запорных механизмов. Из нутра машины донесся испуганный вскрик, и я увидел испуганное лицо одного из трех членов экипажа. Тот, кто не убивал, никогда не поймет, какое это удовольствие — глядеть жертве в глаза в момент выстрела. Я выпустил пулю прямо в лоб. Череп человека разлетелся как спелая дыня... А потом вспыхнул цирконий. Больше никого застрелить не удалось: химия справилась без меня. Увы. Мне оставалось только возвращаться и помочь Ванду в перестрелке. И желательно сделать это раньше, чем от бушующего в кабине огня танк рванет.

Сара вынырнула откуда-то слева, когда я уже подбирался к зоне перестрелки. Дела шли... неплохо. Вандред показал знание истории, повторив подвиг Ганнибала, зажав конфедератов в клещи. Те зарылись в бетон в районе бывших хранилищ, благо их способность прятаться под землю подразумевала готовый окоп, а то и блиндаж, пока крыша не отвалится. Достигнув этой точки, боевые действия замедлили свой ход: морпехи не спешили лезть под пули, Ванд их не торопил, конфедераты контратаковать не пытались. Пока, по крайней мере. Пора было что-то менять...

Ванда я нашел в командном центре. Массивная, мощная фигура серого доспеха делала его не сильно ниже меня даже с учетом того, что он стоял на одном колене. Тяжелая винтовка, должная оторвать нахрен руку даже мне с моим экзоскелетом и пси-помощью, лишь слегка дрожала в мертвой хватке стальных рук бронескафа. От Ванда сейчас веяло некой благоговейной мощью. За такими людьми идут в бой. Им подчиняются беспрекословно, достаточно одного их взгляда, чтобы заставить последнего дезертира броситься в атаку с яростью берсерка.

Осознавать, что этот воитель — твой друг детства, было... странно. Я-то помнил его тощим оборванцем, задолбанным детским — хоть и детей трущоб — обществом. В голове почему-то крутилось механическое "Шепард-коммандер". Надо же, не знал, что трилогия меня в свое время так вдохновила.

— Танки готовы, — констатировал он, когда я, привалившись к куску стены, за которым он сидел, прекратил скрываться — Прекрасно.

— Дальше что? — осведомился я — Штурм?

— Без него никак... — задумчиво протянул мой друг — Однако ж и в лоб лезть не хочется.

— В теории, мы с Сарой могли бы устроить вечеринку... — я аккуратно выглянул из-за укрытия — Сколько их там осталось?

— Чуть больше дюжины, — пожал массивными наплечниками Ванд — не считал, знаешь ли.

— Ну, дюжина — не проблема, — отмахнулся я.

— Уверен? — с сомнением спросил Ванд — Мы и так четверых потеряли. Не хотелось бы пополнить список командиром.

— Ой, четверо — это немного, — отмахнулся я.

— И когда ты стал так относится к чужой жизни? — насмешливо проворчал Ванд — По-моему, маменька что-то упустила в твоем воспитании...

— Ага! — я жизнерадостно заржал, в металл ударилась пара пуль — Меня, например.

— Вот сдам тебя когда-нибудь властям как беспризорника... — мечтательно протянул мой друг — А что? Я представляю: "Преступник галактического масштаба Александр Мерсер арестованн за бродяжничество! Свежий выпуск!" Кстати, почему Мерсер?

— Пошутил один раз, а прилипло, — пожал я плечами — А что? Не самая плохая фамилия.

— Ты, главное, не смутируй ни во что случайно... — хмыкнул Ванд.

— Постараюсь, — серьезно кивнул я — Ну, мы двинулись.

— Удачи.

* * *

Выдвигались мы с Сарой аккуратно. Если ты призрак, то это еще не значит, что ты стопроцентно незаметен. Абсолютной гарантии вообще ни на что нет. Всегда может подвести аппаратура, или один из противников окажется более устойчив к ментальному воздействию, или сам допустишь ошибку, в собственной безнаказанности уверившись... Последнее, кстати, скорее всего. Не так-то просто одновременно функционировать и отводить людям глаза. Это как... Одновременно профессионально рисовать и отжиматься. И петь еще можно. Только ноют потом не мышцы, а что-то непонятное внутри.

Таким вот образом мы, передвигаясь короткими перебежками на полусогнутых и прилипая к каждому укрытию, пробирались в стан басурманов. К счастью, ребята обеспечили нам отвлекающий маневр, буквально залив позиции противника подавляющим огнем и даже предприняв пару аккуратных попыток сократить дистанцию. Те провалились, но конфедератам было совсем не до двух скромных призраков, решивших нанести им визит.

Собственно, особенных укреплений наши враги возвести не смогли: со складов вытащили все, что можно было унести, включая систему пожаротушения. Так что в распоряжении конфедератов было, по сути, пять пустых ангаров и немного хлама. Тем удивительнее было то, что они смогли сделать из этого неплохую линию обороны.

Впрочем, кому бы это помогло... Уж точно не им. Мы-то с Керриган здесь.

— Начинаем с разных точек, — прошептал я, больше надеясь на рацию, чем на ничтожно малое между нами расстояние — Готовься по сигналу.

— Не учи меня проводить операции, — раздраженно прошептала та в ответ — Начну через пять секунд позже твоего.

С этими словами она гордо удалилась, оставив меня в одиночестве. Ну, как гордо... По-пластунски, считай.

— Логично, — я кивнул, предназначая действие скорее самому себе, чем кому-либо постороннему — Зачнем деяния наши, и да будут они вознаграждены по совести.

— Если по совести, то нас прямо у райских ворот к стенке и поставят, — донесся из динамика голос Ванда.

— До рая еще дожить надо... — протянул я,захватывая в прицел первую цель.

Фигура в черно-желтом скафандре чуть вздрогнула, когда пуля прошила ей шлем в области затылка и вошла в мягкие ткани. Чуть вздрогнула — и только. Сервоприводы надежно зафиксировали тело в неестественно наклоненном положении. Это позволило мне сделать еще один спокойный — не такой успешный, правда — выстрел. Пламя брызнуло из-под поднятого забрала морпеха, надежно сообщая его товарищам о том, что что-то тут нечисто. Спустя пару секунд бортовые компьютеры скафандров просчитали направление выстрела. Это время, впрочем, стоило жизни еще одному противнику.

А потом я резко почувствовал себя зажатым на одной станции ксеносом. По металлу забарабанили пули, они же свистели рядом в воздухе. Одна чиркнула по левому наплечнику, издав мерзкий визг и оставив на матово-черной пластине выделяющийся светлый рубец. После такого толстого намека я сделал еще один выстрел, разворотив очередному "везунчику" нагрудные пластины, и нырнул внутрь хранилища, проскользнув в немаленькое отверстие в крыше, пробитое, насколько я могу судить, фейерверком боекомплекта, произошедшим внутри здания. Устроившись в самом темном углу, я взял проем ворот на мушку.

Конфедераты, впрочем, смогли меня удивить. Когда стена за моей спиной исчезла в облаке взрыва, а меня отбросило ударной волной, начисто сшибая маскировку и вышибая из головы мысли, я пятой точкой осознал, что дело пахнет Хиросимой. Только экстерминируют сейчас меня. Хм, Человек и Город! Что ты на это скажешь, Нетте? Впрочем... Героем я стать всегда успею, мне бы сейчас выжить.

Тот, кто пошел в атаку первым, отлетел назад, ведомый призрачным хуком моего телекинеза, по пути сшибив еще пару человек и создав затор на месте пробоины. Все бы ничего, но вторся группа наступающих в это время вломилась в ангар через ворота. Воздух вновь разнообразился летящим морпехом, его собрат решил попрыскать цирконием из треснувшего от попадания — китайская подделка! — шлема, а третий... Третий открыл огонь. Резкий толчок в грудь и тупая боль не заставили себя ждать. Пули, пришедшиеся на меня, не пробили нагрудную пластину, увязнув в ней, но кинетическую энергию сообщили, откинув меня назад. Эффектно взмахнув в воздухе ногой, я завалился на спину. Впрочем, будь на моем месте Сара в своем контактнике, пули бы увязли в стене за ней, прошив ее насквозь. Говорят, печень от попадания раскрывается, как цветок. Ни разу не проводил вскрытия уже мертвого человека. Обычно пациент пытался вскрыть меня в ответ.

В первые дни, когда призраки только появились на полях сражений, все было проще. "Да что может сделать один человек?!" — насмешливо спрашивали солдаты. Сейчас же... С призраком не церемонились. Штаб выделял столько, сколько было надо для того, чтобы ликвидировать угрозу. И в данном конкретном случае шанс ликвидации был высок.

Керриган открыла огонь как раз вовремя. Ее пули рассекли загрязненный воздух Мертвецкого Порта как раз тогда, когда враг был уже уверен в победе, но еще не завершил бой, поставив жирную красную точку на моей жизни. Вопль "Эта сука снаружи!" был усладой для моих ушей. Я так обрадовался, что даже промазал мимо третьего морпеха.

Пять секунд понадобилось конфедератам, чтобы разобраться в ситуации... В меру их разумения, вестимо. Но пять секунд — это очень много. За это время, скажем, может перейти в наступление группа из сорока морпехов, без особых проблем разобравшись с немногими оставленными на периметре защитниками. Все же профессиональные наемниками с хорошим командиром справиться с регулярной армией труда не составит. Я ведь упомянул профессиональность, так? Это уже не говоря о том, что подогнанное "под себя" снаряжение дает десять очков форы стандартному армейскому образцу.

Заслышав родной грохот С-14, я воспрял духом. Подстреливший меня морпех дернулся на звук, на мгновение отводя от меня винтовку, нацеленную на мою бедную голову для контрольного выстрела, да и не повернулся обратно — мазать во второй раз я не собирался. С восхитительным металлическим лязгом винтока прочертила воздух между дулом и головой цели, отбрасывая ее назад.

Разлеживаться, тем временем, не приходилось. В дыру снова кто-то полез, да и улетевший товарищ явно был жив. Так что, вернувшись в надлежащее мне по статусу состояние общей невидимости, я сменил обойму, подорвался и дернул к выходу. Место, где я только что лежал, вздыбили фонтанчики попаданий. Открыв ответный огонь — навскидку, не надеясь особо попасть — я, наконец, вырвался из ангара на свет. Отброшенный мною морпех как раз заканчивал подниматься, с проклятиями схватившись за бок. Впрочем, прежде чем я успел хотя бы нацелить винтовку, жизнь наглядно показала, что стоять во время боя на открытой местности в броне цветов Билайна — ошибка фатальная. Три пригибающиеся фигуры в серых бронескафах, оперативно открывшие огонь, были тому прямым подтверждением. К сожалению, конфедерат не пережил этого урока, чтобы получить бесценный жизненный опыт.

Дальнейшее было не боем, а, скорее, охотой. Все же конфедератам не доставало ни мужества, ни знания местности для того, чтобы повторять подвиги партизан. Да и чего вообще можно ожидать от рядовой швали? Все же пехотное мясо формируется из аггресивных самоубийц и лоботомированных преступников. Последние, возможно, и умеют убивать, но всегда остаются тем, кем они и являются — быдлом. Как пушечное мясо, которым можно заткнуть любую дыру, они, возможно, и справляются, но на что-то большее рассчитывать не стоит — разочарование будет жестким.

С момента моего прорыва из осажденного хранилища опасных ситуаций не было. Все-таки количественное и качественное преимущество одновременно не оставляет противнику ни единого шанса... Особенно, если противник — не холодная и расчетливая часть военной машины, а отчаявшееся, безнадежно огрызающееся стадо.

Напоследок, пока собирали трофеи, я покопался в бортовых компьютерах убитых. В принципе, ничего особо ценного там быть не могло, а большая часть устройств вообще была уничтожена в ходе боя, но в базах подбитого Голиафа, пилота которого я зарезал, вскрыв кабину, лично, нашлось нечто интересное. Интересное было представлено одним-единственным аудиофайлом, явно спрятанным от посторонних глаз хозяином шагохода, но часто прослушиваемым. Помучавшись для приличия чувством совести пару секунд, я, радостно потирая ручки, дал команду на воспроизведение.

Честно говоря, я ожидал встретить нечто романтическо-слезливое, попсовое или в стиле 50-х годов Америки. На худой конец что-нибудь из Таурена, которого лично я считал человеком, что таки похоронит рок. Но конфедерат таки сумел меня удивить — и удивить приятно! Когда из залитых кровью динамиков ударили первые звуки ударника, я еще не верил в свое счастье. Но когда смутно знакомый по давно ушедшему прошлому голос прорычал-прохрипел первое "Yeah!!!", я наконец принял долгожданную реальность(2). В таком состоянии, с глупой улыбкой качающего головой в такт адским запилам и воплям, сидя на поверженном Голиафе, меня и нашли Ванд с Сарой. Первый, разобравшись в происходящем, восторженно покачал головой и обратился в слух, но вот госпожа лейтенант явно была настроена поговорить.

— У меня на одного больше, — поделилась она статистикой — Ты проиграл.

— Мне пофиг, — честно признался я — Дай послушать.

Я закрыл глаза и откинулся на теплый металл машины. Воистину, как мало нужно человеку для счастья. Ни победа, ни богатые трофеи не способны так растрогать его, как маленький кусочек приятного, мирного прошлого, такого простого и понятного, скучного и стабильного — тем и прекрасного, не наполненного взрывами, свистом пуль, кровью и смертью, что идут с наемником рука об руку, где бы ни пролегал его путь.

(1) Фраза принадлежит Маске.

(2) Александр нашел запись Slipknot — The Nameless.

Глава 2. Представление.

"Надеюсь, вы не сочтете навязчивостью, если я предложу помочь вам?

Боюсь, иначе вы не столкуетесь с почтенным гориллой, ведающим судьбами сего

заведения..."

-Альбер Камю. "Падение".

Основной пейзаж Мертвецкого Валуна — многокилометровые кладбища техники. Заводы по переработке не справляются и не очень спешат: есть гораздо более прибыльные и интересные занятия. Наркоторговля, работорговля, поставки брони, техники, оружия... Много чего. А посему гигантские могильники простираются на многие километры, обступая плотной стеной города, базы и заводы. Единственный интерьер, что есть на этой всеми богами забытой планете. Среди проржавевших остовов кипит жизнь, хоть на первый взгляд так и не скажешь. Некоторые — особо нищие — тут выживают, некоторые ищут в хламе ценные кусочки, некоторые заключают сделки и вступают в перестрелки. Но — вот парадокс — здесь обычно все же безопаснее, чем в городах. Всегда можно нырнуть в щель — и ищи-свищи одинокого человека в море ржавчины.

Наш с Сарой стервятник как раз мчался сквозь могильник, лавируя среди обломков. Работал я сейчас не только водителем, но и экскурсоводом, показывая Керриган красивые виды и выбирая наиболее эффектные участки пути. Да, куча металлолома может быть и красивой, и эффектной, все зависит от композиции. Как вам, например, участок дороги, проложенный в темном чреве упавшего тяжелого крейсера, опаленного огнем взрывов и холодом ваккума? Когда он упал посреди накатанного пути, убирать его не стали, а просто демонтировали двигатели, проделав таким образом здоровую брешь в хвостовой части, и стали двигаться по нему. Местная лень и экзотика, что поделаешь? Когда живешь в окружении погибших кораблей, танков и прочего, срезать путь через один из них — событие тривиальное, как моцион до мусорки. А Сара пусть смотрит и радуется, как туристка. Ей надо. Ей сейчас хреново. Даже мне, весьма ограниченному в познаниях психологии, это заметно. Приходится много трепаться и хорошо слушать, ловко комбинируя эти противоположности. Благо, слушать я умею. Еще в моей старой жизни люди замечали, что "появляешься ты, молчишь, слушаешь, а я выкладываю тебе все, что на душе". Спец. перк "Плакательная жилетка", блин. Не то чтобы я особо жаловался, впрочем.

Поездка наша была вызвана не только и не столько желанием Сары поглазеть на окрестности, сколько необходимостью договориться о продаже трофеев и ввести Керриган в курс дела. В любом городе Порта множество перекупщиков, но вести дела, по сути, можно только с парой сотен человек на планету. Остальные — так, развод для туристов.

Знать все точки нереально, да и просто так на них не наткнешься — вывесок не висит. Просто ты знаешь, к кому идти, если разбираешься в местной жизни.

Меня в "курс дела" ввела Мира после одного совместного подряда. После закрытия контракта у нас резко осталась на руках куча трофеев от С-14 и бортовых компьютеров до КСМ и двух осадных танков. И, хоть последние и годились только на запчасти, ушли все равно за кругленькую сумму. Вот после бурного празднования она мне и шепнула на ушко пару адресов. А, раз Сара теперь была частью команды, пусть и временно, то в курс дела ее нужно ввести. Возможен ведь такой вариант, что однажды остатки отряда будет выводить из задницы именно она. По причине смерти всего остального комсостава, ага.

— Посмотрите налево! — самозабвенно вещал я — Вы увидите 316-ую танковую часть Конфедерации практически в полном составе. Она была... эээ, установлена здесь во время первой попытки аннексии Мертвецкого Порта. Разумеется, ничего у конфедератов не вышло, конкретно этих накрыли с воздуха, отжав от основных формирований. Обратите внимание на форму корпуса — это устаревшая конструкция, сейчас модель чуть изменена. Ну, не буду вдаваться в подробности. Посмотрите вперед, там город! Наше путешествие подходит к концу.

Путешествие и правда оканчивалось. Стальные джунгли нехотя расступались, переходя в степь, на которой и раскинулся Город. "Населенный пункт 33546" гласил погнутый знак у обочины появившейся за несколько сотен метров до первых зданий раздолбанной дороги.

— Вы не даете городам названий? — удивилась Сара.

— Крупным даем, — ответил я — А этот вообще раньше был наемничьим лагерем. Впрочем, что б сейчас изменилось...

— То есть, этот считается маленьким... — пробормотала себе под нос Сара.

— Большая часть — склады и мастерские, — пояснил я — Нейтральная территория же. Все сделки — тут, почти все услуги — тоже...

— К тому же, у местных хреново с фантазией, — помолчав пару секунд, продолжил я с улыбкой — Лучше уж порядковый номер, чем очередная Тортуга или еще какая подобная хрень...

— Неужто все настолько плохо? — покачала головой Сара, делая ударение на предпоследнем слове.

— Еще и не так... — протянул я.

33546 еще совсем недавно был именно наемничьим лагерем, и это четко прослеживалось в его застройке. По факту, он делился на три зоны. Внешняя была представлена какими-то футуристическими хибарами и времянками, которые, несмотря на материалы, из которых были изготовлены, сути своей не изменяли. Уровень жизни там колебался от "хреново", до "невозможно", отопление было представлено бочкой с горящим нечтом, вода, если была, имела характерный цвет, запах и вкус. Как люди здесь выживали и чем питались, я не знал и был уверен, что узнавать не хочу.

Вторая зона была обслуживающей. Люди здесь не жили, зато стройными рядами тянулись ангары, склады и цеха, перемежаясь торговыми кварталами из тех, что победнее. Ничем особо ценным там не торговали, но все окрестные мародеры стаскивали свой хлам именно в такие места. Там же они просаживали деньги на жратву, выпивку, наркоту, шлюх и — изредка — снаряжение, что помогло бы им выжить во время следующей ходки. Надо сказать, что непрекращающаяся война, что царила здесь, не оставляла их без куска хлеба. Ну, тех, кто выживет, чтобы его получить. Звену штурмовиков ведь, в целом, пофигу, что на зачищенном квадрате находилось не только формирование противника, но и пара левых людей, скручивающих ствол с подбитого танка, предварительно прирезав и обобрав выжившего танкиста...

Внутренняя же зона, коей и был изначальный комплекс лагеря, представляла из себя островок сомнительной цивилизации. В основном это выражалось в том, что выпивка и девочки были качественнее, выбор товаров побогаче, улицы почище, а шанс получить удар самодельным ножом в спину пониже. Большая часть сделок заключалась тут, тут же продавалась продукция с заводов и провиант, что вынуждены были завозить с других планет, тут же шатались ищущие подряд наемники и богатые туристы. И если внешние зоны четкой границы между собой не имели, то эта была строго огорожена линией укреплений, оставшейся здесь со времен старого назначения 33546.

Я остановил Стервятник у неприметного здания, чьей основой послужило обычное хранилище. Пространство перед ним было на редкость чистым: в области примерно десяти метров отсутствовал даже намек на вездесущий мусор. Для Мертвецкого Порта — подвиг, достойный занесения в анналы истории.

— Молчи, смотри, запоминай, — выдал я Саре директиву, — Это восхитительное место фактически является сердцем города. Желудком, вернее.

— Ага, — я кивнул, — В первую очередь все товары извне идут сюда, а уже потом расползаются по точкам. Здесь, следовательно, дешевле всего.

Пока мы с Керриган общались, я показательно минировал ховербайк. Так, чтобы это увидели все те, кто заранее собирался свистнуть его, как только хозяин отойдет. Подобным ремеслом на досуге занималось больше половины любого городка, и оставлятьть машину абсолютно "чистой" слыло дурным тоном — неуважением к благородному риску смелого сапера, что отважился взяться за это опасное ремесло.

— Пошли, — пробормотал я, вытирая руки о ту часть штанин, на которых не было бронепластин, и направляясь ко входу.

Сара, кивнув, молча последовала за мной.

В дверях мы столкнулись с двумя подозрительными личностями в гражданских экзоскелетах, которые тащили большой оружейный ящик. Тот был открыт, и, скосив глаза, я увидел тяжелый станковый пулемет, пасующий, пожалуй, только перед броней осадного танка. Истории о сбитых из него Голиафах я, по крайней мере, слышал. Так что, восхищенно присвистнув, я посмотрел на носильщиков с серьезной долей уважения. Заметив мое восхищение, идущий вторым грузчик горделиво приосанился и ухмыльнулся в стиле "А ты как думал?".

— Детский сад, — прокомментировала наше поведение Керриган, когда закрывшиеся за спиной двери отрезали нас от счастливых покупателей. Я смущенно почесал затылок и не нашелся, что ответить. Ведь и вправду: я, как любой уважающий себя пацан лет двенадцати, восхитился крутой игрушкой и заочно счел ее обладателя не менее крутым, чем игрушка, чуваком. Годы идут, а кое-что никогда не меняется.

— Ну, это действительно хороший ствол... — неубедительно промямлил я. Сара только ухмыльнулась.

За своеобразным прилавком нас встретил товарищ с комплекцией шкафа, дегенеративным лицом и живыми серыми глазами, излучающими недюженный ум. На его внешности многие обжигались, делая в корне неверные выводы и в результате попадая в... впросак, скажем так. В пластиковый такой просак, причем капитально, с головой.

Впрочем, меня сейчас интересовал не он.

— С пополнением, — констатировал он гулким басом, — К Мастеру, значит.

— Точно так, — кивнул я.

— Проходите, — хмыкнул детина, с явной натугой открывая бронированную дверцу. Дверца и вправду была бронированной: я лично имел честь лицезреть, как она выдержала прямое попадание из ручного гранатомета, хоть и прогнулась при этом. Пройдя ее, я без лишних разговоров снял с креплений винтовку и передал ее охраннику, оставшись только при пистолете. Мое действие повторила Сара, хотя, как я заметил, пистолета у нее не было. Со вздохом я увеличил список вещей первой необходимости, отсутствующих у Керриган. Пистолет был вписан сразу после брони.

Оказавшись за прилавком, мы прошли через дверной проем и попали на склад. Впрочем, почти у самого входа стена ящиков образовывала стену, которой от индустриальной зоны было укрыто нечто вроде офисного кабинета. За столом восседал, лениво бегая глазами по экрану планшета, сухонький проворный дедок в легкой броне и небольших очках с позолоченной дужкой. Френк. Ну, или Мастер.

— О, какая восхитительная компания! — воскликнул он с бодростью, которой не ожидаешь от кого-то в его возрасте, заметив нас, — Мой сто сорок пятый клиент номер один и метрвый призрак, за которого, тем не менее, назначена награда!

— Я же был сто пятьдесят вторым... — удивленнно проговорил я, а потом до меня дошел смысл всей фразы, — Стоп, какая награда?!

— О, ну так время идет! — рассмеялся Френк, — Вот ты потихоньку по иерархии и продвигаешься. К тому же, трое моих клиентов сыграли в ящик!

Последнюю фразу он произнес с неприличным для такой темы удовольствием.

— Представь, Старый Хог теперь Мертвый Хог! — воскликнул он, — Свинтус, представь себе, умудрился скончаться от старости в собственной постели. Такой позор для наемника...

Френк покачал головой и рассмеялся сухим дребежжащим смехом.

— Что же до награды... — продолжил он совсем другим тоном, гораздо более жестким, — Был размещен анонимный заказ на мертвую Сару Керриган. Награда — пятьдесят штук. Для местных головорезов это сумма, за которую они и мать продадут.

"Ты бы ее продал и за меньшее," — подумал я, — "И ведь это я еще не знаю, что с ней случилось на деле..."

Вслух же я произнес совсем другое.

— Цена вопроса? — осведомился я с легкой улыбкой.

— Двадцать, — последовал короткий ответ.

— Что конкретно?

— Контакты и стоящие группы.

"Жиреет старина Френк..." — напряженнт размышлял я, — "Двадцатник — не шутки. С другой стороны, контакты... Даже несмотря на то, что и дураку ясно, кто заказчик, контакт может принести пользу. Так что..."

Я молча вытащил КПК и перевел указанную сумму на счет Мастера, сурово заткнув заоравшего от невыносимой душевной боли внутреннего еврея. Старик — внешний, разумеется — довольно улыбнулся.

— Все, кому есть дело, знают, что с доказательством нужно приходить на определенный склад в промзоне, координаты я тебе дам. Хотя, как мне кажется, заказчик больше полагается на оперативность своих людей, чем на успехи местных.

— Их интересует только голова или человек целиком? — поинтересовался я.

Френк смерил меня долгим взглядом.

— Это не выйдет так просто, — наконец сказал он.

— Вы переоцениваете людей, Френк, — я улыбнулся. В голове моей медленно зрел план, — Нам ли с вами не знать, на что они способны ради утоления своих желаний... А тщеславие и жажда выведать секреты?

— Это так, — Мастер кивнул, — Но еще у людей есть осторожность. Призрак, даже максимально обезопашенный, всегда остается призраком — машиной для убийства.

— Призрак — не только машина для убийства, — холодно возразил я.

— А, ну да. Следующая ступень эволюции, вершина развития человека... Уберменш, — Мастер неприятно ухмыльнулся, — Сверхчеловек в рабстве у человека. Вы, призраки, цепные псы. Государств или отдельных личностей — значения не имеет.

Мне очень хотелось стереть эту улыбочку с его лица, причем, желательно, вместе с лицом. Очень. Но была во мне та частичка, что признавала правоту Френка. И еще была та, что делала меня призраком — машиной для убийства.

— Не боишься, что цепной пес вонзит клыки в тебя? — бесстрастно, вопреки эмоциям, поинтересовался я.

— Нет, — Мастер нахально покачал головой, — Я не зря сказал: "Сверхчеловек". Ты понимаешь, что я для тебя полезен живым, а посему будешь рычать и скалить зубы, но не бросишься... Ты будешь что-то покупать? Меня ждут дела.

— О да, буду, — я злорадно усмехнулся, представляя, как Мастер будет искать все то, что я запрошу, — И покупать, и продавать.

— Слушаю... — Френк, видимо, что-то понял по моей предвкушающей физиономии, ибо тон его стал вдруг весьма кислым.

Я открыл рот...

* * *

На свет божий мы выбрались только через двадцать минут, десять из которых я без остановки перечислял. Кое-что нашлось на месте, но большая часть, как я и предполагал, будет доставлена нам на место, где и состоится сделка.

— Что там у вас за клуб юного нациста? — поинтересовалась Керриган, поправляя наплечник новой брони. Броня была выполнена в цветах городского камуфляжа и, что самое главное, походила на броню чуть больше, чем ее предыдущий контактник. Конечно, до моего панциря ей было весьма и весьма далеко, но защита теперь не ограничивалась хлипким бронеливчиком: легкие пластины покрывали практически всю поверхность тела Сары. Я все еще был скептически настроен о результате встречи Керриган и выпущенной из С-14 пули, но теперь был склонен полагать, что насквозь эта самая пуля все же не пройдет, а, быть может, даже ограничит свое воздействие кошерным синяком, если пройдет вскользь. Наверно. В общем, такая вероятность есть.

Чего мне стоило Керриган в новую броню запихнуть — вопрос отдельный и достойный, пожалуй, написания книги, не уступающей по размеру и накалу страстей сценарию "Санта-Барбары". Если коротко: это была жестокая битва, окончившаяся все же победой моей стороны, но обернувшаяся огромными потерями для всех участников конфликта, включая мой кошелек, который вдруг стал подозрительно пустым и заброшенным. Я словно бы воочию видел паутину по углам и слышал печальный свист ветра.

— Ну, как клуб... — я смущенно потер затылок, — Это не клуб, это Френк. Тот еще контрацептив, между нами, но другие в его бизнесе и не выживают. А он, как видишь, добился того, что трахает всю округу.

— Так уж и всю, — недоверчиво хмыкнула Сара.

— Так уж и всю, — я пожал плечами, — Наемники, как ни крути, зависят от города, а город зависит от него. В общем, с ним лучше, чем без него, он это знает и невозбранно исходит говном.

— Милый тип, — Сара мрачно ухмыльнулась.

— А то! — рассмеялся я, — Душа компании... Нет, ты посмотри, какие падлы!

— Что не так? — Керриган недоумевающе оглядела окрестности и, в частности, абсолютно целый и, главное, наличествующий байк.

— Не спионерили, не взорвали, не помяли, не исцарапали! Даже... — я быстро глянул на показания приборов, — Даже охладитель не слили!

— Что в этом хорошего? — осторожно спросила Сара.

— Ну, я бы выкатил предъяву Френку... — я мечтательно улыбнулся, — Ничего не вышло бы, конечно, но веселья была бы масса...

Быстро сняв мину и закинув ее в багажник, я залез на байк и похлопал рукой по седушке.

— Ну что, поехали?

* * *

Второй пункт нашего "списка дел" был, в отличие от первого, общеизвестен. Славу ему давал тот факт, что наемники хоть и не против жить вечно, но получается не у всех, а тем, кому удается пережить бой, свой отрезок вечности хочется провести в достатке. В общем, мы отправились в самый центр городка, в его сердце — большой и шумный бар, где обычно куковали в поисках контракта те, кто жаждал заработать в подряде, и просаживали кредиты те, кто уже заработал.

Заведение хозяином было обустроено так, чтобы в случае чего имел возможность устроить небольшую революцию. Бар предлагал выпивку, азартные игры и девочек, так что, пригрози хозяин закрыться, виновника бы озверевшая клиентура закатала в бетон без указов и посторонней помощи.

Прослушав мою лекцию относительно локации, Керриган пробормотала что-то про хомячков и миски с кормом, скорчив при этом такую высокомерную мину, что переспрашивать не захотелось. Хочет быть элитой — ее дело, напиваться после следующей победы все-равно ведь пойдем сюда. Хотя бы потому, что больше особо и некуда.

Бар — переделанный командный центр, что говорило о размерах заведения — встретил нас не только пьяным гомоном и музыкой из середины 50-х моей исторической родины, но и, на удивление, фигурой Ванда. При бронескафе и штурмгауссе, что характерно, хотя шлем бравый воитель все же оставил на базе.

— Мама не учила шапку одевать? — поприветствовал я его, усаживаясь рядом.

— Иди ты... — беззлобно фыркнул Ванд, — Сам вон с башкой непокрытой.

— Ну, то я, а то ты... — я ухмыльнулся, — Ты из дому не убегал, помнишь?

— Не каждый день мальчишкам приходится красить заборы... — задумчиво пробормотал в ответ мой друг, чуть улыбнувшись, — Ну, за старые-добрые времена?

Посмотрев на чуть покачивающуюся в руке Ванда бутыль и вдохнув запах содержимого, я покачал головой.

— Да ты пьян, дружище... — хмыкнул я, чуть отстраняя руку.

— Еще нет! — возмутился Ванд, а после оглушительно добавил, — Но я собираюсь с честью исправить это недоразумение!

— Ну-ну, герой... — фыркнул я, — На базе-то кто?

— Джек и Конрад, — небрежно отмахнулся Ванд. Саре при этом пришлось срочно убирать голову с траектории полета стальной перчатки.

— Да они же сожрут там друг-друга и половину базы в ходе порушат!

— Не порушат, — Ванд снова отмахнулся, — Там Саманта эскулапствует...

— Чего это? — удивленно поинтересовался я, — Ранений же не было особо...

— "Господа, вы же не собираетесь пропустить ежемесячный медосмотр?" — процитировал Ванд, честно попытавшись изобразить голос и тон нашего медика. Не получилось: первому помешал врожденный бас, а второму — неповторимость сочетания участия и презрения, коя была характерной чертой любой фразы Саманты.

— Ну, тут ты сам себе злобный Буратино... — весело хмыкнул я, — Саманту откопал где-то во внешних зонах именно ты.

— Молодой был, глупый, — удрученно вздохнул Ванд.

Мы с Керриган почти синхронно прыснули. Поискав на наших лицах хотя бы каплю сочувствия к его нелегкой судьбе и ожидаемо ничего не обнаружив, Ванд только мрачно пробурчал:

— Смейтесь-смейтесь, вас сия чаша тоже не минует.

Это меня отрезвило настолько, что я тут же заткнулся и даже улыбаться перестал. Сара, не имеющая опыта общения с корабельным врачом, удивленно осмотрела две кислые рожи и недоуменно пожала плечами.

— Ещё поймешь, девочка, да только поздно будет, — хмыкнул Ванд, салютуя ей бутылкой и прикладываясь к горлышку.

— Я тебе не "девочка", — прорычала Керриган, наблюдая за поднимающимися от горлышка пузырьками воздуха. Один, второй, третий...

— Пусть тот, кто скажет, что ты мальчик, первым бросит в меня камень, — протянул Ванд, выразительно оглядывая ту часть искомого объекта, которая не была скрыта от него столом. Сара на секунду замерла, будто о чём-то задумалась, а потом смерила моего друга таким взглядом, что тот подавился.

— И не надейся, — проговорила она настолько холодным тоном, что я поёжился, а тело, спящее за соседним столиком, что-то испуганно прошептало и беспокойно заворочалось.

— Кто б сомневался... — проворчал Ванд, быстро взявший себя в руки и сделавший вид, что это не его прожигают обещающим долгую беседу и счастливую жизнь взглядом, и вдруг хлопнул себя по лбу, — Кстати! Я же нам подряд нашёл! Как раз по теме.

— Крикни громче, на Тирадоре нас не слышали, — поморшился я, — Как дитя малое, честное слово.

— Ой, иди ты... — отмахнулся Ванд, но громкость все же сбавил, — В общем, была у Конфедерации лаборатория, замаскированная, как водится, под склад, а с неделю назад там случилось... Что-то. Эвакуации не было. "Сынов Корхала" вроде бы тоже не было. А вот сигнал SOS — он был. И наш заказчик очень вежливо попросил нас наведаться туда и забрать данные, раз уж они все равно там остались.

— И... Насколько вежливо? — поинтересовался я.

— Двадцатник предоплатой и еще сорок по завершении, — Ванд довольно осклабился, а мы с Сарой наградили его одинаковыми взглядами, в которых ясно читалось сомнение в умственных способностях отдельного морпеха.

— Друг мой Вандред, — проникновенно начал я, — А знаешь ли ты, сколько солдат погибло на Тарсонисе?

— К чему ты это? — настороженно поинтересовался он, уловив, видимо, нечто в моем голосе.

— А ведь на Тарсонисе погибло около тридцати восьми тысяч солдат, друг мой Вандред, а ведь еще были гражданские... — продолжил я, — Но наш отряд, на удивление, не понес потерь в этой операции. Знаешь, почему?

— И почему же? — мрачно поинтересовался Ванд, поняв, похоже, куда я клоню.

— Потому что мы практически не высаживались на Тарсонис, друг мой, только поэтому зерги не сожрали не одного бойца. А сейчас ты предлагаешь залезть в замкнутое пространство, в котором нас может ожидать что угодно!

Говорил я тихо, но под конец сорвался на громкое рассерженое шипение. Как выдра.

— А ты, я погляжу, решил воевать с Менгском, никуда не высовываясь, — насмешливо хмыкнул Ванд. Ну ничего, дружище, я тебе еще припомню, когда протрезвеешь...

— А ты, я вижу, не понимаешь, что шестьдесят косарей за обычный рейд не платят, — фыркнул я, потихоньку раздражаясь, — Если так не терпится сдохнуть — сдайся властям, на тебе как раз пара вышек висит. Но скажи сперва, кто заказчик.

На этот счет у меня тоже было подозрение.

— Ну... — мой друг как-то стушевался, зарождая во мне неприятные подозрения, — Умоджа.

Вспышка гнева удивила и меня самого, но вызвана была, пожалуй, тем, что я всегда идеализирую друзей и, по моему мнению, мой друг Ванд не может нажраться, как свинья, и творить херню. Так что я резко ухватил его за край нагрудника — почти за шею — и притянул к себе. Рука окуталась разрядами пси-энергии, сервомоторы бронескафа жалобно взвизгнули, пытаясь сохранить неподвижность системы, металлический стол слегка смялся.

— Слушай сюда, — злобно прошипел я прямо в лицо Ванду, — Ты прекрасно знаешь, чем заканчивается для нашего брата работа на правительство. Ты прекрасно знаешь расценки. И, видимо, у тебя алкоголем последние мозги разъело, раз ты ведешь отряд на убой. Ты ведь не один там сдохнешь, а потащишь за собою всех. Так что пшел сейчас к Саманте и сдался ей на лечение, понял меня? Промоют тебя, друже, и будешь поменьше херней страдать.

Если сперва Ванд попытался вырваться и даже замахнулся своим бронированным кулаком, то к концу моей речи обмяк и остекленевшим взглядом смотрел мне в глаза, а на лице его застыло безучастное выражение. Как только я отпустил его, он не глядя расплатился и нетвердой, но целеустремленной походкой удалился прочь. Мрачно зыркнув ему вслед, я покосился на насмешливо скалящуюся Керриган.

— Что? — раздраженно буркнул я.

— Ничего, — Керриган, наклонила голову, пряча улыбку. Еще бы волосы распустила, — Суровый ты. — Блин, Сара, он вообще контракты заключать не должен, — поморщился я, — Вандред — мой зам по боевой части, и в этом он смыслит куда как лучше меня, а остальное не в его компетенции. Его советы бывают полезны, да, но вот чего он так и не понял, так это того, что он не в армии. Если мои контракты будут подразумевать слишком высокую смертность и идеалогию, все эти головорезы разбегутся и всем расскажут, как хреново воюется под началом бравого Александра Мерсера. И хрен кто ко мне пойдет. Ладно, пойдем знакомиться. Я уверен, что ты найдешь себе много новых друзей...

Знакомство заняло почти час. Кроме, собственно, хозяина заведения, здесь собиралось множество личностей, которых просто нужно было знать. Кто-то был или мог стать ценным союзником или опасным врагом, кто-то вел свои собственные дела, кто-то располагал большими средствами, кто-то неординарным характером, а кто-то был замечен в работе на Конфедерацию/протекторат/синдикат... Поводов знать лицо и повадки было много. И с каждым знакомцем надо было поговорить, а то и выпить. Так что к тому моменту, когда мы вернулись к уже опустевшему столику Ванда, я чуть набрался и изрядно задолбался, а в руке моей покоилась ополовиненная бутыль какой-то мерзкой и высокоградусной бурды. Её я собирался использовать по не совсем прямому назначению.

— Ну, мы закончили... — устало пробормотал я, помассировав веки.

— Теперь наведаемся на склады? — поинтересовалась Сара.

— Да, — я кивнул, — Только вот...

Поудобнее перехватив бутылку, я от души заехал Саре по голове. Женщина молча рухнула на пол, по бетону начала медленно расползаться лужа крови, смешиваясь с капающей из треснувшей бутылки выпивкой.

— Вот только... — повторил я, откупоривая сосуд и делая пару глотков, — Вот только все должно выглядеть аутентичненько.

Взвалив бессознательное тело на плечо, я, насвистывая какой-то мотивчик, двинулся на выход. Публика, привычная к такого рода вещам, предпочла не реагировать. Если бы была драка, сердобольные сограждане бы несомненно вмешались. А тут... Пф, было бы из-за чего задницу от стула отрывать.

Дружелюбно помахав улыбнувшемуся мне бармену, я удалился.

* * *

Всевидящий глаз, под взором которого ежедневно сеяли смерть, ложь и боль, готовился закрыться. В преддверии своего исчезновения он окрасил мир в зеленые цвета: в изумруд укрыл землю и в болезненную зелень гниения окунул облака. Они, облака, напоминали мне сейчас грязную мокрую вату, которую приложили к нарывающей ране и, подождав, пока тело ее напитается, отбросили на блестящий больничный поднос неба, израненный годами использования и покрывшийся щербинами — искусственными кольцами планеты.

Капли крови всё ещё падали с волос Сары, потемневших от вобранной влаги, искрясь в закатных лучах, которые делали красные капли чёрными. Еще совсем недавно крови было гораздо больше — ее засохшие дорожки стянули всю правую часть лица Керриган, превращая его в страшную маску. Это выглядело ужасно. И это было в половину не так ужасно, как выглядело. Но, как говорится, встречают по одёжке. А провожать нас будут только застывшие глаза мертвецов... И я не могу обещать, что глаз этих будет полный комплект.

Я неспешно шёл в сторону указанного ангара. Мне оставалось только надеяться, что Френк меня не обманул и не сдал. Я был готов вступить в бой прямо сейчас — пережить бы первый выстрел, а там посмотрим — рука моя сжимала рукоять пистолета, скрытый от посторонних глаз телом Сары. Но внешне я оставался абсолютно спокоен, вразвалочку двигаясь к одинокому зданию и оставляя за собой цепочку из кровавых капель. Ха! Просто Гензель и Гретель в вампирском издании: с кровью вместо хлеба насущного.

У ворот меня встретил морпех в полной боевой выкладке, разве что бронескаф у него был абсолютно чёрным. В почившей ныне Конфедерации такие носила СБ. Либо парни были профессионалами настолько, что их "непрофессиональность" была тонкой игрой, способной одурачить кого угодно, либо они были полными идиотами. Где прикрытие снайпера, какого хрена этот шпик торчит тут, как флаг, открытый ветрам и пулям? Или все это спектакль, а снайпер профессионален настолько, что я — псионик — не ощущаю перекрестья прицела на своей тушке? Загадка... Впрочем, поживём-увидим, доживем-узнаем, как говорится.

— Кто такой? — буркнул морпех, подождав, пока я подойду поближе.

— Эмгыр Ван Эмрейс, мясник — фыркнул я в ответ, — Еще идиотские вопросы будут?

— Мясник, говоришь? — весело переспросил морпех, — Мне тогда полкило корейки.

Ох, знал бы он, что продают под видом мяса во внешних зонах — не веселился бы.

— Сделаем, — кивнул я, поудобнее перехватывая Сару и проходя внутрь, — У нас все свежее...

— Чем ты ее? — поинтересовался солдат, заходя следом.

— Тяжелым тупым предметом сверху-справа, — хмыкнул я, — Куда сгружать для опознания?

— Пойдем... — морпех сделал приглашающий жест рукой.

Пространство ангара было почти полностью заставлено ящиками и бочками. Они штабелями высились вокруг, создавая комнаты и коридоры лабиринта. Краем сознания я отметил, что составлено все грамотно: при штурме атакующим будет сложно преодолеть эти коридоры без потерь. Ну, я попаду внутрь без штурма.

Проход вывел нас на небольшую площадь, оборудованную под походный лагерь. Ящики тут были составлены в подобие стульев и длинного стола. За столом сидели еще два морпеха в, опять же, полном боевом облачении, а у "стены", облокотившись на какое-то устройство, похожее на передатчик, замерла изваянием фигура в лёгком экзоскелете. Наши взгляды встретились...

Псионический импульс, ушедший в мозг, послушно замедлил время вокруг, обострив мою реакцию до пределов возможно. Продираясь сквозь загустевший воздух, я поднимал руку с пистолетом, понимая, что чуть-чуть, но не успеваю. На фоне неподвижно замерших морпехов движение призрака, который чуть присел, пропуская выстрел над собой, казалось ускоренным. Пуля вошла в корпус аппарата в миллиметрах над его головой, не причинив, тем не менее, никакого вреда, в то время как я уже подался назад в спасительный лабиринт, уходя в маскировку. Спустя миг воздух в месте, где только что была уже моя голова, прошила воздух вторая пуля, выпущенная из такого же пистолета. Мой оппонент явно не уступал мне в мастерстве обрывать чужие жизни.

Моё положение затрудняло ещё и то, что на плече моем все ещё болталась мертвым грузом Керриган, затрудняя передвижение, ведение огня и маскировку. Бросить же я её тоже не мог, ибо это поставило бы крест на изначальной причине всего этого балагана. Единственной возможностью для меня сосредоточиться на уничтожении противника было аккуратно спрятать Сару куда-нибудь, где ее не достанут.

Мысли эти проскользнули в моём разогнанном сознании за долю секунды, пока рука перемещала оружие в сторону моего провожатого. Тот как раз схватился за закрепленную в магнитных захватах на спине винтовку, когда к нему в поднятое забрало залетела птичка. У меня было еще две секунды моего личного времени, чтобы сменить траекторию движения, прежде чем ход событий вновь разогнался до обычной своей скорости. Мимо уха снова взвизгнула пуля призрака, а потом я исчез в коридорах лабиринта, сделавшись незримым для смертных глаз и электроники. Впрочем, мой псионический друг до сих пор представлял нешуточную опасность. Видеть меня глазами он не мог, но любой всплеск моей псионики стал бы для него светом фонаря в ночи... А невидимый призрак фонит всегда. Впрочем, я тоже чувствовал его, так что всё было честно... Если "честность" значит что-то в бою, конечно. Пока что мы вели честный бой трое на одного. И это я предполагаю, что трое, ибо велика вероятность того, что я видел не весь отпущенный Саре контингент. Если весь, то они ее явно не уважают. И меня заодно.

Аккуратно опустив Керриган у ангарных ворот, я сбросил маскировку и неслышно двинулся назад, рассчитывая на то, что призрак, более не чувствуя меня в псионическом спектре, решит, что я отступил. "Гарпия" заняла своё место в руках. Мне оставалось надеяться, что я управлюсь раньше, чем кто-нибудь обнаружит Сару.

Первый противник сам выскочил мне навстречу. Надо сказать, сделал он это профессионально, прикрывая жизненно важные части брони и, будь я таким же как он человеком, мой жизненный путь, скорее всего, окончился бы быстро и бесславно на том самом месте. Но я, на счастье, был псиоником, переходной ступенью эволюции человечества, а это, даже не подкреплённое безупречной выучкой призраков (а моя, надо признать, была весьма расхлябана), говорило не столько о конкретно псионике, сколько об улучшенном наборе рефлексов, разнице в реакции и восприятии времени в критических ситуациях... Поэтому я выстрелил прежде, чем он навёл на меня оружие. Пуля вошла в шейное сочленение доспеха, наполнив шлем пламенем. В следующий момент мне пришлось бросаться на пол, уходя в перекат, чтобы не попасть под очередь его товарища, наискось разрезавшую коридор и наполнившую пространство визгом рикошетов. Шанса на вторую очередь я ему не дал. Первый выстрел пришёлся в наиболее защищённую грудную часть, и пуля завязла в броне, но пламенный привет своей цели достиг. Вторым выстрелом я оборвал мучения воющего, катающегося по полу в тщетных попытках сбить пламя тела. Как раз в момент этого "удара милосердия" моё чувство опасности буквально взвыло. Я дёрнулся вбок, понимая, что уже не успеваю. Я считал, что приготовился терпеть, но боль, пронзившая меня в районе левой лопатки, оказалась гораздо сильнее, чем можно было предполагать. Коротко взвыв, я тяжело рухнул на бетонный пол, с ужасом осознавая, что моё тело не слушается команд разума. Сразу за первой вспышкой боли пришли ещё две, тоже в спину. Думаю, жив я до сих пор был лишь потому, что на мне была до максимума утяжелённая и укреплённая броня, а вместо крови по сосудам бежала смесь стимуляторов, впрыснутая заботливым бортовым компьютером. Обычной боли укола я в этот раз даже не почувствовал. В данный момент мой организм, выведенный химикатами на предел возможного, состарился, наверно, лет на пять-семь, но выдержал. А затем я сосредоточил всю свою псионику, всё своё внимание, все свои силы на одном-единственном ящике — он стоял в самом низу одного очень важного ряда. Собрав всю волю в кулак, я с силой дёрнул его на себя, вытаскивая из-под других, обрушивая стену вниз, на призрака. Выстрел взметнул бетонный фонтанчик в миллиметре о моей головы, оцарапав лицо крошевом. В глазах потемнело, затем запрыгали разноцветные искры, в голову как будто ударили тараном. А затем я услышал короткий вскрик моего противника и характерный звук, который издаёт падающая вниз гора железных ящиков. С трудом заставив тело развернутся, я нащупал трясущимися руками винтовку и нацелив её на поднимающуюся фигуру, вжал спусковой крючок, опустошая обойму. Звуки выстрелов звучали как-то приглушённо, будто сквозь толстый слой воды, а из почти десятка выпущенных пуль в цель попали две-три.

Падая обратно на бетонный пол и с трудом поворачивая голову, чтобы удар не пришёлся на затылок, чувствуя, как сознание неотвратимо ускользает от меня, я мог только надеяться, что этих нескольких попаданий хватит, и что я приду в себя прежде, чем здесь появится кто либо ещё. Я отрубился даже прежде, чем моя голова встретилась с полом.

Глава 3. Звёздочка.

В чувство меня привёл резкий, хлёсткий удар по лицу. Грудь что-то сдавливало, не давая дышать, в голову словно вкручивали раскалённый шуруп, а из живота, казалось, неспешно, наслаждаясь процессом, вытягивают кишки, медленно наматывая их на руку. Сердце билось, как сумашедшее, бомбардируя корчащийся разум болью, в ушах стоял ровный гул, вместе с прочим полностью сводящий на нет все попытки думать.

Я распахнул рот, попытавшись вдохнуть, отчаянно захрипел сжатым в судорогах горлом и широко распахнул глаза. Первым, что я увидел, было нечто, летящее мне прямо в лицо. Рефлекторно вскинув руку, я крепко схватил и отвел в сторону то, что инстинкт определил как источник опасности, а после собрал в кулак весь невеликий запас сил и контратаковал нечто яркое, мельтешащее над головой, резко дернувшись вверх, метя лбом в самый центр этой яркости. Яркость сместилась, и мое горло встретилось с чем-то твердым, отчего у меня окончательно перехватило дыхание, а жажда действий сошла на нет. Задыхаясь и сипя, я рухнул назад, но то, что так легко сломило мое тело, не могло сломить мой дух — псионической волне нет преград, и нечто яркое, что я так и не успел разглядеть, исчезло из поля моего зрения в синеватой вспышке теле кинетического толчка, а я, силясь вдохнуть, перекатился в сторону и зашарил рукой по поясу в поисках пистолета. Пистолета при мне не оказалось, да и вообще — из всей одежды я ощущал на себе только штаны из какой-то плотной ткани, а поверхность неожиданно кончилась, позволяя гравитации взяться за меня всерьез и крепко приложить об... Пожалуй, об пол. Впрочем, падение пошло мне на пользу — я задышал, да и грудь уже не сдавливали тиски. Несмотря на с каждой секундой все больше гудящую голову, я нашел в себе силы осмотреться по сторонам. Я не знал, что на меня напало, не знал, где я, но буквально чувствовал разлитую в воздухе тревогу, тысячей раскалённых игл ковыряющую мои нервные окончания, и пытался обнаружить её источник. Обнаружил я, впрочем, совсем иное.

Мира не было. Не было вообще ничего, кроме тьмы и разноцветного пламени, больше похожего на воду, горящего и одновременно с тем текущего, льющегося света. Я находился в абсолютной пустоте, расчерченной всполохами перетекающего, струящегося, вздымающегося и опадающего огня, который был буквально везде и нигде одновременно. Я не мог сказать, где он еще присутствует, а где уже пусто, не мог сказать, насколько он далеко или близко. Знал лишь, что он всё же рядом, а за ним, за этими всполохами — многие тысячи километров сплошной черноты в любую, куда ни глянь, сторону. Но это угнетало, а потому я старательно отбрасывал эти мысли, как бьёт лапами воздух перепуганная кошка, зажатая в угол. Я знал, что пустота вокруг, и от неё никуда не деться, знал, но но совершенно не желал и думать об этом. Восхитительное обилие цветов мельтешило в глазах, гул все нарастал, грозясь разорвать мои барабанные перепонки. С трудом повернув голову, я нашел один из Источников, что щедро одаривал пламенем пустоту. Он был совсем рядом, и здорово отличался от остальных — пламя, из него исходящее, было неестественно серым, пульсирующим подобно огромной паутине, каким-то... Грязноватым, хотя как может быть грязен огонь? Я так заинтересовался, что невольно потянулся к этому пламени. И хотя моё тело не сдвинулось ни на миллиметр, от меня вдруг тоже хлынул поток пламени, для разнообразия почти правильного жёлтого цвета, хотя некоторая угнетающая меня неправильность оттенка, неописумая с точки зрения логики, в нём присутствовала. Постаравшись не обращать внимания на этот факт, благо всё усиливающийся шум в голове тому всецело способствовал, я дотянулся до паутины и, бесцеремонно испепелив мешающие мне нити, рванулся в самое сердце, к предположительно спрятавшемуся там пауку... И нащупал Керриган. Ну, как "нащупал"... Если бы я прорезал ей дырку в животе и трахнул туда, это было бы, пожалуй, более деликатным поступком. Фактически, я с немытыми сапогами залез к ней в душу, потоптался там всласть, споткнулся об мечту, с матами рухнув, придавил несколько жалобно хрустнувших под моим весом надежд... И это притом, что я почти сразу отступил назад — всё же какие-то нормы вежливости моя матушка в меня вбила, прежде чем попытаться сдать меня Конфедерации для обучения на Призрака. Ни разу не жалел, что сбежал от такой судьбы.

Отпрянув назад, я наконец осознал суть происходящего и своё в нём положение, а также ближайшие перспективы. Когда я тянул тяжеленный ящик, предназначенный исключительно для КСМ, у меня в мозгу сгорел какой-то проводник или парочка, в результате чего я словил мощный псионический шок и "закрылся на ремонт". По сути, впал в кому. Но псионика — такая часть организма, которая со временем восстанавливается. А ещё организм — штука умная и при восстановлении потерянной связи учёл новую нагрузку, повысив порог проходимости. Очень эффективно, хотя шанс летального исхода равен примерно девяноста процентам. Работа, впрочем, закончена не была, ведь необученный псионик — это всегда опасный безумец, съехавший с катушек и потерявший себя в обрывках чужих мыслей и эмоций, которые он улавливает беспрерывно. Призраков обучают контролю над собой, учат абстрагироваться от этого хора. Но меня никто не обучал, а посему, заметив первые признаки подкравшейся психопатии, я использовал псионику на себе. Это было весьма рискованно, что я, разумеется, понял гораздо позже, но в результате я, потеряв в чувствительности, научился закукливаться в себе. Да, возможно я больше никогда не смогу полноценно ощущать свои эмоции, но зато на меня не воздействуют чужие, и, стреляя в человека, я ощущаю не его злобу, страх смерти и боль, которые разбиваются о щиты, не доходя до меня, а только, как бы банально это ни звучало, отдачу. Знаете, какая отдача у моей "Гарпии"? Ого-го! Без экзоскелета руку сломать можно.

Конечно, щиты действуют в обе стороны: мне приходится сильно напрягаться, чтобы прочитать чьи-то мысли, а методику обнаружения через псионический спектр вообще пришлось разрабатывать специально для себя. Но что поделаешь?

И вот теперь вся моя псионическая система обновляется. Щиты спадают. Думаю, в ментальном плане я сейчас ощущаюсь, как небольшая нейтронная звезда, ибо эмоции-то подавляются, но никуда не деваются со временем. Они остаются там, внутри, в этом коконе, накапливаюются и зреют, ждут мгновения, когда можно будет — бум! — выскочить на свободу, как пробка из бутылки, а при большом везении так вообще перейти в тротиловый эквивалент. А сейчас этот момент как раз настал. И следовало срочно принять меры по контролю над взбесившимися способностями, иначе жизнь окружающих, как, впрочем, и моя, могла в скором времени окончиться, и окончиться не самым приятным способом.

Работа псионика — всегда вопрос силы воли. Способен ли он приказать себе, пожертвовать чем-то, пусть это даже будет его человечность, поставить перед собою единственную цель и всецело сосредочиться на её выполнении, отринув всё остальное. В обычных условиях с силой воли у меня, мягко скажем, не очень, зато в критических ситуациях она качественно перерастает в упрямство, а вот его у меня уже в достатке всегда. Мне всегда трудно принять какое-то решение, но если уж я втемяшил что-то в свою голову, то выбить это оттуда — задача непосильная. А сейчас ситуация была как раз критическая, умирать мне, опять же, не хотелось... Так что мне и не нужно было идти наперекор себе, чтобы привести всё в норму. Снова стать психическим калекой, снова не ощущать вкуса жизни, испытывать намёки на эмоции, бледные тени чувств? Да пусть так! Пусть так, только бы я мог воспринимать мир, сердце не болело да не трещала голова, только бы не наполняли разум чужие противоречивые мысли и желания, сводящие с ума, не дающие определиться, не дающие принимать решения и попросту думать! Я, знаете ли, люблю думать сам, без сонма шепчущих всякую херню голосов в голове. Вы вообще знаете, о чём думаете, люди? Какие мысли — десятки мыслей, которые вы и заметить-то не успеваете — проскальзывают в вашем больном мозге ежесекундно? Лучше и не знать. Человек не зря инстинктивно абстрагируется от всей этой помойки из мыслеобразов.

Вскоре всё было кончено. Работа была трудоёмкой, но, идя проторенным путём, я смог вновь успокоить свой дар, прекратить утечку энергии в мир и возвести обратно барьеры.

— Надо же зачем-то жить, Сара... — тихо пробормотал я, открывая глаза и обшаривая взглядом знакомый медотсек, — Иначе и жить незачем...

— Какая тебе разница? — довольно резко ответила Керриган, поднимая голову. Её глаза были сухими, но, чёрт побери, лучше бы она плакала. Что делать с плачущими девочками, я не знаю, но там можно хотя бы действовать по наитию. А тут...

— Ну, мы же всё-таки друзья... — я слабо улыбнулся, — И я чувствую некоторую ответственность за тебя... Особенно теперь.

— О, прекрасно... — раздраженно пробормотала Керриган. Видимо, моё участие было воспринято не совсем так, как оно должно было быть.

— У каждого должна быть цель, — повторил я, — Это то, что делает тебя человеком, а не животным. И да, я знаю, как заумно это звучит.

— У меня есть цель, — холодно обрубила Керриган, смотря на меня исподлобья. Однако же уходить не спешила.

— Ну да. Менгск, — я криво, с тенью насмешки ухмыльнулся, — А потом что же? Ляжешь и умрёшь?

— А если и так? — фыркнула Сара, — Какое тебе до этого дело?

Слово "тебе" она специально выделила. Ну да, обидеть человека — лучший способ прекратить с ним общение, если не брать в расчёт убийство.

— Потому что мы друзья, разве нет? — я улыбнулся, — И наши интересы совпадают.

— Друзья? Мы сотрудники, не более того, — Сара вновь презрительно фыркнула, — Так что не лезь не в свои дела, Александр.

Она поднялась и явно собралась уходить. Несколько секунд я боролся с искушением метнуть в неё сапог, но потом все же передумал. В основном, за неимением под рукой последнего.

— Если незачем жить, живи для малыша Джимми, — крикнул я вместо этого ей вслед, — Это ведь так хорошо, когда люди живут для чего-то большего, чем глупая месть, а?

Сара замерла в дверях и медленно обернулась, не предвещая мне этим движением ничего хорошего. Я, впрочем, продолжал сидеть все в той же расслабленной позе, с доброжелательным любопытством смотря на неё сквозь полуприкрытые — глаза все ещё болели — веки. Наткнувшись на эту маску непрошибаемого спокойствия, метать громы и молнии Сара резко прекратила.

— Хорошо, а какая тогда цель у тебя? — чуть насмешливо поинтересовалась она, ожидая, видимо, что я не отвечу. Ха, как бы не так!

— Небо... — мечтательность протянул я одно единственное слово, катая его на языке подобно дорогому ликёру во время дегустации, которые я — и дегустации, и ликёры, в особенности дорогие — самоотвержено ненавидел всеми фибрами своей души. Потом, узрев выражение тотального непонимания на лице Сары, всё же решил немного пояснить, — Небо безупречно и безукоризненно, идеально, изменчиво и постоянно одновременно, всеобъемлюще и всеведующе. Я хотел бы быть мудрым небом, но даже вольным ветром стать у меня так до конца и не получилось. Я стал лишь блуждающей волной в море, что, вечно гонимая ветром, отражает в себе свинцовое штормовое небо... Но это лишь доказывает, что небо достойно того, чтобы ради него жить.

Я задумчиво почесал подбородок и вновь покосился на Керриган. Кажется, она была впечатлена, не знаю только, чем: смыслом слов, их общим количеством или тем, из чьих уст слова эти исходили.

— А как с этим связано твоё желание разделаться Менгском — спросила наконец Сара после почти двухминутного молчания, во время которого она даже дышала через раз.

— Так и знал, что в тебе нет ни капли романтики... — беззлобно проворчал я, — Но это не та тема, которую я стал бы обсуждать со своим партнёром. Разве что с другом. Так что не обессудь... Партнёр.

Думаю, это прозвучало более обижено, чем я того хотел. Чёртов срыв...

— Эх... Просто вслушайся в гул реактора, — проговорил я, — Этот корабль летит сейчас, так? Он летит потому, что у каждого из нас есть Цель. Этот корабль штурмовал Тарсонис, потому что у нас была Цель. И по этой же причине он обрушить огонь своих орудий на Доминион, когда придёт время. Крайк — идеалист, он до сих пор верит, что может изменить мир к лучшему, пусть даже с винтовкой наперевес. Эшиндон сражается ради семьи. Доу промыли мозги, чтобы он шёл воевать с Сынами, но он жаждет вспомнить прошлое и отомстить. Стоун родом с Корхала и ненавидит Менгска так же, как ненавидел Конфедерацию. Самая простая цель у Ариэль, главного техника — жить и не унывать. У неё обеих ног нет, знаешь ли — оторвало взрывом. Так что, Сара, срочно найди себе достойную цель — это приказ капитана. Ты приписана к моему кораблю, если не помнишь.

— Просто не лезь не в свои дела, капитан, — холодно обрубила Сара, теряя всякий интерес. Дверь закрылась за её спиной, а я остался сидеть на полу, облокотившись на погнутую больничную койку — моё буйство практически превратило медотсек в руины.

— Вот же упрямая девчонка, — беззлобно проворчал я, делая одну из многочисленных попыток встать. На разгромленный отсек я старался не смотреть — это навевало мысли о неминуемой встрече с Самантой, чего бы мне не хотелось абсолютно. Увы, мои желания с действительностью пересекались весьма слабо.

Она вошла в отсек с видом королевы в изгнании, вынужденной работать официанткой в дешёвом пабе. Довольно странное поведение для девчонки, выросшей на окраинах мелкого городка в наиболее загаженной части Мертвецкого валуна. Впрочем, медики всегда нарасхват, особенно в трущобах, и имеют некоторую неприкосновенность. Может, в этом всё дело? В любом случае, когда Ванд притащил её на корабль, обрадовав новостью, что теперь у нас есть корабельный врач, она уже была... Такой. Грязной и заросшей, но такой. Царственной. Величественной. Высокомерной и надменной, но настолько естественной в таком своём поведении, что казалось, будто это в порядке вещей.

— Наговорились, голубки? — ядовито поинтересовалась она, улыбнувшись. Я, вопреки многократно данному себе обещанию так не делать, вздрогнул. Чёрные глаза, коротко остриженные на мужской манер тёмные волосы, не очень приятная, хоть и открытая улыбка и эта небольшая щёлочка между передними зубами... Навевает не очень приятные ассоциации.

— Если бы... — проворчал я, отгоняя их подальше, — Ей бы к психологу сходить.

— Из твоих уст это звучит серьёзно, — после недолгого молчания призналась Саманта, — Ты же ненавидишь психологов.

— Вестимо, — я согласно кивнул, — Но ей действительно нужна помощь. А корабль развесёлых наёмников — место, где зарабатывают психические расстройства, а не лечат их.

— Зато она сюда неплохо вписывается, — Саманта безразлично пожала плечами. Разгром в медотсеке занимал её, кажется, куда больше, чем состояние члена экипажа, пусть и временного.

— Ты слишком привыкла ставить на ноги морпехов, которые всё равно не доживут до следующего года, — недовольно проворчал я, — Я, конечно, понимаю, что средний период жизни наёмника — месяц, но у нас всё больше невмиручих ветеранов, которые уже научились не умирать, но ещё не научились не сходить с ума от пережитого. И ты нужна тут в том числе для того, чтобы они не спились и не самоубились на радостях.

Саманта только насмешливо фыркнула.

— Утешать людей я не умею, — с ноткой гордости заметила она, — Только зашивать раны, лечить ожоги, сращивать кости, отрезать ненужное и собирать по кускам доставленный в скафандре фарш. Но буду не против, если ты найдёшь мне помощницу, которая сможет общаться на вашем языке, пока не будет носить мне еду и подавать инструмент. И отвлекать новичков. Достали.

Ну да. По старой традиции ветераны не сообщали новичкам, что Саманта только выглядит мило. Впрочем, пока она лечила очередных бедолаг, осмелившихся попытаться показать свою мужественность, ни я, ни Ванд не возражали. А что же до переживших встречу с дьяволом... Ну...

— Ваш брат Эрнест умер?

— Да, умер. Совсем умер.

— Какой урок для него! Надеюсь, это ему пойдет на пользу.

— Соглашалась бы, — посоветовал я с ухмылкой, — Глядишь, подобрее бы стала...

Судя по взгляду Саманты, оббежавшему отсек, она искала что-то увесистое и не очень хрупкое. Что-то такое, что можно не побояться сломать о каменный лоб одного псионика.

— Ладно, я подберу тебе кого-нибудь, — пообещал я, — Если ты меня отпустишь.

— Очнулся? Выметайся, — Саманта посмотрела на меня, как на пустое место, — Показания соблюдать всё равно не будешь. Список уничтоженного оборудования я тебе пришлю.

— Вандреду пришли, — посоветовал я, — А то он что-то охренел дюже в последнее время.

— Не пытайся запугивать мною людей, — хмыкнула женщина.

— "Пытайся"? — насмешливо переспросил я, — Я не пытаюсь, я запугиваю. Да и ты — его головная боль.

— Но отсек-то разнёс ты, — заметила Саманта, царственного присаживаясь на чудом уцелевший стул, который до того извлекла из горы покорёженного металла и пластика. — А меня не колышет, — я безмятежно пожал плечами, с кряхтением поднимаясь и направляясь к выходу. Тело с каждым шагом слушались всё лучше, — Удачи тебе. — До встречи, вояка, — беззлобно фыркнула Саманта. И зря. Не так уж часто я тут оказываюсь.