Прода Книга 3 Глава 7

Глава 7

Территории бывшего королевства Даргас.

По иссушенной за Летний Сезон хорошо накатанной и утрамбованной полевой дороге, оставляя за собой огромное пылевое облако, легкой рысью двигалось войско. Дожди еще не начались, поэтому Хассаш, словно пытаясь вволю насладиться последними безоблачными днями, нещадно жарил своими лучами землю. Но так было только днем. По утрам, в предрассветных сумерках, когда над поверхностью земли клубился белесый, непроницаемый туман, а пожухлую за лето траву украшал крупный бисер холодных капель росы, даже самый легкий ветерок заставлял в ознобе передергивать плечами. Приближение Мокрого Сезона с каждым днем ощущалось все явственнее.

Войско, конечно, могло двигаться и полем, тогда пыли не было бы и вовсе. Вот только от этой идеи пришлось отказаться сразу после того, как несколько лошадей сломали себе ноги в норах полевых зверьков, которые очень трудно было заметить пусть и в почти высохшей, но все же высокой траве.

Почти пять тысяч великолепно обученных бойцов, в прекрасной военной справе, на откормленных и ухоженных лошадях мерно покачивались в седлах. Толстый слой пыли, что покрывал коней и их седоков с ног до головы, не мог скрыть горящих глаз воинов, что зорко смотрели над срезом платков, закрывающих их лица. И столько в этих взглядах было уверенности и скрытой силы (не угрозы, а именно силы), что каждый, кто с ним встретился, вдруг понимал: хочешь нормально и спокойно жить — не затевай против них ничего дурного. Такие разжуют и выплюнут — даже глотать не будут.

Еще почти тысяча воинов в ипостаси огромных волков, пригнув к земле свои чуткие носы и периодически поднимая головы, чтобы оценить окружающую обстановку, составляли передовой и фланговые дозоры этого войска. Даже мыши не удалось бы незаметной подобраться к походной колонне через их заслоны, не говоря уже о засаде, которую при желании можно было бы устроить в небольших рощицах, что редко встречались у них на пути.

Атей на Агате скакал в голове войска. Матиец, застоявшийся в стойле и соскучившийся по открытым просторам, так и пытался сорваться в галоп, чтобы показать все, на что он способен, поэтому Призраку очень часто приходилось похлопывать того по шее и успокаивать. Ну не было больше во Втором Разящем Легионе ни одной лошади, что хоть чуточку могла бы соперничать с жеребцом Князя в скорости, силе и главное выносливости. Нет, кони были отличные, не подходящих по тем или иным признакам урукхаи (признанные знатоки этих животных) отсеивали еще в жеребячьем возрасте. Но сравниться с чистокровным матийцем они все равно не могли. Вот через пару лет, когда подрастет потомство отборных кобылиц, над которыми со всей прилежностью поработал Агат, и их поставят под седло, можно уже будет пытаться угнаться за этим конем. Хотя опять же только пытаться. Что ни говори, а потомство матийца будет всего лишь полукровками. Куда им до чистокровного родителя, который и среди подобных ему, был словно воин-ветеран среди новобранцев. Ведь мало иметь чистую кровь. Даже она может застояться и "закиснуть", если ее обладатель кроме своего загона и яслей перед мордой и не видел больше ничего. Все же в большей степени те, кому улыбнулась удача приобрести такого коня, покупали их лишь для того, чтобы показать свой статус перед другими "денежными мешками", в круг которых они входили.

Время от времени, Атей все же слезал с Агата, хлопал его по крупу, отправляя размять ноги и порезвиться, а сам или шел рядом с Саем, который отправился с ним в этот поход, или же бежал, если колонна в это время двигалась рысью. Когда это произошло в первый раз, на недоуменный взгляд своей второй жены и ее незаданный вопрос Князь сказал следующее:

— Себя тоже нужно в форме поддерживать, а то жиром зарастешь. И вообще, будешь долго сидеть в седле, ноги будут такие же как, например у Адыма Лошадника.

— Такие же сильные и красивые? — с улыбкой спросил "верный", что ехал поблизости.

— Нет — покачал головой Атей, а потом, усмехнувшись, добавил — такие же короткие и кривые.

Раздавшийся над воинской колонной гогот, заставил испуганно вспорхнуть небольшую стаю притаившихся в высокой траве пичужек. Причем громче всех хохотал сам Адым — главный герой этой простой и незамысловатой шутки.

Ирена Светлая, Великая Княгиня Сайшат! Как не упрашивал ее Атей ехать в середине колонны — добиться этого так и не смог. Жена, конечно, сказала, что он как муж может ей приказать, но при этом посмотрела на него такими жалобными глазами, что Призрак лишь сплюнул про себя и оставил все как есть. Поэтому Ирена в легком охотничьем костюме, в накинутом на плечи плаще с вышитым серебряными нитями княжеским гербом, скакала на смирной кобылке рядом, внимательно прислушиваясь к разговорам воинов.

"Оказывается, я совсем не знаю своего мужа — подумалось ей — Вернее, знаю о нем совсем немного".

И правда, ну, на сколько полное представление можно составить о разумном, если все общение с ним ограничилось совместной поездкой в Мегар, после покушения на принцессу. Сидением в его Логове там же, да нескольких встречах в Карпейне в особняке ее тетушки. Да, она влюбилась в него почти с первого взгляда, как и Виолин. Вот только Льдинка после встречи со своим будущим мужем больше и не отходила от него, в отличии Ирены. А ей же приходилось только вспоминать об Атее Призраке, украдкой вздыхая о несбыточном. Видимо права ее вновь обретенная сестренка: герои очень сильно действуют на молодых мерит, а в особенности на их неокрепшие мозги. Особенно когда эти мозги принадлежат девушке, которая была отгорожена от существующей в мире действительности высокой стеной замка ее отца и все знания о нем черпала из придворных разговоров и сплетен. Это уже в последние годы, немного повзрослев, она поняла, что все о чем судачат Высокородные в темных замковых углах нужно делить на десять, а то и двадцать, чтобы получить хоть крупицу истины. Да и то, правдивость этой истины еще предстоит проверять. Но и просто так вытравить сразу все привычки не получится, поэтому и собирала принцесса досужие сплетни.

Небольшой опыт личного общения с Вольным, а в будущем Великим Князем Сайшат, после его отъезда стал дополняться данными и разговорами о нем, которые с регулярным постоянством достигали королевского дворца. А иначе быть и не могло, больно уж хорошо всколыхнул он это дремучее болото. Одних Высокородных и Благородных убитых и покалеченных на дуэлях наберется, наверное, с десяток. А сколько убитых его воинами наемных убийц и ночников и не счесть. И с каждым разом эти разговоры и сплетни о Князе были еще красочнее и подробнее. Единственное, чем они походили друг на друга — это то, что во всех без исключения слухах Атей представал кровавым чудовищем. Завтракает он грудными детьми, обедает их несовершеннолетними матерями, а вечером пьет сцеженную с них кровь. Потом тешится с Высокородной, после чего отдает ее на растерзание своим убийцам: вампирам и оборотням. Тот факт, что при таком раскладе Высокородных на Тивалене просто бы не осталось уже, сплетников не останавливал. Такой он — и спорить тут нечего.

Самой же Ирене Атей Призрак представлялся в большей степени как могучий благородный воин в блестящих доспехах. Именно такой, как пишут в женских романах, которые она так любила читать на сон грядущий при тусклом свете потрескивающих свечей. Увлечение такими романами было, наверное, единственным, из-за чего ее можно было бы поставить в один ряд с остальными Высокородными придворными женщинами. В остальном же своим поведением она напоминала больше непоседливого мальчишку. К пяти годам девчушка посетила уже все закоулки королевского замка. Заглянула под хвост каждой кобыле и жеребцу, что стояли в конюшнях. Облазила вдоль и поперек гвардейские казармы, где стала всеобщей любимицей. И не раз представала перед своим родителем в рваном платье, с разбитыми коленками и носом, и получала трепку за то, что ввязалась в драку между поварятами, что не поделили надкушенный пирожок.

Но женскую натуру просто так не сотрешь и не вытравишь, будь ты хоть трижды пацанка. Почитав такие романы, она закрывала книгу, положив предварительно между страниц закладку из длинного пера и задув свечу, погружалась в мир сновидений, главным героем которых был все тот же герой в сверкающих доспехах, образ которого в последнее время был очень похож на Князя Сайшат.

Действительность оказалась другой. Не было в ней белых лошадей (а совсем даже наоборот), не было блестящих доспехов и щитов с гербами врагов, кои избранный ею кидает к ее ногам. Краски поблекли, стали не такими яркими, как в ее снах, да и вообще она всего лишь вторая жена Князя Сайшат и ей приходится делить его с Виолин Льдинкой. Но это было не главное. Главное же заключалось в том, что эта действительность не вызвала у принцессы чувства разочарования и отторжения.

Ирена, тайком скосив взгляд на шагающего рядом мужа, улыбнулась краешком губ, хоть и под платком, что закрывал ее лицо, этого никто и не увидел.

Вот он ее герой. Пусть на его доспехе сейчас слой пыли в два пальца, да и изначально он не блестел. Пусть его благородный конь, как сумасшедший гоняет по окружающим полям всякое мелкое зверье. Пусть рядом с ним идет огромный хищник, который по смертоносности может уступить, наверное, только своему Старшему. И еще раз пусть (и даже слава Богам) он не похож на героя прочитанных ею книг — он все равно любим ею.

Любим как мужчина, за спиной которого не страшен даже Судный День, а не как венценосная особа молодого, но, наверное, самого сильного и богатого государства, зубами вырвавший у этого мира право на существование.

Да и Правитель он был особенный. Таких монархов, как Атей не было, нет сейчас, и вряд ли будут в будущем. Даже Галион Изумруд не пользовался таким уважением среди изгоев, как Князь Сайшат среди своих вассалов и своего народа. Причем это было не слепое, раболепное заглядывание в рот своему сюзерену, как часто бывает при дворах других облеченных властью особ. Виолин рассказывала Ирене, как спорил с Атеем Багд Писака, брызгая на него от переизбытка чувств слюной, когда отстаивал свою точку зрения. Или как орал на него Гмар в кузнице, что тот не так качает меха, когда Князь решил попробовать себя в роли подмастерья. Оба этих сварливых гнома без раздумий двинули бы в зубы первому встречному, реши тот возводить на их Князя хулу. И они в своих чувствах и поступках были далеко не одиноки. Да что там одиноки. На днях Серк Весло разбирал дело, когда два серва избили третьего лишь за то, что тот нелицеприятно отозвался о их Князе, на что они ему и возразили самым доступным для них способом, то есть кулаками. При этом приговаривали, что если бы он столько же работал, сколько чесал языком, то и мыслей дурных в голове бы не родилось.

Разбирались долго. В итоге на Площади Позора оказались все трое. Вот только двум из этой троицы украдкой приносили и попить и перекусить (при этом вои с башни и стены делали вид, что этого не видят), а в сторону третьего чуть ли не плевали, приговаривая при этом, что тот неблагодарная скотина и кусает кормящую его руку.

— Забыл злыдень на чьи деньги купили зерно, чтобы ты смог посеять его? Кто тебе дом с банькой поставил? Кто детей твоих поил, кормил, одевал, когда у тебя и плесневой крошки не было? А, морда жадная?

И это были еще самые безобидные фразы, что летели в сторону нечаянного болтуна. Некоторые вообще обещались прибить его, как только отвяжут от столба. Но тут уж пришлось снова вмешаться Серку, который пообещал свершившему такое, место уже не у позорного столба, а скорее всего на плахе, потому как самосуд он не допустит.

Огромная махина под названием Княжество Сайшат, запущенная Атеем Призраком, уверенно набирала обороты. Ему уже не надо было толкать ее. Эта махина, как совершенный гномий механизм, сама исправно работала под чутким присмотром разумных, которых Князь поставил на ответственные места, оставив за собой право выбирать и корректировать путь, по которому будет двигаться Княжество.

Но до конца Атей становился собой, как показалось Ирене, только в кругу своих собратьев по оружию. Среди своих воинов. Среди тех, кто мало знал придворный этикет, кому до одного места были расписные тряпки и место повыше к трону. Чего им к нему лезть, к трону этому? Его хозяин вот он, рядом с ними. Среди них не было фальшивок. Истинная суть разумного во многом раскрывалась в первом же бою. И эти суровые, но иногда доверчивые и даже ранимые воины, будут без вопросов резать глотки врагам их Вождя. Будут в прямом смысле этого слова рвать их когтями и клыками, потому что если это враги Князя, значит и их враги. И потому, что сам Князь в это время будет стоять в одном ряду с ними, а не прятаться с гвардией за высокой стеной своего замка.

— Мой Князь — подъехал к Атею Гайн Смышленый — пора выбирать место для ночлега. Хассаш скоро закатится за горизонт. До сумерек все равно не успеем дойти до Мегара. Зато завтра отдохнувшими уже к полудню будем у городских ворот.

Призрак внимательно выслушал бывшего обера королевства Даргас и уже, было хотел кивнуть, как увидел вдалеке стелющегося над землей длинными прыжками вайрон. Волк бежал от ушедшего вперед авангарда.

— Подожди Гайн — сказал он, легко вознося свое тело в седло подбежавшего Агата — по-моему, к нам передовая разведка бежит с новостями в зубах. Может они и место под ночлег уже нашли. Если меня не обманывают мои глаза — это Латиша.

— Как Вы их различаете? — удивился Гайн — они же все на одно лицо, кхм... На одну морду я хотел сказать — но тут увидел нахмурившегося Палака и, кашлянув, быстро поправился — кхм, одинаковые, короче.

— Смышленый — улыбнулась Ирена, срывая с лица платок — мой муж все-таки их Батя. Кому, как не родителю знать своих детей в лицо?

— А-а-а, понятно — кивнул и почесал затылок тот. И всем вокруг стало ясно, что ничего ему не понятно.

— Привыкнешь Гайн — хлопнула его по плечу Катаюн — вот покрутишься среди нас и привыкнешь.

Князь не ошибся. Бегущая волчица оказалась действительно Латишей. Вот она взвилась в последнем прыжке, едва уловимая глазом рябь, и перед Атеем приземляется на ноги уже не вываливший розовый язык через оскаленную пасть вайрон, а совершенно не запыхавшаяся воительница.

— Бать — без долгих разговоров начала она — там раненый. Лежит в полуверсте от вас. Скакал со стороны Мегара. Доспех посечен в хлам. Пока жив, но потерял много крови. Что-то мне подсказывает, что его изрубили не в уличной драке.

— Пит — резко повернулся Призрак — целителя.

— Я здесь мой Князь — выехала из глубины строя молодая стройная альвийка, зеленые глаза которой казалось, занимали половину ее красивого лица.

— Айлин Лепесток — буквально через мгновение вспомнил ее имя Атей. Со всеми магами, что Аделиан приписал к его отряду, он успел познакомиться еще на первом привале. А эту запомнил особенно. Как сказал Непоседа, девица уже сейчас делает потрясающие успехи и Говорящий возлагает на нее очень большие надежды. Если коротко, то она такой же уникум, как и его сестренка. Вот только Дарина все больше по разрушениям специализируется, а эта наоборот. Да и ехали они вместе, видно уже спелись.

— Да Ваша Светлость — вдруг смутилась девушка и покраснела от того, что ее смог запомнить Князь.

В Лесу Темных Альвов, откуда она сбежала вместе со своей семьей, принадлежащей к младшей ветви одного из погибших домов, когда там еще был совет из пяти князей, она могла похвастать лишь тем, что ее помнили только самые близкие. Для остальных же они были уже мертвы, как и весь их дом. Правда, говорят, что сейчас в Лес Темных Альвов тоже прилетел ветерок перемен. Вот только ей уже все равно. Она теперь, во-первых будущий маг. Во-вторых, она не побег младшей ветви, а равная среди равных. И в-третьих, у нее не может быть другого Князя, кроме как того, кому она добровольно поклялась в преданности у Сердца Оплота. И сейчас она с ним идет в свой первый боевой поход. Эти мысли испуганной ланью пролетели в голове девушки, когда она услышала:

— Работа по твоему профилю — смотрел на нее Атей — справишься?

— Я лучшая среди учеников Говорящего — немного высокомерно произнесла она, но потом покраснела еще больше. Уже от стыда за свою спесь — Я буду очень стараться мой Князь.

— Тогда вперед — чуть улыбнувшись, тронул тот бока Агата, быстро вырываясь вперед.

За ним сорвались его телохранители, Дарина со своей охраной и десяток "верных". Светлая тоже попыталась дать шпоры своей кобылке, но ее узду перехватила небольшая, но сильная ладонь Удины — личной "тени" Княгини. Как и полагается у нее тоже появился свой ближний и дальний охранный круг.

— Ирена — проговорила она — при всем моем уважении, ты не Виолин. Она все же изгой и давно получила право заплетать воинскую косицу.

— А... — попыталась сказать Светлая, указав в спину удаляющейся Княжны.

— И даже не Дарина — покачала головой "тень" — во-первых с ней работают Ейган и Минуа, а временами и Катаюн. А они лучшие среди нас. Причем Княжна уже начинает из себя что-то представлять, как боец. Во-вторых, Игла маг и во что она превратила барбакан у Борса слышала, наверное, даже ты.

Возразить было нечего. О раскаленной луже расплавленного камня не слышал разве что глухой в Княжестве.

— Не огорчайся Рен — как можно дружелюбнее сказала Удина. Взаимоотношения внутри семьи (а все "мышки" и вайрон в той или иной степени были частью рода Сайшат) были далеки от чинопочитания — вот натаскаем тебя в работе с клинками, тогда и посмотрим. А сейчас я не хочу, чтобы в случае чего мне родитель голову оторвал. Она дорога мне как память о тех личностях, что породили меня впервые на этот свет — а потом более хмуро добавила — а потом продали.

— Дин, ты сама это сказала — улыбнулась Ирена, отвлекая ту от грустных мыслей — тебя за язык никто не тянул. Я ведь упертая, теперь с тебя живьем не слезу. Взвоешь, пока научишь меня оружному бою.

— Это честь для меня — абсолютно серьезно ответила девушка-воительница — учить жену моего родителя.

— Хватит спину тянуть — нахмурилась Светлая — потеряв одну семью, я обрела другую. Вы все моя семья. Ну а сейчас хоть ехать можно? Или мы так и будем здесь стоять? — как-то жалобно спросила она — ведь самое интересное пропустим. Вдруг тот раненый уже говорит?

— Геларе? — повернулась "мышка" к девушке-вайрон.

— Подожди — подняла та руку, всматриваясь куда-то назад.

Вскоре из глубины колонны на рысях выметнулась сотня бойцов и ушла на пару сотен шагов вперед по дороге.

— А теперь поехали — кивнула Геларе, быстро перекидываясь в волчью ипостась.

Как не волновалась Ирена, ничего интересного в ее отсутствие не произошло. Они подскакали к месту, где под деревом лежало недвижимое тело окровавленного воина как раз в тот момент, когда у склонившейся над ним Айлин засветились голубым светом ладони. Ничуть не брезгуя запачкаться, она опустилась на колени рядом с бойцом и прижала руки к его вискам. Некоторое время ничего не происходило, лишь мягкий голубой свет нежно обволакивал голову раненого. Девушка замерла и сосредоточилась, закрыв свои глаза. Со стороны казалось, что она прислушивается к организму своего пациента. Через миг оказалось, что так и было.

— Переломов, повреждений внутренних органов или других тяжелых травм нет — коротко бросила она, и свет с ее ладоней начал быстро впитываться под кровавую засохшую корку.

— Истек бы кровью — еще через некоторое время сказала побледневшая от напряжения магиня Жизни — вино и полный кайсак мне — не глядя протянула она руку назад.

Все названное моментально было предоставлено девушке. Разжав маленьким кинжальчиком зубы воина, Айлин влила в ему рот добрую порцию вина. Боец закашлялся от попавшей в горло жидкости, но не очнулся. Зажав в одной руке камень, девушка вторую положила раненому на лоб и недавняя процедура с истекающим голубым светом повторилась. И уже совсем скоро, воин очнулся, открыв глаза.

— Будет жить — тяжело поднимаясь на ноги, сказала Айлин.

— Ты молодец девочка — посмотрел на нее Атей — но прошу, не рискуй так больше. Ты же едва на ногах стоишь.

— Иначе бы он ушел за кромку — неожиданно твердо ответила Лепесток, но улыбнувшись добавила — спасибо за заботу мой Князь. И склонила голову, по воинскому обычаю прижав к груди правый кулак, где все так же зажимала кайсак.

"Кха, кха, кха" — снова закашлялся воин, выплевывая из легких сгустки крови. Потом немного приподнял голову и огляделся вокруг.

— Князь? — поднял в изумлении брови он — Князь Сайшат? — потом переведя взгляд за спину Призрака, удивился еще больше и попытался встать — Ваше Высочество!

— А ну лежать — строго крикнула на него Айлин — боишься не успеть на встречу с предками? И вообще перед тобой не Ее Высочество, а Ее Светлость Ирена Светлая, Княгиня Сайшат.

— Как? — не понял воин

— Вот так! — припечатала девушка.

— Да дайте ему очухаться — возмущенно произнесла Дарина — а то подумает, что при смерти уже, а это ему все чудится — потом посмотрела на Атея и сказала — а я его помню брат. Еще по Логову.

— Ян Первак — кивнул Князь. На память он редко жаловался — сержант городской стражи Даргаского Мегара. Не повысили еще сержант?

— Нет, Ваша Светлость — растерянно помотал тот головой, все еще не придя в себя от свалившихся новостей. Потом перевел взгляд на Ирену — Ваше Высочество, а...

— Княгиня воин, Княгиня — улыбнулась она.

— А как же Княжна Изгоев? — забыв о чувстве такта, в лоб спросил он.

— И она Княгиня — кивнула Светлая и, прерывая дальнейшие расспросы, задала самый главный вопрос, что уже некоторое время не давал ей покоя — Что с Мегаром?

Сержант все же приподнялся и сел, облокотившись о ствол дерева, у которого он и упал.

— Гронхеймцы — зло, сквозь зубы сплюнул боец.

— Говори — посмурнел Князь.

Рассказ оказался коротким, но довольно насыщенным.

С десятицу назад, буквально на следующий день, после того, как город покинула Джинил и Ирена, со стороны столицы прискакал гонец с приказом снять последние три тысячи воинов с восточной границы Даргаса и отправить их в помощь сражающимся с рузейцами войскам. В самой столице врага еще не было, но он медленно, но верно к ней приближался.

Стейн Ворчливый, барон Спайк, уже пожилой, но довольно крепкий вояка с седыми обвислыми усами и выбритой до зеркального блеска головой, что командовал всеми силами на востоке, прочитав донесение, промокнул серым от грязи платком лысину и стал жевать ус. Размышления его длились недолго, и уже скоро им был отдан приказ собираться в поход. Как только вернется последний летучий отряд, что сейчас патрулировал Даргаский Тракт, они тут же должны были сняться и выдвинуться на запад.

Отряд вернулся через два дня и уже на следующее утро Мегар, окрестности и вся Восточная провинция остались практически беззащитными. Не считать же за войско городскую стражу, которая и с поддержанием порядка в городе не всегда справлялась. Вернее сказать, кое-как справлялась, но только днем.

Буквально через два дня началось непонятное шевеление за рекой Рубежной, в Гронхеймской половине Мегара. И если раньше мост, соединяющий берега одного города, но двух разных государств если и охранялся, то абы как, то после отбытия барона Спайка с войском, гронхеймцы выставили на своей стороне усиленные патрули. Поток же простых жителей через мост, что раньше по нескольку раз за день его пересекали, таскаясь туда-сюда, и вовсе прекратился.

Заметив это шевеление, капитан городской стражи Тарус Серьга, однорукий ветеран регулярного войска Даргаса, которого поставила совсем недавно на эту должность Джинил Строгая, капитально при этом перетряхнув всю стражу Мегара, крепко задумался. Каких-либо иллюзий по поводу "дружбы до гроба" между королями Даргаса и Гронхейма прожжённый вояка не питал. Поэтому, как мог, "поскреб по сусекам" и тоже выставил со своей стороны усиленные отряды.

Над городом на несколько дней повисла гнетущая атмосфера неопределённости. Всем было ясно, что вот-вот должно что-то начаться, а что — пока не понимали. Единственное в чем были уверены абсолютно все, что ничего хорошего от ближайшего будущего ждать не стоит. Король мертв, принц, говорят, при смерти. Принцесса Ирена, вместе с теткой несколько дней назад сорвалась с охраной в неизвестном направлении. За ними ушла и горстка воинов Князя Сайшат, которые, не смотря на их количество, крепко держали в своих кулаках хоть часть Мегара.

Оставалось только ждать и молить Богов о том, чтобы город не захлебнулся в крови. То, что она будет, уже никто не сомневался. А два дня назад началось.

Первый удар приняли на себя охрана и патрули на мосту. Набранные в городскую стражу из отставных вояк, они до последнего сдерживали гронхеймцев, пока не пришло скудное подкрепление из небольшого гарнизона, который все же оставил барон Спайк. Именно благодаря им Даргаский Мегар выдержал первый удар и не стал в один день единым городом, принадлежащим только Гронхейму. Резня на мосту была страшная. Кровь щедро лилась на его камень, стекала по нему и падала в реку, превращая мутные серо-зеленые воды Рубежной в грязный алый поток. Но стража устояла, потеряв при этом три четверти бойцов, что охраняли переправу, и смогла, в конце концов, разрушить свою половину моста. Как они умудрились это провернуть с капитальным каменным строением для широких масс населения так и осталось неизвестным. Но куча каменного щебня на Даргаском берегу явственно говорила о том, что это не мираж.

На следующие сутки установилось относительное затишье. Обе стороны, утверждались на своих берегах, врачевали раненых и возлагали убитых на погребальные костры. Под занавес этого дня от гронхеймцев на середину реки выплыл на лодке переговорщик. Сложив ладони рупором, он прокричал, что хватит, мол, понапрасну лить кровь. Дескать, король Гронхейма в своей мудрости, хочет не разорить даргаскую часть, а всего лишь сделать единым, разделенный много лет назад город. Даргасцы, наоборот, благодарить его должны за это мудрое решение, ведь на гронхеймской половине Мегара порядка намного больше, чем у них. Как сказал Тарус Серьга: "Красиво поет шельмец", после чего дал тому ответ, суть которого заключалась в нескольких фразах пешего маршрута в неизвестные дали.

А ночью началась вторая часть мероприятий по "мирному объединению города". На сотнях небольших лодчонках гронхеймцы попытались вплавь достигнуть Даргаского берега, но были хорошо прорежены с его стороны стрелами. К удивлению стражников, на защиту своих домов поднялась чуть ли не половина горожан. Уж они-то знали, что прежде чем наступит хоть какой-то мир, сначала будут грабежи, насилие и убийства. Поэтому им было за что драться.

А утром обнаружилось, что Даргаский Мегар взят в плотную осаду. Со стороны городской стены стояло трехтысячное войско королевства Гронхейм. Это при том, что самих защитников, кто хоть как-то представлял, с какой стороны браться за меч почти не осталось. Но город все равно не собирался сдаваться. В помощь мужьям пришли бабы. Они таскали на стену булыжники, закатывали бревна. Кипятили в огромных чанах смолу и простую воду. Подносили из чудом не разграбленного городского арсенала пуки стрел и копий. И все время со злой улыбкой посматривали на раскинувшееся перед стеной поле, где на ветру полоскались стяги гронхеймцев. Атакуйте мол — кровью умоетесь.

— Капитан вызвал сегодня утром меня к себе — стал заканчивать свой рассказ Ян — велел выбрать двух добровольцев и попытаться прорваться из города. Он предполагал, что вы Ваше Высочество отправились во владения герцогини, Вашей тетушки, чтобы переждать там, пока идет война. Надежд на Вашу охрану у него не было, хотя и они бы лишними не стали. Но там ведь недалеко граница с Княжеством Сайшат. А Атей Призрак по разговорам довольно дружественно к вам настроен — он посмотрел на Князя, а потом вновь перевел взгляд на Ирену — а оказалось, что вы уже тут. И не принцесса теперь. А как же Даргас? Вдруг задал он вопрос.

Ирена, проигнорировав смотрящего на нее с ожиданием сержанта, резко развернулась к Атею. По ее щекам, проложив две мокрые дорожки, не переставая текли слезы.

— Муж мой! — тем не менее, твердым голосом спросила она, пропустив мимо ушей удивлённое "Ик!", которое издал Ян Первак — как такое может быть? Мы же не один десяток лет находились в союзе с Гронхеймом. Вместе давили висельников на Даргаском Тракте. Вместе давали отпор Рузее, когда она зарывалась и пыталась пощипать нас на границе. Да в Мегаре даже границы как таковой не было. Почему так произошло? Ат? Почему они одним росчерком вычеркнули эти годы из нашей общей истории?

— А что тут думать? — вместо призрака заговорила Катаюн — дружить всегда выгоднее с сильным. Когда же он оказывается перед еще более сильным и становится понятным, что против этого противника он уж точно не выстоит, нужно не упустить момент откусить свой кусок. Да пожирнее и посочнее.

— А как же честь? — подавленно спросила ее Ирена.

— Возможно, их понятие чести сильно отличается от нашего — лишь пожала плечами та — а возможно у них есть целый воз каких-то других причин. Я этого не знаю.

Светлая снова перевела взгляд на мужа.

— Ката права — кивнул он — союз хорош, когда во исполнении его, за тебя умирают другие. Когда же нужно самим вступить в бой, чтобы в свою очередь исполнить свои обязательства — скользкие типы найдут тысячи причин, чтобы этого не делать. Ведь кровь в таком случае будет литься уже не чужая, а твоя собственная. Ну, или твоих воинов, что к примеру для меня одно и тоже. Я сейчас не обвиняю короля Гронхейма в малодушии и предательстве. Я всего лишь пытаюсь обрисовать всю картину в целом. Скажи, инициатором этого союза в свое время был твой отец?

— Да — лишь кивнула Ирена.

— И наверняка он заключил его с Гронхеймом и Баготом, когда сам Даргас в принципе и не нуждался ни в каких союзах — посмотрел он на девушку.

— Ну да — снова мотнула она головой — это было еще до моего рождения, но я хорошо изучала историю. В то время наше королевство было самодостаточным и довольно сильным. Отец пошел на такой шаг для того, чтобы совместными силами попытаться навести порядок на Тракте, что идет вдоль Леса Приграничья, да высвободить дополнительные силы, чтобы держать их на границах с бывшими герцогствами Гальт-Резен и Вереном. В их землях уже тогда начались волнения и анархия. А с королём Гронхейма был даже устный уговор моего отца, что дабы еще крепче связать наши страны, мне в будущем предстояло стать женой его среднего сына.

— Х-ха — воскликнула Катаюн — и ты еще задаешь вопросы? Да даже если вот сейчас вызвать Правителя Гронхейма на королевский суд, если бы таковой существовал, он бы сказал, что действовал исключительно в интересах вашего союза. Решил до прихода врага занять побольше территории, чтобы защитить ее от рузейцев. Как-никак — это приданное невесты его сына, а какими методами он действовал — не суть важно.

И снова Княгиня смотрела на своего мужа.

— Возможны неточности в деталях — кивнул он — но общая картина именно такая. Закон стаи Рена. Даже у животных ослабевшему вожаку, может кинуть вызов более молодой конкурент. Даргас ослаб, король Гронхейма решил, что главенствующую роль в их тройственном союзе пришло время передать его стране. И это только один из вариантов возможной действительности. Что твориться в голове Правителя Гронхейма — знает только он сам.

— Плохая стая, если в ней убивают вожаков — неожиданно сказал Палак.

— Ну почему же — возразил ему Призрак — стаю должен водить сильный и умелый зверь, а не одряхлевший старик. Иначе стая с голоду умрет.

— Возможно — кивнул вайрон — вот только у старика опыта на десяток таких молодцов. Этот молодой да ранний половину стаи угробит, пока наберет хоть половину от того, что знает старый вожак. Плохая стая. У нас такого быть не может. Закончил он.

— Ну, так мы и не животные — хлопнула его по плечу Катаюн.

— Потом будем предаваться разговорам — прервал их Князь — в Оплоте, у теплого камина за чашкой "взбодрина". А теперь отложим разговоры до лучших времен. Сержант — повернулся он к воину — как думаешь, город еще держится?

Мегарский стражник, не понимая как себя вести пусть и с Князем, но все же чужим, перевел свой взгляд на Ирену.

— Если ты еще не понял воин — еле заметно улыбнулась та — и думаешь, что все сказанное до этого только бред твоего воображения, то я повторю еще раз. Я жена Великого Князя Сайшат Атея Призрака — и немного задрала рукав охотничьего костюма, демонстрируя свою брачную татуировку — у моего мужа такой же рисунок. Можешь мне поверить. И предвкушая твои вопросы скажу: Виолин Льдинка тоже его жена. Поэтому можешь смело отвечать на все вопросы Князя — он как минимум уже принц-консорт. А вообще, чтобы сохранить нашу землю, лучше стать частью Великого Княжества Сайшат. Но об этом я скажу в другое время и в другом месте.

— Ну, так что сержант? — обращая на себя внимание, снова спросил Атей — времени совсем не остается. Ты слышал мой вопрос?

— Да Ваша Светлость — кивнул тот и поднялся, склонив голову — я слышал вопрос. Мегар должен держаться. Мы с друзьями уходили через стену — ворота заложили наглухо. В окрестностях много патрулей, товарищи в последней стычке остались прикрывать мой отход. Сейчас, наверное, они уже мертвы. Мою судьбу вы знаете — сержант поднял глаза, встретился взглядом с Призраком и твёрдо закончил — Князь, если так уж суждено Богами, что для того, чтобы сохранить землю, которая вырастила не одно поколение моих предков, нужно перейти под крыло более сильного, то не нам противиться их воле. Можете рассчитывать на меня мой Князь. И ударил себя в грудь кулаком.

— О чем я и говорил — многозначительно заметил Гайн.

— Ты о чем? — повернулась к нему Ирена.

— Три лагеря — напомнил он — те, кто практически не раздумывая пойдут за Князем, кто будет сомневаться. Ну и непримиримые. Куда же без них.

— Довольно болтать — резко оборвал его Атей и повернулся к командиру Стремительного — Гранит, ужинаем в седлах тем, что есть в переметных сумах. Идем на Мегар. Адым — нашел он взглядом урукхая — задаешь лошадям темп, не мне тебя учить.

— Да Княже — кивнул он и тронул коня, чтобы оказаться в голове походной колонны.

— Лигдам, на вайрон разведка. Мелкие патрули и разъезды, вырезать. Но после допроса и если это не всполошит основные силы. Когда утром мы будем под стенами города — противник этого знать не должен. Рена — тоном не терпящим возражений, сказал Призрак — в центр колонны.

Потом приподнялся на стременах, окинул взглядом сосредоточенные, но возбужденные от предстоящей схватки лица воинов и громко крикнул:

— На Мегар! Марш! Марш!

Окрестности Даргасского Мегара.

— Стоят ворота, стоят родимые — шепотом проговорил Ян, смотря в предрассветных сумерках в сторону города. И столько в этом шёпоте было радости и гордости за защитников Мегара, что окружающие его воины невольно закивали головами, признавая исключительное мужество его гарнизона, состоящего из простых горожан.

Хассаш еще не взошел. Оставалось еще довольно много времени, прежде чем он выскочит из-за горизонта, чтобы согреть своими лучами остывшую за ночь землю. Но уже сейчас самые зоркие могли отчетливо различить, что все это время гронхеймцы занимались не уговорами воинов и горожан о сдаче им города.

На крепких крепостных воротах грязными безобразными кляксами явственно виделись подпалины и следы от ударов тарана. Сам таран обугленной головешкой валялся тут же на мосту, что вел к воротам через ров. Рядом с ним, напоминая изогнутые под неимоверными углами коряги, лежало несколько обгоревших тел, что этот самый таран видимо и принесли к воротам. Справа и слева от моста ров был закидан фашинами, а под крепостной стеной беспорядочной грудой перемешались бревна, огромные камни, обломки штурмовых лестниц и те, кто по ним должен был взойти наверх. Трупы штурмующих лежали не только под стеной, но и в самом рве, что был соединен с рекой Рубежной. И сейчас из него доносились всплески обрадовавшейся внезапному угощению рыбы и других речных обитателей. Абсолютно все говорило о том, что Даргаский Мегар выдержал как минимум пару штурмов. И при всем при этом он еще держится. Расположившееся под его стенами войско гронхеймцев прямо на это указывало.

Княжеские воины наблюдали всю эту картину, растворившись в небольшой молодой рощице, буквально в двух верстах от стен города. Вообще округу практически любого города вырубали подчистую как минимум в радиусе пяти верст, чтобы исключить случаи внезапных штурмов, когда выметнувшийся из-под прикрытия деревьев небольшой отряд мог захватить городские ворота и удерживать их до прихода основных сил. Но последние годы видимо этому никто не придавал значения, поэтому совсем рядом с городом вырос молодой лесок, что только играло на руку Князя. Его (лесок), конечно сейчас хорошо проредили штурмующие (вязали фашины, сколачивали лестницы, дрова для костров наконец рубили), но и того что осталось вполне хватало для того, чтобы оставаться незамеченными как со стены, так и из лагеря гронхеймцев.

А последние, откровенно говоря, расслабились. И не просто расслабились, а пренебрегли всеми правилами, принятыми в любом мало-мальски нормальном войске. Особенно если это войско стало в осаду. Ни рогаток, ни каких-либо других укреплений со стороны города, на случай внезапной вылазки его защитников. Ни усиленных караулов и патрулей на все тот же случай. Прогоревшие костры еле теплились последними угольками, а рядом с ними спали те, кто должен был поддерживать в них жизнь. Да даже полевой учебный лагерь в самом сердце Княжества, где Эрдаг Тихий гонял набранных легионеров и тот был укреплен сильнее.

Понять командующего гронхеймским войском, конечно можно было. Сомнительно, что он не знал о количестве и составе защитников Даргаского Мегара. Знал он и о том, что прийти к ним на помощь уже никто не сможет. Так зачем напрягать воинов, если сдача города всего лишь дело времени? И это было его главной ошибкой.

— Во, Бать — к ногам Князя упало связанное по рукам и ногам тело разумного, одетого всего лишь в исподнее. Во рту у него торчал здоровенный кляп, сооруженный "мышками" из первой попавшейся тряпки. Глаза, которые еще совсем недавно, когда его вытаскивали из палатки, сонно непонимающе хлопали, теперь своими размерами соперничали с небольшим блюдцем, на которых в заведениях Джирга Зеленушки подают очень вкусные пирожные. И эти размеры, по мере того, как пленный понимал, что это не шутка его товарищей-собутыльников, только увеличивались.

— Говорит, что сотник — сказал, притащивший гронхеймца вайрон — хотя может и врет. Но палатка, откуда мы его вытащили — явно не для рядового состава.

Князь присел перед перепуганным воином на корточки.

— Сейчас тебе вытащат кляп, и ты будешь кратко, но в тоже время максимально подробно отвечать на мои вопросы. Любая твоя глупость, будь то крик или вранье, закончится твоей смертью — замогильным, так знакомым его воинам голосом, заговорил Атей — ты хорошо меня понял?

Ответом Призраку послужил громкий, совсем не музыкальный звук, с каким обычно обожравшиеся несвежей пищи разумные пачкают свои штаны, если не успевают добежать до нужника, а утренний свежий воздух дополнился новыми ароматными нотками. И аромат этот был совсем не похож на благоухание цветочного букета.

— Х-ха — радостно воскликнула Тахере — Ката, Пал с вас по золотому. Я выиграла.

— Слабенький какой-то — недовольно проворчала Катаюн, доставая из пояса данер — я уж думала и не осталось таких, что на голос родителя подливку пускают.

— Это в княжестве привыкли все — совершая те же манипуляции с поясом, что и его подруга, сказал Палак — максимум, что может случится, когда услышишь недовольного Батю — заикаться начнешь. А этим — он кивнул в сторону связанного — это еще в новинку.

— Натрепались? — повернулся к ним Атей, сверкнув черными провалами в глазах — меня, конечно, радует ваше спокойствие перед битвой, но балаган-то зачем устраивать?

— Это нервное Бать — как бы повинился оборотень, но вот Атей не нашел в наигранно-покаянном взгляде парня и тени нервозности, о которой он здесь говорил. Призраку оставалось только покачать головой и снова повернуться к пленнику.

— Приступим. Птаха, вытащи кляп — девушка молча покачала указательным пальцем перед лицом воина, как бы говоря: "Не балуй", а потом резко выдернула тряпку.

— Только вопросы и ответы, это понятно? — снова повторил Князь и увидел как пленный, как припадочный затряс головой, давно забыв про свой недавний конфуз.

— Ты сотник?

— Да. Сотник второй тысячи второго полка южной гронхеймской армии, расквартированн...

"Бам" — несильный подзатыльник Тахере оборвал речь воина.

— Вопрос — ответ — склонилась она над ним — ну что тут непонятного?

— Численность тех, что под стенами? — продолжил Призрак.

— Три тысячи — коротко ответил сотник, но потом с опаской покосившись на девушку, добавил — было до сегодняшнего дня. После штурмов насчитали три сотни убитых и раненых.

— Сколько было штурмов?

— Два. Первый через ворота, второй через стены. Оба неудачные.

— Командующий?

— Чей? — не понял вопрос гронхеймец.

— Кто командует вами? — по другому сформулировал вопрос Атей.

— Ольд Коготь, граф Мегарский — выпалил тот.

— Даже так? — удивилась за спиной князя Ирена — он ведь совсем недавно был бароном Тархо?

Пленный стал переводить свой взгляд с Князя, на вышедшую вперед девушку и обратно, при этом не забывая краем глаза посматривать на стоящую рядом Тахере.

— Отвечай — увидев его метания, кивнул Призрак.

— Только слухи, я не вхож в круг командующего. А по ним король Гронхейма, после объединения Даграса отдает эти земли Ольду с присвоением ему титула графа.

Князь горько усмехнулся.

— Твою страну Рен, давно поделили. У короля Гронхейма просто до этого не хватало либо мужества, либо он просто ждал удачного момента, чтобы начать воплощать в жизнь свои планы. С уходом последних защитников из этой провинции, все ограничения были сняты. Неуверенность исчезла, и он начал действовать.

— Тварь! — по-мужски сплюнула девушка.

Сотник было встрепенулся что-то возразить по поводу того, что в его присутствии оскорбили его же короля, но осмотревшись, благоразумно промолчал.

— Какие планы были дальше у вашего Когтя, после пары неудачных штурмов? — между тем продолжил Призрак.

— Сегодня к полудню должны подтащить три метателя и снаряды с земляным маслом.

— Он что, совсем идиот, ваш командир? — изумился Атей — зачем ему нужно пепелище, вместо нормального города?

— Поговаривают, что будет всего лишь один залп. Мол, после этого даргасцы сами разберут завалы с той стороны ворот и впустят победителей, иначе сгорят. А возможные пожары потушить успеют если что.

— Я же говорю твари — снова зарычала Ирена.

— Мне все ясно — поднялся Призрак — Гранит, Последыш, готовьте воев.

— Да Княже.

— Да мой Князь — синхронно кивнули они.

— Князь Сайшат? — только тут до сотника гронхеймского войска, наконец, дошло, с кем он разговаривал.

— Он милок, он — злорадно улыбнулась Катаюн и похлопала его по плечу.

— Теперь мне стало понятно, почему мне вторую ночь снятся предки — уронил тот на грудь голову — да и с самого начала мне вся эта кампания не нравилась. Пробурчал сотник, но его уже никто не слышал.

Ну, почти никто.

— Сотника не убивать — шепнул он Палаку — передай воинам. Если конечно глупости делать не будет. Вайрон лишь кивнул и сделал не заметный жест своим сородичам.

В рощице зашуршало. Кое-где даже звякнуло, правда, этот "звяк" тут же был сопровожден крепкой затрещиной и больше такого не повторялось. Ну, невозможно абсолютно бесшумно приготовиться к бою пяти с лишним тысячам воинов. Всхрапывали кони, почувствовавшие нетерпение своих седоков. Сами воины не первый раз пробовали, легко ли выходят из ножен клинки, отчего казалось — то ли листва шуршит, то ли змеи шипят, спугнутые со своих лежек. Гудели и скрипели плечи луков, когда лучники проверяли на прочность тетиву, чтобы та не лопнула в самый неподходящий момент. Звонко шуршала по наплечникам кольчужная вязь бармиц, когда седоки крутили головами, чтобы найти в строю свое место. Слышались их негромкие похлопывания по шеям коней, которыми они успокаивали своих боевых четвероногих соратников. Короче раздавались те самые звуки, которые впоследствии с большой вероятностью переходят в крики боли, страданий, посмертных хрипов и проклятий.

— Мой Князь, воины готовы — подъехал к Атею Ардаль. Буквально следом рядом с ним оказались и командиры "верных".

— Хорошо — кивнул Призрак — Снори, Гуго, Баст — повернулся он к полутысячникам "верных" — воям спешиться. Перекрываете дорогу на Даргаский тракт. Ни один гронхеймец не должен уйти из-под стен Мегара.

— Сделаем — чуть ли не одновременно кивнули они.

— Рубить только тех, кто пойдет на прорыв — напутствовал он их — нам сейчас еще одну полноценную войну заводить не стоит, мы и так из них не вылезаем. Можно и надорваться. Да и не под этими стенами наша главная на настоящий момент битва должна произойти. Мы всего лишь даем отпор и наказываем наших соседей за необдуманный поступок. Это ясно?

— Ясно.

— Конечно.

— Да чего уж там — вразнобой забубнили они.

— Лигдам — Призрак перевел свое внимание на оборотня — разведку по дороге в сторону Гронхеймского Мегара. Метательные машины захватить. Если будут рьяно охранять, в чем я сомневаюсь, они эти земли уже считают своими — сжечь к хургам.

Вайрон мгновение смотрел на Атея, дожидаясь следующих указаний, но увидев, как тот поворачивается к командиру "разящих", молча кивнул и тут же исчез в подлеске.

— Гранит — между тем продолжал Князь — на вас все остальное. Если люди Когтя и соберутся бежать, то бежать они должны только в направлении "верных", где их и встретят. Зазря врага не бить. Не все здесь так просто, как кажется. Мегар — это единый город, а то, что он по воле Богов или Правителей разделен на две части — так в жизни и не такое случается. У многих жителей с левого берега вся родня живет на правом, и наоборот. И большинству солдат-гронхеймцев, я уверен, эти штурмы, как ножом по сердцу. Но они воины и обязаны выполнить приказ, каким бы он ни был. Но если уж видите, что иначе, как острой стрелой дураков не вразумить — не мешкайте.

"Ду-дум" — молча ударил кулаком в грудь альв. Приказ был предельно ясен и каких-либо пояснений не требовал.

— Княже? — Лошадник склонил голову к правому плечу и хитро улыбнулся — а может, музыку закажем?

— Боевые рога и урукхайские барабаны? — понял тот его мысль.

— Ага.

— Обязательно Адым, но не прежде, чем "верные" встанут на свои позиции.

— Естественно — как само собой разумеющееся, пожал тот плечами.

— Тогда выдвигаемся. И Ардаль — снова повернулся к альву Князь — побольше шуму и движения.

— Карусель закружим — улыбнулся тот — врагу покажется, что нас не три тысячи, а все тридцать.

— Видел — одобрительно кивнул Атей — то, что нужно. А теперь — привстал он на стременах, одновременно принимая из рук Катаюн лук и колчан со стрелами — пошли. И легко прижал бока Агата ногами.

"Сай, присмотри за Иреной"

"Не волнуйся Старший, за ней есть, кому приглядеть. А я буду рядом".

"Уверен?"

"Абсолютно. Пока все не закончится — ее из леса не выпустят. Да и жирок стрясти надо, зарос я им в Оплоте".

Мысленный диалог, как и всегда занял всего лишь мгновение, но и этого мгновения стороннему наблюдателю было бы достаточно, чтобы понять — Гронхеймцы обречены.

А те в свою очередь устроились под стенами Даргаского Мегара с комфортом. Поле перед городской стеной было усыпано разноцветными шатрами, и из-за этого еще больше казался не военным лагерем, а ярморочным городком. Не только высший командный состав, то бишь Благородные любили воевать с комфортом. Судя по тому, что недавнего сотника тоже вытащили из палатки, этим не брезговали и командиры помладше. И лишь обычные воины, теснее прижавшись к теплому боку товарища, спали на своих плащах, постеленных прямо у потухших костров, рядом с нечищеными с вечера котлами и спящими караульными.

Предутренний туман только-только начал рассеиваться, а со стороны дороги, ведущей на Даргаский Тракт, уже стояла сплошная стена щитов, из-за которой на спящий лагерь смотрели сосредоточенные глаза "верных". Воины перебирали пальцами по полированным древкам длинных копий и в установившейся абсолютной тишине терпеливо ждали начала боя.

Но вот эту тишину разорвали хриплые звуки боевых рогов, а вслед им ударили гулкие барабаны, задавая ритм. Стена щитов колыхнулась, приподнялась, а потом синхронно двинулась в сторону гронхеймцев.

— Обожаю эту музыку — выставляя напоказ клыки, улыбнулась Катаюн — кажется, что даже самый трусливый новик, услышав ее, начинает чувствовать себя бывалым воем.

— Потому что это музыка славы, музыка чести, музыка боя — не без чувства гордости, ответил Адым.

— А ты не лишен прекрасного Лошадник — подмигнула ему девушка — а притворяешься степным дикарем.

— Это моя маскировка мерита — куртуазно поклонился урукхай, не слезая с коня. И оба заразительно рассмеялись.

В то время как "верные" медленно двигались в сторону лагеря гронхеймцев с другой ее стороны с гиканьем, уханьем и свистом, будто самые натуральные степные дикари, о которых совсем недавно говорила личная "тень" Князя, раскручивали свою карусель бойцы Третьего Стремительного. Привстав на стременах, они на полном скаку проносились буквально в полутора сотнях шагов от границы лагеря и пускали в его сторону стрелы. Но выбирали пока в качестве мишеней не воинов. Оперенные убийцы летели во все те же пустые котлы, древки знамен, сваленные щиты и веревки, которыми растягивали шатры. Ближайшей задачей Княжеских воинов было не убить спящих, а посеять в лагере панику. Вот когда или, вернее сказать, если гронхеймцы, не смотря на все, организуются и попытаются дать вооруженный отпор, вот тогда острые жала стрел будут впиваться уже не в дерево и медные бока котлов, а в податливую плоть.

А в лагере творилось невообразимое. Разбуженные так любимой урукхаями музыкой барабанов и рогов, воины Гронхейма бросались к своему оружию и, еще не понимая, откуда на самом деле исходит опасность, разворачивались и бежали в сторону города. А куда еще разворачиваться, если единственным противником (по крайней мере, до вчерашнего вечера) у них были засевшие за высокой стеной защитники Мегара. Пробежав буквально по несколько десятков шагов, они вдруг осознавали, что ворота на самом деле закрыты. Через них никто не пытается сделать вылазку, а сами защитники не менее удивленные и обескураженные утренней какофонией звуков, с интересом и затаенной надеждой смотрят куда-то им за спины. Именно в этот момент гронхеймцы начинают понимать, что стрелы летят в лагерь отнюдь не со стороны города. И первые, кто до конца разобрался в ситуации, оборачиваясь назад, вдруг понимают, что из загонщиков превратились в дичь.

За спиной высокая стена города, слева сплошная стена ростовых щитов, над которым в их сторону торчит частокол острых копий. Причем в отличие от стены городской, последняя медленно, но верно движется в их сторону. Справа раскручивается смерч из легкой конницы, из которого рассерженными шершнями летят стрелы. На то, что эти стрелы почти никого еще не задели, никто из них не обращал внимания. У страха глаза велики. Впереди вроде совсем недалеко лесок, где можно укрыться (о сопротивлении у большинства гронхеймцев даже мыслей не было) или в конце концов, организоваться, вот только рыскающие между ним и лагерем огромные волки и быстрые, как сама мысль воины в черных одеждах с закрытыми лицами, напрочь отбивали все мысли о якобы безопасном пути бегства.

Но все же гронхеймцы были не бандой висельников. Появившиеся из шатров (тех, что еще оставались стоять) командиры, быстро оценили ситуацию и где громкими четкими приказами, а где и пинками под зад, споро стали наводить порядок в своем войске.

— В строй, в строй хурговы выблядки — орали они на своих подчиненных, пытаясь из хаотично мечущихся разумных собрать боеспособный, организованный отряд.

И им это удалось. Уже вскоре четыре сотни бойцов выстроился в каре и прикрылись щитами. Еще через мгновение из самого богатого шатра в центре лагеря вышел Благородный в начищенных до блеска доспехах. Его правая рука лежала на богато украшенном эфесе полуторного меча, что висел в не менее богатых ножнах на его боевом поясе, а левая держала под мышкой шлем с огромным белоснежным плюмажем. Вокруг командира, а никем другим этот Благородный быть не мог, тут же образовалась стайка Благородных рангом пониже. Кто-то из них, уже вытащив из ножен свой клинок, хмуро и затравленно озирался по сторонам. Кто-то нашептывал командиру, кивая то в сторону леска, то в сторону привязанных у коновязи лошадей, возможные пути отступления. Кто-то благоразумно молчал и ждал решения высшего командования. Но были и такие, кто обведя всю округу взглядом, лишь улыбнулись, вытащили из шатров плетеные кресла и с бокалом вина уселись смотреть разворачивающиеся вокруг них события. И со стороны было непонятно: то ли они абсолютно уверены в силе своих воинов, то ли решили последние мгновения своей жизни встретить с относительным комфортом. А может была и совсем иная причина — этого было не понять.

— Ваша Милость, нужно атаковать в сторону пешцов — заискивающе глядя в глаза командиру, проговорил один из приближенных — отсюда видно, что строй у них не такой уж и глубокий. Если слитно ударить, можно прорвать линию и уйти на Тракт.

Откуда было знать молодому гронхеймскому баронету, чей боевой опыт по настоящее время ограничивался лишь парочкой рейдов на висельников, что это не просто хорошо сбитый строй, а более совершенное воинское построение для боя. А вот командир, похоже, знал.

— Дурень — высокомерно посмотрел он на него — это подобие гномьего хирда. Его и рыцарским клином не всегда удается прорвать. Но выхода у нас все равно нет. Отдай команду атаковать.

Порученец еще не успел вернуться назад, когда каре гронхеймцев стронулось с места и, постепенно наращивая скорость, под подбадривающие воинственные крики устремилось вперед. В горячке боя, из-за желания прорвать строй врага и выжить на зло всем смертям воины Гронхейма позабыли о самом главном, что делает любое войско практически непобедимым — о строе. Кто-то вырвался вперед, кто-то отстал. Кто-то упал, споткнувшись о нечаянно подвернувшийся камень и упал, а его не стали ждать. Так или иначе, но каре развалилось.

Противник таких оплошностей не делал. Хирд вдруг резко остановился. Щиты рыбьей чешуей стали наползать друг на друга. И уже в следующий миг довольно плотно сбитый строй уплотнился еще больше, и стал похож на огромного бронированного зверя, ощетинившегося колючками-копьями во все стороны. Волна гронхеймских воинов разбилась об этого зверя, как прибой о скальный утес, оставляя на его колючках тела насквозь пронзенных бойцов. А когда выжившие отхлынули, хирд, как единый организм, вдруг вздрогнул, вздохнул, приподнимая щиты, и несокрушимым катком, печатая шаг под громкое "Урх-х, Урх-х, Урх-х", покатился дальше, гоня перед собой остатки атаковавшего их отряда.

— Да они как курят нас раздавят — раздался над лагерем голос с паническими нотками.

— В точку — салютуя полным бокалом неизвестному оратору, вдруг ухмыльнулся зрелый воин, один из тех, кто с комфортом восседал в креслах.

— И это лучшая армия к западу от Пепелища? — презрительно сплюнул Ольд Коготь (именно он был тем самым командиром в начищенных доспехах), наблюдая, как его воины пятятся назад к лагерю.

— А кто вам это сказал, что они лучшие Ваша Милость? — снова заговорил острый на слово благородный, не забывая прихлебывать вино — или вам это приснилось сегодня ночью и вы приняли желаемое за действительное?

— Барон — срываясь на фальцет, прокричал баронет, что недавно давал своему командующему советы — Ваша Светлость, а не Ваша Милость. Извольте извиниться, а не то я буду вынужден призвать Вас к ответу.

— Баронет — с легкой ухмылкой покачал тот головой — вам не надоело лизать зад барону Тархо? Неужели не понятно, что он уже никогда не станет графом, а вы не обзаведетесь своими землями под его крылышком? Впрочем, можете продолжать это делать, скоро задница нашего командующего может оказаться на колу и с легкостью провернуть привычную для вас процедуру станет уже не так легко.

— ЧТО-О-О? — одновременно взревели Ольд Коготь и его порученец, хватаясь за клинки.

— Они не стреляют, если ты не берешься за оружие — снова раздался недавний голос, что вещал о курятах, прерывая зарождающийся конфликт.

— И они не добивают раненых — вторил ему еще один — бьют мечами плашмя по шеломам.

Эти крики послужили спусковым механизмом всех дальнейших событий. Простые воины быстро стали сваливать в одну кучу свое оружие и дистанцироваться от своих командиров, собираясь в сторонке неорганизованной толпой. В стане Благородных тоже единства не было. Они, как это и бывает чаще всего, разделился на сторонников Ольда Когтя, соратников неизвестного барона, что вступил с ним в перепалку и остальной массы, готовой в любой момент примкнуть к наиболее сильному. Именно в этот момент и подъехал к ним Атей.

— Доброе утро гариэры — чуть склонив набок голову, кивнул он.

— Кому как? — раздался негромкий голос из толпы воинов, которых давно окружили гарцующие на конях "стремительные" и вайрон в своей волчьей ипостаси.

— По какому праву вы напали на нас? — сделал шаг вперед командующий гронхеймцев — и кто вы? Назовитесь.

— Ольд — прикрыв глаза и покачав головой, проговорил его недавний оппонент, так и не выпустивший из рук бокала с вином. Но, тем не менее вставший из кресла, когда подъехал Князь — вот скажи за какие такие заслуги наш король двигает тебя? А понял — хлопнул тот себя по лбу свободной рукой — за то самое искусство, которое сейчас со всем рвением шлифует на вас баронет — и, не обращая внимания на пунцового командира, повернулся к Призраку — разрешите представиться Ваша Светлость, Кьям Красный, барон Кемет. И с достоинством склонил голову.

— Ваша Светлость? Ты знаешь его Кьям? — даже не пытаясь как-то разобраться в ситуации, вызверился на него Ольд, не обращая внимания на то, что окружившие его воины уже в открытую обхохатываются над этим балаганом.

— Ты совсем дурак Коготь? — не выдержал в свою очередь барон Кемет — Или только притворяешься? Ты знаешь еще одного разумного на Тивалене, окруженного воинами из урукхаев, гномов, андейцев, альвов. Рядом с которым вьются волки, а по правую руку стоит огромный черный зверь? А?

— Князь Сайшат, ик! — дал петуха баронет и побледнел так, что белоснежная манишка по самой последней гронхеймской моде стала почти незаметна на его тоненькой шейке.

— Вот — указал в его сторону бокалом Кьям — даже наш любитель поработать языком догадался.

Командующий, собрав волю в кулак, развернулся в сторону Атея.

— Тем лучше — кивнул он — я Ольд Коготь, граф Мегарский. И я повторяю свой вопрос, по какому праву вы напали на нас князь на землях Гронхейма?

— По праву принца-консорта Даргаса — выехала из-за спины Атея Ирена — можете называть моего мужа Ваше Высочество. По крайней мере, до тех пор, пока не станет известна судьба моего брата.

— Принцесса — первым подхватился Кьям — я всегда открыто говорил, что мы переступаем через свою честь, нарушая все свои союзнические обязательства. Наверное, потому им оказался здесь. Кьям Красный...

— Я слышала, как вы представились моему мужу барон — перебила его девушка — не стоит попросту сотрясать воздух — потом повернулась к Атею — в войске три десятка тяжелых, но все уже прошли через руки Айлин и других целителей. Утром можно ставить в строй. Царапины никто не считал.

— Спасибо — кивнул Призрак.

— И кстати БАРОН — выделила девушка титул Ольда — не скажете, когда Восточная провинция Даргаса вдруг стала землями Гронхейма?

— При всем к Вам уважении принцесса — приподнял тот подпородок, принимая самую высокомерную позу, на какую был способен, ответил тот — но Даргас обречен. А вы Князь — повернулся он к Призраку — поступили как последний висельник, напав на спящий лагерь. Я и раньше знал, что у вас нет чести, а теперь в этом убедился полностью.

— ЧЕСТИ? — вызверилась Ирена — и это ты говоришь о чести ублюдок? Тот, кто в нарушении всех договоров попытался захватить нашу часть Мегара? Тот, кто собирался жечь женщин и детей земляным маслом? Если бы я была мужчиной — уже более спокойно продолжила она — то немедленно вызвала бы вас на поединок. Хотя нет — помотала она головой — такие поединки называют как раз поединками чести, а ее у вас никогда не было. Просто убила бы как бродячего пса. Впрочем, мне это и не надо, за мою честь теперь есть, кому заступиться. А вот хватит ли у вас мужества вызвать на поединок любого из воинов моего мужа — я сомневаюсь. Вызвать самого Великого Князя Сайшат, как вы понимаете, не позволит Ваше низкое положение. И гордо вздернула свой носик, закончив речь.

Командующий гронхеймским войском почувствовал на себе сотни взглядов. Некоторые из них были злорадствующие, некоторые выжидающие, как он ответит на обвинения и явственно прозвучавший вызов? Но больше всего было сочувствующих. И чтоб хоть как то сохранить лицо, нужно было не просто что-то сказать, а действовать.

— Принцесса права Ваша Светлость — повернулся он к Призраку — мне не по рангу кидать Вам вызов, вы же у нас Правитель — с сарказмом ухмыльнулся он и обвел своих лизоблюдов взглядом, но ожидаемой поддержки не получил.

— Ничего барон — стекая живой каплей с Агата, проговорил Князь — я думаю, это не станет большим препятствием, чтобы решить наши разногласия. Вы ведь представляете здесь своего короля?

— Д-да — заикнувшись, проговорил Ольд, окончательно поняв по одному лишь движению Призрака, когда он слез с коня, что нить его жизни оборвется здесь и сейчас. Правда есть небольшая надежда, но для этого нужно, чтобы вызвали его, а не он.

— Вот и хорошо — удовлетворенно кивнул Атей — будем считать, что это поединок чести между Правителями, а король Гронхейма всего лишь выставил вместо себя замену.

— Вы вызываете меня? — моля про себя всех Богов спросил Коготь.

— Короля Гронхейма в вашем лице барон — покачал Князь головой.

— Тогда условия поединка за мной — злорадно улыбнулся тот — я надеюсь, что ваши воины меня потом не прикончат.

— Ты надеешься победить убогий? — изумлению Тахере не было границ.

— Сталь и магия — выпалил тот, заметив на себе изумленные взгляды своего окружения — а с тобой красавица мы потом как-нибудь встретимся — повернулся он к девушке — и я тебе объясню, что Благородных не следует называть убогими. Долго буду объяснять, а потом отдам своим воинам, чтобы объяснили они.

"Боги услышали меня — думал про себя Ольд — Не вся магия исчезла с лица Тивалены. Вот и пригодился ему выкупленный много лет назад у одного из купцов артефакт с заключенным в нем заклинанием "Ледяное Копье". Сколько времени и денег он потратил на то, чтобы научится пользоваться им, и вспоминать не хочется. А что стоило удержать все в тайне даже от своей семьи? Он уже думал, что все время и золото, потраченное на пляски вокруг небольшого кайсака, вставленного сейчас в его левый наруч — выкинуты на ветер. Оказалось, нет. Никакие деньги не могут сравниться с самой жизнью".

— Сталь и магия? — услышал барон абсолютно спокойный голос Князя — что ж, это ваше право. Но вот за то, что вы оскорбили Птаху — глаза стали превращаться в два черных бездонных колодца — ваше тело останется без погребального костра. Мои воины оттащат его подальше в лес и бросят на съедение хищникам. Освободите нам место. Рявкнул Атей и вокруг тут же образовался небольшой круг.

— Пит — повернулся он к магистру — обеспечь безопасность зрителей.

— Да мой Князь — кивнул Непоседа, и по периметру площадки тут же замерцала маревом магическая защита.

— Маги? — от недавней самоуверенности Когтя не осталось и следа. Он понял, что ржавые и кривые ножницы, прикоснувшиеся к его нити жизни, никуда не исчезли.

— Они барррон, но я не маг, уссспокойтесссь — обнажая клыки и входя в состояние боя, почти прорычал Атей — и хватит наконец болтать.

— БОЙ — не медля и мгновения, выкрикнул Ольд и направил в сторону Князя левую руку. Он еще успел увидеть, как его противник отмахнулся от "Ледяного Копья" левой рукой, как от назойливой мухи, превращая его в россыпь инея и снега. А уже в следующее мгновение через подбородок в его мозг вошло холодное лезвие стилета.

"Он даже не стал обнажать клинки" — было последней мыслью Ольда Когтя, барона Тархо.

— Барон Кемет — пряча в наруч стилет, в абсолютной тишине повернулся к гронхеймцу Призрак — Вы принимаете капитуляцию?

— Что? — не понял тот, завороженный самым скоротечным поединком, что он видел за всю свою жизнь.

— Вы согласны на сдачу? Или нужно провести еще несколько поединков?

— Я ваш пленник Ваша Светлость — склонил тот голову — и думаю, остальные Благородные поддержат меня.

— Хорошо — кивнул Атей — тогда войску оставаться на месте. Раненым будет оказана помощь. Айлин?

— Я здесь мой Князь — подошла девушка.

— С этого момента ты главная над всеми магами жизни в моем войске. Займись.

— Да мой Князь — кивнула она и тут же исчезла.

— Лигдам, Пайям обеспечить охрану магов и лагеря.

"Бум", "Бум" — стукнули в грудь вайрон и ваиктаирон.

— Рена в город — наконец повернулся он к жене — они там до сих пор не поймут — это помощь или просто конкурент Гронхейма? И барон — взлетая в седло Агата, снова обратился он к Кьяму Красному — прошу вас без глупостей. Крови и так уже много пролилось.

Тот не ответил, а лишь еще раз склонил голову.

За то время, пока войско Князя Сайшат сгоняло в кучу гронхеймцев, пока проходил разговор Атея с их командующим и его скоротечный поединок с ним же, зрителей на стенах города прибавилось. Все жители, кто хоть как-то мог помочь последним обороняющимся воинам, видимо спали здесь же и теперь, разбуженные звуками боевых барабанов и рогов, они не могли себе отказать в том, чтобы насладится зрелищем того, как еще вчера наглые и уверенные в себе захватчики, превращаются в испуганное стадо жмущихся друг к другу разумных. Как говорится: на всякую силу найдется другая сила. Но ворота, тем не менее, защитники не открывали, а настороженно наблюдали, как к ним приближается небольшой отряд возглавляемый воином на черном жеребце.

"Треньк!" — раздался сухой звук спускаемой тетивы, и со стороны стены, когда отряд остановился буквально в пяти десятках шагах от городских ворот, в этого воина устремилась стрела.

— А в морду? — походя, отбивая стрелу, стремительно оказавшимся в его левой руке клинком, спокойно произнес Атей.

— Уже — ответил ему, вставший между зубцов стены усталый воин с перевязанной головой и болтающимся пустым рукавом вместо левой руки. — Прошу простить моего воина, многие не спали уже несколько дней. Нервы не выдерживают даже у самых стойких. Кто вы?

— Князь Сайшат — ответил Призрак и явственно увидел, как облегченно вздохнул говоривший с ним боец, а на его вымученном лице появилась слабая улыбка. — Гостям тут рады?

— Таким гостям мы всегда рады — кивнул воин и тут же рявкнул куда то вниз себе за спину — разблокировать и открыть ворота.

Защитники Даргасского Мегара забаррикадировались основательно, так что к тому времени, как воротные створки поползли в стороны, уже полностью рассвело, а жителей у ворот внутри города стало еще больше. Поэтому когда Князь, с пристроившейся на своей кобылке за его левым плечом Иреной, медленно въехал в город, его встречали взгляды многоликой разношерстной толпы. Здесь были и воины в иссеченных доспехах, и ремесленники, сжимавшие в руках кто плотницкий топор, а кто кузнечный молот. И женщины, лица которых были в копоти от костров, на которых они грели смолу и воду. И ребятня, в глазах которых страх последних дней постепенно сменялся восхищением и восторгом, когда они смотрели на мощные фигуры вайрон в их волчьей ипостаси и ровные ряды, закованных в сталь воинов, что входили в город следом за своим Князем. И, наверное, единственным, что объединило в это утро всех этих разумных — было отступившее от них чувство глубокой безнадежности и неизбежности чего-то страшного, что еще совсем недавно витало над всей Даргаской половиной Мегара.

Когда Атей с сопровождающими оказался на площади, он повернул голову в сторону жены и кивком подозвал ее к себе.

— Скажи что-нибудь Рен. Будет правильно, если это сделаешь именно ты.

Девушка кивнула головой и скинула с нее капюшон, из-за которого до сих пор оставалась неузнанной.

— Принцесса.

— Ирена Светлая.

— Живая, Слава Богам — понеслось над собравшимся здесь людом.

— Жители Даргаского Мегара — привстав на стременах, неожиданно громко начала Ирена — я горжусь тем, что Боги дали мне возможность родиться и жить среди вас. Среди тех, для кого Честь и Долг — это не просто слова. Среди тех, кто будучи уверенным в том, что впереди их ждет лишь смерть — все равно встали на защиту города. Спасибо.

Голос девушки дрогнул, а по щекам потекли слезы. Она стала опускать голову и снова садится в седло, но тут почувствовала, как ее ладошку нежно сжала сильная рука ее мужа. Почувствовав поддержку и благодарно кивнув ему, она вновь вздернула подбородок и продолжила.

— Думали ли когда-нибудь мой покойный отец и мой брат, что получат нож в спину от того, кого всегда считали самым преданным другом? Нет! Но действительность оказалось другой. Все уверения в вечной дружбе оказались насквозь фальшивыми, умело скрываемыми нашим соседом королевством Гронхейм за маской лицемерия. Но как только на Даргас, словно падальшики на смертельно израненного лирга, набросились наши давние недруги Истава и Рузея, этот мнимый друг показал свое истинное лицо.

Ирена замолчала и обвела взглядом, жадно ловящих каждое ее слово жителей Мегара. То, что она собиралась сказать далее для любого другого Высокородного, наверное, считалось бы недостойным. Чернь должна принимать все их решения как данность и все тут. Но Светлая решила, что так нужно.

-Боги услышали мои молитвы — чуть дрогнувшим голосом произнесла она, но с каждым словом ее голос звучал все тверже — и в это непростое для нашего королевства время руку помощи нам протянул тот, в Чести которого я не сомневалась с первого дня нашего знакомства. Великий Князь Сайшат. Взглянула она горящими, любящими глазами на своего мужа.

— Мало того — снова развернувшись в сторону жителей, которые с немым обожанием смотрели на так хорошо известного им Князя, который будучи владельцем Логова навел железный порядок в большей части города, девушка продолжила — с одобрения Виолин Льдинки, Великой Княгини Сайшат и благословения Хатиар, я стала второй женой Атея Призрака, Великого Князя Сайшат. И будучи единственным дееспособным членом правящей династии Даргаса передаю всю полноту власти в королевстве своему мужу.

Девушка с облегчением закончила свою речь, опустилась в седло, заставила кобылку сделать пару шагов назад и снова оказалась за левым плечом Атея, на котором скрестились взгляды собравшихся здесь жителей Мегара. Она считала, что сделала все, что смогла, чтобы спасти свой народ. И теперь от нее мало что зависело.

Атей медленно переводил свой взгляд с одного мегарца на другого и с затаенным облегчением понимал, что слова его второй жены не вызвали у собравшихся никакого отторжения и противления. Наоборот, все эти взгляды, направленные на него выражали ему молчаливую поддержку. Этот народ не со слов посторонних знал разницу, как жилось в городе, когда Князя Сайшат даже в лицо никто не знал, когда он обживал Логово и когда он снова исчез из Мегара. Как говорится, почувствуйте ее, эту самую разницу, поэтому и в агитации никто из них не нуждался.

— У нас совсем мало времени жители Мегара — наконец заговорил Князь — впереди еще Карпейн, где мутят воду Высокородные. Но и это не главное, главное на границе, где верные своему долгу воины, надеюсь, еще сдерживают рузейцев и иставцев. Даст Парон, разберемся и с теми и с другими. А разберемся — глашатаи объявят мои указы на площадях всех городов Даргаса. Но порядок вам придется начинать наводить своими силами. За нас этого никто не сделает. Палак, Катаюн — повернулся он к своим телохранителям — Мы стоим в Мегаре три дня. На это время для "мышек" и волков я объявляю свободную охоту.

— Охота — блаженно закатила глаза Ката — м-м-м, как я обожаю это слово. А уж от самого действа, я просто в восторге. Раз, два, три, четыре, пять — хищно улыбнулась девушка и, казалось, ее взгляд задержался на каждом разумном, что стоял в это утро на площади — я иду искать. Кто не спрятался, я не виновата.

Слова детской считалочки, как заклинание покатилось по рядам собравшихся горожан, что передавали их от одного к другому. И их лица в этот момент приобретали не менее хищное выражение, чем у личной "тени" Князя. Уж они-то знали, кому они предназначались в первую очередь. Честным жителям бояться нечего, а вот кое-кто уже этой ночью вспомнит про блудниц, что наводили страх совсем недавно на все отребье Даргаского Мегара.

Даргаский Мегар. Дворец Джинил Строгой.

— Спасибо — принимая из рук Ирены большую чашку "взбодрина", поблагодарил Атей жену, которая, выполнив свой долг, тут же забралась с ногами в кресло у пышущего жаром камина.

"Как оказывается, здорово делать приятное любимому человеку — подумала девушка, глядя, как муж, зажмурившись, маленькими глоточками отхлебывает любимый напиток — хорошо, что Лидая с Виолин научили меня правильно его заваривать".

Три дня в Мегаре пролетели в одно мгновение. Отправленные на вольную охоту "мышки" и волки Сайшат лишь в первую ночь смогли похвастаться хорошим "уловом", потом все притоны ночников словно вымерли. Разбойный люд, что не попал под раздачу или затихарился, или подался искать новые места для своего "ремесла". Да и как тут не податься и не спрятаться, если все, кто слова Князя воспринял как очередную страшилку, взирал на следующее утро на жителей города провалами выклеванных птицами глазниц, подвешенные за шею на зубцах городской стены. И это только те, кто дождался скорого, но справедливого суда, который тут же вершили княжеские воины. А сколько было тех, для которых этот суд был еще более быстрым (клинком по горлу) и не сосчитать. Одних костров, чадящих и уносящих души ночников уже на суд Богов, было разложено за воротами города чуть ли не десяток.

Жестоко? Возможно. Вот только и горели на этих кострах тела совсем не агнцев. Руки многих из них были не то что по локоть в крови, они залиты были ею с головы до ног. И у каждого за спиной было личное кладбище убитых разумных. У любого воина такое кладбище может и побольше будет, особенно у легионеров Княжетсва Сайшат, вот только покоятся на них такие же воины, как и они. И нет на нем убитого в острастку родителям ребенка или замученной и изнасилованной девчушки, которая приглянулась какому-нибудь извращенцу. Поэтому эти жесткие (жестокие) меры находили полную поддержку обычного населения Мегара.

Дабы не кормить за просто так гронхеймцев, всех, кто мог стоять на ногах быстро определили на общественно полезные работы по приведению города в порядок. Как говорится, сами намусорили — сами и убирайте. А чтобы у них не возникло дурных мыслей, рядом с ними волки периодически тащили к виселице очередного неудачника, пойманного с поличным на не совсем праведных делах.

Благородных из Гронхейма никто конечно, не заставлял мести улицы и вывозить трупы на костры за ворота, но и просто закрыться в каком-нибудь приличном заведении и пить вино, в ожидании своей участи, им тоже никто не позволял. И все эти три дня Князь, собрав их всех, мирно гулял с ними по городу, чтобы они своими глазами увидели и что натворили и что бывает с теми, кто мешает нормальной жизни обычного люда. Многие впечатлялись, но большинству, как заметил Атей, было все равно. Для них обычный житель — это чернь не стоящая внимания, тем более какие-то ночники. Ну, вешают их, ну и что?

Жизнь в городе медленно, но верно налаживалась. Маги под восторженные вздохи жителей и задумчивые взгляды все тех же Благородных из Гронхема быстро привели городскую стену в такой вид, какой она, наверное, не была и на заре своего возведения. Постарались естественно начинающие маги земли.

Айлин Лепесток, собрав всех, кто обладал даром магии Жизни, сначала открыла целый лазарет, где врачевала всех без разборов. Даже несколько ночников, что каким-то чудом не лишились жизни и прилюдно покаялись во всех своих грехах и были прощены (если их груз был не слишком тяжким) прошли через руки этой зеленоглазой кудесницы, не говоря уже о воинах и простых горожанах. А потом они практически возродили Тенистый Квартал, который мегарцы почти вырубили, когда защищали стены своего города. И пусть деревца на месте прежних гигантов были совсем молоденькими, но пройдет время и они тоже, как и их предшественники, дадут гуляющим здесь разумным благословенную прохладу в жаркий летний день.

И только Дарина и другие огненные маги до последнего не могли найти применение своим способностям, пока Атей не принял решения, что мост в Гронхеймскую часть Мегара они восстанавливать пока не будут. Вместо этого его полностью разобрали. Камень, что остался после него, равномерно разложили по всему берегу Рубежной, где его не хватило — привели из других мест, а затем, под непосредственным руководством Пита Непоседы, малый круг магов все это сплавил. Так в Даргаском Мегаре появилась прекрасная гранитная набережная. А наблюдающие все это действо гронхеймцы (что на этом, что на противоположном берегу) вдруг с испугом поняли, что вся эта огненная мощь могла быть направлена и на них. И им стало нехорошо. Некоторым очень.

В принципе в городе можно было больше не задерживаться. Всю службу безопасности отделения Княжеского Банка в Мегаре, в том числе и его Гронхеймское отделение, которое благодаря чутью работающих в нем оборотней вовремя перебралось в Даргаскую часть города, Атей своей волей назначил временно на ответственные посты и был готов отбывать в Карпейн. Единственное, что его удерживало — это отсутствие обещанного корпуса из Леса Темных альвов. Но и его он ждать не собирался до скончания времен. Три дня заканчивались — и это все, что он мог выкроить. Время, как и чутье и так нещадно торопило его.

— Родитель — отрывая Призрака от размышлений, вошла в комнату хмурая Катаюн и ухмыляющийся Палак — там к тебе этот Кьян Красный, барон какой-то рвется. Сказала она и плюхнулась в кресло рядом с Иреной.

— Чего это она? — кивнул на нее Атей, обращаясь к Палаку.

— Ночники закончились Бать — усмехнулся тот — все забегаловки обошли, все самые злачные места, а в них даже хозяев в некоторых нет. Двери и окна просто забиты наглухо.

— Еще бы — хмыкнула Светлая — на стене места уже нет, от висельников.

— Рен — поморщилась Ката — ты думаешь, извелись все претенденты на свой отрезок веревки? Как бы не так — покачала она головой — но вот забились они в такие дыры, что искать их долго, а завтра мы уходим в Карпейн. Зря ты Родитель громогласно об охоте сказал, так бы "улов" был намного богаче.

— Что сделано, то сделано — пожал тот плечами — да и все равно всю гниль не вывести, тем более за такой короткий срок. Так что все правильно, зато народ теперь знает, что Князь Сайшат за время своего отсутствия мягче к висельникам не стал. Да ивы свою репутацию подтвердили.

— Это да — немного повеселела девушка — представляешь, были даже такие, что в помощники набивались. Рен — вдруг резко переключилась она, поведя носом — а есть еще "взбодрин"?

Светлая улыбнулась и показала глазами на камин, где стоял сосуд, в котором напиток оставался горячим благодаря жару горящих поленьев.

— Здорово — потерла руки "мышка", быстро налила себе и Палаку по бокалу и, отхлебнув первый глоток, вернулась к тому, с чего начала разговор — так ты будешь барона-то слушать Родитель?

— Ты думаешь, он скажет что-то стоящее?

— Да хурги его знает? — пожала она плечами — но почему бы не послушать?

— И то верно — согласился Призрак — Пал?

— Угу — кивнул тот и, чуть повысив голос, сказал в сторону двери — Мидэл давай.

Дверь открылась и вместе с парой "верных" в гостиную вошел Кьям Красный.

— Ваша Светлость — кивнул он, приветствуя Атея и без предисловий припечатал — вам вассалы, умеющие обращаться с клинком, не нужны?

"Крхм, крхм" — закашлялась Катаюн, подавившись "взбодрином".

— Резво — пробормотала она, вытирая попавшие на куртку капли.

— Вы решили предать своего сюзерена барон? — не менее удивленным выглядел и Призрак.

— Ни в коем случае Князь — покачал головой тот — да и не барон я уже.

— То есть?

— Из-за Рубежной новости пришли, что я лишен дворянского звания, а мои земли реквизированы в пользу казны. Вот я и ищу себе нового сюзерена, так как в Гронхейме меня ждет только палач.

— Это за что же?

— За трусость — равнодушно пожал плечами Кьям — покровителя у меня при дворе нет, лизоблюдом тоже не был, а кто-то уже успел описать события под стенами Даргаского Мегара со своей точки зрения.

— Так быстро?

— Птицы милый — пояснила Ирена — в Гронхейме всегда были прекрасные почтовые птицы.

— Совершенно верно Ваше Вы... Ваша Светлость — поправился Кьям.

— Дурак на дураке и дураком погоняет — покачала головой Катаюн.

— Ты про что? — не понял ее Атей.

— Про кого — пояснила девушка — про правителей всех этих. Что Дэльфир нашего Гранита хотел головы лишить, что вот король Гронхейма. Кто воевать-то в случае чего будет у них? Паркетная гвардия с надушенными платками наперевес?

— И много вас таких? — спросил у бывшего гронхеймского барона Призрак.

— Да почти все, кому вся эта затея с Даргаским Мегаром изначально не нравилась — и увидев, как князь вопросительно поднял брови, пояснил — три дня назад мы встречали ваше войско Князь в плетеных креслах с бокалом вина в руках. Ровно двадцать один Благородный.

— И они желают того же, что и вы? Или вы говорите только за себя?

— За всех Ваша Светлость — кивнул тот — обратной дороги в Гронхейм нам нет. Вот только семьи у нас там. Пусть и не у всех. Есть и такие, у которых всего имущества и родни — только дедовский меч.

— Задали вы мне задачу барон? — задумался Призрак.

Ирена попыталась, что то сказать Атею, но ее придержала Катаюн, покачав головой, мол не мешай ему и та благоразумно ее послушала, взглядом предложив Кьяму в ожидании решения своего мужа присесть на свободное место.

Ожидание могло затянуться на неопределенно долгое время, но в этот момент дверь резко отворилась, и на пороге застыл улыбающийся во весь рот Мидэл Лис.

— Корпус темных альвов Княже — выдохнул он.

— Слава Богам — неожиданно вырвалось у Ирены.

Князь резко встал.

— Мидэл мне нужен здесь Артур Оселок. Воинов Темного Леса накормить и определить на постой — посыпались резкие команды — за два часа до рассвета мы покидаем Мегар.

— Да мой Князь! — ударил в грудь рукой Лис.

— Барон — повернулся к Кьяму Призрак — сейчас сюда прибудет разумный, которому вы должны будете рассказать обо всех, кого надо перевезти из Гронхейма. У нас очень мало времени, вы и ваши товарищи мне нужны будете на западе. Готовы делом доказать преданность своей будущей родине?

— Резать иставцев и рузейцев мое любимое занятие Ваша Светлость — как-то уж очень жестко ответил Кьям — у меня к ним давние счета, которые я с политикой моего бывшего короля уже отчаялся с них взыскать.

— Споемся Красный — удовлетворённо кивнула Катаюн.

— Ну наконец-то — потянулась на дальнем диване дремавшая Тахере.

И только Палак, покачал головой, вытащил из ножен один из своих клинков, проверил ногтем на нем заточку и сказал:

— Меня окружают маньяки — а потом мгновение подумал и под общий смех добавил — Скорее бы уже утро.

Глава 8