Часть 2. Марс.

Как ни странно, но Сталин очень хорошо помнил предложение Тихонравова, которое он представил ему в 47-м. О применении ракеты Р-1 для запуска пилотируемого корабля на высоту 200 километров.

По тому проекту предполагался лишь вертикальный старт на высоту 200 км и последующая посадка кабины с космонавтами в районе старта.

Тогда, Сталин им эту идею 'зарубил', сказав что 'этот рекорд ради рекорда — пустая трата денег, в то время как пол страны в руинах. Вот восстановим страну, сделаем более мощную ракету, тогда и поговорим'.13 Существенная деталь: зарубил проект с Р-1, но техзадание на разработку Р-7 подписал.

На этот раз встретил их более благосклонно, выслушал, и спросил 'надеюсь, это делается не ради рекорда? Что мы будем иметь от этого пуска, кроме чисто политического эффекта?'.

Ну тут влез Королёв и выложил предложения по поводу использования спутников. Сталин выслушал, и сказал: 'Товарищ Королёв правильно мыслит. Космос мы будем ОСВАИВАТЬ. И никаких рекордов ради рекордов!'

Потом помолчав добавил: 'А ваше предложение я вынесу на Политбюро и Совет Министров'.

Вот так, своим авторитетом, он ускорил осуществление запуска первого спутника. А его слова насчёт ОСВОЕНИЯ космоса потом во всех КБ вывесили..., да и не только КБ. Я вот помню мальчишкой на Станцию Юных Техников ходил. Так там эти слова прямо над входом в бетоне отлили: 'Космос мы будем ОСВАИВАТЬ'....

Что-то не так? — хотели что-то добавить? — спросил Михаил у Бориса Ефимовича, увидев его весьма озадаченную физиономию.

Но...Сталин..., — начал было он, но потом махнул рукой и сказал, — ладно, об этом потом!

Хорошо, тогда продолжу... Первый спутник был запущен 5 мая 1957 года.

А у нас в октябре того же года.

Вот и первое расхождение. А какого числа?

Четвёртого октября.

Полгода, — отметила Эля.

Ну, по-моему, пока не существенно... Ладно, дальше.

Через полгода, как раз в октябре, запустили второй и через месяц третий спутники. Американцы были в шоке.

Они со своей 'суперпередовой' ракетой хотели запустить спутник величиной с апельсин, а наш первый весил центнер, второй — полтонны, а третий полторы. К тому же, как указал товарищ Сталин, были научными лабораториями. Только на первом был простой радиопередатчик. Американцы же планировали обычный рекорд...

У нас было также, — подтвердил Борис Ефимович, — на втором полетела собака Лайка.

У нас начали запускать собак только с четвёртого... — задумчиво отметил Михаил, делая пометки на своём листе, — когда началась отработка систем возврата грузов на Землю.

В это время в США принимают решение включиться в, как они говорили, 'Космическую гонку'. Единственным способом из ближайших, с помощью которого они могли поквитаться за первый спутник, это послать человека в космос. Они и запланировали полёт своего 'астронавта' по баллистической траектории.. На орбиту запустить корабль они не могли — слишком слабая была у них тогда ракета-носитель.

Наше руководство это приняло к сведению, так как полёт человека был запланирован ещё до запуска первого спутника. Как необходимый этап освоения Космоса. Сверив сроки, наши пришли к выводу, что американцы в этом деле безнадёжно отстали.

Так оно и случилось. 10 апреля 1960 года летит Гагарин. Совершает один виток вокруг Земли. После этого через 5 месяцев, но уже на целые сутки, его дублёр Титов.

У нас примерно также. 12 апреля 1961 года Гагарин, и уже не помню когда — Титов. Осенью кажется... Между этими стартами американцы запускают свой 'Меркурий' — по типу 'прыжка блохи'.

— Ну у нас они очень сильно отстали. Они выполнили свой 'прыжок блохи' значительно позже полёта Титова — летом 1961 года.

Практически одновременно с американскими пусками полетели два наших корабля — началась отработка процедур, необходимых для создания орбитальной станции.

В это время в конгрессе США принимается решение о начале программы высадки человека на Луну. У нас же, по нашей Программе, получалось, что до тех пор пока возможности автоматов не исчерпаны, посылать человека нецелесообразно.

Следуя этому положению, в течение 60-х у нас автоматические станции достигают Луны, Венеры и Марса. Луны, правда, достигают ещё в 58-м, когда одна из наших 'Лун'(под номером два), совершает жёсткую посадку на её поверхность и доставляет туда вымпел СССР. А в 1964 году совершается мягкая посадка и передаётся изображение панорамы поверхности — 'Луна-8'. И это всё впервые в мире. Приоритеты все за нами.

У нас 'Луна-9' но в 1966-м и тоже впервые в мире.

А точную дату не помните? Это важно!.

Не помню...14 А почему так важно?

Дело в том, что переданная ей панорама во всём мире вызвала нечто типа Шока. Все внезапно поняли, что человек воистину стал космическим явлением.

У нас это тоже было. Два американца, философы, написали целую книгу по этому поводу. Называется 'Футуршок'.

И по этому, — кроме дат, — у нас совпадение...

В Штатах, — продолжил Михаил, — посадка нашей 'Луны' вызвала панику в конгрессе. Они уверились, что русские готовят высадку человека на Луну.

Но на самом деле, это не совсем соответствовало действительности. Помня о колоссальном политическом эффекте запуска первого спутника и первого космонавта, часть правительства стала настаивать на аналогичной программе с нашей стороны. Но инженеры справедливо указали, что если её осуществить прямо сейчас, то это будет именно что 'рекорд ради рекорда'. Они настаивали на более эффективном и последовательном освоении, изучении космоса. Но Машеров, ставший к тому времени генсеком, напомнил слова Сталина и дискуссия угасла.

Согласились не ломать ранее намеченный план и 'пропустить' американцев вперёд. Но успех им сильно подмочить.

С этой целью, в 1966 году, с 5 по 12 апреля, за месяц до смерти Сталина, два наших космонавта — Быковский и Береговой, — на новом корабле 'Союз', по эллиптической траектории выполняют облёт Луны.

У нас так и не облетели... а Сталин умер значительно раньше.

Вот как?! Ладно, возьмём это тоже на заметку... и далее.

В 1967 году американцы таки облетают Луну, а мы в августе 1968 года запускаем первую орбитальную станцию. А чуть ранее, — в сентябре 1967 года два аппарата 'Марс-2' и 'Марс-3' осуществили мягкую посадку на Марс.

Сами станции перешли на орбиту вокруг Марса и начали составлять первую его фотокарту. А как было с этим здесь?

Ну, насчёт того, когда американцы облетели Луну — не помню. Но на Луну они высадились в 1969 году. Наша первая орбитальная станция была запущена уже в 1971 году и тогда же на орбиту вокруг Марса вышил наши станции.

Но в этот сезон, на Марсе большие пылевые бури... наши станции её тоже застали, но тогда она началась значительно позже их прибытия и поверхность они успели отснять. Если бы они полетели в семьдесят первом, то они прибыли бы как раз в её разгар.

Ну, да... поэтому они там ничего и не увидели. А карту Марса составляли американцы.

Ну на Луну американцы высадились у нас тоже в 1969 году, но у нас к их высадке на Луне бегал наш 'Луноход-1'. Уже месяц как бегал.

То есть чисто технически, мы получили информации о Луне в десятки раз больше американцев. Но они, тем не менее, выдумав свой критерий победы — мы же своего космонавта не высадили, — раструбили на весь мир о своей победе.

После было очень много дискуссий в мире, о том, кто более правильно поступил — русские или американцы. Наши 'на пальцах' разъясняли всем, что если бы мы приняли бы условия космической гонки 'по-американски', то высадив космонавтов на Луну, надо было бы ставить там станцию. Причём в условиях чудовищной неготовности техники и инфраструктуры к такому шагу. Это было возможно, но было исключительно дорого и нерационально.

После этого, естественно, пришлось бы ломиться на Марс. Причём в условиях, когда космическая медицина совершенно не имеет информации о том, как бороться с последствиями воздействия космоса на человека. В условиях, когда атомные двигатели только-только начали создаваться. То есть, затраты на эти 'рекорды ради рекордов' росли бы по экспоненте.

Это весьма скверно и непредсказуемо сказалось бы на экономиках СССР и США.

Но эти объяснения приняты не были. Американцам очень хотелось считать себя победителями.

— А так — типичная 'пиррова победа' — прокомментировал со своего места Вадик.

— Да, именно 'пиррова', так как мы космос именно что осваивали, а американцы, в лучшем случае исследовали и использовали в военных целях.

Вот пример: они посмотрели на наши орбитальные станции и вывели свою — в 5 раз большую по массе и размерам. Как оказалось — им снова нужна была реклама, типа 'какие мы сильные и передовые'. Но вскоре ту станцию забросили и занялись военным проектом космической противоракетной обороны. Для этого они бросили все средства на создание Многоразового Транспортного Космического корабля. Тем более, что вскоре у нас появился небольшой космический самолёт 'Заря'. Первый его полёт состоялся в 1973 году.

У нас этого не было... А американский 'Шаттл' действительно был запущен в 1980 году.

Ну этот самый наш маленький космический самолёт носил больше вспомогательную функцию по части доставки на орбитальные станции экипажей и грузов. Но его длительная эксплуатация не оправдала всех ожиданий.

Поэтому мы переключились на создание тяжёлых ракет-носителей и системы 'Молния'. 'Молнию' создавали с учётом опыта создания, эксплуатации и модернизации Малого Космического Самолёта проекта 'Спираль-Заря'.

Ввели его в эксплуатацию в 1982 году. В этом же году у нас появилась первая экспериментальная станция-завод. Маленькая, всего-то 15 тонн, но завод.

У нас, кажется, производство было организовано на станции 'Мир' в конце восьмидесятых.

То есть разрыв уже в 6-8 лет?

Поболее, — вмешался Юрий, — 'Мир' у них был один и там ставили в основном эксперименты. Наша же 'Полярная звезда', была полноценным заводом. Вот инфа по 'Миру'. Только что выудил и прочитал, — Юрий показал пальцем в дисплей американского компьютера. Пока велась дискуссия, они поменялись местами с Николаем и теперь Николай 'рыл' свою библиотеку, а Юрий местную Сеть.

На экране ноутбука вертелись фото большой модульной орбитальной станции, по типу соответствующей тем, что были у них, но в начале восьмидесятых.

Ага! Ну далее, у нас был рывок, давно готовящийся. И основывался он на разработках ядерных двигателей. Получалось так, что американцы, не имея последовательной космической программы, рассчитанной на 40-50 лет, попали в цейтнот. Они к 1986 году исхитрились таки сделать систему подобную 'Молнии' но с гораздо худшими характеристиками, и орбитальную станцию, подобную нашим, но образца конца 70-х. Поэтому, когда мы сделали вторую большую орбитальную станцию в 1985-м, а затем один за другим вывели два межорбитальных буксира с ядерными двигателями в 1986-м, они поняли, что очень сильно отстают.

Почему так получилось? Ну, прежде всего, потому, что наши разработки в области ЯРД15, были глубоко засекреченными.

В результате, у нас оказался ЯРД со скоростями истечения в 35 км/с, а американцы так и остались со старой разработкой ЯРД в 8 км/с16.

Ну тут наши спецслужбы очень красиво 'развели' американцев. Они устроили 'утечку' что мы готовимся ставить на орбитах сверхдешёвую и сверхнадёжную систему противоракетной обороны. Американцы на это купились, тут же отказались от своей и настаивают на сворачивании нашей. Пока стоит шум, они естественно, кинулись дорабатывать свои системы ПРО и выводят свои МТА17 но с устаревшими ЯРД.

Наши же делают 'шах и мат' — выводят Лунную орбитальную станцию и ставят две постоянные научные базы на Луне. А вместо чудовищно дорогой космической ПРО, ставят наземную, гораздо более дешёвую и надёжную.

Тут уж американцев загнали в ту самую яму, что они для нас же и рыли.

Получалось так, что для собственной реабилитации, они просто обязаны сделать марсианскую экспедицию, но сделать её вынуждены на той базе, что отстала от нашей лет на двадцать. К тому же они начисто не имели опыта полётов в космосе длительностью в год и более.

Ведь постоянную орбитальную станцию они вывели в 1987 году, и естественно, не успели накопить того опыта, что мы. Они обратились к нашим учёным, типа продайте информацию, но так как наши сочли сию информацию сугубо военной (ведь неважно, на какой ОС будут применять данные знания на военной или гражданской), то американцев 'послали'.

Ставить на Луне базу, уже поздно для целей реабилитации, и они решают сделать бросок на Марс.

Мы тоже готовим свою, с учётом опыта эксплуатации лунных баз и планируем запуск на 1994 год. Но об этом помалкиваем.

Но тут узнаём, что американцы решили рискнуть и рискнуть чуть ли не всем, планируя свою экспедицию тоже на 1994-й. чисто технически мы могли бы сделать простую 'экспедицию престижа', но это было бы против наших, давно устоявшихся правил. И главное, против 'закона Сталина'.

Поэтому мы решаем сделать экспедицию в 1992 году, с созданием базы. Но к осуществлению более серьёзной схемы — с двумя кораблями и полётом через Венеру, — уже не успевали. Мы могли построить только один корабль и испытать его к сроку после окна запуска на 'венерянскую' траекторию.

Что дальше было, вы уже слышали и видели...

А что сейчас в ВАШЕЙ Америке? — помолчав спросил Борис Ефимович.

Ну, у них там такой системный кризис, что нам даже смотреть в их сторону страшно...

Мда!...

Кстати, что вы хотели спросить, про Иосифа Виссарионовича?

Да вы сами на мой вопрос ответили. Я хотел сказать, когда он умер... Вы сказали в 1965-м?

16 мая 1966 года.

Ах да!... У нас он умер в 1953-м.

В 1953-м?!!!

Ну да...

Она! — воскликнула Эля от переизбытка чувств вскочив на ноги, благодаря чему завладела общим вниманием.

Ты думаешь, это и есть та самая точка бифуркации?

Без сомнения!

Обсуждение

Вот это да! — удивлённо выговорил Михаил, — а я то думал нам тут копать и копать... А тут вот как: ррраз — и вот она, точка бифуркации! Причём такая явная....

Пояснили бы Ефимычу, что за зверь, — буркнул Юрий не отрываясь от планшетки. Они с Николаем опять успели поменяться местами.

Что? — не поняла Юля.

Точка бифуркации, — отозвался за Юрия Николай.

А! это... Это термин из теории катастроф. Означает, что система в этой точке оказывается в неустойчивом состоянии и при малейшем изменении условий её дальнейший путь пойдёт по одному из двух или более равновероятных сценариев — пояснил Михаил.

Видя, что Борис Ефимович не понял,или не до конца понял, ему на помощь пришла Юля.

Чего ты так наукообразно, — не согласилась она, — всё очень просто. Предположим, что ты идёшь по лабиринту и утыкаешься в точку, где коридор раздваивается. На твой выбор — по какому коридору пойти, — может повлиять множество условий. Как серьёзных, так и не серьёзных. А может и просто случайность. Но от этого выбора, зависит весь последующий твой путь. То есть куда придёшь, когда придёшь и как.