Бородатые боги-2

Рано утром, тепло попрощавшись с Тани и детьми, вышедшими его провожать, Антоненко, Климович и Иллайюк заняли места в гидросамолете. Подлетая к Белгороду, Николай почувствовал что-то неладное. На лугу, за городом, виднелись палаточные лагеря воинов союзных племен, но перед мостом через реку столпилась огромная разношерстная толпа о чем-то оживленно спорящая. Только шум мотора и вид невиданной огромной птицы, кружащей над ними, заставил воинов замолчать и устремить взгляды в небо.

— Клаус! Садись на поле. — скомандовал Антоненко и добавил на ухо Климовичу, указывая на собравшихся воинов. — Мне это не нравиться. Похоже на растревоженный пчелиный улей. Что-то произошло и не очень хорошее. Почему Новицкий не доложил?

— Наверное, не успел. — ответил Алексей Аркадьевич также тревожно вглядываясь в толпу. — Похоже на бунт. И дай Бог, чтобы я ошибался!

Когда прилетевшие поднялись в крепость, там, на открытой площадке, проходило бурное обсуждение. Присутствовали все вожди племен, а также Новицкий, Нечипоренко и Качи.

— Что у вас здесь происходит, Михаил Николаевич? — обратился Антоненко к Новицкому. — Почему мы в Новоросске ничего не знаем? Бунт?!

— Никак нет, господин Правитель! — отчеканил бывший ротмистр. — Бунта нет. Войска готовы к походу. Случился неприятный инцидент внесший разлад между союзниками.

— А что именно произошло? — поинтересовался Климович. — Вы уже выяснили и можете доложить?

— Так точно. Могу. Этой ночью четверо воинов из племени уанта напились чичи и пытались изнасиловать двоих наших арбалетчиц из уаминка. Но, поскольку эти уанта прибыли только вчера, они не знали, с кем имеют дело. — Новицкий лихо подкрутил ус. — Наши амазонки-воительницы одного прирезали, а от других сбежали, при этом оставив на их лицах соответствующие следы. Кстати, по ним насильников и нашли.

— А с нашими девушками все нормально? — побеспокоился Иллайюк за своих. — За такое полагается смерть. Отдайте насильников нам. Мы с ними быстро разберемся.

— Вот тут-то и вся загвоздка! — вставил Нечипоренко. — Не хочет отдавать вождь уанта своих сексуальных маньяков в чужие руки. Говорит, что сам их накажет.

— Если бы я своих воинов не удержал, битва была бы здесь, а не под стенами Уануко. — добавил Качи. — Наш народ не прощает унижения своих девушек.

— Такого никто не прощает. — подал голос вождь уанта. — Поэтому я и прошу виракочей отдать мне этих крыс, опозоривших мой народ. По нашим обычаям насильников забивают камнями.

— А у нас вешают на деревьях! — воскликнул вождь чичас.

Новый вождь племени мохос Мунча поцокал языком, привлекая к себе внимание присутствующих. Он поклонился вожду уанта и произнес:

— Я уважаю ваш народ. Желаю ему только побед и процветания! Но мужчина не воин, если он не может справиться с женщиной. А тем более, когда их двое на одну. Если уж что-то задумал, то доводи это до конца...

— На что ты намекаешь, Мунча? — не выдержал вождь уанта. — Ты хочешь сказать, что мужчины уанта не воины?

— Нет. Воины. Но в вашем стаде завелись больные ламы, от которых надо быстрее избавиться, чтобы они не заразили остальных. И это надо сделать сейчас, перед походом на Уануко.

— И чтобы все видели. — произнес до этого молчавший вождь уру. — Мои парни хотели официально взять в жены девушек-уаминка, но теперь они думают, что им откажут.

— Да, ситуация! — Нечипоренко покачал головой и обратился к Антоненко. — Надо ее быстро решать, командир, а то время упустим и кирдык всему!

Николай медленно оглядел присутствующих, при этом прямо посмотрел в глаза вождям союзных племен.

— Хочу, чтобы знали все. Мы пришли сюда навсегда. Если вы принимаете наше верховенство, то принимаете нашу помощь и наши законы. За предательство, трусость и неподчинение в бою, а также воровство и насилие, одно наказание — смерть. За безответственность и совершенную ошибку, если в первый раз, то дадим возможность искупить вину, если во второй — лишение всех прав и тяжелая работа на рудниках. Если кто-то не согласен с нами, то прямо сейчас может уйти.

Ни один человек не сдвинулся с места.

— Если все согласны, — продолжил Антоненко. — То насильники должны быть казнены здесь и сейчас. Публично. Есть возражения?

Возражений не последовало. Все, молча, согласились.

— Разрешите, господин полковник. — нарушил тишину Новицкий. — Один вопрос остался нерешенным.

— Какой именно, Михаил Николаевич? — Климович недоуменно посмотрел на коменданта Белгорода. — Мы вроде все уже решили...

— Каким способом осуществить казнь.

— Что вы предлагаете?

— Надо показать нашу силу и могущество. И новое для этих мест.

— А поконкретнее, можно? — Антоненко даже стало интересно, что может предложить бывший белогвардеец.

— Можно. Уже опробовано. В моем прошлом. — Новицкий вдруг зло усмехнулся, его лицо стало каменным. — Но, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Разрешите приступить?

— Но сначала наведите порядок в своих подразделениях. Общее построение через час. Затем, публичная казнь насильников и сразу же выступаем на Уануко. Время не ждет. Приступайте...

Когда вся армия, вместе с отрядами союзных племен насчитывающая теперь около пяти тысяч воинов, выстроилась ровными рядами по периметру поля, к свежевкопанным в центре столбам под барабанную дробь подвели и привязали троих уанта. Надо отдать им должное, свою участь они принимали молчаливо и не молили о пощаде. Подошедшие казаки закрепили у них за спинами взрывчатку и подожгли запалы. Приговоренных к смерти разорвало на куски. Так будет с каждым, кто нарушит законы виракочей! Смерть насильников не вызвала особого возмущения. К ним в любом народе относились отрицательно, но то, каким способом это было сделано, произвело на присутствующих почти шоковое впечатление. Пользуясь ситуацией, Антоненко громко приказал и его приказ эхом прошелся по рядам:

— Горнисты! Играй "в поход"! Вперед, на Уануко!..