Семь весен мавки (общий файл)

Полежаева Анастасия

Мавка

Пусть покойник мирно спит;

Есть монаху тихий скит;

Птице нужен сок плода,

Древу — ветер да вода.

Я ж гляжу на дно ручья,

Я пою — и я ничья..

Что мне ветер!

Я быстрей!

Рот мой ягоды алей!

День уйдет, а ночь глуха,

Жду я песни пастуха!

Ты, пастух, играй в трубу,

Ты найди свою судьбу,

В сизых травах у ручья.

Я лежу — и я ничья.

А.Н. Толстой "Мавка"

Первая весна

Глава 1

Маленький домовичок, недавно появившийся в новом доме, украдкой наблюдал за происходящим в комнате. Хранитель дома был совсем молодым: румяный, не больше 10 вершков [1] в высоту, с короткой черной бородкой, едва достигающей груди.

Подобное тому, что происходило сейчас в комнате — рождение человеческого существа — он видел впервые. Так интересно и необычно: старуха, что-то приговаривая, сновала по комнате, а молодка вытирала лицо лежащей на кровати женщины мокрой тряпкой. Единственная мерцающая свеча тускло освещала комнату. Домовик из своего угла почти не видел молодую хозяйку, но крики ее и тяжелое дыхание слышал прекрасно.

— Молодец, милая, тужься. Вот уже головка показалась, — успокаивающе ворковала повитуха, что-то делая у ног женщины. — Агафья, принеси теплой воды, — старуха на минутку отвлеклась.

Помощница, ловко подхватив ведерко, быстрым шагом направилась к двери, едва не споткнувшись о неосторожно высунувшегося домовика. Тот в последний момент сумел увернуться и юркнуть за сундук, где неодобрительно посмотрел на паутину, прилипшую к ноге. Едва он успел отдышаться, как тишину разорвал звонкий плач младенца, заставляя домовенка подпрыгнуть от неожиданности.

Широко распахнутыми глазами домовик наблюдал, как повитуха ловко обтирает влажным полотенцем новорожденного. Ребенок был красным и очень маленьким. Не успел домовичок подивиться этим странностям, как хозяйка вновь пронзительно закричала.

— Второй! — удивленно пискнула Агафья, принимая мальчика из рук старухи.

Та же, не обращая внимания на помощницу, продолжила хлопотать у постели роженицы. Тут домовенок почувствовал, что в комнате стало резко холодать. Пламя свечи затрепетало, и дух вздрогнул, ощутив неладное. В один раз увидеть и Жизнь, и Смерть — это уже слишком! Поежившись от вида темной тени, появившейся у кровати молодой хозяйки, дух дома поспешил убраться из комнаты.

Уход жизни — столь же сокровенное действо, как и ее зачатие. Негоже присутствовать лишним свидетелям.

Роженица в тот момент еще не потерявшая телесную связь с ребенком, тоже ощутила присутствие высшей силы. До последнего не понимая, о чем твердят ей чувства, женщина надрывно закричала в тот миг, когда яркая душа новорожденного исчезла на ладони Ангела Смерти. Потеряла сознание.

— Девочка мертва, — прошептала Агафья, испуганно прижимая к себе первенца.

— Ну что ты стоишь столбом?! — резко накинулась на помощницу вмиг постаревшая на десяток лет повитуха. — Положи мальца в люльку и унеси отсюда подальше мертвенькую. Негоже мертвяку находиться в одной комнате с живым малышом.

Дрожа и держа мертвого окровавленного младенца на вытянутых руках, Агафья выбежала из дома. На улице стояла почти непроглядная тьма: молодой месяц только набирал силу. Здесь ребенок выглядел еще ужаснее, девушка вздрогнула от шелеста листвы. В каждой тени, темном силуэте дерева ей чудились злые духи. Что же делать?! Это было первое дело Агафьи — девушка несколько дней назад на несколько дней приехала из города, и бабка-повитуха попросила ее помочь.

Тут где-то в саду отчетливо хрустнула ветка. Вырвавшись из раздумий, Агафья едва не уронила младенца. Надо скорее избавиться от мертвяка! Чувствуя подступающую панику, она огляделась, стараясь не натыкаться взглядом на маленькое тельце. Это было довольно сложно, Агафья всей кожей рук ощущала, как медленно остывает в ее руках мертвый младенец, и взгляд непроизвольно возвращался к недвижимому личику.

Река! Вот он выход, совсем близко. Следуя сиюминутному порыву, девушка бросилась за ограду. Тихий всплеск — ребенок легко выскользнул из рук, — и Агафья вздохнула с облегчением. Если б она только знала о неразумности своих действий... но городская девушка не была знакома со старинными легендами, а потому, вытерев руки о подол, спокойно вернулась в дом.

* * *

Эта ночь для речного народца ничем не отличалась от всех предыдущих. Скучающие русалки лениво расчесывали волосы, спрятавшись в камышах.

— Уже столько лет никакого веселья, — сетовала на жизнь одна, плетя косичку из водорослей. — Ученые, видите ли, все стали, дары богатые приносят. Дедушка-то доволен, а нам что делать?

— Эх... — подтвердила вторая. — А помнишь, Белава, как всего лишь лет тридцать назад было? Зазовешь одного, — она приподняла пышные груди, — наиграешься вдоволь...

— А как смущались-то красны молодцы, — ностальгически вздохнув, подхватила Белава.

Тут внимание русалок привлекло что-то непонятное, происходящее на другом берегу реки. Плеск скользнувших в воду женских тел раздался одновременно с тем, как мертвый ребенок коснулся воды.

— Какой улов! — Восторженно воскликнула Белава, бережно подхватывая младенца.

Не часто водному духу удается стать родителем — времена уж сильно изменились.

— Любава, смотри, как он прекрасен!

Вторая русалка, сделав кульбит от переизбытка эмоций, мечтательно произнесла:

— Да... дедушка будет доволен. Скорей к нему!

И водные духи целеустремленно поплыли вверх по течению реки. Десяток минут, и русалки оказались в небольшом лесном озере, еще неизвестном людям.

— Дедушка водяной! — Белава вынырнула недалеко от камышей и огляделась. — А, вот вы где! — она подплыла к огромной щуке, лениво шевелившей плавниками. Покосившись на ношу русалки, рыба щелкнула зубами и стала опускаться на дно.

— Спасибо, дедушка! — эмоциональная Любава чмокнула рыбу в нос, за что заслужила возмущенный удар хвостом, отнесший ее едва ли не на середину озера.

Разрешение водяного было получено, и теперь дело оставалось за малым — найти укромное местечко, где и вдохнуть новую жизнь в младенца.

— Сейчас, моя маленькая, — ласково проворковала Белава, опускаясь в тину, и поцеловала бледного ребенка в лобик.

Вода уже давно смыла с тельца кровь, вокруг одной ножки запутались водоросли, но все это было не важно сейчас.

Белава глубоко вдохнула, наполняя легкие озерной водой. Затем, открыв рот мертвой девочки, прижалась к нему губами и выдохнула. Тельце задрожало, вокруг крепко держащей младенца Белавы взметнулись водоросли и песок, стайка рыбок испуганно метнулась в сторону.

Любава наблюдала за действом в отдалении. Ее длинные зеленые волосы, словно змеи, извивались в темной воде. В руках русалка держала порванную, покрытую тиной рубашку, извлеченную откуда-то из закромов. Это была не первая их с подругой инициация младенца. Когда-то давно, пару столетий назад, у них уже была дочь. Тогда речные владения дедушки водяного были куда больше, а люди смелее и жестче. Ту мавку какой-то глупый юнец быстро отправил в мир иной. Но все это в прошлом, а пока...

Забурлила вода, река на миг вышла из берегов, затапливая окрестности, но тут же вернулась в свое русло. Где-то в лесу заухал филин — природа приветствовала новорожденного духа.

А потом девочка резко открыла глаза и закашлялась, изо рта ее вместе с парой пузырьков вытекла последняя струйка крови. Все еще держа в руках новорожденную, пока не сформировавшуюся мавку, Белава любовалась результатом своих трудов. Глаза девочки с каждым мигом приобретали все большую осмысленность, с щек пропадала краснота.

— Я нарекаю тебя Лесаной, — торжественно произнесла Белава, вновь целуя девочку.

Улыбнувшись, новорожденный дух вырвался из объятий русалки и неуклюже замотал маленькими ручками, пытаясь достать до спины. Становление мавки длилось отнюдь не одно мгновенье. Сейчас кожа на спине младенца вздулась некрасивыми волдырями и лопнула в нескольких местах, обнажая ребра и внутренности. Будущая мавка, еще не совсем координируя свои действия, опустилась на дно, попытавшись зарыться в тину. Подплыла Любава, и вместе новоявленные матери, умиленно сюсюкая, укрыли девочку водорослями. Духу нужно время...

Глава 2

Юная мавка быстро стала всеобщей любимицей. Очнувшись ото сна спустя несколько недель после рождения, она выглядела как ребенок лет трех. Только вот полное отсутствие кожи на спине, перепонки между пальцами, чрезмерная бледность и зеленоватые волосы выдавали в голубоглазой девочке нечеловеческую сущность. Лесана была чрезвычайно любознательна, и русалки, и даже сам водяной с удовольствием возились с гиперактивной малышкой. Ее пока что не выпускали за пределы лесного озера: мир изменился за прошедшие десятилетия, и теперь даже в родной стихии духи чувствовали себя уязвимыми. И мавка под руководством водяного получала знания о мире.

В первые дни после появления нового духа, каждый обитатель угодий старого Хозяина Воды спешил засвидетельствовать свое почтение новорожденной. Ведь последняя мавка покинула Землю около столетия назад. Вода в озере бурлила от количества рыбы, находившейся в ней. То и дело водную гладь рассекали блестящие на солнце чешуйчатые спины.

Благо хоть леший, хоть и был отнюдь не так силен, как в прошлые годы, не пускал людей в эту часть леса. Слишком мало осталось духов Природы на Земле, и это заставляло их, забыв прошлые распри, держаться вместе. Рождение нового духа вселяло надежду на перемены. Только в современном мире уже не было места для порождений язычества. Древние боги, как и их дети, доживали последние годы. Совсем скоро они останутся лишь именами на страницах истории. Дающая силу вера осталась лишь в маленьких безымянных поселениях, далеких от Центра.

В городах же царствовал Единый Бог, последователи которого всеми силами старались уничтожить старинные обычаи и традиции. Стирали память о прошлом. В закрытых богословских школах из постигавших истину послушников растили оружие — проповедников, направляемых в отдаленные селения. Десятки молодых выпускников были призваны нести свет новой веры и уничтожать нечестивых духов Словом Единого.

В деревню, где появилась мавка, священник пока что не был прислан, и остатки местных духов, как бы абсурдно это ни звучало, верили в восстановление былого могущества.

На Русальную неделю [2] Лесана впервые получила возможность выйти на землю. Нельзя было больше сковывать дух, заставляя противиться древним инстинктам, заложенным в саму сущность мавки.

В сопровождении Белавы и Любавы поздней ночью она спустилась вниз по реке. Возбужденная мавка не находила себе места, мечась туда сюда и засыпая родительниц вопросами. Русалкам оставалось только диву даваться — слишком уж необычно для мавок было поведение Лесены. Она была какая-то слишком живая что ли...

— А я увижу людей? — девочка ухватилась за хвост Любавы, пытаясь отковырять одну из чешуек.

— Нет, милая, еще рано, — ответила вместо подруги Белава и тут же, увидев обиженное личико, потрепала мавку за щечку и примиряющее добавила, — Но мы можем посмотреть на их дома...

— Ура! — на радостях поцеловав мать, Лесана умчалась куда-то вперед, распугивая ленивую рыбу.

Русалки переглянулись: кто знает, какой будет реакция мавки на оставивших ее людей. Духи не знали, что произошло в ту ночь, а сейчас было слишком важно оставаться незаметными. Отцепив Лесану от очередной рыбины, глядящей на мир грустными глазами, но даже не пытавшейся вырваться, они вынырнули недалеко от причала. Причем, русалки, словно бы невзначай стал по обе стороны от девочки — мало ли что. К тому же, это было то самое место, где несколько месяцев назад Белава подобрала тельце будущей мавки. С тех пор больше жаловаться на скуку им пока не приходилось. На поверхности было совсем не так, как под спокойной водной гладью, где время текло медленно и размеренно. А здесь... все так и дышало жизнью! Шелестели листья, где-то в траве стрекотал сверчок, а в кустах возились грызуны. Но Лесана не на это обратила свое внимание, и русалки напряглись, готовые в любой момент подхватить мавку.

Девочка словно бы пожирала широко распахнутыми глазами светящиеся окна домов, ограда ближайшего из которых начиналась всего в десятке метров от причала. Тонкие ноздри трепетали в тщетной попытке уловить хоть какие-то запахи. Но напрасно — мертвое тело, волею Судьбы по ошибке ставшее пристанищем духа, не может чувствовать. Разве что человеческий запах, но сейчас люди были слишком хорошо скрыты в домах, наполненных защитными амулетами.

На Лесану на миг нахлынула грусть, будто где-то внутри проснулся ребенок, которым она никогда не была. Под тоненькими ручками медленно стала засыхать и осыпаться трава, даже земля, казалось, как-то посерела — Природа откликалась на чувства одной из своих дочерей.

— Пойдемте отсюда, — уловив настроение мавки, тихо произнесла Белава, подхватывая девочку.

Через несколько минут странные ощущения уже были забыта Лесаной — духи не способны долго задерживать внимание на чем-то одном. И в памяти осталось лишь желание вернуться, как только появится возможность.

* * *

Духи выбрались на берег ниже по течению реки, где вода омывала пологий склон. Мавка осторожно, словно не веря, что это наконец случилось, уселась на песок. Затем привычно поправила слишком длинные рукава рубашки и провела рукой по влажной земле. Задумчиво поднесла бледную ручку к лицу и пошевелила пальцами, наблюдая за осыпающимися песчинками.

— Так непривычно... — Лесана шептала скорее для себя, чем для сторонних слушателей. Наблюдающие за мавкой русалки тоже выбрались на берег. На поверхности было тихо и спокойно.

Говорить не хотелось совершенно, по телу разливалась какая-то непонятная духам, но такая родная умиротворенность.

'Как я люблю Русальную неделю...' — Белава наблюдала за повалившейся на спину Любавой. Та, растянувшись на берегу, рассматривала звездное небо, время от времени лениво хлопая по воде хвостом и обдавая окружающих тучей брызг.

Насидевшись, Лесана попыталась подняться. Белава тут же поспешила поддержать девочку (а мавка сейчас отнюдь не напоминала то чудовище, о котором так любили рассказывать люди) Минуту привыкнув к вертикальному положению, мавка сделала свой первый шаг и, независимо вздернув носик, отпустила руку матери.

— Тише, не спеши, — хмыкнув, Белава подхватила неожиданно запутавшуюся в своих ногах мавку.

— Я сама, — упрямо пробормотала в ответ Лесана, встряхнув влажными зеленоватыми кудрями, и тут же опровергла свои слова, споткнувшись.

Упав на траву, девочка рассмеялась, игнорируя укоризненный взгляд русалки, и перевернулась на спину, широко раскинув руки.

— Если б я знала, что тут будет так прекрасно... — восторженно прошептала мавка.

Она не договорила, да этого и не требовалось.

Глава 3

С того момента Лесана вместе с русалками не раз выбиралась на подобные прогулки. Только вот водные духи не знали, что по деревне уже ходят слухи о неизвестном маленьком существе в белых одеждах, теплыми ночами якобы появляющемся на полях. Были и свидетели, говорящие, что слышали детский смех, рыбача ранним утром. Но ничего особо страшного не происходило, и жители не придавали большого значения необычным явлениям: просто духи на Русальную неделю расшалились. Маленькой мавке же пока вполне хватало компании матерей. Впрочем, долго так продолжаться все равно не могло, в чем прекрасно отдавали себе отчет русалки.

А потом пришла зима — время, когда жизнь вокруг замирала. Едва воды озера сковал первый лед, духи отправились к месту зимовки. Лесной водоем питался водами из подземной реки, вверх по течению которой и поплыли мавка и русалки. В версте [3] от устья реки вода вымыла в камне пещеру. Казалось, где-то неподалеку (например, за стеной) находился горячий источник, так душно и влажно было в пещере. Воздух был наполнен тысячами мельчайших капелек воды. Влажные неровные стены, словно напитанные силой, светились каким-то потусторонним желтоватым светом. Камни были теплыми на ощупь и будто жили своей жизнью. Кто знает, может так и было на самом деле?

— Вот уже многие столетия это место служит зимним пристанищем для духов нашего озера, — начала рассказ Белава. Русалка провела рукой по мягким водорослям, растущим на полу пещеры, — сюда приходили и те, что были до нас. И те... — она на миг замолкла, — что будут после, — в голосе звучало сомнение и некая иррациональная доля надежды. — Лиана, одна из тех, других русалок, рассказывала, что одновременно в пещере собирались десятки духов.

— А что случилось с ними? Почему их нет сейчас с нами? — Лесана ласкала тонкими пальчиками хрупкий цветок, полупрозрачные лепестки которого так и ластились к руке мавки.

Русалки переглянулись, и, вздохнув, Белава продолжила, тщательно подбирая слова:

— Понимаешь, Лесана, ведь мы не вечны. И слишком зависим от людей. Одних духов убили, а другие ушли сами.

— А как это сами? — голубые глаза девочки заблестели.

— Мы — часть матушки Природы. Это она — а ты ведь знаешь, что мы 'произошли' от людей — дала нам вторую жизнь после смерти.

Мавке несколько месяцев назад была рассказана несколько упрощенная версия о ее рождении. 'Лучшие, выбранные Матушкой Природой, получают новую жизнь. Ты ушла из мира людей, но получила шанс жить с нами'

— Устав от жизни, духи возвращаются к Природе, вновь становясь частью ее. Одни становятся водой, другие наполняют силой этот грот, оставаясь в нем навечно.

— Значит... — задумчиво протянула мавка, все еще играя с цветком, — это тоже один из духов? — И, не дожидаясь ответа, продолжила с поистине детской наивностью и верой. — Я тоже когда-нибудь стану здесь цветком. Чтобы ей не было скучно.

Лесана не видела, как в ответ на ее слова, едва заметно покачала головой Белава, как вторая русалка отвела взгляд.

— Ну а теперь спать! — преувеличенно весело заявила Любава, до этого момента не проронившая ни слова. Тут же в поддержку своих слов она устроилась в гуще водорослей неподалеку от воды.

— До весны... — первая прошептала Белава и закрыла глаза.

— До весны

— До весны... — вторили ей два голоса.

А бледный цветочек качнул головкой, и в тот же миг по всей пещере стали распускаться цветы. Бледные, нежные и прекрасные, они были разнообразных оттенков и форм. Цветы, легко покачивая головками, тихо звенели и наполняли воздух сладковатым запахом. Аромат погружал духов в сон, возможности на который они были лишены. Пара минут, и в пещере наступила полная тишина.

До скорой весны...

Вторая весна

Глава 1

Наступил второй год жизни мавки. С зимы девочка заметно подросла и выглядела теперь лет на тринадцать. Уже начала формироваться фигурка, добавились округлости в нужных местах, а длинные зеленоватые волосы доходили до талии.

Тяга к людям становилась все сильнее, и, в конце концов, Лесана не удержалась и однажды ночью сбежала в деревню. На улице тогда стоял конец апреля, и небо было затянуто тучами вот уже несколько дней. Моросил мелкий дождик, когда Лесана выбралась на землю недалеко от кромки леса — у маленько пристани она была не раз, и теперь хотелось чего-то нового. Девочка осторожно выглянула из-за деревьев, жадно всматриваясь в горящие окна домиков. Одета мавка была во всю ту же потрепанную рубашку, сейчас едва закрывавшую ей бедра.

Шагов Лесаны почти не было слышно. Поднявшие было шум, собаки тут же замолкали, почувствовав присутствие водного духа, особенно сильного в дождливую погоду. Поджав хвост и скуля, они прятались в будки, едва мавка приближалась к ограде. Сама Лесана не обращала на них внимания, она перебегала от забора к забору, пыталась заглянуть в окна.

Почувствовав полную свободу, мавка кружилась под струями дождя. Она смеялась, на миг сливаясь со стихией. И Природа вторила своей дочери — набежали тучи, мелкий дождь перешел в отвесный ливень. Небо то и дело озарялось вспышками молний, и Лесана хлопала в ладоши от восторга, требуя: 'Еще! Еще!' Ощущение власти и безграничной радости захватило девочку, длинные волосы, словно не отягощенные каплями воды, развевались на бегу. Казалось, еще немного, и мавка взлетит. Небесная вода ласкала тело, будто любящая мать ребенка, и это была единственная ласка, доступная земному духу.

'Так великолепно! Так прекрасно!'

Природа не на шутку разыгралась. По улицам вовсю текли грязевые ручьи, но Лесана не обращала на них внимания. Ведь вода была ее родной стихией, любящей тетушкой, приютившей дочь Природы.

И вдруг в один миг все завершилось: мавка, словно вкопанная, остановилась перед высоким зданием в центре деревни. Это была заброшенная сельская церковь, освещаемая последними вспышками молний. Лесана смотрела на нее и не могла пошевелиться. Все уже не казалось таким прекрасным. Дождь утихал, мавка не обращала внимания на заливающую глаза воду. Покосившиеся ставни, дырявая крыша и серный крест на самом верху, — все это вызывало какой-то необъяснимый, почти животный ужас. Лесане казалось, будто церковь нависает над ней, подавляя, буквально вдавливая в землю.

Всхлипнув и сделав над собой последнее усилие, мавка бросилась бежать. Она не разбирала дороги, в последний момент огибая заборчики, поскальзываясь на мокрой земле. Остановилась мавка лишь на берегу родной реки, если бы у Лесаны работали сердце и легкие, ей понадобилось бы много времени, чтобы успокоиться. Но тело было давно мертво, и девочка лишь на минуту закрыла глаза. Страх потихоньку отступал, а любопытство, напротив, возвращалось — ведь мавка была еще слишком мала, чтобы понять причины происходящего.

В итоге, Лесана все же обернулась. Осторожно, словно боясь того, что она может увидеть сзади. Но в деревне было спокойно — ничего необычного. Огни ближайшего домика призывно светились, одна из штор была чуть приоткрыта. Именно к этому дому на окраине и влекла больше всего неведомая сила. Дождь, каплями стекающий по лицу, придавал уверенность, и мавка решилась. Облизав влажные губу — совершенно бессмысленный жест, — девочка юркнула к калитке и, слегка приоткрыв ее, вошла во двор. Ведущая к дому тропинка расквасилась от воды, и ноги по щиколотку утопали в грязи. Ступни с чавканьем отрывались от земли, и Лесана поспешила перейти на траву. Подбираясь к дому, девочка успевала с любопытством осматривать двор. Несколько вспаханных грядок, после дождя почти потерявших форму, порядком заросший сад, весь инвентарь, по-видимому, убран в сарайчик. В общем, ничего интересного.

Наконец, вожделенное окно совсем рядом. Лесана, идя возле стены, ласково провела рукой по шершавым бревнам, из которых был сложен дом. И дерево потеплело, даже ожило, отзываясь на прикосновения духа. Оказавшись под окном, Лесана к своему недоумению выяснила, что даже при всем желании не достает и до нижнего его края — ростом не вышла. Разочарованно хмыкнув, девочка стала оглядывать двор в поисках подходящей подставки. Не успела она примериться к большому срезу дерева, по-видимому, служащему скамейкой, как свет окна загородила тень.

Взвизгнув от неожиданности, Лесана спряталась за старой сухой яблоней. Шторы на окне тем временем распахнулись, открывая взгляду мавки женщину лет двадцати. Лесана почувствовала, как болезненно вздрогнуло ее тело. Незнакомое ощущение.

У хозяйки дома были длинные русые волосы, а довольно миловидное лицо выглядело крайне усталым. В руках женщина держала свечку, и блики пламени еще больше увеличивали тени под глазами. Лесана с недоумением отметила, что черты лица хозяйки неуловимо напоминают ее собственные. (А мавка, выйдя из 'зимней спячки', много времени провела, рассматривая свое изменившееся отражение в водной глади озера). Женщина тем временем напряженно вглядывалась куда-то вглубь сада, шепча что-то себе под нос. В свете свечи блестели влажные дорожки на ее щеках.

Еще миг — и мавка ощутила, что какая-то сила, точь-в-точь, как некоторое время назад у церкви, отталкивает ее от дома. Попятившись, Лесана наткнулась на что-то спиной и резко развернулась. Крест! Почувствовав нахлынувшую волнами панику, мавка бросилась прочь. Лишь много позже она узнает, что на кресте была надпись, которая гласила: 'Любимой малышке, глаза которой так и не успели увидеть белый свет'.

Наутро изумленные обитатели дома обнаружили, что распустилась яблоня, засохшая еще несколько лет назад.

Глава 2

Однажды Лесана, не без помощи лешего (она была в этом уверена, хотя тот и не показывался на глаза) обнаружила маленькое озерцо к юго-западу от того, где обитали духи. По мнению мавки, это было премилое местечко: чистая вода, травянистый берег, кувшинки и лилии. В воздухе парили стрекозы разнообразных расцветок и размеров. Они совсем не боялись девочку, которой нравилось разглядывать красивых насекомых. В озере водились небольшие серебряные и золотые рыбки с чудесными длинными хвостами, напоминающими вуали, которыми в деревне закрывали лица мертвецов (а Лесане несколько недель назад довелось понаблюдать из укрытия за погребением). Только откуда тут могли взяться такие рыбки? Мавка не знала, что обо всем заранее позаботился леший, занеся мальков из далеких южных лесов.

Лесана и не подозревала о подобном, а потому относилась ко всему, как к должному. Вокруг не было ни души — живой или мертвой, — в общем, прекрасное место, чтобы предаваться размышлениям! Иногда мавка воображала себя Правительницей. Вотчиной было озеро, подданными — рыбки и стрекозы. Но и подобные игры скоро наскучивали. Ни насекомые, ни водная живность не могли связать и двух слов, твердя лишь о том, какая прекрасная погода, как хорошо растут мальки. А Лесане было одиноко. Она пробовала танцевать, кружилась вокруг озера, но одной все не то, чем в компании. Экспериментировала над своими способностями: цветы распускались под легкими прикосновениями, трава становилась гуще и сочнее, — но зачем это, если некому показать?

И вот сейчас Лесана просто сидела на берегу и плела очередной венок из лилий и кувшинок, чередуя желтые и белые цветки. В ее руках растения долго не засыхали, и венки на голове держались неделями. Этот стебелек сюда, а этот — вот так. Маленькие пальчики мимолетным касанием ласкали бархатистые лепестки, ловко сплетая сочные стебли. Солнце игралось в волосах девочки, заставляя их сиять каким-то голубоватым светом, кожа казалась еще более белой на фоне яркости окружающего мира. Мавка не чувствовала тепла, но ей все равно было приятно. Создавалась иллюзия того, что она не одна.

С зимы в памяти Лесаны стали постепенно пробуждаться воспоминания предшественниц. Пока они приходили робко, словно боясь чего-то, и большей частью были связаны с какими-то событиями в жизни духа. Например, из воспоминаний той, что была перед ней — Лейлы, первой дочери Любавы и Белавы — Лесана узнала, что, если выпить из груди человека [4] жидкости, смешанной с духовной силой, то на некоторое время ощутишь себя живой. Также мавка узнала, что лет сто назад (много это, или мало Лесана не понимала. Из-за обрывочных воспоминаний казалось, что все произошло совсем недавно) на берегу этого самого озера водили хороводы, веселились десятки мавок. Почему же сейчас она одна?

Лесана не спешила делиться своими воспоминаниями и предположениями с русалками. В последнее время мавку преследовало стойкое ощущение, что все пытаются указывать ей, что делать. Но она ведь уже большая и имеет право принимать решения самостоятельно! Не так ли? Так!

Только мавка не знала, что большую часть времени, которое она проводит у озера, за ней наблюдает леший. И сегодня, улучшив момент, он решил наконец-то появиться перед Лесаной. С упадком язычества леший потерял большую часть сил, но некоторые способности еще остались до сих пор.

Выглядел Хозяин Леса внушительно — экий добрый молодец.[5] Косая сажень [6] в плечах, здоровый румянец, россыпь веснушек на щеках златые кудри, подпрыгивающие на каждом шаге. Только глаза выдавали потустороннюю сущность — они были полностью белые, без зрачка и радужки. Одет леший был в белую, наполовину расстегнутую рубаху с красной вышивкой и холщовые серые штаны, небрежно закатанные до колена. Обуви не было — Хозяину Леса нравилось ощущение живой земли под босыми ногами. Двигался леший совершенно бесшумно, на миг проминающаяся под ногами трава, тут же выпрямлялась.

Лесана не сразу почувствовала присутствие другого духа — так сильно погрузилась в размышления. Девочка вздрогнула и едва не подпрыгнула на месте, услышав хриплый смех лешего. Дух леса ощущался как нечто доброе, успокаивающее и даже родное. Мавка не сразу поняла, что так реагирует на появление лешего пробудившаяся память Лейлы, но осознание этого странным образом отрезвило девочку.

— Здравствуй, Хозяин Леса, — вежливо произнесла Лесана, быстро поднимаясь на ноги. Повернувшись, она недоумевающе осмотрела новый облик лешего и, хоть и с заминкой, поклонилась. Мавка понимала, что находится на чужой территории, а значит надо выполнять хоть минимальные правила приличия. Спина девочки напряглась против воли, пока она ожидала реакции другого духа.

— Ну что же ты, Лесана, — усмехнулся леший и плюхнулся на землю, вольготно устроившись на густом стараниями мавки травяном покрове.

Затем похлопал рядом: мол, присаживайся.

— Как-никак с самого твоего рождения знакомы. Так что , зови меня просто Елисеем, — просто произнес он и протянул Лесане руку.

Ладонь лешего была большой, мозолистой, с четко выделяющимися линиями. Мавка неуклюже пожала руку — даже сидя, леший был ростом почти с девочку, — и присела рядом. Тем временем, память подсовывала новые воспоминания.

— ... а тут смотрю, красавица скучает. Вот и решил присоединиться, — дух леса замолчал.

За размышлениями и попытками заглушить совсем уж разоткровенничавшуюся память, мавка упустила тот момент, когда леший начал говорить.

— Ну что грустишь? — Хозяин Леса стал внезапно серьезным.

И только в глазах мерцали смешинки.

Уставшая от одиночества Лесана просто до боли желала выговориться. К тому же, Лейла, похоже, была очень дружна с Елисеем. Хм... если бы могла, мавка покраснела бы, поняв, как именно ее предшественница была дружна с лешим. Решив, что никогда так делать не будет, Лесана немного отодвинулась от златоволосого духа, мешкая под его насмешливо-понимающим взглядом.

— Почему я одна такая? — выпалила, сама от себя не ожидая. И тут же зажмурилась.

Почему она себя так странно ведет? Ведь робела же не на шутку рядом с богатырем-лешим. Ощущала себя беззащитной и маленькой. 'Ему, должно быть, о-го-го, сколько лет...' — рассеянная мысль.

— Не бойся меня, — по-своему расценив замешательство мавки, мягко произнес Елисей и погладил девочку по голове. — Много я видел таких, как ты. Воспоминания просыпаются, да?

Лесана обреченно кивнула, боясь произнести что-либо вслух. Сейчас она с трудом перебарывала в себе желание броситься на шею лешему и разрыдаться. Что за перепады настроения?! 'Я сильная! Я сама!'

— Они в нужный момент помогут и подскажут тебе, что делать, — тем временем продолжал Хозяин Леса. — Ты только не пугайся и не противься им. Потом будет легче, я тебе обещаю. А насчет того, что одна... Ну-ка, скажи, что рассказывали тебе матери.

— Ничего, — пролепетала Лесана, постепенно успокаиваясь.

Леший в ответ лишь удивленно покачал головой:

— Ну тогда ты вполне заслужила право знать правду. Только вот надо ли тебе это? Не стоит ли сначала пожить в свое удовольствие? Подумай хорошенько! А как решишь, зови меня...

И, пока мавка не успела сказать ни слова, леший поднялся и исчез в гуще леса.

Глава 3

С момента разговора с лешим прошло уже несколько недель. Мавка так и не прекратила вылазки в деревню, несмотря на запрет однажды узнавших об этом русалок. Белава и Любава тогда устроили настоящий скандал.

— Как ты не понимаешь, если тебя увидят, мы все погибнем! — кричала Любава, размахивая руками. По поверхности воды гуляли волны, накатывая на берег; вся рыба поспешно отплывала как можно дальше от места ссоры.

— Они не видят, я осторожно... — начала было оправдываться в ответ Лесана.

Мавка стояла на дне озера, похожая на старинную мраморную статую. Глубинные водоросли змеями обвивали ее обнаженные ноги, кожа казалась сине-зеленой в мерцающей воде. Волосы девочки развевались, будто на ветру, глаза гневно сверкали. Вообще, сейчас мавка напоминала древнюю богиню, истинную Повелительницу Воды. Кто знает, может так и было: Природа отдавала дань угасающему язычеству, явив напоследок всю его мощь.

Духи воды не знали, что сейчас со всех сторон стягиваются по небу черные грозовые тучи, поднимается сильный порывистый ветер. Не знали они, что деревенский люд скопом вываливает на улицу и, вмиг забывая о столь тщательно прививаемом христианстве, возносит молитвы своим богам. Нет, крестьяне не имели ничего против новой веры, но сейчас, когда восставали древние, как сами Жизнь и Смерть, силы, только молитвы, обращенные к истинным их детям, могут помочь.

На ритуальном холме вновь поднимались огромные деревянные идолы. Когда-то они были снесены по приказу первого священника, ныне почившего. Но не уничтожены, лишь спрятаны в лесу, где каждый желающий мог поклониться своему богу.

Сварог, Отец всего Сущего, защити детей своих. Отведи небесный огонь прочь, небесный кузнец, мы молим тебя!

Златоусый Перун-защитник, не гневайся.

Мудрый Велес, мы всего лишь заблудившиеся дети твои. Укажи нам истинный путь, Водчий на всех Дорогах.

Стрибог ветряной, пусти в мир земной свои ветры-стрелы, отгони беду!

Дажьбог, сын Неба, яви свою огненную колесницу! [7]

Мы молим вас!

Ни один из богов не был обделен, каждый из них получил свои подношения, но погода не изменилась. Становилось все темнее, пока, наконец, не наступила ночь средь бела дня. Частые вспышки молний освещали стоящих на коленях людей. Помогут ли когда-то отвергнутые боги? Простят ли предателей веры? Но боги молчали, а окрестности постепенно застилал густой белесый туман.

Но это все на поверхности. Что же сейчас происходит на дне лесного озера?

Лесана впервые почувствовала такой всепоглощающий гнев, поднимающийся в груди, будто захватывающий всю ее сущность. Такую силу, наполняющую каждую клетку тела и волнами хлещущую во все стороны. Озеро буквально ходило ходуном.

— Вы думаете лишь о своей безопасности, да?! — девочка сорвалась на крик.

Русалки молчали, с ужасом смотря на преобразившуюся дочь. Было страшно видеть маленькую Лесану такой, но, тем не менее, в душах пробуждалась иррациональная гордость за свое дитя. А Водяной лишь философски пускал пузыри, задумчиво наблюдая за происходящим. Он был стар, очень стар, и прекрасно понимал, что именно происходит на его глазах. Это был последний отчаянный крик Матушки-Природы, всех ее детей, которым вскоре суждено стать лишь бездушными тварями.

— Ты не права, — наконец мягко произнесла Белава, пытаясь успокоить мавку, — ты наша дочь, Лесана, и твоя безопасность превыше всего.

Русалке хватило лишь короткого взгляда наверх, чтобы понять, что что-то происходит на поверхности. Что-то, чему виной их дочь. До этого Белава не обращала внимания на опустившуюся на озеро темноту, теперь подводный мир освещал лишь холодный свет, исходящий от мавки.

'Сколько бед могут натворить простые слова', — рассеянная мысль.

— Я уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения сама! — Лесана произнесла то, что больше всего волновало ее в последние недели.

От слов юной мавки веяло холодом, и даже листья ближайших к озеру деревьев покрылись тонкой коркой льда. Решение, в конце концов, было принято. Уже близко новый этап жизни.

А потом русалок отшвырнуло волной силы, когда они пришли в себя, мавки уже не было. Лесана исчезла, так и не дождавшись ответа. впрочем, буйство природы на поверхности тоже прошло в один миг, будто ничего и не происходило.

* * *

Мавка оказалась в своем лесном озере, где тут же потеряла сознание от истощения. Наблюдавший за всем издалека леший, пересилив нелюбовь к воде — как-никак, другая стихия — выволок бездыханное тело на берег. Мавке требовалась подпитка силой. Уложив Лесану на густую прибрежную траву, Елисей с интересом осмотрел вновь повзрослевшее на пару-тройку лет тело духа воды.

'Что ждет тебя впереди, девочка моя?'

Леший осторожно снял старую грязную рубашку с мавка и легко коснулся ее груди. Яркая вспышка в ответ на прикосновение ослепила лешего на пару мгновений. Силы леса надо было совсем чуть-чуть, чтобы не повредить, но и этого мизера достаточно, чтобы пробудить обессиленного духа.

Тут же выгнувшись, словно в агонии, Лесана широко распахнула синие глаза и мелко-мелко задрожала. Увидев взволнованного Елисея рядом с собой, она, сделав резкий рывок, тут же прижалась к нему. Мавка тихо всхлипывала, и лешему оставалось лишь ласково поглаживать не девочку, нет, почти полностью сформировавшуюся девушку по волосам. Елисей не касался лишенной кожи спины Лесаны — прикосновение к обнаженным внутренностям, ребрам было каким-то слишком интимным что ли.

'Определенно, духи не должны быть такими живыми! — рассеяно думал Хозяин Леса. — Хотя времена сейчас совсем другие...'

Самому Елисею понадобились десятки лет, чтобы научиться играть в эмоции. Духи живут долго и обычно они заняты своими прямыми обязанностям по уходу за природой. Но что делать тем, про которых совсем забыли люди, и исчезла сила, питающая их? Тем, с кем Смерть идет нога в ногу?

Немного успокоившись, мавка подняла глаза на лешего. Сейчас она выглядела, словно потерявшийся в лесу ребенок, но это впечатление было секундным. Будто найдя что-то в лице Елисея, Лесана прижалась холодными влажными губами к его губам. Быстро, лишь на короткий миг. Затем провела острым язычком по щеке ошеломленного таким поведением лешего и прошептала ему на ухо:

— Я готова...

Глава 4

— Не пытайся идти против своей природы, — учил Елисей. — Расслабься и позволь инстинктам и памяти предыдущих направлять тебя, закрой глаза и ощути суть вещей. Ты сильный дух, моя Лесана, отдай волю истинным чувствам, а иначе сгоришь. У детей природы не может быть ложных путей.

Лесана сидела на коленях лешего, прислонившись обнаженной спиной к его груди. Со стороны мавки это было высшим признанием доверия: ведь спина — самое уязвимое место. Елисей кончиками пальцев касался висков девушки и тихо шептал ей на ухо:

— Услышь нашу Мать, милая, — голос лешего завораживал, погружая в какой-то транс.

Перед глазами Лесаны все плыло, нестерпимо яркие цвета радуги смешивались, закручиваясь в спирали. И мавка закрыла глаза, полностью отдаваясь странным ощущениям.

— При желании ты сможешь почувствовать и даже увидеть происходящее на наших землях. — С каждым словом голос Елисея становился все тишь, пока не исчез совсем.

Лесана почувствовала, что воспаряет в воздух, лишаясь земных оков. Девушка не сразу открыла глаза, наслаждаясь опьяняющей свободой. Земным духам редко удается оторваться от земли, ведь небо — безграничные владения совсем других богов. В конце концов, открыв глаза, Лесана осмотрелась, у нее не было тела — лишь тускло мерцающий силуэт. Где-то далеко внизу виднелся Елисей с обмякшей девушкой на руках.

А потом нахлынуло глубокое всепоглощающее ощущение принадлежности к истоку всего сущего. На показавшийся вечностью миг растворившись в стихии та, что когда-то была Лесаной, резвилась, кувыркалась в потоках воздуха, играла с ветрами и уносилась все дальше от своего леса. Но постепенно эйфория уходила, и Лесана, придя в себя, поняла, что места вокруг совершенно незнакомые. Игривый ветерок, ласковую улыбку которого она видела несколько мгновений назад, нес мавку вдоль широкой дороги. Где-то впереди виляла задом, подскакивая на кочках, пустая телега какого-то крестьянина. Еще дальше змеилась голубая речка, то и дело скрываясь между деревьев. Впереди показался город.

'Интересно, что там?' — Лесана ускорилась. Она никогда не видела такого скопления человеческих домов.

Тут словно бы возникла невидимая упругая преграда из воздуха. Натолкнувшуюся на нее мавку мягко отбросило назад, но Лесана была на редкость настойчива и снова пробовала попасть дальше. Завеса приоткрылась лишь на секунду — видно, Природа решила проучить неразумную дочь, ведь иначе, чем наказание, это не назовешь.

За преградой была Пустота — абсолютная, зияющая и затягивающая в себя. Нет, Пустота не в прямом смысле этого слова — и город, и ведущая к нему дорога остались на месте. Но только краски потускнели, стали почти серыми. И Лесана поняла, в чем дело: везде до этого, природа была наполнена живыми духами. Пусть их было совсем мало, но они оживляли, наполняли силой окружающий мир. Вблизи города же не было ничего!

Закричав, мавка вырвалась из видения. Она извивалась в руках лешего, пытаясь вырваться; вода текла из пор на теле, делая его скользким. Лесана кричала, требовала, просила, умоляла пустить ее. Елисею удалось успокоить девушку, лишь прижав к земле, наваливаясь всем весом своего тела. Это не могло повредить мавке — духи намного сильнее, несмотря на внешнюю хрупкость.

— Успокойся! — рыкнул Елисей, сверху вниз смотря на дрожащую под ним девушку. — Ты ведь хотела знать правду, не так ли?! Так вот она тебе, эта правда! — он почти кричал.

Осознавать свою обреченность когда-то давно было больно, но сейчас все эмоции поутихли, сменяясь апатией, и только взбалмошной мавке удавалось хоть как-то расшевелить лешего. Но сейчас...

— Пусти! — сквозь слезы прошептала Лесана.

С легкостью вырвавшись из тут же ослабшей хватки, она почти бегом направилась к озеру. Нырнув в прохладную воду, мавка опустилась на самое дно и затаилась в донной тине, пытаясь укрыться от несправедливости мира.

Елисей же, проводив хрупкую обнаженную фигурку взглядом, лишь легко покачал головой:

— Прости меня, милая...

'В какие игры ты играешь, Всемирная мать?'

* * *

Лесана вновь вышла на землю лишь спустя несколько недель. Бледная, грязная, в спутанных волосах застряли водоросли, и ползала одинокая улитка. Обнаженные органы позеленели и словно бы раздулись, наполненные водой, глаза потускнели, утратив былое сияние. Гордо задрав нос, мавка прошествовала мимо сидящего на берегу лешего. Тот посасывал травинку и пристально наблюдал за девушкой, которая сейчас, как никогда, подходила под рассказы людей о злых духах. Порывшись в скрытом камышами тайничке, Лесана извлекла на белый свет простой гребешок, когда-то подаренный ей Хозяином Леса. Сам Елисей подобрал его в своих владениях — оборонила одна из селянок.

Вновь зайдя в воду, Лесана начала приводить себя в порядок. Через несколько часов, когда тело девушки приняло былой вид, лешего уже не было на берегу. Темнело.

Хмыкнув, девушка направилась в сторону деревни. Она знала несколько хороших полянок неподалеку: люди появляются редко, прекрасное место для размышлений поближе к дому. После последних событий она чувствовала вину перед русалками и водяным и уже подумывала о возвращении домой.

Но сегодня планам Лесаны не суждено было сбыться: полянка была занята. Еще до того, как увидеть происходящее, мавка почувствовала присутствие другого духа — безобидной жительницы дерева из северных окраин. Сначала Лесана решила не беспокоить пришлую подданную Елисея, но тут из-за кустов донесся звонкий девичий смех и мужской голос, и любопытство выиграло спор.

Открывшаяся картина была для мавки в новинку. На траве лежали и целовались двое, человек — совсем молодой парень прижимал лесовичку к земле (совсем как Елисей ее недавно, — отметила про себя Лесана, немного смущаясь) Травяной костюм древесной девы был давно отброшен в сторону. Тут же невдалеке валялась и забытая удочка — по-видимому, первоначально в планы юноши входила лишь рыбалка. Сейчас же он, одной рукой лаская грудь девушки-духа, другой удерживая ее за темные волосы.

Лесана удивленно наблюдала за происходящим, а в памяти всплывали новые воспоминания предыдущих. В голове мавки стали появляться новые, пока еще не полностью сформировавшиеся идеи.

'Я найду свой путь...'

* * *

К воплощению идей мавка приступила через несколько дней. Стащила в деревне белую выстиранную сорочку немного не по размеру. Одев ее — вроде, все прилично, направилась вверх по течению. Память Лейлы говорила о какой-то странной силе всех мавок, но ничего конкретного не было, и Лесана решила постичь все на собственном опыте.

Мокрая ткань облегала тело, подчеркивая все его достоинства, когда Лесана остановилась перед рыбачившим парнем. Тот был совсем молодым — как раз в том возрасте, когда желание в крови играет. Заметив стоящую по пояс в воде девушку, парень едва не выронил удочку. Мавка показалась ему прекрасным видением — люди по-своему ощущают духов.

Лесана же смеялась в ответ на уговоры выйти на берег, тянула белые руки и зазывала к себе, игриво поводя плечами, с которых уже давно исчезла ткань. Юнец так бы и прыгнул в воду, если б не подоспели русалки с водяным. Общими усилиями они утащили разошедшуюся мавку в озеро и заперли в гроте — для профилактики. Лесана кричала, угрожала, но все бесполезно, а таинственная сила так и не пришла на помощь.

А по деревне с тех пор пошли слухи о новом прекрасном духе...

Третья весна

Глава 1

В первые дни вынужденного заточения духи грота впервые заговорили с мавкой. Их голоса звучали со всех сторон, эхом отражались от стен, создавая целую какофонию звуков. Они убеждали, советовали, говоря, что Лесана на правильном пути. Только вот пути куда? Но пока что мавка решила особо не задумываться о том, что ее ждет.

На матерей она была по-прежнему обижено, впрочем, к их появлению в гроте девушка уже погрузилась в волшебную страну зимних видений. Это был чудесный невероятный мир, создаваемый духами прошлого; для каждого остающегося в гроте он был своим. У Лесаны — горные луга и хрустально чистые озера. Далеко разносился девичий смех, мавка водила хороводы, кружилась в компании таких же, как она. Здесь были девушки, память которых Лесана несла в себе. Счастливые дни... по пробуждении большая часть происходящего забывалась до следующей зимы: иначе могло возникнуть желание остаться в лучшем мире, а этого никак нельзя было допустить. Всему свое время.

— Приходи к нам, Последняя, как будет нужда, — шептали подруги мавки на прощание.

Почему Последняя? Лесана не понимала, а по пробуждении странное прозвище уходило из памяти.

Новой весной все стало как прежде. Русалки разговаривали, будто и не было неприятного происшествия в прошлом. Мавка не знала, смирились ли матери, или на то была воля Природы, но ее свободу больше никто не пытался ограничить. К людям же девушку тянуло все сильнее и, как только с озера сошел лед, Лесана отправилась в деревню.

Остатки снега мягко проминались под ногами, смешиваясь с грязью. Природа оживала медленно. Лесана легко проводила рукой по темным стволам, прислушиваясь к ощущениям. Мавка знала — Елисей скоро узнает об ее возвращении и тут же появится.

'Интересно, он сильно скучал?' — Девушка немного смутилась, поймав себя на подобной мысли.

Но леший не появился, и даже посещение деревни и долгое наблюдение за кипящей в ней жизнью не принесло Лесане ожидаемой радости. Мавка не хотела признаваться даже самой себе, что немного обижена и разочарована.

Когда Елисей не появился на второй, третий, четвертый день, девушка уже не находила места от беспокойства. Она металась по озеру, распугивая рыбу и нервируя русалок, излазила весь прибрежный лес. На пятый отправилась в Свое озеро и просидела на его берегу несколько дней в полном одиночестве, грустным пустым взглядом осматривая серый лес вокруг. Мавка не могла словами объяснить причин своего волнения. А леший объявился лишь, когда потерявшая надежду девушка, бросившись на поиски лесовички, трясла каждое дерево в попытках вызвать дух.

Елисей же, как ни в чем не бывало, вышел однажды из-за деревьев. Остановившись, как вкопанный, он с недоумением увлеченно отламывающую у дуба ветку Лесану. Девушка выглядела на редкость потрепано — всколоченные волосы, чумазое личико, рубашка превратилась в непонятное грязное рванье. Что произошло? Мавка пока еще не замечала Хозяина Леса и, что-то невразумительно бормоча под нос, продолжала свое дело.

— Кхм... — не выдержав надругательства над собственным лесом, тактично прокашлялся леший.

Что поделать, он знал, какой странной может быть Лесана — мало ли, что пришло ей в голову на этот раз. И мавка в который раз оправдала ожидания Елисей. Резко развернувшись в прыжке и мимоходом все же оторвав бедную ветку, она пылающими безумием глазами уставилась на лешего. (Рассеяно отметив краем глаза, как покачнулся дуб, Хозяин Леса напрягся, ожидая продолжения)

— Ах ты, собачий сын! — внезапно Лесана бросилась на Елисея. Девушка при этом весьма активно размахивала многострадальной веткой. — Где тебя только носило все это время?! — Истерично выкрикивала мавка.

Лешему же оставалось только уворачиваться, лихорадочно вспоминая, что же он успел натворить. Мавка была довольно-таки сильна и ударяла веткой весьма и весьма ощутимо. Да и бившие из кончиков скрюченных пальцев молнии... Не находите, не самое нормальное занятие для любого уважающего себя Хозяина Леса — убегать от безумной девчонки? Однако Елисею приходилось делать именно это. Наконец, Лесана выдохлась (если такое слово применимо по отношение к не устающему духу), накричалась и медленно опустилась на землю. Подозрительно косясь на ветку и потирая ушибленные места, леший подошел к мавке. Та плакала. У духов воды этот процесс выглядел весьма оригинально — жидкость выделялась из всех пор на теле, образуя на коже грязные ручейки.

— Ну что ты... — Елисей обнял мавку. — Перестань, все хорошо.

'Похоже, успокоение этого истеричного ребенка входит у меня в привычку, — рассеянная мысль мелькнула в голове лешего. — И все же она слишком живая...'

Глава 2

Агафья и ее отец мерно покачивались в старой телеге. Со дня смерти матери слишком тяжело было оставаться в шумном веселом городе. Поэтому сразу после похорон отец и дочь отправились к бабушке в деревню. Может, природа и тяжелая сельская работа хоть как-то помогут уменьшить боль.

Девушка давно забыла, как закончилось давнейшее посещение бабули. Да и не верила Агафья во всякие там легенды. Вот уже из-за деревьев появились первые домики. Несколькими годами ранее девушка бы просто поморщилась: "беднота". Сейчас же ей было просто все равно. Мать умерла, старик отец не проронил ни слова со дня похорон, — слишком мелочными казались прошлые мысли и желания.

В это раннее время поселение было полно жизни. Кто-то отводил коров на заливные луга, кто-то пас гусей. Бабушка Агафьи вырывала сорняки в огороде. Казалось, за прошедшие с момента встречи три года она постарела, иссохлась лет на десять. Девушка вздохнула — наверняка до бабули еще не дошли страшные новости, и сейчас именно Агафье предстояло рассказать все.

Медленно, стараясь как можно дальше оттянуть момент разговора, девушка спустилась с телеги. Потрепав кобылку по холке и заведя ее во двор, помогла спуститься отцу. Старая повитуха все это время не сводила с родственников глаз. Женщина стояла, выпрямившись во весь рост, будто жердь проглотила.

— Бабушка! — заведя отца в дом, Агафья бросилась к старой женщине и, всхлипнув, обняла ее. — Мама... она...

— Тише, девочка, не надо ничего говорить, — целительница погладила внучку по спине, в глазах ее блестели непролитые слезы.

* * *

Дом целительницы ближе прочих был расположен к лесу. Заинтересовавшаяся происходящим мавка появилась тут как тут. Девушка, выбравшаяся из телеги, вызвала у Лесаны смешанные чувства, она казалась странно знакомой. Однако мавка была уверена, что видит ее в первый раз.

Раздражение, злость, а потом и ненависть сменялись в душе Лесаны. Они словно сжигали саму ее суть, пробуждая неведомые ранее желания и инстинкты. Хотелось прямо сейчас накинуться на незнакомку. Вздрогнув, дух воды бросилась вглубь леса.

Мавка бежала, не разбирая дороги. Деревья проносились мимо, во все стороны летели брызги грязи, комья земли. Не известно, сколько продолжался этот безумный бег, ели бы Лесана неожиданно для себя не оказалась в объятьях лешего.

— Что случилось? — над ухом мавки раздался взволнованный голос.

Елисей удивленно смотрел на дрожащую девушку. В последнее время отношения у них складывались на редкость неоднозначные. И нельзя сказать, что это не радовало Хозяина Леса.

— Она... там... — скомкано бормотала себе под нос мавка, судорожно стискивая рубаху друга. — А я...

"Так дело не пойдет, — Елисей не поняли ни слова. — Надо прекратить истерику".

— Успокойся! — слова не расходились с делом, леший резко встряхнул Лесану за плечи.

Та тут же притихла и захлопала глазами, вопросительно глядя на Елисея. Хозяин Леса молчал. Мавка вздохнула и, легко чмокнув лешего в уголок губ, начала рассказывать, с трудом подбирая слова:

— Сегодня в деревню прибыла одна девушка, — Лесана усиленно не обращала внимания на насмешливый взгляд лешего. — Вроде бы ничем не примечательная, невысокая, слегка полноватая, но это к делу уже не относится. И вот, глядя на нее, я почувствовала какое-то странное желание... — взгляд Хозяина Леса в тот же миг посерьезнел. — Даже не знаю, на что оно похоже... — мавка запнулась. — Но это не все, вместе с тем, что меня жутко тянуло к ней, я ощущала просто кошмарную ненависть. К незнакомке! К человеку, в конце концов! Понимаешь?

Елисей некоторое время молчал, восстанавливая в голове полную картину происходящего. Ему впервые приходилось растолковывать мавке причины ее поступков. И теперь леший просто не знал, что делать.

— Боюсь, я не могу сказать, что с тобой, — Хозяин Леса покачал головой, — но могу посоветовать одно: прими свою природу и следуй инстинктам.

Лесана не выглядела сильно разочарованной. Девушка и не ждала ответа от духа земли. К тому же...

— Так странно.... Ты не первый, кто так говорит, — сообщила она. — Там в гроте в озере духи прошлых сказали то же самое.

— Вот видишь, — улыбнулся леший, — просто прислушайся к себе.

— Ладно, — кивнула Лесана, поправив сползшую с одного плеча сорочку. — Ну... я пошла? — вопросительный взгляд из-под пушистых ресниц.

"Не забывайся, она еще маленькая", — одернул себя леший и, дабы избежать искушения, скрылся в лесу.

* * *

Нынешней ночью мавка не отправилась на очередную прогулку. Вместо этого она лежала на дне лесного озера в окружении водорослей. Рядом плавали мелкие рыбки, они совершенно не боялись духа воды. Лесана задумчиво смотрела вверх. Девушка пыталась "прислушаться к себе", как советовали все вокруг. Уже давно наступила полночь, а ничего нового так и не произошло. Мавка прикрыла глаза, наслаждаясь тихим журчанием воды, прислушиваясь к звукам природы.

А потом пришло Это... Лесана испуганно вздрогнула, едва не потеряв нужное состояние. Все более явственным становился некий зов, будто состоящий из запахов, цветов, звуков. И девушка поднялась, по-прежнему не открывая глаз, она отдалась на милость Природы.

Один шаг, другой... методично переставляла ноги, и с каждым движением зов усиливался. Пробуждался голод, не свойственный духам. В итоге, наткнувшись на преграду, мавка открыла глаза, которые сейчас сияли потусторонним голубоватым светом. Лесана стояла перед кроватью приезжей девушки.

В натопленной избе было довольно-таки тепло, а потому то и дело ворочающаяся во сне Агафья, в конце концов, сбросила покрывало на пол. Мягкой волной оно упало под ноги мавки, и та наступила на ткань, приминая ее. Русые волосы девушки разметались по подушке, пышная грудь мерно поднималась.

Лесана провела влажной рукой по лицу приезжей, капельки озерной воды упали на губы Агафьи. Как завороженная, мавка накрутила на палец мягкий локон и присела на край кровати. Подчиняясь инстинктам, сдобренным изрядной долей любопытства, Лесана легко разорвала тонкую рубаху, в которой спала приезжая.

Свет полной луны осветил белоснежную грудь. Розоватый сосок тут же набух от легких касаний холодных рук мавки. Ладони Лесаны будто сияли в лунном свете. Дух воды облизнулась, обнажая вторую грудь.

Лежащая на кровати девушка застонала, подаваясь навстречу ласкающим ее рукам, но не проснулась. Лесана не выдержала. Отметая все доводы почти усыпленного разума, мавка прильнула к груди Агафьи и начала жадно сосать ее, поглощая сияющую энергию. Через некоторое время, на миг отпрянув, принялась за вторую, легко поглаживая щеки и губы девушки. Та же негромко стонала и вздрагивала под Лесаной. Дух воды чувствовала, как наполняется силами, жизнью ее тело. Великолепные ощущения! Эйфория охватила мавку, влажные руки которой скользили по телу Агафьи. Напившись вдоволь, Лесана сыто облизнулась. Пальчиком собрала с груди остатки свободной энергии и поднялась с кровати.

Робко дернулось мертвое сердце. Стукнуло раз-другой. Затем — все бодрее. Тук, тук, тук... мавка испуганно вздрогнула. Потом, сосредоточившись и все еще не веря в происходящее, прижала руки к груди. Ожившее чудом сердце прогоняло по жилам плазму — нет, крови по-прежнему не было.

Легким поцелуем коснувшись губ девушки, Лесана выбежала из дома. Сегодня ей предстояла прекрасная ночь. Остановившись на лесной опушке, мавка полной грудью вдохнула ночной воздух, наполненный разнообразнейшими ароматами. Сквозь ребра на спине было видно, как расправляются ранее мертвые, сморщенные легкие.

И Лесана засмеялась, впервые понимая, что это значит — жить.

Глава 3

"Раз почувствовав это, невозможно больше остановиться, — звучали в голове Лесаны голоса духов грота. — Не бойся, девочка, все правильно. Это и есть твоя сущность".

Ощущения приобретали пугающую четкость. Голова кружилась от обилия новых впечатлений. Ступню заколола острая веточка, руки ощущали шероховатость ткани. С всхлипом Лесана оторвалась от как-то посеревшей Агафьи. Девушка задыхалась.

Легкие вновь наполнялись воздухом, мавку трясло. Она закашлялась, падая на пол.

"Это невозможно!" — Лесана раскинула руки.

Во второй раз уже мавка приходила в избу старой повитухи. Дух воды пока никому не рассказывала — слишком внезапно все случилось. Тогда на следующее утро она очнулась прежней, и все произошедшее ночью казалось прекрасным видением. Чтобы доказать себе, что это — правда, Лесана снова вернулась в дом.

Мавка не думала, что ее могут заметить, и сейчас, когда в смежной комнате раздались звуки шагов, это оказало на редкость отрезвляющий эффект.

— Агафья, что с тобой? — сонный мужской голос.

Очнувшись на миг, Лесана змеей выскользнула в приоткрытое окно. О ее пребывании в спальне теперь свидетельствовали лишь лужи воды на полу комнаты, да влажные простыни.

Отбежав подальше, мавка звонко рассмеялась: "Все происходящее — правда!" Девушка закружилась в безумном танце. Она срывала подснежники, вдыхая их запах, обнимала деревья.

"Я живая!" — эмоции переполняли Лесану.

Через несколько мгновений мавка наткнулась на пришедшего на шум лешего. Тот совершенно не удивился, увидев источник всех своих проблем. Улыбнувшись, Лесана схватила Елисея за руку и бросилась бежать, утягивая его за собой. Вывалившись на поляну возле озера, она упали на молоденькую траву и покатились по ней.

— Я живая, — как заведенная шептала Лесана. — Живая...

Усевшись верхом на Елисея, мавка прикоснулась к его губам.

"Теплые и мягкие, — мелькнула шальная мысль в затуманенном возбуждением мозгу девушки. — И как я раньше не замечала".

— И кожа совсем не как у меня, — уже тихо, но вслух.

Лесана поерзала, устраиваясь поудобнее. Сосредоточенно прикусив губу, мавка целеустремленно провела рукой по обнаженной груди лешего. (Хозяин Леса сам скинул рубаху в какой-то момент). Елисей пока не двигался, предоставляя девушке полную свободу действий.

Мавка же, что-то решив про себя, первой поцеловала Елисей. И девушка очень удивилась, когда воздух в легких внезапно закончился.

— Сделай меня женщиной, — тихо прошептала Лесана. — Я знаю, ты хочешь этого...

"Дурочка, — глаза Елисея блеснули. — Я почти не способен чувствовать". Но мавку он не оттолкнул, напротив, крепче прижимая к себе.

* * *

На следующее утро Лесана стеснялась смотреть в глаза лешему,предпочитая избегать его. Елисей про себя посмеивался над смущением чего только не вытворявшей ночью мавки, теперь спрятавшейся в озере у русалок.

Позже Лесана навестила духов грота, которые продержали ее до глубокой ночи, расспрашивая обо всем происходящем и делясь некоторыми воспоминаниями.

Посещать деревню мавка не прекратила. Новые ощущения затягивали в себя, заставляя забыть обо всем остальном. Лесана дни проводила в гроте или прогуливалась с лешим по лесу. Дух, казалось, расцветала на глазах. Ее характер заметно улучшился, вернулись прежние теплые отношения с русалками.

Агафье же становилось все хуже. Девушка чахла, блекла на глазах. Через месяц она выглядела тяжело больной, через два — напоминала обтянутый кожей скелет и не имела сил подняться с кровати.

Ни отец, ни бабушка-целительница ничего не могли поделать. Агашке не помогали ни лекарства, ни наговоры. По деревне давно уже шептались о злой воле духов, мол 'чем-то не угодила им девчонка, навлекла на себя гнев'. Старейшие качали головами и, прикрывая глаза, пытались вспомнить предания да легенды. Упоминали они и о новом духе, несколько лет назад появившемся в деревне. Впрочем, что это за создание природы, никто не знал. Древние боги молчали, и молодежь, более лояльно относящаяся к переменам, уже с сомнением стала поглядывать на старую деревянную часовню на окраине, пустующую с момента трагической гибели святого отца. Авось поможет?

Тогда после крещения Великого князя Владимира во все стороны были отправлены священники, которым долженствовало нести знамя истинной веры в людские массы. Поговаривали, что в некоторых землях новую религию устанавливали силой, но только не здесь. Кому было дело до маленькой деревеньке, скрытой в гуще леса? К священнику, однажды случайно появившемуся в поселении, жители отнеслись довольно мирно. Молодые люди вечерами частенько заслушивались его историями о 'большом мире', о новом боге и его религии. Некоторые отчаянные, путешествующие на ярмарки в соседние деревни, также вступали в новую веру. Просто потому, что так делало большинство.

Стараниями одинокого святого отца и некоторых добровольцев недалеко от деревни была возведена небольшая часовня. Старожилы на это лишь качали головами, но не вмешивались — боги сами рассудят, кто прав, а кто виноват. Здание не может принести особого вреда.

Шли годы, новая религия все сильнее проникала в повседневную жизнь, подстраиваясь, поглощая, а где и просто переделывая под себя старые порядки и обряды. Только старики и сохранили верность древним богам. Потом святой отец — уже старик — погиб. Задрал медведь в лесу. Оставшаяся без присмотре часовня со временем обветшала. Желающие крестить детей отправлялись в соседние деревни, находящиеся в нескольких днях пути. Конечно, местный священник заглядывал время от времени, но в его ведении находилось не так уж мало поселений, которым следовало уделить внимание.

* * *

Никанор вяло покачивался на небольшой каурой лошадке. Несмотря на то, что уже неделя, как наступило лето, было довольно прохладно. Солнце уже клонилось к горизонту, на небе не было ни облачка.

Молодой человек покинул закрытую монастырскую школу в канун своего двадцатипятилетия и теперь был полон энтузиазма в уничтожении нечистых тварей. Подобные школы — весьма распространенное явление. Впрочем, их существование отнюдь не афишировалось. Строго говоря, об особой программе обучения знали лишь высшие чины духовенства, да князь с приближенными боярами. И был дан указ всячески содействовать предъявителям особых грамот.

Следует сказать, что практических занятий фактически не проводилось: в основном изучались поверья да сказания. Молодые люди узнавали особенности поведения и внешнего вида духов. Каждый год очередной выпуск разъезжался по Руси, дабы 'нести свет божьей веры' в погрязший во тьме народ. Восстанавливались и строились церкви. Люди, лишенные поддержки уничтожаемых духов, быстро принимали новую религию.

Живот Никанора жалобно заурчал, напоминая о том, что у парня и маковой росинки во рту не было со вчерашнего дня.

'Деревня должна быть уже близко... — он осмотрелся, но во все стороны от дороги простирался лишь дремучий лес. — Не иначе, как происки духов'

Юноша вздохнул и, прикрыв глаза, вознес молитву Всевышнему, прося дать силу стерпеть неурядицы. Никанор не видел, как тут же подернулся рябью окружающий мир, словно испугавшись святых слов.

Часть деревьев медленно растворялась в наступающих сумерках, обнажая заросшую травой дорожку. Вела она вглубь уже отнюдь не такого угрожающего леса. Единый бог быстро захватывал новые территории, не давая древним духам и шанса на спасение.

Флегматичная кобылка Никанора свернула на новую тропку и, остановившись на обочине, отщипнула листик кустарника. Мерно заработали челюсти. Покосив лиловым глазом на седока, лошадка сделала еще пару шагов.

Никанор, казалось, совершенно не замечал перемещений верхового животного. Лицо и руки юноши сияли в полумраке леса, все вокруг залил бледный призрачный свет. На лбу молодого служителя Единого пролегла вертикальная складка.

Священник молился пылко, неистово, громким шепотом выговаривая каждое слово. И святые звуки эти будто становились материальным, сгущая воздух, пробегая искрами по конской гриве.

* * *

Едва на волю вырвались первые слова молитвы, голову Елисея пронзила резкая боль. Коротко вскрикнув, леший упал на колени. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Схватившись за голову, дух леса крепко стиснул зубы, стараясь не проронить ни звука — не дождутся! Безмолвно он взывал к матери Природе, моля об избавлении от мук. Увы, великие силы был глухи, и даже такой родной и знакомый до мельчайших листочков лес вмиг стал чужим и неприветливым, и это тоже причиняло почти физическую боль.

Лишь огромной силой воли заставив себя подняться, Елисей с трудом сделал первые шаги. Лешего немилосердно шатало из стороны в сторону, ветки так и норовили уцепиться, повалить на землю. Под ногами невесть откуда появлялись коварные норки, пытаясь задержать. Будто... в какой-то миг дух леса стал обычным человеком. Но такое ведь невозможно?

Впрочем, через несколько десятков мизерных шажков внешнее влияние постепенно начало ослабевать. Это давало возможность с трудом, но дышать. Но духи ведь не дышат — возможно попробуете возразить вы. Наверное, вы и будете правы, ведь дыхание для них совершенно не то, чем является по людским меркам. Каждое из созданий Природы привязано к какой-либо силе, стихии. Постоянное единение с ней и есть подпитка, заменяющая духам дыхание. И если разорвать связь эту, гибель будет неизбежна. Только вот кому подобное может быть по силам?

Неизвестно, сколько времени прошло до того момента, как Елисей без сил свалился на берегу родного озера.

'Это конец', — навязчивая мысль не желала исчезать. Леший отчетливо осознавал, что не смог помешать слуге Единого попасть в деревню. Скоро, очень скоро все вокруг начнет меняться. Елисей был очень стар и опытен, но из сложившейся ситуации упорно не видел выхода.

'Ничего не поможет', — безумная идея.

— Мать Природа ушла, оставила своих детей, — горький шепот в пустоту. И Елисей провалился в глубокое забытье.

А за несколько верст отсюда Лесана ощутила, как чьи-то призрачные холодные руки на миг сомкнулись на ее тонкой шее...

Глава 4

 — Спасибо, Господи! — торжественно прошептал Никанор, осеняя крестным знаменем показавшуюся из-за деревьев деревеньку.

  Молодой человек значительно воспрял духом. Теперь ему стоило поискать место для ночлега. Совершенно не думая о том, что язычники-крестьяне могут отнестись к нему не так радушно, как хотелось бы, Никанор спешился и направился к ближайшему домику.. не иначе, как волею судьбы, постучал святой отец именно в дверь избы, принадлежавшей старой целительнице.

 Впустил его внутрь немолодой измученный мужчина, с нездоровым блеском в глазах ответивший на просьбу переночевать.

 — Располагайтесь, будьте, как дома, — залебезил отец Агафьи (а это был именно он). — Мать, накрывай на стол!

 Мужчина уже почти потерял надежду на выздоровление дочери, и теперь был готов протянуть руку хоть так попрекаемому церковью черту, пообещай он помочь Агафье. Молниезар, как и его дочь, были крещены еще несколько лет назад по приказу Великого князя (впрочем, данными при крещении именами они так и не начали польховаться в обиходе). Больших изменений в повседневную жизнь это не принесло.

 

 Старая Родослава-целительница неодобрительно покосилась на гостя, но спорить с сыном не стала. Лишь сердито загремела кастрюлями — старухе не нравилось присутствие иноверца. 'Не из-за этого ли отвернулись боги от нашего дома? Слишком распустилась нынешняя молодежь...'

 Хозяин дома тем временем, настойчиво усадив Никанора на широкую скамью, приоткрыл окно, впуская в комнату свежий воздух. Пламя свечей затрепетало, по стенам бросились в пляс тени. Удивляясь странному поведению хозяина дома, святой отец огляделся. Его взгляд, несмотря на полумрак, примечал малейшие детали: легкий беспорядок, глухо задернутая занавесь, огораживающая ложе на печи; пучки разнообразных трав, развешенные то тут, то там; отсутствие иконы в положенном месте.

 — Угощайтесь, святой отец, угощайтесь, — согнувшись в поклоне, Молниезар поставил перед юношей миску с ароматной лапшой. Живот Никанора вновь жалобно заурчал.

— Благослови, Господь, эту пищу... — привычно начал священник, прикрыв глаза.

Дрогнули тени на стенах, и где-то за печкой упал домовой, опрокидывая положенную ему миску с молоком.

Старуха-целительница нахмурилась, но снова промолчала. Приподняв юбки одной рукой, она ловко забралась на печь — надо было проверить, как там внучка. У Агафьи снова был жар, девушка тяжело дышала.

— Помоги ей, Природа-мать, — горячо зашептала Родослава, обтирая скелетоподобное тело изможденной болезнью девушки. Целительница оборвала себя на полуслове: священник закончил молитву, раздался мерный стук ложки. — Прошу тебя.

Старуха поправила пучок отгоняющей злых духов травы так, чтобы он вновь оказался над головой внучки. Девушка, казалось, спокойно спала. 'Ненадолго', — целительница вздохнула, в который раз жалея, что ничем больше не может помочь внучке. Кто знает, может молодого священника привела сама судьба?

Наевшись, Никанор довольно потянулся, не сразу обратив внимание на напряженную тишину, повисшую в воздухе. Хозяин дома выглядел на редкость неуверенно. Взгляд его метался по комнате, то и дело останавливаясь на Никаноре.

— Я вас слушаю, — молодой человек даже немного смутился. Но ждать, пока Молниезар сам решится что-то сказать, не было сил — святой отец слишком устал. Он даже начал немного жалеть о том, что остановился именно в этом доме.

— Святой отец! — возопил мужчина, быстрым шагом преодолевая разделявшее их расстояние и шумно падая на колени. Опешивший Никанор с трудом заставил себя не отшатнуться назад. 'Странный, странный дом', — парень отстраненно наблюдал за вцепившимся в его руку Молниезаром.

— Моя дочь очень больна, — уже более спокойно продолжил хозяин дома. По щекам мужчины текли слезы. — Пожалуйста, помоги ей, святой отец!

Никанора, совсем ошалевшего от такого напора, хватило лишь на то, чтобы пробормотать:

— Да-да, конечно, — он мысленно вздохнул и попытался поднять хозяина дома с колен. — Где она? — молодой человек решил разделаться со всем побыстрее. Впрочем, Никанору нравилось помогать людям, ведь так велел его Бог. Конечно, в монастырских школах учили немного другому, с детства вбивая в головы сирот вполне определенные истины.

Мигом успокоившись и резво поднявшись с колен, мужчина подвел Никанора к большой печи. Старая Родомира была согнана со своего места, и что-то недовольно бормоча под нос, проковыляла во двор.

— После того, как заболела Агафья, совсем умом тронулась старая, — немного небрежно пояснил Молниезар. Впрочем, Никанор слишком устал, чтобы обращать на все это внимание.

Дочка хозяина действительно выглядела на редкость прескверно. А уж тяжелый смрад умирающей плоти, висевший в воздухе...

— Святой отец, — тихо прошептала Агафья, голова которой сейчас больше напоминала обтянутый кожей череп. — Я умираю, да? — большие глаза влажно блестели в полумраке.

Никанор молча, стараясь отрешетиться от всего происходящего, взял девушку за руку. Кожа была сухой и горячей, на ощупь напоминая бересту.

— Все в руках Господа нашего, — голос молодого человека дрогнул.

Видеть страдающих людей оказалось на редкость сложно. Ведь это были не богомерзкие духи, с которыми его учили бороться всю сознательную жизнь. Неожиданно для самого себя, молодой человек попытался представить, какой была девушка до того, как страшная болезнь подкосила ее. Перед глазам предстала заливисто смеющаяся златовласая красавица. Никанор вздрогнул, испугавшись, и замотал головой, пытаясь отогнать непрошеные мысли. 'Здесь и сейчас', — несколько раз повторил про себя, словно молитву.

— Ты что-то хочешь сказать мне? — взяв себя в руки, ласково произнес Никанор, осторожно касаясь лба девушки. Агафья тяжело дышала, руки слабо комкали одеяло.

— Грех... мертвая девочка... — бормотала она, словно в бреду. Бессвязные фразы лились бурной рекой. Звонкий голос (и откуда только сила в умирающем теле?) бил по нервам все сильнее. — Весен несколько назад... упала в реку... — глаза Агафьи закатились, в уголках губ выступила слюна.

Словно сквозь вату, парень услышал звук падающих мисок. Девушка уже металась, с небывалой силой вырываясь из объятий пытавшегося ее удержать Никанора. Не зная, что предпринять и решив, что Агафья, по меньшей мере, одержима, святой отец начал читать молитвы, все повышая голос в попытке перекричать беснующуюся девушку.

Приступ закончился также внезапно, как и начался. Агафья без сил упала на влажные простыни. Подрагивающей рукой Молниезар подал молодому человеку влажную тряпку. Краем глаза святой отец отметил необычайно бледную старуху, широко раскрытыми глазами смотрящую куда-то сквозь него.

— Месть за совершенное, — чтобы услышать слова девушки, Никанору пришлось наклониться к ней. Взгляд против воли уперся в тщедушную иссохшуюся грудь, кожа на сосках была сероватой и потрескавшейся. По телу парня пробежала волна отвращения, он прикрыл глаза.

Воздух со свистом вырывался из груди Агафьи, заглушая слова.

— Я так устала, — девушка прикрыла полупрозрачные веки. — Простите... — и испустила дух.

— Прими, Господь, ее душу, — размашисто осенил крестным знаменем замершее тело Никанор, пытаясь прийти в себя. Слишком много событий для одного вечера. Парень обвел комнату пустым взглядом.

Отец девушки был бледен и молчал. Старая целительница медленно опустилась на пол, хватаясь за голову. 'На сегодня смертей достаточно...'

— Эта дуреха вернула к жизни мавку. Духи природы возвратили ей долг, — внезапно ясным голосом твердо произнесла Родослава.

'Мавка — зловещий дух воды. Является она путникам в обличье девы прекрасной и невинной, — вспомнился вдруг Никанору отрывок из когда-то заученной наизусть книги. — Но лишь обернется — всякого ужас священный охватит. Спина-то духа кожи лишена, да премерзкие сухие органы виднеются.

Сбивает с пути истинного она, затем увлекая в темный омут...'

'Вот, значит, что прижилось среди людей. Не зря Господь указал мне этот путь. Ну ничего, недолго осталось твари осквернять свет божий', — парень мысленно улыбнулся в предвкушении. Молодость и азарт играли в крови, отодвигая на задний план текущие проблемы.

— Завтра объявим общий сбор, — вслух произнес о своем решении Никанор, спускаясь с печи.

Глава 5

Дон-дон-дон — гулкий звон колокола разнесся по деревеньке, эхом отдаваясь лесу. Не понимая, что происходит, селяне выглянули со своих дворов.

— Общий сбор, общий сбор, — стуча деревянной палкой по хлипким заборчикам, пробежал мальчишка. Он определенно был страшно доволен доверенным ему поручением.

Недоуменно переговариваясь, жители подтягивались к центру поселения, где на наспех сооруженном помосте уже стоял Никанор. Рядом с ним задумчиво почесывал затылок староста.

— Кто это? — враждебный выкрик из толпы.

Святой отец обвел взглядом недовольных селян и мысленно вздохнул.

— Моя дочь умерла сегодня ночью, — первым начал бледный Молниезар. — Злой дух забрал ее.

Жители испуганно примолкли. Старшие хмурились чуть поодаль. Ссора с духом не предвещала ничего хорошего — единственное, что было ясно точно.

— Мы должны собрать дары, — уверенные слова старейших жителей деревни.

Никанор поморщился — суеверия и подобострастное преклонение не так просто было искоренить.

— Мы должны уничтожить духа! — уверенно провозгласил он, обводя взглядом толпу.

Минуту люди ошарашено молчали, затем разгорелся жаркий спор. Святому отцу оставалось лишь молча наблюдать со стороны: как чужак он не имел никакого влияния на жителей деревни. Да и попытайся парень насадить свое мнение, никто не поручился бы за его жизнь. Поэтому оставалось лишь ждать. Впрочем, какое бы ни было решение, Никанор не сомневался в собственных дальнейших действиях.

— Мы не можем все время жить в страхе!..

— Так еще сильнее богов разозлим!..

— Не должны...

— Они придут за нашими детьми!..

Мнения расходились. Более молодые были сторонниками радикальных мер, кто-то даже припомнил о русалках, мешающих рыбалке и пытающихся затащить в реку. Молодой человек слушал и запоминал: по-видимому, провести ему в деревеньке надо будет немало времени, и наладить отношения с селянами точно не помешает.

— Дядя священник, а это правда, что бог только один? — маленькая девочка подергала Никанора за подол длинных одежд. Парень не смог сдержать улыбки: правду говорят, устами детей молвит сама истина. Только он хотел сказать что-то, подлетела бледная измученная женщина и, молча подхватив ребенка на руки, тут же удалилась. Никанору оставалось только пожать плечами. Никто и не обещал, что его миссия будет простой.

Обсуждение закончилось так же быстро, как и началось. Переговариваясь, жители стали расходиться, впереди было еще много работы. Кто-то отводил взгляд, кто-то смурно сплевывал под ноги Никанору.

— Мы покажем дорогу к логову духов, — подошел на редкость задумчивый староста. — Но больше не хотим иметь с этим ничего общего.

Никанор кивнул, соглашаясь: большего он и не ждал.

* * *

Исток реки — лесное озеро. Именно там, по словам деревенских жителей, находилось обиталище премерзких духов. Как водится, где именно оно располагалось, никто четко сказать не мог — боялись. Получив от Молниезара куль с едой в дорогу, парень отправился в путь. Никанор не унывал: идти вверх по течению реки, что может быть проще. С божьей помощью, разумеется.

Стояла обманчиво чудесная летняя погода. Впрочем, святой отец не верил ни в манящее журчание кристально чистой воды, ни в радостное пение птиц, помня о том, что любое создание из монастырских книг может поджидать его под ближайшим кустом. Раздвигая упругие ветви, парень упрямо двигался вперед. Со свойственной юности пылкостью и горячностью, он освящал чуть ли не каждое дерево и куст. Все это было отнюдь не зря — на некотором отдалении от Никанора следовал леший, и святые слова прекрасно разбивали его мороки и попытки запутать тропу.

Понимая, что больше не имеет власти в собственном лесу, Елисей бросился вперед, стремясь предупредить русалок и, прежде всего, Лесану. Только поздно — все пути к отступлению уже были отрезаны. Не обнаружив мавки в озере, леший поспешил удалиться: водяным духам он уже ничем не смог бы помочь.

И вот цель совсем близко. Выбравшись на берег обманчиво спокойного лесного озера, Никанор довольно улыбнулся. Духи где-то рядом, юноша почти физически чувствовал их. Боятся... правильно. И не давая себе замешкаться, парень подошел к самой кромке воды. По поверхности пробежала легкая рябь. Даже птицы замолкли, когда Никанор, дрожа от предвкушения и наполняющей его силы, опустил в озеро святой крест. Серебро блеснуло на солнце прежде, чем кристально чистая вода с легким шипением (как показалось парню) приняла его.

Наполнив легкие воздухом, священник негромко начал молитву. Вода вскипела, озеро, казалось, сжалось и отпрянуло, сопротивляясь действию святых слов. Несколько рыбин всплыло брюхом вверх неподалеку. Одной рукой Никанор крепко держал крест, другой — осеняя царство духов крестным знаменем. Голос молодого человека крепчал, звуча все громче и увереннее.

Поднялся из ниоткуда порывистый ветер, пытаясь столкнуть парня в яростно бушующее озеро. Никанор не сдавался. Вода взмывала вверх, складываясь в жуткие фигуры, искаженные гримасами ужаса, гнева или ярости лица.

Только вот святой отец, уверенный в собственном Боге, ни капли не боялся и был как никогда спокоен. Тело его — напряжено до предела, лик — одухотворен причастностью у высшим таинствам. В победе Никанор не сомневался.

Глава 6

От духов грота не было скрыто ни прошлое, ни будущее. Впрочем, они не жаждали делиться этим знанием, изредка принимая решения, которые считали правильными. Усыпленная на несколько дней мавка как раз и являлась таким решением.

Проснулась Лесана от сосущей пустоты, внезапно нахлынувшей на ее разум. Духи грота молчали, но воздух наполняли почти осязаемые боль и тоска. Взволнованная мавка резво направилась к выходу из пещеры, но едва ее нога коснулась ранее живительной влаги, неживую плоть обожгла резкая боль. Вскрикнув скорее от неожиданности, Лесана отскочила назад.

— Что происходит?! — голос задрожал, звук отразился от стен и эхом разнесся по гроту.

— Тише, дитя, — печальный голос зазвучал в голове мавки. — Тебе пока не стоит идти туда...

— Но как же тетушки? — испугалась Лесана. — С ними все в порядке? — немного отстраненно. Мавка с недоумением рассматривала обожженную и вздувшуюся кожу на белой ноге. — Что случилось? — повторила она.

Ответом была тишина, что словно набатом била в голове. Глаза мавки расширились в понимании. Не раздумывая больше, Лесана вновь бросилась к берегу подземной реки, резко остановившись только у самой кромки воды.

— Не делай глупостей! — на несколько голосов зашуршали духи прошлых. — Не для того мы уберегли тебя от смерти верной.

— Как?! — голос Лесаны задрожал.

Впрочем, секундная растерянность мигом испарилась. Мавка выпрямилась, гордо вздернула подбородок и отстранено закончила, глядя в темную воду:

— Я должна узнать, что произошло, — казалось, кожа Лесаны светилась изнутри, когда мавка стремительно шагнула в воду.

Сначала дух не почувствовала ничего, кроме необычайной отчужденности родной стихии. Но уже через миг тело разорвала безумна боль. Неиспытанное ранее ощущение. Лесана закричала. Мавке казалось, что само ее естество выдирают из хрупкого тела, разрывают на части, заставляя изгибаться в невозможные позы. Боль накатывала волнами, словно горная река снося все на своем пути.

'Нет!' — внезапно перед глазами духа замелькали картины произошедшего днем ранее. Корчащиеся в муках русалки, кипящая вода, погибающая рыба...

'Нет!' — озеро было мертво, и это горькое понимание принесло куда больше ужаса.

— Ненавижу! — единственное слово вместе с пузырьками воздуха взметнулось к поверхности. И вдруг боль отступила.

Еще не оправившись от шока, мавка опустилась на дно подземной речки и плавно пошла вперед, одной рукой касаясь каменной стены и, словно шлейф, мерцающая голубая вода вилась за ней, обнимая, успокаивая и просто ластясь к ногам. Лицо Лесаны напоминало бездумную маску, глаза абсолютно ничего не выражали.

— Прости, детка, так было нужно, — тихий извиняющийся шепот разнесся по пустующему гроту. — Только ты сможешь нам помочь.

— Но достаточно ли она сильна?..

* * *

Лишь выйдя к деревне, Никанор ощутил, как многого для него стоило уничтожение духов. Организм парня был почти полностью обессилен. Так и не дойдя до приютившего его дома, святой отец упал у помоста, где женщины стирали белье.

* * *

Присутствие неподалеку мавки Елисей ощутил сразу. Легко определив ее местоположение, леший ступил на лесные тропы — вдруг еще куда уйти вздумает. Впрочем, его опасения оказались напрасными: Лесана и не пыталась сбежать. Она совершенно не двигалась, словно статуя замерев на небольшой поляне в окружении поваленных деревьев. Воздух так и искрил от излучаемой мавкой силы.

Елисея пугали эти необъяснимые участившиеся приступы. Вызванные более или менее сильными потрясениями, они странным образом давали водному духу новые силы.

Лесана не произнесла ни слова, и леший, понимавший причины такого состояния, не пытался пробиться через завесу отчужденности. Он просто схватил мавку в охапку, стремясь предотвратить бессмысленное уничтожение родного леса, и бросился бежать — назад, к мертвому озеру, моля Природу лишь о том, чтобы духи грота смогли остановить это безумие. Лесана не сопротивлялась, больше напоминая восковую куклу.

'Конец. Мы скоро исчезнем', — и сейчас, и после, убеждая духов Прошлых уже сейчас усыпить мавку, Елисей не мог избавиться от тяжелых мыслей. Перемены гнали вперед болезненными уколами мечей нового мира, отдавались в ушах звоном колоколов.

Четвертая весна

Глава 1

Очнувшись. Лесана долго не могла понять, где находится. Память возвращалась урывками, тело было ослаблено и ощущалось довольно-таки странно.

'Одна? Неужели все правда?' — огляделась, мысленно взывая к духам грота.

Мавку немилосердно трясло, зрение то и дело пропадало. Лесана упала на колени.

— Белава... тетушки, — попыталась позвать она. Голос слабел. 'Но ведь даже после смерти духи не уходят, навсегда оставаясь тут, в гроте!' — эта мысль придала уверенности. Полная желания хотя бы поговорить с исчезнувшими, мавка вскочила на ноги. Тетушки просто не могут не отозваться!

— Дядюшка водяной! — надрывалась Лесана, метясь по гроту. Но в ответ — лишь полное молчание.

Где, где, где... — отзывалось эхо.

— Ну почему?! — полный боли крик. В бессилии Лесана ударила кулаком о стену. Вы все еще думаете, что духи не могут чувствовать?

— Успокойся, дитя, их нет здесь, — наигранно холодный голос предшественницы, которому вторили ее сестры. — Их больше нет. И... — голос дрогнул, — память стерта из ткани мира.

Понимание произошедшего нахлынуло на мавку горячей волной. И Лесана закричала. Звонко, пронзительно, сильно. По всему ее телу стали выступать капли воды — своеобразные слезы. От крика мавки дрогнули каменные стены грота, по камню пробежала сеть трещин.

И мавка поклялась отомстить убийцам, призывая в свидетели силы природы. В деревне отец Никанор подавился завтраком.

С этой минуты была объявлена война.

Резко замолчав и как-то преобразившись, Лесана направилась к воде. Врага надо знать в лицо, так? Зачерпнула немного в ладошку, поднесла к лицу и быстро зашептала. Мавка просила воду показать прошлое, открыть свою память. И почти полностью мертвое озеро откликнулось. Сознание Лесаны наполнилось образами. Вот молодой священник читает молитву — слов не слышно, но лицо его до тошноты одухотворено. Вот уже корчатся от боли в мигом ставшей смертельно опасной воде друзья мавки.

Больше не в силах видеть ужасные картины, мавка пыталась вырваться из плена видений прошлого. Только вот вода не отпускала, показывая, запечатлевая в памяти Лесаны каждый миг произошедшей трагедии.

Священник воздел руки к небу и что-то прокричал. Выглядывающие из-за кустов крестьянские дети испуганно отшатнулись.

Наступила темнота...

И в это мгновение упавшая на колени мавка увидела свой конец. Вода навечно сохранила память о величайшем разрушении, коснувшемся ее. Живительная сила ушла из озера, оставив после себя холод и пустоту.

* * *

С того дня в деревне стали пропадать молодые юноши. Сначала один, через десяток дней — еще парочка. Уходили к реке и не возвращались. В селении начали поговаривать, что не всех дескать духов уничтожил святой отец. Да и вообще, Природа мстит за погибших детей. Никанор несколько дней ходил на редкость задумчивым. 'Наверное, где-то в лесу есть еще одно логово', — в итоге решил святой отец.

Впрочем, отправляться на поиски он пока не спешил — ждал, когда полностью сойдет снег, и земля хоть чуть-чуть подсохнет. Затем на некоторое время наступило затишье. Крестьяне, забыв о надоедливых духах, полностью ушли в хлопоты по хозяйству. Никанор же занялся восстановлением часовни.

Коварный дух дала о себе знать в середине лета. Погожим утром к Никанору пришел бледный парень. Заикаясь на каждом слове, то краснея, то бледнея, он рассказал, как ночью прелестный дух попыталась совратить его в собственном доме. Рассказал и о мокрых простынях и о луже на полу. Провожая взглядом мечтательно причмокивающего юнца, святой отец понял, что больше медлить нельзя.

На следующий день, отказавшись от помощи не особо настаивающих и старающихся держаться в стороне ребятишек (именно они рассказали в деревне об убийственной силе молитвы), святой отец отправился в лес.

Глава 2

— Что же ты, милый? — ласково ворковала девушка. — Давай, иди ко мне... — голос завораживал, белая кожа, мерцающая в свете луны — манила.

Незнакомка, казалось, совершенно не стеснялась своей наготы. Она стояла по пояс в воде и расчесывала длинные влажные волосы.

Парень судорожно сглотнул. Молодая горячая кровь давала о себе знать.

— Не бойся, — на выдохе. Негромко, с придыханием.

Юноша не отрывал взгляда от маняще открывающихся губ. Он уже почти не слышал слов, кровь громко стучала в голове.

'Это ведь так просто — сделать несколько шагов...'

Щеки его давно порозовели.

— Иди, иди, иди, — манящий шепот. Плавно опустившись в воду, девушка подплыла чуть ближе.

'Да!'

В животе парня, казалось, запорхали бабочки, когда он сделал последний шаг.....

Легкий всплеск.

Звук поцелуя.

Недолгая тишина и похожий на звон колокольчиков девичий смех.

* * *

— Я чувствую, что становлюсь сильнее, — мавка сидела на нависающей над водой ивовой ветви и болтала ногами.

Разлегшийся на солнечном берегу Елисей посасывал травинку, молча наблюдая за Лесаной. Они никогда не упоминали о произошедшей трагедии, но леший больше не отговаривал мавку от походов в деревню.

С того рокового дня прошло уже несколько месяцев. Река и питавшее е озеро полностью вымерло. Пройдет не один год, прежде, чем в воде вновь появится рыба. Со своей стороны леший уж постарался, чтоб и зверь лесной, и ягоды с грибами как можно реже попадали в руки крестьян.

— Скоро он не выдержит и придет, — продолжала рассуждать мавка. — И нет, он не получит спокойной смерти, — она облизнулась.

Елисей одобряюще хмыкнул: несмотря на необычность, Лесана была истинной дочерью природы.

— Я могла бы прийти к нему ночью. Но он еще не готов, да... — мавка спрыгнула с дерева прямо в воду. Теперь это небольшое озеро в лесной глуши было ее домом, а Елисей — единственным другом и собеседником. Маленький уголок равновесия в непрестанно меняющемся мире. Мавка была совершенно не уверена, что готова к переменам. К таким переменам — особенно.

* * *

— Он в лесу, — леший поднялся со своего места.

Мавка плотоядно улыбнулась и вновь опустилась в воду. Здесь, в чаще леса она чувствовала себя в полной безопасности. Хотя, возможно, ей больше нечего было бояться.

— Не волнуйся, — промурлыкала Лесана в ответ на обеспокоенный взгляд Елисея. — Я знаю, что делаю, — маняще изогнулась, по-прежнему довольно улыбаясь. — Я стала сильнее, дорогой мой, намного сильнее.

Леший покачал головой и, не произнеся больше ни слова, исчез за деревьями. Иногда с дочерью воды совершенно невозможно было разговаривать.

Благодаря посильной помощи Елисея, до лесного озера Никанор добрался лишь к рассвету. Грязный, измученный, он держался только на вере да нездоровом юношеском рвении. Озеро тонуло в утреннем полумраке леса. Не стремясь тут же выходить из-за деревьев, Никанор остановился. Потянулся, зевнул. Усталость и остатки сна медленно отступали на задний план, уступая место лихорадочному предвкушению. С огромным нетерпением святой отец ждал появления богомерзкого духа.

Было уже довольно светло, когда мавка все же появилась. С на редкость одухотворенным видом она остановилась по колено в воде и потянулась. Никанор замер, стараясь даже не дышать, дабы не спугнуть долгожданную добычу. Парень и не заметил, как повинуясь указанию лешего, оплели его ноги древесные корни.

Водный дух меж тем опустилась на наполовину скрытый водой ствол поваленного (во времена одной из ее вспышек гнева) ствол дерева. Молочно-белая кожа ее мерцала в свете дня. Девушка ('Мерзкий дух!' — мысленно отдернул себя Никанор) с умиротворением принялась расчесывать длинные волосы. Не обращая внимания ни на что вокруг, она что-то напевала себе под нос, невольно заставляя прислушиваться. Влажная рубаха облегала стройное тело, подчеркивая все его прелести.

Никанор сглотнул, дыхание отчего-то сбилось на миг. Почти невозможно было поверить, что сие чудесное создание и есть зловредный дух. Моля, чтобы Господь дал хоть какой-то знак, молодой человек не спешил предпринимать какие-либо действия. Совершенно забыв о времени, Никанор прижимался к стволу дерева, моля о том, чтобы остаться незамеченным как можно дольше.

Солнце тем временем поднималось все выше, и вот уже первые лучи его, проникая через кроны деревьев, пробежали по волосам и плечам мавки. Засверкали, переливаясь мириады капелек на ее теле.

Девушка грустно улыбнулась и, откинув волосы за спину, медленно пробежала пальчиками по древесной коре, словно лаская ее. Никанор глубоко вздохнул и попытался успокоиться — на короткий миг парню показалось, что он видел нимб над головой чудесного создания. Что это не дух, а ангел спустилась с небес на землю. Хотя, разумеется, все было совсем не так.

А потом мавка запела. Святой отец, завороженный звуками ее голоса, забыл слова всех молитв, забыл о цели, что привела его сюда. Глупая улыбка против воли появилась на лице, колени подогнулись. Тут, не выдержав напора, хрустнули ветви под его ногами. Встрепенувшись, словно испуганная лань, мавка тут же исчезла в воде, оставив Никанора проклинать свою неуклюжесть.

Затекшее тело немилосердно ныло, в ступни будто вонзались сотни игл. Молодой человек побрел обратно в деревню, твердо уверенный лишь в одном — он вернется сюда еще.

Сказочное наваждение спало с юноши лишь на следующий день. Никанор, пораженный внезапно открывшейся собственной слабостью, много часов провел в молитвах, прося Всевышнего дать ему сил.

На следующее утро святой отец обнаружил мокрые следы на полу своей комнаты...

Глава 3

Какой уже раз подряд Никанор с ожесточением стирал липкие простыни, проникаясь полным отвращением к своему слабому телу. Он не помнил, что происходило во снах, но при мыслях об этом перед глазами вставало одно лишь лицо — мавки, виденной полтора месяца назад в лесном озере.

Большую часть дней и ночей молодой человек проводил в страстных молитвах об избавлении. В лес он идти в новь пока что не пытался. Разумом юноши наравне со паническим и иррациональным страхом овладело нестерпимое желание увидеть теперь знакомое до мельчайших черточек лицо. И сколько бы ни ненавидел Никанор себя за слабость, избавиться от навязчивых идей никак не удавалось.

* * *

— Я должна уйти, — тихо произнесла Лесана, на первый взгляд, обращаясь к ближайшему дереву.

— Зачем? — искренне удивился леший.

Мавка отчего-то замялась и отвела взгляд. Вздохнула.

— Я так чувствую. Надо попутешествовать... — неуверенно произнесла она, скорее пытаясь убедить саму себя. И словно в оправдание, — убийце теперь не будет покоя, я раз его коснулась. Забыть не сможет.

Она говорила короткими рваными фразами, самодовольно улыбаясь. Елисей покачал головой. Месть — неправильное, противоречащее природе чувство. Впрочем, стоит ли винить мавку? Хочет идти — пусть идет, он не посмеет удерживать.

— Уверена? — больше для сохранения приличий, чет от истинного волнения переспросил леший.

Мавка не ответила, лишь пожала плечами. Нарочито не обращая больше никакого внимания на Елисея, она опустилась на землю спиной к нему. Принялась заплетать косу — медленно, основательно, перебирая и разглаживая каждую прядь.

Ку-ку, ку-ку — донеслось из лесной чащи.

Елисей прислушался. Приласкал спустившуюся с дерева белку и, быстро что-то решив для себя, сделал шаг к Лесане. Опустил руки ей на плечи.

Близость для духов — совсем не то, что для людей. Тела их почти не чувствительны к физическому контакту. Но вот духовное соединение значит намного больше, соединяя само естество, принося истинное наслаждение — это сродни соединению с чистой стихией. Говорят, подобное можно испытать лишь в момент гибели. Стоит ли говорить, что для такого контакта требуется полное, безоговорочное доверие, и немногие на это способны.

Несмотря на то, что большинство из духов — стайные существа, обычно они е особо стремятся сблизиться.

Осторожно, шаг за шагом, Елисей выпускал запертую внутри сущность. Только сейчас, становясь полностью свободным, он почти увидел истоки необычности подруги. Она всегда была настоящей и не скрывалась, принимая окружающий мир весь, каким он есть. Даруемая стихией мощь свободно бурлила в ней, то накатывая спокойными волнами, то превращаясь в бушующий ураган.

Елисею оставалось только дивиться, как Лесана выжила в таком эпицентре силы. Ведь для того и прячут истинную стихию в себе. Чтобы сдержаться, не разорваться на части от стремления естества слиться с окружающим миром.

Под ладонями леший ощутил мягкое тепло и, больше не сдерживаясь, выпустил стихийную сущность на волю. Мавка содрогнулась всем телом и спиной прильнула к Елисею. Между ними, казалось, пробегали электрические разряды. Грянул гром.

Леший не спешил. Прислушиваясь к ощущениям, он все сильнее сжимал мавку в объятиях. Та не шевелилась.

— Это прекрасно, — шептали ее губы.

И Елисей был с ней полностью согласен. Вышедшая из-под контроля сила бушевала вокруг, сплетаясь с энергией мавки. Вода и земля ласкали, питали друг друга. Лешему нестерпимо хотелось большего, простого касания тел было мало.

Первой не выдержала Лесана. Змеей извернувшись в руках лешего, она приникла губами к его губам. Ее руки безостановочно шарили по телу Елисея. Мавка, казалось, стремилась вжаться в лешего, слиться с ним. В какой-то момент исчезли легкие одежды. Сгорели ли, испарились — неважно. Вокруг целующейся парочки бушевала стихия.

Ураганный ветер, гром, молнии.

Елисей резкими движениями ладоней размазывал по телу мавки капли выступившей на ее коже влаги. Изначальная стихия сейчас больше напоминала масло. Оторвавшись от губ Лесаны, он опустился ниже, слизывая мелкие капельки, что по вкусу напоминали сладкий нектар.

'И как я мог отказываться от этого раньше', — мелькнула шальная мысль. Впрочем, она тут же исчезла в вихре стихийного наслаждения.

Сейчас для них перестали существовать все запреты. Тела сплелись в страстном объятии, сущности объединились, даря счастье и наслаждение на грани боли. Елисею показалось, что на какой-то миг он даже потерял сознание.

— Да... — стон мавки тут же унос порыв ветра.

Шевелиться не хотелось. Бушующая природа постепенно успокаивалась, оставляя после себя разрушения. Елисею сейчас было все равно. Он лежал, прижимая к себе мавку, и в прострации смотрел на небо, благодаря природу за возможность почувствовать.

Наутро Лесана молча оделась и ушла, даже не взглянув в сторону друга.

Сейчас это казалось совершенно правильным.

Шестая весна

Лето выдалось на редкость дождливым и холодным. В селении поговаривали о гниющих посевах и проклятии духов. Впрочем, Никанор не обращал на болтовню особого внимания.

Два долгих года прошло с момента его появления в деревеньке. Нельзя сказать, что было просто — погрязший в язычестве люд отказывался так просто принимать новую веру. Видя хоть какой-то прогресс, святой отец сочинял убедительные послания в родной монастырь. Молодой человек твердо был уверен, что умнее окружавших его крестьян — эту истину накрепко вбили в его голову наставники. Силой Никанора были знания и вера, и парень знал, как ими воспользоваться.

Только ночью его защита падала. Древний дух — как прекрасное видение — являлась во снах. И молодой человек ненавидел ее, обладающую такой властью над телом юноши.

Шли недели, месяцы, и вот уже он сам быстрее стремился погрузиться в сон и почувствовать. А наутро с отвращением стирал грязные простыни. Так наступил день, когда битва, ведомая за тело и душу была полностью проиграна: Никанор сам не заметил, как полюбил.

Несомненно, это являлось самой большой ошибкой его жизни. Днем парень пытался бороться, изнуряя себя бесконечными постами и молитвами, пряча глубоко нутрии страстное желание увидеть, коснуться. Никанор ощущал себя никчемным, грязным. И ничего, абсолютно ничего не мог с этим поделать.

Уничтожение назойливого духа казалось единственно возможным выходом. Но мавка по-видимому исчезла из мира земного, навечно поселившись во снах.

Никанор все чаще отправлялся к лесному озеру, просиживая на его берегу долгие часы. Он наблюдал за кругами на воде, кормил рыбу, кидал камни в воду.

И ждал, ждал, ждал...

* * *

— Здравствуй, Никанор, — мягкий женский голос вырвал святого отца из оцепенения, в котором тот находился последние часы.

Взъерошенная, грязная мавка медленно появилась из-за деревьев. Парень не шевелился, лишь участившееся дыхание, да расширившиеся зрачки показали узнавание.

Она медленно прошла мимо, легко кончиками холодных пальцев коснувшись волос Никанора. На парня повеяло запахом травы и леса. Не останавливаясь, Лесана плавно вошла в воду и принялась умываться. Влажная кожа мягко замерцала в солнечном свете.

Никанор никак не мог поверить в реальность происходящего. Мысли хаотично мелькали в голове — ведь он так давно ждал этого мига. И верил. Говорить не хотелось, слова лишь разрушили бы волшебство момента.

Много или мало времени прошло, святой отец не смог бы точно ответить. На лесное озеро неспешно опускался полумрак, мавка давно скрылась под водой. И лишь в голове эхом отдавались ее слова: 'Приходи завтра...'

Некоторое время созерцая спокойную поверхность озера, Никанор ощущал, как в груди разливается предвкушающее тепло. На лице его сияла глупая улыбка.

'Неужели это правда?' — сердце билось, как угорелое. Хотелось резко вскочить на ноги и побежать куда-то, не оглядываясь. Впервые за последний год святой отец был по-настоящему счастлив.

Едва рассвело, когда Никанор на следующий день появился на лесной поляне. Мавка уже была там. Наполовину скрытая камышами, она полулежала в воде. Бледная и невыносимо прекрасная — с щемящей нежностью решил про себя молодой человек. Идеал, которого он был не достоин по собственному мнению, и радовался возможности хоть наблюдать издалека. Белые одежды Лесаны легко покачивались в воде, мелкие рыбки терялись в их складках, наслаждаясь присутствием духа.

— Анге... — едва слышный восторженный шепот вырвался из уст Никанора. Осознав, насколько святотатственную вещь он хотел произнести, святой отец резко оборвал себя на полуслове. Затряс головой, но наваждение не уходило.

— Здравствуй, — казалось, мавка только сейчас заметила присутствие молодого человека. Она медленно поднялась на ноги, откинула на спину влажные волосы, тяжелой волной распавшиеся по плечам. Местами порванная сорочка соскользнула с одного плеча. Лесана не обратила на это никакого внимания. Плавно идя к Никанору, она грустно улыбалась.

Святой отец вздрогнул, где-то в глубине души не ожидая ничего хорошего от сегодняшнего дня.

— Ты должен отпустить меня, — без лишних предисловий начала мавка, подойдя остаточно близко. — Выполни долг перед своим Богом, — с каждым произнесенным словом голос становился тише.

Лесана легко провела рукой по щеке Никанора. Святой отец часто заморгал, пытаясь отогнать непрошенные слезы.

— Но я не держу... — Он все еще не верил. Просто не мог.

Мавка была прекрасна в этот миг. Коснувшись нежным поцелуем губ Никанора, она отступила назад и снова улыбнулась. Медленно зашла в воду.

— Подари мне свободу, — словно журчание воды в ручье, голос звучал в голове святого отца. Он, не отрываясь, смотрел на мавку, не находя в себе сил принять решение. В голове крутились строчки накрепко заученных во время обучения книг. Жестокие слова вновь и вновь возникали перед мысленным взором. И понимание било наотмашь.

Длинные волосы Лесаны блестели на солнце, влажная рубашка облегала идеальное тело. Все вокруг вообще было до боли радостным и наполненным жизнью. Чистое насыщенно голубое небо, яркие листочки, соловей, заливающийся в ближайших кустах...

— Сделай это, — В голосе мавки проснулись было и тут же исчезли приказные нотки. Она смотрела пристально, ожидая.— Пожалуйста...

А Никанору в тот миг хотелось лишь одного — броситься к ней, обнять, защитить от всех бед. Но он удержался.

— Я...

— Выполни свой долг, — повторила Лесана, не давая ему продолжить. Прямой взгля мавки заставлял мысли святого отца путаться.

И есть лишь один шанс заблудшей душе освободиться из похотливых языческих оков. На исходе седьмого года святое слово принесет величайшую милость, даруя спасение проклятой душе...[8]

В полной тишине прозвучали первые слова молитвы.

Лесана с улыбкой на устах прикрыла глаза. Сила стихии, с огромным трудом смиряемая святым словом бушевала вокруг, не желая исчезать. Голос Никанора дрожал, по щекам пролегли влажные дорожки, но он не останавливался. Уже было поздно.

Миг, другой. Молитва близилась к завершению.

— Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа, — торжественно повысил голос Никанор.

И едва первые капли святой воды коснулись тела духа, очертания мавки подернулись дымкой, воздух вокруг накалился, грозя разорвать легкие. Яркая вспышка — и огромные белоснежные крылья возникли за спиной девушки.

Звонко рассмеявшись, новорожденный ангел воспарил к небесам.

Примечания

[1] Вершок — в современном исчислении — 4,44см.

[2] Русальная неделя — по народным представлениям, время пребывания русалок на земле. В течение этого периода русалки находятся в непосредственной близости от человеческого жилья и могут вступать с человеком в контакт.

В рамках народного календаря русальная неделя ориентирована на Троицу. Она приходится на неделю, предшествующую празднику, и совпадает с так называемой семицкой или Троицкой неделей, или, что встречается чаще, начинается после Троицкого воскресенья — с Духова дня и заканчивается днем всех святых. По представлениям русских, время разгула русалок соответствовало периоду цветения ржи. (Источник — Российский Этнографический Музей, http://www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2089/4164.htm )

[3] Верста — старорусская путевая мера. Этим словом, первоначально называли расстояние, пройденное от одного поворота плуга до другого во время пахоты. До царя Алексея Михайловича в 1 версте считали 1000 саженей. При Петре Первом одна верста равнялась 500 саженей, в современном исчислении — 213,36 * 500 = 1066,8 м. (Источник — 'Перуница', http://www.perunica.ru/2009/12/03/starinnye-russkie-mery-dliny-vesa-obyoma.html)

[4] 'Мавки — опасные и вредоносные духи, могут сбить путника с дороги, защекотать его до смерти или наслать болезни. Могут залазить в дом ночью и сосать грудь спящих людей, женщин и мужчин, отчего те чахнут и умирают' (Источник — Русская энциклопедия 'Традиция'; http://traditio.ru/wiki/%D0%9C%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0)

[5] Леший может выглядеть как обычный человек, лишь какие-нибудь детали указывают на его необычность, а вернее, на принадлежность к миру духов. Например, у лешего могут быть перепутаны правый и левый сапоги, на голове нахлобучен медный колпак и т.д. (чаще всего у лешего перепутана обувь или неправильно запахнута одежда с левой на правую сторону, в то время как "нормальные" люди носят наоборот). Нет у него на лице бровей и ресниц, глаза белые или свинцово-синие, и кровь у лешего синяя. Однако, в таком виде его можно встретить крайне редко. Он предпочитает надевать на себя личину хорошего знакомого, причем ему все равно принять ему облик мужчины или женщины, старика или юноши. Правда, лесной хозяин предпочитает носить одежду лишь четырех цветов: белую, красную, черную и зеленую. Будучи духом, леший легко меняет свою форму, превращаясь и в человека, и в зверя, и в птицу, и в дерево, чаще старое, корявое, поэтому-то его иногда видят как старика, обросшего еловой корой. (Источник — 'Колдовсское зеркало'; http://www.witchmirror.ru/Mif/Russia/leshii.html)

[6] Сажень — одна из наиболее распространенных на Руси мер длины. Различных по назначению (и, соответственно, величине) саженей было больше десяти. "Маховая сажень" — расстояние между концами пальцев широко расставленных рук взрослого мужчины. " Косая сажен " — самая длинная: расстояние от носка левой ноги до конца среднего пальца поднятой вверх правой руки. Используется в словосочетании: "у него косая сажень в плечах " (в значении — богатырь, великан) (Источник — 'Перуница'; http://www.perunica.ru/2009/12/03/starinnye-russkie-mery-dliny-vesa-obyoma.html)

[7] О старославянских богах можно почитать здесь — http://www.erlib.com/%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B9_%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9/%D0%9A%D0%B8%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%A0%D1%83%D1%81%D1%8C/28/

[8] Есть один способ освободить духа — надо на него брызнуть водой и сказать 'Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа', тогда мавка обратится в ангела. Это может произойти только в течение семи лет, после того, как ребенок превратился в мавку. Если же в течение семи лет мавку никто не покрестит, то она навсегда остается мавкой.