Клыки на погонах (полный текст 1-ой книги с приложением)

No Владимир Михальчук

Клыки на погонах

(заметки оперативника)

"Пожалуй, тупость этих ублюдков — единственная

привлекательная сторона в борьбе с ними. Вращающиеся двери,

например, или электрические выключатели озадачивают вервольфов

не на шутку. Оборотни — самые жадные, грубые, бесчестные, безнравственные

сукины сыны в этом измерении..."

Ник Полотта "Монстр полнолуния" (Бюро-13, 3)

"Этот роман совершенно не претит ни силам Света, ни силам Тьмы.

Потому что им плевать!"

Сергей Лукьяненко "Да любой дозор" (неизданное)

"Да надоели мне просто все эти могущественные супергерои!

Потому и решил утереть им нос..."

Владимир Михальчук "Интервью подшофе" (неопубликованное)

Пролог. О тяжких служебных буднях

(оперативная)

"Все плохое должно когда-нибудь начаться, прежде чем закончиться",

едва родившись, подумал Парфюмер

Невероятное удовольствие, когда к вам приближается такая девушка. Она поднимается из-за одноместного столика и проходит мимо небольшой эстрады. Притушенный свет десятков свечей поблескивает на серебристом одеянии. Ненавижу серебро, но на чудесной фигуре незнакомки оно выглядит очень возбуждающе. Незнакомка скользит среди зеленых скатертей, словно изящная лодочка по глади Черного озера. Белокурые локоны слегка колеблются, в такт каждому движению красавицы.

Она заманчиво улыбается. Неужели улыбка адресована мне? Я подавляю невольное желание повернуться назад. А вдруг за моей спиной стоит какой-нибудь знакомый этой девушки и приветственно машет ей рукой? Судорожно хватаюсь за шелковый узел галстука и поправляю его дрожащими пальцами.

Нет — она идет ко мне! Высокая, длинноногая и невероятно привлекательная. Поверить не могу такому счастью. Пытаюсь сохранить каменное выражение лица — пусть она увидит во мне настоящий бастион мужской неприступности и шарма.

— Позвольте?

Мне трудно дышать, чуть отодвигаю бокал с шампанским. Ухитряюсь коротко кивнуть и призвать официанта.

Шелест одежды. Плавная линия бедра соприкасается с моим коленом, когда незнакомка садится рядом. Украдкой подглядываю в глубокое декольте. Взгляд пробегается по рельефным прелестям, едва прикрытым тонкой преградой вечернего платья. Девушка не прекращает улыбаться и мое сердце колотится в два раза быстрее. Кажется, она поет не открывая рта. Ее красота звенит в ушах, создает божественную мелодию. К мелодии добавляются удары моего сердца. Кровь ударяет в голову и кружится в бешеном водовороте. Чтобы не показаться перевозбужденным болваном, упираюсь взглядом в скатерть и неуверенно ёрзаю на стуле.

— Какой застенчивый, — легким движением она прикасается к рукаву моей рубашки. — А какие сильные руки...

Голосовые связки не работают как надо. Я могу выдавить только жалкое "ы-ы" и еще раз неопределенно кивнуть.

Уже долгое время мои отношения с женщинами можно назвать исключительно "улыбчатыми". Улыбнулись друг другу, и разошлись. Эх... Потому я с радостью соглашаюсь на ее предложение.

Спустя несколько минут предлагаю даме руку и помогаю ей подняться. Я рассчитываюсь на выходе — спешу. Кратко благодарю за ужин. Официанты смотрят с завистью, один даже позволяет себе прищелкнуть языком. Еще бы не завидовать: невзрачный мужчина, а какую красавицу захомутал. Лишь только владелец заведения осуждающе поджимает губы — он догадывается о моей специфической деятельности.

— Ну, что ж, давай сначала познакомимся, — сладко щебечет спутница, когда за нами закрывается дверь и мы стоим под ночным небом.

Медленно шагаем вперед. Дабы усладиться, как говорил один известный валибурский поэт, сливками любви... Я — ею, а она — моими деньгами.

— Ну что же ты, не молчи, — красавица прижимается к моему твердому плечу. — Признайся, как тебя зовут!

— Андрей, — хрипловато представляюсь я. А сам украдкой поглядываю на ее роскошную фигуру. Соблазнительные формы так и норовят освободиться из-под блестящего одеяния. Меня бросает в пот. Но особенно радует, что она отказалась от поездки в гостиницу и захотела пройтись по парку.

— Даша, — в свою очередь мурлычет красотка и нежно увлекает меня за руку в глубину городского парка.

Неяркий свет молодого осколка луны бледнеет над головками погаснувших фонарей. Редкие звезды одобрительно мерцают, точно подсматривают за нашей поздней прогулкой. Ветер почти не ощущается, — ерошит мои короткие волосы, неслышно пляшет в роскошной прическе девушки. Во мне, безнадежном материалисте, просыпался наивный романтик. Хочется подхватить ее на руки и закружиться в безумном танце. А потом повалиться где-нибудь за границей тротуаров, в прохладную траву и...

Проклятая врожденная скромность! Или небольшой опыт обращения с женщинами? И что не позволяет мне сделать чего-то такого... Приходится смирно любоваться ее бледным профилем и тонкой шеей с едва заметными голубыми прожилками. В заманчивой ложбинке между высокими и, наверное, очень упругими грудями, виднеется небольшой медальончик.

Я смелею. Почему бы и нет? Ведь все по договоренности, будет оплачено! Дрожащим голосом интересуюсь ювелирным изделием. Получаю утвердительный ответ и могу оценить все качества медальона. Надо же — золотой. Поделка оказывается настоящим произведением искусства. А груди, к величайшему удовольствию, действительно очень упругими.

Некоторое время мы молча шагаем вдоль пустующих скамеек. Останавливаемся вдали от освещенной аллейки и, наконец-то, я бесстыже ощупываю желанное тело. У-ум-да, сегодня мне попался чудесный экземпляр. Красавица, тепленькая, мягонькая. Очень даже ничего!

Внезапно чарующая музыка, что, казалось, играет в моей душе, смолкает. И больше не звучит.

— А ты знаешь, солнышко, что я сейчас с тобой сделаю? — спрашивает ночная дама. Я замечаю вдруг, что мы стоим в темноте. Лишь одинокий фонарь едва-едва освещает ее лицо.

Мне удается представить это "что". В мыслях оно выглядит довольно заманчиво. Даже хочется облизнуться.

Я радостно улыбаюсь. Вероятно, выгляжу сейчас полным идиотом. Впрочем, — плевать, ведь сейчас получу удовольствие.

— Ну, наверное, сделаешь то, — еще немного стесняюсь, — о чем мы с тобой договорились. На все восемьдесят...

— Дурачок, — перебивает она. Ее голос внезапно хрипнет. Причем возбуждение в этом голосе не улавливается. Очень странный, хищный голос, почти рык. — Сегодня ночью тебе приснится смерть!

Ужас! Со звуком растягиваемой резины симпатичная головка набухает. Лоб выпячивается вперед и низко опускается. Глаза превращаются в узенькие щелочки, внутри которых тускнеют красные огоньки. Щеки впадают, лицо невероятно раздается вширь, увеличивается. Грудь, к моему сожалению, наоборот уменьшается. Стой, куда подевались такие лакомые прелести?!

Чудесные пухлые губки, а теперь — две растрескавшиеся, как от сильной жажды, полоски черной кожи, раздвигаются в ухмылке. Обнажаются громадные кривые клыки. За считанные секунды нежное женское лицо желтеет и куксится, напоминает переспелую дыню. На руки я не смотрю, но подозреваю: стоит лишь опустить глаза, как увижу длинные когти на узловатых синюшных пальцах.

Вот почему на ее шее полупрозрачные голубые вены! Предо мной стоит небольшая симпатичная вампирочка. Ну, "симпатичная" на любителя, конечно... В очередной раз не повезло: хотел любви, а получил проблемы. Ретироваться от греха подальше? Или в обморок хлопнуться, что ли?

С клыков обильно капают слюни. По всей видимости, девочка серьезно проголодалась. Но выглядит растерянно. Она ожидала, что жертва пронзительно закричит от ужаса и попытается бежать. Или забьется в истерике и будет вырывать себе волосы из буйной головушки. А я спокойно стою и наблюдаю за Дашей. Не в силах выдержать такой бесцеремонности, монстр хватает меня за горло. Ужасные зубы приближаются к лицу. Вот-вот не выдержу! Все...

Больше терпеть я не могу. И с размаху заезжаю ночной знакомой в челюсть. Широко раскинув ноги, вампирка летит в кусты. Изящный пируэт. Хлопнулась с достоинством — как и подобает изысканной даме в вечернем платье.

Я потираю зудящий кулак и, шагаю вслед за ней. На ходу инициализирую второе зрение. Красавица полулежит на земле и стонет, встряхивая головой. Даже в образе вампира выглядит она неплохо: стройные ноги выглядывают из-под треснувшей ткани платья. На колготках красуется внушительная стрелка.

— Ну, Дашуля, — спрашиваю, — как жизнь?

Приседаю на корточки возле вампирки. Выглядит она неважно, но расслабляться не стоит.

— Сволочь! Ты же мне колготки порвал! — орет былая красавица. Она широко раскрывает рот и хватается пальцами за шатающийся клык. — И зубчик, вот... Больно кушать будет.

— Могу предложить одноразовую салфетку, если собираешься плакать.

— Скотина...

Увидев мое спокойное лицо, она умолкает. Изумленно поднимает брови. Словно бы я перед ней должен извиниться и предложить ручку. Но интересует ее другое.

— Да кто ж ты такой? С такими ударами!?

— Добрый дядя Андрей, моя хорошая, — я улыбаюсь и выдвигаю клыки. Собственные, а не казенные. Моя гордость — по шесть сантиметров в каждом. А острые какие!

Даша перепугано взвизгивает и подтягивает ноги под себя. Порванные колготки и платье расходятся еще более, но это меня уже не интересует.

— Страшно, небось, милая? Теперь прочувствуешь все прелести, которые достаются твоим жертвам. Вот я тебя сейчас! — Демонстративно щелкаю пастью.

— Мне следовало догадаться, — голос вампирки дрожит. Но она справляется с инстинктами и возвращается в человеческий облик. — Видела же твои черные глаза и думала, дура, что просто курил какую-нибудь заморскую гадость.

— Целиком с тобой согласен, — игнорирую слабую попытку поиздеваться над моим самолюбием.

— Что? — не понимает она.

— Согласен, говорю. Ты — дура.

Не слишком церемонюсь и хватаю ее за глотку. Ничего ей не сделается, нежити. Она пытается освободиться и царапает мне руки. Опа! Не ожидала? У меня металлические напульсники — специально для подобных дел. Чтобы слишком не трепыхалась, приподнимаю ее в воздух. Чувствую, что Даша давненько не ела: тело легкое, словно перо аракхара.

— Сожрешь теперь? — обреченно говорит она таким голосом, что другой бы разрыдался. Но оперативники не плачут. Они работают.

— Хват-майор Зубарев, — представляюсь я. Тут же вспоминаю, что должен придерживаться буквы закона. Бережно опускаю ее на землю и ослабляю хватку. — ГУпНИКИС.

Мне надлежит соблюдать всяческие правила приличия, обращаться к ней на "вы" и зачитать права. А то потом по судам затаскает, кровопийца проклятая.

— Вы задержаны по статье 12е, Криминального Кодекса Большого Мира за попытку незаконного кормления, пункт четыре: кормление собственной неживой плоти путем высасывания или облизывания.

— Попала, — шепчет она. — Лучше бы сожрали!

— Вы имеете право хранить молчание или же выть и сквернословить, если такая норма поведения считается нормальной для вашего вида или потусторонней личины. Все сказанное вами, будь то проклятия или чистосердечное признание, может быть использовано против вас на суде. Или, — добавляю от себя, — вероятнее всего, причитать о трудной судьбе ты будешь в изумительно красивом интерьере Скалы-под-небом.

Я расстроен плохим окончанием вечера. Потому бросаю короткий взгляд в сторону аллейки. Никого: мало кто будет ходить здесь по ночам. Вот и чудно. Нет свидетелей, так будет наука этой девице.

Слегка ослабляю захват. Даша мгновенно чувствует намек на свободу и заезжает мне туфлей в пах.

— Кхххххх, — этого я не ожидал. Там защитных пластин не ношу. Потому отпускаю эту... и она несется в темноту.

— Стоять! — ору вслед и пытаюсь подняться на ноги. Эк она меня припечатала, нежить!

На ходу трансформируюсь и отдаю должное бегу на четырех конечностях. Но когда замечаю мелькание серебристых плечиков между деревьев, возвращаюсь в человеческий облик. Не очень нравится идея подпортить ей фигуру своими когтями.

Мне удается настичь ее почти у самого Черного озера, у выхода из парка. Чувствуя, что моя рука вот-вот опустится на ее плечо, девушка добавляет прыти. И не успевает.

От всей души отвешиваю ей смачный пинок. А вот и вознаграждение за испорченный вечер: смотреть как лакированный носок ботинка вгрызается в симпатичную зад... Кхм, в общем, сминается платье ненавидимого мною серебристого цвета. Коротко взвизгнув, вампирша спортивно зарывается носиком в землю. Проезжает несколько метров по влажной траве и тормозит о толстый ствол ветвистого платана.

— Ай, какая незадача, — сочувствую вампирше.

— Скотина, — совершенно неоригинально повторяется Дашуля. — Ты мне за все ответишь, ищейка казенная! Я тебя, пантера, со свету быстро сживу! У меня папа рабо...

Я совершенно внезапно спотыкаюсь. Мой каблук абсолютно нечаянно проходит вскользь по симпатичной рожице вампирши. Ее голова резко отдергивается и девушка умолкает.

Мог, конечно, по лицу и не бить. Но терпеть не могу, когда мне угрожают всяческие мелкие кровопийцы. Обычное дело — небольшое насилие при попытке к бегству. В подобных случаях можно действовать немного жестковато. Не то потом выговор заработаешь, мол, упустил. Что ей сделается? Она ведь и так полутруп.

Завтра пойду охотиться на живых. Если меня, конечно, не отправят в другой мир.

— Ищейки поганые, крысы подвальные, — грязно ругается вампирша.

Темные эльфы, привычные к подобным заявлениям, спокойно грузят ее в полицейский дельтаплан. Я созерцаю внушительную шишку на лбу Дашеньки и дарю ей лучшую прощальную улыбку. Помахать ей вслед или не стоит?

Во время задержания, как то не раз бывало, пачка немного смялась в кармане пиджака. Я извлекаю потрепанную сигарету и прикуриваю. Грустно наблюдаю за полосатым дельтапланом. Дежурный закрывает за вампиршей крышку транспортировочного гроба и вместе с тремя сослуживцами хватается за рулевой треугольник. Звучно крякнув, тьмэльфы разбегаются и влекут свой транспорт на взлет. Толчок шести пар тренированных ног, вспышка заклинания. Дельтаплан стремится под небесный свод.

Я вздыхаю и поворачиваюсь в сторону служебного фитильмобиля. Вечер безнадежно испорчен, фамильный демон его побери! Остается только вернуться домой и поспать несколько часов перед подъемом на работу. Сажусь на мягкое сидение, закрываю дверцу и заклинаю фитиль. Оглушительно чихнув, магмашина срывается с места. Мимо проносятся фонари, на улицах появляются первые Собиратели Сна.

Чего этой Даше не хватало? Красивая девчонка: любой голову потеряет. Может ведь, нежить, кормиться донорскими суррогатами и веселиться на еженедельных диско-слетах. Раз в год, если у нее папаша действительно какая-нибудь шишка, вампирша может кататься на охоту в какой-нибудь неподконтрольный Пакту мир. А потом вышла бы замуж за какого-нибудь смертного и, согласно свадебному контракту, кровушку законно потягивала. Ан нет! Полезла в злодеяние, головой не подумала. Теперь будет бесплатно работать на государство и варить чесночные спрэды на Девятом Кругу. От спрэдов этих, говорят, вампирам становится очень худо. Я сам, когда фитильмобиль заправляю, едва на ногах держусь от мерзкого запаха. Но поделом, пусть дурь из Даши этой выветрится. Глядишь, и станет еще полезным членом общества, а не уголовным кровососущим элементом. К тому же, без чеснока не обойтись — главная составляющая топлива для фитильмобилей.

А жаль, все-таки, что она не отработала свои восемь десяток... Куда мир катится? Теперь даже деньги не нужны — крови им давай! Куда катится?

(служебная)

"Будь проклят тот бог, кто придумал рутину!"

Сизиф

На улице за окном стоит теплая осенняя погода. Второутренняя прохлада уже не ощущается, но второе солнце еще не успело разогреться на полную силу. Ветер гоняет сладковато-приторный запах — заносит со стороны шоколадной фабрики. Я перегибаюсь через подоконник и вдыхаю полной грудью. Люблю этот воздух и постоянно меняющееся оттенками небо. Люблю смотреть как оживают тротуары, появляются дворники и первые прохожие. Души не чаю в маленьком лоскуте Черного озера. Оно виднеется вон там: слева от полицейской столовой.

Обожаю придти пораньше на работу, взобраться на родной четвертый этаж Управления и смотреть в окно. Руководство в это время еще храпит под начальственными одеялами, а подчиненные потихоньку добираются до рабочих мест. Никто никому не треплет нервы, никто не врывается без стука в кабинет и не начинает нудить о чем-то совершенно не нужном для второго утра. Тишина и благодать.

— Горячие комары в собственном соусе! — доносится откуда-то с набережной. В подвалах предварительного заключения поднимается вой. Голодные вампиры и тройка беспризорных вурделей требуют завтрак.

Так бывает только ранней осенью и только во второутрие: разноцветные листья устилают крыши приземистых строений административного городка; золотистый горизонт искрится радужными брызгами фонтанов; за городскими стенами сияют зеленые башенки магической защиты. Не пройдет и часа, как изумрудный полог испарится и все окрасится в синеватые тона дневного света.

Сейчас бы в отпуск. Бросить все к фамильному демону и укатить куда-нибудь в спокойный мир без каждодневных проблем. Грех работать в такую погоду. Вон, даже самые депрессивные крокодилоборотни выползают из подземных убежищ и греются под неоновыми вывесками. Но кто ж меня отпустит! Опять сегодня, небось, придется тащиться куда-нибудь в соседний мир и успокаивать охамевшего героя или очередное чудовище.

Несмотря на мои мечты об отдыхе, Главное Управление по Несанкционированному Использованию Колдовства и Иррациональных Сил работает в любую погоду. Если признаться, сегодня я вообще мог не приходить, отдавая должное жирным бифштексам "У Гоба" — мне дали внеочередной отгул за поимку вампирши. Но почему-то приперся... Почему? Да просто жить не могу без этой работы проклятой!

Здесь не заскучаешь, бумажки перебирать не приходится — самая, что ни на есть оперативная деятельность. К тому же утренний вид из окна, до любимого трактира всего пять минут ходьбы, служебный фитильмобиль...

Вообще-то, вчерашняя сценка с задержанием вампирочки не находится под моей юрисдикцией. У меня был свободный вечер и я пытался найти себе капельку мужского счастья. Надеялся встретить какую-нибудь очаровательную незнакомку, проболтать с ней до первого утра. А потом, до второутрия заниматься... В общем, встретил эту молоденькую дрянь и ни на гранк(1) не отдохнул.

Отлавливать хулиганствующих вампиров и прочих представителей Темной Стороны надлежит другим отделам. В случае с Дашей — ОПАНКИ: Отделу Поимки Активных Негативных Кровососущих Индивидуумов. А я возглавляю Департамент Отлова Лидеров Организованной Геройской Преступности и Отбившихся от Рядовой Общественности Героев. Другими словами, мы занимаемся поимкой особо опасных личностей, которые лазят по Большим Мирам, размахивают мечами, стреляют из допотопных пукалок, пьют литрами спиртной шмурдяк, и между делом спасают там всяких принцесс. Кстати говоря, так о себе рассказывает большинство этих самых героев.

__________

1) Гранк — грамм, тиллигранк — миллиграмм, гигагранк — килограмм. Самые распространенные меры веса в Валибуре.

__________

А вы как думаете, в параллельных мирах своих? Ой, ай, некроманты замучили! Уй, эй, полчища Тьмы поднимаются на востоке! Спасите, помогите, мир погибает! Если нечисть шалит, значит — по сусекам ее, как я с Дашей сделал? В беду попал кто-то безвинный, так иди спасай, бессмертный герой! Все вопят и требуют этого самого героя, чтобы он всех выручил и победил врагов. Позвали на помощь, вызвали себе спасителя из параллельного Отражения, ну, или с местным по дешевке договорились. В заданной и заведомо отягощенной злыми силами, вселенной появляется невероятно обаятельный индивидуум. Понятное дело, сия особа наделена грудой мышц или магическими знаниями, кои помогают ей или ему решить все проблемы. Зло не в состоянии противиться и падет. Победа! Нечисть извели на корню, народ счастливый, герой почивает на лаврах. И во многих случаях, этот могущественный персонаж так и норовит, чтобы в наш мир из вашего провалиться! Тут, видите ли, соотношение добра со злом один к десяти тысячам — притягивает к нам всяческих добреньких авантюристов.

Еще ничего, если крутой пришелец живет себе спокойно и никого не трогает. А вот ежели этот самый герой разбушевался, морали не внемлет, и спасенных собою обижать начинает? Или не понимает, что находится в мире, где, скажем, тролль — такой же честный гражданин, как бюргер в любой другой вселенной.

Ох, ах, пропали результаты столетнего опыта — всех зомби порубили! Эй, ух, фауна в нашем болоте умирает, потому как ирод в волшебной бурке всех упырей подавил! Или, еще страшнее, богатырь какой опять наклюкался и родное село в дребезги разнес. Тут-то и мы появляемся как результат после множества драк, смертельных заклинаний и бесчисленных краж, сотворенных невменяемым героем. И наша задача: своеволие героя прекратить любыми способами.

Наше призвание — "бороться с преступностью и всесильными антипреступными элементами во всех проявлениях", как говорит наш шеф, Вельзевулон Петрович. Это краткий девиз ГУпНИКИСа. Мы свято чтим все законы и беспрекословно исполняем все распоряжения. Чтобы неповадно было герою бедную принцессу-девственницу от дракона, примером, уволочь, а потом доброжелательно ее от... хм... отпользовать, и бывать восвояси. Чтобы папашку спасенной принцессы на выкуп за родную кровушку не разводили, как иногда случается в таких вот "спасительных" случаях. Чтобы те миры, которые созданы для истинной Темной Стороны насильно не переделывались в Светлую Сторону. И наоборот. В общем, бойцы моего отдела отлавливают всяческое геройское лихо и сажают на некоторое время в Скалу-под-Небом.

Ну, не буду вдаваться в философию — не люблю много бросаться словами. Предпочитаю другие занятия, чем долго трепать языком или ворочать извилинами. По мне, так лучше заехать Карателем какому-нибудь очередному геройчику, возомнившему себя всесильным перцем.

В детстве я не любил учиться — потому и сижу на подобной должности. Эх, если бы науку тогда погрыз, плавал бы сейчас капитаном Доброго Острова посреди Бай-Буяна. Или стал бы джинн-генералом Отдела Статистики, и Добрых Фей по Измерениям пересчитывал... Так нет! Сижу в звании хват-майора, которое у нас входит в когорту самых младших офицеров. Из-за этого я несчастен, словно голодный вампир, и никак не могу накопить достаточно денег, чтобы прикупить дополнительный земельный удел к фамильному замку.

Могу рассказать короткую автобиографию, ежели кому интересно.

Родился у папы с мамой, а не в Детском Зверинце, как большинство здешних служивых. Есть немного родовитости и даже мелкий фамильный гербок. К сожалению, фамилию нашу давным-давно призабыли — когда Синего Повелителя свергли. Немалый удар по самолюбию, но можно жить.

Как положено, в двадцать лет я пошел в школу, но учиться не любил. Итог: прямая дорога в Армию Ее Высочайшего Величия, потому как с серым дипломом меня в Мистическую Академию не взяли.

Немного воевал, повидал с десяток разных Измерений. Умывшись в чужой крови, пришел к выводу, что родной мир — лучше. Заодно и безопаснее. А чего хорошего, примером, в галактике, где любой земляной гриб, вместо того, чтобы в лукошко полезать, так и норовит тебя за ляжку клыками цапнуть? Или вместо воздуха приходится дышать фильтрованным пламенем, а вокруг ежесекундно умирают товарищи. Здесь, в Валибуре, все более-менее спокойно: всего-навсего сумасшедшие некроманцеры, нетрезвые геройчики — мои подопечные, воинственные гоблины, вампиры и прочая мелочь. Привычно все — рутинно.

В надежде зажить размеренной жизнью, я демобилизировался. Сперва, конечно, постоял на дембельской табуретке и, как настоящий солдат, отхватил ритуальных пинков. Все как положено. Древний ритуал освобождения из армии всегда был рассчитан на то, чтобы у экс-бойца прибавилось мозгов. Ведь даже хват-генералиссимусу известно: чем больше получает задница — тем больше умнеет голова.

Впрочем, дембельская табуретка, видимо не прибавила мне извилин. И дернуло же тогда меня попроситься на работу в Управление? Видать, фамильный демон тут причастен. Вот привлеку его когда-нибудь к ответственности, что он надо мной издевается. В общем, пошел на работу и долгое время жалел — от армии почти не отличалось. Со временем изменил свое отношение к жизни и поумнел-таки. Тем более, что вариантов оказалось не так много.

Ни одна Гильдия меня не брала. Для отставного недоучки вакансии открывались только у Тельников, которые официально называются телохранителями. Также мог работать среди Барижников — мелких базарных торговцев. Но я и туда не пошел, выбирал из двух оставшихся путей: либо в бандитизм, либо в государство. По криминальным направлениям пройтись душа не лежала. У меня совесть есть. А вот в законники — пожалуйста. Тут на совесть можно и сквозь пальцы посматривать.

Появился я в этом Управлении. Сначала служил клерком на выписке похоронок. Потом в милицейском морге вешал бирки на всякие холодные пальцы-когти. Там, в этом же хранилище государственных трупов, я и отличился...

Чем? Да, вот, героя поймать удалось. Как? Сам удивляюсь.

История довольно краткая: в очередной раз при поимке известного вора и злодея — Джека-из-Тьмы, убили его. Это, между нами говоря, довольно часто случалось. Но что ему станется, отродью Тени? Он через Выгребные Ямы на темной стороне планеты своего мира обратно выбирается спустя сутки после кончины — совершенно смерти не боится. Везучий парень. Но тогда ему не повезло — приперся почему-то в наш мир и на меня нарвался.

Так вот, работаю в морге. Недавно пришел на смену и привязываю на палец очередному трупу его именную бирку. Чай себе привычно попиваю, булочку недавно с мясом из летучей мыши прикупил. Хватаю эту босую серую ножищу, да и накручиваю проволоку. Тут смотрю — а над телом какой-то темный дымок поднимается. "Опять какая-то скотина, — ругаюсь вполголоса, — курит!" — по правилам нельзя в морге дымить, чтобы покойникам не мешать...

Проволока послушно делает три витка, после чего я резко ее закручиваю в узел и обрываю. Покойникам-то все равно — что же им сделается, боли ведь не чувствуют... Обрываю эту тоненькую — с детский пальчик толщиной металлическую ниточку, чай прихлебываю.

А тут эта потороча громадная как заорет страшным голосом. И резко поднимается вместе с простыней. Он кричит, и я верещу. Ору, но радуюсь, что, не приведи демон фамильный, не обделался сейчас. Ведь не знал же, что не мертвое оно! Джек, недомерок этот воскресший, хватается за большой палец на ноге. Всхлипывает и откручивает проволоку.

А мне, что самое интересное, не так страшно, как злость берет. Это же что такое? Это же правительственная бирка с зачарованной пломбой! Мне же за бирку эту голову открутят и выбросят куда подальше!

Вот с такими мыслями я и грохнул "трупа" сего по головушке. И правильно, как оказалось, сделал — иначе он бы в свои Тени убежал, вместе с казенным одеялом! А я до конца жизни так и привязывал бы свои бирки. С другой стороны, не довелось бы принудительно мучиться на Курсах Самых Младших Офицеров!

Джек, в общем, брык обратно на тележку — сознание потерял. А ко мне в помещение врывается магических Захват-отряд — почувствовали эманации Тьмы. Вот...

Ну и одарили меня потом медалью. Отпуск даже оплатили... моему начальству, сволочи! А мне в награду предложили в этот Отдел пойти, по службе как бы повысили. Мне то что, со своим серым дипломом, почему бы не пойти? Зарплата неплохая, личный кабинет, портативный мозгомпьютер, Зерцало Душ, табельный Каратель — живи до не хочу. Вот и живу теперь так...

Кто ж знал тогда, что работа эта опасная очень. Десять лет подряд никто не хотел идти на мое место. Почему?

Да потому, что тех подвыпивших персон, кого мне приходится бросать в каталажку, почти во всех мирах любят и уважают. Народ же черную правду-матку слушать не хочет — только былины ему да сказания о героях подавай... Герои, ить их и ять! Вы бы Красный Плащик с бензопилой видели, когда она на фитильцикле Огненного Всадника бедных волков по Седому Лесу гоняла! А вечно голодный Кунак-барбариан? Говорят, года два назад он в людоедство ударился. Вот вам и защитнички, вот вам и славные! Убийцы! Руки в безвинной кровищи, а глаза прямо горят жаждой смерти...

А народ слеп и глуп. Наш народ за своего героя любого задерет — пусть только что. Вот и ненавидят мой отдел лютой злобой. Даром, что мы принцесс уберегаем от групповых и одиночных изнасилований, а папашам ихним деньги экономим! Что ж с них взять-то — народ, одним словом...

* * *

— Тушеные баарбуусы, — доносится сквозь приоткрытую форточку.

— Два пожалуйста сейчас и еще два я через минуту заберу — только отнесу порции парням наверху, — говорит кто-то.

— Держи, сынок, для работников ДОЛБа сегодня скидка.

Мне бы когда скидочку сделала. Так нет. Швыряет в меня блюдом и ворчит, что тюремщикам героев место на Тринадцати Кругах, а не в Валибуре. Фамильный демон ей под хвост!

Над моим окном балкончик. Там собираются парни из Департамента Отлова Летающих Бестий. Один из них притаскивает еду. Он шумно работает крыльями и на мой подоконник сыпется крошево баарбуусов.

— Слыхал, водяную пирамиду опять закрыли на ремонт? — спрашивает один долбовец у другого.

Ему отвечают согласным гиком и смачно жуют. Ощущаю запах искусно приготовленного баарбууса.

— Не хотел бы я сейчас в портал полезать — верная смерть.

— Да, не завидую парням, которых пошлют в следующее задание тридемоназнает-куда в другую вселенную...

Не обращаю внимание на обрывки разговоров. Уже давно привык, что птицоборотни завтракают над моим окном.

Я сижу в своем душном кабинете и листаю томик какой-то человеческой фантастики. Красиво люди писать про всяких страшилищ умеют. Вот тут тебе и гоблины, и орки, и драконы всякие. Но знают ли эти писаки, как мы живем на самом деле? Ха! Орки большие и злобные? Ничего подобного. По сравнению с бастарками, они — что овцы против бегемота. А гномы? Они, говорят, маленькие и невероятной доброты? Да любой самый маленький полутораметровый гном вам голову за копейку отгрызет. И вот еще что... Всегда про вервольфов, то бишь оборотней, говорят, что мы злые и грязные. На самом же деле, добрее и чистоплотнее нас не найдешь во всем Валибуре да и вообще в целом Большом Мире... И с чего в других мирах взяли, что оборотни обязательно волки? Большинство наших вторых Сущностей — другие звери.

Сигнал звучит как глас небесный. Зерцало Душ — мой личный коммуникатор, по-старчески чихает и звенит стеклом. По его поверхности, втиснутой в сплетенную из Древа Познания раму, проплывают мелкие блики и маячат какие-то черно-белые пятна. Вот же незадача — техника у нас старая, выпотрошенная. Хлам, рухлядь, даже так сказать можно — в наш отдел другую не дают, поскольку у нас высокая смертность среди личного состава. Потери... А вы бы попробовали без потерь, скажем, Великана остановить!

Я мигом подскакиваю к Зерцалу — вдруг, да Вельзевулон Петрович вызывает? От души грохаю дефектную магическую вещь.

Изображение встряхивается, появляется звук, а само зеркало угрожающе перебирает ножками и надвигается на меня. Ух, какая злобная магитехника! Убираюсь от него подальше, и возвращаюсь за стол. Комфортно усаживаюсь в кресле. Это всего лишь прислали отчет — на поверхности стекла появляется лиловая рожа о двух выпученных глазах, с носом-пятачком, парочкой рогов и клыкастым ротищем. Владелец рожи облачен в служебный мундир-халат Нижнего Круга и, судя по погонам, состоит в звании...

— Унтер-демон Куркулькис Третьего Перевзвода, — представляется абонент. — Нижайше просит прощения за беспокойство и осмеливается доложить.

— Докладывай! — небрежно закидываю ногу на ногу.

— Опять эта ведьма появилась, — медленно говорит он и следит за моей реакцией.

Но меня так просто не прошибешь — лет триста, поди, тут штаны протираю. Сохраняю каменное выражение лица, но внутри у меня все холодеет. Не может быть — неужели опять из Белого Отражения эта симпатичная стерва вынырнула.

— Рыжая? — привычно интересуюсь, но меня потрясает его ответ.

— Как есть — рыжая, ваша светлость, — вздыхая, сообщает демон. — И наглая. И с проседью на висках...

Я просто убит наповал — действительно она прикатила, чтоб ее, да вместе с ее королем вампирским. Не любимся мы с ним — ох, как не жалуем друг дружку. А все из-за того, что я его подданных, кто на нашей территории пытается незаконно кормиться, отправляю на Девятый Круг под землю. А там, кроме завода по изготовлению чесночного спрэда, сплошь да рядом осины одни растут — специально для кровососов этот Круг и придумали. Одним словом, сущий вампирий ад.

— Еще приметы? — спрашиваю, но уже предугадываю его доклад.

— Не шибко высокая, — по местечковому информирует он меня. — В черных штанах, куртке такого же цвета. Меч за плечами таскает, но в бою им не пользуется — ногти, видимо, повредить боится. Кроме того разъезжает на смолянистого цвета кобыле, зубата и хвостата, бестия.

— Неужели и вправду зубата? — охаю. А в голове только проносится мысль "неужели ее опять инициировали?".

— Кобыла зубата, — хмурится демон — от сильной мозговой деятельности, видимо. Он только послания передавать обучен — на большее таких вот конторских крыс не хватает. Сидит, небось, в своей дежурной конуре, и всякие пасьянсы-косынки на служебном Зерцале или мозгомпьютере раскладывает...

— Понятно, — процеживаю сквозь зубы. Точно Ведьма приперлась! И далось ей наше Центральное Измерение? Своего Белого Отражения не хватает? Или опять кого-то проведать приехала, магистра какого... — Потери?

На вопрос о наших утратах он отвечает споро — тут думать не надо, тут статистика перед его свинячьей рожей висит. Оказывается, при попытке задержания "эта холера", которая называется Валюхой из Преддингтона, укокошила "цельный дельтаплан темных эльфов, и сломала в кабаке, где обедала, четыре стула".

— Ну, эльфы — не проблема, — говорю. — Они по любому воскреснут и темный грог с портером отправятся пьянствовать, когда Черная Луна взойдет. А вот за стулья она заплатила?

— Никак нет, — унтер-демон отрицательно крутит красной шеей. — Сказала, что трактирщик Аазинус пиво разбавляет. Потому скрылась в неизвестном направлении, даже за обед не заплатив. Граничная Застава рекомендует немедля ведьму поймать, и в тюрьму засадить. Желаю счастья в личной жизни, отбой!

— Желаю в ответ, — не слишком тепло прощаюсь с унтер-демоном и поднимаюсь из-за стола.

Вот же нехорошие нелюди, эти зомби на Заставах! Совсем совесть потеряли — ведьму они, понимаешь, проворонили, а мне теперь рекомендуют... Серебряной пыли вам на головы! И экзорциста хорошего!

Отточенным движением цепляю Каратель на пояс, предварительно проверив количество магзарядов. Тяжко вздыхаю и отправляюсь к двери. Прохожу мимо Зерцала. Эта хитрая техника сперва корчит рожи моим лицом, но потом начинает опять показывать действительность. Это от увесистого кулака, который угрожающе приближается к стеклу. Будешь знать, как надо правильно начальство уважать!

Внешний вид мой привычен. Невысокий рост, достаточно широкие как на оборотня плечи, голова с шишкой на макушке (результат недельной давности — о нем позже). Лицо заурядно — как и у отца: черные брови, слегка прищуренные глаза, плотно сжатые губы и тщательно постриженная бородка. Короткие волосы тоже отливают чернильным оттенком, как и те, что окутывают скрытую под рубашкой и кителем грудь. Уши, понятное дело, заострены и походили бы на волчьи, если бы не ежедневная стрижка. Грудь у меня чуть бочонком, немного выпирает живот, совсем малость нависает на широкий пояс с титановой пряжкой. Покушать я люблю, как и все оборотни. И очень из-за этого страдаю.

На мне форменный китель унылого серого цвета. Плечи украшены погонами с тремя большими клыками на каждом — знак отличия хват-майора. Серебряные пуговицы тускло блестят: магическое зеркало не желает показывать этот проклятый металл. Не любит магия серебра, хоть убейся. И я ненавижу... Под кителем у меня одета серая же рубашка с твердым ошейником-воротником — он не дает мне обращаться в другую Личину. Внизу, ясное дело, штаны с лампасами, понятно какого цвета. Дальше форменные ботинки из шкуростали. Над каблуками шевелится кончик хвоста.

Хвост? Немыслимо! На работе, не в боевой обстановке, мой черненький хвостик вдруг вырвался на свободу... Иди сюда, родимый мой, иди к папочке — обратно тебя расположим, и на липучку пристегнем. Нельзя нам с тобой, по распорядку и уставу нашему нельзя, хвостатыми ходить по Управлению. А дома все можно! Вот будем в замке, тогда и расслабимся.

Выхожу из кабинета и бросаю на него последний взгляд. Всегда так делаю, когда отправляюсь на оперативное задание. Как будто в последний раз — никогда ведь не знаешь, вернешься ли...

Меня провожает широкий стол, захламленный бумагами, но бережно протертый от пыли — не уважаю грязь. Парочка ляп-фотографий лучшего друга — Ван-Халлюсига; картина с изображением Папы Гриммсокого, величайшего истребителя героев; две этажерки с книгами, три кресла, тумбочка; Зерцало, турболиния для мозгомпьютера, да график раскрытых преступлений. Вот и все, чем я дорожу, и надеюсь, что эти вещи также скучают по мне.

В общем отделении как всегда идет размеренная жизнь. Когда оперативники не на задании, здесь царит вечный обед. Все мои подопечные постоянно чем-то кормятся, жуют, жрут, причмокивают, заглатывают, хлебают и прочее. Солянки, борщи, пироги, бисквиты, ростбифы, отбивные, соусы, маринады, копчености, сыры и прочая снедь образуют целую гамму запахов. Словно не комната серьезного Департамента, а какая-нибудь столовая. Урны для мусора всегда заполнены доверху: многочисленные обертки из-под быстрых завтраков, ленты колбасной кожуры и крошки хлеба. Это приманивает в наш департамент множество пси-мух. Невидимые создания тихонько жужжат под потолком. Если внезапно войдет кто-нибудь из начальства, издаваемый пси-мухами шум выгодно создает видимость работы даже в том случае, когда никогда никого нет.

Стену возле входа подпирает Ходжа Мефодиевич Наследиев. Это самый известный в Управлении лгун, врун, лжец и бабник. Лис-перевертыш рассказывает о своем очередном дежурстве. Героическом и фантастическом, как всегда.

— Пролетаем над лесом, — говорит он. — И видим из нашего дельтаплана, что возле Подбрюшной речки сфера какая-то ослепительно сияет белым светом. Если сияет — значит колдовство, а раз колдовство, да возле речки, да в полночь ровнехонько, так это чарует кто-то некромантию проклятую. И без Личцензии колдует — нормальные личцензированные некроманцеры только к утру, перед рассветом, утопленников воскрешать ходят.

Спускаемся, значит. А все мои напарники из Кошмарного Поиска, понимаешь, боятся выходить! Опасаются, скелеты эти, что некроманцер их схарчить может, вот умора! Никогда не думал, что ходячие кости страх испытывают...

Короче, приходится мне идти — я ж ведь Ходжа-бесстрашный! Приближаюсь, и вижу, что пропал этот шар светлеющий, а на его месте в позе эмбриона мужик голый сидит...

Я к нему обращаюсь, мол, кто такой и что тут делает. Малый на колдуна-гробовщика что-то не слишком похож.

Он поднимается с земли. Гигантище — побольше, вона, Толстяка Трешки будет. И спрашивает где бы ему найти некую Сару Коннор.

Пожимаю плечами, конечно, да и сверяюсь по мозгомпьютеру, кто она такая. Помочь человеку надо, ищет ведь. Он в это время уже возле меня стоит и к моему разговору с диспетчером Центрального прислушивается.

"О! — говорю. — Мил человек, не из нашего мира знакомая твоя. Тебе на три Измерения дальше пролететь надобно... К тому же она значится у нас как полувымышленный, а значит — мифический персонаж. Ты бы лучше, мил человек, с справочную обратился..."

А жлоб этот потный к моему лицу палец свой приближает. Смотрю, а он из металла сделан, пальчик тот. Хэ, мужик — не что иное, как железный голем! Удлиняется его конечность, заостряется и, ну, грымсь меня — аж череп пробил. Хорошо, он из нержавейки оказался, а не, хвала демонам, из серебра, или осины. Я хихикаю — щекотно же. И готовлюсь отражать нападение, вернее, нападаю сам.

Хряпаю детину этого в грудь кулаком. А мужик-то, невероятно, но жидкий, — моя рука насквозь его пробивает. И хоть бы ему хны, ироду!

Друзья, не поверите, мы часа три бились с этим боровом. А потом он затих. Сам упал в траву, и не шевелится. Ну, тут я и догадался, что, поскольку искусственное создание, — магаккумуляторы у него сели. Только глаза красным погорели еще немного, да и погасли... Вот!

— Наследиев! — я буквально кричу на своего подчиненного. Не переношу любое вранье. — Не свисти — уже сто раз тебе говорил! Не бывает граждан из жидкого металла — это фантастика. А мы в нормальном мире живем, без выдумок, и ложь не потерпим. На Каторжные Копи захотелось? Или в Скалу-под-Небом?

Ходжа теряется и больше не треплется. В крайнем случае, ближайшие полчаса. Остальные мои подчиненные перестают лопать многочисленные бутерброды-солянки. Дружно вскочив из-за столов, они вытягиваются в струнку. Чего-чего, а дисциплина у нас на уровне будет — не то, что в отделении гномов. Там у этих бородатых недорослей постоянные пьянки и нарушение субординации. Потому и раскрываемость подземных преступлений у них почти на ноле, и зарплаты низкие...

— Собирайтесь, ребята, — говорю благосклонно, стараясь не замечать поникшего Наследиева. — Работа есть — летим старую знакомую арестовывать.

Дружный стон десятка глоток сообщает, что ведьму недолюбливаю не только я, майор Зубарев, начальник ДОЛОГПОРОГа — Департамента Отлова Лидеров Организованной Геройской Преступности и Отбившихся от Рядовой Общественности Героев, но еще немало личностей.

История первая. Принцесса на выданье при отсутствии дракона

(служебная)

"Какая неожиданность"

Надпись на подгузнике

Первое, что бросается в глаза при входе в наш Департамент — служебное привидение. Оно сначала воет и, как годится, грозит всеми карами небесными. Затем требует десять золотых на пиво. Вот и сейчас Касперский висит у меня перед лицом и пытается одолжить "пару денег до зарплаты".

— Не дам, — с этими словами прохожу сквозь него.

Бр-р-р-р! Неприятное ощущение — пробираться сквозь сгусток протоплазмы: холодно, влажно, и благоухает какой-то потусторонней гадостью. А он за мной летит, позванивает сетями, и кричит, что заблокирует мой мозгомпьютер.

— До Первого Пришествия, — сулит привидень, — не видать тебе магоперационной системы!

Вот же шантажист прозрачный! Забрать бы у тебя эти сети. А вместо них навесить цепи. Чтобы ты настоящим привидением себя почувствовал, а не служебным. Впрочем, такие мысли мне не помогут — он действительно может учудить пакость. А потом ищи его где-нибудь за Нижними Кругами. И кто придумал дурацкое правило, что потусторонние силы необходимо уважать и даже давать им деньги? Не иначе, кто-то из них.

— На, — сую Касперскому парочку медяков. Этого не жалко — осталось после вчерашнего ужина. А его, надо отметить, мне удалось компенсировать себе из казны Управления. Ведь вампирку словил — пожалуйте рассчитаться. — И чтобы больше не приставал!

Прохожу мимо приведеня. Стараюсь не замечать, как он повисает над столом регистратуры и пересчитывает монеты. Мои бравые парни, все десять человек, тоже стараются не попадаться в его протоплазму. Не то Каспер опять начнет нудить. На сей раз о том, что его, видите ли, считают его за пустое место и нарушают потусторонние права.

— Дай еще! — кричит наш магэлектронный дух. Но слабо — видимо, магаккумуляторы начинают садиться. — А не дашь, то...

— Пусть даже будь ты трижды привидение с мотором, — отвечаю ему. — Пусть дважды работай программистом на нашем этаже Главного Управления. Но денег ты от меня больше не получишь!

Совершенно не забочусь об уважении к умершим. Будет мне за это какая-нибудь подстава от богов, точно будет. Впрочем, сейчас меня это мало волнует.

— А заблокируешь мне систему, так вообще попрошу, чтобы тебя развоплотили!

— Ну дай, — замогильно постанывает программист, которого все уменьшительно зовут Каспером. — Мне ведь на хлебушек...

Он запинается — понимает, что лишнее сболтнул.

Тут ведь какое дело: пиво продлевает жизнь этим клочкам потусторонности. А вот хлеб, наоборот — действует на них, как спиртное на обычного человека. Живительная хмельная пена прибавляет сил, позволяет привидению ворочать реальными предметами, людей даже хватать (были случаи). А вот мякины как нажрутся — все, поминай как звали... Мало того, что носит призраков туда-сюда, так они при этом еще и разваливаются на клочки вонючего тумана! Да еще и не похоронные марши воют, а бравурные романсы. И до того противными ультразвуковыми голосами, что живность в округе сходит с ума. Даже зафиксированы случаи суицидов среди домашних питомцев. Что уж говорить о нас, оборотнях...

Наш Касперский как батон-другой съест, так сразу же работу бросает и летит на бульвар Зеленых Свечей, где обитают зомби. И такое там устраивает! Впрочем, это немножко другая история.

Признание Каспера вынудило меня остановиться. Я посмотрел на него и зловеще нахмурился. Кто ему хват-майор Зубарев такой? Правильно — начальник! А начальников надо уважать и бояться, иначе...

Моментально всё поняв, привидень испуганно взвизгнул и метнулся за широкую спину младшего хват-лейтенанта Деревянко. Пришлось теперь хмурить брови на широко улыбающегося энта. Он скорее почувствовал, чем увидел мое настроение и повернулся думательной веткой ко мне.

Вот всегда на деревья, энтов этих, смотрю и удивляюсь — как же кусок деревяшки думать может? Вроде здоровое бревно, покрытое шершавой корой, с длинными ветвями и зеленовато-сиреневой кроной. Запустил корни в фундамент и подключился к мозгомпьютерной сети. Феномен природы — мыслит не одним обычным мозгом, как большинство созданий наших миров, а всеми своими клетками. Аналитические и разговорные функции у него исполняются в самой толстой думательной ветке — большинство клеток размещается именно там, как и глаза, дупло-ухи и дупло-рот. И как эти мелкие клеточки думают? Впрочем, после разумной кофеварки Аниты, с которой недавно пришлось повоевать, а также музицирующего биде королевы Маргалы из Ракитового мира, меня ничем не удивишь...

Энт работает неплохо, ничего не скажешь: все приказания, любую работу выполняет справно. Но и по Скандалнету лазит. Докладывали, что он там просматривает платные страницы порнографического характера.

— Шеф, — трещит эта махина, кокетливо поправляя кучерявые листики. — Пришло уведомление от Невероятно Сверхбыстрого Отдела Реагирования на Преступления!

Тьфу ты, фамильный демон меня побери! Снова ошибся — сегодня на дежурстве не Ольхернир, а его подруга, Березаура...

Эх, а я ведь наивно полагал, что у меня, заслуженного оперативника с одной медалью и кучей порицаний, глаз набит на всякие детали! Действительно, Береза (с обязательным ударением на последний слог — а то обидится) — у нее ствол потоньше будет. Да и листочков побольше имеется. Женщина, одним словом. Она мне, кстати говоря, больше подходит как сотрудник, чем хват-лейтенант Деревянко. Самое приятное: она не лазает по непотребным сайтам. Максимум, что ее интересует — форумы о кройке и шитье лиственного покрова или "даешь феминизм-арборизм"(2), который недавно стал очень популярным среди энтов женского рода.

Люблю Березауру. Она безобидная и, к тому же, не тратит казенных денег на всякие ссылки эротического характера. Не то, что Ольхернир! Этот типчик постоянно с наглым выражением дупла пытается задарма "посерфить", то бишь, погулять по Скандалнету.

__________

2) Феминизм-арборизм — невероятно популярное среди энтов женского пола течение. Энтины выступают за равенство полов и за устранение различий между кастами березовых, липовых и дубовых. Арборизм — от древней латыни, языка соседнего малоразвитого мира "arbor" — дерево.

__________

Я однажды застал бессовестного энта за пошлым занятием, но успел заметить только отрывки из его фильмов. Смотрю, а на табло мозгомпьютера шумит густой лес. По длинным мясистым лианам сочно-фиолетового цвета прыгают волосатые мартышки о шести руках... А потом показывают широкую гладкую ветку, по которой ползет гусеница. Медленно так, то поднимается, то опускается. А ее, коричневую, всю в пупырышках и покрытую бледными волосами, ласкают мелкие листики. И все это дело медленно покачивается под ветром, и солнцем освещено. Если без звука смотреть — обычное лоно природы. Вот только из динамиков вырываются характерные стоны. Словно в старом человеческом фильме "Девять с половиной газелей". И кроме того сия какофония сдобрена криками зверей и шумом листвы.

Спрашиваю тогда хват-лейтенанта, мол, а что это ты смотришь? Он мне и признался тогда, что это такая эротика — специально для деревьев. Мерзость! Ну, я плюнул, конечно, и его больше не трогал. А в конце месяца счет пришел! И у всего Департамента премию отобрали, чтобы рассчитаться с долгом за частную лесную линию "Голубые ели"... После этого инцидента за энтом наблюдает весь наш отдел. Но сцапать его еще никто не ухитрился. Не попался больше, зараза лиственная!

Только Касперский, наш электронный гений, мог бы взять Ольхернира за крону. Но подозреваю, деревяшка постоянно дает приведеню немного денег на батоны. Потому и не словим никак эту парочку — слаженно работают. А еще называют себя бойцами Управления. Как было бы приятно притащить этих двоих под общественный суд или даже на Трибунал Девятнадцати Демонов. И рассказать про низменные злодеяния всему ГУпНИКИсу! О том, как один своей партнерше с сетевыми рощами изменяет, а другой ночных зомбабочек гоняет по всему бульвару Зеленых Свечей... Эх, что с них взять, с этих двоих? Конторские крысы — не то что мы, оперативники!

— Ну? — поднимаю правую бровь так, чтобы энтина смогла рассмотреть мой суженный от злости зрачок. Знайте, негодные, начальствующая кара еще грянет! Все получите за всё! Когда со срочными делами разберется. — Чего там?

Березаура плавно покачивает ветвями и трещит что-то себе под дупло-рот. Молоденькая, еще не научилась свободно общаться с другими существами, думает медленно. Это не страшно, со временем освоится. Некоторые, кто из леса в город перебирались, годами адаптируются. А эта девочка смышленая. Уже немного разбирается в тонкостях правоохранительной службы. Даром, что работает всего-то пару месяцев.

— Эта пока скажет, мы по бутерброду успеем, — говорит Толстяк.

Трешка извлекает из кармана что-то съестное и незамедлительно начинает лопать. Мне очень хочется последовать его примеру. Под кителем урчит, но, согласно Священному Расписанию, вначале я должен выслушать сообщение.

Ожидаю, пока энтина пытается перевести мысли в понятный для меня язык. В то же время Касперского не наблюдаю. Он или залетел Березауре в ствол, или подался в свой кабинет. Проклятый привидень, фамильный демон мне под хвост! Терпеть не могу этот сгусток протоплазмы. Если он раздобудет хлеба и употребит в Управлении... Мне же с зарплаты опять снимут! Зарплату очень жалко — чтобы ее получать, иногда приходится рисковать собственной жизнью.

Хочу заорать и броситься на поиски Каспера. Сдерживаюсь с трудом и под влиянием здравого смысла. К сожалению, в его каптерку не войти. Заговорили ее на славу: от проникновения мозгомпьютерных вирусов и троянских кобыл до обычнейших могильных червей и даже нас, оборотней. В общем, попасть к подчиненному не могу. Зато спокоен. Эта комната — самое защищенное помещение нашего Департамента. Там находятся наши архивы с описаниями всяческих злодейств и биографий преступников. И один проклятый призрак, спрятавшийся за барьером заколдованных стен!

Кстати, система заговоров у нас предельно проста. Если надо заговорить дверь или любой невоодушевленный предмет, то делается все очень обычным способом. Я это видел собственными глазами. Но расскажу в другой раз.

— Еще раз, ну? — спрашиваю энтину, которая умолкла, завидев, что я ушел в глубину размышлений. — Что там прислали?

— Срочная передача для майора Зубарева, начальника Департамента Отлова Лидеров Организованной Геройской Преступности и Отбившихся от Рядовой Общественности Героев, — Березаура цитирует начало сообщения.

— По сети пришло?

— Нет, межмировая передача, — пожала она ветвями. — Обычной молнией... А какая разница?

Вот же дура стоеросовая! Чтоб тебя нам на гробы пустили!

— Ложись! — орет смекалистый Наследиев и первым бросается на пол.

Слава фамильному демону, мы тут не конторские амебы, а тренированные оперативники! Не проходит и мига, как все дружно грохаемся на паркет и поднимаем тучи пыли.

Под регистрационную стойку ударяется молния. Электрический разряд пробегает по специальному металлическому штырю, вмонтированному около широкого окна, и пропадает во дворе. Кажется, никого не задело, только вспыхнула парочка бумажных подносов с едой, да обуглилась одна из веток Березы.

— Хвала священному Расписанию, — бубнит Толстяк Трешка, — обошлось.

Этот свиноборотень известен особым фанатизмом к служебной религии. Ходит на все первоутренники и межсезонные собрания. Священное Расписание знает полностью: от Откровения Демагога и до Бюрократического Писания. Лично я никогда настолько не увлекался рабочей теологией, но совершенно согласен с Толстяком. Если бы не Расписание — лежать здесь почерневшим трупам.

— Надо будет сходить на предвечерник и энтам свечку поставить, — в поддержку Трешке визжит Клинна, очень горячая особа и моя заместительница на полставки. — Чтоб они сгорели!

И с ней я соглашаюсь. Даже теряю начальственную невозмутимость и мелко трясу подбородком.

Ай, демон фамильный меня побери! Лежу, понимаешь, собственной рожей протираю грязный паркет, и пытаюсь кивать!

Поднимаюсь и вычитываю энтине все, что только может сообщить разъяренный начальник налажавшей подчиненной. Она ревет и закрывает листьями думательную ветвь. Пол содрогается — Березаура в истерике поджимает корни.

Я даю ей некоторое время успокоиться и размышляю о том, насколько Расписание помогает нам в работе и быту.

— Ну, право же, не стоит так убиваться, — возвращаюсь к реальности и пытаюсь успокоить деревяшку. — Ты же работаешь недавно, сверхсрочных молний еще не получала...

Она скрипит и горестно качает кроной. Толстяк Трешка поглаживает энтину по стволу и шепчет ей что-то ласковое. Она благодарно потрескивает и соглашается, наконец, прочитать мое послание.

Но мне ничего не удается услышать — поднимается моя команда. Кряхтят и сутулятся, словно не оборотни-оперативники, а старушки из богадельни. Вояки отряхивают штаны и юбки, оттирают почерневшую мебель. Энтина бубнит, передавая принесенную молнией информацию. Доносятся фразы "прорыв на черно-южной границе...", "страшные чудища, похожи на среднестатистических ангелов...", "тьма не сдается, но хоть кто бы помог" и еще что-то. Я понимаю, что день сегодня будет трудный. Это просьба о помощи из Мертвого Мира. Вероятнее всего, к ним опять залетел какой-то праведник и теперь поднимает восстание против Темных лордов.

Просто ужас как день начинается. Мало того, что нерешенных дел штук сорок остается, так еще и в командировку к Мертвому придется оформлять. Это не считая ведьмы, с которой наверняка долго провозимся.

Уже нет времени делать осмотр группы захвата. Надо быстренько лететь на поимку рыжей бестии. Затем, в моей начальственной голове мелькают планы: сгоняю к Темным лордам, вернусь ко второобедию, оформлю вчерашних арестантов и... Это мне кажется, или ставлю себе нереальные задачи? Нет, сперва проверю, все ли сотрудники сегодня готовы к оперативной работе. А потом уже перейду к планированию. А не то меня бухгалтерия удавит за то, что лишние боевые выписали.

Как только принимаюсь пересчитывать своих лодырей, над энтиной взбухает облако красного тумана. В нем клубится изображение вышестоящего начальства. Чувствую, сегодняшний день еще более осложнится.

— Андрей! — помещение сотрясается от гневного крика. — Я тебе полчаса назад магиграмму кинул!

— Простите, — я трясусь, как положено в таких случаях, и опускаю глаза. — Не приходила...

Шеф зол, но как всегда бодр, свеж лицом и в препоганом настроении.

— А молния, стало быть, прошла, — задумчиво прорекает Вельзевулон Петрович, осматривая обугленные уголки шкафов и подгорелые бумаги. Трехзрачковые глаза насквозь просверливают мою физиономию. Я чувствую, как из большого начальника превращаюсь в маленького подчиненного. Вокруг меня образовывается пустое пространство — мои орлы не желают попадать под раздачу. А мне остается только внимать и пытаться не дрожать. Вельзевулон очень отходчивый руководитель, не обращайте внимания на красное лицо, электрические разряды между рогов и скрюченные пальцы, словно бы раздирающие вас...

— Прошла, — киваю.

— Бегом ко мне! — ревет Глава Управления, и молния растворяется в паркете, сорвавшись с экрана оперативного мозгомпьютера, но последние слова доносятся до меня. — Тут дело о спасении мира!

— Нашего? — внутри меня все холодеет.

— Нет, конеч... — обрывок фразы — заклинание утратило мощность.

Делать нечего, ведьма может подождать. Не говоря уж о каком-то маленьком порабощенном Измерении.

Я стремглав несусь в приемную к начальству. И тут у меня, наконец, начинается экшн.

(объяснительная)

"Спасите! Помогите!"

Из инструкции утопающим

Неделю назад впервые покачнулось солнце. Что-то щелкнуло в небесной глади, завихрились облака, подул сильнейший ветер. Светило несколько раз мигнуло и налилось темно-оранжевым, а затем немного увеличилось, приблизившись к земле. Пустая гора потускнела, словно омрачилась тяжелыми думами. На самом деле ее окутало густое облако пыли — громада двигалась. Из-под ее подножия выдвинулись каменные корни. Гора пошарила ими вокруг, будто искала кого-то, но к вечеру успокоилась.

Лесное зверье первым почувствовало опасность. Лоси и волки, лисицы и дикие кабаны, зайцы и куропатки — все обитатели ближайших лесов собрались в громадную стаю. Животные оккупировали свободные лесные поляны, выстроились в большие круги и подняли невероятный гам. Рык, писк и вой воцарились над вечнозелеными владениями Преогара.

Хищники и обычные травоядные совершенно не опасались друг друга — они переговаривались. Поскольку в королевстве давно умер последний учитель звериного языка, а старик Лесовик был невероятно глух, новость не сразу докатилась до дворца.

От штатных ищеек Эквитей Второй узнал, что солнце ведет себя донельзя странно. Словно по брови залившись небесным элем, Теплое иногда клевало вниз, а затем натужно выбиралось обратно(3).

Королевские дознаватели на всякий случай поймали всех колдунов в государстве и устроили им веселую жизнь. Годами пустовавшие дворцовые казематы были набиты доверху. Остроконечные шапки, разноцветные мантии с вышитыми звездами, сапоги с загнутыми носками — все перемешалось в тесных застенках. Надо ведь удостовериться, что бешенство светила не является побочным действием экспериментов какого-нибудь обладателя волшебного посоха.

Штатные следователи утирали холодный пот: если по Закону маги не имели права использовать Силу против короля, то с рядовыми ищейками не церемонились. В подземельях то тут, то там вспыхивали зеленые искорки, благоухало подожженными пятыми точками. Вести дознания было невероятно трудно. Один за другим, служащие брали отпуск по собственному желанию и отравлялись поближе к морю. Лечить подпорченные нервы и ожоги на причинных местах.

А колдуны не признавались. Причитали и убивались, исповедовались как на духу, умоляли и молились. Король узнал лишь о том, сколько раз женатые волшебники занимались прелюбодействиями, где покупали запрещенные государством травы и несколько интересностей помельче. Но ничего о насущной проблеме королевства. Следствие спасла Баба Яруга — по слухам самая опасная ведьма государства. Ее поймать не осмелились, ограничились только повесткой. В ответ Баба прислала королю сообщение-горлицу.

"Никто из Сильных не виновать", гласило послание "Ишши проблему в сябе!".

Спустя три дня мучений и позора, колдунов отпустили на все четыре стороны. Бедные обладатели Силы так ничего и не смогли рассказать о странной причуде светила. Тюрьмы опустели, остались только невнятные слухи о конце всего света.

__________

3) Да, автор знает о гравитации, гравитационных воздействиях и так далее. Но тут в дело пошла магия, исказившая пространство... Вместо критики с солнцем, читайте дальше))

__________

Зверьё не умолкало. Над лесом витал кошмарный, раздирающий душу вой. Эхом он прокатывался по всему Преогару, гудел над шпилями дворца, не давал спать изнеженным придворным.

— Ну что такое? — серчал король и выбегал на балкон. Смотрел на спятившее солнце, хватался за сердце и убегал обратно в покои. Он бесновался в неведении. Что случилось, почему, и случилось ли вообще? Может, так должно быть? Творится что-то странное, а никто не может объяснить. Теплое почему-то взбаламутилось. Проклятое зверьё в одночасье сошло с ума.

Два дня назад в лес послали конный отряд егерей. С четким заданием: или успокоить зверье, или наделать солонины на несколько лет вперед. Леса не успокоились, вой не умолк. Никто не вернулся: ни егеря, ни лошади.

— Творится что-то странное, — перешептывались фрейлины.

— Егеря сбежали с медведями дружить, — хихикали пажи.

— Греховно сие, — вещал епископ Шрухан, неистово знаменовал себя Символом Каменных Богов и удваивал время богослужений. — Из-за греховнаго разложения молодежи боги карают всех нас! Кайтесь, грешные, пока не поздно! Кайтесь, не то Светлоликое упадет и...

— Всем будет крышка, — с этим вскриком персональный королевский астролог ворвался в малый обеденный зал. — Солнце падает! Вернее — мы на него.

Король как раз заканчивал трапезу. Он посылал за Слимаусом, но не был готов к тому, что обычно холеный и необычайно воспитанный звездочет так стремительно влетит на прием. Встревоженный внезапным появлением астролога, монарх икнул и слегка подавился. В горле застрял леденцовый паштет. И не собирался поддаваться усилиям Эквитея. Доносящийся из леса вой немного утих, приглушенный звоном бесчисленных тарелочек, вазочек и бокалов, когда король ухватился за край стола.

— В чем... — Эквитей Второй поперхнулся и похолодел, чувствуя, что становится трудно дышать. Он не мог вымолвить ни слова.

Астролог был человеком очень молодым. Потому, пребывая в размышлениях, он совершенно не обращал внимание на окружающую среду. Какое ему дело до того, что монарха бьет озноб? Главное — исследования будущего!

— Утром я по обычаю составлял гороскоп, ваше величество, — начал Слимаус, заметив, что монарх согласно кивает головой. — И увидел нечто странное.

Король молчал и мелко трясся. Он пытался проглотить мешающий кусок паштета, но проклятая еда упорно распирала глотку.

— Всевидящие звезды сказали, что через месяц наше великое королевство падет в бесконечную Ночь, а вместе с ним и весь наш прекрасный мир. Вы бледны, Ваше невероятное Величество? Понимаю, что это страшная новость, но я должен обо всем вам поведать! Возможно, есть путь, прошагав по которому, нам удастся спасти родное государство и свои бесценные жизни! — Астролог гордо задрал подбородок. В мечтах он уже видел себя спасителем целого мира. — Вы готовы узнать о светлом спасении?

"Похлопай по спине! — мысленно кричал король". Но смог сказать только:

— Чтоб теб...

Эквитей задыхался. Его мертвенно-бледное лицо начало наливаться кровью. Руки изо всех сил вцепились в кружевную скатерть, но не могли ее даже подвинуть — тяжелые золотые приборы и посуда из заморского фарфора намертво придавили кружева к столу.

— Все дело в ком-то из королевской семьи, — продолжал астролог, довольный тем, что с лица монарха исчезает бледность. — Не будь я Слимаусом Прозорливым, Ваше Величество, первым звездочетом во всем королевстве, но я раскрою эту тайну!

Король закатил глаза и попытался хлопнуть себя по спине. Астрологу это показалось величественным жестом, мол, продолжай.

— Точно не могу сказать, но дело в древнем Балансе, своде мудрейших божественных законов. Именно на него указывают всевидящие звезды. Кто-то нарушил незыблемые законы великих богов и поставил под удар все светлые жизни на этой бренной земле.

"Пафосный дурак!" У короля не оставалось сил, чтобы выдавить еще хоть один звук. Эквитей захрипел и начал сползать под стол.

— Если мы узнаем, кто из особ королевской крови стал причиной катаклизма, то, без сомнения, сможем обратить пренеприятнейший процесс падения Теплого. Вам нехорошо? Составить гороскоп на этот час?

Слимаус выхватил из-под полы мантии небольшой клочок бумаги и что-то принялся чертить.

— Все в порядке, — заявил он спустя секунды. — Вашему драгоценному здоровью ничего не угрожает в ближайшее время.

"Сопливый идиот, — подумал монарх, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — От этого звездного мечтателя одни убытки. Даже по спине похлопать не может, чтобы в небо не посмотреть".

Эквитей конвульсивно дернулся и треснулся затылком о твердую спинку кресла. От удара паштет, наконец, соблаговолил проглотиться. На глаза накатили мутные слезы, легкие наполнились невероятно вкусным воздухом.

"Вот, какой я нужный человек! — победоносно думал астролог, наблюдая за королем. — Величество даже прослезился. Точно отблагодарит меня орденом и прибавит к окладу. Я ведь целое королевство спас, почти..."

"Дай только отдышатся, — думал король, яростно взирая на Слимауса. — На виселицу пойдешь за покушение на правящую династию, звездун недоделанный".

Чем бы закончился диалог о спасении королевства, — казнью или помилованием, неизвестно. Потому что его наглым образом прервали.

— Звери идут! — закричал кто-то из внутреннего двора. — Зверина! Спасайся!

Эквитей внезапно понял, что во дворце наступила тишина. Утробный вой, уже неделю витавший над лесами, затих.

— Спасайся! — завизжали тонкие девичьи голоса. — Зверье взбесилось!

Не обращая внимания на застывшего посреди покоев астролога, король подскочил к окну.

Поля вокруг столицы Преогара пустели на глазах. Побросав кто вилы, кто лопаты, к дворцу бежали селяне.

"А кто урожай соберет? — невольно прикинул король и сдвинул брови". Но тут же смягчился.

Босоногая толпа всасывалась сквозь внешние стены, бурлила под решетками городских ворот. Оказавшись в безопасности, селяне останавливались и оглядывались назад. В них врезались бегущие следом. На улочках, базарах и маленьких площадях бушевал хаос.

— Звери! — орали десятки голосов.

— Хорошо хоть солнце еще не упало, — пробормотал король, всматриваясь вдаль и пытаясь разглядеть, от кого убегают подданные.

На опушке леса шевелилась, продвигалась к городу, широкая темная линия. Тысячи мохнатых, клыкастых и длинноухих созданий медленно шагали по человеческим дорогам. Лисицы шли по соседству с белками. На спинах медведей сидели мелкие кролики. Рыси ласкались о сочные бока диких свиней, скользили рядом с длинноногими ланями. Звери не издавали и звука, только шорох от множества лап и копыт кружил вместе с дорожной пылью.

— Какой ужас, ваше величество, — воскликнул астролог.

Король вздрогнул от неожиданности, когда голова Слимауса возникла у его плеча. Но первая мысль, чтобы выбросить молодого звездочета через подоконник, улетучилась. Астролог может еще пригодиться. Эквитея больше занимала молчаливая проблема, приближающаяся ко дворцовым стенам.

"Интересно, — думал он, — куда же подевались птицы?"

— Шел бы ты, — величественно сообщил король звездочету, — по добру к себе в башенку. Обращение твое мы поняли, поразмыслить надо.

— А с этими...

Молчаливый кивок и выразительный взгляд монарха сказали о многом. С невероятным изумлением Слимаус вдруг понял: лишь маленький шаг отдалял его от смерти. Согнувшись в поклоне едва ли не до пола, астролог попятился и спиной вперед скрылся в дверях.

По стенам носились мальчишки. Совершенно не боясь надвигающейся опасности, мальцы разносили солдатам колчаны со стрелами. Какой-то миг король умилился и с улыбкой наблюдал за детьми. Вот какие смелые у него подданные: от горшка нет и вершка, а уже рыцарям помогают. Хотя какие из лучников рыцари?

Эквитей скривился, сплюнул и, словно тридцать лет назад, резво бросился в личный арсенал.

Пока на боках застегивали кирасу, монарх прокручивал всевозможные варианты развития событий. Наиболее вероятным ему казалась битва... смех сказать, но с бобрами и белками. Он допускал: зверьё выбралось из-под соснового свода потому, что спятило от страха. Еще бы не взбеситься, если солнце над головой такие пляски устраивает!

Взбираясь на коня и ощущая невероятную тяжесть полного доспеха, Эквитей чувствовал себя сумасшедшим. Внезапно он захохотал.

— Еще смешнее, — заявил он, — будет, когда нас атакуют овцы и свиньи. Правда, Прасс?

— Как вам угодно, сир.

Оруженосец прозвенел наплечниками, пожимая плечами. Седой вояка не смеялся уже давненько. С той самой битвы, когда ему отрубили добрый кусок нижней челюсти.

— Вот заготовим мяса на зиму, — пошутил король, — и разберемся с Теплым. Не гоже солнцу хулиганить над моим государством!

— Несомненно, — покорно подтвердил Прасс.

Когда ворота открылись и Эквитей Второй выехал из города, на монарха опять накатили черные думы. Море зверей, от мала до велика, раскинулось на десятимильном отрезке между лесом и пригородом столицы. Лохмато-рогато-клыкастое воинство выглядело внушительно. И молчало.

Рыцари привычно придерживали лошадей и строились в боевой клин позади короля — его величество всегда во главе дружины. Лошади нервно ржали, чувствуя близкое присутствие лесных обитателей. Но боевые животные подчинялись неумолимым шпорам и холодным наколенникам. Выучка выкатилась на бой с недисциплинированной природой.

Дружинники, повидавшие многие сражения, тихо посмеивались. Их мало волновали хлипкие на вид волчата и пугливые барсуки. Воины считали, что даже одним ударом закованная в тяжелую броню конница может растоптать около десятой доли противников.

— Смотри как величество на тварей поглядывает — точно скушать хочет! — храбрился кто-то из сотников. Ему отвечали:

— Вот как пройдемся копьями, сразу костер разведем и нежной свеженины попробуем.

Король так не думал. Несмотря на четыре тысячи отменных бойцов и на крепкие стены за спиной, между монаршими лопатками пробегали мурашки. Отчего-то в мыслях Эквитея навязчиво крутились сообщение ведьмы и слова звездочета. Конец света... кто-то из королевской семьи нарушил баланс... солнце падает, вернее — мы на него... зверина рехнулась...

— Что за демонщина? — выругался вдруг оруженосец. — Смотрите, ваше величество!

Кольчужная рукавица указала в гущу звериной орды. Эквитей даже приподнял бровь от удивления.

— Кони, чтоб им неладно!

— А я-то думал, что служивые куда-нибудь в отпуск отправились, — присвистнули из клина.

В толпе куниц и росомах виднелись низенькие лошадки егерей. На некоторых покачивались пустые седла, но большинство ездовых животных были вообще без сбруи.

— Целая сотня полегла, — грустно констатировал король. — А какие загонщики...

Оба войска сблизились. Несмотря на пять десятков прожитых лет, Эквитей буквально светился энергией. Как же это? Дикие звери разодрали сто человек! Кони изменили егерям и восстали — смерть им!

— Посадим всех на вертела! — скомандовал монарх. И скривился от глупого клича. Да все соседи засмеют — боевым клином против зайцев воевал.

— Вперед, — он махнул рукой, почувствовал, как возвращается почти юношеская уверенность.

Металлический скрежет: рыцари привычно пригнули головы и опустили острия копий. Пришпорив коней, они разогнались и понеслись вперед, словно таран. И в самой смертельной части этого тарана, занеся меч над головой, летел Эквитей.

Звери расступились. Едва королевская рать приблизилась на десяток шагов, мохнатая стена брызнула в стороны, спасаясь от железа.

— Попробуй попади! — в сердцах шипели воины и ругались, тыкая копьями в разные стороны.

Мелкие зверушки проскальзывали между лошадиных копыт. Более крупное зверье держалось на расстоянии. Большие животные, вроде лосей и медведей, внезапно оказались позади. Рыцари все ближе подъезжали к лесу, все дальше оказывались городские стены. Славные воины даже не заметили, как оказались в окружении.

— Стоять! — выкрикнул Эквитей, понимая, что вляпался по самую макушку шлема. "Сколько же их здесь? — пронеслось в голове. — Хорошо хоть еще не атаковали".

Четыре тысячи конных рыцарей попали в громадную воронку диких зверей. Казалось, даже небо потемнело. Это солнце в очередной раз мигнуло и поёрзало на небосклоне.

— Пробиваемся к замку, — недолго думая решил король. Он притормозил и развернул коня.

Рыцари рассыпались из клина и теперь напоминали скорее журавлиный ключ, чем грозное боевое построение. Но копья по-прежнему целились в лесных обитателей, рыскавших вокруг защитников столицы.

— Нэ-э-э-э-э на-а-а-а до-о-о-о! — прохрипел вдруг кто-то.

Исполинских размеров мишка выдвинулся из шевелящейся массы животных. Черно-бурые бока кое-где отлиняли, из пасти торчали почти до десен стертые клыки.

— Вы-ы-ы-ы лу-у-у-у ша-а-а-а те-е-е-е на-а-а...

— Сссссс, — закончили вместо медведя.

Несколько рыцарей взвизгнули как разбалованные мещанки. Большинство дружинников молча поджали пятки, напряглись, но не решились отступать без королевского приказа.

Земля под копытами боевых коней кишела змеями. Черные головки гадюк почти дотрагивались до конской кожи. Бедные кони перепугано хрипели, только многогодовая дрессировка сдерживала их от безумия.

Эквитей понимал, что одно неосторожное движение, и с его дружиной будет покончено. Его уже не интересовало ни количество агрессивных зверей, ни их мотивы. Хотелось благополучно вернуться во дворец и скоротать оставшиеся годы, полеживая на любимом голубом диванчике.

"Если выпутаюсь, — подумал король, — отдам все регалии дочери — пусть королевством правит. А мне, старику, необходим покой и отсутствие внешних раздражителей. Так доктор рекомендовал, — успокоил он себя".

Люди напряженно ожидали, угрюмо взирая на древнего медведя. Великан махнул лапой куда-то в сторону леса. Оттуда донеслись слабые звуки протеста. Спустя минуту из звериной толпы появилась парочка волков. Они выволокли грязного, закутанного в зеленую рванину человечка. Идти грязнуля не хотел, и волки тащили его, ухватившись клыками за потрепанные штанины.

— Дались мне эти проблемы смертных, — причитало чучело и цеплялось за траву. Притормозить ему не удалось, и под конец он сдался. Надувшись и скрестив руки на груди, человечек выехал под копыта королевского коня.

Медведь проревел что-то длинное и вопросительно уставился на "приглашенного". Тот поднялся на ноги, отряхнулся и, неприязненно косясь на волков, обратился к королю.

— Не ты ли будешь Эквитей Второй, правитель Преогара, десяти городов, двух десятков поселков, неполной сотни хуторов, этой вот самой дружины и, — он задумался, — формальный владелец леса?

Король скрипнул зубами, игнорируя слова о "формальном владельце". Да кто они такие, эти звери? Обычная дичь, которую в свое время он постреливал по три раза на день. Впрочем, пока под копытами коня извивались смертоносные ползуны — монарх смог сдержаться.

— Это я, — просто ответил Эквитей.

Следуя негласному приказу, оруженосец водрузил на шлем короля небольшую походную корону. Украшенная мелкими сапфирами золотая тиара щелкнула в специальных пазах королевского шлема и величественно блеснула.

Медведь коротко гаркнул.

— Приятно, — перевел зеленый оборванец. — Перед тобой Главный Вершитель Судеб этого леса, рядом с которым ты посмел основать столицу своего государства. Слушай же...

Краска залила королевское лицо, пальцы сжались на рукояти меча. Рыцари, кто слышал слова человечка, подались вперед и ощетинились копьями.

— Атакуем, сир? — шепнул верный Прасс, хищно выпятив надрубленную челюсть.

Эквитей молчал. В нем боролось благородное самолюбие и обычный инстинкт самосохранения.

"Сколько человек поляжет, — думал он, взирая то на медведя, то на зеленого наглеца. — А сколько славы я получу? Насмешку и презрение! Сперва дослушаю, что эти... хотят рассказать".

— Ты с ними? — вдруг спросил кто-то из рыцарей, обращаясь к человечку. — Дед Лесовик, ты же человек, почему зверинам помогаешь?

Коротышка осекся, забыв о чем речь. Он почесался в затылке, хмыкнул и ответил.

— Хоть и не твое это дело, сопляк, но скажу. Не человек я и не зверь — я дух этой самой природы, которую вы каждодневно насилуете топором и костром. Мне за зверушек обидно...

— Да? — хохотнул рыцарь. — А за штаны тебе не обидно? Вона, как серые тебя за шкирки вытаскивали!

Люди засмеялись. Как только могут расслабиться славные рыцари, пребывая в окружении клыкастых врагов. Громко и от всей души, так, что звери дрогнули, отступили на шаг.

— А ну тихо! — рявкнул Прасс и грохнул мечом о щит.

Король слегка кивнул в знак благодарности. Смех приутих, а вместе с ним растворились едва слышные слова зеленого человечка: "переводчик я, чего пристали..."

Медведь что-то долго ревел, мотал мордой и поднимался на задние лапы. Эквитей внимательно прислушивался к нему, пытаясь разобрать хоть что-то вразумительное. Хищник угрожает или предлагает какую-нибудь мирную сделку?

Лесовик перевел и поверг короля в неописуемое удивление.

— Не гневайся, владыка человеков. Не воевать мы пришли, а с сообщением для тебя, Эквитей Второй.

— Да неужели, — не сдержался монарх. — Толпищу такую приволокли, селян распугали. Пыль столбом.

Медведь коротко мотнул головой. Переводчик присел в неуклюжий книксен и притопнул босой пяткой.

— Приносим свои извинения. Но стал бы ты слушать, если бы во дворец приехала делегация белок или комаров? Сомневаюсь. А если бы медведь, Вершитель Судеб, появился под твоими воротами?

Помедлив секунду, Эквитей признал правоту животных. "Скорее бы стрелами изрешетили, — думал он. — А шкуру потом в трофейной постелили. Там как раз место свободное слева за шестой колонной..."

— С чем пожаловали? — поинтересовался король, видя, что медведь умолк и смотрит на переводчика.

Лесной дух почесал грязнющий подбородок.

— Ты наверное знаешь о существовании Баланса?

И этот туда же! От первых же слов Эквитею захотелось пришпорить коня и умчаться вон. Ему надоела нагнетающая аура таинственности и неизбежности. Лучше бы соседи напали на границу, или в горах опять появились людоеды.

Стоять на месте Лесовик не мог. Во время рассказа зеленый человечек прохаживался вокруг королевского коня. Он присаживался на свободные от змей участки дороги, почёсывался, вылавливал вшей в волосах. И безостановочно говорил.

— Свод божественных законов нарушен. Высвобождена древнейшая магия, которая скоро обрушит на землю Светило. Вернее, — Лесовик повертел перед собой растопыренными пальцами, словно пытался развинтить на половины невидимый шар, — земля упадет на солнце...

В детстве Эквитей любил заходить в библиотеку. Дотрагивался до скрипучих томов на полках, взвешивал в руках окованные железом фолианты. Вместе с мамой, а потом с няньками читал пестро размалеванные сказки, написанные специально для особ королевской крови: о политике, ораторском искусстве, тактике и стратегии. А потом прошло. Няньки, кто помоложе, уже не читали, а шутливо визжали и дрались подушками в постели молодого принца. Во время Триночной войны погибли родители, пришлось Эквитею принимать державу и скипетр. Любовь ко чтению канула в прошедших годах, придавленная бременем государственных дел.

Сейчас, слушая Лесовика, король немного сожалел. По словам человечка, монарху надо было прочитать хоть самые нужные книги: законы мирового порядка, философию природы.

— Тогда, — говорил коротышка, — возможно, и не дошло бы до конца света.

Известно, что все государи всех стран и земель должны неуклонно придерживаться нескольких божественных законов. А именно: справедливо править людьми, в меру обижать животных (на этих словах Лесовик печально вздохнул), оберегать границы государств, продолжать свой род. За это боги даруют королям, покровителям всех живых, вечную власть и защиту от магии. В том числе от древнего колдовства, способного привести к концу света.

— Ну и чего? — вопросил ничего не понимающий король. — Границы я оберегаю, род продолжаю, правлю справедливо. Что не нравится?

— Дело в твоем роду! — последовал ответ.

Эквитей сплюнул. Он узнал тайну, которая, к его сожалению, для начитанных людей тайной не являлась. Божественные законы оставались бы нерушимыми, если бы не прадядя по отцовской линии.

В седые времена боги решили, что их творения — люди и звери, должны иметь право на внесение добавок или поправок к Закону. Раз в пять сотен лет кто-то из смертных мог вписать в Книгу божественных правил свои пожелания. Если нововведения не претили другим законам, они становились равноправными каждому написанному до них параграфу.

"Ишь ты, — мысленно присвистнул Эквитей. — Зеленый дед излагает не хуже моего писаря. Демон бы побрал моих предков!"

Король ругался не зря. За его родом действительно водился небольшой грешок. Родной прапрапредок Эквитея, Тугий Третий, имел наглость стать единственным на свете живым существом, насмелившимся добраться до Книги Закона под Пустой горой и кое-что там накалякать. В разделе о монархах, к маленькому заголовку "монарх должен продолжать свой род" Тугий добавил на старом языке:

"Всякый прынц али прынцесса должон немедля женитися али выти замужи по доброй воли, как у сказке о прынцессе и драконе, во случае когда его али ея отец али мать достыгнет седьмаго десятка годов"... Далее шло добрых полстраницы пожеланий почти непереводимого на современное наречие текста. В общем, являясь двадцатилетним юнцом с невероятно скверным характером, Тугий Третий мечтал жениться. К печали Тугия, ни одна принцесса в мире не хотела идти замуж за такого "прынца" — его внешность была гаже характера. К тому же далекий родич Эквитея отличался довольно скудными физическими данными. От него умудрялись убегать даже кухарки и няньки, не говоря о девушках благородных кровей. На продолжение рода Тугий мог не рассчитывать. Но жениться хотелось, потому, набравшись храбрости, он каким-то образом пробрался в лабиринты Пустой горы и задекларировал свои мечты.

— Но прадядя так и не женился, — Эквитей с трудом припомнил свое генеалогическое древо. — Его убил какой-то зверь.

Лесовик согласно кивнул:

— Да, хотя гибель Тугия ничего не изменила — Закон действует. Повинность на женитьбу упало на каждого правителя, который принимал власть. Кровного правителя, заметь, — добавил дух, завидев лукавые искорки в глазах короля.

— Ну а мне что с того? Я женат, до семидесяти лет мне еще далеко.

— Тебе до седьмого десятка действительно далеко, — хитро прищурился зеленый человечек. Король внезапно пожелал сиюминутно увидеть королеву. Теперь пусть милая объясняет все те подписанные грамоты на выдачу денег из казны. На косметическую магию, понимаешь...

— Придется дочку замуж выдать, — произнес Эквитей, не акцентируя внимание на досадном секрете супруги.

— А управишься? — глазенки Лесовика превратились в узенькие щелочки, хитрее не бывает. — Спасибо сочиненному твоим родственником Закону — до конца света осталось ровно две недели.

В груди похолодело. Перед глазами короля возникло зареванное личико его семнадцатилетней дочери. "Не буду кашу кушать, не буду, не буду, не буду, не буду!"

— Понимаешь, правитель человеческий, не так уж и легко, по правилам Тугия, выдать замуж твою дочь.

— Неужели еще какая-нибудь радость? — кисло промолвил монарх.

Эквитей мысленно уже въезжал в замок и бежал в опочивальню дочери. Бросал ей в руки лучшее платье, швырял в карету и отправлял в Триниллин — там водилась парочка неплохих принцев. "По доброй воли", — вспомнил он древний завет и ему стало не по себе.

— Согласно сочинительству Тугия, принцесса может выйти замуж при обязательном условии, — Лесовик с виноватой рожицей развел грязными ручонками: — будущий жених должен спасти ее от дракона...

Рыцари ахнули, зазвенели кольчуги. Лесные жители тоже заревели: защелкали клыки, сотни когтей пропороли землю. Для многих это оказалось последней каплей.

— Да где же его взять, что за бред? — взвился король. — Последнего Огнедыха лет сто назад как изгнали.

— В том и дело, — грустно ответил дух. — Нет у тебя выхода, правитель.

Лесовик умолк, а вслед за ним и звери. Даже стихло шипение змей. Взволнованное дыхание живых существ повисло между лесом и столицей Преогара.

Медведь, хранивший молчание пока говорил карлик, что-то заревел. Миг, и воздух наполнился угрожающим рыком множества глоток.

— Мы решили, — перевел Лесовик. — Проклятие Закона обратимо лишь в случае смерти причастных. Не будет родителей у принцессы — не будет и конца света. Старуха-королева должна умереть, выдай нам ее! И помни: если принцесса не выйдет замуж, когда тебе исполнится семь десятков, — мы придем и за тобой!

Эквитей заревел громче всех врагов.

Проклятое зверье притащилось к столице и требует смерти его родни! Пусть сто раз это солнце ударится оземь! Но могущество королей, наместников богов, не поддастся каким-то Законам. И уж тем более не склонится перед грязными обитателями леса.

— Не бывать этому!

Повинуясь короткому приказу, рыцари пришпорили коней.

Змеиные зубы вонзились в податливую плоть.

Зверье атаковало.

(служебная)

"Поезжай туда, не знаю куда..."

Из приказа об увольнении

Тяжело дыша, я взбираюсь по очередной лестнице. Стараюсь как могу, бодро чеканю каждый шаг и пытаюсь сохранить спокойствие. Недолюбливаю занудные приемы у начальства, как всякий оперативник. Нам бы лучше в окопах сидеть или оперативно-розыскным делом заниматься, а не бегать по кабинетам.

— Вы знаете, сегодня просто изумительный второй восход, — доносится из бухгалтерии.

— Действительно, — отвечают оттуда же, — красноватое гало подсказывает, что вечером можно будет поохотиться на баарбуусов.

Я хмурюсь. Вот уж кто никогда не таскается за преступниками и не опасается сотни гранков серебра в глотку! Работа бухгалтера спокойна и лишена прелестей оперативной службы. Хотя, говорят, что и "кабинетники" умудряются поймать небольшую дозу адреналина. Ведь во время охоты на первовечерних баарбуусов, можно лишиться ногтя или даже целого пальца...

Внутри Управления запрещено пользоваться транспортной магией. Право на это есть только у самого высшего руководства, которое, впрочем, очень редко покидает здание Башни. Мне приходится не только идти пешком, но и передвигаться на своих двух. Оборотные превращения также запрещены — необходимо соблюдать дисциплину.

По тридцать утомительных ступенек на самых крутых местах подъема. Две сотни шагов на каждой лестничной площадке. Все выше и выше поднимаюсь по длинной спирали. Мимо проносятся бесконечные ряды разноцветных дверей в другие коридоры и отделы. Окон здесь нет, лишь узкие бойницы, вырубленные в цельной глыбе колдетона, таращатся мне в затылок. Куполообразные потолки теряются во тьме — Управление привычно экономит на магелекртичестве. Не обращаю внимания ни на закованных в тяжелые кандалы орков, которых темные эльфы тащат вниз в регистратуру, ни на шумную пересменку дежурных-домовых.

— Раз ступеньки, двести метров, два ступеньки, двести метров, — монотонно напеваю себе, чтобы не уснуть.

Эхо летит за мной по коридору и помогает.

— Три ступеньки, двести метров, четыре ступеньк... Демон фамильный меня побери! Оступился...

Главный коридор Управления не отличается особыми изысками. Словно длинный червь, он лениво извивается вокруг центральной Башни, тянется от земли до самой верхушки строения. Напоминает большую пружину, берущую начало на улице Плохих Цветов и оканчивающуюся где-то в облаках. Спускаться по ней приятно, всегда под уклон. Но подниматься... Благодаря мудрёной архитектуре наших далеких предков, построивших Валибур, приходится изрядно потрудиться, передвигаясь по коридору. В глубокую старину были модными несимметричные постройки. Просто кошмар! Одна стена такого здания могла едва ли не в три раза превышать стену напротив. Не говоря уже о комнатах с неправильными углами, низко опущенными потолками и неровным полом. То же и с шириной проходов.

Во многих местах коридор расширяется до размеров магистрали. Около архивов, где трудятся гноллы, мне приходится буквально протискиваться сквозь нагромождения каких-то камней и небрежно налепленных настенных фресок. Искусство древних! Что мы, их непутёвые потомки, можем в этом понимать.... Но самое сложное — постоянно подниматься. Спираль коридора с трудом возносит меня от самых нижних этажей до верхушки, где находятся кабинеты руководства. Переводя дыхание и даже не пытаясь посчитать, сколько ступенек и метров осталось позади, я вхожу в Двойной Отдел.

Здесь, по обеим сторонам небольшого коридорчика, стоят длинные ряды каменных изваяний. Эти скульптуры, как и стены Башни, изготовлены из колдетона — твердейшей смеси из бетона и колдовства. Правую стену, в конце которой расположен кабинет Архианны Светлоликой, подпирают кошмарные чернокожие чудовища. Их застывшие щупальца и жвала, кажется, тянутся к вам, пытаются схватить и разорвать на месте. Воплощения зла, пойманные нашим Управлением. Злыдни. Слева находится ряд бледнокожих девиц в миниатюрных бикини или кольчужных мини-юбочках и прозрачных топах. Среди представительниц прекрасного пола возвышаются скульптуры мускулистых парней в набедренных повязках. А это разбушевавшиеся когда-то герои! Тоже не ушли от нашего Управления. Добряки...

— Как думаешь, скоро уже? — спрашивает запыленная скульптура какого-то героя, когда я прохожу мимо.

— Что? — интересуется черное страшилище напротив.

— Ну, когда я смогу, наконец, выбраться из этой дыры и отправиться в новое путешествие?

— Судя по всему — скоро, — отвечает безымянный злыдень. — Очень скоро...

Я внутренне содрогаюсь и представляю последствия "освобождения" истуканов. Такое даже в страшном сне не приснится: если все здешние монстры и сумасшедшие девахи да парни вдруг оживут.

— Помолчали бы, предсказатели, — взываю к совести скульптур. — Не смейте и надеяться, что ваши каменные гробницы разрушатся. Конец света если и произойдет, то только не на моей смене.

С этими словами я миную окаменевших врагов Управления и останавливаюсь перед конторками секретарей. Собственно, конторок имеется две штуки — по обеим сторонам коридора — ровно по числу руководителей, возглавляющих нашу организацию. Словно полушария мозга, они работают слаженно, хотя и отвечают за совершенно разные направления деятельности. Но у обоих равные звания — Глава.

Справа, за столом из черного дерева, восседает очаровательная блондинка, одетая в обтягивающий комбинезон из снежно-белой парчи. Упругости ее невероятных прелестей, кажется, сейчас вырвутся из подлых объятий одежды и предстанут перед моими...

— Кхм, — мне удается сдержать глотательный рефлекс и оторвать бесстыжий взгляд от груди блондинки. — Хороший сегодня второй восход.

— И вас с восходом, — отвечает секретарша Архианны Павловны, отвлекаясь от мертвого пасьянса на мозгомпьютере.

Девушка сдержанно улыбается и я начинаю сожалеть, что не работаю в Отлове Зла. Тамошние оперативники все как на подбор — ангелы. Среди них, припоминаю, и десятка оборотней не наберется. Скукотища там, наверное. Хотя, чтобы подержаться за пару вот таких "скукотищ", которые мерно вздымаются под белым комбинезоном, я многое отдам...

— Назначено? — хмуро спрашивает адъютант в звании обер-демона, сидящий за конторкой слева.

У него не на что смотреть. Потому я вздыхаю и вспоминаю, зачем пришел.

— Вызывали.

Он демонстративно роется в бумагах. Мог, конечно, и в мозгомпьютере проверить, но подозреваю, что и у него на секретаршу Светлоликой какие-то виды. Это он сейчас специально меня задерживать будет — чтобы шеф побольше осерчал. Ох, не любит мой непосредственный начальник опозданий! Так же как и "глухарей" — нераскрытых дел, холодный кофе, неопрятных подчиненных и соседний отдел. В общем, многое не нравится Вельзевулону Петровичу.

С этими мыслями я поправляю китель и втягиваю живот. Это не мешает мне и дальше пялиться на блондинку. Кроме того я делаю неуклюжую попытку телепатически пригласить девушку на свидание. Не удается — ее мозгомпьютер оказывается наглухо блокированным. Какая досада! Будь у меня звание хотя бы хват-полковника, девчонка мигом бы сдалась!

Привычная к подобным выходкам посетителей, девушка слегка приподнимает бровь и возвращается к раскладыванию мертвого пасьянса. Я понимаю, что больше ничего мне не светит, а секретарь Чердеговского зеленеет от злости. Теперь ожидать мне приема до второй вечерней. Нашелся тут ревнивец! Могу поспорить: шансы у тебя еще похуже моих — только посмотри на свою пятнистую харю и кривые рога. Куда тебе тягаться с оборотнем оперативником?

— Никак не могу найти вас в списке, — виновато разводит руками обер-демон. В его крестообразных зрачках пляшет насмешка. "Ох и выпорет же тебя Вельзевулон, — сообщают мерзкие глаза. — Ведь по приказу ты должен был придти еще пятнадцать минут назад".

Я украдкой показываю демону левый клык — этот чуточку длиннее. Не моя вина, что магиграммы, самые быстрые сообщения в мире, имеют досадный побочный эффект. Несмотря на сложную и почти безотказную технологию ментальной передачи, они могут застревать где-нибудь на периферии мозгов-передатчиков. Из сотни магиграмм затеряться может только одна, но очень неприятно, когда теряется предназначенное вам.

— Возможно, мое имя найдется в списке опоздавших? — говорю и представляюсь.

Сзади по коридору кто-то топает — видимо, спешат следующие посетители. Негромко переговариваются статуи злыдней и добряков.

— Точно! — рожа обер-демона цветет, мерзкие глазенки заплывают смешливыми морщинами. — Проходите, хват-майор Зубарев.

Я бросаю безнадежный взгляд на скучающую золотоволоску и миную торжествующего адъютанта. Весь мой вид подсказывает ему, что планета круглая, а в жизни нам еще придется встретиться. Но он уже не обращает на меня внимание, а приветствует двух оборотней из Департамента Отлова Летающих Бестий.

— В шестом секторе произошел прорыв, — хрипловато сообщает соколоборотень в форме капитана летуна. — Около трех сотен купидонов ворвались в северные кварталы Валибура!

— Вельзевулон Петрович сейчас занят. Невероятно важный прием, — отвечает обер-демон. И я чувствую, что мне в спину смотрят. — Подождут ваши купидоны.

— Но ведь население... — пытается возразить капитан летун и нервно шуршит крыльями.

Не хотелось бы оказаться среди врагов ДОЛБа — крутые ребята. С удовольствием пропустил бы их перед собой. Но подставлять свою задницу под гнев начальства?

Приходится открыть дверь и переступить порог.

— Желаю здравия и удивительно приятного дня! — стандартное служебное приветствие.

Если вы обычный посетитель, то сразу же чувствуете себя комфортно. Внутри кабинета вам почти на ощупь удается пройти несколько шагов по невероятно мягкому ковру. Еще не замечая хозяина, вы опускаетесь в одно из двух десятков глубоких кресел с высокими спинками. Любуетесь знаменитыми мерцающими пейзажами Валибура, которые украшают стены. Заметьте, это не дешевые ляп-фотографии, как у меня в кабинете, а самые настоящие магиартины, сотворенные известнейшими магудожниками нашего мира. Здесь все украшено резьбой: высокие шкафы, массивный овальный стол и даже рама широкого экрана для конференций. Насколько велико помещение, вы даже не можете представить, поскольку две трети комнаты заняты какой-то непрозрачной субстанцией. Тяжелые волны сквозняка шевелят ваши волосы. В воздухе витает запах дорогих сигар. Немного присмотревшись, вы понимаете, что находитесь не на сквозняке, а под хрипловатым дыханием кого-то очень большого.

Вельзевулона Петровича всегда трудно заметить сразу. Кабинет привычно погружен в полумрак. Лишь несколько узких бойниц под высоким потолком едва позволяют рассмотреть Его в деталях. Его — это и кабинет, и начальника одновременно. Как известно, хват-генерал Чердеговский возглавляет половину Управления уже не первое тысячелетие. За длительное время самоотверженной работы Главой, Вельзевулон Петрович намертво врос в стены своих, не побоюсь этого слова, апартаментов.

— Ну, чего застрял на пороге? — раздается клокочущий голос.

Ноги наливаются слабостью, начинают дрожать. Но мне удается побороть страшок и войти внутрь. Обычным посетителем я не являюсь, потому чувствую себя далеко не комфортно. Иногда жалею, что являюсь счастливым обладателем ночного зрения.

Передо мной Вельзевулон Петрович Чердеговский — Глава и гроза Управления. Монотонно пульсирующее тело начальника возвышается надо мной, угрожая раздавить. Ног не видно, затерялись где-то в полу. Длинные руки, свернутые в несколько колец, выжидающе пощелкивают когтями. Мягкий ковер оказывается животом хват-генерала. Необъятное пузо огибает немногочисленные шкафы с секретной документацией, переваливается через добрую половину стола и поднимается в воздух. Где-то на уровне трех метров над полом, живот плавно перетекает в широкую грудь, от стены до стены. Когда Он дышит, потрескивают стены.

— Думаешь, орать буду? — спрашивает Вельзевулон.

Я пытаюсь выглядеть спокойным. Здоровенная голова, увенчанная четырьмя острейшими рогами, между которыми пробегают разряды электричества, грозно смотрит на меня. Шесть зрачков — по три на каждый глаз — укоризненно буравят мне макушку. Остается надеяться, что форменная фуражка одета согласно расписанию.

— Никак нет, — отвечаю. — Никак не думаю — ожидаю взыскания за досадную ошибку техников магисвязи и свое опоздание, глубокоуважаемый хват-генерал.

Какой-то миг пугающий взгляд наполняется угрозой. Но, как я упоминал, Вельзевулон Петрович очень отходчивый. Не то, что было три тысячелетия назад... Тогда, после каждой проваленной операции, Управление недосчитывалось половины провинившихся сотрудников. Ох и крут был тогда наш хват-генерал.

— Садись, — коротко буркает шеф.

Я понимаю, что получу какое-то важное задание. В другое время не миновать мне длительной нотации на тему опозданий. Кроме того мог схлопотать электрическим разрядом...

Присаживаюсь в кресло и, согласно этикету, пялюсь в пол. То бишь, гляжу на живот уважаемого начальника. Созерцание пупка, своего или чужого, всегда полезно для психического здоровья!

— Не буду многословным, — заявляет Вельзевулон Петрович и у меня округляются глаза.

Это что-то новенькое. Чердеговский — самый высокопоставленный и без сомнения самый болтливый начальник в городе. Это, конечно, не считая Мэра и еще нескольких сотен политиков.

— Слушаю внимательно, глубокоуважаемый хват-генерал.

— Смотри, — он кивает в сторону конференц-монитора.

Я вижу трехмерную хап-фотографию, сделанную из космоса. На ней изображена какая-то звездная система. Убожество! Не то что у нас: два солнца, два больших спутника и несколько десятков мелких лун. На хап-фото всего лишь одна звезда и только одна планета.

Изображение увеличивается, можно разглядеть, что планета очень красивая. Видимая сторона едва прикрыта белоснежными тучами. Много воды, почти всю поверхность занимают океаны. В наличии два материка, покрытых, кажется, густыми лесами и полями: по-другому обилие зеленых тонов объяснить не сумею. Темно-апельсиновые тона очерчивают горные массивы. Встречаются полноводные артерии рек и пятна озер насыщенного синего цвета. Заснеженные полюса очень малы, совершенно не похожи на ледяные шапки нашего мира.

Как я понимаю, придется-таки путешествовать в другой мир. Но пусть будет хотя бы наша вселенная. Ненавижу перемещение между Отражениями разных вселенных — потом все кости ломит после бомбардировки нейтрино.

— Что можешь сказать? — сегодня шеф действительно собрался убить меня лаконичностью.

— Звезда, э-э-э, типа солнце, — отвечаю я. Тоже мне, нашел магастронома! — Два материка, океаны, горы, все дела...

— И?

— Точно не наш мир, — фамильный демон дёргает меня за язык, глубокоуважаемый хват-генерал...

— Изумительное наблюдение, — восхищается Вельзевулон Петрович. — Именно такому мышлению вас, дураков, учили на Курсах Самых Младших Офицеров?

Я молчу.

— Ничего странного не наблюдаешь?

— Э-э-э, — говорю с умным видом и пытаюсь понять, что же там такого? — Тучи слишком белые?

— Между солнцем и миром что? — он спрашивает таким тоном, словно бы я каждый день только и делаю, что пялюсь на изображения космоса других миров.

— Вакуум, — изрекаю я и доверительно закатываю глазки, — глубокоуважаемый...

— В звании тебя понизить, что ли, — размышляет хват-генерал. — Или это на оперативной работе настолько умом хиреют? Между солнцем и планетой смотри!

Я стараюсь не выглядеть захиревшим на оперативной работе и, наконец, понимаю, что от меня хотят. В темном безвоздушном пространстве раскинулась шляпка прозрачного, практически незаметного купола. Она едва колеблется и, судя по всему, движется вслед вращению планеты. Словно бы на одном из материков кто-то воткнул невидимую ручку исполинского зонта.

— Тут над поверхностью планеты какой-то туманный щит. Словно бы предохраняет мир от излучения светила...

Вельзевулон смотрит на меня так, будто не может поверить, что под моей черепной коробкой находятся мозги.

— Не пройдет и четыреста лет, — заявляет он, — как я приставлю тебя к награде. Молодец!

И начинает рассказывать.

Оказывается, над чужой планетой находится не щит, а чья-то могущественная магия.

— Видишь вот это завихрение античастиц?

Приходится кивать головой. Пусть начальство знает, что подчиненные не только в поимке преступников горазды, но и где-то слышали о магических науках.

— Если верить оперативным сводкам, — начинает Вельзевулон Петрович, — а им хоть иногда надо верить... — Он делает паузу и задумчиво покачивает головой. Необъятное пузо, облаченное в бесформенный красный китель хват-генерала, пульсирует между стенами и потолком. — Перед нами ни что иное, как древнее колдовство Творцов.

Я сижу с открытым ртом. Другой кто-то скажи — не поверю, буду считать, что мне либо врут, либо издеваются над бедным оборотнем. Но фантастическую информацию сообщает Сам Чердеговский! А этот высший демон врать не будет. Раз сказал, что в каком-то мире сработала невероятная магия богов-первопроходцев, сотворивших все известные вселенные, — значит так и есть. И никак не иначе.

— Значит ли это, что вмешайся мы в жизнь, — указываю подбородком на бело-голубой шарик на мониторе, — данного мира...

— То прямое вмешательство может нанести существенный вред нашей родной вселенной, — заканчивает он вместо меня. — Тебе, вероятно, — в клокочущем голосе добавляются насмешливые нотки, — не надо объяснять, что магия Творцов — самая могущественная сила во всех Измерениях. Наша магия лишь слабо оттеняет маг-технологии Тех, с Кого Все Началось.

Это я и сам знаю. Теперь вопрос: зачем по этому занятному делу вызывают меня, а не какого-нибудь очкастого магученого? Ожидающе смотрю на Вельзевулона.

Хват-генерал сообщает. А мне не остается ничего другого, как мотать на ус.

В мире под номером 1114/53 активизировалось что-то страшное. Видимый на хап-фотографии магический зонт — какое-то зеркало, задачей которого, предположительно, является искажение света, исходящего от солнца. Если смотреть с поверхности планеты, то кажется, что светило прыгает по небосклону, приближается и отдаляется. На самом деле сила притяжения, действующая на звезду и ее спутник, не изменилась.

— Но может измениться, — говорит Вельзевулон Петрович.

Конечно, это я и сам знаю. Вполне возможно, через много-много лет в будущем...

— Через три недели, — продолжает Чердеговский и объясняет.

Неизвестная магия, сотворенная мифическими Творцами, воздействует на взаимосвязи между планетами. Не пройдет и месяца, как она придвинет планету к звезде.

У меня сейчас челюсть заклинит. Уж очень низко она отпала. В наилучшем случае на поверхности планеты погибнет все живое. Гравитационная волна не пощадит никого и ничего. А вслед за ней в мире 1114/53 еще и резко поднимется температура. Но это, вероятно, уже никого не потревожит.

— Скорее всего, космический купол Творцов — предостережение жителям этого мира, — хват-генерал не сводит с монитора задумчивый взгляд. — Боги оставили весточку своим подопечным: если чего-нибудь натворили на своей земле — извольте исправить. Иначе пройдет пару недель и всем придет большой привет...

— Дозвольте обратиться, глубокоуважаемый хват-генерал.

Он благодушно кивает и делает приглашающий жест извивающейся рукой.

— Известны ли причины, по которым сработала древняя магия? — Мне позарез необходимо блеснуть умом перед начальством. А то, чего доброго, действительно в звании понизит и придется патрулировать вампирьи гетто.

— Точные причины неизвестны, — отвечает Чердеговский. — Но они связаны с этими тремя локациями.

Изображение двигается. Планета резко разбухает, исчезают тучи. Вперед бросается верхний материк, похожий на сплюснутого кальмара. Словно падая с высоты, я вижу, что от прозрачного купола тянутся три едва заметные нити. Их концы теряются на большой территории, поросшей густыми лесами. Юг, а также узкая полоска на севере, затоплены болотами. На северо-западе виднеется большой мрачный утес, дальше тянутся беспорядочные горные хребты. Северо-восток немного расчищен от буйной растительности: там раскинулись холмистые поля. На границе между лесом и полями высится красивый город.

Две нити теряются где-то в районе города или его окрестностей, точнее не разглядеть. Третья ведет к болотам. Кроме магических нитей на хап-фотографии изображены несколько крестиков-меток: места, которыми надо поинтересоваться. Я на всякий случай запоминаю расположение меток — мало ли, что может пригодиться.

— Итак, твое задание.

Во мне просыпаются смутные подозрения. А я так надеялся, что меня пригласили просто поболтать с начальством!

Прошлый раз после задания в другой вселенной меня едва собрали по кускам. Тогда королева Мрачного Черного Хребта отбивалась от пятерки бессмертных героев. Мою опергруппу швырнули буквально под ноги мускулистых великанов, которые возомнили себя спасителями местного человечества. И невдомек тем проклятым геройчикам было, что Серые гномы получают настоящее удовольствие от тяжелой работы в Кислотных копях. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы загнать бессмертных недоумков в Скалу-под-Небом.

— Как ты уже понял, — добродушная улыбка Вельзевулона Петровича напоминает откинутую крышку гроба. Очень клыкастого гроба с подкладкой из двух раздвоенных языков. — Как ты уже понял, получаешь оплачиваемую путевку в этот самый мир. Задача проста — изучить причины возникновения древней магии, устранить неполадки.

— Как именно устранить? — интересуюсь скорее для проформы.

— Ты же оперативник — на месте разберешься. Кроме того, в портал с тобой пойдут еще трое сотрудников. Выберешь спутников по дороге в Арсенал. Вопросы есть? Нет? Свободен!

— Погодите, — протестую я.

Вопросов у меня предостаточно. Ведь если раньше меня бросали на исполнение тяжких миссий, то и персонала давали больше, и цели были попроще. На каждом задании приходилось спасать какой-то мир. Но в большинстве случаев моя работа заключалась в "поймай вот этих недоумков с мечами, дай им прикурить бамбука и бросай всех в Скалу-под-Небом". А тут такие сложности!

— Почему именно я, глубокоуважаемый хват-генерал? Почему мне, мелкому главе небольшого департамента вы доверяете настолько важную задачу?

Рогатая голова нависает надо мной. Трехзрачковые глазищи смотрят ласково, почти по-отечески.

— Я бы мог сказать, что кроме тебя с этим никто не справится...

Краска ударяет мне в лицо. Вероятно сейчас я выгляжу пунцовым оборотнем в сером кителе хват-майора. Но чувствую себя не ниже, чем хват-генералиссимус.

— ... но не скажу этого... — продолжает Вельзевулон Петрович. — На выполнение задания у тебя есть ровно двадцать дней по времени данного мира. Если ты не справишься, нам придется блокировать эту вселенную...

Я холодею.

— На всякий случай, — поясняет он. — Нам неизвестны последствия, к которым приведет высвобождение магии Творцов. Разрушив звезду в том мире, колдовство может передаться и в другие вселенные. А нам ведь дорог Большой Мир? Мы ведь не хотим потерять родной Валибур?

Приходится согласиться с такими доводами.

— А ты, несмотря на множество недостатков, доказал, что можешь действовать в нестандартных ситуациях. — Чуть-чуть бальзама на мою несчастную душу.

— Спасибо, глубокоуважаемый хват-генерал.

— Кроме того, в том мире может найтись несколько спятивших героев. Ты их успешно поймаешь, пополнишь казематы Скалы-под-Небом и получишь повышение...

— Спасибо, глубо...

— И не переживай, что из-за магии Творцов невозможна ни обратная связь, ни возвращение домой. Едва разберешься с заданием, как все станет на свои места: местное солнце будет в безопасности, возобновятся донесения полевых агентов и оперативные сводки...

Фамильный демон мне под хвост! Меня же отправляют на самоубийственное задание!

— Вопросы есть? Нет? Свободен!

Вельзевулон Петрович поворачивается ко мне треугольным ухом. Это значит, что аудиенция закончена, а я могу отправляться в Арсенал. Вооружусь и прикуплю венков заодно. Потому что чувствую — дело пахнет серебром. А серебро очень плохо влияет на организм оборотня.

(объяснительная)

"Организация побега — плевое дело"

Монте-Кристо, граф

Катакомбы оказались совершенно негостеприимным местом. Низкий потолок, покрытые тиной глубокие лужи на земляном полу, мышиный писк. Золоченные масляные светильники едва разгоняли подземный мрак, на влажных стенах плясали желтые пятна света. За каждым поворотом ожидал противный ветер, норовил задуть лампы, могильным холодом путался в волосах. Издалека доносилось шипение дренажной системы дворца. Воздух наполняли неприятные запахи: воняло то гнилой водой, то испорченной картошкой, то чем-то совершенно невообразимым. Обе спутницы даже не пытались представить, что может испускать подобное амбре. Они старались как можно быстрее покинуть темные своды подземелья.

Первая — гибкая фигурка в темно-зеленом платье с капюшоном. Она свободно передвигалась вперед. Стройные ножки, обутые в удобные сандалии из оленьей кожи, прытко оставляли позади холодные лужи. Вторая — горделиво прямая и тощая как древко алебарды, в черном платье с высоким стоячим воротником из белого кружева. Седые волосы заплетены в строгий хвост-косу, — согласно последнему писку придворной моды.

— Может, передохнем? Целых полчаса несемся, как моль под коврами, — пропыхтела почтенная дама. Она остановилась и отряхнула правую туфлю. — У меня чулки воды набрали — как бы не заболеть. Мэлами, ну остановись хоть на миг!

Совсем недавно старуха еще пыталась образумить молодую компаньонку. Несколько минут назад она грозила беглянке всеми возможными бедами и нерадостными посулами: от доброжелательного "отшлепать бы тебя" до страшного "пожалуюсь твоему отцу". Но безуспешно. Девушка не обращала внимания на причитающую спутницу.

То и дело охая, старуха нарочито громко стучала каблуками. Уже не взывая к здравому смыслу беглянки, она надеялась хотя бы обратить внимание дворцовой стражи.

— И почему я не осталась среди уютных перин и бархатных занавесей? Там тепло, уютно и крысами не смердит, — причитала Прудди, следуя за "несносной девчонкой". — И пол не скользит, и стены выбелены, и в чулках сухо — не то, что здесь.

Сама того не замечая, старуха копировала манеры королевской дочери. Не ранее чем вчера, принцесса подобным тоном сокрушалась унылостью жизни во дворце. "Как мне надоели все эти дяденьки, по брови закованные в железо, — говорила тогда принцесса. — Сбегу отсюда куда-нибудь подальше. Найду себе работу искателя приключений и буду весело жить..." Прудди пропускала мимо ушей такие высказывания. Зачем по десять раз объяснять молодой особе благородной крови, что профессии "искатель приключений" не существует? Да и зачем по триста раз толмачить юной прелестнице о опасностях жизни вне дворца? Ведь принцесса сама должна обо всем этом знать — не маленькая.

Вот уже скоро четверть века, как Прудди служила королевской учительницей и мамкой-фрейлиной. Когда-то старуха очень радовалась, заступая на этот пост. Сразу после родов королева передала ей маленькую девочку в свертке из шелковых одеялец. Едва ощутив Мэлами в своих руках, фрейлина ни на миг не сомневалась, что принцесса будет отличным ребенком. Голубоглазый несмышленыш забавно укал и слабо шевелил ручонками. Но прошло время и новорожденное создание перестало быть тихой малюткой.

Из кроткой девчонки Мэлами превратилась в кошмарное существо. Нет, она не перекинулась в демона, как шептались поварята на кухне. И кровь по ночам она не сосала, что бы ни утверждали некоторые злые языки в дворцовой страже. Как ни билась старуха над своей ученицей, но из принцессы получилась дикая стерва и невероятно ехидная дрянь. Мало того, что она не любила учиться и готовиться к замужеству с каким-нибудь принцем из соседних земель. Мало того, что она частенько сбегала из комнаты и проводила время в рыцарских казармах. Мало того, что ее ни разу не видели в храме всех богов.

С детства принцесса почему-то считала, что каждый норовит ее обидеть. И чтобы не оказаться обиженной, предпочитала наносить превентивные удары. Ее острый язычок наводил суеверный ужас на окрестности. Во дворце не находилось даже самого мелкого пажа, который не получал бы от Мэлами. А что говорить о рыцарях? Едва завидев милое личико принцессы, придворный люд стремился исчезнуть с глаз долой.

— Советник, вы хрюкаете как грязная свинья! — заявляла девушка бедняге Ларпусу, страдающему удушьем советнику короля. Ларпус старался не дышать, переставал хрипеть и бледнел от нехватки воздуха.

— Ваш левый глаз похож на задницу, — тыкала пальчиком принцесса в обезображенное лицо Гримуза, героя Третьей симиминийской войны.

— Как вам будет угодно, — соглашался рыцарь, от злости выпучивая глаза. Причем левый глаз с обезображенным от удара лабрисом веком, действительно становился похожим на...

Даже послы некоторых вражеских государств пытались отвертеться от официальных приемов Эквитея Второго. И все из-за яростной словоохотливости Мэлами. Утешало одно — девушка не любила сидеть на одном месте и постоянно путешествовала по столице Преогара.

Терпеть все выходки принцессы надлежало бедной Прудди. Смирившись с тем, что подопечная — не ангельский мак, а скорее наоборот, старуха потихонечку занималась воспитанием. Фрейлина считала, что за ехидной маской мелкой хулиганки прячется настоящая Мэлами: добрая, отзывчивая и ласковая. Скоро сорвать маску с принцессы она не надеялась, но упорно трудилась над этим. А потому ей приходилось повсюду шататься за юной девицей. Не раз старухе приходилось лазить по пыльным чердакам и затхлым помещениям королевской сокровищницы. Хвала богам, принцесса раньше никогда не покидала родной город. Но на этот раз прогулка Мэлами зашла слишком далеко.

— Королевской дочке не пристало лазить по грязным лабиринтам! Неужели неполные два десятка лет не добавили и толики здравого смысла в твою маленькую головку? Я ведь тебя с рождения на руках качала, пока мамочку парикмахеры обхаживали. Остановись!

Беглянка даже не обернулась, упрямо семеня вперед. Она вдоволь наслушалась моральный баек и цитат о том, что положено делать молодой девице, а что нельзя. "Целых семнадцать лет, — думала принцесса, — мне приходилось терпеть все эти нравоучения и занудства. Но даже сейчас эта старая карга увязалась и жить не дает". Лучи светильника упали на шоколадный локон, выбившийся из-под ее капюшона.

— Даже косу не заплела! — не унималась Прудди. — Постой на месте — хоть волосы тебе поправлю.

— Отстань, карга ста... — девушка не закончила фразу. Она сморщила маленький носик и понеслась еще резвее.

Принцесса очень любила Прудди. Ведь за вечно недовольной гримасой старухи прятались искренняя доброта и попечительство. Сколько лет они провели вместе? Еще с детства принцесса помнила сморщенные ручонки своей фрейлины. Эти руки всегда заменяли ей мамины объятия — королева всегда была очень занятой женщиной.

— Остановишься ты? Ох...

Старуха попыталась ухватиться за стену, но та оказалась очень влажной и скользкой. Пальцы безвольно царапнули по камням. Слабый перестук деревянных каблуков утих. Раздалось шуршание десятка платьев и тихий хлопок ознаменовал недоброе.

— Ну вот, — угрюмо прошамкала старуха, — я опять упала.

— Не надо было тащиться за мной, — девушка остановилась на миг. Не для того, чтобы помочь фрейлине — чтобы сориентироваться среди десятка разветвлений лабиринта. — Сидела бы себе в покоях да обменивалась колкостями со стражей.

— Ты сама хотела, — напомнила старуха.

Она закряхтела и поднялась, опираясь на предательскую стену.

— Это когда же? — удивилась девица.

— В детстве, — соврала бабулька. И ни капли не покраснела — не зря преподавала этикет в придворном обществе. — Ты тогда в Пипезо Ламацо игралась. Стоишь с игрушечным веслом, бывало, и говоришь: не видать ли, бабка, острова моего безлюдного?

— Неужели?

Чавканье холодной жижи приутихло. Проносящиеся мимо коридоры замедлили свой бег. Мэлами приостановилась и недоверчиво посмотрела на фрейлину.

— Конечно! — довольная, что смогла призвать девчонку к диалогу, старуха засеменила поближе. — Ты всегда мечтала оказаться на каком-нибудь островке и, словно герой из любимой книжки, отправиться путешествовать. Я тебя постоянно качала на руках, изображая морские волны. А потом мы вместе спрыгивали с комода на кровать, будто бы терпим кораблекрушение. И стражники громко стучали щитами, словно это ломаются мачты.

Принцесса промолчала. Она не помнила никаких игрушечных весел и уж тем более крушения комодов. "Странно, — думала она. — Я должна это запомнить. Шутка ли — Пруди такая старая, а вместе со мной карабкалась по мебели".

Впрочем, в словах престарелой фрейлины имелся здравый смысл. Мэлами никогда не отказывала себе в удовольствии, чтобы не придумать какого-нибудь маленького приключения. Принцессе вдруг припомнилась игра в пограничных пожарных. Прошло целых десять лет, но пламя от подожженных конюшен было таким же насыщенным и свежим, как и воспоминание. Тогда ее по приказу отца целую неделю не выпускали из комнаты. Подумаешь, пару строений сожгла... Так что история с веслом могла оказаться правдивой.

— Тс-с-с-с, — Мэлами вдруг прижала палец к пухленьким губкам. — Слышишь?

"Очередная выходка, — промелькнуло в мыслях Прудди. — Сейчас опять в меня швырнет какой-то липкой мерзостью и будет хохотать".

— Мне страшно, — дрожащим голосом произнесла девушка. — Что там за шаги?

Старуха осмотрелась по сторонам. Никаких шагов она не слышала. Шутка ли — с таким-то слухом в ее года. Но напрячься следовало. Зная королевскую дочурку, Прудди не сомневалась: сейчас что-то случится.

"Небось сейчас ка-ак гавкнет, — подумала фрейлина и приготовилась испугаться".

Прошло несколько минут. Принцесса не двигалась, старуха старалась не дышать. Подслеповатые коридоры подземелий угрюмо наблюдали за странницами. Шум воды глухо резвился под темными сводами. Где-то неподалеку квакнула лягушка и скатилось несколько камешков.

— Где эта стража лазит, чтоб им чирьи повыскакивали? — про себя шепнула Прудди, чтобы взбодриться. — Как раз в тот момент, когда принцесса решила сбежать из города — ни одного олуха в кирасе.

В проходе слева промелькнула какая-то бесформенная тень. Слабый луч светильника старухи скользнул по чему-то волнистому и бесцветному. Цвет и форму не разобрать — глаза у Прудди уже не первой свежести. Нечто двигалось в совершенной темноте. Миг, и нету движения. Кажется, только что был невнятный шорох, но уже наступила тишина. Остался только мерзкий страх, застыл в груди.

Вслушиваясь в прерывистое дыхание девушки, Прудди взяла себя в руки. Тень не была похожа на очередную проказу Мэлами.

— Мало ли чего тут наплодилось, — проворчала фрейлина, — у батюшки под городом. И чего тебе дома не сиделось? Большая теплая комната, всегда светло, подсвечники из голубого фаянса. Всегда уют...

— Плевала я на батюшку, — принцесса пришла в себя. Она ненавидела свой постылый дом. Все эти коридоры с алыми ковровыми дорожками, высокие камины и бронзовые статуэтки под потолком навевали на Мэлами скуку. А скуку она терпеть не могла. Стоило старухе упомянуть о короле и прочих придворных прелестях, как ужас, сдавливавший грудь принцессы, ушел.

— Это почему плевала? Нельзя так с родителями, молодая леди! Тем более отца бы не вспоминала — он твой кормилец и мне король.

О королеве старуха тактично умалчивала. Госпожа Хатлиниэлла не пользовалась успехом у придворных. Из-за молчаливости и скрытного характера многие считали жену государя настоящей ведьмой. Кроме того, леди Хатли происходила из-под границы Преогара и Симимини. Как известно, пограничные жители все на подбор — мешанных кровей и с варварами лясы точат. А варварам нельзя доверять, ибо злые и хитрые они. Говаривали, что молодая Хатланиэлла обманом вышла замуж за Эквитея Второго — чтобы получить доступ к трону, отравить беднягу-короля и передать земли Преогара под злобное варварское иго. Хотя правитель прожил со своей суженной уже не один десяток лет, никто из придворных не сомневался: еще отравит. Варвары, они ведь хитрые.

— Мой отец — хочу и плюю! — взвилась Мэлами. — А ты лучше заткнись и пошли отсюда.

Принцесса зашелестела небольшой картой подземелий. Она не зря просидела целую ночь в библиотеке — теперь все подземные ходы были перед ней как на ладони.

— Нам сюда. Скоро выберемся чуть повыше — будем около фундамента Церкви Второго Камня. А там и городские стены недалеко.

— Ну зачем тебе это? — вздохнула старуха. — Ведь хорошо быть принцессой, в шелках кувыркаться! Дались тебе эти приключения?

Иной раз Мэлами, возможно, и послушала бы старую Прудди. Раньше она не посмела бы настолько ослушаться папу. Покинуть городские стены было равносильно самому суровому наказанию — или женитьба, или отправка в монастырь. Король очень любил дочурку, но никогда не позволил бы ей оказаться за пределами столицы. Снаружи караулили дикие звери, вонючие селяне, вражеские войска и много кого из числа подозрительных личностей. Стоило также упомянуть и разбойников, никогда не гнушающихся поймать молоденькую девушку.

— Дважды повторять не буду, — фыркнула Мэлами. — Я захотела получить настоящие приключения, и я их получу!

Она твердо решила — за приключениями. Вон, что творится: солнце грозит удариться оземь. Надо пойти и проверить, узнать, что да как. А заодно и мир спасти, если удастся. Вчера принцессе удалось прочитать записи придворного астролога. Она с грехом пополам разобралась в витиеватых рисунках зодиаков и беспорядочных каракулях Слимауса. "Все дело в ком-то из королевской семьи", — говорилось в заметках, которые звездочет готовил перед приемом у государя. Эти слова понравилась Мэлами. Она почувствовала — речь о ней. Именно ей, принцессе, уготована роль стать избранной.

— Я обязательно должна разобраться во всем. И спасти мир, — выпалила девушка.

— Чего? — старуха надеялась, что ей послышалось.

"Совсем с ума сошла, — подумала Прудди. — Не надо было ей те книги давать. Вот как знала, что ежели в книге описаны рыцарские байки — нельзя молодым девчонкам такое читать".

— Что же это такое? — брови фрейлины задрались на лоб. Старуха стала похожей на седовласого енота в черном платье. — Ты путешествовать или мир спасать собралась?

— И то, и другое! — Мэлами гордо задрала носик в сторону сырого потолка. — Идем. Скоро уже будем за городом.

Девушка резво двинулась вперед. Прудди зашлепала за своей подопечной. На уме у нее крутилось множество ругательств и восклицаний к здравому смыслу. Но почтенная дама молчала. Незачем портить нежную девичью психику нехорошими словами.

— Идем, — вздохнула старуха.

Тень, испугавшая принцессу и мамку-фрейлину, сейчас прижималась к холодной стене. Лучик отдаляющегося светильника упал на скрытое серой вуалью лицо. Алые губы криво изогнулись, тень едва заметно улыбалась. Наступила темнота.

Спутницы растаяли в хмурых коридорах катакомб. Они не подозревали, что идут навстречу смерти.

Через несколько часов король Эквитей столкнется в бою с лесными зверями.

* * *

Всем известно, что ангелы и демоны ведут вечную борьбу за человеческие души. Это утверждение так же истинно, как и учение о том, что мир построен на Четырех Камнях. Демоны наступают на душевный бастион человека. Ангелы пытаются этот бастион сохранить. Из века в век, от рождения и до смерти, и даже после скончания всех времен. Бесконечная борьба за возможность человека управлять своей судьбой. Битва без границ и правил.

Если когда-нибудь происходила битва за душу королевы, то она была бесповоротно проиграна. Окровавленные останки шестикрылых ангелов давно истлели под полуразрушенными стенами. Крепость души, обожженная детскими обидами и, позже, девичьими слезами, сдалась на милость злого гения.

Леди Хатли прекрасно видела в сумерках. Но в тех местах, где из дренажных колодцев не лился слабый утренний свет и царила полная темнота, королеве приходилось пробираться на ощупь.

— Любовь довольно дрянная штука. А почему? Да потому, что имеет свойство заканчиваться! Рано или поздно, но закончится неизбежно. И никого не интересует, сколько лет кропотливого труда было вложено в эту самую любовь. День придет — и нету отношений! А ведь сколько сил потратила на этого дурака, сколько магии ушло волкам под хвост?

Королева споткнулась и завершила тираду витиеватым ругательством. Катакомбы молчаливо согласились, схоронив эхо ее голоса в темных коридорах. Шумно задышав, Хатлиниэлла двинулась дальше.

Она не считала себя беглянкой.

— Скорее это тактическое отступление, — подбадривала себя королева. — И все равно не могу поверить! Как дошло до такого?

Примерно двадцать лет назад ей посчастливилось выйти замуж. И не за кого-нибудь — сам король пожелал владеть этой красивой женщиной. Тогда случилось из ряда вон выходящее, вся страна гудела: молодой Эквитей женится на простолюдинке. Да, красивой. Да — статной и все при ней. Но ведь простых кровей, не маркиза, не графиня и даже не маломальская баронесса.

Все началось весной, в захудалом приграничном городке Киринти. Недавно закончилась пятилетняя война с Симимини и королевским войскам удалось прогнать варваров. Свирепые горцы убрались вон, оставив после себя лишь запах кислого молока и козьей мочи. На улицах царило всеобщее счастье и воодушевление. Поскольку ранее большинство мужчин погибло на войне или дезертировало в ближайшие леса, женская половина Киринти очень радовалась победе Преогара. Вместо грязных мужланов, полуприкрытых лохматыми шкурами, в город въезжали доблестные рыцари в серебрящихся доспехах. Шлемы блестели под солнцем, острые пики и шелковые накидки на конях будоражили воображение. Простодушные жительницы глубинки приветствовали защитников родины, дарили им свое внимание и свежую выпечку, которой славилась приграничная земля.

Как полагается, королевское воинство расположилось в центре города. В первую же ночь Эквитей, а был он тогда очень молод, закатил в Киринти славную гулянку. Вино и пиво текло сотнями рек, рыцари справно опустошали городские запасы спиртного в подвалах и винницах. То тут, то там звучали струны маленьких гитар, излюбленных музыкальных инструментов Преогара. На центральной площади устроили танцы, подгулявшее воинство хватало освобожденных от варварского гнета девиц и пускалось с ними в пляс. Все укромные уголки и подворотни заполнились обнимающимися парочками. В тот замечательный вечер не пустовал ни один дом, да и на многих сеновалах было тесно от восторженных вздохов.

— Победа! — сладострастно выдыхали даже в городской ратуше.

— Эк мы варварам наподдали, — радовался Эквитей, обеими руками обнимая кубок с вином последнего сбора. Он не успел еще выбрать себе девушку по вкусу. Потому озирался по сторонам и пытался разглядеть в танцующей толпе: а какая мещаночка еще не испорчена кем-то из наглецов-рыцарей? Кто здесь выглядит посвежее? — Еще раз бы наподдать. Чтобы они только под себя ходили, а не на наши города!

— Точно, — немногословный оруженосец расцвел широкой улыбкой. — Чтобы под себя.

Расталкивая разгулявшихся воинов и мещанок, на площади появился отряд разведчиков. Они волокли за собой связанное тело какого-то варвара. Здоровенный детина, едва ли не по макушку опутанный толстыми веревками, пытался освободиться. Громадные мускулы вздымались, широкое чернобородое лицо покрылось потом. Пленник явно не желал оказаться на виселице.

Следом шагали две женщины. Король глянул на одну из них и его сердце бешено заколотилось. Испуганное, но до чего прекрасное лицо! Высокий лоб, полуприкрытый шелковистыми локонами черных волос. Такие волосы в диковину среди столичных жителей, лишь только симиминийки и далекие западные красавицы могут похвастаться такими. Раскосые газа смотрели настороженно из-под дрожащих ресниц. Эквитей встретился взглядом с этими голубыми очами и забарахтался в волнах восхищения. Король больше не обращал внимания на другие детали. Его не интересовала ни заманчиво колеблющаяся под ситцевым передником грудь, ни покатые плечи, ни тонкий стан. Не видел он и мерзкой сгорбленной старухи, сопровождавшей прелестную незнакомку.

— Сир, — обратился капитан разведчиков. — В одном из домов мы нашли варваров. Они пытались скрыться и...

— Конечно-конечно, — ничего не слыша, король подхватил девушку под локоть и повлек ее поближе к расположенному в центре площади столу. — И вина побольше нам.

Эквитею было глубоко плевать, что в домике, где обитали женщины, прятался десяток свирепых врагов. Ему бы стоило допросить пойманного громилу: почему это группа отборных бойцов осталась в освобожденном городе. К тому же был интересный вопрос. С момента, когда варвары убрались восвояси, рыцари прочесали каждый дом и каждый переулок. И не нашли ни одного бородача. А к вечеру враг появился. Почему?

Рыцари недоумевающее переглянулись между собой. Наиболее изумленным выглядел пойманный варвар. Он ждал незамедлительной казни, а тут — "вина побольше". Губы пленника скривились в насмешливой улыбке. Весь его вид так и кричал: скоро произойдет недоброе. И оно произошло.

Король и молодая дама, казалось, поглощены друг другом. До полуночи они разговаривали и много смеялись. Девушка, а звали ее Хатланиалька (по-восточному — Хатланиэлла), стыдливо опускала очи, когда пытливые пальцы короля исследовали нежный девичий стан. Когда захмелевший Эквитей шептал ей на ухо неприличные вирши, будущая леди Хатли краснела. Она стеснительно теребила тонкое колечко из полоски белой кожи на мизинце левой руки и даже слегка отодвигалась, если король слишком распускал руки. Словом, выглядела девственным цветком предгорий, совершенно не похожим на распутных столичных девиц.

Пока Эквитей умилялся обществом, как он решил, потенциальной королевы, варвар валялся в грязи под ногами победителей. К нему незаметно приблизилась спутница Хатланиэллы. Серая бесформенная хламида, в которую куталась женщина, выгодно скрывала ее в ночной полутьме. Бородач поднял голову и с видом преданного пса воззрился на бабку.

— Готов? — спросила она, не опасаясь, что кто-то из шумной толпы услышит ее слова.

Пленник кивнул и напрягся. Старуха провела над путами рукой и что-то коротко шепнула. Узлы вспыхнули синим пламенем и тут же погасли. Веревки упали на землю, а варвар уже вскочил. Выскользнув из-под бабкиной хламиды, в руках мужчины сверкнул укороченный лабрис(4), небольшой двусторонний топор.

— Смерть преогарцам! — выкрикнул освобожденный варвар. — За меня — за Кутлу-Катла!

Один мощным прыжком он оказался на королевском столе. Свежесрубленное дерево жалобно заскрипело, когда тяжелые меховые сапоги грохнули по столешнице. Черепки разбитой посуды и ошметки пищи брызнули в стороны.

— Сдохни!

— Одну мину... — сказал король и, отстранившись от Хатланиэллы, повернулся к разъяренному противнику.

Кутлу-Катл, как и любой другой варвар, не был приверженцем рыцарских уставов. Он не стал дожидаться, пока Эквитей, путаясь в соболином плаще, достанет свой меч. Короткий лабрис поднялся над головой Кутлу-Катла и стремительно упал вниз.

__________

4) Ла?брис (др.-греч. ??????) — древнегреческий (страна в одном слаборазвитом Отражении) двусторонний боевой топор. Изображение и краткую историю можно прочитать в Википедии: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B0%D0%B1%D1%80%D0%B8%D1%81

__________

Если бы не Прасс, король давно летал бы под сводами Жилища Древних Богов. Верный оруженосец, не успевая обнажить клинок, бросился в ноги нападающему. Он ударил плечом в поясницу варвара. Оба, рыцарь и Кутлу-Катл, перекатились через стол и упали наземь. Миг, и варвар уже поднимался на ноги, снизу-вверх отмахиваясь от оруженосца. Прасс успел подняться на колено, наполовину вытащить меч из ножен. И тут холодная сталь ударила его в подбородок. Зияющая рана обнажила окровавленные десна — нижняя челюсть Прасса была перерублена почти пополам. Захлебываясь кровью, королевский оруженосец все же нашел в себе силы подняться. Кутлу-Катл пнул его сапогом в грудь. Прасс покатился под ноги остолбеневших рыцарей.

Король бесновался, размахивая мечом. Но не мог подняться из-за стола — неведомая сила удерживала его на месте. Хатланиэлла сидела с перепуганным лицом. Кажется, она страшилась грязного варвара. Но наблюдательный зритель увидел бы: замысловато, явно в ритуальном жесте, переплетенные пальцы девушки вцепились в руку Эквитея. Украшенный кожаным колечком мизинец соприкасался с обнаженной кожей короля на краю кольчужной рубашки.

Тем временем рыцари, опомнившись, окружили врага. Перепуганные мещанки запричитали, многие попытались ретироваться с площади. Но им не дали покинуть место поединка.

— Арррр-ра! — заорали сотни голосов. — За Кутлу-Катла!

Из узеньких улочек высыпали варвары. Самые нерасторопные и нетрезвые рыцари тотчас пали. Королевскую дружину застали врасплох: отрубленные конечности, разбитые шлемы и нагрудники превратили праздник в кровавый хаос. Нетрезво ругаясь, воины Эквитея вытаскивали оружие и бросались в бой. Но повсеместно отступали, не в силах устоять под яростным напором врага.

Отряд варваров имел серьезное преимущество. Вышколенное искусство конной атаки, которой славился Преогар, оказалось бессильным в городской драке. Кроме того, более половины рыцарей были очень молоды, как и король. Многие изучили только азы боя на мечах, большинство воинов умели управляться только пиками и короткими копьями. А во время праздника громоздкое оружие пришлось оставить.

Легкие топоры варваров высекали искры из преогарских мечей. Крики и вопли раненых воцарились над Киринти.

Кутлу-Катл презрительно пнул оруженосца в бок. Прасс закашлялся. Он лежал на земле, обеими руками зажимая поврежденную челюсть, и больше не составлял опасности.

Варвар торжествующе взревел и развернулся к королю. Его величество продолжал сидеть, яростно заворачивая глазами, но все же не в силах подняться. Во взгляде Кутлу-Катла плясали искорки смерти. Эквитей понимал это, но странная слабость одолевала его.

Прыжок. Варвар занес свой топор над головой правителя Преогара.

Хатланиэлла испуганно вскрикнула, но на ее лице читалось плохо скрытое торжество.

Слабость вдруг исчезла. Рука монарха, до того бессильно пытающаяся вытащить из ножен клинок, со страшной силой рванула рукоять меча. Лезвие полуторника вспороло правый бок Кутлу-Катла и черкнуло по древку лабриса. Завизжав как поросенок, варвар согнулся и попытался удержать вываливающиеся внутренности: королевский меч прорезал глубокую рану.

Эквитей ударил врага под дых. Потом еще раз, и еще, добавил рукоятью по темени. В миг, когда он заносил клинок, чтобы сделать решающий удар, на его плечах повисла рыдающая Хатли.

— Он не поранил тебя, милый? — выдавила будущая королева, содрогаясь и всхлипывая.

— Да что ты, — похвалился Эквитей, — куда ему. А, демоны, ушел стервец!

Толпа дерущихся разделила короля и Кутлу-Катла. Рыцари к тому времени оправились после внезапного нападения варваров и споро теснили нападающих. Битва продолжалась еще два часа, а потом отряды протрезвевших воинов преследовали бородачей до самых гор.

Хатланиэлла вышла замуж ровно через месяц после войны. Эквитей был "выше всех небес", как он сам говорил, и не мог нарадоваться красавицей-женой. Сплетни о том, что леди Хатли — варварское отродье и приграничная девка, поутихли. Особенно после того, как по стране прокатилась волна прелой чумы.

Судьба королевы была покрыта паволокой страшной тайны. Ни один человек в Преогаре не знал деталей настоящей жизни королевы. Если кто-то и догадывался, что молчаливая Хатланиэлла когда-то являлась женой вождя варваров, то все равно не мог сказать об этом: в шкафах королевы хранилось множество скелетов. Кутлу-Катл, бывший муж леди Хатли, пропал вместе с бежавшими варварами. Исчезла и загадочная бабка-колдунья, которую никто, присутствовавший при обороне Киринти, почему-то не запомнил.

— А как все красиво начиналось! — причитала королева, передвигаясь подземельем. — Сидел себе, колечком мышехвостым скованный, и ждал, пока топор на макушку брякнется. Нет же, дура, пожалела!

Леди Хатли говорила о короле. Во время освобождения Киринти войсками Эквитея, варвары разработали простенький план. Пока королевская дружина наслаждалась выпивкой и развлекалась с жительницами города, отступившим бородачам надлежало незаметно вернуться. Воспользовавшись невменяемым состоянием рыцарей, воины Кутлу-Катла планировали легко расправиться с ними. Даже несмотря на то, что передовой отряд, прятавшийся в доме жены вождя, был пойман вместе с предводителем, варвары не отказались от попытки возвратить себе город. Хатланиэлле надлежало усыпить бдительность Эквитея и воздействовать приворотными чарами на захмелевший ум короля. Хотя монарх был полностью невосприимчив к магии, молодой девушке удалось найти какую-то лазейку. И проделать воздействие по высшему разряду.

— Пожалела муженька, — ругалась леди Хатли. Она старалась не вспоминать, что ее толкнули под локоть как раз в тот момент, когда король освободился из-под действия кольца-мышехвоста. — А какие были перспективы! Могла путешествовать по всему миру.

Хатланиэлла действительно имела все шансы объездить весь мир. Кутла-Катл считался самым воинственным и могущественным вождем варварских племен. Бородач имел все шансы сплотить западные народы и завоевать материк, если бы не победа Эквитея.

— Нет, обломилось, — сокрушительно вздохнула королева. — Кучу лет сиднем просидела в этом задрыпанном замке. А теперь еще и бежать приходится. В мои-то годы юные...

Честно говоря, Хатланиэлла не помнила, сколько ей лет на самом деле. Ее судьба до замужества за королем была еще более темной, чем сожительство с варваром. Многие факты своей биографии женщина постаралась забыть.

Леди Хатли позорно бежала из дворца. У нее имелся немалый дар прорицательницы. Еще задолго до встречи Эквитея с лесным зверьем, она почувствовала: грядет беда. Неплохо разбираясь в Законах Древних, королева понимала, что оказалась в неприятной ситуации, когда впервые покачнулось солнце.

"Ну вот, — подумала тогда леди Хатли, — по человеческим меркам мне исполнилось семьдесят лет. Пора опять кровушки омолодительной испробовать".

— Напробовалась — не помогло, — пожаловалась она в темноту катакомб. — Годы не отнялись, а я, дура, несколько дней потеряла даром. Теперь погибнуть могу за милую душу.

Хатланиэлла не сомневалась, что ее жизнь в опасности.

— Если Мэлами незамедлительно не выйдет замуж, — размышляла она, — то распоследняя жаба в королевстве объявит на меня смертельную охоту. И никто не успокоится, пока меня не убьют. Ведь никому не охота помирать из-за прихоти какого-то идиота королевской крови? А мне что делать? Я же не виновата, что живу немного подольше и выгляжу получше большинства людишек королевства!

Сейчас у королевы имелось несколько путей, чтобы исправить ситуацию.

— Первое и самое трудное — выдать замуж принцессу, — бормотала она. — Нет — не пойдет. Кто ее возьмет, занозу эту?

Пришлось отбросить этот вариант сразу же после его возникновения.

— Второй путь — убить короля. Не самое легкое, но выполнимое.

К сожалению леди Хатли, самолично сгубить Эквитея не удавалось. Король совершенно не поддавался влиянию колдовства. Приворотные чары, с помощью которых можно было задурить монарху голову и бросить в лапы убийц, с годами действовали все хуже.

Сейчас королева отправлялась на встречу с наемными убийцами. Разбойники ожидали "высокой аудиенции" в лесу за столицей.

— Ну а если у них не получится, — прикинула Хатланиэлла, — уйду на запад. Возможно, где-нибудь в горах удастся переждать конец света.

Королева увлеклась этой наивной мыслью. И не заметила, что впереди, в полутемном коридоре, пляшут слабые огоньки двух светильников.

— Черт, — прошипела леди Хатли и вжалась в стену. "Наверное, Эквитей пустил по моему следу убийц, — пронеслась испуганная мысль". Королева даже задохнулась от негодования и обиды. Каждый, конечно, судит по себе... Но она и подумать не могла, что простодушный монарх способен на такое.

В это время мимо нее прошагала принцесса.

— Плевала я на батюшку, — донесся голос Мэлами.

Королева расплылась в довольной ухмылке.

"Вот он — третий путь! — подумала она. — Если умрет эта дрянь, то мне не придется убегать. А там и с Эквитеем разберемся со временем".

— Идея хороша! Никогда не любила эту заносчивую девку... — сообщила она в спину отдаляющимся принцессе и фрейлине. — Тем более, что они идут в нужном направлении. Лучше не придумаешь!

Леди Хатли потерла руки и поспешила вперед, чтобы опередить свою жертву. Мэлами и Прудди приближались к подземному выходу из города. Именно там ждали убийцы.

Король Преогара Эквитей Второй выезжал из столицы. Рыцари строились в боевой клин за его спиной.

(служебная)

"Разыгрывается один билет в один конец"

Надпись на упаковке быстрого завтрака

Выбирать долго не приходится. Попробуй выбрать, когда перед тобой всего два варианта: либо увольняться и всю жизнь стыдиться посрамленного мундира, либо отправляться в другую вселенную без гарантии возвращения в родной Валибур. Вопрос несложный, равно как и ответ.

— Увольняюсь! — решительно заявляю я.

Статуи укоризненно молчат. Что им сделается, каменюкам? Будут торчать посреди коридора в Двойной Отдел до тех пор, пока наш мир не рухнет под землю. Вот уж возрадуется папаша Вельзевулона, запамятовал как звать, когда к нему со свистом ухнет столько оборотней, ангелов и всяких домовых. И будет всем Страшное Судилище, как сказано во всех пророчествах. А я тем временем где-нибудь кости положу. Или, на худой конец, своей смертью от старости окочурюсь. Где-нибудь в далеком нецивилизованном мире под зонтиком из магии Древних... Почему-то не верю, что удастся вернуться.

С такими мыслями поскрипываю суставами на ходу — разминаюсь. Мне не остается ничего лучшего, чем двигаться к Арсеналу. Уволиться? Запросто! Но вот признаться об этом Вельзевулону Петровичу...

Что за незадача? Мне в меру лет, чтобы обладать собственным фамильным замком и покупать алкоголь вне очереди. А все еще дрожу, едва припомнив начальника. В памяти всплывают эпизоды, рассказанные старожилами Управления. О том как под пламенным взглядом Вельзевулона плавились кости тех работников, у кого раскрываемость преступлений была ниже нормы. А как, рассказывают, орал тот бедолага, кто допустил массовый побег заключенных из Скалы-под-Небом!

Я нахожусь уже довольно далеко от кабинета начальства. Потому позволяю себе эту небольшую слабость. Пусть моя сущность немного повосхищается собственной храбростью. А то не буду себя уважать.

— Увольняюсь и все!

И все... Иду прямиком в Арсенал.

Теперь я уже не обычный оперативник, а "уполномоченный". Именно так сказано в бумаге, которая трепещет у меня в руке. Потому не отказываю себе в возможности спуститься по пневмо-лифту для особо важных персон. Прохожу в нишу между двумя статуями в виде крылатых оборотней. Это герои, кто погибли при обороне Валибура полтора тысячелетия назад. Дела давно минувших лет, но отголоски той страшной войны, — скульптуры и магиартины, до сих пор украшают стены Управления и других государственных структур. Мы чтим всех, кто защищает мирное время.

Лица соколоборотня и вороноборотня суровы и надменны. Видимо, они тоже не одобряют моих мыслей на тему увольнения.

Почтительно киваю статуям и отказываюсь думать об отставке. Говорят, когда настанет Последняя Битва, предшествующая Страшному Судилищу, все наши защитники оживут и помогут одержать победу над Разрушителями. Я улыбаюсь — это всего лишь старая полубредовая легенда. И тотчас мрачнею. Ведь предания о Творцах тоже считались мифом.

Тонкая пластинка опускателя вибрирует, когда соприкасается с подошвами ботинок. Серебряные стенки шахты привычно наводят на меня животный страх. Ненавижу серебро!

Здесь нет ни кнопок, ни рычагов. Просто ряд полупрозрачных труб, идущих по спуску от верхушки Башни Управления к подвалам. Каждый начальник либо оперуполномоченный входит сюда, чтобы в срочном порядке добраться в Нижние Залы. Обычным служащим приходится передвигаться пешком — боец должен постоянно находиться в готовности и напряжении.

Всегда задумывался над интересным феноменом: почему во многих более-менее развитых мирах лифты двигаются и вверх и вниз? А в нашем, самом продвинутом, пневматические шахты могут только плавно опускать. Бредовая идея, и я не ученый, но, возможно, все дело в том, что у нас почему-то не работают некоторые законы физики. Взять к примеру хотя бы Деревья темных эльфов. Корнями растут в небо. А разлапистые кроны зеленеют в подземных районах Валибура, именно там живут чернокожие милашки. Больше нигде такого не видел — повсюду деревья питаются корнями в земле, выставив листья к свету. А у нас по-другому. Вот что значит цивилизация! Люблю свой мир.

Диск опускателя тихо шипит, словно сонная змея. Я отгоняю черные мысли о предстоящем задании и всматриваюсь сквозь полупрозрачную стенку шахты. В соседнем пневмо-лифте мимо проносится парочка молодых девчонок. Судя по сверхкоротким юбочкам и небесно-голубым шифоновым кителям, это адъютанты какого-то хват-генерала. Из-под тонкой ткани юбок выглядывают изумительные пятнистые хвостики — девушки, как и я, из котоборотней. К тому же, у одной на руке мигает датчик разблокированного мозгомпьютера. Она готова к общению. Вот это повезло!

Я сверкаю на белый свет всеми своими клыками и машинально выпячиваю грудь. Адъютантки очаровательно улыбаются в ответ. Потом они рассматривают погоны хват-майора и разочарованно отворачиваются. Фамильный демон бы побрал это звание из когорты самых младших офицеров! И этих соплячек заодно... Ну почему так нелегко с этим женщинами?

Хвала всем богам, пневмо-труба выплевывает меня в приемной Арсенала, а девицы проносятся дальше. Видимо, спешат под землю — там теплее и любит обитать высшее магвоенное руководство. Подозреваю, проводится какое-нибудь очередное планирование учений. В мягких креслах сидят толстенные боровы в званиях не ниже хват-надполковника и травят басни о том, с какой стороны города лучше поставить установки для феерверков на праздник Рождения Года. Обязательно, чтобы без опасности для гражданского населения Валибура. Вокруг снуют фигуристые адъютантки и, хладнокровно выдерживая шлепки по ягодицам, разносят прохладительные напитки. А потом все едут в городские бани закрытого типа. Демон! Пусть себе там и остаются, зазнайки...

— Представляешь, вчера новый магимаркет открыли, — говорит мелкая белкоборотень в сиреневом халате. Не замечая моего появления, она елозит мокрой шваброй по деревянному настилу оружейной. Видимо, создает видимость уборки. Орудие труда лениво проводит влажные полосы по окрашенным в белый цвет доскам. Мокрая щетина прокатывается по моему левому ботинку и плещет грязью на штаны.

Я очень зол на себя из-за провала с девицами. Потому считаю своим долгом сообщить, что будь у меня такая нерадивая подчиненная, то она бы не только мыла полы должным образом. Но даже вздохнуть лишний раз боялась. А потом до ночи полировала бы нужники в вампирьих гетто.

Уборщица молчит, потупив взор. Считая, что этого мало, я приказываю ей убраться подальше и не портить пейзаж вокруг бравого хват-майора. Едва не всхлипывая, белкоборотень удаляется. Злобно сверкая глазами в ее сторону, прохожу к регистрационной стойке. Небрежно показываю бумажку с распоряжением Вельзевулона.

Кибл, гремлин-гном из Долины Мрака, довольно мерзок на вид. Мне никогда не нравилась его серая рожа, покрытая короткой щетиной. Об этом я тоже сообщаю вслух.

— Колпак на твоей башке напоминает нужник, — говорю. — Из разряда тех писсуаров, которые будет чистить вон та белка, — указываю на уборщицу, — если еще раз наедет мне шваброй на ботинок.

— Ты тоже не красив как купидон, — не теряется Кибл. — А твоя небритая физиономия напоминает то самое дело, с которым ходят в мой колпак.

Вот же мелкий шкодник!

— Ты же, кажется, — говорю гремлину, — религиозный фанатик. Последователь какого-то там культа. Вам не пристало ругаться, тем более в присутствии дам. — Опять киваю в сторону уборщицы.

— При разговорах с такими кадрами, — отвечает коротышка, — боги не воспрещают использовать бранные слова. Ибо как сказано в Небеснописании: "Да будет повержен каждый нечестивец туда, откуда он вылез! Особенно наказывайте оборотней в погонах. Хват-майоры не являются исключением. Скорее — наоборот".

Все, обмен грубостями закончен. Невольный потерпевший зритель работает шваброй, а мы с гномом улыбаемся.

— Там действительно так написано?

— Нет, конечно, — хмыкает Кибл. — Вижу, ты сегодня не в настроении. Дрянное задание?

Уж кто-то, а он не обижается — знает, что я не очень злой. В крайнем случае, в сравнении с некоторыми... Когда-то, на задании в Долине Мрака, я ухитрился здорово помочь ему и теперь он у меня в долгу.

Гном смотрит на мою бумажку. Когда его прищуренные глазенки останавливаются на словах "обеспечить любое оборудование и вооружение", лохматые брови карлика подъезжают вверх.

— Что ни на есть дрянное, — Киблу я могу пожаловаться. Этот никому не расскажет — тем более начальству. Ведь известно, что гремлины из семейства гномов жадны настолько, что не делятся даже сплетнями. — Старый Вельзевулон совсем голову потерял. Отправляет меня на верную смерть без права возвращения.

— Уверен — ты справишься... — подбадривает меня гремлин.

Я вздыхаю и пожимаю плечами.

— ...а если нет, — продолжает он. — Можно я буду присматривать за твоим фамильным замком?

— Фамильный демон тебе под хвост, — незлобно отвечаю, — а не мой замок.

— У меня нет хвоста, — по его морщинистому лицу блуждает лукавая ухмылка. — Я ведь родом из Мортитваллей(5).

— Если всегда будешь таким жадным — вырастет.

Он качает головой и шепчет длинное заклинание.

Всю противоположную от лифтовой шахты стену занимает громадная дверь, литая из цельного куска метеоритного металла. От верха и до низа ее правильный круг опоясан множеством дугообразных запоров и большущих замков. Рама украшена сотнями защитных амулетов, а контур двери залит безопасной магислотой, в любой момент готовой к реакции с воздухом. Попадись какой-то не слишком умный враг, кто попытается пробраться внутрь Арсенала, то ему крупно не повезет. Оружейный запас Управления защищен не хуже Форт Калидонуса(6). Еще бы! В нем хранится все, что веками спасает наш мир от набегов плохих злыдней и спятивших добряков.

__________

5) Мортитваллей — древн. гремлинский "Долина Мрака".

6) Форт Калидонус — северный пригород Валибура. Состоит из единственной крепости, в подвалах которой хранится алмазный запас государства. Более дешевая валюта в виде золота и других ценных металлов имеет хождение только между банками и торговыми организациями Валибура и не используются правительством.

__________

— Кого экипируешь? — спрашивает гремлин, когда под воздействием его заклинания дверь начинает тонко визжать.

Срабатывают магистемы, скрытые за толстой преградой из колдетона и металла. Колдовские технологии, соединенные не одним десятком мощнейших мозгомпьютеров, сканируют обращение Кибла. Анализируется голос, нервная система, температура тела и даже эротическая возбужденность гремлина. Хитроумные системы магии должны удостовериться, что команда коротышки не произнесена под воздействием чар управления, принуждения или вообще смерти управляющего Арсеналом (были прецеденты). Заодно защитное колдовство пробегается по мне и белкоборотню-уборщице. Немного щекотно — невидимая энергия едва заметно дотрагивается до нервных окончаний и затем ковыряется в мозгу.

Белка взвизгивает и трясет головой.

— Новенькая, — объясняет карлик, — две недели назад перевели из канцелярии.

Я понятливо киваю и холодею. Фамильный демон мне под хвост! Как же мог забыть, старый я дурак?! Ведь мне сначала надлежит выбрать себе троих парней из отдела.

Бросаю взгляд на уменьшенное табло мозгомпьютера на кисти левой руки. Цифры меня совершенно не радуют. Осталось всего лишь полтора часа до отправки — я специально настроил расписание, когда вышел из кабинета Чердеговского.

Слышится свист отодвигаемых фиксаторов и лязганье затворов. Дверь открывается, приподнимается к потолку. Мне всегда было интересно: насколько мощный там подъемный магианизм, способный поднять тяжесть, сравнимую с весом моего фамильного замка. За мерцающей линией порога виднеется бесконечный полутемный зал. Стеллажи, заполненные всевозможным оружием, начинаются от двери и теряются в полутьме. Зажигаются яркие лампы бледно-желтого цвета. Арсенал оживает. В глубине виднеются несколько гремлинов. Коротышки таскают большие тюки оружия и перевозят их на фитильтележках.

— Так кого экипируем кроме тебя? — еще раз интересуется гном, повторяя мои мысли.

— Погоди немного, — я лихорадочно активирую мозгомпьютер.

Дрожащий палец соскальзывает с покатого циферблата и царапает рабочий процессор мозга. Магимашинка взвизгивает и обиженно пульсирует алым дисплеем. Прости милая — очень спешу.

— Слушаю внимательно, глубокоуважаемый хват-майор, — согласно уставу отвечает дежурная Березаура. — Желаете услышать отчет за прошедший час?

— К демону отчет, — ворчу я. — Давай весь оперативный состав отдела в Арсенал!

— Каким образом? — спрашивает она. — И когда?

Понимаю, что ты — дерево, но имей же совесть. Не буду я каждой энтине объяснять, что оперативники по малейшему приказу вышестоящего начальства должны срываться на бег и через секунду быть в месте, указанном тем же начальством.

Именно эти слова я и говорю Березауре. Добавляю к ним всего лишь капельку мелких ругательств, но слышу, что она опять обижается. Ну почему? Мужчина не обратил бы внимания на нелестный эпитет из уст руководителя. А энта, вернее, — энтина, сразу всхлипывать. Женщины... Будь вы длинноногими красавицами или покрытыми корой ветвистыми деревяшками, как же с вами со всеми трудно!

— Тише, — пытаюсь успокоить нервную энтину. А сам размышляю о том, что сказал бы Вельзевулон Петрович, услыхав, как со мной общаются подчиненные. Вероятно, хвыцнул бы молнией — и все дела. А на мое место поставил бы кого-нибудь менее толерантного к прекрасному полу.

— Ладно, — вдруг успокаивается Березаура. Я понимаю, что меня ожидает месть с ее стороны. Точно! Сообщение бьет словно серебряный стилет. В самое сердце. — Весь отдел прибыть не сможет.

— Это еще почему?! — я беснуюсь, сыплю проклятиями фамильному демону. И вспоминаю-таки почему.

— Почти всех сотрудников вы отправили на поимку ведьмы, — удовлетворенно поясняет энтина. — Осталось лишь несколько человек.

Вот оно, женское коварство. Ведь искала повод, чтобы демонстративно обидеться и потом ударить пониже пояса. Ну ничего — я это запомню. Будет тебе выговор и запись в трудовую книжку. Через повешенье на собственном суку, м-да!

— Кто в отделе? — спрашиваю сухо. Пусть не думает, что достигла своей лукавой цели. Тоже мне мадам — кусок бревна с корнями.

— Заместительница, Трешка и Наследиев.

Невероятное сочетание! Да чтоб я так жил, как эти... подчиненные. Мне остались самые неуправляемые бойцы.

Клинна мой заместитель, как я уже упоминал когда-то. Она отличный воин, метко стреляет из всевозможного пневматического оружия. Арбалеты и луки ей также не чужды. С фехтованием у девушки не срослось, хотя, в крайнем случае, сможет отбиться от гнома, вооруженного перочинным ножиком. Но есть у Клинны изрядный минус — слишком горячая натура. Нет, она не склочная и не ехидная, как некоторые из пойманных моим отделом добряков женского пола. Она невероятно вспыльчива и при любом конфликте хватается за оружие.

Толстяк Трешка. Имя говорит само за себя. Громадный толстый гигаморф и свиноборотень — боров в прямом смысле. Не палата ума, зато силен как... даже не знаю, с кем его можно сравнить. Оружием почти не пользуется, предпочитает рукопашный бой. Причем манера ведения боя у него одинакова — с разбегу и в рыло. Это если он дерется с другим боровом.

Трешка профессиональный гладиатор Свин-ринга, ежегодного турнира, проводимого в Валибуре. Год назад Толстяку посчастливилось занять третье почетное место. Он мечтает когда-нибудь победить и очень комплексует из-за лишнего веса. Самый большой плюс Толстяка — гигаморфизм, возможность обращаться в любое существо. К слову, он очень религиозен, и шагу не может ступить без какого-нибудь псалтыря или молитвы. Вот это мне в нем очень не нравится — оперативник должен работать оперативно. А молиться в любое удобное, но не мешающее работе время.

— Вызывали, шеф?

Этот голос я ни с кем не спутаю. Из трубы пневмо-лифта самовыстреливается Ходжа Наследиев, лисоборотень или, как он любит себя называть — лис-перевертыш. Он довольно стар по меркам оборотня, но до сих пор на оперативной службе. Мне бы в пору называть его Ходжой Мефодиевичем, но мы давно договорились не заниматься излишними любезностями.

— Где остальные?

— Парочка на подходе, — лис показывает мне мелкие острые зубки. — Особенно спешит солнцеликая Клинна.

Вот ведь каков! Я не успел еще распорядиться, а Ходжа уже подслушал наш разговор с Березаурой и тут как тут.

Много сказать о нем нельзя, кроме того, что этот тип невероятно изворотлив и хитер. Выходец из трущоб Южного Валибура, долгое время жил на Нижнем Востоке. А там довольно трудно выжить — жестокие нравы. Быть чужаком и уцелеть среди магических существ-иноверцев невозможно. Но Ходжа смог провести во вражеских землях целых тринадцать лет.

Про изворотливость Наследиева ходят легенды. Большинство из них продуцирует он сам, но я не сомневаюсь, что некоторые правдивы. Если верить слухам, когда-то ему удалось трижды продать родную мать. И каждый раз он похищал ее из рабства. В четвертый раз продать не удалось — мать наложила на себя руки, не вынеся такого сыночка. Опечаленный лис-перевертыш истратил все свои деньги, вырученные с "продаж" (еще и одолжил немало), но устроил маме знатные похороны. Зная Ходжу, не гарантирую, что это правда. Кажется, эту невероятную историю он выдумал, одалживая у меня десяток валлов "до зарплаты".

Спустя несколько минут моя разношерстая команда уже вместе со мной. Мы активно шумим, переговариваясь, и атакуем стойку Кибла. Гремлин взывает нас к спокойствию и предлагает комплекты вооружений.

Подчиненные еще не знают, на какую опасную операцию мы уходим. А я не спешу им об этом сообщать. Говорю только в общих чертах — чтобы сориентировались, с какой угрозой можем столкнуться и каким оружием необходимо запастись.

— Ты ничего не скрываешь? — спрашивает вдруг Наследиев. Он стоит перед большим табло, на котором пробегает длинный список вариантов доступного оружия. Проницательный, фамильный демон бы тебя побрал!

— Удивляюсь твоим постоянным обращениям то на "вы", то на "ты", — ухожу от ответа. — Уж определись, коллега.

Ходжа пожимает плечами и возвращается к изучению оружия. Клинна тоже что-то чувствует, смотрит настороженно. И молчит, умничка. А я ничего не объясняю.

На выбор оружия уходи примерно полчаса. Мы долго ездим вместе с Киблом на фитильтележке по складу. Задыхаемся от испарений чесночного спрэда, на котором работает магимашинка. Наконец, едва передвигаясь и натужно ворча, транспортное средство останавливается у приоткрытых дверей Арсенала.

— Вижу даже систему дальнего магического удара "Плевок". И, о! Неужели это настоящий булатный клинок? — говорит гремлин, похлопывая по внушительной груде оружия, которое мы сваливаем по ту сторону магического порога. Словно бы только что не с нами грузил все это великолепие. — Неплохо запаслись.

— Так ведь не на прогулку.

Кибл соглашается и отводит меня в сторону. Указывает на мигающий дисплей своего мозгомпьютера.

— Только что пришло секретное сообщение для тебя, — говорит он заговорщицким тоном.

— От кого? — спрашиваю шепотом, копируя манеру гнома.

Мои бойцы недоумевают, но помалкивают. Дела шефа — это дела шефа, соваться в них не стоит. За их спинами медленно закрывается тяжелая дверь хранилища.

— От Чердеговского.

Ощущаю что-то странное в голосе Кибла. Его небритые щеки подрагивают, словно коротышка очень боится.

— Мне приказали передать тебе Этто! — сказано таким тоном, словно я должен бы сейчас утопить голову в плечи и заскулить, как щенок.

— А что этто такое? — передразниваю гремлина. — Впервые о таком слышу.

— Древнейший артефакт, — отвечает гном. — Кажется, его создали сами Творцы. Он бесценен и не изучен.

Я присвистываю. Вот какой важности у меня дело — бесценные артефакты доверяют.

— Давай сюда.

— Сперва пиши расписку, — не соглашается Кибл. — Я тебе такую вещь без расписки не отдам.

— А разве передачи внутри хранилища мало? — Всем известно, что на все предметы, которые находятся в Арсенале, наложено страшное заклятие. Если вы что-нибудь получили и не вернули к строку, указанному в регистрационной форме, то будет вам нелегко. Голова, например, взорвется. Или еще что-нибудь похуже. Заклятие прекращает действие после смерти зарегистрированного пользователя или после потери предмета. Каким образом оно отличает ложные пропажи от настоящих — для меня загадка.

— Мало, — шепчет гремлин и сует мне лист бумаги. Текст уже заполнен: очень мелкими каракулями забиты десять строк. Могу разобрать только "необычайной важности", "смертельного воздействия" и "принадлежащее метафизической сущности, сиречь богу".

Автоматически ставлю подпись. С видом огромного облегчения, коротышка двигается куда-то за свою стойку.

Мы с интересом наблюдаем за тем, как его голова исчезает с поля зрения. Кибл долгое время сопит и не то бубнит длинное заклинание, не то витиевато ругается на языке Мортитваллей. Стучит явно очень тяжелая крышка какого-то сейфа. Я всегда подозревал, что у гремлина находится еще одно хранилище — не для всех.

Наконец Кибл выходит из-за стойки. Он слегка прогибается назад. Его выставленные вперед когтистые руки чуть согнуты в локтях, пальцы растопырены. Но в ладонях ничего нет. Словно бы гремлин вытаскивает невидимый арбуз. Торжественно, едва ли не под звуки фанфар, коротышка подходит ко мне.

— Держи.

— Что? — задаю вполне резонный вопрос.

— Этто! — он приподнимает руки, чтобы передать мне свою невидимую ношу. — Наклонись.

Мне не остается ничего другого, как с глупым видом принять "дар". Тоже сгибаю руки и приседаю, чтобы карлику было удобно.

Кибл еще чуть приподнимает ладони над моими и с удовлетворенным видом разводит руки в стороны. Передача осуществлена. Со стороны, могу поспорить, выгляжу идиотом. Потому как не ощущаю никакого веса. Даже движения воздуха нету. Словно бы мне передали несуществующий предмет, а я его благодарно принял. Дожился...

— Ну вот, — улыбается гремлин. — Теперь закинь его себе за спину и можете идти.

Храня бесстрастное лицо, чуть подбрасываю ладони. Будто бы закинул за спину большой невидимый шар. Позвоночник, конечно же, никакого дополнительного веса не чувствует.

Бойцы удивленно наблюдают за моими телодвижениями: Клинна открыла рот, Наследиев с широкой улыбкой. Только Трешка с безучастным видом пялится на излюбленный заговоренный топор среди кучи остального оружия.

— Я тебе это еще припомню, — шиплю Киблу так, чтобы не услышали другие. Подозреваю, кто-то из них поспорил с ним: купится шеф на дурацкий розыгрыш, или нет?

— Не это, а Этто, — серьезно заявляет коротышка. — Идите уже в Операторий.

Мы вызываем дежурную фитильтележку, назначенную для доставки нас к порталу, и отправляемся.

— Что ты там говорила о магиазине? — спрашивает Кибл уборщицу.

— Магимаркет, — отвечает белкоборотень. — Вчера открыли. Очень большой и хорошо продуман.

— А цены как?

— Цены очень низкие. Ну, ты ведь знаешь как: открывают новый магимаркет и всегда делают какие-нибудь акции со скидками.

— А огненные шарики раздавали?

— До сих пор раздают, наверное, — доносится нам вслед.

— Надо будет вечером зайти после работы...

Я чувствую, что даже рад этой отправке без гарантии возвращения. Возможно, в другом мире не будет рутинных магимаркетов, неосторожных уборщиц и огненных шариков.

Всего пятнадцать минут мы выделяем на здоровую пищу. Сидим в столовой перед Операторием и занимаемся уничтожением стратегических запасов мясного рагу. Трешка заказал неприлично много салатов и гарнира, но взять шестую порцию отбивных я ему запрещаю.

— Подумай сам, — говорю Толстяку. — А если ты не влезешь в портальную пирамиду?

— В таком случае, — поддерживает меня Ходжа, — при скачке через пространство кусок твоего, Трешка, пуза, будет болтаться где-нибудь в открытом космосе. Ты ведь этого не хочешь?

Свинооборотень вздыхает и хрумтит вареной свеклосоей. Я отдаю должное хорошо прожаренной рыбе из Черного озера — полезно для мозга. Ходжа и Клинна уже поели и лакомятся десертом из клубней мангахенты с кремовой заливкой. Нас обволакивает ароматом молотого хук-кофе.

— Это ведь билет в один конец? — спрашивает Наследиев.

— Почему ты так решил?

— Я много видел, шеф, — улыбается старик-Ходжа. На вид ему не больше моего, но я знаю, что он может быть мне прадедушкой. — И могу отличить лицо спокойного начальника от физиономии командира, идущего на смерть.

Клинна охает и хмурится. Трешка сосредоточенно поедает тушенных улиток в шоколаде. Трапеза приходит к концу.

Я вкратце рассказываю о том, что из-за магии Творцов связь с нашим миром будет потеряна.

— В случае провала мы будем обречены остаться...

Все молчат, слышно только жужжание пси-мух под потолком и шум челюстей свиноборотня.

— А через два десятка дней тамошняя планета рухнет на солнце...

Я ощущаю себя распоследним подлецом в форме хват-майора. У меня не было права брать их с собой.

— Отправлюсь один, — решаю вдруг.

— Брось, шеф, — в глазах Наследиева пляшут веселые искорки. — Еще не из таких передряг выпутывались.

— В тебе не сомневаюсь, — кисло говорю я.

— Согласно святому Уставу и служебному Расписанию, — вдруг отзывается Трешка, — подчиненный не должен оставить командира в беде! Иначе — смерть.

Он делает вид, будто совершает ритуальное самоубийство.

— Не хватало еще столовую кровищей заливать, — пытаюсь пошутить.

Мне очень приятно, что они со мной. Пусть даже это не лучшие бойцы Управления.

Клинна молчит, слегка наклонившись над столом и созерцая опустевшую чашку. Я чувствую, как по моей штанине пробегают ее пальчики. Крепко, но в то же время, ласково она пожимает мне бедро. Остальные не видят этого — манипуляция произведена под столешницей. Но у меня, наверное, такой счастливый вид, что Ходжа и даже Толстяк улыбаются.

— Ладно, идем, — провозглашаю я.

Мы привычно не рассчитываемся — каждая трапеза оперативников, которые идут на задание в другой мир, оплачивается государством.

Через пять минут мы уже видим перед собой величественный ангар Оператория. А еще через несколько минут разгружаемся в центре между раскрытыми лепестками водяной пирамиды.

(объяснительная)

"Должен остаться только один. Ну хотя бы один..."

Пирр, великий полководец

Смерть взвилась в прыжке. Легко и внезапно — так может двигаться только она, смерть. Король успел заметить лохматое тело, мелькнувшее в воздухе. Он прогнулся в седле, насколько позволили тяжелые доспехи. Край кирасы уперся в шею, оставив неприятное чувство давления даже через толстую кожаную подкладку. Эквитей зашипел от боли — заломило в пояснице. Но именно это спасло правителя Преогара. В опасной близости, лишь на волосок от королевского глаза, по шлему черкнули острые когти.

Царапая по металлу, а не разодрав мягкую плоть, рысь поняла, что бросок не удался. Тварь рассерженно закричала, но по инерции пронеслась мимо над грудью монарха. Лишь рыже-пятнистая мягкая лапа хлестнула короля по забралу. Еще не совсем понимая, что делает, Эквитей подчинился рефлексам. Тело распрямилось, а правая рука, крепко сжимая клинок, настигла летящую хищницу.

— Гр-р-ры-м, — на слова не хватало времени. — Получи...

Меч полоснул по спине рыси, проведя длинную кровавую полосу по шелковистой шерстке. Взвизг. Удар передался в запястье. Король почувствовал, как лезвие клинка перебило позвоночник зверюги.

Сломавшись в воздухе почти напополам, смертельно раненая рысь упала и задергалась в судорогах. Лапы забили по сторонам, придавливая копошащихся на земле змей.

— Дави гадов! — закричал король и пришпорил коня.

Животное рвануло вперед. Тяжелые копыта опустились на бесформенную горку влажной шерсти, в которую превратилась убитая рысь. Змеи попытались отползти, но конь взбрыкнул и размозженные головы нескольких рептилий брызнули кровью.

Рыцари находились в незавидном положении. Сотни тысяч зверей, от свирепых хищников до травоядных зверушек, окружали королевскую рать. И теснили людей все ближе к лесу. Волки и лисы хватали лошадей за бока. Ветвистые рога оленей, выстроившихся в переднем ряду звериного войска, отбрасывали дружинников и, словно настоящая фаланга, не давали приблизиться к остальным тварям. Люди едва отбивались от нападений ласок и куниц. Маленькие зверьки вовсю занимались конскими шеями, животами и конечностями. Отмахиваясь от мелких противников, рыцари не замечали более опасных. То и дело кто-то вскрикивал, когда под мощной медвежьей лапой ломалось копье. А потом, даже не успевая выхватить меч, дружинник падал вместе с конем — медведи не любят терять добычу.

В поле зрения короля царил многоголосный хаос. Скрип доспехов, бряцание сбруи, хрипы раненных животных и людей. Змеиное шипение, казалось, заползает в уши, колотится в висках и разливается по жилам, сковывает мышцы. На холодном ветру почему-то разносился запах раскаленного железа. Солнце над головой то вспыхивало, то меркло.

Эта битва была невозможной, нереальной. Ни громкого звона оружия, ни грохота атакующей конницы врагов. Королевская дружина не стояла на поле брани перед захватчиками из другой страны. Не ощущалось и гнетущей ненависти — ауры, которая всегда царит над полем брани между воюющими государствами.

Запах безумной смерти и дикий вкус крови. Вой и писк. Крики людей: от ран и удивления, от изумления и злобы. Никчемные звереныши показали когти. И славная дружина короля оказалась не в состоянии совладать с мощью живой природы. Если еще несколько мгновений назад рыцари раскромсали передние ряды зверей, то сейчас все круто изменилось.

Конные воины всегда были страшной силой в бою. Разогнавшись и врезавшись во врага на полном скаку, каждый рыцарь наносил удар невероятной мощи. Вес коня и закованного в тяжелую броню всадника, сконцентрированный на острие копья, мог серьезно повредить даже толстые городские ворота. Перед конницами древних королей пал не один город. А проклятые зверушки не поддавались.

Длинные копья, такие удобные при нападении с разбегу, только мешали в битве со зверьем. Мелкие и даже крупные хищники легко уклонялись от громоздких пик. Водоворот лохматых тел бурлил вокруг королевского войска. Уходя от бесхитростных атак дружины, лесные обитатели отвечали смертью. Из беспорядочных рядов нападающих то и дело возникали дикие кошки. Легко уходя от медлительных остриев королевских копей, рыси наносили стремительные удары. Хищницы вспрыгивали на крупы лошадей или на спины воинов. Острые когти проникали между соединениями доспехов. Многоголосный человеческий вопль резал уши — вслед за когтями через приоткрытые забрала шлемов проникали длинные клыки.

Лошади еще не поддавались, но змеиная отрава начинала действовать. Ездовые животные фыркали красноватой пеной и перепугано ржали, предчувствуя смерть.

— Стоять на месте, не падать! — ревел король и понимал, что кричит глупость. Но кричал он скорее коням, чем своим людям. Печаль холодной тоской сжимала его сердце. Многие лошади, что послабее, покачивались и едва держались на дрожащих ногах.

— Демонщина, — выругался Прасс. Он давно отбросил копье и низко свесившись с седла, ловко, со знанием дела, орудовал парой длинных мечей. — Смотри — они падают, король!

Эквитей не обращал внимания на фамильярность оруженосца. Какие церемонии, когда вокруг льется кровь твоих людей?

Действительно, некоторые лошади падали. Но не от яда — проваливались по колено под землю. Рыцари вываливались из седел, кубарем катились в бурое месиво из пыли и крови. В тот же миг, едва закованное в броню тело грохалось оземь, над ним смыкалась звериная волна. Предсмертные крики звучали недолго — твари мигом раздирали упавших. Только позванивали исковерканные кирасы и катились согнутые шлемы.

"Интересно, — пронеслась глупая мысль, — а ведь такого бы не случилось, если привинтить каждого воина за задницу к седлу. Когда вернусь, — подумал Эквитей, — прикажу, чтобы выковали специальные клепки. Дай только с лохматыми разобраться".

— Клянусь всеми богами — они заплатят за это! — выкрикнул он, придя в себя. — Проклятые землеройки!

Король бесновался и вертел клинком. Но его злость пропадала втуне. Как могут заплатить монарху столь крошечные создания? Совершенно не опасаясь змей, под ногами коней то и дело мелькали кроты. С невероятной скоростью они исчезали в горках рыхлого грунта. И стоило лошади только наступить на мягкий холмик, как земля тотчас поглощала ногу бедного животного.

— Как попадешь по такому мизерному? — Прасс выглядел озадаченным, но пробовал сражаться с новым врагом. Свесившись из седла, оруженосец пытался попасть клинками хотя бы по одному юркому зверьку. — Держать позиции! Не давайте идти лошадям!

Но рыцари явно поддавались разношерстому воинству. Один за другим люди гибли от когтей. Выбитые из седел больше не поднимались — едва кто-то оказывался на земле, его кусали рептилии.

Что-то ударило в плечо, затем еще раз. Отмахнувшись клинком и не попав по врагу, король опешил. Над его рыцарями прыгали зайцы. Мохнатые зверушки возникали откуда-то из толпы оленей и летели над головами дружины. В воздухе они разворачивались задними лапками вперед и изо всех сил ударялись в железные панцири и кирасы. Особого эффекта это не производило, но здорово отвлекало от боя.

— Конец света, — сплюнул монарх. — Весь мир сошел с ума и теперь отправляется в Мрачные Подземелья. Вместе с кроликами...

Стена деревьев надвигалась на королевское войско, грозила раздавить. Из-под лесного покрова слышался протяжный вой. Он все больше усиливался, приближался к опушке. Эквитей понимал — к зверям идет подмога.

— Пробиваемся к городу! — скомандовал правитель и заставил коня попятиться. Животное с трудом, но подчинилось. Едва приподнимая копыта, боевой друг спасал хозяина.

В ушах монарха стучали кровавые барабаны. Глаза заливало слепой яростью. Звери посмели напасть на владыку этих краев! Больше того — им удается побеждать. Они берут верх над ним, над самым Эквитеем Вторым, который не проиграл ни одной битвы. Да его из-за этого назвали Непобедимым.

"А теперь поддаться каким-то блохастым ублюдкам?!! — король беззвучно кричал". В разгоряченной фантазии правителя вспыхивали картины, одна краше другой.

Верхушка зеленого холма, к ней прижимается высокая мраморная лестница. Обычный гроб из чистого золота, подбитый соболиной шкуркой, на рамке из свежесрубленной сосны. Вокруг позванивают серебряные лилии, символ королевского дома Эквитея. На длинных скамьях восседают гости из соседних стран. Княгиня-управительница Триниллина утирает покрасневшие глаза. Криво усмехается заклятый враг — Юргор из Западного Края. Три герольда с привычно печальными лицами: один с горном, другой сжимает в руках державу и скипетр. "...ушел, — завершает ритуал третий герольд-церемониймейстер." (В этом месте король даже всхлипнул). — Покойся с миром, Эквитей Второй, побежденный крысами и кротами!". И гости начинают хохотать. Сначала хмыкает Кибрус, владыка Островного царства, потом хихикает правитель обладатель труднопроизносимого имени — король дальневосточного Каплаута. Всех перекрывает громкий гогот Юргора. Даже проклятая старуха-королева, которую Эквитей всю жизнь любил и лелеял, бросает на гроб свой совершенно сухой (проклятье!) платок и сверкает белоснежными зубами. Смех сопровождает королевские похороны.

Владыка Преогара стрелой вылетел из мерзкой думы. Как раз успел, чтобы раскроить череп зазевавшемуся волку, который выскочил из чащи. Следом за убитым зверем спешили другие.

— К зверюгам идет подкрепление! — крикнул Прасс и махнул рукой в сторону лесной стены, которая уже занимала полнеба. Он мог не показывать — Эквитей и сам прекрасно видел бесконечный вал седых и темно-серых тел.

От громкого воя дребезжало забрало. Металл шлема вибрировал в такт каждому громкому звуку, и это было невыносимо. Чтобы не слышать вопли рыцарей и звериный рык, и чтобы избавиться от насмешливого видения, Эквитей Второй тоже заорал.

— Будьте вы прокляты! — взревел король. — Отступаем, демоны побрали бы лес!

Кольцо из звериных тел сжималось. Все больше коней и всадников исчезали в стенках смертоносной воронки.

"Дожился, — думал монарх, отмахиваясь от вставшего на задние лапы медведя. — Мало того, что поддался зверям, но дал заманить себя в ловушку. Четыре тысячи сгубил".

Обреченные мысли путались вперемешку с проклятьями. Воображение рисовало надгробную плиту с надписью "Эквитей Второй, задран мышами".

— Отступаем! — в который раз повторял Прасс. Но безуспешно. Со стороны города, где людей могли защитить высокие башни и лучники, зверей было не счесть.

— Отдайте короля, — визгливо закричал вдруг кто-то. — Мы отпустим всех вас.

Разъяренный взгляд короля наткнулся на зеленые обноски Лесовика. Дух стоял в окружении парочки ланей и медведя, Главного Вершителя Судеб.

— Люди и звери не враги, — тонко выкрикивал дед. — Мы забудем вам все. Только отдайте короля — пусть оборвется нить крови правителя!

Рядом с ногой Лесовика в землю воткнулось копье. Эквитей довольно улыбнулся — рыцари верны своему монарху.

— Чтоб тебя!..

Король едва успел повернуться. Как раз чтобы заметить занесенный над своей головой клинок. Но вопреки ожиданиям испуганного Эквитея, железо не рухнуло на его шлем. Бесчестный рыцарь, пожелавший смерти правителя, покачнулся в седле и завалился вниз.

— Не бойся, — выдохнул Прасс, вытаскивая меч из затылка несостоявшегося убийцы. — Я поклялся защищать тебя до гроба.

"Мало того, что возвышу его до маркграфа, — подумал король. — Но и позволю всегда обращаться ко мне на ты".

Еще не ведая, что удостоился невероятной чести, обладатель прорубленной челюсти развернулся к новой угрозе. Ближайшие рыцари как-то вяло отмахивались от атакующих зверей и старались как можно ближе подъехать к Эквитею. Из под шлемов поблескивали прищуренные глаза. Король понял, что отвага и верность имеют границы. И эти границы зачастую зависят не от высоких моральных принципов, а от чувства собственной безопасности.

Конь Прасса, подстрекаемый каблуками сапог, двинулся боком и заслонил правителя. Сами того не подозревая, от заклания короля спасли звери.

— Берегись! Поднять коп...

Мелко задрожала земля. Подбрасывая комки грязи и пыль, из звериной толпы вырвалось стадо диких кабанов. Взмыленные хряки, поднимая ужасающий визг и куикание, ударились в людей. Щепами брызнули сломанные копья. Но пронзенные деревом туши все равно упорно двигались вперед. Словно раскаленная стрела, вепри пронзили королевскую дружину. Острые бивни распороли сухожилия и груди лошадей. Предсмертное ржание и ругательство рыцарей стало последним, что крепко запомнилось Эквитею в этом бою.

Топочущая волна кабанов отбросила маленькую группу воинов во главе с королем от большей части воинства. В образовавшуюся брешь тотчас хлынули всевозможные зверьки. Пространство заполнилось волчьими шкурами и широкими медвежьими боками.

На полном скаку король въехал в лесную чащу. Казалось, его конь убит — вепри тащат на себе мертвое тело. За спиной монарха слушался звон оружия. Прасс сражался с двумя дружинниками.

— Еще двое захотели королевской крови? — разозлился Эквитей, поворачиваясь в седле.

Стремительным движением он вонзил острие клинка между горжетом(7) и подшлемником рыцаря. Убитый изрыгнул кровь и свалился с лошади. Прасс тем временем вытаскивал оба меча из плечевых суставов своего противника.

— Как всегда хорош, — сквозь приоткрытое забрало улыбнулся правитель, не замечая, что оказался довольно далеко от поля боя. — Искусный выпад двумя руками.

Оруженосец сдержанно поклонился.

Волна кабанов тем временем иссякла, растворившись среди деревьев. Конь под Эквитеем встрепенулся и слабо переступил из стороны в сторону.

— Живой! — обрадовался монарх. — Мы еще повоюем, коняка.

В тот же миг животное заржало и встало на дыбы. От неожиданности король сверзился из седла и треснулся о шершавый ствол сосны. Больно ударившись спиной, правитель все же сдержался, чтобы не застонать на глазах у Прасса. С трудом он поднялся, упираясь на меч.

— Проклятая тварь! — тоном Эквитея выругался оруженосец — он видел: у владыки не хватает сил даже на ругательства.

Королевский конь брыкался и бил копытами во все стороны. В его мужское достоинство уцепился разъяренный барсук. И, судя по всему, отпускать не собирался. Удары копыт не достигали цели — зверек держался на причинном месте. Испустив истошное ржание, конь исчез в лесу. Оттуда еще долгое время доносились его возмущенное фырканье.

— Я думал, что он раньше сдохнет, — признался Прасс, — от змеиного яда. Живучий оказался. — Оруженосец попытался пошутить и многозначительно приподнял брови. Со стороны это выглядело не совсем смешно: надрубленная челюсть и залитое вражеской кровью лицо. — Воспрянул, как будто и не умирал... Какой резвый коник!

— Как и хозяин, — выдохнул Эквитей, разгибая спину и прислоняясь к злополучной сосне. — Но не хотел бы я, чтобы меня от смерти таким образом выдрали.

Он рассмеялся, Прасс также издал звук, похожий на хмыканье. Король посмотрел на обезображенное лицо оруженосца и внезапно вспомнил, как много лет назад, за столом в Киринти, тот спас его от смерти.

— Спасибо, — Эквитей поклонился перед Прассом. — Если нам суждено умереть, — он кивнул в сторону, откуда доносились громкие звуки битвы между зверьем и людьми, — хочу, чтобы ты знал: я не встречал человека более преданного и честного, чем ты.

Оруженосец поклонился в ответ.

— Спасибо, ваше величество, это моя клятва и мой долг — защищать вас от...

Король хотел сказать, что позволяет Прассу обращаться к нему по имени. Что жалует ему высокий титул и немалый кусок земель. Но внезапно прикрыл рот, как и оруженосец.

__________

7) Горжет — железный воротник для защиты шеи и горла. В деталях можно прочитать вот здесь: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BE%D1%80%D0%B6%D0%B5%D1%82

__________

Лес погрузился в тишину. Лишь тихий ветер слабо шевелил густыми шапками вековых сосен и елей. Гулкое беззвучие заплясало между толстыми стволами, прокатилось по ельнику и опавшей дубовой листве. Звуки битвы пропали, словно канули куда-то за грань бесконечно глубокого колодца, в который, кажется, превратилась чаща. Высоко в небе, над зеленой мозаикой лесного свода помигивало солнце.

Потом издалека донесся слабый перезвон железа и поспешный перестук копыт.

— Отъезжают, — догадался Прасс.

— Бросили нас, да? — король скорее утвердился в своем мнении, чем задал вопрос. — Поторговались с объеденным молью мишкой и убрались в столицу. Вот моя... — он сделал паузу, — старуха порадуется!

— Что вы, ваше величество.

— Сожрали в лесу короля, — Эквитей не слушал оруженосца. — Можно править самой, дряхлая кикимора.

Глубоко в душе он удивился таким мыслям. Еще бы! Много лет подряд боготворил королеву, исполнял все прихоти жены. Даже закрывал глаза на ее частые отлучки на родину и бешенное транжирство денег из казны. А тут вдруг в голос обозвал "кикиморой". Король даже не догадывался, что после бегства леди Хатли, а также после неких действий, сотворенных принцессой, исчезли чары королевы. Те самые, которые когда-то крепко привязали его к черноволосой красавице из приграничного городка.

— Вот только не знает эта бабья дрянь, — внезапно обрадовался правитель, — что править ей каких-то две недели. Или, если я умру, что-то изменится?

В этот момент он решил: пусть только уцелеет, и обязательно прочитает древний завет своего незадачливого в женитьбе родственника. А также проштудирует свод божественных законов. На всякий случай — вдруг там есть рецепт, как избежать конца света?

"Если же не уцелею, — подумал Эквитей"...

Земля в почивальне королевы разверзается напополам. Из трещины в полу вырываются высокие языки пламени. Леди Хатли, по прежнему красавица, но, почему-то с добротным синяком под глазом, испуганно вскакивает на кровати. Из дыры в полу вылезает гигантский шестирукий демон. Он держит внушительный трезубец и плотоядно усмехается. На голове страшилища шевелятся живые змеи. "За то, что обманула молодого короля, — говорит пришелец из Мрачных Подземелий. — Старая обманщица!" Короткий взмах шести конечностей, и острия трезубца вонзаются Хатланиэлле в мягкое место. Медленно ступая, чудище волочит упирающуюся женщину за собой к провалу. Королева визжит, демон хохочет...

Треск ельника и шорох сухих листьев привел короля в чувство. Сотни лап и копыт знаменовали приближение своих хищных хозяев. Шум доносился изо всюду. Эквитей понял, что выхода отсюда нет. Даже взобраться на гладкий ствол одной из сосен, что отстрочило бы погибель, казалось невозможным делом. Не хватало времени.

— Ну что, мой верный Прасс, — король гордо вскинул подбородок, — пришло время умирать?

Оруженосец пожал плечами. Эквитей в который раз подивился спокойствию своего помощника. Сколько битв они прошли вместе. Через сколько опасностей прорывались с боем. А сколько было выпито вина за долгие годы? И ни разу Прасс не выказал и грамма страха. Иногда он казался монарху бессмертным големом, магическим созданием из легенд: никаких чувств, вечно каменное лицо, помеченное топором варвара. И такой же непобедимый.

Звери вышли из чащи молча. Низко склоненные морды волков. Ощеренные хари медведей, насмешливые ряшки лисиц и куниц. На усах и лапах у многих запеклась кровь. Многочисленное воинство леса, слабые зверьки, победившие мощь человеческой цивилизации. Тихое дыхание. Ни рыка, ни атакующего ворчания. Словно каждая тварь чувствовала торжество момента — сейчас умрет жалкое создание, именующее себя правителем людей. И солнце больше не будет угрожать лесам.

— Ну что, королюшка, — зеленый дед просто светился радостью, — сейчас быстренько порвем тебя на лоскуты. А воинственным дядькой закусим.

— Что-то ты понаглее стал, — голос Эквитея не дрогнул, хотя это стоило немалых усилий. — Неужто думаешь, что я не успею вонзить тебе клинок в глазницу перед тем, как умру?

Лесовик, который вышел было вперед, поспешно ретировался за спину Главного Вершителя Судеб. Медведь передвигался тяжело и король удовлетворенно отметил, что из бока чудища торчит обломок копья.

"Глубоко воткнули, орлы, — прикинул монарх. — Застряло в ребрах, если мишка не смог вытащить". Эквитей искренне радовался маленькому достижению своих рыцарей и старался не думать о предательстве.

— Давайте сюда ваших кроликов, вшивое мясо, — Эквитей прижался спиной к сосне и краем глаза заметил, что Прасс проделал то же самое. — Иначе вам не победить. Пусть прыгают и лапками нас до смерти забьют.

"Схожу с ума, — напевал он про себя. — Тра-ла-ла — сдохнуть пора!"

— Я вас подсажу, ваше величество, — прошептал оруженосец. — Полезайте на сосну. Сможете продержаться какое-то время, пока не подоспеет войско из столицы.

Король не ответил. Он не хуже Прасса знал, что подмога не придет. Рыцари трусливо переждут какое-то время за стенами. Когда все успокоится и зверье уберется обратно в леса, какой-то смельчак отправится на поиски правителя. Он найдет окровавленную походную корону и принесет ее безутешной вдове.

— Седая поганка! — вздохнул Эквитей. — Ведь если бы сказала о возрасте, могли бы Мэлани пораньше замуж отдать...

Вершитель Судеб утробно рыкнул. Лесовик не переводил — король и сам понял, что это сигнал к атаке. Несколько волков и рысь прыгнули тотчас, но люди оказались готовыми к нападению. Первый волк покатился с отрубленной головой. Рысь задохнулась предсмертным мяуканьем — клинки Прасса раскроили ее грудную клетку. Добивая второго волка, Эквитей вдруг застал себя на том, что вся жизнь лихорадочно прокручивается перед его глазами. Руки работали сами, вертелись клинки, а сам король вспоминал многочисленные сражения и попойки.

"Сколько на моем веку? И чего только вспомнить кроме славной жизни?"

Кошмарно болит позвоночник и стреляет в копчике — первый урок верховой езды. Кровоточат мозоли на руках, но гордость переполняет сердце — впервые выиграл бой на мечах. Варвары показывают спины, а королевская конница преследует их по пятам... Горит высокогорный поселок, прибежище шаманов-людоедов. Неземные очи леди Хатли, свирепый варвар заносит свой топор... Детский крик проносится дворцовыми коридорами, это родилась Мэламиэль, его единственная дочь.

"Я ведь совсем уже старик, — грустно улыбнулся Эквитей. — Мне ли бояться смерти?"

— С другой стороны, — сообщил он зверям, вытаскивая меч из волчьего бока, — у многих в пятьдесят лет жизнь только начинается.

Сразу двое диких кошек ударили его в плечо. Мелкие змеиные зубки уцепились в верхнюю часть сапога, не защищенную металлом. От ноги по телу мгновенно разлилась мертвенная истома паралича. Король не удержался на ногах и упал. Пытаясь устоять, он схватился за что-то твердое. Уже ударяясь оземь и поднимая волну ельника, Эквитей с ужасом понял, что держится за ногу оруженосца. Прасс завалился вслед за своим господином.

Над людьми нависли оскаленные клыки. Походная корона монарха покрылась клочьями вспененной слюны. Ожидая укуса, Эквитей ужаснулся — слева на него летел громадный черный вепрь. Темно-коричневое рыло с маленькими красными глазками целилось прямо на короля. Звери брызнули прочь, страшась гигантского кабана. Владыка Преогара понял, что твари выбрали для него самую неприятную смерть. Длительные мучения с размозженными костями и вспоротым животом — никакой доспех не мог спасти от страшных бивней вепря.

— Будешь до-о-олго дохнуть, — со знанием дела протянул Лесовик. — За сожженные деревья, которые ты убил во время строительства столицы. И за родственника своего придурошного! И за пьяные травли на охотах...

Прасс ткнул мечом куда-то в сторону и послышался предсмертных хрип какого-то зверька. Оруженосец поднимался на ноги и толкал короля прочь. Эквитею стоило только откатиться, но монарх чувствовал — ему уже не успеть, змеиный яд успел сковать его получше самых тяжелых оков.

Земля взрывалась под копытами вепря. Вслед за широко раздувающимися ноздрями летела кровавая пена — в бешенстве животное грозило снести короля вместе с деревом, к которому он дотрагивался плечом.

Боров замер за несколько шагов от правителя. Краски померкли на миг, разделяя лес на черное и белое. Затем природа опять налилась цветом. Но не таким, как раньше: все вокруг окрасилось в серые полутона. Воздух наполнился черными пятнами, словно зарябило в глазах. Звуки остановились, только где-то на самой грани слуха завыло тонкое "и-и-и-и-и-и".

— Вот она — смерть, — облегченно вздохнул Эквитей. — Я слышу плач грешников из Мрачных Подземелий.

Что-то невидимое жахнуло в одну из сосен. Поляна на миг вспыхнула каким-то невообразимо апельсиновым светом, который сразу же сменился темно-синим сиянием. Все длилось не более одной десятой взмаха ресницы, но осталось в памяти короля, словно продолжалось вечно. Дерево покорно приняло удар. Дохнуло теплом. Но не так, будто падает молния: горячий разряд, который разламывает ствол напополам. А будто сосна лопнула на куски. На самые мелкие щепки: в стороны полетела пыль и труха. Под визг раненных зверей, в следующий миг упала уцелевшая крона.

Справедливо считая, что особы королевской крови должны уходить из жизни громко, Эквитей все же замотал головой, оглушенный взрывом. Мгновение, и черные пятна исчезли из пространства, в лес опять вернулись природные краски и звуки. С холодным ужасом, но готовый к судьбе, король смотрел, как вепрь преодолевает последние шаги до своей цели. Не в силах терпеть (ведь все равно никто не видит его под забралом шлема), он закрыл глаза. Дрожание земли и гул от несущегося вепря накрыл его с головой.

— А вот и я, — успел сказать Эквитей, рассчитывая, что уже находится Мрачных Подземельях. — Как вам здесь живется?

Но предки, давным-давно обитающие в тех печальных краях, не ответили. Открыв глаза, король ничего не понял.

В последний миг, когда страшные бивни почти прикоснулись к груди монарха, в бок кабану ударилась здоровенная черная туша. Истошно завизжав, вепрь покатился по ельнику. На его рыле и плече зияли глубокие рваные раны, оставленные твердыми когтями. Истекая кровью, животное сигануло в чащу, еще долго оглашая окрестности противным куиканьем.

Парализованный змеиным ядом, Эквитей удивленно наблюдал, как звери убегают с полянки. Радом постанывал Прасс, контуженный взрывом сосны.

— Я окончательно рехнулся, — задал риторический вопрос король, — или все-таки вижу перед собой этого зверя?

— Вашу вменяемость определит полевое обследование психики, глубокоуважаемый, — ответили ему.

Перед Эквитеем появилась внушительных размеров черная пантера с едва заметными седыми полосами на боках.

— Позже решим — убивать вас или немного подлечить. Кстати, помните, что от многих душевных болезней помогает именно летальный исход, — заявил большой, размером с низкорослого человека лис.

Пантера согласно закивала.

Король ничего не понял, так как говорили на совершенно незнакомом языке. Решив, что на сегодня хватит, правитель Преогара поступил как изысканная барышня. А именно потерял сознание.

В это же время принцессе Мэлами угрожала смертельная опасность.

(оперативная)

"Ну что ж, беремся за работу. На абордаж..."

Капитан Флинт

— Ну куда ты поперся, дурная голова?

Окрик приводит меня в чувство и вытаскивает из грустных мыслей на белый свет. Если только что я раздумывал над своей несчастливой судьбой идущего на смерть, то сейчас смотрю на приунывшего Трешку.

Мы находимся в здании Оператория. Это стальной ангар, крыша которого теряется в тумане от выработанного топлива мощнейших агрегатов. Он нависает над нами, словно исполинская ладонь со множеством разноцветных пальцев. Пять основных колонн силы, чистейшего белого цвета, расположены по центру и образуют громадную пятиконечную звезду. За ними концентрическими кругами расходятся силовые колонны поменьше: шесть красных, семь голубых, восемь зеленых, девять лиловых и так далее. Почти под стенами ангара высится ряд дюжины самых маленьких — черные колонны, метров по тридцать в высоту. Среди всех этих "пальцев" рассыпаны опутанные кабелями коробки. Это разные магимашинки и громоздкие купола мозгомпьютеров из матового стекла. Колонны и остальные силовые агрегаты изготовлены из неизвестного мне материала. Если верить Курсам Самых Младших Офицеров, это магмитатум. Что это такое — не скажу. Я простой оперативник, а не ученый изверг, насилующий мозг всяческими ненужными терминами. Меня больше интересует не внешний вид и свойства интерьера, а удобство перемещения среди всего этого добра. Хорошо хоть на колдетонном полу нарисованы разноцветные линии. Они тянутся от одной колонны к другой, образовывая правильные фигуры. Очень легко сориентироваться в здешнем хаосе, чтобы пройти от входа к погрузочной платформе и водяной пирамиде.

Толстяк стоит перед силовой колонной и, виновато склонившись, внимает крикам какого-то темного эльфа.

— Не мог под ноги смотреть, свиное рыло?!! — орет тьмельф на моего подчиненного. — Ну как ты умудрился...

— В чем дело? — спрашиваю скорее Толстяка, а не злобного персонажа. Не люблю, когда на моих сослуживцев открывают рот и делают замечания. Это исключительно моя прерогатива.

— Вы посмотрите, куда он наступил? — довольно тонкий голос чернокожего создания переходит в фальцет.

Я опускаю взгляд и вижу стоящий на носке ботинок. Громадный ботинок Трешки, измазанный в каком-то ядовито-зеленом желе. Поднимаю глаза на Толстяка, хмурюсь для важности и спрашиваю:

— Во что ты вляпался?

Мой закономерный вопрос приводит тьмельфа в восторг. Он вначале громко хлопает ртом, несколько раз сжимает кулаки, потом краснеет и, наконец, набирает полную грудь воздуха.

— Во что? В кого он вляпался! Это же один из Перемещателей!

— Я не видел, — оправдывается Толстяк и пытается автоматически пошаркать ножкой.

Изумрудная субстанция колеблется под его каблуком и тихонько побулькивает.

— Ну все! — кажется, темного сейчас хватит удар. — Тебя уволят, жирная скотина!

Тьмельф одет в робу технического персонала. Погон на плечах не видно. Но, судя по всему, это обычный техник и его звание не превышает моего. Чин повыше тут же расстрелял бы Трешку за покушение на жизнь одного из сотрудников Оператория. А вот лица в звании ниже хват-майора могут только сотрясать воздухом и сыпать пустыми угрозами.

— Уважаемый, — цепко беру техника под локоть, — вы никогда не видели Скалу-под-Небом изнутри? Говорят, оттуда открывается изумительный вид на все Тринадцать Кругов. Незамедлительно могу оформить вам туда путевку — за оскорбление ответственного лица при исполнении...

— Э, — тьмельф не ожидал такого поворота событий. — Но он же убил...

— В самом деле? — многозначительно стреляю глазами Толстяку.

Он едва заметно кивает — все понял.

— Двигается, оно двигается, — бубнит Трешка и елозит ботинком по полу. Желеобразное тело Перемещателя тащится вслед за движением ноги.

— Очень хорошо, — успокаивается техник и ретируется куда-то за агрегат подачи энергии. Умный парень попался — понял, что оперативники всегда поддержат друг друга.

— Будет тебе выговор, — сообщаю Толстяку, — когда вернемся. Почему ты такой нерасторопный увалень?

Боров старается выглядеть очень виноватым. Это ему удается с трудом. Попробуйте изобразить какое-либо чувство на лице, заплывшем слоем жира, толщиной в четыре пальца. Впрочем, всегда можно распознать радость на физиономии Трешки. Именно с таким выражением Толстяк получает зарплату, принимает пищу и молится святому Расписанию: глазенки широко распахнуты, рот растянут до поросших короткой щетиной ушей, подбородок подрагивает.

— Чего обрадовался?

— Оно действительно шевелится! — оглашает оперативник и сгибает ногу в колене.

Желе со всхлипом отлепляется от подошвы его ботинка и брякается на колдетонный пол. В стороны разбрызгивается бесформенная кашица. Некоторое время она не двигается и напоминает обычную лужу мерзкого зеленого цвета. Затем ее края начинают подрагивать и загибаться к верху. От окружности лужи к центру пробегаются пузырьки, словно бы она впитывает воздух. Центр приподнимается над полом. Все выше и выше, пока хлипкая масса полностью не отрывается от колдетона. Повиснув в воздухе перед трешкиным носом, комок противной слизи превращается в привычного взгляду Перемещателя: больше всего похож на менталь-медузу, какие водятся в Черном озере. Выпустив тонкие ножки с волнистыми перепонками, медуза сварливо грозит ими Толстяку и летит в сторону водяной пирамиды.

— Желаю здравия и удивительно приятного дня, глубокоуважаемый хват-майор. Дозвольте обратиться?

Стандартное приветствие произнесено невероятно томным сопрано. Во всем Валибуре есть только одна женщина, кто может говорить так возбуждающе и одновременно дружелюбно.

Я забываю о Трешке и обо всем на свете. Млею еще до того, как поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с серыми очами. Уже давно и безнадежно влюблен в эти глаза. Широкий подбородок, ямочки на щеках, остренький носик и тонкие брови. Как они прекрасны! Мне даже не хватает слов описать остальные детали замечательного лица. Пытаюсь себя успокоить и барабаню пальцами по бедру. Пялюсь на ореол золотисто-огненных волос, маленькие ушки с сережками-каплями из янтаря. Смотрю на сногсшибательную фигуру в обтягивающем трико-комбинезоне красного цвета. Стараюсь оторвать себя от созерцания туго натянутой ткани, под которой колеблются полные груди. А уж бедра...

Фамильный демон мне под хвост, она приближается!

Клинна неодобрительно сопит, но я не обращаю на нее внимания. Дружеское объятие в столовой осталось где-то за бескрайними океанами прошлого. Сейчас мое сознание целиком поглощено другой женщиной.

— Обратиться дозволяю. Желаю в ответ крепчайшего здравия и самого что ни на есть приятного дня, — говорю и чувствую, что горло совершенно пересохло.

— Неужели вы так рады меня видеть? — спрашивает эта рыжая красотка. Она смотрит вниз и температура моих щек и лба становится как в горниле у гномов.

Совсем забыл и малость оплошал... Поскольку я успел переодеться в магщит-жилет и остальные атрибуты оперативника, мой хвост оказался на свободе. Будь я в любимом кителе и штанах, конфуз бы не случился! На рабочем месте ведь запрещено носить не зачехленный хвост. А перед оперативной работой... В общем, мой любимый хвостик вырвался из-под липучки и выгнулся, изобразив каллиграфический восклицательный знак.

— Прошу прощения, — мне кажется, сейчас сгорю. Рассыплюсь мелкими угольками по ветру, запутаюсь в огне ее прически. Какая...

— Кхм, желаю здравия и удивительно приятного... — отвлекает противника мудрый Ходжа. Вот спасибо Наследиеву — спас меня от позора. Но, к сожалению, остался стыд.

Пока Измаэль, руководительница Оператория, поворачивает головку в сторону лисоборотня, я занимаюсь несносным отростком. Чуть приседаю и нащупываю расстегнутые липучки сзади на правой ноге. Привычным движением возвращаю хвост на место и надежно его закрепляю. Это надо же так? Своего любимого хозяина в неловкое положение поставил! Ты не хвост, а сплошное разочарование.

Совершенно не внимая моим уничижительным мыслям, хвостяра дергается в путах. Э, нет, голубчик! У нас с тобой один мозг на двоих — так что не видать тебе свободы пока не войдем в пирамиду портала. Еще несколько раз попробовав липучки на прочность, моя гордость и, одновременно, стыд, успокаивается. Ну просто как малый ребенок. Можно подумать, никогда женщины не видел! М-да... Вздыхаю. А ведь действительно, давненько не видал.

— Слышала, у вас невероятно трудное задание, — голос Измаэлитантолинатл завораживает. Мое сердце начинает биться в такт ее грудному напеву. Эх, как бы хотелось сейчас...

— Невероятно трудное, — подтверждает Наследиев. — Можем не вернуться обратно.

Он хватает меня за рукав. Несмотря на его старания, могучая статуя живого воплощения мужественности в моем лице с места не трогается.

— В самом деле? — удивляется Госпожа Операторий, как ее называют за глаза. Я припоминаю, что у нее есть еще одно имечко, более интересное. К сожалению, подобные имена очень редко произносят вслух в приличной компании. — Тогда вы несомненно захотите обсудить со мной детали вашего перемещения.

Она совершенно игнорирует Ходжу. Вот что значит звание! Как-никак, а на ближайшие двести метров я здесь единственный хват-майор. И никаких старших по званию. Иначе, подозреваю, красавица обращала бы на меня внимание не более, чем на лиса-перевертыша. Такова настоящая природа этих чудных созданий. Как ни печально.

Тонкие пальчики Измаэли очень холодны и бледны как мрамор. И так же тверды, сколь требовательны и женственны. Они опускаются на мое левое запястье.

— Идемте ко мне — обещаю не задержать вас надолго. Вы ведь не будете возражать?

"Это когда я возражал?!! — орет мое сознание". Оно приказывает мне отпихнуть Наследиева и воспарить вслед за рыжеволосой прелестницей.

Она легонько теребит пальчиками мой рукав. Во взгляде красавицы столько истомы, что будь она материальна, — сейчас бы выплескивалась из окон ангара. А они находятся довольно далеко от пола... Передо мной само совершенство — женщина светлой и несбыточной мечты. Какая красивая! Если бы мог, кушал бы ложкой. До самого остатка. Начинаю размышлять о сладком креме, которым можно измазать всю...

Измаэль влечет меня за собой. Там, за грозно жужжащими силовыми колоннами, находится ее кабинет. Помнится, однажды я видел там небольшую, но, вероятно, очень мягкую кушетку...

— Прошу нас простить, — блеет Наследиев, изо всех сил стараясь удержать меня на месте. Пальцы Измаэли цепко тянут в сторону кабинета.

— Чего надо? — грозно спрашиваю Ходжу. Чувствую, как стучит в висках. Глаза у меня сейчас вытаращены от негодования. Да я готов удавить этого мерзкого лиса!

Картина выглядит донельзя забавной. На разноцветно-полосатом полу стоит разозленный и одновременно возбужденный тип в полевом обмундировании хват-майора. С одной стороны его за руки тащит огневолосая красотка, с другой — тщедушный мужичок в пятнистом комбинезоне. Сейчас разорвут, клянусь фамильным демоном! Куртка под магщит-жилетом трещит и грозит разойтись по швам.

Ситуацию спасает Клинна. Склочная девица, чтоб ей пусто было, путается в собственных ногах и со вскриком падает. Этого вынести я не могу — никто из прекрасной половины оборотнечества не должен ушибиться! Освобождаюсь от "конвоиров" и делаю скачок в сторону падающей заместительницы. Успеваю подхватить ее над самым полом.

Несколько мгновений она покоится в моих объятиях. В ее глазах читается немой восторг. Впрочем, это выражение моментально проходит, как только Клинна видит придвигающуюся Измаэль.

Сегодня просто праздник какой-то! Сразу две женщины в такой близости от меня. Начинаю верить, что это задание станет моим последним. Невероятно удачное расположение дел — не к добру...

— Ты не ударилась? — машинально спрашиваю заместительницу. И тотчас жалею об этом. Вместо восхищения ее взгляд горит презрением и укором.

— Нет, — фыркает она и отталкивает меня в грудь. — Осталось пятнадцать минут до отправки.

Клинна уже на ногах. Неимоверно длинных и стройных ногах, надо отметить! Как только я раньше не замечал? И как мне удалось попасть под чары Измаэлитантолинатл? Вот только сейчас вспомнил, что шашни с ней к особой радости не приводят. Скорее — наоборот. Ведь Измаэль — суккуба, демон родом из Кругов. К такой только попади на кушетку — целым не уйдешь. Хотя, я бы не отказался. Оперативники ведь не боятся опасностей!

— В таком случае, хват-майор, — говорит руководительница Оператория, — позвольте вас на две минуты?

Да хоть на час! Желательно на час или более...

Спасенная мной оперативница сердито раздувает ноздри и стремительно уходит. Ходжа стоит, покачиваясь. Словно не может решить, оставить свое вышестоящее руководство в опасности или топать на погрузочную платформу.

— Идите-идите, — стимулирует Наследиева Измаэль. В ее голосе ощущаются металлические нотки. — Или вам необходим приказ командира?

Она притрагивается до моего локтя. Кровь опять бьет в голову и я напрочь забываю о здравом смысле. Как последний дурак, в самом деле! И что со мной эти женщины делают?

— Кругом, — хрипло командую лису-перевертышу.

Он пожимает плечами. С видом, мол, "я пытался помочь, но ты как самый настоящий ослоборотень, стоял на своем". Миг, и спина Ходжи скрывается среди колонн.

— Слушаю внимательно, — стараюсь держать себя в руках. Это, надо сказать, получается не очень.

Измаэль приближается, почти прилипает ко мне всем телом. Сквозь одежду и толщу защитного магического жилета ощущаю невероятный жар. Сколько страсти в этой женщине. Сколько огня! Ее грудь дотрагивается к моей. Меня бросает в дрожь. Смотрю в ее глаза и вижу там пламенное вожделение. Осталось менее десяти минут! Как бы успеть? Лихорадочно размышляю над тем, как взберусь на верхушку колонны и... Глупее мыслей ко мне еще не приходило.

Горячие уста почти соприкасаются с моими губами. Я сейчас взорвусь и разнесу этот ангаришко в клочья! Хорошо, что его построили немного левее от южного входа в главную Башню Управления — никто из друзей-оборотней не пострадает... Она смотрит на меня. Серые глаза обещают такое! Внезапно что-то меняется и я ощущаю запах серебра. То есть чувствую опасность. Всего лишь мгновение, и во взгляде Измаэли клокочет ненависть.

— Знаешь Дашаушелию? — спрашивает она.

Киваю, ведь речь о Дашуле — той самой вампирше, которую вчера зашвырнули на Девятый Круг. И не могу понять, почему изменилось настроение начальницы Оператория. Неужели не будет пылких прощальных объятий и сладких поцелуев?

Удар коленом в пах приводит меня в чувство.

Как больно! Фамильный демон ей под юбку! Я громко выдыхаю воздух и упираюсь подбородком на плечо Измаэлитантолинатл. Она ласково треплет меня по макушке. Не вынимая, впрочем, колена... Со стороны это выглядит, словно бы меня не избивают, а благословляют на далекий путь,

— Это моя сводная сестра, ищейка ты позорная! — громко шепчет Измаэль. — Я тебе за нее знаешь, что сделаю?

Точно сестренка! Что одна, что другая — обе пользуются одинаковыми приемами. Ее колено отдаляется и, проклятье фамильному демону, повторно возвращается! Чтоб тебя!

Стараюсь слишком не выпучивать глаза. С чувством собственного ушибленного достоинства хватаю эту стерву за глотку. И грохаю ею о твердое покрытие колонны. Заношу кулак и понимаю, что мне не везет. Мимо проходит парочка тьмельфов. Они оживленно диспутируют на тему, удастся ли экстренно включить водяную пирамиду.

— Ведь последний выброс внепространственной энергии однозначно нарушил способность Перемещателей к причинно-следственному мышлению, — говорит один темный.

— Это еще неизвестно, ведь точных приборов еще не изобрели, чтобы измерить погрешность в направлении. Думаю, прыжок этих сверхсрочников (это он о моей группе говорит) поможет узнать, насколько мы отклонились от основной эклиптики по отношению к центру Большого Мира, — философствует другой.

— Считаешь, их на куски порвет?

— Не думаю... Скорее всего их вышвырнет где-нибудь в другой точке пространства. Или они окажутся в Зеркальном Коридоре Отражений.

— Считаешь, этот Коридор существует?

— А почему бы и нет...

Пока подчиненные не увидели, что ноги руководительницы болтаются над землей, опускаю стерву на пол. Она пытается пнуть меня еще раз, но я уже начеку. Тьмельфы проходят мимо, а мы с Измаэлью стоим в напряженных позах. Я прикрываю причинное место — она потирает горло. И оба мы сверлим друг друга уничижительными взглядами.

— Тебе не жить, — шипит рыжая бестия. Какая же она отвратительная! Эти громадные груди, по полкило весом каждая, кривые бедра со сквозным промежутком между ними. Настоящая уродина. Как я только мог допустить мысли о времяпровождении с ней?

— Посажу, проклятый полудемон! — сообщаю вполголоса.

— В пирамиде удавлю, — обещает Измаэль.

— Попробуй, — ухмыляюсь ей. Не сделает она этого, даже под страхом пыток. Ведь если оперативники не смогут отправиться на задание, Вельзевулон Петрович сделает с ней кое-чего похуже обычной смерти. — Сразу же со свистом в Скалу-под-Небом.

— Клянусь рождением моих предков! — произносит она страшнейшую клятву. — Тебе не миновать моей мести, чтоб ты сдох! Даже если ты не вернешься с задания!

От проклятия никто не уйдет. Придется получать раздачу от этой нехорошей женщины. Но пусть она попробует воплотить свои планы в жизнь. Что тут сказать?

— Фамильного демона тебе меж полушарий, — гордо говорю напоследок и марширую на погрузочную платформу. — Я еще вернусь.

Ухожу, но уверенности в возвращении не ощущаю. Женщины... С вами не просто трудно — с вами невозможно. Понимаю, что Девятый Круг — не Царствие На Небеси, но из-за чего она так взъелась? Сестричку Госпожи Грудь... то есть Госпожи Операторий, я отправил в застенки вполне заслуженно. Зачем серчать? Неужели было трудно подарить бедному старому оборотню немного внимания?

Вот так всегда с этими женщинами. Сперва подарят надежду, а потом по этой самой надежде ка-ак заедут коленкой... С такой мыслью я выхожу на возвышение грузовой платформы перед водяной пирамидой.

Клинна дарит презрительный взгляд и отворачивается. Ходжа поджимает губы и сокрушительно вздыхает. Небось думают, что я там с этой рыжей мымрой поцелуйчиками развлекался.

— Одевайтесь, — Трешка протягивает мне боекомплект и перевязи с оружием. Вот Толстяка я люблю — никаких лишних мыслей ни по поводу, ни без него. Будет у меня полевым сержантом! Едва окажемся в нужном мире — тотчас назначу.

Строение, по соседству с которым широкая колдетонная платформа выглядит не больше мелкой монетки, целиком состоит из воды. Кажется, что золотисто-голубая жидкость вытекает из верхушки на высоте в сто метров, мерно катится по гладким граням и пропадает в дренажных отверстиях где-нибудь в полу. Но это не так. Мелкие волны не плывут ни по какой видимой плоскости. Пирамида на самом деле создана из чистой воды, до отказа напичканной колдовством. Углы невероятно прямые, изнутри мерцает загадочный свет. На полупрозрачной поверхности пляшут мелкие капли-искорки. Над пирамидой раскинулась большая красочная радуга. Всегда восхищался идеальной красотой нашего портала.

Вода — лучшее вещество, с помощью которого можно перемещаться между пространствами. Она является самой нейтрально настроенной субстанцией среди всех известных. Если воздух в нашей вселенной пьянит силой жизни, в другом мире он может стать смертельно опасным. Земля, несмотря на то, что существует в большинстве миров, не подходт к перемещениям через нее без летального исхода для путешествующего. Вояж через огонь грозит сожжением, и прочее, и прочее... Это как нас учили на Курсах Самых Младших Офицеров. В общем, все возможные материи в разных Измерениях могут иметь разные свойства. А вот вода — везде вода. Она может быть обычной жидкостью, может находиться в затвердевшем или замороженном состоянии, может оказаться паром. Но всегда останется водой, и ничем более. Войдя в воду нашего мира, переместившись, выйдешь из воды в другом. Это в большинстве случаев. С другими веществами такой результат гарантировать нельзя.

Когда-то, в древние времена наши предки-оперативники путешествовали совершенно по-другому. Совали голые пятки в тазик с кипятком, били себя током, глотали яд и другие мало вкусные вещи. А потом познакомились с Перемещателями. Эти существа и помогают нам перемещаться через воду.

Большие и мелкие, разноцветные и без цвета, видимые, материальные и ментальные. Оказалось, что они, как и мои далекие родственники — кошки (если верить легендам других миров), могут существовать во всех измерениях одновременно. Во всех, где есть вода, конечно. Ну а те места, в которых нет воды, не представляют для нас, жителей Большого Мира, никакого интереса. Мы путешествуем только по тем вселенным, где есть разумная жизнь, сродни нашей. Шарить по безводным и, следовательно, почти безжизненным мирам нам не положено. Мне, по крайней мере.

Отправка в другое Измерение выглядит довольно просто. Если верить Курсам Самых Младших Офицеров, происходит это так. Перемещатель, из тех, которые обитают в пирамиде, поглощает ваше физическое тело. В это же время вас лупят сильным магическим ударом. Второе ваше тело — метафизическое, от удара отделяется от мирского и самостоятельно проходит вслед за Перемещателем сквозь воду пирамиды. Делается это для того, чтобы смерть, которая после такого надругательства над телами, неминуемо удавила бы вас на месте, не смогла добраться до вашего горла. В избранном для задания мире, на который настроена техника Оператория, концентрируется схарчившая вас медуза. Она материализуется в каком-нибудь назначенном месте, где находится вода: озере, пруде или даже в облаках. Может также появиться во льду. Мне даже приходилось несколько раз прорубаться сквозь ледники. Вместе с Перемещателем в том мире появляется ваше материальное тело, а вслед за ним влетает и метафизическая сущность. Это в теории, как говорится, на пальцах. На самом деле все намного сложнее и никаких отделений одного тела от другого я никогда не замечал.

— Кажется, жидкость давно не меняли, — комментирует Наследиев. — Видите золотые оттенки? Это отработанная энергия от прошлых перемещений.

Откуда он это знает, я не спрашиваю. Ходжа прожил немало и чем он занимался до оперативной службы сейчас меня мало интересует. Такие истории интересны при общении за стаканчиком чего-нибудь горячительного, а уж никак не перед ответственным заданием.

— Было когда-то, а я тогда работал испыта...

— Ты уже готов? — перебиваю лисоборотня. — Не знаешь, с чем была связана поломка пирамиды?

Он понимает, что мне сейчас необходимо сосредоточиться и умолкает. Кажется, от его цепкого взгляда не ускользнуло, сколь расстроенным я пришел от Измаэли.

Ходжа начинает рассказывать, что при последней отправке оперативников случился какой-то сбой. Произошел большой выброс внепространственной энергии и немного подпортил интерьер. А я-то думал, почему северная стена обуглилась до самого верха!

— Кто перед нами отправлялся? — спрашиваю Наследиева. Что-то гложут меня смутные подозрения.

— Отряд Клубукуса, — печально отвечает он. — Все звено оперативников пропало без вести. Нашли только одну ногу... До сих пор не опознали.

И тут меня осеняет.

Детектив Клубукус неделю назад арестовал целое вампирье гнездо, несанкционированно организованное вне гетто. Тогда добрый десяток клыкастых тунеядцев загремел на исправительные работы. Вот оно как! Оказывается, у Измаэли немалый круг родственных связей среди кровососов. Придется, возвратившись, провести несколько рейдов. То-то начальница Оператория порадуется моему возвращению! В паху неприятно зудит...

Тем временем технический персонал заканчивает настройки. Тьмельфы кружат по ангару на дымящих фитильмобилях. У основания пирамиды ковыряется отряд гномов из ТЕМЗы, Техотдела Магического Заземления. Трое техников тащат к порталу Перемещателя в большом магицеллофановом пакете. Медуза возмущенно упирается и старается удрать. Но темные остаются непреклонными — в Перемещателя тыкают магэлектрическими жезлами. Ему приходится уступить грубой силе.

Несомненно, это та самая медуза, по которой потоптался Трешка.

— Пора, — говорит Клинна и кивает на небольшое табло, размещенное над кабиной управления около пирамиды. Она видимо очень нервничает и едва не подпрыгивает на месте. Девушке явно охота побыстрее убраться отсюда. Боится перемещения что ли? Или причина в другом? Этот вспыльчивый нетерпеливый характер! Надеюсь, когда-нибудь я смогу ее научить быть сдержанной.

Черные цифры на красном фоне табло превращаются в семь нолей. Затем появляются ноль-два-ноль-один-ноль-ноль-один. Начинается обратный отсчет. Поверхность портала оживает, наливается синевой. По ней пробегают мелкие волны. Они текут от основания пирамиды вверх — к острой вершине. За прозрачными стенками движутся Перемещатели. Они хаотично кружат, то опускаясь, то поднимаясь. Темные эльфы подтаскивают отбившуюся медузу к одной из сторон строения и просовывают ее внутрь. Оказавшись на свободе, Перемещатель довольно встряхивает тонкими щупальцами и растворяется в золотисто-синей глубине.

Слышится рев сирены. Под далеким потолком включаются мощные прожектора. Апельсиновый колдовской свет танцует на наших напряженных лицах. Я беспокоюсь из-за мстительной Измаэли, Клинна думает о чем-то своем. Наследиев едва слышно бормочет на родном языке. Ну а Трешка — застывшее спокойствие, мечтательно пережевывает сухпаек.

"Вот же кабан! — хочу закричать на него. — Мы еще не отправились, а ты уже уничтожаешь наш запас пищи!" Но молчу — некогда уже.

Платформа движется вперед, к стенке пирамиды. Нас окутывают водяные брызги. Ноздри трепещут от знакомого запаха. Так пахнет Черное озеро в дождливый день. Кисловато и терпко одновременно. И свежо.

На балкончике кабины управления появляется Измаэль. Издалека не вижу ее лица. Но почему-то уверен: она кровожадно усмехается.

Передний край платформы соприкасается с покатой стенкой портала. Вода проглатывает колдетон и на меня накатывает невероятная тяжесть. Вес оружия, почти неощутимый тренированным телом, сейчас кажется невероятным. Позвоночник буквально трещит от напряжения. Стонет Клинна, всхрапывает Толстяк, скрипит зубами Наследиев. Это на нас навалилась "судьба спасаемого мира", как говорят многие суеверные оперативники. Что это на самом деле — не скажу. До сих пор неизученный феномен перемещения.

Золотисто-синяя стена приближается, накатывает на нас. Дотрагивается до кончика моего носа, и на глазах у меня выступают слезы. Во мне пробегает сильнейший магический удар. Вспыхивает белым, затем медленно темнеет, угасает. Последнее, что остается в памяти — ротовой мешок Перемещателя. Он стремительно заглатывает меня с головы.

Сквозь толщу заколдованной воды мне кажется, что слышу насмешливый голос Измаэли.

"А я ведь отомщу".

* * *

Прихожу в себя и понимаю, что до конечной точки еще не добрался. Мы стоим посреди бесконечного пространства, целиком состоящего из громадного зеркала. Вернее, из множества зеркал. Они образовывают землю и небо, создают причудливые горы. Или это стены? Не поймешь. Источника света не видно. Но все вокруг сияет, словно бы кто-то пустил тут единственный солнечный лучик, и маленький осколок солнца заискрился, заиграл в бесконечности зеркальных далей, отбиваясь от одного зеркала к другому. И будет танцевать здесь вечно.

Проклятый серебряный цвет, я его ненавижу! А сколько его здесь. Глаза режет от нестерпимого сияния, дышащего серебром.

— Хальт! — кричит кто-то совсем рядом.

Поворачиваю голову и вижу, что к нам приближается отряд из десятка человек. Кажется, это обычные люди из неизвестного мне армейского образования: светловолосые, с серыми выцветшими глазами. Одеты в черные формы из твердой кожи и черные же плащи. Среди них две женщины в обтягивающих кожаных комбинезонах. На шеях у всех висят небольшие кресты с расширенными концами. На головах незнакомцев странные шапки с высоко приподнятыми лобовыми верхушками с изображением каких-то крылатых созданий, похожих на наших орлоборотней. На руке каждого красуются две вышитые буквы в виде изогнутых змей. Что-то типа "ZZ" или "SS" на красном фоне. Такие же изображения по обе стороны воротников. На погонах у них какие-то четырехугольные звезды. Фу, как некрасиво! Не то, что у нас — клыки.

— Хенде... — орет один из них. Видимо, самый старший, потому что верхушка его шапки самая приподнятая.

— Чего? — не понимаю я. И на всякий случай достаю табельный Каратель. Вижу, что незнакомцы нацеливают на нас какие-то обугленные железяки. Черные трубки с ручкой внизу и ручкой сбоку. Видимо, оружие. Они щелкают у себя маленькими рычажками, я перевожу Каратель в режим веера. Небось, предстоит драка с этими идиотами, которые даже не понимают общемировой язык.

— Wir — Soldaten der deutschen Armee der Wehrmacht, gesetzliche Gewalt in all Frieden. Und wer ihr derart?

— Как я понимаю, — отвечаю ему, — мы находимся в Зеркальном Коридоре Отражений. Это место, если верить легендам — центр всех Измерений и как будто бы вселенных. Что-то мне не верится, что вы местные жители. На всякий случай рекомендую вам сложить ваши странные пукалки и убраться куда подальше, пока я не придумал, как отправиться на свое задание.

— Ergib sich und durchmache mit uns!

— Видимо, разговор у нас не получится и...

Договорить я не успеваю. Со страшным гиком Наследиев вдруг прыгает вперед. Незнакомцы галдят что-то типа "Ableben AnkЖmmlinge!" и щелкают своим оружием. Выглядит это эффектно. Трубки плюются огнем и стреляют маленькими комочками металла. Меня больно бьет в грудь. Но не смертельно, конечно же! Ведь это не серебро.

Убивать воинственных истериков я не намерен. Потому деактивирую Каратель и бросаюсь на них в рукопашную. Но успеваю схватить только одного. Меня опережает Ходжа. Лисоборотень вертится волчком среди этих кожаных психов. Хотя, я бы поспорил, кто из них сошел с ума — пришельцы выглядели мирно, пока не прыгнул Наследиев. Каратель лиса-перевертыша в режиме "огненный хлыст". Раскаленная нить хлещет по беднягам. Люди корчатся в муках: трескаются черепа, лопаются глаза. Стоит громкий звон — отрубленные конечности падают на стеклянную поверхность этого мира.

Одна девица ухитряется хряпнуть лиса по затылку. Удар не останавливает оборотня. Даже не оборачиваясь, Ходжа удлиняет рукоять Карателя и разрывает женщине живот.

Я застываю с занесенным для удара кулаком. Схваченный за подбородок пришелец что-то шепчет. В безумии Наследиев выдирает пленника у меня из рук и разбивает ему голову о ближайшее зеркало.

Пространство залито кровью и мозговой жидкостью. Лис убил всех — не слышно и стона. Лишь вдалеке позванивает стекло. Вибрация потревоженных зеркал, по которым мы потоптались, расходится во все стороны. Стеклянный гул нарастает, кажется, что мы находимся в громадном хрустальном бокале.

Трешка и Клинна застыли в боевых позах с активированными для стрельбы Карателями. Выглядят мои бойцы не менее удивленными чем я сам.

__________

8) Мы — солдаты немецкой армии Вермахта, законной власти во всех мирах. А вы кто такие? (один из языков далекого мира со слабо развитой цивилизацией).

9) Сдавайтесь и пройдите с нами. (тот же)

10) Смерть пришельцам! (как сами уже догадались — тот самый странный язык)

__________

— Совсем сдурел от старости? Ты зачем это сделал? — грозно спрашиваю Ходжу. Мне очень не нравится убийство без объективной причины. Да и вообще убийства я не жалую. — Это ведь были обычные смертные из какого-то отсталого мира.

— Не смертные, — отвечает Наследиев. — Это изверги! Я некоторое время жил в том маленьком мирке. И даже участвовал в небольшом вооруженном конфликте. Тамошние войны — мелочевка, не чета нашим, но та война была поистине страшной. Один нехороший человек собрал огромную армию вот таких вот, — он кивнул на трупы. — И хотел завоевать весь мир.

— Да у нас по сто раз на дню какие-то полудурки миры завоевывают, — возразил я ему. — И это не означает, что без необходимости можно убивать невиновных людей.

— Они виновны, — тихо пробормотал Ходжа, низко наклонив голову. — Как видим, они изучали колдовство и перемещения между мирами. Иначе не смогли бы попасть в этот Коридор. Тот человек, чье имя я даже не хочу упоминать, связался с очень страшными силами.

Не представляю, какая сила может быть пострашнее нашего Управления, Тринадцати Кругов и Земель Хаоса. Впрочем, это меня не интересует.

— У него были все возможности, чтобы поработить тот мир, — продолжает лисоборотень, — и приняться за остальные миры...

— Впрочем, — заканчиваю вместо него, — как у остальных наших подопечных. Ведь каждый мало-мальский придурок, обремененный властью, стремится ко всеобщему порабощению и царствованию своих идей над остальными. Взять хотя бы того чудака, который возомнил себя величайшим Композитором Смерти и разрушил два материка в Глуховатом Мире.

— Но...

— И слышать не хочу, — рявкаю на лиса. — Нам необходимо заниматься делом, а не философствовать о судьбе каких-то варварских Отражений.

— Понял.

Нам требуется еще минут двадцать, чтобы разобраться, что делать дальше. Мы пытаемся придумать, как выбраться из Коридора. Решение не появляется. Единственное, на чем мы сошлись — оставить здесь межпространственную метку. Пускай Исследователи разберутся с этим местом.

— ТИПОЧЭК — Технологически-Исследовательский Полевой Отдел Чрезвычайно Эффектной Комиссии быстро здесь наведет порядок, — фанатично провозглашает Трешка. — Они здесь со всем разберутся и, согласно Священному Расписанию, выпишут нам премию за первооткрывательство этого мира.

— Знать бы точно, что это за Отражение такое... — бормочу я. Настроение поднимает, едва Толстяк упоминает о премии. Мы, оборотни, никогда не отказываемся от лишних наград и премий. Потому у нас активно процветает бюрократия и взяточничество. — И как мы вообще здесь оказались.

Клинна сообщает, что согласно древним легендам, Коридор открывается путешественникам только накануне больших катаклизмов, способных повлиять на судьбу всех миров.

Я не соглашаюсь. Скорее всего, здесь замешана милая Измаэль. Или тот Перемещатель, которого обидел Трешка. На худой конец, мы попали в Зеркальный Коридор Отражений из-за той загадочной магии Творцов в том мире, куда мы отправлялись. Или виной всему поломка водяной пирамиды.

Перемещатели возникают совершенно внезапно. Хотя они не умеют говорить или выражать эмоции, мне кажется, что они смущены. Словно извиняясь, медузы на мгновение повисают перед нами. А затем приходит резкий свет и последующая темнота.

— Гитлер капут, — слышу во тьме странное заклинание. Затем кто-то ругается голосом Наследиева. Слышится звук, словно бы кто-то пнул ногой мертвое тело. — И фамильный демон ему в ягодицу!

Воздух нещадно гудит и старается порвать мне барабанные перепонки. Ноет в груди, поврежденной металлическими снарядами тех кожаных типов. Я ору от боли и просыпаюсь как раз в тот момент, чтобы понять: сваливаюсь с огромной высоты. Недалеко от меня разбрасывает тучи лисоборотень. Клинны и Толстяка поблизости не видно. Они стояли подальше, потому вполне вероятно, что и перебросило их куда-нибудь в другую сторону.

В небе исчезают щупальца Перемещателя. Вот интересно, чья это месть: растоптанной Трешкой медузы или суккубы, будь она неладна? Впрочем, разобраться с этим пока мне не грозит. Сейчас меня больше всего беспокоит один вопрос. Что делать после того, как разобьюсь оземь?!! Предположим, сразу я не испущу дух и даже смогу дотянуться до одноразового Реаниматора. Допустим, мне даже удастся благополучно регенерировать ткани и срастить кости. Но вот как собрать расплескавшиеся мозги?

Все ближе к финалу.

Ветер раздирает веки. Глаза ужасно слезятся. Сквозь пелену слез различаю внизу сосновую чащу, изредка разбавленную дубовыми кронами. Под сводом деревьев кипит бурная схватка. Виднеются лохматые спины зверей. Мои дальние родственники нападают на других, но не более близких предков — людей. Два человека, облаченных в железные доспехи, отмахиваются от зверушек железными же мечами. О, радость! Пока не приземлился, замечаю, что к одному из людей тянется ранее виденная мною нить. Отросток того самого зонта, который висел над планетой на карте в кабинете Вельзевулона. Одну причину активации древнего колдовства я уже нашел.

Вдали наблюдается немаленький город с белокаменной крепостью в центре. Где-то за городскими стенами — с моей стороны не видно, вьются две другие нити.

Верхушки деревьев колеблются в опасной близости от моих ног. Все...

— Иеее-ех, полетали! — радуется Наследиев и резко уходит вверх.

Тьфу, фамильный демон мне под хвост! Как я мог забыть о магкомпенсаторах падения? Ведь они входят в каждый боекомплект оперативника.

Облегченно вздыхаю и активирую компенсатор. Магическая подушка бьет меня в пятки и швыряет обратно в небо. Спустя несколько мгновений я уже валюсь в ельник, поднимая редкие брызги из болотца, куда угодили мои телеса. Лес пока шумит вокруг меня, в голове кружится — не так легко прийти в себя после такого удара.

На меня несется громадный кабан, издали напоминающий Трешку. Но стремится он явно не ко мне. Мощные копыта несут его к человеку, обладающему нитью. Еще одного убийство нельзя допустить!

Я уже в нужном мире. Можно изменяться! Улыбаюсь и трансформируюсь, ощущая, наконец, что хвост оказывается на свободе.

Прыжок, и погружаю когти в мягкую плоть.

(объяснительная)

"Не ходите, дети, в Африку гулять"

Один из лозунгов Ку-клус-клана

ВНИМНИЕ! ПРОШУ ВЕЛИЧАШЕ ПРОЩЕНИЯ, НО СОГЛАСНО ДОГОВОРУ, ДОЛЖЕН УДАЛИТЬ ИЗ СВОБОДНОГО ДОСТУПА 3/4 ТЕКСТА. ЖЕЛАЮЩИЕ МОГУТ НАПИСАТЬ В КОММЕНТАРИИ ИЛИ НА МЫЛО — СКИНУ ТЕКСТ ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО КНИГА НЕ ПОЯВИТСЯ В ПУБЛИЧНЫХ БИБЛИОТЕКАХ.

Приложение 1.1.

КуСаМлОф Вторая группа

Контрольная работа

слушателя Курсов Самых Младших Офицеров

Андреиласкасса харр Зубарева

39-ый день месяца Ленивого Двоесолнцестояния

41245 года Пришествия Второго Светила

"Технические характеристики и практическое использование боевой модели полиморфоружия УМКар-5.

История, методы применения при обороне и нападении"

— История возникновения модели УМКар-5

— Строение и краткое описание технических характеристик.

— Методы защиты и нападения. Применение Карателя в мирных и военных целях. (устный ответ)

— Приложение "Использование модели УМКар-5 при подавлении восстаний и государственных переворотах".

— Практическое задание.

— Список использованной литературы.

1. История возникновения Упрощенной Модели Карателя пятой базовой комплектации.

Согласно государственным Архивам, СИСТЭР (Сокращенная История Стратегического, Тактического и Экономического Развития) и БРАЗЭРС (Боевое Развитие Атакующей и Защитной Эффективности и Роста Страны) Валибура, первая модель Карателя появилась примерно в 268921-ом году до Эры Пришествия Второго Светила. Предположительно у истоков возникновения этого оружия стоит дворфийский Клан Треснутого Налокотника, а если точнее — глава Клана, Турприм-Матрос Изобретательный. Поскольку большинство доставерных (перечеркнуто и дописано) достоверных источников информации было уничтожено во время Первой Мировой Войны с объединенными силами Хаоса и Дальних Кругов, мы не можем быть уверены на сто процентов в этом утверждении. Но в защиту текстов ТУГоДУМУ (Технического Управления Государственного Дворфийского Университета Милитаристических Учений) приведем небольшую легенду, принадлежащую ДОЛДОНу (древнему объединению летописцев дворфийского общества науки) и написанную коллективом из трех славных дворфов-ученых. К сожалению, история не оставила нам имен этих славных родичей скальных гномов. Но, к счастью, остались отрывки текста. Нам, слушателю Курсом, удалось найти самый первый образчик легенды, еще не испорченный переводами и иносказаниями.

"Врагов было так много, что многие из Младших испугались и бежали. Но храбрые Турприм, Лорпрам и Думбрим не сдались. Они продолжали защищать северную стену от нашествия проклятых, да пребудут они в вечном унынии, воинов Хаоса. Славные Герои, втроем решившие защитить родной город от навалы мерзких демонов..."

Приметка слушателя Курсов: согласно истории, вместе с Тройкой дворфийских Героев на стенах Валибура также находились триста тысяч хорошо обученных дворфов-берсерков и боевая сотня оборотней. Но в легендах не принято упоминать такие мелочи, потому ограничимся полным текстом сказания.

"И рухнула стена, бросив на нас целый каскад камней, каждый из которых был больше Молчаливой Скалы, величественной горы нашего Клана. Бросайте кружки, братья! Так вскричал великий Турприм-Матрос и первым бросился грудью в амбразуру пролом. Мы с сожалением оставили вкуснейший огненный эль и взялись за излюбленные острейшие топоры. Бесчисленная орда мерзких, да вечно пребудут они прокляты, демонов и других, да никогда не поднимутся они из могилы, созданий Хаоса хлынула на нас.

Отдайте девку! Так кричали враги. Но мы никогда не сдадимся. Захватчики не получат Прекрасную Дембеллену, украденную нашим бессмертным Мэром у Князя Хаоса. Князюшка бы лучше за своей женой присматривал, а не лез в драку!

Отдайте жену вождя! Так кричали демоны. Но мы стояли стеной, словно величавый утес посреди богомерзкого океана врагов. Славный Турприм отбивался с невиданной доселе яростью, которой позавидовал бы любой воин Клана..."

Приметка слушателя Курсов: еще бы! Ведь, согласно устным пересказам, Турприм был обычным колдуном-кузнецом и попал на стены Валибура лишь по стечению обстоятельств и благодаря общей государственной мобилизации населения.

"Мы сражались столь беззаветно и не зная усталости, что навала Хаоса четыреста пятнадцать раз откатывалась назад. Но проклятые, будь их потомки триста лет бездетными, демоны прорвались и оттеснили нас от стены.

Нас окружали несметные полчища врагов. К тому же закончился огненный эль... закончились дротики и стрелы в магарбалетах. Демоны окружили нашу бесстрашную троицу. Наши клинки сломались о твердые черепа созданий Хаоса. На троих у нас остались всего лишь два сосуда эля топора, да и те для рубки мяса.

Не могу открыть бутылку! Топором ее не открыть — чтобы не разбилась. Не могу сражаться таким маленьким топориком! Именно так вскричал Турприм. Я создам открывашку самое лучшее и мощное оружие. И все враги падут!

И взял Турприм кусок магиталла, и скрутил его в своих могущественных пальцах. А потом бросил сию скрученную спираль на наковальню, а Лорпрам и Думбрим схватили бутылку встали за меха..."

Приметка слушателя Курсов: неизвестно, откуда у легендарных дворфов вдруг появились кузнечные инструменты около разрушенной стены да еще и во время сражения. Впрочем, во многих легендах встречаются всякие неточности. Потому простим нашим героям подобную погрешность.

"И ударил молот, и блеснул магический свет, когда Турприм произнес страшное заклинание. И дохнуло потусторонним жаром. И было нам видение. Будто скачут по небу десять черных коней о семнадцати ногах. О, нет, о шестнадцати (ибо, как говорит братец Лорпрам: семнадцатое — то не совсем нога). И везут они прекрасную трактирную девку богиню с тонким станом, голубыми сосцами и красными зубами. И несет богиня в шести руках Победу. Упирается несносная Победа, но богиня крепко прижимает ее к изумрудной груди. И бросает на стол наковальню Победу. И говорит:

Больше за ваш столик я не приду, дворфийская пьянь! Вот ваша Победа, не потеряйте ее! Именно так говорит богиня.

И входит Победа в бездушную спираль, выкованную нашими искусными дланями. И наливается оружие светом и силой. Берет ее Турприм в могучие руки и взмахивает, пробуя балансировку.

Дряннее оружия еще не видел. Вот мощнейшее оружие из всех сотворенных мною ранее! Так говорит Турприм-Матрос, от этого дня Изобретательным прозванный.

Да сможет отныне этот клинок менять свои очертания, как расплавленный магиталл в наших горнилах. И как мысль изменчива, пусть изменяется он, подчинившись приказу владельца. И назову его Карателем — пусть карает он всех врагов наших и обидчиков! Так говорит Турприм и шлепает штопором девицу по заду, чтобы неповадно было называть славных дворфов презрительным словом "дрянь" превращается Каратель в большой двуручный топор. И бутылка открыта! побивает всех врагов одним ударом, двумя пинками и одной подножкой. Вот так появился легендарный Каратель..."

Можно предположить, что в то время появился отряд патрульных или обычный вышибала и галлюцинирующих дворфов выдворили из таверны. Но в легенде говорится, что действительно троим воинам (не считая тысяч менее известных соплеменником и военного соединения боевых оборотней) удалось отбить нападение объединенных сил Хаоса и Дальних Кругов действительно благодаря Карателям первой модели.

Согласны, что такое происхождение УМКара может не отвечать истине. Но мы, слушатель второй группы КуСаМлОф, готовы поддерживаться этой гипотезы и даже защитить по ней дипломную работу. Поскольку владеем древним свитком с первичным текстом легенды. Уверены, что если вывести все масляные пятна и следы от огненного эля, ученые смогут признать право этого текста на жизнь.

2. Строение и краткое описание технических характеристик.

Каратель пятой модификации — совершенное оружие для самозащиты и нападения. УМКар-5, как и три начальные модели, состоит из четырех основных частей. Это:

— Обмотанная магипластиком функциональная рукоять.

На ней размещен маленький камень-датчик, предназначенный для показаний индикатора магического потенциала, количества зарядов и боевой готовности оружия. Кроме того на рукояти у навершия в форме кончика драконьего хвоста (форма очень удобна для нанесения тупых ударов или царапин) расположены пять функциональных камней-кнопок. Форма и "утопляемость" кнопок сконструированы так, чтобы не произошло непроизвольного нажатия. Функция срабатывает только при частом пятикратном нажатии. Это совершенно исключает непроизвольную работу оружия во время боя. Основные функции кнопок модели УМКар-5: "магический щит, купол, веер" или "воздушный толчок" (семь нажатий); "экстренная трансформация", "выстрел регенерирующимся кольцом магиталла" и "стимуляция хозяина", в которую входит "заживление легких ран", "выброс адреналина", "анаболик" и "антидепрессант". Пятый камень-кнопка самый важный. Это "притяжение сплавов". Активировав функцию притяжения, владелец УМКар-5 может призвать к себе других владельцев Карателей, находящихся в пределах ста метров от активирующего. Конечно же, у тех, кто поспешит на подмогу, должна быть проделана та же операция. Кроме того "притяжение сплавов", именуемое Большим, исполняет функцию экстренного созыва всех военных соединений Валибура. Такая возможность есть только у именного оружия правящего Мэра и нескольких особо важных граждан государства. В момент, когда властелину Валибура угрожает опасность, он активирует "притяжение" и каждый солдат, оперативник или полицейский прибывает к нему (при этом активация "притяжения сплавов" у подчиненных Мэра необязательна).

— Гарда-магенератор.

Магический генератор-кольцо, встроенный в сплав магиталла, служит аккумулятором энергии и защищает руку владельца от ударов противника. Очень эффективно для защиты, учитывая, что кольцо гарды может выдвигать щупы или генерировать магмагнитное поле для удержания оружия нападающего.

— Клинок номер один.

Исполнен из магиталла в форме длинной спирали с внешней заточкой лезвия. Острые грани клинка предназначены для экстренной защиты (в случае, когда владелец УМКар-5 не имеет возможности модифицировать оружие в боевую форму). Магиталл давно признан живым существом без осознания личности и без мышления. Кроме функций мгновенной трансформации в любой вид холодного оружия, клинок кормится, впитывая кровь и другие жидкости, попадающие на его рабочие полости. Любая поглощенная субстанция слегка утяжеляет Каратель, но со временем передается в гарду-магенератор и перерабатывается там в магическую энергию для защиты или нападения. Поглощение предохраняет оружие от загрязнения и корозии. В мирное время владелец УМКар-5 должен кормить свой клинок один раз в день. Для кормежки подходит донорская кровь (по три с половиной валла за пакет), обычно используемая вампирами в подобных целях. Пакеты с кровью продаются в любом магиазине или магимаркете.

Кроме того магиталл первого клинка во время боя создает силовое поле, отталкивающее или притягивающее оружие врагов.

На кончике спирали имеется короткое трехглавое острие. Это дань древним традициям нашего мира. Согласно легендам, так выглядел хвост змей-колдунов, обитавших на Первом Круге под Валибуром. Именно змеи-колдуны, или по-другому — змеи-созерцатели, известные также как вьюверны, являются первооткрывателями залежей магиталла и первыми, кто научился его обрабатывать.

— Клинок номер два.

Это цельное лезвие, наподобие шпаги, изготовленное из серебра. В первых моделях Карателей серебро не было предусмотрено. Оно появилось позже и служило дуэлей, узаконенных во времена Синего Повелителя. Как известно, смертельную рану рядовому оборотню (за исключением смертоборотней) можно нанести только серебром или разрубив его на куски. Потому в Дуэльный век был изобретен серебряный сердечник — для изящного колющего удара во время схватки с противником. Поскольку серебро довольно мягкий металл и легко деформируется при ударе, шпагу предохраняет клинок под номером один.

Кратко о технических характеристиках можем сказать лишь несколько слов. Поскольку Каратель является полиморфоружием, то есть может изменять свою форму как угодно, характеристик у него настолько много, что на эту тему можно писать диссертацию, а не курсовую работу.

3. Методы защиты и нападения. Применение Карателя в мирных и военных целях. (устный ответ)

Будем неоригинальны и повторим последний абзац предыдущего пункта. УМКар-5 имеет настолько много методов использования, что мы ответим о них устно. Кроме того мы готовы продемонстрировать все методы защиты и нападения с детальными комментариями на практическом задании.

4. Приложение. "Методы защиты и нападения. Применение Карателя в мирных и военных целях".

Простите, господин хват-профессор, но мы не успели выучить этот билет. Ссылаемся на плохое самочувствие а также на наше участие в боевых действиях при обороне Западной стены. Объединенные силы Хаоса и Дальних Кругов задали нам такого жару, что не было времени на учебу. В связи с этим каюсь и прилагаю справку, выданную нам командующим-защитником Второго Боевого Соединения, хват-полковником Всехположинским Ю. Р. "О невозможности слушателя второй группы Курсов Самых Младших Офицеров учиться во время осады Валибура". Подпись и мокрая печать присутствует.

4. Практическое задание.

(Подписано хват-млад-лейтенантом Трупко Г. Б.) Слушатель второй группы отменно сдал практическое задание. На мой взгляд ему немного не хватает изящности движений, но защита и нападение слушателя харр Зубарева на достаточно высоком уровне.

5. Список использованной литературы.

— Подборка государственных Архивов за последние несколько тысячелетий;

— Чайников Н. С. "Каратель для чайников от Чайникова Н. С.", Валибур, издательство "Военная литература" 41212 г. П.В.С.;

— Тошнот Г. Г. "История Валибура с приложениями и дополнениями", Валибур, издательство "ЧП Тошнот Г. Г." тридцатое юбилейное издание от 40986 г. П.В.С.;

— Жабиев Ля Гу Х. Ю. "Ведение боевых действий в условиях повышенной влажности", Грозные Пруды, издательство "Военная литература" 41181 г. П.В.С.;

— Храпунов З. С. "Фехтование с закрытыми глазами. Медитация. Прострация. Целебный сон во время драки.", Валибур, издательство "Шарлатанка и ко" 41245 г. П. В. С.;

— Сборник по Сокращенной Истории Стратегического, Тактического и Экономического Развития Валибура (СИСТЭР В), Валибур, Государственное издательство, ежегодник;

— Новинки Боевого Развития Атакующей и Защитной Эффективности и Роста Страны (БРАЗЭРС), Валибур, Государственное издательство, ежемесячник;

— Древний запятнанный свиток с текстом дворфийской легенды, издательство и год неизвестны;

— Шпик И. Ш. "Как писать курсовые и контрольные работы и как их найти в Скандалнете", Валибур, издательство "Малотиражка", 41242 г. П. В. С.;

— Портал "Курсовые и контрольные работы на любой вкус и за бабло", Скандалнет Валибура, в бумаге не издавалось.

Рецензия преподавателя, высокородного темного эльфа Фреддиева-Ойева-Лукойева А. П.

Слушатель второй группы Курсов Самых Младших Офицеров Андреиласкасс харр Зубарев не посрамил честь будущего мундира и сносно ответил на большинство вопросов. В одном задании он оказался полным профаном. Но, учитывая уважительную причину, а именно — участие в боевых действиях, все же закроем глаза на эту небольшую оплошность. Но вам, юноша, должно быть стыдно за незнание такой важной дисциплины как "Использование модели УМКар-5 при подавлении восстаний и государственных переворотах".

Оценка — 4.

Слушатель второй группы Курсов Самых Младших Офицеров Андреиласкасс харр Зубарев допускается к сдаче экзаменов на звание хват-млад-лейтенанта.

Преподаватель, Аполлинарий Предепмторастович Фреддиев-Ойев-Лукойев, в. т. э.

"Подпись"

Гранк — грамм, тиллигранк — миллиграмм, гигагранк — килограмм. Самые распространенные меры веса в Валибуре.

Феминизм-арборизм — невероятно популярное среди энтов женского пола течение. Энтины выступают за равенство полов и за устранение различий между кастами березовых, липовых и дубовых. Арборизм — от древней латыни, языка соседнего малоразвитого мира "arbor" — дерево.

Да, автор знает о гравитации, гравитационных воздействиях и так далее. Но тут в дело пошла магия, исказившая пространство... Вместо критики с солнцем, читайте дальше))

Ла?брис (др.-греч. ??????) — древнегреческий (страна в одном слаборазвитом Отражении) двусторонний боевой топор. Изображение и краткую историю можно прочитать в Википедии: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B0%D0%B1%D1%80%D0%B8%D1%81

Мортитваллей — древн. Гремлинский "Долина Мрака".

Форт Калидонус — северный пригород Валибура. Состоит из единственной крепости, в подвалах которой хранится алмазный запас государства. Более дешевая валюта в виде золота и других ценных металлов имеет хождение только между банками и торговыми организациями Валибура и не используются правительством.

Горжет — железный воротник для защиты шеи и горла. В деталях можно прочитать вот здесь: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BE%D1%80%D0%B6%D0%B5%D1%82

Мы — солдаты немецкой армии Вермахта, законной власти во всех мирах. А вы кто такие? (один из языков далекого мира со слабо развитой цивилизацией).

Сдавайтесь и пройдите с нами.

Смерть пришельцам!

Рункур (западный диалект материка) — дословно означает "владеющий душами славных воинов, самый грозный противник новой цивилизации", проще — вождь варваров.

Укудук (диалект западных варваров) — женщина без потомства. Очень неприятное ругательство.

Махук — излюбленный головной убор многих варварских племен запада и севера. Внешне похож на небольшой выпуклый котелок с завязками под бородой. Сзади имеет специальную выемку для волос — варвары любят носить длинные косы на затылке. Многие воины вставляют в внутрь махуков тонкие железные пластины. В сочетании с густым слоем волос под шапкой и железом, у варваров получаются неплохие шлемы.

Детально о Карателях читайте в контрольной работе слушателя второй группы Курсов Самых Младших Офицеров, размещенной в конце этой книги.

Ну как, есть кто живой кроме этой парочки? (межмировой валибурский)

Всех зверушек распугали, глубокоуважаемый хват-майор. (тот же)

Проверить? (и это)

Тише ты! Не бойся (и это тоже)

И не стыдно тебе? Надеюсь, в этом сплаве небольшая концентрация серебра. (последняя фраза на этом благородном языке)

Бора? (итальянский язык одного малоразвитого мира. bora, от греческого языка того же Отражения ?????? — северный ветер) — холодный порывистый ветер, возникающий в случае, когда поток холодного воздуха встречает на своём пути возвышенность; преодолев препятствие, бора с огромной силой обрушивается на долину. Вертикальные размеры боры — несколько сот метров. Охватывает, как правило, небольшие районы, где невысокие горы непосредственно граничат с морем. Детали тут: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D1%80%D0%B0_%28%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%29

Тримпл — мера длины в Преогаре и близлежащих королевствах. Равняется семистам шагов. Иготримпл, или час езды на лошади — три тримпла.

Ужище — веревка (смотреть словарь какого-то Даля из далекого отсталого Отражения).

На самом деле, по крайней мере в одном из слаборазвитых миров штопор был изобретен в восемнадцатом столетии, а запатентован неким смертным со странным именем Сэмюэль Хеншеллу в 1795 году от рождения Первого Воскресшего в полуварварской стране под названием не то Брутыния, не то Ангелия.

Силовая ложбинка, служит для усиления и большей прочности клина. В книгах некоторых известных фантастов ошибочно считается "кровотоком". Но фантасты-то известные. Потому им простительно...

Проверка из Валибура? (межмировой язык, валибурский диалект)

Зря приперся, глубокоуважаемый. (тот же язык)

Владимир Михальчук "Клыки на погонах"

________________________________________________________________________________________________

185