| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хочу эльфийский кофе и булочку с корицей! — таки уселась я.
— Слушай Таэн, вы её там, чем кормили? — спросил тролль.
— Тем и кормили... — развёл руками эльф.
— А ничего не подмешивали в это? Травок там каких-нибудь, типа дурман-травы и так далее?
— Да нет вроде...
— А по голове её никто... — Дир поймал на себе взгляд Киры. — Понял. Никто.
— Ой, ла-ла-ла! — заливалась я соловьём.
— Ульмирочка, с тобой все в порядке? — обалдевшими глазами взирали на меня эльф и тролль.
— Ха-ха, мне так хорошо-о-о-о... — улыбалась я, косо взирая на них. — О! Мужчинка! — подбежала я к некроманту. — Ты чей? — провела рукой по его груди. Упырь нервно сглотнул.
— Уб...уберите от меня эту женщину! — заикаясь, сказал Кира. — Или я за себя не отвечаю!
— Ну, что ты милый? Не мнись аки девица красная, не целованная, — странным голосом говорила я. Эй, мальчики! Это не я! Я не такая! Честное слово!
— Мр-р-р-р... — тёрся о штанину эльфа оборотень. — Мр-р-р-р...
— Дирмарг?! Золотце, что это значит? — опасливо поинтересовался Таэн. Ответа не последовало. Последовало действо. Дир резко подскочил к эльфу, схватил его за распущенные волосы, притянул к себе и впился жадным поцелуем. С минуту они самозабвенно целовались, пока у эльфа не подкосились колени, и он не начал оседать. Там его заключил в объятия оборотень. Я же в это время каким-то странным образом уже очутилась возле упыриного потенциала и с ловкостью заправской блудницы начала расшнуровывать брюки....
— Да что здесь происходит? — отшвырнул меня упырь и ринулся на помощь эльфу.
— Спасибо друг, — пытаясь отдышаться, поблагодарил Таэн. — Я хоть и по этой части, но в данный момент не совсем понимаю с чего вдруг такая любовь?!
Тем временем я извивалась словно уж на сковороде, к тому же оборотень тянул свои руки ко мне с одной стороны, а тролль с другой...
— Ну, это уже перебор, — в один голос воскликнули мужчины и привязали нас к дереву...с разных сторон.
Горел костёр. Язычки пламени задорно играли с сухой древесиной. Было прохладно, но не холодно. Звезды заботливо вырисовывали узоры. А я, обнаружила себя привязанной к дереву!
— Вы чё творите? — возмутилась я. — Эй! Просыпайтесь, кому говорю! — пнула я ближайшее тело.
— Ты не хочешь меня изнасиловать? — подползло ко мне тело.
— Т-ты чего городишь упырина треклятый?! Вам Лиэн самоварки бутыль на дорожку дала что ли? — пнула я его ещё раз.
— Хм, пришла в себя, — заключил упырь, потирая грудину.
— Ребята, я вам забыл сказать, что главное на празднике это... — виновато начал Дир.
— Мы уже поняли, — смущённо сказал Таэн.
— Ула, ты прости меня... за... ну, ты понимаешь... — извинился тролль.
— Хе-х, не у той, точнее не у того прощения просишь, — хохотнул упырь. Мы с Диром вопросительно уставились на него и эльфа.
— Ох, — потянулся Нэйван, — я выспался! М-м? Что с вашими лицами? Тут волкодлак пробегал? А почему это я привязан?
— Давайте для начала уйдём отсюда, — предложил Таэн и мы все его охотно поддержали. Пока мы шли к месту новой стоянки, память вернулась не только ко мне с Нэйваном, но и к Диру. Дир был бледен, как полотно. По всей видимости, его подташнивало. Нэйван как всегда был безразличен ко всему. Ну, а я решила вычеркнуть этот постыдный эпизод из своей и так не очень белой летописи.
Пройдя ещё несколько вёрст, моя коленка наотрез отказалась идти дальше, и я шлёпнулась возле размашистого дуба, всем своим видом показывая, как мне не нравится перспектива ночёвки под открытым небом. Но никто не обратил на это внимание ни в эту ночь, ни в последующие семь ночей. Дир старательно избегал Таэна, а уж если они встречались взглядами, эльф краснел, а на лице тролля появлялся милый сероватый оттенок. Эта неловкость разрешилась быстро, на восьмой день, когда друзья набили друг другу морды. Упырь все время пытался меня "согреть", в течение ночи, толкая к костру. Все-таки он что-то имеет против ведьм. Вот только интересно, против всех или конкретно одной меня?!
— Раккаус текее миас хуллу! — сказал мне Таэн, глядя на то, как упырь старательно утрамбовывает подарок Лиэн в сумку.
— Чаво? — не поняла я.
— Я говорю, есть хочешь? — улыбнулся эльф, снимая пробу с каши.
— Нет! Хочу домой! — пригорюнилась я.
— Не понял?! — удивлённо посмотрел на меня Дир. — Это говоришь ты? Девушка, которая рассказывала мне, как ей было скучно в поместье, и как она мечтала о путешествиях?
— В мои планы не входила ночёвка под открытым небом с толпой мужиков, — буркнула я.
— Похоже, ворота открыли, — заметил упырь.
Мы поели, свернули импровизированный лагерь и направились в гости к урдарам. Первым делом мы встретились с Вождём. Грозный мужчина внешне напоминал скалу, на вид ему было лет пятьдесят, длинные седые волосы Вождя были заплетены в косу, на конце которой причудливо болтались зубы разной живности. Вождь, сразу узнав одного из нас, схватил его за ухо и потащил к себе в шатёр, из которого потом доносились громкие крики, писки и стуки. Нас, весьма заботливо подгоняя копьями, не особо дружелюбные тролли усадили в центре селения и рассматривали, как диковинных зверушек. Какой-то любознательный тролль, даже решил ознакомиться с одним из нас тактильно. Но Таэн старательно закрывал уши руками. Я, конечно, знала, что урдары живут, замкнуто и редко пускают к себе чужаков, да и сами не особо любят покидать горы. Но я не думала, что все настолько серьёзно. Наконец, через несколько часов из шатра показалось довольное лицо Вождя и виноватая мордочка Дира. Толпа повернулась к нам филейной частью, но при каждом шорохе с нашей стороны, тыкали в нас древком копья даже не глядя.
— Возрадуйтесь, братья и сестры! — начал Вождь. — Мой сын, наследник Дирмарг вернулся!
— Я не вернулся, я в гости... — шепнул отцу тролль.
— Слушай, делай что хочешь, но пока просто умолкни... — сквозь зубы процедил Вождь.
— А он настоящий? — спросила какая-то троллиха.
— Этот — да! — с гордостью заявил Вождь. — Эти благородные люди, — указал он на нас, — вернули нам нашего сына! — Толпа начала ликовать, скандировать и качать нас на руках.
Сытный ужин и разговор с Вождём воодушевил меня на новые подвиги. И для начала я решила помыться. У урдаров была своя система водоканала. Так как жили они на спящем вулкане, вода, проходящая рядом с магмой, нагревалась и затем попадала в специальную купальню, выдолбленную прямо в скале.
Моё блаженное уединение прервала толпа голых баб, которые сразу полезли ко мне с расспросами, о моих спутниках. Вопросы были разные, начиная от размера ноги и цвета нижнего белья, до таких вопросов, которые мне даже самой себе задавать стыдно. Я же в свою очередь спросила, что это за песня такая, с поголовным возбуждением. Бабы засмущались, замялись, но все же рассказали мне, что день рождения вождя приходится аккурат на праздник плодородия. А так как в горах, кроме баранины ничего не растёт, плоды собирают в виде рождения маленьких тролликов. Ритуал этот нужен, потому что многие тролли слишком нерешительны, а троллихи хоть и комплексов не имеют, но совесть им не позволяет проявить инициативу первой, а вдруг лучшей подруге тоже этот мужчина понравился. А вне праздничных гуляний попросить у подруги мужика — срамно и некультурно. Признав, что тролльи обычаи и обряды хоть и первобытные, но не лишены смысла, я с благоговейным трепетом покинула троллих, уже вовсю деливших моих друзей.
Из столового шатра доносился громкий смех и почему-то за несколько минут, что я притормозив стояла у оного, раз десять было произнесено моё имя.
Незаметно подобравшись к шатру с обратной стороны, я присела на корточки и прислонилась ухом к плотной материи.
— Ты чего тут сидишь? — удивился Дир, выйдя из шатра, судя по расшнурованным штанам, справить нужду.
— Ногу подвернула, — соврала я, демонстративно потирая конечность и стараясь не смотреть на тролля.
— Может тебя отнести? — участливо наклонился он, разглядывая меня.
— Не надо, сама дойду, — отказалась я, стыдливо косясь на шнуровку и поковыляла к отведённому мне шатру, на середине дороги совсем забыв, что у меня вроде что-то должно болеть.
Только я собиралась окунуться в сладкие объятья сна на мягкой рогоже, в моём скромном обиталище появилась некая девица и с порога заявила — "Я забираю Акиру себе!". Я противиться не стала, пускай забирает, мне-то что. За ней, с небольшим интервалом явились ещё шесть или семь барышень с подобными просьбами. Мне стало интересно, даже сон пропал, сколько еще таких ходоков будет?!
Всё оказалось ужаснее, чем я могла себе представить. Кажется, каждая жительница горного селения имела не двусмысленные виды на упыря. Да что в нём такого?! Альфа-самец, блин!
А после я совсем чуть дара речи не лишилась, когда приподняв полог, ко мне заглянул незнакомый полуголый тролль и напевая какую-то дурную мелодию начал обнажаться. На мой крик сбежались все урдары, в том числе и сонный вождь и друзья, в то время как из их шатров высунулись недовольные рожи давешних девиц. Мне тактично объяснили, что почётным гостям, в качестве подарка предлагаются лучшие любовники и любовницы племени. Я от такого подарка деликатно отказалась, а потом всю ночь успокаивала ревущего тролля, которого обидели до глубины его нежной, тонкой тролльей души.
Когда Ригорн, так звали тролля, успокоился и ушёл к себе, я все-таки решила поспать. Ах, как же хорошо-о-о! Еще б не было так жарко, светло и не воняло гарью от костра. Хотя подождите... Разве древесина может вонять как тряпка? Я открыла глаза и обомлела от ужаса, какая-то зараза подожгла мой шатёр. С горем пополам напялив штаны и рубашку, я схватила первую попавшуюся под руку тряпку и выбежала на улицу.
Сначала я пыталась сама потушить огонь, но он был такой силы, что мои жалкие потуги его только распаляли. Очередной язычок пламени, словно ядовитая гусеница, скользнул по груди, оставив за собой жгучую дорожку. К тому же рубашка на мне загорелась, благо она была пропитана слезами горе-любовника, и пострадала я не сильно, но, тем не менее, тушить дальше самостоятельно была не в силах. Ибо они (силы) были не равны. Боясь, что из-за поднявшегося ветра огонь перекинется на соседние шатры, я завопила что есть мочи. Так как тролли были не особо привычны к таким истеричным воплям, они мигом покинули теплые постели, дабы посмотреть кого там режут. Вождь быстро организовал пожарную команду, грозясь отправить нерасторопных к Ырлу. Поэтому уже через пару минут, вокруг бегали мужики и бабы с вёдрами.
У шатра Вождя билась в истерике та самая баба, первой просившая у меня упыря, как я поняла она орала какие-то проклятия в мой адрес. Зачем? Что я ей сделала? Вождь что-то крикнул ей в ответ, но что я уже не услышала, медленно опустившись на землю, я потеряла сознание от боли, и поняла, что брюки слезами не пропитались, а страх повышает болевой порог...
— Ну как она? — спросил чей-то взволнованный голос.
— Жить будет, — пробасили в ответ.
— Что ты намерен делать с Герой? — О! А это Дир, его голос я точно узнаю!
— А что я могу с ней сделать? Она имела право устранить соперницу, таковы наши законы!
— Имела право? Она чуть не угробила моего друга, только потому, что ей отказали! — крикнул Дир.
— Не ори! Ей нужен покой! — прошипел Вождь. — Я поговорю с ней, но у меня есть условие...
— Какое? — успокоился тролль.
— Акира должен публично признаться, что отказался от нашей женщины из-за любви к человеческой и эта женщина готова признать его своим мужчиной. Тогда Гера понесёт строгое наказание, — огласил условие Вождь.
— Хорошо, — согласился кто-то третий.
— Ы-ы-ы-ы... — запротестовала я.
— Спи... — прохладная ладонь легла на мой лоб. — Это будет всего лишь спектакль.
Слово "спектакль" меня, конечно, успокоило, избавив от перспективы владеть всю жизнь таким мужиком, но в то же время заставило недовольно поморщиться, а почему бы и не владеть?
Три дня меня смазывали чудо-мазью, смущаясь, каждый раз, когда я спрашивала из чего она сделана. На четвёртый я встала. Мне сунули баночку этой мази, со странным названием "Мумиё домашнее" и сказали, что через месяц даже шрамов не останется. Я думала, что дни, когда я лежала и размышляла о том примет ли Ырл меня в своё Царство или оставит мучиться здесь, были самыми жуткими. Но я ошибалась, приближался "День покаяния", когда упырь перед всем племенем урдаров должен был признаться мне в "любви".
И вот он наступил... В центре селения поставили две трибуны по правую и левую стороны соответственно. Между ними поставили трон вождя, а еще две каменные табуретки для его супруги Тильдаллы и для меня. Дир занял почётное, но к несчастью его больной спины, стоячее место по правую руку от отца. Простые же обыватели расселись полукругом прямо на камень.
Я примерно представляла, как это происходит, поэтому скучающе выслушала долгое вступление, больше заботясь об отсиженной пятой точке. Но вот наступила кульминация процесса и я очень даже заинтересовалась, заумным построением предложений, не особо свойственным троллям.
— Геранда Брут, признаетесь ли вы в совершенном вами преступном деянии, с причинением тяжких телесных повреждений госпоже... э-э-э... — застрял Вождь, вспоминая моё полное имя и беспомощно воззрился на меня. Супруга вождя чуть слышно хихикнула. Но Дир помог отцу не растягивать паузу, шепнув имя на ушко.
— Госпоже Ульмире Деревянко?
— Да, — сухо ответила девица и смачно плюнула под ноги, презрительно глянув на меня.
Я напряглась, можно сказать даже испугалась, но Тильдалла взяла меня за руку и нежно улыбнулась. Её рука была тёплой, по настоящему материнской...
— Так же, признаете ли вы, что действовали в целях сохранения своей репутации? — продолжил он.
— Да.
— Итак, приступим к покаянию подсудимого Графа Акиры Д`Ллиэрталя, который вопреки велению своего сердца, не поставил Госпожу Деревянко в известность, о намерениях принадлежать только одной женщине. А именно, самой Госпоже Деревянко. — Упырь граф? Ах, ну, да, точно! — Встаньте подсудимый! Признаете ли вы, что, тем самым заставили её ввести в заблуждение Геранду Брут?
— Да, — подтвердил упырь.
— Готовы ли вы публично, признать право распоряжаться вами госпоже Деревянко и поклясться ей в верности?
Кира посмотрел на меня так, что у меня задрожали колени. Нет, его взгляд не был страшен, его взгляд говорил, будто он серьёзен. Однако, хороший из него актёр!
— Да!
— Хорошо, мы вас слушаем, — проговорил вождь и расслабившись откинулся на спинку трона.
— Я, Акира Д`Ллиэрталь, старший сын Графа Равэлла Д`Ллиэрталь, отныне и навсегда вверяю свою жизнь, душу и тело в полное распоряжение Ульмиры Деревянко, с её согласия скрепляя клятву ритуалом. А так же клянусь хранить ей верность как защитник, как близкий друг и как любовник.
Меня аж перекосило от его серьезного тона.
— Вы согласны? — спросил меня Вождь.
— Д-да, — заикаясь, ответила я.
— Геранда Брут, согласны ли вы, покинуть селение на три месяца, и уйти в горы, для восстановления нервной системы и не участвовать в будущем празднике плодородия? — спросил вождь поджигательницу. Та аж просияла.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
