Сон Даркуса

Сон в летнюю ночь

или

Магическое право и лево. И справедливость.

{от автора: волдырятлы — это те фикрайтеры, у которых Волдеморт — герой нашего времени и вообще луч света в тёмном царстве, которые дрочат на очень уважают магическую аристократию и её традиции, считая их непогрешимыми, и обязательно запихивают Гарри Поттера на Слизерин. Первый признак волдырятла — "грязнокровка Грейнджер" из уст "героев". А вообще текст написался, как ответ на фик "Магическое право и лево".

И ещё одно, для особо непонятливых (оказывается, встречаются и такие): в рассказике есть куски из вышеупомянутого фанфика (иначе какой бы это был ответ?), на авторство которых я ни в коем случае не претендую. Автор — Пуговка и только она}

* * *

До конца нашего обучения оставалось всего ничего, каких-то жалких четыре дня. И всё, прощай, Дамблдор и Уизли, надеюсь, больше ни я, ни Миона вас не увидим.

Сны у меня чаще бывают сумбурными, но в этот день видение было на редкость чётким и реалистичным. Мне снился пятый курс, но не тот, что прошёл, а тот, который мог бы быть, останься я простым безымянным пуффендуйцем.

Вместо профессора Риддла преподавателем стала Долорес "Розовая Жаба" Амбридж. Отработки Гарри и Гермионы. Тайное общество всё-таки создали, но под именем "отряд Дамблдора" и, естественно, никаких слизеринцев там и в помине не было. Уроки Гарри Окклюменции, полёт в Министерство, гибель Сириуса и пророчество.

Затем последовал шестой. Невнятный, путанный, закончившийся гибелью Дамблдора — я в этот момент сильно порадовался.

Седьмой курс — поиск хоркруксов. Предательство Уизли — ожидаемо, после четвёртого-то. Закончилось всё грандиозной битвой за Хогвартс. И победой.

А дальше мой дух зацепился за Гарри.

Вот он пришёл к поверенному, узнать насчёт завещания Сириуса и вообще о своём статусе. В процессе пожаловался на "гнёт долга перед магическим миром", и юрист в ответ посоветовал юноше расписать на пергаменте, в трёх колонках, кто кому и что должен. В левую колонку были записаны имена, в среднюю — что они должны Гарри, в правую — что Гарри должен им.

Придя домой, парень так и поступил. Хотя, вообще-то, этим должны были заняться ритуалисты. Средняя колонка оказалась вполне ожидаемой и справедливой, всё-таки Гарри действительно многим помог, в том числе и друзьям. А вот правая... был бы у меня рот, нижняя челюсть провалилась бы сквозь пол. Колонка осталась девственно чистой. Ладно там Дамблдор или Уизли, но Гермиона! После всей её помощи — ничего.

Сделал этот Поттер свой вывод: я никому и ничего не должен, и заселился в доме Сириуса, пока поверенный выдвигал небезуспешные иски к Ордену Феникса.

А там подошёл новый учебный год, и ставшая директором МакГонагалл попросила Гарри вернуться в Хогвартс и доучиться последний год. Дать пример первогодкам и вообще убедить магическую Британию, что в Хогвартсе можно уже без опаски учиться. Но Мальчик-Который-Никому-И-Ничего-Недолжен ответил, что ему в Хогвартсе делать уже нечего.

Лорд Поттер непозволительно расслабился в своем одиночестве. Ему было так хорошо с книгами по вечерам, дневными уроками, на которых ни один из учителей не упрекал его в лени или безответственности (ещё бы, за такие деньги-то), исполнительным Кричером, который безмолвно появлялся с подносом еды и пузырьками зелий, предписанных целителем... мимоза в теплице, ни дать, ни взять. Гарольд впервые в жизни чувствовал себя спокойно и уверенно. Он забыл про Рона и Гермиону, которые тоже не давали о себе знать. И если с девушкой всё было понятно, она искала в Австралии родителей, то вот молчание Уизли было необъяснимо.

Однако вечером тридцатого июля, друзья выскочили из камина как чертики из табакерки.

"Или черти из Ада?" — мелькнула мысль у Гарольда. Интересно, и почему он не поставил на камин запретки или хотя бы оповещалки? Мало ли, кто в незащищённый после гибели Сириуса дом вломится — и нету ни лорда Поттера, ни лорда Блэка.

Гриффиндорцы сходу обрушили на Гаррольда град упреков. Ну, или то, что лорд Поттер-Блэк принял за упрёки. Мне-то было видно, что Гермиона переживает за друга. Но вот Гарольд даже не заметил приветствия. Правда, её слова заглушил рыжий воплем: "Гарри! Это же Малфои!"

И пошло-поехало. Крики про Малфоев перемежались попытками девушки спросить насчёт отказа возвращаться в школу, претензий к Ордену Феникса и про новый вид. Наконец даже Уизли, которого Гермиона под конец безуспешно пыталась заткнуть, начал выдыхаться. Гарри отлепился от косяка, прислонившись к которому пережидал этот взрыв эмоций и поинтересовался:

— Все сказали? Я уже могу начать оправдываться? А я не буду. Потому что оправдываются — виноватые.

— Гарри, как ты мог защищать Малфоев?! — проорал передохнувший Уизли, пока онемевшая от удивления Гермиона подбирала слова. Она-то никаких оправданий не просила. — После того, что они сделали!

— А что сделали Малфои, скажи мне? Ну, помимо того, что оба спасли меня от смерти? И, как ты понимаешь, я обязан был им помочь. Тебе же знакомо понятие Долг Жизни, Рон?

Рон немного сдулся, но не успокоился.

— Это Малфои! — категорично заявил он. Как был идиотом в реальности, так им во сне и остался.

— И я должен был их утопить? Но ты не ответил на вопрос. Что сделали — мне! — Малфои, чтобы я их топил?

На лице Рона отобразилась мучительная работа мозгов. На лице Поттера — мысль "Ну вот, одного заткнули — и хорошо."

— А у тебя какие вопросы ко мне, Гермиона? — развернулся Гарри к подруге.

— Гарри, почему ты не хочешь вернуться в школу, у тебя ведь нет Тритонов? — спросила девушка о самом главном. А накрутивший себя лорд даже не заметил, что это не претензии, а искреннее беспокойство. За Гарри же. — Что это за новости о поверенном? — зная добрый характер парня, Гермиона недоумевала: неужели его в Ордене настолько умудрились достать? И да, между полукриминальной организацией и другом девушка выбирала сторону друга. — И почему ты так выглядишь? — ну а это уже было простое девичье любопытство насчёт внешности.

Гарри подождал, пока она наберет воздуха для нового залпа вопросов:

— Тебе по порядку или по значимости? Только сначала ответь мне пожалуйста, когда ты узнала, что я — лорд?

— На втором курсе, а почему...

— А почему тебе в голову не пришло поделиться этим знанием со мной? Ведь ты знала прекрасно, что я даже фотографии родителей впервые увидел летом, в конце первого курса. И что для Дурслей Поттеры были безработными алкоголиками, которые разбились в автомобильной аварии. Так почему ты промолчала, Гермиона? — интересное кино. Сам не буду оправдываться, ибо "оправдываются виноватые", а других — заставляет.

Девушка онемела от удивления вновь. Гарольд настолько зациклился на своём титуле, что совсем позабыл, что тогда, на втором курсе происходило. А ничего, что она тогда была одной из мишеней "наследника Слизерина", и ей было немного не до чужих титулов? Так, зацепила краем глаза, запомнилось. Кроме того, Гермиона вообще по жизни на них плевала, да и сам Гарри в школе отнюдь не фонтанировал желанием узнавать свои корни. И уж если говорить честно, Поттер отнюдь не скучал так по родителям, как хотел сейчас показать. К примеру, на могилы он за шесть лет ни разу не попросился.

А ещё интересно, если бы Гермиона тогда всё-таки сказала, то что? Лорд бы драил полы у Дурслей с чувством глубокого морального удовлетворения? Пропалывал бы сорняки по всем правилам великосветского этикета? Аристократично готовил бы еду? Это не говоря уж о том, что на родственников, прекрасно знавших о том, что Поттеры никакие не безработные алкоголики, знание о лордстве никак не повлияло бы. Мол и сами ненормальные, и титулы у них такие же.

— А в то, что Рон, родившийся в магическом мире об этом не знал — даже не начинайте мне рассказывать, — продолжал аристократ, кстати, так и не дав Фермионе ответить. — Знал ведь, а, дружище? Как и вся твоя семья, которой я стольким обязан! — "Интересно, ну хоть так до него дойдет?"

— Моя семья приняла тебя, как родного! — "Не дошло. Увы. И где тот потенциальный стратегический гений?" — Конечно ты нам обязан!

— Мордред, Рон, не делай из себя большего идиота, чем уже есть! Я тебя об этом спросил? Я спросил — следи за губами — почему ты не сказал мне, что я лорд? За все наше многолетнее знакомство — и ни разу такой интересной вещи не упомянул? Я бы на твоем месте не стал упоминать другое — кто и кому чего должен... Абсолютно не хочу с вами ссориться, знаете ли. Ни с вами обоими, ни с семейством Уизли. — Ага. После того, как сам встал в позу "Здесь только я — д'Артаньян, а вы все... мои должники". И если насчёт Уизли ещё с натяжкой можно согласиться, то вот по поводу Гермионы... — Но давайте договоримся: если уж вы имеете наглость что-то от меня требовать, имейте совесть и отвечайте и на мои требования. А то какая-то односторонняя у нас любовь получается.

— Гарри, мы твои друзья, мы имеем право знать!.. — не унимался Рональд.

— Ах, вы имеете право! А на что имею право я? На умалчивание? Сокрытие информации? Я догадываюсь, почему вы молчали, но в таком случае — не смейте. Называть. Это. Дружбой. Сторожа не могут дружить с объектом охраны. Или кем там я для вас был? Пропуском в высшее общество? Так я же не знал, что я — пропуск! Я, идиот наивный, полагал, что я для вас — просто Гарри. Извините. Ошибся. Больше ошибку не повторю. А в высшее или какое хотите общество — у вас сейчас все двери и без меня открыты. Кроме Палаты Лордов, но вам она и так не светила, хоть на моих фалдах, хоть без них.

По мере высказывания Гермиона всё сильнее сжимала кулачки. И наконец не выдержала.

— Всю жизнь мечтала, — фыркнула она. — С колыбели. Вот встречусь с каким-нибудь лордом... — девушка смерила Поттера взглядом, — в обносках с чужого плеча. — Вот теперь пришла очередь зеленеть от ушибленного самолюбия обладателя фалд. Но ничего не попишешь, в словах Гермионы была чистая правда: на лорда и пропуск в высший свет хогвартский студент Поттер не тянул ни разу. — Хочешь знать, почему не сказала насчёт лордства?

Ещё не вернувший себе нормальный цвет и голос Гарольд кивнул.

— Да чхать я всегда хотела на все эти титулы, родовые деревья и прочие чистокровные заморочки! — почти выкрикнула Гермиона. — Для меня всегда важнее была личность человека, а не его родословная! — девушка отдышалась, смерила взглядом Поттера-Блэка, оценила его состояние. — О, видимо, мне стоит оправдаться в чём-то ещё? — саркастично спросила она.

По уму, лорду бы помолчать, но новообретённая слизеринская спесь отшибла мозги не хуже гриффиндорской горячности.

— Да уж, не помешает, — прохрипел Гарольд.

— Ну, прощу прощения, что на первом курсе никак не помогала с философском камнем, — реверанс Гермионы был безупречным, а лордяра начал синеть. Кажется, до него стало доходить, что утверждение по поводу "ничего не должен" в отношении этой девушки было не совсем верным. — Уж извините, мистер Поттер, что на втором курсе я, подобно многим, поверила, что Вы — Наследник Слизерина, особенно когда обнаружился Ваш дар, — синева углубилась. — Простите великодушно за то, что учёба на третьем курсе помешала мне включиться в поиск предателя Вашей семьи, а так же освободить Вашего же крёстного, — сине-зелёная раскраска кожи лорда больше подходила хамелеону, чем человеку. А девушка ещё не закончила. — Надеюсь, Вашего благородства хватит и на моё отступничество на четвёртом, когда я, как все, поверила в Вашу вину, что Вы подбросили своё имя в Кубок Огня, — в этот момент Уизли решил присоединиться к хамелеонам, пока только зелёным цветом, — и ничем не помогла в Турнире, — Поттер начал серьёзно задыхаться. — То, что на пятом курсе я никак не помогала Вам с ЗОТИ и вовсе непростительно, — лорд пошёл красными пятнами. — И уж мой страшный смертный грех, это седьмой курс, когда я улетела в Австралию вместе с родителями, бросив Вас с Вашими поисками хоркруксов, — немного отошедший Рон посинел, а доморощенный аристократ обзавёлся белыми крапинками.

Закончив, Гермиона замолчала, ожидая реакции.

— Ты намекаешь, что я тебе что-то должен? — процедил вернувший себе нормальный цвет лица (и высокомерие заодно) лорд. — Я ничего и никому не должен!

Побледневшая Гермиона достала волшебную палочку, очертила в воздухе круг и указала на пол примерно посередине между собой и Поттером.

— Магиум лекс сед лекс! — короткий обряд воззвания к магии, к её законам.

Тьма на несколько мгновений заполнила комнату до отказа.

— Что это было? — проморгавшись, спросил Поттер.

— Воззвание к магии, — грустно ответила девушка, чьи плечи слегка поникли, словно от навалившейся на них тяжести.

На лице лорда проявилась мысль: "Бедняжка, аж прослезилась. Ну, пусть тебя Рон утешает, ему по рангу положено. Попросить вас выйти вон, что ли? Как-то многовато эмоций для одного вечера..."

— Знаете что, вы идите пока домой, — махнул рукой Поттер-Блэк. — Захотите ответить на мои вопросы — вернетесь. Не вернетесь — честное слово, не обижусь. — нормально аристократище выразилось. Пшли вон, и без оправданий (а кто у нас оправдывается? Верно, виноватые) — не возвращайтесь.

— Ушли. Молча. Ну и плевать... — Гарольд сплюнул. — Счастливого тебе дня рождения, Гарри Поттер!

Очень счастливого, лордяра. Это ты ещё не знаешь, как с тобой магия обойдётся. Я тоже, кстати, не знаю, но судя по всему, ничего хорошего не светит. Что-нибудь вроде надписи "ЛЖЕЦ!" над головой за каждое утверждение типа "я ничего никому не должен". Публично.

Если бы...

Слабость первого августа лорд Поттер принял за последствия вчерашнего. Но когда за неделю недуг не прошёл, аристократ всерьёз забеспокоился и направился к уже знакомому целителю.

Увидев осунувшееся лицо Гарольда, колдомедик сразу погнал пациента на проверку, результаты которой вызвали у врача ужас.

— Боюсь, Вас кто-то очень серьёзно проклял, мистер Поттер, — покачал головой доктор. — Падает Ваш уровень магии...

Я про себя присвистнул.

— Грейнджер! — прорычал лорд.

— Что эта грязнокровка с Вами сделала? — спросил целитель.

Лорд Поттер-Блэк процитировал слова заклинания.

— Нет, это не она, — ответил колдомедик. — Не будет магия отзываться на призыв грязнокровки, да ещё и вставать на её сторону. А уж тем более с такими последствиями.

Результатом двух месяцев и полутора десятков консилиумов дали только один результат: уровень магии стабилизировался и начал потихоньку возвращаться к норме.

Гермиону арестовали, месяц продержали в аврорате, раз десять допросили под различными зельями и легилименцией, но так ничего и не добились.

С тем же результатом потрясли Уизлей.

Вежливо опросили новых друзей лорда Поттера-Блэка.

Тщетно.

Через три месяца магический уровень лорда Поттера скачком возрос до нормального уровня, а сова принесла короткое послание: "Мне чужого не надо", написанное знакомым почерком.

Девушку забрали прямо из школы, но уже через день выпустили. С извинениями. А аврорат ещё полгода лихорадило, вкупе с министерством и пытавшимся вмешаться Визенгамотом. По доносившимся до лорда сведениям, воду мутил какой-то бывший пуффендуец. Хотя барсуки бывшими не бывают и проносят факультетские связи сквозь всю жизнь.

Дело так и заглохло.

В толпе абитуриентов, чуть ли не штурмующих Оксфорд, мелькнула знакомая лохматая макушка.

"Эта грязнокровка ещё что-то мне выдвигала! То ли дело, слизеринцы, они — настоящие друзья, ни про какие долги не заикаются!"

Но как-то незаметно Гарольд оказался следующим поступающим после бывшей подруги.

— Хм, грязнокровка, — высказывание главы комиссии прозвучало почти в лицо Гермионе. На котором не дрогнул ни один мускул. — Посмотрим, как пройдёт тест на уровень магии, — и, уже обращаясь непосредственно к девушке: — Положите руку вот на этот шар. Если он станет хотя бы зелёным...

Всё так же невозмутимо Гермиона прикоснулась к артефакту.

Шар мгновенно налился зелёным цветом, который почти сразу же посветлел до жёлтого, затем выцвел до белого и ослепительно вспыхнул.

На отвисшие челюсти комиссии, право, стоило посмотреть.

— Ваши ТРИТОНы, пожалуйста, — слабым голосом попросил председатель.

Лорд Поттер (и я тоже) и не сомневался, что в оценках одни "П", и их будет раза в два больше, чем нужно для поступления. Как оно и оказалось.

Девушка отошла, и настала очередь лорда Гарольда Поттера-Блэка.

— Мистер Поттер, — тут же залебезил председатель, — прошу Вас, чистая формальность...

Польщённый вежливым обращением лорд положил ладонь на шар. Медленно-медленно хрусталь налился мутным болотно-зелёным цветом, словно артефакта касался не наследник двух древнейших и благороднейших родов, а обычный, пусть и чистокровный, волшебник. Ну или очень сильный магглорождённый.

Челюсти комиссии отвисли во второй раз.

— Лорд Поттер-Блэк, — заполнившая бумаги девушка наконец обернулась на собрата по поступлению и отвесила элегантный поклон.

На лице старавшегося держаться невозмутимо лорда мелькнула мысль: "Убил бы того, кто дал ей книгу по этикету!", ибо поклон оказался до мерзости издевательским: приветствие равной равного. И взгляд в сторону шара, на который Поттер до сих пор давил ладонью, словно пытался выжать более приличный цвет. Взгляд, намекающий "Ну мы же знаем, что там показывается и было показано..."

Дальше было ещё хуже. Экзаменатор задавал дошкольные вопросы и на каждый ответ восклицал: "Браво, мистер Поттер!" А с другого стола доносился тихий голос, принадлежавший "этой Грейнджер... или уже Уизли?", уверенно отвечавшей на вопросы, которые Гарольд без запинки и повторить с первого раза не смог бы...

— Удачи в учёбе, — пожелала девушка, выходя на крыльцо главного корпуса. И бесшумно аппарировала.

Университет стал для лорда Поттера-Блэка персональным адом. Практически каждый день видеть эту "грязнокровку" и знать, что сокурсница, обучающаяся на трёх факультетах сразу, при завышенных требованиях учителей везде получает высшие оценки по теории и практике. Даже учитывая, что примерно половина предметов совпадала, пусть и требовала различных уровней знаний.

Единственной отдушиной были полёты, в которых девушка показывала неизменное "чуть выше среднего".

Ещё выяснилось, что Гермиона так и осталась Грейнджер — с рыжим она разругалась в тот же день, после чего дороги остатка "золотого трио" разошлись.

Вообще, судьба Уизли сложилась окровенно говоря незавидная. Во время одной из проверок он вылетел из аврората, потом — из министерства, куда устроился благодаря протекции старшего брата. На полгода залетел в Азкабан. И это оказалось ещё не самое несчастное, что с ним случалось.

Десять лет пролетели, как миг...

Всеми правдами и неправдами, используя положение, деньги и дьявольскую изворотливость, маги старались попасть на инаугурацию. Один из членов Визенгамота пришёл с собственных похорон.

— Принимая должность Министра Магии, я, Гермиона Джейн Грейнджер, торжественно клянусь...

Заседание Палаты Лордов и Леди Магии проходило бурно. Брызгая слюной, а кое-кто и пеной, достойнейшие и благороднейшие представители аристократии обсуждали нового — первого магглорождённого — Министра. Или "выскочку-грязнокровку", если быть точнее. Тихим, но очень кислым островком в бушующей луже страстей выделялся бывший герой магической Британии, бывший Мальчик-Который-Выжил и в довершение всего бывший кандидат в Министры лорд Гарольд Джеймс Поттер-Блэк.

Зачарованные от проникновения нечистокровных и неаристократов двери внезапно распахнулись, и внутрь решительным шагом вошла обсуждаемая персона. За нею следовал некто в чёрной мантии с капюшоном, напоминая кому профессора Снейпа, а кому — молодого Дарта Сидиуса.

Возникшая было тишина, быстро сменилась гневными высказываниями на тему "что эта грязнокровка себе позволяет?"

— Собственные уложения читать надо, идиоты! — второй вторженец хоть и говорил негромко, его все слышали. И задохнулись от возмущения.

Занимающий три места Поттер не сомневался, что новый Министр не только читала эти уложения, но и знала их наизусть.

Пока волшебная аристократия искала подходящие слова, мисс Грейнджер подошла к кафедре и с лёгкой насмешкой оглядела зал.

— Ты, грязнокровка! — у кого-то не выдержали нервы. — Да кто ты такая вообще?!

— Признанная магией первая Леди рода Грейнджер, Грандледи Гермиона Джейн Грейнджер, — спокойно ответила та.

Аристократия онемела.

Пару минут девушка наслаждалась выражением лиц, затем добавила:

— Кто хочет оспорить решение магии, может поинтересоваться у лорда Поттера, насколько это приятно...

Тот вскочил с кресла.

Открыл рот.

Закрыл рот.

Сел на место.

Девушка с лёгкой усмешкой дождалась окончание пантомимы.

— Так же позвольте представить своего спутника, друга и в какой-то мере учителя, — Министр кивнула на человека в капюшоне. — Признанный магией чистокровный Лорд Слизерин, — он открыл лицо, и я увидел — самого себя. — Лорд Даркус Урсус Фейм...

И сон закончился. В голове мелькнула мысль "Интересно, мы выдержим троих спиногрызов?"

Я открыл глаза.

{от автора-2: конечно, Пуговку к полноценным волдырятлам отнести сложно, но всё-таки в большинстве её рассказов Гарри ведёт себя образцово гнусно по отношению к Гермионе.}