Алтарь мечты - Часть 1

От тех 'Я', которыми был 'Я', от того 'Я', который есть 'Я', тем 'Я', которыми могу стать 'Я'.

Часть 1. Колдун-шаман.

Август 2015 года.

Ноги греет костёр, слышен треск. Шумит ночная живность, шорох мелкой живности, стрекотание сверчков, изредка слышна сова, кажется сова, а может и не она.

Надо заснуть, погрузиться в глубокий сон. Рядом размеренно стучит в барабан мой друг и горит костёр. День был тяжелым и заснуть...

-Уууу... — Протяжно несётся над лесом.

Если воют волки, значит уже получилось. В нашем лесу их всех давно перебили.

Открываю глаза, и вижу: рядом со мной горит костёр, горит так же как и раньше, и так же я лежу на полянке, только под спиной нет каремата и у дерева не ждёт палатка и, самое главное, я не вижу своей спутницы. Впрочем, я слышу удары барабана, а значит она рядом.

— Я ждал тебя 'Жидкая Кровь'. — Недовольно обратилась тень, материализовавшаяся по другую сторону костра.

— Здравствуй 'Предок'. — Почтительный кивок дополнил мои слова. К его же приветствию я привык и оно меня уже не задевало.

— Ты почти готов к первому посвящению, стать слышащим духов. — Тень сделала паузу. — Завтра ты должен будешь принести богатые жертвы.

— Насколько богатые?

— Тебе в собаках?

— Да.

— Не меньше дюжины, желательно побольше беременных сук. Впрочем, кому я говорю, ученичёк. В любом случае, энергия лишней не будет, или тебе жалко для старика?

— Ни в коем случае Учитель. Я принесу в жертву даже больше.

Под кустами отразилось от волчьих глаз пламя костра. Одушевлённая тень? Может так, а может нет.

— Когда идти за тотемным зверем?

— Не раньше чем через лунный цикл после посвящения и не позднее, чем закончится зима.

— Наставник, можно задать праздный вопрос? Всё как-то забывал спросить, а какой у вас тотемный зверь?

Ученику шамана показалось, что на том месте, где должны быть губы предка, что-то дёрнулось, возможно, улыбка.

— Пещерный лев.

Сентябрь 2015 года.

Когда я почувствовал зверя, то понял, что идти надо будет далеко и при этом надо спешить, я опаздывал, не понимал почему, но знал это точно. Меня гнало, гнало на встречу с моим зверем, и он меня ждал.

Дух предка или это тень предка, я так и не разобрался, в общем, этот злобный старикан не захотел говорить, как именно, я буду добывать тотемного зверя. Сказал что там, на месте всё пойму. В итоге я взял лук и тур снаряжение.

Неделя поиска по лесам и вот она — судьбоносная встреча.

Когда наши взгляды встретились, я сразу понял, что лук брал зря. Нет, я относительно неплохо стреляю из 'традиционки', и может даже попал бы, по крайней мере, с 'читерскими' стрелами, в количестве двух штук, с подселёнными в них мелкими духами, но оружие мне было не нужно.

На этого красавца у меня даже рука не поднималась. Невероятный кошак, хищная киса была гигантом даже среди и без того не мелкого рода Лесных котов. Мы смотрели в глаза друг другу и наша связь крепчала. Кот был стар, очень стар, настоящий кошачий патриарх. Естественный окрас шерсти нарушался благородной сединой. Кот умирал, и знал это, чувствовал. Смерть должна была прийти в начале зимы. Мы смотрели друг другу в глаза вплоть до сумерек, а потом, он ушел. Я знал, что он вернётся и принялся за обустройство лагеря. Ночью, когда я сидел у костра, меня навестил мой кот.

Мы сидели рядом и, он даже разрешил себя почесать, почти как домашний кот, этот грозный хищник. Он сидел рядом и угасал, а звуки ночной жизни заполоняли лес, утверждая, что жизнь была, бурлит сейчас, и будет идти полным ходом дальше, кто бы ни умер.

Январь 2016 года.

— Пожалуйста, докажи мне, МНЕ!!! Что ты не просто псих, маньяк, режущий живность и видящий глюки шизофреник. Помнишь, ты говорил, что не поверишь в магию, пока не увидишь своими собственными глазами!? Я не знаю, что именно ты видел, что тебя убедило, но я так больше не могу! Докажи мне! Ради меня! Ради детей! Ради отношений! Я НЕ МОГУ ТАК ДАЛЬШЕ!!!

Мрачный парень сидел на диване рядом с той, кого считал своим другом и слушал истерику. Девушка была настроена решительно, её пугали перемены, происходящие с парнем и то, что, в начале, выглядело как забавная игра, некое необычное разнообразие среди серых будней, оригинальное хобби, превратилось в кошмар.

— Хорошо. — Глаза парня смотрели холодно и, как то, отстранённо. — Тем более мне уже есть что показать. Как я тебе говорил, я начинающий шаман, и пусть это не совсем то, к чему я стремился, да и собственных сил у меня почти нет, но пару доказательств я продемонстрировать способен. Я уже имею собственную маленькую свиту. — Парень положил рядом с собой на диван четыре металлических золотистых шарика-пульки от пневматики. — Смотри на них.

Шарики сначала неуверенно задрожали, а потом, резко взмыли вверх, на высоту полуметра. Глаза девушки расширились, а губы приоткрылись, показав белые зубки. Лицо парня же осталось безразличной маской, только один уголок губ слегка дёрнулся, наметив эмоции.

— Теперь смотри туда — рука резко дёрнулась в сторону стены и шарики метнулись в указанном направлении. Почти синхронно врезавшись в преграду, они выбили немного пыли и крошки от штукатурки, а в обоях появились четыре дырочки, расположенные на большом расстоянии друг от друга. — Духи слабые, да и, пока что, дорого обходится их содержание, не говоря о больших проблемах с точностью и попытках объяснить, чего именно я от них хочу, но это точно выбивается за твои представления о сверхъестественном. Ты довольна доказательствами? Или нужны ещё?

— Да. — Девушка кинулась на шею своего мужчины, а по лицу потекли слёзы. — Довольна. Ты даже не представляешь, насколько меня успокоил. Впрочем, наверное, представляешь...

Шаман обхватил девушку за плечи, прижал и молвил:

— Я не хочу тебя потерять.

— И я. Мне было так страшно... — Парень запечатал рот девушки поцелуем и начал стягивать с неё футболку.

Они лежали в постели и пребывали в состоянии неги после своеобразной разрядки нервов.

— А какие ещё доказательства ты мог показать? Если не сложно, то покажешь ещё что-нибудь?

Девушка ожидала какого-нибудь чуда. На спокойное и умиротворённое лицо парня наползла улыбка. Это было родное и привычное для девушки лицо милого друга, а не холодная маска чужака.

— Одно доказательство будет не сложно продемонстрировать, хоть я пока что и слаб. Я тебя кое с кем познакомлю. — Просто довольная улыбка превратилась в лукавую.

Девушка заинтригованно перекатилась на живот и приподнялась на локтях, а парень с удовольствием перевёл взгляд на её грудь, представшую в особо выгодном ракурсе.

— С каким-нибудь духом?

Парень потянулся к девушке и поцеловал шею, а потом грудь.

— Не совсем так. Помнишь, я ездил в Карпаты на всю осень и начало декабря?

— Тотем?

— Именно. Смотри на мою грудь. — Внезапно, девушка испуганно дёрнулась, а на груди парня, как будто внутри, появилось контурное изображение огромного кота, пристально смотрящее на девушку. Изображение было живым и подвижным. Потом, оно приобрело объём и цвет. Ещё мгновение и, уже сверху, на груди, сидел огромный кот.

— Это Патриарх — мой друг, спутник и тотем. Тебя представлять ему не буду, ибо он тебя уже знает.

— Красавец... — восхищённо протянула свидетельница настоящего чуда — а, можно его погладить?

Просто чудо для одного, почти смерть для другого и тяжелейший путь для третьего, который только начинался.

Июнь 2016 года.

Опять лес шумит листвой, трещит костёр, только вокруг день, а не ночь и слышно птичье многоголосие. Рядом сидела и охраняла покой спутница, не громко отстукивая на барабанчике нужный ритм. Дневная жара морит, склоняет ко сну, но сейчас шаману это даже на руку. Его опять ожидало общение с немёртвым предком-наставником.

— Ты быстро делаешь успехи, скорость, с которой ты обучаешься, радует старика. — Начал с похвалы наставник, а достаточно чётко видимое лицо источало благодушие.

— Благодарю Предок. — Сдержанно и настороженно ответствовал я. После первой ступени или, скорее даже, после появления кота, старик перестал меня называть 'Жидкой Кровью', кот его чем-то впечатлил, но похвала исходила от него редко и, как правило, была скупа, а тут такое начало.

Мы сидели разделённые костром. Рядом со мной чесал за ухом Патриарх.

— Скоро ты будешь готов пройти вторую ступень, стать видящим духов.

Я, слегка склонив голову, ожидал продолжения.

— У тебя хорошая девочка. — Внезапно сказал предок. — Какие у тебя на неё планы?

— Учитель?

— Время изменилось. Изменилось воспитание, система ценностей, мораль и новые поколения мне сильно не нравятся. Мягкие, бесхребетные, слабые и с психологией рабов и скотов. Я опасаюсь ученик. Да, ты более жёсток, чем многие окружающие тебя, готов пойти на многое, точно не раб, психика гибка, да и сила воли радует, ничего выдающегося, но вполне себе на уровне, однако ты так же мягок и уязвим.

Я начал догадываться к чему он вёл.

— Ты изучаешь шаманизм, но с теми полумерами, что ты сейчас себе позволяешь, особых высот не достичь. Часто нужны будут жертвы людские и, если с посторонними людьми у тебя вряд ли возникнут проблемы, то вот с близкими, скорее всего, будут. А ведь это будут особо сильные и ценные жертвы.

Да и воистину могучие слуги получаются из теней людей и зверей с прикреплением душ, те самые одушевлённые тени, о которых я тебе рассказывал. А самые верные и надёжные, выйдут из добровольно пожертвовавших собою членов рода. Я всех своих жён и нескольких потомков, а иногда это совмещалось, превратил в свои сильнейшие инструменты. Верные и защищающие от недобровольно обращённых одушевлённых теней, сделанных из врагов или просто несознательных членов рода, не понимавших великой чести и необходимости. Да и продлевал, таким образом, жизнь своей материальной оболочки более полутысячи вёсен, а род, всё это время, процветал и укреплял свои позиции.

И такие добровольные слуги, даже в момент твоей слабости, не набросятся на тебя, в отличие от недобровольных рабов. Своеобразная защита и страховка, без которой на третьем уровне посвящения, ступень 'Говорящего с духами', половина всех возможностей не раскроется. Как ты вообще планируешь работать с сильными духами? А на четвёртой ступени и подавно делать нечего, это будет самоубийством. По большому счёту, подобная могущественная свита серьёзно облегчит взаимопонимание между шаманом и духами, переведя общение на качественно иной уровень, а так же уменьшит стоимость услуг.

Предок замолчал, и повисла давящая тишина, не смотря на всё ещё доносящиеся до ушей звуки леса, которые, как будто бы, даже стали тише.

— Ты, конечно же, можешь полагаться на то, что никогда не ослабнешь и на атрибутивные предохранители, но последние — дело не надёжное, а многие духи с удовольствием тебя разорвут даже при намёке на слабость, и тут я ни чем помочь не смогу. Я перестал рассчитывать на атрибутику после тридцатой весны и достижения четвёртой ступени 'Повелевающего духами'. Конечно, я использовал их, но они были уже лишь вспомогательными инструментами упрощающими работу.

Опять повисла гнетущая пауза.

— Ты говорил про тени животных с прикреплением душ. — Нарушил я затянувшуюся тишину. — Они могут быть подобными добровольными стражами?

Предок хмыкнул.

— Опять полумеры. Для говорящего с духами, как самый минимум, это будет достаточно, скажем три или пять одушевлённых теней псов, но не для повелевающего духами. Тень пса будет много слабее и уязвимее подобной тени человека, причём последнее намного важнее. Если пятёрка псов, по силе, где-то как-то приближаются к одной простой людской одушевлённой тени, то их уязвимость никаким количеством не компенсируешь. Впрочем, для одного, максимум двух сильных духов их хватит, а десяток — достаточно обезопасит и от общения с тремя сильными. Но больше одушевлённых теней псов особого смысла содержать нет, потому что без человеческой тени на страже твоей безопасности, работа с более чем тремя сильными духами, будет неоправданно опасна. Кстати, не забывай, что чем дольше ты будешь жить, работать с тенями, с духами, а может и с демонами, чем больше разумных существ на протяжении своей жизни ты убьёшь, тем больше у тебя будет становиться врагов и тем большую, по численности и силе, свиту тебе надо будет содержать. А всех обиженных и убитых упокоить будет сложно и накладно.

— Я учту это Предок. Но мне хочется человеческого счастья. Мне нужны друзья, близкие, нужны помощники в мире живых, материальном мире. Существа, на которых можно положиться...

— И доверять. — Прервал меня старик. — Но в этом таится огромная опасность и угроза...

— Предательство. — Утвердительно продолжил я. — Именно этого я опасаюсь больше всего и, смею надеяться, что буду готов, если что...

— Самоуверенно, но я рад, что ты это понимаешь, вроде не дурак. А по поводу верности собачьих одушевлённых теней, тут тоже не всё так просто. Многие в процессе умерщвления перестают питать к своему хозяину тёплые чувства, что собственно говоря, вполне логично и хотя, в отражении тени, остаётся память об обожании и верности, однако смерть — слишком большой стресс, и ты можешь получить вместо верного стража ненадёжного раба, который будет слушаться только пока чувствует твою силу. Есть определённые способы...

Парень подложил ещё одну палку в огонь. Мощный пламень костра с трудом прогревал замёрзшего шамана. Всё-таки, подобные визиты даются отнюдь нелегко и недёшево. Горячий чай в термокружке, так же мало чем мог помочь, как и алкоголь.

— ... Вот такие пироги с котятами. — Парень закончил пересказ беседы с предком. Глоток чуть поостывшего чая смочил и подогрел горло.

— И нет других вариантов?

— Отчего же? Есть. — Рассказчик сделал ещё глоток. — Альтернативные ветви искусства. Однако зря ты думаешь, что они чем-то лучше и гуманнее. Для таких, как я, путь всегда будет кровавым и грязным. Это только у счастливчиков имеющих всё от рождения могут быть и другие пути. Но именно что только могут быть.

Шаман коснулся холодной рукой не прикрытого одеждой женского бедра и спросил, кивнув на палатку:

— Согреешь меня, малышка?

Утром молодой человек проснулся почти полностью согревшимся, хотя без особой нужды идти к Предку раньше чем через неделю было бы не разумным. До сих пор визит в мир духов холодил внутренности почти простого смертного. Вылезши из палатки, он увидел спутницу, сидевшую у костра и о чём-то размышлявшую.

— Доброе утро кис. — Парень сел на колени позади девушки и обнял её. — О чём думаешь, малыш? — И шаман слегка прихватил зубами женское ушко.

— Скажи, а какого возраста должны быть добровольные одушевлённые тени? — Неожиданно спросила девушка. Обязательно молодые и полные сил?

— Нет, конечно же. Возраст практически любой, главное — это определённая степень развития, хм... интеллекта, сознания. А сила уже вторична. Кстати, чем больше прожила одушевлённая тень при жизни в материальном мире, тем более развитой она будет там, более опытной. Грубо говоря, тень из дряхлого слабого шамана пусть бы и 'слышащего духов' будет посильнее парочки из простых молодых людей полных энергии. Тут уже вопрос плавно переходит к качеству и желательно соблюдать какой-то компромисс между развитостью, опытностью тени и силой самой тени. Впрочем, есть способы позволяющие оставаться вечно молодыми и сильными, но такие существа в добровольные тени не пойдут.

Парень прижимался к девушке и оба молча смотрели на огонь.

— Когда я состарюсь и смерть будет близка, то хочу стать твоей одушевлённой тенью. Я знаю, что это уже буду не я, но лучше какая-то часть меня станет навечно твоей свитой. Да и это лучше чем вариться в этой системе и стать винтиком-кормом-смазкой для какого-нибудь бога.

Парень крепко сжал женское тело и тихо произнёс:

— Родная.

Июль 2022 года.

— Предлагаю отпраздновать мою третью ступень Кисёныш.

— С удовольствием. — Моя спутница прижалась к груди, а я заключил её в свои объятья. — Что планируешь?

— Оставим детей родителям, а сами слетаем, мне подчиняется два сильных духа, и каждый спокойно унесёт на себе человека. Хочу поделиться с тобой этими ощущениями... это просто... что-то чудесное, когда тебя отрывает от земли и несёт вверх, как будто падаешь в небо. Будем летать как только достаточно стемнеет, дабы не смущать простых смертных. — Женщина счастливо улыбнулась. — Парить над огнями ночного города... это будет лучше обычных посиделок на крышах. Мы будем выше всех. Кстати, можно будет устроиться на пикник там, на площадке телевышки. — И мужчина махнул рукой, указав сторону. — А потом встретить в полёте рассвет, где-нибудь на природе, паря над землёй, обязательно рядом с водоёмом.

— Пикник с пивом?

— Нет, пиво хорошо, но лучше что-то более солидное. Давай Херес, и организуй закуску. Да и не дети мы давно, почти старики, тридцать пятый год разменяли, а на пару, так вообще семь десятков выйдет. — Оба заулыбались.

— Хорошо. А у меня будет небольшой подарочек...

— Интригующе. Кстати, мы ещё будем праздновать презент от моего предка.

— Тот череп, про который ты бредил, когда проснулся?

— Я не проснулся, а вернулся в эту бренную тушку, но да, ты угадала. Один из моих предков, польский колдун и шляхтич, бывший крестоносец, при жизни обладал занимательным артефактом, сделанным из черепа другого колдуна. Обязательно надо будет наведаться в тайничок...

Сидя на высоте более двух сотен метров, мужчина и женщина пили Херес и наслаждались жизнью. Иногда разносился смех, а иногда песни. Мелкие духи не давали звукам идти вниз привлекая персонал станции.

— Про мой подарочек.

— Да? — Мужчина повернулся к спутнице и та продолжила:

— Пусть мне многое не нравиться в шаманизме, для меня это слишком... грязно, противоречит принципам, но я готова пройти обучение и первое посвящение. Как я поняла, в этом случае тень из меня будет сильнее и полезнее?

Шаман молча приобнял женщину.

— Кстати, а что это за череп?

Спутницу снедало любопытство. Мужчина задумался, как объяснить, и после паузы произнёс:

— На какое-то время это будет мой новый наставник. Шаманизм — это, конечно же, хорошо, но вот ведь незадача: без свиты, без возможности платить за работу шаманы — почти никто, по большей части, хотя есть и, так сказать, с даром. Такие шаманы могут платить собственной силой, а не только чужими силами и жизнями. Они и сами по себе представляют уже нечто много большее, чем простой человек, да и без посредничества всяких сущностей могут многое. Они ближе к магам. К сожалению, у меня особого дара нет.

Шаман пригубил Херес и на автомате потянулся за сыром. Вкуса он почти не чувствовал, он ушел в себя. Его спутница, почувствовав настроение, постаралась поддержать своего любимого и прижалась плотнее.

— Прости. Опять депресняк?

Мужчина грустно улыбнулся.

— Лучше, чем было раньше. — Он откинулся на пол площадки и уставился в небо, на сияющие звёзды. — Уже известны пути, варианты развития и движения к мечте. С тех пор, как установилась связь с Предком, с этой Одушевлённой Тенью Великого Шамана, и через тысячелетия продолжающего своё существование, причем отнюдь не бедственное, я обрёл 'Надежду'. Омрачает меня лишь тернистость и длинна пути, но, тем не менее, есть какой-то свет в конце туннеля, надеюсь, что это не локомотив несётся мне на встречу. — Мужчина невесело улыбнулся своим мыслям. — Главное, что нет той безысходности, которая довлела раньше. Когда смотришь в будущее и понимаешь, что ты — лишь человек, и никак не вырваться за пределы, за рамки предначертанного простым смертным. Родился, учился, трахался, встроился в механизм социума винтиком-гаечкой-прокладочкой, может быть кого-то встретил, завёл потомство и в конце не столь уж продолжительного отрезка времени — сдох, а дальше — 'каждому по вере его', на корм к выбранной силе. И не останется нихрена, нихрена кроме потомства, обречённого на то же самое, если, конечно же, удосужишься это самое потомство оставить и не сдохнуть ещё раньше, чем было отведено твоему телу.

Он ещё раз пригубил херес, отстранил бокал, подумал и залпом допил.

— Знаешь, кисик, а я счастлив, счастлив от того, что имею шанс, только шанс, вырваться из этой замкнутой цепи, круговорота корма для каких-то там 'Высших' сущностей. Путь становления богом, попытка достучаться до небес. Мой предок практически достиг уровня мелкого божка. Если бы он набрал себе паству в приличном количестве и вышел на уровень мирового божества... — Шаман привстал, налил новый бокал до половины и за раз почти допил. — Кстати, он и набрал, отнюдь не много, но всё же. Вот только его вытеснили, а тех верующих, что не смогли обратить в свою веру, вырезали. Предок очень не любит христианство. Впрочем, старик и сейчас времени не теряет, нашел себе новых верян, не много, но они есть и дают стабильный доход, а он о них заботится, причём вполне реально заботится, честно, не то что прочие...

Шаман замолчал и звёзды, так же молча, отражались в его серо-голубых глазах.

— У этого великого предка дар тоже имелся, и ещё какой. Это выделяло его на фоне многих других шаманов. А вот у Польского шляхтича-колдуна, изначально почти не было дара. Помнишь чем отличаются колдуны от магов? Я тебе рассказывал. — Девушка кивнула, а потом ответила.

— У колдунов, как правило, нет дара и они его стараются заполучить и усилить всеми правдами и неправдами. Часто это простые смертные или обладатели очень маленького дара. Пользуются заёмной силой.

— Да, это одно из главных отличий. Возможность спросить совета и подсказки у древнего существа, видевшего многое и многое ведающего, да этот череп, а так же возможность что-то узнать у тени этого колдуна, дают мне шанс заполучить дар. И я его получу, во что бы то ни стало. Жаль что тень колдуна неодушевлённая, от него мало что осталось.

Мужчина сел и заявил:

— Завтра же ночью лечу в Польшу за наследством. Посплю, подкормлю духов и в путь, нечего откладывать такое дело в долгий ящик. Тем более что время, пока что, надо мной властно, меньше но всё же...

В нём заново, с новой силой разгорался огонь, сжигавший немолодого человека изнутри, заставлявший двигаться вперёд и стремиться, во что бы то ни стало, вырываться из проклятого круговорота людских судеб и предначертания. Не меньше жгла и неутолимая жажда магии, бывшая одновременно единственным выходом. Раньше этот огонь просто отравлял жизнь, тогда ещё молодому человеку, сейчас, это был дополнительный стимул воспользоваться выпавшим шансом.

Май 2023 года

— Что скажешь Ёрик, осилю ли я Жнеца?

Тот, кому был адресован вопрос, звался совсем не Ёриком и отличался редкостной молчаливостью, поэтому привычно промолчал. А может и не поэтому промолчал, ведь отвечать без нижней челюсти затруднительно, а если придать значение, тому незначительному факту, что собеседник умер более двух тысячелетий назад, то молчание будет выглядеть совершенно естественным.

Рука вопрошающего лежала на окаменевшем черепе древнего колдуна, ровесника Христа, только в отличие от последнего, колдун был редкостной посредственностью.

Знания, хранившиеся в его останках и полученные при жизни, являли собой редкостный минимум, необходимый начинающему колдуну. Он не стремился к 'лишним' знаниям и при этом, страдал таким недугом, как самоуверенность. Удивительно уже то, что он вообще пошел по такой специфической тропинке, как искусство, и достиг в нём каких-то успехов. Свои скудные силы он использовал лишь для самоутверждения и поддержания комфортного существования.

Подобное положение вещей продлилось лишь до встречи со своим более 'слабым' начинающим коллегой, не удосужившимся скрывать своё призрение к подобному образу жизни и такому использованию, пусть и очень слабенького, но дара.

Не обладая даже таким даром, молодой человек был жаден до знаний, обладал развитым воображением, хорошей фантазией и, как и любой колдун, честолюбием.

Одарённого сильно задело такое отношение от подобного 'недоколдуна'. Как итог самоуверенности — молодой 'недоколдун' отобрал у коллеги дар вместе с жизнью, став 'полноценным' колдуном, а из черепа сделал артефакт, своеобразный дневник жизни 'покойного', и непродолжительного периода после смерти. При этом посмертные знания представляли для начинающего особую ценность, явно не меньшую чем 'минимум' усопшего, а именно то, как отбирался дар, как создавался артефакт и некоторые комментарии от создателя артефакта.

Не обладая особой ценностью даже для среднего колдуна, череп свободно кочевал из рук в руки, терялся, находился и, в определённый момент, попал к очередному 'Ищущему Знаний', Колдуну-Шляхтичу, прибывавшему на тот момент в крестовом походе и успевшему разочароваться в вере.

— Молчание знак согласия — улыбнулся мужчина — впрочем, я считаю так же.

Колдун задумал сделать не самое сложное, но всё же достаточно серьёзное артефактное оружие, которое носило скорее ритуальное значение, чем боевое. Иллюзий касательно качества изделия с точки зрения современного кузнеца, мужчина не питал. Практический опыт ковки не был особо богатым, но главное — был. Самое сложное, что он сделал, было лезвием для хозяйственного ножа.

Нож походил на современный кухонный, однако лезвие имел слишком толстое. Длинна лезвия, составляла десять сантиметров. Рукоять — обычный прямой кусок орешника, более узкий у лезвия и слегка расширявшийся к головке, такая форма позволяет удобно резать, оттягивая его на себя. Подобные ножи были распространены и использовались в быту по всей Европе и Руси в период раннятины и средневековья.

Тогда, являясь шаманом второй ступени, 'Видящим Духов', он делал артефакт, под руководством предка, опираясь только на шаманские знания, сейчас же он открыл для себя новый раздел искусства, во многом пересекающийся со старым, но принципиально другой.

Кровь мощного крупного и сильного зверя, зрелого сторожевого пса, купленного для ритуала по созданию жнеца, впитывалась в лезвие серпа. Крепко связанная туша всё ещё дергалась в предсмертных конвульсиях. Немало крови оказалось как на начинающем колдуне, что требовалось ритуалом, так и на окружающих предметах, что колдуна совершенно не волновало. Якорь-предохранитель, которым служила подкова, источал жар и начал наливаться красным цветом. По правде говоря, из подковы вышел откровенно плохой якорь, но ничего лучшего мужчина попросту не придумал.

Ветер силы трепал одежду на колдуне и выпавшую из хвоста прядь русых волос.

Картина была сюрреалистичная, однако мужчину это волновало меньше всего. Об отсутствии случайных свидетелей он позаботился заранее, и не только избрав заброшенную мёртвую деревню, место однозначно безлюдное, но и поставив отпугивать случайных людей нескольких духов из свиты.

Слова, пассы, взаимодействие с материальными объектами сложной системы, всё это отбирало внимание почти без остатка. Жертвы, были принесены и цена — частично оплачена. Где-то на грани страховала личная свита колдуна-шамана, готовая прийти на помощь своему хозяину. А ещё дальше экранировали место проведения ритуала слуги Предка, во избежание внимания всяких разных.

Колдун ликовал! Нет, то, что магия существует, он знал и раньше, просто до этого, когда он полагался только на силы шамана, фактически работал не он, а существа иного плана бытия, и энергия, которой он расплачивался, почти не чувствовалась. Она была лишь слабой тенью от того, что ощущалось сейчас, впрочем, на четвёртой ступени было бы уже иначе. Сейчас же, через него текла сила, та самая сила, пусть заёмная, её немного и она слабая, пусть потом придётся расплачиваться, но сила текла и опьяняла, худо-бедно подчиняясь воле колдуна, и творил в этот момент именно он.

Внешние проявления ритуала были заметны и простому наблюдателю, в роли которого выступала камера, установленная на треноге и охраняемая от случайностей средним духом. И это были не только впитывающаяся в лезвие кровь, непонятные порывы ветра и сияние раскалённой подковы. Вокруг эпицентра событий колебался воздух как от жара. Металл лезвия серпа слегка потемнел и приобрёл матовость, а рукоять — где-то обуглилась, где-то лишь чуть покоричневела. Цвет подковы резко изменился и из малинового стал желтым. Тело пса усохло, разом превратившись в мумию. Внезапно потусторонний ветерок и ручеёк силы прервались. Серп воспарил в воздух, покачиваясь вверх-вниз. Он выглядел так, как будто бы его только что вынули из печи, сиял красным. Чёрной вязью выделялись знаки.

Неужели всё по плану, как должно быть? Засомневался колдун. А серп, как бы обманчиво спрашивал, ты точно хочешь завершить ритуал, ты уверен?

Завершающая фраза, которая должна была мгновенно остудить серп, одновременно закалив, и закончить ритуал, вместе с завершением принесла незапланированный сюрприз. Нет, серп остудился мгновенно, однако в этот момент рванула подкова, да с такими эффектами, как будто это была граната. Одновременно с этим, подкова выбила крошку и осколки кирпича из некогда жилого домика, тело пса рассыпалось прахом, а сам парень получил лёгкую контузию.

В ушах звенело и звуки доносились как через глухой шлем да ещё и с подшлемником. Мир вокруг слегка плыл. Шатаясь, он добрёл до улетевшего к стене сарая серпа, лежавшего как обычный кусок метала.

— Неужели не вышло!? В самый последний момент! — Потрясённо прошептал он.

Дрожащая рука приблизилась к серпу и почувствовала тот самый сквознячок, что ещё недавно бушевал в реальном мире, а резко вернувшаяся способность видеть в ином спектре показала, что перед ним лежит артефакт, внешне именно такой, каким он теоретически и должен был быть. Само собой теоретически, потому что каждое подобное изделие было уникальным, и повторить его в точности было практически нереально. Улыбка начала наползать на покрытое потом, а так же своей и собачьей кровью, лицо.

Наконец пальцы коснулись рукоятки. И тогда он почувствовал Жнеца и его возможности. Почувствовал как верного пса, как хищника, готового повиноваться его воле. По спускам серпа пробежались мерцающими угольками символы.

— ДАААА! — Раздался счастливый вопль, пролетевший над мёртвой деревенькой и угасший в подлеске. — Я СДЕЛАЛ!!! Я СДЕЛАЛ ЭТОТ

* * *

ЫЙ СЕРП!!! АААААА!!!

Мужчина упал на землю и залился смехом, голова всё ещё кружилась но, не смотря на не лучшее самочувствие, он был счастлив.

Любовно поглаживая рукоятку серпа, Колдун-Шаман думал о том, что это лишь малая часть снаряжения, жизненно важного снаряжения. Ведь, не имея возможности манипулировать объективной реальностью непосредственно силой воли подобно магам, слабые колдуны, да и многие не слабые, сильно привязаны к костылям — различным приспособлениям, посредством которых слабые колдуны и воздействуют на реальность. От универсального набора на все случаи жизни, до инструментов для узкоспециализированных задач, которые понадобятся пару раз в год, а то и реже.

Это не лучше свиты духов, просто альтернатива со своими слабыми и сильными сторонами, а я буду использовать и то и другое. Особенно серп, который нужно будет подкармливать, он будет становиться с каждой жертвой всё сильнее и сильнее.

Широкая улыбка растянулась на немолодом лице и решительно не собиралась его покидать. Мужчина смотрел в будущее оптимистично и дерзко.

Июль 2024 года.

Ради собственной мечты человек способен на многое. На очень многое. Безусловно, есть принципы, через которые переступать нельзя, иначе человек перестанет 'Быть'. Другое дело, что принципы определяем только мы сами.

Потерять себя можно сразу, или пошагово, не замечая этот процесс. Мы всю жизнь меняемся, но нужно оставить некий неизменный стержень, которым и будем 'мы'.

Как это ни грустно, но придётся стать маньяком, надеюсь не серийным, и мне хватит одной жертвы, впрочем, кого я обманываю, я уже выбрал свой путь, я согласился на цену. Путь колдуна невероятно грязен и я уже замарался, замарался хотя бы с теми же условно неразумными тварями, которых до этого приносил в жертву и как колдун, и как шаман. Именно условно неразумными, у них тоже жизнь, они тоже чувствуют и, мне кажется, что животные лучше многих из нас, слишком много в нас грязи, а они, пусть и проще, может примитивнее, но честнее и чище.

Первая по настоящему серьёзная жертва моего вида будет для меня особо дерьмовая, ладно бы кого-то, кого я и за людей не считаю, так ведь нет, для конкретной цели понадобиться молоденькая девушка. Главное, что у неё должен быть хоть какой-то потенциал, чем больше, тем лучше. А потом её ждёт ад, ад — растянутый на месяцы, ад для нас обоих, где умрём мы оба, и останется 'колдун'. Интересно, что у колдуна останется от меня?

Единственное моё оправдание перед самим собой, это то, что я принял решение. Есть цель, мечта, на алтарь которой я положу всё что смогу, не нарушив хотя бы главных принципов моего 'Я'. А 'Я', эгоист, бывший романтик, превратившийся в циника, который делит мир на круги — ближний, средний и остальные. По-моему, это предельно честно. Никакой красивой лжи самообмана, лишь тьма и демоны человеческой души. А мои принципы — они, в основном, распространяются на внутренний круг.

Хреново, что это единственный известный мне путь, но хорошо, что есть хотя бы он. На пути к своей мечте я готов пожертвовать очень многим, как частями себя, так и другими людьми.

Я моральный урод? Монстр в человеческом обличье? Чудовище? Может быть, но скорее Я — именно то, что называют человеком. Я — человек не побоявшийся заглянуть в свою бездну и в глаза своих голодных демонов, не ставший при этом в ужасе закрывать глаза и прятать голову в песок, причитая, что это неправда, это не я и не моё, или трусливо находить оправдания. Я постарался принять свою суть такой, какая она есть.

А вы заглядывали в себя? Вы на это вообще способны? Заглянуть и увидеть, увидеть то, что таится в вашей собственной душе, своих демонов, свою грязь и свои слабости, свои желания и страхи. Большинство скажет, что способны, и такого там точно нет... ну-ну, я хоть не лгу себе.

Жаркий день сменился чуть более прохладным вечером. В муравейнике, что зовётся городом, кишит жизнь: сотни тысяч людей, сотни тысяч мечущихся по своим делам 'разумных' существ. Реки людских масс разбиваются на более мелкие ручейки, а те, в свою очередь, на ещё более мелкие, и так вплоть до отдельно бредущих особей.

Я почти месяц ходил по городу, всматриваясь в молодых девушек. Ходил, ища хоть одну с достаточным даром. Искал и не находил, ходил по паркам, пляжам, клубам, университетам и школам. Но сегодня мне улыбнулась удача, я увидел её. Ещё ребёнок, девочка школьного возраста, где-то двенадцати-тринадцати лет отроду, нераспустившийся цветок, и дар, на её несчастье, оказался даже чуть сильнее, чем я искал. Она шла со своими подружками и о чём-то щебетала, а я пристроился сзади, почти дыша в затылок, шел, слушал, впитывал. Мой 'Шанс' даже что-то почувствовала, но не смогла понять, она оборачивалась, раз пять, а потом перестала обращать внимание на какие-то смутные чувства.

Да, легче было послать духов и не идти никуда, но я хотел проследить своими глазами, как бы познакомится, оценить лично. Эта прогулка длилась долго, но хоть я и устал, итогами был доволен, наградой и финалом стали адрес и квартира девочки, в которую я зашел след в след за своей избранницей.

Ходя по её комнате, я пытался понять и прочувствовать человека, маленького человека, который никому и ничего по-настоящему плохого, за всю свою короткую жизнь, не сделал. Ходил и смотрел на её родителей, которые по настоящему любили свою дочь, и в чью жизнь я принёс горе, о котором, пока что никто не догадывался. Слабым утешеньем служило наличие в семье второго ребёнка, маленького мальчика, кстати, тоже одарённого. Нет, его отсутствие мне бы не помешало, но, возможно, что из 'гуманистических' и практических соображений следовало бы их убить, поэтому наличию второго ребёнка я обрадовался, отец и мать должны справиться и пережить удар, хотя бы ради сына, а шум, который они поднимут вокруг пропажи дочки, реальных неудобств мне не доставит.

К ноге подошла хозяйская кошка, она смотрела на меня и чувствовала родство. Киса хотела тепла и ласки. Почему бы и не дать их, тем более, мне нравятся представители кошачьих. Кошка громко мурчала сидя на моих коленях, а я сидел на детской кровати, рядом со спящим 'Шансом' и раздраженно смотрел на розовые плюшевые игрушки, розовые тряпки, коробочки, наклеечки и тетрадки. Нет, это был не единственный цвет, но он преобладал и, лично меня, выводил из себя. Я его не любил и до, а теперь стану не любить ещё сильнее, потому что этот цвет у меня будет ассоциироваться ещё и с этой девочкой, которая ляжет на алтарь моей мечты.

— Как же мне с тобой быть. — Тихо пробормотал я. Вариантов мною виделось два, и один другого стоил, у обоих были свои плюсы и минусы и оба несколько отличались результатами на выходе.

В первом — я заставлял её влюбиться в почти сорокалетнего мужика, или сколько мне будет на момент, когда она дозреет, не важно, влюбиться в своего бога, до щенячьего визга, с силой и пылом первой серьёзной влюблённости, что тоже пойдёт бонусом и усилением эффекта. Влюбиться и с радость отдать абсолютно всё, что она имеет, в том числе дурочка будет готова отдать жизнь, и не только свою. При добровольной жертве, так сказать условно 'светлой', процесс поглощения нужно будет производить одним способом, система будет даже проще чем при 'тёмном' поглощении, и такое усвоится мною практически безболезненно и без особых потерь, почти в полном объеме, почти сразу. Себя я не сильно изуродую, да и окраска моя будет не такой уж 'тёмной' и грязной. Вариант очень заманчивый. Да и для девочки вариант будет более щадящий — жизнь с розовыми очками-шорами и смерть со счастливой улыбкой на лице.

Во втором — превратить жизнь в ад, физические страдания, ненависть, лютая ненависть ко мне, что свяжет нас не менее крепко, чем такая же любовь. И спутниками её будут не розовые очки-шоры с иллюзиями, а боль, безнадёжность, насилие с унижением и страх. И как завершающий аккорд, надеюсь, что девочка проклянёт меня перед смертью. Для меня 'тёмный' вариант будет намного более болезненным, деструктивным, а грязнее — вообще представить сложно. Имеет значение ещё и то, что те, кто смогут 'видеть', сразу увидят какое я чудовище, а пока шрамы и следы не улягутся, может пройти столетие, и хорошо, если одно, а не два. Всё поглотить не смогу и поглощать буду долго, но потери будут не очень существенными, система будет удерживать всё, что вырвется из жертвы, пока я это не усвою. Кстати, даже при чуть более низком КПД, я получу больше за счёт более мощного выброса в процессе агонии и в сам момент смерти. Ощутимо больше... вот только и тут есть загвоздка: что бы полностью принять силу, принять дар, потребуется много больше времени, чем при добровольной жертве. Это займёт годы, хотя определённым объёмом силы я смогу манипулировать сразу.

Первый вариант — просто мощный и быстрый ручей, второй — ревущая горная река, или скорее речка, но много более полноводная сильная и опасная для меня самого. А деление на тёмный/светлый варианты, это условно и, скорее, самообман. Грязными и мерзкими будут оба.

— Я выбираю второй. Прости девочка. Спи спокойно мой 'Шанс'. Мы станем близки, очень близки, ближе некуда, и так будет долго, но не сегодня и даже не через год. — Колдун-Шаман склонился над почти детским личиком подростка и прошептал в приоткрытые во сне губы: — Я умею ждать и я дождусь. — Он легко поцеловал её губы и погасил ночник.

Тёмный силуэт приблизился к открытому окну, забрался на подоконник и, посидев на корточках пару мгновений, прыгнул распрямляющейся пружиной, рухнув вопреки законам физики не вниз, а вверх.

Так ли просто найти тюрьму для жертвы и место, подходящее под ритуал, в одном флаконе? Оказалось не так сложно. По многим параметрам, мне подходила заброшенная деревенька, и не где-то, хрен знает где — в тайге, а в украинской глуши, где до города можно добраться за пару-тройку часов езды или за пару десятков минут неспешного полёта на сильном духе.

Как тюрьма — деревенька почти идеальна, вероятность появления постороннего, крайне низка. А если такой и появится, то не факт что наткнётся на ничем не примечательный заколоченный дом, тем более что я об этом дополнительно позаботился. Далее, уже есть материальная база, те же стены и потолок, хотя на момент первого осмотра нуждавшиеся в ремонте, однако уже не возведение чисто поля нового сооружения. А остальные руины — дополнительная маскировка. Так же важно то, что если узница вырвется на волю, вряд ли, но всё же, то людей встретить будет сложно, а значит меньше лишних жертв, да и нужно будет знать, куда именно идти, и идти долго. Так что, с моими способностями у неё не будет шансов, а я всегда успею отреагировать.

К месту проведения ритуала, в плюс можно записать и то, что по причине отсутствия людей, некому будет помешать мне в ответственный момент и что-то случайно нарушить. Место, имеет достаточно большую площадь, в виде всей деревни и прилегающей природы, и разместить магическую систему вполне реально, а система масштабная и сложная, так что это так же важно.

Ещё — здесь жили люди, это значит, что здесь они не только жили, но и умирали, а значит, остались 'Тени', и природа недалеко, так что можно рассчитывать и на разнокалиберных духов, как живших в людском селении, так и на природе и все они волей или неволей послужат моей системе. Благо подобное предусматривается и даже желательно, всё пойдёт мне на пользу. Надо будет только своих духов в момент проведения ритуала отослать.

Я оглядел тщательно подготовленное к содержанию 'Избранницы' жилище. В прошлом — чей-то дом, с двумя полноценными комнатами и какой-то проходной мини-комнатой, коридором-кухней с маленькой кладовкой, чердаком, с люком входа на кухню и парой окошек на улицу. Потолки были высокими и добраться до люка без лестницы или габаритной мебели являлось проблематичным, разве что коснуться в прыжке или с забегом по стене, а сам люк являлся весьма увесистым. Изменения по сравнению с прежней обстановкой заключались в замуровывании окон, забивании ставней и входной двери, замазки штукатуркой бывших розеток, трещин в стенах и потолке, выносе всей мебели, прибывавшей в отвратительном состоянии, и установки задвижки на люке со стороны чердака. Был ещё и люк в подполье, но я ограничился забиванием гвоздей в щель между полом и люком. Вход и выход планировались через чердачное окно, а потом через люк в кухне-коридоре. Все нужные для жизни вещи, кроме удобств пленницы, хранились на чердаке.

На бывшей кухне планировался душ, в виде таза и свисающего шланга с краном, отходящего от бака, установленного на чердаке. В качестве туалета планировалось использовать пластмассовое ведро с крышкой находящееся в одной из комнат 'Избранницы'. Для сна в комнате находился двухместный надувной матрас.

Температуру в помещении поддерживали духи, как и освещение, когда оно было необходимо, в остальное же время внутри была кромешная тьма.

Приготовления были сделаны задолго до срока созревания, темнице предстояло ждать.

Январь 2025 года.

Поцелуи подпитых подростков перешли в более активную фазу. Мальчишка лапал мою избранницу и, справившись с лифчиком, пялился на пока ещё недоразвитую грудь.

— Твою мать! — прошипел я, распахивая окно и отводя от него возможные взгляды. Забравшись внутрь, я решительно направился к подросткам.

Как бы у тебя отбить всякое желание девочка, хотя я сам виноват, надо было предвидеть подобную ситуацию заранее. Ладно, пусть будет грубый козёл в качестве первого опыта. И ещё что ни будь особо запоминающееся под конец.

— Зачекай. — девочка почувствовала какое-то беспокойство и не уверенность. Её партнёр никак не отреагировал и начал стаскивать с неё штаны. Попытка отстранить парня ни к чему не привела, он как будто не заметил слабых попыток. Тогда, внезапно почувствовав очень сильный приступ раздражения, она резко оттолкнула приятеля ногами спутанными штанами.

—

* * *

*!!! Да чё ты рыпаешься дура! Какого

* * *

ты

* * *

** творишь. — Прокричал обозлившийся партнёр, от толчка приземлившийся на задницу и очень болезненно ушибив при падении копчик. В ярости он вскочил и грубо схватил девочку за обе груди сразу, до боли сжав их неожиданно сильными руками.

— Ааааа! — Разнёсся крик боли.

Девчонка не до конца сознавая происходящее, дёрнула ногой и, не по-женски сильный удар в промежность, слегка приподнял грубияна в воздух. Грудь то он выпустил, после чего в полуобморочном состоянии обрушился всей массой на обидчицу, но потом жертва негуманного поступка выпустила ещё и содержимое своего желудка, причём прямо на плачущую, почти совсем голую девицу.

— Вместо того, что бы отдыхать и отмечать с семьёй наступивший новый год приходится вас тут развлекать. О, ещё участники спешат, теперь точно не соскучитесь...

За дверью комнаты раздались быстрые шаги, а окно, не дожидаясь появления новых действующих лиц эпохальных событий, так же незаметно как открылось, вновь закрылось, и гость полетел туда, откуда его выдернул сигнал тревоги.

Апрель 2027 года.

— Ты же вернёшься к нам?

— Да, малышка. Год, максимум два и мы снова будем вместе.

— Не скажешь?

— Нет. — Она отстранилась и посмотрела в глаза.

— А после?

Притянув её обратно, я крепче сжал объятья. Вдохнув запах волос, одного из немногих близких людей, я выдавил из себя ответ:

— Может быть. — И через пару мгновений продолжил: — Ты же знаешь, я тебе не вру.

— Но молчишь.

— Хотела бы сладкой лжи?

— Сам же знаешь, что нет.

— Жди и я вернусь, если всё ещё буду тебе нужен.

— Дурак! Ты всегда нам нужен.

— Посмотрим. Я действительно вернусь несколько другим.

— Ты говорил уже, — женщина невесело усмехнулась — может быть, наконец-то будешь счастлив, достигнув своей мечты.

— Это лишь этап, и за ним будет следующий. — Я улыбнулся. — До встречи, кисик.

Дар начал проявлять себя ночью, девочка долго не могла заснуть, чувствуя постоянно возрастающее беспокойство, а когда всё-таки под утро заснула, то видела какие-то кошмары не давшие отдохнуть. Утро так же не обещало ничего хорошего. Однако предчувствия предчувствиями, а в школу надо было идти.

— До побачення! — Прокричала она, закрывая дверь.

Удача, лифт на этаже, ведь на каблуках особо не поскачешь. Как только двери лифта сомкнулись, школьница почувствовала лёгкую головную боль и головокружение, миг спустя, к своему удивлению, она поняла, что лифт едет не вниз, а вверх. Неужели перепутала? Удивление стало ещё большим, когда кнопка STOP не отреагировала на нажатие, однако паники не было.

Потом глаза сомкнулись и, снова открыв их, она увидела приближающийся пол лифта. Перед тем как вновь потерять сознание, она подумала, что пол очень грязный и что она наверняка испачкается, а руки, почему то, не хотят выставляться вперёд.

Бум! С глухим звуком тело встретилось с полом.

— Доброе утро спящая красавица. — Произнёс мужской голос. Голова девушки раскалывалась. Слова звучали слишком громко, резко и от того особо неприятно. Голос был явно незнаком, но и чужим назвать она его не могла, ей казалось, что она где-то его слышала.

Разлепив глаза, она увидела перед собой немолодого мужчину, явно незнакомого, но тоже как будто бы где-то виденного.

— Хто ви? — Слабо спросила девушка. Потолок и мужчина медленно плыли над ней в какой-то дымке и глаза вновь сомкнулись.

— Сложно сказать, правда тебя шокирует, а врать не люблю, да и не к чему мне это.

Смысл дошел не сразу, но когда дошел, то девушка подобралась, ей не нравилось ни состояние, в котором она прибывала, ни смысл сказанного. Внезапно, она поняла, что лежит совершенно голая. Глаза широко распахнулись и уставились на равнодушное мужское лицо.

— Де я, хто ви, що трапилось, де мій одяг?! Що вам треба?! — Потрясённо прошептала-проговорила девушка приближаясь к состоянию истерики, после чего резко села.

— Сколько вопросов. — Не весёлая улыбка наползла на лицо незнакомца.

— Допоможіть!!! Ааааа... — Завизжала девушка. Неожиданно вопль захлебнулся в очень холодной воде.

Мир стал чётче и почти перестал плыть, но от этого картина радостнее не стала — рядом с мокрой испуганной голой девушкой, сидевшей на мокром надувном матрасе в непонятном помещении, стоял непонятный тип неопределённого возраста и держал в руках наполовину пустое металлическое ведро.

— Можешь не орать, тут тебя никто не услышит. — А потом более миролюбиво добавил — Ты проспала почти двое суток и твоему организму надо подкрепиться. — Как бы в подтверждение слов желудок заурчал, но был нагло проигнорирован хозяйкой.

— Будь ласка відпустить мене! Будь ласкоооо... — Завыла девушка.

Ещё одна порция воды окатила её, но вой не прекратился, лишь на миг захлебнувшись дабы возобновиться с новой силой. Лицо несчастной обожгла пощёчина и девушка, завалилась набок, скрутилась калачиком.

—

* * *

*!

Коротко ругнулся страшный человек. Девушка ждала ещё ударов, но их не последовало, больше ей не мешали выть и жалеть себя. Шаги начали удаляться, потом опять вернулись. Звук чирканья колёсика зажигалки и запах керосина. Треск чего-то загоревшегося и запах парафина вытеснил оставшийся от зажигалки дух. Неожиданно для девушки, комната погрузилась во тьму, и единственный островок света, был от слабого колеблющегося пламени крупного огарка свечи. Тяжелые мужские шаги удалились, и женские уши услышали какое-то хеканье и скрип, а через несколько секунд и тяжелый стук. Ещё через миг короткий металлический звук и тишина. Не было слышно ни скрипа, ни шагов.

До женского носа дошел запах гречневой каши и чего-то мясного. Укол боли и бурчание живота заставили заплаканную девушку привстать и оглядеться.

Огарок стоял на полу, рядом с одноразовыми пластиковыми тарелкой и стаканчиком. В неверном свете свечи была видна гречневая каша с сосисками, сверху политыми кетчупом, в саму кашу был воткнут кусок украинского хлеба и пара кусочков листа капусты, а в стакане была какая-то непрозрачная жидкость.

Живот свело ещё сильнее и девушка, не найдя вилку принялась есть дрожащими от стресса и слабости руками, помогая себе хлебом и капустой. Жидкость оказалась вином, точнее портвейном, который пришелся очень кстати и частично успокоил девушку, рухнув согревающим целебным зельем в давно не евший желудок.

Когда она доела, ещё недогоревший огарок неожиданно потух, распространяя характерный запах горелого и пленница оказалась в кромешной темноте. В помещении было жарко и темное. Девушка встала и пошла вдоль стены, она ходила, придерживаясь за стену, и пыталась понять в каком месте оказалась.

Следуя за всеми изгибами стен, она наткнулась сначала на пластмассовый таз, пустой, потом на дверь, но на двери не было ручки или механизмов открывающих замки, хотя остатки замков она нашла. Пленница долго её ощупывала и решила, что дверь либо открывается снаружи, либо не открывается вообще. Дальнейшие путешествие вдоль стен принесло лишь столкновение с пластмассовым ведром, в котором оказался песок вперемешку с опилками, и в конечном итоге вернуло её к мокрому надувному матрасу, от которого и началась слепая одиссея.

В темноте время сложно определять. Темнота давила, не меньше давила почти полная тишина. Когда становилось совсем невмоготу узница скребла ногтями поверхность матрас, на котором сидела. Матрас был мокрым и сидеть на нём было неприятно, пока она не догадалась перевернуть его. Она сидела, плакала, жалела себя и думала.

Где я? Кто меня похитил? Зачем? У нас отнюдь не богатая семья и серьёзных денег за меня требовать не удастся. Перепутали? Может всё же перепутали? Может быть отпустят? Или продажа в сексуальное рабство? Кажется, девственницы ценятся дороже обычных девушек, наверняка так и есть. Почему я ещё девственница, если бы не так дебильно прошел тот новый год, то меня, может быть, не похитили бы. Боже мой, как же всё глупо...

Матрас один, а если бы тут содержали многих, то было бы больше матрасов. Или каждой рабыне принесут потом отдельно? Помещение достаточно большое, в темноте сложно определить но, кажется большое.

А если маньяк? Боже, только не маньяк, я хочу жить. Лучше рабство, будет шанс вернуться, только бы жить...

Щелчок. Глухой тяжелый стук. Мягкий стук и резкое громкое дыхание. Тяжелые шаги и... глаза больно резанул свет.

— Молодец что поела. — Мужчина сел рядом с ней на матрас.

— Ви мене відпустите? Я все зроблю, будь ласко. Усе що забажаєте. Благаю... — Прошептала девочка с надеждой и мольбой в голосе. Слёзы снова покатились по лицу.

— Нет. — Коротко и лаконично ответил похититель.

— Чого вам треба? Хто ви? За що?

— Прости, просто тебе не повезло. — Сказал мужчина и девушка сникла.

Глаза пленницы достаточно адаптировались к свету и смогли разобрать внешность мужчины, в первый раз она его не разглядела. Она с тоской смотрела на немолодого, но вполне ещё крепкого мужчину, возраст на вид более сорока, точно сказать было сложно. Русые волосы тронуты сединой, а серо-голубые глаза смотрят холодно и отстранённо. Тело скрыто махровым халатом.

Холодок догадки пробежался по спине. Сейчас изнасилуют? Не может быть! А как же надбавка за девственность, или это не сексуальное рабство. Под халатом, скорее всего ничего не одето.

В тот же миг, вторя её мыслям, полы халата распахнулись, а сам халат слетел на матрас и девушка со страхом осознала что одежды под ним действительно не было.

— Ні! — Коротко взвыла она и попыталась вскочить с матраса. Сильные руки схватили её и швырнули обратно на ложе, жертва попыталась, подтянув ноги к груди, сильно двинуть мужчину в живот или куда придётся, однако, мучитель, перехватив обе ноги, перенаправил их движение чуть вбок и вверх, после чего рывком рук в разные стороны развёл женские ноги и навалился сверху между ними. — Ні! Ні! Ні! Ііііііііііі... — Взвыла ещё громче девушка, повторяя одно и то же слово как заведённая, как будто это могло спасти, а потом сорвалась на визг. Её руки рванулись к лицу насильника, но, почти достигнув своей цели, девичьи предплечья были перехвачены и рывком прижиты к матрасу. Ноги не могли сдвинуться, его колени упирались в матрас между ними, а тело мучителя придавливало низ живота... и что-то упиралось в живот. Девушка попыталась укусить горло или лицо врага, однако, стоило ему чуть приподняться и эти цели оказались вне зоны поражения, а наказание за попытку было почти мгновенным и жестким. Резко рванувшись вниз, он ударил своим лбом жертву в лицо. Коротко всхлипнув, девочка обмякла, лишь тихонько подвывая. Тогда вес мужского тела перестал придавливать таз и мужчина сместился чуть ниже.

Лишь после этого её промежности коснулось что-то тёплое, твёрдое и одновременно мягкое. Девочка дёрнулась и сжалась как смогла. Потом оно отодвинулось и ткнулось чуть выше, лишь тогда, упиревшись в губки, он чуть надавил вглубь и почти сразу же вернулся в исходное положение, а затем повторял это ещё и ещё, раз за разом потихоньку увеличивая глубину проникновения...

— Матуся. — Прошептала девушка.

Широко раскрытые покрасневшие глаза невидяще смотрели в потолок, а из уголков глаз беззвучно текли ручейки слёз, впитываясь в волосы и затекая в уши, чуть ниже, по щекам текла кровь. Ближе к переносице, над другими уголками, образовались два небольших озерца, колеблющихся и ненадолго уменьшающихся в глубине от ритмичных толчков тела. В воздухе чувствовался запах крови, не очень сильный, но заметный. Тяжелое мужское дыхание почти заглушало негромкое прерывистое женское.

Огромный синяк болел, и девушка прижимала к нему кулёчек со льдом, руки замерзали и она их по очереди меняла. Лицо было разбито, а с носом — вообще непонятно что, толи сломан, то ли нет, но оказывая медицинскую помощь насильник его несколько раз очень болезненно дёрнул и налепил на переносицу лейкопластырь. Ещё хуже было внутри, однако там помочь было нельзя ничем. Сейчас, в полной темноте и тишине, она находилась один на один со своими тяжелыми мыслями.

Какой-то урод, при дурацких, почти невероятных стечениях обстоятельств, крадёт её, содержит в каком-то непонятном помещении, насилует, лишает девственности, бьёт и явно имеет в отношении неё какие-то далеко идущие планы, не несущие ничего хорошего ей самой.

— Треба завжди у кожній ситуаці бачити щось добре. — Запнувшись она всё-таки смогла найти сомнительный плюс. — Наприклад мені не доведеться складати іспити. — Прошептала в темноту девочка, а потом вновь разрыдалась. Всегда помогавшая жизненная позиция, в этот раз не принесла облегчения.

Она жалела себя, родителей, вредного младшего брата, обоих бабушек и единственного дедушку, которые могут и не пережить известий о пропаже внучки. Вспоминала свою жизнь и о многом жалела, о не сделанном, о сделанном, но неправильно, о том, что скорее всего, уже ничего и не исправишь и несделанное так и останется в несбывшемся. Этого несбывшегося будет много, ведь она так молода, только начала жить. — Матуся... аааааа... за що мені таке...

На чердаке, сидя на каком-то ящике, мужчина смотрел на собственные, слегка дрожащие, руки. Потом он решительно потянулся к фляжке и крепко приложился к её содержимому. Смотря на прозрачный для него пол, и наблюдая за девочкой, он тихо произнёс в никуда:

-Прости, девочка... если сможешь.

Май 2027 года.

Человек приспосабливается почти ко всему. Узница так же не стала исключением.

Привыкла к темноте, к тишине, к регулярным изнасилованиям, после которых ей включали свет в душевой комнате, где она имела возможность помыться. Впрочем, после первого приёма душа, она начала туда ходить и в темноте. Девочка отчаянно пыталась смыть то, что смыть было нельзя.

Ещё приём душа сопровождался вручением зубной щётки и пасты. Раз в две-три недели он собственноручно коротко стриг её ногти, ей это даже казалось забавным, последний раз ей стригла ногти мама, когда она была совсем маленькой. Больше её веселил лишь процесс выноса ночного горшка. В эти моменты она особо злорадствовала.

Несколько раз, после первого акта насилия, она ещё пыталась сопротивляться, но потом перестала. Было неэффективно и травматично для неё самой. И когда она не попыталась оказать сопротивление, он сказал потрясшую её до глубины души фразу:

— Если насилие неизбежно, постарайся расслабиться и получить удовольствие.

Как правило, он был жесток и груб, но иногда, он был очень деликатен и, как это не дико ей показалось, нежен. Тогда она поняла, что от этого действительно можно получать удовольствие и стало как-то легче переносить происходящее.

Страшный человек спускался по три-четыре раза в день, хотя определить длительность дня в темноте было сложно, единственным верным способом была кормёжка. Кормление было трёхразовым, а еда — качественная и даже вкусная. В темноте многие чувства обострились, и вкус с обонянием тоже, поэтому еда так же стала своеобразным удовольствием, которое девушка старалась растягивать. Если она не ела сразу, то он уходил и она ела руками, да ещё и при свете свечи, гаснущей сразу же, как она доедала. Это её поражало особенно сильно. Несколько раз она, вместо того что бы поесть, пыталась при помощи свечи осветить темницу и обойти все помещения, но свеча гасла как только она приближалась к дверному проёму из спальной комнаты и есть приходилось на ощупь. В присутствии своего мучителя она ела при свете и столовыми приборами. В один из таких светлых приёмов пищи девушка с обалдением поняла, что не может понять, откуда именно идёт свет.

— Только сейчас заметила? — Улыбка, возникшая на его лице, была какая-то грустная и усталая. Через некоторое время он продолжил. — Ты, наверное, считаешь, что попала в лапы к маньяку? — Он выжидающе стал смотреть на девушку и та молча кивнула. — Ты почти права, — опять невесёлая улыбка — но я, скорее, ближе к учёному-авантюристу, не очень разборчивому в средствах и не признающему большинство постулатов морали современного общества.

Вот оно, сейчас он заговорит о своей навязчивой идее. Психи могут говорить о своей мании сутками. Может быть, удастся сыграть на этом и появиться шанс! — Дикая надежда вспыхнула в девочке. А 'маньяк' тем временем продолжил.

— Моя наука тебе покажется необычной. — Вновь усмешка и мужчина продолжил. — Магия.

Точно псих — подумала узница.

— Думаешь я псих, но как на счёт того же света, идущего из неоткуда и заполняющего всё, не оставляя места для теней? Это является вполне себе объективным доказательством, а не плодом больного воображения. Мог бы продемонстрировать ещё что-нибудь, но не вижу смысла. — После паузы он добавил. — Ты вряд ли поверишь, но почти всё, что я делаю, продиктовано необходимостью, а не моими прихотями. — Он забрал одноразовую посуду и направился к выходу.

— І чим саме продиктовані моє викрадення та ґвалтування? — Тихо спросила в спину удаляющегося человека девушка. Он остановился и, не оборачиваясь, ответил.

— Похитил, потому что именно ты мне подходишь, на твоё несчастье. Что касается физической близости, то это продиктовано магической необходимостью. Синхронизация, настройка, взаимопроникновение нашей энергетики, мне это нужно. — Непонятно ответил он и свет погас.

Июнь 2027 года.

— Сьогодні або завтра мій день народження. Найгірший день народження який у мене був. З шістнадцятиріччям мене. — Девушка уже давно не плакала, но вспомнив, что у неё сегодня-завтра, если она не сбилась со счёта дней, будет день рождения, дала волю слезам и жалости к самой себе.

Подливал масла в огонь ещё и факт серьёзной задержки месячных и девушка боялась, что беременна. Как бы в подтверждение, её подташнивало. Само собой девочку не вдохновляли ни неизвестность собственной судьбы, не говоря о судьбе ребёнка, ни личность отца, ни обстоятельства материнства.

Когда к ней с завтраком, обычно отличавшимся от обеда и ужина меньшей плотностью, спустился тюремщик, она, как бы ненароком, произнесла вслух.

— А в мене сьогодні день народження.

— Знаю. — Мужчина поставил перед ней еду. — Могу даже выполнить в качестве подарка, пару несущественных просьб, само собой в пределах разумного.

— Відпусти. — Без особой надежды попросила она.

Мужчина покачал головой.

— Можна подзвонити? — Просьба так же была задана без особой надежды.

— Подумай лучше о быте.

Девушка молча приступила к трапезе, по окончанию она попросила.

— Не вимикай будь ласка світло.

Мужчина всерьёз задумался, через половину минуты он произнёс.

— Я могу сделать так, что бы освещение было взято снаружи здания.

— Добре, а як це?

— Увидишь.

— Можна ще дещо попросити? — Почти вышедший из комнаты колдун остановился. — Тут дуже тихо.

— Ты любишь рок музыку?

— Так.

Мужчина молча вышел и свет за ним привычно погас.

Через непродолжительное время, кромешная темнота скачком сменилась ярким дневным светом, как будто не было потолка и стен, единственное что, свет был слегка рассеянным, как если бы он проходил через тонкую ткань. Слёзы потекли из женских глаз, привыкших к темноте, а на лице появилась улыбка. Ещё через некоторое время она услышала музыку и с удивлением опознала Angie группы Rolling Stones. С улыбкой она лёжа смотрела в потолок. Почему-то было одновременно грустно и легко.

С приближением вечера стало смеркаться и комната медленно погружалась во тьму. Пожалуй, это был лучший день её заточения, а музыка так чудесно заполнила пустоту и тишину тюрьмы. В эту ночь он был особо нежен и ласков, а потом ушел не сразу. Какое то время он лежал рядом, поглаживая влажную от пота девушку и ей это было очень приятно, она даже забыла о положении, в котором находилась.

— Тобі добре? — Неожиданно для самой себя спросила девушка. В ответ он поцеловал её в губы, потом в шею, а потом слегка прихватил зубами сосок и молча встал с матраса. Мужчина направился к выходу.

Прости, мелкая, но нам не стоит слишком сближаться. — Подумал про себя колдун.

Девушка, решив, что возможно сейчас подходящий момент для прояснения его целей, задала ещё один вопрос, только уже на русском языке, для удобства 'партнёра' и в надежде, что это повысит шансы получить ответ.

— Что тебе от меня тре... — запнулась на секунду и продолжила — нужно.

Ответа долго не было, девушка даже успела подумать, что его и не будет, но всё же темнота ответила:

— Ты и то, что ты носишь под сердцем.

Июль 2027 года.

Моя жизнь превратилась в ад.

Боль. Теперь она была постоянной спутницей его визитов, и, если раньше мучитель бывал груб только во время траханья, да и то далеко не всегда, то теперь можно было нарваться на побои и оскорбления даже во время еды.

В чём причина перемен?!

Опыт анального секса стал, пожалуй, самым безобидным из его нововведений и хоть изредка, но даже нравился. Он начал приходить с плёткой и палкой, которые обязательно применял каждый раз, правда, как правило, выбирал что-то одно и бил хоть сильно, но аккуратно и никогда не бил в живот. Изредка приходил ещё и со скотчем, которым связывал. Ещё реже — с иголками, которые втыкал в такие места, что я не могла шевелиться, или попросту возникала всевозрастающая дикая боль, правда, попадал далеко не всегда с первого раза, при этом мучитель ещё сверялся с какой-то книжечкой. Он унижал, заставлял унижаться, говорил гадости. Я пыталась его разговорить, но если он и говорил, то это не было моей заслугой, это было то, что он заранее хотел сообщить, или какие-то требования, или просто поток гадостей. Я всё выполняла.

Один раз, когда он засунул мне в рот, я со злостью и отчаяньем попыталась откусить, а если не получилось бы, то просто сделать очень больно. В итоге я получила ещё один сверхъестественный урок-подтверждение, рывок — и мой рот слишком широко открыт, а челюсть вывихнута. Потом он меня очень долго бил, очень сильно, я думала что умру, но травмы чудесным образом исцелились за пару дней. Я вообще восстанавливалась потрясающе быстро. Хуже было после избиения, он достал непонятно откуда нож и тот, как будто не заметив преград, отсёк мне мизинец на ноге. Боже.

А потом, через неделю, мне показалось, что ад кончился, он был нежен, ласков, я стонала от наслаждения, мне было наконец-таки хорошо, без всяких садистских добавок и, в пике моего блаженства, я... почувствовала... чудовищную боль в правой груди. Этот урод откусил мой сосок. МОЙ СОСОК! Боже! Откусил сосок! И это было чудовищно больно, после укуса сосок ещё держался, он его отрывал, целенаправленно отгрызал, а потом прожевал и проглотил...

А я была как будто распята, не могла пошевелиться...

НЕНАВИЖУ!!! ТВАРЬ!!!!! НЕНАВИЖУУУУУ...

Боль, ненависть, страх, отчаянье и даже похоть... Я чувствую их и впитываю, становясь сильнее. Это одна из форм силы, силы доступной колдунам, заёмной но подвластной... наверное, именно сейчас, я начинаю становиться настоящим колдуном. Сила пьянит и, я боюсь себе в этом признаться, но мне это начинает нравиться. Это как секс, как изысканное вино, как экзотическое удовольствие. Может это такой наркотик?

Мне очень жаль тебя девочка, но я не могу и не хочу останавливаться, всё слишком далеко зашло и я не остановлюсь... у меня есть цель, прости.

Август 2027 года.

Сегодня эта тварь пришла с плоскогубцами, у которых была выемка-бокорезы, и с видеокамерой. Он сказал, что бы я откусила себе фалангу мизинца на руке, а когда я стояла, ничего не делая, то безразличным голосом добавил, что в противном случае отгрызёт зубами второй сосок и я не смогу кормить.

Как страшно... Боже. Мой бедный мизинец. Я своей рукой откусила его часть.

УРОД!!! НЕНАВИЖУУУ!!!! УБЬЮ!!!!! ТВААААРЬ!!!!!!

Утром следующего дня, после завтрака, он пришел с мизинцем, запечатанным в целлофановый пакет, и с флешкой, положил это в картонную коробочку, запечатал и, к моему ужасу, написал мой адрес! БОЖЕ! Мои родители... БОЖЕ! ДА ЗА ЧТО ЖЕ!!!!!

Сентябрь 2027 года.

Накануне, девушка пригрозила самоубийством, на что негодяй лишь очень нехорошо усмехнулся и вот настала расплата.

— У меня для тебя сюрприз. — Сказало чудовище в людском обличии. — Сначала доешь, а то я знаю твою ранимую психику.

Аппетит у пленницы как рукой сняло, но тюремщик заставил её доесть. После, Колдун театрально взмахнул рукой в сторону стены и та, стала прозрачной. За ней отобразился сильно заросший сад и заборы.

— Я решил сделать тебе окно, а то вид стен, как мне кажется, тебе уже порядком надоел.

Потом мужчина ушел, а девушка прильнула к ставшей прозрачной стене. Она так давно не видела неба, облаков, солнца, травы, деревьев, даже простой земли. В воздухе летали бабочки и другие насекомые, не было только звуков.

Внезапно в поле зрения окна появился её младший братик. Рядом шел колдун. Лицо братишки было заплаканным, а глаза смотрели затравлено. Колдун что-то сказал ему и махнул в сторону стены, за которой находилась зрительница.

— Нііііііііі!!! — Завизжала девочка и безрезультатно кинулась на волшебное окно. С другой стороны стены, явно не видя её, осматривался испуганный восьмилетний мальчик, визга он так же не слышал. Потом неуверенно помахал куда-то рукой и что-то спросил у колдуна...

От происходившего за окном-стеной действа, к горлу поднимался ком. Слёзы застилали обзор. Это было хуже большинства пыток, что она пережила. ДА ЗА ЧТО ЖЕ!!!

Когда он зашел к ней внутрь, то он шантажировал её братом, и заставлял с радостью и желаньем кидаться делать абсолютно всё, чего он только мог захотеть, а главное предупредил, что в случае самоубийства, в плену, на её месте могут оказаться близкие люди. Брата она больше не видела, но мучитель говорил, что брат жив и сейчас с родителями, а лгать было бы ниже его достоинства и что до прямой лжи, он не опустится.

С ужасом, девушка предположила, что родители так же в плену. Но колдун опроверг это, согласившись показать их квартиру и спящего в собственной постели брата, рядом с которым сидела мать. Показ происходил при помощи того же окна.

Было ли то, что девушка видела реально? Она сомневалась, но вот угроза была реальна, а к данному слову, колдун относился серьёзно.

Октябрь 2027 года.

Что-то было не так. Чего-то не хватало.

С каждым днём она всё лучше и лучше чувствовала ненавистного колдуна. Нет, не настроение, не эмоции, он был как лёд, холодный и спокойный. Исключениями были некоторые моменты во время физической близости, лишь тогда, на самой границе восприятия, улавливались эмоции и состояние.

Иногда, во сне, она даже видела чужие образы, которые не могли ей принадлежать. Обрывками улавливала информацию, связанную с магией, которой бредил колдун. В основном она крутилась вокруг инициации и проклятий. Он чего-то опасался, возможно проклятия, которое она может наложить в момент инициации и это проклятие, в этот момент, будет обладать чудовищной силой, сродни посмертному. Знания, которые она получала, вносили в её душу ещё больше смятений и страха. Она чувствовала, что знания не пустые, ведь где-то на грани, ощущалась сила и право ею повелевать. Ещё не сейчас, но скоро. У неё был шанс, который она не собиралась упускать. Шанс ударить врага его же оружием... Шанс отомстить... Шанс его уничтожить!

Сегодня всё было не так. Утром не было завтрака, как не было с рассветом и самого света, даже ночью не было так темно, какой-то свет всегда присутствовал, сейчас она оказалась снова в темнице. Музыка так же не заиграла. Может она ошиблась со временем и ещё глубокая ночь? Однако внутренние часы и чувство голода утверждали обратное.

Когда он ходил по чердаку, сквозь потолок доносились шаги и иногда скрип. Это пугало. Раньше звуков не было вообще. Потом она услышала щелчок запора на люке и глухой звук падения крышки люка на чердаке. Пляшущий пучок света не был похож на обычную иллюминацию. В проём спрыгнул колдун. Свет исходил из фонаря, который держался ремнями на голове. Пройдя по углам комнаты, он положил четыре электрических лампы на батарейках.

Всё было необычно. Он пришел совершенно обнажённым и покрытым смутно знакомыми символами и чертежами. Потом, девушка с удивлением поняла, что комната и она сама, так же покрыты символами и чертежами, а матрас, так тот вообще лежал в центре какого-то сложного чертежа.

Наверное, он усыпил меня и сделал всё это во сне. — Подумала девушка.

— Здравствуй. — Наконец произнёс он и, как бы шутя, продолжил: — У меня есть для тебя три новости.

— Погані? — Нервно улыбнувшись, попробовала отшутиться девушка.

— Это тебе решать. — Мужчина подошел и прислонил ладонь к женской щеке. Она чувствовала волнение, решительность, опасение и грусть? Сожаление?

— Ти сьогодні забув палицю та батіг, тобі набридло, чи відчув себе врешті решт справжнім чоловіком і без них? — За издёвкой девушка пыталась скрыть всё возрастающий страх.

— Я всё расскажу после траханья. — Резко молвил колдун и отошел от неё на шаг.

— І як це сьогодні буде? — Девушка даже оскалилась, чувствуя что уже можно, что что-то бесповоротно изменилось.

— Банально и без извращений, только сегодня тебе надо будет быть активнее.

— Аха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха...

Разрывая осязаемое напряжение в воздухе, пронёсся истерический смех. Выплеснув в смехе эмоции, она кинулась к колдуну, потому что просто стоять и ждать не могла, настолько страшно было. Сейчас она хотела, что бы всё поскорее закончилось, ей казалось, что от страха она сошла с ума, возможно так и было.

Колдун как всегда не обманул, во время самого процесса сюрпризов не было. Он ничего не откусывал, не отрезал, даже не бил. Было страстно, эмоционально и, как-то, по-звериному, как будто у обоих долго не было партнёров и оба изголодались. Было так, как будто в последний раз. И, несмотря на интенсивность процесса, действо длилось долго. Они оба оттягивали момент окончания.

Она боялась, в воздухе чувствовались её страх и напряжение, а ещё она ненавидела его и он это точно чувствовал. Это было более интимно, чем даже любовь, добавляя остроты чувствам, добавляя пикантности.

Женская голова запрокинулась к потолку и из раскрытого рта, более ничем не сдерживаясь, вырвался крик, вопль души, выплёскивая наружу коктейль из своих чувств:

— Аааааааааааааааааааааааааааоооооо... — Её ногти впились в спину колдуна и из под них потекла кровь, из девяти ранок. Её ноги плотно обхватывали мужские бока и спину, не смотря на то, что мешал сильно увеличившийся живот. Сейчас она ни о чём не заботилась, кроме того что бы крепче вцепиться в этого самца. Всё застыло. Лишь тяжелое дыхание и ощущение что он внутри сокращается, пульсирует, выплёскивая содержимое в её чрево, его дрожь, выдавали то, что время идёт дальше и миг не застыл.

Потом девочка обмякла и раскинулась на матрасе. Чуть согнутые ноги были широко разведены, а грудь с животом тяжело поднимались и опускались. Её глаза сверкали. Кроме сброса напряжения и появления состояния неги, было что-то ещё... она чувствовала... реку силы. Она была рядом, ещё чуть-чуть и...

— Да, детка. Это первая новость — ты на грани, дорогая 'Ведьмочка', скоро твоя сила хлынет в тебя рекой, ты это и сама чувствуешь. Кстати, я этому помогу. Сегодня будет инициация.

Состояние покоя резко сменилось настороженность, а мужчина занял сидячее положение. Он сидел на коленях между её раздвинутых ног.

— Не стреляй глазами, пока что ты, такими выстрелами, мне не навредишь. — Один уголок губы чуть приподнялся вверх, обозначая своеобразную полуулыбку.

— Вторая новость — это то, что у тебя двойня. — Дыхание девушки перехватило, а глаза широко распахнулись. — Признаться, когда я это увидел, то это был очень приятный сюрприз. И у обоих есть дар, пусть слабее твоего, но есть.

Девушка, не меняя положения тела, напряженно смотрела на него ожидая вполне логичной подлянки. В контексте всего, что она успела узнать о нём, это было бы логично. Опять в воздухе повисло напряжение готовое взорваться сверхновой.

— И третья новость... — Тяжело рухнули слова в тишину. — Сегодня всё закончится. Ты отдашь мне свою силу и жизнь, а заодно и детей...

— НІ! — Яростно взрыкнула девушка и энергия хлынула в неё потоком и...

Страшный, перемигивающийся красными угольками серп, материализовавшийся в руке палача, рванулся к женскому чреву. Всё было тягуче, как под водой, и она ничего не могла сделать...

Вот кончик изогнутого лезвия упирается в чрево над лобком и натягивает кожу, девушка это не видит но чувствует, вот кожа подаётся и обжигающее льдом лезвие проникает вглубь, вытягивая живое тепло и неся могильный холод. И время резко ускоряется... Почти мгновенно крестовина страшного орудия, безболезненно, как под наркозом, упирается в края раны и колдун, выпустив рукоять, рывком отскакивает от жертвы.

Вспышка боли! Крик застыл, не в силах выйти из горла, как не в силах был выйти любой звук. Картина окружающего мира перед девушкой померкла, заполнив обзор тёмно-синим, почти чёрным, а потом медленно прояснилась. Она неверяще уставилась на торчащую из неё рукоять страшного орудия. Сила жизненная и магическая, с каждым мгновением усиливающимся потоком, утекала из неё и так и неродившихся детей. Вот только если жизненная утекала, то магическая ещё и прибывала.

Они смотрели друг другу в глаза, палач и жертва. Выражение его глаз она понять не смогла, да и не хотела, а его лицо было мёртвой маской. Гримаса боли, ужаса и отчаянья на женском лице сменилась маской ненависти. Глаза превратились в два чёрных сверкающих камня, а приоткрытый рот, с трудом выдавил два слова:

— Проклинаю тебе. — Она хотела сказать что-то ещё, но уже не смогла.

Мощь, копившаяся в умирающем теле, всё сметающей лавиной хлынула в направлении убийцы. Сознание померкло... и уже навсегда.

Женское тело обмякло.

Реальность шла рябью, текла, плыла, токи магии пронизывали её и корёжили.

Колдун, выгнувшись назад, парил в полуметре над полом, почти упираясь в потолок, а его рот был раскрыт в беззвучном крике. В его глазах плескались нечеловеческая боль и наслаждение. Его корёжило, сминало, ломало, разрывало... его меняло, собирало заново. Здесь умерли не трое, а четверо, принесённые в жертву, и на основе четвёртого рождалось нечто новое или, скорее, перерождалось, но сути это не меняло. Здесь была принесена жертва на алтарь мечты, жестокая, бесчеловечная, но лишь по меркам морали современного человека этого мира.

Неожиданным рывком, тело девушки поднялось в воздух... но это уже была не она.

Кожа стала почти прозрачной и сквозь неё чётко просматривался череп, а из чёрных провалов бездны, возникших на месте глаз, на колдуна глянула смерть. Серп попросту выскользнул из плоти и упал вниз но, не долетев до пола считаных сантиметров, завис, его лезвие было покрыто зелёной чуть светящейся слизью, вперемешку с чем-то чёрным. По-птичьи хищные лапы, некогда бывшие нежными женскими руками, рванулись в сторону убийцы... Рванулись и завязли в воздухе, неспособные даже пошевелиться. Лапы начали растворяться, а за ними и тело могущественной нежити. Поняв это, Баньши исторгла свой первый и последний вопль, выплеснув туда чудовищные, даже по собственным меркам, силу и ненависть.

Однако колдуну он не навредил, ведь они были одним целым, ещё тогда, когда девушка была жива, уже тогда она ему принадлежала. Хозяйка губительного вопля так же стала частью нового существа, рождавшегося в корчах мира. Ураган силы, снеся стены и крышу ничтожного домика, поднялся к небесам.

Бесновалась стихия, бесновалась сама магия, бесновалась ткань мироздания, сама реальность...

— Знаешь мальчик, это было... феерично. — С трудом подобрал определение Предок, материализовавшийся в реальном мире. — Но теперь тебе надо бежать. Как бы я не ненавидел Христианского Бога и его псов, но недооценивать врага не стоит. Беги, малыш. Теперь тебе путь только на тропы между мирами, хотя бы на десятилетие-другое, а лучше на столетие.

Лицо седого молодого человека, лет двадцати, двадцати пяти, взглянуло на Сущность, стоявшую рядом, двумя сгустками мрака.

— Хотя сначала тебе надо хоть чуть-чуть освоится с силами и... новыми особенностями ... хм... — Дух запнулся и после паузы продолжил. — В любом случае, время у тебя есть, как я и обещал, по мере сил я прикрыл твой ритуал, но всплеск и искажения были настолько мощны, что часть наверняка проскочила наружу. В этом и был обман Сиды, её душа и тень, даже через такое время, мне не покорились и выбрасывают подобные номера, впрочем, глупо жаловаться, вышло на загляденье, и ни словом не соврала.

Я стар и далеко не всемогущ. Пусть не сразу, но даже слабые возмущения придут проверить, а когда поймут, что именно тут было, то лучше тебе будет уже прийти в себя... Мне интересно с тобой, мальчик, и будет жаль, если ты глупо сгинешь. У тебя есть перспективы. И ещё, надеюсь, что ты меня слышишь и понимаешь: в твою систему попалось даже два демона. Советую потом поискать их останки, пригодятся. — Взгляд предка упал на серп и брови поднялись вверх, а на лице появилась улыбка. — Ай да Сида, ай да сука...

С этими словами Великий Шаман исчез, а то, что некогда было простым колдуном, село там где стояло, посреди аномальных руин заброшенной деревеньки. Сильно изменившийся серп, подёргиваясь, подтащился к голому хозяину и, коснувшись его рукоятью, замер. Начинался дождь. Холодный октябрьский дождь.

Вечером следующего дня, голый парень развёл костёр, но сделал он это не с помощью зажигалки или спичек, а куда более экзотическим способом. Какие-то доски, палки и даже вырванный с корнями пень слетелись в одну кучу. А потом, парень поднял руку ладонью вверх. За кистью остался след, как от чёрного жирного дыма и в этом дыму проскакивали искры и сполохи пламени. Собранная куча деревянного мусора, не смотря на влажность, как-то резко осела и, частично превратившись в пепел, а частично в угли, уверенно занялась. Костёр запылал знатный. Ещё топливо — и пламя с удовольствием приняло новую жертву.

Его волосы вновь были русыми и без единого седого волоска, а глаза серо-голубыми, но что-то в них было не так, что-то неправильное.

— Предок! — Страшный голос вырвался из уст человека, человека-ли? — Я знаю, ты здесь!

К концу фразы голос стал нормальным. В реальном мире появилась Одушевлённая Тень Великого Шамана. Мало кто мог увидеть явившегося, ибо он был не совсем в этом мире, однако звавший увидел, увидел и без транса. Пришедший смотрел в глаза далёкого потомка, что-то ища в глубине.

— У меня есть незаконченные дела в этом мире и были даны обещания, а через десятки лет они потеряют свою актуальность. В то же время 'Псы Господние' за спиной меня также не вдохновляют.

Повисла пауза.

— И?

Пламя костра разгоняло ночную темноту и добавляло к звукам ночного леса потрескивание и редкие хлопки. У костра сидел человек и смотрел на танец языков огня.

— Прости меня девочка, если сможешь... — прошептал он в темноту. Он знал, что больше нет ни девочки, ни её души, ни даже тени. Наверное, он просил прощенья у себя... и у той части себя, что когда-то была...

Ноябрь 2027 года.

Они встретились, снова встретились после долгого расставания, им было о чём поговорить. Колдун, он же — шаман третьей ступени, говорящий с духами, и шаман первой ступени — слышащая духов. Колдун — выглядящий молодым парнем, немногим старше двух десятков и его спутница — усталая женщина, разменявшая четвёртый десяток. Между ними горел костёр.

Он рассказал всё. Всё что было, как было и для чего именно он это делал. Сейчас ему было важно, невероятно важно, что скажет этот человек, как отреагирует и главное — сможет ли принять, принять таким, каким он есть, каким он стал. Само собой, ничего не стоило соврать, или о чём-то умолчать, поменять акценты и это даже сработало бы, но, это не стоило бы ничего кроме принципов. То — за что он так крепко держался. И ещё, женщина его любила, по-настоящему, и для него было особо важно, что бы она любила ЕГО, а не образ того, кем он выглядит, показывает себя.

Слёзы текли по женскому лицу, тихо катились вниз по щекам, потом она встала и обойдя костёр села рядом с ним. Её рука приблизилась к щеке любимого, да, до сих пор любимого мужчины и, коснувшись, ощутила холод. Таким холодным он бывал после длительного пребывания в мире духов.

— Давай я тебя согрею. — Предложила женщина.

Колдун грустно улыбнулся и отрицательно помотал головой.

— Нет, малыш, этот холод ты не выгонишь из меня, скорее он тебя саму заморозит. Тут мне доктор только я и время. Кстати, лучше тебе не касаться меня, даже через одежду.

С этими словами он чуть отодвинулся, а женщина, подобрав колени к груди, уткнулась в них и всё-таки разрыдалась. Мужчине очень хотелось подойти и обнять, и ей хотелось того же, но пока что было нельзя.

— И как долго?

— Не знаю, думаю несколько лет.

Они снова замолчали. Слышен был лишь треск костра и шумы ночного леса.

— Не жалеешь?

После недолгих размышлений колдун ответил.

— Нет. — И после паузы всё же развил мысль. — О том, что сделал, не жалею. Да, девочку жалко, невинная жертва, но я бы сделал всё ещё раз, будь в этом ещё необходимость. Достоевскую проблему я для себя решил давно и рефлексировать глупо, ты меня знаешь. Да — тошно, противно, мерзко и что дальше?

Женщина достала термос и разлила содержимое в две термокружки. В воздухе поплыл приятный аромат глинтвейна. Её спутник с благодарностью принял кружку. Через некоторое время женщина спросила:

— Как её семья пережила пропажу? Ты интересовался?

— Конечно, да и периодически мониторил. Им очень тяжело, но держатся молодцами. В конце концов, для них она только пропала, а не умерла. Ничего кроме факта пропажи не известно и не станет известно — ушла в школу и не дошла. Надеются на лучшее, а оставшегося ребёнка берегут как, не знаю что, впрочем, это естественно, только сомнительно, что это пойдёт мальчику на пользу.

Дальше они пили глинт молча. Костёр догорал и мужчина поднялся на ноги.

— Тебе пора, прости.

— Ты опять уйдёшь? Оставишь нас?!

— Да. 'Псы господние' рано или поздно поймают след и придут по мою душу, а заодно, для профилактики, прихватят и всех близких.

— Мне всё равно... я хочу быть с тобой...

— Прости, что так вот...

— Ты не понимаешь... — А колдун, как будто бы не слыша её, продолжил:

— Думаю побродить за пределами нашего мирка лет пять. Я бы взял вас с собой, но ты далека от искусства, несмотря на первую ступень и слабенький дар, да и очень крепко встроилась в систему, пустила корни в этом мире...

Дети, для них я странный, да, с какими-то сверхъестественными способностями, но в магию не верят, забавно и обидно... а меня считают экстрасенсом с паронормальными способностями мозга. Они дети современного мира и твои. И для них так же будет неприемлема цена...

А я слишком много уделял времени и внимания себе и магии, не уследил, моя вина. Но, это всё вторично, самое главное — это то, что я узнал про междумирье. Это крайне опасное место, и не с моими силами и умениями водить туда неподготовленных, тем более что мне с силами осваиваться не один десяток лет. Как бы самому не сгинуть.

— Кого ты уговариваешь? — Обречённо спросила женщина.

— Наверное себя...

Опять повисла тишина.

— Я тебя люблю. — Сказала женщина.

— Я знаю родная, и благодарю тебя, кис, я обязательно вернусь, может позже, чем рассчитываю, но вернусь. Жди, малышка...

Впервые со дня того ритуала, в его душе вновь появился небольшой огонёк, огонёк который начал греть.