Багровый дневник (Закончено)

Ольга Мигель

Багровый дневник

Глава 1

Книга в красном переплете

Сон не хотел отпускать ее — словно липкая паутина, обволакивающая хрупкое тело с головы до ног. Сильнее всего она вцепилась в веки, и Диане пришлось приложить немало усилий, прежде чем большие темно-серые глаза увидели полоску света, пробивающуюся сквозь тяжелые бархатные шторы.

Найдя взглядом часы, девушка немного успокоилась: всего лишь полвторого. За те восемь из восемнадцати лет своей жизни, что она провела вместе с Кадо, Диана полностью перешла на ночной режим и, обычно ложась спать на рассвете, редко когда вставала раньше пяти часов вечера. Ее же опекун всегда просыпался после заката — когда она уже успевала перекусить и нарядиться в так любимые им готические платья.

Потянувшись в постели, Диана довольно прищурилась и сладко зевнула. Вот только ощущение нежного восторга все сильнее перебивала непонятно откуда взявшаяся тревога, которую девушка никак не могла объяснить. И чем больше она думала о Кадо, тем сильнее сжималось сердце. Эти чувства стали так невыносимы, что Диана, растеряв остатки сна, села в кровати и потерла виски.

Кадо удочерил Диану чуть менее чем через месяц после того, как ее родители погибли в авиакатастрофе. Но при этом девушка даже тогда не видела в нем отца — скорее друга, который помог залечить душевные раны; друга, который возродил в ней желание жить. Кадо всегда поддерживал ее и обеспечивал всем, в чем она нуждалась. С самого первого дня Диана проводила с ним все ночи напролет и даже как-то не задумывалась о том, чтоб потратить свое время на общество кого-либо другого. Став спутницей Кадо, она никогда не ощущала себя отдельно от него. В глубине души девушка понимала, что это неправильно — строить весь свой мир вокруг одного единственного человека, но и смысла в том, чтоб жить как-то иначе, она для себя не находила.

Встав с кровати, девушка накинула халат и вышла в коридор. Дверь комнаты Кадо находилась напротив и сегодня Диана, сильнее, чем обычно, ощутила желание войти в нее... но так же, как и за все семь лет до этого, не решилась ослушаться приказа опекуна никогда не заходить в его комнату.

"В самом деле, чего это я мельтешу? — выругала себя Диана. — Он ведь никогда не просыпается так рано, да и я тоже".

Сама не понимая, зачем вышла из комнаты в таком виде, девушка вернулась к себе. Не в силах снова заснуть, она переоделась и уложила длинные вьющиеся каштановые волосы. До пробуждения Кадо у нее был впереди целый день, который Диана решила посвятить чтению.

"А почему бы мне сегодня, собственно, не побыть плохой девочкой до конца?" — улыбнулась про себя Диана и помчала в библиотеку вместе с разогретыми в микроволновке куриными ножками, которые остались после ужина. Она любила жевать что-нибудь во время чтения, из-за чего регулярно получала выговоры от Кадо, который был категорически против такого небрежного отношения к книгам. Каждый раз, когда он ловил ее за этим занятием, Диана получала долгий, суровый, но при этом не лишенный искренней нежности выговор. И конечно же, каждый раз обещала Кадо, что больше никогда так делать не будет! Но... ей так нравилось лицо и наигранно строгий голос опекуна, когда он ее отчитывал, что порой девушка специально оставляла на страницах жирные пятна, лишь бы снова услышать этот будоражащий душу поучительный тон.

Увы, но сегодня Кадо ее так и не застукал — что с куриными ножками, что с чипсами, что с макаронами с сыром. Притом последнее Диану даже порядком взволновало, потому что на момент поедания спагетти над томиком Булгакова пробило восемь вечера. Именно в этот момент девушка поняла, что уже давно не находит себе места от беспокойства, и отложила книгу. Сжимая кулаки, она несколько минут походила по библиотеке из стороны в сторону, пока, наконец, не уткнулась взглядом в окно, на укутанный снегом сад. Дом хорошо отапливался, и, тем не менее, Диана вздрогнула от лизнувшего ее спину холода и потерла плечи, которые покрылись гусиной кожей.

Теперь ей уже никак не удавалось переубедить себя в том, что что-то было не так. Сорвавшись с места, Диана со всех ног понеслась к комнате Кадо, по дороге едва не запутавшись в юбке бархатного платья.

Дверь по-прежнему была закрыта, и по ту ее сторону не было слышно не звука.

— Кадо! — робко позвала девушка дрожащим голосом, но услышала только пугающую тишину. Тогда она, собравшись, постучала, но ответа также не последовало.

Да, дом хорошо отапливался. Дом по-прежнему хорошо отапливался. Но когда Диана тянулась рукой к дверной ручке, та дрожала, словно не было ни отопления, ни стен — только просторный зимний сад, по которому гулял ледяной ветер. Никогда, ни разу за семь лет Диана не нарушала строжайший запрет своего обожаемого опекуна... но и никогда, ни разу за семь лет ее не одолевала столь жуткая тревога.

Вскрикнув, девушка закрыла себе рот ладонью: из-под двери — медленно, словно мед, — сочилась густая багровая кровь. Вокруг не было ничего — только всепоглощающая чернота, белая дверь комнаты и это жуткое кровавое пятно, которое, казалось, жадно тянулось к ней. И Диана, не раздумывая больше ни секунды, повернула дверную ручку!

Перед глазами все плыло. Но когда дрожащие пальцы нащупали выключатель и комнату заполнил мягкий свет электрических ламп, девушка не увидела ни крови, ни того, откуда она могла бы сочиться. Комната Кадо была безупречной — чистой, опрятной, изысканной. Ни одного окна, стены обиты темно-синим ситцем, на полу мягкий ковер. Шкаф, пара кресел... и обитый черным бархатом гроб.

Едва не лишившись чувств, Диана сделала шаг назад, и собралась было бежать прочь, но сумела взять себя в руки. Кадо. Что с Кадо? Где он?

Не в силах унять гулкие удары обезумевшего сердца, девушка сделала первый шаг вперед. Ну, а следующих шагов она уже просто не ощущала, словно плыла по морю из мокрой ваты. Больше всего на свете Диана боялась, заглянув в гроб, увидеть там бездыханное тело своего опекуна — умершего от болезни, покончившего с собой, убитого неизвестным преступником... не важно.

К ее величайшему облегчению, гроб был пуст. Более того, если бы снаружи он не выглядел идеально чистым, Диана бы решила, что его выкопали из могилы и, выкинув труп прямо на кладбище, притащили сюда. Именно на такие мысли ее натолкнула серая грязь, покрывшая саван неровным слоем. Но... что этот странный предмет делает здесь, в комнате ее опекуна?

Разрываемая страхом и любопытством, Диана осторожно потянула за покрывало и увидела край багрового кожаного переплета. На миг девушка отпрянула, а потом наклонилась и взяла книгу в руки. Так же, как и саван, переплет был испачкан противной серой грязью, и девушка брезгливо положила его на пол. Несколько секунд спустя она нашла в кармане носовой платок, вытерла им книгу и только после того открыла.

На приятной желтой бумаге изящно лежали тонкие строки, написанные черными чернилами. Диана сразу узнала его — почерк Кадо: такой красивый, каллиграфический, словно утонченный курсивный шрифт. Потянувшись к нему глазами, девушка выхватила первые строки:

"Близился рассвет. Стоя на пороге особняка, я окликнул Мари и Анну: несмотря на приближение утра..."

Словно вор, пойманный на горячем, Диана захлопнула дневник своего опекуна и инстинктивно прижала его к сердцу. У нее ведь... нет права читать это!.. правда ведь, нет?

Но что же с Кадо? Где он? Куда мог подеваться? И... не может ли быть такого, что он специально оставил этот дневник здесь, потому что знал: она войдет в комнату, наверняка заглянет в гроб и найдет его. Все эти мысли были чересчур нереальными. Однако... Диана не видела опекуна с минувшей ночи, за пару часов до рассвета. Кадо ничего ей не говорил, не предупреждал, что куда-то отлучиться, хотя прекрасно понимал, как она будет волноваться! Он просто не мог так поступить с ней! А значит, была какая-то причина.

Собравшись с силами, Диана решилась. Она не стала уходить в библиотеку — даже эти несколько шагов до нее казались ей невыносимыми. Потому девушка села в стоявшее в углу мягкое кресло и, тяжело вздохнув, открыла багровый переплет.

Ночь 1

Близился рассвет. Стоя на пороге особняка, я окликнул Мари и Анну: несмотря на приближение утра, двойняшки с кудряшками и фарфоровыми лицами продолжали качаться на качелях, вызывая море восхищения у своих обожателей. Те гуляли с девочками всю ночь и даже не заметили, как некоторые "удалились", даже не попрощавшись.

Светловолосая Анна сразу спрыгнула с качелей и забежала в дом. Черноволосая Мари, в свою очередь, привычно сообщила мне взглядом, что побудет на улице еще минуту. Ну и пусть, она уже девяносто лет как не ребенок, сама разберется. У меня же просто не было сил вновь спорить с ней.

Я не закрыл дверь на замок, чтобы Мари могла войти, и оставил ключ в замочной скважине — она сама знала, куда его положить.

— Сладких снов, Кадо-сама, — изысканно улыбнулась Аюми, встретившись со мной по дороге в свою комнату. Я ответил ей кивком и направился темный угол под лестницей, мое любимое место для отдыха. Частенько я сидел там, в мягком кресле. Обычно — вечерами, когда остальные еще не проснулись. Хотя иногда, как и сегодня — под утро.

— Кадо, скоро рассвет, — услышал я шепот за спиной. Мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит этот голос.

— Да, я знаю, Виолетта, — вздохнул я, не меняя позы. Дверь особняка открылась, и забежавшая в дом Мари быстро закрыла ее на ключ. Похоже, так и не заметив меня, девушка положила ключ в большую черную шкатулку и резво побежала в сторону комнаты, где жила вместе с сестрой. — Просто хочется еще немного посидеть...

— Кадо, что с вами? — настойчиво спросила Виолетта. Странно, я даже не заметил, как она оказалась прямо передо мной.

— А в чем, собственно, дело? — апатично пожал плечами я.

— Скажите честно, сегодня ночью вы пили кровь?

— Нет. Кажется, я не делал этого уже где-то неделю. Ну, по крайней мере, ночи три уж точно.

— Вы в своем уме?! — шокировано прошептала девушка, нависая надо мной. — Почему вы так долго голодали?

— Не знаю. Не было желания охотиться. У меня, кажется, вообще не было желания что-либо делать. Просто хотелось поразмышлять.

— О чем?

— О многом. Даже слишком о многом. Потому про охоту я даже как-то не вспомнил.

— Вы с ума сошли, — прошептала Виолетта. Так близко, что я почувствовал ее дыхание... дыхание, разогретое выпитой кровью. — То-то, я смотрю, вы на ногах не держитесь.

— Не обращай внимания, — вздохнул я, отводя взгляд.

— Не могу, Вы слишком ослабли. Вам обязательно нужно поесть! Вы хоть понимаете, что можете не проснуться? Если тень крови не будут регулярно питаться, не будет получать алое тепло каждую ночь, то быстро остынет, просто превратится в холодного, спящего живого мертвеца!

— Ну и что? — равнодушно ответил я, хотя меня это уже порядком раздражало. — Какая разница, проснусь я следующей ночью или нет?

— Упрямый осел, — резко прошипела Виолетта, заставив меня обратить к ней возмущенный взгляд. — Хватит валять дурака! Пейте! — скомандовала она... и подставила мне свою шею!

— Даже не подумаю, — сглотнул я. Черт, похоже, дрожащий голос меня все-таки выдал. Кто бы мог подумать, что чувство голода так резко даст о себе знать?

— Пей, Кадо, — прошептала Виолетта, на этот раз мягче... садясь мне на колени. И я, изнуренный голодом, уже просто физически не мог сопротивляться. Всего одно мгновение понадобилось мне для того, чтобы обвить руками ее талию, прижать к себе, коснуться губами мягкой кожи.

Я чувствовал, прекрасно чувствовал, как под ней пульсирует артерия. Плавно вынырнув из языка, полое пятисантиметровое жало легко прокусило кожу, и сладкая, горячая кровь полилась по нему из артерии в мое горло. Губы Виолетты были прямо над моим ухом, и я отчетливо слышал ее учащенное дыхание. Мои руки пролезли под шаль Виолетты и скользили по гладкой ткани белой блузки — такой тонкой, незначительной преграды. Впрочем, я пил ее кровь и потому чувствовал ее так, как не чувствовал бы, даже будь мы совсем без одежды. Но мне все равно хотелось прижимать ее сильнее, крепче. А ведь я мог и отказаться... или, раз уж на то пошло, насытиться, просто вонзив жало в тонкое запястье. Но почему-то пил именно из шеи, и почему-то Виолетта предложила мне испить своей крови именно так.

Хотя... все равно не стоило увлекаться. Нужно было прекратить, иначе я забрал бы у нее слишком много. Но как же не хотелось отрываться от этой шеи! Я уже остановился, но мои губы еще касались ее кожи.

— Кадо, — прошептали ее губы рядом с моими. Такие мягкие... и теплые от крови, выпитой этой ночью.

— Солнце уже начинает вставать, — проговорила Виолетта. — Пора спать, иначе мы погибнем в ближайшие несколько минут.

Я понимал, что она права, однако все равно не могу пошевелиться. Виолетта попыталась встать, но я удержал ее, не отпустил. Не хотел терять это чувство так быстро!

— Пора, — снова прошептала она, коснувшись моих губ кончиком пальца.

Глава 2

Осколки разбитого прошлого

Всего несколько минут назад Диане казалось, что она дрожит. Но тогда она ошибалась. Тогда она просто не понимала, не представляла, что такое дрожь. Так же, как не представляла, что такое страх, замешательство и истерика. Это ведь... какая-то нелепая шутка? Жестокий, неумелый розыгрыш, подстроенный Кадо? И вот буквально сейчас, через минуту, он ворвется в комнату и отчитает ее за то, что она зашла сюда! Ведь не нарушала бы запрета — не попалась бы на эту уловку!

Но минута прошла, и даже не одна, а Кадо так и не заходил. Диана не обыскивала каждый уголок этого дома, но отчего-то прекрасно понимала, что опекуна в нем нет. Все, что у нее было — это странный дневник в багровом переплете... Дневник? Да скорее похоже на какой-то фантастический роман, подброшенный ей ради издевательства! И хуже всего, что больше ничего другого у нее сейчас нет. А значит все, что ей остается — читать его дальше. Так ведь? Это же будет правильно?

Вытерев слезы, Диана направила взгляд на строки: написанные рукой дорогого человека, и лежащие на страницах, словно украшение.

Ночь 2

Мне довольно долго не хотелось вставать, что бывало крайне редко. Может это кровь Виолетты так подействовала на меня, да еще и после столь продолжительного голода?

В конце концов, я нашел в себе силы и лениво открыл крышку гроба. Кажется, еще никогда я не ощущал так остро тишину, в которую вечно погружена моя комната. Хотелось поскорее вырваться отсюда в гостиную, пусть и не очень шумную.

Когда я спускался, то понял, что почти весь клан уже в сборе. Каждый подходил ко мне, чтобы лично поприветствовать.

— Добрый вечер, Кадо, — спокойно проговорила Виолетта, подойдя ко мне с невозмутимым видом и изысканно кивнув. Сразу за ней очаровательная Наоми сделала мне реверанс и отошла, чтобы уступить место Йори, затем — Аюми, а потом — Мари и Анне... Обычное приветствие, которое я видел каждый вечер.

Я ничего не понимал. Раньше мне, конечно же, доводилось пить из других теней крови, и, причем, неоднократно. Но ТАК их кровь на меня еще ни разу не действовала. Определенно, мне нужно было развеяться. Как глава клана, я имел право на любую обращенную мною женщину в этом доме. И хоть раньше я своей привилегией почти не пользовался, но сейчас это было как нельзя кстати. Я решил пригласить Аюми ко мне после охоты. Тем более, что она уже давно добивалась моего внимания.

— Да, конечно, — обольстительно улыбнулась Аюми в ответ на мое приглашение. — Я зайду к трем часам ночи.

Легко поклонившись, девушка подарила мне обворожительный взгляд из-под ресниц, убрала за ухо прядь немного вьющихся каштановых волос и направилась к входной двери. Ночная охота началась.

...и у меня снова не было малейшего желания идти на нее. С ног до головы меня вновь охватила апатия. Но если я не пойду на охоту, то Виолетта, скорее всего, снова предложит... да что там — заставит меня выпить своей крови. А мне и вчерашнего хватило с головой. Поэтому я лениво вышел из дома и скрылся среди ночных улиц.

Сколько я уже бродил по ним? Явно не первый час. За это время мне встретилось десятка два потенциальных жертв, убить которых не составило бы особого труда. Вот только желания не было. Его напрочь забрала безграничная пустота, которая полностью подчинила себе мое тело.

Опять вспомнилось сегодняшнее утро. И почему внутри как будто что-то сжалось, когда Виолетта совершенно спокойно поприветствовала меня, а потом молча отправилась на охоту? Хотя, как она должна была себя вести? Заключить в объятья и поклясться в вечной любви? Самому смешно. Нет, нужно было поскорее заканчивать с охотой — уже пробило начало третьего, приближалось время назначенного свидания с Аюми. Отличная возможность стряхнуть остатки всего этого бреда.

Собравшись, я нашел взглядом женщину лет тридцати. Одна. Она была взволнованна... но шла по темной улице слишком медленно для человека, который чего-то боится. Впрочем, какие бы ни были у нее личные проблемы, меня это не волновало. Я уже собрался было выйти из тени и напасть на нее, когда услышал за спиной тихое:

— Нет.

— В чем дело, Виолетта? — прошептал я в ответ, пытаясь рассмотреть во тьме ее обеспокоенное лицо.

— Похоже, моей крови было для тебя слишком мало после столь длительного голода, раз ты совсем потерял бдительность. Заметь, мне не стоило малейшего труда незаметно подкрасться к тебе. Просто мечта для НИХ.

— О чем ты?

— Эта женщина — приманка. Довольно популярный метод в последнее время. Она бедна как церковная мышь, детям нечего есть... вот и согласилась за скромную плату поучаствовать в охоте на тень крови. Схема проста: ночью она бродит по указанным улицам, за ней следят. Если ничего не произойдет, ей платят оговоренную сумму и прощаются. Если же тень крови нападет на нее и она выживет, платят вдвойне. Ну, а если не выживет... ее проблемы, но оговоренную сумму семье передадут.

— Постой, ты хочешь сказать, что...

— Да, Кадо. В городе появились охотники на теней. Я лично видела их и наблюдала, как они нанимали эту женщину. Не знаю, сколько прохожих они завербовали этой ночью, роли это...

Виолетту перебил шорох из соседнего переулка. Мне удалось заметить мелькнувшую с другой стороны улицы тень, прежде чем девушка прижала меня к стене своим телом.

— Сейчас эта группа пройдет, и мы сможем уйти, подожди несколько минут. Нужно возвращаться в особняк, причем немедленно.

Шорохи отдалились, женщина уже несколько минут как скрылась за поворотом, но я все так же недвижимо стоял, прижатый к стене телом Виолетты... Таким горячим от крови, которой она вдоволь напилась за сегодняшнюю ночь.

— Виолетта, я еще не успел...

— Ничего, — прошептала она мне на ухо, будто дразня своей шеей. — Можешь выпить прямо сейчас. Тогда ты не будешь для них такой легкой добычей. Пей, не беспокойся, сегодня у меня была удачная охота, хватит нам обоим.

Ее голос звучал так мягко, дыхание легонько шевелило волоски у меня над ухом. Вспомнилось то чувство, которое я испытал вчера утром. Если все это — эффект от выпитой крови, то черт с ним, я не хочу не только терять это, я хочу отдаться этому без остатка.

Жало легко пронзило мягкую кожу, вошло в артерию, и горячая кровь послушно потекла в меня. Я стонал, прижимая Виолетту к себе, и чувствовал, как она напряглась. Медленно отстранившись от ранки на шее, я неуверенно поцеловал ее губы. Кажется, появись сейчас у нас за спиной охотники, ни один из нас бы не заметил этого. Я совершенно ничего не понимал: как это все получилось, что все это значит, почему мы сейчас стоим в темном переулке и смотрим друг на друга, что будет дальше...

Я поймал себя на том, что мне безумно хотелось бы оказаться сейчас с Виолеттой не здесь, в грязном переулке, а, скажем, у меня в спальне, на огромной кровати с алыми простынями, которая стоит там как раз для таких целей. Сейчас эта мысль совершенно меня не смущала, хотя, держу пари, скоро одни воспоминания о ней будут вызывать у меня панику. Но сейчас я просто не хотел думать об этом.

Когда каждая клеточка тела начала предупреждать о близости рассвета, мы решили разделиться ради безопасности, и направились к особняку каждый своей дорогой. Я пришел первым. К счастью, в гостиной были только Такаши и Наоми, которые слишком увлеклись своей беседой, чтобы заметить меня. Потому я быстро проскальзнул в свою комнату. Уже ложась в гроб, я вспомнил об Аюми, которая, должно быть, стояла под моей дверью часа три назад.

Ночь 3

Мари и Анна сосредоточенно смотрели на шахматные фигуры, обдумывая свой следующий ход. Я же немного расслабился в кресле и сейчас больше наблюдал за самими девочками, чем за игрой. Сестры действовали четко и слаженно, так что когда я играл с ними, складывалось впечатление, что мой соперник — один человек. Из всех членов клана, с которыми мне доводилось играть, они были единственными реальными соперниками.

Входные двери распахнулись, и в гостиную вошли Йори и Мизуки, чуть позже — Рафу и Поль, потом Рей. Последней зашла Виолетта, которая едва разминулась с Эллен, Наоми и Аюми. Спустя минуту появились и Киоко с Намико. Охотиться поочередно, группами по пятеро-шестеро — такое решение было принято на совете клана этим вечером. Каждая группа должна была разойтись по городу и в течение двух часов насытиться, после чего вернуться в поместье и уступить место на ночных улицах следующей группе. Ходить по двое-трое, ни в коем случае не в одиночку. Так теней крови на улицах одновременно пребывало заметно меньше и охотникам становилось труднее выследить нас.

И как назвать то чувство, которое я всегда испытывал к охотникам? Я просто не знал, как к ним относиться. С одной стороны они были всего лишь людьми — такими же, как и десятки тех, кого мы регулярно убивали. А с другой... они нарушали сложившийся уклад нашей жизни. Нам приходилось менять свои привычки и распорядки, потому что, несмотря на всю свою ничтожность, охотники представляли для нас угрозу. Эти семьи не сдавались, поколение за поколением они совершенствовали методы охоты на нас. Мы убивали их, но те, кто выживал, рожали еще больше детей — специально, будто зная, что большинство их чад погибнет от наших рук. Им никогда не уничтожить весь род теней крови... но они очень настойчиво к этому стремились.

От раздумий меня отвлекла Виолетта, которая молча встала за моей спиной. Не подавая виду, я закончил партию и, поблагодарив за игру легким поклоном, встал из-за шахматного столика. Анна и Мари сразу сели друг напротив друга и начали новую партию.

— А ты не заметил часом, что это была последняя группа, которая отправилась на охоту? — нахмурила брови Виолетта.

— Да? Действительно, последняя.

— Я так и знала. Скажи, почему ты целенаправленно игнорируешь охоту?

— Здесь нет никакой целенаправленности. Скорее даже наоборот: мне это безразлично. Во мне, похоже, просто увядает интерес к жизни. Я как старый, сморщившийся высохший цветок в вазе, на дне которой осталось несколько капель смердящей воды. Я хожу по этой земле уже более шестисот лет. Был период, когда я много путешествовал в одиночку, прежде чем вернуться в Японию и собрать большую часть этого клана. Почему сто двадцать четыре года назад я резко поднял всех на уши и скомандовал переехать в Европу — одному дьяволу известно. Может, уже тогда почувствовал приближение этой пустоты... Не знаю, когда она настигла меня. Не знаю, когда я начал ее осознавать. Я просто не чувствую больше ничего: ни страстей, ни желаний. Пустота забрала все себе.

Кто знает, заметила ли она это на моем лице. Наверное, все же заметила — коснувшаяся ее губ усмешка говорила достаточно красноречиво. Но стоило мне произнести это вслух, как в памяти всплыла пьянящая близость тела Виолетта, вкус ее крови, легкий поцелуй...

— А знаешь, Аюми сейчас рвет и мечет, — вела Виолетта, как ни в чем не бывало. — Конечно, в лицо ей никто ничего не скажет и даже виду не подаст, но за спиной очень активно шушукаются. Хуже всего для нее то, что она это прекрасно понимает.

— Увы, появление охотников помешало мне не испортить ей репутацию, — безразлично бросил я, хотя, встретившись со взглядом Виолетты, понял, что сейчас мы думаем об одном и том же: помешали осчастливить Аюми вовсе не охотники.

— Только не говори, что тебя это расстроило, — лукаво проговорила девушка, подойдя ко мне на шаг. — Мы оба прекрасно знаем, что ты в ней не заинтересован, — прошептала она мне на самое ухо. Так, что у меня свело ноги от пробежавшей по телу волны. На виске выступила капелька пота.

Меня тянуло к ней. Тянуло все сильнее и сильнее. Как и почему все это началось? С тех пор, как она присоединилась к нашему клану, мы с ней всегда были довольно близки. Но я даже подумать не мог, что она однажды начнет действовать подобным образом!

— Скоро рассвет, — проговорила девушка. Я даже не заметил, как она оказалась позади меня. — Последняя группа должна вернуться в течение часа. Крови ты так и не выпил, и уже не успеешь. Эх, придется мне снова тебя покормить, — выдохнула Виолетта, проведя ладонью по моей спине.

— Видимо, так. Тогда давай поднимемся в мою комнату, — сказал я без малейшей попытки понизить голос, чтобы Мари и Анна меня не услышали. Впрочем, девочки были увлечены шахматами, так что если и обратили внимание на мои слова, то не посчитали происходящее между мною и Виолеттой чем-то интереснее последней за ночь партии.

Я закрыл дверь комнаты на ключ, хотя никто бы все равно не посмел зайти ко мне, тем более без спросу. Когда замок тихо щелкнул, я повернулся к Виолетте и облизал губы: она уже сидел на краю моего гроба без шали, с расстегнутой на три верхние пуговицы блузой. Обнаженная шея, дразнящий взгляд...

— Приятного аппетита, — ухмыльнулась она. Я оказался рядом с ней буквально в одно мгновение и, не раздумывая, впился в ее шею, тем самым заставив девушку застонать. Уже потом я понял, что камзол мне мешает, и сбросил его. Мои пальцы торопливо расстегивали пуговицы ее блузы, расшнуровывали корсет. Белый шелк соскальзывал от прикосновения моих ладоней, обнажая гладкую мраморную кожу.

Прикрыв глаза и не отрываясь от шеи Виолетта, я положил ее в гроб и лег сверху, упершись коленями в саван. Но не прошло и минуты, как она перевернула меня и уложила мою голову на мягкую подушку. Ее длинные черные волосы щекотали лицо, руки расстегнули мою рубаху, пролезли под одежду, пальцы вцепились в спину. А уже через несколько ударов сердца я замурлыкал от удовольствия, ощущая ее влажную, узкую плоть вокруг моего мужского естества.

С каждым глотком крови я чувствовал, как усиливаются ощущения. Отдавая мне свою кровь, и одновременно ритмично двигая бедрами, Виолетта становилась частью меня, каким-то мистическим образом одурманивала и подчиняла. Мои губы оторвались от шеи, чтобы сразу встретиться с ее губами. Жадно, настойчиво, собственнически.

— Виолетта... — сдавленно застонал я, пока ее губы исследовали мою шею. Кажется, я был где-то за пределами своего тела, словно под действием чар.

— Похоже, мне пора, — разочарованно услышал я над своим ухом и непонимающе заморгал, не в силах вернуться к реальности. — Солнце встанет с минуты на минуту. Я должна возвращаться в свой гроб, — обворожительно прошептала красавица и, будто кошка, потянулась рукой за своей шалью.

— Черт с ним, оставайся здесь, — бросил я и, не дав ей ответить, захлопнул крышку гроба и крепко обнял девушку. Просто я не хотел терять ощущение близости ее тела даже во сне.

Ночь 4

Кожа блестела от пота, из груди вырывалось сбитое дыхание. Тело все еще трясло, голова шла кругом, и ни одного из нас совершенно не волновало, что наши стоны могли слышать — да что там, наверняка слышали — другие члены клана.

Этой ночью мы отправились охотиться в первой группе. И снова убивала только Виолетта, а я по возвращении, уже срывая в постели одежду, пил ее кровь. Не из лени и не потому, что мне, упаси дьявол, стало жаль убивать людей. Просто ничьей крови я больше не желал. Наверное, поэтому мы и решили отправиться на охоту пораньше.

Я прикрыл глаза, нашел руку Виолетты и переплел наши пальцы. Спустя секунду она уже лежал на мне и собственнически целовала. Раньше мне не доводилось испытывать ничего подобного, эта женщина полностью меня околдовала — внезапно и безнадежно.

— До рассвета еще часа три. Нужно будет спуститься вниз, к остальным, — мурлыкнул я, посасывая мочку уха Виолетты.

— Да уж, с нашей стороны будет нечестно не показаться перед ними, — ухмыльнулась девушка. — После всего, что здесь происходило, они только и ждут нашего появления. Особенно Аюми — она должна была уже вернуться с охоты.

— Не напоминай о ней, — буркнул я. — У тебя нет малейших поводов для ревности.

— В самом деле? — прошептала Виолетта на одном дыхании. — Помнится, не так давно ты приглашал ее к себе.

— Ну и что? Она ничего для меня не значит.

— Но ведь это ты обратил ее. Причем она первый член клана, который стал тенью крови по твоей милости. И, если я не ошибаюсь, когда-то у тебя уже был с ней роман.

— Да, было дело. Но теперь это не важно. Скажем так, это была ошибка.

— Ошибка, говоришь? — нахмурилась Виолетта, ложась набок рядом со мной.

— Да. Примерно двести восемьдесят лет назад. Тогда я вернулся в Японию после длительного путешествия по миру. Я поселился в Токио и периодически посещал элитный публичный дом. Именно там я встретил очаровательную тайю по имени Аюми — метиска с коричневыми волосами, она была чем-то уникальным для Японии тех времен, потому пользовалась немалой популярностью. Я стал ее постоянным клиентом и, более того, привык к ней... хотя тогда мне казалось, что нашел именно ту, с которой хотел бы разделить вечность. До этого я еще никого не обращал в тень крови: сначала действовало правило ста лет, а потом просто не встречал предрасположенных к обращению людей, с которыми хотелось бы это сделать. А вот с Аюми наоборот охватила горячка — ей было двадцать два. А что значит для тени крови тот мизер времени, те считанные годы, которые оставались до того, как пик ее красоты пройдет, и она начнет увядать?! Тогда я решил не вдаваться в детали, не затягивать с раздумьями и сомнениями. Я открылся Аюми, сказал ей, что я тень крови, и что собираюсь сделать ее такой же. Как ни странно, она согласилась. Да, конечно, некоторое время она была в шоке, но я не растягивал беседу. Той же ночью она стала тенью крови. Той же ночью мы перебили многих в публичном доме, хотя для утоления голода нам хватило бы и по одной жертве. Аюми просто мстила тем, кто при человеческой жизни чем-то ей насолил.

— Да, это в ее духе, — ухмыльнулась Виолетта. — Но что же тебе не понравилось?

— Ее кровь, — честно ответил я. — Кому, как ни тебе, знать, что значит для тени крови ее вкус? Сначала я был уверен, что ее кровь мне безумно понравится. Когда я начал пить, то она показалась мне вполне неплохой. Но уже спустя минуту я почувствовал, что здесь что-то не то. Я решил подумать об этом позже и протянул Аюми свое разрезанное запястье, из которого она начала жадно пить. И только когда это случилось, я ощутил послевкусие ее крови и понял, что она мне не просто неприятна — противна. Она была как золото для человека, который всю жизнь любил только серебро. Понимание того, что она мне, в принципе, не нужна, пришло с постыдным опозданием.

Часа за два до рассвета я привел ее в свой номер в гостинице. Еще со вчерашнего дня там стояло два гроба: я был тверд в своих намерениях обратить Аюми, так что заранее все приготовил. Конечно, она тут же потащила меня в постель, но я сказал, что жутко устал после произошедшего, и удалился в сад, где пробыл до самого рассвета. Ложась спать, я четко и ясно осознавал то одиночество, на которое обрек себя, превратив Аюми в тень крови.

Долгое время она активно пыталась добиться моего внимания, вернуть мое расположение, старалась понять, в чем дело, что пошло не так. Но я, признаюсь, даже не придавал этому значения. Я просто убегал на всю ночь: быстро ловил жертву, а напившись крови, залезал на какое-нибудь дерево или крышу храма, где сидел до рассвета. Домой возвращался нехотя.

Аюми начала заводить любовников. Некоторых — на одну ночь, чтобы утром убить. Но некоторые задерживались надолго — недели, иногда пара месяцев... Ей нравилось играть с ними, с мужчинами, которые даже не подозревали, что им отведена роль мышки в лапах хищной кошки. Эта черта Аюми мне всегда нравилась, всегда восхищала, но до самих ее ухажеров мне не было абсолютно никакого дела.

В конце концов, мое терпение иссякло и я, желая хоть как-то спастись от неизбежной компании этой женщины, начал искать предрасположенных людей, которые были бы достойны обращения в тени крови. Так, по сути, и был основан наш клан.

— Подумать только, — засмеялась Виолетта. — Один из самых влиятельных кланов теней крови в мире был основан на желании избежать общения с женщиной! Ты воистину уникален, Кадо, — прошептала она в паре миллиметров от моего лица. Легкий, немного озорной поцелуй и скользнувшая по животу рука. — Ладно, давай уже спустимся вниз, хоть покажемся на глаза. А то еще решат, что мы в порыве страсти загрызли друг друга.

Вылезать из теплой постели, естественно, не хотелось. Но Виолетта была права: в городе орудовали охотники, потому до того, как все отправятся спать, нужно было провести совещание.

Разобравшись кое-как со своей одеждой, мы вышли из комнаты и спустились в гостиную — где, к своему удивлению, застали всех членов клана, хотя последняя группа должна была еще быть на охоте. Еще больше меня насторожили выражения лиц соклановцев.

— Что-то случилось? — сглотнул я, осматривая собравшихся в зале. Нет, я ошибся: были не все, а почти все. — А где Наоми? — нахмурился я, не находя среди присутствующих бывшую гейшу.

— Она мертва, Кадо-сама, — наконец проговорила Аюми. — Сегодня ночью она, как обычно, отправилась на охоту вместе с Такаши. Но когда остальная часть группы вернулась, этих двоих еще не было. Мы решили дождаться их возвращения прежде, чем отправлять на охоту следующую группу. В конце концов, мы дождались Такаши. Он и принес нам эту благую весть, — иронично фыркнула Аюми.

— Они убили ее на моих глазах, — хрипло прошептал Такаши. Юношу с обеих сторон обнимали Анна и Мари, которые всячески пытались его утешить: гладили его голову, руки, сжимали пальцами ладони. Но Такаши, похоже, совершенно ни на что не реагировал. — Она пила кровь, а я стоял на часах... как вдруг раздался выстрел и на ее груди появилось кровавое пятно, которое стало быстро увеличиваться. Я почувствовал запах раскаленного серебра и сразу взял ее на руки, начал бежать... но Наоми затряслась, закричала от боли, начала вырываться. Мне пришлось остановиться, чтобы унять ее, и тогда в ее голову попала еще одна пуля. Наоми растаяла прямо у меня на руках. Я закричал, побежал куда-то как безумный... в конце концов, нашел место, где меня не могли найти, и переждал там. Убедившись, что за мной нет хвоста, я вернулся в поместье.

— Когда? — строго прошипел я.

— Около часу назад, — ответил Йори.

— Почему же мне сообщили об этом только сейчас?

— Потому что никто не решался войти в вашу спальню, — дерзко ответила Аюми. Так дерзко, что не будь я так сильно шокирован, то, безусловно, ее ждало бы строгое наказание. Но сейчас мне было не до этого: впервые за двести пятьдесят восемь лет существования клана его член был убит охотниками на теней крови.

Ночь 5

— Шах и мат, Кадо-сама, — мило улыбнулась Анна, в то время как Мари хитро блеснула глазками. А ведь менее получаса назад преимущество в игре было у меня! И, тем не менее, они выиграли партию. Событие редкое, но если бы оно никогда не происходило, у меня не было бы причины садиться играть с ними в шахматы.

Я поблагодарил девушек за игру спокойным кивком, встал и повернулся лицом к Аюми, которая, вернувшись с охоты немного раньше всей группы, стояла у меня за спиной последние пятнадцать минут. На ней все еще было длинное черное пальто с обшитым черными кружевами подолом.

— Да, Аюми? — я вопросительно вздернул бровь, пройдя к стоящему у стены диванчику. Девушка повесила пальто в стенной шкаф и последовала за мной.

— Сегодня я быстро насытилась и решила постараться выследить охотников.

— Довольно рискованно, — холодно заметил я, перебирая пальцами.

— Мне удалось найти их руководство и подобраться достаточно близко, чтобы подслушать разговор.

— Вот как? — замер я. — Тебе незачем было идти на такой риск.

— У меня на этот счет другое мнение, Кадо-сама, — холодно проговорила Аюми. Странно, давненько она не проявляла своеволие. — Мне удалось кое-что узнать, — продолжила она прежде, чем я успел что-либо возразить. — Они прочесывают город, проверяют дома. Я не поняла толком всего, о чем они говорили — охотники использовали какую-то странную терминологию, и к тому же разговаривали на польском. Но из того, что я разобрала, можно сделать вывод, что они, рано или поздно, найдут нас. Возможно, им кто-то помогает, точно не знаю. Но все же, я советую вам рассмотреть возможность переселения клана куда-нибудь подальше до того, как они что-либо поймут. Конечно, можно было бы вступить в открытый конфликт, но сейчас у них явные преимущества: их в несколько раз больше, они вооружены новыми видами оружия, они могут сохранять активность в любое время суток и, самое главное, охотнику намного проще смешаться с толпой. В большом городе наши шансы в борьбе с численной группой охотников на теней крови слишком малы.

— Но маленький городишко не сможет прокормить такой большой клан, как наш.

— И все же, если мы будем действовать быстро и покинем город, то сможем уйти туда, где нас еще долго будут искать. Идеальным вариантом было бы разбить клан на две-три группы, которые покидали бы город в течение нескольких дней, уехали бы в разные города, а через определенное время воссоединились в каком-нибудь большом городе, где клан сможет осесть.

— Пожалуй, ты права, — наконец проговорил я. — В ближайшее дни я обдумаю твое предложение.

Тем временем Мари и Анна начали новую партию. Я проследил взгляд Аюми, которая с умилением наблюдала за ними. Ну да, конечно, это ведь она обратила их в тени крови и привела в клан, как только мы обосновались в Англии. Причем сделала это без моего ведома. Помню, я тогда был жутко зол на нее: обращать ли кого-нибудь, безусловно, каждая тень крови решает самостоятельно. Но право принятия новообращенного в клан принадлежит только его главе. Поэтому обычно член клана, прежде чем подарить кому-то бессмертие, сперва обсуждает этот вопрос на совещании. Аюми же поступила своевольно, необдуманно. Это был один из немногих случаев, когда она повергла меня в шок.

Впрочем, Мари и Анна моментально очаровали как меня, так и всех остальных членов клана. Девочки пользовались популярностью: каждый хотел провести с ними время, поиграть в карты или шахматы, чем-то побаловать. Никому не удавалось устоять перед их обаянием, так что даже у меня не осталось иного выбора, кроме как принять их. Кажется, они внесли нотку счастья в вечно безрадостную жизнь Аюми.

Наши взгляды встретились. Да, это была странная женщина. В ней совмещалось несовместимое: жестокость и нежность, покорность и своеволие, коварство и собачья преданность. Она всегда восхищала меня, но в то же время не было ни одного существа, от которого неведомая сила отталкивала бы меня так же сильно. С того самого момента, как я выпил ее крови и с ее вкусом познал каждую клеточку тела, каждый уголок души Аюми, я восхищался ею так, как не восхищался никем. Но одновременно что-то вселило во мне отвращение сродни страху, желание убраться от нее куда подальше.

— Вы о чем-то задумались, Кадо? — услышал я мягкий глосс над своим ухом, прежде чем горячие от выпитой крови губы коснулись моей шеи.

— Совсем немного, — улыбнулся я, и довольно прищурил глаза.

— Охота прошла успешно, — продолжала Виолетта. — Я выпила столько крови, что ее хватит на нас двоих. Так что предлагаю подняться, чтобы вы могли насытиться.

— Виолетта, неужели вы теперь каждый день кормите Кадо-сама? — прищурилась Аюми, пронзая девушку испепеляющим взглядом.

— Да, так и есть, — подтвердила Виолетта. — К тому же, так намного безопаснее для Кадо. Мы не можем позволить, чтобы главу нашего клана убили охотники.

— А мне кажется, вы превращаете главу клана в грудного ребенка, — язвительно хмыкнула Аюми. — Если он не будет охотиться и убивать сам, то скоро привыкнет к маминой шейке так, что и самостоятельно дышать разучится.

— Замолчи, Аюми! — строго прорычал я. — Пойдем, Виолетта.

— Конечно, — обворожительно улыбнулась девушка, и, несмотря на сверлящий наши спины взгляд Аюми, увлекла меня к лестнице на второй этаж.

Ночь 6

Где-то далеко, в самом темном переулке, стоит всеми забытый дом. Забытые вещи, забытые стены, мысли, мечты. Забытые души. И много-много забытых скелетов в забытых шкафах. Я подошел к одному из них, потянул ручку дверцы...

...и открыл глаза. Я проснулся. Значит, я еще жив. Значит, меня не нашли.

Я с трудом отодвинул плиту, которая прикрывала нишу в стене склепа, подошел ко входу и выглянул наружу. Солнце только-только село, но охотники уже отошли на безопасное расстояние. Ну да, они не нашли меня за день и теперь, когда я проснулся, не хотят рисковать. Но стоит мне высунуть нос, и меня тут же расстреляют серебряными пулями.

Так продолжалось уже четвертую ночь. С того момента, как меня выследили на охоте. Не знаю почему, но когда Виолетта, вместе с другими тенями крови, отправилась на охоту, у меня вдруг появилось желание поохотиться самому. Я бродил по ночным улицам, витая в облаках, и ушел слишком далеко от особняка. Охотники заметили меня, когда я поймал женщину средних лет — скорее всего, их приманку. Попался как желторотый юнец! Они незамедлительно открыли огонь. Я использовал женщину как щит и скрылся в переулках.

Поблизости оказалось кладбище, и я юркнул в большой старинный склеп недалеко от входа. С одной стороны, я сумел занять оборонительную позицию: охотники не смогут причинить мне вред, пока я здесь, потому что достаточно им подойти ко входу, и их ждет смерть. Но вот с другой, мое убежище было как на ладони, и если я попытаюсь его покинуть, меня сразу застрелят.

Правда вот, удача пришла бы к охотникам днем, когда взошедшее солнце вынудило бы меня спрятаться в одной из могил. Но, к счастью, я сумел найти убежище, которое спасало меня все это время: тайное углубление в стене, которое прикрывала каменная плита. Ближе к утру я спрятался там. Удача была на моей стороне, охотники все еще не нашли меня.

Но оставался один нюанс: кровь. Я не пил крови уже пятые сутки. Естественно, меня одолевали слабость и апатия. Я чувствовал, что долго не протяну. Если бы я мог ощущать температуру своих конечностей, то, даю руку на отсечение, они были бы холодны как лед. А я прекрасно знал, чем это грозит. Тем не менее, я был слишком слаб. Нужно было отдохнуть, тогда я смог бы продержаться дольше. И если члены клана найдут меня, то сумеют разбудить. Но если охотники узнают, что я лег на крышку саркофага и прикрыл глаза, то немедленно ворвутся.

Кажется, шел дождь. Да, вот что-то сверкнуло — наверное, молния. И такой странный гул снаружи. А в крыше склепа, похоже, течь: дождевая вода тоненькой струйкой, капелька за капелькой, стекала по стене к подножью саркофага. Я опустил взгляд и заметил, что моя рука находится в луже из дождевой воды. А вокруг руки образовалась корочка льда.

Удар грома, вспышка молнии, кто-то стоял у входа в склеп. Стройный силуэт, который быстро приближался и встал возле меня на колени.

— Кадо-сама, — услышал я шепот сквозь гул в моей голове. Пряди каштановых волос щекотали подбородок, когда мои губы коснулись тонкой обнаженной шеи. — Пейте, умоляю!

Жало легко прокололо такую горячую, такую мягкую кожу. Кровь из артерии перетекала в меня и сладким огнем распространялась по телу, возвращая в него тепло.

— Аюми, — чуть слышно прошептал я, отстранившись от шеи.

— Все в порядке, Кадо-сама, — тихо проговорила девушка, слабо улыбаясь уголками губ. — Пока у нас есть время. На ночь охотники оставили трех часовых неподалеку от склепа. Я убила их, выпила кровь. Так что у нас есть около получаса, прежде чем они что-нибудь заметят.

Благодаря крови Аюми силы начали возвращаться ко мне, и я смог сесть.

— Как ты нашла меня?

— Я чувствовала, что нужна вам, Кадо-сама, и я пришла. Всегда и везде, где бы вы ни находились, если я буду нужна вам, я приду. Просто потому, что хочу слышать ваш голос.

Ее шепот был совсем тихим. Когда я прикоснулся к руке девушки, то понял, что она холодна. Притом что, по ее словам, она только что убила троих! Похоже, я выпил слишком много ее крови, а она даже не подумала остановить меня...

— Нам нужно уходить, Кадо-сама, — выдохнула Аюми, пытаясь встать на ноги. — Смерть часовых скоро заметят. К тому времени мы должны уйти достаточно далеко, успеть добраться до особняка...

Понимая, что сейчас она свалится с ног, я подхватил ее, взял на руки, осмотрелся, убедившись в отсутствии поблизости охотников, и со всех ног понесся в сторону особняка. Когда большая часть пути была преодолена, я позволил себе остановиться, и посадил Аюми на мостовую. Недалеко от нас в подворотне лежал одноногий бродяга. Спустя минуту он уже был мертв, а мое тело наполнилось свежей кровью.

После я снова взял Аюми на руки и больше не останавливался, пока мы не добрались до особняка. Как только его тяжелые двери распахнулись, и на пороге появился я, держа на руках Аюми, присутствующие в гостиной тени крови от удивления не смогли промолвить ни слова. У всех в глазах я прочел шок... и облегчение.

Но я не стал разговаривать с ними — Аюми была слишком слаба. Вместо того я быстро поднялся в ее комнату и уложил девушку в гроб.

— Кадо-сама, — выдохнула она из последних сил. — Пожалуйста, послушайте меня. Клану нужно убираться из города как можно скорее. Прошу вас...

— Хорошо, Аюми. Завтра же мы начнем сборы. А теперь пей, — приказал я, поднеся к ее губам запястье. Кожи коснулся ее все еще теплый язычок, и в артерию вонзилось тонкое жало. Тело Аюми постепенно теплело, набиралось сил. Пока она с наслаждением пила мою кровь, я провел ладонью по ее гладкой коже. Ума не приложу, как ей удалось меня выследить? Эта женщина никогда не перестанет меня удивлять!

Аюми выпила даже меньше, чем я рассчитывал, и теперь лежала в гробу с немного прищуренными миндалевидными глазами. А я смотрел на нее, вспоминая вкус ее крови. Тот самый неотразимый, восхитительный вкус... и наступившее после него послевкусие: какое-то странное, обескураживающее чувство, из-за которого я когда-то запечатал в своей памяти весь восторг, вызванный ее кровью в ночь обращения. Привкус, который пугал, вызывал панику. Что же это? Никак не могу понять...

Палец коснулся мягких, смоченных моей кровью губ. Девушка тихо стонала, проводя по пальцу кончиком языка. Она шептала что-то, я наклоняюсь к ней, чувствуя ее запах...

— КАДО! — внезапно прозвучало вместе со звуком распахнувшейся двери. — Кадо, дорогой... — задыхаясь воскликнула Виолетта и притянула меня к себе, обнимала, целовала. — Я думала, что сойду с ума! Я не знала что с тобой, жив ли ты... Как же я рада, что с тобой все в порядке.

— Не волнуйся, я дома, — улыбнулся я в ответ, в то время как Виолетта уже повлекла меня в сторону моей комнаты.

— Ты даже не представляешь, что тут творилось все это время, — продолжала она. — Все чуть с ума не сошли, весь клан буквально на ушах стоял. Я уже боялась, что никогда тебя не увижу...

Двери открылись и Виолетта, войдя в комнату, сразу же впечатала меня в стену.

— Ты был так слаб, хотя, похоже, и поохотился. А вдобавок отдал немало крови Аюми... Вот, восстанови силы. Прости, что не делала этого столько ночей, — страстно прошептала Виолетта, подставляя мне свою шею.

По правде, я не чувствовал острой жажды, но запах кожи девушки, близость ее тела... Медленно, смакуя, я тянул кровь из раны на ее шее, в то время как стройное тело прижимало меня к стене, и я чувствовал каждый ее вздох, каждое движение.

— Я люблю тебя, — шептала Виолетта одними губами. — Люблю больше всего на свете.

Ночь 7

— Кадо... — прозвучал соблазнительный властный шепот, с которым девушка коснулась губами моего уха. Мы только проснулись, только собирались идти на охоту, но эти губы все еще были теплыми.

Я не желал вставать. Хотел понаблюдать за игрой пламени свечей на ее бледной коже.

— Полежи еще немного, не напрягайся, — прошептала Виолетта, рисуя кончиком пальца узоры на моей груди. — Я поохочусь за нас обоих. А остаток ночи проведем вместе, — лукаво выдохнула она в самые губы.

— Твое предложение очень соблазнительно, — улыбнулся я, срывая поцелуй. — Но, увы, я не могу нежиться в гробу всю ночь. Все же, нужно руководить переездом клана.

— Так ты, все же, решил скомандовать переезд? — нахмурила брови Виолетта.

— Да, Аюми права. К тому же, этот случай с охотниками лишний раз меня встряхнул. Нужно топиться, на кону существование клана.

— Что ж, раз так, то придется нам покинуть этот чудесный город, — печально вздохнула Виолетта, вставая из гроба. — Жаль, очень жаль. Мне здесь так нравилось.

— Когда-нибудь мы еще вернемся сюда, — пообещал я, застегивая пуговицы рубашки.

— Безусловно, — коварно улыбается девушка, прежде чем выскользнуть из комнаты.

Первая группа теней крови отправится в Индию уже завтрашней ночью, и я должен был все подготовить.

Оказавшись в гостиной, я встретился взглядом с Аюми, которая как раз уходила на охоту с Мари и Анной. Именно они, вместе с Такаши, будут той самой группой, которая покинет Лондон первой. Несомненно, эта женщина сейчас злится на меня за то, что я хочу поскорее ее от себя спровадить. Но, как бы это странно ни прозвучало, я на самом деле стремился всего лишь отослать ее подальше от опасности. Она, двойняшки Мари и Анна, а еще Такаши, потерявший самого близкого для себя члена клана... все они, безусловно, заслуживали того, чтоб оказаться в безопасности как можно скорее. А меня защитит Виолетта, она всегда будет рядом, что бы ни случилось. Прошлой ночью она настойчиво мне это объяснила.

Сейчас она отправилась на охоту — как всегда, с расчетом на нас двоих. В моих же планах было сделать кое-что, о чем я ей не говорил. А именно — обеспечить первой группе места на корабле, отплывающем в Индию. Я уже навел все справки, оставалось только сходить внести плату и уладить кое-какие детали.

Капитан корабля оказался воспитанным человеком, которому привычно выполнять любые распоряжения тех, кто платит. Да, будьте добры, подержите корабль на пристани до девяти вечера. Мои друзья прибудут в город только к этому времени, и для них очень важно отплыть этим кораблем. Конечно, я все понимаю и надеюсь, что этой суммы будет достаточно для компенсации всех неудобств. И не беспокойте их в каюте. Благодарю.

Все предельно просто.

Возвращаясь обратно в особняк, я все же решил свернуть в темные переулки, чтоб поохотиться. Возможно, меня взбудоражили все эти хлопоты с переездом, возможно накалившаяся ситуация, или недавнее происшествие. А может все дело в заботе Виолетты? Не знаю, но впервые за долгое время я именно ЗАХОТЕЛ отправиться на охоту. И руководствуясь этим желанием, я придирчиво выбирал будущую жертву. Вот уже двадцать минут, как я сидел на хвосте у молодой пары: привлекательный темноволосый юноша и красивая белокурая девушка в шуршащем платье из тафты. Мне бы хватило и одного, но я хотел их обоих. Подобное пиршество, конечно, станет для охотников лишней причиной поскрипеть зубами о том, какие мы чудовища. Вот только вся проблема в том, что сама человеческая природа не позволяет смотреть на этих существ иначе, как на скот: надменность, презрение ко всему не похожему на них, желание подчинить себе всех и вся в сочетании с варварским мировоззрением и недалеким мышлением. Такие мелочные, склочные и нахальные невежды... они годятся лишь для того, чтоб быть пищей, не более.

Дождавшись, пока парочка окажется в самом безлюдном переулке, я начал беззвучно приближаться. Считая, что остались одни, они начали пошло целоваться. А парень, не теряя времени, прижал девушку к стене и полез к ней под юбку.

И это, в их понимании, выражение чувств? Как же все это убого!

Улыбнувшись сам себе, я подкрался к юноше со спины и, скользнув языком по горячей коже, вонзил жало в его шею. Девушка была так увлечена, что даже не заметила сразу, как ее ухажер замер, издав тонкий стон. Когда же она, наконец, обратила внимание, то уже смотрела в мои глаза. А еще на губы со следами свежей крови и тонкое пятисантиметровое жало, торчащее из кончика языка. Закричать ей так и не удалось, это жало пронзило ее нежную шею гораздо раньше.

Насытившись, я элегантным движением вытер остатки крови с губ белым платком, который небрежно бросил на все еще теплые тела. В приподнятом настроении я зашагал в сторону поместья. Мне было настолько весело, что только связанная с охотниками осторожность и удерживала меня от того, чтоб начать насвистывать мелодию из новомодной оперетты.

И лишь повернув за угол на улицу, которая вела к порогу нашего поместья, я замер.

Один из соседних особняков горел, и внимание всех в округе было приковано к нему... в то время как в окнах нашего поместья мелькали незнакомые силуэты!

Только я подошел ближе, как двери особняка распахнулись, и из них в ужасе выскочила Мизуки в разорванных одеждах! Но не успела девушка сделать и пары шагов, как ее остановила серебряная пуля, пронзившая ее навылет! Роняя слезы, тень крови упала на колени и оперлась руками о землю, попыталась встать... однако прежде чем она успела выпрямиться, в ее затылок попала разрывная серебряная пуля коренастого охотника, который появился в дверях особняка. Как только тело прекрасной Мизуки растаяло, обратившись в черную воду, он спокойно развернулся и скрылся во мраке поместья.

Ужас парализовал меня, а разум отказывался поверить в происходящее. Они нас выследили? Но как? И почему именно сейчас, когда мы уже готовились покинуть Лондон?

...Виолетта!

Одна мысль о ней вывела меня из ступора и заставила со всех ног понестись к особняку. Бог, Дьявол... я кого угодно готов был молить о том, чтобы с ней все было в порядке.

Я зашел со стороны заднего двора. Когда я приблизился, то увидел сразу двенадцать охотниц, которые с оружием наперевес осматривались по сторонам. Они улыбались — довольно, с азартом.

Но их улыбки стали еще шире, когда задняя дверь распахнулась и под дулами пистолетов, со сложенными за головой руками, вышли почти все мужчины нашего клана: Йори, Поль, Рафу, Бенедикт, Вячеслав, Рауль, Ганс... они шли послушно, почему-то почти не сопротивляясь, а их ноги подкашивало.

Впрочем, они недолго стояли на ногах. Толчком в спину их заставили стать на колени. И тогда охотницы сыграли в "камень-ножницы-бумага". Проигравшие в сердцах вздохнули, в то время как победительницы довольно заулыбались и подошли к пленникам сзади. Словно единый механизм, они занесли пистолеты, направив их в затылки теням крови, и разом спустили курки. Мое сердце сжалось, обливаясь только что выпитой кровью, когда я смотрел, как тела моих друзей безжизненно падают на траву и неумолимо таят. Хотелось плакать, они все были мертвы...

Но Виолетты я все еще не видел! А значит, оставалась надежда, что она жива.

Покончив с казнью, женщины направились в особняк. Когда двор опустел, я подкрался поближе и, спрятавшись в кустах, заглянул в окно. Увиденное стало последней каплей для моего рассудка.

Белокурая Эллен, заливаясь слезами, сидела на диване в разорванных лохмотьях, которые совсем недавно были прекрасным темно-синим платьем. Ее кожа кровоточила глубокими порезами и ссадинами. Трое мужчин, смеясь, продолжали сжимать узловатыми пальцами нежную кожу ее изящного тела, несмотря на крики и слезы.

Неподалеку на полу сидела Аюми, прижимая к груди плачущих Мари и Анну. Рей распростерлась на алом кафеле и горько рыдала. Киоко безмолвно забилась в угол, обхватив колени руками. Алину же как раз схватили за длинные кроваво-рыжие волосы и поволокли на диван, на место Эллен, которую повалили на пол, придавив тяжелым сапогом.

...а в самом центре комнаты один из охотников как раз выстрелил в затылок полуголой Намико.

— Не забудьте, — бросила на польском одна из охотниц, высокая черноволосая женщина, которая со спокойным лицом сидела в моем любимом кресле и перезаряжала пистолет. — Вон та, с коричневыми волосами... можете искалечить ее как угодно, но она должна остаться живой.

— Да, пани, — усмехнулся мужчина, сильнее прижимая Эллен сапогом к полу.

— Главу клана уже нашли?

— Мы в процессе, — доложила одна их охотниц. — По нашим данным, мы не нашли еще троих. Подозреваю, они бродят где-то неподалеку.

— Так найдите их! — крикнула женщина. — Те двое нужны нам живыми. Остальных убейте до рассвета.

— Непременно! — довольно улыбнулся охотник, выстрелив в затылок плачущей Эллен.

Больше я выдержать не мог. Руки тряслись, в глазах потемнело. Не сдерживая слез, я со всех ног помчался прочь. Я бежал долго, пока хватало сил. Когда же они покинули меня, я забрался в подвал ближайшего старого дома и спрятался в самом темном углу. Пускай без гроба, вырытого из могилы, за день я ослабею, это не имело значения. Хотелось просто забыться.

Свернувшись калачиком и глотая слезы, я встретил свой глубокий утренний сон, в беспамятстве которого напрасно надеялся утонуть.

Глава 3

Плоть и кровь

Диана отложила дневник, когда из-за слез, заливших глаза, стало невозможно разобрать ни одной буквы. Все, что было написано на желтоватых страницах, казалось абсолютно нереальным... но почему-то изложенное на них девушка оплакивала так, словно сама пережила каждое из этих ужасных мгновений; словно все это было не просто на самом деле, а именно с ней. Но поверить в это казалось настолько диким, глупым и наивным, что Диана готова была добровольно лечь в сумасшедший дом только лишь от того, что допускала такую возможность.

Восемь лет.

Эта простая цифра выбила у нее землю из-под ног, и если бы она не сидела, то наверняка свалилась бы на пол.

Кадо оставался с ней восемь лет. И, возможно, она просто не замечала этого, потому что он всегда был рядом... но когда Диана пыталась воскресить в памяти образ опекуна в первый год их совместной жизни, привлекательный азиат с собранными в хвост шелковистыми волосами выглядел точно так же, как и мужчина, которого она нежно обнимала на кануне минувшего рассвета. За все эти годы Кадо нисколько не изменился, не постарел ни на день.

Но ведь... ведь этому наверняка можно найти какое-нибудь логическое объяснение!

Слезы снова сжали горло стальными тисками, а перед глазами почему-то стоял тот самый вечер их первой встречи.

Диана тогда была растеряна и напугана — что в тот день, что предыдущие двадцать шесть дней, минувшие с похорон ее родителей. Как ни странно, принять девочку не захотели ни вечно болеющая бабушка, ни дядя-пьяница, который никогда ее особо не любил, и взваливать на себя заботу о ней никоим образом не собирался. А других родных, для которых ее существование было чем-то большим, чем то, о чем вспоминают мельком во время редкого разговора с ее родителями, у Дианы, по сути, и не было.

Так десятилетняя девочка оказалась в детском доме и даже смирилась с мыслью, что семьи у нее больше никогда не будет. Уверенность в этом только росла благодаря сверстникам, которые не брезговали издеваться над малышкой, слишком миниатюрной для своего возраста.

И для Дианы стало настоящим сюрпризом, когда ей сообщили о мужчине, выразившем желание удочерить именно ее, и никого другого. Пожав плечами, потерявшая желание жить девочка отправилась на встречу с Кадо не чувствуя ничего, кроме абсолютного безразличия. Но к ее величайшему удивлению, это чувство исчезло практически сразу, стоило им остаться наедине.

— Вечер добрый, моя дорогая, — улыбнулся Кадо, целуя девочке руку — так, словно она была взрослой и очень красивой принцессой на балу в высшем обществе.

— Добрый, — обескуражено ответила Диана, внезапно осознав, что утонула в теплом взгляде собеседника.

Она никогда не доверяла чужим, а после трех с лишним недель травли в детском доме так и вовсе начала всех бояться. Но этот человек был другим, особенным. Настолько особенным, что ей сразу же захотелось подбежать е нему, крепко-крепко обнять и спрятать лицо в его рубашке, чтоб в полной мере прочувствовать аромат его одеколона.

Так она и стояла в замешательстве... пока Кадо не сделал это сам, словно прочитав ее мысли.

— Мы уже давно знакомы, — прошептал мужчина, проводя ладонью по ее макушке. — Когда ты была совсем маленькой, мы проводили много времени вместе, и я очень тебя любил... кажется, и я тебе нравился.

Диана не помнила ничего из того, что он говорил, но почему-то верила каждому слову. А еще даже не сомневалась, что в самом деле обожала этого человека, будучи совсем ребенком.

— Когда я узнал, что случилось с твоими родителями, то понял, что должен забрать тебя к себе, — продолжал Кадо. — Потому как только мне представилась возможность, я начал улаживать все формальности. И сейчас ты можешь уйти со мной прямо сегодня... если, конечно, ты хочешь этого.

— Хочу, — тихо прошептала малышка, не отстраняя смущенного лица от приятной на ощупь белой рубашки.

— Тогда с этого момента и навсегда мы с тобой будем вместе, — улыбнулся мужчина и, наклонившись, поцеловал девочку в лоб.

Той же ночью они, держась за руки, покинули детский дом вместе. Все, что забирала с собой Диана, умещалось в маленькую сумочку — фотографии и кое-какие мелочи, оставшиеся на память о родителях. Ни одежды, ни книг она с собой не забирала: Кадо заверил, что купит ей все необходимое.

Так для девочки началась ее личная сказка, в которой она была по-настоящему счастлива каждый день, каждую минуту! И... что же случилось с этим счастьем теперь? Где тот, благодаря которому она все эти годы могла называть свою жизнь счастливой?! Возможно ли узнать ответ на этот снедавший ее вопрос?

Закусив губу, Диана вернула дневник на колени и продолжила чтение.

Ночь 8

Когда я проснулся с наступлением темноты, моим первым и единственным желанием было опять провалиться в сон. Я не питал напрасных надежд касательно того, что события прошлой ночи могли мне просто присниться. Но осознавать случившееся не хотелось: всего за одну ночь я потерял все, что было мне дорого. Так внезапно, так быстро все обратилось прахом! Всего неделю назад я бы рассмеялся в лицо любому, кто сказал бы мне, что такое может произойти. И, тем не менее, это произошло. Мои друзья мертвы, и их не вернуть. Нашему клану конец. Виолетта, любимая, могу ли я надеяться снова увидеть хотя бы тебя?

...Аюми. Они сказали, что она нужна им живой. Так же, как и я. Мне безумно хотелось попробовать ее спасти, но я прекрасно понимал, что сейчас это закончится ничем — я просто сам приду к ним, а поскольку они зачем-то ищут меня, то сыграю им на руку. Эти люди и так добились слишком многого прошлой ночью, так что дарить им еще один повод для триумфа я не собирался.

Ясно было одно: я должен немедля убраться из Лондона. И мне четко виделся самый лучший для этого способ: корабль, который в девять вечера отплывет в Индию. Тот самый, на котором должны были под видом семьи уплыть Аюми, Такаши, Анна и Мари. Но если я собирался сбежать на нем, то должен был поторопиться: часы уже почти пробили восемь.

В первую очередь мне нужны были деньги. Я отправился за ними к тайнику в Белгрейв сквер Гарден. Это была договоренность нашего клана — тайник с деньгами на случай, если случится беда, и кто-то из нас окажется оторванным от остальных. По этой самой договоренности в сундучке всегда должна была оставаться хотя бы одна монета. Когда я предложил обустроить этот тайник, то даже подумать не мог, что буду однажды уповать на него сам.

Когда я отрыл шкатулку, то удивился: внутри было втрое меньше золота, чем изначально. Неужели кто-то из членов клана спасся прошлой ночью и наведался к тайнику за деньгами?!

Эта мысль вселила в меня слабую надежду. И с этой самой надеждой я выгреб содержимое ларца, оставив в нем пять золотых монет.

Взглянув на часы, я понял, что до отплытия корабля осталось совсем немного, и поспешил к пристани. Судно быстро пройдет по Темзе и доберется до Ла Манша. И тогда я смогу на долгое время забыть об охотниках. Конечно, такое длительное путешествие морем будет проблематичным уже только из-за трудностей с охотой. Но как я успел разведать, корабль будет довольно часто останавливаться на стоянки в портовых городах и деревушках. Так что количество матросов, которые однажды ночью "упадут пьяными за борт", будет невелико.

Пристань была уже совсем близко, когда меня внезапно остановил холодный голос со звонкими нотками металла:

— Это ловушка, — ударило мне в спину, словно вонзившаяся в плоть игла. — Они уже давно опросили все стоящие на якоре корабли и заприметили тот, капитана которого вежливо попросили повременить с отплытием до ночи. Сейчас они как раз там — сидят и ждут, не придет ли кто из сбежавших.

— Что... — замешкался я, оглядываясь по сторонам.

— Не рекомендую покидать Лондон по Темзе, они следят за кораблями в первую очередь, — продолжал голос. — Да и вообще не советую уезжать из города в ближайшие дни. Они держат ухо востро, на каждом выезде у них свои люди, которые внимательно присматриваются к путникам. И у всех их есть собаки, которые, пусть даже необученные охотниками, несомненно, среагируют на тень крови.

Наконец я увидел ее. Грациозная женщина внезапно появилась из тени и неспешно направилась ко мне. Судя по взгляду изумрудных глаз, эта красотка привыкла быть дерзкой, но в этот раз решила себя сдержать. Черты лица были строгими и резкими, нос мне показался немного длинноватым. Тело выглядело худощавым, явно не привыкшим к физическим нагрузкам. Волосы же незнакомки напоминали расплавленную медь, в которую подмешали несколько капель крови.

— Почему тебе следует прислушаться к моим словам? — бросила женщина. — Можешь не прислушиваться, если не хочешь. Но так ты не добьешься ничего, кроме неприятностей, а может быть, и смерти.

— Откуда ты столько знаешь? — наконец выговорил я.

— Все просто: я не против продолжать жить, мне это нравится, — пожала плечами женщина... а потом достала из маленькой сумочки мясистый мужской палец и начала его неспешно грызть. — А вот тот клан охотников хоть и гоняется за тенями крови, но утопить в Темзе тень плоти они тоже были бы не прочь. Так что когда в городе, где ты задержался, происходит подобное, в любом случае нужно держать нос по ветру.

Тень плоти? Неожиданно. Значит, этот народец в самом деле умеет неплохо прятаться, раз за все это время мы ее так и не заметили. Но что ей нужно от меня? Не верю, что ее вот так просто потянуло на благотворительность.

— Ну, так что, ты прислушаешься к моему совету? — поинтересовалась женщина, забросив в рот последний кусочек пальца. Она его что, прямо с костями съела?!

— Допустим, послушаю. Но что тогда? Если я не могу сейчас покинуть Лондон, мне остается только прятаться в подвалах. А там меня могут найти. К тому же, если я не буду спать в гробу, из которого "выселили" покойника, то ослабею. Ты говоришь, мне не следует покидать город? Но и в нем мне некуда пойти.

— Тогда предлагаю пойти ко мне, я как раз сегодня выкопала отличный гроб, — пожала плечами женщина, окончательно сбив меня с толку.

— Прости, что?

— Теням плоти не нужен сон, потому днем я также бодрствую и могу присмотреть за тобой. В мой дом охотники вряд ли вломятся: я всегда осторожна, на меня они целенаправленно не охотятся и даже не знают о моем присутствии.

— Зачем тебе помогать мне? — не опускал штыки я.

— Симбиоз, — бросила тень плоти. — Тебе нужна моя помощь, а мне твоя. Эти охотники меня не ищут. Но через три дня в городе будет клан, который специализируется на моем племени. И они-то уж сделают все, чтобы меня вычислить. А из-за блокады охотников на теней я как раз и не могу покинуть Лондон.

— И в чем будет заключаться моя помощь?

— В твоей плоти, — пояснила женщина. — Вы быстро регенерируете. И если я съем всего лишь кусочек плоти тени крови, это избавит меня от необходимости выискивать ночью жертву, чтоб съесть ее. То же самое касается и моей крови: тебе хватит всего глотка, чтоб насытиться. В таком симбиозе тень крови и тень плоти могут прожить до десяти суток! Охотникам будет гораздо труднее вычислить нас, если мы не будем выбираться на охоту. Удобно, не находишь? Ну, а дней через девять, когда их настороженность спадет, мы спокойно покинем город, и уже тогда поохотимся.

— Действительно, — пробурчал я, хмуря брови. — Но откуда мне знать, что ты меня не сдашь?

— А ниоткуда, — нагло улыбнулась женщина. — Тут уже решай сам, да побыстрее, не хочу задерживаться на улицах. Кстати, меня зовут Миранда.

— Кадо, — бросил я, ощущая на себе взгляд больших изумрудных глаз.

Ночь 9

Когда с наступлением заката я проснулся, Миранда была первым, что я увидел, вставая из гроба. Тень плоти сидела у окна и со скучающим взглядом смотрела на город. То, что она не сдала меня и я все еще жив, приятно удивило. Но все же, расслабляться я не собирался.

— Ты вовремя скрылся в моем доме, — сообщила тень плоти, задернув штору. — Сегодня я совершила прогулку в магазин одежды и по пути натолкнулась на парочку охотников. Они ищут тебя неподалеку, так что убежище, где можно переждать ночь, тебе весьма кстати.

— Спасибо, — кивнул я, с интересом рассматривая женщину.

— Ты... разговаривал во сне незадолго до того, как проснуться, — сообщила Миранда после короткой паузы. — Что-то невнятно бормотал и, тем не менее, я поняла... Мне трудно представить твои чувства, — неожиданно вздохнула она. — Я слышала, клан теней крови — это своего рода семья, и члены его очень близки. Тени плоти — безнадежные одиночки, потому подобное нам чуждо... и все же, прими мои искренние соболезнования.

— Благодарю, — выдавил я, несмотря на ком в горле.

— Я слышала, у теней крови особенные проблемы с... адаптацией и поиском семьи для себя.

— Верно. Семьи удостаивается не каждый новообращенный, и в моем случае получилось так же, поэтому я длительное время был обречен на одиночество. Конечно, можно попытаться примкнуть к существующему клану, но даже если тебя примут, по-настоящему своим ты станешь не сразу. А создание собственной семьи задача не только тяжелая, но еще и длительное время невыполнимая. Самое трудное — то, на чем ломаются новички — это пережить первые сто лет. Когда все, кого ты знал и любил, умирают, навсегда покидают этот мир у тебя на глазах. Они просто ускользают — как песок, который сыпется сквозь пальцы, а ты ничего, совершенно ничего не можешь сделать.

— Ничего? — удивилась тень плоти. — Но почему же тогда не обратить в теней крови дорогих людей и не жить с ними вечность?

— Правило ста лет, — пояснил я. — Только те из нас, кто проживут век, способны продолжать род. А все, кто моложе... единственное, чем закончатся их попытки — это смерть того, кого они попытаются обратить. Конечно, можно умолять подарившего тебе вечность на коленях, чтобы он обратил и твоего друга, любимую или ненаглядную сестру... но все без толку. Обычно мы тверды в своем выборе, и раз уж остановили его на конкретном человеке, то делиться проклятием с кем-то другим вряд ли станем. Потому что если поддадимся и обратим одного человека по просьбе, то придется обращать и других — тех, кого попросят уже эти оба. И единственный способ избежать перенаселения нашим племенем в том, чтобы не поддаваться на эти уговоры, разорвать любые прижизненные привязанности. Ведь если тень крови переживет эти самые сто лет, то впоследствии будет весьма сдержан в своих стремлениях обратить кого-нибудь. Да, если переживет.

— Теням плоти в этом плане значительно проще, — задумалась Миранда. — Для обращения пригодны далеко не все женщины, а лишь те, в которых есть некая крупица, неуловимая для большинства людей. Кроме того, переродившись, женщина теряет воспоминания о своей человеческой жизни, для нее все начинается с чистого листа. Единственная, кто существует для нее — наставница: тень плоти, обратившая ее. И нет ничего крепче этих уз... пока наставница однажды ночью не исчезает. Вот так просто, не сказав ни слова. Мы — скрытные одиночки, для которых встретиться друг с другом на улицах — величайшее исключение, подтверждающее правило. Даже я понятия не имею, есть ли сейчас в Лондоне еще тени плоти, если, конечно, не брать в расчет одно запредельно яркое исключение.

— О чем ты?

— О причине, по которой в Лондон направляются охотники на теней плоти. Среди нашего племени сильно выделяется одна крайне эксцентричная парочка, известная как сестры Блэк и Рэд Джокер. В отличие от остальных теней плоти, они не прячутся, даже напротив — громко заявляют о себе. Куда бы они ни подались — буквально машут красными флагами перед носом охотников и церкви. И при этом их невозможно поймать. Охотники, поставившие себе целью схватить их, могут напрасно провести года, сбиваясь с ног — им все равно загадочным образом удастся уйти. Так продолжается вот уже десятый год. Никто не знает, как и откуда появилась эта парочка, с какой целью они ведут себя подобным образом, стоит ли за ними кто-нибудь. Несомненно только одно: и от нас, и ото всех порождений ночи их отличает то, что они... истинные чудовища.

Ночь 10

Кровь Миранды была просто отвратительна. Тем не менее, ее хотелось пить. Я чувствовал насыщение уже после первого глотка, но так желал сделать еще один, и потом еще, и еще — пока бы обескровленная тень плоти не обмякла на моих руках!

С трудом подавив в себе это желание, я выпустил из губ тонкое запястье Миранды. Не мешкая, тень плоти наложила на рану повязку, а я тем временем откатил рукав своей рубахи.

— Приятного мне аппетита, — ухмыльнулась женщина, прежде чем жадно вгрызться в мою руку. Она с легкостью прокусила кожу, мышцы и даже кость, кусочек которой теперь странно хрустел на ее зубах.

Рана на моем плече быстро затягивалась, и все же исцеление после укуса занимало около часа, потому я решил ее перевязывать. Моя рука уже потянулась за бинтом, когда Миранда, сверкая зелеными глазами, неожиданно подалась вперед. Жадность, с которой она завладела моими губами, ничуть не уступала той, с которой она поедала мою плоть несколько секунд назад. Вкус собственной крови на ее языке, проскальзывающем в мой рот, казался чертовски странным, однако нисколько не смущал. Забыв о кровоточащей ране на плече, я схватил тень плоти за талию и прижал к себе. Желание сорвать с нее одежду стало слишком навязчивым и я, не задумываясь, повалил ее на диванчик.

В принципе, во всем этом не было ничего необычного: как ни как, мы уже вторую ночь подряд обменивались плотью и кровью. А это был довольно интимный процесс, который, хочешь не хочешь, до невозможного сближал. Потому подобной реакции друг на друга нам вполне следовало ожидать.

Хотя не стоило сбрасывать со счетов и природную привлекательность Миранды. Эта женщина, при всех своих странностях, была чертовски хороша. И меня неимоверно будоражило понимание того, что в борьбе нашей плоти и крови такая соблазнительная особа сдалась первой.

Кожа, которая обычно скрывалась под платьем и корсетом, оказалась еще нежнее, чем та, что покрывала ее шею и щеки. Мягкое, стройное и такое горячее тело вздрагивало, реагируя на мои прикосновения с поражающей чувствительностью. Но еще больше, чем реакция Миранды на мои ласки, меня сводили с ума ее руки, стаскивающие с меня рубаху. Тяжело дыша, я провел рукой по ее стройной ноге... как вдруг замер, а через мгновение отпрянул и принялся неуклюже натягивать жилет.

— Прости, — отстраненно бросил я, не глядя на обескураженную моей внезапной холодностью тень плоти. — Мне следовало держать себя в руках.

— Брось, я все понимаю, — томно потянулась Миранда, не спеша застегивать платье. — Однажды я уже разделяла плоть и кровь с тенью крови, и поняла, что этому невозможно противостоять.

— В таком случае, нам следует подумать, как избежать неудобств, — проговорил я, поднимая с пола пиджак.

— Зачем? — улыбнулась тень плоти. Улыбнулась так, что я с трудом подавил в себе желание снова наброситься на нее. — Лично я не считаю это такой уж проблемой.

— Тем не менее, это проблема, — строго проговорил я, протягивая Миранде валявшийся на спинке дивана корсет.

— Ах, да, я помню, у тебя ведь есть твоя... кажется, ее зовут Виолетта? — вздохнула женщина, наконец начав шнуровать корсет на переднюю шнуровку. Дьявол, почему она не может приводить себя в порядок быстрее? — И по-прежнему остается шанс, что она еще жива. Но запомни мои слова, Кадо, — прошептала Миранда, склонившись надо мной так, чтоб ее рыжие локоны щекотали мою шею. — Обмену плотью и кровью невозможно противостоять. Лучше просто смириться и не изводить себя непонятно ради чего. Куда проще сделать вид, что ничего не было, когда все закончится. В конце концов, это всего лишь естественная реакция.

— И все же, я предпочитаю действовать разумом, а не инстинктами, — отрезал я.

— Посмотрим, — улыбнулась тень плоти и, дразня, принялась застегивать платье. — Ну, а теперь, когда с обменом любезностями покончено, — неожиданно сменила тему Миранда. — У меня для нас обоих довольно скверные новости.

— Охотники? — насторожился я.

— Отчасти, — вздохнула Миранда, сев в кресло напротив. — Сестры Джокер вчера под утро устроили погром невдалеке от порта. Не сомневаюсь, что охотники обратили на это внимание, и теперь ищут теней плоти. А значит, появляется мизерный шанс, что они выйдут на меня. Кроме того... пускай они нас и не найдут, это не важно. Потому что нас ищет кое-кто похуже.

— Ты намекаешь на этих сестер Джокер?

— Да, — кивнула тень плоти. — Убив пятерых человек, они съели лишь части их тел. А теми, что остались, выложили на мостовой твое имя.

— Ого, смело, — оторопел я.

— И более чем не двузначно, — твердо проговорила Миранда.

— В таком случае, у меня нет иного выбора, кроме как отправиться этой ночью на поиски.

— Кадо, неужели ты обезумел от горя?! — вскочила женщина. — Последнее, что тебе следовало делать, получив такое послание, это покидать убежище! Мы должны сидеть здесь как мыши, даже еще тише.

— Вот как раз поэтому я и собираюсь выйти в город, — отрезал я. — Любой, кто получит такой "привет", наверняка затаиться и даже носа не высунет. Следовательно, глупо оставлять подобные послания тому, кого в самом деле собираешься убить — его после этого становится просто нереально найти. А вот если нужно наоборот убрать его с улиц? Запугать, чтоб он не появлялся и либо не помешал чему-нибудь, либо не узнал то, чего не должен знать?

— Ты думаешь, сегодня произойдет что-то, касающееся твоего клана?

— Вероятно, — кивнул я. — И раз уж мое присутствие на улицах для них сегодня настолько нежелательно, я просто не имею права их разочаровывать.

— Не смей! — прошипела Миранда, схватив меня за руку. — Это самоубийство!

— Посмотрим, — вздохнул я, осторожно освобождаясь от ее руки. — За эти пару дней я немного набрался сил, пришел в себя и готов продолжать. Даже если так я смогу помочь всего лишь одному-двум членам клана, это будет того стоить.

— Неужели ты и правду готов пойти ради них на смерть?

— Я всегда крайне серьезен, когда дело касается моего клана, — строго проговорил я. — Они моя семья, мои дети, мои братья и сестры. И ради них я сделаю все, что смогу.

— Что ж, если уж мне тебя не удержать, то, по крайней мере, будь осторожен, — натянуто улыбнулась тень плоти, пытаясь скрыть обескураженность. — Мне бы очень не хотелось терять источник плоти тени крови, пока я не выберусь из этого города. И... ни в коем случае не приводи за собой хвост.

— Не беспокойся об том, — криво ухмыльнулся я. — Если я сумею вернуться живым, то домой отправлюсь без навязчивых гостей.

— Ловлю на слове, — вздохнула тень плоти, развалившись на диванчике, в то время как я спешно покинул особняк и нырнул в мрачную туманную ночь.

Возможно, моросил легкий дождь, а может просто густой туман был таким влажным. Но как бы то ни было, плотная ткань моего пальто довольно быстро намокла. Улицы были пусты, и ступай я чуть менее осторожно, по ним непременно бы разносилось эхо моих шагов. Неба же не было видно из-за плотных черных туч, но я готов был поклясться, что за их тяжелой ватной завесой скрывается полная луна.

Свое послание сестры Джокер оставили мне в районе порта. Следовательно, именно там меня больше всего не хотели видеть. И я, не желая обманывать их ожидания, немедленно направился туда.

Вскоре я нашел отличное место для засады, откуда принялся наблюдать за портом. К счастью, мне не пришлось долго ждать! Менее чем через час я увидел карету, подъезжающую к одному из кораблей. Скрипнув колесами, она остановилась... а через секунду остановилось и мое дыхание. Держа наперевес пистолеты (похоже, с серебряными пулями), пятеро мужчин вывели из кареты Аюми! Печальная, совершенно убитая морально, она послушно повиновалась своим надзирателям и молча направилась к кораблю.

— Мне не нравится то, что мы разделяемся, — очень тихо пробурчал один из сопровождающих. Впрочем, недостаточно тихо, чтобы я его не услышал.

— Таков приказ, — холодно ответил коренастый мужчина. — Ее нужно доставить на место как можно скорее, и мы не можем больше ждать, пока охотники поймают главу клана.

— Они, надеюсь, всех перебили?

— Почти, — сплюнул мужчина. — Кроме главы клана, еще троим удалось сбежать. Но они не могли покинуть Лондон, так что рано или поздно охотники их найдут.

— То есть, ты считаешь, что тем типам можно верить?

— Можно верить их любви к деньгам, сильнее которой лишь традиционная для их семейства ненависть к теням крови.

— Это вселяет надежду! — ухмыльнулся мужчина. — Хорошо хоть с главным призом возиться особо не пришлось. Говорят, ее взяли как ребенка.

— Да какая сейчас, собственно, разница?

Аюми вели к кораблю, который должен был увезти ее куда-то далеко-далеко. Не выдержав молчаливого наблюдения за тем, как ее отбирают у меня, я подорвался и метнулся к пристани.

— Стой, Кадо! — услышал я строгий голос Миранды, когда хрупкая рука тени плоти схватила меня за плечо с поразительной силой. — Ты не сможешь ничего сейчас сделать. Тебя просто убьют.

— Ты предлагаешь мне бросить ее?

— Я предлагаю тебе узнать, куда плывет этот корабль, и немного позже отправиться за ним. А выследив ее на том берегу — заняться подготовкой к спасательной операции. И только сделав все это, только имея четкий план — геройствовать. Если же ты бросишься ей на помощь сейчас, то просто погибнешь, и твоего соклановца больше некому будет спасать.

Заскрипев зубами, я сжал кулаки. Миранда была права, и все же... так больно было смотреть на то, как Аюми скрывается в темном чреве проклятого корабля, который, казалось, пожирает ее! Больше всего я боялся, что вижу ее сейчас в последний раз. И когда я пристально смотрел на нее, мне показалось, что она вздрогнула, на миг замерла и легонько улыбнулась.

Я смотрел вслед кораблю, пока его полностью не поглотил густой туман, застилавший водяное зеркало.

— Кадо, нам лучше убраться отсюда, — прошептала Миранда, выводя меня из транса.

Я был слишком раздавлен морально не только для того, чтоб спорить с тенью плоти — у меня не было сил даже просто расспросить ее о надвигающейся на нас угрозе. Потому мы быстро направились к ее дому, и вскоре я сидел у окна, читая книгу. Но как я ни старался сосредоточиться на тексте, какую бы книгу ни брал, перед глазами все равно была прощальная улыбка Аюми, с которой она исчезла с моих глаз. Возможно навсегда.

Глава 4

Сестры Джокер

Ни один из нарядов, которые Кадо покупал ей, Диана не смогла бы назвать обычным. Одежда, предназначенная для прогулок, была сильно стилизована под викторианские юбки и блузы. А дома девушка и вовсе ходила в реконструкциях платьев, которые знатные дамы носили более ста лет назад. И хоть это было довольно странно, Диана ничего не имела против. Такие наряды ей безумно нравились, в них она чувствовала себя изысканной леди из старого романа.

В школе одноклассники часто дразнили ее за то, что она одевалась не как все. Диана же искренне не понимала стремления сверстников носить все эти топики, футболки, мини-юбки и особенно джинсы. Из-за этого конфликтов было не избежать, но девочка молчала о них, не желая показаться опекуну слабой духом ябедой, которая только и может, что прятаться от проблем за его спиной.

Вот так, день за днем, пропасть между Дианой и погодками стремительно росла. И когда ей исполнилось двенадцать лет, над миниатюрной девочкой начали регулярно издеваться. Сначала просто прятали вещи, сбрасывали книги с парты на переменах или забирали что-нибудь, а потом смеялись с попыток Дианы догнать обидчика и отобрать свое.

Потом шутки стали более жестокими.

Когда у девушки впервые пошли месячные, одна из погодок заметила, как Диана в туалете достает из сумки прокладку. На следующий день об этом знал уже весь класс. И стоило ей вернуться в кабинет с перемены, как она нашла на своей парте гору раскрашенных красной акварелью тампонов. Хуже всего было то, что прежде, чем она успела убрать их, в класс вошел учитель.

Темпы издевательств одноклассников росли с поражающей скоростью, и Диане недолго пришлось ждать физических расправ. Некоторое время она искала окольные пути домой, чтоб одноклассникам было труднее выловить ее после уроков. Когда же ей не везло — то прятала синяки под одеждой. Но со временем погодки наловчились и просто не выпускали ее из виду от самых школьных ворот, а потом улучали момент и начинали бить ее, когда поблизости не было людей. Впрочем, даже если случайные прохожие проходили мимо, они не особо-то и обращали внимание на стайку школьников, издевающихся над сверстницей.

Настоящие проблемы начались зимой, когда трижды в неделю уроки длились допоздна, и Диана возвращалась домой уже в потемках. Черные сапожки на низком каблуке с хрустом сминали снег, как вдруг в голову девушки с силой ударил твердый снежок. Вздрогнув, Диана ускорила шаг, но в тот же миг ее спина почувствовала удар ледяной глыбы, после которого послышалось злобное:

— Блин, промазал!

За которым последовал полный злорадства хохот и новые твердые снежки, врезающиеся в спину и затылок.

— Получи, тварь! — заржал одноклассник с размытой гримасой и, выскочив перед Дианой, с силой швырнул снежок прямо ей в лицо.

Девушка не успела уклониться, и плотный снежный ком врезался в ее щеку. Сильно садящая боль отчетливо говорила, что останется большой синяк.

— Мало, да?! — снова захохотал парень и, быстро слепив новый снежок, занес руку для броска... как вдруг на его запястье стальным капканом сомкнулась цепкая рука в черной перчатке.

Прежде чем Диана успела протереть глаза от залепивших их снега и слез, зимний вечер разрезал крик боли и ужаса. Кода же она, наконец, смогла посмотреть на происходящее перед собой, то увидела, как эта самая рука с легкостью переломала запястье одноклассника, а после разомкнулась, позволив мучителю Дианы упасть на снег с нечеловеческим воем.

После такой сцены другие одноклассники немедленно бросились бежать, но черная тень метнулась к ним быстрее, чем они успели сделать хотя-бы шаг в сторону. Не прошло и десяти секунд, как все нападавшие со слезами на глазах валялись на снегу, глядя на свои переломанные руки и ноги. У некоторых переломы получились открытыми, и снег под ними окрасился насыщенным красным цветом.

— Пойдем, — нежно прошептал Кадо. Опустившись перед Дианой на колено, он бережно обнимал ее за плечи и прижимал к своей груди. А девушка просто неподвижно стояла, шокировано моргая большими темно-карими глазами.

Проведя холодной рукой по волосам девушки, Кадо взял ее на руки. В этот миг Диана просто провалилась в черноту, где не было ничего... кроме тепла, исходившего от ее опекуна. Опомнилась она уже дома, на диванчике, где мужчина гладил ее, целовал щеки и лоб, что-то заботливо шептал. Только тогда девушка, наконец, расплакалась и лила слезы, пока, обессилев, не уснула.

На следующий день Диана не пошла в школу. И через день тоже. С тех пор она занималась с репетиторами по вечерам и сдавала экзамены экстерном. От этого девушка стала только счастливее, ведь теперь она могла проводить больше времени с Кадо! С единственным, кто заботился о ней; единственным, кто любил ее... единственным в целом мире, кто был ей нужен.

— Где же ты? — всхлипнув, прошептала Диана, переворачивая страницу багрового дневника.

Ночь 11

Тяжело дыша, я лежал на диванчике рядом с полураздетой, растрепанной Мирандой. Всеми фибрами души я презирал себя за только что произошедшее, а вспоминая о Виолетте, еще больше желал провалиться сквозь землю. Но кровь тени, бурлившая в моих жилах, творила чудеса. И вместе с этим чувством одолевавшего меня отвращения к самому себе, я ощущал неудержимое желание сильнее прижимать женщину к своей груди и упиваться теплом ее расслабленного тела.

— Вот видишь, и ничего страшного, — томно улыбнулась Миранда, касаясь губами моей шеи.

— Не могу согласиться, — отрезал я и, словно сбрасывая пелену, резко встал с диванчика и принялся приводить себя в порядок.

— Брось, Кадо, это ведь было неизбежно, — проговорила тень плоти с напускной небрежностью.

— Неизбежна только одна потребность: у меня — в крови, у тебя — в плоти. А все остальное зависит лишь от того, насколько сильны разум и воля.

— Неужели я такое уж мерзкое существо, раз тебе так хочется сопротивляться естественным желаниям, возникающим под действием моей крови? — обиженно вздохнула тень плоти... всеми силами стараясь показать, что ее обида не более чем сарказм.

Мне не хотелось ей отвечать. Потому я спешно накинул пальто и сообщил:

— Я отправляюсь на улицы, и на этот раз не вздумай последовать за мной.

— Эй, постой! — всполошилась Миранда. — Куда ты собрался? И зачем?

— За тем же, что и вчера, — ответил я. — Аюми — всего лишь один из выживших членов клана. По их словам, еще троим удалось сбежать от охотников и я не успокоюсь, пока либо не разыщу их, либо не получу подтверждение того, что они все же сумели покинуть город. Так же при возможности я буду безумно рад узнать, кто же эти люди, зачем они наняли охотников вырезать мой клан, ради чего им понадобились мы с Аюми, и главное — куда они ее повезли. Более того, я не оставляю надежды на то, что Виолетта жива, и попытается меня разыскать. Так что... прости, у нас был план, но после произошедшего прошлой ночью я просто не могу просиживать в убежище, а после покинуть Лондон, оставив все как есть. И да, можешь называть меня безумцем.

Не дожидаясь ответа Миранды, я покинул особняк и нырнул в тень лондонских переулков.

Первым делом я решил снова наведаться к тайнику, и результаты меня весьма обнадежили: в шкатулке осталась всего одна монета. Значит, после меня сюда заглядывал еще кто-то из наших.

Благодаря союзу с Мирандой моя потребность в деньгах резко снижалась, потому я вернул в шкатулку несколько монет, после чего продолжил поиски. Три часа кряду я обследовал наши излюбленные для охоты районы, но результат меня по-прежнему разочаровывал. Единственным положительным моментом оставалось то, что я так и не встретился с охотниками. Вот только если бы мне этого было достаточно, то я мог и вовсе не покидать дома Миранды.

Раздосадовавшись, я решился на довольно рискованный шаг: наведаться в особняк, ранее служивший гнездом нашего клана. Вполне вероятно, что там могла поджидать засада. И в то же время, как раз там могло быть безопаснее всего — охотники вряд ли полагали, что кто-нибудь из нас захочет вернуться туда после произошедшего. При этом существовала мизерная возможность найти кого-нибудь из выживших. Отчаяние полностью завладело мной, и других вариантов у меня не было... так что я решил рискнуть.

Путь к месту, которое я когда-то называл домом, оказался невыносимо долгим и тяжелым. Еще труднее было переступить порог опустевшего особняка. Охотники знали свое дело — закончив операцию, они идеально прибрались, не оставив следов ни своего пребывания, ни собственно клана теней крови, жившего здесь так долго. Но хоть особняк сверкал чистотой и опрятностью, я все равно видел на каждом шагу погром, кровь и слезы моей безжалостно казненной семьи... казненной стадом убогого скота!

Сжимая кулаки от гнева, я едва не потерял бдительность и очнулся весьма вовремя: в особняке определенно кто-то был. Друг или враг — пока что неважно. Замерев, я прислушался к голосам, а потом сделал несколько неслышных шагов к дверному проему, выглянув из которого, увидел Юлию — милейшую проститутку, некогда обращенную мною в Санкт-Петербурге. Дрожа от страха, она стояла на коленях, держала руки за головой и смотрела прямо в дуло пистолета, наверняка заряженного серебряной пулей.

— Спрашиваю в последний раз, милочка: где та вторая мелкая? — поинтересовалась одетая в черное пальто и кожаные брюки рыжеволосая девушка, державшая пистолет у ее лица.

— Не знаю, — всхлипнула Юлия. — Все члены клана разбежались, затаились... мы не представляем, как найти друг друга.

— Вот так? — нахмурилась девушка. — Очень плохо. В таком случае... сестренка, это мой тебе подарок.

— Правда можно?! — по-детски обрадовалась кудрявая черноволосая красавица в изысканном платье из алой тафты. Улыбаясь с самой, что ни на есть, невинной искренностью, девушка схватила Юлию за руку... и с легкостью оторвала ее!

Закричав не своим голосом, тень крови упала на пол, хватаясь оставшейся рукой за окровавленное плечо.

— Сестренка, а может ты? — переспросила красавица, уже поднеся руку Юлии к алым губам.

— Не стоит, Рэд, я потерплю, — заботливо кивнула девушка в черном. — Раз уж выпала возможность, то пусть плоть тени крови достанется тебе.

— А папа не будет против?

— Конечно же, не будет, — легко улыбнулась строгая красавица. — Ему нужен только глава клана. А то, как мы уничтожим остальных и что сделаем их телами, его не волнует.

— Ну, раз ты так говоришь, то хорошо! — согласилась девушка и с улыбкой откусила от руки Юлии большой кусок плоти.

— Только ешь скорее, пока она не пришла в себя.

Весело кивнув, милашка быстро съела хрупкую руку тени крови и немедленно принялась за остальное тело. Крича не своим голосом, Юлия пробовала вырываться, но тени плоти держали ее слишком крепко, так что все, что у нее получалось — это кричать от боли и плакать. Я же осознавал, что снова опоздал: вдвоем у нас с Юлией еще был шанс уйти от теней плоти, но на момент моего прибытия ее уже взяли. А справиться с двумя тенями крови поодиночке двум теням плоти не составило бы особого труда.

Видимо не желая, чтоб Юлия умерла и растаяла, девушка съела сначала ее конечности, и лишь потом принялась в быстром темпе доедать туловище и голову. При этом виден был опыт в поедании жертвы так, чтоб она оставалась живой как можно дольше: жизненно важные органы тень плоти оставила на самый конец трапезы. И хоть я никогда не отличался особым человеколюбием, подобная жестокость, пусть даже по отношению к кормовому скоту, меня ужаснула.

Довольно ухмыльнувшись, девушка в черном опустила пистолет и повернулась так, что я сумел хорошенько рассмотреть ее лицо. К моему величайшему удивлению я отметил невероятное сходство теней плоти, как будто они и вправду были сестрами. Но если верить словам Миранды, этого просто не может быть: при перерождении тени плоти теряют все воспоминания о своей жизни, а значит и не могут обратить своих родных попросту потому, что не помнят их. Тогда... как же случилось так, что обе кровные сестры стали тенями плоти, при этом, похоже, сохранив память о своих сестринских узах?

Крики Юлии стихли, а чавканье усердно жующей девушки ускорилось. По-хорошему, мне следовало бы давно убраться отсюда, но я не мог, ноги задеревенели.

— Блэк, я все! — радостно сообщила тень плоти, проглотив последний кусочек мозга Юлии.

— Замечательно, родная! — сдержанно улыбнулась девушка. — А теперь займемся нашим вторым гостем.

Услышав эти слова, я в панике порвался бежать... и понял, что чувство, сковывавшее мои ноги все это время, было чем-то большим, нежели шоком. Я в самом деле не мог сдвинуться с места, ноги словно превратились в свинцовый монолит!

— Никак не пойму, неужели тот самый Кадо, проживший несколько веков и бывший главой некогда великого клана теней крови... на деле оказался так глуп? — цинично вздернула бровь Блэк и, схватив меня за руку, резко откусила кусок плоти с моего запястья, после чего легко повалила меня на землю. — Так и есть, ты пил кровь тени плоти, а значит, не нуждался в охоте. Но все же, сунулся на улицы... особенно после того нашего привета. Мало того, ты еще и пришел сюда!

Холодно злорадствуя, тень плоти сверлила меня взглядом. Я же, словно в трансе, смотрел на ее сестру. Это лицо... когда я видел его издалека, бегло выглядывая из дверного проема, оно казалось мне знакомым. Теперь же у меня не осталось малейших сомнений в том, что я уже встречал эту девушку раньше. В памяти смутно всплыл один из провинциальных балов, которые я посещал несколько десятилетий тому назад... и хорошенькая черноволосая девушка, танец с которой я вырвал у ее жениха. Той ночью я уже почти сумел вытащить ее в сад, дабы выпить ее кровь, но обстоятельства сложились довольно странным образом и я внезапно потерял ее из виду. Желая ее крови, я пробовал отыскать эту красавицу, но все мои попытки по неизвестным причинам были обречены на неудачу.

— Мадмуазель Шарлотта? — сосредоточенно прошептал я, мигом заставив Рэд вздрогнуть, а Блэк замолчать и злобно уставиться на меня.

— Заткнись, — прошипела тень плоти.

Так значит, я оказался прав в своих предположениях: она была обращена первой и встречала свою сестру, пока та еще была человеком. И почему-то воспоминания об этом для нее крайне болезненны.

— Уже через пару дней ты отправишься прямиком к отцу, — фыркнула Блэк. — Ну, а сегодня, уж прости, поспишь без гроба, твоя слабость будет нам только на руку. Мы же добьем остатки твоего клана и продолжим свое дело... возможно даже что мне, как и Рэд, повезет поймать и съесть тень крови, пока та не растает.

— Мадмуазель так переборчива в еде? — криво прошипел я... и в ответ услышал смех Рэд: сначала робкий, а потом словно сорвавшийся с цепи.

— Блэк, он, кажется, не в курсе! — безумно захохотала девушка, повиснув на шее сестры.

— То есть... — холодно хмыкнула тень плоти, смерив меня презрительным взглядом. — Та, чью кровь ты пил, и кому, скорее всего, давал свою плоть... хотя, это и не странно. Просто забавен сам факт того, что тебя еще и использовали как пацана.

— О чем это вы, мадмуазель? — нахмурил брови я, стараясь не замечать истеричного смеха Рэд.

— Что она тебе вообще рассказала об этом? — смеясь, поинтересовалась Рэд.

— Вы об обмене плотью и кровью? — растерянно проговорил я. — Она сказала, что таким образом тень плоти и тень крови могут существовать без охоты до десяти дней.

— И все?! — еще сильнее захохотала девушка. — Сестренка, она его, кажется, сожрать собиралась!

— Похоже на то, — надменно ухмыльнулась Блэк.

— Что вы имеете ввиду? — переспросил я, почувствовав пробежавший по жилам холод.

— То, какое чудесное действие на организм очаровательных теней плоти оказывает полезная и питательная плоть теней крови, — словно сумасшедшая, покатилась со смеху Рэд.

— Позволь тебя обрадовать, — спокойно проговорила Блэк, присев рядом со мной. — Если тень крови не пьет кровь длительное время, то вскоре остывает и погружается в непробудный сон. Если же тень плоти за ночь не съест одного человека, то до рассвета постареет на год. Таким образом, длительные перерывы в охоте чреваты для нас смертью от старости. Но... как думаешь, почему тени плоти и тени крови держаться подальше друг от друга? И это при всех, казалось бы, прелестях симбиоза наших видов? Один глоток крови тени плоти, и тени крови целую ночь не нужно охотиться; один кусок плоти тени крови, и тень плоти может не беспокоиться о поедании людей. Ты... неужели ни разу не задумывался, что будет, если выпить всю кровь тени плоти, до капли? Или если тень плоти съест тень крови до последней фаланги левого мизинца? А ответ прост и прекрасен: тому, кто поглотит жизнь своего симбиота, больше не придется беспокоиться об охоте чаще, чем раз в год. Очень удобно, не находишь? К счастью для теней плоти, этот маленький секрет известен только нам, потому мы просто избегаем теней крови, если, конечно, не представится хорошая возможность полакомиться ими. Да, исключения бывают, и иногда мы заключаем договора на симбиоз, тайком наложив на партнера заклятие неразглашения. Но не более чем на одну ночь — уж очень это рискованно, играть на одной стороне с тем, кому твоя смерть будет чрезвычайно выгодна.

— Сестренка, похоже, ты его удивила! — с новой силой захохотала Рэд, наслаждаясь растерянным выражением моего лица.

— И то правда, — цинично ухмыльнулась Блэк. — Ну что ж, думаю, на сегодня хватит с тебя занимательных историй. Уже скоро рассвет, так что сладких снов! — вздохнула девушка и легко щелкнула пальцами, после чего я моментально провалился в черноту.

Ночь 12

Проснувшись, я порядком удивился, осознав, что нахожусь в комнате, которая когда-то была моими покоями. Вот только на этот раз я, похоже, спал прямо на полу. На кровати же, прямо в обуви, беззаботно валялись сестры Джокер. Слегка приобнимая друг друга, девушки о чем-то перешептывались.

— С добрым утром, — холодно ухмыльнулась Блэк и, подойдя ко мне, без лишних церемоний откусила и съела кусок плоти с моего запястья. — Спалось, судя по звукам, скверно, — добавила девушка, непринужденным жестом вытерев губы.

— Вполне возможно, — прошипел я, крепко держась за место укуса. В отличие от Миранды, Блэк кусала жестко, с остервенением, и рана после ее зубов невыносимо болела.

— За день мы все уладили, ты покинешь Лондон послезавтра ночью, — сообщила тень плоти.

— Вы так стремитесь от меня избавиться?

— Естественно, — хмыкнула Блэк.

— Жаль, а я ведь так хотел познакомиться поближе... тем более что мы, судя по всему, уже знакомы, верно? Мисс Блэк, это ведь вы тогда поспособствовали тому, чтоб мы с мадмуазель Шарлоттой не сумели уединиться, а после бала и встретиться?..

— Я ведь уже просила замолчать! — резко прошептала тень плоти. Так значит, я действительно попал в десятку?

— Отчего же? Ведь мы так хорошо проводили время с мадмуазель Шарлоттой...

— Закрой свой паршивый рот, — выпалила девушка, мигом сомкнув сильные пальцы на моей шее... и все же, я сумел заметить периферийным зрением, что Рэд дрожала крупной дрожью.

— Ваша сестра так не любит свое прижизненное имя? — подло ухмыльнулся я, глядя в остервеневшие серые глаза тени плоти.

— Ей безразлично ее прошлое ИМЯ, — процедила Блэк, сильнее сдавливая пальцы. — Но в связи с определенными обстоятельствами упоминание его в ее присутствии крайне нежелательно. Так что если ты так уж хочешь к ней обратиться, зови ее "Рэд" и забудь о том, что когда-то у нее могли быть другие имена.

— Не понимаю. Почему мадмуазель Шарлотта... — с вызовом заговорил я на повышенных тонах, за что немедля поплатился: ногти Блэк хищно врезались в кожу, и мне даже показалось, что она разорвет мое горло голыми руками.

— Родная моя, будь добра, понаблюдай за улицей с первого этажа. Возможно, кто-нибудь еще из выживших теней крови будет ошиваться неподалеку.

Растерянно кивнув, Рэд встала с кровати и покинула комнату.

— Я не буду спрашивать тебя, зачем ты это делаешь, — сдержанно проговорила Блэк, плюхнувшись в кресло. — Но и предупрежу заранее: я не буду отпускать тебя в обмен на твое молчание.

— Отчего же у вашей сестры такая реакция на свое старое имя? — удивленно вздернул бровь я. — Тени плоти же теряют воспоминания при перерождении.

— Да, теряют, — кивнула девушка. — Но эмоции, связанные с очень сильными переживаниями, могут воздействовать на нас, если что-нибудь напомнит о них.

— И в случае вашей сестры это...

— Это то, чего я не собираюсь тебе рассказывать, — фыркнула Блэк. — Просто заруби себе на носу: не называй ее старое имя.

— А если назову? — наконец решился сказать я... и моментально получил вполне ожидаемый удар коленом в живот.

— Попробуй, — сплюнула девушка.

— Вы ведь все равно меня не убьете, — ухмыльнулся я. — Я уже понял, что нужен вам живым. А значит, даже в худшем случае мне следует ожидать всего лишь жесточайших пыток. Но при этом я тоже могу кое-кого попытать, как тут не соблазниться?

— Так чего же ты хочешь?

— А что вы можете мне предложить?

На несколько секунд Блэк задумалась, а затем холодно проговорила:

— Та тень плоти, с которой ты разделял плоть и кровь... ее нам не заказывали, о ней, вероятно, даже не знают. И если мы захотим убить ее, это будет исключительно наша инициатива. Но если ты заткнешься, мы не тронем ее и позволим ей покинуть Лондон.

— С чего вы решили, будто меня это волнует?

— Волнует, — хмыкнула девушка.

— Увы, вы переоцениваете мою заботу о ее благополучии. Как-никак, она, похоже, хотела меня съесть, — пожал плечами я. — Потому одна лишь сохранность ее жизни лично для меня слишком низкая цена. А вот если говорить о чем-нибудь другом...

— И о чем же?

— Допустим, история о том, как мадмуазель Шарлотта стала Рэд Джокер.

В этот миг мне показалось, что Блэк просверлила меня взглядом насквозь. Если я буду знать что-нибудь о их прошлом, то, возможно, сумею найти в нем какие-то лазейки, благодаря которым смогу подобраться к сестрам. И она это прекрасно понимала.

— А вот уже это я считаю слишком завышенной ценой, — наконец ответила Блэк.

— Не думаю. Табу на имя "Шарлотта" взамен на причину того, почему же это имя нельзя называть.

— В таком случае предлагаю компромисс, — кивнула Блэк. — В обмен на молчание ты получишь желаемое, но только если сумеешь выиграть у меня.

— И во что сыграем?

— Конечно же, в покер, — пожала плечами девушка, ловко достав из кармана весьма потертую колоду карт.

— Хорошо. Но только я сдаю, — предупредил я, искренне не желая оставлять в руках этой женщины колоду, которую она досконально знала на вид, ощупь и запах.

— Это не важно, для победы в картах мне незачем мухлевать.

Несмотря на критичность ситуации, я оставался спокоен. И, тем не менее, карты выскальзывали из колоды и ложились на стол напряженно, нехотя — словно послушный пес, которого по поручению хозяина ведет на поводке посторонний человек. С запозданием мне в голову пришла мысль, что Блэк могла заговорить, а то и просто пометить свою колоду. Но сейчас, когда мы держали в руках по пять старых карт, было уже слишком поздно что-либо требовать. Потому я решил воспользоваться единственным возможным — пусть и жалким — способом хоть как-то себя защитить: прикрыл рубашки своих карт ладонью.

Ухмыльнувшись, Блэк сразу сбросила две карты и, взяв из колоды две новые, сообщила с холодной ухмылкой:

— Ну, я все.

Собравшись, я сбросил первую карту и заменил ее на новую. А потом — по одной — еще две, тщательно пряча рубашки от цепких глаз тени плоти.

— Итак, поторгуемся? — предложил я со спокойным лицом. — Поднимаю ставки. Добавляю информацию об убежище моей тени плоти-симбиота.

— Уравниваю гарантией безопасности той тени плоти, — немедля ответила Блэк. Примерно на это я и рассчитывал, как-никак она уже предлагала мне это. Таким образом, она в какой-то мере даже избавляла себя от совершенно ненужной ей лишней работы. — Похоже, ее безопасность, все же, волнует тебя?

— Не совсем, — ухмыльнулся я. — Просто я все еще надеюсь на то, что у меня однажды будет шанс побеседовать с ней лично о ее планах касательно моего поедания. Ах да, предлагаю еще немного повысить ставки. Пусть ею будет история перерождения сестер Джокер, начиная с Джокер Блэк.

— А губа не дура, — вздохнула тень плоти. — Тогда с тебя история твоего клана, с правом уточнения деталей о каждом из его членов, который нас заинтересует.

— Отлично. Ну, а я, пожалуй, еще подыму ставки: в случае моей победы вы расскажете мне, кто за вами стоит. Всю правду о том, на кого вы работаете, почему охотники перебили мой клан, и что же стало причиной такой нашей участи?

— Самоуверенно, — прошептала Блэк.

— А то, — кивнул я, просверлив девушку взглядом.

— Что ж, в таком случае... — проговорила она, напряженно глядя мне в глаза... а через несколько секунд, бросив карты, вздохнула. — Пасс. Увы, когда речь идет о таких ставках, я не имею права рисковать.

— В таком случае победа за мной, — ухмыльнулся я, демонстрируя свои карты.

— Три шестерки... — прошипела тень плоти сквозь сжатые зубы и в сердцах перевернула свои карты — как оказалось, выстроившиеся благодаря черному джокеру в изящный стрит.

— И как сестры Джокер относятся к карточному долгу? — еще шире ухмыльнулся я.

— Ладно, ты получишь свое, — согласилась Блэк. — Но уже завтра ночью. История будет долгой, а тебе скоро спать.

— Согласен, — кивнул я. — Вот только... что касается Шарлотты...

— Да, я проиграла, — сплюнула Блэк. — И все же, я попрошу тебя не называть ее по прошлому имени. Думаю, завтра ты поймешь почему.

— Я даже не сомневаюсь в болезненности эмоций, связанных с прошлым мадмуазель Шарлотты, — кивнул я, не скрывая подлости в глазах. — И все же... ведь сами вы не стали бы ничего делать просто так? Не выплатили бы мне мою ставку в случае моего проигрыша?

— Ради сестры я готова на все, — прошипела Рэд. — И если ты попробуешь причинить ей боль, я наплюю на приказ отца и убью тебя. Пусть после этого он делает со мной что угодно, я не...

— Мисс Блэк, что вы, не нужно таких крайностей, — проговорил я, пожав плечами. — Но раз уж вы проиграли, и один долг за вами имеется, я вернусь к изначальному предложению класса "услуга за услугу". Вот только нет ничего другого, что мне было бы от вас нужно, кроме, разве что...

— Отпустить тебя? — нахмурила брови Блэк. — Даже не мечтай. Я уже сказала, что этого не будет.

— ...Потому что вы подчиняетесь приказам того, о ком вы не имеете права даже заикнуться, верно? — улыбнулся я. — Но я предлагаю не совсем это. То, чего я прошу — всего лишь ослабить вашу бдительность и, искренне изображая старания, дать мне уйти послезавтра, когда вы будете везти меня в порт.

— Я еще не встречала таких наглых теней крови, — процедила Блэк.

— Все бывает в первый раз. Однако в таком случае, полагаю, ваше наказание будет не столь строгим, чем если вы убьете меня за... моральный дискомфорт мадмуазель Шарлотты?

— Хорошо, — прошипела Блэк. — Ради сестры я дам тебе уйти, если ты сумеешь предпринять попытку бегства. Но учти, это — как и партия в покер — сделка только между нами двумя. И если тебя при попытке побега поймает Рэд, то уж прости, это не мои проблемы, я свою часть договора выполню, а вот ее это не касается.

— По рукам, — согласился я, пожимая потную ладонь Блэк Джокер. Глядя ей в глаза, я вежливо улыбался, в то время как рыжеволосая красавица смотрела на меня с величайшим отвращением.

Поскольку я более не обитаю на СИ, то на этом ознакомительный кусь на сим сайте заканчивается! Больше у меня на ПродаМане, где я нынче обитаю, и куда выкладываю все новинки http://prodaman.ru/olga_migel

Полная версия книги традиционно на Мирах, ссылка есть на ПродоМане!

Всем спасибо! С любовью, Ольга Мигель!