Любовь во мраке. Книга 2. Путь во тьму(общий файл)

Аннотация: После знакомства Кати с миром мистики, прошел месяц. Она пытается забыть Маркуса и жить нормальной жизнью. Фортуна дает такой шанс. Знакомство с интересным парнем зарождает надежду на счастливое будущее. Но судьба коварна и вскоре Катя вновь попадает в водоворот ужасающих и опасных событий. Смерть вновь тянет к ней костлявые руки, желая утащить за собой. Удастся ли Кате выжить? Сумеет ли она не потерять навсегда любимого?

Любовь не может властвовать над людьми, но она может изменять их.Гете.

О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!(Ф.И. Тютчев)

Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя.(Пришвин М.М)

Часть 1

Глава 1

Через месяц после событий первой книги

Слух ласкал шум прибоя. Мягкие волны нежно касались босых ног.

Ясное небо. Горизонт окрасился розоватыми красками заката.

Катя чувствовала покой и умиротворение. Она была счастлива.

Рядом он...

Маркус нежно обнимал за плечи, шептал на ухо приятные слова. Его губы касались ее шеи, проводили дорожку из поцелуев к груди.

Она тонула в черных глазах иностранца. Он принадлежал только ей...

Но во взгляде мелькнул холод. Губы Маркуса растянулись в хищной, жестокой улыбке.

Он начал пятиться. Уходил все дальше, и дальше. А вскоре исчез, растворился в воздухе.

Радость пропала. В душе проснулась боль. Стало пусто и одиноко.

Небо затянули темные грозовые тучи. На небе молнии выписывали яркие зигзаги. Поднялся сильный ветер. Волны стали уже не так миролюбивы. Начался шторм.

Рыдая от отчаянья, Катя опустилась на сырой песок и низко опустила голову.

По щекам текли слезы. Тело окатывало холодными солеными брызгами. Она не обращала на них внимание. Она хотела умереть. Умереть и больше никогда не чувствовать, раздирающей изнутри боли.

Катя подняла голову и вздрогнула, не поверив в увиденное.

Песчаный берег, море исчезли.

Она стояла в помещении с каменными стенами. Его блекло освещали черные свечи, выставленные кругом на земляном полу. Рядом с начерченной красным пентаграммой, сидел человек в темном балахоне. Тень от капюшона скрывала лицо.

Дальше мрачное помещение словно смазалось и превратилось в поляну, окруженную высокими деревьями. Зловещая полная луна бросала на нее бледный свет.

На коже от страха выступил холодный пот. Огромный зверь, отдаленно напоминающий волка, рычал, обнажив длинные клыки, и угрожающе надвигался на Катю. Еще немного он прыгнет и разорвет ее в клочья. Катя зажмурилась, приготовившись к смерти.

Но ничего не произошло.

Когда она открыла глаза, поляна и монстр исчезли. Катя оказалась в крытой стоянке для машин. Напротив стоял Маркус.

Сердце бешено забилось. Она сделала шаг к иностранцу, но резко остановилась, когда он направил на нее пистолет. Холодные черные глаза смотрели бесстрастно. Во взгляде читалась смерть. Раздался выстрел.

Катя опустила глаза на грудь, но раны не нашла. В недоумении посмотрела перед собой и увидела просторный кабинет, обставленный темной, массивной антикварной мебелью. Возле большого окна, завешенного темными тяжелыми портьерами, стоял красивый, благородный мужчина в дорогом деловом костюме. Он казался копией Маркуса, только лет на пятнадцать постаревшего.

Через секунду кабинет исчез. Катя увидела дорогу, припорошенную снегом, тонущую в сгущавшихся сумерках. На земле лежал Маркус. Его глаза были открыты и неподвижны, черты лица заострившиеся, восковые. Вокруг на снегу виднелись пятна крови. Рядом стоял Дмитрий...

Катя резко открыла глаза и подскочила на постели. Сердце бешено стучало в груди, холодный пот ручьями стекал по телу. Она дышала тяжело, часто, со свистом.

Пробежала глазами по комнате, ища знакомые, привычные вещи. Узнав обстановку своей спальни, облегченно вздохнула. Привидевшееся — сон. Жуткий, происходящий словно наяву, но кошмар. Очередной...

Маркус исчез из ее жизни около месяца назад. Но до сих пор она не могла его отпустить, забыть, вычеркнуть из памяти. Боль от его ухода душила, рвала душу на части, мешала жить.

Часто Маркус снился ей. Катя видела один и тот же сон. Берег моря, красоту заката, обнимающего и шепчущего ласковые слова Маркуса. Он дарил нежность, заботу, тепло. Но в миг все менялось. Иностранец становился холодным, равнодушным, на губах появлялась жестокая улыбка. Маркус уходил, бросал ее, а Катя оставалась наедине со своей болью.

Так повторялось много ночей. Но сегодня все по-другому. К привычному кошмару прибавились другие образы. Они появлялись и исчезали, словно кадры кинопленки. Такие четкие, яркие словно происходили наяву.

Последний кадр напугал Катю. Ее до сих пор трясло в ознобе. В душе ощущалась жгучая, невыносимая боль потери и ледяной, колючий страх. Перед глазами стояло бледное лицо Маркуса с остекленевшими, мертвыми глазами.

Катя старательно отгоняла эту страшную картину. Внушая, что это просто сон и наяву подобного случиться не могло.

Постепенно удалось успокоиться и восстановить сбившееся дыхание.

После ухода Маркуса жизнь изменилась и далеко не в лучшую сторону. Превратилось в серое, тусклое существование.

Кате казалось, что она умерла и жила лишь благодаря аварийному питанию. Оно поддерживало жизненно важные процессы организма, не давало уйти на покой и кануть в небытие. Чувства радости исчезли, вместе с яркостью жизни. Катя словно механическое создание, робот выполняла ту или иную задачу из-за дня в день. Ела, ходила в школу, училась, приходила домой и, смотря в одну точку, лежала на кровати, или смотрела в окно.

Знала, что нужно набраться сил и жить дальше в полную меру. Но пока не могла. Любовь к иностранцу не хотела умирать. А боль его потери невыносима.

С каждым днем становилось только хуже и хуже.

Сколько еще времени понадобиться, чтобы забыть Маркуса? Два месяца? Год? Три года?

Господи, как она устала.

Катя села на кровати и откинула с лица намокшие волосы.

Поднялась на ноги и, подойдя к окну, раздвинула шторы, пропустив в комнату слабый свет раннего утра.

Прижалась лбом к прохладному стеклу, оглядывая унылую осеннюю улицу.

Подскочила на месте, когда дверь резко распахнулась и с шумом ударилась о стену. В спальню ураганом влетела старшая сестра.

— С Днем Рождения, дорогая! — радостно воскликнула она и заключила Катю в объятия. — Я принесла подарок!

Маша отстранилась и потрясла небольшой розовой коробочкой, перевязанной красным бантиком.

Яркие голубые глаза сестры светились жизнью и энергией.

Катя непроизвольно улыбнулась. Она безумно любила Машу. Страшно вспоминать о том, что месяц назад едва не потеряла ее навсегда.

Сестра оказалась на грани жизни и смерти.

Именно тогда Катя узнала о существование другого мира. Мира наполненного мистическими созданиями. Они жили в тени и тщательно скрывали свое существование.

Знание об этом мире для человека могло караться смертью. О нем Кате рассказал Маркус. До этого она даже представить не могла, что этот ехидный, хладнокровный красавец с дьявольскими черными глазами — вампир.

Но, несмотря на все он помог. Маркус и охотник на нечисть — Дмитрий спасли ее и Машу от одержимой, плохо контролирующей себя вампирши.

Маркус спас ей жизнь и ушел. Только она до сих пор не может его отпустить и страдает, потому что его нет рядом.

— Тебе совсем не интересен подарок? — Маша помахала рукой перед лицом Кати. — Хватит запираться в себе! Ты должна переступить через себя, выбросить всю боль! Маркус не стоит твоих страданий. Ни один мужик их не стоит! Он не последний парень в твоей жизни. Отпусти его! У тебя сегодня праздник. Радуйся!

Катя вымученно улыбнулась, чем заслужила укоризненный взгляд сестры.

— Держи, — Маша протянула коробочку и шутливо прибавила:

— Не увижу искренней радости на лице, пожалеешь. Наведаюсь к этому козлу-иностранцу и подпорчу фэйс. Ни одна девка потом не посмотрит, все сторониться будут.

Катя усмехнулась. Хотела бы она увидеть эту сцену, где Маша приезжает к Маркусу и вцепляется ему в лицо с целью изувечить, чтобы он боялся лишний раз посмотреть в зеркало. Только ее старания все равно были бы напрасны по двум причинам: во-первых, не смертельные раны заживают на Маркусе мгновенно. Во-вторых, он бы живо скрутил сестру и не позволил даже притронуться к себе.

Но шутка Маши позабавила и слегка взбодрила.

Катя взяла коробочку и развязала бантик. Внутри на бархатной подкладке лежал серебряный кулон с жемчужиной внутри.

— Какая красота! — восхитилась Катя. — Спасибо.

— Ну хотя бы немного живости в твоих глазах я добилась, — довольно улыбнулась Маша. — Ты молода, красива. Живи, дыши полной грудью. Прекрати губить себя! Больше никакого уныния и депрессий! Сегодня твой день рождения. Пора забыть боль, обиды и начать жить снова, с чистого листа.

— Спасибо за поддержку, Маша, — тепло проговорила Катя и обняв сестру, положила голову ей на плечи. — Я постараюсь.

* * *

— Ты сделала геометрию? — спросила Саша у Кати, когда они шли по наполненному учениками школьному коридору.

— Да, — кивнула Катя, бросив взгляд на подругу.

— У меня последнее задание не получилось... Не против если я спишу? Иначе упырь Дружинский кожу живьем снимет... — Саша поморщилась. Она терпеть не могла учителя математики.

— Списывай, — Катя протянула домашнюю работу. — До начала урока семь минут. Успеешь?

— Спрашиваешь? — усмехнулась подруга, доставая тетрадь и ручку. — Единственное чему я прекрасно научилась в этой школе, так это быстро списывать.

Они сели на скамейку.

Катя устало привалилась головой к стене и без интереса наблюдала за потоком учеников.

Слова и забота сестры взбодрили. Но на душе осталось также тяжело. Маркус слишком прочно засел в сердце. Невозможно мгновенно выкинуть его. Она не раз пыталась. Не получилось...

Но Маша права. Она лишь губит свою жизнь. Нужно оставить прошлое позади и двигаться дальше.

— Ты только посмотри, — тронула за рукав Саша и кивнула в сторону высокого парня в серой трикотажной футболке. — Симпатичный не находишь?

Парень действительно оказался довольно милым.

С густыми каштановыми волосами, правильными чертами лица, озорным, немного хитрым взглядом.

— Это студент-практикант, зовут Андрей, — прошептала на ухо Саша. — Будет эту неделю помогать вести занятия географу.

Парень словно почувствовал, что за ним наблюдают, и встретился взглядом с Катей.

Его карие глаза успокаивали, излучали тепло. Сердце дрогнуло, когда он ободряюще улыбнулся и подмигнул.

Катя поспешила отвернуться, а когда подняла взгляд, Андрей исчез.

— Он ушел, — ответила Саша, заметив недоумение подруги. — Зуб даю он запал на тебя.

— Не говори ерунды, — отмахнулась Катя.

— Его глаза горели заинтересованностью, когда он смотрел на тебя. Шанс добиться его есть и неплохой. Нужно только захотеть. Не упускай момент! Алинка из десятого сказала, что он душка. Вежливый, внимательный. Чудо одним словом.

— Я не хочу, Саша...

— Прошел месяц, Катя. Понимаю тебе сложно, но это не повод ставить на себе крест! — сочувственно произнесла подруга, убирая упавшие на лицо белокурые волосы. — Сначала Денис...

Упоминание это имени, возникший образ в голове, словно тупым ножом прошлись по сердцу.

Денис Федосов... Она училась вместе с ним. Месяц назад до знакомства с Маркусом, он пригласил ее на свидание. Только встречи с ним не принесли ничего хорошего. Денис оказался не только любителем шумных компаний и алкоголя, но и наркотиков... Он предал ее, из-за обиды встал на сторону вампирши. Но когда понял что проиграл, нашел самый страшный выход из всех возможных — приставил пистолет к голове и нажал на курок...

Никто не знал настоящей правды. Все думали, Денис пропал и это связано с наркотиками.

— Не знаю в какой криминал он влез, но я рада, что не утащил тебя за собой. Хорошо, что ты вовремя оборвала ваши отношения, — продолжила Саша. — Но ведь не он виновник твоей депрессии. Почему не хочешь рассказать подобнее об этом таинственном Маркусе? Что в нем особенного, раз он смог так надолго стереть улыбку с твоего лица и превратить тебя в полуовощь?!

— Я не знаю, что в нем особенного, — с горечью прошептала Катя, опуская глаза. — Он несомненно красив, способен обаять любую. Отрицательных качеств в нем больше, чем положительных, это отталкивает. Но ты не представляешь, как Маркус завораживает и манит, когда снимает маску холодности и отчуждения. Его нежность сводит с ума. Я понимаю, он мне не пара. К тому же Маркус ушел, прекрасно дав понять, что не вернется. Но я не в силах забыть. Я люблю его и не могу с этим бороться...

Саша вздохнула и захлопнула тетрадь.

— Можешь! Забудешь, я уверена. Нужно не зацикливаться на нем. Двигаться дальше. Дам хороший совет, прислушайся к пословице: 'Клин клином вышибают'. Не думай, что я сводничаю, просто мне жаль тебя. Хочу вернуть прежнюю, довольную жизнью подругу. Присмотрись к Андрею. Если не к нему, то хоть к кому-нибудь, — Саша протянула Кате тетрадь с заданием.

Прозвенел звонок. Ученики лениво направились в классы.

'Я действительно должна забыть Маркуса. Так больше продолжаться не может! Он в отличие от меня наверно не то, что не страдает — не вспоминает даже', — решительно подумала Катя, спеша за Сашей в кабинет математики.

* * *

— Если Дружинский влепил двойку за ответ, мне конец! — сетовала Саша, когда они выходили из кабинета, и прибавила злобно, покосившись на дверь:

— Вот зверюга, как школа только терпит его! Настоящий упырь!

Катя мысленно усмехнулась. Дружинский добротой никогда не отличался. Она сама не в восторге от него. Но в отличии от Саши, она видела настоящих упырей... По сравнению с той же Софьей Виктор Николаевич — ангел. Он может накричать, поставить плохую оценку, но не убивал, не пил кровь в прямом смысле этого слова.

— Одно радует, на следующем уроке можно расслабиться, — вздохнула Саша.

Катя кивнула. На литературу должны были прийти студенты с юридического факультета, прочитать лекцию и рассказать, как к ним можно поступить.

Зазвонил телефон. Катя достала его из сумки и замерла, посмотрев на экран. Сердце пропустило удар.

'Дмитрий'. Красовалась надпись на дисплее.

— Я... я... на минутку... — растерянно произнесла Катя и отошла от подруги.

— Алло, — не дыша, ответила слегка дрожащим голосом. Последний раз она видела охотника в ночь, когда они убили Софью. С тех пор ничего не слышала о нем. Недоумевала, зачем он позвонил...

— Здравствуй, Катя, — услышала ровный голос Дмитрия. — Ты наверное на занятиях... Не помешал?

— Нет, сейчас перемена.

Сердце бешено колотилось в груди. Охотник ниточка, связывающая с Маркусом. Общаются ли они сейчас?

— Нужно срочно поговорить с Маркусом, только этот ублюдок похоже сменил номер телефона. Сотню раз звонил, недоступен. А адрес кровососа я не знаю. Поэтому хотел попросить тебя помочь. Где живет, Марк? Или может тебе известен его новый номер телефона?

Катя замялась и крепче сжала телефон. Дмитрий и Маркус объединяли силы, против общего врага. Но эти двое не в восторге друг от друга. Между ними ненависть и долг, перед теми, кого они поклялись защищать. Маркус и Дмитрий по разные стороны баррикад. Каждый бы с радостью уничтожил другого...

— Понимаю твое замешательство, — вздохнул охотник. — Честно, у меня чешутся руки прикончить этого ублюдка, но сейчас он нужен не для этого. Разговор к Марку даже не имеет никакого отношения к вампирам.

— Номера нет. Мы с ним не общаемся. Но адрес знаю... Если только Маркус не переехал...

Она назвала номер дома и улицу, надеясь, что не совершила глупость. Дима хороший человек, но на первом месте охотник. Маркус — вампир, а значит угроза...

Существовали причины, почему один до сих пор не убил другого. Но сколько времени еще они способны держать друг друга от выполнения долга...

— Спасибо, Катя, — поблагодарил Дмитрий. — У тебя все хорошо?

— Да, вполне, — соврала она. Не нужно знать охотнику о ее проблемах.

— Это правильно, что он прекратил общение с тобой, — Дмитрий словно почувствовал состояние Кати. — Возможно Марк думал лишь о себе, но главное не потянул тебя за собой. Его уход дал шанс на нормальную безопасную жизнь, которой бы никогда не было рядом с Маркусом. Все что не делается, все к лучшему.

Раздавшийся звонок, заставил вздрогнуть.

— Мне пора на урок, извините. До свидания, — Катя нажала на кнопку сброса вызова и подошла к Саше.

— Кто звонил? — поинтересовалась подруга.

— Старый знакомый. Идем в класс.

* * *

— Как я и обещал, вместо урока сегодня выступят с докладом студенты с юридического факультета, — объявил учитель иностранного языка и по совместительству классный руководитель Антон Эдуардович. — Ведите себя тихо и уважительно.

Открылась дверь. Вошли двое.

Катя замерла, забыла, что нужно дышать. Во рту пересохло. Сердце начало пропускать удары. Звуки исчезли. Закружилась голова, и стены класса дрогнули.

Катя, ища опоры, вцепилась в края парты.

Это сон... Он не может быть реальностью.

В одном из студентов она узнала Маркуса.

Глава 2

Судьба жестоко издевалась. Расставляла хитроумные ловушки, в одну из которых попала Катя. Она снова лежала в холодной, темной бездне на самом дне. Маркус стоял рядом, но не думал подать руку помощи. Он не замечал ее... Но если увидит, станет еще хуже... Принесет большую боль.

Она решила забыть, навсегда выбросить иностранца из памяти, а главное из души и сердца. Но жизнь вместо помощи преподнесла иной подарок. Сильнее разбередила рану, которая теперь сочилась свежей кровью.

Причина всех переживаний и страданий Кати стояла возле учительского стола, рядом с симпатичной русоволосой девушкой, в которой узналась Евгения, однокурсница Маркуса.

Иностранец не видел Катю. Его равнодушный, скучающий взгляд был направлен в сторону окна.

Оставалась слабая надежда, что он не заметит ее, сидящую на дальней парте, скрытую широкой спиной, занимающегося боксом Никиты Серебрякова.

Катя боялась встретиться взглядом с иностранцем. Боялась утонуть и пропасть в дьявольских глазах. Потом она не сможет вновь заставить себя забыть его.

Ее трясло от волнения. Она нервно заерзала на стуле и положила дрожащие, вспотевшие руки на колени, чем привлекла внимание подруги.

— Ты сама не своя. Бледная... Что с тобой? — донесся встревоженный голос Саши.

— Студент это он... Маркус... — язык едва шевелился, фраза прозвучала невнятно и хрипло. Но Саша поняла.

Она тихо охнула и бросила сочувственный взгляд.

За соседней партой зашушукались закадычные подруги Кристина и Яна — девицы модельной внешности, не отличающиеся мягкосердечностью, считающие мужчин, чей кошелек тоньше кошелька успешного предпринимателя, серостью и отбросами общества. Они были готовы лечь под любого у кого водились деньги.

— Хорошенький экземпляр, красивый, статный, — прошептала Кристина, бросая томный взгляд в сторону Маркуса. — Одежда куплена явно в дорогом магазине. Сразу видно не бедный студентик. Хорошая партия. Нужно подловить его после урока, взять номерок...

Катя понимала заинтересованность одноклассниц.

Иностранец достоин внимания, даже любительниц высших слоев общества. Короткие черные волосы, слегка бледноватая кожа. Благородные, точеные черты лица, словно вылепленные непревзойденным скульптором, мастером своего дела. Среднего размера губы, прямой нос и холодные, завораживающие черные глаза, обрамленные густыми темными ресницами.

Высокий, худощавый, но довольно спортивный.

Он не изменил привычке одеваться дорого, со вкусом, отдавая предпочтение классическому стилю.

Маркус великолепно смотрелся в узконосых черных ботинках, джинсах, белой рубашке, надетой навыпуск и наброшенном на плечи драповом пальто.

Таинственный магнетизм и тонкий ореол опасности прибавляли образу пикантности.

Маркус не являлся миллионером, но имел достаточное количество денег, чтобы жить безбедно.

Он подходил Кристине по всем параметрам. А узнай она, что родина Маркуса не Россия и родился он в Лондоне, да еще происходит из древнего аристократического рода, вмиг бы повисла у него на шее.

Катя бросила взгляд на красивую, словно сошедшую с обложки журнала Кристину.

А интересно... Маркус подпустил бы ее к себе? Однозначно бы не стал строить серьезных отношений. Он категорично против их, тем более со смертными. Но пустить Кристину в постель мог бы без проблем. Анжелу же пускал...

Евгения рассказывала историю их университета, но Катя совершенно не слушала.

По телу прошлась дрожь, когда Женя замолчала, и заговорил Маркус. Его ровный голос, с едва заметным акцентом звучал словно музыка. Обволакивал сознание, дарил тепло, но в тоже время больно бил в сердце.

Катя знала, что видит его в последний раз.

Она отчаянно не хотела, чтобы он вновь уходил. Не хотела отпускать.

Состояние походило на безумие. Сердце рвало на части. Катя начала нервничать сильнее. Схватила с парты ручку и начала вертеть, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

Ручка выскользнула из рук и упала на пол. Катя нагнулась, чтобы поднять ее, а когда выпрямилась, оцепенела.

На нее в упор смотрел Маркус. Во взгляде отразилось неверие, отрицание, затем удивление. Маркус запнулся на полуслове и, поперхнувшись, закашлялся.

— Может воды принести? — с тревогой спросил Антон Эдуардович.

Продолжая кашлять, Маркус покачал головой.

Наконец справившись с кашлем, переведя дыхание, иностранец выговорил:

— Прошу прощения.

У него было такое выражение лица, словно он увидел приведение.

'Призрак прошлого', — нервно усмехнулась Катя.

Раздался звонок, возвещая о конце урока и долгожданном десятиминутном отдыхе.

— Поблагодарим наших гостей за увлекательный доклад, — заговорил классный руководитель, поднимаясь из-за стола. Затем повернулся к студентам:

— Спасибо, что посетили нас.

— До свидания, — тепло улыбнулась Евгения.

Маркус же не предпочел должным прощаться и молча, направился к выходу из кабинета.

Ученики поднялись со своих мест и начали покидать класс.

Катя быстро вскочила, подхватила сумку и бросилась за Маркусом. Понимала, что поддается слабости, ведет себя несдержанно и недостойно, но она должна поговорить с иностранцем.

Никогда не простит себе, если упустит этот шанс.

Прорываясь через толпу учеников, кинулась к двери.

— Маркус, подожди! — окликнула его, влетая в коридор.

Иностранец замер и повернулся лицом. Недовольно сдвинул брови.

— Чего?

— Нужно поговорить, — растерянно выдавила Катя, от волнения сердце билось в районе горла. Только бы он не ушел...

Евгения замерла, следя за обоими.

В этот момент подошла Кристина. Одарив Катю презрительным взглядом, обратилась к Маркусу, кокетливо наклонив голову:

— Привет.

— Отвали! — спокойно, но резко бросил иностранец. — Меня не интересуют тупые блондинистые курицы!

— Да пошел ты! Козел! — огрызнулась она и, развернувшись на каблуках, пошла прочь, метая взглядом молнии.

— Говори, — Маркус обратился к Кате.

— Не здесь, давай, зайдем в класс. Там потише, — предложила Катя.

— Хорошо, — сухие, равнодушные ответы Маркуса, словно тупым ножом резали по сердцу. Но он не отказался от разговора, уже хорошо.

Иностранец двинулся в пустой класс иностранного языка. Катя направилась за ним, но прежде чем переступить порог кабинета обернулась.

Женя ободряюще улыбнулась и одними губами прошептала:

— Удачи.

Катя кивнула и, войдя в класс, закрыла дверь.

Маркус обвел взглядом пустой кабинет, затем прижался спиной к стене возле классной доски и посмотрел на Катю равнодушным взглядом.

— Я слушаю.

Катя замешкалась. Она поддалась сумасшедшему порыву не дать иностранцу уйти, предложила поговорить, но на самом деле не знала о чем.

Катя растерянно смотрела в лицо Маркуса, пытаясь найти в застывших бесстрастной маской, красивых чертах, хотя бы толику тепла. Но натыкалась лишь на холод и отчуждение.

Неужели он забыл ее? Стер из души и ту малость чувств, которые испытывал к ней?

Теперь она для него ничего не значит?

Собственные мысли причиняли боль. Кололи сердце длинными иглами, сжимали раскаленными клещами, убивали медленно и нещадно.

Катя понимала, что на другое можно было и не рассчитывать, но глупый комок крови, бьющийся в груди, упрямился, не хотел это принимать.

Маркус вздохнул и отошел от стены.

— Если тебе нечего сказать, я ухожу.

Он направился к дверям.

— Дмитрий! Он звонил сегодня! — воскликнула Катя. Маркус обернулся и сдвинул брови.

— Что из этого? Если предложил поохотиться на вампиров, зря ты заикнулась о нем, — в голосе появились едкие нотки.

— Он хочет с тобой поговорить и просил адрес, — ответила Катя. Руки немного дрожали, она убрала их за спину.

— А ты? — лицо иностранца не выражало никаких эмоций. Его спокойствие, равнодушие начали раздражать.

Катя виновато опустила глаза.

— Молодец! — Маркус театрально похлопал в ладоши. — Если меня дома будут ждать вооруженные до зубов охотники, буду знать, кого благодарить за их визит. Похоже ты упустила из внимания тот факт, что мы с Димой отнюдь не закадычные друзья.

На глазах выступили слезы. Мокрые дорожки заскользили по щекам.

Катя понимала, что зря дала охотнику адрес Маркус и сейчас жестоко жалела об этом поступке.

Жесткие слова иностранца разрывали и без того израненное сердце на части. Хлестали душу раскаленными плетями. Хотелось, чтобы все это закончилось, чтобы боль ушла, но она лишь разгоралась с новой силой.

Слезы застила глаза, Катя еще сильнее опустила голову. Руки, словно безвольные плети, повисли вдоль тела.

Послышались тяжелый вздох и тихие шаги. В ноздри ударил знакомый, обволакивающий аромат мужских духов.

Теплая рука нежно дотронулась до подбородка и заставила поднять голову.

Слезы высохли, и Катя встретилась взглядом с черными, таинственными глазами иностранца.

От его прикосновения, близости, в груди вспыхнуло позабытое чувство тепла, на коже выступили мурашки, громом отдаваясь в ушах, хаотично забилось сердце.

Маркус провел тыльной стороной ладони по щеке Кати, вытирая остатки слез, заставив замереть и перестать дышать.

Впервые за время, что они провели в кабинете, глаза Маркуса зажглись жизнью. Во взгляде появились тепло и нежность.

Безумно хотелось прижаться к нему и никогда не отпускать. А если он уйдет, умереть, чтобы навсегда прекратить страдания.

Он, не шевелясь, смотрел на Катю, словно не знал, что делать. Внутри него шла борьба. Жестокое кровавое сражение. Отступил на шаг. Рука поднялась, будто он хотел обнять Катю, прижать к себе, но тут же опустилась. Он передумал. Переборол нахлынувшие чувства.

— Я должен идти, — в глазах вновь появилось равнодушие.

Маркус повернулся спиной и направился к двери.

— Тебе ведь не все равно! — воскликнула Катя. Маркус замер, но оборачиваться не стал. — Ты видишь как мне плохо и знаешь причину моего состояния. Но делаешь вид, что ничего не происходит. Не только я, но и ты что-то чувствуешь, когда мы рядом. Но снова бежишь, вновь закрываешься! Ты трус! Боишься слабостей. Ты не понимаешь...

Маркус черной тенью метнулся к ней и крепко сжал стальными пальцами горло, заставив замолчать и едва не захлебнуться от накатившего страха. Черной, холодной змеей, проползшего по спине.

Черные глаза иностранца горели яростью, клыки удлинились.

— Следи за языком, Кэти! Мне ничего не стоит свернуть тебе шею! Не забывай с кем говоришь! — зло процедил Маркус. — Не смей больше поднимать эту тему! Между нами ничего не будет. Никогда! Поняла?!

Катя смотрела на него расширившимися от ужаса глазами. Она задыхалась. Не могла пошевелиться. Иностранец крепко сжимал горло, и воздух почти не попадал в легкие.

Постепенно гнев Маркуса угас. Во взгляде появилась вина и растерянность.

Он разжал пальцы и хрипло прошептал:

— Прости.

Отвернулся и быстрым шагом покинул класс, оставив дрожащую от пережитого Катю, в одиночестве.

Ее всю трясло, она не могла пошевелиться, сердце бешено колотилось в груди, норовя не выдержать и остановиться навсегда.

Впервые Маркус заставил ее так сильно испугаться. Даже когда рассказал о своей настоящей сущности, страх был намного слабее. Она знала, что Маркус опасен. Но никогда не испытывала на себе его истинного гнева.

Сейчас действительно хотелось держаться от него подальше. Страх притупил любовь, заставил ее испуганно забиться в уголке и не вылезать до скончания времен.

— Нужно забыть... и никогда не вспоминать... — прошептала Катя и делая нетвердые шаги, крепко сжимая ремень школьной сумки, вышла из класса.

Коридор встретил тишиной и прохладой. Уроки уже начались, но Катя не спешила на занятие.

Она прижалась к гладкой стене и закрыла глаза. Ее до сих пор трясло, колотило, словно от озноба. Мысли были далеки от уроков.

Стены давили, нужно уйти. Потом она придумает объяснение. Сейчас ломать голову на эту тему не хотелось.

Катя решительно зашагала к лестнице, спустилась на первый этаж и подошла к раздевалке.

Рядом никого не оказалось, и Катя быстро прошмыгнула в помещение с рядом вешалок. Нашла свою курточку, вышла из раздевалки и принялась одеваться.

— Куда собралась? Уроки еще не закончились! — раздалось за спиной.

Катя подпрыгнула от неожиданности, сердце едва не остановилось.

Она обернулась и увидела Андрея. Он изучал ее подозрительным взглядом.

На нем была надета черная куртка, на плече висела серая сумка для ноутбука.

— Я... — Катя не знала, как оправдаться. Но выход пришел уже через секунду:

— У меня сегодня день рождения и я отпросилась.

— О, поздравляю, — улыбнулся практикант, вокруг глаз появились озорные лучики морщинок. Подошел ближе и протянул руку:

— Андрей.

— Катя, — она протянула ладонь, и он слегка пожал ее.

— Приятно познакомиться. Я не проводил урок в твоем классе, но видел тебя сегодня на перемене. Мне показалось, тебя что-то беспокоит и сейчас тоже. Ты бледная, словно смерть. Что-то произошло? Кто-то обидел?

Катя покачала головой.

— Все хорошо, — солгала она.

— Далеко живешь? Могу подвезти.

— Не нужно... я

— Мне не трудно, — он снова улыбнулся.

— Хорошо, поехали.

* * *

Андрей подвел Катю к вишневой иномарке. Отключил сигнализацию и открыл пассажирскую дверцу.

Катя, немного поколебавшись, села в салон. Андрей занял место водителя, снял с плеч сумку, положил на заднее сиденье и завел мотор.

Автомобиль тронулся с места. Они молчали.

Катя безучастно смотрела в окно на мелькающие мимо здания, заваленные желтыми листьями тротуары, полуголые деревья. Разговаривать не хотелось, да и она не знала о чем.

— Кто он? — спросил Андрей, не отрывая взгляда от дороги.

— Что? О чем ты? — Катя недоуменно посмотрела на практиканта.

— Шестое чувство подсказывает, что виной твоей грусти является мужчина, — усмехнулся Андрей.

Она опустила глаза. Неужели причина ее подавленного настроения так очевидна?

— Он в прошлом... — ответила тихо, затеребив низ курточки. Да, она твердо решила вычеркнуть Маркуса из жизни. Они не пара, давно надо было это понять. Но облегчения от принятого решения не наступало. На душе все также лежал огромный камень.

Господи, когда все это закончится? Когда она сможет жить нормально?

Что-то подсказывало, что никогда.

— Я влюбилась, но этим совершила огромную ошибку. Я знала, на что иду, но чувства оказались сильнее, — продолжила Катя, судорожно вздохнув. Подступили слезы. Она всеми силами сдерживала их. Не хватало разреветься перед Андреем. — Теперь я одна, полностью разбита и не знаю, как жить дальше.

Андрей грустно улыбнулся. Катя заметила, как сжались руки на руле и побелели костяшки пальцев.

— Любовь — это чудо, волшебное чувство. Оно дает энергию, заставляет все трепетать внутри, радоваться при виде дорогого человека. Но любовь коварна. Кому-то дарит счастье, кому-то страшную, дикую боль, не сравнимую с физической. Такова жизнь. Но существует хороший лекарь — время. Оно способно притупить и уничтожить боль, безжалостно терзающую душу.

Катя молча кивнула. Слова Андрея звучали искренне и шли от души, он знал, о чем говорил. Наверно ему знакомо коварство любви.

Расспрашивать она не решилась.

Практикант остановил автомобиль возле подъезда Кати.

Она сжала ремень школьной сумки.

— Спасибо, что подвез.

Взялась за ручку двери, собираясь выйти.

— Подожди, — остановил Андрей.

Она посмотрела на него.

— Дай номер телефона. Завтра суббота, выходной. Позвоню, встретимся, прогуляемся. Может я смогу заставить вернуть на твое лицо улыбку.

Несколько секунд Катя разглядывала Андрея и думала, стоит ли завязывать какие-либо отношения.

Сейчас слишком тяжело. Пускай Андрей довольно симпатичный, серьезный. В нем чувствовался ум, начитанность. Он располагал к себе. Карие глаза излучали тепло, успокаивали. С этим парнем спокойно, легко.

Но Катя не знала, что скрывалось в душе практикантка. Она впервые увидела его сегодня. Он мог оказаться совершенно не таким, каким представлялся сейчас. Она могла ошибиться также как с Денисом и Маркусом.

Но не бегать же теперь от всех парней, боясь вновь обжечься!

Саша права. Клин клином вышибают! После ухода Маркуса прошел месяц. Хватит страдать! Пора начинать новую жизнь!

Можно попробовать завязать отношения с практикантом. Если не получится, окажется слишком тяжело общаться с ним или он не захочет продолжить, то значит не судьба.

Но попытка не пытка.

Катя продиктовала цифры мобильного.

— Я позвоню либо сегодня вечером, либо завтра днем, договоримся.

Катя кивнула.

— Еще раз с днем Рождения, — прибавил Андрей. — Хорошо отпраздновать!

— Спасибо. В этом году я никого не приглашала. Не хотелось никого видеть... Сегодня чисто символически посидим с матерью и сестрой. А на следующей неделе подруги тащат в кафе, не смотря на все мои препирательства... А я не хочу...

— Кто бы ни был парень, который заставил тебя страдать, он не достоин твоей боли, — заметил практикант, смотря внимательным взглядом.

— Ты прав, — кивнула Катя. — Пока.

Выбралась из автомобиля и вдохнула прохладный воздух. В последнее время все твердили одно и тоже. Их советы были правильными. Если раньше она не замечала этого, пропускала мимо ушей, то сегодня задумалась.

В прихожей Катя практически нос к носу столкнулась с Машей.

— Ты раньше, — заметила старшая сестра. Она выглядела подавленной. Живая энергия исчезла из голубых глаз. Сердце кольнуло плохое предчувствие.

— Я отпросилась, — она лгала, но рассказывать о Маркусе, о том, как он напугал, не хотелось. — Что-то случилось?

Катя замерла в ожидании ответа.

— Да, — отвела взгляд Маша. — Отец приехал...

По спине прошелся холодок. Стало страшно.

Судьба продолжала издеваться. Она вновь преподнесла один из самых худших подарков.

Глава 3

Сделав глубокий вздох, Катя направилась в залу. Шаги были нетвердыми, хотелось изменить направление и убежать в свою спальню. Как в детстве... Закрыться от нежеланной встречи в мире тишины и покоя. Но нельзя. Этим она покажет слабость и трусость, на радость отцу... Она уже не маленькая девочка, нужно быть сильнее.

Родители развелись практически сразу после рождения Кати. Она не знала в чем причина, мама не любила распространяться на эту тему. Но отец не бросил семью полностью. Исправно платил элементы, навещал несколько раз в год.

Он искренне любил Машу. Баловал старшую сестру сладостями, дарил игрушки. А на младшую дочь любви не хватило...

Катя получала от отца лишь едкие, жестокие слова и полные презрения и ненависти взгляды.

Она не понимала, почему отец столь негативно относится к ней. Мама тоже не проливала на это свет. Предпочитала отмалчиваться и прятать глаза.

Катя перебирала множество вариантов. Пришла к выводу, что родители разошлись из-за нее, отсюда и ненависть отца. Она причина. Но почему?

Сначала Катя предположила, что за девять месяцев до ее рождения, мать изменила отцу. Этот вариант бы все объяснил. Но мама полностью опровергла это, сказала, что любила отца и никогда бы не предала его.

Это загнало в тупик. Тогда в голову пришла мысль, что отец просто не хотел второго ребенка, а мать отказалась делать аборт...

Но порой в словах отца, обращенных к Кате, проскальзывали фразы: 'дитя тьмы', 'порождение дьявола'. Будучи младше она не задумывалась и не обращала внимания на эти обращения. Сейчас они всплыли в мыслях, и сделалось жутко. Что если в них есть доля истины?

Родители сидели на диване и тихо переговаривались, о чем-то споря. На журнальном столике стояла бутылка коньяка, бокал и нехитрая закуска из нарезанного лимона.

Увидев, вошедшую Катю, мать привстала и растерянно произнесла:

— Папа приехал.

— Я вижу, — сухо отозвалась Катя. Последний раз отец навещал их три года назад. За это время он мало изменился.

Высокий, подтянутый, немного небрежный, симпатичный. Строгие черты лица, карие глаза, покрытые небольшой щетиной щеки. Таким Катя его и помнила всегда.

— Здравствуй, дочка, — язвительно произнес отец и откинулся на спинку дивана. — Вижу, выросла, уже семнадцать. С днем рождения, что ли! Надо отметить! Хочешь выпить? Молодежь твоего возраста сейчас и пьет, и курит, и трахается со всеми подряд!

— Коля, прекрати! — воскликнула мать. — Не смей говорить с нашей девочкой в таком тоне! Я тебя предупреждала...

— Она не моя дочь! — воскликнул отец.

Катя молчала. Невыносимо больно было от того, что это говорил родной человек. Она ничего не сделала ему плохого, а он ненавидел ее.

— Как же не твоя?! Да она похожа на тебя больше, чем я! — мама вскочила с дивана.

— Ты знаешь, о чем я! — сквозь зубы процедил отец и залпом допил, оставшийся в бокале коньяк. — Не притворяйся!

— Она невинная девочка! Наша дочь. Прекрати отрицать это!

— Сколько раз она рассказывала тебе о своих снах. А они и правда сбываются, твою мать! Это ненормально! Катя отнюдь не невинная девочка, она зло! Поймешь ли ты это наконец!

— Что за бред! Отец, завязывай с алкоголем! — вступила в разговор Маша. — На дворе двадцать первый век, времена инквизиции прошли! Это тогда люди верили, что видеть вещие сны — это дьявольский дар, а сейчас это не преступление! Они и мне снятся иногда. Всем снятся.

— Не лезь в то, чего не понимаешь! — отрезал отец.

У Кати закружилась голова, перед глазами поплыло, чтобы не упасть пришлось опереться о стену.

Родители ругались, спорили. Слова отца резали живьем, причиняли адскую боль. Это сводило с ума.

Сколько еще бед должно свалиться на нее, чтобы она окончательно сломалась?

Нужно уйти, убежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Катя закрыла уши руками, чтобы не слышать криков и кинулась в прихожую. Начала быстро одеваться. Выскочила из квартиры и понеслась вниз по лестнице. Мать и сестра выбежали на лестничную клетку, звали, что-то кричали вслед, но Катя пропустила мимо ушей. Она не вернется домой пока там отец. Больше никогда не хотелось видеть его.

Катя вылетела из подъезда. Прохладный воздух немного остудил разгоряченные щеки. Сердце бешено колотилось в груди, кровь неприятно пульсировала в висках. Дрожащими руками Катя достала из кармана телефон и выключила его.

Не хватало еще звонков.

Она понимала, что поступает неправильно по отношению к матери и сестре, заставляет их волноваться. Но они будут просить вернуться, а это выше ее сил.

* * *

Катя бродила по улицам, никого не замечая, погруженная в собственные мысли. Хотелось умереть. Избавиться навсегда от удушающей боли. Перестать существовать.

Она встала на мосту, обхватила пальцами кованые перила и смотрела на темную гладь воды.

Вода манила, обещала избавление от страданий. Сулила покой...

Но Катя не могла решиться на столь отчаянный шаг. Это неправильно решать проблемы таким страшным образом. Мысли мыслями, но она никогда не пойдет на самоубийство.

Ледяной ветер раздувал волосы, пробирался под одежду, но она не чувствовала холода.

Катя больше не могла сдерживаться. Низко наклонила голову, закрыла лицо ладонями и зарыдала.

Может хоть слезы немного облегчат ее состояние...

— Что произошло на этот раз? — раздался рядом до боли знакомый холодный голос.

Катя на несколько секунд замерла, затем медленно повернула голову и увидела облокотившегося о перила Маркуса. Красивое лицо ничего не выражало, но во взгляде она прочла усталость.

Откуда он взялся? Как посмел подойти после того, что случилось в школе?

Катю обуял гнев. Она сжала руки в кулаки так, что ногти впились в кожу. Но физической боли не почувствовала. Душевная боль была в стократ сильнее.

— Ты не причем, — твердо ответила Катя, вытирая слезы. Не хотелось, чтобы иностранец видел ее зареванной и разбитой. Хватит! Он итак наверно считает ее слабой.

— Это радует, — на губах иностранца мелькнула полуулыбка. Он не сводил внимательного взгляда. Ледяной порыв ветра взметнул его серо-синий шарф и заставил Катю спрятать замерзшие руки в карман.

Заметно холодало. Небо темнело. Тучи сгущались. Ветер все сильнее, словно хлесткими плетями, бил в лицо.

— Как ты здесь оказался? — холодно спросила Катя.

— Проезжал мимо, направлялся домой. Если ты не заметила, он практически сразу за поворотом. Я всегда еду домой из университета по этой дороге, — Маркус достал из кармана пальто черные кожаные перчатки и надел их. Похоже не у одной Кати мерзли руки...

Парадокс. Катя бродила несколько часов по улице, не замечая, куда направляется. Ноги предали, они несли ближе к иностранцу. Подсознательно она, несмотря на все заверения забыть, продолжала тянуться к нему. Это невыносимо.

— Надеюсь, ты не собиралась прыгать? — Маркус положил ладони на перила и посмотрел на воду.

Он говорил невозмутимо, спокойно. Вел себя так, словно в школе ничего не произошло. Или случилась мелочь, недостойная внимания. Это усилило гнев.

— Нет! Я еще не совсем из ума выжила! — процедила Катя, чувствуя, что с каждой секундой все труднее видеть его. Маркус стоял так близко, всего на расстоянии вытянутой руки, но в тоже время далеко. Он не принадлежал ей и никогда принадлежать не будет. Вздохнула и тихо, и устало попросила:

— Уезжай. Оставь меня одну.

Маркус не шелохнулся. Он продолжал смотреть на темную гладь воды.

— Убирайся! — не выдержав, яростно воскликнула Катя. — Прекрати мучить меня! Пойми, я живой человек, и да, я люблю тебя, черт возьми! Представь как мне сейчас больно рядом с тобой! Я больше никогда не хочу тебя видеть! Ведь ты этого хотел, почему тогда не уходишь?! Или тебе нравиться, издеваться надо мной?! Ты вообще чего-нибудь чувствуешь или только иногда делаешь видимость?!

На глазах вновь выступили слезы.

— Я извинился, за то, что случилось в школе, — Маркус словно не услышал ее вопросов.

— Ты хоть слышишь себя? — скривилась Катя. — Неужели ты и правда такой черствый и эгоистичный, а то что ты способен на другие, настоящие теплые чувства мне показалось? У тебя хоть душа есть? Или внутри черная пустота?

Маркус перевел взгляд на Катю.

— Не поверишь, душа имеется! Пустота тоже! Боль я тоже способен испытывать! Я пережил намного больше страданий, чем ты! Боль от глупой любви с ними не сравнится! Не надо корить меня за 'ангельский' характер. Вначале знакомства я предупреждал, что не подарок. Меня в себе все устраивает. Хотя не все... Я бы с радостью убрал способность чувствовать.

— Уходи... От твоих слов только хуже, — Катя устало оперлась локтями о перила и закрыла лицо рукой. — Раньше день рождения был любимым праздником, а после сегодняшнего боюсь, возненавижу его.

— У тебя сегодня день рождения?

— Да...

Повисла тишина. Слышались лишь жуткие завывания ветра и шум проезжающих мимо машин.

Тучи сгустились сильнее. Собирался дождь.

Катя обхватила себя руками. Она замерзла, существовала угроза намокнуть и заболеть, но домой идти не собиралась. Возможно удастся переждать непогоду в подъезде. Жаль Кристина на отдыхе, а Саша собиралась за город, а кроме как к подругам податься некуда...

— Я не знал... Извини, не хотел испортить праздник, — слова иностранца прозвучали искренне. В них слышалась вина.

Ветер взъерошил волосы Кати и бросил их на лицо. Она откинула назад темные пряди и повернулась к Маркусу.

— Оставь меня.

Он молча кивнул и направился к припаркованному рядом черному автомобилю.

— Подожди! — Маркус мог внести ясность, подтвердить или опровергнуть слова отца. Как она раньше об этом не подумала!

Иностранец обернулся.

— Какие чувства ты испытываешь, когда смотришь на меня? — едва борясь с волнением, спросила Катя.

Маркус коротко застонал и закатил глаза.

— Издеваешься? — выговорил недовольно и устало. — Может, хватит бегать по кругу?

— Я имела в виду другое... Вы вампиры способны распознавать мистических существ. Скажи, кто я? Человек или нет? Во мне есть тьма?

Она затаила дыхание в ожидании ответа.

— Прости, что? — иностранец недоуменно сдвинул брови. — Почему ты спрашиваешь об этом?

Катя опустила глаза.

— Сегодня с явной целью испортить мне день рождение, приехал отец. Он ненавидит меня. Считает отродьем дьявола и дочерью тьмы... Раньше я не обращала внимания на его высказывания. Но зная о существовании вампиров, задумалась. Мне часто снятся сны, которые сбываются, если я чувствую что что-то должно произойти, оно происходит... Гипноз плохо действует на меня... Может я и правда...

Маркус покачал головой.

— Я не знаю, с чего твой отец несет подобный бред, но ты однозначно человек и никакое не отродье дьявола. В вещих снах, предчувствиях нет ничего мистического и темного. Многие люди испытывают подобное, кто-то больше, кто-то меньше. Возможно в тебе спит экстрасенс, — иностранец усмехнулся. — Но эти способности не связаны с моим миром.

— Уверен? — недоверчиво спросила Катя.

— Да, по крайней мере я не чувствую в тебе ничего мистического.

Катя облегченно вздохнула. Словно гора свалилась с плеч, и дышать стало легче.

— Ты из-за отца ушла из дома?— вопрос Маркуса прозвучал больше как утверждение.

— Да. Я не хочу возвращаться пока он там.

— Что ты собираешься делать? Скоро начнется дождь.

— Разберусь по ходу дела. Но домой не вернусь, — Катя упрямо поджала губы.

Маркус минуту молчал, задумчиво смотря на Катю, словно что-то решая.

Посмотрел на хмурившееся небо.

— Пойдем, — вздохнул он и взял ее за руку.

— Куда? — Катя ухватилась другой рукой за перила, не желая идти за иностранцем. — Я не вернусь домой!

— Поехали ко мне. Сделаю доброе дело, не оставлю девушку на холоде мокнуть под дождем. Отдам должок, помнишь ты меня тоже не оставила, впустила к себе, при этом нечего практически обо мне не зная. Это было смело, — Маркус улыбнулся.

Закрапал дождь. Холодные капли попали на кожу и заставили вздрогнуть.

— Идем, я не буду уговаривать и ждать согласия вечно.

Маркус подвел Катю к автомобилю и открыл переднюю пассажирскую дверцу.

Катя села в салон и потерла замерзшие руки. Маркус занял место водителя, снял перчатки и начал прогревать машину.

Дождь усилился, тяжелые капли с силой застучали по стеклу и крыше. Иностранцу пришлось включить дворники. Они мерно задвигались по стеклу, возвращая размытой дороге четкие очертания.

— Только давай условимся — мы просто друзья. Никаких разговоров об отношениях, — сказал Маркус, когда автомобиль плавно тронулся с места.

Катя молча кивнула, пристегнулась, и откинулась на спинку сиденья.

Судьба вновь свела их вместе. Только Катя не знала плакать или радоваться... Вскоре они вновь расстанутся и теперь уже точно навсегда. Как же она устала...

Достала из кармана мобильный телефон, включила и написала сообщение матери, что все хорошо. Потом вновь выключила и убрала обратно.

Она надеялась, что получив сообщение, мать и сестра перестанут волноваться и переживать, не случилось ли с ней что-нибудь страшное.

Маркус не поехал к своему дому. Он повернул в другую сторону.

Катя напряглась и бросила на иностранца обеспокоенный взгляд:

— Куда мы едем?

— До торгового центра. Я подумал, что будет правильней купить тебе подарок и торт. Ведь у вас людей традиция — есть на дне рождение торт.

Катя улыбнулась и расслабилась.

— Но подарок не обязателен.

— Позволь мне решать, — ответил иностранец, не отрывая взгляда от дороги. Остановил автомобиль на стоянке рядом с торговым центром. Заглушил мотор и повернулся к Кате:

— Посиди здесь, я быстро.

Вышел наружу и, подняв воротник пальто, зашагал к входу огромного здания с различными рекламными вывесками.

Катя рассматривала салон машины, вдыхала запах цитрусового освежителя, смешавшегося с ароматом духов Маркуса и с тонким, почти неразличимым, запахом дорого табака.

Как ни странно сейчас на душе было спокойно. Боль оставила свой пост. Но Катя знала, что ненадолго...

Вскоре вернулся Маркус. В одной руке он держал торт в пластиковой упаковке, а другую прятал за спиной. Катя открыла ему дверь, пропуская вместе с ним внутрь салона ветер и дождь.

Иностранец захлопнул дверцу и повернулся к Кате.

— Держи, — протянул торт и вынул из-за спины мягкую игрушку — пушистого черного котенка с огромными глазами и красным бантом на шее. — Это подарок.

— Спасибо, — Катя непроизвольно улыбнулась, проводя ладонью по шерстке котенка. Игрушка умиляла. — Какая прелесть.

— Рад, что понравилась, Маркус завел мотор и начал осторожно выезжать со стоянки.

— Я не могу понять какой ты на самом деле... — растерянно произнесла Катя, бросив на него взгляд.

— Хочешь, помогу разобраться?

— Каким образом? — усмехнулась она.

— Расскажу о своем прошлом, о жизни в клане. Подробно. А ты сделаешь выводы, и боюсь, поменяешь мнение обо мне далеко не в лучшую сторону.

— Расскажи, — Катя отчаянно хотела узнать о нем больше, чтобы наконец понять.

Маркус вздохнул.

— Рассказ получится долгим, — предупредил он, выезжая на дорогу.

— Мы никуда не торопимся.

— Тогда слушай...

Часть 2

Прошлое Маркуса

Глава 1

По мрачной, окутанной ночной тьмой безлюдной улице, освещенной тусклыми фонарями, шагал парень. Высокий, в белой с темными узорами толстовке, натянутым на голову капюшоном, серой бандане, повязанной на шее, широких джинсах и кроссовках.

Он шел, опустив голову и засунув руки в карманы толстовки.

— Тэд, посмотри, — кивнул в сторону паренька Дрейк. — Думаю наш клиент. Другого шанса возможно сегодня больше не представится.

Стоящий рядом здоровяк кивнул. На его лице заиграла нехорошая улыбка.

Парень прошел мимо, не заметив их.

Из наушников доносилась громкая музыка. Сознание юного рэпера явно было погружено в музыку и слова песни. Он ушел от реальности и не видел ничего вокруг.

Дрейк и Тэд вышли из тени деревьев и двинулись за ним.

— Эй, стой! — крикнул Дрейк. Парень не услышал и продолжал беспечно идти вперед.

— Может, нагоним и сразу в рыло? — предложил Тэд, проводя ладонью по небритым щекам.

— Подожди, хочу поиграть, — ухмыльнулся Дрейк и крикнул громче:

— Стой!

Парень вздрогнул, медленно повернулся и вынул наушники.

— Что? — голос немного дрожал, паренек боялся.

— Закурить не найдется?

— Не курю.

— Зря, — вздохнул Дрейк.

— Почему? Здоровее буду.

— Не будешь. Ты теперь труп. Не уважил нас, — иронично ответил Дрейк. Сейчас начнется веселье.

Парень попятился, затем быстро побежал.

Дрейк бросился за ним.

— Шустрый, малолетний ублюдок, — прорычал Тэд. — Убью гада.

— Ничего догоним, — уверенно заявил Дрейк.

Тишину ночной улицы нарушал гулкий топот ног и звуки не спящего города вдалеке. Но они в спокойном районе, здесь все вокруг погружено в сон. Мальчишке никто не поможет.

Дрейк возликовал. Парень сам совершил ошибку, загнал себя в ловушку. Забежал в проулок и наткнулся на тупик. Теперь точно не убежит.

Дрейк достал фонарь и направил луч на жертву.

Тяжело дыша, вытирая со лба пот, паренек крепко прижался к стене, словно пытаясь просочиться сквозь нее. Смотрел глазами испуганного, затравленного зверя.

Дрейк довольно улыбнулся. Ему нравилось это зрелище.

— Что вам нужно?! — воскликнул мальчишка, поморщившись от света, направленного в глаза.

— Сначала выворачивай карманы! — гаркнул Тэд. Парень вздрогнул и тихо выговорил:

— У меня нет денег...

— По-хорошему не понимаешь! — Тэд подошел к нему и ударил тяжеленным кулаком в грудь. Парень согнулся пополам, хватая ртом воздух. — Карманы!

Для закрепления урока, Тэд снова ударил, теперь уже в живот.

Парень, обхватив себя руками, сполз по кирпичной стене на корточки и опустил голову. Плечи затряслись от рыданий.

'Слабак и ничтожество', — брезгливо подумал Дрейк и подошел ближе.

Странно, но вместо всхлипов раздался смех, от которого у Дрейка по телу прошла холодная дрожь. Сердце кольнула неясная тревога.

— У него истерика, — неуверенно произнес Тэд, бросив на Дрейка недоуменный взгляд.

Парень поднял голову. В черных глазах больше не было и тени страха. Он словно разом изменился. Из забитого слабого зверя превратился в опасного, уверенного в себе хищника. Парень снял капюшон, открыв густые темные волосы, поднялся на ноги и иронично улыбнулся, обнажив ровные белые зубы:

— Теперь поиграем по моим правилам, господа. Вы полагали, что являетесь охотниками, вы глубоко ошибались. Настоящий охотник я, а вы мой ужин.

Дрейка бросило в жар, фонарь затрясся в руке.

У черноволосого подонка были длинные, немного изогнутые во внутрь клыки.

Вампир!

Невозможно...

* * *

— Этого не может происходить на самом деле, Дрейк, — дрожащим голосом пролепетал высокий, нескладный здоровяк, бросив испуганный взгляд на сообщника.

— Ты разыгрываешь нас, щенок?! Это все дешевый маскарад! — процедил второй бандит. Он старался скрыть волнение и страх, но бесполезно. Маркус чувствовал его, видел, как дрожат руки подонка, слышал как неистово, неровно колотится пульс.

— Не веришь? — губы Маркуса растянулись в саркастичной, насмешливой улыбке. Он схватил Дрейка за высокий воротник свитера и с силой ударил мужчину лбом о стену. Затем развернул к себе и схватил за шею. Бровь бандита оказалась немного рассечена. В ноздри ударил запах крови.

Проснулась жажда.

Маркус вдохнул глубже, наслаждаясь божественным ароматом.

— Тэд, сделай что-нибудь! — хрипло воскликнул Дрейк, цепляясь за руки Маркуса, пытаясь избавиться от захвата стальных пальцев на горле. — Прикончи этого ублюдка!

Маркус посмотрел на здоровяка и обнажил клыки.

— Давай, попробуй, убей меня. Интересно понаблюдать за твоими тщетными попытками. Вы слабые людишки и не способны навредить мне. От этого даже становится скучно.

Тэд побледнел, попятился и побежал прочь.

Но далеко уйти ему не удалось. Выход из проулка, светя фарами, преградил черный автомобиль. Хлопнули дверцы, вышли двое.

— Мои друзья позаботятся о нем, — с иронией произнес Маркус, повернувшись к жертве.

— Не делай этого... не надо... — умолял Дрейк, смотря с диким, первобытным ужасом. Его страх стал таким явственным, что буквально ощущался в воздухе. Бешеный стук сердца бандита отдавался в ушах Маркуса, усиливая жажду.

Маркус сглотнул и сделал судорожный вздох.

Он хотел помучить недавнего обидчика, но сдерживать голод становилось все труднее.

Разжав пальцы, сжимающие шею Дрейка, Маркус вонзил в нее клыки и припал к ране. В рот хлынула теплая, солоноватая с металлическим привкусом жидкость. Вкусная, словно божественный нектар. Кровь бодрила, утоляла жажду, давала телу силы.

Дрейк вначале пытался сопротивляться, боролся за жизнь. Маркус чувствовал в нем дикое нежелание принимать смерть. Но вскоре бандит обмяк, сердцебиение начало замедляться.

Тогда Маркус прекратил трапезу и взглянул в помутневшие глаза Дрейка. Одной рукой придерживая бандита, другой достал из кармана толстовки складной ножик. Нагнулся над ухом Дрейка и прошептал:

— Гнусно быть жертвой, не правда ли?

Губы бандита беззвучно зашевелились, он не смог выговорить ни слова.

Маркус разложил нож и не дрогнувшей рукой вонзил в шею Дрейка по самую рукоять. Хлынула кровь, окрасив руки в красный цвет и сделав кожу липкой. Но Маркуса это мало волновало. Он заметал следы, чтобы никто не догадался, кем являлся нападавший. Маркус делал то, что предписано законом. При этом совершенно ничего не чувствовал. Ни удовлетворения, ни жалости, ни мук совести.

Маркус резко вынул нож и отошел на шаг.

Бандит конвульсивно дернулся, захрипел, кровь полилась изо рта, глаза закатились, и тело бесформенной кучей сползло на асфальт.

Маркус вытер окровавленный нож об одежду мертвого Дрейка.

Услышал шаги за спиной и выпрямился.

— Вы разобрались со вторым? — спросил, не оборачиваясь.

— Да, мы замели следы и уничтожили улики, — раздался голос Дерека.

— Хорошо, — кивнул Маркус, бесстрастно смотря в остекленевшие глаза бандита. — Поехали отсюда.

Ему еще предстоял сегодня разговор с отцом. Глава клана настоятельно просил зайти, обещал сообщить нечто важное.

Маркус развернулся к друзьям и направился к машине.

Он не чувствовал и капли угрызений совести. Сегодня они убили двоих подонков. Этим даже сделали одолжение смертному обществу. Но через несколько дней жертвой может стать невинный человек. Для Маркуса не существовало разницы. Все люди равны, не в зависимости от возраста, характера, образа жизни и совершенных поступков. Они все низшее звено в пищевой цепи. Еда и ничего больше. Так распорядилась природа.

* * *

— Можно? — спросил Маркус, входя в кабинет отца.

— Садись, — глава клана оторвался от бумаг, лежащих на антикварном дубовом столе, и кивнул на кожаное кресло напротив.

Маркус сел, откинулся на спинку и положил ногу на ногу.

— Вижу охота прошла удачно, но весьма кроваво, — отец скользнул взглядом по бурым пятнам на толстовке сына. — Не наследили?

— Нет, беспокоиться не о чем, — ответил Маркус, проводя пальцем по поверхности стола. — О чем ты хотел поговорить?

Глава клана сцепил руки в замок и положил их на стол.

— Тебе семнадцать, Маркус. Ты уже взрослый, многому успел научиться. В твои годы я командовал отрядом моего отца и был его правой рукой... Теперь пора тебе стать моим верным помощником.

Маркусу слушал отца, затаив дыхание. Сердце быстро колотилось в груди. Он давно хотел услышать эти слова от главы клана. Наконец желание исполнилось.

— Я не подведу, отец. Сделаю все ради клана.

Маркус почтительно склонил голову.

— Не сомневаюсь, ты умный мальчик и предан нашему роду. Я могу гордиться тобой, — глава клана поднялся с кресла. — Идем со мной.

Они вышли из кабинета и спустились на первый этаж особняка. Затем по узкой, витиеватой лестнице отец повел Маркуса к подвальным помещениям. Чем ниже спускались, тем сильнее веяло холодом и сыростью. Маркус застегнул молнию толстовки до самого горла.

Лестница закончилась. Они остановились возле решетчатой двери, на страже которой стоял рыжеволосый вампир.

— Открой, — приказал глава клана.

— Да, господин, — рыжеволосый покорно кивнул и, повернувшись к двери, зазвенел ключами. Вскоре она со скрипом распахнулась.

Вслед за отцом Маркус вошел в полутемный подвальный коридор, освещенный тусклыми лампочками.

Под особняком клана располагался огромный лабиринт из множества коридоров. Это необходимость для безопасности. На сообщество могли напасть, а через подвальный ход можно покинуть особняк. Но эти помещения служили не только для этого... Здесь же располагались и камеры, где глава клана держал временно нужных врагов и провинившихся, нарушивших закон вампиров.

Отец рассказывал, что несколько веков назад темницы были переполнены, но сейчас пустовали, кроме одной...

Они остановились возле камеры, за прочными решетками которой, скованный крепкими цепями, прикрепленными к потолку и стенам, сидел мужчина в порванной, грязной одежде. Оборотень...

Маркус сразу почувствовал запах этой твари.

При виде гостей вервольф вскочил на ноги. Глаза зажглись гневом и пожелтели, лицо вытянулось, клыки, ногти удлинились, но продолжить превращение мешали цепи. Мужчина, злобно рыча, дернул их, но они были слишком крепки.

— Когда-нибудь мои собратья выйдут из тени и истребят весь ваш кровососущий род! — прорычал он, сильнее натягивая цепи. — Надеюсь они начнут с тебя Томас Резенфорд и твоего отпрыска!

Глава клана не обратил на слова оборотня никакого внимания. Остался полностью спокоен и равнодушен.

— Скажи, кого ты видишь перед собой, сын?

— Зверье, которое нужно истребить. Он враг... Он опасен... — сквозь зубы процедил Маркус и встретился взглядом с вервольфом и крепко сжал руки в кулаки. Ярость захлестнула разум. Но нужно контролировать эмоции. Особенно гнев. Надо держать себя в руках и оставаться спокойным в любой ситуации. Так учил отец.

Маркус ненавидел оборотней всем сердцем и дело не только в древней войне между их расами... Но давать волю чувствам недопустимо. Иначе злость, жажда мести, захлестнут, сожрут и погубят.

Маркус мысленно поставил стену, оставляя гнев и ненависть за плотным кирпичом. Разжал кулаки, приблизился к решетке и обхватил пальцами прохладные стальные прутья.

Оборотень дернулся, звеня цепями. Оскалился и зарычал. Хотел дотянуться когтями до Маркуса, но оковы оказались слишком коротки.

Маркус усмехнулся.

Тварь в ловушке и совсем скоро ей придется проститься с жизнью.

— Отец, можно я убью его?— спросил он, не отрывая холодного взгляда от вервольфа.

— Я привел тебя сюда именно для этого, — на плечо Маркуса легла сильная и теплая ладонь главы клана. — Возьми.

В другой руке отец держал пистолет.

Маркус взял оружие и, затаив дыхание, провел кончиками пальцев по выгравированным на нем руническим символам. Пульс участился. Маркус бросил слегка взволнованный взгляд на главу клана.

— Вижу, ты узнал пистолет. Он теперь твой. Я дарю именно его, потому что знаю, какие воспоминания он вызывает. Ты будешь только рад убивать врагов с его помощью. Калеб свято верил, что знаки на оружии защищают его владельца. Надеюсь тебе они помогут больше, чем прежнему хозяину... Теперь сделай то, что должен.

Маркус перевел взгляд на оборотня и направил пистолет, целясь в сердце.

— Давай, стреляй, вампирский ублюдок! Но знай, мои собратья уничтожат вас! — злобно выплюнул вервольф, натягивая оковы.

— Не будь столь уверен, — сухо бросил Маркус, щелкнул предохранитель и нажал на курок.

Серебряная пуля попала точно в цель. Оборотень конвульсивно дернулся и затих, повиснув на цепях.

— Отличный выстрел, — отец похлопал сына по плечу и ободряюще улыбнулся.

Маркус ничего не ответил. Глава клана наконец позволил участвовать в делах их сообщества, защищать собратьев, быть действительно полезным. Этого он рьяно желал и ждал с самого детства, с того момента как оборотни убили его мать...

Маркус крепко сжал рукоять пистолета.

Отец вздохнул.

— Понимаю, оборотень, оружие напомнили...

— Не нужно говорить об этом! — отрезал Маркус, слегка повысив голос. — Не хочу слышать!

— Завтра ближе к вечеру жду тебя в кабинете, введу в курс дела, которым ты займешься. А сейчас иди, отдыхай. Советую хорошо выспаться.

— Да, отец, — кивнул Маркус и направился к выходу из подвала.

* * *

Маркус повернул ручку двери, ведущей в спальню, и обернулся, услышав шаги. По коридору шла девушка. Симпатичная блондинка. Он узнал в ней Мари — милую скромницу, с которой вместе учился в детстве. Маркус никогда не обращал на нее особого внимания и только сейчас заметил, как она выросла, похорошела.

Поравнявшись с ним, Мари рассеянно кивнула. Маркус в ответ улыбнулся и склонил голову на бок, с интересом рассматривая блондинку.

Она смутилась, отвернулась и прибавила шаг. Маркус смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом.

Ее смущение, симпатичная мордашка, зацепили Маркуса. В голове начал зарождаться план. Эта милая малышка в скором времени должна удовлетворить его потребности и стать на ночь гостьей его постели.

— Мари довольно привлекательная, не находишь?— не оборачиваясь, спросил Маркус, зная, что за спиной стоит Джесси.

— Не стоит, она слишком чувствительна и влюблена в тебя с детства. Мари не понравятся твои игры, это убьет ее. Лучше не приближайся к ней.

Маркус повернулся к другу и облокотился о стену.

— Влюблена? — губы растянулись в едкой усмешке.

— Только слепой бы не заметил, как Мари смотрит на тебя. Причем это длится уже не один год, — хмыкнул Джесси и взъерошил светлые, почти белые волосы.

— Любопытно... — задумчиво протянул Маркус. — А в постели она также нежна и ласкова... Нутром чую, она невинна...

— Не трогай ее, ты только разобьешь ей сердце. Тебе достаточно отношений на одну ночь, после которой ты выкидываешь девушек, как использованный и больше неинтересный товар, а Мари нужно нечто большее. Она романтична и хочет настоящей, взаимной любви. Мари ранима и с трудом сможет оправиться, после того как станет тебе неинтересна и ты выкинешь ее.

— Осторожнее со словами, Джесси, еще немного и я подумаю, что ты сам неровно дышишь к малышке Мари, — Маркус заглянул в карие глаза друга.

— Она просто не такая, как шлюшки, которых ты зачастую тащишь в постель. Не хочу, чтобы ты испортил ей жизнь.

— Позволь мне самому решать, как поступать. Я привык, получат то, чего хочу. К тому же Мари не мешает понять, что жизнь это не сказка. Пора перестать верить в романтику и наконец снять розовые очки.

— Ты сволочь, Маркус, по крайней мере, по отношению к девушкам, — добродушно бросил Джесси. — Если бы ты не был моим другом, и я не знал твоей лучшей стороны, то дал бы в морду.

— Ударил бы сына главы клана? Не побоялся бы последствий? — с сарказмом спросил он.

— Ах, простите, господин, я забыл, что вы неприкосновенное лицо, — Джесси шутливо поклонился.

— Хватит кривляться, — резко, но беззлобно отозвался Маркус. — Завтра ты будешь мне нужен. Теперь у нас будет шанс поработать на благо клана.

— Отец наконец позволил тебе, стать его правой рукой?

— Да, а ты станешь моим помощником.

— Рад служить вам, — весело произнес Джесси, вновь поклонившись.

— Вали отсюда, клоун. Вечером я свяжусь с тобой, — усмехнулся Маркус и вошел в спальню.

Комната была погружена во мрак.

Маркус подошел к кровати и включил ночник, стоящий на тумбочке. Спальню осветил приглушенный, тусклый свет. Снял толстовку и бросил на спинку постели. Скинув кроссовки, лег поверх покрывала. Протянул руку и взял с тумбочки фотографию в золотистой рамке. В объектив улыбалась красивая, статная, темноволосая девушка. Мама... Маркус несколько минут всматривался в родные, знакомые черты матери. Как же он жалел, что может видеть ее лишь на фото... Как же сильно ее не хватало рядом... Но он отомстит за ее смерть. Будет убивать всех кто пойдет против его собратьев.

Сегодня наступил день, которого Маркус ждал с самого детства, но что-то непривычно тяготило душу. А именно воспоминания...

Он положил рамку с фото на грудь и закрыл глаза.

Картинки из прошлого явственно всплывали из памяти, словно все произошло вчера...

Восемь лет назад

— Дорогой, хочешь я куплю тебе книжку со сказками? — спросила мать, с интересом поглядывая на книжный лоток. — Помнишь, ты любил, когда я читала тебе перед сном.

— Нет, я уже не маленький, мне девять, — твердо ответил Маркус и вырвал ладонь из пальцев матери. — Отец сказал, что я стану воином и буду помогать клану. Это мой долг.

Она присела возле него корточки и, положив руки на плечи, заглянула в глаза.

— Нельзя во всем слушать Томаса. Он отвой отец, мой муж и я безумно люблю его... Но я не согласна с его воспитанием. Томас хочет достойного наследника и помощника. Но он не понимает, что убивая в тебе все самое хорошее, превращает в бездушного и холодного монстра, лишенного чувств. Тирана и деспота. А я не хочу такой судьбы для тебя и не позволю Томасу... Запомни... — мать положила ладонь на грудь сына и провела пальцами другой руки по щеке. — Головой думать правильно, но иногда надо прислушиваться и к сердцу. Я хочу, чтобы ты мог любить...

— Любовь — это слабость и уязвимость, — сухо ответил Маркус.

— Милый мой мальчик, — со слезами в голосе прошептала мать, смотря с сочувствием. — Ты так молод, но сколько в тебе тьмы и холода. Нельзя быть таким. Да, ты должен быть сильным, решительным и жестоким к врагам, но для тех, кто дорог ты должен хранить тепло в сердце, им нельзя причинять боль. Помни, это пожалуйста.

— Зачем? Я не хочу быть слабым! — резко и недовольно ответил Маркус и отступил от матери на шаг.

Она устало и обреченно вздохнула.

— Тогда скажи, кто я для тебя? Просто мама, женщина родившая тебя? Ты ничего не чувствуешь ко мне?

Маркус виновато опустил глаза, а затем поднял взгляд и твердо сказал:

— Прости... Я не хотел обидеть... Я люблю тебя, — он крепко обнял ее, почувствовал как она расслабилась.

Все хорошо, дорогой. Главное не позволяй холоду завладеть твоим сердцем, умоляю, — мать поцеловала его в макушку, поднялась на ноги и весело прибавила:

— Поехали домой, иначе Томас будет волноваться. До особняка путь не близкий. Да и Калебу наверно надоело нас ждать. Мы гуляем по торговому центру больше часа.

Маркус кивнул. Мать взяла его за руку, и они направились к выходу, мимо различных торговых отделов.

Возле автоматически открывающихся дверей стоял Калеб. Хмурый, в темной одежде охранник, приставленный отцом к жене и сыну.

Глава клана никогда не разрешал им гулять без сопровождения и всегда посылал с ними кого-то из подчиненных. Зачастую Калеба. Он не был чистокровным вампиром, но его обратили более трехсот лет назад и отец Маркуса всецело ему доверял. Он знал, если понадобится, Калеб отдаст жизнь за госпожу и наследника, будет защищать их до последнего удара сердца.

— Извини, мы заставили тебя ждать, — обратилась мать к охраннику. — Но мог бы и с нами пройтись, а не стоять здесь.

— Увольте, госпожа Миранда, — поморщился Калеб. — Ненавижу ходьбу по магазинам, да и прекрасно понимаю, что вам нужно хоть иногда капельку свободы. Знаю, вам не нравится, что глава клана, когда вы выбираетесь на прогулку, заставляет везде сопровождать вас.

— А если бы в торговом центре на нас напали охотники или оборотни? — усмехнулась мать.

— Исключено. Слишком людно, но теперь мне действительно нельзя отходить от вас. На улице опаснее и начинает смеркаться, — ответил Калеб и забрал у госпожи бумажный пакет с покупками. — Хотите еще прогуляться или...

— Мы едем домой.

Калеб молча кивнул.

Все трое направились к припаркованному на стоянке черному, блестящему 'Фольксвагену'.

Навстречу шла пожилая женщина в красном берете и вельветовом пальто. Увидев Маркуса, она тепло улыбнулась, остановилась и умильно просюсюкала:

— Какой милый, красивый мальчик. Угощу тебя конфеткой, — она начала рыться в своей сумке, противного темно-коричневого цвета.

Маркус скривился от отвращения и недовольно сдвинул брови. А когда старушка протянула ему завернутую в яркую обертку сладость, выбил ее из рук.

— Мне это не нужно! — процедил сквозь зубы. За что получил не сильный, но весьма ощутимый подзатыльник от матери.

— Веди себя прилично, — прошипела она и обратилась к растерянной пожилой женщине:

— Простите, миссис. Мой сын просто несносен и обязательно будет наказан.

Затем мать подтолкнула Маркуса, чтобы он шагал дальше.

— Не смей больше вести себя так грубо и невоспитанно, — упрекнула она, открывая заднюю дверь автомобиля. — Проявляй хоть каплю уважения.

— Люди — глупое стадо и пища, — упрямо заявил Маркус, усаживаясь на сиденье.

— Они живые существа, — устало вздохнула мать, садясь рядом. Калеб захлопнул дверцу, занял место водителя и завел мотор. — Нельзя быть настолько жестоким.

— Прости... но не нужно больше нравоучений на сегодня, — твердо и настойчиво сказал Маркус, встретившись с карими глазами матери.

Она на несколько секунд застыла, с болью во взгляде, рассматривая сына. Потом отвернулась и едва слышно прошептала:

— Ты разрываешь мне сердце, Маркус...

Помолчав, добавила:

— В любом случае нельзя открыто выражать пренебрежение и неприязнь к смертным. В глазах людей ты человек. Значит, и вести себя должен подобающе, иначе ненароком можешь выдать свою настоящую сущность. А мы бережем в тайне наше существование, ты сам это прекрасно знаешь.

Маркус вздохнул и откинулся головой на спинку сиденья. Он не собирался никому из людей открывать свое истинное лицо. Об этом матери не стоило беспокоиться. Его учат контролировать свою природу. Но случись подобное, любой смертный, который узнает об их существовании, должен умереть. Таковы законы.

Маркус бросил взгляд в окно, где мимо проезжали машины. До дома еще далеко...

Калеб неожиданно нажал на тормоза и остановился.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Миранда, приподнимаясь на сиденье и оглядываясь.

— Пробка и похоже длинная. Мы здесь полчаса простоим, не меньше.

— Только этого не хватало,— вздохнула мать Маркуса и опустила стекло. — Я узнаю это место, если мы въедем в арку между теми двумя зданиями, можем дворами объехать пробку.

— Давайте, попробуем, — Калеб стал осторожно выезжать из ряда, скопившихся автомобилей.

Миранда, постукивая пальчиками по кожаной обивке сиденья, достала мобильный и набрала номер главы клана. В ответ раздались долгие гудки.

Маркус повернулся к заднему стеклу. От вереницы машин отделилась серая, старенькая 'Хонда' с затонированными стеклами, и поехала за ними.

'Наверно они тоже не хотят ждать...' — подумал он. Но в сердце поселилась неясная тревога.

— Томас, у нас все хорошо. Мы недалеко от Грин-Парка, на дороге пробка, чтобы не ждать, мы поехали дворами... — услышал Маркус отрывок разговор матери с отцом. Но после полностью переключил внимание на странный автомобиль, ехавший за ними и вызывающий опаску. Маркус затаив дыхание, и крепко вцепившись в спинку сиденья, следил за ним. Напряжение не отпускало. Плохое предчувствие усиливалось и с каждой секундой сильнее сдавливало грудь.

Калеб свернул за угол. Маркус замер, ожидая, когда 'Хонда' последует этим же маршрутом. Пальцы сжимающие, обтянутое кожей сиденье, начали неметь. Минута, две, но серый автомобиль так и не появился.

Маркус облегченно выдохнул и отвернулся от окна. Напряжение ушло. Значит показалось. Машина не преследовала их, просто водитель тоже не хотел стоять в пробке. Дальше их дороги разминулись, и он свернул в другой двор.

Раздался резкий, шаркающий звук, заставив Калеба нажать на тормоз, а Миранду тревожно оглядеться и растерянно проговорить в трубку:

— Что-то случилось с машиной, наверно с колесом...

Чувство тревоги вернулось. Маркус вновь повернулся к заднему окну, ожидая увидеть позади серую 'Хонду'. Но ее там не оказалось.

Может случайность? Просто спустило колесо, и опасаться нечего?

— Пойду, посмотрю... — Калеб открыл дверцу и вышел из машины.

— Сиди здесь, — бросила сыну мать и, продолжив разговор с отцом, начав объяснять, где они находятся, покинула салон.

Маркус выглянул в окно, рассматривая местность.

Глухой двор. По бокам высокий бетонный забор. Прямо виднелся въезд в другие дворы через арку, находившуюся между потрескавшимися зданиями, по— видимому старого завода.

В голове вспыли часто повторяемые отцом слова:

'При любых проявлений признаков опасности, нужно оставаться начеку. Нельзя расслабляться. Лучше подстраховаться, чем потом, когда не ожидаешь подвоха, тебя ударят в спину'.

Маркусу не нравилась сложившаяся ситуация. Предчувствие беды словно вцепилось в сердце стальными, острыми когтями и не хотело отпускать.

Он взялся за ручку двери и, проигнорировав запрет матери, вышел на улицу.

Волосы взъерошил ветер и холодом прошелся по коже. Застегнув курточку до самого горла, Маркус обошел автомобиль и встал возле матери и Калеба, склонившихся над одним из передних колес 'Фольксвагена'.

Сердце забилось быстрее, в хаотичном рваном ритме, когда Маркус увидел, торчащий из шины нож с золотистой, витиеватой рукоятью с выбитым рисунком волка, готовящегося к прыжку.

Это все не случайность... Ловушка!

Внутри все оборвалось, пульс участился и тяжелым эхом отдавался в ушах. Дыхание с хрипом начало вырываться из легких.

Оборотни загнали их в западню. В тихое безлюдное место, идеальное для убийства...

Мать выпрямилась, и беспокойно оглядываясь по сторонам, схватила Маркуса за руку и крепко прижала к себе.

— Чертовы вервольфы! — процедил Калеб сквозь зубы и, выхватив пистолет, обвел местность внимательным и настороженным взглядом.

Маркус почувствовал едва уловимый, дразняще щекочущий ноздри незнакомый запах неизвестных существ. Раньше он никогда не встречал оборотней вживую, знал о них лишь теоретически из рассказов отца и учителя. Но теперь он будет знать, как они пахнут, и всегда сможет различить их среди других тварей сверхъестественного мира.

Вервольфы не спешили показываться и нападать. Они тянули время, играя на нервах, попавшихся в ловушку вампиров. Оборотни знали — жертвам некуда деваться. При любой попытки сбежать они нападут мгновенно и преградят все пути, через которые можно скрыться.

Маркус поднял голову и посмотрел во встревоженное лицо матери, нервно кусающей губы, и сильнее сжал ее руку. Он должен защитить мать. Его не волновала собственная жизнь, лишь ее. Маркус любил действительно любил ее и боялся потерять.

— Скоро приедет папа, нам нужно продержаться совсем немного, — прошептала мать. Протяжный волчий вой заставил ее вздрогнуть.

— Началось... — пробормотал Калеб, закрывая собой жену главы клана и их сына.

— Можно спрятаться в машине, это даст время, — прошептала Миранда, одной рукой прижимая к себе Маркуса, другой хватаясь за плечо охранника.

— Это его уменьшит, — ответил Калеб, высматривая оборотней по верхам зданий. — Им нужно несколько минут, чтобы разбить автомобиль и похоронить нас под его останками.

Возле арки мелькнула тень. Калеб выстрелил, но промахнулся.

Снова мелькнула тень, но не одна. Несколько с разных сторон. Вервольфы вновь дразнили, издевались, пугали жертв.

— Калеб, не стреляй! — воскликнул Маркус. — Они хотят, чтобы ты истратил все патроны! Пистолет большое преимущество. Оборотни не хотят рисковать!

— Умный малый, — ответил охранник. — Похвально...

Снова раздался вой, потом показались трое вервольфов. Они обступили с разных сторон, перекрывая все пути к побегу.

Маркусу впервые удалось их увидеть вживую, а не на картинках в книгах. Он отметил острые длинные клыки и когти. Эти твари сильны, быстры, они способны убить вампира... Одного мощного удара лапой хватит, чтобы снести голову.

Калеб выстрелил в вервольфа, стоящего напротив, но тот ловко увернулся, бросился на охранника и... полоснул когтями по горлу. Брызнула кровь, попав на кожу и одежду Маркуса. Рана оказалась чудовищно глубокой. Захлебываясь алой, липкой жидкостью Калеб упал на землю. А через несколько секунд затих. Голубые глаза охранника, застыв навсегда, безжизненно устремили взгляд в небо.

Миранда, удерживая Маркуса за плечи, отступила назад и прижалась спиной к автомобилю.

Сердце колотилось, словно безумное, но Маркус старательно пытался его успокоить и думать хладнокровно. Нельзя поддаваться страху, нельзя быть слабым.

Взгляд остановился на пистолете Калеба. Оружие лежало в луже крови возле тела охранника. Путь к нему преграждал оборотень.

Вервольф рычал и скалился, глаза светились желтым огнем, с острых, словно бритва когтей капала кровь.

Зверь не спешил убивать, оставшихся жертв. Он играл и забавлялся. Двое других вервольфов стояли на расстоянии и не вмешивались, по-видимому, ожидая приказов вожака.

Оборотень, убивший Калеба начал меняться. Маркус заворожено наблюдал, как исчезала шерсть, с хрустом менялось, перестраивалось строение тела. Исчезли когти, уменьшились зубы. Через несколько минут напротив стоял молодой, русоволосый мужчина.

Он взял Миранду за подбородок и приподнял над землей. Другой рукой схватил Маркуса за шею и крепко сжал.

Жесткие пальцы сильно впивались в кожу, воздух перестал попадать в легкие и Маркус начал задыхаться. Перед глазами заплясали темные круги.

— Отпусти ребенка! — воскликнула мать. — Убей меня, но не трогай его... умоляю.

— Умрешь и ты, и твой выродок, — грубо ответил мужчина и с усмешкой обратился к остальным вервольфам, тоже принявшим человеческий облик:

— А вампирша ничего, красивая зараза. Никто не хочет позабавиться, прежде чем мы разорвем ее прелестное тело.

— Я хочу, — отозвался рыжеволосый оборотень. — С радостью трахну эту суку.

Маркус резко дернулся. Ярость огнем опалила грудь. Он не позволит так выражаться о матери! Не должен допустить, чтобы ей причинили вред.

— Тронешь, пожалеешь, — едва слышно, из последних сил сипло выговорил Маркус.

— Вот тебя, вампирская малявка, я боюсь меньше всего. Сейчас при твоей мамочке сверну шею и оторву тебе голову, — оборотень сильнее сжал горло Маркуса. Темные круги стали отчетливее. Сознание ускользало. Мир начал меркнуть.

— Оставь его! Не трогай! — отчаянно закричала Миранда и ударила оборотня ногой. Вервольф зарычал от боли и откинул Маркуса.

Тот сильно ударился спиной о машину. По телу, сковывая его, разлилась жуткая боль, разрывающая каждую клеточку организма. Маркус рухнул на землю. Перед собой он не видел ничего, кроме пугающей темноты, хотя глаза были открыты.

Уперев дрожащие, ослабевшие руки в холодный, шершавый асфальт, пытался приподняться, но тело отказывалось подчиняться.

Зрение постепенно начало возвращаться. Сначала мутно, но потом более отчетливо Маркус увидел, как русоволосый оборотень дернул плащ матери. На землю с глухим звуком посыпались пуговицы. Вервольф наклонился и провел языком по ее шее. Мать брезгливо скривилась и плюнула ему в лицо. Тот ударил ее по щеке и толкнул на асфальт. Кивнул стоящему позади вервольфу.

— Развлекайся.

Рыжеволосый оборотень рывком поднял мать, схватив прядь длинных волос, вдохнул их запах.

— Какая вкусная кошечка, — протянул он и попытался разорвать на ней одежду. Но мать зашипела, обнажив зубы с длинными клыками, и ударила оборотня рукой, оставив на его щеке несколько кровавых борозд. Потом обхватила голову вервольфа и резко повернула. Послышался хруст ломающихся костей. Рыжеволосый замертво рухнул на землю.

Мать хотела броситься к сыну, но русоволосый одной рукой схватил ее за волосы, другой за шею.

— А я недооценил тебя, тварь! Ты сильна, быстра и наверно долго живешь на этом свете. Но со мной подобное не пройдет.

Он ударил Миранду по лицу и толкнул на асфальт. Она упала, раскинув руки. Оборотень наклонился над ней, на пальцах выросли звериные когти. Он нежно провел ими по ее щеке, а затем вонзил в грудь, подбираясь к сердцу.

Маркусу едва удалось не закричать. Сердце набатом стучало в груди и громко отдавалось в висках. В душе яростным огнем пылала ненависть к себе и к оборотням. Мать убивали на его глазах, а он ничего не мог сделать, лишь проклинать себя за слабость и беспомощность.

Он снова попытался приподняться. Быстрая регенерация помогла раненому, искалеченному телу, прибавила сил. Маркусу удалось встать на колени и подползти к пистолету. Руки испачкались в липкой крови Калеба, но сейчас это нисколько не волновало. Маркус обхватил пальцами прохладную рукоять оружия и почувствовал себя увереннее и сильнее. Он должен спасти мать, даже ценой собственной жизни.

Второй оборотень смотрел в сторону вожака и не видел как Маркус, крепко сжимая пистолет, поднялся на ноги. Да и явно не ожидал каких-либо действий со стороны раненого ребенка.

— Отпусти, маму! — твердо и решительно приказал Маркус, направляя оружие на русоволосого вервольфа.

Оба оборотня разом посмотрели на него.

— Положи ствол, малявка, — русоволосый выпрямился и сделал шаг вперед. — Все равно не убьешь меня.

— Нельзя быть столь уверенным и недооценивать противника, взирая на возраст, — холодно ответил Маркус.

В ответ раздался смех.

— Ты не угроза, ты мелочь, пылинка под ногами и сейчас умрешь.

Оборотень метнулся к Маркусу.

Сын главы клана, вспоминая уроки отца, прицелился и, не дрогнув, нажал на курок.

Оборотень резко замер, расширил глаза от удивления. На груди зверя появилась кровь, и пятно быстро увеличивалось.

Маркус вновь выстрелил, на этот раз, целясь в голову. Пуля достигла нужной цели, и русоволосый упал, словно кусок мяса.

— За маму... — прошептал Маркус и направил оружие на последнего вервольфа.

Тот зарычал и начал превращаться. Маркус нажал на курок, но зверь успел ускользнуть, прыгнуть на крышу машина, которая промялась под его весом.

Маркус нажал на курок, но вместо выстрела раздались бесполезные щелчки. Кончились патроны...

Оборотень, казалось, ухмыльнулся и прыгнул. Маркусу удалось отскочить в сторону, юркнуть под машину и вылезти с другой стороны.

Дальше все происходило, словно во сне.

Двор осветили фары. Рядом остановился черный автомобиль. Вышли пятеро. В мужчине в черном пальто, Маркус узнал отца.

Оборотень, поняв, что бой не равный, хотел скрыться, но вампиры расстреляли его из пистолетов.

— Ты в порядке? Где Миранда? — встревоженным, дрожащим голосом спросил глава клана, присев возле Маркуса на корточки.

Вместо ответа Маркус кинулся к месту, где лежала мать. Затаив дыхание, опустился возле нее на колени. Обилие крови и долгие перерывы между ударами сердца матери, заставили внутри все похолодеть.

— Мама... — дрожащим голосом произнес Маркус и дотронулся до ее руки. Холод кожи ему тоже не понравился.

Рядом присел отец.

— Миранда... — прошептал он. Голос был полон беспокойства и тревоги.

Ее веки дрогнули, и она открыла глаза. Не яркие и живые как обычно, а мутные окутанные туманом смерти.

— Ты в порядке... Маркус? Они... несильно ранили тебя? — чуть слышно спросила мать и сжала холодными пальцами его руку.

— Все хорошо, — невыносимо больно было видеть ее раненой и слабой. Словно тупой нож вонзился в сердце и медленно поворачивался внутри, с каждой секундой причиняя все большие страдания. Эта пытка была невыносима.

— Это самое главное... — тепло улыбнулась Миранда и посмотрела на главу клана:

— Томас... Позаботься о нашем сыне... Но не делай из него холодного монстра...

— О чем ты? Мы вместе позаботимся о нем и продолжим наши споры по поводу его воспитания, — преувеличенно бодро заявил отец и нежно провел по волосам жены.

— Ты знаешь, что нет...

— Мы отвезем тебя домой, и там помогут.

— Поздно... — одними губами произнесла Миранда.

— Господин, — раздался за спиной полный сочувствия голос Дерека. — Я боюсь ее даже нельзя двигать с места...

— Заткнись! — с болью отрезал глава клана.

Дерек потупил взгляд и отвернулся.

— Он прав... — прошептала Миранда. — Прости...

— Нет, я не позволю, тебе покинуть меня и нашего сына навсегда. Никогда! — с отчаяньем выкрикнул отец. — Мы столько веков вместе. Я так люблю тебя...

— Я знаю, — она подняла руку и дотронулась до щеки мужа. В ее глазах блестели слезы. — Я тоже люблю, безумно люблю вас обоих...

До Маркуса в полной мере стал доходить весь ужас происходящего и его неизбежный итог. Сердце сжалось и казалось, остановилось. По щекам потекли влажные соленые дорожки. Он вздрогнул, когда мать закашлялась и из ее рта потекла кровь. Маркус боялся, сильно боялся потерять мать. Это слишком жестоко со стороны судьбы.

— Томас, послушай, — откашлявшись, продолжила Миранда, но с каждой секундой ей становилось говорить все труднее. — Нельзя воспитывать... нашего сына, внушая ему, что любовь и страдание — это слабость.

Голос слабел, а вскоре стал и вовсе неразличим.

Глава клана молчал, прижал руку жены к своему лбу. Ему тоже было невыносимо тяжело.

Мать посмотрела на Маркуса и улыбнулась... В последний раз...

Ее веки закрылись и она умерла.

Маркус долго смотрел на мать, чувствуя как на щеках подсыхают слезы.

Он оказался слишком слаб и не смог защитить ее.

Но придет время и он отомстит. Будет мстить им всем, не жалея никого. Враги захлебнуться в собственной крови.

И постарается, чтобы они перед смертью испытывали такую же боль, что и он сейчас.

Глава 2

Маркус открыл глаза, отгоняя навязчивые, словно режущие острым кинжалом, кадры из прошлого. Даже спустя столько лет эти воспоминания приносили боль, тоску, чувство вины. Маркус сожалел, что нельзя все вернуть назад, нельзя спасти мать. Судьба жестока, она редко дает второй шанс. Прошлое нельзя изменить...

Маркусу оставалось лишь выполнять долг. Защищать вампиров, чтобы они не теряли близких, не испытывали то что выпало на его долю. Пока дышит, он будет убивать врагов. В этом Маркус видел единственный смысл жизни.

Он не хотел называть это личной вендеттой. Жажда мести — страшное чувство. Оно может сжечь, свести с ума, погубить. Месть — слабость, чертовски сильное, разрушающее чувство. Нельзя отдаваться ему и идти на поводу.

Маркус родной сын главы клана, наследник, поэтому он обязан защищать их сообщество, делать все, чтобы оно процветало. В первую очередь это долг, а не месть... Иначе не должно быть.

Маркус вновь посмотрел на фото матери.

— Мне действительно жаль, но я стал таким, каким меня хотел видеть отец. Так легче жить и мне так нравится. Я не хочу любить, мне это не нужно. Чувства — слабость. Жалко, что невозможно полностью лишиться их. Если бы была такая возможность, я бы ею непременно воспользовался. Прости...

Маркус положил фото на тумбочку и щелкнул кнопку ночника. Повернулся на бок, укрылся краем покрывала и закрыл глаза, выкидывая из головы все мысли.

Завтра первая охота на того, кто угрожает спокойной жизни вампиров. Нужно хорошо выспаться.

* * *

Маркус сидел в кресле, в кабинете отца, положив ногу на ногу и откинувшись на кожаную спинку.

Глава клана стоял у окна и смотрел на темнеющую улицу.

— Кому из врагов посчастливилось стать моим первым объектом охоты? Блохастому ублюдку или... — начал Маркус, теребя манжет белой рубашки и с интересом, смотря на отца.

— Смертному. В городе объявился охотник.

— Что о нем известно?

Отец повернулся лицом, прижался к подоконнику и скрестил руки на груди.

— Верхняя папка, там вся собранная информация, — глава клана кивнул в сторону стола. — Ее мало, но достаточно, чтобы оттолкнуться и начать поиски.

Маркус протянул руку и взял черную кожаную папку, лежащую поверх стопки других документов.

— Кто собирал информацию? — сдвинул брови Маркус, пролистывая бумаги и задерживаясь взглядом на черно-белом изображении с камеры заправки, в обозрение которой попал ничем непримечательный мужчина лет сорока.

— Дерек, я поручил ему это. Возьми его в помощники.

— Это охотник? — Маркус показал листок с распечаткой отцу.

— Скорее всего. В папке еще есть диск с видео. На нем видны номера автомобиля, на котором приехал этот мужчина. Это машина пропавшего неделю назад члена нашего сообщества Ксандра.

— Человек на фото возможно просто угнал автомобиль и не имеет к охоте на вампиров никакого отношения. Или есть доказательства, подтверждающие его причастность к пропаже Ксандра? — Маркус чуть склонил голову на бок.

— Дальше по времени камеры слежения на дорогах зафиксировали, что автомобиль выехал за пределы Лондона. Через некоторое время его нашли. Машину столкнули в кювет, облили бензином и подожгли. В салоне нашли труп. Им оказался Ксандр. Моим подчиненным едва удалось успеть забрать тело из морга до того как патологоанатом начал вскрытие... Еще есть сомнения? Ты держишь в руках фото охотника. Он прокололся, теперь осталось лишь найти его. У Дерека есть соображения на этот счет. Кстати, в папке есть еще кое-что полезное. Посмотри газетную вырезку и прилагаемую к ней фотографию.

Маркус взял в руки листок бумаги. Статья была написана три года назад. Заголовок гласил:

'Странное убийство Эндрю Блэйка до сих пор не раскрыто! Полиция не может докопаться до правды!'

Взгляд приковало фото. На нем Маркус узнал мужчину с заправки. Рядом с ним стояла симпатичная женщина, держащая на руках маленькую девочку, по другую сторону возле охотника девушка — подросток. Ниже подписано: 'Семья двадцати четырехлетнего парня с трудом переживает трагедию'.

— Ты достаточно взрослый и умный, чтобы сложить дважды два, — глава клана сел в кресло за столом.

Уголки губ Маркуса вздернулись. Он справился с нехитрой задачей. Все слишком просто и очевидно. В голове уже нарисовался план по поимке охотника.

— Предположительно, вампир или кто-то другой из представителей нашего мира убил Эндрю. Но толком не замел следы и каким-то образом отец парня узнал, что замешаны сверхъестественные силы и начал мстить, став охотником. Есть еще несколько вариантов, но причины, почему этот смертный пошел войной против нас, не важны. Главное устранить угрозу и я знаю как. Все банально просто, в этой папке есть все что нужно, а именно слабое место охотника. Даже как-то скучно, отец.

— Никогда не исключай то, что все может пойти не по твоим задумкам, — философски заметил глава клана. — Нельзя недооценивать врагов. Охотник может легко разрушить твой план, убив тебя. Будь осторожен.

— Само собой, не беспокойся, — иронично улыбнулся Маркус, закрывая папку.

— Теперь иди. Найди Дерека и если хочешь, возьми в помощники еще кого-нибудь. Начинайте охоту. Завтра жду здесь с отчетом.

Маркус поднялся с кресла:

— Хорошо. Я постараюсь решить проблему в ближайшее время.

* * *

Музыка грохотала так, что вибрировал пол, и звенело в ушах. Ночной клуб был полон веселящейся, пьяной молодежи. Часть, из которой отплясывала на танцополе. От их безумной, неистовой энергии, чересчур ритмичных движений, казалось, что здание не выдержит этого огромного напряжения и рухнет, похоронив всех под собой.

Маркус расстегнул пуговицы черного плаща и сел на кожаный диван. Положил локти на стол и сцепил пальцы в замок. Пробежался взглядом по беснующемуся на танцплощадке смертному стаду и остановился на барной стойке, также оккупированной молодежью.

— Здесь слишком людно. Трудно заметить охотника. Нужно разделиться, — обратился он к сидящим напротив Дереку и Джесси. — Я буду в баре. Один из вас должен следить за выходом, другой подняться на второй этаж и наблюдать оттуда, там вся площадка клуба видна как на ладони. Если заметите нашего охотника, свяжетесь со мной.

— Главное, чтобы он появился, и мы его не проворонили, остальное дело техники, — сказал Джесси, откидываясь на спинку дивана.

— У охотника встреча с наводчиком, он не может не прийти, — серьезно ответил Дерек.

— Оказаться сегодня в этом клубе в его интересах, только к сожалению он об этом не знает, — уголки губ Маркуса саркастично вздернулись. — Если план 'А' провалится, есть план 'Б', а он намного губительней для охотника.

Маркус бросил взгляд на часы на левой руке. Серебристые стрелки сошлись на двенадцати.

— Полночь, господа, — иронично сообщил он, вставая с дивана. — Время ведьм, нечисти и вампиров. Да начнется охота.

* * *

Маркус облокотился о деревянную поверхность барной стойки и кивнул барменше, привлекая ее внимание.

— Что желаете? — спросила она, мило и кокетливо улыбнувшись.

— Джин с тоником, — Маркус положил пару купюр.

Девушка кивнула, забрала деньги и принялась готовить коктейль.

— Клэр, а где Тони? — громко, стараясь перекричать музыку, спросил барменшу один из сидящих за стойкой парней.

— Не знаю. Он второй день не выходит, телефон не отвечает. Теперь я за двоих отдуваюсь и чертовски устаю, — последние слова прозвучали недовольно и обиженно. — Когда заявится, получит по морде. Или боюсь, просто убью его.

Клэр устало вздохнула и поставила коктейль перед Маркусом:

— Держите.

— Спасибо, — вежливо ответил Маркус, улыбнувшись. Девушка — барменша и не подозревала, что опоздала с желанием убить напарника. Тони Кларк мертв уже несколько дней. Он был наводчиком, информатором для охотников. Помогал им ловить вампиров. За что и поплатился. Это он рассказал, что охотник явится сегодня в клуб после двенадцати за информацией о двух влиятельных кланов Лондона. Точнее о сообществах принадлежащих отцу Маркуса и его брату. Только охотник не подозревает, что попадет в ловушку.

Маркус водил соломинкой в стакане с джин тоником, при этом рассматривая, столпившуюся у бара молодежь, желающую утолить жажду бесчисленным количеством алкоголя. Маркус смотрел на них с толикой презрения, брезгливости и раздражение. Это тупое стадо шумом, смехом, громкими разговорами начинало действовать на нервы.

Сделав глоток коктейля, Маркус посмотрел на часы.

Половина первого. Охотник не появился. Что если он, что-то заподозрил? Тогда ему же хуже он и не представляет насколько...

— Привет, красавчик! — рядом на высокий металлический табурет подсела подвыпившая, ярко накрашенная девица в коротком, откровенном, едва прикрывающем бедра, леопардовом платье. Она положила локоть на стойку бара, подперла рукой подбородок и одарила Маркуса взглядом, затуманенным большим количеством выпитого спиртного.

— Я Джоанна, — заплетающимся голосом представилась она. — Поехали к тебе.

Она одарила сына главы клана гаммой различных 'ароматов', начиная от резких духов и заканчивая тошнотворным запахом выпитого алкоголя.

Не выдержав, Маркус брезгливо поморщился. А когда девушка, призывно провела пальцами по его груди, опускаясь ниже, и едва не залезла в джинсы, грубо схватил за запястье, заставив вскрикнуть от боли.

— Не испытывай мое терпение, дрянь, — резко и жестко бросил Маркус, притянув Джоанну к себе. Эта смертная лишь злила. Насквозь пропитая она не годилась даже в пищу, что уж говорить о любовных утехах... Ему было противно даже дотрагиваться до нее. Да и Маркус никогда не спал со смертными. Они еда и ничего больше. — Вали отсюда пока жива.

Глаза Джоанны испуганно расширились. Казалось, она даже протрезвела. Отскочила от Маркуса и поспешила скрыться. Вскоре затерялась в толпе молодежи.

Маркус сделал небольшой глоток коктейля и начал медленно постукивать пальцами по барной стойке.

Где же этот охотник?

Ожидание начало напрягать. Если бы не духота, различные запахи смертных тел, алкоголя и давящая на уши громкая, безвкусная, идиотская музыка, было бы легче.

— Здравствуй, Маркус, — неожиданно раздался за спиной вкрадчивый знакомый голос, заставив недовольно нахмуриться и повернуться.

План 'А' летел ко всем чертям. Лишь поистине сверхъестественное умение подавлять эмоции и держать себя в руках, помогли остаться спокойным и невозмутимым.

Рядом стояла родная сестра, а с ней, скромно потупив небесно-голубые глаза, Мари.

— Какого хрена, Изабелль? Что вы здесь делаете? — резко осведомился Маркус, буравя девушек тяжелым взглядом. При этом стараясь следить за барной стойкой. Охотника нельзя проморгать.

— Веселимся вообще-то, учу малышку Мари, как правильно охотиться и выбирать жертв, — улыбнувшись, ответила сестра и недоуменно пожала плечами. — Странный вопрос... Что еще можно делать в ночном клубе, как не отрываться?

— Сегодня вам здесь делать нечего. Тут опасно. Уходите и лучше возвращайтесь в клан, — сухо ответил Маркус.

— Мой дорогой младший братец, только не нужно строить из себя строгого и заботливого папочку, — ехидно процедила Изабелль. — Я старше тебя и не на два, три года и даже не на десять, а на шестьдесят с хвостиком, поэтому не нуждаюсь в твоих нравоучениях. Я единственная после отца, кому ты не имеешь права приказывать, пусть и стал правой рукой главы клана. А в ваш с папой монастырь я не лезу. Вы воюете с врагами, а живу в свое удовольствие и пользуюсь привилегиями дочери главы сообщества на всю катушку. И ты говоришь опасно? Кого бояться? Времена буйств оборотней прошли. Несколько лет назад нашим собратьям удалось загнать их в подполья. Теперь и дышится спокойнее. Эти шавки редко дают о себе знать. А сидеть и трястись в особняке клана, боясь, что если выйдешь, то на тебя нападут, чистой воды идиотизм. Мы хищники и...

— Да замолчи ты! — раздраженно прервал ее Маркус, схватив за локоть. Чем заслужил убийственный взгляд. — Я сюда не на танцульки пришел. Сюда с минуты на минуту должен заявиться охотник. Его нужно убрать с дороги. А вы... — он направил указательный палец в грудь сестры. — Путаете все карты. Оставшись здесь, норовите попасть под раздачу и выдать наше присутствие. Ты давно живешь, Изабелль, и должна знать, что у многих охотников есть амулеты, артефакты по которым они распознают нас среди людей. Охотник должен подойти к стойке бара. Имейся у него амулет, на фоне всеобщего балагана и по причине, что пришел не ради охоты, он может и не обратить внимание на реакцию прибора. Но три вампира рядом это чересчур! Охотник живо раскусит нас, и мой план может полететь коту под хвост. Да и главное вы, непутевые, можете пострадать. Все зависит насколько опытен охотник.

Изабелль разом посерьезнела и посмотрела на брата немного растерянно. Лицо Мари стало белым, словно бумага. В больших голубых глазах отразился страх.

— Сейчас я свяжусь с Джесси, и он проводит вас до автомобиля, — Маркус достал из кармана джинсов мобильный телефон, как тот завибрировал в руке, извещая о пришедшем сообщении.

Посмотрел на экран и прочел:

'Он здесь'.

Повернул голову вправо и увидел подошедшего к барной стойке мужчину, лет сорока. Маркус узнал в нем человека с заправки — охотника, убившего Эндрю. Цель, которую нужно устранить.

Глава 3

Охотник нагнулся над барной стойкой и что-то говорил Клэр. Несомненно спрашивал, где Тони. Сейчас он узнает, что парень уже пару дней не появлялся на работе. Догадается откуда растут ноги, и станет осторожнее. Решит затаиться и скорее всего, покинет город. Но даже если охотник сегодня уйдет, это не поможет. Он на крючке и теперь никуда не денется. Только сам об этом еще не знает.

Но все же Маркус не мог позволить себе упустить его сейчас...

Главное, чтобы охотник не понял, что за ним следят и не догадался, что вампиры совсем близко. На расстоянии не более полутора метров. Маркусу не хотелось жертв со своей стороны.

Он перевел взгляд на сестру и, приблизившись, произнес на ухо:

— Живо валите отсюда.

Мари, услышав слова Маркуса, посмотрела на Изабелль, потом бросила беспокойный взгляд на него. В больших голубых глазах блондинки отразился настоящий страх. Странно, но в этот момент что-то шевельнулось в сердце. Эта хрупкая, миловидная девушка вызвала умиление. Она казалась маленькой беззащитной девочкой. Слабой... но в тоже время чистой и непорочной. Этим Мари отличалась от девушек, с которыми Маркус успел побывать. Именно это и будило интерес. Мари как кровь, с изысканным, наивкуснейшим вкусом, который еще не доводилось пробовать.

Сестра в этот раз сообразила быстро. Бросила взгляд на барную стойку и нервно закусила губу, поняв ошибку. Молча, схватила блондинку за руку и повела через толпу молодежи в сторону выхода.

Маркус посмотрел на место, где должен был стоять охотник. Но к изумлению, досаде и раздражению его там не оказалось.

Быстрый ублюдок!

Маркус цепким взглядом пробежался по фигурам смертных. Но охотник так и не попал в поле зрения.

Мысленно чертыхнувшись, написал Джесси:

'Куда он делся?'

Через секунду пришел ответ:

'Я потерял его, он словно испарился'.

'Встречаемся на улице', — отдал распоряжение Маркус и, сунув телефон в карман плаща, направился к выходу из клуба.

Он люто ненавидел неудачи. Именно из-за этой черты Маркус испытывал раздражение. Но если охотник улизнул — это не проигрыш. План 'Б' надежнее, с помощью его легко довершить начатое. Просто потребуется немного больше возни и времени, чем с планом 'А'.

Оказавшись на улице, Маркус глубоко вдохнул свежий прохладный воздух. После запахов и духоты клуба это показалось неземным блаженством. Огляделся, но не заметил никого кроме горячо о чем-то спорящей кучки подвыпивших молодых людей и нескольких куривших на крыльце девушек. Охотник словно растворился в воздухе. Будто и не появлялся в клубе или был иллюзией.

— Он не выходил, — сбоку, словно материзовавшись из тени, появился Дерек.

— Изабелль и Мари?

— Они направились к припаркованной машине. Твоя сестра оставила ее чуть дальше от клуба, вниз по улице.

Маркус достал мобильный и нашел в телефонной книге номер сестры.

— Да, — раздалось в трубке.

— Изабелль, я надеюсь вы уже на всех порах к дому?

— Нет, мы недалеко от клуба... Машина не заводится... — почти жалобно ответила она.

— Твою мать... — выругался Маркус сквозь зубы. Сложившаяся ситуация начала напрягать сильнее и начинала нравиться все меньше и меньше. Он со вздохом прибавил:

— Почему — то иногда мне кажется, что старше именно я... Сейчас мы подойдем.

Маркус нажал на отбой и до хруста хрупкой панели сжал телефон в руке.

Скрипнула дверь и из клуба вышел Джесси.

— Я не нашел охотника. Уверен его нет внутри.

— Должно быть, он вышел через подсобное помещение для персонала, — со вздохом констатировал Дерек.

— Пойдемте к Изабелль и Мари. Что-то подсказывает их лучше не оставлять одних, — бросил Маркус. Шестое чувство подсказывало, что поломка автомобиля не случайность.

* * *

Маркус открыл капот ярко — красной миниатюрной 'Хендай' Изабелль. Догадки подтвердились. Машина сломалась не без внешнего вмешательства... Несколько проводов перерезаны.

— Она не заведется... — вздохнул Маркус, захлопывая капот. — Это ловушка. Охотник раскусил вас и возможно сейчас следит за нами.

Вот почему не появлялся в клубе так долго. Охотник распознал в Мари и Изабелль вампирш и устроил проблемы с автомобилем, чтобы не дать им уехать, выиграть время.

Маркус медленно обвел улицу взглядом. Но никого не увидел.

Что если охотник решил не рисковать? Он один, вампиров много. Расклад не в его пользу.

Но что-то внутри настойчиво твердило, что ублюдок поблизости. Спрятался в тени и выжидает удобного момента, чтобы напасть.

Но сейчас, когда рядом четверо бьющихся сердец, не считая собственного, невозможно услышать еще одно, даже если напрячь чувства до предела.

— Охотник здесь, — тихо произнес Дерек, сверкнув темно-серыми глазами. — Следит. Я ощущаю его взгляд. Только не могу понять, где прячется этот чертов смертный...

— Изабелль и Мари наше слабое звено, — в ответ шепнул Маркус, цепким взглядом, всматриваясь во тьму. Своим появлением в клубе сестра все же спутала все карты и отдала большинство козырей охотнику. Но не страшно... — Рядом с ними мы более уязвимы, потому что их нужно защищать. Мы не можем рисковать их жизнями.

Маркус бросил взгляд на сестру и скомандовал:

— Быстро в машину и сидите тихо!

Изабелль юркнула в автомобиль. Мари сделала шаг к задней дверце машины, как раздался странный, едва слышный свист.

Маркус среагировал чисто инстинктивно. Поймал кинжал с серебряным лезвием, направленный прямо в лоб Мари.

Блондинка застыла от ужаса и шока, широко распахнув глаза. Чертыхнувшись, Маркус грубо схватил ее за локоть и быстро затолкал в машину.

Вновь раздался свист, но в этот раз воздух прорезала арбалетная стрела. Маркус успел увернуться, серебряный наконечник лишь оцарапал кожу щеки.

Охотник выпускал стрелы беспрерывно, но сам не показывался. Всем троим вампирам пришлось пригнуться и спрятаться за автомобилем.

— Я думал, будет скучно, а оказывается весело, — довольно усмехнулся Маркус, доставая из-за пояса джинсов пистолет и из кармана плаща глушитель. Громкие выстрелы могут услышать, а внимание смертных привлекать нельзя. Если приедет полиция и набегут люди, отец не похвалит за кровавую бойню и за будущие заголовки в газетах, гласившие о жестоких разборках и множестве жертв. А если кто-то из смертных выживет и запомнит лицо кого-то из них... Конечно подобные последствия решить не сложно... Но случись такое Маркус резко упадет в глазах отца и тот больше не будет доверять ему. Этого допустить нельзя. Поэтому нужно все делать тихо, без лишнего шума, следуя законам.

— Покажись, охотник! — крикнул Маркус, привинчивая глушитель. — Действия исподтишка и тени неприемлемы для мужчины-воина, борца со злом, или как вы там себя называете? Или ты трус?!

Сын главы клана специально провоцировал охотника, норовя задеть, разозлить и этим заставить выйти из укрытия. Но в ответ не прозвучало ни слова, лишь просвистела очередная стрела, вонзившаяся в заднее колесо и без того многострадальной машины Изабелль.

— Как я понимаю, нормального разговора не получится! Значит все же трус... — холодно крикнул Маркус, прижимаясь спиной к автомобилю. — Но я сегодня добрый и дам последний шанс! Ты слышишь, охотник? Скажи хоть слово! Или боишься, что по голосу мы поймем, где ты прячешься? Но итак узнать это не сложно, все мы видели с какой стороны ты пускал стрелы и я знаю, где ты находишься! Предлагаю решить все честно. Я и ты выйдем и сразимся. Только мы двое, мои присутствующие здесь собратья не станут вмешиваться. Что ты скажешь на это?

— Я не верю тебе, кровосос! — раздался из темноты улицы хрипловатый, грубый голос. — Сомневаюсь в способность вампиров играть честно!

-У тебя нет выбора! — сухо ответил Маркус, мрачно улыбнувшись. — Если мы не решим все сегодня и сейчас, ты пожалеешь и проклянешь себя. Это я обещаю.

— Интересно, каким образом ты воплотишь угрозу в жизнь?

— Это секрет, охотник, который я не раскрою раньше времени. Если думаешь, я блефую, ошибаешься. Соглашайся на мои условия, это последний шанс.

— С чего ты такой добрый? — усмехнулся мужчина.

— Мне глубоко наплевать на тебя, охотник, и наплевать каким именно образом избавляться от тебя. Просто хочу решить все быстрее, а если ты сейчас уйдешь, все немного затянется. Ясно излагаю?

В ответ тишина.

Маркус вздохнул и откинулся головой о машину.

— Неужели ушел...

Маркус приподнялся и хотел выйти из укрытия, как Джесси схватил за рукав плаща. В карих глазах блондина мелькнуло беспокойство.

— Сбрендил? А если он там и выстрелит, как только ты выйдешь!

— У меня есть преимущество. Моя сила и ловкость, — усмехнулся Маркус. — Не сидеть же нам здесь до утра. Я выйду, а вы, стараясь, чтобы вас не заметили, подберитесь к месту, где он прячется, или прятался...

Друзья кивнули.

Маркус поднялся на ноги и вышел из-за автомобиля. Глубоко втянул носом воздух и прислушался. Он не слышал ничего кроме шума ночного города на соседней улице, где в отличие от пустого района, где сейчас находились они, кипела жизнь. Не чувствовал никого, кроме находившихся поблизости вампиров.

Все же ушел ублюдок!

'Зря. Ой, как зря. Через несколько дней ты будешь проклинать себя, Эрик', — мысленно обратился к мужчине Маркус. Эрик Блэйк, именно так звали охотника. Сын главы клана подробно изучил информацию о нем и раскопал еще больше. Именно из полученных сведений, составил план 'В', который начнет приводить в действие с завтрашнего дня.

Из тени вышли Дерек и Джесси и быстро подошли к Маркусу.

— Охотника нигде нет.

— Ему же хуже, — жестко усмехнулся Маркус, убирая пистолет. В этот момент из-за автомобиля вышла Изабелль, следом боязливо оглядываясь, Мари.

Встретившись взглядом с Маркусом, блондинка подошла ближе и немного запинаясь, произнесла:

— Спасибо, вы спасли мне жизнь. Я не знаю, как отблагодарить...

— Ничего не нужно, — усмехнулся он. — Это моя обязанность защищать от врагов членов нашего клана.

— Вам несильно досталось? — Маркус вздрогнул от недоумения и неожиданности, и затаил дыхание, когда Мари протянула руку и провела нежными пальцами по его щеке. По участку кожи, где должна была быть царапина от стрелы охотника. Сколько тепла и участия в голубых глазах вампирши. От ее неподдельной доброты и беспокойства сын главы клана немного растерялся, но быстро взял в себя в руки, отгоняя странное оцепенение, сковавшее тело.

— Пустяки, да и все уже зажило, — отозвался Маркус, обхватив тонкое, бледное запястье Мари. Почувствовал, как блондинка задрожала, услышал, как гулко забилось ее сердечко. Джесси прав, эта девчонка действительно влюблена в него. Стоит лишь поманить пальцем, и она последует за ним, и сделает все, что он захочет.

Маркус улыбнулся уголками губ.

Скоро малышка Мари будет принадлежать ему полностью.

— Кхм, кхм, — кашлянула Изабелль. — Поехали уже домой. Поздно. Нужно будет еще прислать наших, чтобы забрали мой автомобиль.

Маркус отпустил запястье блондинки. Смущенно опустив глаза, она отошла на шаг. Тут же Изабелль произнесла:

— Иди, следом за Дереком и Джесси, а мне нужно сказать пару слов братцу.

— Весь во внимании, — усмехнулся Маркус, скрестив руки на груди, когда остальные отошли на приличное расстояние.

— Не смей, брат! — сквозь зубы процедила Изабелль. Темно — карие глаза горели яростью и угрозой. — Я прекрасно знаю твою кобелиную натуру! Одной девкой больше, меньше, тебе наплевать. Ты мастер разбивать сердца. Но не лезь к Мари!

— А то что? — насмешливо осведомился Маркус, сощурив глаза. — Пожалуешься отцу?

— Если в тебе есть хоть толика совести, ты послушаешь меня! Мари любит тебя искренней и светлой любовью. Воспользовавшись ей, ты убьешь ее морально. Она ранимая девочка...

— Бедная, невинная Мари. Она не выживет в нашем мире, если не станет сильнее, — язвительно ответил Маркус. — Или мы вечно должны бегать за ней и опекать?

— А если ты переспишь с ней, а потом кинешь, она по-твоему станет сильнее, Маркус?! Еще скажи, что ты собрался сделать благородное дело — укрепить дух Мари! Какие мы правильные, братец! — слова Изабелль сочились ядом. — В кого ты только уродился таким ублюдком. Признайся, тебе совершенно наплевать на чувства Мари, ты просто приметил ее и хочешь удовлетворить естественные потребности. Упрямство и сволочная натура не дадут упустить жертву! Разве я не права?

— Вот только не надо лезть мне в душу, Изабелль! Я не собираюсь говорить на эту тему! Следи за своими поступками, сестренка, а в мои не лезь!

— Несмотря на хладнокровие, я уверена ты когда-нибудь полюбишь, полюбишь по-настоящему. И никуда не сможешь спрятаться от этого чувства. Тогда поймешь Мари, поймешь, то, что собираешься сделать с ней.

— Полюблю? Ты верно шутишь, дорогая! — Маркус громко рассмеялся и направился вслед за друзьями.

Глава 4

Огромная гостиная особняка была освещена тусклыми антикварными лампами с изящными резными абажурами. Вампиры не любили яркий свет. Нельзя сказать, что он причинял острую боль, но глаза быстро уставали. Поэтому собратья Маркуса больше любили полумрак. К тому же он успокаивал и дарил чувство умиротворенности.

Сын главы клана сидел в кожаном кресле в углу зала и безучастно смотрел на вампиров, наполнявших гостиную. Время от времени делал глоток крови из стеклянного бокала, который держал в руке.

Сегодня в клан приехал глава второго сообщества Лондона, а именно родной брат отца Маркуса — Майкл. Также прибыл один из вампиров, входивших в круг старейшин Сайрус — прадед Маркуса. Вместе с ним приехали их сопровождающие. Сначала долго говорили о делах. Сначала об экономических, а потом перешли к проблемам, а именно ситуации с оборотнями и охотниками. Прадед подробно расспросил Маркуса о его плане по устранению врага и остался доволен. Даже похвалил за находчивость и верность собратьям, что не могло не льстить. Правда небольшое недоумение вызвала фраза, точнее просьба не быть чересчур жестоким с людьми, которые не связаны с истреблением их рода. Странно это слышать от чистокровного вампира, которому давно минуло полутора тысяч лет.

По случаю приезда гостей глава клана устроил небольшой банкет.

Маркус, увидев Мари, замер с бокалом кровавой жидкости, поднесенной к губам. Блондинка выглядела замечательно. В белом вечернем платье на тонких бретелях, расшитым жемчугом. Часть белокурых волос Мари была забрана наверх и скреплена изящной серебристой заколкой, остальная мелкими кудрями падала на спину и плечи. Блондинка походила на ангела. Невинность и теплота отличали ее от других вампирш клана.

Маркус поднялся с кресла и решительно направился к ней. Подошел со спины и тихо произнес на ухо:

— Привет.

Мари вздрогнула и обернулась. В голубых глазах отразилось волнение, а сердце блондинки зашлось в бешеном стуке.

— Здравствуйте, — смущенно ответила она.

— Зачем столь офицально? — усмехнулся Маркус. — Мы практически одного возраста. Я всего на год старше.

— Вы не простой член клана, а сын главы нашего сообщества. Поэтому...

— Никаких 'поэтому', — мягко оборвал Маркус, прижав палец к губам Мари. — Отныне для тебя я просто Маркус.

— Хорошо, — теплая улыбка озарила ее ангельское лицо, делая еще привлекательней.

— Ты сегодня обворожительна, глаз не оторвать, — Маркус поставил бокал на стоящий рядом маленький, дубовый столик с резными ножкам. Легонько сжал правую руку Мари и галантным жестом поцеловал тыльные сторону ладони. Он не лукавил. Блондинка действительно выглядела прекрасно, словно нежный цветок. Маркусу безумно хотелось увидеть ее в своей постели. Нежность, невинность Мари заводили его. Она, словно не протоптанная дорога, неизведанный диковинный лес, тем и интересна. Маркус устал от однообразных девушек, а тут в руки попало нечто новенькое. Словам сестры он не предавал значение. Он поставил себе цель и теперь уже не мог отступиться, невзирая на последствия. Мари станет его, и никто этому не помешает.

Блондинка вновь смутилась, чем вызвала у Маркуса улыбку.

— Выйдем на улицу? — предложил он. — Сегодня отличная погода. На удивление, несмотря на начало весны, довольно теплый вечер и ясное небо.

Мари кивнула. Маркус взял ее за руку, и они вышли из особняка.

На удивление для Лондона чистом, безоблачном небе, загорались первые звезды. В воздухе пахло вечерней прохладой, свежестью и весной.

— Здесь так хорошо, тихо, — произнесла Мари.

— Ага, — кивнул Маркус и, сняв с себя пиджак, накинул на плечи блондинки. — Пойдем, посидим. Покажу мое любимое место.

Он повел ее по широкой дорожке, выложенной камнем, к фонтану, в центре которого стояла изящная статуя женщины в греческой тунике. В руках она держала кувшин, из которого лилась вода.

Маркус присел на край фонтана.

— Люблю находиться здесь, слушать журчание воды. Меня этот звук успокаивает, — улыбнулся он.

Мари подошла ближе и потрогала воду рукой.

— Решила искупаться? — хмыкнул Маркус и привстал, заметив, что из прически блондинки выбилась шпилька. — Замри, я поправлю прическу, иначе весь шедевр, сотворенный на твоей голове, рухнет.

Он сунул шпильку на место и не без удовольствия отметил, что Мари затаила дыхание, а глаза цвета ясного неба сияли любовью. Блондинка, словно зачарованная смотрела на него и не делала и вздоха, словно боялась, что он исчезнет.

Сын главы клана нежно провел тыльной стороной ладони по гладкой щеке Мари. С губ блондинки все же сорвался судорожный вздох. Взгляд поддернут дымкой.

Эта девушка, словно кукла-марионетка в его руках.

Воистину говорят, что любовь — слабость.

От Мари пахло приятным сладковатым ароматом духов. Маркусу понравился этот запах. Он соответствовал блондинке, такой сладкой и нежной...

Маркус нагнулся на ней и медленно поцеловал.

Сначала Мари замерла, потом немного неумело, волнуясь, ответила.

Странно, но ее робость, неопытность еще сильнее возбудили желание.

Нехотя он оторвался от губ блондинки.

— Ты дрожишь. Замерзла? Пойдем в особняк, — Маркус прекрасно понимал, что ее дрожь никак не связана с холодом. Просто нашел способ заманить под крышу, а там и до кровати не далеко...

Мари кивнула, и они направились в сторону особняка.

— Никогда не думала, что мы будем прогуливаться вместе, — произнесла она, когда они шли по коридору с дверьми, за которыми располагались спальни. Тише прибавила:

— Не думала, что обратишь внимание. Столько лет не обращал...

— А ты хотела, чтобы обратил? — остановился Маркус, взяв ее за руки.

— Да... — потупила глаза Мари. А сердце главы клана впервые кольнуло укором совести. Ни одна девушка еще не вызывала подобных чувств. Хотя и остальными особами, с которыми успел переспать, он не обходился хорошо. Но ни одна из них не была похожа на Мари. Не была так мила и ранима.

'Да что с тобой такое?! Долой гребаную совесть! Ты хотел эту девчонку — бери! Даже особо напрягаться не надо. Она твоя. Только главное не спугнуть'.

— Я расстроила тебя? — вывела из задумчивости блондинка. — После моего ответа на твое лицо, словно налегла тень...

— Все в порядке, — Маркус осторожно притянул ее к себе. — Ты очень красива. Я просто не могу просто смотреть на тебя...

Он решил не отступать, значит не станет. Доведет игру до конца. Будет продолжать исполнять роль милого парня, а потом добьется того ради чего все затеял. А дальше Мари пусть сама разбирается со своим горем.

Маркус вновь поцеловал блондинку и крепко обнял за талию, прижимая к себе. Было приятно ощущать ее мягкие, нежные губы тепло хрупкого тела. Он чувствовал, что заводится еще больше и теперь вряд ли сможет отпустить ее.

Сын главы клана провел дорожку из поцелуев по шее блондинки, потом приспустив бретельку платья, дотронулся губами до плеча. Когда руки скользнули в вырез платья, блондинка напряглась и уперлась ладошками в грудь Маркуса.

Он заглянул ей в глаза и произнес:

— Не бойся, я не сделаю больно. Или ты хочешь, чтобы я ушел?

Она покачала головой.

— Тогда расслабься.

Маркус поцеловал Мари более напористо. Руки плавно заскользили по телу, путались в волосах блондинки. Он явно испортил ей прическу, но ему было полностью наплевать на это.

Вскоре почувствовал, что воздуха не хватает. Сердце сокращало мышцы быстрее обычного, кровь горела огнем.

Они все еще находились в коридоре. Причем спальня Маркуса, как и комната Мари находились намного дальше... Но оторваться от блондинки оказалось выше его сил и он протянул руку и стал нащупывать ручку ближней двери. Если не ошибался в это комната Даяны, подруги Изабелль, а она еще на банкете. Он видел ее в зале, когда поднимался с Мари по лестнице. Рыжей бестии в спальне сейчас нет, остальное неважно...

Маркус толкнул дверь, и она распахнулась нараспашку.

Мари оторвалась от него и рассеянно произнесла, вглядываясь в темный проем спальни.

— Это комната Даяны...

— Сейчас ее там нет, пошли.

— Но она вернется, — не унималась блондинка, беспокойно посмотрев по сторонам.

— Наплевать, мы запремся. Она найдет другое место для сна.

— Это неправильно...

Маркус закатил глаза.

— Начхать на правильно, — почти прорычал он, и впился страстным поцелуем в губы Мари. Почувствовал дрожь блондинки, как она расслабилась в его объятьях. Медленно стал теснить к комнате, как возле них выросла Даяна.

Она застыла в растерянности и недоуменно вытаращила глаза, когда увидела целующихся Маркуса и Мари в проеме двери ее спальни.

Сын главы клана крепко прижал к себе блондинку и холодно сказал:

— Найди сегодня другое место для сна.

— Но... — вампирша впала в ступор от наглости Маркуса и хватала ртом воздух, не зная что сказать.

В ответ он захлопнул перед ее носом дверь.

Покрывая Мари поцелуями, подвел ее к широкой кровати. Снял с плеч блондинки пиджак. Умело и привычно отыскал молнию платья на ее спине и расстегнул. Водя губами по шее Мари, спустил вниз бретельки, затем само платье.

Блондинка не противилась, но он чувствовал ее страх и волнение.

Маркус стянул с себя рубашку и кинул на пол. Заставил Мари лечь на кровать, а сам пристроился сверху.

Поцеловал блондинку, начиная с губ, шеи, опускался все ниже и ниже. Его кожа горела огнем, дыхание сбивалось, не терпелось перейти к самому интересному.

Ловкие пальцы избавили Мари от лифчика. Она затаила дыхание, немного напряглась, но все же не оттолкнула его, позволяя действовать дальше.

— Не передумала? — спросил шепотом, наклонившись над ее ухом, проводя пальцами по коже груди.

— Нет, — дрожащим, но уверенным голосом ответила Мари, судорожно дыша.

Маркус довольно улыбнулся.

'Другого ответа я и не ждал, дорогая. Муха попала в сети, теперь паук не отпустит ее. Поздно что-то менять', — подумал он и начал медленно стягивать кружевные трусики Мари...

Глава 5

Изабелль полулежала на постели и под цветом ночника читала любовный роман. Который на особенно красивых романтических сценах заставлял вздыхать и сожалеть, что подобное в жизни случается крайне редко. Она прожила на свете восемьдесят лет, и ни разу ей не попадался достойный мужчина, который любил бы ее по-настоящему и был готов разделить с ней вечность.

От книги отвлек настойчивый стук в дверь. А после в спальню разъяренной фурией влетела Даяна.

Из высокой, некогда аккуратно уложенной прически подруги выбивались ярко рыжие пряди. Лицо раскраснелось от гнева. Пряжка пояса красного платья съехала на бок. Но Даяна была так возмущена, что собственный вид не интересовал ее.

— Твой брат обнаглел! — выкрикнула подруга, размахивая руками. — Наглый, заносчивый мальчишка!

Изабелль хмыкнула. Она ни капли не удивилась. Маркус на многое способен.

— Что натворил мой братец? — спокойно спросила Изабелль, переворачивая страницу романа.

— Решил поразвлечься с девушкой в моей комнате! Сказал мне найти другое место для сна и захлопнул дверь! Нужно приструнить этого мальчишку тебе не кажется?! — воскликнула Даяна, откидывая упавшие на лицо волосы.

Изабелль рассмеялась.

— Прости, но у меня нет никакой власти над ним, пусть я и старшая сестра. Он сын главы клана, наследник. А теперь правая рука отца. Если честно у него намного больше власти, чем у меня. Я далека от политики и заботах о нашем сообществе. Я просто женщина. Отец всегда хотел мальчика, вот и получил Маркуса, — она горько хмыкнула.

Даяна устало вздохнула и присела на край кровати.

— Что только девушки находят в твоем брате, — пробормотала она.

— Он по-мужски красив, умен, притягателен, прекрасно умеет заговаривать особам женского пола зубы, — усмехнулась Изабелль, откладывая книгу. Вряд ли удастся сегодня вернуться к ней. — Говорят, несмотря на молодость уже довольно опытен. Честно по рассказам других я уже сожалею, что он мой брат, и мы не можем...

— Фу, — поморщилась Даяна. — Ты извращенка. Опыт? Сколько ему двадцать или чуть больше?

— Вот видишь, подруга, — засмеялась Изабелль. — Ты оценила возраст по внешности Маркуса. Только, дорогая, он на несколько лет младше, ему семнадцать. Но выглядит действительно старше своих лет. А насчет опыта... Братец быстро всему учится. Да и есть в нем такая черта характера... Если за что-то берется или пробует, не успокоится пока не будет владеть этим в совершенстве.

Даяна лишь иронично фыркнула.

— Ты лучше скажи, кого этот бабник сегодня в постель потащил? — спросила Изабелль.

— Мари. Он словно околдовал девчушку. Она смотрела на него, словно смертная под гипнозом.

Изабелль показалось, словно на нее вылили ведро с холодной водой. Она сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу.

— Вот гаденыш! Все же не послушал!

— Ты о чем? — сдвинула брови Даяна.

— О том, что скоро нам придется успокаивать бедняжку Мари и пытаться вернуть ее к жизни, — с тяжелым вздохом ответила она. — Малышка просто не перенесет удара, когда узнает, что Маркус играл и ему нужен только секс.

* * *

Маркус проснулся от яркого света, бьющего в глаза. Даяна вчера не задвинула шторы, теперь лучи солнца бесцеремонно гуляли по комнате. Сын главы клана прикрыл глаза рукой, повернул голову и обнаружил, спящую Мари, пристроившуюся на его плече.

Довольно улыбнулся, вспоминая прошедшую ночь. Он получил желаемое. Еще одна девушка попалась в ловко расставленные сети. В коллекции появился нежный и диковинный цветок. Сейчас стоящий во главе остальных, потухших и уже забытых.

Испытывал ли Маркус муки совести о содеянном? Совсем нет. Если вначале душу грызли сомнения, а стоит ли так бессовестно использовать влюбленную малышку Мари? То сейчас чувства молчали. Это не могло не радовать.

Часто после одной ночи с той или иной девушкой, он не хотел повторения. Вампирша становилась неинтересным, даже противным, использованным материалом.

Обычно девушки знали, что отношения с ним могут продлиться только одну ночь и утром проблем не возникало. Но встречались и более эксцентричные и обидчивые особы, которые на спокойную просьбу Маркуса покинуть его спальню и забыть к ней дорогу, превращались в злобных фурий. Ругались, шипели, кидали в сторону Маркуса проклятья, крушили дорогую мебель, срывали со стен картины, били антикварные статуэтки. Маркус всегда наблюдал за этим с хладнокровным спокойствием, пока вконец не надоедало и становилось жалко собственную спальню. Тогда он грубо просил вампиршу заткнуться. Странно, но словно испугавшись голоса или взгляда, все замолкали мгновенно. После чего Маркус хватал девушку чуть выше локтя, открывал дверь и выталкивал в коридор.

Лишь одной вампирше удавалось не наскучить и всегда страстно желать ее. Шарлин — дочери одного из старейшин. Возможно все дело в ее многовековом опыте, изощренному уму, хитрости, дикой ненасытности и схожести в характере. Да и приезжала Шарлин в Лондон крайне редко, возможно и поэтому не успевала надоесть.

Странно, но желания скорее выкинуть Мари из комнаты не возникало. Нежных чувств тоже, но почему-то в душе теплело, когда она смотрел в милое, ангельское личико блондинки. Хотелось защищать эту хрупкую девушку.

'Словно младшую сестренку, которой у меня никогда не было, — мысленно хмыкнул Маркус и едва не рассмеялся над собой. — Что за сентиментальная хрень, друг?'

Он провел кончиками пальцем по золотистым локонам мирно спящей Мари. Ее веки дрогнули, и она открыла глаза.

— Доброе утро, — прошептал Маркус, выводя узоры на обнаженном плече блондинки, и слыша как ускоряется ее сердцебиение.

— Доброе, — Мари тепло улыбнулась. В ее взгляде было столько радости, чувств, что сыну главы клана стало дурно. Глупышка влюбилась, а он бесчестно играл ею. Она пока не подозревала, что он не может ответить взаимностью. Не может любить. Стало совестно. В который уже раз... Это разозлило. Идиотские эмоции! Как жаль, что нельзя вырвать сердце и лишиться разом всех чувств.

— Что-то случилось? Ты сначала казался милым, ласковым, а сейчас стал холодным, будто ледяная глыба, — беспокойно спросила Мари, приподнимаясь на постели и натягивая одеяло до подбородка.

— Все хорошо, — сухо ответил он. — Просто я вспомнил, что нужно заняться делом. Поймать охотника...

Маркус утаил истинную причину смены настроения, но не соврал. Именно сегодня он должен приступить к воплощению в жизнь плана 'Б' и медлить не стоит.

Он поднялся с кровати и поискал глазами одежду. Бросил взгляд на Мари. Блондинка смущенно отвернулась, чтобы не видеть обнаженного сына главы клана, чем вызвала ехидную усмешку.

Мари посмотрела в его сторону лишь, когда он натянул брюки.

— Ты забавная, — улыбнулся Маркус, поднимая, найденную на полу рубашку. — Другая на твоем месте бесстыдно бы поедала меня глазами.

Блондинка промолчала и лишь сильнее вцепилась пальцами в одеяло.

Маркус застегнул и расправил рубашку, надел пиджак и, вздохнув, присел на кровать. Он хотел уйти молча, но что-то держало. Наверное совесть. Откуда только появилась... Раньше он никогда не испытывал подобного.

Маркус не знал что сказать. Смотря в кристально чистые глаза Мари, не мог признаться, что проведенная ночь просто банальный секс, и он ничем не обязывает. Блондинка казалась слишком хрупкой, ранимой. Не хотелось причинять ей боль.

'Идиот! О чем раньше думал?!'

— Будь осторожен... — тихо произнесла Мари, не отрывая от него взгляда. — Охота может быть опасной...

— Не беспокойся. Легко я в лапы смерти не дамся, — Маркус встал с кровати и направился к выходу из спальни. Вопрос с блондинкой он решит потом, а сейчас дело.

* * *

Когда за Маркусом закрылась дверь, Мари встала с постели и принялась одеваться. В любую минуту в комнату могла зайти Даяна, а попадаться ей на глаза и слушать возмущенные упреки не хотелось.

Мари была счастлива. Спустя стольких лет Маркус обратил на нее внимание и даже больше... Господи, как нежно и страстно он целовал ее, ласкал. От воспоминаний кожу начинало приятно покалывать. Хотелось снова ощутить его губы на своих губах... Она так сильно любила его и безумно хотела быть рядом. Мечта сбылась. По крайней мере, Мари на это хотела надеяться.

Она вздрогнула, когда дверь распахнулась и в спальню вошла Даяна, а за ней Изабелль. Лица у обеих были хмурыми и серьезными. Будущий разговор не предвещал ничего хорошего.

Мари замерла и прижала руки груди, чтобы удержать сползающее платье.

— Ушел Казанова? — горько усмехнулась Изабелль, пробежавшись взглядом по комнате.

— О чем ты? — дрожащим голосом спросила Мари.

— Не о чем, а о ком, — поправила дочь главы клана и пояснила:

— О Маркусе. Зря ты подпустила его к себе так близко.

Изабелль села в плетеное кресло возле стеклянного журнального столика и положила ногу на ногу.

— Я не понимаю...

Изабелль вздохнула.

— Мой брат кабель! Ему от девушек нужен только секс. Поздравляю, дорогая, ты попалась в ловушку его красоты и обаяния!

Мари почувствовала, как земля уходит из-под ног. Стало трудно дышать. В ушах зашумело. Пошарив позади рукой, она нащупала кровать и села.

— Бред... Не верю...

— Прости, хотела бы сказать другое, но не могу, — в голосе Изабелль появилось сочувствие. — Главное для Маркуса — это дела клана. Он с самого детства хотел помогать отцу и бороться против врагов. В этом смысл жизни брата. А девушки... лишь игрушки. Маркус — мужчина, ему нужно удовлетворять природную потребность...

На глазах выступили слезы. Соленые и влажные дорожки потекли по щекам.

— Не верю! — упрямо повторила Мари. Только что обретенное счастье рушилось. Она не хотела это принимать. Всем сердцем надеялась, что Изабелль ошибается.

— Можешь проверить, — дочь главы клана присела рядом, убрала волосы со спины Мари и застегнула молнию на платье, которое та продолжала придерживать судорожно сведенными пальцами. — Когда он вернется, следи за его поведением, ненавязчиво начни разговор о чувствах, отношениях. Посмотришь, что он ответит. Я уверена тогда Маркус раскроет настоящее лицо, которое покажется тебе отнюдь не приятным.

* * *

В маленькой сувенирной лавке звякнул колокольчик, открылась дверь, и внутрь вошел очередной покупатель. Дон Блэйк оторвала свой взгляд от книги, лежащей на прилавке, и посмотрела на посетителя. Сердце забилось быстрее, когда она увидела неспешно шагающего вдоль полок со статуэтками, шкатулками, веерами, сервизами, картинами и прочим товаром, темноволосого парня в модном черном плаще, клетчатом серо-черном шарфе, обвивавшим шею, джинсах и узконосых ботинках.

Из-за того, что он не поворачивался к ней лицом, Дон сумела разглядеть только его благородный профиль. Ну и этого было достаточно, чтобы убедиться, насколько красив посетитель лавки.

Дон бросила взгляд на висевшее возле окна, в конце прилавка зеркало, поправила челку, забрала за ухо, выбившуюся из конского хвоста прядь каштановых волос и оправила розовую блузочку. Придерживаясь кончиками пальцев за край прилавка, спросила, обращаясь к красавчику-покупателю:

— Может вам помочь?

Молодой человек перестал рассматривать различные статуэтки Будды и повернулся к ней.

Дон угадала, парень действительно оказался красив, чего стоили только его черные, как сама ночь глаза... В этом таинственном, магнетическом взгляде можно было утонуть...

Сердце дрогнуло и неистово заколотилось в груди, кровь прилила к лицу. Стало жарко. Стоило больших усилий сохранить спокойствие и унять дикое желание затащить парня в подсобку, где стоял довольно крепкий диван...

'Развратница', — укорила себя Дон.

С чарующей улыбкой на губах парень подошел к прилавку и, постукивая длинными тонкими пальцами с аккуратно обстриженными ногтями по стеклянной поверхности витрины, ответил чистым голосом, напоминающим холодную зиму, согретую полуденным солнцем:

— Да, мне нужна ваша помощь. Могли бы вы подобрать мне какой-нибудь камешек к моему знаку зодиака.

— А кто вы по гороскопу? — спросила Дон, затаив дыхание. Их разделял только прилавок, и от подобной близости стало жарче.

— Скорпион, — с усмешкой ответил брюнет, его черные глаза странно мерцали.

— О, как, — выдохнула Дон, потом чуть нагнувшись, пошарила рукой под прилавком и достала оттуда книгу в синей обложке под названием 'Знаки и судьбы'. — Сейчас мы о вас почитаем и узнаем, что вам подходит, — протянула, листая книгу и ища нужную страницу. — Ага. Вот нашла. Обладатели знака зодиака Скорпион — это вечное стремление к идеалу, внутреннее желание быть лидером и контролировать правила окружающего мира. Скорпионы — это упорные, напористые и активные люди, прямолинейные критики и преданные соратники, импульсивные и сентиментальные романтики способные временами удивлять даже самих себя.

Для Скорпиона нет ничего невозможно, так же как нет ничего не достижимого. Перед людьми этого знака зодиака в жизни открыты любые дороги, однако как нестранно чаще всего Скорпионы, благодаря своему неуживчивому характеру, выбирают саму сложную и заковыристую дорогу из всех возможных. Скорпионы не из тех людей кто ищет простых решений, но возможно, что именно эта их особенная черта характера приводит их в такие места, где не может появиться никто другой. Уникальность выбранного пути является залогом успеха, обладателей знака зодиака Скорпион.

Закончив читать, Дон подняла взгляд на молодого человека.

-Хм, — задумчиво протянул парень, положа руки на прилавок и еще ближе придвинувшись к Дон, от этого по телу прошла дрожь, а сердце казалось, качает по венам огненную лаву. Непроглядно черные глаза молодого человека гипнотизировали, заставляли глубже проваливаться в их бездонный омут. — А знаете, я соглашусь, что тут много чего похожего на меня.

Дон с трудом оторвала от него взгляд и снова посмотрела в книгу.

— Интересно, а вы знали, что у вас одно из счастливых чисел 666?

— Нет, — с улыбкой покачал головой молодой человек. — Жутковато, не правда ли? В счастливых числах иметь число зверя.

— Да уж, — протянула Дон. Были причины в ее жизни стать довольно-таки суеверной...

— А может я дьявол во плоти? — спросил парень, его глаза блеснули, а на губах мелькнула таинственная полуулыбка.

— Ну, если это так, то судя по этому гороскопу, все люди со знаками Скорпион тоже, — усмехнулась Дон, посмотрев на покупателя, а потом опустив взгляд обратно в книгу.

— Логично, — с улыбкой кивнул он.

— О, я нашла ваши камни это: коралл, рубин, топаз, берилл, лунный камень, оникс, аквамарин, кошачий глаз, хрусталь и малахит, — прочитала девушка, потом разглядывая витрину рядом с собой, где лежали всякие камни и обереги, произнесла:

— Сейчас мы что-нибудь вам подберем.

— А может лучше вы дадите мне свой номер телефона, мы созвонимся и встретимся где-нибудь сегодня вечером, — предложил молодой человек, убирая руки с прилавка и выпрямляясь в полный рост.

Удивленная и не верящая своему счастью Дон подняла на него взгляд.

— Я... я не знаю, — замялась она.

— Я могу устроить вам романтическую прогулку, — предложил парень и, протянув руку, представился:

— Меня зовут Маркус.

— Дон. Дон Блэйк, — ответила она слегка дрожащим голосом, пожав ему ладонь.

— Очень приятно. Ну так, что насчет телефона?

Дон вынула из-под прилавка небольшой блокнот и написала номер мобильного, затем вырвала листок и протянула молодому человеку, думая про себя:

'Наконец попался нормальный парень. Такой галантный, вежливый. Аккуратно, дорого, со вкусом одет. А какой приятный запах у его духов. Не то, что мой бывший Рик, одетый в черти знает во что, пропахший насквозь бензином, и ставящий везде на первом месте свою машину...'

— Я позвоню, — прервал мысли голос Маркуса.

— Буду ждать, — улыбнулась она, уже предвкушая вечернюю прогулку.

— До встречи, — попрощался он, сунув бумажку с номером в карман плаща. Помахал на прощанье рукой и покинул магазин.

Глава 6

Маркус на ходу расстегивая пуговицы плаща, поднимался по широкой лестнице, устланной дорогим, бордовым ковром. Он направлялся в свою спальню. Реализация плана 'Б' шла полным ходом. Начало положено. Первый пункт задуманного выполнен.

Маркус познакомился со старшей дочерью охотника. Охмурить смертную не составило труда. Да и он даже не старался. Многие ведутся на привлекательную внешность, не думая, что находится за этой оберткой, что скрывается в душе, каковы мотивы. Смешно.

Как же глупы порой люди, да и не только они...

На третьем этаже Маркус свернул в коридор, в котором находились двери, ведущие в спальни, и буквально столкнулся с Мари. Ему с трудом удалось подавить рвущиеся из горла грязные ругательства, сдержать раздражение и сохранить равнодушное выражение лица.

Блондинка явно специально поджидала его. Вопрос, с какой целью? Сказать, что соскучилась? Она никогда не казалась Маркусу назойливой, приставучей. Мари наоборот виделась скромной и ненавязчивой. Неужели он ошибся с выводами?

Маркус терпеть не мог, когда девушки вешались на шею, не давали проходу и своим чрезмерным вниманием 'лишали кислорода'. Сын главы клана всегда пресекал подобное. После чего эти липучки старались обходить его стороной и боялись даже встретиться взглядом.

— Что? — Маркус устало вздохнул и лениво прислонился плечом к стене. Мари выглядела болезненно бледной, грустной. Щеки припухли, словно от недавно выплаканных слез.

Блондинка казалась такой несчастной, что раздражение отступило, и в душе зашевелилась, спавшая до этого мертвым сном, жалость.

— Нужно поговорить... — в поблекших, некогда ярких голубых глазах, читалась холодная решимость.

— Тебя кто-то обидел? — спросил Маркус, сдвинув брови.

Мари промолчала. Глаза блондинки наполнились слезами, и она поспешила опустить голову.

Сын главы клана застыл. Он ненавидел женские слезы. Они раздражали, а порой вводили в ступор. Маркус не умел успокаивать, да и не желал, и считал дикостью.

— Пойдем в комнату, — он тяжело вздохнул и, положив руку на плечо Мари, повел к спальне. Достал ключ, вставил в замок и два раза повернул. Затем толкнул дверь и пропустил блондинку вперед. — Проходи, садись.

Стянул с шеи шарф, снял плащ и кинул на кресло, стоящее возле огромного окна, рядом с небольшим, круглым столиком из красного дерева. Маркус часто, раздвинув плотные, шторы, открыв окно, курил в этом кресле, любовался закатами, восходами, открывающимся видом. Слушал тишину и предавался различным размышлениям.

— Не молчи, Мари. Говори, что хотела. Я бы ждал ответа вечность, но сегодня у меня важное дело и поэтому мне некогда, — Маркус лег на кровать и закрыл глаза. Он чувствовал усталость. Не физическую. Душевную. Это состояние вызывала Мари. Раньше Маркус никогда не обращал внимания на чувства девушек. Все что хотел — это хорошо провести время. Остальное не волновало. Но с Мари по-другому... Он не мог спокойно смотреть на ее страдания. Она такая слабая, беззащитная, словно маленький котенок, который без тепла и заботы не выживет в жестоком мире. После ночи, которую они провели вместе, Мари рождала гамму чувств. Это вызывало смятение и жгучую злость. Шатало устоявшееся спокойствие, хладнокровие души. После того как утром он ушел от Мари, предательские мысли постоянно возвращались к ней. Маркус не привык к подобному, это ново, поэтому на удивление быстро устал от эмоциональности блондинки, ее непохожести на остальных и странных чувств, которые она вызывала. Хотелось вернуть в душу блаженный штиль и равновесие. Конечно спокойствие внутри и раньше нарушали сильные эмоции. Избавиться от них полностью невозможно. Чувства вечные спутники. Но они всегда были редки и скоротечны. А то, что пробуждает Мари, могло вызвать настоящую бурю. Этого допустить нельзя. Уж лучше вырвать сердце и умереть, чем идти на поводу глупых и непонятных эмоций.

— Это правда? — слегка дрожащим голосом спросила Мари.

— Что? — Маркус, не открывая глаз, положил руки под голову.

Несколько секунд блондинка молчала, словно набираясь решительности, затем выпалила:

— Ты меня использовал? Сыграл на моих чувствах? Проявлял внимание и уделял время лишь для того, чтобы затащить в постель?

Маркус резко открыл глаза и сел кровати. Мари стояла в середине комнаты и нервно теребила кулон на шее. Во взгляде читалась надежда. Блондинка всем сердце надеялась, что на вопросы он ответит отрицательно и успокоит ее разрывающееся от боли сердце.

— Это Изабелль сказала? — с усмешкой спросил Маркус.

Мари кивнула.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул он. — Значит Даяна ей нажаловалась...

— Ты не ответил...

Маркус вздохнул и немного жестко, с сарказмом сказал:

— Моя сестра права. Я действительно использую девушек лишь для развлечения, удовлетворения данных матушкой природой потребностей. А ты наивная дурочка, раз решила, что я всерьез увлекся тобой. Наверно напридумывала много. Думала я скоро женюсь на тебе. Извини, дорогая. Я действительно засранец и ни капли об этом не жалею. Не хотел так сразу травмировать твою чувствительную и ранимую натуру, но ты сама задала прямой вопрос.

Мари побледнела еще сильней. Отшатнулась, словно ее ударили. Казалось, она того и гляди упадет в обморок. В глазах вновь заблестели слезы.

— Я... не думала, что ты такая сволочь... что я сделала тебе плохого?! — в отчаянье выкрикнула блондинка, сжав руки в кулаки. — За что?! Ты бесчувственный и черствый эгоист! Ненавижу!

После этих слов, давясь слезами, она выскочила из комнаты.

Маркус долго смотрел на дверь. Он должен был радоваться, что все решилось само собой. Мари сама полезла в пекло, желая узнать правду. Чем избавила от дум, как лучше, менее безболезненнее для Мари, расставить все точки в их отношениях. Но на душе скребли кошки. Слишком жестоко он ответил блондинке. Но по-другому Маркус не умел... Он действительно сволочь. Всегда получал наслаждение, когда посылал ту или иную девушку. Но, черт возьми, ни одна из них не была такой ранимой и мягкой, как Мари!

Сейчас ему действительно захотелось с корнем вырвать сердце из груди, чтобы избавиться от непонятно откуда взявшихся мук совести.

Но блондинка пройденный этап. Нужно как можно скорее полностью выкинуть ее из головы и никогда не вспоминать. Особенно сейчас, когда нужно убрать с дороги охотника. Не хватало, чтобы глупые чувства, мешали заниматься серьезным и ответственным делом. Если Маркус не справится, то упадет в глазах отца. Да и сам не он не мог позволить себе проиграть.

Маркус встал с кровати, как в спальню вихрем ворвалась Изабелль. Она разгневанной фурией кинулась к нему и дала пощечину. Все произошло так быстро, что он не успел среагировать. Щеку обожгло. По коже потекло что-то теплое. Благодаря мстительной натуре сестра, ударив, пустила в ход длинные и острые ногти, и оставила на щеке брата глубокие царапины. Изабелль вновь замахнулась, но в этот раз Маркус успел перехватить ее руку.

— Перебор, сестренка, — язвительно произнес он. — Совсем обалдела?

— Ты еще легко отделался! — злобно процедила она. — Не представляешь, как я хочу исполосовать твою красивую рожу! Жаль лишь, что не могу тебя изуродовать! Раны все заживут без следа! Ублюдок! Похотливый кабель! Лучше тебя совсем убить! Не представляешь, с каким удовольствием я бы вонзила кинжал в твое гадкое, равнодушное сердце и наконец, стерла с твоего лица эту наглую, ехидную полуулыбку!

— Какая яростная и пламенная речь, — съязвил Маркус, крепко сжимая запястье сестры. — Как за родную беспокоишься о Мари. Защищаешь малышку от сволочного брата. Даже готова убить, хотя в наших жилах течет одна кровь.

— О, в кои-то веки вспомнил о кровных узах, — с сарказмом ответила Изабелль, чуть склонив голову на бок и прищурив глаза. — Последний раз я считала тебя настоящим братом, и мы были действительно родными существами, когда ты был ребенком. Совсем не ангелом, но тогда твое сердце не было завернуто в ледяной кокон, и ты не ставил стену равнодушия и отчуждения между собой и остальными. Ты превратился в подонка, Маркус. Добровольно стал таким. Но это еще не предел. У тебя есть прекрасные шансы со временем стать еще хуже. Но, несмотря на все, частичка сестринской любви все еще жива. Хотя... у меня много причин ненавидеть тебя... И дело отнюдь не в девках, которым ты разбил сердце.

— Сестренка, прежде чем судить меня, посмотри на себя, — прошептал Маркус на ухо Изабелль. — Не строй мисс невинность, благочестие и справедливость. И, да, я прекрасно знаю причины, из-за которых у тебя могла родиться ненависть ко мне. Но если это все основания для неприязни, то это не говорит о тебе хорошо. Скорее наоборот... Ведь одна из причин — зависть.

Карие глаза Изабелль злобно сверкнули. Она вырвала руку из захвата Маркуса и отошла на шаг.

— Вот сейчас я хочу не только ударить тебя кинжалом, так еще медленно повернуть несколько раз! Чтобы ты помучился, прежде чем сдохнешь!

— Как ты жестока, — засмеялся Маркус. — Даже страшно стало. Только я не особо боюсь физической боли.

— Я знаю, какой именно боли ты боишься, какая будет страшнее телесной... — гнев исчез из глаз сестры. Во взгляде мелькнула грусть. Маркус почувствовал, как защемило сердце. Изабелль прекрасно поняла, что он имел в виду, и тоже вспомнила мать...

— Не издевайся больше над Мари, — тихо и устало попросила сестра.

— Честно сказать, я сам пожалел, что поступил с ней так... — серьезно ответил Маркус, вздохнув и садясь на кровать. — Она действительно слишком ранима...

Изабелль удивленно вскинула брови и присела рядом.

— Бог мой, ты ли это? Мой эгоистичный брат признался о совершенной ошибке, у него проснулась совесть. Нонсенс! Признайся, зацепила Мари? Она просто ангелочек, трудно остаться равнодушным и грех сразу отказываться от нее.

— Отстань, Изабелль. Уйди, у меня много дел.

— Другого ответа я не ожидала, мой скрытный братец, — улыбнулась сестра и поднялась на ноги. — Но я хорошо тебя знаю и чувствую, что Мари стала для тебя не очередной, а особенной.

— Уходи, найди Мари. Успокой, вручи кучу носовых платочков, терпеливо выслушай ее жалобы, надавай советов. Или как в таких случаев у вас девушек бывает. А от меня отвали, пожалуйста, — съязвил Маркус.

В ответ Изабелль лишь беззлобно улыбнулась и иронично выговорила:

— Иди, умойся. У тебя вся правая щека в крови. Не болит? Ах, ведь все зажило. Надо было поцарапать сильнее.

— В следующий раз кинжал с лезвием из серебра прихвати, — усмехнулся Маркус. — Остальное бесполезно и все заживает.

— Именно так и поступлю. Но надеюсь, повода не представится. Я ведь все-таки люблю своего брата, — с сарказмом ответила Изабелль.

— Определись, поначалу любишь или ненавидишь.

— Всего понемногу, дорогой, — улыбнулась сестра и покинула комнату, наконец, оставив Маркуса одного.

* * *

Дон немного волновалась перед предстоящим свиданием. Не хотелось упускать такого привлекательного парня. Нужно включить вход все свое обаяние и добиться, чтобы интерес нового знакомого по отношению к ней не угасал и лишь разгорался сильнее.

Пару часов назад черноглазый красавец Маркус позвонил и назначил встречу. Он должен подъехать к магазину, к закрытию. А значит с минуты на минуту.

Повесив на дверь лавки табличку 'закрыто', Дон подошла к большому круглому зеркалу, висевшему возле прилавка, и принялась приводить себя в порядок. Обновила макияж, распустила и расчесала длинные каштановые волосы.

Надела коротенькую курточку, подхватила сумочку и ключи от магазина. Выключила свет и, включив сигнализацию, покинула лавку.

Внутри все трепетало от предстоящей встречи. Немного дрожащими пальцами Дон сжала ключ и принялась возиться с замком.

— Добрый вечер! — она вздрогнула и выронила ключи, услышав за спиной ровный мужской голос. Сердце гулко заколотилось в груди. Дон обернулась и увидела стоящего в трех шагах Маркуса.

— Не хотел напугать, — на его губах мелькнула обаятельная улыбка. Укутанный тьмой, рассеиваемой неярким светом фонаря, Маркус казался очень таинственным, даже немного опасным. Но это лишь сильнее будоражило кровь.

Дон хотела нагнуться, чтобы поднять ключи, но новый знакомый опередил.

— Я сам, — он наклонился, подхватил связку ключей за брелок в виде маленькой, пушистой белочки и отдал Дон. Теперь Маркус находился в дико опасной близости. Ноздри Дон щекотал приятный, немного сладкий аромат его духов, смешавшийся с тонким едва заметным запахом дорогих сигарет. С трудом удалось оторвать взгляд от четко очерченных, манящих губ.

Интересно каковы на вкус его поцелуи? Наверно дерзкие и страстные... Как же хотелось прильнуть к его губам...

Кровь прилила к щекам. Стало чудовищно жарко. Предательское сердце билось в горле, ладони стали влажными.

О чем она думает? Что этот парень с ней делает?

— Это тебе, — тепло произнес Маркус. Его черные глаза мерцали, словно внутри медленно горел огонь. Новый знакомый вынул из-за спины три прелестные нежно-розовые розы. Как она только не заметила, что он прятал их за спиной, когда наклонялся за ключами? Пожирала его взглядом, не видя ничего вокруг? Похоже действительно этот парень не на шутку покорил ее. Маркус словно околдовывал своей буквально сверхъестественной привлекательностью, брутальностью и аристократичностью. Такие как он способны взять практически любую даже самую неприступную крепость.

— Спасибо, очень красивые розы. Мне безумно приятен подарок, — Дон вдохнула тонкий и нежный аромат лепестков. Она подняла на Маркуса взгляд и с интересом спросила, чуть склонив голову на бок:

— Ты случайно или с умыслом выбрал розовый цвет роз?

— Эти цветы своего рода послание, — уголки губ Маркуса дрогнули. — Розовые розы означают...

— Симпатию, нежность, чувство восхищения и еще... — Дон на секунду замялась и немного неуверенно продолжила:

— Часто символизируют новое начало отношений. Некий намек на чувство, которое возможно в скором будущем разгорится во всю силу...

— Приятно встретиться с девушкой, которая разбирается в языке цветов и значит, будет и впредь понимать мои послания, — глаза Маркуса таинственно блеснули. Его слова означали, что это не последние цветы, которые он намерен подарить Дон. Неужели этот красавчик уверен, что захочет увидеть ее еще? Эта мысль приятно грела душу. — Куда поедем? В Лондоне много чудесных мест, где можно посидеть или прогуляться. Предоставляю выбор тебе.

— Можно пройтись по Грин-парку. Мне всегда нравилось проводить там время.

— Тогда поехали. Прошу в автомобиль, леди, — Маркус указал рукой, на стоящий возле обочины черный 'Рено'.

Перед Грин-парком Маркус предложил постоять в центре Пикадилли — серкус возле фонтана со статуей нагого юноши. Черноглазый красавчик оказался довольно начитанным и прекрасно знающим родной город. Он рассказал, что фонтан был, воздвигнут в 1892 году. Странно, что в центре возвели статую голого юноши. Ведь это не соответствовало строгим нравам викторианской Англии. Но по замыслу скульптора Альфреда Гилберта скульптура отображает Антэроса, младшего брата-близнеца греческого Бога любви Эроса. Антэрос считался противоположностью Эроса — Богом отрицания любви.

Дон с сестрой и матерью недавно перебрались в Лондон, поэтому она много не знала об этом городе. И рассказы Маркуса казались интересными вдвойне. К тому же у нового знакомого был завораживающий, четкий и чистый голос. Слушать его казалось одним удовольствием.

Вскоре по Пикадилли — стрит Маркус отвез Дон к Грин-парку и повел в глубь густых деревьев.

— Учишься или работаешь? — спросила Дон, когда они шли по кленовой аллее парка.

— Я... — протянул Маркус с усмешкой, при этом всматриваясь вглубь густо посаженных деревьев. — Правая рука отца. Он... крупный бизнесмен.

'Сын богатого папеньки. Теперь понятно, откуда деньги на дорогую одежду и автомобиль'.

— Ясно, — улыбнулась Дон. Маркус начинал нравиться все больше. Красивый, вежливый, при деньгах — мечта.

— Расскажи о своей семье, — он взял прохладными пальцами Дон за руку, отчего по коже прошел разряд тока. — Мне безумно интересно узнать о людях, воспитавших такую умницу и красавицу.

— Особо нечего рассказывать... — пожала плечами Дон. — Мать — учитель физики...

— А отец? Он живет с вами? Кем работает? — в черных глазах Маркуса читалась нешуточная заинтересованность, а пальцы сильнее впились в кожу. Он буравил взглядом, словно хотел просканировать.

— Папа строитель. Он вечно в командировках и редко приезжает домой... Иногда складывается впечатление, что у меня нет отца...

Дон не очень охотно рассказывала о родителях. Все же они не из круга, таких как Маркус. Обычная семья со средним достатком. Серость для богатых людей.

— Ясно, — на губах нового знакомого скользнула загадочная улыбка. — Ты одна в семье?

— Есть младшая сестренка. Она совсем ребенок, — с теплотой ответила Дон. Дора — свет их семьи. Она очень любила ее.

— Тяжело наверно быть старшей сестрой. Ты никогда не хотела старшего брата?

Внутри Дон все похолодело. Сдавило горло. Сердце замерло. Вопросы Маркуса нравились все меньше и меньше. Сложилось впечатление, что он знает о ее родных, а вопросами лишь хочет подтвердить известное или узнать больше.

— У меня был брат... — с болью ответила Дон. В груди защемило. Глаза предательски защипало. — Он погиб пару лет назад. Его убили...

— Мне жаль. Что произошло? — Маркус отпустил запястье Дон и сунул руки в карманы плаща.

— Я... я толком не знаю... не понимаю. Все странно, — Дон нервно развела руками. — Его нашли в переулке с разодранным горлом, обескровленным. Словно на него напал дикий зверь. Самое странное и пугающее, что количество крови на асфальте не соответствовало истиной потери. Ее было слишком мало, словно остальную выпили.

— Жуткая история, — горько усмехнулся Маркус. — Словно из фильма ужасов. Складывается чувство, что твоего брата убил оборотень.

Дон поежилась и обхватила себя руками. Уже много раз ей приходило в голову, что в смерти Эндрю виновно сверхъестественное существо. А отец вовсе помешался на этой идее. Он почти все время проводил за книгами о различной нечисти.

Дон раньше никогда не верила в мистику, но после убийства брата это убеждение пошатнулось.

— Больше похоже на вампира, — ответила она.

— Почему? — выгнул бровь Маркус. — Вампиры не рвут горло жертвам, они более аккуратны. Им достаточно одного укуса.

— Согласна, но если это существо обезумит от жажды, то уже не будет действовать аккуратно. А оборотень бы изуродовал тело брата сильнее. Эти звери не только пьют кровь, они еще питаются плотью.

Взгляд нового знакомого стал подозрительным.

В душе нарастало непонятное волнение. Маркус оставался таким же привлекательным, но что-то в нем изменилось. Он излучал опасность и сейчас это не будоражило. Это пугало.

— Откуда такие познания о сверхъестественном?— спросил Маркус, сощурив глаза.

Дон пожала плечами.

— Книги и фильмы — прекрасные учителя.

Дон вздрогнула и едва не вскрикнула, когда рядом на асфальте вырос большой ворон. Прокаркав три раза, он расправил крылья и улетел в глубину парковых деревьев.

Удушающее кольцо страха сомкнулось на груди. Сердце от испуга забилось сильнее. Ладони задрожали.

Говорят, что обитель ворона находится вне мира времени и пространства. Он может проникать в прошлое, настоящее, будущее, улетать в свет и погружаться во мрак. Многие суеверия говорят, что ворон — предвестник смерти.

От собственных мыслей Дон передернуло. Взглядом скользнула по деревьям и тут же отвернулась, увидев корявые тени, приобретающие силуэты когтистых лап.

Посмотрела Маркуса. Он стоял не шелохнувшись. На губах застыла зловещая полуулыбка. Во тьме, освещенный бледным диском полной луны, эта картина казалась поистине жуткой.

Холодное, давящее чувство опасности забилось внутри. Захотелось домой. Этот странный парень больше не казался привлекательным. В его красоте было что-то сверхъестественное, нечеловеческое. Это пугало до жути.

Почему раньше она это не заметила и смотрела на нового знакомого через розовую призму? А главное что в нем не так? Или это просто разыгравшееся воображение?

— Что с тобой? — сдвинул брови Маркус. В его взгляде появилась тревога. Он подошел ближе и положил ладони на плечи. Сейчас новый знакомый не походил на порождение тьмы и казался обычным парнем.

— Просто испугалась... этот ворон...

— Ничего страшного. Я с тобой, — Маркус заглянул в глаза, и Дон почувствовала, словно летит в пропасть. Сознание помутилось. Каждое слово нового знакомого словно врезалось в мозг. — Сейчас я отвезу тебя домой. Завтра в семь вечера мы встретимся снова. Я приеду к тебе. Ты познакомишь с матерью. Только не забудь предупредить ее и сказать, что мы встречаемся около месяца. Все поняла?

— Да, — кивнула Дон. Она чувствовала себя словно во сне или глубоком трансе.

— Умничка, а сейчас засни. У меня нет дальше сил вести с тобой разговоры.

Веки отяжелели, налились свинцом. Сознание меркло, пока его полностью не окутала тьма.

Глава 7

Маркус держась за перила, поднимался по лестнице на третий этаж особняка. Он чувствовал небольшое головокружение и жуткую усталость. Мечтал скорее оказаться в спальне и провалиться в сон.

Гипноз отнимал силы. Источал энергию. Маркус всего несколько раз за всю жизнь применял внушение к смертным. Еще не изучил всех тонкостей. Не научился терять меньше сил при гипнозе. Отец говорил, что с годами способность внушения будет только крепнуть, а энергии терять он будет меньше. Но потерянные силы легко восполнить кровью или сном, поэтому это не столь страшная проблема. Если после гипноза сразу идет трапеза, то потеря энергии незаметна, так как возмещается при питье крови.

Маркусу очень хотелось, пока они ехали в машине, прокусить артерию Дон. Но пришлось заставить себя сдержаться. Он мог ее убить, а она еще нужна живой. Завтра заключительный пункт плана. Завтра проблема с охотником будет решена.

Проходя мимо комнаты Мари, Маркус остановился. Повинуясь неведомому порыву, подошел к двери и прижался к прохладной, деревянной поверхности.

Блондинка находилась в спальне. По тихому едва слышному дыханию и равномерному биению сердца Маркус понял, что она спит.

Он осторожно открыл дверь.

Большие окна были не зашторены, и в спальню лился лунный свет. Мари безмятежно спала. Умиротворенное, расслабленное ангельское личико завораживало. Заставляло учащенно забиться сердце.

Словно околдованный, Маркус тихонько прикрыл дверь и бесшумно подошел к кровати. Неведомая сила против воли тянула к блондинке. Изабелль права. Мари действительно, что-то пошатнула в нем. Будила необъяснимое... ненавистное... манящее...

'Я теряю остатки рассудка', — подумал он, ложась поверх одеяла рядом с блондинкой. Ее сон был глубок. Она так и не проснулась, не почувствовала чужое присутствие. Наверно сильно устала за день. В чем несомненно виноват он.

Мари прижимала к себе игрушку — небольшого бежевого мишку. Это показалось Маркусу забавным, даже умильным.

'Какая ты еще маленькая', — мысленно вздохнул он и вновь пожалел, что переспал с ней. Она еще ребенок, несмышленыш, хоть и младше Маркуса всего лишь на год. Но ему пришлось рано повзрослеть...

Маркус хотел немного полежать рядом, полюбоваться этим экзотическим цветком напоследок. Затем, пока блондина не дай Бог не проснулась, уйти.

Но веки постепенно наливались свинцом, мысли путались. Вскоре Маркус заснул.

* * *

Сначала Мари подумала, что ей показалось. И Маркус, спавший рядом — галлюцинация, плод больного воображения.

Неужели она начала сходить с ума?

Мари закрыла глаза и быстро открыла их, но ведение не исчезло. Сын главы клана продолжал лежать на кровати.

Он спал на боку, немного согнув ноги в коленях. Наверно Маркус зашел к ней сразу после дел за пределами особняка, потому что был в верхней одежде.

Утренние лучи солнца играли бликами на правильном, благородном лице и черных волосах Маркуса. Трудно не залюбоваться мужественной красотой главы клана. Ядовитой красотой...

Вот именно!

Мари неожиданно для себя разозлилась.

Привлекательность, обаяние Маркуса — смертельный яд. Он проникает под кожу, в кровь, мигом разносится по венам, воспламеняя их. Подчиняет. Безвреден для жизни пока источник яда держит при себе. Но когда выкидывает тебя на помойку, словно не нужную вещь, зараза начинает убивать. Медленно и мучительно. Кажется, пытка будет длиться вечно, а противоядия не существует.

'Хватит! Пора вырасти и перестать быть наивной соплячкой! Я больше не поведусь на красивое лицо и колдовские чары. Довольно! Я не прекращу страдать, не забуду Маркуса еще долгое время. Но нельзя поддаваться надежде. Надеяться, что все поменяется, он изменится. Глупо. Любовь ослепляет, заставляет идти на поводу. Пора это прекратить!'.

Мари уперлась Маркусу ладонями в грудь и толкнула к краю постели. Будь она смертной девушкой, ей бы с трудом удалось даже сдвинуть его с места. Но хрупкость вампира обманчива. К тому же сын главы клана спал, а значит, находился в полностью расслабленном состоянии, не оказывал сопротивления. Поэтому Мари легко удалось столкнуть его на пол.

На секунду Мари замерла, испугавшись гнева сына главы клана. Но тут же успокоилась. Он заслужил. Пусть кричит, наказывает. Плевать. Пусть знает, что она больше не зависима от него и может выставить за дверь.

— Твою мать, женщина! Ты обнаглела?! Совсем с катушек съехала?! — послышался громкий, недовольный голос из-за кровати.

Мари подсела к краю.

Маркус, морщась и держась за затылок, сел на полу и прижался спиной к прикроватной тумбочке.

— Ты убила меня, — усмехнулся он, убирая руку от головы и смотря на окровавленные пальцы.

— Пустяки, ты не умрешь от этой царапины.

— Я не про нее, а про твой поступок. Откуда только смелость взялась... Слушай, закрой штору, солнце слепит, — Маркус сощурился и вытянул ладонь, загораживаясь от ярких лучей.

— Убирайся! — тихо, но четко сказала Мари. Слова довались с трудом, но иначе нельзя. Она хоть сейчас должна быть сильнее и обязана наконец поступить правильно. — Больше никогда не заходи в мою спальню и не подходи ко мне!

— Мне нравится, когда у хрупких, слабых девушек есть коготки и стержень, прячущиеся в глубине души. Это будоражит.

— Уходи, — повторила Мари, сминая мягкую и гладкую ткань одеяла, попавшуюся под пальцы.

— Ты так разозлилась, потому что я лег в твою постель, не сняв плащ и обувь. Извини, — в голосе Маркуса прозвучал сарказм.

— Ты прекрасно знаешь почему! Покинь мою спальню наконец!

— Хорошо, только не нервничай, — он поднялся на ноги и направился к двери. Затем, так и не обернувшись, ушел.

Сын главы клана не оправдывался, не пытался успокоить ее. Он лишь издевался. Эгоист и сволочь!

Сдавило горло, из глаз брызнули слезы.

Мари уткнулась лицом в подушку и зарыдала.

Много лет она любила Маркуса. Радовалась, лишь видя его. Теперь будет пожинать плоды разбитой любви и убитой надежды. Впереди только боль и агония. Тьма выхода, из которой уже не будет.

* * *

— Ты раньше не рассказывала о парне. Давно встречаетесь? — спросила миссис Блэйк, раскладывая на обеденном столе вилки.

— Около месяца, — Дон весь день пребывала в эйфории, словно плавала в тумане. Хотела скорее увидеть Маркуса. Ни о чем другом больше не могла думать.

— Ты вся светишься, словно расцвела, — с улыбкой заметила мать. — Влюбилась? Неужели такие сильные чувства?

— Да. Словно наваждение. Маркус такой классный... — Дон мечтательно вздохнула, представив перед глазами его образ, и принялась ставить тарелки.

— Он красивый? — за край кофты дернула младшая сестра. В больших, зеленых, любопытных глазах ребенка горел интерес.

— Чертовски красивый, — улыбнулась Дон и присев возле Доры на корточки, поправила воротник ее розового платьица.

— Он принц? У него есть белый конь?

— Еще какой принц, — усмехнулась Дон. — Правда конь у него черный и железный, но ничем не хуже настоящего.

— Я тоже хочу парня. Все жду, он не приходит, — Дора насупилась и тяжело вздохнула.

— Твой принц обязательно придет. Просто надо вырасти, — тепло произнесла Дон и положила ладонь на плечо сестры. — Не переживай. Ты красавица. У тебя будут самые лучшие парни. Поверь мне.

— А когда твой придет? Хочу на него посмотреть.

Дон бросила взгляд на часы, висевшие на стене. Сердце радостно и волнительно забилось в предвкушении.

— С минуты на минуту. Нужно поторопиться. Быстрее накрывать на стол.

Ровно в семь раздался дверной звонок. Словно на крыльях, Дон полетела открывать. Распахнула дверь. На крыльце стоял Маркус. Сердце дрогнуло, сладко защемило.

— Привет, — улыбнулся он. В его руках Дон заметила длинную коробочку.

— Привет. Что это?

— Сюрприз. Потом покажу, — уголки губ Маркуса таинственно вздернулись.

— Заходи, — Дон отошла от двери, пропуская его внутрь.

Маркус вошел в дом. Осматриваясь, размотал шарф и с иронией спросил:

— Твоя мама не слишком строгая, а то я немного боюсь?

— По сравнению с папой она ангел.

— Да? — глаза Маркуса странно блеснули.

— Ага. Но папа в очередной командировке и тебе не получится с ним познакомиться.

— Уверен мы с ним еще увидимся.

— Думаю, узнав тебя поближе, он не станет доставать ружье.

— Боюсь, он не только достанет, но и выстрелит, не думая, лишь только увидев меня, — усмехнулся Маркус, вешая плащ.

— Да перестань, — улыбнулась Дон. — Идем за мной, провожу в столовую.

* * *

Беглым взглядом рассматривая скромную, но уютную обстановку дома, Маркус шел вслед за Дон.

В столовой за квадратным столом, покрытым бежевой скатертью, сидели женщина и маленькая девочка. Маркус узнал их. Они вместе с Дон были запечатлены на снимке в газете двухгодичной давности.

Жена охотника казалась волевой, строгой женщиной, но гибель сына оставила свой отпечаток. Навсегда поселила боль и горечь в блеклых, серых глазах Синтии Блэйк. Вряд ли когда-нибудь она сможет полностью оправиться от столь ужасной потери.

Младшая сестра Дон улыбалась и с любопытством рассматривала Маркуса.

Столовая представляла собой небольшую комнату с бледными бежевыми обоями. Двумя окнами с полупрозрачным тюлем и шторами в тон стенам. На побеленном потолке висела шестирожковая люстра. Кроме стола и стульев больше никакой мебели. Все просто, но для небогатой семьи неплохо. Маркуса с детства окружала богатая обстановка. Дорогая в большинстве антикварная мебель, изящные предметы интерьера. Он привык и роскоши и поэтому обстановка дома Дон угнетала. Казалась серой и пресной.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Маркус.

— Здравствуй, — обвела пристальным взглядом миссис Блэйк. — Присаживайся.

Она указала на стул напротив. Маркус сел, положив коробку на колени. Дон заняла место рядом на соседнем стуле.

— Я Дора, — самая младшая из семейства Блэйк протянула через стол ручку.

— Маркус, — он осторожно пожал маленькие пальчики. — Очень приятно познакомиться со столь милой юной леди.

Дора буквально засветилась от счастья.

— Вы действительно красивый. Если бы Дон не заняла вас, то я бы забрала себе, когда выросла. Вы были бы только мой принц.

— Я смотрю, ты маленькая собственница, — усмехнулся Маркус.

— Не обращай внимания, — улыбнулась Дон и положила руку на его тыльную сторону ладони, которую он держал на столе.

— Угощайся, Маркус, — миссис Блэйк кивнула на приготовленную еду. — Можем предложить салат из шпината и зелени. Он состоит из красного перца, шпината, чеснока, зелени. Вегетарианский, поэтому на любителя.

Маркус бросил взгляд в салатницу. Одна некая зеленая субстанция не вызывала доверия, а чеснок — яд для вампира.

— Могу положить салат из говядины с сыром, — продолжила миссис Блэйк.

Наличие мяса порадовало больше.

— Второго салата, пожалуйста, — вежливо попросил Маркус, протянув матери Дон тарелку.

— Конечно.

Она, несмотря на протесты Маркуса и заверения о том, что он успел поужинать дома, положила еще кусок жареной курицы и ложку картофельной запеканки.

Сын главы клана обреченно посмотрел в тарелку и взял вилку. Радовало, что притворяться примерным смертным парнем осталось недолго.

Подцепил немного салата. На счастье запаха чеснока не чувствовалось. Значит салат из мяса не отравлен ненавистным, пахучим растением. Медленно прожевал и проглотил.

Вампиры могли, есть человеческую пищу, но в малых количествах. В больших она не усваивалась организмом. Маркус различал вкус смертной еды, но он не привлекал, не доставлял удовольствия.

— Чем занимаются твои родители? — спросила миссис Блэйк, накладывая Доре запеканки.

— Отец — бизнесмен, — ответил Маркус, ковыряясь вилкой в тарелке.

— А мать?

Он замер и смотря пустым взглядом, ответил:

— Она умерла, когда мне было восемь. Ее убили...

Мысленно Маркус грязно выругался.

Почему упоминание о матери это всегда либо, словно удар подых или тупой нож в сердце? Когда эти чертовы боль и воспоминания отпустят?

— Какой ужас... — Дон ободряюще сжала его пальцы. Маркус едва подавил желание оттолкнуть эту смертную. Уж ее жалость и сочувствие ему точно не нужны. Даже больше — противны.

— Прости, не знала... — виновато ответила миссис Блэйк. Она тоже погрустнела. Наверно вспомнила о своей потере. Чтобы направить разговор в другое русло, спросила:

— А чем ты занимаешься? Работаешь? Учишься?

— Помогаю отцу, — положив вилку и бросив взгляд на висевшие на стены часы, ответил он. Стрелки неумолимо двигались к половине восьмого. До шоу осталось несколько секунд. Уголки губ насмешливо вздернулись. — Мусор убираю.

Семейство Дон, за исключением мирно поедавшей запеканку Дон, замерло. Мать и дочь недоуменно переглянулись.

— Причем здесь мусор? — сдвинула брови миссис Блэйк. Женщина напряглась. На ее лицо легла тень. Маркус чувствовал, что она встревожилась. Неужели заподозрила? Интересно, а ее Эрик в посвятил в свою тайну? Признался, что охотится на вампиров?

— Сейчас объясню, — ровным и спокойным голосом ответил он.

В эту секунду раздался долгий дверной звонок.

— Пойду, посмотрю, — Дон встала из-за стола и вышла из столовой.

— Странно, мы больше никого не ждем, — тревога миссис Блэйк усилилась.

Маркус откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и прислушался.

— Кто там? — услышал голос Дон.

— Доставка пиццы.

— Мы не заказывали.

— Нам дали ваш адрес...

Послышался звук открываемой двери.

Маркус улыбнулся.

Началось.

Глава 8

Дон открыла дверь. По спине пробежал холодок. На разносчиков пиццы стоящие на пороге парни были не похожи.

Один блондин в черном полупальто. На удивление кареглазый. Это резко констатировало со светлыми волосами и кожей.

Второй русоволосый, с темно-серыми глазами. В бежевом двубортовом плаще с черными пуговицами.

Оба привлекательные. Также от обоих веяло опасностью и холодом.

Дон почувствовала неясную тревогу.

— Кто вы такие? Уходите! — хотела захлопнуть дверь, но сероглазый просунул в проем ногу.

— Негостеприимно, дорогая, — прошептал он, хищно улыбнувшись. Распахнул дверь, схватил Дон за плечи и зажал ей рот рукой.

Страх липким потоком прошелся по спине. Сердце казалось, остановилось от испуга.

Кто они такие? Что им нужно?

Дон не знала ответов.

Сероглазый вошел и грубо прижал Дон к себе спиной.

— Сейчас повеселимся, дорогуша, — кожу возле виска обожгло его горячее дыхание, заставив сжаться.

Блондин закрыл дверь. Этот звук казалось, прозвучал как приговор.

В гостиную вошла мать. Увидев незнакомцев, схвативших дочь, она побледнела и застыла мраморной статуей. Из-за ее спины испуганно высунулась Дора.

— Ч...то происходит? Кто вы? Что... вам нужно? — голос матери дрожал.

— Слишком много вопросов, дамочка, — отозвался сероглазый. — Твоему мужу не следовало охотиться на нас.

Охотиться?

Дон не понимала, что это значит. Но мать похоже знала, потому что побледнела еще сильнее и прижала к себе Дору.

— Не трогайте детей, умоляю. Они не знают, — взмолилась мать.

По щекам Дон потекли теплые дорожки слез. Она ни черта не понимала. Близкие в опасности. Маркус в опасности. Не хватало, чтобы они пострадали. Эти парни настроены серьезно. Наверно они преступники. Но каким образом отец насалил им?

— Не нам решать, — в голосе сероглазого послышалась насмешка.

В гостиную вошел Маркус. Дон замерла, увидев его.

Что если эти ублюдки убьют его или покалечат?!

Дон задергалась в руках сероглазого. Но он усилил хватку и процедил на ухо:

— Стой смирно, не то сверну шею младшей сестренке.

Она замерла, боясь вздохнуть. Холод ледяной змейкой скользнул по позвоночнику. Только не Дора...

Мир завертелся перед глазами, пол стал уходить из-под ног, когда блондин иронично бросил, обращаясь к Маркусу:

— Что дальше, господин?

— Давай их на диван и потолкуем.

Это был уже не тот обаятельный парень, с которым Дон познакомилась в сувенирной лавке. Перемена оказалась резкой и неожиданной. Настоящее лицо Маркуса внешне пускай и оставалось красиво, душа оказалась мертвой и покрытой льдом.

С Дон слетели розовые очки. Перед ней стояло чудовище. Равнодушный, холодный и опасный монстр. Самое страшное, что ее близкие в его руках, а спасения ждать неоткуда. Это конец.

Сероглазый толкнул Дон на диван, где уже жались друг к другу до смерти напуганные мать и сестра.

Маркус сел напротив на журнальный столик, закинув ногу на ногу. Положил рядом белую коробку. Если вначале Дон хотела узнать, что в ней. Сейчас она надеялась этого не делать. Дон была уверена — сюрприз, спрятанный в ней ей не понравится.

Глаза Маркуса были холодными, безразличными, насмешливыми, а в глубине плавало чувство триумфа. Он праздновал победу. Только в чем она заключалась, Дон до сих пор не понимала.

Ее заколотило крупной дрожью. Она почувствовала озноб. Холод поражал каждую клеточку тела. Стало немного легче и теплее, когда мать крепко сжала ее ладонь, словно говоря, что все будет хорошо. Они еще живы. Нельзя сдаваться и хоронить себя раньше времени.

— Зачем, Маркус?! Что вам нужно? Кто вы? — спросила Дон, стараясь найти в глазах черноглазого парня, хоть толику тепла. Но видела лишь лед, безразличие и тьму.

Странно, но сейчас Дон оказалась вдвойне обескуражена. Казалось мозг взорвется от недостатка объяснений и непонимания причины ужаса, творящегося с ней и ее близкими.

Она вспомнила, что познакомилась с Маркусом только вчера. Но почему весь сегодняшний день думала, что они вместе уже месяц? Думала, что любит... Он несомненно понравился ей, но о любви еще речи быть не могло. Так почему? Что Маркус сделал? Он гипнотизер?

— Я сейчас все объясню, — голос Маркуса звучал спокойно и добродушно. Но Дон чувствовала опасность. Этот парень жесток. Вряд ли милосердие и доброта входило в набор его качеств. Дон ощущала липкую тьму, обволакивающую его. Он снял маску, в которой появился в магазине и теперь предстал во всей своей дьявольской красе. — За весь спектакль, наш визит к вам, благодарите своего отца, мужа — Эрика Блэйка. Он совершил огромную ошибку. Оказался неаккуратен и попался. Грубо говоря, засветился. Подставил вас. Миссис Блэйк понимает, о чем я, верно?

— Ты будешь гореть в аду, чудовище! — зло выплюнула она. Когда Дон бросила вопросительный взгляд, желая получить объяснения, она отвернулась.

— Мама, что происходит?! Чем занимается отец?! — нервы Дон не выдерживали. Она обязана наконец узнать правду. — Хватит тянуть, скажите кто-нибудь?!

— Твоего брата действительно убило сверхъестественное существо. Эрик узнал и стал охотником на нечисть. Он перешел нам дорогу, теперь должен умереть. Мы вампиры, дорогая, — ровным голосом, с насмешливой полуулыбкой пояснил Маркус.

Дон показалось, что из легких выбили весь воздух. Она начала задыхаться. Не могла пошевелиться, тело застыло, словно его залили цементом.

Она много раз приходила к мысли, что Эндрю убило не животное, а что-то потустороннее, но не была готова встретиться с этим лицом к лицу.

Теперь Дон осознала весь ужас происходящего. Ей казалось она летит в бездну, из которой нет выхода.

— Вводная часть окончена, — добродушие исчезло из голоса Маркуса. Появились холодные металлические нотки. — Сейчас вы наберете номер Эрика, и я позову его к нам. Он все время работает, устает. Вы ведь наверное соскучились? Пусть семья воссоединиться. Посмотрите я тоже умею делать добрые дела.

Маркус жестко усмехнулся.

— Да пошел ты! — дрожащим, но твердым голосом прошипела Дон, сжав руки в кулаки. Как же сильно хотелось ударить этого ублюдка и стереть с его порочных губ усмешку.

— О, милая, — Маркус, словно не услышал ее слов. — Совсем забыл о подарке.

Дон судорожно вздохнула и вжалась в спинку дивана. Сердце кольнуло, словно иглой.

Маркус встал, взял коробочку, снял крышку и извлек на свет темно— бордовую, почти черную розу.

Внутри Дон все оборвалось. Страх удушливой волной пробежался по телу.

Снова роза, снова послание...

— В природе не существует по-настоящему черных роз. Поэтому их заменяют темно-бордовые. Для получения истинного черного цвета можно было выкрасить цветок в специальном растворе или заказать. Но я пришел к выводу, что не тронутая химией, выращенная с любовью и заботой в саду моего дома, более живая и настоящая. Итак, дорогая, скажи, о чем говорят подаренные черные розы?

Дон сглотнула.

— Они означают мятеж и силу, но никогда привязанность.

— А еще?

Дон молчала, опустив глаза. По щекам покатились слезы.

— Говори! — в голосе вампира прозвучали стальные нотки.

— Это символ... смерти, траура. Черный означает конец... — давясь слезами, закончила Дон.

— Умничка, — Маркус кинул ей розу на колени и жестоко прибавил:

— Номер Эрика, иначе прольется кровь. Вы ведь не хотите умереть?

Миссис Блэйк протянула мобильный телефон.

— Подавись, ублюдок, — злобно процедила она, гладя по голове замеревшую от страха младшую дочь.

— Повежливее в выражениях, леди, — едко ответил Маркус, прижимая телефон к уху. — Я и разозлиться могу.

* * *

Маркус слушал долгие гудки. Охотник не спешил брать трубку.

Краем глаза заметил, как Джесси присел на корточки перед плачущей Дорой. Миссис Блэйк испуганно, с тревогой посмотрела на блондина и инстинктивно сильнее прижала к себе младшую дочь. Девочка, всхлипывая и давясь слезами, посмотрела на Джесси.

Он прижал палец к губам и прошептал:

— Тихо.

Друг явно применил гипноз. Дора затихла, расширив большие глаза. Затем послушно вытерла слезы маленькими кулачками.

Джесси порой слишком добр и сентиментален. Однозначно ему стало жалко девчушку, и он поспешил успокоить ее.

Еще один долгий гудок и Маркус услышал в трубке голос, заставивший губы растянуться в саркастичной улыбке:

— Синтия, я же просил не звонить мне!

— Извини, дорогой, но обстоятельства сложились так, что по-другому нельзя, — язвительно ответил Маркус. — А я тебя предупреждал.

— Кто это? Где моя семья? — взволнованно спросил Эрик, тяжело задышав.

— Не узнал? Освежу память. Помнишь встречу неподалеку от клуба?

— Если с головы моих родных упадет хоть волос... — угрожающе процедил охотник, почти срываясь на крик.

— Поверь, с них упадет не только волос, я выпотрошу их, словно тушки свиней, если в течение получаса ты не приедешь домой. Начну с младшенькой. Время пошло, охотник, — после этих слов Маркус сбросил вырез. Теперь оставалось ждать.

* * *

Не прошло и двадцати минут, как Эрик приехал. Лицо охотника, словно белое полотно бумаги, губы поджаты. В глазах плескался страх. Мужчина панически боялся потерять семью.

— Все в сборе, можно начинать, — улыбнулся Маркус и посмотрел на Эрика, которого крепко держали, стоящие по бокам Дерек и Джесси. — Возле клуба я давал шанс, но ты не послушал. Не поверил. Теперь пожинай плоды своей ошибки. Ты заставил меня идти на крайние меры.

— Тебе не нужны они, только я. Оставь семью в покое, — с болью в голосе попросил охотник.

— Поздно, Эрик, поздно. Надо было раньше думать. А теперь смотри и наслаждайся зрелищем, — Маркус подошел к мужчине и, схватив за горло, процедил на ухо:

— Смотри и знай, в этом виноват только ты!

Он отпустил шею Эрика и отошел. Охотник с застывшим лицом, до крови прикушенной губой, с отчаяньем от безвыходности и беспомощности в глазах, смотрел на близких.

Маркус присел на корточки, рядом с дрожащей от страха Дон и с наигранной теплотой спросил:

— Солнышко, почему дрожишь, как птичка, пойманная в клетку? Не нравится подарок? Я старался, выбирал самую красивую розу. Отнесись с благодарностью. Возьми хотя бы в руки.

Дон не шевелилась, перестав даже дышать.

— Возьми! — потребовал угрожающе.

Дон нерешительно, подрагивающей рукой обхватила стебель.

Маркус тепло улыбнулся, нежно провел по дрожащей руке, нервно сжимающей цветок, и крепко сжал тонкие пальцы Дон, заставив ее вскрикнуть от боли. По гладкой коже потекла кровь. В воздухе запахло приятным, будоражащим запахом с толикой металла, приправленным ароматом страха. Изысканное блюдо.

Маркус потянул носом. Вынул розу и положил на подлокотник дивана. Провел языком по ладони Дон, слизывая кровь, выступившую из ранок от острых шипов. Прикрыл глаза от блаженства, но заставил себя выпрямиться и переключить внимание на миссис Блэйк.

Резко намотал длинные, местами поседевшие волосы женщины на руку. Дора крепко вцепилась в мать и вновь залилась слезами. Пришлось гипнозом заставить девочку замолчать и отодвинуться на самый край дивана. На детскую психику влиять не сложно. Даже тратящаяся на это энергия была неощутима.

Маркус грубо заставил миссис Блэйк опуститься на колени напротив мужа. По щекам женщины текли слезы, но она стойко молчала.

— Не трогай ее, умоляю. Неужели в тебе нет и толики человечности?! — вскричал Эрик.

— Не взывай к моей совести и милосердию. Сейчас я ничего не чувствую, не ощущаю жалости, — эти слова являлись правдой. Маркус ничего не ощущал кроме пустоты в душе, лишь желание наказать охотника.

Одним резким и быстрым движением свернул Синтии Блэйк шею. Отпустил тело и оно безвольной, сломанной куклой упало на пол.

— Неееет!

За спиной раздался крик Дон. В воздухе запахло нестерпимой болью и отчаяньем.

Маркус повернулся к старшей дочери семейства Блэйк.

— Не смей трогать детей, мразь! — истошно закричал Эрик и дернулся из хватки вампиров, но тут же получил от Дерека сильный удар в солнечное сплетение. Он задохнулся и словно рыба, выброшенная на берег хватал ртом воздух. По лицу, которое время уже успело одарить морщинами, потекли слезы.

Глаза Дон заволокло пеленой невообразимого ужаса и горя. Она не могла выговорить и слова. Лишь бессвязные звуки срывались с дрожащих, полных и красивых губ.

— Охотник, мне тоже нелегко терять вампиров из своего клана. Они как семья мне. Мой долг защищать семью, — Маркус провел тыльной стороной ладони по влажной от слез щеке Дон. Девушка сжалась от его прикосновения, хотела увернуться, но он схватил за шею и рывком поднял на ноги.

Бешенное, сбивающееся сердцебиение Дон, едва не оглушило. Сердце самого же Маркуса билось ровно и спокойно. Эти смертные люди ничего не значили для него. Просто еще одна серость из огромного мирового стада.

— Ты вкусно пахнешь, — прошептал Маркус на ухо Дон. — А я голоден...

Он скользнул грубым, настойчивым поцелуем по губам Дон. Но девушка, изловчившись, укусила его. Он почувствовал во рту привкус собственной крови.

Разозлившись, Маркус окинул Дон тяжелым взглядом, схватил за волосы и с силой кинул в сторону, висевшего на стене зеркала в полный рост.

Девушка ударилась о гладкую поверхность. Зеркало треснуло, раскрошилось в нескольких местах. Раздался звон. Дон с шумом упала на пол, а сверху посыпались осколки. Кровью запахло явственней, что сильнее пробудило аппетит. Последний раз, не считая мелких перекусов, состоящих из пары стаканов донорской крови, Маркус нормально питался несколько дней назад, когда на темной улице наткнулся на бандитов.

Не обращая внимания на крики Эрика, подошел к Дон, свернувшейся на полу калачиком. Она чуть слышно стонала от боли. Кровь ручейками текла из мелких порезов от осколков зеркала. По лицу девушки градом катились слезы, смешиваясь с кровавыми ручейками.

Дон пыталась отползти от него, но тщетно. Перестав дышать, Маркус почти бережно поднял искалеченную девушку на руки.

— Пора познакомить тебя с моими друзьями, дорогая, — прошептал, стараясь не вдыхать запах крови.

— Хватит! Не трогайте ее! — хриплым, рваным голосом закричал охотник из последних сил.

— Отдохни, папаша, — Дерек ударил его в затылок. Отчего Эрик, потеряв сознание, обмяк на полу.

— Кушать подано, господа, — Маркус отдал друзьям, ослабевшую, находящуюся в полуобморочном состоянии Дон.

Дерек впился клыками в шею, Джесси в запястье. Несколько секунд Маркус смотрел, как насыщаются друзья, затем нагнулся над охотником. Пнул ногой в бок и произнес:

— Очнись, не то пропустишь самое интересное. Сначала Эрик не шевелился. Потом медленно открыл глаза, которые тут же расширились от ужаса, когда он увидел, как вампиры убивают дочь. Хотел встать, но Маркус положил ногу ему на грудь и с силой надавил. — Не дергайся. Сердце Дон еще бьется. Я дам шанс спасти ее и Дору. Обычно второго шанса я не даю, но сегодня я на удивление добрый. Сразись со мной. Если выиграешь. Я оставлю жизнь твоим дочерям и даже отвезу Дон в больницу. Если проиграешь, убью всех. Обещаю драться честно, даже снабжу тебя оружием.

Охотник одарил Маркуса ненавистным взглядом.

— Я согласен.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул сын главы клана и кивнул друзьям, чтобы прекратили трапезу. Убрал ногу с груди охотника и отошел на шаг.

Джесси протянул Эрику длинный кинжал с лезвием из серебра.

— Если бы ты послушал, все могло бы закончиться обычным боем, и твоя семья бы не пострадала. Но сделанного не воротишь, — сказал Маркус.

Эрик не ответил, взревев раненным зверем, он бросился на него. Маркус лениво увернулся. Охотника подстегали злость и отчаянье. Это плохие соратники. Они только губят. Интересного боя не выйдет...

Оказавшись у Эрика за спиной, Маркус ударом ноги толкнул его на пол. Охотник быстро вскочил и вновь пытался нанести удар ненавистному врагу. У него получилось оставить кровавый след на руке Маркуса. Но это далеко не победа. Эрик являлся опытный бойцом, но недостаточно опытным для борьбы с вампиром. Вскоре Маркусу удалось выбить из рук оружие и обхватить голову охотника.

— Ты выбрал не ту профессию, Эрик, — после этих слов, Маркус резко вывернул шею охотника под неестественным углом.

Тяжело дыша, посмотрел в сторону лежащей на полу Дон, в открытые, неподвижные глаза. Она была мертва. Скончалась наверное от болевого шока и пережитого ужаса. Не выдержало сердце. Но это не заботило Маркуса. Он правда был готов отпустить дочерей охотника, если бы Эрик выиграл. Но он проиграл.

Пора заканчивать.

Маркус посмотрел в сторону застывшей, словно замороженной от страха, Доры.

— Не нужно, она ребенок! — схватил за локоть Джесси. — Мы загипнотизируем ее. Она все забудет и станет нам неопасна.

Маркус вздохнул и покачал головой.

— Она слишком много пережила. Слишком глубока рана. Ее трудно залечить полностью. Это как бомба. Пройдет время, девочка может все вспомнить. А как она отреагирует, узнав, что родных убили вампиры неизвестно. Возможно сойдет с ума и ее домом станет палата с мягкими стенами. Или превратится в обуреваемую жаждой мести охотницу. Тут не угадаешь.

— Он прав, Джесси, рискованно оставлять девчонку в живых. Часто, пожалев, мы рождаем на свет будущих охотников.

Джесси промолчал, отвел взгляд и отошел. Было видно, что он хотел смерти ребенка.

Маркус присел возле Доры и осторожно убрал волосы с шеи. Девочка широко раскрыла глаза от ужаса, открыла маленький ротик, чтобы закричать, но гипнозом, Маркус заставил ее не делать это.

— Не бойся, все хорошо, — произнес мягко. Клыки удлинились, тогда он осторожно прокусил кожу на шее Доры и принялся глотать кровь.

План 'Б' выполнен. Цель достигнута. Охотник мертв. Правда на душе осталось горькое послевкусие. Маркусу пришлось уподобиться врагам, чтобы достигнуть поставленной задачи. Но на войне, как на войне. Не должно быть месту жалости. Нужно добиваться цели любыми способами, даже столь кровавыми.

Нет, он не жалел семью Блэйк. Маркус испытывал вину перед матерью. Она бы не простила подобной жестокости. Но он перешел черту, теперь назад дороги нет.