Мёртвые телом. Глава 1

Я не смог бы покончить жизнь самоубийством, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Джордж Карлин

Посвящается Ане и Вадиму.

Искренне верю, что вас простили, и вы сейчас в лучшем месте, чем мы.

1

Он приходил однажды. И в первый раз его изгнали. Но дано им было обещание вернуться, дабы закончить начатое. Цель Его столь непоколебима, что не может быть ни единого сомнения в Его верности слову своему.

"И вы узрите всю Мою силу, всю Мою мощь, коей еще не видывало ни одно создание этого мира. Ибо вы, неверные, связались с искусственно сотворенными, ложными верами, кои ослепляют Меня своим невежеством и глупыми канонами ваших ничтожных жизней. Молитесь вашим богам, если мечтаете о смерти душевной. Смерть телесная избавит вас от всяких страданий. Но смерть эту желанную не легко будет заслужить".

Книга провидения II:6

Сентябрь

Он открыл глаза, поднял голову и огляделся. Вокруг стояла тишина, лишь слегка нарушаемая звуками движущихся автомобилей. В полукилометре от его ночлежки проходила федеральная трасса, которая не переставала бурлить даже глубокой ночью. С наступлением осени спать в этом месте становилось все холоднее. Густые деревья немного защищали от ветра и дождей, но температура давала о себе знать. Не помогала даже куча смердящего человеческой грязью тряпья, в которую он укутывался с головой. Как бы там ни воняло, а подыхать с холоду ему точно не хотелось. Конкуренты уже давно обжили все близлежащие подвалы и теплотрассы. Надо было как можно скорее решать вопрос о переносе своей ночлежки. Возможно, даже придётся заплатить одному из боссов конкурентов.

Ему шел шестой десяток лет. Когда-то его звали Виктором, но это было так давно, что он уже почти забыл это имя. Да и называть его так было некому. Вот уже как около двадцати лет он вел бродяжный образ жизни, побывал во многих городах и деревнях в поисках жилья и питания. И если пищу можно было найти на свалках, либо поймав какую-нибудь живность вроде крысы, то с ночлежкой у него всегда были проблемы. Так уж повелось, что он привык быть один, не связывался ни с какими компаниями бродяг и старался избегать любых новых знакомств. Этот мир был еще более жесток, чем при нормальной жизни, и умереть здесь можно было от любого. Нож в спину — и твое тело послужит недельным пропитанием для таких же бездомных, но более отчаявшихся людей.

Да, он был бомжом. И, казалось, что он был им уже всю свою жизнь. Рано или поздно, человек привыкает ко всему, как бы это ни было скверно. Вот и Виктор привык к такому выживанию. Без него он, в общем-то, уже и не мог представить свое жалкое существование.

Его снова разбудил голос. Он преследовал уже всю неделю, каждую ночь не давая покоя. Голос манил и звал куда-то. Это не был мужской или женский голос, он звучал где-то в голове и явно не был слышен остальным. Виктор в очередной раз подумал, что вот пришёл и его черёд сходить с ума. Он слышал много подобных историй, да и сам не раз встречался с сумасшедшими бродягами, твердящими о каких-то жутких голосах.

Голос не называл конкретного места, он вообще не говорил на каком-либо внятном языке. Он звучал внутри, призывал подняться и идти навстречу. Виктор вылез из-под вонючей кучи своих одеял, посильнее натянул на голову грязную шапку и послушно направился на зов голоса. Ноги будто сами вели в нужном направлении. Чем заканчивались такие похождения в прошлые ночи, Виктор не помнил. Каждый раз он просыпался утром в своей ночлежке с надеждой на то, что все это ему лишь приснилось, однако он ни сколько не сомневался в реальности произошедшего. Это еще больше сводило его с ума. На этот раз путь пролегал через лес вдоль трассы, в дали по-прежнему были видны огни движущихся машин. На улице было еще холоднее, чем в прежние ночи, дыхание Виктора сопровождалось густыми клубами пара. Казалось, что температура приблизилась к нулевой отметке. Небо было безоблачным, луна и звезды освещали высокую траву даже через густые ветви деревьев.

Через какое-то время ноги постепенно изменили направление движения, повернув глубже в лес. Голова была пуста от каких-либо мыслей, голос овладел сознанием, оставив лишь малую часть мыслительного пространства для возможности оценивать дорогу и обходить возникающие препятствия. И все-таки Виктор сумел зажечь небольшую мысль в своем мозгу:

"Я — зомби!"

Эта мысль была настолько же смешной, сколько безумной. Он понимал, что, скорее всего, продолжал сходить с ума. Дальнейший путь Виктор проделывал с легкой ухмылкой на лице. Голос продолжал направлять в нужное место.

Несмотря на полную власть голоса, движения были совершенно осознанными, как будто Виктор сам приказывал своему телу двигаться в необходимую сторону. Он представил себя марионеткой, к конечностям которой привязаны веревки. Кто-то определённо за них дергал и делал это очень искусно и осмысленно. Если он и был куклой в чьих-то руках, то этот кукловод был настоящим профессионалом, который способен заставить свою марионетку поверить в свою самостоятельность и не подвластность своих мыслей. Виктор, продолжая идти в лес, негромко рассмеялся.

Прошло, как ему показалось, минут сорок, прежде чем голос вывел его на небольшую открытую поляну. Из земли торчали поросшие травой и мхом остатки полуразрушенного фундамента. Видимо, когда-то здесь стояло здание. Вокруг его окружали деревья. Ничего интересного. Но так казалось на первый взгляд. Виктор, как будто бывал в этом месте уже не раз, уверенно перешагнул через один из кусков бетона, сделал ещё два шага и остановился на месте. Трава под ногами была изрядно помята, словно по ней топтались каждый день. Одной ногой он подковырнул землю и с лёгкостью отбросил ее кусок вместе с травой. Повторив это движение еще несколько раз, он обнаружил, что стоит на металлической пластине. Затем Виктор опустился на колени и руками стряхнул с нее остатки земли. Это был люк. Пальцы быстро нащупали ручку. Он привстал, схватившись за неё обеими руками, и с силой потянул на себя. Люк с легкостью открылся, обнажив под собой тёмную бездну. Виктор вытер руки о штаны и снова присел на колени, пытаясь разглядеть, что скрывается внутри. Однако ничего не возможно было увидеть. Лишь сплошная темнота. С одной из стенок ямы свисала железная лестница. Нельзя было сказать насколько глубоко она уходило вглубь. Голос подсказывал, что это и есть верное направление, и Виктор, не сомневаясь в верности своих действий, начал спускаться вниз.

Тьма окружила его со всех сторон, запахло сыростью. Кроме шарканья ботинок по лестнице, не было слышно ни звука. Над головой — квадратное отверстие, заполненное звездами, которое, однако, становилось все меньше по мере дальнейшего спуска. Вскоре от него осталась лишь крохотная точка, почти невидимая невооруженным взглядом. Голос продолжал греть разум, заставляя Виктора следовать за ним все дальше вниз. Было так приятно, осознавать себя пешкой в чьих-то руках, которую эти руки ведут к чему-то естественному и блаженному. В какой-то момент он не почувствовал себя сошедшим с ума. Он стал уверен в своей причастности к зовущему его голосу. А голос этот не мог быть ничьим, кроме как голосом кого-то очень могущественного и невероятно сильного.

"Если бы он хотел привести меня к гибели, ему не пришлось бы тащить меня так далеко. Да и сделать это можно было одной из прошлых ночей", — ещё одна вольная мысль Виктора промелькнула в его сознании.

Руки и ноги на автомате продолжали перемещать тело вниз по лестнице. Хозяин голоса был уже где-то близко — это ощущалось всем телом, всем своим существом. Как глубоко Виктор спустился, он не знал, но казалось, что над ним уже несколько сотен метров земли. Возможно, так и было.

Лестница закончилась неожиданно. Одна нога резко уперлась в дно ямы, что могло означать лишь одно — голос был прав, указав этот путь. Виктор вгляделся в темноту и обнаружил, что перед ним простирается длинный и узкий коридор. Где-то глубоко виднелся слабый огонек света. Еще один указатель, в котором, он, однако, не нуждался. Голос вывел бы его куда надо безо всяких подсказок. Тоннель был прокопан сквозь толщу земли, через приблизительно равные промежутки расстояния были установлены деревянные подпорки, как в старых шахтах. Потолок и стены были неровными, под ногами валялись камни и куски земли. Высота коридора была примерно с полтора метра, поэтому Виктору приходилось передвигаться по нему, немного наклонившись вперед. Здесь под землёй было ещё холоднее, чем на улице. Но уже ничего не могло остановить его на пути к хозяину голоса. Он был уже почти рядом, это чувствовалось всем нутром.

Тоннель в конце поворачивал направо, и источник света, который был виден издалека, находился где-то за поворотом. Чем ближе он казался, тем уже становился коридор, а температура заметно поднималась. Вскоре Виктору пришлось продолжить свой путь на коленях, обтекая потом. Точка света стремительно приближалась, стало видно его подёргивание, появившиеся на земляных стенах тени задрожали. Наверное, там горел огонь. Постепенно светящаяся точка превратилась в прямоугольник, и Виктор смог разглядеть тот самый поворот, за которым скрывался Он. Голос! Голос продолжал звать всё настойчивее, хотя в этом уже не было никакой необходимости. Цель была в пяти шагах, одежда, казалось, насквозь промокла от пота. Но голос продолжал звать ещё громче, ещё сильнее, пока Виктор не достиг поворота. Он заполз за угол, поднялся на ноги и прикрыл рукой глаза, на мгновение ослепнув от яркого и горячего пламени...

Все пространство вокруг было освещено полыхающим огнём. Насколько Виктор смог разглядеть, он находился в большом круглом помещении с высоким потолком. Стены по бокам уходили куда-то вдаль, а напротив, в паре десятков метров полыхала огненная стена. Языки пламени извивались во всех направлениях. Помимо привычных жёлтых и красных цветов огненной стихии, промелькивали всевозможные другие: синий, зелёный и даже фиолетовый. Это было словно разноцветное феерическое шоу на концерте знаменитой рок-группы. И что самое удивительное — от этого невероятного костра совершенно не было никакого дыма. Лишь удушающий жар. Виктор сбросил свою шапку на землю, расстегнул куртку и скинул её следом. Пот стекал по лицу, вызывая жжение в глазах, тёплые капли скатывались по спине.

Он сделал два шага вперёд и ещё раз огляделся. Ничего удивительнее ему не приходилось видеть. Как завороженный, он с открытым ртом продолжал смотреть на огонь, искрами отражавшийся в его глазах. Это было необычное зрелище. Ноги помаленьку продолжали делать шаг за шагом вперёд, но их вёл не голос. Виктор сам осторожно приближался к пламени, уверенный в том, что перед ним настоящее чудо.

"Стоп. Где же голос?" — подумал он и удивился тому, что способен без каких-либо препятствий думать и контролировать свои движения.

Голос действительно пропал. Полностью исчез. Вокруг стояла тишина, даже безумный костёр почти не издавал никаких звуков. Лишь лёгкое потрескивание и похожее на звук ветра искажение тёплого воздуха. Виктор остановился в двух метрах от пламени и поднял голову. Потолка не было видно, а неровная стена огня уходила высоко вверх. Затем он посмотрел вниз и увидел, что источник костра скрывается где-то глубоко под землёй. Ещё несколько шагов, и он свалился бы в бездонный обрыв, таящий в себе неизвестность и, скорее всего, неминуемую смерть. Виктор продолжал стоять на месте в ожидании дальнейших указаний голоса, который наверняка вот-вот должен был снова возникнуть в его голове. Прошло не менее пяти минут, когда появился голос. Но это уже был не тот голос, который сидел внутри сознания и без слов указывал верное направление. Слова прозвучали столь громко и отчётливо, что Виктор от неожиданности вздрогнул:

— Я рад, что ты снова почтил Меня своим присутствием, Мой горячо любимый Исполнитель.

Голос раздавался из самого сердца огненной стены, распространяясь по всему помещению и эхом отражаясь от бескрайних стен. Виктор лишь молча кивнул и не моргая уставился в одну точку.

— Ты, наверное, уже догадался, зачем Я тебя снова сюда привёл. Настало время Моего насыщения. И без твоей помощи мне не обойтись. Не волнуйся. Я, как всегда, обо всё позабочусь. Тебе лишь останется исполнить Мою волю. Найди жертву. Найди того, кто готов обрести истинную смерть тела. Найди для Меня душу, не обременённую тяготой бесполезных уверований. Дабы свершилось предначертанное судьбой этого ничтожного мира. Осталось не так много до Моего Прихода. Не по по меркам твоей жалкой смертной жизни, конечно. Ещё каких-то два столетия! А теперь ступай, Мой Исполнитель. И да пребудет с тобой вся сила и власть Моей воли.

Голос из огня умолк, но тот голос, который привёл Виктора в это таинственное подземелье, снова проник в его сознание, полностью окутав его тело и, следуя его указаниям, бродяга отправился обратной дорогой наверх, в мир смертных. Ему предстояло в очередной раз найти жертву для хозяина этого повелевающего голоса.

* * *

*

Ян проснулся дома в своей кровати. Жена лежала рядом и уже начала что-то недовольно ворчать по поводу его надоедливых дружков. Телефонный аппарат, стоявший на тумбочке, разрывался громкой трелью, нарушая покой и тишину спальни. Приподнявшись на одном локте, Ян включил ночной светильник и машинально схватил трубку:

— Алло? Я вас слушаю.

— Ян, это я — Сашка, — раздался знакомый голос с того конца. — Извини, что беспокою. Ты, наверное, спал?

Ян мельком взглянул на ярко-зелёный циферблат стоявшего рядом с телефоном будильника и с максимально большим сарказмом ответил:

— Нет, что ты, какой "спал"? Я обычно в четвёртом часу ночи разгадываю кроссворды или играю со своим псом.

Собеседник осторожно хихикнул и произнёс:

— Ян, ты же знаешь, я не стал бы будить тебя в такое время по пустякам. Но то, что я тебе сейчас скажу, стоит того, чтобы приехать ко мне прямо сейчас, не откладывая.

— Что случилось?

— Кажется, он вернулся.

Ян опустил руку, держащую телефонную трубку, и лёг обратно. Даже, скорее, не лёг, а упал, т.к. удерживающий его локоть подкосился. Он почувствовал, как дрожь стала распространяться по всему телу: от кончиков пальцев на руках до самых пяток. В спальне как будто бы резко похолодало, но его лицо покрылось испариной, горлу отчаяно не хватало воздуха. Дрожь в теле была не от холода, и даже не от страха. Это была дрожь всепоглощающей ненависти. Простой искренней человеческой ненависти, которая в одну секунду заполонила сознание. В голове снова прозвучали слова из трубки: "он вернулся". Это просто не могло быть правдой! Как он мог вернуться, если вот уже как несколько месяцев его посадили за решётку? И вообще, кто это — "он"? Казалось, собеседник его разыгрывал, выдав по телефону нечто физически невозможное.

Очнулся Ян неожиданно. Он услышал, как из трубки, которую рука по-прежнему крепко сжимала, раздавались выкрики Сашки. Поднеся её к уху, Ян тихо сказал:

— Ты уверен?

Ответ последовал спустя несколько секунд напряжённой тишины:

— Почти наверняка. Мне очень жаль, Ян.

— Жди меня у себя. Скоро буду, — с этими словами Ян бросил трубку и повернулся к спящей жене.

Она лежала на боку, повернувшись к нему спиной, и тихо посапывала. Ян тихонечко её приобнял и нежно погладил по восьмимесячному животику, прошептав:

— Дорогая, прости, но мне нужно срочно бежать.

— Что-то стряслось? — сквозь сон спросила она.

— Нет, ничего серьёзного. Звонили с работы — очень важный материал. Я недолго. Спи, родная. Люблю тебя.

— И я... — с этими словами она снова чуть слышно засопела.

Ян слегка поцеловал её в щёку и, стараясь не шуметь, поднялся с кровати. Через пять минут он уже сидел за рулём своего старенького Опеля, направляясь в западную часть города. Машин на дороге было немного. Скрипучие дворники стряхивали со стекла небольшие капли моросящего сентябрьского дождя. Разноцветные огни рекламных щитов и магазинных вывесок за покрытыми водой окнами превращались в размытые полосы. Попадающиеся на пути светофоры, включенные в ночной режим, перемигивались жёлтыми маячками. Совсем скоро Ян добрался до классической панельной девятиэтажки, в которой жил Сашка. Он припарковался напротив подъезда, вылез из автомобиля, подбежал к двери и нажал на кнопку домофона. Дверь открылась, и Ян, поднявшись в лифте на восьмой этаж, оказался у нужной квартиры. Сашка, стоя с кружкой кофе в руках, уже поджидал его на пороге, в тапочках и тёмно-синем халате.

— Проходи, — сказал он и исчез за дверью.

Ян последовал за ним, закрыл за собой дверь, разулся и прошёл в комнату. Судя по всему, Сашка спать не ложился. Пол, диван и компьютерный стол были завалены кипами каких-то бумаг и газетных вырезок. На журнальном столике рядом с открытым ноутбуком стоял чайник из кофеварки, на дне которого плавали остатки чёрного кофе. В комнате, освещаемой лишь маленькой настольной лампой и экраном включенного монитора, царил полумрак, а в воздухе витал стойкий аромат кофе и сигарет. Пепельница на компьютерном столе была битком забита бычками, некоторые из которых ещё продолжали дымиться. Сашка сидел на кресле перед компьютером и что-то внимательно изучал на мониторе. Не оборачиваясь, он произнёс:

— Ян, ты должен это видеть.

Ян подошёл к столу и уселся на табуретку рядом с Сашкой.

— Смотри, — с этими словами Сашка повернул монитор в сторону Яна.

"Ещё одно самоубийство в городе. Что это? Новая волна или отголоски старой?" — гласил заголовок открытой статьи. На фото была изображена милая девушка лет пятнадцати с длинными чёрными волосами.

"21 сентября в здании общеобразовательной школы N115 произошло несчастье — Кожухова Елена, ученица девятого класса выбросилась из окна четвёртого этажа кабинета биологии. По словам одноклассников, ставших свидетелями этой трагедии, во время перемены девушка абсолютно сознательно перелезла через открытое окно и спрыгнула вниз. Смерть наступила практически мгновенно, так как основной удар об асфальт пришёлся на голову. Друзья и родственники погибшей утверждают, что у Лены не могло быть никаких причин для совершения самоубийства. Она училась на пятёрки, имела хорошую репутацию среди своих сверстников, в свободное время занималась живописью. Ни о какой несчастной любви не могло быть и речи — у девушки был парень, один из лучших учеников десятого класса, который, как и все остальные, до сих пор не может поверить в случившееся.

"Все мы любили нашу Леночку, — сквозь слёзы говорит классный руководитель Степанова Раиса Петровна, учитель русского языка и литературы. — Она была очень общительной, умной и скромной девочкой, хорошо рисовала, и вообще, её ждало замечательное будущее. Весь наш коллектив не может отойти от шока".

Данное самоубийство — уже пятое в городе за последнюю неделю. Многие говорят, что это очередная волна самоубийств, связанная с осенними депрессиями. Но, учитывая тот факт, что прошлая волна закончилась всего месяц назад после поимки всем известного безымянного "Принудителя", уже поползли различные мнения об их связи. Редакция нашей газеты может опровергнуть любую связь между этими волнами самоубийств, так как абсолютно точно уверены в том, что Принудитель в настоящий момент находится под арестом в психиатрической больнице и ожидает завершения суда..."

Далее шёл ряд фотографий с места происшествия.

— И что тут такого? — Ян оторвался от монитора и вопросительно посмотрел на Сашку. — Зачем ты мне это показываешь? Я же сам лично приложил руку к его поимке. Всё. Его больше нет, он дожидается своего пожизненного. Это либо простое совпадение, либо нашёлся ещё один свихнувшийся, который захотел такой же славы. У всех знаменитых преступников есть последователи.

— Я знал, что ты так отреагируешь, — ответил Сашка. — Но я бы не стал утверждать обратное с полной уверенностью, если бы не моё небольшое расследование.

Сашка принялся демонстрировать на компьютере материалы по остальным подобным делам прошедшей недели.

— Я и сам сначала подумал точно так же. Но когда услышал про пятое самоубийство за неделю, у меня возникли подозрения, что здесь что-то не чисто. Я всем сердцем желал доказать, что ошибаюсь, и что это всего лишь осторожность, вызванная недавними событиями, связанными с Принудителем. В первую очередь я добыл одну очень интересную видеозапись.

На экране появилось изображение школьного двора, записанное с камеры, которая, по всей видимости, была установлена над крыльцом школьного здания. Ян бросил взгляд на Сашку, на что тот сказал:

— Даже не спрашивай, как я её достал. Лучше посмотри вот сюда.

Сашка ткнул пальцем в монитор, и Ян внимательно посмотрел в это место. По двору бегали дети, старшеклассники стояли кучными компаниями и что-то весело обсуждали. В том месте, где на экране остался жирный след от пальца, в тени деревьев стоял неопрятный мужчина, по всей видимости, какой-то бездомный. Ещё несколько секунд не происходило ничего интересного, пока этот бездомный вдруг не помахал кому-то из детей. К нему тут же подошла темноволосая школьница. Из-за низкого качества видео, Ян не видел её лица, но внутри него что-то неприятно перевернулось. Он сразу понял, что это девушка из только что прочитанной статьи. Она минуты две разговаривала с бродягой, после чего резко развернулась и направилась в здание. Бродяга скрылся среди кустов и деревьев.

— Саш, — сухо проговорил Ян. — Этого всё равно не достаточно для того, чтобы делать какие-то выводы.

— Погоди, — ответил Сашка. — Это далеко не всё, что я хотел тебе показать. Я смог раздобыть записи со всех других мест происшествия. Можешь сесть поудобнее. Смотри...

После этих слов он одно за другим стал включать другие видеозаписи. На всех происходило одно и то же: жертва за несколько минут до самоубийства разговаривает с тем бродягой. Кто-то общается с ним пару минут, кто-то не менее десяти. Мужчина на автозаправке бросает свою машину с торчащим из бензобака заправочным пистолетом, чтобы поговорить с незнакомцем. Куда-то опаздывающая женщина не добегает до вагона метро, резко развернувшись и уделив внимание незнакомцу. Молодой парень выходит из продуктового магазина и наклоняется к сидящему у входа бродяге, но не для того, чтобы кинуть монету, а чтобы с ним поговорить. Деловой мужчина в смокинге на крыльце бизнес-центра после перекура, прежде чем возвращаться в свой офис, спускается к дороге и заводит разговор всё с тем же незнакомцем. Сомнений не было. На всех записях был один и тот же человек.

Ян покачал головой и произнёс:

— Я же говорил — последователь. Помешавшийся фанатик.

— Ян, мне кажется, что всё не так просто...

— Так тебе кажется? — Ян зло посмотрел на Сашку. — Это же очевидно. Я думал, ты покажешь мне что-нибудь по существеннее этого.

— Ты только подумай. Как какой-то самый обыкновенный бомж может так легко принудить пятерых нормальных и адекватных людей к самоубийству? Он явно как-то связан с Принудителем. У обычного фанатика, тем более с такой внешностью, не получилось бы даже привлечь к себе внимания, не говоря уже о том, чтобы заставить с собой поговорить.

Сашка допил остатки кофе прямо из чайника и закурил сигарету.

— Ты был прав, — сказал Ян после небольшого молчания, и Сашка утвердительно кивнул. — Ты был прав, когда сказал, что это всего лишь твоя осторожность. Теперь ты во всём будешь видеть с ним связь.

— Но...

— Зачем ты вообще меня позвал?

— Постой!

Ян встал с табуретки и направился в коридор.

— Ян, подожди! — Сашка бросил недокуренную сигарету в пепельницу и стремительно побежал за ним.

— В следующий раз, — произнёс Ян, натягивая ботинок. — Если тебе вдруг покажется, что в городе завёлся очередной последователь, который теснейшим образом с ним связан, позвони лучше в полицию — может там тебе поверят больше. Я не собираюсь беспокоиться из-за таких пустяков.

— А что если этот бродяга — и есть тот, кого мы всё время искали? Что если мы поймали не того?

— Ты сам в это не веришь, — сказал Ян, закончив обуваться и открыв дверь.

— Возможно. Но даже если он и последователь, нельзя отрицать того факта, что его связь с Принудителем куда больше, чем обычный фанатизм. Ян, как же ты этого не видишь? Фанатик не способен ни с того, ни с сего заставить кого-либо совершить самоубийство. Может быть, это его ученик? Или родственник? Я даже не исключаю того, что они могут входить в какую-нибудь общую секту. Согласись, что всё это вполне возможно.

— Вот именно, "возможно". Пока.

Ян вышел за порог, и Сашка неожиданно крикнул:

— Подумай только, сколько ещё невинных людей, вроде Алисы, могут погибнуть, если его не остановить!

Но Ян будто пропустил его слова мимо ушей и с размаху захлопнул дверь перед носом Сашки, снова оставив его одного в своей квартире.

— Чёрт побери!.. Какой же ты трус! — выругался Сашка и побрёл обратно в комнату.

Но не успел он сделать и трёх шагов, как в дверь постучались. Сашка вернулся и открыл дверь, обнаружив за ней стоящего Яна. Что-то в нём изменилось, в глазах стояли слёзы.

— Алиса была святым созданием. Никто не был вправе лишать её жизни. Особенно таким образом, — еле слышно проговорил он с порога.

— Ты прав...

— Я всегда думал, что все эти убийства, которые нам показывают в интернете и по телевизору, остаются где-то там, за экраном. Как будто что-то нереальное, не способное до меня дотянуться. Мы живём в спокойствии и не хотим в них верить. Но в тот день, когда я узнал о ней всю правду, я осознал всю реальность происходящей вокруг жестокости. Никто, абсолютно никто не застрахован. Каждый раз, когда мы выходим в магазин, или едем на работу, нас поджидает смерть, в виде случайного происшествия, аварии или любой другой нелепости.

— Да, Ян, — Сашка положил руку на плечо друга. — Но порой смерть ещё более коварна, чем кажется. Она использует людей, которые слепо исполняют её волю. Все эти маньяки, убийства...

— Прости, Саш, — Ян вошёл обратно в квартиру и закрыл за собой дверь. — Ты же знаешь, как сильно я желал схватить этого ублюдка. И я не могу так просто взять и поверить в то, что это был не он, или их вообще несколько. Ведь если это действительно, как ты утверждаешь, какая-то секта, то таких принудителей может быть десятки, сотни... Тысячи, в конце концов, если они существуют не только в нашем городе или стране.

Сашка утвердительно кивнул:

— Именно об этом я и хотел тебе сказать.

Они снова прошли в комнату и уселись на диван. Сашка взял в рот брошенную сигарету и заговорил:

— Полиции на это наплевать, ты же знаешь. Так же было и в тот раз. Разум подсказывает, что нам не стоит опять в это ввязываться. Но всей душой я хочу навсегда прекратить деятельность этих свиней. Мы с тобой насмотрелись на все ужасы, которые они творят. Маньяки, психопаты, убийцы — это просто куча ненормальных людей, которым не место на нашей планете. Но те, с кем мы имеем дело — куда хуже. Они понимают, что делают. И делают это для каких-то своих якобы религиозных целей. Ты же помнишь, Ян, тот бред, что твердил Принудитель, когда его поймали.

— Что-то про "хозяина", великую цель и прочую ересь, — согласился Ян. — Что ты предлагаешь?

— Нам надо попасть к Принудителю и как следует его допросить.

— Но ты же сам только что сказал о его бредовых речах. Разве мы сможем от него узнать что-нибудь стоящее?

Сашка затушил сигарету, и в переполненной пепельнице стало на один бычок больше.

— Возможно, нам удастся почерпнуть что-нибудь полезное, если хорошенько с ним поговорить, — его глаза загорелись азартом. — Мы запишем весь наш разговор и будем слушать его до тех пор, пока не поймём, как отыскать остальных. Я уверен, что Принудитель сможет вывести нас на нужный след. Он сумасшедший, спору нет, но именно благодаря этому у нас есть шанс его обхитрить.

Сашка закончил говорить и уставился на Яна в ожидании его ответа.

— Шанс, конечно, есть. Но мне он кажется крайне небольшим. И потом, как мы сможем поговорить с ним? Он под арестом, к нему не пускают никого, кроме полицейских, врачей и адвокатов.

— Его держат в психушке, в отделении невменяемых преступников недалеко за городом, — Сашка хитро улыбнулся. — Есть у меня один знакомый, который работает там охранником. Думаю я смогу с ним договориться. По крайней мере, у него остался небольшой должок для меня.

Ян тоже позволил себе улыбнуться, похлопав Сашку по плечу:

— Иногда мне кажется, что у тебя везде есть свой человек. И когда ты только успел со всеми познакомиться?

— Ты же знаешь, Ян, когда я работал в отделе экстренных новостей, где я только не побывал. Пожалуй, это был самый активный период моей жизни. Да, история с Алисой навсегда изменила наши жизни...

Ян и Сашка посидели молча. Каждый вспомнил то ужасное происшествие, которое произошло всего лишь три месяца назад. Но сейчас оно казалось чем-то далёким, как будто с тех пор прошло уже несколько лет.

— Я ведь никого так не любил, как твою сестру, — прошептал Сашка и неторопливо зажёг очередную сигарету. — В следующем году мы собирались пожениться... Кому я рассказываю? Ты и сам всё прекрасно знаешь.

— Она была для меня самым родным человеком, — ответил Ян дрожащим голосом. — Я любил её так сильно. Думал, что мы всегда будем вместе. Поддерживал её во всём: в учёбе, в работе... Я был за вас безумно рад, Саш. Но у тебя ещё всё впереди. Ты найдёшь себе другую невесту, которую полюбишь ещё сильнее, вы сыграете волшебную свадьбу, нарожаете кучу детей и будете жить в гармонии и счастье. А Алиса... новую сестру я найти себе не смогу.

— Поверь мне, Ян, если я когда-нибудь и встречу другую женщину, то уже вряд ли полюблю её всем сердцем. Его я потерял в тот день, когда ты мне позвонил и сообщил о смерти своей сестры.

— Я понимаю, — Ян кивнул.

Друзья посидели ещё какое-то время, и вскоре Ян оказался вновь за рулём своего Опеля, направляясь домой. Дорога освещалась утренним сентябрьским солнцем. Лёгкий ветерок гонял пожелтевшие листья, совсем недавно опавшие с тополей и берёз. Город казался спокойным и тихим. Сложно было поверить в то, что на этих улицах в любой день, в любую минуту могло произойти очередное самоубийство самого обычного человека. Кто будет следующим? Это мог быть вон тот торговец книгами, с раннего утра стоявший на улице за своим прилавком с кружкой горячего кофе в руках. Или старушка, которая медленно, чтобы не запнуться и не упасть, залезала в автобус, любезно остановившийся напротив остановки. А может быть настал черёд водителя этого автобуса? Что если следующей будет та взрослая женщина с коляской, переходящая дорогу по пешеходному переходу? Или эта молоденькая девушка, стоявшая у дороги в вызывающем наряде, скорее всего ночная бабочка, которая ждала машину сутенёра после тяжёлой, но на этот раз крайне приятной рабочей ночи? Может быть, ей наоборот не повезло ночью, и она надеется перепихнуться с кем-нибудь с утра пораньше, чтобы заработать хоть какие-то гроши. Она так похожа на Алису...

Ян осторожно, стараясь не шуметь, прокрался в спальню. Жена ещё спала. Он разделся, лёг на кровать и аккуратно залез под одеяло.

— Дорогой, ты уже вернулся? — раздался тихий заспанный голос.

Всё-таки он её разбудил.

— Да, всё хорошо, родная, — с этими словами Ян обнял жену и погладил её по животу. — Спи, спи... Ещё рано.

А ведь это может быть и она, вместе с ещё не родившимся восьмимесячным мальчиком в её утробе.

Дальше