Выбор

ЦИКЛ: Божьи твари

ВЫБОР

Нет неразрешимых проблем, есть неприятные решения.

БОРН Э.

Я ненавижу сырость и смог.

Это серое небо и мрачное утверждение наступающей осени порождало во мне зачатки безумия. Талое чувство безысходности, которое я бережно хранила в глубине своей души все лето, выползало наружу мерзким монстром, противным и склизким. Так же, как и все то, что окружало меня сейчас, было порождением затхлого, изрыгающего плевки пародии на жизнь, абстрактно великого существа — мегаполиса человечества.

Уехать, исчезнуть, пропасть — вот что обволакивало сознание и не давало мне взглянуть на реальность осмысленно.

Так жутко и страшно. Это почти как одиночество разума. Одиночество души, понятие близкое, но, слава Богу, пока только, надеюсь, несравнимо с тем, что я предрекала себе в будущем. Но это так близко. Да, именно так я чувствовала себя, перенося тело от Кольцевой, до нужной запрограммированной. Это — путь робота, бредущего ежедневно в потоке таких же подобных. Это сведет с ума любое мыслящее существо. Именно мысли об этом снуют в мозгу. Они давят и не дают собрать волю, собрать остатки себя в единое целое. АААА, мне страшно, страшно за других, которые рядом....

Думаю, мое безумное описание обычного утра любого среднестатистического гражданина привело вас в состояние непонимающего осуждения, но прочитав мои умозаключения повторно — каждый увидит там частичку себя. Вам хорошо, это лишь частичка, а как вам холодный душ их всей массы негатива и эмоционально-психологического неконтролируемого потока страстей? Вот оно. Примите. Почувствуйте. Именно так я ощущала себя в то утро, второе утро после отпуска, который совершенно не удался, вышиб меня из плана, четкого и фиксированного.

Так и не свыклась с тем, что произошло. Мне казалось, что такое бывает лишь в кино, в дешевых книжках, которые забываются на третий день после прочтения. Но нет, жизнь — штука серьезная, но с зачатками харизматичной жесткости и предвзятой комичности ситуации. Ха-ха-ха.

Шла в офис, чтобы покончить со своей карьерой. Примитивно, но меня съели. Четыре года без отпуска, хорошее продвижение по карьерной лестнице, руководство филиалом, практически приглашение на блюдце в совет директоров и возможность приобрести часть пакета акций. И ВСЕ. Абзац.

Лишь слабая струна вдруг проснулась и запела о том, что я жива. Лишь почувствовала, что могу еще воспринимать мужчин. Расслабилась, отдалась эмоциям и опять круто села по бампер в грязь. Заерзала, завязла и пришла к выводу — не на том езжу. Так быстро. И так банально.

А еще много, много глупостей, таких как: пара звонков заместителю, пара номеров телефонов предполагаемых инвесторов ему же, и ВСЕ. ПЯТЬ ДНЕЙ ЖИЗНИ решили все за меня. Увидела, кто меня окружает и чем дышала раньше. Вечером первого дня я чудом осталась жива. Мой мерс не выдержал таких эмоций и решил заночевать в объятиях фонарного столба. Телефон предательски молчал. Никто не сочувствовал и даже не вспомнил о моем существовании.

Утром такси не хотело ехать на район. В напряг им что ли? Пошла в люди. Давно это было. Необычно, перегружено, пи-пи: оперативка не вытягивает, и стильно что ли? Гранж. Я в метро. Жесть. Кажется, сегодня с утра зря заглотила горсть транквилизаторов, запив все это абсентом вместо кофе. ЗРЯ. Я ехала убивать свою личность. Зачем же это делать осознанно, лучше так, как сейчас.

Потоки людей тащили меня на встречу неизбежному. Какое это блаженство немного расслабиться до момента полного твоего уничтожения. Не всем дано. Мы перетекли на кольцо. Потоки людских тел колыхались в непонятной тревоге и ожидании. Они ждут, они наедятся. Даже могу сказать, о чем они думают. Я загнулась в порыве истошно-истерического смеха. Я-то знаю. А знают ли они? Меня скручивала судорога. Правая рука искала опору, хваталась за первые попавшиеся тела, но они были шатки и, главное, глухи к моим страданиям. Толпа расступалась. Я видела эти презрительные взгляды: осуждающие, упрекающие, а некоторые, мерзко ускользающие от контакта. Они роботы, они неживые.

Протиснулась поближе к рельсам и посмотрела в черноту тоннеля, плавно переводя взгляд на отливающие хромом, блестящие рельсы. И что дальше то? Уже не смогу жить по другому: без любимой работы, моего проекта, без того уровня жизни, к которому привыкла. Без любви тоже не смогу, особенно в свете недавних событий. А еще ждет меня одиночество, полная апатия к жизни, возможно психушка. И затем пустота... Нужно ли мне это? Ответ однозначный — НЕТ. Зачем мучиться? Нужно применить простой метод — эвтаназию, но, к сожалению, помощников не вижу. Тогда сама. Именно. Никакой надежды, одна беспросветная мгла впереди. О чем же жалеть?

Я ошалело глядела в бездушный зев тоннеля и отчетливо слышала надвигающийся гул поезда. Вдалеке темноту прорезал слабый свет. Этот поезд унесет меня прочь от всех проблем и боли, мне будет легко и свободно. Вот он свет, он показывает мне выход. Гул нарастал, народ немного отхлынул от края платформы, рефлекторно боясь мощи надвигающейся техники. А я осталась на самом краю.

Широко улыбнувшись этому безумному миру, оставляя его вариться в собственном дерьме, шагнула в пропасть.

Резкий рывок за ворот куртки вытряхнул остатки воздуха из моих легких. Из последних сил вдохнула полной грудью гудящий теплый воздух подземного монстра и истошно закричала. Меня тащило в противоположную сторону от спасительного света и поезда, на котором я планировала умчаться очень далеко, где никто не посмеет меня обижать, издеваться, предавать. Я видела людей, шарахающихся от меня, как от прокаженной, лиц уже не различала, лишь размытые светлые пятна. А мне совершенно не хотелось напрягаться и всматриваться в них, они мне чужие, у меня нет к ним никаких чувств. Пусть все убираются вон. Людская толпа схлынула. Ее умчал МОЙ поезд. Даже в этом меня обставили другие.

Какая-то сила прижимала мое тело к себе и не давала вырваться. Уже практически не сопротивлялась и не билась в конвульсиях. Я рыдала.

Сквозь собственный вой ощутила голос. Он говорил со мной.

— Анна, ты выбрала не лучший момент. У тебя еще много дел здесь. И я тебе это докажу.

Я боялась обернуться и посмотреть на владельца столь необычного тембра. Его голос проникал в самые потаенные уголки сердца, скользил по струнам души, дергая за них, то нежно, то яростно, выворачивая тем самым ее на изнанку. Заставлял принимать слова, произнесенные им за непоколебимую истину. Он пугал и завораживал одновременно.

Каков он, хозяин такого голоса? В моих мыслях вихрем проносились образы, но я никак не могла уловить суть, поймать за хвост нужный. Услышала за спиной приглушенный смех. Сильные руки резко повернули меня на 180 градусов. Нет, не может такого быть. Все это происходит не со мной. Я начала оседать и провалилась в черноту забытья.

* * *

Проснулась. Лежала и боялась открыть глаза. Где я? Что со мной случилось? Мысли скакали, как пьяные блохи и ухватиться за них было нереально. Не знаю, сколько так валялась, но очнулась от звука захлопнувшейся входной двери моей квартиры. Резко открыла глаза. Именно так. Я дома, в своей спальне. Плотные шторы наглухо задвинуты. Я так люблю. В спальне должен быть сплошной мрак. Ни капли света. Я слышала мягкие пружинящие шаги. Кто-то шел по моему дому.

Меня охватила паника. Ключей от этой квартиры нет ни у кого, кроме меня. Родственники, знакомые, любовники — все находились на одинаковом положении. Они не допускались сюда ни под каким предлогом. Меня начал бить озноб. Бросилась к прикроватной тумбе, трясущимися руками хваталась за ручки полок, стараясь действовать быстро и бесшумно, но это мне не удавалось. Все действия, производимые мною, грохочущей волной ударяли по барабанным перепонкам, взрывая шаткое самообладание как новогоднюю петарду. Вот, наконец-то. Нащупала электрошокер и, прижав его к груди, забилась в самый темный и дальний угол моей кровати, практически полностью закутавшись в одеяло. Наружу торчал лишь нос и правый глаз. Притихла, надеясь, что вор возьмет в гостиной аппаратуру, ценные вещи и, минуя дальнюю спальню, покинет меня. Но разве мне может так повезти!? Непрошенный гость уверенно направлялся к спальне, даже не остановившись в гостиной. Его не интересовали ценности. Он знал, что ему нужно. Дверь спальни распахнулась. В проеме стоял высокий мужчина, стройный и гибкий.

Я не дышала. Немного помедлив, он пошел в моем направлении. Звуки его и так мягких шагов, поглотил пушистый ворс ковра. Он двигался быстро и бесшумно, обошел кровать, чтобы приблизиться ко мне вплотную. Я замерла как кролик перед удавом, напрочь забыв переключить мое оружие в рабочие положение. Мужчина был уже в опасной близи от меня. Немного наклонившись вперед, он шепотом произнес:

— Анна, ты опять собралась совершить глупость? Тебе не стоит даже пытаться нападать на меня.

Меня как током ударило от его слов. Тот голос из моего кошмарного сна. Это его голос! И смешанное чувство опять поглотило мое сознание. Эта двойственность в его шепоте напрягала все мои нервные окончания. Он и корил, и угрожал, но скрыто, на грани понимания.

Попыталась отодвинуться максимально далеко от мужчины, но спинка кровати предательски возникла на пути моего отступления. Паника уже охватила меня на столько, что я не нашла лучшего выхода, как спрятаться под одеялом целиком. Я прекрасно осознавала, что, даже предприняв попытку напасть на посетителя моей спальни, безоговорочно потерплю поражение. А к чему этот поступок может привести, остается только догадываться. Та скрытая угроза в голосе визитера вогнала меня в ступор. Я поверила ему безоговорочно и сдалась. Как маленький беспомощный ребенок, я пряталась от своего страха под одеялом, и ждала, когда же все закончится.

Чувствовала его ровное дыхание. Приятный запах тела дополнял легкий ускользающий оттенок сандала и табака. Ничего из доступных мне сейчас ощущений не вызывало чувства опасности. Агрессия так не пахнет. Мне захотелось приоткрыть полог и взглянуть на стоящего в моем доме человека. Но я медлила, боясь порвать ту тонкую нить, как мне казалось, которую начала ощущать между мной и незнакомцем.

Опять приглушенный смех. Он издевается?

Почувствовала на своих руках крепкую хватку. Бесцеремонно, сильным рывком меня вместе с одеялом приподняли с кровати и практически волоком потащили из комнаты. Все произошло так неожиданно, что даже не нашлась, как же мне отреагировать. Открылась дверь, и меня впихнули в ванну.

За дверью я услышала:

— Приводи себя в порядок. У тебя много дел впереди.

Сорвала с себя спасительное покрывало, бросилась к двери и закрылась изнутри на щеколду. Мое сердце бешено колотилось, оно хотело выпрыгнуть из груди и ретироваться с этого места как можно дальше. Я полностью поддерживала его в этом желании, но для осуществления отступления мне нужно взять себя в руки. Проверила прочность конструкции двери и надежность замка. Последний вызывал сомнения. Но я не хотела думать в такой момент о самом худшем. Прислушалась. Почему-то мне казалось, незнакомец сейчас так же, прильнув к двери, слушает мою возню.

Опять раздался этот издевательски-приятный смех. Я от неожиданности подпрыгнула на месте.

— Давай быстрее, — услышала с другой стороны двери. — Я приготовлю кофе. Тебе пора приходить в себя.

Что ему нужно от меня? Зачем такие сложности? Кофе? Вероятно он циничный садист. Своих жертв он приманивает ложной открытостью, расслабляет бдительность, а затем...

Что же делать? Неожиданно ко мне пришла первая здравая мысль за сегодня. У меня в ванне есть телефон. Нужно звонить. Кому? Милиция? Спасатели? Я подкралась к трубке и, тихонько сняв ее, застыла в раздутьях, какой же номер лучше набрать. Потом, осмыслив происходящее, на полную мощность включила душ и уже начала набирать первую цифру.

В трубке я услышала глубокий вздох. Моя рука застыла на полпути и предательски задрожала.

— Аня, перестань заниматься глупостями, повесь трубку и иди в душ. Сама. Иначе мне придется тебе помочь.

Его смех уже пугал. Оцепенев от шока, бросила трубку на аппарат, словно она меня обожгла. Мне стало жутко от того, что человек, который недавно был на грани безумия, потерял цель в жизни и задумывался о самоубийстве (ха-ха-ха, мне даже это снилось!!!), теперь стоит беспомощный и жалкий. Его преследует злой рок в лице незнакомца из кошмара и возможно сейчас произойдет то, что так хотелось приблизить. Вот он выход. Чужими руками, да и в рай. Ан, нет, жить то неожиданно захотелось. Я уверенно схватила трубку телефона вновь. Она молчала. Обреченно повесив ее на место, присела на край унитаза и обхватала голову руками. Нужно решиться. Сейчас ничего не изменить. Забравшись в ванну, наскоро освежилась. Смыла с себя оцепенение и почувствовала странное облегчение от мысли, что я могу тоже сейчас повлиять на ситуацию. Главное решить для себя, какая у меня конечная цель: жить или уйти.

Шокер валялся на кафеле. Подняла его и перевела в активный режим. Я выбрала.

* * *

Стоять в нерешительности около двери ванной не было смысла. Холодными пальцами взялась за ручку и повернула ее. Приоткрыв немного дверь, я замерла, прислушиваясь. В квартире было очень тихо, на первый взгляд могло показаться, что никто не тревожил меня в это утро и все, что произошло полчаса назад — всего лишь видение больного разума. Но приятный аромат свежеесваренного кофе заполнял все пространство и, проникая в мои легкие, возбуждал желание к действию.

Незнакомца не было видно на кухне. Бросила взгляд в коридор прихожей. Тоже никого. Дверь спальни приоткрыта. Кабинет закрыт. Гостиная по пути моего предполагаемого следования. На цыпочках я начала продвигаться в сторону входной двери, вжимаясь в стену с надеждой, что она прикроет меня, защитит от опасности. Приблизилась к гостиной. Затаив дыхание быстро заглянула внутрь. Никого. Недолго думая, метнулась к входной двери. Дернула ручку, потом еще и еще раз. Заперто на ключ. Черт. Моей сумочки в прихожей не было, на трюмо ключи тоже отсутствовали. "Все рассчитал, гад, предусмотрительный попался" — злобно и с горечью подумала я.

И в этот момент, когда мои мысли встали на раскорячку, самообладание решило оставить меня в одиночестве, а глаза стали предательски намокать, из спальни я услышала его ироничное приглашение:

— Анна Сергеевна, прошу вас, кофе остынет. Вернитесь в чертоги вашей опочивальни, и мы с вами немного попутешествуем по прошлому, настоящему и будущему.

Выбор у меня не велик. Дверь закрыта, ключей нет. Телефон отключен. Сотовый неизвестно где. Из окна с восьмого этажа прыгать не хочется. Открыть окно и звать на помощь? В этом доме не живут старенькие вездесущие бабульки, которые могут отреагировать на мои вопли. Уповать на случай? Но есть большая вероятность, что после такой моей выходки, этот тип в спальне не будет столь галантен и мне не останется времени, чтобы обдумать новый план.

Вывод: иду пить кофе с маньяком.

В три прыжка пересекла длинный коридор и резко распахнула дверь спальни.

Сначала его не заметила. В комнате было так же темно, как и прежде. Шторы плотно задернуты. Полумрак. Я немного опешила, но решила достойно встретить неизвестность и не показывать своего страха, или... хотя бы попытаться.

Лишь спустя мгновение, немного привыкнув к полумраку, увидела его фигуру в кресле в дальнем, самом темном углу комнаты. Он, развалившись в мягких объятиях мебели, нагло сложив ноги на мой эксклюзивный японский "чайно-кофейный" столик, смаковал приготовленный им же напиток. Второе кресло было передвинуто так, чтобы сидевший в нем человек был как на ладони, но, в то же время, находился вполоборота к сидящему человеку в другом кресле и не мог наблюдать за собеседником, а тем более контролировать ситуацию. Он все приготовил и продумал. Но для чего?

Я решительно направилась к шторам, с явным намерением впустить свет в полумрак комнаты. Сейчас на меня давила темнота, столь любимая ранее. Уже взялась за полог гардинного полотна, но меня остановил резкий тон гостя:

— Не стоит этого делать.

Тон был резкий, но не на столько, как показалось мне на первый взгляд. "У него, вероятно, это любимое выражение. Уж больно часто он его повторяет". Я замерла в нерешительности. Что-то меня сегодня с утра преследует эта нерешительность. Просто заколдованный круг какой-то.

— Предлагаю альтернативу, — произнес незнакомец намного мягче. Я ощутила, что он пытается войти со мной в контакт. Эта мягкость в его тоне была какая-то натянутая. Как будто он специально себя сдерживал. И это давало основание мне не расслабляться.

— Альтернативу чему? — тихо прошипела. — Зачем вы пробрались в мой дом? Что вам нужно? — выпалила. Вероятно, я выглядела очень комично. Дамочка, метр с кепкой, в пижаме с медвежатами, трясущаяся от страха, прижимающая к груди шокер, пытается казаться напыщенно рациональной и деловой.

— На первый вопрос я отвечу, — произнес гость. И немного помедлив, добавил категорично. — Ты задаешь много вопросов, для которых еще не настало время. Учись терпению, а главное оставь свое безудержное любопытство за дверью.

Поежилась от холодка, которым повеяло, но послушно, как зомбированная подошла ко второму креслу и села. Действительно, мне было неудобно под взглядом незнакомца. Он сверлил меня, жег, не давал расслабиться. Я вся напряглась, ожидая, что будет дальше.

— Выпей кофе и расслабься, — произнес незнакомец.

— Я..., я — не могу, — едва пропела губами. Черт. Зачем его злю? Пей, дура, делай все, что он говорит.

— Не можешь чего? — удивленно и с интересом произнес мой собеседник.

Искоса бросила на него взгляд. Высокий. Метра два не меньше. Красивая рука, длинные пальцы. Лица не видно. Ублюдок, сидит как хозяин в моем доме, издевается, растягивает удовольствие. Злость начала проникать в мои жилки: постепенно, ненавязчиво. Она, злость, тоже боялась гостя, как и я.

— Не могу расслабиться, — огрызнулась я и перестала дышать. Идиотка, сама провоцирую его на агрессию. Полная дура!

— И ты не ответил на мой первый вопрос, козел, — уже не понимая того, что делаю, почти грубо напомнила, а потом до меня дошло, что я его оскорбила. Не могу быть так долго в ожидающем напряжении. Мое сердце замерло. Сейчас что-то случится. Он взорвется, ударит меня. Может, начнет душить. Насиловать? Ну, это можно пережить. Главное быть готовой, готовой, готовой. Я, до хруста в пальцах, сжала шокер. Но того, что произошло дальше, никак не ожидала.

Он смеялся. Громко, заразительно. Его чистый по-детски звонкий смех окончательно добил меня. Я повернулась всем телом в его сторону. Незнакомец, убрав ноги со стола, загибался в порыве эмоций в кресле напротив.

— Ну, ты даешь, — сквозь смех, прокряхтел он. — Ко всему еще и Козел, хаа, — продолжал гоготать мужчина. — Приятно слышать.

Я совершенно была сбита с толку. Он, наверное, псих. Незнакомец немного успокоился и произнес:

— Анна, ты меня удивляешь с каждым разом все больше и больше. Люди, которые находятся на грани безумия, люди, которые решили свести счеты с жизнью, так себя не ведут.

Я увидела, как сверкают в полумраке его глаза. Хищно и весело одновременно. Так не бывает.

Он продолжал:

— Ответ на мой вопрос ты найдешь у себя в памяти, если еще немного поднапряжешься, — он опять засмеялся. — Ты сама подтвердила недавно, что твое нынешнее состояние как раз располагает тебя к таким занятиям.

Он смеялся, а мне хотелось рыдать. Как далека я сейчас от реальности своей жизни. Память решила помочь. Ужас подземного безумия пронесся передо мною, открывая мне всю правду угнетенного осознания настоящего. Он, мой незваный гость, привел меня в состояние напряженной деятельности, он вернул мне способность рационально мыслить. Его присутствие, страх перед ним, вернули мне желание жить, бороться, изворачиваться. Я должна быть ему благодарна, ведь он спас меня.

Но с другой стороны, он вернул меня к моим проблемам. Они со мной и никуда не исчезли. Теперь я опять остаюсь одна перед лицом своей боли. ТО, что случилось в совсем недавнем прошлом — разрушило мою жизнь, превратило ее и меня в тряпичную куклу, которую топчут ногами все, кому не лень. Настоящее есть благодаря этому странному человеку, сидящему напротив меня. Будущее — под большим вопросом. Именно то будущее, которого я хочу для себя.

Альтернатива всему этому? Какая? Я отбросила шокер подальше, взглянула в полумрак. Его глаза так же блестели, как и прежде, но в них еще я увидела ожидание. Он умел ждать, не то, что я. Взяла со столика чашку с кофе, отхлебнула и немного поморщилась. На мой вкус слишком крепкий. Отставила чашку и начала, напрягая зрение, всматриваться в пустоту лица собеседника. А там были только его странные глаза. Мои мысли прервал незнакомец:

— Не нравится мой кофе? Выпей вина. Оно, кстати, очень не дурно, — он указывал на бокалы вина, стоящие немного поодаль на столике. Я взяла бокал и пригубила. Нахал, он откупорил бутылку моего лучшего коллекционного французского вина.

— Уверен, нам есть, что отпраздновать, — полушутливо произнес мужчина.

Он задает тон разговору. Пора брать ситуацию в свои руки. Я гипнотизировала мрак кресла напротив. Он улыбнулся. Его белозубая улыбка притягивала взгляд.

— Какая альтернатива? — перевела я разговор в деловое русло и развернула свое кресло в более удобное положение для продолжения общения. Вино действительно было шикарное. Сделала еще глоток. Мой гость тоже наклонился к столику и взял бокал. Всего лишь на миг мне удалось уловить его черты лица. Густые немного длинные волосы, худощавое удлиненное лицо, хищный нос. Я постаралась сохранить этот образ, чтобы лучше воспринимать собеседника.

— Анна, предлагаю выпить не чокаясь, — продолжал гнуть свою линию незнакомец. — Мы хороним твою прежнюю жизнь. Новая — впереди, — он поднял бокал, а затем, таинственно так, с претензией на оригинальность, в данной-то ситуации, добавил:

— Возможно...

Я чуть не подавилась вином. Меня передернуло. Рановато я избавилась от оружия. Безмозглая, сама же предполагала, что этот маньяк может сначала втереться в доверие, ослабить мою бдительность, и... Нервно стала шарить взглядом по комнате в поисках шокера. Мой взгляд скользнул по темному углу, таящему угрозу. Опять сверкнула улыбка этого садиста:

— Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты начинаешь меня бояться. Это так забавно, — совершенно естественно, открыто и честно произнес мужчина. — Твои попытки проанализировать ситуацию и найти выход, забавляют еще больше.

Мужчина резко встал с кресла. Я шарахнулась, облив себя остатками вина из бокала. Он двинулся на меня. Как ошпаренная вскочила, но он уже был рядом. Незнакомец схватил меня за плечо и с нажимом надавил вниз. Я плюхнулась обратно в кресло и, не успев ничего сказать, так и осталась сидеть с открытым ртом, машинально пытаясь рукавом пижамы промокнуть шею и грудь, облитую липким вином. Он обогнул мое кресло и подошел к окну. Повернула вслед за ним свою голову, свернув ее так, что позвонки ужасно мерзко захрустели. Он отдернул одну портьеру. В комнату ворвался свет, яркий, слепящий. Мужчина театрально застыл в проеме окна. Он знал, что я наблюдаю. Давил психологически, подлец. Отпил вина из своего бокала. Профиль его был идеален, как и фигура. Одет просто, но со вкусом. Прямые джинсы светло-серого цвета, легкий льняной пиджак модного покроя в тон. Из-под него торчал ворот черной сорочки. Высокие ботинки. Жгучий брюнет. Легкая, такая притягательная щетина. Явно следит за собой. Как и мне, за тридцать, но точный возраст не уловим. Ненавязчивая ухоженность, балансирующая на грани беспечной романтичности. Он обернулся ко мне. Красавец. Я сражена. Сердечко остановилось, собралось с силами и бешено заколотилось. Его внешность взволновала меня даже больше, чем когда то Олег. Зачем их сравниваю? Зачем вспоминаю этого подонка? Возможно потому, что оба причиняют мне боль и волнуют. И Олег тоже. До сих пор и не смотря ни на что.

Я отвернулась. Мазохистка. Никогда не замечала за собой таких наклонностей. Почему он оказался таким притягательным? Был бы уродом или хотя бы обычным среднестатистическим. Теперь к страху добавится еще и желание обладать. А если все ж маньяк? Второе чувство явно перевешивало. Зато помирать будет приятно. Как говорится, погибнуть стильно, уйти гламурно лучше, чем быть размазанной по рельсам. Потом еще бы долго кусочки моей плоти отковыривали с колес электропоезда и собирали по тоннелю. Картина кошмарная. В данном же случае, умереть от рук красавца-маньяка куда как привлекательнее. Точно-точно, я сошла с ума. Готова, своими же руками, положить себя на заклание, как овцу бессловесную, даже не сопротивляясь. Почему же не сопротивляясь? Могу для приличия и посопротивляться, главное, как он захочет. Я была в ступоре, блаженная улыбка расплывалась по лицу, Анна Сергеевна таяла, как мартовский снег... Грязный, противный, некрасивый. Встрепенулась. Мне придется постараться, чтобы ЭТО, застилающее мой разум, получить. Страха перед мужчиной, так нежданно-негаданно свалившемуся мне на голову, уже не было. Было всепоглощающее чувство вожделения любой ценой.

— Как вас... тебя зовут, — прохрипела я. Мне нужно было его имя. Оно должно огненными обжигающими символами навеки впечататься в мой разум и там остаться навсегда. Языки пламени, колышущие эти знаки в моем сознании, будут с каждым разом разжигать мою страсть, навеки прикованную к нему. К НЕМУ — сути моего нового существования.

— У меня много имен. Думаю, Сид для тебя подойдет, — произнес он, почему то печально.

Печаль? Откуда? Я была просто шокирована. Такой странный, многоликий. За ним невозможно поспеть, так быстро он меняет свое настроение. Он решительно сменил тактику. Или потерял интерес. Интерес ко мне? Опять испугалась, но уже другого. Я ему не интересна как женщина? Нужно проверить. Опять разбить только что появившуюся надежду. Или иллюзию? Взрослая женщина на грани. Почему в молодости все эти жизненные передряги воспринимаются совершенно по-другому? Проще, легче, незаметнее. Я скукожилась в кресле, подняла ноги и обхватила их руками. Мне хотелось спрятаться от своих чувств. ВСЕХ. И новых и старых. Мне надоело чувствовать. Это приводило меня в совершенно неадекватное состояние.

Он уже стоял за спинкой моего кресла. Хотела повернуться, но не стала себя унижать окончательно. Застыла и ждала.

Почему-то он медленно опустился на подлокотник кресла и наклонился ко мне ближе. Алая пелена страсти застлала мой разум. Я потянулась ему навстречу. Аромат тела сводил меня с ума, хотелось прижаться к его щетине, найти губы прикоснуться сначала нежно, а затем впиться в них со всей нахлынувшей на меня безумной похотью. Мои руки скользнули по его плечам, одна обвила шею, вторая запуталась в густоте его волос. Мое тело подалось навстречу желаемому. Щека почувствовала его, колючего и жестоко холодного. Остановилась. Наши взгляды встретились: мой пылающий страстью, и его холодный, печальный и чужой. Его губы приоткрылись, но я получила совсем не то, что ждала.

— Сейчас ты можешь получить ничтожно малую толику того, чего ты заслуживаешь. Я хотел дать тебе нечто иное. Именно то, что ты жаждешь больше всего, — он взял мое лицо в свои холодные руки и повернул меня в сторону платяного шкафа, в зеркале которого я увидела наши с ним отражения. Такие разные.

— Это будет твое желание, — сказав с горечью эту фразу, он резко поднялся и вышел из комнаты.

Машинально поднялась с кресла и направилась к окну. Подошла, выглянула в окно. Там внизу суетилась жизнь. Простая, обыденная, понятная любому. Я задыхалась от всего, что накатило на меня за несколько последних дней. За что мне все это и сразу? Я не железная, я хорошая, за что со мной так судьба? Истерично повисла на второй портьере, которая еще закрывала часть комнаты от такого простого и понятного света. Дернула со всей силы, оборвав петли, но пустив солнце в спальню. Схватилась за ручку окна, открыла и, перекинувшись наружу, задышала полной грудью. Да, именно так я пыталась вернуться к простому, обычному, но не получалось. Свежий воздух помог мне немного прийти в себя. Хотя бы дышать ровнее. Это было уже достижение. Холодный ветер осени бил мне в лицо. Промозглая сырость вчерашнего дня оставляла огромный неисчезающий след на всем. Солнце пыталось вести борьбу, но проигрывало. Оно сдавало свои рубежи, отступало под натиском мглы. Посылало лишь малую часть себя для бессмысленного сопротивления надвигающейся серости. Оно берегло силы для будущего. Оно знало, что его будущее наступит, и тогда солнце покажет свою мощь. Холодные орды падут, и придет власть света, его время.

Что же со мной? Медленно подошла к зеркалу. Мелкая, невзрачная дамочка. Усиленно лезущая из кожи вон для молодого любовника, чтобы казаться привлекательнее. Что представляю собой в физическом плане? Я опять возвращалась к больной теме. НИЧЕГО особенного. Стареющая дева, поддерживающая внешний лоск своими деньгами. Чем бы я была без салонов? Пугалом. Именно каким, как сейчас. Ничего, что могло бы привлечь красивого, уверенного в себе мужчину. Ничего, кроме денег. Сейчас меня ткнули мордой в говно. Спасибо, Сид. Хоть честно. Почему раньше не задумалась, когда поддалась чувствам и начала серьезный роман с двадцатипятилетним жигало? Где были мои глаза? Мой рационализм?

Каре торчало во все стороны, как пакля. Я приподняла челку, взглянула на кожу. Стыдно, Анна Сергеевна, стыдно. Пора бы успокоиться. Занималась бы делом, не оказалась бы в двойной луже. А теперь ни денег, ни мужиков. Тебе поступило деловое предложение. Это тело не заслуживает радостей, а вот то, что внутри, душа, наверное, все же достойна лучшего. Где твоя хватка? Иди и бери свое.

Открыла шкаф, выбрала приличный и удобный наряд. Переоделась, причесалась, немного подкрасила жестокую правду жизни, чтоб окончательно не напугать людей, и, с чувством собственного достоинства, понесла себя в гостиную, где ждал меня Сид. Странное имя, но не мне выбирать.

* * *

Сид расположился на диване и пролистывал свежую газету. Он так органично слился с интерьером моей гостиной, что возникало ощущение умиротворения и ложной безопасности. Он вел себя так же раскованно и вольготно, как и в спальне. Казалось, что мужчина знает каждый уголок моей квартиры, прекрасно ориентируется в мелочах, и меня, на миг, посетило ощущение, что именно я в гостях, а не он.

Я опять старалась взять ситуацию под контроль, хотя бы частично.

— Что ж, Сид, — намеренно подчеркнула интонацией его странное имя, давая понять, что прекрасно понимаю его вымышленное происхождение и принимаю правила моего собеседника, который ведет не совсем честную игру по отношению ко мне. — Продолжим наше общение. Помнится, ты мне предлагал сделку? Каков ее характер, условия, да и вообще, нужно уточнить предмет нашего разговора, — с места в карьер и без колебаний. Именно так нужно с ним общаться. Откинем ненужные чувства, они нас больше не потревожат.

Мужчина слегка приподнял бровь, выглядывая из-за газеты, которую очень внимательно рассматривал. Он едва уловимо покачал головой в знак несогласия со мной.

— Предмет нашего разговора — ты, — вот и все, что сказал он совершенно без эмоций и снова опустил взгляд в свое увлекательное чтиво.

Опять он выставил меня идиоткой. Я стояла посреди комнаты, вся такая решительная, готовая вступить в переговоры, а меня опять прокатили, указали мое место. А, может, себя накручиваю?

Резко развернувшись, я вышла из комнаты. Уверена, он даже не оторвался от чтения. Проигнорировал. Вернувшись в спальню, взяла початую бутылку вина и свой бокал. Второй, наверняка, Сид унес с собой. И медленно потащилась обратно в гостиную.

Ни чего не изменилось. Мужчина продолжал изучать прессу, и мое возвращение было проигнорировано так же, как и уход. Я обогнула барную стойку и взгромоздилась на стул. Налив вино в свой бокал, решила снова попытаться завязать разговор:

— Сид, тебе налить вина? — уже мягко и гостеприимно пропела я, надеясь на хоть какую-нибудь реакцию.

— У меня еще есть, — буркнул незнакомец, приподнимая свой наполовину полный бокал.

Черт. Неудача. Хорошо, сдаюсь.

— Сид, я готова тебя слушать, — уверенно и четко произнесла, отхлебнув вина.

Я ждала. Стараясь не выказывать своего напряжения и любопытства. Он уже укорял меня за это, так не будем повторяться.

"Мы, Анечка, тоже не лыком шиты, умеем, когда нужно вести себя грамотно и умно. Анечка, ты — умная, ты справишься".

"Мы — есть царь" — именно так приводила я себя в адекватное состояние, ведя беседу сама с собой от другого лица. Обращала взгляд на ситуацию со стороны, пытаясь убедить свое капризное существо, поступать правильно. Убеждала, в основном, лестью и подхалимством, превознося над другими, приделывая себе ангельские крылышки. А еще, давала себе самой поддержку той другой личности, которая всегда не унывала и помогала во всем. Странно, почему она проснулась лишь сейчас? А когда она так была мне необходима, взяла отпуск за свой счет? Не понимаю я себя.

Мои мысли были грубо прерваны. Анечка даже надула губки.

Сид отложил газету и решил со мной все же поговорить.

— Ты меня действительно порадовала, — произнес гость и широко улыбнулся. — На мгновение мне показалось, что я пришел не по адресу.

Теперь я могла более подробно рассмотреть его лицо. Его светло-карие, почти медовые глаза замерли, выражая лишь пустоту. Я не могла уловить в них сейчас ничего. Но улыбка, широкая, открытая, непосредственная меня просто вгоняла в ступор. Не может человек с таким пустым взглядом, как сейчас у Сида, так улыбаться. Не вяжется что-то ... Опять по телу забегали мурашки, опять мне захотелось начать борьбу между страхом и желанием. "Но, мы сейчас вдвоем, нам проще, Анечка, возьми себя в руки и закрой свое сердце для этих чувств. Оставь их для кого-нибудь другого".

Мой взгляд перестал жадно шарить по фигуре и лицу мужчины, я опустила перегородку, засунула свое либидо под тяжелую могильную плиту, уверенно, не пряча взгляд, посмотрела в глаза собеседнику.

— Да, ты действительно готова, — прошелестел голос мужчины. Эти звуки тоже не вязались с пустотой глаз незнакомца. Его голос был напористый, мощный, подавляющий. Чему же верить?

Он продолжал:

— У тебя, Анна Сергеевна, сейчас много вопросов ко мне. Ты желаешь понять вещи, которые еще не открылись для тебя. Все это будет, но позже. Умение дождаться момента — дорогого стоит. Сейчас ты доказываешь, что можешь учиться.

Он затих. Я молчала, глядя на него и стараясь уловить суть того, о чем он старался умолчать, временно скрыть, зашифровать.

— Как я и говорил ранее, хочу побеседовать с тобой о прошлом, настоящем и будущем. Ты попала в круговорот злого рока. Он столкнул судьбы людей, которым ты доверяла с непреодолимым соблазном их скрытых желаний. Эти люди, не знаю, намеренно или нет, достигали своих целей, игнорируя то, что могут нанести тебе смертельную рану, разбить сердце и растоптать личность. Их ли вина в том, что ты хотела шагнуть в пропасть? Виновны ли они в том, что сделали? На этот вопрос ты должна ответить сама, а я помогу собрать разум по песчинкам и помочь тебе, — Сид, замолчал. Его отвлекло на время вино.

А затем я увидела в его глазах всполохи огня. Они разжигали во мне, нет, не любопытство, а совсем другое чувство. Чувство справедливости. Он совершенно правильно заметил и собрал воедино мои мысли, определил первостепенную задачу. Именно то, что я хотела понять. Кто виноват? Меня завораживал тот факт, что этот, незнакомый мне человек, читает меня, как открытую книгу.

— Твое прошлое, особенно недавние события, которые привели тебя на край, — продолжал свое разъяснение таинственный гость, — не дают права тем, кто виноват, уйти от ответственности. Андрей, твой заместитель, сейчас, в этот момент, пожинает плоды твоих трудов. Он, так ловко проделавший с тобой эту аферу, сейчас в почете, вероятно, то о чем мечтала ТЫ..., — он давил. Нет, он озвучивал мои мысли, которые я от себя гнала, боясь, что они опять уволокут меня в бездну. — Получит ОН. Вернее уже получает.

Меня всю передернуло, я не выдержала и все же задала вопрос, который не давал мне покоя.

— Сид, извини, что перебиваю тебя, — я остановилась, ища в собеседнике признаки недовольства, но их не было. Это давало мне надежду получить ответ. Собралась с мыслями и продолжила. — Я не могу понять, откуда ты столько знаешь обо мне, моей жизни и моих переживаниях? Я ни с кем не делилась.

— Анна, давай договоримся, — Сид сменил позу на диване и решил прилечь. — Не нужно сейчас выдумывать нереальные и мистические сюжеты, — он усмехнулся и допил остатки вина из бокала. — После того, как я помог тебе не упасть, мы долго беседовали, ты рассказала мне все, что с тобой произошло, открыла потаенные уголки своей души, поделилась страхами и преследующими тебя кошмарными желаниями. Я решил тебе помочь, вот и все. Это в моих силах. А то, что ты этого не помнишь, не обессудь. Транквилизаторы и алкоголь вытворяют порой странные шутки, — он протянул руку с бокалом в мою сторону и добавил: — Налей-ка мне еще вина, хозяйка.

Я подошла к нему и наполнила бокал.

Что же дальше? Он складывает мои мысли по полочкам, вытаскивает наружу скрытые желания, дает мне силы понять и осознать настоящее, не прячась от прошлого. Вероятно он психоаналитик, но очень талантливый, не такой, как все эти новомодные рвачи, ну, ... или что-то в этом роде. Мне повезло. Я ощутила прилив сил и надежду. Надежду на новую жизнь. Легко. Не ожидала, что сейчас в моем-то состоянии понимание придет так скоро. Я вернулась на свое прежнее место и внимательно продолжала слушать.

— Андрей — это тот человек, которому ты доверяла. И он предал тебя. Странное чувство стыда тебя охватывает. Ты стыдишься? Чего? Ответь мне сейчас осознанно, — Сид немного привстал и настойчиво повторил: — Отвечай.

Я занервничала. Стыд? За что? Не понимаю. Андрей подставил меня, вырвал из рук то, что я с таким трудом создавала, мое детище, мой проект слияния с Миддл Тэгом и поглощения двух конкурентных компаний. Потом немного осмыслив услышанное, я поняла.

Да, стыд был. Стыдилась того, что поддалась слабости, уступила эмоциям и решилась отложить сделку на ПЯТЬ дней. Черт. Это же так мало!!! Ситуация на рынке не предвещала изменений. Я была уверенна в своем решении, но прогадала. Я слабая и ничтожная. Именно СЕБЯ я стыдилась, и не только в плане делового промаха. Еще сильнее задевало сердце, что поддалась ненужной и глупой страсти. А потом сама же увидела весь ужас этой связи. И корила себя вдвойне.

— Я стыжусь своих поступков, — честно ответила ему. Зачем скрывать? Этот человек видит меня насквозь. — Стыжусь, какой я стала: глупой, мягкотелой размазней, которой застлала глаза самоуверенность и чужое коварство.

Поникла, вся сжалась. Сейчас, занимаясь самобичеванием, я стекала в канализацию. Не хочу туда. Не хочу. "Мы есть — Царь" крутилось у меня в голове, но ответа на призыв я не услышала. Подлая. Опять пропала, когда нужна. Я решала забыть про свой внутренний голос и обратилась к тому, кто меня понимал:

— Чувствую себя такой ничтожной, но не могу уже нечего изменить.

Выпалив это, поняла, что сейчас и в его глазах выгляжу так же, как сама о себе думаю. Смутилась на миг, а потом расслабилась. Мне уже не страшно. Представляю, что я ему наговорила под кайфом! Вот за что мне должно быть стыдно и, вероятно, во много раз больше.

Пока занималась копанием в себе, Сид взял пульт от телевизора и включил новостной канал. Шел бизнес-обзор. Это отвлекло меня, и я постаралась уловить суть. Поняв, о чем лопочет комментатор, захотела повторить попытку покончить с собой. Выброситься что ли с восьмого этажа? Головой об асфальт. По моим мозгам будут топтаться медэксперты. А потом мыть подошву обуви, матеря безмозглую (ха-ха-ха, смешно) дуру, которая усложнила их жизнь.

Показывали нашего президента Виктора Семеновича и Андрея. Последний рассказывал об удачном слиянии, которое выводит нашу отрасль на мировой рынок. Рассказывал о перспективах развития, немного тушуясь и стараясь не затмить первое лицо компании. Потом слово взял ВС. Он хвалил Андрея, показывая, как вырос уровень квалифицированных грамотных специалистов в России. И еще и еще, бля -бла-бла-бла...

Сид что-то говорил...

Он был легким фоном моих чувств. Я кипела. Это — ничтожество, которое я подобрала, практически на помойке, увидев в нем задатки грамотного спеца, этот червяк, который должен был целовать землю, по которой я хожу, предал меня. Каков подлец, а! Хорошо учила..., ох хорошо, мои уроки пошли ему на пользу...

Сиду все же удалось привлечь к себе внимание. Он задал еще один вопрос:

— Аня, скажи, Андрей достоин всего этого? Он нам кто? — закинув ногу на ногу, мой друг, да-да, я уже считала его другом, или хотя бы, соратником, размышлял о моих взаимоотношениях с персоналом.

— Ты смеешься надо мной, Сид? — я реально удивилась. Что он несет? — Его нужно стереть в порошок. Только не знаю как. Он мне сейчас ВРАГ.

Я была открыта и говорила, что думала. И все, что раньше не позволяла себе даже впустить в сознание, выплывало наружу.

— Анна, ты ни в чем не виновата. Ты лучшая, ты умная и грамотная. Такие как ты, двигают человечество вперед, но бывает..., — Сид выдержал паузу, нажал на кнопку пульта и выключил телевизор... — ...что, на пути таких, как ты появляются ничтожные создания, которые мешают двигаться в желаемом направлении...

— Андрей — один из них, — выпалила я, даже не успев перетереть, пережевать... Просто выплюнула...

— Хочу сделать тебе несколько подарков, — произнес Сид очень серьезно, без грамма цинизма, иронии и издевки.— Это — один из них.

Он подошел по мне и протянул открытый больничный лист. Зачем? Я не понимала. Он, уловив мое замешательство, решил объяснить.

— Это мой первый подарок. Ты разбила машину и попала в больницу, — четко, как учитель в школе, произнес этот человек. — Сейчас в твоей компании все считают, что ты в тяжелом состоянии. Я полностью гарантирую тебе это прикрытие. Нет повода сомневаться. У тебя сейчас есть шанс понаблюдать и принять решение, находясь вне той обстановки, которая тебя очень сильно напрягает. Ты, можно сказать и так, вне времени...

— Принимаешь ли ты мой дар? Решай, что выбрать: вернуться на платформу, оставить все, как есть и попросить меня покинуть твой дом, или...

Сид достал сигару и закурил. С удовольствием затягиваясь, он смаковал аромат табака и затем, медленно выпуская кольца дыма, которые обволакивали лицо и прятали от меня его глаза, наслаждался моментом.

— Или? — я хотела уточнить. Первые два варианта явно были не для меня.

Сид сначала медлил, но потом решил не затягивать, чтобы я не потеряла нить его мысли.

— Или выбрать альтернативу всему тому, что я перечислил ранее, — он достал что-то из кармана пиджака и продолжил. — Если сомневаешься, за тебя может сделать выбор случай. Ну? ... Как желаешь? — он протянул мне открытую ладонь, где лежали кости.

— Нет..., привыкла принимать решения самостоятельно. И уже приняла нужное, — ответила я. — Хочу выслушать, что еще ты предлагаешь.

Сид опять растянул свою обаятельную улыбку, которая была совершенно не к месту, и спрятал кости в карман.

— Не торопись, еще не настал момент... Вот, возьми, — Он вернулся к дивану и взял с журнального столика газету, которую внимательно просматривал полчаса назад. Он шел ко мне, держа ее в руке. Что еще он хочет мне показать? Могла вполне предположить, что результат предательства Андрея будет запечатлен официально, и я останусь в тени. Но еще? Я не могла предположить ничего. Оставалось ждать.

Сид положил прессу на барную стойку и вернулся на диван. Я не знала, что мне искать. Вероятно это на той странице, которую он открыл. Взглянула на мужчину. Он был совершенно отстранен и не принимал участия в этом спектакле, лишь руководил и дергал за ниточки. Я это понимала, но ничего не могла с собой поделать.

Опустила взгляд на страницу газеты, ища в колонках ответы на свои вопросы. Ничего, что касалось бы меня лично... Но вдруг, я остановилась на колонке "Происшествия" и мои руки задрожали. Там было написано:

"В районной больнице с.Воскресенское Московской области произошло зверское убийство молодой женщины, находящейся на последних сроках беременности. Жертва была задушена ночью в палате. Ребенка спасти не удалось. Обстоятельства дела весьма запутанны. За сутки до происшедшего, девушка была доставлена в больницу женщиной, захотевшей остаться неизвестной. Ее непричастность к избиению подтверждена показаниями жертвы.

При осмотре, у потерпевшей на тот момент, были зафиксированы серьезные телесные повреждения в виде ушибов внутренних органов, ссадин, мелких порезов и закрытого перелома кистевого сустава. В связи с большой вероятностью преждевременных родов, было приняло решение оставить пациентку в расположении данного лечебного заведения и не транспортировать в больницу по месту прописки.

Жестокость преступления поражает тем, что убийца предварительно нанес прямой ножевой удар по плоду, а затем задушил истекающую кровь мать. Личность жертвы установлена. Это Алексеева Анжела Игоревна, 1987 года рождения, проживавшая по адресу...."

Так что там дальше: "Женщину, которая подвозила Алексееву А.И. просьба связаться с редакцией по телефонам.... либо с УВД ближайшего района или по телефону 02".

Меня знобило. Анжела мертва? Убили? Как же так? Почему?

Я начала лихорадочно анализировать все то, что случилось.

* * *

Было уже темно, когда подъехала к дому Олега. Вернее, дому, который я ему подарила. Небольшой, уютный, в престижном загородном районе. Хотела сделать сюрприз, всего лишь на шесть дней я улетела на отдых за границу. Решила поехать одна, не предупреждая близких. Полный релакс, массажи, СПА-процедуры, медитация, ароматерапия и так далее. Вернулась раньше, чем предполагала. Не стала открывать ворота и загонять машину во двор, боялась испортить сюрприз и пошла пешком. Прошла во внутренний двор и задержалась в тени беседки, что-то давило в туфле. Вот она сельская местность, несколько шагов пешком и уже полные туфли песка и еще не понять чего. Присела. Занялась своими ногами, не обращая внимания на странные звуки, доносящиеся из дома. Вдруг входная дверь резко распахнулась и из нее выпала девушка. Она тяжело осела на крыльце, хватаясь за перила, как за спасательный круг. В дверном проеме я различила знакомую фигуру. Это был мой Олег. Я не понимала, что происходит.

Олег говорил презрительно и жестко. Никогда не слышала от него таких слов и тем более не предполагала, что он, ранимая творческая личность, может позволить себе такой тон.

— Выметайся из моего дома, мразь, пошла вон, шлюха, — говорил он не громко, но очень четко. Злоба била из него черной струей. — Как ты смеешь мне угрожать? Думаешь, я дам тебе денег, чтобы ты смогла спокойно родить своего ублюдка? Не дождешься. Убирайся, шалава.

Мой Олег, будущий режиссер, сейчас выглядел демоном ада. Он приблизился к девушке и со всей силы ударил ее в живот. Только сейчас я заметила, что она, бедная девчушка лет двадцати, беременна, причем глубоко. Последние месяцы. Девушка застонав, скатилась с невысокого крыльца. Что он творит? Мне хотелось остановить его, но мой внутренний голос вопил во всю, стараясь остановить мой порыв. Я затаилась и ждала продолжения.

Девушка собралась с последними силами и закричала:

— Ты, тварь, ответишь за все. На этом диске, сам видел, записано много чего, что отправит тебя в места, столь отличающиеся от этого дома, который ты выдоил из несчастной богачки. Она все узнает, я тебе клянусь. И еще те, четверо, которые тоже попали под тебя. Они не дойные коровы и не заслуживают того, что ты собираешься с ними сделать. Ты, ублюдок, травишь народ гером, занимаешься криминалом и махинациями, а на родного сына тебе насрать? Это же твоя кровь! Зря я пришла к тебе. Еще надеялась, что в тебе осталась хоть капля человеческого. Ошиблась. Нужно было сразу в милицию. Или хотя бы к твоей Сергевне.

Она захлебывалась эмоциями. Она зря все это говорила. Дурочка!

Олег, почему то, был совершенно спокоен:

— Сука, вот тебе одно название. Примитивная слизь. Не желаю, чтобы моего ребенка вынашивала такая дура. Все это — ошибка, которую срочно нужно исправлять, — он развернулся и стремительно бросился в дом.

Я поняла, что он собирался делать. Выскользнув из тени беседки, бросилась к девчонке. Она не ожидала. Выпучив на меня глаза, пыталась что-то объяснить, заикалась, но я ее не слушала. Схватив ее в охапку (тяжелая, блин, высокая, красивая), я изо всех сил волокла ее к воротам. Вот мы уже на улице. Услышала, как Олег орет во всю мощь своих легкий. Он спятил. Собрался пристрелить девку из охотничьего ружья? А возможно, если верить тому, что я услышала, у него есть что-нибудь посерьезнее. До машины оставалось метров десять. Еще чуть-чуть.

— Давай шевели копытами, росомаха, — заорала я в ухо девчонке, которая явно находилась в шоковом состоянии.

Она встрепенулась и перестала виснуть на мне. Я открыла дверцу машины и затолкнула ее вовнутрь.

Быстро села за руль, завела и, газанув, сорвалась с места со скоростью, достойной участника драг-рейсинга. Ни разу не обернулась. Мерс мчал нас вперед. Я не видела спидометра, но понимала, что выжимаю из машины все возможное. Нужно успокоиться, пока не вписалась в канаву или столб.

Девушка молчала. Я тоже. Съехав на проселочную дорогу, я, немного углубившись в лесок, притормозила...

Тем вечером, в подмосковном лесочке Анжела, так звали эту девушку, развенчала все мои надежды на счастливую личную жизнь. Открыла мне глаза, показала, в прямом смысле этого слова, с каким чудовищем я делила кров и постель. Я отдала свое сердце в лапы монстра. Неужели, в двадцать пять лет, возможно сотворить столько мерзостей, взрастить внутри себя такое отродье? Это было выше моего понимания. Мой разум отвергал все увиденное на диске. Я не могла поверить во все, что видела своими глазами во дворе дома, не могла осознать то, о чем рассказывала Анжела.

Наверное, многие не поймут, но когда ты воспитываешься в тепличных условиях, а затем вращаешься совершенно в других, безопасных, отрезанных от реалий современной жестокой действительности, кругах общества, то, что тогда вылилось на меня, было сравнимо, вероятно, лишь с полной потерей контроля над своей жизнью. Я ощущала себя именно так. Все, приехали, конечная остановка. "Ты здесь никто, и ничего не решаешь. Вот так тебе", — злорадно шептала судьба. "Получай. Не нужно расслабляться и верить в сказочки, дамочка. Вот тебе по морде, получи и распишись. Теперь не отмоешься и не спрячешься".

А когда Анжела показала, что в дальнейшем, когда наши отношения с Олегом уже переросли бы в еще более серьезные, он планировал, мне поплохело окончательно. Этот подонок расчитывал обобрать до нитки каждую из нас, а нас у него было пятеро, и постепенно по мере необходимости избавляться от ненужного мусора, "балласта" — так он выражался. И это были его слова. С каким цинизмом и легкостью он рассуждал об этом. Запись на диске перечеркивала все мои прежние представления не только о моем любимом человеке, но и о жизни в целом, и становилось действительно страшно.

Анжела была сильно избита, и я отвезла ее в ближайшую районную больницу. Потом я прокручивала многократно диск с записью, вслушивалась во все фразы, смотрела на то беззаконие, на ту мерзость, которую выделывал мой родной, близкий, любимый и единственный. Тот, с которым я хотела прожить долгую счастливую жизнь. Забивая по гвоздю в крышку гроба своей личной жизни, я все больше окуналась в омут безысходности. Не знаю, сколько времени находилась в состоянии полной прострации, но к середине ночи ко мне пришло понимание реальности всех проихошедших со мной за этот день вещей.

Я взяла себя в руки и поехала на тайную квартирку, чтобы попытаться трезво осмыслить происшедшее. А ведь поутру еще нужно было идти в офис. ОБЯЗАТЕЛЬНО.

Следующий день добил меня абсолютно. Дело мое жизни уплыло, на прощание помахав розовым парусом растаявших иллюзий.

Мчась по вечерним улицам, не различая дороги, я старалась найти смысл хотя бы в движении как основном рычаге жизни. Не помогло. Разбила в хлам машину, чудом не получив травм. И все, затем пустота... и карусель нереального ...

* * *

Прошлое начало обретать четкие контуры, перестав быть сплошным черным пятном в моем сознании. Все разложено по полочкам. Каждая действующая фигура получила свой статус, заполнилась совершенно новой начинкой: правдивой, осмысленной, реальной. Расставаясь с иллюзиями, которыми была заполнена вся моя жизнь, теми, что растила в себе сама, и теми, что были навязаны другими людьми, я ощутила жалость к себе. Но не ту, слезливую, противную и беспомощную, а совершенно иную. Жалость, которая перерастала в обиду. Жалость, которая требовала сатисфакции.

Мое настоящее — это пустое пространство вокруг. Оно не заполнено. В нем нет целей. Сейчас ухватиться за мысль о мести было куда проще, чем отбросить все, что давило на меня и не давало покоя. Отбросить все и начать жить с чистого листа? Нет. Я так не смогу. В моей настоящей пустоте не за что уцепиться. Нужна хотя бы соломинка, и тогда возможно спасение. Но ее, эту соломинку, я не вижу. Выходит, оба пути, озвученные Сидом, заранее тупиковые. Хитер, подлец! Получается, что нет альтернативы. И выбирать не из чего. Для меня есть только один путь, который не даст мне сойти с ума. Надеюсь, в этом Сид и собирается мне помочь.

Я оторвалась от своих размышлений и взглянула на мужчину. Он наблюдал за мной. Мне показалось, на миг, что я маленькая букашка под стеклом микроскопа, а Сид азартный ученый, которому крайне любопытны мои поведенческие особенности. Что ж, пусть так. От нашего союза каждый должен получить желаемое. Как говорится, взаимовыгодное партнерство.

— Сид, мне нужно посмотреть в глаза им обоим, — решительно, без тени сомнения выпалила я. — В их глаза, когда они будут на грани, у черты, так же как и я сейчас.

Мой собеседник широко улыбнулся.

— Как ты хочешь это сделать? — спросил он. Его лицо стало жестким и непроницаемым. Двойственность ушла. Наш разговор, наконец, перешел в серьезное русло.

Он обсуждал со мной сделку. Он мне поможет. Я в этом не сомневалась. Такие, люди, как мой гость, не бросаются словами на ветер. Это чувствовалось на уровне подсознания. Таких людей, глупые — опасаются, а умные — боятся. Кто же тогда я? Я ему доверяю!

— Быстро или медленно? — уточнил он для меня.

Я пыталась обдумать план моей мести, но пока плохо получалось. Нужен стимул, пинок для скорости. И вдруг мне поступило неожиданное предложение.

— Предполагая, что ты выберешь третий вариант, — произнес загадочно Сид, — я позволил себе немного упростить нам задачу, — мужчина поймал мой жадный взгляд, полный закипающей лавы под названием "ненависть", — и решил ускорить процесс. — Взглянув на часы, он прошептал: — Сейчас как раз пришло время. Вставай, поедем, посмотрим на тех, кто причинил тебе столько страданий. Я знаю где находится каждый из них в настоящий момент.

Я зависла.

— Прямо сейчас? — прошептала, глядя широко раскрытыми глазами на соучастника моих будущих деяний. — Я не готова, что я им скажу?

Мой лепет был проигнорирован. Сид ловко зашвырнул в меня моей же сумкой. Я с трудом ее поймала, благо, что не любила больших, а то, не изловчись я сейчас, могла бы остаться на полу в гостиной.

— Мы не будем с ними разговаривать, — немного успокоил меня Сид, — просто понаблюдаем, и план действий сам возникнет у тебя в голове.

Сид подошел к двери гостиной, жестом галантно приглашая меня на выход. Всего лишь секунду я медлила, но потом, отбросив сомнения, пошла вслед за судьбой, которую выбрала для себя сама.

* * *

Мы ехали молча. Красивая машина Сида — намного лучше, чем моя, почившая в пучине моей же глупости — уносила прочь от спасительной берлоги, в которой хотелось закрыться, предавшись своим мыслям о мести. Но нет, злой рок в лице моего попутчика не дал мне такой возможности. Он заставлял действовать, то есть ЖИТЬ.

Уже вечерело. Конец рабочего дня. Постепенно улицы переполнялись людьми и машинами, превращая город в огромный муравейник — в лучшем случае, и в зловонную клоаку, отрыжку цивилизации — в худшем. Мне не хотелось забивать голову пустяками. Я смотрела сквозь пробки машин и людские толпы, не цепляясь взглядом. Сейчас я увижу их. Тех, кто сломал мою прекрасную, такую уютную и предсказуемую жизнь. Что изменилось для них? Увидим...

Мы подъехали к Площади Трех вокзалов, и, на удивление, сразу припарковались. Люди сновали взад и вперед. Машины отъезжали, на их место прибывали новые, и так без остановки. Людской круговорот затягивал, глядя на все это сумасшедшее представление, хотелось выскочить из машины и тоже, куда-то побежать, сливаясь с толпой. Мешанина людских пересекающихся потоков кружила голову. Я включила кондиционер на полную, хватая всем телом освежающие, даже я бы сказала, ледяные потоки воздуха. Мне стало легче.

Сид опять наблюдал. Дождавшись моего возвращения к реальности, он отрегулировал климат в машине до нормального. Показал рукой на толпу впереди нас. Я искала взглядом знакомые лица и не находила их. И вдруг я увидела его. Андрей торопливым шагом направлялся к кому-то. Прошел мимо нас, естественно не заметив, тонировка в машине Сида гарантировала нам конфиденциальность. Андрей тащил в руках большого медведя и небольшой, но очень милый букет цветов. Проследив за ним взглядом, я увидела, что он подошел к молодой женщине, на руках у которой был младенец. Рядом с женщиной стояла девчушка лет пяти и крепко держала ее за край куртки, поношенной, не дорогой, но очень элегантной.

Андрей, видно извинялся за опоздание. Но женщина, почти плача, не обращала внимания на его слова. Она смотрела на него таким взглядом, который говорил о многом, а главное о том, что теперь они вместе и большего ей не нужно. Женщина крепко обняла Андрея, и они поцеловались, не наспех, не украдкой, а страстно и любя. Девчушка повисла на Андрее и что-то радостно верещала. Отец схватил малышку на руки, отдал ей медведя и наклонился над младенцем, заглядывая под покрывало. Видно, что он разрывался, не зная кому и в какой очередности выразить свою любовь. Он повел свое семейство к машине, рассадил всех по местам и начал выезжать с парковки. Сид двинулся за ним следом.

Я была поражена. Не знала, что у Андрея есть семья. Вероятно, они не зарегистрированы. Конечно, так проще устроиться в столице и строить карьеру тоже проще. Да, он не москвич. И это подкупало. Приезжие, особенно если они талантливы и умны, самые лучшие работники, преданные и усердные. В нем было столько энергии и желания работать, достигать большего, переигрывать других, забирать от жизни все возможное, что иногда меня пугала его настырность.

Мы подъехали к новенькой высотке в престижном районе. До меня доходили слухи о том, что Андрей копит на квартиру. Видимо уже купил и теперь перевозит свой выводок в Москву. На удивление, заботливым оказался папашей. Порядочный семьянин! Был бы еще порядочным бизнесменом. Семейство моего заместителя, и он сам, вышли из машины и прошли в подъезд. Сид молчал, наблюдая за всем происходящим и за мной в том числе.

Я прокручивала в голове предательство Андрея, представляя его злорадство и паскудную шакалью ухмылку. Анализируя просчеты, которые допустила, доверившись взращенному мною Иуде, я поняла, что совершила еще одну ошибку. Обвиняя в неудаче всех, кроме себя самой, я упустила главное — это бизнес, а бизнес как азартная игра, в нем бывают и проигрыши. Нельзя все время выигрывать. Я забыла об этом, вкладывая в работу всю себя без остатка. Отдавая работе душу, я стала сама похожа на монстра: черствого и кровожадного. Вырисовывая Андрея демоном, пожравшим мои идеи, труды и сейчас нежившегося в лучах моей славы, я вспомнила себя в начале пути. Кем же я была для тех, других, по головам которых я прошлась тяжелой поступью, сминая их надежды, планы, стремления? Сравнивая нас, я видела, насколько Андрей лучше меня. Он честнее, его поступки оправданы, его помыслы не эгоистичны. Самоутверждение, власть, положение в обществе и деньги двигали мною. Я все это получила. А какие цели были у меня впереди? Сейчас я не могла себе ответить. Пора уступать место другим, более достойным. Предавать во благо других, это банальный закон выживания. Сожрать слабого, чтобы выжить самому и дать возможность вырасти своим детям — это правда жизни. Чем мы отличаемся от диких зверей? В общем-то, ничем.

Андрей вышел из подъезда, сел в машину и тронулся с места. Сид в унисон с ним, завел машину и хотел последовать за ним. Я схватила его за руку, останавливая.

— Сид, мы уезжаем. Ему не за что мстить, — сказала я, глядя, как машина Андрея исчезает из виду.

Мой компаньон взглянул на меня, взял за подбородок и повернул к себе.

— Аня, ты уверена? — спросил он, заглядывая мне в глаза.

Я была уверена на 200%. Прочитав это на моем лице, мужчина отстранился, затем резко вывернул руль, ударил по газам и сорвался с места, унося нас вдаль.

Сид, в отличие от меня, был в прекрасном расположении духа. Мы ехали на другой конец Москвы, дорога была явно длинная, и времени на размышления и разговоры имелось предостаточно.

— Я рад, что ты приняла такое решение, — произнес мой попутчик. Он взглянул на меня отрешенную, подмигнул и игриво толкнул плечом.

Я не ожидала от него такой детской выходки. И впрямь, не поймешь, что на данный момент у этого странного человека в голове. Затем, он тихо, но явно со злорадством, произнес:

— Что ж, братец, не повезло тебе. Явно не твой день.

К чему это было сказано, для меня осталось загадкой, а спросить о чем это он, не удалось. Сид включил в машине музыку, дающую ему заряд адреналина. Басы долбили по вискам, ритм заводил. Перекрикивать певца не хотелось, а убавлять громкость не решалась. Так мы и мчались вперед под бешеный ритм рока, который начинал нравиться и мне.

Уже темнело. Скоро солнце совсем покинет землю, и наступит холодная, промозглая осенняя ночь. Она спрячет лица, скроет дневную суету, в город сползет мрак, который будет изредка разрываться неоновым светом вывесок и ползущими вдаль огненными змейками фонарей. Запоздавшие машины, торопящиеся в тепло гаражей, пробегают мимо, подмигивая редким прохожим, а те, в свою очередь, убыстряя шаг, ныряют в темноту боковых улочек, исчезая из виду. Вот она идиллия ночного города, такого, который я бы хотела видеть всегда. Та, к которой я стремилась, выбирая район для моей тайной квартирки. Там было именно так.

Но сейчас мы находились на оживленной улице, горящей вывесками, шумящей, клокочущей. Дневная обыденная суета сменилась яркой и кричащей ночной тусовкой. Я поняла, куда привез меня Сид. Ночной клуб, в котором часто пропадал Олег. Однажды мы были с ним здесь, и я хорошо запомнила это место, которое вызвало у меня в прошлый раз чувство отвращения. Тогда Олег объяснил мне, что ищет в таких местах материал для своей работы, новые образы, идеи. Окунается в реальность, чтобы четче ухватить суть. И я, дура, верила.

Сид припарковался за ночным клубом на закрытой служебной территории. Он действительно все подготовил и расчитал: охраны не было, ворота распахнуты, доступ свободный, что очень удивляло. Нашу машину скрывал темный угол и мрак нависших над нами технических помещений. Парковка была практически неосвещенной, лишь одинокий фонарь колыхался на ветру, задевая рваными лучами дверь служебного входа.

Сид выключил музыку, фары и откинулся на сидении, скрестив руки на груди.

— Подождем немного. Спектакль скоро начнется, — произнес он. Я притихла и ждала. Время текло так медленно, что я потеряла ему счет. Глаза начали слипаться, но в этот момент Сид тряхнул меня за плечо и показал на въехавший на парковку джип. Из машины вышел крепкий среднего роста мужчина. Он закурил и стал прохаживаться вокруг своей машины, пиная колеса. Через несколько минут я увидела, как на парковку въезжает знакомая машина. Это был Олег. Я вся напряглась и, затаив дыхание наблюдала за мужчинами. Олег припарковался рядом с джипом. Они удачно поставили машины. Морды авто прикрывали их от улицы, свет фонаря вскользь бросал отблески, но не давал пожелавшим выйти из клуба в неурочный час рассмотреть, что творится возле стоявших невдалеке машин. Но Сид выбрал более удачное место. Мужчины были у нас как на ладони, а мы, тем временем, оставались незамеченными.

Олег вышел из машины, поприветствовал мужчину из джипа и открыл багажник. Немного повозившись с обшивкой, он извлек из недр машины маленький кейс, чуть больше барсетки. Коренастый мужчина открыл его, достал нож, ткнул им в содержимое кейса и поднес нож ко рту. Затем лизнув кончик ножа, замер, смакуя что-то, и я уже догадывалась, что именно. Затем, похлопав Олега по плечу, достал из машины несколько увесистых пачек денег и какой-то пакет. Я не могла рассмотреть, что именно в нем было. Олег взял деньги и пакет. Мужчина что-то говорил ему, жестикулируя и указывая на то, что передал. Вероятно, нахваливал товар, предлагал проверить его качество и пересчитать деньги. Олег "благородно" отказывался, выказывая свое доверие. Еще несколько минут мужчины обменивались любезностями, граничащими с фарсом. Затем приятель Олега сел в джип и выехал со стоянки. Олег проводил его взглядом и пошел в свою машину. Включил магнитолу и переднюю подсветку в салоне. Он явно рассматривал то, что передал ему подельник.

Этот, как назвал его Сид, спектакль, напоминал мне сцены из посредственных фильмов категории "С". Это не может быть правдой. Когда я смотрела диск Анжелы со скрытой записью, то пыталась внушить себе, где-то в подсознании сопротивляясь всему этому кошмару, что все это подстава, неправда, ложь. Но реальность еще хуже. Она возвращает с небес на землю, и в который раз поражаешься, какой ты можешь быть наивной.

Меня всю трясло. Мразь! Как таких земля носит? Я чувствовала, что все известные мне человеческие пороки сливаются воедино, клокочут, бурлят, мутируя, изменяя свою абстрактную сущность. Они перерождались на глазах, превращаясь в человека. Я взглянула этому адскому созданию в лицо. Это был Олег. Красивый, утонченный, обаятельный. Но эта маска не скроет от меня чудовища, которое внутри милой оболочки. Я перебирала в голове все возможные варианты мести для Олега, но не могла найти нужный. Мне казалось, что все они слишком мягки и гуманны.

— Таких нужно уничтожать, — произнесла я свой вывод вслух, — любой ценой, даже жертвуя ...

Сид внимательно следил за мной, а затем открыл бардачок у моих колен. В нем была подсветка, и я увидела внутри пистолет. Боевой. Моя рука потянулась к нему. Я опустила руку вовнутрь и дрожащими пальцами нащупала оружие. Холодная сталь сначала обожгла меня, а затем моя рука почувствовала гладкое тепло и мощь, исходившую от ствола. Я не боялась. Рука уверенно взяла оружие. Осмотрев его и восхищаясь точеной формой, я провела указательным пальцем второй руки вдоль ствола и, ... застыв, на мгновение, ... резко передернула затвор и выскочила из машины.

— Что-то подрастерял я навыки, нужно почаще заниматься практикой, — пробурчал Сид.

Странная реакция, но мне сейчас не досуг.

Уверенными шагами я шла к знакомой машине. Олег не заметил моего приближения, он был занят. Склонившись над листком бумаги, он водил пластиковой картой по двум бороздкам белого порошка, вдыхая их в ноздри. Я резко открыла дверь машины. От неожиданности Олег поперхнулся и закашлялся, рассыпая остатки порошка по салону автомобиля.

— Какого черта? — злобно выругался он и поднял на меня глаза. Он соображал медленно, но поняв, кто перед ним, затараторил:

— Анечка, милая, куда же ты пропала? Почему телефон недоступен? Ты решила обидеть своего мальчика и заставить его скучать? — он неистово тер нос и жмурился. Явно кайф приходил. Что ж, поскуда, тебе повезло, умрешь в эйфории.

Я медленно, почти театрально, подняла на него оружие. Увидев ствол, Олег выпучил глаза и, вжавшись в кресло, завопил:

— Ты чего? Спятила? ... Аня, Аня, — орал он.

— Молчи тварь, тебе слово не давали, — шепотом произнесла я и, не раздумывая, не тратя времени на ни кому не нужную болтовню, выпустила всю обойму. Я стреляла, молча, целясь в голову, а, на последних выстрелах, в то, что от нее осталось. Месиво из мозгов, крови и ошметков костей разлеталось по салону авто. Иногда я чувствовала, как эта липкая масса ударяла мне по коже и стекала вниз, чавкая, оставляя мокрый след. Когда пули закончились, я развернулась и, не торопясь, прошествовала к машине Сида. Он уже завел ее и был готов сорваться с места. Он меня не бросил, не предал. Он настоящий! Я не замечала, что на выстрелы выскочили люди из клуба. Но никто не бросился меня скручивать и даже не пытался остановить.

Я молча села с машину, и быстрый старт вжал меня в кресло, резко ударив по легким.

Мы мчались по ночным улицам города в никуда. Мелькали дома, редкие прохожие, встречные автомобили. Сиду намного лучше, чем мне давеча, удавалось отвлечь меня движением от происшедшего. Я не жалела о том, что сделала и совершенно не думала о последствиях. Сейчас я поступила правильно и совершила поступок, за который мне никогда не станет стыдно.

Сид не лез ко мне с разговорами, он давал мне время прийти в себя. Чувствовал меня! Это было понятно без слов. Мы мчались вдоль набережной, и вдруг ко мне пришла здравая мысль. Я попросила Сида притормозить. Он остановил машину.

— Сид, — обратилась я к нему, — можешь оставить меня здесь на полчаса? Я хочу подышать воздухом и подумать.

Он взглянул на меня, без упрека, без презрения и без сочувствия, и молча, кивнул.

Я вышла из машины, а он, не настаивая и не медля, умчался вдаль. Вероятно, он не вернется. Я дала шанс человеку выйти из этой ситуации незамаранным. Хотя он и вложил в мои руки оружие, вероятно, для самообороны, или на всякий случай, но все равно, он был честен со мной и помог избавиться от страхов и призраков прошлого, которые тянули меня на дно. Я благодарна ему.

Улица была пустынна, район не знаком. Я подошла к набережной и стала вглядываться в черноту воды. Этот омут притягивал сильнее, чем рельсы метро. Но я отбросила мрачные мысли. Незачем это делать. Размахнувшись, зашвырнула пистолет в воду подальше от берега.

Если Сид вернется, у меня есть шанс, что он поддержит меня, и моя жизнь пойдет по новому витку. Если же Сид решит оставить все как есть, вероятно, меня ждет тюрьма или как распорядится моя судьба. Уповать на Бога не хотелось. Лучше уж более абстрактно... СУДЬБА...

Я услышала шум машины, но не стала оборачиваться, боясь разочарования. Машина остановилась невдалеке. Прошло некоторое время. Двигатель автомобиля работал, но авто оставалось на том же месте. Я медлила. Стояла, пялясь на воду, и трусила обернуться. Прошло, наверное, минут двадцать.

— Анна Сергеевна, — услышала я знакомый голос. — Полчаса давно прошли, околеешь ненароком. Мне не нужны чахлые соратники.

Но я его не дослушала, уже бежала к нему, счастливая, но продрогшая до костей.

Теперь я не одна! Мы вместе! Мы соучастники!

Я села в теплую машину, повернулась к Сиду, пожирая его глазами, но упорно молчала, боясь испортить момент.

Настроение Сида было еще лучше, чем прежде. В глазах поблескивал хитрый огонек, полуулыбка кота расплывалась по лицу. Теперь он был доволен и удовлетворен. Но чем? Тем, что я замочила ублюдка? Какая ему с этого выгода? Мое удивление Сид считал, как с открытой книги.

— Еще одна подлая и гнилая душонка отправилась туда, где ей самое место. Теперь все довольны. Все получили то, что хотели, — промурлыкал Сид. Только сейчас я заметила, что он разглядывает модный глянцевый журнал. Мне показалось это странным. Как-то не вязался у меня образ этого мужчины с любителем пошлого гламура. Он продолжал: — Анна, тебя мучает вопрос: "В чем же моя выгода"? Я прав?

— Да, — промямлила я, до сих пор пытаясь сопоставить несопоставимое для меня. — И еще один вопрос, самый главный, — добавила я. — Кто ты?

Я отвернулась от мужчины и опять стала ждать. Его уроки шли на пользу. Я могла уже совладать с собой. Сид, продолжая листать журнал, решил расставить точки и убрать стену непонимания между нами.

— Согласен, ты имеешь полное право получить ответы на свои вопросы, — молвил он.

Я не перебивала и не отвлекала его своим настойчивым и пристальным взглядом, продолжая смотреть в боковое окно.

— Я решил объяснить суть, на понятных для тебя примерах, — продолжал мужчина. — Представь себе, что существует организация, компания, конгломерат. Мощный, властный, сильный. Можно сказать, монополист в своей области. Эту организацию возглавляет могущественное лицо, создатель корпорации, ее отец — Президент. На него работают тысячи, ему... сложно одному управлять всем механизмом. Он устал и готов поделиться властью с верными помощниками и союзниками. Он принимает решение создать совет директоров. Собирается распределить ряд своих обязанностей между доверенными лицами, в которых он не сомневается и которым доверяет. Его окружение многолико, как же выбрать? Президент предлагает выбрать им самим. У Главы есть Семь советников: лизоблюдов и подхалимов. Они, вырвали ветвь первенства в этом вопросе и выбрали не напрягающие, абстрактные и размытые обязанности, которые не предполагают принятия ответственных решений, манипулирование судьбами людей, свержение или возвышение. Одним словом, устроились они неплохо. Но компанией нужно управлять, причем, иногда и жестко. Решения должны быть приняты, необходимые действия должны быть произведены, а сделка — завершена. Президент знал на кого он может все это свесить и призвал его. Чтобы быть в круге власти, этот КТО-ТО соглашается и взваливает на себя тяжелую ношу ответственности, — Сид замолчал.

Мне показалось, что он подбирает нужный термин. Я решила ему помочь:

— Вероятно, ты имеешь в виду должность коммерческого директора, или исполнительного, именно то, что ты описываешь, выполняют люди, которые занимают эту должность. Гребут за всех, иногда пачкаясь в грязи... А Президент, и еще некоторые, остаются белыми и пушистыми.

— Именно, — обрадовался Сид, — ты уловила суть того, что я хотел донести до тебя.

Он продолжал:

— Так вот, и у коммерческого директора, который взял на себя обязанности куда как менее приятные, чем у тех Семерых, есть своя команда. И я ее член. Возглавляю службу безопасности, а также частично исполняю роль начальника отдела кадров. Изначально мне отводилась скромная роль: я должен был искушением проверять стойкость и преданность нашему делу сотрудников высшего звена власти, а также обычных членов сей организации. Рушить личную жизнь других мне наскучило, любимое дело приелось. Однообразие претит моему существу. Как и любая личность, я хотел развиваться. Мне дали такую возможность, и моя карьера стремительно поползла вверх по служебной лестнице.

Сид, медленно повествуя о себе, продолжал перелистывать страницы журнала. Я повернулась и посмотрела на него. Он что-то выискивал в глянце. Пришлось отвернуться и ждать.

Мужчина решил продолжить:

— Я ввел много интересных методов воздействия на психику, хм, — он усмехнулся, — персонала, разработал структуру подчиненности и расширил сферу обязанностей в своем отделе. Предложил много чего и получил в благодарность от компании новые рычаги власти. Теперь, благодаря четкой схеме работы, несколько отделов трудятся сообща и во благо всех.

— Прости, что перебиваю, — не выдержала я, — суть то ясна, но конкретики я не вижу. Какова же сфера деятельности компании, в которой ты работаешь?

— Анна, не спеши, поймешь, — отмахнулся от моего вопроса мужчина. — Сегодня, сделав свой выбор, ты вступила в наши ряды. — Я предлагаю тебе сотрудничество на взаимовыгодных условиях.

— Но я не понимаю тебя! — опять возмутилась я. — Каким образом, убив Олега, я стала одной из вас? Ты что, из организации наемных убийц?

Сид засмеялся.

— Аня, — изумлялся он, — зачем же так примитивно? Ты — Каратель Злодеяний. Будущий... Если захочешь... Я сразу увидел в тебе породу. Ты прирожденная. И..., — он помедлил, — к тому же умная, что большая редкость, — уже серьезно добавил мой таинственный спутник.

Сид взглянул на меня и предвосхитил вопросы, которыми я уже собиралась его засыпать:

— Опять торопишься, — оборвал он меня на полуслове, нет, преувеличиваю. Я успела только открыть рот.

— Я долго думал над теологией самоубийства. Люди мрут, почем, зря. Эту бы энергию, да направить в нужное русло. Неприкаянные они, жалкие, никому не нужные, — печально вздохнул Сид. — Ни на земле, ни на небе не нужные.

Сид перестал листать журнал. И говорить тоже перестал. "Наверное, нашел, что искал", — подумалось мне вдруг.

Через минуту он продолжил.

— Так вот, о чем это я? — спросил он у меня, явно потеряв нить своих рассуждений.

— О ненужности, — еле слышно пропищала я в ответ.

— Ах да, конечно, — слегка манерно молвил Сид и решил не тянуть: — Ну и меня посетила одна из моих гениальных идей. Я предложил давать этим людям шанс и выбор. Три пути, и все довольны.

— Первый, — одними губами шептала я, — возвращайся к тому, с чего начала.

— То есть возвращайся в ничто, в ненужность, — подытожил Сид.

— Второй — варись в собственном соку, — бормотала я.

— Точно, — усмехнулся Сид, — авось кривая судьбы вынесет из бездны, и ты увидишь Свет.

— Третий, — как итог, провозгласила я, — поддаться Искушению и сделать выбор.

— Ты абсолютно права, — ликовал мой... Кто мой? Как же его назвать? И мой ли?

— Я же говорил, что ты умная. Мне нужны такие. Увы, не могу похвастаться, что все сотрудники в моем подчинении, столь проницательны и талантливы. Ты — уникум. И я тебя уже никуда не отпущу, — констатировал мужчина.

— А если бы я выбрала неверный путь? — промолвила я, как зачарованная.

— Пришлось бы, как не прискорбно, отдавать тебя моему братцу в Пекло, — иронично говорил Сид, а мне, почему то, стало холодно и страшно от его слов. Он улыбнулся и добавил: — Но, братцу придется довольствоваться малым. Лучшее я забираю себе. Так как схема моя, и в ней, как ты понимаешь, есть масса нюансов, которые не известны тем, кто на нее согласился.

Я висела, и помочь мне могла только очистка всех реестров и полное форматирование. Мысли вообще не шли в голову. Пусто.... Пусто. Пусто. Даже эхо в голове мне отвечает.

Сид решил меня отвлечь. Включил свет в машине, и показал мне разворот журнала. Там во весь рост красовалась эффектная молоденькая блондинка. Она рекламировала что-то. Может белье, а может... Современная реклама иногда удивляет до противного. Полуголые девицы рекламируют окна, машины, путешествия, часы... Да именно, часы, ха-ха, нужно вешать на голое женское тело? Такие плохие часы, что их можно заметить лишь на тетке с сиськами. Парадоксы современности. Девка молодая, но не вульгарно юная, лет двадцать с малюсеньким хвостиком возможно. Персиковая кожа, красивейшие белоснежные волосы. Черты лица не описать, одним словом идеал. Фигура хороша. Некоторым повезло больше, некоторым меньше. Но думаю, Бог, все же, ее обидел. Я заглянула в ее глаза и увидела там чистый лист. Как всегда, я права. Зачем он мне это показывает? Издевается что ли? Или это новая жертва?

— Как тебе она? — спросил Сид с издевкой, как показалось.

Я не нашлась ответить как, лаконичное:

— Нормуль, тебе сойдет.

Мужчина как-то странно на меня посмотрел и, захлопнув журнал, забросил его на заднее сидение. Затем он осмотрел меня с ног до головы. Протянул ко мне руку, но потом, как-то брезгливо ее отдернул.

— Что? — возмутилась я. — Кривиться-то так не надо. Не бойся, приставать не стану.

Я вела себя как малолетняя идиотка. За последнее время от Сида много раз слышала, что обладаю какими-то незаурядными умственными способностями, но сейчас я явно опровергла все его утверждения.

Сид широко улыбался своей наивно-очаровательной улыбкой.

— У тебя Олег в волосах застрял, — он виновато потупил взгляд, как мальчишка. — И еще, — он поводил рукой около моего лица, нервно подергивая пальцами, — его немного по твоему лицу размазало.

Потом он что-то снял с моей куртки, открыл окно и выбросил прочь.

— Это, кажется, был его нос, — совершенно серьезно констатировал факт мужчина.

Я сначала стушевалась. Откинула зеркальце в козырьке машины, всматриваясь в свое лицо. А затем, плюнула на все, захлопнула зеркало и сказала:

— Да и шут с ним, пусть напоследок обнимет ту, которой был недостоин. Что ж мне из-за этого подонка лезть в холодную Москву-реку, чтобы умыться?

Мы смеялись. Долго. Задорно.

Может показаться, что все это выглядело жутко и омерзительно, но нет. Ничего такого я не испытывала. И совесть моя давно уснула крепким сном, даже не упрекнув меня за происшедшее.

Нашу идиллию прервал Сид. Он весь подобрался, приготовился, немного напрягся. Я сначала не заметила, но когда он наклонился к моему лицу, заерзала. Его близость, как я не старалась, волновала меня. Я опять уловила запах его кожи — приятный аромат, который кружил мне голову. Сид мне зашептал прямо в губы:

— Что ж, Анна Сергеевна, пора вступить в новую жизнь.

Он впился в мои губы, и я почувствовала его вкус, еще более терпкий и пьянящий. Никогда не испытывала столь сильных ощущений от поцелуя. Я не могла думать вообще!

Он обволакивал меня всю, захватил в плен, а я капитулировала так быстро, что сама не поняла, когда ощутила, что сейчас умру от удовольствия. Моя душа взмыла вверх и кричала от СЧАСТЬЯ... Это — последнее, что я уловила. Последнее воспоминание...

* * *

Проснулась. Лежала и боялась открыть глаза. Где я? Что со мной случилось? Мысли скакали, как пьяные блохи и ухватиться за них было нереально. Не знаю, сколько так валялась, но очнулась от звука захлопнувшейся входной двери моей квартиры. Резко открыла глаза. Именно так. Я дома, в своей спальне. Плотные шторы наглухо задвинуты. Я так люблю. В спальне должен быть сплошной мрак. Ни капли света. Я слышала мягкие пружинящие шаги. Кто-то шел по моему дому.

Сначала хотела испугаться, но затем, потянувшись, решила, что мне лень.

Дверь спальни распахнулась. На пороге стоял Он.

Жеманно и как бы невзначай распахнула полог одеяла, слегка обнажая тело. Он смотрел на меня и, казалось, я не дождусь его никогда. Надув губки, отвернулась. Неожиданно на меня обрушился водопад из роз: колючих, ранящих, но прекрасных. Мне было все равно, что они царапают кожу, все равно, что причиняют боль. Я прижала их к груди, вдыхая волнующий аромат цветов, а затем обернулась. Он был уже рядом. Мне оставалось схватить его за руку и увлечь в омут моей страсти.

* * *

Мы сидели в машине и ждали. Время еще не пришло. Асмодей изучал прессу, его интересовала колонка "Происшествия". Затем он протянул газету мне. Нашла интересующие меня статьи. Прочла. Просмотрела фото.

— Да, ты был прав, — печально констатировала я, — действительно вышло не очень красиво. Грубо. Как топором. Причем обе фотографии. Папарацци хорошо работают, все успели заснять. Хвалю.

Вторая статья не вызвала у меня даже желания высказать свое мнение. Я посчитала, что обсуждать в ней особо нечего. Человек заслужил все, что случилось. Мы только ускорили немного.

Сид постучал по часам. Я засуетилась, приводя себя в порядок как перед первым свиданием. А в прочем, так оно и было, по сути. Открыла дверцу машины и шагнула в промозглую ночь октября. Ненароком прихватила газету, но не стала возвращаться, плохая примета. Швырнула ее на асфальт. Порыв холодного ветра подхватил ее и, терзая страницы, уносил прочь, вдоль мостовой.

Поежилась, наверное инстинктивно, и сделала несколько шагов. Мои волосы трепал ветер. Припротивнейшая осень в этом году. Нагоняет скуку. Но, с другой стороны, я ей благодарна, так как именно этой осенью встретила Его. Обернувшись, ощутила на расстоянии поддержку Сида. Она предала мне уверенности, и, откинув с лица длинные светлые локоны, я направилась к мосту, рефлекторно чеканя шаг от бедра.

На мосту стояла девушка, она уже перелезла через парапет и готова была броситься в реку. Девушка? Странно. Я напряглась и проникла в ее мысли. Непонимание окружающих, скрытность, забитость, отчужденность. Белая ворона. Глупая и примитивная, не наш случай. А, самое интересное, у нее неразделенная любовь к женщине. Мерзавец, я вспыхнула от негодования. Подставил. Теперь злорадствует, а потом будет долго измываться, смакуя подробности. Не прощу. Отомщу обязательно.

Я бесшумно возникла за спиной девчонки и положила ей руку на плечо:

— Рая, ты выбрала не лучший момент. У тебя еще много дел здесь. И я тебе это докажу.

* * *

Ветер игриво носился, поднимая с мостовой мусор. Вскоре ему надоело, и он умчался прочь, оставив разорванные клочья газеты на асфальте. Забарабанил дождь. Сначала вяло, но потом, войдя во вкус, припустил сильнее. Он решил пропитать собой землю, смыть дорожную пыль. Но явно разошелся, и начал создавать грязь и лужи, огромные, мутные. В одной из таких луж тонула газета, беспечно брошенная, проходившей мимо красивой девушкой. Вода начала размывать шрифт, и истина, скрытая на страницах прессы, постепенно исчезала. Едва улавливая смысл напечатанного, еще можно было разобрать то, что нас так интересовало.

В одной статье, которая занимала большую часть полосы, рассказывалось об успешной бизнес-леди средних лет, которая, уличив молодого любовника в изменах и предательстве, застрелила его на глазах у свидетелей. Затем она покончила с собой, бросившись под поезд в метрополитене. Свидетельством тому были кровавые фото расправы над жертвой убийцы и место, где произошло окончание этой трагедии. Море крови, океан страстей. Толпа любит такие истории.

Вторая статья была небольшая. В ней говорилось о том, что на Неделе моды в Москве исчезла молодая, подающая большие надежды модель из Скандинавии. Немного информации о личности пропавшей, ее привычки, образ жизни, характер. Девушка, в таком юном возрасте, уже имела проблемы с законом в своей стране. Последний раз ее видели в престижном Ночном клубе столицы в сопровождении других звезд подиума. По описанию очевидцев, она вела себя агрессивно и скандалила с посетителями ночного заведения. Фотография прилагалась. Ангельское личико расплывалось в потоке воды, и уловить черты лица было уже невозможно...

Они растворились в бурлящем водовороте, исчезли, затерялись в великом мегаполисе человечества.

КОНЕЦ.

04 утра 17.01.2009 — 28.01.2009. 2-33 ночи

24