Наследие (общий файл)

Марлина Кин

НАСЛЕДИЕ

καὶ τὸ φῶς ἐν τῇ σκοτίᾳ φαίνει

καὶ ἡ σκοτία αὐτὸ οὐ κατέλαβεν

И свет во тьме светит,

и тьма не объяла его.

(Евангелие от Иоанна 1:5)

КАПЛЯ СВЕТА В БЕЗДНЕ МРАКА

или

Краткий обзор ПРЕДЫСТОРИИ

На заре мира, во времена, канувшие в бездну веков, мир всецело принадлежал Фламглэсам, иначе именуемые себя — бессмертными. Будучи одними из первых рас, появившихся на земле, они являлись наисильнейшими сверхъестественными созданиями, не подчинявшимися известным законам природы и располагавшие обширными познаниями к тайным наукам. Наделенные огромной мощью, они воздвигли Империю, основанную на алхимии и колдовских традициях.

Кровь, текущая в их жилах, давала им сверхвозможности, ставящие бессмертных во главе пищевой цепи. Сила их, была столь велика, сколь была горяча их кровь, а кровь закипала, лишь от поглощаемой энергии человеческого тела, что служила им пищей.

Долгое время исследователи ордена Виктуми, входящие в правящую верхушку власти, пытались усовершенствовать свой вид, веками разрабатывая бесценную вакцину, способную свести на нет столь роковую зависимость.

Поставку генетического материала для их исследований, осуществляли искусные охотники ордена Фуртуви. Превосходно ориентируясь в темноте и опираясь на тепловое излучение, чувствуя эмоции на расстоянии, они безошибочно определяли местоположение преследуемого существа. В соответствии с потребностями, имели право определять наиболее благоприятный исход для жертвы, обращая ее либо в раба подпитки, либо в объект дальнейших исследований. После чего, уже обезволенная жертва переходила под надзор стражников ордена Кербири.

Последним, по определению, но не по значению, среди правящих Империей, являлся орден Конкорди — в основном, состоящий из летописцев и архивариусов, тайных хранителей знаний и сил. Основной сферой деятельности которых, являлось поддержание равновесия, сохранение мира и гармонии рас.

Закулисно правя миром живых, тайно оказывая на него значительное влияние, Империя Фламглэс просуществовала многие тысячелетия, но пришло время, когда их владычеству был положен конец. И тайное стало явным, обнажив скрытый мир, где к смертным относились лишь как к пешкам и слепым исполнителям своей воли.

Об этом периоде сохранилось множество преданий, именно тогда на престол Империи взошел легендарный Арвикус — выходец из ордена Виктуми. Сердце его было переполнено ненавистью, злобой и жаждой власти над всем живущим. Используя тайные разработки своего ордена, он нарушил гармонию рас, сумев поработить плоть и разум живых существ, населявших землю, превращая в безвольных солдат на страже собственных низменных целей.

Череда нескончаемых войн обрушилась на Империю, сметая все на своем пути. То были времена Мрака, и тьма сгустилась над лежавшей в руинах падшей Империей, покрывалом из пепла, кутая землю густым смрадом гниющих тел, мгновенно окрашивая ее, кровавыми слезами тысяч падших в бою.

Но были и те, кто восстал против зла, шесть долгих веков противостояли они кровавой тирании Восставшего, пока однажды, во мраке затхлых пещер, не был тайно созван Совет.

Ценою собственного бессмертия, они лишили Арвикуса его магических и физических сил, заточив Печатью Проклятия в человеческом теле, раз и навсегда лишив шанса прибывать в своём истинном облике, облике одного из самых кровожадных и безжалостных вождей в истории расы Фламглэс.

Потеряв часть своих сил, Совет был распущен, а единство Империи было утрачено. Былое величие ушло в тень, но Печать не должна быть нарушена, а Заветы забыты.

Не одну сотню лет, Фуртуви тайно истребляли род Арвикуса, выслеживая и предавая забвению память о нем. Не давая возродиться его былому могуществу, они в мгновение ока пресекали малейшую возможность соприкосновения двух рас. Лишь человеческий облик, словно сосуд не тронутый печатью бессмертия, мог сдерживать темную сущность Восставшего, веками насыщая кровь силой, превращая изъян в преимущество, а недостаток в достоинство.

И только летопись тех лет, мрачной тенью, хранила в безвестности тайну перворожденного, надолго затерявшись в веках.

Глава первая

НАЧАЛО

Мрачные грозовые тучи, готовые вот-вот разразиться страшным ливнем, медленно и неотвратимо надвигались с севера, яростно подгоняемые стремительными порывами холодного ветра. На какой-то миг все вдруг стихло, но лишь на мгновение. Сквозь плотное покрывало туч, яркой вспышкой, словно вырываясь из тягостного плена, полоснула молния, гневно озаряя темное ночное небо. Небеса раскатисто загрохотали, нещадно извергая на землю потоки воды.

Пустынная автострада мгновенно превратилась в бурлящий поток, змейкой ускользающий вдаль, мгновенно скрываясь в пелене дождя.

Тусклый свет фар зыбким лучом полоснул по ночному шоссе, рассекая косые струи дождя. Блестящий, серебристый автомобиль, растворяясь в однообразной сероватой мгле из дождя и пыли, мчался, разбрызгивая воду из луж на асфальте, оставляя на их пузырящейся поверхности длинные белые рубцы. Ливень с силой хлестал в лобовое стекло, позволяя "дворникам" лишь бессильно размазывать водяные потоки.

Шум дождя, сплетаясь в неистовой схватке с воем ветра, сливался в яростный гул борющихся стихий, заглушая рев мчащегося автомобиля. Плотная водяная завеса тонкой вуалью, окутывала серебристый Вольво, растворяя его очертания в кромешной темноте ночи, надежно скрывая его от преследователей. Серебряными нитями, яркие вспышки молний беспрерывно разрывали черное ночное небо, неумолимо освещая удаляющийся автомобиль, безжалостно срывая с него и без того весьма сомнительную маскировку дождя.

Молодая женщина до упора утопила педаль газа в пол, то и дело нервно вглядываясь в зеркало заднего вида.

Слезы застилали её глаза, тонкие бледные пальцы с силой сжали руль, вымещая на нем очередную порцию боли. Схватки, казалось, длились целую вечность, а когда боль отпустила, она наконец-то разжала пальцы, покрывшиеся багровыми пятнами от оставшегося на них рисунка оплетки руля.

"Нужно, во что бы то ни стало, добраться до больницы", — в сотый раз, будто молитву, повторяла Фейт про себя.

Неожиданная, резкая боль в груди не дала сделать живительный вдох. Испарина крупными каплями выступила на лбу, холодная дрожь липкой паутиной оплетала все тело. Новая волна боли вновь лавиной накрыла ее, поднимаясь от низа живота к груди. Она сморщилась и закусила губу пытаясь сдержать рвущийся наружу крик, но продолжала неистово гнать автомобиль.

Ритм схваток нарастал, каждый вздох, как неумолимая пытка, тяжело отдавался эхом в ее груди, сердце молотом стучало в висках, заглушая ударами звук проливного дождя.

В этот момент, в неярком свете фонаря она заметила знак поворота, и машина, замедлив ход, притормозила у съезда с автострады.

"Стоит ли сворачивать с намеченного пути?" — мелькнула в голове здравая мысль.

Испуганно вглядевшись сквозь серую ночную мглу, она увидела как где-то там, в глубине сетчатой пелены дождя, двигались еле различимые огоньки фар.

Машина вновь тронулась с места и стала набирать скорость, унося ее прочь от настигавших преследователей.

Всего пара миль отделяла ее от города и конечной цели ее пути, но нестерпимая боль не давала полностью сосредоточиться на дорожном полотне, вновь отвлекая ее на несколько драгоценных минут.

Смахнув рукой слезы, ей вдруг показалось, что впереди звучно рыкнул уставший мотор, и неясная тень мелькнула в отблеске света фар. Осознание чего-то неизбежного и трагичного, мгновенно ворвалось в ее сознание, резко выворачивая руль, она нажала на педаль тормоза, но было уже поздно.

Словно в замедленной съемке автомобиль закрутился на мокром асфальте. Визг тормозов. Движение в пустоте. Мощный удар, сопровождаемый скрежетом разрываемого металла. Резкая боль и ощущение полёта в наступившей тишине.

Спустя всего десять минут после столкновения, темный автомобиль подъехал к месту происшествия. Из него с шумом выскочил красивый молодой человек, нервно сжимающий в руках телефон.

Быстрым шагом он приблизился к бледному, распростертому на асфальте, словно тряпичная кукла, бездыханному телу беременной женщины. Даже мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она мертва. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни капли сожаления не отразилось в его зеленых глазах. Так или иначе, но она должна была умереть, слишком уж многое ей было известно. То, что она сделала, каралось лишь смертной казнью, исключений быть не должно. Плод ее безумной любви не должен быть рожден.

Исход этой изнурительной погони не доставил молодому человеку должного облегчения. Его точило неприятное, тревожное предчувствие — словно что-то вот-вот должно произойти.

Он снова набрал номер сестры, готовый услышать, уже успевшие стать ненавистными, монотонные гудки. До боли знакомая телефонная трель донеслась до него из окружающей пустоты, врываясь в его сознание страшным предчувствием, подтверждая худшие опасения.

В отчаянье он огляделся вокруг, так, на всякий случай, и ужаснулся, внезапно представшей картине. Все вокруг было усеяно искореженным металлом и обломками стекла, разлетевшимися при ударе далеко во все стороны. Удар был такой силы, что второй автомобиль буквально "намотало" на ствол дерева, превратив в груду искореженного металла. В зияющем отверстии, теперь уже бывшего салона авто, виднелось тело мужчины не подающего признаков жизни. Без сомнения, умер мгновенно. Его спутница все еще была в сознании. В безумной попытке вырвать его из цепких оков смерти, захлебываясь кровью, она яростно колотила в его грудь, напрасно расходуя свои силы.

Страх смешался в ночном незнакомце с болью и осознанием собственного бессилия. Не в силах сдержать рыдания, он рухнул на колени перед сестрой. Жуткий, нечеловеческий крик огласил кромешную тьму, утопая в надрывном звуке приближающихся сирен.

Глава вторая

Головоломка

Тихий осенний вечер подходил к концу, неохотно отдавая первенство ночи. Золотистый диск солнца почти полностью скрылся за горизонтом, окрашивая небо в кроваво-медный оттенок. Мглистое марево, яркими красками, окутало все пространство, постепенно стирая грань между небом и землей.

Задергивая плотные занавеси штор, Вайнон почувствовал хорошо знакомое чувство тревоги. Прошлое снова заявило о себе, вскрывая старые раны, причиняя душевную боль и страдания. События давно минувших дней вновь тяжелым грузом сдавили грудь.

Завтра его дочери исполнялось 17 лет, но волею судеб, этот праздник был еще и днем скорби по ее матери. Боль и радость слились в том страшном дне, повествуя об уходе одной жизни и рождении новой. Из года в год, он словно призрак, бродил в своем лабиринте чувств и эмоций, но никогда не позволял печали омрачить этот день, отдавая дань воспоминаниям и скорби в ночь, предшествующую этому важному дню.

Кто-то робко постучал в дверь, и не дожидаясь разрешения войти, в комнату, словно лучик света, непринужденно и словно не подозревая о своей красоте, впорхнула его дочь.

Улыбка тронула его губы, взрослея, Лиарвин все больше и больше становилась похожей на мать. Та же врожденная грация и тонкие, правильные черты лица, тот же сливочно-белый оттенок кожи, будто само пленительное изящество, сошло с небес в облике богини из сказок.

Свои иссиня-черные волосы она убрала в высокий хвост на голове, скрепив его ажурной золотистой заколкой, что придало ее образу некий шарм, создавая иллюзию холодности и неприступности, а ее миндалевидные глаза, глубокого сапфирового цвета в обрамлении густых ресниц и обворожительной улыбкой на устах, добавляли облику завершенность.

Поднявшись на цыпочки, она нежно чмокнула наклонившегося к ней отца в щеку, все еще пахнущую легким, едва уловимым парфюмом.

— Снова сравниваешь меня с мамой?

Несколько долгих секунд, он смотрел на нее не отрываясь, и нежно, как могут только любя, поцеловал в румяную щеку.

— Да, ты все больше становишься на нее похожей...

Выражение лица Лиарвин мгновенно изменилось, улыбка сменилась невольной грустью, а глаза тут же наполнились слезами.

— Мне ее очень не хватает.

— Я знаю, милая.

Он крепко прижал к себе дочь, словно боялся ее потерять, и тут же постарался сменить тему разговора:

— Лив, ты уже придумала, как проведешь завтрашний день?

Лив, и только так, а не иначе, с самого детства, ее называл отец, сократив до малого ее полное имя. Именно с его легкой подачи, все друзья и знакомые, стали называть ее на тот же манер.

Свое полное имя — Лиарвин Ксиара Нуар, она всегда считала жутко официальным и совсем не женственным. В этом имени содержалась целая история рода Нуар, уходящая своими корнями в глубокое прошлое.

Лив, никогда не интересовалась этой частью истории, считая ее скучной и незанимательной. Единственное, о чем она знала — это то, что второе имя, из поколения в поколение, должно было присваиваться всем урожденным дома Нуар, на правах фамильного достояния.

Странное пожелание старика-основателя рода, непоколебимо исполнялось представителями каждого поколения, что одновременно интриговало и настораживало, но не более.

Все, что сейчас имело значение — это завтрашний день, его Лив ждала с нетерпением и неким внутренним волнением, ведь завтра, все заверения и гарантии отца, должны были воплотиться в новеньком автомобиле, который она уже более полугода ожидала от него.

— Все будет зависеть от тебя, — на ее лице заиграла знакомая хитрая улыбка.

— Все, что зависело от меня — я уже сделал.

— Но это все не то, что я хочу. — За резкостью фразы стояла горечь.

Возникшая пауза хоть и тяготила обоих, но ни один из них не решался прервать это тягостное молчание и заговорить первым.

Подобный разговор, начинавшийся столь же невинно, состоялся не более полугода назад и впервые за все время привел к крупной ссоре, закончившейся взаимными упреками и обидами.

Лив, тогда только перешла в старший класс и возможно, впервые, захотела почувствовать себя взрослой. Она ясно и четко дала понять отцу, что готова иметь свой собственный автомобиль. Отец неоднозначно воспринял ее просьбу, всячески пытался отговорить от данной затеи, но в итоге все же пообещал исполнить просьбу ко дню рождения дочери.

Упорству и решительности обоих можно было бы позавидовать, если бы не столь безграничная любовь Вайнона к дочери. Снова делая шаг ей навстречу, он попытался уйти от дальнейших перепетий.

— Ты опять куда-то собираешься?

— Нет, я только что пришла.

— Расскажешь, как прошел день?

— Все как обычно, Квинс дал пару уроков вождения, — вкрадчиво произнесла она и хитро склонила голову набок, наблюдая за реакцией отца.

Слишком уж вкрадчиво, слишком небрежно были брошены эти слова, наверняка что-то задумала, слишком уж хорошо Вайнон знал ее приемы.

Он подозрительно посмотрел на дочь, уже понимая, что от неблагоприятного разговора все же не удастся уйти.

— Пап, ты ведь помнишь о моей просьбе? — лукавые озорные огоньки тут же блеснули в ее глазах.

— Лив, милая, если ты об автомобиле, то мой ответ тебе известен.

— Но ты ничем не объясняешь свой отказ, я хочу знать ПОЧЕМУ, почему ты против?

— Я не против, просто время еще не пришло.

Под этим благовидным предлогом, он постарался скрыть факт покупки автомобиля, сюрприз, по его мнению, до конца должен оставаться сюрпризом.

— Пап, прошел уже год, а время еще не пришло!

— Мы уже не раз возвращались к этой теме!

— Но так и не пришли к единому мнению!

— Я не готов СЕЙЧАС с тобой спорить! — жалкая попытка уйти от разговора, снова провалилась.

Дочь тут же отстранилась от отца и одарила его долгим многозначительным взглядом, не терпящим возражений.

— А я СЕЙЧАС не готова к отказу!

Больше ничего не сказав, она развернулась и решительно вышла из комнаты, оставив отца наедине с замешательством.

Громкие звуки шагов дочери моментально стихли за дверью соседней комнаты.

Немного помедлив, он выглянул в коридор, навязчивое желание закончить разговор на нейтральной ноте, никак не давало ему покоя. Слишком уж долго и упорно он стремился побороть этот ее "каприз", не давая при этом четких и однозначных обещаний.

Этот случай стал единственным, когда ее желание практически мгновенно переросло в упорство, граничащее с непреодолимым упрямством, перед которым его непоколебимая твердость, буквально рассыпалась в прах, вынуждая его так легко сдать свои позиции.

Его единственная дочь, его маленькая принцесса, которой он никогда и ни в чем не мог отказать, снова одержала над ним победу.

Уверенной, твердой походкой, он направился к ее комнате, через приоткрытую дверь которой, проникала тонкая желтая полоска света, рассеивая темноту коридора, слабо освещенного светом от золоченых бра на стенах.

Взявшись за ручку двери, он некоторое время колебался. Из приоткрывшегося дверного проема донесся шум воды — дочь готовилась ко сну.

"Она в таком состоянии, что лучше ее не трогать" — устало подумал Вайнон и мягко прикрыл дверь в спальню дочери.

Спустившись вниз по лестнице с мраморными ступенями, украшенной хромированными балясинами, он направился прямо через большую залу в левое крыло дома. Толкнув тяжелую дубовую дверь и войдя внутрь, Вайнон оказался в просторном, богато обставленном кабинете, наполненным стойким ароматом табака смешанного с терпким запахом кожи.

Полутемная комната была освещена лишь дрожащим светом, исходящим от пламени каминного огня, хаотично танцующего свой дикий танец, под неритмичный звук потрескивающих дров. Благородный орнамент паркета у камина был вычурно украшен лежащей шкурой бенгальского тигра с лоснящимся в отсветах пламени мехом.

Вдоль стен возвышались громоздкие шкафы из мореного дуба, сплошь уставленные внушительными томами в пестрых, тисненных золотом переплетах.

Его кабинет был частью его самого, его личного, внутреннего мира, поэтому и обстановка здесь должна была располагать к расслабленности и покою, с комфортом, но не без излишеств.

Излишества, к которым с легкостью можно было бы отнести громоздкие вещи, тем не менее, производили впечатление умеренности, рациональности и некоторой деловитости.

Налив себе солидную порцию виски, он устало опустился в массивное кресло против камина, над которым, в изящной золоченой раме, украшенной затейливым узором, величественно возвышалась изображенная на картине молодая женщина.

С минуту мужчина молча, взирал на нее, пристально всматриваясь в нежные черты, столь дорогие сердцу. В его глазах отразилась боль и что-то похожее на тоску. Минули годы, но сердце по-прежнему не отпускало ее образ, он все еще оставался пленником ее чар.

Чувство вины, тяжким бременем разрывало душу на куски. Как он мог оставить ее один на один с ее горем, уйти тогда, когда она нуждалась в нем больше всего? Он не настолько бессердечен, и тем не менее, он поступил именно так. Он проклинал себя за этот выбор, за то, что позволил ей уйти, ушел сам, оставив наедине с болью, понимая одновременно, что любовь к ней не давала ему другого выбора.

Слегка пригубив виски, он с досадой отставил бокал на кофейный столик. Безупречный вкус дорогого виски, сейчас, казался ему мерзким. Не торопясь, он закурил и, глубоко затянулся, ощущая, как дым заполняет его легкие.

Время шло, а он все так же сидел в кресле, замерев с бокалом в руке. Видит Бог, ему больше не нужна ночь, подобная этой.

Приняв решение, Вайнон подошел к одному из книжных стеллажей и открыл стеклянные створки шкафа. Заученным движением, чуть тронул бронзовый шарик — одну из деталей каминного орнамента. Скрытый механизм привел в действие створку сейфа, имитирующую книжную панель.

Взяв в руки толстый фолиант, отделанный черной кожей, с позолоченным Супер экслибрисом[1] на переплете, он благоговейно провел пальцем по вытесненным на корешке золотым буквам. Многовековая история рода Нуар, из поколения в поколение, излагалась на страницах этого Нуар-Хроникума.

Лишь только перевернув переплет, Хроникум[2] сам раскрылся на той странице, что представляла для Вайнона особую важность.

?[1] Супер экслибрис — герб владельца книги, который выдавливается на внешней стороне передней сторонки, а иногда, дополнительно, и на задней сторонке переплета.

?[2] Хроникум (прим. автора) — хронология событий, происходящих в течение многовековой истории определенного человеческого рода, в данном случае — дома семьи Нуар.

Пожелтевшие и истрепанные по краям, от частых прикосновений страницы, хранили вырезки из газет, испещренные карандашными заметками и множество старинных фотографий.

Мельком взглянув на фотографии он, резким движением руки, кинул их в пылающий огонь и, устало откинувшись в глубоком кресле, сквозь пелену опущенных век, наблюдал, как языки пламени жадно слизывают с них историю прошлого. Усталость вскоре взяла свое, и Вайнон быстро забылся тяжелым сном.

* * *

Лив долго нежилась в горячей воде, мечтая избавиться от нервного напряжения, в котором находилась после разговора с отцом. Но ни расслабляющая ванна с эфирными маслами, ни душистая пена не могли отвлечь ее от навязчивых мыслей.

Как он мог, почти год давать ей обещания, которые не собирался исполнять? Она всегда считала отца человеком долга и чести, и он никогда не позволял думать иначе, тогда для чего он дал ей надежду, но так и не оставил попыток ее отговорить?

Его загадочность и скрытность, в последнее время, не давали покоя, а постоянные отговорки раздражали и сводили с ума. За последний год их было слишком много, и все они были туманны и ничем не обоснованы, ни одна из причин, на которых так настаивал отец, не казались ей убедительными.

Пока она с грустью думала об этом, тишина начала давить на уши. Лив устало потёрла виски. Кажется, пора выбираться из ванной. Принимая напоследок прохладный душ, она стояла под упругими бодрящими струйками и чувствовала, как живительные капли приятно холодили тело, унося с собой все печали и тревоги.

Насухо вытершись пушистым полотенцем, она накинула свой любимый махровый халат и поплотнее запахнулась.

Недолго поколебавшись, девушка все же решила довести начатый с отцом разговор до конца. Ей хотелось понимать, чего можно было ожидать от завтрашнего дня.

Сумрак коридора навевал сон, а тишина тягостно звенела в ушах.

Проскользнув мимо темной спальни отца, она поспешила к лестнице, что вела вниз. Наверняка отец все еще работал в своем кабинете.

Спустившись, она легко пересекла темный коридор, и неуверенно остановилась на пороге. Дважды и очень тихо девушка коснулась костяшками пальцев дубовой двери. За дверью слышалось только мерное потрескивание угольков в камине. Либо отец не услышал, либо стук прозвучал недостаточно громко. В глазах, лишь на секунду, мелькнула растерянность и, приложив небольшое усилие, она толкнула тяжелую дверь.

Машинально переступив порог отцовского кабинета, Лив почувствовала едва уловимый запах гари — совсем недавно здесь явно что-то жгли.

Тяжелые портьеры из парчи были плотно задернуты, и в комнате царил мягкий полумрак, лишь изредка нарушаемый мелькающими бликами от пламени гаснущего огня из камина. Едва различимые тени от окружающих предметов, угрожающе плясали в отсветах дрожащего пламени, давая волю воображению.

Девушка, осторожно ступая, пересекла темную комнату и, раздвинув плотные занавеси, слегка приоткрыла окно, наполнив комнату свежим прохладным воздухом.

Догорающее в пламени полено, треща и разбрасывая искры, распалось пополам, на минуту выхватив из темноты очертания знакомого силуэта. Глаза Вайнона были закрыты, а на лбу блестели мелкие капельки пота. В наступившей тишине его дыхание казалось особенно тяжелым и прерывистым. Дочь посмотрела на него с тревогой и, не желая нарушать его сон, нежно, хотя и слегка неуверенно, тронула его лоб — холодная кожа обожгла ладонь.

Расправив теплый плед, небрежно лежащий у подножия кресла, она аккуратно укрыла им отца. Что-то тяжелое и большое ударилось о паркет.

Огромный толстый фолиант, в массивном

кожаном переплете, с металлическими застежками, до этого скрытый в мягких складках упавшего пледа, привлек ее внимание. Повинуясь внезапному импульсу, она взяла книгу и задумчиво повертела ее в руках. С интересом открыв на первой попавшейся странице, она с удивлением обнаружила, что та была сплошь испещрена аккуратным витиеватым подчерком, на непонятном ей языке. Тонкая вязь красиво выведенных букв, не складывалась ни в одно знакомое ей слово.

— Ну и как это понимать? — произнесла вслух Лив, и тут же улыбнулась буквальности своих слов.

— Странно все это, — девушка еще раз повертела сомнительного вида книгу в руках и отложила ее на стеклянный столик.

Огонь почти померк и Лив приблизилась к камину. Среди оставшихся черных головешек медленно тлели угли, оставляя на черном фоне тонкий слой белого пепла. Взяв щипцы, девушка осторожно поворошила тлеющие под поленьями угли и с удивлением обнаружила среди плотного слоя пепла и золы, частично обгоревшие листы.

Нагнувшись, она быстро подцепила щипцами еще отчасти пылающие бумаги и осторожно вынула уцелевшие кусочки, оказавшиеся выцветшими любительскими фотоснимками, перемежающиеся газетными вырезками.

С тоской в глазах, она вглядывалась в пожелтевшие снимки — осколки истории, с запечатленной на них молодой женщиной с до боли знакомыми чертами лица.

В горле буквально пересохло, а руки предательски задрожали, сжимая снимок со счастливой, еще совсем юной мамой в обнимку с таким же юным отцом, весело смеющимися в камеру. Бережно расправив снимок, девушка прочла подпись на обороте: "Всегда неразлучны".

Только что возникшая улыбка, тут же сменилась на возглас удивления от увиденного на втором снимке. Уже более повзрослевшая Фейт с серьезным лицом стоит рядом с безумно красивым и совершенно незнакомым мужчиной.

Кто он и кем он был для мамы? Почему он с такой нежностью смотрит в ее глаза? А эта странная подпись: "Любовь с первого взгляда?" — что она значит?

Следующий снимок заставил девушку содрогнуться от внезапно нахлынувшей слабости и пустоты. Мама, с влажными от слез глазами, недоверчиво смотрит на отца с занесенной для пощечины рукой. В немой тишине, Лив, как будто, услышала звук последующего удара. Чем же мог так сильно разозлить ее отец, что послужило причиной её гнева?

Как бы тщательно ни пыталась Лив, сложить в уме возникшую головоломку, разум отказывался давать возможные пути ее решения.

Взяв в руки первую газетную вырезку, она быстро пробежала по тексту одной из статей, — в ней говорилось о приближении Солнечного затмения, его воздействии на окружающую природную среду и о дальнейших климатических последствиях.

Газетный текст пестрил лишь научными фактами и их обоснованиями. Странно, зачем же отец хранил эту вырезку среди столь дорогих сердцу фотографий и почему решил избавился от них спустя столько времени? Вдруг, спокойное лицо девушки вспыхнуло от волнения - дата предстоящего затмения, ярким пятном до боли резануло глаза — 24 Октября 1995г. — день ее рождения. Так может быть все это как то взаимосвязано между собой, но каким образом?

Снедаемая нетерпением, девушка взглянула на следующую газетную вырезку, по центру которой были помещены две фотографии, на одной из которых были запечатлены знакомые ей лица — мама в обнимку с тем самым неизвестным мужчиной, вторая фотография ужасала страшными последствиями автомобильной катастрофы.

Лицо Лив мгновенно вспыхнуло и потом так же быстро побледнело. Она медленно опустилась в кресло и пробежала глазами текст:

"Странное самоубийство молодого бизнесмена, а затем и гибель в автокатастрофе его молодой жены, что это — случайность или злой рок, довлеющий над старинным родом, или все же это неспособность жены перенести потерю близкого человека? Что могло толкнуть молодую вдову на столь опрометчивый шаг, впоследствии, унесший жизни троих человек.

Напомним, крупная автокатастрофа с участием вдовы известного бизнесмена, произошла сегодня ранним утром в 3.15am ..."

Остальной текст заметки был безвозвратно уничтожен огнем, что не представляло возможности полностью осмыслить частично полученную информацию.

— Что все это значит? — непонимание липкой паутиной опутало ее сознание, погружая в бездну неизвестности. Ее мама просто не может быть женой совершенно другого человека! Кто он ей и почему все эти события так широко освещались в прессе?

Ее сердце едва не разорвалось от внезапно нахлынувшего ощущения беспомощности. Ей казалось, что ее обманули, предали, скрыли что-то важное, украли из ее жизни кусочки истории.

— Это все неправда, гнусная ложь! Этого просто не может быть! — дрожащим голосом выдавила из себя девушка.

Через полминуты Лив вновь взглянула на бумаги лежащие перед ней и, стараясь взять себя в руки, нервно перечитала газетный отрывок, снова и снова пытаясь вникнуть в его суть.

— Папа, что же ты от меня скрываешь? — ей никак не удавалось полностью овладеть собой. Впервые в жизни ей стоило таких усилий держать себя в руках и казаться сильной духом.

Подкинув в камин пару дубовых дров для поддержания огня и тепла, девушка тихо выскользнула из комнаты.

Глава третья

МЕТОДЫ ВОЗДЕЙСТВИЯ

Теплый солнечный лучик прокрался меж небрежно задернутых штор и шаловливо пробежался по спутанным черным прядям, в беспорядке разметавшимся на белоснежной подушке. Что-то теплое коснулось лица Лив, и мягко заскользило по коже, ласково одаривая ее теплом. Не открывая глаз, сонно потянулась и на ее красивом лице заиграла улыбка.

Повернувшись на бок, Лив позволила тонкому одеялу мягко соскользнуть на пол. Мимолетно глянула на часы — стрелки быстро приближались к 6.30, надо же — в кои-то веки, она умудрилась проснуться раньше будильника.

В голове непроизвольно мелькнула мысль о прошедшей ночи, когда ей казалось, что она не сможет уснуть, слишком уж велика была тревога, слишком уж много необъяснимого за небольшой промежуток времени, разом обрушилось на нее. Лив еще долго лежала в своей уютной кровати под легким шелковым покрывалом, приятно холодящим кожу, и вновь, раз за разом, словно сопротивляясь противоречивым желаниям, то сжимала, а через минуту трепетно разглаживала и без того затертые снимки.

В комнате царил мягкий полумрак, приглушенный лишь слабым светом ночника, стоявшего у изголовья кровати. Но даже в этой полутьме, сквозь пелену опущенных ресниц, скрывавших подступающие слезы, девушка все равно отчетливо различала, сколь сильными чувствами были пронизаны фотографии в ее руках.

Она все больше чувствовала себя разбитой и подавленной, оттого что все усилия связно мыслить — бесполезны, а способность трезво оценивать ситуацию на сегодня, окончательно утеряна. Совсем скоро, внимание Лив, окончательно ослабело и она незаметно для себя провалилась в мир таинственные сновидений.

Вопреки всему произошедшему, этой ночью ее не посетили кошмары, будто и не было этих фотографий, так взбудораживших ее разум.

А может все это лишь сон, плод ее разгоряченного воображения? — непрошеным гостем, закралось вдруг подозрение. И, скорее, чтобы унять возникшие сомнения, она аккуратно запустила руку под подушку, моментально вынимая оттуда уже ставшие до боли знакомыми снимки, тут же рассеявшие все заблуждения, которые успели возникнуть.

Ну что же, а она то уж было начала сомневаться в своем здравомыслии. Мысленно поздравив себя с удачей, она решила вернуться к томительным ожиданиям сегодняшнего дня. Ей вдруг, ужасно захотелось развеять свои сомнения, касающиеся заверений отца о подарке ей столь долгожданного автомобиля.

С легкостью выскользнув из своей теплой уютной постели, она торопливо накинула на плечи легкий шелковый халат, и почти бегом, метнулась к окну.

Распахнув плотные шторы, Лив увидела за окном хорошо знакомый пейзаж: подъездную дорожку, усыпанную гравием, и окаймленную аккуратно подстриженными кустами, и полное отсутствие каких либо автомобилей у дома.

В тишине, пропитанной болью и разочарованием, она взирала на совершенно пустой внутренний дворик и негодовала от осознания того, что заверения отца оказались лишь пустым фарсом и ничем более.

Больше она не станет просить его о чем-либо, она просто сделает то, что и собиралась сделать. Она будет полностью его игнорировать, да, решено!

Обычно, на принятие ванны, у нее уходило не менее 40 минут, сегодня ей хватило и 10. Ограничившись прохладным душем, Лив уже укладывала волосы когда, настойчивый гудок клаксона, прорезая утреннюю тишину, отвлек ее от тяжелых мыслей о своём предстоящем поведении и обещании отца, которое, как оказалось, он так и не собирался исполнять.

За всей этой чередой мыслей, она стояла у зеркала и яростно теребила волосы, пытаясь хоть как то уложить густые непослушные локоны. Выпустив расческу из рук и оставляя волосы распущенными, Лив подошла к окну.

За окном творилось что-то невообразимое. Эш, как всегда, в своем репертуаре — громко врубила музыку, при этом непрерывно продолжала жать на сигнал, оповещая Лиарвин, а заодно и всю улицу, о своем присутствии.

Эш, так обычно все называли Шарлин, была моей лучшей подругой. Эта довольно миниатюрная на вид блондинка, была более чем привлекательна. И конечно, она не только об этом догадывалась, но и умело этим пользовалась.

Мы дружны с самого детства и в школе посещаем одни и те же предметы, да и имена наши были созвучны. Мы буквально живем одну жизнь на двоих — настолько мы близки не только духовно, но и физически. Я всегда могу рассчитывать на её помощь и неоценимую поддержку. И вот сейчас, эта хрупкая с виду девушка, с неимоверной силой жала на сигнал, оглушая утреннюю тишину и давая понять, что если я сейчас же не спущусь вниз, то отцу еще долго придется выслушивать от наших соседей много нелестностей о правильном воспитании непокорной дочери.

Быстро схватив рюкзак, Лив ненадолго задержала взгляд на своем отражении, понимая, что так и не смогла решить, как же ей сегодня уложить волосы. Что ж тут поделаешь, Эш не умеет ждать, а отец не должен от этого страдать.

Спускаясь вниз, ее снова окутали тяжелые мысли, ведь девушке предстояло быстренько чмокнуть отца и, не оглядываясь, выбежать на улицу. Еще никогда ее отношение к отцу не было настолько отвратительным и непредсказуемым. Обычно, каждое утро они вместе пили кофе, мило беседуя и обсуждая планы на текущий день. Но не сегодня, да и вчера как-то не получилось...

Еще наверху Лиарвин почувствовала аромат натурального свежесваренного кофе, очень мило, видимо отец, как минимум, рассчитывал на разговор. Спустившись, она увидела отца, застывшего в нерешительности перед двумя кружками горячего, еще дымящегося напитка и, как оказалось, репетирующего свою речь, в ожидании появления дочери.

Мда уж, неприятного разговора конечно не избежать, но сейчас Лиарвин не хотела давать ему лишний повод для ссоры, поэтому быстро чмокнула в щеку и тут же, без оглядки, рванула к выходу. Она уже почти успела добежать до машины, когда отец вдруг окликнул ее.

Девушка притормозила, но не остановилась, хотя это стоило ей огромных усилий, и, сделав вид, что не услышала его, она буквально влетела в припаркованную у дома машину.

— Привет Лив, — тут же поздоровалась с ней Эш.

— Привет, — выдыхая на ходу, выпалила Лив.

— Всё же решилась его повоспитывать, — кивнула Эш в сторону отца, — думаешь, он быстро сдастся?

— Я теперь ни в чем не уверена, но думаю, что попробовать все же стоит.

— О да, — пробубнила Эш, подравнивая карандашом губы, — надеюсь, ты не будешь первой, кому вскоре придется сдаться.

— Только не в этот раз, — более чем серьезно, произнесла Лив, — разговоры ни к чему не привели, теперь я буду действовать.

— Надо же, наконец-то ты меня услышала, — продолжая подкрашивать губы, не унималась Эш, — я тебе об этом уже пол года твержу.

— Заканчивай уже краситься, — Лив обеспокоенно глянула в зеркало бокового вида.

Было видно, как Вайнон в нерешительности застыл на дорожке, не решаясь подойти к автомобилю. Сейчас он казался таким потерянным и беззащитным, что Лив пришлось бороться с желанием подбежать и крепко обнять его.

— Еще минутку, — убирая невидимый волосок, томно произнесла Эш.

— Еще минутку, и ты пойдешь пешком, потому как я угоню твою машину, не забыв перед этим выкинуть из нее тебя.

— Заманчивое предложение, — прохихикала Эш, — я почти готова рискнуть.

— А я почти готова это сделать, — теперь уже Лив улыбалась, — хочешь надолго затеряться в "Зоне 51"? — более серьезно продолжила она.

— Весомый аргумент, — поворачивая ключ в замке зажигания, наконец-то сдалась блондинка.

Машина рванула с места так, что песок и гравий полетели из-под колес. Лив обернулась назад, чтобы оценить реакцию отца. Он был мрачнее грозовой тучи.

Столь показательный маневр был заранее оговорен девочками месяц назад, тщательно отрепетирован вчера, и сегодня с утра успешно приведен Эш в исполнение. Ну, а поскольку Вайнон не был посвящен в сей тайный план, этот поступок должен был стать последней каплей в бездонном океане его терпения. Лив была почти уверена, что после сегодняшней демонстрации он точно примет однозначное решение, но в пользу ли дочери будет это решение? В любом случае обо всем станет известно лишь вечером...

Ну а пока, машина не сбавляя скорости, скрылась за поворотом дороги, оставляя после себя лишь густой шлейф дымовой завесы. Кажется, к вечерним новостям прибавится еще и неприятный разговор о жизненных ценностях и правильном образе жизни.

* * *

POV — Лиарвин:

Фейт Фолс, США, штат Пенсильвания, город — мечта моей мамы, здесь она провела свое детство, сюда она вернулась строить свое будущее сразу после окончания колледжа, здесь она встретила отца, здесь родилась я.

Наш дом — наша фамильная гордость, этакая смесь хитросплетений из маминых идей и папиного творчества в исполнении.

Дом был удачно расположен в уютном, утопающем в зелени деревьев частном секторе одного из спальных районов города. Это тихое и спокойное место, недалеко от лесного массива, в стороне от пыльных, оживленных городских дорог, магазинов, кафе, и безумных толп народа, вечно спешащих по своим делам.

Дорога от нашего дома до школы довольно экзотична и необычна своими разнообразными пейзажами. Извилистой змейкой она вьется, то вдоль обширных густых кустарниковых зарослей, то через утопающую в сумраке опушку леса, укрытую вечной тенью от нависших над ней высоких вечнозеленых деревьев. Любоваться столь живописными видами из окна пыльного и душного школьного автобуса было откровенно скучновато, поэтому я предпочитала добираться до школы на автомобиле. Раньше, меня всегда подвозил отец, но в свете последних событий, подвозить меня до школы вызвалась Эш.

Сегодняшний день не был исключением, и мы, оставив позади все переживания, со смехом вспоминали наше вчерашнее приключение. Прошлым вечером, Квинс, старший брат Эш, пытался научить её лишь одному из приемов экстремального вождения, а мы громко визжали каждый раз, как только машина резко срывалась с места.

— У меня никак не получалось, потому что я все время закрывала глаза, — смеялась Эш.

— Видимо солнце слепило твои глаза, — хохотала я.

Стоит заметить, что вчера весь день непрерывно лил дождь, и ни о каком солнце, а тем более о его слепящих лучах, не было и речи.

— О да, солнце было очень ярким, — поддержала шутку Эш.

— Еще бы, да ты прямо искрилась в его лучах ... восемь раз подряд, — от смеха у меня уже выступили слезы на глазах.

— Нет, на восьмой раз меня ослепили искры из глаз Квинса — взорвалась Эш.

— А на девятой попытке даже Нолан не выдержал, — вторила ей я.

— Кажется, они с Квинсом заключили какое-то пари.

— И точно, Нолан сделал ставку на то, что у тебя ничего не получится. Он обещал отвести нас в кафе, если проиграет.

— Отлично, значит, сегодня мы идем в кафе.

— А вот в этом-то я как раз и не уверена...

— Лив, у тебя сегодня день рождения!!!

— Я в курсе, надеюсь ты тоже помнишь что мы не собирались отмечать его сегодня?

— Но Нолан...

— Тааак, — протянула я, — и что же он придумал на этот раз?

В моей памяти еще были живы прошлогодние воспоминания, когда Нолан устроил мне "незабываемое" путешествие на воздушном шаре. Я в панике дико орала, оглашая всю округу своими обещаниями сделать всем и каждому причастному к данному происшествию незамедлительную эвтаназию, как только окажусь на земле, в то время пока нас быстро уносило к черту на кулички. Нолан же с серьезным видом сносил все угрозы в свой адрес и прекратил мои мучения только тогда, когда я пообещала что буду с ним встречаться.

Я улыбнулась воспоминаниям, и в этот момент меня словно передернуло от внезапного холода. Всё вокруг словно застыло в немой тишине, окружающие пейзажи тут же начали расплываться, исчезло всякое ощущение движения, машина как будто зависла в воздухе. Я начала задыхаться. Повинуясь внезапному порыву, я посмотрела в зеркало бокового вида. Странно, за нами беззвучно ехал мотоциклист, он не обгонял нас, хотя явно торопился. На нем не было шлема, но сколько я ни вглядывалась в его лицо, так и не смогла его рассмотреть.

— Что это было? — как можно спокойнее спросила я, как будто очнувшись ото сна.

— Где? — Эш как будто не понимала меня.

— Не знаешь, кто это может быть? — я вопросительно кивнула назад.

Эш изумленно подняла брови и с интересом взглянула в зеркало заднего вида. Потом столь же изумленно посмотрела на меня: — Ты что-то видела?

Я резко обернулась, но увидела лишь облако густой серой пыли. Незнакомец исчез столь же тихо и внезапно, как и появился.

— Похоже, это был призрачный гонщик, — я улыбнулась, пытаясь свести все в шутку, но улыбка получилась какой-то вялой и не естественной.

— Кстати о призраках, — начала Эш, — Ты помнишь миссис Ланфорд, она присматривала за тем домом у водопада?

— Разве это был не её дом? — удивилась я.

Странно, я всегда была уверена в том, что эта милая старушка была единственной хозяйкой столь красивого и необычного дома.

— Нет, отец сказал что она долгое время управляла им, что-то вроде домоправительницы. — уточнила Эш, — Владельцы дома так и не смогли найти ей замену.

Да уж, после смерти миссис Ланфорд, дом некоторое время оставался без присмотра и действительно успел приобрести вид запустения.

— Не удивительно, вряд ли кто-то сумеет так же бережно заботиться о доме, как это делала миссис Ланфорд.

— Именно по этому, владельцы решили перебраться сюда.

Интересный факт, я не стала спрашивать у Эш, откуда она узнала эти новости, её отец занимается недвижимостью, наверняка это он разведал обстановку.

К этому моменту, мы повернули в сторону школы, расположенную в окружении леса, далеко от городской суеты. Этим, несомненно, гордится наш директор, мистер Милтон, не уставая повторять, что свежий хвойный воздух помогает нам не только в развитии наших интеллектуальных способностей, но и сохраняет наше бесценное здоровье. Именно так он объясняет себе постоянные столпотворения учеников перед школой. В этом он конечно жестоко ошибается...

Мы въехали на парковку, которая как всегда была переполнена. Удивительно, но сегодня нам не пришлось в спешке искать парковочное место укрытое тенью близстоящих деревьев. Это событие явно взбодрило Эш, теперь нам не придется плавиться в раскаленной машине весь обратный путь до дома.

Из окна автомобиля было видно, как перед главным входом в административный корпус уже толпились группы старшеклассников, видимо, вдыхая хвойный аромат и наполняя себя интеллектом. Смешаться с этой шумной толпой студентов мы уже даже и не пытались, это все равно бесполезно. Считается, что одним из наиболее ярких достижений, привнесенных в нашу школу нашим директором, мистером Милтоном, является отмена строгого дресс-кода. Основная масса тут же воспользовалась полученными привилегиями, и все вокруг запестрело разнообразием индивидуализма. Большинство студентов предпочитает одеваться просто и удобно, но это не всегда граничит со словом красиво. Мы же никогда не одевались "просто", это всегда было "броско". Вот и сегодняшний день не был исключением.

В первый, после непродолжительных каникул, школьный день, полагалось выглядеть чуть более изысканней, нежели каждодневная повседневность. Моя внешность была бы вполне обычной и непримечательной, если бы не волосы столь неестественного иссиня черного оттенка. Их я относила к одной из закрытых тем, не подлежащих обсуждению, но сегодня — день сплошных противоречий. Полностью пренебрегая значимость собственного принципа "Не привлеки внимания", я оттенила волосы, одев легкий струящийся сарафан глубокого желтого цвета с широким черным ремнем в качестве дополнения и, благодаря непредсказуемой погоде, предусмотрительно накинула сверху тонкую кожаную курточку.

Но даже это мое "броско" еще никогда не привлекало ко мне столько всеобщего внимания, как тот затяжной эпизод на парковке, с последующим за ним, эффектным появлением новичка в медпункте со мной на руках. Такой была наша первая встреча с Витаром, столь недоступным и холодным красавцем, окруженным ореолом таинственности.

Неприятно сознавать, но теперь, каждый раз, когда я ступаю на этот двор, мое сердце начинает взволнованно биться. Всё от того, что я не люблю находиться в центре внимания. Вот и сейчас, направляясь к зданию администрации, я ловила на себе большинство оценивающих взглядов.

Приостановившись, я вдохнула свежий лесной аромат и наблюдала как легкий, прохладный ветерок, играл капельками росы, словно жемчуг, рассыпавшийся в паутинке листвы.

В какой-то момент до меня донесся обрывок фразы, как бы невзначай брошенный в мой адрес:

— Опять эта выскочка хочет выделиться, — высокомерно изрекла Лилиана Стилл, самая большая язва нашей школы. Хм, интересное высказывание от той, которая ежедневно напоминает о своей индивидуальности своей маниакальной одержимостью к розовому цвету.

Лилиана несомненно красива, но при этом неимоверно глупа. Хотя это не мешает ей писать в школьной газете, здесь у нее даже имеется собственная колонка, где она пытается вести хронику школьной жизни.

"Пытается", это еще слабо сказано, т.к. все ее статьи однотипны, пусты и скучны, но только не тогда, когда дело касается новичка, особенно, если этот новичок ей приглянулся.

Здесь я невольно улыбнулась, вспоминая события конца прошлого семестра, когда в нашей школе появился Витар, тот самый таинственный смуглый красавец, с которым я случайно столкнулась на парковке. В тот день он чуть не припарковался прямо на меня, пока я, наклонившись, поправляла свои босоножки, которые так и норовили все утро соскользнуть с моих ног. Молодой человек моментально выскочил из машины, долго извинялся, хотя вовсе не был виноват в произошедшем, и не смотря на все мои протесты, почти на руках внес меня в здание медпункта. Само собой, столь эффектное появление на публике стало причиной всевозможных слухов и домыслов, ну а сам Витар мгновенно стал невольной мишенью амбициозной Лилианы.

Ей нужно было взять у него интервью, и она всячески пыталась привлечь его внимание. Меня же она возненавидела в тот момент, когда Витар начал проявлять повышенный интерес к моей кандидатуре, полностью игнорируя ее.

— По-моему, она всегда так выглядит, — возразила ее собеседница, темноволосая Адель, рискуя вызвать неодобрение Лилианы.

— Ага, одинаково банально и ничего нового, — промурлыкала Лилиана.

Она явно была уверена, что я услышу эту фразу. Ну что же, по-видимому, ее критика не распространяется на ее образный стиль, и ношение одежды исключительно только розовых оттенков, не является банальностью или отсутствием чего-то нового. Отлично, как-нибудь я доставлю ей радость и заявлюсь в школу во всем розовом, как обычно делает это она. Посмотрим, как тогда будет выглядеть ее критика.

Я снова улыбнулась и посмотрела на подругу. Кажется, Эш о чем-то очень оживленно мне рассказывала, не замечая, что я ее не слушаю.

— Странно, что Лиарвин подвезла Шарлин, а не отец, — тем временем, заметила Адель, — ну, или Витар, — неуверенно добавила она.

— Пусть уж лучше будет Шарлин, чем Витар — зло парировала Лилиана.

Да она прямо исходит ядом, сколько смысла она вложила в эти слова. Да уж, вот это удар по самолюбию. Да она, по ходу, намерена продолжить свои попытки в стремлении добиться расположения этого загадочного красавчика. Кажется, теперь, это стало для нее чуть ли не смыслом жизни. Ну а меня она, по всем показателям, считает препятствием к достижению своей цели...

Я ухмыльнулась, вот так вот нежданно — негаданно дождалась "трепетного" внимания этой самодовольной особы. Позже, мне нужно будет выстроить линию своего поведения в присутствии Лилианы, нужно быть готовой к подвоху с ее стороны.

Тут я почувствовала, как меня кто-то настойчиво трясет за плечо, не давая окончательно погрузиться в свои мысли.

— Ты какая-то задумчивая сегодня, я как будто веду монолог вместо диалога. — укоризненно покачала головой Эш.

— И у тебя это отлично получается. — я поспешила улыбнуться чтобы не обидеть подругу.

— И все же он странный, — видимо продолжая свою дискуссию, сказала она, — Он как будто пронзает взглядом, мне холодно в его присутствии.

Скорее всего, речь шла о Витаре, только его в нашей школе можно было без натяжки назвать странным, и я решила ответить наугад: — Витар, так он и тебя зацепил?

— Не спорю — он красавчик, но мне не хочется, чтобы ты с ним встречалась.

— А я вроде и не собиралась, хотя... — реакция Эш остановила меня на полуслове.

— Даже не думай, — воскликнула она, — что-то в нем не так, все в нем какое-то неправильное, без изъянов, гладко, так не бывает, это противоестественно, — она сморщила носик, пытаясь объяснить необъяснимое.

Ну надо же, а я то думала что только я рядом с ним теряю разум.

Вот так, в обсуждении "положительного" со всех сторон Витара, мы дошли до входа в административный корпус.

Здесь, в канцелярии, мне нужно было взять учебный план на этот семестр, а Эш хотела уточнить о возможности переназначения некоторых предметов. Очень уж ей не хотелось посещать те же предметы что и Витар, и даже тот факт, что при переназначении нам с ней придется реже видеться, ее не останавливал.

Консультация Эш заняла больше времени чем мы планировали вначале, поэтому на урок Испанского мы бежали со скоростью света, благо, на пути нам никто не повстречался.

Перед кабинетом Испанского мы остановились, чтобы хоть немного перевести дух.

— Сегодня ты очень мило выглядишь, — отдышавшись, начала было Эш, но вдруг оборвала свою речь.

Голос мисс Перес за дверью, известил нас о начале урока, на который нас все же угораздило опоздать. Надеюсь она не станет выписывать нам ISS. Мы переглянулись с Эш, видимо подумав об одном и том же.

В принципе, мне бояться было нечего, по Испанскому у меня держалась твердая четверка, и, если не вдаваться в подробности, то язык давался мне легко, чего, к сожалению, нельзя было сказать о Шарлин.

— Тебе нужно чаще оставлять волосы распущенными — закончила свою мысль Эш.

— Ну да, просто я не успела их сегодня уложить.

— Я не помню чтобы раньше ты настолько уделяла внимание своим волосам.

— Был повод подумать о другом... — мне оставалось только пожать плечами.

Шумно выдохнув, я уверенно шагнула в "Зону 51", так студенты, за глаза, называли класс Испанского.

Помещение было переполнено, а в воздухе как всегда висела напряженная тишина, и до меня сразу же дошел смысл выражения "оставь надежду всяк сюда входящий". Что-то явно назревает, предчувствия еще никогда меня не подводили, но отступать было поздно, и я постаралась придать лицу беззаботное выражение.

— А вот и первые действующие лица, — тут же обратилась к нам мисс Перес, пока мы в недоумении оглядывали класс в поисках свободных мест, — девочки, вы как раз вовремя, — понизив голос, произнесла она.

Теперь все стало ясно, надо же, первый день занятий и сразу же опрос пройденного материала.

— Кажется, мы попали, — шепотом произнесла Эш, — сейчас она оторвется на нас за все, что не сложилось в ее жизни.

— Надеюсь, пытка будет короткой, — пытаясь вспомнить заданный материал, произнесла я.

— Кто хочет разбавить женский коллектив? — обращаясь к классу, упорно продолжала гнуть свою линию мисс Перес.

Да уж, умения держать дисциплину на должном уровне ей не занимать. Класс сидел без движения, как я и предполагала, ожидаемого "леса рук" не последовало. Было довольно забавно наблюдать, как все 28 пар глаз старательно отводили взгляд в сторону, боясь даже моргнуть, не говоря уже о незначительных движениях, могущих привлечь к себе внимание сладкоголосой Испанки. И тут, краем глаза, я увидела легкий взмах руки — кто-то все же рискнул поднять руку. Мисс Испания видимо тоже не ожидала такого результата, поэтому с удивлением посмотрела на столь смелого ученика.

— Прошу к доске, — опомнившись, сказала она.

В молчаливом изумлении я уставилась на фигуру, двигающуюся в мою сторону легкой и уверенной походкой, секунда, и я возблагодарила судьбу за такой подарок. Милый, добрый Нолан, кто как не он, выручит в любой ситуации, уж незнаю что он там задумал, но на душе как то сразу потеплело.

— Привет, ты не подскажешь какая у нас сегодня тема? — шепотом поинтересовалась у него я, — Кажется, я забыла подготовиться к уроку.

— Свободное общение, — пояснил он спокойно.

— Замечательно, я все каникулы только и делала что практиковалась в Испанском языке, — кажется, сарказм здесь был не уместен, но я не смогла удержаться.

— Обсудим вчерашнюю тему, — мило подмигнул он, явно намекая на наш урок вождения.

Отличный выбор, мне даже не понадобилось время чтобы обдумать диалог.

— La historia de ayer acabС bien.[1] — начала беседу я.

— Cualquiera se puede equivocar, inclusive yo. [2] — подвел итог Нолан.

Лишь на секунду удивившись нашему внезапному оживлению, мисс Испания повернулась к молчаливой Эш.

— Мисс ЛаФой, а Вы ничего не хотите добавить к сказанному? — улыбка так и не сходила с её лица.

?[1] La historia de ayer acabС bien. (исп.) — Вчерашняя история хорошо закончилась.

?[2] Cualquiera se puede equivocar, inclusive yo. (исп.) — Любой может ошибаться, даже я.

Эш только беспомощно пожала плечами, давая понять что добавить к сказанному ей, к сожалению, нечего.

— Тогда, может быть, Вы переведете нам диалог? — мисс Перес продолжала упиваться беспомощностью Эш.

Но та упорно продолжала хранить молчание, уткнувшись в пол и нервно сжимая сумку.

— Все понятно, мисс ЛаФой, Вы можете сесть.

С чувством выполненного долга, мисс Перес вновь переключилась на нас.

— Я думаю, не все поняли о чем идет речь, раскройте же нам смысл вышесказанного, — так просто она от нас явно не отцепится.

В голове немыслимым торнадо завертелись мысли. Если уж погибать, так с музыкой, в буквальном смысле, подбросить какую-нибудь интригу, идея уже зародилась в моей голове.

— QuizА no fue coincidencia encontrarme contigo... — произнесла я первую строчку из песни "Colgando en tus manos"[3] и замерла в немом ожидании, не смея даже подумать, что Нолан вообще, когда-либо, мог ее слышать.

— Tal vez esto lo hizo el destino... — уголки его губ приподнялись в улыбке.

— Quiero dormirme de nuevo en tu pecho... — уже с большей уверенностью продолжила я.

— y despuИs me despierten tus besos.

Видимо мисс Перес не ожидала такого поворота событий... Она даже позеленела от злости, хотя, стоит признать — зеленый цвет лица ей очень даже идет.

— Полагаю, нам достаточно подробностей, — резко прервала она наше дальнейшее повествование, — вы можете пройти на свои места, — гнев так и сквозил в ее голосе.

Похоже, она все же выпишет нам ISS...

Все еще на эмоциях, бушующих где-то там в глубине моего сознания, но уже бьющих через край, я шагнула в центр класса и только сейчас поняла, что осталось лишь одно свободное место — рядом с Витаром.

Было странно увидеть его в одиночестве, хотя, как бы ни был красив персонаж, девчонки все же побаивались подсаживаться к нему, слишком уж он был недоступен. Я шумно села на стул и уставилась в окно, не думая ни о чем.

— И давно он в тебя влюблен? — вопрос прозвучал неожиданно и более чем вызывающе.

— И давно ты перестал здороваться? — столь же вызывающе вторила ему я.

— Привет. Извини, если обидел, — уже мягче, но все с тем же вызовом произнес он, — так давно он бредит тобою?

— Ты о чем? — невинно произнесла я, делая вид, что не понимаю вопроса.

— Брось, ты ведь понимаешь, что Нолан сделает для тебя все, что угодно, даже перешагнет через свою гордость.

?[3] Слова из песни "Colgando en tus manos" в исполнении Carlos Baute con Marta Sanchez:

QuizА no fue coincidencia encontrarme contigo...

Tal vez esto lo hizo el destino...

Quiero dormirme de nuevo en tu pecho...

y despuИs me despierten tus besos.

Быть может, встреча с тобой была неслучайна...

Возможно, это была судьба...

Я вновь хочу уснуть на твоей груди,

Чтобы проснуться от твоих поцелуев.

— Не понимаю, о чем ты, — отрезала я.

Здесь, наверное, стоит упомянуть про наши с Ноланом отношения.

Все у нас с ним не просто и как-то неловко... Люблю ли я его? Да! Люблю всем сердцем, но только как друга, как лучшего друга! Мне хорошо с ним, легко и комфортно, и это, наверное, уже привычка, привычка видеть его рядом, чувствовать его поддержку и понимание. С ним я могу говорить обо всем и всех, и этим я не раз причиняла ему боль.

Давно ли его чувства ко мне переросли в нечто большее? Я никогда не задумывалась об этом, а зря... Знаю что я долбанная эгоистка, но что я могу поделать со своими чувствами? Я никогда не могла ответить на этот вопрос даже самой себе, не говоря уже о нем. Знаю только, что ничего между нами никогда не будет. Знаю, но продолжаю давать надежду.

И меня всегда злило, когда кто-то начинал говорить о моем потребительском отношении к другу.

— Ну да... я так и подумал.

— Ну да... сама проницательность, — я не смогла скрыть злости в своем голосе.

— И давно ли ты это понял, — тем не менее, поинтересовалась я, — ты ведь новичок в нашей школе?

— Я не слепой...

— Мы просто хорошие друзья, — проклятье, почему я перед ним оправдываюсь? Что вообще со мной происходит?

— То, что ты оправдываешься, уже дает повод думать иначе.

Черт, да он просто читает мои мысли, моему недоумению не было предела, кто он такой и что вообще ему от меня надо?

— Не все ли тебе равно, кто мы друг для друга? — грубо, но мне хотелось побыстрее сменить тему разговора.

Его изумлению не было предела, а моей грубости не хватило чуть большей сдержанности. Да что же такое со мной происходит, почему я так реагирую на его вопросы, почему рядом с ним я будто теряю свой рассудок?

Я всегда была уверена, что у меня огромная сила воли, а мой не сгибаемый характер способен выдержать любой напор, но то, что происходит со мной в присутствии этого мачо, не на шутку меня волновало.

Повисла неловкая тишина. Я все еще обдумывала свое поведение, когда вопрос Витара вывел меня из транса:

— Как теперь думаешь отбиваться от сплетен?

— Ты о нашем выступлении перед классом, — я пожала плечами, — не думаю что все поняли наш диалог.

— Но те, кто понял, многого стоят, — он конечно имел в иду Адель, уж она то постарается чтобы к вечеру вся школа узнала о нашей "сказочной" ночи с Ноланом.

— Глупо, ведь это были слова из песни, — я постаралась придать лицу большей уверенности.

— Самоуверенность порою губит... — Он прищурился, наверняка оценивая выражение моего лица.

— В любом случае, лучше пусть это будут сплетни о нас с Ноланом, нежели о... — черт, я совсем не думаю о том, что говорю. Однозначно он оказывает на меня какое-то влияние.

Я оглядела класс в поисках Нолана, он склонился к Эш и, кажется, что-то пытался ей объяснить, еще минута и его щеки покрыл легкий румянец. Да, недолго же он продержался, по ходу Эш испытывает на нем новый метод пыток, что-то типа "Тайского массажа на мозгах жертвы".

— Окончишь фразу? — И опять этот его пронзительный взгляд, как будто хочет прочесть мои мысли.

Я как завороженная смотрела в его глаза и не могла отвести взгляд.

Меня снова пронзил холод, я содрогнулась и тут же погрузилась в какую-то тягучую, густую, липкую массу, и все вокруг тут же стало воздушным, легким и как будто не настоящим, и нет ни чувств, ни желания вырваться из этого плена.

Я сделала тщетную попытку переключить свое внимание на лекцию, тем более что мисс Перес наконец-то закончила повтор пройденного материала и перешла к новой теме. Кажется, она была посвящена Presente de indicativo.*[1]

В какой-то момент у меня все же получилось отвести взгляд, и я принялась быстро записывать лекцию, не вникая в материал. Сейчас, я как никогда была далека от Испанского, а тем более от каких-то конкретных действий, происходящих в момент речи.

Озноб прошел, но голова так и не прояснилась, осталось четкое ощущение, будто кто-то копался в моем сознании, выхватывая определенные ниточки мыслей, а прочитав их, откидывал как ненужный хлам. Может я постепенно начинаю сходить с ума?

Урок тянулся бесконечно долго и тоскливо, может от того что я снова стала центром притяжения? Весь урок Испанского меня преследовало стойкое ощущение что все взгляды были направлены в мою сторону, а любой шепот — словно знак осуждения.

У меня точно паранойя или мания величия, а может просто я давно не отдыхала? Сегодня точно нужно как то развеяться, может стоит напомнить Нолану о походе в кафе, которое он нам задолжал?

Звонок с урока был настолько долгожданным, что я буквально сорвалась с места. Хотелось поскорее вырваться из этого, вдруг резко ставшего тесным помещения.

Я конечно предполагала, что нас троих оставят на час после уроков, но у мисс Перес на этот счет было свое мнение и, ISS из нас троих, удостоилась только Эш.

Да уж, сегодняшний день изначально не предполагал быть одним из легких. Если уж не заладилось с самого утра, можно не рассчитывать на что-то благоприятное в дальнейшем.

Нолан не стал дожидаться пока Эш сложит в сумку все свои многочисленные пожитки и, с резвостью молодого гончего, умчался на свои занятия баскетболом. Я даже не успела поблагодарить его за столь необычное спасение.

?* Presente de indicativo (исп.) — Настоящее время

— Мы сегодня планируем куда-то после школы? — с одной стороны мне хотелось обдумать произошедшие со мной перемены, собрать все пазлы воедино, а с другой стороны, я понимала что отвлечься от переполнявших мыслей мне сейчас просто необходимо.

— О да, я напомнила Нолану о кафе, — подмигнула Эш.

— Забавно, ты ведь не была навязчивой?

— Ты же меня знаешь, — милая улыбка на лице.

— Вот именно по этому, я и спрашиваю...

— Оу, что ты, я только напомнила ему о вашем прошлогоднем приключении, и тихонько намекнула, что в этом году ты ожидаешь от него не менее грандиозную выходку, — хихикнула она.

— Ты просто душка, — теперь уже я подхватила ее игривое настроение.

— И мне почти не пришлось его пытать.

— И что же ты выпытала?

— Он такой трогательный, когда говорит о тебе, — она явно сболтнула лишнее.

— Так вы говорили обо мне? — Зачем я задала этот вопрос?

— Послушай, — она остановилась, — ты ведь дала ему надежду.

— Когда это я успела?

— Вы так мило ворковали перед классом...

— Ну неужели он воспринял это всерьез? — Теперь и мне пришлось остановиться. Вопрос не подразумевал ответа, все итак было очевидно.

— Поэтому он так резво убежал на свой баскетбол?

— Сегодня он планирует подвезти тебя до дома. — Эш стрельнула в меня взглядом.

Я знала что из этого выйдет, мы снова будем молчать и делать вид будто все нормально, а потом неделю старательно избегать друг друга. Так было всегда, жаль, но таковы наши взаимоотношения...

Алгебра совсем не порадовала самостоятельной работой, с которой я справилась довольно быстро, и оставшиеся 10 минут до конца урока мне пришлось усиленно делать вид, что я все еще занята работой, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, которого итак было предостаточно.

Урок истории обещал быть чуточку интереснее, чем обычно, ведь наша язва в лице Лилианы тоже посещала этот предмет. Я подготовила довольно язвительную тираду на ее возможные реплики, но все было зря. Ни единой шутки за весь долгий урок, ни одного едкого замечания или подкола от нее в мой адрес так и не последовало. Это настораживало и отвлекало. Я была почти готова повернуться к ней и растормошить ее неподвижное сознание, которое, видимо, заклинило от переизбытка полученной информации. А может она не в себе и ей необходима помощь? А может это мне, а не ей, нужна помощь, может это я страдаю от, пока еще неизвестной науке, зависимости?

Утро плавно перетекло в ленч и, хоть он и был долгожданным, но не принес мне должного удовлетворения. Не было атмосферы коллективного единства. Нолан, хоть и участвовал в общей беседе, но так и не перекинулся со мной ни единым словом, похоже я действительно очень его обидела, нужно немедленно что-то с этим делать. В основном, обсуждалось мое день рождения и предстоящий поход в кафе, и было решено не откладывать его в долгий ящик.

Остаток учебного дня прошел спокойно и предсказуемо. На Биологии было шумно, что впрочем, всегда сопровождало эту дисциплину в силу ее увлекательности. Я не собиралась связывать свою дальнейшую жизнь с этой наукой, но ведь должен же быть хоть один школьный предмет в качестве развлечения, а развлечений здесь было предостаточно, одни лабораторные чего стоили.

Звонок с последнего урока, наконец-то вырвал нас из плена скуки и тоски, навеянных первым учебным днем и стены школы тут же огласил шум и смех вырвавшихся на свободу студентов. Мгновение, и школа будто осиротела, напоминая о прошедшем учебном дне лишь парящими в воздухе школьными листовками.

Мы с подругой тоже вышли на свежий воздух, где попрощались и Эш неуверенной походкой направилась в "Зону 51", а мне оставалось только надеяться что она не пропадет там без вести.

Погода радовала волшебством ярких красок, солнце разбуянилось не на шутку, однако снять куртку я так и не отважилась.

Яркий луч света, скользнув по щеке, наполнил свежими силами и энергией, и, вдохнув раскаленный полуденный воздух, я двинулась в направлении остановки.

Тонированная машина поравнялась со мной, и остановилась. Странно, мне казалось что раньше ее здесь не было. Я вдруг замерла от внезапно нахлынувшей паники и лишь спустя минуту, собравшись с мыслями, обернулась, полагая что это чьи то родители приехали забрать свое чадо, которое сейчас как раз находится позади меня. Позади, как назло, никого не оказалось. В горле тут же запершило, а сердце бешено забилось, заглушая своими ударами музыку в наушниках и разливая по венам волну страха.

Паникуя, я уже начала накидывать варианты своего отступления, прикидывая, успею, или даже нет — смогу ли я, добежать хотя бы до первого поворота на своих высоченных босоножках, не разбив себе при этом лоб. Видимо я слишком усердно представляла, как я буду выглядеть при всем при этом, и перемудрила с выражением лица, поскольку стекло опустилось и в проеме показалось ухмыляющееся лицо Витара.

— Загораешь? — Он даже не пытался скрыть усмешку.

— Нет, развлекаюсь, — сказала я первое, что пришло мне в голову, и показала рукой на наушники.

А в голове, перебивая друг друга, мелькали многочисленные варианты и сценарии особо жестоких способов его убийства.

— Одна, — снова ухмылка, — может, я составлю тебе компанию?

— Почему? — Сорвалось с моих губ.

— Что почему? — Его ухмылка сменилась удивлением.

Надо же, а он, оказывается, умеет удивляться.

— Компанию... Почему мне, а не Лилиан, к примеру? — Неужели я сказала это вслух?

— Ах это, — нарочито небрежно произнес он, — Я просто не размениваюсь на пустые отношения.

— Что ты сказал? — Я аж опешила от столь откровенного признания.

— Знаешь, иногда полезно быть более внимательной, — да он издевается.

— Знаешь, иногда полезно быть чуточку проще, — передразнила его я.

— Так мы едем, или продолжаем упражняться в остроумии?

Ну уж нет, теперь я точно не останусь с ним наедине, слишком уж он был неоднозначным, приторным что ли, я никак не могла подобрать слово, которое бы полностью его охарактеризовало. А теперь еще и этот полупрозрачный намек на возможные серьезные отношения, черт, я этого не планировала. Да еще и Нолана, как назло, нигде не было видно.

Карман куртки звучно завибрировал, заставив меня подпрыгнуть на месте от неожиданности, это явно позабавило Витара. Надо же, я совсем забыла про телефон, нужно было уже давно набрать Нолана и наорать на него, где он пропадает? Экран телефона мигал, сообщая о полученном смс. Нолан... невидящим взором я уставилась в сообщение — "Задерживаюсь на тренировке, извини" — гласил текст. И все же он меня избегает, тут же пронеслось в голове, ну зачем он так со мной? Я конечно тоже молодец, но ведь надо же было как то выкручиваться, вот и выкрутилась — поссорилась с лучшим другом, да еще и стою здесь одна и жду неизвестно чего. Лучше бы молчала, и сейчас благополучно бы получала очередную порцию пыток в небезызвестной "Зоне 51".

Витар тем временем наслаждался моим замешательством. Еще немного молчания и он снова начнет издеваться.

— Чего ты ждешь? — прервала я тишину.

— Развлечений, — ну надо же, как все просто, а я то уж было подумала...

— Может мне исполнить танец Вуду?

— О нет, его я уже видел, — его звонкий смех вызвал у меня улыбку, — может будут еще какие то предложения?

— Нет уж, теперь твоя очередь!

— Договорились, — он будто ждал этого ответа, — садись, — передо мной тут же открылась дверца автомобиля, приглашая внутрь.

Сиденья были затянуты в кожу, которая так и манила в свои объятия, обещая неописуемые удовольствия от погружения в столь комфортные удобства. Похоже Витар упивался моей беспомощностью.

Я все еще сомневалась, но, кажется, выбор у меня был невелик — либо дожидаться Эш, постепенно испаряясь на этом пекле, либо довериться случаю и, в манящей прохладе кондиционера, доехать до дома в компании с самым желанным парнем. Да уж выбор явно не в пользу Эш, мне даже стало смешно, ну что же, надеюсь, я делаю правильный выбор.

— Ну что ж, давай представим, что нам по пути, — этим, я скорее хотела подбодрить себя, нежели уязвить его.

— Ты сегодня аномально активна, — ух ты, он еще и шутит.

— Сама в шоке, — между тем ответила я.

Разум подсказал пристегнуться, что я и сделала не задумываясь, Предчувствия, все что у меня есть, давно ли я стала к ним прислушиваться? Мы неслись с неимоверной скоростью, и все что нас окружало, это некая атмосфера таинства, будто эта встреча была предрешена судьбой. Тишина в салоне автомобиля не была навязчивой, скорее уместной, а он будто бы знал что это именно то, что мне сейчас было нужно больше всего.

— Куда мы едем? — Будто сопротивляясь уже успевшей возникнуть между нами идилии, нарушила я покой тишины.

— К тебе, — да уж, наверняка, так часто он еще никогда не смеялся, — а ты не прочь покататься?

— Не дождешься!

— Давай начистоту, почему ты не воспринимаешь меня в серьез?

— Послушай, у меня сейчас сплошные проблемы, может, отложим столь душевный разговор на потом?

— Нелегко с тобой, — будто сдаваясь, произнес он. От его былой улыбки не осталось и следа, мгновенно сосредоточившись на дороге, он будто вымерял каждый метр пройденного пути.

Остаток пути каждый провел сам с собою, спасительная прохлада кондиционера приятно холодила кожу, приводя в неописуемый восторг. В приоткрытые окна проникал легкий, теплый ветерок, с приятной нежностью обдувая волосы и наполняя салон автомобиля приятным лесным ароматом. Окружающий ландшафт за окном сменял пейзажи с бешеной скоростью, лишая возможности сконцентрировать внимание на отдельных природных красотах, создавая лишь иллюзию полета и погружая в сладкий сон.

— Где тебя высадить? — вырывая меня из крепких оков Морфея, спросил Витар.

— А... спасибо, — очнувшись ото сна, произнесла я, — думаю, можно и у дома, — хуже чем есть, уже точно не будет.

Вот и поворот, за ним подъездная дорожка, ведущая к нашему дому. У ворот, на фоне зеленого ковра живой изгороди, ярким пятном красовался новенький Peugeot. От удивления я почти полностью высунула голову в окно, пытаясь хорошенько рассмотреть стильное авто и тут же смутилась от столь явного проявления чувств.

— Поздравляю, — многозначительно подмигнул Витар.

— С чем? — не поняла я.

Но прежде чем я успела заговорить, пыль в воздухе взметнувшаяся вверх, словно облако тумана, скрыло его за поворотом. Сердце чувствовало подвох, но разум не понимал, откуда его ждать, чувства обострились до предела.

Мне ничего не оставалось как направиться к дому, бешеный ритм сердца перекрывал мое дыхание, разливая по телу волну адреналина. Сдержанность, основная черта моего характера, не позволяла мне броситься в дом, чтобы поскорее увидеть отца и все прояснить, но сейчас я почти готова ей поступиться.

В доме висела тишина, которую нарушала лишь моя осторожная поступь. И тем не менее, я буквально как шторм ворвалась в гостиную.

— Папа, у нас гости? — почти выкрикнула я, едва скрывая интерес к происходящему.

— Да, а точнее гость... — многозначительно начал он, но я достаточно хорошо его знала, чтобы заметить нетерпеливое ожидание в глазах.

Я обернулась, но не увидела ни малейшего намека на присутствие каких либо важных особ в качестве гостей.

— Не понимаю, — чуть слышно вымолвила я.

Он будто невзначай отошел от столика, который, до этого момента, так тщательно скрывал от моего взора.

В огромном ворохе мятой подарочной бумаги я увидела небольшую черную коробочку, нежно перевязанную золотым бантом. Логика подсказывала, что отец собирался упаковать ее, но мой неожиданный визит оторвал его от этого занятия.

— Это для меня? — я все еще не понимала что происходит.

— Открой, тебе должно понравиться.

Я аккуратно потянула за ленту, не хотелось рвать такую красоту, внутри тут же что-то брякнуло. Я ожидала увидеть все что угодно, кроме того, что увидела на дне коробки. Ключи, и похоже от автомобиля.

— Что? Это же... — я застыла как изваяние, не смея поверить в происходящее.

— Peugeot 308 CC 2008 года выпуска, — закончил за меня отец, — он твой.

— Ты же шутишь, правда?

— Хотелось бы, но не в этот раз.

Глубокий радостный вздох вырвался сам собой, я буквально рванула на улицу. Все окружающее уже не имело смысла. Я стояла перед шикарным авто не в силах справиться с подступающими эмоциями.

— Но его цвет... он необычный... красивый, — я не находила слов.

— Я подбирал к твоим волосам... — Несмело произнес отец.

От радости я повисла на его шее, громко крича ему в ухо, как я сильно его обожаю. Отец пытался получить от меня хоть какой-то адекватный ответ на свой вопрос, но, кажется, вопроса я так и не услышала.

Сев в машину и с восхищением дотронувшись до руля, я уже знала куда поеду. Эмоции переполняли меня...

Глава четвертая

ПРОИСШЕСТВИЯ

Теперь я знаю, каким бывает счастье, это очень забавное ощущение, почти доводящее до сумасшествия, нечто среднее между эйфорией и ликованием, когда бессмысленная улыбка заставляет окружающих улыбаться вместе с тобой.

Наконец-то у моей персональной феи закончился длительный отпуск и вот он, долгожданный взмах волшебной палочки, и моя, почти несбыточная, мечта стала явью.

Кабриолет... я не позволяла себе даже думать о такой роскоши, не говоря уже о возможности им управлять. Особенно, после того, как я уже почти свыклась с мыслью, что заветная мечта все дальше отдаляется от меня, постепенно становясь лишь смутным очертанием надежды. Но этот день, столь несчастный, как казалось в начале, обрел вполне удачное свое окончание.

Кто-то считает экстремальным выписывать виражи по загородному шоссе на высокой скорости, я же, предельно осторожна на дорогах. Возможно, сказалась привычка вождения чужих авто.

Еще один поворот и извилистая живописная дорога сменилась на прямой отрезок шоссе, по обе стороны которого, почти в ряд, выстроились покрытые зеленью пологие холмы. Красивый, но в тоже время, однообразный пейзаж, позволил мне всецело погрузиться в детальное изучение всех возможностей автомобиля в полную меру. Это означало только одно — крыша непременно будет убрана, а малейшие мелочи, вплоть до незримых, будут досконально исследованы.

Щелчок, и крыша благополучно спряталась в багажник, а шаловливый теплый ветерок тут же пробежался по моим волосам, придавая фразе "прокатиться с ветерком" буквальный смысл. Салон тут же заполнился ярким солнечным светом, а мне оставалось только уменьшить температуру климат-контроля и сделать громче музыку в колонках.

Своим наглядным преимуществом, автомобиль удачно выделялся из общего потока встречных однотипных транспортных средств, которые то и дело лениво проплывали навстречу. А может я себе льщу?

Эйфория настолько поглотила мое сознание, что ни о чем другом думать совершенно не хотелось. А подумать не мешало бы.

Звучная трель заставила меня вздрогнуть от неожиданности. Немыслимо, но второй раз за день, я умудрилась совершенно забыть о телефоне.

Ох уж это занимательно — познавательное изучение выдающихся особенностей автомобиля, отвлекающее все мое внимание на себя. Мне с самого начала нужно было набрать Эш и, не вдаваясь в подробности, сообщить о том, что до кафе я доберусь самостоятельно. Мельком взглянув на время, можно было предположить, что сейчас она, наверное, как раз подъезжает к моему дому.

Я быстро схватила телефон и с почти истерическими нотками в голосе выкрикнула:

— Да, Эш?!

— Упс, вот это реакция, — кажется, она даже слегка опешила.

— Думала, что не успею вовремя ответить, — мое дыхание почти пришло в норму.

— Позволь поинтересоваться, чем это ты там так сильно занята?

— Ничем особенным, если не считать временно посетившей меня глубокой прострации от сугубо индивидуально извлеченной пользы в виде материально полученной прибыли.

— Оу, — замешкалась она, — да, у тебя там весело.

— Лови момент.

— Ага, я как раз выехала в твоем направлении, встречай.

— Поворачивай! — очень сомневаюсь, что она прислушается к моему совету.

Ох, как же я оказалась права — её словесный поток уже набирал обороты.

— ЛИВ! Это уже не смешно!!!

— Эш, да послушай...

— С меня довольно отговорок!!! Я уже на пределе, и мне плевать, что ты у нас сегодня именинница, я насильно выволоку тебя из дома!!!

Ну вот как тут уйти от разговора и не вдаваться при этом в подробности? Пока я обдумывала ответ, она уже начала поднимать панику:

— Ты это чем там занимаешься? — на том конце на секунду затихло и тут же вспыхнуло с новой силой — и вообще, что это там за музыка, ты что, уже в кафе?

Я машинально убавила громкость колонок.

— Эш, просто давай встретимся там через 20 минут?

— Ты доберешься?

— Я уже на пол пути.

— Вот умеешь ты меня завести, — не унималась она.

Я хотела было ответить, но впереди замаячил левый поворот, уходящий в ложбину между двумя зелеными холмами, обзорности практически никакой. Позади послышался рев мотора, но я не обратила на него особого внимания, максимально точно сосредоточившись на движении.

Машина уже входила в поворот, когда слева, словно огненная стихия, внезапно пронесся мотоцикл. Игнорируя ограничение скорости, и беря Peugeot на обгон прямо на повороте, он почти заблокировал мне дорогу. Бросив педаль газа, я судорожно нажала на тормоз и рванула руль вправо. Этот маневр был настолько резким, что машину занесло. Вцепившись в руль мертвой хваткой, я пыталась ее выправить. Мотоциклист словно вихрь промчался мимо, даже не притормозив.

Наконец-то с управлением все-таки удалось справиться, но внутреннее спокойствие на сегодня было безвозвратно потеряно. Сердце билось так, что почти выпрыгивало из груди, воздуха катастрофически не хватало, а руки продолжали судорожно сжимать руль. Немного успокоившись, я сложила руки на руле и опустила на них голову, нужно постараться окончательно прийти в себя.

Волна ужаса постепенно отступила на задний план, окружающие звуки медленно начали возвращаться и только сейчас я услышала что телефон надрывно звонит, я наверное отбросила его во время маневра, сколько прошло времени после происшествия? У меня больно сжалось сердце, я еще некоторое время смотрела на него, но все же решила что не буду отвечать на звонок, иначе глупо разревусь в трубку.

Окончательно взвесив все "за" и "против" дальнейшей поездки, под непрекращающийся трезвон телефона, я снова выехала на шоссе. Теперь, с еще большей уверенностью сжимая руль, я постаралась отогнать как можно дальше все плохие мысли.

Город в безумном темпе кипел будничной жизнью. Его центр, без компромиссов, можно назвать местом контрастов. Старые венецианские дома здесь гармонично соседствуют с современной жизнью города, насыщенной шумом различных торговых центров, кинотеатрами и разнообразными увеселительными заведениями. Здесь, среди всего этого многообразия всех этих безумных развлечений расположен тихий и уютный кафетерий, место наших постоянных встреч.

Это красивое, невысокое здание, высотой в два этажа. Нижний его уровень, был почти полностью выполнен из стекла, через которое хорошо просматривалась улица, а это значит, что посетители прекрасно осведомлены обо всем происходящем снаружи.

В поиске свободного места я как можно медленнее двигалась вдоль ряда припаркованных под углом машин. Единственное пустовавшее место, обнаруженное мною, было частично загромождено беспечно припаркованным соседним байком. Внутри все аж закипело от негодования и злости, и тут же захотелось выплеснуть всю эту бурю наружу.

Может поставить свой авто перед мотоциклом, преграждая ему выезд, или вообще сдвинуть байк с парковки на тротуар? Мириады путающихся мыслей тут же выскочили наружу, предлагая всевозможные планы мести.

Чем дольше я планировала месть, тем больше меня тяготили воспоминания, смутные сомнения никак не давали покоя, заставляя снова и снова всматриваться в эти, уже ставшие до боли знакомыми, очертания мотоцикла. Слишком уж часто в последнее время он встречался на моем пути, вовлекая в водоворот немыслимых и порою опасных ситуаций.

Еще один пристальный взгляд и все тут же встало на свои места. Вновь перед глазами пронеслась буря пережитых волнений текущего дня. Подсознательное восприятие, будто листая книгу памяти, один за другим выдавало четкие образы стихийного бедствия в виде призрачного байкера-экстремала. Но ведь это не обязательно тот самый гонщик, какова вероятность столь частого с ним столкновения?

Коварный план заглушил последние несмелые попытки здравого смысла одержать верх в этой неравной схватке. Теперь то уж точно, этот зарвавшийся наглец, получит от меня неофициально проведенного тест-драйва.

С этими мыслями я прибавила газу и с размаху наехала на столь любовно припаркованный мотоцикл, после чего, с чувством выполненного долга, припарковалась на освободившееся место.

Чуть не споткнувшись о разбросанные вокруг байка железяки — так-то тебе зараза, тут же мелькнула преступная мысль, нагнулась и, подобрав самую увесистую из них, сунула ее в рюкзак — чувствую, скоро она мне пригодится.

Перед тем как войти внутрь кафетерия я постаралась придать лицу непринужденное выражение, и, набрав в грудь побольше воздуха, смело вошла внутрь.

29