Женить Темного Властелина (завершено)

Женить Темного Властелина

Книга 1

Женить Темного Властелина

Пролог

В комнатке, которая, в общем-то, и не комната вовсе, а небольшой закуток, огражденный от остальной жилой части однокомнатной квартиры куском гипсокартона, оклеенного дешевыми обоями в яркий цветочек, за огромным письменным столом, занимающим почти все свободное пространство, спиной ко входу сидит мужчина. Коротко стриженные темные волосы всклокочены, нервно запускаемыми в них пальцами. На тонком античном носу сидят аккуратные очки в металлической оправе, сквозь которые на зажатый в левой руке розовый лист бумаги, испещренный мелким убористым почерком, взирают темно-карие холодные глаза, в глубине которых волнами плещется гнев. Тонкие губы его сжились в тонкую линию, придавая треугольному худому лицу неприятное хищное выражение.

Правой рукой он раздраженно поправляет, съехавшие с переносицы, очки и, прищурившись, еще раз внимательно перечитывает письмо, которое тут же поспешно комкает в маленький шарик и бросает в мусорную корзину. Избавление от мерзкой бумажки ни на толику не улучшило настроение, которое опустилось на отметку минус единица, когда Грон преподнес ему ярко-розовый конверт, на котором красовались гербовая печать семьи Фаэтон, распростершая крылья птица, длинная витиеватая подпись адресата и имя адресанта, его имя.

Атцла в своем репертуаре! Как и двадцать три года назад, когда он был еще ребенком,она прислала подобный конверт проигравшемуся в покер отцу, в котором как победившая сторона, приказывала ему жениться на ее старшей дочери, так и сейчас на том треклятом розовом клочке бумажки был написан ультиматум: или он женится на ее младшей внучке и передаст оставшиеся земли Темной империи перейдут во владение матриарха, или небольшое Темное княжество будет поглощено войной, которая начнется незамедлительно после отказа от выдвинутых условий.

По здравому размышлению, ни один нормальный мужчина, будучи в своем уме и при светлой памяти, не свяжется с мужеподобными женщинами народа эсхилл. Но так как своих представителей мужского пола в их рядах нет, мнения других они не спрашивают, подводя их к какой-либо непростой дилемме. Довольно часто, брутальные красавицы прибегают к особой врожденной магии, с помощью которой могут творить все, что заблагорассудится. И лидирует у них в этом "заблагорассудится" — матриарх.

Только что утилизированное письмо написала экс-матриарх, мать нынешней и блондинка до мозга костей. Она всегда использует ультимативные письма, написанные на розовой надушенной бумаге, но это только в том случае, если у получателя данного письма есть перед ней должок. И как раз князь Ахрон Темный, владыка небольшого клочка земли, оставшегося от некогда обширной Темной империи, носящего название Темного княжества, по воле своего отца-раздолбая, оказался в числе должников.

— Кром, — успокоившись, взывает к потолку Ахрон. На зов, позади него, в проеме выхода из импровизированного кабинета, в воздухе появляется лицо, синие всполохи пламени , обрамляющего его, придает полупрозрачной коже голубоватый оттенок. Холодные бледно-голубые глаза внимательно смотрят на вызвавшего его. Обернувшись, Ахрон внутренне содрогается от увиденного, но предельно спокойным голосом произносит:

— Открой портал, мы возвращаемся, — секунду помолчав, он продолжает: — и перестань появляться в таком виде — это чертовски пугает. Лучше бы уж полностью перенесся.

Левая бровь парящего лица поднимается вверх, придавая ему недоумевающее выражение.

— Но, повелитель, тогда бы я не смог открыть портал с той стороны. Там совсем нет магических потоков.

Тяжко вздыхая, Темный тянет:

— Ты как никогда прав... И, пожалуйста, хватит называть меня повелителем. В виду сложившихся обстоятельств это звучит смешно. Да и ты не в Зале Приемов находишься, а в Чертоге Порталов — самом изолированном ото всех месте. Тем более скоро у вас у всех будет новая повелительница, друг мой, — и понизив голос до шепота продолжает: — со всей своей ордой.

Парящее лицо Крома искажается гримасой ужаса:

— Письмецо?..

— Да, известного тебе содержания.

— И мне вот интересно стало, какую из трех дочерей они решили впарить тебе? Первая эталон их народности, будущая матриарх, настоящая баба-мужик. Вторая... про эту долго распространяться не буду, но если их выбор падет на нее, тебе останется жить не так уж и долго. А третья в свои восемнадцать выглядит как мелкий пацан, плоская как доска...

— Там вроде указывалась третья, — бормочет Ахрон, невидящим взглядом смотря перед собой.

— В некоторой степени тебе повезло, если бы это была вторая — жил бы ты не долго и не слишком счастливо. Вторые дочери искусные убийцы, идеальные исполнители. Но благодаря третьей в династии Темных появится еще один носитель глумливого прозвища...

— Хватит при всяком удобном случае напоминать мне, что моего отца называли Ардором Мужеложцем!

— Ладно-ладно, не буду, — парящее лицо Крома принимает невинное выражение.

— Отправляйся готовить портал к открытию, иначе, если еще что-нибудь скажешь по поводу случившегося, тебе придется сдавать здесь за меня сессию, а потом и к диплому готовиться.

— Э нет, я в медицине не сведущ, обратись с этим к Грону, — отвечает Кром и исчезает.

— Грооон! — жалобно воет Ахрон.

Спустя несколько минут в проеме показывается Грон, отличающийся от Ахрона глубоко посаженными под сурово сдвинутыми бровями колючими голубыми глазами и кривым, несколько раз сломанным, носом.

— Чего тебе? — привычно грубовато спрашивает он: — если хочешь поговорить о том, чтобы я остался здесь? С удовольствием останусь.

Удивлению Ахрона нет предела. Не любящий долго находиться в индустриальном мире Грон, вдруг с легкостью соглашается остаться здесь на неопределенный срок. Счастливую улыбку с лица Темного стирают следующие слова друга:

— Тебе же нужно решать проблему с эсхиллами, Ахрон Растлитель Малолетних, — он усмехается: — главное, чтобы не добавили — Мальчиков.

— Ты это о чем? — в глазах Ахрона появляется настороженность, от волнений у него из головы вылетело все то, что говорил до этого Кром.

— Тьяцле из рода Фаэтонов всего восемнадцать. Кром же, вроде, тебе говорил! Да и выглядит она как парень, — и как бы невзначай, давя смешок, Грон добавляет: — идеальное сочетание для еще одного чудного прозвища повелителя-извращенца.

Подойдя ближе к Ахрону, он ободряюще хлопает его по плечу. Тот, в этот момент, представляет собой жалкое зрелище: поникшая голова, скорбное выражение лица, руки обессилено свешиваются вдоль боков.

— Откуда вы двое столько о них знаете? — бесцветным голосом спрашивает Темный.

— Нужно знать не только о делах друзей, но и о том, что на досуге творят враги, — поучительным тоном отвечает Грон: — а ты даже не интересуешься кто наши соседи.

— И кто же наши соседи? — обреченно спрашивает Ахрон, в глубине души уже подозревая каков будет ответ.

— Семейка Фаэтонов, — отвечает его друг.

И как будто в подтверждение его слов за стеной раздается крик на языке эсхилл, звуки ударов и звон разбивающейся посуды. Снова крик и, в довершении всего, громкий хлопок двери, от которого в углу от потолка вниз идет небольшая трещина. Тишина.

— По-моему мы сейчас слышали ответ Тьяцлы на предложенную Атцлой идею, — спустя некоторое время произносит Грон и выходит из кабинета.

Раздосадованный всеми произошедшими событиями, Ахрон аккуратно по стопочкам раскладывает документы, конспекты и листочки с заметками, ставит на полочку книгу. Встав со стула, он окидывает взглядом комнатку, возможно он не скоро сюда вернется, и выходит. К этому времени портал был открыт и стена, напротив входа в комнатушку, была подернута рябью, как вода. Темный в три больших шага преодолевает расстояние отделявшее его от стены, что-то невнятно бурчит на прощание другу и скрывается за заволновавшейся поверхностью. Стена тут же принимает первоначальный вид.

* * *

Тьяцла стоит возле окна и, прислонившись лбом к холодному стеклу, наблюдает за снующими внизу людьми. С высоты пятнадцатого этажа они кажутся мелкими, как муравьи. Сегодня она проснулась раньше представителей, так называемой, семьи, к которым она себя не причисляет уже одиннадцать лет, с тех пор как ей перекрыли канал к магическому источнику. Обычная процедура, которой подвергаются только третьи дочери матриарха. И в ней есть, как во всем остальном, свои плюсы и минусы. К плюсам, несомненно, относится исправление врожденных дефектов внешности, но на это необходимо время. У Тьяцлы этот процесс длится уже одиннадцать лет, до полного сглаживания всех видимых недочетов остается год. Минусом всего этого являются странные процессы, происходящие в организме, в следствии которых волосы становятся металлической проволокой и, если их в один прекрасный день обрезать, расти они уже не будут...

Но это ничто, по сравнению с тем, чему подвергается вторая дочь матриарха. Ее зомбируют. Создают идеального исполнителя, который без сомнений выполнит любой приказ. В повседневной жизни она кажется обычной эсхилл, без каких-либо отклонений.

А наследнице — обрубают мизинцы...

Нить размышлений была разорвана шумом.

Тьяцла отстраняется от стекла и оборачивается, при этом ощутимо поцарапав кожу на плече тонкой металлической проволокой. От движения волосы шуршат, издавая неприятный звенящий звук. На кровати в углу комнаты снова шевелится массивная фигура Амуцлы. Слышится хриплый спросонья бас:

— Иди бренчи своими железяками в другом месте. Не мешайся.

Равнодушно пожав плечами, Тьяцла перевязывает металлические волосы лентой и выходит из комнаты. Чего она добьется, если будет закатывать истерику каждый раз, когда ее оскорбляет кто-то из этой четверки? Ничего, совершенно. Для них она посторонняя, низшее существо, с сего дня вольное делать все, что душе угодно. И первым пунктом ее планов было избавиться от общества помешанных на власти мужеподобных женщин.

Для этого ее придется пройти весь лабиринт коридоров замка Флиос. Там блуждали даже самые отважные искатели приключений, пока не испускали дух. Хорошо ориентируются там слуги, да мамуля Тьяцлы с бабулей за компанию.

Выйдя в прихожую, девушка идет на кухню. Оттуда, преодолев заторы из многочисленной, не к месту составленной, мебели, выходит на балкон, чтобы продолжить созерцание снующих внизу людей до самого отправления в родной мир.

Она подходит к окну и, облокотившись о высокий узкий подоконник, прислоняется лбом к стеклу, которое приятно охлаждает кожу. Тихая девушка всегда любила такие минуты, когда, отстраняясь от обыденности, можно обдумать что-нибудь или просто, как сейчас, понаблюдать за людьми, пока они даже не подозревают, что о них могут придумывать в данный момент разнообразные небылицы.

Когда Тьяцла окончательно погружается в грезы, раздается громкий хлопок, который заставляет девушку вздрогнуть от неожиданности. Ей на макушку падает что-то, из-за чего раздается металлический шорох. Отстранившись от стекла, она ловит соскользнувший с макушки розовый конверт, дурно пахнущий бабулиными духами. Чувствуя некий подвох, Тьяцла вскрывает его, достает ароматизированный — читай, удушающе воняющий — такой же розовый, как и конверт, лист бумаги, разворачивает его и наспех пробегает взглядом, не вдаваясь в подробности. Ничего не поняв в чересчур витиеватом почерке Атцлы, она повторно читает его и впадает в ступор.

Она, конечно, знает, что то, что считается семьей придерживается древних традиций, но вдаваться в такую седую старину и выдавать ее, Тьяцлу, замуж против воли? Да никогда в жизни! Она им еще покажет.

Девушка лихорадочно пытается соображать. Она уже сегодня вольна делать что хочет, но так почему же они продолжают придумывать для нее поводы оставаться под их бдительным взглядом? Она мотает головой. Раздается звон. Она вздрагивает, поняв в чем проблема. Ее волосы. Они не хотят далеко отпускать золотую жилу.

Черное золото — очень редкий металл. Настолько редкий, что его можно увидеть только в древних ювелирных изделиях в музеях. Ведь его выплавляют при высоких температурах из волос третьих дочерей матриархов.

Тьяцла горько усмехается и обреченно прислоняется лбом к стеклу. Она уже мечтает о том, как избавится от гнета родственничков, а тут такое... В таком случае, необходимо избавиться от этих отвратительных, мешающих жить, проволок. Но придется ждать до возвращения домой. Все же этот мир для нее чужой. И если она сбежит, то возвращения в Фиорин ей не видать, как своих ушей.

Она тяжело вздыхает, смотря вдаль. Мириться с таким положением вещей она не собирается.

Девушка прислушивается, ловя себя на мысли, что с нетерпением ждет, когда проснуться Атцла с Арицлой. Неизвестно почему, она радостно улыбается, когда слышит, что из комнаты бабули с мамулей раздаются голоса. Тьяцла не прислушивается к ним, а резко развернувшись, выходит с балкона и идет в комнату старших. Это не позволительно, но что ей уже терять, если она буквально упустила свободу из под носа. И все из-за этих двоих.

Она, решительно шагая, подходит к двери и стучится. Позволения зайти она ждала довольно долго. В конце концов она слышит:

— Войдите. — произнесенное немного хриплым голосом.

С каких пор в комнату приглашает Атцла, а не Арицла? Девушка не секунду задумывается. Тут обычно все по возрасту строится, если ты самая младшая, то должна подчиняться остальным, если старшая — соответственно, главенствуешь. А тут что-то невообразимое случилось, на стук отвечает бабуля.

Тьяцла отвлекается от размышлений, открывает дверь и входит в комнату. Очень мрачную комнату, убранную в черно-белые тона, которые предпочитает Атцла.

Мамуля вальяжно развалилась на широком диване, а бабуля примостилась в кресле, которое своими циклопическими размерами поражало девушку. Ведь в него могли уместиться пять такие же худеньких как она, а Атцла занимала его целиком. Не оставалось ни одного свободного сантиметра и это при том, что у нее нет ни грамма жира. Пример одного из самых неприятных последствий врожденной магии — чересчур развитая мускулатура. Тьяцла была рада, что, еще в раннем возрасте, ее избавили от этого и теперь она могла стать полностью нормальной.

Девушка останавливается на пороге. Получив разрешение войти, но не располагаться здесь как хочет, она не имеет право углубляться в комнату старших дальше пространства возле двери.

— Ты что-то хотела узнать, дочь моя? — спрашивает та, которая сидит на диване. Она пытается держать серьезный вид, но сквозь показную серьезность все равно прорывается улыбка. Ведь она прекрасно знает по какому вопросу пришла ее третья дочь.

— Матушка, я хотела бы спросить, что это такое? — отвечает вопросом на вопрос Тьяцла и показывает матери помятый розовый листок.

— Ах, это... Ты просто обязана это сделать, дочь моя. Иначе та земля так и будет принадлежать недостойному существу, — отвечает Арицла, снисходительно смотря на дочь.

— Но ты обещала, что по исполнению двадцати одного года, я буду в праве выбирать свой путь... — негодует девушка, шокированная таким поворотом событий.

— Я в праве давать обещания, и в праве отменять их, дитя...

Это становится последней каплей в чаше терпения Тьяцлы. Она судорожно осматривает пространство вокруг себя и замечает тумбу, стоящую прямо около двери, на которой стояла дорогая китайская ваза. Девушка хватает хрупкий предмет и с криком:

— Да пропадите вы со своими обещаниями!.. — швыряет вазу в стену.

Она выбегает из комнаты. Пробегает по коридору ко входной двери и, со всей силы хлопнув ею, останавливается на лестничной клетке.

Что же ей теперь делать? Неужели придется просить помощи у Крома? А согласится ли он вообще на такую авантюру? Нужно попробовать...

Через некоторое время Тьяцла успокаивается и возвращается в квартиру.

Приближалось время возвращения в Фиорин.

Отступление 1

— Ты уверена, что она не доставит нам проблем, Арицла? — косится на осколки Атцла. — Она своевольна. Ты совсем не занималась воспитанием третьей дочери.

— Как же тут воспитаешь ее, если она с самого детства не воспринимала меня ни как мать, ни как матриарха, — раздраженно фыркает женщина с угольно-черной шевелюрой. — Докажи такой, что она должна беспрекословно тебе подчиняться.

— Ты должна это сделать. Иначе весь план пойдет прахом, — платиновая блондинка отводит взгляд от того, что совсем недавно было дорогой китайской вазой, и смотрит на Арицлу. — Мне нужны эти земли, а они под защитой охранного щита этого придворного мага.

— Но мы же уже решили, что делать с ним!..

— Это не поможет снять щит, — прерывает разглагольствования дочери Атцла. — Он сделал привязку на ком-то стороннем. Если он лишится жизни — это ни к чему не приведет.

— Ну так давай узнаем у него...

— И это меня кличут Блондинкой? — усмехается женщина и продолжает серьезным тоном: — кажется мне, он не скажет этого даже Фьяцле, которая скоро войдет в его семью.

— Я не блондинка, — обиженно надувает губы матриарх. — Откуда мне знать: скажет он или нет...

— Думать надо. Зря наверное я тебе так рано отдала титул матриарха, — произносит Атцла, встает с кресла и идет к двери. — Тебе еще нужно многому научиться, дочь моя. И не забудь, скоро открываем портал.

Сказав это, она выходит из помещения.

Арицла остается наедине со своими мыслями. Она была слишком послушной в свое время.

Глава 1

Своды помпезного зала Чертогов Порталов, погруженные в гробовую тишину, уходят ввысь, поддерживаемые рядами изящных тонких колонн. Свет чадящих факелов достигает не более чем пяти метров от пола. Тьма, засевшая в углах арочных потолков, никогда не рассеивается, что производит на каждого, входящего сюда, впечатление чего-то зловещего.

На черном полу, белым мрамором выложена гигантская пентаграмма для вызова порталов разных видов. В центре звезды в позе лотоса сидит молодой человек. Он медитирует, вызывая один из межмировых порталов. Самая сложная процедура, затрачивающая много магической энергии. Он, когда создавал охранный щит, и то меньше энергии затратил, чем сейчас.

Портал открыт правильно. Без ошибок, появись они в вычислении координат, транспортируемый объект затерялся бы где-нибудь в межмирье или в стене.

В углу, к которому было обращено лицо мага, раздаются гулкие шаги. Они медленно приближаются. Молодой человек открывает бледно-голубые глаза и смотрит на Ахрона, который пребывает далеко не в радужных настроениях. Кром про себя усмехается. Они с Гроном ему сегодня много всего рассказали про его будущую супругу. Но вот что будет, когда вся история раскроется?.. А впрочем, сегодня они это и узнают. Арицла с Тьяцлой должны сегодня посетить Темный замок. Можно и не надеяться, что они не притащат с собой Атцлу. Уж эта-то увяжется.

Кром расслаблено откидывается спиной на мраморную плитку пола и вытягивает ноги. Сколько просидел в неудобной позе, он даже не задумывается. Тело говорит само за себя. Ноги ломит, позвоночник от сброшенного напряжения хрустнул, встали на место смещенные позвонки. И в глазах темнеет. В следующий раз Ахрон сам будет открывать проход.

— Ты что это тут развалился? — спрашивает виновник отвратительного состояния мага, поддевая того носком сапога.

— Ты что творишь? — подпрыгивает Кром, потирая ушибленный бок. — Я тут ему портал открываю, а он сразу пинаться лезет. Не хорошо это. Тебя отец ничему в детстве не учил? Лежачих только эсхилл пинают.

Лицо Темного становится непроницаемой маской. Чтобы сдержать порыв и не прибить друга, ему приходится приложить массу усилий.

— Черт, не удачно пошутил... — замечает перемену Кром.

— Да, что-то шутки у тебя в последнее время совсем не смешные, Кром. — произносит сухим голосом Ахрон, отворачивается от друга и идет к выходу.

Маг только пожал плечами. Встал с пола, отряхивая с дорогого камзола, собранную с пола пыль, и идет следом за Ахроном.

Сегодня не до шуток, нужно решить много проблем, не для вида же он является советником Ахрона Темного.

Ахрон выходит из Чертога Порталов и останавливается, как вкопанный, посреди коридора. На мгновение задумывается. Смотрит в один конец, в другой.

А куда, собственно, идти? Что-то он засиделся в том мире, теперь собственный замок не узнает.

Он растерянно оборачивается к вратам, из которых выхолит Кром, и собирается задать вопрос, но его опережают:

— Вам направо, мой повелитель, — произносит маг и церемониально кланяется.

Темный досадливо морщится. Не любит он, когда друзья опускаются до церемоний.

Причина, почему Кром начал вести себя подобным образом, незамедлительно проявляет себя. Из-за угла, в указанной советником стороне, слышатся шаркающие шаги, по мере их приближения явственно различается тихое бормотание. Ахрон, уже готовый идти туда, замирает и прислушивается. Голос кажется ему смутно знакомым.

Так и есть. Через несколько мгновений из-за угла выходит, выпятив перед собой объемное пузико и вздернув к потолку длинный, прозванный им самим — орлиным, нос, главный придворный скандалист. Мерзкий типчик, который даже как-то пытался оспорить права Ахрона на владение Темным княжеством в свою пользу. Что у него не вышло тогда. Но сослан он был надолго.

Низенький толстый человечек проходит мимо, стараясь делать вид, что он занят своими делами. Но Темный все равно замечает, как тот косит любопытными поросячьими глазками в его сторону. Этот уже все знает...

Темный дожидается, пока объект его подозрения скроется из виду, и говорит советнику:

— Кром, отошли этого типчика подальше отсюда. И, желательно, без права на возвращение в столицу и ко двору.

— Ты тоже думаешь, что он подозрительно выглядит? — спрашивает Кром, смотря в ту часть коридора, где некоторое время назад скрылся подозреваемый. — Возможно, я знаю, куда его отправить.

— А я примерно знаю, на кого он работает, — произносит Ахрон. — И хватит бить мне поклоны перед этими лицемерами. Терпеть этого не могу.

— Ну как же, тогда пойдут слухи, что советник непочтительно относится к своему повелителю, — усмехается Кром.

— Ладно уж, — соглашается Темный. — Пойдем, впереди много неотложных дел, которые требуют решения.

Он отворачивается от Крома и идет по коридору. Ахрон останавливается на полпути и произносит не оборачиваясь:

— Кром, я хочу чтобы ты проследил за всеми подозрительными личностями в замке, которые когда-либо были замечены за незаконными махинациями. То ли у меня паранойя, то ли они и правда все работают на Атцлу и иже с ней. И еще, насчет щита...

— Насчет этого не беспокойся. Он в хороших руках, человека, которому я стопроцентно доверяю, — ответил маг, поравнявшись с Темным. Дальше они шли вместе.

— Смотри не ошибись. Не знаю, что нужно Атцле, но мы должны это найти раньше нее.

— Я надеюсь, ты не собираешься прямо сейчас сорваться с места и отправиться на поиске, когда на носу столько дел и они требуют твоего вмешательства, не все же мне шпионов выискивать.

— Только в крайнем случае, если уж совсем припечет. Будь здесь Грон, поручил слежку ему, он хорошая ищейка, — вздыхает Ахрон. — В отличии от тебя.

— Я в первую очередь маг, потом советник, а далее и все остальное, — перечисляет Кром, явно обиженный последней фразой.

— Да, маг он, — бормочет себе под нос Темный и добавляет нормальным тоном: — Все, хватит пустых разговоров. Мы должны подумать над проблемой.

Они продолжают идти молча.

Поравнявшись с лестницей, Ахрон останавливается и, серьезно смотря на друга, произносит:

— И смотри, когда будешь вести наблюдения, не доставь мне лишних хлопот. Я не собираюсь выслушивать жалобы потенциальных подозреваемых, которые, обязательно, постараются себя обелить в моих глазах.

Кром на это только кивает и продолжает идти по коридору.

Темный недолго стоит у подножия лестницы, смотря вслед другу. Получится ли у того все? Он медленно поднимается по высоким ступеням и направляется в личный кабинет.

Мужчина заходит в небольшую просто обставленную комнатушку, переоборудованный под рабочее пространство хозяйственный чулан, усаживается за стол и погружается в размышления.

Он никогда не использовал в рабочих нуждах кабинет отца. До безобразия огромное помещение отвлекает, а от количества огромной и вычурной мебели рябит в глаза, не говоря уж о декоративных элементах, которых там пруд пруди.

Темный выходит из задумчивого состояния и осматривает стол, на котором высились стопки не подписанных бумаг, требующих рассмотрения. Он вздыхает и берет самый верхний лист с ближайшей аккуратной стопочки, явно здесь поработал Кром, который все доводит до идеального порядка. Цвет бумаги кажется ему удивительно знакомым, так как именно сегодня, не более часа назад он держал такой же отвратительно розовый конверт.

Аккуратные пальцы уже тянут края листа, что бы разорвать его, но взгляд вычленяет в написанных витиеватым почерком словах всего два: "с визитом". Ахрон останавливается и вчитывается в сложные завитки букв. Ну да, Арицла сегодня собирается с визитом в Темный замок, прихватив с собой младшенькую и свою матушку. Вот это будет вечерок. Темный тяжело вздыхает, наклоняется к столу и роняет голову на деревянную поверхность, не обращая внимания на боль от удара.

Он приподнимает голову и снова смотрит на листок. Доступ к его личному кабинету имеет только Кром, а он без надобности сюда не заходит и действует в основном только посредством магии. Значит советник не единственный, кто знает, как обойти защиту помещения.

И кто-то неизвестный уже разболтал все Атцле, раз письмо оказалось именно здесь.

Ахрон нажимает на кнопку, устроенную под столешницей, и принимается рассматривать остальные бумаги, в ожидании, когда придет слуга.

Тот не заставляет себя долго ждать. Неприметный низкий мужчина в серой одежде тихо заходит в помещение и кланяется.

Темный внимательно осматривает неприметного слугу и произносит:

— Дорх, приведи сюда того жирного лорда, который мне пытался палки в колеса подставить и советника Крома.

Так как этот человек был сыном эсхил, которых те просто бросают на произвол судьбы, когда ребенку исполняется десять, то приказывать ему бесполезно, еще чего доброго прирежет, не вспомнив о том, что перед ним его работодатель.

Слуга почтительно склоняет голову и выходит из кабинета. Ахрон остается один, все так же рассматривая неожиданность. Остается только ждать прихода вызванных. А если с приказом появится Дорх, то уж очень быстро они прискачут сюда.

Не успевает Темный завершить ход мыслей, как в помещении раздается хлопок и открывается портал, из которого буквально вывалился Хром. Один, без любопытного жирдяя.

— А где?.. — начинает Ахрон, но был перебит другом:

— А этот минут пять назад покинул замок, в спешке сверкая своими жирными пятками. Даже экипаж не запросил или лошадь оседлать. Так пешком и умчался. Думаю, до вечера он так и не добежит до замка Фаэтонов. Сгинет в Темном лесу, который еще твой дед приказал высадить и заселить...

— Пожалуйста, не продолжай. Меня до сих пор кошмары из-за рассказов о нем посещают, — произносит мужчина, внутренне содрогаясь, ибо рассказы те, даже на взрослых людей наводят ужас. А описания обитателей того леса так вообще доводят до сердечных приступов. Ахрон отгоняет возникшие в разуме образы и протягивает немного помятый листок Крому: — ты это видел?

Советник, недоуменно приподняв левую бровь, принимает из рук друга розовую бумажку и расправляет ее:

— Еще одно послание?

— Дело в том, что я ее обнаружил здесь, — Ахрон указывает месторасположение листа. — А доступ сюда есть только у тебя и Грона.

Кром погружается в размышления. Через некоторое время он бормочет:

— Сюда бы Грона, он бы быстро всех вычислил, я могу только проверить остаточный магический фон.

Ахрон тяжело вздыхает, самый нужный человек добровольно остался в другом мире, а ему теперь мучиться непонятками с этими письмами и шпионами. И вот что интересно, как этот жиртрест смог разузнать как обойти внутреннюю защиту некоторых особо важных помещений? Кто-то ему явно помог. Темный косится на Крома, который уже не первый раз перечитывает послание, но тут же отметает вариант вмешательства в эту историю друга.

Хотя, в последнее время никому не стоит доверять.

Маг кладет лист на стол и поворачивается к Ахрону, который продолжает недоверчиво коситься в его сторону.

— Я надеюсь, ты меня в этом всем не подозреваешь?

— Был такой момент, — честно признается мужчина и продолжает: — да и главный подозреваемый, скорее всего, уже сгинул в дебрях Леса. Ведь на дорогу он никогда бы не сунулся. Поймают.

— Тебе пора собираться, не пойдешь же ты на встречу с будущей женой в джинсах и футболке? — произносит Кром, задумчиво смотря на Ахрона. — А мне нужно встретиться с одним человеком. Все-таки необходимо открыть хотя бы небольшой проход, чтобы впустить их в пределы границы княжества. Щит-то я ставил против их вторжения.

Темный встает из-за стола и идет к выходу. Кром, наверное, единственный, кто мог хоть как-то воздействовать на размазню, которой становится повелитель в минуты растерянности и подавленности.

Не зря бывшие советники предыдущего владыки, того самого, который подставил сына, утверждали, что Ахрону еще рано править. Двадцать шесть лет для иллиоров считается детским, в кругу древних стариков, которым перевалило за две тысячи, конечно.

Первое, что сделал Темный, когда его возвели на трон Темного княжества, избавился от ненужных древностей, которые транжирили казну направо и налево, разоряя и без того дышащее на ладан государство. Через неделю правления юного дарования, на опушке Темного леса обнаружили останки 'мудрейшего' регента, который сбежал из темниц замка. После такого уже некому было утверждать, что он еще молод, чтобы править. Проведя ряд реформ в своем княжестве, он при поддержке своего друга-мага, которого назначил своим советником, отправился в другой мир, где решил обучаться на медика, прихватив с собой министра внутренних дел. Теперь он об этом жалеет. Все наблюдения за обитателями замка всегда вел Грон.

Кром, пока Ахрон выходил не оборачиваясь из помещения, взбирается на стол и устраивается на нем поудобней. Как только дверь за другом закрылась, он отрешается от всего, разводит руки в стороны и схлопывает их, при этом раздается не хлопок, а протяжный гул. Между неплотно сжатыми пальцами проскакивают голубые всполохи. Маг отводит руки и небольшой сгусток голубого пламени поднимается на уровень головы. Задержав дыхание и прикрыв глаза, Кром погружает лицо в, пронзивший кожу ледяными иглами, огонь. "В следующий раз надо будет воздержаться от повторного проведения этой процедуры," — подумал он перед тем, как открыть глаза и увидеть странную картину.

* * *

Тьяцла стоит у комнаты старших и, прильнув ухом к двери, пытается подслушать разговор. Она вернулась в тот момент, когда они заговорили о маге и щите. О том, что Арицла договорилась с семьей этого мага, о браке с Фьяцлой, девушка уже знала давно, но даже не подозревала, до этого момента, что они знают, что щит привязан к кому-то иному.

В эту минуту перед лицом девушки зависает сгусток голубого пламени, от которого исходит морозный холод. Он приобретает очертания лица. Полупрозрачный оттенок импровизированной кожи сначала пугает Тьяцлу, которая еще пребывает в размышлениях над поступившей информацией, но она тут же берет себя в руки.

— Ты что это, подслушиваешь? — спрашивает парящее лицо, удивленно смотря на попавшуюся с поличным девушку.

— Кром, не пугай так, — не считает нужным отвечать на такой очевидный вопрос Тьяцла. — Ты лучше скажи, никто больше, кроме меня и тебя не знает, что щит привязан ко мне? Тут они обсуждают как раз этот вопрос.

— Кхм... Может ты сначала отойдешь на безопасное расстояние от двери? В ином случае уже нас будут подслушивать, — говорит маг, опасливо косясь на единственное препятствие, отделяющее его от старших семейки Фаэтонов.

— А! Точно! — восклицает девушка, на что Кром шипит:

— Потише, они же сейчас...

Кром не успевает договорить, как за дверью слышатся шаги.

Глаза Тьяцлы округляются от ужаса и уже ей приходится шипеть:

— Переносись на балкон, здесь нам поговорить не дадут вообще.

Голубое пламя, хмыкнув, исчезает.

Девушка изо всех сил пытается сделать вид, что проходит мимо, когда дверь открывается и почти сбивает с ног. Чудом сохранив равновесие и не свалившись на пол, она поворачивается к бабуле, которая хмуро взирает на нее. Проходят несколько мгновений тягостного молчания, Атцла произносит:

— Иди, готовься к отправлению, портал открываем через пятнадцать минут.

Левый уголок губ нервно дергается, но Тьяцла спокойно произносит:

— Хорошо, бабушка, ко времени отбытия я буду готова.

— Ступай, — пренебрежительно махнув рукой, говорит женщина и направляется в комнату сестер. В этот раз повезло, а ведь она могла пойти на кухню.

Девушка со всех ног бежит на балкон, где ее уже ожидает Кром. Она закрывает за собой балконную дверь и проходит в угол, в котором стоит старое пластиковое кресло, и садится. Парящее лицо отлетает в угол, откуда его не могли бы заметить.

— Они каким-то образом узнали, что охранный щит привязан не к тебе. Возможно они проводили проверки... или у вас в замке завелся шпион, — произносит Тьяцла, смотря в одну точку. — Интересно, что они сделают, если узнают, что, в данный момент, щит держится на мне?

— Шпион сегодня сгинул в Темном лесу, — недовольно морщится Кром, вспоминая того толстого аристократа, один из пережитков праздного существования столицы княжества.

Девушка вздрагивает от страха, она слышала в детстве много историй о лесе, который приманивает своих жертв шелестом черной листвы, а под кронами его ожидают свежее мясо такие существа, которых нигде больше не возможно увидеть. Только в том лесу, только перед неизбежной смертью.

— Кстати, ты пришел просить позволения открыть проход для нас?

— Да, — удивленно отвечает маг.

— Мог и не мучить себя, — произносит Тьяцла: — ведь тебе сложно больше одного раза в день переносить свое сознание в другое место, тем более в другой мир.

— Откуда...

— Неважно. Позволение дано, — отвечает девушка, прислушиваясь к тишине за стеной. — мне надо будет с тобой кое-что обсудить. И тебе это не очень понравится.

— В таком случае, поговорим при твоем прибытии в Темный замок, — отвечает Кром и исчезает.

Тьяцла встает с кресла и идет в комнату собирать вещи. И свои, и сестер.

Портал был открыт в точно определенное время, через пятнадцать минут, как и говорила бабуля. Голубая поверхность волнуется, как вода, переливаясь белыми и темно-голубыми искрами. Переход созданный эсхилл сильно отличается от порталов иллиоров. Кочевницы-воины могли открывать их где захотят, не только на какой-либо поверхности, но и в пространстве. Те, у кого перекрыт доступ к магическому источнику, и те, кто вообще не владеет магией, при переходе через Эсхилльский портал испытывают болезненно мучительные ощущения.

Увидев открытый переход, Тьяцла вздрагивает, вспоминая последнее свое путешествие через него, но все же идет следом за старшими и сестрами. Уже вплотную стоя напротив мерцающей поверхности, она делает глубокий вдох, задерживает дыхание, закрывает глаза и делает шаг вперед. Тело сразу же подвергается атаке тысяч раскаленных игл, которые не оставляют на коже девушки ни единого не обожженного места.

Девушка кулем вываливается с другой стороны, в замке Флиос, замке-лабиринте, заливая пол коридора кровью, сочащейся из множества мелких, обожженных по краям, ранок. Атцла, которая собирается уходить, оборачивается, услышав болезненный стон, и идет к пострадавшей.

— Не разыгрывай мне здесь комедии, — шипит она, поддевая внучку острым носком сапога под ребра: — вставай и немедленно иди в комнату.

Когда родственнички, посмеиваясь, удалились по свои покоям, Тьяцла сворачивается калачиком и в уме начинает строить план побега из этого дома пыток, который она должна будет преподнести со всеми плюсами Крому. Ведь именно об этом она хочет с ним поговорить. Да и боль потихоньку начинает отступать, когда отвлекаешься на что-то другое.

Когда план был детально продуман, а тело привыкло к боли, девушка медленно встает на ноги и пошатываясь бредет в свою комнату.

Когда дверь за Тьяцлой закрывается, она медленно сдирает прилипшую к коже футболку и осматривает, неприятные на вид, ранки. Расправив, испещренную мелкими обгорелыми дырочками, одежку, девушка принимает решение утилизировать ее, ибо футболка больше не пригодна для ношения. Таким же образом она поступает и с любимыми джинсами. С этими родственничками не только здоровья не наберешься, но и одежды. Одним словом — вредители.

Девушка заходит в ванную, ставит набираться воду, сразу делая ее немного прохладной, подходит к зеркалу и уже детально рассматривает повреждения. Кладет на полочку небольшую пластиковую баночку, которую ей однажды, после очередного подобного путешествия, принесла служанка Арицлы. Что стало с той женщиной, Тьяцла не знала, но была очень благодарна ей. Серая масса моментально заживляла любые мелкие раны, спасая девушку от участи быть осмеянной обитательницами замка.

Обмакнув кончики пальцев в мази, она тщательно втирает ее в кожу, морщась от боли. Когда у эсхилл процесс регенерация проходит в два раза быстрей, у Тьяцлы он был на уровне человека и мазь ускоряла его так, что минут через пять уже не было даже намека на ранение. Единственным минусом была — боль. Сильная боль, которую, тем не менее, девушка научилась терпеть.

Скоро она будет свободна от всего этого. От пренебрежительно отношения, от побоев, от родственничков. Она усмехается своим мыслям, которые вселяют надежду. Вообще, ей плевать, согласится Кром помочь ей или нет, в любом случае она выберется из этого замкнутого круга, где все постоянно из раза в раз повторялось: боль от прохождения портала, пинок посреди коридора, втирание мази в кожу, снова боль, только уже от ускоренной регенерации и, наконец, чуть теплая ванна, чтобы смыть не впитавшуюся серую массу с тела. Так происходило постоянно и здесь, и там. Но теперь она будет свободна.

Тьяцла заканчивает обмазываться, закрывает баночку и идет к наполнившейся ванне. Завинчивает кран, погружается в прохладную воду и наблюдает, как к поверхности поднимаются серые разводы. Через десять минут должна явиться приставленная матерью служанка, нужно успеть смыть все до ее прихода, иначе придется щеголять серыми руками и лицом. Она опускает руки, которыми держалась за бортик ванны, и погружается в воду полностью. Проволока волос неприятно покалывает спину.

Через некоторое время она выныривает, судорожно глотая воздух.Девушка выбирается из воды и бредет, оставляя после себя мокрый след стекающей воды, к крючку, на котором висит полотенце, прямо-таки необъятных размеров. Она заворачивается в него, встряхивает головой, разбрызгивая вокруг капли воды со звенящих волос. Плюс в металлических волоса только один — сушить не надо.

Она идет в комнату, где ее уже ждет служанка с платьем наперевес. Платье обычное, серое, без каких-либо вычурных декоративных элементом, но со сложной системой шнуровки, о которую не только ногти сломать можно, но и пальцы, и зубы, и, соответственно, шею, если уж пробовать зубами развязать или завязать. Своеобразный последний писк моды иллиорок, периодически оказывается последним для некоторых дам, а порой и для их кавалеров. Здесь могут помочь только специально обученные служанки, которые свободно могут обращаться с этой системой, каковой и была та, которую приставили к Тьяцле.

Третья дочь матриарха скидывает с угловатого тела полотенце и ждет, когда ее облачат в плотную ткань, странного для эсхилл платья. А вот матушка с бабулей будут в своих обычных боевых костюмах: бронелифчиках и бронеюбочках, которые на них смотрятся как седла на коровах. С их-то мышцами... Девушка смиренно дожидается конца процедуры завязывания множества тесемок, шнурочков, пояском, ремешков и прочего, поворачивается к служанке и говорит:

— Я надеюсь, вы потом выпутаете меня отсюда, а то боюсь самостоятельно я себе руки сломаю.

Ведь матушка могла приказать, чтобы ей никто после возвращения не помогал.

— Матриарх приказала помочь вам по возвращении, — отвечает женщина и выходит из комнаты, оставляя Тьяцлу стоять посреди комнаты, облаченную в пыточное платье, в котором и без корсета можно задохнуться.

Растерянно похлопав глазами, девушка вернулась в ванную комнату и, покрутившись возле зеркала, осмотрела себя с ног до головы. Видеть себя в таком платье, было для нее неожиданным, раньше в пределах замка она носила только нечто похожее на те самые костюмчики остальных членов семейки, которые, кстати, на ней смотрелись к месту.

Пока Тьяцла вертится перед зеркалом, в комнату врывается Арицла, которая гневно сверкает глазами в поисках третьей дочери. Только через некоторое время она додумывается, что искомая может находиться в ванной. Распахнув дверь, она влетает в помещение, испугав девушку.

— Ты еще долго собираешься здесь копаться? — зло шипит женщина, подойдя к дочери вплотную, той сделалось плохо, от исходящего от матери удушающего запаха духов. — И что это ты кривишься? — возмутилась воительница, нависая над своей жертвой.

— Я уже готова идти, матушка, — смиренно отвечает Тьяцла, опуская взгляд долу, чтобы мать не видела разливающийся в них гнев. Ее никто не предупредил, что все приготовления необходимо сделать со скоростью света.

— Раз готова, следуй за мной, — цедит сквозь зубы мать, идя к двери. — До границы Темного княжества мы доберемся порталом, а там придется верхом, — объясняет она, пока ее дочь с облегчением думает о том, что порталы созданные на территории родного мира она переносит не так болезненно, как межмировые.

Так что перед Ахроном Темным появится не кровавая размазня, а вполне нормальный человек. Именно человек, а не эсхилл.

Тьяцла улыбается, следуя за матерью прочь из комнаты. Сегодня все и решится, заручится ли она помощью Крома или ей придется все самой провернуть, уже не так уж и важно. Главное, в течении недели, что дается на подготовку к свадьбе на условиях эсхилл, не посеять подозрения в разуме бабули, которая будет следить за ней.

Отступление 2

Толстенький мужичок, облаченный в купеческий кафтан, длинные полы которого обиваются вокруг, быстро перебирающих, ножек, мешая бежать, подбегает к опушке Темного леса. Он останавливается, не добегая нескольких метров до первых тысячелетних деревьев, которые призывно шелестят черными листьями, маня в чащу, где возможно, уже ждут отвратительные монстры, которыми населил лес дед нынешнего Темного Властелина.

Мужчина сгибается, упираясь руками в колени. Он бежал от самой столицы, боясь быть пойманным. Он даже отказывался садиться на попутные телеги. И тем более, ему нельзя было показываться на заставе у границы и основном торговом тракте, который проходил через нее. Оставалось пробираться через дебри Леса.

Переведя дух, он продолжает бежать к лесу, который застывает в ожидании. За ближайшими к опушке кустами уже можно разглядеть некое шевеление и мелькающие тут и там силуэты. Мужчина снова останавливается у первых деревьев, опасливо косясь по сторонам. Он делает шаг и врезается во что-то волосатое. Выпутавшись из шерсти, он отходит на небольшое расстояние от препятствия и осматривает его. Осмотр не приводит ни к чему хорошему: перед ним высится существо в два раза выше любого человека, заросшее короткой черной шерстью, на мощной шее медвежья голова, два огромных темно-карих глаза, клыки, которые не помещаются в пасти и торчат на всеобщее обозрение, и оснащенные острыми длинными когтями мускулистые лапы-руки. Толстяк пятится назад, начинает лепетать что-то невнятное, из чего можно вычленить следующее:

— А... я... тут мимо пробегал... Дай думаю... в кустики... загляну... Ну... я пошел?.. — последнее он произносит как-то неуверенно, немного вопросительно.

Потом разворачивается и пытается сбежать. Но не тут-то было. Существо поддевает его за шиворот когтем и поворачивает лицом к себе, на морде расползается довольная улыбка, еще больше открывающая огромные клыки.

— Пацаны, смотрите, кого нелегкая сюда притащила, — громогласно кричит он в чащу.

Из-за плеча тут же выглядывает столь же огромная морда, как и у этого и произносит:

— А это случаем не тот жирдяй, который прирезал дедулю нынешнего Темного Властелина?

— Ага, он самый, — радостно возвещает первый знакомец.

— И тот, который следующего женил на той недомужичке? — откуда-то вылезает третий монстр.

— Угу, и такое было, — подтверждает все тот же первый, который, наверное, был вожаком стаи.

— И тот, который мою тетю отравил? — спрашивает здоровенное дитятко, восседающее на руках у хрупкой темноволосой девушки неземной красоты, которая неодобрительно смотрит на толстяка, не естественными темно-карими глазами с вертикальным зрачком.

— А не надо было твоей тете выскакивать за этого Ардора-раздолбая, — рычит вожак, вспомнив о смерти сестры. — Так, пацаны, созывайте всех, сейчас жрать будем.

— А... может... я пойду уже... — лепечет толстяк, засучив в воздухе ногами.

— Ну как же, главное блюдо уйдет, а мы голодными останемся? Нет, жирочик мой, так не пойдет, — ласково поет главный. — Мы итак уже два года голодаем, тот 'мудрейший' регент, которого нам скормили в прошлый раз, был очень костлявым. А другие и близко к лесу не подходят. Еще два века глодать как-то не хочется.

Из кустов выбирается еще с десяток монстров и все усаживаются в кружок.

Мужчина начинает дергаться от ужаса в руках вожака, а потом теряет сознание.

— Ну что, приступаем, — говорит главный, вынимая длинный коготь из виска ненавистного шпиона, который уже более двух тысяч лет мешал спокойно жить стае.

Глава 2

Темный вместо того, чтобы облачиться в преемлемое на приеме одеяние, зайдя в комнату, несется к стеллажам, на полках которых был собран весь сборник из двух тысяч пятисот шестидесяти томов "Истории Фиорина". Объемные тома были любовно распределены хозяином по расам, периодам, местам обитания и прочему. Он пробегает взглядом по корешкам томиков, неуверенно барабанит пальцами по деревянным полкам. Наконец-то он замечает нужную книгу на самой верхней полке. Томик в четыре раза толще и больше остальных. Удивительно, как кто-то мог поднять его наверх? Сам Ахрон отлично помнит, что ставил ее на вторую полку снизу.

Мужчина обводит взглядом комнату, но больше ничего не характерного, для своего обиталища, не видит. Он снова обращает свое внимание на стеллаж, и именно на полку с объемным томом, в котором рассказывалось о быте и обычаях кочевого народа эсхилл. Откуда-то сверху, из под потолка, раздается тихое шуршание, которое становится все интенсивнее, к нему добавляется недовольное шипение и полки начинают мелко трястись.

Ахрон оглядывает верх стеллажа, но не заметив там, как и ранее, ничего подозрительного списал все на сбежавших подопытных крыс Крома. Хотя есть ли еще в лабораториях мага крысы — отдельный вопрос, который Ахрон сегодня ему задаст.

В прошлом году из его лаборатории сбежали три метровые невидимые крысы, две из которых проявились только когда испустили дух, а третья до сих пор бродит по замку. Как она вообще продолжает существовать?

Темный отодвигает эти размышления на второй план и снова возвращается к книге, за которой, даже не подставив что-либо для дополнительной опоры, лезет по полкам. Когда он протягивает руку к книге, что-то со всего маху врезается ему в висок. Темный, картинно взмахнув руками, падает вниз и с грохотом приземляется на пол, где распластывается бесформенной кучкой.

Где-то рядом раздается грохот и половицы из ларнейского дуба вибрируют под тяжестью чего-то тяжелого. Раздается громкий топот, под которым толстые половицы со скрипом прогибаются. Распахивается окно, запуская в комнату сквозняк, и все затихает.

Ахрон лежит на полу и невидящим взглядом смотрит в потолок, в место, где висит большая люстра, в которой были погашены все свечи. Его посещают странные вопросы: откуда у него в комнате целая люстра и почему он ее раньше не замечал? Он некоторое время размышлял над этими вопросами, потом, придя в более менее нормальное состояние, вспомнил зачем пришел в комнату и последующие события. Он плавно перетекает в сидячее положение и осматривает помещение. О случившемся погроме свидетельствует только распахнутое окно и больше ничего.

Темный еще некоторое время сидит, потом встает с пола и возвращается к прерванному занятию. И все-таки надо будет спросить у Крома насчет его крыс, и поинтересоваться поймали того монстра или нет. Сам маг даже сова на эту тему не проронил за год.

С горем пополам Ахрон достает с полки увесистый том, спускается вниз и раскрывает книгу на оглавлении. Найдя нужный заголовок, он перелистывает до необходимой страницы и погружается в чтение. Пока он читает, его брови медленно ползут на лоб, придавая лицу недоуменное выражение.

Кром стучится в дверь покоев Ахрона и, не дождавшись ответа, входит в помещение. Покрутив головой высматривая друга, маг все же заметил того около стеллажа, на котором выстроились в ряды множество томов энциклопедии. Даже из далека было заметно, что плечи Темного были удрученно опущены. Вот интересно, что он там такое нашел, что снова впал в уныние, как это частенько бывало у незадачливого закомплексованного повелителя Темного княжества.

Маг еще некоторое время стоит на пороге, наблюдая за неподвижно стоящим Ахроном, который не производил ни одного движения, и медленно идет к другу. Кром всегда двигается тихо, не издавая ни единого шороха, периодически у него получается застать врасплох друга, который всегда с головой уходит в работу. Но в этот раз Ахрон поворачивается, когда он пересекает центр комнаты.

На лице Темного застыло потерянное выражение. плечи опущены, в руках увесистый том. Кром сразу узнал его, выделяющийся из общей однообразной массы книг, рассказывающий о быте, истории и среде обитания эсхилл. Так же там описывались древние обряды этого некогда кочевого народа. Описание свадебного обряда, который длился не меньше недели, там тоже имеется. Все обычаи поменялись, после того, как к власти пришла Атцла и эсхилл стали вести оседлый образ жизни. Но в том, что Ахрон вспомнил именно об этой книге, есть свои плюсы. И минусы тоже. Как бы это его совсем не довело. Обычно серьезный и собранный Ахрон, еще после первого письма был выбит из привычной колеи.

— Кром, то, что здесь написано, правда? — говорит Ахрон, протягивая книгу магу.

— Теоретически — да, — отвечает он, принимая книгу. Что там написано он не знает, так как читал только новую редакцию, составленную самой Атцлой. Вот там есть чего опасаться.

Кром рассеяно заглядывает в книгу и читает первое, что попадает на глаза:

"...главным ритуалом, во время свадебного обряда, является похищение невесты..."

Брови мага ползут на лоб, буйная фантазия уже рисует картину, как какой-то незадачливый князек, современник талмуда, медленно едет по степи на, еле передвигающей ноги, кляче, которая чуть ли не падает под тяжестью переброшенной через седло связанной туши.

Иллиор продолжает из любопытства читать дальше.

"...Происходит это во время Большого пира, на который собираются все родственницы и подруги, читай все племя. Они весело проводят время, а жених в это время верхом на черной виверне, ибо только они могут выдержать вес взрослой эсхиллки, ждет своего звездного часа. Этот момент наступает тогда, когда все начинают увлеченно бить друг друга, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.

Счастливцу необходимо пройти через всю площадку, чтобы добраться до своей нареченной, не отхватив ни одного тумака. Если отхватит хоть парочку — в пылу мордобоя добьют..."

Тут же на полях напротив было выведено мелким рукописным шрифтом:

"Та гадость, которую они используют вместо охранного щита, не пропускает ни одного животного, все мрут еще на подходе."

Со сноской явно Ардор постарался, а ведь он даже не подозревал, что такая же участь ждет и его сына. Кром вернулся к основному тексту:

"...а нет — и не заметят его вовсе.

Подойдя на расстояние удара, ему нужно приложить красавицу чем-нибудь тяжелым по голове, главное со всей силы, а если с первого раза она не отключится, то еще пару раз ударить, чтобы уж наверняка. И пока никто не видит, оттащить подальше и погрузить ее на виверну."

Далее было написано о предосторожностях во время полета, на тот случай, если эсхиллка внезапно придет в сознание. Дальнейшее же заставляет челюсть Крома поздороваться с дощатым полом.

"По прилету в свою обитель, жених должен сгрузить бессознательное тело в клетку с толстыми прутьями, чтобы не смогла девица выбраться из заточения. В течении недели не кормить ее, давать только по глотку воды три раза в день. На седьмой день выпустить.

И будь, что будет."

На этом описание заканчивалось. Кром недоуменно чешет затылок, поднимает взгляд на Ахрона, у которого было идентичное выражение лица, и произносит:

— Как-то это все не по научному, тебе не кажется? Похоже кто-то влепил сюда свои летописи. Но, думаю, можно будет попробовать.

— Ну да, чтобы меня потом заживо сожрали? — вопрошает Ахрон, скрестив руки на груди. — Мне еще, вроде бы, жить не надоело.

— Да ладно тебе, — добродушно улыбается маг, хлопая друга по плечу. — На сколько я знаю, третья дочь Атцлы совсем мелкая, неделю может и не пережить. Бедняжка. — Он деланно вздыхает, потом говорит: — Кстати, тебе пора собираться. Наши гости уже явились и ожидают тебя.

Он возвращает книгу Темному и выходит из комнаты.

Ахрон некоторое время продолжает стоять в обнимку с книгой, смотря на закрывшуюся за другом дверь. Выйдя из оцепенения, он возвращает книгу на место — на вторую полку снизу, — и идет готовиться ко встрече с судьбой.

Когда Ахрон выходит из комнаты, он больше ничем не напоминает пришельца из другого мира. Черный камзол, длинной по колено, с золотым шитьем по манжетам и полам, не очень удобен и смотрится странно в сочетании с белой рубашкой, к рукавам которой каким-то боком прицепили кружевные манжеты, черным жилетом, прямыми брюками с идеальными стрелками и высокими сапогами. Странно, но этого требует последняя иллиорская мода, которая каждый раз пищит последний раз, но не сдыхает.

Темный медленно вышагивает по коридору, оттягивая тот момент, когда он предстанет перед ненавистной ему особой, которая с детства портит ему жизнь.

Но неизбежное всегда настигает незаметно. И пока мужчина мысленно посылает, явившихся в замок, эсхиллок куда подальше, дверь большого кабинета, в котором раньше работал его отец, приближается и, следовательно, тот роковой момент, когда, не дав сказать и слова, Атцла все решит в свою пользу. Этой никто и никогда не перечит, ибо не каждый потом выживает после набегов многочисленной орды, которая не оставляет за собой ничего, кроме руин.

У двери нетерпеливо переминается с ноги на ногу старшая сестра Крома — Глори. До того как ее перевели на должность секретаря главного советника, она служила в Службе Дознания и была профессионалом своего дела. Теперь же таскается всюду за своим братцем и люто ненавидит Ахрона за то, что он, прознав о ее талантах, отправил в дознаватели, не очень желательную работу для любой молодой женщины.

Темный проходит мимо слишком белой Глори — белые волосы, бледная кожа, светло-голубые, сливающиеся с белком, радужки глаз, чуть более насыщенного голубого оттенка вертикальные зрачки и довершает все это безобразие белое мужское одеяние — отворяет дверь и, под холодным взглядом, заходит в кабинет, где за помпезным, просто вопящем о затраченных средствах, столом в больших креслах расположились две массивные мускулистые женщины. Немного поодаль от них, на простом стуле с высокой спинкой, сидит девушка, которая, отвлекаясь от размышлений, равнодушно скользит взглядом по лицу Ахрона и снова возвращается к прерванному делу. Около стола застыл в нелепой извиняющейся позе Кром, который, до того как Темный зашел в помещение, что-то говорил почтенным дамам.

Обе эсхиллки дружно оборачиваются к двери, встречая владельца кабинета неприязненными взглядами. Правая сторона лица бывшей мачехи пару раз нервно дергается. Ахрон мысленно ухмыляется, вспоминая сколько нервов он потрепал этой железной леди в детстве. И она тоже помнит.

Мужчина демонстративно медленно подходит к столу, неторопливо садится в кресло и подает Крому знак, чтобы тот продолжал.

Советник страдальчески закатывает глаза к потолку, но продолжает свою речь, в которую Ахрон даже не вникает. Далее у Крома завязывается диалог с эсхиллками. Виновник этого разговора все так же не вникает в суть, полагаясь на друга. Впрочем, это лишь формальность. Все было решено еще в тот момент, когда Ардор по крупному проигрался Атцле. Сын должника не имеет права выбора.

Пока Кром пытается выдвинуть свои условия, которые обе эсхиллки сразу же отвергают, Ахрон, на найденном в ящике стола листе бумаги, записывает формулы химических элементов. В процессе этого успокаивающего занятия, он периодически, поправляя съезжающие очки, окидывает взглядом присутствующих.

Первой подвергается осмотру бывшая мачеха — Арицла, самый не интересный экземпляр, который Темный итак слишком часто видел в детстве. Массивная брюнетка с пронзительно зелеными глазами, на первый взгляд, совершенно спокойно сидит в мягком кресле. Гротескное лицо застывает холодной маской, когда ее взгляд устремляется на Ахрона. Нервное напряжение выдают только, бугрящиеся под толстой кожей, мышцы. Она изо всех сил старается держать лицо, прекрасно помня все, на что способен Темный. В боевом костюме она при этом всем выглядит нелепо.

Вторую он ни разу воочию не видел, но был наслышан о легендарной блондинке, которая подпортила жизнь многих и многих. Столь же огромная, как и дочь, она расслабленно сидит в выделенном ей кресле, даже не подозревая о секретах сидящего за столом мужчины, ведь его происхождение всегда держали в тайне. Арицла, которая все знает, не может поведать обо всем матери, отец принял меры предосторожности. В процессе разговора Атцла оценивающе скользит взглядом по Ахрону, который в эти моменты, сосредотачивается на формулах, чтобы не сорваться, ибо последствия будут непоправимыми.

Третья — невзрачная худая девица, вызывающая стойкое ощущение тоскливой серости. В соотношении со своими родственницами, она выглядит... не эсхиллкой — человеком. Хрупкая, угловатая, бледная. Гармонию симпатичного лица портит тяжелый квадратный подбородок. Неестественные, с металлическим блеском, волосы собраны на затылке в хвост. Равнодушный взгляд серо-голубых глаз обращен к книжному шкафу. Серое платье по последней иллиорской моде, то самое с множеством ремешков, тесемок и так далее, усугубляет общую картину.

Что там говорил Грон? Выглядит как парень? Вполне себе нормальная девица. Восемнадцать лет? Нет, тут максимум шестнадцать можно дать.

Ахрон тяжело вздыхает и откладывает в сторону шариковую ручку. Он только сейчас замечает, что все молча смотрят на него.

— Вы уже завершили?.. — осведомляется, ничего не уточняя.

К какому решению они пришли, он примерно знает, поэтому встает из-за стола и, под недоуменный взгляд Крома, выходит из кабинета, в котором не любит задерживаться надолго.

Когда он закрывает дверь, слышит, доносящееся из покинутого помещения, характерное для Арицлы злое шипение.

* * *

Тьяцла вываливается следом за родственницами из портала, где-то на краю Темного леса, призывно шелестящего черной листвой. Откуда-то из чащи, доносятся приглушенные голоса, но девушка, подавив любопытство, чтобы не прислушиваться, идет за матерью.

Не далеко от места выхода, были прикованы три молодые черные виверны, которых по распоряжению Арицлы доставили сюда заранее.

Эсхиллки снимают с мощных лап крылатых тварей кандалы и, взобравшись на двух из них, застывают в терпеливом ожидании, когда третья наконец-то разберется со своей.

Тьяцла обходит виверну со всех сторон, пытаясь найти способ влезть на нее. Наворачивает уже не первый круг, но ничего так и не находит. До этого момента девушке не приходилось передвигаться верхом. Ни по земле, ни по воздуху. Только порталами.

Атцле, которая никогда не отличается выдержкой, быстро надоедает эта задержка. Она заставляет свою виверну подползти ближе к, застывшей без движения, сестре, и со всей силы пудовым кулаком бьет по чешуйчатой голове. Черная летунья, пошатнувшись, падает на порядком примятую траву.

Удивленная поведением бабули, Тьяцла замирает на месте, недоверчиво косясь на развалившуюся перед ней тушу, на которую, как ни посмотри, стало легко взобраться.

— А... — хочет спросить девушка.

— С ней все в порядке. И сбрасывать тебя она не будет, — предвосхищает ее вопросы Арицла.

Тьяцла пожимает плечами, показывая этим, что сказанное услышано, принято к сведению, но ей не верится, что такое вообще возможно. Она подходит к виверне и, поставив ногу на предплечье крыла, переваливается через хребет, чуть не слетев вниз головой с обратной стороны, подтянувшись перекидывает другую ногу и устраивается поудобней, если можно такое проделать, когда острые грани чешуек впиваются через ткань платья в кожу ягодиц. Шипастые позвонки тоже не добавляют удобства. Седла для полетов на вивернах не предусмотрены.

Пока девушка устраивается на спине ящера, Атцла наклоняется и хлопает летунью по удлиненной морде. Та встрепенувшись быстро поднимается на лапы и вопросительно косится по сторонам.

Тьяцла, напуганная этими телодвижениями, судорожно обхватывает длинную шею и прижимается щекой к чешуе.

Как проходит полет, девушка не видит. Все время она жмурит глаза. Открывает их только, когда чувствует, что ее отделяют от чешуйчатого тела, к которому она за перелет почти приросла.

Почувствовав под ногами твердую поверхность, Тьяцла находит в себе силы осмотреться. Замок, во дворе которого они стояли, выстроен в романском стиле. Большой, тяжелый, с узкими бойницами, массивными башнями и оборонительными укреплениями. Так же имеются — подъемный мост и ров. Использованный для строительства черный камень, полностью олицетворяет название — Темный замок.

Темное княжество, Темный лес, Темный замок, фамилия местного князя, носящего титул Темного Властелина, — Темный. До мелочей выверенный стиль. И на территории когда-то принадлежащей Темной империи, до сих пор находят руины из черного камня.

Ах да, черные виверны, которых уже увели в загоны, здесь тоже очень кстати для поддержания общей картины.

Все это "Темное" является, как говорят, завещанием дедули нынешнего князя и, не дай Боги, что-нибудь в этом изменить: титул или название, или еще что-нибудь... Впрочем, после того, как, благодаря бабуле, Темная империя перестала существовать ничего так и не произошло. Возможно только из-за того, что хоть что-то "Темное" да и осталось.

Как оказывается, их уже встречают. На ступенях у входа в замок стоит невысокий невзрачный мужчина. Сын эсхилл, понимает Тьяцла. Только эсхилльские дети мужского пола могут быть такими серыми и молчаливыми. Удобными в шпионаже и заказных убийствах.

Провожатый молча двигается в глубь замка. Арицла и Атцла следуют за ним. Тьяцла, выждав немного времени, идет следом, отставая на два десятка шагов. Теперь нужно каким-нибудь образом выловить Крома и поговорить.

Вылавливать того, как блоху в собачьей шерсти, не приходится.

Маг выходит из коридора, вход в который Тьяцла недавно оставила позади. Она еще на десяток шагов отстает от впереди идущих и в этот момент ее нагоняет Кром. Поравнявшись с ней, он сразу задает вопрос:

— О чем хотела поговорить?

Внимательно следя за родственницами, Тьяцла шепчет:

— Мне очень нужна твоя помощь, а тебе моя. Темному понадобится наша общая.

— Ты нашла способ решить сразу все проблемы? — левая бровь Крома поднимается вверх. Мужчина о чем-то недолго думает и спрашивает: — какого рода опасность подстерегает в данный момент Ахрона?

Тьяцла, продолжая смотреть перед собой, сжимает кулаки. Отчетливо раздается скрежет скрежет зубов.

— Тебе сейчас нужно беспокоиться не о шкурке Темного, а о своей. Опасность подстерегает не только его, но и нас с тобой, — напоминает она, сверля злым взглядом удаляющуюся спину Атцлы. — А меня в особенности, если она узнает, что все местные охранки привязаны ко мне. И заполучив то, что она ищет — избавится о нас, как от использованного расходного материала.

— Откуда такая уверенность? — интересуется маг, а в мыслях уже всплывают воспоминания о сегодняшнем утре: Тьяцла стоит у комнаты Атцлы, прильнув ухом к двери.

— Узнала из подслушанных разговоров, начиная с того времени, когда зашел разговор о том, за кого выдавать Фьяцлу, — цедит сквозь зубы Тьяцла, заливаясь краской стыда. — Сегодня они узнали, что щит держится на ком-то другом.

— Черт, этот гад, успел передать и это... — тихо произносит Кром.

— О! — восклицает слишком громко девушка и удостаивается яростного шипения, долженствующего показать, чтобы она говорила потише. Проникшись, она тихо шепчет: — так вы вычислили шпиона? Поймали?

— Да, вычислили. Нет, он сгинул в Темном лесу, — сухо отвечает Кром.

— Ах! Бедняжка! — Тьяцла в наигранном ужасе деланно складывает ручки на груди. Маг с удивлением косится на нее. — А что? — уже тихо продолжает она, вопросительно приподняв бровь, и еще тише шепчет: — мы выглядим подозрительно, Арицла уже пару раз оборачивалась. Пусть думают, что я с тобой пытаюсь флиртовать и отчаянно жеманюсь, чтобы привлечь твое внимание. У наших даже в почете — увести чужого будущего мужа, особенно у сестры.

Последнее было сказано с явной насмешкой над обычаями. Кром, тихо хмыкнув, только пожимает плечами.

— Ну, давай, ближе к делу... — бормочет маг. — Может ты отобьешь меня у своей смертоносной сестрички? — внезапно меняет тему, с надеждой косясь на собеседницу.

— Только в том случае, если кто-нибудь перехватит Темного, а это мало ожидаемо при том, что он полукровка. Среди наших это не ценится. На это пускают подобный мне расходный материал, — шепчет Тьяцла, смотря под ноги, и быстро меняет тему: — у него тысяча сороковой том энциклопедии Фиорина в старой редакции или новой?

— В старой, — не задумываясь отвечает Кром. — Но при чем тут это? Как нам может помочь старая книга?

Девушка облегченно вздыхает, на секунду остановившись.

— Слава Богам! — громко проговаривает она и снова переходит на шепот: — ты даже не представляешь — эта старая книга может спасти нам жизни. Главное, чтобы она не попала к Фьяцле до того, как окажется в руках Темного.

— Она в замке?

— Да, пробралась следом за нами, получив первый в своей жизни приказ — похитить и уничтожить тысяча сороковой том энциклопедии Фиорина о быте и нравах народа эсхилл.

Кром морщится, смотря перед собой. Впереди два огромных силуэта заходят следом за проводником в большой кабинет, который почти не используется.

— Нужно поторопиться, наш долгий разговор подозрителен, — говорит маг. — В чем заключается твой план?

— Разговор-то долгий, но ни о чем. Думаю, ты сам поймешь суть моего плана, когда прочитаешь о ритуале похищения невесты. Ты ведь мой умный друг, который понимает меня с полуслова, — последние слова Тьяцла произносит с улыбкой, не затрагивающей глаза. — Тебе нужно будет только настоять на том, чтобы они провели все обряды по старым обычаям. Они не посмеют отказать при свидетелях. Ну, это если ты переговоры будешь вести.

— Конечно я, Ахрон сейчас не сможет даже слова адекватно произнести... Почему именно по старым? — Кром вопросительно косится на Тьяцлу. — Ты уверена в том, что после них не будет никаких последствий? Ведь большинство обрядов не обходится без каких-либо меток на коже.

Тьяцла неуверенно пожимает плечами и произносит:

— Да, вроде, ничего не должно произойти...

— Как-то это не очень уверенно прозвучало, — задумчиво произносит маг. — Что еще от меня потребуется?

— Создать бабуле мою личину, но так, чтобы никто не заподозрил... — потупив взгляд, произносит девушка. — Я и сама могла бы это сделать, но... увы и ах... я не могу даже зажечь свечу, — разводит руки в стороны.

— Ладно, что-нибудь придумаю.

Весь остальной путь они молчат.

Так, в тишине и раздумьях, они доходят до кабинета. Кром отворяет дверь.

Тьяцла, криво улыбнувшись, но тут же придав лицу бесстрастное выражение, первой проходит в помещение. Она сразу отмечает, что большие и на вид очень удобные кресла заняты родственницами, а у стеллажей, доверху набитых книгами, стоит стул с неудобной прямой спинкой. Она пересекает комнату, не обращая внимания на недовольные взгляды, садится и упирается взглядом в книги.

Вошедший следом, Кром что-то говорит объемным дамам и выходит.

Воцарившаяся, после ухода мага, тишина нарушается шепотом, потерявших бдительность матриархов. Тьяцла, притворившись погруженной в разглядывание корешков книг, прислушивается к перешептыванию. Из обрывков, которые долетают, она понимает, что здесь идет жаркое обсуждение дальнейших планов, не очень радужных для троих. Почему они нацелились именно на Темное княжество, так и не звучит. Пока она находится в одном с ними помещении, они по этому поводу ни разу не выскажутся.

Обсудить все они не успели, в кабинет возвращается Кром. Тьяцла облегченно вздыхает, выслушивать перечень того, что ожидает ее и того, к кому привязан охранный щит, удовольствие не из приятных. С учетом того, что охранку навесили на нее — вдвойне. Маг что-то говорит, облокотившись на столешницу, родственницы мило скалятся ему. Девушка отворачивается к стеллажам, от которых отвлеклась, когда открылась дверь. Разгул лицемерия рядом раздражает, но нужно вытерпеть это, чтобы осуществить план и тогда больше не будет этих мерзких спектаклей, в главных ролях в которых мамуля с бабулей.

Дверь снова отворяется и помещение заполняет присутствие. Явственно ощутимый клубок раздражения и ненависти, исходящий от иллиора-полукровки.

Тьяцла краем глаза замечает, что Атцла с Арицлой синхронно поворачиваются к вошедшему, который, не удостоив их вниманием, медленно проходит к столу и опускается в кресло. Девушка мысленно усмехается, никто и никогда открыто не выказывал матриарху пренебрежения, здесь простым поражением в карточной игре, как при Атцле, не обойдешься. Арицла сравняет с землей все, что ей не понравится.

Невольно проникнувшись уважением к Темному, девушка отрывается от созерцания объемных томов переводит взгляд на хозяина замка и здешних земель.

Маска абсолютного равнодушия трескается, безобразно перекашиваясь. С губ почти срывается стон бессильной ярости, который с трудом подавляет. Она сжимает руки, которые готовы вцепиться в глотку Атцле, в кулаки и возвращает бесстрастное выражение на лицо. Мысль о том, что этот нестандартный образчик иллиоров ей в общем-то и не нужен, подавляет желание придушить бабулю на месте. Тут, скорее, это нехитрое действие применят к ней. Зачем ей Темный, если через неделю она будет свободна и от своих родственниц, и от замка-лабиринта Флиос, и еще от многих проблем.

Все решено. Так называемая свадьба состоится через неделю. Проходить все будет по старым обрядам.

Довольная собой и скорым осуществлением плана, Тьяцла, сквозь маску спокойствия которой не видно ни одной эмоции, краем глаза замечает, что и матриарх, и экс-матриарх мелко трясутся от распирающей их злости. Лишь бы они не сделали выводы, что в нарушении задуманного ими виновата она. Хотя, в таком состоянии они могут повесить на нее не только это, но и много чего другого.

Все детали предстоящих испытаний были оговорены и в кабинете повисает тишина, которую нарушает хриплый от долгого молчания голос:

— Вы закончили?

Темный встает с кресла, идет к двери.

Тьяцла с восхищение наблюдает за тем, как головы ее родственниц поворачиваются по мере его продвижения к выходу. Это же нужно уметь так довести их! Она отчетливо чувствует исходящие от них удивление, недоумение и ненависть. Когда дверь закрывается, Арицла что-то невнятно шипит.

Девушка сглатывает застрявший в горле комок, по возвращении в Флиос ее ожидает что-то нечто похуже перехода через портал.

Атцла, с сожалением вздохнув, выбирается из кресла:

— Нам тоже следует удалиться, — досадливо поморщившись, она после недолгой паузы продолжает: — уже сейчас нужно начинать подготовку к торжеству.

Следом за ней вскакивает взбешенная матриарх.

— Тогда позвольте проводить вас к выходу, — говорит Кром, опережая бабулю на пути к двери на добрый десяток шагов.

— А?.. — опешив, она с недоумением смотрит на советника Ахрона, пока до нее не доходит суть его слов: — а! Да-да... Не хотелось бы заблудиться.

Тьяцла мысленно усмехнулась. Да, этих дамочек нельзя оставлять одних. Чего доброго, под шумок успеют осуществить свои планы, поставив их троих в невыгодное положение. Хотя, тут никакого положения не будет, только плавучее в какой-нибудь реке подальше.

Девушка, последовав примеру остальных, поднимается со стула и медленно идет к двери. Выходит следом за всеми, погруженная в мысли о предстоящем полете и о том, что ее ожидает по прибытии.

Молча они выходят во двор замка, где их ожидают готовые к полету виверны.

Отступление 3

Ни для кого не является секретом, что, с легкой подачи отца, Ахрон Темный — Властелин небольшого одноименного княжества, — еще в детстве смог собрать всю коллекцию энциклопедии "История Фиорина", состоящую из двух тысяч пятисот шестидесяти томов. Но никто, кроме матриарха эсхилл, не знает, что тысяча сороковой том о быте и обычаях ее народа, единственный оставшийся во всем мире экземпляр первого тиража. Единственный и очень опасный при осуществлении ее планов. Все остальные были были уничтожены и заменены новыми, написанными под редакцией Атцлы.

Фьяцла, со всей силы цепляясь за веревку, карабкается вверх. До нужного окна остается не более метра, здесь ее и настигают сомнения. Она нерешительно зависает между землей и нужным объектом. Лезть дальше ей не хочется, но поступивший приказ выполнить надо. Тем более, это первый приказ от матери: похитить и уничтожить тысяча сороковой том энциклопедии "Истории Фиорина" о быте и обычаях народа эсхилл.

Ослушаться нельзя, а лезть дальше страшно — вдруг поймают. Возможно, она является первым и единственным представителем эсхилл, который безумно боится быть пойманным. Но страхи придется загнать в дальний угол и выполнить задание на отлично, иначе последствия будут страшны.

Приободрив себя безрадостными перспективами, если задание не будет успешно выполнено, Фьяцла продолжает восхождение по стене.

Остановившись напротив нужного окна, она отпускает веревку и цепляется за карниз, выступающий сантиметров на пятнадцать из стены. Подтянувшись, вскарабкивается на него всей своей массивной фигурой, пошатываясь при каждом движении. Теперь необходимо узнать, нет ли кого в комнате и вскрыть окно.

Она заглядывает в щелочку между портьерами и прислушивается, внутри все чисто. Пошарив по карманам, достает длинный тонкий металлический прут и продевает его в еле заметную щель между створками. Цепляет крючок, который закрывал окно с той стороны, и открывает окно.

Девушка влезает в комнату. Облегченно вздохнув, она медленно, стараясь не производить лишнего шума, тем более пол деревянный, идет к стеллажу на котором в стройные ряды выстроились объемные тома. Нужный том стоял на второй полке снизу. Он выделялся среди всех своей величиной во всех параметрах.

Фьяцла поспешно хватает книгу, осматривает со всех сторон и раскрывает на середине. По какой-то случайности страница оказывается именно той, из-за которой были уничтожены и заменены все тома первой редакции, кроме этого, до него не смогли тогда добраться.

Девушка вчитывается в текст. Ее лицо тут же зеленеет от отвращения. Захлопнув книгу, она некоторое время стоит неподвижно и пытается осмыслить прочитанное. Но ей не позволяют этого сделать. Впрочем, как и завершить миссию.

Где-то, совсем не далеко, слышатся, постепенно приближающиеся, шаги.

Тихо выругавшись, Фьяцла затравленно озирается вокруг в поисках укрытия. Но как назло, в комнате не оказывается хотя бы мало-мальски приемлевого схрона. А шаги все приближаются. Она скользит взглядом по стеллажу и ее озаряет мысль.

Девушка взбирается на самый верх и в тот момент, когда дверь отворяется и в комнату заходит Ахрон, накидывает на себя полог невидимости. Благо, мать научила ее пользоваться им. Пока карабкалась, она освободила руки, впихнув увесистый том на самую верхнюю полку.

Она наблюдает за озадаченным Ахроном, когда до ее слуха долетает, раздающееся за спиной шуршание. Оно быстро приближается. Что-то очень острое царапает Фьяцле спину, когда странный шорох прекратился. Девушка недовольно шипит и оборачивается, но ничегот перед собой не видит.

Она продолжает наблюдать за Темным, который начинает взбираться по полкам. В это мгноввение ее снова что-то царапает. Она оборачивается, но — пусто. Фьяцла протягивает руку и упирается в невидимую преграду.

Нечто тут же пребольно кусает ее за пальцы, за что получает по тому месту, где должна быть морда. В ответ Фьяцла получает укус в предплечье. Ее нога соскальзывает вниз, ударяя пяткой по виску Ахрона, который картинно взмахнув руками, падает вниз и с грохотом приземляется на пол, где распластывается бесформенной кучкой.

Фьяцла спрыгивает на пол, не заботясь о том сколько шума производит, а так же забыв о цели своего прихода, бежит к окну и, распахнув его настеж, бросается вниз, в процессе свободного падения хватаясь за веревку.

Только когда чувствует под собой твердую почву, она переводит дыхание и осмысливает случившееся.

Больше она на такие задания соглашаться не будет, даже если ее будут заставлять их выполнять силой.

Глава 3

Среди зарослей какой-то колючей растительности на опушке поляны, на которой эсхиллки решили устроить свадебный пир, яростно отмахивается от надоедливых комаров Ахрон Темный. Он, как и указано в той книге, ждет того момента, когда брутальные красавицы, собравшиеся на торжество живота, начнут бить друг друга не жалея кулаков.

Три часа, проведенные в обществе разнообразных насекомых и вопиющего о несправедливости желудка, вселяют в его мнительный разум мысль о том, что все подстроено заранее Атцлой, которая уже давно зарилась на земли Темного княжества. Почему? Для него это так и остается тайной за семью печатями.

За спиной слышится шорох. Ну да, сейчас кто-то подойдет сзади и прибьет чем-нибудь тяжелым по голове. Шум затихает в нескольких шагах от него. Ахрон внутренне готовится к схватке, разворачивается и оказывается сидящим на земле, сбитый с ног лобастой головой черной виверны, сорвавшейся с цепи. Которая, сорвавшись с цепи, первым делом решает повалять своего хозяина по земле, а потом действовать по обстановке.

Темный отталкивает большую голову ящера и садится, отряхивая с плаща налипший сор. Он с самого начала подозревал, что единственная бесхозная верховая черная виверна окажется далеко не лучшим вариантом. Но при наличии большой популяции эсхиллок, нормального ящера днем с огнем не сыщешь, ведь под весом этих дамочек падают даже тяжеловозы.

Его виверна, мягко сказать, странная. За все время пребывания возле поляны она срывалась с цепи третий раз. С толстой цепи с добротными звеньями. Два предыдущих раза она неслась напролом через кусты к барьеру, тому самому, который не пропускает иную живность, кроме заранее оговоренной. В данный момент разумной. Ахрон третий час наблюдает не только за обстановкой в эсхилльском обществе, но и за тем, как при приближении к барьеру, мелкие насекомые вспыхивают и опадают на землю щепоткой пепла. Оба раза он успевал схватить остатки цепи и остановить неразумную животину еще до того, как она успевала выбраться из зарослей. Третий же раз был актом возмездия.

Ахрон хватается за обрывок цепи, бросившейся улепетывать летуньи, и обвязывает его вокруг первого попавшегося сучковатого бревна, которому не везет подвернуться под его горячую руку.

Неуклюжая двухметровая тушка, проехав на пузе несколько метров, вскакивает, встряхивается и злобно смотрит на Темного, который продолжает держаться за корягу. Искорки озорства, сменившие злость во взгляде виверны, не предвещают ничего хорошего.

Ахрон понимает, что кусок древесины, к которому он прицепил ящера, не имеет никакой совместимости с землей только тогда, когда виверна, размашисто переставляя лапы и подгребая для скорости крыльями, несется через непроходимые заросли в самую чащу леса. Полено, активно перескакивающее с кочки на кочку, тащит на себе шокированного Темного, изо всех сил цепляющегося за него.

Ящер несется быстро, иногда расправляя крылья и планируя над оврагами. Из-за чего мужчина, цепляющийся за корягу, успевает набить немало шишек и синяков, где-то потерять камзол, порядком попортить рубашку и собрать брюками всю грязь и репьи.

Безудержное веселье, грозившее затянуться не на один час, прерывается внезапно.

Глупая виверна, вывесив язык, бежит, не оглядываясь, не смотря по сторонам, не понимая куда и зачем несется. Она проскакивает между стволами близко растущих деревьев и продолжает движение. Бревно с повисшим на нем Ахроном, застревает сучками в промежутке, через который благополучно проскользнул ящер.

Виверна, выпучив глаза, не впервые катится на пузе, раскинув в стороны лапы и крылья. Цепь, закрепленная на коряге, разматывается. Подскакивая на каждой кочке, удивленная летунья скользит до дерева, о которое со всей силы прикладывается лобастой головой.

Для Ахрона больше не остается секретом откуда взялись странности в поведении виверны.

С трудом отцепившись от бревна, онемевшие пальцы не желали двигаться, он встает с четверенек и отряхивает остатки одежды от грязи и мусора. Рукав, висящий на нитках, под усилиями отваливается. Это становится последней каплей в чаше его терпения.

Прорычав что-то нечленораздельное, Темный идет к распластанной виверне, подхватывает ее за шею и медленно тянет в ту сторону, где по его предположениям должна быть поляна. Единственное, что спасает его от гнева общества по защите вымирающих черных виверн — крепкие шейные суставы ящера.

Ахрон, под тяжестью бессознательной туши, медленно бредет по лесу, обходя все овраги и сетуя на то, что последнюю неделю все в его жизни идет наперекосяк, начиная со дня получения злополучного письма.

Когда он выходит к нужной поляне, проходит более двух часов. За это время он успевает потерять второй рукав в битве с колючей растительностью, окончательно озвереть, обзавестись обаятельным оскалом и внушительными когтями.

Сбросив тяжкий груз у кустов, за которыми недавно прятался, чтобы быть незамеченным, Темный пробирается через заросли и во всей красе предстает перед, остановившими мордобой, эсхиллками.

Все как одина, пребывая в нелепых позах, оборачиваются в его сторону, с минуту выпучив глаза осматривают новоприбывшего и внезапно шарахаются кто-куда. Самые смелые с боевым кличем несутся навстречу к Ахрону, но тут же останавливаются на полушаге, заслышав глухой рык, который казалось бы исходит из глубин Преисподней.

Одна из дамочек приняв какую-то невообразимую, при ее комплекции, экзальтированную позу, слишком восторженно вопит:

— Чудовище из Темного леса!!!

Вопль подхватывают все пребывающие на поляне глотки, порядком оглушая шокированного таким приемом Темного. И воительницы, похватав все, что под руку попадется, — попадалось все: от посуды до отломанных от импровизированных столов ножек — всем скопом бросились на, пришедшего в себя и разъяренного, мужчину.

Перед тем, как его поглощает волна из, жаждущих крови и зрелищ, пьяных и вооруженных эсхиллок, он замечает на одном из столов пляшущую какой-то танец и размахивающую над головой трофейным бронелифчиком Тьяцлу. Появляется бесконтрольное желание провалиться под землю и больше не видеть эту картину. Впрочем, землю с энтузиазмом замещают накатывающие валом воительницы.

Первая, нацелившаяся кружкой ему в темечко, ласточкой улетает за пределы воинственной толпы. Вторая с дубинкой из ножки стола, проклиная Темный лес всеми доступными словами, летит на руки своим товаркам, которые под ее тяжестью падают под ноги следующим, отправившимся созерцать небесные просторы, распластавшись на земле. Вокруг лежащей группы медленно образуется гора из поверженных, ими же, тел.

Третья подобравшаяся слишком близко и полагающая, что возьмет его голыми руками, падает на лежачую композицию, как завершающий мазок кисти по холсту. Следующие отправляются кто куда.

Ахрон в это время медленно, но верно, раздавая по пути направо и налево тумаки, продвигается в сторону стола, на котором продолжает, не обращая внимание на творящийся вокруг беспредел, выплясывать виновница всего произошедшего за неделю.

Когда последняя воительница отправляется на ветку ближайшего дерева, глухо затрещавшей под тяжестью угнездившейся тушки, Темный подходит к столу, хватает Тьяцлу за шиворот и тянет в кусты, откуда слышится шорох — черная виверна, придя в себя после лесных приключений, послушно ждет своего хозяина, нетерпеливо размахивая тонким хвостом с щеткой шипов на конце.

Девушка что-то кричит, упирается, но Ахрон продолжает тянуть ее, не прислушиваясь к воплям.

Виверна, не вытерпев долгого ожидания, выскакивает из кустов и замирает с удивлением разглядывая представшую перед ней композицию: полная разруха, горы бессознательных тел и в центре всего этого хозяин, тянущий за шиворот некую девицу — ей было интересно зачем они в засаде сидят, а тут... Зря она с цепи срывалась столько раз. Ничего интересного. Летунья опускается на землю в ожидании, когда завершится погрузка и можно будет взлететь.

Темный взваливает третью дочь матриарха на виверну. Девушка тут же с новой силой начинает что-то вопить и сучить ногами. Мужчина не слушает, садится в седло и хлопает виверну по боку, давая понять, что пора взлетать.

Полет к Темному замку проходит спокойно, без приключений, только все время раздражают незатихающие вопли эсхиллки.

Приступ ярости сходит на нет только тогда, когда вокруг Ахрона смыкаются умиротворяюще черные и привычные стены. Он слезает с виверны, стягивая с нее за шиворот Тьяцлу,которая продолжала возмущаться и протестующе размахивать руками, приказывает подоспевшему конюху расседлать и заковать летунью.

Окончательно Темный успокаивается, когда за эсхиллкой закрывается тяжелая дверь клетки с толстыми прутьями, специально сработанной дней за пять до этого знаменательного события.

С чувством выполненного долга он, не обращая внимания на зазвучавшие с новой силой вопли, удаляется из подземелья. Путь его лежит в покои, где, выудив с полки злосчастный том энциклопедии, он устраивается в кресле, открывает книгу на нужной странице и перечитывает то, что за неделю успел заучить на зубок.

После очередного прочтения очерка, Ахрон надолго задумывается.

Определено, сегодня он нажил себе врага в лице многотысячной орды эсхилльских воительниц.

* * *

Сразу после отлета Ахрона, Кром приказывает седлать коня.

Если он собирается наложить на эксматриарха иллюзию, ему нужно быть где-нибудь поблизости для подпитки магического воздействия. А чтобы иллиорская магия смогла обойти эсхилльскую, объект воздействия должен пребывать в определенном состоянии. В данном случае подпитии. И Большой пир, во время которого состоится похищение, как раз кстати. Все эсхиллки будут в невменяемом состоянии и легко можно будет отвести бдительные взгляды от основного действия. Нужно отдать должное Тьяцле, которая смогла все это продумать до того, как все могло выйти из под контроля и стоить им троим жизнями.

Только возникает вопрос: что делать с обратной дорогой? Путь по воздуху занимает намного меньше времени, чем по земле. И подпитывать свою иллюзию Кром некоторое время не сможет, а это чревато тем, что Ахрон, не подозревающий о творящемся перед его носом беспределе, останется один на один с опасной даже в бессознательном состоянии трехсотлетней эсхиллкой.

Маг передергивает плечами, то ли от блуждающего по комнате сквозняка, то ли от перспективы лицезреть разъяренных правителей. Бурная фантазия тут же нарисовала картину расправы. Ахрон и Арицла, посмеиваясь и предвкушающе потирая руки, ждут, когда он, привязанный к крутящемуся над костром вертелу, прожарится до румяной хрустящей корочки. От явственно воображенного запаха специй щиплет в носу и хочется чихнуть.

Странная картина не собирается покидать разум, когда он с силой трясет головой. За неимением лучшего выхода, Кром начинает биться головой о холодное стекло.

За этим занятием его застает Дорх, застывший на пороге и удивленно взирающий на обычно уравновешенного и спокойного мага.

Кром, увлеченно выбивающий прилипшее видение радикальным образом, заметил чужое присутствие только тогда, когда слуга кашлянул, привлекая к себе внимание. Мужчина отвлекается от своего занятия и оборачивается.

— Ты что-то хотел, Дорх? — страдальческим голосом спрашивает Кром, с места он не двигается, продолжая стоять около окна, которое чуть не пострадало под его усилиями.

— Конь готов, мэтр Кром, — отвечает слуга.

— А?.. — вопрошает маг. Он уже успел забыть, что отдал приказ. — А, да-да. Сейчас спущусь. Ступай, Дорх.

Слуга выходит из комнаты, а Кром еще некоторое время продолжает стоять у окна, размышляя о том, что пора бы поменять многие обращения. Он устремляет взгляд вдаль, где скрылся за горизонтом минутами раньше Ахрон, отворачивается и идет прочь из комнаты.

Спустившись вниз, дает слугам распоряжение подготовить клетку. Кром выходит во двор, где его ожидает уже порядком застоявшийся конь. Он подходит к животному, проводит рукой по его переносице и задумывается. Возможно сегодняшний день животинка не переживет, за не имением других вариантов, придется ускорить передвижение магически.

Кром обходит обреченное создание, вскакивает в седло и посылает животное галопом. Нужно как можно быстрее добраться до того злополучного леса и ту самую поляну, на которой будет происходить все действо.

В дороге он размышляет над вопросами, на которые не мог найти ответы всю неделю, так как предугадать, что случится во время злосчастного пира предугадать невозможно. Перебирает всевозможные заклинания для создания иллюзий. Думает о том, куда смыться после того, как все закончится. Тьяцла, возможно, уже все продумала. Она же давно хотела слинять из под бдительных взглядов своих родственниц.

За этими и многими другими размышлениями, он не сразу замечает, что въехал в лес.

Кром спешивается, оставляет коня привязанным к ветке высокого развесистого дерева, а сам идет искать поляну, которых в этом лесу видимо невидимо. Спасает только то, что на искомой местности будет слишком шумно.

Пока он пробирался через заросли куда глаза глядят, а глядели они не слишком далеко — до ближайших веток, мимо пару раз пронеслось что-то большое, тянущее за собой что-то поменьше. На одной из веток, на траектории движения неизвестного объекта, остался сиротливо трепетать лоскуток. Маг подходит к кусту, снимает тряпицу и разглядывает. Кусок ткани некогда принадлежал камзолу Ахрона.

Мужчина сурово сдвигает белые брови на переносице. Вот же и здесь нашел себе приключения, никуда его одного отпускать нельзя.

Он бросает лоскут на землю, камзол итак уже безвозвратно испорчен, если виверна продолжит таскать Ахрона по этим зарослям, и идет дальше.

К опушке он выходит в самый разгар мордобоя.

Пьяные женщины сцепились все и сразу, молотят руками и ногами по всему, до чего дотягиваются. Первые бессознательные жертвы выпадают из общего клубка в течении десяти минут после того, как Кром удобно устроился за большим валуном. В следующий момент толпа отшатывается и в центре ее оказывается картина: некая мускулистая девица, стыдливо прикрывая грудь одной рукой, второй показывает внушительный кулак эхксматриарху, которая увлеченно рассматривает трофейный бронелифчик, прикидывая подойдет ей или нет. Поняв, что трофей не ее размера, она забрасывает его на ветку ближайшего дерева.

Волна накатывает снова и начинается второй раунд.

В стороне от всего этого, за столом сидит Тьяцла. Подперев голову руками, она с нескрываемой скукой наблюдает за боем.

Маг отворачивается и прислоняется спиной к камню. Хорошо, что его прикрывают густые кусты лесного ореха.

Он уже успел задремать, когда над поляной повисла тишина, разорвавшаяся эсхилльским боевым кличем. Слышится глухой рык и пронзительный крик:

— Чудовище из Темного леса!

Кром выглядывает из укрытия. Лучше бы он этого не делал. Психика целее была бы.

На окраине поляны, в противоположной стороне от него, стояло существо. В два раза выше любого человека, заросшее короткой черной шерстью, на мощной шее медвежья голова, клыки, которые не помещаются в пасти и торчат на всеобщее обозрение, и оснащенные острыми длинными когтями мускулистые лапы-руки. По остаткам одежды его можно было идентифицировать как Ахрона.

Но ведь ничего не предвещало обращение! Почему именно сейчас? Маг обреченно хватается за голову. Сколько усилий было потрачено, чтобы иллиоры признали Темного не опасным для своего народа, и все зря.

Из-за кустов раздаются звуки ломаемых столов, грохот падающей посуды, тяжелый топот множества ног.

Кром заставляет себя успокоиться и лезет сквозь кусты поближе к объекту, на который необходимо наложить иллюзию.

Арицла в это время выплясывает на, оставшемся целым, столе победный танец, размахивая над головой очередным бронелифчиком, который по всем параметрам ей подходит. Маг накладывает на нее личину Тьяцлы и быстро отворачивается, чтобы окончательно не свихнуться со всем этим.

Бой кипит, повсюду разлетаются бессознательные тела, раздаются крики. Все затихает. И тишуну разрезают пронзительные протестующие крики.

Мужчина в спешке открывает портал до того дерева, около которого оставил коня. Впрыгивает в седло, накладывает на животное заклинание выносливости и сразу же задает быстрый темп.

Над головой раздается шум крыльев и вопли. Вовремя, возможность подкорректировать скорость.

Подпитка заклинания, даже если это простая иллюзия, дело сложное, особенно если проводишь эту процедуру в дороге и одновременно поддерживаешь второе. Но Кром держится до самого Темного замка. Конь тоже не собирается издыхать на полпути.

Когда они, наконец, добираются до двора замка, маг долго спрыгивает с коня и так и остается висеть на его шее, иллюзия получилась не такая простая, как планировалось с начала.Впрочем, больше ее поддерживать и не надо, объект находится в клетке и, главное, не подпускать теперь Ахрона к ней. В ином случае ожидается настоящий скандал.

* * *

Все дневные обряды завершены и остается только Большой пир "похищение".

Тьяцла смотрит с тоской на то, что ей предлагают одеть к пиру. Бронелифчик и бронеюбочка маленьких размеров выглядят нелепо в огромных руках Арицлы, которая сама щеголяла в подобного рода облачении но на десяток размеров больше.

— Я это не надену.

Категоричность отказа выбешивает матриарха. Она шипит на свою третью дочь:

— Это... традиция... — она еле сдерживается, чтобы не залепить наглой девице оплеуху. Нельзя. Сегодня нельзя, а завтра...

— Какие традиции, если вы сами их не соблюдаете и создали какие-то новые, еще более нелепые, — бормочет девушка, ей совершенно не хочется щеголять перед всеми в этом недонаряде.

— Что ты там бормочешь? — вопрошает Арицла и добавляет тоном не терпящим пререканий: — одевайся, быстро.

Ладно, на этот раз ее взяла. Придется потерпеть несколько часов позора. Хотя недалеко от поляны спрятан сверток с нормальными вещами, но им можно будет воспользоваться только после того, как все закончится. Благополучно закончится. Жаль только, что она не сможет проследить за исполнением плана.

Пока Тьяцла натягивает на себя неудобный костюм, обжигающий холодом метала, дизайнер не додумался подложить хотя бы лоскуток ткани под металл, ее волосы по сравнению с этим на порядок теплее, Арицла продолжает стоять посреди комнаты, как каменный истукан, следит за тем, чтобы ее приказ был выполнен. Боится, что третья дочь пойдет наперекор древним традициям, которые народ эсхилл уже давно переиначил.

Девушка усмехается про себя, а ведь, если бы у них тогда получилось заморить Фьяцлу, она бы стала второй дочерью. Но тогда бы у нее были проблемы посерьезней нынешних. Особенно, если бы она провалила свое первое задание, как это сделала сестра, которая связалась с ней через два дня после неудачи и слезно умаляла помочь. О последствиях подобного рода провалов знают все и не понаслышке. Просто сестренку немного укоротят и прикопают где-нибудь, как непригодный для работы материал. Впрочем, как и трех неудачников, которых, если сегодняшний план провалится, завтра ждет практически то же самое.

Сестру Тьяцла планирует отправить в Темный замок, следить, если все завершится благополучно, за матушкой в клетке. Ее предрасположенностью к выполнению всех приказов матриарха займется Кром, которому она напишет сразу после того, как окажется подальше от родственниц. Лишь бы он согласился, иначе, если Фьецле поступит еще одно задание, то не факт, что оно будет безобидным для обитателей замка. Радует одно — теперь у нее будут глаза и уши там, куда ни одна из эсхиллок не сможет пробраться без ее согласия.

От последней мысли ухмылка явственно расползается по лицу, что неприминула заметить Арицла:

— Чему это ты ухмыляешься? — брови внушительной женщины медленно сходятся на переносице. — Поторапливайся. Скоро все начнется.

— Ах, маменька, — вздыхает Тьяцла, всплескивая руками. Завершив с застежками бронеюбочки, она готова приступить к цеплянию на ноги поножей и изящных туфелек на плоской подошве. Еще раз уверившись в том, что у большинства эсхиллок отсутствует чувство вкуса, она продолжает: — такой мужчина и весь мне...

Она мечтательно закатывает глаза, счастливо улыбаясь. В голове крутится только одна мысль: скоро она обретет свободу и больше не будет иметь ничего общего со своими невменяемыми родственницами, да и с Темным тоже.

На что только не пойдешь ради свободы, даже на вранье. Хочется честно сказать все, что она думает об этой ситуации, но нельзя.

Конечно, ей с самого начала понравился Ахрон, но замуж за него... Лучше бы сразу без этих спектаклей убили. Тьяцла мысленно хмыкает, но в таком случае они никогда не попадут в Темное княжество. А она не узнает, чем оно их привлекает.

Девушка возвращается к дальнейшему облачению. Арицла понимающе хмыкает и, о счастье, выходит из комнаты, оставляя ее одну.

Тьяцла быстро расправляется с оставшимися железками и выходит из комнаты. За ее дверью начинается длинный и извилистый коридор, который ведет в лабиринт других похожих на него. Главное теперь — не потеряться. Если все же такое случится, ее не найдут и через год.

Отметя в сторону безрадостные мысли и ориентируясь по памяти, Тьяцла медленно идет по коридору, то и дело останавливаясь на поворотах и ворча сквозь стиснутые зубы на мать, которая не озаботилась тем, чтобы кого-нибудь послать помочь ей выбраться из этого замка-лабиринта. И почему выбор пал именно на Флиос? В который раз задается вопросом девушка, преодолевая очередной поворот. Не могли осесть где-нибудь в другом месте? Ведь не далеко от обособленно расположенного замка находится город, в центре которого есть дворец получше этого. Потом она вспоминает, что Флиос находится в нескольких часах полета от границы Темного княжества и все становится на свои места.

В очередной раз выбрав из трех проходов верный, Тьяцла выходит в большой вестибюль, где собрались представители семейства Фаэтонов. Отсутствует только Фьяцла, которая сейчас где-то прячется, ожидая дальнейших указаний сестры.

На большой поляне расположенной в лесу между замком-лабиринтом Флиос и городом Норман, Тьяцла отмечает идеальный выбор, ей как раз понадобиться заехать в город, царит шумный хаос. Пьяные эсхиллки уже готовятся к мордобою. Кидают друг в друга обидные замечания, вспоминают все комичные происшествия произошедшие с подругами, потирают кулаки.

Тьяцла, сидя в стороне от положенного ей места, бесстрастно наблюдает за происходящим, медленно цедя из неприлично огромной кружки пиво и мысленно подгоняя всех к активным действиям. Ей хочется чтобы все это побыстрее закончилось. Сидеть на непокрытой занозистой доске неприятно, все время по спине пробегают мурашки от мысли, что можно загнать занозу в мягкое место. От металла недокостюма исходит холод, хочется во что-нибудь закутаться. А от пива окончательно бросает в крупную дрожь, но других напитков здесь не предлагают.

Присутствующие на поляне женщины, будто услышав ее мысли, кидаются друг на друга и начинают с остервенением бить всех, кто попадется под кулак.

Девушка отставляет кружку в сторону и подпирает голову руками, чтобы в процессе просмотра не уснуть от скуки.

Как и положено, заканчивается первый раунд мордобоя и все разбегаются в стороны, оставляя в центре поляны девицу, лишившуюся верхней части одеяния и бабулю, которая увлеченно вертит в руках эту часть. Поняв, что бронелифчик не ее размера, Атцла забрасывает его на ближайшее дерево. Отдохнувшая, набравшаяся сил толпа налетает, подминает под себя Атцлу и ее неудачливую противницу, и начинается второй раунд.

Действо внезапно прерывается, шевелящимися кустами из которых медленно вылезает некое существо. В два раза выше любого человека, заросшее короткой черной шерстью, на мощной шее медвежья голова, клыки, которые не помещаются в пасти и торчат на всеобщее обозрение, и оснащенные острыми длинными когтями мускулистые лапы-руки.

Несколько самых смелых эсхиллок с боевым кличем бросились к монстру, но остановились на полпути, заслышав громкий утробный рык, от которого по спине Тьяцлы пробежал холодок. Не долго думая, девушка ныряет под стол, откуда продолжила наблюдать за происходящим.

Одна из дальних родственниц приняв невообразимую позу, восторженно вопит:

— Чудовище из Темного леса!!!

Вопль подхватывают остальные и, похватав все, что под руку подвернется, несутся на новоприбывшего.

Среди разлетающихся во все стороны бессознательных тел, Тьяцла не замечает Атцлу, которая обычно всегда находится в гуще событий. Она осматривает видимую из ее укрытия часть поляны и замечает Атцлу, размахивающую новым трофеем над головой, на столе напротив. Точнее на остатках стола.

Она выплясывает задорный победный танец, не обращая внимания на происходящее. В следующий миг, очертания бабули стали меняться. Она становится меньше ростом, более хрупкой...

Тьяцла с ужасом взирает на себя, пляшущую на столе и размахивающую бронелифчиком.

Чудовище, расправившись со всеми нападающими, подходит к столу, хватает фальшивую Тьяцлу и тянет ее к шевелящимся кустам. Атцла что-то кричит, упирается, но некому ей помочь.

Девушка отворачивается, выползает из-под стола и удаляется в лес, к тому дереву, где в дупле оставила небольшой сверток со сменной одеждой.

Губы сами собой расползаются в счастливой улыбке. Она на свободе, никто ее больше не будет гонять через межмировые порталы или избивать. Никто.

План удачно осуществился.

Она идет медленно, перескакивая овраги, которые часто попадаются на пути, цепляясь ненавистными железками за ветки, каким-то образом все проволоки после знакомства с ними остались на месте.

Тьяцла доходит до искомого дерева, протягивает руку в дупло и вынимает тряпичный сверток. Развязав тесемки, она расправляет тряпицу и развешивает одежду на низких ветках.

Сбросив с себя весь металлолом, в который пришлось сегодня облачиться, девушка натягивает на себя брюки и просторную белую рубаху с вышивкой на рукавах и вороте. Тьяцла забрасывает железки в дупло и идет к выходу из леса. Ее путь ведет в город.

Глава 4

Ахрон захлопывает книгу, из недр тома вырывается небольшое облачко пыли, и кладет ее на маленький изящный столик, стоящий около кресла. Сколько он размышляет над возникшими вопросами, все равно не может найти решения.

Момент похищения он помнит смутно, будто отстранено наблюдал за происходящим, пока тело двигалось само по себе. Путь до замка тоже прошел в тумане. Только за родными стенами он начал нормально воспринимать реальность. Но это все второстепенно по сравнению с тем скандалом, который разразится, когда до эсхиллок дойдет масштаб произошедшего. Только случится это не скоро, сначала им придется привести себя и мозги в порядок.

Мужчина облегченно вздыхает. Есть хоть какая-то отсрочка. Да и на границе княжества поднят охранный щит, не пропускающий эсхилльских дамочек. Но вряд ли он переживет орду разъяренных женщин.

Ахрон поднимается из уютного кресла и принимается нервно бродить по комнате. Размышления наводят его на мысль, что надо навестить Тьяцлу, которая сейчас совсем одна пребывает в подземелье, в клетке с толстыми прутьями. И снова возвращаются к странным обычаям народа эсхилл.

Темный, завершив очередной круг и загнав неприятные размышления в дальний угол, направляется к двери. Он все же собирается идти в подземелье.

Ахрон медленно поворачивает ручку, еще надеясь на то, что передумает, хоть эсхиллка, сидящая в клетке и отличается ото всех, не факт, что характер у нее ангельский, тянет дверь на себя и отшатывается в сторону. В комнату вваливается, минутой ранее прислонившийся к двери чтобы передохнуть, выжатый словно лимон Кром. Мужчина с недоумением взирает на распростертого у его ног друга, который безрезультатно силится оторвать себя от горизонтальной поверхности.

Он подхватывает обессиленного мага под рук, поднимает с пола и тащит к креслу. Сгрузив ношу в мягкий предмет интерьера, Ахрон задумывается и в следующий момент отвешивает бессознательному телу пару ощутимых пощечин, которые не возымели результата — Кром пребывает в том же состоянии, в котором был обнаружен. Темного посещает мысль врезать другу как следует, но тот его вряд ли потом простит за подарок в виде наливающегося синевой синяка.

Он хватает мага за ворот и принимается со всей силы трясти. Усилия Ахрона возымели действие только минуты через две. Кром болезненно морщится, открывает глаза и затравлено взирает на друга, который, войдя во вкус, продолжает приводить его в чувство.

Темный замечает, что маг пришел в себя только, когда тот начинает мычать что-то невразумительное. Он отпускает воротник и отступает в сторону, тут-то он и видит, что всему виной магическое истощение.

— Ну, друг мой, колись, где тебя так высосало? Прям подчистую, — спрашивает он, встав в позу и сложив руки на груди.

Кром отводит взгляд. Видно, что он не хочет ничего рассказывать.

Ахрон тяжело вздыхает и опускает руки, никогда ему не стать дознователем. Вот даже, явно провинившийся, маг не проникся.

Махнув на отмалчивающегося друга рукой, он идет к двери, собирается ее открыть, как Кром все же подал голос:

— Ты куда идешь? — голос совсем слабый, тихий шелест.

— В подземелье, — отвечает Темный, оборачиваясь и наблюдая изменения в гамме красок на лице всегда бледного мужчины — оно медленно покрывается синими пятнами, а взгляд становится еще более затравленным по сравнению с тем, каким был до этого.

— Я с тобой, — шелестит Кром, пытаясь встать с кресла.

— Угу, чтоб ты по дороге, чего доброго, помер? — спрашивает Ахрон. — Нет уж, сиди здесь.

— Я пойду с тобой, — тихо повторяет маг и добавляет: — ни хочется ничего пропускать, потом в летопись внесу.

Темный снова вздыхает, этот еще и летопись собирается вести. Он возвращается к креслу, помогает другу выбраться из него и придерживая ведет к двери.

Они выходят из комнаты и медленно идут по коридору, в сторону ближайшей лестницы.

Подземелье встречает их сыростью, тихим шуршанием и писком крыс, засевших в щелях между камнями. Уже очередной раз Ахрон задумывается над тем, чтобы вывести всех грызунов, но Крому нужны материалы для работы. Хоть один из его экспериментов и завершился неудачей породив больших невидимых крыс, одна из которых до сих пор бродит по Темному замку.

Клетка стоит в самой дальней темнице, поставили ее туда для пущей надежности, у двери ее охраняют два иллиора. Все же можно не опасаться, когда сильный враг находится под надежной охраной. Да и для эсхилл врожденная иллиорская магия довольно опасна, как, впрочем, и эсхилльская для иллиоров. Поэтому еще за два дня до произошедших событий Кром дополнительно наложил на клетку несколько заклинаний блокирующих любое проявление магии.

Стражи отпирают перед ними тяжелую, окованную железом, дверь. Эта темница изначально предназначалась для содержания особо буйных из придворных, затеявших переворот после смерти отца Ахрона.

Темный с магом заходят в тесное помещение, в котором с трудом поместилась большая клетка, останавливаются перед металлическими прутьями и смотрят на содержимое.

Сначала Ахрон не понимает как такое возможно. Перед ним, за решеткой, на полу сидит злющая Атцла, готовая кинуться на кого угодно и разодрать в клочья. Мужчина недолго пребывает в ступоре, который плавно переходит в неконтролируемую ярость. Как такое вообще возможно? Как в его замке снова появилась эта тварь? Как?..

Перед глазами, от приливов злости, все плывет. Он хватает шатающегося Крома за ворот и трясет его с новой силой, вопрошая:

— Как?! Откуда она здесь?! — голос изменился до неузнаваемости, в утробном рычании с трудом можно различить отдельные слова.

Темный не замечает никаких изменений, пребывая в бешенстве.

Стражники, бросившиеся на выручку своему господину, останавливаются в нерешительности на пороге, взирая на происходящее.

Маг силится что-то ответить, но интенсивные встряхивания заставляют его забыть об этом намерении, и он замолкает, боясь прикусить язык. Нечленораздельное рычание порождает толпу мурашек, которая пробегает по всей длине позвоночника. Появляется желание поежиться, чтобы согнать неприятное ощущение.

Лицо Ахрона медленно вытягивается и покрывается короткой шерстью, через множество часов, как показалось магу, перед ним предстает огромная медвежья морда. Руки становятся мощнее и в какой-то момент Кром чувствует, что висит в воздухе, на одном воротнике, за который его до сих пор трясет оборотень.

Мужчина поднимает руки и пытается разжать лапы, вцепившиеся мертвой хваткой в ткань. Мощные пальцы не собираются поддаваться, сжимаясь сильнее.

Маг набирает в легкие побольше воздуха и орет в морду друга:

— Отпусти немедленно! Заду... — завершить вопль он не успел, все же язык пострадал. Темный, внявший словам, отпускает воротник. Кром шлепается на пол и остается там сидеть, сил на передвижение нет. Уж слишком много их он потратил на поддержание двух заклинаний. Со своего места он наблюдает за тем, как Ахрон поворачивается к клетке, скалится, поднимает лапы высоко вверх и обрушивает их на клетку. Видит, как гнутся, металлически скрипя, под ударом толстые прутья. Как в ужасе вжимается в решетку Атцла, боясь, что перекладины не выдержат и ее погребет под погнутыми железками.

— Темный, — тихо произносит Кром, чтобы привлечь внимание монстра к себе приходится идти на крайние меры — называть его по фамилии, это хоть как-то должно его отрезвить: — ты хочешь, чтобы иллиоры узнали, что ты все-таки можешь обращаться? Вон те два лоботряса как раз разнесут эту весть по всему княжеству. Вряд ли после такого тебя оставят в живых...

Он указывает, обернувшемуся к нему Ахрону, на застывших на пороге стражников.

Огромный черный медведь с недоумением смотрит на мага, вопросительно рыкает на него. Смотрит на застывших от шока доблестных бойцов княжеской охраны. Опускает взгляд на лапы и в ужасе шарахается к стене. Что-то ворчит. Снова смотрит на Крома, только во взгляде уже видно неприкрытую мольбу.

От комичности ситуации мужчина с трудом сдерживает смех. Предельно спокойным голосом он отвечает Ахрону:

— Успокойся и все само пройдет.

Темный шумно вдыхает воздух и медленно выдыхает, успокаивается.

Когда происходит обратный процесс обращения, все присутствующие дружно выдыхают, все это время они боялись даже вздохнуть. Атцла, поминутно вздрагивая от пережитого кошмара, отлипает от холодных прутьев и обессилено распластывается на полу. Стражу, сделав вид, будто ничего не произошло, выходят из темницы, сегодня им будет, что рассказать сослуживцам.

Кром через силу поднимается с пола и медленно бредет, на ходу снимая камзол, к Ахрону, стоящему около противоположной стены.

Темный с недоверием разглядывает руки, темницу, пол которой устилают остатки его одежды, себя без единого лоскутка на теле, и Крома, который со всей доступной ему скорости ковыляет в его сторону, неся в руке камзол. Неужели, чтобы он смог наконец прикрыться, а то уже как-то совсем неловко становится находиться в таком виде в присутствии бывшей бабули.

Маг не доходит. Останавливается в трех шагах, протягивает, трясущейся рукой, одеяние и, дождавшись когда Ахрон забрал его ношу, опускается на пол. Темный натягивает камзол, подхватывает друга под руку и тянет к выходу. Если разбираться, то точно не здесь.

На пороге он останавливается и, одарив стражей злым взглядом, вкрадчиво проговаривает:

— За этой следить в оба глаза, — указывает на клетку. — И молчать о произошедшем...

Оба слаженно сглатывают. Все еще долго будут помнить, как Ахрон Темный предотвратил государственный переворот, тем самым нарушив первоначальный план Атцлы, о котором, на тот момент, никто не подозревал. С этим иллиором-полукровкой шутки плохи.

Темный поднимает, успевшего за то время, пока он говорил, сползти вниз, друга и потащил в малый кабинет для дальнейших разбирательств. Кром потом сможет позаботиться о здоровье, сейчас нужно решить возникшую проблему.

Когда за ними закрывается дверь, Кром плюхается в кресло и начинает сбивчиво рассказывать все с самого начала. Ахрон, скрестив руки на гуди, устраивается на краешке стола и слушает то, что от него утаивали уже довольно продолжительное время.

Из рассказа Крома он узнает, что с Тьяцлой тот знаком уже давно, когда у Арицлы появилась идея выдать замуж Фьяцлу за мага, что она еще до того злополучного письма знала замыслы своей матери, а во время приезда в Темный замок намекнула на составленный план по спасению трех попавших в ловушку личностей. А потом рассказал и про то, что произошло на поляне, и как еле остался живой, поддерживая два не слабых заклинания, которые вытягивают силы почище пылесоса. Так же оказалось, что Тьяцла тоже не знает причины, почему Атцла с дочерью нацелились на Темное княжество. Новость о том, что охранный щит привязан к эсхиллке, его так же не особо порадовала.

Маг заканчивает рассказ и виновато смотрит в пол, где на идеально выметенных и вымытых плитках ничего интересного, чтобы так внимательно разглядывать их, нет.

Ахрон вздыхает. Он подозревал, что в этой всей истории не все чисто, но чтобы до такой степени, да еще и чтобы в ней участвовал его, на данный момент, пока Грон находится в другом мире, единственный друг — это вообще ни в какие ворота не лезет.

— И что ты собираешься делать? — спрашивает Кром, отрываясь от созерцания чистого пола.

— Отправлюсь на поиски единственной возможности убрать из этого замка мусор, который скопился в подземелье, — отвечает Темный, вставая со стола и направляясь к двери, на ходу пытаясь снять с шеи цепочку с подвеской из ограненного куска темного камня, чтобы спрятать в шкатулке в шкафу. Украшение типично женское, но почему-то передающееся только по мужской линии в семействе Темных.

— А может не будешь ее снимать? — лепечет Кром, который внимательно следит за безуспешными потугами друга: — ты же не знаешь всех его свойств, может в дороге поможет. И что-то мне подсказывает, что ты ее не снимешь...

Ахрон внимательно смотрит на друга, бросает бесполезное занятие и говорит:

— Вернусь, когда найду Тьяцлу и научусь контролировать свою... способность.

— Ну вот и чудесно, а я пока присмотрю за "мусором, скопившимся в подземелье", — говорит маг, выбираясь из кресла.

Пошатываясь на ходу он идет следом за Ахроном к двери, за которой они расходятся в разные стороны.

* * *

Спустя несколько часов блуждания по лесу, Тьяцла все же доходит до опушки,откуда открывался чудесный вид на город окруженный высокой крепостной стеной и с величественным дворцом в центре.

Теперь ей нужно дойти до ближайшей дороги, ведущей к воротам, иначе, если она пойдет напрямик через поле, идти вдоль стены она будет минимум дня три. Чего нельзя было допустить, здесь, на открытой местности, ее заметят отовсюду, откуда не лень смотреть. Да и эсхиллки уже могли отойти от первоначального шока и отправиться на поиски вредоносного элемента. Нельзя попадаться им на глаза.

Хотя нет, с учетом того, как их поваляли, вряд ли они очухаются даже к полуночи. Так и будут валяться там бесформенными горками.

Дорога была найдена быстро, недалеко от того места, где она выбралась из зарослей колючей растительности. Идти по ней до городских ворот оказалось прилично.

Памятуя о том, что все документы у нее на имя Тьяцлы Фаэтон и находились они в сейфе в комнате матери, она, пока идет по, мощенной серым камнем, торговой дороге, обыскивает все карманы на наличие хотя бы нескольких монет, которые, возможно, завалялись после вылазок из Флиоса.

В одном из карманов откопались десять медяков, три золотых ата и один темный. О да, сегодня она даже богата! Главное теперь, чтобы стражники не запросили документы. В ином случае ей придется остаться за воротами или за решеткой ждать, когда придут родственники.

Родственников она сейчас видеть не хочет, даже провинившуюся перед матерью Фьяцлу. И большинство жителей не терпят присутствия на улицах эсхиллок.

Как ни странно, стражники не затребовали сию же секунду предъявить документы, ограничившись одним темным. Слишком много для въездной пошлины. При том, что обычно они берут не больше пяти золотых атов, что в десяток раз дешевле той суммы, которую содрали с нее. Признали все-таки в ней эсхиллку, хотя из всего, что связывало ее с ними и остался тяжелый квадратный подбородок...

А нет, еще и волосы...

За этим она сюда и пришла — избавиться от ненавистной проволоки, которая ежедневно оттягивает своей тяжестью ее голову назад. По информации, изъятой у болтливых служанок, в Нормане остался последний мастер, который может нормально срезать кошмар всей ее жизни. Она даже смогла разузнать адрес.

Итак, сначала она зайдет к мастеру, поторгуется с ним, хоть это и запрещено, о стоимости редкого драгоценного металла, а потом зайдет на почту, чтобы отослать распоряжения сестре и попросить Крома присмотреть за ней. Все остальное планировать будет позже.

Найти парикмахера оказывается не так уж и просто. Ей приходится несколько часов бродить по кварталу бедноты, в который когда-то переехал обедневший мастер, потому что выбрал для работы город, куда особо и не пускали эсхилл, ни мужчин, ни женщин. Тем более заводить третьих дочерей, которым перекрывают доступ к магическому источнику, никто из них не хочет — слишком хлопотно.

Необходимую улицу она находит довольно быстро, если не считать затраченного на поиск времени. Найти же среди множества небольших покосившихся хибарок нужную — очень сложно. С учетом того, что ей только описали общий вид домика, в котором обитает искомый человек, но здесь почти все обиталища одинаковы и номеров на них нет.

Тьяцла проходит мимо первых двух, останавливается, осматривается по сторонам и замечает в окошке дальней, выбивающейся из общего стройного ряда, хибарки серую вывеску с выцветшими надписями. Чтобы рассмотреть, что там написано, девушке приходится подойти ближе к покосившемуся домику. На картонке, поблекшими от времени чернилами, каллиграфическим почерком выведены расценки на стрижки.

Она бодро топает к двери и стучит по, изъеденному личинками древесных жуков, дереву. Тишина. Тьяцла повторяет действие — в ответ ни звука. Она бьет со всей силы, раздающийся грохот поднимет и мертвого, но ответ все тот же.

Девушка разворачивается спиной к двери и принимается бить по ней каблучком изящной туфельки, изрядно заляпанной грязью после прогулки по лесу. Она повторяет так несколько раз. И не добившись никакого результата, поднимает лицо к небу и издает протяжный стон бессилия, переходящий в яростный рык. Ей во что бы то ни стало нужно завершить все до темноты, а уже начинает смеркаться.

Она возвращается к прерванному занятию: со всей силы колотить по двери.

К каблучку, звонко выбивающему щепки из трухлявого дерева, добавляются кулаки и вопли:

— Дед, если не откроешь дверь, выломаю ее на фиг!!! Я знаю, что ты там!!! Открывай немедленно!!!

Из-за двери внезапно раздается старческое брюзжание:

— Да слышу я, слышу... Кого нелегкая принесла? Неужели не знают, что работаю до шести, а сейчас уже почти восемь... — последние слова ворчат под нос, не давая возможности Тьяцле расслышать. Дверь, натужно скрипнув, отворяется и из узкой щели выглядывает морщинистое лицо старика, на котором выделяется большой нос. Угрюмое выражение на нем сменяется счастьем, когда посетительница была подробно осмотрена: — эсхиллка... третья дочь... — произносит с придыханием старик, закрывает дверь и через секунду открывает ее во всю ширь, приглашая войти в помещение: — проходите, проходите. Чего изволит достопочтенная госпожа?

Тьяцла, не заставляя себя долго уговаривать, стремительным шагом проносится мимо мастера в небольшое рабочее помещение, в углу которого стоит небольшой кособокий трельяж с двумя створками, на нем расставлены всевозможные баночки-скляночки, содержащие что-то уже порядком испорченное. Рядом с рабочим местом стоит колченогий стул, на спинку которого накинуто засаленное покрывало.

Заслышав вопрос, она поворачивается к, запирающему дверь, старцу, легонько дергает себя за проволоку, висящую возле лица и произносит:

— Думаю, вы догадываетесь, зачем я пришла, — голос звучит немного задумчиво.

— О да, имею некоторое понимание... — морщинистые губы растянулись в лягушачьей улыбке: — я смею надеяться, вы знакомы с перечнем предполагаемых рисков?

— Каких таких рисков?! — глаза девушки округляются, становясь как плошки, в голосе прорезаются визгливые нотки.

— Если вы даже не подозревали о них, значит вас хотели умертвить сразу после удаления металла... — задумчиво произносит старик: — так поступают с большинством третьих дочерей... Вы присаживайтесь, сейчас я все приготовлю, — он спохватывается и несется к трельяжу, отодвигает в сторону стул, сдергивает с него покрывало и жестом подкрепляет свое приглашение сесть.

Тьяцла на негнущихся ногах проходит к стулу и плюхается на него, не заботясь о том, что он мог под ней развалиться. Складывает дрожащие руки на коленях и сжимает их в замок, чтобы хоть так немного приободрить себя. Внутри нарастает паника. Во что же на ввязалась? Ее, еще когда блокировали источник, планировали убить? Почему?..

Мастер быстро доставал из, незамеченного ранее девушкой, шкафчика, стоящего около ближайшей стены, инструменты: плоскогубцы, напильники, гвоздодеры и прочее.

Она безуспешно пытается сглотнуть вставший в горле ком, чувствует, как правое нижнее веко начинает мелко дергаться. Не выдержав затянувшейся тишины, она дрожащим голосом задает вопрос:

— А вы расскажете мне о тех рисках?

— О, безусловно я вам все поведаю. Я не могу ничего утаивать от того, кто меня обогатит, — говорит старик, раскладывая на тумбе инструментарий. Похмыкав немного себе под нос, он продолжает: — два дня после того, как будет удален металл, вас будет одолевать жуткая слабость. На третий день начнутся бесконтрольные выбросы силы, которые ваше тело не выдержит. У эсхилльских женщин мощное телосложение, чтобы лучше сдерживать рвущуюся наружу врожденную магию. Вам же за эти два дня необходимо будет найти наставника, который научит контролировать магический источник. Желательно человеческого мага, их магия сродни эсхилльской, — разглагольствует мастер, не обращая внимание на то, как потихоньку то бледнеет, то краснеет лицо его посетительницы. — Ну что, приступаем?

Тьяцла передергивает плечами, прогоняя неприятное ощущение, и задает еще один вопрос:

— А волосы?..

— Нормальными станут... — отвечает мастер, копошась в очередном ящичке и выуживая из того мешочек, который послужит хранилищем для драгоценных волос.

— Но мне говорили, что они останутся такими же и не будут расти, — изумленно распахивает глаза девушка, забывая о страхах, которые на нее нагнали предыдущие слова старца.

— Кто вам такое сказал? — интересуется тот.

— Мать, — лаконично произносит она.

— И кто же ваша мать? — в старческом голосе слышится любопытство.

— Арицла Фаэтон... — отвечает девушка.

— О-о-о? — тянет мастер, выпучивая глаза. — У нас с ней была особая договоренность, из-за нее я оказался бы не в выгодном положении, — бормочет он. — Вы должно быть Тьяцла. Это я вам перекрывал источник... Вы как раз вовремя, они договорились со мной, что через два дня я прибуду в Темный замок и удалю металл. А далее меня не просвещали. Я рад буду нарушить эти договоренности.

Он говорит воодушевленно, отрывисто, размахивая при этом большими плоскогубцами.

Тьяцла с недоумением косится на старика, удобнее устраивается на шатающемся стуле и смотрит в зеркало.

— Вам какую длину оставлять? — интересуется он, осматривая материал для работы. Девушка проводит пальцами чуть выше основания черепа, на что мастер ворчит, что можно было бы и на лысо — симпатичней получится, тем более с ее чертами лица.

Хмыкнув на его слова, Тьяцла готовится к долгому ожиданию.

Пожав плечами, старик накидывает на ее плечи засаленное покрывало, на что она брезгливо морщится, и приступает к делу. Плоскогубцами, медленно, проволочку за проволочкой, он срезает все до определенной длины. Гибкие металлические прутья со звоном падают на пол.

Тьяцла ощущает, как постепенно становится легко голове — ее больше ничего не оттягивает назад.

Процедура длится более двух часов, что заставляет девушку нетерпеливо ерзать на стуле, который скрипя пошатывается под ней.

— Если вы не успокоитесь, я криво срежу и тогда ничего не получится, будете потом ходить с торчащими во все стороны железками. Здесь важно под каким углам обрезать...

Она закусывает губу и старается взять себя в руки, что получается не без труда.

Когда мастер откладывает инструмент в сторону и объявляет о том, что все готово, Тьяцла вскакивает с места, сдергивает с себя грязное покрывало и вглядывается в, засиженное мухами, зеркало. Увиденное ее полностью устраивает. Теперь хоть можно притвориться парнем, чтобы не вызывать подозрений. Она вполне сойдет за мужского представителя эсхилл: ничем не примечательна, сера, да и лицом не вышла, явно больше парень, чем девушка. Копна, торчащих во все стороны, коротких черных волос, издалека кажущихся сухими, как солома, идеально дополнят выбранный образ. Теперь только нормальную одежду приобрести надо, а для этого нужны деньги.

Она разворачивается к мастеру и спрашивает, указывая на лежащие у его ног тонкие металлические прутья:

— Сколько вы за это дадите?

— Три тысячи атов, — не задумываясь говорит старик, следя за медленно мрачнеющим лицом посетительницы, и продолжает: — я мог бы дать за них больше, но сами понимаете... я в бедственном положении...

Тьяцла в уме прикидывает сколько темных получит при обмене атов и приходит в неутешительному выводу. На этих средствах она не протянет в городе и двух дней.

— Меньше, чем на шесть тысяч атов не соглашусь, — твердо произносит девушка, тоном не терпящим возражений. — Вы перепродадите железо втридорога, а мне на что-то жить надо. Тем более здесь я задержусь не на долго. Мне нужны будут средства на дорогу.

Старик, заслышав какую сумму с него требуют, возмущенно выпучивает глаза и, брызгая слюной, начинает вопить о наглых девицах, которые разоряют его чуть ли не каждый день.

Тьяцла, со спокойной миной, уворачивается от летящих в е сторону капель. Она благоразумно молчит, чтобы не распалять разъяренного дедка еще больше. Он и без этого уже орет так, что можно оглохнуть.

Тем более она не собирается менять своего условия.

Внезапно он замолкает, удаляется из помещения и через некоторое время возвращается, неся в руках позвякивающий при каждом шаге мешочек, полный мелких золотых монеток, которые чеканили под началом Атцлы. С рельефным изображением ее профиля на аверсе. Они так и не вошли в постоянное использование и являлись разменной валютой.

Судя по размеру мешочка, в нем находились монеты номиналом в сто атов, что, в данный момент, уменьшает возможность задержаться в обменнике надолго.

— Ваши шесть тысяч атов, — бормочет мастер, тем самым показывая, что пора бы ей уже уйти.

Сначала, не собираясь испытывать судьбу, мало ли, вдруг ему взбредет в голову позвать сюда стражей, чтобы избавили его от присутствия вредной посетительницы, а ей попадаться им противопоказано, тем более без документов, девушка берет мешочек и идет к двери, на ходу разрывая тонкие тесемки со свинцовым пломбиром у узла, раскрывает, запускает в него руку и достает жменю мелких монеток по сто атов, останавливается. И все же она не может просто так уйти, вдруг в мешке не все, потом же не докажет.

Тьяцла начинает медленно, монету за монетой, пересчитывать деньги, внутренне злорадствуя, когда слышит за спиной возмущенное сопение. Ну, а что он хотел, чтобы она так и ушла не удостоверившись, что все верно?

Золотых кругляшей оказывается ровно столько, сколько нужно, чтобы не вызвать скандал. Обернувшись, она мило улыбается мастеру, прощается и выходит из помещения. Когда она закрывает дверь, за спиной слышится вздох облегчения.

После тусклого освещения комнаты, уличный мрак заставляет ее замереть около двери. Квартал бедноты ничем не освещается, кроме как лунным светом. Постояв немного на месте, давая привыкнуть глазам к темноте, девушка собирается идти подальше отсюда, но, занеся ногу для шага, пошатывается и облокачивается спиной о трухлявую поверхность. Перед глазами темнеет. Когда перед взглядом все проясняется и перестает с жуткой скоростью кружиться, она с невероятным усилием берет себя в руки и направляется прочь от квартала бедноты, на свет.

В полубессознательном состоянии, на грани обморока, она успевает зайти в обменник, поскандалить, когда ей предложили в обмен предложили сумму в два раза меньше положенной; забрести на какой-то постоялый двор, где сняла комнату на двое суток.

Она поднимается на второй этаж, зайдя в отведенную ей комнату, сразу валиться на кровать. Со всем остальным разбираться будет завтра. Сейчас же она просто не в состоянии даже сдвинуться с места. То, о чем говорил мастер-парикмахер, дало о себе знать немного раньше, чем она рассчитывала.

Глава 5

Ахрон в спешке, прихватив самое необходимое, покидает Темный замок, отправляясь на поиски сбежавшей невесты. Пока его не будет, благополучие замка и Темного княжества возлагаются на Крома, так как тот единственный, кому он может доверять здесь и сейчас. И маг остается один на один с созданными им и Тьяцлой проблемами. Одна из них сейчас сидит в клетке с толстыми прутьями в подземелье полном крыс, за которыми Крому в скором времени нужно будет спускаться, заканчивается материал для опытов. А идти туда совершенно не хочется, экс-матриарх устраивает там каждый час кошачьи серенады, до полного срыва голоса, стеная о своей загубленной судьбе, юной дочери и трех ее внучках которых она по воле супостатов оставила без присмотра, потом некоторое время ожидает, когда голосовые связки восстановятся и начинает все по новой, по наезженной колее. Так продолжается с того момента, как Ахрон выволок Крома из камеры.

Когда все распоряжения отданы, дела завершены и остается только вопрос поимки грызунов, маг возвращается в малый кабинет, забота о котором, на время отсутствия законного владельца, так же переходит ему, одному из тех троих, которым дозволено быть в небольшой каморке, бывшем чулане для хозяйственного инвентаря. Он обходит небольшой письменный стол, который когда-то с трудом затолкали сюда через узкий дверной проем, как ни странно, но предмет интерьера поместился в комнату так, что оставалось еще немного мест, как раз для того, чтобы его можно было обойти, садится в удобное кресло и погружается в размышления, в это мгновение на столешницу из пустоты шлепается конверт.

От неожиданности Кром вздрагивает и, перед тем как взять письмо в руки, некоторое время пристально смотрит на него, пытаясь разглядеть возможные опасности. Ничего угрожающего жизни ни на конверте, ни внутри нет. Маг берет его, вертит в руках, разглядывая еще более внимательно.

На плотной бумаге написано его имя. С обратной стороны скрепляется печатью почтовой гильдии Нормана. Думать и гадать от кого оно не приходится, ответ один — Тьяцла. Ахрон бы за это время не успел добраться до города.

Он в спешке достает из ящика канцелярский нож, если она прислала послание магической почтой, значит произошло что-то не требующее отлагательств, и срезает воск. Достает из конверта ослепительно белый, в свете последних событий окрашенных в жутко розовый цвет, сложенный пополам лист, расправляет его и пробегает взглядом по ровным строчкам, написанным аккуратным разборчивым почерком. В суть проблемы, изложенной в тексте послания, он вникает сразу: провалившая задание Фьяцла должна со дня на день прибыть в замок, главным образом, чтобы с безопасного расстояния присматривать за матерью, так же Тьяцла просит его присмотреть за сестрой и коротко описывает возможные варианты предотвращения поступления дальнейших ментальных приказов.

Маг удивленно хлопает глазами, задаваясь вопросом откуда третья дочь, совершенно лишенная магии, вдруг столько всего знает о ней? Ладно, это можно будет разузнать позже, а сейчас ко всем ранее возникшим проблемам добавляется еще одна — вторая дочь матриарха, та, кого с детства обучали искусству убийства и та, на ком еще недавно собирались его женить, явно с определенными целями, тихо избавиться. Теперь же некоторые их планы медленно, но верно стремятся к провалу.

От дальнейших размышлений его отрывает настойчивый стук в дверь. Стучат уже довольно долго. Кром встает, обходит стол и направляется ко входу. Немного приоткрыв дверь, он выглядывает в коридор, где у противоположной стены стоит Глори и примеряется вышибить дверь. Движение замечено, сестра останавливается.

Маг выходит из кабинета, прикрывая за собой дверь, и внимательно смотрит на иллиорку, которая очень старается не подавать вида, что разочарована — это у нее выходит с трудом: уголки губ немного опускаются вниз, придавая бледному лицу горестное выражение. Она уже давно пытается проникнуть в малый кабинет, с того момента, как Ахрон назначил ее дознавателем, нарушая все ее планы. Кром, как брат рад этому, но как посторонний человек, они никогда не питали друг к другу родственных чувств, давно хочет ее прибить и прикопать где-нибудь подальше, чтобы не мозолила глаза, а то устраивает слежки по всему замку.

— Чего тебе? — спрашивает он, подавляя раздражение, отчего вопрос звучит, не свойственно ему, грубо.

— Если эта тварь не заткнется, я ее убью... — шипит Глори, подражая любимому питомцу — питону Сарри, на которого становится похожа, когда злится. У нее все не как у нормальных людей и иллиоров. Тут не питомец становится похож на хозяина, а наоборот, за долгие годы она приобрела много змеиного. Чего следует ожидать от нее, если любая, даже одомашненная, змея в один прекрасный день может наброситься на потенциальную жертву? И кто в таком случае будет жертвой его сестры?

— Иди, я не против, — безразлично пожимает плечами маг: — только потом сама будешь разбираться с ордой осаждающих щит эсхилок.

— Так зачем вы ее сюда притащили? — шипение переходит в рык.

Кром, не обращая внимания на ее вопрос, ответ на который ей знать не обязательно, задает ответный:

— Я еще долго буду ждать отчет о сбежавшем шпионе Атцлы? Прошла уже неделя Глори... Неделя и один день, — уточняет и наблюдает, как ее бледная кожа покрывается контрастными алыми пятнами. — Так и быть, я поговорю с ней, а ты ступай готовь отчет. Жду его сегодня вечером.

Глори разворачивается на каблуках и быстрым раздраженным шагом удаляется из поля зрения Крома. Маг уже в который раз при виде сестры задается вопросом, если растравить эту змею окончательно, что она предпримет?

Она собиралась выбить дверь, думала в помещении никого нет, что же ей понадобилось в кабинете Ахрона в его отсутствие?

Он подумает над этим потом, когда появится больше зацепок, а сейчас... Его мысли переходят к другой теме. Заткнуть разбушевавшуюся эсхиллку — чем не повод пойти ловить крыс на живца? Кром улыбаясь идет к лестнице.

Подземелье встречает Крома сыростью, крысами и самозабвенными громовыми стенаниями одной несчастной эсхиллки, которые, впрочем, прерываются истошным визгом, ударами чем-то тяжелым по прутьям клетки и воплем:

— Мерзкий грызун! Как ты осмелился меня укусить?! Вот тебе! Вот!

Слышится громкий хрипящий писк и все затихает.

Через некоторое время жалобы и просьбы о том, чтобы отпустили к любимым родственникам возобновляются.

Он усмехается, идея ловить подопытный материал на эсхиллку не такая и бредовая, голодные крысы не откажутся от такого большого и сочного куска мяса, а то, что оно живое — дело поправимое, но не для них.

Кром спешно идет по коридору, освещенному коптящими факелами, нужно успеть до того, как она перебьет всех грызунов, с этой может статься. Стражи шевелятся, отпирая дверь еще до того, как он доходит до нужной темницы, и снова становятся по стойке смирно.

При осмотре контуженных доблестных воинов, маг замечает в ушах обоих огромные беруши, которые должны бы заглушить громкие звуки, но по зверски перекошенным лицам, можно видеть, что в скором времени предшественникам, давшим дельный совет, очень не повезет.

Он проходит в помещение, освещенное одним факелом, для пущего комфорта экс-матриарха, и сразу замечает, валяющуюся у клетки крупную крысиную тушку, которая еще подрагивает задней лапкой. Ну вот, одну он уже потерял. У толстых прутьев сидят еще с десяток крупных экземпляров, которых прям сейчас можно подловить магической сетью и отправить в лабораторию, чем он и занимается. Благо заклинания эти не отнимают столько сил, как использованные ранее.

На каждую было накинуто лассо. Каждая отправляется в магический садок, чтобы у них не было возможности прогрызть и сбежать, как это получилось бы с натуральными материалами.

Все десять крыс, сидевшие около клетки, сгрудившись в кучку пребывают в невидимой сети, что со стороны кажется очень странным, и злобно сверлят глазками-бусинками спину Крома, который теперь не обращает на них ни малейшего внимания. Он подходит ближе к прутьям клетки и присаживается на корточки, чтобы лицо было напротив лица, сидящей на полу, эсхиллки.

Необходимо узнать об их намерениях,. О том, что им нужно в Темном княжестве. За чем так упорно охотятся. Вряд ли она она ответит, но стоит задать пару вопросов.

Маг внимательно смотрит в серые глаза Атцлы, раздумывая над первым вопросом. Никаких идей не приходит и он говорит:

— Зачем вам все это нужно?

Эсхиллка удивленно округляет органы зрения, не сразу вникая в суть.

— Зачем вам Темное княжество? — вкрадчиво проговаривает Кром, пытаясь взять себя в руки. Лицо его застывает в зверской гримасе, а тело трясется от бешенства. Он хорошо помнит, что происходило в замке, когда в нем поселилась ее дочь. Да и она тоже. Помнит эти две рожи, которые удивленно вытягивались, когда их обладательниц вызывали в кабинет Ардора, которого они мастерски водили за нос, для разбора полетов. Впрочем, после смерти предыдущего князя, Ахрон погнал их отсюда взашей, чтобы не мозолили глаза и не путались под ногами, и приказал закрыть границы от них охранным щитом.

Женщина хитро щурится.

— Так я тебе все и рассказала... За мной скоро придут. Ты и твой дружок-князек пожалеете о том, что сделали!.. — кричит она в искаженное лицо Крома.

— Вы в этом так уверены, ваше кочевое величество? — застывшая гримаса раскалывается широкой, не предвещающей ничего хорошего, ухмылкой, которая придает лицу мага совершенно безобразное выражение.

Он с наслаждением замечает, как Атцла в страхе содрогается. Она ведь сейчас такая беспомощная в этой клетке...

С нескрываемым страхом в глазах, она смотрит на него и спрашивает охрипшим голосом, все еще проявляя некоторую дерзость:

— На что ты намекаешь?

— На то, что за тобой никто не придет и ты это прекрасно знаешь, — спокойно произносит мужчина, с трудом вернув обычное бесстрастное выражение лица. — Ты прекрасно помнишь, что ни одна эсхиллка не перейдет границу княжества, ни в одну из сторон, — и как бы невзначай добавляет: — и у тебя здесь поклонники завелись, не думаю что тебе кто-то поможет до того, как тебя сожрут.

Он кивает на тушку крысы и обводит взглядом всю камеру.

Изо всех щелей на эсхиллку злобно сверкают глаза-бусинки, затаившихся крыс, готовых мстить за товарку.

Атцла следует примеру Крома, осматривает помещение и издает истошный визг, из-за которого в ушах мага начинает звенеть.

— Не думал, что вы так боитесь этих милых созданий, — произносит Кром, встряхивая головой, чтобы сбросить неприятное ощущение, и предельно серьезно добавляет: — расскажешь зачем все затевалось и я тебя вытащу отсюда.

Не колеблясь ни секунды, потому что один из грызунов вылез из своей щели и стал приближаться, она выпаливает:

— Все из-за артефакта! Нам нужен некий кулон из черного камня, который сейчас принадлежит тому монстру... Пожалуйста! Выпусти меня отсюда! — слезно умоляет, вцепившись в прутья клетки. Грызун смог подобраться совсем близко.

Маг, равнодушно пожав плечами, говорит только:

— Спасибо за информацию.

Разворачивается и уходит, прихватив с собой невидимый садок с крысами и оставив позади, ревущую в три ручья, бесстрашную эсхилльскую воительницу.

Самое важное он смог разузнать. Да каким способом! Бесстрашная предводительница до умопомрачения боится крыс! Даже руки не пришлось марать, хотя если бы сейчас, вместо него, здесь присутствовал Грон, Атцла не досчиталась бы парочки зубов, а задорно-лиловый синяк придавал бы ей еще больше шарма.

Кром бодро шагает к кабинету, чтобы в тишине и покое поразмыслить над полученной информацией. Значит им нужен кулон из черного камня, тот, который постоянно висит на шее у Ахрона. И который Темный хотел оставить в кабинете. С этим камнем с самого начала было не чисто. Для чего он нужен? И знают ли эсхиллки, что побрякушка в династии темных передается только по мужской линии? Скорее нет, раз так рьяно пытаются заполучить ее.

Надо будет порыться в книгах, может там что-нибудь о нем будет. То, что Ардора убили до того, как он смог передать кулон сыну — большой минус. Ведь только он мог поведать о его свойствах.

Кром открывает дверь, заходит в помещение и останавливается, почувствовав чужое присутствие. Он поднимает взгляд от пола и смотрит на, подпирающую стену, гостью, которая, отлипившись от прохладной поверхности, без приветствия говорит все на одном дыхании:

— Тут твоя сестра заходила, рылась в шкафу, что-то искала. И похоже она пошла выпускать мою матушку из клетки. За то, что ты с ней так обошелся... даже не знаю, что тебя ждет... Потеряв дар речи, маг хлопает глазами, пытаясь отогнать наваждение в образе Фьяцлы. Не добившись должного результата, он спрашивает ее, так же без лишних расшаркиваний:

— Ты давно тут?

— Сразу, как получила письмо, открыла сюда портал. Где-то с час тут околачиваюсь, — отвечает эсхиллка. — И пришла к выводу, что у тебя здесь скоро будет весело.

— О чем ты? — настораживается Кром.

— У нас в семье все сестры постоят друг за друга, конечно, если проблемы не связаны с семьей. Мой случай исключение, меня бы просто убили... — последнее она произносит безразличным тоном. — Но твоя сестра особый случай. Она из-за своего назначения совсем с катушек слетела — собирается выпустить Атцлу. Если ты создашь фантома и оставишь его здесь, мы успеем к самому интересному в подземелье, а потом вернемся сюда... Настолько фееричного зрелища ты еще никогда не видел. Достанется и твоей сестричке, и фантому, это я гарантирую.

Кром решает не препираться со второй дочерью матриарха и создает, сидящего за столом, фантома, свою копию, который медленно листал страницы книги, лежащей перед ним.

— Вот и отлично, а сейчас отправимся на поиски твоей сестры... — дальше он не слышит, в глазах темнеет, тело пронизывает болезненный разряд. Он чувствует, как медленно опускается на пол, но его тут же подхватывают сильные руки эсхиллки и возвращают в вертикальное положение. — Прости, совсем забыла, что магия эсхилл и иллиоров не совместима, но тебе придется потерпеть, — и тут она произносит самые страшные слова: — мне придется открыть портал, чтобы быстро добраться до нужного места.

— А может не надо?.. — болезненно морщась произносит Кром. Все знают, что порталы открытые с помощью эсхилльской магии, опасны для всех, кто не принадлежат к их народу.

— Надо, иначе нас засекут, особенно твоя сестра. Нельзя попасться ей на глаза, — с этими словами Фьяцла открывает портал, толкает в него упирающегося Крома и заходит сама.

* * *

Фьцла бежит.

Она бежит со всех ног, без устали и остановок. Сколько дней и ночей прошло она не знает, но уже чувствует, приближение охранного щита, созданного с помощью магии иллиоров.

По коже периодически пробегают, усиливающиеся с каждым метром, покалывания. С каждым разом они оставляют глубокие кровоточащие ранки, но Фьяцла старается не думать об этом. Ей как можно быстрее нужно убраться подальше от Темного замка.

Девушка останавливается только тогда, когда бежать уже становится невмоготу, а кровь из мелких ранок на лбу, заливая глаза, застилает обзор.

Она проводит по лицу рукой, чтобы хоть немного очистить его, и осматривается.

Вокруг куда ни посмотри поле, бескрайнее, засеянное пшеницей, овсом и прочими злаковыми. Где-то на горизонте виднеются маленькие домики, над несколькими из них струйками вился дымок. Там деревня.

Эсхиллка, не долго думая, направилась туда. Там можно укрыться в каком-нибудь амбаре, с пропитанием что-нибудь придумает. Главное не попадаться местным жителям на глаза, а то на костер отправят. Раньше с женщинами эсхилл только так и поступали, если удавалось скрутить их, ведь у иллиоров и людей силы на много уступают, в том числе и магические. У эсхилл они врожденные, у представителей двух других рас приобретенные путем долгого обучения. Впрочем, поэтому все эсхиллки не утонченные красотки, а брутальные бабенки.

Фьяцла идет медленно, все физические силы она растратила на немыслимо продолжительную пробежку, протаптываю широкую дорожку в сплошных посевах пшеницы. Что потом подумают жители деревни, когда увидят посреди своих полей тропинку, ведущую к их деревне, ее не интересует. Главное добраться до укрытия и заснуть.

Деревушка оказывается маленькой, не более десяти дворов. Домики ветхие, старые, несколько из них только недавно подверглись ремонту, в основном обновляли внешнюю побелку. Так же чуть в стороне стоят несколько больших амбаров и сараев для хранения сельхоз инвентаря.

Пригнувшись и пробираясь под заборами, Фьяцла направляется к хозяйственным постройкам. Было несколько моментов, когда ее чуть не замечают. Первый, когда она пряталась за углом одного из дворов, а из-за поворота вышел какой-то подслеповатый дедок, который, к счастью ее не заметил. Второй, когда она короткими перебежками, прячась за кусты какого-то колючего растения с черными листьями, которое растет только в Темном княжестве, пробиралась к двери амбара, ее тогда чуть не застукал на месте преступления какой-то детина, которого ей пришлось хорошенько ударить, чтобы он не созвал всю деревню.

Сейчас же она сидит на соломе, прислонившись спиной к двери, размышляет над тем, что делать дальше. Ясно только одно — домой, в Флиос, она не вернется. Ее там сразу убьют. Она провалила задание.

Остается только одно, написать Тьяцле, попросить у нее помощи. Ведь она собиралась как-то решить свою проблему со свадьбой и дальнейшими событиями...

На этом Фьяцла решает прервать свои размышления. Ее клонит в сон, а засыпать на пороге нельзя, в ближайшее время сюда могут нагрянуть жители деревушки за инструментарием. Она встает с пола, бредет к лестнице, наверху устроен сеновал, можно зарыться в сено и нормально выспаться.

Она взбирается по скрипящим ступенькам, ныряет с головой в, пахнущее солнцем, сено, закрывает глаза и сразу проваливается в сон без сновидений.

Прошло уже три дня с того времени, как Фьяцла отослала младшей сестре письмо, в котором подробно описала все, что с ней случилось, и просила о помощи. Ответа до сих пор нет. Девушка начинает волноваться. А когда она волнуется ей очень хочется покушать.

Уже в который раз она собирается на вылазку, чтобы добыть пропитание. Натягивает на ноги мягкие тряпичные туфли, которые не издают ни единого звука, даже при ее комплекции. Отставляет тяжелые массивные сапоги в сторону и забрасывает их сеном, чтобы деревенские, если зайдут сюда, ничего не заподозрили. Вряд ли к чужакам здесь относятся дружелюбно, тем более к эсхиллкам. Впрочем, за эти три дня она еще ни разу не испытала на своей шкурке, что бывает, если здесь застукают постороннего. Просто о ее существовании до сих пор не знают.

Она поднимается со ступени, спускается вниз, накидывает полог невидимости и, тихонько приоткрыв скрипучую дверь, просачивается в образовавшуюся щелку. Осматривается по сторонам, как и всегда никого поблизости нет, можно идти.

Фьяцла не успевает сделать и шага, как на ее невидимую макушку с громким хлопком падает конверт из плотной бумаги, который прокатившись по гладкой поверхности полога, приземляется на примятую траву дорожки.

Девушка наклоняется, берет его в руку, осматривает, замечает печать почтовой гильдии Нормана свое имя и забывает за чем она выходила. Бросившись обратно в амбар, она взбирается по лестнице, садится на последнюю ступеньку и распечатывает письмо, пробегает взглядом по строчкам, отмечая про себя, что у ее сестры почерк намного лучше, чем у нее. И только потом до нее вдруг доходит, что ее посылают в Темный замок. Снова!

Фьяцла сглатывает, застрявший в горле, ком, поднимает взгляд к грязному смотровому окошку, из которого видно серо-голубое небо, и горестно вздыхает.

Спустя некоторое время, тишину амбара разрывает жуткий стон.

Девушка хватается за голову, оттягивая вниз длинные волосы, смотрит в одну точку, в надежде найти решение проблемы. Ничего не приходит в заполненный паникой ум и она решает все же последовать совету Тьяцлы.

Раскопав сапоги, она переобувается, отрывает портал и шагает в него. Все это делается быстро, чтобы не было времени передумать и бежать дальше, к щиту, как мотылек летит на огонь. Ведь эсхиллке приближаться к чему-то сотворенному иллиором равносильно самоубийству.

Спонтанный портал доставляет ее ко входу в замок, из которого она неделю назад сбежала с позором, испугавшись чего-то невидимого, подобравшегося к ней со спины.

Полог она так и не сняла, поэтому стражи, которые стоят на входе ее не замечают. И она беспрепятственно заходит в распахнутые двери, идет по коридору и на полпути замечает идущего к лестнице в подземелье придворного мага. Она задумывается, вспоминая его имя, — Кром, кажется.

Фьяцла решает следовать за ним. Спускаясь по лестнице она слышит жуткие стенания и просьбы выпустить к любимым родственникам, которые быстро затихают, но на смену им раздается дикий вопль и грохот.

Девушка ускоряет шаг, чтобы не отставать от Крома. В тяжелых сапогах приходится идти на цыпочках, чтобы не издавать шум, полог поглощает всякое присутствие, кроме звуков, единственный минус.

Перед магом отворили дверь и он вошел в помещение, Фьяцла с трудом просочилась следом, пока стражи закрывали вход.

Зрелище, представшее перед эсхиллкой, не особо и удивляет ее. Что-то подобное она и ожидала увидеть. Посреди темницы, освещенной единственным факелом для более комфортного проживания пленницы, стоит клетка с толстыми прутьями, в ней сидит ее массивная бабуля, которая до их прихода успела прибить крупную крысу. В щелях между камней посверкивают злые глазки-бусинки остальных грызунов, готовых мстить.

Маг ловит тех, которые сидят ближе к клетке, и садит их в магическую сеть. Оставляет улов в стороне, возвращается, садится на корточки, некоторое время думает, а потом начинается то, чего Атцла боится больше всего — крысы и допрос.

Бабуля выпаливает несколько связных предложений и срывается на вопли и мольбы о помощи. Маг, довольный результатом, встает, подхватывает сеть и, не оборачиваясь, удаляется из темницы.

Фьяцла снова открывает портал, но уже не спонтанный, а с определенными координатами. Пребывая здесь первый раз, до того как влезть в окно покоев Темного, она обследовала замок изнутри, пытаясь обнаружить способ зайти в комнату традиционным способом — через дверь. Так и не нашла лазейку в том ворохе заклинаний и пришлось лезть через окно.

Она оказывается рядом с дверью в малый кабинет. И уже в который раз возблагодарила полог невидимости, который так и болтается на ней.

В заклинаниях на двери копается какая-то приторно-белая девица, пытается взломать внешние и внутренние охранки.

Эсхиллку пронизывает разряд чужеродной магии. Не смертельно, но не приятно.

Через некоторое время иллиорке удалось снять первый ряд защиты, со вторым она возится дольше, но так же успешно. Последний, из слабых сигналок и распознавателей, поддается быстрее предыдущих.

Фьяцла чуть не присвистывает от восхищения и удивления, но вовремя спохватывается. Только-только обучившаяся магии девица взламывает огромное количество охранок меньше, чем за десять минут! Она завистливо косится на блондинку, вспоминая, как сама на обучении десять раз не смогла снять их и за полчаса. Сейчас, конечно, она щелкает их как орешки, но не иллиорские — они ей не по зубам.

Девушка вздыхает и проходит в помещение следом за иллиоркой, которая тут же, приговаривая себе под нос что-то о том, что сегодня же выпустит эсхиллку из клетки, бросается обыскивать шкаф. Перевернув на полках все, но не найдя чего-то важного, она вздыхает, вылетает из комнаты и возвращает все в исходное состояние.

Фьяцла поняла это по тому, как ее начало мутить от переизбытка чужой силы. Чтобы не упасть, она прислоняется спиной к стене и замирает, прислушиваясь к ощущениям.

Через стену слышатся быстрые удаляющиеся шаги в одну сторону и приближающиеся из другой. Кто-то, будто издеваясь над ней, снова снимает охранки и заходит в кабинет.

Как только неприятные ощущения проходят, Фьяцла сдергивает полог.

Маг, почувствовав чужое присутствие, отрывается от созерцания пола под ногами и устремляет настороженный взгляд на эсхиллку.

Девушка отлипает от стенки, к которой успела привыкнуть за мгновения мучений, и начинает торопливо говорить:

— Тут твоя сестра заходила, рылась в шкафу, что-то искала. И похоже сейчас она пошла выпускать мою бабулю из клетки. За то, как ты с ней обошелся... даже не знаю, что тебя ждет... — все сказано на одном дыхании, единственный раз она прервалась, чтобы глотнуть воздух.

Только секундой позже Фьяцла понимает, что это похоже на жалобу. Она наябедничала ему на сестру.

Что это сестра Крома, понять не составляет труда. При всей своей болезненной бледности и просто маниакальной любви к белому цвету, все иллиоры внешне абсолютно разные, а у этих двоих есть несколько схожих черт. Уж ту блондиночку эсхиллка успела рассмотреть.

Потерявший от неожиданности дар речи, Кром хлопает голубыми, как у родственницы, глазами и все же находит, что сказать:

— Ты давно здесь?

— Сразу, как только получила письмо открыла портал. Где-то с час тут околачиваюсь, — отвечает девушка, про себя отмечая, что у брата блондиночки цвет глаз все же более насыщенный, у той совсем блеклый. — И пришла к выводу, что у тебя здесь скоро будет весело.

— О чем ты? — напрягается иллиор, во взгляде снова появляется настороженность.

— У нас в семье все сестры постоят друг за друга, конечно, если проблемы не связаны с семьей. Мой случай исключение, меня бы просто убили, — последнее произносится безразличным тоном, с не дрогнувшими лицевыми мышцами, очень хочется скривиться, но нельзя. Она быстро пробегает по когда-то вбитым в нее знаниям и находит то, что искала о его сестре. Да, во время обучения от нее требовали невозможное — за два года запомнить не только немаловажные магические приемы, но и информацию обо всех, кто хоть каким-то боком относится к аристократическим домам. Это относится не только к Темному княжеству, но ко всем существующим государствам. — Но твоя сестра особый случай. Она из-за своего назначения совсем с катушек слетела — собирается выпустить Атцлу. Если ты создашь фантома и оставишь его здесь, мы успеем к самому интересному в подземелье, а потом вернемся сюда... Настолько фееричного зрелища ты еще не видел. Достанется и твоей сестричке, и фантому, это я гарантирую.

Фьяцла наблюдает за тем, как Кром создает фантома, с грубой магией эсхилл они не получается, из подобного можно плести только полог невидимости. Через несколько мгновений за столом сидит копия мага и медленно перелистывает страницы книги.

— Вот и отлично, а сейчас отправляемся на поиски твоей сестры, только полог увеличу, — она накидывает уже готовый отрезок на иллиора и принимается плести, как чувствует, что ее изделие медленно опускается вниз. Каким-то чудом откопав в невидимом безобразии Крома, подхватывает его и возвращает в вертикальное положение. — Прости, совсем забыла, что магия эсхилл и иллиоров несовместима, но тебе придется потерпеть. — Она доплетает свою часть и накидывает на себя. — Мне придется открыть портал, чтобы быстро добраться до нужного места.

— А может не надо? — обреченно спрашивает Кром, болезненно морщась.

— Надо, иначе нас засекут, особенно твоя сестра. Нельзя попасться ей на глаза, — договорив, Фьяцла открывает портал, толкает в него мага и заходит следом.

* * *

Тьяцла разлепляет набрякшие веки и, морщась от нахлынувшей головной боли, смотрит на потолок, который в предрассветных сумерках выделяется белизной побелки.

Встать с постели у нее получается далеко не с первого раза, навалившаяся с вечера слабость к утру стала невыносимой. Пошатываясь и цепляясь за все ближайшие предметы, она бредет к тумбе, на которой стоят умывальные принадлежности и небольшое зеркало, как раз чтобы можно было разглядеть полностью лицо.

Она зажигает стоящую здесь же свечу и смотрит на свое отражение. И как же она такая выйдет на улицу? Сегодня нужно столько всего сделать, а она похожа на неизвестно что. Опухшие красные веки, лихорадочно блестящие слезящиеся глаза, бледная кожа, ко всему прочему донимает головная боль и дикая слабость. Поводит из стороны в сторону, шатает. Перед глазами все расплывается и периодически темнеет.

Теперь же она готова проклинать ту идею — обрезать волосы до того, как доделает дела. Но для реализации всего нужны деньги, а у нее оставались только три золотых ата.

Сегодня же нужно найти какого-нибудь мага, чтобы начать обучение контролю над силой. Написать письма Крому и Фьяцле. Раздобыть все нужное для дороги, здесь она задерживаться не собирается.

Девушка умывается. Снимает пропотевшие и прилипшие к телу рубаху и штаны, переодевается в, приобретенные вечером, новые. Те она скатывает в узел — выбросит на ближайшую помойку.

Подхватив сумку, с узлом в руках, она пошатываясь бредет к двери, выходит в коридор, спотыкаясь на каждой ступеньке спускается на первый этаж и выходит из постоялого двора.

Улица встречает ее далеко не прекрасными ароматами. Так как место для временного проживания она выбирала подешевле, в том состоянии, в котором она находилась вечером, то выбрала район с чуть менее среднего уровнем достатка. Да, и теперь ее окружает амбре из сточных канав, помоек, конюшен, туалетов и не только. Одно радует, что этих самых помоек здесь видимо невидимо и никуда не нужно идти. Так что от свертка с грязной одеждой она избавляется быстро.

Первым пунктом ее назначения является отделение местной почтовой гильдии, в которое она и ковыляет, пошатываясь и периодически опираясь о грязные обшарпанные стены.

До небольшого зданьица она идет очень долго, хотя в нормальном состоянии преодолела бы это расстояние не более чем за пятнадцать минут. Белые, только недавно побеленные стены, обильно орошены грязью из небольших луж, растекшихся между булыжниками, по дороге. Синяя дверь и оконные рамы пестрели облупившейся краской, местами вздувшейся.

Тьяцла тянет за ручку, которая не вызывает желания ее трогать вообще. Дверь поддается где-то с третьего раза и с надсадным скрипом отворяется, пропуская ее в душное помещение. От включенного отопления, это посреди поздней весны, спирает дыхание, она некоторое время ловит ртом горячий воздух, привыкая к его почти полному отсутствию, и бредет к столу. Садится, берет в руки перо, макает им в чернильницу и принимается выводить дрожащей рукой на диво ровные строчки на листе бумаги, взятом из стопки лежащей чуть в стороне.

Когда с первым письмом покончено, она принимается за написание второго. Запечатывает их в конверты, которые лежат тут же, и несет к зарешеченной стойке, за которой сидит человеческая девушка со значком гильдии, приколотым на синий форменный платочек повязанный вокруг шеи. Эсхиллка оплачивает бумагу, конверты и отправку, уточнив, что нужно отправить их магической почтой и покидает помещение, где с каждой секундой становится еще сложнее дышать.

Теперь ее путь лежит на Рыночную площадь, где она намеревается приобрести все необходимое в дорогу и, если это возможно, обнаружить там забредшего за покупками человеческого мага.

Прикладывая немало усилий, чтобы не вихлять из стороны в сторону и идти прямо, Тьяцла медленно пробирается через толпу галдящих покупателей, зазывал, лоточников, снующих тут и там; обходит громоздящиеся на пути палатки, проходит мимо ярко оформленных витрин магазинчиков и кафешек.

На этой площади даже в будний день многолюдно.

Она проталкивается в дальнюю часть рынка, где народу не так много, дешево можно приобрести продукты в дорогу и некоторые особо необходимые предметы. За сменной одеждой она собирается зайти позже в какой-нибудь магазинчик готовой одежды в самом начале торговых рядов.

О том, что ее планы могут не осуществиться, она не думает.

Тьяцла бредет меж постепенно редеющей толпы, чудом держась подальше от чужих локтей, норовящих отпихнуть подальше, желательно в самую толчею. В след слышатся гневные оклики, но она не обращает на них внимание — нужно быстрее все завершить, уже чувствуется приближение очередной волны слабости.

Когда она собирается свернуть к приглянувшейся палатке, в глазах у нее темнеет, ноги подкашиваются и ей приходится всем весом повиснуть на бортике близстоящей телеги, оказавшейся здесь как нельзя вовремя.

Транспортное средство кренится на бок.

Раздается громкое ворчание, которое не смог перекрыть даже гомон толпы. Телега вздрагивает, когда с козел спрыгивает возница. Сквозь звон в ушах слышатся шаги.

Девушка несколько раз моргает, сгоняя темную пелену застлавшую взгляд, и смотрит на, представшего перед ней, мужчину. Уже довольно преклонного возраста, необычайно высокого, с длинной седой бородой и волосами свободно распущенными по плечам. На лице выделяются синие глаза, жуткие, слишком молодые. В жилистой руке он держит простой посох, от которого исходят волны мощной энергии, заставившие эсхиллку болезненно поморщиться. Одет он в льняную рубаху, на вороте и рукавах которой пестреет яркая вышивка, и черные штаны, заправленные в короткие сапоги.

Он останавливается в трех шагах от нее и опирается на посох.

— И кто это у нас покусился на мою телегу? — негромко произносит он, окидывая открывшуюся ему картину тяжелым взглядом.

Тьяцла мысленно содрогается, когда этот взгляд проходится по ней, появляется ощущение, что ей перебрали все косточки, все жилки, все клеточки. Неприятное чувство проходит внезапно, когда синие глаза мага, а это именно маг, неотрывно уставляются в ее. Появляется еще более отвратительное ощущение, будто в ее череп запускают руки и копошатся в мозгу.

Ей хочется с диким визгом унестись прочь от этого человека, но, накатившая с новой силой, волна слабости не позволяет даже отцепиться от телеги. И взгляд мага не отпускает. Приходится только кривить гримасу отвращения, когда невидимые руки начинают перебирать очередной ворох воспоминаний и умозаключений.

Внезапно по всему телу проходится озноб, заставляя по коже пробегать целые толпы мурашек, и мерзкое ощущение пропадает как будто его и не было. Вместе с ним уходит и общая слабость. Руки разжимаются, ноги подкашиваются. Тьяцла падает на камни и остается сидеть в неудобном положении, пока неизвестный маг из доброты душевной не протягивает ей руку и помогает встать на ноги.

— Что делает третья дочь матриарха вдали от семьи? И почему она не отсиживает положенный недельный срок в клетке, по старым обычаям эсхилл? — интересуется мужчина, складывая руки на груди.

У девушки складывается впечатление, что он обнимает посох. На ее лице появляется неловкая улыбочка, ведь она не подготовила ничего, на случай, если слухи все же достигнут Нормана. Хотя нет, тут скорее не они, а воспоминания о последних восьми днях поработали или даже за более продолжительный период. Тут все зависит от того, насколько далеко он смог проникнуть. А сплетни будут только о том, что куда-то пропала мать матриарха, никто, кроме Крома, не знает в чем заключается план третьей дочери. Точнее так было раньше.

— А... я... — лепечет она, при этом пытаясь скрыть нервную дрожь, убрав руки за спину и поочередно потирая запястья. От того, что стало совсем неловко, опускает голову, в этом движении невольно устремляет взгляд в сторону и замечает отражение в витрине. Как же она нелепо выглядит!

Внезапно, долго сдерживаемые, эмоции вырываются наружу в долгом всхлипе, на глазах наворачиваются слезы и первая из них быстро скатывается по щеке к подбородку и шлепается вниз. Потом она содрогается в очереди громких всхлипов и проваливается в неконтролируемую истерику.

Мужчина некоторое время наблюдает за происходящим, пока не ловит на себе укоризненные взгляды проходящих мимо зевак. Подходит к ревущей в три ручья девушке, обнимает ее и прижимает к себе, чтобы посторонние не видели чужой истерики. Тьяцла, возмущенно пискнув сквозь рыдания, пытается вырваться, но безрезультатно.

— Прошу прощения, моей внучке настолько понравился город, что она не хочет уезжать, — бормочет маг нелепое оправдание очередной порции укоризненных взглядов зевак. — Что же ты ревешь? Успокойся. Не позорь меня, я здесь в конце концов уважаемый маг, — шепчет он, двигаясь ближе к телеги, чтобы не мешать прохожим.

— Я не хочу умирааааать! — девушка тянет последнюю 'а' довольно долго, прерывая ее всхлипом 'ть'.

— А, потише... Ты что несешь? — произносит он и тут вспоминает, что увидел в ее воспоминаниях: — черт, тебе же никто не объяснил толком, что бывает после того, как срежешь волосы... — он прерывается на очередное оправдание: — не обращайте внимания, она что-то услышала, теперь... вот...

Тьяцла чувствует, как он пожимает плечами на чей-то вопрос, который она не расслышала.

— Взбирайся на телегу, вывезу тебя из этого места, там и поговорим, — произносит он тихо и отпускает ее, помогает взобраться на, груженную мешками с овощами и фруктами, телегу, взбирается на козлы и убирается подальше от любопытных зевак, подгоняя лошадь тихим ворчанием.

После непродолжительной тряски и вида медленно проплывающих мимо невысоких зданий, Тьяцла готова целовать мощенный камнем тротуар, когда маг останавливает телегу неподалеку от северных ворот, в одном из нескольких богатых районов города, где когда-то обитали в основном маги. Сейчас же заселяются все, кому не лень и кому это позволяет финансовое состояние.

Где-то здесь стоит трехэтажный дом, принадлежащий Атцле, но не используемый из-за того, что в Норман не пускают эсхиллок. Вспомнив об этом, девушка тяжко вздыхает, сколько ее родственница потратила на это средств она не знает, но по виду окружающих фасадов видно, что очень и очень много.

Мужчина спрыгивает с телеги, помогает девушке спуститься и ведет ее к одному из высоких зданий с белым фасадом с колоннами, статуями и барельефами в стиле рококо.

Эсхилка, слишком занятая размышлениями о нормализовавшемся состоянии, не замечает происходящее вокруг. Отвлекается она только тогда, когда за ее спиной захлопывается тяжелая дверь из ларнейского дуба.

Тьяцла оказывается в центре большого гулкого холла. Позади нее дверь, которую она вряд ли сможет открыть сама, перед ней широкая изящная лестница с перилами из того же дуба, на середине разделяющаяся и ведущая в два противоположных крыла дома. И паркет слишком скользкий.

Маг, удаляясь в одну из боковых дверей, кричит:

— Норн! Нооорн! Когда ты уже вернешься к реальности?! Принимай гостью!

Девушка осталась стоять одна посреди помещения.

Слышится перестук каблуков по мраморным плиткам пола и на лестнице появляется, запыхавшаяся от бега, девица. Типичная иллиорка. Бледная, с белоснежными волосами. Выряженная в ярко-розовое платье с белыми кружевными оборками и столь же розовые аккуратные туфельки на невысоких каблучках. Она цепляется за перила, чтобы по инерции не слететь с последних ступенек, и смотрит на Тьяцлу широко распахнутыми, неестественными для иллиоров, насыщенно-зелеными глазами.

Девушка радостно улыбается и вопит:

— Мел, ты нашел ее! — во мгновение ока она оказывается перед опешившей эсхиллкой и начинает вертеть ту из стороны в сторону, приговаривая: — но как? Ведь они ее никогда не выпускали из Флиоса без присмотра!

Через несколько минут подобных вращений, у Тьяцлы начинается головокружение, будто почувствовав состояние девушки, иллиорка оставляет ее в покое, при этом повернув к себе правым ухом, и громко кричит куда-то в сторону:

— Мел, так как же это у тебя получилось поймать ее?!

Ко всему прочему еще и оглушенная воплем, эсхиллка медленно оседает на холодные плиты пола, удивленная иллиорка пытается ее поднять, но безрезультатно.

За этим занятием их и застал, вышедший из боковой двери, маг.

Глава 6

Переход через эсхилльский портал оказывается еще более болезненным, чем полог невидимости сотканный Фьяцлой.

Кром кулем вываливается из темного проема и твердо обосновывается на каменном полу в горизонтальном положении. Секундой позже сворачивается в калачик, чтобы подавить рвущийся из груди крик. Он никогда даже не имел представления о настоящей боли, теперь же чувствует ее каждой клеточкой тела.

И это чувствуют все, кто не относится к эсхилл.

Но утешает Крома то, что на эсхиллку так же действует иллиорская магия, только на порядок разрушительней.

Пол под щекой содрогается от тяжелых шагов, подхватив за шиворот, его вздергивают на ноги и, когда крик уже готов был вырваться наружу, затыкают рот.

— Только не кричи, твоя сестра уже здесь... — слышится шепот Фьяцлы.

В подтверждение ее слов слышатся гулкие шаги, но более легкие, чем у той же эсхиллки.

В поле зрения показывается бледная в окружающей темноте женская фигура. Глори не стала брать с собой факел, в это время дня в подземелье уже гаснут некоторые из них, и ориентировалась только по внутренним ощущениям. Да здесь и заблудиться-то невозможно, коридоры все, в большинстве своем, прямые и без ответвлений.

На некоторое время перед глазами темнеет от очередного всплеска враждебной магии и Кром, уже в который раз, делает попытку поздороваться с полом, но его снова подхватывают, водружают на ноги. На этот раз, руки, проделывающие все эти действия, оказываются не такими мощными, как до этого.

Маг в тихом ужасе оборачивается, готовясь ко всему, но то, что он видит перед собой, заставляет замереть в удивлении.

— Ну что стоишь? Пойдем за ней. Иначе пропустим все самое интересное, — ворчит миниатюрная брюнетка, подталкивая его туда, где скрылась Глори. При последних словах губы ее растягиваются в широкой предвкушающей ухмылке. — Не терпится увидеть второй, самый большой, провал в жизни моей бабули...

— Ты уверена, что так и будет? — спрашивает маг, недоверчиво взирая на девицу.

— На все сто. — Самоуверенно произносит Фьяцла и идет вперед. — Главное — не отставай, полог не резиновый. Мне даже пришлось пойти на это, ради того, чтобы нас не заметили, — она обводит руками фигуру: — это чревато последствиями.

— И какими же? — произносит Кром, плетясь позади эсхиллки и постепенно отставая.

— Не знаю, — она пожимает плечами, останавливается, дожидается, когда иллиор доковыляет, подхватывает его под руку и ведет уже со своей скоростью. — Но это очень удобно, если нужно внедриться во враждебно настроенное общество.

Весь оставшийся путь они идут молча: в какой-то момент перед ними предстает силуэт Глори, которая по какой-то причине мешкает и, по мере приближения к искомой темнице, замедляется, но все равно продолжает продвигаться дальше.

Иллиорка останавливается перед дверью последней темницы, о чем-то переговаривается со стражами и заходит в помещение.

Стражи оставляют дверь открытой, что позволяет Крому с Фьяцлой беспрепятственно проникнуть следом за вошедшей.

Когда они заходят, в темнице разыгрывается довольно примечательное действо: Глори, присев на корточки и очень близко наклонившись к решетке, о чем-то тихо шепчется с Атцлой, потом встает, обходит клетку по периметру в поисках двери, найдя искомую, она указывает на нее пальцем, что-то шепчет и замирает в ожидании. Через некоторое время замок щелкает, она снимает его и отворяет дверь.

Атцла медленно вываливается из клетки, щелкая суставами, потягивается, наклоняется к уху предательницы. Они снова некоторое время шушукаются и выходят из темницы, которую тут же захлопывают и закрывают на замок.

Что сталось со стражами, Крому думать не хочется, у него и так уже темнеет перед глазами, а все мысли тонут в паническом мельтешении.

Фьяцла еле слышно разочарованно вздыхает и тихо произносит:

— А я думала, все будет на порядок зрелищней... — немного помолчав, этот момент выбрали сообщницы, чтобы пройти мимо, она добавляет: — возможно, в кабинете будет поинтересней. Только вот придется переноситься прямо отсюда, ты же не успел навесить все те охранки обратно?

Мысленно простонав, Кром отвечает как можно более твердым голосом:

— Нет, ты в портал меня забросила быстрее, чем я успел что-либо обдумать.

— Вот и чудесно. Сейчас доставлю прямиком в пункт назначения, да еще и раньше тех, кто потопал пешочком, — расплывается в улыбке Фьяла.

Перед Кромом снова открывается портал, в который его даже не собираются заталкивать. Немного потоптавшись на месте, он все-таки делает шаг вперед и его накрывает темная пелена жуткой боли. Впрочем, ощущение, что в его тело вонзаются миллионы тонких и очень острых игл быстро проходит. Он теряет сознание.

Кром приходит в себя от хлестких болезненных ударов по щекам, за которыми следует тихое ворчание:

— Неженка, блин... Гм... Совсем забыла... О разнонаправленности сил...

Снова последовали шлепки по лицу, после которых просто неприлично продолжать находиться в бессознательном состоянии, так как в этом случае есть вероятность, что ему просто в один прекрасный момент одним из ударов снимут голову.

Открывать глаза не хочется, под смеженными веками уже пляшут разноцветные круги, а если он откроет их, то будет еще хуже.

Но все-таки приходится и глаза открыть и встать на ноги.

В кабинет, как к себе домой, вваливается всей своей необъятной тушей Атцла, за которой протискивается Глори. Порядком потрепанная сестра останавливается за спиной экс-матриарха, которая открывает шкаф и начинает рыться в нем, пытаясь что-то найти. При этом она громко ругается и периодически в отчаянии хватается за голову.

Иллиорка, молчавшая до этого, вдруг подает голос:

— Я же вам говорила, что никакого кулона здесь нет, а вы...

Она не успевает договорить.

Кром отворачивается, когда Атцла кое-как поворачивается и начинает замахиваться. Раздается сочный шлепок.

Он краем глаза смотрит в их сторону: Глори, пошатываясь, стоит перед эсхиллкой, шея ее неестественно вывернута, а голова повернута под большим углом, чем положено природой.

Она передергивает плечами, руками возвращает голове необходимое положение и смотрит в глаза Атцле бесстрастным взглядом.

Маг забывает обо всей своей немощности и пихает Фьяцлу локтем в бок:

— Вот сейчас будет интересно.

— Что это с ней? Она должна была рассыпаться после этого удара...

— Как думаешь, кто эту немочь бледную пестовал?

Она недоверчиво косится на него, в свою очередь он утвердительно кивает.

— Теперь у нее появилось одно преимущество над Атцлой, — продолжает Кром, внимательно осматривая тесное помещение, удивительно, как сюда смогло поместиться столько народа, при том, что здесь еще и мебель стоит. — Магия иллиор. Хотя это не особо может помочь ей — она новичок, у ее противницы несколько сотен лет опыта. Интересно, кто кого побьет?..

— Ты о чем вообще? Моя бабуля сейчас твою сестру по стенке размажет, если та не одумается, а ты 'кто кого побьет'!.. — восклицает эсхиллка, округляя в ужасе глаза и передразнивая Крома.

— Да ладно тебе... — отмахивается он и сосредотачивается на происходящем.

Пока они переговариваются, Глори продолжает сверлить Атцлу взглядом. Эсхиллка начинает закипать. Она порывается приблизиться к противнице, но только дергается и замирает на исходной позиции; прищурив глаза, наблюдает за недвижимой белой фигурой, контуры которой постепенно смазываются.

Кром отчетливо видит, как сестра плетет сеть запрещенного заклятия, и порадовался, что этого не могут видеть присутствующие здесь. Его пихает локтем в бок Фьяцла, которая пытается вглядеться в происходящее:

— Что сейчас происходит? Я ничего не вижу, — и корчит обиженную мордочку.

Маг про себя отмечает, что сейчас она вполне может себе позволить проделать такое, но в ее обычной форме — это выглядело бы очень устрашающе.

— Глори плетет запрещенное заклятье, за которое, если об этом узнает кто-нибудь помимо нас, ее казнят. Могут без суда и следствия, а могут и провести слушание, но ее голос, как и голоса родственников, не будет иметь там веса. Заклятье называется Белый Саван, одно из немногих смертельных.

— Немногих? — переспрашивает эсхиллка.

— У нас, по сравнению с вами, не так много смертельных заклятий. Большинство плетений, относящихся к боевым, — шокеры, транквилизаторы и т.д. В общем, то, что имеет воздействие на нервную систему.

— А как действует Белый Саван? — любопытствует девица, придвигаясь ближе к Крому, хотя они и так уже стояли слишком близко друг к другу, так как в кабинете даже развернуться негде.

Маг не на долго задумывается.

— Насколько я знаю, он высасывает из противника все жизненные соки. Оставляет иссохшую мумию.

— Оооо... — ее глаза приобретают странный блеск, как у эсхиллок на той поляне, на которой Ахрон устроил вчера погром, при виде 'чудовища из Темного леса'. — С удовольствием посмотрела бы на это.

— Возможно, увидишь, если она успеет его доплести, — говорит Кром и после недолгих раздумий добавляет: — Думаю, пока Атцла разберется, что к чему, она уже завершит.

— А как это выглядит? — окончательно перевоплощается в почемучку Фьяцла.

— Как большая белая сеть с мелкими ячейками. Для плетения необходим большой ресурс силы, она быстрее высасывает ее из создателя, чем потом из его противника, поэтому и запретили в использовании. А все носители информации о запрещенных заклятиях уничтожили. Интересно, где она почерпнула эти знания?

— Может у кого-то в личной библиотеке? — как бы невзначай, тихо произносит девушка, неотрывно наблюдая за замершими у входа женщинами.

— Надо будет провести внеплановую инвентаризацию в ахроновой энциклопедии, как пить дать там не хватает тома об иллиорах, — Кром закатывает глаза к потолку. — Может они все-таки передумают, и я начну проверять наличие пропажи?

Но в это мгновение Глори дергает руками по направлению к Атцле, с рук ее срывается белая сияющая смертоносная сеточка, которая быстро опутывает эсхиллку. Экс-матриарх взвывает не своим голосом от пронзившей боли. Объемы ее тела стремительно начинают уменьшаться. Прикладывая неимоверные усилия, она напрягает мышцы и разрывает легкое полотно заклятья.

Она сжимает руки в кулаки, делает шаг к иллиорке, которая завидев неудачу отшатывается назад и врезается спиной в стену.

— Что происходит? — на этот раз вопросами заваливать готов Кром, который ничего не видел, но чувствовал воздействие эсхилльской магии.

— Бабуля использует свой коронный удар — Кулак Смерти. Если твоя сестра вовремя не выставила щит, останется только горстка пепла. У нас нет ничего запрещенного, но, похоже, скоро будем вводить некоторые запреты, когда матушка все же возьмется за голову, и не будет слушаться во всем Атцлу. Уже давно не в степи кочуем, а до сих пор существую некоторые изжившие себя традиции и не только.

— Ну да, — бормочет маг и вглядывается в клубы пара, образовавшихся там, где затеяли борьбу женщины.

— Угу, — откликается Фьяцла, беря его пример.

Пар медленно развеивается и оказывается, что Глори все же выставила щит до того, как до нее добрался массивный кулак.

Она стоит, прижавшись спиной к стене и в руке, в тусклом свете, поблескивает лезвие кинжала.

— Что она творит, вот дура... — приложившись со всей силы ладонью по лицу, сдавленно шепчет Кром.

Атцла снисходительно смотрит на девицу. Раздается смешок, рокочущий, как раскат грома, следом за которым звучит зычный голос экс-матриарха с издевательскими нотками:

— Деточка, убери зубочистку, они детям не игрушки. Иди лучше займись делом. Ты мне итак уже порядком задолжала...

Пристыженная иллиорка убирает кинжал в ножны и смиренно опускает взгляд.

Довольная эсхиллка произносит:

— Ступай, у тебя еще много дел. — Когда Глори уже собирается удаляться из кабинета, она добавляет: — и не забудь найти этого зловредного мага. От него необходимо избавиться.

Сестра выходит из помещения, и, избавившаяся от препятствия, Атцла продолжает рыться в шкафу, самозабвенно предаваясь поиску того, чего здесь уже и след простыл.

— И это все?.. — спрашивает опешившая Фьяцла, дергая Крома за рукав.

— Получается, что так. Наверное, не хочет потерять ценные кадры. Сколько же она потратила времени, чтобы уговорить мою неприступную, как скала, сестрицу работать на нее? Что посулила? — задумчиво пожимает плечами маг, наблюдая за потугами эсхиллки найти то, чего нет. — Подождем, когда она закончит здесь и позаимствуем у Ахрона список томов энциклопедии. Необходимо проверить догадки, найти пропавшую книгу.

И он, под тяжестью заново навалившейся слабости, опускает на пол.

Фьяцла следует его примеру, ведь неизвестно, сколько времени Атцла собирается переворачивать полочку за полочкой.

* * *

Фьяцла выходит из портала.

Скептически посмотрев на распластанного по полу Крома, она вздыхает. Медленно подходит к нему и, подхватив за шиворот, вздергивает на ноги. Понимая, что сейчас тот возопит во все горло от боли, девушка затыкает ему рот рукой.

— Только не кричи, твоя сестра уже здесь... — шепчет вторая дочь, прислушиваясь к гулким шагам.

Через некоторое время в поле зрения появляется бледная фигура сестры мага. Иллиорка не стала брать с собой факел.

Фьяцла быстро осматривает коридор, простирающийся по обе стороны от нее, и отмечает, что большинство факелов уже давно погасли и в подземелье царит полумрак. Видно, что ответвлений здесь нет, так что им не грозит заблудиться, тем более все, кроме нее, отлично знают путь.

Даже не размышляя, она свертывает свои мышцы, чтобы скрыть грузное тело, как ее учила мать, приговаривая при этом, что это может понадобиться в будущем для некоторых дел. Оказывается, что она была права. В конце добавляла что-то о том, что это чревато некоторыми последствиями, если злоупотреблять, до подобного такую удобную, но, по каким-то причинам, опасную способность, девушка доводить не собирается.

Она отвлекается от доведения своей внешности до идеала и видит, что иллиор, закатив глаза, начинает сползать на пол. Тяжело вздохнув, она подхватывает его за подмышки и возвращает в адекватное вертикальное положение. Кром, заметив изменения, в ужасе замирает в ее руках, оборачивается. Фьяцла замечает, как быстро сменяется страх на удивление, пока он все так же находится в оцепенении.

— Ну что стоишь? Пойдем за ней. Иначе пропустим все самое интересное, — тихо ворчит девушка, подталкивая Крома туда, где скрылась его сестра. Она медленно растягивает губы в ухмылке.

— Не терпится увидеть второй, самый большой, провал в жизни моей бабули...

— Ты уверена, что так и будет? — спрашивает маг, недоверчиво взирая на нее.

— На все сто. — Уверено произносит Фьяцла и идет вперед. — Главное — не отставай, полог не резиновый. Мне даже пришлось пойти на это, ради того, чтобы нас не заметили, — она обводит тонкими руками, прямо руками ее мечты, стройную фигуру: — это чревато последствиями.

— И какими же? — произносит Кром, плетясь позади и постепенно отставая.

— Не знаю, — она неуверенно пожимает плечами, откуда ей это знать, если даже родная мать не смогла толком объяснить. Заметив, что иллиор постепенно отстает, девушка останавливается, дожидается, когда он доковыляет, подхватывает его под руку и ведет уже со своей скоростью. — Но это очень удобно, если нужно внедриться во враждебно настроенное общество.

Оставшийся путь они проделывают в тишине. В какой-то момент Фьяцла замечает впереди светлый силуэт глупой иллиорки, которая повелась на увещевания ее бабули. Та, по какой-то причине, мешкает и постепенно замедляет шаги, но продолжает идти вперед. Эсхиллка начинает потирать руки, может облом ждет ее родственницу еще здесь. Вдруг эта Глори передумает и повернет назад.

Иллиорка останавливается перед дверью последней темницы, о чем-то переговаривается со стражами и заходит в помещение.

Стражи оставляют дверь открытой, что позволяет преследователям беспрепятственно проникнуть следом за вошедшей.

Первое, что бросается в глаза эсхиллки, слишком близко сидящая у клетки иллиорка, которая наклоняется еще ближе, чтобы что-то сказать узнице. Ей никто не объяснял элементарные правила безопасности в обществе подобных Атцле?

Когда диалог завершается, сестра мага встает, обходит клетку по периметру в поисках двери и, найдя ту, делает некие пасы, что-то произносит. В следующий миг, замок щелкает. Глори снимает его и отворяет узкую дверцу.

Бабуля проталкивается в проем, с хрустом потягивается, наклоняется к уху иллиорки. Они шепчутся. Выходят из темницы и закрывают дверь на замок.

Фьяцла разочарованно вздыхает. До сего момента, она думала, что произойдет хоть что-нибудь интересное, но не тут-то было. Она тихо произносит:

— А я думала, все будет на порядок зрелищней... — немного помолчав, этот момент выбрали сообщницы, чтобы пройти мимо, она добавляет: — возможно, в кабинете будет поинтересней. Только вот придется переноситься прямо отсюда, ты же не успел навесить все те охранки обратно?

Кром отвечает твердым голосом:

— Нет, ты в портал меня забросила быстрее, чем я успел что-либо обдумать.

Эсхиллка только дивится его стойкости. Ведь она прекрасно знает, что для иллиора значит и портал, и полог невидимости созданные с помощью магии ее народа.

— Вот и чудесно. Сейчас доставлю прямиком в пункт назначения, да еще и раньше тех, кто потопал пешочком, — она улыбается.

Фьяцла открывает портал. Кром, немного потоптавшись на месте, все-таки самостоятельно заходит в него.

Она проходит следом за ним.

Фьяцла выходит из портала и осматривается по сторонам. Крома нигде не видно. Она опускает взгляд и замечает его распростертым на полу кабинета. Прямо на том месте, куда и вывалился.

Девушка вздыхает, присаживается рядом с бессознательным телом, и начинает приводить его в чувство единственным способом, которому ее учила мать — со всей силы дубасить пострадавшего по щекам. При этом она порадовалась, что в данный момент она не так сильна, как на самом деле. Минут пять она с ожесточением, безрезультатно, хлещет иллиора по лицу, останавливается, со злостью шипит:

— Неженка, блин... — потом вспоминает, в чем проблема: — гм... Совсем забыла... О разнонаправленности сил...

И продолжает незатейливые действия вплоть до того момента, пока Кром не открывает глаза.

Когда он уже вставал на ноги, открывается дверь кабинета и на пороге появляется Атцла, которая тут же начинает пропихиваться в помещение. Следом за ней заходит иллиорка, которая выглядит порядком потрепанной, по сравнению с тем, какой они видели ее в последний раз. Она останавливается за спиной бабули. Единственная мысль, мелькнувшая в этот момент в голове Фьяцлы, была о том, что Глори по дороге сюда чем-то не угодила экс-матриарху.

Эсхиллка подходит к шкафу, открывает дверцу и начинает рыться по полочкам, пытаясь что-то найти. В процессе она громко ругается и в отчаянии хватается за голову.

Сестра Крома, которая до этого все время молчала, начинает:

— Я же вам говорила, что никакого кулона здесь нет, а вы...

Девушка не успевает договорить.

Фьяцла краем глаза замечает, как Кром отворачивается, когда Атцла медленно поворачивается и замахиваться. Эсхиллка размашисто бьет по лицу иллиорку. Раздается звонкий шлепок, и шея Глори неестественно выворачивается.

Она передергивает плечами, в ручную возвращает шее, положенное природой, положение и смотрит Атцле в глаза, каким-то беспристрастным взглядом, в глубине которого кипела ярость.

Вдруг Фьяцла чувствует, как ее довольно энергично пихают в бок. Голос Крома возвещает:

— Вот сейчас будет интересно.

— Что это с ней? Она должна была рассыпаться после этого удара...

— Как думаешь, кто эту немочь бледную пестовал?

Она недоверчиво косится на иллиора, который в свою очередь утвердительно кивает.

— Теперь у нее появилось одно преимущество над Атцлой, — продолжает Кром. — Магия иллиор. Хотя это не особо может помочь ей — она новичок, у ее противницы несколько сотен лет опыта. Интересно, кто кого побьет?..

— Ты о чем вообще? Моя бабуля сейчас твою сестру по стенке размажет, если та не одумается, а ты 'кто кого побьет'!.. — восклицает Фьяцла, от одной мысли, что в чем-то бабуля может сегодня оказаться в выигрыше, округляя в ужасе глаза и случайно передразнивая Крома.

— Да ладно тебе... — отмахивается тот и следит за происходящим.

Она тоже возвращается к наблюдениям.

Медленно закипая, Атцла порывается подойти ближе к иллиорке, которая так и не отводит от той сверлящего бесстрастного взгляда, но при первом же движении дергается и возвращается на исходную позицию. Прищурив глаза, она наблюдает за недвижимой белой фигурой, которая постепенно смазывается.

Фьяцла пытается разглядеть хоть что-нибудь в том, что делает иллиорка, но не может продраться через туманный полог, который все время скрывает их плетения от эсхилл. Приходит ее очередь пихать Крома в бок, что она и делает.

— Что сейчас происходит? Я ничего не вижу, — шепчет она и корчит обиженную гримасу.

— Глори плетет запрещенное заклятье, за которое, если об этом узнает кто-нибудь помимо нас, ее казнят. Могут без суда и следствия, а могут и провести слушание, но ее голос, как и голоса родственников, не будет иметь там веса. Заклятье называется Белый Саван, одно из немногих смертельных.

— Немногих? — переспрашивает эсхиллка. Это становится для нее новостью.

— У нас, по сравнению с вами, не так много смертельных заклятий. Большинство плетений, относящихся к боевым, — шокеры, транквилизаторы и т.д. В общем, то, что имеет воздействие на нервную систему.

— А как действует Белый Саван? — в Фьяцле просыпается любопытство. Она раньше никогда не слышала о подобных заклятиях. Все, чему ее учили, сводилось только к общим понятиям об иллиорах, а разновидности плетений их заклятий как-то не упоминались. Девушка придвигается ближе к Крому, чтобы не пропустить ни единого слова.

— Насколько я знаю, он высасывает из противника все жизненные соки. Оставляет иссохшую мумию, — после недолгого раздумья произносит маг.

— Оооо... — тянет эсхиллка, внутри нарастает предвкушение чего-то интересного. Она бы с удовольствием посмотрела бы на это. Последнее она сообщила в слух.

— Возможно, увидишь, если она успеет его доплести, — произносит. — Думаю, пока Атцла разберется, что к чему, она уже завершит.

— А как это выглядит? — окончательно перевоплощается в почемучку Фьяцла, блестя глазами в сторону иллиорки.

— Как большая белая сеть с мелкими ячейками. Для плетения необходим большой ресурс силы, она быстрее высасывает ее из создателя, чем потом из его противника, поэтому и запретили в использовании. А все носители информации о запрещенных заклятиях уничтожили. Интересно, где она почерпнула эти знания?

— Может у кого-то в личной библиотеке? — вспоминает эсхиллка свое похождение по личной библиотеке Темного. Произнесено это было совсем будничным тоном.

— Надо будет провести внеплановую инвентаризацию в ахроновой энциклопедии, как пить дать там не хватает тома об иллиорах, — Кром закатывает глаза к потолку. — Может они все-таки передумают, и я начну проверять наличие пропажи?

В то мгновение, когда он договаривает, его сестра дергает руками в сторону Атцлы, которую оплетает белесое марево. Та взвывает не своим голосом от боли и объемы ее тела начинают стремительно уменьшаться. Прикладывая неимоверные усилия, напрягает мышцы и разрывает, оплетающий ее, белый туман.

Она сжимает руки в кулаки, делает шаг к иллиорке, которая завидев неудачу, отшатывается назад и врезается спиной в стену.

— Что происходит? — на этот раз задает вопросы Кром, который ничего не видит, но чувствует воздействие эсхилльской магии.

— Бабуля использует свой коронный удар — Кулак Смерти. Если твоя сестра вовремя не выставила щит, останется только горстка пепла. У нас нет ничего запрещенного, но, похоже, скоро будем вводить некоторые запреты, когда матушка все же возьмется за голову, и не будет слушаться во всем Атцлу. Уже давно не в степи кочуем, а до сих пор существую некоторые изжившие себя традиции и не только, — отвечает девушка, озвучивая свои давешние мысли. Это заклятье она видела множество раз, Атцла надевает на правую руку сплошную черную перчатку из множества смертельных плетений.

— Ну да, — бормочет маг и вглядывается в клубы пара, образовавшихся там, где затеяли борьбу женщины.

— Угу, — откликается Фьяцла, беря его пример.

Пар медленно развеивается и оказывается, что иллиорка все же выставила щит до того, как до нее добрался массивный кулак.

Она стоит, прижавшись спиной к стене и в руке, в тусклом свете, поблескивает лезвие кинжала.

— Что она творит, вот дура... — сдавленно шипит Кром, производя какие-то странные телодвижения. Фьяцла чуть не забеспокоилась о том, не проломил ли он себе череп, с такой силой бить по голове.

Атцла снисходительно смотрит на девицу, таким взглядом она обычно провожает Амуцлу с неудачной тренировки и им постоянно удостаивается Тьяцла. Раздается смешок, рокочущий, как раскат грома, следом за которым звучит ее зычный голос с издевательскими нотками:

— Деточка, убери зубочистку, они детям не игрушки. Иди лучше займись делом. Ты мне итак уже порядком задолжала...

Фьяцла чуть слышно хмыкает. С этой все понятно. Как и многие проигралась.

Пристыженная иллиорка убирает кинжал в ножны и смиренно опускает взгляд.

Довольная Атцла произносит:

— Ступай, у тебя еще много дел. — Когда Глори уже собирается удаляться из кабинета, она добавляет: — и не забудь найти этого зловредного мага. От него необходимо избавиться.

Девушка настораживается. Бабуля даже не заметила фантом. Это же теперь придется от них по всему замку скрываться, а полог она долго не продержит.

Сестра мага выходит из помещения, и, избавившаяся от препятствия, Атцла продолжает рыться в шкафу, самозабвенно предаваясь поиску того, чего здесь уже и след простыл.

— И это все?.. — спрашивает опешившая Фьяцла, дергая Крома за рукав.

— Получается, что так. Наверное, не хочет потерять ценные кадры. Сколько же она потратила времени, чтобы уговорить мою неприступную, как скала, сестрицу работать на нее? Что посулила? — задумчиво пожимает плечами маг, наблюдая за потугами эсхиллки найти то, чего нет. — Подождем, когда она закончит здесь и позаимствуем у Ахрона список томов энциклопедии. Необходимо проверить догадки, найти пропавшую книгу.

Он опускает на пол.

Фьяцла следует его примеру, ведь неизвестно, сколько времени Атцла собирается переворачивать полочку за полочкой.

В скором времени эсхиллке надоедает переворачивать весь хлам, хранящийся в шкафу.

Она выныривает из него, закрывает дверцу и выталкивается из кабинета, приговаривая на ходу:

— Если я не могу выбраться из этого княжества, и мои девочки не могут сюда проникнуть, то буду ждать тебя здесь, отродье Темного леса.

Как только Атцла скрывается в коридоре, Фьяцла и Кром встают с пола и скидывают полог невидимости.

Маг бросается к столу, из которого выуживает кипу листов.

Фьяцла медленно подходит к двери и выглядывает в щель, которую оставила ее бабуля, прикрывая дверь. В конце коридора медленно переваливается с ноги на ногу огромная туша.

Она отходит от двери и направляется к столу, возле которого Кром уже вовсю листал список.

— Открывай портал в комнату Ахрона...— произносит он, оторвавшись от чтения и обреченно уставившись на нее.

Фьяцла удивленно спрашивает:

— Ты сам предлагаешь мне открыть портал? Что-то, наверное в Темном лесу сдохло. А вдруг они полезут туда?

— Не полезут. Не смогут снять охранки. Их еще пять тысяч лет назад установили при деде Ахрона, с помощью человеческих заклятий. Работал над ними сам Мелиас Многомудрый.

После этих слов, девушка перестает задавать вопросы. Она открывает портал, в который тут же вваливаются оба, так как послышался скрип двери.

* * *

Тьяцла замечает мага краем глаза. Сразу бросается отсутствие бороды и седины, перед девушками оказывается довольно молодой мужчина с темными волосами. По прикидкам эсхиллки — человек, как и первоначально, но уже не перешедший черту глубокой старости, а лет так тридцати от роду. Она никогда не была мастером определения возраст, так как в обществе никогда не появлялась и пребывала только в своей комнате, помимо тех моментов, когда ее выпускали из нее в сопровождении Атцлы, Арицлы или одной из их служанок, которые хорошо ориентировались в коридорах замка-лабиринта.

Девушка сидит с отвисшей челюстью на полу, руками зажимая уши, в которых до сих пор раздается эхо вопля Норн. Иллиорка останавливает потуги поднять с пола, не желающую вставать эсхиллку, и отпускает ее локти.

Мужчина долго с негодованием взирает на представшую картину и, в конце концов, произносит:

— Норн, ты же оглушила ее... Зачем надо было так визжать? — он медленно подходит к ним, подхватывает Тьяцлу за подмышки и водружает на ноги. Она тут же порывается сползти обратно, но ей не позволяют совершить новый маневр. Маг, придерживая эсхиллку, продолжает: — иди наверх и приведи себя в порядок. Ты выдвигаешься первой, мы с ней следом, — подготовишь все, что необходимо для передачи.

Тьяцла с еще большим удивлением смотрит на этих двоих и только ртом беззвучно хлопает. После сказанных магом слов, мысли мельтешат мушиным роем, стремительно и не останавливаясь, чтобы быть полностью осмысленными.

— Куда?.. Зачем?.. — только и выдавливает она, повисая на держащей ее руке.

Маг ничего не отвечает, а девица по имени Норн пожимает плечами, надувает губы и уносится туда, откуда пришла.

Эсхиллка, наконец, твердо встает на ноги, скидывает с себя чужеродную конечность, разворачивается к мужчине и спрашивает:

— Ну, так куда и зачем?

Удивленный, таким быстрым изменением в ее поведении, маг отвечает:

— Нас просто наняли найти и довести тебя до заброшенной хижины в Ардарском лесу...

— Хм... — задумчиво хмыкает Тьяцла, переводя взгляд с лица собеседника на пол под его ногами. — Кто нанял?..

— Ирион Лангарский... — просто отвечает маг, имени которого она так пока и не узнала, и выпучивает глаза: — как?..

— Стало быть, папочка... — произносит девушка и разъясняет: — наверное, вам много чего обо мне рассказал, но он не знает одного, что в меня все-таки вбили некоторые навыки присущие вторым дочерям. — Она поднимает взгляд, смотрит на вытягивающееся лицо мага и добавляет: — вы оба не сможете этому противостоять, тем более с открывшимся источником.

— Черт, и почему он об этом не знал?

— Матушка к тому времени с ним развелась.

Мужчина ничего не отвечает.

Тьяцла в тишине начинает бродить по залу, рассматривая все, что попадалось ей на пути. Просто чтобы занять себя чем-нибудь. Через некоторое время она снова говорит:

— Мне нужно научиться контролировать это, да и свои новоприобретенные силы тоже... — оборачивается к магу, внимательно смотрит на него. — Вы смогли бы взяться за мое обучение? Тогда бы похищение оправдало себя... Тот мужчина итак знает что отвечу и я, и моя мать, и все члены моей семейки: не видать ему родительских прав, как своих ушей — развод они оформляли по законам эсхилл...

Маг так же неотрывно и внимательно, будто оценивая ее способности, впрочем, так оно и было, смотрит на нее, а потом отвечает:

— В дороге я помогу тебе с освоением контроля. А там как получится, зависит от того сколько дней будем добираться до этой хижины.

Девушка задумчиво склоняет голову к плечу. Ну, хоть что-то. В ином случае ей пришлось бы искать кого-то другого. То, что сделал этот маг, не позволило бы ей долго проходить в неконтролируемом состоянии.

Новость о том, что ее похищают, не так поражает ее, как та, что ее все-таки согласились обучать. Хоть, как ей кажется, и непродолжительный промежуток времени, но за него ее научат контролю. И не надо будет бояться, что ее в один прекрасный или не очень день, вдруг разорвет на части.

Тьяцла хочет еще что-то сказать, но ее прерывают медленные шаги. По лестнице степенно спускается женщина. Внешне ей можно дать лет двадцать пять. Но эсхиллка быстро замечает, что ее черты лица очень схожи с Норн. Да и телосложение осталось то же самое.

Наверное, она никогда не выйдет из состояния потрясенного удивления — это и правда Норн. Только на десяток лет старше и в черной амазонке, а не в платьице с рюшами.

Она медленно подходит к магу и, капризно надув губки, произносит:

— Ты все испортил, Мел. Я, может, хотела последние пять минут пребывания здесь побыть более молодой, чем положено.

— Все равно после того, как ты обратишься обратно в человека — будешь выглядеть на свой настоящий возраст: древней пяти тысячелетней старушкой, — с беззлобной издевкой отвечает маг, которого зовут Мел, явно в сокращении.

— А это уже оскорбление, — она отворачивается от него и обращает внимание на эсхиллку, которая за это время уже успела подобрать челюсть и создать видимость невозмутимости. Она подходит к Тьяцле и внимательно осматривает со всех сторон, обходя ее вокруг. — Первый раз за последние триста лет вижу эсхиллку, которая связала себя с кем-то нерушимыми узами... — подумав немного продолжает: — хотела сбежать, но получилось наоборот...

— О чем вы? — в недоумении спрашивает девушка. Она даже не подозревала о чем-то таком. Когда она продумывала план, она думала только о том, что будет абсолютно свободна ото всех, но, оказывается, у тех ритуалов было двойное дно.

— Придется тебе ждать неделю, чтобы удостовериться в правильности моих наблюдений, девочка, — отвечает иллиорка, не желая ничего разъяснять. — Поверь, то, что ты узнаешь, тебе не очень-то и понравится. Поздравляю с появлением первой ученицы, Мел.

Усмехнувшись, она отворачивается ото всех, идет к двери и, махнув на прощание ручкой, выходит.

— Тьфу ты, — раздраженно произносит маг, смотря иллиорке в след: — она в своем репертуаре... Пойдем.

Он подталкивает Тьяцлу к выходу.

Девушка бредет следом за ним, продолжая на ходу осматривать помещение, которое в общем-то уже все успела обследовать.

На улице безлюдно, у тротуара стоит знакомая телега.

Норн, которая покинула дом минутой ранее, нигде не наблюдается. Маг, не замечая этой странности, как будто, так и надо, но которые не может обойти своим вниманием Тьяцла, медленно идет к транспорту и влезает на козлы.

Эсхиллка еще раз осматривается вокруг и спускается по ступеням, бредет к телеге и громоздится на облучок, свесив с края ноги.

Маг, убедившись, что она заняла свое место, дергает за поводья. Лошадь, прядая ушами, трогается с места.

Тихим шагом они продвигаются в сторону ближайших ворот.

Глава 7

Вот уже неделю Ахрон в лесных дебрях и лабиринтах городов пытается разыскать Тьяцлу. Но безрезультатно. Где бы он ни бывал, никто не видел девицы, единственным опознавательным знаком которой были неестественные металлические волосы. О том, что она могла их обстричь, он как-то не подумал. Так как он видел ее всего пару раз, больше ничего особенного в глаза не бросилось.

Ее след потерялся сразу после Нормана.

Сейчас Ахрон въезжает в очередной лес, отделенный от предыдущего широкой полосой полей, вдоль которой тянется узкая ухабистая дорога.

Вокруг него возвышаются высокие толсто ствольные древние деревья, кроны которых почти не пропускают солнечный свет, и чахлые кусты и молодые деревца представляют собой здесь полусгнившие остовы. Копыта коня глубоко увязают в сырой подтопленной почве, при каждом шаге раздается глухой шелест тяжелой мокрой листвы.

Темный внимательно осматривает узкую тропинку, протоптанную кем-то, кто проезжал тут до него. Или пробегал: в гниющих листьях виднеется цепочка еле видных следов.

Скрюченные сухие ветки цепляются за ворот, разрывают ткань одежды и больно бьют по голове, рукам, спине.

Спешившись, Ахрон берет коня под уздцы и идет в чащу, на ходу изучая полустертые отпечатки крупных лап. Слишком больших, чтобы быть волчьими, но, несомненно, принадлежащих именно этому животному.

Передвижение не стало удобным, но сухая растительность уже не так мешает пробираться вперед. Стелящиеся по сырой земле кусты громко хрустят под сапогами, а чахлая трава чавкает. Остающиеся за ним следы сразу напитываются водой.

Сквозь промежутки между широкими стволами деревьев, вдалеке виднеется просвет. Темный спешит туда, ведя упирающегося коня за собой. Животине с самого начала не понравилась идея идти в этот лес.

Они выходят на небольшую поляну, поросшую невысокой, свежей травой и живыми кустами.

Ахрон стреноживает коня и отпускает его пастись. Сам усаживается на бревно, которое так удачно здесь лежит, как будто кто-то до него здесь уже останавливался.

Тропка, по которой он сюда добрался, ведет через поляну к противоположной стороне, где скрывается среди деревьев. Видно, что там нет сырости и деревья не столь велики. Передвигаться будет легче.

В течение всего путешествия он много раз думал о том, как там, в княжестве, справляется Кром, от него всю неделю не было никаких вестей. Вроде бы и беспокоиться не о чем, маг всегда хорошо справлялся с делами в его отсутствие, но внутреннее чутье подсказывает, что что-то за это время случилось. Да и сейчас происходит. С ним.

Внутри появляется дискомфорт. В горло медленно поднимается ком, по телу разливается жар, а левую руку до локтя медленно охватывает кольцо боли, которая с каждой секундой все усиливается и усиливается. Ахрон медленно встряхивает рукой, думая, что так избавится от напасти, но от нехитрого движения становится хуже.

Темный вскакивает с бревна, но тут же опускается обратно. Перед глазами темнеет, голова кружится, а где-то в глубине сознания поднимается что-то дикое и разъяренное. Что-то, что не дает ему провалиться в темноту. Что-то, что держит в сознании, которое медленно преобразовывается в нечто иное, чем есть сейчас.

Помутившимся взглядом он смотрит на руку и видит, как на запястье, там, где оно не было прикрыто манжетой, на коже начинают проявляться серые линии, уходящие под ткань. Закатывая рукав выше, замечает, что эти бледные спиралевидные полосы тянутся до локтя, где плавно прерываются. С каждым мгновением цвет их становится темнее, пока не наливается угольной чернотой.

Ахрон с ужасом взирает на весь процесс преображения чужеродного явления, когда за спиной раздается громкий шорох, хруст веток и тихие причитания со всхлипами. Он вскакивает со своего насеста, не обращая внимания на вертящийся и мигающий перед глазами мир, и поворачивается к источнику шума.

В это мгновение он понимает, что лучше бы он этого не делал.

У самой кромки леса, согнувшись пополам и прижимая к себе покрытую тонкими черными линиями руку, стоит коротко стриженная тощая девица, которая не сразу замечает на поляне чужое присутствие. Она поднимает голову, отбрасывает с лица жесткие темные волосы и смотрит на Ахрона. Глаза медленно округляются от страха, а на лице застывает гримаса ужаса. Эсхиллка что-то вопит на своем языке и улепетывает в лес, проламывая в кустарнике широкую тропу.

Этого хватило Темному, чтобы узнать в беглянке сбежавшую невесту. Он хочет окликнуть ее, но из глотки вырывается яростный рык. В бешенстве от того, что не может внятно выразить мысли, он бросается вслед за Тьяцлой. Ломая попадающиеся на пути кусты и молодые деревца, он со всех лап пытается догнать девицу, которая, вопя во все горло, несется куда глаза глядят.

Погоня длится долго, пока девица, запыхавшись и сгибаясь пополам, не выскакивает на большое пустое пространство, на котором ютится одинокая телега, запряженная единственным конем. Неподалеку от нее разожжен небольшой костерок и рядом с ним расположился некий мужчина. Увидев, что из леса чуть ли не выползает эсхиллка, он вскакивает на ноги и бросается ей на помощь. Но когда видит, причину плачевного состояния девушки, останавливается, как вкопанный.

Ахрон, увидев новое действующее лицо, останавливается. Медленно обводит взглядом присутствующих и пытается что-то сказать, но слышит все тот же рык. Он опускает взгляд на руки и тяжело вздыхает, когда видит вместо них покрытые шерстью когтистые лапы.

Темный снова смотрит на человека и понимает, что где-то его видел... или слышал о нем. Приходит к выводу, что и видел его, и слышал о нем. Только слухи все не особо-то и лестные, в основном о любовных похождениях, которые обычно разносят придворные дамы и их мужья-рогоносцы. Медленно, но верно в памяти всплывают его многочисленные прозвища: Мелиас Многомудрый — появившееся спустя примерно тысячу лет магической практики; Пройдоха Мелиас — одно из первых, когда тот сбежал из дома, чтобы поступить в магическую академию и зарабатывал себе на жизнь воровством, грабежом, шулерством и многим другим, и это не смотря на то, что вырос он в семье, род которой простирает свои корни еще в те времена, когда только появились зачатки Темной империи; следующими были Развратник Мелиас, Мелиас Распутник и далее, и далее. В последнее время новостей о нем не было, вроде как поговаривали, что он, спустя пять тысяч лет, остепенился, женился и вообще ведет праведный образ жизни.

Сейчас же последние слухи как-то сразу отодвигаются на второй план. Даже те, в которых говорится, что он давно и благополучно женат. Ведь он находится в обществе очередной дамочки.

Полукровка переводит взгляд на эсхиллку, которая выглядывает из-за телеги, и что-то рычит.

Тьяцла в ответ шипит:

— Нормально говори...

И прячется еще дальше.

Ахрон недоумевая, переводит взгляд на мага. Из-за телеги раздается невнятное бормотание. На что Мелиас разводит руками. Иллиор вздыхает и пытается вспомнить, что там советовал Кром, когда он обратился второй раз. Успокоиться или что?

Подтверждая его мысли, маг произносит:

— Успокойся, подумай о чем-нибудь хорошем...

Темный фыркает, но совет принимает на заметку. Мысли возвращаются в прошлое, когда он наконец-то избавился ото всех недоброжелателей, которые позарились на его Темное княжество.

По спине, вдоль позвоночника, пробегает волна дрожи. Он медленно и болезненно возвращается в прежнее обличье.

Пока Темный корчится, свернувшись калачиком на земле, Мелиас, полазив в телеге, выуживает из-под чего-то, в далеком прошлом похожем на тюк сена, огромную рубаху. Подходит к страдальцу и накидывает на него найденную одежку.

Тьяцла пребывает за телегой ровно до того момента, пока Ахрон полностью не возвратился к нормальному облику. Как только процесс превращения завершается, она выходит из-за укрытия и садится на бревно, подальше от внезапно появившегося из неоткуда мужа. Который медленно приходит в себя и пытается сесть. Как только это действие получается, он снова осматривает место действия и присутствующих, в том числе и клячу с телегой. Они в свою очередь произвели его детальный осмотр.

Мелиас, который с самого появления на поляне Темного догадывался о том, кто это и кем приходится улепетывавшей от него девице, обращается к Тьяцле:

— Это не тот, случаем, от которого ты сбежала, устроив уморительное представление? Похоже, ему понравился твой подарок...

Договорить он не успевает, Ахрон перебивает, подозрительно на него косясь:

— Думаю, это не особо важно... — он тыкает пальцем в сторону эсхиллки: — ты... как ты посмела уйти, не подумав о том, что барьер висит на тебе?!

— Я отлично знаю, что Кром привязал его ко мне... — шипит Тьяцла, подобравшись так, как будто готова броситься на иллиора и выцарапать ему глаза. — Но я и думать не смела, что они подстроят такую подлянку. Ты мне совершенно не нужен, и я собираюсь продолжить свое путешествие... — она складывает руки на груди и демонстративно отворачивается. — Меня, между прочим, похитили.

— Уж не он ли? — спрашивает Ахрон, указывая подбородком на молчаливо стоявшего в стороне мага. — А я думаю, с чего это ты разгуливаешь посреди леса со знаменитым Развратником Мелиасом...

Тьяцла заинтересованно смотрит на Мелиаса:

— О! Так вы мне не все рассказали...

— Что? — одновременно спрашивают мужчины.

— Ничего... — коротко произносит эсхиллка, поворачиваясь к Темному, в голосе слышится неприкрытое раздражение: — он ведет меня на встречу с отцом. В конце концов, ему нужно раскрыть глаза на то, что он никогда не имел права лезть в мою жизнь... И может уже оденешься?..

Ахрон осматривает себя, закутывается чуть ли не с головой в рубаху, встает и бредет в лес. На ходу бросает через плечо:

— Только попробуйте куда-нибудь уйти...

Он долго бредет до своей стоянки. Достает из седельной сумки запасной комплект одежды и натягивает ее. Отвязывает коня и ведет на поводу к поляне, на которой оставил беглянку и ее похитителя.

Когда он выходит из зарослей, поляна предстает перед ним в том же виде, в котором была при первом его появлении здесь. Все, кого он здесь оставил, так и пребывали здесь.

* * *

Вот уже неделю Тьяцла в компании Мелиаса, она все же удосужилась узнать его имя, пробирается лесами и долами куда-то, куда она не знает. За эти дни маг обучил ее контролю над магическим источником и некоторым трюкам, самым легким, которые еще помнил с молодости. Постепенно обучение набирало обороты и с каждым разом задания, которые он ей давал, были все сложнее и сложнее. Помимо эсхилльских, она узнала несколько иллиорских и используемых людьми плетений, которые не смогла бы освоить, если бы пребывала в том же состоянии, как и до блокировки источника — полной силы эсхилл.

Все путешествие проходит по определенному магом графику: ранний подъем, до полудня продвигаются дальше, после стоянка. Час занятий по магии, час физических упражнений, для укрепления тела. Обед и снова в дорогу. И так до захода солнца, поиск места для ночлега, ужин и сон.

В таком темпе они уже меньше чем через пять дней должны добраться до бывшей границы Темной империи. Туда, где начинаются степи Эсхилл, в прошлом постоянное обиталище народа Тьяцлы. Сразу за ними, за тонкой полосой леса, начинается королевство Эрдолл, небольшое пространство земли, целиком и полностью принадлежащее вампирам.

Как еще в начале пути сказал Мелиас: обитатели королевства не пускают через границу никого, хоть как-то отличающегося от них. Они остановятся в небольшой хижине на границе леса, где их будет ждать Норн, или, если не сокращать, Норножетта. Там и произойдет встреча, на которой девушка собирается высказать все о том, что думает об отце и о его поддержке, которую он намерен ей оказать в борьбе с несносными родственницами. Последнее тоже со слов мага.

Конечно же, Тьяцла в этом даже ни минуты не сомневалась, еще он попытается предъявить свои права на нее, как несовершеннолетнюю, по меркам вампиров, дочь. Ей такого счастья не надо. Тем более, из-за особенностей эсхилльской магии ему будет практически невозможно доказать отцовство. Она перекраивает все, в том числе и пол ребенка, но тут бывают все же сбои и рождаются мальчики, которых бросают на произвол судьбы, серые и невзрачные и, если правильно обученные, смертельно опасные.

И все-таки она в некоторой степени была благодарна за то, что родилась именно эсхиллкой и именно третьей дочерью матриарха. Вот только эта ситуация с "похищением" все омрачает и рушит планы.

Девушка тяжело вдыхает и сползает с телеги, которая минутой ранее остановилась на обширной поляне, окруженной густым лесом. Она понимает, что устроилась с комфортом, но все же досками отбила себе все, что только можно. Да еще и длительность пути, и скорость передвижения не позволяют ей хотя бы немного пройти пешком. Удивительно, что транспортное средство при такой интенсивности движения еще не развалилось и даже не думает почить в завалах всякого барахла, которым нагрузил его маг перед отъездом.

Первое, что решает сделать Тьяцла, когда оказывается твердо стоящей на земле, — потянуться, со вкусом и хрустом. Иначе затекшие конечности двигаться не собирались. Второе, доковылять до коряги и плюхнуться на нее. Желание сбежать от мага подальше с новой силой гложет ее. Этот человек раздражал ее своей манерой обращаться с ней. Девушка уже несколько дней в своих думах приходит к выводу, что он ничем не лучше представителей ее семейки.

Она выполняет все его требования, задания и вообще, как может, старается в учебе, ведь за неделю она смогла освоить почти все, что касается контроля источника, а он... Jна обиженно надувается и исподлобья наблюдает, как нехороший человек спускается с козел, осматривает место стоянки и идет собирать хворост для костра. Ее брови медленно в удивлении ползут на лоб — обычно за растопкой он посылает ее, а тут сам идет. Что-то подсказывает, что более солидные ветки пойдет собирать она.

Намек понят, она пойдет их искать, прямо сейчас, только отсидится немного. Жаль, что нельзя использовать для костра корягу, на которой устроилась она, ведь иначе не на чем будет сидеть. Конечно, ей не привыкать к неудобствам, — ведь жила раньше как-то с матерью-деспотом, которая держала ее в здравии и при себе только из желания заполучить черное золото, — но не на холодной же земле сидеть?

Девушка встает с сучковатого поваленного дерева и бредет на поиски дров. Бродить ей пришлось долго, то ли ветки не падают, то ли до них здесь кто-то был, но в итоге долгих блужданий и неожиданных, из-за этого не менее страшных, столкновений с Мелиасом, все же находит большую ветвистую корягу.

Дотянув ту до поляны, девушка застает уже разведенный костер и мирно сидящего, на перетащенном туда бревне, мага.

Зыркнув в ее сторону, Мелиас произносит:

— И где тебя носило? Уже давно могла бы отыскать все, что нужно. Я ведь тебе объяснял, что нужно делать.

Тьяцла медленно начинает закипать — скоро точно сорвется и кинется избивать древнего мага. Одновременно с этим, щеки девушки заливает краска стыда, маг и правда рассказывал, как можно искать потерянные вещи и все необходимое намного быстрее. Но у нее это благополучно вылетело из головы еще во время их продвижения, так ее растрясло.

Опустив голову и уставившись на обувь, она тихо отвечает:

— Забыла я.

— Будем повторять, — говорит маг, подкидывая в костерок очередную ветку.

— Я... Я бы хотела немного отдохнуть для начала... — неуверенно произносит Тьяцла, упрямо складывая на груди руки.

Мужчина долго смотрит на нее, а потом выдает:

— Не веди себя как ребенок, ты итак уже отдохнула в дороге. Так что сейчас мы должны быстро пробежаться по изученному и продолжить путь.

— Но... ведь... на этой неделе... — чуть не плача выдавливает девушка. Она хочет сказать еще что-то, но замолкает. Внезапно левую руку пронзает болью. Тьяцла, прикусив губу, бормочет: — я сейчас вернусь. Я не на долго.

Разворачивается к лесу, срывается с места и скрывается за кустами.

Мелиасу остается только недоуменно пожать плечами и вернуться к костру.

Тьяцла несется через густые заросли кустов. Руку с новой силой терзает боль. К этому она с детства привыкла, но именно эта... эта заставляет скулить, как побитая собака, и мечтать о том, чтобы свернуться в калачик под каким-нибудь деревом, думая о том, как бы не помереть прям сейчас же.

Она, сгибаясь в три погибели, выбегает на опушку одной из множества полян и останавливается, чтобы отдышаться. Но не тут-то было. Ее смущает чужое присутствие. Подняв взгляд от жухлой листвы под ногами, девушка встречается со взглядом темно-карих глаз на огромной медвежьей морде. Чудовище стояло далеко, ровно в центре свободного пространства, не узнать его с такого расстояния было невозможно. Она судорожно сглатывает, вопит во всю глотку что-то, что сама не разбирает, разворачивается и, не обращая внимание на гложущую руку боль и расплывающийся перед глазами мир, несется обратно. Дорогу она не запомнила, но как-то надо удирать от новоиспеченного мужа.

За спиной раздается чудовищный животный рев.

Тьяцла успела заметить на, еще не полностью трансформировавшейся, руке Ахрона спиралевидные черные линии, покрывающие все предплечье, такие же как и у нее.

Баюкая левую руку в правой, спотыкаясь и цепляясь одеждой за низкие ветки, она несется что есть силы к оставленной недавно поляне. На этот забег открывается второе дыхание, хоть уже и чувствуется покалывание в боку. Голова начинает кружиться с новой силой и еще больше хочется, как до этого, свалиться, реветь и уморить преследователя стенаниями о бездарно прожитой жизни и невозможности осуществить желаемое. Только вот, нельзя. Не заметит еще в зарослях — затопчет. Она продолжает бежать через силу, впереди уже маячат просветы в густых ветвях и долетает далекий еще запах дыма.

Тьяцла облегченно вздыхает, ускоряет бег и, буквально, вылетает на поляну, где, пробежав мимо вскочившего с коряги мага, прячется за телегу.

Уже из-за укрытия она наблюдает за странными переглядываниями Мелиаса и оборотня. Будто приняв какое-то решение, Темный переводит взгляд на, выглядывающую поверх набитых чем-то тюков, девушку и рычит.

Она же, в свою очередь, в долгу не остается и шипит, как заправская змея:

— Нормально говори...

И забивается еще дальше за телегу, было бы возможно — уже давно под нее забралась.

Бормочет:

— Почище бабули рычит, матушка бы позавидовала.

Несколько минут тишины и за пределами ее спасительного островка раздается:

— Успокойся, подумай о чем-нибудь хорошем...

Ответом следует тихое фырканье.

А Тьяцла в самом деле задумывается. О хорошем. Как она избавляется от лишнего элемента в своей жизни, как отправляется в путешествие без дополнительного груза и как, в конце концов, избавляет мир от тлетворного влияния родственничков. Последнюю мысль она все же отметает — лишняя. Да и не получится у нее ничего. Нечего противопоставить их общей силе, и по одиночке они слишком опасны.

Из размышлений ее выводит шорох соломы в телеге. Выждав еще немного, она выходит из-за телеги.

Настороженно косясь в сторону новоприбывшего, девушка бочком пробирается к бревну, садится и продолжает исподтишка высверливать взглядом дыры в Темном. Огромная, просто необъятная рубаха, — у кого ее Мелиас утащил? — придает ему совершенно нелепый вид, но при этом ни коим образом не портит врожденную аристократичную красоту. Только вот парадная форма ему больше к лицу. Она вздыхает, лучше б был какой-нибудь урод, легче было бы избавиться. А так, если бы не ее убежденность, уже бы давно приползла в Темный. Даже думать об этом тошно. Она отворачивается и, в этот момент, слышит сказанные магом слова:

— Это не тот, случаем, от которого ты сбежала, устроив уморительное представление? Похоже, ему понравился твой подарок...

Ахрон перебивает его:

— Думаю, это не особо важно... — он уличительно тыкает пальцем в сторону Тьяцлы, которая недоуменно хлопает ресницами: — ты... как ты посмела уйти, не подумав о том, что барьер висит на тебе?!

— Я отлично знаю, что Кром привязал его ко мне... — шипит Тьяцла. Сейчас ей очень хочется броситься на полукровку, но приходится держать себя в руках, иначе последствия будут необратимы. — Но я и думать не смела, что они подстроят такую подлянку. Ты мне совершенно не нужен, и я собираюсь продолжить свое путешествие... — она складывает руки на груди и демонстративно отворачивается. — Меня, между прочим, похитили.

— Уж не он ли? — спрашивает Ахрон, пренебрежительно указывая подбородком на, молчаливо стоявшего в стороне, мага. — А я думаю, с чего это ты разгуливаешь посреди леса со знаменитым Развратником Мелиасом...

Тьяцла заинтересованно смотрит на Мелиаса, мысленно расчленяя иллиора:

— О! Так вы мне не все рассказали...

— Что? — округлившиеся глаза мужчин заставляют ее мысленно посмеяться, и ведь она рассчитывала именно на такую реакцию, теперь хотя бы замолчали.

— Ничего... — коротко произносит эсхиллка, поворачиваясь к Темному, в голосе слышится неприкрытое раздражение: — он ведет меня на встречу с отцом. В конце концов, ему нужно раскрыть глаза на то, что он никогда не имел права лезть в мою жизнь... И может уже оденешься?..

Тьяцла с Мелиасом наблюдают за тем, как Ахрон осматривает себя, закутывается чуть ли не с головой в рубаху, встает и бредет в лес. На ходу бросает через плечо:

— Только попробуйте куда-нибудь уйти...

Девушка на это только хмыкает, а маг пожимает плечами.