|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— А вот кому яблочки! Молодые-наливные, с розовым боком да кислым соком! — завывала на весь базар, перекрывая мощным голосом остальных торговок, дородная баба, обвязанная цветным павловским платком.
Вокруг нее громоздились корзины с зелеными еще яблоками, сверху — сорванные с веток недозрелыши, под ними желтоватая падалица, собранная заботливой хозяйской рукой — не пропадать же добру. Над корзинами вились осы, норовя вгрызться в ушибленные бока и червоточины. Торговка иногда вяло отмахивалась от них, не прекращая расхваливать свой товар.
Яблокам был еще не сезон, самые вкусные, как известно, созревали к концу лета, и вот тогда над базаром витал густой сладковатый дух, а глаза разбегались по многоцветью яблочных горок. Красные — на радость детворе, зеленые — бабам на варенье, золотые — на зелья колдунам, каких только не было! Между рядов тогда сновали перекупщики, придирчивые хозяйки, захаживали даже важные и суровые, в снежно белых ливреях, закупщики с царских кухонь, приценивались, выбирали.
А пока на незадачливую бабу, решившую сорвать ранний куш, смотрели подозрительно. Ну какие яблоки? Самое время огурцы солить. Она уже готова была махнуть рукой и пойти замочить свой урожай в кадушке, авось до осени простоит, когда из соседнего ряда, брезгливо подбирая полы длинного кожаного плаща, вышел колдун.
Колдуна в невысоком щуплом лысоватом блондине средних лет торговка признала сразу. Она не раз видела его по телевизору в программе "Загрань". Колдун читал гороскопы, рассказывал страшные истории о переселении душ и заговаривал зубы, да так успешно, что вся деревня вымирала на время его вещания. Охочие до чудес, бабы застывали изваяниями перед экранами, не забывая при этом цепко держать рядом норовящих ускользнуть за огороды мужей, которых колдун заклинал не пить водку. Водку они и так не пили, а бегали за самогонкой к лесничихе, но бабам то было невдомек, они полагали, что ворожбы хватает ненадолго оттого, что колдун вещает очень уж издалека, а вот если б приехал к ним в деревню, да разом заклял каждого мужика, то избавил бы их от тяги к змию раз и навсегда.
Поэтому, увидев колдуна, баба даже забыла расхваливать свои яблоки, а сложила губы в удивленное "о" и молча наблюдала, как тот, неспешно прошествовав по ряду, остановился напротив нее и, осторожно заглянув в корзинки, выдал:
— Ага!
— Вот, яблочки молодые, первого урожая, — промямлила торговка, разглядывая колдуна.
По телевизору тот выглядел солиднее и моложе, а на залитом солнцем базаре казался бледным и каким-то замученным, словно не спал пару ночей.
А колдун уже запустил в корзину пятерню, вороша и наминая и без того побитые яблочные бока.
— Ага, — снова изрек он, закрыл глаза и замер, беззвучно шевеля губами. Торговка, выпучив глаза, отшагнула от него подальше, насколько хватало места за прилавком. Кто их, этих колдунов знает, наведет порчу и не заметит.
Колдун вдруг явно с облегчением выдохнул и открыл глаза. На просиявшем лице появилась радостная улыбка. Он извлек руку из корзины, крепко сжимая одно единственное яблоко — мелкое, но без бочков, с почти прозрачной белой кожурой и торчащей из макушки веточкой.
— Сколько? — спросил колдун, взвешивая яблочко на руке, любуясь и так, и эдак, пока пришедшая в себя торговка не спросила удивленно:
— Одно, что ли? Да бери так! Попробуй, а коли понравится, так и остальные бери, — она обвела руками свое хозяйство, изо всех сил стараясь не подобострастничать перед колдуном, хотя так и подмывало назвать его батюшкой, и склонив голову, любезно поинтересоваться, какими судьбами он в их краях, и не заедет ли по случаю к ним в деревню, уж бабы бы скинулись на заговор своим мужикам.
Но остальные яблоки колдуна не интересовали.
— Только это, — мрачно подтвердил он, на этот раз принюхиваясь к выбранному плоду. — Сколько?
— А... э... пятьсот рублей! — выдала баба и даже присела, ожидая, что из глаз колдуна посыпятся молнии.
Но он только кивнул, доставая из внутреннего кармана плаща бумажник, сунул торговке требуемую купюру и, довольно ухмыляясь, развернулся, чтобы уйти.
Тут баба не выдержала и, на всякий случай сложив за спиной фигу, воззвала:
— Господин Астар! — так обращалась к колдуну крашеная девка-телеведущая.
Колдун вздрогнул, глянул на бабу через плечо — недобро, но остановился.
— Куда ж вы так скоро, батюшка! Погодите минутку, я вам еще яблочек с собой заверну, — речитативом завела торговка, — да вы уж простите меня, грешную, не серчайте. Я как вас увидела, точно думаю — он. Мы ж ни одного вашего сеанса не пропустили, как не узнать! На днях, помню, рассказывали вы о телах... слово-то запамятовала, то ли островных, то ли острожных, которые есть у каждого, но только их не видно, вот примерно как исподнее.
— Астральных, — поправил колдун, поморщившись.
— Точно! — обрадовалась баба. — Так вот — все правда. Как сказали вы, чую я — есть у меня это тело, живет вместе со мной и чувствую я — радикулит у него разыгрался...
— Короче! — остановил бабу колдун и, склоняясь к ней через прилавок, тихо спросил. — Что надо?
— Дык, это... — растерялась тетка. — Не откажи, батюшка, заедь в гости. Наши бабы ой как рады будут, пирогов напекут, зайчатины потушат. У нас в деревне поди в каждом доме о тебе слыхали, да чудеса твои на себе испытывали.
— Ясно, — потеряв всякий интерес к бабе, зазывавшей его в неведомую деревню, колдун снова собрался уйти. Но торговка оказалась проворной, нырнула под прилавок, выскочила рядом и уцепившись за рукав, продолжала умасливать:
— Баньку истопим, ночевать оставим. У нас ночью хорошо-о, тишина, отдохнешь маленько. Вон какой замученный — и лица-то нет!
Колдун машинально схватился за лицо — оно было на месте и, разозлившись, мысленно выругался на бабу.
— А еще что? — зло поинтересовался он. — Баньку? Ночевать? Может, и поколдовать?
— Да чуть-чуть совсем! — обрадовалась тетка такой понятливости колдуна. — Всего-то мужиков от пьянства заговорить!
На этот раз колдун выругался уже вслух, отдирая от себя бабу.
— Иди, мать, — процедил он, — торгуй яблоками. — И вдруг рассмеялся, заливисто, заразительно. — Это ж надо! Мужиков от пьянства! Да что, у вас в деревне, своей ведьмы, что ли нет?
Торговка, поджав дрожащие от обиды губы, долго смотрела вслед уходящему колдуну. В телепередаче он был другой — вежливый, внимательный, выслушивал жалобы, читал письма, советы раздавал и звал обращаться, если что. А как дело дошло до помощи, так послал и платочком помахал.
— Да не расстраивайся ты, — утешали бабу товарки по рынку, — подумаешь, птица!
— Все они такие, столичные! — поддакнула случайная покупательница из местных, — На хромой козе не подъедешь.
— А что у вас с мужиками, так плохо? — спросила еще одна, совсем старая бабушка, стоящая неподалеку с пучками зелени. — Так вы б и правда, сходили к Анне, лесничихе, она эту беду легко поправит.
— К этой ведьме?! — возмутилась торговка и, не обращая внимания на сочувствующие взгляды и насмешливый шепоток, побежавший по рядам, стала паковать свои корзины.
Торговли нет, так чего время тратить попусту? Лучше повидло сварить!
Погода в этом году стояла ровная, теплая. Согреваемый солнечными лучами и поливаемый ночными дождями лес рос и зрел в свое удовольствие. Влажный воздух его давно пропитался густым запахом сочной листвы, к которому примешивались ароматы лезших из-под пней грибов, наливающейся соком волчьей ягоды, калины, рябины, терпкий дух дубовых стволов и свежесть сосновой смолы, собирающейся каплями на медово-оранжевой коре. С опаской оглядываясь по сторонам, по едва заметной в зарослях черники тропке ступал колдун, старательно перешагивая шишки и выпирающие из земли корни, которые распустили повсюду деревья с широченными, в два обхвата стволами, корявые, темные. Ему никак не удавалось отделаться от мысли, что они следят за ним, в любой момент готовятся поставить подножку. Но великанам не было дело до бредущего мимо них человека. Зато веселая молодая поросль развлекалась вовсю: щекотала листьями за шею, выставляла ветки прямо перед глазами, укладывалась вдруг поперек тропки так, что приходилось, задрав полы плаща, обходить ее, продираясь через черничник. От земли волнами поднималось накопленное за лето тепло и колдун, зачем-то обряженный автором в кожаный плащ, взмок, пока, обойдя все препятствия и преодолев бесчисленное количество закрут и поворотов, не оказался на окруженной осинами поляне, посреди которой высился ровный двухметровый частокол над котором лишь ненамного поднималась крыша приземистого домика, поросшая ежевикой. На коньке крыше вольготно разлегся вырезанный из старой коряги кот, обнимающий воронье гнездо. Птица в нем сидела настоящая.
Отерев капли со лба, колдун поискал взглядом калитку и, не обнаружив, пошел вдоль забора по мягкой, густой траве. Вход во двор оказался с противоположной стороны поляны. Прикрытые, но не стянутые плотно створки таких же частокольных ворот, слегка раскачиваясь, как будто в них только что кто-то вошел, глухо стучали друг о друга. Колдун приоткрыл одну и заглянул внутрь — двор как двор. Хозяйский домик крыльцом к воротам, к нему — дорожка, посыпанная сухой хвоей и обсаженная с двух сторон разноцветными ромашками. За домом — колодец, через плетень — огород, сарай, от которого явственно тянуло козьим духом. Колдун скривился.
Когда он вошел во двор, ворона крыше угрожающе каркнула. Из ямы, служившей погребом, показалась хозяйка — худая, маленькая, но крепкая и поджарая женщина, цепко ухватившись за край, подтянулась и уселась на деревянную крышку, свесив ноги во тьму. Одета она была в ситцевое в цветочек, бывший когда-то голубым, платье, на голову повязала косынку, из-под которой выбилась и падала, перечеркивая яркую бровь, белесая, как будто выцветшая за годы прядь волос.
— Почто пришел? — спросила она резким грудным голосом, напомнившим колдуну вороний крик.
Колдун удивленно вздернул бровь и нахально улыбнулся.
— Ну, здравствуй, Анна. Не узнала.
Женщина вздернула подбородок, одновременно сдувая наверх падающие на глаза волосы и холодно ответила:
— Допустим узнала. И что с того?
— Не по-дружески как-то встречаешь, — пожал плечами колдун.
— Сколько лет с той дружбы утекло! — фыркнула хозяйка. — Небось не соскучился. И что тебе в городе не сидится?
— А вот...
Холеный столичный франт в блестящем плаще и лесная ведьма в переднике из лоскутков с испачканными землей руками смотрели друг на друга недоверчиво и враждебно, но когда колдун вытащил из-за пазухи яблоко и, подержав на ладони, бросил, женщина ловко подалась вперед и поймала небольшой плод. Осмотрела, понюхала, только надкусить не решилась и насмешливо спросила:
— Ну и? Яблоко, как яблоко. Чего притащил?
— На компот, — процедил колдун.
Женщина ловко поднялась на ноги, надвинула на яму тяжелую, сбитую из толстых досок крышку и направилась к дому, не позвав с собой нежданного гостя. Но колдун не спеша пошел за ней — на крыльцо, в сени. Невысокая ростом, хозяйка, гордо вскинув голову, свободно прошла под развешенными под потолком на веревке пучками трав, колдуну пришлось раздвинуть их руками.
— Не дури, Анна, — спокойно сказал он, останавливаясь перед дверью в избу. — На твоей земле созрело, тебе и отвечать.
— Перед тобой, что ли? — огрызнулась ведьма через плечо.
И мотнула головой, все-таки приглашая войти.
Подлила воды в рукомойник, потянулась за мылом и полотенцем, краем глаза наблюдая, как осматривается по сторонам незваный гость. В избе было чисто. Половину маленькой кухоньки занимала беленая, разрисованная причудливыми узорами печь. Напротив — массивный стол, над которым висели полки с посудой, несколько лавок полукругом протянулись вдоль стены. В распахнутую дверь, ведущую в хозяйскую комнатку было видно кусок старого буфета, кровать, убранную подзором и подушками в вышитых наволочках, устеленный сплетенными из соломы дорожками пол. Пахло мокрым деревом, только что испеченным тестом и чем-то еще, цветочным, сладостным.
— А муж твой где? — как бы невзначай поинтересовался колдун.
— Позапрошлой зимой преставился, — глухо ответила Анна, вытирая только что вымытые руки. — Зверь задрал.
— Соболезную.
— Да пошел ты!
Между глядящей исподлобья ведьмой и мрачно замершем посреди кухни колдуном как будто собралась грозовая туча, несколько пядей разделившего их пространства потемнели и пошли искрами. Иной бы и не почуял, как две волны, меряясь силами, потянулись друг к другу в стремлении поглотить, раздавить другую, чуждую, посмевшую оказаться рядом...
— Тетенька Анюта, я козочек привела! Ой... — звонкий голосок, и промелькнувшая в окошке, но тут же скрывшаяся при виде гостя чумазая физиономия кикиморки не осталась незамеченной колдуном.
— Нечисть привечаешь? — насмешливо спросил он.
Дыхнув на обоих холодом, наваждение развеялось.
— Господи, ну тебе-то что за дело! — всплеснув руками, воскликнула женщина. — И чего ты притащился сюда с этим яблоком? Что я, яблок не видела что ли? Нес бы уж корзину, я б хоть компот закрыла. Еще бы косточку от сливы принес...
Колдун вдруг расхохотался, да так заразительно, что даже подслушивающая под окном кикиморка не удержалась и тоже захихикала.
Ведьма, скрестив руки на груди, ждала, когда закончится этот балаган. Под ее тяжелым взглядом колдун посерьезнел.
— Зря ты это затеяла, Анна. Не знаю, зачем тебе яблоко, может, и с доброй целью растишь. Только о нем узнали. Сама понимаешь, столько силы в одном месте, слишком ярко блестит. Сообщество в моем лице предлагает тебе...
— Тебя подослали за ним, как моего старого знакомого? — перебила Анна. — Городским колдунам чудесного не хватает? Или сообщество не при чем, а ты сам яблочка погрызть захотел? — насмешливо протянула ведьма. — Ошибся, Астар. Не мое.
— Само выросло? — с издевкой протянул колдун.
— А может, и само, — предположила Анна. — Волшебсто.
Колдун раздраженно выбил пальцами дробь по столешнице, вздохнул.
— Ладно, как знаешь. Только учти, если за яблоком начнется охота, отвечать придется тебе.
Женщина равнодушно повела плечом на его слова. Не дождавшись иного ответа, колдун кивнул на прощание и вышел, не закрыв за собой дверей. Анна проследила, как он пересек двор и скрылся за воротами и только потом перевела взгляд на небрежно брошенное на стол яблоко. Колдун не позарился на него. В солнечных лучах яблочный бок отливал янтарным светом, шедшим как будто бы изнутри.
От избушки, где жила ведьма, до ближайшей деревни оказалось не меньше пяти километров пути — сначала колдун шел по лесу до опушки, потом через речку по шатким мосткам, пересек наискосок подсолнуховое поле и только за ним увидел темные силуэты скучившихся друг к другу изб. Плащ он давно снял и, скрутив, как скатку перекинул через плечо, но солнце, так ласково светившее в прореди лесных крон, на открытом пространстве казалось, грело во сто крат сильнее. Непривычный к дальним переходам, мужчина тяжело дышал, то и дело вытирая платком шею и лоб, но, когда до первых домов осталось шагов триста, приосанился и, скрипя зубами, постарался выглядеть величественно и мрачно. Тем более, что его уже заметили. Какой-то малец побежал по улице между избами, видимо, что-то кричал, потому что из дворов высыпали бабы, мужики, дети.
Вошедшего в деревню колдуна встретила целая толпа — народ застыл полукругом посреди улицы, преграждая ему путь. В основном пялились удивленно, как на диковинного зверя, но некоторые все же с недобрым прищуром.
— Не трепала Варвара, — прошептал кто-то. Приглушенный голос в тишине затаенного дыхания прозвучал отчетливо и ясно, — и правда — он.
— А я что говорила? Не стала бы она... — ответил еще один шепоток.
— А ну разойдись! — с громовым окриком в толпу ворвалась снарядом давешняя торговка яблоками, растолкала односельчан и, прорвавшись к колдуну, бухнулась ему в ноги.
— Батюшка, родимый! Пришел, не побрезговал бабьей просьбой!
Колдун на всякий случай отодвинул подальше оказавшийся поблизости от торговкиного носа ботинок, еще лобызать начнет. Но тетка угомонилась быстро. Поднялась, отряхивая подол, и грозно оглядела собравшихся соседей.
— Ну что, дурачье, будете еще Варвару вралей звать? То-то же! — победно заключила она, видя, что соседи не пойдут с ней спорить. Тем более спорить было не о чем — колдун-то вот он.
— Ладно тебе, Варюша, не горячись, — прошамкал дедок с длинной окладистой бородой. — Всяко бывает, да не со зла. Раз уж так вышло, тебе и привечать гостя.
Варвара расплылась в добродушной ухмылке.
— То-то же! — ощутив от одержанной победы прилив смелости и сил, подхватила колдуна под локоток и потащила вдоль улицы к своей избе, приговаривая на ходу:
— Вы не волнуйтесь, господин Астар, устрою вас в лучшей комнатке, как обещала — баньку истоплю, квасу налью самого зрелого, творожников напеку к ужину. Вот уважили бабу, снизошли. А что вам стоит, над мужиками нашими заговор пошептать? Да вы не думайте, мы тут не бедствуем, соберем честь по чести плату!
Колдун не сопротивлялся. Больше всего его заинтересовал обещанный Варварой квас. Пешая прогулка, дневной безветренный зной и настойчиво скребущееся внутри беспокойство измотали колдуна не на шутку. В былые времена он счел бы происходящее приключение, но время его приключений он считал вышедшим уже давно, и до сего момента страшился задать себе вопрос — какая нелегка понесла его в этот дикий, не езженый внедорожниками край.
В комнате, отведенной колдуну теткой Варварой, пахло все теми же яблоками, укропным семенем и мышиным пометом. Из окон открывался чудный вид на задний двор, курятник и словно памятник восседающего между пестрых несушек лопоухого пса. Варварин муж, сухо представившись Николаем, подгоняемый криками супруги поплелся топить баню. К колдуну он отнесся менее восторженно, чем встречавшие на краю деревни односельчане, долго присматривался, сравнивая про себя представительного, со зловещим блеском в глазах мага из телевизора и представшего перед его очами уставшего и запыленного человека. В итоге махнул рукой на бабьи причуды, признавая право колдуна на постой. ("А вот надо было ходить в плаще, тогда никто бы не усомнился" — съехидничал автор).
Снять комнатушку и остаться на пару дней в ближайшей к лесу деревне колдун собирался и сам, только охочие до его чар селяне в эти планы не входили. Ну тут уж как свезло, философски решил Астар, все больше погружаясь в мрачные размышления.
Райские яблоки не растут на земле сами по себе, если только не сложатся особым строем планеты и звезды, предсказывая нечто, доселе невиданное. Волшебный плод — знамение, это было ясно любому, кто хотя бы малость понимал в чудесах. И откроются врата рая, и развезнутся бездны ада, и нечисть земная восстанет, — говорили сведующие в гаданиях, выискивая место, куда указывала сложившаяся из созвездий стрела. Астар неплохо разбирался в астрологии, но и астрономией не брезговал время от времени, потому успел первым. Даже сам удивлялся — как легко яблоко далось ему в руки. Ошибиться он не мог. От яблоко шло тепло, сила сочилась сквозь кожицу, наполняя любого, кто к ней прикасался. Колдун до сих пор ощущал ладонью пульсацию этой силы, а он подержал яблоко в руке общим счетом несколько минут. А если надорвать кожицу, можно было искупаться в ее потоке. Убедившись в том, что яблоко действительно настоящее, он не сомневался, что предсказание сбудется — с небес спустится хорошо если среброкрылый ангел, чтобы вернуть в свой сад то, чему положено там находиться, и из бездн ада повылезают его обитатели, чтобы завладеть частичкой небесной силы. И хорошо, если только они будут между собой разбираться. Но набегут ведь и местные, земные колдуны. Райское яблоко — незаменимый ингредиент чудодейственных эликсиров, дающих вечную жизнь и несокрушимую силу. Неясно было только с нечистью. Мало что могло заставить земных духов нарушить привычный уклад жизни. В их природе скорее наблюдать за тем, как борются другие за вообще чуждый им по силе и бесполезный по назначению предмет. Разве что кто-то заслуживший доверие попросит о помощи. Колдун весьма кстати вспомнил кикиморку, и мысли его обратились к лесной ведьме.
Если звезды и планеты не складывались тайным образом, райское яблоко могло созреть по воле могущественного колдуна. Тогда ангелам и бесам не было до него дела. Но не всем остальным, дай только им прознать о чуде! Никаких потусторонних возмущений колдун не чувствовал, знамений по дороге не наблюдал, и все больше склонялся к мысли, что ведьма солгала, сказав, что яблоко не ее. Какие же заклинания были известны деревенской колдунье, что она взрастила в своем (то есть Варварином) саду волшебный плод? И почему позволила унести его на базар ничего не смыслящей в волшбе бабе? Да и что она стала бы с ним делать в этой глуши! Она даже защитить его не сможет от всех претендентов, в этом Астар не сомневался и впервые пожалел о том, что так легко оставил яблоко в лесной избушке.
Колдун не очень понимал, зачем приехал. Завладеть яблоком, а потом отбиваться от конкурентов? Бессмертие, вечная молодость, неиссякаемые силы — за все это пришлось бы заплатить слишком большую цену. Но что-то потянуло сюда, как будто подтолкнуло в спину. Анна? Давно, в юности, они дружили, обучаясь вместе одному ремеслу, жили под одной крышей. А потом Анна собрала свои книги и, удивив и наставника, и Астара, ничего не объясняя уехала в лес, оборвав связь с прежними знакомыми. Попробуй, удержи влюбленную девушку, которую позвали замуж. Собираясь в село, где созрело яблоко, колдун смутно вспомнил, что Анна уехала куда-то в это же место. Но даже наведя справки и убедившись, что встретит здесь именно ее, Астар не думал, что эта встреча его тронет. Теперешняя Анна, с выжженными солнцем волосами, с начавшей угадываться сеткой морщин на лице, с узловатыми руками и тощей грудью уже не была той веселой девочкой-чародейкой, которую он когда-то знал. И вовсе не обязана была питать к нему теплые чувства. Колдун хмыкнул, вспомнив ее платок и простецкое платье. Немыслимо было ставить ее рядом с любой из знакомых ему женщин. А вот рядом с теткой Варварой она смотрелась бы очень комично!
Так что же? Внезапно сошедшее озарение заставило колдуна замереть столбом посреди комнаты, не закончив шага. Он понял, чего хотел — просто быть в эпицентре событий, видеть своими глазами все, что будет происходить, участвовать хотя бы второстепенно. Жажда приключений не посещала его уже несколько десятков лет и была похожа на вкус петушка на палочке, так любимого в детстве. Но, купив потом вроде бы такой же на ярмарке, приходилось с сожалением констатировать, что это всего лишь жженый сахар.
Скрип отворяемой двери вывел колдуна из задумчивости, он сделал суровое лицо, ожидая, что это явилась тетка Варвара с очередной просьбой заговаривать мужиков. Но в полуоткрытую створку проскользнула незнакомая девка. Остановилась у порога в нерешительности, теребя хвостик перекинутой через плечо косы.
Видя смятение посетительницы, колдун снизошел до короткой улыбки.
— Вы ко мне? — спросил он, разглядывая девчонку.
Молоденькая, но уже заневестившаяся, девка была что надо: невысокая, плотная, с мягкими покатыми плечами и пышной грудью, кокетливо вздымающейся под тонкой тканью белой, наверное, праздничной блузки. Поясок плотно охватывал тонкий стан, а юбка длиной чуть выше коленей по деревенским меркам наверняка считалась нескромной. Обута девчонка была не по сезону — в полусапожки на каблуке, явно новые, еще блестящие от магазинного воска. Не иначе — для него наряжалась. Колдун приосанился и невольно разулыбался так, что у самого скулы свело. Девка вторила, но молчала, поглядывая из-под ресниц и тут же отводя взгляд.
— Уж не морок ли? — пробормотал колдун себе под нос и на всякий случай начертал перед гостьей изгоняющий знак.
Девка не исчезла, наоборот, в комнатку, громко топая, вломился пацан лет пятнадцати.
— Здрассьте, — бросил он, подталкивая девку в бок, чтобы отошла с дороги. — Я Димитрий, по простому Митька.
Колдун на всякий случай вежливо кивнул.
— Во, видите, — важно объявил пацан, тыкая в девку пальцем. — То сеструха моя, Манька. Хороша, а? Манька, покрутись.
Девка послушно покружилась на месте.
— Хороша, — сдавленно согласился колдун.
— То-то же, — прищелкнул языком парень. — Ей бы ума, отбоя бы от женихов не было. Да только уродилась дура дурой, даже сказать ничего не умеет, смотрит только и в носу ковыряется. А ну! — прикрикнул он на девку, действительно потянувшуюся к носу. — А если замуж ее не пристроить, то — что?
— Что? — не понял колдун.
— Всю жизнь мне ее на своем горбу тащить, кормить, одевать. Не бросишь же родню. А родители-то не вечные.
Колдун понял, что к нему явился первый проситель и тут уж, хочешь не хочешь, а придется отплачивать за постой всей деревне, и помрачнел. Одно дело — наколдовать чертят фиолетовых, чтобы мужики, на них поглядев, навсегда завязали с горячительным, и совсем другое — лечить врожденную умственную отсталость, менять судьбу, которая, вполне возможно, таким способом оградила девку от страшной беды. Тут не просто пошевелить пальцами — думать надо, считать, книги листать. За такое дело не каждый целитель возьмется, а Астар был не целителем, а астрологом. И свой ответ парню продумывал тщательно, чтобы и не наобещать лишнего, но и в силе своей не разуверить.
— Стало быть, хочешь сестре ума? — переспросил он.
— Чего? — парень посмотрела на Астара так же жалостливо, как только что глядел на Маньку. — Да на кой он ей? Жениха ей сделай хорошего, непьющего, чтоб работящий был и добрый, Маньку любил и не обижал. Да еще чтобы жили они отсюда подальше. Сможешь?
Колдун задумался. Мог бы, конечно, но и это дело — не один час. А какую плату с пацана стребовать? Не яблоками же...
Из-за двери послышались крикливые бабьи голоса, в комнату, борясь с перекрывающей дорогу Варварой ворвалась баба в которой по очень похожему прищуру, колдун заподозрил Митькину мать. Так и вышло. Сходу отвесив пацану подзатыльник, она схватила за руку беспрекословную Маньку, чтобы вывести прочь, но дорогу перегородила растопырившаяся на весь дверной проем тетка Варвара.
— Пусти! — взвилась мамаша. — Ишь, затеяли, к колдуну! У, — снова замахнулась она на парня, но он ловко увернулся, — и кто тебя, охламона надоумил!
— Не горячись, соседка, — прогудела Варвара. — Я Димитрия позвала. Велела Маняшу нярядить получше да привести. А что, авось поможет. Видела же сама, господин Астар чудеса творит.
— Дура! — еще пуще разошлась мать Митьки и Маньки. — Тебя не спросили! А если бы...
Тут баба осеклась, быстро взглянув на колдуна.
Астар, скрестив руки на груди, наблюдал представление. Базарные бабы с их воплями и недалекими детьми начали его раздражать, но он пока сдерживался, краем глаза любуясь Манькой. Вот ведь судьба-пакостница, что надо была бы девка. Он и сам такую в невесты бы взял...
— А куда это он глазом косит, твой колдун? — подозрительно спросила у Варвары соседка. — Ты погляди, а! Старый хрен, а все туда же — девкам в сарафаны заглядывать! Манька, а ну пошли!
— Да ему бусики ее понравились, — попыталась оправдать колдуна Варвара, кивая на украшавшее Манькину шею ожерелье из кроваво-красных стекляшек.
Но ее соседка не пожелала ничего слушать, одним рывком сдвинула с порога хозяйку и ушла, утащив за собой Маньку. Митька, втянув голову в плечи, выскользнул вслед за матерью сам, не желая, объясняться с колдуном.
— Не сердись, батюшка, — привычно затянула Варвара, — блажные они, вся семейка. А я что? Помочь хотела. Неблагодарные!
Колдун смерил тетку суровым взглядом, на стене над рукомойником полыхнул синим пламенем рушник. Варвара ойкнула и испарилась.
Астар рассмеялся. Тяга к приключениям у него, может быть, и проснулась, но в герои он явно уже не тянул. В былые времена бабы сами приводили к нему пригожих дочек, а теперь вишь ты — старый хрен.
Погасшее полотенце белым бантиком завязалось на крючке. Заметив краем глаза, что в окно лезет чья-то мохнатая башка, колдун вздрогнул, но это был всего лишь Николай, нацепивший взъерошенную ушанку. В комнату пахнуло здоровым перегаром и дымом.
— Бабы — дуры! — пробасил он. — А моя так вообще. Ишь додумалась! Да ты не расстраивайся, — панибратски подмигнув колдуну, Варварин муж облокотился на подоконник и прошептал, — девку-то не поправить. Подменыш она.
— То есть как? — не понял колдун.
— А вот так! — развел свободной рукой Николай. — Кикимора младенца у соседки выкрала, а своего оставила. А та, без ума ж, говорю, вместо того, чтобы подменыша под стог выкинуть, вырастила, да в люди вывела... а что, бабье сердце мягкое, всякого полюбит, только б пищал.
Колдун сморгнул, обдумывая полученную информацию. Случались в деревнях подменыши, незамеченным это оставалось редко, но чтобы кикиморыш вырос в миловидную девку? Да не может быть! Они вообще обычно не вырастали, либо действительно выброшенные за околицу и склеванные воронами, либо потихоньку захиревая вдали от леса.
— Сочиняешь! — подзудил мужика колдун.
— Да вот те крест! — обиделся Николай, сотворяя крестное знамение перед колдуном. — На всю деревню орала, что подменили, у любого спроси. Семнадцать годков тому, соседка-то наша пацана родила, под Иванов день, так и крестить хотели Ваняшей, а тут — девка.
Колдун только плечами пожал. Деревня оказалась полна загадками, как кадушка мочеными яблоками. Подумав о яблоках, колдун сплюнул и широким шагом вышел из избы.
— Куда же, батюшка! — всплеснула руками караулившая на пороге Варвара.
— По дворам пройдусь, — через плечо бросил колдун, — спрошу, у кого какие надобности. Раз уж зазвали...
— Так, а банька-то уже... — проблеяла вслед Варвара, но, помня рушник, останавливать не решилась.
Куда — он и сам не знал. До того, чтобы ходить по дворам и спрашивать, не нужно ли какой помощи, не один колдун не опустится. Но сидеть в избе и слушать причитания Варвары, дожидаясь очередных просителей, не было сил. Хотелось действовать.
Жара потихоньку сходила на нет, солнце почти спряталось за сразу потемневшим и казавшимся издалека на растрепанную обувную щетку лесом. Не глядя по сторонам, колдун пошел по улице мимо одинаковых некрашеных изб за невысокими заборчиками из слег. Не глядя, но замечая, как то собака, почуяв его, подожмет хвост и испуганно спрячется в будке, то хозяйка какая, хлопочущая во дворе, бросит дела, вытянется во весь рост и смотрит вслед.
Дойдя до последнего дома, колдун остановился, решая, повернуть назад или пройтись еще чуть-чуть — к реке, от которой ветром несло запах тины, перемешанный с прохладой и свежестью. Плетущийся позади Митька, которого колдун старательно не замечал последние метров пятьсот пути, тоже остановился в нерешительности, не дойдя до колдуна каких-нибудь десятка шагов.
— Чего тебе? — спросил Астар негромко и в общем-то миролюбиво, но мальчишка, чудесным образом ясно расслышавший вопрос, подпрыгнул на месте, открыв от удивления рот. С его стороны казалось, что голос колдуна существует отдельно от его владельца.
— Сюда иди, — нетерпеливо приказал Астар.
Митька медленно, нарочно виляя из стороны в сторону, как будто обходя несуществующие на дороге ямы, остановился боком к колдуну, глядя перед собой, а получалось — косил влево.
— Вы не думайте, я не следил, — пробормотал парень, стоя прямо и неподвижно, как свечка, явно стараясь не ударить в грязь лицом перед неведомой угрозой, которую мог представлять колдун.
Это-то было ясно. Если бы следил, то крался бы дворами, а не топал позади ботинками. Колдун усмехнулся.
— Но ведь и не просто по делам шел?
— Нет, — мотнул головой парень. — А может я гуляю!
— Ну-ну, — колдун согласно кивнул. — Ну что же, пошли.
— К-куда? — побледнел Митька.
— Гулять дальше, — ответил Астар и неспешно зашагал прочь от деревни.
Димитрий плелся рядом, то замедляя шаг, то догоняя, вздыхал печально и, наконец, решился.
— Господин колдун! Я вот спросить хотел...
Астар вопросительно взглянул на него, стараясь не рассмеяться. Надо же, "господин колдун", помнится, когда приходил с сестрой в дом Варвары, паренек держался более просто.
— А как колдунами становятся?
— А зачем тебе? — удивился Астар.
— Ну... — Митька вдруг взглянул на него прямо, дерзко, — так, интересно.
— Учиться надо, — пожал плечами колдун, — долго.
— В волшебной школе? — уточнил Димитрий деловито, но в глазах появился мечтательный блеск.
— Начитались сказок! — фыркнул Астар. — Нет, у другого колдуна или ведьмы. Хотя... — как будто что-то вспомнил, поправился колдун, — некоторые любят это дело, берут по нескольку учеников, получается что-то вроде... волшебной школы.
— А что надо, чтобы к колдуну попасть? — с нескрываемым энтузиазмом спросил Митька.
— Денег заплатить. Или иметь выдающиеся способности. Хочешь попробовать?
— Да не гожусь я, — махнул рукой парень, грустнея. — О! Сверкнуло что-то!
— Где? — колдун остановился, оглядываясь. — Назад пойдем.
Догуляли они довольно далеко, почти до реки. Митька, задрав голову, осмотрел небо.
— Да нет, показалось, — уверенно заявил он. — Туч-то нет.
И тут громыхнуло так, что заложило уши. Звуковой волной ударило со стороны леса, а над деревьями вдали взвился столб дыма, подсвеченный пламенем.
— Ух ты, — выдохнул Митька, — как рвануло. Дом лесничихи там...
— Анны?!
Колдун нехорошо выругался и припустил к деревне. Так небрежно оставляя яблоко лесной ведьме, он и не предполагал, что принес столь страшный подарок. И похоже было, что до него уже непоправимо добрались. Легко обогнавший колдуна Митька прокричал на ходу:
— У меня мотороллер в сарае, вмиг домчит! — и убежал вперед.
Когда задыхающийся, с бешено колотящимся сердцем, колдун притормозил у двора Димитрия, тот уже вывел и заводил обещанный мотороллер. Из домов на улицу высыпали, наверное, все жители деревеньки, стояли, с ужасом глядя на редеющий над лесом дым. Бабы причитали, мужики чесали в затылках, решая, надо ли идти смотреть прямо сейчас или помогать там уже некому.
— Небось самогонный аппарат рванул, — предположил кто-то.
— И поделом, — сквозь зубы прошипела смотревшая из-за забора тетка Варвара и громко хлопнула калиткой, — неча было одной в лесу куковать.
— Жалости в тебе нет, — укорил бабу Николай.
— У тебя зато полно! — огрызнулась Варвара. — Что, не к кому теперь будет шастать одиночество скрашивать?
Бывшая почти ровесницей колдуну "Вятка" весело затарахтела. Астар с разбегу запрыгнул в седло рычащего мотороллера.
— А я? — пискнул Митька.
— Не вздумай увязаться! — рявкнул колдун и газанул с места так, что только полы плаща взвились и забились позади, словно крылья, быстро превращаясь в черную точку на дороге.
Старый мотороллер ревел, дребезжал, подпрыгивая на ухабах и корнях, нещадно вихлял, грозя завалиться на бок, но все же домчал до леса быстрее, чем ожидал Астар. К ведьминой поляне, где стоял домик, вела широкая, натоптанная тропа. Он остановился, не доехав несколько метров до осинника, бросил машинку на мох и нырнул под серебристые кроны, низко пригибаясь к земле.
От частокола, окружавшего ведьмин дом, ничего не осталось. Самого дома тоже не было — только черное пятно и разбросанные вокруг тлеющие головешки. Высунувшийся было из-за деревьев колдун, тут же нырнул обратно. Посреди обугленной, заваленной мусором поляны стояло чудище. Почти трехметровой высоты, оно покачивалось на полусогнутых задних лапах, длинными передними вороша оставшиеся от дома угли. Когти на крючковатых пальцах тлели, отливая алым. Вертя башкой с похожим на свиное рылом, чудище принюхивалось, то и дело из ноздрей вырывались струйки искр, маленькие уши, прижатые к обтянутому пепельного цвета кожей черепу, забавно шевелились. Глаз на морде видно не было, но колдун и не вглядывался особо, припал к земле, боясь пошевелиться и привлечь внимание твари, классифицированной им как демон-разрушитель, несомненно огненный, несомненно, выходец из ада.
Посылать за яблоком разрушителя было в высшей степени неразумно. На пепелище уцелело разве что железное. Оставалось надеяться, что, не найдя добычи, тварь уйдет, откуда пришла. И тогда можно будет посмотреть поближе. От мысли, что где-то среди этих углей тлеют останки лесной ведьмы, колдуна прошиб липкий пот. Не приди он к ней с яблоком, стояла бы себе еще сотню лет избушка, хозяйка жила бы в ней, не зная горя. Анна виновата сама — попытался он уговаривать сам себя. Вырастив это яблоко, связалась с силами, покорить которые не сумела. Сотни колдунов, порывавшихся обуздать неведомое погибали и более нелепо. Но что-то холодными тисками сдавило сердце. Все-таки — не чужая...
Чудище, будто почувствовало что за ним наблюдают, выпрямилось и повернуло безглазую морду в ту сторону, где, вжавшись в землю, скрытый черничником, лежал колдун. Астар увидел, как задрожали, улавливая запах живого, растопыренные ноздри. Бежать было поздно, теперь, стоило колдуну пошевелиться, демон кинулся бы в атаку. Колдун судорожно сглотнул, соображая, что он может использовать против чудища. Лучше всего подошел бы, конечно, огнемет.
Демон сделал шаг вперед, но не на колдуна, а чуть в сторону, повел ухом, услышав звук треснувшей под ногой ветки. Услышал и колдун, обернулся. По едва заметной в черничнике тропке словно плыла по воздуху Анна. Все в том же ситцевом платье в цветочек, только без фартука и косынки, с распущенными по плечам волосами, она как завороженная смотрела прямо на демона. Не замедляя шага, ничего не говоря, она прошла в нескольких сантиметрах от колдуна.
Чудище тонко взвизгнуло, выпуская из пасти струйки дыма, оскалилось, напружинило ноги перед прыжком. Колдун вскочил, хватая ведьму за подол.
— Бежим!
Анна дернулась в сторону, но он перехватил ее за руку и потащил за собой в лесную чащу, не разбирая дороги. Ветки хлестали по лицу, цеплялись за одежду, колдун то и дело спотыкался на кочках, а висевшая на руке Анна тянула назад. Но в спину несся треск ломаемых с корнем деревьев, тяжелые удары здоровенных ног и пронзительные гневный визг. Демон-убийца взял след. Вскоре колдун почувствовал, что ему больше не нужно тянуть ведьму за собой, Анна бежала рядом, даже немного вырываясь вперед. Теперь кочки не бросались под ноги, а деревья то ли стали реже, то ли расступались, признавая их за своих. Оглянувшись, он увидел, как серая туша чудища врезалась с разбегу в толстую сосну, дерево покачнулось, с кроны посыпалась прошлогодняя хвоя.
— Он слепой! — просипел он, стараясь не сбить дыхание. — Надо петлять!
— Не будь зайцем! — огрызнулась ведьма.
Пришедшая в себя, Анна теперь указывала дорогу. Отцепившись друг от друга, они ускорили ход, но и демон не отставал. Врезаясь в деревья и проваливаясь в ямы, он ломился через лес словно трактор, оставляя по обе стороны пути тлеющие, попавшие под его дыхание ветки.
— Сюда! — Анна вдруг нырнула под темные лапы ельника, по одной ей ведомой примете понимая, куда свернуть. Колдун чуть сам не врезался в дерево, когда последовал за ней. Елки росли плотно, ветви не пропускали солнечных лучей, но старые темные стволы все равно блестели смоляными потеками.
— Запах хвои немного забьет след, — шепнула Анна, замедляя шаг.
Вопли чудища действительно стали тише, но о том, чтобы остановиться совсем и присесть под елку перевести дух, и речи быть не могло.
— Куда мы бежим-то? — поинтересовался колдун и Анна смерила его удивленным взглядом.
— В лес, конечно, — пояснила она, — Надо увести его подальше от деревни, там же люди.
— А дальше? Или всю жизнь бегать по лесу?
— Не знаю, — растерянно пожала плечами ведьма. — Предложи что-нибудь. В конце концов, это ты его призвал!
— Я?! — Астар задохнулся от возмущения. — А мне думается, его послали за кое-чем, что было у тебя в доме.
— А кто мне это кое-что притащил?! — зло прошипела Анна, припечатывая колдуна к стволу ближайшей елки тычком в плечо с силой, удивительной для ее тощей руки. — Сообщество его послало! Это ты еще ответишь перед сообществом, и за свой подарочек, и за беду в дом, и за избу, и... — Анна вдруг, всхлипнув, запричитала по-бабьи. — Все поги-ибло-о, сруб новый, травки на зиму, коза Вишенка, поросяточки-и-и...
Колдун растерянно слушал, не зная, как прекратить истерику, но слева вдруг раздалось удивленное:
— Агрх-ииии! — сверху просыпался сноп искр, пахнуло палеными волосами.
Демон, прыгнув, с размаху впечатался в елку, у которой только что стояли люди. Ель загудела. Запутавшись в колючих ветках, чудище металось из стороны в сторону несколько мгновений, которых хватило колдуну, чтобы отпрыгнуть в сторону. Ведьма кинулась в другую, обогнув еще одну ель, схватила Астара за рукав.
— Не отставай!
Демон воспринял выкрик на свой счет, рванулся вперед, оставляя в еловых лапах куски шкуры, дыхнул пламенем, вытянул лапы вслед добыче. Колдун пригнулся, увлекая за собой Анну, и стальные когти лязнули у них над головами. Демон разочарованно завыл и кинулся вдогонку, наступая на пятки. Под ногами рос мох, скрадывая звук шагов и демон отстал самую малость, все еще доставая добычу горячим дыханием. А земля становилась все сырее, скоро мох под ногами зачавкал, потом превратился в непонятное зеленое месиво.
— Сдурела? — взвизгнул колдун не хуже чудища, поняв, что Анна тащит его в болото.
— Нет, бежим.
Елки внезапно кончились, уступив место небольшой ровной поляне, покрытой волосатыми кочками, между которыми булькала буроватая жижа. Ведьма уверенно прыгнула на ближайшую, колдун задумался, нельзя ли обойти, но между деревьев мелькнула серая шкура чудища, не оставляя времени выбирать.
Демон вывалился на край поляны, злющий от такой длинной погони, дыхнул огнем. Волна жара ударила колдуну в спину, кожу на шее защипало, он с трудом удержался на очередной кочке.
— Прыгай! — крикнула Анна.
В трясину? — мелькнула у Астара удивленная мысль, но ведьма, скакнув на его кочку, сбила с ног, увлекая за собой в застоявшуюся воду, колдун даже воздуха набрать не успел.
От очередного плевка демона вода в болотце вскипела. Над поляной заклубился желтоватый пар.
Болото оказалось не гибельным — вместо вязкой, тянущей на дно трясины, было наполнено застоявшейся водой, густой от водорослей и тины. "Сядет", — мрачно подумал колдун о плаще, все глубже опускаясь в мутную воду. Анна обвила руки вокруг него, сцепила железной хваткой, не давая сделать гребок. Колдун не сомневался, что, отцепись она, выплыть не составило бы труда, но отодрать от себя помешавшуюся ведьму не удавалось. Неужели это месть за козу Вишенку? — хотел спросить у Анны колдун, даже открыл рот, но вместо вонючей жижи вдохнул теплый сырой воздух. От удивления Астар широко распахнул глаза. Отпустив колдуна, Анна отжимала, скручивая в жгут, волосы.
Они стояли в небольшой пещере. Сверху качались в чудом не заливающейся сюда воде корни болотной травы, пропуская рассеянный зеленоватый свет, которого хватило, чтобы разглядеть выложенные гладкими камнями стены и хорошо утоптанные земляной пол. В одной из стен темнела полукруглая дверь, перед которой лежал сплетенный из сухой травы коврик. Рядом висела веревка звонка.
Анна решительно потянулась к ней, дернула. Астар услышал приглушенный, но мелодичный звон. Через мгновение дверь приоткрылась, в щелке блеснул чей-то глаз, моргнул, а потом створка распахнулось настежь.
— Тетенька Анюта! — тоненьким голосом воскликнула кикиморка, ростом Астару по пояс, с мохнатой шапкой зеленых нечесанных волос. — Ой!
Увидев за спиной Анны колдуна, кикиморка отступила внутрь своего жилища, но дверь не закрыла.
— Не бойся, милая, — ласково заговорила Анна, — дядя Астар не злой. Можно войти?
Поколебавшись, кикиморка кивнула и отступила внутрь, чтобы освободить дорогу гостям. Пригнувшись, Астар вошел вслед за Анной в маленькую теплую комнату. С низкого (колдун почти задевал его макушкой) потолка свисали несколько гамаков, посреди жилища стоял стол и несколько табуреток, размером с детские. В одной стене темнела ниша потушенного сейчас очага.
Астар озирался по сторонам так, словно впервые видел простые предметы обихода, такие как котелок или веник, небрежно прислоненный к стене рядом с очагом. В жилище нечисти он был впервые. Можно было предположить, что он вообще был первым волшебником, увидевшим, как живут те, кого вся колдовская братия недолюбливала, немного боялась, но худо-бедно боролась с мелким пакостничеством и намеренной зловредностью, порой используя жестокие средства. Но иначе жизни бы от них не было!
Интересно, Анна сумела каким-то чудом договориться с лесным народом, или только с этой болотной мелочью? — невесело предположил колдун.
— Ой, вы мокрые все! — звонко рассмеялась кикиморка. — Стойте!
Она взмахнула руками, от одежды ведьмы и Астара пошел пар и через несколько минут о недолгом плавании напоминали только капли воды, успевшей натечь на пол.
— А мамки нет, и папки, — доверчиво поведала кикиморка. — Они в заболотье в гости поехали. Тетенька, а вы к ним? А зачем? Я передам, если надо, мигом обернусь.
Анна едва заметно качнула головой, нечисть примолкла, вопросительно глядя на нее.
Колдун не вмешивался в разговор, искоса наблюдая, как ведьма, склонившись к похожей на высохшую кочку голове кикиморки, нашептывает ей что-то на ухо. Изжелта-зеленые, лишенные век и ресниц глаза болотной обитательницы то округлялись от ужаса, то сощуривались в маленькие щелочки. Несколько раз она удивленно прикрывала рот серой пупырчатой лапкой с тонкими коготками и вздрагивала. Астар недовольно скрестил руки на груди. По его мнению, Анне вовсе не обязательно было перешептываться с кикиморой так, чтобы он ничего не разобрал, они же сейчас спасались от одной опасности.
Наконец, малышка кивнула и, обойдя колдуна по широкой дуге, выскользнула за дверь.
— И что это значит?! — тут же взорвался Астар. — Куда она пошла?
— Посмотреть, где сейчас демон, — спокойно ответила Анна.
Развернувшись к нему в пол оборота, она сидела на низкой табуретке, положив голову на согнутые в локтях руки. Во взгляде было что-то лукавое, Астару даже показалось, что она помолодела на прошедшие двадцать лет, только волосы оставались прозрачно белыми.
— Ты бы все равно не понял ни слова, — сказала Анна, улыбнувшись краешками губ. — Я говорила на ее языке, на языке леса, его нельзя слышать непосвященным.
В неярком свете лампы, горевшей в комнатке, Анна и сама казалась порождением леса, не человеком, а каким-то потусторонним, чуждым существом.
— А откуда ты знаешь этот язык? Почему она вообще пустила тебя в свой дом? — спросил колдун, не надеясь развеять появившиеся подозрения.
— Я своя для них, — просто ответила Анна, — было непросто, но в конце концов они приняли меня. Мы, я имею в виду люди, относимся к ним пренебрежительно и враждебно, но чтобы преодолеть барьер чуждости, достаточно желания понять друг друга.
Она улыбалась теперь открыто, думая о чем-то своем, Астару не ведомом, судя по осветившемуся изнутри лицу, приятном. Он смутно уловил отголосок чужих воспоминаний и язвительно спросил:
— А что ты демона не попыталась понять, а?
— С ним все ясно, — сурово отрезала ведьма, снова плотно сжимая губы. — Если ты его не вызывал, и я, то остается одно — он явился, чтобы завладеть яблоком. Не хочешь все-таки рассказать, откуда оно взялось?
— Я думал, ты его вырастила, честно, — удивился Астар, — здесь нет других колдунов, кроме тебя. Но это не так, — подумав, заявил он. Вряд ли бы Анна, расти она яблоко для себя, позволила бы Варваре утащить его на базар, и тем более, не оставила бы в доме, подвергая себя и свое жилище угрозе. — Может быть, ты припомнишь кого-то еще? Какого-нибудь деревенского знахаря?
Анна пожала плечами. Если и жил в округе неучтенный колдун, способный творить такие чудеса, то она о нем не знала.
— Последняя колдунья в этих краях померла лет тридцать назад. Знахарок в деревнях я знаю, они бы не смогли. Если найду, кто... — зло прошипела она, не закончив фразы, и Астар представил себе месть разгневанной ведьмы за козу и поросяточек.
Вернулась кикиморка, сразу прильнула Анне, заговорила что-то, колдун различил только бульканье и потрескивание, но, выслушав ее, ведьма тот час встала и, ласково погладив по голове, обернулась к колдуну.
— Она говорит, его нет у озера, и в лесу тоже. Она попросила своих следить, если демон появится.
— Ушел совсем? — предположил Астар.
— Без того, зачем его послали, он не уйдет, — скептически возразила ведьма. — Его же накажут... там. Он будет искать яблоко.
— Но нечего же искать! — воскликнул Астар, вспомнив выжженное пятно в лесу на месте ведьминого дома. Если яблоко и не превратилось в труху, то испеклось точно.
— Значит, он будет искать другое, — недобро усмехнулась Анна.
Оба переглянулись, с ужасом понимая, что это значит. Яблонь в деревне было предостаточно, а демон-разрушитель вряд ли смог бы отличить волшебный плод от обычной антоновки. Вот только прежде чем сорвать его с первого растущего во дворе дерева, не устоит перед соблазном уничтожить все на своем пути. Такова уж его природа.
— Если так, мы уже не успели, — мрачно заключил колдун. — Пока мы здесь сидели, демон мог добраться до деревни и спалить ее дотла несколько раз, — он некстати вспомнил брошенный мотороллер, подумав, что машинка была бы кстати, но потом отмел эту мысль — по густым зарослям, какими они бежали, спасаясь от демона, мотороллер бы не проехал.
Анна пропустила его замечание мимо ушей и забулькала-застрекотала что-то кикиморке. Астар, услыша, вздрогнул. Все-таки нечисть не вызывала в нем теплых чувств и ведьма, когда ворковала с нею, тоже.
— Сюда, — поманила колдуна Анна.
Кикиморка откинула одну из занавешивающих стены тряпок. За ней открылся узкий темный проход. Из него тянуло гнильем и сыростью, и колдун неуверенно покосился на Анну.
— Это подземный ход, он выведет прямо к реке за деревней, причем быстрее, чем если бы мы шли по лесу, — нетерпеливо объяснила она.
Астар подчинился, первым шагнув в дыру. Нечисти тоже было ведомо колдовство, отличное от человеческого, но действенное. Поэтому, втискиваясь в подземный ход, он недоверчиво взглянул на кикиморку. В ее духе было заставить их залезть в яму и закрыть там навечно. Оставалось лишь надеяться, что Анна уверена в своей принадлежности к лесному народу. Иначе с чего бы им показывать ей свои потайные ходы?
В тоннеле было темно и тесно, колдун задевал плечами стены, а свисавшие в потолка корни щекотали макушку. Анна шла позади почти вплотную, он чувствовал затылком ее дыхание. Зато шаги обоих тонули в мягкой земле, по которой приходилось ступать. Идти на ощупь Астару не нравилось. Все время казалось, что со следующим шагом он врежется во что-нибудь. Колдун вытянул вперед руку, кончики пальцев слегка засветились, разгоняя кромешный мрак. Анна щекотно фыркнула в шею.
— Надо же, не разучился еще. А я думала, ты теперь только по телеку байки травить умеешь, бабам головы морочить.
— А ты смотришь? — ухмыльнулся колдун.
Анна не ответила, сердито засопела, но после недолгого молчания, спросила:
— Как ты считаешь, в преисподней обитают идиоты?
Колдун от неожиданности сбавил шаг, Анна уткнулась, тихонько ойкнув, ему в спину и ощутимо огрела по плечу.
— Посылать за предметом такой магической силы низшего демона по крайней мере глупо! — пояснила она.
— Я не думаю, что это они, — честно ответил Астар. — Скорее тот, кто вырастил яблоко. Если бы оно было настоящим, тут бы случилось светопреставление.
— А почему разрушителя? — не отставала ведьма.
— А его проще всего вызвать и заставить служить. На большее силенок не хватило, — справедливо предположил колдун. — Так что думай пока, колдунья, кто в деревне способен вызвать демона.
— Да никто! — возразила Анна.
Астар, если бы имел возможность обернуться, поднял бы одну бровь и спросил "да ну?". Но Анна все равно бы не увидела, так что он просто промолчал. Колдун не исключал возможности, что это дело рук не злоумышленника, а неумехи. Сколько угодно было примеров того, как не посвященные в магические науки люди находили на чердаке старые книги с заклинаниями или конспекты нерадивых учеников и творили такое, что разбираться с их чудесами приходилось не последним ведьмам и колдунам. Первым ему вспомнился Димитрий, так настойчиво выспрашивавший про волшебные школы, потом Варвара, не любившая без видимой причины Анну, потом Манькина мать и Николай, знавший о подменышах. На этом Астар приказал себе остановиться, пока не записал в колдуны всю деревню.
Подземный ход кончился внезапно, впереди забрезжил свет, и через несколько шагов Астар, раздвинув руками стебли осоки, вышел на мелководье, промочив ноги. За спиной поднимался вверх крутой берег реки.
Держась за траву и подсаживая друг другу, колдун и ведьма вскарабкались вверх и первым, кого увидели, было чудище, быстро несущееся к деревне. Навстречу ему стенкой шли мужики, выставив вперед кто косу, кто вилы.
Завидев мужиков, демон взревел, крутанулся вокруг себя, присел, пуская перед собой волну живого огня. Пламя залило дорогу, устремилось проворными лентами к мужикам. Вилы и косы полетели на землю, мужики с криками побежали назад. Демон, выпустив победную струю дыма, пошел по огненным языкам, собирая их в горсти, как многохвостые плетки. В деревне заголосили бабы, захлопали дверями и ставнями.
— Дуры, — процедил Астар. — Из домов в первую очередь выходить надо.
Анна испуганно вцепилась ему в рукав. Колдун небрежно стряхнул ее руку и пошел демону наперерез. Выйдя на середину дороги, остановился. Языки пламени не задевали его, обходя с двух сторон, как вода вздыбившийся посреди потока камень. Воздев руки к небу, Астар начал читать классический экзорцизм.
Демон притормозил немного, на его злобной морде появилось выражение легкого изумления. Чуть возвысив голос, Астар читал слова древнего заклинания, а через мгновение ему стала вторить, чуть отставая в словах, ставшая рядом Анна. Демон с трудом сделал шаг вперед, потом еще один и словно уперся башкой в невидимую преграду. Пытаясь сдвинуться с места, он молотил лапами перед собой, но без толку. Его ноздри раздувались от еле сдерживаемой ярости, но сопротивляться древнему тексту демон не мог. Заклинание кончилось звучным amen. Чудище взвизгнуло, бросаясь вперед и плашмя рухнуло на дорогу, подняв вокруг себя клубы пыли.
— Почему он не исчез? — прошептала Анна, глядя, как демон поднимается неспешно, мотая башкой.
— Он точно призванный, не может уйти, — чувствуя, как волосы на затылке поднимаются дыбом, ответил Астар. — Нужно разрушить круг.
Демон повернул морду к замершим колдунам, злобно оскалился. Из пасти вырвалось шипение, должное, наверное, сойти за издевательский смех.
— Найди круг! — Астар поддтолкнул Анну в сторону деревни, — разомкни цепь, которая его держит. А я попробую его задержать.
— Ты? — недоверчиво переспросила ведьма.
— Можешь ты! — рявкнул колдун. — А я пойду искать.
Анна сглотнула и, кивнув, поспешила в деревню. Астар почувствовал, как она, распускает на ходу ниточки силы, ищет место, очерченное магическим кругом. Если оно рядом, то найти должна была быстро. А если нет...
Демон прицельно выпустил из пасти струю пламени, Астар уклонился в сторону и рыжий язык только скользнул по рукаву, обдав жаром. Оглянувшись назад, колдун чуть не пропустил еще один, пригнулся, пропуская над головой и стал медленно отступать к деревне. Чудище наступало, то и дело изрыгая струи огня, поджигая траву вокруг искрами своего дыхания, испуская клубы едкого сероватого дыма. Позади тоже дымило, первые языки огня доползли до края деревни. Опомнившиеся мужики, кажется, тушили, но был ли толк, Астар не видел. Не сводя глаз с демона, он ступил на мост, доски под ногами скрипнули, колдуну показалось, что мост качается, пришлось даже схватиться за перила, чтобы не свалиться в воду.
Давление, — подумал колдун.
Демон подошел совсем близко. Когда Астар ступил на другой берег, тот уже стоял на середине мостка, готовясь выдохнуть очередной костер. Но тут мост явно пошатнулся, пошел волнами, и демон в ореоле гнилых щепок, рухнул в реку, расплескав неглубокий водоем чуть ли не наполовину. Астару послышался звонкий смех, из под опор моста метнулись в стороны две русалки, шлепнув по воде серебристыми хвостами. Он зажмурился от попавшей в глаза пыли, а когда снова посмотрел на реку, чудище уже стояло, по колено в воде, по-собачьи отфыркиваясь. Вместо огня из ноздрей и пасти с шипением вырывались струйки пара, исчезая в воздухе. От обиды демон затопал ногами, замутив реку. Колдун не выдержал — заржал. В оскорбленных чувствах чудище скакнуло на берег, стальные когти сомкнулись перед лицом колдуна, он отшатнулся, не удержал равновесия и больно упал спиной на что-то твердое, стиснув зубы откатился из-под занесенного копыта и, в попытки встать, ухватился за гладкую палку из-под спины. Притянул к себе, оказалось — вилы, брошенные кем-то из мужиков.
Астар маханул вилами перед собой, острые зубья чиркнули по пузу демона, оставив на нем несколько полос, засочившихся темным. Колдун успел подняться на ноги, прежде чем озверевший демон кинулся на него, долбанул черенком по тянущейся к нему лапе и, чудом вспомнив, как поддевают на зубья свежую копну, ткнул вилами вперед. Демон взвыл, с хлюпом насаживаясь на зубья, дернулся, вырывая вилы из рук Астара, закружился на месте. Валившие из пасти демона клубы пара становились все прозрачнее, между ними показался первый язычок пламени. Демон возликовал и дыхнул. Колдун успел только прикрыть рукавом глаза и рухнуть лицом на землю. Пламя затрещало на одежде, но так и не обожгло.
Астар удивленно приподнял голову. Демона не было. В успокоившейся воде плавали остатки моста, сиротливо тянулись к небу опоры. На одной из них, зацепившись хвостом за перекладину, висела русалка и нагло пялилась.
— Спасибо, — на всякий случай сказал колдун.
Русалка хихикнула и плюхнулась в воду.
Астар поднялся и неторопливо пошел к деревне. Из-за заборов осторожно выглядывали детишки. Мужики и бабы, побросав ведра, удивленно пялились на потухшие избы. Адское пламя исчезло вместе с демоном. Анна разрушила круг.
Колдун, ежась под настороженными взглядами местных добрел до Варвариного двора, тяжело опустился на крыльцо.
— А кто это был-то? — осторожно спросил, подсаживаясь рядом, Николай.
Астар промычал в ответ невнятное.
— Допились до чертей! — заголосила, выглядывая из избы Варвара. — Да если б не батюшка колдун, ой, что было бы! Сожрал бы нас зеленый змий!
— Так он вроде пегий был... — попытался возразить Николай.
— Рассмотрел! — рявкнула тетка, огрев мужика фартуком. — Ясно же, вы беду накликали, и попрятались, как мыши под пол. А... — Варвара осеклась, взглянув на улицу, и зловеще продолжила, — а этой что здесь надо?
За забором на улице маячила ведьма. Анна, не заходя во двор и не обращая внимания на Варвару, помнила колдуна рукой. Астар вздохнул, вставая.
— Не сильно он тебя? Я-то к реке бежала, бабы сказали, ты здесь. А плащ-то совсем в негодность пришел, — с сожалением вздохнула Анна, подозрительно оглядывая колдуна на предмет того, не пришел ли тоже в негодность.
Колдун, повертевшись, осмотрел себя со всех сторон. Бывший до сегодняшнего дня новым, плащ выглядел плачевно. Там, где не зияли прожженные демоновым дыханием дыры, кожа сморщилась и порыжела, а кое-где покрылась белесым пеплом. Астар стянул с себя плащ и небрежно кинул на забор. Громоздкая и жаркая не по погоде одежка сослужила свою службу — на теле ожогов почти не было, так кое-где саднило кожу, на плечах и спине, но это он надеялся предъявить на лечение Анне, когда будет покончено со всей этой историей.
— Круг нашла за домами, в огородах, — зашептала ведьма, — выложен битым кирпичом, пентаграммы начерчены неумело, слова с ошибками. Вот бы узнать кто это...
— Узнаем, — мрачно пообещал Астар. — Вот сейчас горе-заклинатель разозлится, что мы его демона прогнали, из укрытия вылезет, тут мы его и повяжем.
— Думаешь? — с сомнением спросила Анна.
Колдун многозночительно кивнул в сторону соседского дома. Лихо перемахнув через изгородь к ним почти бежал, уперев при этом руки в бока и грозно насупившись, Димитрий, Манькин брат.
— Имущество верните! — с разбегу выпалил он. — Куда мой мотороллер дели?
— Мотороллер? — зловеще переспросил колдун, ловко хватая парня за ухо.
— Ой-ой-ой, — не столько от боли, сколько от неожиданности, заголосил Митька.
— Мотороллер я те верну! — прошипел колдун. — Только сначала ты мне расскажешь, кто тебя научил колдовские круги чертить, и демонов призывать.
— Че? — выпучил глаза Кузьма. — Какие еще круги?
— Сдается, неспроста ты меня про волшебные школы расспрашивал. Я те, шельмец, устрою школу, — пообещал колдун. — Ну?
— Не я это, мамкой клянусь! — заныл парень, — Хочешь, ребят спроси, никого мы не призывали, так, баловались по тетрадке.
— Какой тетрадке? — деловито спросила Анна.
— На чердаке нашли, — сознался Кузьма.
— На чьем чердаке?
— Ой-ой-ой! — заверещал парень, когда ведьма цепко впилась в другое ухо. — Ничего не вышло у нас, так как сказано, девку надо в жертву, чтобы демона. А где б ее взять, разве что Маньку! — захныкал Кузьма. — Отпустите, тетенька, я больше не бу-уду.
Колдун рассмеялся, выпуская Кузьму и отвешивая ему под зад волшебного пенделя, от чего парень, пролетев пару метров, грохнулся коленями в клумбу через дорогу. Поднялся быстро и, потирая зад, юркнул куда-то между двух домов.
— Девку? Девку! — заходился смехом, хлопая себя по коленям кодун. — Это откуда же такое?
— И ничего смешного, — надулась Анна. — У меня зимой тетрадки с конспектами пропали, валялись сто лет, давно надо было в топку пустить.
Колдун заржал еще обиднее.
— А о девицах и жертвах — это из истории заблуждений!
Но и Астару, и ведьме было ясно, что по школьным конспектам ни демона призвать, ни яблока вырастить случайный знахарь не мог. Мальчишки, играя, сложили круг, а кто-то им воспользовался. Кто — предстояло выяснять Анне. Вряд ли заклинатель захотел бы повторить попытку в ближайшее время, а жить в деревне не входило в планы колдуна. Астар заставил ведьму пообещать, если заметит какую-то подозрительную активность, сразу же вызовет его. Но по отведенным глазам и презрительно вздернутому подбородку понял — ждать придется долго.
— Ты ночевать-то где будешь? — спросил колдун, вспомнив, что от дома в лесу остались одни головешки.
Анна пожала плечами и загадочно улыбнулась.
— Поспрашиваю по деревне, — громко сказала ведьма, — может, кто в дом пригласит.
Из-за калитки выглянула распустившая уши Варвара. Колдун выжидающе уставился на бабу. На лице тетки отражалась нешуточная внутренняя борьба. С одной стороны, ведьму ей и на порог пускать не хотелось, с другой — колдун недобро прищурился, ждет, чтобы приветила. Наконец тетка определилась и расплылась в фальшивой улыбке.
— А ты заходи ко мне, Аннушка, гостьей будешь. Уж в тесноте, да не в обиде, как-нибудь устроимся. Да и ужин подоспел.
— Ну, коли приглашаешь, — ведьма осторожно ступила во двор. — Спасибо тебе, век добра не забуду.
Колдун ухмыльнулся древнему ритуалу и поежился, подумав, что это и не ритуал вовсе. Говорила же Анна, что нечисти своя, так может действительно не могла войти без приглашения хозяйки? Но, глядя, как Анна, гордо вскинув голову, прошествовала мимо вжавшейся в забор Варвары, только головой покачал. Николай же, видя такой оборот, сбежал на задний двор.
— Вы уж не обижайтесь, господин Астар, комнатка-то одна, — залебезила Варвара. — Я Анне в бане постелю. А что? Там тепло, сыровато, правда...
— А может вместе устроимся? — тихо спросил Анну колдун. — По старой памяти.
— Как бы память не отшибло, — сквозь зубы процедила ведьма, с усмешкой глядя, как Николай с утроенной силой принялся таскать дрова. — Много вас таких, памятливых.
— Тогда уж лучше я — в бане, — вздохнул колдун, проявляя истинное благородство.
Деревенский вечер был настолько тих, что колдун даже проверил, не заделаны ли отдушины, заменяющие в бане окна, пластиковыми стеклопакетами. До темноты селяне еще обсуждали, собираясь кучками на улице или во дворах, явление демона, горевали о попорченных крайних избах, судачили об Анне и нем самом, но, как только на деревню опустились плотные, наполненные сырым туманом сумерки, разошлись по домам. Мамаши кликнули заигравшихся ребятишек, мужики убрали топоры и косы, хлопнула последняя входная дверь — и все. Пройди сейчас кто по улице, мог бы решить, что в деревне нет ни души. Только шуршали на ветках листья, редко падали в траву яблоки, поскрипывали бревна. Пару раз звякнула ржавая собачья цепь через дорогу, но даже псы почему-то не перелаивались, как будто затаились.
Колдуну тишина казалась давящей, густой. С огромной радостью он бы включил сейчас фоном телевизор или любимую радиостанцию, но варварина баня подобным сервисом порадовать не могла. Он долго ворочался, пытаясь уснуть на расстеленных на полу матрасах, прислушиваясь к шорохам снаружи, вдыхая теплый, влажный воздух, пахнущий сырыми досками, моченой листвой и травяными настоем, приготовленным Анной из сорняков с хозяйского огорода. Настой, как заверила ведьма, должен был успокоить и исцелить. Астар долго вглядывался в буро-зеленое питье, но глотнуть так и не решился. Смесь была ему незнакома и побороть обретенную с годами подозрительность он не смог. Полный ковшик отвара так и стоял на лавке, остывая.
Колдуну показалось, что звук скрипнувшей двери — отголосок начинающегося сна, но из предбанника потянуло ночной свежестью. Дверь скрипнула снова, закрываясь, кто-то медленно шел, мягко ступая босыми ногами.
— Аня? — тихонько позвал колдун и сел.
В дверном проеме возник темный силуэт. Собрав в ладонь рассеянный в ночи свет, колдун кинул его навстречу гостю. И успел разглядеть лишь, что это женщина, нагая, с распущенными по плечам светлыми волосами, прежде чем гостья одним резким движением схватила шарик света и погасила в своей руке.
— Стесняешься, что ли? — удивился колдун.
Женщина не ответила, сделала несколько шагов вперед, опустилась перед ним на пол, скрыв лицо прядями волос. Ее движения показались Астару слишком плавными и стремительными, но виной тому мог быть ночной сумрак. Колдун протянул руку, чтобы собрать с лица женщины волосы, но она мягко отвела в сторону его ладонь, склоняясь ниже. Он почувствовал холодное дыхание на лице, и такие же холодные пальцы, опустившиеся на грудь и толкнувшие назад так, что он упал навзничь. Это ледяное дыхание как будто сковало тело, он не мог пошевелить даже пальцем, а женщина сама откинула назад волосы и, сощурив нечеловеческие, огромные, светящиеся зеленым глаза, навалилась на него. Колдун пытался вдохнуть, но грудь сдавило невидимым обручем, крик застыл где-то в горле, оставшись беззвучным. Он чувствовал, как взрываются в голове тысячи искр, темное лицо гостьи перед глазами расплылось. Собрав всю свою силу, он попытался пошевелиться, чтобы отодрать от себя душившую его тварь. Рука неуправляемо дернулась вверх, сбивая со скамьи оставленный Анной ковш, их окатило душистым отваром. Тварь на мгновение ослабила хватку, колдун со всей силы пнул ее коленом в живот. Женщина взвыла, отлетев в сторону. Хрипло дыша, он вскочил на ноги. Тварь тоже не мешкала, сгруппировалась как для прыжка, протянув вперед длинные гибкие, как плети, руки. Колдун отпрянул в угол, упираясь в стену спиной, нашарил там что-то твердое. Оказалась — кочерга. Не бог весть что против невесть чего. Классифицировать нечисть он не смог. По косвенным признакам выходил упырь, душащий в темноте жертву, но женщина так просто лишила его воли одним прикосновением, как не смог бы ни один мертвяк, да и не пахла она ничем.
— Кто ты? — шепотом спросил колдун, добавляя к фразе заклинание, обязывающее ответить и — для верности — выставил вперед кочергу.
Тварь сверкнула глазами, осветив на миг дощатые стены бани. Из ее горло исторглось свистящие шипение и хрипы, среди которых колдун разобрал зловещее:
— Она.
Или Анна...
Астар в ужасе уставился на тварь, снова подсветив помещение волшебством, но на этот раз не выпуская из рук яркого шарика. Тварь отшатнулась, зажмурилась. У нее было тощее тело, покрытое гладкой белой кожей, лицо тоже казалось высохшим, щеки ввалились, огромные глаза залегали глубоко, окруженные тенями. Плоский нос, почти срезанный подбородок — в ней не было ничего, что могло бы напоминать лесную ведьму, разве что волосы, такие же белые, распущенные по плечам. Шею твари охватывала кроваво красная полоса, будто след от удавки почему-то сверкнул огнем.
— Не может быть... — беззвучно прошептал Астар.
Воспользовавшись его замешательством, тварь бросилась вперед, на этот раз не околдовывая. Просто одним махом вырвала из рук так и не пущенную в ход кочергу, а его самого обхватив поперек тела, с силой бросила об пол. Колдун почувствовал, как хрустнули ребра, бок взорвался болью, усиливающейся с каждым биением сердца.
— Убью, — просипела тварь.
— Х.. тебе, я демона завалил, — выругался колдун, со всей силы врезая ей по коленке и одновременно выпуская в глаза шарик света. Тварь взвизгнула, хватаясь за ушибленное место, а пока мотала головой, возвращая зрение, колдун успел встать. Стараясь не обращать внимания, как перекатываются комочки боли в боку, и едва выносимо ноет ушибленное плечо, теперь он обхватил тварь, заваливая на пол лицом вниз, она изогнулась, как пластилиновая, пытаясь освободиться, но колдун, прижимая ее всем телом к полу, пытался заломить ей руки и одновременно удерживая изворачивающуюся гадину за плечи.
— Ничего себе! Вы чем тут занимаетесь?! — громкий и, колдуну показалось, возмущенный возглас лесной ведьмы донесся от входа приглушенно. Тварь как раз исхитрилась выгнуть назад колено и пнуть Астара в спину.
— Скорей! — позвал он.
Баня осветилась ровным светом от фонаря, Анна, раскрыв рот, на несколько секунд застыла в дверях, а потом, к удивлению колдуна, бросилась прочь. Тварь заверещала, задергалась еще сильнее и, освободив одну руку, полоснула ногтями колдуна по лицу. Метила в глаза, но он чудом успел увернуться, взамен врезав твари по уху. А потом возникшая как из воздуха Анна схватила ее за волосы, оттащила, набросила поперек груди твари тонкий ситцевый поясок. Гадина забилась в конвульсиях, пытаясь отодрать от себя тонкую полоску ткани, но та словно прилипла к коже, и она только раздирала когтями свою плоть, доводя себя до еще большего исступления.
В свободной руке Анны блеснули лезвия, она перебросила Астару ножницы.
— Режь!
Что резать надо волосы, он догадался сам. Пышную гриву было с ходу не взять, пришлось разделить на пряди. И с каждым отрезаемым куском, тварь вопила так, что волоски на коже вставали дыбом. Ножницы выпали из дрожащих рук колдуна, едва он остриг последний клок волос. Тварь еще немного подергалась, а потом замолчала, притихла. Анна стянула с нее поясок. Кожа твари стала бледнеть на глазах, приобретая человеческий цвет, лицо, искаженное гримасой боли, округлилось, глаза уменьшились. Колдун, раскрыв рот, уставился на свернувшуюся клубком у ног Анны, хнычущую девицу, одетую в красные, уже виденные им бусы.
— Манька! — изумленно воскликнул он, — подменыш...
Анна споро скрутила девице руки за спиной все тем же пояском. Колдун провел рукой над путами и понял — заговоренные, причем не просто на оберег, а от одной, именно этой твари.
— Знакомая? — ядовито спросил Астар, зло глядя на ведьму.
Анна кивнула, опуская глаза.
Умело растапливая печь, промывая теплой водой и отваром принесенных из дому трав неглубокие царапины на лице колдуна, Анна рассказывала.
Сразу после того, как приехала сюда жить, ведьма столкнулась с ней в первый раз. Тварь шастала по лесу, ее страшилась даже нечисть, которую та не гнушалась грызть, еще нападала на скот, душила детей. Общими усилиями лесным жителям и ведьме удалось изловить ее и, как им казалось, убить. Но тварь выжила и затаилась там, где ее не стали бы искать — в деревне, прикинувшись новорожденным младенцем. Сына варвариной соседки она просто извела, и сама легла в колыбель. Анну звали извести подменыша, но и она не признала врага, не кикимора же. Семнадцать лет тварь копила силы, а потом...
Анна тяжело вздохнула и сунула колдуну под нос ковш.
— Пей!
Он поморщился и замотал головой.
— Ну что ты как маленький! — разозлилась Анна.
Астар послушно глотнул из ковшика. Питье оказалось приятно терпким, с горчинкой полыни.
— Муж мой погиб странно, — глухо произнесла Анна, — но я и подумать не могла, что это она, решила — несчастный случай, или сам ушел, так бывает...
Колдун ласково обнял Анну за плечи, притянул к себе, она уткнулась лицом ему в плечо, рассыпав по груди косу. Колдун осторожно потеребил белые прядки.
— Волосы у вас с ней одинаковые.
Волосы твари Анна сожгла в печи, но все равно тихонько вздрогнула, призналась:
— Мои. Она у меня прядь украла, взяла себе, тянула силу. Я гадала, отчего так тяжело бывает. Землянику ращу на компот, раньше с пол слова россыпь ягод, а теперь только две краснеют в листьях, или воду стану заговаривать, чтобы лечила, а она не то что рану, царапину не может затянуть. А эта гадина яблоки растит!
Анна дернулась в сторону тихо лежащей Маньки — пнуть, не иначе, но колдун крепко сжал ее плечо, не выпуская.
— А пояс зачем носила?
— Так память, — улыбнулась вдруг Анна, — Лешкин подарок, а то, что заговоренный, я и забыла уже.
Колдун насупился. Некстати вспомнился ведьме покойный муж.
— Он у тебя вроде лесником был... — протянул Астар.
— Лесником он стал, когда я приехала, чтобы люди невесть чего не болтали — вздохнула Анна. — Лешим он был, Астар, ле-шим.
Если вопли остригаемой твари и разбудили кого в деревне, то люди просто побоялись подойти к дому, где ночевали лесная ведьма и приезжий колдун, решили, что поутру всяко увидят, что там творилось, только двери покрепче заперли.
Наутро Варвара с прибавившейся в волосах сединой, обнаружила в банной печи дотлевающие угли и мирно спящих возле нее колдуна и ведьму.
— Вот ведь страсти-то, — пробормотала она, оглядываясь по сторонам, но будить не решилась.
На лесную поляну страшно было ступить. Под ногами стаями копошились мыши-полевки, растаскивая угольки и расчищая лапками пепел до живой земли. В воздухе сновали, наверное, все птицы леса, сеяли траву. Колдун, стоя на самом краю, под осинной, что-то патетично вещал, но за птичьим гвалтом не слышал собственного голоса. Глядя на него, Анна рассмеялась и махнула рукой. Птицы разом умолкли.
— ... глупо и недальновидно! — как раз закочил Астар свою речь.
— Что-что? — переспросила ведьма.
Растрепанная, вымазанная сажей, она оттаскивала с поляны в лес особенно крупные головешки, пока не явился колдун, а теперь стояла, уперев руки в бока, отдыхая от трудов.
— Я говорю, что глупо было надеяться самой справиться с выворотнем. Это тебе не мертвяк восставший и не нечисть какая-нибудь, — сердито повторил Астар. — Колдунья, отдавшая душу своему ведьмовству, растерявшее все человеческое, кроме крупиц знаний, умершая, но не погребенная! Ее нельзя убить до конца, она дух, черпающий силу, где придется. Люди рядом с ней чахнут, скот болеет, или она убивает кого-нибудь, или... — колдун удрученно махнул рукой и вздохнул. — Такие не часто встречаются, ты могла и не знать.
Анна кивнула, поманив колдуна. Он осторожно шагнул на поляну, мыши прыснули из-под ног.
— Что с ней будет? — устало спросила Анна.
— Увезу в город. Матери скажу — лечить. В книгах поищем, как-нибудь упокоим, — неуверенно пообещал колдун.
Обвязанная пояском, лишившаяся накопленной в волосах силы, тварь была не опасна, превратилась снова в молчаливую Маньку, только на колдуна, целый день потратившего на то, чтобы убедить Варварину соседку отпустить с ним дочь, смотрела зло и жалась в угол за печкой.
— Ань, поехали с нами, — предложил вдруг Астар. — Хватит тебе здесь прозябать, да и как ты одна, в лесу...
— Я не одна, — ответила ведьма, оглянувшись по сторонам.
Как назло с поляны попрятались даже мыши. Но со всех сторон из-за деревьев то и дело доносились еле слышный шепоток, звуки легких шагов, вроде бы ветер шумил, но листья не двигались, — к зиме новый сруб поставлю, устроюсь потихоньку, — мечтательно заключила она.
— Как знаешь, — уговаривать ее колдун не собирался.
— А яблоко то могло ей помочь? — спросила вдруг Анна.
Астар покачал головой.
— Силой бы напитало. Жизнь можно продлить, но не вернуть. Тогда бы мы с ней даже с твоим пояском не справились. Даже хорошо, что оно сгорело.
Анна, закусив губу, помолчала. Потом нагнулась и уверенно зашарила в золе, как-будто искала что-то.
— Помоги, — велела она, стряхивая грязь с даже не оплавившейся металлической ручки.
Колдун взялся, дернул. Рассеяв вокруг облако пепла, поднялась крышка погреба, оказавшаяся под обуглившимся деревянным верхом железной. В темную дыру в земле вели круты ступеньки. Анна уверенно стала спускаться вниз. Колдун, помешкав, последовал за ней, ощущая кожей мурашки от окутывающих погреб чужих чар.
— И не прикипела, — пробормотал он.
Погребом яма была в начале, с обеих сторон от лестницы в стенах были построены стеллажи и полки. Но Анна все спускалась и спускалась вниз, потом, шагнув куда-то в темноту, отворила еще одну дверь. Из-за нее полился красноватый свет, потянуло теплом.
— Очаг никогда не гаснет, — пояснила ведьма, пропуская Астара вперед.
Он оказался в просторной комнате, уставленной тяжелой деревянной мебелью, на полу лежали мягкие ковры, высокий потолок терялся во тьме. На стенах, красиво расписанных причудливыми орнаментами, висели разноцветные витражи в рамах, за которыми горели огоньки. Свет от них заполнял комнату маленькими радугами. Большой очаг напротив входа горел без дров. Из комнаты вели несколько коридоров, но Астар остановился у большого стола в центре. На нем, прикрытое тонким белым платком, лежало яблоко, сочилось знакомой волшебной силой, окончательно дозрев. Сквозь ткань просвечивались золотые бока.
— Ты... ну ты лиса, — выдохнул колдун.
Анна хихикнула, стягивая с яблока платок. — Напополам, — предложила ведьма, — чтобы жили они долго и счастливо.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
