|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Пролог
Порог Мироздания. Край Света, как нарекли это место люди. Легендарное, и до боли знакомое место. Тысячи раз я приходил сюда став богом, сотни тысяч раз я пролетал над Порогом Мироздания неприкаянным духом. Я был одним из тех, кто воздвиг величественный Храм Богов Апартиды, и я видел, как этот храм был разрушен. Теперь на месте Храма построено жалкое подобие, которое лицемерные Жрецы выдают за венец творения ...
Но сегодня я здесь не для праздного времяпровождения. Уже который год я следую за ней по пятам. Эрика, потомок моего главного врага, самого бога Сиола, наследница древней Империи. Она — мое будущее, которое я избрал сам. Наследница, по воле Мироздания, рожденная не такой, как обычные люди, и по воле невежественной толпы признанная выродком. Отданная в Храм Мироздания на растерзание лицемерным жрецам. Я был рядом с ней, когда Жрецы в своих великих целях превращали её в безвольную куклу. Она верила им, не сопротивлялась, быстро смирившись с собственной участью: страдать, быть покорной перед высшими силами, и молиться. Вот только я знал, все молитвы напрасны. Я наблюдал за ней, и понимал, она неспособна вынести эту ношу. Она имеет возможность получить безграничную власть, но никогда её не получит. Потому что эта борьба не для её духа. Здесь ей не место.
Уже тысячи лет я просто наблюдатель. Бесплотный дух, не имеющий возможностей влиять на мир живых. Неприкаянный дух. Мне закрыта дорога в мир живых. Мне нет места в Бездне. Такова плата за мой вызов самому Мирозданию. Плата за непокорность. За то, что однажды, мне стало мало быть просто Богом, исполняющим волю Высших Сил. Мне было мало повелевать силами жизни, я жаждал абсолютного могущества. И я возжелал повелевать не только миром живых, но и миром мертвых. Потому что нельзя стать властителем жизни, не будучи властителем самой смерти. Мне удалось добиться своего. Я изменил порядок, самовольно нарушил равновесие, был проклят, и однажды проиграл, став жертвой предательства. В наказание я получил вечную жизнь бесплотным духом, не существующим для Мироздания. Чужой для этого мира, достигший того, чего желал, абсолютной свободы от всего, и от жизни и от смерти. Такое же наказание получают все мои последователи. Любой отрекшийся обречен видеть жизнь, не имея права жить. Сходить с ума, без права на безумие. Умирать каждый день, без права на забытье. Такова воля Мироздания.
Но выход есть всегда. У любого отрекшегося есть выход. Те, от кого Мироздание отвернулось ещё при рождении. А также те, кто не хочет жить. Для неприкаянного духа это возможность обрести плоть, а вместе с ней и покой. Ведь рождаясь в мире живых любой дух, даже отрекшийся, лишается памяти о прошлом. Только я не желала уходить бесславно, и потому ждал свой шанс. Мироздание, само того не желая, дало мне шанс. Наследница дала мне шанс. Жрецы, прикрывающиеся волей Мироздания, а на самом деле готовые на все ради достижения могущества, дали мне шанс. Жрецы, прикрывающиеся волей Проклятого, так же готовые на все, дали мне шанс. Ритуал, не имеющий смысла, дал мне шанс. Кровавая битва за право обрести могущество, дала мне шанс. Шанс прорваться в мир живых.
Я знал, однажды она захочет умереть, и поэтому всегда следовал за ней. Следовал за ней и ждал. И вот этот день настал. Я видел страх в её глазах, когда Жрецы различных мастей делили её как трофей, и превратили Порог Мироздания в поле битвы между четырьмя стихиями и силой тьмы. Страх заставил её безоглядно бежать, и выбрать смерть, чтобы прекратить эти непонятные для неё муки. И она полетела вниз. А я вслед за ней. Когда я был возле её окровавленного тела, она была ещё живой. Но я знал, она не захочет остаться. И вот к ней подбегают двое Жрецов в черных мантиях, и куда-то забирают. Они полагают, Эрика их последний шанс обрести могущество, а значит, будут бороться за её жизнь. Что же, сегодня они своего добьются, но получат ли они свое в дальнейшем? Я в этом сомневаюсь.
Я следую за ними по пятам. И каждую секунду осознаю, что скоро вновь стану смертным. Скоро мой путь будет закончен. В последний раз я вспоминаю прошлое.Странно, несмотря на то, что прошло так много времени, я помню все. Я родился именно в то неспокойное время, когда Миория была охвачена огнем, а реки порой приобретали кроваво-красный цвет. Впрочем, как всегда. Ничего не меняется, все идет по спирали. Пусть и на карте тогда были совсем другие Империи, Королевства и народы, а люди тогда делились на господ и рабов. Как, впрочем, и сейчас, не только в Халифате, везде. Пусть формально все свободны, но по сути, это только иллюзия.
Свой путь я начал в Гверне, столице тогдашней Империи Фатха, о существовании которой давно уже никто не помнит. В самом Императорском Дворце. Вот только моей матерью была обычная рабыня, роль которой сводилась к работе на кухне. Моей судьбой должна была стать жизнь раба, презираемого даже своими собратьями. Ведь по иронии судьбы я был плодом насилия. Мою мать в пятнадцать лет изнасиловали, и я был рожден вне брака. Я долго не знал, кем был моим отец, мать почему-то намеренно молчала. Только потом я узнал, что это выяснить было невозможно. Их было несколько человек...
Незаконнорожденный раб. Ужасная участь. Участь беспрекословно выполнять приказы господина, склонять голову перед ним, и послушно сносить удары плетей, втайне надеясь, что меня продадут. В детстве я мечтал, чтобы меня продали, кому угодно, куда угодно, где я буду просто рабом, а не последним ублюдком. Но Император не продавал рабов, он просто отдавал приказ убивать их. Поэтому я должен был послушно смотреть, как забивают до смерти других, и каждую секунду бояться поднять взгляд, зная, что моё животное никчемное существование полностью зависит от воли господина. Я был обречен жить в окружении таких же рабов, давно смирившихся со своим положением, но при этом плюющих в мою сторону, будто я виновен в их страданиях.
Убил мою мать сам Император, он нашел в своей тарелке волосок, и приказал казнить виновную. На кухне рабыни все свалили на неё. Вот мою мать и забили плетьми в назидание всем остальным. Мне тогда было десять лет. Господа, и доблестные воины, были уверены, рабы неспособны к мести. Они полагали, что рабы, это почти животные, стадо, а не люди. Возможно, так и есть. Вот только я быть рабом не собирался. Тем более вскоре после смерти матери я обнаружил у себя странные способности. Теперь это называют магией воздуха. Магический дар в то время встречался очень редко, и проявлялся весьма странным образом. Это сейчас магия наследуется, а тысячи лет назад столь редкий дар мог оказаться у каждого. Даже у раба. Если бы тогда про мой дар узнали, меня бы сразу отдали на обучение к магу, и все мои мучения закончились бы. Магов ценили. Но у меня были свои планы.
Мне достались незаурядные магические способности. Сейчас это называют магическим даром высшей степени. Правда, учиться управлять им пришлось долго, у меня не было наставника, а ещё окружающие не должны были ни о чем догадаться. После смерти матери я десять лет чистил конюшни, покорно молчал, а сам готовил план. И в один прекрасный день я убил Императора, оторвав ему голову, а перед этим разорвав его гвардейцев на клочки, и залив их кровью все вокруг. Так я разнес половину дворца, уничтожив все императорское семейство вместе с приближенными, и сбежал, поклявшись вернуться сюда полноправным хозяином. К тому моменту мне было плевать и на рабов, и на господ, и даже на само Мироздание. Свою щеку, на которой было клеймо, я обжег раскаленным мечом. Этот шрам стал символом моего личного избавления от рабства.
Вскоре я поднял восстание рабов. И это в то время, когда оставшуюся без правителя Империю и так практически разрывало по частям. Свобода или смерть, таков был девиз моей армии бывших угнетенных. Началась война, повлекшая за собой тысячи смертей, и реки крови, которым казалось, конца не будет. Я не щадил никого, ни рабов ни господ, и действительно, вскоре Дворец в Гверне стал моим. Тогда меня вполне бы устроила жизнь новоявленного Императора, но вскоре во сне я увидел знак. Мироздание говорило со мной. Я узнал, что люди отвернулись от заветов Высших сил, забыли кто они, я же, избран, потому что стал для десятков тысяч символом свободы, а, значит, смогу проводить волю Высших Сил. Признаться, я полагал, что просто сошел с ума. Но что-то тянуло меня прийти к назначенному месту. Уже потом, на Пороге Мироздания, я узнал, что не единственный. Нас было тридцать человек, тех, кто должен исполнить волю Мироздания в мире живых. Нам было дано бессмертие, сила и новая, истинная Книга Мироздания. Так мой путь смертного закончился. Так я стал одним из Богов. Впрочем, успокоился я ненадолго. Мироздание ошиблось, избрав меня проводником собственной воли. Однажды я презрел участь раба, и не собирался пресмыкаться даже перед Высшими Силами, условия которых меня устраивать вскоре перестали. Но это уже другая история и другая война, которую я в итоге проиграл. Война Богов, которую в будущем спровоцировали мои действия, началась уже без меня. К тому моменту я был лишен всего, но зато успел подать пример непокорности Высшим Силам. А теперь я здесь, чтобы начать свой путь сначала. И если все произойдет, как я предполагаю, моя будущая жизнь пройдет отнюдь не бесславно.
Я следую за Жрецами Ордена Талерман прямо до их тайной обители, которая для меня отнюдь не была неизвестной. За тысячелетия бессмысленных скитаний я изучил этот мир вдоль и поперек. Изучил жизненный уклад всех народов, видел жизнь и смерть, любовь и ненависть, зная, что когда-нибудь я забуду все. И вот этот день настал. Совсем скоро я забуду, кем я был. А что будет дальше, неизвестно. Я в который раз иду против Мироздания, хотя бы потому, что возвращаюсь самовольно. Я нарушаю закон, выбрав тело женщины. Мне предстоит много страданий, я познаю боль и презрение. Но ещё, я знаю, что смогу пройти это, потому что прошел ещё худшее. И я выбрал именно её, потому что эта девчонка — наследница Империи, потомок самого Сиола. Потому что вновь пришел момент, когда будет решаться дальнейшая судьба Миории. А это значит, мне скучать не придется.
Когда изувеченное тело наследницы занесли в самый центр ритуального зала, её дух все-таки покинул мир живых. Но те, кто так жаждет могущества, сдаваться не собирались. Они обратились к магии, чтобы насильно заставить её дух остаться в мире живых.
— Ты пришел за мной? — наивно спрашивает она у меня, когда её свободный полет был резко прерван. Сейчас, только я могу говорить с ней, и никто нас не слышит.
— Нет. Ты отправишься сама, — честно отвечаю я.
— За что эта мука? Я не хочу возвращаться! — в отчаянии кричит она, когда её дух помимо воли начало медленно, но верно тянуть обратно.
— Я пойду вместо тебя, — заявляю я.
— Там больно и страшно, — совершенно искренне предупреждает она.
— Знаю, — я следую за ней, осознавая, что моей нынешней жизни бесплотного духа, обреченного на вечную жизнь, через пару мгновений придет конец.
— Почему они так жестоки? — спрашивает она.
— Такова жизнь. Но они заплатят за все, обещаю, — и я не лукавлю, когда говорю это. Я знаю, что мне предстоит. Я знаю всех, кто будет окружать меня. Я знаю этот мир. Невежество, презрение, унижения, совсем скоро это станет моей реальностью. Но это стоит того. Пусть моя память канет в небытие, я не стану тем, кто простит, и покориться этим трусливым лжецам.
— Что там? Дальше? — испуганно спрашивает она.
— Ничего. Ничего не бойся, — отвечаю ей я, и прежде, чем её дух вернут обратно, первым делаю этот шаг.
Я все ещё вижу лица Жрецов и не чувствую боли. Я пока дух того самого Ориона, раба, ставшего господином, смертного ставшего богом, бога, ставшего Проклятым, Проклятого, ставшего никем. Но... Темнеет в глазах. Проклятье, какая жуткая боль... Время пришло. Принцесса мертва, да здравствует принцесса...
1 глава
Несмотря на холодную дождливую погоду, в этот день на улицах Эрхабена было не протолкнуться. В столицу Антарийской Империи съехались практически все Герцоги, причем каждый привез с собой по отряду гвардейцев, числом, доходящим до пяти десятка. Помимо Герцогов, в Эрхабен прибыли делегация из Гильдии Магов, Маршалы и Генералы имперских войск. Они, разумеется, привезли такое количество личной охраны, что из них можно было бы собрать вполне дееспособную армию. Все трактиры были забиты, под борделями собрались едва ли не очереди. По улицам расхаживали толпы воинов, большая часть их которых были уже не совсем трезвые. Они смеялись, громко ругались, устраивали потасовки, и приставали к проходящим мимо девицам. Неудивительно, что горожане предусмотрительно старались лишний раз не высовываться даже во двор.
Однако тревожную атмосферу в городе рождало не только скопление солдат и гвардейцев. Такое столпотворение случалось едва ли не на каждый праздник, когда на пир во Дворце съезжалось множество гостей. В этот раз повод был отнюдь не праздничный. На каждом углу, как из уст воинов, так и от простых горожан, постоянно слышалось одно слово — "война". Началась война.
Воины потирали руки, предвкушая будущие свершения. Молодые солдаты, рвались на подвиги, бывалые воины — надеялись хорошо заработать, честолюбивые — получить звание. Империя уже более пяти лет не принимала участия в масштабных битвах, поэтому воины в лучшем случае прозябали в гвардейцах и в городской страже, а в худшем — вообще оставались не у дел. Война воспринималась ими как шанс проявить себя. Мирное население, естественно, не разделяло их радости. Немногочисленные горожане, рискнувшие показаться на улицах, тревожно переговаривались, строя наихудшие предположения.
Во Дворце царила не меньшая суета. Император Фердинанд в срочном порядке созвал военный совет ввиду последних новостей с юга. Окрепший враг Антарийской Империи Хамонский Магистрат, посягнул на Мизбарское Герцогство.
Хамон и Антарию издавна связывали непростые отношения, нередко приводившие к кровопролитным войнам. Последняя война за Мизбарию, закончилась десять лет назад сокрушительным поражением Хамонского Королевства и короля-мага Рамона, лично. Воспользовавшись ситуацией, мятежники устроил переворот. Народ, обескровленный военными кампаниями Короля, поддержал нового правителя. В результате после свержения монарха был объявлен Хамонский Магистрат, государство, где любая магия карается смертной казнью. Это было шоком для всей Миории, но маги действительно оказались побеждены, и вынуждены были спасаться бегством.
Хамон возглавил Верховный Магистр Приорий, таинственный человек, который на волне мятежа смог подняться и стать правителем. За несколько лет Хамон не просто восстановил свои силы, но и был готов к реваншу. В Антарии сложно было поверить, что все это произошло без магии.
Но как бы там ни было, хамонская армия, пусть и отлично вооруженная, но ограниченная только человеческими ресурсами, рискнула развязать войну с Антарийской Империей, армия которой не уступала по численности, и на четверть состояла из боевых магов. Возможно, именно поэтому имперские маршалы не слишком переживали насчет внезапных волнений на юге и выглядели весьма самоуверенно. Казалось, такой же настрой был и у Императора.
— Мы разнесем этих сумасшедших, и в своем поражении они смогут винить лишь свою глупость. На этот раз мы не просто отстоим Мизбарию, мы сделаем то, о чем мечтали наши предки, захватим Кирию и Валларию. И если раньше это казалось невероятным, то теперь они сами загнали себя в ловушку. Они падут от магов, которых сами же объявили врагами!
Когда Фердинанд закончил свою речь, присутствующие в зале ответили одобрительным гулом. На их лицах читалось явное воодушевление, разве что лица магов все так же отличались полным отсутствием эмоций.
Уставший Фердинанд не хотел идти на пир, он не слишком любил шумные сборища, ему было достаточно Военного совета, выжавшего из него все соки. Однако, Император понимал, что должен поприсутствовать там хотя-бы пару часов, это его обязанность, быть со своими подданными в моменты, трудные для Империи. И всё-таки Фердинанд не смог заставить себя пойти на пир сразу, а решил хотя-бы ненадолго уединиться в своих покоях, куда и отправился сразу после Совета. В комнате его ждала супруга Миранда, которая тут же кинулась к мужу с кучей вопросов.
— Здравствуй, любимый! Какое решение было принято? Я так переживаю! На тебе лица нет! Случилось что-то ужасное?
— Не волнуйся, любовь моя. Все хорошо. Я просто устал. Твои советы как всегда помогли, решение было принято единогласно, — устало произнес Фердинанд и присел в кресло.
— Я так рада, что смогла стать полезной в столь трудный час, но все-таки это твоя заслуга. Ты очень мудрый Император! — с приторной улыбкой щебетала Миранда.
— Что бы я без тебя делал, ты всегда меня поддерживала.
— Я всегда буду на твоей стороне, ты же знаешь.
— Конечно, знаю. Ты самое дорогое, что у меня есть.
Миранда подошла к Фердинанду и обняла его сзади.
— А как же Империя?
— Без тебя я бы не справился.
— Справился бы, я уверена. Хватит грустить, на пиру гости заждались тебя.
Миранда поцеловала императора в щеку. Он лишь устало вздохнул.
— Пир.... Не стоило его устраивать. Начало войны — плохой повод пировать.
— Напротив, пир приободрит людей! — не согласилась Миранда.
— Возможно, я не понимаю что-то.
— Ты просто не любишь пиры, вот и все.
— Зато ты любишь. Прошу, ступай на пир сама, я честно, устал.
— Любимый, так нельзя! Подданные могут решить, что ты не в духе и сомневаешься в предстоящей победе.
Фердинанд в очередной раз тяжело вздохнул.
— Увы, ты снова права. Но ты не представляешь, как я устал от всего этого. Теперь ещё война, у меня плохие предчувствия.
— Не волнуйся, это ведь не первая война с хамонцами. Мы победили тогда, и в этот раз победим. Маршалы утверждают, что преимущество на нашей стороне. Разве не так?
— Все хорошо. Не бери в голову, я просто не люблю воевать.
— Я тоже ненавижу войны, но иначе нельзя, это наш долг, а вместе мы сможем всё. К тому же, у нас подрастает сын, и вскоре ты сможешь передать ему часть забот! — приторно елейным голосом щебетала Миранда.
Лицо Фердинанда вдруг приобрело серьезное выражение.
— Миранда, ты же знаешь, что наследница — Эрика, она единственная из рода Сиол.
— Я знаю. Но тебе разве не жаль девочку, она может не вынести такой тяжелой ноши! Ты разве не понимаешь? А сын твой, Альдо, здоров, умен, он просто создан для правления!
— Ты права, но Империя до сих пор держится на вере людей в то, что род Сиол идет от самих богов!
— Фердинанд, очнись, никто уже не верит в эти сказки из Книги Мироздания! Ты слишком доверяешь Ордену Света.
— Миранда, ты воспитана в других традициях, и я никогда не попрекал тебя этим. Но ты должна уважать наши традиции, и Орден Света, как наших хранителей. А насчет Эрики, я поклялся её отцу в Храме Мироздания, что сделаю все, для продолжения рода Сиолов.
— Но если Эрика останется первой наследницей, на престол взойдет её муж, а это будет совершенно чужой человек! — в сердцах воскликнула Миранда.
— Я ведь тоже чужой тут. Ты забыла?
— Прости. Я сказала глупость. Я просто беспокоюсь за Эрику. На её долю выпало слишком много испытаний. А если она не вынесет?
— Должна вынести.
— Храни её боги, — печально произнесла Миранда, все так же обнимая Императора сзади так, что Фердинанд не мог видеть её искаженного злобой лица.
— Дорогая, прости меня, но ступай на пир сама. Гости действительно заждались. Я приду позже, обещаю.
— Как скажешь, любимый, — согласилась Миранда, обошла Императора и поцеловала его в лоб.
* * *
Если после военного совета большинство участников последовали на пир, Верховный Маг Тадеус отправился в отведенные для него покои. Он был убежден, что из его посещения пира ничего хорошего не получиться. Раньше, когда он был ещё молод, он принимал такие приглашения из вежливости, но быстро заметил, как его появление приводит к тому, что самый веселый пир превращался в подобие поминок. Люди начинали себя чувствовать скованно, молчали, а те, кто менее образован, и вовсе старались уйти, полагали, что даже сидеть с магом за одним столом, это значит прогневить Мироздание и навлечь на себя несчастье. И никого не волновало, что этот дар дается самим Мирозданием.
Тадеус давно убедился, что его способности не только дар, но и в некоторой степени проклятие. Такова плата за могущество. Впрочем, Верховный Маг привык, и давно уже не сетовал на неблагодарность простых людей, которые даже не понимали, что безопасность их страны зависит во многом от магии. В народе было принято все несчастья сваливать на магов, считая их исчадиями Бездны, слугами Проклятого. Если же магом была женщина, то это практически означало для неё приговор — ведьма.
Возможно, поэтому Тадеус, сколько его помнили, всегда был угрюмым, нося на людях маску отрешенности. Собственный печальный опыт, трагедия с сестрой, у него хватало причин быть таким неприветливым. Он недолго сожалел о том, что не может жить обычной жизнью. Маг предпочел презирать простых людей. А когда, год назад, он был избран Верховным Магом, он окончательно позабыл о своих прошлых сомнениях. Над ним был только Тайный совет Гильдии, а так он мог считать себя по праву самым могущественным человеком в Империи. Именно об этом он мечтал всю свою сознательную жизнь. Он до сих пор был уверен, когда придет время, он ещё скажет свое слово, и отомстит за всех магов.
Тадеус, открывая дверь в свою комнату, сразу почувствовал, он не один. Маг, памятуя о прошлых попытках покушения, приготовился уничтожить незваного гостя, но только он вошел, тут же услышал:
— Мое почтение, Верховный Маг. У меня к вам дело, — со стороны окна он услышал голос. Тадеус вздохнул спокойно и чтобы убедиться в правильности своих догадок, зажег факелы на стенах, и осторожно подошел к окну.
Это действительно была принцесса Эрика. Дочь Фердинанда, единственная наследница.
— Мое почтение, Ваше Высочество. Вы не боитесь находиться со мной наедине. Многие... — собрался съязвить маг, но Эрика не дала ему договорить, перебив:
— Я — не "многие". На меня не действует магия. Уж вы то знаете! — заявила она.
— Знаю. И что же вас привело ко мне, Ваше Высочество?
— Я хочу стать магом, так как уверена, у меня есть дар. Возьмите меня в ученики. Или хотя бы отрекомендуйте тому, кто сможет научить меня искусству боевой магии, — тоном, не требующим возражений, потребовала Эрика.
— Ваш отец не отдавал такого приказа, — решил отмахнуться от девчонки маг.
— Плевать. Если вы попросите, он согласится. Я в курсе, как он к вам прислушивается! Едва ли не больше, чем к Миранде! Я стану достойной ученицей. Мне лишь нужно открыть в себе дар и научится пользоваться им, — настаивала Эрика.
Тадеус был изрядно удивлен таким поворотом событий. Дара в ней он не видел. В её возрасте он обычно уже проявлялся. Да и не передается ни в роду Сиолов, ни в роду Клеонских дар по женской линии. А то, что на девочку не действовала магия, Тадеус никак объяснить не мог. Магия действовала даже на других магов, и случай Эрики был просто недоразумением, или, как шептались придворные, происками Проклятого.
— Ваше Высочество, смею вас разочаровать, но у вас магического дара нет. Известно, что женщины не могут быть магами, если такое случается, это происки Проклятого. Вы даже не знаете, чего желаете! Вы хотите стать ведьмой?
Она молча встала и, сильно хромая, медленно направилась к двери. Тадеус все-таки решил поинтересоваться, почему первая наследница Империи, добровольно желает стать изгоем для окружающих.
— Ваше Высочество, любопытно, зачем вам это нужно? Вы ведь понимаете, что значит быть магом для женщины. Ваше предназначение, выйти замуж и родить наследника. Но кто захочет иметь дело с ведьмой?
Эрика остановилась и ответила, пристально глядя ему в глаза.
— А меня и так ненавидят все. Замужество мне претит, и я думаю, вы понимаете, почему. И вообще, какое ваше дело? Я все равно стану магом, — с вызовом заявила принцесса, и вышла, со злостью хлопнув дверью так, что Тадеус дернулся.
Проводив наследницу взглядом, маг задумался над ее словами. Он прекрасно понимал, какие причины заставили Эрику пойти на такой шаг. Но ничем помочь не мог. Да и особым желанием не горел. Конечно, Тайный Совет Гильдии обязал его негласно заботиться о безопасности наследницы, но не более.
* * *
Эрика все поняла, она была не настолько глупа, чтобы не догадаться, маг не хочет иметь с ней дело. Закутавшись в черный бесформенный плащ, она шла по длинному темному коридору, и едва сдерживала гнев.
— Я все равно стану магом, я найду способ научиться, — в отчаянии шептала она. От волнения и злости одновременно девочку трясло. Случилось то, чего она боялась больше всего. И теперь выход один. Ей придется бежать, чтобы лично отправится в Гильдию Магов. Потому что иного выхода нет. Эрика полагала, что магия станет для нее спасением, станет возможностью расквитаться с судьбой, отомстить врагам и получить все, что, как она полагала, ей причитается.
Принцессе, несмотря на положение единственной наследницы, не слишком везло с рождения. Она родилась альбиносом, то есть человеком с красными глазами, бледной кожей и неестественно белыми волосами. Такие случаи в их краях были огромной редкостью, и очень часто такие люди не доживали до совершеннолетия. Простолюдины сами убивали детей альбиносов, полагая их посланниками Проклятого. А если альбиносу везло с родителями, которые оказывались не настолько невежественными, то всё равно, с детства такой человек был обречен терпеть презрение и враждебность окружающих. К тому же альбиносы очень плохо переносили солнце, им приходилось всячески избегать попадания солнечных лучей на кожу. В Антарии альбиносу приходилось либо не высовываться на улицу до заката, либо полностью закрывать кожу. Считалось, что единственным для альбиноса шансом выжить — это стать послушником в Храме Мироздания.
Наследнице также была уготована такая судьба. Её мать, Адриана, которая также была единственной наследницей, умерла от неизвестной болезни через пару недель после рождения близнецов, Эрики и Романа. Наследником должен был стать её брат. Эрику, по рекомендации Жрецов Ордена Света, сразу же отдали в Храм Мироздания.
Скорее всего, принцесса могла провести остаток жизни в Храме, если бы не случилась трагедия, Роман неожиданно умирает на первом году жизни. Это повергло в шок Фердинанда и всю Империю. Ничто не предвещало беды, Роман всегда обладал завидным здоровьем, но однажды утром его просто нашли мёртвым. Это породило слухи об убийстве с помощью магии. Император Александр, отец Адрианы, казнил тогда всех придворных магов, и собирался забрать Эрику, неожиданно оказавшуюся единственной законной наследницей. Однако Жрецы Ордена Света убедили Императора, что девочке безопаснее оставаться в храме до совершеннолетия. Но как раз насчет безопасности они ошибались.
В Храме принцесса пробыла до семи лет, а вскоре случилось нечто, заставившее Императора забрать принцессу. В Эрхабен Эрика вернулась жестоко искалеченная, с последствиями многочисленных переломов и кучей шрамов. Казалось, что на принцессе не осталось живого места. У неё были сломаны обе ноги, причем левая в нескольких местах, половина ребер, левая рука и ключица. При этом наследница ничего не помнила, даже собственного имени. Для самой принцессы, как и для большинства во Дворце, причины её увечий объясняли случайным падением со скалы. Впрочем, люди только делали вид, что верили, а на самом деле тайно строили различные догадки, связывая произошедшее с трагедией в Ольмике, и последующим разгромом Ордена Служителей Проклятого Талерман. А тут ещё через несколько месяцев после разгрома Талермана неожиданно умирает Александр, и следующим Императором становится Фердинанд.
Придворные лекари были уверены, что и так не отличающаяся крепким здоровьем девочка альбинос вскоре умрет. А тут ещё выяснилась странная особенность, после случившегося никакая магия на принцессу больше не действовала. Поэтому ни один маг-целитель не мог ей помочь. Отчаявшийся Фердинанд даже втайне обращался даже к ведьмам и колдунам, практикующим темную магию, однако они так же оказались бессильны. Лечить принцессу пришлось обычным лекарям, мастерство которых вряд ли можно было бы назвать высоким, ведь в Антарии привыкли полагаться на магию.
Лекари заставляли Эрику принимать какие-то отвары, которые должны были уменьшать боль, но вызывали только тошноту и ужасные головокружения. Промучившись около трех месяцев, принцесса попросту отказалась пить эту гадость, решив, что если даже она умрет, пусть так и случится. Но в итоге ей стали заливать лекарства насильно, и наследница согласилась принимать их добровольно, но сама просто стала делать вид, что пьет их. Только так она могла избежать мучительного, и в тоже время бесполезного лечения.
Периодически лекари предупреждали Императора, что жизнь наследницы находится под угрозой, и жива принцесса только благодаря их лечению. То, что никакого лечения на самом деле не было, никто кроме самой принцессы не знал. Также они утверждали, что ходить Эрика все равно не будет, и остаток жизни ей придется провести в постели. Более того, для сохранности жизни, Её Высочеству вообще не рекомендуется даже пытаться вставать в ближайшие несколько лет. Но и тут они ошиблись, целый год принцесса честно провалялась в постели, пока однажды ей это окончательно не надоело. Пересилив боль, Эрика попробовала встать, и втайне от всех, таки научилась самостоятельно передвигаться, пусть и сильно хромая. После чего принцесса заявила отцу, что не станет больше торчать в постели весь день, и плевать, что говорят. Удивленный Император вынужден был согласиться.
И хотя лекари во многом ошибались, последствия от увечий все равно остались. Левая нога срослась неправильно, и до конца немного не разгибалась, что привело к хромоте. К тому же из-за перелома ключицы левая лопатка немного выпирала. Не слишком сильно, и для юноши это стало бы малозначительной особенностью. Но для девушки, к тому же наследницы, которой предстоит пребывать постоянно на виду, да ещё и вдобавок к другим особенностям, это мелочью не казалось. При этом боль едва ли не постоянно преследовала принцессу. А после малейшего переутомления, или из-за перепадов погоды, она только усиливалась. Поэтому большую часть времени принцесса все равно находилась в постели, читая книги.
Наивно было полагать, что статус единственной наследницы спасал от издевательств и насмешек окружающих. Конечно, прямо никто ничего не говорил, но только ленивый не обсуждал уродство и, связанную с ним, дальнейшую судьбу принцессы. А из-за потери памяти начали ходить ещё и слухи об умственной неполноценности Эрики. Внешность альбиноса и отсутствие реакции на магию, порождали слухи о её связи с Проклятым. Придворные шептались, что наследница, ни кто иная, как ведьма.
Император, считал, что принцесса должна участвовать во всех церемониях, учиться принимать себя такую, какая она есть, и готовиться к роли жены будущего Императора. Потому что это её долг. Эрике часто говорили, что она последняя из рода Сиол, и теперь, если она не выживет, Империю может ожидать раскол. Умственные способности принцессы, несмотря на слухи, не только не пострадали, но и оказались далеко незаурядными. Эрика рано поняла, что ее ожидает. Ни один мужчина, если он только не слепой, не глянет на нее как на женщину, и женятся на ней, преодолевая отвращение, лишь из-за престола. А отказаться от замужества она будет не вправе, так как обязана это сделать ради будущего Империи. И чем старше она становилась, тем невыносимее было думать о будущем, как впрочем, и о настоящем.
Если придворные обычно предпочитали демонстративно жалеть девочку, а их дети избегать, то собственный брат Альдо не упускал случая морально поиздеваться над сестрой. Принц, который раньше просто избегал её, в последний год буквально сорвался с цепи. Он будто специально находил моменты, чтобы поддеть её. Причем так, что никто этого не видел, кроме его гвардейца Лорана, который был с ним, видимо, заодно. Благодаря сводному брату, Эрика знала всё, что говорят о ней вокруг. Альдо наслаждался реакцией сестры на его рассказы, которые он умудрялся преподносить так, что после каждого у наследницы надолго портилось настроение.
И жалость, и насмешки причиняли душевную боль. Если физическая боль постепенно стала привычной, то терпеть унижения было невыносимо. При этом Эрика тяготилась вынужденного одиночества. Она завидовала даже детям прислуги, которые имели возможность беззаботно проводить время, играя друг с другом. Ей хотелось завести друзей. Но в тоже время она считала, что кроме насмешек и жестоких оскорблений все ее попытки подружиться ничем не закончатся, для всех она останется уродом и ведьмой.
Эрика презирала не только свою уродливую внешность и покалеченное тело, но и то, что ей не повезло родиться женщиной. Она полагала, что, будучи мужчиной, пусть и уродом, можно доказать, что ты достоин, например, изучая науки, а в женщине ценили только красоту. И если поначалу она верила отцу, который убеждал ее в том, что она вырастет и вылечится, но к своим двенадцати она только убедилась, что ничего не изменится. Нежелание общаться с теми, кто, как она полагала, ненавидит её, привело к тому, что Эрика стала частенько симулировать недомогания. Только так она могла иногда избежать собраний, где будет много людей. Это и стало дополнительным источником слухов о том, что наследница долго не проживет.
В итоге Эрика предпочитала сидеть в своей комнате, и читать книги. Она перечитала все исторические манускрипты, все труды, посвященные военной тактике и стратегии, но особенно её интересовала магия. Потому что лишь в магии она видела надежду. Решив, что у неё есть дар, Эрика тайно перечитала все книги касающиеся магии, имеющиеся в библиотеке. Принцесса попросила отца нанять ей учителя, но Император только отмахнулся, объяснив, что способностей у неё нет, и вообще женщины и магия не совместимы. Сама принцесса была уверена, что это ложь, ведь должны же что-то значить ее красные глаза и невосприимчивость к чужой магии. Именно это и привело ко всем ее несчастьям. Из-за красных глаз ее считают ведьмой и сторонятся. Из-за невосприимчивости с ее увечьями ничего нельзя было сделать. Все это должно что-то значить, возможно, она, таким образом, просто платит за величайшие способности, которые нужно всего лишь раскрыть.
* * *
Как и обычно, в этот раз Эрике не хотелось показываться на пиру. Ни с чем, кроме сочувственных взглядов пьяных господ и насмешек сверстников эти сборища у нее не ассоциировались. Принцесса решила, что лучше она отправится в свои покои и просто ляжет спать. Она дошла до лестницы и, посмотрев вниз, схватилась за стену. Наследница была не настолько немощна, и была в состоянии спуститься. Дело в том, что она страдала от панического страха высоты, который распространялся даже на спуск с лестницы. Если подъем ей давался сложно физически, то спуск становился сплошной пыткой из-за начинающейся паники. У Эрики начинала кружиться голова, ноги становились ватными, и плохо слушались. Обычно принцессу сопровождали служанки или гвардейцы, которые помогали ей, но теперь она сама сбежала от них, чтобы поговорить с Верховным магом.
Эрика в такие моменты чувствовала себя особенно ничтожной. Ей было стыдно за этот необъяснимый страх, но ничего сделать с ним принцесса не могла. Она посмотрела вниз, и тут же прислонилась к стене. Вокруг никого не было, Эрика сползла вниз и впилась пальцами в колени.
"Эрика, ты обыкновенное ничтожество. Почему я? За что такие муки? Мироздание, будь ты проклято!" — с этой мыслью наследница не смогла сдержать слез. Тут же она услышала шаги. Принцессу испугала мысли, что кто-то увидит её в таком состоянии, поэтому она быстро поднялась и сразу утерла слезы. От резкого движения боль пронзила её левое бедро, а к горлу подступила тошнота.
— Ты почему одна? — резко спросила вынырнувшая из-за угла Миранда. За ней шли двое гвардейцев.
— Я так хочу, — глухим голосом ответила наследница. Факелы на стенах недостаточно освещали пространство, и она надеялась, Миранда не заметит слез на перекошенном от боли лице.
— Твой отец, Император, между прочим, не одобрит это! — с укоризной заметила Королева.
— Доложи ему, порадуй себя! — грубо ответила Эрика.
— Ладно, я не скажу ничего. Тебе, случайно помощь не нужна? Тут столько ступенек, — издевательским тоном отметила Миранда и рассмеялась.
— Обойдусь без помощи. Оставь меня в покое, — едва сдерживая гнев, потребовала принцесса.
— Ты как позволяешь себе разговаривать со мной! — возмутилась Миранда.
— Пойди, пожалуйся мужу! — Эрика вздернула подбородок и с вызовом уставилась на мачеху.
— А толку. Смысл сердиться на ущербную?
Миранда растянулась в улыбке. Принцесса исподлобья посмотрела на нее, а в своем воображении представила, как душит её голыми руками.
— Провались в Бездну, грязная шлюха, — процедила она.
— Зато тебе даже о карьере шлюхи можно только мечтать, — сыронизировала мачеха.
— Ты плохо закончишь, дрянь, я тебе обещаю это!
Миранда высокомерно улыбнулась.
— Может тебе всё-таки помочь спустится?
— Хочешь скинуть меня с лестницы? Давай, пока есть возможность! А так, обойдусь! — грубо сказала Эрика, и, сильно хромая, пошла вниз. Желание разочаровать Миранду оказалось сильнее страха. У Эрики кружилась голова, её тошнило, тело трясло, а каждый шаг отдавал болью, несколько раз она едва не споткнулась. Но это не имело значения. Лучше она умрет, скатится с лестницы, чем доставит Миранде очередное удовольствие видеть её в жалком состоянии.
Спустившись, Эрика сразу же прислонилась к стене, и прислушалась. Вокруг было тихо. Мачеха пошла дальше, скорее всего на пир. Принцесса перевела дух, и уже медленно пошла в свою комнату, свернув на лестницу для слуг, чтобы встретить как можно меньше людей. В узком коридоре было пусто. Практически вся прислуга обхаживала пирующих гостей. Пройдя совсем немного, она услышала какой-то шум и замедлила шаг, но решив, что это хлопочут слуги, пошла дальше. Тут она отчетливо услышала какой-то шепот, повернула голову и в открытой коморке увидела брата Альдо вместе с Лораном, восемнадцатилетним братом Капитана городской стражи Миччела, уже как год служащего в Императорской Гвардии. Тот целовал её полураздетого брата. Оба были уже пьяны. Это подтверждал запах, а также валяющиеся под их ногами кубки, и пустая бутыль санталы.
Принцессе на самом деле было плевать на их времяпровождение. Эрика меньше всего хотела попадаться на их глаза и решила просто пройти мимо. Принцесса сделала несколько глубоких вздохов.
"Осталось совсем немного. Скоро я покину этот дворец, а когда вернусь, никто больше не посмеет смеяться, все будут молить лишь о пощаде. А пока нужно всего лишь сделать вид, что мне все равно"
Но тело Эрики как будто бы не слушало разума. Девочку трясло, ноги заплетались. Она и так за день устала, и практически не ощущала левую ногу. От волнения она вдруг оступилась, причем в самый неподходящий момент..
— Ты! — испуганно крикнул Альдо. Эрика попыталась сделать вид, будто ей плевать на них и пройти мимо. Обычно это помогало, но теперь ситуация была иной.
— Она сейчас все донесет Императору! — вскрикнул испуганный Лоран. Альдо тут же подскочил к Эрике, схватил за руку и притянул к себе:
— Если ты расскажешь отцу или кому-то ещё, ты пожалеешь, — начал угрожать он.
— Я не скажу ничего, это меня не касается. Пусти меня, — огрызнулась и попыталась вырваться Эрика, но ничего не получилось
— И ты ей веришь? Она расскажет сейчас же, — подстрекал его любовник.
— Да провалитесь вы все в Бездну. Мне вообще плевать на вас, извращенцы, — вырвалось у Эрики, о чем она вскоре пожалела.
— Она завидует нам, на эту уродину вообще никто никогда не глянет. Вся Миория знает об уродстве Эрики Сиол — иронично процедил Лоран.
— Но что нам теперь делать? — растерялся Альдо.
— Убить! — почти шепотом сказал его любовник.
— Вас казнят! — едва сдерживая слезы, в исступлении закричала Эрика, но Лоран, не обращая внимания на её реакцию, потащил принцессу в соседнюю пустую комнату, так что она едва не упала. За ним направился растерянный Альдо.
— Но она все-таки моя сестра. Как это, убить? — изумился он, на что Лоран ответил.
— Ты же хочешь стать Императором! И ты должен им стать. Ты, а не ведьма. Сейчас или никогда! Или она умрет, или выдаст тебя, и тогда ты будешь покрыт позором! Ты должен сейчас принять свое первое императорское решение. Ну, так что?! — явно давил на него Лоран. Альдо перевел дыхание и дрожащим голосом обратился к Эрике.
— Тварь, мне надоело тебя терпеть! Проклятая ведьма, это я должен быть наследником, а ты недостойна такой чести, никчемная уродина, — больно схватив за руку, Альдо обращался к испуганной принцессе.
— Ты вообще ничего не достоин, — крича, ответила Эрика брату, который тут же отвесил ей пощечину. Принцесса не удержалась и упала. Больше всего она тогда проклинала свое тело, которое не позволяло ей хотя бы попытаться их убить.
— Альдо, может самое время расправиться с ней? — развязно предложил Лоран
— Да, пора. Наверное... — снова неуверенно кивнул Альдо.
— Это хороший момент, напоим ее насильно, и скинем с лестницы.
Или лучше утопим в колодце! Никто не догадается, а ты станешь наследником!
Эрика уже плохо понимала, что происходит вокруг, она попыталась встать, но ее тело, будто полностью лишилось сил, ее била дрожь, и тошнило, а от смеси волнения и злости она не могла даже закричать.
— Да, ты прав, пришел мой час, — решительно произнес Альдо и, схватив наследницу за волосы, поднес к ее губам бутылку санталы. Лоран помог раскрыть ее рот, и, зажав принцессе нос, насильно влил выпивку. Эрика закашлялась, но все-таки вынуждена была проглотить эту горькую жидкость. Её начало тошнить ещё сильнее, и тут же вырвало прямо на Лорана. Взбешенный, он с размаху ударил Эрику по голове так, что она потеряла сознание.
Принцесса очнулась от того, что ей нечем дышать, поняв, что она в воде, она инстинктивно устремилась вверх, и быстро вынырнула. Схватившись за стенки, чтобы не утонуть, так как плавать она не умела, Эрика закашлялась, после чего ее в очередной раз стошнило. Ее мутило, голова кружилось, а тело трясло от холода и боли. Но понимание того, что ее пытался убить собственный брат, постепенно начало приводить в чувство. Растерянность сменилась ненавистью. Она вскоре поняла, где находиться и принялась звать на помощь.
* * *
*
Они решили утопить ее в колодце в Императорском Саду. Туда заговорщики добрались никем не замеченные. К тому времени в этих местах никого не было. Слуги были заняты пиром, а знатные гости предпочитали предаваться чревоугодию и обильному возлиянию горячительного. Когда они кинули принцессу в воду, Эрика все еще оставалась без сознания, Альдо с Лораном посчитали, этого с неё достаточно, и быстро сбежали с места преступления. Вернулись они на место преступления через полчаса, проверить, все ли в порядке. Услышав крики, принц испугался не на шутку.
— Она жива! Что делать?! — в панике заорал Альдо.
— Тихо ты! — зажал ему рот Лоран.
— Ты ей это скажи. Сейчас сбегутся все и она расскажет! Что я натворил! Мне конец! Я говорил, не стоит, — принца теперь уже трясло. Он и так уже испытывал муки совести, а теперь к этому добавился ещё и панический страх.
— Да успокойся! Я придумаю что-то! — начал уверять его Гвардеец.
— Что ты придумаешь?! Что?! Надо бежать, пока ее не нашли! — Альдо кинулся в сторону конюшни, но Лоран схватил его за руку.
— Нет, мы пойдем к твоему отцу...
— Я не пойду! Что мы скажем?! Что хотели убить ее? — перебил его принц и попытался вырваться, на что его любовник схватил его сильнее.
— Ты меня совсем идиотом считаешь? Мы скажем, что Эрика напилась и упала в колодец. А мы услышали крик и тут же кинулись за помощью! Понял?!
— Но если она скажет..!
— Она же пьяна, кто ей поверит! — уверенно заявил Лоран.
Так они и сделали, позвав сначала стражников, которых гвардеец повел к колодцу. Принц отправился за отцом.
Император как раз только зашел в тронный зал, как следом за ним вбежал насмерть перепуганный принц. Альдо, путаясь в словах и едва не плача, рассказывал то, что сочинил Лоран. Пьяная Эрика с бутылкой санталы бродила по Императорскому саду, а он хотел её уговорить пойти в комнату. Но та не слушала, а он не мог её заставить пойти насильно. Принцесса побежала куда-то, он послал Лорана за отцом, но вдруг пьяная сестра резко кинулась к колодцу попить воды, и упала.
Император, предусмотрительно взял с собой только двоих гвардейцев, и попросил сына проводить его в нужное место. Задний двор Императорского Дворца был весьма обширен, и представлял собой пространство, на котором вполне мог быть построен небольшой город. И, разумеется, колодец там был не один. Альдо же, от волнения никак не мог нормально что-то объяснить.
Принц шел рядом с отцом, и его трясло от смеси волнения и угрызений совести. Все, он никогда так не станет делать, даже если Лоран попросит, говорил он себе. Лучше он не станет Императором, чем так. Он чудовище, чуть не убил сестру. Она, конечно, ведьма, и ненавидит всех, но так тоже нельзя. Альдо ещё после того, как они бросили её в колодец, мучился от угрызений и ужаса, он почему-то будто чувствовал, не стоит этого делать. Именно он и уговорил Лорана пойти посмотреть, все ли получилось. Не зря. Та не утонула, и если бы её услышал кто-то другой, им пришел бы конец. Но не это главное, самое отвратительное, он при этом чувствовал себя чудовищем, думающим только о своей шкуре.
С сестрой он никогда не мог общаться нормально. Он впервые увидел её, когда ему было шесть. Та, несмотря на свою, в тот момент, абсолютную беспомощность, до смерти напугала его. Тот день он забыть не мог до сих пор. Его, шестилетнего мальчишку, привели познакомиться с сестрой, которая оказалось, все равно ничего не помнила.
— Очень приятно, — безразличным голосом произнесла она единственную фразу, пристально посмотрев на него.
Он никогда не видел альбиносов. И тут эти красные глаза. Но не в цвете даже дело. Взгляд, такой страшный, он ещё не видел такого, даже у старухи Жолры, неприветливой и зловещей на вид кухарки, которую все дети боялись, и то не такой был. Ведьма, не иначе, как в сказках, которые рассказывала ему нянюшка. Когда они вышли, Альдо не выдержал и расплакался. Все решили, что тому просто жалко сестру, а он на самом деле просто испугался, приняв её за ведьму.
В дальнейшем он старался с Эрикой не сталкиваться, всеми способами отнекиваясь от общения. Принцесса впрочем, общительностью не отличалась, что было ему только на руку. Тем более, первое время та и вовсе была не в состоянии встать. Маленький Альдо ловил себя на мысли, что хочет её смерти, хотя ему тут же становилось за это стыдно. Когда же принцессе стало лучше, и она стала иногда выходить из комнаты, её интересовала только библиотека. Принц, к тому времени узнавший, что на девчонку не действует магия, да ещё и, наслушавшись разных разговоров, бояться стал ещё сильнее.
А два года назад, в библиотеке, он увидел, как она обложилась книгами про магию. Альдо, в который раз, убедился в своем мнении. Его сестра — ведьма. Ему было стыдно за этот страх, он чувствовал себя трусом и одновременно чудовищем, и оттого ненавидел сестру, которую по идее должен был жалеть. Та ведь больна, и вообще может долго не прожить, да и сейчас мучается. Правда, если она ведьма, то ведьмы живут долго. А ужасный вид сестры, вкупе с её бледностью, красными глазами, жуткой хромотой и немного кривой спиной, только подтверждал, та ведьма. Во всех сказках, и не только в сказках, но и в деревнях, ведьмы так выглядят. Обычно ведьмы старухи, но ведь они тоже были когда-то молодыми, рассуждал юный принц, и оттого боялся ещё сильнее.
Но год назад судьба свела его с молодым гвардейцем Лораном. Принц с детства почему-то больше интересовался мужчинами, любил рассматривать их обнаженные тела. Девчонки не интересовали его никогда, с ними было скучно играть, не о чем разговаривать. Впрочем, сверстники тоже казались ему скучными. А вот старшие юноши, совсем другое дело. Он думал, что, наверное, просто хочет быть таким же, когда вырастет. Про то, что он может быть мужеложцем, юный принц даже не помышлял. Он знал, такое бывает, но ещё он знал, как это плохо, и недостойно.
Однако Лоран тогда открыл ему, десятилетнему мальчишке, глаза. То, что мужеложство плохо, придумали женщины, а на самом деле это хорошо. Настоящего мужчину может понять только мужчина. И мужская любовь, она сама верная. Юный принц, восхищенный Лораном, быстро сдался, и, как уверил его новоявленный любовник, стал мужчиной. Альдо буквально боготворил Лорана. Вскоре он попросил отца, чтобы тот стал его постоянный гвардейцем. Император согласился, даже не заметив подвоха.
Именно Лоран пояснил Альдо, что Эрика ведьма, но только в будущем. Гвардеец поведал, что ведьмами становятся только после тридцати, и это в лучшем случае, а в основном это старухи. А пока её бояться нечего, и вообще, ему, уже мужчине, стыдно бояться искалеченной девчонки. А это значит, он должен преодолеть страх. Ведь будущий Император должен быть смелым. То, что его судьба быть Императором, убедил его тоже любовник.
Принц в итоге возненавидел сестру, которая теперь казалась ему исчадием Бездны, и уже при поддержке Лорана, и по его подсказкам, принялся изводить её. Гвардеец учил его, все ведьмы злые изначально, и если ведьму злить, пока она ничего сделать не может, то это очень весело. Любовник научил его, как это делать, в какой момент, чтобы никто не узнал, и его не наказали. Сам Лоран всегда был с ним, но не вмешивался, ведь Альдо смелый и может сам все сделать. Так принц вошел во вкус, и всяческими способами безнаказанно донимал сестру. Правда, делал он это только рядом с Лораном, самому было страшновато. Периодически ему было стыдно, но тут же он вспоминал, перед ним будущая ведьма, пусть и его сестра, и муки совести исчезали.
Когда Император с принцем пришли, принцессу уже вытащили. Альдо хотелось уйти, ему было неловко и стыдно. Но с другой стороны, что он скажет отцу? Вдруг Император догадается? Тем более, принцесса начнет рассказывать правду. И он пошел следом за отцом. На Эрику накинули покрывало, и как раз вели навстречу. И вот они уже сблизились, отец только хотел что-то сказать, но тут Альдо увидел взбешенное лицо сестры, которая уже сбросила покрывало, и практически налетела на него. Принц даже не успел что-то предпринять, видя только кулак, летящий в глаз.
— Ах ты тварь! — бешено заорала она, когда они уже летели на землю.
Уже лежа на земле, и чувствуя, что ему нечем дышать, так как Эрика впилась ему в шею, он, пересиливая боль, открыл веки, и увидел перекошенное от ярости лицо принцессы, которая с вытаращенными почерневшими глазами, орала.
— Сука!!! Убийца!!! Сдохни тварь!!! Я тебя убью!!!
Отец принялся оттягивать Эрику, но та вцепилась мертвой хваткой, и принца уже стало отрывать от земли, а дышать и вовсе стало нечем. Гвардейцы принялись разжимать руки взбешенной принцессы. Когда силами Императора и двух гвардейцев принцессу все-таки оттащили, он почти потерял сознание. Альдо, жадно глотая воздух, и все ещё в ужасе вспоминая глаза Эрики, лежал и видел, как Император обеспокоенно осматривает его.
— Он хотел убить меня!! С Лораном!! Твари!!! Они мужеложцы! Я их увидела!!! И меня бросили в колодец!!! Казните их!! Повесьте!! Четвертуйте!!! Суки!! — тем временем в бешенстве на всю округу орала наследница.
* * *
Эрика ещё в колодце решила, если останется жива, она обязательно все расскажет отцу. Подобное спускать нельзя, её ведь убить хотели. Когда же она увидела брата, её охватила такая ярость, что ей стало плевать на все. И на отца, и на гвардейцев, и на то, что она, после пребывания в ледяной воде, и прочих приключений, чувствовала себя отвратительно. Стало даже плевать на то, что она и драться то никогда не дралась, хотя бы потому, что полагала, будто физически вряд ли способна на это. Но тогда ничто не имело значения. Убить этого извращенца, единственная мысль, которая двигала ею.
Принцесса сидела на кровати, укутавшись в покрывало, и все никак не могла согреться, а главное поверить в то, что она осталась виноватой, а убийца братец едва ли не святой. Напротив стоял отец.
— Ты понимаешь, что ты натворила? Ты напилась, опозорила и себя и меня, упала в колодец, и едва не лишилась жизни. Брат тебя спас, а ты его чуть не убила! Я понимаю, возможно, дело в выпитом, но это не оправдание! Ведь самое отвратительное, ты, чтобы выкрутиться обвинила родного брата страшных вещах! Я не ожидал от тебя подобных поступков! Ты понимаешь, что чуть не убила родного брата? Тебя еле оттащили! — строго отчитывал её Император.
— Он хотел меня убить! И они с Лораном мужеложцы! Я клянусь, что сказала правду! Мирозданием клянусь! — в отчаянии кричала Эрика.
— Не упоминай Мироздание! Я долго смотрел на твое поведение сквозь пальцы, делал поблажки из-за твоего слабого здоровья! И вот ты привыкла пользоваться своим положением.
— Неправда! Этим я никогда не пользовалась! — искренне возмутилась наследница.
— Разве? Твое поведение недопустимо! Хамишь Миранде и лекарям, хотя они тебе желают только добра. Нагло лжешь. А то, что случилось сегодня, это верх безответственности. Ты единственная наследница, а сегодня чуть не угробила сначала себя, а потом брата! С этого момента ты будешь находиться в своей комнате, пока я не решу, что с тебя хватит! А потом ты должна будешь докладывать или мне или Миранде о каждом своем шаге, и никуда, слышишь, никуда не ходить в одиночестве! Иначе я отправлю тебя в Храм Мироздания!
От последней угрозы Эрику передернуло. Жрецы Ордена Мироздания вызывали у Эрики какие-то необъяснимые страх и ненависть. К тому же, принцесса хоть и не помнила свои первые семь лет жизни, она знала, что провела их именно в Храме Мироздания. И что-то подсказывало, там ей не особенно понравилось.
— Хорошо, — опустив глаза, ответила принцесса, изо всех сил сдерживая слезы.
— Сейчас тебя осмотрит лекарь, и ты ляжешь спать, — распорядился Император.
Эрика вынуждена была вновь терпеть очередной ненавистный осмотр. Ей надоели уже эти осмотры, которые она считала бессмысленными. Отвары, которые ей давал лекарь, она все равно не пила. Дождавшись, пока ей оставят в покое, она выглянула из-за двери, и попросила гвардейцев, охранявшим её по приказу Императора, никого не пускать, потому что она будет спать. Притворившись спящей, она прождала час, и, убедившись, что гвардейцы благополучно заснули под дверью, как обычно они и делали, тихо выскользнула.
* * *
По коридору замка, освещаемому лишь несколькими факелами, оглядываясь по сторонам, шла Миранда, невысокая, стройная рыжеволосая женщина в пышном платье. Дойдя до поворота и оказавшись в тупике, она оглянулась по сторонам.
— Элин, ты тут? — шепотом спросила она.
Тут же из тени показалась хрупкий силуэт, почти такого-же роста как Королева. Сильно припадая на левую ногу, тень направилась к ней.
— Ты! Что ты тут делаешь? Ты следила за мной? — грозно и в тоже время испуганно спросила она, узнав принцессу. То, что Эрика узнала про её связи с гвардейцем Элином, никак не могло ее обрадовать.
— Я хочу поговорить с тобой, — перешла сразу к делу принцесса.
— Ты знаешь? Откуда? Хотя какая разница, тебе не поверят! И вообще что тебе надо? Это из-за Альдо? Я буду на стороне сына, не надейся на помощь. Шантаж тебе не поможет. Ты и так его чуть не убила, ведьма бешеная! И не надейся, что я все так оставлю!
— Я хочу уйти. Выведи меня сейчас из дворца. Я уйду в лес, и утоплюсь в озере, — заявила принцесса.
— Что за бред ты несешь? — возмутилась Миранда.
— Я не хочу жить. Но я не хочу умирать здесь. Я не желаю, чтобы все вокруг думали, будто я проявила подобную слабость. Пусть будут домыслы, что меня похитили, убили, мне плевать, — довольно жестко пояснила наследница и шагнула ей навстречу. Королева отступила назад. "Проклятье, это ловушка, она хочет меня подставить" — тут же решила она, но принцесса только предугадала ее мысли.
— Я не собираюсь тебя подставлять. Да, я тебя ненавижу, но ещё больше я ненавижу собственную жизнь, — заявила Эрика.
— Тогда зачем тогда ты просишь помощи у меня? Я тебе что, друг? — недоумевала Миранда, а сама оглядывалась по сторонам.
— Ты меня тоже ненавидишь, и хотела бы моей смерти. Если откажешься мне помогать, я покончу с собой в замке, и устрою так, что все подумают будто убийца ты! Тем более повод есть, я же сынка твоего чуть не убила!
— Находчиво. Только вот не боишься находиться со мной наедине? Тут. Я ведь могу убить тебя, — издевательски угрожала Миранда.
— Убивай. Думаешь, мне не плевать? Я же и так хочу сдохнуть, только вот зачем тебе марать руки, если я и так утоплюсь?
— А ты умнее, чем я думала. Ладно, я согласна помочь. Пошли за мной, только очень тихо, — немного подумав, ответила королева.
То, что единственной наследницей оказалась Эрика, бесило вторую жену Императора, Миранду. Она видела наследником своего старшего сына Альдо. Королева надеялась на то, что наследница просто умрет во время одного из своих многочисленных недомоганий, однако, несмотря на свою болезненность, она никак не умирала, и её надежды не оправдывались.
Миранда как могла, пыталась убедить Императора в том, что целесообразнее сделать наследником Альдо. Но Фердинанд не слушал её, хотя в других вопросах практически во всем повиновался жене. Несмотря на довольно прохладное отношение к Эрике, он настаивал на важности продолжения рода Сиолов.
Она вела принцессу к черному ходу, и никак не могла поверить в происходящее. Это было отличным решением проблем. Миранда, в отличие от Фердинанда, сразу поняла, Альдо что-то перекручивает. Она не верила в их связь с Лораном, но допускала, те хотели убить наследницу. Сама бы Миранда не решилась просто убить девчонку, слишком большой риск. И то, что она вытворила с её сыном, несколько напугало её. У Альдо оказался весьма серьезно подбит глаз, а на шее остались заметные синяки, да ещё и кровавые следы от когтей. Эрика и впрямь его чуть не убила, так что в её хрупкости теперь она сомневалась. Не факт, что она сама помрет. Теперь же Королева считала, всё решится в её пользу практически само собой.
Миранда незаметно вывела принцессу из города. На прощание она дала ей кинжал, и рассказала, как с его помощью убить себя быстро, на случай если той станет страшно топиться. Она была уверена, Эрика не вернется, даже если в лесу она передумает и захочет жить, то, скорее всего, ее разорвут дикие звери.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
