Поцелуй тьмы

Пролог

Вот уже целую неделю в столице Веерты шли дожди. Люди давно позабыли, как выглядит солнце. Все небо заволокли грозные тучи. Не было от них спасения. Порой казалось, солнце все же выглянет наружу, хоть на миг подарит свое тепло жителям столицы. Но час проплывал за часом, и то, что принимали за конец дождливого кошмара, вновь превращалось в мечту. Далекую, недостижимую, безумно желанную.

— Как думаете, этот дождь еще долго литься будет? Неужто, мы прогневили небесных Духов, раз они наслали на нас такое бедствие? — старик, что застал еще прадеда нынешнего короля, сглотнул.

— Хватит причитать! — окоротил нытика его спутник, поправляя длинный темный плащ. — Дождь, эка невидаль!

— И все же, что-то дурное происходит. Мои старые кости ощущают угрозу.

— Призрачная угроза?! — фигура в плаще расхохоталась. — Ты мне каждый год твердишь о чем-то подобном. Брось! Тебя снова мучит ревматизм, и только-то. Отец уже давно предлагал мне тебя заменить.

— Но вы же...

— Пока нет! Но все может измениться. А сейчас замолкни! Мне нужно подумать.

Дальше фигуры шли в молчании. Тот, что постарше вертел в руках старинные четки, что-то тихо шепча себе под нос. Его спутник не обращал внимания на бормотание слуги. Выгонять его никто не собирался. Все равно год другой, и сам в могилу ляжет. Но припугнуть при случае, когда вечные стенания, становятся, как кость в горле, всегда можно было.

"Неужели дождь и впрямь зарядил на целый месяц, или даже на дольше? Тогда земля размокнет, Ландеское озеро выйдет из берегов, как это уже бывало пару лет назад, в столицу будет ни проехать, ни пройти. Демон, о чем я думаю?! Сейчас есть дела поважней!"

Внезапно слуга поскользнулся и едва не упал на землю. Но вовремя схватился за ветку дерева, распятого молнией на две части. Так и на ногах смог устоять. Только в галоши воды и набрал.

— Демон! — он выругался, затем, заметив, что господин остановился, спросил. — Мы продолжим путь, или вернемся? На вашем месте, я бы бросил это дело. От него за версту дурно пахнет!

— Но ты не на моем месте! — показавшиеся из-под капюшона глаза ярко блеснули — верный признак того, что человек в бешенстве. — Решение давно принято.

— Что ж, как знаете, — старик попытался сделать шаг вперед, но его спутник придержал его за рукав плаща.

— Подожди. Ты останешься здесь. Будешь ждать меня.

— Простите, но мне велено...

— Сейчас я отдаю приказы! Дальше иду только я. Ты будь здесь. На, вот, — из-под плаща высунулась худосочная рука и кинула слуге монетку. — Посиди в пивнушке, пока меня не будет. Вон она, — человек показал на свет, что пробивался из маленького окошка в трех шагах от того места, где стояли фигуры. — На кружку эля хватит.

Слуга покрутил в пальцах монету, вгляделся в лик короля, а когда вновь поднял глаза, его спутник исчез. Растворился, видно, в одном из тех переулков, что виднелись вдали. А нет, так просто отошел на десяток шагов. Из-за дождя видимость была просто кошмарной. Вот старик даже и не знал, наблюдают ли за ним. Да если бы и знал... Мужчина махнул рукой. Все равно ничему он не смог бы помешать! Все уже давно решено.

Старик покачал головой и отправился, как ему приказали, в пивнушку. На мгновение морщинистое лицо осветило подобие улыбки.

"Золотого даже не на одну, на две кружки хватит!"

Слуга был абсолютно прав: за ним наблюдали. А только лишь двери пивнушки — "Золотого бычка", распахнулись, тень отвернулась и продолжила путь. Еще миг, тусклый свет из приоткрытой двери, вовсе исчез. Двери "Золотого бычка" захлопнулись, а покидать его в столь ненастное время не хотелось никому.

"Может, не стоило отсылать старика? Мрачные переулки таят угрозы. Лучше уж иметь верного человека за спиной. Такого, что не ударит в спину".

Человек в плаще поморщился. Жаль, только от собственного мнения ничего не зависит. Записка предельно ясна: "Приходите один".

Тень свернула еще в один переулок, отскочила в сторону, когда ей на голову едва не вылили ушат с помоями, но не выдала своего присутствия. Только нос и зажала, защищаясь от смрада, что разнесся над улицей.

Чернь, что с нее взять!

Человек ждал в условленном месте. Пришел в срок.

Две тени, внешне столь похожие друг на друга: одинакового роста, телосложения (впрочем, не больно-то его можно было рассмотреть сквозь плащ), встретились. Ни рукопожатия, ни приветствия. Только странные слова.

— Вы опоздали.

— Вам придется с этим смириться.

— Или же вам остаться без порошка.

— Я найду другого торговца!

— Если бы могли, то не перлись бы в такую глушь. Я вам нужен. Именно я!

— Пускай. Чего вы хотите?

— Извинений.

— Извиняться перед голытьбой?! — вскипел опоздавший.

— Прощайте, — тень развернулась, но сделать шаг в сторону ей не дали.

— Стойте! — даже сквозь стучавший по лужам дождь можно было расслышать скрип зубов. — Прошу прощения за свое опоздание.

— Так-то лучше! Всегда мечтал услышать извинения аристократа.

— Мечты осуществляются. Теперь осуществите мою. Вы принесли?

— "Поцелуй тьмы"? Как договаривались. С вас монеты, с меня порошок.

— Отлично! — человек порылся в карманах и подал собеседнику небольшой мешочек, на мгновение случайно приоткрыв свое лицо.

— Быть того не может! — вскричал торговец.

Тень замерла.

— Это что-то меняет?

— Нет, — после минутного молчания, продолжил продавец. — Меня не волнует, кто вы.

Он, будто заправский фокусник, выкатил из рукава небольшой флакон.

— "Поцелуй тьмы" ваш.

Человек принял из рук товар, покрутил в пальцах и снова посмотрел продавцу в глаза.

— Вы уверены, что это то, что мне нужно?

— На кону моя репутация. Я никогда не продаю пустышку. Что до самого "поцелуя", то это лучший яд. Разит мгновенно. Добавьте в вино, в еду. Куда угодно. Две-три минуты, жертва мертва.

— С вами приятно иметь дело.

Торговец потянул покупателю руку, но ее не пожали. Одно мгновение, тяжелое тело упало на мостовую. Покупатель сложил нож и подбросил в руках полученный флакончик.

— Но это не значит, что мы продолжим знакомство.

Глава 1. Великосветские развлечения

Несколько недель спустя...

— Это нечто, нечто... — голубые глаза Миолетты горели огнем. Девушка заикалась и не могла вымолвить ни слова. — Нечто... Невообразимое!

— Обыкновенный бал, — я улыбнулась, видя ее радость. — Но ты сегодня в центре внимания.

— Я и подумать не могла. Это так...

— Захватывающе, — я бросила взгляд за спину Миолетте. — Кажется, тебя снова хотят пригласить на танец. Иди, потом поговорим.

Девушка кивнула мне и повернулась к новому кавалеру.

— Позвольте пригласить вас... — все те же, повторяющееся из бала в бал слова. А затем танцы, прикосновения, несколько фривольные поцелуи, про которые девчонки будут еще с месяц рассказывать на ухо подружкам, замолкая лишь только услышав поступь кого из родителей.

К счастью, Миолетта хоть и являлась девушкой на выданье, вовсе не была моей дочерью. Так что, я не беспокоилась, если кто из кавалеров протанцует с ней два танца подряд или даже пригласит прогуляться на веранду. Какой в этом смысл: начать кричать, доказывать что-то? Все равно девушка поступит по-своему. Надо будет, обманет или просто сбежит от излишней опеки. К тому же, это ее второй настоящий бал. На первом она, по собственным рассказам, ощущала себя скованно и почти ни с кем не танцевала. Вот и решила сейчас наверстать упущенное. Царящая повсюду роскошь, галантные кавалеры, тысячи платьев по последней моде, переливающиеся драгоценности на шеях, и в ушах — кого это оставит равнодушным?

— А что это за красотка там в углу? — донесся до меня тихий голос. — Гляди, она вроде скучает. Может, подойти, пригласить на танец?

Я не стала оборачиваться, хоть и почувствовала взгляд, что уткнулся в мою оголенную спину — последняя Веертская мода — платья с вырезом на спине почти до талии. Просто отпила один глоток из бокала, который держала в руках.

— Это же наставница! Ты только к ней подойдешь, тебя сразу презрительным взглядом окинут.

— Ты с ней знаком?

— С этой нет. Но таковы все наставницы, друг. Как такого можно не знать?! Неужели у вас, все по-другому? Впрочем, провинция...

Дальше слушать я не стала. Хотя разглагольствования столичного франта были недалеки от истины. Редко наставницы позволяли себе хотя бы танец. Они, словно сычи, следили за каждым шагом своей подопечной, чтобы потом выговорить ей за проявленные ошибки и вольность. Как же, они ведь в ответе перед родителями девушки. А их подопечные, по мнению этих всезнающих особ, всегда вели себя излишне дерзко.

Я с родителями Миолетты была незнакома. Слышала о них пару слов и только. В ближайшее время чета Дебуа не собиралась в столицу. Иначе Миолетта мне уже сто раз об этом сообщила бы. Длинные письма о том, сколько балов посетила младшая Дебуа (никто ведь не будет проверять, насколько письмо соответствует истине) и с каким количеством молодых перспективных людей познакомилась, их вполне устраивали. А сама столичная жизнь не пришлась по вкусу.

— Селин, неужели это вы? — внезапно позади меня раздался знакомый голос.

Я обернулась.

— Патин? Не ожидала вас здесь увидеть! — я подала руку для поцелуя, раздумывая над тем, что задумал старый интриган.

Впрочем, преувеличиваю. Патин был вовсе не старым. Чуть больше сорока лет. Но в искусстве плести интриги ему не было равных. С месяц назад он оказал мне одну услугу (с несомненной выгодой для себя). Но с тех пор мы почти не общались. Просто кивали друг другу, если встречались на улицах города или у общих знакомых.

— Что ж здесь удивительного? Я часто бываю на балах. А вот вас, — он подмигнул мне. — До сегодняшнего вечера не замечал.

— Я тоже не имела счастья часто видеть вас. Это большое упущение.

Патин был прав. До того, как я стала наставницей Миолетты, я не присутствовала ни на одном из столичных балов. Вот только я не считала это таким уж большим упущением. И уж, тем более, не жалела о том, что прежде не удостаивалась чести поговорить с Патином — нынешним королевским советником.

— Согласен. Возможно, нам стоит наверстать этот огрех. Не окажете честь потанцевать со мной?

— С превеликим удовольствием, — я подала Патину руку, пытаясь скрыть свое все возрастающее удивление: "Что понадобилось старому лису?"

Танцором королевский советник был неплохим. Он, хоть и лишенный некой грации, плавности движений, вовсе не был похож на косолапого медведя. Патин поддерживал меня на особо резких поворотах, ни разу не ошибся в собственных движениях. Единственное, что меня удивило — он молчал. Порой вставлял ничего не значащие фразы: "Вы прелестны", "изумительны" и только.

Я недоумевала все больше и больше: "Ну, не просто же танцевать он меня повел!" Хорошо хоть я давно научилась владеть лицом, не задавать ненужных вопросов, ждать, пока мужчина не сделает первый шаг.

— Я рад, что вы составили мне компанию этим вечером, — после окончания танца Патин довел меня до того места, где я стояла ранее.

— Не стоит преувеличивать. Это простой танец.

— И все же я благодарен вам, — он потянулся поцеловать мне руку на прощание. Бережно коснулся губами белой перчатки. — Для меня будет невосполнимой потерей не увидеть вас больше. Да и не только для меня. Все здесь посчитают большим горем то, что вы перестанете радовать нас своим обществом.

— О чем вы? — я напряглась, но попыталась скрыть это. Даже руку у Патина не отняла.

— Я слышал, вашего... друга Мишеля хотят отправить в провинцию. Кажется, некоторые его действия пришлись не по нраву нашему Сиру. Возможно, вы что-то слышали об этом?

— Боюсь, что нет. Прошу вас, продолжайте.

— Он многим напоминает своего учителя Дирея. А вы ведь помните, что случилось с бывшим советником? Я бы не хотел, чтобы наш общий знакомый повторил судьбу Дирея.

— Думаю, здесь наши желания сходятся, — витиеватая манера вести разговор меня изрядно раздражала. Но это был высший свет. И здесь без этого было не обойтись!

— К сожалению, я не всегда могу потакать своим желаниям, — Патин делано вздохнул, хотя его глаза продолжали смотреть остро, заинтересованно. — Ваш... — говоря это, советник, как и прежде, сделал паузу. — Друг порой поступает необдуманно. Некоторые его поступки ставят меня в тупик. Мне даже кажется, что он хочет, чтобы я, несмотря на начальную предрасположенность к этому молодому, но, несомненно, одаренному человеку, стал его врагом.

— Я уверена, что вы ошибаетесь. Мишель очень ценит дружбу с вами. Он бы не хотел терять ни ваше покровительство, ни вашу... — я все никак не могла подобрать нужное слово, а потому повторила за Патином, — дружбу.

— Напомните ему об этом, — Патин внезапно сбросил маску учтивости. — Иначе он первым горько пожалеет!

Советник откланялся и отошел.

Я взяла бокал с вином с подноса, пробегающего мимо официанта, и посмотрела вслед советнику Патину. Наш с ним разговор мне совершенно не понравился! Он был по-настоящему опасным, как, впрочем, и сам Патин. Не хотела бы я перейти ему дорогу.

Советники всегда обладают большой властью. Вряд ли Патин прямо воспользуется ей, чтобы навредить Мишелю. Скорее, возьмет хитростью. Но это ведь ничем не лучше. Результат-то один. А снова навещать Мишеля в тюрьме мне совершенно не хотелось.

Что же происходит? Если бы я знала!

Мишеля в последнее время я почти не видела. Он постоянно был чем-то занят. Порой приходил далеко за полночь, а иногда вообще не являлся домой. Да и я сама была занята с Миолеттой. Девушка готовилась к балу, и ей отчаянно требовалась помощь. В прошлый раз она была в обществе больше полугода назад. А с тех пор многое изменилось. Мои попытки объяснить, что я и сама не очень-то смыслю в том, какой цвет сейчас в моде и, как правильно представиться государю, не дали результатов.

Обычно ведь наставница в курсе всех этих мелочей. Я была исключением. Даже приглашение на бал ведь добыла не я, а граф Кальконе. С другой стороны я могла поговорить с портными, договорится об оплате их услуг, просто приободрить подопечную. В общем, Миолетта смогла меня убедить помочь ей. Да я и не очень-то протестовала. Было хоть чем заняться. Мишелю в последнее время моя помощь не требовалась, и должна же я была как-то отработать те деньги, что мне начали присылать Дебуа.

Так и получалось, что мы оба с Мишелем были совершенно заняты, иногда даже обменивались записками, если не удавалось увидеть друг друга.

И теперь эта встреча с Патином... Что-то определенно происходило!

— Разрешите пригласить вас на танец, — внезапно рядом со мной появился юноша моих лет. Высокий, стройный со светлыми, чуть вьющимися волосами и небольшой бородкой.

— Буду рада, — я подала незнакомцу руку, чувствуя, что тело с нетерпением ждет нового танца.

Только мы ступили на паркет, заиграла музыка. Чистая, нежная, казалось бы, молящая о чем-то далеком, невыносимо прекрасном, но, недостижимом, как и всякая мечта. Жаль только, я не могла раствориться ни в музыке, ни в танце. Партнер молчал, а я вспоминала Патина с его угрозами. Поэтому не замечала, ни плавности движений нового кавалера, ни того, как он грациозно летел по паркету.

Мы так и не перемолвились с ним ни словом до конца танца. Ничего. Даже пустых слов вежливости, которыми осыпал меня королевский советник. Возможно, это я была виновата, уйдя с головой в свои мысли. А кому захочется разговаривать с девушкой, что хмурится во время танца?

Впрочем, не важно. Слишком меня взволновал разговор с Патином. Он был гораздо важнее какого-то танца!

Я кивнула кавалеру на прощание, лишь только музыка стихла, а затем поспешила выйти из зала. Хотелось подумать, хорошенько подумать. А сделать это лучше в одиночестве. Да и Миолетта куда-то запропастилась. Окидывая взглядом зал, прежде чем покинуть его, я не заметила девушки. А, значит, необходимость в моем присутствии отпала.

Я медленно шла по длинному полутемному коридору. Голоса, доносящиеся из зала, и музыка постепенно затихали. Только шаги слуг и разбавляли тишину. Внезапно я дошла до развилки. Коридор раздваивался. На бал гости попадали через веранду, но мне хотелось побыть в одиночестве, поэтому я отправилась на поиски другой дороги. Вот я и не знала, куда повернуть. Немного подумав, я решила положиться на удачу и повернула налево. Уж не знаю почему. Наверно, портрет бледного юноши со слегка вытянутым лицом голубыми глазами и седыми висками заинтересовал меня больше, чем старик со сморщенным, будто кожура у переспевшего яблока в красном кафтане.

Я постояла несколько минут, разглядывая портрет юноши. В чертах его лица было что-то необычное. Какая-то одухотворенность и печаль. Художник, написавший эту картину, был настоящим мастером. Но вскоре пустопорожнее разглядывание картины мне наскучило. Пошла вглубь коридора, разглядывая висящие на стенах портреты. Вот еще двое мужчин, а вот леди с пронзительными голубыми глазами.

Я настолько увлеклась разглядыванием картин, что перестала обращать внимание на все остальное. Меж тем коридор снова, словно юркая змея, повернул. И снова... Наконец, я остановилась. С недоумением поглядела по сторонам, будто до этого бродила по бесконечному лабиринту, который никогда не кончится. Сделала еще пару шагов, пока не признала, что заблудилась. Возвращаться назад не хотелось, я и заглянула в первую попавшуюся комнату. Хотела спросить дорогу.

Зря я это сделала!

— О, дорогой, милый... Да, да!

Красная от стыда я захлопнула дверь. Вот так нашла себе занятие — за аристократами подглядывать! Людей, что забавлялись в соседней комнате, я не знала и надеялась никогда не узнать. Впрочем, не так и хорошо я их рассмотрела. Белокурая женщина с небольшим шрамом на плече и кошачьими похотливыми глазами. И наполовину раздетый мужчина с сединой на висках.

Хотя какое мне дело до господ за дверью, их развлечений? Ничего особенного они не делали, а вот я хороша! Подглядываю! Я сделала шаг в сторону от двери с намерением вернуться к развилке и пойти по другому коридору. Но внезапно дверь начала открываться. Я вздрогнула. Последнее, чего бы я желала — быть застуканной за подглядыванием!

В проеме тем временем появилась голова мужчины. Я надеялась, что он не выйдет в коридор и не захлопнет двери, в тени которой я пряталась. Незнакомец этого и не сделал. Он бросил взгляд в комнату.

— Дорогая, выйдете минут через десять после меня. Никто не должен нас заподозрить.

— Я помню, дорогой. Не в первый же раз.

Конечно же, внешне все должно выглядеть респектабельно. Так и я могла подглядывать столько, сколько мне вздумается, но не попадаться!

Внезапно мои пальцы нащупали ручку соседней двери. Я быстро повернула ее и юркнула в середину, надеясь, что не застану там очередную парочку, жаждущую уединения.

Мне повезло. Комната была пуста. В темноте виднелись очертания столика, широкой кровати с балдахином в углу, да большого зеркала на стене. Больше ничего рассмотреть не удалось. Свет проникал в середину только из щелки под дверью, часть которой я закрыла своим телом.

Я отошла от двери на несколько шагов. И без того тихая поступь утопала в мягком ковре, что был расстелен по полу комнаты. Затем присела на кровать, надеясь переждать несколько минут, после которых коридор будет свободен, и я, не вызывая ни у кого подозрений, смогу выйти наружу.

В комнате было уютно. А ведь за время бесплодных блужданий я успела продрогнуть. Вскоре я почувствовала, как мою оголенную спину ласкает тепло. Глаза начали сами собой закрываться. На тело навалилась усталость. Я скинула туфли на высоких подборах, от которых порядком устали ноги, потянула за балдахин, отгораживаясь от всей остальной комнаты, и на мгновение закрыла глаза.

— Селин? — высокий надменный голос. — Ну и долго же тебя пришлось ждать!

— Простите, я уж никак не хотела вам досадить, — покорность, желание угодить, что сквозило в голосе, как и в каждом моем движении.

— Дорин говорил, ты лучшая. Пока я этого не замечаю.

— Этого больше не повторится, — я угодливо склоняю голову. — Обещаю вам.

— Конечно, не повторится.

Будто бы спокойный, но властный голос. Не знаю, что заставило меня поднять голову, встретится взглядом с человеком, что мгновение назад выглядел нормально. А теперь рука с хлыстом взмывается в воздух, в глазах напротив ни капли пощады, только жестокость, бешенство, что можно было бы встретить у зверя на охоте, но не у человека...

Удар...

Я открыла глаза и зажала рот рукой, чтобы не заорать. Не думала, что когда-нибудь еще вспомню ту ночь. Всю ту боль, ненависть. Я сжала зубы и хотела встать с кровати, вернуться на бал. Но внезапно в комнату хлынул свет. Я слышала чужие осторожные шаги, видела трепещущий в свете силуэт, чувствовала собственный страх и подспудное желание убраться отсюда поскорее.

Дверь захлопнулась.

— Вы принесли деньги?

— Может, следовало сначала оглядеться! — голос был громким и недовольным. — Мало ли кто здесь может быть!

— Можете осматриваться, — во втором, более низком голосе послышалось раздражение. — Но я спешу. Если вы не принесли деньги, я найду новых покупателей!

— Они у меня! — я увидела, как одна из теней схватила вторую за рукав. — Я... Я вам верю, что здесь никого нет. Вот деньги. Давайте же товар!

Послышался звон монет, а затем снова голоса.

— Так-то лучше. Держите.

— Когда мы снова встретимся? Этого не достаточно.

— Когда вы соберете нужную сумму. Пятьдесят золотых, вы помните.

— Вы не понимаете, — голос упал. Стал жалобно-молящим. — Этого мне только на раз и хватит. А деньги мне доставят только на следующей неделе. Я не могу так долго ждать!

— В долг товар я не продаю! — отрезал мужчина.

— Дайте хотя бы один пакетик! Дайте... Или, клянусь Духами, я выдам вас!

Блеснул, стремительно выхваченный из кармана, кинжал.

— Только попробуй! Пыльцу больше в глаза не увидишь! Ишь, угрожать мне вздумал.

— Прости, не подумал, друг...

— Какой я тебе друг! — тень вырвала из рук кончик своего плаща, за который в отчаянии ухватился его собеседник. — Как появятся деньги, свяжитесь со мной. Но не раньше!

Громко хлопнула дверь, а я все так же сидела на кровати, поджав под себя ноги. Меньше всего мне хотелось оказаться втянутой в историю! Не хотела, видите ли, быть застуканной на подглядывании! Теперь уж точно все сложилось как нельзя лучше!

К сожалению, я по-прежнему не могла покинуть комнату. Один из незнакомцев все еще был в ней. Сквозь ткань балдахина я поглядывала на его высокую фигуру, что никак не желала убираться. Напротив, незнакомец зашуршал пакетом, а затем высыпал что-то себе в рот. Да так и стоял без движения, а затем резко взмахнул рукой и потянул за балдахин. Ткань затрещала, но выдержала, а вот брусья, к которым она крепилась, нет. За одно мгновение балдахин упал к ногам незнакомца. Наши глаза встретились.

Одурманенные, но наполненные безудержной похотью, очи напротив сверкнули.

— Куколка, тебя-то мне и недоставало!

Я соскочила с кровати, надеясь добраться до двери. Но незнакомец оказался быстрее. Он прижал меня к стене, одной рукой шаря по глубокому декольте, второй пытаясь приподнять широкие юбки. Я резко ударила его коленом в пах, затем прошлась ногтями по бледной щеке и оттолкнула его от себя, кое-как схватила туфли и бросилась в коридор.

Пришла в себя я только пробежав с сотню шагов. Аккуратно надела все еще зажатые в руках туфли, обыденными движениями стараясь вернуть себе уверенность. Сердце сейчас, казалось, вырвется из груди, по вискам стекал пот, кулаки были сжаты. Я глубоко вздохнула и на мгновение закрыла глаза, надеясь, что это приведет меня в чувство. Не помогло. Блестящие, будто бы стеклянные глаза все еще чудились мне. Казалось, и с портретов на стенах на меня смотрят все те же...

Я впилась ногтями в ладони, пытаясь отрезвить себя, а затем медленно, степенно, как и надлежит настоящей наставнице, пошла вперед.

Высший свет — это высший свет. Яркие магические огни, пестрые платья, веера, кокетство и смущение... Все это было, но было лишь внешним лоском, частью правды, которой многие и ограничиваются. Особенно те, кто отчаянно карабкается наверх. В этот чарующий мир роскоши.

За роскошь приходится платить. Золотыми монетами, предательством, вечной ложью, собственным телом. Я не тот человек, что имеет право судить, кого бы то ни было. Но я именно тот человек, что хотел бы убраться отсюда поскорее!

Коридор закончился тупиком (вероятно, где-то я не там свернула). Но бесконечные блуждания мне порядком надоели. Я приблизилась к одной из дверей. Постучала и громко спросила:

— Можно войти?

В ответ послышался какой-то шум. Я подождала несколько секунд, а затем повернула ручку и зашла в середину комнаты.

В изящном кресле лицом к окну и спиною ко мне сидела темноволосая женщина.

— Простите, что потревожила вас, — я подошла ближе к незнакомке, пытаясь разглядеть ее лицо. — Дело в том, что мне нужна ваша помощь.

Она не ответила. Я обогнула кресло. Снова хотела спросить:

— Я... — договорить не удалось. В горле появился комок. По телу прошла дрожь. В белую, покрытую толстым слоем пудры, шею был воткнут нож. Одежда вся измазана в крови.

Незнакомка была мертва.

— А-а! — я закричала и бросилась вон из комнаты, открыла двери и тотчас попала в чьи-то объятия. Снова попыталась поднять голос. — Пустите, пустите меня!

А затем темнота...

Глава 2. Убийство