Тюрьма для демона

Текст на правке.Простите за неудобство! ________________________________________________________________________________________________

Глава 1. Практические занятия на свежем воздухе и неожиданные письма

Пробирались ночкой тёмною,

Всё болотами туманными,

Грезя байками обманными.

Всё обман, не слушай ворона.

Корни озер

— Октоба! Октоба, ты где? — истошно орал Яшик, стоя под деревом, на котором я мирно дремала, подложив под голову дорожную сумку. В лесу найдется немало других, желающих полакомиться человечинкой. И парень мог бы стать чьим-то отличным обедом, продолжай он так орать.

Пока Яшик добывал в соседней деревеньке пропитание, я удобно примостилась на ветке. Черемуха надежно укрывала от любопытных глаз. Белоснежные цветы мешали разглядеть, что скрывает лесной исполин в своей пушистой кроне.

Месяц расцветень (1) входил во вкус, распускаясь во всей красе. Чаща шумела новоприобретенными нежными листочками, источала ароматы смолы и раскрывшихся бутонов, жужжала многочисленными насекомыми. Воздух упоительно вкусный, словно маравские сладости (2), нагонял приятную сонливость...

А тут Яшик! Не найдя меня в уговоренном месте, он занервничал. Конечно, распереживаешься тут: лес такое страшное место для студента магической академии, практически выпускника. Вот-вот магистры одобрят как полноправного мага и даруют диплом и татуировку братства. А он тут под деревом воет! Страшно жить на свете людям с силой. Ой, как страшно.

— Октоба! — надрывался парень, судорожно сжимая в руках тряпицу с едой. В голосе начинали проскакивать истерические нотки. — Ну, куда ты подевалась?

В зарослях орешника, грозивших в этом году хорошим урожаем, затрещали ветки. Сначала далеко, но быстро приближаясь. Словно большой зверь ломился через кусты на поляну. Яшик сделал шаг назад, под защиту черемухи.

— Октоба, это ты? Зачем ты меня пугаешь? — тихо-тихо прошептал парень, вглядываясь в дымку листвы. — Я обед принес... Вкусный...

На поляну не спеша вышел деревщик. До невозможности худой и жилистый другой с коричневой, словно кора, кожей и красными воспаленными глазами. Одеждой ему служил шерстяной мешок подпоясанный веревкой на манер монахов и жилетка из заячьего меха местами сильно облупленная. Он тащил за собой вывороченное с корнем дерево. Деревяшки, как называл их "горячо любимый" куратор мастер Орлок, любят селиться в буреломах, дополняя их все новым и новым сухостоем. Причем частенько сами и создают непроходимые чащобы, стаскивая упавшие, вывороченные грозой или разбушевавшейся нежитью деревья.

Я почувствовала нити силы, кожей ощутила завивающиеся в вихри потоки энергии, набирающие обороты — Яшик начинает плести заклинание замедления, чтобы дать стрекоча. О, богиня! Кажется, парень хочет огрести от другого деревом по голове! Деревщики безобидны, но на агрессию всегда отвечают той же монетой.

— Тут я, тут, — ответила я из своего укрытия. — Не ори, а то всю живность в радиусе ста рир (3) распугаешь. Вот и гостя нам привлек воплями.

— Люди, — констатировал факт другой, разглядывая юного мага слезящимися глазами. На меня он не обратил никакого внимания. Веки у деревщика были дряблые, морщинистые с красными прожилками, от чего взгляд казался еще болезненней.

Яшик задрал голову. В небесно-голубых глазах плескался страх, но лицо просветлело, как только он увидел меня.

— Люди, — повторил деревщик. И подумав, добавил: — Не люблю людей. Плохое мясо. Невкусное.

Другой пошел дальше, что-то бурча себе под нос. Мы не стали его останавливать.

— Октоба, ну чего ты меня так пугаешь? Здесь же опасно. Я испугался, что с тобой что-то случилось, — залепетал парень, прижимая к груди, как младенца, дивно пахнущий сверток.

Знаю я, чего он испугался. Яшика-то и послали со мной на практику, потому что он тени своей боится. А я выступаю в роли защитника, уберегаю неразумную дитятку.

— А что ты вкусненького принес? — перевела я тему разговора.

Симпатизировала я этому кудрявому парню. Он был добрый и отзывчивый, но совершенно не приспособленный к самостоятельной жизни. Мамки да няньки до академии за ним бегали, а тут раз — и надо все самому делать.

Родители Яшика решили, что в их семье прямо-таки необходим маг. К тому же и талант кой-какой у сына проявился. А так как все остальные отпрыски женского пола, то у бедного парня просто не осталось вариантов, как покориться судьбе. Думаю, что сам юный чародей выбрал бы себе более безопасную профессию, не связанную ни с каким риском.

Свесившись с ветки вниз головой, я потянулась к вожделенному свертку. Желудок заурчал и требовал продолжения. Ограничиваться одним запахом он явно не желал.

— Слезай, тогда и узнаешь, — улыбнулся Яшик.

Деревенские бабки расщедрились и продали нам половину яблочного пирога, сыр, крынку молока и кусок вяленого мяса. Молоко я не любила и предпочла утолить жажду водой, оставив белесый напиток Яшику. Парень беззаботно болтал, уплетая за обе щеки наши припасы. Я привычно хмыкала на все его реплики. Большего от меня и не требовалось.

Записи наблюдений за деревщиками написаны, зарисовки гнезд и самих других скрупулезно сделаны. Все препараты: травы, соцветия, грибы, лишайники и прочее по списку мы с сокурсником дотошно собирали уже дней десять, лазая по всему лесу чуть ли не на карачках. Так что дополнительные материалы, подтверждающие зачетные и дипломные работы собраны в полной мере. Осталось разложить по баночкам, сделать к ним надписи и преподнести куратору с поклоном. Требуемое собрано, и можно было отправляться в обратный путь. Однако я не спешила.

— До вечера можно подремать, — сонно пробормотала я, поудобнее устраиваясь под деревом. Обратно залезать на него не хотелось, сытый желудок тянул книзу. — А вечером пойдем за медом.

— Октоба, а может не надо? Зачем тебе мед? Давай я его тебе лучше в городе куплю, в магической лавке. Если там есть, конечно, — неуверенно предложил парень, опасливо на меня косясь.

В академии, в коей мне посчастливилось учиться, мою скромную персону недолюбливали. Не все осмеливались выказывать отвращение и недовольство напрямую, боясь магистра Милтуса — главы сего учебного заведения. Завуалированные оскорбления и угрозы — обычное дело. Некоторые студенты, особенно первогодки, боялись меня, считая опасной. Конечно, я же дочь мага-отступника, что предал Корону и хотел свергнуть короля. Видимо люди думали, что я точная копия своего отца — с теми же мыслями и желаниями, мировоззрением и убеждениями. Глупо.

Я даже отца помню очень смутно: высокий, темноволосый, суровый и вечно занятый. Мне было пять лет, когда его убили. Так что нахвататься от него крамолы я вряд ли бы успела.

— Ммм... — задумчиво протянула я, обдумывая предложение.

Яшик вдруг передумал, опасливо косясь в мою сторону:

— А хотя почему бы и нет? Я давно хотел посмотреть на хосс в живую. В книгах-то не то совсем.

Дожевывая последний кусок яблочного пирога, обошла вокруг полянки, развешивая предупредительную паутину. Никогда не вредно заранее знать, кто хочет заглянуть "на огонек". Довольная своей работой, я откинулась на расстеленную под деревом куртку. Яшик устроился неподалеку. Его тоже разморил теплый весенний денек. Так мы и провели остаток дня.

* * *

— Бежим! Быстрее!

Заслонив лицо руками от веток, чтобы не остаться без глаз, я неслась по лесу сломя голову. Скорее интуитивно, чем осознанно, перепрыгивала через поваленные деревья и пни, уворачивалась от так и норовивших стукнуть по голове сучьев. Яшик пыхтел немного в отдалении, но уверенно держал дистанцию, не теряя меня из виду. Впереди мелькала спасительная окраина зарослей. Но нас нагоняли.

По следам гнался рой хосс. Яшик запнувшись за корень, свалился прямо на один из ульев, разворотив одну из стен. Его не покусали только благодаря чуду. Пока возмущенные столь дерзким актом вандализма осы-переростки кружили над разоренным гнездом, мы дали деру. Но опомнившись, хоссы возжелали мести.

Огромные, с два пальца толщиной, дальние родственники пчел и ос хоссы представляли собой довольно грозных насекомых. Пара укусов — и можно было считать, что ты уже одной ногой за Гранью. Но, кроме всего прочего, смертельно опасные мушки делали великолепный мед, превосходящий по своим вкусовым качествам весь остальной. И, что самое главное, этот нектар был незаменимым ингредиентом в некоторых снадобьях и зельях.

Вот я и решилась разжиться оным препаратом в целях весьма некорыстных. Элму, моему старшему брату, будет приятен подарок из продуктов жизнедеятельности хосс. О, богиня, звучит ужасно! Но мед злобных насекомых весьма редок в свободной продаже из-за опасности добычи. Не каждый сунется в гнездо этих тварей.

Правда, если Элмир узнает, что я полезла в гнездо к полосатым хищникам, он собственными руками открутит мне голову. И обратно, не приделает. Брат-то, наверно, считает, что я, как любая приличная девушка, давно сплю или еще лучше — пишу дипломную работу.

Дипломную... Думаю, при распределении среди студентов работ, куратор специально дал мне самую занудную и придумывал ее самолично. Я давно чувствовала, что он также как и вся преподавательская братия за редкими исключениями меня недолюбливает. Только из-за ненависти ко мне на свет могла появиться такая тема как "Быт, нравы и особенности деревщиков, проживающих в королевстве Эрриор".

Из всех типов других деревщики представляли опасность по шкале Коррина (4), пожалуй, балла на два. Другими словами они "опасны только в случае провокации со стороны". А так как значимой опасности людям деревщики не несли, то и изучением их занимались постольку-поскольку. Откуда вытекало отсутствие хоть какой-то годной для написания дипломной работы литературы. Что приходилось компенсировать ползанием по лесам и болотам за изучаемым объектом. Теперь я знала о деревщиках все. Хоть лекции в академии читай.

Меда я прихватить успела чудом и совсем чуть-чуть, да и то прямо с сотами — вырвала кусок, пока хоссы не поняли всей сложившейся ситуации.

На ходу запихивая свою наживу в холщовый мешочек, я выскочила из леса. Ободранные до крови лицо и руки саднили. Боль можно перетерпеть, а раны затянутся. У меня отличная регенарация, можно сказать нечеловеческая. От порезов и ушибов через день-два не остается и следа, тогда как у нормального человека они заживали бы неделю. Что дает мне фору в любой драке. А вот Яшика действительно жалко. Отходить от этой практики он будет долго.

Выбежав из чащи, я закрутила головой в поисках моего верного скакуна. Его нигде не наблюдалось. Я оставила его возле кромки леса, чтобы не дышал в спину и не шумел, и, в случае чего, обеспечил бы отход. Как же обеспечил! Смылся, скотина такая! Ух, я ему! А вот яшикова лошадь мирно щипала травку там, где ее и оставили. Я на ходу вскинула руку в магическом пассе, посылая малый импульс силы.

Веревка, что спутывала ноги лошади, лопнула. Если хоссы нападут на бедняжку — ей конец. Теперь она хоть сможет убежать.

Так как ничего полезного по обезвреживанию хосс на ум не приходило, то вариантов не оставалось — я помчалась по полю к спасительному островку деревьев, что скрывали в себе маленькое засыхающее озеро. На парня я не надеялась. Если бы он такое заклинание знал, то не преминул бы им воспользоваться, а не мчался, выпучив глаза, за мной.

— Куда мы бежим? — крикнул мне Яшик, задыхаясь.

— У меня есть план! — заорала я в ответ, не сбавляя темпа.

Позади зашуршало и затрещало, и из леса, немного поодаль от проложенной мной тропы, выскочил потерянный конь. Цвета мокрого пепла с белоснежной гривой и хвостом, Анку был каким-то нереальным, словно из сказки. Думаю, когда Элм создавал этого гомункула (4), то вдохновлялся гобеленами древних мастеров. Шедевры, правда, изрядно моль побила, но лошади там были изображены чудесные. Тот кусок насекомые еще съесть не успели.

Хоссы завидев еще одну потенциальную жертву, разделились на две части, рассредоточив силы. Несмотря на мои опасения, лошадь Яшика они почему-то проигнорировали. Но та и не стала ждать, пока у полосатых монстров появится к ней интерес, и сиганула в лес. Кучка, что гналась за нами я Яшиком, была больше — признанное лидерство шайки было за нами. Вторая забрала левее, стремясь окружить Анку.

— Бежим! — заорала я ему. Но команд здесь и не требовалось. Анку, оценив ситуацию, устремился за нами, в пару рывков обогнав Яшика.

Мы врезались в кустарник практически одновременно. Ломая ветви и добавляя к своим царапинам новые, я продиралась сквозь живую преграду и, выскочив на берег озера, с размаху нырнула в воду. Анку плюхнулся следом, за ним — до смерти перепуганный Яшик.

Хоссы, обиженные нашим постыдным бегством, еще некоторое время рассерженно гудели над водой. Возвращаться, не разделавшись с воришками, им явно не хотелось. Я их понимала, но ни в коем разе не стремилась помочь в вынесении смертного приговора. Поэтому стойко барахталась в воде, прижимая к груди наворованное и Яшика, чтобы он ненароком не вздумал всплыть.

Парень сначала притих в моих объятиях, потом, пропорционально уменьшению воздуха в легких, пытался вырваться, трепыхаясь все сильнее и сильнее. Сквозь мутную воду ничего не было видно, но я знала, что хоссы так быстро не уберутся, и выжидала.

Отцепить мою тушку Яшику так и не удалось, и он, потеряв надежду на спасение вместе с последними пузырьками кислорода, струйкой потянувшимися к поверхности озерца, обмяк, отдавшись на волю ужасной сокурсницы и водную стихию. Надо же, о чарах даже не подумал, а время сплести заклятие у него было. Я ослабила хватку и потянула юного мага на воздух. Хоссы не хоссы, но иначе придется писать объяснительную по поводу казуса на практике.

К счастью к этому времени хоссы все же убрались восвояси — ночью они не так активны, как днем. А мы веселой воровской командой выбрались на берег. Яшик тут же закашлялся, выплюнув чуть ли не пол озерца, в котором я его почти притопила. Я сочувственно похлопала его по спине. Мол, ничего, до свадьбы заживет.

— Ты меня чуть не убила! Я плавать не умею, — проблеял парень.

— Ну, не убила же, — резонно возразила я, пожимая плечами. — А зачем тогда в воду прыгнул?

— За тобой. Ты же сказала "бежим". Вот я и побежал.

— Ну, тогда хорошо, что я плавать умею. Хотя особой перспективы у тебя и не было — либо хоссы, либо вода, — я стянула куртку. Вопросительно приподняв бровь, взялась за штаны. Яшик намек понял, покраснел и отвернулся.

Тина красивыми узорами облепила бока Анку, а у меня на голове образовала воронье гнездо. Хорошо волосы короткие, иначе в таком "доме" и деревщик бы уместиться смог.

— Посмотри на это обстоятельно с положительной стороны. Ты столкнулся с настоящей жизненной ситуацией, в которую мог попасть любой маг, — подумав, добавила я. — Ты ж хотел практических занятий? Так вот тебе самая что ни на есть практика — бег на длинные дистанции с препятствиями. Будет о чем детям рассказать. И внукам.

— Если они будут. С такой-то учебой, — пробубнил Яшик тихо, чтобы я не услышала, и обиженно засопел. Но мои уши все равно уловили то, что для них не предназначалось.

Глядя на перемазанную физиономию сокурсника, не удержалась и прыснула в кулак. Парень, делая вид, что не обращает на меня никакого внимания, стал демонстративно избавиться от мокрой одежды. Я в свою очередь тоже деликатно отвернулась, скорее, чтобы не смущать самого Яшика.

— Не переживай ты так, осталось только экзамены сдать. И все — мы дипломированные маги-практики общей направленности.

Парень ничего не ответил, продолжал вздыхать и охать. Я растянулась на траве, раскинув руки.

Все что осталось нашему курсу, это сдать экзамен на защиту мага первой категории и ждать, сочтут ли кандидатуры достойной этого звания или срежут клеймо школы и отправят восвояси. А может быть выдадут справку, что ты записан в реестр всего лишь как годный для работы деревенского знахаря или полевого врача.

Каждый год от нас уходили те, кто не справлялся с нагрузкой и был отчислен как "непригодный к магическому искусству". Даже в этом выпускном году никто из студентов не защищен от позора быть выдворенным из стен академии без лицензии и права на магию. Были такие, кто сам решил все бросить и отказаться от карьеры мага. К сожалению, среди студиозусов оказывались и те, кто не сумел пережить учебу или экзамены. На моей памяти таких бедолаг было десять...

Пока мы бегали по лесу и проводили водные процедуры, совсем стемнело. Небо усыпали изумрудные звезды. Яркие точки, словно дыры в полотне небосвода, сквозь которые прорывается день. Я разглядела несколько знакомых созвездий: Единорог, Вдова, Перевозчик, Ворон... Помню, еще в детстве, когда у меня появился новый дом, мы с Элмом стянули у дяди телескоп и наблюдали за завораживающими светилами.

Повалявшись еще немного на земле и попугав местную озерную живность, пришлось подняться. Стало холодать, а мокрая одежда, хоть и выкрученная, хорошему самочувствию не способствовала. Украденный мед был единственным сухим и чистым из всех вещей. Спасло мою добычу то, что на мешочек, в коем лежало честно наворованное, Элмир когда-то давно наложил заклятие непромокаемости.

Просчитывая пути отхода в случае неприятностей со стороны хосс, одним из самых лучших я посчитала озерцо, возле коего мы сейчас и сидели. Правда особо дельных мыслей по этому поводу больше в голову не пришло — я надеялась на благополучный исход воровского похода. Но вот о неудобствах связанных с намоканием я как-то не подумала.

Упущение пришлось устранять, срочно организовав костер. Сушить одежду заклинанием я не отважилась, воспользовалась путем проверенным предками — на ветках и рогатинах.

Вымотались мы изрядно, потому на поиски яшикова скакуна решили отправиться поутру, никуда его лошадь не денется. Непутевый однокурсник заканючил, что устал, замерз, хочет есть и, вообще, ему плохо. Не дожидаясь пока мужская половина нашей компании додумается обезопасить ночлег хоть немного и развесить предупредительную паутину, я сделала это сама. К тому моменту как я обошла импровизированный лагерь, парень уже заснул, измученный дневными приключениями. А я еще долго смотрела в полночное небо, ища знакомые созвездия.

* * *

— Вот скажи мне, пожалуйста, — шутливо отчитывала я своего скакуна, — где вчера была твоя вредная морда? Я же просила побыть возле леса на всякий случай.

Благополучно собрав все материалы по практической работе диплома, мы с Яшиком возвращались из лесных кущ в академию. Отписав куратору мастеру Орлоку письмо об исходе лесоисследовательской деятельности, мы получили снисходительное разрешение посетить своих родственников или заняться любой другой деятельность на "личное усмотрение каждого студента". Формальность, но того требовали правила. Всем учащимся, прошедшим практику, отпускалось несколько дней свободного времени: можно было задержаться дома и повидаться с родителями, отдохнуть где-нибудь вдали от столицы или, наоборот, покутить с друзьями, чтобы потом отдаться учебе с новыми силами. Но по тону письма, что настрочил магистр, было ясно, что он даровал сию возможность лишь по доброте душевной, не иначе.

— Фррр! — тряхнул головой Анку, видимо не соглашаясь с моими претензиями.

— Ладно уж, — махнула я на него рукой. Конь ткнул меня носом в плечо, требуя ласки.

— Да, ну тебя! Ты грязный, — но все же смилостивилась и потрепала любимца по перепачканной гриве. Гомункул не гомункул, а зверушка любила ластиться и всячески защищала свои права на единоличное владение хозяйкой.

Лошадь сокурсника нашлась возле нашей стоянки — щипала травку неподалеку. Так что на сборы ушло всего ничего: вернулись в лес за материалом по дипломной работе, и тронулись в путь.

— Слушай, — обратилась я к однокурснику, — ты же вроде где-то в этих краях живешь? Или я ошибаюсь?

— Да-а-а. Здесь недалеко, — настороженно протянул Яшик, и тут же затараторил: — Но у меня дом совсем маленький и народа всегда много, так что и присесть иногда негде.

Удивление сменила догадка — парень решил, что я хочу напроситься к нему в гости.

— Да и тетя обещала нас навестить... с семьей, — совсем тихо добавил юный маг.

Удружил ты мне, дорогой папочка! Нечего сказать. Твоя слава не угасает, несмотря на смерть. Я еще ничего сделать не успела — ни плохого, ни хорошего, а меня уже позором клеймят.

До Ярра, небольшого городка по другую сторону Западного леса, мы добрались быстро, волоча за собой полог гнетущей тишины. За все время, что мы ехали вместе, я больше не обмолвилась с парнем ни словом. Если он боится за свою репутацию, что ж — я помогу сохранить ее в первозданной чистоте. Что бы я ни делала, большинство все равно в первую очередь видит во мне Рейтара Айриани, а уже потом — меня саму. И, чаще всего, многим достаточно первого и нет необходимости во втором.

Яшик отправился в родовое гнездо на встречу с горячо любимыми родственниками. А я направила свои стопы в гости к дяде Гериану, отделенному от меня лишь днем пути, в дом, который я когда-то привыкла называть своим.

* * *

Далеко за полночь Анку вывез меня к деревеньке под названием Белая Роща, возле которой и располагалась гостеприимная усадьба дядюшки. Сонные сельские улочки, словно старые знакомые, приветствовали меня лаем собак и редким глухим мычанием коров. Казалось бы, все, как и везде, но даже шавки, что трусливо тявкали из-за поворота, казались родными. Сердце защемило, а на глаза навернулись слезы. Я не была здесь почти год.

Один из охранников из поста на главных воротах преградил дорогу, но узнав, равнодушно кивнул, пропуская на территорию поместья. Другой, совсем еще мальчик с красивыми светлыми кудряшками, предложил проводить до главного дома.

Попетляв среди зеленых насаждений и разноцветных клумб, дорога вывела к особняку — двухэтажному особняку в классическом эрриорском стиле: с огромными стрельчатыми окнами и куполообразной крышей. Многочисленные разрозненные постройки кокетливо выглядывали из буйных зарослей. Амбары, конюшни, сараи и склады прятались меж густой зелени сада, который дядя не разрешал ни прореживать, ни вырубать хоть в какой-то степени. Только дорожки объединяли островки зодческого искусства в единое целое.

Усадьба спала, укутавшись весенним сумраком. Я не стала нарушать покой домочадцев, растолкав лишь одну из служанок и велев сообщить дяде о прибытии его воспитанницы поутру.

Казалось, что только-только голова коснулась подушки, а веки смежились, как меня разбудил крик кухарки, донесшийся за закрытой дверью:

— Октоба, вставай! Уже полдень, а ты все дрыхнешь! Будешь долго спать, не буду тебя кормить!

Слуги делали робкие попытки пару раз прервать сновидения своей госпожи, но я злобно рявкала на них, от чего они тут же испарялись. Только Лиме все было нипочем. Приведя себя в надлежащий вид, я поплелась прямиком на кухню.

— Доброе утро! — поздоровалась я с кухаркой. Только ей сходила с рук та фамильярность, за которую другие слуги могли получить от меня хорошего выговора. Я не сторонница деления людей на "высших" и "низших", но вся немногочисленная дядюшкина прислуга знала кто я и кем являюсь владельцам поместья. И если не показать, что при любом раскладе моя персона все же принадлежит к властьимущим, шушуканье за спиной перерастет в открытое презрение и неподчинение.

Кухарка колдовала над булькающими и скворчащими на плите в нескольких сковородках и кастрюлях блюдами. Маленькая пухленькая женщина в преклонном возрасте с копной рыжих волос. Время почти не властвовало над Лимой: сколько себя помню, она всегда была такой. Только разве пару морщинок прибавилось.

— Октоба, дорогая, как можно столько спать! Кто рано встает — тому богиня подает. Уже скоро обед. А ты только встала!

— Да-да, схожу в храм, поставлю свечку за грехи. Может две, — отмахнулась я. — Дядя уже проснулся?

— Конечно. Господин Гериан уже откушал и занимается в своей лаборатории. Он просил сразу же зайти к нему, как сможешь, деточка.

Накрывая на стол, Лима сменила тему и запричитала уже о том, что я плохо питаюсь, вон какая худющая, в академии меня уморили, потому такая бледнючая и прочее-прочее. Предо мной появились дивно пахнущие блюда, а все остальное пролетело мимо ушей.

Как обычно, дядюшка отыскался в мастерской. Один из самых лучших и востребованных лекарей с новаторскими подходами и огромными перспективами Гериан Сайя был к тому же неплохим человеком. Увлеченным, вечно занятым, забывчивым, но действительно неплохим. Чего только стоило то, что он взял на воспитание сиротку с ужасной родословной.

Переступив через стопку книг у порога, я вошла в рабочий кабинет лекаря. Пахло серой и душицей. В паре реторт оставленных без присмотра булькала странная на вид жидкость. В плошках шипела и пузырилась, силясь вылезти, кашица неизвестного назначения. А дядя, стоя спиной к двери, увлеченно размешивал в котелке варево, из которого валил густой пар.

Мое присутствие лекарь заметил бы, только столкнись со мной нос к носу. Когда он творил, то все внимание было направлено на то, что требовалось в работе. Мы с Элмом это знали и частенько пользовались, сбегая на весь день на реку или в лес.

Ругаясь сквозь зубы на нерадивых слуг, которые не могли проследить за состоянием кабинета забывчивого ученого, я протиснулась к окну и распахнула ставни, впуская свежий весенний ветерок.

— Добрый день, дядя!

— Октоба! Милая, ты наконец-то!!! Я еле утерпел, чтобы не разбудить тебя сей же миг, как проснулся! — воскликнул дядя, отрываясь от котелка. Он стиснул меня в медвежьих объятиях, в ответ получив не такие крепкие, но столь же искренние.

Знаменитый лекарь был небольшого роста, крепко сбит, но не грузен. С окладистой бородой и длинными усами, которые он иногда заплетал в косички, и лукавыми карими глазами. А нос-картошка — завершающий штрих в дядюшкином портрете.

Господин лекарь завалил меня вопросами:

— А практика что же, уже закончилась? Надолго ты к нам? Когда экзамены? Как там Элмир?

Время пролетело незаметно, а когда я, наконец-то, ответила на все вопросы, выяснилось, что варево из котелка, которое так усиленно взбалтывал дядя, безнадежно испорчено, а солнечный день сменился прохладными сумерками.

Поднимаясь к себе в комнату после сытной трапезы, которую устроила нам Лима в честь моего приезда, я остановилась на площадке, разделяющей этажи. Когда-то Элм приволок домой огромное зеркало, купленное на весенней ярмарке. Якобы волшебное стекло в полночь могло отражать истинную сущность человека. Но как мы с братом ни разглядывали свои отражения, так ничего там и не углядели, кроме собственных физиономий. Зеркало оказалось самым обычным.

На меня из глубин зеркального омута смотрела высокая, худая, немного нескладная девушка с черными прямыми волосами. Тонкие черты лица, высокие скулы, немного длинноватый нос — наследие отца, раскосые карие глаза, доставшиеся от мамы, тонкие губы.

Засев в бадье с горячей водой, я пыталась ни о чем не думать. Но мысли непроизвольно возвращали меня к академии, экзаменам, дальнейшему пути...

"Рионская Академия Магических наук" праздновала назначение нового ректора как раз в тот год, когда меня, несмышленую десятилетку, взяли под крылышко столичные маги. С тех пор прошло почти восемь лет; для многих каменные стены академии стали роднее отчего дома, сокурсники ближе родственников, но для меня все осталось так же, как в первый день. На одной стороне я, на другой — все остальные. И дело не только в том, что учащиеся старались обходить меня десятой дорогой или открыто шли на конфликт, я и сама не стремилась к единству духа со студиозусами.

Практически полное отсутствие силы компенсировалось тайнами отца, которые так хотелось раскрыть ректорату. Это обстоятельство обеспечило мне место в академии и негласное покровительство главы alma mater. Об этом я догадалась, как только магистр Милтус поведал мне о дружбе с Рейтаром Айриани и об экспериментах, которые они проводили во благо науки. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что такого слабого мага как я давно бы отчисли, сослав в глухую деревню на отработку затраченных на обучение средств. Но я каждый год умудрялась сдавать экзамены и оставаться подле ректора.

Я с тоской посмотрела в окно. Интересно, как там Элмир? Вот кому уж точно не нужно опасаться сдачи всяческих зачетов. Брат в позапрошлом году поступил на факультет алхимиков всего лишь на основе собеседования. Главы факультетов наперебой приглашали его к себе. А когда юный маг захотел изучать алхимию, декан, коему досталось такое чудо, чуть от счастья не умер!

После водных процедур, вальяжно развалившись в кресле, я раскрыла пухлый том под названием "Легенды и сказания Лиссийского королевства, записанные Эдгордом Великолепным". Книга написана еще в прошлом веке, но дельные мысли встречаются.

В дверь скромно поскреблись, прервав похождения бравого мага на двадцатой странице. Закладка оставила главного героя в тени леса, кишащего всевозможными монстрами, а я, вздохнув, распахнула дверь. На пороге, оказалась одна из служанок. За ее плечом мялся парнишка с отличительным знаком гонца на пыльной куртке. Девушка отступила в сторону, открывая дорогу визитеру, и робко сообщила — мне принесли личное послание.

На подставленную ладонь шлепнулось золотистое яйцо поболее куриного раза в два. Отпустив посланца на кухню подкрепиться, я, шепнув заклинание, легонько стукнула доставленной посылкой о столешницу. Яйцо раскололось с тихим щелчком, а на свет появился маленький золотистый дракончик. Покружив немного под потолком, он опустился вниз и положил скрученное трубочкой письмо на раскрытую книгу. Элмир превзошел сам себя. Вот за такие вот фокусы, его просто обожали в академии и студенты и преподаватели.

Маленькое чудо дало себя рассмотреть и растаяло в воздухе. Посыльные растворяются вскорости, как только доставят сообщение — пропадает цель, ради которой они были созданы.

На свитке красовалась печать с фамильным гербом семьи Сайя. Сломав сургуч, я извлекла на свет письмо следующего содержания:

"Здравствуй, дорогая моя сестричка!

Надеюсь, письмо доставили вовремя. По моим расчетам, гонец должен добраться как раз к твоему приезду домой. Я безумно соскучился! Несмотря на полную загруженность учебой и практикой, у меня предостаточно времени печалиться и грустить о твоем отсутствии. Но зная характер сестренки, надеюсь на скорую встречу.

Ты знаешь, что я планировал навестить отца до экзаменов, но, похоже, обстоятельства против этого. Пожалуйста, скажи об этом родителю как-нибудь помягче.

Кстати, о практике. Уже подписаны бумаги касательно моей персоны о назначении в Ведомство порядка и охраны Риона. Все уже решено и возврату не подлежит. Так что я сразу же после сдачи экзаменов приступаю к работе.

Магистр Милтус просил тебя сильно не задерживаться. Он волнуется о том, что Печать слишком давно не подпитывалась силой, и могла ослабнуть. Я тоже об этом беспокоюсь...

Будь осторожна на дороге в академию. Помимо того, что сейчас половина преподавателей взбудоражена экзаменами, другая откомандирована в Ведомство порядка. В столице что-то происходит, но пока официально ничего конкретно не объявили. Поговаривают о бесследном исчезновении девушек. Может все слухи, но, пожалуйста, будь бдительна и внимательна.

Я нанял тебе охранника. Не возмущайся, а прими как факт. Все равно это уже сделано. В любом случае ты будешь проезжать Приреченку, он сам тебя там найдет. И мне, и дяде так будет спокойнее.

С любовью и надежной на скорую встречу,

маг первой степени и по совместительству твой брат Элмир"

Я недовольно поморщилась. Ну, вот опять: няньки-мамки, служанки, охрана. Осталось только личную гвардию нанять. А может это сторож, чтобы я никого ненароком не загрызла по пути в родные пенаты? На душе от таких мыслей стало скверно.

Дверь распахнулась без предупреждения. В комнату вошла обеспокоенная Лима:

— Деточка, там что-то важное случилось. Господин Гериан хочет отбыть.

— Как? Куда? — воскликнула я, вскакивая из-за стола. "Легенды и сказания Лиссийского королевства" гулко шлепнулись со стола.

— Не знаю, милая. Иди быстрее вниз, пока не уехал.

Я мигом скатилась по ступеням, распугав снующих туда-сюда слуг. Дядя метался по кабинету, спешно собирая вещи. В сумки летели книги, записи, склянки с лекарствами и ингредиентами.

— Дядюшка, что случилось? — с порога завопила я, врываясь в комнату.

— О, Октоба! Мне нужно срочно уехать. Дела... — не глядя на меня, лекарь продолжал ходить от шкафа к шкафу в поисках необходимого.

— Куда вы едете? Что-то с Элмом? — ахнула я. Сердце пропустило пару ударов, раздумывая, не остановиться ли совсем.

— Богини с тобой, Октоба! Конечно же, нет. Просит приехать один хороший знакомый. Его жена захворала. Не смею ждать до утра. Возможно, каждая минута промедления, может стоить несчастной жизни.

— Я могу тебе чем-то...

Опекун перебил меня на полуслове. Повернулся, аккуратно взял меня за плечи и посмотрел в глаза:

— Октоба, не волнуйся. Сейчас лучшая твоя помощь не мешать. Грик! — крикнул дядя.

На его зов явился мальчуган лет пятнадцати. Я помнила его очень болезненным ребенком, постоянно хворавшим и немощным. Словно в отместку детским годам парнишка слабым не выглядел: худощавый как большинство в его возрасте, с коричневым загаром и сбитыми коленками.

— Грик, проследи, чтобы карету запрягли, как следует, и аккуратно погрузили вещи. И забери на кухне еду, что Лима приготовила в дорогу.

— Все сделаю, — откликнулся мальчишка, и со всех ног бросился выполнять указания.

Что тут можно возразить? Выбрав путь лекаря и травника, опекун сразу же вывел для себя главный принцип, которому следовал все жизнь: "жизнь человека превыше всего". Ни разу он не поступился этим догматом ради денег, власти, собственной выгоды, чем заслужил безмерное уважение и преклонение.

Мне была вручена стопка пухлых писем.

— Отправь, пожалуйста, в Ориан. Я не успел. Боюсь, что по возвращении о них просто позабуду, — добродушно улыбнулся дядюшка. — А вот это, — он указал на один из конвертов, — отдашь лично в руки магистра Милуса.

В "Орианской школе лекарского искусства и травоведения", самом престижном учебном заведении подобной направленности, дядю ценили и готовы были на руках носить. Пока он преподавал только один семестр из трех, чтобы оставалось больше времени для практики. Но переписка с тамошними умниками велась постоянно.

Сборы были окончены: кони впряжены в легкую карету на две персоны, груз закреплен. Возле лошадей ожидал кучер, с нетерпением поглядывавший на нас с дядей, застывших в дверях.

— Девочка моя, прости старика, что вот так бросаю, толком и не поговорив даже.

Я улыбнулась опекуну как можно беззаботнее:

— Ну, что вы, дядя. Как можно сердиться на вас. Я все понимаю.

Лекарь обнял меня. На глаза предательски навернулись слезы, я постаралась незаметно смахнула их. Но думаю, что дядюшку это не обмануло.

— Твоя мама очень бы тобой гордилась. Ох, а время-то идет! — спохватился лекарь. — Нужно поскорее выезжать.

Я стояла у ворот, провожая карету взглядом, пока та не скрылась за очередным поворотом, на прощанье махнув хвостиком пыли. Горло перехватило, и "спасибо" так и не сорвалось с губ.

Дорогу от изгороди к поместью так до сих пор и не выложили булыжником. А рассыпанные щедрой рукой садовника мелкие разноцветные камешки, устилавшие тропки, больно жалили ступни даже через подошву. Я медленно брела по обочине вдоль лип-исполинов, опутанных плющом. Предоставленная сама себе я свернула в сад — торопиться было некуда и не к кому.

Молодая зелень приветливо приняла в свои объятия, приятно щекоча кожу. Начинало темнеть, и с небосвода подмигивали первые еще тусклые звезды. Не пошло и получаса, как я задремала. Разбудили меня торопливые шаги, а открыв глаза, я увидела бодро шагающего по направлению к особняку мальчугана лет двенадцати.

Уже давно стемнело. Ночь стрекотала и шуршала, потушив солнечный свет. Деревья отбрасывали кудрявые тени, купаясь в блеске луны.

Я протерла глаза. Пацан не исчез, а дрему как рукой сняло.

— Эй! Ты куда направляешься? — окликнула я визитера и приветливо махнула ему рукой. Мальчишка, окинув меня безразличным взглядом, прошел мимо, не удостоив ни слова. Пройдя пару шагов, он все же соизволил прервать путешествие и повернуться в мою сторону.

Волосы цвета корицы большими кольцами вылезли из-под низко надвинутой шапки. Яркие, будто кусочки янтаря, глаза пристально уставились на меня.

— Я к благородному лекарю Гериану Сайа по поручению, — гордо сообщил он. Никаких тебе "здрасте" и "до свиданья". — Чего ты меня задерживаешь?

— Нет его, — сообщила я наглецу.

— Как нет... — опешил мальчишка, растеряв часть пафоса.

— А вот так. Уехал. И сказал, что вернется не скоро.

— А тебе-то откуда знать? — засомневался мальчишка. В голосе появились нотки неуверенности.

Одежда у пришельца была добротно сделанная, не бросовый товар. Но с чужого плеча: рубашка великовата, да и куртка мешковато сидит — рукава закатаны. Зато сапоги новенькие с иголочки явно приобретались для мальца.

— Оттуда, — загадочно отозвалась я. — Какая разница, откуда я это знаю. Нет его и все. Тебе что стража у ворот не сказала?

— Я с ними не разговаривал. Они в кости играют. Меня и не заметили вовсе. К тому же я шел очень тихо, — доверительно сообщил мне пришелец. — Но все равно пришлось прятаться в саду, — с недовольством в голосе проговорил мальчишка. Но осознав, что сболтнул лишнее, решил сменить тему и поинтересовался: — А ты тут работаешь?

— Можно и так сказать.

— Меня зовут Кир Полынь. Я наследник известного в этих краях купца, и когда-нибудь возглавлю его дело, — гордо сообщил мальчуган. — Проводи меня к тому, кто теперь главный. У меня к нему есть разговор.

— Ну, раз разговор... Пойдем, — вздохнула я, поднимаясь на ноги. — Все равно уже собиралась уходить.

Посетитель впал в легкий ступор, когда прислуга, пропуская нас в дом, раскланивалась и расшаркивалась, бросая опасливые взгляды на мою скромную персону.

— Так ты меня обманула! Ты тут живешь! — через некоторое время отошел визитер. Для нас уже накрыли сладкий стол в главной зале дома, а я успела даже съесть пирожок.

— Ну да, живу, — я согласно кивнула и потянулась за сдобой. — Прости. Но дяди действительно нет, он уехал сегодня вечером. А когда вернется неизвестно. Меня, кстати, зовут Октоба.

Кир насупился, сложив руки на груди, постарался принять независимый вид. Но вид пирожных и прочих сластей охладили его пыл. Мальчишка осторожно придвинул к себе чашку с чаем.

— А ты... правда оборотень? — робко поинтересовался визитер.

Я рассмеялась. Детская непосредственность. Только ребенок мог спросить такое напрямик. Посетитель покраснел и полностью засунул в рот пирожное.

— Истинная правда. В полнолуние я превращаюсь в волка и вою на луну, — доверительно сообщила я, наклонившись к собеседнику. — А еще краду в деревнях детей и ем их на ужин.

— О! — только и смог выдать малец, раскрыв рот от удивления. Потом увидев мою ехидное выражении е лица, обиженно протянул: — Вре-е-е-е-шь. Так и знал, что это неправда.

— Нет, конечно. Кто тебе вообще такое сказал? — улыбнувшись, спросила я.

— Все так говорят.

— А кто эти все?

— Ну, слуги рассказывали — я иногда подслушиваю их разговоры. Говорили, что воспитанница лекаря оборотень, поэтому он ее запирает и никому не показывает. И мальчишки, — добавил Кир, дожевав выпечку. — Поэтому тебя все боятся. И я тоже. Но оказывается, ты совсем не страшная, — добавил визитер, придирчиво вглядываясь в мое лицо — не покажутся ли у меня волчьи уши или блеснут острые клыки.

Даже не представляла, что такие слухи могут ходить среди народа. Хорошо хоть с вилами и факелами в поместье не явились жечь нечестивую тварь, пожирающую младенцев. Удержать вздох не получилось.

— Тебя, небось, искать будут?

— Будут. Еще как будут, — расстроился мальчишка. — Отец, скорее всего, уже понял, что я сбежал, и слуг на поиски послал. Всегда он так. Как будто я ребенок. А я уже взрослый, — с вызовом заявил он. — И мне няньки не нужны. Я уже самостоятельный. Вместо того, чтобы за мной гоняться, лучше бы сестре помог.

— А что с твоей сестрой?

Посетитель от возбуждения даже на стуле подпрыгнул:

— Так вот я и хотел про сестру с господином Сайя поговорить. Отец сказал, что разберемся сами, но Амелия все никак не выздоравливает. А вчера я на площади слышал, как два гнома хвалили вашего дядю. Что он всегда поможет, не откажет. Отец даже слушать не стал. Вот я и сбежал..., — под конец речи, мальчишка стушевался и затих, глядя в пол и ожидая, моего вердикта.

Я немного помучила Кира расспросами о сестре. Он старался отвечать честно, вспоминая, что и когда случилось. Все началось с легкого недомогания, которое лечится хорошим сном и плотным обедом. Но слабость и плохое самочувствие не проходили, а усиливались. Затем Амелия стала падать в обмороки, а сегодня утром уже не пришла себя. Чем и вызвала беспокойство брата, который лучше взрослых осознал опасность ситуации.

Подперев рукой подбородок, я задумчиво уставилась в камин. Возможно, что отец Кира прав и паниковать нет повода. Девчонка устала, переутомилась, к тому же переживания из-за свадьбы, к которой готовилось семейство, могут свалить с ног кого угодно. Но и оставить все так просто нельзя. На меня выжидающе смотрели янтарные глаза, владельца которых не хотелось подводить и разочаровывать. К тому же, мне все равно больше здесь делать нечего. Вернусь в академию пораньше.

Я обнадеживающе улыбнулась мальчишке и потрепала его по вихрастой шевелюре.

— Давай не будем больше необходимого злить твоего отца. Поедем и посмотрим, что с Амелией.

Собрав те настои и лекарства, что еще остались с дядиной миграции, мы с Киром выехали в ночь.

____________________

(1) расцветень — месяц май

(2) рир = 1 км.

(3) гомункул — искусственно созданное существо, наделенное разумом.