Колдунами не рождаются.

Колдунами не рождаются.

Рассказ.

Мой театр — мой каприз, здесь нет кулис.

И мой зрительный зал — это я сам.

Алиса "Театр"

* * *

А началось все довольно оригинально.

Сначала было слово.

— Хам!

Потом прозвучал громкий звук пощечины.

— Бац!

Ну а затем дружный гогот в школьном коридоре.

А теперь все по порядку.

Та, кто выразила такое негодование и залепила пощечину, — это Светка Вертихвостова, самая отпадная девчонка в нашем классе. Она новенькая — пришла в наш класс полгода назад, в марте. Ну, уже давно не девчонка (судя по небрежному замечанию Ромы Топоркова из 11-Б), но это только придает ей шарма. Внешне она очень хороша, — глаза большущие, волосы почти до пояса, фигурка что надо. Короче, мечта любого старшеклассника.

Вы спросите меня: чего это я подкатил к самой красивой девчонке в школе? Да просто потому, что она меняет парней как перчатки. Месяц с одним, полтора с другим, три недели — с третьим. Ну и что, что это самые крутые парни школы? Ведь, судя по тому, насколько они у неё задерживаются, ей с ними не очень-то и везет. Вот я и подумал: а почему бы не попробовать мне? Ну, не предложить ей себя?

Нет, я высказал ей все не такими словами, а так, как и положено в таких случаях:

— Светка, а пойдем со мной на свидание? Ты ж сегодня свободна.

Результат сего действа — красную пятерню на всю щеку — могли увидеть все, кто был в коридоре, и все, кто входил на урок физики. Впрочем, вся моя физия алела ничуть не менее выразительно. Да еще и Олег Викторович, учитель физики, увидав на моей щеке багровую отметину, сказанул что-то о "наглядном проявлении третьего закона Ньютона". Класс просто закатился в истерике.

Понятно, что при таком раскладе мое настроение упало ниже отметки абсолютного нуля.

* * *

— А на какой результат ты рассчитывал? Ты, собственно, кто такой? Не конкретно, а вообще?

Это мой друг, Николай Говорухин, прозванный Говоруном за неумение вовремя заткнуться. И сейчас, возвращаясь со мной из школы, Колян занимался тем, что у него получалось лучше всего, — трепался.

— Нет, ну кто ты такой, а?

Кто-кто? Геннадий Бесцветный, шатен, карие глаза, росту метр семьдесят, весу чуть больше семидесяти. Живу в центре города, учусь в сорок восьмой школе, в 8-Б. Учусь средне, поведение тоже среднее. Точнее, удовлетворительное. И это неплохо, потому что удовлетворяет всех — и моих родителей, и моих учителей. А значит, и меня.

— Я Геннадий Бесцветный, — обидевшись на такое заявление, ответил я и приготовился выложить другу все, что знал о себе и что, по дружбе, было положено знать и ему. Но тот остановил меня широким взмахом руки.

— Нет, это я не про это. Я не про конкретно, а про вообще, — гнул он свое. — Кто ты такой? Кто есть "Геннадий Бесцветный"?

Я ошарашенно замер, не въезжая в постановку вопроса. Осенние листья под моими ногами перестали перешептываться.

Видя мой ступор, однокашник сжалился надо мной и стал популярно объяснять.

— Вот возьмем, к примеру, меня. Кто такой Николай Говорухин? В школе учусь хорошо, стало быть, хорошист. Любимое увлечение — компьютеры, и не игры в них, а программирование. Аватаром, то есть лицом, симпатичен. Да еще и в спортзал раз в неделю хожу. Получается, кто я есть?

Я уныло пожал плечами.

— Я есть комп красной сборки. Не супер, но и не Китай какой-нибудь. Понимаешь, а? А кто есть ты?

Мне ничего не оставалось, как срочно начать отыскивать в себе какие-то плюсы. Однако Николай, как друг, и так знал о большинстве из них.

— Геннадий Бесцветный. Внешность у тебя...

Про то, что я шатен, карие глаза, росту метр семьдесят, вес больше семидесяти, я не врал. Только вот что по отдельности звучит неплохо, вместе складывалось... нет, ни во что симпатичное оно не сложилось. Это не я так решил, это мне раз за разом сообщало зеркало, когда я пытался разглядеть себя всяким ранним утром. А поскольку это зеркало, похоже, сообщалось со своими братьями-зеркалами, развешенными по всему городу, точно так же считали и все их владельцы. Точнее, мои сверстники.

— В школе учишься так себе, — безапелляционно продолжал товарищ.

— Я просто еще не определился, что мне по душе, — попробовал отбиться я. Колян, тем не менее, с удовольствием продолжал.

— Любимое увлечение... Что у нас там?

— Я люблю готовить, — стыдливо признался я. А чего хвастать-то? Ведь дело это вовсе не мужское.

— И как хорошо это у тебя получается? — хитро прищурился дружок-корешок.

Скривившись, я должен был признать, что особых успехов в стряпне не достиг.

— Еще?

— Я читать люблю, — продолжал вспоминать я.

— Если это без цели, то это не увлечение. Так, бесполезное времяпрепровождение. Что еще?

— Я веселый. Люблю природу, рыбалку. За грибами ходить люблю, — стал копаться я в недрах памяти.

— Это все не то. Эти хобби не делают тебя кем-то, — пояснил Николя. — Скажи мне нечто, что могло бы охарактеризовать тебя.

На ум так ничего и не приходило. Я стоял и наблюдал за осенним листопадом. Листья ложились на асфальт в причудливом медленном танце.

— Вот и получается, — заканчивая несносный диалог, резюмировал товарищ. — Кто ты есть? Выходит, что ни аватаром, ни учебой, ни хобби ты не вышел. Ты железо не просто желтой, а серой сборки. Неизвестного происхождения с неизвестным назначением, так сказать. Или, как говорят игроки, — нуб.

Я пожал плечами. Как скажешь. Не то у меня настроение, чтобы спорить.

— И ты осмелился подкатить к Светке Вертихвостовой? И, мало того, рассчитывал получить от нее положительный ответ? Ты же знал, что она с кем попало не ходит.

— Я не "с кем попало", — ответил я, хотя тут же понял, что именно на это Колян и намекал.

— Хотел подкатить к Вертихвостовой, — хихикнув, продолжал измывательства он. — И что бы ты с ней делал, если бы она согласилась? Ты с такими девчонками умеешь себя вести? Ты вообще умеешь вести себя с девчонками?

Ну, тут я уже собрался было обидеться. Но Николай нанес мне последний удар.

— Ты с котом своим и то разобраться не можешь. Вот, у меня после визита к вам до сих пор шрамы на руках.

Тут мне ответить нечего. Правда, кот у нас дома есть. Большой, черный и очень наглый. Может, и не наглый, только его в семье никто не понимает. Орет, как мужик поутру с перепоя, а чего он хочет — гулять, жрать или еще чего, никто никогда понять не может. Поэтому и имеем порванные обои да поцарапанные руки.

Но Коля не был бы настоящим другом, если бы не умел предлагать выход из ситуаций. Ведь не зря говорят — друг познается в беде.

— Тебе нужно самоопределиться, — выдал он спасительную мысль. — Найти себе место в этой жизни и добиться успеха.

— Легко сказать, труднее сделать, — отмахнулся я. Но друг продолжал.

— Как насчет начать ходить в спортзал? Тело подкачаешь, да и имидж заимеешь.

— Лень, — честно признался я.

— Хочешь, пойди на компьютерные курсы.

— Неинтересно.

— На плаванье?

— Я воды не люблю.

— На борьбу какую-то сходи.

— Скучно.

— На курсы по психологии запишись.

— Нудно.

Николай еще перечислил почти дюжину идей, от которых я с большим удовольствием отказался.

— Ну, ты и типчик, — выдохнул он под конец. Казалось, мой друг сдался. — Знаешь, ученье — свет, а неученье — тьма!

— Ученье — свет, а неученье — приятная полутьма, — мгновенно перефразировал я. Но Колян не успел оценить моего молниеносного юмора. Его лоб пересекли три глубокие морщины. Он задумался.

— Тьма, тьма...Я знаю, куда тебя определить. — Николя в возбуждении защелкал пальцами. — Затусуйся с Вованом Костиным, из 9-В.

— А чем он занимается? — не подозревая подвоха, невинно вопросил я.

— Это тебе понравится, — уклончиво ответил мой, как я думал, дружок. — Никакого спорта, никаких компьютеров, никакой психологии.

— Ну а все-таки, чем он занимается? — не собирался отступать я. Он немного поупирался. В итоге моя настойчивость победила его скрытность.

— Он сатанист, — признался приятель.

Мне только и осталось, что ошарашенно заморгать глазами.

* * *

Вечером того же дня я стоял у подъезда панельной девятиэтажки. Один звонок Николая, и Костин согласился пригласить меня к себе домой после восьми. Отозвавшись в домофон, я пешком поднялся на шестой этаж.

Дверь открыла, как я понял, мама Володи. Сообщив, что у них дома семейный совет, она попросила подождать сына в его комнате. Что ж, мы не гордые, подождем. Тем более что спешить совершенно некуда.

Судя по интерьеру и стоимости мебели, Костины жили отнюдь не бедно. На полу лакированный паркет, на стенах картины, на полках хрусталь. Спальня и гостиная были обставлены в приятных ало-янтарных тонах.

А вот комната их единственного сына имела совсем другие цвета. Не такие яркие.

Синее постельное белье. Темные шторы на окнах. На кровати и стульях исключительно черная одежда. И даже стены затемнены серыми шалями. Не знаю, как должна была выглядеть комната настоящего сатаниста, а вот на жилище гота смахивала вполне.

Вскоре появился и сам Костин. Лысый, худой, вялый. Хозяин сумрачной обители уселся на кровать и уставился на меня холодными рыбьими глазами.

— Геннадий, — представился я почему-то полным именем.

— Вован, — коротко отрекомендовался он. — Садись.

Я осторожно уселся на табурет, как раз напротив обширной книжной полки. Книг у парня было немеряно, хотя далеко не все из них были связаны с оккультизмом.

— Тебе мой друг звонил насчет меня, — неуверенно начал я. Неуверенно — не то слово. Я не знал ни с чего начать разговор ни как себя вести. Вован сразу это усек.

— Да, Колян просил за тебя, — с кривой усмешкой отозвался он. — Сказал, парня поднять надо. А поскольку ты ни от спорта, ни от учебы не в восторге, то он порекомендовал нас.

— А почему именно вас? — рассудительно поинтересовался я.

— Почему? Да потому что быть сатанистом — это круто, — стал объяснять преимущества своего положения хозяин. — Что такое — сатанизм народ знает плохо, зато нас все реально боятся. Преподы нас опасаются так, на всякий случай, и плохих оценок ставят мало. Тоже на всякий случай. Чтобы спаслось спокойно. — Он ехидно ухмыльнулся. — Пацаны из старших классов просто не хотят с нами связываться, ровесники нас сторонятся, а младшие, узнав, кто мы, вообще выпадают в осадок. Да и девчонок нам кадрить проще, если ты понимаешь, о чем я.

— Здорово, — радостно отозвался я. Действительно, плюсов немало. — А кто же вы на самом деле? Вы действительно так... небезопасны?

Вован снова улыбнулся, но на этот раз улыбкой хищника.

— Пока ты не с нами, сказать тебе этого я не могу. Знаешь поговорку — знание сила? А у нас наоборот, сила от незнания.

— Не бойся, когда не знаешь. Бойся, когда знать не хочется. Так что ли? — понимающе отозвался я.

— Соображаешь, — одобрительно уронил он.

Что ж, страх во все века был не последним аргументом.

— А что мне нужно делать, когда я буду с вами? — взялся за главный вопрос я. — Рисовать на стенах пентаграммы, приносить жертвы в полнолуния?

— Нет, что ты! Нужно просто собираться у меня дома раз в неделю, — как-то совершенно по-будничному произнес тот.

— А нужно будет ходить на кладбища? А пить кровь? — не унимался я. Моя подозрительность не спешила сдавать позиции. Это все ж таки сатанисты, а не клуб любителей фэнтези.

— А что, хочется? — насмешливо вопросил Вован.

— Да нет. Как раз нет. Как раз этого и не хочется, — быстро признался я.

— Тогда и не будем спешить с этим, — удивительно быстро согласился мой вербовщик.

— Хорошо, тогда в чем же будут состоять мои ... обязанности? Каковы ваши правила, или что там у вас там?

И Костин пустился в длинный монолог, из которого следовало, что он, Вован, верховный жрец темного братства. Ему подчиняются и новообращенные члены, и старшие адепты, общим числом до десяти человек. Встречаются все у него дома, новички раз в неделю, старики чаще. Новобранцам для вступления нужно прочесть какую-то редкую книгу, а потом сдать тест на знание истории культа сатанизма, его основателей и всякое такое прочее.

Я слушал его вполуха, поскольку с каждым произнесенным им словом истина становилась все более очевидной. Я понимал, что никакие они не сатанисты, а Вован такой же главный жрец, как я японский бог. Весь их сатанизм — это знание нескольких книг плюс обертка из всякой мишуры: цветные свечи, мерзкие благовония, срисованные пентаграммы и три десятка устрашающих фраз на латыни. Ни тебе кровавых ритуалов, как в кино, ни тебе сборов на кладбищах. Да некоторые из знакомых мне старушенций, судя по их характерам, гораздо ближе к преисподней, чем эта компания.

Но я не спешил делиться с Вованом своими выводами. Усердно кивая, я изображал кипучую деятельность мозга, хотя тот оставался так же девственно чист, как на контрольной по геометрии. А моему рассредоточенному взгляду мог бы позавидовать сам египетский сфинкс. Мой туманный взор плавно скользил по интерьеру комнаты, даже не стараясь за что-нибудь зацепиться.

Внезапно я отметил что-то странное. Движение на книжной полке? Нет, показалось. Через несколько секунд я опять заметил то же самое. Да что ж такое?!

Пригляделся повнимательнее.

И вздрогнул.

Это была книга. Обычная с виду книга, в твердой серой обложке, с витиеватыми буквами в названии, которое с моего места не прочитать. Совершенно обычная книга, если смотреть на нее в упор. Но стоило отвести взгляд, как начинало казаться, что на ее обложке мелькают странные блики. Странные светлые зигзаги, словно лучи солнца на песчаном дне реки. Это движение улавливалось только краем глаза, вскользь, но как только взгляд возвращался к книге, мерцание прекращалось.

Может, это такой эффект обложки? Раньше ж были такие переливающиеся календарики. Вдруг это нечто похожее?

Из задумчивости меня вывел громкий голос худышки Костина.

— Ба, как быстро летит время. — Ага, ненавязчивый намек на то, что мне пора собираться домой.

Я снова метнул взгляд на странную книгу. Вован перехватил его.

— Что, заинтересовала эта книженция? — бодро осведомился он.

Я кивнул.

— Что это за книга? — осторожно спросил я, стараясь не выказать бурного интереса.

— Тоже про темную магию... вроде бы. Но она, так сказать, не для среднего ума. Я пробовал было ее читать, но так ничего и не понял. Знаешь, бывает такое: читаешь-читаешь, а смысл от тебя все время ускользает.

— Знаю, — ответил я. — Со мной такое в школе постоянно происходит. На уроках геометрии, например.

— Понятно. Тогда у меня есть для тебя другие книги. Попроще, — мягко добавил он, откровенно радуясь моей заинтересованности в темных искусствах.

— Мне бы именно эту, — не отступал я. А характер у меня еще тот, да. Осла могу переупрямить.

— Бери, — не стал препятствовать он. Я встал с табурета и осторожно взял книгу в руки. Книга как книга, и обложка обычная. — Ну, так как насчет всего остального?

Дать однозначный ответ непросто. Плюсы от "сотрудничества" с Вованом и компанией налицо. Но подчиняться псевдожрецу и присоединяться к лже-сатанистам мне не хотелось. Мне хотелось чего-то настоящего, впечатляющего, а тут типичный "синдром шоу-бизнеса". Ни таланта, ни способности, зато самомнения — вагон и маленькая тележка. Нет, большая, просто огромная многотонная тележища.

Короче, ни уму ни сердцу.

Пообещав дать ответ в ближайшее время, я быстро покинул сие "пристанище тьмы".

* * *

Школьный день прошел как обычно: уроки, зачеты, контрольные. Смешки ребят по поводу вчерашнего и многозначительные вопросы Коляна. Я смело игнорировал первые и упрямо отмалчивался на вторые. Что я мог сказать другу? Честно высказать свое мнение я не мог: Николай с Костиным как-никак приятели, еще проговорится тому невзначай. А врать не хотел — я не девчонка, чтобы разводить тут Санта-Барбару, с ее недомолвками и недосказанностями.

Про диковинную книгу я вспомнил только тогда, когда пришел домой. Да и то, вспомнил не сам — мне о ней напомнили. Причем самым бесцеремонным способом.

Не помню, куда я сунул ее вчера, но по возвращении из школы она лежала на моем столе. Лежала открытой. И не просто лежала, — на угольно-черных книжных страницах нагло развалилась такая же черная бестия — наш кот Теодор.

Если подробнее — это не кот, а наглая ушастая сволочь, каких свет не видывал. В доме от него одни проблемы. Во-первых, он упрямо не желает жрать типично кошачью еду, всякие там Китикеты и прочее. И молока не пьет. Хочет только свежего мяса. Или рыбы. Он хочет! Да где это видано, чтобы не семья диктовала меню, а кот?

Во-вторых, наглый кошак подрал дорогие обои. И не во всей квартире, а только в моей комнате. Что я только не делал, чтобы отучить его от этого! И бил его, и в комнату не пускал, и мазал низ обоев разной гадостью — не помогло. Купил ему когтетку, думал, парень просто хочет поточить быстрорастущие когти. Так нет же — вон, когтетка до сих пор целая, а обои выглядят словно лохмотья прокаженного — серыми и рваными.

Но больше всего меня бесят кошачьи фекалии в домашних тапочках. Вот засранец!

От него даже нашим соседям неслабо достаешься. Вот только один пример. У нас на лестничной клетке живет молодая семья, и недавно родился ребенок. Те купили детскую коляску и, видимо, из-за тесноты держат ее на площадке. Там просторно, коляска никому не мешает. Никому, кроме нашего пакостника. Так он повадился в нее гадить! Поймать его за этим делом невозможно. Но то, что это именно он, у меня сомнений нет: уж его-то кренделя я отличить могу. Имелись, так сказать, прецеденты.

И даже когда кот во дворе, от него нет покоя: этот неслух он взял на себя обязанность терроризировать всех соседских котов. Едва завидев собратьев, он подымает такой громкий и противный крик, что душа уходит в пятки не только самих у котов, но и у их хозяев. Как следствие этого, по настоятельной просьбе местных кошатников, мы выпускаем гулять своего обормота строго по графику, когда остальные домашние любимцы покидаю опасную зону. Вот так, да.

Иногда я спрашиваю себя: а отчего мы просто не избавимся от этого ходячего источника проблем? А потом отвечаю :потому что жалко. Этот кот у нас живет давно, и нам он уже как член семьи. Похож на чемодан без ручки — нести тяжело, а выбросить жалко.

— Теодор, брысь, — скомандовал я, впрочем, без особой надежды в голосе.

Очевидно, кот почувствовал мою слабину, потому что даже не привстал с книги.

— Брысь! — громко крикнул я.

Кот повел себя как-то странно. Ну, не вообще странно — кот у нас чудной сам по себе. На этот раз он встал на четыре лапы и принялся передними выплясывать странный танец. Обычно это называется "кошачий массаж", но когда Теодор начал вытворять такое на раскрытой странице, стало очень похоже, что он пытается привлечь мое внимание к какой-то части текста.

Подстегнутый любопытством, я подошел поближе и склонился над тем местом, на котором гарцевал черныш.

Мельком пробежался глазами по тексту.

Похоже, это какое-то заклинание. Неудивительно, а чего я еще мог ожидать от книги про темную магию? Странным оказалось другое — название заклинания.

"Как научиться понимать язык животных".

Я взглянул в зеленые глаза кота. Он ответил мне немигающим пристальным взглядом. Я обомлел.

— Мистика? Совпадение? А может, бред? — Я не мог остановиться ни на одном варианте.

Снова взглянул в миндалевидные глаза черношкурой бестии, теперь уже с подозрением, наполовину смешанным с надеждой, что безмолвное животное даст мне толковый и главное — успокаивающий ответ. Кот упрямо не отводил от меня взгляда, словно теща при допросе зятя. А может, мне все это снится?

Оторвал свой взгляд и снова прильнул к тексту. Красные буквы на темном фоне гласили: "Чтобы научиться понимать язык животных, нужно сделать отвар из четырех составляющих". Дальше шел перечень странных названий. А потом пояснение. " Сии истолочь в ступе до жидкой кашицы, а потом кипятить в емкой посуде, накрытой крышкой. Варить так: первые полчаса на сильном огне, час на среднем и два часа на малом. После чего отвар процедить, остаток отжать, долить кипятком до полного стакана, остудить и выпить ровно в полночь, стоя лицом к северу. Перед употреблением отвар ни в коем случае не взбалтывать".

Мои ладони мигом вспотели. Я отдернул их, но это не помогло — мой взгляд остановился на том, что я упустил ранее. На столе, рядом с раскрытой книгой, аккуратно лежали четыре кучки зелени, какую часто увидишь на кухне трудолюбивых домохозяек.

Теперь я взмок весь, с ног до головы. Если принять увиденное всерьез — значит, согласиться с тем, что мой кот каким-то образом учуял эту книгу, открыл ее, прочитал и теперь подталкивает меня к сотворению одного весьма необычного напитка. Разумный и читающий кот, разбирающийся в магии? Бред? Да и еще какой! Учение и труд все перетрут, предупреждали древние. Но кто знал, что речь идет о мозге, моем мозге? Или учеба наконец-то свела меня с ума (чего я давно опасался), или наш кот гений и Штирлиц, каких не видел свет. Надо же, столько лет шифроваться!

— Что делать, что делать... — Я не Чернышевский, но вопрос стоял ребром. Нужно на чем-то останавливаться. Или на том, что мне все это кажется и я псих, или на том, что это все правда, и психованный здесь кот. Что же выбрать?

Двух мнений быть не могло, и я смело выбрал второй вариант.

Я молча сгреб травы и корешки и так же молча направился на кухню. Достал ступку и стал медленно толочь. Измельчив до состояния вязкой жижи, я вылил полученное в кастрюлю и поставил ее на плиту.

Три с половиной часа прошли неожиданно быстро. Я следил за часами и за огнем. А в голове было так легко и так пусто...

Проделав остальные предписанные манипуляции, я заперся в своей комнате и, вытащив из старого походного рюкзака поцарапанный компас, принялся ждать полуночи. Понятное дело, что ни о каких уроках и ни о каком телевизоре я и думать не мог.

Электронный будильник пропиликал полночь. Я в десятый раз сверился с подрагивающей стрелкой компаса, зачем-то встал, и глубоко выдохнув, выпил полученное зелье.

Оно было... противным.

* * *

— Ну, ты и тупица. Это ж сколько времени мне пришлось на тебя потратить...

Я открыл глаза, и из руки вывалился пустой стакан. Взглянул на часы — полпервого ночи. Оглянулся. Похоже, я заснул... у себя дома. Тогда кому принадлежит незнакомый голос?

На полу призывно зашипело. Я подпрыгнул. Тьфу, это всего лишь Теодор.

— А, это ты, — устало выдохнул я в тишину.

Каково же было мое удивление, когда я услышал ответ!

— А кого ты ожидал здесь увидеть? — донеслось до меня снизу. — Анфису Чехову?

Я вперился в усатого ошарашенным взглядом. Мой кот говорит? Этого не может быть. Не может!

Котька не отводил от меня изумрудных глаз. А потом приоткрыл рот и...

— Ты сделал зелье, выпил его и удивлен, что оно дало результат? — Слова явно доносились из маленькой клыкастой пасти. — Люди-люди. А еще мнят себя венцом природы. — Теперь голос животного зазвучал издевательски.

— Теодор,... а... у... это ты? — Я, наконец, разлепил губы. Взялся за грудь — скажи что-нибудь. Что ж, вопрос не бог весть какой, но это все же лучше, чем тупое молчание.

— Нет, твоя прапрабабушка, — уже откровенно съязвил он. — Да, это я, — заверил меня хвостатый сюрприз. Сюрприз? Да не то слово!

Странно, но его скабрезный тон быстро привел меня в чувство. Ну не люблю я, когда мне дерзят, не люблю.

— Но... как такое возможно? — задал я второй вопрос. Учитывая мое состояние и все происходящее, этот вопрос не показался мне таким глупым.

Кот-говорун, казалось, тяжело вздохнул.

— Ты рецепт в книге читал? — высокомерно, словно поясняя нечто азбучное первоклашке, вопросил он.

— Читал, — утвердительно отозвался я, прислушиваясь к перестуку колотящегося в груди сердца.

— Ты зелье по этому рецепту сварил? — явно наслаждаясь менторским тоном, продолжал пушистый толкователь.

— Сварил, — снова согласился я.

— И потом выпил? Выпил, — милосердно ответил он за меня. — Так что тебя удивляет? Этот рецепт в книге? Или то, что зелье сработало?

Вообще-то, в первую очередь я хотел получить ответы на другие вопросы. Но от перемены мест слагаемых...

— Это книга темного волшебства, — продолжал пояснения он. — В ней записаны заклинания и рецепты зелий, собранные множеством колдунов и ведьм за сотни лет. Ты принес ее домой, а я нашел и, как смог, объяснил тебе, что и как нужно делать. Открыл нужную страницу, принес травы...

Ну, с книгой все понятно. Есть учебники физики, химии. Так почему же не быть учебнику колдовства? Но тогда возникает закономерный вопрос.

— Но почему я? Почему тайны этой книги были открыты мне, а не кому-то другому?

— Потому что колдовство у тебя в крови. Говоря про твою прапрабабку, я не сильно преувеличивал. Были у вас в роду и колдуны, и ворожеи. Вот тебе через родовую кровь знания и достались. Книга ведь не твоя, верно?

— Верно, — подтвердил я.

— Старый хозяин книги наверняка хотел ее прочитать. Но не смог. Не далась она ему. Потому что кровь не та. А вот ты ее заприметил и принес. А поскольку в этой семье, по крови, к колдовству ближе всего ты ...

Услышанное не принесло мне облегчения. Я сидел на кровати и размышлял. Я — колдун? Колдун по крови? Никогда бы не поверил в такую лабуду. Но раз об этом заявляет говорящий кот... Придется поверить. В сказанном им, по крайней мере, есть какая-то логика.

Тогда появляется новый вопрос.

— Получается, и ты не просто кот, — сложив в уме два плюс два, уверенно заявил я. — Обычно коты не настолько умны, чтобы присадить на колдовство своих хозяев.

Черныш, казалось, с благодарностью улыбнулся, на мгновенье став похожим на книжного чеширского кота.

— Естественно, — прошипел он. — Я не просто кот. Я душа, заключенная в теле кота, чьей задачей является помочь своему хозяину освоить колдовское ремесло.

— Задачей?

— Да. — Кот уныло вздохнул. — Карма у меня такая. Понимаешь?

— Карма? В наказание? А за что?

— Я был крупным чиновником в одно смутное время. И натворил дел... Эх, давай не будем об этом, — смущенно фыркнул Теодор. — С сегодняшнего дня, точнее, с ночи, я твой проводник в магическом мире. Ты показываешь куда вести, а я помогаю идти. Лады?

— Лады, — с неохотой согласился я. Но мои вопросы все еще не закончились. Теперь следовало разобраться со своим помощничком. Поговорить, так сказать, по душам.

— Тогда, объясни мне, Сусанин, почему все это время ты был таким наглым?

— Наглым? — Кажется, котеич действительно не понимал, в чем его обвиняют.

— Зачем мне обои портил? Зачем в тапочки гадил?

— А, ты об этом. Так это я свою миссию выполнял. Показывал тебе, что хорош, мол, дурней маяться, пора приниматься за свое призвание.

— Так в тапки-то гадить зачем?

— А как еще я мог на тебя повлиять? Я же кот. Усы, лапы и хвост — вот мои аргументы. Но, согласись, главное — результат. Видишь, я все-таки достучался до тебя!

Да, логика туповата, как у блондинок из анекдотов. Хотя в чем-то он, конечно, прав.

— А в коляску соседей зачем гадил? — не унимался я. — Они же тихие, никому ничего не делали?

— Тихие? — зашипел кот. — А ты знаешь, что они на вас порчу хотели навести? Не знаешь? А я знаю. Я такие вещи нюхом чую. И разве я могу оставить такое дело без ответа?

Опа! А наш пушистый умник, оказывается, с сюрпризом! Робин-Мщу-За-Всех! Дарт Вейдер с его "ответным ударом".

— Но зачем же ты кошек дворовых гонял? Они-то тебе чем не угодили?

Черныш нисколько не смутился.

— А ты думаешь, мне легко так жить? Кот снаружи, а человек внутри? Спать на полу, ходить без одежды, откликаться на ваше "кис-кис" да еще и жрать то, чем вы меня пичкаете. Вот я и отводил свою душу, как мог. На кошках.

— Вот оно как, — с пониманием протянул я. Наш демон вмиг потерял свои адовы рожки.

— Кстати, раз ты теперь знаешь, кто я, изволь давать мне нормальную пищу. Никаких консервов — ни кошачьих, ни человеческих. Никакой дешевой колбасы, и никакой молочки — ни кефира, ни ряженки, ни молока.

— Это почему? — удивился я.

— У котов отличное обоняние. А знать, из чего состоит теперешняя еда, и не иметь возможности отказаться от нее — это настоящая мука.

— Что, еда настолько ужасная? — недоверчиво протянул я.

— Ага, — подтвердила киса.

Я почесал затылок. Конечно, я слышал о низком качестве современной еды, но думал, что это все очередная трепотня по телеку. А тут... Мне снова пришлось поверить на слово.

— Ну что, готов осваивать колдовскую науку? — закончив со знакомством, перешел к основному вопросу Теодор.

— Осваивать? Да я даже не знаю, хочу ли я изучать это ремесло. Да и потом, — я с неудовольствием кивнул на книгу, — она такая толстая, как учебник алгебры. А я не сильно люблю учиться. Как же я ее освою?

— Со временем, — ухмыльнулся кот. — Усердная мышь и доску прогрызет. Ты не сомневайся, — ободряюще замурлыкал он. — Тебе понравится. Я обещаю. А теперь спи. Утро вечера мудренее.

* * *

"С мастерством люди не родятся, а добытым ремеслом гордятся", — учил меня отец. Гордятся. А что такое есть в ремесле колдуна, да еще и темного, чтобы им гордится?

Вот как раз разъяснением данного вопроса и занялся мой пушистый наставник, когда я вернулся из школы. "Дипломат" полетел налево, одежда направо, а сам я уселся на кровать в ожидании первого урока "колдуноведения". Учиться я действительно не люблю. Но тут, по крайней мере, интересно. Как для начала.

На правах учителя кот уверенно пристроился рядом, а магическая книга осталась сиротливо лежать на столе.

— Чем хорошо темное ремесло? — задушевно вопросил четырехлапый препод, подняв голову и взглянув мне в глаза.

Ответа я не знал, но надеялся, что вопрос был риторическим.

— А тем, — продолжал вещать кот, — что у тебя нет абсолютно никаких обязательств. Ни в чем и ни перед кем. Хочешь, колдуй для всех. Хочешь, колдуй для себя. На то ты и темный, чтобы поступать так, как тебе заблагорассудится. Понимаешь?

— Понимаю, — ответил я. Чего ж тут не понять? Но на всякий случай тут же уточнил:

— То есть оценок мне никто ставить не будет?

— Ну что ты. Это ж не школа.

— И никаких контрольных, экзаменов?

— Не-а.

— Изучаю любую тему, что мне приглянется?

— Ага.

— И колдую что хочу и на кого хочу?

— Естественно.

Круто! Ну прямо как в высшем свете. Ни тебе правил, ни тебе обязательств. Делай, что хочешь, и живи, как вздумается. Выше тебя только президент и бог. Хотя о боге можно и поспорить.

— Далее. Прелесть именно этой книги заключается в том, что тебе не нужно годами корпеть над постижением всякого рода тайн. Здесь есть все ответы и записаны все детали. Прочел указание, что и как делать, сотворил зелье, зачитал заклинание — и все.

Не корпеть годами... Хм, это мне тоже по душе. Мне своей учебы с головой хватает, а когда настает конец четверти, так вообще спасу нет. Опять же, хоть и говорят, что терпение и труд все перетрут, но если можно без этого, по-быстренькому...

— Прочел, сотворил, зачитал? Это как "пришел, увидел, победил"? Так что ли?

— Именно.

Боже, мне это дело нравится все больше и больше.

— И главное. Если ты захочешь сделать нечто особенно... особенное, то это всегда можно сделать незаметно. Чужими руками.

— Это ты о чем? — удивился я.

— С помощью магии, описанной в этой книге, ты сможешь подчинить себе и использовать множество разных созданий.

— Разных созданий? Ты имеешь в виду "не людей"?

— Не людей и даже и не зверей.

— Круто!

Я закрыл глаза, и моя фантазия мигом нарисовала потрясающую картину.

Вот я стою на высоком черном холме — гротескная фигура в блестящих доспехах, с огромным, почти двухметровым мечом. А под холмом, в долине, марширует огромная рать. Некие страшные существа, свирепые и ужасные, стелятся передо мной нескончаемым потоком. Грохочут тысячи доспехов, звенят десятки тысяч мечей. Но громче всего звучит торжественный вопль сотен тысяч глоток, из которых с трудом можно выделить отдельные возгласы приветствий.

— Ура Геннадию Бесцветному, Великому и Ужасному!

Нет, не так.

— Слава Геннадию Сауроновичу, Повелителю всея Руси!

Нет, это тоже не то.

— Слава Саурону Владленовичу, Вечному Повелителю Средиземья!

Хорошо, но все еще не то. Но звучит прикольно, хоть и очень знакомо.

— Геннадий Бесцветный — повелитель орков. Фантастика! — Я открыл глаза.

— А причем тут орки? Я ничего не говорил об орках. Я говорю о настоящих, всамделишных созданиях, — несколько недоуменно отозвался Теодор.

— О настоящих? — Эта фраза меня несколько озадачила.

— Ну да. О тех, что существуют на самом деле. Живые, а не выдуманные, — вновь принялся вразумлять меня черныш. — Ну, я просто не знаю другого определения. Если по отдельности, то это бабай, банник, берегини, болотники, домовые... Да много их там, всех не упомню. Лешие есть, есть и гномы.

— Стоп-стоп-стоп, — притормозил я. — Лешие, гномы, домовые. Разве это не вымышленные персонажи? Разве это не сказки?

— А разве само колдовство это не выдумка? — вопросом на вопрос ответил Теодор. Хитрющий этот паршивец, палец в рот ему не клади.

— Ну, колдовство — это одно. Сейчас колдовство стоит в одном ряду с гадалками и экстрасенсами, а про них даже по ящику передачи идут, — парировал я. — А вот живые гномы и лешие — про такое я слышу в первый раз.

— Если хорошо будешь учиться, то не только услышишь, а и увидишь, — мурлыкнул кот и отправился, как я понял, на кухню. Жрать-с.

Теперь я точно был уверен: темная магия мне понравится.

Осталось определиться со своими желаниями.

* * *

Пока мы обедали, я решал, чего же я хотел больше всего. И решил. Нет, я не хотел мирового господства. Пока не хотел. Все, что мне нужно, это Светка Вертихвостова. Я вспомнил ее большие глаза, ее точеную фигуру, ее... фигуру. Вертихвостова. Моя Афродита, моя Европа, моя Пенелопа.

— А я могу приворожить девушку? — задал я первый вопрос, как только мы вернулись с кухни комнату, и кровать снова жалобно скрипнула подо мной. Сказал, и тут же несколько устыдился сказанного. А потом подумал — с чего бы? На войне как на войне — все средства хороши. Как поется в одной песенке, даже "отважные герои всегда идут в обход". А чем я хуже?

Однако мой черныш даже и не вздумал упрекнуть меня за такой подход.

— Можешь.

— Как? — радостно воскликнул я.

Ответ был прозаичным.

— Поищи указания в книге.

Отлично! Я начал искать в книге соответствующий раздел и вскоре нашел рецепт приворотного зелья. Прочел. И разочарованно хмыкнул.

— Этот вариант мне не пойдет, — однозначно заметил я.

— Почему? — флегматично отозвался Теодор.

— Если я начну делать это зелье сейчас, то готово оно будет только через месяц. Это жуть как долго, — грустно резюмировал я. Готовиться к встрече целый месяц — это чересчур. Да и какая девушка стоит таких трудов?

— Не хочешь как хочешь, — пожал плечами пушистик. — Дело твое.

Я стал прикидывать дальше. Как еще можно завоевать такую недоступную девицу?

Долго думать не пришлось.

— А богатство с помощью магии я тоже могу получить? — оживился я. Все ж знают, что девчонки падки на богатеньких.

— Можешь. Советы и рецепты в конце книги, — снова подсказал пушистый наставник.

Я впился в многообещающие страницы и долго не отпускал.

— Это для меня нереально, — вновь заговорил я через полчаса, захлопнув книгу и откинувшись на подушку. Как я понял, чтобы собрать или вырастить нужные ингредиенты, пришлось бы немало потрудиться. И тут ценят "терпение и труд". "Тьфу" на оба. Три раза "тьфу".

— Так не все ж сразу, — многозначительно заметил черныш.

Ха! Это мне еще по школе знакомо. Чтобы выйти в люди, мы должны отсидеть как минимум девять лет. А хочется как в шашках: бац-бац — и в дамках.

Больше мне на ум ничего не приходило. Я расстроился. Теодор, до того стоически созерцавший мою кислую мину и несчастные глаза, не выдержал.

— Ладно, расскажи мне, что у тебя за амурные дела образовались. Может, чем подсоблю?

— Ты? Да что ты можешь знать о современных отношениях, ты, мешок шерсти? — вспылил я. Не хватало еще, чтобы меня учил этакий призрак из прошлого, у которого на любовном фронте если что и было, то только нечто четырехлапое и хвостатое.

— Во-первых, я ж не всегда был котом, — сердито бросил он. — А во-вторых, если ты не заметил, я тоже вместе с вами телевизор смотрю. А там много чего интересного есть. И не только про еду.

Пришлось согласиться и рассказать ушастому умнику все, как есть. Мой рассказ не занял много времени.

— Начни все с начала, — заявил знаток женских сердец. — Пригласи ее на свидание.

— Но я ее уже приглашал! — смущенно прохрипел я.

— А ты еще раз пригласи, — упрямо посоветовал кот. — Может, тогда момент был неподходящий. А может... ну, мало ли что тогда могло быть? Не принимай все на свой счет — попробуй еще.

Попробовать снова? Легко. Пригласить девушку на свидание — это вам не косинус высчитать.

Несколько звонков одноклассникам, и я нашел вожделенный номер.

Пару нажатий на клавиши, и вот уже в трубке звучат гудки соединения.

— Алло? — Веселый голос на той стороне принадлежал моей богине. Впрочем, в трубке звучали и другие голоса, по которым нетрудно было догадаться, что Светка не одна. С ней было как минимум пара людей, девчонок. Еще я смог различить стук чашек и тарелок — наверняка я оторвал Вертихвостову от женских посиделок, или что там еще бывает у этих козочек.

Сердце мое забилось сильнее.

— Свет, это я, Геннадий. Геннадий Бесцветный, твой одноклассник. Узнала?

Голос блондинки похолодел на несколько градусов.

— Узнала, и что? — прохладно отозвалась она.

— Я тебя недавно на свидание приглашал. А ты отказала. Я все понимаю — быстро затараторил я, — может, тогда я не вовремя подошел, или что еще. Вот я и решил перезвонить и спросить еще раз, ты не передумала? Может, все-таки сходим куда-нибудь?

В трубке на пару секунд наступила тишина. А потом пришел ответ. Но лучше бы он не приходил.

— Бесцветный! Я думала ты просто тупой. А ты не просто тупой, ты тупейший тупой из всех тупых. Тупой в квадрате. — А затем — то ли пояснение, то ли новое оскорбление: — Мне рядом с такими, как ты, делать нечего. Усек, да? Если нет, иди лечиться.

И все. Разговор окончен. Разве что за ту пару секунд, что трубка возвращалась к аппарату, я успел расслышать несколько фраз.

— Он? Тебя? Хотел пригласить? Вот козел. — Судя по голосу, это Катька Свиридова. Тоже красавица, но по характеру та еще мымра.

— Козел? Да нет, он просто дыбил.— А это Руслана Орехова. Внешность у нее так себе, на троечку. Зато сплетница и подхалимка, каких поискать.

— И дал же бог одноклассников. А помните, как в прошлом месяце он... — И голос Светланы оборвался, унеся с собой мои надежды.

Вот и все. Моя богиня опустила меня с небес на землю. В который раз.

* * *

Для восстановления боеспособности и хорошего настроения мне пришлось сходить в ларек за бутылочкой пива.

— Ну что, сработало? — злобно прошипел я Теодору, вернувшись. — Позвони, начни сначала.... — передразнил я его.

— Кто ж знал, — быстро нашелся котеич. — По крайней мере, теперь я знаю, что ты не преувеличивал. Она от тебя действительно не в восторге.

Вместо ответа я фыркнул, достал открывалку и сконцентрировался на бутылке. Пиво, вырвавшись на свободу, радостно зашипело.

— Итак, она тебя отшила, — заметил черныш. Как я уже понял, Теодор был лишен многих комплексов, в том числе и сочувствия к ближним.

— Таки да, отшила, — сердито бросил я, обращаясь больше к самому себе.

— Итак, ты уже решил, что ты будешь с этим делать? — не собирался успокаиваться черный кот.

Что делать, что делать? А что нужно делать в таких случаях? Я ничего не мог придумать. Мое обиженное самолюбие заставляло меня кипеть от злости. Что делать? Гневаться, гневаться и еще раз гневаться.

— Ты отшила? И кого — меня? Да кто ты такая? — истошно вопили мои ущемленные амбиции. — Супермодель? Дочка богатого папочки? Или, на худой конец, отличница, медалистка? Нет, нет и еще раз нет.

Умом я был против продолжения отношений. Зато мое подогретое пивом воображение вмиг нарисовало мне знакомые образы. Обольстительную фигурку, завлекательные округлости — верхние и нижние. Неужели я соглашусь бросить все это? Неужели это никогда не будет моим?

Но моя гордость не желала так просто сдаваться.

— Да что она о себе возомнила? — вновь зарычал я, яростно отмеряя пространство комнаты. — Ну, симпатичная. Ну, стильная. Зато гонору — на десятерых, не меньше. Нет, было бы в ней что-то особенное, тогда бы... Обычная деваха, как все, а возомнила о себе бог весть что. Тогда какого лысого она так широко раскрыла свой грязный ротик?

А фантазия опять взялась за свое: большие лучистые глаза, прекрасные, длинные, дивно пахнущие волосы. Божественная красота Светланы вмиг проникла в душу, и я тут же запнулся. — Грязный, но ...такой симпатичный ротик. И какие же он может дарить поцелуи...

Но меня не сломить такими простыми приемами. Оскорбленное эго тут же подбросило мне недавнюю обиду. Я снова вскипел.

— "Мне рядом с такими, как ты, делать нечего". И кто же я такой? Чем я тебе не угодил? Да, я не модель, богатого папы у меня нет, и я не медалист. Так ведь и не дыбил, и ни урод. Я даже могу отличить Шишкина от Шопена — не то, что твои предыдущие кавалеры.

Но стоило закрыть глаза, как память услужливо напомнила о моих фантазиях. Я и Светка — вместе. Полумрак, конфеты, шампанское, а потом... Я застонал он напряжения. Неужели я действительно готов отказаться от всего этого? Нет, я не мог пожелать себе, любимому, такого. Я не сдамся. А я упрямый, я такой. Я Труффальдино из Бергамо. Нет, я, безусловно, круче!

Мои метания прервал мяукающий голос Теодора.

— Ну что? Что-то решил? — проговорил он мягким вкрадчивым голосом. — Будешь и дальше добиваться свою красотку?

Боже, чего мне стоили следующие полчаса! Я разрывался на части, словно девушка в первую ночь: и хочется, и колется, и мамка не велит. Ум диктовал одно, а сердце — другое, абсолютно противоположное. Я словно бы напялил на себя шкуру доктора Джекила и мистера Хайда. О боже, какие это были муки!!!

Чтобы окончательно не сойти с ума, я все-таки решил уступить зову сердца.

— Будем добиваться, — решительно заявил я. Сказал и тут же почувствовал огромное облегчение.

Теодор, как оказалось, был не против.

— Тогда как будешь ее добиваться? По-хорошему — цветами и конфетами? Или по-плохому — магией? — не унимался с расспросами он.

Настырен, зараза. Не даст мне расслабиться. Не даст забыть магию.

Итак, каков будет ответ? Точно не по-хорошему. Если для окончательного выбора мне пришлось пойти на уступки своему сердцу, то для поиска способов решения мне пришлось пойти на уступки другим своим чувствам. Своему разуму. Своему эго. Своему самолюбию. Быть пай-мальчиком? Такое не могло бы привидеться в страшном сне! Особенно теперь, когда в мои руки попало такое грозное оружие. Если бы дело закрутилось не сейчас, а месяцем-другим раньше, тогда, возможно, да — цветы и конфеты. Но не сейчас. Не с такими козырями. Долой перчатки.

У меня оставался один выбор.

— Темному колдуну не престало быть хорошим, — хищно осклабился я. Кот в ответ призывно зашипел — он меня понял.

Итак, играем по-плохому.

Но вот вопрос — как?

— Знать бы мне своего врага в лицо, — задумчиво протянул я. — Знать бы мне, чем живет Светка Вертихвостова.

— Ты хотел бы знать, как твоя любовь проводит свои дни? — вмиг оживился черныш.

— Шутишь? — мигом отозвался я и даже привстал от возбуждения. — Я бы дорого дал, чтобы узнать, чем живет и дышит моя непокоренная вершина.

— Так в чем же дело? Берись за магию! — мигом завелся мой наставник.

— Неужели в книге есть что-то и на этот случай? — засомневался я.

— Конечно.

Я с жадностью заскользил по страницам. Ёшкин кот! И точно, есть.

Пришлось принести в комнату два разных зеркала — одно большое, второе поменьше. Еще для действа нужно было добыть две свечи, лампадку для благовоний и опять же, несколько цветков-корешков. С этим всем я справился быстро, благо всего этого в квартире хватало.

Затем я занялся приготовлением к ритуалу. Зеркала поставил друг напротив друга, две свечи по сторонам, а лампадка стала наполнять мою комнату диковинным запахом. Осталось последнее — прочесть заклинание и задать направляющее действие. Все еще сомневаясь в результатах, я очень четко произнес нужные слова (какую-то абракадабру) и высказал приказ-пожелание:

— Духи Зеркал! Покажите мне Светлану Вертихвостову!

Вначале в большом зеркале отражался только бесконечный зеркальный коридор со свечами. Но затем, к моему величайшему удивлению, этот коридор покрылся белесой дымкой, а когда она рассеялась, то вместо ожидаемых отражений я увидел...свою Светлану!

В первый миг я даже не поверил своим глазам. У меня что, глюки от этой дымящейся смеси? Мой кот сделал из меня токсикомана?

— А зачем ему это? — резонно возразил внутренний голос. А и правда, зачем это ему? Тогда может это я сам сбрендил, на нервной почве? В конце концов, за последние несколько дней столько всего произошло, что мне впору узреть розовых бегемотов, а не только объект своего влечения.

Но картинка становилась все четче, деталей на ней все больше. А когда к видимости добавился и звук, то я окончательно поверил: я действительно колдун, книга магическая, а знания в ней настоящие. Конечно, мне следовало поверить во все это раньше, когда заговорил Теодор. Но одно дело говорящий домашний кот, а другое дело — окно, портал в совершенно незнакомый мне мир.

Мир кружев и рюшек, мир атласа и шелка, мир косметики, женских журналов и мужских плакатов.

В зеркале отразилась часть чьей-то комнаты. Угол обозрения был не ахти какой — очевидно, это было все, что можно было лицезреть с высокого зеркала трюмо. Но я без проблем углядел всех троих гарпий — блондинку Светку, рыжую Руслану и шатенку Катюху.

— Ну как? — хитро осведомился кот. Наконец-то я заколдовал по-настоящему, что не могло его не радовать.

— Отпад души, — честно признался я. — А как это работает?

— Духи Зеркал, подчиняясь твоему приказу, связали твое зеркало с зеркалом, возле которого сидела твоя возлюбленная.

— Понятно, — сказал я, хотя сам мало чего понял, что и выдал своим следующим вопросом. — Про видимость я понял. А звук откуда?

— Не знаю, — пожал плечами черныш. — Это же магия.

— Наверное, это связано с тем, что звуковые волны могли резонировать... Впрочем, не суть важно. — В физике я не силен, но здесь важны были не детали, а результат. И я с алчностью вперился в зеркальное отображение — невидимый, неслышимый, а потому всемогущий.

А женское трио, не подозревая о магической слежке, продолжало весело щебетать.

О чем? Да обо всем на свете.

Вначале я услышал обсуждение последнего романтического фильма, который, к счастью, не смотрел. Обсуждался не столько сюжет оного, сколько изъяны главной героини и мужественность небезызвестного голливудского актера. Финальную реплику подала Катерина:

— Средняя женщина предпочитает быть красивой, а не умной, потому что средний мужчина видит лучше, чем соображает.

Раздался дружный смех, а я целую минуту гадал, в чем же смысл сказанной фразы.

Потом разговор перешел на формы школьных подруг.

-Вы видели, как выросли груди у этой стервы Ольки из 10-Б? Почти четвертый размер! — сказала Катерина.

Дружный вздох зависти, за которым последовала контратака Русланы:

-Ой, девчата, большие груди — большие проблемы. Честное слово! Олька еще намается с ними, поверьте мне. Я в одном журнале читала... — и пошло обсуждение грудей, журналов и всех остальных девчонок с большими бюстами.

Это было интересно и занимательно... какое-то время.

С девчонок они плавно перешли на парней. На бывших парней.

— Русалова разошлась с Шуриком, — многозначительно сообщила очередную новость Светлана.

— Он такой симпатяжка, — благоговейно прошептала Руслана, тряхнув своими рыжими волосами.

— Так закадри его, — тут же отозвалась Вертихвостова. — Что, не знаешь, как? — Тут пошла стрельба глазами.

— Русланова вроде как моя подруга, и это... кадрить бывшего парня подруги вроде не положено, — неуверенно произнесла рыжая.

-Да разве? — влилась в разговор шатенка, и тут пошло очередное обсуждение вариантов. Можно или нельзя, или можно, но осторожно, или же можно и нужно. Плюс еще десяток вариантов-версий. Спорили и обсуждали они долго, и мне это порядком надоело.

Новая бутылка вина и новая тема для разговоров, — как правильно ругаться со своим парнем, как часто, когда и по каким поводам. Тема — фигня, но они обсуждали ее с такой серьезностью! Тут я не выдержал. Каждые десять минут сила колдовства ослабевала, и мне приходилось повторять слова заклинания, чтобы изображение не мутнело. Когда это случилось в третий раз, я промолчал. Большое зеркало затянулось легкой дымкой, сквозь которую вскоре проступило привычное глазу отражение моей комнаты.

— И как? — осведомился мой наставник.

— Как "что"? — решительно уточнил я. — Колдовство — супер. А слушать девчат — одна скукота. Боже, что за темы для разговоров они выбирают? А обсуждают с таким видом, словно решают, кому достанется Нобелевская премия. Правильно говорил кто-то из великих: "Умом девчонок не понять, одной линейкой не измерить".

— Пра-а-вильно, — протянул усатый, хотя я не понял, о чем это он.

Итак, в моих руках оказалось действительно мощное оружие. Но как им воспользоваться? Я встал, положил зеркало на стол и принялся нервно расхаживать по спальне.

Ответ был один, — играть на слабостях соперника. А какие они и где — это мне подскажет магия Духов Зеркал. Не сегодня, так завтра. Время у меня есть.

Итак, не стоит хандрить. В бой, камрад! Операция "Укрощение строптивой" началась!

* * *

Один небезызвестный психолог как-то написал: "Обнаружилось, что даже в такой технической области, как инженерное дело, около пятнадцати процентов финансового успеха, достигнутого специалистом, следует отнести на счет чисто технических знаний и около восьмидесяти пяти — на счет его искусства в человеческой инженерии, особенностей его характера и способности руководить". Не знаю, как там в инженерном деле, но в отношении школьных дел все это чистая правда.

Моя идея по сближению себя и Светки была гениальной. Все знают, что, перед тем как приготовить мясо, его нужно как следует отбить. Для мягкости. Следовательно, перед тем, как пойти на свиданку с неприступной Светланой Вертихвостовой, ее тоже следовало подготовить. Сбить спесь. Спросите меня — как? (Прошу не путать с лозунгом хербал-зайцев).

Если меня спросят об этом потомки, важно отвечу, что для решения вопроса я провел полторы недели в различных библиотеках с целью прочитать всё, что можно найти по теме психологии. Продирался сквозь дремучие дебри Интернета в поисках научных трудов на ту же тему. Утопал в сотнях журнальных статей, просматривал бесчисленные биографии, пытаясь узнать, как одни люди учились манипулировать другими... Услышав про все это, мои потомки реально меня зауважают. Хотя на самом деле я нашел ответ гораздо быстрее. Минут за пять.

Я решил сыграть на ее страхах и комплексах.

Женщины устроены таким образом, что они постоянно переживают из-за всевозможных мелочей. (Так, по крайней мере, пишут во многих умных книжках). И эти мелочи год за годом складываются в различные комплексы. Это аксиома. Комплексы бывают как общие для всех женщин, так и сугубо личные, так сказать — индивидуальные.

У каждого из нас есть свои страхи, с этим не поспоришь. Тараканы в голове, муравьи в супе — не суть важно. А вот у кого какие — нам остается только догадываться, ведь мы все хотим казаться бесстрашнее (бескомплекснее!), чем мы есть на самом деле.

Но у меня есть одно, но колоссальное преимущество — знание заклинания зеркал. С ним ни одно праздно сказанное слово не останется незамеченным. Слово не воробей, однако! Мне оставалось лишь выявить у своей богини как минимум три тайны, три скелета в ее шкафу. Как минимум — потому что я был уверен, что у такого совершенного создания больше изъянов и быть не может. Не предусмотрено природной рецептурой, так сказать. Ведь моя Афродита — девица высшего сорта!

Трио сплетниц любило поговорить. Обо всем и обо вся. О духовных проблемах современной молодежи, о гармоническом развитии личности. О проблемах, но не своих, а конечно же, всех остальных одноклассников.

Но оставшись одна, Светлана не могла долго сдерживать своих настоящих мыслей. И она говорила. Говорила о разном. Говорила с теми, кто никогда не смог бы проговориться: с фотомоделями в журналах, с плакатными красавцами на стенах и даже со своими платьями. А мне оставалось только смотреть, слушать и ждать подходящего момента.

И я просиживал у зеркал почти все свободное время. Купив в хозтоварах два десятка свечей, полкило заповедной травки на базаре, я прильнул к "экрану", выжидал удобного случая. Я был как охотник, выжидающий добычу. Как орел, высматривающий беспечную пичугу. Как волк, выглядывающий зазевавшегося лося. Как лев, выслеживающий отбившуюся косулю. Как ужас, летящий на крыльях ночи... Упс, это не то.

Я следил за каждым разговором с подругами, а главное, — за всем сказанным наедине с собой. Я был ее стенографом, ее единственным зрителем, ее тенью.

И моя настойчивость принесла долгожданные плоды.

Первое открытие меня ошеломило: оказывается, первая красавица класса не была уверена в собственной привлекательности. Удивительно, но это было так! С десятка глянцевых журналов на нее прохладно взирало не менее сотни общепризнанных эталонов красоты. С переменным успехом подражая стилю то одного, то другого кумира, она впадала в отчаяние в бесплотных попытках соответствовать всем тенденциям моды. На что и пожаловалась своему плюшевому пуделю в одну темную ночь.

Я это слышал и не мог этим не воспользоваться.

На следующий день, улучив момент, когда Светлана останется одна, я подошел к ней и принялся пристально ее рассматривать. Кстати, с самым добродушным выражением лица.

Такое поведение общепризнанного лузера на миг смутило первую блондинку. А я, наконец-то, заговорил.

— Да, Светка. Зря они треплются о твоей внешности ... — А глаза такие добрые!

Природное нахальство быстро взяло верх над растерянностью, и моя Афродита вспыхнула ярким пламенем.

— Какое твое дело, что обо мне говорят, заморыш! — даже не разобравшись в сути дела, воскликнула она.

— Да я-то что? — делано испугался я. — Просто ребята на прошлой перемене говорили, что, мол, Светка уже не та. Что теперь у тебя на километр морщин два километра пудры.

— Кто говорит? — опешила она. Такого наша красотка никак не ожидала услышать.

— Да наши. Им кто-то вчера это сказал, вот они и перетирают эту тему. Я-то им говорил, что это неправда, и вызвался проверить. А на самом деле просто решил сказать тебе об этом разговоре. Ну, чтоб ты в курсе была.

— Что-то я такого ни от кого не слышала, — коброй прошипела она.

— Ты что, наших не знаешь? Кто ж в лицо такое скажет?

Правда? Правда, и ничего кроме правды — тут я не солгал.

Вулкан взорвался сотнею эмоций.

— Да пошел ты в баню, уродец. — Оскорбление в мой адрес. — Что вы все понимаешь в женской красоте? — А вот тут под раздачу попала вся остальная мужская половина.

— Да я-то что? — тут же заверил я ее в своей лояльности. — Я ж помочь хотел. Мне с пьедестала не падать.

Звонок на урок избавил меня от потока отборной брани в свой адрес. В коридоре, на виду у всех, моя красавица храбрилась, но только я знал, сколько времени она провела вечером у зеркала, выискивая потенциальные морщинки. И, конечно же, нашла. Кто ищет — тот всегда найдет, это правда.

Но на этом все не кончилось. Во вторник Светлана сама вызвала меня на разговор и, отведя в отдаленный угол, стала допрашивать.

— Бесцветный, признавайся, кто рассказывал обо мне такую гадость. Ну! — А выражение лица! Отелло, готовящийся придушить Дездемону. Только в этот раз Дездемона носила брюки.

" Оба-на! — подумалось мне в тот миг. — Кое-кто вспомнил мою фамилию! Не гад, не заморыш, не тупица, а Бесцветный! Растем!"

— Да ты что? — принялся возмущаться я. — Разве я могу тебе такое сказать? Меня ж свои потом зашибут за треп. А еще хуже — заклеймят.

Замечание было серьезным. Кто ж пойдет против своих товарищей по оружию?

Но ее желание добиться правды было необоримым.

— Бесцветный! Я должна знать, кто этот гад! Понимаешь — должна!

Я сопротивлялся совсем немного. Для видимости.

— Ага, я расскажу тебе, ты пойдешь наорешь на него, а потом он вычислит, кто стукач, — приводил я свои доводы. — И тогда настанут для меня дни Бухенвальда. Нет, так не пойдет.

Светка поразмыслила еще немного.

— Давай условимся так: ты скажешь мне, кто эта сволочь, а я обещаю не закатывать истерик.

— А зачем это тебе? — делано удивился я.

— Должна же я знать, кто распространяет эти гнусные сплетни, — откровенно заявила она.

Что ж, в этом был смысл.

Поломавшись для приличия еще пару минут, я, наконец, выдал ей фамилию совершенно не причастного к этому делу десятиклассника. На этом мы и разошлись. Вертихвостова осталась один на один со своими мыслями и догадками, а я волею случая сделался ее доверенным лицом. К тому же теперь нас связывала общая тайна.

Итак, первый пошел, или, как в спорте, один — ноль. Точнее, если учитывать не только ее самокопание, а и некоторое наше сближение, полтора — ноль. В мою пользу, естественно.

Второй комплекс нашелся в жалобах на то, что она не может найти себе постоянного парня. Ее ухажеры действительно держались недолго: кто месяц, кто чуть больше. И это не могло ее не беспокоить, ведь с очередным исчезнувшим ухажером отдалялась извечная мечта. Принц, несмотря на все ее старания, не желал появляться в ее жизни так быстро, как она этого хотела.

И как раз после просмотра по ящику одного романтического фильма она развернулась к плакату главного финалиста известного телешоу "Алло, ну где тут таланты?" и горько расплакалась:

— Ну почему все парни, что меня окружают, такие козлы? Почему нормальных, ну как ты, единицы, а козлов и уродов — хоть пруд приди? Ведь пока я буду искать своего нормального, я же состарюсь!

Я был начеку и уже на следующий день не преминул воспользоваться дарованным мне откровением.

— Светка, а Светка, — привлек ее внимание я, снова улучив подходящий момент, когда она в одиночку возвращалась из школы

— Чего тебе, Бесцветный, — вяло спросила она. Ба, я удостоился ответа! И меня снова назвали по фамилии, а не привычным штампом "тупака в квадрате".

— Я наконец-то понял, насколько ты права, — с загадочным видом произнес я, пристраиваясь рядом.

— Да? — искренне удивилась красавица. — И в чем же я права?

-Ты умеешь разбираться в парнях, — уверенно заявил я.

Вертихвостова слегка улыбнулась, и я тут же пояснил:

— Предпоследний твой хахаль, Серега из физинститута, — тупой качок. Ты правильно сделала, что его отвадила. Не пара он тебе.

Она снова едва заметно улыбнулась. Конечно, лесть всякому приятна.

— Еще у тебя был Руслан из 11-А. Тот, что перед Серегой. Да, он реально крут. Всегда при деньгах, с ним можно и в кино, и на дискотеку. Но ведь ты правильно заметила — он хамло хамлом. У него же не рот, а помойная яма. На один комплемент три наезда. И я с тобой совершенно согласен — тебе не стоило этого терпеть.

Светлана улыбнулась чуть естественнее.

-Еще я помню Топоркова из 11-Б. Он ничего, красавчик. То есть хорош собой. С таким не стыдно и подругам показаться, и по улицам прогуляться. Но при всем при этом он еще тот ходок по бабам. И ты правильно сделала, что с ним порвала, — нечего ему было на других засматриваться!

Тут уже Вертихвостова улыбнулось с чувством собственного превосходства.

Я выдержал театральную паузу и сочувственно произнес:

— И что же делать классным девчонкам, если для них ну просто нет нормальных парней?

Согласен — фразочка не бог весть что. Но слово, сказанное вовремя, подобно атомной бомбе. А правильный момент я выбрать умел — спасибо зеркалам.

Видел бы кто, как перекосилось ее лицо! И было отчего — тайный страх, высказанный только вчера, уже сегодня получил свое реальное подтверждение. Ее тщательно скрываемый комплекс мигом раздулся до размеров дирижабля.

О! Какой удар по чувству собственного достоинства, по ощущению собственной значимости! Чистый нокдаун.

Итак, второй с легкостью прошел вслед за первым: счет два — ноль.

Третьим объектом своей атаки я выбрал ее страх остаться брошенной. Ведь несмотря на тупых кавалеров Светлана никогда не доводила дело до того, чтобы инициатором расставания оказывался мужчина. Первой точку в отношениях всегда ставила она. Самовнушение — великая вещь, потому что после громких расставаний всегда можно было воспользоваться коронной фразой: "Это не он меня оставил, это я его бросила". Кто бы мог подумать, что для женщин это так важно. В принципе, оно и понятно: никто не хочет вспоминать о своих отношениях в ключе, что тебя кто-то "поматросил и бросил".

Улучив момент, я снова подкатил к своей блондинке:

— Светка?

— Чего тебе? — как всегда негостеприимно отозвалась она.

— Я хотел спросить... нет, мне просто интересно, как женщины переживают расставания? Меня тут одна девица бросила, так я переживал целый месяц. А как чувствуют себя женщины, которых бросали десятки раз?

Пауза. Ревизор приехал.

— Это ты на что намекаешь? — через несколько секунд размышления отозвалась блондинка.

— Да я это, я ни на что не намекаю, — очень непрофессионально прикинулся дурачком я, хотя сам как-раз-таки и намекал. Вертихвостова плевалась коброй, а я быстро уносил ноги — а вдруг ей вздумается кинуть в меня чем-то тяжелым?

Три — ноль. Три сокрушающих удара по эго должны были сделать свое дело и осадить гонор строптивой. Мне оставалось только смотреть в зеркала и ждать.

* * *

Итак, план по усмирению гордой кобылицы прошел удачно. Я с удовольствием наблюдал из зеркала за Светланой, выжидая удачного финального момента, когда я смогу пригласить ее на встречу.

Все шло не просто хорошо, а даже очень хорошо.

Во-первых, за это время я поднаторел в использовании магии зеркал. Теперь одного моего заклинания хватало не на десять минут, как прежде, а на пятнадцать. Вот что значит — постоянные тренировки!

Во-вторых, каждую ночь я ложился спать, довольный душой и телом. Надеюсь, все понимают, о чем я.

А в-третьих, я стал намного лучше разбираться в женщинах. В женском характере в принципе, в подругах Светланы, да и, в какой-то мере, в ней самой.

Но как раз последнее заставляло меня напрягаться все больше и больше.

Вначале я стал замечать, что у моей богини не три комплекса, и не четыре, и даже не все десять. А намного, намного больше. Как выяснилось, она боялась практически всего.

Из-за постоянной смены парней у нее развился страх, что она не в силах получить желаемое. В связи со своей круглосуточной занятостью: учеба, походы по магазинам, парикмахерские, маникюр, педикюр (ну надо же соответствовать всем веяниям моды), на сами свидания у нее уже не оставалось ни времени, ни сил, ни настроения. А страх не соответствовать постельному темпераменту партнера? А страх от незапланированных последствий кроватного времяпрепровождения? Я даже не знал, что существует столько всяких страхов, комплексов и фобий. Мне даже стало казаться, что все психологические проблемы мира собраны в одной конкретной девушке. В Светлане.

— Откуда ты все это знаешь? — полюбопытствовал Николай, когда я высказал ему свои наблюдения за бутылкой пива.

— Знаю, — безапелляционно заявил я. Колян поверил, но тут же добавил:

— Ген, для женщин это нормально. Вон, моя двоюродная сестра говорит, что в жизни женщины есть три периода. Первый — когда она не боится выдать свой возраст. Второй — когда она боится выдать свой возраст. Третий — когда возраст выдает ее.

— Но ведь у Светы не три комплекса, а намного больше!

Мой друг долго думал и, в конце концов, заявил:

— Зато она красивая. Все парни нашей школы о ней мечтают!

— И что? — недоуменно протянул я.

— А то. Разве ты не знаешь, что мужчина, нашедший женщину своей мечты, может попрощаться со всеми остальными своими мечтами?

Я был категорически не согласен с таким решением.

— Неужели, по-твоему, одной красоты достаточно? — изумленно вопросил я у друга.

— Многим из нас достаточно. А кто видит женщин насквозь, тот много теряет. Кстати, ты забыл, что еще недавно сам был без ума от ее красоты? — веско проронил одноклассник.

Что ж, что правда, то правда. Грешен был. Признаю.

На этом мы закончили. Пока.

Потом меня стали напрягать ее разговоры. Света и ее подруги не желали говорить ни о чем другом, кроме недостатков. И не своих, коих было великое множество, а о недостатках других. Просмотр фильмов заканчивался обсуждением недостатков героев и актеров, их исполнявших, а потом поиск аналогичных проколов у всех знакомых. При появлении на страницах новой фотомодели — обсуждение фигуры и шмоток. При появлении одноклассницы в новом платье — ну, тут перемывалось все.

Слушать это было весьма неприятно. Зато у меня рассосался комплекс, образовавшийся после общения с Вертихвостовой. Гад, заморыш, тупица — так она отзывалось обо мне. И меня это задевало. Но, как оказалось, такими словами она клеймила почти всех. Весь мир вокруг нее состоял сплошь из одних гадов, заморышей и тупиц. Разве что за некоторым, весьма редким исключением.

Моя некогда богиня стала обретать прозаические, человеческие черты. И далеко не самые лучшие.

— При многих знаниях много печали, — философски изрек Николай, выслушивая изложенные мной наблюдения.

— Но должно ж быть в ней что-то кроме красоты? — заявил я. — Разве можно нормально жить, считая всех вокруг себя дураками и уродами?

— Можно. Еще Никола Шамфор доказал, что, как бы плохо мужчины ни думали о женщинах, любая женщина думает о них ещё хуже.

— А кто такой этот твой Шамфор? — поинтересовался я.

— Не знаю. Но думаю, он многое знал про женщин.

А я думал, что это один такой умник. Ладно, подумаю обо всем на досуге.

Также, наблюдая за Светланой, я стал ловить себя на мысли, что у нас с ней нет никаких общих тем для разговора. Я люблю готовить разнообразные блюда, а Света даже не может отличить китайскую кухню от японской. Я люблю читать, а Света если что и читает, то только модные журналы. Я люблю рыбалку и походы за грибами, а все ее походы — это турне по местам наведения марафета. Правда, следовало все же признать, что в современной моде она разбиралась неплохо. В новых прическах, маникюре, педикюре....Но сути дела это не меняло.

— Ну и что? У многих из нас не совпадают интересы, — провозгласил мне в ответ на это Говорухин, когда мы в очередной раз встретились в кафешке за пивом.

— Но ведь она не интересуется ничем, кроме красоты и моды, — пояснил я.

— Так это нормально. Женщина скрашивает недостатки лица косметикой, недостатки фигуры — одеждой, — как всегда, попробовал отшутиться друг.

— А поговорить? — тем же тоном вопросил я.

— А оно тебе надо — говорить с красивой женщиной? Ведь красота женщине не для этого дана, — с усмешкой парировал он. — Вот женишься, тогда и наговоришься.

Действительно, может, я на самом деле слишком много хочу от прекрасного пола? Не знаю. И вот сижу я в дешевой кафешке с бутылкою пива в руках и думаю: если мне нужна всего лишь одна сосиска, стоит ли мне приобретать всего поросенка?

* * *

— Ну и? — промяукал Теодор заискивающе.

— Ну, я не знаю. — Я взял в руки магическую книгу и еще раз взвесил все "за" и "против".

— Колдовство, конечно же, штука весьма полезная, — вынужден был признаться я. — Только вот результат от него получается весьма двоякий. Вот у меня как получилось? Захотел я побольше узнать о Светлане Вертихвостовой — и узнал. Принесло мне это пользу? В общем и целом — нет. И что выходит? А выходит, что в незнании — сила.

Для тех, кто не в курсе последних событий, поясню: я все-таки добился того, чтобы Светлана согласилась сходить со мной на свидание. Мои друзья были от этого в восторге, а вот я — нет, ведь я довел дело до конца только из принципа. В следующий раз, когда буду выбирать для себя пару, я постараюсь не фокусироваться на мордашке, фигурке и тому, что к ним прилагается.

— Кто знает, что будет в следующий раз? — многозначительно проурчал мой черныш. — Кто знает.

И то верно. Поэтому я не стал относить магический фолиант, как планировал, в кладовую, а оставил его пылиться на книжной полке. Ведь на самом деле — кто знает, что ждет нас впереди?

В моей труппе сотни лиц,

И в каждом я узнаю себя.

При свете лунных брызг

Я играю жизнь.

Алиса "Театр"

КОНЕЦ.

22.01-5.02.2011 г.