На настоятеля Огнезор пока не смотрел. Давал тому возможность сохранить лицо.
— Что ж... я могу понять Алим, несчастную девочку, — раздался рядом тихий стариковский голос. — Даже не всякий зрелый ум вынесет подобное зрелище...
— Кем же ты объявишь меня теперь, отче? — поднял Гильдмастер на собеседника исполненный яда взгляд. — Кровным Первого Бога? Одним из дьяволов?..
— Я давно не склонен к лишней экзальтации, Огнезор, — покачал головою настоятель. — Моя вера разумна и снисходительна. И я верю, в том числе, что Богини столь щедро наделили достойного...
— Очень удобная позиция, святой отец, — понимающе усмехнулся мужчина. — Позволишь? — он мягко вытащил из любопытных Гуторовых рук свой медальон, поспешно застегнул на шее цепочку.
— И амулет, тебя скрывающий, совсем не прост... — проговорил старик весьма задумчиво. — Давненько не случалось мне видеть настоящего венчального артефакта!..
Гильдмастера подобная наблюдательность, конечно же, ничуть не обрадовала.
— У всех есть маленькие личные секреты, — холодно перебил он.
— Сей ритуал, — будто и не слышал в голосе угрозы Гутор, — запрещен Храмом. Мое любопытство, как понимаешь, не праздно. Не первый век уже жрецы выслеживают да карают отступников...
— Могу тебя успокоить, отче: ЭТОТ отступник давно мертв. Впрочем, как и та, с которой он связал меня...
— Правда? — лицо жреца было все столь же отстраненным. — И почему тогда оттиск ее души кажется мне таким знакомым?..
Сказаны слова были нарочито тихо, и упрямый старикан тут же оставил печальную для собеседника тему, ретиво переключившись на Милины грехи и подвиги. Что ж, за этим Огнезор сюда и шел, не так ли?..
Загадочная фраза травила душу весь вечер.
Может, потому и позволил себе Гильдмастер к полуночи провалиться не в черноту, но в сон — один из тех, что дразнили надеждой, хоть и каждый раз после вселяли отчаянье...
Проснулся же от призрачного женского вопля — с горящими от тревоги висками да бьющимся заполошно сердцем. Чувством опасности сразу скрутило нутро. Не дав себе ни мгновенья на сонную растерянность, он резко вскинул руку, скорее почуяв, чем увидев, нависшую над кроватью тень.
Тонкое лезвие насквозь прошило ладонь, кровь брызнула в глаза, закапала на белое полотно рубахи. Кто-то попытался навалиться сверху, но Огнезор отшвырнул его ногами, сбросил на пол, — да тут же вскочил следом.
Следовало поторопиться: противник уже поднимался. И, кажется, вовсе не страдал неуклюжестью, присущей большинству "вольных наемников" — наоборот, двигался с грацией опытного убийцы, хорошо знакомой каждому темному мастеру...
Но все же Огнезор не зря слыл одним из лучших. Миг — и ночной гость опять безжалостно был опрокинут на пол, колено Гильдмастера придавило ему запястье, хрустнули кости. Поверженный враг не издал ни звука, продолжая яростно извиваться, сумасшедше вращать глазами, скалить зубы, словно бешеное животное... Не было в нем ни проблеска разума — и теперь, так близко, Огнезор отчетливо смог почуять знакомый тягучий след. Точь-в-точь, как на мальчишке-дозорном с синеглазого корабля-чудовища! Бездушная, тупая покорность чужой воле, превратившая свободного человека в преданного Взывающим пса. Сломай такую — и получишь юродивого...
Смерть, по всему, милосердней.
Ударом ладони Гильдмастер перебил поверженному горло.
Тот захрипел, задыхаясь в агонии, но Огнезор уже утратил к нему интерес. Иррационально, вопреки собственному чутью, боясь не успеть, он бросился вон из спальни, к хранящему сумрачную тишину кабинету, где ночевал сегодня Илан.
Молодой лорд, живой и невредимый, налетел на Гильдмастера в дверях.
— Что стряслось? — всполошено выдохнул он. — Я слышал... драку? Ты весь в крови!..
— Твой караульный убит! — с негодованием воскликнули сзади.
У входа в Верхние Покои, тяжело переводя дыхание, сверкая обнаженными кинжалами, застыла растрепанная, едва одетая Слава, всем видом своим подтверждая смутные Огнезоровы подозрения насчет тайно припрятанных в его жилище сигнальных амулетов.
Илан тут же с интересом покосился в расшнурованный вырез ее куцей рубахи, Гильдмастер же не удержался от гримасы. Если злючка в таком виде через весь Общий Дом бежала, уже завтра опять про них двоих слухи поползут, еще и дурака-мальчишку впутают...
— Затащи тело сюда, — хмуро приказал он черноглазой. — Ни к чему поднимать всеобщую тревогу... Потом накинь... вон хоть плащ — и отправь кого-то из дежурных разбудить Ледогора с Огнеглавом. Да пусть возьмут с собой ребят помолчаливей, понадежней: здесь надо будет прибраться...
Вернулась Слава минут через десять, невозмутимая и одетая уже, как положено. Огнезор едва успел смыть с себя кровь да закончить с перевязкой раненой ладони.
— Что хоть стряслось-то? — осведомилась она деловито. Первый страх, похоже, давно схлынул, уступив место привычной каждому темному мастеру собранности.
— Покушение, — кивком указал Гильдмастер на распахнутую дверь спальни. — Пойдем, что ли, поглядим на нашего... гостя?
Воспользовавшись приглашением, черноглазая первой шагнула в тревожный сумрак комнаты. За ней торопливо протиснулся неуемно-любопытный Илан, тут же зацепившись за ножку перевернутого в драке столика да чуть не растянувшись с проклятиями поверх оскалившегося в темноту мертвеца. Огнезор вошел последним. Картинно щелкнул пальцами, заставляя вспыхнуть каждую из дюжины свечей в спальне, отодвинул Славу с пути, а моргающего на свету воспитанника наградил предупреждающим, мрачным взглядом: скоро, мол, сюда вся Гильдия сбежится! Юноша высокомерно задрал подбородок, не желая признавать свою оплошность, но все же заметно попритих. Здравомыслия в нем всегда было больше, чем благородной родовой дури...
А внимание Огнезора переключилось, наконец, на их неудавшегося убийцу.
— Знакомая физиономия! — первой нарушила молчание Слава, разглядывая труп с какой-то удивленной брезгливостью. — Чего ему, идиоту, в жизни-то не хватало? Неужто, денег? Или это опять... идейный?..
— Его не купили, Слава, — хмуро пояснил Гильдмастер. — Взгляни сама: парня подчинили. Господа Взывающие оставили-таки нам подарочек...
— Так это кто-то из твоих? — с ужасом догадался Илан. Огнезор мог его понять: самое безопасное в Империи место оказалось вдруг дьявольски неуютным!
— Подмастерье Лихомир, последняя большая гордость мастера Ледогора, подающий немалые надежды... — мрачно подтвердил он. — Проклятье, наставник расстроится!..
— Парень, кажется, один из тех, кого ставили следить за пришельцами? — без малейшей жалости, зато по делу, влезла с вопросом Слава.
— Надо всех прочих проверить... — кивнул Гильдмастер.
— А что за дрянью здесь пахнет? — сморщив нос, перебила его черноглазая.
Только теперь Огнезор заметил остатки острого, чуть пряного аромата, перебившего даже запах недавней смерти.
— Летучие масла кровь-травы и дурман-корня, — брезгливо поморщился он, поспешно распахивая окно в холодную весеннюю ночь. — Выходит, мою спальню сначала окурили для надежности...
— Как ты вообще тогда проснулся? — голос Славы был сухим и напряженным.
— Как всегда, — обронил он с деланным равнодушием. — Полезно иметь при себе личного призрака...
Взгляд женщины на миг стал очень странным, губы дернулись, будто что-то захотелось ей сказать — но Слава загадочно промолчала.
— И кого из нас, любопытно, на тот свет отправить хотели? — спросил вдруг непривычно задумчивый Илан.
— Как это кого? — возмутилась черноглазая. — Здесь все еще покои Гильдмастера!
— И как раз в них в неспокойные времена предпочитает отсиживаться лорд-наследник... — Огнезор был недоволен собою. — Я, похоже, становлюсь предсказуем... Наши противники без труда смогли вычислить, что после вчерашней вдохновенной речи Амареша мне придет в голову спрятать Илана в самом надежном, по всеобщему мнению, месте — в таинственной цитадели Гильдии... Вот и пришелся подчиненный подмастерье как нельзя кстати... И то, как хорошо да шустро все совпало, наводит на определенные мысли...
— Местные лорды договорились за нашей спиной с пришельцами, — безрадостно закончил за него юноша.
— Но все же напали на тебя, Огнезор, не на Илана... — Слава была настроена скептически.
— Может, в меня и целили, — с мрачной насмешкой согласился Гильдмастер. — А может, господа благородные лорды просто не думали, что изнеженный лорд-наследник уступит своему охраннику удобное мягкое ложе в спальне, сам же отправится на жесткую кушетку в кабинете...
— Тоже мне! — фыркнул Илан. — Толку-то наследнику от "охранника", всю последнюю неделю почти не спавшего!
— Что ж, и сегодня выспаться не доведется... — заключил Огнезор с философским смирением.
И, словно подтверждая истинность его слов, столкнувшись на пороге, ввалились в комнату мрачный Ледогор да сонный, растрепанный Огнеглав. За ними, беспрестанно моргая красными от усталости глазами, степенно вошел старик Мечеслов.
Гильдмастер отступил в сторону, давая каждому возможность рассмотреть разгромленную комнату.
— Вот, полюбуйтесь! — предложил оценить представившееся зрелище, особенно буравя взглядом Ледогора.
Лицо у бывшего Огнезорова наставника при виде убитого сделалось растерянным и жалким. Всегда тяжело ученика терять — знать же, что стал он предателем... Такого и врагу не пожелаешь!..
— Как же это? — горестно прошептал боевой мастер. — Мальчик же у меня одним из лучших был... Почему?..
— Взывающие обратили его, — жестко припечатал Гильдмастер. — Вот какого дьявола, Ледогор?! — не сдержал он ярости. — Какого дьявола парень был без охранного амулета?! Мы что с шестью мастерами и десятью подмастерьями зря две ночи без сна сидели, для всех защиту от пришельцев делали?.. Я знаю, что ты все штучки одаренных презираешь, считая их недостойными истинного воина. И что твои ученики каждому твоему слову с открытым ртом внемлют да верят без оглядки... Обычно это неплохо... Я уважаю тебя, наставник, — и, видят боги, никогда не вмешивался! Но сейчас, Ледогор!.. Какого дьявола?!
Под напором и горечью этих слов боевой мастер поник да постарел враз, выглядя теперь на свой весьма преклонный возраст.
— Моя вина, — глухо согласился он.
— Ты не можешь отвечать за всех, — со вздохом отступился Огнезор.
— А как парень сквозь твои охранные амулеты прошел? — сухо прервала Слава их неловкое примирение.
— Весьма уместное замечание... — нахмурился Гильдмастер. — Одолжи-ка мне кинжал, Слава...
Шею мертвеца обвивал тонкий шнурок. Осторожно подцепив его кончиком лезвия, мужчина извлек из-под рубахи убитого небольшой маскирующий амулет.
Его, Огнезора, собственных рук детище!
История становилась все более скверной...
— Кто там у нас на расследовании хищений из хранилища занят? — мрачно поинтересовался он.
— Двое юных подмастерьев, — тихо отозвался старик Мечеслов. — На днях мне отчет давали, отследили посредника и скупщиков...
— Но здешний вор так и не пойман?
Секретарь виновато развел руками:
— До сих пор это не казалось сверхважным... Пропадали только ученические поделки, слабые и, в основном, бесполезные...
— И они могут быть весьма полезны, как видишь! — Огнезор с трудом сдерживал ярость. — Слава, найди мне эту крысу! — повернулся он к невозмутимой злючке. — Приказ будет оформлен до утра. Заодно с ребятами Ледогора столицу с предместьями прочешете! Не думаю, что ЭТОТ, — он с досадой указал на покойного, — был единственным, кого успели обратить Взывающие... Огнеглав, организуй на выезде из города посты из сильных одаренных! Может, поймаем кого, если еще не сбежали... И позаботься, чтобы к полудню каждый в этих стенах, от ученика до высокого мастера, был проверен на посторонние воздействия! Мечеслов, напиши приказы! И да, с завтрашнего дня всякий, пойманный без охранного амулета, будет объявлен предателем и каре подвергнут соответственной! Уж донеси это до своих вояк, Ледогор!
— Как скажешь, — уныло кивнул гигант. И поспешил сбежать, не прощаясь.
— Все могут быть свободны, — холодно возвестил Огнезор.
Мечеслов кивнул и с достоинством направился восвояси. Засиживаться старику было некогда: к утру предстояло исписать не один плотный лист с вензелями. Огнеглав рыжим вихрем умчался исполнять приказы. Слава же не сдвинулась с места.
— Илан... — повернулся Гильдмастер к юноше.
— Что, и для меня приказ есть? — шутливо удивился тот.
— Иди спать, — устало попросил Огнезор. — Завтра еще на торжественном собрании комедию ломать полдня. Там я тебе не помощник...
Безумная ночь подходила к концу. Тело уволокли в свои подвалы двое лекарей-подмастерьев. Перепуганный ученик-второгодка пытался оттереть кровавые следы с мозаичных плит, с отчаяньем посматривая то на Гильдмастера, то на ворсистый ковер в бурых пятнах. Огнезор и без этих взглядов знал, что дорогущему ковру пришел конец. Коли так и дальше пойдет, впору полы песочком посыпать, как в Тренировочных Залах...
— Веселая выдалась ночка... — нарушила его мрачные раздумья Слава.
Казалось, она все порывается что-то рассказать, но каждый раз себя одергивает.
Впрочем, мужчине сейчас было не до ее странностей.
— Я был уверен, что уж здесь-то безопасно, — со вздохом признался он. — Недооценили мы, выходит, Взывающих. Эти везде найдут и пролезут...
— Значит, спрячь Илана там, где не найдут, — пожала Слава плечами так спокойно, словно не было на свете ничего проще.
— Легко сказать! — хмыкнул Огнезор с неожиданным, чуть нервным весельем. — Если исчезнет он на все оставшееся до коронации время, наверняка слухи пойдут: мол, наследник мертв, а на трон Гильдия самозванца посадить хочет!.. А если во Дворце оставить, то, как ни охраняй, рано или поздно доберутся... Хотя знаешь... — вдруг задумался он. — Устроим-ка мы Его будущей Божественности, скажем... познавательную поездку по Империи. Доедем со всей помпой до Крама, а оттуда потихоньку затеряемся. Будем иногда показываться то в том, то в другом городишке, каждый раз неожиданно и в разных концах Империи, устраивать прием или инспекцию... Заодно местную знать привлечем... Как думаешь?
— Думаю, тебе просто на месте не сидится, — ворчливо отозвалась Слава.
Но, странное дело, показалось Огнезору, что его решением покинуть столицу почему-то была злючка довольна...
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. УБИЙСТВО И УБИЙЦЫ: ИСТОРИЯ С КВАРТИРАНТОМ АПТЕКАРЯ.
Странное беспокойство накрыло улочки Небесного города — горячечное, нервное, выжидающее. Хоть не прошло еще и семи дней с пышнейшего погребения, и полоскались еще на ветру, барахтались в весенней, горькой солью пахнущей, пыли траурные ленты да стяги; и не умерли еще на ступенях Императорского родового склепа лепестки благородных фиолетово-серых лилий, столь лелеемых прежде в дворцовой оранжерее, — а забыт уже был венценосный покойник, ибо новые чаяния, новые дела и слухи занимали теперь умы столичных жителей.
Как ни пряталась Илл'а от мира — а достигало кое-что и ее ушей.
Трепалась, гремя на кухне посудой, приходящая Моранова служанка: о том, что рыба на рынке расти в цене стала, ибо боятся лодки в море выходить — четыре уже за прошлое семидневье сгинули. Да и средь матросов страх поселился: говорят, пропадает народ без следа прямо с корабельных палуб. До сих пор на волны, пиратов, хищных тварей морских грешили — но вчера сгинувший три дня назад муж Жарутки Голосистой, рыбной торговки, воротился: жив и телом здоров, да только не при себе словно... Говорит, ходит, работу делает — а глаза пустые, жуткие... Не иначе, море его душу забрало!..
