Целитель

Мать назвала его Нэстар, угадав его способности к исцелению, ибо, как и многие матери, провидела дар своего ребенка еще в раннем детстве, когда он был сокрыт от других. Но ей не удалось вырастить своих сыновей. Не по своей воле она рассталась с ними, и другие взяли на себя заботу о братьях.

* * *

— Почему лорд Маэдрос учит бою на мечах только Эльроса, а не меня? И на охоту вы оба ездите лишь с ним...

Маглор оторвал взгляд от бумаг на столе и увидел Эльронда, стоявшего на пороге.

— Эле? Но... разве тебе так хочется сражаться? Ты никогда не казался мне столь воинственным, как твой брат.

Это была правда. Будучи близнецами, братья не были схожи нравом. Эльронд, появившийся на свет первым, был мягок и спокоен. Он любил цветы и травы, птиц и животных, любил подолгу сидеть один на лужайке, предаваясь собственным думам или слагая песни. Улыбка его походила на ясное лето. Если бы кто-то вспомнил юную девушку из народа Беора, то поразился бы сходству с ней ее дальнего потомка. Но Риан давно истаяла от плача на Холме Скорби и не осталось никого, кто мог бы мог поведать о ней братьям. Они знали лишь ее имя. Однако всякий, кто счел бы Эльронда слабым, ошибся. Кровь великих эльфийских королей и множества доблестных людских вождей текла в нем, а глаза его сияли отблеском света Амана. Он не выказал трусости даже в тот страшный день Третьего Братоубийства, когда слабыми детскими пальцами готовился защищать младшего братишку. Эльрос же отличался большей воинственностью и жесткостью, хотя всегда вел себя благородно. Но несмотря на разницу в характере, братья любили друг друга и всегда жили дружно.

— Разве тебе так хочется взять в руки меч? — продолжал Маглор. — Дорого бы я дал, чтобы никогда не знать, что это такое...

— Н-нет, не то чтобы хочется, — мальчик выглядел растерянным. — Но... все вокруг умеют сражаться, и не только мужчины — даже женщины! Один я... как будто слабее или хуже других!

— Не хуже. Наоборот, лучше! Ты знаешь, почему твоя... тебя назвали "Нэстар" — "Целитель"? У тебя поразительно сильный целительский дар. Возможно, это сила благих Айнур, что существовали задолго до сотворения Арды, пробудилась в тебе. А целителям нельзя проливать кровь. Если они причиняют вред другому — пусть даже для защиты себя или других — их умение теряет свою силу. Когда я увидел твой дар, я... стал мечтать о невозможном, — Маглор мягко улыбнулся, глядя в сторону. Но вдруг его улыбка угасла. — Хотя в Мандосе ему вряд ли понадобится правая рука...

— Но разве можно жить, не умея сражаться? — наивный вопрос мальчика застал Маглора врасплох. Дитя войны, Эльронд знал всего несколько мирных лет в Гаванях, а потом — кровь, пожары и мечи прочно вошли в его жизнь. Моргот не оставлял в покое Амон-Эреб, его солдаты предпринимали атаку за атакой на одинокий холм. Лишь искусные укрепления и доблесть воинов позволяли сыновьям Фэанора держаться здесь. Но вряд ли это продлится долго. А что ждет их дальше? Бегство, отступление с боем через кишащие орками земли. Долго ли там проживет тот, кто не умеет держать меч?

— И все же, ты прав... Тебя необходимо научить сражаться, но обещай мне, что не вступишь в бой без крайней нужды. И охотиться тебе не следует. Твой дар слишком ценен.

* * *

В Войне Гнева Эльронд не раз вспоминал этот разговор со своим... воспитателем (он не мог назвать Маглора отцом, даже приемным, ибо всегда между ними стояли мнимая гибель матери и разорение родного дома). Дар его воистину оказался силен — он мог лечить такие раны, от которых отступались другие целители — раны, нанесенные магическим оружием и злым огнем драконов. Ни разу он не обнажил меча — не было нужды, в войске Валар было достаточно других воинов и полководцев.

Прошло полторы тысячи лет со времени падения Моргота — и зло вновь подняло голову. Саурон, самый могучий слуга Черного Врага, выступил против королевства Эрегион. Необходимо было выслать помощь его владыке. Король Гиль-Галад задумался о том, кому возглавить войско. И тогда выступил вперед Эльронд и просил он, чтобы ему поручили вести отряд. Изумился король, ибо никогда Эльронд не вступал в битву, оберегая свой дар. Но Эльронд ответил ему:

— Лишь мы вдвоем остались из мужчин рода Финвэ, владыка. Разве пристало мне бежать битвы, прячась за спины других? Да и кому будут нужны целители, если победит Саурон? Я не могу воскрешать мертвых...

И он повел воинство к Мглистым Горам. Увы, не удалось ему спасти владыку Келебримбора, ибо силы Саурона были слишком велики — он мог отражать натиск войска Эльронда и одновременно осаждать Эрегион. Но с помощью нуменорцев Саурон был все же изгнан из Эриадора, и славили оставшиеся в живых победителей...

Эльронд показал себя доблестным бойцом и умелым полководцем — недаром некогда его обучал лучший воин Белерианда. Всегда был он на переднем краю сражения и немало вражеских командиров расстались с жизнью от его меча. И чувствовал он, как через его меч, капля за каплей уходит, растворяется сила целителя, дар одной из благих Айнур своему потомку... Теперь уже не мог он поднимать на ноги почти мертвых и все больше сил требовало от него исцеление. Эрегион, Дагорлад, осада Барад-Дура... И все же никто не мог сравниться с ним в целительском искусстве.

* * *

— Отец, не надо. Мы поедем сами.

— Как я могу оставить свою жену без помощи?

— Мы справимся. А тебе нельзя брать в руки оружие — ведь кто вылечит ее, когда мы вернемся? Ты можешь растратить последние крохи дара — и что тогда?

— Хорошо... Вы правы, хотя и трудно мне оставаться здесь в такой час...

* * *

— Я ухожу за Море, господин мой. Ты вылечил мое тело, но не мою душу — ужас и тоска грызут меня изнутри. Лишь в Благой Земле я смогу обрести покой.

— Прости, любимая, но я не поплыву с тобой. Я чувствую, что дар мой еще понадобится здесь — один, последний раз, и от него будут зависеть судьбы Средиземья...

—

* * *

— Эльронд! Лишь ты в силах излечить Хранителя...