Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора

"Ведическое училище. Кумпарсита"

Богданова Екатерина

Стёб

ПРОЛОГ.

— Всё Параська! Кончилось моё терпение, поедешь в 'Ведуны' учиться! — бабуля подпёрла кулаками тощие бока и сделала страшное лицо. Ну, это она думает, что страшное. А лично мне было бы смешно, если бы она не назвала меня так.

— Бусь, не бузи, а. И не называй меня Параськой! Меня это бесит! Я Сита! В крайнем случае — Кумпарсита. — спасибо папочке, ррррр.

В подтверждение моего праведного гнева незапланированно включилась посудомойка, и открылся водопроводный кран.

— Вот! Вот об этом и речь, — продолжала бушевать буся.

Бабушка у меня добрая, но ведьма она. Как есть ведьма, что по сути, что по призванию. Одно плохо, не простая ведьма, а потомственная. Вот и мне досталось от щедрот. Я ж потомство, а значит тоже ведьма. Мама поступила мудро — слиняла в лучший мир и теперь только изредка приходит проведать, а я тут с бусей воюю. Не хочет она, видите ли, чтобы я неучем осталась и дар свой великий принесла в жертву индустриальной культуре нашего немагического мира. Только мне этот дар ваааще не нужен. Я смогла пробиться в РУДН на бесплатное, и теперь меня оттуда фиг кто выковыряет, вот! А буся заладила со своей шарагой. Сама там отучилась, и что? Трёшка в спальном районе, испортившийся, от постоянного общения с повёрнутыми на магии психами, характер и пенсия-минималка. Красотааа! Ну бывает, не сдержусь иногда, сломаю что-нибудь случайно или напугаю кого. Так бабуля память подчистит и все дела. А тут упёрлась — идёшь в Ведуны, и всё тут.

Стоим с бусей посреди кухни с видом 'врагу не сдаётся наш гордый варяг' и взглядами бодаемся. От бодания отвлек мобильник, заоравший на всю кухню: 'О боже, какой мужчина...'. Дааа, Макс — парень хоть куда, одно плохо — он об этом знает.

— Бусь, пять сек, я отвечу, и продолжим в казаков-разбойников играть, — и в трубку, — Я вас...

А трубка сообщает мне голосом няшного Максика, что он таки урвал у перекупов билеты в третий ряд на Золотой граммофон, и теперь я ему должна.

— Аааа!!! — завопила, прыгая по кухне и расцеловывая бабулю. — Я в теме! Я буду в ящике! Бусь, давай позже поругаемся, лады? Мне сейчас позарез насчёт платья перетереть надо.

— Тьфу, слушать противно. Ну ничего, в Ведунах тебя научат правильно изъясняться.

— Ага, научат, — поддакиваю бусе, не особо слушая, о чём она там лопочет, и ищу в телефоне номер Ритки Звельнер, она хвасталась, что её папандр из Парижа модельных шмоток ворох припёр. А у нас телосложение почти одинаковое, так что Ритулька попала.

— Так ты согласна? — гнёт свою линию буся.

— Да, — ответила я мобиле, махнула бабуле рукой, мол, потом договорим, и пошла на балкон, окучивать Ритку.

Рита сдалась после того, как я напомнила, у кого она якобы ночует, когда устраивает рейды по клубам. И, окрылённая предвкушением своего триумфа, завалилась в ванну, предварительно взбив пену взглядом. Перестаралась, правда, пришлось лишнюю пену в раковине смывать.

Включила любимую подборку зарубежек, нацепила наушники и начала кайфовать. И, как всегда, уснула где-то на третьей песне.

Часть первая: 'Не родись... в общем, не родись, а коли родился — мучайся!'

— Девушка, девушка. Просыпайтесь, приехали, — кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

— Бусь, я ещё немного поваляюсь, — пробурчала и резко открыла глаза. — Что за... Вы кто?

Передо мной стояла здоровая тётка с висящей на плече потрёпанной сумкой, из которой торчал краешек ленты отрывных талонов на проезд. Огляделась. Я сидела в старом, грязном автобусе, на соседнем сиденье стояла моя дорожная сумка с гордым значком 'Nike', приобретённая на китайском рынке, и больше в автобусе никого не было.

— Приехали, говорю. Конечная. Вылезайте, нам на базу пора.

Ещё раз огляделась и поняла!

— Ну, бабуля! Ты у меня ещё попляшешь! — буся таки отправила меня в свою шарагу.

— Выметайся, соплячка! — возмутилась тётка. — Я те покажу бабулю!

Я подскочила и рванула на выход. Кто ж знал, что эта необъятная тётя мои слова на свой счёт примет. Вывалилась из автобуса и утонула новыми кроссами в пятисантиметровом слое дорожной пыли. И чуть не приложилась носом в эту пыль, когда по спине шарахнуло выброшенной вдогонку сумкой. Дверь закрылась, и автобус укатил в неизвестном направлении.

Так, а куда меня-то занесло? Осмотрелась и поняла, что я в лесу. Дорога была узкой и ухабистой, напротив меня стоял покосившийся козырёк остановки, надпись на котором гласила: 'Дачный посёлок ..едуны'. На месте буквы 'В' зияла проеденная ржавчиной дыра. Кипец. Вот я попала. И где эти едуны? Повертела головой и заметила две колеи, уводящие вглубь леса. Подобрала сумку, отряхнула от пыли, чихнула пару раз и потопала навстречу неприятностям.

Неприятности оказались совсем недалеко, прямо за поворотом. Покосившийся не крашенный дощатый забор, ворота, тоже не первой свежести, и написанное грязно-жёлтой краской прямо на створках ворот 'Ведуны'. Хоть здесь все буквы на месте. Бодро подошла к архитектурному ископаемому и толкнула створки. Ага, размечталась! Ворота оказались заперты. Поколотила по жалобно скрипящим доскам, поорала всякий бред, вроде 'Открывайте, а то сама войду' или 'Людиии, вы где? Я ведьма, впустите, пожалуйста'. Никто не проникся ни угрозами, ни мольбами, а комары уже основательно обглодали всё, до чего могли добраться.

— Ах, так, значит? — разозлилась я. — Да кому вы нужны? Сейчас выйду на нормальную дорогу и стопану кого-нибудь. Попрятались за воротами! Да чтоб их разорвало! — пнула кривую створку и отвернулась.

А за спиной раздался треск, очень ломающиеся доски напоминающий. Медленно развернулась и узрела... Кипец мне!

Я сидела в обычной, ничем не отличающейся от других, преподской. А эти самые преподы, в количестве семи штук, пялились на меня, как на восьмое чудо света и чего-то ждали. Дождались. В кабинет влетела растрёпанная запыхавшаяся тётка с листком в руке.

— Вот, по факсу пришло. Фууух, дайте отдышаться. Сверху приказом на директора прикрыло, а я и ни к чему.

— Бардак у вас тут, уважаемые! — авторитетно заявила я. — Меня такое учебное заведение не устраивает, отправляйте-ка меня домой.

Самый дряхлый из присутствующих здесь старичков протянул руку, и секретарша отдала ему свою находку. Дедуля, который, видимо, был ровесником разнесённых мною в щепки ворот, нацепил на нос очки с толстенными линзами и начал изучать содержимое бумаженции. Получалось у него не очень, руки тряслись, и листок трепыхался как простынь на ветру. Все молчали, выжидательно глядя на старичка. Он пожевал губами, положил листок на стол и скрипучим слабым голоском произнёс:

— Видишь ли, Кумпарсита, я уже месяц как на пенсии, и не имею права ни принять тебя на обучение, ни отчислить. Запрос бабушка прислала? — я кивнула, — Так вот, запрос твоя бабушка составила грамотно, отпущу я тебя, ты чего-нибудь нахулиганишь, а мне потом отвечать? Вот приедет новый директор, он и решит. А ты пока, детонька, здесь поживи, пообвыкнись. Глядишь, ещё и не захочешь уезжать-то.

— И когда этот ваш новый директор приедет? — недовольно спросила, уже догадываясь, что бабуля меня на принудительное обучение по причине угрозы обществу записала. Вот удружила! Теперь мне здесь не меньше семестра куковать, потому, что ни один директор с такой формулировкой заявления сразу меня не отпустит. Сначала присмотрится, убедится, что я не опасна для окружающих и не рассекречу существование маг-мира, и только потом, может быть, меня отправят домой со справкой о соцпригодности. Короче, невезуха полная!

— Так он, директор новый, ещё на прошлой неделе должен был прибыть, да задержался. Позвонил и предупредил, что к началу учебного года точно будет, — ответила на мой вопрос секретарша.

Ага, а у нас сегодня какое число? Достала мобильник, связи, конечно же, нет, только экстренная. В девять-один-один позвонить что ли? Может, заберут меня отсюда, если скажу, что эти похитили? А число сегодня — двадцать пятое августа.

— А студенты где? У вас здесь глухо, как в танке.

— Так через пару дней прибывать начнут, — всплеснула руками всё та же секретарша.

А преподы сидят, смотрят на меня круглыми глазами и молчат.

— Пойдём, я тебя в общежитие размещу. Куда её, Фёдор Генрихович, на ведическое? — это она у бывшего начальства спросила.

— Даже и не знаю, после ворот-то, — развёл руками Генрихович. — Сели пока к ведьмам. Потом разберётесь.

Я подхватила пыльную сумку и потопала за деятельной тёткой. Хоть кто-то здесь в адеквате. Мы вышли из единственного в 'дачном посёлке' одноэтажного здания, ну кроме хозпостроек, и пошли к стоящим на отшибе трём пятиэтажкам.

— Это общежитие ведунов, — секретарша показала на одно из зданий.

— А остальные? — я правда удивилась. Это же ведическое училище, значит здесь все ведуны.

— Вон то для кинэтиков, — тётка показала на соседний дом, — А это, — ткнула пальцем в самую страшную, обшарпанную и покрытую плесенью пятиэтажку, — видящие заселяют. Ты туда лучше не ходи и на болтовню их внимания не обращай.

— Так здесь что, помимо ведунов ещё кто-то учится? — и что за звери здесь ещё водятся? Куда меня буся сбагрила? Но это я только подумала, не хотелось обижать единственного нормального человека среди 'дачников'.

— Конечно! — гордо заявила секретарша. — Кинэтический курс, это те, кто обладает телекинезом, пирокинезом и прочими слабомагическими талантами. И Видящие, это те, кто видит призраков, будущее и прошлое.

Тётка затихла и уставилась на меня, видно, ожидая щенячьего восторга по поводу продвинутости их шараги.

— А как вас зовут? — спросила, чтобы знать, кого напрягать, если что-то понадобится. Неизвестно ещё, чего мне бабуля в сумку напихала.

Секретарша, по-моему, обиделась, что я не прониклась обширностью специализаций сего учебного заведеньица, и недовольно пробурчала:

— Ирина Алексеевна я.

— Вот и чудненько. А меня Ситой можете называть.

— Проходи, Кумпарсита, — мстительно заявила Алексевна, открывая передо мной железную дверь с напрочь снесённым кодовым замком.

Меня запёрли на пятый этаж, как говорится, выше только звёзды. Эх, плакал мой Золотой граммофон.

— Пока одна будешь, а там видно будет. Может, кого подселим, — сказала Ирина Алексевна, отдавая мне ключ от комнаты с двумя двухъярусными кроватями, стареньким холодильником, шатающимся столом и четырьмя стульями, два из которых были колченогими.

— А я есть хочу! — вспомнила о насущном.

— Столовая пока не работает, будешь с нами питаться. Подходи к преподавательской в семь часов.

И секретарша ушла. Вот чего мне стоило повосхищаться их шарагой? Теперь дуться будет.

Обыскала сумку и обнаружила всё, что нужно для счастья! Любимые домашние шмотки, плеер со всеми своими флэшками, ну и средства гигиены. Застелила откопанным со дна сумки любимым бельём с дельфинами постель и завалилась слушать музыку.

— Ишь, развалилась! Понаселили тут бездарей, — донеслось с верхней койки.

Я встала, заглянула на второй ярус и прифигела настолько, что села на пол.

На кровати развалился здоровенный длинноволосый парень в одних трусах. Только он был прозрачный, как мама, когда меня навещала. Короче, в моей комнате, на кровати валялось натуральное привидение в трусах. Это уже не кипец, это абзац полный!

— Чего пялишься? Мужика никогда не видела? — продолжил наезд здоровяк. Хих, привидение здоровяк.

— Такого не видела, — честно призналась. — Всё чаще как-то живые попадались.

— Ну и зря! — заявил типок в трусах. — Много потеряла.

— Эт вряаад ли, — встала с пола, отряхнула шорты и поинтересовалась: — Чего припёрся?

— Это я припёрся? — натурально взволновалось привидение. Оно пошло волнами, отлепилось от койки и спустилось ко мне, — Я здесь уже знаешь сколько живу?

— Сколько? — а про себя подумала: 'это ты загнул — 'живу'.

— Много! — гордо выпятив волосатую призрачную грудь, оповестил призрак.

Дааа, эта птица говорун умом и сообразительностью явно не отличается.

— Ну так дай другим пожить. Выметайся давай! — страха я совсем не испытывала. Мамины визиты приучили к такому зрелищу, как полупрозрачный собеседник. А вот неудобно было. Это, как ни крути, мужчина, и неизвестно, сколько он тут провалялся, а я недавно переодевалась. Нет, я далеко не скромница, но бегать топлес перед незнакомым мужиком, пусть и бестелесным, это уже перебор.

— Как это выметайся? Я никуда не пойду, я здесь первый был, — удивился амбал.

— А мне теперь что, в коридоре жить? Выметайся, сказала! А то директора позову, — этот тупизень меня уже реально бесить начал.

— Это кого? Генриховича чтоль? Так он выше второго этажа уже лет десять как не поднимается! Да ты не волнуйся, девонька, соседями будем, — и призрак в трусах громко заржал.

Ладно, потом с этим глюком разберусь. По-любому у них здесь есть какие-то средства борьбы с такими паразитами.

— Ты б оделся, что ли, — сказала, чтоб хоть что-то сказать.

— Так не могу, в чём преставился, в том теперь и живу, — развёл руками парень.

Вот интересно, сколько времени с его смерти прошло? Призраки вообще умнеют, или нет? Судя по этому индивиду, как был тупым амбалом, так и остался. Вот как можно сказать такую бредятину: 'как преставился, так и ЖИВУ'? Текать отседа надо, как говорит баба Юзя из соседнего подъезда.

— Ну и как тебя кличут, соседушка? — Карлсон, блин, недоделанный. Тот хоть с пропеллером был, а мне в трусах достался!

— Остап, — степенно склонил голову призрачный бугай в семейниках.

— Бендер? — поинтересовалась ради прикола.

— Неее, Селивановы мы, — пробасил Ося.

— Значит так, Ося, ты сейчас уходишь в стену, ну или в пол, что больше нравится, и не отсвечиваешь. Если будешь хорошо себя вести, так и быть, разрешу в гости заглядывать. А достанешь — развею! — нагло соврала я.

Я ж не учёная ведьма и понятия не имею, как потусторонние сущности развеивать. Вот буся у меня в этом спец. Я ей так и не рассказала про маму. Бабуля свято верит в то, что после смерти остаётся только отпечаток былой личности, жалкая копия, не имеющая права на существование. Но Ося-то не в курсе, что я неуч. Он моей угрозой проникся и начал медленно проваливаться в пол. Потом вдруг вспыхнул, проявляясь чётче, и вынырнул обратно.

— А не развеешь! — подбоченился и выдал: — Ты первокурсница, тебе на территории общежития колдовать запрещено. Сразу отчислят!

— Вооот даже как, — протянула я. — Слушай, Ося, да ты гений! Даже, говоришь, за мелкое колдовство отчислят?

— Ну да, — не понял моего воодушевления парень.

— Так это ж то, что доктор прописал! Я им тут такой Хэллоуин устрою, что они меня сами умолять будут, чтобы ушла!

На ужин я отправилась в прекрасном настроении, без проблем избавившись от Оси. Я ему просто рассказала, как сюда попала, и насколько мне 'дорога' эта шарага. На шарагу, кстати, привиденька реально обиделся.

Кормили местных переносчиков знания вполне сносно, и я наслаждалась едой, демонстративно не замечая настороженных взглядов в свою сторону. Ну подумаешь, ворота сломала! Пацаны на отработке новые поставят. Ну рассыпались потом щепки в пепел, так им же лучше. Ветром сдуло, и убирать не надо! После ужина подошла к Алексеевне и узнала про завтрак и обед. По соседним комнатам в поисках перекуса не прошвырнёшься, там пока никого, столовка закрыта. А я существо нежное и голодать не приученное. Зверею с голодухи, короче.

Ночь прошла тихо и без неживых гостей, да и без живых тоже. А утром проснулась от шума за окном. Я его на ночь открытым оставила. Москитная сетка здесь есть, а свежий воздух хоть немного перебивает общажный, недомашний запах. Выглянула и поняла причину переполоха. Студенты съезжаться начали, а ворот-то нет. Вот они и обсуждают сей прискорбный факт, выдвигая версии по поводу причины отсутствия одного из местных раритетов.

— Мож на реставрацию забрали? — пискляво предположил какой-то парень.

— Да завалились, скорее всего, — ответила явно девушка.

— Вы что? Они же магией напитаны! Нападение на училище было! Только сильный маг или ведун мог снести защиту и уничтожить ворота, — это был точно старшекурсник, голос у него был уже взрослый, мужской. А вообще, с пятого этажа попробуй разбери, кто из них кто.

— Да кому оно надо? Здесь же ничего ценного не было, — заявила какая-то девица, явно намекая, что ценность здесь всего одна, и это она.

И все умолкли, разбредаясь по общагам. Ох, чую, придётся мне ещё столкнуться с местной королевой. Ну ничего, мы ей быстро корону на глазёнки натянем.

Общежитие наполнилось шумом и голосами студентов. Три верхних этажа были женскими, а потому я сразу направилась к лестнице. Посмотрим, какие в Ведунах ведуны водятся. Встречающиеся по дороге ведьмочки косились, но не заговаривали, а мне это и не нужно было. Надо найти какого-нибудь простоватого болтливого второкурсника и получить от него максимум информации о законах 'курятника', а то ж заклюют и как звать не спросят.

— Ой, какие у нас тут свеженькие ведьмочки завелись, — послышалось из-за спины, когда я уже заходила на второй этаж. — Это ты удачно заблудилась, детка. Пойдём-ка ко мне в комнату, я тебе всё про 'Ведуны' расскажу и даже покажу.

Я резко развернулась и узрела поднимающегося по лестнице эдакого парня с обложки. Высокий, в меру мускулистый, коротко остриженные блондинистые вьющиеся волосы, солнцезащитные очки, широкие скулы и белоснежная улыбка во все тридцать два. Одет в облегающие джинсы и футболку-безрукавку. И всё это можно описать одним словом — пикапер.

— Я тебя во дворе не видел. И как такая лапочка ускользнула от меня? — спросил блондин, подойдя ко мне вплотную. — На, в мою комнату отнесёшь, — это он проходящему мимо худенькому длинноволосому пареньку. И впихнул несопротивляющемуся пацану свою огромную сумищу. Тот пошатнулся, но устоял. Повесил сумку на плечо, второе его собственная оттягивала, и обречённо поплёлся дальше.

— Слыш ты, гламур недоделанный, отвали по-хорошему. А во дворе ты меня не видел потому, что я не собираюсь в вашей шараге учиться, — попёрла я на красавчика, смутно Макса мне напоминающего. Жалко мне стало того несчастного хлюпика, на которого он своё барахло скинул. А так, может, отстанет и вещички свои сам в комнату потащит.

— Ммм, так мы ещё и коготки выпускать умеем, — промурлыкал блондин.

— Блонди, отвянь. Не до тебя мне сейчас, — и дунула на парня. Его снесло к стене, по ней блондинчик и стёк на пол. А по общаге разнёсся вой пожарной сигнализации.

Сижу опять в преподской. На меня пялятся два дедуси и одна ведьминской наружности бабуся. А мне неудобно, как была в майке-борцовке и коротких шортиках, так и сгребли два дюжих молодца старшекурсника, представившихся дежурными по общежитию.

— Эээ, Кумпарсита, — неуверенно начал один из старичков, — я, как куратор Ведического факультета, должен отреагировать на нарушение непреложного правила. Вы применили магические способности в стенах общежития, не пройдя посвящение и не имея допуска. И я должен вынести на педагогический совет предложение о вашем отчислении.

— Так выносите! — даже радости скрывать не стала.

— Понимаете, Кумпарсита, дело в том, что вы ещё не зачислены на мой факультет, и единственное, положенное в случае подобного нарушения, наказание к вам не применимо. А потому, — старик замялся, — я принял решение применить другую меру наказания. Сегодня начали съезжаться студенты, а персонал ещё не весь вернулся из отпусков, — опять пауза. — В общем, мы приняли решение, что вы будете помогать в столовой. Мыть посуду в течение пяти дней, до приезда штатной посудомойки.

— Чего? Вы что, совсем тут в лесу своём умом все тронулись? — я была в шоке, как та звезда. — Трудовое рабство — это не про меня, уважаемый. Отправляйте меня домой!

— Не могу, — развёл руками куратор.

— А где ваш этот, забыла как его, Генрихович? — может, получится уломать старичка, чтобы задним числом мне справочку оформил.

— Фёдору Генриховичу, к сожалению, нездоровится, и он не сможет вас принять. Подождите прибытия нового директора. А сейчас идите в столовую, только сначала переоденьтесь, — безапелляционно проговорил старик, и я поняла, что он не так слаб, как кажется на первый взгляд. Сила духа точно на высоте, а тело... а что тело? Маги и ведьмаки после одряхления ещё лет пятьдесят белый свет коптят. Неужели передо мной ведьмак? Это же вымирающий вид! Сейчас только ведуны остались, а настоящих ведьмаков днём с огнём не сыщешь. Я и спросила прямо в лоб:

— Вы ведьмак?

Старичок вдруг выпрямился, став сантиметров на двадцать выше, расправил плечи и как гаркнет:

— Марш в столовую!

'Не, точно ведьмак', — думала на бегу. Когда он заорал, да ещё и глазами своими блёклыми на меня засверкал, я так стартанула, что остановилась только перед дверью в общагу.

До комнаты добралась без приключений. Правда, шушукались все за спиной, а одна деваха пальцем на меня показала.

Я остановилась и, повернувшись к ней, громко произнесла:

— Ещё раз, и откушу по локоть. У нас в семье каннибализм приветствуется.

На этаже воцарилась тишина. И в этой тишине чётко прозвучал стук каблуков по бетонному полу.

— Иди вещи собирай, выскочка, — это у меня за спиной какая-то кобылица подковами цокает.

Повернулась и увидела, похоже, местную королеву. Ярко рыжие волосы, зелёные глаза, до противного красивая мордашка, и печать отсутствия интеллекта в выражении этой мордашки. Зато гонору — вагон с доп.прицепом. Ну и фигурка соответствующая.

— Чего уставилась, убогая? Иди, говорю, вещи собирай. Выперли тебя, вот и нечего тут место занимать, — рыжая картинно встала в позу 'я самая-самая', прогнув спину и уперев одну руку в бок.

А я хищно улыбнулась и попёрла на королеву с явной целью свергнуть её с трона. Рыжая взвизгнула и попятилась, спотыкаясь на высоких шпильках.

— Ты одного не учла — я здесь и не училась. И мне ваши законы до лампочки. Так что я тебе сейчас все шпильки вместе с ногами переломаю, и никто мне ничего не сделает, — продолжаю надвигаться на фифу.

— А ты мне переломать попробуй, — перегородила мне обзор здоровенная коротко стриженная бабенция в спортивном костюме.

Но наши не отступают и, окинув деваху изучающим взглядом, я выдаю сакраментальную фразу:

— Это ж сколько мне тебя жрать-то придётся? Здесь же полугодовой запас мяса.

На заднем плане кто-то упал в обморок. Бугаистая дивчина тоже попятилась, а рыжая сорвалась на забег в сторону лестницы.

— Уходим, Кристина за куратором побежала, — прошептала одна из зрительниц, и все быстро рассосались по комнатам.

Вот такая занятная встреча получилась. А так, без приключений до комнаты дошла.

А там меня ждал завидный кавалер в неглиже.

— Слушай, а ты правда того, человетину ешь? — испуганно спросил Ося.

Испуганное привидение — это незабываемое зрелище!

— Человечину, а не человетину, — поучительно проговорила я. — А что, ты никогда не слышал про чёрных, низших ведьм, которые крадут младенцев?

Ося затрясся и стал почти невидимым.

— Так это же давно было, лет пятьсот уже, как всех поизвели, — неуверенно прошептал привиденька, начиная проваливаться в пол.

— А мы пряяяталииись и ждали своего чаааса, — завывая, протянула руки к призраку.

Ося по-девчачьи взвизгнул и окончательно исчез. А я, посмеиваясь, переоделась и пошла искать столовую.

В коридоре поймала первую попавшуюся девчонку с задорными кудрявыми хвостиками и спросила, где эта самая столовая.

— Человечины не перепало, так решила местной стряпнёй с горя травануться? — подмигнув, спросила кудряшка.

Кажется, я нашла потенциальную союзницу!

Надя, так звали девушку с хвостиками, проводила меня до столовой, а по пути объяснила, где что находится, и к кому обращаться по бытовым вопросам.

— А у вас тут домовые не водятся? — просто бабуля рассказывала, что в Ведунах очень комфортно и уютно, потому что здесь работает бригада домовых, обеспечивая учащихся первоклассным сервисом.

— Раньше, говорят, были. Но, бюджет училища урезали, и они ушли, не желая работать задаром. Вместе с ведьмой-хозяйкой отправились в Европу, там маг-учереждений больше.

Надя отвечала на все вопросы, но ни о чём не спрашивала. Меня это просто покорило, и я пригласила девушку зайти вечером ко мне, послушать музыку и поболтать.

— Только, можно я не одна приду? У меня тут сестра первогодка, шарахается ото всех. Пусть у тебя поучится, как крысятнику отпор давать, — спросила Надя.

— Да пожалуйста, — легко согласилась. — А крысятник — это что?

— Кристина и её свита, за глаза их называют крысятником, — засмеялась кудряшка. — Во-первых, с именем созвучно, а во-вторых, они преподам на всех стучат. Потому сами и на особом положении.

Мы попрощались у дверей в столовую, и я пошла сдаваться в рабство.

Столовая была обычная, общепитовская. Большой зал, заставленный четырёхместными столами. Стулья были перевёрнуты на столах. И зачем я, спрашивается, сейчас-то припёрлась? Или у них с прошлого учебного года грязная посуда завалялась? Ввалилась в кухню и с порога заявила:

— Здрасссьти. Я к вам, в трудовое рабство.

На меня ошарашено уставились две здоровые тётки и один щуплый заморенный дядя. Сразу понятно, кто тут стряпню дегустирует, а кто в сторонке облизывается. Это ж надо так мужика заморить!

— Оголодала чоль? — пробасила самая широкая повариха.

— Меня этот, — блин, как его звать-то? А, какая разница, — ведьмак к вам посуду мыть отправил.

— Судомойка новая чоль? А Верка ж где? Никак уволили гады! Ты глянь, Тамар, старичьё плешивое, а всё туда же. Девок в посёлок таскают, да поближе к себе пристраивают! Тьфу! И не совестно тебе? Така молодая, и уже приживалка, — разорялась, походу, шефповар сего убогого заведеньица.

— Да наказали меня, за колдовство в общаге! Вот отправили посудомойкой, пока настоящая из отпуска не вернётся, — спокойно объяснила убогим. А чего нервничать-то? На дураков не обижаются.

— Брешешь! — воскликнул субтильный мужичок. — За енто дело здеся гонють сходу!

И я только сейчас заметила, что у этого заморыша вид совсем непрезентабельный. Вещички старые и явно с чужого плеча, жиденькие волосёнки неопределённого цвета спутаны, а кожа у болезного с зеленоватым оттенком.

— А это что за зверь? Дядя, тебе бы полечиться. Совсем плохо выглядишь! — решила сразу расставить все приоритеты. Я язва, и обижать меня не рекомендуется.

А зеленушный обиделся, сделал пару шагов вперёд и, стукнув себя кулаком в грудь, гордо заявил:

— Я не зверь! Я с этим, как бишь его, энтеллектам. Вот!

А мне показался странным звук его шагов. Шлёпающий какой-то. Опускаю глаза вниз и вижу... полный атас! У мужичонки вместо ног ласты! Не резиновые, а свои, природные. Ступни с длинными перепончатыми пальцами.

— Эээ, пойду я, пожалуй, какое-нибудь другое наказание попрошу, — попятилась в обеденный зал и... в кого-то врезалась. Медленно оборачиваюсь.

— Ох ты ж, где моя мини-юбка! — само как-то вырвалось. Просто передо мной стоял такой парень, что у меня правый глаз — тот, который синий — задёргался. Да, у меня глаза разные. Не в плане, что один левый, а другой правый. Они по цвету разные. Левый — золотисто-карий, правый — насыщенно-голубой, а когда вот такого, как сейчас, представителя мужеского полу вижу, он становится синим. Сигнал подаёт, наверное.

— Да ты и без мини юбки ничего, — заявил мужчина моей мечты, отодвинул меня в сторону и пошёл на кухню.

— А вообще без всего — просто неотразима, — почему-то брякнула удаляющейся спине.

— Такое я не берусь утверждать, пока не проверю, — обернулся и подмигнул серебристо-серым, в обрамлении длинных чёрных ресниц, глазом.

Потом повернулся к кухаркам и выдал:

— Я опять накосячил, в помощь прислали. Колитесь, что у вас тут неподъёмное перетаскивать нужно?

— И где у вас тут посуду моют? — бодренько потопала обратно.

— Посуды пока нету. Иди стулья снимать, да столы протри. Тамар, дай ей таз и тряпку. А ты, Санёк, горе ты наше луковое, топай в предбанник. Там муку и крупьё подвезли. Чего куда складывать — сам знаешь, — распорядилась главнючка и, уперев кулачищи в необъятные бока, повернулась к зелёному чудику. — Дядька Лучко, мы как с тобой сговаривались? Ты мне рыбу, я те подкормку. Так чего пустой припёрся? Нечисть ты болотная!

— Я озёрная, — пробурчал чудик. — Давай подкормку, а я те завтра ентой рыбы во приволоку, — и рукой над своей косматой головёнкой махнул. — Вы ж чего удумали, топить, знамо дело, запрещаете. А нам таперяча, акромя рыбы-то и жрать неча. А она ужо поперёк горла. Гони корму, а то русалки на село пойдуть!

— Так у них же ног нету. Ты мне зубы-то не заговаривай, — не растерялась повариха, а потом вздохнула, махнула рукой и сжалилась: — Бери уже. По миру меня пустите, оглоеды. Коли завтра с утра рыбы не будет, ни крупинки больше не получишь, — и как гаркнет: — Санька, откинь там мешок перловки для дяди Лучко.

— Ой, спасибочки. Вот кормилица. Век не забуду, — начал, кланяясь, пятиться к двери, походу, водяной!

— И смотри мне, чтоб хорошо чищенная была! — погрозила пальцем тётка.

— Да как жеш, да обязательно, — и водяной ушёл.

— Ну, чего встала? Айда столы тереть, кому говорю.

И я пошла тереть эти самые столы, думая, что Александр — одно из моих любимых имён.

Вышла в обеденный зал, обвела взглядом не меньше пятидесяти столов и подумала, что про запрет на магию в столовой мне ничего не говорили...

Побродила между столами, сняла пару стульев, потом зажмурилась и кааак рявкну:

— А ну, живо все на пол!

Послышался грохот, кряхтение и оханье. Открыла левый глаз, потом правый, и прифигела. Все стулья валялись на полу, некоторые стояли, но большая часть позорно развалилась. А нечего рухлядь студентам подсовывать. Я, может, жизнь кому-то спасла. Вот так пришли бы, сели на стул, а он — бац, и развалился. Ну если не жизнь, то пятую точку уж точно! А с кухни опять послышались стоны. Побежала посмотреть, может, случилось чего. А там... красотищщща! Поварихи лежали, распластавшись по полу, и шёпотом переговаривались.

— Никак отшельники напали, — прошептала Тамара.

— Ить их за ногу! А в кухне-то они чего забыли? — ответила главнючка.

И тут в кухню влетел матерящийся Александр.

— Да пошли вы со своими мешками! Я лучше в мастерской отработаю или в хозблоке. Волшебники недоделанные! Опять ... экспериментируют, ... уроды!

Парень был весь в муке и психовал знатно.

— Сашенька, миленький, чего стряслось-то? — с кряхтением отскребая свою немалую тушу от пола, повариха участливо посмотрела на пришибленного мукой.

— А это вы мне, тёть Маруся, скажите! Почему у вас тут все незакреплённые предметы ни с того ни с сего на пол валятся? И мешки, которые я в кладовую перемещал, кстати, тоже! Всё, ищите себе другого помощника! — махнул рукой Сашка и вышел. А я, вот дура, за ним побежала!

— Александр, подожди. А что случилось-то? — схватила парня за рукав, извазюкалась в муке и отпустила.

— Сматываться отсюда надо. В этом отстойном училище постоянно всякие ущербные с колдовством химичат! — зло ответил теперь не такой уже и идеальный, как сразу показалось, студент. Но даже присыпанный мукой, он выглядел очень аппетитно. Опять меня не туда понесло!

— Так что с тобой-то произошло? — напомнила свой вопрос.

— Мешки с мукой левитировал, а в это время нестабильным заклинанием накрыло. Вот меня к полу и придавило... мешками. Опять ведуны выё..., заклятия придумывают, дебилы! — прошипел парниша. — Меня, кстати, Лексом все называют, а тебя как зовут?

— Сита. А ты не с ведического?

— Нет, я кинэтик, и к этим убогим никакого отношения не имею.

Вот козёл! Исподлобья глянула на парнокопытного и прорычала:

— А я ведьма.

— Не повезло, — заявил козлина и ушёл.

Ну и фиг с ним! Главное, что, кажется, никто не пропалил, что это я колданула!

Рано обрадовалась. В дверях столовой стоял куратор, тот самый, который, походу, ведьмак.

— Кумпарсита, можно тебя на минуточку? — дружелюбно проговорил старик. Вот только, мне показалось, или у старикашки в голоске молодецкие нотки прорезались?

А он прокашлялся, и уже скрипучим, действительно старческим голосом поторопил:

— Я жду. А в моём возрасте это непозволительная роскошь.

— А сколько вам лет? — прищурилась, как следачка из сериала.

— Мужчины, как и женщины, не любят отвечать на такие вопросы, — усмехнулся куратор и сделал приглашающий жест в столовую. Ага, проходи, мол, сейчас я тебе мозг выносить буду. Но деваться-то некуда, пошла.

Села на один из уцелевших стульев и уставилась на дедулю.

— Ты мне вот что скажи, ты специально диверсии устраиваешь? Неужели полагаешь, что тебя отправят домой, чтобы не надоедала? — ехидно спросил куратор.

— А что, не отпустят? — с надеждой посмотрела в тёмно-синие глаза. Они же вроде мутно-серыми были. Ничего не понимаю.

— Я могу тебе со стопроцентной уверенностью заявить, что ты будешь здесь учиться! Год, как минимум. А то и все три, — заявил вредный старикашка.

— Это не вам решать, — пробурчала, уткнувшись взглядом в пол, — а директору.

— И директор тебя точно не отпустит, потому как я и есть новый директор сего балагана, — прозвучало у меня над головой.

Вскинула голову и в который раз уже за сегодня обалдела.

— Ох ты ж, где моя... — фух, вовремя язык прикусила.

— Мини-юбка? — приподнял чёрную бровь директор.

— Ну и поучусь. Чего ж не поучиться-то? — радостно заявила вся такая счастливая я.

Да у такого директора я чему угодно готова учиться. У меня глаза сейчас, наверное, как у анимэшной пигалицы, в форме сердечек. Стоит весь такой, как праздничный торт. Съесть охота. Чёрные брючки со стрелочками, модельные лакированные туфли, белая рубашечка с приветом из восемнадцатого века, то бишь, запонками, и верхние три пуговки расстёгнуты. Так, что у нас дальше? Надо закрепить, так сказать, образ, чтобы, когда сниться будет, всё правдоподобно было. Узкие бёдра, широкие плечи. Так захотелось попросить, чтоб рубашечку до конца расстегнул. Там же наверняка кубики на животике. Сглотнула набежавшую слюну и продолжила изучение. Небольшая ямочка на широком подбородке, нормальные такие губы, не тонкие, но и не пухлые. Только кривятся — ага, сдерживаемся, значит, чтобы не заржать. Сама знаю, что разглядываю тебя, как сбрендивший филателист вожделенную марку под лупой изучает. Ладно, это всё мелочи. Главное 'отсканировать' вкусняшку для снов неправедных. Нос у нас, значит, прямой, на мой вкус, немного островат, но на фоне всего остального, это можно засчитать как изюминку. Глаза, ммм. Глазки у нас тёмно-синие, вот прям как мой правый, когда на таких самцов реагирует. И реснички с бровками идеальные. А на голове густая, смоляно-чёрная шевелюра. И на лоб парочка прядок падает. Чувствую, что сейчас растаю и стеку тонкой струйкой со стула на пол.

А она, мечта то есть, стоит, улыбается и молчит.

— Всё! Я прониклась, пошли! — заявила, отрывая свою, раненную в самое сердце, тушку от скрипучего стула.

— Куда? — изогнул бровь, как голливудский актёр, директор моего сердца, печени и прочего ливера.

— Учиться! — да, я девушка сообразительная, но что-то кажется мне, не о том я сейчас соображаю.

А он и вторую бровку задрал и спрашивает:

— Чему?

— Блин, да чему угодно! — не выдержала накала страстей бедная, не развращённая, но очень в данный момент об этом мечтающая, ведьма.

Вспомнилась попсовая песенка на тему 'забирай меня скорей, увози за сто морей, а там делай со мной всё, что хочешь, потому как мне уже всё можно'.

— Может, сначала документы оформим? — предложил директор моей мечты.

У меня почему-то перед глазами ЗАГС замаячил и плакат 'Совет да любовь'.

— Оформим, — согласилась, срываясь на хриплый шёпот.

И этот Аполлон моей жизни галантно предложил мне локоть. Всё, я здесь и отучусь и работать потом останусь. А что? Природа, свежий воздух... и ОН. Всё, директор, ты попал!

Пришли мы в преподскую, как та прогуливающаяся по парку парочка, под ручку. Моя мечта улыбается постоянно. А я — так вообще скалюсь, будто пальчики в розетку таки удалось запихать. Секретарша сначала не поняла, кто это вообще такой, а как дошло, тоже вся на слюну изошла. И не смотрите, что тёте полтинник как минимум. На меня с такой завистью смотрела, что любая молоденькая стерва от этой самой зависти умерла бы.

— Ирина Алексеевна, будьте любезны приготовить документы госпожи Кумпарситы на зачисление, — обворожительно улыбаясь, проговорил директор, уводя меня из приёмной в свой кабинет. Я шла как собачонка на привязи, а когда секретарша прокричала вслед 'Сию минуту, Роман Любомирович', чуть не застонала, продекламировав по себя: 'Роман, ты герой моего романа!'.

А герой подвёл меня к своему столу и усадил на стул для посетителей.

— Чай, кофе? — вежливо предложил Ррроман.

— Потанцуем, — брякнула на автомате.

Опять взлетевшая вверх бровь.

— Спасибо, я не пью, — опять что-то не то сказала!

Ситуацию спасла принёсшая документы и бланки Алексевна.

— Вот, Роман Любомирович, всё уже давно готово, — залебезила тётка. — Чай, кофе не желаете?

— Мы не пьём, — усмехнулся директор и отпустил явно не желающую уходить тётку восвояси, то бишь, в приёмную.

Потом я как зомби писала под диктовку склонившегося у меня над плечом и наговаривающего прямо на ухо текст заявления директора. Когда написала и поставила везде, где сказали, подписи, бумажки у меня изъяли, изучили и ласково так проговорили:

— Ну вот, а говорила, не будешь учиться. А теперь будь добра, иди в столовую и помоги убрать учинённый тобой же беспорядок. Ты свободна, Сита.

А я сижу и понимаю, что уходить не хочу! А ещё понимаю, что директор воспользовался моим состоянием аффекта, и я подписала целую кучу непонятно чего.

— Сита, тебя проводить? — уже настойчивее проговорил Роман.

— А? Нет, я ещё немного посижу, — и продолжаю пялиться на него, как на торт.

— Быстро в столовую! — рявкнул мужчина моей мечты. Но меня даже это не проняло. Пусть кричит, главное, что рядом.

— Господи, я уже жалею, что не отправил тебя домой, — простонал директор, упал в своё директорское кресло и прикрыл глаза рукой.

И я обиделась, но любоваться мечтой продолжила. А потом жалко его стало.

Пробурчала:

— Ну ладно, посидели и будет. Пора и честь знать. Пойду я... в общагу, — и замерла в ожидании реакции.

— Иди, — махнул рукой директор.

Вооот, так-то лучше! А то заладил, столовая да столовая.

Счастливая вернулась в общагу. На входе встретился тот самый щёголь, которого сутра по стеночке размазала. Злобно прошипел: 'Ведьма' и обошёл стороной.

— Да, я такая, — гордо ответила ведьма и, напевая под нос 'О боже, какой мужчина...', легко взбежала по лестнице.

А там, между третьим и четвёртым этажами, восседая на подоконнике, как на троне, и дымя розовой дамской сигаретой с противным, долженствующим имитировать клубничный, запахом, царствовала КрЫстина.

— Ты ещё здесь? — неподдельно удивилась она.

— Ага, — мне стало совсем весело. — Я здесь надолго. Буду личную жизнь устраивать. Вот!

— Размечталась. Он мой, — прошипела рыжая. — А ты отсюда вылетишь, как только новый директор приедет.

— О как! А кто твой-то? — хоть какое-то развлечение, пока Романа моего романа на горизонте нет.

— Артём! И если ты ещё хоть раз к нему подойдёшь, я тебя уничтожу.

Фу. У неё даже лицо от злобы почернело.

— А Артём — это кто? — спросила громким шёпотом у одной из прихлебательниц.

Девица покосилась на королевну и тоже шёпотом ответила:

— Тот, которого ты на лестнице покалечила.

— Тю, да больно он мне нужен! И никого я не калечила. Он вполне бодренько сейчас меня стороночкой в фойе обходил. А на нового директора ты не надейся. Я вот тоже на него надеялась. Так нет же, не отпустил! Пусть, говорит, в этом балагане будет хоть одна красавица мне глаз радовать.

И продолжая напевать, пошла в свою комнату.

Ося показываться не хотел, но у меня и без этой хохмы в семейниках настроение было преотличное. Переоделась в любимые шорты и маечку, включила плеер и решила обустраивать себе гнёздышко. Сначала совершила коварное нападение на завхоза. Без труда нашла его каморку, вдоволь поржала, прочитав громкую надпись 'Офис-менеджер' на двери, и, стукнув пару раз, ввалилась в помещение. Дядечка оказался вполне вменяемым, после недолгих уговоров и требований мне выделили ведро, приличный кусок ветоши, пару сносных покрывал и даже вполне ещё презентабельные шторы. Поблагодарив дядю Гришу, сгребла приобретённое и потопала на пятый этаж. К третьему веселья как-то поубавилось, но наши не сдаются! Доползла, повалялась на кровати, тихо матеря поселившую меня на такой верхотуре Алексевну. И бодренько принялась за уборку. Везде протёрла пыль, разложила всё своё добро в узкий стенной шкаф, кажется, девчонки из РУДНовской общаги называли такие шкафы собачниками. Так вот, в моём собачнике было шаром покати. Нужно будет связаться с бабулей и попросить, чтобы она всё что мне нужно передала.

В процессе мытья пола и перестановки немного разворотила стену. Махнула рукой на появившуюся под подоконником дыру и продолжила создавать порядок и уют. Завесила пустующую двухъярусную кровать большим покрывалом, спровадив на неё колченогие стулья, и повесила шторы. Обвела взглядом результаты трудов своих праведных и осталась довольна. Вот только сейчас дырку под окном шторочкой прикроем, и будет совсем уютненько. Нагнулась, поправляя край шторы, и замерла. В проломленной ножкой стола дыре что-то было! Простучала стену и поняла, что там приличный такой тайничок. Расковыряла дырку побольше, и засунула туда руку. Там было несколько свёртков и коробочек, но чтобы вытащить их, мне придётся всю стену под окном разворотить.

Кажется, здесь раньше было что-то вроде холодильника. Дом-то старый, а раньше под окнами устраивали такие вот холодные шкафчики. Надо бы распотрошить это хранилище и проверить, нет ли там чего-нибудь путного. Но не сейчас, сейчас я пойду в столовую. В животе уже урчало так, что через орущую в наушниках музыку слышно было.

По дороге в столовую встретила Надю, её сестру Олю и ещё двух девочек из их комнаты. Дальше шли все вместе, весело болтая и делясь впечатлениями по поводу училища.

— Я, когда увидела, что ворот нет, подумала — всё, кранты 'Ведунам'! Или отшельники напали, или прикрыли совсем, — проговорила Наташа. Улыбчивая девочка со второго курса с курносым носиком и красивыми, блестящими на солнце, пшеничными волосами, почти до талии длиной. Да, с моей 'шевелюрой' не сравнить. У меня волнистые, постоянно лезущие в глаза патлы, длиной до лопаток, и цвет не пойми какой. Вроде, светлые, а как под дождь попаду, или в реке искупаюсь — рыжими становятся. Да такими рыжими, что уже ни с каким цветом не спутать. Даже не рыжими, а оранжевыми. Как шкурка апельсиновая! Пока страдала от зависти к чужим причёскам, дошли до столовой. Там-то я и отреагировала на высказывание по поводу ворот.

— Так их я того, приговорила. Стучала-стучала, а никто не открывал. Вот я и психанула слегка.

В набитой студентами столовой воцарилась гробовая тишина. 'А стулья-то новые уже поставили', — подумала злорадно. Значит, новая мебель в наличии имеется, только её ныкают от студентов, заставляя рухлядью пользоваться! Учтём, посмотрим ещё, как в учебных корпусах с обстановочкой дела обстоят.

Осмотрелась и поняла, что здесь какой-то непонятный переполох... и похоже, что из-за меня. Просто вокруг меня образовалась приличная такая зона отчуждения. Только Надя отошла на пару шагов, а остальные на все десять сквозанули.

— Это ты сейчас так пошутила, да? — опасливо поглядывая на меня, спросила Надя.

— Насчёт чего? — я, если честно, и забыла уже, о чём мы болтали.

— Насчёт ворот! — Надька почему-то сорвалась на визг.

— А что с воротами? Старые были, я их пнула слегка, вот они и развалились... совсем. А что такого-то? Туда им и дорога, рухляди прикюветной.

— Сита, — прошептала подружка. — Это же был неразрушимый артефакт. Их вообще разрушить или открыть без дозволения хозяина невозможно было.

— Так откуда ж я знала-то? — пожала плечами, — Табличку бы хоть какую повесили.

Что-то затрещало, потом зашипело, и все посмотрели наверх. Над раздаточным столом обнаружился допотопный громкоговоритель. Он-то, хрипя и поскрипывая, и выдал плохо узнаваемым голосом Ирины Алексевны:

— Студентка Беглая, в кабинет директора.

Да, вот такая у меня фамилия. Бабушка рассказывала, что ещё в царские времена, один из наших предков был беглым каторжником, вот и прицепилось, как говорится. Я ещё тогда порадовалась, что всего лишь Беглая, а не Каторжная какая-нибудь.

Все начали озираться в поисках вызванной студентки. А я шмыгнула к двери и не побежала, полетела к своей мечте 'на ковёр'. Интересно, я опять чего-то натворила, или он просто по мне соскучился? Второе, конечно предпочтительнее, но первое — вероятнее.

Алексевна грозно глянула и, противненько улыбаясь, прошептала:

— Плохо начинаешь, Беглая. Ох, нелегко тебе будет у нас. Ох, намучаешься.

— Эт вряд ли! Скорее, вы со мной! — радостно улыбнулась и без стука распахнула дверь. — Вызывали?

Роман моих грёз сидел на подоконнике и хлестал колу из банки! От моего зычного 'Вызывали', директор моего сердца подавился, закашлялся и сдавил банку. Напиток с пеной и шипением полез наружу, обливая руку и брюки мужчины.

— Могу постирать, — невинно предложила, картинно ковыряя пол носком шлёпанца.

— Кумпарссссита, — прошипел директор не хуже той колы. Ну и как тут учиться? Он даже моё бредовое имя так эротично шипит, что оно мне нравиться начинает!

— Да-да, я вся ва... вас внимательно слушаю, — захлопала ресницами, как бабочка крылышками... бяк-бяк-бяк-бяк. Не удержалась и хрюкнула. А за ней воробушек, в лице вот такого вот директора, прыг-прыг-прыг-прыг. Чуть не расхохоталась, неумело притворяясь, что подавилась.

— И что же тебя так развеселило? — продолжил так очаровательно злиться Роман Любомирович.

— Не обращайте внимания, бывает, — туманно ответила, представляя, как директор прыгает за хлопающей глазами мной. Так, а что там в песенке дальше было? На 'он её голубушку шмяк-шмяк-шмяк-шмяк' возникли совсем уже неприличные ассоциации, и я покраснела.

Директор начал успокаиваться, видимо, расценив мой румянец как признак раскаяния в неподобающем поведении... наииивный!

— Проходи, присаживайся. Нам нужно поговорить... по поводу ворот.

— И вы туда же! Ну не знала я, что они такие крутые! Знала бы, через верх перелезла бы, — возмущённо плюхнулась на стул.

— Сделанного не воротишь, — глубокомысленно изрёк Ррроман. А я уставилась на его, шевелящиеся во время произнесения этой общепринятой истины, губы и мысли опять плавно перетекли к бабочкам и воробушкам. Если я сдержусь и в один, прекрасный для меня, момент не наброшусь на него, то это можно будет засчитать мне как подвиг!

— Но я хотел бы попросить тебя не распространяться о том, что ворота разрушила ты, — продолжил гипнотизировать меня губами директор.

— Всё что угодно, — почти простонала, прокашлялась, собрала волю в кулак и повторила. — Как вам будет угодно, Роман Любомирович. Никому ни слова, обещаю. И девчонкам скажу, что пошутила.

— Вот и хорошо, — ох, зачем же ты ещё и улыбаешься-то? Никак смерти моей от разрыва сердца хочешь.

Но вслух выдавила:

— Это всё? Я могу идти? — лучше отпусти меня дорогой, ради сохранения собственной чести. Не удержусь ведь, наброшусь и зацелую всего!

— Нет, — как-то неохотно ответил директор. — У тебя, Сита, проявляются выдающиеся разносторонние способности. И я вынужден определить тебя на индивидуальное обучение. Каждый день, вместо второй пары, ты будешь приходить сюда, и с тобой буду заниматься я, лично, — под конец моя мечта выглядел так, будто лимон вместе со шкуркой съел.

Я же парила где-то в облаках и сама не заметила, как, подавшись вперёд, спросила:

— Чем?

— Что чем? — не понял мой наивный директор.

Я, конечно же, имела в виду 'чем мы будем заниматься?', но для первого дня знакомства это слишком уж откровенный вопрос, так что решила смягчить формулировку.

— Чем я заслужила такое повышенное внимание? — и опять ресничками 'бяк-бяк-бяк-бяк'.

— Дело в том, что некоторые твои способности скорее магические, чем ведические. Мне нужно проверить свои подозрения. И если они подтвердятся, то я буду вынужден перевести тебя в ИМН.

— Куда? Не надо меня институт Маг. Наук переводить! Я вообще не способная. И магов терпеть не могу! — это ты что, Аполлон из моих снов, отделаться от меня решил? Фигушки! Ты меня теперь отсюда только ЗАГСом выманишь!

Директор вздохнул, устало на меня посмотрел и выпроводил!

— Иди, Сита, а то обед пропустишь.

Пришлось уходить. Обед пропускать было никак нельзя. Мой, ослабленный пылкими чувствами, организм срочно нуждался в подпитке.

В столовке уже почти никого не было. Я спокойно предалась чревоугодию. Несказанно обрадовалась тому, что в еде здесь не ограничивают, можно хоть пять раз за добавкой подходить. И, конечно же, объелась. Да так, что потом ещё минут двадцать просто сидела, развалившись на новом, удобном стуле, и тупо пялилась на стену.

— Привет, Сита, — ко мне подсел Лекс.

Лениво кивнула, внимательно осмотрела кинетика и пришла к выводу, что утром сильно ему польстила. Нет, парень он хоть куда, но после знакомства с директором, уже не казался таким неотразимым. Да ещё и ведьм не любит. Козёл, одним словом.

Лекс заметил мой изучающий взгляд и спросил, лукаво прищурившись:

— Нравлюсь?

— Ничего. Но тут и получше имеются, — а что? Он ведьм не любит, так с чего ведьма должна с ним любезничать.

— Чего злая такая? — продолжил, пропустив мою реплику мимо ушей.

— Плохо мне, — простонала, решив, что парня вполне можно использовать в качестве жилетки. — Я объелась, вещей любимых нет, учиться не хочу, — начала плакаться по полной. — И волосы у меня стрёмные, и ноготь во время уборки сломала, — продемонстрировала опешившему Сашке средний палец с действительно сломанным ногтём, — А ещё я, кажется, влюбилась!

— Ну, я, пожалуй, пойду, — промямлил Александр, вставая и пятясь к двери.

— Ну и вали, — заявила беззаботно, будто это не я тут сейчас на все лады стонала.

Парень ушёл, в столовой осталась только пара припозднившихся студиков, и я тоже ушла. Побродила по посёлку и свернула к преподавательскому корпусу, в надежде уломать Алексевну разрешить мне позвонить бабуле.

Секретаря на месте не оказалось, а из полюбившегося с первого взгляда кабинета директора доносились звуки ссоры. Ссорились явно Роман и какая-то женщина. Тааак, и кто посмел обидеть мою мечту? Решительно постучала в дверь и прислушалась к наступившей в кабинете тишине. Потом послышалась какая-то возня, шёпот, а когда всё снова стихло, мой ненаглядный подал голос.

— Войдите.

Ну я и вошла, осмотрелась и никого, кроме Рррромочки в кабинете не узрела.

— Что ты хотела, Кумпарсита? — устало спросил директор.

Откуда-то сбоку послышался сдавленный, едва уловимый смешок. Взглянула туда, откуда доносился звук, и только сейчас заметила оклеенную такими же обоями, как и стена, неприметную дверь. Ага, значит, скандальная собеседница Любомировича прячется в уборной. Ну ничего, я всё равно тебя подловлю. Если будет нужно, до ночи в кустах у здания просижу, но таинственную даму нашего директора увидеть необходимо. Врага, как говорится, надо знать в лицо!

— Сита, я жду. Зачем ты пришла? — напомнил о себе моё будущее счастье.

— А мне позвонить нужно. Бабушке. Вот. А у вас здесь связь не ловит, только МЧС. Не их же мне просить, чтобы, пардон, личные вещи мне привезли, — ответила слегка недружелюбно, чувствуя зарождающуюся внутри волну ревности. Абы кого он бы не стал в туалете прятать. Значит эта дамочка припёрлась по личному вопросу.

— Позвони из приёмной, скажи Ирине Алексеевне, что я разрешил, и она блок на межгород снимет, — миролюбиво предложил директор.

— Так нет её, — развела руками. — А мне правда очень нужно, она ж меня сюда с минимальным багажом, под чарами отправила.

Роман состроил недовольную гримасу, но подвинул свой телефон и предложил:

— Звони.

Я схватила трубку и потянулась к кнопкам, но тут в моей нестандартной голове щёлкнул очередной тумблер, и трубка легла обратно.

— Я так не могу, мне неудобно. Не буду же я при вас перечислять, какие вещи первой необходимости мне нужны, — и даже вполне правдоподобно засмущалась и покраснела.

— Хххорошшшо, — зашипел мой дорогой директор, — звони, я выйду.

И он действительно вышел, демонстративно захлопнув дверь и протопав из приёмной. Видимо, чтобы я не подумала, что подслушивать будет.

Я с неимоверной скоростью набрала номер, а когда, после третьего гудка, сработал автоответчик, скороговоркой отчиталась, что мне всё нравится, я всем довольна, буду учиться, и мне нужны все мои вещи из основного шифоньера. А так же всё содержимое туалетного столика. В конце заявила, что бабуля сама это затеяла, и меня не колышет, как она всё это будет доставлять, но без своего барахла я помру во цвете лет!

Положила трубку и походкой крадущегося слона направилась к директорской уборной. Подошла, тихонечко взялась за ручку, резко повернула её и распахнула дверь.

Сказала глубокомысленное 'Ой' и закрыла обратно. Вот как-то не подумала я, что прячась от меня, блондинка модельной внешности решит попутно воспользоваться своим укрытием по прямому его назначению. Мне теперь её серебристо-серые напуганные глаза неделю сниться будут!

— Извините, я не знала, что занято, — сказала зачем-то и попятилась к двери.

— Я тоже, — прозвучал не менее логичный ответ.

— Ну я пойду. До свидания, — выдала вежливая временами я и вылетела из кабинета.

Полёт длился недолго, а закончился довольно мягким приземлением. Короче, врезалась в не ожидающего нападения Романа Любомировича, сбила его с ног и сама упала сверху. Когда дошло, где я и на ком тут валяюсь, а он по инерции меня ещё и за талию обнял, менять место дислокации вообще расхотелось. И я изобразила глубокий обморок, прикинувшись дохлой мышкой и прижавшись щекой к груди директора.

— Сита, с тобой всё в порядке? — сдавленно спросил Роман.

Ещё бы, я ж на нём всей своей тушкой лежу, придавила бедолагу.

— Сита? — позвал уже взволнованно.

А я молчу и блаженствую. У него так мощно сердце бьётся и грудь такая твёрдая, рельефная. А я уже месяц не целованная! А про всё остальное и говорить нечего, восемнадцать лет воздержания в наш продвинутый век сексуальной революции, да ещё когда такие экземпляры под тобой лежат и тяжело дышат, это жестоко. Вот я клуша! Все подружки уже вовсю о своих реальных похождениях в красках рассказывают, а я всё только выдуманными хвастаюсь. От осознания своей никчемности тихо застонала.

Стоп! А чего это директор моих снов так дышит-то? Ой, он ещё и талию мою крепче сжал... и руки вверх поползли. Под борцовку! Мама, доигралась. Теперь вообще страшно пошевелиться. А от него так обалденно пахнет, и дышит он так, что у меня уже по-настоящему голова закружилась.

— Сита, — прошептал чуть слышно.

И я опять тихо застонала. Руки мужчины моей мечты поменяли место дислокации — одна легла на затылок, другая придавила поясницу. В кожу впилась бляха модного ремня. Теперь, наверное, надпись отпечатается, и буду красоваться с брэндом 'BOSS' на животике. Мир стремительно перевернулся, в смысле, директор перекатился. Придержал за голову, бережно уложил на пол и, продолжая давить BOSSом на живот, легонько похлопал по щеке.

— Сита, да очнись же ты! — ой, а сколько беспокойства в голосе, и это всё мне!

Представила, как мы смотримся со стороны, и в третий раз застонала, уже от зависти к самой себе.

— Открывай глаза, проблема ходячая, — раскомандовался Роман Любомирович и опять меня по щеке легонько похлопал.

Я ресничками немного 'побякала' и широко распахнула глаза. А они, глазки мои, возьми, да и сойдись в кучку, на губах нависающего надо мной мужчины моей мечты. Вот о чём может подумать развращённая интернетом и телевидением девушка в таком положении? Вот и я подумала о том же, точнее думать вообще перестала. А вот дышать начала так же, как и директор. А что? Ему можно, а мне нельзя?

— Ой, господи... ой, я... о-ё-ёй, — послышалось от входа. Мы с Романом синхронно повернули головы и увидели закрывающуюся за Алексевной дверь приёмной.

Директор подскочил как ошпаренный. А я приложилась затылком об пол, потому что он резко вытащил руку из-под моей головы.

— Студентка Беглая, от вас одни проблемы! — прошипел Любомирович и, бросив раненную в самое сердце меня валяться на полу приёмной, побежал догонять секретаршу.

Не, ну нормально, а? Я тут вся такая юная, горячая и с надписью 'BOSS' на животике на полу валяюсь, а он за престарелой грымзой гоняется. Вот извращенец! А там, в туалете ещё одна дама сидит, тоже, наверное, Ррромочку дожидается. Пойти, что ли, рядом присесть, вместе подождём. Нет, никуда не пойду, буду тут лежать и страдать. Я же пострадавшая? Пострадавшая. Вот и буду страдать до победного конца. Главное, чтобы это не был конец директорского терпения. А то вышвырнет меня со справкой о соцпригодности, а я уже вещички свои вызвонила, комнатку обустроила. Наверное, всё-таки, это будет перебор. Пойду лучше клад под окошком распотрошу, может, что ценное нарою.

С такими мыслями встала на четвереньки и поползла за шлёпанцем, слетевшим в момент эпической встречи Титаника с айсбергом — моего столкновения с директором. Вот уж точно — айсберг.

— А ты такой холодный, как айсберг в океане... — напевала себе под нос, направляясь к убежавшей от меня обувке.

Шлёпанец отлетел к двери, доползла, потянулась рукой за обувью, а за спиной опять послышались причитания.

— Ой, господи, ой-ё-ёй, — стонала Ирина Алексеевна, хватая сумку, очки и какие-то бумажки.

А я, так и стоя на четвереньках, краснела как рак, понимая, что вид сзади у меня сейчас будь здоров, в коротеньких шортиках-то! Схватила паскудный шлёпанец и уже собралась вставать, когда совсем рядом прозвучал задумчивый голос моей мечты:

— И что ты там ищешь, недоразумение?

Обидно так стало, повернулась и недовольно глянула на стоящего в шаге от моих тылов Любомировича. Набрала в лёгкие воздуха, чтобы сказать в ответ тоже что-нибудь обидное... и со всего размаху получила дверью по уху. Заваливаясь на пол, услышала мелодичный голос блондинки из туалета:

— Роман, ты скоро, а то меня такси...

И темнота.

Ухо горело как от ожога, голова гудела как паровоз, а окружающее пространство раскачивалось как маятник. 'Кто я?' — вопрошали вскипающие мозги.

— Чайник в дембельском поезде, — ответила сама себе.

— Сита, ты как? Сколько пальцев? — в поле зрения появилось встревоженное лицо директора моих снов, теперь, наверное, кошмарных... но всё равно с эротическим уклоном.

Перед глазами нарисовалось три пальца, о чём я сообщила Роману Любомировичу.

— Странно, я показывал два, — тихо проговорил директор, — У тебя что, только в одном глазу двоится?

— Угу, в третьем, — брякнула зачем-то.

— Ну и зачем ты под дверь полезла? — сокрушённо вопросил Ррроман.

— Совесть вашу искала, — ответила обиженно. Я же ещё и виновата осталась.

— Ну и как? — заинтересовался директор.

— Не нашла, — развела руками и застонала от боли в локте.

Замечательно, ещё и локоть сбила!

— Тихо, тихо. Полежи спокойно, я сейчас, — и мужчина моей мечты куда-то убежал, причём так резво, будто студент, а не директор.

Осмотрелась. Я возлежала на большом угловом диване в маленькой уютной комнатке без окон. Свет лился прямо из подвесного потолка, в противоположном от дивана углу расположился до отказа наполненный всевозможными бутылками бар, а на стене красовалась ещё совсем новая плазма, даже плёнка на экране с надписью '70DM' не была оторвана. Вот это антураж! Куда это меня Любомирович приволок?

Вернулся мой ненаглядный директор с банальной аптечкой.

— Давай руку, сейчас обработаю, — приказал, усаживаясь рядом и открывая на коленях аптечку.

В результате, мой бедненький локоток вполне бережно обтёрли антисептической салфеткой и нещадно залили перекисью. А когда начала стонать и жаловаться, это божество ещё и дуть на него начал, поглядывая на меня. Всё! Я готова каждый день калечиться, только бы первую помощь оказывал Ррроман моего романа.

— Ну вот, ничего страшного, — приговаривал директор, наклеивая на ранку большой квадратный пластырь.

Заглянула в аптечку и подумала, что теперь никакие травмы не страшны, там только пластырей штук пятьдесят, всевозможных форм и размеров.

— Ну а теперь давай посмотрим твою голову, — ласково проговорил Роман Любомирович, осторожно разворачивая оную за подбородок.

'Сердце лучше, сердце вылечи!', — орали хором мои сознание и подсознание.

— Шишка конечно качественная, с грецкий орех, но тоже ничего страшного, — известил меня директор, поглаживая пальцами за ухом.

Я чуть не заурчала от удовольствия. А Ррроман закрыл аптечку, встал и пошёл к бару. Позвенел бутылками и принёс мне стакан, до середины наполненный прозрачной, зеленоватой жидкостью с явным запахом мартини и подозрительным свечением магического характера.

— Что это? — спросила настороженно.

— Чтобы голова не болела, — пояснил директор, протягивая мне бокал.

Я взяла, но пить-то лёжа неудобно.

— Подожди, помогу, — и Роман присел на край дивана, поправляя мне подушку.

Я привстала, чтобы ему было удобнее поднять подушку, а он в этот момент подался вперёд, и мы столкнулись... губами. У меня глазки медленно съехались на переносице, а потом и вовсе закрылись. Дыхание спёрло как у той вороны, а голова ещё больше закружилась. Директор тоже замер, секунд на пять, наверное, а потом повалил меня и впился в губы совсем не целомудренным поцелуем. Я застонала и обняла Романа руками за шею... вылив ему за шиворот мартини.

Директор отпрянул от меня, вскочил и ошарашено уставился.

Ну всё, сейчас или убьёт или изнасилует. Я — так была обеими руками за второй вариант. Но, Ррроман выбрал третий.

— Студентка Беглая, идите в свою комнату. Позже к вам придёт фельдшер, осмотрит и объяснит где медпункт, — прорычал директор и указал на дверь. — Сама, надеюсь, дойдёшь? Или найти сопровождающих?

— Я сама, — пискнула, резво подскочила с дивана и полетела носом в пол.

Роман Любомирович, честь ему и хвала, поймал, уложил обратно на диван и молча вышел.

Я полежала немного, всплакнула даже. Это ж надо так испоганить первый поцелуй с таким мужчиной! Ну ничего, он сам инициативу проявил, значит будет второй, третий и так далее, до бесконечности. Воодушевившись такими мыслями, осторожно встала. Голова вроде больше не кружилась, но ухо горело и даже, кажется, припухло. Ну вот, теперь придётся с распущенными волосами ходить. Подошла к плазме и посмотрелась в неё как в зеркало. Нос слегка покраснел, глаза тоже, ухо оттопырилось и стало такого же цвета, как и губы.

— Дааа, Параська — она и есть Параська, — сказала своему отражению, стянула с волос резинку и взбила рыжеватую шевелюру.

Шмыгнула носом, широко улыбнулась и пошла к двери. А за дверью оказался кабинет директора. Вот так сюрприз! И ведь дверь с этой стороны практически незаметна, а вместо ручки декоративный подсвечник со стеклянной свечкой и лампочкой вместо огонька. Быстро пошла к выходу, распахнула дверь и... ба-бах.

— Твою ж мать! — выругались за натолкнувшейся на препятствие и захлопнувшейся дверью голосом директора.

Осторожно выглянула в приёмную. Роман сидел на краю секретарского стола, запрокинув голову и зажимая нос рукой. Из-под его ладони на подбородок стекала струйка крови. Мне кипец!

Закрыла дверь и побежала за оставленной в директорском 'будуаре' аптечкой. Взяла чемоданчик и рванула обратно. Подбежала к двери, глубоко вдохнула, состроила скорбную мину и вышла в приёмную. Мужчина из моих снов по-прежнему восседал на столе и зажимал нос уже чёрным шёлковым платком.

— Давайте теперь я вас полечу, — предложила миролюбиво, ставя на стол и открывая чемоданчик.

— Не паткати ка мне, тюдовисе, — прогнусавил Роман Любомирович.

— Ну, знаете, я вашу мадам не обзывала, а она меня вообще вырубила! И я же не специально, — возмущённо потрошу упаковку с салфетками.

Бесцеремонно оттолкнула руку с платком от лица покалеченного мной директора, быстро вытерла кровь и впихнула в нос назальные тампоны. Посмотрела на плоды трудов своих и едва сдержалась, чтобы не заржать. Только сдавленно хихикнула. Моя мечта с припухшим носом, торчащими из ноздрей белыми 'заячьими хвостиками' и обиженной моськой выглядел просто незабываемо.

— Ты издеваешься? — прошипел Роман, выдёргивая тампоны из носа и убирая все повреждения с помощью магии! Он вылечил себя не ведическими заговорами или ведьмовскими силами, а настоящей магией. Да такого уровня, с каким я ещё никогда не сталкивалась. Я конечно не спец по магам, но потенциал на раз определяю, а тут, пока магичить не начал, вообще ничего не заметила!

— Скажешь кому-нибудь — память сотру, — жёстко проговорил директор, вытирая салфеткой кровь с руки. — Марш в свою комнату, и чтобы до занятий я тебя не видел.

Вот так и разбиваются девичьи мечты о суровую реальность маг.мира. Я плелась к общежитию как пришибленная. Хотя, почему как? Меня и так сегодня два раза пришибли. Сначала дверью, а потом тем, что мужчина моей мечты — высший маг. И ведь не от скуки он в ведическую шарагу припёрся. Тут одно из двух — либо прячется от кого-то, либо в наказание сослали.

У самой общаги столкнулась с Крысятником.

— Смотрите, наш уникум идёт, — ехидно пропела Крыстина. — И как же ты с такими-то талантами здесь-то очутилась?

— А ты? — буркнула, обходя толпу из девяти длинноногих, большегрудых и безмозглых прихлебательниц.

Все разом замолчали. Неужели что-то поняли?

— А я здесь перед институтом учусь, — нашлась королева шараги.

— Ну-ну, — пробурчала себе под нос. Вступать в дискуссию не было ни настроения, ни сил.

— Ты что-то сказала, лахудра? — выступила из толпы уже знакомая пацанка в спортивном костюме.

— А, и ты тут, — отметила безразлично, обходя бабенцию.

— Куда пошла? Я с тобой разговариваю, — толкнула меня эта мужичка.

Я по инерции сделала несколько шагов назад и упала. Посмотрела на вечернее небо, попыталась подумать о чём-нибудь хорошем. В памяти всплыло сердитое лицо директора, и я разозлилась.

Встала, не помогая себе руками, даже представления не имею, как у меня это получилось. Но как лежала на траве вытянувшись во весь рост, так и поднялась. Будто поднял кто.

— Поговорить хочешь? — зашипела неестественно низким голосом. Хотела прокашляться, но подумала, что так даже лучше. Эффектнее, так сказать.

Двинулась на бугаиху и всю крысиную свиту заодно:

— Говори, пока можешь. Пока я тебя не сожрала! — поднялся сильный ветер, я чувствовала, как он треплет мои распущенные волосы. С растущих вдоль дорожки тополей начали облетать листья.

— Всех сожру! — рявкнула и зубами щёлкнула для пущего эффекта.

Где-то что-то затрещало, девчонки с визгом бросились в общежитие, а по территории Ведунов разнёсся вой пожарной сигнализации.

За окном уже темно, все спят, наверное, а я опять сижу в кабинете директора и вжимаюсь в стул, стараясь казаться незаметной под сверлящим, укоризненным взглядом красивых синих глаз.

— Я слушаю, — после долгой паузы соизволил сказать Ррроман.

А я молчу. Вот что он хочет от меня услышать? Стучать на Кристину и Ко я точно не буду, сама разберусь. Оправдываться? Так я ж не знаю за что. Ничего особенного вроде не сделала, так, осерчала слегка.

— Долго ещё молчать будешь? — снова вопрошает директор, подаваясь вперёд и глядя уже угрожающе.

— А вы подскажите, что хотите услышать, я скажу, честно, — и ресничками опять 'бяк-бяк-бяк-бяк'.

— Ты совсем совесть потеряла? — вызверился Роман моего романа.

Ещё не утихшая после встречи с крысятником злость опять начала подниматься и проситься наружу. А чего он, собственно, на меня орёт? Я тоже орать умею.

Вскочила со стула и как рявкну:

— А вы меня ещё пару раз дверью шандарахните, глядишь, и проблем от меня не будет! А если очень постараетесь, то и одного раза хватит!

Бумажки и письменные принадлежности с директорского стола как ветром сдуло. Да что там 'как', их реально сдуло.

Роман устало откинулся на спинку своего кресла, сложил руки на груди и поинтересовался:

— Всё сказала?

— Могу ещё, если надо, — буркнула, изучая взглядом свои шлёпанцы.

— Вижу, что можешь, — констатировал маг... моей мечты. Всё равно мужик обалденный. Хоть и маг, да ещё и злой.

— И давно ты так 'можешь'? — продолжил допрос.

Я задумалась... секунды на две, и уверенно ответила:

— Так, чтобы прям ууух, с сегодняшнего дня. А что?

— Раньше, значит, 'ууух' не было. Интересно, — пробурчал Ррроман.

— Так я могу идти? — спросила с надеждой. Задумался человек, так чего мешать? У меня тоже дел ещё невпроворот, тайник вон не разворованный с обеда стоит.

Не дождавшись ответа, попятилась к двери и чуть не брякнулась от такого добренького-добренького голоса директора моего сердца и прочей анатомии.

— Присядь, Сита. Давай просто поболтаем. Расскажи, как устроилась, с кем познакомилась? Может друзья уже появились, или нравится кто? — счастливо оскалился Любомирович, демонстрируя свои идеальные зубы.

— А вы с какой целью интересуетесь? — насторожилась, но на краешек стула присела... того, что у двери стоял.

— Просто поговорить хочу, узнать тебя поближе, — улыбка у моей мечты стала просто запредельной. Во всяком случае, меня она легко за пределы разума выстегнула. — А пошли в личный кабинет, я тебе коктейль сделаю, если хочешь, — и на замаскированную дверь своего 'будуара' показал.

У меня глазки чуть на переносице от такого предложения ни съехались. И сама не заметила, как ответила 'Хочу!'. Вот дура-то! Кто знает, чего он от меня хочет. Он же маг, а маги ведьминскую энергию за милу душу высасывают. Может и директором сюда пришёл, потому что к энергопотреблению пристрастился. А здесь ведьмочек много, и заряд их никто не измеряет, гуляй — не хочу! Но отказываться-то уже поздно. Ррроман открыл дверь в свою пятизвёздочную каморку и рукой приглашающий жест сделал. А, была — не была, ну возьмёт он у меня немного энергии, и что? Я всё равно ей почти и не пользуюсь. Так только, когда само вылетит. Зато выпью коктейль в романтической обстановке с мужчиной моей мечты. Встала и прошла в услужливо открытую для меня дверь. Ага, 'Не пугайся, детка. Заходи в мою большую клетку'. Села на краешек дивана и выжидающе уставилась на директора моего всего.

Роман Любомирович тоже вошёл и закрыл дверцу 'клетки'. Не глядя на меня, проследовал к бару, взял хрустальный стакан, наполнил его на три четверти апельсиновым соком, демонстративно плеснул с напёрсток всё того же мартини и бросил два кубика льда.

— Соломинка нужна? — спросил, не оборачиваясь.

— Да чего уж там, сок я и без соломинки выпью, — ответила недовольно.

Мне протянули стакан с так называемым коктейлем, пришлось взять. Ещё и спасибо сказала, я ж вежливая девушка.

Зато себе блюститель студенческой трезвости коньячку налил. Притопал к дивану, уселся поудобнее и, сделав глоток из низкого широкого стакана, попросил:

— Рассказывай.

Я тоже попила сока, подумала, ничего умного не придумала и ответила:

— Да и рассказывать как бы нечего.

— Ну хорошо, давай поступим так, ты мне сейчас перечислишь всех студентов, с которыми успела познакомиться. Идёт? — и, не дождавшись ответа: — Начинай.

— Это вы так пытаетесь выяснить, на кого я разозлилась что ли? — подозрительно прищурилась, попивая сок.

— И это тоже, — уклонился от прямого ответа Любомирович.

Вот же жук! Решил, что заболтает, и я ему всех местных 'редисок' заложу. Так это не ко мне! Пусть с Крыстиной взаимовыгодные отношения строит.

— А вы напрямую спросить не можете? — опять начала раздражаться неуравновешенная ведьма, то бишь, я.

— А ты ответишь? — приподнял бровь Ррромочка. От этой его мимики я уже была готова на что угодно ответить 'да'. Но взяла себя в руки и выдала твёрдое, уверенное... 'Не знаю. Смотря о чём спрашивать'.

На меня как-то странно посмотрели, подумали, слегка сдвинув брови, и тоже выдали:

— Вот никак с тобой, Беглая, по-человечески не получается. Я же по-доброму хотел, чтобы ты стеснения не чувствовала, а ты... — закинул ногу на ногу и заявил: — В общем так, колись, от кого из местных парней тебе так крышу снесло, что высший источник без тренировок открылся?

— Чего? — нет, я поняла заданный на привычном мне языке вопрос. Только вот что такое высший источник, где он конкретно у меня находится, и почему меня не оповестил об открытии. А как же ленточку, там, перерезать, шампанского выпить в честь такого события? Ну да ладно, напутал чего-то директор, с кем не бывает.

А Роман Любомирович сидит и внимательно так на меня смотрит. Аж жарко стало.

Помахала руками, как веером, перед лицом и снова спросила:

— Так чего у меня там открылось?

— У тебя открылся источник высших знаний, способность совмещать ведьмовские и магические способности. Теперь ты и ведьма, и маг, — объяснили мне как маленькому ребёнку.

Я и отреагировала как маленькая.

— Офигеть! А такое бывает? Первый раз слышу. И чего мне теперь делать? А давайте мы его обратно закроем, от греха, — выпалила на одном дыхании, преданно глядя в синие глаза директора.

Роман закашлялся, покосился на меня и как-то неуверенно спросил:

— А ты знаешь, как закрывают источник?

— Неа, — помотала головой, — но вы же наверняка знаете! Вот давайте его прямо сейчас и закроем. Я буду послушной и выполню все ваши указания, обещаю!

Директор покраснел, потом побледнел, встал и молча вышел. Потом хлопнула дверь кабинета. Но я всё равно услышала, как он ржёт в приёмной. И чего я такого смешного сказала? Странный он какой-то. Странный, но такой красивый, что я ему эту странность, так уж и быть, прощу.

Роман Любомирович вернулся с очень серьёзным выражением на лице, сел рядом со мной и опять заговорил как с ребёнком.

— Понимаешь, Сита, чтобы закрыть источник, необходим тот человек, из-за которого он открылся. А закрыть твой было бы неплохо, по крайней мере, до тех пор, пока ты не научишься себя контролировать. Так что, подумай, пожалуйста, и честно мне скажи, кто в ближайшие два дня вызвал у тебя самые сильные эмоции. Скорее всего, влюблённость.

— Вы, — ляпнула и сама округлила глаза от неожиданности. Сказали же мне, подумай, а потом уже говори. Но куда там, когда это Сита думала, прежде чем сказать!

Ррроман принял известие о моих пламенных чувствах к нему довольно спокойно. Только допил коньяк, встал, подошёл к бару, налил полный стакан и залпом выпил. Постоял немного спиной ко мне, потом повернулся и спокойным тоном, будто я ему сейчас ни в чём и не признавалась, сказал:

— А знаешь, пусть он будет открытым. Ничего страшного в этом нет. Быстрее контролю научишься.

А я решила, что раз уж погибать, так с музыкой.

— Так в чём проблема? Вот она я, вот вы, тот, из-за кого этот источник откупорился. Так давайте сделаем по-быстрому, что там надо, чтобы его закрыть, и все дела. Я готова. Можете начинать!

Села ровно и глаза закрыла. Сижу, жду. Ничего не происходит. Приоткрыла один глаз, директор стоит возле бара и хлещет коньяк прямо из бутылки.

— Эээ, вы чего? А если по-пьяни не сможете? — возмутилась и хотела уже идти бутылку отбирать.

Но Роман сам поставил почти пустую тару и как-то угрожающе проговорил:

— Уйди, а. А то я тебе сейчас так всё закрою... — не договорил и снова схватился за бутылку.

Я поняла, что сегодня с него ловить уже нечего, встала, допила свой сок, поставила стакан на столик и пошла к выходу. Но не удержалась, в дверях обернулась и предупредила:

— Я завтра приду, и мы закроем всё, что там нужно закрыть.

— Дверь закрой, с той стороны! — рявкнул злющий директор.

Я, как послушная девочка, закрыла дверь. Вот только выпитый сок попросился наружу, и пришлось воспользоваться облюбованным блондинкой туалетом.

Сделала то, что, собственно, хотела, и уже потянулась к ручке, чтобы открыть дверь, но услышала шаги и замерла. Директор покопошился и затих. Он что, в кресле спать собрался, что ли? Но, оказывается, Ррроман изволил кому-то звонить. И подслушивать вроде нехорошо, но, с другой стороны — интересно же. Приложила ухо к двери и прислушалась. А прислушиваться и не надо было.

— Ты куда меня запёр? — орал Любомирович. — Сам в этом болоте сиди! Я лучше на этой шал....е женюсь, чем опять на те же грабли наступать!

Затих ненадолго, видимо, слушая, а потом снова на повышенных тонах:

— Сам ты бабник! Я в её сторону и не смотрел даже! Сама припёрлась! Ну не знал я, понимаешь, не знал, что она дочь министра магии, — опять немного помолчал, потом тише и уже явно спокойнее. — Да, опять. У неё высший источник открылся, попросила закрыть.

Потом директор долго перебрасывался малопонятными фразами со своим собеседником и даже посмеивался.

— Нет, эта вроде не из золотой молодёжи, — проговорил неуверенно. — А вообще, кто её знает. Да и неважно это. Второй раз я на те же грабли наступать не собираюсь! А насчёт Лизы — ладно, привози, присмотрю.

Роман Любомирович попрощался с телефоном и утопал в каморку. Вскоре послышался звук включённого телевизора, а я всё сидела на унитазе, подперев голову рукой, и думала: 'Куда ж ты опять вляпалась, Параська?!'.

Досиделась! Дверь резко распахнулась, и передо мной предстал слегка нетрезвый, расстёгивающий на ходу ремень директор.

— Мама, — пропищала я.

— Где? — спросил ошарашенный Роман Любомирович, продолжая расстёгивать ремень.

— Занято! — взвизгнула, отталкивая Ррромана и закрывая дверь.

Было тихо минуты две, потом послышались удаляющиеся шаги, и всё опять стихло. Я подождала ещё где-то с минуту и уже собралась драпать в общагу, когда в дверь деликатно постучали.

— Эээ, войдите, — сказала зачем-то.

А он и вошёл! Прошёл мимо меня, помыл руки и пошёл обратно. Проходя мимо, повернулся и спокойным, обыденным тоном произнёс:

— Свет выключить не забудь, чудовище.

— А вы? — и вот зачем спрашиваю?

— А я собирался поспать, но, наверное, ещё выпью, — прошипел и хлопнул дверью.

Потом протопал к своему логову и опять хлопнул дверью. Ишь какой нервный. А нечего было мне сок наливать!

Ну да ладно, хватит с меня на сегодня директора. И так за один день столько всего произошло. Пойду лучше посплю. Завтра ещё Любомировича уговаривать и источник закрывать. Чувствую: на первое уйдёт много нервов, а на второе — сил и энергии. Обряд, скорее всего, не из простых, раз директор так не хочет его проводить. И вообще, подозрительно он как-то себя ведёт. Что-то с этим закрытием источника не так.

По дороге к общежитию всё старалась поймать ускользающую мысль. Вспоминала директорский разговор по телефону. Но мысль была либо очень маленькая, либо слишком скользкая, а когда дверь в общагу оказалась запертой, она вообще издохла, так и не оформившись до конца. Долго и упорно стучалась, но всем было до фонаря.

Это что получается, мне теперь под кустиком ночевать? А ночи в конце августа уже не такие тёплые и приветливые, как в середине лета. Подумала о том, куда ходил Ррроман, когда обнаружил, что туалет занят, продолжила логическую цепочку и пришла к выводу, что вряд ли мне повезёт найти поблизости с общагой хоть один не помеченный кустик. Дальше мои гениальные мозги, перебрав все возможные варианты, пришли к выводу, что единственное не запертое помещение на территории Ведунов, это преподская. А там, в свою очередь, в приёмной глубокоуважаемого Романа Любомировича есть небольшой, но, за неимением лучшего, вполне пригодный для ночёвки диван. Обречённо вздохнула и потопала обратно.

Диванчик в приёмной был коротковат и узковат, но выбирать было не из чего. Выключила свет, когда уходила таки забыла это сделать, и примостилась в позе эмбриона на жёстком подобии дивана. А у Любомировича-то целая 'взлётная площадка'! Так и уснула с чувством зависти к чужому удобству.

Сквозь сон почувствовала, как меня бережно укрывают. Пробормотала 'Спасибо, бусь' и перевернулась на другой бок. Полёт был не долгим и закончился довольно жёстким приземлением. Вскочила как ошпаренная, не ориентируясь в темноте, и шаря руками перед собой, пошла... а не знаю куда пошла. Где я нахожусь, помнила хорошо, но темень стояла такая, что разобрать, в какой стороне диван, не представлялось возможным. Наконец на что-то наткнулась, попыталась понять на ощупь и отдёрнула руки. Либо мне это снится, либо передо мной сейчас стоит голый человек!

— Здесь кто-нибудь есть? — спросила испуганным шёпотом.

Вместо ответа включился свет. Немного ослепла от резкой перемены освещения, а проморгавшись, увидела голую грудь, мужскую. Подняла голову и узрела беззвучно ржущего директора.

— Иди, ложись на тот диван, недоразумение. Я здесь посплю, — проговорил обнажённый по пояс мужчина моей мечты.

Я кивнула, продолжая стоять на месте и нагло пялиться... на кубики. Рука так и чесалась потрогать, действительно ли живот директора такой твёрдый, каким кажется на вид.

Роман вздохнул, привлекая внимание к не менее накачанной груди, взял меня за локоть и повёл в свой 'будуар'. Привёл, взял одну из подушек и ушёл.

Я стояла рядом с застеленным синим, как глаза директора, шёлковым бельём диваном и пыталась понять — что это было?

А ну его, директора этого! Заставка на плазме демонстрировала второй час ночи, и глаза закрывались сами собой. Раздеваться я, конечно же, не стала. Борцовка и шортики для сна не помеха. Завалилась в ещё тёплую, пахнущую директором постельку и блаженно потянувшись, тут же вырубилась. Сквозь сон расслышала отдалённый грохот, но не посчитала это поводом для пробуждения и, перевернувшись на другой бок, опять провалилась в глубокий сон. Что мне снилось, я не рискнула бы рассказать даже своему отражению в зеркале. Зеркало лопнуло бы от стыда. Когда в очень красочный и неприличный, но беззвучный сон ворвался голос моей мечты, я только обрадовалась такой достоверности. Вот только говорил что-то совсем не соответствующее сценарию.

'Подвинься, я на том безобразии не помещаюсь', — произнёс Роман моего романа.

'Всё, что захочешь, дорогой', — проворковала я, обнимая своё сновидение, в надежде продолжить с того места, на котором мы прервались из-за посторонней реплики.

Сон почему-то настойчиво убирал мои руки и тихо матерился. Ну нет, так не пойдёт! Это мой сон, а значит и происходить должно то, чего я хочу. Не обращая внимания на сопротивление, продолжила наступление, с целью слиться со своей мечтой в страстном поцелуе. Мечта поддаваться не хотела, и я обиделась.

'Чего тогда снишься мне, раз целоваться не хочешь? Вали тогда из моих снов! Здесь я хозяйка! Хочешь остаться — целуй', — и губы для поцелуя подставила. Вот так-то, я умею командовать своими фантазиями и снами.

Фантазия застонала как подранок. Потом подалась вперёд и звонко чмокнула меня в подставленные губы.

'Всё! Довольна? Теперь ты мне дашь поспать? У меня утром знакомство с преподавательским составом'.

Какой-то неправильный сон. Надо это исправить.

'Ну кто так целует? Иди покажу, как надо'.

— Беглая, у тебя совесть тоже спит или притворяется? — взревел директор, да так, что я подпрыгнула на диване и широко открыла глаза.

— Вы чего здесь делаете? — спросила, натягивая одеяло до подбородка. И не важно, что я одета — в книжках всегда так делают.

— Это мой диван и я здесь пытаюсь спать! — заявил Ррроман, укрылся покрывалом и отвернулся от меня.

— А я что здесь делаю? — спросила, пытаясь понять, это реальность, или тот самый кошмар с эротическим уклоном.

— Ты меня достаёшь! — прорычал, резко развернулся и заявил: — Если ты сейчас же не ляжешь и не уснёшь, то я... я не знаю что сделаю. Я уже за себя не отвечаю!

— А кто отвечает? — да, я туплю, но мне можно, спросонья же.

— Состояние аффекта! — припечатал директор, и резко сменив тон: — Ситочка, милая, усни уже, пожалуйста.

— Хорошо, — покладисто согласилась я, устраиваясь поудобнее, — А вы приставать не будете?

— Не дождёшься, — прошипел как змеюка и опять отвернулся.

Ну и ладно! Не больно-то и хотелось. Хотя вру, очень даже хотелось.

Я долго ворочалась и вздыхала, директор скрипел зубами, но молчал и не шевелился. В результате, всё-таки уснула.

Проснулась... в общем, сама не знаю почему, но проснулась. Роман Любомирович развалился на весь диван, ещё и ноги мне придавил своим бедром. Не знаю, что он тут делал, но директор Ведунов сполз с подушки, и сейчас его бедро лежало на моих коленях, а лицо уткнулось в грудь. А у меня ноги затекли, и вообще, я не могу долго спать на одном боку. Посмотрела на плазму. Двадцать три минуты седьмого, скоро Ведуны начнут просыпаться. В семь, если я не ошибаюсь, приходит автобус, а в восемь открывается столовая. Надо бы уйти, пока все спят. Только собралась убрать директорскую ногу со своих конечностей, как дверь с треском распахнулась, и в комнату с криком 'Дядя Рома, мы припёрлись' влетела невысокая длинноволосая девчонка.

Я застыла, обалдело глядя на припёршихся. За спиной у девушки стояла почти точная копия директора моего сердца. Только чуть постарше и с ехидной улыбочкой на губах.

А Роман Любомирович пробормотал что-то бессвязное мне в грудь, обнял рукой за талию и снова затих.

— Дядя Рома слегка занят, Лизок, — пропел, судя по всему, родственник директора. — Пойдём-ка, доча, выберем тебе подходящую комнату в его квартире, пока он не видит.

Родственник подмигнул мне, вывел дочь из комнаты и закрыл дверь.

И что мне сейчас делать? Будить этого засоню, или уже поздно метаться, всё равно невесть что подумали. И самое обидное, что не было же ничего!

Будить Ррромана не пришлось, он сам проснулся, поднял голову и посмотрел на меня. Застонал, опять уткнулся мне в грудь и промычал 'Опяяять'.

— Чего опять? — спросила, поглаживая болезного по голове.

— Ты что тут делаешь? — зло вопросил директор, вскакивая с дивана и с укором глядя на меня.

— Так вы меня сами сюда привели и спать заставили, — странный он какой-то.

— Я? Заставил? Да быть того не может! Я никогда никого не принуждал, и принуждать не собираюсь! — заявил Роман Любомирович.

— А кто кричал 'Если ты сейчас же не ляжешь, то я за себя не отвечаю'? — возмутилась от непонятных претензий.

— Ничего не помню, — прошептал директор, хватаясь за голову и садясь на диван.

— Как не помните? Вы же почти трезвый были!

— Какой трезвый? Последнее, что помню — как открывал третью бутылку коньяка, — посмотрел в сторону бара, — Даже половину отпить умудрился! — снова застонал и упал назад, чуть не придавив мне ноги, вовремя поджать успела.

Ну директор даёт! Напился до беспамятства, уложил меня спать рядом с собой... и теперь думает, что у нас что-то было!

— Не было у нас ничего, мы просто спали! — взвизгнула, вскакивая на диване.

Директор с подозрением посмотрел на меня, потом на себя, и сразу успокоился. Просто мало того, что я была в одежде, он тоже в брюках спал.

— Ну да, влияния и контроля не чувствую. — пробормотал задумчиво, потянулся и закрыл глаза.

Я горестно вздохнула, любуясь его слегка помятым со сна и таким трогательным лицом.

— Так как ты здесь оказалась? — спросил уже вполне удовлетворённый жизнью Роман Любомирович.

— Общежитие было закрыто, впускать меня никто не хотел, пришлось идти спать в приёмную. Вы меня пожалели и привели сюда, а сами пошли спать на диванчик в секретарскую, но не уместились на том безобразии и пришли сюда. Всё, — коротко изложила события прошедшей ночи. А вообще хорошо, что он ничего не помнит, можно не краснеть за свой 'сон'.

Мужчина моей мечты расслабленно лежал поперёк дивана и внимательно слушал, изучая меня взглядом. Когда его глаза переместились с лица на ноги, я села и смущённо прикрылась одеялом. Ррроман моего романа встрепенулся, посмотрел на плазму, встал и скомандовал:

— Уходим по одному, ты первая и побыстрее, пока посёлок не проснулся, и нас никто не заметил.

— Так поздно уже! — развела руками, — Нас видели.

— Ты забыла мне рассказать о чём-то, произошедшем ночью? — нахмурился директор.

— Да какая ночь? Сюда минут десять назад ворвалась какая-то Лиза в сопровождении своего отца, на вас, кстати, похожего. Брат? — поинтересовалась, невинно хлопая глазками. Мне переживать нечего, родственник вряд ли будет распускать сплетни. А Любомирович пусть сам со своей семьёй разбирается, нечего было напиваться и так бездарно тратить ночь! Вот пусть теперь убеждает родню, что ничего не было. Эээх, а ведь могло бы быть...

— Доброго вам утречка, Роман Любомирович, — пропела, спрыгнула на пол и ушла, оставив директора сидеть на диване схватившись за голову.

Утро встретило меня мокрой травой, поднимающимся из-за горизонта солнцем и пением ранних пташек. Крррасота. Общежитие было уже открыто, но ни вахтёрши, ни студентов еще не было. Сдаётся мне, дверь блокируется автоматически, с помощью магии. Замок-то снесён, причём, похоже, уже давно. Пришла в свою комнату и только завалилась на кровать в надежде ещё немного поспать, как сверху донеслось:

— Припёрлась, гулёна. Вот не зря я сразу подумал, что ты девка непутёвая.

— Исчезни, глюк, — ответила, натягивая на голову подушку.

— Нет, ты мне скажи, где всю ночь шлялась? — не унимался блюститель нравственности в трусах.

— А тебе зачем? Тоже туда хочешь? — выглянула из-под подушки.

Ося спустился со второго яруса и с осуждением смотрел на... мои ноги! Да что им всем сегодня мои конечности дались?! Нет, внимание директора к моей анатомии даже льстило, но этому-то чего там разглядывать? Он же всё равно бестелесный. Завернулась в покрывало и пробурчав 'Изыди, а то развею', попыталась уснуть. Но куда там!

— А я знаю, с кем ты всю ночь блудила! — возопил Остап. — Устроиться поудобнее хочешь? А кукиш тебе. Были здесь такие, всех при первой же проверке выгоняли.

— Слушай, монстр недоубиенный, тебе чего надо, а? Я тебя не трогаю, и ты от меня отвали! Вот чего вы все ко мне прицепились? — села, скрестив ноги, и возмущённо воззрилась на привиденько. — Я полночи не спала, устала как собака, влюбилась в непробиваемого мужика и даже соблазнить его не могу, опыта нет. А ты висишь над душой и на мозги капаешь, слетал бы лучше, Крыстину напугал.

— Ты что? — Ося побледнел ещё больше и прошептал: — Я сам её боюсь.

— Да чего там бояться-то? Двадцать грамм мозгов и ведро самомнения! — удивилась, с сожалением глядя на подушку, поспать уже видно не судьба.

— Она злая и нажаловаться может, — выдал мне 'большой секрет' призрак.

— Слушай, Ося, а ты нового директора видел? — спросила задумчиво.

— Не, токмо слышал, как ученики про него говорили. А что, тоже злой? — насторожился Остап.

Я встала, потянулась и, направляясь в ванную, ответила скорее для себя:

— Не злой он, а жестокий. Нельзя быть таким красивым.

Стоя под душем, напевала 'Потому что нельзя быть красивым таким...'. Когда вернулась, Ося всё ещё слонялся по комнате, видимо, ожидая подробностей о директоре. Но я твёрдо решила не вспоминать Романа моей мечты по крайней мере полчаса и не дав привидению задать очередной вопрос, спросила сама:

— Слушай, Ось, а ты не знаешь, чей тайничок под окном, и что там интересного есть?

Остап замер, повернулся к окну, увидел дыру и начал медленно уходить под пол.

— Эй, вернись, дезертир! — закричала на самое трусливое привидение в трусах.

Ося остановился, померцал немного и выбрался обратно.

— А ты это, уже лазила туды? — спросил настороженно.

— Ну так, только рукой пощупала, достать ещё ничего не успела. А что? Твоё барахлишко что ли? — просушивая волосы полотенцем, подошла к тайнику и присела, заглядывая в дыру.

— Не лезь! — взвизгнул призрак, становясь почти невидимым.

— Да чего ты так боишься-то? — призрачное паникёрство уже начинало раздражать.

— Я боюсь? Я не боюсь! — ударил себя кулаком в грудь, перестарался, и рука вошла в прозрачное тело, — Я за тебя, непутёвую, переживаю.

— А чего за меня переживать-то? Лучше расскажи, что там? — подковырнула край дыры, стараясь рассмотреть содержимое тайника.

— А не знаю я, чего там, — развёл ручищами Ося. — Не успел проверить. Последнее, что помню, это как завалил зачёт, пришёл в комнату и пнул табурет со психу. А табурет возьми да и воткнись в стену. Выдернул его, а там схрон какой-то, и всё. Потом услышал, как соседи говорят, что повесился я.

— Мда, весело. Так ты может и правда повесился, со психу? — спросила сочувственно.

— Да не мог я! Чем хош клянусь — не мог, — начал оправдываться Остап.

— Да верю я тебе, верю. Ладно, не буду пока трогать эту таинственную заначку. Пойду лучше в столовую, — пообещала заботливому Осе.

Быстро переоделась и побежала на завтрак.

За завтраком навешала девчонкам лапши, что вчера так неудачно пошутила про ворота. Мне сразу поверили. Потому что поверить в то, что какая-то неучёная пигалица разбомбила сильный артефакт, было сложнее. Пока мы ели несколько раз прозвучало объявление, что в двенадцать часов состоится педсовет, а позже в учебном корпусе будут вывешены списки курсов и групп, учебников и преподавателей, а так же расписание занятий и консультаций.

Надя допытывалась, где я была вчера вечером, они с сестрой приходили в гости, как и договаривались, а комната была заперта. Я наврала, что гуляла по территории, чтобы потом не путаться где что находится. По-моему, она не поверила. А придя в комнату после завтрака, я просто офигела! Почти всё пространство в центре моей обители занимали картонные коробки. А сверху самой ближней лежал белый конверт без подписи, в нём оказалась коротенькая записка от бабули: 'Внучка, я горжусь тобой! Вот всё, что ты просила и немного от меня'. В первой же коробке обнаружились канц.товары в немеряном количестве. Ну, это ещё ладно. Во второй были средства гигиены на роту солдат. Третий был доверху набит лекарствами на все случаи жизни. И так далее, буся прислала мне столько всего, что теперь смело можно идти в лес партизанить. На год точно хватит. Одна проблема: где мне теперь жить? Комната-то в склад превратилась. Недолго думая, вышла в коридор и громко крикнула: 'Кому нужна халява — налетай!'. Почти сразу открылась половина дверей на этаже. Общага!

Распределив излишки бабулиной заботы между желающими, я бодренько принялась распихивать свои пожитки по углам. Вторая кровать была переведена в статус шкафа и успешно справилась с поставленной задачей. Через час о былом бедламе напоминали только пустые коробки и мусор. Коробки выставила в коридор, потом на мусорку отнесу. Сбегала к соседкам напротив и попросила веник. Девчонки встретили с распростёртыми объятиями, ещё бы, я им полкоробки ватных дисков и влажных салфеток презентовала, и флакон Эйвоновского молочка для снятия макияжа в довесок. А взамен попросила только веник на пять минут. После уборки походила вокруг окна, 'пооблизывалась' на тайник и решилась. Взяла один из сломанных стульев и принялась аккуратно расковыривать его ножкой дыру побольше.

В стене что-то щёлкнуло, и из тайника потянулась струйка тяжёлого жёлтого дыма. Зажала нос рукой, быстро открыла окно и вылетела из комнаты. Перспектива составить компанию Осе мне не улыбалась, а дымок явно был настроен недружелюбно. Пусть выветривается, а я пока коробки выброшу. Только выбрасывать было нечего, картонки растащили все подчистую. И чем мне теперь занять временно бездомную себя? До обеда ещё целый час, а почему бы не пойти в учебный корпус? Осмотрюсь, запомню — где какой кабинет, чтобы потом меньше путаться.

Училище встретило запахом краски и отдалённым гулом голосов. Точно! Сегодня же у Ррромана знакомство с персоналом вверенного ему посёлка. Пошла на голоса. Я просто тихонечко посмотрю и послушаю. Ну не государственные же секреты они там обсуждают! Интересно же взглянуть, как будет вести себя с подчинёнными мужчина моей мечты.

Конференц-зал нашла без проблем. Проскользнула в приоткрытую дверь и, так никем и не замеченная, пристроилась в тёмном уголке. За кафедрой стоял брат моего прекрасного принца и зачитывал с листка какие-то новые постановления министерства маг.образования. Скукотища, а где грозный начальник, сверкающий глазами на притихших подчинённых? Где страсть и экспрессия в управлении Ведунами? Я ж так усну!

Наконец, братец заткнулся и уступил место моему Ррромочке.

Директор представился и попросил представиться всех преподавателей, а так же ответственных за хоз.блок и общепит. А я не слушала, с преподами и потом познакомлюсь. Я шёпотом произносила полное имя директора, пробуя на 'вкус' его фамилию и бессовестно примеряя её на себя. 'Голдин Роман Любомирович', 'Голдин'. Ммм, а если так: 'Голдина Сита' — блеск! Всё, берём!

Ничего интересного я так и не услышала. Они обсуждали два новых предмета, но для меня здесь все предметы были новыми, так что единственное, что радовало — я могу сколько угодно любоваться мужчиной из своих грёз, и ничего мне за это не будет. Так залюбовалась, что ничего вокруг себя не замечала.

— Да, дядя у меня классный, в него постоянно студентки влюбляются, — прошептал кто-то рядом.

— Ааа, — коротко взвизгнула и тут же нырнула за спинки сидений.

Рядом пристроилась та самая Лиза, которая сегодня утром 'припёрлась' и нарушила очарование момента.

— Ты что тут делаешь? — зашипела на девчонку.

— А ты? — не осталась в долгу пигалица.

— Сама ты пигалица, — засопела племяшка. — Мне уже шестнадцать.

Не поняла, я же вроде не называла её пигалицей, только подумала.

— А нечего всякие глупости думать, — заявила Лизок.

— И не называй меня Лизок, это только папе можно.

— Да что вообще происходит? — зашипела уже раздражённо.

Лиза улыбнулась, лукаво на меня глянула и спросила:

— Секреты хранить умеешь? Подожди, не отвечай, сама знаю. Так вот, я — менталистка, — гордо заявила девчонка, перекинула через плечо длинные волосы и начала расчёсывать их пальцами.

Было заметно, что Лизка гордится как волосами, так и этим своим таинственным 'менталистка'.

— Вот темнота! Менталисты — это те, кто мысли читает.

'Ах ты, пигалица! А ну кыш из моей головы!', — возмутилась я мысленно.

— Ну и зря, — выдала девчонка. — Я же могу помочь тебе к дяде поближе подобраться.

Я и рта раскрыть не успела, а она уже ответила:

— Ты забавная и настоящая. Тебе плевать на то, кто мой дядя, он просто нравится тебе как мужчина, а не как выгодная партия.

Вот как с такой можно общаться? Ковыряется у меня в голове как в собственных зубах!

— Ладно, больше не буду. Обещаю, — прошептала Лиза. — А ты меня с привидением в трусах познакомишь?

— Он у меня трусишка, вдруг тебя испугается, — ответила, продвигаясь на четвереньках к выходу.

— Ты куда полезла? Они сейчас расходиться будут. Подожди немного, потом спокойно уйдём, — предложила Лизка, и я уселась на пол, поглядывая на курносую племянницу директора.

Преподы действительно засобирались на обед по случаю знакомства и потянулись к выходу, вполголоса обсуждая свои преподские дела.

— Ааа, — простонала Лиза, — надо было сразу уходить! Вон та высокая тёмненькая тётка сейчас закроет нас тут.

'Так чего остановила меня? Металистка фигова!' — обиделась я на племяшку.

— Я менталистка, — пробурчала девчонка. — Она о ключах только сейчас думать начала.

— И что нам теперь делать? Отсюда есть другой выход? — как-то не радовала перспектива куковать в конференц-зале, пока кто-нибудь не соблаговолит потрепаться перед благодарными слушателями.

Почти все ушли, остались только Ррроман, его братец и та самая женщина, на которою указала Лизавета.

— Елена Аскольдовна, мне необходима ваша консультация... по личному вопросу, — как-то неохотно проговорил Любомирович.

— Слушаю вас, Роман Любомирович, — вежливо проговорила женщина.

— Пройдёмте в мой кабинет, там нам никто не помешает, — покосился на ухмыляющегося брата мой дорогой директор.

— Ром, а ты Лизок не видел? — поинтересовался родитель девчонки, стоя в дверях.

— Нет, наверное, с местными знакомится, — пожал плечами Роман и тоже повёл преподавательницу к выходу.

Я мысленно взвыла. Вот сейчас они выйдут, дверь запрут, и придётся опять бушевать, чтобы выбраться. И не докажешь же потом, что не виновата. А эта вредная девчонка ещё и ухохатывается, сидя в паре метров от меня.

Дверь за директором и Ко закрылась. Забренчали ключи в замке и всё! Они ушли, а мы остались.

— Ой, не могу! Ну дядя Рома и даёт! — Лиза уже хохотала в голос, — Ну вы с ним и учудили.

— У тебя, часом, припадков не бывает? — спросила у неадекватной Ромочкиной племянницы.

— Аха-ха-ха-ха! — не унималась девчонка. — Ты знаешь, какой предмет преподаёт эта дамочка? Не знаешь! А я знаю, и о чём дядя у неё спрашивать собирается, тоже знаю! Ха-ха-ха!

— Ну так ты мне расскажи, вместе поржём, — пробурчала, отряхивая колени и тылы от собранной под сиденьями пыли.

— Эта Елена Аскольдовна будет вас Ведической физиологии учить. А дядя сейчас собрался расспрашивать у неё про альтернативные способы закрытия источника. Совсем ты запугала бедного моего дядюшку, Кумпарсита, — снова сорвалась на смех Лиза.

— А ты знаешь про этот источник? Как его обычно закрывают? — заинтересовалась я.

Раз девчонка ковыряется в мозгах у кого не лень, то и это должна знать. Но Лиза вдруг густо покраснела и отвернулась.

— Чего молчишь? — поторопила племяшку.

— У дяди спроси. Я ни за что не скажу! — заявила вредная девчонка. — Хватит моей неокрепшей психике и того, что дядя в красках представляет, как будет его тебе закрывать. Я теперь долго в его мысли заглядывать не буду.

— Какая же ты вредная! — воскликнула в сердцах.

— А то, — улыбнулась Лизка. — Ну, что? Давай будем выбираться отсюда, если меня папа потеряет, то весь посёлок перевернёт.

— А меня терять некому, — пожаловалась я.

Но выход искать пошла. Мы обошли всё помещение по кругу и наткнулись на ещё одну неприметную дверь в углу на сцене. Она тоже оказалась заперта, но замок был старый, и если очень постараться, то может получиться сломать его. Чем мы и занялись — дёргали, толкали и пинали несчастную дверку минут десять наверно.

Я разозлилась и с криком 'Чтоб тебя, зараза!' пнула изо всех сил. Дверь с грохотом упала, и я тоже упала. Правда без грохота, но с неприличными криками и стонами. Кажется, я сломала палец на ноге.

Лизка бегала вокруг меня и причитала, а я всё больше злилась. Опять подул ветер. Эээ, нет. Надо успокоиться. Ветер во дворе перед общагой — ещё терпимо, а вот в закрытом помещении, это уже никуда не годится. Подышала глубоко, прикрыла глаза и подумала о Ррромане. Ветер прекратился, стало холодно.

— Ты что творишь? — закричала Лиза. — Совсем со своим источником шизанулась?

Я открыла глаза и обалдела. На сцене, прямо из небольшой тучки под потолком шёл снег! Настоящий снег! Крупные, красивые снежинки медленно опускались на пол, на меня, на Лизу... и на маленького, грязненького домового.

— Ить вас, убогия! — начал ругаться замызганный старичок. — Чаго удумали! А ну кыш отседова, баловницы.

Дедушка появился из той самой так неудачно выбитой двери, и весь его неопрятный вид говорил о том, что он тут хозяин и хулиганить никому не позволит.

А я смотрела то на снег, то на домового и совершенно ничего не понимала. Бред какой-то! Мало того, что снег в августе пошёл, да ещё и в помещении, так ещё и домовой этот неизвестно откуда нарисовался. Весь грязный и в паутине. А домовые — самая чистоплотная нечисть из всей известной маг.миру!

— Дедушка, а вы как здесь оказались? — спросила осторожно.

— Она меня ешо и обзывать! Самой уже, почитай, как годков семьсоть, а меня дедом кличет! — начал разоряться явно неадекватный старичок.

— Эээ, вы что-то путаете... любезный. Мне восемнадцать с хвостиком.

— Ага, вооот такенным! — развёл ручонки в стороны домовой. — Думаешь, я суть твою ведьминскую не вижу, Мара ты поганая! И неча на меня глазом своим грязным блёскать. Я для табя не съестной! А местным всем обскажу, изловють и сожгуть!

Домовой показал мне кулак, повернулся к впавшей в ступор Лизке и посоветовав ей 'Беги, девка', сам воспользовался своим же советом, скрывшись в тёмном, забитом всяким хламом чулане. Зря только дверь выбивали.

— Сита, — прошептала Лиза. — А он вообще о чём? Ты же знаешь, что домовые видят суть людей...

— Да брось ты. Это же псих какой-то. Здесь домовых уже давно нет, а этот, походу, бомжует.

— Ты вообще знаешь, кто такие Мары? — вскрикнула совсем разнервничавшаяся племяшка.

— Не знаю и знать не хочу! Я ведьма, сам он шмара! — заявила, пытаясь встать.

Лиза подбежала и начала помогать. Снег уже прекратился, и теперь пол был скользким от натаявшей лужи.

— Мары, это такие духи, — объясняла девчонка, поддерживая меня по дороге к сиденьям. — Они обращаются красивой женщиной, ну или мужчиной, и соблазняют свою жертву. А потом, когда жертва засыпает, выпивают её душу. Понимаешь? Насмерть выпивают!

— Фух, — облегчённо выдохнула, устраиваясь на ближайшем от кафедры сиденье. — Ну и что? Хватит страшилки рассказывать. Я никого не соблазняю и даже не умею. А так хотелось бы, — сокрушённо вздохнула.

— Да подожди ты. Эти духи забираются в человеческое тело и действуют через него. А вдруг в тебя Мара забралась? — не унималась Лизка.

— Так, стоп, я не поняла. Так эти Мары превращаются в женщину, мужчину, или всё-таки забираются в уже готовых красавиц и красавцев? — подловила девушку на несоответствии.

— Вот раньше превращались, а сейчас, говорят, фоновой магии мало стало, и они в людей залазят, — задумчиво ответила Лиза.

— А ты-то откуда знаешь? — нет, ну правда! Не девчонка, а дом советов.

— Ой, да я же разве помню. У профессора, наверное, какого-нибудь в голове нашла, — пожала плечами воровка чужих знаний.

Со стороны выхода послышалась какая-то возня и звяканье ключей. Дверь открылась, и в зал вошли братья красавцы. А всё равно Ррромочка лучше, хоть они с братом и похожи очень.

— Ну, я же тебе говорил! — воскликнул Лизин отец. — Что я, свою дочь не знаю, что ли? Чтоб Лизок пропустила мероприятие, где можно уши погреть и в чужих мыслях под шумок покопаться, такого быть не может!

— Ну а ты тут как оказалась? — сокрушённо спросил директор моей анатомии.

— Уши замёрзли, — буркнула, глядя на начавший распухать большой палец левой ноги.

— Так, Лизок, пошли обедать! — скомандовал директорский братец и поволок дочурку к выходу.

— Руслан, — окликнул его мужчина моей мечты, — я заказал обед в квартиру, можете начинать без меня. Мне тут один рабочий момент решить необходимо.

— Ты не торопись, решай обстоятельно, чтоб наверняка, — хохотнул Руслан Любомирович и закрыл за собой дверь.

Директор строго посмотрел на бедную, несчастную и опять пострадавшую меня, сложил руки на груди и начал читать нотации:

— Студентка Беглая, как это понимать? Вы опять нарушаете устав училища. До начала занятий учащимся запрещено посещать учебную часть, за исключением фойе, где находится доска объявлений. А вы, мало того, что нарушили это правило, так ещё и нагло проникли на закрытое собрание рабочего персонала Ведунов! — устало вздохнул и грустно как-то проговорил: — Иди на обед, Сита. По глазам вижу, что зря только разоряюсь, всё равно не слушаешь.

Я неуверенно встала и не глядя на буку-директора, честно попыталась уйти. Через несколько шагов я уже не сдерживаясь, вскрикивала от боли, и слёзы текли ручьём.

— Стоять, — приказал директор. — Что с ногой?

Я встала на здоровую ногу, а больную поджала как цапля. Больно было очень, но гордая ведьма собрала волю в кулак и не оборачиваясь, ответила:

— Ничего, сама разберусь.

Директор подошёл и, придержав за талию, бесцеремонно схватил за щиколотку, приподнял ногу и начал рассматривать уже посиневший палец.

— Так, всё ясно, — пробурчал, поднял меня на руки и понёс!

— Эй, вы чего делаете? — взвизгнула в момент поднимания.

— Как временный опекун всех студентов сего заведения, я несу ответственность за физическое и душевное благополучие своих подопечных, — вещал Ррроман, вынося меня из конференц-зала, а потом и из учебного корпуса.

— Поживёшь пару дней в медпункте, глядишь, и Ведуны до начала учебного года доживут. Как сломала-то? — и всё это с такой ехидной улыбочкой на губах. Вот прям как у старшего брата.

— Дверь выбивала, — ответила максимально правдиво.

— И как? — поинтересовался директор.

— Выбила, — гордо ответила я. — Только там кроме свихнувшегося домового ничего интересного не было.

— Понятно, — ответил Любомирович и дальше нёс меня молча.

А на нас со всех сторон пялились студенты, рабочие и преподаватели.

— Что случилось? — озабоченно спросила подтянутая пожилая женщина в спортивном костюме и бейсболке.

— Студентка палец сломала, несу в медпункт, — отчитался директор.

— Так он закрыт. Фельдшер в город за медикаментами уехала. Вернётся только завтра, — проговорила, судя по всему, преподаватель физкультуры.

Роман Любомирович остановился и тихо заскрежетал зубами. Я уже побоялась, что он меня сейчас бросит на дорогу, перешагнёт и уйдёт. Но нет, директор моего сердца оказался мужчиной терпеливым. Вежливо улыбнулся женщине, поблагодарил за информацию, развернулся и понёс меня к преподавательскому дому.

— А мы куда? — спросила шёпотом. Вот как-то страшно стало. Одно дело доводить Ррромочку на нейтральной территории, и совсем другое — оказаться в его квартире.

— Ко мне, — подтвердил мои опасения директор.

— А может лучше ко мне? — несмело предложила я.

Роман Любомирович покосился на меня и весело осведомился:

— Вот что ты несёшь, Сита? Ты сама себя вообще слышишь?

— Да что я опять-то не так сказала? — всплеснула руками... и заехала директору по лицу.

— Ой, простите. Я не хотела, — начала оправдываться.

— Это девиз твоей жизни, Кумпарсита, — прошипел сквозь зубы, занося меня в подъезд.

Мы поднялись на второй этаж, точнее — меня подняли, и мужчина моей мечты вежливо попросил:

— Открой, пожалуйста, дверь.

Вот лучше бы я по-пластунски до общаги доползла! Мало того, что меня на руках вносит в свою квартиру директор моей мечты, так нас ещё и встречают его родственники.

— Быстро вы, — хохотнул Руслан, выходя в просторный коридор. — Мы даже поесть не успели.

— Студентка сломала палец, а фельдшер в отъезде, — невозмутимо объяснил мой герой, укладывая меня на диван в большой гостиной. По-другому эту комнату назвать язык не поворачивался. Такой роскошной обстановки я ещё не видела, разве только в исторических фильмах. Мебель в стиле раннего Прованса, понятия не имею, что это за стиль, но мне в голову пришло именно такое название. На стенах офигенные бархатистые обои, и всё такое романтично-таинственное, прямо как сам Ррромочка.

— Палец, говоришь, сломала? — продолжал глумиться братец. — Это что за поза такая?

— Русь, лучше уйди, — уже не так спокойно произнёс директор.

— Да как скажешь! Не буду вам мешать, — в дверях появилась взволнованная Лиза. — Лизок, пойдём дальше кушать, не будем мешать дяде Роме в доктора играть, — и подмигнув мне, Руслан закрыл дверь.

Чего он вечно мне подмигивает? Странный какой-то родственничек у Романа моего романа.

— Ты лежи, и пожалуйста, я тебя умоляю, не натвори ещё чего-нибудь, а я за обезболивающим сбегаю, — проговорил директор и тоже потопал к выходу.

А я зачем-то спросила:

— Для кого?

— И для себя тоже, — пробурчал мой герой и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

Только на этот раз он как-то не весело хлопал, без азарта. Наверное, пожалел декоративную, со вставками матового стекла, больше напоминающую произведение искусства, дверку.

Вернулся Ррроман опять с аптечкой, только уже другой. Из белого чемоданчика были извлечены антисептические салфетки, эластичный бинт и шприц-ручка.

— Это вы чего делать собираетесь? — спросила, подтягивая ногу поближе к себе и подальше от Айболита.

— Как что? Сейчас обезболим, вправим и зафиксируем, — спокойненько так проговорил доктор Лектор местного разлива.

— А может лучше магией? — взмолилась, преданно глядя в синие глазки Ррромочки.

Ррромочка не проникся, отрицательно помотал головой и потянулся шприцом к моей пострадавшей конечности.

— Нееет! — закричала я и забилась в угол дивана, повторно вскрикнув уже от боли в потревоженном пальце.

— Ты что кричишь? — удивился директор с хирургическими наклонностями.

Дверь приоткрылась и в гостиную заглянула Лиза.

— Дядь, а она уколов боится, — сдала меня вредная девчонка.

— Вон из моей головы, пигалица! — возмущённо закричала я.

Крик перешёл в сдавленный писк, потому что мою ногу схватили, прижали коленом к дивану, чтобы не вырвалась и быстро протерев салфеткой, сделали таки укол обезболивающего.

Лизка показала мне язык, повернулась к извергу и повторно сдала меня с потрохами:

— Она считает тебя извергом, но таким красииивым.

— А ну брысь отсюда, — беззлобно прикрикнул Роман Любомирович, и брошенная мной диванная подушка ударилась о закрытую дверь.

Дверь жалобно звякнула, но устояла. А я получила осуждающий взгляд директора и опустила глаза. Как-то не комильфо, что он знает о моих чувствах, да ещё и демонстративно отвергает их.

— Что же мне с тобой делать, горе ты моё, — пробурчал Любомирович, положив мою ногу себе на колени и чего-то там с ней делая.

Боли, кстати, я не чувствовала... как и ноги от щиколотки и ниже. Раздался еле слышный хруст, и я вскрикнула. Хоть и онемело всё, но прострелило до самой коленки. Но и это было прощено, потому что за вот такое ласковое, успокаивающее поглаживание этой самой коленки и голени, я готова и не такую боль терпеть. Откинулась на подушку и закрыла глаза, представляя, что мужчина моей мечты не из жалости меня поглаживает, а ласкает по-настоящему. Кажется, слишком усердно представляла, потому, что поглаживающая рука медленно переместилась выше колена и начала 'жалеть' уже бедро.

'Пусть жалеет', — подумала, не особо веря, что это не плод моего воображения. Послышался громкий, резкий выдох и поглаживания прекратились. Вот жалости у него никакой нет! А коже на бедре горела огнём... и не только на бедре. Вообще, жарко тут как-то стало. Так вот ты какой, северный олень. В смысле — вот что значит Риткино выражение 'хочу до одури'. Я такого ещё никогда не испытывала. Нет, было конечно хорошо, когда Макс целовал, но если он начинал ручонки распускать, то всё это хорошо куда-то выветривалось. А тут же прямо ломить всё тело начало.

— Сита, прекрати, — послышался как издалека голос директора.

Я резко распахнула глаза и поймала себя на том, что тяжело дышу, а рука лежит на бедре, в том самом месте, где только что была его ладонь.

Отдёрнула руку и попыталась встать.

— Лежи, я ещё не закончил, — строго проговорил коварный Роман моего романа и закусив губу, продолжил возиться с моей конечностью.

А мне стало стыдно! Вот так, вроде ничего не сделала, а стыдно было жутко. Я же теперь всё время буду эти прикосновения вспоминать и свою дурную реакцию на них. Лучше бы в конференц-зале меня оставил, сама бы до комнаты доползла. Только дразнит постоянно.

— Ну вот и всё, — мою ногу переложили на диван и встали, собирая в аптечку то, что не понадобилось.

— Тебе обед сюда принести или в столовую проводить? — невозмутимо спросил директор.

— В столовую! И я сама дойду, — ответила, вскакивая.

Ррроман поддержал, чтобы не упала, и указывая на больную ногу, поинтересовался:

— И как ты себе это представляешь?

Мда, пальцы, половина ступни и щиколотка были перетянуты эластичным бинтом. Но, это ещё не главная проблема, онемение не прошло, и я не чувствовала ступню. А ходить ногой, которую не чувствую, я не умею.

Меня опять взяли на руки и понесли. Ладно, пусть донесёт до столовой, а там кого-нибудь попрошу помочь дойти до общаги.

Меня принесли в столовую и усадили за стол. Вот только столовая была личная директорская, в его квартире!

— А как же столовая? — спросила, глупо 'бякая' ресничками.

— А это, по-твоему, что? — улыбнулся Ррромочка и вышел.

Вернулся через минуту и водрузил передо мной поднос с едой. И не какой-нибудь там столовской, а как в ресторане. Всё красиво оформлено и на красивой посуде. И запах умопомрачительный.

Буркнула спасибо и приступила к поглощению кулинарного шедевра, состоящего из бифштекса, гарнира и салата из мелкорубленых овощей. И всё это 'безобразие' было полито каким-то очень аппетитно пахнущим соусом. А в сторонке ждали капучино и круассаны. Вот кто ему здесь такое готовит, а? Точно не тётя Маруся из столовой!

Директор теперь и моего желудка дождался, когда я начну есть и опять вышел. Вернулся с точно таким же подносом, уселся напротив меня и тоже приступил к обеду.

Мы всего два дня знакомы, а уже спали на одном диване, несколько раз поругались и вот, обедаем вместе. То ли ещё будет! Дальше я ела со счастливой улыбкой на губах... до тех пор, пока в столовую ни припёрся Руслан.

— Ромка, у тебя совесть есть? — сразу накинулся на брата. — Здесь же Лизок, а ты!

— Так, подожди, я не понял. Что я успел натворить, пока меня не было? — невозмутимо поинтересовался Роман.

— Не знаю, что вы там творили, но моя дочь покраснела и убежала на улицу! — возмущённо заявил Руслан Любомирович.

И мы с директором тоже покраснели. Ничего же постыдного не делали, а покраснели, уткнулись в тарелки и молчим.

Тишину нарушил тихий, но очень недовольный голос Романа:

— Поговори со своей дочерью, или она у меня будет в шлеме из фольги жить.

Руслан уселся за стол, сложил руки на груди и неожиданно весело проговорил:

— Так это не поможет. Проще тебе колпак из фольги надеть, — и снова серьёзным тоном: — Или ещё кое-что опечатать, чтобы и отсюда сбегать не пришлось.

— Руслан! — рыкнул директор.

— А разве я не прав? — Руслан приподнял бровь, от чего появилось ещё больше сходства с младшим братом.

— Не прав. Сейчас всё совсем не так. И давай закроем эту тему, — напряжённо ответил Ррроман, выразительно поглядывая на обратившуюся в одно большое ухо меня.

— Не так, говоришь, — задумчиво проговорил Руслан. — А может Лизок и права. Чем чёрт не шутит, — и внимательно так на меня посмотрел.

— Руслан, ты б сходил, Лизу домой позвал что ли, — предложил Роман.

— Да-да, пойду я, погуляю, — ответил престранный родственник моего директора и вышел, бормоча что-то себе под нос.

— Что это с ним? — спросила у вернувшегося к еде Ррромочки.

— Не обращай внимания. Кушай. Может, ещё чего-нибудь хочешь? — заботливо осведомился Любомирович.

'Тебя я хочу! Всего и безраздельно!', — вопило моё сердце.

Я же только вежливо улыбнулась и тихо ответила:

— Спасибо, больше ничего не нужно.

Больше мы не разговаривали. После обеда Роман Любомирович унёс подносы с посудой, вернулся, взял меня на руки и понёс вглубь квартиры.

— А вы куда? Мне в общежитие нужно, — начала несмело возмущаться.

— Пока побудешь у меня. Когда фельдшер вернётся, если захочешь — переберёшься в медпункт. Но одной тебе оставаться сейчас нельзя. И не вздумай пытаться наступать на больную ногу, только хуже сделаешь. Я конечно не рентген, но ты, кажется, первую фалангу раздробила, а вторую из сустава выбила, но я вправил. Это как же надо было дверь пнуть, чтобы так пострадать? — рассуждал директор, внося меня в просторную, оформленную в бежево-бордовых тонах комнату и опуская на большую, застеленную тёмно бордовым покрывалом кровать. В тот момент, когда он меня укладывал, наши глаза встретились, и мы замерли, как в той мыльной опере. Только искры в разные стороны не летели, но дыхание задержали оба. Я лежу на покрывале, он склоняется надо мной и обнимает, потому, что как держал на руках, так их и не убрал. Вот хоть сейчас фотографируй и на обложку любовного романа.

— Отдыхай, — хрипло проговорил мужчина моего личного романа и неохотно убрал руки.

Он отстранился и разорвал зрительный контакт, а я глубоко вдохнула, потому что от нехватки воздуха уже голова начала кружиться.

'Ну не бывает такого на самом деле! Только в книжках и фильмах. Вот сама себе не верю! Схожу с ума по этому мужчине и не верю', — думала, глядя в спину уходящего мужчины моей жизни. И так хотелось остановить его, крикнуть, чтобы вернулся и никогда больше не поворачивался ко мне спиной.

Ой, чего это я? Совсем от гормонов свихнулась. Надо срочно на что-то отвлечься. И, как по заказу, открылась дверь, впуская в мою совсем не скромную обитель вреднющую Лизавету. Хотя почему 'как'? Она же наверняка опять мои мысли читает, вот и пришла меня отвлекать.

— Мне папа только в дядину голову лезть запретил. А про твою он ничего не говорил, — подтвердила мои опасения Лизка.

— Если ты не перестанешь ковыряться в моих мозгах, я тебе по твоим настучу, — пригрозила наглой девчонке.

— А ты сначала догони! — засмеялась Лиза.

Я села и свесила ноги с кровати.

— Замри! — закричала девчонка и, повернувшись к открытой двери: — Дядя Ромааа, а Сита ходить собралась!

— Ну всё, ты напросилась, — зашипела, укладываясь обратно.

— А я пошутила, папа с дядей ушли, но тебе же и правда нельзя на больную ногу наступать, — улыбнулась провокаторша, забираясь на кровать с ногами и устраиваясь рядом со мной. — Обещаю постараться больше не читать твои мысли, но я ещё плохо управляю своими способностями, и иногда оно как-то само собой получается. Иногда даже не знаю, подумал человек или вслух сказал, — призналась Лиза. — Вот меня папа сюда и сослал, чтобы внимание обычных людей не привлекала. Буду куковать здесь, пока не научусь себя контролировать. Так что мы с тобой подруги по несчастью. Вот.

— Слушай, 'подруга', а есть хоть что-то, чего ты ещё не выкопала из моей головы? — спросила, исподлобья глядя на девчонку.

— Так я только за последние три дня воспоминания просмотрела. Мне было интересно, как вы с дядей познакомились, — честно призналась воровка чужих секретов, ей бы промышленным шпионажем заниматься. — А у него первые воспоминания о тебе забавные.

— Это какие? — насторожилась я.

— А он как увидел, что ты с воротами сделала, подумал: 'А не отказаться ли от должности директора, пока не поздно'. А потом ты ещё что-то натворила, и дядя Рома решил, что не уйдёт отсюда пока тебя не перевоспитает. Но ты всё чего-то вытворяла и вытворяла, так что дядя уже и не знает — хорошо то, что вы встретились, или плохо. А тут ещё и источник этот, он уже подумывает, а не магическая ли это петля.

— Какая такая петля? — у меня скоро комплекс разовьётся, девчонка на два года младше меня и столько всего знает, что я на её фоне полным неучем себя чувствую.

Лиза поправила подушку и улеглась рядом со мной.

— Понимаешь, вот бывает, что люди вроде и не стремятся встречаться, но обстоятельства всё время складываются так, что их что-то подталкивает друг к другу. Обычные люди называют это судьбой, а маги выяснили, что это внешний магический фон чувствует наиболее сочетающиеся энергетические поля и создаёт благоприятные условия для того, чтобы люди сблизились. Затягивает петлю и людям уже некуда деваться, они узнают друг друга ближе и влюбляются, потому что идеально подходят друг другу, — всё это она рассказывала, глядя в потолок и мечтательно улыбаясь. — Надеюсь, я тоже когда-нибудь попаду в такую петлю.

— Подожди, а магии-то это зачем? — нелогичная какая-то теория получается. Магический фон в роли свахи.

— Так у таких пар рождаются одарённые дети, они повышают общий потенциал магии и наш мир становится сильнее. Планета повышает свой иммунитет, — засмеялась Лизка.

— И что, ты хочешь сказать — у нас с твоим дядей эта самая удавка?

— Не удавка, а петля! — возмутилась девчонка. — И я ничего не хочу сказать, просто дядя подумал, что такое возможно.

Вот и я считаю, что мы идеальная пара. Покосилась на племяшку, Лиза по-прежнему изучала потолок, значит, в голову не лезет и мои измышления не слушает.

— Сита, а ты дяде про гнома и Мару не рассказала? — задумчиво спросила девчонка.

— Ещё чего? Я-то знаю, что я не Мара. А домовой этот бомжеватый с придурью, чего его слушать? — даже думать о такой ерунде не хотелось.

Хотелось в туалет, и выдвигаться лучше сейчас, а то, пока доползу — поздно будет. Слезла с кровати и на одной ноге попрыгала к выходу.

— Эй, ты куда намылилась? Я с тобой, — подскочила Лиза.

— Да в туалет я. Покажи, куда идти, — остановилась, привалилась к косяку и немного отдышалась.

— Давай помогу, — Лизка подбежала, поднырнула под мою руку и приобняла за талию, — а то пока допрыгаешь, уже и не надо будет, — захихикала вредина.

Так она довела меня до туалета, а потом обратно.

— Давай хоть музыку послушаем или телик посмотрим, а то скукотища, — предложила племянница мужчины моей мечты.

— Так иди погуляй, с местными познакомься. Тебе же здесь долго жить, так что друзья не помешают, — предложила девчонке. И правда, чего ей тут со мной киснуть, пусть связи налаживает.

— Так нельзя мне никуда уходить, — развела руками Лизавета.

— Это почему? Наказали что ли? — спросила, поглядывая на грустную мордашку.

— Никто меня не наказывал, мне ответственное задание дали, — гордо заявила Лизка.

— Это какое? — уже догадываясь, спросила я.

— Следить, чтобы ты ничего не натворила, не покалечилась ещё больше, и не сбежала, — раскрыла карты моя персональная нянька.

Я немного помолчала, а потом широко улыбнулась и сделала девушке интригующее предложение:

— А давай я тебя с привидением в трусах познакомлю. Хочешь?

— Конечно, хочу! — она даже на кровати подпрыгнула.

— Ну так пошли! — всё оказалось даже проще, чем я думала.

— Угу, пошла бы я, если бы сама сбежать не хотела, — засмеялась вредина.

— Вылезь из моей головы!

— Да я только одним глазком, — заверила племяшка и протянула мне руку. — Идём, пока Рыки не вернулись.

— Кто? — переспросила, опираясь на услужливо подставленное плечо.

— Роман и Руслан чуть что, сразу рычать начинают, значит — Рыки, — пояснила Лизавета, выводя меня из комнаты.

Преподавательский дом мы покинули почти без проблем. Только по лестнице долго спускались. А ведь я живу на пятом этаже, придётся срочно искать носильщика.

Дорога до общаги показалась мне кругосветным путешествием, а предстоящее покорение Эвереста просто-таки ввергало в панику.

— Чего это с тобой случилось? — спросил кто-то сбоку, когда мы уже подошли к двери.

Я не видела говорившую из-за Лизы, но голос показался знакомым. Развернулась вместе с менталисткой и узрела сидящую на декоративном заборчике и курящую пацанку из Крыстининой свиты.

— А пусть не лезут, — пробурчала ей, и Лизке: — Пошли, нам ещё на пятый этаж ползти.

— Давай помогу, — неожиданно предложила деваха.

— Что, с лестницы меня сбросить хочешь? — подозрительно сощурилась я. — Что-то не припомню, когда мы с тобой подругами стали.

— Я уважаю силу, ты сильная, — пояснила, выбрасывая окурок и подходя ко мне: — Мила, — представилась, протягивая руку.

Я чуть не подавилась сдерживаемым смехом, такое имечко и у такой бабенции! Но руку пожала.

— Она не врёт, — Лиза внимательно рассматривала Милу.

— А ты чья будешь, кнопка? — переключилась на неё шкафообразная милашка.

— А я племянница вашего нового директора, — призналась Лизка.

— Любомирыча что ль? Тоже уважаю, сильный мужик. Тут сейчас у визоров драка была, так он пацанов за шкирку, растащил и поднял обоих, только нитками в воздухе болтали. Ладно, харэ трепаться, давай донесу, — и Мила легко подняла меня на руки!

До моей комнаты мы добрались без проблем. Мила поставила меня возле указанной двери, махнула рукой и ушла, даже не слушая благодарности.

— Мда, суровая девушка, — задумчиво проговорила Лиза, — но справедливая. Разобралась, что Кристина ни за что тебя травить собралась и отказалась в травле участвовать.

Я в этот момент возилась с замком. Руки тряслись, и ключ не желал попадать в скважину. Кое-как отперла, приоткрыла и заглянула в щель.

— Из-за тайника боишься? — шёпотом спросила эта вредина.

— Ты опять?! — почему-то тоже шёпотом возмутилась я.

— Извини, но ты так интересно себя ведёшь, что я не удержалась, только последние секунды глянула, честно, — начала оправдываться Лизка.

— Да ну тебя, — махнула на неё рукой и шире распахнула дверь. В комнате было пусто, никаких посторонних дымков и потусторонних личностей. В стене под окном зияла уже прилично расковырянная мной дыра.

Лизка довела меня до кровати, усадила, а сама направилась к тайнику.

— Стой, ты что делать собираешься? — прикрикнула на любопытную 'Варвару'.

— Да я только посмотрю! Ууу, какая ты жадная. И вообще, где моё обещанное привидение? — начала возмущаться девчонка.

— Это же тебе не джин, я его не вызываю, он сам приходит, — развела руками, встала на четвереньки и тоже поползла к давно дожидающемуся меня кладу. Никакого дыма больше не было, отверстие в стене оказалось как раз подходящим, чтобы выудить из тайника всё содержимое. В результате, перед нами на полу лежали несколько бумажных свёртков, два завязанных на узелок мешочка и три резных шкатулки разного размера. Ещё был какой-то стеклянный бутылёк, но он был разбит и жутко вонял, поэтому мы его выбросили из окна, прицельно на мусорку. Только промахнулись, и стекляшка упала мимо контейнера. Но, там такой бардак был, что это и не важно.

— Ну, с чего начнём? — потирая ручки, спросила Лизавета.

— А давай сначала свёртки посмотрим, потом узелки, ну а шкатулки на десерт оставим, — и сразу же схватила ближайший свёрток.

Бумага была старая, очень толстая и неприятная на ощупь, а вот внутри оказалась какая-то труха, очень мусор из шифоньера напоминающая, когда туда моль заберётся.

— Так, ясно, здесь какие-то тряпки были, — подвела я итог и завернула всё это безобразие обратно. Только моли мне тут ещё и не хватала. С меня Оси более чем достаточно.

В остальных свёртках тоже были либо труха, либо полуизъеденные лохмотья.

— Странный способ хранить одежду. Тебе так не кажется? — спросила у Лизы.

Девушка чихала и постоянно чесала нос.

— А я тебе говорила, не нюхай, козлёночком станешь, — поддела подружку.

— Приятно, что ты обо мне, как о подруге думаешь, — мстительно ответила Лизок и показала мне язык.

Мы вместе посмеялись и принялись развязывать мешочки. В одном оказались какие-то странные монетки с дырочками и тоже труха.

— Слушай, а я поняла, это монисто было! Шнурок от времени рассыпался, а монетам-то что будет, — Лиза радовалась как ребёнок конфетке.

В моём мешочке тоже были украшения, какие-то браслеты, серьги и кольца. Только вся эта красота почернела, и вид имела непрезентабельный.

— Так, с этим всё ясно, — пробурчала, подтягивая к себе самую большую шкатулку. — Посмотрим, чего тут у нас завалялось.

Осторожно приоткрыла крышку... и по общежитию разнёсся вой пожарной сигнализации.

Все студенты и преподаватели ужинают, а я опять сижу в кабинете директора, вжав голову в плечи и ожидая очередной взбучки. Только теперь не так обидно, рядом точно так же, вжавшись в стул, сидит Лизка.

— Я жду, — преувеличенно спокойно произносит Роман Любомирович.

— И я, — намного более эмоционально вставляет свою реплику Руслан Любомирович.

А мы молчим. Ну чего мы плохого сделали? Ну сломали немного стену, так там фанерку какую-нибудь прибить и всё. И почему если сработала сигнализация, то виновата сразу Сита? Может это кто другой наколдовал чего лишнего. А эти... Не успела отгреметь сирена, как в комнату ворвались два разгневанных братца, накрыли наши находки куполом, схватили нас в охапку и утащили. А я ведь даже не успела увидеть, что лежало в шкатулке. С перепугу захлопнула, а повторно открыть уже не дали. Эх, невезуха! А теперь получать, и ведь даже не знаю, за что.

— Долго ещё в молчанку играть будем? — вопрошает спокойный как удав директор.

Его братец сопит, но сдерживается. А вот Лизка не сдержалась.

— И ничего мы не специально! — девчонка вскочила со стула и уперев руки в бока, воинственно уставилась на отца. — Я, между прочим, и не просила привозить меня сюда. А раз привёз, теперь не уеду. Я, может, первый раз в жизни настоящую подругу нашла!

— Лизок, ментальную активность прикрой, я тебе ни слова не сказал, — приказал строгий родитель. — Сам вижу, что нельзя тебя в мир выпускать, чуть немного разволновалась, и пошла по головам гулять.

— Это ты громко думаешь, — огрызнулась Лиза.

— Хватит! — уже действительно разозлился Руслан. — На выход, я с тобой лично разберусь.

'Лизонька, милая, не бросай меня. Пожааалуйста', — взмолилась я мысленно. Но Лизка только сочувствующе посмотрела на меня, тяжело вздохнула и пошла к распахнутой отцом двери.

'Предательница!' — подумала обиженно.

— Я не предательница! — возмутилась девчонка, повернувшись в дверях. Отец схватил её поперёк талии, поднял и вынес как скрученный ковёр, захлопнув дверь ногой.

— Ну и? — опять вопросил директор моей жизни.

— А что мы натворили, можно узнать? — начала издалека.

Ррроман скрестил руки на груди и задумчиво уставился на меня. Помолчал немного и выдал:

— Нет, источник необходимо закрыть. И как можно быстрее.

— Так вы скажите, что нужно делать. Я всё сделаю как надо, честно. Всё что угодно, — мне и самой было страшно от того, что я могу ещё выкинуть ненароком.

Вместо ответа директор загадочно улыбнулся и переспросил:

— Прямо всё-всё?

— Ну сколько можно-то? — вскочила и директорские бумажки опять разлетелись по кабинету.

— Сядь, — коротко приказал Ррроман.

Да так приказал, что я с размаху брякнулась на стул.

— Так-то лучше, — снова улыбнулся директор моего сердца. А это самое сердце аж замерло от такой улыбки.

— Вы открыли тайник одной из последних чёрных ведьм, Сита. Кажется, это была цыганка Зира, насколько я помню историю. Прежде чем сбежать из училища, она убила двоих преподавателей и около двадцати студентов. После этого происшествия Ведуны были закрыты на пятьдесят лет, пока не рассосалась мёртвая воронка в пространстве. И сегодня ты чуть не выпустила ещё одну такую воронку. Только благодаря инстинктивному выбросу высших сил, тебе удалось загнать её обратно в хранилище. Собственно, благодаря этим же силам ты и открыла шкатулку, — и это всё с такой лёгкой доброжелательной улыбочкой на лице.

— Это что, получается, я чуть не устроила армагедец местного масштаба? — уточнила, с надеждой глядя на Романа. А вдруг я неправильно поняла. Но директор только головой покачал.

— Всё! — снова вскочила со стула. — Я требую закрыть этот долбанный источник прямо здесь и сейчас!

Улыбочка медленно сползла с лица директора.

— Давай мы об этом завтра поговорим. Я вижу, что ты поняла масштабы возможных проблем и раскаиваешься в содеянном. Думаю, теперь ты будешь более осмотрительна, — слишком уж по-доброму проговорил Роман моего романа. И даже ругать не стал!

— Так я пойду? — спросила неуверенно.

— Куда? — осведомился Ррроман.

— Так к себе, в общагу, — объяснила и так очевидное.

— К себе не получится, — развёл руками директор. — Твоя комната опечатана, там слишком большая концентрация чёрной энергии. Тайник был напитан ведьминской силой хозяйки.

Я села обратно. И куда же мне теперь идти? Я что, опять бомжик?

— Пошли домой, горе ты луковое, — сокрушённо проговорил Ррроман, обошёл стол, поднял меня на руки и понёс к выходу. — Я и ужин на четверых заказал, так что поживёшь пока у меня. Свет выключи, а то у меня руки заняты.

Я на автомате шлёпнула ладошкой по выключателю, находясь, мягко говоря, в состоянии эйфории.

Меня опять принесли в шикарную квартиру и усадили за стол в шикарной столовой.

— Подожди немного, сейчас будем ужинать, — проговорил мой герой и вышел.

Мечты сбываются! Ночь провели вместе, а теперь весь день на руках меня носит. Ну и что, что ночью мы просто спали, и Ррромочка ничего не помнит, а носит меня потому, что ногу покалечила. Пусть привыкает, потом и просто так носить будет.

— Да куда он от нас денется! Конечно, будет, — заявила Лизка, заваливаясь в столовую. — Папа тоже на нашей стороне, я с ним разъяснительную работу провела.

Девчонка просто светилась от радости, и я поняла, что в трудном деле завоевания мужчины моей мечты у меня появились сильные союзники. Да ещё и родственники 'жертвы'.

— Лизааа, помоги накрыть на стол, — это Руслан крикнул из кухни, а Роман уже вносил в столовую большое овальное блюдо, накрытое крышкой.

— Сейчас я буду кушать, сейчас меня покормят, — пропела Лизка фразу из популярного мультфильма, убегая из столовой. Подружка так увлеклась песенкой и изображением вселенской радости, что размахивая руками, зацепила проходящего мимо Романа, и блюдо полетело на пол. Директор полетел следом и, не знаю, как ему это удалось, но в результате Роман Любомирович лежал на полу, а блюдо стояло у него на груди, и даже крышка не свалилась.

— Я помогу! — вскрикнула, вскакивая.

Вот только я забыла про больную ногу и тоже полетела на пол. Мой герой в очередной раз проявил чудеса эквилибристики, и блюдо было отставлено в сторону, а я заняла его место на груди директора.

— Ты меня точно угробишь, — сдавленно прошипел Ррроман, перекатываясь и укладывая меня на пол.

— Вы совсем совесть потеряли?! Здесь же ребёнок! — в дверях нарисовался злющий Руслан Любомирович с нарезным багетом наперевес.

От воинственного размахивания уже надорванная плёнка не багете окончательно разорвалась, и по столовой весело покатились кругляши хлебного изделия.

— Ну что ты за человек-то такой?! Вечно у тебя что-нибудь случается! — ворчал Ррромочка, вставая и помогая подняться мне.

Усадил за стол и приказал:

— Не шевелись и даже не смотри ни на что.

— Да я-то тут причём?! — обидно так стало, я же действительно ничего плохого не сделала! Это всё Лизка и её папочка. А эта мелкая пакостница ещё и ухохатывается, сползая по стеночке.

На меня только грозно взглянули, девчонке бросили: 'Лиза, собери хлеб', а воинственного братца вытолкали за дверь.

Братья о чём-то вполголоса спорили в коридоре, Лизка хихикая ползала по полу и собирала багет, а я с тоской поглядывала на сиротливо жавшееся к стеночке блюдо с вожделенной едой. И ведь знаю же, что в таких блюдах мясо подают, а оно сейчас остынет, а я такая голодная.

— Я тоже голодная, — поведала мне полушёпотом вредина, складывая на стол ломтики багета. — А давай мы их ждать не будем.

Лизка притащила блюдо и открыла крышку.

— Ждать не будем, однозначно, — заявила я.

На блюде красовался приличный такой кусок запечённой в духовке вырезки, а по краям маленькие такие молодые картофелинки с аппетитной золотистой корочкой. И всё это богатство было украшено свежими зеленью и помидорчиками.

— Так, я за посудой, а ты никуда не уходи, — подмигнула мне племяшка. Вот вредная девчонка!

Лизка убежала, а я осталась облизываться на самый шикарный ужин, о каком можно было только мечтать в такой глуши как Ведуны. Девчонка вернулась очень быстро, тоже, наверное, впечатлилась видом кушанья. С посудой она мудрить не стала, притащила два стакана, бутылку минералки и две вилки.

— Так, давай есть, пока там папа с дядей выясняют, кто из них больше дедушку позорит, — заявила Лизок, вручая мне одну из вилок.

И правда, ну их всех! Сейчас отведаю королевского ужина и уползу в выделенную мне комнату потихонечку. Лизка, в очередной раз продемонстрировала неподражаемую вредность. Выхватывала прямо из-под моей вилки самые аппетитные кусочки. Ведь опять в голове копается и подсматривает, какие ломтики я присматриваю! В результате у нас разыгрался настоящий бой на вилках. И вот сидим мы, поглядываем друг на друга исподлобья и едим ломтики мяса прямо руками, а вилки лежат в сторонке, накрепко сцепившись погнувшимися зубьями.

— Мдааа, не зря мы мясо сразу порезали, — доносится насмешливое от двери.

— А меня знаешь, что радует? У моей дочери давненько не было такого отменного аппетита, — так же насмешливо заявляет Руслан Любомирович.

Мы с Лизой спешно дожёвываем то, что уже успели в рот запихать и, как самые приличные девочки, краснеем, вытирая руки о край скатерти.

— Девочки, а вы десерт тоже ручками кушать будете? — вопрошает Лизкин папа.

А Лиза вдруг зажала уши руками, зажмурилась и запричитала:

— Не хочу ничего знать, не хочу ничего слышать, — вскочила и, обвиняющее тыча пальцем в грудь дяди, выкрикнула: — Я теперь из-за тебя никогда ничего с кремом есть не буду!

Лиза выбежала из столовой, а на Ррромана набросился теперь уже его брат.

— Ты о чём думаешь, извращенец? Всё, выбирай: или разбираешься со своей личной жизнью прямо сейчас, — кивок на вжавшуюся в стул меня, — или я забираю свою дочь, и можешь забыть, что у тебя есть племянница!

Руслан вышел, громко хлопнув дверью, и мы с директором остались одни. Роман Любомирович, демонстративно не глядя на меня, расцепил вилки, одну вручил мне и вышел. Вернулся через пару минут с полным набором посуды и накрыл на стол как положено. Вот только я уже есть совсем не хотела.

— Спасибо, я, наверное, пойду, — пробурчала, неуклюже пытаясь встать.

— Сядь, сейчас десерт принесу, — невозмутимо ответил Ррроман моего романа.

Он снова вышел, а вернулся вместе с братом и племянницей.

Оставшуюся часть ужина все дружно молчали. Я отрешилась от проблем 'весёлой' семейки и наслаждалась превкуснейшим тортиком. Лиза от торта отказалась и на меня вообще не смотрела. Странные они какие-то. Маги, что с них взять.

Когда вся вкуснятина была съедена, Лиза отправлена в постель, а её папочка, демонстративно игнорируя брата, попивал чай, лучезарно лыбился и расспрашивал меня об обучении в ИДН и том, как я оказалась здесь, Ррроман встал и подойдя ко мне, в наглую, даже не предупредив, взял на руки. Я чуть не перевернула чашку, плеснув всё-таки немного только что долитого, горячего напитка себе на пальцы. Сморщилась и подула на обожжённую кожу.

— Прости, — коротко извинился какой-то странный директор и понёс меня к выходу.

Я непонимающе уставилась на Руслана, всем своим видом демонстрируя вопрос: 'Чего это с ним?'.

— Ревнует, — хохотнул директорский братец.

Дверь была открыта пинком. Стеклянные вставки не выдержали надругательства над своей тонкой натурой и осыпались мелкими осколками.

— Ромыч, ты чего бушуешь? — возмутился Руслан Любомирович.

Директор моего сердца заскрипел зубами, развернулся, отнёс меня обратно к столу, усадил и молча вышел, прохрустев подошвами по стеклу и громко хлопнув дверью. Дверь уже была ко всему безразлична и даже не звякнула, потому что нечем было.

— Мда, совсем нервы у человека расшатались, — задумчиво проговорил Руслан. — Тебе мужика не жалко? Может хватит уже измываться над моим братом?

— Я измываюсь? Это я-то измываюсь? — не на шутку разозлилась я. — Да это он явился весь такой идеальный и нос от меня воротит!

Вскочила, чтобы немедленно покинуть эту квартиру с гордо поднятой головой, вскрикнула от боли в ноге и начала заваливаться на бок.

Руслан подскочил и обнял за талию, удерживая от падения. Я схватилась за его плечи, стараясь поймать равновесие на одной ноге.

Руслан Любомирович замер, неотрывно глядя в мои глаза.

— У тебя волшебные глаза, — прошептал директорский братец и начал наклоняться ко мне.

Чего это он? Совсем крыша поехала что ли?

— Это вы чего сейчас делать собираетесь? — спросила настороженно, отклоняясь назад по мере приближения лица Лизкиного папаши.

— А это он хочет попробовать твой источник закрыть, — прорычал от двери Роман моего романтического триллера.

Послышался грохот и кошмарный скрежет.

Осторожно выглянула из-за плеча своего держателя и узрела мечту больного на всю голову абстракциониста. Металлический совок, торчащий из бетонной стены! Это как его угораздило? Совок же погнуться должен был, а не воткнуться. Роман Любомирович подошёл, держа в руке веник, бесцеремонно отобрал меня у брата, а ему вручил инвентарь.

— Ты тут приберись пока, а я пойду источник закрывать, — зло прошипел директор и подхватив меня на руки, гордо потопал к выходу.

— Не больно-то и хотелось, — пробурчал нам вслед Руслан.

— Оно и видно, — не оборачиваясь ответил Ррромочка.

Взглянула на Руслана и уткнулась в директорское плечо, чтобы не заржать в голос.

Ррромочкин братик стоял, упёршись одной ногой в стену и покраснев от натуги, пытался выдернуть совок.

Меня принесли в отведённую мне ранее спальню, бережно уложили на кровать и пожелав спокойной ночи, направились к двери.

— Эээ, а источник закрывать? Вы же сказали, что сейчас закроем.

— Нет, — коротко ответил директор, остановившись у двери, но не обернувшись.

— А как же? Вы же сами сказали! — возмутилась обманутая я.

Роман всё-таки обернулся и устало глядя на меня, выдал:

— Я не буду закрывать твой источник. Мы нашли другой способ сделать это.

— Не понимаю, зачем такие сложности? Вы что, боитесь, что не справитесь с ритуалом? — спросила, устраиваясь поудобнее.

У Романа моей жизни почему-то глаз дёрнулся, а потом он стремительно подошёл ко мне, наклонился, опершись кулаками в подушку по бокам от моей головы, и прошипел:

— Чтобы закрыть твой источник, я должен переспать с тобой. Хочешь проверить, справлюсь я или нет?

Я вжалась в подушку и выпучила глаза на злющего директора.

Он выпрямился и уже более спокойно продолжил:

— Есть другой способ решить эту проблему. Тебе нужно влюбиться в кого-то другого, а там уже сама решишь, что и как закрывать.

Теперь у меня глаз задёргался и щека тоже. Это что получается, я всё это время настойчиво требовала от директора сего заведения интима? Ну ничего ж себе! Так, а он, значит, от этого дела руками и ногами отмахивается? Нет, я конечно не собираюсь спать с мужиком только ради какого-то там источника, но он же сейчас мне прямым текстом заявил, что я должна найти другого претендента на своё сердце и тело! Стало как-то противно и очень обидно. Чем это я ему не угодила?

Я резко села на кровати, в голове зашумело, поднялся ветер... в комнате с закрытыми окнами. А ну и фиг с ним! Не мой дом.

— Это значит, как самому исправлять, то что натворил, так фи, а как другому студентку спихнуть, так пожалуйста? — кажется к концу фразы я уже кричала, а с окон по срывало шторы. — Я тебе не какая-то там девка! Сутенёр тоже мне нашёлся! Да больно ты мне нужен!

Роман выставил руки вперёд и, медленно подходя ко мне, таким ласковым и нежным голоском начал увещевать разбушевавшуюся ведьму:

— Ситочка, успокойся, я ведь тебя ни к чему не принуждаю. Ты очень привлекательная девушка, но я твой директор, и традиционный способ закрытия источника будет не этичным.

На словах про этику директора снесло к стене, а я встала на кровати и даже боли в ноге не почувствовала.

— Как открывать источник, так вот они мы, пожалуйста. 'Ситочка, подпиши бумажечки, я тебя никуда не отпущу, будешь учиться', — просюсюкала, припоминая, как этот коз... директор рогатый уламывал меня бумажки свои заполнять. Ведь специально лыбился и под ручку хватал, чтобы растаяла и всё подписала.

— Сита, прекрати! — возмутился Ррромочка, отлепляясь от стены.

Пошёл дождь, и прямо перед директором в пол ударила небольшая молния. Стёкла в окнах зазвенели, но не разбились.

Роман Любомирович самым подлым образом бросился на меня, придавил к мокрой кровати своим телом и прошипел прямо на ухо:

— Успокойся или... в общем, лучше успокойся.

— Ага, сейчас! Только вот покалечу кого-нибудь! — уставилась на нависающего надо мной мужчину моей мечты, дождь льёт как из ведра, он весь мокрый, по лицу струйки воды сбегают и на меня капают, и волосы тоже мокрые. И это всё на мне лежит! Кажется, у меня окончательно крышу сорвало, потому что ветер такой начался, что кровать затряслась, а я смотрю на злого, но такого эротишного директора и не могу остановить всё это безобразие.

— Прекрати, — произнёс одними губами.

Я посмотрела на эти губы и застонала. Достонать до конца мне не дали, запечатав рот поцелуем.

Вот это был поцелуй! У меня даже волосы на голове застонали бы, если б могли. Голова кружилась так, что казалось, будто кровать вертится на одном месте и воздуха катастрофически не хватало. А Роман всё впивался и впивался в мои губы, да с такой настойчивостью и страстностью, что и мне самой стало мало этой ласки.

А потом всё резко закончилось, он стремительно отстранился, и строго глядя на меня, проговорил менторским тоном:

— Если ты сейчас же не успокоишься, то мы провалимся на первый этаж. Может кто-то пострадать.

И я только сейчас поняла, что это не у меня голова кружится, а кровать вращается вокруг своей оси. Но вот как я могу успокоиться, когда на мне лежит мужчина моей мечты, а у меня восемнадцать лет воздержания за спиной и никакого опыта в усмирении своих желаний! До директора, похоже, начало доходить, что я уже не от злости бушую, и он перекатился на спину, освобождая меня от тяжести своего тела. Только мне не легче стало, а наоборот. Пустота там, где только что был он, давила в разы сильнее.

— Ну что за жизнь? Вечный облом, — простонала, тяжело дыша. — Ни любви тебе, ни романтики. Побуянить и то не дают!

Вращение распоясавшейся мебели прекратилось. И лежать стало очень не комфортно, кровать-то вся мокрая. Когда прекратился дождь, я даже не заметила, но и того, что тут налило, было достаточно, чтобы сделать комнату непригодной для жизни. Да и ветер с молниями не способствовали созданию уюта. Всё, что можно было уронить, валялось на полу, бьющееся разбилось, ломающееся сломалось. А ковёр не загорелся только благодаря дождику, но подпалины от молний присутствовали.

— Успокоилась? — неуверенно проговорил Роман моего кошмара.

— Вроде, — так же неуверенно ответила я.

— Тогда пошли спать, — директор встал и потянулся ко мне.

— Это куда? — насторожилась, отползая от протянутых рук.

— Осторожнее! — вскрикнул Ррромочка, но я уже свалилась с кровати, больно приложившись пятой точкой об пол.

Села, поджимая разболевшуюся ногу, и зачем-то заревела.

— Только не это, — простонал директор моей глупой мечты.

'А вот будешь знать, как издеваться, над ранимой, влюблённой девушкой', — подумала мстительно, переходя к полноценной истерике.

— Ситочка, милая, успокойся. Ну не плачь, пожалуйста, — увещевал меня Ррромочка, сидя рядом и поглаживая по спине. — Проси что хочешь, всё что угодно для тебя сделаю, только прекрати плакать.

Кажется, у кого-то начинается паника. В голосе она определённо прослеживается.

— Да мне ничего не надааа, — завыла я, входя во вкус, — только источник закр... — косо посмотрела на директора и снова заныла: — Ничего мне не надааа.

Роман тяжело вздохнул и жалобно как-то попросил:

— Пошли спать, а?

— Отпустите меня в общагу, а лучше домой, — слёзы прекратились, и я только всхлипывала, но от каждого моего всхлипа директор заметно вздрагивал. Слабонервный он какой-то.

— Сита, я не могу тебя отпустить, не имею права, да и не хочу... пока с источником не разберёмся, — как глупому ребёнку начал объяснять мне то, что я и сама понимала, мне теперь отсюда не выбраться, пока не научусь себя контролировать. Но о каком контроле вообще можно говорить, когда он рядом. Я не то, что силы, тело своё контролировать не могу.

— Идём, — повторил Роман и попытался взять меня на руки. А у меня от его прикосновения по телу как электрический разряд прошёл, и в воздухе затрещало статическое электричество.

— Не трогайте меня! — закричала, отползая от катализатора моей взрывоопасности. — Видеть вас не могу, уйдите!

Уткнулась лицом в край кровати, чтобы не видеть такого идеального и возбуждающего в прилипшей к груди мокрой, полурасстёгнутой рубашке, мужчину моих грёз. Вспомнила, что сама эту рубашку и расстегнула и покраснела. Хорошо, что он не видит моего лица! Вся зареванная, нос наверняка покраснел и глаза тоже.

— Ну что мне с тобой делать! — разозлился директор.

— Источник закрывать, болван! — рявкнули от двери. — Сейчас приходил профессор Зеленцов снизу, жаловался, что его спальню затопили и люстра разбилась. У вас совсем тормозов нет? — Руслан явно был очень зол. — Ещё пара таких выбросов, и магкомиссия отреагирует на фоновый скачок. А ты знаешь, как они закрывают опасные для окружающих источники. Подумай, стоит ли рисковать ради призрачного благородства?

Я затаила дыхание и прислушивалась, но больше никто ничего не говорил. Мне на плечо легла рука, искры не посыпались. Меня подняли на руки и куда-то понесли, а я уткнулась лицом в плечо несущего и с ужасом вспоминала, подслушанный как-то разговор между бабулей и её подругой. Они говорили о том, что магкомисия ужесточила меры, и их подругу после неконтролируемого выброса из-за смерти сына, иссушили до дна. Она умерла через два месяца от старости, хотя была ещё совсем не старухой. Забирать способности без жизненных сил ещё не научились, и вместе с ведьминским даром у женщины отобрали несколько десятков лет жизни. А я не хочу умирать! И старухой становиться тоже не хочу. Я ещё даже женщиной стать не успела, а такими темпами никогда и не стану!

Меня принесли в другую спальню, усадили на кровать, вручили белую мужскую рубашку и проговорив: 'Переоденься, а то простудишься', Роман вышел. Было действительно немного прохладно и неприятно, а если честно, то я чувствовала себя как тот зайка из детского стишка. Меня тоже бросили, я промокла до нитки, и уйти никуда не могу. Воображение нарисовало меня в образе плюшевого зайца, валяющуюся на скамейке под дождём. Опять захотелось плакать. Помотала головой, отгоняя грустную картинку, и начала переодеваться, попутно размышляя о ситуёвине, в которую я так мастерски вляпалась. Вот как я видела картину: я совершенно не способна контролировать выбросы своей энергии, закрыть источник жизненно необходимо, иначе магкомиссия иссушит меня, превратив в дряхлую старуху и как звать не спросит. Директор мне помогать не хочет, он у нас блаародный донельзя. Значит, будем забывать Ррромочку и срочно влюбляться в кого-то другого. Противно всё это, но жить-то хочется, так что придётся объединить вступление во взрослую жизнь с её, в смысле жизни, спасением. Одна проблема, как выбросить из головы такого идеального Романа и найти ему достойную замену. Может к Лексу повнимательнее присмотреться?

На том и порешила, развесила мокрую одежду на стульях и завалилась спать в, похоже, директорскую кровать с чётким намерением завтра же начать влюбляться в кого-нибудь другого. Пока на роль жертвы подходил только кинетик Сашка, но я ещё мало с кем из студентов познакомилась. Может где-то там, в одной из общаг дрыхнет без задних ног моя будущая судьба. Эх, жалко, что Ррромочка ею стать не захотел. Так и уснула, с мыслями о директоре.

Продрыхла я, как оказалось, почти до обеда, а проснувшись, обнаружила сидящую у себя в ногах Лизу. Девушка задумчиво разглядывала меня, наклонив голову набок.

— Проснулась, засоня, — заметила Лизавета. — Уже двенадцать часов, сколько можно спать? Ну и сны тебе снятся. Как ужастик посмотрела.

Я вообще не помнила, что бы мне что-то снилась и вопросительно уставилась на девчонку.

— Не помнишь? Ну и хорошо! Потому что с тобой такого точно не случится, дядя не допустит. Вот проклятие разрушит и всё исправит, — 'успокоила' меня подружка.

— Какое проклятие? — насторожилась я.

— А, не важно. Не заморачивайся, ему там всего ничего осталось, два-три дня и снимет с себя эту гадость, — отмахнулась Лиза.

— Нет, подожди, раз уж начала, то договаривай, — заинтересовала, а теперь в кусты? Не отстану теперь, пока не расскажет.

— Так не могу я больше ничего рассказать, там такая хитрая штука, что дядя никому не может про неё говорить, блок на разглашение стоит. Сама не понимаю, как мне удалось пробиться и подсмотреть, но я тоже рассказать не могу. Вот, — развела руками племяшка.

— Ничего не поняла, но мне уже и не важно. Проводи меня в медпункт, медичка уже должна была вернуться, так что мне здесь делать больше нечего, — решила выбросить из головы Романа к сожалению не моего романа, и приступить к исполнению составленного вчера плана.

— Ну и правильно, посмотрит дядя Рома, как ты с другими заигрываешь, и с проклятием поторопится, — заявила Лизка.

— Да сколько можно?! — возмутилась я. — Хватит в мою голову без спросу лезть!

— Я не специально, честно. Прости, — устремила на меня невинный взгляд девчонка. Вот только улыбочка у неё при этом была далеко не невинной.

Взгляд моментально опустился к полу, а улыбочка сменилась скорбной гримасой.

'Ты вообще отсюда вылезать собираешься?' — мысленно вопросила у нахалки.

— Одевайся, провожу тебя к фельдшеру, — сменила тему вреднюга.

В квартире больше никого не оказалось, и мы беспрепятственно покинули преподавательский дом.

Медпункт был действительно открыт, нас встретила красивая рыжеволосая женщина лет тридцати в голубом коротком халате и приветливой улыбкой на губах.

— Можете звать меня Екатериной. Роман предупредил, что ты придёшь. Сита, да? — высоким мелодичным голосом проговорила она. — Спасибо, Лиза, дальше мы сами справимся. Можешь пока погулять, а позже приходи проведывать подругу.

Лизка недовольно поджала губы, но помахала мне рукой и ушла.

Екатерина провела меня к кушетке и уже без улыбки, строго приказала:

— Ложись и ничего не бойся, уколов не будет.

Ага, значит и о том, что я боюсь иголок, Ррромочка тоже предупредил. Ишь какой предупредительный! Интересно, что он ещё рассказал этой симпатичной медичке?

Потом я минут двадцать лежала, пялясь в потолок, а Екатерина колдовала над моим сломанным пальцем. Она оказалась ведуньей высшего уровня, вон даже лицензия в рамочке на стене висит! И что специалист такого класса делает в захолустных Ведунах? Пока медичка занималась лечением, я развивала эту мысль. Ррроман сильный маг, и он здесь скрывается, среди преподавателей полно профессоров и магистров, им бы в университетах да академиях работать, а они тут прозябают. Теперь вот ещё и Екатерина со способностями, достойными частной практики в высшем магобществе. Что-то с этой шарагой не чисто, Ррромочка здесь скрывается, так может и остальные тоже? Эдакий лагерь для опальных представителей высшего магического уровня. Или наоборот, они сами сюда сползаются, чтобы собравшись вместе завоевать мир? Что-то меня не туда понесло. И вообще, не моё это дело. Главное, чтобы местные уникумы на студентах свои способности не использовали.

— Пошевели пальцем, — пробурчала Екатерина, продолжая что-то нашёптывать над моей ногой.

Я пошевелила и не почувствовала абсолютно никакой боли или дискомфорта. Только тепло по ноге разлилось.

— Не болит, всё прошло! — воскликнула, пытаясь встать.

— Подожди, я ещё фиксатор не наложила, — остановила меня ведунья.

— А зачем? Прошло же всё! — я была просто в восторге от профессионализма местного медика.

— Я срастила кость, но нужно время, чтобы клетки сами встали на свои места. Никакое волшебство не заменит естественных процессов организма. Чем чаще человек лечится с помощью магии, тем слабее становится его организм. Тебе ещё столько нового и интересного предстоит узнать. Завидую, — проговорила женщина, тепло мне улыбаясь.

А я поняла, что ей далеко не тридцать лет. Интересно, а сколько Роману?

— Вот, через пару недель заклинание самоуничтожится, и фиксатор развеется. Теперь можешь встать. Пройдись, — предложила ведунья.

Я встала, прошла по кабинету и даже подпрыгнула.

— Ничего не мешает? — осведомилась Екатерина.

— Нет, всё отлично! Спасибо вам огромное! Я могу идти? — если честно, я сейчас собиралась заняться не сердечными делами, а желудочными. Есть очень хотелось.

— Извини, — как-то виновато проговорила фельдшер, — но тебе придётся остаться здесь до начала занятий. Не прямо здесь конечно, я приготовила для тебя вполне уютную палату, там даже телевизор есть и интернет. Можешь взять мой ноутбук, — затараторила Екатерина, отводя взгляд в сторону.

— Тааак, меня что, от общества изолируют? — кажется, я опять начинаю закипать.

— Ну что ты! Конечно нет. Просто небольшая мера предосторожности. К тебе могут приходить друзья, — потом улыбнулась и добавила. — Ты только намекни про интернет, так от друзей отбою не будет.

— Но я не хочу сидеть в четырёх стенах целых три дня! — уверенно направилась к двери. — Ну я ему сейчас устрою больничную палату во всей красе!

— Подожди, Сита. Тебе нельзя волноваться, — засуетилась Екатерина.

— А я и не волнуюсь. Вот сейчас пойду и спокойненько выскажу нашему няшному директору, какой он козёл! И тогда вообще буду счастлива, — заявила, распахивая дверь.

Дверь распахнулась, но только на треть, и остановилась, во что-то врезавшись. Выглянула и узрела ухмыляющегося Руслана, удерживающего её ногой.

— Ногу убери, — недружелюбно буркнула пытаясь оттолкнуть мужчину этой самой дверью.

— А если не уберу? Тоже козлом няшным назовёшь? — совсем счастливо улыбнулся директорский братец.

— Если не уберёшь — разозлюсь, — прошипела, действительно начиная злиться.

— А вот это не советую. Чревато... для тебя, — уже без улыбки проговорил Руслан.

— Без вас знаю, — пробурчала, продолжая толкать дверь.

— Да ладно уже, давай на 'ты'. Всё равно у вас с Ромычем петля затягивается на форсаже, так что часто общаться будем, — 'осчастливил' меня Ррруся.

— Счас, держи карман шире, пусть твой Ромыч в петлю лезет, а у меня и без этого проблем выше крыши. И твой братец создал большую их часть, — навалилась на створку посильнее и как рявкну. — А ну ногу убрал, пока не сломала.

А этот гад смотрит на меня и лыбится. Я отошла на пару метров от двери, чтобы подналечь на неё с разгона.

— Может не надо? — как-то обречённо спросила ведунья.

— 'Надо, Федя, надо!' — заявила и понеслась таранить преграду.

А этот братец, чтоб ему в магазинах только дважды уценённые товары попадались, взял и распахнул дверь прямо передо мной. Я, конечно же, затормозить не смогла и по инерции, пробежав по короткой приёмной, вылетела прямо на крыльцо... в объятия поднимающегося по ступенькам Романа Любомировича.

Директор попятился, оступился, но на ногах устоял. И меня удержал... навесу. И вот стоим мы перед медпунктом, точнее он стоит и меня держит... уткнувшись лицом куда-то в область груди. А я болтаю ногами в полуметре от земли и думаю: 'Это как нас так угораздило?' В смысле, как так получилось, что он меня руками обхватил, ну скажем так, почти за талию? Это если бы его на пути не встретила, то с крыльца бы живописной ласточкой полетела. Вот и была бы мне больничная палата.

Директор ослабил хватку, и я начала так мееедленно сползать по его телу. Да что ж ты делаешь, Ррроман уже не моего романа! У меня аж голова закружилась. А судя по стремительно изменившемуся рельефу поверхности собственно моего сползания, директору этот процесс тоже понравился!

И вот я уже почти сползла. Вот чуть-чуть осталось, ну самую малость, пальцами ног уже чувствую дорожку, а Ррромочка бах и опять руки сильнее сжал. Ну вот как это называется? Он стоит, я уже почти стою, мне в живот опять 'BOSS' упирается, и ниже тоже упирается... А он смотрит прямо в глаза, и я не могу этот взгляд разорвать.

Почему-то волосы в лицо лезть начали, вокруг стало пыльно и в ушах зашумело. А в следующее мгновение что-то больно укололо в пятую точку, над ухом прозвучало ласковое: 'Так будет лучше для тебя, девочка', и я отключилась.

Просыпаюсь от зверского голода и первая мысль: 'Это где я так напилась, что голова как чугунок и во рту Сахара?'. Осмотрелась и обалдела, я в больничной палате, да ещё и под капельницей! Нифига не помню. Как я здесь очутилась, что произошло? Повреждений вроде никаких не чувствую, так зачем тогда капалка?

И тут в палату влетает Лизка. Точно! Лиза, её папа, дядя и Ведуны. Вспомнила и так обидно стало. Вот гады! Вырубили и заперли в больничку.

— И не говори. Я даже с папой поругалась. А они с дядей упёрлись: 'Нельзя допустить всплеск фона', и всё тут, — Лизавета плюхнулась на кровать у меня в ногах и протянула мне банан. — На вот пока. Сейчас врачиха обед принесёт, я прошмыгнула, когда она в столовку пошла. Приду вечером, если от своих улизну.

Девчонка спрыгнула с кровати, махнула мне рукой и выскочила за дверь.

— А как пройдёшь-то? Здесь же Екатерина, она, наверное, режим нарушать не позволит, — крикнула ей вслед.

Лиза заглянула, подмигнула и прошептала:

— Так она в преподавательском доме живёт, этажом выше. Пока, — и подружка опять скрылась за дверью.

А через пять минут мне принесли совсем не столовский, а очень даже шикарный обед. И вот интересно, это медичкина инициатива, или Роман озаботился.

Ужин я съела с удовольствием, а вот Екатерину демонстративно игнорировала. Нечего в меня иголками тыкать, устроила дартс. Ещё бы мишень у меня на шортах нарисовала!

Потом было несколько часов скукотищи, я жала на кнопку переключения каналов на пульте от телика и строила коварные планы мести всем скопом и Ррромочке в частности. Хорошо же он решил проблему с источником — запер меня, и все дела. А как же я? Меня вообще не спросили, что я обо всём этом думаю! Захотелось побуянить, разгромить эту долбанную палату и показать им, что меня не стоит обижать. Но буйство не получалось, не считая обиды и скуки я была спокойна как удав. Так вот что они мне капали! Меня накачали успокоительным. Вот же... слов просто не хватало, приличных.

Вечером Екатерина принесла замечательный ужин. Я опять всё съела и даже спасибо не сказала. Было действительно очень обидно. Потом медичка заглянула, пожелала доброй ночи и не дождавшись ответа, ушла оставив на столе ноутбук. Ишь какая добрая, расщедрилась.

Но ноут я конечно же сграбастала, нашла кабель и подключившись к интернету, пропала на несколько часов в соцсетях. Подружкам навешала лапши, что укатила учиться за бугор к родственникам отца и у меня всё отлично. Знали бы они, где я сейчас.

Меня уже начало клонить в сон, а Лизка так и не пришла. Наверное, не смогла улизнуть от родителя. Захлопнула ноут и улеглась спать. Уже начала проваливаться в сон, когда услышала какой-то шорох у окна. Подняла голову и узрела, как ручка сама собой поворачивается, окно открывается, и в палату вваливается Лекс.

— Привет, — помахал мне рукой, усаживаясь на подоконнике. — Слышал, ты ногу сломала. Вот, решил проведать.

Вслед за Сашкой в окно вплыл огромный букет белых лилий, пролеветировал до кровати и свалился прямо мне в руки.

— Откуда? — только и смогла произнести, зарываясь носом в любимые цветы.

— Чего не сделаешь для красивой девушки, — пафосно изрёк Александр, натолкнулся на мой скептический взгляд и сходу признался: — В хоз.блоке сегодня за драку отрабатывал, а у них там в цветнике полно всего, не убудет.

— Я же ведьма, а ты ведьм не любишь, — прищурилась, но букет из рук выпускать не хотелось. Обожаю лилии.

— Ничего, никто не идеален. Я вот, например, храплю, — засмеялся парень и внаглую перекочевал с подоконника на кровать.

Скинул кроссовки и уселся, скрестив ноги как йог недобитый!

— Ну ты и наглый, — протянула, подтягивая ноги, а то ещё отдавит.

— Тем и кормимся, — просиял улыбкой Лекс. — Ну рассказывай, чего с тобой приключилось.

— С чего это? Ты что, психоаналитиком заделался? — не видела смысла откровенничать с наглым кинетиком. — И вообще, уже первый час ночи, а у меня режим. Так что... — развела руками, — спасибо за цветочки. Завтра тортик приноси.

И демонстративно отвернувшись к стене, начала устраиваться поудобнее.

— С каких это пор у тебя режим? Сам позапрошлой ночью видел, как по территории шаталась, — возмутился глазастый Сашка.

Видел он, видите ли! И чего ему не спалось?

— И ничего я не шаталась, шабаш у меня был. А режим, дело такое: сегодня нет — а завтра есть. Я же болею, вот и соблюдаю больничный режим, — пробурчала в подушку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не отключиться прямо сейчас. Накачали, гады, какой-то дрянью.

— Вот уж не знал, что у нас в преподской шабаши проводят... напару с директором, — хохотнул парень.

Я резко развернулась, от чего Лекс подпрыгнул на пружинной кровати, и недружелюбно глядя, напрямую спросила:

— Чего ты хочешь?

Парень немного помолчал, склонив голову набок и рассматривая меня. Потом растянул губы в загадочной полуулыбке и прошептал:

— Тебя.

— Чёй-то? — выдала я реплику одного из мастодонтов отечественного кинематографа, подтягивая ноги к груди и вообще группируясь, чтобы оказаться как можно дальше от претендента на меня любимую.

— Тебя это удивляет? — усмехнулся Алекс. — Ты очень привлекательна и ещё не испорченна ведьминским воспитанием. А неиспорченная ведьмочка, это так... аппетитно, — и этот озабоченный плавно перетёк из положения сидя в нависающую надо мной позицию.

Мамочки, куда я попала? Бабуляаа, забери меня отсюда, пока прабабушкой не сделали, моим мнением при этом не поинтересовавшись. А он нависает надо мной, весь такой широкоплечий и самоуверенный. Серебристые глаза блестят как у кота на сметану, на губах усмешка а-ля 'возрадуйся, тебе несказанно повезло быть замеченной королём'. Вот только широкие скулы напряжены и сам весь как натянутая струна. И я так подозреваю, это он типа сдерживается, чтобы на меня не наброситься прямо сейчас.

— Эээ, Александр, а тебя не смущает, что мы на больничной кровати? — намекнула, что ни я ни окружающая обстановка не расположены к интиму.

— Нет, — проникновенный шёпот, — в больнице у меня ещё не было. А у тебя? — а сам норовит мне ушко облобызать.

— Э! Не наглей, — надоело мне намекать. — Ты часом медпункт с бюро интересных услуг не спутал? Вали давай отсюда! — упёрлась руками в грудь озабоченного парняги.

Грудь, как и всё к ней прилагающееся, отталкиваться не хотела, а наоборот, начала напирать ещё сильнее.

А я даже разбушеваться не могу, состояние как у недоваренной морковки из-за снотворного. Эдак он меня сейчас... того, а я и защититься не смогу. И кричать бесполезно, медпункт-то на отшибе стоит, никто не услышит. А Лекс уже одной рукой за подбородок схватил и к губам тянется. И я сделала единственное, что пришло в голову в экстренной ситуации. Зажмурилась и изо всех сил мысленно закричала: 'Лизааа! Помогиии! Насилуюууут!'. Лекс настойчиво пытался просунуть свой язык в мои плотно сжатые губы, а я не менее настойчиво пыталась его оттолкнуть руками. Ноги мне этот козёл коленом придавил. Ещё и нашёптывал в перерывах между поцелуями всякую ересь вроде: 'Ну что ты ломаешься, я же тебе нравлюсь' или 'Расслабься, детка, не пожалеешь'. А последний его перл вообще выстегнул. Этот придурок посмотрел мне в глаза и заявил:

— Обещаю, что со мной тебе понравится больше, чем с Любомирычем.

Ну ваще! У меня слов не было, только мысли, причём от 'криков' о помощи, я уже перешла к угрозам и обещанию отравить жизнь и самой менталистки и всей её семейки. В процессе обдумывания мести директору, как не крути, а в этой палате я по его инициативе торчу, расцарапала насильнику рожу и укусила за губу.

— Какая ты страстная, — простонал Лекс, слизывая выступившие в месте укуса капельки крови.

Стоп! Да он даже не понимает, что я сопротивляюсь!

— Сашааа, Сашка, Лекс! Да посмотри ты на меня! — схватила парня руками за волосы и отодрала от своей шеи.

Вгляделась в глаза — так и есть! По краю радужки едва заметная грязно-зелёная полосочка, расползающаяся сеточкой мельчайших сосудиков по белку. Он где-то Юржика подцепил! А это значит, что если Лизка меня не услышит, то мне конец. Юржик — это мелкая подземная нечисть, которая вселяется в мужчину — и всё, маньяк высшей пробы готов к труду и обороне. Насилует, убивает и частично поедает жертву. Судя по незамутнённому зрачку, эта пакость ещё даже корни не до конца пустила, это-то меня и спасло от жестокого избиения. Хотя, всё ещё впереди!

'Лизкаааааа, зараза! Убиваюуууут меня!!!', — орала мысленно, вцепившись руками в пижамные шорты, выданные заботливой мадичкой. И ведь действительно сейчас оприходует, прикопает то, что останется, и утром даже не вспомнит. А следующей ночью опять на охоту выйдет.

И вот, в эпический момент разрывания шортиков и попадания моей пятки в челюсть одержимого Лекса, с треском распахивается дверь и на пороге появляется... Руслан.

— Весело у вас тут, однако, — усмехнулся мужчина.

Вразвалочку подошёл к ничего не замечающему и продолжающему дорывать условно мою одёжку Сашке и схватив довольно крупного парня за плечо, отбросил его к стене как котёнка.

Я забралась под одеяло и, слегка постукивая зубами, почему-то спросила:

— А где директор?

— А моя кандидатура на роль спасителя тебя не устраивает? Ну так я пойду? — хохотнул Ррромочкин братец.

— Нет! — взвизгнула, косясь на несостоявшегося насильника.

Лекс лежал у стены и не подавал признаков жизни, Руслан подошёл и приложил два пальца к его шее, видимо проверяя, живой или нет.

— Ну как? — прошептала, кутаясь в одеяло.

— Жить будет, — махнул рукой Руслан. — Ты мне лучше скажи, что с ним сейчас делать? — кивок на бессознательного парня. — К магкомиссии сейчас обращаться вообще не вариант. Тебя сразу засекут, а без показаний жертвы нам ему нечего предъявить.

— Не надо магкомиссию. Он под контролем Юржика. Ведьмин круг надо собирать и изгонять, — авторитетно заявила я.

— Хм, и откуда такие познания у необученной ведьмочки? — хмыкнул Ррруся.

— Я с бабушкой в командировки по деревням ездила, когда она в магкомиссии контролёром работала, — пробурчала, сползая с кровати и крадучись подходя к несчастному Саньку.

— Ясно, — уже серьёзно проговорил Руслан, — сейчас одеваешься и пулей к нам. Там Лизка, наверное, извелась вся. Вот ключи, — протянул мне брелок в виде русалки с одним ключом, — пришлось запереть. Напугала ты своим криком девочку.

— Ну уж извините, меня тут вообще-то планировали изнасиловать, убить и съесть, — язвительно ответила немного пришедшая в себя и снова обросшая шипами ведьмочка.

— О как! — присвистнул Руслан Любомирович. — А ты с диагнозом не ошиблась? Как-то вяло он тебя убивать собирался.

— Просто Юржик ещё корни не до конца пустил, — объяснила, поднимая с кровати слегка помятый букет. — Недавно вселился, наверное, когда Лекс цветы рвал.

— Ооо, так ты его знаешь? Интерееесно. Нужно будет брату рассказать, — протянул Ррруся, отворачиваясь. — Переодевайся давай, а то сейчас твой кавалер очнётся и придётся опять его обидеть.

Пока я одевалась, Руслан чем-то шелестел у стола.

— Всё, можете поворачиваться, — оповестила, засовывая в карман ключ и подхватывая временно уложенный на тумбочку букет.

Лизкин папочка повернулся и протянул мне сложенный вдвое блокнотный листок, со словами:

— Зайдёшь в сорок первую к Екатерине, это на третьем этаже, и отдашь записку. А потом к нам. Успокой Лизу и спать. Можешь занять Ромкину спальню, он всё равно только утром вернётся. Всё, беги, — и меня бесцеремонно вытолкали за дверь.

Я прибежала к преподскому дому, забралась на третий этаж, нашла нужную квартиру и держала кнопку звонка, пока не послышался щелчок отпираемого замка. Ждать, к слову, пришлось не более полуминуты. Екатерина была заспанной, но собранной и встревоженной. Сразу видно, что к работе относится ответственно.

— Что случилось? — взволнованно спросила ведунья, завязывая халат.

Я молча протянула записку и пожала плечами. Говорить было проблематично, ибо после пробежки я дышала, как загнанная лошадь.

Быстро прочитав записку, ведунья взглянула на меня и строго спросила:

— Точно Юржик?

— На все сто, — отрапортовала я.

— Ясно, — и женщина поспешно скрылась за дверью своей квартиры, а я поплелась успокаивать Лизку.

Подружка встретила меня с визгом и слезами на глазах.

— Я так испугалась за тебя. Жуть просто, — причитала она, повиснув на моей шее.

— Да всё нормально уже, — успокоила я её.

Лиза немного помолчала, сосредоточено глядя на меня, а потом выдала:

— Ну нифига себе! Это что за тварюшка такая?

— Да ну тебя. Опять в голову лезешь. Пошли лучше спать, — махнула я на неё рукой.

— Ладно, утром поговорим, — смилостивилась любопытная 'Варвара', — Тебе туда, — и с подозрительно ласковой улыбочкой указала в направлении той комнаты, в которой я провела прошлую ночь.

Я решила плюнуть на все подозрения и завалиться в кровать. Мне было уже не важно, где, главное поспать, потому что вопреки ожиданиям, адреналин не выжег из крови снотворное, и я чувствовала себя слегка пьяной.

Добрела до уже знакомой кровати и не раздеваясь повалилась на неё. Кажется, я уснула ещё в полёте. Во всяком случае, как моя голова встретилась с подушкой, я уже не помнила.

— Это уже не петля, а виселица какая-то, — прошипел кто-то рядом с кроватью.

Я приоткрыла один глаз и узрела усталого и злющего, но такого красивого Ррромана моей мечты. Утро, кстати, ещё только обещало начаться, скудно освещая спальню предрассветными сумерками.

— Я сейчас уйду, — пробормотала непослушными губами, пытаясь оторвать голову от подушки.

— Спи, — как-то обречённо проговорил Роман, схватил со спинки стула халат и утопал, наверное, в ванную. А я опять отключилась.

Проснулась от неприятного ощущения, что на меня кто-то смотрит. Этот кто-то сидел в кресле рядом с кроватью, облачённый в банный халат и переводил недовольный взгляд с меня на лежащий на соседней подушке, уже подвядший, букет, и обратно на меня. На букет, на меня, на букет, на меня.

— Ну что? — не выдержала я взглядопрыгания.

— Откуда это? — сощурившись, кивнул на букет директор.

Я улыбнулась во все тридцать два и выдала:

— От пылкого поклонника. Вот, решила последовать вашему совету и срочно влюбиться. Не вечно же принца ждать, будем мастерить из подручного материала.

— Кого? — не понял Ррроман Любомирович.

— Принца, кого ж ещё, — пожала плечами, оглаживая букетик. Букетик был в плачевном состоянии, но... чем богаты.

— Убери это, — с явной злостью произнёс Ррромочка.

— Это почему? Мне нравится, — и ресничками бяк-бяк-бяк-бяк.

— А мне нет. Я сказал, убери, — странный он какой-то. Сам же сказал, чтобы в другого влюбилась, а теперь недоволен.

— А если не уберу? — ага, нарываюсь. А нечего мне указывать, я сама себе хозяйка.

— Лучше убери, — натурально так зарычал директор.

— Пойдём-ка мы отсюда. Иди ко мне, мой хороший, — сграбастала букет и начала подниматься с кровати.

Не успела. Роман подскочил с кресла, как на пружине, выдернул у меня из рук многострадальный веник и, отшвырнув его в сторону, толкнул меня обратно, на подушку. И нависая надо мной, я бы сказала слишком уж близко, нос к носу, прошептал:

— Не провоцируй меня, девочка. Я не мальчишка, и безграничное терпение не входит в число моих добродетелей.

Я уже даже почти придумала, что ответить. Почти, потому, что думать когда он так близко, было проблематично, а он подался вперёд и поцеловал, практически укладываясь на меня сверху.

Целует, значит, меня мужчина моей мечты, а я быстренько так таааю. И нифига не правду в книжках пишут. Там все девицы поголовно тают мееедленно. Перемороженные они какие-то, что ли? Да под таким напором не то, что растаешь, подкоптиться местами не мудрено. А поцелуи становятся просто таки экстремальными, чувствую себя как на американских горках. Ну и стараюсь, конечно же, принимать посильное участие в процессе. Опыту-то у меня нет, а вот инстинкты срабатывают на уровне. А на Романе ничего кроме халата нет, и я это отчётливо обнажённой ногой чувствую. Мда, шорты наше всё! И вот где-то между стягиванием мной халата с плеч Романа кажись всё же моего романа, и разрыванием им моей маечки я отключилась и продолжила функционировать на автопилоте. Ну и испортила всё, простонав в макушку целующего мою грудь директора, его имя. И главное так красиво получилось, с придыханием 'Ромааан'.

Он замер, а потом и вовсе отскочил от меня как от прокажённой. А так хорошо всё начиналось, даже ветра не было, так, кровать слегка на месте подпрыгивала.

— Нет, два дня, осталось два дня, — бормотал директор моего облома, завязывая пояс на халате.

Потом посмотрел на меня, пошарил глазами вокруг, и не найдя ничего лучше, прикрыл мою грудь валяющимся у себя в ногах букетом.

— Ты мне ещё свечку в руки дай! — возмутилась так и оставшаяся невинной ведьма. Это же позор! Девятнадцатый год ведьме, а она ни одного мужика не соблазнила. Хорошо хоть, студики местные не в курсе, а то затюкали бы.

А директор развернулся и потопал к выходу. Кипец всему!

— Э, а я? А мне? — обидно блин. — Да ну вас! Достали все! Пойду к Сашке, может из него ещё Юржика не вытащили. Хоть помру осчастливленной!

И букетом в директорскую спину запустила. За дверью кто-то сдавленно хрюкнул и послышался довольный голос Ррруси:

— И там облом. Уже изгнали.

Роман вышел за дверь, а я осталась лежать памятником мужской несостоятельности. А счастье было так близко... ногой его чувствовала! И ведь вполне такое состоятельное счастье. А теперь всё тело ломит и живот болит. Блин, точно пойду Лекса соблазнять! Надо же утешить пострадавшего.

Повалявшись немного и совладав с разбушевавшимися гормонами, пошла грабить директорский гардероб. Не в неглиже же мне ходить, чай не обеднеет. Нечего было рвать одну из моих любимых маечек. Попросил бы — сама бы сняла. Выбрала одну из белых рубашек, а их там штук десять совершенно одинаковых на вешалках болталось, и принялась мастерить себе креативный наряд. Подвернула рукава до локтя, застегнула три пуговицы посередине, а полы завязала симпатичным бантиком, так, чтобы пупок видно было. И в таком виде вышла из спальни, предварительно умывшись и причесавшись рукой. Семейство Голдиных изволило трапезничать.

Проскользнуть мимо распахнутой двери в столовую мне не удалось.

— Сита, иди завтракать! Уже остыло, наверное, всё, пока ты прихорашивалась, — елейным голоском проговорил Руслан Любомирович.

Я идти не хотела, а вот мой желудок был очень даже 'за', и пришлось пойти на поводу у забившегося в истерике от доносящихся из столовой ароматов шантажиста.

Роман подчёркнуто не замечал меня. Ишь какой подчёркивающий! Ну и пусть, я его тоже буду игнорировать. Так мы и ели в полной тишине. И я была рада, что мой аппетит непробиваем и от плохой атмосферы за столом, страдать не приучен.

Съев наивкуснейший завтрак, я вежливо поблагодарила... Руслана. У него же и спросила:

— Я могу вернуться в свою комнату?

— Пока нет, — ответил мужчина, прихлёбывая чай, — там ещё чистящее заклинание стоит. Завтра перед отъездом сниму, тогда и вернёшься.

— А куда мне учебники тащить? — возмутилась я. — Через два дня занятия, а я ещё в библиотеке не была!

— Я лично принесу тебе всю необходимую литературу перед занятиями, — проговорил Роман, продолжая смотреть куда угодно, только не на меня.

— Вот спасибочки! — вспылила, разозлившаяся на такой откровенный игнор. — Сама как-нибудь разберусь.

И гордо вышла из столовой. На лестнице меня догнала Лизка.

— Ты чего так быстро сбежала-то? Дядя на тебя не смотрел, потому что ему... слишком нравится вид его рубашки на тебе. Так слишком, что снять хочет, — покраснела дядина заступница.

— Вот! Он ещё и жмот! Рубашку пожалел, а у него их как в магазине, — заявила я.

— А можно я с тобой к этому твоему другу пойду? — сменила Лиза тему.

— К Лексу что ли? Так я не знаю, пустят к нему или нет, — пожала плечами. — Пошли, всё равно мне податься некуда. Я до завтра бомжик. А почему твой отец так быстро уезжает? — да, я тоже умею тему менять.

— У него жутко серьёзная работа в министерстве магии, — поведала мне Лизок. — Его отправляют куда-то за границу, а меня не пропускают как социально неадаптированную. Вот и пришлось к дяде обратиться. А мама умерла три года назад. Сосуд в голове лопнул.

Мне так неудобно стало, я только подумала про её мать, и спрашивать не собиралась, а Лиза опять мои мысли услышала.

— Да не переживай ты так. Всё нормально, мы заранее знали, мама ещё в детстве у видящих карту жизни заказала. Она из богатой семьи была, бабушка с дедушкой могли себе позволить такую роскошь.

И она так спокойно говорит о смерти самого близкого человека! Вот что значит воспитание в магической среде. Мы с бусей хоть и ведьмы, но живём как обычные люди. Бабуля способностями только на работе пользуется, хоть у неё и расширенная лицензия на бытовое применение. И меня тоже приучила жить как обычного человека. С моими-то 'талантами' только и пользоваться ведьминской силой. Разве что заранее вызвать МЧС, пожарников и скорую, нет лучше две. Я на мелочи не размениваюсь.

Пока болтали, дошли до медпункта. Как ни странно, к Саше нас пустили. Только он был совершенно измотан и даже голову от подушки не поднял, когда мы вошли в палату.

— Привет, страдалец, — весело поздоровалась, усаживаясь на подоконник. — Познакомься, это Лиза, племянница нашего директора.

— Привет, — прохрипел парень. Да, кричал он видно знатно, раз так голос сорвал. Сильный Юржик попался, наверное, не в первый раз вселялся.

Лиза смущённо помахала ручкой и перекинув волосы через плечо, начала заплетать косички. Чего это она так разволновалась?

— Ну как ты? — спросила у бедолаги, Лизка никуда не денется, потом у неё спрошу.

— Хреново, — честно признался Сашка. — А что со мной случилось-то? Андреевна молчит как партизан.

Это хорошо, что он не помнит, а то будет потом виноватым себя чувствовать и прощения просить, и нам обоим будет неудобно.

— А что ты помнишь? — начала с осторожного вопроса, решив, что легенду можно и на ходу состряпать.

Лекс задумался на минуту, потом вздохнул и признался:

— Как цветы рвал помню, как к тебе в окно залез, потом мы разговаривали, ты попросила торт принести и всё, как обрезало.

— А потом тебе стало плохо, потому, что ты, когда цветы рвал, подземную низшую нечисть подцепил. Я сбегала за Екатериной, и из тебя изгнали эту пакость, — выдала я сильно упрощённую версию событий.

Лиза покосилась на меня, но промолчала, продолжая хмуриться и нервно плести косички.

'Даже и не проси, чтобы я потом твоё морское плетение распутывала', — подумала я.

Подружка передёрнула плечами и оставила свои волосы в покое, но на Сашку продолжала напряжённо смотреть. Да чего она у него в голове такого нашла-то?

Мы ещё немного посидели у больного, пообещали зайти вечером и пошли гулять по территории посёлка.

Я поглядывала на Лизу, но вопросов не задавала. Сама скажет, когда захочет, всё равно все мои вопросы она уже считала.

— Да ничего я у него в голове не нашла! В том-то и дело, что ни-че-го! Совсем, понимаешь? — сорвалась подружка. — Сначала думала, что блок кто-то поставил, но нет. Нету там никакого блока, а я всё равно в его голову залезть не могу. А это знаешь какая редкость? На миллион человек не более десяти с абсолютной ментальной непроницаемостью. Ты понимаешь? — Лизка возбуждённо размахивала руками и почти кричала. Хорошо, что мы бродили по заброшенной части парка и нас никто не слышит.

— А он такой красивый, даже когда больной, — уже значительно тише призналась Лиза. — А я даже не могу узнать, что он обо мне думает. Понимаешь? Что мне делать?

— Лиз, вообще-то большинство людей так и живут, не зная, что в голове окружающих. И это замечательно! — засмеялась я. — Если он тебе нравится, так добейся того, чтобы он признался тебе в том же. В этом ведь вся суть, не подсмотреть в мыслях, а услышать от него.

— Ой, а он тебе цветы подарил. Ему ты нравишься! — указала на меня пальцем в обвинительном жесте.

— Подожди, не кипятись. Я на него не претендую. Была правда мысль, попробовать в него влюбиться, раз твой дядюшка такой неприступный. Но не лежит у меня сердце к нему, — развела я руками. — Да и не факт, что я ему так уж сильно нравлюсь. Просто мы с ним немного похожи, вечно что-нибудь вытворяем. Так что дерзай. Молодым у нас везде дорога, — закончила воодушевлением.

— А ты не права насчёт дяди. У меня волосы дыбом встают, когда случайно его мысли о тебе ловлю. Ты ему очень нравишься. Просто проклятие это, он все силы на его снятие тратит, — задумчиво ответила Лизавета. — Ты потерпи немного, и всё у вас получится. Я уверена, ты ещё моей тётей станешь.

— Ага, — скептически протянула я, — я так далеко планы не строю, дорогая племяшечка. А с Сашкой я тебе помогу. Запишем тебя в его сиделки, глядишь, чего и сложится.

На этом разговоры о мужчинах были закончены. Мы ещё немного побродили и пошли домой, в смысле, в директорскую квартиру. Ни Романа, ни Руслана дома не оказалось, и мы потратили оставшееся до обеда время на ванну, ногти, маски и ревизию Лизиного гардероба, с целью подобрать что-нибудь подходящее для меня. Лиза была на десять сантиметров ниже и вкусы в одежде у нас совсем не совпадали. И главное несовпадение состояло в том, что она вообще не носила шорты. В результате мне пришлось одеть весёленькую плессированую юбочку в клетку и директорскую рубашку, понравилась она мне. Лизе эта юбочка была чуть выше колена, мне же едва доходила до середины бедра. В принципе, те же шорты, только свободы в движениях меньше. Когда в дверь Лизкиной комнаты постучали, мы уже прибирали учинённый в процессе одевания беспорядок.

— Войдите, — на автомате крикнула я, а комната-то не моя.

Заглянул Руслан, посмотрел на меня, хмыкнул и произнёс загадочное:

— А ты жестокая, — и уже громче: — Живо мыть руки и обедать.

В столовой опять царила тишина, все молча, сосредоточено поглощали пищу. Ага, когда я ем, я глух и нем.

— Угу, — ответила на мои мысли Лиза.

После обеда мужчины опять куда-то сбежали, оставив нам с Лизой неубранный стол и кучу грязной посуды. Мы прибрали, засунули посуду в посудомойку и завалились на кровать в хозяйской спальне, смотреть телевизор. Здесь он был самый большой. Мы посмотрели комедию, включили какую-то розово-сопливую мелодраму, и я не заметила, как уснула.

Проснулась, когда за окном уже начинало темнеть. Лизы рядом не было, а на столике возле кровати стоял благополучно проспанный мной ужин. Я быстро поела, отнесла посуду на кухню и пошла к Лизке. Девушка находилась в состоянии лёгкой эйфории и поведала мне, что набралась смелости и сходила-таки в медпункт без меня. Они с Лексом целый час болтали обо всём подряд, и он попросил её придти завтра. Ну, тут всё ясно, Лиза влюбилась.

— А если и так? — ощетинилась подружка.

— Да ладно, я не против, — и перевела тему. — А где мне сегодня спать?

— В дядиной комнате, где же ещё? — удивилась девчонка.

— А он где будет спать? — я решительно не понимала, почему мне не выдели, например, диван в гостиной.

— Так дядя опять к источнику смотался, проклятие снимать, — Лиза пожала плечами, будто я не понимаю очевидных вещей.

— А что за источник? И как он снимает это проклятие? — решила выведать побольше.

Лиза улыбнулась и выдала:

— А не выведаешь! Я не могу рассказывать про проклятье. А источник самый обычный. Ведуны не просто так именно здесь построили. Тут неподалёку источник выхода фоновой магии.

— Вот как у тебя в голове столько всего помещается? — удивилась я. Вот ведь всезнайка.

— Зачем же у меня? Я по чужим храню, а если что надо, подсматриваю! — засмеялась девчонка.

— Ну-ну. Подсматривает она. Ты мне лучше скажи, почему не разбудила? Я выдрыхлась, и теперь до утра не усну, — проворчала я, так, для порядка. Всё равно уже привыкла, что она постоянно в моих мозгах ковыряется.

— Ой, Сита, тебе такие романтические сны про дядю Рому снились, что я пожалела, — мечтательно ответила Лизок.

— Это какие такие сны? — ааааа, почему я не помню? Как всегда, всё самое интересное пропустила!

— Вот знаешь, я тебе такое пересказывать точно не буду, — насупилась Лизка.

— Ну и ладно, надо будет, само вспомнится, — отмахнулась я. — Может телик посмотрим?

— Ну пошли, — пожала плечами подружка.

Мы только вышли из её комнаты, как из гостиной вырулил Руслан Любомирович собственной персоной со стаканом в одной руке и какой-то книжкой в другой.

— И куда это вы, мадам, направились? — осведомился папашка у дочурки.

— Телик посмотрим, — ответила Лиза.

— Марш спать, никакого телевизора перед сном. Тебе завтра рано вставать, любимого папочку провожать, — отрезал злостный папаша.

Лиза надулась, но махнула мне рукой и безропотно выполнила приказ отца, вернувшись в свою комнату.

— Зачем вы так с ней? — спросила у Ррруси.

— Ей перед сном одной нужно побыть, чтобы чужих мыслей не слышать. А то кошмары будут сниться, — устало ответил Руслан. — Ты не представляешь, как ей тяжело, Сита. И у меня к тебе просьба, присмотри за моей девочкой. Роман не сможет постоянно быть рядом, а с тобой она, кажется, подружилась, что невероятно, учитывая, что у неё никогда раньше не было подруги. И если уж тебя одобрила моя дочь, то ты точно хороший человек.

— Эээ, благодарю за оказанное доверие, — отрапортовала совсем засмущавшаяся я. — Ну я пойду, ага?

— Иди, — улыбнулся директорский брат.

Я спешно ретировалась, включила телик и, как ни странно, почти сразу отрубилась. И не зря, Лизка разбудила в шесть часов утра и потащила провожать её папочку. Роман тоже провожал брата, он только кивнул мне, поздоровавшись, и больше даже не взглянул в мою сторону. А вот Руслан торжественно вручил ключи от моей комнаты в общаге и заверил, что там теперь абсолютно безопасно. Приобнял за плечи и косясь на состроившего недовольную гримасу брата, прошептал на ухо:

— Потерпи немного, девочка. Если мой брат так себя ведёт, значит, на это есть веские причины. Ты ему очень нравишься, и я уверен, что у вас всё получится.

Я почему-то покраснела от этих слов.

— Студентка Беглая, идите в свою комнату и проверьте, всё ли вас устраивает, — прошипел Ррроман, и Руслан, посмеиваясь, отпустил меня.

Я махнула на прощание рукой и убежала, подальше от этой семейки.

В комнату идти почему-то не хотелось, и я пошла гулять по территории. Сходила в хозблок, полюбовалась клумбами с цветами. Усмехнулась, заметив приличную проплешину в клумбе с лилиями, и потопала в медпункт. Сашка спал, и Екатерина не разрешила его тревожить, но сказала, что ему уже значительно лучше, и к началу занятий он будет в строю. Ведунья была уставшей и в помятом халатике. Похоже, она дежурила здесь всю ночь. Я пообещала зайти позже, и всё же пошла к себе, больше-то некуда. В директорскую квартиру я больше ни ногой. А то такими темпами весь дом разнесу, и тогда меня точно магкомиссия прихлопнет.

Общага была похожа на растревоженный муравейник. Ну да, уже тридцатое, скоро первое сентября, торжественное открытие учебного года до обеда и всемирная попойка вечером. Я добралась до комнаты, отперла дверь и замерла. Закрыла, проверила номер комнаты, снова заглянули.

— Кипец! — кажется, я это проорала на весь этаж.

Прежним в этой комнате было только моё постельное бельё. Но оно здесь смотрелось, как вязанный бабушкин коврик в пятизвёздочном отеле — так же убого, нелепо и в то же время умильно.

Кому рассказать, так не поверят, передо мной была общажная комната с евроремонтом. Рельефные бежевые стены, встроенное в потолок многоуровневое освещение, новая мебель, шторы-гармошки и ковёр цвета капучино на полу. Кровать из железной двухъярусной превратилась в широкую деревянную, а вместо второй двухъяруски, красовался большой одёжный шкаф. Новые стол и стулья, двухкамерный холодильник, электрочайник, кофеварка, кухонный шкафчик и маленькая плазма над холодильником.

'И это всё мне?' — это было первое, о чём я подумала. От второй мысли затрясло как меня, так и мебель вокруг — это он так от меня откупиться хочет! Не нужны мне его подачки! Развернулась и вихрем вылетела из обалденной, но опротивевшей комнаты. Ну я ему сейчас устрою ремонт, костей не соберёт!

Вылетела из комнаты и, не разбирая дороги, понеслась к лестнице. Слетела на первый этаж за считанные секунды и уверенно направилась к преподской. Подметила, что студенты моих предпочтений не разделяют и бодренько шагают в сторону столовой. Вот сейчас убью директора и тоже завтракать пойду, решила я. В приёмной никого не оказалось, а кабинет вообще был заперт. Ну да, рабочий день-то ещё не начался. Пришлось топать к преподавательскому дому.

Пока бегала туда-сюда, пыл немного поугас, и в висках уже не стучало, но оставлять всё как есть я определённо не намерена. Если мы только студентка и директор, то нечего выделять меня среди остальных. Не хватало ещё, чтобы слухи какие-нибудь пошли. Пусть выделяет мне другую комнату или в этой возвращает всё, как было.

Когда подошла к двери Ррромановой квартиры, уверенность вообще решила покинуть меня, причём в самый ответственный момент. Минуты две стояла и набиралась смелости нажать на кнопку звонка. А может ну их, эти разборки, и так проживу... в уютной комнатке со всеми удобствами. Я же сейчас увижу его и опять растаю. Уже совсем было передумала и собралась уходить, как дверь распахнулась, и меня бесцеремонно втащили в квартиру.

— Ну чего ты там мнёшься? Заходи давай. Как раз к десерту успела, — заявила Лизка, захлопывая дверь и утягивая меня в столовую.

Проходя мимо кухни, прокричала:

— Дядя Рома, а у нас гости, так что тащи ещё одну порцию.

— Не нужно мне никакой порции, — прошипела, пытаясь вырвать руку из цепких пальчиков коварно усмехающейся интриганки.

— Ещё как нужно, у нас сегодня клубничка со сливками. Объедение, — впихнула меня в столовую и добавила: — А я уже свою почти доела, так что скоро к Алексу пойду... чтобы не мешать. Вот и разберётесь, что там с твоей комнатой не так.

— Эээ, нет. Так дело не пойдёт. А ну отойди с дороги! — отпихнула сопротивляющуюся Лизку от двери и вылетела из столовой.

Ну что за жизнь-то?! Это точно уже не петля, а удавка. Ну почему именно в этот момент Ррроману приспичило вывернуть из кухни с десертной вазочкой наперевес? В итоге, сливки на его рубашке, а клубника за воротом. И всё бы ничего, только рубашка эта была одета на мне! Стою, руки в стороны развела и любуюсь... сливками на груди и рубашке, а ягодки животик холодят. Красотааа! Прямо десерт, а не Ситка!

Лизка вдруг покраснела как рак и с криком 'Ой, мамочки!' убежала из квартиры, громко хлопнув дверью. Поднимаю взгляд на директора и так страшно вдруг стало. Он стоит как статуй и остекленевшими глазами смотрит... на десерт.

— Ну, я, пожалуй, тоже пойду. Спасибо за... угощение, — проговорила и начала обходной манёвр, думая, что угощение получилось 'на вынос'.

Вот сейчас приду в свою новую шикарную комнату, выковыряю клубничку из-за пазухи и буду лакомиться. Но планам моим было не суждено сбыться. Роман Любомирович заступил дорогу и приказал, состроив зверскую гримасу:

— Снимай рубашку.

Я отступила назад и упёрлась спиной в стену.

— Эээ, прямо здесь? — мда, это было самым умным, что мне удалось придумать в экстренной ситуации.

А лицо Романа вдруг расслабилось, стало умиротворённым и каким-то... предвкушающим что ли?

— А знаешь, действительно. Здесь будет неудобно, — заявил директор, плавно приближаясь ко мне.

Я вжалась в стену в ожидании даже не знаю чего, а он протянул руку, провёл пальцем по моей груди и облизал его. А потом резко подался вперёд, схватил и перекинул меня через плечо. Клубника, конечно же, раздавилась, и я чувствовала, как её сок сбегает мне на шею. Ну и по директорской рубашке, наверное, тоже, по той, что на нём, а не на мне.

А Роман Любомирович куда-то нёс прибалдевшую меня и приговаривал:

— А знаешь, мне уже глубоко наплевать на последствия. Я даже уже не боюсь того, что после этого превращусь в безвольную тряпку, в твоего верного раба. С этим, наверное, тоже можно как-то разобраться. Сейчас для меня нет ничего важнее... закрытия источника.

Так он меня источник закрывать несёт! Вау! Стоп, а почему он после этого моим рабом должен стать? Так это и есть его проклятие! Я в проклятиях не сильна, но что-то такое слышала. Вроде у бабушки была клиентка, у которой муж что-то подобное от брошенной любовницы получил. Муж-то в семью вернулся, а супружеский долг исполнять наотрез отказывался, не желая становиться слюнявым идиотом.

Ррроман принёс меня в спальню, бросил на кровать и принялся снимать с себя испачканную в клубничном соке рубашку.

— Стоп! — рявкнула я. — Не смей, мне тоже не нужен слюнявый идиот! И как же шарага? В смысле, училище, вы же тут главный.

— Был я, станешь ты, — прорычал директор и не мучаясь с пуговицами, стянул рубашку через голову.

А вот когда он потянулся к своему 'BOSS'у, я реально начала паниковать.

— Роман Любомирович, не надо, а? — канючила я, отползая на четвереньках к другому краю кровати.

Доползла. Только собралась слезть на пол, как меня схватили за ногу и бесцеремонно подтащили обратно.

— А по-моему, нам обоим это очень надо, — прошептал прямо на ухо лежащей поперёк кровати на животе мне.

— Ма-ма, — пробурчала в покрывало.

По спине и её сидячей части пробежались едва касающиеся пальцы. Я застонала как от безысходности, так и от предвкушения. Вот только предвкушать сейчас было ну совсем неуместно. А потому, резко развернулась на спину и заехала склонившемуся надо мной директору моего сердца ногой в живот. Хорошо так заехала, качественно. Ррроман глухо застонал и повалился рядом со мной. Я попыталась встать, но была придавлена немалым весом его напрягшейся руки.

Вот лежим мы рядышком, он тяжело дышит, я скоро вообще перестану, так рукой передавил. Через пару минут Романово дыхание почти выровнялось, и зубы скрежетать перестали, а у меня перестали мушки перед глазами прыгать, потому, что по мере выравнивания директорского дыхания, захват становился всё менее и менее удушающим. А под конец он вообще только слегка поглаживал пальцами мой бок.

— Спасибо, — тихо проговорил Роман уже даже и не знаю чьего романа.

— Эээ, обращайтесь. Я, если что, могу и по голове. А если очень будет нужно, то и в глаз дам, — ответила, млея от его прикосновений.

Пальцы директора ещё немного повыводили узоры на моих рёбрах, и он резко поднялся, от чего мускулы под его кожей так живописно заиграли, что я опять застонала.

Роман метнул в мою сторону пристальный взгляд и грозно произнёс:

— Сейчас моешься, берёшь чистую рубашку и чтобы до первого сентября на глаза мне не попадалась. В следующий раз всё может закончиться не столь радужно.

Он развернулся и пошёл к двери, а я вспомнила, зачем сюда, собственно, пришла, и тоже вскочив на ноги, выкрикнула в удаляющуюся спину:

— А как понимать то, что вы с моей комнатой натворили? Это я, типа, теперь должна вам?

— А это, типа, авансом, — ехидно ответил Роман Любомирович и вышел, хлопнув дверью.

Я ещё немного поизображала убиенную. С пропитанной клубничным соком рубашкой это было очень даже реалистичное зрелище. На Оскар, конечно, не потянуло бы, но на уровне районной самодеятельности вполне можно было сорвать овации. И вот, пока я лежала, прикрыв глаза и представляя себя со стороны, послышался шелест, ибо здесь двери не скрипели, а за тем душераздирающий визг.

Я открыла глаза и узрела мелькнувшие в проёме длинные белокурые локоны. И кто бы это мог быть? Да ещё и в спальню без стука ввалилась. Уж не та ли это мадам модельной внешности из туалета? А вот это уже очччень интересно. Ну всё, Ромочка, весёлую жизнь я тебе обещаю! Чтобы до первого не попадалась, говоришь, в следующий раз, говоришь, может быть не радужно? Так я тебе так жизнь расцвечу, радуга обзавидуется! Раз уж у нас с тобой петля, то и нечего в сторону дёргаться, всё равно я рядом буду. Ага, рядом, но не настолько, чтобы ты мог позволить себе лишние телодвижения в мою сторону.

Улыбнулась своим коварным планам, встала, выудила из директорского гардероба на этот раз чёрную, шёлковую рубашку и бодренько потопала в ванную. Открыла дверь, вышла в коридор и вздрогнула от очередного визга.

За визгом послышался глухой удар, и я уже было решила, что блонди выведена из строя. Но послышались всхлипы, стоны и неясный шорох. Повернулась, и шорох стал ясным. Но я успела захватить только исчезающую за дверью попу уползающей на четвереньках директорской гостьи.

И ничего не районная самодеятельность, может и не Оскар, но тоже на уровне. Вот, если с Ррроманом моей мечты ничего не выгорит, подамся на большую сцену. Глядишь, и затеряюсь на самом видном месте. Буду свой источник для спецэффектов использовать и никакая магкомиссия не докажет, что я социально-опасный элемент.

Но что это я так пессимистично? Вот сейчас добью блонди и буду Ррромочку дожимать... после того, как проклятие снимет.

Направилась было на выход, но потом осмотрела себя и пришла к выводу, что если блонди сама не рассосётся, то я её добить и потом успею. А сейчас не мешало бы привести себя в порядок.

В ванной я быстро разделась, настроила душ и, схватив первый попавшийся флакон, плеснула прямо на испачканные грудь и живот. Пены было много. Нет, не так — пены было кипец как много. Средство оказалось неожиданно жидким, и помимо довольно приличного количества на моём теле, щедро плеснулось на пол душевой.

Я блаженствовала под душем и чуть ли ни по-колено в пене, когда услышала какие-то голоса. Выключила воду и прислушалась. Голоса приблизились, и я смогла разобрать причитания, похоже, блонди.

— Она точно была мёртвая и даже совсем не дышала, и не шевелилась. А потом встала и пошла на меня. У вас здесь точно чёрные ведьмы не учатся? Я слышала, что они сами себя в жертву приносят, чтобы потом воскреснуть в несколько раз сильнее, чем до смерти были.

— Марта, ну что ты несёшь? — сокрушённо вопросил директор моей мнимой смерти. — Какие чёрные ведьмы? Говорю же тебе — Сита жива, просто случайно испачкалась в клубничном соке.

— Так же как и ты, случайно? — ехидно вопросила блондинка. — Я предпочитаю думать, что это кровь.

Последние её слова прозвучали совсем близко, потому что дверь в ванную распахнулась. А у кабинки мало того, что стенки из рифлёного, матового стекла, так ещё и запотели — ничего не видать!

— Я хочу убедиться, что здесь не прячется оживший труп сомнительной девицы! — заявила туалетная деваха, а в следующее мгновение дверца кабинки резко отъехала в сторону. Как же хорошо, что я пролила эту волшебную пену!

А вот то, как исказилось лицо Романа — очень даже не хорошо. Я бы сказала совсем плохо. Стою я, значит, вся в пене, ещё и сжалась вся, стараясь как можно больше руками прикрыть, напротив меня злорадно лыбится блонди-камикадзе, а у неё за спиной стоит директор с каменеющим лицом. И вдруг выражение этого, уже ставшего похожим на маску, лица стремительно меняется. Блонди была бесцеремонно отодвинута в сторону, а дверь в кабинку задвинута с неимоверными силой и злобой. От чего она тут же и рассыпалась. Интересно, от чего конкретно, от силы или злобы?

Ррроман с тоской глянул на меня и прошипел, как тот змий:

— Пошшла вон!

Мы с блонди синхронно ломанулись на выход.

— Стоять! — рявкнул Любомирович.

Мы замерли, как послушные девочки.

— Здесь стекло, — это мне. — А ты — выметайся, — это, к сожалению, не мне.

— Чтооо? — округлила глаза девица: — Это я выметайся? Да если я уйду, то ты меня больше вообще не увидишь!

— Буду только рад!

Беседуют они, значит, а я стою, вся такая в пене, мокрая и голая! Стыдно, между прочим, а ещё холодно, и, кажется, я сейчас кого-то убью!

Блонди прошипела ещё что-то уничижительное в адрес старательно не смотрящего на меня директора и, гордо задрав нос, выплыла из ванной.

— Эээ, а вы не хотите проводить гостью? — намекнула я Ррроману, что и ему не помешало бы удалиться.

— Смой пену, — пробурчал директор, протягивая мне полотенце и всё так же не глядя в сторону душевой.

Я возмущённо забрала полотенце, повесила на остатки двери, включила душ и, пристально наблюдая за напряжённой спиной Любомировича, быстро ополоснулась. Спина пару раз порывалась повернуться, но устояла.

Завернулась в полотенце и осведомилась:

— Всё, теперь вы можете выйти и дать мне привести себя в порядок?

На что директор развернулся и, прохрустев туфлями по стеклянной крошке, ещё недавно бывшей дверью кабинки, подошёл ко мне, взял на руки и вынес из ванной. И всё бы ничего, но он понёс меня в свою спальню, а это мы сегодня уже проходили.

— Нет, так дело не пойдёт. А ну отпустите меня! — завозмущалась, пытаясь вырваться.

Но куда мне против сильного, следящего за своим телом мужчины. В результате меня всё же припёрли в злосчастную спальню и бросили на кровать. После чего, всё так же не глядя в мою сторону, вышли и закрыли за собой дверь. Я вздохнула с облегчением, легла на спину, раскинув руки, и бездумно уставилась в потолок.

Дверь опять открылась, и на кровать упали мои собственные вещи, по полу грохнули шлёпанцы, а Роман Любомирович произнёс ровным, спокойным тоном:

— Просить тебя не попадаться мне на глаза бессмысленно, поэтому я сам уеду на два дня. Вернусь первого утром, а ты располагайся, останешься здесь и присмотришь за Лизой.

Дверь закрылась, а я даже не успела возмутиться.

А когда, одевшись, вышла из комнаты, квартира была пуста и безмолвна. Директор уже ушёл и даже не спросил, согласна ли я становиться нянькой для его трудной племянницы. Мы, конечно, с ней неплохо ладим и даже можно сказать, что подружились. Но это совсем не то, что ответственность за несовершеннолетнего подростка. Я же даже не знаю, где они еду берут!

Повздыхала над свое нелёгкой долей и пошла искать новоиспечённую опекаемую. Мдя, тут ты, Ррромочка, явно прогадал, с меня опекун, как с Оси балерина.

Моя подопечная нашлась практически за дверью. Я только вышла из квартиры, а навстречу мне вырулила счастливая, розовощёкая Лизавета.

— Ну как, разобрались? — радостно поинтересовалась девчонка, но увидела мою кислую мину, и радости поубавилось.

Потом подружка, а теперь ещё и подопечная, помолчала, усердно сверля взглядом дырку у меня во лбу, и заулыбалась ещё шире!

— Ой, как здорово! — пропела счастливая Лизка, — Целых два дня мы с тобой здесь полноправные хозяйки.

— Не вижу повода для восторга, — пробурчала я, — У меня, вообще-то, своя комната есть, — вспомнила про комнату и недовольно добавила: — Только там твой дядя тоже уже похозяйничать успел.

— И чем ты не довольна? Он же о тебе заботится! Хочет, чтобы ты чувствовала себя комфортно, а это, как думают большинство взрослых, первый признак того, что человек к тебе неравнодушен, — с умным видом заявила Лиза, — А теперь, когда дядя, наконец-то, прогнал эту противную 'фрау', я на все сто процентов уверенна, что у него на счёт тебя серьёзные планы.

Мы прошли в гостиную и забрались с ногами на шикарный, светло-бежевый, почти белый диван.

— Подожди, что за 'фрау' такая? И какие это у Романа на меня планы? — насторожилась я.

— 'Фрау' — это Марта, она за ним уже больше года бегает. Они встречались пару месяцев, а потом дяде надоели её глупые разговоры, и он предложил остаться друзьями. Эта мадам вроде согласилась, но всюду таскается за ним, от других претенденток охраняет, — объяснила Лиза, — Только одна прорвалась через Мартовский заслон, из-за неё-то дядя Рома теперь и здесь. Дочка какой-то шишки, из магических, подлила дяде приворот в кофе, а утром в квартиру ворвался её отец и начал требовать свадьбу. А дядя даже толком и не помнит, как она у него оказалась. Вот и пришлось дяде Роме бросить должность декана в академии Спецмагии Вранкова, и спрятаться от желающих породниться крутышек.

— Ну ничего ж себе! — я действительно была в шоке — 'АСВ', это же мечта каждого уважающего себя обитателя магмира. В этой академии учатся только избранные, те, у кого самый высокий уровень способностей, — Я бы с такого места ни за какие коврижки не ушла! А чего министерские в него так вцепились-то? У вас, наверное, очень богатая семья?

— Ну, не бедствуем. Но тут у них другой интерес. Сейчас же все на чистоте крови помешаны, а папа с дядей Ромой из потомственных магов, 'породистые', как они сами выражаются. Вот и пытаются за счёт них облагородиться. Только на это благородство папе с дядей глубоко наплевать. Папа на маме женился и не посмотрел, что у неё почти не было способностей к магии, потому что любил, — Лиза заметно погрустнела, передёрнула плечами и вновь заулыбавшись, спросила:

— Ну и чем сегодня займёмся?

Только у меня остался ещё один вопрос:

— А это не Марта ли прокляла твоего дядю? Что за проклятие, я и так уже знаю. А ты ведь могла её мысли прочитать. Так ведь?

— Понимаешь, я же тебе уже говорила, что у этого проклятья защита стоит, — развела руками племяшка.

— Ты просто скажи 'да', если это она, — почему-то мне было очень важно знать, кто посмел наградить моего Ррромочку этой гадостью.

Выжидающе уставилась на Лизавету, а она молчит и глазами хлопает. Рот открывает, а ни звука произнести не может. Потом подружка замычала и начала задыхаться. В результате, Лизка валяется в обмороке, я в полуобморочном состоянии матерюсь и поливаю её водичкой, припёртой с кухни, как вдруг в нашу идиллию врываются два бравых молодца в униформе и с табличками 'Охранное агентство 'Ведуны'. О как, у шараги даже охранное агентство личное имеется. Красиво жить не запретишь.

Охранники обошли квартиру и, убедившись, что мы живы (Лизка таки очухалась от водички), сообщили по рации, что 'тревога была ложной и следов магической атаки не обнаружено'. После чего нам посоветовали погулять на свежем воздухе — 'Что-то вы совсем бледные, девушки', и удалились.

— Будешь тут бледной, когда так по башке магзащитой долбанёт, — пробурчала Лизок, вытирая лицо... подушкой.

— Значит, всё-таки туалетная блонди, — задумчиво проговорила я.

А Лиза вдруг начала неудержимо хохотать.

— Ой, не могу! Почему я раньше этого не видела? Ну ты, Сита, даёшь! В туалет... 'Здрасти, простите...' — ухохатывалась девчонка, видимо, подсмотрев мои воспоминания о первой встрече с Мартой.

— Ладно, пошли уже гулять, — пробурчала я, впихивая в руки смеющейся подружки стакан с остатками воды, — А ты знала, что здесь своя охрана имеется?

Лизка удивлённо округлила глаза:

— Ты что? 'Ведуны' — это же целый комплекс. Училище тут вообще сбоку прилепилось! Тут не только охрана, есть ещё магическая служба доставки, турагентство, санаторий с оздоровительными магпроцедурами и лагерь для магических беженцев из других стран. Но это всё дальше, — махнула рукой в неопределённом направлении, — В паре сотен километров от училища. Я когда маленькая была, мы с мамой в санатории отдыхали, вот там классно. А тут запустение полное. Ну ничего, дядя быстро здесь порядок наведёт. Вот увидишь, училище ещё престижным станет. Вот женится дядя Рома на тебе и развернётся на полную катушку, — вещала Лизка, спускаясь по лестнице и выходя на улицу.

— Прям уж так сразу и женится? — усмехнулась я.

— Конечно! Тогда ему не нужно будет от всяких желающих породниться отбиваться и можно будет открыто заняться 'Ведунами', — припечатала подружка.

Мда, я, конечно же, без ума от Ррромана моего романа, и даже можно сказать, что влюбилась по уши, но выходить замуж только для того, чтобы его невесты не осаждали, как-то не комильфо.

— Ой, не дури, Сита. Конечно же, дядя тоже тебя любит, и женится именно поэтому, а то, что невест отвадит, так это приятный бонус и всё, — заявила наглая воровка моих сокровенных мыслей.

— Прямо так уж и любит? — хмыкнула я.

— Точно тебе говорю! Только сам ещё об этом не догадывается, — оптимизму этой девочки остаётся только позавидовать. А Лиза меж тем потащила меня в сторону медпункта, — Слушай, а давай пригласим на ужин Алекса, его как раз сегодня в общагу отправить должны были.

— Хм, а у нас будет ужин? — если честно, я бы и сейчас от него не отказалась бы.

— Конечно! Я тебе меню покажу, выберем всё, что захотим, и сделаем заказ в службу магдоставки. Обычно ждать приходится не больше получаса, но блюда все свежие и вкусные. Да что я тебе рассказываю, сама ела, — отмахнулась девчонка, — Ну так что, ты не против, если Алекс придёт?

— Только на ужин и всё, — строго проговорила я и погрозила пальцем. Вот уж какая роль мне не подходит, так это нянька для подростка... сама недалеко ушла, если вообще ушла. Порой чувствую себя пятнадцатилетней девчонкой, которой впервые цветочек подарили, а она уже и растаяла, решив, что это любовь всей её жизни. Вот что я в нём нашла? И сама же себе ответила — всё!

Алекс был уже бодр и розовощёк, но стойко изображал больного, пока Лиза поправляла ему подушку. Но стоило девушке заикнуться про ужин, парень расцвёл, и теперь больным его уж точно никто не посмел бы назвать. Я ещё немного поизображала предмет меблировки палаты и тихо ушла. А направилась я в столовую. Там как раз заканчивался обед. В зале засиделось только трое парней, которые пили чай, болтали и громко хохотали.

У раздатки никого не было, и я направилась прямиком на кухню. Раз уж зачислили в студенты, так пусть и кормят. Гособеспечение финансирует моё содержание, значит, содержите или отдайте наличными.

В кухне тоже никого не оказалось, а из-за приоткрытой двери доносились звуки горячей ссоры. Я пошла на крики и очутилась в коридоре с несколькими дверями, таблички на которых гласили: 'Кладовая', 'Холодильник' и 'Морозильная камера'. Дальше была распахнутая настежь дверь на улицу, а рядом с ней разворачивалась драма с элементами триллера. Тётя Маруся, та самая главнючка по кухне, держала за жиденькие волосёнки трепыхающегося и визжащего хуже девчонки водяного. Повариха периодически встряхивала свою жертву и вопрошала: 'Где моя рыба?'.

Водяной отбрыкивался и визжал, что это всё русалки, они создали профсоюз защиты своих интересов и теперь требуют доказательств, что он, дядька Лучко, не продаёт потрошённую ими рыбу за большие деньги, а им только жалкая перловка достаётся.

— Ты мне своими дурындами хвостатыми не прикрывайся! — рявкнула в очередной раз тётя Маруся, — Твои вертихвостки, сам с ними и договаривайся. А мне чтобы завтра же свежую рыбу припёр!

— А шиш тебе! — заявил вдруг осмелевший дядька Лучко, — Вот присылай сваво делегатю, пущай охвицияльно объявит, что бартер у нас, рыба на подкормку, тада и улов табе будеть.

— Ах ты, нечисть плешивая! — заорала тётка, перехватила мужичка за плечо и как лупанёт ему пощёчину.

Мужичок взвыл и прикрыл голову руками, а тётка разошлась не на шутку и начала дубасить бедного водяного уже серьёзно. Ну и моя, не приученная мириться с жестокостью, психика не выдержала такого очевидного рукоприкладства.

Я вылетела на улицу, отобрала заморенного водяного у явно перекормленной поварихи и, встав между ними, строго проговорила:

— Я протестую. Физические наказания в отношении магменьшинств недопустимы, — вспомнила, что буся про нечисть рассказывала и добавила: — Как вам не стыдно, вы же в них магию убиваете!

Повариха упёрла руки в бока и, недобро щурясь на меня, пробасила:

— Умная, значит, нашлась? Добренькая? А раз такая добренькая, то сама и иди, с этими идиотами болотными договаривайся.

— Мы озёрныя, — высунул нос из-за моего плеча дядька Лучко.

— Да чхать мне, какие вы! — рявкнула, как цепной пёс, повариха и ткнув мне в грудь сарделькоподобным пальцем, заявила: — Пойдёшь к русалкам, заступница. И чтобы без рыбы мне не возвращалась!

— Да как жеш? Благодетельница, я ж ведь им красу твою описал, так что оне таперачя тольки тебя и ждут, — запричитал мужичонка болотный.

— Ничего, будет моей представительницей. Языкастая — выкрутится.

И повариха пошла на своё рабочее место, то бишь, на кухню, а мне есть совсем расхотелось, потому что с русалками я встречалась только в детских книжках. Но и отказаться совесть не позволяет, с одной стороны — студентам нужно хоть какое-то разнообразие в пище, а с другой — если повариха сама возьмётся за решение этого вопроса, то и самих русалок на рыбные котлеты пустит, с неё станется. Короче, кипец полный.

— Ну что, дядька Лучко, пошли, что ли, к твоим русалкам? — повернулась к водяному.

— Оне не мои, оне озёрные, — поправил меня мужичок, — Не пойдёть сегодня, я сперва красавиц хвостатых предупрежу, обскажу им усё как есть, апосля за тобой приду. Жди к обеду, как раз к вечёрней кормёжке и с рыбкой поспеем, — водяной махнул мне ручонкой и пошёл... к бочке с водой.

У бочки обернулся, отвесил поклон и проговорив: 'Благодарствуй, красавица, что вступилась, в обиду народ водный не дала. Таперяча где не сможется тебе — прикоснись к водице природной и позови меня. Водица, она посильнее злобы людской будет и почище', прикоснулся к воде и, на мгновение став полупрозрачным, будто превратившись в воду, исчез.

Мда, кипец, абзац и офигей! Но с водными — это я удачно подружилась. Бабуля говорила, что у них магия одна из самых сильных, стихия же, как-никак.

Вот и сходила покушать! Так можно вообще от этой 'вредной привычки' избавиться. Вздохнула и потопала в комнату, взять пижаму и сменную одежду. Как ни крути, а я теперь за Лизку в ответе. Мне уже восемнадцать, и директор оставил меня присматривать за племянницей, значит, буду присматривать до его возвращения. А вот когда вернётся, я ему всё выскажу. Всё равно не отчислит, так что можно оторваться по полной!

Пришла в общагу, полюбовалась своей новой, обалденной комнатой, взяла рюкзак и пошла к новому шкафу за одеждой. Открыла, полюбовалась ровными стопочками вещей на полках, и как-то неуютно стало, даже нижнее бельё было сложено в идеальном порядке. Получается, что кто-то копался в моём белье, а я даже не знаю — кто это был. Ну ничего, и это тоже Ррромочке выскажу.

Покидала необходимое в рюкзачок и потопала в директорскую квартиру, обживаться, так сказать. Сегодня и завтра я там за хозяйку, вот и похозяйничаю в первую очередь на кухне. Глядишь, и найду что съедобное.

Съедобного в директорской кухне было завались. Холодильник был завален всякими мясными нарезками, йогуртами и прочей, пригодной для быстрого перекуса, снедью. Я быстренько сварганила себе пару больших преаппетитных бутербродов, взяла бутылку питьевого йогурта, персик и водрузив всё на поднос, потопала в Ррроманову спальню. Ну и что, что в постели есть нельзя? Не моя же постель! Зато здесь телевизор большой.

Вот так, развалившись на кровати и глядя увлекательную приключенческую сказку про супергероев, я медленно лакомилась приготовленным на скорую руку обедом. И как-то так получилось, что обед плавно перешёл в послеобеденный сон. Кино уже давно закончилось, за окном стало пасмурно, а я лениво следила за птичкой, порхающей из одного угла экрана в другой, не желая окончательно просыпаться. Какая занимательная заставка, так и хочется закрыть глаза и представить, как эта птичка из телевизора перебирается в мой сон.

— Ты что?!! Вставай немедленно! Скоро Алекс придёт, а ты ещё не готова! — от крика влетевшей в комнату Лизки я подскочила и едва не вспорхнула в верхний угол комнаты, как та птичка, которая, кстати, тоже, похоже, испугалась и забилась в верхний угол экрана.

— Ты чего орёшь? — справедливо возмутилась я, — Мне-то зачем готовиться? Он же к тебе придёт, — осмотрела девчонку и, приподняв брови, поинтересовалась: — А ты куда так вырядилась? Моя подружка Ритка, когда парней по клубам снимает, скромнее выглядит! — упёрла руки в бока и скомандовала: — А ну живо умываться и переодеваться! Будем из тебя прекрасную леди делать.

— Долой мини-юбки, корсеты и колготки в сеточку, — ворчала я, сгребая снятую Лизой одежду, — Ты вообще чем, а главное — о чём думала, когда всё это одевала? И где только взяла такие вещички? — и громче, чтобы смывающая в ванной боевой раскрас леди Вамп Лизавета услышала: — Лиза, а ты на свидания когда-нибудь ходила?

— Когда? Мне же через три месяца только семнадцать, — Лизка вышла, вытирая порозовевшее личико полотенцем.

— Ну, знаешь. Некоторые к такому возрасту умудряются приличным жизненным опытом обзавестись, — пожала я плечами.

В результате моих стараний Лизавета была облачена в облегающие чёрные брючки и белую стрейчевую водолазку с коротким рукавом. Шикарные волосы мы совместными усилиями собрали в высокий хвост, а кончики слегка завили. Макияжа использовали минимум, только чтобы подчеркнуть свежесть юного личика.

— Знаешь, Лизка, была бы я парнем, сама бы на тебя запала, — заявила я, осматривая результат.

— Ой, ужин! — вскричала Лизавета и рванула на кухню.

Я последовала за ней и была немало удивлена, увидев, что Лиза выдвигает из стола какую-то панель. В старых кухонных столах так разделочные доски маскировали. Здесь же оказался вполне современный и на первый взгляд абсолютно не магический сенсорный экран. Девушка нажала кнопку активации, и на экране засветились ровные столбики с перечислением блюд и их стоимостью. Я посмотрела на цены и пришла к выводу, что в холодильнике есть всё необходимое для пропитания.

Лиза же быстро нажимала пальчиком, отмечая приглянувшиеся ей блюда и указывая количество порций.

— Хочешь ещё что-то добавить? — спросила не оборачиваясь.

Я же всматривалась в сделанный ею заказ и вот что мне не понравилось:

— Ты зачем две бутылки Шато... чего-то там заказала? Ну-ка убирай давай! Напьёшься тут, натворишь глупостей, а мне потом за тебя отвечать.

— Во-первых, не Шато чего-то там, а "Шато-Мутон Ротшильд" 1982 года, — ворчливо поправила всезнайка, — А во-вторых, такими напитками не напиваются, это же коллекционное вино.

А я посмотрела на цену этого Шато, и мне поплохело.

— Или ты убираешь это, или я твоего Алекса на порог не пущу! — это ж надо, совсем сбрендили! Триста тысяч за бутыль просроченного пойла. Нет, я всё понимаю, чем больше выдержка — тем круче вино. Но триста тысяч!

В общем, немного попрепиравшись, мы всё же сошлись на одной бутылке слабенького и дешёвого, но не на мой взгляд, вина. Заказ был отправлен. Осталось дождаться Алекса и собственно ужина.

Алекс пришёл раньше. Притащил два букета — лилии для меня и розы для Лизы.

— Надеюсь, ты их не с клумбы в хозблоке нарвал? — спросила, всматриваясь в зрачки парня. Кто его знает, может опять нечисти какой нацеплял и к нам припёрся.

Зрачки были в норме, а Сашка обиделся.

— Я их через службу доставки заказал, — надулся как маленький и полез отбирать у меня лилии.

— Эээ, ты чего? Подарил, значит теперь они мои! А за хищение моего имущества можно и по зубам получить! — возмутилась, отворачиваясь и прикрывая спиной свой букетик от загребущих лапок Сашки.

Парень хохотнул и поинтересовался у Лизки:

— И как ты только её терпишь?

— И не говори, — театрально вздохнула подружка, и мы, посмеиваясь, пошли искать тару под цветы. Потом из кухни раздался мелодичный перезвон, и Лиза, оповестив нас, что ужин прибыл, побежала проверять заказ. Мы с Александром переглянулись и пошли следом.

В результате, торжественного ужина не получилось, мы расположились прямо на кухне, а накрытый для приёма гостя стол так и остался невостребованным. Ели, болтали и смеялись от души. Я смотрела на Лизу и Лекса и не могла не улыбаться. Было сразу видно, что им хорошо и легко вместе. Скорее всего, это просто юношеская влюблённость и они скоро разбегутся в разные стороны, но ведь сейчас-то им хорошо! Я пожелала парочке приятного вечера и отправилась спать. Но, конечно же, не уснула, пока Алекс не ушёл. И судя по невменяемому состоянию Лизки, вечер удался и, возможно, племяшка даже получила свой первый поцелуй.

— А я всё слышууу, — Лиза заглянула в директорскую спальню и поведала раздосадованным голосом: — Он меня только в щёчку чмокнул.

— Всему своё время, — рассмеялась я, — Давай уже спать, у меня завтра сложный день.

— Ах да, что там у тебя с водяным-то получилось? — оживилась подружка.

— Всё завтра, уже времени много, — проворчала я, устраиваясь поудобнее и обнимая вторую подушку. Она так приятно пахла Ррромочкой, что у меня даже голова закружилась.

— Извращенка, — взвизгнула Лизавета, наверно, подсмотрев мои мысли, и убежала, хлопнув дверью.

А я всего-то вспомнила, как мы тут с Ромой... и клубникой зажигали. Запах клубники, кстати, тоже присутствовал.

Утро встретило уже совсем даже и не утренним, а полуденным солнцем. Но я придерживаюсь мнения — когда проснулась, тогда и утро. Так что его, в смысле, утра, да ещё и добрейшего, и пожелала Лизавете, когда выползла из комнаты на водные процедуры. Осколки от дверцы душевой уже убрали, а вот саму дверцу не отремонтировали, так что пришлось набирать ванну. Получилось пенно, ароматно и вполне пригодно для дальнейшего досыпания. Чем я и занялась, устроилась поудобнее, включила плеер и уснула.

Проснулась от навязчивого бульканья под ухом. Булькала, конечно же, вода. Вот только здесь не джакузи ни разу, а вода всё равно булькает! Мне такое аномальное поведение водички не понравилась, а потому решила сворачивать гигиенические процедуры. Встала, потянулась за полотенцем... и провалилась под воду! Закрутило меня знатно, но уже через несколько секунд выплюнуло на сушу. И вот стою я на берегу небольшого заболоченного озерца, голая, с мокрым полотенцем в руках, успела-таки схватить прежде, чем смыло, и злая как ведьма! А почему, собственно, как? Я и есть злая ведьма! От возмущения сама не знаю как, но без труда высушила полотенце и сразу же завернулась в него. Посмотрела на свои волосёнки — так и есть, опять стала рыжая как морковка! Ну всё, встречу того, кто мне эту экскурсию на природу устроил и тоже устрою ему... экскурсию в реанимацию, так сказать, с погружением.

А виновник нашёлся сам.

— Доброго денёчка, девонька, — приторно доброжелательно проговорил водяной, выглядывая из ивняка в паре метров от меня.

— Ой, дядька Лучко, вам, никак, жизнь-то ваша мокрая надоела? — ласково улыбаясь, поинтересовалась злая рыжая я. А потом брови сдвинула, руки на груди сложила и как рявкну: — Ты что, скотина мокрорылая, совсем страх потерял? Я тебе не одна из твоих чашуйчатопопых девах, чтобы меня за хвост по собственной прихоти когда угодно из ванны выдёргивать!

Водяной выпучил свои водянистые глазюки и так радостно начал скалиться, что я заподозрила дядечку в слабоумии. Но следующая его реплика убедила меня в том, что дядька Лучко не слабоумный, он суицидник!

— Да ты не булькай, убогая. Я ж для тебя стараюси. Вот сейчас с девоньками моими пообсудим дела и ступай к источнику, там и от грязи своей чёрной отмоешьси и судьбу, глядишь, устроишь, — заявил зеленушный доходяга, глядя на меня с просто-таки царским превосходством.

— Это кто убогая? Это я убогая? — упёрла кулаки в бока и, наклоняясь к Лучко, прошипела: — Тебе жить что ли надоело, сморчок болотный? И где ты на мне грязь-то углядел? Я, вообще-то, только из ванной.

— Так не на тебе она, а в тебе, — задумчиво ответил водяной. — Большая, сильная и чёрная. Тока пока спит, так что отмоешьси быстро. А сейчас давай за мной. И смотри, лишнего чего рыбонькам моим ясноглазым не сболтни.

И дядька Лучко скрылся в ивняке, а я как-то сразу успокоилась, и ветер поутих, и теплее на озере значительно стало. Раздвинула ветки, за которыми только что скрылся водный нечистик и увидела глинистую тропинку вдоль берега, теряющуюся в камышовом поле, где мелькала плешивая макушка водяного.

Ну что ж, русалки так русалки, а по поводу какой-то там грязи я с водяным ещё потолкую.

И вот зачем я во всё это ввязалась? Пусть бы этот водный хмырёныш сам с поварихой разбирался. А сейчас шлёпаю по щиколотку в противной глиняной жиже, да ещё и в одном полотенце! На голове бардак, в голове тоже, и Лизка там, наверное, волнуется.

— Ты поспешай давай, красавица. Мои-то рыбоньки вечно ждать не будут. Они у меня с характером, — ворчал Лучко, периодически оборачиваясь и укоризненно на меня поглядывая.

И я бы с удовольствием поторопилась, вот только по таким 'дорогам' ходить не приучена. Я дитя цивилизации и всё как-то больше по асфальту гуляла. А тут при каждом шаге 'чавк-буль', 'чавк-буль'.

Но вот, наконец, через минут пять чавк-бульканья, показалась уютненькая такая заводь, в которой тусовались несколько хвостатых девиц с выдающимися формами и в вызывающих нарядах. Из одежды на них были, собственно, только длинные волосы и кое-как прилепленные на грудь листы кувшинки.

Девицы увлечённо болтали и латали рыбацкие сети, что не помешало им заметить наше появление.

— Ойти, девули, вы глянте-кась, каки у нас гости! — звонко пропела одна из хвостатых.

— Язвика, не язви, — строго проговорила, судя по пробивающейся на висках седине, самая старшая из русалок. И повернувшись к нам: — Лучко, ты чего удумал? У нас же мораторий на расширение. А ну отпусти девочку!

— Тьфу на тебя, Провора. Это ж делегадка от Ведунов к вам с энтим, как бишь его, охвицияльным визитом.

— Сам ты делегад! — возмутилась я.

А русалки попадали в воду со смеху.

— Ой, не могу! — заливисто хохотала Язвика, — Ты откель её упёр, с бани чоль? Она ж голая и молоденькая совсем ещё! Девочки, а мож правда того, притопим её? Нам как раз для поло этого новомодного одного игрока не хватат.

— Я вам притоплю! — взвился водяной. — Она под моей защитой. Это директора нового тамошнего зазноба. Не видите, петля на ей.

— Никто никого топить не будет, — спокойно проговорила Провора, — видим мы петлю. И не только её видим. Чай, предупредить директора-то надо. Сильный он маг, да эта красавица древняя и могучая.

— Это кто древняя? — не поняла я. — Тётенька, вы на себя посмотрите! Мне только восемнадцать недавно стукнуло.

— Ты молодая, да бедовая, — покачала головой местная главрыба. — Не везло тебе всё это время, да природа, она равновесие во всём любит. Вот и выдаёт тебе везение за все прожитые в неудачах годы.

— И где это везение? Что-то я его не ощущаю, — усмехнулась ведьма в полотенце. — Мне всё как-то больше проблемы достаются.

— А все твои мелкие проблемы и есть дорожка к главному призу. Не каждой такое счастье выпадает. Многие так и ищут всю жизнь, да не находят. А тебя твоё счастье само нашло, — изрекла русалка, состроив умную рожицу.

— Ты мне, Провора, кликать-то брось. Не твой это прохвиль, — погрозил пальцем дядька Лучко, — Давайте лучшо по рыбе разбирать. Подкормку-то малые, почитай, сожрали, а плату мы ишо не отдали. Чем дальше-то кормиться будем, рыбоньки мои недоверчивыя? Али успокоитися и наготовите мне рыбы, сколько велено? — пафосно закончил субтильный вожак земноводных девиц.

— Кем это велено? Тобой, что ль? — Язвика упёрла руки в бока и угрюмо посмотрела на Лучко.

Остальные русалки, кстати, молчали и в спор не ввязывались. Сразу видно, кто здесь главная смутьянка и заводила и кто пользуется реальным авторитетом.

— Помолчи, егоза! — не преминула этим самым авторитетом воспользоваться Провора, прикрикнув на мигом присмиревшую Язвику, — Говори, девочка, мы тебя выслушаем. Только ты учти, мы народ магический и суть вещей видим. Ложь сразу распознаем.

Ага, это значит, что я сейчас должна двинуть пламенную речь о дружбе народов и взаимовыгодных отношениях. А я, как бы, не готовилась и вообще не в курсе, что им сказать, чтобы прониклись. Стою вся мокрая, в полотенце до середины бедра, но это ничего, всё равно ниже все ноги в грязи. А сзади водяной в спину шпыняет, и я так понимаю — это он намекает, что пора бы уже сказать что-нибудь. Ну я и сказала. Если честно, даже и не вспомню, чего я там несла, но закончила свою речь чем-то вроде: 'Мир, дружба, рыба, перловка!'.

Мой спич имел оглушительный успех. В смысле, я даже подумала, что оглохла, так тихо вокруг стало. Только русалочьи хвосты нервно шлёпали по мелководью. Но желаемого результата я добилась! Русалки согласились на бартер 'рыба-подкормка' и подозреваю, что согласились они только чтобы я поскорее ушла.

— Ну вот и ладненько, вот и справненько, — радовался как младенец дядька Лучко. — А таперяча я тебя прямо к источнику перенесу, ты там от гадости энтой отмоишьси. А как мара от тебя отлепится, так меня позови, я тебя обратно, в Ведуны возверну.

Грязь под ногами вдруг закружила и начала затягивать.

— Стой, какая опять мара? Не смей меня в грязь... буль-буль.

Я вынырнула из воды, кашляя и судорожно хватая воздух. Повыпендривалась немного и только потом поняла, что захлёбываться и не собиралась. Ни в носу, ни даже в глазах воды не было, а дыхание сбилось только из-за паники. Вот же кочка болотная! Не мог предупредить, что эта его транспортировка безопасна.

Махнула рукой и потопала к берегу. Вынырнула-то я прямо в центре совсем маленького, не больше трёх метров в диаметре, идеально круглого озерца. Здесь было не глубоко, в середине вода едва доходила мне до плеч. Но какая это была вода! Чистая, прозрачная до самого, покрытого белым песком дна. Прохладная и такая тягуче-мягкая. Я шла в этой воде и она, казалось, обнимала моё обнажённое тело, ласкала его и придавала сил. И вот иду я и понимаю — я неизвестно где, совсем одна и даже полотенце где-то по дороге к этому чудесному источнику потерялось.

Мда, в одном я ошиблась...

— Ты издеваешься?! — послышался совсем не дружелюбный, знакомый голос у меня за спиной, с противоположного берега.

Как оказалось, я здесь не совсем одна. И стою я, получается, уже только по колено в воде, а значит всё, что выше прекрасно в весёлых лучиках обеденного солнышка просматривается, и думаю — радоваться или плакать, что в такой пикантной ситуации моим соседом по озеру именно Ррромочка оказался?

И главный вопрос всех времён и народов — ЧТО ДЕЛАТЬ? Вариантов не много — либо не оборачиваясь ломануться в ближайшие кусты и бегать топлесс по лесу в надежде найти какую-нибудь лужу, чтобы гада Лучко вызвать. Либо повернуться и глупо понадеяться на выдержку Романа. И вдруг ответ сам пришёл в голову, будто нашептал кто. Нужно повернуться, подойти, обнять, сделать своим. Ведь это так легко, он и так уже мой, я его приручила. Теперь я могу делать с ним всё, что хочу.

Я запоздало понимаю, что это не мои мысли! По телу разливается онемение, и оно перестаёт меня слушаться, сознание, будто ненужный хлам, запихнули в самый дальний уголок мозга, и теперь я наблюдаю за происходящим словно со стороны. Я чувствую, как моё тело плавно разворачивается, губы растягиваются в призывной улыбке, хотя кто её знает, какая она, призывная-то. И вот я уже шествую по берегу, направляясь к замершему на месте директору. И вижу по его глазам, что всё, Ррромочка повержен и сдался на милость победителя. Мне хочется закричать что-то вроде: 'Беги, Рома, беги', но я только продолжаю приближаться к нему, и самое страшное, что я уже вовсе и не я!

'Вода, дотянись до воды', — словно через вату слышится гнусавый, наполненный паникой голос Лучко.

И как мне это сделать? Я же не управляю своим телом! Ну что за жизнь-то такая! Кажется, сейчас произойдёт то самое... закрытие источника, а я буду за этим только со стороны наблюдать. Ну уж нет! Что бы там во мне ни сидело, но эта шмара обломится! Ррромочка мой и только я буду решать, когда источник закрывать! Рванулась... сначала сознание из противного, вязкого онемения, а потом и тело. А многого и не нужно было. Водяной сказал дотянуться до воды, вот я в неё и завалилась боком, как шла вдоль берега, так и плюхнулась в источник.

На этот раз были и вода в носу и нехватка воздуха. В общем, стандартное бултыхание в воде. За исключением одного 'но'. Источник категорически отказывался отпускать меня. Моё многострадальное тельце закручивало и швыряло, будто я в штормовом море, а не в луже полутораметровой глубины. Зато через бесконечно долгую минуту тело начало меня слушаться и присутствие чужих, пошлых мыслей в голове пропало. Только пользы от этого было чуть. Победить стихию я не могла. Воздух в лёгких совсем закончился, и я отключилась, пустив весёлую струйку пузырьков изо рта напоследок.

Вот всегда бы так! Я очнулась от ощущения губ на моих губах и рук на груди. Это потом, когда начала водой плеваться, до меня дошло, что мне банально искусственное дыхание делали. Роман блестяще справился с реанимацией утопленника и даже презентовал мне свою рубашку. Вот только вид его обнажённой груди не прибавлял уверенности в себе.

— Ну, рассказывай, — предложил директор моего романа, устраиваясь рядом, на расстеленном у источника покрывале.

К слову, у него тут было уютненько. И корзинка для пикника, и палатка, и какая-то странная, явно магического назначения, конструкция, пропускающая через себя воду из источника и выделяющая из неё чистую магическую энергию. Которая аккумулировалась в большом неогранённом алмазе с зеленоватым оттенком. И вот тут уже мне захотелось сказать: 'Рассказывайте, чего это вы тут делаете?'. Потому, как я точно знаю, что изготовление накопителей фоновой магии строжайше запрещено! И наказание за это высшее — иссушение.

— Молчишь? Да твои объяснения и не важны. Всё равно причина всех наших злоключений в петле, — задумчиво проговорил директор, разглядывая свои мокрые джинсы. Впервые видела его не в брюках.

— За нас уже всё решили и выбора не предоставили, — продолжал рассуждать Роман. — И я бы воспротивился, безрезультатно, скорее всего, но взбунтовался... будь на твоём месте другая. А с тобой... пусть будет что будет.

И вот интересно, это он мне типа в любви сейчас признаётся или забалтывает, чтобы про накопитель расспрашивать не начала? Если признаётся, то безумно приятно, конечно. Но, разве, признаваясь в любви, смотрят куда угодно, кроме, собственно, предмета этой самой любви? А Ррромочка уже и пейзаж окружающий глазами обшарил и джинсы свои досконально изучил, только на меня упорно смотреть не хочет. Ну да, я сейчас не красавица, волосы рыжие, растрёпанные, губы после едва не состоявшегося утопления наверняка синие, и вообще нахохлилась как воробей. Кутаюсь в его мокрую рубашку и носом шмыгаю. Мда, я бы на такую тоже старалась не смотреть.

— Ты грустишь? — прервал мои невесёлые размышления директор моего сердца, а теперь ещё и мой персональный 'спасатель Малибу', — Иди сюда, ты вся холодная и дрожишь.

И этот бессердечный человек притянул меня к себе, заставив положить голову ему на грудь. Вот теперь я действительно задрожала, причём всем телом!

— Ро-ро-роман Лю-любомирович, отпустите меня, пожалуйста, — это я так вежливо ему в грудь проблеяла. Ага, касаясь её губами в процессе блеяния.

Директор задержал дыхание, а потом резко выдохнул и практически отшвырнул меня от себя. Вскочил и бурча себе под нос 'это пытка какая-то', потопал к источнику. У самой кромки воды обернулся и улыбнувшись, заявил:

— Ты никуда не уходи, я быстро. Думаю, за пару часов с остаточными повреждениями справлюсь, — и нырнул в озерцо!

А там же до дна рукой подать! Он же себе голову расшибёт. Я подскочила и подбежала к источнику. Всмотрелась в прозрачную воду и обалдела. Его там не было, директор нырнул в озеро и бесследно исчез, просто растворился, оставив после себя только круги на чистой, прозрачной воде. Пипец!

Я честно ждала и даже не паниковала... первые минут пять. А последующие несколько часов мне адом показались! У меня не было с собой часов, но Роман отсутствовал явно не два часа. Солнце уже успело не только с середины неба скатиться, оно благополучно скрылось за деревьями, оставив после себя сумрак, прохладу и комаров. Последних, по причине прохлады, было немного, и я их понимала. Рубашка на мне высохла, но теплее мне от этого не стало. Пришлось забраться в палатку, закутаться в одеяло и периодически выглядывать в надежде узреть выбирающегося из воды Ррромочку. Сначала я жутко волновалась за него, потом за нас обоих, лес всё-таки, а я одна и беззащитна. Но в результате я приняла твёрдое решение дождаться возвращения директора и собственноручно утопить его в источнике, чтобы нервы не трепал, зараза такая. С этой, греющей душу мыслью, я и уснула.

Проснулась от ощущения, что кто-то гладит меня по щеке. Улыбнулась, не открывая глаза, и почувствовала, что странно как-то гладят. А через секунду я уже бегала по ночной поляне и с визгом хлестала себя по щекам, голове и всему, до чего смогла дотянуться. Так и не поняла, что за живность забралась в палатку и прогуливалась по моему лицу, но туда я точно не вернусь!

На небе весело подмигивали звёзды и светила полная луна. Судя по её положению, уже перевалило за полночь. Мне утром на занятия, а я торчу в лесу и понятия не имею, как отсюда выбраться. И Ррроман не появляется — либо он утонул, либо просто кинул меня здесь. Надеюсь, что утонул, иначе я его сама придушу!

И что же мне теперь делать? Точно! Дядька Лучко же говорил, что перенесёт меня обратно. Пригладила собственноручно взлохмаченные в процессе охоты на насекомых, волосы и пошла к источнику. Сейчас коснусь воды и позову водяного. Но стоило мне наклониться к озеру, как по воде пошла рябь, и на поверхность вынырнул Роман Любомирович. Я замерла, не зная радоваться или с кулаками на него бросаться, а директор моей жизни спокойно подошёл ко мне и протянул руку.

— Искупаемся? — лукаво усмехаясь предложил Ррроман. И всё бы ничего, но он был абсолютно голый! А в небе полная луна и светло почти как днём.

— Я это... в смысле, лучше воздержусь... ночь уже... лес... — бубнила я, пятясь назад. И я уже было собралась развернуться, чтобы устроить ночной забег по пересечённой местности, когда Роман Любомирович подал голос. Хотя, какой с него Роман Любомирович? Директор в брючках и рубашечке ходит, а этот... Ррромочка не то что без брючек, вообще без порток! Стоит в чём мать родила и разговоры тут со мной разговаривает

— Так здесь неглубоко, — заявляет эксгибиционист новоиспечённый. — И я рядом буду, не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

А у меня сейчас пар из ушей пойдёт от такого зрелища и его мягкого, обволакивающего голоса. А что, если он проклятие это своё снял уже? Тогда же получается, что теперь всё можно? Или ещё нельзя? Ааа, что делать-то? От него бежать или к нему? А, была не была, обещал источник закрыть, так пусть закрывает!

И вот я уже даже один шаг к Роману моего романа сделала, как вдруг из воды, за спиной обнажённого мужчины моей мечты, выныривает голова Лучко и водяной начинает молча что-то мне объяснять, строя при этом невероятные рожи и бешено вращая глазами. Я решительно ничего не понимаю и пожимаю плечами. Нечистик тяжело вздохнул, махнул рукой и поманил меня к себе. Мда, а вот к нему меня что-то не тянет. Вот к Ррромочке как на крыльях бы летела, а к водяному — это как бы бррр. Но я глупо улыбаюсь, причём обоим сразу, и Роману и Лучко и топаю к источнику. По дороге решила хоть поинтересоваться, куда пропадал мой ненаглядный директор.

— Эээ, Роман, а где вы были? В озере вас точно не было, — спросила, продолжая медленно приближаться к озерцу.

— Я был в источнике, а озеро — это просто маленький, красивый, но абсолютно обычный водоём. Просто магия выбрала именно его для выхода на поверхность, — проворковал директор моего сердца, осторожно, но крепко обхватывая пальцы протянутой мною руки.

Лучко закатил глаза и ушёл под воду, пустив живописные пузырьки. А стоило мне ступить в озеро, как за ногу схватила прохладная перепончатая рука, и меня куда-то стремительно утянуло.

Вынырнула я из ванны в директорской ванной комнате. Вода остыла и покрылась противной плёнкой от осевшей пены. За дверью послышалась какая-то возня и сонный голос Лизы.

— Живая и то хорошо. Я спать, завтра всё расскажешь, — потом прошлёпали уставшие, шаркающие шаги и всё стихло.

— Бедная, волновалась, наверное, — проговорила я вслух.

— Не зря волновалась-то, — прогнусавили рядом.

Я огляделась и обнаружила сидящего на краю ванны ластоногого водяного, болтающего этими самыми ластами в воздухе.

— Ты, девонька, не просто невезучая. Карма у тебя видать бедовая, — глубокомысленно изрёк дядька. — Это ж как вас так угораздило-то? То проклятье энто, то мара к тебе причипилася. А теперяча она от тебя отстала, да в директора тваво забралася.

Водяной ещё немного повздыхал и бултыхнулся в ванну, чтобы исчезнуть бесследно. А я стояла с открытым ртом и наверно закричала бы сейчас, если смогла бы. Причём крики в голове крутились только нецензурные и трёхэтажные. Ну что за жизнь? Точнее, никакой личной жизни! То ему нельзя, то я какую-то заразу подцеплю, а теперь выходит, что я этой заразой его заразила. Так не было же контакта, а она всё равно прицепилась. Не быть мне с Романом моей мечты, и источник я не закрою. Да я такими темпами так и помру невинной лохушкой, причём, помру от старости! Ррр, подайте мне эту мару, я её на ленточки порву!

Выдернула пробку из ванны и потопала в директорскую спальню. Дверь заперла на три оборота, чтобы снаружи вообще невозможно было открыть. А то кто его знает, под действием мары-то. Вдруг заявится, закроет мне источник, а потом душу высосет. Мда, к Лизке что ли спать пойти, а то страшно как-то стало.

Я забралась под одеяло с головой и притворилась спящей. Притворялась, надо сказать, я мастерски. Проснулась только ранним утром, от стука в дверь.

— Кто там? — пропищала, высунув нос из-под одеяла.

— Открой, это я, — послышался из-за двери глухой голос Романа.

— Не открою, — заявила наглая ведьма и поудобнее устроившись в директорской кровати, собралась демонстративно игнорировать её владельца. А что? Мне, между прочим, страшно. И вообще, я ещё не выспалась.

— Сита, прекрати ребячиться. У нас через три часа линейка. И тебе тоже не мешало бы подготовиться, — укоризненно проговорили за дверью.

А вот с этим не поспоришь. Мне-то тоже на линейке присутствовать, а я немытая, с рыжими после озера волосами и одежда не поглажена.

— А вы там точно одеты? — решила уточнить на всякий случай, выбираясь из постели.

За дверью послышался кашель, потом сдавленный смех и вполне серьёзным тоном:

— Точно, но могу раздеться, если ты за это впустишь меня в собственную спальню.

— А линейка? — спросила зачем-то я.

За дверью начали нервно похрюкивать.

— То есть, если я разденусь, то на линейку не попаду? Это предложение? — совсем оборзел директор.

— Вы совсем обнаглели? — рявкнула я, распахивая дверь.

— Ни в коем случае, — улыбнулся Рррома. — Наглеть я буду позже, сейчас, к сожалению, некогда, — меня отстранили, и директор стремительно вошёл в комнату. — Так что, студентка Беглая, идите готовиться к церемонии открытия учебного года. — И совсем другим тоном: — Только далеко не убегай, чудо в перьях.

Роман протянул руку и вытащил из моих взлохмаченных волос пёрышко.

— Это подушки у вас в перьях, — пробурчала, почему-то смутившаяся, я.

Пёрышко сдули с ладони мне же в лицо и парировали с усмешкой:

— Скорее, перья в подушках.

Директор протопал к шкафу, открыл его и деловито начал рыться в вещах, не обращая на меня больше никакого внимания.

Ну что ж, пойду тогда и я готовиться... к торжеству. Проходя мимо Лизкиной комнаты, услышала глухие попискивания и похрюкивания. Опять, паразитка такая, в головах у нас копается.

По дороге в общагу всё думала, и как же мне теперь узнать, вытравил Роман из себя мару или нет. Придётся, наверное, опять дядьку Лучко звать. Не идти же в чулан актового зала к бомжеватому домовому на поклон.

И вот, значит, топаю я к общежитию, вокруг тишина, седьмой час утра только. Притопала, дверь заперта. Знаю, что вряд ли откроют, но всё равно постучала. И эврика! Мне открыли! И то, что открыли, конечно, хорошо, а вот то, что я услышала от всклокоченной, заспанной вахтёрши, меня не особо порадовало.

— Совсем девка совесть потеряла, — пробурчала тётка, разворачиваясь и шаркая безразмерными шлёпанцами по кафельному полу. — Мало того, что с директором спуталась, так ещё и шляется от него по ночам без одёжки. Хоть бы срам прикрыла.

Вахтёрша уже ушаркала в свою комнатушку, а я всё стояла в дверях и офигевала от того, насколько мне Ррромочка мозг вскипятил, что я ушла из его квартиры в одной его рубашке на босо тело. Это ж уже все границы переходит! И ничего удивительного, что про нас уже сплетни ходят. Мы же в последние дни вообще неадекваты полные. Директор со мной на руках по посёлку носится, я в его рубашке под утро в общагу возвращаюсь. Да тут и у меня самой сомнения появляются — а точно ли у нас ничего не было? В общем, нужно срочно что-то решать.

Пока поднималась на свой этаж, выработала примерный план действий. Сейчас готовлюсь к линейке, а после официальной части технично сваливаю к водяному, беру его за жабры... кстати, интересно — а у водяного есть жабры? Так, сейчас не до анатомии магменьшинств, нужно притащить Лучко в Ведуны и заставить его просканировать Романа моего романа на наличие в его организме посторонних мар. Если окажется, что эта тварюшка ещё в нём, то прямая дорога ему к источнику, пусть отмывается. Ну а если директор моих грёз чист как слеза, то живым он от меня не уйдёт. В смысле — не отстану, пока источник не закроем... раз десять. А судя по его поведению в последнее время, он и сам не против помочь девушке в трудной ситуации.

Собиралась я с глупой улыбочкой на губах и занудным брюзжанием Оси над ухом.

— Позор мне! — стенал Остап. — Это ж надо, не уследил за девочкой, не предотвратил разврат, не спас невинную душу и позволил скатиться на самое дно!

— Слышь, Ось, ты где таких умных слов нахватался-то? — спросила я, отмахиваясь от призрачной субстанции зубной щёткой. В результате по зеркалу расплылась живописная клякса из зубной пасты.

— Где, где, — пробурчал привиденька, отлетая подальше от вооружённой щёткой ведьмы. — В библиотеке жил, пока тут чистили да ремонт делали.

— Эээ, а ты уверен, что жил? — да, у меня было отличное настроение, и я самозабвенно издевалась над призраком.

Ну и что, что про нас с Ромой сплетни ходят? Как говорится, дыма без огня не бывает, а это значит, что огонь-то есть. Ну или будет, причём в ближайшее время. А раз говорят, значит банально завидуют. Я и сама себе готова завидовать, как подумаю, что этот идеальный мужчина будет моим. Ведь будет же? Просто обязан быть!

— Да перед кем я тут распинаюсь! Ты же меня даже не слушаешь! — Ося так взвизгнул, что я аж подпрыгнула и щётку уронила.

— А? Да, да, я с тобой полностью согласна, — явно невпопад ответила нервному соседу.

— Вот! Я был прав! — продолжал верещать Остап, тыча в меня призрачным пальцем.

А я глянула на часы в телефоне и поняла, что могу не успеть привести себя в приемлемый для такого торжества вид.

— Исчезни, а то развею, — спокойно произнесла я ставшую уже ритуальной угрозу.

— Развеет она, — бурчало привидение, медленно уходя под пол. — Токмо стращать и может. Неуч, что с неё взять.

— Тоже мне учёный, — ответила исчезающей голове, — Потусовался пару дней в библиотеке и сразу умным таким сделался. Прям хоть в академики записывай.

К тому моменту, как по посёлку разнёсся первый, оповещающий о подготовке к началу торжества, звонок, я уже стояла перед большим зеркалом и пыталась найти хотя бы один изъян в своём идеальном облике. Не нашла. Уложенные красивыми локонами волосы, лёгкий макияж, белоснежная блузка-корсет, чёрная юбка-карандаш на ладонь выше колена и туфельки на шпильке. Ну чем не прилежная студентка. Вот теперь, Ррромочка, держись. Сита выходит на тропу войны. Тьфу ты! На охоту за своей будущей личной жизнью. Перекинула через плечо лёгкий, шёлковый шарфик, взяла в руку клатч и пошла навстречу судьбе, то есть на линейку потопала.

Заподозрила, что с моей внешностью что-то не так уже к концу лестницы. Просто возгласы и свист всех, увидевших моё шествие по ступенькам, парней сложно было не заметить. Проверила, разрез на юбке не порвался, там всё в пределах разумного. С блузкой тоже всё нормально, корсет плотно облегает тело, выгодно выделяя узкую талию и подчёркивая не такую большую, как хотелось бы, но всё же, имеющую место быть, грудь. И чего они, спрашивается, переполошились.

— Посмотрите, как наша местная мисс уникальность вырядилась! Для директора, наверное, старается, — это меня так перед училищем Кристина встретила.

Она, надо сказать, тоже выглядела шикарно. Что ни говори, а внешность у неё шикарная. Только мозги и характер подкачали.

— А она реально лучше тебя выглядит. Теряешь позиции, Крись, — улыбаясь, заявил какой-то парень с третьего ведического курса. И повернувшись ко мне: — Привет. Я Влад.

— Сита, — скромно представилась я, наслаждаясь зрелищем краснеющей и раздувающейся от возмущения Крыстины.

Меня схватили за руку и совершенно неожиданно поцеловали её. Влад был высоким, стройным, но не худым, кареглазым брюнетом, с довольно приятными чертами лица и обворожительной улыбкой. Чёрные брюки, чёрная же рубашка и элегантный галстук дополняли картину. Идеальная внешность для современного ведьмака. Странно, почему я его раньше не видела?

— Я только вчера вечером приехал, — проговорил Влад, будто прочитав мои мысли.

Прозвенел второй, оповещающий о построении, звонок. Мне предложили локоть и не прекращая ослепительно улыбаться, проговорили:

— Позвольте проводить вас до вашего места, леди.

Я, конечно же, позволила. Пусть Крыстинка подавится своим ядом! А Влад приятный, воспитанный парень и с ним оказалось очень интересно. Он умело поддерживал разговор, делая беседу весёлой и непринуждённой, и не затрагивая личные темы. Мы с ним заболтались и не заметили, как все уже заняли свои места. Я собственно, тоже уже стояла со своей группой, а вот Владу после третьего звонка пришлось бежать к своим.

Мда, моя группа. А я даже в лицо практически никого не знаю. Вместо того чтобы знакомиться с одногруппниками, я с Ррромочкой воевала. Кстати, а где же мой директор? Я пробежалась глазами по преподавательскому составу и втянула голову в плечи. От такого взгляда её вообще под мышку спрятать захотелось. Но, к сожалению, это невозможно анатомически. Роман Любомирович смотрел на меня, как киллер на увернувшуюся от третьей пули подряд жертву. Пластмассовая папка в его руках превратилась в нечто бесформенное и явно не пригодное для хранения записей. А он даже не заметил, когда она с треском разломилась, продолжая сверлить меня убийственным взглядом. Но действительно страшно мне стало, когда он перевёл взгляд на Влада. Такой ненависти в глазах я ещё никогда не видела. Даже Кристина, по сравнению с этим взглядом, смотрела на меня с искренней любовью. Да что с ним происходит?

Но уже через минуту, когда все заняли свои места, перед учащимися предстал собранный, серьёзный директор училища... который ненавязчиво повернулся к выстроившимся перед ним студентам так, что ни он меня не видел, ни я не видела его лица. Так значит? Игнорируем? И в чём я, интересно, провинилась?

Пока произносились дежурные речи и представлялись преподаватели, я неотрывно сверлила взглядом царственную... тьфу ты, директорскую спину.

Спина отвечала мне абсолютным безразличием и так ни разу и не посмотрела на меня. В смысле, Роман за всё время церемонии ни разу на меня не взглянул. Он смотрел на кого угодно, только не на меня. А я всё думала, как бы мне устроить его смотрины для водяного. Потому что появилась у меня одна мысль... а что, если Ррромочка так странно себя ведёт именно из-за засевшего внутри него древнего злобного духа. Бррр, в дрожь бросает, как подумаю, что эта гадость была во мне.

После окончания линейки все поспешили по своим компаниям праздновать, а я собралась незаметно ускользнуть ото всех и где-нибудь в хозблоке, с помощью бочки с водой для полива, вызвать дядьку Лучко. Но уже почти у выхода меня перехватил Влад и не слушая никаких возражений, поволок к своим одногруппникам, праздновать, как он выразился, появление в Ведунах одной из самых очаровательных девушек в мире. В дверях обернулась и натолкнулась на напряжённый взгляд синих глаз. Мне показалось, или они действительно сверкнули, как звериные?

Рассмотреть не успела, Влад утащил. Как оказалось, к этому знаменательному дню все готовились основательно, все кроме меня. Парни запасались алкоголем и отвечали за досуг — выбирали место гулянки и организовывали музыку. А девушки готовили закуски и пили кто активированный уголь, кто противозачаточные таблетки. Как говорится, кому что ближе. Из чего следовало, что я совершенно не готова. Ни напиваться, ни тем более развратничать под ближайшим кустом я не собиралась, так что решила составить ребятам компанию на полчасика и незаметно смыться.

Но это я так решила, а вот издевательская магическая петля со мной была в корне не согласна.

Влад перезнакомил меня с целой кучей народа, и мы дружной компанией потопали за территорию училища. Не думала, что здесь такая свобода, но преподаватели только снисходительно улыбались, провожая нас насмешливыми взглядами. На их лицах читалось явное превосходство с лёгким налётом грусти.

— Эххх, где мои семнадцать лет, — пробасила повариха Тамара, — я бы вам показала, как гулять-то надо!

— Не, мы лучше сами научимся, методом проб и ошибок. Вот сейчас напробуемся и пойдём активно ошибаться. Правда же, Мариш? — засмеялся долговязый рыжий парень, приобнимая идущую рядом блондинку.

— Щас, размечтался! — ответила девушка, скидывая его руку со своей талии. — Думаешь, если я в прошлом году... ошиблась, так теперь всегда так будет?

— А что, идея! Сделаем это приятной традицией! — ответил рыжий, уворачиваясь от подзатыльника и шлёпая Марину по пятой точке.

— Димон, ты совсем оборзел?! — взвизгнула девушка, но щёчки у неё покраснели, а глаза заблестели.

Мда, весело у них тут, однако. Вот только мне сейчас не до этого веселья. У меня там Ррромочка не в адеквате и источник ещё не закрыт. И с одной стороны необходимо его как можно скорее закрыть, да и чего уж там, я просто мечтаю, чтобы директор моей души сделал своим и моё тело. А с другой — я ж теперь его боюсь. А вдруг в нём мара? Как выскочит в самый неподходящий момент, и придёт мне полный кипец. А жить-то хочется. Я же ещё толком и не начала.

Пока рассуждала сама с собой на извечную тему каждой девушки, мы пришли на уютную и уже обустроенную для пикника полянку.

Мимо прошествовали Димон и Марина, уже в обнимочку. И парень декламировал девушке на ухо громким шёпотом: 'Дать или не дать, вот в чём вопрос!'

— Ага, вопрос дня, — пробурчала я себе под нос.

— Ты о чём? — встрепенулся идущий рядом Влад.

— Это я так, задумалась. Не обращай внимания, — отмахнулась я, планируя ближайшие свои действия.

Сейчас нужно по-быстрому наесться, а то желудок уже сводит от голода, второй день на диете. И может быть даже выпить немного вина для храбрости. Потом незаметно сбежать отсюда, вызвать водяного и идти вместе с ним искать Романа моего романа.

И у меня даже получилось выполнить первые два пункта своего, 'гениального' в своей простоте, плана. То есть, я наелась и выпила целый стакан вина. А вот дальше всё пошло совсем не так, как я задумывала.

От плотного обеда и выпитого вина мне неудержимо захотелось спать. Понимаю, что нужно срочно что-то решать с Романом, но спать так хочется, что голова, да и ноги работать не хотят. Я посидела ещё немного на солнышке, слушая болтовню 'друзей' и поглощая арбуз. Через какое-то время арбуз с вином подружились и начали проситься наружу — прогуляться, наверное, захотели, а заодно и меня выгулять. Пришлось вставать и идти на ознакомительную прогулку по лесу. Познакомившись с кустами, я решила не теряться и, воспользовавшись моментом, потеряться. Прикинула, в какой стороне Ведуны и потопала прямо по лесу, не выходя на дорогу из опасения быть схваченной и приквартированной обратно, в компанию Влада или в другую, не менее пьяную и гостеприимную компашку. Минут через десять я поняла, что, наверное, всё же ошиблась с направлением и придётся поворачивать обратно. К тому же, пару минут назад я проходила буквально в двадцати шагах от поляны, где гуляют видящие. А они самые повёрнутые и обычно уходят дальше всех от посёлка.

И только я собралась повернуть обратно, как услышала впереди приглушённые голоса и девичий смех. Говорили двое, но разобрать, о чём, я не смогла. Любопытство — качество, сокращающее жизнь, но делающее её красочной и незабываемой. Собственно, к чему это я? А к тому, что пошла на голоса. И уже шагов через десять поняла, что один из голосов подозрительно смахивает на директорский. После осознания, что впереди Роман Любомирович с какой-то девахой милуется, сначала захотелось пойти и начистить им обоим морды. Потом убежать и пореветь в своё удовольствие где-нибудь в лесу. А потом до меня дошло, что в нескольких метрах от меня Ррромочка с марой на хвосте, обихаживает какую-то девицу, и мне стало страшно. Но девчонку-то жалко, да и мара, если подкрепится, потом фиг из Ромки по-хорошему выйдет, выковыривать придётся. А я ни сном ни духом, как это делать. Значит, будем играть в супергероиню. Пойду принимать удар на себя, короче.

Пока обо всём этом рассуждала, не заметила, трава вокруг моих ног пожелтела и свернулась, как от сильного жара. Это, похоже, я так на директорские развлечения среагировала. И закралась в голову одна такая нехорошая мыслишка: 'А что, если нет никакой мары, и это сам Ррромочка там какую-то студенточку тискает?'

Пожелтевшая трава вспыхнула и в мгновение сгорела, опаляя меня разлетающимися искрами. Кипец, я устроила лесной пожар! Ааааа!!! Только без паники! И как его теперь тушить? Насколько я помню, дождь у меня шёл только один раз, в спальне директора... когда там были мы с ним.

Не бежать же сейчас к Роману и требовать от него немедленного закрытия источника. Это раньше я требовала, пока не знала всю глубину процесса, так сказать.

За деревьями опять послышались смешки и возня. Всё! Моё терпение лопнуло. Кстати, в воздухе действительно раздался какой-то хлопок, будто туго натянутая струна лопнула. Я рванулась вперёд, по дуге огибая густой подлесок и колючий боярышник, чтобы увидеть своими глазами, как этот Сволоч Любомирович обжимается с какой-то... марой, будь она неладна! И вовремя я стартанула, надо сказать. Потому что за спиной что-то затрещало, и совсем рядом со мной упала огромная старая осина. Мне только щёку веткой оцарапало, а вот из-за кустов, на которые пришёлся удар шикарной такой кроны, послышались визг, крики и даже хрипы. Но через пару секунд их уже не было слышно, потому что вокруг стояли оглушительный треск, шелест и крики птиц.

'Ничего ж себе, психанула Параська', — прошептала я, на четвереньках отползая в сторонку. А лес падал. В смысле, деревья падали. Какой-то повальный падёж деревьев. Про листопады слышала, а вот древопад приходилось наблюдать впервые.

Проползая мимо оставшегося от упавшей берёзы пня, обратила внимание, что он идеально ровный, как лазером ствол срезали. И я не такая дура, чтобы не понять, что сейчас произошло. Я не совладала с собой, и произошёл сильный выброс магической энергии в фон. В магкомиссии сейчас все датчики зашкаливают. Мне кипец!

А в следующее мгновение я отчётливо поняла, что не только мне. Помирать — так с музыкой! Сейчас я буду бить! Как там у Филатова было? 'Бьёт не больше раза, но попадает не мимо глаза'. Так вот, я точно не промажу!

Навстречу уползающей от древопада мне, выползла всклокоченная, исцарапанная ветками Кристина в лифчике, юбке и одном чулке. Почему я это сразу заметила? Так второй волочился следом за ней, прицепившись к ноге. Второй раз 'Ааааа!'. Я так больше не могу! Эту крысу я убью потом! Где этот цирроз моей печени? Я этому инфаркту моего миокарда сейчас такую дефибриляцию устрою! А потом закрывашку для источников оторву!

Все поваленные деревья разом вспыхнули ярким пламенем. Ага, синим. Так вот что значит выражение 'Да гори оно всё синим пламенем'.

Пришлось вскакивать и спешно ретироваться с поля боя. Короче, от пожара драпать пришлось. Качественного такого лесного пожара. А рядом бегут полуголая Кристина и директор моих кошмаров, одетый, кстати. Но это его не прощает.

Изловчилась и поставила блудливому Ррромочке подножку. Пусть немного пятую точку подпалит, чтобы сидел, прижав её к своему директорскому креслу, и на других студенток не заглядывался!

Любомирович взвизгнул по-девчачьи и полетел носом в так удачно выросшее у него на пути дерево.

— Коза, — порпыхтела Кристина, но даже не оборачиваясь побежала дальше.

А я не удержалась — оглянулась. И чуть не вписалась в неудачно выросшее на этот раз передо мной дерево. С горящей травы поднимался и судорожно стягивал с себя загоревшийся пиджак какой-то хлюпик. Густые чёрные волнистые волосы на глазах превратились в реденькие русые патлы, лицо вытянулось и покрылось прыщами. И весь он стал таким жалким, застрявшим в переходном возрасте, неказистым пареньком, что я даже злиться на него перестала. А в следующее мгновение до меня дошло, что это вовсе не Роман Любомирович зажигал с местной королевной, а какой-то неудачник воспользовался его образом, чтобы снять Крыстину. И так радостно на душе стало, так хорошо, что я даже не сразу заметила, как с неба хлынули потоки воды. Начался настоящий ливень, останавливая пожар, сбивая огонь с деревьев и травы. Да и сам огонь стал намного слабее, потеряв подпитку моим гневом.

О-ё-ёй, что же теперь со мной будет? Я же сейчас такой всплеск энергии устроила, что магкомиссия наверняка уже команду зачистки выслала!

— Дядька Лучкооо! — заорала, поднимая голову и подставляя раскрасневшееся лицо под холодные струи дождя.

Первые несколько секунд ничего не происходило, и я уже подумала, что водяной не поможет. Но струи дождя превратились в сплошной поток, и меня буквально смыло. Через какое-то время бултыхания и захлёбывания, меня вышвырнуло глиняную жижу, лицом вниз, конечно же. Кое-как поднявшись на четвереньки, отплевавшись и протерев глаза, осмотрелась.

На меня дружелюбно скалился отряд русалок-рыбачек. Они по-прежнему сидели в своей уютной заводи и клепали сети. Лучко поблизости не наблюдалось, так что ругаться было не на кого. Я попыталась изобразить ответный оскал, но на зубах скрежетала смесь глины и песка, и настроение было, мягко говоря, не улыбательное. Зато русалки сегодня отличались завидной улыбчивостью.

— Может всё-таки притопим? — продолжая лыбиться, предложила Язвика.

— Не стоит утруждаться. Меня и так скоро прибьют, — ответила, пытаясь подняться в мокрой узкой юбке.

— Так я и говорю, станешь одной из нас и автоматически попадёшь под программу защиты магменьшинств, — захлопала в ладоши Язвика.

— Я сказала, никого топить не будем. Так отобьём, — строго ответила Провора.

— Отобьётя, куда ж вы денетесь-то, — проворчали у меня за спиной. Точнее, не за спиной, а за... ну, в общем, я ещё только на ноги встала, а вот выпрямиться не успела.

Меж тем, рядом послышалось хлюпанье ласт по грязи, и в поле моего зрения показались кривые, худющие волосатые ноги водяного.

— Чаво раскорячилась тут? Вставай давай, проблема приблудная, — заявил дядька Лучко, тоже изображая приветливый оскал. Но если у русалок зубы были почти белыми, ну может слегка зеленью отдавали, то у водяного и зубов-то, как таковых, не было — противные гнилые обломки.

Вот на такую улыбку отвечать вообще не хотелось. А водяной продолжал раздавать команды.

— Девоньки, готовьсь! Чую — идут по Ситкину душу. Ужо и портал открыли. Давайте, девули, встретим супостатов по-царски! — вещал Лучко, картинно отставив ногу и шлёпая ластом по глине.

Рыбохвостые дамы мгновенно активизировались, и уже через пару минут передо мной были не встрёпанные рыбачки, а русалки из эротических снов какого-нибудь молодого, любвеобильного мага. Прекрасные блестящие локоны, призывно сверкающие глаза, соблазнительные изгибы, и всё это упаковано в ну очень откровенные бюстье. Я, если быть откровенной, ожидала, что девчонки облачатся в какие-нибудь боевые доспехи из раковин и будут отбиваться своей пресловутой магией. А они, похоже, решили ударить по врагу исконным женским оружием.

— А ты, Ситка, посиди пока в сторонке, — проговорил водяной, и меня, буквально за считанные секунды, подняло в воздух, погрузило в полупрозрачный, похожий на рыбий, пузырь и унесло в самую заболоченную часть озера, в камыши.

— Э! Так не честно! — только и успела пискнуть.

Я же сейчас всё самое интересное пропущу! Потрогала рукой упругую поверхность пузыря, потёрла. Сквозь него можно было смотреть, как через запылённое стекло, но, всё же, можно. Только вот незадача — я не видела ничего, кроме болотной растительности! А что, если попробовать немного продвинуться вперёд? Пузырь был небольшой, и выпрямиться в полный рост я в нём не могла, но встать получилось. Согнувшись и уперевшись руками в стенки своей своеобразной камеры, осторожно надавила одной ногой на бок пузыря, одновременно ослабляя давление другой ноги на противоположную сторону шарика и перебирая руками. Хомяки же как-то бегают в шариках, так неужели я не смогу? И у меня получилось! Продолжая нехитрое упражнение, я медленно продвигалась, надеюсь, что в правильном направлении. И вот, камыши расступились, и я увидела их! Впечатляющее, надо сказать, было зрелище. Не каждому обитателю магмира дано узреть команду специального назначения Магкомиссии. Их было около пятнадцати, точно посчитать у меня не получилось из-за плохой видимости. Они вышли прямо из ниоткуда. Воздух замерцал, покрылся рябью, и из него выступили одетые во всё серое, коротко стриженные, подтянутые молодые маги и ведуны. На головах у них были серые, с белыми ободками, береты. На ногах высокие серые ботинки... которыми они и вляпались в глиняную жижу. Спецназовцы осмотрелись, сухими кивками поздоровались с, кокетливо машущими им ручками и хвостиками, русалками и начали магичить. Я, конечно, не спец, точнее, вообще чайник в магии, но даже от меня не укрылось то, как быстро и профессионально они раскидывали во все стороны поисковые нити. Качественно я наследила, раз по колебаниям фона ищут.

Но ребята зря недооценили русалок. Все их поисковики неизменно поворачивали к заводи с прекрасными водными нимфами, и бойцам пришлось присмотреться к русалкам. В этом и была их главная ошибка. Все без исключения спецы глупо заулыбались и пошли к хвостатым соблазнительницам, как на поводке. Магию водных я не видела, но она была явно сильной и достойной если не опасения, то уж уважения точно. Солдатики со счастливыми улыбками залезли в воду, к подзывающим их русалкам, а я, затаив дыхание, припала к стенке пузыря, чтобы не пропустить, что же рыбохвостые будут делать дельше... и покатилась вперёд! С визгом, прерывающимся на охи и кряхтение, когда меня закручивало в особо изощрённые узлы, я ворвалась в идиллический междусобойчик русалок и магов. Пузырь, с громким 'бум', лопнул, и одна маленькая я оказалась среди вызывающе одетых русалок и не менее вызывающе полураздетых, накачанных мужиков.

— Упс, — выдала я, пятясь от начинающих приходить в себя бойцов и шикающих на меня русалок. — Вы продолжайте, продолжайте, не обращайте на меня внимания. Я сейчас уйду.

Воины нахмурились, а русалки синхронно закатили глазки. Язвика ещё и пальцем у виска покрутила. А потом всё так быстро произошло, что я даже испугаться не успела. Спецназовцы кинулись на меня, а русалки, отрастив длинные когти, на них. Маги были очевидно сильнее физически, но они стеснялись бить дам. В отличие от нас — мы били полуголых мужиков без всякого стеснения. Они же только хватали и пытались скрутить скользких, мокрых, визжащих девиц.

— Что здесь происходит? — разнеслось над нашей кучей-малой. Вопрос был произнесён не громко, но услышали и замерли все — с такой угрозой он был произнесён.

И вот лежу я на обхватившем меня за талию мужике, ещё двое держат меня за ноги, я даже, кажется, одному зуб выбила, поднимаю голову и понимаю:

— Кипец!

— Это слово не отражает всю глубину ситуации, — проговорил Роман, сложив руки на груди и сверля меня сердитым взглядом. Рядом с ним, в такой же позе стоял Руслан и тоже смотрел с укором, и опять на меня.

— А я-то тут причём? — возмутилась, дёрнув ногой и напоследок заехав в глаз солдатику.

Этот мой дрыг ножкой послужил катализатором к кипучей деятельности. Бойцы активизировались и в считанные секунды привели себя в порядок, даже беретики нацепили. И как только всю одежонку нашли? Мы с русалками с открытыми от удивления ртами наблюдали за преображением отряда. Они за десять-пятнадцать секунд умудрились одеться, выбраться из заводи и построиться в ровную шеренгу. Как им это удалось на извилистой грязевой тропинке, понятия не имею. Но смотрелось эффектно.

Один из спецназовцев, видимо, главный, выступив вперёд и повернувшись к братьям-Рыкам, отрапортовал:

— Объект найден! Ждём дальнейших распоряжений!

— Свободны. Дальше я сам разберусь, — проговорил Руслан Любомирович.

Вот тебе и работник министерства! Получается, что Лизкин папашка не так прост, как казалось. Если ему командир спецподразделения козыряет, значит Руслан, как минимум, генерал-майор, а то и генерал. Вау! Так значит, мне нечего бояться, уж Ррромочкин-то брат меня точно отмажет от иссушения. Или не отмажет?

Пока я размышляла о своей будущей участи, спецотряд утопал в портал, а русалки тихонечко уплыли, даже не взволновав воду.

— И долго ты там мокнуть будешь? — поинтересовался директор, подавая мне руку.

И что мне делать? И я сделала то, что обычно делаю, когда боюсь. Заревела я, в общем.

— Неее, на такое я не подписывался. Сам разбирайся. Я сейчас вообще в Малайзии должен быть, — проговорил Руслан и тоже сбежал в портал.

А я уселась прямо в воде и заревела уже в голос. Ну вот, даже Руслан сбежал! А вдруг в Ррромане всё ещё мара сидит и только и ждёт подходящего момента, чтобы меня сожрать? И холодно стало, и синяки после драки болят, солдатики, хоть и не били, но хватка у них о-ог-ог. А корсет в воде вообще колом встал и на рёбра больно давит, или они у меня от захвата бойца болят? А, не важно!

— Сита, иди сюда. Прекрати истерить, пожалуйста, — проговорил Роман, присаживаясь на корточки на берегу заводи и снова протягивая мне руку.

— Ыыыыыы! — ответила я.

— Да когда же это закончится?! — всплеснул руками директор и полез ко мне.

— Вот и попалси! — вскрикнул Лучко, высовывая голову из воды в паре метров от меня.

И нас затянуло в водоворот.

Вынырнула я посреди источника. Рядом со мной бултыхался довольнющий Лучко, а вот Романа рядом не было.

— И куда ты его дел? — спросила, строго глядя на водяного.

— Так в источнике ён, мару отбиваеть, — ответил дядька Лучко, продолжая лыбиться. — Да ты за его не боись, девонька. Ён ужо и сам понял, что к чему. Таперяча справится. Выбирайси и жди сваво мужика на бережку, а я смотаюсь, гляну, чего ён там.

И водяной скрылся под водой. А мне ничего другого не оставалось, как выбраться на берег, отжать волосы и, осмотревшись по сторонам, стянуть с себя мокрую одежду. Развесив юбку и блузку на кустиках, села на траву и, поджав колени, приготовилась ждать. Причём, хотя бы частичного высыхания своего гардероба в данный момент я ждала больше, чем Романа моего уже и не знаю чего. Но надежда на то, что, всё же, романа, осталась. Одна, в одном нижнем белье и чулочках, посреди леса, я чувствовала себя, мягко говоря, не комфортно.

День сегодня выдался переживательный и физически напряжный, и я сама не заметила, как задремала.

Проснулась от прикосновения к плечам. Подняла голову и увидела склонившегося надо мной улыбающегося директора моего сердца. Он заботливо набросил мне на плечи свой пиджак, сухой, кстати. Я улыбнулась в ответ. Неужели эта эпопея с марой закончилась?

— Устала? — спросил Роман, присаживаясь рядом и приобнимая за талию.

А я посмотрела на сверкающую в лучах заходящего солнца поверхность источника и сказала совсем не то, что собиралась:

— Руслан работает в спецотделе магкомиссии?

Директор глубоко вздохнул, притянул меня к себе и тихо проговорил:

— Молодым ведьмочкам не положено знать так много о госструктурах.

Мда, коротко и ясно. Не суй, Ситка, свой нос куда не положено. Ну и пусть. Положила голову на плечо Романа моей жизни и тоже вздохнула.

— Красиво, — прошептала, любуясь бликами на воде.

— Как ты, — прошептал Роман в ответ.

Мы просто сидели на берегу маленького, искрящегося солнечными бликами и магией озерца и молча наслаждались покоем. Впервые, с момента нашей встречи. Либо магическая петля отступила, либо затянулась окончательно, и больше нет необходимости сталкивать нас лбами.

— Пошли купаться, — предложил Роман, когда солнце уже окончательно скрылось за деревьями и мир погрузился в полумрак.

— Пошли, — согласилась я.

Опёрлась на предложенную руку и легко встала. Усталость как рукой сняло, во всём теле чувствовались лёгкость и расслабленность.

А в душе поднималась паника. Ведь он не просто так позвал меня купаться. Сейчас произойдёт то, к чему мы шли с первой встречи. Семимильными шагами, надо сказать, шли. А я не знаю, как себя вести, что говорить, и вообще боюсь. Мамочки, я же сейчас девственность потеряю. А она у меня одна, и такие редкие вещи не теряют!

Видимо, весь мыслительный процесс отразился у меня на лице. Потому, что Роман сжал мою руку и тихо проговорил:

— Не думай. Просто наслаждайся моментом.

'Не думать, не думать, не думать', — повторяла я про себя, идя рука об руку с мужчиной моей мечты к ночному озеру, над которым начала подниматься лёгкая дымка. Я ничего не потеряю, я подарю! И смело шагнула в тёплую, ласкающую воду.

Роман повёл меня на середину озера, потом потянул под воду. Ну не собирается же он меня утопить, в конце концов. Глубоко вдохнула и нырнула вслед за директором моего сердца. Странно, ведь здесь глубина полтора метра, а мы всё плывём и плывём. В какой-то момент Роман отпустил ладонь, а в следующее мгновение его руки сомкнулись на моей талии и мы вынырнули в сказочном мире магии.

Это был грот с фосфоресцирующими стенами и отверстием в потолке, в которое застенчиво заглядывала луна. И всё здесь — воздух, вода, мы с Романом — было пропитано чистой, первозданной магией.

— Это волшебно, — прошептала я, прижимаясь спиной к груди своего директора.

— И всё это сегодня твоё, — прошептал он, целуя мою шею.

Ааааа! Всё! Я окончательно растаяла и уже ничего не боюсь. Я вся превратилась в источник, который срочно нужно закрыть. И Роман был полностью со мной согласен. Его руки начали медленную, исследовательскую экспедицию по моему телу.

Не знаю, как ему это удалось, но я не заметила, когда лишилась... нет, не невинности — всего лишь белья и чулок. Я, наверное, покраснела, осознав, что теперь вообще ничего не прикрывает мою наготу, но Роман моей сказки это вряд ли заметил. Он был занят изучением особенностей ландшафта моей груди. И я, как рьяный юный натуралист, перестала краснеть, тоже увлекшись этим процессом.

Акустика в гроте была что надо. И мой стон разнёсся, должно быть, на километр вокруг. Потом подверглись исследованию и остальные части моего тела. Чему я была только рада... наверное. Потому, что разум помахал ручкой и удалился, дабы не мешать процессу.

Не думала, что прикосновения могут быть такими глубокими и невесомыми в то же время. Но я тонула в нежности умелых рук своего директора. Мелькнула и потонула в омуте чувственности мысль, что он оттачивал своё мастерство на других женщинах. Об этом я подумаю позже. Да ну! Об этом я вообще думать не буду. Главное, что это всё моё.

— Ох, ёжкин кот! — ой, кажется, это я прокричала вслух. Но больно же. Правда больно!

Но окружающая магия не позволила отвлечься на мимолётную боль, увлекая в водоворот ощущений и бездумного счастья. Мы вместе, мы едины, и уже не важно, сколько произошло казусов на пути к этому единству. Такого всепоглощающего блаженства я ещё никогда не испытывала, и вряд ли кто-то кроме Романа моего счастья смог бы мне его подарить. Наши тела сплелись в первозданном танце блаженства, и я была готова танцевать вечность. Мир вокруг взрывался всполохами магических выбросов, и это было не менее завораживающе, чем мои внутренние ощущения. Магия танцевала вместе с нами.

— Сита! Контролируй себя! — как издалека прозвучал голос Ррромана.

Какой контроль? Он куда-то улетел и не обещал, в отличие от Карлсона, вернуться. Мне было не просто хорошо, мне было счастливо! И плевать я хотела на какой-то там контроль.

— Ты сейчас источник закроешь! — продолжал возмущаться Роман.

Так мы чем сейчас и занимаемся, источник закрываем. На этом мои мысли оборвались, а в себя я пришла от громкого гула. Гудела поднявшаяся вокруг нас водная воронка. Грот заполнился мельчайшей взвесью воды и магии вперемежку. Я была ещё в прострации от пережитых ощущений, но уже начала понимать, что что-то пошло не так.

В полной мере я это ощутила, когда наши с Романом, ещё сплетённые в объятиях, тела закружило в этой воронке.

— Ты повредила фон! — прокричал Ррромочка. — Постарайся его залатать!

— Да как? Я не понимаю! — прокричала в ответ.

А потом нас поглотило взбесившейся водой. Закрыли источник, блин!

Отплевавшись от воды и песка, мы узрели нелицеприятную картину превращения прекрасного магического озера в грязную, убогую лужу.

Мдя, похоже, мы закрыли не только мой источник, но ещё и магический

попутно прикрыли.

— Это не я, — заявила на всякий случай.

Роман сначала недоуменно посмотрел на меня, а потом обнял и расхохотался.

— Сита, ты неподражаема, — проговорил он сквозь смех.

— Стараюсь, — гордо ответила я и тоже засмеялась.

Потом мы опять сидели обнявшись на берегу теперь уже совсем не магического озерца.

— А где наша одежда? — поинтересовалась я, так, из чистого любопытства.

— Там, — кивнул на мутную лужу директор.

Ну и пусть, всё равно у меня ещё остались блузка, юбка и туфли, они так и стояли, сиротливо прижавшись друг к другу у кромки воды. А вот что будет делать Ррроман? У него из одежды один галстук остался. Посмотрела на своего директора и не смогла сдержать улыбку. Сидит голый, с криво болтающимся на шее галстуком, взъерошенными мокрыми волосами и счастливой улыбкой на губах.

Интересно, а как я выгляжу? Попробовала пригладить волосы, но мою руку перехватили, поцеловали внутреннюю сторону запястья и прошептали на ухо:

— Не надо. Ты и так прекрасна.

Вау! Такого мне ещё никто не говорил. Впрочем, с Романом у меня всё в первый раз. Хотя, судя по повышенной активности его рук и губ, кое-что сейчас будет во второй.

На этот раз всё было совсем иначе. Магия больше не оплетала наши тела, и сознание оставалось ясным, что позволило мне в полной мере прочувствовать всю палитру ощущений. По телу разливались горячие волны удовольствия, а рядом был мужчина, которого я люблю. И это не первая, проходящая влюблённость, это настоящее, глубокое, бессмертное чувство. И пусть так будет всегда.

Утомлённая, но счастливая, я уснула в объятиях Ррромана теперь уже точно моего романа.

Часть вторая: 'Ученье — свет, а темнота — друг молодежи'.

Кто-то провёл пальцем по моей щеке, потом легко поцеловал и прошептал:

— Спи, я скоро вернусь.

Я сквозь сон улыбнулась, вспомнив события этой ночи, и опять провалилась в сон.

— Вставай, засоня!

Я подскочила как ошпаренная, во-первых от неожиданного крика прямо над ухом, во-вторых, потому, что на меня кто-то прыгнул, и в-третьих, потому, что я сейчас буду убивать эту пигалицу Лизку!

Стоп, а откуда здесь Лиза? И лежать подозрительно удобно. Высунула голову из-под одеяла и осмотрелась. Я лежала на Ромкиной, уже ставшей привычной, кровати. Окна были зашторены и в спальне царил приятный полумрак, но по ощущениям было уже далеко за полдень.

— Ыыыы! — провыла я, уткнувшись лицом в подушку.

Только со мной могло произойти такое — проспать в первый день учёбы. А с другой стороны, раз Рррома не разбудил, значит, он и виноват. Всё, теперь можно с чистой совестью поспать ещё часок-другой, всё равно идти на пары уже не имеет смысла.

— Эй, ты чего? Что значит ещё поспать? Я скоро со скуки выть начну, — возмутилась Лизавета, тряся меня как грушу.

— Ыыыыы! — это опять я. Вот сейчас убью Лизку и посплю ещё немного.

— Ага, размечталась! Я буду защищаться. А если что, Алекс отомстит за мою смерть! — засмеялась вредина, снова набрасываясь и щекоча меня.

— Прекрати! Я буду жаловаться! — визжала я, хохоча и пытаясь защитить свои бока от нападения.

— Ситааа, ну вставай. Мне правда скучно, и дядя не возвращается. А обещал, что к одиннадцати будет, — начала канючить девчонка. — А вдруг что-то случилось?

— Да что могло с ним случиться на занятиях? Студенты вопросами до смерти замучили или от скуки повесился? — попыталась отшутиться, снова забираясь под одеяло.

— Так он не на занятия ушёл. Дядя Рома отправился к источнику. Хотел попробовать снова родник открыть. И его нет уже четыре часа, а обещал вернуться через два, — объяснила Лиза, и я только сейчас уловила нотки неподдельного беспокойства.

— Тааак. На минуту без присмотра оставить нельзя. Ну как дети, чесслово! — ворчала я, одевая принесённые Лизой в ванную вещи. — Сейчас найдём нашего потеряшку.

Подошла к раковине, открыла кран и, сунув руку под струю воды, начала мысленно вызывать Лучко. Как-то же он из ванной меня забирал, значит и водопроводная вода должна сигнал передавать. Я, конечно, не спец в водной магии, но вода, она же и в трубах вода.

— И чаго надобно, красавицы? — осведомились у меня за спиной.

Повернулась на голос и узрела сидящего на корточках в ванне водяного. Выглядел он, мягко говоря, не важно. Глаза ввалились, кожа совсем позеленела и столько безысходности во взгляде, что у меня мурашки по спине пробежались.

— Что случилось, дядя Лучко? — спросила, присаживаясь на край ванны и всматриваясь в болезненное лицо нечистика.

— Бяда у нас, девоньки. Ох бяда. Источник-то схлопнулси, и таперяча нам, нечисти местной, два пути, или к соседнему переселяться, или здесь лютовать начинать. Мы же чяго, када фоновой силой питамся, то и добрые, и для человеков полезные. А как голодать-то начнём, так и по деревням пойдём, людской энергией питаться. Где кого напугашь, где в чащу заведёшь, а где и притопишь. Так-то, девоньки.

Я опустила голову и чуть не плакала, понимая, что это по моей вине Лучко и все его сородичи сейчас голодают.

И ведь держатся, на людей не нападают. Только вечно они голодать не будут, а защитники магменьшинств пока раскачаются, пока всех соберут, да пока новое место обитания для них найдут, нечисть совсем от истощения обезумит. И будут жертвы. Кипец! Что же я натворила!

— Дядя Лучко, а можно как-то источник заново открыть? — спросила, с надеждой глядя на водяного.

Лиза положила руку мне на плечо и слегка сжала. Да, она слышит все мои мысли и понимает, что я чувствую себя виноватой.

— Охо-хо, Ситка, открыть-то его можно. Да энто дело грязное, и комиссия энта ваша знает. Вспучит фон — и опять солдатики понабегут, — ответил Лучко.

— А почему грязное? — не теряла надежду я.

— Родники-то магические сами открываютси, хде и када им вздуматся, а ежели яво силком вскрывать-то, жертва надобна кровавая. Так-то, — водяной вздохнул, с грустью посмотрел на бегущую из крана воду и спросил: — Чаго звала-то? Давай подмогну, пока с голодухи совсем не свихнулся.

Ну какой с него помощник? Ему самому помощь нужна!

— Здравствуйте, дядя эээ... Лучко, — вступила в разговор Лизавета, — мой дядя, Роман Голдин, директор местный, отправился к источнику, чтобы посмотреть, нельзя ли его возродить без жертв, и пропал. Не могли бы вы по своим каналам узнать, где он?

Ну ничего себе завернула!

— А чего ж не узнать-то? Мужик правильный, можно и глянуть, — улыбнулся нечистик.

Водяной закрыл глаза и потянулся рукой к льющейся из крана воде. А вода потянулась к нему! Через несколько секунд Лучко встряхнул рукой, и вода вернулась к прежнему пути своего бега, а мы получили полный отчёт.

— Нету яво, нигде нету. Ни живого, ни мёртвого не вижу. Так-то, девоньки. Али скрываетси сам, али прячет яво кто. Ну, пойду я, устал.

И дядька Лучко исчез, а мы с Лизкой остались в компании всё нарастающей паники.

— Сита, что нам делать? Где дядя Рома? С ним наверняка что-то случилось! — окончательно заистерила племяшка.

— Так, сейчас мы успокоимся, пообедаем и подумаем, что делать. Возможно, этот гуляка и сам скоро вернётся, — уверенно ответила совсем не уверенная в своих словах ведьма.

И кого я обманываю? Она же сейчас все мои мысли слышит.

— Вот именно. И я чувствую, что с дядей случилась какая-то беда, — подтвердила мои опасения девчонка. — И прекрати называть меня девчонкой, я только на два года младше тебя.

— Всё равно нужно поесть, я не умею спасать директоров на голодный желудок, — а про себя мстительно добавила: 'девчонка'.

— А на сытый, можно подумать, умеешь, — съязвила Лизка.

— А на сытый у меня обучаемость выше, научусь.

И потащила надувшуюся девушку на кухню. Романа конечно нужно искать, но где? Я же даже представления не имею, где находится этот клятый источник. Столько раз там бывала, а дорогу не знаю! Да и какие из нас спасатели, мы только сами в неприятности вляпаться можем.

— Надо звать твоего отца, — предложила я наиболее разумный вариант действий.

— Ты что? Папа сейчас где-то за границей с дипломатической миссией. Ему не до нас. И я даже не знаю, как с ним связаться, — сразу отвергла моё предложение Лизавета.

— А вот Роман знает, — задумчиво ответила я, вспоминая последнюю встречу с Русланом.

— Да ну! — неожиданно воскликнула Лиза. — Быть такого не может! — немного помолчала, сморщив носик, и тихо добавила: — Хотя, подожди, мне всегда казалось, что папины воспоминания о работе какие-то шаблонные, как кадры из кино. Теперь понятно, это были обманные воспоминания — блок от меня и прочих любопытствующих. Мой отец шпион! Но тогда мы его тем более не найдём, — совсем скисла девочка, даже слёзы в глазах заблестели.

Я отложила недоеденный бутерброд и взяла Лизу за руку.

— Ну ты чего? Найдём мы нашего потеряшку. В конце концов, он мне теперь тоже не чужой. Вот сейчас доедим и пойдём искать. Наверняка местные завсегдатаи знают, как пройти к источнику. Выловим какого-нибудь дворника и попросим показать дорогу, а там и Ромку найдём.

Лизавета улыбнулась сквозь слёзы и прошептала:

— Повезло дяде с тобой.

— Ага, как утопленнику. Может он от меня и сбежал? — попыталась отшутиться, но было очень приятно слышать такое от племянницы своего мужчины. Он же теперь мой мужчина? Или ещё не мой? Вот гад! Смылся после такого. Теперь я его точно найду... чтобы в морду дать!

Лиза подавилась соком, отставила стакан, откашлялась, посмотрела на меня преувеличенно серьёзно и... расхохоталась.

— Да ну вас, сумасшедшая семейка, — пробурчала я, хватая свой недоеденный бутер.

— Ага. И ты теперь её часть. Добро пожаловать в семью, тётя, — не унималась вредина.

Настроение немного поднялось, мы быстро доели, убрали со стола и потопали искать проводника.

Погода была прекрасная, а встретившаяся у нас на пути прынцесса ужасная. Вывернувшая из-за угла дома Кристина была растрёпана, вся в грязи, и напугана до такой степени, что чуть обниматься ни полезла.

— Спасите меня! — завизжала она, прячась за наши спины.

— Ты чего? Перепила накануне с горя, что директора упустила? — ехидно поинтересовалась я.

— Т-т-т-там! — трясясь как эпилептик, указывала она пальцем в ту сторону, откуда прибежала.

— И что там? Вчерашний поклонник магический мэйкап наложить забыл? — спросила, заглядывая за угол.

Там ничего необычного не наблюдалось. Парковая дорожка, шастающие студенты и никаких ужасов.

— Слушай, Кристина, а ты чего вообще испугалась-то? — спросила уже без издёвки. Девчонка-то ведь действительно в ужасе.

— Ой, кошмар какой-то! — прошептала Лиза.

Кристина тряслась и ничего не объясняла. Но у меня же есть Лизка, вот пусть она и расскажет! Подтолкнула трясущуюся Криську в направлении общаги, а сама выжидательно уставилась на менталистку.

— Сита, у неё в голове такой бардак! Там просто комната страха какая-то. Она в хозблоке с каким-то блондинчиком обжималась, а потом вообще какое-то сумасшествие началось. Я, если честно, не поняла, это на самом деле было, или у девушки галлюцинации, — замялась Лиза.

— Ну не томи, давай рассказывай уже! — поторопила я. Любопытство, как известно, не порок. А женское любопытство — это вообще рефлекс.

— Ну, они там целовались, а потом... помнишь домового из чулана в актовом зале? — как-то неуверенно начала Лизавета.

— Того бомжеватого чудика? Спрашиваешь! Конечно помню, он меня до снегопада довёл. И что, Крыстина его так напугалась? — да быть такого не может, чтобы ведьму напугал какой-то домовой.

— Ты просто не представляешь, как он изменился! — округлила глаза Лиза. — У него были длинные когти, совершенно безумные глаза и клыки! Представляешь, у домового были клыки! А потом из земли полезла низшая нечисть. Сита, они обезумели от энергетического голода! То, о чём предупреждал водяной, уже началось.

— Да неужели поблизости больше нет источников? Они же весь фон в округе выпьют и за нас примутся! — возмутилась я, всё ещё не желая верить в абсурдность ситуации. Восстание нечисти — это же средневековье какое-то! В наше время даже самый дремучий леший интернетом пользоваться умеет и отоваривается по кредитке.

А в следующее мгновение слова Лизаветы получили феерическое подтверждение. Сразу с нескольких сторон прозвучали крики о помощи, а по территории Ведунов разнёсся вой сирены. Потом началась обычная в случаях тревоги паника, все бегали, кричали и создавали приличествующий случаю антураж. Отовсюду полезли низшие нечистики, в надежде полакомиться свеженькой энергией. Я лично успела затоптать парочку кровянков, пытающихся присосаться к моим ногам. Третий кровянок взвизгнул и нырнул в нору, из которой только что выбрался. Мимо пронёсся какой-то парень, пытаясь отодрать от себя вцепившегося в волосы древунчика. Похожий на кривую ветку, древунчик не обращал на потуги своей жертвы никакого внимания, впившись в его ауру и блаженствуя. А потом пришли они — преподаватели! Они в считанные секунды организовали ведьмочек, создали три ведьминых круга и усыпили всю нечисть на территории училища. Самые сильные установили защиту от магменьшинств по периметру, а нас согнали в актовый зал.

В относительно небольшом помещении собралось столько народу, что не то что яблоку, вишенке негде было упасть. Да и кто стал бы вишней здесь раскидываться? Быстро бы по шапке надавали и снедь отобрали. Мы толклись здесь уже больше часа, и атмосфера уже накалилась до предела. Пару раз начинались потасовки между кинетиками и ведунами. Видящих просто затыкали, когда они в очередной раз начинали с подвыванием пророчить всемирный крындец и порабощение человечества. Мы с Лизой, Надей и её подружками забрались на сваленные в углу сцены за занавесом тумбы и, стараясь не привлекать внимания, обсуждали сложившуюся ситуацию.

— Сейчас карантин объявят и никого из посёлка не выпустят, пока магкомиссия всю нечисть не депортирует, — проговорила Юля.

— Да ну, разве ж её всю выловишь! Говорю вам, источник будут инициировать. Принесут в жертву какого-нибудь заключённого, и все дела, — заявила Надька.

Мы рассказали девчонкам, что этот бунт братьев наших меньших приключился по причине закрытия источника, отвертевшись от подробностей, и теперь выдвигали версии развития событий, одна другой бредовее.

— Добрая ты у нас, — усмехнулась я.

— А что? Магкомиссия с отщепенцами не церемонится. А тут такое. Они огласки не допустят. А истребить всех магических существ в округе защитники магменьшинств не дадут, — прагматично ответила Надежда.

Мда, имя её взглядам на жизнь не соответствует.

Внезапно в актовом зале стало тихо. Я выглянула из-за занавеса и поняла причину — преподаватели пришли. Они уверенно направлялись к сцене, без проблем продвигаясь сквозь расступающуюся толпу притихших в ожидании новостей студентов. А мы остались в своём маленьком укрытии, не желая лишний раз попадаться на глаза пребывающим явно не в лучшем расположении духа учителям.

— Уважаемые учащиеся, — обратился к залу пожилой мужчина с залысинами, кажется, это был куратор кинетического отделения, — в связи с сложившейся опасной ситуацией, в училище объявляется комендантский час. Во внеучебное время вам запрещено покидать свои комнаты, посещение столовой строго по графику и в сопровождении дежурных по этажу. Покидать территорию посёлка строжайше запрещено. А сейчас прошу вас спокойно, без сутолоки и лишних разговоров разойтись по своим комнатам. Сегодня все оставшиеся занятия отменены, об изменениях в расписании вас уведомят старосты групп.

Студенты загалдели, осыпая преподавателей вопросами, как новобрачных рисом.

А я прислушивалась к тихому разговору двух учителей, стоящих практически возле нас.

— Что будем с директором делать? — спросил женский голос.

— А что с ним делать? Сообщим наверх о его исчезновении. Пусть зама назначают, пока Голдина не найдут. Если его вообще найдут. Тут и младенцу понятно, либо сбежал, либо взбунтовавшаяся нечисть сожрала, — ответил дребезжащий старческий голос.

Я сжала Лизкину руку, пресекая испуганный возглас, и прошептала ей на ухо:

— Да успокойся ты. Кто его жрать-то станет, такого вредного. Да и тяму у нечистиков не хватит мага такого уровня сожрать. Так что не паникуй, найдём.

— Да как мы его найдём, если территорию Ведунов покидать запрещено? — всхлипнула Лизавета.

— Запреты для того и налагают, чтобы их такие дурёхи, как мы, нарушали, — поведала я девчонке прописную истину.

— А почему дурёхи? — удивилась Лизка.

— Так разве же умные сунутся в кишащий голодной нечистью лес? — 'успокоила' я подругу.

Лиза задумалась на мгновение, а потом с надеждой спросила:

— А может дядя сам вернётся?

— Вот и я о том же, страшно в лес идти. И не идти тоже страшно. А вдруг ему наша помощь нужна?

— Девушки, вас комендантский час тоже касается, — проговорил куратор ведического отделения, отодвигая занавес.

Мы дружно взвизгнули и кубарем скатились со своего насеста. А я только сейчас вспомнила, что мы здесь прятались не одни, и девчонки всё это время грели уши, подслушивая наш разговор. Ну и пусть! Всё равно уже весь посёлок шепчется о нас с Романом.

— Лиза, идём, нам нужно поговорить, — предложил куратор.

Лизка вцепилась в мою руку и никак не желала отпускать. Мужчина посмотрел на наши сцепленные ладони, вздохнул и проговорил:

— Ну что ж, вас, студентка Беглая, я так понимаю, это тоже касается.

Куратор битых полчаса уговаривал нас, что всё будет хорошо и Ромку обязательно найдут. Но Лиза несовершеннолетняя, и потому им пришлось отправить запрос в министерство на имя Голдина Руслана Любомировича. А пока Руслана нет, 'за ребёнком присмотрите вы, Кумпарсита. Думаю, это будет наиболее верным решением, ведь Роман Любомирович уже доверял вам заботу о племяннице'. Последняя часть разговора происходила уже в дверях Ромкиной квартиры, и Лиза её не слышала. Я отправила её на кухню, чайник включить.

— Не переживайте, мы справимся, — заверила я преподавателя. — И не нужно нас жалеть. Ваше сочувствие раздражает, Роман не умер, и скорбь на вашем лице не уместна.

Да, я вспылила. Да ещё и дверь прямо перед носом куратора захлопнула. А нечего было изображать здесь плакальщицу на похоронах! И ведь действительно, они все приписали исчезновение директора к бунту и заочно похоронили его.

— А вот фигушки вам! — заявила я двери и поплелась на кухню.

— Ситка, ты чего такая злая? Да пусть они думают что хотят. Мы-то знаем, что дядя пропал ещё до восстания нечисти. Вот и будем разрабатывать версию с источником, — кинулась успокаивать меня племяшка.

И правда, чего это я? Пусть их. У нас своё мнение есть, и чихать мы хотели на этих бюрократов!

— Пошли, — схватила Лизку и потащила в её комнату.

Там быстро провела ревизию гардероба и подобрала подходящие для вылазки в лес вещи. Когда Лиза переоделась и прибрала волосы, мы побежали в общежитие. По дороге не встретилось ни души. Все беспрекословно соблюдали комендантский час, даже вахтёрши на входе в общагу не было.

— И что мы будем делать, когда из посёлка выберемся? — почему-то шёпотом спросила Лизка, пока я спешно натягивала спортивный костюм и набивала рюкзачок необходимыми мелочами.

— Ну, если не получится найти проводника, буду пробовать колдовать. В конце концов, я ведьма и это у меня в крови, — проговорила, натягивая любимые кроссы. — Есть ещё вариант — твоими способностями воспользоваться. Но тогда нужно найти адекватного, хорошо знающего дорогу к источнику, препода и просканировав его память, установить маршрут. Ну что? Пошли искать жертву?

— Эт какую же вы жертву искать собралися? — прозвучало у меня... под ногами.

Опустила голову и узрела преобразившегося Остапа. Теперь это было не безобидное привидение, а голодный, полный отрицательной энергии дух с красными горящими глазами, резкими хаотичными движениями и по-прежнему глупым выражением лица.

— Чтооо, Оссся, тоже кууушать хооочется? — протянула замогильным полушёпотом, протягивая к ошалевшему духу в трусах руки.

— Э, ты чего? Эт я же должен на тебя бросаться. Я таперь злой дух, — отступая, мямлил Ося.

— Да какой с тебя дух-то? А вот мы, низшие ведьмы, тоже от фона питаемся. Так что я тебя сейчас с голодухи выпью всего и пойду новую жертву искать, — посвятила привиденьку в свои наполеоновские планы.

— Аааааа! — завизжал Остап и скрылся за стеной в ванную.

— Ну что, пошли, Лизок, — ободряюще улыбнулась бледной подруге и потянула её к выходу.

— А почему его вместе с остальными чудиками не усыпили? — прошептала Лизка.

— Так иди и у него спроси. Только постучись сначала, а то он у меня натура нежная, испугается ещё, — усмехнулась я.

Мы вышли из общаги и остановились, размышляя — куда же теперь-то идти? Где искать проводника или знающего точную карту дороги к источнику человека, в голове которого Лиза не заблудится?

— Девушки, а вы почему в комендантский час по территории разгуливаете? — прозвучало у меня за спиной.

Как говорится, на ловца и зверь.

— А мы к вам, Екатерина, собирались, — ответила, натягивая на лицо приветливую улыбку и поворачиваясь к фельдшеру. — Посоветоваться нам нужно.

А мысленно добавила: 'Давай Лизок, дерзай! Покопайся у неё в голове, она же по-любому травки всякие в лесу собирает и в источнике воду для отваров набирает, так что дорогу должна знать как свои пять пальцев'.

— Ой, девочки, мне сейчас некогда. У меня там повальные истерики и перевязки пострадавших. Давайте я сейчас быстренько обход сделаю и к вам забегу. Вам же не срочно? — затараторила целительница.

Я покосилась на подругу, судя по отстранённому выражению лица, она ещё была в процессе поиска нужной информации в голове Екатерины. Я даже приблизительно не представляю принцип ковыряния в чужих мыслях и воспоминаниях, но, должно быть, этот процесс не из простых.

— Неужели так много пострадавших? Может, вам помощь нужна? — вцепилась в локоть фельдшера, наблюдая за мимикой Лизы.

— Да что ты, Сита. Там пара ссадин и море пафоса. Одна Кристина Шнырова со своим обещанием засудить училище чего стоит. Сама справлюсь, — улыбнулась Екатерина.

Лиза тоже улыбнулась и едва заметно кивнула.

— Ну ладно, мы тогда пойдём, — отпустила руку женщины и ухватив под локоть теперь уже Лизавету, потянула её в сторону преподавательского дома.

— Я к вам позже забегу, поболтаем, — крикнула нам вслед Катерина и скрылась за дверью общаги.

Мы сразу поменяли направление и побежали к воротам.

— Только бы там охраны не было, — пропыхтела, поправляя рюкзак.

— Нет там никого. По крайней мере, я не слышу ни чьих мыслей, — ответила подружка.

Возле новых ворот действительно никого не было. А вот сами ворота были заперты. Но не это было главной проблемой. Весь забор слегка светился, значит на нём защитное заклятие. А вот чего-чего, но заклятия снимать я точно не умею.

— Может так, через верх перелезем? Мы же не нечисть, не долбанёт же нас током! — предложила Лиза.

— А вдруг сигнализация какая-нибудь сработает? Нет, так напролом нельзя. Может, ворота открыть попробуем? — пробурчала, присаживаясь и рассматривая обычный амбарный замок.

А может рискнуть? Ведьма я или кто? Протянула руку и, направив палец к замочной скважине, сосредоточилась. Ничего не выходило, и я начала злиться.

— Да чтоб тебя разорвало! Лох я, а не ведьма! — топнула ногой и плюнула на неподдающийся замок... а он как бабахнет!

Мы с перепугу присели и головы руками прикрыли. Замок разворотило так, что он на цветочек похож стал.

— Пошли быстрее. А то сбегутся сейчас все, — поторопила я подругу, открывая ворота ногой. Руками трогать было страшно. Я конечно не нечисть, но кто их, эти охранные заклятья знает.

Выбегаем мы за ворота, а нам наперерез шикарная иномарка. Машина колёсами визжит, мы с Лизкой со страху под эти колёса попасть тоже визжим. Затормозили одновременно — и мы, и машина. Причём, машина успела предварительно пылью нас с ног до головы обдать.

И вот стоим мы — два негритёнка припудренных, дверца ярко-красной иномары открывается, и оттуда выплывает не менее шикарная, длинноволосая брюнетка восточной наружности. Волосы у неё были не просто длинные, они почти до земли доходили.

— Студентки? — снисходительно спросила красавица.

— Ага, — дружно ответили мы.

— Развернулись, и в общежитие, — улыбнулась дама, а потом как рявкнет: — Живо! Я наведу порядок в этом бедламе! Совсем тут распустились!

— А вы собственно кто? — спросила полушёпотом, пятясь назад.

— Я ваш новый директор! — гордо заявила барышня.

— Ааа, ну тогда ладно. Мы, пожалуй, пойдём. До свидания, — раскланялись с дамочкой и бочком начали обходной манёвр.

— Стоять! Вам разрешали покидать территорию? — нахмурилась директриса.

— Конечно. Нам тут недалеко, мы сейчас вернёмся, — уверила я.

Лизка только хмурилась и рассматривала женщину.

Красавица нырнула в машину, а через секунду окрестности огласились громким мелодичным сигналом.

— Сейчас узнаем, кто и куда вас отпускал, — усмехнулась она.

А мы побежали, вот только не убежали. Директриса взмахнула рукой, и мы зависли в воздухе, в нескольких сантиметрах над землёй.

— Приплыли, — вздохнула, болтая ногами.

Уже вечер, все дружно утопали в столовую, а мы с Лизкой всё сидим в кабинете директора и ждём экзекуции.

Сама дамочка в приёмной была, там собрались кураторы и несколько преподавателей. Мы слышали, как она командным голосом представилась и вещала о том, что теперь здесь всё будет по-другому. Она наведёт порядок и не допустит служебного несоответствия. Первой досталось секретарше. Алексевну предупредили, что к утру она должна освободить секретарскую и приготовить документацию к передаче более квалифицированному специалисту.

Потом Зираида Джуровна зашла в кабинет, окинула нас высокомерным взглядом и приказала:

— Живо к себе. Ты, — указала наманикюреным пальцем на Лизу, — освободи квартиру. К подружке переедешь, пока родители не заберут. Идите, — указующий перст перекочевал в сторону двери.

Когда мы уже подошли к выходу, нам вслед полетели тихие слова:

— И только попробуйте ещё попытаться сбежать...

И я не я, если это была не угроза.

В приёмной копалась в бумажках и откровенно ревела Ирина Алексеевна.

— Не плачьте, — прошептала Лизка. — Мы обязательно найдём дядю, и вы вернётесь на своё место.

— Да я... да я же здесь тридцать лет... как пчёлка... как дома! Да как же я теперь? — не унималась Алексевна.

— Не ревите, говорю! — тоже шёпотом, но намного менее нежно, проговорила я. — Вернётесь вы в своё любимое просиженное кресло. С собой его, кстати, лучше заберите, а то выкинут ещё. Она наверняка такую же кралю, как и сама, сюда притащит.

Теперь уже бывшая секретарша выпучила глаза и, не моргая, уставилась на меня. Ну, хоть плакать перестала.

— Не вешайте нос, всё у нас наладится, — улыбнулась я, выволакивая раскисшую Лизу из помещения.

— Они его даже не пытались найти, сразу замену прислали, — простонала подруга.

— Ты это у неё в голове нашарила, или сама додумалась? — поинтересовалась я.

— Сама. Её мысли под защитой, не могу пробиться, — вздохнула Лизавета.

— А ты сама ещё подумай немного. Вот откуда она такая быстрая нарисовалась? Ну не могло министерство так оперативно среагировать. Да и мадам эта так быстро приехать не успела бы. Тем более на такой тачке по местным-то дорогам. Эта тётя здесь неспроста, и мысли свои скрывает потому, что есть что скрывать. — Пока дошли до преподавательского дома, я в своих рассуждениях дошла до того, что новая директриса не кто иной, как подосланный магкомиссией агент, или вообще иностранная шпионка.

— Сита, притормози. Ты увлеклась, — одёрнула меня Лиза. — Согласна, Зираида Джуровна не очень приятная личность, но она не давала повода подозревать себя во всех смертных грехах.

— А мне кажется, что она и смертные, и все остальные в своём арсенале имеет. Ладно, пошли вещи собирать.

Мы собрали не только Лизкины вещи, но и Ромкины тоже. И вообще, всё, что было можно собрать. Мебель и бытовая техника, конечно, достанутся этой мымре, но я, из чистой вредности, лично выкрутила все лампочки и обрубила кабельное в спальне. Нечего директору телевизор смотреть, пусть книжки умные читает.

— Сита, ты как ребёнок, — вздохнула Лиза, осматривая многочисленные баулы. — И как мы всё это потащим?

— Ну не оставлять же всё ей. Самим пригодится, — заявила я.

— Вот ты скажи мне, зачем нам панель для заказа еды, если в твоей комнате её подключать некуда? И что мы будем делать с таким количеством бумаги? Принтера-то у тебя нет, — не унималась племяшка.

— Оригами будем осваивать, — сходу придумала я. — Под это дело, говорят, думается хорошо. Вот и будем думать, как твоего отца вызвать. Нам эта мегера не по зубам, а он её на раз раскусит.

В общем, вещи мы перетаскивали в три захода. После чего моя комната превратилась в склад, а мы с Лизой в хрипящие, взмокшие, еле живые тушки.

— Добро пожаловать, — просипела я, немного отдышавшись. — Располагайся, чувствуй себя как дома, но не забывай, что мы в общаге.

— А ты всё-таки ещё ребёнок, — просипела Лизавета в ответ.

— От ребёнка слышу, — огрызнулась я.

А в следующее мгновение дверь с треском распахнулась, и нас обдало просто-таки зимней стужей.

— Она идёт! Спрячьте меня! — верещал Ося, мечась по комнате и врезаясь во что ни попадя.

— Так в стену уйди, — меланхолично предложила Лиза, продолжая валяться на кровати.

— Не видишь что ли? Не может он, совсем ослаб, — так же безэмоционально ответила я, а потом вскочила как ошпаренная. — А кто идёт-то?

— Она! Она меня убьёт! — паниковал дух.

— Очнись, Оська, ты уже давно того. Чего теперь бояться-то? — но в коридор выглянула.

Там, конечно же, никого не было. Я пожала плечами и закрыла дверь.

— Ты присядь, успокойся и расскажи, кто тебя так напугал. И это, кончай погоду портить. Холодно же, — указала Остапу на стул, а сама улеглась обратно на кровать, придавив попутно развалившуюся Лизку.

— Ай, осторожнее, — пробурчала племяшка, выдёргивая из-под меня сначала ноги, а потом и покрывало. — Остап, будьте любезны, выключите свою мобильную морозилку.

— Во как обнаглела! — восхитилась я.

— Ты меня сегодня как только не эксплуатировала, то в голову кому за информацией залезь, то хлам всякий перетаскивай. Я заслужила право на отдых и намерена воспользоваться этим правом, — заявила вредная девчонка.

— Ну, вообще-то хлам был твой, — пробурчала, наблюдая за полуобморочным Осей.

— Там моего было всего одна сумка, а эти узлы вообще незачем было брать, — и наглёна отвернулась к стене.

— Вы что, не слышали? — опять завопил дух. — Она уже совсем близко!

Остап вскочил и в панике понёсся к стене. Врезался в неё с разбега и брякнулся на пол в отключке.

— Лиииз, — потрясла подругу за плечо, — а ты не в курсе, у привидений сотрясение мозга бывает?

— Дурдооом, — простонала Лизавета, натягивая на голову подушку.

Дверная ручка дёрнулась несколько раз, потом в дверь настойчиво постучали.

Мы с Лизой вскочили с кровати, переводя взгляд с бесчувственного духа на дверь и обратно. Потом посмотрели друг на друга и нервно захихикали.

— Никогда не приходилось тело прятать? — прошептала я.

— Призрачное тело точно не приходилось, — хрюкнула Лизка.

— А не призрачное, можно подумать, приходилось, — чуть не засмеялась в голос я.

В дверь забарабанили ещё настойчивее.

— Немедленно открывайте, — послышался злой голос новой директрисы.

— И что будем делать? — испугано округлила глаза Лизок.

— Давай помогай, — прокряхтела я, подтаскивая к Осе баул с вещами. — Завалим его, авось не заметит.

— Он же задохнётся, — прошипела подруга.

— Ты чего? Он мало того, что привидение, так ещё и в оключке. Хуже ему, по-моему, уже точно не будет.

И мы вполне прилично спрятали бестелесное тело обморочного духа. Бред какой-то! Но в последнее время это для меня уже становится нормой жизни.

— Открывай, — бодро предложила я.

— Сама открывай, — пробурчала Лиза, отходя к окну.

Ну сама, так сама. Не съест же она нас... надеюсь.

Директриса влетела в комнату, обвела её сверкающими злобой глазами и уставилась на меня.

— Где оно? — прошипела она не хуже змеи.

— Что где? — невинно хлопая глазами, поинтересовалась я.

— Я всё равно найду его! Лучше сами отдайте, а то вылетите отсюда без права обучения в магучереждениях.

— А я здесь и не учусь, — пискнула Лиза, втягивая голову в плечи.

— Вот именно, тебя здесь вообще не должно быть! Нахлебница! — припечатала змеюка.

А я разозлилась.

— Послушайте, вы! Вы здесь только исполняющая обязанности директора. Скоро Роман вернётся, и это вы отсюда вылетите! А сейчас будьте любезны покинуть мою комнату, не вы меня сюда заселяли, не вам и выселять, — и гордо задрала нос, всем своим видом демонстрируя, что ни капельки не боюсь. Но как же мне было страшно в действительности.

— Голдинская подстилка! — продолжала плеваться ядом дамочка.

— Завидуешь? — изогнула я бровь. Вау, впервые так получилось. Надо будет потом перед зеркалом потренироваться, чтобы закрепить.

— Не знаю, как вам удалось замаскировать энергетический след эктоплазмы духа, но я его всё равно поймаю и развею. Это моя территория, и здесь не будет не подчинённой мне нежити! — проговорила директриса и гордо вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью.

— Стерва, — напутствовала я её.

— Не то слово, — согласилась Лиза. — А от тебя я просто в шоке!

— Я сама от себя в шоке. — И это было чистой правдой.

Мы сели рядышком на кровать и прижавшись друг к другу, тряслись от запоздало накатившей паники.

— Ааааа! Замуровали! — донеслось из-под баулов.

И мы нервно расхохотались.

— Ну что, будем размуровывать? — спросила, вытирая выступившие от смеха слёзы.

— Я за всю свою жизнь столько тяжестей не таскала, как за сегодня, — простонала Лиза.

А Ося брыкался и верещал под узлами с одеждой и прочим хламом. Судя по звукам, доносящимся из узлов, лампочки, да и не только они, были разбиты вдребезги.

Мы растащили скарб в стороны и отступили, ожидая, пока дух поднимется и немного успокоится.

— Она была здесь? Я точно чувствую, что она была здесь! Почему тогда я ещё жив? — ощупывая себя, видимо, на предмет повреждений, удивлялся Остап.

— Эээ, понимаешь, Ося, возможно, это будет для тебя шоком, но ты давно уже не жив! — уведомила я привиденьку.

— Да ну тебя! Злая ты, — обиделся Остап.

— Мне вот что интересно, а почему она почувствовала, что он здесь, но не нашла его, когда пришла? — спросила Лиза.

— Я вообще-то и сейчас тут, — обиженно проворчал Ося.

— Я тоже об этом думаю, — игнорируя духа, произнесла я задумчиво.

— Вообще-то, я у тебя эту мысль подсмотрела, — застенчиво призналась Лизка.

— Воришка! — возопила я. — Ты нарушила моё авторское право!

— Только не убивай! — завопила Лизок, пятясь и прикрываясь руками.

— Моя судьба на волоске, а вам лишь бы поржать! — возмутился Ося.

— Да не дрейфь ты! Я уже всё поняла. Когда ты шарахнулся головой о стену и потерял своё призрачное сознание, прервалась энергетическая связь твоей этой, как её там...

— Эктоплазмы, — подсказала Лиза.

— Ага, вот её самой. Сигнал прервался, и мегера потеряла твой след. Так что, как только она снова нападёт на твой след, мы хряснем тебя по голове чем-нибудь тяжёлым, и все дела. Вырубим трансляцию, так сказать, — лучезарно улыбнулась призраку.

— Говорил же — злая ты, — буркнул Остап. — Но на крайний случай сгодится. — Нехотя признал в итоге.

— Давайте, что ли, вещи разберём? — свернула разговор Лиза.

Мы успели только рассортировать сумки по степени важности, когда по общежитию разнёсся усиленный динамиком голос комендантши.

— Всем приготовиться ко сну, через десять минут отбой.

— А это ещё что такое? — удивилась я.

— Такого эти стены ещё не слыхали! — поддержал меня Ося.

А коменданту было глубоко наплевать, что слышали стены общаги. Она продолжала, явно зачитывая с листочка.

— В случае несоблюдения режима будет отключено электричество. Покидать свои комнаты запрещено. Наказание за непослушание — отлучение от столовой на два дня.

— Они что, совсем свихнулись? — округлила глаза Лиза. — Это же тюрьма какая-то.

— Кстати о столовой! — воскликнула я и кинулась к чайнику. — Кто-нибудь точно накосячит, и свет обрубят, а мы сегодня не ужинали. Говорила же я тебе, Лизка, что не зря продукты забрали. Давай на стол накрывать, пока свет есть. Найди свечи, они, по-моему, вон в том бежевом покрывале, — тараторила я, суетясь у стола.

День выдался, мягко говоря, не лёгкий, и нервы начали сдавать. Организм запустил защитный механизм, выпустив наружу наигранный оптимизм, и я в считанные минуты накрыла на стол... на троих.

— Эээ, Сита, ты кого-то ждёшь? — прошептала Лиза, устанавливая в центре стола трёхрожковый подсвечник.

— Ой, это я Оську кормить собралась, — нервно хихикнула я. — Ладно, давай ужинать и спать. Утро вечера мудренее.

Свет всё-таки вырубили, и доедали мы в романтической атмосфере, при свечах и под ворчание устраивающегося на баулах Остапа.

А завтра мне предстоит пойти на занятия и делать вид, что учусь, вместо того, чтобы искать Ромку. Но пореветь в подушку по этому поводу не получилось, устала очень и вырубилась, как только легла.

Утро началось с моего полёта с кровати. С перепугу свалилась, ну и Лизка помогла, тоже с перепугу.

Какой-то умник решил устроить нам казарменную побудку, и сначала по общежитию разнёсся вой сирены, а потом заспанный голос комендантши объявил:

— Подъём! Через пятнадцать минут всем построиться в коридоре для похода в столовую.

— Лиза, ты будешь навещать меня в тюрьме? — спросила я, вскарабкиваясь обратно на кровать.

— Нет, я буду сидеть в соседней камере, потому что убивать директрису мы будем вместе, — промычала в подушку соучастница намечающегося преступления.

— Не переживайте, я всю вину на себя возьму. А привидений в тюрьму не сажают... вроде бы, — откликнулся красноглазый дух.

— Ось, тебе бы подпитаться, а то ведь забудешь всё и людей убивать начнёшь, — сочувственно проговорила я.

— Так чем? Я пугать не умею, сам боюсь. А добровольно кто захочет делиться? — промямлил Остап.

— Непутёвое ты привидение! Чего тебе уже бояться-то? — распекала призрака, умываясь и быстро одеваясь.

Лиза не торопилась, справедливо полагая, что ей, как гостье, а не учащейся, не обязательно соблюдать новый распорядок дня.

Я уже собралась и ждала, пока подруга выберет из сумки что одеть.

— Блин, нужно было сразу одежду в шкаф прибрать. Теперь всё мятое, — ныла Лизавета.

А я думала, что если поделиться энергией с Осей? Не выпьет же он всю мою силу, а немного я вполне готова отдать. У меня этой дурной силы много, а пользоваться всё равно не умею. И что-то мне подсказывает, что нам ещё пригодится его помощь.

— Сита, не надо. Вдруг он не сможет остановиться? — прошептала Лиза.

Я и не заметила, как она подошла.

— Сама подумай, он единственный, кто сможет проникать сквозь стены, видеть и слышать то, что нам не доступно. Ты же не можешь залезть в голову этой оккупантке, а она нагло захватила Ведуны. И мне кажется, она очень не хочет, чтобы Роман вернулся. Так что нужно рискнуть, и быстро, а то без завтрака останемся, — и повернувшись к духу: — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.

— Чего? — не понял Остап.

— Можешь взять немного моей энергии, чудик. Немного! Ясно? — пояснила тугодуму.

Ося не стал переспрашивать или уточнять, он сразу же подскочил ко мне и присосался к ауре. Видно, действительно из последних сил держался.

Ощущения были не из приятных, но Остап оказался джентльменом и взял совсем немного энергии. По крайней мере, мне так показалось. Зато Осе оказалось вполне достаточно, глаза его перестали светиться, а сам призрак начал медленно проваливаться сквозь пол, не сразу взяв под контроль вернувшиеся способности.

— А теперь ты, как честный призрак, обязан на мне жениться, — усмехнулась я.

Опять заорала сирена, и всё тот же сонный голос объявил о построении в коридоре.

И как они себе представляют это построение? Мы же не в армии. Ну вышли мы из комнат, прислонились к стеночкам и ждём. А чего ждём и сами не знаем. Дождались! Пришла комендантша, Галина Павловна и, переминаясь с ноги на ногу, попыталась начать командовать.

— Так, становись... эээ, девочки, давайте за мной, в столовую. И не разбегайтесь, пожалуйста. А то нам всем попадёт, — под конец тётка совсем сникла.

Мда, ну о каком построении может идти речь? В результате, из общежития вывалилась огромная, голодная, злая и совсем не выспавшаяся толпа. Подняли-то нас без пятнадцати семь. Потом выяснилось, что ведическому отделению выпала 'честь' первыми посещать столовую. По какой-то, одной ей известной, причине, директриса решила минимизировать общение между ведунами, кинетиками и видящими. Точно чокнутая!

На этом директриса решила не останавливаться. После завтрака нас загнали в спортзал для утренней разминки! И ничего, что мы только что поели, а почти все девчонки на каблуках и в юбках.

— Так, молодёжь, — обратилась к занявшей половину помещения толпе Александра Андреевна, — мне и самой не нравится вся эта катавасия, поэтому располагаемся и отдыхаем. Только на выходе потом не забудьте усталость изобразить.

Все облегчённо выдохнули.

— И чтобы никому! Ясно? — строго добавила сердобольная женщина.

— Яяясно, — хором протянули благодарные студенты.

Через полчаса нас сменили, с ужасом взирающие на вполне натурально стонущих и едва волочащих ноги ведунов, кинетики.

А нас загнали в общежитие. Без пятнадцати девять по громкой связи объявили о построении на занятия.

— А мне-то чем заняться? — вопросила Лиза.

И тут же получила ответ, тоже по громкой связи.

— Нахождение на территории общежития в учебное время строго запрещено, — объявила куратор и тише, будто чего-то опасаясь, добавила: — Ребята, вы сразу всё, что надо берите, потом я вас не впущу. Приказ.

— И куда я теперь подамся? — возмутилась Лизка.

— А иди в медпункт, — предложила я. — Екатерина женщина адекватная, спрячет тебя до обеда. А там, может, придумаем, как отсюда выбраться.

Но в медпункт Лизу не пустили, аргументировав это тем, что по территории запрещено передвигаться без сопровождения.

— А если мне плохо станет? — вставила идущая рядом с нами Мила.

— Говорова, не говори глупостей. Ты вообще хоть раз в жизни болела? — устало ответила комендант.

— Ну не все же такие крепкие, — справедливо возразила Мила.

— Да не знаю я ничего! — вспылила комендант. — Нас самих в шесть утра согнали в преподавательскую для ознакомления с новым уставом училища. И это не временные меры в связи с восстанием нечисти. Теперь так будет всегда!

— И вы так легко это приняли? — возмутилась я.

— Почему же? Были несогласные. Они сейчас вещи собирают, — вздохнула женщина.

— Дааа, круто взялась за нас зверюга, — задумчиво протянула я.

— А мне-то что делать? — вставила Лиза.

— Походи пока на занятия вместе с Ситой. Вы же вроде почти родня, — лукаво улыбнулась комендантша.

— С чего это мы уже и почти родня? — удивилась я.

Неужели сплетники нас с Ромой уже и поженить успели?

— Так Фёдор Генрихович, как вас вместе увидел, сразу петельку приметил. Так что почти родня, — женщина заулыбалась ещё шире, а потом сникла и добавила: — Только бы Роман Любомирович нашёлся.

Комендант довела нас до училища и передала с рук на руки угрюмому куратору.

— Театр абсурда какой-то, — качая головой, произнёс старик и повёл нас распределять по аудиториям.

Первой парой у нас были 'Магические этика и право'. Мы с Лизой забрались на галёрку, подальше от лишних ушей, чтобы спокойно обсудить сложившуюся ситуёвину и наши дальнейшие действия по её разруливанию. Бездействовать мы точно не будем, и так целые сутки потеряли.

Преподаватель вошёл со звонком.

— Здравствуйте! Кто ещё не знает, меня зовут Олег Демьянович, и следующие три года я буду учить вас тому, как нельзя использовать ваши способности, — выкладывая какие-то бумаги из дипломата и не глядя на присутствующих, проговорил он.

— Если очень хочется, то можно, — прошептал сидящий перед нами парень своему соседу.

— Аргументируйте, — вскинул голову Олег Демьянович. — Да-да, молодой человек, я к вам обращаюсь, — глядя прямо на высказавшегося, подтвердил он.

Похоже, на этой паре нам не судьба что-либо обсудить. У этого Демьяныча слух как у Большого Уха из старого мультика. Судя по горестному вздоху Лизы, она была со мной полностью согласна.

Вызвавший огонь на себя парень что-то промямлил и умолк.

— Впредь будьте любезны взвешивать свои мысли и не говорить лишнего... даже если очень хочется, — окончательно умыл бедолагу препод.

Потом аудиторию обвели пристальным взглядом и добавили:

— Советую запомнить ваши места и в будущем придерживаться данной схемы распределения. Иначе вы можете стать жертвами моей привычки. Я уже запомнил и после сегодняшнего занятия отмечу на карте очаги положительной и отрицательной активности, так сказать.

Мы молча внимали, стараясь записать инфу на свои, пока что почти пустые, карты памяти. Я прокрутила сказанное преподом несколько раз и бросила попытки понять, о чём он, пока процессор не полетел. Одно ясно, теперь мне три года торчать в последнем ряду.

— Сегодня мы несколько отклонимся от плана занятий и поговорим о злоупотреблении служебным положением в системе магобразования. Надеюсь, вы поймёте и простите мне такую вольность, — продолжил Олег Демьянович.

Аудитория тихо понимающе загудела. А я отметила галочкой ещё одного союзника. Будем дружить против Зираиды.

Потом мы слушали и записывали права и обязанности работников управления образования магически одарённых детей.

Что директриса нарушает их все подряд, было понятно и без лекции. Я сломала карандаш, сгрызла колпачок от ручки и спихнула это дело позёвывающей Лизке. А сама устроилась поудобнее, чтобы слушать с комфортом, и уснула.

Нет, лекция не была скучной, но Лиза всю ночь брыкалась как бешеный заяц, и я не выспалась.

Я сидела на тёплой травке у озера и наслаждалась пением птиц. Кто-то подошёл сзади и спросил прямо над ухом:

— Девушка, я вам не мешаю?

— Не, — задумчиво ответила я, — только не шумите, а то птичек спугнёте.

— Вам удобно? — не отставал пришелец.

— Было, пока вы не пришли, — проворчала, кладя голову на сложенные на коленях руки.

— А могу я узнать ваше имя? — спросил прилипала.

— Ну Сита я. Теперь вы от меня отстанете? — спросила зевая.

— Конечно-конечно, вот сейчас прогул вам поставлю и отстану, — ласково успокоил меня мужчина.

— Какой прогул? — возмутилась я, вскидывая голову.

Осмотрелась и поняла, как лоханулась. Вокруг, зажимая рты руками, беззвучно ржали мои одногрупники, а рядом, приветливо улыбаясь, стоял Олег Демьянович.

— Здрасти, — выдала, протирая глаза.

— Здоровались уже. А прогул я вам всё же поставлю, — похлопал меня по плечу Демьяныч.

— За что? — опять не поняла я.

— Вы ещё и спрашиваете! Вы вообще зачем сюда пришли? — перестал улыбаться препод.

— Вот смотрите, я в аудитории присутствую? Присутствую. Лекцию конспектирую? — отобрала у Лизы тетрадь и продемонстрировала её содержимое. — Конспектирую. Тишину не нарушаю и ходу занятий не мешаю, так за что меня наказывать-то?

— А соседка ваша, значит, не конспектирует? — усмехнулся Демьяныч.

— А соседки моей здесь вообще нет. Вы по журналу сверьте, сколько в нашей группе студентов. Так что наказывать меня не за что, — так же усмехнулась я.

Преподаватель минуту изучал меня внимательным взглядом, потом поднял руки и демонстративно зааплодировал.

— Можете рассчитывать на мою протекцию при поступлении в ИМН. В частности, на факультет магюриспруденции, — пообещал преподаватель, отошёл к кафедре и продолжил лекцию.

А я продолжила наслаждаться пением птиц.

Потом была сдвоенная лекция со вторым курсом по бытовому ведовству. Мы слушали и записывали, а второкурсники собственно рассказывали. У них была сдача летней практики.

Третьей парой у нас стояло практическое занятие по измерению потенциала, но вместо него нас загнали в библиотеку и заставили складывать в коробки всю литературу по ведьмовству и основам магии. Из аудитории в аудиторию нас тоже водили как утят. Даже в туалет мы ходили коллективно. Выглядело это примерно так: заканчивается пара, мы вываливаемся в коридор, из соседних дверей вываливаются другие группы, нас встречает либо куратор, либо дежурный по этажу и отовсюду слышится: 'Кому нужно в туалет — направо, остальные за мной'.

Разговаривать нам не запрещалось, но в училище стояла жуткая, гнетущая тишина. Только скрип дверей и топот ног. Все чувствовали приближение чего-то плохого и были напуганы.

А когда, после третьей пары, в коридоре показалась затянутая в чёрное платье точёная фигурка виновницы торжества, студенты разве что в обмороки падать не начали и к окнам не кинулись. Но желающие определённо были.

Проходя мимо нашей группы, Зираида смерила меня высокомерным взглядом и пренебрежительно фыркнув, отвернулась.

— А пойду-ка я, во дворе погуляю, а то здесь серой завоняло, — достаточно громко заявила я. — Лиз, ты со мной?

— Конечно, — ответила Лизка и добавила шёпотом: — Ты зачем нарываешься?

— А скучно мне стало, — улыбнулась в ответ, а про себя добавила: 'Надо же хоть что-то делать, а то нас скоро по клеткам распихают и сеном кормить начнут'.

Сделала, на свою голову. Директриса развернулась на каблуках и, вперив в меня ненавидящий взгляд, прошипела:

— Передвижения по территории посёлка без сопровождения запрещены. Тебя это тоже касается. Привыкай, теперь у тебя нет здесь спонсора.

— Странно, ещё вчера всем всё было можно, а сегодня никому и ничего. А знаете, я девушка беспечная и передумала, не хочу больше здесь учиться. Бросаю я вас, так-то, — повернулась к Лизе и схватив её за руку, добавила: — Пошли, подруга, гулять. Мы не студентки, нам всё можно!

— Ко мне в кабинет, немедленно, — прорычала зверектор и утопала.

А нас, как под конвоем, повели в преподскую. Приятного мало, но не смертельно... надеюсь.

И вот, подходим мы к приёмной, открывается дверь, и я впадаю в ступор, а Лизка начинает неудержимо ржать.

Просто она услышала мои мысли по поводу сидящей за секретарским столом блондинки из туалета. Да-да, это была именно та краля, которую я застала на унитазе, потом она меня вырубила, а закончились наши с ней бурные отношения тем, что она застала меня в Ромкином душе. Точнее, как оказалось, не закончились.

Повернулась к подружке и поняла — это не смех, а истерика. В её взгляде не было и капли веселья, а вот страха там было предостаточно.

— Проходите, вас уже ждут, — кровожадненько улыбнулась блонди.

Я схватила Лизу за руку и потащила к кабинету. Плевать мне на ехидину, занявшую место Ирины Алексеевны. Сейчас гораздо важнее побыстрее получить порцию яда от змеюки-директрисы и расспросить Лизавету, что же такое она обнаружила в белобрысой голове туалетной звезды, что впала в истерику?

— А вот и мы! Прошу любить и не жаловаться, — объявила, вваливаясь в дверь без стука.

— Дверь закрой, — прошипела зверектриса.

— Ну как хотите. Не больно-то и хотелось, — ответила, отступая в приёмную.

— Зайди и закрой, — подёргивая щекой, пояснила дамочка.

Надо же, какие мы неуравновешенные, я ещё и не начинала, а у неё уже нервный тик. Возьмём на заметку, авось пригодится.

— Да пожалуйста, — вошла, втянула за собой уже слегка успокоившуюся Лизавету, — мне не трудно. Так вы нас позвали, чтобы мы показали как двери закрываются? Вот, смотрите, здесь ничего сложного, — захлопнула дверь, открыла и снова закрыла. — Обычно технологию понимают ещё в детстве, где-то на втором году жизни. Но я могу ещё показать, если хотите.

Нервный тик перебрался со щеки Зираиды на её же глаз. Ишь, какой ползучий.

— Ты либо полная дура, либо знаешь что-то, чего не знаю я, — демонстрируя звериную пластику, встала из-за стола директриса. — Скорее всего, первое. Только идиотка стала бы нарываться в такой ситуации.

— И что вы мне сделаете? — спросила в лоб, перестав паясничать. — Смерть ведьмы, пусть и такой неопытной, как я, вызовет возмущение фона, и сюда понаедут проверяющие. А вам ведь лишнее внимание магкомиссии ни к чему, иначе кто-нибудь уже пострадал бы. Так ведь? Накажете меня? Чем? В подвал запрёте или пол мыть заставите? Так этого я не боюсь. О вашем самодурстве рано или поздно станет известно компетентным органам, и мы с превеликим удовольствием проводим вас восвояси. Да, я не проявляю к вам должного уважения, можете пожаловаться на меня, ну скажем, моей бабушке. Или поплакать, в крайнем случае.

Ух, наверное, переборщила. Вон как мадам директор покраснела и нервно ручками подёргивает. Я, конечно, рискую, даже можно сказать, иду ва-банк. Но у меня есть маленький козырь. По дороге сюда нам встретились кураторы, все трое. А наш успел шепнуть, что они скоро придут и отвлекут мымру. Ещё он выразительно посмотрел на Лизу, а после подружка, тоже шёпотом поведала, что нам нужно проникнуть в Ррромочкин будуар и стащить содержимое сейфа. Так что скоро должна прийти помощь. Желательно, вот прямо сейчас, а то, не ровён час, директриса кусаться начнёт.

— Умная, значит? — прошипела Зираида, обходя стол и приближаясь ко мне.

— Во всяком случае, догадалась, что никакая ты не исполняющая обязанности директора, — ответила в тон, уверенно глядя прямо в болотные глаза злодейки.

— А дальше твоя догадливость дала сбой? — усмехнулась самозванка. — Если я не директор, то ведь зачем-то явилась сюда? И когда получу то, что нужно, мне будет глубоко наплевать на магкомиссию, проверяющих и фоновые возмущения, — она подошла вплотную, приподняла пальцем моё лицо, больно впившись ногтём в подбородок и доверительно прошептала: — Но даже тогда я не убью тебя, оставлю для развлечения. Ты забавная.

Мамочки! И где эти спасатели шляются? Я же сейчас со страху чего-нибудь натворю! Источник мы с Ромкой, может, и закрыли, но у меня и своей, врождённой дури хватает.

Селектор на столе подмигнул зелёным огоньком и из его динамика раздались спасительные слова: 'Зира...эээ, Зираида Джуровна, вас срочно вызывают в преподавательскую'.

Мой подбородок отпустили и, подойдя к столу, лжедиректриса придавила красным ноготком кнопку обратной связи.

— Кто? — коротко спросила она.

— Кураторы отделений, — ответила блонди, — и они чем-то очень не довольны.

Я повернулась к трясущейся Лизке и задорно подмигнула. 'Не дрейфь, подруга, прорвёмся'.

Лиза, пользуясь тем, что Зираида стоит к нам спиной, красноречиво округлила глаза, покрутила пальцем у виска, а потом им же провела по шее.

'Это, типа, я нарвалась и мне кирдык?' — уточнила я мысленно. Подруга утвердительно кивнула.

'Да ну, я ей уже понравилась, даже убивать не хочет. Глядишь, ещё и влюбится'.

Лизок изобразила 'бе', и я её поддержала, изобразив 'фи'.

— Ждите меня здесь, я с вами ещё не закончила, — заявила мадам самозванка и, оттолкнув меня с пути, вышла из кабинета.

— А двери закрывать так и не научилась, — сокрушённо вздохнула я. — Необучаемая, наверное.

Захлопнула дверь и повернулась к Лизе.

'Ну чего? Ушла?' — спросила мысленно.

— Кажется, да, — прошептала подруга. — У Марты такая каша в голове, трудно разобраться.

— Кстати, а чего ты так испугалась, когда эту беляночку увидела? — спросила, направляясь к потайной двери.

— Так это же Марта Зеленцова! Бывшая невеста дяди Ромы. Я её давно не видела, а сейчас... Она, как меня увидела, сразу начала думать про то, как проклятие на дядю наложила. Понимаешь? Это она дядю Рому прокляла! А теперь получается, что она с этой захватчицей заодно! Значит они давно готовились. Или это совпадение?

Пока Лиза возбуждённо излагала свои подозрения, мы вошли в комнату отдыха и подошли к сейфу.

— Совпадением тут и не пахнет, Лизок. Эта гидра о двух разноволосых головах, похоже, всё заранее спланировала. И знаешь, что меня больше всего напрягает? Как-то слишком удачно Рома пропал. Не приложили ли они к этому лапку? И главное — что им здесь нужно?

Уступила Лизе место у сейфа. Это ведь она у нас по чужим головам гуляет и инфу собирает. Вот пусть и вспоминает, какой дядюшка код к замку придумал. Лиза не вспоминала, а сходу ввела нужную комбинацию.

— Шпионкой тебе нужно быть, Лизка, — своеобразно похвалила я, заглядывая в металлический ящик. — Тааак, и что тут у нас?

А тут у нас оказались какие-то бумажки и коробочка со старинной, очень красивой печатью, с вензелями.

— Вот это им и нужно, — указала на печать Лизавета.

— И всё? — возмутилась я. — Мы рискуем ради какого-то раритетного штампа?

— Нет, ещё здесь должны были быть накопители, — оправдалась Лиза.

— Берём что есть и выходим, — сказала я, засовывая коробочку в сумку.

— Где эти соплячки?! — раздалось за стеной.

— О-ё-ёй, — синхронно прошептали мы с подружкой.

— И что теперь делать? — это уже Лизка без меня.

— Она в любой момент может обнаружить нас, так что нужно как-то смываться, — а это я выдала гениальную, но невыполнимую идею.

— Как смываться? Через вентиляцию? — поддакнула моим мыслям Лизок.

— Слууушай, у меня сейчас родилась такая интересная идея! — поделилась я радостной новостью.

— Это не идея, а какая-то неведома зверушка у тебя родилась! — прошептала, подглядев за новорожденной у меня в голове, вредная менталистка.

— Уж какая есть. Можешь предложить что-то получше?

— Давай попробуем, — сдалась подруга.

— Давай.

Я подбежала к бару, схватила бутылку минералки и щедро плеснула в стакан. Опустила руку в воду и позвала Лучко. Он дядька добрый, может и не сожрёт. А если Зираида нас здесь застукает, то и нам не сдобровать — это не словесная пикировка, тут одними угрозами дело не ограничится, и кураторов подставим — ведьма сразу поймёт, что преподаватели проявляют партизанскую активность.

Водяной не отвечал. Позвала ещё и ещё. Ничего. Вытащила руку из стакана, за пальцами потянулся тонкий ручеёк. Вода ползла по пальцам и ладони, обволакивая руку и куда-то утягивая. В последний момент успела схватить Лизу за руку и утянуть её за собой... в стакан.

Я визжала, я так визжала, что сама чуть не оглохла. Теперь понимаю, почему младенцы, когда рождаются, так орут. Это так страшно, когда тебя затягивает в маааленькое, диаметром со стакан, отверстие. Выплюнуло нас возле дороги, здесь была маленькая, вонючая, затянутая склизкой зелёной плёнкой лужа. В ней-то мы и очутились.

— Просто блестяще! Гадость какая, — проныла Лизавета, поднимая руку, за которой тянулась зелёная слизь.

Подруга тряхнула рукой, стремясь избавиться от пакости... и эта пакость с громким чавканьем облепила моё лицо.

— Лизонька, дорогая, — ворковала я, соскребая слизь со щеки, — если тебя местная нечисть не сожрёт, то я сама это сделаю.

— Зато мы выбрались из посёлка, — улыбнулась Лизка.

— Алилуя! Мы спасены! — возопила я, картинно вскидывая руки и разбрасывая слизь во все стороны. — Мы неизвестно где, вокруг голодные взбесившиеся нечистики, а у нас даже спичек нет, чтобы разжечь костёр или хотя бы ножа, чтобы покончить с собой и не мучиться. Но это ничего, зато мы спасены!

— Это, между прочим, была твоя идея, — напомнила племяшка.

— Откуда ж я знала, что эта пиявка болотная забросит нас неизвестно куда. Я же думала, он сам нас сожрать захочет, а не благотворительностью займётся. Налетайте жутики, дядька Лучко угощает!

Второй раз приглашать было не нужно. Деревья, кусты, трава и даже земля на дороге зашевелились, выдавая присутствие желающих угоститься.

— Бежииим! — слаженно завопили мы, подскочили и совсем не слаженно рванули в разные стороны.

— Да куда ж тебя понесло? — заорала я и рванула за Лизкой. Она в этот момент проделала то же самое.

В результате, мы столкнулись и опять уселись в лужу. Со стороны леса раздался ехидный, скрипучий смех.

— Дожились! Над нами уже нечистики ржут, — пробурчала, выбираясь из того, во что превратилась лужа. Знатно мы её перемесили, и теперь это была не лужа, а грязевое лежбище для чушек. А мы, соответственно, выглядели как извалявшиеся в грязи чушки.

— Дааа, нас теперь и есть-то побрезгуют, — протянула Лизавета. — Разглядывая меня.

— Размечталась! Думаешь, здесь только гурманы водятся? — ответила, наблюдая за подозрительно активным кустиком, подобравшимся уже почти вплотную к нашей грязевой ванне. — Надо что-то делать, а то ведь и правда сожрут.

— И сожрём, — подтвердил мои опасения куст.

— Уважаемый, а вы часом не леший? — спросила у говорящей растительности.

— Есть такой грешок, деточка, — покачал верхушкой куст.

— А не подскажете ли, где мы находимся? — поддержала беседу Лиза.

— Чего ж не подсказать-то? Подскажу. В жо...

— Не надо! Сами уже догадались! — перебила я, вставая и помогая подняться подруге.

— Эх, времена. Что за молодёжь-то пошла? Испорченные все. Тьфу! — начал возмущаться куст, размахивая ветками. — В Жомирском заповеднике вы!

— О как! А это где? Что-то я такого не знаю. Это вообще в России? — спросила, проигнорировав оскорбление в адрес своего поколения.

— Темнота ты! Девка, вроде, большая уже, а таких вещей не знаешь. Жомирский заповедник — одно из самых крупных скоплений магических сущностей и растений, его территория составляет двадцать километров в длину и четырнадцать в ширину. Здесь можно встретить таких редких представителей магменьшинств, как карликовый хохлатый энт, озёрная чашуйчатая падальщица и летун энергоблокирующий. Заповедник строго охраняется представителями магкомиссии и является частью магически-ведического комплекса Ведуны. Наши двери всегда открыты для желающих ближе познакомиться с чудесами нашего мира. Администрация заповедника гарантирует безопасность посетителей и сервис на высшем уровне.

— Ну ничего ж себе! Вы прямо как экскурсовод! — восхитилась я.

— Что значит как? Я и есть экскурсовод, — гордо ответил кустик, потом замялся и добавил смущённо. — Ну был, пока с голодухи бухгалтершу не выпил.

— Спасибо за экскурсию, мы, пожалуй, пойдём, — просипела Лизка, дёргая меня за руку.

— Эээ, куда? Я сейчас и вас сожру! Мочи больше нет, кустом ходить. А вот подкреплюсь и верну свой прежний вид, — завопил куст, протягивая к нам ветки.

За спиной что-то хрустнуло, я обернулась и увидела какую-то гадкую, похожую на большой кусок пластилина, субстанцию, подбирающуюся к нам. А следом за ней ползли другие, не менее жуткие существа.

— Бежииим! — снова закричали мы и побежали, на этот раз в одну сторону.

Один из мелких нечистиков выпустил тонкий жгутик и, обвив им лодыжку Лизы, с несоразмерной силой дёрнул на себя.

Лизка с криком ужаса повалилась на землю, утянув за собой меня.

И нас накрыло волной обезумевшей от энергоголодания нечисти.

Они навалились все сразу. И вообще, как-то всё сразу навалилось: и страх, и осознание плачевности нашего положения, и переживания за Ромку, ну и злость на мымру-самозванку. И где-то между дёрганьем меня за волосы и наступанием мелкой лапки на глаз, во мне как рубильник щёлкнул. Страх прошёл, а на его место пришёл нездоровый интерес начинающего маньяка.

Не знаю, как мне это удалось, но я встала, раскидав фольклорное зверьё в стороны, выдернула за шиворот из свары Лизку и, коварно улыбаясь, потёрла руки. Между ладоней проскочила искра, а пространство вокруг начало стремительно темнеть. Я будто вбирала в себя окружающий свет, выпуская на его место зловещие сумерки. Жуть какая! Не знала, что так умею. Нечисть замерла, благоговейно поджав хвостики, лапки и щупальца. А я начала раскачиваться, впадая в какое-то подобие транса. Мне слышался мерный стук барабанов и монотонное пение на незнакомом языке. В нос ударил запах палёных перьев и крови. Я вдохнула этот щекочущий нос и нервы аромат и, подняв руки над головой, со всей силы хлопнула в ладоши. Из меня хлынула волна вобранного до этого света, сметая окружающую тьму и всю нечисть в округе заодно. Я упала на колени и заплакала.

Я сидела на траве, обняв колени руками, и позорно ревела. Лиза сидела рядом и успокаивающе гладила меня по спине. Всё, это конец! Вся моя прошлая жизнь перечёркнута одним инстинктивным всплеском. Теперь меня депортируют на родину отца. А я не хочу в Уругвай! Я там никого не знаю. Мне не знакомы ни язык, ни уклад этой страны. И родни у меня там нет, извещение о папиной смерти пришло, когда мне было пять лет. А депортировали его почти сразу после моего рождения. На радостях наследственность проснулась. Вот и у меня проснулась...

— Сита, не переживай ты так. Может, ещё всё обойдётся. Папа с дядей за тебя поручатся, — попыталась поддержать меня Лиза.

— Не обойдётся! Ничего не обойдётся! — вскочила я, нервно размахивая руками. — Запрещена в нашей стране магия Вуду, понимаешь? За-пре-ще-на! Меня в любом случае депортируют. Невозможно вечно скрывать такое! Магкомиссия рано или поздно засечёт волны иной энергии и всё, меня отправят в резервацию Вуду по месту рождения предков, наградивших такой наследственностью.

Закрыла глаза, глубоко вдохнула, задержала дыхание и резко выдохнула. Стало немного легче. Пусть мне грозит высылка, но пока я здесь, нужно найти Романа и разобраться с Зираидой. А с папиным подарочком это не составит труда!

— Идём, спасём твоего дядю и накрутим хвост этой мымре директрисе.

— Ай! — вскрикнула Лиза, хватаясь за ногу.

Я посмотрела вниз и икнула.

Маленький бурый комочек шерсти с огромными, выпученными глазами, с ужасом пялился на нас, болтаясь на Лизкиной лодыжке. То, что я в начале всей этой свары приняла за щупальце, оказалось длинным, как у жабы, языком, обвившимся вокруг ноги подруги и перехлестнувшимся так, что нечистик теперь волочился за Лизиной ногой, как на привязи. Из его огромных глазищ текли крупные слёзы, и было видно, как ему больно и страшно.

— Бедненький, — просюсюкала подружка, приседая и протягивая руку к сжавшемуся существу.

— Ыыыыы! — взвыл комочек шерсти.

— Не бойся, мы тебя не тронем, — ворковала Лизок, распутывая язык неудачливого охотника.

На ноге остался багровый, припухший рубец.

— Ты поосторожнее с ним. Похоже, его слюна ядовитая. И вообще, он тебя сожрать хотел, между прочим. Выбрось эту пакость и пошли, — проговорила я, разглядывая бедового нечистика.

— Ты что? Он же маленький и такой беспомощный! — возмутилась сердобольная девчонка, прижимая к груди комок грязной шерсти.

— Как хочешь, — махнула я рукой. — Но не говори потом, что я тебя не предупреждала.

— Не бойся, Помпончик, мы тебя не обидим, — проворковала довольная Лиза.

— Ага, не боись, Помпоша, мы такую гадость не едим, — подтвердила я.

— Мммыыы, — ответил питомец.

Полная идиллия! Стоим неизвестно где, выглядим и чувствуем себя неизвестно как, и в питомцы приобрели неизвестно кого.

— Давай мыслить логически, — предложила я.

— Давай, — согласилась Лиза. — Начинай.

— Вот дорога, — указала на убегающие вдаль две неглубокие, широкие колеи с полосой травы посередине.

— Да ты что? — округлила глаза вредина с глазастой варежкой в руках.

— Не ёрничай. Попробуй сама, если не нравится, — обиделась я.

— А что тут пробовать-то? Я уже всё у тебя подсмотрела. В какую сторону пойдём? — улыбнулась наглёна.

— Лизка, я тебя сейчас покусаю, — предупредила о надвигающейся опасности.

— Рррррррр! — ответил мне комок шерсти.

— Угомони свою псинку, а то и его покусаю, — заявила я.

— Помпончик, как думаешь, в какой стороне Ведуны? — засюсюкала Лизавета.

Нечистик завозился в её руках, вывернулся и попрыгал по дороге.

— Умничка моя! — похвалила Лиза своего нового друга. — Иди ко мне.

Зверёк припрыгал обратно и ловко вскарабкался на её плечо.

— Вот видишь! А ты его ругаешь, — пристыдили меня.

— Слушай, крысёныш, а ты часом не знаешь дорогу к источнику? Точнее, к тому месту, где был источник.

Вредный питомец демонстративно повернулся ко мне спиной. Ну, это я так поняла его возню. По крайней мере, та его сторона, где были расположены глаза, скрылась из виду.

— Ты его обидела, — обвинила меня Лизка.

— Ты издеваешься? Это же нечисть, которая ещё полчаса назад пыталась тобой закусить! Лиза, очнись! Я твоя подруга, а не этот меховой мешочек с глазами, — меня уже начала напрягать такая рьяная забота. Уж не влияет ли Помпон на Лизу? Тьфу ты, придумала же имечко!

— И ничего он на меня не влияет, — как всегда подслушала мои мысли менталистка. — Просто у меня никогда не было питомца, а Помпи такой милый, ласковый и пушистый.

Нечистик растёкся по плечу новой хозяйки и натурально заурчал, ластясь к её шее.

— Мир сошёл с ума! Ладно, По, — сократила кличку до минимума, — прости меня. Я больше не буду пытаться избавиться от тебя. А к источнику Лизке надо не меньше меня, — вот, мне не трудно... но противно, блин!

Докатилась, перед низшей нечистью извиняюсь!

— Помпончик, миленький, помоги, пожалуйста, — Лиза сняла пушистика с плеча и начала наглаживать.

Нечисть растаяла и сдалась на милость хозяйки, вывалив наружу свой длинный, липкий язык.

Фууу, гадость! Я едва удержалась от того, чтобы произнести это вслух. А то вдруг его сиятельство жутик опять обидится. Лизка осуждающе на меня глянула и продолжила умасливать своего гадёныша.

— Помпоничка, хороший мой, мы без тебя пропадём ведь. Выручай, — увещевала она.

Нечистик проникся и скатившись на землю, попрыгал в лес. Упрыгал на несколько метров, остановился, повернулся к нам и выжидательно уставился.

— Веди нас Сусанин, веди нас герой! — продекламировала я, топая за нашим экзотическим проводником.

Поход по лесу проходил под радостное пыхтение Помпика, сопение спешащей за ним Лизки и моё ворчание. Ну не нравится мне этот живчик. Сама не знаю почему, но не могу рядом с ним расслабиться. Чувствую, что от этого создания веет опасностью.

А нечистик всё прыгал и прыгал по лесу. И останавливаться, похоже, не собирался. Солнце уже почти спряталось за деревьями, и Лизка взяла своего чудика на руки. Иначе мы его просто не видели в сгущающихся сумерках. Похолодало, а мы были все мокрые и в грязи. В общем, настроение находилась где-то на уровне подвального помещения. А тут ещё и Помпошка как заверещит.

Я присела и зажала уши руками, Лизка отшвырнула орущего на границе ультразвука хомяка-переростка и тоже брякнулась на землю. Где-то впереди послышался громкий треск ломаемых веток, если не деревьев, и удаляющийся топот. Причём топали так, что земля подрагивала.

— И что это было? — ошарашено прошептала, подползая к Лизе и нащупывая её руку в уже почти ночной темноте.

— Не знаю. И надеюсь, что никогда не узнаю, — прошептала она ответ. — Но Помпи нас спас, и с этим не поспоришь.

— Факт. — Согласилась я, прижимаясь к подруге и устраиваясь поудобнее на траве.

— Ты чего? Надо идти! — возмутилась Лиза.

— Спать надо, а не по ночному лесу шариться, — заявила я. — Ты давай первая спи, а я покараулю.

— А как же дядя Рома? Вдруг ему сейчас помощь нужна? — не сдавалась Лизавета.

— Ему помощь не вдруг, а совершенно определённо нужна. А если мы вымотаемся и переломаем ноги в темноте, то и нам нужна будет. Спи давай!

Пришуршал наш спаситель, пофыркал, устроился у Лизки на коленях и затих.

— Вот видишь, даже твой бойфренд со мной согласен, — усмехнулась я. — С папой-то его будешь знакомить?

— Да ну тебя! — обиделась Лиза, улеглась на бок, спиной ко мне, обняла свою варежку лупатую и засопела.

Теперь можно подумать в тишине, ни на что не отвлекаясь.

— Думай потише, ты мне спать мешаешь, — сварливо проворчала вредина.

Я сидела, сжавшись в комочек и стараясь не стучать зубами. Одежда почти просохла, но пропитанные грязью джинсы и водолазка совершенно не грели. А в воздухе уже пахло осенью, градусов пятнадцать, не больше. И как Лизка умудряется спать? Но судя по тому, как сладко подруга посапывала, ей было вполне комфортно. Подобралась поближе к ней, решив, что если прижаться друг к другу, определённо будет теплее. И обалдела. Здесь было тепло, как в летний полдень. И как это понимать? Протянула руку в сторону и ощутила ночную прохладу осеннего леса. Начиная догадываться, в чём дело, заглянула через Лизкину спину. Догадка подтвердилась. Этот ханурик волосатый решил поиграть в обогреватель! Кончики его шерстинок слегка мерцали, источая приятное тепло. Вот же жук! Я сижу, сопли морожу, а он тепла кусочек зажал. Повыдёргивать бы ему волосёнки. Нечистик, будто почувствовав мой возмущённый взгляд, неожиданно открыл свои глазищи. Посмотрел сначала на меня, потом по сторонам и вдруг зашипел как кошка. Сжался, шерстинки перестали светиться и прижались к тельцу. Сразу стало холодно и совсем темно. А Помпуша поскуливая пытался защемиться под Лизавету.

Я вспомнила, как он недавно отпугнул что-то большое и явно опасное. И мне захотелось последовать его примеру. Только вдвоём мы под Лизой не поместимся. Да и не вдвоём тоже. Потому что Лизка хоть и не принцесса, но и Помпон не горошина. Подружка поворочалась, придавленный зверёк взвизгнул и окончательно разбудил Лизу.

— Сита? — позвала она.

— Тихо ты. Я здесь, — прошептала, придвигаясь к ней. — Не шуми, Попик твой что-то опасное почуял.

— Мой попик ничего не почуял, кроме холодной земли, на которой я сижу, — съязвила Лизок. — А его зовут Помпоша. Иди ко мне, моя лапочка.

Послышался шорох и жалобное попискивание.

— Вот и спроси у своей лапочки, чего он всполошился, — ответила, прислушиваясь к окружающим звукам.

— Ты же знаешь, я не могу читать мысли магических существ, — прошептала подруга, прижимаясь ко мне вместе со своим питомцем.

— И что теперь делать? Сидеть и ждать, когда нас сожрут? И я не уверена, что на этот раз это будет в переносном смысле.

— Думаешь, звери? — ощутимо затряслась Лизка.

— Ты сама знаешь, что я думаю. А звери у нас в магических заповедниках что? Правильно, не восприимчивые к магии. И даже если я опять воспользуюсь своими новыми способностями, им это за приправу к основному блюду сойдёт. А Жипи... пардон, Помпиком твоим они закусят, — выдала я, выбирая, в какую сторону лучше бежать.

— Если мы побежим, то они точно нападут, — прошептала Лиза, вцепившись в меня мёртвой хваткой.

— И что теперь? Сидеть и ждать когда они сильнее проголодаются? Нет уж, увольте. Бежим! — вскочила и не выпуская Лизину руку, рванула в неизвестность, повторяя про себя как молитву: 'Только бы в ту сторону. Только бы подальше от опасности'.

За спиной хрустели ветки. Или они хрустели у нас под ногами? Главное не останавливаться, главное бежать без оглядки. Только подумала и конечно же оглянулась. За нами никто не бежал, а вот на том месте, где мы устроили привал, точнее над ним, в кронах деревьев было видно какое-то свечение. Прыгающие пятна света подозрительно смахивали на лучи от фонариков. А потом я услышала это!

— Вы чего там застряли? Шевелитесь давайте! Чем быстрее прочешем лес, тем быстрее директриса отстанет. Я не собираюсь всю ночь здесь торчать. Надоело! Эта коза ещё поплатится, что из-за неё мне спать не дают. И чего все с ней носятся? Подумаешь, пропала.

Я брежу или это голос Кристины?

— Не бредишь, — прошептала Лизка. — Я слышу их мысли. Зираида объявила о исчезновении студентки и организовала поисковую группу из старшекурсников.

— Ромку бы так искали, — пробурчала я.

Мы сидели за старым, в два обхвата, деревом, периодически выглядывая и следя за движением огоньков.

Больше никто не разорялся, и понять, сколько их и о чём они говорят, я не могла.

— Там пять ведьм и Кристина за главную. Остальные в других местах нас ищут. Основательно Зираида поиски организовала. Они нашли место нашей ночёвки и сейчас решают, разделиться или всем вместе территорию по спирали прочёсывать, — поделилась информацией Лиза. — Другие предлагают разделиться, а Кристина боится и вешает им лапшу про соблюдения правил безопасности в лесу.

— Ну, эти всё лучше голодных хищников. Только я так и не поняла, чего Помпошка переполошился? — спросила у Лизаветы, но ответ получила не от неё.

По лесу разнёсся оглушающий визг, и ведьмы разлетелись в стороны, побросав свои фонарики. Поднялся страшный шум, кроны деревьев ходили ходуном, а Кристина сотоварищи в панике сматывались, забыв о поисках.

— Обалдеееть, они реально на мётлах, — восхитилась я.

— Да какие мётлы? Там стая обезьян! У нас в лесу обезьяны! — прокричала подруга, дёргая меня за руку.

Орали эти обезьяны знатно. Волшебник изумрудного города какой-то! Злая колдунья у нас уже есть, теперь и обезьяны появились. Моего железного дровосека спёрли, и теперь мы с храброй Лизой и Помпошкой должны дотянуть до приезда мудрого Руслана. Кипец полный.

— Ну и каша у тебя в голове, — пропыхтела Лиза.

Мы улепётывали от орущего зверинца, и у нас, кстати, неплохо получалось. Крики обезьян слышались сзади и немного сбоку, значит, они пошли в другую сторону.

— Вот скажи мне, — прохрипела, хватая Лизку за рукав и останавливаясь, — откуда здесь обезьяны?

— А я-то откуда знаю? Из зоопарка сбежали? — предположила подруга.

— Это ж тебе не пара мартышек, а целая стая здоровых, страшных обезьянищ! — усмехнулась наивности девчонки.

— И когда ты успела разглядеть, что они страшные? — ехидно спросила Лизка.

— Тебе страшно?

— Ну.

— Вот и мне страшно. Значит, они страшные, — пояснила и так очевидное.

— Ыыыыыы, — подал голос Помпон.

— А ты вообще молчи, трус. Ты же нечисть, а обычных обезьянок испугался, — отчитала его я. — Или ты не из-за них переполошился?

Помпошка фыркнул и уткнулся той частью, где глаза, в Лизкино плечо. Ну что за недоразумение? Шарик с глазами и длинным языком. И как он вообще выживает?

— Я пить хочу, — простонала Лиза.

Мы уже не бежали, и даже не шли, мы тащились по лесу, еле переставляя ноги.

Пить действительно очень хотелось, и есть, и спать. А ещё помыться. Так, стоп. Хватит себя жалеть. Уже почти рассвело, и мы преодолели достаточно большое расстояние. Когда спросили у Помпона, скоро ли дойдём до источника, он радостно запрыгал на месте. Значит, уже немного осталось. Только я уже не понимала — а за каким надом мы туда попёрлись? Если с Романом случилось что-то, с чем он сам не смог справится, то от нас, тем более в таком плачевном состоянии, толку будет мало. Надо было идти туда, где есть люди и телефон, чтобы вызвать Руслана. А мы сами попёрлись неизвестно куда и зачем. Как говорится 'Хорошая мысля приходит опосля', если вообще приходит.

— Хватит ныть, — огрызнулась подруга.

— А ты не подслушивай, — в тон ей ответила я.

Нечистик спрыгнул с Лизиного плеча и ускакал вперёд, а через минуту мы вышли на поляну с маленьким, теперь мутным и уже начинающим зарастать травой озерцом.

— Пришли, — констатировала я.

— Ага, — подтвердила Лиза.

— И что дальше? — спросила, тяжело вздыхая.

— Ну давай осмотримся что ли, — выдала идею Лизка.

— Давай.

Мы бродили по поляне в поисках хоть чего-нибудь необычного, не вписывающегося в общую картину. Помпошка прыгал вокруг озерца и поскуливал, видимо, оплакивая источник. А я старалась не думать о проведённой здесь, с Романом моей жизни, ночи.

— Ааааа, я так больше не могу! Ситка, прекрати об этом думать! Это же мой дядя! — Заорала Лизка, зажав уши руками и топая ногами.

А я покраснела и ещё усиленнее начала стараться не думать о той ночи. Не думать о том, как он меня обнимал, как мы целовались, как мне было хорошо.

— Фуууууу! Хватииит! — простонала подруга, а потом вдруг вскрикнула ещё громче и завалилась в траву.

— Лизка, ты чего? Ногу подвернула? — побежала я к ней.

Лиза сидела, держась за ногу, и ревела, уставившись в одну точку. Я проследила за её взглядом и тоже села на землю.

В траве лежала серебряная запонка вместе с клочком пропитанного кровью рукава. Это была Ромкина запонка.

Мысли хаотически металась в голове. Ну запонка, ну Ромкина. И что с того? Кровь? Так может это не его кровь! И вообще, может он нос опять разбил, рукавом вытер, а потом оторвал и выбросил его. Бред полный! Кого я обманываю? А никого не обманываю! Он жив, я это чувствую. У нас же какая-то там петля, и я бы почувствовала его смерть... наверное. Нет, точно почувствовала бы. Всё, остановимся на том, что он жив, но, возможно, ранен. Неееет, Ромочка, миленький, его убили. Как жить? Что делать?

Внутри опять что-то щёлкнуло, и вокруг начала сгущаться тьма.

Так значит, да? Моего Ромку обидеть вздумали? Ну я вам покажу, где русалки зимуют!

Где-то над головой прогрохотал гром, в нос ударил запах палёных перьев и озона.

Это война! Я объявляю войну. Кому? А всем! Оголодавшей нечисти, если это они Ромку так, то я их всех депортирую на тот свет. Лжедиректрисе, есть у меня подозрение, что это она приложила руку к исчезновению настоящего директора, моего директора! Да судьбе, в конце концов! Понавыдумывали петли всякие. Я сама строитель своей судьбы, как захочу, так и будет. А я хочу, чтобы Ромка вернулся.

И начну с того, что восстановлю источник. Жертва, говорите, нужна? Найдём.

Поднялся ветер, вокруг стало совсем темно и холодно. Или это у меня внутри стало темно и холодно?

Жертва, жертва. Посмотрела на Лизку и как пыльным мешком по голове ударило.

О чём я вообще думаю? Это же маразм полный! Я же Ситка, Параська, чудила и проказница. Но никак не бессердечная убийца. Дожилась, на подружку как на объект для жертвоприношения посматриваю.

И меня отпустило. Холод и темнота отступили. Стало очень больно и страшно. Но желание восстановить источник осталось.

— Сита, я тебя боюсь, — прошептала Лиза, прикрывая рот рукой.

— Я и сама себя боюсь. Но, волков бояться, за грибами не ходить. Будем думать, как источник вернуть. И не трясись ты так, не собираюсь я никого в жертву приносить. Это было временное помутнение, — успокоила подружку.

— Искренне на это надеюсь, — прошептала Лизавета, опасливо на меня поглядывая.

— Ну ты чего, Лизка? Это же я, Сита, твоя добрая тётушка, — попыталась отшутиться я.

Но Лиза даже не улыбнулась. Только поджала губы и попросила:

— Не делай больше так, пожалуйста.

— Постараюсь. А сейчас давай думать, что с источником делать. Нам вменяемый водяной не помешал бы, — встала и пошла к воде.

— А что тут думать? Мы же всё равно не умеем обряды там всякие проводить, — ответила Лизавета, догоняя меня.

— Лиза, ну ты чего? Менталистка ты или кто? Открывай свои закрома уворованных знаний. Знать бы, что делать. А как — это мы уже по ходу дела разберёмся, — воодушевлённо проговорила я, улыбнулась и добавила: — И не кисни, жив наш потеряшка, сердцем чую — жив!

— А сердцем ли? — подколола Лизок.

— Нет, блин! Помпиком твоим! — так-то лучше. Если сразу сдаться и потерять надежду, то удачи не видать. А нам сейчас без этой своенравной барышни никак нельзя.

Мы сидели на берегу почившего источника и старательно думали, как же его воскресить.

— А что, если... Нет, это не то. Или, может... Не, это вообще про археологию, — бурчала себе под нос племяшка, теребя растрепавшуюся, грязную косу.

Я тоже пыталась хоть что-то придумать, но в голову лезли только какие-то глупости.

— Точно! — воскликнула Лизка, вскакивая и дёргая меня за руку. — Сита, ты молодчина! Это то, что нужно! Как же там, у этого бакалавра, в голове крутилось? Вот, вспомнила: 'Циклический энергообмен способствует самовозрождению магически активных элементов микрофлоры пациента, за счёт астрального обмена с реципиентом'. Это оно! У нас всё получится!

— Да не тряси ты меня, — с трудом вырвала ладонь из цепких пальцев подруги. — А теперь повтори всё то же самое, но по-русски, пожалуйста.

— Ну, ты же сейчас сама об этом думала! Поделиться своей магией с источником, пропустить через него свою силу. Только нужно сделать это несколько раз, понимаешь? Нужно выпустить в него магию, забрать обратно, опять выпустить — забрать. И так несколько раз. И он, может, заведётся по новой, — разъяснила Лиза.

— Вот знаешь, идея конечно замечательная. Но, есть парочка маааленьких таких нюансов. Во-первых, я понятия не имею, как делиться своей магией. Но это ничего, можно, в принципе, потренироваться. В вот во-вторых, Лизка, очнись! У меня магия Вуду! Ты представляешь, какой источник мы можем тут открыть? — представила мутировавшую под действием Вуду источника нечисть и ужаснулась.

Лиза, судя по выражению её лица, тоже поняла, во что это может вылиться.

— Да, этот вариант не для нас, — согласилась она.

— Почему же? Если ничего лучше не придумаем, то, в крайнем случае, попробуем так, — ответила, противореча сама себе.

А что? Главное Ррромочку вернуть, а он потом со всеми проблемами разберётся. Мне всё равно светит резервация, так что одним проступком больше, одним меньше — не существенно.

Ничего другого мы, конечно же, не придумали. Как результат, я сижу перед лужей, в прошлом бывшей источником, болтаю руками в воде и пытаюсь поделиться своей энергией. Эх, был бы у меня открыт источник, таких проблем не было бы. Из меня тогда магия сама наружу пёрла. А Вуду — это сила совершенно иного порядка. Она не выходит из носителя, а наоборот — приходит к нему, призываемая состоянием транса и контактом с иным миром. И мне теперь нужно наладить контакт между этой лужей и миром Вуду. Вот и сижу, налаживаю, вроде бы.

— Ну чего там? — спросила Лизка, заглядывая через моё плечо.

— Не мешай, а то в жертву принесу, чтобы не заморачиваться, — огрызнулась я, продолжая тюлюпаться в грязной воде.

Я тут, можно сказать, здоровьем своим рискую, цыпки ведь точно будут, а она отвлекает.

И ладно бы, если только Лиза отвлекала, так к нам в гости обезьянки пожаловали. Видимо, на водопой пришли. И вели они себя, кстати, по законам саванны, крадучись подобрались к воде, косясь на застывших в ужасе нас с Лизкой, и, окружив лужу, начали жадно пить. Двое здоровых клыкастых самцов что-то не поделили и сцепились, а во мне с перепугу опять что-то громко щёлкнуло. Но в этот раз не становилось темно, почернела вода!

Животные отпрянули от озерца, фыркая и отплёвываясь. И, так же как и пришли, опасливо косясь на нас, ушли в джунгли... тьфу ты, в лес. Совсем из-за окружающего абсурда крыша поехала. Но зато благодаря обезьянкам, у меня получилось запустить в источник магию Вуду. Как это остановить, я понятия не имела и просто вытащила руки из источника. Вода на глазах перекрасилась в прежний, грязно зелёный цвет.

— Давай ещё, — захлопала в ладоши Лиза.

— И кто меня на этот раз пугать будет? Если ты не заметила, поясню, я в нужное состояние впадаю только когда боюсь или злюсь, — ответила я.

— Опускай руки в воду, что-нибудь придумаем, — пообещала Лизка.

Я скептически фыркнула, но руки в лужу засунула. А в следующее мгновение, с жутким визгом что-то вцепилось в мои волосы. Я тоже завизжала, вскочила и начала бегать по поляне, пытаясь стряхнуть с себя это нечто.

— Осторожнее, ты его поранишь, — причитала Лизка, бегая следом за мной.

Мне наконец-то удалось схватить агрессора и отшвырнуть его в сторону. Лиза побежала поднимать улетевший в траву комок шерсти.

— За что ты так с ним? Он же помочь хотел, — ворчала она, прижимая к груди своего глазастого ханурика.

— Так значит наброситься на человека и вцепиться в его волосы, это значит помочь? — разозлилась я.

Щёлк! Вокруг начала собираться мгла.

— В воду, живо! — завопила Лиза и изо всех сил толкнула меня в сторону источника.

Я упала, проехалась животом по траве и не только руками, но ещё и головой макнулась в лужу.

— Лизкааа, я тебя убью! — орала я, отплёвываясь и наблюдая за тем, как вода окрашивается в чёрный цвет.

— Умничка моя, — ворковала коварная менталистка, — вот видишь, какие мы с тобой молодцы, довели нашу ворчливую тётушку до нужной кондиции. Хороший мой.

— И его тоже убью, — пробурчала, вытаскивая руки из воды, вставая и отряхиваясь.

По поверхности озерца пошла мелкая рябь, хотя ветра вообще не было.

— Получается! — завопила подружка, прыгая на месте и целуя свою рукавичку блохастую.

— Фиии! Лизка, ко мне больше не подходи! — скривилась я.

— Ну, как ещё можно тебя довести? — поинтересовалась Лизавета, проигнорировав моё 'фи'.

— Я те доведу! У меня нервы не железные и психика одна на всю жизнь, — продемонстрировала племяшке кулак.

Мы битых полчаса ходили вокруг лужи и думали, как же мне впасть в нужное состояние?

— Хоть бы нечисть напала что ли, — вздохнула Лизка.

— Они теперь меня боятся, не полезут, — ответила, поглаживая начинающий болеть живот. Долго мы без еды и воды не протянем.

— Ну, я подумала, может они с голодухи того, совсем бесстрашными станут, — с надеждой проговорила подруга.

— Вот ты бы с голодухи решилась подойти к слону и укусить его за... что-нибудь? — спросила, усмехаясь, я.

— Да я уже готова его целиком сожрать! — ответила подруга, и по несчастью в том числе.

— И я. Вывод: нечисть умнее, а мы в тупике, — развела я руками.

Неожиданно Помпошка соскочил с Лизиных рук и начал валяться по траве, постепенно увеличиваясь в размерах.

— Помпи, — кинулась к нему Лиза.

— Отойди от него! — закричала я, хватая её за руку и оттаскивая в сторону.

— Ему же плохо! — заревела Лизка.

— Чувствую, сейчас нам плохо станет!

Нечистик уже прилично подрос, выпустил ручки и ножки. И даже голова обозначилась. Теперь он был размером со здоровую собаку и продолжал увеличиваться.

— Бежим! — потянула Лизу за руку.

— Куда? А источник? — упёрлась она.

Помпоша, если эту образину можно так назвать, встал на четыре лапы и зарычал, глядя на нас теперь вполне соразмерными голове глазами.

— Мама, — прошептала я.

— Спасай нас! — завопила Лизка.

А у меня как назло ничего не щёлкало и не темнело.

Зверюга сделала шаг в нашу сторону. Наклонила голову набок и выпустила длинный язык из пасти.

— Ааааа!!! — завопила я, выставляя руки вперёд, — Уйди, чудовище! Чтоб ты провалился!

От моих ладоней пошло не имеющее к Вуду никакого отношения тепло, и монстра буквально сдуло с поляны.

А меня опять швырнули на землю и окунули в лужу. Ну Лизка, ну зараза! Получишь ты у меня!

Теперь вода в озере не чернела, а наоборот начала светиться. Свечение сначала разлилось по поверхности воды, медленно оседая на дно. Лужа взволновалась и запузырилась. Я вскочила и отбежала к Лизе.

— Ну что, получилось? — спросила маленькая поганка, уже два раза за сегодня окунувшая меня в грязную воду.

— Иди и проверь, — пробурчала, поглядывая на взбесившееся озерцо.

— Я одна боюсь, пошли вместе, — заканючила Лизавета.

— Пошли уже, горе ты моё, — вздохнула я.

Мы крадучись подошли к самой кромке воды. Она продолжала бурлить и исходить паром. А со дна поднималось что-то большое. Мы замерли, держась за руки. Неужели получилось? Неужели источник восстановлен? По мере всплывания таинственного предмета мне становилось всё тяжелее дышать. А когда на поверхность, ставшего опять прозрачным, озера всплыл изуродованный труп мужчины, дыхание вообще оборвалось, и я потеряла сознание.

— Ишь, какие нежные стали. А ещё ведьмами кличутся, — ворчал кто-то прямо над ухом.

Я открыла глаза, повернула голову и похолодела. Рядом со мной лежала Лиза. Она тоже была без сознания, но дышала — и то хорошо. Повернула голову в другую сторону и заорала.

Тот самый труп из воды лежал рядом со мной и смотрел в бездонное небо мёртвыми, затянутыми белёсой плёнкой глазами.

— Ну чяго разверещалась-то? Утопленников, шось, никада не видала? — ворчал Лучко, прикрывая тело пожилого мужчины какой-то тряпкой.

Вокруг него прыгал и попискивал Помпоша, маленький и вполне симпатичный.

Я вскочила как ошпаренная и бросилась к Лизе. Подружка застонала и начала вяло отмахиваться от шлепков по щекам.

— Дядька Лучко, ну ты чего? Додумался же нас в один ряд с мертвецом положить, — возмущалась я, помогая Лизе сесть.

— А чаво? Вон же не кусаетси, лежит себе и лежит, — пожал плечами водяной.

— Кто это? — прохрипела Лизка.

— А шут яво знат! Энто отщепенцы, видать, изловили бедолагу какого, да источник открыть пыталися. Тока у них не вышло ничего, кто-то заблокировал здеся усё. А вы смогли, спасли вы нас, девоньки. За что вам земной поклон от всей местной нечисти, — Лучко низко поклонился, — и вооот такенное спасибочки лично от меня. А ж ужо грешным делом мальца деревенского чутка не притопил. Бабы мои вовремя отбили. Так-то.

— Дядя Лучко, а ты вместо спасибо попробуй ещё раз Романа поискать, — попросила я.

— А чего не попробовать? Попробоваю, — согласился Лучко и нырнул в ставшее опять прекрасным озеро.

Мы с Лизой перебрались на другую сторону озера, подальше от трупа, и приготовились ждать. Помпон, поскуливая, подбирался к нам поближе.

— Вот ты мне честно скажи, пакость ты волосатая, это ты нас сожрать хотел, или меня пугал, чтобы помочь? — прошипела я нечистику.

Помпоша смешно запрыгал на месте и начал попискивать.

— Сит, мне кажется, он помочь хотел, — прошептала Лиза, и повернувшись к своему дружку. — Иди ко мне, солнышко.

Помпика два раза просить было ненужно, он тут же запрыгнул на руки хозяйки.

Из воды вынырнула голова водяного. Лучко горестно вздохнул и проговорил:

— Звиняйте, девоньки, усё обшарил. Вроде где-то мельканул след-то яво, но пропал. Прячуть яво, хорошо прячуть.

— И что теперь? — спросила Лиза.

— А теперь в Ведуны, — уверенно ответила я. — Я чувствую, что директриса причастна к Ромкиному исчезновению. Будем за ней следить.

— Или она за нами, — поджала губы Лиза.

— Вы, девоньки, тут порешайте пока, а я новенького пристрою. Есть тут у меня одно болотце безхозное, вот туды яво и оттартаю. Пущай кикиморки поднатаскають, — вставил водяной.

— Так он же мёртвый уже давно, — округлила глаза Лизавета.

— Ить, какая ты! Вчерась токмо утоп. Неча кадрами раскидаваться. Самому топить не позволят, так хош бы чужыми трудами попользыватися, — покачал головой Лучко. — Я здеся один на весь бабский коллектив, мине помощник нужон!

Водяной плеснул на утопленника водой, и они оба исчезли.

— Как думаешь, вернётся? — спросила Лиза.

— Да куда он денется! Ему тоже наша новая командирша не по душе, так что помогать будет однозначно, — ответила я. — Давай лучше пока подумаем, как себя вести, что Зираиде говорить и куда твой хвост пристроить.

Лиза прижала Помпошу к груди и прошипела, как кошка, защищающая котёнка:

— Не отдам, он со мной пойдёт.

— Ну-ну. Ты это директрисе, а не мне говорить будешь. Думается мне, не снимет она защиту от нечисти. Ей так Ведуны контролировать легче, — усмехнулась я.

— А чего она вообще хочет? — нахмурилась Лизка.

— Так это нам и предстоит выяснить. Иначе зачем мы, по-твоему, туда возвращаемся? Учиться под её руководством мне что-то совсем не хочется, — вздохнула я. — А для тебя есть персональное задание — просканировать Марту вдоль и поперёк. Она должна хоть что-то про свою начальницу знать.

— Фууу, — застонала подруга, — у неё в голове так противно.

— Я тебе там жить не предлагаю, просмотри нужную часть воспоминаний и всё.

— Как у тебя всё просто! А не получается так, либо только то, о чём в настоящее время думаешь, либо копаться и искать. И чувствую, я там столько мерзостей накопаю, на всю жизнь хватит.

— Ну что, девки, давайте вас к Ведунам перенесу. Прямо туды не могу, вы када меня в прошлый раз позвали, я вас на серёдке пути и потерял. Кумпол ентот ваш защищающий сбиват с дороги-то, — донеслось со стороны источника.

— Так вот почему мы оказались неизвестно где, — протянула я. — А куда ты нас на самом деле перенести хотел?

— Так к себе, на озеро. Мы бы с моими рыбоньками вас от остальных-то защитили. Да не пришлось, сама вподобились, — пояснил Лучко.

— Да вы бы первыми нас и выпили, — усмехнулась я.

— Обижашь, красавица. У нас, у водных-то, своя сила, да своя кормёжка тайная имеется. Мы до последнего держалися, я токмо чутка слабину дал, — выпятил грудь дядька Лучко.

— Вот и молодцы. Переноси нас к Ведунам, а там мы сами разберёмся, — постановила ведьма-недоучка, то бишь я.

Нас окатило брызгами из озерца, а в следующее мгновение мы оказались почти перед воротами посёлка.

— Ну что, пошли сдаваться? — спросила, тяжело вздыхая.

— На милость победителя? — уточнила Лизка.

— Ага, счаз! Ты вообще о какой милости говоришь? И мы ещё посмотрим, кто победит, — воинственно потрясла кулаком.

Лизка сдавленно хрюкнула, а потом не сдержалась и расхохоталась.

— Ты такая смешная, когда пытаешься выглядеть боевой, — потешалась она, когда мы топали к воротам.

— Хватит ржать, послушай лучше, что я придумала, — пробурчала я.

— Да я и так уже поняла, только это как-то... низко, что ли. Мы же её подставим по полной, — наморщила носик подруга.

— На войне, как на войне. А она явно не на нашей стороне в этой самой войне, — оправдалась я. — И мотив у неё есть, так что это самый правдоподобный вариант.

— Ну давай попробуем, — сдалась Лиза.

Мы подошли и смело постучали в ворота в две руки.

За окном светит солнышко, птички поют, а мы сидим в кабинете директора и жадно поглощаем нагло сворованную у Зираиды со стола минералку. Хотелось бы конечно чего-нибудь посущественнее, но и водичка тоже хорошо. После вынужденной голодовки и это в радость.

— А пошли в столовую? — предложила Лизавета.

— У нас в меню на первое экзекуция, — напомнила я. — А вот потом, если выживем, то обязательно поедим.

— Сита, я если не поем, то точно не выживу. Мне сейчас даже Зираида не страшна, только о еде и могу думать, — пожаловалась Лиза, держась за живот.

— Это легко исправить, — донеслось от двери.

— Ой, — сказала Лизавета.

— Вы нас сначала покормите? — с надеждой спросила я у ухмыляющейся директрисы.

— Конечно, напою, накормлю, в баньке попарю и спать уложу, — ласково улыбнулась она, а потом скривилась и как рявкнет. — Вы совсем страх потеряли, пигалицы?! Да вы у меня сейчас вообще о еде забудете!

Мы вжались в стулья и приготовились к длительной качественной головомойке. И были несказанно удивлены, когда Зираида тяжело вздохнула, прошла к своему креслу и устало приказала:

— Рассказывайте.

— Что? — осторожно уточнила я.

— Как выбрались, где были, что видели? — перечислила директриса.

— А, так и рассказывать-то нечего. Вы вышли из кабинета, потом зашла ваша секретарша, сказала, что ненавидит нас из-за Романа Любомировича и мы за всё поплатимся. У неё, кажется, вообще с головой не всё в порядке. А потом она начала что-то нашёптывать над стаканом с водой, плеснула её в нас и мы оказались на обочине, в луже, за несколько километров отсюда. Вот только дошли. Устали и проголодались, между прочим. А всё эта ваша Марта! — произнесла я достойный Оскара монолог.

Женщина всё это время пристально на меня смотрела, прищурив свои болотно-зелёные глаза.

— И что из этого ложь, а что правда? Чувствую, что врёшь, но и правда в твоей сказочке тоже есть. С Мартой я сама потом разберусь. С этой курицы станется, она вполне могла отомстить вам за своего ненаглядного. Да и у самих у вас ума бы не хватило пройти через защиту. Вы мне сейчас вот что скажите, как же вам, двум слабеньким, необученным ведьмочкам, удалось выжить в полном взбесившейся нечисти лесу?

— Я не ведьмочка, — вставила Лиза.

Зираида резко повернулась к ней и сверля взглядом, поинтересовалась:

— А кто же ты тогда? Потенциал я в тебе чувствую, но это не чистая магия. Значит, ты либо ведьма, либо магически одарённая. Так какой же у тебя дар, малышка? Какой ещё сюрприз мне приготовила семейка Голдиных?

'Молчи, Лизка! Не вздумай проболтаться! Придумай какую-нибудь другую способность. Не понимаю, как так вышло, что она не знает о твоих способностях, но пусть так лучше и остаётся'.

Лиза покосилась на меня и вжав голову в плечи, неуверенно промямлила:

— Я это, пока не знаю. У меня ещё не определились способности, наверное.

Дааа, Лизок, выступление века, блин! Хоть на бис проси. Ну сказала бы что ли, что погоду предсказывать можешь! А теперь эта жаба точно не поверит.

— Ну-ну, — усмехнулась мадам. — Не хочешь говорить? Так я сама узнаю. А сейчас марш отсюда, соплячки. Я с вами позже разберусь.

Было бы сказано! И мы опять испарились из директорского кабинета, только на этот раз традиционным путём, через приёмную, где точила коготки блондинистая Марта. Я лучезарно улыбнулась ей и помахала ручкой на прощание. Уже закрывая за собой дверь, мы услышали грозный рык лжедиректрисы:

— Марта, ко мне!

— Ага, Марта, к ноге, — хохотнула я.

— А мне её жалко, — прошептала Лиза.

— Лиз, ты что, от голода поглупела? Жалко ей! И что это было вообще? Как ты можешь не знать, какой у тебя дар? Ты же из семьи потомственных магов, — набросилась я на неё.

— Ну извини, растерялась. Не умею я врать, что тут поделаешь, — залепетала Лиза.

— Что-что, учись! В нашем мире без этого долго не протянешь. Ладно, пошли в столовую, — махнула я рукой.

— Ой, — ответила мне Лизка.

— Ну что опять? Нога ещё болит? — остановилась я.

— Там за углом ваш куратор, — прошептала подруга.

— И что? — не поняла я.

— А сумка где? — округлила глаза Лизавета.

— Какая сумка? — и тут я вспомнила, из-за чего мы вообще попали в эту переделку с водяным и прочими нечистиками. — Действительно ой!

Сумка осталась в луже у дороги, и найти её теперь под силу разве что Помпошке. А этот гад с визгом смылся в лес, как только перед нами открылись ворота Ведунов.

— Он не ушёл, а спрятался поблизости. Я ему шепнула, чтобы далеко не уходил, — поведала мне Лиза, утягивая в парк, под прикрытие деревьев.

— Нет, убегать я больше не собираюсь! И сумку искать тоже, по крайней мере, пока не узнаю, что это за печать и зачем она понадобилась кураторам, — заявила я, выдёргивая руку из подружкиных пальцев и выходя обратно на дорожку.

— Вот вы где! — встретили нас кураторы, все трое, в полном составе.

— Здрасти! Вот так встреча! — улыбнулась я.

— Беглая, не паясничай, — прошипел ведун, тесня меня опять в кусты.

— У нас тут что, шабаш намечается? — присвистнула я.

В парке собралась целая толпа преподов. Из тех, кого я знала, были Олег Демьянович, тот, которому моя наглость на паре по этике понравилась, Елена Аскольдовна, преподавательница загадочного предмета 'МагВед физиология' и физручка Александра Андреевна. Остальных преподов я не знала, это были кинетики и провидцы. Ещё здесь присутствовали медичка Катерина и незабвенная тётя Маруся.

— Вот вы-то мне и нужны! — воскликнула я, обрадовавшись поварихе, как родной матери.

— А что нам нужно, вы знаете, — преградил мне дорогу к кормилице куратор. Вот же настырный дядька!

— Послушайте, — эээ, как бишь его. — Дмитрий Петрович, я тоже очень рада вас видеть, но мы с Лизой два дня почти не ели и не спали. Нам бы покушать и отдохнуть, а потом уже можно и обнимашки устраивать. Если вам есть чего интересного нам рассказать, то давайте побыстрее.

— Ключ и кристаллы, — прорычал ведун, грозно сдвинув брови и протягивая ко мне руку, ладонью вверх.

Я похлопала себя по карманам, нашарила в заднем кармашке джинсов ключ от комнаты в общаге, продемонстрировала его, покачала головой и запихала обратно.

— Вы, Дмитрий Петрович, конечно, мужчина импозантный, но моё сердце занято другим, а комната — его племянницей, так что, ключик я вам не дам. А других ключей, извините, не держим. А про кристаллы и говорить нечего. Не дарят скромной ведьмочке бриллиантов, — развела руками, потом сложила их на груди и уставилась прямо в глаза куратору.

— Беглая, мне не до шуток, — придвинулся ближе ведун.

— А я и не шучу. Хотите серьёзного разговора, так выражайтесь яснее. О каких кристаллах и ключе идёт речь, и с чего вы взяли, что они у меня. Я вам ничего не должна и мне сказать нечего. А вам? — ну если и теперь они только требовать будут, ничего не объясняя, то пошли они все... в парк! Я в их шабаше не участвую.

— Послушай, Сита, нам жизненно важно получить то, что вы с Лизой забрали из сейфа. Мы точно знаем, что сейф вы открыли, содержимое забрали, а потом след оборвался. Не нужно нам рассказывать, как вы это сделали. Мы всё понимаем, у каждой ведьмы должны быть свои маленькие секретики. Вы только отдайте ключ и кристаллы. Без них мы не сможем защитить Ведуны. Если они попадут к Зираиде, училищу конец, — взяла слово Екатерина.

— Так, объясните мне, что вообще происходит? Что Звероида эта не подарок, я и так знаю, но тут, похоже, какая-то большая тайна, которую знают все кому не лень, кроме меня, — упёрлась я. А потом меня опять осенило. — О, точно! У меня же Лиза есть! Так что я и без вас всё узнаю. А ключей и кристаллов у меня нет и отродясь не было. Их и в сейфе, кстати, не было. Пошли, подруга. Уверена, тебе есть что мне рассказать.

Лиза кивнула, взяла меня под руку, и мы гордо удалились. Пусть эти масоны недобитые играют в свои секреты сколько влезет, только без нас. Обернулась — все преподы стояли как громом поражённые, не шевелились и не разговаривали. Хорошо их приложило известием, что искомых сокровищ в сейфе не оказалось. И только тётя Маруся громко причитала:

— Охти, и чего теперь будет-то, чего будет? Бежать надо, деток вывозить. Изведёт ведь змеюка. Что будет-то, что будет?

В душе шевельнулась и затихла под гнётом инстинкта самосохранения совесть. Если эти тимуровцы не хотят принимать нас в свою команду, то это ещё не значит, что мы будем бездействовать. А раз им нужны эти загадочные побрякушки из сейфа, значит они нужны и нам. По крайней мере, на нашей стороне внезапность. Звероидочка не воспринимает нас всерьёз, а про эту шайку-лейку рано или поздно узнает, если уже не узнала. Она тётка умная, самоуверенная только сверх меры. За что ей огромное спасибо.

Но спасение мира подождёт. Сначала подкрепиться нужно и Лизку заодно расспросить.

— Ну, рассказывай, — попросила я, устраиваясь напротив подруги за угловым столиком в столовой.

— Вообще-то, я тоже поесть планировала, — возмутилась Лиза, но по её глазам было видно, что она просто дразнится.

— Лизка! Я сейчас обижусь, — надулась я.

— Ладно, слушай, — заулыбалась Лизавета. — Значит так, у них здесь что-то вроде ордена. Они защищают тайный магический источник с особыми свойствами. Источник в спящем состоянии и находится в подвале. Нет, даже не так, он находится в подземелье под подвалом. Та печать, что мы стащили из сейфа, и есть ключ от подземелья, а энергосберегающие кристаллы нужны чтобы запустить источник. Когда приехала Зираида, источник отреагировал на её энергию и подал сигнал об опасности. И теперь нужно срочно активизировать этот источник, пока им не завладела Зираида. Они его так интересно называют 'Ведьмина тропа'.

— Тааак. А ты ни у кого в голове про эту Ведьмину тропу ничего не встречала? — спросила я.

— Нет, первый раз такое название встречаю, — покачала головой подруга.

— Занятное названьице. Вот бы узнать про эту тропу поподробнее, — мечтательно вздохнула я.

— Давай всё же сначала поедим и приведём себя в порядок. Я вся чешусь, а ты, между прочим, головой в лужу с утопленником окуналась, — хихикнула вредная девчонка.

— И я тебе за это обязательно отомщу! — пообещала, кровожадно втыкая вилку в котлету.

Мы плотно покушали и пошли в общагу. Чуть не подрались за ванную, но в результате победила юность. Короче, Лизка канючила и скреблась в подпёртую мной изнутри дверь ванной, и я сдалась.

— Иди уже, мойся, шантажистка, — пробурчала я, впуская племяшку в обитель чистоты.

Лизка с визгом кинулась к душу, а я поплелась в комнату, чтобы тяжело опуститься на стул. На кровать-то в таком плачевном состоянии не ляжешь, покрывало и подушки жалко.

Пока Лизавета наслаждалась водными процедурами, припёрся счастливый Ося.

— Вернулись, значит. А я уже было подумал — сгинули. Ан нет, живучия девки! — скалясь, вещал привиденька. Его желание самообразовываться конечно похвально, но правильная речь вперемежку с диалектом прошлого века так несуразно звучит.

— Послушай, Ось, а ты вообще Ведуны хорошо знаешь? — спросила, додумывая уже начавшую оформляться идею.

— А то! Я же здесь все зауголья облазил, — гордо ответствовал призрак.

— Вот и чудненько. У меня есть для тебя очень важное, ответственное поручение. Нужно найти вход в подземелье, само подземелье и обследовать там всё тщательно. А потом, конечно, рассказать всё мне. Справишься? — перешла я сразу к делу.

— И поосторожнее там, вдруг на подземелье какая-нибудь защита от нечисти, — донеслось из ванной.

— Это вряд ли. От обычной нечисти вполне может быть, но Ося у нас нечисть несколько иного порядка, я бы даже сказала нежить. Правда, дорогой? — просюсюкала я.

Ося растаял и чуть в прямом смысле не растёкся лужицей у моих ног.

— Я ничего не боюсь и всё разведаю! — уверенно заявил он, потом изобразил мыслительную деятельность и добавил: — Даже знаю, откуда начать. В библиотечном архиве есть дверь в подвал, а самого подвала отродясь на плане не было.

— Вот и умничка! Лети, мой герой, — послала совсем засмущавшемуся Остапу воздушный поцелуй.

Привидение замерцало и провалилось в пол.

— Бессовестная ты, Ситка, — проворчала Лизка, выходя из ванной. — Зачем ты с ним так?

— Как — так? — невинно побякала ресничками.

— Заигрываешь с ним, а ведь у него уже нет шанса на счастье, — грустно ответила Лиза.

— Вот именно! У него нет, а у нас ещё есть. И не надо на меня так смотреть! Я и не говорила, что святая. Да, я его использую. Но это, согласись, всяко лучше, чем присоединиться к нему, если сами попрёмся неизвестно куда совсем без подготовки, — громко хлопнула дверью и заперлась в ванной. Ишь, жалостливая какая! Он мне, между прочим, должен. Я его от Зираиды спасла и энергией поделилась. Можно, конечно, было просто о помощи попросить, но так быстрее. И вообще, он уже мёртвый, так что это не считается. Но на душе было гадко. Неужели я действительно становлюсь чёрной? Неужели Вуду берёт надо мной верх?

В дверь тихо постучали.

— Сит, ну ты чего? Обиделась что ли? — виновато спросила Лиза. — Да забудь! Ты всё правильно сделала, призраку всё равно уже бояться нечего, ну кроме директрисы. А нас бы точно поймали. И ничего ты не чёрная! Ты рыжая, как и положено быть ведьмочке. Слышишь?

Я открыла дверь, поплотнее закуталась в любимый зелёный халат и поинтересовалась:

— А ты когда-нибудь встречала чёрную ведьму, которая не была изначально обычной?

— Эээ, не знаю, — растерялась Лизка.

— В том-то и дело, Лизок, что все чёрные когда-то были вполне вменяемыми, положительными ведьмочками. Даже Крыстина эта не чёрная. Вредная, да, но не чёрная. А я в себе начала сомневаться, это первый звоночек, что что-то во мне сломалось, что-то пошло не так. Мне главное, пока Ромку ни найдём, продержаться, совсем с катушек не слететь, — улыбнулась. — Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас нужно отдохнуть, просто лечь и поспать.

Не буду об этом думать. Если на проблему не обращать внимания, она может обидеться и уйти. Завалилась на кровать, прямо так, в халате и с мокрыми волосами, похлопала по покрывалу рядом с собой, призывая подругу присоединиться к фиесте, и отвернулась.

— Спят они тут, разлеглися. Я тут собой рискую, ценную информацию добываю, а они дрыхнут, — ворчал кто-то над ухом.

— Ммм... — ответила я, зарываясь головой под подушку.

— Вам вообще про подземелье рассказывать или как? — не унимался надоеда.

Я застонала и села, не открывая глаза.

— Ууууу, красавица какая, — протянула Лизка.

— Ага, красивая, — мечтательно поддакнул Ося.

Я с трудом разлепила веки и сползла с кровати. Подошла к зеркалу и показала язык отразившейся в нём заспанной, с отпечатком пальцев на щеке девчонке. Дааа, действительно красавица — мои непослушные, волнистые волосёнки не просто были встрёпаны, они реально стояли дыбом!

Отражение вдруг пошло рябью, смазываясь и искажая без того неприглядную картинку. Поверх моего отражения проступили очертания другого лица.

'Сита! Сита, ты меня слышишь?' — скорее почувствовала, а не услышала. Но я готова поклясться, что это был голос Романа. Лизка вскочила и подбежала ко мне.

— Дядя Рома! Дядя, где ты? — завопила она, отталкивая меня.

— Да подожди ты, — оттеснила племяшку, автоматически поправляя причёску, точнее пытаясь хоть немного пригладить безобразие на голове.

— Ну же, Ррроман, твою мать! Давай, отзовись! — постучала по зеркалу, но его поверхность была гладкой и не отражала ничего, кроме моей рожицы.

— Всё, трансляция отменяется по техническим причинам, — вздохнула, усаживаясь прямо на пол перед стеной и упираясь в неё лбом.

— Что это было? — прошептала Лиза.

— Что было? Что было?! — вскочила, уперев руки в бока. — Ты за каким надом меня оттолкнула? Он со слепком моего отражения контакт установил, а ты его разорвала. Блин, ну что за невезуха! — я такое только один раз видела, у бабули в салоне. Так они вместе с подругой к этому неделю готовились, силы копили, и только потом смогли связаться с пропавшим без вести мужчиной. Да и то секунд на тридцать. — Он же столько энергии в это вбухал, неизвестно сколько времени ждал, чтобы отражение поймать, а мы так бездарно профукали шанс узнать, где он и что с ним вообще случилось!

— Прости, — прошептала Лизка, отворачиваясь и вытирая слёзы.

— Ладно, не реви. С кем не бывает. Всё равно мы его найдём, — притянула к себе ревущую подружку и обняла.

Посмотрела на топчущегося в сторонке Осю и шутливо приказала, продолжая поглаживать Лизу по спине:

— Докладывайте, агент Призрак.

Остап подобрался, выпятил грудь и приступил к докладу.

— Дверь из архива, значится, ведёт в подвал, старый. Када я здесь учился, он уже заброшенный был. А из подвалу есть ход в какие-то как их там... кутукамбы.

— Катакомбы, — на автомате поправила я.

— Ага, вот в их самые. Только ход досками забит, и запор на ем мудрёный, — кивнул Остап. — Там много коридоров и большущая комната, глубоко под училищем. В энтой комнате какие-то каракули на стенах, а на земле выложенная из камней дорожка по кругу, как эта... спираль, во. В серёдке этой спиральи чашки маленькие, вроде подставок для чего. Ну и чувствуется энергия странная, горько-сладкая какая-то. И дверь ещё есть, тока она в земле прямо, я пройти хотел, а там земля тока и есть. Вот, всё.

Лиза успокоилась и тоже внимательно слушала отчёт нашего агента. Не Джеймс Бонд, но, надо признать, тоже весьма неплох.

— А защита какая? — спросила Лизка.

— Я ничего не почуял, — развёл руками Ося.

— Странно, какая-то защита обязательно должна быть, — пробормотала я.

— Точно, куратор кинетиков всё думал, что без печати они не пройдут защиту. Значит, защита определённо есть, — припомнила Лиза.

— Но привидение её не почувствовало, значит защита у нас не магическая, — продолжила рассуждения я.

— Может как в сейфах? — предположила подруга.

— Вот когда туда пойдём, тогда и разберёмся, — решила я. — А сейчас мне нужно насчёт учёбы у одногруппников узнать. Ося, спасибо тебе за службу, родина тебя не забудет! Лиз, ты со мной?

— Нет, я хочу отдохнуть в тишине. Сумбурные мысли твоих подружек о парнях и шмотках окончательно добьют мои и так порядком истрёпанные нервы, — отказалась Лизавета.

— А с Алексом увидеться не хочешь? — задала я провокационный вопрос.

Лиза совсем сникла и пробурчала:

— Не хватало ещё и его во всё это втянуть.

Я промолчала. А что тут скажешь? Она права. Мы сейчас не в том положении, чтобы заводить близких друзей, только под удар подставим.

Вздохнула и открыла дверь.

— Несанкционированный выход из комнаты. Назовите свои ученические данные и причину выхода в коридор.

Разнеслось по общежитию. Студенты — народ любопытный, и тут же пооткрывались почти все двери на этаже. Да и на других этажах тоже, судя по разнёсшемуся из динамика:

— Массовое нарушение комендантского часа. Всем вернуться в свои комнаты. После второго предупреждения сработает система безопасности.

Голос был явно записан и включался автоматически. И когда только успели установить такую крутую систему?

Девчонки загалдели, переговариваясь и возмущаясь таким самоуправством.

— Второе предупреждение, всем вернуться в свои комнаты, — известил динамик.

Желающих узнать, что за зверь система безопасности, и что будет, если она включится, не нашлось... на нашем этаже.

Где-то в районе второго-третьего этажей завыла сигнализация и послышались крики. Кричали явно не от удовольствия. Я стояла перед закрытой дверью и думала. Точнее, пыталась думать, но в голову ничего не лезло, кроме одной шальной мысли 'Мы заложники!'.

— Нет, Сита, мы не заложники, мы пленники. Не знаю, что за войну затеяла Зираида, но всех нас взяли в плен, — проговорила Лиза.

— Завтра нужно как-то связаться с Помпоном и попросить его притащить сумку с печатью. Зираида начала активные военные действия, нам тоже пора действовать, — ответила я.

А сейчас, а что сейчас? Скоро отбой, ещё одна ночь потеряна. Ещё одна ночь в неведении.

Была уже глубокая ночь, я проснулась от того, что ноги затекли. Открыла глаза и чуть не упала спросонья. Я стояла перед зеркалом со свечой в руке. Но точно помню, что ложилась спать в кровать. И точно без свечки. Посмотрела на отражение и подумала, раз стою здесь, значит так надо. И продолжила как дура стоять посреди ночи со свечкой перед зеркалом.

Не думала, что умею спать стоя. Оказалось, умею. Проснулась от того, что пролила на ногу горячий воск со свечки.

— Ах ты ж зараза! — прошипела, потирая ногу о ногу.

— Так-то ты встречаешь своего суженого, — прозвучало насмешливое из зеркала.

Подняла свечу повыше и всмотрелась в отражение. В дрожащем свете огонька было сложно разобрать, что там. Наши с Романом отражения словно накладывались друг на друга, и единственное, что я видела чётко, были его глаза. Глаза, которые с такой нежностью смотрели на заспанную, встрёпанную меня, что я просто разревелась, вместо того, чтобы спросить, где он и как ему помочь.

— Прости, — постаралась взять себя в руки.

— Ничего. Только сейчас послушай меня внимательно. Со мной всё хорошо, но здесь перекрыты все источники, и меня блокируют. Мне нужно, чтобы вы восстановили источник. Это единственный шанс, — начал быстро говорить мужчина моей жизни.

— Источник мы уже восстановили, — перебила я.

— Как? А впрочем, не важно. Сейчас не до этого. Ты должна пойти к озеру, нырнуть и добраться до грота. Помнишь, мы там с тобой были?

— Нет, блин, не помню! — возмутилась я. Он бы ещё спросил, помню ли я, что у нас с ним было.

— Вот, в гроте есть тайник, камень пятиугольной формы. Под ним спрятаны кристаллы-накопители. Достань их и принеси сюда. Потом нужно будет провести небольшой обряд, чтобы передать один из них мне. Всё, я больше не могу удерживать связь, устал, — голос стал тише.

— Ромочка, подожди. Где ты? У нас тут такое происходит! — я кинулась к зеркалу, прикоснулась к его поверхности и почувствовала не холодное стекло, а тепло его дыхания.

Потянулась и припала губами к его тёплым, таким родным губам. И связь оборвалась. Теперь губы касались холодного стекла, а не живой кожи.

— Кхм, — донеслось за спиной. — Сита, с тобой всё нормально?

Ну да, стою в пижаме и с зеркалом целуюсь. Ещё и свечку сама себе держу. Картина маслом!

— Сита, ты меня слышишь? — встревожено переспросила Лиза.

— Да слышу я тебя. Спи давай, — ответила раздраженно. Разговаривать сейчас совершенно не хотелось.

— Тогда почему я тебя не слышу?! — почти прокричала Лизка, явно начиная истерить.

— Не знаю. Уши сегодня вечером мыла? Может вода попала, — ответила, думая совершенно о другом.

— Ты не поняла! — меня развернули и начали трясти за плечи. — Я ничего не слышу! Ни одной твоей мысли, вообще ничего!

В свете трясущейся вместе со мной свечи Лиза выглядела как обезумевшая ведьмочка. Встрёпанная, в широко распахнутых глазах паника и непонимание.

— Прекрати меня трясти, — скинула её руки со своих плеч, — может это временное отключение, ты проснулась, а дар ещё спит. Не паникуй, давай просто успокоимся и подумаем.

Отвела подругу к кровати, усадила и пошла к столу, сделать чай. Щёлкнула кнопкой на чайнике и только потом вспомнила, что электричество в комнатах на ночь вырубают.

А что, если... Сосредоточилась и попыталась согреть воду своими силами. Такие бытовые мелочи мне были подвластны. Правда, редко получалось именно то, чего хочу, но всё же. Так и есть! Ничего не произошло, чайник был абсолютно равнодушен к моим стараниям. Эта гадина каким-то образом сумела блокировать наши способности. Электричества ей показалось мало, она ещё и магию вырубила! Такими темпами нас скоро обрядят в тюремную робу и на занятия будет сопровождать вооружённый автоматами конвой. Как такое вообще возможно? Вот так просто взять и выключить магию! Или это только с нами происходит? Если только с нами, то есть шанс выбраться из Ведунов с посторонней помощью. А если она заблокировала магию на всей территории посёлка? Тогда нам кипец!

— Что там? — спросила Лиза.

Без возможности гулять по чужим головам она чувствовала себя как слепой котёнок. Может Лизе и тяжело всё время отгораживаться от чужих мыслей, но без них ей ещё тяжелее.

— Всё нормально... Если то, что способности пропали не только у тебя можно считать нормальным, — подошла к подруге, уселась рядом и водрузила свечку на стоящий у кровати стул. Свечка стоять категорически отказывалась, пришлось накапать воска на сиденье и только потом прилепить её.

— Значит, я не лишилась своего дара? — уточнила Лизавета.

— Ну, это как посмотреть. Может мы все лишились способностей, а может это какая-нибудь природная аномалия. Только вот я почти уверена, что эту аномалию Зираида зовут.

— Беда, всё пропало! Мы все помрём! — орал Остап, врываясь в нашу комнату через пол.

Снизу послышались визг и проклятия. Значит, привиденька так переполошился, что забыл о конспирации и пререполошил заодно обитателей тех комнат, через которые к нам мчался.

— Всё! Мы опоздали, она всех убьёт, она нас сожрёт! — верещал призрак, носясь по комнате, как умалишённый.

— Так, успокойся немедленно! — рявкнула я, вставая. — Сядь и расскажи, что случилось.

Ося плюхнулся на стул со свечкой и схватился за голову. Свеча продолжала весело потрескивать в его животе, освещая призрака изнутри. Мда, жутковатый получился антураж. Как раз для страшных ночных историй.

— Остапчик, лапуля, а тебе сидеть удобно? — спросила, стараясь сохранять озабоченное выражение лица.

— Мне страшно! — заорал Оська. — Вы чего, не чувствуете ничего? Всё! Конец!

— Ты что-нибудь поняла? — прошептала Лизка, наклонившись к моему уху.

— Нет, — честно призналась я. — А ты не в курсе, призраков пытать можно?

— Ну, если с точки зрения защитников магменьшинств, то нельзя. А если с нашей точки зрения, тооо... — многозначительно протянула Лизавета, кровожадно глядя на Остапа.

— Вы чего? Она вас уже подчинила! — Оська вскочил и понёсся к двери.

Потом, видимо, вспомнил, что может и без двери обойтись и начал проваливаться под пол.

— Ааааа! — раздалось из комнаты под нами. — Опять ты, сволочь! Получай!

— О-ё-ё-ё-ёй, — взвизгнул Ося, выпрыгивая обратно и держась за пятую точку.

По его ногам стекало какое-то вонючее зелье. Раз варевом припечатали, значит тоже колдовать не могут. Что-то мне это совсем не нравится.

— Так, подранок, сейчас же прекрати истерику и рассказывай, что случилось. Мы вообще ничего не понимаем! — приказала я.

— Да чаво тут понимать? Всё, она там, в подземелье. Включила энту спираль, которая тропа. Я слышал, как учителя говорили, что если тропа её пропустит, то она станет неуязвимой, самой сильной. А у вас вся сила совсем сгинет. Он-то, источник энтот, всю магию вокруг собирает и отдаёт только тем, кто сможет пройти тропой ведьмы. Кто достоин, значится. А уже достойный её потом хозяевам возвращает. Токмо она ж не вернёт, она ж чёрная совсем. Ой, как же страшно жить! — причитал призрак.

Я немного помолчала, переваривая полученную информацию, и выдала:

— А тебе-то чего страшно? У тебя она ничего не заберёт. Тебе вообще больше всех повезло, тебя уже даже не убьёшь.

Остап призадумался, потом несмело улыбнулся и пробасил:

— А и правда. Чего это я? Мне-то ужо всё равно.

— Вот и чудненько. Хоть с одной проблемой разобрались. А вот что делать с остальными? — теперь уже я начала хвататься за голову.

Хватайся не хватайся, а сделать мы сейчас ничего не можем. Так что лучше дождаться утра и действовать по обстоятельствам. Хотела уже предложить всем спать, но царапнуло какое-то несоответствие.

— Ося, а как она попала в подземелье? У неё же ключа не было! — вскочила и напугала и без того зашуганного призрака.

Остапчик вздрогнул, стал ещё прозрачнее и прошептал:

— Так ей ключ какой-то монстр притащил. Страшный такой, мохнатый и с вооот такенным языком, — Оська развёл руки в стороны как заядлый рыбак, а мы с Лизой вскрикнули в один голос 'Помпошка!'.

— Вот же тварь лохматая! Говорила я тебе, что нельзя низшей нечисти доверять! — ударила я кулаком по спинке кровати.

— Может, Зираида его заставила? — пролепетала Лизка.

— Ну конечно! Хоть сейчас-то уже не оправдывай его, — всплеснула я руками.

— Я не оправдываю, — чуть не плача прошептала Лизавета.

— Ось, а кристаллы у директрисы были? Насколько я поняла, без накопителей тропу не активировать? — обратилась уже к привиденьке.

— Ну были какие-то стекляшки, она их в коробочке такой красивой принесла, в шкатулке, во, — ответил Оська.

— И где ж она их взяла-то? И всё-то у неё получается! — пробурчала я, начиная грызть ногти от волнения.

Лиза отдёрнула мою руку от моих же зубов и предложила то, что до этого собиралась предложить я:

— Так, всем спать. Утро... ночера мудренее! — наигранно весело проговорила она, укладываясь. Натянула на плечи одеяло и добавила: — Остап, будь любезен, свечу погаси, раз уж ты на ней сидишь.

Оська вскочил, будто и правда обжёгся, отряхнул штаны и пробурчав 'Ну вас!', ушёл в стену.

Я задула огонёк и тоже легла. Но уснуть мне сегодня уже не удалось.

Утром опять была жёсткая побудка, подконвойный поход в столовую и якобы тренировка с сердобольной Александрой Андреевной. Физручка только покосилась на нас, но ничего не сказала. А вот потом мы начали действовать.

На занятия притихших студентов, как и всегда теперь, сопровождала комендант общежития. В момент передачи подопечных женщина и куратор отвлеклись, и я потянула Лизку за рукав, в сторону библиотеки. Мы почти бегом пересекли часть холла и нырнули в коридор.

— Фух, кажется, получилось, — вздохнула я, прижимаясь спиной к стене.

— Ты что задумала? — прошипела Лиза, выглядывая из-за угла. — Наше исчезновение скоро обнаружат.

Я дёрнула её за руку, возвращая в укрытие.

— До начала пары ещё почти пятнадцать минут, а перекличку преподы только после звонка делают. Так что бежим, — и показала подружке пример, рванув к библиотечной двери.

Помещение выглядело пустым и заброшенным. Уже успевшие припылиться без книг стеллажи и гулкая тишина. Дверь в хранилище мы нашли без труда, и она была открыта! Само хранилище тоже пустовало, видимо и отсюда все книги куда-то вывезли. Маленькая неприметная дверца в подвал обнаружилась за пустым стеллажом и была приоткрыта. Может на ней и была какая-то защита, но без способностей мы этого не могли почувствовать. А потому, воспользовались неизменным и всегда действующим русским 'авось'. В подвал-то мы вошли без проблем, но не учли одну маленькую детальку — здесь было темно как у... в общем, очень темно.

— Как там Оська рассказывал? Всё время прямо, и упрёмся в лаз? — спросила у схватившей меня за руку Лизаветы.

— Ага, только здесь же сначала ступени, — прошептала она в ответ.

— Ну, на ступени-то как раз света от двери хватит. Пошли уже, — и мы пошли.

Осторожно, но максимально быстро спустились в абсолютный мрак сырого подвала. Дальше пришлось двигаться более медленно. Было бы обидно расшибиться только на подступе к реальной опасности. Если бы Лизка сейчас слышала мои мысли, то сказала бы что-то ехидное, вроде 'А расшибиться, вляпавшись в эту опасность, было бы вообще не обидно, да?'.

Ну вот, я уже скучаю по Лизкиному лазанию в своей голове.

До входа в подземелье мы добрались почти без приключений. Только пару раз чуть не оттоптали друг другу ноги и поругались по поводу моей предусмотрительности. Дескать, если я собиралась пойти в подвал, то должна была взять с собой фонарик. И где я ей его возьму? Надо было подойти к завхозу и заявить: 'А ну, давай мне фонарь, я в подземелье полезу, с директрисой воевать'. Хотя, учитывая отношение персонала к Зираиде, мне могли не только фонарик выдать. Ещё и лопату в качестве бонуса вручили бы, чтоб директрискин труп прикопать было чем.

Проход в подземелье, или, как выразился Остап, катакомбы, был открыт, но затянут какой-то плёнкой. На поверку это отказался обычный чёрный целлофан, смазанный какой-то жирной гадостью. У этой занавесочки наверняка есть какое-то магическое предназначение, но нам, сирым и убогим лишенцам, это было глубоко параллельно. Мы отодвинули целлофан и беспрепятственно проникли во вполне уютный, освещённый парой допотопных керосинок, коридор. Теперь можно было и ускориться, только главное — не шуметь. Впереди слышались приглушённые голоса.

Добравшись до конца коридора, я осторожно заглянула в просторный зал с колоннами и едва всё не испортила, выдав своё излюбленное 'Кипец!'. Не знаю уж, что здесь творится с акустикой, но звук моего голоса унёсся в другой конец коридора, не потревожив взбешённую Зираиду.

— Что там? — прошептала Лиза, заглядывая в помещение из-за моего плеча.

А там была поистине страшная картина! Абсолютно голая, то есть совсем, вообще без одежды, директриса пыталась раздеть сопротивляющуюся и умоляющую о пощаде Марту. Тело Зираиды тоже было намазано чем-то жирным и эротишно поблёскивало в свете тринадцати, расставленных по кругу, здоровенных, толщиной в руку, свечей.

— Фууу! — протянула Лизавета.

— И не говори, — согласилась я.

— Пощади! — верещала Марта. — Я не хочу! Я боюсь!

— Да заткнись ты, истеричка! — прикрикнула Звероидочка, стягивая со своей брыкающейся жертвы юбку. — Чего там бояться-то? Больно не будет, обещаю.

— Так иди сама! — простонала Марта, хватаясь за чулок и не давая директрисе стянуть его со своей ноги.

— Ты же сама видела, тропа меня не пускает, — прорычала Зираида. — Ты пройдёшь путь, получишь силу и передашь её мне.

— Так и меня не пустит, — не сдавалась в борьбе за чулок секретарша.

— Тебя пустит, ты же не для себя, значит с благородными намерениями.

У меня за спиной раздалось сдавленное похрюкивание. Я же уже за живот держалась, сгибаясь от беззвучного хохота.

В неравной борьбе за бельё победила ярая нудистка Звероидочка, и Марта тоже осталась в чём мать родила. Она вся сжалась, стараясь прикрыть свои прелести и жалобно поскуливая. За что и получила порцию какой-то маслянистой жидкости прямо в лицо.

— Ну чего ты дёргаешься? — возмутилась директриса, выливая всё содержимое баночки на спину и плечи секретарши. — Давай растирай, и смотри, чтобы всё тело было покрыто.

Приговаривала Зираида, размазывая субстанцию по спине сообщницы.

— Может пойдём отсюда? — спросила Лиза. — Неудобно как-то, они же голые.

— Ты что?! Неудобно ей! Сейчас же самое интересное начнётся, — прошипела я не оборачиваясь.

И действительно началось интересное. Зираида подняла с земляного пола какую-то полупрозрачную ткань и тщательно обмотала ей голову Марты.

— Вот, теперь ты готова! Жир саламандры защитит тело, а платок из волоса василиска спасёт причёску. Главное, когда гореть начнёшь, глаза закрыть не забудь. И не подведи меня! Я на тебя последний жир израсходовала, — напутствовала она, подталкивая блондинку к наружному концу спиралевидной тропы.

— Что?!! — завопила Марта, упираясь. — Ты ничего не говорила про гореть!

— Какая разница? Сейчас сказала. Иди давай! — снова подтолкнула несговорчивую товарку Зира.

И тут у меня в голове что-то щёлкнуло. Зира! Конечно! Роман же рассказывал про чёрную ведьму, цыганку Зиру, которая чуть не уничтожила Ведуны много лет назад. Это она! Её тайник я нашла в своей комнате. И именно из-за неё погиб Остап. Поэтому-то он её так и боится. Не плохо, однако, сохранилась Зирочка.

А между тем, в стане врага разгоралась нешуточная перепалка.

— Иди, я сказала! — орала лжедиректриса.

— Не пойду! — орала в ответ туалетная секретарша.

— А я сказала пойдёшь! Я на тебя последний запас саламандрового жира извела, а ты, зараза, сопротивляться вздумала! А ну пошла! Знала, куда ввязалась. Думала, тебе мужик задаром достанется? — Зира схватила Марту за шею и поволокла к спирали.

Секретарша вывернулась, толкнула директрису, и они сцепились как кошки. Но обе дамочки были скользкими и схватить друг друга не могли. В результате обе повалились на землю и начали кататься. Сбили одну из свечей, пламя лизнуло смазанную жиром кожу и женщины вспыхнули, как факелы.

— Мои волосы! — орала Зираида, пытаясь содрать с головы противницы защитный платок.

— А вот шиш тебе! — ответила Марта, отскакивая в сторону и стараясь сбить огонь со своего тела.

Но Зира оказалась проворней и всё же отвоевала лоскут волшебной ткани.

— Ааааа! Мои волосы! — закричала теперь уже Марта. — Я за них магу-косметологу полнаследства отдала!

— Слушай, пошли отсюда, — проговорила я, ошалело глядя на 'горячих девочек'.

Закон подлости проявил себя во всей красе. Акустика подземелья решила измениться именно в этот момент, и мои слова прозвучали неожиданно громко, многократно отразившись от стен.

Зираида резко повернула голову и уставилась прямо на меня.

— Тыыы! Это ты во всём виновата! — закричала она не своим голосом и бросилась к нам. Мы от неё. По катакомбам пронеслись на форсаже, но Зираида не отставала. Ну и жутко же это, когда за тобой гонится голосящая горящая голая баба.

Мы преодолели целлофановую занавеску, Зираида спалила её напрочь.

— Не уйдём, — пропыхтела Лизка.

— Вижу, — прохрипела в ответ, на ходу доставая из сумки бутылку с водой.

Отвинтила крышку, схватила бутыль за горлышко сверху и, перевернув её вверх дном, схватила другой рукой Лизу за локоть.

— Дядька Лучкооо! — заорала вслух, на мыслительные пассы сил уже не было. А ещё билась паническая мысль — вдруг из-за Ведьминой тропы не сработает.

Сработало! Нас закрутило и утянуло в водную воронку.

— Доброго денёчка, девоньки. Чай соскучились по старику, — пробулькало откуда-то сбоку. Я осмотрелась и поняла, что мы находимся в источнике! Точнее, в озерце, через которое можно попасть к источнику. Но это как раз то, что нужно!

— Дядя Лучко, я тебя обожаю! — завопила, бросаясь водяному на шею.

Лучко натурально покраснел, неловко похлопал меня по спине и промямлил:

— Да чего уж там.

— Ждите меня здесь, — заявила я и нырнула.

В этот раз было значительно сложнее, чем тогда, с Романом. Вода всё норовила вытолкать меня обратно, но я всё же вынырнула в волшебном гроте. Сразу нахлынули воспоминания о проведённой здесь ночи.

— Было бы неплохо повторить, — сказала вслух и сама смутилась от своих, мелодично прозвеневших, отражаясь от мерцающих стен, слов.

Улыбнулась и выбралась из воды. Поиски заняли гораздо больше времени, чем я ожидала, но заветный пятиугольный камень был найден.

Выгребла семь откликнувшихся на мои прикосновения слабым мерцанием кристаллов. Как же приятно вновь чувствовать магию!

Распихала богатство по карманам, сумка у Лизки осталась, с ней плыть было бы неудобно, и отправилась в обратный путь.

Лизавета с водяным сидели на травке и дружно смеялись.

— Я дяде Лучко про голых горящих тёток рассказала, — пояснила подруга.

— Это конечно весело, но нужно срочно Романа возвращать, пока они не нашли добровольца на прогулку по тропе, — ответила я, отряхиваясь и выжимая волосы. — Дядь Лучко, можешь зеркало организовать?

— Оно, конечно, могём, но ты ж сама сказала, что некада, а туда же, прихорашиваться, — засмеялся водяной.

— Зеркало мне для дела нужно, — строго пресекла веселье. — И желательно побольше.

Зачем побольше — и сама не знаю, но показалось, что так будет лучше.

— Ну надо так надо, — проворчал Лучко и полез в воду.

Через пару минут у нас было большое, окованное бронзовой рамой, старинное зеркало.

— Ну, приступим! — бодро вскочила с травы и начала давать распоряжения. — Держите зеркало, только ровно и чтобы не шаталось, а я буду с Ромкой связываться.

Указания были выполнены, вот только я понятия не имела, что делать. Уселась напротив зеркала, вытащила из кармана на всякий случай два кристалла-накопителя и уставилась на мокрую замухрышку, отражающуюся в нём.

— А долго держать-то? — шёпотом спросила Лиза.

— Сколько понадобится, — ответила, не отрывая взгляда от своих глаз.

Спина и ноги затекли, отражение начало расплываться, и я уже почти потеряла надежду на успех, когда по поверхности зеркала пробежала рябь, и черты моего лица начали медленно меняться.

'Ну наконец-то. Я волновался', — прозвучал у меня в голове голос мужчины моей жизни.

Лизка и Лучко ничего не слышали и не видели, ведь они стояли по другую сторону зеркала.

— Я достала кристаллы, как их передать? — спросила, стараясь не шевелиться.

'Прости, Сита, но придётся тебе себя поранить. Нужна твоя кровь. И постарайся побыстрее, мне всё тяжелее удерживать контакт. Порежь ладонь и приложи её вместе с кристаллом к поверхности зеркала'.

Под конец монолога голос Романа моей мечты стал значительно тише. Медлить было нельзя, я перехватила один кристалл поудобнее и, не разрывая зрительного контакта с отражением, с силой резанула острой гранью по ладони.

— Сита! — вскрикнула Лиза, и зеркало пошатнулось.

— Держите ровнее, — прошипела сквозь зубы, отбрасывая тот кристалл, которым резала, и зажимая в ладони другой.

Было больно так, что плакать захотелось. Но я держалась ради Романа, ради Лизы и всех Ведунов, а главное — ради себя.

Приложила ладонь с камнем к стеклу и почувствовала, как накопитель медленно проваливается в зеркало.

— Получилось! — взвизгнула от радости, отнимая уже пустую руку от стекла и сжимая в кулак, чтобы остановить кровотечение.

А через несколько мгновений началось нечто невообразимое.

Зеркало задрожало и начала плавиться. Лучко и Лизка отбежали в сторону, я отползла к ним на четвереньках, ноги действительно сильно затекли.

Рама от зеркала отлетела, а само стекло, зависнув в воздухе, начало растягиваться, всё увеличиваясь и увеличиваясь. В результате перед нами появилось что-то вроде портала, размером с двухэтажный дом.

А потом нам пришлось бежать. Причём быстро и с визгами — визжал даже Лучко. И я его понимала, не каждый день увидишь несущееся на тебя стадо жирафов. Настоящих, высоченных пятнистых жирафов!

'Зверушки' унеслись в лес, а из портала шагнул полуобнажённый, уставший и загорелый Роман моего романтического ужастика.

— Дядя Ромааа! — завопила Лизка, бросившись к нему.

А я стояла в сторонке и не знала, как себя вести. С одной стороны, он обратился за помощью именно ко мне, значит, считает близким человеком. А с другой — ну не просить же ему какую-нибудь Кристину. Но у нас же с ним магическая петля, значит мы близкие люди. И всё же, магическая петля — не последняя инстанция, значит... а ничего это не значит! Ааа, паника, паника, паника. Кто я ему теперь? Студентка на одну ночь или суженая и всё такое? Блин! Как же всё сложно! Проще в монастырь уйти.

Лиза висела у Романа на шее и что-то быстро нашёптывала ему на ухо. По-любому ведь мои думки пересказывает. Предательница ты всё-таки Лизка.

Подружка повернулась и показала язык.

Так и есть, предательница!

Роман тоже что-то прошептал племяннице и пошёл ко мне. А мне захотелось развернуться и убежать к жирафам.

— Как директор ведического училища, — церемонно начал Роман Любомирович, — я объявляю вам, студентка Беглая, официальную благодарность.

И протянул руку для рукопожатия. Я на автомате вложила свою ладонь в его. Роман дёрнул меня за руку так, что я уткнулась лицом в его голую грудь, переплёл наши пальцы и прошептал в макушку:

— А как Роман твоего романтического ужастика, я тебе потом спасибо скажу, без свидетелей.

А я прижалась к нему, обняла и разревелась. Не знаю даже, от чего больше — от радости ли, что вернулся, или от облегчения, что не оттолкнул.

— Глупенькая, — шептал мужчина моего всего, — ну разве я могу отказаться от такого чуда. Ты моя и теперь от меня не отделаешься.

А я прижалась к нему ещё крепче и заревела вдвое сильнее.

Придётся, Ромочка, тебе придётся от меня отказаться. Меня скоро обнаружат и депортируют в Уругвай, чтоб ему без туристов остаться!

— Так, хватит сырость разводить. Я тебе обещаю, что мы разберёмся со всеми проблемами, и всё будет хорошо, — приподнял за подбородок мою зареванную мордашку и подмигнул.

Я улыбнулась в ответ, и желание устраивать истерики совершенно пропало. А действительно, чего это я? Мы со всем справимся, потому что мы команда. Да что там Зираида, мы и с магкомиссией справимся. У меня ж теперь крутой дядька Руслан почти в родственниках.

— Ну вот и хорошо, — меня щёлкнули по носу и перестали обнимать. — Успокоилась, теперь можно и повоевать.

Воевать мне совершенно расхотелось. Но Зираида-то всё равно никуда не делась, так что хочешь — не хочешь, а разбираться с ней придётся. Только теперь это не казалось такой трудновыполнимой задачей. Ведь рядом Ромка, а он-то уж ней справится... надеюсь. Смогла же она как-то отправить его неведомо куда без права переписки. А кстати!

— А где ты был всё это время? — спросила, нахмурившись и сложив руки на груди.

Ррромочка засмеялся и снова приобнял меня за плечи.

— Супружескую жизнь репетируешь? — лукаво поглядывая на меня, осведомился этот... вот даже не знаю кто.

— Если это предложение, то я должна подумать, — жеманно ответила я, потом опять нахмурилась и повторила: — Так где ты был?

— Это сейчас неважно, но если тебя так заботит место моего заключения, то я был в довольно милом месте, в компании не менее милых зверушек, — немного раздражённо проговорил директор.

— Таких, как то стадо бешеных жирафов? — невинно поинтересовалась я.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Роман. — Теперь же ещё и животных возвращать придётся, иначе меня Хельга убьёт.

— Тааак, — протянула я, — а Хельга — это тоже милая зверушка?

— Нет, Хельга — управляющая парком. Очень милая женщина, и мне не хотелось бы её подставлять. Так что жирафов придётся вернуть, — задумчиво проговорил Ррромочка, будь он не ладен!

— И обезьянок ей тоже верни, да и сам можешь к ней возвращаться, — прошипела я, дёрнула плечами, сбрасывая с них лапу блудливого кота, и гордо пошла к ожидающим в сторонке Лизавете и Лучко.

— Постой, Сита. Ты о чём? Какие обезьяны? Да что здесь вообще происходит? — недоуменно проговорил Любомирыч.

Я только фыркнула и пошла дальше.

Потом Лиза коротко пересказывала наши злоключения, а мы с Ромкой только искоса поглядывали друг на друга и усердно делали вид, что у нас чисто деловые отношения. Я — потому что обиделась, а если быть откровенной, ревновала, а Роман, видимо, потому, что не хотел устраивать разборки при всех.

Ну а потом взял слово Лучко, и мы дружно хохотали, слушая историю о 'горящих бабах' в интерпретации водяного. Обстановка немного разрядилась, но уже начало темнеть, и было решено отправляться на ратный подвиг, то есть — пора бы уже Зираиде хвост накрутить. Лучко милостиво согласился нас подбросить, и вот — стоим мы перед воротами обители зла, как три былинных богатыря на распутье, и переглядываемся.

— Мне очень не хочется отпускать вас одних в логово Зиры, но по-другому не получится. Её нужно увести подальше от жилых корпусов, ну, скажем, к медпункту. Я буду ждать вас там. Сама она не опасна, её силы тоже тропа выпила, но у неё наверняка есть какие-то готовые магические средства, так что будьте предельно осторожны и ни при каких обстоятельствах не разлучайтесь, — провёл инструктаж директор.

После чего чмокнул племянницу в лоб и, притянув упирающуюся меня к себе, прошептал:

— Не, дуйся, Хельге пятьдесят один год, у неё муж, двое детей и внуки.

Я тоже получила контрольный в лобик и была отправлена к воротам лёгким шлепком пониже спины.

В посёлок я заходила с улыбкой на губах. И никакая Зирочка мне не страшна, будь ей хоть сто лет!

Но это я так думала, когда в Ведуны заходила, а вот когда нас привели в директорский кабинет и оставили там наедине с лжедиректрисой, я сразу же решила передумать. Вот прямо с порога, когда злая, с замотанной платком головой, Зираида достала из стола пистолет и направила его на нас.

Лизка ойкнула и спряталась за меня. И я её конечно понимаю, но мне-то прятаться не за кого!

— Ну что, пигалицы, допрыгались? — прохрипела она, кривясь при каждом слове, как от боли, — Ну и дуры же вы! Сами припёрлись. Но раз уж пришли, то мы сейчас прогуляемся, — последнее было сказано с каким-то угрюмым злорадством.

Зираида встала из-за стола и пошатываясь пошла к нам, размахивая пистолетом на ходу. Ох ты ж ё! Она ещё и пьяная в зюзю!

— Ну чего встали, коровы? Разворачиваемся и дружно топаем в библиотеку. И смотрите мне, без глупостей. Хотя о чём это я? Вы ж тупые, вы без глупостей не умеете. Но у меня есть вот эта вот штучка, — поводила пистолетом прямо перед моим носом, — а она и без магии замечательно работает. Ясно?

— Да куда уж нам, тупым, — проворчала я, медленно поворачиваясь и подталкивая трясущуюся Лизу к двери.

Уже стемнело, и территорию посёлка освещали только редкие, тусклые без магического усиления, фонари. А мы с Лизой медленно шли к училищу, заложив руки за голову. Прямо боевик какой-то!

Вдруг из темноты, прямо нам под ноги, выскочила какая-то дворняжка.

Лизка взвизгнула и подпрыгнула, ну а мне, как всегда, не повезло. Хотя, как посмотреть... Я споткнулась о псинку и полетела носом в землю, в этот момент прогремел выстрел, и надо мной просвистела пуля.

— Ох ты ж, где мой бронежилет! — простонала я, с кряхтеньем поднимаясь с дорожки.

— Ой, — заявила Зираида, разглядывая пистолет как восьмое чудо света.

Я схватила Лизавету за руку и рванула в сторону медпункта, утягивая подругу за собой.

Почти сразу же прогрохотал ещё один выстрел, и Лиза упала, а я замерла на месте, не в силах поверить в происходящее.

Подруга закричала, и я даже не смогла бы определить, чего сейчас в моей душе было больше — ужаса от осознания, что она ранена, или облегчения, что жива. Бросилась к подруге.

Лиза держалась за ногу, зажимая рану на голени. Даже в тусклом свете от фонаря было видно, как из-под пальцев сочится кровь.

— Ты ранила её, идиотка припадочная, — заорала я на Зираиду и тут же осеклась, уставившись на направленный на меня пистолет.

— Ничего, не сдохнет... пока, — усмехнулась гадина, — Поднимай её и вперёд.

— Мы идём в медпункт! — категорично заявила я, помогая стонущей подруге подняться.

— Сейчас! Обойдётесь! А ну пшли! — рявкнула Зира, поводя пистолетом.

За её спиной в тени что-то шевельнулось. Или мне только показалось? А в следующую секунду из темноты беззвучно выступил Роман, молниеносно перехватил пистолет одной рукой, другой схватил Зираиду за шею, и дамочка обмякла. Роман аккуратно уложил её на землю, заткнул пистолет за пояс и бросился к племяннице. А я стояла и смотрела на лежащее на траве тело. Это кипец! Он ей шею свернул! С кем я связалась?

— Сита! Долго ещё будешь на неё любоваться? Помоги мне! — рявкнул убивец, осматривая раненую ногу потерявшей сознание племянницы. — Темно, нужно отнести её в медпункт.

— А тело? — прошептала я.

— Какое тело? — не понял директор.

— Вот это тело! — рявкнула я, указывая на убиенную злодейку.

— Да что с ней станется! — отмахнулся Роман, поднимая Лизу.

— Действительно, что с ней может ещё случиться? Разве что завоняет, — ехидно ответила я.

— Сита, ты чего? Она просто в отключке. Часа два ещё проваляется. Отправлю кого-нибудь, чтобы заперли до прибытия магкомиссии. Только сначала нужно Лизе помочь, — мы уже шли к медпункту.

— А если она раньше очнётся? — спросила, испытывая необъяснимое облегчение, что Рома не убил Зираиду. Нет, мне не было её жалко, но не хотелось, чтобы мой мужчина был убийцей. Вредная, знаете ли, привычка.

Дверь в медпункт Роман открыл пинком, не обратив никакого внимания на то, что она была вообще-то заперта и где-то в отдалении сработала сигнализация. Странно, обычно сигнализация срабатывает в месте взлома. Хотя, в Ведунах всё странное.

Лиза была уложена на кушетку, и Роман начал суетиться над её ногой, обтирая кровь и осматривая рану.

— Дааа, такого я не ожидал, — протянул мой директор, спустя какое-то время.

— Что там? — спросила, взволнованно заглядывая через его руку.

— Да ничего! — засмеялся Роман, легонько похлопал Лизу по щеке и произнёс: — Хватит умирать, Лизок, опасность уже позади.

Я посмотрела на раненую конечность подруги и поняла причину Ромкиного веселья — голень девушки украшала глубокая, но абсолютно не опасная царапина, даже швы накладывать не нужно. Ну, Лизка, напугала всех, симулянтка!

— Что здесь происходит? — в дверях стояла Екатерина, а за её спиной маячил какой-то дядька с по-прежнему бесчувственной Зираидой на руках.

— Эту запереть, — жёстко проговорил Роман, уступая Катерине место у кушетки. — И соберите совет. У нас проблема.

— У нас с момента твоего исчезновения этих проблем — завались, — пробурчала медичка, обрабатывая ранение. — Кстати, где шлялся?

— Вот я о том же спрашивала, — поддержала я фельдшера.

— Я смотрю, вы все безмерно рады меня видеть, — ухмыльнулся директор моего боевика. Потом посерьёзнел, бросил Катерине: — Позаботься о ней, — и утянул меня из медпункта.

Зираиду уже унесли, ночной посёлок был тих и безмятежен. Неужели никто не слышал выстрелов? Или все уже настолько запуганы, что любопытство атрофировалось? Вот не верю я, что ведьмы могут быть не любопытными! Неужели за этот день произошло что-то ещё?

— Тебе лучше сейчас уйти в свою комнату, — проговорил Роман, останавливаясь на развилке. — А я пока проверю, что успела натворить эта деятельная дамочка.

— Как скажете, Роман Любомирович, — ехидно ответила я, демонстрируя недовольство.

— Не дуйся. Всё равно Зираида уже обезврежена и никаких приключений больше не предвидится. Так что ты не пропустишь ничего интересного. Я зайду утром, — я получила чмок в щёчку, и Роман ушёл.

Оглянулся — я помахала ручкой и потопала к общаге. Мееедленно так потопала.

Обернулась — Ромка уже скрылся из виду. Вот и чудненько! Развернулась и бодренько потрусила к учебной части.

Я так и не рассмотрела эту ведьмину тропу. И я ведьма, мне тоже любопытство спокойно жить не даёт. Пробираясь по тёмным коридорам училища, а потом и по подвальной лестнице, я мысленно потирала ручки. Сейчас я всё узнаю, сейчас я всё увижу!

Коридоры подземелья встретили догорающими керосинками и полной тишиной. Я обошла зал с источником по периметру, передёрнула плечами, вспомнив развернувшуюся здесь утром трагедию, а по мне — так комедию, и осторожно подошла к заветной тропинке. Свечи выгорели в середине, и фитили потухли, утонув в расплавленном воске. Но зал был освещён лёгким мерцанием покоящихся на подставках в центре спирали кристаллов накопителей.

Они были переполнены энергией. Ещё бы! Ведь сейчас они хранили в себе силы всех одарённых обитателей Ведунов. И мне так захотелось дотронуться до этих кристаллов, прикоснуться к их тёплым, пульсирующим силой граням, вобрать эту силу в себя и никому не отдавать.

Вокруг собралось плотное облако тьмы, но это не был мрак подземелья. Чернота выливалась из меня. Ну ничего ж себе поворот! Магия Вуду пёрла наружу и стремилась облапить схоронившуюся в накопителях ведическую силу. Хотя в кристаллах была и обычная магия, но Вуду просто распирало от нестерпимого желания заграбастать ведьминскую мощь и перестроить её на свой лад. Вот же папочка! И чего твоей наследственности не сиделось в глубинах моего сознания? Чего наружу попёрла? Вуду во мне, конечно, сильна, но полученный от мамы ведьминский дар всё же сильнее, и я просто наблюдала, как со стороны, за желанием своей тёмной стороны получить то, что ей не принадлежит.

— Что, тоже хочешь получить их? — раздалось у меня за спиной.

Я замерла, прислушиваясь к себе. Неужели это мой внутренний голос со мной заговорил? Да ну! Не может быть у меня раздвоение личности. Или может? Неее, точно не может.

— Ну чего зависла? Давай, иди по тропе, — продолжали увещевать меня.

Обернулась и столкнулась с холодным взглядом блондинистых глаз. Вспомнился директорский кабинет и, собственно, туалет.

— Ну что же ты, девочка? Ведь это то, чего ты действительно хочешь, — улыбаясь, проговорила Марта.

— Так там же огонь, — сказала сама не знаю зачем.

— И что? Огонь страшен тем, кто отдал свою силу полностью. Твоя истинная сила с тобой. Ты уникальна, ты создана для этого круга. Так войди же в него, — Марта снова ласково улыбнулась и протянула руку ко мне.

Я инстинктивно отклонилась.

— Да брось ты! — воскликнула блондинка. — Я почуяла твою сущность сразу, как только ударила тебя дверью. Ты, и только ты способна вобрать в себя силу, хранящуюся в этом круге. Именно тогда я поняла, что Зира мне не нужна. Я поняла, что ты сама придёшь за тем, что можешь взять. Так бери!

А почему бы и нет? Ведь я ничем не хуже этой Зиры. Я даже лучше. В разы лучше! И я смело шагнула к тропе. Сделала первый несмелый шаг, и меня словно ледяной водой окатило. Что я делаю?! Нужно срочно возвращаться.

— Поздно, — засмеялась Марта, будто прочитав мои мысли, — теперь ты должна пройти путь до конца или умрёшь!

Я обернулась и поняла страшное. Марта убедила меня с помощью гипноза! Вот так просто, без магии и ворожбы, пользуясь примитивным гипнозом, она отправила меня на тропу, которую я, возможно, и пройти-то не смогу. А если и смогу, то не факт, что выживу впоследствии. Одно радует — на тропе гипноз не действует!

— А что будет, если я сойду с тропы? — спросила, изучая каменистую дорожку у себя под ногами. И вот странность, судя по состоянию камней, по этой тропе ходили, и ходили очень много!

— Что будет, если сойдёшь? — рассмеялась Марта. — Повторяю для особо тупых: ты не сможешь. У тебя только два варианта, или идти вперёд, или стоять на месте, пока не сдохнешь от голода, жажды или старости.