Древо Мира Грез, часть 1 и 2

ДРЕВО МИРА ГРЕЗ. Оглавление.

Пролог.

Часть 1. Глава 1.

Часть 1. Глава 2.

Часть 1. Глава 3.

Часть 1. Глава 4.

Часть 1. Глава 5.

Часть 1. Глава 6.

Часть 1. Глава 7.

Часть 1. Глава 8.

Часть 1. Глава 9.

Пояснения к части 1.

Часть 2. Глава 1.

Часть 2. Глава 2.

Часть 2. Глава 3.

Часть 2. Глава 4.

Часть 2. Глава 5.

Часть 2. Глава 6.

Часть 2. Глава 7.

Часть 2. Глава 8.

Пояснения к части 2.

Часть 3. Глава 1.

Часть 3. Глава 2.

Часть 3. Глава 3.

ДРЕВО МИРА ГРЕЗ

Пролог.

Все сменилось мгновенно. Еще секунду назад мир блистал красками и вдруг — черно-белое полотно, безрадостное, унылое, безмолвное... Раскрашенная солнцем река сменилась темной линией, ветки ивы неподвижно замерли над водой...

Лина вздрогнула и медленно поднялась с земли. Сон все-таки взял свое — она с ужасом поняла, что опять в мире теней, в мире страха и смерти. Ей не удалось победить себя.

— Здравствуй, моя радость... — тихий голос заставил девушку испуганно сжаться.

— Тебя не существует, не существует... Не существует... — тихо прошептала она, медленно отступая назад. Высокий человек — на его лице была маска, такая же темная, как и весь кошмар — неторопливо подошел ближе.

— Я... твое порождение, — едва слышно прошипел он и ласково провел рукой по щеке Лины. — Я — твой страх, твоя слабость, твоя ненависть... Твоя смерть... Ты моя, Лина, — он убрал руку. — Вся.

— Нет! — Лина толкнула человека в маске и бросилась в одну сторону, в другую... Но везде — везде! — был он. — Оставь меня!

Одним огромным прыжком он оказался рядом, сжал рукой шею девушки... Его глаза сверкали, будто два холодных огня.

— Нет, моя дорогая! — прорычал он. — Смотри!

Человек указал на огромные часы, с готовностью появившиеся из мира фантазий и мыслей... Черные, мрачные, с вырезанными по бокам демонами... Их стрелка застыла почти на цифре тринадцать.

— Твое время... пришло... Позволь подарить тебе танец на День Рождения... — человек убрал руки с шеи девушки и обхватил ее за талию. — У нас еще есть две минуты, любовь моя.

Река, ива, трава и черно-белая беседка поплыли, будто краски, смытые водой, и на их месте медленно проступили стены, украшенные зеркалами... Кругом зеркала, зеркала, зеркала... Медленная, древняя мелодия заметалась между ними, словно пойманная в клетку...

— Две минуты — это так много... — задумчиво прошептал человек в маске. — Потратим же их с пользой...

Часть 1.

Глава 1

Сестрица решила отметить свое двадцатитрехлетие с размахом — ожидались полчища гостей, орда расфуфыренных шишек из правительства и еще небольшой полк магов во главе с Главой Великого рода Лейти. Более чем странно, учитывая, что Таура вот уже который месяц напоминает призрака, который перед смертью совсем ничего не ел.

Странные дела вообще-то творятся с Таурой. Еще полгода назад ее красоте завидовала вся Изумрудная провинция, сегодня же бедняжку не узнать... То ли влюбилась, то ли так сильно переживает смерть троюродной сестры, Лины Лейти.... Лина умерла во сне, прямо в день своего рождения, минута в минуту, и по этому поводу до сих пор ходит много слухов, ведь это уже пятая смерть, связанная с миром грез... Загадочное совпадение, очень загадочное... Правда, врачи на все лады кричат, что ничего загадочного тут нет, но разве запретишь людям рассказывать страшные истории на ночь?

Хотя все равно не понимаю — срок траура давно вышел, да и Лину мы знали очень плохо: я вот, например, ее совсем не помню. И потом, если горе, то зачем устраивать светопреставление в миниатюре? Нет, не понимаю я сестру. Наверное, она все-таки влюбилась.

Красные праздничные флажки весело развевались на ветру... Вызолоченные солнцем, они напоминали о грядущей осени, уже подкравшейся к порогу и принесшей с собой прохладные ветра и пожелтевшие листья. Робкие, словно прощальные песни птиц провожали день, бежали вслед за белыми облаками и уносились в уже темнеющее небо...

Я вдохнула вечерний, неповторимый по запаху ветер всей грудью и тут же нахмурилась. Ветер ветром, а что это за противный запах?

— Тьфу, пропасть! — я резко отвернулась от раскрытого окна и метнулась к печи... Поздно.

Курица безнадежно сгорела, а до прихода гостей осталось ровно полчаса... Мать меня прибьет — это я поняла, как только сравнила полученное обгоревшее нечто с аппетитным рисунком в книжке... Вот же проклятье, и почему у меня никогда не получается что-то, кроме тортов?!

Шипя от разочарования, я вывалила свой кулинарный "шедевр" на тарелку и внутренне содрогнулась. Это не курица, это кошмар!

— Зачем тебе жареный носок? Сказала бы, что кушать хочется, я б тебе муху дохлую притащила! — Дзинь мягко приземлилась на мое плечо и ехидно захихикала. Вот вредное создание! Я замахнулась на фейку прихваткой, но добилась только нового приступа хохота.

— Это не носок! Это курица!

Дзинь слетела с моего плеча на стол и с любопытством заглянула в тарелку. Для этого ей пришлось привстать на цыпочки, так что длинное платье чуть поднялось вверх и я заметила, что фейка щеголяет в новых сапогах... Причем, судя по их расцветке, в моих занавесках опять появилась дырка в виде цветочка...

— Знаешь, если это курица, то во мне два метра, — с ядовитым смешком подытожила Дзинь-Дзинь и взлетела мне обратно на плечо.

— Сгинь, — беззлобно огрызнулась я. — Это мог бы быть шедевр...

— Но по каким-то причинам он не получился! — закончила за меня фейка. — Сдавайся, Весси, тебе не победить Исту! Он гений!

Я упрямо поджала губы и накрыла тарелку полотенцем, чтобы никто не увидел моего позора. Хотя что уж теперь — Дзинь всё равно всем растрепет. Так и представляю себе лицо нашего гнома: Иста никогда не отличался особым уважением к хозяевам (ко мне, если быть точнее), а уж теперь так точно со свету сживет! А мамка еще и посмеется, мол, сама виновата... Это же надо — проспорить гному! Гному!!! Ну нет, не бывать этому! В лепешку расшибусь, а сготовлю эту куриную мерзость!

Я закатала перемазанные мукой рукава повыше и решительно подняла полотенце. Воодушевление быстро сменилось ужасом и отчаянием: чувствую, День Рождения моей сестры сегодня обойдется без курицы. А мне придется признать Исту гением и еще целую неделю печь торты для его сородичей... Какой ужас.

Кажется, последнюю мысль я озвучила вслух, поскольку Дзинь противно захихикала и точно подметила:

— Вот именно, ужас... Теперь тебе достанется от гнома по полной — уж он-то своего не упустит!

— Умеешь ты утешить, — я одернула фартук, и вредная фейка с обиженным воплем свалилась в тарелку. Ничего, иногда полезно сбить спесь с некоторых личностей... А то зазнаются вконец!

Моя беда в том, что при всей своей магической крови я не могла сплести даже самые простейшие чары. Мой род — род Лейти — ведет начало от древнейшего народа эльнолвов, славившегося великой силой, великой мощью, сокрушающей города и исцеляющий землю... Сами эльнолвы покинули людей несколько тысячелетий назад, но кое-кто, как гласят легенды, остался... Девять Великих родов, в каждом из которых по прошествии тысячелетий насчитывается несколько десятков семейств... И ни в одном из этих семейств нет такого уникального явления, как я. То есть нет ни одного человека, который бы не владел магией... (разве что пара-тройка в прошлом веке, но они явно давно умерли). Уж лучше бы я родилась среди простаков*, там хотя бы не выделялась из общей массы!

Вот из-за этой особенности мне и приходится терпеть выходки гномов. Ну, в самом деле, не буду же я каждый раз жаловаться на этих тварей маме или сестре?! "Мамочка, они опять меня не слушают!" Тьфу, аж противно! Уж что-что, а ябедой я никогда не была.

Я сердито вытряхнула курицу вместе с фейкой в ведро, за что получила очередной урок неформального общения. Дзинь-Дзинь на это дело мастер — только успевай слова заучивать, на всех хватит... Отчаянно хлопая полупрозрачными крыльями, фейка зависла прямо перед моим носом.

— Маленьких все норовят обидеть! Вот сейчас как укушу...

— Дрожу от страха! — я протянула руку вперед и фейка тут же уселась на ладонь. За что люблю эту негодницу, так это за легкий характер: долго дуться она просто не умеет.

Помню, как мы с подругой нашли ее. Дело давно было, лет десять назад... Мы тогда еще забрались на территорию рода Эленви*, в запретный лес, куда вообще-то редко кто забредал: боялись очень местных призраков. Небольшая полянка, усеянная васильками, переливалась на солнце всеми оттенками синего и зеленого... Вокруг поляны росли огромные дубы в несколько обхватов, и в тени одного из них, у самых корней, была дыра, подсвеченная снизу мягким огоньком. Этим огоньком была Дзинь: изгнанная своим народом, она много лет скиталась по чужим лесам, пока не попала в лапы лисы и не стала медленно затухать.

Мы вернули ее к жизни, хотя мне порой кажется, что не совсем. Часто я замечала, как фея сидит у нашего пруда, медленно водит рукой по воде и напевает грустную мелодию. Думаю, ей одиноко без своего народа... Помочь я не могла: феи не залетали в людские города уже много-много веков. Хотела бы я знать, за что ее изгнали! Дзинь никогда об этом не говорит, словно ей слишком больно вспоминать прошлое.

— Ха-ха! Все равно ты Исте проспорила! — Дзинь откинула со лба синюю прядь волос и коварно улыбнулась. Тоже мне, вот лучше бы за меня болела!

— Тебе-то что?

— Как это что? А моральное удовлетворение?! — Дзинь взлетела с моей руки и принялась мельтешить перед глазами, оставляя за собой золотистый след пыльцы. — Кто меня в ведро стряхнул?! А кто розы в моем саду срезал?! А! Вот то-то! Да ладно, помогу я тебе с этой курицей, только Исту все равно позови... А то, чувствую, гости сегодня без еды останутся... С такой-то хозяйкой!

— Дзинь, ты чудо! — я сдернула фартук и бросила его на стул. — Я тебе говорила, что ты чудо?!

— Ну да, когда я тебе вазу склеила на прошлой неделе, — ворчливо отозвалась фейка. — Давай-давай... Сейчас я такое блюдо наколдую, что все гости помрут!

— От несварения? — не удержалась я от подколки.

— Ну что ты, — черные глаза нехорошо блеснули из-под отросшей челки. — От яда, конечно!

С нее станется...

День стремительно угасал, уступая место прохладным сумеркам. Заходящее солнце вызолотило зеленые стены усадьбы, скользнуло по фонтану, желтоватой листве дубов и замерло в глубоких складках мшистой коры.

Я перескочила через тонкую полоску грязи, оставшейся после вчерашнего дождя, и осторожно обошла длинный стол. Фонарики еще не зажгли, так что приходилось надеяться только на свое ночное зрение... А то ведь недолго и провалиться в какую-нибудь яму или споткнуться об какой-нибудь корень: их здесь тьма-тьмущая, да еще и деревья вечно бродят с места на место... Вот уж не сидится им! Хорошо хоть, передвигаются они медленно, за неделю и метра не проползут...

— Весси? — темная фигура поднялась из-за стола, а я чуть со страху не померла.

— Нерос! С ума сошел, что ли?! Ты б еще из-за угла выскочил!

Что-то звякнуло и приглушенный огонек осветил симпатичное лицо с большими голубыми глазами. В обрамлении светлых волос глаза смотрелись особенно эффектно — недаром все мои подруги сохли по этому парню, на удивление хорош... Да еще и высокий, что для мужчины тоже не минус. А о характере я и вовсе молчу, потому как неплохой и даже во много раз лучше, чем мой (о себе-то плохо никогда не подумаешь, всегда хочется приукрасить как-то свои достоинства, скрыть недостатки... Но что есть, то есть — поведение Нероса считалось безупречным). Единственное, что меня всегда настораживало, так это какое-то прямо болезненное стремление к власти и женской красоте... Чего стоит хотя бы фраза: "Я так люблю женщин! Что может быть лучше женщин?!" Много чего может... Например, одна женщина, зато единственная и на всю жизнь.

Словом, я, как могла, сопротивлялась обаянию Нероса... Но нелегко мне это давалось, умеет он людей к себе расположить.

— Я в следующий раз так и сделаю, милая... — Нерос ослепительно улыбнулся и подошел на шаг ближе. Флакон со светом двинулся за ним. — Тауру не видела?

— Нашел очередную жертву? — я, напротив, отошла на шаг назад.

— Жертву? — глаза Нероса неожиданно сверкнули тревогой. — О чем ты?

Странная реакция... Похоже, я угадала и Нерос решил приударить за сестрой. Даже обидно как-то, а как же я?!

К слову, о моей красоте не слагали легенды, но своей сестре я не уступала. Мне от природы достались волнистые волосы цвета темного каштана, в которые я по традиции Великих родов вплетала девять кос, украшенных лентами... От мамы мне достались зеленые глаза и хрупкая фигура, а от отца, как ни странно, длинные ресницы и чуть прозрачная кожа... Так что можно было бы и обидеться на подобное невнимание к своей персоне, но какой в этом смысл?

Я усмехнулась.

— Не удастся, у сестры уже в запасе парочка поклонников, есть из кого выбирать... Ты чего приперся так рано? До праздника еще минут двадцать, а учитывая традиции, так и все пятьдесят...

Парень мгновенно оттаял и улыбнулся.

— Красавица моя, я бы с радостью приударил сейчас за твоей сестрой с тем, чтобы... — Нерос хитро прищурился и ядовито добавил: — Да, с тем, чтобы добраться до тебя, но боюсь, что для начала мне надо разобраться с Натией...

— Нахал, — я попыталась пройти мимо Нероса, но натолкнулась на его вытянутую руку. Парень самоуверенно улыбнулся, но глаза светились пониманием и сожалением за неосторожные слова. Не знай я его, так бы и поверила, что втюрился по уши!

— Извини, я шучу, конечно... — он мягко взял меня под руку и усадил на лавку. — Весси, передашь Тауре подарок от меня?

— Ты что, не останешься?

— Не могу... Я все написал в письме с поздравлениями... Понимаешь, дела. Хотелось бы, конечно, еще с Таурой встретиться, но... да ладно. Встретимся еще!

— Передам, уговорил, — я нехотя взяла маленькую коробочку, перевязанную серебристой лентой, и с любопытством потрясла ее. Внутри что-то зазвякало... Похоже на кольцо. Либо на что-то круглое... Я фыркнула. — Опять что-нибудь жутко дорогое и бестолковое?

Нерос секунду помолчал, задумчиво меня рассматривая, и неожиданно присел передо мной на корточки.

— Знаешь, Весси... — он накрыл своей рукой мою. — Любопытство до добра не доводит... будь осторожна, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось...

— А с ней ничего и не случится...

Я вздрогнула, когда Дзинь мотыльком промчалась перед моими глазами и приземлилась на плечо.

— Что это? — Нерос отшатнулся, словно увидел самый страшный кошмар в своей жизни, и с ужасом посмотрел на меня.

— Сам не видишь? Фея, разумеется, — я пожала плечами и поднялась. Нерос, как отражение, повторил мои действия. — Знакомься, это Дзинь-Дзинь... Да, живая фея, и нечего такие глаза круглые делать...

— Фея... — с ужасом выдохнул Нерос. — Твоя?

— Нет вообще-то, она просто у нас живет... — я покосилась на фейку. — И поосторожнее со словами, а то она живо тебя превратит в какую-нибудь потрясающую гадость... Ты не думай, она умеет!

Нерос нервно сглотнул и затравленно на меня посмотрел.

— Вот как...

Я приподняла бровь, но парень неожиданно расцвел в дружелюбной улыбке и легко поклонился.

— Ну что ж... Честь для меня встретиться с настоящей феей! — он рассмеялся. Да, могу его понять — не каждый день видишь фею. Вернее, я-то каждый день, а вот остальным повезло больше... — Кстати, когда там у тебя День Рождения? Позовешь?

— В сентябре, 21-ого. И неа, не позову! — я ухмыльнулась, а парень надулся. — Ой, да сам придешь, что тебя по двести раз звать, что ли?

— Весси, ну когда ты повзрослеешь? — он укоризненно покачал головой. — Ладно, милая, пора мне бежать... Иначе не успею на важную встречу, никак опаздывать нельзя... Тауре привет!

— Привет так привет, — я задумчиво посмотрела вслед парню. — Что думаешь о нем, Дзинь?

— Нууу... Бабник, — фейка зацепилась за мою сережку и сердито добавила: — Оставь тебя на минуту, так тут же на свиданки убежишь... Нашла Исту?

— Ой, Иста... — я поморщилась, предчувствуя нагоняй от фейки, но счастливый случай спас меня от жестокой расправы... Острый колпак гнома мелькнул среди деревьев, а уж зычный голос, распевающий песенки об алмазах, так и вовсе невозможно было не узнать.

— Хозяйка, ну как курица? — гном заметил меня издалека и решил не тянуть. — Свою бороду съем, если удалась!

Вот почему они с мамой паиньки, чуть ли не ножки целуют, а как со мной — так "свою бороду съем?!"

— Эээ... ну... — я неуверенно переступила с ноги на ногу. — Начинай... есть бороду...

— Ааа, вот я же говорил, что без магии ваш род абсолютно ничего не сможет приготовить! — торжествующе взревел Иста и прошествовал мимо меня в сторону усадьбы. — Я ведь проверю, попробую и вынесу приговор! Не думай, что так просто отвяжешься от старого Исты! Он бывает безжалостен...

Спустя пять минут из кухни донесся душераздирающий вопль обиженного в лучших чувствах гнома... Дзинь чуть с плеча не свалилась от хохота.

* * *

Армия гостей оказалась на удивление организованной: она перешла в наступление сразу, как только объявилась в воротах. Горы закусок, украшенных забавными шоколадными глазиками на палочках, истаяли мгновенно; пирожным повезло больше — они продержались минут десять, чего не скажешь о фаршированной утке, растерзанной сразу же после приготовления. Съестные боеприпасы кончались, так что Иста выдвинул полк гномов — стройной вереницей они курсировали с кухни на улицу, выставляли на столы тарелки с салатами, блюда с аппетитно зажаренными курицами, горшки с супами, котелки с кашами... и возвращались на кухню за новой порцией, потому что всё великолепие уничтожалось за считанные секунды.

Зеленая ухоженная полянка мигом превратилась в вытоптанную арену, над которой плавали круглые, мерцающие синеватым cветом, фонарики. Смех, визг, обрывки фраз... беспрестанный гул голосов, от которого у меня разболелась голова. А ведь еще не все приехали — это только друзья нашего семейства из Одаренных*, а что будет, когда понаедут из Великих родов?

— Весси!

Я чуть не уронила стопку тарелок, расписанных Солонием*, и затравленно оглянулась. Фух, ну слава Создателю, это всего лишь моя подруга Ханна. Как всегда — пышущая здоровьем и счастьем. Ее коротко остриженные волосы торчали в разные стороны и напоминали пожар на складе фейерверков... Ханна, кстати, принадлежала к Одаренным, но природа не наделила ее магией, как и меня. Впрочем, среди Одаренных часто рождаются маги без магии, так уж повелось.

Она живо перемахнула через скамейку и, подбежав ко мне, выхватила стопку тарелок.

— Дай помогу! Ого, Солония в жертву? Уважаю...

— Это все мамуля, — я со вздохом сняла со стопки три тарелки и расставила их на столе. — Она этот сервиз ненавидит лютой ненавистью, решила, что гости помогут от него избавиться. Хан, ты Тауру не видела?

Ханна выругалась, когда ее попытались сбить с ног, и только тогда соизволила ответить:

— Неа. А сколько ей сегодня?

— Двадцать третий, — я расставила еще пять тарелок. — Я сегодня Нероса встретила...

Ханна аккуратно расставила оставшиеся тарелки и смущенно захихикала. Подруга давно посматривала на Нероса, но признаваться в своей симпатии не спешила. Так что я сделала вид, что ничего не заметила.

— Терпеть его не могу! — весьма правдоподобно "поделилась" она. — Неужели приперся на праздник?

Я усмехнулась.

— Не угадала, передал подарок... Теперь вот надо Тауру найти, а я все никак не успеваю...

— Давай я пока заменю... Она наверняка на чердаке засела, ты же ее знаешь.

Чердак... Ну конечно, там я еще не искала. А зря, подруга-то права, сестра и правда в последнее время облюбовала чердак. В начале лета я застала ее за перекапыванием огромных сундуков с записями предков. Вся в пыли, бледная, как смерть, она почти закопалась во всех этих тетрадках... С тех пор я замечала ее за этим делом не раз. И что ей не сидится? Тоже мне — занятие! Уж лучше бы на речку сходила или в лес... Лето-то какое выдалось! До сих пор в воздухе стоит сладкий запах трав, так и хочется бродить по садам и бродить... А она забилась на пыльный чердак и не хочет вылезать оттуда.

— Я мигом! — я сунула Ханне ключ от шкафа с посудой и бросилась к усадьбе. Перепрыгивая через корни недовольных деревьев, я добежала до двери, резко распахнула ее и взлетела вверх по лестнице... И тут же столкнулась с Таурой...

— Куда ты? — тихо спросила она, когда коврик под ногами заскользил и попытался увезти меня дальше...

Сестра мало чем на меня похожа. Что-то общее, конечно, есть, но даже внешне мы с ней отличались, как земля и небо. Таура светленькая, с длинной золотистой косой и голубыми глазами... Она казалась неземным созданием, хрупким и нежным.

Но за последние месяцы она сильно изменилась. И прежде-то белая кожа совсем потускнела, будто бы даже посерела... Блестящие глаза потухли, под ними теперь постоянно были тени. Я жалела сестру, боялась за нее, но врач говорил, что всё в порядке и надо просто больше спать.

А еще эти странные знаки, будто выжженные у сестры на теле — всегда деревья, с черной кроной и опавшими листьями. На прошлой неделе появился уже шестой такой знак. Таура отмахивалась от вопросов и говорила, что это всего лишь рисунки, якобы ей просто скучно, и от нечего делать она решила заняться живописью. Не знаю, не знаю...

— Плохо выглядишь, — я легонько тронула Тауру за руку. Сестра благодарно сжала мою руку в своей.

— Плохо сплю, Весси. Очень плохо... — она судорожно вздохнула. — Кошмары снятся. Ни до чего мне... Лишь бы пережить этот день. И всё наладится, вот увидишь. Как же хочется, милая, забыть обо всём, всё перечеркнуть и отправиться в горы...

— Так в чем дело? Давай на неделе и отправимся... Я маму упрошу, — я ласково улыбнулась. Ох, чувствую, сестре совсем плохо... Ей бы взять да отдохнуть хорошенько, а не праздники устраивать. Зачем весь этот маскарад? Лучше бы и правда отправились в горы, тихо-мирно отпраздновали ее День Рождения и забыли все проблемы.

— На неделе? В горы? — Таура слабо улыбнулась. — Да. Хотелось бы мне... Но сначала надо день прожить, до самого конца, пока не наступит новый. Гости приехали уже?

Я хлопнула себя по лбу и достала коробку.

— На, Нерос передал... Почти все уже собрались.

Таура взяла в руки коробочку и легко ее тряхнула. Внутри зазвякало что-то, и сестрица улыбнулась. Ну вот, узнаю наконец-то родную сестру! Любопытство у нас — черта фамильная.

— Нерос опять за свое? — Таура счастливо вздохнула. — А я думала, забыл об мне... Ну что, пора веселиться! В конце концов, это мой праздник...

Я фыркнула и спустилась по лестнице вслед за сестрой. Ага, знаю я, как будет весело! Опять Одаренные поспорят с Великими, кто круче, и живым не уползет никто!

Глава нашего рода гордо восседал на самом высоком стуле. Его золотом отделанный плащ реял на ветру и хлестал по ногам всех, кто осмеливался пройти рядом. Оутом вообще-то неплохой дядя, лет 40 ему, не больше, да и подарки хорошие дарит, но все равно — статус Правителя мира заставляет держаться от него подальше.

Главу избирал каждый Великий род: именно Глава рода входил в Совет Сенерингола, в Совет Правителей мира. Давно прошли те времена, когда мир делился на разные государства, в каждом из которых был свой король... Эта система едва не погубила планету, и общими усилиями выживших была принята другая. Теперь миром управляли Девять Великих родов, а точнее, их Главы. Оутом к ним и относился, а панибратски общаться с человеком, у которого в руках такая огромная власть, никому не хотелось, вот и приходилось несчастному пользоваться всеми привилегиями. Я-то знала, каково сидеть на этом жестком стуле, пусть он хоть трижды из золота и с бриллиантами! Такую неудобную штуку еще поискать надо...

— Дорогие гости, — тихий голос Тауры разнесся по всей поляне. Сестра медленно поднялась и улыбнулась. — Все вы — мои друзья, мои родные, мои близкие... Я бы хотела, чтобы вы запомнили меня такой, я бы хотела, чтобы этот день стал самым ярким в моей жизни и самым счастливым для вас.

Ханна ткнула меня в бок и кивком указала на доктора Нолра Рани, изучающим мою сестру с интересом коллекционера, который увидел редкий экспонат. Да, Рани уже второй месяц следил за здоровьем Тауры и то, что она выглядит еще хуже, чем на прошлой неделе, его должно было насторожить.

— С нами нет некоторых людей, — продолжала Таура. — И прежде чем мы начнем праздник, я бы хотела, чтобы мы вспомнили о Лине Лейти...

По поляне пронеслись легкие шепотки. Видимо, слухи о якобы загадочных смертях все еще бродили по территории Изумрудной провинции. А по мне, так бред полный... Другие две девушки погибли в Новых Холмах — это город чуть южнее Изумрудной Провинции — и еще одна в Академии Сенерингола, где учились претенденты в Правители мира. Но все это может правда, а может и нет... Одно слово — слухи. Лину, конечно, жалко, но у нее, как говорят, сердце было слабое.

— Я хочу, чтобы вы вспомнили о ней, вспомнили ее улыбку и смех, и вспомнили о ваших близких, которые рядом с вами сейчас, но которых можно потерять в любой момент...

Все резко замолчали. Интересно, сколько сестра готовила речь? Так омрачить праздник за две минуты...

— А теперь довольно, — тихо сказала сестра после минутной паузы. — Теперь будет праздник. И будет новый день... Я поднимаю бокал за вас, за себя и за будущее. Пусть мы всегда будем вместе!

Грянули веселые крики и вверх поднялись бокалы — Одаренные пили вино, а Великие — нектар. Вино на нас почему-то ну никак не действовало, поэтому смысла в его употреблении ноль... Да ну, все равно кислое какое-то.

— Дзинь! — я успела заметить фейку в своем бокале до распития. — Вылезай из моего бокала!

Фейка чуть не свалилась с края бокала в нектар и укоризненно на меня посмотрела.

— Кончай жадничать! Тебе все равно много!

Надо же — сидит такая мелюзга и заявляет, что мне много... Я фыркнула.

— А ты сама-то не лопнешь, случаем?

— Неа! — с завидной наглостью отрезала Дзинь, окуная в янтарную жидкость цветок колокольчика. — За здоровье Тауры!

Фейка ловко опрокинула в себя цветочек и довольно похлопала себя по животу. Выглядела она потешно, мило, словно ребенок, затесавшийся на собрании Совета. Ну как можно на нее злиться? Вздохнув, я решила простить фейке украденный нектар.

— Че это он на меня уставился? — Дзинь неожиданно нахмурилась и кивнула назад.

— Кто? — я обернулась и тут же увидела, про кого говорила фейка.

Парень — на вид ему было лет двадцать, ну может, двадцать один — пристально и неотрывно следил за каждым движением Дзинь. Чем-то он мне напомнил Нероса, и я даже не сразу поняла, чем же именно, но потом пригляделась внимательнее... Глаза — такие же голубые и такие же красивые, с легкими искрами веселья и одновременно оттенком холода: невыразимое сочетание, которые не оставляет равнодушным никого. Но на этом сходство и кончалось. Незнакомец казался выше, подтянутее, чем Нерос, но держался он не так уверенно, словно старался отгородиться от всех... Да и волосы у него были не светлые, а черные: стянутые в небольшой хвост, они тем не менее придавали ему немножко серьезный вид.

Парень перехватил мой взгляд, отвлекшись наконец от разглядывания Дзинь, строго нахмурился и равнодушно передернул плечами. Почему-то мне показалось, что меня очень изысканно и изощренно оскорбили...

— Хан, ты вот этого знаешь? — я с трудом подавила в себе желание немедленно схватить незнакомца за шкирку и разъяснить, кто здесь хозяин, и ограничилась лишь презрительным взглядом. Надеюсь, до этого хама дойдет, что меня интересует не он, а его нездоровый интерес к фейке.

— Этого? Что-то не припомню... — подруга прищурилась и неожиданно хитро подмигнула. — А что?

Одарив подругу возмущенным взглядом, я поднялась и попыталась отыскать Тауру. Не так-то просто в таком бедламе найти даже Главу, я уж не говорю об имениннице, которая в последнее время старается вести себя, как мышка. Гости шутили, ели, пили, смеялись... Доктор Рани спелся с моей тетей Гризеттой — у них отлично получался гимн нашего рода, положенный на мотив гномьей песенки о бестолковых магах. Густав Нэар из Одаренных пытался всё их перебить, потому как его "тонкий слух не выдерживает такого издевательства над искусством", но все его старания пропали даром... Глава рода под шумок перебрался на стул поудобнее, где теперь покуривал трубку, блаженно щурился и изредка кивал головой в ответ на щебет незнакомой мне дамы.

Через пару минут, когда я уже отчаялась найти сестру, Ханна толкнула меня под руку и указала на стоящую поодаль скамейку... Таура, болезненно сгорбившись и словно бы еще больше осунувшись, вяло вертела подарок Нероса в руках. Подол ее зеленого шелкового платья развевался на ветру, сложная прическа сбилась и растрепалась... Таура явно устала и от праздника, и от гостей — по чуть туманному ее образу я поняла, что сестра "прячется"*. Если бы не искала специально, никогда бы не заметила ее...

— Последи за Дзинь пока, — я подмигнула подруге и указала на фейку, которая к этому моменту уже успела выхлебать половину бокала и теперь подумывала, как бы прикончить остальную. Учитывая, что бокал в два раза больше самой Дзинь, задачка предстояла нелегкая. — Я ненадолго.

Я перепрыгнула через скамейку, чудом не опрокинув при этом стол, и активно принялась продвигаться к сестре. Пару раз мне пытались помешать; Веня Гар — дальний мой родственник из Одаренных, уже успевший как следует выпить — так и вовсе закружил в танце, насилу отбилась.

— Весси, — Таура слабо улыбнулась, едва заметив меня. — Как думаешь, что там, за гранью?

Я откинула волосы со лба и нахмурилась. Мне не понравился вопрос — мрачные слишком мысли посещают мою сестру в День Рождения... За гранью, в мире теней, нет жизни, и это неподходящая тема для раздумий в такой праздник.

Чуть подумав, я присела рядом с сестрой.

— Я не знаю, Тауша... Но обещай, что и ты узнаешь об этом самое меньшее через сто лет...

Сестра не ответила, только еще больше сгорбилась.

— Знаешь, — я вытащила из прически Тауры несколько прядей и принялась заплетать косу. — Я тут хотела спросить насчет одного человека, такого высокого, черноволосого... У него еще глаза голубые, ну и характер, похоже, отвратительный... Короче, не в курсе кто это? Что-то он мне Нероса напомнил...

Таура как-то вздрогнула, побледнела и осторожно тронула меня за руку.

— Весси... ты с ним аккуратнее, я... не доверяю ему... Он брат Нероса, младший... Но я про него мало что знаю, знаю только, что его Линдом зовут и... больше ничего.

— Линд, значит, — я завязала бантик на косе. Сестра явно что-то не договаривает... А не этот ли Линд разбил моей сестричке сердце? Ну, должно же быть объяснение ее нездоровью? На первый взгляд, версия убедительная. — Бледненькая ты что-то, сходила бы, отдохнула...

— А гости?

Я кинула взгляд на тетю Гризетту и доктора, которые, вдоволь напевшись, перебрались на стол, и теперь лихо отплясывали гномский танец. Восторженная публика громко хлопала в ладоши, отбивая такт.

— Гостей сейчас, думаю, волнуют другие проблемы — например, как на ногах устоять. Особенно Одаренных. Иди, я позову тебя, как надо будет завершать праздник...

Таура с благодарностью посмотрела на меня.

— Спасибо...

Я долго провожала взглядом хрупкую фигурку сестры, будто бы уносимую ветром, такую беззащитную и странно одинокую... Больно и страшно за нее. Если так будет продолжаться, то она превратится скоро в тень.

Я вздрогнула: что-то у меня так нехорошо сердце кольнуло... Наверное, слишком устала за день, вот организм уже и требует тишины да покоя.

Глава 2.

Ночь выдалась темная, чуть зловещая... Ветер с тихим завыванием носился в кронах деревьев и сгонял тучи в центр неба. Пахло влажной травой, свежестью и грозой...

Фонарики едва светили, в их приглушенном свете то тут, то там сидели гости... Половина уже разошлась, но кое-кто остался: теперь обрывки их разговоров носились в воздухе. Туда-сюда сновали гномы, прибирая пустые блюда, живо разбрасывая остатки снеди по ведрам, и ворча под нос что-то о бестолковых и ненасытных магах.

— Че-то спать хочется... — пожаловалась Ханна, одной рукой поддерживая голову. — Я сегодня у вас останусь, ладно? Домой неохота, пока доберусь...

Дзинь сонно помахала цветком колокольчика:

— В чем вопрос... Если влезешь в мой дом, так оставайся, а нет — коврик постелю...

Мы с подругой переглянулись и захихикали. Фейка явно перестаралась с нектаром. Это на людях нектар особо не отражается, а вот Дзинь с ее размерами завтра, похоже, познает все прелести похмелья.

— Весси, где Таура? — звонкий голос моей мамы заставил меня подпрыгнуть на стуле и похвастаться знанием неформального языка. За что я немедленно получила подзатыльник. -Не ругайся!

Я потерла пострадавшую макушку и искоса посмотрела на мамулю. И как человек с такой симпатичной внешностью — золотистыми волосами, зелеными глазами и нежно-розовой кожей — может быть таким жестоким?!

— Ну мам! — возмутилась я, но тут же стушевалась под строгим взглядом. — Ээээ... Ну, хорошо, уговорила, не буду я больше ругаться...

— Вот то-то, — довольно улыбнулась мамуля. — Тауру не видела? Надо гостей отпустить, а то до утра от них не избавимся.

Я зевнула и потянулась.

— Я схожу за ней, если надо...

— Сходи-ка, ладно? — мама убрала со стола тарелки, расписанные Солонием, и вздохнула. — Пропасть, я когда-нибудь от этой гадости избавлюсь? Чтоб этого Солония...

— Мама, не ругайся! — мстительно прервала я ее. Мама аж надулась, но благоразумно промолчала.

* * *

Стоило мне войти в усадьбу, как я поняла, что что-то не так, что-то изменилось... Знакомые предметы, любимое вельветовое кресло в прихожей, скрип пятой ступеньки на лестнице — всё это было привычным, успокаивающе родным... Но всё равно мне стало не по себе: изменилась сама атмосфера.

Усадьба будто бы спала — погруженная в свои раздумья, мрачная, древняя... Мне показалось, что кто-то тихо нашептывает в темноте слова старой магической песни. Бред, конечно, игра сознания. Испугалась темноты, как маленькая девочка!

Я щелкнула по флакону со светом, надеясь, что непонятное чувство испарится вместе с тьмой. Свет загорелся, чувство осталось.

— Таура! — я подошла к лестнице на чердак. Надеюсь, сестра услышит меня — совсем мне не улыбается идти наверх... особенно, когда у меня приступ фобии

Надежда моя, увы, не оправдалась. Сестра не отозвалась — верно, заснула и теперь ничего не слышит. Я постояла еще немного, прислушиваясь к шепоту дома, потом схватила со стены переносной фонарик и медленно двинулась наверх. Воображение услужливо подсовывало разные кошмары — от монстра с синими руками до злобного Отреченного*, жаждущего мести. Лезут же в голову всякие глупые мысли!

Ступеньки у нас всегда слегка поскрипывали — обычно на это даже не обращали внимания, но сейчас, в ночной тишине, скрип этот резал уши, словно оркестр расстроенных скрипок... или современная музыка с ее бесконечно повторяющимися звуками. Что одинаково отвратительно, если честно. То ли дело древняя музыка — неуловимая, мягкая, погружающая в мир грез наяву.

Я вспомнила свою любимую мелодию и тихо стала напевать ее себе под нос... "Избранник мира грез, куда ты держишь путь? Ужель надеешься вернуть..." Я нахмурилась, пытаясь вспомнить строчку, но так и не вспомнила. Плюнув на это неблагодарное занятие, я быстро перепрыгнула оставшиеся ступеньки... А все-таки свое дело песенка сделала — страх испарился.

На чердаке стоял холод — эту часть дома мы не отапливали, а дело как-никак катилось к осени, ночи прохладные стали... Удивительного тут ничего нет, я вот только не пойму, что в таком холоде делает Таура. Шла бы в комнату, все ж теплее.

— Таура, — тихо позвала я, щелкая по флакону. Вот ведь пропасть! Эти новомодные штучки всегда ломаются в самый неподходящий момент! Я разозлилась и стукнула фонариком по стене. Как ни странно, он не разбился, наоборот — замерцал тусклым синеватым светом. — Тьфу на тебя, зараза ты этакая.

Сестричка мирно себе посапывала в кресле... Мне аж завидно стало — настолько чудесная картина открылась моим глазам. Кипы бумаг, связки старых книг, разбросанные письма...и посреди всего этого сокровища — Таура с растрепанной прической, нежно сжимающая в руке коробочку от подарка Нероса. Тьма, а я-то уж думала, сестру монстр какой сожрал! Нельзя же так пугать!

Я поставила фонарик на ближайший сундук и подошла к сестре. Даже жалко как-то будить, так крепко спит...

— Таура, подъем к тебе пришел... — едва слышно прошептала я. Что-то неправильное в ее сне, словно чего-то не хватает... Я присела на корточки, осторожно высвободила коробочку и, дотронувшись случайно до ее пальцев, вскрикнула от неожиданности. Холодные, абсолютно холодные, словно лед! А на внешней стороне ладони блеснуло очередное дерево — самое темное, самое унылое из всех. Трудно поверить, что эту мерзость могла нарисовать романтичная Таура. Сестре это, конечно, труда не составит — с помощью магии и не такое можно нарисовать, но все-таки мрачновато для нее...

Тонкая линия выжженной кожи обрисовывала силуэт дерева, и мне вдруг на миг показалось, что рисунок шевелится, что он живой... Будто под кожей какое-то существо...

"Там-там" — начали отбивать часы, и я вздрогнула... Живой рисунок тут же застыл...

Ну да, живой, как бы не так! Расселась тут и нафантазировала невесть чего... Я обернулась, чтобы посмотреть на стоящие в углу напольные часы, и вздохнула. До настоящего Дня Рождения сестры осталось ровно пять минут.

— Таура, подъем! — я крикнула громко и даже потрясла сестру за руку, но ответа не дождалась. Как и реакции: казалось, что сестра без сознания... Что-то непонятное.

Я нахмурилась и потрясла Тауру за плечо.

— Сестричка, милая, давай просыпайся!

Но сестра, вместо того, чтобы проснуться, как-то обмякла, словно... Нет!

Я не на шутку перепугалась, принялась тормошить ее и громко звать по имени... Нет, быть не может!

— Таура! — наконец не выдержала я и ударила сестру по щеке. Ее голова безжизненно мотнулась в сторону, и тут Таура вздрогнула, судорожно, с дрожью, вдохнула и резко распахнула глаза... Безумные глаза, с плескающимся внутри ужасом, но все-таки она их открыла.

— Он... пришел, пришел... за мной... не хочу, не хочу, тебя не существует!!! — прошептала она с ужасом.

— Все в порядке, всё в порядке, это просто кошмар... Дикий кошмар, — я быстро гладила руку сестры, пытаясь ее успокоить, а сама прикидывала, сколько времени уйдет, чтобы позвать доктора... Это не нормально, руки по-прежнему холодные, а уж этот ее бред...

— Не существует тебя, не существует! — продолжала шептать Таура, смотря прямо на меня и в упор не видя. — Уйди, порождение тьмы, сгинь...

— А, пропасть! — подскочив к окну, я распахнула его и крикнула, во всю силу, на которую была способна: — ДОКТОРА СЮДА!!! БЫСТРЕЕ!!!

Надо отдать должное доктору Рани — он отреагировал моментально. Поперхнувшись нектаром, он отбросил стакан в сторону и пулей выскочил из-за стола. Через несколько секунд хлопнула входная дверь...

— Катись оно всё!!! — я бросилась обратно к сестре. Она перестала шептать, только смотрела на мир пустыми глазами... По щекам катились слезы. Она была и здесь, и не здесь, будто бы в трансе...

— Что стряслось? — доктор вбежал по лестнице и тут же припал к стенке, тяжело дыша и прижимая руку к сердцу. Ну вот, только мне тут еще инфаркта не хватало!!!

— Она спала, а потом...

— А ну-ка отойди! — перебил меня Нолр, живо оценив ситуацию. — Отойди, отойди, я сказал! Иди лучше маму позови, мне помощь нужна... Да живее, живее, я пока ее вниз перетащу...

Я, наверное, глупо хлопнула глазами, поскольку доктор неожиданно рявкнул:

— Живо!

Только тут до меня дошло, чего же от меня хотят... Развернувшись, я бросилась вниз по лестнице... Ну и праздник, ну и кошмар!

* * *

Таура не пришла в себя — ни в тот вечер, ни на следующий день, ни через неделю... Доктор почти поселился у нас, он проводил у постели моей сестры большую часть дня. Что-то писал в своей тетради, рассматривал рисунки деревьев, пытался поговорить с Таурой... но все без толку. Сестра продолжала и жить, и не жить одновременно. И магия здесь оказалась бессильна.

Осень подкрадывалась незаметно, сметая яркие краски лета, вороша кучи облетевших листьев, прогоняя юрких птиц. Лето еще не закончилось, но в воздухе уже застыло предчувствие первых холодов. Я поймала наполовину желтый лист и задумчиво отпустила его лететь по ветру.

— Чего грустишь? — Дзинь мотыльком пролетела мимо меня. — А! От работы отлыниваем?

Фейка зависла в воздухе и кивнула в сторону моей матери, которая как раз внимательно осматривала деревья — нет ли серьезных повреждений, готовы ли к зиме и все такое. По мне, так скука полная, но мама у меня человек более ответственный.

— Ничего я не отлыниваю! — возмутилась я, пытаясь поймать Дзинь за крылышко. Бесполезно — всё равно что ловить рыбу в водоеме голыми руками. — Дзинь, давай сюда...

Фейка еще немного повыбражала, но все-таки слетела мне на плечо.

— Подлизываешься? — она весело хихикнула и принялась барабанить по мне ножками. Из всей семьи Дзинь одна не унывала, она искренне верила, что Таура поправится. Все остальные ходили мрачные... Не так-то легко пережить болезнь родного человека, но я утешала себя тем, что могло быть хуже. Не разбуди я сестру... может, и Лина так умерла... Может, очень даже может быть.

Я вздохнула и подошла к маме. Ей приходилось тяжелее всего. Жизнерадостная обычно, сейчас она всё больше молчала... За какую-то неделю она постарела лет на десять.

— Помочь?

Мама покачала головой и сунула руку в карман. Маленькое семечко, извлеченное оттуда, было необычного фиолетового цвета, с розоватыми лучами, будто пульсирующими в глубине будущего растения...

— Знаешь, что это?

Я знала. Редчайший цветок эльна, достать его трудно, но вырастить почти невозможно... Говорят, когда-то вся планета утопала в эльнах, но это было еще в те далекие времена, когда эльнолвы следили за лесами и садами... Теперь же все это легенды.

— Да, эльна, — кивнула мама и потянула руку к солнечному лучу. Она закрыла глаза, тихо прошептала несколько слов на незнакомом языке, и семечко неожиданно шевельнулось, лопнуло в самой середине, и навстречу солнцу поднялся зеленый росток... — Цветок мира Грез, так его называли... Таура будет жить, пока жив он... Я обещаю.

Мама опустилась на колени и аккуратно посадила росток в землю. По ее щеке медленно скатилась слеза и упала туда, где под землей скрывались корни эльны.

— Мам... — я присела рядом с мамой и ласково погладила ее по спине. — Мам, с ней все в порядке будет, вот увидишь...

— Я знаю, милая, — она печально улыбнулась сквозь слезы и встала. — Пойду-ка я ее проведаю... Вдруг... Вдруг?

Бродила я по саду долго, необычно долго... Так устала, что присела прямо под деревом отдохнуть...

День близился к вечеру, тихо переговаривались последние птицы. Дул легкий ветер — приятный, по-летнему ласковый. Я пригрелась в лучах заходящего солнца и незаметно как-то задремала.

...И тут же провалилась в страшное черно-белое царство. Птицы смолкли, утих ветер... Только я, тишина и странное чувство одиночества, отчаяния...

— Весея, моя радость...

Я резко вскочила и обернулась на голос. Никого не было, только черные ветки печально гнулись к земле...

— Я здесь, — на этот раз голос прошептал прямо у меня за спиной. — Как жаль, что ты следующая...

Чьи-то руки отвели назад мои волосы и прикоснулись к шее. Холодно... Страшно... Я не могла пошевелиться, не могла закричать... Могла лишь ждать...

— Кто я? Тебя это интересует? — холодные руки резко развернули меня и я увидела... Черная маска, скрывающая всё лицо, холодные прорези для глаз, в которых нет ничего, кроме темноты...

— Как жаль, Весея... Как жаль, что ты следующая...

Глава 3.

Меня будто выдернуло из сна — никогда раньше мне не приходилось так сильно чувствовать границу между реальностью и чем-то, что в голове обитает. Неприятное чувство, будто разрываешься на две части, осознаешь, что спишь, но проснуться не можешь...

И все-таки я смогла. Резко распахнув глаза, я глотнула воздуха и едва не ослепла от неожиданно нахлынувшего света солнца, всего этого буйства красок уходящего лета. Руки дрожали, мысли блуждали в голове, словно пьяные Одаренные в поисках выхода... Отчего-то тошнило.

— Ха! Так-то она работает! — Дзинь пролетела мимо меня золотистым пятнышком и довольно уселась на ветке. В руках у нее белел цветок лилии, с лепестков которого капала вода, и я вдруг поняла, кто меня так нехорошо вытянул из сна. — Кто мне обещал с цветами помочь?!

Я задумчиво потрогала мокрые волосы... Как хорошо, что Дзинь меня вытащила... Странный человек в маске, слова "ты следующая" и, самое главное, атмосфера безысходности, мрака и отчаяния — всё это я помнила так, словно мне не сон приснился, а я на самом деле, наяву, побывала в кошмаре... Я помнила всё до последней детали, даже мягкость земли, расплывающейся под ногами и напоминающей болото. Всё-всё! Это-то меня и пугало...

Осторожно вытянув левую руку вперед, я повернула ее ладонью вверх, и судорожно выдохнула. Будто вены, за кожей пульсировали красные линии — они образовывали очертания дерева и светились мягким светом... Совсем как у сестры, совсем как у нее...

Но не успела я испугаться, а линии уже медленно потускнели и превратились в тонкие полоски, а через секунду исчезли вовсе.

— Весси, ну твои, твои это руки!!! Неземная красота, — ехидный голосок Дзинь выдернул меня из глубокой задумчивости. — Если налюбовалась, то подъем и за мной! Работать будем! Вон и Ханна тебя с нетерпением ждет, между прочим, ты ее задерживаешь!

— Дзинь, ты видела? — я протянула руку к фейке. Мне вдруг стало страшно... — Что это?

Фейка нахмурилась и слетела на ладонь. Чуть походив по линиям руки, она в задумчивости остановилась. По ее лбу пролегла едва заметная морщинка — так обычно бывало, когда она обнаруживала что-то странное...

— Я не знаю, Весси, — ее голос прозвучал необычно серьезно, и я испугалась еще больше. — Очень подозрительная вещь... Мне кажется, это рука, но я могу ошибаться...

— Дзинь! — я возмущенно взмахнула рукой, и Дзинь со звонким смехом расправила крылья, чтобы не упасть. — Да ну тебя в пропасть! Я же серьезно!

Фейка расхохоталась пуще прежнего. Очень смешно!

— Ну и вид у тебя! — отсмеявшись, Дзинь кинула мне цветок лилии и кивнула в сторону клумбы. — Не надейся увильнуть от работы, пока всё не сделаем, никого не отпущу!

— И она не шутит, — подруга перемахнула через забор и продемонстрировала мне несколько пакетов с семенами. — Знаешь, кого мне пришлось грабить на этот раз?

Отвечать мне не пришлось, потому что из дома неожиданно раздался гневный крик Исты, а вслед за криком выбежал и сам Иста. Грозно потрясая в воздухе сковородкой, гном устремился к нам... Кошмар как-то быстро уступил место более насущным потребностям...

Мы с Ханной переглянулись.

— Ой, — задумчиво пробормотала подруга. — Об этом я как-то не подумала... Сматываемся!!!

Я вскочила на ноги и, не раздумывая, побежала за Ханной в лес. Иста не шутил, когда говорил, что бывает порой жесток... На себе проверяла — бывает. Когда я у него сперла пару тарелок, он меня недели две байками о своей неуязвимости травил... Чуть с ума не сошла.

* * *

День шел за днем, срывая желтые листья с деревьев и кружа их в загадочном танце осени. Дожди стали частыми гостями в Изумрудной провинции, солнце же, напротив, заглядывало к нам все реже.

Сегодня и вовсе собиралась гроза. Тонкая полоска света пробивалась на горизонте и обрывалась на границе туч, отчего сгустившийся сумрак казался особенно темным, нереальным... По светлому дереву стен скользили отблески этого сумрака, и портреты предков из-за этого приобрели четкость, глубину... Они словно бы ожили, превратившись из нарисованных в живых. От этого становилось не по себе, особенно в звенящей тишине, нарушаемой лишь изредка глухими раскатами грома.

Я скользнула в приоткрытую дверь. Доктор дремал в кресле у кровати моей сестры, но стоило мне подойти к нему ближе, как он встрепенулся и подозрительно на меня уставился.

— А. Это ты, — с облегчением выдохнул он. — Не спится?

Доктору было уже около ста, но выглядел он для своих лет неплохо. Разве что в темных волосах появилась седина, да серые глаза чуть потускнели.

— Не спится, — я покачала головой. — Как она?

— Весси, ты должна понять, что теперь все решит время... — доктор вздохнул и поднялся. — Я тут вряд ли уже помогу, все в ее руках... Самое интересное, что я по-прежнему не вижу никаких причин, она абсолютно здорова... У меня такое чувство, что она знала, что произойдет, и это упоминание о Лине Лейти... Глупости. Не хватало еще поверить в этот бред!

Доктор прошелся взад-вперед и нервно потер руки.

— Весси, это что-то непонятное... Это какая-то эпидемия, это болезнь, и я боюсь, что она может распространиться... Хуже всего, что я не знаю, как ее лечить! Но я найду способ... Твою сестру я вытащу.

Я подошла к постели сестры. Бедняжка выглядела совсем неважно, да и как может выглядеть человек на грани жизни и смерти? Не могу поверить, что мы можем ее потерять... Многое бы отдала, лишь бы вернуть ее к жизни...

— Она так хотела в горы... Разве это справедливо? Думали, что отправимся туда на этой неделе...

Доктор сгорбился и сел в кресло.

— Жизнь зачастую не спрашивает о твоих планах, Весси. Ты либо думаешь, либо делаешь.

Я покачала головой. Либо думаешь, либо делаешь... Конечно, это так, но не всегда получается "делать".

— Вы бы отдохнули... — я присела на край кровати и откинула со лба Тауры прядь волос. До чего же странно видеть ее раскрытые глаза, в которых нет ничего, кроме тени... — Я посижу с ней немного.

— Правда? — доктор встрепенулся. Интересно, сколько ночей он не спал?

— Конечно. Идите, если что...

— Зовешь меня, — бескомпромиссно отрезал Рани. Мне осталось только кивнуть. — Хорошо, Весси... Я в гостиной буду.

Доктор вышел, тихо закрыв за собой дверь, и комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь далеким громом и тяжелым дыханием сестры. Доктор не зря волновался и просиживал с Таурой дни и ночи напролет. Даже я, не имея никаких специальных знаний, не могла не заметить, что сестре стало хуже: губы побелели, кожа стала совсем бледной... и холодные — абсолютно холодные! — руки. Будто что-то выкачивало ее силы... или кто-то.

Я задумчиво провела рукой по контуру дерева на руке сестры. Снился ли ей тот же кошмар, что и мне? Прошло уже три дня после кошмара, но я все никак не могла выбросить его из головы. Слишком он странным был, совершенно не похожим на обычные сны. И все-таки глупо думать, будто мою сестру погубил человек в маске! Это же просто бред, это противоречит всякому здравому смыслу! Не бывает таких чудес — ужасных, надо сказать, чудес...

Я вздохнула и подошла к столу — он был сделан из светлого дуба, с резными ножками и покрытыми золотом ящичками. Мне в детстве нравилось залезать под него: он пах древностью и лесом, а в ящиках всегда хранились интересные книги, которые Таура привозила из Академии Сенерингола. Сестричка училась неплохо, да еще в такой Академии! Я не могла не завидовать — мне ведь никогда не светило и не светит попасть даже в самую захудалую магическую школу. Не то чтобы мне не нравилось учиться на Исследователя древних культур*... нет, но все-таки ужасно обидно быть наследницей Великого рода и учиться вместе с Одаренными. Сейчас-то я с этим смирилась, хоть и не до конца, а вот лет десять назад мне казалось, что надо мной смеются абсолютно все.

Неудивительно поэтому, что я втихомолку читала сложные учебники по плетению чар и даже пыталась вызубрить древний язык эльнолвов...

Повернув изящный ключик, я немного помедлила и выдвинула ящик. Учебники и книги, бумаги и письма... Все вперемешку, словно бы Таура что-то искала, да так и не смогла найти. Я взяла в руки самую верхнюю книгу — без всяких надписей, в зеленом переплете с мелкими золотыми цветами — и открыла первую страницу. И сразу же узнала аккуратный почерк Тауры с мелкими завитками. Дневник, похоже...

Захватив дневник, я удобно уселась в кресле и пролистала несколько страниц в надежде найти что-то важное, хотя даже не представляла, что именно. Одна из страниц меня особенно заинтересовала: буквы прыгали на строчках, словно Таура сильно волновалась, и взгляд сам зацепился за них...

"20 июля.

Я сегодня сама не своя, и все из-за этого проклятого кошмара. Всё из-за него, я не понимаю, мне страшно... Эти черные тени, черные... черные, словно сама ночь. И этот человек, который мне приснился... Я не знаю, почему мне так страшно и почему я его так боюсь, но на душе плохо и скверно. Он упоминал Лину. Кто такая Лина и почему я после нее?

Самое ужасное, что на плече появилось какое-то дерево... Я сначала подумала, что это я поцарапалась о куст розы, вчера я и правда сильно ободралась об него, но я же вижу, что это никакая не царапина, это самый настоящий рисунок! Я не знаю, что делать... Я должна обязательно поговорить с профессором, если кто-то и разъяснит мне, к чему такое снится, то только она.

Мне страшно. Что-то ужасное произойдет? Как же страшно..."

Дальше шли пустые страницы...

Медленно отложив дневник, я замерла... Сердце пропустило несколько ударов, а в голове снова возник голос "Ты следующая".

— Что же мне делать, сестричка? Что делать? — потрясенно прошептала я. — Создатель*, помоги нам...

* * *

Я битый час сидела в библиотеке, по уши зарывшись в книги и документы... "Сны наяву", "Как запоминать сны", "Кошмары и методы борьбы"... Конечно, глупо надеяться, что нужная информация найдется в библиотеке — скорее, надо бы обратиться к профессорам Академии Сенерингола, но до них далеко, почти день пути... А библиотека — она рядом, в Старом Сириине, в двух часах от нашей усадьбы. Пришлось, правда, вызвать рунрин*, а то ехать бы мне по старинке — на лошадях — а это в два раз дольше... и мучительнее в три.

И теперь я сидела в библиотеке, переворачивала желтоватые от частого чтения страницы, и гадала, насколько меня еще хватит. Гора книг на моем столе неуклонно возрастала, я откладывала одну книгу за другой, так и не обнаружив ни крупицы полезной информации. Да знать бы еще, что я ищу!

Атмосфера в библиотеках всегда сонная, а здесь так особенно. Зал был огромным, в нем умещались даже каменные колонны в три обхвата, так что посетители расселись кто где, и друг друга не видели и не слышали. До меня доносился лишь монотонный гул от столика в углу: там девушка диктовала мальчишке какой-то текст. Изредка кто-то вставал и шел к шкафам за книгами, и тогда звук шагов эхом отражался от мраморных стен. Однако меня этот звук не бодрил, а наоборот — усыплял...

Когда я дошла до сонника, Дзинь не выдержала и слетела с моего плеча на страницы книги. Ветерок от ее крыльев хоть немного разбудил меня.

— Ну и дурь, — присвистнула она, прочитав пару строчек. — Может, автор нектара на ночь напился?

— Дзинь, — я смахнула фейку со страницы, за что поплатилась сполна: Дзинь бросила в воздух золотистое облачко пыльцы, и я расчихалась.

— Тссс, кончай чихать! Ныряй под стол! — неожиданно скомандовала Дзинь и юркнула за книгу. Я еще раз чихнула.

— За... — не договорив, я сползла под стол, как мне по-доброму порекомендовала Дзинь, и затихла... Потому как я поняла, что насторожило Дзинь: в библиотеку вошел еще один посетитель, и я, увы, его уже видела. Высокий такой, голубоглазый зазнайка... Как же его Таура назвала?

Я потерла лоб, пытаясь вспомнить имя, но ничего не вспомнила и оставила бесполезные попытки. Одно только ясно — лучше не встречаться с этим типом, пока я не выяснила, какую роль он играет в "болезни" моей сестры и чего от него ждать. Таура сказала, что не доверяет ему... Что ж, у меня тем более нет причин ему доверять.

Под столом не очень-то удобно сиделось: тесно, со всех сторон торчат какие-то гвозди и воняет старой пылью. Я попыталась чуть подвинуться вбок, а в результате раздался противный треск и часть моей зеленой кофты осталась на гвозде...

— Пропасть, — тихо выругалась я. — Дзинь, ну что там? Ушел?

Наверху послышался шорох бумаги, звук передвигаемой книги, и фейка неожиданно повисла на столешнице.

— Ты что, летать разучилась? — я с интересом уставилась на невиданное зрелище.

— Неа, но он меня заметит, — фейка расправила крылья и плавно слетела вниз. — Он пошел в книжные ряды...

Я кивнула и выползла из-за стола.

— Тогда уходим... — быстро сказала я и повернулась... чтобы тут же понять, что черноволосый все слышал. Прислонившись к шкафу, он с презрительным интересом рассматривал меня — будто увидел редкого грызуна, заползшего по ошибке к нему в салат. В его сине-голубых, неповторимого морского оттенка, глазах читалась насмешка и мрачное веселье. Мда, глупо получилось...

Как-то по-особенному, одним уголком рта, усмехнувшись, парень вытащил с полки книгу и прошел к самому дальнему столику — причем прошел так близко от меня, будто специально издевался. Как и в прошлый раз, мне показалось, что меня очень изысканно оскорбили...

Черноволосый тем временем сел за столик — спиной ко мне — и углубился в чтение. Я только зубами скрипнула от праведной злости: что этот тип себе позволяет?! Кто из нас принадлежит к Великому роду — я или он?

Поймав себя на нехорошей формулировке, я мысленно поправилась: нет, конечно, не имеет никакого значения, из какого рода человек... Но... я же так себя не веду?

Нерешительно потоптавшись на месте, я сделала пару шагов к парню, имя которого забыла, и тут же пару шагов назад. Страшно было подойти к нему — мне казалось, что он меня терпеть не может и сейчас кааак отправит куда подальше. Но, с другой стороны, я могла бы прямо здесь и сейчас выяснить, что его связывало с моей сестрой, жалко шанс такой упускать.

Я снова сделала шаг, но тут вспомнила его взгляд и вернулась за свой столик. Ладно, не сегодня... Как-нибудь через Нероса выясню, уж он-то не такой высокомерный недотрога... Наоборот, очень даже общительный, в чем-то забавный и, главное, с ним легко общаться, будто знаешь парня всю жизнь. Надо же, два брата — и до чего разные!

Поманив пальцем Дзинь, я распустила волосы: так фейку никто не заметит, мы уже не раз этот фокус проделывали. Приходится, конечно, мириться с повышенным вниманием к своей персоне — все-таки девять кос говорят о принадлежности к Великому роду, а Великие рода всегда пользуются привилегиями — но это не так уж и страшно, пережить можно... Гораздо хуже, когда начинают глазеть на Дзинь, мало ли что у людей на уме.

— Можно я его пыльцой посыплю? — злорадно процедила фейка, цепляясь за одну из кос. — Так хочется, аж нос зачесался...

— Все феи такие кровожадные? — усмехнулась я. Ответ я вообще-то знала: нет, не все, это просто мне так не повезло. Хотя, будь я феей, давно бы уже обсыпала черноволосого с ног до головы, еще и цветочек бы на голову посадила... для красоты!

— Ха, да я самая добрая из наших! — бодро огрызнулась Дзинь и тут же печально добавила: — Принадлежи я к ним, конечно...

Я встала, загребла побольше книг и отправилась их расставлять по полкам. Заодно поищу что-ниубдь посерьезнее... На ходу я перебросила вперед сразу три косы, тем самым надежно укрывая фейку, и остановилась у длинного ряда полок... Снизу доверху они были набиты книгами, папками... Бродить здесь можно вечно, но как раз этой вечности у меня нет. До моего дня рождения остался какой-то месяц, совсем мало времени, если подумать, и за это время мне, похоже, надо понять связь снов, убийств, деревьев и времени рождения... Надо, если хочу избежать участи Тауры или, что хуже, Лины. Хотя можно поспорить насчет этого "хуже"...

Я приложила палец к губам, рассматривая полки с книгами: почему-то мне всегда так лучше думалось. Столько книг, столько названий, разбегаются глаза... Мне и за год все эти книги не просмотреть...

— Советую вот эту.

Я вздрогнула от неожиданности и подняла голову. Черноволосый... Надо же, оно разговаривает! Вот так чудо.

Парень действительно разговаривал, причем со мной... Меня это так удивило, что я застыла на месте и не шевелилась минуты две. Черноволосый тоже особо не торопился, терпеливо дожидаясь, пока я осознаю факт снисхождения божества до простой смертной... Ну, по крайней мере, именно так, видимо, воспринимал ситуацию парень — в его глазах, да и во всем облике, читалось прежнее презрение и равнодушие.

— Весс... Весея, — я наконец опустила руку, поняв, что так и стою, как идиотка, с приложенным к губам пальцем. Можно подумать, к тишине призываю.

— Линд, — коротко представился парень и протянул мне книгу, на обложке которой золотыми буквами было выведено "Древние загадки эльнолвов". И зачем мне эта книга, хотела бы я знать?

Кротко вздохнув, я взяла книгу. Да пропасть с ней, просмотрю и назад поставлю, что мне, сложно, что ли?

Видимо, поток знакомых слов у Линда иссяк, либо нам не о чем с ним было разговаривать, так что пришлось мне исправлять ситуацию.

— Брат Нероса?

— Девушка Края? — мне в тон откликнулся черноволосый. Край? При чем тут он? Парень из группы Тауры вообще-то мне нравился, даже очень... даже слишком... Но я бы никогда не решилась подойти к нему, а сам он на меня и не посмотрел ни разу.

Я почувствовала, что щеки заливает краска.

— Вообще-то, если хочешь знать, нет! — чуть резковато ответила я. — Странные у тебя вопросы. Я сестра Тауры Лейти, твой брат хорошо меня знает!

— Ах вот откуда ты знаешь, что я брат Нероса, — холод в глазах Линда сгустился, на секунду мне даже показалось, что я замерзла. — А ты хорошо знаешь его?

Вопрос прозвучал настолько резко, что я опять растерялась.

— Неплохо...

Линд внимательно посмотрел на меня, и тихо, но внятно произнес:

— А я вот не очень.

— Спасибо за книгу, — насилу улыбнувшись, я сжала книгу в руках, зачем-то продемонстрировала ее парню и развернулась, собираясь самым постыдным образом сбежать от натянутого разговора.

— Весси, — остановил меня голос, и я нехотя обернулась. — Заинтересует тема, найди меня.

Еще раз насмешливо на меня посмотрев, Линд холодно, но все же чуть теплее, чем раньше, улыбнулся и скрылся за шкафом.

— Странный тип, — Дзинь выглянула из-за волос и подозрительно осмотрелась. — А все-таки я его пыльцой посыплю при встрече... Ты не возражаешь?

— Неа, — я еще раз посмотрела на книгу. Явно не из библиотеки — эту печать я всегда узнаю. Печать Академии Сенерингола, сова, которая держит в когтях змею... Что ж, надо почитать — значит, буду читать. Одного не пойму — ведь Нерос не из Великих, а из Одаренных. Надо полагать, его брат тоже... Тогда откуда у Линда книга из Академии, если туда даже не пускают — не то что не обучают! — никого, кроме Великих?

Ладно, это дело не моё.

— Тогда точно посыплю, — Дзинь мстительно почесала носик и оглушительно чихнула. — Вот пропасть, у тебя все волосы в пыльце!

Я пожала плечами — в конце концов, сама виновата, не надо было меня посыпать, чем попало... Но фейка фейкой, а я вдруг поняла, что совершенно забыла спросить у Линда о Тауре. Плохо, очень плохо...

Глава 4.

Все мои родственники — особенно мамуля — обвиняли меня наперебой в излишнем увлечении древней музыкой*... Обычно я только фыркала — у всех свои причуды ведь, и я не исключение — но сейчас, медленно проводя рукой по полупрозрачными кристаллам*, которые отбрасывали на стены радужные блики, я подумала, что не так уж они и неправы.

Коллекционировать эти кристаллы я начала в далеком детстве, раз и навсегда очарованная мягким хоровым пением с вкраплением тонко подобранной музыки... Это удивительная музыка — музыка, которая будто принадлежит другому миру: сказочному, неповторимому миру фантазий. Теперь я в задумчивости изучала накопленные четыреста кристаллов, которые занимали весь мой шкаф, и не могла выбрать что-нибудь такое, что бы подходило под мое настроение...

— С ума сойти, Весси, ты маньячка, — Дзинь деловито приложила новую занавеску к себе, и ее глаза нехорошо заблестели... Кажется, пора ножницы убирать... Хотя когда занавескам это помогало? — Я тебе уже говорила, да?

— Точно, — вздохнув, я остановилась на самом крайнем кристалле и вставила его в специальную подставку... Тут же комната погрузилась в древнюю мелодию. — Примерно так раз триста говорила... Дзинь, ты куда книгу дела?

Уже вечер наступил, а я так и не удосужилась хотя бы пролистать книгу Линда... Вроде бы и времени хватало, но я, к стыду своему, весь день бродила по лесу — и это вместо дела! Среди зеленых папоротников, устилающих землю ковром, среди птиц и деревьев, не хотелось думать ни о чем, так что опомнилась я только, когда стемнело.

— На чердаке, там ей самое место... Как думаешь, мне этот цвет пойдет? — фейка, сложив крылья, закуталась в конец занавески и кокетливо покрутилась на месте.

— Даже не думай! — я пригрозила хулиганке кулаком и на всякий случай припрятала ножницы в стол. — Сиди тут и ничего не трогай, а я сейчас вернусь...

Дзинь-Дзинь обиженно отбросила занавеску в сторону и слетела на подушку.

— Да ну тебя, и ничего я не хотела такого! Просто про цвет спросила...

Ну-ну... Так я и поверила. И ведь ткани в доме — хоть тысячу одеял шей! Но нет, почему-то страдают всегда именно мои занавески... Наверное, они просто зелененькие, под цвет обоев, да еще и любимого оттенка Дзинь.

Щелкнув по плавающему в комнате фонарику и подождав, пока глаза привыкнут к нахлынувшей темноте, я осторожно вышла в коридор и прислушалась. Дом хранил молчание, если не считать заливистого храпа мамы и скрипа древних стен, периодически раздающегося в тишине. Такая уж у нас усадьба — вечно всякие шорохи, звуки, скрипы... Что поделать, старые дома всегда живут своей жизнью, порою незаметной, иногда — наоборот, вызывающей дрожь, но я-то к этому с детства привыкла.

Покопавшись в кармане халата, я достала флакон со светом и похлопала им по руке. Мягкий огонек начал медленно разгораться внутри, словно зажигалась звезда на небе, и окружающее постепенно вырвалось из тьмы. Первым в глаза бросился портрет моей бабушки, сурово сдвинувшей брови, будто говорившей, что ночью спать надо, а не по коридорам шляться... Я аж отшатнулась — настолько живым портрет казался в тусклом свете — и решила, что после такого неплохо бы подкрепиться. Книга ведь не убежит? А кушать хочется... Лишь бы Иста не заметил моего набега на кухню, а то потом до скончания веков издеваться будет.

Я перехватила флакон получше и крадущейся походкой двинулась вниз, на кухню. Хуже всего пришлось на лестнице, скрипучие ступеньки так и норовили выдать меня с головой... Пришлось прыгать через одну, и, к счастью, удалось бесшумно спуститься.

На кухне я соорудила гигантский бутерброд, который в рот влезал с большим трудом, зато пах очаровательно, и подошла к часам — они у нас уже несколько веков ходили исправно, но почему-то сейчас стояли. Резные стрелки замерли на цифре двенадцать, секунда в секунду... Постучав по циферблату, я пожала плечами и отправилась в зал, в надежде, что хоть там-то часы работают. В конце концов, там-то новые, очень большие, да еще и знаменитого мастера Дрюона.

Но и там часы стояли — в том же положении, на той же цифре. А вот это уже странно...

Я поскорее запихала в рот остаток бутерброда и, вытерев руки о халат, открыла механизм. На первый взгляд все в порядке, почему же тогда стрелки не двигаются? Ладно бы одни только часы вышли из строя, но чтобы все... Балуется, что ли, кто-то? Да нет, кому у нас тут баловаться?

Я закрыла механизм, взяла флакон со светом, который до того поставила на полку рядом с часами, и задумалась, пристально всматриваясь в циферблат. Надо бы проверить остальные часы, может, это простое совпадение, а я тут надумала...

Отчего-то хотелось убедиться, что остальные часы в порядке — и убедиться поскорее. Взлетев по лестнице, я подбежала к часам напротив маминой спальни... Стрелки не двигались — точно так же, как и на предыдущих часах, они замерли на цифре двенадцать. Вот тут мне стало совсем не по себе. Надо будет завтра маме сказать, чтобы поколдовала над ними чуток.

Все еще размышляя над бунтом часов, я медленно пошла в сторону лестницы на чердак. В окнах чернела ночь, яркие огоньки звезд расчерчивали небо на тысячи узоров — прекрасных и недосягаемых. Особенно ярко горела одна звезда — синяя Гора Надежды, куда по легендам отправились эльнолвы — и я невольно залюбовалась ей. А в результате чуть не врезалась в стену рядом с лестницей.

— Пропасть, — скорее, ради привычки, чем из-за злобы, буркнула я и, перепрыгивая через ступеньки, вбежала на чердак. Не любила никогда это место — холодно здесь, пылью воняет и атмосфера жутковатая, будто в склепе. Да еще и от жилой половины в стороне, так что жизнью здесь и не пахнет.

Флакон со светом я поставила на ближайший сундук, украшенный тяжелым замком, сама же быстренько перекопала ящик стола. Для этого мне пришлось наклониться и оставить спину незащищенной, наверное, поэтому мне так неуютно стало.

Ага, вот и книга... "Тайны эльнолвов". Сжав томик в руке, я выпрямилась и обернулась... И тут же заверещала от ужаса... Нет, честно, такого писка я от себя не ожидала...

Комната утопала в призрачном свете — нет, это был не просто свет, это был именно призрачный свет! Зеленоватый какой-то, будто туманный, окутывающий облаком вязкого, противного света. В центре комнаты туман сгущался, плавно перетекая во что-то неопределенное, молочно-белое, подозрительно напоминающее призрака!

Я с детства побаивалась призраков. Я их ни разу не видела, но побаивалась — бабушка уж очень красочно их описывала. А вот теперь одно из этих ужасных созданий прямо передо мной стояло... точнее, витало... Сердце застучало так быстро, что, казалось, хотело выпрыгнуть из груди и убежать куда подальше.

Я отшатнулась назад, напоролась на стол и упала, все еще прижимая к груди книгу. От страха я не могла ни звука больше произнести, даже моргать не могла, так что через несколько секунд у меня глаза заслезились и сами собой моргнули. А когда открылись вновь, я увидела абсолютно пустую комнату, без всяких призраков и без всякого света... Дожила, уже мерещиться всякое начало!

Сердце все еще билось, словно птица в клетке, но сама я уже успокоилась. Посидев на всякий случай минутку, я осторожно, с опаской, встала и оглянулась. И снова отшатнулась...

На стене над столом было нарисовано дерево... То самое дерево, рисунок на коже Тауры... Дерево светилось, мерцало красноватым светом, простирая свои ветки на потолок, на пол, и даже будто бы в воздух. Это было оно — то самое дерево! — и на миг мне показалось, что оно окутывает меня корнями и ветками...

Я прижала книгу к груди и, не рискуя повернуться к огромному рисунку спиной, попятилась к лестнице. Только уже внизу я нашла в себе храбрость развернуться и побежать — быстрее и быстрее, лишь бы добраться до своей комнаты, лишь бы подальше от этого рисунка...

* * *

Влетев в свою комнату, я первым делом захлопнула дверь и придвинула к ней стол, задев при этом кристалл... Он с тихим "дзынь" упал и разбился, разлетевшись на осколки, в которых затаилась мелодия. Мелодия еще секунды две утихала, эхом отражалась от стен, звучала в моих ушах... потом стихла. В комнате воцарилась тишина, в которой раздавалось лишь деловитое щелканье ножниц. Наконец, и ножницы затихли.

— Дай угадаю, за тобой гонится Иста? — Дзинь скептически скривилась, держа в одной руке ножницы, а в другой не до конца отрезанный кусок занавесок, и захихикала. — Весси, ну сколько раз говорить, по ночам кушать вредно... И куда в тебя столько влезает?

Я не ответила. Прислонившись к стене рядом с дверью, я отсчитывала удары сердца. Ну и ну... У нас в доме завелся призрак... Или у меня завелись галлюцинации...

— А, да это я так... — фейка неправильно истолковала мой, видимо, полубезумный взгляд, и стыдливо спрятала ножницы за спину. — Я всё объясню!

Дзинь выглядела так потешно, что даже страх медленно отступил. Я вдохнула воздуха, внезапно обнаружив, что забываю дышать, и опустилась на пол. В конце концов, может, это просто какое-то дерево тень бросило на стену? Или, скажем, мне вообще показалось? Ну мало ли, всякое бывает, перенервничала и вот... Или я заснула на секунду, вот и приснилась ерунда какая-то...

Не объяснение, конечно... А, может, именно из-за этого призрака Таура на грани? Может, это он — причина тех странных снов, тех кошмаров? Но как тогда объяснить, что Таура — уже шестая жертва? Призраки привязаны к месту...

От всех этих размышлений у меня разболелась голова, и я решила отложить решение на завтра. Завтра же маме расскажу о кошмаре, о часах, о призраке... Я уверена, она знает, что делать! До сих пор я не рассказывала ей только потому, что считала это нереальным бредом, но теперь...

— Так ты не против? — фейка хитро на меня посмотрела и достала из-за спины ножницы. — Тогда я тут немного отщипну, а?

Я встряхнула головой и посмотрела на фейку, которая снова вернулась к своей работе: отчаянно хлопая крылышками, Дзинь терпеливо щелкала ножницами. Ну и хулиганье же все-таки! Опять цветочек в занавесках, да что ж такое!

Усмехнувшись, я переползла с пола в кресло. Какая теперь разница — все равно дырка уже имеется, и все равно ведь вредная фейка не успокоится, пока не искромсает занавески. В следующий раз черные повешу, или какие-нибудь серо-буро-малиновые...

Я со вздохом открыла книгу, и мне тут же на колени грохнулся свернутый листок бумаги. Оригинально этот Линд свидания назначает!!! Что-то я его совсем не понимаю: то презрение, то вот это... Я его, кажется, уже ненавидеть начинаю за его непонятность и высокомерие.

Хотя симпатичный... Я хмыкнула и развернула листок. И тут же поморщилась: нет, все-таки он меня терпеть не может... На листке было написано только "Академия Сенерингола, кафедра мифологии". Это, видимо, место, откуда книга взята...

В оглавлении я наткнулась на аккуратно подчеркнутые строчки, за что можно было бы сказать Линду отдельное спасибо... Можно было бы, если бы эти строчки не привели меня к рисунку...

Дерево. Опять оно. Только не такое живое...

Откуда Линду известно про дерево? Я нахмурилась и пробежалась глазами по подчеркнутым строчкам. Ничего конкретного, только сухая подпись — "Древо мира грез". Что за бред?

Я резко захлопнула книгу и потерла лоб. Одно ясно — с этим зазнайкой придется встретиться, хочу я того или нет. Как он догадался про это дурацкое дерево, хотела бы я знать?!

Права была Таура, что не доверяла этому типу. Непонятно, что у него на уме и чего он добивается.

Но у меня нет выбора — надо распутать этот клубок, и что-то мне подсказывает, что без Линда я не смогу нащупать кончик нитки. То ли он заманивает меня в ловушку, то ли хочет помочь, то ли ведет вообще свою игру... Но зачем ему все это? Что он с этого получает? Кажется, придется в лоб задать эти вопросы...

Лишь бы он не носил маски во сне, а то я ему точно цветочек куда-нибудь высажу.

* * *

Я проснулась от короткого щелчка... Он был настолько внезапным, что сон улетучился мгновенно, не оставив после себя ничего, кроме отблеска счастья: мне снился лес — волшебный, прекрасный лес, каких я еще никогда не видела.

Спустив ноги с кровати, я огляделась... В комнате что-то было не так, как должно быть, словно в огромном полотне золотого цвета затесалась черная нитка. Цвет... В окно пробивался солнечный луч, но... белый.

Всё черно-белое — всё-всё! Даже... я посмотрела на руки... да, даже я.

Запахи тоже исчезли, исчез и легкий ветерок, дующий из-под неплотно прикрытого окна, воздух вокруг сгустился — казалось, его можно потрогать рукой и увязнуть в нем... И тишина... абсолютная, без единого шороха, без единого вздоха.

Я встала, медленно подошла к рядам кристаллов... Как странно — в них нет радуги, нет отблеска или веселых зайчиков... просто стекляшки, только и всего.

Вдруг где-то далеко, будто бы с чердака, донесся резкий звук — словно бы что-то разбилось. Я вздрогнула... этот звук — единственный в этом странном безмолвии, в этом бесконечном крике отчаяния — будто ножом, рассек тишину и отразился эхом в сердце...

Даже будь я в состоянии поступить иначе, я бы пошла вперед, к этому звуку. Но у меня не было выбора... Меня тянуло к нему, как магнитом.

Я осторожно подошла к двери и выглянула в коридор. Обычный коридор, знакомый мне с детства, разве что темный, мрачный, задумчивый... Портреты были пусты — ни одного изображения на них не оказалось.

Дверь не скрипнула, как обычно, закрылась бесшумно, а я двинулась вперед по коридору. Сначала шагом, потом быстрее и быстрее — бегом! Взбежала по ступенькам на чердак и замерла... В центре сгустился туман, как вчера, только тогда все было по-настоящему, это же — лишь сон.

Я сжала руки в кулаки и смело шагнула вперед, к призраку.

— Кто ты? — решительно спросила я. Вопрос эхом отразился от стен, заставляя сердце сжиматься от страха.

Туман будто подернулся чернотой, потом как-то странно развернулся, и призрак медленно начал сгущаться... все плотнее и плотнее... пока не превратился в... Тауру.

Да, это была сестра — бледная, как смерть, худая, в черном платье... такая же черно-белая, как и весь этот сон.

— Тауша...

Она посмотрела на меня исподлобья, словно чужая, но затем, будто бы узнав, просияла... помрачнела... сжалась.

— Проснись, Весси, проснись, пока не поздно! — глухо прошептала она. — Проснись же!

— Зачем? — я подошла к ней ближе, протянула руку... хотела дотронуться, но почему-то передумала.

— Весси... Весси... — она упала на колени и разрыдалась, и ее слезы, капая на пол, растворяли его, как если бы вода смывала краски. — Найди профессора Олатца, найди, прошу тебя! И проснись... Он придет... за тобой придет, Весси...

Я отошла на два шага назад. Я поняла, о ком говорила Таура... Человек в маске — тот, кого так боялась сестра.

А слезы сестры все капали и капали, растворяя пол, стены... Пока она наконец не подняла голову. Ее глаза расширились и она прекратила рыдать — медленно встала и протянула мне руку.

— Тебе ее не получить! — прорычала она.

— Ну почему же? — холодные руки обвились вокруг моей шеи, ласково провели по волосам... — Ведь она моя, ведь я всегда получаю то, что хочу... Или мне помешаешь ты?

Таура испуганно охнула, словно ей кто-то сделал больно, но потом ее лицо разгладилось, глаза решительно сверкнули, и она бросилась вперед, на ходу откидывая меня в сторону и вцепляясь в человека в маске... Она никогда не отличалась силой, но сейчас она отбросила меня так, что я отлетела к стене, ударилась о нее... Но боли не почувствовала... Ни на секунду в глазах не помутилось, я четко видела, как сестра и человек в маске покатились по полу, а вокруг них брызгами разлетелись капли краски. Страшное зрелище, в котором они играли на равных.

Я шагнула вперед, но остановилась, когда сестра внезапно возникла рядом со мной, схватила за руку и поволокла к лестнице.

— Проснись, Весси! — приказала она, и я знала, что так надо... но не могла проснуться. Хотела, но не могла! — Проснись!

— Ну уж нет! — человек извернулся, одним плавным движением вставая на ноги и ветром метнулся нам наперерез. — Ты никогда больше мне не помешаешь!

Он схватил Тауру, одним броском кидая ее к стене... Они сцепились вновь.

Я замерла в растерянности... Помочь сестре — это было мое первое желание, но где-то внутри я понимала, что сделаю только хуже. Мне надо было уйти. Надо было.

— Проснись, проснись... — приказала я сама себе, но это не помогло, и я несколько раз ущипнула себя... еще и еще... пока наконец боль не ворвалась в этот черно-белый мир, не заставила его потечь, будто потоки грязи...

Последнее, что я увидела — метнувшуюся ко мне тень человека. Он протянул ко мне руку, пытаясь схватить, но его рука прошла сквозь меня... и всё. Он исчез.

* * *

На этот раз я проснулась по-настоящему, жадно вдохнула воздух... Легкий ветерок пробивался через приоткрытое окно, солнце золотыми лучами врывалось в комнату сквозь вырезанный цветочек. Звенели в воздухе птицы, звенели, как песня жизни и радости...

— Ты прекратишь вертеться, а? — сонно проворчала фейка, клубочком свернувшаяся на моей подушке. Я хотела уже что-нибудь ответить, но тут дверь распахнулась и в комнату влетела мама.

— Пойдем со мной, — она кинула мне полотенце. — Пойдем, Тауре хуже.

Сестре и правда стало хуже... Раньше мне казалось, что дальше некуда, но я ошибалась — есть куда, еще как есть...

Доктор, приложив руки к голове сестры, бормотал какие-то слова на языке эльнолвов. На меня он внимания не обратил, разве что легким кивком указал на полотенце.

Повесив полотенце на изголовье, я подошла к постели сестры... Бедняжка металась, будто пыталась вырваться, но проигрывала неведомой силе... И я вдруг поняла, что это я — я, не кто-то! — виновата.

Решение пришло сразу, словно некто подсказал мне, что надо делать. Выход не самый лучший и сработает ли — вопрос еще. А если и сработает, то чего мне это будет стоить? Думать даже не хочу...

Медленно отступив к двери, я поманила пальцем Дзинь. Когда-то она меня уже будила, так пусть еще раз спасает.

— Что ты задумала? — фейка слетела на мое плечо, и я, еще раз оглянувшись на маму и доктора и убедившись, что никто на меня не смотрит, скользнула в приоткрытую дверь.

— Хочу... спать, — выкрутилась я. — Просто хочу заснуть и чтобы ты меня разбудила через десять минут...

Фейка промолчала, только недоверчиво хмыкнула. Еще более недоверчиво она хмыкнула, когда я пришла на кухню и раскрыла шкафчик с травами. Слетев на полку, она облокотилась об одну из банок.

Травы... Пахнущие солнцем, летом, засушенной и сохраненной жизнью. Наши предки — эльнолвы — знали огромное количество рецептов... не все из них сохранились и дошли до нас, но многие до сих пор использовались. Древняя мудрость оказалась куда как более совершенной, чем современные штучки...

— Хочешь, я тебе рецептик яда подскажу? — Дзинь прошлась вдоль ряда баночек с травами и остановилась у одной. Вздохнув, она оглушительно чихнула и тут же перелетела ко мне на плечо. — Чеснок... у меня на него аллергия...

Да, это я знала. Фейка ненавистью лютой ненавидела чеснок, и избегала его, как только могла.

— Лучше подскажи мне рецепт снотворного, — открыв одну из банок, я обнаружила, что лаванды совсем не осталось. Это плохо — без нее я не смогу сделать снотворное, а сама я сейчас не засну точно.

— Ты хочешь... ее вытащить... оттуда? — Дзинь запнулась. — Из кошмара?

— А ты откуда знаешь, что вытащить? — я опустила банку и подозрительно скосилась на фейку.

Дзинь-Дзинь поправила платьице, раскрашенное в яркие желтые пятнышки, и виновато шевельнула крыльями.

— Это неважно, — наконец выдохнула она.

— Дзинь!

— Не спрашивай меня больше ни о чем! — фейка в ярости перелетела на полку и гневно топнула ногой. Не видела никогда ее такой — фея ни разу еще не выходила из себя, но сейчас она чуть ли не полыхала от гнева... Да только злилась она не на меня, я это почувствовала, как всегда чувствовала эмоции Дзинь.

Всхлипнув, фейка с размаху уселась на полку и свесила вниз ножки. Весь ее гнев улетучился также внезапно, как и появился... теперь она выглядела виноватой, растерянной, подавленной какой-то старой болью.

— Я помогу ее тебе вытащить... — Дзинь устало опустила крылья, будто вспышка гнева выпила все ее силы... — Только не спрашивай ни о чем... Не заставляй вспоминать.

У фейки были секреты всегда, и за много-много лет я научилась лишних вопросов не задавать. Коротко кивнув, я поставила пустую банку на стол.

— Что делать?

— Чеснок, — Дзинь скривилась. — Да, он — и еще кое-что... сейчас найду.

Вместе с Дзинь мы сготовили снотворное за десять минут. Напиток получился странного, синевато-зеленого оттенка, противный на вид, а на запах так и того хуже... Словно гнилая картошка, перемешанная с килограммом чеснока... Дрянь редкая, конечно, получилась... пить ее — так лучше сразу яда выпить, и то не так страшно.

— Ты уверена, что это... не яд? — наверное, на моем лице отразилась целая гамма чувств, поскольку фейка, до того с хмурым видом изучавшая содержимое чашки, рассмеялась так, что чуть не свалилась со стола.

— Неа, — наконец фыркнула она, и стряхнула в напиток немного пыльцы. — Без пыльцы — яд, но стоит добавить немного солнца... — Дзинь с трудом обхватила ложку за ручку и, взлетев, опустила ее в чашку, — Нет в мире столь совершенного существа, как фея...

— От скромности не умираем? — ехидно заметила я, за крыло отцепляя фейку от ложки и осторожно опуская ее на стол. Потом быстро перемешала пальцу и напиток, с удивлением наблюдая, как из синевато-зеленого он превращается в золотистый.

— Пей давай, — обиженно насупилась Дзинь. — Подумаешь, похвастаться нельзя...

Я отвернулась к окну, за которым расцветал день во всем своем великолепии... Золото листвы, голубая лента неба, просвечивающая сквозь надутые, круглые облачка, которые белыми барашками бежали за ветром...

— Ну ладно, давай эту... это, — содрогнувшись, я взяла в руки стакан. — Ты меня разбудишь минут через десять?

Дзинь кивнула.

Ну что ж... Я вдохнула воздуха, зажала нос (поскольку запах никуда не делся) и залпом выпила эту дрянь... Напиток оказался на удивление вкусным, даже чуть сладковатым, будто компот из свежих яблок... Но с каждым глотком меня все больше и больше окружал белый туман с облаками дыма... пока мир не пропал вовсе.

Я отчетливо видела границу... Вот мир, где всё радостное, светлое, чуть-чуть печальное... мир снов — тех, которые всегда приходят теплыми ночами, под легкий ветер, дующий с реки... А вот другой мир — мир кошмаров, чужой и враждебный... тот самый, который создан не мною и не имеет права на жизнь... Но он был, преграждая путь к миру снов темноватой пеленой.

Я не спала и не бодрствовала... Это было нечто среднее, словно жизнь в тумане: так бывает, когда очень хочется спать, но силой воли держишь глаза открытыми. Но в отличие от реальности, меня несло вперед ветром — вперед, прямо к темно-белой пелене. Я вдруг поняла, что именно так люди засыпают. Ну Дзинь, что же ты мне подсунула?!

В темноватую пелену меня буквально впечатало — ну явно не сюда меня нес ветер. Я влетела через пленку, и тут же мир снов благополучно исчез, а я оказалась в кухне... Знакомая уже ситуация: черно-белые краски, отсутствие звуков и запахов... А в целом — все то же самое, что было перед моими глазами минуту тому назад... кроме Дзинь и кроме цветов, как ни странно. У моей мамы на окне росли какие-то цветочки, она их для красоты разводила, а Иста вечно их ощипывал на разные супчики и прочие кулинарные шедевры... Так вот, их сейчас не было — торчали в горшках одни черные стебли без листьев.

Закончив вертеть головой, я зябко передернула плечами — не от холода, а от чувства безысходности и отчаяния. Решительность покинула меня, мне хотелось вернуться в реальность, и поскорее... Но в то же время я помнила, зачем я здесь... Надо найти сестру.

В уши ворвался звон, раздирающий тишину на мелкие кусочки, и я выбежала в коридор — именно оттуда он доносился. Часы... Они работали, и сейчас начали отбивать двенадцать... нет, тринадцать.

— Я знал, что ты успеешь, — тихий голос заставил меня обернуться. Человек в маске — да, я ожидала, что увижу его. Как и раньше, он заставил сердце забиться сильнее, словно в стремлении убежать, скрыться... — Знал, что догадаешься...

— Таура...

— О, где Таура, — понятливо протянул незнакомец. Он облокотился об угол стены и скрестил руки на груди. — Оглянись, моя милая.

Я послушалась и тут же тихо ойкнула. Комната исчезла, вместо нее появился огромный зал — чуть темноватый, весь в зеркалах, с высоким потолком, в котором застыли ленты. Таура — моя родная сестра, всегда красивая и смелая, — сейчас она сидела в углу, сжавшись в комочек, загородив лицо руками, отгородившись от всего...

— Таура, — я подбежала к сестре и присела возле нее. Она не отреагировала, даже не вздрогнула, и я резко повернулась к человеку в маске. — Отпусти ее!

— Отпустить? — человек в маске лениво потянулся и с кошачьей грацией сделал шаг вперед. — Отпустить, когда я потратил на нее три месяца? Вон ее зеркало, моя любовь, и в нем она проведет остаток своей вечности... Пока я не получу то, что хочу, она будет здесь!

Я посмотрела на зеркала и ахнула. Я заметила то, на что не обратила внимания раньше... Кое-где зеркала были обычные, только без красок... Но поверхность пяти из них напоминала озеро, и в воде этих озер отражались лица... Одинокие, покинутые лица девушек...

— Таура! — я затрясла сестру за плечи. — Ну очнись же, милая!

— Как трогательно, — засмеялся незнакомец.

Злость — страшная злость — затопила меня, но она была беспомощной.

— Иди-ка сюда! — холодные руки подняли меня с пола, развернули, и я оказалась лицом к маске. Маска... Черная маска закрывала все лицо, да и было ли это лицо? Даже вместо глаз — черный водоворот. — Весея, Весси... Если бы ты только знала, как мне жаль, что ты следующая.

Я не ответила, хотя мне крикнуть хотелось, чтобы он изменил это — он же здесь хозяин, ведь так?! Но я промолчала, потому что этот голос... было в нем что-то искреннее, какое-то настоящее сожаление, не смех и не издевка...

— Что тебе надо от меня?

Человек медленно, даже нежно как-то, провел рукой по моему плечу, и резкая боль ворвалась в полное отсутствие чувств.

— Прости... — он сжал мою руку в своей и прислонился лбом к моему лбу. — Ты — алмаз, Весси, ты не представляешь, насколько ты ценна... Твой дар слишком мне нужен, он слишком редкий, чтобы я мог от него отказаться... Хотя видит Создатель, я бы предпочел сам умереть...

— У меня нет дара, — прошипела я сквозь зубы.

Он рассмеялся, резко отпрянул и подошел к одному из зеркал.

— Ты ошибаешься... Но посмотри, я приготовил тебе особый дом, Весси... Ты, в отличие от всех этих, — он презрительно махнул рукой в сторону зеркал с лицами, — будешь свободна в моем маленьком мирке... Я буду выпускать тебя время от времени, и если будешь умницей, то будешь здесь вполне свободной!

Дерево... Он все-таки оставил мне это проклятое дерево! Я потерла плечо, все еще горевшее от боли, и бросила взгляд на Тауру. Сестра теперь смотрела прямо на меня — с ужасом и страхом. Но все-таки осознанно...

— Весси... — тихо простонала она. — Весси, что ты наделала?

— Ааа, наша маленькая заноза очнулась?! Но тебе еще рано, милая! — человек энергично двинулся в сестре, но тут меня как дернуло что... Кинувшись к сестре, я схватила ее за руку и резко толкнула на одно из зеркал... Зеркало разбилось вдребезги, поглощая Тауру и заглушая отчаянный крик человека в маске.

— Ты! Ты помогла сбежать ей!!! — зарычал он. Я попятилась назад, от страха не зная, куда деться... Вот так да, угораздило же меня идти наперекор... Да он меня сейчас убьет просто!

— Дзинь!!! — выкрикнула я. — Дзинь, ну где же ты?!

— Вот как, — он подлетел ко мне, встряхнул за плечи и злобно прошипел: — Я знал, что ты придешь за сестрой! Но тебе от меня не спастись, Весси, ты все равно моей будешь... Вся... Ведь я — это ты, отражение твоё, а не чьё-то, Весси! Поверь мне, придет миг, и ты будешь делать то, что скажу я...

— Не дождешься, — с вызовом выкрикнула я.

Он поднял руку и ласково провел ей по моей голове. Как бы мне не хотелось, но я не могла пошевелиться, пришлось терпеть.

— Ты еще меня полюбишь... — мягко рассмеялся человек в маске.

— Сомневаюсь, — выдохнула я, краем глаза замечая, что краски потекли, и зал медленно превращается в одно сплошное пятно цвета. Да и сам незнакомец стал медленно растворяться... Наконец, когда уже я перестала ощущать, видеть мир кошмаров, где-то на самой границе темной пелены, я услышала тихое и задумчивое:

— Посмотрим...

* * *

Дзинь, синие волосы которой в лучах солнца переливались всеми цветами радуги, задумчиво смотрела на меня. Я — на нее, пока не поняла, что лежу на полу, абсолютно мокрая и уставшая донельзя.

— И сколько цветочков ты на меня вылила? — я села и запустила руку в мокрые волосы.

— У тебя дерево... — она кивнула на плечо. Я скосила глаза на плечо и поморщилась.

— Может, даже ничего... — грустно вздохнула я. Ну да, ничего... Ничего — месяц похожу, а потом уже неважно будет... В конце концов, здесь меня вообще не будет, а этому человеку в маске, похоже, никакого дела нет до внешнего вида своих рабов.

Я медленно поднялась и посмотрела в окно. День наступил, раскрасил деревья в золото и птиц одел в солнечное сияние... Зеленая волна травы несла на себе розовые, желтые и сиреневые цветы, а вокруг цветов кружили бабочки и пчелы... Этот мир — он такой замечательный, я ведь его до ужаса люблю... Не хочу умирать... Не хочу!

Вцепившись за подоконник, я тихо заплакала. Отчаяние, такое глухое, такое безнадежное, накатило на меня... Что мне делать? Куда и к кому бежать за помощью?

За помощью? Всхлипнув еще разок, я вытерла глаза. Ну да, а почему бы и нет? Таура говорила — профессор Олатц, кажется... Кто это — я понятия не имела, но наверняка он из Академии...

Решено, значит, в Академию Сенерингола еду. Я ведь ничего не теряю: даже если не получится, то хотя бы не буду думать, что трачу время зря.

— Мне иногда кажется, что я слышу скрип, когда ты думаешь, — фейка взлетела мне на плечо и уцепилась за сережку. — Ну, что ты там опять надумала?

Я вздохнула — уже свободнее, без отчаяния, но с надеждой.

— Думаю, надо наведаться в Академию, поговорить с профессорами...

— О, заодно я выскочку пыльцой посыплю, — с энтузиазмом подхватила фейка. — Это хорошая идея, Весси, я за... — она замолчала и тихонько фыркнула. — Идет твоя мама.

И правда — через секунду в комнату впорхнула мама — уставшая, но более или менее веселая.

— Доктор все-таки гений, — она налила себе воды.

— Таура очнулась? — я с надеждой посмотрела на маму, но увы — она покачала головой.

— Нет, но ей хоть получше стало... Я пойду отдохну немного.

Я вздохнула с радостью. Значит, хотя бы не зря...

— Доктор гений, — тихо передразнила маму Дзинь. — Вот все вы так, и никто не похвалит бедную гениальную фею...

Глава 5

* * *

— Собралась куда-то? — Нерос расселся в вельветовом кресле и, прищурившись, наблюдал, как я бегаю туда-сюда по лестнице. Дзинь металась следом за мной, за фейкой едва поспевала Ханна, за Ханной — мама, за мамой — доктор Рани. За доктором Рани пристроился хмурый Иста, явно начинавший подозревать нас в злом умысле и злостном нарушении дисциплины и порядка в доме.

— А, Нерос! — я кинула в парня зеленое платье. — Кинь-ка в сумку. Привет, кстати...

Перепрыгнув через две ступеньки сразу, я подлетела к парню, явно не знающему, что делать с одеждой, выхватила у него из рук платье и затолкала в сумку. Краем глаза я заметила, как Ханна нервно кивнула Неросу и застенчиво застыла у лестницы. Всегда живая и подвижная, сейчас она напоминала больше статую, чем живого человека. Я усмехнулась.

— Чего забыл здесь?

Нерос поднял на меня полные скорби голубые глаза и неодобрительно покачал головой.

— Я тебя так люблю, Весси, а ты мне просто сердце разбиваешь, — он картинно приложил руку к сердцу и вздохнул: — Я насчет Тауры слышал, как она?

Таура... Я посмотрела на маму, вмиг побледневшую при упоминании Тауры, и поджала губы.

— Плохо...

— Плохо? — Нерос встал и с тревогой посмотрел на доктора. — Насколько плохо?

Нолр нахмурился и присел на ступеньку лестницы. Выглядел он неважно: несмотря на то, что мы с мамой по очереди заменяли его у постели Тауры, поспать толком ему так и не удалось.

— Не знаю, Нерос... И не знаю, что делать. Ни одно лекарство не помогает.

Нерос застыл на секунду. Весь его запал и самоуверенность сразу куда-то пропали, осталась только тревога — тревога за близкого человека. Насколько я знала, Тауру и Нероса прочно связала детская дружба, и хотя сегодня эта дружба сводилась к редким визитам вежливости, они все равно волновались друг за друга.

— Могу я ее увидеть?

— Думаю, это плохая идея, — Дзинь промчалась перед глазами, бросила в сумку квадратик ткани — одеяло, похоже — и примостилась на моем плече.

— Дзинь права, — доктор вяло махнул рукой. — Лучше отвези Весси и Ханну в Академию и проследи, чтобы они взяли те лекарства, которые надо!

При этих словах Рани так выразительно глянул в мою сторону, что я даже устыдилась.

— Во... возьму, — запинаясь, выдавила я.

— Так ты за лекарствами, — скорее, утвердительно, чем вопросительно, подытожил Нерос и кинул на меня взгляд своих бездонных синих глаз... Аж сердце быстрее застучало, умеет же подлизаться!

Я кивнула, не желая объяснять истинную причину своей поездки.

В Академию Сенерингола, к слову, мало кого пускали... Попасть туда человеку постороннему невозможно, допускали только в Гостевой комплекс... Но поскольку я принадлежала к Великому роду, а еще больше из-за того, что я неплохо знала главу рода — Оутома, в Академии решили сделать маленькое исключение из правил. Мне давали комнату... До сих пор поверить не могу! Я столько лет мечтала в Академии побывать, посидеть на лекциях, покопаться в библиотеке...

...Правда, не при таких обстоятельствах... Вспомнив о цели визита, я погрустнела.

— Весси? — Нерос взял меня за руку и развернул ее ладонью кверху. Проведя пару раз по линиям руки, он поднял голову и внимательно посмотрел мне прямо в глаза. — Береги себя, ладно?

— Нерос, — я нахмурилась и осторожно отвела его руку от своей, — я счастлива, здорова и все такое... — я осеклась. Нерос смотрел на меня с легким неодобрением, укором, будто мой ответ его задел. — Что такое?

Он усмехнулся, одной только усмешкой прогоняя странное выражение с лица, и беспечно заметил:

— Ты бледная.

— Спасибо, что напомнил! — шутливо нахмурившись, я бросила на парня быстрый взгляд, и вернулась к упаковке вещей. — Ты нас отвезешь ведь?

— Куда я денусь от таких очаровательных особ? — бросив на Ханну страстный взгляд, Нерос опустился обратно на диван и заложил руки за голову. От его оценивающего взгляда даже мне не по себе стало, а уж Ханна и вовсе краской залилась по самые уши. — Тем более, все равно скоро лекции начнутся...

— Лекции? — у меня платье выпало из рук. — Ты что, там учишься? Но ты же не из... — я осеклась. — Разве Одаренных обучают в Академии?

— Не совсем, — уклончиво протянул Нерос. — Я... на особом положении.

Вот как... Я прикусила губу, чтобы не задавать глупых вопросов, и подняла платье.

— Весси, а твоя... фея... она тоже с вами?

Дзинь золотым пятном пронеслась по комнате и пристроилась мне на плечо.

— Я и его пыльцой посыплю... — мстительно зашептала мне в ухо фейка и добавила погромче, явно чтобы все слышали: — Конечно, поеду! И буду следить за некоторыми... — Дзинь так выразительно покосилась на Нероса, что бедняга аж посерел от нехорошей догадки.

* * *

Академия была основана очень давно, с тех пор прошло столько веков, что никто не помнил даже имени основателя. Остались одни легенды, по которым выходило, что славить надо Великого Целителя*, но по мне, так это все просто сказки. Хоть и спорят наши Исследователи, был ли Целитель, давно уже понятно, что не было...

— Спасибо, — Нерос протянул суровому магу пару арэнов* и подмигнул нам. — Дальше сами пойдем...

Я приложила руку ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца, и посмотрела на огромные территории Академии, расстилавшиеся внизу... Да, так я и представляла себе. Таура часто рассказывала об изумрудных лесах, полях, покрытых ковром из желтых, голубых и розовых цветов, о прозрачно-холодной речке, затерявшейся среди зеленых холмов и впадающей в бирюзовое море... Всё, как она рассказывала... И там, вдали, за бесконечными просторами полей, лесов и холмов, за мостом, перекинутым через тонкую полосу реки, притаился ажурный городок Академии.

Мне на миг показалось, что я очутилась в картине, только на ней были не только краски... Воздух звенел — звенел от птиц, шелеста листвы и скрипа деревьев, посаженных, кажется, сотни лет назад: до того они были огромными, грозными и мудрыми... Здесь пахло морем и травами, свежестью и осенним ветром. Не зря сестричка так не любила отсюда уезжать, я бы тоже сопротивлялась изо всех сил.

— Весси? — Нерос мягко подтолкнул меня на дорогу, вымощенную плоскими камнями. Сквозь камни прорастала нежно-зеленая трава, а кое-где пробивался и чуть желтоватый мох, так что вся дорога казалась сплошным ковром. — Дальше пешком придется... Правило такое придумали местные заботливые профессора — никаких рунринов. Им все кажется, что ученики должны воспитывать силу воли... Хоть бы подумали, как можно таким прелестным девушкам столько ходить по этим камням...

Я потихоньку отошла на пару шагов назад, сняла туфли и шагнула на мягкий и прохладный ковер дорожки... Камни нагрелись, а трава и мох остались холодными... Приятно.

— Ух ты, смотри, какие цветочки! — Дзинь слетела мне на плечо и ткнула под нос желтый букет цветов. — Мне здесь нравится.

— Мне тоже, — радостно выдохнула я. Фейка кивнула, расправила крылышки и подставила лицо солнцу. Сама бы с радостью прилегла полежать на траве, если бы не маги, мирно попивающие чай в беседке (беседка гордо торчала посреди полянки, усеянной цветами и бабочками, и охраняла границу Академии), и не бубнящий себе что-то под нос Нерос.

— ...И подумать только, как можно заставлять девушек ходить в легких туфлях... Весси! — Нерос обернулся и посмотрел на мои туфли, зажатые в руке, с таким удивлением и испугом, что я устыдилась. Тут, наверное, так не принято? Да, хороша я буду, если стану вести себя, как Одаренная... У Великих родов ведь другие правила...

— Что ты на меня так смотришь? — осторожно спросила я.

Нерос смущенно кашлянул, приобнял Ханну за плечи, отчего подруга недовольно фыркнула, и с тревогой спросил:

— Смотри, не простудись... Тебе рано еще на тот свет... — он замялся, хлопнул себя по карманам и посмотрел куда-то назад, где в беседке несколько магов тихо-мирно пили чай. — Ралон, повозки не найдется?

Один из магов — видимо, Ралон — поперхнулся чаем и посмотрел на Нероса. Он смотрел недолго, вскоре в его глазах мелькнула тень узнавания, и он лениво протянул:

— Нер, учти, если узнает Оладья...

Оладья? Интересные тут, наверное, оладьи... Любознательные.

— Прибьет нас, — подхватил второй маг.

— Да, прибьет... Длинный нос сует, куда надо и не надо.

— Да не узнает ваш Олатц драгоценный, — поморщился Нерос, а я насторожилась. Олатц — мне ведь как раз к нему надо...

Сейчас мне не хотелось вспоминать кошмары, они казались нереальными, призрачными, будто бы подернутыми туманом, но где-то в глубине души снова поднял голову страх. Хорошее настроение улетучилось, желание полежать на травке тоже пропало... Надо поскорее отыскать профессора Олатца, сюда я ведь не отдыхать приехала.

— Профессор Олатц? — я подалась вперед, и Дзинь чуть не грохнулась вниз. — А что он преподает?

— Хорошо бы он тебе преподал, как с феями обращаться, — ворчливо отозвалась Дзинь, но я легонько щелкнула пальцами, и фейка заинтересованно замолчала.

— Новенькая? — один из магов поднял голову и с интересом осмотрел меня. Кажется, я ему понравилась, хотя трудно сказать точно, но в улыбке парень расплылся от уха до уха. — Олатц у нас соня, он мифологию преподает... Ну, ты знаешь, наверное, эльнолвы и еще всякая ерунда... Нер, твой брат ведь с ним работает, ты слышал, да? Позавчера приехал, уже лекции читает...

— Линд? — Нерос поморщился, словно съел что-то кислое. — Пропасть бы его побрала... Ладно, давай повозку, некогда мне тут с тобой болтать...

Так-так, а у братиков, похоже, отношения совсем не братские... Судя по лицу Нероса, так, скорее, братоубийственные, никак не меньше... Мы с Ханной переглянулись и одновременно пожали плечами. Ну что ж, всякое бывает. Не наше дело-то.

Я задумчиво потерла лоб. Выходит, с Линдом я могу встретиться хоть завтра... Тьфу, пропасть, а я так надеялась потянуть немного, ну хотя бы недельку, с разговором... Уж больно неприятный тип, надменный, самонадеянный нахал...

Вздохнув и натянув на ноги туфли, я влезла за Неросом в повозку — она пахла свежим сеном и кожей. Черная низенькая лошадка, которую впрягли в повозку, скосила на нас хитрый глаз, но, поняв, что яблока или сахара у нас нет и не было, тяжко всхлипнула и лениво поплелась вперед.

Ладно, встречусь для начала с профессором, и, если повезет, то встречи с Линдом удастся избежать...

— Апчхи! — Нерос вдруг оглушительно чихнул, живо выдергивая меня из задумчивости. И еще чихнул... И еще. Бедняга чихал до самой Академии, светясь от золотистой пыльцы, а Дзинь сидела на моем плече и делала вид, что она тут ни при чем...

Нерос обладал даром удивительным и непонятным. Рядом с ним казалось, будто нет в мире человека ближе и роднее, он умел подобрать правильные слова, в нужное время улыбнуться, либо печально помолчать... Он не доставал расспросами и не надоедал приставаниями. Женская половина все это чувствовала, и девушки вокруг Нероса всегда стайками собирались...

Я могла понять Ханну: в этого ловеласа еще попробуй не влюбиться... И в то же время, мне подругу было немного жаль. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке.

Наша лошадка, неспешно цокая подковами по камню дороги, довезла нас до самого моста и внезапно остановилась. Она повернула к нам морду, смерила усталым, укоряющим взглядом, и тихо, но обиженно, фыркнула.

— А ну да... — Нерос пожал плечами. — Забыл совсем. Дальше никак, только пешком... такие уж порядки. Весси... Посмотри-ка туда! — он привстал и указал рукой на горизонт. — Вот и Академия... Теперь главное — не нарваться на Оладью...

Академия... Хрупкий, будто бы сплетенный из тонкой паутины, мостик был перекинут через спокойную гладь реки, а за ним, на другом берегу, воздушными куполами возносились к небу белоснежные здания Академии. Они не теснились, как в моей школе, друг к дружке, а будто расположились рядами — один над другим... Каждый дом был окружен тонкими колоннами, каждый стоял на своем каменном фундаменте — ничем не обработанный, этот фундамент все-таки удивительно дополнял изящные линии колонн. Бесчисленное переплетение лесенок, мостиков и белоснежных узоров придавали городку ажурность, а сама атмосфера настраивала на спокойствие.

Солнечные лучи падали на городок через высокие зеленые холмы, и в их приглушенном свете плавали мягкие пушинки — видимо, от каких-то странных, мне незнакомых, деревьев. Деревья все сплошь были покрыты нежно-розовыми цветками и распространяли вокруг легкий сладкий запах.

— Вижу, тебе здесь нравится, — Нерос прищурился и покачал головой. — Скажи-ка, что тебе доктор Нолр за список дал?

— Не ей, а мне, — поправила Нероса Ханна с таким таинственным видом, словно выдавала какого-нибудь Отреченного Совету Сенерингола. — Памятуя о чудесных свойствах Вессиной памяти...

Надо же, выдала-таки. Я поморщилась, но промолчала: права подруга, я умудрялась забывать даже то, что помнить жизненно необходимо — например, имя и род* преподавателя по теории и практике Исследования*. За что и приходилось мне страдать неоднократно...

Ханна порылась в сумке и протянула Неросу лист, весь исписанный мелким, неразборчивым почерком доктора.

— Хорошо, я найду всё, что надо... — быстро просмотрев записи доктора, Нерос спрыгнул с повозки. — Но вечером... пока пойдемте к смотрителю, я вас устрою куда-нибудь.

Нерос не был бы Неросом, если бы не помог "слабым и беззащитным" девушкам слезть с повозки. Ханна так вся расцвела, когда Нерос предложил ей руку. Пока спускалась подруга, я успела спрыгнуть с другой стороны повозки и даже прогуляться до моста.

— Смотри, какая вода... — Дзинь перелетела на тонкие перила и, усевшись поудобнее, взглянула вниз. Она будто светилась в солнечных лучах — маленькая и слишком хрупкая для этого мира. Фейка всегда казалась мне чересчур "не от мира сего", будто предназначена она была для какого-то другого места... может быть, для страны эльнолвов.

Я подошла поближе. Внизу медленно текла река — с виду неподвижная, но внутри, где-то в глубине, полная жизни и движения. Никогда я еще не видела настолько чистой воды — она просвечивала до самого дна, где темнели камни, и светлел песок. Мелкие рыбешки резвились между камнями, а над ними проплывали желтые и красные листья увядающего лета... Вот и осень наступила, а с ней все ближе и ближе подкрадывается мой день рождения...

Мне вдруг стало холодно — налетел ветер, холодный и по-настоящему осенний.

— Весси, с тобой все в порядке? — Нерос подошел так незаметно, что заставил меня вздрогнуть, а фейку недовольно взвиться в воздух.

— А с ней и будет все в порядке, пока я тут, — Дзинь, возмущенно хлопая крыльями, опустилась на мое плечо. — А вот от тебя вполне могут быть проблемы с сердцем!

Нерос, истолковав последнее заявление Дзинь неправильно, весь аж засветился от радости и склонился в шутливом полупоклоне.

— Почту за честь... Я буду только счастлив разделить столь прекрасное чувство, как любовь!

— Я не то имела в виду... — мрачно прошептала фейка.

Нас с Ханной поселили в один домик, но в разные комнаты. Так принято здесь было — никто не делил свое жилище с кем-то, каждый получал свой уголок. Все-таки в Академии учились Великие рода, да еще и с возможностью войти в Совет Сенерингола.

Комнаты оказались на удивление хороши. В нашей-то школе все иначе... Здесь же сами дома сделаны из какого-то странного материала, который пропускал много света, но в то же время был матовым и непрозрачным. Стрельчатые окна шли от пола до потолка, а одна из дверей вела на совместный балкон с колоннами. Я, когда вышла, пришла в полный восторг — весь городок, как на ладони, внизу — речка, а прямо на сам балкон спускались ветки деревьев, украшенные нежно-розовыми цветами.

На ветку опустилась серо-синяя птица, забавно повертела головой, пытаясь рассмотреть меня то одним, то другим глазом, и вопросительно чирикнула.

— Надеюсь, тебе нравится? — Нерос вошел за мной следом и облокотился о перила балкона. Ветер отбрасывал его волосы назад, развевал плащ, и я подумала, что нехорошо так бессовестно пользоваться своим обаянием. Умеет же обольщать...

— Может, спустим его с балкона? — Дзинь выглянула из-за моих волос и подергала меня за сережку. — Смотри, как удобно стоит...

— Дзинь, — укоризненно протянула я. — Не будь такой кровожадной.

Фейка проказливо хмыкнула.

— Ну так мы потом извинимся...

Вот уж захотелось ей... Дай волю фейке, так она изведет весь род Таров — и Нероса, и Линда.

Я поправила волосы, при этом и Дзинь скрывая, и пристроилась рядом с Неросом.

— Здесь красиво, ты прав... Нерос, можно тебя спросить?

Парень вздрогнул и подозрительно на меня посмотрел. Странно, чего это он?

— Где у вас тут библиотека? — смущенно выдавила я.

Нерос тут же расслабился и отвернулся к пейзажу.

— Вон она, — он указал рукой на единственное здание с острой крышей. — В учебной части... Весси... хочу тебя попросить... Держись подальше от моего брата... Он тут бродит иногда, ну так сторонись его. Ему нельзя доверять...

Вот как... Второй раз я это слышу. Сначала от Тауры, теперь от Нероса.

— Ты его не любишь... — помолчав, тихо заметила я.

Нерос пожал плечами.

— Не за что...

— Они подрались песочными совками, — ядовито прошептала фейка мне на ухо, но я только отмахнулась, хотя она может быть не так уж и далека от истины.

Нерос еще немного помолчал, потом вздохнул и нехотя признался:

— Линд предал всю нашу семью.

— Предал?

Нерос посмотрел на меня, улыбнулся...

— Весси, думаю, тебе надо отдохнуть с дороги... Если что, я через три дома, это рядом...

Сказав это, Нерос быстро вышел. Меня он оставил в глубокой задумчивости и полной растерянности. Очень интересно... Чем дальше, тем больше я убеждаюсь в том, что Линду доверять ни в коем случае нельзя. Лучше вообще с ним не связываться и не общаться: уже второй человек пытается меня предупредить, я уж молчу о своих чувствах.

Если удастся выяснить что-нибудь у профессора Олатца, то точно не пойду ни к какому Линду. Я задумчиво потерла лоб. Остается только надеяться, что профессор действительно может помочь...

Библиотека оказалась закрыта на целый час — как мне сказали, на "час без знаний". Что это такое, до меня так и не дошло, но смириться пришлось. Я даже не стала возмущаться, вовремя припомнив, что я здесь всего лишь гостья.

Вздохнув, я засунула книгу Линда в сумку и осмотрелась. Библиотека находилась в Хранилище Знаний — на территориях, отведенных под лекции, занятия и дома профессоров. Здесь царила идеальная тишина, птицы — и те старались петь потише...

— Зайдем попозже? — фейка вернулась ко мне на плечо. Она сосредоточенно расправляла только что собранный букет. — Или будем прорываться с боем?

— Предлагаешь взять штурмом?

Фейка усмехнулась и закрепила букетик на моей сережке. Я так понимаю, чтобы лишнее не таскать... Вот вредная-то, а мне, значит, мучайся с этим букетом!

— Ну надо же им книгу вернуть? — Дзинь довольно расправила крылья. — Ведь нехорошо задерживать, надо все вовремя возвращать...

Идея заманчивая, но глупая — меня потом в два счета выгонят из Академии, и прости-прощай нужная мне информация. Да и непонятно, чего я переживаю: книгу-то не я брала, а Линд, так ему и достанется.

Я вздохнула. Вся моя беда в том, что не умею вести себя, как остальные Одаренные: если уж и подставлю, то в открытую... Повезло же мне родиться в Великом роду, да без силы.

Оглянувшись, я заметила, что на одной из белоснежных лавочек, расставленных вокруг здания библиотеки, тихо посапывает какой-то старичок. Одетый в длинный, бежевый балахон, он казался старомодным и древним. Такие балахоны носил еще мой отец во время своего обучения. Серая борода спускалась до уровня плеч, а белоснежные волосы выглядывали из-за шляпы старинного покроя: больше всего эта шляпа напоминала цилиндр, приплюснутый сверху кругом — ну самый настоящий гриб! Старичок похрапывал и изредка отмахивался от мух.

— Оставь старичка в покое, — фейка правильно обнаружила связь между моим, видимо, задумчивым видом и старичком на скамейке. Пока я достучусь до Нероса и узнаю, где обитает профессор Олатц, пройдет не меньше, чем день, а мне бы поскорее разделаться с этой задачей... Вдруг повезет, и я уже завтра скину проблему снов со своих плеч? Может, даже Тауре смогу помочь, и от кошмаров своих избавлюсь...

Чем скорее я найду Олатца, тем лучше. А этот старичок выглядит настолько древним, что наверняка тут уже века два* провел и всех знает.

Я набралась храбрости и смело подошла к старичку. К моему глубочайшему разочарованию, он не проснулся немедленно, а как дрых бессовестно, так и продолжал дрыхнуть.

— Кхм, — я прочистила горло, надеясь, что уж это-то заставит старичка проснуться наконец и не мучить меня больше своим безразличным видом. Увы. — Простите...

Старичок выдал особо витиеватый по звуковой окраске храп и хитро приоткрыл один глаз.

— Можно... вопрос задать? — я совсем растерялась, а Дзинь — вот вреднюга мелкая! — противно захихикала.

— Фея?! — старичок, до того вполне успешно притворяющийся архитектурным компонентом, встрепенулся и схватил меня за одну из кос. Фейка с диким воплем свалилась с плеча, я охнула от боли, а старичок ловко перехватил Дзинь за крылышко и поднес к своим глазам. — Как интересно...

— Простите, — я осторожно освободила косу из руки. Быстрый же мне старичок попался! — Вы верните мне фею, пожалуйста...

— А, да-да, конечно... — растерянно пробубнил старик и отпустил несчастную Дзинь на волю. С сердца как камень упал: я уже не первый раз замечаю, что, если кто-то дотрагивается до фейки, мне сразу становится плохо. Думаю, мы с ней просто не первый год вместе, не дай Создатель, случится с ней что — да я не переживу! — Что тебе, юная моя ученица?

Ученица... Подумав секунду, я решила не сообщать старичку, что я не учусь здесь.

— Я новенькая... Ищу профессора Олатца... Вы не могли бы...

— О! — старичок всплеснул руками так, будто в чем-то разочаровался. — Зачем тебе этот старый пень? Пропасть бы его... Ладно, пойдем, я тебя отведу...

Старичок, кряхтя, как старая несмазанная дверь, поднялся и неторопливо поплыл вперед по дорожке, мимо беседок и лавочек, деревьев и кустов... вдруг он свернул направо и скрылся за кустами.

— Э... Подождите! — спохватившись, я кинулась догонять странного старичка.

Добежав до места, где скрылся старик, я остановилась в нерешительности. За кустами была стена — причем стена такая, что явно на века строилась. И ни лаза никакого, ни дырки, ни двери — ничего не было. Вот так да.

Я на всякий случай потрогала стену... Ну, стена — как стена, ничего особенного.

— Мда... — фейка впервые не нашла более выразительных слов и золотистой мерцающей точкой зависла перед стеной. — Может, нам обойти ее?

Я пожала плечами и медленно двинулась вдоль стены. Может, я чего-то не понимаю в Академии? Может, тут какие-нибудь секретные ходы, известные всем и каждому?

Уже совсем отчаявшись и решив, что лучше спросить Нероса насчет профессора, я вдруг наткнулась на дверь, где золотыми буквами было выведено: "Профессор Олатц".

— Нууу... Он тебя довел, — Дзинь расхохоталась. — А сам сквозь стены решил пройти... Ну, он же не виноват, что ты так не умеешь!

От фейки пришлось отмахнуться: голова была забита более важными вещами. Например, что я теперь скажу этому профессору. Вежливо ли вот так заявляться в гости...?

Так и не вспомнив никакого правила, которое бы запрещало ходить в гости к профессорам, я робко постучала в дверь. Она на удивление быстро открылась, и в ней объявился бодрый довольно, но все-таки уже уставший от жизни — глубоко в душе, но уставший — человек. Среднего роста, с острым, крючковатым носом, он чем-то напоминал гнома. Даже не знаю почему... По виду вполне добродушный. Интересно, почему его все здесь так боятся?

— Слушаю, юная ученица? — голос у него тоже оказался добродушным, что придало мне смелости.

— Профессор Олатц? Думаю, это покажется странным, но я к вам пришла от Тауры... Она говорила, что вы можете помочь разобраться с... кошмарами...

Бах! Дверь передо мной резко захлопнулась, Дзинь даже вверх от удивления взлетела.

— Не знаю никакой Тауры! — добродушный голос на этот раз прозвучал визгливо. — Первый раз слышу!

Поведение профессора настолько меня озадачило, что я еще минуты две молчала, пытаясь понять, что происходит.

— Э... профессор... я ведь только поговорить... — я опять постучала и едва успела отскочить назад, когда дверь снова распахнулась.

— Юная ученица, вас учили вежливости?

Теперь я понимаю, почему этого профессора здесь так боятся и почему о нем так непочтительно отзываются.

— А вас? — против воли вырвалось у меня. Ну всё. Я его разозлила.

— Меня... учили, — задыхаясь от ярости, поведал мне Олатц. — Я не знаю никакой Тауры!

— Она тяжело больна...

— Так ей и надо...

— Но она умирает!

— Давно об этом мечтал! — злобно выдохнул профессор. — Все Великие одинаковы! И убирайся отсюда! Разговор окончен!

Дверь снова захлопнулась, да еще с таким свистящим ветром, что у меня волосы дыбом встали.

— Не удивлюсь, если это он и есть создатель кошмаров... — через минуту выдавила Дзинь. — Да, ну и характер...

Ни слова ни говоря, я развернулась и побрела прочь от домика профессора... Отлично. Замечательно. На душе будто скребли когтями, до того меня расстроил этот поход. Я-то надеялась на этого профессора, да еще как надеялась. А теперь, чувствую, придется идти к Линду.

— Ладно, еще не все потеряно! Я на него Главу рода напущу... — я обиженно поправила сумку. Да нет, никого я не напущу — постесняюсь. Если и Линд не поможет, то придется как-то убеждать маму, что все эти сны — никакая не ерунда, а самая настоящая реальность. Она ведь до сих пор считает, что выжженные деревья — всего лишь симптомы загадочной болезни. Как ее убедить — даже не представляю.

Я доплелась до одной из лавочек и села, сбросив при этом сумку с плеча. Может быть, мама и права... Сейчас, когда светило солнце и высоко, в синеватом недосягаемом небе, кричали пронзительно птицы, прощаясь с днем, казалось, что все эти кошмары действительно приснились, что это были простые сны...

Задумчиво проведя рукой по шероховатой ткани сумки, я неожиданно открыла ее и достала книгу. Страницы сами показали рисунок дерева: видно было, что именно эта страница привлекала особое внимание владельца книги — теперь рисунок находился легко и просто, достаточно книгу открыть.

Нет, всё это никакие не сны, всё это было на самом деле. И моя сестра, и я сама — мы обе зависим от хрупкой призрачной надежды на спасение. Если сдаться сейчас, то... всё потеряно.

— Пойдем искать Линда, — я бросила книгу в сумку, перекинула сумку через плечо и поднялась. Если и он не поможет... даже думать боюсь, что тогда ждет нас с Таурой.

* * *

Я дождалась, пока откроется библиотека. Когда пришел Смотритель, он обнаружил на скамейке расстроенную, недовольную меня и очень удивился.

— Уже учиться? — он прошел мимо и принялся копаться в карманах своей мантии. — Ну что, опять?! Чтоб этот ключ!

Мы с Дзинь наблюдали за мужчиной с вежливым любопытством. Смотритель выглядел не то чтобы стариком, но и молодость его прошла давно. Красивое все еще, чуть смуглое лицо обрамляли волосы цвета соломы. Седые волоски почти пропадали на общем фоне, но все же проступали потихоньку. Если Великий, то ему лет восемьдесят, не меньше.

Смотритель, видимо, ключа в мантии не обнаружил, поэтому стянул мантию через голову, оставшись при этом в клетчатом костюме, и потряс хорошенько.

— Он бы еще в ботинках поискал, — тихо прошептала Дзинь, с интересом выглядывая из-за кос. Я не ответила, только недовольно поправила косы: не хватало еще объяснять смотрителю, кто такие феи и почему у меня на плече сидит одна из них.

Из мантии выпала катушка ниток, корочка хлеба, блокнот, несколько книг-малюток, грязный носок и аппетитный кекс — словом, все, что угодно, но только не ключ. Полюбовавшись на кучку предметов, смотритель аккуратно хлопнул себя по лбу.

— Забыл в Древесном*! — с театральным ужасом прошептал он и посмотрел на меня так, будто я была виновата в его плохой памяти. — А ты чего здесь забыла?

— Книгу принесла, — не вставая, я протянула мужчине книгу Линда. — Вы уж, пожалуйста, заберите ее, а то я тут уже целый час жду.

Едва кинув взгляд на книгу, смотритель поморщился и процедил:

— Это не ко мне. Это не наша... То есть наша, — он вздохнул. — Тебе Линд Тар нужен, деточка. И как тебя угораздило записаться к нему на курс?

— Курс? — глупо переспросила я. Видимо, вопрос показался Смотрителю странным, и он удивленно хмыкнул. — Я тут новенькая, а что, Тар преподает что-то?

Смотритель махнул рукой нетерпеливо и процедил:

— Да так, ерунду одну.

Вот как. Высокого же мнения смотритель о деятельности Линда...

— А вы не подскажете, его тут где найти можно?

Смотритель подумал-подумал, почесал в затылке, потом натянул мантию и кивнул.

— Ну пойдем, отведу на кафедру, мне все равно туда надо. Ну? Идешь?

Вздохнув, я поднялась. Идти не хотелось никуда, но к Линду — особенно. Я бы отправилась домой с куда большим удовольствием, но ведь тогда беда получается со мной и с Таурой... и обратиться-то не к кому. Хотя сомневаюсь, что Линд мне поможет, уж скорее, мне удастся достать профессора Олатца. Например, напустить на него фейку — мигом шелковый станет.

Пока я вздыхала, смотритель убежал вперед, и мне пришлось его догонять. Профессор профессором, но пока я до него достучусь, может пройти месяц, а у меня всего-то чуть больше трех недель осталось. По крайней мере, выходит, что так... да я бы, наверное, что угодно сделала, лишь бы больше никогда не встречать человека в маске.

Смотритель оказался куда как лучшим проводником, чем загадочный дедушка, пропадающий в кустах. Он никуда не исчезал, в стенках не растворялся, так что довел прямо до небольшого домика. На двери домика красовалась надпись: "Кафедра мифологии".

— Кафедра болтологии, — усмехнулся смотритель и толкнул дверь. — Под ноги смотри, корень!

Естественно, я тут же споткнулась об этот самый корень. Фейка свалилась с плеча, но, к счастью, очень быстро взлетела обратно, а то бы опять объяснять пришлось, кто, что да откуда.

— Давай-ка, а то мне еще в Древесный бежать, — смотритель обернулся как раз тогда, когда я окончательно спрятала фейку. Внимательно посмотрев на меня, смотритель отвернулся и крикнул внутрь домика: — Линд! К тебе ученица тут...

— Опять? — послышался ледяной голос. Зазнайка все-таки этот Линд! — Давай ее сюда.

— Под мышку и вперед, — ехидно прокомментировала фейка. — Сейчас, подожди, я тут всех пыльцой посыплю.

Дзинь, видно, попыталась сдунуть облачко пыльцы на смотрителя, но вместо этого чихнула я.

— Дзинь! Сиди тихо! — шепотом приказала я, отчихавшись. — А то отправлю домой, будешь знать!

— Маленьких все норовят обидеть, — привычно отмахнулась фейка.

Я бочком протиснулась в приоткрытую дверь и смущенно притаилась возле порога. Линд сидел ко мне спиной — видеть меня не мог при всем желании. Рядом с ним стояла незнакомая мне девушка лет пятнадцати и что-то втолковывала парню насчет "мерзопакостности", пропасти и несправедливой оценки. А неплохо все же этот Линд выглядит, еще бы не таким занудой был, да не таким высокомерным и холодным.

Смотритель копался в книжном шкафу, поднимая в воздух тучи пыли. Он бегал туда-сюда, носил из шкафа на стол кипы бумаг, перекапывал их и относил обратно.

— Линд, куда ты дел...?

— Я же сказал, в шкафу, Раст.

Пока я стояла, этот разговор между смотрителем и Линдом слышала раз десять. Надоело до ужаса, но не перебивать же спор Линда с ученицей? Я и подождать могу.

Я прислонилась к косяку и от нечего делать принялась рассматривать свои туфли.

— Следующая!

Я вздрогнула и подняла голову, чтобы тут же встретиться со взглядом голубых глаз. Как всегда, глаза светились далеко не добротой, а самым настоящим холодом, чуть ли не лед в них блестел.

— А, ты, — глаза неожиданно чуть потеплели, и в них мелькнуло одобрение. — Явилась-таки.

Такое чувство, что я ему чем-то обязана. Так хотелось ответить какой-нибудь остроумной фразочкой, но как назло — в голову ничего не приходило.

— Кто явился?! Да у вас, уважаемый, совсем зрение никуда, нас тут нет, — зато у фейки фразочек выше крыши. Я перебросила вперед еще косу. На всякий случай.

— Книгу принесла, — я не стала подходить ближе, опасаясь за свое здоровье. Заморозит еще.

Линд одарил меня презрительным взглядом — в нем так и сквозило плохо прикрытое разочарование, неудовольствие и надменность. Редко мне встречаются подобные типы. Честно говоря, я растерялась даже немного. Вот о чем говорить с ним, как вообще разговор завести? А ведь надо...

— Нашел! — прервал мои размышления смотритель, радостно выхватывая из очередной стопки бумаг листок. — Наконец-то. Линд, будь добр, прибери тут все.

— Приберу, Раст, — спокойно отозвался Линд, наконец-то избавляя меня от своего холодного взгляда. Смотритель кивнул и вышел, оставив меня с этим занудой наедине. Пропасть, хоть бы кого в помощь. Надо было Ханну с собой взять... да вообще-то, я так и планировала, но тут этот смотритель объявился.

— Сядь, — приказал Линд, указывая на стул рядом со шкафом. Сказав это и не забыв на всякий случай поморщиться, Линд со скрипом повернулся на стуле и принялся заполнять лист бумаги. Ну и наглость — мне, наследнице Великого рода! — приказывать!!! Впрочем, род тут ни при чем, но все равно — неприятно.

— Я постою, — вполголоса буркнула я, отчего Линд вздрогнул и неожиданно тихо попросил:

— Сядь, пожалуйста, ты имеешь право.

Такая быстрая перемена тона меня удивила, так что я совсем смутилась и послушалась. Вообще-то, мне и правда лучше будет сидеть.

— Ничего нового не вынесла для себя? — Линд снова мельком на меня посмотрел, но тут же отвел глаза и занялся бумагами. — Раст что-нибудь спрашивал о книге?

— Нет, ничего.

Он как-то особенно яростно черкнул на бумаге пером и жестко спросил:

— Ты ему что-то рассказала?

— О чем? — не выдержала я. — Ничего я ему не рассказывала, только спросила, где тебя найти!

— Хорошо, — моментально успокоился Линд. — Расту не надо ничего знать. Спросит — ты моя ученица и всё. И ничего о Тауре не говори.

Странно, у них тут что — война за первенство? И почему это Расту ничего не надо знать? Боится Линд, что ли? Я задумалась. А, может, как раз и надо смотрителю рассказать о Тауре? Может, как раз он и может мне помочь?

— Фея с тобой? — отвлек меня Линд.

Дзинь-Дзинь нетерпеливо подергала меня за косу, требуя рассказать, что она-то как раз на месте. Коварный план все еще вертелся в голове фейки: эта маленькая хулиганка задалась целью обсыпать пыльцой всех Таров — с ног до головы.

— Возможно, — несмотря на старания феи, я все-таки боялась рассказывать Линду о ней. Я все еще не забыла, как он смотрел на нее на празднике. — Зачем ты мне дал эту книгу?

Линд вздохнул, словно я попросила его об огромном одолжении, отодвинул в сторону бумагу с пером и уставился на меня.

— Не доверяешь мне? — поскольку я не ответила, он усмехнулся. — Понятно. И правильно, здесь вообще никому доверять не стоит. Я хочу помочь твоей сестре. Таура — хоть она меня и не любит — хороший человек и отличная ученица. Однако ты мне верить не обязана, не так ли?

Он снова усмехнулся, а я лишний раз отметила про себя, что уж кому-кому, а Линду верить и правда нельзя.

— И что? Ты знаешь, как... — я замялась. — Знаешь, как ее вылечить?

Линд задумчиво потер подбородок.

— Не то чтобы знаю. Думаю, я мог бы тебе помочь, но... Впрочем, пойдем, я лучше тебе покажу кое-что.

Линд поднялся и набросил на себя мантию. Опять куда-то идти, да они издеваются!

— Кое-что — это что? Трупы в подвале? — ехидно прозвенела Дзинь. Я не удержалась и фыркнула. К счастью, Тар ничего не заметил — как раз в это время в домик ворвалась группа учеников во главе с уже приходившей девушкой — всем лет по пятнадцать, не больше, все галдят и требуют справедливости.

Линд жестом заставил замолчать учеников, едва уловимо поморщился и, наклонившись к столу, черкнул что-то на бумажке.

— Придешь вечером, через часик-другой... Это все равно надолго, — он протянул мне листок и кивнул на дверь. А я была и рада выйти: общение с Линдом приятным не назовешь.

День уже к концу подходил, а я все никак не могла выбраться из лабиринта этого городка, пропасть бы его! Столько лесенок, столько уровней, и каждый же — каждый! — ведет не туда, куда нужно!

Хорошо, хоть лавочки догадались поставить. Я устало опустилась на одну из таких лавочек и откинулась на спинку. Передо мной расстилался пейзаж, которым я любовалась вот уже второй час: многочисленные крыши домов, спускающиеся к реке, будто по склону. Среди домов летали пушинки — они кружились в красноватых лучах почти угасшего солнца, словно феи танцевали. В другой момент такое великолепие безумно бы меня порадовало, но сейчас я готова была проклясть это место со всеми его создателями.

Ноги гудели — еще бы, столько часов бродить и все вверх да вверх! — голова раскалывалась, и в ней, кажется, осталось всего две мысли: первая — поспать, вторая — поесть. Мысли о Линде уже давно исчезли: похоже, пока я парня найду, погибну смертью храброго исследователя*.

Я поставила туфли (а я их сняла полчаса назад — никаких сил нет бродить в этих колодках) рядом со скамейкой и потянулась. Дзинь-Дзинь улетела на разведку, искать наш дом. Пока мы плутали, успели заблудиться окончательно, и теперь я даже не представляла, в какую сторону идти.

Легкий осенний ветерок хоть как-то освежал. Я смотрела на розоватые облака, бегущие по небу к горизонту, слушала тихий шелест листвы, среди которого все еще проскальзывали трели птиц, и засыпала... набродилась все-таки, как следует. Сейчас бы домой, к маме — поболтать за чашкой чая да на первые звезды полюбоваться. И чтобы Таура спела... А у нее голос красивый очень, глубокий, и в то же время звонкий, его хочется слушать бесконечно.

Зевнув, я отбросила волосы назад и еще раз огляделась. Маленькое золотистое пятно с огромной скоростью летело прямо на меня. Дзинь. Ну наконец-то!

— Скажи-ка мне, — фейка стремительно промчалась мимо и села на ветку ближайшего дерева, — скажи-ка, какой номер у домика?!

Номер... Вздохнув, я открыла сумку и вытащила листок, который мне Линд дал.

— Пятьдесят первый.

Фейка подозрительно мило улыбнулась, хлопнула глазками и уселась на ветку.

— Весси, милая, — проворковала она. — А вот тот дом под каким номером?

Фейка указала рукой на дом, находящийся чуть выше по лестнице. Вот пропасть — и правда, пятьдесят первый... Над дверью так и написано, причем ярко-красной краской, — пятьдесят один!

Я вздохнула и, укоризненно посмотрев на хихикающую фейку, поднялась. Уж лучше бы я домой попала — что-то совсем нет настроения идти к Линду, сил не осталось даже вверх тащиться.

А надо.

— Хватит хихикать, — ворчливо потребовала я, на что фейка состроила высокомерную рожицу и показала язык. Вредная же мне фея попалась! Да только с ней бесполезно спорить, все равно, что с деревом рассуждать об устройстве Совета.

Вздохнув, я махнула на фейку рукой, одела туфли, сумку на плечо накинула и медленно побрела вверх. Все та же проблема — что сказать, когда дверь откроют? С меня хватило Олатца на сегодня, повторения как-то не хотелось. Правда, Линд сам просил... Решив, что вот пусть сам и отдувается, я решительно постучалась.

Похоже, видок у меня тот еще был, поскольку Линд даже слова не сказал. Молча нахмурился, скривился — как обычно, презрительно, но я внимания даже не обратила: до такой степени мне хотелось домой, — и посторонился.

— Э... Привет, — я заглянула в уютный домик, полный вкуснейших запахов, и внутренне захныкала. Но все-таки я не до такой степени голодная, чтобы входить к незнакомому мне парню в дом. Так не принято в Великих родах. — Я опоздала?

— Как раз вовремя, — он так на меня смотрел — строго, неприветливо, с каким-то внутренним осуждением — что я вконец растерялась. Пора отсюда уходить, пока этот тип совсем нос не задрал. Нет, ну подумать только, такое чувство, что я ему на шею вешаюсь!

Я сжала руки в кулаки и постаралась напустить на себя такой же высокомерный вид. Боюсь, у меня выходило это не так хорошо, как у Линда, но я честно старалась. Как бы теперь стребовать объяснений с этого типа?

— Я твоего брата видела... — попыталась я завести разговор, но тут уже осеклась. Голубые глаза Линда превратились в синие, а весь вид его говорил, что зря я вообще вспомнила про Нероса.

— Мой брат пал ниже, чем мог, — четко выговаривая каждое слово, отрезал Линд. — Даже я не знаю, чего от него ждать и что он в следующий раз выкинет.

— Как романтично, — прошептала фейка, при этом чуть ли не обрывая мне сережку. — Я так и знала — у них тут любовь замешана!

— Или песочные совки... — задумчиво буркнула я.

— Что? — Линд удивленно расширил глаза. Фейку-то не слышно — у нее голос тонкий, — а вот меня так слышно даже очень. Кажется, Линд решил, что я какая-нибудь сумасшедшая. Обидно, но пережить можно. — Так, ладно... Пошли на кладбище.

Куда?! Я испуганно отшатнулась, а тут еще фейка с комментариями:

— Зато честно. Прикопает — и все, тебе и бояться больше не надо будет!

Линд не обратил на меня никакого внимания. Он скрылся в доме, потом вышел, держа в руке мантию, и отправился вниз, да еще песенку какую-то насвистывал. Настоящий Отреченный*!

— Весея, — он обернулся где-то у начала тропинки, строго на меня посмотрел и кивнул: — Ну, конечно, ты угадала, я сейчас иду трупы копать. Пойдем уже!

Это что, ирония? Что-то как-то больно серьезно...

— Ладно хоть не закапывать, — "успокоила" меня Дзинь. Но делать нечего, и я поплелась за Линдом.

* * *

Линд так уверенно выбирал тропинки, будто знал дорогу, как свои пять пальцев: видать, частый гость на кладбище. Мне с трудом удавалось не отставать от него, и я то и дело просила меня подождать. К счастью, он ждал, терпеливо и спокойно, только загадочно вздыхал да время от времени ухмылялся.

Тропинка вела сначала вверх — в холмы, а потом резко вниз, туда, где заходящее солнце красной дорожкой стелилось по морю. Однако солнце уже не могло справиться с подступающим мраком, и сумерки медленно укутывали мир в темное покрывало ночи. За холмами, в городке, зажглись фонарики — они плавали в воздухе синеватыми светлячками; но там, куда вел меня Линд, не было никаких фонарей, только сероватый туман, и я в очередной раз подумала, что зря согласилась участвовать в этой глупой затее с кладбищем.

— Точно за трупами, — в очередной раз заявила фейка, когда Линд уверенно свернул с тропинки и скрылся среди деревьев, покрывающих весь холм. Внутри я с ней согласилась: темные силуэты деревьев ну никак не вязались у меня со словом "безопасность". Но делать нечего, и я поспешила за фонариком Линда.

— Сейчас тебя схватят и принесут в жертву какому-нибудь людоеду, и не надо потом меня обвинять: я предупреждала! — фейка, пользуясь тем, что Линд ничего не видит, взлетела вверх и взволнованно заметалась между деревьев. — Мне не нравится это место, здесь воняет призраками!

— П-п-призраками? — заикаясь, переспросила я и остановилась. Ну боюсь я призраков, ну что тут поделаешь?!

Линд меня услышал и обернулся, приподняв фонарик повыше. Он равнодушно посмотрел на меня, потом — на фейку, воинственно сжавшую кулачки. Дзинь-Дзинь явно заинтересовала его гораздо больше, чем моя бесценная персона, и в глубине синеватых глаз появился нехороший огонек.

— Интересно, — задумчиво прошептал он и подошел к фейке поближе, за что и получил целое облако пыльцы на свою голову.

— Ну?! — воинственно замахала ручками фейка, я едва успела ее схватить за крыло, чтобы фейка не засыпала Линда с головы до ног. На несчастного Линда и так смотреть жалко. Хотя он сам виноват — это раз. А потом, теперь его прекрасно видно в темноте.

Линд чихал минут пять, потом достал из кармана платок и очень культурно вытер слезы с глаз.

— Хорошо, что ты ее взяла, это облегчает задачу. Пойдем дальше.

Мы с Дзинь переглянулись. Фейка вздохнула и уселась на плечо.

— Я предупредила. Но никто никогда не слушает несчастную фею, никто!

Линд светящимся облачком мелькал впереди, и теперь следовать за ним стало легче. Деревьев становилось все больше и больше, пока лес вдруг не кончился и не открыл унылую картину поля с надгробными камнями.

— Поосторожнее, тут корней много, — Линд отдал мне фонарик и внимательно посмотрел в глаза. — Ты что, боишься?

— Кто боится?! С чего ты взял? — я тут же перестала клацать зубами и расправила плечи. — Ничего подобного, но, может, объяснишь мне, что тут такого интересного можно ночью делать?

— Только дурак ночью на кладбище отправится, — Линд пожал плечами. Действительно, только дурак. — Никто не увидит.

Пропасть, да Дзинь никак права. Я вздрогнула и осторожно уточнила.

— Не увидит что?

Парень с неожиданной яростью пнул камешек, лежавший себе тихонечко на дороге и никого не трогавший. Я аж отшатнулась.

— Весея, я что тебе сделал?

— Ээээ... — я честно попыталась вникнуть в суть вопроса, но так и не смогла его понять.

— Увидят, как я трупы копаю, пропасть! — раздраженно махнул рукой Линд. — Пошли!

Я еще немного постояла, пытаясь все-таки понять, что сейчас укусило Линда и с какой стати. Почему-то мне стало стыдно, будто бы я действительно виновата, но, еще чуток поразмыслив, я пришла к выводу, что этот Одаренный просто злится из-за выходки Дзинь.

Никогда я не любила кладбища. Всегда такое чувство, что нарушаешь чужой покой, переходишь невидимую, но опасную границу смерти. Кажется, обычное место: и шум листвы, и щебетание птиц — всё, как везде, но будто приглушенно звучит, словно есть какая-то пелена, которая укутывает человека и превращает все вокруг в подобие сна.

Сумерки превратили надгробия в зловещих карликов, а деревья — в мрачных великанов, хранящих покой мертвых. От камней падали причудливые тени на траву, пахло сырой землей и едва уловимым духом тайны. По надписям* я поняла, что тут, в основном, Одаренные покоятся. У Великих родов нет обычая кого-то погребать, как не было такого обычая и у эльнолвов... Считается, что душа тогда привяжется к земле и не сможет стать свободной*. Вот так и появляются призраки...

— Линд! — я, споткнувшись об корень и чудом удержавшись на ногах, схватилась за дерево.. — Линд! Подожди чуть-чуть, а?

— Ну? — устало обернулся парень. Нет, ну до чего все-таки тяжелый человек! Можно подумать, это я его сюда приволокла ночью! Неужели непонятно, что мне не по себе одной?

— Что мы тут забыли? — отдышавшись, я поправила волосы. — Может, объяснишь наконец?

Он даже не ответил. Только плечами пожал и прошел еще шагов на десять вперед.

— А теперь смотри.

Камень как камень. Я подошла чуть ближе и ахнула. Род Великих, Эленви.

"Эленви Мари-Лан, любим тебя и помним. 5 августа 7805 — 5 августа 7820".

Пятнадцать лет назад... Внизу надписи был еще рисунок дерева... ненавидеть уже начинаю его.

— Поняла? — Линд пнул ногой мелкий камешек, засоряющий могилу, и перешагнул к следующему камню. — Смотри дальше.

"Вегра Анари. Всегда с тобой. 30 декабря 7801 — 30 декабря 7820"

— Это всего две жертвы той эпидемии... никто до сих пор не знает, отчего они умерли, — Линд вздохнул. — Но думаю, ключ в деревьях. Скажи-ка, у Тауры были такие рисунки на теле?

Даже хуже — у меня-то тоже есть такой рисунок. Но, раз Линд об этом не знает... Тем лучше.

— Были. На руках, на плече, на ноге... Линд, но тебе-то это зачем?

Он кинул на меня какой-то особенно странный взгляд и недобро ухмыльнулся:

— Считай это азартом.

Мне холодно стало от его тона, а он, как ни в чем не бывало, присел перед первым камнем — перед тем, который служил надгробием Мари-Лан — и приложил к нему руку. Камень задрожал, потом медленно, неохотно двинулся... двинулся еще раз и поехал в сторону, сантиметр за сантиметром открывая черную дыру. Невыносимо запахло землей, сыростью и чуланом.

— Что ты делаешь?! — я чуть не выронила фонарик, потрясенная отвратительным поступкам. Это кощунство! Я же не думала, что Линд и правда займется разграблением могил! — Перестань немедленно!

Камень отъехал в сторону, а Линд спокойно поднялся, отряхнул руки от пыли и отнял у меня фонарик.

— Следуй за мной, — мрачно приказал он и полез в открывшуюся дыру. У меня чуть волосы дыбом не встали, когда Линд полностью исчез под землей, и тьма окружила меня со всех сторон. Шелестели деревья — мягко, ласково, словно желая чем-то поделиться. Скрипели стволы и корни, когда какое-нибудь дерево клонилось вперед, чтобы пройти еще миллиметр. Хлопали крыльями ночные мотыльки и жужжали какие-то насекомые в траве. Всё это вместе настолько испугало меня, что я готова была пойти даже в могилу, лишь бы поближе к свету!

— Мне лично жутко, — Дзинь откинула мои волосы и осмотрелась, заодно хоть немного разогнала тьму.

— Спускайся, — тусклый свет вдруг пробился сквозь черноту дыры, и я увидела, что вниз ведут ступеньки. До чего же все-таки не по себе. А ну как спущусь, а там и правда ловушка?

Линд не дал мне подумать, как следует. Через секунду-другую он поднялся по лестнице, молча и как-то нерешительно взял меня за руку и потянул за собой.

— Я понимаю, что тебе страшно, — он убедился, что я не собираюсь сопротивляться, и отпустил мою руку. А руки-то у него холоднющие. — Но у меня свои причины добиваться правды. Я хочу разобраться в этой истории. И ты мне поможешь.

Это и правда не могила была. Ничего подобного. Каменные, необработанные стены, тонкая вязь непонятных знаков по потолку... Я сошла с последней ступеньки и взяла одну из ламп — видимо, именно для того, чтобы их зажечь, и понадобился Линду фонарик.

Я подошла к центру "могилы" и наклонила лампу, чтобы получше осветить странный рисунок на полу: две змеи, извиваясь, образовывали круг, причем их головы и хвосты соединялись. Рисунок был похож на лабиринт — запутанный до предела, но все-таки слишком простой, чтобы быть настоящим лабиринтом.

— Что это?

Линд, до этого наблюдавший за моими действиями с затаенным интересом, пожал плечами.

— Рисунок.

В тусклом свете ламп Линд казался потусторонним существом. В глазах плясало отражение огня, что придавало и без того строгому выражению его лица мрачности. Тонкий шрам, идущий от виска к подбородку, я вообще смогла заметить только в таком свете. Но спросить постеснялась — не мое это дело.

— Я не об этом. Что это за место?

— Гробница, — Линд прекратил сверлить меня взглядом и указал на каменное возвышение. — Месяц назад здесь кто-то был и забыл придвинуть камень, а я как раз мимо проходил.

Ну конечно. Мимо. Случайно.

— Трупы копал, — категорично заявила фейка, зависнув над моим ухом.

— Единственный Великий, который здесь покоится. Больше никого... И я даже не уверен, что покоится. Иди сюда, — Линд неожиданно быстро подошел к камням и махнул мне рукой. У меня скоро войдет в привычку повиноваться, этого еще не хватало.

Был большой соблазн обидеться на приказы, но я, кажется, начинала понимать этого странного человека. Он, скорее, не приказывал, а просил. Видимо, никто ему не объяснил, что есть волшебное слово "пожалуйста".

— Смотри, — Линд смахнул с камня пыль и указал на надпись.

"Путник, знай же, что никогда не добраться тебе до тех знаний, которые хранятся под камнем. Силами заклинаю — беги, пока жив. Но для начала выслушай историю о гибели моей любимой — Мари-Лан. Я и только я виноват в ее гибели. Я участвовал в этих играх и помогал надевать маску этому страшному человеку (да не произнесено будет имя его). Я помогал обманами человеческими и силами эльнолвов проникать ему в чужие сны. Я дал ему ключ к знаниям и ключ к миру грез. Я помог ему надломить ветку Древа, я помог ему обрести силу Избранного. Да будет проклят Убийца и тень его проклятия да падет на всю Академию и весь Орден. Теперь я могу спать спокойно, путник, ибо ты знаешь теперь, что никогда не было эпидемии, а все это было затеяно только ради власти. Ради власти и всемогущества, и ради безумной мечты стать равными Создателю."

Эта запись так и осталась записью неизвестного: ни имени, ни рода — ничего не было. Только странная надпись в конце: "Ериаф Екоид Охкэ" и дерево с опавшими листьями. А Линд, похоже, прав, тут что-то есть.

— Я не могу расшифровать надпись. Слишком сложно найти подобный словарь, — Линд вдруг стал похож на ребенка, которому попалось нечто интересное. Он быстро вытащил из кармана листок и развернул его. — Смотри. Вот это — язык фей. По всему выходит, что это именно эта надпись. Но я не уверен... — он осекся, посмотрел на меня и распрямился. Надменность и высокомерие вернулись на его лицо, словно он испугался, что слишком далеко зашел и слишком близко меня подпустил. — Поэтому мне и нужна твоя... как там ее?

— Дзззииинннь, — змеей прошипела фейка, слетая на камень. Она прошлась по надписи взад-вперед. — Забудешь еще раз, смертный, я стану твоим персональным кошмаром, причем кошмаром пыльным. Положи сюда листок.

Линд положил листок на камень и аккуратно расправил. Дзинь тут же перелетела на него и посмотрела на надпись.

— Да, это та же надпись.

Фейка замолчала, потом медленно произнесла:

— "Путник, скажи заклинание и пройди". Вот что означают эти слова.

— Я так и знал! — с горячей радостью воскликнул Линд, но тут же собрался и равнодушно бросил: — Думаю, это не гробница, а дверь наподобие той, верхней.

Линд, конечно, был прав. Но мне было не до того. Я все читала и перечитывала слова неведомого человека, с такой болью и таким сожалением описывающим смерть своей любимой. Мари-Лан Эленви... кем она была? Она умерла, умерла так же, как и Лина Лейти. Так же, как могла бы умереть моя сестра... как могу умереть я. Ее убил кто-то, не болезнь и не порождение кошмаров. Ее убил человек, обычный человек, из плоти и крови. Не призрак и не гном, а именно человек. До этого момента я еще сомневалась, но теперь все мои сомнения исчезли.

Выходит, человек в маске живой. Но тогда кто?

Я устало потерла лоб. Мне никогда не найти убийцу. Я даже не маг. Бесполезно. Мне одной не справиться. Лучше бы это действительно была болезнь или что-нибудь вроде призрака, на них хоть магия действует. С человеком все сложнее, особенно если этот человек — из Великих и маг.

Отчаяние и какая-то тупая покорность нахлынули с такой силой, что сопротивляться им никаких сил не было.

— Что с тобой? — Линд подался вперед, но прежде чем он успел испугаться, как следует, я выпрямилась.

— Этот убийца преследует мою сестру и... — я чуть было не ляпнула, что и меня тоже, но почему-то передумала рассказывать об этом Линду. — Ты понимаешь.

— А ты что думаешь, я тебя на экскурсию привел? — Линд постучал по камню. — Здесь может быть ответ. Надо идти от этой надписи, найти имя, найти способ проникнуть внутрь. Ведь кто-то здесь был месяц назад? Я хочу поймать убийцу и поверь мне, я его найду.

Странно, но от мысли, что мне не придется одной тащить груз необходимости на плечах, полегчало. Хоть не так страшно, что не справлюсь.

— Да тебе-то это зачем?

Линд замялся, отвернулся и задумчиво провел рукой по надписи.

— Это давняя история.

Ладно, не хочет говорить — не надо. Мне ведь только плюс, какие бы мотивы у Линда не были. Помощь мне не помешает.

— Пойдем отсюда, поздно уже, — Линд схватил с камня листок и засунул в карман. — Мне завтра еще лекции читать. Надеюсь, ты в Академии задержишься?

Куда я денусь?

— На месяц останусь.

— Месяца может не хватить.

— Тогда мне будет уже все равно, — я потушила лампу и поставила ее на место.

* * *

Я пришла домой уже затемно, скинула туфли и минут десять лежала, мрачно изучая потолок. Удивительное свойство — ночью он светился, мягко, приглушенно, как вечерняя звезда. В любое другое время я бы пришла в восторг, но сейчас... не до того.

— Дзинь, ты не знаешь, о каком заклинании речь?

Фейка, которая в это время как раз воровато подкрадывалась к занавескам, чтобы примерить их к себе, испуганно обернулась.

— Понятия не имею, — она пожала плечами. — Не было у нас никаких заклинаний. Что мы — люди какие, чтобы заклинания использовать? И, Весси, знаешь, я не доверяю Линду. Мне он не нравится... такой странный. Он что-то скрывает.

— Скрывает-то скрывает, только мне нужна его помощь, — я вздохнула. — Да и зачем бы ему открывать мне ключ к разгадке?

— Чтобы запутать и принести в жертву! — фейка с сожалением посмотрела на занавески, и видимо, решила, что займется ими без свидетелей. Хлопнув крыльями, она перелетела ко мне на подушку. — Ну подумай, ведь он мог повести тебя по ложному следу...

Мог бы, конечно. Да и что-то с этой гробницей нечисто. Я перевернулась на другой бок и тут же поправилась: не с гробницей, а с этой эпидемией прошлого.

Ладно, утром, всё утром. Спать хочется, правда, для начала надо письмо домой написать.

— Дзинь, ты паникерша, — я со смешком поднялась.

— Может, я просто умная? — философски предположила фейка, отчаянно зевнула и свернулась клубочком. — А вы все...

Не договорив, Дзинь тихо-тихо засопела.

Усмехнувшись, я села за стол и достала из ящика пару сиреневок*. Мама меня по головке не погладит, если я ей правду расскажу. Но ведь ей не обязательно знать всё.

Я положила перо на стол и продиктовала: "Мама запятая я немного задержусь точка" Перо прыгало, как сумасшедшее по бумаге, но записало всё в точности. Хорошо... А то ведь иногда так и запишет — запятые и точки словами.

Продиктовав предложение, я задумалась. Чтоб такого придумать, чтобы мама не заподозрила неладного? А вот, точно, почему бы и нет?

"Я подумала и решила посидеть в библиотеке точка Это ненадолго точка Вернусь через неделю другую точка люблю тебя"

Перо закончило писать, и я выхватила из-под него сиреневку. Проверив всё, я открыла форточку и выбросила письмо на улицу.

— Домой, — приказала я, и письмо отправилось в путь. Всегда любила, как эти штуки летают — словно их ветер гонит. Везет же Великим — многие из них могут вполне и без сиреневок обходиться, делают все сами. И не приходится так дорого платить: все зачарованные предметы стоят, как не знаю что. У нас, например, даже рунрина своего нет — хоть мы и не принадлежим к бедным слоям Великих, но и до высших нам тоже далеко. Порой приходится от чего-то отказываться, чтобы хоть усадьбу содержать в порядке да платить гномам за работу. Отцу так и вовсе пришлось отправиться в Дикие земли*.

Что ж, одним делом меньше. А потом задержусь еще на неделю и еще на одну, пока надежда не угаснет окончательно. Либо пока не выясню, кто стоит за убийствами.

Глава 6

Солнце то выглядывало из-за облаков, то снова скрывалось за ними, словно играло в прятки. День выдался немного прохладным, но все-таки летним: приближавшаяся осень напоминала о себе лишь печальным шелестом листвы. Осень невозможно не узнать — она всегда приходит с грустью и мягким ветром, иногда такая неуловимая, что ее можно спутать с летом.

Ханна ухватилась за ветку и, немного подтянувшись, залезла на нее.

— Давай сюда! — она хлопнула рукой по ветке, но я помотала головой. Ветка не выдержит меня: в отличие от Ханны, я не могла похвастаться такой же легкостью и хрупкостью. Подруга у меня среднего роста, с фигурой кошки: гибкой, ловкой, сильной в то же время. С ней соревноваться в подвижности я не могла.

Немного подумав, я уселась под деревом. Земля еще не успела прогреться, да тем и лучше: несмотря на то, что явно собирался дождь, воздух был влажным и жарким.

— Ну, рассказывай, как этот Линд? Он симпатичный, да? — Ханна лукаво подмигнула. — Но, кажется, не очень дружелюбный...

— Ты права, отвратительный тип, — я отмахнулась от бабочки, задавшейся целью сдвинуть меня с дороги и поэтому с упорством врезавшейся мне в лоб, и пожала плечами. — Но он обещал помочь.

— Он пригласил ее на кладбище, — вклинилась Дзинь. Разговор о Линде — человеке, который возмущал фейку до глубины души, — даже заставил ее на секунду отвлечься от создания нового шедевра из занавесок.

— Так романтично, — захихикала подруга. Вздохнув, я рассказала ей о походе на кладбище, правда, ничего не сказала о том, что находилось под могилой. Сама не знаю почему — может, потому, что Ханна не слишком-то хорошо умела хранить тайны. Если в могилу начнут бегать толпами студенты, то Линд вряд ли меня по головке погладит. А он и так меня убить готов. Судя по его виду, я ему приятна примерно так же, как муха надоедливая. Обидно, но ничего не поделаешь: потомки людей реагируют на потомков эльнолвов либо очень хорошо, либо очень плохо. Середины нет*.

— Так эпидемия уже была? Весс, а что, если тебе к Неросу обратиться? Он-то наверняка местные легенды знает! — Ханна поудобнее устроилась на ветке. А что, выход неплохой... Возможно, он действительно сможет помочь. Или хотя бы сказать что-то новое.

Подумав, я поднялась с земли.

— А он ведь сейчас в Древесном, да? Со мной пойдешь?

— Я тебя не оставлю, ты же знаешь, — Ханна спрыгнула с ветки и решительно пошла вперед. Самое интересное, что я и правда знала: таких друзей еще поискать.

Древесный Зал, как мне сестра рассказывала, построили еще во времена эльнолвов. Главное здание Академии, где с утра до вечера несчастные ученики разучивали всякую ерунду и занимались тем, что весь день сидели на одном месте и пытались не умереть от скуки. Пока что занятия не начались, и той атмосферы, которую Таура описывала, как "утопиться можно", я не почувствовала.

Зато меня заколдовало это место. Здание оказалось не просто необычным... Четыре огромных дерева, как стражи, охраняли круглое строение. Их кроны, сплетаясь, служили поддержкой пятому дереву. Каким таким образом удалось заставить дерево расти на огромной высоте, да еще так далеко от земли, я не могла понять, но видела своими глазами, что это не выдумки. Пятое дерево было настолько огромным, что возвышалось над всей Академией, будто самый дорогой бриллиант в диадеме. Его корни спускались до самой земли, по толщине своей не уступая четырем деревьям, и образовывали нечто вроде арки над входом в Древесный Зал.

Такого чуда я еще не видела. Но что самое поразительное — я не понимала, как здание стоит, если каждое дерево живет, дышит и порою передвигается на несколько сантиметров вправо или влево. И первым моим вопросом к Неросу был не вопрос об эпидемии, а вопрос о здании.

— Они мертвы, — Нерос отбросил прядь волос со лба и, заметив Ханну, улыбнулся. — Ханна, привет, хорошо выглядишь!

Подруга пробормотала нечто застенчиво-благодарное и покраснела.

— Дамы, — довольно вздохнул Нерос. — Вы все такие хорошие!

Дзинь, надежно скрытая косами, хихикнула и пропела мне на ухо ехидным тоном:

— Прямо не знаю, кого из вас выбрать, ах! Так тяжело, так тяжело, я просто умираю от любви ко всему миру!

Я не выдержала и рассмеялась: фейка, как всегда, сама наблюдательность.

— Что? — обиженно пробурчал Нерос, и я постаралась придать своему лицу скорбное выражение. Боюсь, не очень-то получилось.

От объяснений меня избавила группа старших учеников. Дорогие мантии, массивные украшения с бриллиантами — всё высокого уровня... конечно, я узнала учеников. Я не могла не узнать. И мне как-то сразу стало не до смеха. Они учились с Таурой в одной группе: Накия, Август... Край. И если первые две персоны не вызвали во мне никакого чувства, кроме раздражения, то Край наоборот: мне было и приятно, и неприятно его видеть. Он ни разу на меня не взглянул даже, но все-таки он мне нравился.

— Ооо, только не эти, — Ханна поморщилась, незаметно отступая на несколько шагов назад. Ханна этих людей просто ненавидела, и я ее понимаю очень хорошо. При всем моем уважении к Краю, та же Накия не могла пройти мимо Одаренного или Перспективного*, не оскорбив при этом его, да посильнее.

Нерос помрачнел, с досадой отвел глаза... Разговор сам собой прервался.

— Фу, во что превратилась Академия! — Накия, достаточно симпатичная блондинка, остановила всю группу и ухмыльнулась: — Вы только посмотрите, с кем приходится учиться! Шушера везде!

— Иди, куда шла, Накия, — спокойно отрезал Нерос.

— Да нет уж, подождите! — блондинка подхватила под руку Края и подошла к нам. — Я хочу поговорить. Разве не имею права? Или Одаренные слишком горды, чтобы разговаривать с Великими?

При этом она так выразительно посмотрела на Нероса, что я поняла: Одаренным здесь действительно делать нечего. Даже не потому, что не пускают, а потому, что всегда найдутся персонажи наподобие Накии, которые считают, что им все дозволено.

— Пожалуй, что не хотят пачкаться, — вздохнув, я холодно посмотрела на блондинку. — И набираться плохих манер.

— Весея, ах, я тебя не заметила! Поздоровайся с Великой, Край, — Накия подтолкнула Края ко мне и ядовито добавила: — Так жалко, что бедная Весси лишена дара. Она была бы истинным украшением нашей Академии.

Я ничего не ответила на выпад. Да и комплимент фальшивый насквозь. Так противно стало, так мерзко! Не все Великие — далеко не все! — так себя ведут. Но, как среди тысячи ягод хотя бы одна испорчена, так и среди Великих встречаются экземплярчики гнилые.

— А ты повзрослела, Весси, — Край оценивающе на меня посмотрел и недобро улыбнулся. — Однако не поумнела, как я вижу. Когда ты станешь выбирать нормальных друзей?

Я понимала, что Край должен будет поддержать своих друзей, чтобы не упасть в их глазах. Но все равно, его тон и его слова были настолько неожиданными, что я даже не сразу поняла, о чем он.

— Что?

Край улыбнулся, будто бы на мою непонятливость. Высвободившись из объятий Накии, он шагнул ко мне, противно подмигнул и дотронулся рукой до моего плеча.

— Одаренные порой не самые лучшие друзья, поверь мне. Присоединяйся к нам...

Не знаю, что на меня нашло. Злость, обида и отвращение — эти чувства поднялись внезапно, но они были такими сильными, что я, холодно оценив слова Края, со всей силы оттолкнула его. Этого парень не ожидал: смешно качнувшись, он упал и недоуменно на меня посмотрел.

— Без тебя разберусь! — процедила я.

Край тут же изменился в лице. Все его очарование пропало, глаза сверкали, как два темных камня, и они горели такой ненавистью, что я испугалась. Зря я так. Не надо было. Но что сделано, то сделано.

Изящно откинув длинную челку назад, Край медленно поднялся. Он смотрел на меня, как хищник на жертву.

— А как твоя сестричка, Весси? — злобно прошипел он. — Живая все еще? Остерегайся, милая, как бы тебе не подхватить ее болезнь случайно! Сдается мне, что это вполне возможно!

И прежде чем я успела хоть что-то ответить или хотя бы понять, что я только что услышала, Край подхватил под руку Накию, и они заспешили прочь.

Откуда он знает о болезни Тауры? Вся ее "болезнь" хранилась в строжайшей тайне. О ней знала только наша семья, доктор Рани, Нерос и Ханна. Больше никто. И Край явно мне угрожал. Слишком явно, чтобы я могла пропустить его слова мимо ушей.

* * *

— Тварь! — Ханна зло обрывала листочки, словно бы это не Накия с Краем, а куст был виноват. Я вздохнула: вот так всегда — виноват один, а страдают все.

Нерос тоже не особенно обрадовался встрече, но принял ее не так близко к сердцу. Прошло всего две минуты, а он уже и думать забыл и о Накии, и о Крае, и о мировой несправедливости. Тем более, что Накия — я знала об этом от Тауры — к Неросу дышала неровно, но переступить через кастовый порог для нее оказалось слишком сложно (а у меня такое чувство, что Нерос ее просто отправил очень далеко и прямиком в пропасть).

— А ты раньше слышал о таких симптомах, как у Тауры? — я специально села с краю скамейки, чтобы отодвинуть Ханну от истерзанного куста. — Там у вас на кладбище какие-то могилы есть...

— Да? — Нерос отозвался так быстро, как будто я затронула важную для него тему. Он нахмурился и посмотрел на меня. — А что ты забыла на кладбище?

— Готовили могилу для тебя, — Дзинь, подергав меня за сережку, видимо, уселась прямо на нее, чтобы ехидно комментировать происходящее. Фейка на это дело мастер. — Да забыли снять мерки!

Я фыркнула и упустила момент, когда Ханна, потеряв объект, который можно было бы дергать и обрывать, за две секунды выдала меня с головой.

— А она с Линдом бегала на свиданку, да, Весси? — подруга кокетливо наклонила голову набок и подмигнула. Вот всем Ханна хороша, да молчать не умеет!

— Да нет, ну... — я запнулась под пристальным укоряющим взглядом Нероса. Пропасть, да он ведь терпеть не может Линда! — Ничего подобного. Просто Линд... он, ну, показал мне несколько могил.

— Надеюсь, снаружи, — ядовито отозвался Нерос. Я даже не ожидала, что его так заденет мое знакомство с Линдом — сразу и ехидство появилось, надо же!

— Ну знаешь ли! Конечно, снаружи!

Нерос вздохнул и прикрыл рукой глаза.

— Весси, я ведь говорил тебе, что ему доверять нельзя.

Дзинь нетерпеливо заерзала на сережке — видно, очень ей хотелось просветить Нероса, кому еще доверять нельзя. Она с отчаянием вздохнула, но промолчала.

— Линд только с виду такой хорошенький, но внутри...

— Что внутри? — раздался голос у нас за спиной. Мы все так и подпрыгнули, а пуще всех — Нерос. Линд подошел так незаметно и так тихо, что даже Дзинь испуганно выругалась. — Так что внутри, повтори-ка мне, я не расслышал.

— Внимание, сейчас они покажут нам секретные приемы древних эльнолвов, — забубнила фейка над ухом. — Когда они сцепятся, ты смотри в оба, а я буду запоминать, потому что, извини, из нас двоих... да нет, троих... да нет, пропасть, из нас всех!... я одна гений!

В другое время я бы, наверное, посмеялась над фейкой, но сейчас в воздухе будто грозовой шар повис — настолько напряженная воцарилась пауза. Два брата смотрели друг на друга, как враги, доведенные до последней стадии. Да тут что-то серьезное!

— Шел бы ты отсюда, — Нерос медленно, с кошачьей грацией, встал и повернулся лицом к Линду. В них было много общего, но еще больше различий: будто две противоположности, по воле судьбы сведенные вместе. Светлые волосы у Нероса, темные — у Линда, белая кожа — смуглая, азарт — мрачная решимость. И только глаза — до невозможности похожие, сверкающие одинаковым пламенем в одном и том же синем море.

— Или что? — насмешливо уточнил Линд. — Уйду, не волнуйся. Но тогда, когда мне захочется. Весея, мне нужна твоя помощь. Пойдем со мной.

Пропасть, ну и ситуация! Мне жуть как захотелось прикинуться валуном и притвориться, что я ничего не слышу и не вижу. Пойду с Линдом — Нерос на меня точно обидится. Останусь — обидится Линд. И да Создатель с ним — пускай обижается! — но он мог найти что-нибудь важное, и я могу упустить шанс.

— И зачем это тебе она понадобилась? — Нерос не дал мне додумать мысль до конца и решительно сжал кулаки. — Учти, она мой друг, она под моей защитой.

— Под защитой или под конвоем? — Линд зеркально повторил действия брата. — Думаю, защищать ее нужно от тебя! Я, по крайней мере, могу гарантировать безопасность, а ты?

Посмотрев на Нероса, я поняла, что надо срочно вмешиваться. Живо поднявшись, я встала и, весело подмигнув Неросу, заметила:

— Мы поймали его на слове. Он может гарантировать безопасность. Я пойду, но если к вечеру не вернусь, то разрешаю отомстить за меня. И даже кроваво!

— Точно, — Ханна, тоже почувствовав, что дело дракой пахнет, поднялась и подхватила Нероса под локоток. — А ты мне пока тут все покажешь... Правда?

Когда захочет, подруга умеет уговаривать. Нерос разжал кулаки и нехотя кивнул.

— Учти. Есть тайны, которые принадлежат не только тебе.

— Да что ты? Мне кажется, мы оба умеем хранить тайны, и только я — всего лишь хранить, — презрительно скривился Линд. Нерос нахмурился, но ничего не ответил. Он молча развернулся, и они с Ханной медленно побрели по дорожке вверх.

— Ну вы даете, — я, избегая взгляда Линда, покачала головой. — Чего тебе?

Линд брезгливо передернул плечами и неожиданно рассмеялся, да еще так легко и искренне, что я рискнула поднять глаза. Я-то думала, что после встречи с братом, Линд будет, как надутый ежик — такой же круглый и колючий. Но я ошиблась. Похоже, стычка парня только позабавила.

— Так я с виду хорошенький? Ты тоже так считаешь?

Лукавые огоньки — раньше я их не замечала — зажглись в глубине глаз. Зажглись и тут же потухли.

— Ладно, — очень серьезно заявил он, отворачиваясь. — Мне нужно, чтобы ты расспросила Клариссу насчет Мари-Лан. Ты из Великих, — Линд запнулся. — С тобой она будет говорить.

И больше не оборачиваясь, Линд пошел вниз по дорожке — к морю. Я, вспомнив, что данный человек умеет очень быстро бегать и также быстро растворяться в воздухе, спохватилась и кинулась следом.

— Вообще-то, да, с виду симпатичный, — запоздало ответила я, нагнав Линда минут через десять. Он так удивленно на меня взглянул, словно бы увидел вдруг слона в красный горошек, упавшего с луны. Я хмыкнула и ядовито добавила: — С виду.

Линд как-то странно фыркнул — то ли презрительно, то ли насмешливо, то ли наоборот — понимающе. И до самого моря он ни слова не проронил.

Хоть без драки обошлось. Правда, я-то обрадовалась, а фейка всю дорогу вздыхала и жаловалась, что если бы не я, так одной проблемой стало бы меньше, а могилой — больше. И это так расстраивало фейку, что она беспрерывно дергала меня за сережку, пока, в конце концов, не сломала ее.

* * *

Осеннее море — или море Осени — даже в самые жаркие дни было прохладным. Таким же оно оставалось и зимой, и летом, и весной — неизменно нейтральное, неизменно осеннее: за то его так и назвали. Ветер гнал синеватые волны на берег, выбрасывал их с шипением и плеском, но они сопротивлялись изо всех сил и рано или поздно возвращались обратно в море, оставляя за собой след из белой пены и ракушки на мокром песке. А еще — запах соленой воды и подводного мира: чуть резковатый, таинственный запах приключений.

Линд, вопреки моим опасениям, не слишком торопился. Наверное, песок его замедлял — не больно-то быстро можно по песку побегать. Но я все-таки отставала и, признаюсь, размышляла совсем не о том, о чем бы надо. Мне вдруг пришло в голову, что, если ничего не получится, то лучше сразу броситься в море. В тех снах, кошмарах, не было никаких красок: ни ветра, ни цвета, ни солнца. Унылое и безрадостное существование, которое во сто крат хуже смерти. Кто-то мне говорил, что жизнь прекрасна во всех своих проявлениях. Жизнь — может быть, но я бы не смогла назвать существование в темноте, без свободы, жизнью. И сейчас, у сине-бирюзового моря с веселыми белыми гребешками волн, я, как никогда, испугалась.

Линд неожиданно остановился, нагнулся и что-то подобрал с песка — я не увидела что, и подошла посмотреть: вряд ли такому хмурому человеку, как Линд, придет в голову камешки собирать. Видать, что-то серьезное.

Я угадала: не камешек. Большая, красивая ракушка, с конусом на хвосте.

— Забирай, — Линд равнодушно на меня посмотрел, будто я выпрашивала ракушку часа два, слезно умоляя и ползая на коленях, и отдал находку, после чего брезгливо вытер руки о мантию. Своим поведением он меня озадачил надолго... Даже Дзинь — и та выползла из-за волос, чтобы удивленно охнуть.

— В лесу моровое поветрие, — как бы между делом заметила фейка и слетела на ракушку, чтобы изучить ее изнутри. — А знаешь, тут ничего. Пожалуй, можно даже спасибо сказать.

— Не за что, — хмуро отозвался идущий впереди Линд. А слух у него ого-го какой! Дзинь высунула из ракушки голову и недовольно фыркнула.

— Я сказала можно, но не сказала спасибо!

— А кто сказал, что я тебе сказал? — серьезно парировал парень. Дзинь аж взвилась в воздух и, заняв свое излюбленное место на плече, тихонько прошептала:

— И даже "пожалуйста" не сказал!

Хихикая, я ускорила шаг: Линд выбрался с песчаной полосы и стал подниматься вверх — к дереву. Причем шаг ускорил раза в два.

— Побудь пока здесь, — Линд кивнул на дерево и бодро зашагал вниз, к белому домику, простому, но изящному. Я пожала плечами — здесь, так здесь.

Огромный дуб — обхвата в три, наверное, — один занимал целый холм, по-хозяйски раскинув во все стороны тяжелые ветки с листьями. Об корни можно было споткнуться не только у дерева, но и метров за пять от него: они выглядывали повсюду, словно бы наглое дерево специально отрастило их побольше, дабы повыгонять конкурентов. Коварный его замысел увенчался успехом, и остальные деревья уползли куда подальше, вокруг же только трава и росла. Но чем-то мне приглянулось и дерево, и место, так что я уселась прямо под дубом и принялась любоваться морем.

— Как бы он нас не сожрал, — фейка подозрительно осмотрелась и осторожно примостилась на ветке. — Выглядит подозрительно, хотя мне нравится!

— Жадное дерево, — согласилась я, и тут же пожалела: корень, на котором я примостилась, неожиданно подпрыгнул, а дерево недовольно зашелестело листвой и сбросило мне на голову чье-то старое гнездо. Пока я отплевывалась от веточек и перьев, фейка помирала от хохота, да так, наверное, и померла бы, если бы на нее не нашелся желудь.

— Ага! Спасибо, деревце! — торжествующе покачав гнездом на голове, я похлопала рукой по корню. Дерево, разумеется, "пожалуйста" не сказало, но листвой зашумело одобрительно. Вообще-то, деревья обычно далеко не такие умные и раза в три медленней соображают. Уж если и сказать им что, то только через год ответа дождешься, а то и через три, а порой и вовсе не дождешься: помрешь раньше.

Само собой, никакого разума у растений нет и не было, но, говорят, эльнолвы умели обращать врагов в деревья — взять хотя бы тот же Лес Немертвых*, где тысячи деревьев никакими не деревьями были, а в прошлом очень даже злобными и подвижными сторонниками Старого режима. А кое-какие злые языки поговаривают, что и вовсе не люди томятся под корой, а эльнолвы, поднявшие восстание. Думаю, это неправда: трудно поверить, чтобы наши предки воевали друг с другом, жили вроде дружно. Эльнолвы на порядок выше стояли людей, и что бы кто не говорил, а мудрость у них была в крови, так что я тоже придерживаюсь первой легенды.

— Дерево Целителя.

Я оглянулась. Еще не пожилая, но уже далеко не молодая женщина задумчиво рассматривала дерево. Положив изящную руку с полупрозрачной кожей на кору, она бережно залечивала порезы на коре. Так часто делала моя мама, и я узнала чары по тусклому сиянию, исходившему от руки.

Закончив, женщина отбросила волну золотистых волос на спину и перевела на меня взгляд карих глаз. Казалось, она замышляет какую-то шалость, но лукавый взгляд на самом деле просто признак принадлежности к роду Эленви — Звездному роду*, который всегда славился хулиганским поведением и в то же время мудростью.

Эленви... Кажется, я понимаю, почему Линд выбрал для допроса именно эту женщину. Кларисса? Кажется, именно так он ее назвал.

— Здравствуй, наследница рода Лейти, — улыбнувшись, Кларисса подозрительно посмотрела на Линда. — Тар... не так ли? Линд Тар сказал, что ты хочешь о чем-то спросить? О чем же?

Значит, я хочу о чем-то спросить! Надо же, а я как-то вот и не в курсе! Я бросила взгляд на Линда, но тот в ответ лишь ободрительно кивнул. Ну ладно.

— Вы знали Мари-Лан?

Кларисса вздохнула, по ее лицу пробежала тень беспокойства и скрылась в глубине глаз.

— Да. Она была моей сестрой. Но об этом Линд знает, и прежде чем я продолжу, я хотела бы, чтобы он оставил нас и занялся своими делами. Я ничего не скажу при нем.

— Оставить? Ну уж нет, — Линд прислонился к дереву и настороженно посмотрел на Клариссу. — Я слишком мало о тебе знаю, чтобы доверять.

— Как и я о тебе, — резко ответила женщина и дерзко посмотрела на Линда. — Что ты хочешь узнать?

— Причину. Причину смерти, — сощурившись, Линд внимательно посмотрел на женщину. Думаю, он тоже заметил, как она насторожилась, вздрогнула и поджала губы.

— Я не знаю.

— Уверена?

Кларисса нервно облизала губы и перевела взгляд на меня.

— Я действительно не знаю, — она выразительно кинула взгляд в сторону Линда и снова в мою. — В день ее рождения произошла трагедия. Она была первой среди шести.

— Вот как? — не дрогнув, Линд продолжил сверлить взглядом Клариссу. Так недолго и дырку просверлить. — Хорошо. Был человек, который считал себя виноватым в смерти Мари-Лан. Он любил ее... Ты назовешь имя?

Женщина помедлила.

— Форлин Анари был ее женихом. Больше ничего сказать не могу.

— И на том спасибо! — после секундной паузы Линд наконец отвел взгляд в сторону, и Кларисса вздохнула свободнее. Бедняжка, как же я ей сочувствую! — Нам пора. Пойдем, Весея.

Я поднялась на ноги, и тут женщина схватила меня за руку и прошептала:

— Никому не доверяй. И приходи, как только захочешь. У тебя фея, будь осторожнее.

Не уверена, что я поняла, о чем мне тут шептала эта странная женщина. Но расспросить ее я не успела — она от нас чуть ли не бегом спасалась, и я могу ее понять.

— Ну зачем ты так с ней? — я повернулась к Линду. — Она же ни в чем не виновата.

— Она что-то скрывает, — задумчиво протянул парень. — Впрочем, тут многие что-то скрывают, и, наверное, ты права: я слишком иногда подозрителен.

— И почему нельзя было без меня справиться?

Линд усмехнулся.

— Вот и мне интересно. Но она наотрез отказалась отвечать на вопросы Одаренного. Считай, что я просто выполнил ее условие, причем очень глупое условие. Нерос прав, с виду человек может быть хорошим, но внутри может таиться зверь. И самое интересное, что зверь всегда выбирает самую идеальную маскировку.

Я умно покивала головой, про себя думая совсем о глупых вещах: например, о сытном ужине и горячем чае. Моим мыслям вторила фейка, которая на обратном пути все уши прожужжала мне, что, мол, пора бы и червячка заморить. При этом она так плотоядно посматривала на Линда, что я грешным делом подумала, а не Линда ли Дзинь называет "червячком"?

* * *

За окном клубился туман. Он накрыл городок Академии неожиданно — хватило двадцати минут, чтобы солнце сменилось внезапными сумерками, а сумерки — туманом. Сквозь туман все еще проступала крыша соседнего домика, а вот дальше, внизу, только сероватая пелена, из которой выделялись сиреневые огоньки фонарей.

Холод пополз через неплотно прикрытую дверь, цепляясь за ноги и укутывая прозрачным облаком, так что пришлось встать и закрыть дверь как можно плотнее. Ханна мудро поступила: как только меня увидела, так сразу зевнула и — спать. Под одеялом всяко теплее. Домики еще не отапливали, так что резкое похолодание оказалось совсем некстати.

Хоть холод и прекратил прокрадываться в дом вместе с ветром, но тепла это не прибавило. Так что я закуталась в одеяло поплотнее и легла книгу почитать. Что-то про любовь. Первые десять листов я еще мужественно сражалась с коварной зевотой, но потом вдруг поняла, что засыпаю. Этого только не хватало.

Усилием воли я заставила себя поднять голову и открыть глаза. И сердце тут же ухнуло куда-то вниз, леденящим камнем забилось в груди — все сильнее и сильнее.

Я опять попала в сон. Опять в черно-белый кошмар.

Унылый, скучный мир. Без красок, без ветра, без шорохов и звуков, которые в реальном мире всегда раздаются даже в самой идеальной тишине. Только нечто вроде шепота, который я не могла услышать, но чувствовала. Он раздавался со всех сторон, отражался от стен, пронизывал весь кошмарный мир... То налетал сверху, то влетал через окно, то затихал, то усиливался...

Страшный мир.

Я осторожно встала с кровати и оглянулась. Мне и двух раз хватило, чтобы понять, что человек в маске всегда появляется в таких снах: возникает из ниоткуда и также внезапно исчезает. Но на первый взгляд в комнате никого не было.

Книга все так же лежала на кровати, и я попыталась ее взять, но не смогла: на руках осталась краска, но книга по-прежнему находилась на кровати. Странно: такое чувство, что эти предметы не реальны, а нарисованы: вроде бы и есть, но на самом деле не существуют.

Вдруг в дверь кто-то поскребся, она заскрипела и медленно стала открываться. Бой часов ворвался вместе со скрипом, разбивая тишину, и я посмотрела на напольные часы.

Тринадцать. Стрелка замерла на тринадцати часах... Что-то щелкнуло в механизме часов, и они встали.

— Тринадцать часов, — знакомый голос раздался в уже полной тишине. Шепот стих, часы остановились, но лучше бы я и голоса не слышала. Я повернулась, уже зная, что увижу черную фигуру в маске, в которой даже глаза скрыты тьмой. — Удивительно... люди настолько наивны, что считают время после полуночи началом нового дня. Они забывают, что день наступает с солнцем, а ночь полна тайн. И опасных открытий. Равно как и нулевой час. Здравствуй, моя прелесть.

Я промолчала. Глупо обмениваться любезностями с убийцей.

— Молчишь? — человек в маске подошел ближе и протянул руку, но я отшатнулась. Я попыталась было схватить статуэтку со стола, чтобы хоть какую-то защиту иметь, но не смогла.

— Бесполезно, — с наигранным сожалением покачал головой человек.

— Зачем тебе это нужно? — собственный голос дрожал, но я хотела потянуть время. — Чего ты хочешь от меня?

— Ты еще не поняла? — судя по голосу, человек очень удивился. — Мне нужен твой дар...

Дар. Опять дар. Да какой у меня может быть дар?!

— Ты ошибаешься, — я попятилась к двери. Не знаю, что там, но вдруг мне повезет, и я смогу скрыться от человека? Надо было попробовать. — У меня нет дара, нет, понимаешь ты?

Человек, видимо, проследив, что я собираюсь убежать, быстро подошел ко мне и схватил за руку.

— Поверь мне, я редко ошибаюсь. Я уже получил частицу твоего дара, — он коснулся плеча, где в прошлый раз оставил рисунок дерева, и ласково провел рукой до ладони. — Но этого недостаточно. Ты на удивление несговорчивая жертва.

Решив оправдать почетное звание, я резко пнула врага в коленку. Тот этого явно не ожидал, охнул и выпустил мою руку. Только этого мне и надо было. Развернувшись, я кинулась к раскрытой двери, выбежала на черно-белую улицу и побежала вниз по ступенькам. Раз, два, три ступенька...

— Нет уж! — меня дернуло назад, развернуло, и я оказалась лицом к лицу... то есть к маске. — Ну хватит, мне это надоело!

Человек скрутил мне руку так, что будь я в реальном мире, закричала бы от боли. Здесь же, слава Создателю, боли я не почувствовала. Однако мне пришлось идти за убийцей. Я сопротивлялась, как могла, но толку-то!

— Куда ты меня тащишь?! — я едва поспевала за человеком. — Что тебе от меня надо?!

Он резко развернулся и встряхнул меня с такой яростью, что в реальном мире у меня бы голова точно отвалилась.

— Умно, — разъяренным тигром прошипел он. — До тебя еще никто не сопротивлялся! Я! Я тебе запретил! Ты не можешь со мной сражаться! Ты не можешь сражаться с собой! Но ничего, — он снова потащил меня вперед, мимо молчаливых, черных деревьев, мимо увядших цветов. — Ничего, недолго осталось с тобой мучаться. Потом ты станешь моей, и будешь делать то, что я скажу!

Шаг за шагом что-то менялось в мире, будто мы переходили из одной реальности в другую. И вот уже не деревья вокруг, а зеркала, не увядшие цветы, а лепнина и узор на паркете.

Человек в маске бросил меня на пол, а сам подошел к зеркалу. К поверхности его тотчас же приблизилось лицо девушки — я ее не знала. Она стучала по стеклу и что-то выкрикивала в ярости, но убийца только отмахнулся.

— До чего глупы! — с раздражением прошептал он и повернулся ко мне. — На этот раз никуда ты не сбежишь.

Я поднялась с пола и отошла немного назад. Он прав: отсюда точно — никуда.

Хотя... Что-то изменилось. Легкий ветерок прорвался сквозь пелену безжизненности и коснулся щеки, словно бабочка крыльями. Я закрыла глаза и постаралась почувствовать ветер всей своей душой. Откуда он — такой неуловимый, легкий... живой?

— Тебе не избежать своей участи, — человек схватил меня за локоть и притянул к себе. — Не избежать.

Я открыла глаза и посмотрела за спину человека. Там, у одного из зеркал, порхала легкая бабочка — цветная, с голубыми крылышками и черными усиками. Ее крылья разгоняли воздух, и, казалось, что вокруг нее расходятся бледные, но невыразимо прекрасные круги цвета.

Легко развернувшись, бабочка подлетела ближе и, хлопнув крыльями еще пару раз, застыла в воздухе.

Она меня звала, словно бы приглашала идти за ней, лететь с ней...

— Прости меня, — человек повернул мое лицо так, чтобы я посмотрела туда, где у человека обычно глаза. — Мне придется взять у тебя еще немного силы...

Он поднял мою руку на уровень маски и показал мне мою собственную ладонь. Тонкая черная линия побежала к запястью.

— Прости меня, — повторил человек.

Бабочка беспечно порхала рядом с зеркалами и звала за собой... Она развернулась и полетела к одному из зеркал.

Я неожиданно даже для себя оттолкнула человека назад, потом провела рукой, будто бы стирая краски с окна. У меня на руке осталась черная гуашь.

— Стой! — человек попытался поймать меня снова, но я вывернулась и побежала вслед за бабочкой. Меня не испугало даже зеркало — я бросилась прямо в него, разбивая поверхность в осколки и сверкающие брызги...

...И вдруг весь сон рухнул. Я ничего не почувствовала, только через секунду осознала, что упала, и упала не куда-нибудь, а на полянку, покрытую нежно-зеленой травой и веселыми синими колокольчиками. По небу плыли забавные облака-барашки, будто догоняющие друг друга. Легкий ветерок играл в траве и носился в раскрашенных солнцем листьях деревьев.

Бабочка порхала вокруг меня, словно приветствуя и радуясь. На голубых крыльях золотыми капельками застыло солнце. Я протянула руку, и моя спасительница примостилась на ладони.

— Весея! — я вздрогнула, и бабочка весело улетела в небо. А я оглянулась...

За почти прозрачной пеленой этот мир кончался, и начинался мир черный, мрачный — тот самый, из которого я только что выбралась. Человек в маске колотил рукой по пелене, но прорваться, видно, не мог.

— Думаешь, скроешься?! Ничего не выйдет! — человек ударил по пелене так, что она дрогнула. Испугавшись, я вскочила и бросилась через полянку в лес. Чем я думала — не знаю, но мне так хотелось убежать, что у меня даже мысли не возникло, что я могу заблудиться.

Да и не представляла я, что попала в место незнакомое: в кошмарах-то только одна декорация не вписывается в знакомую обстановку — треклятый зал с зеркалами. Здесь же, как я очень скоро поняла, все было совсем другим.

Обнаружила я это, когда нашла болото. Конечно, раз я его нашла, то я в него и попала. Зыбучая трясина тут же принялась утягивать меня на дно: будто кто-то ухватил и тянет вниз. И как я не старалась выбраться, трясина только еще сильнее тянула вниз... Вот тут мне стало страшно по-настоящему. Я почти начала в панике орать, чтобы мне помог кто-нибудь, но вспомнила про человека в маске и передумала. А вдруг он придет? Лучше сейчас умереть смертью храбрых, чем позже попасть в чье-то рабство!

Трясина тянула меня и тянула, да еще так быстро, словно бы заглатывала, а не затягивала. Очень скоро носа коснулась противная жижа, а потом меня вовсе затянуло...

Но, как ни странно, затянуло не на дно. Стоило воде сомкнуться над моей головой, как я соскользнула вниз и очень скоро приземлилась на... землю. Это было поле с маками — красное, дрожащее от ветерка. В воздухе носился белый пух, который в солнечных лучах превращался в настоящую золотистую пыльцу: Дзинь обычно именно такую напускала на не угодивших ей личностей. Я протянула руку и потерла на пальцах этот пух. И точно — пыльца! Вот так чудо...

— А это еще что за пропасть? — из мака неожиданно выглянула голова феи и уставилась на меня. Фея?!

Мы завизжали одновременно, но фея, в отличие от меня, очень быстро успокоилась и сердито буркнула:

— Разоралась тут! Эти люди совсем обнаглели, очередного проводника породили! Ужасно...

Из соседнего мака вылезла еще одна голова — на этот раз явно паренька — и категорично шикнула.

— Тихо ты, все маки распугаешь! А ты иди отсюда, не место тебе тут! Пока не найдешь спутника, так и не являйся! Кыш! — он махнул рукой, и меня понесло куда-то ветром.

Я уже смирилась с тем, что попала в сон, причем сон такой бредовый, что любой фантазер удивится. Поэтому удивившись на всякий случай, я устроилась поудобнее и приготовилась наблюдать за миром, проплывающим внизу. А было на что посмотреть: такого цветущего края я еще нигде не видела! Цветы — красные, голубые, серебряные, золотые и даже мерцающие — везде-везде. Небольшие, но красивые деревья разбросаны тут и там, и из крон то и дело вылетают бабочки или феи.

Кажется, из черно-белого кошмара я попала прямо в самый настоящий сон. Надо же, и не думала я никогда, что смогу вот так, почти реально, увидеть этот мир. Может, именно тут я каждую ночь бываю, но ничего не помню потом? И этот сон забуду...

Грустить долго мне не пришлось... Ветер вынес меня прямо в туманную пелену. Удар...

...И я проснулась.

Сонно проморгавшись, я уставилась на порхающую под потолком бабочку. Она весело каталась на воздушных волнах и то и дело присаживалась на изголовье кровати.

Я протянула руку, и она уселась на нее, будто только этого и ждала.

— Спасибо тебе, малышка... — я повернула руку так, чтобы бабочке было поудобнее и полюбовалась на голубые крылья. Интересно, как она здесь оказалась? Может, решила спрятаться от холода и тумана? Что бы я без нее делала...

— Жители двух миров, — Дзинь смотрела на меня большими от удивления глазами. — Весси, так ты...

Фейка смущенно замолчала и, встав, прошлась туда-сюда.

— Что я? — шепотом уточнила я. Бабочка хлопнула крыльями, но не улетела.

— Везунчик, — рассмеялась фейка после короткой паузы. — Просто везунчик!

— Жители двух миров... — задумчиво повторила я.

Было время, когда мы в школе изучали древние легенды. Легенду о двух мирах мы затронули лишь вскользь, и то бы мог подумать, что именно часть этой легенды выручит меня сегодня. Бабочки, как считали эльнолвы, живут сразу в двух мирах: мире реальном и мире грез.

Но мы не верим больше в мир грез. Все это сказочки для детей, выдумки древних, чтобы объяснить те загадки, те явления, которые с их точки зрения были необъяснимыми. И я не верила, а теперь... Что и думать не знаю.

— Дзинь, — я подозвала фейку, и она перелетела на мое плечо. — Дзинь, я видела фей!

Фейка долго не отвечала. Через две минуты она слетела с плеча и приземлилась на подушку.

— Не надо о них, — с тихой горечью попросила она. — Я к ним не принадлежу. Я изгнана.

Бабочка, на прощание хлопнув голубыми крыльями, легко взлетела и исчезла в окне, в зарождающихся рассветных сумерках...

* * *

Утром все страхи загадочным образом испарились. Я провалялась в кровати до самого обеда*, наслаждаясь тем, что никто не бегает по комнате и не орет, что пора вставать (эту обязанность у нас обычно Иста выполняет, причем так ревностно, что порой хочется его придушить). Сквозь неплотно закрытые занавески пробивалось солнце, с улицы доносились птичьи трели, хлопанье крыльев и журчание воды, так что, закрыв глаза, я легко могла себе представить, что нахожусь в лесу.

— Весс? — хлопнуло окно, и огненно-рыжая голова Ханны с любопытством выглянула из-за занавесок. — Спишь еще?! Да ты посмотри, какой день!

— Он станет еще лучше, когда вы обе исчезнете, — Дзинь перевернулась на другой бок и демонстративно накрылась крыльями. Подруга лукаво мне подмигнула и вышла из-за занавесок полностью.

— Похоже, кто-то не в духе. Угадай, что, Весс! Ни за что не догадаешься! — она подождала минутку, но, поскольку я в это время как раз решила потянуться и мне было не до ответов, Ханна быстро затараторила: — Меня пригласил Нерос! Представляешь?!

— Ты же его терпеть не можешь, — я лениво перевернулась на бок и вопросительно уставилась на подругу. Бедняжка покраснела, потом порозовела.

— Ну да, но... В общем, тут такое дело... — она глупо хихикнула. — Понимаешь, поиздеваюсь...

— Да ладно, расслабься, — усмехнувшись, я перевернулась обратно на спину. — Подумаешь, погуляешь. Нерос парень неплохой, почему бы и нет. Бабник немножко...

— Ничего себе немножко! — передразнила меня фейка, у которой вредность обычно просыпалась раньше, чем она сама. — Еще какой бабник! Таким только козу в юбке покажи, так они и за ней ухлестывать начнут!

Фейка явно преувеличила, но в чем-то она была права.

— Весс, а что Линд? — Ханна лукаво подмигнула. Видно, решила тему замять.

— Ну а что Линд? Линд как Линд, — я пожала плечами и села. — Странный, непонятный хам. Как обычно.

— И у вас с ним ничего?

Я бросила подушку в подругу и прошипела:

— Я тебя сейчас!!!

И надо ж было такому случиться, что как раз в этот момент Линд снизошел до посещения меня. Он, наверное, решил, что утро уже давно настало, а в обед все нормальные люди уже часа два как на ногах. Поэтому и заявился. Услышав его голос за дверью и настойчивый стук, подруга так и покатилась со смеху.

— Не смешно, — я с досадой сграбастала вторую подушку и обиженно ударила Ханну в плечо. Хохот стал громче в два раза. — Сейчас, минутку, Линд!

Последнее я уже сказала не Ханне, а Линду. Вот только его мне с утра не хватало! Мало, что ли, мне кошмара вчерашнего?!

Хотя от посещения сна с феями я бы не отказалась.

Быстро набросив халат, я выпроводила подругу на балкон и открыла дверь. Линд с нескрываемым удивлением на меня посмотрел и усмехнулся.

— Да-да, знаю, что ранним пташкам и зерно перепадает*, — скривившись, я махнула рукой. — Проходи.

— Прости, — со смешком извинился Линд. — У меня в голове даже мысли не возникло...

— А у тебя есть мысли? — ехидно отозвалась фейка, встрепанным солнечным зайчиком приземляясь ко мне на плечо. — Учти, я за тобой слежу.

— Боюсь, — в том же стиле отозвался Линд. У меня чуть глаза на лоб не полезли: он еще и огрызается! С фейкой так себя вести я б не советовала. Даже Ханна — и та ее побаивается.

Линд прошел внутрь, и я тут же захлопнула дверь.

— Ну?

— Нужно пересмотреть заметки об учениках*, — Линд бросил на стол сумку и остановился полюбоваться на кристаллы, которые я с собой из дома прихватила. — Любишь музыку? Ничего, если я послушаю?

Прежде, чем я попыталась парню помешать, он поставил кристалл на подставку, и в воздухе разлилась чудесная мелодия. Честно говоря, я старалась поменьше говорить о своих вкусах в музыке: Великие еще поймут, а вот чистокровные потомки людей вряд ли. Обычно они при упоминании древней музыки только презрительно кривят носы и тут же советуют что-нибудь посовременнее.

— Хороший вкус, — равнодушно заметил Линд. — Не слышала мелодию Осени? Тебе бы понравилась... Ладно, — он снял кристалл с подставки и выложил на стол бумаги. — Давай по порядку. Нам нужен Форлин Анари.

И пока я пыталась разобраться, нравится мне подобная наглость или нет, Линд по-хозяйски уселся на стул и углубился в бумаги.

Фейка зато живо определилась с оценкой. Глубокомысленно хмыкнув, она слетела на полку возле стола и принялась наблюдать за работой Линда. Причем по лицу было видно: что-то она замыслила...

Пока Линд разгребал бумаги, я успела сбегать к Ханне, чтобы переодеться, потом совершила набег на столовую, утащила столько еды, сколько смогла, и теперь сидела на кровати, лопая конфеты и наблюдая за Линдом. До чего все-таки упорный человек: который час сидит над этими бумагами, и даже не встал ни разу! Я бы так не смогла.

Черные волосы Линда почти расплелись и теперь шелковым водопадом спадали на спину. Солнечные зайчики лениво скользили по лицу парня, отчего казалось, будто весь он светится... Красиво.

Фейка по-прежнему сидела на полке и задумчиво наблюдала за работой Линда. Поймав мой взгляд, она подмигнула и приложила палец к губам.

— Перекусить не хочешь? — я бросила на стол конфету, но Линд не глядя, перехватил ее у самого стола.

— Спасибо, — кивнул он, даже не поднимая головы от стола. — Ты что-нибудь нашла?

Нашла. Жука на конфете. Я стряхнула насекомое в окно и пожала плечами.

— Нет.

Даже огромная стопка бумаг — и та, казалось, посмотрела на меня неодобрительно. Вздохнув, я придвинула ее поближе. В моем воображении работа следователя всегда была... повеселее, что ли? Уж явно смерть от бумажной пыли в нее не входила.

Я взяла верхнюю бумагу и бегло просмотрела. Не то, совсем не то.

— Как ты попал в Академию? — я сдалась после пятой бумажки и отодвинула стопку в сторону. Видимо, Линд как раз в это же время понял, что неплохо чуть-чуть отдохнуть. Он бросил очередной листок в кипу рассмотренных заметок и повернулся ко мне.

— И что тебя удивляет?

— Ты ведь из Одаренных.

Парень едва заметно поморщился, когда я упомянула Одаренных.

— Возможно, — холодно отрезал он, но поскольку мы с фейкой смотрели на него, как две изголодавшихся по слухам сплетницы, пришлось ему продолжить: — Академии был нужен учитель, и Алигара посоветовала меня. Так и прижился.

— Алигара?

— Подруга моей матери, — Линд зевнул и посмотрел на шоколадное печенье, кучкой сваленное на тумбочке. — Что-то я устал, дай-ка пожевать чего-нибудь.

Сама скромность. Я махнула рукой на тумбочку.

— Бери. А твоя мать... Где она?

Печенье хрустнуло в руке Линда, крошками разлетелось по полу, а лицо Линда перекосилось то ли от раздражения, то ли от ненависти.

— Это не твое дело, — едва слышно прошипел он.

Я замолчала, напуганная внезапной переменой. Мало ли — а ну как набросится и покусает? Но нет, прошла всего минута, а Линд уже беспечно жевал печенье.

— Не люблю тему семьи, — отрезал он. Видно, мой перепуганный взгляд заставил парня раскаяться и снизойти до объяснения. — Весея...

— Весси, — тихо поправила я.

Линд непонятно чему усмехнулся и охотно повторил:

— Весси... Это скучная тема.

Фейка взлетела с полки и приземлилась мне на плечо.

— Может, тема отца будет поинтересней? — Дзинь внимательно посмотрела на Линда, но тот неожиданно отвернулся и снова углубился в бумаги.

Я щелчком наказала фейку за невежливые вопросы и выхватила из стопки первую попавшуюся бумагу.

— Форлин Анари, — с недоумением прочитала я. Ничего себе, надо же, как попала!

Глава 7.

— Линд, куда ты меня тащишь?

Уже целых пять минут я, вроде шарика на веревочке, плелась за Линдом. Потрудиться объяснить, куда его вдруг так потянуло, он не соизволил, и мне теперь только и оставалось, что вяло повторять один и тот же вопрос. Сговорились, что ли, все меня таскать, куда им вздумается?

Услышав наконец мой вопрос, Линд остановился и указал на белоснежное здание библиотеки.

— Здесь сказано, — он развернул листок с заметками о Форлине Анари, — об Ордене Свиты. Ты помнишь?

— Что? — мрачно переспросила я. Можно подумать, я обязана помнить все на свете! Может, мне еще вызубрить Кодекс Сенерингола*? — Не помню, конечно!

Линд свернул листок и решительно зашагал к библиотеке. Пропасть, теперь мне за ним самостоятельно бежать?! Как этот Одаренный со мной обращается?!

— Я тут на днях придумала, как от неугодных личностей избавляться, — задумчиво протянула фейка. Мелкая сидела на моем плече и беспечно болтала в воздухе ножками.

— Ну?

— Неудачный поход в сад и нападение кротов. А что? Они знаешь какие кусачие?! — возмутилась фейка в ответ на мой укоризненный взгляд. Шутница.

Вздохнув, я постаралась успокоиться и поплелась следом.

— Ну, объяснишь ты наконец? — проворчала я, чем заслужила очередной насмешливый взгляд от Линда.

— Судя по документам, Форлин Анари был отречен за участие в Ордене Свиты. И он проклинал Орден в записи... Ну? В могиле, Весс, — Линд торжествующе сверкнул глазами. Самое обидное, что этот господин Всезнайка прав.

— И что это за Орден?

Линд пожал плечами.

— Сейчас узнаем.

В библиотеке как раз был "час без знаний", но Линда такая мелочь не смутила. Дверь он открыл своим ключом, что же касается возникшего из ниоткуда Раста, так у того желание пререкаться пропало сразу же после того, как Линд насупился и прорычал, что "по делам". Раста аж перекосило от такого заявления, но он все-таки не стал разыгрывать спектакль "Караул, грабют!". Звякнув ключами, он махнул рукой.

— Специальные книги или общие?

— Закрытые архивы, я так понимаю. Мне нужны сведения об Ордене Свиты.

Раст, успевший убежать вперед, споткнулся и выронил ключи. Линд нахмурился и посмотрел на замершего коллегу.

— Что-то не так, Раст? — подозрительно уточнил он.

— Нет-нет, — засуетился Смотритель. — Все в порядке. Могу я узнать, где ты услышал об Ордене?

Линд подошел к Смотрителю, поднял ключи и протянул их владельцу.

— Заметки о Форлине Анари. Что ты так побледнел?

— Живот, ой, — Раст фальшиво простонал и схватился за живот. До нужных книг он добирался в полусогнутом положении, стеная так, будто у него не живот прихватило, а голову придавило сверху небесным сводом и припечатало парочкой звезд. Линд, похоже, ни единому стону не поверил, но, как и я, молчал.

— Вот, — Раст протянул Линду ключ и поковылял прочь. Впрочем, стоило ему скрыться за углом, как до нас донесся уже не стон, а вопль ужаса и звук быстро удаляющихся шагов.

— Надо ж, как его прихватило, — покачала головой фейка. — Надо было его проводить, а то вдруг не добежит?

С помощью Дзинь люди обычно бегали быстро, очень быстро — это правда. Я фыркнула и посмотрела на Линда.

— Ну и что скажешь?

— Скажу, что странно, — Линд открыл книгу, пролистал пару страниц и кивнул головой: — Ага, вот. Орден Свиты... Посмотри-ка.

Я взяла книгу и вздохнула. Мир определенно решил от меня избавиться. До Ордена шли записи о разных организациях с именами и родами, но под словами "Орден Свиты" была только короткая заметка: "Связан с Движением Чистой Крови".

Движение Чистой Крови... Только самые глухие и слепые не слышали про этот период в истории. В Академии не всё и не всегда было гладко. В прошлом столетии группа учеников из Великих подняла чуть ли не целое восстание, которое едва не привело к войне. "Чистокровники" хотели, чтобы миром правили исключительно Великие, а все остальные подчинялись. Они хотели отменить равенство между Великими и Одаренными, Отреченных и их детей казнить, а простаков и Выходцев* лишить представительства в Управлении*. Движение, к счастью, было подавлено и подавлено очень жестоко. Некоторых даже отрекли — а это уж крайняя мера.

Я пролистала книгу до движения и нашла ссылку на "Книгу смуты". Закрыв книгу, я просмотрела корешки книг на полке.

— Вот и оно, — я вытащила нужную книгу и выругалась. Это была никакая не книга, а папка с простыми листочками, даже не скрепленными между собой. Разумеется, они разлетелись в разные стороны.

— Да ты молодец, — Линд присел и подобрал несколько листочков.

— Я не виновата, — огрызнулась я.

Линд поднял голову и прищурился.

— Да нет, ты вообще-то правда молодец, — он протянул мне один из подобранных листков. — Список участников движения.

На старой бумаге мелко-мелко были перечислены имена. Как их много... Кое-какие имена были перечеркнуты красным так, что невозможно было их прочитать. На обратной стороне тоже шли имена. Имена, имена, имена... Неужели все эти Великие так хотели власти? И зачем им она только?

— Я не понимаю, — я вернула листочек Линду. — Нам это ничем не поможет, Линд. Восстание было подавлено и каким оно тут боком...

— Может, ты права, а может, и нет. Посмотрим, — парень аккуратно сложил листочек пополам и положил в карман. — Я предлагаю съездить в Рубиновую Провинцию, в Аттол*.

— Это еще зачем?

— Весси, — Линд вздохнул и встал. — Надо проверить все, что мы знаем. Ты хочешь спасти свою сестру?

И даже больше — неплохо было бы и себя спасти. Я вздохнула и кивнула головой.

— Вот и я хочу выяснить, кто за всем этим стоит. Пока не поздно, — едва слышно прошипел Линд. — Надо проверить Форлина Анари — поговорить с его родственниками для начала.

Честно говоря, я уже и сама подумывала наведаться к родственникам Форлина, так что спорить особо не стала. Куда как спокойнее было бы обойтись без Линда, но тогда пришлось бы просить Нероса отвезти меня в Аттол — сама-то я не могу управлять магическим рунрином, — а это лишние расспросы.

— Знаешь, у меня появилась еще одна идея... — фейка уцепилась за мою сережку и встала. — Как тебе несчастный случай в рунрине?

Надо будет предупредить Линда, чтобы он в сад не ходил и в рунрине потише себя вел.

Я закинула сумку в рунрин и залезла внутрь сама.

— Долго ехать?

Линд хлопнул рукой по стенке внутреннего шара, и вторая половина сферы опустилась вниз. В то же время внешний шар поднялся вверх, и в результате мы оказались в двойном шаре.

— Часа три, — Линд указал рукой вверх. — Будем как раз к восходу.

Это я виновата: Линд предлагал отложить поездку на день-другой, но я слишком хорошо понимала, что этот день-другой может спасти мне жизнь. Чем меньше времени потратим, тем лучше. Поэтому из двух вариантов ("завтра-послезавтра или ночью") я выбрала ночь. Да и вопросов меньше: мы же ненадолго, до грядущего вечера успеем и вернуться уже. Не придется Ханне объяснять, что да как.

— До восхода? — фейка уселась на стол. — Ну-ну. Смотри. А меня пока не будить, кто первый разбудит — получит пыльцой в наглое личико! Это к некоторым относится!

Линд с достоинством проигнорировал намекающий взгляд фейки и прошептал пару слов. Верхний шар тут же завертелся, а во внутреннем вспыхнул мягкий голубой свет: мало ли, на такой скорости, какую развивает рунрин, вполне можно столкнуться с чем-нибудь или с кем-нибудь. Свет необходим.

Вот она — магия. Я могу о таком только мечтать... Хоть бы какие-нибудь чары уметь сплетать! Так нет же — какой-то рунрин, и тот мне не по силам!

Очень скоро фейка, подложив под голову салфетку и накрывшись крыльями, задремала. Мелкая так умильно свернулась калачиком, что я не удержалась и улыбнулась.

— Как она у тебя оказалась? — неожиданно отвлек меня Линд.

— Нашли. Нашли в лесу.

— И она... нормально к тебе отнеслась?

Я переложила сумку поудобнее, но тут же поняла, что тогда мне придется пересесть к Линду поближе, а меня это совсем не радовало. Пришлось поставить сумку на место и попытаться приспособиться.

— А что?

— Феи обычно не слишком дружелюбны к людям.

Вот как. А я и не знала. Я приложила палец к губам, вспоминая, ко мне ли одной Дзинь относится хорошо.

— А мама? А Таура? А Ханна? Она вполне нормально к ним относится.

— Я так понимаю, что ты им доверяешь? — загадочно улыбнулся Линд.

— Конечно, доверяю, — тихо пробурчала я.

— Хм, — еще более загадочно заявил парень и отвернулся. Я с трудом удержалась от расспросов, но вовремя сообразила, что Линд только этого и ждет. А вот не дождется. Не буду я унижаться перед каким-то Одаренным... то есть вообще не буду.

Я надулась и отвернулась к полупрозрачной стенке рунрина, за которой мелькали черные тени.

Я никогда еще не была в Аттоле. Сонные, только-только просыпающиеся улочки были залиты солнечным светом — приглушенным, еще не ярким, но спокойным и тихим, как само утро. Птицы прыгали по камням мостовой, жизнерадостно чирикали и приставали к коту, развалившемуся на крыльце дома. Серо-белый котяра лениво от них отмахивался: еще бы, вон какое пузо отъел, ему теперь что птички, что мышки — все одинаково.

Двухэтажные красные дома стояли так тесно друг к другу, что для рунрина места не осталось, и нам пришлось покинуть его возле большого здания со шпилем. Шаги эхом раздавались по улочке, словно бы летели впереди нас, предупреждая ранних прохожих о том, что кто-то идет.

— Свернем направо, — Линд развернул карту и указал на подворотню. — Кажется, туда? Эй, не подскажешь, где нам искать дом Анари?

Дворник, который до нашего прихода мечтательно посматривал на небо, попутно подметая дорожку, вздрогнул и отшатнулся. Мантия Линда с гербом Академии явно напугала беднягу. Как всегда, мне стало почему-то стыдно: я знаю, что ни при чем, но из-за того, что простецы не владеют магией, они всего лишь пятая каста среди восьми. Рассчитывать им особенно не на что, в мире сейчас ценятся только маги и Исследователи, и ни к тем, ни к другим при всем желании не могут принадлежать простецы.

— Анари? — поняв, что ему никто не угрожает, дворник облокотился о метлу и задумался. — А которое семейство?

— Семейство Форлина Анари, ныне покойного, — Линд отмахнулся от осы, всерьез вознамерившейся сесть ему на лоб, и вежливо склонил голову. — Ну же, вы, скорей всего, знаете.

Нет ничего удивительного в том, что Великих многие знают поименно: нас не так уж много. В одном городе может проживать ну одно, ну два семейства из одного рода. Не больше. Так что я не особенно удивилась, когда простец хитро сощурился и кивнул.

— Форлин. Конечно. Так бы и сказали, что вам дом Отреченного нужен. Так дом сейчас заброшен, там никто не живет.

— Целое поместье? — не поверила я.

— А что тут удивительного? Кто захочет марать свое имя именем Отреченного? — вполне справедливо заметил простец. Я только согласно кивнула, краем глаза успев заметить, как Линд поджал губы и сверкнул глазами. Даже кулаки сжал.

— И где искать его дом? — и все-таки голос Линда не выражал ничего, кроме праздного любопытства.

Странно.

— Западный ветер, там раньше он свои дела проворачивал, — дворник указал на арку в подворотню. — Туда пойдете, только осторожнее, господин, все-таки местечко гиблое. Это на окраине, вы там сразу увидите.

— Благодарю, — холодно сказал Линд и направился в указанном направлении. Похоже, его злят любые разговоры, а не только я с моими глупыми вопросами. Уж даже не знаю — радоваться или плакать. — Пойдем, Весси.

Я молча послушалась.

— Весси туда, Весси сюда. Ты скоро тапочки ему носить будешь? — очень точно высказала Дзинь мои претензии, но развивать мысль не стала. Я в собственном поместье могу заблудиться, что уж говорить о городе незнакомом? Без Линда мне никак не выбраться из этого лабиринта.

Путь оказался не таким уж близким. Мы минут двадцать плутали в улочках, пока не вышли на площадь с фонтаном. Причем весь путь мы молчали, как будто говорить было запрещено. Я побаивалась вопросы задавать, Линд же явно не горел желанием слушать кого-то, кроме себя. Так и молчали.

На площади народ уже суетился вовсю. Люди спешили, кто куда — простецы на работу, ученики — на занятия. Гомон, шум и атмосфера города очень быстро меня утомили. Никогда не любила города, я в них, как что-то безликое и ненужное. Не чувствую ни себя, ни других, будто нет никого, а есть только бесконечная вереница серых теней.

— Какая встреча! — кто-то меня схватил за руку и буквально выдернул из размышлений. А заодно и из пестрого ковра толпы. — Весси. Давно не виделись!

Я только рот раскрыла от удивления. Даже в самых страшных снах не могла представить, что сегодня мне повстречается Край. И главное — где! В городе, который так далеко от Академии, что даже на рунрине три часа ехать!

— Поговорим наедине? — сжав зубы, прошипел Край и потащил меня в самый центр толпы. Я дернулась к Линду, но тот явно не подозревал, что меня могут так бесцеремонно похитить. Очень быстро Линда от меня отрезала толпа.

— Дзинь, найди Линда, — испуганно прошептала я. — Только чтоб тебя не видели!

Фейка без разговоров взлетела с плеча и растворилась в толпе, а я попыталась образумить Края.

— Хорошо, поговорим, но только отпусти меня, — я резко дернулась, но Край и не подумал меня отпускать.

— Слишком много свидетелей, бездарка*! Ты нанесла мне оскорбление! — Край свернул с площади в узкую улочку и толкнул меня вперед. Я чуть не упала, но чудом удержалась на ногах. Да, зря я тогда его толкнула. Надо было не делать глупостей, но теперь что уж жалеть?

— И что? — я одернула платье, которое по статусу должна носить в городах — тяжелое, длинное, жутко неудобное, зато дающее определенные привилегии. Восемь кос и вот такое платье — признак принадлежности к роду Великих. Правда, сейчас мне это вряд ли поможет. — Ты оскорбил моих друзей.

— Твоих друзей? — насмешливо передразнил Край. Он встряхнул головой и ядовито добавил: — Это не тот ли друг, который тебя сегодня сопровождает? Этот выродок из Одаренных?! Линд Тар, подонок и ублюдок. Подумать только, что бы сказала твоя милая сестричка, если бы узнала, с какой шушерой ты якшаешься!

— Пошел ты в пропасть, да он в тысячу раз лучше тебя! — прошипела я с неожиданной для себя яростью. И тут же прикрыла рот ладонью. Лучше бы я этого не говорила.

— Лучше меня?! — задохнулся от возмущения Край. — Одаренный?! Бездарка, ты наглеешь!

— Я тебе не бездарка! — я выпрямилась и постаралась вложить в свой взгляд как можно больше гордости и смелости. Если уж не получается у нас мирного разговора, будем ругаться. — Ты никакого права не имеешь так меня называть! Какого Отреченного тебе от меня надо?!

— Ты оскорбила меня! — злобно выдохнул Край.

— Мало? Добавки захотелось?!

Край побледнел от ярости и прижал меня к стене.

— Твое счастье, что я не ожидал тебя сегодня увидеть в городе, иначе бы, — он провел рукой по моей шее и презрительно скривился. — Я рано или поздно тебе отомщу. А не я, так мои друзья, бездарка! Или ты извинишься...

Я промолчала, наблюдая, как на лице Края сражаются две силы: правило не бить девочек и природная мстительность.

— Я тебя уничтожу, — наконец процедил он и наклонился ко мне ниже, будто, чтобы поцеловать... Но тут же отлетел в сторону.

— Отойди-ка, — Линд отодвинул меня в сторону и шагнул вперед. — Неожиданно, Край. Очень невежливо себя ведешь!

Край вытер лицо тыльной стороной ладони и глупо хлопнул глазками. Видно, еще не совсем понял, что только что позорно грохнулся на землю.

— Тебя не обучали манерам? — Линд сурово поджал губы и посмотрел на Края так нехорошо, что я бы на месте того уползла куда подальше. Но Край — не я, и он рассудил иначе. Поднявшись, он хищно пригнулся.

— Ты пожалеешь об этом!

— Конечно, — подхватил Линд с таким видом, будто бы доказывал, что блин мира плавает в океане молока*. — А теперь попробуй мне сказать то же самое, что сказал только что девушке. Кого ты там собрался уничтожать?

— Не лезь в это, ублюдок. Все уже решено, — тихо, но злобно сказал Край. — Твой папашка будет доволен!

— Папашка, — спокойно повторил Линд. — Ты настолько жалок, что мне тебе даже угрожать не хочется.

Край от ярости аж затрясся. Вскрикнув, он бросился на Линда, но тот явно ожидал чего-то подобного. Быстро отступив в сторону, он развернулся и... ударил Края в живот. Я вскрикнула: мне совсем не понравился такой поворот. Угораздило же меня тогда толкнуть этого Края, пропасть бы его! Они вот сейчас подерутся, а мне что делать?!

— Аха, да я тут и не нужна! — обрадовалась фейка и скрылась за косами. — Лично я болею за Линда, а ты как знаешь.

Действительно — как знаю. Дурацкая моя натура, но мне и Края было жалко!

К счастью, Край, согнувшись пополам, отступил.

— Уходи. И от нее отстань! — от голоса Линда могли бы замерзнуть саламандры. — Вон, я сказал! Твое счастье, что я здесь не как учитель, а то выгнал бы из Академии в два счета!

Край, злобно дыша и яростно сверкая глазами, выпрямился.

— Ты пожалеешь. Пожалеешь, что нас предал!

Линд даже не ответил. Он молча скрестил руки на груди и надменно выпрямился. Края как ветром сдуло: спотыкаясь, он попятился, а потом развернулся и бросился наутек.

— В порядке? — Линд вздохнул, расслабился и повернулся ко мне.

— Дддда, — выдавила я. В конце концов, Край — не человек в маске, и напугать меня больше, чем кошмар, вряд ли сможет.

Хотя, может, и человек в маске... Я подумала и посмотрела на Линда.

— А он... не может быть, — я помедлила, — причастен к убийствам?

— Он? — Линд подошел, укутал меня в свой пиджак, явно решив, что после пережитого мне холодно, грустно и одиноко, и покачал головой. — Если бы я знал. Но я сомневаюсь. Такие люди, как Край, только на бахвальство и способны. Чем ты его так разозлила?

— Я его толкнула... и послала, — сжавшись, призналась я.

Линд недоверчиво на меня посмотрел и рассмеялся.

— Ты-ы? Изнеженная барышня из Великих? Да ты даже по деревьям лазить не умеешь!

— Я не умею?! — от возмущения я даже пиджак Линду вернула. — Ну знаешь ли!

— Спорим?

— Спорим!

— Спорим, — ехидно добавила фейка и тут же шепотом поделилась со мной, каким способом она сбросит Линда с дерева.

Я не выдержала и захихикала.

— Ладно, Одаренный, я тебе покажу, что умеют Великие.

— Дрожу и падаю, — тут же отозвался Линд. — Смотри, юбку не порви случайно. И учти, я тебя с дерева снимать не буду!

— А я не буду твои косточки под деревом собирать!

— Зато я соберу с превеликим удовольствием, не волнуйся! — встряла Дзинь. Мы замолчали. Помолчав с минутку, я одернула юбку, вздохнула и серьезно посмотрела на Линда.

— О чем говорил Край? Что за предательство?

Выражение лица Линда, как я заметила, способно меняться в считанные секунды. Мгновение назад — хулиганский взгляд, озорной и веселый, а сейчас — хмурая маска повседневности.

— Нам надо найти дом Анари. Есть не хочешь? — равнодушно спросил Линд.

Я представила, как буду давиться едой под мрачным взглядом Линда и покачала головой. Хотя в животе уже давно урчало и требовало ограбить едоллу*.

— Зато я хочу, — выслушав очередную жалобу от моего желудка, решил Линд. — Пойдем. Здесь недалеко лучшая едолла в Аттоле. Надеюсь, тебя это устроит?

* * *

Я вяло ковырялась в тарелке: наесться уже успела, и аппетит пропал. Хотя такие вкусные пирожные попались, что я бы не отказалась их каждый день на завтрак получать.

Линд с интересом изучал листочек с маршрутом, выторгованным у владельца едоллы за пару арэнов. На мой взгляд, грабеж средь бела дня, но Линда это нисколько не смутило: мол, информация важнее, чем какие-то монеты.

— Понятно, — Линд свернул листок и отхлебнул нектара. — Я примерно представляю, куда идти. Эй!

Линд удивленно уставился на фейку, удобно рассевшуюся на краешке стакана и как раз запускающую сложенные вместе ладони в нектар.

— Не порти момент! — сварливо отозвалась Дзинь и зачерпнула нектара, да побольше. И тут же взлетела, так что щелчок Линда ее не догнал. Показав парню язык, Дзинь опустилась перед моей тарелкой и с удовольствием отправила украденный нектар в рот.

Я с беспокойством оглянулась, надеясь, что никто не увидел Дзинь. К счастью, мы сидели как раз в том месте, где самый любопытный ничего не разглядит: тень от стоящего рядом дерева падала прямо на наш столик, а ветки, протянувшие от дерева почти до самой стены едоллы, закрывали почище всякой ширмы. И все равно я волновалась: чудеса всегда привлекают излишнее внимание. И ладно бы только внимание, но люди готовы не только любоваться на чудо часами, но и потрошить это чудо до тех пор, пока от него не останутся жалкие крупицы научного знания.

И я всегда боялась, что кто-нибудь шибко "реалист" доберется до волшебной феи и разрушит ее также, как до того люди разрушили чудеса эльнолвов.

— Сядь на плечо, Дзинь, и спрячься, — я откинула волосы назад и хлопнула по плечу. Фейка, привычная к моей паранойе, недовольно скривилась, но все-таки перелетела на плечо.

— А ты не зря боишься, — Линд бросил на меня беглый взгляд и отвернулся. Смотреть на меня прямо Линд почему-то избегал. Ну и пропасть с ним. — Это опасно.

— Я знаю, но Дзинь у меня осторожная, даже если что, она сможет за себя постоять, — Я прикрыла фейку косами. От нектара Дзинь-Дзинь стала чуть тяжелее, чем обычно. — В крайнем случае, улетит.

— Или покусаю, — ворчливо подтвердила кровожадная фейка.

Линд закашлялся, украдкой пряча улыбку в салфетку, и покачал головой.

— Вообще-то, как раз фее мало что угрожает. Я говорил о тебе.

— Обо мне?

Линд помедлил и сказал — очень неохотно сказал, надо заметить, будто бы был не до конца уверен в своих словах:

— В древних преданиях говорится, что феи редкие гости нашего мира, но иногда они перебираются в мир людей, чтобы сопровождать единственного человека. Того, которого выберут они. Такие люди обладают особенной силой, и если эту силу украсть, то можно стать равным Надзирателям... А если украсть не только этот дар, то можно... стать равным Создателю, — Линд пожал плечами. — Конечно, это старая и глупая легенда, но феи тоже старые и глупые легенды, а одна из них сидит у тебя на плече и вздыхает от переедания.

Дзинь и правда тяжко вздохнула и икнула. Еще бы — мелкая умудрилась запихать в себя целое пирожное, размерами почти такое же, как и сама фейка.

Занятная легенда. Я вздохнула и задумалась.

— А почему я, Исследователь, не знаю этой легенды?

Линд поморщился, будто выпил горькое зелье из чеснока и лука, и выдавил:

— Эта легенда не известна. По сути, это детские сказочки моего отца. Все это ерунда, Весси, полная ерунда.

— И... отец твой верил в эти легенды? — помедлив, задумчиво протянула я.

Линд с такой силой поставил стакан на стол, что несчастный предмет мебели аж подпрыгнул, а с ним и я. Черноволосый едва слышно прошипел что-то, похожее на "как я ненавижу" и с досадой отвернулся.

— Хватит о семье, — со свистом выдохнул он.

Ненавидит! Все-то он ненавидит! Я прикусила губу и опустила глаза. Скорей бы вернуться в Академию! С этим человеком невозможно говорить!

Подавив горькое чувство обиды, огненным комом нарастающее в сердце, я быстро подняла глаза, чтобы высказать Линду все, что я думаю о нем и его дурацкой манере разговаривать... И осеклась. Такого странного, пронзительного взгляда я еще не видела. В нем сквозила такая боль и такая горечь, что слова застряли у меня в горле. В синих глазах застыла старая боль, боль застарелая и затаенная от всех.

Линд почти тотчас же отвел глаза в сторону, но мне и этого краткого мгновения вполне хватило, чтобы передумать и гадости говорить, и обижаться.

— Извини, — тихо пробормотала я и поднялась.

* * *

Наверное, этот дом построили еще два столетия назад. Он был настолько древним, что одна его половина уже полностью обвалилась, и в ней хозяйничали витые побеги растений, дикие полевые цветы и юркие птицы, оживляющие место звонким щебетанием или резким, хриплым карканьем. Под красной черепичной крышей чернело заброшенное гнездо ласточки, а на дереве, разросшемся на месте бывшей залы, висел большой, жужжащий улей. Злые пчелы, раздосадованные вторжением незнакомой птицы, как раз отвоевывали свою территорию и кружились вокруг дерева, как мотыльки вокруг фонаря.

Линд провел рукой по неровному краю обвалившегося забора и растер на пальцах труху.

— Давно здесь никто не жил.

— Только не вздумайте стучаться, — из-за кос показалась фейка и неодобрительно посмотрела на руку Линда, дотрагивающуюся до темного от влаги дверного молотка. Линд тут же убрал руку, будто вовсе не собирался стучать, а решил проверить, не таятся ли под молотком несметные сокровища.

Пожав плечами, парень аккуратно потрогал ворота, висящие на одной петле, и тут вдруг пригнулся, увлекая меня за собой.

— За угол, — прошипел он, хватая меня за руку и таща за пресловутый угол.

— Что? — не удержалась я от вопроса.

Линд быстро скрылся за углом, а потом и меня за собой уволок, чудом не порвав длинный подол платья, и только тогда осторожно выглянул. Я, разумеется, не удержалась и выглянула тоже.

— Тихо, — прошипел черноволосый, когда я споткнулась об платье и схватилась за его плечо, чтобы не упасть. Я кивнула и прижалась к его плечу, дабы лучше видеть.

...А волосы у него, оказывается, мягкие-мягкие. Как шелк. О чем я думаю только?

Я откинула черные волосы парня на другое плечо (во избежание соблазнов и неподобающих наследнице Великого рода мыслей) и сосредоточилась на воротах. А Линд не ошибся: ворота скрипнули, пропуская черную тень, и тут же замерли, лишь слегка подпрыгивая на одной петле.

Черная тень, которая при более внимательном осмотре оказалась человеком, укутанным в черный плащ, воровато осмотрелась и что-то спрятала под плащом. Что-то очень подозрительно похожее на книгу. После чего тень опустила голову (точнее, голову в капюшоне) и быстрым шагом отправилась вверх по улице.

— Кто это? — прошептала я.

— Откуда я знаю? — также тихо огрызнулся Линд и воровато выглянул из-за угла. — Пропасть, мы с тобой идиоты, Весси!

Линд хлопнул себя по лбу и вздохнул.

— Это надо было додуматься: сообщить Расту о Форлине Анари! Наверняка кому-то сообщил! Ты-то понятно, а я-то чем думал?!

Я нахмурилась и обиженно поджала губы.

— Это почему это я "понятно"?!

Линд состроил рожицу, которую можно было истолковать только как "И с кем я связался?!", и крепко взял меня за руку. Именно взял, а не схватил, как обычно. И на том спасибо.

— След в след за мной, — сердито приказал он.

— Гномиком и собачкой*, — тихо прошипела я, надеясь, что парень не услышит.

— А ты, оказывается, не такая уж и холодная, да? — непонятно огрызнулся Линд и заскользил вдоль забора. Я следовала за ним, про себя возмущенно гадая, что этот тип имел в виду под словом "холодная". Да, меня, конечно, обязывает положение Великой сдерживать свои эмоции, но не настолько же!

Линд скользнул в приоткрытые ворота и попытался протянуть и меня, но я, как назло, зацепилась платьем за какой-то крючок и испортила такое великолепное проникновение на чужую территорию. Вот поэтому я так редко надеваю эти традиционные платья: в них только на троне и сидеть в обнимку с жезлом Алота*, но уж никак не лазить через заборы.

— Подожди, платье порву! — зашипела я, дергая подол, словно рыбак удочку.

— Не дергай, — Линд устало скривился, но не бросил платье в беде. Просочившись между воротами и мной, он нагнулся и отцепил злосчастное платье от крючка. — А то точно порвешь.

— Какая трогательная забота, — фыркнула я, но потом спохватилась и пискнула: — Спасибо.

Линд покачал головой, словно показывая, до чего я его достала, и мстительно завязал подол узлом. Обижаться я не стала: так и правда удобнее, за это бы спасибо сказать, даже невзирая на нарушение всех приличий, но гордость не позволила какому-то Одаренному делать комплименты. Так что я ограничилась царственным кивком и пролезла во двор. Линд, вздыхая, последовал за мной.

— Вроде никого, — внимательно осмотрев двор и стены дома, Линд вынес вердикт. — Пойдем. Но держись ближе ко мне, нет никакого желания потом объяснять, в какую дыру свалилась представительница Великого рода и какая крыса ее сожрала.

— Хорошая идея несчастного случая, — ехидно прокомментировала фейка. — Если поменять действующие лица, конечно.

О да, замечательная! Сердито подхватив юбки, завязанные узлом, я последовала совету Линда. Свалиться в яму и познакомиться с местными крысами — это вполне в моем духе, только вот кто кого сожрет неясно, учитывая, что со мной фейка. Крыс я никогда не боялась, еще чего не хватало. Хотя они все равно противные.

Внутри царило еще большее запустение, чем казалось снаружи. Сорняк и какие-то высокие, шершавые растения давно задавили садовые розы, от которых остались только стебли. Трава разрослась так, что была практически повсюду, больно колола ноги и репьями цеплялась за концы подола. Очень скоро я подружилась с крапивой, репейником и высоким терновым кустом. Не скажу, что я сильно разозлилась: любая природа прекрасна, и ее вины нет. Таковы законы мира — кто сильнее, тот и побеждает. Но розы было жалко.

Линд добрел до двери и толкнул ее внутрь. Она на удивление быстро распахнулась и даже не скрипнула.

— Я первый, — остановил меня Линд, когда я привычно ринулась вперед. — Сказал же.

И Линд скрылся в темном проеме. Я подумала-подумала и отправилась следом.

Паутина и настолько грязные окна, что солнечный, жизнерадостно-желтый свет становился серым и безжизненным, будто жаловались на свою нелегкую долю и хозяев-предателей. Мне иногда жаль заброшенные дома: кажется, будто они до последнего вздоха хранят себя для жизни людей. Подобная верность заслуживает хотя бы уважения, но... разве сейчас думают о каких-то домах? Тут хоть бы люди о людях подумали — и то хорошо будет.

Пол под ногами тихо поскрипывал, бросая на ноги пыль и мелкий мусор. Линд огляделся и пришел к выводу, что большой пустой зал — это не то, что нам надо, и заспешил дальше.

— Есть ли вообще смысл? — вполголоса пробурчал он, но в пустом помещении даже едва слышный шепот казался чем-то кощунственно-громким. Я промолчала.

Мы с Линдом побывали в спальне, где стояла огромная пыльная кровать с рыже-бурым от старости пологом, побывали в гостиной, печально шуршащей разбросанными листками бумаги, зашли на чердак, в потолке которого зияла большая дыра, сквозь которую по капле просачивалась мутная дождевая вода. Старость, пыль, запустение — и больше ничего, что могло бы нам помочь. Умерший дом хранил множество секретов: отголоски шагов, робкие голоса, вздохи горя и смех радости, но не хранил тайны Форлина Анари. И все-таки я радовалась, как ребенок: этот древний дом не принадлежал настоящему, навеки оставшись в прошлом. Это было чудо, сохранившееся чудо, ценное, где таились тени в каждом углу.

— Удивительно, — шептал Линд, наткнувшись на очередную древность, позабытую второпях. Хорошо, что Линд — один из тех, с кем можно не трещать без умолку. Иначе бы хрупкий момент сломался, как снежинка, от всех этих разговоров ни о чем.

Линд вел себя, как Великий, и даже Дзинь к нему потеплела. Те люди, с которыми я общалась, не могли понять моего стремления к тишине, для них тишина была чем-то страшным и опасным... Но Линд меня удивил. Может, у него были предки-эльнолвы*?

Мы надолго застряли у библиотеки: арка дверей была украшена мифическими существами: лакшами*, феями, русалками, криами* и такренами*. Существа поддерживали надпись на древнеэльнолвском — "Экхо Диоке Файре".

— Дух ведет меня, — автоматически перевела я. Я остановилась у надписи и задумчиво приложила палец к губам. Что-то она мне напомнила. Вот только что?

— Весси, — шепотом позвал меня Линд из библиотеки, и я поспешила отправиться внутрь. — Посмотри, — Линд показал мне зеркало, явно старинное, сейчас уже таких не делают. С обратной стороны на зеркале были выбиты две змеи — правда, какие-то странные, извивающиеся между собой, очень длинные, а изгибались они какими-то слишком прямыми углами, словно бы не змеи, а стены. Но, судя по раздвоенным язычкам из пасти, это были все-таки змеи.

— Красиво, — ахнула я.

— Думаю, никто не заметит, если отсюда что-то пропадет, — Линд приподнял стопку бумаг и закашлялся от поднявшейся пыли.

— На что ты подбиваешь честных девушек?! — возмутилась фейка и тихо прошептала мне на ухо: — Бери, глупая, в карман и пошли отсюда, пока не отобрали!

Вопить о правилах я не стала, сунула в карман и сделала вид, что ничего не знаю.

Линд сделал точно такой же вид и побежал изучать книги. Я, подумав, присоединилась. Пылищи мы подняли!

— Та же надпись, — я взяла книгу в старом переплете и открыла. На меня немедленно накинулось облако пыли, от которого я отбилась только рукавом платья. — Экхо Диоке Файре...

Я прочитала название и застыла. Я вдруг поняла, что мне напомнила эта надпись.

— Линд, — должно быть, голос у меня был напряженный, поскольку Линд повернулся с таким хищным выражением лица, будто ожидал увидеть толпу Отреченных, жаждущих расправы. — Как звучала та надпись... Которая в могиле была?

Парень расслабился, постучал пальцем по голове и шепотом возмутился:

— Весси, будь добра не пугать меня до потери пульса! Охкэ Екоид Ериаф.

— Линд... — я сунула книгу парню в руки и указала на название.

— И что? Ты надеешься, что я задохнусь от пыли? — не понял черноволосый.

От нетерпения я подпрыгнула и еще раз указала на название.

— Да ты наоборот прочитай!

Линд задумчиво прошептал название, потом пробормотал еще что-то и хлопнул себя по лбу.

— До чего просто! Ну конечно!

— Да что там? Что там?! — взлетела вверх фейка. Когда фейка узнала, она сердито захлопала крыльями и категорично заявила: — Вы два идиота, вот уж точно!

— А сама-то?! — возмутилась я.

Дзинь села на книгу и самодовольно заявила:

— Так я же маленькая, мне положено!

Ух, мелкая зараза!

Линд поставил книгу на место и осмотрелся.

— Ладно, уходим, — он поднял с пола внушительную стопку книг и, сгибаясь под их тяжестью, отправился к дверям. — Весс, открой дверцу, а? Будь другом...

Когда это я ему другом успела стать? Недовольно фыркнув, я открыла Линду дверь, но напоследок не удержалась и ехидно заметила:

— А это вроде как "почитать"?

— Это на память, — хмуро отрезал Линд. А, вот оно как сейчас называется...

Глава 8

Холодный утренний ветерок продирал до костей, поэтому мне пришлось взять с собой свитер — старый, теплый, связанный еще моей бабушкой. Ветер с тихим шелестом гнал по дорожке желтые и красноватые листья, смешивая их с сероватым туманом и бросая под ноги, отчего казалось, будто идешь в туманном море увядающих листьев. Фейка зябко куталась в захваченное из дома одеяло и тихо ворчала, жалуясь на то, что "некоторым людям дома не сидится".

А мне и правда не сиделось: как и Линд, я хотела узнать, что скрывает под собой "могила" и правильно ли мы разгадали загадочную надпись. Я бы предпочла, правда, не вставать сразу после того, как нормальные люди засыпают, но тогда можно столкнуться с кем-нибудь слишком любопытным и слишком знакомым. Например, с Краем или Растом. А Линд прав: лучше помалкивать да сохранять преимущество, чем все разболтать и дать преимущество врагу.

— Выспалась? — Линд выдохнул облачко ледяного пара и задумчиво на меня посмотрел. Он, наверное, издевается? — Что-то ты холодно оделась.

Я молча натянула свитер и покачала головой.

— Она хочет сказать, что пошел ты в пропасть со своими глупыми вопросами, — пришла мне на выручку фейка. — "Выыыспааалааась!" Надо было сразу тебя пыльцой засыпать! Не сидится им дома... Три часа ночи... Поспать не дают... И никто не подумает о несчастной фее!

Дзинь поднялась на ноги, закуталась в одеяло с ног до головы и села на плечо, гордо при этом фыркнув, чтобы всем понятно было, какого она мнения о ночных походах.

— Может, дома ее оставить? — усмехнулся парень.

— А ты пока прикопаешь Весс?! Не дождешься! Я отправляюсь с вами и буду портить вам нервы, гадкие нехорошие люди! — Дзинь сердито нахохлилась и показала Линду язык. Похоже, кое-кто не в духе. Я махнула парню рукой, и тот, понимающе кивнув, побрел вперед.

Туман клубился вокруг фонарей, превращая и так тусклый свет в призрачные, нереальные огоньки, но даже это было лучше, чем ничего. В лесу я пожалела, что не сообразила взять фонарик с собой — в отличие от головы Линда, моя голова об этом не подумала, так что пришлось ухватиться за руку парня и следовать за ним, как за последней путеводной звездой. И слава Создателю, что Линд не бежал по привычке, будто за ним гонится стадо Отреченных, а медленно брел, стараясь выбирать дорогу почище и поровнее. То ли боялся, что придется потом отчитываться перед моими скорбящими родственниками, то ли и сам не хотел шею свернуть — да кто его знает, этого Линда? Говорят, что чужие грезы покрыты семью уровнями тайны*, а уж про Линда и говорить нечего — тут и сами Надзиратели без нектара не разберутся, что у этого человека на уме.

— Осторожней, — Линд как раз вовремя меня поддержал, иначе бы мечта человека в маске отправить меня на тот свет вполне могла бы осуществиться без его участия.

— Задумалась, — я потерла нос и нерешительно позвала парня. — Линд... А ты не думаешь, что тем человеком в доме мог быть Край?

Линд отвел в сторону ветку и придержал ее рукой.

— Все может быть. Особенно если не уметь наблюдать, как следует. А кое-кто явно не умеет!

— Это ты на кого намекаешь? — подозрительно уточнила я и тут же споткнулась об очередной корень. Линд схватил меня за локоть, не дав покончить жизнь самоубийством, и лениво пояснил:

— Намекать? Что за недостойное занятие! Я говорю прямым текстом.

Тоже мне, всезнайка надутый! Надо было бы обидеться, но Линд настолько жизнерадостно просветил меня насчет моих способностей, что я только вздохнула.

— Весс, — примирительно промурлыкал парень, — Край почти моего роста, а вот тот человек ниже меня где-то на голову. Хотя все возможно — может, Край таинственным образом укоротился...

А ведь и правда — не заметила. Но тогда кто? И что вынес из дома? Но главное — зачем? Не хотелось бы думать, что это Раст, хотя все возможно. Но все-таки Смотритель не вязался у меня с образом человека в маске, слишком...другой. Слишком суетной, слишком беспокойный. Это будто сравнивать короля и Отреченного: две руки, две ноги, но сущность разная.

Кладбище, погруженное в задумчивый сон, тихо вздыхало шелестом листьев и шорохами ночных насекомых. Линд обошел стороной несколько могил Одаренных и поставил фонарь возле уже знакомой могилы.

— Тут, наверное, море призраков, — ехидно заметила Дзинь, и у меня по спине пробежал холодок. Хоть и знаю, что фейка исполняет обещанную "порчу нервов", но все равно не по себе как-то.

— Да нет тут никаких призраков, — раздраженно буркнул Линд и приложил руку к камню. — Вы меня здесь ждите, я огни зажгу, все проверю и позову!

Прежде чем я успела взмолиться, чтобы меня пустили в могилу первой, Линд скрылся под землей, и я осталась наедине с шорохами, вздохами, скрипами и воинственно настроенной фейкой. И хотя последняя, если подумать, стоила дюжины призраков, но я все-таки больше опасалась именно призраков. Мне казалось, что сзади ко мне тянутся костлявые руки, укутанные зеленоватым огнем, красные глаза зловеще сверкают на голом черепе, а плащ из тени темными щупальцами расползается по земле....

Линд появился как раз тогда, когда воображаемый призрак душил несчастную меня и злобно похихикивал при этом.

— С тобой все в порядке? — Линд сунул мне в руки фонарь и строго посмотрел мне в глаза. — Весси?

Я прекратила выстукивать зубами танец гномов* и встряхнула головой, отгоняя страшное видение..

— Нет, нормально. Всё нормально.

Кому сказать: меня преследуют кошмары — те самые, которые погубили Лину, которые чуть не погубили мою сестру, причем эти кошмары страшнее смерти — и у меня осталось всего две недели, а я тут дрожу от какой-то глупой детской страшилки!

...Хотя, если подумать, то кто этот человек в маске, как не призрак? Призрак живой, и оттого более страшный, чем все эти мертвецы вместе взятые. Они-то не нападают тогда, когда меньше всего ожидаешь, не проникают в единственное место, которое кажется безопасным — в сны.

Я перехватила фонарь поудобнее и спустилась за Линдом в гробницу. Запах сырости переплетался с мягким запахом земли, окутывая гробницу ароматом древности и тайн. Я тут же забыла о призраках и кошмарах и с интересом оглянулась. Все по-прежнему... Даже жалко.

— Ну что? — Линд подошел к камню с надписью и быстро оглянулся на меня. — Надеюсь, получится.

А я-то уж как надеюсь!

— Попробовать стоит, — я поставила лампу на камень и стерла ладонью пыль с надписи. И чувствуя себя совсем уж глупо, неуверенно произнесла: — Экхо Диоке Фаире!

Звенящая тишина повисла в гробнице. Даже мелкие насекомые — и те, казалось, заинтересованно умолкли. Прошла минута... Другая... Насекомые деловито зашуршали, не желая больше тратить время на всяких идиотов.

Горькая волна разочарования накрыла меня с головой. Я была уверена, что права! И вот...

Линд, в отличие от меня, не стал расстраиваться, а серьезно потер подбородок, мрачно нахмурился и сел на камень, чтобы подумать.

— Нет, что-то мы упустили. Возможно, нужен какой-то ритуал или специальное слово.

— Что бы вы без меня делали? — прихватив одеяло, Дзинь слетела с моего плеча на камень и сердито бурнула: — — Экхо Диоке Файре! Грамотеи! Даже читать правильно не ум...

Грохот и шум упавшей вниз плиты поглотили слова фейки. В воздух взметнулось облако пыли и мелкого камня, заставив на миг зажмуриться. А когда я открыла глаза, то рядом со мной кружила злая фейка, но Линда не было.

— Линд! — я положила руки на край "могилы" и посмотрела в темноту прохода.

— Пропасть! — донеслось из темноты шипение. — Спускайся, тут ступеньки! Только фонарь захвати!

— А тут точно ступеньки?! — я схватила с пола фонарь и посветила вниз, но никаких ступеней не увидела. — Ты уверен?

— Я нет, а вот моя за... — голос на минутку умолк, будто раздумывая, и через секунду зазвучал уже более привычно, более сдержанно: — Уверен! Спускайся! Я эти ступеньки только что сосчитал!

Судя по голосу, обида на ступеньки у Линда останется до конца жизни.

— И сколько получилось? — сладким голосом пропела Дзинь. Я уж думала, Линд отправит вредную мелочь в пропасть, но он только тихо и как-то обиженно прошипел "Двадцать" и замолчал.

Ступеньки и правда обнаружились, и я даже умудрилась не познакомить спину с ними — во многом благодаря Дзинь, которая бросала на каждую ступеньку облако пыльцы. Я спустилась вниз и огляделась. Старые стены из серого невзрачного кирпича, паутина под потолком с огромным пауком и мухой, доживающей последние дни... Коридор узкий, но длинный: он уходил во тьму прямой стрелой и обещал долгое путешествие.

— Где это мы? — я протянула Линду фонарь и поежилась. Воздух застоявшийся и неприятный, а все-таки холодный.

— Пока не знаю, — Линд прошел вперед и надавил на стену рукой. И вдруг исчез! Неожиданно и резко, будто под землю провалился! Я даже испугаться не успела. Испугалась я потом, когда темнота сгустилась и обступила меня со всех сторон. Вязкая, плотная и душная темнота, да еще и тихая к тому же.

Я пискнула и прижалась к стене. Не хватало еще заблудиться в этой темноте. Так хотя бы помню, в какой стороне ступеньки... Я-то выберусь, но как же Линд?

— Лииинд? — я затаила дыхание, чтобы не пропустить ни одного звука, но услышала только беспокойный шелест крыльев Дзинь. — Дзинь, посвети немного, а?

— Немного, — согласилась фейка и зажглась в темноте золотистым шариком. — Но ты все равно мало что увидишь.

Я кивнула: пыльцы феи хватало только на то, чтобы обнаружить собственные руки. Но это лучше, чем ничего.

Покрутив головой, я поняла, что вижу еще и ступеньки, которые светились робким светом пыльцы. Подумав, я решила пройти чуть дальше — до того места, где исчез Линд и попробовать понять, куда он делся.

Я аккуратно прошла вперед и провела рукой по стене. Стена, как стена! Совсем, как тот старичок, который меня к профессору проводил — тот тоже растворился в стене и тоже неожиданно. Может, тут и правда есть какие-то ходы, стоит только нажать на какой-нибудь камешек...

Но на камешек я не нажала. Потому что из стены неожиданно выплыл призрак в зеленом облаке тумана и сурово обратил ко мне горящий алым пламенем взгляд.

— Весси... — тихо прошептал он и протянул ко мне руку...

<

* * *

Такого визга Академия еще не слышала. Поначалу, правда, вместо крика получился тоскливый хрип — не хуже, чем у призрака, но потом я опомнилась и заорала, как надо, чтобы точно все услышали, что я тут помираю от страха.

— Вееессии, — простонал призрак, протягивая ко мне и вторую руку, окутанную зеленым туманом, — тиииихооо!

Дзинь, недолго думая, бросила в призрака облако пыльцы, и теперь тот не только зелененьким светился, но еще и золотом поблескивал. Злобное создание расчихалось, а воинственная фейка, стряхнув на врага остатки пыльцы, ринулась к ступенькам.

— Бежим!!!

Повторять дважды мне не надо было. Развернувшись, я бросилась вверх по ступенькам, но убежала недалеко: призрак, который по идее нематериальный, схватил меня за талию, и, чихая, потащил назад.

— Пусти, пусти меня! — я пнула призрака ногой, а фейка налетела сверху, и призрак не выдержал натиска. Охнув, он разжал руки и уронил меня.

— Весс, ты что, с ума сошла?!!! — очень обиженно прокряхтел призрак. — Это я, Линд... Да отцепись ты от меня!

Призрак отмахнулся от фейки, и та испуганно заметалась под земляным потолком.

Пропасть. Я всхлипнула и вытерла рукой пыльцу с лица. Призрак — о ужас! — и правда теперь показался мне жутко похожим на Линда. Подумав, я испугалась по-настоящему. Одно дело — чуть не убить призрака, но чуть не убить Линда? Да он же меня теперь со свету сживет!

— Линд, да? — на всякий случай уточнила я. Голос все еще дрожал, но панический ужас потихоньку отступал.

— В тебе пропадает великая певиц... пчхи! — Линд вытер лицо и посмотрел на Дзинь, которая как раз приземлилась на мое плечо. Фейка сильно потускнела и теперь светилась не золотым, а красным огоньком — видно, от стыда.

— Нехорошо как-то получилось, — тихо прошептала она мне на ухо. Я вздохнула.

— А почему ты зеленый? — я посмотрела на Линда и отметила про себя, что красные глаза мне просто показались. Стыдно-то как...

Линд поставил фонарь на пол и достал из кармана платок. Вытерев лицо, он указал на стену.

— Это не стена, это лаймак*.

Лаймак... Как всё просто в этом мире. Я вздохнула. Если уж я о таких простых вещах не могу догадаться, то как мне справиться с человеком из кошмаров, который погубил столько Великих? Как победить существо, которое во много раз умнее меня? У Линда был бы шанс, у Края, да даже у Накии... Они хотя бы могут себя защитить в реальной жизни, а я даже и в реальной бестолкова, что уж говорить о территории врага?

Тревога и беспокойство давно поселились где-то глубоко внутри, но я старалась не думать, не вспоминать... Вот и сейчас, потерев лоб, я собрала всю волю в кулак и заставила себя забыть о кошмарах и о будущем. Что, впрочем, для меня сейчас — одно и то же.

— Я тебя сильно...?

— Нет, — Линд наклонился и поднял фонарь. — Все в порядке, поверь мне. Пойдем, я тебе кое-что хочу показать.

Линд развернулся и скрылся в стене. Что бы он там ни говорил, а все-таки он обиделся. И правильно. Ругая себя последними словами, я встала с каменного пола и подошла к стене. Как через нее проходят? А вдруг меня не пропустит? Я протянула руку и коснулась стены — ну стена и стена, ничего особенного. Но стоило чуть сильнее надавить, как она неожиданно поддалась, и рука проскользнула во что-то вязкое, скользкое и противное на ощупь.

— Я туда не полечу, — фейка взлетела в воздух и перелетела на ступеньку. — Вас там сожрет кто-нибудь, а я виновата буду!

Я вытащила руку из стены. Легкое зеленоватое свечение окружало ее, словно фейку облачко пыльцы. Даже забавно.

— Подождешь здесь? — я пошевелила пальцами, наблюдая за тем, как туман следует за движением, словно огонь за ветром.

— Только недолго, ладно? — Дзинь прилегла на ступеньку и устроилась поудобнее.

Я даже рада была, что фейка решила с нами не идти. Понятия не имею, как лаймак действует на фей, люди все-таки крупнее, да и то светиться начинают.

Почти по локоть засунув руку в стену, я тут же вскрикнула: видно, Линду надоело ждать, и он втянул меня самостоятельно. Чувство было такое, будто меня засунули в бочку с маслятами, прополоскали и вывесили сушиться на веревочку.

— Что ж так долго?

— Что ж так быстро? — в тон Линду отозвалась я, пытаясь понять, как выжила. Я слышала, что лаймак попросту расщепляет человека на много маленьких частей, которые могут пролезть в мелкие трещины камня. Так вот — похоже, это правда.

— Сейчас пройдет, — Линд усмехнулся, глядя на то, как я цепляюсь за стенку, и поднял фонарь повыше. Свет заплясал на неровных каменных стенах. — Ты видишь? Здесь столько таких ходов, что глаза разбегаются!

Если честно, то я видела только стены, а никаких ходов не видела вовсе. И здесь было темно. Такая странная темнота — не то темнота, не то черный туман, клубящийся за пределами фонаря. И неприятное чувство — будто опасный хищник охотится на тебя, и только свет не позволяет этому хищнику броситься вперед. Что-то не то в этой темноте было, что-то пугающее и смутно расплывчатое... как дым.

— На каждой двери есть знаки, вот эти мелкие рисунки, — Линд перебросил фонарь в другую руку и прошел несколько шагов вперед. Я двинулась за ним: боялась остаться в тени. Уж слишком неспокойно на душе. — Надо попробовать какую-нибудь дверь. Я посмотрел и, кажется, разгадал... Вообще-то постой, — Линд стремительно развернулся и оглянулся: — А из какой двери мы вышли?

Мы с ним переглянулись. Кажется, Линд о том же думал: на его лице проступила растерянность и что-то близкое к страху.

— Наверное, вот эта? — неуверенно прошептал он и подошел к стене — примерно к тому месту, откуда мы ушли секунду назад. Присмотревшись, я поняла, почему он так растерян — двери из лаймака и правда были отмечены рисунками сов, но этих рисунков было очень много. С другой стороны — какая разница, стена-то одна.

— Мы в любом случае выйдем в нужный коридор, — уверенно заявила я и первой прошла через выбранный отрезок стены.

Если бы я знала, как ошибалась! Я-то ожидала увидеть фейку, мирно досматривающую десятый сон, подсвеченные ступеньки и путь наверх, но вместо этого чуть не грохнулась в пропасть. Чудом только удалось удержаться на тонкой полоске скалы... Вниз полетели мелкие камешки: ударяясь о стены, они рождали жуткое эхо.

Я упала на колени и с опаской посмотрела вверх и вниз. Сероватое небо просвечивало в разломе горы, освещая верхнюю часть пропасти. Но чем дальше, тем более черной становилась пропасть, тем страшнее мне становилось. Вдохнув воздуха, я поползла обратно в дверь. Лишь бы успеть до того, как Линд соберется последовать за мной, не уверена, что успею спасти его: слишком тонкая полоска отделяет стену от страшного разлома.

Ползком преодолевать лаймак оказалось еще труднее, чем стоя. Линд долго смеялся, когда увидел мое лицо — он смеялся ровно до тех пор, пока я не рассказала, что едва не обеспечила его поводом навестить моих "скорбящих родственников".

— Пропасть? Но здесь не может быть пропасти, — Линд задумчиво провел рукой по стене, а потом спохватился и помог мне подняться. Ноги дрожали, так что помощь очень пригодилась. — Ты как, в порядке?

— А что, очень похоже? — заикаясь, огрызнулась я. Линд поморщился по своему обыкновению и промолчал. — Извини, я просто перепугалась, — я выдохнула и потерла лоб. Нет, я не перепугалась — не успела. Но теперь...

— Ладно, будем за руки держаться и шагать вместе, — сжалившись, Линд сжал мою руку и потянул вперед. — Проверим еще несколько дверей. Да выйдем мы рано или поздно, Весс!

Или свалимся вместе в пропасть. А что? Зато честно и не обидно.

— Уверен, сейчас повезет, — прошептал Линд.

Но нам не везло. В следующий раз мы оказались в круглой пещере, стены которой поблескивали чем-то склизким в свете фонаря. На другой стороне что-то шуршало, трещало и скрежетало — так, будто точат ножи или мечи. Но эти звуки были не так страшны, как последующая тишина.

— Пошли... обратно? — предложил Линд подозрительно слабым голосом. Ответ мне удалось вытолкнуть из горла далеко не сразу: в этот момент послышалось низкое рычание, заполнившее всю пещеру. Черная стена медленно поднялась и, порыкивая и шумно принюхиваясь, начала разворачиваться в нашу сторону.

— Да, — коротко выдохнула я и бросилась к стене вслед за Линдом.

Мы вывалились в другое помещение. Квадратная пещера со стенами, покрытыми изумрудным мхом, светилась мягким голубым светом. Свет шел отовсюду — от стен, от каменного пола, от круглого стола в центре, от мягких на вид кресел. На столике вертелся странной формы камень, над ним поднимался серебряный мерцающий дымок, складывающийся в разные сцены: в волка, бегущего на фоне луны, в розу, лепестки которой опадают, в листья, танцующие осенний вальс, и в безбрежное море... Странный запах стоял в комнатке — такой спокойный, мягкий, убаюкивающий. Холодный воздух гор, полет северного ветра и мягкая южная ночь... Мерцание первых звезд и свежесть весеннего ветра... Зной пустыни и свободный полет красной молнии... Вот что было в этом запахе. А еще — аромат хрустальных капель росы и ласкового солнца, играющего в морской волне...

Я зевнула и опустилась прямо на мягкий ковер мха.

— Только не спать... — Линд сонно моргнул. — Не спать...

Мох заглушил звук падающего тела, но я успела увидеть, как закрылись глаза Линда.

* * *

Я проснулась в коридоре, вверх вели ступеньки. Откуда-то шел свет — темноватый, сумрачный, как будто сквозь туман. Приподнявшись, на локте, я сонно огляделась. Да, это был коридор, с которого все и началось... только не было ни Линда, ни фейки.

Медленно, шаг за шагом, я поднималась по ступенькам вверх. Вокруг царила тишина — мертвая, абсолютная тишина, и даже насекомые не шуршали. Я нервно оглянулась назад. Надо будет вернуться сюда, только прежде найти какую-нибудь веревку или хотя бы мел, чтобы не заблудиться. И привести кого-нибудь, кто бы эту веревку держал...

Ханна. Она поможет.

Последние несколько ступенек я одолела за считанные секунды, а потом выбралась из могилы наружу. По небу плыли темные грозовые тучи, черные с одного края и белые с другого. Из-за них всё казалось черно-белым, блеклым, каким-то плоским, и, хотя ветра не было, все равно было холодно.

Я поежилась и побежала к своему домику. Перепрыгивая через канавы и ямы, я добежала до вершины холма и оглянулась. Море терялось в сером предгрозовом тумане. Пожалуй, даже слишком сером...

Но у меня не было времени, чтобы удивляться. Я развернулась и помчалась по улочкам городка, погруженным в безмолвие и туман. Каждый раз, когда нога касалась дорожки, раздавался такой громкий топот, словно бежала не я, а стадо слонов. Эхо отражалось от домиков и потом долго звенело в воздухе.

— Ханна, где ты?! — я распахнула дверь и фыркнула. Ну конечно! У меня сегодня неудачный день. Ханна — девушка аккуратная, у нее всегда все на своих местах, вот и сейчас — идеальный порядок. Но самой Ханны не было видно.

Подрагивая и ежась, я прошла в комнату, постучала по часам, стрелки которых замерли на цифре 12, и села на стул.

...И только тут до меня дошло, что что-то не так.

Всё слишком черно-белое, слишком мрачное... Может, это и нормально, но только не в полдень!

Я насторожилась и прислушалась. Так и есть — ни звука.

— Соберись, Весс, ты должна проснуться, — прошептала я, щипая себя за руку. Должно было быть больно, но никакой боли я не почувствовала, разве что сердце забилось быстрее. Я опять попалась. И, разумеется, нет здесь никакой Ханны. Я одна.

Подобравшись, я приготовилась сражаться. Если понадобится, я буду драться. Хватит с меня!

Он появился, как всегда, с тринадцатым ударом часов. И как всегда, изящно поправил маску, походкой кошки подошел ближе...

— Вкусное пирожное, да? — непонятно прошептал он.

— Очень, — на всякий случай ответила я, рукой шаря по столу в поисках оружия.

Человек в маске склонил голову набок, будто любуясь мной, и резко наклонился вперед. Черные провалы глаз оказались близко, как никогда раньше, и я передернулась от омерзения. До чего противно, когда вместо глаз — мрак.

— Мило, — он ласково заправил мои волосы за ухо. — Красивое дерево — красивой девушке. И не вздумай шалить.

Разумеется, я тут же решила пошалить. Пнув врага ногой в живот и изо всей силы оттолкнув его назад, я бросилась к раскрытой двери. Как ни странно, человек за мной не погнался.

Черно-белые краски улицы на миг остановили меня: я потерялась. Но быстро повернувшись на месте, я поняла, где нахожусь, и побежала к домику Линда. Почему именно туда, я не знала. Возможно, это было единственное место, дорогу к которому я изучила хорошо.

Где-то у библиотеки я остановилась: что-то капнуло на меня сверху. Робкая надежда на то, что я просыпаюсь, сменилась паническим ужасом, когда я поняла, что это было. Сверху капала кровь — красная, холодная и вязкая, как... краски. Сначала капля, потом еще одна, и наконец, ливень крови. Красные потоки текли по деревьям, падали на ресницы, стекали на туфли.

Я забилась под дерево, дрожа от холода и страха, тяжело дыша и умоляя Создателя закончить этот кошмар поскорее. Но кровь все текла и текла, сплошной красной полосой заливала черные стены Библиотеки, закрашивая их в одно сплошное пятно.

Я посмотрела на руки — красные, как лужи вокруг. Попыталась стереть эту гадость... и поняла, что это не кровь. Краска!

А ливень все шел и шел, лужи расползались в целые озера, закрашивая черные стены и черные крыши, расплываясь на белых дорожках, превращаясь в красное полотно... Вечность прошла, прежде чем он закончился. А, может, ливень просто застыл, превратившись в красный бархат.

Я схватила бархат в горсть и потянула на себя. Удивительно, но он поддался... Неохотно, словно бы кто-то слишком маленький стягивает слишком большой кусок ткани. С таким же успехом Дзинь могла тянуть на себя занавеску. Медленно соскользнул край бархата, открывая мне что-то огромное, что-то, похожее на деревянную спинку стула. Стул, наверное, стоял далеко... Но какой он был огромный!

— Прочь! — человек в маске налетел на меня, словно разъяренный тигр, отбросил в сторону так, что я отлетела метра на два назад и упала. Бархат тут же вернулся на место, а человек бросился ко мне, схватил за руку и потащил через огромную деревянную рамку в зал с зеркалами. — Дрянь!

Он толкнул меня вперед и прислонился к зеркалу, которое возникло вместо красного бархата. Он тяжело дышал и явно нервничал. На секунду я даже удивилась своей способности раздражать всех подряд, да еще и порадовалась. Молодец я, столько вреда этому гаду причинила!

— Ладно, — наконец выдохнул он. — С тобой тяжелее. С тобой тяжелее...

Человек в маске прошел мимо меня в центр зала и взмахнул рукой. По его хотению возник чайный столик и тарелки с пирожными.

— Не хочешь ли угоститься? — издевательски протянул он, жестом приглашая меня усесться на стул. И вдруг рявкнул. — Садись!

Я поступила наоборот — отползла подальше.

— Сядь, пожалуйста, — после минутной паузы прошипел человек в маске. — Или я клянусь, что убью тебя прямо сейчас. Ты путаешь мне все планы! Ты лишила меня силы Тауры! Что тебе надо?

— Да ничего мне не надо! — не выдержала я. — Оставь меня в покое!

Человек в маске подошел ко мне и протянул руку. Я ее проигнорировала, тогда он присел рядом и грустно сказал:

— Я не могу оставить тебя в покое. Ты проводник. Твоя сила очень нужна нам.

— Проводник? И, значит, нам? — я отшатнулась и ударилась головой о зеркало. Больно не было, но повторения не хотелось.

Он вздохнул — как-то печально, с сожалением, — и резко притянул меня к себе. Обнял так, словно всю жизнь меня знал, и быстро поцеловал — я даже понять не успела, что он делает.

— Прости меня, прости! — он порывисто встал и отошел к зеркалу. Я только провела рукой по губам и сплюнула. Этого только не хватало. Влюбленный псих! Всю жизнь мечтала.

— Никогда, — злобно прошипела я. — Никогда я тебя не прощу!

Зря я это сказала. Правда разозлила его до предела. Он повернулся ко мне, и так угрожающе на меня двинулся, что я вжалась в зеркало еще сильнее.

Но он только схватил меня за руку, как куклу, и усадил за столик.

— Поговорим, — голос у него был такой, что у меня сердце екнуло. Он меня убьет. Прямо сейчас.

Я зажмурилась и начала усиленно просить, чтобы Создатель лично обратил на меня своё бесценное внимание и вытащил отсюда. Мало ли, какие драмы приходится ему наблюдать, неужели нет ни секундочки, чтобы помочь мне?!

— Что ты...? — послышалось удивленное. Я приоткрыла глаза. Картина "плыла". Краски стекали по зеркалам и стенам, оставляя после себя туманный след.

— Нет! — холодные пальцы коснулись моей левой ладони и принесли боль — почти реальную, даже больше, чем реальную... Я вздрогнула и сжала зубы, чтобы не закричать. Еще немножко.

— Что ж, до встречи, — боль исчезла, а вместе с ней исчез и сон. Я вырвалась. Вырвалась. И отправилась за голосом, который звал меня вверх.

* * *

— Весси! Весс! Ну давай! — кто-то хлестнул меня по щеке, и я вздрогнула. В легкие хлынул странный воздух, в котором сырость и земля, сплетаясь, создавали запах подземелья. — Весея!

Я открыла глаза и попыталась понять, кто я и где я. Как ни странно, но, прежде всего, я поняла, кто меня звал. Линд сидел рядом и безжалостно меня тормошил.

Хорошо поспала, ничего не скажешь. Жаль, не выспалась.

От пережитого кошмара у меня потекли слезы. И не только от кошмара. Этот человек в маске — он все равно сильнее меня. Мне его не победить — никак не победить. Но я хочу жить. Хочу видеть солнце. Луну. Чувствовать ветер. Смотреть на звезды!

Не хочу умирать...

— Что? — Линд взял меня за левую руку и побледнел. — Весс...

Я выдернула руку из ладони Линда. Черное дерево раскинуло ветви по всей ладони.

Линд встал, отшатнулся и посмотрел на меня так, будто увидел мертвеца. Он явно не ожидал, что я буду следующей.

— Не смей жалеть, — я вытерла слезы, но они потекли еще сильнее. — Только не надо жалеть меня. Ну пожалуйста!

Линд вздрогнул и сел рядом со мной. Меньше всего я ожидала от него этого. Он обнял меня — так просто, так серьезно и без тени романтики.

— Мы найдем убийцу, — решительно сказал он. — Соберись.

Странно, но деловой тон Линда помог мне успокоиться. Я вытерла слезы и выпрямила спину, про себя думая, что как-то даже обидно, что Линд даже капельку жалости не проявил. Но я знала, что жалости не переживу. Жалость — она как нож, заточенный с обеих сторон: сначала заставляет рыдать и наносит первую рану, потом лишает сил и приносит чувство вины, убивая все то, что помогает сражаться. Нет, что угодно — только не жалость.

— Сколько времени осталось?

— Две с половиной недели, — помедлив, призналась я. — До 21 сентября...

Линд осторожно отодвинулся от меня, убедился, что я успокоилась, и задумчиво потер подбородок.

— Мало, но хватит...

— А потом тебя прикопают, — жизнерадостно замахала зелеными крыльями фейка. Я посмотрела на нее и только тогда сообразила, что мы уже не в той комнате, в которой я заснула, а в коридоре со ступеньками наверх. Дзинь проследила за моим взглядом и довольно подтвердила: — Да, это я! Что бы вы без меня делали? В следующий раз оставлю вас отравляться и не стану выводить из лабиринта! Будете знать, как маленьких не слушать!

Мы с Линдом переглянулись и расхохотались. Хотя Линд, мне кажется, смеялся только потому, что смеялась я: в его голубых глазах плескалась тревога и страх.

— Линд? Кто такие проводники? — я резко оборвала смех и посмотрела на парня.

— Проводники? А ты откуда о них знаешь? — улыбка Линда потухла, и он задумался. -Проводники..., — он встряхнул головой и встал. — Мне надо домой.

Мы с Дзинь проводили Линда удивленными взглядами и одновременно хмыкнули. Все-таки кое-что в мире не меняется. Характер Линда точно к этому "кое-что" относится!

Из темных хмурых туч моросил мелкий дождик. Море скрывалось в белоснежной дымке, поднимавшейся от воды, но было слышно, как шипят волны, когда наталкиваются на берег. Я натянула свитер и обхватила себя за плечи: надо было не свитер, а плащ брать, а еще лучше непромокаемую палатку.

Несколько капель упали на Дзинь, и несчастная фейка с обиженным ворчанием прикрылась воротником свитера.

— Почему меня никогда никто не слушает? Надо было дома оставаться сегодня, спать весь день!

Меня от слова "спать" аж передернуло, хотя как раз спать очень хотелось. Лучше бы я больше никогда не спала, пропасть бы побрала этого человека в маске!

— Давай помогу, — Линд оглянулся и, с жалостью посмотрев на мои попытки одновременно зевнуть, перепрыгнуть лужу и натянуть, как следует, свитер, вернулся и протянул руку за сумкой, которую я тут же ему и вручила. — Мне сейчас надо в библиотеку, но я вечером приду и... Весс, ты бессовестно дрыхнешь!

Я распахнула глаза и с удивлением обнаружила, что нежно, вроде подушки, обнимаю дерево. Докатилась. Великая называется! Я недовольно встряхнула головой и осторожно отпустила дерево. Такое чувство, что я в кошмаре все силы оставила. Как же хочется спать!

— Еще одно, — Линд строго нахмурился и, достав из кармана платок, схватил мою руку, перевернул ее ладонью вверх и крепко замотал платком. — Лучше, чтобы никто не знал... Понимаешь, о чем я?

Пожав плечами, я поднесла перевязанную руку к глазам и подергала за платок. Не соскользнет — и то ладно. Линд, конечно, прав: жутко становится, как подумаешь, скольким людям придется объяснять, где и как делают такие рисунки.

Я горько усмехнулась, представив, как обрадуется человек в маске, когда к нему выстроится очередь за рисунками. Наверное, покончит жизнь самоубийством. А, может, наоборот, от радости умрет. Хотя сомневаюсь, что мне удастся так легко от него избавиться.

— Чего бы не понять? — вздохнула я, опуская руку.

Линд немного помолчал, пристально разглядывая меня, потом вздрогнул и быстро отвел взгляд. Интересно, почему он не хочет смотреть мне в глаза? Странный он все-таки.

— Ты хоть представляешь, что мы чуть не погибли сегодня? — помявшись на месте, парень снова посмотрел на меня, на этот раз как-то задумчиво. — Еще бы чуть-чуть и мы бы никогда не проснулись.

— Думаешь? — я поежилась, но не от ветра, а от взгляда голубых глаз: была в них какая-то сила, не слишком опасная, но... странная. Будто сила, скрывающаяся в море, которое кажется мирным в ясные дни, но превращается в бушующую смерть во время непогоды.

— Сонный дым*, — невесело улыбнулся Линд. — Если бы не Дзинь со своими методами побудки...

— А также с мозгами, которые используются по назначению, — нетерпеливо вставила фейка. — Нет бы ниточкой обвязаться, это же надо — в древний лабиринт без страховки лезть!

Одно из свойств древних лабиринтов — непроходимость. Стоит войти не в ту дверь, как все двери меняются местами, и даже назад дороги не найти. Никто до сих пор не знает, как эльнолвам удавалось соединять совершенно разные места между собой, но благодаря их лабиринтам можно попасть из одного конца земли в другой. Например, в Дикие Земли, где тут же можно превратиться в ледяную статую...

Так что Дзинь права — мы с Линдом поступили очень глупо. Но мы же не знали, что это именно древний лабиринт! Во всех книгах написано, что подобных лабиринтов всего десять по всему миру, и ни один из этих десяти даже близко не относится к Академии!

— В следующий раз последуем твоему примеру, — серьезно кивнул Линд. — Обвяжемся веревкой.

— Веревкой? — я сонно хлопнула глазами и тут же ужаснулась: — В следующий раз?!

— Конечно, веревкой, я бы никогда без нее в такое место не сунулась! А вы, похоже, точно с ума сошли, — хихикнула фейка. — Я вас больше вытаскивать не буду, поэтому вы куда-нибудь свалитесь и умрете! Или опять наглотаетесь сонного дыма и благополучно проспите лет двести... Хотя нет, вы — все триста.

— Если мы хотим узнать, как лабиринт связан с посланием Форлина, то нам надо проникнуть туда, куда он ведет, — терпеливо разъяснил парень, но добился только того, что у меня застучали зубы. — Весс, подумай сама, это единственная ниточка, которая связывает прошлую эпидемию и твою, — Линд замялся, — болезнь.

— Ну да, — поморщившись, я плотнее закуталась в свитер. Оказалось, не так-то просто делить опасность с кем-то еще. Когда никто не знает, то можно притвориться, что нет никакой опасности, что это всего лишь фантазия, страшный сон. Может, поэтому я все свои проблемы стараюсь скрыть от других и никогда не ищу помощи, если есть возможность справиться самостоятельно. — У нас нет ключа*. И как мы...

— Нельзя же сидеть сложа руки, — резко перебил меня Линд. — Может, пора нарушить древнюю традицию Великих родов?

— Это какую?

— Ждать, пока с неба упадут алмазы*, — с презрением выдохнул Линд и пошел вперед.

Да как это Одаренный смеет?! Я гордо подняла голову, собираясь высказать наглому выскочке всё, что о нем думаю, но тут же передумала. Великие часто говорят так же, и это никого не удивляет. Но стоит человеку кастой ниже в чем-то упрекнуть правящий род, как поднимается шум до небес, выкрикиваются обвинения в зависти и в оскорблении. Терпеть не могла такого поведения Великих, а вот поди ж ты — веду себя ничуть не лучше.

— Мне страшно, Линд, — я догнала парня и пошла в ногу с ним. — Это глупо в моей ситуации — бояться смерти, но я боюсь.

— Это естественно, — он покачал головой. — Мой отец говорил, что только страх открывает двери снов чужим... — Линд внезапно замолчал и остановился. — Нет, не может быть! Снов...

— О чем ты? — остановившись, я внимательно посмотрела на Линда. Парень нахмурился и медленно покачал головой.

— Нет, вряд ли. Не бери в голову. Лучше... — Линд оглянулся и, хлопнув рукой по ближайшему дереву, просиял. — Помнится, ты говорила, что сможешь залезть на верхушку?

Мысленно я простонала: дерево уходило так далеко ввысь, что его крона терялась в серых облаках. Высоко-то как... Но это еще ничего — брали вершины и посложнее — но сыро же и мокро, и спать хочется. Да он издевается!

— Сейчас? — жалобно прошептала я.

Линд разочарованно отвернулся.

— Ну, если ты боишься...

— Ой, ну ладно, — я поморщилась и подошла к дереву, не забывая позевывать время от времени. Нелегкий подъем будет: уж больно кора скользкая.

Вздохнув, я ухватилась за нижнюю ветку и, подтянувшись, села на нее.

Линд обернулся с хитрым видом, но испуганно охнул, узрев меня на ветке, и кинулся к дереву.

— Ты куда?!

— Тебя жду! — я развела руки в стороны и чуть не потеряла равновесие. Пришлось схватиться за ветку. — Я все равно быстрее тебя долезу до верхушки, может, ты испугаешься и не полезешь? Так мне меньше работы!

— Испугаюсь? Я? — Линд усмехнулся и размял руки. Без лишних рассуждений он ухватился за нижнюю ветку и запрыгнул на нее, будто всю жизнь только и делал, что по деревьям карабкался. — На счет три тогда! Только... — Линд неуверенно махнул рукой. — Ты сильно не отставай, чтобы я тебя мог хоть перехватить.

Сколько уверенности, ну надо же!

— Вверху ты его отвлеки, а я пыльцой посыплю и вниз скину, — фейка кровожадно захихикала и потерла маленькие ручки.

— Раз, два, три, — быстро сосчитала я и, не дав Линду опомниться, полезла вверх. Ветка за веткой: кора скользила, но я тихо уговаривала дерево мне помочь, и оно, кажется, действительно помогало. По крайней мере, ветки попадались крепкие и сильные, а на коре было за что зацепиться. Очень быстро я добралась до середины ствола, а потом и еще выше, и каково было мое разочарование, когда я обнаружила, что Линда обогнала всего-то ничего. Казалось, он специально отстает.

Двигался он на удивление быстро и ловко, даже, наверное, лучше, чем я. С грустью, но мне пришлось признать это. Еще более грустно стало, когда Линд, заметив, что я остановилась, уселся на ветку и принялся ждать, когда я соизволю двинуться выше.

— Нет, так нечестно, — вздохнув, я тоже уселась на ветку. Линд тут же переполз на соседнюю и оказался со мной на одном уровне. — Ты мне поддаешься!

— Может, я силы берегу для решительного броска? — он поднял голубые глаза на меня и хитро сощурился. Лицо оставалось серьезным, но глаза улыбались, и эта их улыбка делала Линда из просто симпатичного очень симпатичным. Я с грустью подумала, что будь он таким всегда, я бы точно влюбилась.

— И чего ты ждешь? Ты бы уже двести раз добрался до верхушки... При твоей-то скорости, — с легкой завистью пробурчала я.

Линд краешком рта улыбнулся и уселся на ветке удобнее, прислонившись к стволу.

— Тебе не хватает силы, все-таки девушка.

— Зато...

— Зато ты ловкая, это правда, — перебил меня Линд. — Я от тебя не ожидал. Мы спорили, что ты добреешься до вершины, так ты доберешься, так что я проспорил.

— Ничья, — упрямо фыркнула я, а Линд только плечами пожал, соглашаясь. Так-то лучше.

Я села так же, как Линд, почти плечом прикасаясь к нему, и посмотрела на небо. Темно-серое, с рваными, некрасивыми облаками, но странно-печальное, красивое все-таки... небо не может быть некрасивым. Дождь стал сильнее, и теперь каплями стекал по моему лицу и по крыльям Дзинь.

— Всю жизнь мечтала, — недовольно прошептала фейка, но я знала, что на самом деле она любит дождь... как и я.

Линд сорвал красный лист с дерева и повертел его в руках.

— Раньше я любил осень.

— А сейчас?

Он вздрогнул и отвернулся.

— Мама... ушла осенью.

Я пожалела, что спросила. Поежившись, я посмотрела на море, расстилавшееся внизу белоснежным покрывалом тумана.

— Прости, — не зная, что еще сказать, я дотронулась до его руки.

— Я давно смирился, хотя не со всем. А знаешь, как она умерла? — он подобрался и сел так, чтобы видеть мое лицо. — Она умерла в прошлую "эпидемию", Весс. Она была последней жертвой.

Я испуганно посмотрела в глаза Линда и поняла, что это чистая правда.

— Я убью того, кто это сделал, — спокойно сказал Линд, но мне от его спокойствия захотелось найти человека в маске и прибить — чтобы не мучился.

Глава 9.

Листать книги интересно только первые полчаса, потом надоедает.

Я хлебнула кофе и закуталась в одеяло поплотнее. Дождь барабанил по крыше, уютно и спокойно, капля за каплей, словно кто-то бросал мелкие камешки. Шумел ветер снаружи, швыряя листья в окна — его шум сливался с треском веселого огня и тонул в ночном полумраке.

Линд кинул еще деревяшку в камин и зевнул.

— Ты помнишь легенду о феях?

На следующей странице оказались рисунки пещер и страшных чудовищ, в одном из которых я с содроганием узнала нашего учителя по Истории эльнолвов. Мало мне кошмаров, теперь совсем лучше не спать!

— В которой говорится, что они сопровождают людей?

— Именно! — Линд тоже улегся на полу. — Только не людей, а одного человека!...

Отблески огня плясали по лицу Линда, выделяя одну половину лицу, а другую погружая в полумрак, отчего он казался волшебным духом с картинок.

Не скажу, что слишком обрадовалась, когда пришел Линд и заявил, что надо будет пересмотреть кучу книг... И это ночью! Так уж принято считать, что нельзя девушкам ночью с парнями общаться. Но это ведь Линд, а не какой-нибудь там... Да и выспалась я уже, так что пустила без разговоров. Теперь главное, чтобы Ханна об этом не узнала.

— Проводника, — Линд притянул к себе стопку книг и, внимательно изучив корешки, вытянул одну из-под самого низа. — Феи сопровождают проводника.

— Проводника? — живо заинтересовалась я и, надкусив яблоко, попыталась отобрать у Линда книгу. — То есть ты хочешь сказать, что Дзинь... — я посмотрела на свернувшуюся клубком фею и понизила голос. — Но почему она со мной?

Линд убрал мои загребущие руки с книги и открыл ее на первой странице.

— Ну Весси, подумай.

Я подумала. Даже долго подумала.

— И?

Вздох Линда мог бы растопить самое жестокое сердце, но мое не дрогнуло.

— Возможно, ты и есть проводник?

— Убийца тоже говорил об этом. Но кто такие проводники?! Если бесполезные Великие, у которых ни грамма магии нет, то это да, как раз ко мне по адресу...

— В Великих течет магия. Как и во всех. Но у Великих еще есть дар — магия, которая направлена на что-то одно, а не рассеяна, как у людей, — Линд нашел в оглавлении страницу и перевернул сразу половину книги.

— Ну что ж, значит, у меня нет дара.

— Не бывает, — усмехнулся Линд.

— В роду Лейти было трое людей, которые не владели магией, — упрямо возразила я. — Совсем не владели, понимаешь? Как простецы. Ну и мне, видно, не повезло.

— Весс, ты всегда такая нелюбознательная? Или это я один такой гений? — Линд подтолкнул ко мне книгу и указал на нужную строчку. Знал, чем удивить — перевод названия моего рода с языка эльнолвов.

— Я знаю, что Лейти — это "освобождение от оков", — фыркнув, я вернула книгу Линду и встала. — Ну и что?

Линд сегодня подозрительно часто вздыхает. Меня это даже раздражать начало.

— Ты слышала про Пещеру Грез*. "Помни о мире Грез" — это одна из важнейших фраз цивилизации эльнлвов, — тоном профессора забубнил Линд. — Эльнолвы считали наш мир лишь отражением скрытого мира. Они считали этот мир оковами для человека, но за время жизни человек создавал частицу мира Грез, свое место, привносил туда свои мысли и свои грезы. Так были связаны для эльнолвов два мира, и...

— Да знаю я, — обиженно прервала я лекцию. Все-таки я столько лет посвятила учебе на Исследователя, что теперь такие лекции даже немного смешны.

— Если знаешь, тогда сама поймешь, какой дар* у вашего рода.

Не понимаю. Выпив воды, я села на кровать и задумалась.

— Хочешь сказать, что Лейти как-то связаны с миром Грез.

Линд кивнул.

— Пока не понимаю, как. Думаю, что твое "бездарье" — не обижайся — и есть то самое, что...

— Это и есть дар.

Мы с Линдом удивленно уставились на фейку, которая светилась мрачным, невеселым огоньком.

— Я подозревала, — пояснила фейка. — Но только теперь поняла, почему меня нашла именно ты.

Дзинь слетела с подушки и прошлась по кровати.

— Так я...

— Ты могла сопротивляться этому... идиоту, который по чужим снам шастает? — строго спросила фейка.

Я пожала плечами и кивнула.

— Только не очень успешно.

— А потом тебя провела бабочка в простой сон и ты видела... фей?

Я опять кивнула.

— Вот в том-то и дело. Проводники принадлежат двум мирам, но ты еще не проводник. Я бы почувствовала. Но потенциальный.

Я вопросительно посмотрела на Линда, но тот приподнял бровь и предпочел углубиться в книгу. Мол, сами разбирайтесь.

— И как мне...

Дзинь подняла руку вверх, призывая меня замолчать, и грустно вздохнула.

— Вот мне тоже интересно, как тебе стать проводником... понимаешь, — фейка вспыхнула красным огоньком и смущенно хихикнула, — в моем народе вас считают не совсем реальностью.

Линд громко фыркнул.

Утро еще только наступало, подкрадываясь вместе с робким, нежным светом солнца и птичьими трелями, когда хлопнуло окно и кто-то, пыхтя, принялся шуршать занавесками. Я приподнялась на локте, покрутила головой, вспомнила, почему Линд дрыхнет на моем полу в обнимку с книгами, и ужаснулась, узрев рыжие прядки, просвечивающие сквозь занавески.

— Ханна! — страдальчески потянула я. Ну все, теперь мне конец.

— Весс, я только что от Нероса, только не говори... — Ханна справилась с занавесками и проскользнула в комнату. Увидев Линда, резко остановилась и прошептала, — маме... Аа... О!

Я с досадой щелкнула пальцами.

— Нет, не "о", мы тут читали, понимаешь?!

— Оооо, — понимающе протянула подруга и на цыпочках подошла к Линду поближе. — Симпатичный он, когда спит. Весс, — она нахмурилась и посмотрела на меня. — Нерос говорит, что Линду нельзя доверять. Ты с ним поосторожней, ладно? Мы за тебя волнуемся.

— Мне они оба так говорили, — вздохнув, я села за стол.

— Но Нерос говорит, что Линд предал семью, он говорит...

Почему-то мне стало больно за Линда. Любит Нерос брата или нет, но, если все так серьезно, то мог бы прямым текстом сказать, в чем Линд виноват, а не подговаривать мою подругу сплетничать.

— Нерос считает, что Линд может быть опасен для тебя...

— Нерос, Нерос... — я схватила карандаш со стола и перебросила его в ящик. — Хан, Линд мне помогает просто, только и всего...

— Только? — жестко переспросила подруга. — Будь осторожна, Весси.

— Он не такой уж и плохой... — вздохнув, я быстро посмотрела на черноволосого, старательно прикидывающегося спящим и глухим.

— Вот этого я и боюсь, — с искренней теплотой сказала подруга.

Я прикрыла глаза на минутку. Мне бы очень хотелось не обращать внимания на предупреждение Ханны, но я слишком мало знала о Линде и слишком хорошо знала подругу, чтобы просто забыть о разговоре. Возможно, она права. Возможно, мне не стоит доверять Линду, а стоит прислушаться к Неросу, которого я знаю не первый год. Но у меня нет выбора. В любом случае, осталось всего ничего до дня рождения, и мне необходима помощь.

— Я справлюсь, — я улыбнулась подруге и кивнула на кресло. — Садись. Расскажи-ка, как с Неросом у вас?

— Он самый... То есть придурок, но с ним интересно. Кстати, у тебя зеркальца нет?

Зеркало... Я кивнула, вспомнив об украденной из дома Форлина вещице.

— Нерос забавный, мы с ним вчера были на кладбище, он мне рассказывал историю Академии и вел себя, как настоящий джентльмен...

Слушая Ханну, я перерывала ящик в поисках зеркала. Наконец нашла и, вытащив его из-под груды листочков, карандашей, книг и всякого "очень нужного мусора" вроде засушенных паучков и косточек от абрикосов, удивленно застыла. Рисунок на нем точь-в-точь походил на рисунок в гробнице. Ошибка?

— Зеркало! — Ханна протянула руку за зеркалом и, поправив прическу, вернула. — Я пойду, Весс, ты ко мне заходи, если что, ладно?

Я молча кивнула и проводила Ханну взглядом. Правда, очень быстро мое внимание привлекло совсем другое событие. Убедившись, что Ханна ушла, Линд вскочил и нервно прошелся по комнате.

— Так мне нельзя доверять! Пропасть! Кто бы говорил! Уж только не Нерос! ... Весс, что ты?

Я улыбнулась и протянула зеркало. Разрушенные кусочки сложились в одну картину. Вот почему в гробнице такой странный рисунок — и он явно более поздний, чем лабиринт. Вот почему он так похож на лабиринт! Вот почему это зеркало лежало в библиотеке Форлина — человека, который был связан с этим загадочным лабиринтом. И мне бы сразу подумать, станет ли мужчина держать у себя под рукой такое красивое, явно женское, зеркало. Конечно, не станет.

— Я, кажется, нашла ключ от лабиринта, Линд.

— Ключ? — Линд схватил зеркало и задумался. Он думал минуты две, а потом скривился и усмехнулся. — Аааа.

Фейка выползла из-под одеяла и, поняв, о чем речь, глубокомысленно изрекла:

— Идиоты... Нет, молчи, Весс! Я маленькая, мне можно!

Я пристыженно закрыла рот и исподлобья посмотрела на вредную нахалку. Иногда я жалею, что не родилась мелкой и с крыльями.

* * *

Ясная и более-менее теплая погода продержалась недолго, сменившись к вечеру самой настоящей бурей. Все небо заняла армия грозных, зловеще-черных туч, по которым изредка пробегали красноватые зигзаги молний. Вместо грома раздавалось глухое рычание непонятно откуда: то ли из-под земли, то ли вообще из потустороннего мира. Маленькие хрупкие домики Академии дружно тряслись при каждом раскате, звеня окнами и стуча дверьми, и я могла их понять: самой бы мне и в голову не пришло выбраться из-под крыши в такую погодку.

К сожалению, светлая голова Линда оказалась открыта для всяких глупых идей, и теперь мы с Дзинь, ворча и ругаясь, хвостиком следовали за парнем на кладбище. Следовала, правда, всё больше я, а фейка сидела у меня на плече, вцепившись в плащ, и грустно проклинала всё на свете, а нас с Линдом в первую очередь. И если в начале пути она ругалась скорее ради вида, то к концу, когда "непромокаемый" плащ промок насквозь, стала зудеть вполне искренне.

Я вытерла с лица капельки холодного дождя и шмыгнула носом. Линд, как всегда, убежал вперед, оставив меня наедине с ветром и недовольной фейкой, даже не знаю, что хуже.

— Почему у меня такое чувство, что ты совсем не понимаешь, куда и когда соваться не следует? — Дзинь расправила крылья и недовольно на меня посмотрела. — Крылья мокрые... Как я ненавижу ваши дурацкие затеи!

— Может, потому, что нос высоко задираешь? — усмехнувшись, я отодвинула в сторону ветку с мокрыми листьями.

— Ха! — Дзинь действительно задрала нос и с гордым видом плюхнулась на плечо. — Вот вспомнишь мои слова, когда этот Линд превратится в какое-нибудь чудовище и сожрет тебя, пока никто не видит!

Я фыркнула: у фейки всегда была богатая фантазия.

— Ладно, не сожрет, не влезешь ты целиком, но понадкусывает точно! Куда он вообще подевался?

Вот и я хотела бы знать. Цепляясь за дерево, я спустилась по скользкому холму и прислушалась. Будто туман, окутывала тишина серые могильные камни, пропуская лишь тени звуков: далекий рокот моря, шепот ветра и редкие грозовые раскаты. Капли дождя шелестели по листьям и траве, звенели по лужам, которые становились все больше и больше и вскоре грозили затопить всё кладбище.

Откинув мокрые волосы с лица, я побрела вперед по расплывающейся под ногами жиже. Отличную Линд погодку выбрал, как раз то, о чем я всю жизнь мечтала: месить ногами грязь на кладбище. И хоть бы подождал меня этот противный Одаренный! Что он о себе только думает?!

"Противный Одаренный", впрочем, отыскался весьма скоро. Он выглянул из-за дерева, приложил палец к губам и поманил меня рукой. Я оглянулась, но так и не заметила никого, от кого можно было бы скрываться.

— Что ты? — я подошла к Линду, но он не ответил. Вместо этого схватил меня за руку, притянул к себе и уткнулся подбородком в мои волосы.

— Молчи, — прошипел он так тихо, что я поневоле замолчала.

Бесконечно тянулись минуты, и я уж подумала, что у Линда временное помешательство разума. Но как раз в тот момент, когда я собралась потребовать объяснений, что-то громко треснуло. Звук разнесся по всему кладбищу и перерос в подземный рокот.

— ...я говорю тебе, что ты никуда не годишься! — черная фигура вышла из-за камня и нервно натянула перчатки на руки. — Обалдуй! Позор моего рода!

— Но отец, я такой же участник, как и... — еще одна фигура вылезла из-под могилы и виновато сгорбилась. Первая фигура резко развернулась ко второй и отвесила ей подзатыльник.

— Щенок! Это я участник, а ты кусок... позорище!

— Не смей меня так называть! — в голосе послышались такие знакомые нотки, что я вздрогнула, и Линд поспешил закрыть мне рот рукой. Я даже обиделась, все-таки не настолько я глупая, чтобы кричать о своем присутствии в полный голос.

Первая фигура схватила вторую за ворот плаща и резко дернула. Треск ткани...

— Понижаю тебя, какая из тебя свита?! Умей держать язык за зубами, всем бы растрезвонил, кто мы и чем занимаемся! — первая фигура со злостью бросила что-то на землю. — Ступай и учись, щенок, и не позорь мою чистую кровь! Ступай!

Вторая фигура понурилась и побрела вперед. За ней двинулся и первая, громко шлепая по грязи сапогами. Когда они скрылись за деревьями, Линд выждал еще минутку-другую и отпустил меня.

— Очень интересно, — задумчиво прошептал он. — Да, весьма и весьма занятно.

— Это был Край! — прошипела я. — И не надо мне рот закрывать, я и так...

— Ну извини, — перебил Линд с таким философским выражением лица, с каким обычно говорят "Достала меня эта муха!". Нахмурившись, он потер подбородок и быстро пошел в сторону камня. Как я ни дулась, а поплелась следом, не забывая погромче возмущаться, негодовать и всячески выражать свое несогласие по поводу такого неучтивого обращения со мной.

— Постой-ка здесь, — не обращая на мои тщательно выстроенные претензии, Линд присел перед камнем и что-то извлек из грязи.

— Посыпь его пыльцой, Дзинь, чтобы светился, — я устало облокотилась о камень и посмотрела на черную голову Линда. Нестерпимо захотелось дать этому Одаренному нахалу подзатыльника, но я сдержалась. — Что ты нашел такого интересного, что оказалось симпатичнее меня?

— Что? — Линд вздрогнул и посмотрел на меня так, будто первый раз в жизни увидел. Поскольку я не ответила, он встал, вплотную ко мне приблизился и подмигнул. — Я буду любоваться только твоей бесценной особой, я обещаю. Только для начала мы твою бесценную особу сохраним. Мне как-то не очень весело думать о погребальных кострах, но иногда это необходимо... Весс, — он ободряюще провел рукой по моей щеке, заметив, как я вздрогнула, — не надо ничего бояться. Страх открывает лазейки тому, чего ты боишься. Я же с тобой, я буду рядом, ты ведь не одна.

— О, как это утешает, — ехидно вставила фейка.

Линд вздохнул, хмуро посмотрел на Дзинь и покачал головой.

— Мелочь крылатая.

— Сам мелочь... крупная! — Дзинь от возмущения чуть не задохнулась. Подавшись вперед, она грозно сжала кулачки, но так и не смогла напугать Линда до полусмерти. Странно, я бы точно испугалась... зная фейку и ее мелкие шалости...

— Лучше смотри, что я нашел, — Линд разжал руку и показал мне овальный медальон на порванной цепочке. Рисунок на медальоне точь-в-точь повторял рисунок на зеркале.

— Ого, — я схватила медальон и повертела в руках. — Это что, сейчас так модно?

Линд пожал плечами и отправился двигать камень. Дурная у него привычка — уходить без ответа.

— Модно-не модно, — будто подслушав мои мысли, протянул Линд, — это странно, а значит, нам полезно. Кто-то еще знает ключ лабиринта...

— Край, — подсказала я.

— Возможно. Возможно, и его отец. Но я первый раз видел точно не этих типов.

Я фыркнула.

— Как будто оно в темноте видно, те или не те.

— А глаза на что? Я же точно помню, что в первый раз фигура была женская, — усмехнулся Линд, задумчиво наблюдая, как камень отъезжает в сторону.

Еще и женщины? Ну нет, во сне-то не женщина была...

— Я ничего не понимаю, — со вздохом призналась я. — Линд, а ты уверен, что там больше никто не сидит, не ругается...

— ...а вдруг там кто-то трупы копает, — подхватила фейка. — Да что он на меня так строго смотрит?!

Линд устыдился и смотреть строго перестал.

— Уверен, — коротко ответил он, прежде чем спуститься в темноту. — Весс, ты там решила корни пустить? Спускайся!

Я зябко поежилась и медленно последовала за Линдом в темноту. Линд тут же метнулся к выходу, приложил руку к земляному краю, и камень вернулся на место, отрезав нас от ветра и дождя.

— Кто их знает? Особенно младшего растарда*, до чего противный! — Линд бросил щепотку огненного порошка* в специальную емкость, и все фонари зажглись. — Я таких уродов в жизни не встречал.

Мне даже немного обидно стало за Края.

— Он довольно... он не урод, — я подхватила ближний фонарь и чуть его не уронила, когда Линд со злобным рычанием поставил один из фонарей на камень.

— Мешает, — сквозь зубы пояснил он. — Так не урод?

— Эээ, — неопределенно ответила я, но отделаться так просто не удалось. Вот угораздило меня встать на защиту того, кого Линд терпеть не может!

— Похоже, он тебе нравится? — сердито нахмурился черноволосый.

Я махнула рукой, надеясь, что не придется отвечать, но парень смотрел на меня так внимательно, что я не смогла промолчать.

— Не то чтобы нравится... Я...

— Понятно, — не дав мне договорить, Линд зло подхватил фонарь и прочитал надпись на камне наоборот. И, ни слова не говоря, спустился по лестнице.

Фейка слетела на край открывшегося входа и с интересом посмотрела в черный проем.

— У тебя талант злить окружающих, — ехидно хихикнула она, когда снизу раздался глухой удар. Покачав головой, я отправилась покорять лабиринт. Веселое нас, похоже, ждет путешествие, а еще веселей будет с Линдом общаться... Кто меня за язык тянул?

— Будем искать изображение ключа, — Линд холодно на меня посмотрел, но спуститься по лестнице помог. — Этот ключ может быть где угодно, но вряд ли слишком далеко от входа.

Я кивнула, и мы побрели вглубь коридора. Фонарь освещал стены и переходы из лаймака, выхватывая из темноты неровности камня или темные следы сырости и древности, но его свет все равно не мог дотянуться до конца коридора, и через десять минут мне показалось, что этот узкий туннель бесконечен. Я держала в одной руке фонарь, в другой — снятый плащ и зеркало с рисунком, которое пока не пригодилось.

Линд сохранял холодное молчание, а я не решалась его потревожить. Ну почти как раньше, а я уж обрадовалась, что нашла с ним общий язык! И всего-то, подумаешь, сказала, что Край... Я вздохнула и попыталась прогнать непрошенные мысли.

— А... откуда ты знаешь Края? — Линд неожиданно замедлил ход и пошел в ногу со мной.

— Ну, он из группы Тауры, — удивившись, я чуть не споткнулась об камень, и фейка устало вздохнула. — Они раньше дружили. Линд, как думаешь, это... он?

Линд упрямо поджал губы, будто раздумывая, что сказать, но в итоге с сожалением покачал головой.

— Я так не думаю. Я уже говорил, хотя... он явно что-то знает. Возможно, я с ним поговорю.

— Лучше не надо, — быстро перебила я.

— Так ты боишься за него? — тут же сделал вывод черноволосый. — Не волнуйся, живым уползет.

— Да сдался он мне?! Если это он, я его первая и прибью!

Линд ничего не ответил, только загадочно улыбнулся и взял меня за руку..

— Его прибью я, угомонитесь, — Дзинь уцепилась за сережку и дернула ее в сторону, привлекая мое внимание. — Но вы хоть по сторонам изредка смотрите, а то такое чувство, что на прогулку вышли!

— Что? — я завертела головой, но стены были как стены, и никаких ключей даже близко не наблюдалось. — Ты про что, Дзинь?

Фейка взлетела в воздух и указала рукой на стену слева от меня.

— Рисунок! — я опять не поняла, и Дзинь нетерпеливо замахала руками. — Только не говори, что не видишь!

— Зато вижу я, — Линд внимательно вгляделся в стену и, отдав мне фонарь, прикоснулся к ней рукой. — Зато не вижу двери. Весс, посвети-ка чуть-чуть выше.

Я послушно подняла фонарь повыше, отчего по стенам запрыгали пятна света. Для меня участок стены по-прежнему оставался простым куском камня, шероховатым и темным от сырости, — хоть смотри, хоть нет, — но Линд и Дзинь изучали его с любопытством кошек, обнаруживших флакончик с валерьянкой. Линд обследовал стену от пола до потолка и довольно кивнул.

— Я так и думал. Медальон у тебя?

Поставив фонарь на пол, я порылась в кармане плаща и вытащила оттуда круглый камешек медальона. Линд схватил его и приложил к небольшому сколу в стене.

— Это явно не эльнолвы сделали, — объяснил он, пока мы с фейкой любовались на то, как стена превращается во что-то полупрозрачное, похожее на лед, только в отличие ото льда, вещество было черного цвета и пахло не холодом и свежестью, а наоборот — чем-то горелым. — Кто-то подправил древнее заклинание... Без медальона пришлось бы ломать чужую магию. Нам очень повезло, — Линд оглянулся на меня и улыбнулся, потом снял с плеча сумку, порылся в ней и извлек оттуда веревку. Пришлось обвязаться. — Держись ко мне ближе, а если потеряешься, то следуй за веревкой. Двери переползают с места на место, но вместе с ними и веревка, так что должно помочь. Я пойду первым.

Линд отвернулся, вздохнул и протянул руку к стене. "Лед" тут же пополз по ней к плечу, и черноволосый шагнул вперед, полностью скрывшись из виду.

— Как думаешь, его уже съели? — фейка мягко опустилась на плечо. — А пойдем домой, Весс! Поспим, как следует, а?

Усмехнувшись, я обвязала веревку вокруг одного из камней, еще и придавила ее сверху камешком поменьше.

— Мысль хорошая...

— Вообще-то, не очень, — вздохнула фейка. — Ладно, ты только аккуратно в эту бяку входи, а то я...

Прежде чем фейка договорила, я уже прошла через барьер. Ощущения — как от лаймака, разве что зеленый цвет не приклеился ко мне и к фейке. Дзинь судорожно вздохнула и процедила:

— ...заморожусь. Все маленьких норовят обидеть, все!

Линд с интересом осматривался, хотя мне показалось, что особенно рассматривать нечего: обычные стены узкого — даже слишком узкого — коридора. Каменный свод был таким низким, что создавалось чувство, будто еще чуть-чуть, и он раздавит нас своей тяжестью, а стены позволяли идти только цепочкой: вместе мы с Линдом никак бы не уместились между ними. Ступеньки, вырубленные в камне, вели куда-то вниз.

— Отличное убежище, — Линд поскреб ногтем стену, и на пол свалился кусочек камня. Вздохнув, парень постучал костяшками пальцев по стене, и по коридору пронесся звук металла.

— Вандал, — пробурчала фейка, перелетая на дальнее от Линда плечо, будто говоря, что она тут не с ним. Линд тут же отдернул руку от стены и смущенно потер лоб.

— Ну ладно... Ты готова, Весс?

Я кивнула, а фейка капризно хмыкнула.

— А я нет. Спасибо, что спросил!

Никакого внимания на мелкую Линд не обратил и смело отправился вперед. Впрочем, коридор очень быстро закончился ровным краем, с которого открывался отличный вид на длинную пещеру. Пещера чем-то напоминала змею, но её дальние концы терялись в темноте, и сказать точно было нельзя.

Посветив вниз, Линд сел и спрыгнул, потом помог слезть мне. Но едва мои ноги успели коснуться земли, как мы с Линдом замерли от удивления: из стены вылезла рука, потом нога, а потом и голова.

— Ага! — злобненько захихикал появившийся человек и подпрыгнул вверх. Но не опустился. — Живые!

Зависнув в воздухе, незнакомец прищурился и посмотрел на нас. И только тут до меня дошло, что это...

— Призрак!!! — взвизгнула я, и, если бы не Линд, крепко державший меня за талию, точно бы смылась куда подальше. Призрак же замогильно захохотал, потом как-то надулся и полетел на нас, всё ускоряясь и ускоряясь. Я сжалась, Линд крепче прижал меня к себе и заставил отвернуться. А потом сквозь нас прошло что-то ледяное, налетел порыв ветра и... всё стихло.

— Г-где оно? — через несколько долгих секунд я смогла поднять голову и оглядеться, но что толку, если вокруг царила полнейшая темнота?

— Испугалось вас? — дрожащим голосом прошептала Дзинь.

— Пропасть, все фонари затушил! — Линд выпустил меня и чем-то зашуршал: наверное, искал что-то в кармане.

У меня было такое чувство, что я сейчас умру от ужаса. Сердце стучало громко-громко, даже в ушах отдавалось, а, может, в такой-то тишине и Линд услышал. Призрак! Брррр... Только их не хватало! Да еще и темно так, что не видно даже Дзинь.

— Дзинь, ты почему не светишься? — жалобно протянула я.

На плече заплясал какой-то огонек.

— Я что тебе, фонарь? — недовольно отозвалась фейка. — Он с меня всю пыльцу сдул!

С трудом нащупав рукой стену, я прислонилась к ней и закрыла глаза. Призраков нет, их не существует! А то, что нас только что атаковал призрак, так это не призрак, а вообще ерунда какая-то... Ой, мама! Сколько же в этой темноте призраков!

— Весс, что-то ты побледнела, — издевательски протянул Линд над ухом, и я по привычке распахнула глаза. Пещеру заливал тусклый свет фонаря... и никаких призраков.

Линд повертел в руке флакон, мерцающий синим светом, и убрал его в карман.

— Надо понять, куда идти дальше, — Линд вздохнул и взял меня за руку. Стало спокойнее, хотя и не слишком, но силы отойти от стены появились.

Пещера вся была покрыта рисунками змей — сверху донизу. Сначала я их даже приняла за цвет стен, чуть разнообразный, но все-таки естественный, однако ошиблась.

— Теперь и я вижу ключ, — вздохнула я. — Который из них нам нужен?

— Не знаю, — Линд нахмурился и потер подбородок. Дзинь не стала даже отвечать, только руками развела.

— О, — только и смогла выдавить я. — Ты уверен, что мы найдем ключ до того, как помрем от голода?

— Нет, — оптимистично усмехнулся Линд. — Скажи мне спасибо, что я взял с собой бутерброды. Предлагаю их сейчас и съесть. Заодно и подумаем, должна же быть здесь какая-то система?

Система... Я не стала спорить, но осталась при своем мнении: система может быть у кого угодно, но только не у эльнолвов. Лабиринты они строили на совесть, в них уже столько Исследователей пропало, что люди со счета сбились.

С другой стороны, одно дело Исследователи, которые почти всегда не в ладах с магией, но совсем другое дело маги, для которых эти лабиринты и строились. Зевнув, я села по примеру Линда на пол и развернула бутерброд.

— А мне? — тут же обиделась фейка. Я отломила ей половину бутерброда и вздохнула: куда только в нее столько влезает? Мелочь же, а ест за троих.

Усадив Дзинь на ближайший камешек, я задумчиво надкусила бутерброд и посмотрела на потолок, с которого спускались острые сталактиты. Длинные и не очень, покрытые бесчисленными зазубринками и мелкими трещинами... Их расположение напоминало чем-то строгую последовательность, какой-то умысел.

Я доела последний кусочек, отряхнула руки и достала из плаща зеркало. Может, есть в рисунке на зеркале какая-то особенность, которая есть только в одном рисунке пещеры? Да нет, рисунок, как рисунок — две змеи, тесно сплетенные между собой, их головы и хвосты почти соединяются между собой, образуя незавершенный круг.

Пожав плечами, я отложила зеркало в сторону и улеглась любоваться на потолок. Природа всегда выводит красивые узоры — узоры, до которых не додуматься человеку. Эти узоры настолько совершенны, настолько просты, что человеку, со всей его гениальностью, приходится искать эти сочетания всю жизнь. А другие люди называют это шедевром, не догадываясь, что все лучшие шедевры окружают их в полях и лесах, в темных трещинах коры деревьев, в робком рисунке снежинки, в простой капле воды...

Замечтавшись, я смотрела и смотрела на сталактиты и вдруг поняла, что они не только напоминают умысел, но они и есть этот умысел. Схватив зеркало, я подняла его на уровень потолка и сравнила рисунок с расположением сталагмитов...

— Линд!

Я указала на зеркало и на потолок. Черноволосому даже объяснять не понадобилось, он оживился и, потирая подбородок, принялся что-то шептать.

— А что? Умно, — он встал и протянул мне руку. — Пройдемся в конец, попробуем найти головы?

Я ухватилась за руку, и Линд одним рывком меня поднял. Дзинь поспешила проглотить остаток бутерброда, икнула и с трудом взлетела мне на плечо.

— Что-то я немного переела, — икнув еще раз, фейка грузно плюхнулась на плечо и вцепилась в сережку.

Нам пришлось пройти пещеру несколько раз: в одном ее конце ничего примечательного мы не нашли. Зато в другом отыскали парочку крупных коротких сталактитов, напоминающих змеиные приплюснутые головы. На них висели летучие мыши, которые на свет отреагировали крайне недружелюбно: зашипев, они раскрыли крылья, продемонстрировали на всякий случай острые зубки и, попискивая, отвернулись.

— Видишь что-нибудь? — я подняла фонарь выше и осветила стену. Если продолжить прямые линии от голов, то дверь, по идее, должна быть именно на этом участке стены...

Линд присмотрелся, встряхнул головой, потер виски и еще раз присмотрелся...

— Бесполезно, ничего я не вижу! — с досадой выдохнул он. — Надо подумать еще, должно же быть что-то... Какая-то подсказка...

Пока Линд нервно постукивал пальцами по камню, разыскивая подсказки, я изучила стену лучше. Участок стены выделялся из всей пещеры тем, что на нем не было никаких рисунков. Я провела рукой по шероховатому камню, но ничего не обнаружила. И только когда опускала руку, обнаружила, что на соседнем рисунке есть какое-то углубление. Присмотревшись, я радостно ойкнула. Я знала!

— Линд, здесь такое же углубление! — Линд не понял, и пришлось объяснять: — Для медальона!

— Для медальона? — парень нахмурился и, вытащив из кармана медальон, прислонил его к углублению. Как и в прошлый раз, дверь появилась не сразу, но появилась! Линд дотронулся до льда и хитро улыбнулся.

Стеллажи с книгами — много, много книг. Красные, синие, черные переплеты... Огромные фолианты, мелкие, обычного размера... Золотые буквы, серебряные — все незнакомые и древние.

Линд бродил среди книг с лицом писателя, который попал в мир, им же и созданный. Он брал книгу, но не успевал открыть ее, как его внимание привлекала другая книга.

Я поставила фонарь на почти свободную полку и взяла наугад несколько книг. Даже держать их было приятно — в тканевой обложке, с выбитыми золотом буквами. Я не поняла ни слова из древнеэльнолвского названия, но картинки мне понравились. Пролистав книги, я поставила их на полку.

Это выходит, сюда ведет лабиринт? Ряд за рядом — сколько книг! Еще один лабиринт, не меньше. Страшно подумать, сколько знаний здесь хранится... За одну такую книгу любой Исследователь пройдет огонь и нырнет в воду, преодолеет Дикие Земли и потеряет душу в Лесу Немертвых*.

Линд захлопнул книгу как раз тогда, когда я прикидывала, сколько можно выручить за толстый фолиант. Это ж можно построить целый замок, выкупить Совет Сенерингола вместе со всеми его председателями и за отдельную плату обозвать нашего учителя растардом! От резкого звука я аж подпрыгнула, зато все неблагородные и недостойные мысли выветрились из головы.

— Вряд ли Край ходит сюда просвещаться, — очень мудро заметил черноволосый и быстро пошел вперед. Я спохватилась только тогда, когда Линд остановился на перепутье из стеллажей и оглянулся: — Ты идешь?

Я быстро вернула последнюю книгу на полку и, прихватив фонарь, поспешила за Линдом.

Поначалу мы заплутали в лабиринте, пару раз даже вернулись к тому месту, с которого начали движение, повздыхали над веревкой, уходящей в полупрозрачную стену, и начали все снова. На одной из полок перед нами открылась замечательная сцена: кучка мышей, с удовольствием обгрызающих большую книгу. Увидев нас, все хвостатые замерли, потом переглянулись и с писком разбежались, кто куда. Надзиратели (или даже сам Создатель) избавили нас от других приключений, и, в конце концов, мы обнаружили стрелки на шкафах, указывающие направление. По ним и пошли.

Стрелки привели нас в большую круглую залу. Колонны поддерживали высокий сводчатый потолок, разрисованный птицами и сценками из жизни эльнолвов. Высокие и очень красивые люди сплетали огненные и лунные узоры, исцеляли деревья и птиц, заставляли реки течь вспять, создавали маленькие звезды, обращали врагов в панику, что-то проповедовали толпе, лечили людей... Весь потолок был поделен на девять кругов, и в каждом — своя сценка, свой род. Анари, Силия, Таури, Акви, Эленви, Дагори, Стария, Рани...

— А это, видимо, ваш дар, — Линд указал на один из центральных кругов, где девушка в голубом платье стояла на границе дня и ночи. Мир дня, окрашенный в зеленые тона, находился сверху — четкий и яркий. Краски ночного мира были фиолетовыми и будто туманными. В руках девушка держала ветку дерева, с этой ветки вниз падали звезды и опускались на крону большого дерева, у которого вместо листьев были звезды. Я с внутренней гордостью отметила, что сценка моего рода была одной из самых красивых и загадочных, но прыгать от радости и хвастаться не стала. Просто кивнула.

— Основательница рода. Одна из девяти оставшихся, — тихо пояснила фейка. — Целитель был ее сыном.

— Серьезно? — оживилась я. — А ты откуда знаешь?

Дзинь отвернулась и пожала плечами.

— Просто знаю.

Какие, интересно, еще секреты хранит мой род? Я вздохнула и отвела взгляд от потолка. Толку-то мне от прошлого: если я умру, так мне будет уже все равно, кто из нашего рода, а кто на огонек зашел. Тем более, что Великие разделились уже после Целителя, до этого был единый род.

В центре зала стояло что-то большое — не то камень, не то стол. Девять колонн шли по кругу, а на стенах сверкали золотом надписи: "За чистоту крови!", "Во имя наших предков", "Ради нового мира". Самая крупная надпись возмутила меня до глубины души: "С благословления эльнолвов станем равными Создателю и изменим этот мир."

— Движение чистой крови! — с презрением выплюнула я. Опять эти "чистокровники", пропасть бы их! "С благословления эльнолвов..."! Знали бы эльнолвы, чем будут заниматься их потомки, так с горя перевешались бы!

— Нет, боюсь, что хуже... "Чистокровники" здесь бы все вместе не уместились, — задумчиво пробормотал Линд. Я вспомнила листочек, который мы нашли в библиотеке, и поняла, что Линд прав: такое количество людей сюда не влезло бы точно, разве что спрессовать их с четырех сторон и загружать порциями, складывая одного на другого.

— Ну, если их хорошенько упихать... — поддержала мои мысли фейка, но замолчала под укоризненным взглядом Линда.

— Орден Свиты? — подумав, выдавила я. Линд кивнул.

— Видимо, Форлин проклинал Орден не случайно. Могу даже предположить, что он поставил блок на вход, но кто-то разгадал заклинание. Однако Орден уничтожен, — Линд прищурился. -При этом их логово не было раскрыто... Весс?

— Да?

— Ты понимаешь, что это значит?

Я покачала головой, и Линд резко от меня отвернулся.

— Это значит, что Совет не смог найти всех, и кто-то возродил Орден. И именно Орден как-то связан с эпидемией, потому что последняя смерть, — Линд замялся, но нашел в себе силы продолжить, — она была как раз перед тем, как участники Ордена предстали перед Советом.

— Думаешь, Орден виноват? — фейка взлетела и зависла перед надписью.

— Кто-то из них. Но кто? — Линд потер лоб и стремительно пошел к центру зала. — Нам нужны списки. Нового Ордена.

— Почему не старого? — я тоже подошла к центру. Камень-стол оказался подставкой для увесистой книги.

— Те, кто виноват, отречены, а значит, у них нет силы, — Линд серьезно посмотрел на меня и открыл книгу. — Они не могли повторить трюк сами.

Линд не слишком меня убедил, но я махнула рукой и кивком указала на книгу.

— Что там?

Линд нетерпеливо пролистал несколько страниц, исписанных мелким почерком, и задумчиво перечислил:

— Правила Ордена, цели, запреты... требования... план...

Линд безжалостно вырвал страницу и поднес ее к глазам.

— А вот это интересно, — он опустил страницу и огляделся. Потом подошел к одной из колонн и внимательно ее осмотрел. Видно, что-то его заинтересовало, и он, достав из кармана медальон, приложил его к колонне. Что-то треснуло, взвизгнуло, и колонна закрутилась на месте, заставив Линда отскочить назад. Но ничего страшного не произошло: просто часть колонны опустилась, открывая полку с книгами.

Линд наклонился, чтобы лучше видеть корешки книг, и внимательно изучил их.

— Хм, — он достал с полки синюю истрепанную книгу и подошел ко мне. — Посмотри-ка, не узнаешь?

Я честно попыталась узнать, но только зря время потратила.

— Такая печать, — Линд указал на золотое солнце, обвитое змеей, — на каждой книге Форлина Анари... Помнишь, я брал?

— Почитать, — ехидно подсказала фейка.

— Верно, почитать, — Линд сел на стул, стоявший у каменного стола, и раскрыл книгу. — Похоже, мы нашли то, что неизвестный тип украл из дома. Посмотрим... Подержи-ка, — он протянул мне пару листочков, даже не глядя на их содержание, и занялся книгой. Он так внимательно изучал страницы, что мне стало скучно, и я от нечего делать принялась рассматривать листы. Два из них были обычными каракулями — что-то вроде рисунков. Но один меня заинтересовал. Я пробежалась по названию раз, потом еще раз...

— Орден Свиты. Линд? Кажется, здесь кое-что есть...

— Что? — Линд закрыл книгу и, прищурившись, посмотрел на меня.

— "Именем эльнолвов и во имя чистой крови, мы, Таркен Дагори, Элсен Анари, Фаул Силия, Гертруда Рани, Кларисса Эленви, Алигара Акви, Аглос Таури..."

— Что?!!! — Линд вскочил и вырвал у меня бумагу из рук, не дав дочитать. Он быстро прочитал написанное, но, будто не поверив, перечитал еще раз и еще... Побледнев, он сел на стул и положил бумагу на стол. Он не отрывал от нее взгляда, будто это была не бумага, а страшное оружие, и я испугалась.

— Что-то случилось?

Он долго не отвечал, молча буравя бумагу взглядом, потом отвел от нее взгляд, провел рукой по лбу и сгорбился.

— Нет. Все в порядке. Всё в порядке...

— Остолопы! Сюда так скоро на экскурсии будут ходить! — что-то скрипнуло, и послышались тяжелые шаги. Мы с Линдом переглянулись и, не сговариваясь, похватали кто что: Линд схватил бумагу со списком, а я — книгу.

— Быстрее, — Линд вытащил медальон и, схватив меня за руку, утащил за шкаф. Визг колонны, возвращавшейся на место, догнал нас уже за шкафом.

— Тихо, — Линд заставил меня пригнуться, а сам прильнул к тонкой щелочке между книгами, позволявшей наблюдать за тем, что происходит в зале. Дзинь примостилась на этот раз на плече у Линда, откуда можно было хоть что-то увидеть. Предательница!

— Ралон, посмотри, все ли на месте?

Ралон... Я тихо скрипнула зубами. И этот туда же! Они что, всем скопом меня решили на тот свет отправить?! Дзинь определенно права: умею я людей злить.

— Да, профессор Олатц! — отозвался знакомый голос, и послышались шаги, а вслед за ними — скрип колонны. Линд сжал кулаки. Да уж, мы попали... Я вздрогнула, когда молодой голос вскрикнул:

— Книга! Пропала книга Форлина!

— Край раззява! Нас всех из-за него... Ищи давай!

Минуту ничего не происходило, только слышалась какая-то возня.

— Профессор? Откуда эта веревка?

Мы с Линдом в ужасе переглянулись и посмотрели на веревки, обвязанные вокруг наших талий. Пропасть! Пока я лихорадочно думала, что же делать, веревка на талии дернулась, напугав меня до полусмерти, и я отшатнулась. Неудачно — книги посыпались на пол громким каскадом, произведя при этом столько шума, что не услышать мог бы разве что глухой призрак.

— Бежим! — Линд схватил меня за руку и потащил за собой. Мы вылетели из-за шкафа, сбили с ног бегущего к нам профессора и помчались по лабиринту книг.

— Учитель!

— Держи их!

Мы с Линдом еще быстрее побежали к выходу. Я на ходу попыталась стянуть веревку, но вместо этого ударилась плечом о край шкафа и зашипела от боли.

— Некогда, — бросил Линд через плечо. — Смотри лучше под ноги!

Разумеется, я тут же споткнулась об каждую найденную на полу книгу, что мне хорошего настроения ну нисколько не прибавило.

Сердце прыгало в груди, словно сумасшедшее, мы бежали так быстро, как только могли, но преследователи все равно от нас ненамного отставали: частенько в просветах между книгами мелькали их красные лица. Нежданная встреча им, похоже, принесла ничуть не больше положительных эмоций, чем нам.

Книжные шкафы стояли такими зигзагами, что мы из-за спешки потратили куда как больше времени, чем если бы шли медленно. Нужные стрелочки никак не хотели находиться, и мы то и дело проскальзывали мимо них. На возвращение назад надежды не было, так что приходилось петлять между шкафами и полками, чтобы найти выход. А он, как назло, не находился.

— Куда же, куда дальше?! — Линд остановился на секунду и осмотрелся. Вокруг возвышались книжные шкафы, чуть впереди — поворот. Подумав, черноволосый ринулся к нему и не прогадал: за поворотом оказался переход — не тот, который нам нужен, но все-таки переход.

— Придется рискнуть! Быстрее! — обнаружив лазейку к спасению, Линд так увеличил скорость, что я не успела сориентироваться и нечаянно выпустила его руку.

— Линд!

Он почти влетел в лаймак двери, но успел остановиться и обернулся.

— Осторожней! — он дернулся ко мне, побледнел и указал куда-то вверх. Не знаю, как я успела прыгнуть вперед, правду говорят, что в опасных ситуациях и змея полетит... Огромный книжный шкаф разлетелся за моей спиной на тысячи щепок, десятки книг и туман из пыли. — Сюда!

По голосу я поняла, что это Линд меня тянет за руку... Но кто-то тянул и сзади, только не за руку, а за кофту. Обернувшись, я вскрикнула: Ралон, чихая и отплевываясь, лежал на остатках шкафа, при этом он умудрялся держать меня метвой хваткой. Я рванулась, послышался треск... Мой бедный свитер, как же я его любила!

Но зато я вырвалась.

Через лаймак мы просочились с такой скоростью, что я даже не успела понять, что произошло, только почувствовала, что куда-то падаю...

Мы попали в пещеру — пещеру ледяную и холодную. Облачко пара вырывалось изо рта, зависая в воздухе снежными искрами. Сталактиты и сталагмиты казались не камнями, а сосульками — острыми, как ножи. Такие сверху свалятся, и сразу появится возможность передать привет Создателю, пока ветер перерождения не унесет душу к облакам новой жизни.

Ноги скользили по обледеневшему камню пещеры, снежные глыбы расположились полукругом, а дальше — там, где виднелся свет, падающий откуда-то сбоку, — чернел обрыв. Он был похож на пасть льва: мелкие, неровные камни будто отрезали землю от бесконечного, уходящего вниз пространства, которое заканчивалось снежно-голубым льдом замерзшего океана.

Хорошо хоть, до этой пропасти далековато...

— Вот растарды! Это моя привилегия — облако пыли напускать! — фейка взлетела в воздух и громко чихнула. Пыль свисала с фейки серыми нитями, собиралась в клочья и разлеталась при малейшем движении в разные стороны.

— Здесь нас не должны найти слишком быстро, — Линд развязал веревку и помог мне.

— А веревки? — ехидно осведомилась Дзинь. — Они вполне могут найти вас по ним.

— Разумеется, — холодно отрезал Линд. — Поэтому мы с Весс бросим веревки здесь, а сами... Дзинь, ты сможешь нас еще раз найти?

Фейка встряхнулась, разбрасывая остатки пыли по сторонам, и кивнула.

— Тебя нет, а вот Весс запросто. Я ее чувсивую.

Черноволосый хмуро посмотрел на веревки и отпихнул их в сторону.

— Вот и славно. Тогда лети обратно, затаишься где-нибудь, а потом нас найдешь...

Фейка недовольно нахохлилась, но, поймав мой умоляющий взгляд, неохотно кивнула и полетела обратно. Убедившись, что наше будущее спасение благополучно скрылось за лаймаком, мы с Линдом переглянулись и без слов друг друга поняли: придется рискнуть не раз и не два. Плохой сегодня день.

Прижав к груди стащенную из лабиринта книгу, я поспешила за Линдом. Ноги грозили усадить меня на шпагат, и приходилось цепляться за снежные глыбы голыми руками, отчего очень скоро я перестала их чувствовать. Мы торопились, очень сильно торопились, но даже это не помогло добраться до ближайшего перехода прежде, чем преследователи сообразили, где нас искать.

— Ааа! Учитель, осторожнее, здесь скользко!

Линд живенько заскользил с удвоенным энтузиазмом, я хвостиком пристроилась за ним, хватаясь то за поверхность глыб, то за сталагмиты, то просто за парня. Но нам определенно сегодня не везло.

— Вон они! Хватай их, чего расселся!

Мимо меня промчалось что-то серое и громадное, и врезалось в одну из глыб с оглушающим взрывом. Глыба разлетелась на мелкие сверкающие снежинки, а "серое и громадное" пролетело еще немного и замерло. Приглядевшись, я поняла, что это камень, и вздрогнула. Таким убить — раз плюнуть! Не будут же они нас убивать? Это же прямая дорога к отречению! Использование магии против первых пяти каст строго запрещено, таковы законы.

Хотя им-то что, им и так, и так грозит отречение, если мы с Линдом разболтаем о существовании нового Ордена Свиты. Но всё равно это глупо — глупо! Из-за того, что мы оказались не там, убивать? Попытаться перетащить на свою сторону, пригрозить, усадить на пару лет в темницу — да что угодно можно сделать, чтобы не прибегать к крайним мерам!

Я поскользнулась и выронила книгу. Пришлось ухватиться за сталагмит, чтобы не упасть, и меня отнесло от Линда чуть дальше, но зато я смогла увидеть, чем занимаются враги.

— Берегись! — я с ужасом посмотрела за спину Линда. Черноволосый — молодец, не растерялся, и обернулся как раз вовремя, чтобы собраться и не дать налетевшему Ралону убить себя сразу.

— Беги, Весс! — прокричал Линд. Они с Ралоном покатились по льду. Сколько они так катались, не знаю, но через некоторое время Ралон вскочил и отпрыгнул в сторону, Линд зеркально повторил его действия. Оба явно устали: тяжело дыша, они смотрели друг на друга, как на старинных врагов.

— Предатель, — выплюнул Ралон, а потом произошло что-то такое, чего я не поняла: пол задрожал, и несколько крупных камней выпрыгнули из него и метнулись к Ралону. Они собрались вокруг его руки, и, словно по команде, полетели к Линду.

— Ну же, беги! — Линд выставил руки вперед, прошептал пару слов, и камни швырнуло к Ралону, но тот тоже не зря столько лет обучался в Академии. Нахмурившись, Ралон коротко прогавкал какое-то слово, и камни зависли в центре, будто не могли решить, какому приказу подчиниться.

Я спохватилась не сразу, наблюдая за поединком с каким-то странным чувством сожаления. Я так хотела уметь хоть что-нибудь подобное, всю жизнь хотела. Но это была не моя судьба. Моя судьба — спасаться бегством. Поняв это, я оттолкнулась от сталагмита и заскользила к центру пещеры. Остановилась, огляделась. Ну куда?! Куда мне бежать?! Вокруг было столько дверей, но которая из них ведет хотя бы не к смерти?

Плюнув на все, я выбрала первую попавшуюся дверь и метнулась к ней.

— Не так далеко, юная госпожа, — профессор приземлился прямо передо мной и спокойно схватил меня за горло. В хрупком старичке оказалось столько силы, что он смог поднять меня в воздух. Я захрипела, зацарапала руками по его руке... Сначала — робко, потом, когда воздуха стало не хватать, сильнее, пока страх не перерос в мутную ненависть, в яростное желание вырваться. Я вонзала ногти в чужую руку, все глубже и глубже, пока не почувствовала наконец, что чужая теплая кровь побежала к запястью.

Профессор вскрикнул и отпустил меня. Но я уже не могла так просто успокоиться. Упав, я извернулась и пнула гадкого старикашку по коленке. Тот взвыл и схватился за ногу, а я в это время поползла дальше — прочь от него!

Наверное, я сильно его разозлила. Он так зарычал, что я сжалась, но ползти не перестала — наоборот, увеличила скорость.

— Ах ты!

Боюсь, я плохо разбираюсь в магии, поэтому я не сразу поняла, почему сталактиты вдруг задрожали и один за другим начали откалываться от потолка пещеры. Все они собирались вокруг меня, отрезая путь к спасению. Я осторожно поднялась и испуганно отшатнулась к ближайшей глыбе. Так хотя бы спина прикрыта.

— Бездарка, — тяжело дыша, Олатц злобно на меня посмотрел. — Одна из Великих зазнаек! Таура очень зря тебя ценила! Та еще дрянь!

Имя сестры отозвалось где-то в сердце и заставило его стучать еще яростнее, еще злее.

— Это всё вы! Она вам доверяла! — я сжала кулаки, но сделать ничего не могла: вокруг сверкали острые концы сталактитов. Они кружились в воздухе, словно сама смерть танцевала свой танец — тихо, величественно и спокойно. При одном взгляде на них меня бросало в дрожь, но ярость все-таки была сильнее, чем страх. Пока — сильнее.

— О, ну разумеется! Несчастный профессор, как его жалко! — профессор сощурился и злобно улыбнулся. — Если бы это дело доверили мне, я бы не упустил ее силу! Возможно, именно потому, что дело доверили цыпленку, она проживет дольше тебя! Радуйся!

Он сказал пару слов на непонятном языке, и острые края сталагмитов, как по команде, нацелились от меня. Вот тут я поняла, что дело плохо... Со мной не будут играть, и держать в плену не будут... меня просто убьют.

— Нет! — Линд отбросил Ралона в сторону и кинулся на профессора. И тут началась неразбериха... Профессор упал, Ралон отлетел назад, сталактиты рванулись ко мне... Всё ближе и ближе.

Решение пришло самое глупое и самое правильное. Развернувшись, я побежала к пропасти. Свист ледяных ножей бежал за мной, обгоняя, заставляя сердце стучать сильнее, а ноги — бежать быстрее.

— Нет, Весс!!!

Краем, только краем, меня задела огромная глыба, прорезав плечо чуть ли не до кости... Но я уже почти... почти...

Далеко-далеко в сознании промелькнула мысль: "Что я делаю?!"

Но выбора все равно нет. Какая, в сущности, разница, как умирать? Кажется, я умру раньше, чем планировал человек в маске.

Вскрикнув, я полетела в пугающую пустоту, на дне которой блистал белоснежный лед... Ветер врывался со свистом в уши, звенел в голове, и будто пытался вернуть обратно. Но я падала. Я падала все ниже и ниже. И вместо скалы обрыва я видела бесконечное время, утекающее, падающее, разбивающееся...

Звук трескающегося льда вошел вместе со мной в воду. Ледяная чернота хлынула в легкие, обжигая и безжалостно кромсая их изнутри, разрывая в клочья...

Холодно... Как же холодно.

Неумолимая чернота тянула меня вниз, вода поднималась мелкими пузырьками...

Холодно.

Я цеплялась за жизнь, как могла, но страшный холод уволакивал меня в бездонный туман, и я сдалась...

Это было странное чувство — будто набросили ватное одеяло и окутали фиолетовым дымом. Границ не было: сплошной вязкий туман. Спокойно... Оглушающее тихо... Спокойно...

Туман вращался вокруг, осязаемый и видимый — живой. Он пел. Пел о жизни и смерти, пел о вечности. Мне показалось, что я возвращаюсь домой после долгого путешествия. Я поплыла куда-то: вперед или назад, или влево, или вправо... Я не знаю. Меня вело что-то неподвластное разуму, что-то истинное и правдивое... реальное. Домой, домой!

Вдруг передо мной возникла книга. Почему-то я не удивилась, словно эта книга и должна была быть тут. Я облетела ее с разных сторон и потянулась к ней руками...

...И тут же туман рухнул, тысячами осколков, ледяными брызгами ослепительно чистого льда. Вода хлынула отовсюду, а с нею — страшная тьма безвременья...

— Весс!!!

На меня капнуло холодное, будто огонь прикоснулся к щеке, и я вздрогнула. В легких что-то рвалось наружу, безжалостно раздирая грудную клетку.

— Ну же, дыши!

Что-то наконец вырвалось — со страшной болью, чуть не отправив меня на тот свет. С опозданием я поняла, что я просто-напросто снова дышу.

Я открыла глаза и часто заморгала от обилия света.

— Ты в порядке?

Знакомое лицо... Линд!

— Как же ты меня напугала, — с облегчением вздохнул Линд и помог мне сесть. — Что это у тебя?

Он дотронулся до моей руки, и я перевела взгляд вниз. Рука сама по себе судорожно сжимала фиолетовую книгу. Я разжала руку и с удивлением посмотрела на книгу. Что это?

— Н-н-не з-зннаю... — смогла выстучать я.

— Ооо, — Линд виновато растер мои плечи руками, но руки у него были такие же ледяные и мокрые, как и я сама, так что мало помогло, только стало очень горячо, как бывает, когда сунешь в горячую воду обмороженную ладонь. Поняв, что не поможет, Линд перестал заниматься глупостями и с беспокойством посмотрел наверх. Я, постукивая зубами, тоже: там блуждал огонек и звенели беспокойные голоса. Я их слышала плохо, будто туман еще не до конца развеялся, но где-то краем сознания я поняла, что это плохие люди.

— Я уммерлла? — неожиданно выдавила я.

— Нет, что ты! — Линд с беспокойством улыбнулся и нервно посмотрел наверх. Потом решительно поджал губы, будто что-то решил, и прошептал несколько слов. Но эти слова разнеслись по всему льду, эхом проникли в самые затаенные уголки и прозвучали громко, внятно. Поверхность льда забурлила, потом подпрыгнула вверх и опустилась уже мелкими осколками. Много зеленых щупалец — присмотревшись, я поняла, что это были водоросли — рванули вверх, потом изогнулись и потянулись к нам. Одно их них обхватило меня за талию и аккуратно подняло вверх, другое проделало то же самое с Линдом... Они доставили нас на вершину и тут же метнулись к врагам, не давая тем опомниться.

Боюсь, я больше напоминала хорошо замороженный овощ, нежели живого человека. Сознание то приходило, то уходило, и Линду пришлось меня поддержать, когда оно в очередной раз потухло. Осмотревшись, Линд вдруг расцвел от радости и прошептал:

— Сейчас беги за мной, слышишь?

— Зачем?

— Поверь мне.

Я вяло кивнула, хотя имела в виду другой вопрос: зачем нам вообще двигаться, если можно просто лечь и умереть?

Впрочем, сознание медленно, но возвращалось, и я уже гораздо лучше, чем минуту назад, могла реагировать на происходящее. Кровь эльнолвов потихоньку брала верх над человеческой, исцеляя и возвращая мне силы. Так что, поразмыслив, я пришла к выводу, что могу даже передвигать ноги самостоятельно. Хотя пока до меня дошла эта простая мысль, Линд крикнул "Вы два растарда, вам нас не поймать!" и потащил меня за собой, так что мысль застала меня уже бегущую.

Линд протащил меня через лаймак и приказал зажать нос. Я послушалась, и только потом поняла зачем: мы оказались в той же комнате, где были в прошлый визит — в комнате с сонным дымом.

Преследователи ворвались за нами с криками и попытались нас схватить. Ралон побежал за нами к креслу, так что Линду пришлось его даже оттолкнуть, отчего несчастный бухнулся на пол, да так и не поднялся. Профессор повел себя умнее. Он явно понял, что за странный запах наполняет комнату, и уже потянулся рукой к носу... но не успел: сонный дым оказался быстрее. Опустившись на пол, Олатц сладко захрапел, очень успешно подхватывая сопение Ралона.

Линд тронул меня за руку и указал на выход. Далеко не сразу я поняла, чего от меня хотят, но когда поняла, послушалась немедленно. Выскочив за Линдом, я вдохнула воздуха и огляделась.

— Плохой день, — прошептала я. Хотелось разреветься, но я вытерла заснеженным рукавом лоб и посмотрела на небо. Что внизу, что вверху — всё одинаково: облака, облака, облака... Они плыли вокруг нас расплывчатыми коврами, окружая со всех сторон дыханием мороза и свежести. Только свежесть эта застывала в легких, отчего становилось еще холоднее и тоскливее.

— Ничего себе, — Линд подобрался к самому краю небольшой горной площадки и посмотрел вниз. — Солнце Спасения*.

Солнце Спасения... От этого слова мне стало совсем плохо. Нас занесло в Дикие Земли, и где-то на просторах этого континента — мой отец. Я поежилась и опустилась на сероватую землю, покрытую слоем пепла. Меня трясло, но зато сознание окончательно вернулось.

— Надеюсь, Дзинь сможет нас найти, — Линд присел рядом и обхватил колени руками. Его трясло ничуть не меньше, чем меня. — Побыстрее бы она там, что ли!

— Знаешь, — я облизала замерзшие губы, — зато попутешествовали!

Линд помолчал и вздохнул.

— В следующий раз отправимся обычным способом.

Я кивнула, не став добавлять, что если он будет, этот следующий раз. Но мне почему-то кажется, что Линд меня понял.

Сколько времени прошло? Час, два? Я выдохнула облачко белого пара — еще чуть-чуть и осыплется на колени белыми искрами снега — и посмотрела на небо. Нет, видно, минут пятнадцать, не больше: туча в виде медведя сдвинулась совсем немного.

— Может, мы сами выберемся? — я обхватила плечи руками и поежилась. Этак человеку в маске работенки прибавится: чтоб убить, ему придется меня разморозить. От такой мысли даже теплее стало, не мне одной будет плохо от сегодняшнего приключения.

— Всего минут двадцать прошло, Весс, — Линд как-то странно на меня посмотрел, будто бы ожидал, что я немедленно грохнусь в обморок от печальной новости. Но я лишь нахохлилась и постаралась замереть: так легче переносить холод.

Время — странная штука. Оно то бежит вперед со скоростью рунрина, то тянется, превращаясь в бесконечный шаг Арьяши*. Для бабочки проходит целая жизнь, мы же проживаем несколько дней — жизнь бабочки для нас мгновение... А для Вселенной — вспышка света, которая проносится так быстро, что ее невозможно поймать.

— Линд? Как ты понял, что за дверью?

Парень попытался стряхнуть белый иней с волос, но у него ничего не получилось, и он расстроено покачал головой.

— Внимательность. В прошлый раз я протянул через дверь шнурок.

— Шнурок?

— На всякий случай, — он на меня посмотрел и неожиданно хмыкнул. — Вообще-то, не шнурок, а твою ленту.

Так вот кто у меня ленты ворует! А я всё фейку обвиняла. Я вздохнула.

— И что с ними теперь будет?

Мне даже не понадобилось объяснять, кого я имею в виду. Линд понял с полуслова..

— Я не знаю, — он встал и размял плечи. Потом повернулся ко мне и задумчиво потер подбородок. — Меня это тоже беспокоит. И еще вот что: с какой стати профессор решил от нас избавиться? Это ведь прямой путь к отречению.

— Но за участие в подобных Орденах тоже по головке не погладят.

Линд устало махнул рукой и отвернулся.

— Тут есть шанс спастись, особенно если "раскаешься" и вымолишь у Совета прощение. Но убийство... а ты не думала, что если бы все было так просто, ты бы со мной сейчас не сидела и не разговаривала?

— В каком смысле?

Черноволосый посмотрел мне прямо в глаза — серьезно и хмуро. А глаза у него красивые, голубые, как море, завораживающие... Я встряхнула головой: не о том думаю!

— Что сложного убить человека, который не владеет даром? Нет, тут что-то другое, какой-то план. Только я не знаю, какой.

Тоже мне, открыл Дикие Земли! Я фыркнула.

— Ну конечно, план! Или этот тип не приходил бы в мои кошмары, — я подышала на руки и вздохнула. — Хорошо. Я тебя поняла. Линд, мы должны рассказать Совету об Ордене, мы одни не справимся!

Он скривился и с досадой поджал губы. Ясно, кое-кто уверен, что всесилен.

— Ну сам подумай. Что мы можем? — я положила книгу на землю и встала. — Не поджидать же каждого участника у входа в лабиринт, а потом вежливо провожать его в комнату с сонным дымом? "Простите, господин убийца, не пройдете ли вы с нами, чтобы мы могли вас усыпить навеки?"

Усмехнувшись, я задумалась. А что? Идея.

— Тот, кто нам нужен, вполне может не состоять в Новом Ордене. Совет, — Линд с ненавистью пнул камешек, и тот подкатился к моим ногам. — Совет нам не поможет, как он не помог моей матери. Или ты думаешь, они, как узнали, так сразу и кинулись выяснять, что происходит? Пока не сообразили, что это может угрожать лично им, даже не почесались! У них были заботы поважнее, чем какая-то жалкая жизнь!

Закрыв глаза, я внутренне себя отругала. Почему я не могу подумать прежде, чем ляпнуть?

— Прости...

— За что? — с горечью процедил Линд. — Ее не вернуть. Извиняться должны другие.

Он пнул еще камешек и сел на землю.

— У Совета на выяснение обстоятельств уйдет минимум два месяца, а у нас, — Линд быстро посмотрел на меня и отвел глаза. — У нас нет и месяца. Подожди...

Черноволосый встрепенулся и полез в карман. Покопался, но, видно, нужного не нашел, так что пришлось лезть в другой.

— А, вот! — он достал листок бумаги, утащенный из убежища Ордена, и развернул его. — Надо проверить всех, кто не был осужден и... Что это?

С коротким "вжжжик" из двери вылетела веревка, а вслед за ней — фейка, крайне недовольная и очень злая.

— Сидим, значит! — бросив веревку посреди площадки, она зависла в воздухе и угрожающе сложила руки на груди. — Чтобы я вас еще раз послушала?! Да никогда в жизни! В следующий раз лично сброшу вас в пропасть, чтобы меньше проблем! А ты! — она ткнула в меня пальцем и зарычала. — Еще раз меня так напугаешь, живой не уползешь! Скажи спасибо Линду и его магии, а то бы давно на том свете очутилась, негодная девчонка!

— О какой магии идет речь? — я заинтересованно уставилась на Линда. Что-то мне подсказывает, что фейка не о водорослях говорит.

Парень досадливо отмахнулся.

— Магия Целителей, — фейка бухнулась мне на плечо и больно дернула за сережку, заставив меня ахнуть.

— Целителей? — я отцепила мелкую вредину от сережки и посмотрела на Линда. — А откуда у тебя этот дар?

Магия целителей — это родовая магия Рани, они творят настоящие чудеса, зачастую вытаскивая человека с того света. Встречается этот дар и у других родов — ослабленный, но достаточно сильный, чтобы помочь там, где средства простаков бессильны. Но человек может иметь только один дар, а я видела, как Линд справился с природной стихией.

— Не целителей, а природы, уж она-то лучший лекарь из всех, — Линд улыбнулся и, сунув листочек в карман до лучших времен, обвязался веревкой. — Давай руку.

Как бы я ни относилась к некоторым людям, я бы никогда не пожелала им смерти. Но Создателю виднее, как распорядиться нитями человеческих судеб.

Мы опоздали. Вечный сон — это не смерть, но и не жизнь. Это нечто среднее, существование вне разума. Ловушка, из которой не выбраться. Тем и опасен сонный дым: завладев человеком полностью, он никогда его уже не отпускает.

Мы, конечно, не оставили профессора и Ралона в той комнате. Линд перенес их в убежище Ордена, они даже очнулись... или не очнулись: смотря с какой стороны на это посмотреть.

— По крайней мере, они живы, — Линд вздохнул и отвернулся от профессора и Ралона, которые спали с открытыми глазами — живые и мертвые одновременно.

— Н... — я набрала в легкие побольше воздуха и выдавила: — Наверное.

Я так не думала. Живы они или нет — это еще вопрос. Такая судьба не лучше, чем плен у неизвестного психа, который приходит во снах. Одно и то же...

Какая-то мысль вертелась в голове, как назойливая муха — та тоже жужжат, но поймать ее трудно. Что-то важное, что-то ценное. Я долго стояла, пытаясь понять, какое озарение ко мне пришло на этот раз, но не поняла и поспешила за Линдом. Потом, всё потом. Давно мне не было так плохо.

* * *

Часы показывали ровно шесть утра, ужасная рань для меня. Я сова, как и большинство Великих, ведь наши предки были детьми звезд, а не солнца, и обычно рассветом я провожаю день, а не встречаю его.

В окно врывались пыльные лучи солнца, падая ровными косыми линиями на книжную полку и создавая вокруг головы Линда загадочное сияние. Птицы вовсю звенели, прыгали с ветки на ветку, возились в желто-зеленых кронах. Время от времени какая-нибудь особо любопытная пичуга прилетала на перила балкончика и с интересом заглядывала в окно.

— Трудная книга. Если я все правильно перевел, то есть ритуал, позволяющий управлять снами, — Линд вытащил из сумки знакомую книгу из убежища Ордена и бросил ее на стол. Подобрал, значит, не забыл. — Но перевести тяжело, я почти ничего не понял. Кроме одного. Открой там, где закладка.

Я поплотнее закуталась в одеяло и чихнула. Мало того, что этот вредный тип ходит по утрам в гости, так он еще и читать заставляет! Настоящий профессор, гадкий и... да что там говорить!

— Где? — я шмыгнула заложенным носом и открыла книгу. Обидно донельзя: мне, может, осталось недели две жить, а мой организм тут поболеть вздумал! Лучше бы прямо сейчас умереть, где только этого человека в маске носит?! Не может поторопиться, что ли?!

Я шмыгнула носом еще раз — теперь от жалости к себе — и постаралась сфокусироваться на строчках. Но голова раскалывалась, а глаза никак не желали расползтись из одной кучки в разные стороны и напрочь отказывались так над собой издеваться

— Весс, ты выпила то, что я тебе дал? — Линд приложил руку к моему лбу и нахмурился. — Разумеется, нет, кого я спрашиваю?! Ты бы хоть за ней проследила!

— Бе-бе! Маленьких все норовят обидеть! — фейка показала язык и надулась. — Ты ее просто не знаешь, она капризная, как... как Великая!

Я хмыкнула. Ну да.

— Я заметил, — холодно отрезал Линд и поднялся. Что он там делал, я не видела, но вернулся парень уже с кружкой какой-то гадости. По серому виду и ядовито-зеленому пару я определила, что ничем хорошим мне это пойло не грозит.

— Пей, — безжалостно потребовал Линд.

— Может...

— Ты что, хочешь, чтобы я тебе это насильно в горло влил? — нехорошо сощурился парень. Вздохнув, я залпом проглотила это чудовищное варево... и только тогда поняла, что я сделала ужасную ошибку!

— Полегчало? — заботливо осведомился Линд с улыбкой наемного убийцы. Я судорожно взмахнула рукой и схватилась за горло. Меня хватило только на то, чтобы беззвучно зарыдать от несправедливости мира и конкретных черноволосых.

Линд пожал плечами и усмехнулся.

— Что?

Он еще и издевается!

— Воды... — прохрипела я. — Изверг...

Линд совсем развеселился и подтолкнул ко мне стакан с водой.

— Может, еще кружечку?

Гад! Я опрокинула в себя стакан и жестами потребовала еще воды. Линд будто знал и тут же подвинул ко мне целый графин, который я, наплевав на приличия, и выпила целиком.

Жар в горле чуть поутих, позволив мне хотя бы дышать.

— Все моей смерти хотят, — я захныкала, развеселив Линда с фейкой еще больше. Тьфу, даже пожаловаться некому! Предатели!

— Ладно, Весс, не злись, — Линд с трудом погасил улыбку и состроил участливое выражение лица. — Тебе лучше?

Я нахмурилась, собираясь высказать этому негодяю все, что о нем думаю, но не стала. Мне и правда стало лучше. Даже больше, чем лучше: болезни, как ни бывало.

— Ого, — я потрясенно встряхнула головой. — Спасибо. Лучше.

— Видела бы ты себя! — Линд наконец не выдержал и расхохотался. — Ладно, ладно, не злись, тебе это не идет. А теперь смотри.

Он схватил со стола книгу и, полистав ее, протянул мне.

Рисунок. Тот самый рисунок — дерево с опавшими листьями.

— Это Древо Мира грез, "ветви его способны ломать границы сна и яви, подарить силу проводника, который может протащить кого угодно из яви в сон, из сна в явь, из яви в мир грез", — громко прочитал Линд. — Здесь дальше полная бессмыслица, но это уже что-то.

— И что же? — я поправила одеяло и уселась на стул с ногами.

— Ты меня не слушаешь, — парень нахмурился и постучал пальцем по голове. — Подарить силу проводника, который способен протащить из яви в сон! Это как раз то, что нам нужно.

Я вздохнула. Такие премудрости... Почему мне достался дар, который еще надо получить? У всех он просто есть, а я, как всегда, решила выделиться.

Но если протащить из яви в сон... Я приложила палец к губам и задумалась. Линд прав: тогда я смогу взять кого-нибудь с собой в тот кошмар, а человек в маске на это явно не рассчитывает. Кстати, о человеке в маске... А не проводник ли он? Иначе как он ходит по чужим снам?

Я поняла, что запуталась окончательно и встала, чтобы походить по комнате. На ходу иногда легче думается.

Ну хорошо, что у меня есть? Человек в маске, который убивает через сны и который контролирует эти сны. Из его слов понятно, что ему — точнее, им — нужен дар. Но если у меня дар проводника, то, выходит, у него этого дара нет. Но тогда как он проникает в чужие сны?

...Или у него есть этот дар, но ослабленный.

— Линд, а ты не знаешь, какие степени дара есть у проводников? Они как-то делятся?

— Возможно, — Линд задумчиво пролистал несколько страниц. — Древо ведь не в нашем мире. Как-то до него еще надо добраться. Насколько я знаю, Целитель был тоже проводником.

Дзинь нетерпеливо хлопнула в ладоши.

— Он не был проводником, он был Избранником! Проводнику до Избранника, как вплавь до Диких Земель. Тут нужно иметь особый талант. Он мог пройти на верхние уровни мира грез.

— Верхние уровни? — я прищурилась. Это что-то новенькое, какие еще уровни?

— На пятый и шестой уровни, но тебе там делать нечего. Это уровни Надзирателей.

То есть богов. Да, там мне точно делать нечего.

— И сколько уровней?

— Семь, — фейка поправила подол платья. — И промежуточный уровень сна, но он не совсем относится к миру грез. Вообще-то, Весс, я не успела изучить уровни, меня... — Дзинь грустно махнула рукой, — исключили.

Я вздохнула. Вот это очень жаль, мне бы информация не помешала.

Ладно, но есть еще Орден. Орден, который связан с прошлой эпидемией. И Новый Орден.

Я подошла к часам. Стрелка быстро бежала от одной черточке к другой, будто боялась опоздать. Время, время... Сейчас оно работает против меня.

— Надо опросить тех, кто в списке. Должны же они что-то знать!

Линд холодно усмехнулся.

— Опросим.

Судя по кровожадности в глазах Линда, опрос будет быстрый и без травм не обойдется.

Мы помолчали.

— Ладно, — я подошла к столу и выдвинула ящик. Список лежал сверху, вместе с фиолетовой книгой. Я вытащила список, с сожалением посмотрев на книгу. Все никак не соберусь ее хотя бы открыть. — Можно начать с Клариссы... Она единственная, кого я тут узнала.

— Зато я многих узнал, — Линд печально покачал головой. — А что в книге?

Я вытащила книгу из ящика и положила на стол. Фиолетовая ткань была на ощупь приятной и гладкой, как лепесток розы. Погладив книгу по корешку, я задумалась. Эта книга явно что-то должна значить для меня.

Интересно, что там внутри? Я с любопытством ее открыла и разочарованно вздохнула. Книга была пуста — ни одной строчки, ни одной буквы. Быстро пролистав ее, я поняла, что это бесполезно. Пустые листы...

— Ну вот, — разочарованно протянула я.

— Странно, — Линд схватил книгу и потряс ее. — Я был уверен, что тут что-то важное, — он вздохнул и посмотрел на меня. — Не расстраивайся, это всего лишь книга.

Я покачала головой. Книга книгой, но все равно, что-то тут не так. Мне почему-то казалось, что именно она сможет мне помочь... Но не помогла.

— Успокойся, мы выручим тебя. Тебя я ему не отдам, я обещаю, — Линд провел рукой по моей щеке и улыбнулся.

— Ага, "я сам тебя съем"! — фейка взлетела в воздух и ревниво оттолкнула руку Линда от моего лица. — Даже не надейся, я все равно тебе не верю, — она перелетела мне на плечо и прошептала на ухо: — А человеку в маске природный дар не нужен, случайно?

Фейка захихикала, а я усмехнулась. Дзинь неисправима, за то и люблю эту негодницу.

— Да ну вас, — холодно фыркнул Линд, отчего Дзинь залилась звонким смехом.

Пояснения.

*Древняя легенда о Лесе Немертвых появилась во времена установления нового режима, когда старая система разнообразия стран была заменена на единый мир и Совет Сенерингола. Другая же версия происхождения Леса говорит о восстании эльнолвов, но эта версия признана выдумкой.*

*Эленви — в переводе с языка эльнолвов — Звездный.*

*В костер — здесь то же, что и могила*

*На кристаллы записывают всю информацию, которая не может быть передана словом: в основном, музыку, реже — картинки. Выглядят, как обычные ромбовидные кристаллы, размера небольшого, где-то с большой палец руки.*

*древняя музыка — музыка, отдаленно напоминающая музыку эльнолвов, хотя, разумеется, не в точности копирующая: искусство эльнолвов утеряно*

*Простаки — обычные люди, в которых не течет магическая кровь. Это пятая каста из восьми.*

*род Эленви — один из Великих родов.*

*Одаренный род — древний род, в котором магия передается по наследству точно так же, как и в Великом. Но в отличие от Великих, Одаренные являются потомками людей, а не эльнолвов. Одаренные относятся к одной из высших каст, ко второй. Всего каст восемь,.*

*Солоний — знаменитый живописец Классической эпохи, оставившей после себя огромное количество картин и вручную расписанных тарелок и сервизов. Раньше за эти сервизы платили не так уж много, но по прошествии трех веков цена их выросла раз в десять.*

*Отреченные — последняя каста в иерархии. Маги, которые убивали, и убивали много, используя для этого свою власть над силами природы... Отреченные называются так потому, что они отречены от силы, лишены магии решением Совета Сенерингола. Редкое наказание, крайне болезненное... Отреченных презирают, избегают, они не обладают никакими правами, их существование стараются не замечать...*

* Слово "прятаться" обычно говорят о магах, которые пытаются раствориться в мире. Древняя магия для отвода глаз. Если о человеке не думают специально, он может оставаться незамеченным. Эту магию еще называют "чары теней"*

*рунрин — "самодвижущаяся карета", смесь магии и технологии. Внешний слой вращается, заставляя рунрин двигаться вперед, внутренний же неподвижен благодаря магии. Изобретение новое, круглой формы, напоминает двойной шар. Изобретатель — Артур Анари, выпускник Академии Сенерингола*

*Исследователь древних культур — одна из самых престижных профессий. Обычно учиться на нее могли только представители Одаренных родов, лишенные магии. Исследователи изучают культуру эльнолвов и древние религии, однако большинство исследователей на самом деле сидят в пыльных библиотеках и занимаются переписыванием трудов своих более талантливых коллег.*

*Создатель — великий Творец Вселенной. Это Бог, сотворивший Вселенную из своей мысли. Храмов у него нет: считается, что он не вмешивается в дела Вселенной, занимая позицию наблюдателя, а не судьи. Тем не менее, если к кому и обращаются, так обычно к нему, потому что других богов в данной религии нет. Есть только Надзиратели — люди, которые достигли в своем развитии таких высот, что стали равны духам природы. Перейдя в другое измерение, они приглядывают за миром смертных. Считается, что просьба к Создателю — это также просьба к Надзирателям.*

*Великий Целитель — легендарный правитель, остановивший гибель планеты. Легенда гласит, что он принадлежал к эльнолвам, вернувшимся из долгого путешествия, чтобы помочь людям. Он воскресил реки и вернул солнце, но для этого ему пришлось пожертвовать своей жизнью... Воскреснув, он обрел силу всех родов, и ему стали подчиняться все стихии.*

*арэн — денежная единица*

dd> *имя и род — у Великих и Одаренных нет фамилий, есть только род.*

*теория и практика Исследования — основной предмет в школах для Одаренных.*

*Великие рода обычно живут чуть дольше, чем Одаренные и гораздо дольше, чем простаки. Срок их жизни — 150-250 лет, срок жизни Одаренных — 100-150. У простаков 50-100. Это из-за того, что Великие рода произошли от эльнолвов, срок жизни которых порою не ограничивался и 400 годами. Жизнь же Одаренных поддерживает их дар.*

*Древесный зал — главное здание Академии*

*здесь — то же самое, что маньяк*

*Эльнолвы ревностно охраняли свои знания от людей, поэтому чаще всего они выбирали для их хранения пещеры, где создавали лабиринты. Исследователям порой очень хочется открыть тайны прошлого, поэтому кое-кто пускается в путешествие по лабиринтам. Чаще всего это заканчивается печально: либо исследователь сдается, либо погибает от истощения.*

*по надписям — названия родов у Одаренных заканчиваются на -р. У Великих — на -и, я. *

*В этом мире верят, что душа возвращается раз за разом и проживает много жизней.*

*Сиреневка — специальная бумага для писем. Отличается от обычной бумаги тем, что доставляется до адреса самостоятельно: каждая сиреневка зачарована. Сиреневкой назвали потому, что изначально были только сиреневого цвета из-за чар. Позже научились изменять свойства чар, и сиреневки стали разноцветными.*

*Дикие земли — континент, где всегда зима. Люди там не живут, только ведутся исследовательские работы. Дикие земли считаются опасными. *

*Исследователи объясняют такое отношение людей к эльнолвам различием в энергетике. Чуждая энергетика эльнолвов заставляет людей нервничать, либо наоборот — успокаивает*

*Перспективные — каста магов, стоящая на ступень ниже касты Одаренных. Отличие только в том, что Одаренные рода были признаны эльнолвами, а Перспективные — людьми.*

*Древняя легенда о Лесе Немертвых появилась во времена установления нового режима, когда старая система разнообразия стран была заменена на единый мир и Совет Сенерингола. Другая же версия происхождения Леса говорит о восстании эльнолвов, но эта версия признана выдумкой.*

*Эленви — в переводе с языка эльнолвов — Звездный.*

*В костер — здесь то же, что и могила*

*У Великих обед в два часа дня*

*Ранним пташкам и зерно перепадает — аналог поговорки "Кто рано встает, тому Бог дает".

*Заметки об учениках — при поступлении в Академию каждый ученик дает данные о семье, роде, даре, родственниках.*

*Кодекс Сенерингола — свод законов. 10 томов законов и еще 5 томов дополнений. К Кодексу Сенерингола прилагается также упрощенная версия Кодекса — брошюра в 10 листов.*

*Выходцы — маги без рода. Выходцы из простаков — за это их так и назвали.*

*Управление — второй уровень правления миром. Иногда участников Управления еще называют Младшими Советниками.*

*Аттол — столица Рубиновой Провинции*

*Бездарка — уничижительное обращение к представителям рода, обделенными магией.*

*Блин мира в океане молока — старая легенда об устройстве мира*

*Едолла — кафе для магов и представителей родов*

*Гномиком и собачкой — то же самое, что "Бегу и падаю". Гномы и собаки считаются существами, которым на роду написано подчиняться.*

*Жезл Алота — символ власти*

*Предки-эльнолвы не только у Великих. Встречаются люди не Великих родов, а даже простецы, у которых тем не менее есть совсем немного крови эльнолвов. Хотя это редкость.*

*ЛакшАми — эльнолвы считали их защитниками леса и изображали их, как летающие пушистые шары салатового цвета, с большими глазами*

*КриАми — защитники воздуха и неба. Похожи на лакшами, но голубого цвета*

*ТакренАми — злые духи разгневанного леса. Изображались в виде когтистых тварей с кожистыми черными крыльями*

dd>

*Чужие грезы покрыты семью уровнями тайны — аналог поговорки "чужая душа — потемки"*

*Танец гномов — очень быстрый танец, похожий на чечетку*

*Лаймак — материал, который имеет свойства камня, но при этом позволяет ходить сквозь него, будто через воздух. Поскольку всё, что прошло через лаймак, в течение десяти минут светится зеленым, он не получил широкого распространения.*

*Сонный дым — усыпляющий газ, который погружает в сон на несколько часов. Но этот сон очень быстро переходит в смерть — газ медленно останавливает сердце.*

*Ключ от лабиринта — что-то вроде карты. Изображение, которое в лабиринте обозначает нужные двери, проходы или повороты.*

*Ждать, пока с неба упадут алмазы, ждать алмазов с неба — аналог поговорки "Жать манны небесной"*

*Пещера Грез — пещера в Лесу Немертвых, найденная 50 лет назад. Никто не знает, какие секреты скрываются за древним лабиринтом, находящимся внутри пещеры, но надпись над входом в лабиринт переводится как "Помни о мире грез"*

*Дар у рода — каждый род имеет свой главный дар, самый основной, и если человек рождается именно с этим основным даром, то он может достичь больших высот в будущем. Сила дара будет гораздо выше, чем у людей с таким же даром из других родов.*

*растард — ругательство*

*огненный порошок — по желанию мага зажигает огонь*

*Отдаст душу в Лесу Немертвых — считается, что деревья в этом лесу раньше были вражеской армией, поэтому возникло суеверие: деревья в нем могут забрать душу.*

*Ради спасения мира во времена тьмы эльнолвы построили искусственное солнце, которое давало свет на многие земли и подогревало планету изнутри. Солнце скрыто глубоко под землей, но там, где оно расположено температура выше положенного и почти нет снега. Свет от солнца виден даже сквозь землю.*

*Арьяша — душа Вселенной.*

Часть 2.

Маска.

Глава 1.

Ночь похожа на сказочный цветок, который боится света. Он скрывается в тени, унося с собой сны и мечты, — недоступный днем, расцветающий при свете звезд.

Но когда он цветет вечно, от его красоты устаешь, и тайны перестают волновать.

Мне казалось, что я целую вечность провела в темноте. Ночь длилась веками, и это было страшно. Не видеть солнца, не слышать утренних птиц, не чувствовать тепла... Только холод и бесконечная тьма. Страшно... одиноко... равнодушно.

Металлический блеск зеркала — клетки, из которой нет выхода, — и бесконечное безмолвие: вот что меня окружало. Я давно устала бороться. Я сдалась и проклинала каждый новый час зловещей тишины.

Я была обречена на вечную жизнь, но хотела только одного — уйти... освободиться. Я молила Создателя о помощи, но он оставался глух к моим просьбам. Я жила. Вопреки всему — жила. Жила...

— Как видишь, это не самое лучшее существование.

Я судорожно вздохнула и ошалело заморгала глазами. Сколько света! Свет!

— Или тебе понравилось? — черные перчатки упали на стол, и бледные руки толкнули ко мне чашку. — Я подожду ответа.

Сон. Сон во сне. Я размазала слезы по щекам и постаралась сосредоточиться. Ему не сломать меня. Я сильнее, и я смогу выжить.

Выпрямившись, я посмотрела на него.

— Ты будешь грязью на подошвах Создателя!*

— Видимо, это и есть твой ответ, — с неискренним сожалением покачал головой человек в маске. — Очень жаль. Умри.

Голубая бабочка свалилась к моим ногам. Узорчатые крылья хлопнули несколько раз и опустились на паркетный пол — единственное пятно цвета в этой унылой картине. Но это пятно медленно затухало, растворяясь в тумане кошмара.

— Ты доставляешь много проблем. Я ценю твою силу, но она мне мешает, — он поправил маску и потянулся — словно зверь после удачной охоты.

В этот раз все было иначе. Зал, стол, даже маска — всё то же, что и раньше, но человек вел себя... необычно. Я никак не могла понять, что в нем не так, что изменилось. Потом поняла. Он просто стал другим, повзрослевшим, слишком уверенным в себе: настоящим хищником, который соскучился по крови. Исчезла боль — появилась жестокость.

— Я предлагаю выбор. Если ты сдашься, — он наклонился вперед и толкнул ко мне дощечку. Приглядевшись, я поняла, что на ней нарисовано дерево. — Если поможешь мне... то я дам тебе шанс умереть.

Вспомнив одиночество и бессилие вечного заточения, я вздрогнула. Он предлагал мне практически спасение. Да, я исчезну из мира, но я получу шанс вернуться. Я буду свободна.

— Свобода, Весея, — вкрадчивым шепотом протянул он. — Свобода ценится гораздо выше жизни. Подумай.

— Помочь тебе, — заворожено повторила я. Но тут же взяла себя в руки и встряхнула головой: — Как?

Он покрутил в руке дощечку — быстро-быстро, так, что она мелькала, становясь почти невидимой.

— Дар. Всего лишь дар.

— Если я отдам дар, — я набрала в легкие воздуха, — ты оставишь меня в покое?

— Я дам тебе шанс умереть, — он резко прекратил вертеть дощечку. — Без магии нет жизни. Нет магии — нет жизни.

Честный ответ.

— Зачем тебе дар?

— Свергнуть Создателя, — хмыкнув, прошептал человек в маске. — А может быть, и нет. В любом случае, дитя, тебе это знать незачем.

Как он странно меня называет. Я обхватила голову руками и задумалась. У меня есть шанс узнать что-то важное, но надо правильно выбирать вопросы. Какой вопрос важнее. Ритуал? Смерть? Таура?

— Почему День Рождения?

Он молча покачал головой и бросил дощечку на стол.

— Ты слишком много хочешь знать.

— Если ты мне не ответишь, я не стану с тобой связываться! — я постаралась, чтобы в моем голосе появилась обида и гнев, хотя на самом деле мне было страшно: я ходила по лезвию, и могла очень сильно порезаться. Но я должна была получить ответ на вопрос — любой ценой.

Он долго молчал, и я, хотя не могла видеть его глаз, поняла, что он внимательно меня изучает.

— Что ж, — наконец прошептал он. — Я не могу получить всю силу сразу. Магия пронизывает человека, но есть... знаки, которые соединяют человека с другими мирами...

Он явно осторожничал. Слова давались ему с трудом: он подбирал чуть ли не каждый звук, постоянно прерывался и думал. Но он не врал.

— Есть время... время уязвимости... — он подумал и снова закрутил в руке дощечку. — Есть время тринадцати часов. И время безвременья... — он снова задумался, а потом резко толкнул ко мне дощечку и жестко отрезал. — А теперь соглашайся! Ну? Твое решение, Весея!

Я вздрогнула: настроения врага менялись с ужасающей быстротой. Похоже, больше я ничего не узнаю.

Встав, я будто бы в задумчивости обошла стул и притронулась к деревянной спинке. Больше всего мне хотелось вырваться из сна и проснуться, но сегодня человек в маске гораздо сильнее держал меня на привязи, мне едва удавалось сохранять сознание и думать, что я делаю. Все остальное делал за меня враг, он управлял мной — с легкостью, уверенностью и стремительностью.

Я бы не сказала, что его предложение меня возмутило. Нет, я понимала, что для меня — это лучший вариант. Ответ мог быть только один — да.

— Я... — я сглотнула и опустила голову вниз. Я хотела жить. Но не так, как живут пленницы зеркал. Я посмотрела направо и увидела бледную тень девушки. Красивое лицо, смелые глаза... Мне показалось, что я знала ее — когда-то давно-давно, еще ребенком.

Девушка прислонила руку к зеркалу и нахмурилась. Будто бы осуждала меня или предупреждала. В ее взгляде была сила, и я вдруг поняла, что она не сдалась. Она все еще надеется. Надеется на свободу, на месть... И она верит в меня.

А Таура? Что будет с ней, если я сдамся и помогу врагу стать сильнее?

— Чтобы ты убивал и дальше? — я перевела взгляд на маску и внезапно схватила стул и бросила его в свободное зеркало. Осколки полетели в разные стороны, открывая пелену тумана, сквозь которую пробивались краски лета.

— Стой!

Конечно! Размечтался...

Я заслонила рукой лицо и прыгнула навстречу осколкам. Больно не было, хотя кровь из ранок текла по рукам: осколки впивались в ладони — мелкие, противные, как крошка из стекла. Но все они исчезли, когда я пролетела сквозь границу и упала на зеленую траву поляны.

— Глупый поступок.

Я обернулась и посмотрела на человека в маске, прислонившего ладони к пелене. Слава Создателю. Я сбежала. Я победила.

— Нет, ты не победила, — человек в маске грустно покачал головой и чуть сильнее нажал на тонкую пленку границы. Граница поддалась, расступилась, выпуская черно-белые краски в зеленый мир солнца.

Страх заставил меня отползти назад, хотя я понимала, что моя победа обернулась поражением.

— Как видишь, я не менее одарен, чем ты, — он наклонился и схватил меня за руку. Боль потекла через ладонь, через запястье — выше, выше! — и остановилась на спине. — Запомни это, — он убрал руку, а с ней пропала боль. Я всхлипнула.

— Я знаю, что ты жив, и я найду тебя!

— Может, жив. Может, нет, — он выпрямился. — Твое сознание туманно, мир держит тебя тысячами страхов, и ты не сможешь справиться со своим даром. А меня... не держит ничто. Я свободен. Поэтому я сильнее тебя.

* * *

Зеркала в последнее время приносят мне немало проблем. Я перебросила волосы вперед и вздохнула. Этого следовало ожидать. Да и чего я хотела? Ждала, что в этот раз всё окажется действительно сном, а не кошмаром, который непонятно — то ли снится, то ли происходит на самом деле?

Я со злостью выдернула из стопки одежды свитер и натянула его через голову.

— К Линду? — фейка деловито собирала маленькую сумку.

— А к кому мне еще идти?

В любом случае, ждать я не могла. Мне хотелось все рассказать Линду, и как можно скорее.

На улице царила ночь. Ветер разбавлял теплый воздух запахом моря и водорослей, а на небе мерцали яркие звезды, укутанные легкой дымкой облаков. Я быстро добежала до библиотеки, потом свернула на дорожку, ведущую вверх, прошла мимо больших часов, которые как раз отбивали двенадцать. Вряд ли Линд мне обрадуется. И это, конечно, верх неприличия — ходить в гости к парням по ночам. Но боюсь, мне сейчас не до приличий.

Нервно постучав, я отошла от двери и облокотилась о перила. Городок Академии лежал, как на ладони, — легкий, ажурный, будто бы кукольный. Здесь, на верхних уровнях городка, ветер разбушевался не на шутку. Он свистел над головой, завывал, носился между колоннами, однако мне стало легче от его песни: ветер был настоящий, свежий и свободный.

— Весси? — я обернулась. Линд выглядел удивленным и заспанным, как медведь, которого разбудили зимой маленькие дети. — Ты что тут делаешь?

Вместо ответа я перебросила волосы вперед и показала Линду спину.

— Так, — Линд нахмурился и затолкал меня в комнату. — Садись и рассказывай.

Пока я рассказывала всё, что узнала, Линд носился по комнате, перерывал бумаги и сосредоточенно кивал. И не прекратил мелькать перед глазами, даже когда я закончила свою историю.

— Кажется, я начинаю понимать, — он перевернул ящик и достал из большой кучи выпавших книг синюю брошюру. — Подожди, дай мне пару минут.

Он опустился в кресло и глубоко задумался.

— Конечно, — я отхлебнула чая, заодно тайком разглядывая черноволосого. Линд, разумеется, полностью одеться и не подумал, да и с чего бы: у Одаренных мужчин не считается чем-то плохим ходить в одних штанах. Удивительно, почему за Линдом не бегает стайка верных поклонниц, таких подтянутых фигур еще поискать. С другой стороны, он бука, каких мало, кто к такому вообще подойдет? Я бы вот никогда не решилась, если бы не необходимость.

Линд поймал мой взгляд и ухмыльнулся. Я даже чаем облилась.

— Ну... Ты надумал что-нибудь? — я отвела взгляд и поправила волосы. Не хватало еще, чтобы этот Одаренный о себе невесть что возомнил!

— К сожалению, — ухмылка Линда исчезла так же быстро, как и появилась, а на ее место пришло беспокойство. Он потер переносицу и покачал головой. — Не хочу тебя расстраивать, Весс. Но еще три таких дерева, и ты...умрешь.

— Что?

— Я перевел кое-что, но не смог понять, как рисунок связан с эпидемией. А теперь до меня дошло, — он отвернулся и тихо продолжил: — Это необычный знак, Весс. Эльнолвы считали Древо, вот это самое, своим... своей жизнью. Они славились неуязвимостью, но не каждый знает, что этим они были обязаны культу Древа. Не знаю, слышала ли ты, но есть легенда о Целителе. Он дошел до Древа и подарил тем, кто пошел за ним в мир грез, защиту Древа. Эльнолвы могли шесть раз умереть и воскреснуть, но седьмой раз был последним. На этом заканчивалась их жизнь. А теперь ты и сама поймешь.

— Знаки, которые соединяют человека с другими мирами, — я выругалась. — Вот почему страдают только Великие, только потомки эльнолвов. Он снимает защиту?

— Думаю, что так, — Линд откинулся на спинку кресла и потер подбородок. — Но мы можем всего не знать, трудно делать выводы.

Зато все сходится. Хотя не совсем всё... Я отставила чашку в сторону.

— Линд, — я взглянула на парня. — Но как же твоя мать?

Он быстро посмотрел на меня и тут же встал.

— Знаешь что, я жутко хочу спать. Давай завтра поговорим, хорошо?

И даже не дав мне опомниться, черноволосый вытолкал меня из своего домика и на прощание улыбнулся.

— Только не обижайся, у меня завтра лекции.

— Мне иногда кажется, что я вижу гномов, торчащих из его головы*, — задумчиво пробурчала фейка, когда ей надоело рассматривать закрытую дверь. — Давай его подожжем? Ну хотя бы ради профилактики, на всякий случай.

— Выгонят ведь, — вздохнула я.

— А мы не признаемся.

Иногда мне очень нравятся идеи Дзинь. Вполне нормальные, мстительные и хулиганские мысли!

* * *

Прохладный ветерок уносил с собой желтые листья, кутался в мягкие солнечные лучи и играл в кронах деревьев. Где-то высоко кричали чайки, соревнуясь в громкости с рокотом волн, а самые юные ученики Академии с визгами и криками носились вокруг фонтана и ловили озорные солнечные зайчики.

Осень... Я люблю осень, с ее тихой солнечной поступью, в золотом венке листьев и красном платье осенних закатов. Она приходит незаметно, принося с собой водоворот красок, она задумчива... спокойна. Говорят, в мире, откуда пришли эльнолвы, царила вечная осень, и память об этом сохранилась в сердцах Великих.

Это первая осень, которой я не рада. С золотом деревьев и прохладным ветром в мое сердце закрадывалось и отчаяние. Раньше, бывало, я просила в тяжкие минуты забрать меня в Созвездие Вечности*, но я никогда не думала, насколько страшно перешагнуть грань жизни и смерти. Даже веря, даже зная... Я не подозревала, насколько ценна каждая секунда жизни.

Я перепрыгнула сразу через несколько ступеней и едва не столкнулась со смуглым мальчуганом. Неожиданное препятствие счастливо засмеялось, и мне пришлось ограничиться сдержанным кивком, хотя очень хотелось схватить пацана за ухо и познакомить с Линдом. Заодно еще раз увидела бы черноволосого.

— Поосторожней! — посторонившись, я пропустила мальчишку и побрела дальше. Желание увидеть Линда — это более, чем странно, ведь я только что от него. Но он единственный, с кем я могу поговорить о том, что у меня на душе — думаю, это и есть причина необычной привязанности к Одаренному.

Завернув за угол, я улыбнулась: на скамейке, в тени высокой березы, притаилась сладкая парочка — Нерос с Ханной. Эти двое только и делают, что дни напролет гуляют. Ханна-то понятно — учиться нам сейчас не надо, а вот Неросу очень даже не помешало бы навестить парочку профессоров. Одно слово — любовь.

— Весс! — Ханна вскочила со скамейки и жутко покраснела. — А мы тут...

— Гуляем, — охотно подсказал Нерос, заставляя мою подругу сесть обратно. — Присоединяйся, Весси. Или ты к кому-то спешишь?

Он внимательно на меня посмотрел, будто пытаясь прочитать мои мысли. Я села.

— Откуда идешь? — Нерос отмахнулся от Ханны, пытавшейся пригладить его встрепанные волосы, и мягко протянул: — Ханусь, я совсем забыл. Сбегай в мою комнату, принеси мне учебник по Природной магии, будь другом?

— Я сейчас, — Ханна подмигнула мне и помчалась вверх по лестнице. Не скажу, чтобы мне вся эта сцена понравилась. Я была рада за подругу, но в то же время и беспокоилась. Для Нероса ничего не стоило клясться в любви одной, а целоваться с другой. Его "невесты" менялись одна за другой, примерно с той же частотой, с которой в моей комнате менялись занавески.

— Только попробуй разбить сердце моей подруге, — я шутливо толкнула Нероса и нахмурилась: — Нет, ну правда, она очень ранимая.

— А ты? — Нерос чуть развернулся ко мне и прищурился.

— Ты о чем?

— Ханна говорит, что ты сдружилась с Линдом?

Я помолчала, обдумывая ответ.

— Он мне помогает... и всё. Показал мне библиотеку...

Нерос будто пропустил мои слова мимо ушей. На его лицо набежала тень сосредоточенной задумчивости.

— Линд кажется милым только до тех пор, пока ему кто-то нужен.

— С чего такие слова? С чего такая ненависть? — я отложила сумку в сторону и развернулась к Неросу, чтобы видеть его глаза. — Ты так говоришь, как будто бы он тебе что-то сделал!

Он молчал, не отводя глаз, в которых светилась искренняя забота и внимание. Это меня вывело из себя окончательно.

— Я тебе верю, Нерос. Верю, потому что верила моя сестра, потому что я знаю тебя столько лет и по многим другим причинам! Но это твоя ненависть к твоему брату, и твоя забота... — я отвернулась. — Я могу сама решить, с кем мне общаться. Поверь мне.

— Ты многого не знаешь...

— Ну так расскажи мне! Ну?! Что это за великая тайна?

Нерос так долго молчал, что я успела потерять надежду на ответ. Но он неожиданно заговорил — тихо и спокойно, с невыразимой грустью и ужасно искренне.

— Зато ты не знаешь его. Нас вырастила Алигара Акви, жена Лароса Стария, хотя вырастила — это сильно сказано. Она присылала деньги, нанимала прислугу, чтобы те нас учили. Она протащила нас в Академию — теперь я понимаю, что это было "возмещение ущерба", — Нерос со злостью пнул невинный листик. — У меня ведь когда-то была семья, Весс.

— Алигара Акви, — прошептала я, вспоминая список старого Ордена Свиты.

— Да, она. Знаешь ее?

— Слышала, — уклончиво протянула я.

Нерос сощурился и продолжил.

— Мне было восемь лет, когда мы остались одни. Отца обвинили в участии в запрещенной организации, обвинили просто так, на основании показаний... догадайся кого? — Нерос горько усмехнулся и с ненавистью выплюнул. — Алигары Акви, жены директора Академии, которая была безответно влюблена в отца. Она обвинила его.

Я вздохнула и потерла подбородок, но тут же поймала себя на этом и испуганно отдернула руку. Ну вот, уже веду себя, как Линд.

— Хорошо, но при чем тут Линд?

— Когда я узнал, я отказался от покровительства Алигары, — Нерос сжал руку в кулак. — Когда-нибудь я ее уничтожу и отомщу. Но Линд, этот растардный выродок, предпочел деньги всему остальному. Алигара богата, она принадлежит к высшим кругам, и даже выше многих Великих... Она может обеспечить хорошую жизнь, но это не делает ее вину меньше, а душу чище. И все-таки Линд публично отказался от отца, при всем Совете, предпочел выгоду семье! Он предал его, Весс, он предал память, он предал нашу семью, меня предал. Ему легче прикрываться сказочкой, которую навешала на уши Совету Алигара! Поверь мне, этот человек не так прост, как кажется...

— Нерос! — Ханна спрыгнула со ступеньки и бросила книгу парню.

— Не доверяй ему, — Нерос поймал книгу и еще раз посмотрел на меня. Однако тут же отвернулся и поспешил навстречу Ханне.

Я сидела, наблюдая, как смеется Ханна, но в голове было пусто, словно на минуту все заволокло туманом. История Нероса больше, чем потрясла меня. Мне не в чем было упрекнуть его, я бы поступила также. Знай я, что Таура поддержала кого-то, кто причинил моей семье столько боли, смогла бы я с ней общаться? Нет. Я бы ненавидела ее.

И все-таки что-то в этой истории не сходилось, словно бы выбивалось из общей картины и мешало. А, может быть, я просто не могла в нее поверить. Или не хотела.

— И ты ему веришь? — фейка недовольно дернула меня за сережку и зашипела: — А я вот ни капли. Они точно подрались песочными совками, вот увидишь!

Я покачала головой, но ничего не ответила.

* * *

Утро наступило для меня утром, причем самым что ни на есть ранним. В кои-то веки я смогла нормально заснуть, и в моих снах не бегали полчища людей в масках верхом на деревьях. Это был просто сон, который очень нагло прервали.

— Весс, ты спишь?

Я приподнялась на локте и кинула взгляд на часы. Три ночи.

— Нет, пропасть тебя подери, песенки пою, — злобно прошептала я и встала. Убить этого Линда мало, и что ему не спится?

— Эту раннюю пташку надо срочно посыпать пыльцой, — сонно проворчала Дзинь и перевернулась на другой бок.

Хорошая идея, кстати.

Я накинула халат и, зевая, отправилась открывать дверь. В отличие от меня, Линд выглядел до омерзения бодреньким и веселеньким, так что желание его придушить вспыхнуло с двойной силой.

— С добрым утром, — Линд улыбнулся. Я чуть было не ответила, что еще чуть-чуть, и это утро станет вообще последним утром в его жизни, но передумала. Все равно ведь ничего сделать не смогу, так какой смысл в пустых угрозах?

— Может, позволишь войти?

— А, может, я тебя просто убью? — сдув со лба прядь волос, я сердито посмотрела на Линда.

— Я помогу! — недовольно пробурчала фейка, как всегда готовая поддержать мои самые безумные идеи.

Улыбка Линда угасла, и на его лице застыла надменная обида.

— Вижу, кто-то встал не с той ноги.

— Вижу, кто-то забыл посмотреть на часы, — в тон ему отозвалась я и посторонилась. — Проходи, обрыватель хороших снов.

— Ладно, не дуйся, — как ни в чем не бывало, подмигнул черноволосый и протиснулся в комнату. — Мелкая, привет!

— Исчезни, злой дух, — глухо проворчала фейка и бросила в парня облачко пыльцы. После чего накрылась одеялом с головой и засопела. Все время забываю предупредить Линда, что фейка не любит ранних побудок.

— Пчхи! Так, я пришел поговорить о списке, — Линд бросил на стол листок и уселся в кресло. — Мы могли бы завтра поговорить с Клариссой. Думаю, на этот раз она не отвертится. Но выйти надо пораньше, у меня с утра стоит лекция.

Я накидала чайных листьев в чашку и залила водой. Значит, с Клариссы. Вздохнув, я сжала чашку в руках и развернулась.

— Почему бы нам не начать с Алигары?

— Что?

От меня не ускользнуло, как Линд побледнел при имени Алигары. Ничего. Пусть бледнеет. Пока я не докопаюсь до правды, я не смогу ему доверять.

— С Алигары Акви, Линд. Надеюсь, ты с ней знаком? — последнее слово я выделила особенно. Пусть только попробует соврать.

Он задумчиво посмотрел на меня и кивнул.

— Нерос всегда был излишне болтливым. Да, знаком, — он поджал губы и покачал головой. — И не меньше тебя хочу знать, как ее имя оказалось в списке. Но я ее хорошо знаю, мы можем только потерять время.

— Правда?

Линд внимательно изучил мое лицо, будто бы заглядывая в самую глубину моих мыслей, и вздохнул.

— Хорошо. Начнем с нее, — он встал и подошел ко мне вплотную. — Весс, что бы ты ни думала... я... я никогда тебя не предам. Ты же мне веришь?

Верю или нет — сложный вопрос. Как бы я хотела знать на него ответ. Кому я вообще могу верить? Этот мир — сложный, а теперь еще и враждебный. Где-то рядом ходит убийца, которого я знаю и которому, возможно, доверяю... Я никому не могу доверять.

Но мне необходимо кому-то довериться.

— Верю, — я помолчала. — Пока что верю.

На миг мне показалось, что маска холода и надменности вот-вот вернется на лицо Линда. Он привык скрываться, привык прятать обиду и боль за масками. Интересно, что же он скрывает?

— Пока что, — повторил Линд. — Спасибо за честность.

Он улыбнулся, и я расслабилась. Хоть не обиделся, и то хорошо!

— Ладно, — Линд ухмыльнулся и отобрал у меня чашку. На мой возмущенный вопль он спокойно заметил: — Мне нужнее, тебе же не читать лекции!

— Да-да, — из чашки высунулась встрепанная голова Дзинь. — Учись, как надо вкусненькое клянчить!

— Ты что там... — Линд заглянул в чашку и нахмурился. — Эй!

Он перевернул чашку, попутно вытряхнув оттуда фейку, и потряс. Разумеется, чая он так и не обнаружил, только листики. Совсем забыла его предупредить о том, что в фейку влезает порой удивительно много, а просачивается она в самые неожиданные места.

— Мне полагается компенсация за ранний подъем! — фейка зависла в воздухе, сердито хлопая крыльями, но сочувствия и понимания от жадных людей она так и не дождалась. Отвернувшись, Дзинь гордо топнула ножкой. — И не надо на меня так смотреть! В конце концов, кто тут маленький?!

Ну да. Всхлипнув, я отвернулась и захихикала. Таким обиженным я Линда еще не видела!

— Пропасть, — растерянно пробормотал черноволосый. — Это ведь... подло!

Фейка перелетела на мое плечо и с притворным сожалением вздохнула:

— Мир жесток и несправедлив, о мой юный друг!

* * *

Линд так и не дал мне выспаться. Уж не знаю, когда там у него лекция, но меня он вытащил из дома в пять утра. Я зевала в горсть, сонно передвигая ноги, и безумно завидовала тем, кто спит в темных домиках. Подушка, одеяло... как я о них сейчас мечтала!

На улицах царила тишина и покой. Только несколько гномов подметали дорожки, тихо насвистывая знакомую мне песенку про безалаберных магов. Увидев нас, они прекратили работу и отставили метлы в сторону. Под их хмурыми взглядами даже как-то неуютно стало.

— У вас тут случайно по утрам студенты не пропадают? — прошептала я, догоняя Линда и цепляясь за его руку.

— А феи? Феи не пропадают? — Дзинь скрылась в моих волосах и на всякий случай схватилась за сережку.

Гномы, угрюмо сгорбившись, проводили нас взглядами и, убедившись, что мы достаточно далеко, вернулись к работе. Скребущий звук метел и шуршание листьев еще долго сопровождали нас.

— Гномы не любят, когда за их работой наблюдают люди, — усмехнувшись, пояснил Линд. — Их это... раздражает. Ты разве не заметила, что они никогда не появляются здесь в дневное время?

Нет, не заметила. Когда я вообще что-то замечала?

Дом Алигары почти ничем не отличался от дома любого преподавателя Академии — такой же белый, с тонкими колоннами и расписными окнами. Разве что был расположен на самой вершине холма. Наверное, из окон открывается потрясающий вид на море.

— Пришли, — вздохнул Линд и нахмурился. — Дзинь пусть не показывается, а ты сама поменьше говори. К Алигаре нужен особый подход.

Я кивнула.

Дверь нам открыла женщина, но не Алигара. Увидев Линда, она чуть улыбнулась.

— Проходи, мой мальчик. Алигара уже встала.

Внутри дом оказался... просторнее, чем снаружи. По крайней мере, я никак не ожидала увидеть кучу дверей, ведущих непонятно куда, и даже коридор, достойный нашего родового особняка. Алигара действительно богата, если может позволить себе роскошь пространственной магии*, я уж не говорю об обстановке. Очень изящные статуи, красивые картины — частью даже Джейка Эленви, знаменитого художника прошлого века, — шелковые обои глубокого синего цвета... Да, дом оформлен со вкусом.

— Прошу вас, — женщина выразительно посмотрела на меня, и я, совсем смутившись, нырнула в открытую дверь вслед за Линдом.

— Отличный домик. Я теперь не удивляюсь, что Линд предпочел всё это отцу, — чуть слышно фыркнула фейка. — Если уж дом в Академии такой, каково же родовое имение?

Я хмыкнула. Нет ничего удивительного в этом богатстве. Стария, хоть и не гласно, но все-таки считается верховным родом, самым старшим. Соответственно, и живут его представители лучше. А также жены его представителей и дети.

Власть и сила — вот как можно в двух словах описать Алигару. Красивая женщина, чуть постарше моей матери. Темные, вьющиеся на концах волосы, которые спускались к изящным плечам, проницательные зеленые глаза. В ней все было гармонично, ничто не выбивалось из общей картины.

Она будто возвышалась над другими и абсолютно точно знала об этом. Когда она на меня посмотрела — всего на две секунды — мне показалось, что кто-то заглянул глубоко внутрь меня, в те темные уголки, которые были недоступны даже мне.

— Здравствуй, мой милый мальчик, — Алигара бросила папку на стол и откинулась на спинку стула. Руки она сложила на груди, будто показывая, что чем скорее уберется "милый мальчик", тем лучше.

Линд ни слова не сказал. Сев в кресло, он пристально посмотрел на женщину. Презрительно, спокойно, равнодушно. От такого взгляда люди обычно раньше времени седеют.

Почти осязаемое молчание повисло в кабинете, только часы громко тикали. Мне вдруг очень захотелось провалиться под землю. Но этим двоим было вроде как даже комфортно. Я уже хотела было извиниться за вторжение, но тут Алигара рассмеялась — просто и добродушно — и наклонилась вперед.

— Ну что ж, Линд, ты все такой же бука! — в глазах женщины плясали задорные искорки. Но они очень скоро погасли. — Что-то случилось?

— Да, — сухо ответил Линд, бросая на стол список. — Объясни мне, как твое имя оказалось в списке Ордена Свиты.

Алигара чуть побледнела, схватила листок и быстро пробежалась глазами по списку. Почти тут же бросила его на стол, словно по ошибке взяла в руки змею, и резко встала. Подойдя к окну, она нервно прикусила губу.

— Не думала я, что ты узнаешь именно так, — наконец сказала она. — Хорошо. Да, я состояла в Ордене. Как ты мог заметить, кое-кто тоже.

— Про это я и раньше знал, — глухо отозвался Линд. — Но ты? — он поднял на нее глаза, полные ненависти и боли. — Как ты могла?! Ведь она была твоей подругой!

— Мы обе ввязались в это, — тихо поправила Алигара, отчего Линд растерянно замер. — Все верно. Она не меньше меня знала, она играла в эти игры наравне.

Интересно, о ком сейчас разговор? Я задумчиво посмотрела на женщину, и она, заметив мой взгляд, едва заметно улыбнулась.

— Кто эта очаровательная девушка?

— Не уходи от темы, — грубо оборвал ее Линд. — Так ты участвовала в этом?

Алигара вздохнула и вернулась в кресло.

— Знаешь это чувство, когда кажется, что весь мир вращается вокруг тебя? Мы были молоды и глупы. В наших руках оказалась власть и сила, которая никому даже не снилась. Мы могли повелевать любым человеком. Иллюзии, грезы, кровь! — Алигара поморщилась. — Мы нашли древние знания, и кое-кто считал, что может их использовать. О да, они были настоящими фанатиками. Стать выше Создателя, кому могло это прийти в голову?

Я вздрогнула. Выше Создателя! Прошлый сон будто развернулся перед моими глазами. Так, выходит, это была не шутка.

— Только полному психу, — тихо заметила Дзинь. Я поправила волосы, заодно легонько толкая фейку. Пусть молчит. Неизвестно, чего ждать от этой женщины.

— Что ж. Поначалу было весело, — Алигара выдвинула ящик и достала оттуда палочки-благовония. — Поначалу. Но мы не думали, что он зайдет так далеко.

— Он? — переспросил Линд.

Алигара подняла голову и внимательно посмотрела на Линда, будто призывала подумать.

— Нет, — прошептал Линд.

— Он расшифровал текст. Эльнолвы всегда его интересовали, он знал их язык, как свой собственный. И он не побоялся провести ритуал, — Алигара наклонилась вперед и тихо продолжила. — Когда мы поняли, что наделали, чему мы помогали, было поздно. Это не шутки, Линд. Это по-настоящему. Опасно выпускать такую силу из шкатулки, но мы ее выпустили. Было поздно. Ему нужно было семь человек, семь сил. И твоя мать обладала такой силой. Идеальным даром, чистым родовым даром.

Она поставила палочку в стакан и зажгла ее.

— Она была последней каплей. Мы испугались. Большинство были за предводителя и хотели идти дальше. Хотели власти — абсолютной власти. Но мы поняли, что если оставим все, как есть, потом пожалеем. И мы обратились к Совету.

— Но почему они сейчас ничего не делают? — я выдохнула вопрос прежде, чем подумала, о чем очень скоро пожалела. Казалось, что обо мне вообще забыли, и теперь с удивлением рассматривали незваного свидетеля разговора. — То есть... они же знали, они... отрекли... но сейчас происходит то же самое! Разве они не понимают, что это началось... снова?

— Не понимают, — Алигара покачала головой. — Они не знают, как это все происходило. Орден Свиты обвинялся только за участие в Движении Крови. Знания должны были погибнуть вместе с силой участников.

— Но не погибли, — Линд потер подбородок.

— Как ты нашел список? — женщина протянула Линду листок. — Ты был в лабиринте? Ведь мы запечатали его.

Линд усмехнулся.

— Нет уж. Я тебе ничего расскажу, пока не пойму, что ты ни при чем. Кто-то вернулся к старому. И я уверен, что этот кто-то из тех, кто не был отречен. Прости, но тебе я теперь тоже не верю.

— Моя школа, — ничуть не растерялась Алигара. — Только не отбрасывай так поспешно варианты. И не стоит обвинять так скоро. Нас было пятеро.

— Кто еще?

Алигара пожала плечами.

— Отец Края, отец Накии... Наверняка знакомые имена. Раст. Кларисса. Все мы выступали свидетелями, — женщина вздохнула и посмотрела на меня. — А теперь познакомь меня со своей спутницей.

— Весея, — подумав, Линд встал. — Алигара.

— Приятно , — Алигара тоже встала и протянула мне руку. При этом в ее глазах было что-то странное... какое-то узнавание.

Я встала и пожала ей руку. Хватка у Алигары была отличная.

— Так кто она? — Алигара задержала мою руку в своей. — Ей можно доверять?

Я возмущенно открыла рот, но Линд меня опередил.

— Ее сестра — одна из жертв. Она пока жива, одна из шести.

— Вот как, — задумчиво протянула Алигара и резко стянула повязку с моей руки. Я даже охнуть не успела, не то что отреагировать.

Она ничего не сказала. Секунду смотрела на дерево, потом шумно выдохнула и отошла к окну.

— Вам не справиться самим. Я сообщу Совету о том, что кто-то возродил движение крови. Но на это уйдет время... Линд?

— Что? — Линд подошел ко мне, аккуратно замотал руку платком и накрыл своей рукой. Будто говорил, что бояться мне нечего.

— Помни о том, что не все могут повторить то, что делали эльнолвы. Их знания могут оказаться смертельными.

Линд кивнул и потянул меня к выходу. На крыльце он вздохнул, сгорбился и безжизненно посмотрел на небо.

— Прости меня.

— Простить за что?

— За то, чего я не могу сделать, — он улыбнулся. Только улыбка получилась грустной и горькой.

— А вот и не простим, — фейка вынырнула из-за кос, воровато огляделась и, никого не обнаружив, взлетела в воздух. — Думаешь, прощения попросил и всё тут?! Не соглашайся, Весс, требуй с него по полной программе! Хочешь, я его пыльцой посыплю?

Дзинь лукаво посмотрела на меня, и я прыснула. Даже Линд — и тот рассмеялся. На этот раз вполне искренне.

Глава 2.

Тишину нарушало только тихое и печальное "фьють-фьють" какой-то птицы. Ветер шумел в кронах деревьев, бросая под ноги желтые листья.

Я на цыпочках подкралась к окну и заглянула внутрь аудитории. Ученики — все лет пятнадцати — усердно конспектировали лекцию Линда, причем, судя по одухотворенным мордашкам, их объединяла одна мечта — прибить надоедливого учителя темной ночкой и прикопать на заднем дворике. Вполне понятное желание. Меня оно тоже частенько посещало, пока я училась. Да и сейчас руки чешутся напакостить Даону Карку, который будет принимать у нас итоговое Исследование*.

Итоговое Исследование... Я поморщилась. Совсем вылетело из головы! Если выживу после Дня Рождения, то меня убьет Карк — за то, что не явилась на собеседование. Но это уже мелочи.

— Простите...

Я взвизгнула и выронила из рук сумку. Дзинь переполошилась не меньше меня: ойкнув, она уцепилась за сережку.

— А?! Пропасть! — я посмотрела на девушку, испугавшую меня своим неожиданным появлением, и постаралась успокоиться. — То есть... ты меня напугала.

— Прости, — девушка откинула с лица светлую прядь волос и указала на стопку бумаг в своей руке. — Я тут объявления разношу... Вот, — она протянула мне верхний лист и улыбнулась. — Если что-то услышишь или узнаешь, сообщи Старику.

— Старику?

— Старии, — отмахнулась девушка и юркнула в дверь аудитории.

Странная девушка. Вздохнув, я развернула листок и ойкнула.

— Куда бы он мог пропасть? — фейка осторожно вылезла из-за волос и встряхнула головой. Золотистая пыльца облачком опустилась на листок и сверкающим контуром обвела черты нарисованного Олатца. — Смотри-ка, здесь даже вознаграждение за информацию есть! Может, ну вас? Сумма немаленькая.

— Только этого не хватало! — я со злостью скомкала листок и бросила в урну. Чего-то подобного я ожидала. Исчезновение Профессора не могло остаться незамеченным.

С другой стороны, это ведь не мы напали на профессора, а он на нас.

— Как раз и не хватает! — печально протянула фейка. — Меня ведь совсем не кормят! Я голодаю и мне не в чем ходить! Я сиро-ота-а...

Я хмыкнула и легким щелчком сбросила фейку с плеча. Дзинь расправила крылья и зависла в воздухе

— И меня все обижают!

— Не прибедняйся, — я откинула волосы назад, предлагая фейке снова спрятаться.

Дзинь с удовольствием вернулась на плечо и жизнерадостно чихнула.

— Вот в следующий раз не вернусь!

— Ага, — я закрыла фейку косами и прислонилась к стене.

Линда не пришлось долго ждать: лекция закончилась через десять минут. Освободившиеся и абсолютно счастливые ученики так поспешно выбегали из аудитории, будто за ними гнался не профессор по имени Линд, а огнедышащий и очень голодный Драук*. Хотя для них Драук, может, более симпатичен.

— Опять они сбежали без задания, — Линд зевнул и потянулся. — Привет, Весс. Ты видела?

Он протянул мне объявление, и я кивнула.

— Видела. Надо переводить поскорее ритуал и заканчивать со всем этим. Ты перевел?

Линд нахмурился и отвернулся.

— Нет, — резко ответил он.

— Пыльцой? — тут же предложила Дзинь. Дай ей волю — все бы светились и чихали.

— Не могу перевести... кое-что, — Линд снова повернулся, но посмотрел не на меня, а на стену. — Тяжелый язык... Послушай! Пойдем прогуляемся?

Линд все-таки до ужаса странный.

— Куда на этот раз?

— Никуда, — Линд пожал плечами и подмигнул. — Просто прогуляемся. Только сначала зайдем в Древесный, я заберу несколько книг.

Отвернувшись, Линд пошел вперед. Это называется — прогуляемся? Сердито фыркнув, я поспешила за Линдом.

. — Весьма интересная книга. "Освоение основ оснований особенных веществ", хм, — фейка задумчиво потерла лоб и пожала плечами. — У меня перегрелась голова.

— А как тебе "Вещество нематериальной материальности?" — я захихикала и заработала от сидевшего сбоку мальчишки гневный взгляд. Серьезно нахмурившись, малыш приложил палец к губам и зашипел. Ничего себе детки пошли!

Дзинь упала на спину и беззвучно захохотала. Пришлось поставить еще одну книгу, чтобы никто не увидел эту негодницу.

— Подумать только, эта твоя бездарка даже одеваться не умеет!

Фейка замерла и вопросительно на меня посмотрела. Да еще бы не узнать этот голос! У Накии он такой противный, что ни с каким другим не спутаешь.

Я незаметно пересадила фейку на плечо, прикрыла ее косами и отложила учебники в сторону. Потом, не обращая внимания на недовольный взгляд мальчишки, тенью прокралась к шкафам и выглянула из-за них.

— Ты же знаешь, она мне нужна! Чего тебе надо, Накия?

Нерос?! Я так удивилась, что даже ойкнула, но, прежде, чем Нерос обернулся, успела скрыться за шкафами.

— Ты же знаешь, мой хороший, — голос Накии стал соблазнительно-приторным, и я, не удержавшись, снова выглянула из-за шкафов. Накия всегда была нехорошей девочкой, но у меня глаза на лоб полезли, когда я увидела, как беззастенчиво эта дрянь вешается на Нероса. — Твоя... как там ее? Ханна тебя не достойна! Бездарка и растардка!

Нерос резко захлопнул книгу и поставил ее на полку.

— Я же тебе сказал, она мне нужна! — рявкнул он. Да так, что даже я отшатнулась. Вот уж не подумала бы, что Нерос умеет так... злиться. — Не твое дело, с кем я общаюсь, ты меня поняла? — он резко притянул к себе Накию и... поцеловал ее! Я сжала кулаки. Так и знала! Нероса только могила исправит! Волочится за каждой юбкой.

— Чтоб ты сдох! — Накия внезапно отшатнулась от Нероса и вытерла с губы кровь. — Растард!

Нерос хрипло рассмеялся и сощурился.

— Не нравится? Что ты, милая, ведь ты сама этого хотела!

— Думай головой, гад, что делаешь! Еще раз так сделаешь, и я сживу тебя с этого света!

— Каким же это образом?

Накия манерно провела по губам и совсем не изящно сплюнула на пол кровь.

— Через сны, мой хороший. Знаешь, сколько всего можно сделать через сны?

Меня как будто придавило. Дышать стало нечем, а сердце забилось с утроенной скоростью. Оно стучало так, что я испугалась, что меня сейчас услышат, и на минутку скрылась за шкафами.

Через сны... Могла ли Накия стоять за кошмарами? Но ведь она девушка, я даже подумать на нее не могла!

И тем не менее, Таура была с ней знакома. Мало того — они никогда особенно не ладили, а за месяц до Дня Рождения Накия открыто заявила, что ненавидит мою сестру. Я сама это слышала, сама участвовала в ссоре. И я сама тогда с ней разругалась.

Знала ли Накию Лина?

Вдохнув побольше воздуха, я заставила себя успокоиться и снова выглянула из-за шкафов. Наверное, я что-то пропустила, поскольку Накия выглядела напуганной и бледной, хотя еще минуту назад вела себя, как последняя растардка.

— ...так что будь внимательна, — Нерос похлопал Накию по щеке и ослепительно улыбнулся. — И да. Не лезь, куда тебя не просят!

— Ты пожалеешь, я обещаю, — с ненавистью выдохнула Накия. Нерос ничего не ответил. Усмехнувшись, он направился к двери, но на самом входе столкнулся с Краем и с издевкой отвесил поклон. А потом ушел.

— Что это он? — Край подошел к Накии. — Обеда не получил?

Накия шумно выдохнула.

— Я хочу его проучить!

— Это невозможно...

— Я скажу своему отцу, и он... — она что-то зашептала на ухо Краю.

Сжав зубы, я подавила желание немедленно ударить Накию и решительно встала. От одной мысли, что может пострадать Нерос — наш Нерос! — появлялось тягостное чувство где-то в сердце. Я понимала, что ничего не могу сделать, но и просто ждать я не могла.

— Давай я сделаю так, что она навеки пожелтеет? — Дзинь воинственно дернула мою сережку. — Или вообще отравлю?

— Это хорошая идея, — я кивнула и вышла из-за шкафов. Прислонившись к боку шкафа, я со злостью смотрела на шепчущихся Накию и Края. С трудом верится, что они вообще на что-то способны, кроме создания образов "лучших из лучших". Эти двое способны только хвастаться... но их родители могут оказаться куда как более талантливыми.

Я внутренне себя одернула. Нельзя обвинять кого-то только потому, что ты хочешь его обвинить. Накия вполне могла иметь в виду что-то другое, или же просто хвастаться. С другой стороны, она с таким же успехом могла использовать знания своего отца... или с помощью отца расправляться с самыми ненавистными врагами. Хотя последнее вряд ли. Не станет взрослый человек — а тот человек, который приходил в мой последний сон, без сомнения, взрослый — заниматься такими детскими играми.

Но отец Края состоит в Ордене. Отец Накии тоже может оказаться участником этого кружка психов. И кто их знает, что они могут сделать с тем, кто перешел дорогу.

— Сделай так, чтобы на Нероса обратили внимание, — Накия подняла голову и увидела меня. — О посмотрите-ка, наша бездарка!

Эта фраза разозлила меня еще больше. Молча приблизившись к Накии, я толкнула ее, заставляя сесть в кресло, и, низко наклонившись, прошипела:

— Только тронь Нероса, я найду тебя где угодно, поняла!

— Как мне страшно, — хихикнула Накия и сощурилась. — Что же мне может сделать бездарка?

— Будь уверена, я что-нибудь придумаю!

— Да ну? Примерно так же, как ты придумала план своего спасения?

Я резко отпрянула.

Накия брезгливо отряхнулась и выпрямилась.

— Думай, кому угрожаешь, милая. Я расправлюсь и с Неросом, и с тобой, и поверь мне, это будет ничуть не сложнее, чем расправиться с Линой, — Накия поднялась и с достоинством прошла к двери.

— Что ты знаешь о Лине? — я развернулась и посмотрела на Накию, но та в ответ лишь загадочно улыбнулась.

— Разве умелый игрок раскрывает свои замыслы прежде, чем их воплотит? — усмехнулась Накия. — Нет.

Мерзко улыбнувшись, Накия вышла из комнаты. Край кинулся было за ней, но вдруг остановился и посмотрел на меня.

— Она ничего не сможет... — извиняющимся тоном пробубнил он. — Она не сделает ему ничего, если такова не будет воля Вла..., — он замялся, кашлянул и добавил уже более уверенно: — В общем, держись от нас подальше!

— Убирайся! — Линд вылетел из-за шкафов и рывком задвинул меня за спину. — Оставь ее в покое!

— Уже, — Край с достоинством поклонился и ушел.

Линд хмуро меня осмотрел и помрачнел еще больше.

— Что он...

— Если бы он. Не он, — вздохнула я. — Пойдем, расскажу.

* * *

— Он тебя тронул? — Линд усадил меня в кресло, хотя я прекрасно держалась на ногах, и с беспокойством взглянул на мое лицо. Что-то новое и незнакомое промелькнуло в его глазах, вот только что именно, я так и не поняла.

— Нет.

— Задел? Обидел? Оскорбил?

— Нет, — я усмехнулась и медленно покачала головой. В самом деле — смешно. Я никак не могла представить себе Края в роли зловещего убийцы из снов. — Все в порядке.

— Хочешь, я его на место поставлю? — Линд сжал кулаки.

— Будет драка? — фейка заинтересованно выглянула из-за кос и осмотрелась. Не найдя рядом достойных участников грядущей драки, она обиженно всхлипнула и снова скрылась за косами. — Все мужчины одинаковы. Как на словах, так петухи, а как до дела дой...

Я легонько толкнула Дзинь, призывая помолчать, и посмотрела на черноволосого.

— Не надо никого ставить на место. Лучше послушай, что мне Накия рассказала.

Я в двух словах передала наш разговор, упустив лишь подслушанный эпизод. Кто знает, как Линд отнесется к словам брата? А уж тем более говорить, что наша с Накией размолвка началась из-за Нероса, не стоит. Боюсь, Линд с радостью поможет Накии, если та предложит избавиться от надоедливого братца.

— Хм, вот как, — Линд сосредоточенно нахмурился. — У тебя потрясающий талант ладить с людьми, Весс.

— Вот-вот! И я говорю! — встряла Дзинь.

— Но Накия... — Линд задумчиво потер подбородок и, будто бы что-то решив, кивнул. — Собирайся.

— Куда?!

Одаренный хмуро посмотрел на меня — совсем как раньше, но потом мотнул головой и улыбнулся.

— Подумай, — взглянув на мое усердно думающее лицо, он совсем расстроился и проворчал: — Да, легче заставить гнома подарить подарок.* Поговорим с кем-нибудь из близких Лины.

— К тете, — я наморщила лоб и покачала головой. — Напрасная трата времени. У нас слишком мало его осталось. Нам нужно провести ритуал и...

Линд отвернулся и рявкнул.

— Нет!

Я растерянно заморгала. Но он же сам обещал помочь с переводом!

— Не сейчас, — уже мягче процедил Линд. Он не поворачивался ко мне, будто я стала вдруг для него пустым местом. Почему-то мне стало обидно и... больно. — Весс! — Линд вдруг быстро обернулся и, присев перед креслом, взял меня за руку. — Ну пожалуйста, не обижайся. Я... не перевел еще. Я займусь этим... в дороге.

— Что происходит, Линд? — я осторожно освободила руку и выпрямилась. — Ты не хочешь мне помогать? Я не обижусь.

— Хочу, — как-то печально, слишком грустно прошептал черноволосый. Он опустил голову и целую минуту молчал, но потом, как ни в чем не бывало, посмотрел на меня и улыбнулся. — Собирайся. Как раз до вечера вернемся. Жду полчаса или... — он схватил мою сумку и быстро пошел к дверям, — не получишь свою сумку!

— Отдай мою сумку, эй! — я вскочила и бросилась за Линдом.

* * *

Милые, родные сердцу, места. Я подумать не могла, что так сильно соскучилась по дому. Старый дуб в два обхвата, ивы и речка... Родная усадьба с ее зелеными стенами и старомодной крышей. Маленькая беседка под кленом... Я вдохнула знакомый воздух — прохладный, с едва заметным еловым привкусом — и зажмурилась. Ничто и никогда не заменит дом. Даже море, даже тишина Академии и воздушная красота учебного городка — всё это не стоило даже пятачка земли, где прошло мое детство и где витало так много счастливых воспоминаний.

— На час? — Линд протянул мне сумку и поежился: здесь, в отличие от Академии, уже давно наступила осень. Моросил легкий дождик, капли тихо падали на разноцветный ковер листьев, отчего в воздухе застыл запах приятной осенней сырости. Я нетерпеливо выхватила сумку, перебросила ее через плечо и принялась вытанцовывать танец "да когда ж ты уже соберешься?!"

— Часа хватит, — я дернулась к Линду, чтобы помочь закрыть этот дурацкий рунрин, но вовремя остановилась и отошла в сторону. Мне не терпелось увидеть маму, войти в свою комнату, пробежаться пальцами по хрустальной коллекции музыки, подразнить Исту, погладить Миону — нашу кошку. Конечно, увидеть Тауру.

Мысль о сестре будто привела меня в чувство. Я осмотрелась и заметила заброшенные розы, сломанную ветку... Мама всегда ревностно следила за садом и растениями. Она говорила, что планета — живое существо и, ухаживая за садом, мы ухаживаем за ней, а значит, и за собой: так мы "растим" свое счастье. В чем-то она была права. Люди — хранители планеты, хранители природы, это что-то вроде обязанности. Когда-то люди уже забывали о своих обязанностях, и ни к чему хорошему это не привело: свет померк, и наступила эпоха Долгой Зимы. Если бы не эльнолвы... всё давно бы закончилось.

— Пойдем? — Линд зевнул и вздрогнул, когда прозрачная капля сорвалась с ветки и упала ему за шиворот. — Холодно.

— Ага, — я быстро сорвала пару сорняков. Если мама забросила сад, значит, совсем упала духом. Каково ей будет, если она потеряет еще и меня? А если я не смогу спасти Тауру? Потерять обеих дочерей?

Я отогнала грустные мысли и поднялась на крыльцо. Дверь у нас никогда не закрывали, страшнее Исты зверя нет, и об этом знали почти все. Поэтому никто из простаков так и не рискнул вызвать гнев свирепого гнома и получить сковородкой по лбу. А Одаренные и Великие до воровства не опускались.

Тетя Агнесса должна была приехать с минуты на минуту, но я еще хотела успеть повидаться с мамой. Все-таки как хорошо, что удалось уговорить Агнессу приехать именно сюда — до ее дома ехать в два раза дольше, вряд ли бы управились за один день.

Я вздохнула и переступила порог. Меня тут же чуть не сбила с ног Миона, выпрыгнувшая из двери, словно за ней гнались все Отреченные этого мира. Громко мяукнув, она спрыгнула с крыльца и побежала в сторону беседки.

— Бороду свою съем, если не поймаю! Повадилась рыбу воровать! Иста такого не потерпит! — Иста вылетел из дверей кухни, воинственно размахивая сковородкой, и помчался за несчастным животным. Его воинственным крикам позавидовала бы даже моя преподавательница по Изящным Искусствам, а уж она-то толк в этом деле знала.

Линд удивленно посмотрел вслед Исте и равнодушно пожал плечами.

— Иста, — прокомментировала я.

— Люблю этот колпак, — Дзинь весело взлетела в воздух и приземлилась на перила лестницы. С Мионой моя фейка, к сожалению, не очень ладила: кошка есть кошка, инстинкты никто не отменял. Так что, пока я тут находилась, а со мной и Дзинь, бедняжке Мионе приходилось спать у мамы в комнате.

— А я не очень, — тихо призналась я. — Точнее, век бы этот колпак не видела.

Тетя, как оказалось, приехала раньше нас, и теперь попивала чаек на кухне. Агнесса всегда любила темный бирюзовый чай из Лунной Провинции — редкий и крайне вонючий, так что теперь по кухне витал запах крепкой заварки и мелких листочков Лунного дерева*.

— Весси! Слава Создателю! — мама накинулась на меня, как голодающий на последний бутерброд мира, и сжала меня в крепких объятиях. — Вернулась! Наконец-то! Мне тебя так не хватало! С тобой все хорошо?

— Мам! — я пискнула и попыталась вырваться, но безуспешно. Пришлось сдаться. — Всё замечательно.

— Да? — недоверчиво протянула мама и разжала объятия, чтобы посмотреть на мое лицо. Я тут же наивно захлопала глазками и постаралась сделать самое честное выражение лица. — Что-то ты похудела... Ах, Линд! — мама нашла себе новую жертву и взмахнула руками. — Как я рада, что ты тоже приехал!

— Доброе утро, — вежливо кивнул черноволосый. — Рад, что у вас все хорошо.

— Хорошо? — мама вздрогнула, и счастье на ее лице исчезло. Теперь я видела только усталость и отчаяние. Вздохнув, она кинула быстрый взгляд на лестницу и встряхнула головой. Она снова улыбалась, но я видела, что через силу. — Может быть, чай?

— Было бы замечательно, — Линд вежливо улыбнулся и сел за стол. Надо же, кто бы мог подумать, что Одаренный может быть таким вежливым?

Я прикусила губу от досады. Ну вот, опять. Конечно, дело не в роде, я просто привыкла, что Линд не очень хорошо относится к незнакомцам.

Пока мама наливала чай, она искоса поглядывала на Линда, заставляя меня сжиматься от беспокойства. Похоже, она приняла Линда за моего ухажера. Только бы не спросила что-нибудь в духе "когда свадьба", я же умру от стыда!

— Так о чем ты хотела поговорить? — Агнесса отставила чашку в сторону и внимательно на меня посмотрела. Линд насторожился: не отрывая глаз от листочков, плавающих в чашке, он полностью погрузился в разговор.

Вдохнув воздуха, я решительно протараторила:

— Лина знала Накию? Накию Дагори?

— Или Раосса Дагори, — медленно подхватил Линд, не поднимая глаз.

Агнесса резко выдохнула и закрыла глаза.

— Почему тебя это интересует?

— Ну... — я прочистила горло и приготовилась врать. Мы заранее решили, что если что, то Линда попросил директор Академии, а я тут просто помогаю по доброте душевной.

— Мы думаем, что Лина погибла не случайно и пытаемся помочь Тауре, — перебил меня Линд. Он наконец поднял глаза и честными глазами посмотрел на Агнессу. А что? И не соврал ни капли.

— Да, — не очень убедительно поддакнула я.

Агнесса обменялась с моей мамой взглядом, и на кухне повисла пауза. Я с нетерпением ожидала, что же будет дальше. Реакция могла быть совершенно разной.

— Накия Дагори... да, я помню ее, — тетя вздохнула. — Ни мне, Ни Лине она не нравилась. Но она с Линой никогда не дружила. Насколько я помню, они друг друга на дух не переносили, и за месяц до... до смерти Лина в очередной раз поссорилась с Накией, — Агнесса достала из сумки что-то вроде книги и протянула мне. — Бедная моя девочка. Неросу тяжело пришлось, он очень переживал.

— Они встречались? — Линд подался вперед, чем напугал и маму, и Агнессу, и меня.

Я толкнула Линда локтем в бок и нахмурилась. Что за глупая вражда, они же братья! Представить не могу, чтобы я так относилась к Тауре. Ни за что, никогда! Я ее слишком люблю, и, пожалуй, если бы это помогло, я бы за нее отдала всё — даже жизнь. Но это не поможет...

— Не совсем, — уклонилась от ответа Агнесса. — Скорее, дружили.

Я помолчала и открыла протянутую мне книгу. Оказалось, что это была не книга — портрет. Красивое лицо, смелые глаза и длинные волосы нежного золотого оттенка. Я вздрогнула. Эта девушка... Это она в прошлый раз была в том зеркале. Это в ее глазах был укор, она спасла мне жизнь. Без нее я бы уже не сидела здесь.

— Лина, — грустно прошептала Агнесса.

Я с трудом сдержала слезы. Мне почему-то стало страшно. Лина была такой живой на портрете, такой... реальной. А в зеркале была лишь ее тень, отголосок ее души. Мне было жутко представлять, что чувствует эта девушка сейчас — я знала, что. Но еще больше я боялась за Тауру. Немножко за себя, но больше за Тауру. И за маму. Если ничего не получится, как она переживет?

Я уже собиралась захлопнуть книгу, но тут заметила, что из-под портрета выглядывает краешек белой бумаги.

— А Раста, Алигару, Клариссу или Края она знала?

Агнесса печально улыбнулась.

— Их знают все. Разве что насчет Клариссы не уверена, но остальные...

Я поддела ногтем портрет, и отложила его в сторону. Аккуратно достав листок, я развернула его и ахнула.

— Весс? — Линд подпрыгнул и уцепился за мою руку. Наверное, весь ужас отразился на моем лице, потому что и мама с Агнессой замерли.

Я дрожащей рукой протянула тете рисунок.

— Ч...что это?

— Рисунок, — тетя явно не понимала, в чем дело, но меня просто трясло. Я с ненавистью посмотрела на рисунок. Черный плащ, черная маска... Проклятая черная маска!

Я со злостью скомкала в руке рисунок. Бедная Лина. Бедная, бедная Лина!

— Она их часто рисовала, — тетя растерянно переводила взгляд с мамы на меня и обратно, будто бы извиняясь за то, что я нашла рисунок. Помедлив, она прошептала: — Она говорила, что он приходит в снах. Говорила, что не может ничего с ним сделать.

— Почему же вы ей не поверили?! — от осознания, что всё это могло давно закончиться, если бы только люди умели верить в то, что не могут увидеть... мне стало горько и больно. Если бы они только допустили возможность... хотя бы на минутку... хотя бы проверили!

Но я поступала также. Я до последнего не верила, не хотела верить. Кому понравится знать, что рядом есть то, с чем невозможно бороться? Но если бы Совет узнал, если бы узнал... Может, Лина осталась бы жива. Таура. Я.

— Глупости, милая. Никому не под силу проникнуть в сны, — мягко сказала Агнесса, но я промолчала. — Если говорить о снах... — она запнулась, но нашла в себе силы продолжить. — Неделю назад мне снился сон. Это глупо, но я не могу не передать. Ведь он и тебя, наверное, касается. Как бы там ни было, но это абсолютный бред и бессмыслица, и я так и говорю...

— Агнесс, — мама нахмурилась и жестом попросила говорить короче.

— Ладно. Не будет же хуже? -Агнесса задумчиво провела пальцами по столу и поежилась. — Обычно я плохо помню сны, но этот я, как ни старалась, не могла забыть. Мне снилась Таура, и она хотела, чтобы я поговорила с тобой, только... она говорила что-то странное. Что-то о том, что осталось мало времени, и ее силы на исходе. Что она исчезает, и долго не продержится. Что есть путь вернуть ее, но для этого надо что-то уничтожить... какие-то картины. Я же говорю, что это какая-то бессмыслица. Я перед сном как раз думала о бедняжке, вот, наверное, и...

Я всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Это конец. Ничего не получится. У меня ничего не получится, я просто не смогу. Кто я такая? Я проиграла, еще до начала игры!

Как мне помочь Тауре? А что, если это не просто сон? Если ее силы действительно на исходе? Как мне помочь, ну как?! Ведь я даже себя не могу защитить!

— Весс, — Линд осторожно прикоснулся ко мне, и я опустила руки. Мне так не хотелось бороться, так не хотелось действовать. Мне хотелось скрыться под одеялом, забыть обо всех проблемах, раствориться в темноте и стать невидимкой. Но я должна быть сильной, иначе у меня не будет даже призрачной надежды.

— Спасибо, что рассказали. Я могу ее увидеть?

Мама, напуганная моим поведением, поднялась и кивнула в сторону лестницы.

— Конечно, милая. Ты можешь не спрашивать.

Ну вот. Я расстроила маму. Вздохнув, я решила, что пока не буду об этом думать. Вот выживу и Тауру вытащу, может, тогда заглажу свою вину. Не было сил даже думать об этом.

— Я с тобой, — Линд тоже встал и едва уловимо склонил голову. — Простите. Если вы не возражаете, конечно.

Мама кивнула, и мы с Линдом побрели вверх.

— Ты в порядке? — Линд с беспокойством посмотрел на меня, и я кивнула. Даже Линда я умудрилась расстроить. От меня есть хоть какая-то польза? Или я абсолютно никчемный, универсальный прибор плохого настроения?

Я усмехнулась, подумав, что стала напоминать вечного нытика. Вот уж нет. Пока я жива, сдаваться не буду.

— В полном. Но времени все меньше, Линд. Пожалуйста, помоги мне перевести ритуал! — я остановилась и схватила Линда за руку. — Ну пожалуйста!

Мне показалось, что он сейчас согласится, но он неожиданно вырвал свою руку из моей и подошел к входу в мою комнату.

— Это твоя комната? — он дождался, пока я кивну, и грубовато отрезал: — Я здесь подожду.

Ответ ясен, как день. Я горько усмехнулась. Чего я ожидала, непонятно. Он не обязан корпеть над каким-то ритуалом. За свою мать он может отомстить по-другому, а я... кто я ему? Надоедливая девчонка, возомнившая себя его другом. Нет, нет и нет. Он с первого взгляда дал понять, что презирает меня.

Пожалуй, Нерос был не так уж и не прав.

Только зачем вся эта игра с заботливостью? Разве Линд не понимает, что делает мне больно?

Упрямо поджав губы, я пошла дальше, в комнату сестры. Даже если я одна, мне нельзя сдаваться. Ради Тауры.

Сестра выглядела неважно, даже хуже, чем тогда, когда я видела ее в последний раз. Не во снах, конечно, а наяву.

И прежде-то бледное лицо превратилось в болезненно-серую маску. Кожа — как бумага, руки — совсем тонкие... Боль и отчаяние нахлынули на меня с новой силой. Я знала, что увижу, но не знала — представить не могла! — что все настолько плохо! Хуже, чем я ожидала...

Сжав руку сестры, я наклонилась и прислушалась к ее дыханию. На какой-то миг мне показалось, что она умерла, но потом я скорее уловила, чем услышала, легкий вдох.

— Что же мне делать? — я присела на краешек кровати и обхватила голову руками. — Как тебя спасти, Таура? О каких картинах идет речь? Я так запуталась. Кто мне друг, кто мне враг, кому я могу доверять? Или никому? Если бы ты знала, как мне тяжело. Неужели ты прошла через это и вынесла? Но как...

Я опустила руки и уставилась в одну точку. Все события прошлых недель промелькнули в моей памяти. Они как будто должны были сойтись в одну общую картину, но чего-то не хватало... или что-то было лишнее.

— Что я упускаю? Я же чувствую, что что-то упускаю.

Эльнолвы никогда никого не слушали, они всегда верили только одному советчику — внутреннему голосу, той необъяснимой силе, которая говорила им, куда стоит ставить ногу, если рушится земля. Именно этот голос пытался до меня докричаться, но не мог.

— Я сильная. Я справлюсь, — я вздохнула, ласково убрала со лба Тауры волосы и прижалась лбом к ее лбу. — Не волнуйся, я сделаю всё, что смогу. Я не подведу.

Если бы я сама была уверена в своих словах! Поднявшись, я побрела в свою комнату. Одиночество и страх неожиданно накатили с такой силой, что мне показалось, будто я сейчас сломаюсь под тяжестью этих ужасных чувств.

— А ты хорошо рисуешь, — Линд стоял у моей сокровенной шкатулки с детскими рисунками и с интересом рассматривал раскрашенные листочки. — Из тебя получится хороший художник.

— Не получится, — сухо отрезала я и, отняв эти ужасные рисунки, засунула их обратно в шкатулку. Когда-то я любила рисовать, но однажды мне сказали, что в них нет души, и я бросила это занятие. Талант или есть, или нет.

— Получится, — уверенно заявил Линд и улыбнулся. Хоть я и обижалась на него, но на душе стало светлее. — Мы проведем ритуал, когда найдем безопасный способ, и ты будешь жить долго и счастливо!

Сердце радостно подпрыгнуло. Он мне поможет!

— Правда?

— Тебе придется долго учиться, — Линд опять открыл шкатулку и просветлел. — Зато это точно твое. Тебе это нравится.

Он, как всегда, был прав. Когда-то я считала живопись своим призванием. Но то было в прошлом. Я задумалась. А в будущем? Что там?

— Спасите меня! — Дзинь влетела в дверь и набросилась на мою сережку. Повизгивая, она вцепилась в нее, будто за ней гнался как минимум Иста со сковородкой.

— Мууррр-миумиу-мяу! — Миона, примчавшись в комнату следом за Дзинь, припала к полу и заворчала. Зубы пощелкивают, хвост нервно барабанит по полу... Кажется, наша кошка выбрала себе ужин. Я расхохоталась, а фейка вцепилась в сережку еще сильнее.

— Маленьких все норовят обидеть! Все маленьких обижают! Мерзкая, клыкастая, ворчащая кошка! Иииистааа!!! Меня обижают!!!

* * *

Сотни — а может быть, даже тысячи — маленьких огоньков рассыпались по небу. Чем-то они напоминали звезды, только постоянно двигались, складываясь то в птиц, то в радугу, то в разноцветный городок. Праздник листопада*. Я про него и забыла за всеми этими проблемами. Как бы мне однажды утром не забыть свою голову на подушке!

Я с кряхтением поднялась и стянула с шеи шарф. Ноги гудели, будто я пробежала весь путь от дома до Академии на своих двоих. Не зря мне папа в детстве говорил, что меня любая улитка обгонит. Боюсь, со временем мало что изменилось, и я все также не способна на великие подвиги.

Вот именно. Не способна. За что же мне тогда такое счастье и все эти сумасшедшие люди в масках?

— Пропасть! — фейка с разлету врезалась в шкаф и раздраженно зашипела. — Весс, я, конечно, понимаю, что ты в темноте видишь, как кошка, но мне в темноте дышать нечем!

Я, как истинная кошка, набила кучку шишек, пока добралась до фонарика. Включив свет, я укоризненно посмотрела на ухмыляющуюся Дзинь и покачала головой. Мелкая паразитка, всё она прекрасно видит!

— Как думаешь, что это за картины? — я выглянула в окошко, полюбовалась на праздничные огоньки и задернула шторы. Какой мне сегодня праздник, я до порога не доползу!

— Ты о чем?

— О Тауре.

Фейка расправила крылышки и медленно провела по левому крылу рукой.

— Не знаю. На твоем месте я бы сегодня чихнула на все и легла спать.

Чем всегда восхищалась в мелкой, так это ее способностью спать, даже если рядом бушует профессор Карк.

Я расплела одну из кос и задумалась. Поездка домой меня и обрадовала, и расстроила. Я была рада, что увидела маму, Агнессу, побывала дома — там, где меня всегда ждут. Но на сердце стало еще тяжелее, будто что-то ледяное и страшное прикоснулось к душе и оставило след. Я боялась, как никогда, но если раньше я боялась больше всего за себя, то теперь — за сестру, за маму, за родных. Особенно за сестру.

Но я казалась сама себе маленькой, слабенькой дурочкой, которая просто не способна что-то сделать и топчется на одном месте, не решаясь идти навстречу проблемам. Шаг вперед, два назад. Настояв на ритуале, сама я вовсе не была уверена, что мне так уж хочется в нем участвовать. Страх проиграть, не справиться — вот что меня раздирало изнутри, как чудовище. Вот уж верно — человек должен бояться не смерти или опасности, а собственного страха.

— Наверное, я так и сделаю, — я вздохнула и потянулась за расческой. Длинные волосы — это хорошо ровно до тех пор, пока не приходит время распутывать огромный комок спутавшихся прядей.

— Тише! — фейка приподнялась на цыпочки и прислушалась. — Кто там?

— Где?

— Там кто-то есть! — страшным шепотом поведала фейка. — За дверью кто-то скребется!

Мы переглянулись и, не сговариваясь, двинулись к двери. Где-то на полпути я услышала скрип половиц под моими ногами и загадочный звук. Шурх-шурх! Шурх!

Почему-то в голову сразу пришел образ костлявого призрака, который, хихикая, ковыряет дырочку в двери. Призраки дырки ковыряют явно не от хорошей жизни, поэтому я прихватила по пути вазу с полки и угрожающе подняла ее над головой. Но стоило мне приблизиться к двери вплотную и приготовиться наградить непрошеного гостя шишкой, как в дверь очень тактично постучали, и призрак (почему-то голосом Нероса) жалобно пропел:

— Весси, ты дома?

Пропасть бы побрала этого Нероса! Я с грохотом поставила вазу обратно на полку и распахнула дверь.

— Ты мой кошмар, Нерос, пропасть бы тебя! В следующий раз натравлю фею, понял!

— А я Весею! — в том же тоне отозвалась Дзинь и перелетела на мое плечо.

Нерос испуганно отшатнулся и замахал руками.

— Я по кошмарам не хожу!

— Да что ты? — я внимательно оглядела парня с ног до головы и вздохнула. — Ты чего пришел?

Парень нахмурился и откинул со лба волосы. В свете ночных огней его волосы казались почти что белоснежными, да и сам он очень напоминал призрака, так что я не зря испугалась. Надо было все-таки поставить ему шишку.

— Я вообще-то к Ханне шел, но услышал какой-то звук под твоей дверью. У тебя все хорошо?

— Отлично, — протянула я, вспоминая о человеке в маске и прочих замечательных событиях в моей жизни. — Просто великолепно.

Нерос помялся и вдруг укоризненно на меня посмотрел. Я так и не поняла, чего в его глазах было больше — сурового укора или отеческой строгости.

— Где ты сегодня была?

— Домой ездила.

— Одна? — еще более подозрительно уточнил Нерос. Я чуть в голос не зарыдала. Ну сколько можно?!

— Разумеется, одна! Я быстренько так, без рунрина, в одиночку пересекла континент! — я вздохнула. Рунрином я не могу управлять — у меня нет дара, а без рунрина поездка домой заняла бы месяц, как минимум. — Нер, меня отвез Линд. Только не начин...

— Весс! — Нерос возмущенно взмахнул руками. — Я же говорил тебе, Линду нельзя доверять!

Наверное, мой вздох был настолько красноречивым, что Нерос удивленно расширил глаза и проворчал:

— В следующий раз попроси меня!

— Иди уже! — сквозь зубы прошипела я. Но дуться на Нероса долго невозможно, так что я улыбнулась. Несмотря на то, что его забота у меня уже аллергию вызывает, все-таки приятно, когда за тебя волнуются. Настоящий друг, таких мало. — Ханна тебя заждалась, наверное.

Нерос кивнул и, подмигнув на прощание, побрел к двери Ханны.

— Он мне не нравится, — тихо прошептала фейка.

— Он не такой уж и плохой, — я улыбнулась своим мыслям и закрыла дверь.

— Все равно не нравится. Он напоминает мне... — Дзинь осеклась и замолчала. Покосившись на нее, я покачала головой. Опять ушла в воспоминания. Но вопросов задавать не стала: если Дзинь не хочет говорить сама, я ее заставлять не буду. Она имеет право на секреты.

Я развернулась и хотела уже пойти прилечь... Как вдруг увидела существо, стоящее у книжной полки. Большие глаза, сморщенная смуглая кожа... красный колпак!

— Великие ни на что не годятся. Иста говорит, и Иста прав — грязно! — гном не удостоил меня даже взглядом. Маленький и вредный гном чувствовал себя здесь, как дома, и явно не собирался испаряться.

— Нет!!! — я моргнула в надежде, что кошмар всей моей жизни испарится, но увы, Иста все также стоял у пыльной полки и показывал мне грязный палец.

— Ай-яй-яй, без Исты беспорядок в доме! — гном грустно покачал головой и цокнул языком. — А ну-ка, тряпку Исте, да поживей! Бесполезные Великие, бесполезные люди, ничего не умеют делать, как следует!

От ужаса я потеряла дар речи. Кто бы мог подумать, что моя жизнь так бесславно закончится?! Даже человек в маске пугал меня не так сильно, как этот маленький тиран в красном колпаке!

— Истааа! Что ты здесь делаешь?! — я схватилась за голову. — Как ты сюда попал?!!!

— Приехал, — гном посмотрел на меня так, как смотрят на самую глупую курицу во дворе. Кажется, он даже хотел покрутить пальцем у головы, но передумал. — Хозяйка приказала за тобой проследить. И Иста может сказать только одно — она, как всегда, права, такой лентяйки... — он посмотрел на фейку и поправился, — лентяек! Иста еще не видывал!

— Весс, ты чего тут...? — занавески зашуршали, и секунду спустя из-за них выглянула рыжая голова Ханна. Подруга заметила гнома прежде, чем меня, и замерла — видимо, в надежде, что ужасное видение испарится.

— Ааа, рыжая и беполезная! — Иста деловито прошел в угол и схватил швабру. — Показывай свое жилище, Иста будет теперь приглядывать за тобой!

— О Создатель! — прошептала Ханна и скрылась так же быстро, как и появилась. Гном, правда, не растерялся, и кинулся вдогонку, грозно размахивая шваброй.

Глава 3.

Я набрала в легкие воздуха, чтобы голос звучал уверенней, и вошла в комнату. Сейчас или никогда. Хватит меня за нос водить! Либо Линд мне помогает, либо я рассчитываю только на себя.

— Весс? — Линд поднял голову. Выглядел он неважно: темные круги под глазами, уставший вид... такое чувство, что он всю ночь тут сидел. Может, так оно и было, если судить по внушительной стопке книг. — Почему так рано? Я думал, ты еще спишь.

Доля правды в словах черноволосого была. Я, конечно, встала, но не уверена, что проснулась. В это время я всегда дрыхну без задних ног, но у отдельно взятых гномов другой распорядок дня. Хотя плюс в моей ранней побудке все-таки есть: с утра я злая, так что высказала Исте всё, что о нем думаю. Возможно, до гнома ничего и не дошло, но мне стало легче.

— Гномы... снились, — выдавила я. — Злые гномы.

— Причем обеим снились, да, — взъерошенная фейка перелетела на стол и нервно принялась заплетать синюю косу.

Линд откинулся на спинку стула и внимательно на меня посмотрел.

— Что случилось, Весс?

Я прикусила губу. Ругаться расхотелось, но надо. Нет ничего хуже неопределенности.

Я села и упрямо мотнула головой.

— Линд. Я уже говорила, что меня беспокоит, — черноволосый не отвечал, и я нехотя пояснила. — Время. Послушай, я понимаю, что это очень тяжело, и язык очень старый, но... мне... — я не закончила и посмотрела на книжный шкаф. — Ты же понимаешь, что ритуал — единственное, что может мне помочь. Помочь моей сестре.

Он по-прежнему смотрел на меня — внимательно, серьезно, даже мрачно. Мне стало больно и обидно, уж лучше бы он накричал, но сказал точно, могу ли я на него положиться!

— Не надо на меня так смотреть! — я резко развернулась к нему и в упор посмотрела. — Мне надоели эти игры! Если не хочешь мне помогать, ты имеешь на это право, но не надо тянуть время, которого у меня нет! — я помолчала и совсем тихо добавила: — Я понимаю, я, может быть, тебя раздражаю... Но ведь Таура заслужила жизнь, разве нет?!

Он вздрогнул, как от пощечины, и побледнел.

— Ты меня раздражаешь? — с болью процедил он и, встав, отвернулся к окну. — Глупая.

Он помолчал, потом вдруг развернулся.

— Раздражаешь! Если бы ты меня раздражала, я бы провел этот ритуал, не задумываясь! Ты сама-то хоть понимаешь, чем это грозит?!

— Откуда? — я нахмурилась и встала. — Ты же мне ничего не говоришь! Ты перевел ведь ритуал, не так ли?

Линд резко отвернулся. Несколько секунд он напряженно о чем-то думал, потом повернулся и устало сел в кресло.

— Давай не сегодня. Очень не хочется, да и не все готово... надо проверить кое-что, на это уйдет еще время... — он зевнул. — Пойдем погуляем лучше? Погода такая хорошая. Хочешь в Древесный зал? Отпразднуем Праздник Листопада.

Ждать? Еще время? Пропасть и порождения кошмара!!! Какое время?! Скоро — так скоро! — день рождения, осталось меньше двух недель. Какой Древесный зал, о чем он говорит?

— Ну я прошу тебя, — я потерла глаза, в которые будто песка насыпали после бессонной ночи. — Давай сегодня...

— Ну давай не сегодня, — скривился Линд. — Когда-нибудь потом...

— Линд! — я рявкнула, неожиданно даже для себя, и тут же осеклась. — Сегодня.

— Я не буду, — после секундной задержки он откинулся на спинку и упрямо поджал губы.

Нет, ну всё! Это ни в какие ворота не лезет!!!

— Пропасть тебя поглоти, я сказала сегодня или никогда!!! Ты ничего не понимаешь, думаешь, можешь водить меня за нос вечно?!!

— Весси...

— Весси, Весси, я только и слышу это Весси!!! Ты мне обещал, в конце концов, обещал и будь добр выполнить это обещание!!! — я сорвалась на крик и подбросила вверх кипу бумаг. — Меня достало твое вечное нытье!! Я сегодня не могу, мне лень, пойдем погуляем!!! Да к кошмару твое "погуляем"!!! Это уже невыно...

— Ты умрешь!!! — неожиданно вскочил Линд.

Я замерла на полуслове.

— Что?

Он прошелся туда-сюда, хмурясь и о чем-то думая, потом уселся обратно.

— Ты можешь умереть. Весси, — он нервно взмахнул рукой. — Прошу тебя, давай откажемся от этой затеи. Проживем мы без этого мира грез, да ну его... Я прошу тебя.

Я опустилась в кресло. После вспышки гнева, после всех этих бесконечных проблем и постоянной тревоги внутри стало пусто и равнодушно.

— Что это значит?:

— Я... В мир грез, Весси, попасть может только маг без магии, и лишь тогда, когда он прошел через грань жизни. Но это еще не все, — он поморщился. — Это опасно. Ты прошла через грань, Весс, но этого хватит только для того, чтобы попасть на первый или второй уровни, но третий, уровень с этим проклятым Древом, закрыт. Если только... — Линд запнулся.

— Если только что?

— Ты помнишь сонный дым? Он переносит сознание полностью. Но для ритуала нужно вещество сильнее, граллидиан. Слышала о таком?

Я поморщилась. Редкостная гадость — этот граллидиан. Нечто вроде яда, только убивает не сразу, а постепенно, почти как сонный дым. Но в отличие от сонного дыма, граллидиан именно что убивает. Полчаса — и сердце останавливается.

Линд правильно истолковал мое молчание. Он отвернулся и закрыл глаза.

— Я могу не успеть, не спасти тебя. Я не хочу так рисковать.

— Давно ты знал?

Он помолчал.

— С того момента, как ко мне в руки попала книга.

Я потрясенно уставилась на книжный шкаф. По нему полз маленький, черный паучок. Он смешно раскачивался на своих тонких лапках и тащил за собой белоснежную паутинную нить. Секунду я бездумно наблюдала за ним, таким живым и ярким, будто кто-то или что-то давал мне знак свыше. Так иногда бывает: вроде ничего особенного не видишь, но чувствуешь, что с тобой говорят высшие силы.

Эльнолвы говорили, что паук вплетает в жизнь белоснежные грезы и охраняет тех, кто избран миром грез. Что ж. Чем не знак?

— Мы должны попробовать, — не знаю, почему я это сказала. Но меня переполняла сила и решимость, которые взялись неизвестно откуда, словно бы стянулись из всех уголков души и собрались в один горячий шар энергии. — Наверняка я смогу вернуться.

— Ни за что.

— Я смогу вернуться, Линд? — я сделала упор на слове "смогу" и внимательно посмотрела на парня. — Смогу?

— Не проси меня об этом.

— Пожалуйста.

В его глазах появилась капля сомнения. Всего капля, но мне ее хватило.

— Ты мне поможешь?

Он медленно кивнул и ссутулился.

— Я...помогу.

* * *

— Осторожней, — Линд протянул мне руку, но я все-таки не удержалась на ступеньках и точно бы упала, не подхвати меня черноволосый. — Что ж ты так?

Линд улыбался, но я почему-то смутилась и постаралась побыстрее выбраться из его объятий. Дело в том, что мне ээто даже... понравилось, а вот то, что мне понравилось, мне абсолютно не понравилось.

— Все нормально? — он нахмурился, и мне пришлось кивнуть.

— Споткнулась, — я отвернулась и поспешила спрыгнуть со ступеней на твердый камень. Пока Линд колдовал над светильниками, я осмотрелась и сделала вывод, что тут давно никто не был — два дня точно. Все было покрыто толстым слоем пыли. Тем лучше.

— Весс.

В свете вспыхнувших фонарей Линд выглядел почти настоящим злодеем. Если бы только не тревога на его лице, портившая такой идеальный образ Отреченного.

— Ты... правда уверена? Может быть...

— Да нет, все в порядке, — солгала я. Хотя какое может быть "в порядке", когда неизвестно, чем все это закончится? Червячок сомнения прогрыз огромную дыру в моей решительности, и, честно говоря, сейчас я очень хотела, чтобы меня отговорили от ритуала. Думаю, еще чуть-чуть вопросов в духе "ты уверена", и мои пятки будут быстро удирать из этого лабиринта.

К несчастью, Линд, кажется, утомился спрашивать одно и то же, и, грустно покачав головой, выхватил первый попавшийся фонарь.

— Мне не нравится эта затея. Ты и так слабенькая, куда тебе до эльнолва.

Я скрипнула зубами. Вот спасибо, обрадовал и обнадежил!

— Предлагаю отравить Линда, заодно и проверим, есть ли у него дар проводника, — Дзинь потеребила сережку и практически повисла на ней. Хоть фейка и казалась маленькой, но после пяти булочек она весила ничуть не меньше железного человечка*. — Могу помочь в таком угодном Создателю деле!

— Как думаешь, он не обидится? — с трудом отцепив Дзинь от сережки, я вздохнула с облегчением. Ухо осталось цело, и ладно. — Мстить не придет?

— Я всё слышу, — шепот Линда прозвучал прямо около моего уха, и мы с фейкой пристыжено замолчали. — Не приду, но обижусь. Обижусь и умру, будете знать!

Похлопав меня по плечу, Линд спустился в лабиринт. Я поспешила за ним, вполне согласная с тихим шепотом Дзинь:

— Напугал червяка землей. Да лично я только обрадуюсь!

К счастью, Линд не узнал мысли фейки по поводу своей безвременной кончины. Все-таки кровожадная у меня фейка.

— Нам даже не придется никуда сворачивать. Кажется, вперед и где-то в конце, — Линд свернул карту линий грани*. — Слабенькая линия, но хватит для такого ритуала.

Хватит, как же. Я поморщилась. Куда как приятней было бы разлечься в родной кроватке, под теплым одеялом, на мягкой подушке и не менее мягкой перинке, и с комфортом отправиться в мир грез. Увы, в комнате не было ни одной линии грани, а значит, попасть сразу на третий уровень мира грез я не смогла бы . В лучшем случае, на первый, и то — вопрос, буду ли я там в сознании или просто засну и продрыхну весь ритуал. Это я могу.

— Не бойся. Я тебе не дам умереть, — Линд оглянулся на меня и, вздохнув, добавил: — Должен же я отомстить за все те беды, которые свалились на меня с твоим появлением?!

Я нервно захихикала и тут же испуганно зажала рот рукой. Если начался истерический смех, скоро будет и истерика. Не раз за собой замечала, что если вот-вот сорвусь, то начинаю глупо смеяться над всем подряд.

— Прости, — я серьезно нахмурилась. — Давай побыстрее со всем этим покончим.

Линд хотел что-то сказать, но передумал и быстро пошел вперед.

Если бы я сама не видела карту, я бы никогда не поверила, что именно в этом месте есть какая-то сила. Желтоватые шершавые камни, старые стены с темными пятнами от сырости, низкий неровный потолок.

— Могила — она и в Диких землях могила, — прошептала Дзинь. Место и правда казалось недружелюбным. Я бы даже сказала, враждебным и мрачным. Я легко могла себе представить, как здесь собирается армия призраков и обсуждает план захвата живых.

Зря я подумала о призраках. Почему-то я также легко могла себе представить и себя в составе этих тварей.

— Ну хорошо, — я бросила на пол сумку и посмотрела на Линда. Интересно, кто из нас сейчас бледнее — я или он? — Посторожи вещи, пока меня... ну, не будет, — я помолчала, но Линд не торопился доставать свою проклятую склянку из кармана. — Давай ее сюда.

— Нет, — тихо прошептал черноволосый и крепко сжал в руке хрупкий флакончик с голубоватой жидкостью.

— Линд, мне страшно, — я протянула дрожащую руку. — Но так надо.

Он покачал головой, но я заметила в его глазах сомнение.

— Линд?

Он вздохнул и протянул руку.

— Запомни. Никуда не сворачивать. Идти вперед. Потом быстро назад. Ты придешь туда из озера, но в то же озеро ты должна и упасть. Запомнила? Учти, если сердце остановится...

— Я знаю, — я вздрогнула. — Никуда не сворачивать. Утопиться в озере.

Повторяя про себя эти слова, я схватила флакончик. Голубоватая жидкость переливалась внутри, будто живая. Выглядело красиво, но опасно.

— Дзинь, свою задачу помнишь? — Линд закрыл мою ладонь и посмотрел мне в глаза. — Запомни, никаких поворотов не туда, ясно? Я тебя вытащу оттуда, только если Дзинь почувствует в тебе хотя бы каплю сознания, иначе застрянешь там, как Таура.

Я кивнула и вдруг замерла. А что если Тауре дали такой же флакончик?

— Линд, а у меня дома есть линии грани?

— Есть, а что?

Я покачала головой. Надо будет об этом подумать.

Но не сейчас.

Я открыла ладонь и взяла флакончик левой рукой. Дрожащими пальцами я вытащила из флакончика крышку, и голубоватая жидкость вырвалась из него клубами дыма. Она потянулась ко мне, как будто хотела увлечь за собой. Почти так оно и было.

— Отведи меня к Древу.

Я глубоко вдохнула дым, и в то же время пол будто бы ушел из-под ног. Последним, что я почувствовала, были сильные руки Линда, подхватившие падающую меня. Но я уже не могла остановиться. Я падала все ниже и ниже, погружаясь в белоснежный туман.

* * *

Сознание медленно затухало, из последних сил цепляясь за реальность, стремясь вырваться из ловушки сна, вернуться в тело. Оно будто бы умирало, по крупице теряя силу, растворяясь в темноте ночи и в силе этого места.

— Весс?

Я не смогла открыть глаза, чтобы посмотреть на Линда. Белый туман мешал... так мешал!

Зачем я тут?

Я прислушалась. Никаких звуков, даже движения воздуха. Тишина давила на уши, просачивалась глубоко внутрь, затопляя сознание и лишая всякой воли. А потом вдруг хлынула в легкие, обжигая их чем-то ледяным. Я рванулась вверх — изо всех сил, не жалея себя. Выше! Выше!

Вода брызнула в разные стороны, когда я вырвалась из оглушающей тишины. Я вдохнула воздуха и закашлялась. Утонуть в луже — вполне в моем духе, потому что это была именно лужа: вода едва доставала мне до горла. Нащупав ногой дно, я встала и постаралась отдышаться.

Сколько прошло времени, прежде чем я смогла открыть глаза и осмотреться, я не знаю. Наверное, много. Но не каждый день такие потрясения бывают.

Темные сумерки были полны звуков, только не обычных. Это был какой-то шепот, голоса, доносящиеся с разных сторон. Они звучали везде, а может, только в моей голове. Но их звук давил на меня со всех сторон.

— Ветка древа, — я вздохнула и подпрыгнула. Вода мягко подхватила меня и почти что вынесла на землю. Темная тропинка уходила куда-то далеко, повсюду виднелись указатели, на которых не было ни одной буквы. Куда, интересно, они вели?

Да, не сворачивать! Я вспомнила слова Линда и посмотрела вперед. Ни в коем случае не сворачивать. Надо идти вперед, пока я там, в реальности, не умерла. А потом вернуться сюда же и утопиться.

Я хотела было отряхнуться, но вдруг заметила, что это лишнее: я была абсолютно сухой. До чего странно...

Решительно поджав губы, я побежала вперед. Я бежала и бежала, не оглядываясь и не сворачивая. Хотя меня жутко тянуло посмотреть, что скрывается за указателем, я сопротивлялась этому желанию изо всех сил.

А потом вдруг споткнулась... и упала.

Голоса утихли, словно бы удивленные моим падением. Странная и приятная тишина окружила меня, убаюкивая и успокаивая. Мой боевой запал угас, и я, устало сев, откинула со лба волосы и посмотрела в черноту одного из поворотов. Что такого там опасного, что мне нельзя туда сворачивать? Это же так интересно!

А может, мне туда и надо? Может, это и есть ловушка, которую не могли пройти многие? Приложив палец ко рту, я посмотрела на указатель, и — о чудо! — на нем появилась надпись.

— Счастье, — задумчиво прочитала я. Там, где счастье, не может быть ничего плохого. Я все больше и больше убеждалась, что в книге ловушка. Ведь это единственный указатель, где есть надпись! И, кроме того, разве это случайность, что я упала именно здесь?

Я вздохнула и посмотрела на тропинку. Там темно, и я уверена, что там ничего нет. Так куда же пойти? Что-то внутри подсказывало мне, что я должна свернуть! Осталось только разобраться — сердце мне подсказывает или банальное любопытство.

— Ну и куда мне пойти?

Указатель дрогнул и нетерпеливо завертелся, призывая последовать его совету.

Внутри что-то напряглось, и меня потянуло в места под загадочным названием "счастье". Древо — это разве не счастье? Ведь человек рожден для счастья, так?

Я встала, отряхнулась и осторожно сделала шаг по направлению указателя. Потом оглянулась на тропинку. Нет, точно не туда. Да и я всего одним глазком. А потом сразу назад. Ведь ничего не случится, если я загляну и посмотрю, туда ли я иду?

Я медленно сделала еще один шаг. И еще. И еще...

И вдруг земля подо мной в буквальном смысле разъехалась, и я полетела вниз. Взвизгнув от ужаса, я взмахнула руками, но уже через секунду приземлилась на твердую почву. Опять упала. Хлопнув глазами, я потерла спину и осмотрелась.

Огромное солнце вставало из-за высоких холмов. Их вершины ослепляли — настолько зеленые, я никогда не видела такого яркого, насыщенного цвета. Но внизу, там, где я находилась, все было будто в тумане — чуть сероватом, сыром и неуютном. И тишина... не приятная, а будто бы даже зловещая.

Я оглянулась. На секунду мне показалось, что где-то я уже видела эту картинку — день резко обрывается и начинается ночь, а у ног открывается страшная черная пропасть. Даже не просто пропасть, а бесконечное черное пространство отчаяния и страха... Этот сон я уже видела. Когда-то... очень давно.

Я набрала в руку горсть черного песка и просеяла сквозь пальцы. Удивительные ощущения: я чувствовала все, как в реальности. Может, это я там сплю, а здесь наяву? Или все-таки реальность — не здесь?

Я почувствовала, что начинаю запутываться и думаю совсем не о том, о чем надо, и встала. Рассуждать я буду потом, не сейчас... ну, если выживу, конечно. Только не думать, только не думать, что меня ждет. Сколько у меня времени осталось, прежде чем я застряну тут навечно? Создатель, зачем я ввязалась во все это? Неужели мне мало было одной опасности, захотелось еще?

Я была готова ко всему, но неожиданно поднявшийся ветер застал меня врасплох. Он налетел так внезапно, что я даже не смогла удержаться на ногах и бухнулась на песок. Впрочем, испугаться я не успела: ветер исчез также загадочно, как и появился. Снова воцарилась тишина.

Все это было странно, по крайней мере, для обычного мира, но здесь... здесь странным было все.

Я попыталась расслабиться, но не смогла. Тогда я подползла к краю пропасти и с любопытством посмотрела вниз. Голова сразу же закружилась — это ужасное зрелище — чернота, бесконечная тьма, где нет ни одного проблеска света. Будто смотришь в бездонное зеркало, где отражается только ночь.

— Только бы не свалиться туда.

Не успела я это сказать, как земля стала превращаться в вязкую гадость, которая ползла вверх по моим рукам, ногам, утягивая меня вниз. Вот тут мне стало по-настоящему жутко. Я кричала, вырывалась, судорожно рвалась вверх... Но все мои старания привели только к тому, что я оказалась по горло в грязи.

И тут случилось ужасное. Сердце дрогнуло, подпрыгнуло, потом забилось, как пичужка, замерло... и остановилось. Не мое сердце, а сердце той меня, что осталась в другом мире.

— Нет! Нет! — я рванулась вверх, чувствуя, как связь с телом слабеет. Будто какая-то ниточка рвется, истончается... Нет!!! Только не сейчас! Я не могу, я не хочу умирать!

Слезы заструились по щекам, скатываясь на землю. Почему так? Что я наделала! Почему я не послушалась Линда?!

Мама. Таура. Линд. Всё кончено.

Я рыдала навзрыд, захлебываясь слезами, но понимала, что ничего не изменить. Я опоздала.

Земля расступилась подо мной, и я полетела вниз, в пугающую черную пропасть...

* * *

Воздух дрожал от радужного света. Разноцветные искры — золотые, серебряные, голубые, зеленоватые и ослепительно белые — окружали меня со всех сторон, перемигиваясь между собой и дрожа, будто капли воды. Кроме них, не было ничего.

Я дотронулась до этих странных искр, и они откликнулись веселым мягким звоном. Мне сразу вспомнилась весна и журчание ручья, освободившегося от зимнего сна, и на душе стало легче и спокойнее.

Подняться мне, правда, не дали. Едва я попыталась встать на ноги, как искры зазвенели и расплылись в разные стороны, выпуская меня из своего дружелюбного плена. Падать с огромной высоты у меня скоро войдет в привычку, но, слава Создателю, на этот раз не пришлось лететь слишком долго, да и изумрудная полянка оказалась на удивление мягкой.

— Проп... — я осеклась и с подозрением осмотрелась. Мало ли что случится, если я вспомню про пропасть. Лететь снова через бесконечную бездну пространства, где нет ничего, кроме отчаяния, мне не хотелось. Да и покидать такое красочное место тоже. Оно было настолько нереальным, что мне пришлось несколько раз напомнить себе: в мире снов возможно все.

Картинку будто вырезали из книги или создали из фантазий. Легкий ветерок то пригибал траву к земле, то плавно наклонял тонкие стебельки в другую сторону, отчего казалось, будто это не трава, а настоящее зеленое море. Солнце купалось в зелени деревьев и лепестках цветов, опускалось в бирюзовый ручеек и поднималось из него разноцветной радугой. Я подняла голову и ахнула: чудесная радуга, которая даже издалека блестела искрами света. Выходит, я побывала внутри радуги? Надо же, теперь буду хвастаться.

Я поднялась на ноги и протянула руку к солнечному лучу. На пальцах осталась легкая пыльца, отчего кожа засветилась приглушенным светом.

— Совсем как у фей, — тихонько прошептала я и вздрогнула. Дзинь! Стоило мне вспомнить о ней, как я вспомнила еще кое-что.

Неужели я действительно умерла?

Мне почти захотелось, чтобы меня вдруг нашли феи и вышвырнули назад, как в прошлый раз. Но как найти малый народец в этом странном, необычном мире грез? Я могла поклясться, что нахожусь на твердой земле и никуда не провалюсь, но над пропастью я тоже не ожидала, что земля подо мной расступится. Здесь, похоже, тысяча уровней, и миллион трещин между мирами.

— Помогите мне выбраться. Кто-нибудь, — громко сказала я, не особо надеясь на успех. Разумеется, никто и не откликнулся. Горько усмехнувшись, я побрела вперед. Ну да, глупая маленькая девочка, которая ни на что не способна. И кто мне поможет? Кому нужна жалкая посредственность, не способная даже выполнить простейшие инструкции? Я одна — только я! — во все виновата. Мне даже обвинить некого, и это, наверное, самое обидное.

И ведь знала же, что ничего у меня не получится. У меня никогда ничего не получается, я всегда была на вторых ролях. Вроде бы и могла добиться успехов в учебе, и найти великую любовь — благо, внешность позволяет. Но нет. Вся жизнь проходит мимо меня, а я всегда остаюсь в тени других. Глупо — как глупо! — было надеяться на то, что у меня получится обрести редкий дар, спасти Тауру, себя, найти убийцу!

Я всхлипнула и вытерла слезы, закапавшие из глаз. Вечная игра в жизнь! Может, и хорошо, что она закончилась? Не так уж много в ней было смысла...

— Бедная маленькая девочка.

Подозрительно знакомый голос прозвучал совсем рядом, буквально над ухом, и я обернулась, чтобы посмотреть на того... точнее, ту, кто это сказал.

— Жалкое существо!

Я так и остановилась. Нет, уже ни в какие ворота не лезет!

Я — абсолютно точно я! — стояла, облокотившись о ветку дерева и презрительно разглядывая меня. У меня чуть волосы дыбом не встали: никогда не думала, что так страшно повстречать саму себя!

— Ты кто?!

Другая я пожала плечами и изящным жестом откинула с лица волосы. Приглядевшись, я поняла, что это все-таки не совсем я. То есть у девушки было мое лицо, но какое-то... неуловимо другое. Она казалась красивей, благородней, уверенней, смелей... ну и так далее. Если бы только мне быть такой!

— Ты меня не узнаешь? — и голос у нее лучше.

Я вздохнула, пытаясь подавить непонятное разочарование в душе. Мне хотелось быть ей, такой же идеальной и прекрасной.

— Ты — я?

— Вот еще! — девушка гневно сверкнула глазами и гордо подняла носик. — Неужели я похожа на жалкую замарашку, которая не способна даже следовать приказам?! Кто ты такая по сравнению со мной?!

Я вспыхнула и уже открыла рот, чтобы высказать моей копии все, что о ней думаю, но тут же сникла. А она-то права. Кто я? И кто она? Вон какая красивая.

— И потом, твои волосы... до чего неаккуратный вид. А ногти? Ты давно в Мастерскую Красоты* ходила? Может быть, тебя за ручку взять и отвести? Вон сколько у твоих подруг парней, даже вокруг Ханны так и вьются! Между прочим, Неросу ты безразлична, а знаешь почему? Потому что в тебе нет огня, и ты абсолютно бестолкова и беспомощна!

— Заткнись, — тихо прошипела я, чувствуя, как внутри закипает злость.

— Не слышу твоего жалкого писка, — копия с омерзением посмотрела на меня и передернулась. — До чего ты жалка. Только не надо сопли распускать! Похоже, только это ты и умеешь!

— Ложь!

— Да ну? Подумай сама!

Злость потухла так же, как и возникла, и я снова опустила голову. Впервые мне говорили правду — так открыто и прямо. Я сама столько раз повторяла эти слова про себя... в душе я признавала правоту копии.

— Скажешь, не так? — копия сделала ко мне шаг.

— Так, — прошептала я. Глубоко внутри будто открылась старая рана, которую я так долго и мучительно заживляла, стягивая края по сантиметру, понемногу. Я ни на что не способна: я всегда это знала, с того самого дня, когда поняла, что из всех Великих я одна без дара.

— Да, жалкая бездарка. Никто даже не огорчится, если тебя не станет! А как Линд обрадуется!

— Неправда, — мне стало больно и тоскливо. Слова странной копии били в цель, и так точно! Всё — всё! — что я всегда подозревала, чувствовала, я услышала в кратких и сжатых фразах.

— Правда, — копия кивнула с той уверенностью, о которой я всегда мечтала. — Смирись. Тебе лучше никогда не возвращаться в реальность. От тебя там нет никакой пользы, один вред! Смирись!

Может быть, и правда, смириться? Я вздохнула. Кажется, она права. Что мне делать там, в реальности? И как это заманчиво... раствориться в грезах... исчезнуть... перестать думать, перестать жить и избавиться от проклятых мыслей и бессмысленной жизни.

Наклонив голову, я посмотрела на свои ноги. Странно, мне показалось, что они стали прозрачнее и расплывчатее, словно бы в тумане. И еще мне стало легко: будто я вот-вот взлечу.

— Я красивее тебя и умнее, я займу твое место, и, поверь мне, я всегда буду первой... в отличие от тебя! Меня будут все любить, даже Линд! — копия презрительно скривилась. — Не то что тебя! Только не надо сырость разводить! Можно подумать, ты не знала, что Линд тебя терпеть не может! Он талантлив, красив, и неудивительно, что он с самого начала мечтал от тебя избавиться!

Правда. Конечно же, я знала.

Я на миг представила лицо Линда: решительное, серьезное. Но он не хмурился, он улыбался, и на душе даже от воспоминания о его улыбке стало чуть светлее. Что он скажет, если я умру? Обрадуется, наверное.

Я помотала головой: Что за дурь? Линд — и обрадуется моей смерти?! Он, разумеется, не так уж меня и любит, но вовсе не ненавидит, иначе бы так не переживал перед ритуалом. И я уверена, что он не желает от меня избавиться: ему же потом отчитываться перед Советом за убийство Великой. Кого-кого, а Одаренного точно в Отреченные живенько запишут.

— Да откуда тебе знать?! — я вскинула голову и посмотрела на девушку.

— Я так долго была вынуждена сидеть взаперти, в твоей глупой голове, что знаю о тебе даже то, чего не знаешь ты, жалкая замарашка! — презрительно бросила девушка, а я нахмурилась. Что значит, в моей голове? Как я могу раздвоиться?

Что-то я вообще ничего не понимаю. Если я — это я, тогда кто она? Или я — тоже чья-то часть? Я случайно не сидела в своей голове? Может, я всего лишь часть, и я — не я?

Я почувствовала, что еще немного и сойду с ума, и встряхнула головой. Да кто такая эта выскочка, что она мне говорит, какая я?!

— Я знаю, что ты абсолютно ничего не можешь. Тебе не спасти твою сестру. Потому что ты неуклюжа, тебе всегда не везет, вся твоя жизнь — сплошное и бессмысленное недоразумение! — копия подалась вперед и в ярости нахмурилась. — Ты должна уступить мне место! Я лучше тебя! Тебя никто не любит! Все над тобой смеются, даже Иста!!!

Злость снова затопила меня с головой, и я, сжав кулаки, страшным усилием заставила себя собраться в одно целое, чтобы снова стать человеком, а не жалкой размазней.

— Никто надо мной не смеется!

— Да что ты?!

Я чуть ли не зарычала от беспомощности. Странная легкость не позволяла мне сделать ни шага, я не могла сдвинуться с места. А я бы с таким удовольствием оттрепала эту наглую выскочку за волосы!

Я еще раз встряхнула головой и выдохнула. Нет, так не пойдет. Злостью ничего не добиться. В конце концов, это всего лишь мир снов, значит, здесь все возможно. Значит, я смогу заставить исчезнуть эту копию!

— Исчезни, — я закрыла глаза и представила, как копия растворяется и исчезает. — Исчезни!

— Освободи мир от своего присутствия, сделай ему одолжение!

Эта слабенькая фраза едва не сломила меня, но, как только я чуть-чуть поддалась и расстроилась, чувство легкости стало почти невыносимым. Если так дальше пойдет, меня ничто не спасет. Может, так и погибали эльнолвы — те самые трое из пяти? Ведь так легко утонуть в своей беспомощности, раствориться в обиде на мир и на свою жизнь, упустить светлое и поддаться темному.

— Тебя никто, никто не любит! — копия в волнении подалась вперед, не побоявшись даже ступить туда, где земля становилась вязкой, будто болото. Земля тут же поползла по ногам девушки, но остановилась где-то на уровне щиколоток.

Таура. Мама. Дзинь. Разве они меня не любят? И разве я могу причинить им такую боль, просто сдавшись, опустив руки тогда, когда мне ничто не угрожает? Если я погибну, я погибну в сражении или тогда, когда у меня не будет выбора. Но я никому не позволю сломить меня, как жалкую размазню! Я не размазня! Я справлюсь!

В пропасть эту ложь! Сейчас я эту копирку замариную и землей сверху присыплю, будет знать, как бессовестно мне лгать!

— Что-то я не слышу твоего писка! — сощурившись, передразнила я. — Погромче, пожалуйста, я малость глуховата!

Другая я нахмурилась. Уж не знаю, что произошло, но она как-то странно замерцала, подернулась рябью и стала похожа на размытое пятно с глазами и ртом.

— Не смей! Ты ничего не сможешь!

Да конечно! Я гордо расправила плечи.

— Но я же здесь! Мне удалось прорвать завесу между мирами!

— И , конечно, ты тут же умудрилась помереть в своем мире!

Копия стала ярче и отчетливей, но я сжала зубы и прошипела:

— Исчезни, слышишь?!

— Ты беспомощная и жалкая замарашка! — в голосе копии появились истерические нотки. — Бездарка!

— Неубедительно, — я в упор посмотрела на девчонку. На часть меня. Худшую часть.

Она покачнулась, и ее очертания стали едва заметными.

— Что ты можешь! У тебя даже дара нет! Тебе не выбраться отсюда, ты неспособна на это!

— Ошибаешься. Я могу. Могу! — я зажмурилась и попыталась добраться до силы, дремавшей внутри. Даже если я бездарка, я человек, а у каждого человека есть сила. Надо только собрать ее в одно целое, в единое, направить на что-то определенное, и все получится!

Этого не объяснить словами. Сила неожиданно нашлась, и она все нарастала и нарастала, пока не превратилась в жгучий шар энергии... который я тут же и направила в одно простое слово:

— Исчезни!

Я распахнула глаза и с ненавистью посмотрела на другую себя. Она испуганно отшатнулась, бледнея прямо на глазах, потом тоненько взвизгнула и вспыхнула. Красное пламя взметнулось вверх, унося с собой существо, которое чуть не стало моей смертью. Вялой, обреченной смертью сомнений и неверия.

Я тихо выдохнула воздух и бессильно упала на землю. Еще чуть-чуть, и для меня все бы закончилось.

Тень сожаления скользнула в голове и исчезла, оставив после себя усталость и чувство освобождения.

Кажется, я победила саму себя.

* * *

Не знаю, сколько я бродила по этому миру. Я брела и брела, а мир вокруг менялся с ужасающей быстротой. Жизнерадостный пейзаж сменился унылой осенью с моросящим дождиком, а потом — мрачным лугом с выжженной землей. День сменился ночью, ночь — утром, и снова ночью, и, хотя должны были пройти сутки между ночью и ночью, я была уверена, что прошло совсем немного. Здесь, наверное, вообще не было времени. Или оно шло как-то иначе.

Я выдохнула морозный пар и подняла голову. Как долго я шла вперед? Вокруг царила ночь, причем ночь тихая и зловещая. В жуткой тишине то и дело раздавались какие-то шорохи и звуки, и они мне совсем не нравились.

Я поежилась и медленно прислонилась к дереву. Не завидую я тем, кто так же, как и я, сворачивал с дороги. Такое испытание не всем под силу. Знать бы еще, как выбраться. Смогу ли я вообще вернуться?

Я стряхнула с плеча мокрые капельки тумана и покачала головой. Хватит. Конечно, вернусь. Хватит с меня одной копирки, еще одной особы, похожей на меня, я просто не выдержу.

Если бы только еще не этот холод... И не темнота.

Я вспомнила о призраках и покрылась ледяным потом. Зачем я подумала о них?!

Испуганно вжавшись в дерево, я пристально вгляделась в тьму, готовая в любой момент бежать. Надо срочно прекратить думать о призраках! У этого отвратительного места есть дурацкая привычка воплощать все фантазии в реальность... то есть в грезы.

И вот же — стоило мне подумать о том, что я не хочу представлять призрака, как я его представила во всей красе и...

— Ух ты, свежатинка! — нечто страшное, черное и красноглазое выплыло из-за дерева и стремительно двинулось ко мне.

Я замерла, а потом, заорав, как бешеная, понеслась, куда глаза глядят.

Я нервно облизала губы и оглянулась, чувствуя себя маленьким затравленным зверьком. Мрачная тишина леса давила на уши. Я не слышала ничего — совсем ничего, даже шороха листьев, хотя я видела, что они шевелились от ветра. Но и ветра я тоже не слышала. Будто бы потеряла слух.

Хотя нет. Кое-что я все-таки слышала. Стук собственного сердца — громкий, торопливый и перепуганный.

Проклятый призрак!

Со злым страхом пнув камешек, я съежилась и медленно попятилась к дереву. Только когда рука нащупала шероховатую кору, я вздохнула свободнее. Ну всё, хотя бы со спины никто не подкрадется, а значит, и не сожрет!

— Свежатинка, — жуткий свистящий шепот, доносящийся, казалось, прямо из дерева, чуть не отправил меня на тот свет, и отправил бы, не будь я и так в мире грез. Ничего себе, эти твари даже в деревья вселяются! Так же нечестно, я ведь не хожу сквозь стены!

— Сгинь! — я заорала и отпрыгнула от дерева. — Сгинь, тварь!

Я сжала кулаки и, тяжело дыша, всмотрелась в темный туман. Странный какой-то туман — никогда такого не видела. Он клубился вокруг меня маленькими черными облачками и оседал на лице ледяными каплями. Холодный, мерзкий, противный туман, поглощающий все звуки.

Сердце забилось еще быстрее — тишина не успокаивала, а наоборот, пугала. Казалось, каждая частичка тела напряжена и вот-вот готова обратиться в бегство. Слух обострился, и, хотя зрение в тумане мало помогало, я замечала малейшее движение. Поэтому, когда сзади что-то зашуршало, мне показалось, что сама земля раскололась, и я не выдержала. Почти потеряв голову от страха, я рванула вперед, лишь бы подальше, неважно куда! Главное, чтобы никто меня не преследовал, никто за мной не гнался! Ветки хлестали по лицу, но я почти не чувствовала боли. Ужас гнал меня вперед — все дальше и дальше.

Обезумев от страха, я бежала, наверное, целую вечность. Деревья, кусты, поляны с грибами подозрительно синего цвета — все это замечала не я, а мои глаза. У меня же в голове была только одна мысль — смыться куда подальше — и больше ничего. Я даже не сразу заметила, что лес кончился, и я бегу, по колено утопая в сероватой воде, да еще и палочкой себе помогаю. Надо же, а голова не такая и дурная.

Выбравшись из болота, я остановилась, чтобы отдышаться. Бежать дальше не было сил. Если призрак все-таки не отстал по дороге, то никаких проблем с пожиранием меня у него не будет.

Я опустилась на землю, чувствуя себя постаревшей на много лет и уставшей от жизни.

— Хочу домой! — я всхлипнула, как маленький ребенок, и с надеждой осмотрелась. Но мир грез на этот раз остался глух к моим просьбам, разве что к туману прибавился мелкий дождик. Еще лучше! Шмыгнув носом, я совсем не изящно вытерла лицо рукавом. Если меня не сожрет призрак, я заболею и умру самостоятельно.

Создатель, ну почему — почему?!!! — я свернула с дороги?! Как мне теперь отсюда выбраться? Я хочу домой, в тепло и уют, к Линду с его вечной надменностью, и к Дзинь с ее кровожадными идеями.

— Свежатинка-а? — вкрадчиво позвал призрак издалека.

Я сама не заметила, как оказалась на ногах и бросилась было бежать, но туман, будто решив наконец проявить любезность и показать, в какую бяку я вляпалась, рассеялся. Взвизгнув, я затормозила у самого края пропасти и взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Я-то удержалась, а камешкам повезло меньше. Громко стукнувшись об край обрыва, они полетели вниз.

Раз, два, три... Я так и не дождалась удара камней о землю. Явно не близко лететь. Пропасть!. Хотя лучше не надо пропасти, их и так здесь на каждом шагу.

— Здравствуй, здравствуй, мой ужин!

Я резко развернулась и быстро наклонилась, чтобы подобрать палку. Призрак мне попался знатный — весь такой отвратительный, угрюмый и мрачный. Явно один из тех, которых легенды называют плотоядными. Заглатывая свою жертву, они переваривают ее живьем... что ж за судьба у меня такая?! Видать, так и придется вечно жить — то ли в зеркале, то ли в призраке.

— Как тебя съесть, целиком или по кусочкам? — зловеще прохрипел призрак и сверкнул красными глазами. — В любом случае, будет весьма вкусно.

Вот и пришел мой конец. Глупый конец оттого, что я не умею контролировать свои мысли.

— Жаль, одни косточки, — призрак медленно поплыл вперед, но почему-то не кинулся меня тут же пожирать, а запрокинул голову и страшно завыл. Хотелось закрыть уши руками, но палка не позволила.

— Ннннне ппппп...подходи! — я сглотнула и усилием воли заставила руки не дрожать.

— Бойся, смертная, сейчас кому-то будет ужин, а кому-то погребальный костерчик! — замогильно пообещал призрак и раскрыл рот. Я приготовилась, выставив палку перед собой, как простаки вилы. Говорят, помогает от незваных гостей*, уж не знаю, каким образом, но вдруг на призраков тоже действует?

Я горько усмехнулась. Ну, хоть попытаться-то я должна? Попробую проткнуть его палкой. Хотя так руки дрожат, что как бы самой не пораниться!

— Бу! — призрак стремительно полетел на меня, и я чуть не грохнулась в пропасть. Покачнулась, взмахнула руками, но каким-то чудом мне удалось выровняться и не украсить дно пропасти Весеей Лейти в собственном соку.

— Ну бу же! — призрак обиженно замерцал черным и сделал выпад вперед. Однако почему-то замер в нескольких шагах.

— Сссссгггггинь! — дрожащим голосом пропищала я, продолжая выставлять палку, будто грозное оружие. Со стороны я, наверное, смотрелась жалко, но моя душа позорно смылась в пятки, так что смелость было черпать неоткуда.

— Смертная, ты меня раздражаешь! Ну, роняйся в пропасть, я тебя поймаю, сожру и мы квиты! Неужели так сложно?! — призрак начал нервно летать из стороны в сторону и кидать на меня злобные взгляды. — Поддайся своему страху!

Я всхлипнула и мелко задрожала. Можно подумать, я тут стою такая смелая и храбрая!

— Ппппошел ты в пропасть, — выдавила я, гигантским усилием воли подавляя стук зубов, и посмотрела на призрака. И — о ужас! — он на меня тоже посмотрел! Мне показалось, что даже мои волосы дыбом встали: столько ненависти я увидела в пустых глазницх черноты. — Не подходи! — я судорожно сжала палку и заслонилась ей, как щитом.

— Точно-точно, убери палку! Меня все равно этим не остановишь! — призрак явно обрадовался, и я заподозрила неладное. Почему это ему так палка не нравится?

Я нахмурилась. У меня ведь есть шанс. Маленький, но шанс. Надо только как-то заставить себя перебороть страх и забыть о существовании призрака. Только и всего. Как просто-то, а? Особенно, когда этот самый призрак маячит перед тобой и облизывается.

Так. Собраться. У меня должно получиться. Я же хочу жить, в конце концов?!

— Сгинь! — я снова направила палку на призрака, но уже более уверенно. Все у меня получится.

— Эй, ты чего? — обиженно взвыл призрак и отлетел на метр назад. — Это не по правилам! Я же тебя сожрать должен!

— Это почему это? — я даже заинтересовалась.

— Твои правила, не мои, что за глупые вопросы?!

Я вздрогнула.

— Ты что, тоже часть меня? — недоверчиво спросила я, но палку не опустила. В этом мире даже я сама — враг себе, так что мало ли, какую обиду затаило мое второе я.

— Тьфу, — призрак всплеснул руками и со злостью крутанулся на месте. Странно, но он стал каким-то менее страшным, по крайней мере, пугал меня уже не до икоты, а до неприятного холодка по спине. Прогресс. — Что за проводники нынче пошли, ничего не знают! Не надо было навешивать на меня свои страхи, мне тоже не по душе твоя глупость, но я же не жалуюсь! Так что давай теперь в пропасть ныряй, как положено!

— А если не прыгну? — я сделала маленький шажок от пропасти и покрепче перехватила палку. — Что будет, если не прыгну?

— Что-что, — ворчливо отозвался призрак. — Вот что! — призрак неожиданно вспыхнул зеленым, кинулся вперед, явно собираясь сбить меня в пропасть, раз я такая несговорчивая. Он становился все больше и больше, но я решила ни за что не сдвигаться с места, даже если эта тварь решит мной закусить.

Завывая и зловеще сверкая глазами, призрак налетел на меня. Мгновения — всего пару мгновений — он пролетал сквозь меня, но за эти мгновения я почувствовала всю его боль, страшную пропасть тоски и одиночества. Его жизнь, его историю, решение не жить. Он сам оборвал свою жизнь, но это не принесло ему ни спокойствия, ни счастья.

...Я долго стояла, не в силах пошевелиться. Молчала и думала.

Каково это — столько лет вызывать в людях панику и страх, когда надеешься только на одно: уйти? Уйти туда, куда уходят все, вернуть себе свободу... если бы хоть кто-нибудь дал благословление, помощь, на которую могут рассчитывать все! А вместо этого — страх, бесконечный страх, и вечное одиночество бессмысленной пустоты.

Руки дрогнули, и я опустила палку. Ни к чему это.

— Прости меня, — я развернулась и посмотрела на зависшего над пропастью призрака. — Прости за мой страх.

Призрак печально покачал головой и подлетел ко мне. Сквозь него просвечивала тьма, но я не отшатнулась и не закричала.

— Смотри, — тихо прошелестел он и протянул руку к моей голове. Она легко преодолела кожу и задела то, что было забыто и похоронено под слоями времени.

Я согнулась от боли и схватилась за голову. Прошлое решило напомнить о себе, напомнить ужасным страхом и самым большим горем в моей жизни.

" — Бабушка! — книга падает на пол, раскрывается на первой странице. "Призрачные истории". — Бабушка!

Старые, все в морщинах, но такие родные и любимые руки безвольно падают на колени.

— Бабушка, — мне удается поднять ее голову, но я замечаю в ее глазах что-то страшное, что-то, чего раньше не видела. Потерю, пустоту и покой — странный, неестественный покой.

— Берегись призраков... своих призраков... — она морщится, закрывает глаза, и ее свет гаснет, как гаснет последний луч солнца.

А на следующий день к небу взметнулись пламенные ветви последнего костра, и я потеряла ее навсегда..."

Своих призраков. Судорожно вздохнув, я закрыла лицо ладонями. Как глупо. Я была тогда ребенком, маленьким и несмышленым, и мне даже удалось выкинуть из головы страшный эпизод, но не слова. И все же я так и не поняла, что под своими призраками бабушка имела в виду вовсе не призраков из сказок.

— Спасибо, — я подняла голову и посмотрела на моего призрака, на мой страх. — Спасибо тебе за всё. Пусть ветер примет тебя и подарит свободу.*

Призрак едва слышно вздохнул, будто бы освободившись, и с этим вздохом его страшная оболочка исчезла. Передо мной была красивая душа — чистая и свободная. Она ни капли не напоминала сущность, почти загнавшую меня в пропасть. Мягкий серебристый свет... странное мерцание... благодарность.

Легкий ветерок скользнул по моему лицу и взметнулся к облакам, унося с собой давно потерянную душу.

— Создатель да осветит твой путь, — тихо прошептала я и, скорее, почувствовала ответ: "Создатель да сохранит огонь твоего сердца".

* * *

Нога вперед... другая... еще шаг.

Я села на пыльный камень и бездумно посмотрела на пустыню. Мир грез такой бесконечный. В нем можно долго идти вперед, но так и не дойдешь туда, куда тебя нужно. Я смотрела на пески, и мне хотелось рыдать навзрыд от беспомощности.

— Тьфу ты, я когда-нибудь дойду хоть куда-нибудь?!!! — я не выдержала и, вскочив, топнула ногой. — Да будь проклят этот треклятый мир, достали вы меня все! Сколько можно меняться?! То лес, то дождь, то пустыня, то пропасть! А что дальше, пропасть все подери, дно морское?! Отправьте меня уже куда-ниб...

Я взвизгнула и полетела вниз. Пропасть. Именно она. Но я так сильно разозлилась, что вместо паники скрестила руки на груди и надулась. Ну-ну, посмотрим, куда меня на этот раз занесет. Я не удивлюсь, если действительно на дно морское. Ну и чихать я хотела, подумаешь, помру! Я и так скоро с ума сойду, а что хуже, еще подумать надо.

Мир решил надо мной поиздеваться. Вот точно говорю — он надо мной издевался, причем самым наглым и отвратительным образом! Минуты две прошло, прежде чем я заподозрила, что могу никуда и не долететь. Но тут показалась земля и я, надувшись еще больше, приготовилась превратиться в лепешку.

Но и тут мне не повезло. Минуту назад твердый пол прогнулся под меня, будто перина, и подбросил опять вверх.

— И долго я тут буду скакать?! — не выдержала я минут через пять, поняв, что так и буду прыгать вверх-вниз, пока не поседею. — Тушканчика нашли!

Пол устыдился и прикинулся камнем, так что в следующий раз я упала и пребольно стукнулась спиной.

— Никуда не годится, — я с кряхтением приподнялась, но схватилась за спину и поморщилась. Удивительно мстительный мир, надо сказать. — И что мне теперь делать? Хоть бы в какое полезное место отправил, да хоть к феям, что я тут-то забыла? — я оглядела мрачные серые стены, между которыми витала пыль. Пыль, кстати, была везде: змейками расползалась по полу, свисала с потолка, забивалась в мелкие трещинки и укромные уголки. Мои следы навечно отпечатывались в этом сером невзрачном ковре, но это еще полбеды. А вот то, что пыль оседала на одежде, понравилось мне меньше. — Хоть бы одну маленькую фейку!

Я села прямо на пол и скрестила ноги. Надо бы подумать, но я в последнее время и так много думала... теперь не хотелось. Иногда от мыслей устаешь. Думаешь, думаешь днями и ночами, но рано или поздно наступает момент, когда очень хочется вырубить этот бесконечный поток и послушать тишину. И не просто тишину, а тишину в голове, звенящую пустоту — такую равнодушную, но такую спокойную.

Закрыв глаза, я постаралась раствориться в тишине. Эльнолвы называли это "слушать себя", но я раньше к этому способу прибегала только во время Серьезных Испытаний*. Пару раз помогло узнать, какую гадость потребует процитировать учитель.

Пыль летала, в углу копошилось какое-то насекомое. Заснуть бы, что ли? Интересно, а что делает Линд? Бедный Линд. Каково ему сейчас?

Я открыла глаза и нахмурилась. Желание увидеть Линда вспыхнуло с ненормальной силой и отозвалось в сердце непонятной тоской. Я скучаю, что ли? Вот еще, не хватало привязаться к Одаренному! Да ладно бы к Одаренному... просто... просто я для него — всего лишь повод отомстить.

Сердито встряхнув головой, я встала и прошлась до другой стены. Стена, как стена.

Только двигается.

Я потрясла головой. Пора мне или оживать, или умирать. Уже стены бегают! Хотя, может, все проще?

Я сделала еще шаг. Стена еще отодвинулась. Вот как. Я быстро пошла вперед и, только обнаружив ворота в том месте, где их точно секунду назад не было, поняла, в чем дело. Обман зрения, только и всего.

— Только не говорите, что это опять лабиринт! — я аж передернулась от перспективы пробродить в этом месте до конца миров. На всякий случай я потрогала убежавшую стену, и, не найдя ничего интересного, хотела уже пойти, куда глаза глядят, но тут наткнулась взглядом на прикрытую пылевой занавеской трещину. Недолго думая, засунула в трещину руку и нащупала какой-то прямоугольный предмет. Ну хоть что-то интересное!

Заинтересовавшись еще больше, я потянула предмет на себя, но он не пожелал вылезать из своего укрытия. Пришлось приложить больше силы. Предмет с неохотой подчинился и наполовину выглянул из трещины.

— А ты что тут делаешь? — я совсем заинтересовалась и изо всей силы дернула краешек фиолетовой книги. Отдача оказалась поразительно большой, и я с удивленным визгом упала. Вместе с книгой.

Так и есть. Моя пустая странная книга. Я потерла лоб и перевернула книгу, чтобы посмотреть на корешок. Вон даже царапина — я ее случайно оставила, когда пыталась понять, какой в фиолетовой книге секрет.

— Ничему не удивляться, — повторила я едва слышно.

Повертев книгу так и сяк, я с разочарованием пожаловалась сама себе, что ничего не понимаю в этих грезах. Но, раскрыв книгу, я запуталась еще больше.

Текст. Изящные, украшенные завитушками буквы. Я ахнула. Вот тебе и пустая книга!

От слов веяло чем-то древним. Они будто складывались из фиолетового тумана, который двигался, отчего трудно было понять, что же написано на самом деле. Единственные слова, которые можно было прочитать, находились на первой странице. Хотя я, скорее, их даже не читала, а просто видела, угадывала. Будто кто-то или что-то любезно разрешал мне их понять.

Я положила книгу на колени, поводила пальцем по загадочным строчкам и тихо прочитала:

— Избранник мира грез, куда ты держишь путь?

Ужель надеешься вернуть для мира его суть?

Готов ли ты рискнуть, готов идти вперед?

Готов ли ты познать ужасной смерти лед?

Дороги в мир теней опасны для людей,

И не пройдет по ним отъявленный злодей.

Коль мысль твоя грязна и сил к победе нет,

Ты больше никогда не встретишь свой рассвет.

Я замолчала, пытаясь угадать следующие строчки, но не смогла разобрать даже букв. Приложив ладонь к губам, я нахмурилась. Как понимать это странное стихотворение? Что оно означает? Что оно означает для меня?

Я потерла лоб. Потом щеку. Потом плечо, потом опять лоб. Мысли вертелись вокруг какого-то воспоминания. Где же я слышала это стихотворение? Ведь точно где-то слышала. Где?

Так и не вспомнив, я вернулась к изучению книги. Избранник мира грез. Что ж, тут как раз все просто. Думаю, это не кто-нибудь, а проводник. Кто еще может называться избранником мира грез?

"Смерти лед". Это значит, что я должна умереть, чтобы стать проводником? Что за бред. Ведь я и так умерла, причем, кажется, второй раз. Хотя нет, после падения в ледяную воду я всего лишь оказалась на грани. Это не считается.

— По всему выходит, что я готова, — я усмехнулась, но потом мне стало не до шуточек: фиолетовые буквы неожиданно снова изменились и превратились в насмешливое: "Тебя никто за язык не тянул".

— Что?! — я от удивления встала и покрутила книгу. Ничего себе книжка! Может, она мне подскажет, как выбраться?

Я даже не успела задать вопрос вслух. Буквы мгновенно сложились в "Обойдешься" и мстительно добавили "И вообще, отцепись!"

— Ага! — обрадовалась я. — Не отцеплюсь! Как пройти к феям?

"Где ты, там и я. Почем мне знать, где эти зазнайки? Между прочим, думать еще никто не запрещал. Написано же фиолетовым по фиолетовому — если сил к победе нет. А у тебя их гном наплакал!"

— Неправда! — я вконец разобиделась, но тут представила, как выгляжу со стороны, и рассмеялась. Никогда бы не подумала, что буду спорить с книгой! — Ладно, гном с тобой. Нет, так нет. Может, скажешь, как мне выбраться отсюда? Хотя бы к феям пройти?

Долгое время я ничего не могла разобрать в фиолетовом тумане, но вот наконец буквы неохотно двинулись в разные стороны.

"А ты вежливо попросить не пробовала?"

Вежливо? Я хмыкнула. Сомневаюсь, что это поможет.

— Это как? "Пожалуйста, притащите мне сюда фею"? Так они и...

— Чего надо?!

Я аж подскочила и, быстро встав, отбежала к стене. Впрочем, меня очень быстро догнали. Фея подлетела к моему лицу, недовольно всмотрелась в мои глаза и злобно погрозила пальцем.

— Что еще за шуточки?! Вы, проводники, совершенно распоясались! Даже пообедать не дают! — фея подлетела еще ближе, чуть ли не уселась мне на нос и гордо отбросила за спину золотые волосы. — Какое вопиющее безобразие! Я, как Владычица малого народца, хочу видеть твоего спутника... Ох, ей достанется! Где она?

Владычица?! Я ахнула. Я же не просила Владычицу ко мне притаскивать!

— Простите, — пискнула я.

— Простите, — передразнила меня фея и перелетела на выступ в стене. — Да будет тебе известно... — фея посмотрела на мое лицо и сжалилась: — Да ладно тебе, я сама тебя увидеть хотела. Устроить такой переполох на втором уровне, это надо еще постараться!

— На втором уровне? — я виновато подняла на фею глаза. — Где это?

Владычица фей с раздражением стукнула кулаком по стене и прошипела:

— Проводнички! Ничего не знают! Объясняю доступно: это такое место, где слишком любопытные проводники, у которых хватило ума сунуть свой нос в загадочные места под указателями, проходят испытания, — фейка закатила глаза к потолку и беззвучно выругалась. — Где твоя спутница, я хочу с ней поговорить! Хватит ей прохлаждаться, пускай работает уже, сколько можно!

— Спутница? — я смущенно отвела глаза. — У меня ее нет.

— Как это нет?! — владычица махнула рукой. — Хорошо, нет. То есть, не было, пока я не решила ее простить. Скажи Дзинь-Дзинь, что я хочу ее видеть. Она получит обратно свой ключ... Стоп! Никаких вопросов! Ключ от уровней, пока ты меня окончательно не убила своим незнанием элементарных вещей! — фея нахмурилась, но через секунду ее личико разгладилось, и она хихикнула. — Нет, ну надо же! Сижу и болтаю с какой-то смертной. Имей в виду, мир грез тебя выбрал и, если что, все претензии к нему. Тут сейчас... неспокойно.

Оно и заметно.

Значит, Дзинь — мой спутник? Как все странно.

Пока я думала, фея успела отыскать где-то печенье и теперь с озадаченным видом его грызла.

— А... ну...

— Что ты мямлишь?! — фея возмущенно хлопнула крыльями. — Не умерла ты. То есть не совсем умерла. А вот будешь знать, как всякую гадость вдыхать! Всегда знала, что смертные глупы! Подумать только, добровольно отравиться, чтоб попасть туда, куда они каждую ночь попадают! В следующий раз проснись во сне и не заставляй своих друзей за тебя частицу жизни отдавать!

Ничего не поняла.

— Какую еще частицу жизни?

Фея поморщилась и молча вгрызлась в печенье. Секунды две она терпеливо уничтожала несчастную выпечку, а потом встала и прошлась по выступу.

— Ты случайно не знаешь, как отсюда выбраться? — озадаченно спросила она. Я ахнула. Она что, тоже не знает?!!! Улегшаяся было паника вновь заявила о себе.

Фея вдоволь полюбовалась на мое лицо и легкомысленно пожала плечами.

— А я вот знаю. Тебе пора, Весея Лейти, — она бросила в меня облако пыльцы, и, прежде чем я поняла, что происходит, мир разлетелся вдребезги. Я оказалась в белом тумане — плотном, непроглядном. Рядом со мной безмятежно плыла фиолетовая книга. Охнув, я схватила ее и, прижав книгу к груди, расслабилась. Все равно меня куда-то несут... и так хорошо...

Зевнув, я закрыла глаза. Кажется, я сладко проспала до того самого момента, когда меня разбудило обрадованное:

— Весс!

Глава 4.

— Весс!

Кто-то меня так встряхнул, что зубы застучали. Оттолкнув руки гадкого недображелателя, я перекатилась на спину и застонала. Почему я ничего не вижу?!

— Тихо, спокойно, не шевелись, — руки опять до меня отронулись и бережно приподняли. Потом что-то звякнуло, и мир вокруг посветлел.

— Так лучше?

Я попыталась сфокусировать взгляд, чтобы почетче видеть, но вместо этого заработала резь в глазах.

— Лучше, — прошипела я, закрывая глаза. Негодяи! Могли бы и не зажигать свет!

— Точно лучше? А чувствуешь себя как?

Странно, Линд всегда казался мне человеком, который не задает глупых вопросов.

— Живой.

— Вот и славно, — подозрительно мягко прошептал Линд, и я, заподозрив неладное, приоткрыла глаза. С чего бы вдруг темноволосый таким добреньким стал? — Вот и замечательно, — голос вдруг изменился и из заботливого превратился в разгневанный. — С какой пропасти тебя понесло в сторону?! Ты меня плохо слышала?! Я же ясно сказал, никаких поворотов, никаких! Всё, что от тебя требовалось, так это пройти по дорожке, сорвать ветку, вернуться к озеру по той же дорожке... Нет уж, слушай! И нырнуть в то же озеро! Куда ты свернула?! Дзинь чуть с ума не сошла! Хоть бы о ней подумала, ей-то каково было возвращаться в мир грез, когда за одно появление ей смерть грозила?!

Я в изумлении распахнула глаза, но зря: горячая слеза обожгла так, будто вместо нее изнутри выкатился огненный шарик. Поморгав, я всхлипнула. Вот уж чего не ожидала, так это того, что буду чувствовать себя виноватой. Я-то думала, что обо мне все станут заботиться, а они... особенно стало обидно, что Линду, похоже, все равно было.

— Где она? Где Дзинь? — я вздохнула и попыталась сесть.

— Подожди, — Линд рукой удержал меня и укоризненно покачал головой. — Весс. Больше я тебе не позволю никаких экспериментов, хватит.

— Где Дзинь? — упрямо повторила я, начиная не на шутку волноваться.

— Да здесь я! — фейка устало вылезла из-за волос Линда и вяло погрозила мне кулаком. — Чтоб больше такого...

— Слава Создателю, — я откинулась на руки Линда и вздохнула. Такие теплые руки, такие живые. — Если б вы только знали, какой ужасный этот мир грез! Я чуть сама себя не убила!

Линд заботливо убрал волосы с моего лица и, обхватив руками, помог сесть.

— Никаких больше экспериментов. Найдем другой путь.

— Не найдем, — упрямо возразила я. — Феи хотят, чтобы я вернулась туда. И не одна, а со спутником.

— Спутником? — Дзинь уцепилась за волосы Линда. Ее личико обиженно вытянулось, но тут же стало равнодушным. — А, ну и... конечно. Ты все-таки нашла спутника, да? Я рада за тебя, честно.

Я усмехнулась.

— Да никого я не нашла. То есть... Пропасть, Дзинь, мой спутник со мной уже не первый год. Вообще-то, это ты, ясно?

— Я?! — Дзинь радостно встрепенулась, но тут же сникла. — Но я не могу. Я же изгнана навсегда! — фейка сморгнула серебристую слезу и отвернулась. — Я не могу, Весс, прости меня! Я не фея больше...

— Фея, — улыбнувшись, я протянула Дзинь руку, и мелкая осторожно перешла на нее. Она все еще недоверчиво поглядывала на меня, так что пришлось пояснить: — Тебя зовут обратно. Они хотят поговорить с тобой и вернуть тебе ключ.

— Я... я... фея?

— Все это замечательно. Но это будет последний выход, — Линд поджал губы и помрачнел. — Я тебе больше не позволю ничего подобного вытворять.

Мы с Дзинь переглянулись.

— Что значит, не позволишь?!

— То и значит, — хмуро огрызнулся Линд и, нацепив маску надменности, поднялся. — Я профессор, а значит, могу тебе запретить! И запрещаю. Что-нибудь придумаю за эти две недели! Нападу на Совет, в конце концов, тогда-то быстро выслушают!

— Да я же не только за себя отвечаю. Тауре осталось...

— Плевать я хотел на Тауру! — чуть ли не в истерике заорал Линд, но быстро взял себя в руки и отвел глаза. — Прости. Не плевать, конечно, но уж лучше она, чем ты.

Он исподлобья посмотрел на меня, но я до того была перепугана и озадачена недавней его вспышкой, что могла только молчать и думать, мир рушится или я с ума схожу. За все время знакомства Линд ни разу не вышел из себя, не считая нашего с ним спора по поводу ритуала. Он вообще человек на удивление спокойный и равнодушный. А только что вел себя так, будто ему, по крайней мере, не наплевать на меня.

Радостное волнение вспыхнуло и угасло. Нет. Глупо. Скорее, мир действительно рухнет, чем я понравлюсь Линду. Так что, кажется, конец света не за горами. И вообще, какая разница? Он-то мне всего лишь друг?

Ну, я надеюсь... Надеюсь, что всего лишь.

Не о том думаю. Опустив голову, я постаралась отогнать все эти личные переживания как можно дальше от себя. Мне нужно выжить. Вытащить сестру с того света. Или хотя бы вытащить сестру, если не получится выжить. И положить конец всем этим кошмарам, на мне они должны закончиться. Больше никто не погибнет.

— Пожалуйста, — Линд тихо вздохнул, и я подняла голову, — не обижайся на меня. Иди за мной, надо выбираться отсюда.

Бросив на меня хмурый взгляд, Линд развернулся и решительно пошел назад.

— Весс! Пойдем! — прикрикнул он шагов через десять. Я не стала раздражать его еще больше и поднялась на ноги.

— Не вини его. Я никогда не видела, чтобы так переживали, он столько сил потратил, чтобы вытащить тебя с того света. Скажи ему спасибо, что он отдал за тебя одну из защит Древа, — Дзинь устроилась на своем обычном месте, а я остановилась, как вкопанная.

— Что ты сказала? Он отдал одну из жизней?! Он что, с ума сошел?! — я испуганно схватилась за сердце. Теперь мне уже не казалось таким радостным собственное воскрешение. Пропасть, да лучше бы я умерла, чем такой ценой получить жизнь!

— Ты умерла, Весс. Или ты думаешь, с того света возвращаются? — фейка усмехнулась и горько заметила. — Я ведь только что нарушила слово. Учти. Ты ничего не знаешь.

Сократить свою жизнь ради какой-то девчонки. Как мне жить с этим грузом, с этим долгом? А я... я даже нагрубила ему.

Как же я в нем ошибалась! Люди порой оказываются совсем не такими, какими кажутся при первой встрече.

Я собралась с силами и поспешила за Линдом. Я ни за что не забуду, что он для меня сделал. Но сейчас важно другое. Когда-нибудь потом, если я выживу, я обязательно скажу ему, как ошибалась, но пока что... пока что мне надо вытащить себя и сестру с того света.

* * *

Я не могла представить, что буду так ненавидеть приключения. Даже сны с приключениями стали для меня чем-то неприятным, так что, едва уловив, что кто-то за мной гонится, я приказала себе проснуться и, что самое интересное, проснулась.

— Проснулась? — Линд опустил книгу и отбросил за плечи черные волосы. Он что тут, все это время сидел? — У тебя хорошие книги, ничего, что я взял?

Я махнула рукой и, не удержавшись, зевнула. На улице еще не смеркалось, но дело явно шло к вечеру: прямые солнечные лучики веером рассыпались по стенам. В их свете плавали золотистые пылинки, и я про себя отметила, что пора бы прибраться.

— Двух часов в мире грез ей, разумеется, не хватило! — мне пришлось протереть глаза, чтобы удостовериться: я точно не сплю. Но фейка, лениво разлегшаяся на коленях Линда, смотрелась так дико, что впору было заподозрить мир грез в коварном проникновении в реальность.

Дзинь потянулась и похлопала по книге.

— Переверни, а, черный?

Линд послушно перевернул и пристально посмотрел на меня.

— Ну и как ты? Нормально себя чувствуешь?

Я поспешно закрыла рот и пожала плечами.

— Наверное, да, — сама я была вовсе в этом не уверена. Что-то во мне изменилось — что-то неуловимое, но очень важное. Как будто открылись силы, столько лет дремавшие в глубине души.

Я осторожно слезла с кровати и подошла к зеркалу. Чуть помедлив, я робко заглянула в него, но нет, в чудовище я не превратилась. Внешне все осталось так, как было, и только внутри все звенело от предчувствия, от ожидания чего-то. Да вот чего, я понять так и не смогла.

— Странное чувство, — я задумчиво покачала головой и застыла. Повернулась и так, и этак, но очередное дерево никуда не исчезло. — Ох!

Я потерла левое плечо, пытаясь избавиться от новой метки, но дерево не торопилось меня покидать.

— Вот... — я замялась и повернулась к Линду. — Ты был прав, Линд. Не надо было мне лезть в мир грез!

— Это ты еще не видела украшение Лин...

— Дзинь-Дзинь! — строго прикрикнул черноволосый и так посмотрел на фейку, что та сжалась и притворилась полоской на брюках. — Весс, еще три дерева и...

— Я знаю, — я с сожалением кивнула. Три дерева — и можно попрощаться с пирожными и музыкальными кристаллами. В зеркале эти вещи вряд ли понадобятся. — Ну и ладно.

— Не ладно, — Линд со вздохом закрыл книгу. Фейка возмущенно взлетела в воздух и обиженно засела на полке. — Рисковать больше я тебе не позволю, но что-нибудь придумаю.

Придумает он! Я посмотрела на плечо еще раз и перебросила назад волосы, чтобы скрыть рисунок. Глаза бы мои не видели все эти деревья!

— У меня теперь есть спутник. Возможно, нам удастся спастись... Возможно, нет, — я прикусила губу и, помолчав, добавила: — В любом случае, я должна попытаться и помочь хотя бы Тауре.

Черноволосый фыркнул, будто бы говоря "ну опять!".

— Ты думаешь, самое опасное позади, Весс? Ты хоть знаешь, что такое мир грез? Знаешь, какие там сущности или слышала исключительно о феях? — Линд поморщился. — На то, чтобы перейти с одного уровня на другой, человеку может понадобиться несколько лет, которых у нас нет. А если с ходу перепрыгивать с уровня на уровень, то можно запросто сойти с ума.

— Но я же...

— И чуть не осталась там!

Я смущенно отвела взгляд. Линд был прав. Если бы не он, я бы, может, и сохранила сознание, но реальность стала бы для меня потерянной.

— Ты не попадешь на третий уровень без ритуала. И даже Дзинь тебе не поможет, — жестко отрезал Линд, едва глянув на мое лицо. — Дар проводника считался даже у эльнолвов самым трудным, поэтому вас так мало. Не каждый может выдержать жизнь в двух реальностях, и не каждый может запросто разобраться с законами другого мира. Весс, даже не думай об этом. Ритуал не удался. Значит, надо искать другие пути, — Линд нахмурился и, немного подумав, бросил на меня сосредоточенный взгляд. — Я... подумаю. У меня есть одна идея... Только она мне не нравится. Надо поговорить с одним человеком, — Линд опустил голову и устало потер лоб.

— С кем?

Он долго не отвечал, думая о чем-то своем, но, наконец, поднял голову и решительно пояснил:

— С тем, кто был напрямую связан с прошлой эпидемией. Но обещай мне одну вещь, — Линд вздохнул и будто бы через силу выдохнул. — Что бы ты ни узнала, не надо сдаваться. Даже, если вдруг решишь действовать одна, не захочешь со мной общаться... не сдавайся.

— С чего мне вдруг с тобой не общаться? — я удивленно взглянула на Линда, но он явно не собирался мне отвечать. Только устало на меня посмотрел, и я вздрогнула, заметив в его глазах обреченность и тревогу. — Я обещаю, Линд.

Еще раз взглянув на Линда, я отвернулась и бросила несколько скрученных листиков лунного дерева в чашку. Интересно, что от меня скрывает Линд? Ох, и не нравится же мне всё это!

* * *

Было уже довольно поздно, когда я закончила письмо маме. Сложив сиреневку пополам, я открыла окно, отпустила ее в свободный полет, а сама подставила лицо свежему ветру и с удовольствием вдохнула запах моря и опавшей листвы.

Красивые сумерки. Небо медленно покрывалось робкими звездами. Эти маленькие огоньки, весело перемигивающиеся между собой, будто бы играли среди облаков в прятки: то выпрыгивали из-за них, то снова скрывались. Тени от облаков скользили среди призрачных домиков Академии, рваными пятнами падали на аккуратные лужайки, исчезали среди деревьев...

Стук в дверь разрушил хрупкую тишину и заставил меня поморщиться. Только отвлекусь от всех проблем — и кто-нибудь обязательно решит со мной пообщаться.

Скрипнув зубами от раздражения, я быстро подошла к двери и резко ее распахнула. Но мое раздражение быстро сменилось удивлением: Линда я меньше всего ожидала увидеть. Вроде он решил отоспаться, как следует, или я что-то не так поняла?

— Не спишь? — Линд быстро осмотрелся и махнул мне рукой. — Пойдем со мной.

— Свидание? — ехидно спросила фейка, перелетая на мое плечо, и кокетливо подмигнула. — Ну надо же, как романтично! Голуб...

Я смахнула фейку с плеча, и мелкая зависла в воздухе, даже хлопаньем крыльев выражая неодобрение.

— Бееее, — Дзинь высунула язык. — Все маленьких норовят обидеть! А, между прочим, устами маленьких глаголет истина! Но, конечно, кому понравится правда?! Все мне рот затыкают, ну это нормально, я маленькая, меня обижать можно, меня все обижают, а я терплю и вообще...

Через несколько секунд мне жутко захотелось прихлопнуть фейку подушкой, но я благородно сдержалась и посмотрела на Линда — в надежде, что он-то сдерживаться не будет. Ему-то зачем? Это только Великим по статусу положено быть мудрыми и всепрощающими.

Линд усмехнулся и перевел взгляд с фейки на меня.

— Собирайся. Нам пора.

Какая жалость.

— Куда?

— Надо проследить за Краем. Я так понимаю, что у Ордена какое-то собрание.

Я подавила вздох разочарования. Даже не знаю почему, но при всем моем нежелании привязываться к Линду, мне очень хотелось, чтобы он хоть раз позвал меня просто погулять или посидеть у моря. Всё по делу, да по делу.

Пожав плечами, я накинула на плечи плащ и резким движением затянула пояс.

— Пойдем. Откуда ты только все знаешь?

— Гном на колпаке притащил*, — Линд отодвинул меня с дороги, прошел в комнату и вернулся с шарфом. Заботливо обернув его вокруг моей шеи, он полюбовался на дело рук своих. Потом загадочно улыбнулся, но тут же насупился и пошел вперед. — Не отставай.

Высвободив нос из шарфа, я вздохнула. Можно подумать, я могу простудиться. При такой-то погоде! Я в сентябре еще босиком по траве бегаю — и ничего.

— Линд! — я спохватилась и бросилась догонять черноволосого. — Меня-то подожди!

* * *

Я сощурилась и всмотрелась в грязно-серый туман, сквозь который едва пробивался тусклый свет фонаря. Серые надгробия, мокрые от мелкого и противного дождя, чуть блестели. Все казалось мрачным, унылым, даже небо сегодня не радовало: хоть оно и было слишком светлым для ночи, но неприятная серость разливалась по нему, плавно переходя в зловещий черный свет на горизонте.

Поежившись, я натянула капюшон как можно ниже. Сыро и промозгло — отличная погодка для темных делишек и нечаянных смертей. Остается надеяться, что идея Линда со слежкой за Краем не станет билетом на тот свет. С другой стороны, если все получится, мы хотя бы узнаем, чего ждать в ближайшее время и идем ли мы по правильному следу или же свернули не на ту дорожку.

— Надень-ка, — Линд всунул мне в руки какой-то мягкий сверток и достал из сумки второй. Он осторожно развернул его, и я поняла, что это всего лишь красная мантия. Достаточно теплая и уютная, но явно не предназначенная для осенних прогулок.

— Они что, начитались древних сказок? — я встряхнула мантию и примерила ее. Размера на два больше, чем надо, зато капюшон падает прямо на лицо, практически полностью его скрывая, как маска. В ткани даже две дырки имелись, из чего я сделала вывод, что в Ордене не сильно-то любят показывать свое лицо. — Создатель, какая романтика! Они бы еще свечи вокруг расставили и всякую дребедень начертили на земле. Дзинь, а ну спрячься!

Фейка, беспокойно мельтешившая перед глазами, послушно нырнула под просторный капюшон и уцепилась за сережку.

— Мне это не нравится, — тихо призналась мелкая и дернула за сережку посильнее. — Пошли домой!

— Тихо вы! — Линд строго нахмурился и жестом приказал мне не вылезать.. — Нам лучше подождать. Если мы явимся первыми, нам не удастся затеряться среди этих фанатиков.

Я расправила все складки на мантии и присела рядом с Линдом. Одаренный, а такой уверенный в себе! Я взглянула на его бесстрастный, решительный профиль и залюбовалась. Отблески света падали на идеальные черты лица и будто бы собирались в синих глазах, заставляя их загадочно мерцать. Не человек, а видение. Будто бы я оказалась в одном из своих снов.

Мгновение — всего одно мгновение — мне казалось, что это я снова в кошмаре, и человек в маске просит у меня прощения. Потом все прошло, и я встряхнула головой. В самом деле, что такое?! Линд мне помогает выжить, а не умереть. Иначе не отдал бы за меня одну из своих жизней.

— Эй, что-то не так? — черноволосый нахмурился и дотронулся до моей руки. — Весси?

Рука сама отдернулась, но мне не пришлось оправдываться. Бросив взгляд на дорожку, я с огромным облегчением указала в темноту. Когда надо, мое зрение поражает даже меня саму.

— Это они?

Их было двое, и одного из них я сразу узнала. Совпадение или нет, но это был Край — как всегда, красивый и уверенный в себе донельзя.

Вторую фигуру опознать было сложнее. Но когда свет фонаря коснулся светлых волос, я поняла, кто это. Конечно. Кто же еще? Разумеется, Накия.

Девушка быстро обернулась, отчего ее волосы взметнулись в воздух красивым солнечным кругом, и тихо что-то прошептала Краю. Тот воровато осмотрелся и сосредоточенно кивнул.

— ...чуть-чуть... только без него... не бойся... — ветер донес до нас обрывки фраз, но в общую картину они так и не смогли сложиться.

Край с Накией дошли до печально знакомой могилы и застыли, напряженно вглядываясь в темноту: явно кого-то ждали. Я даже с тревогой подалась вперед, однако Линд заставил меня вернуться на место и приложил палец к губам, я же в ответ показала язык. Нет, ну смешно же! Такое чувство, что я сейчас начну вопить "А мы здесь! Тайно за вами шпионим, но вы нас не замечайте, мы тихо!"

— Знаю, — едва разжимая губы, прошептала я. Линд усмехнулся и, отбросив черные волосы за спину, резким движением набросил на голову капюшон.

Минут через пять подтянулись еще три фигуры, и Край, приветственно кивнув, пнул камень, который тут же отъехал в сторону.

— Подождем, пока они спустятся ниже, — Линд проводил равнодушным взглядом исчезающие под землей фигуры и поправил мой капюшон. — Следи, чтобы не слетел. Твое лицо должно оставаться в тени.

— У меня такое чувство, что ты там... — я прикусила губу, но, видя, что Линд не злится, решилась, — что ты там был. Откуда ты все это знаешь?

Он вздрогнул и провел по глазам рукой, будто бы отгоняя какое-то видение.

— Давай об этом позже поговорим, — мягко попросил он и потянул меня за собой на дорожку. — Думаю, уже можно идти. Держись подальше от знакомых лиц, Весс, и ни с кем не говори.

Нам повезло: пробравшись в подземный коридор, мы затаились в темноте и дождались, пока появятся очередные типы в красном. Они нас не заметили, зато мы их прекрасно видели, оставаясь при этом в тени. Мрак подземного мира на сей раз сыграл нам на руку.

Красные типы отправились, правда, совсем не туда, куда мы ожидали. Они не стали углубляться в коридор, а наоборот — остановились в самом начале. Один из них протянул к лестнице руку, потом кашлянул и взвыл:

— Хлони*!

В ответ на его вой что-то загрохотало, проем в потолке закрылся, а лестница медленно втянулась в стену. Тонкие ступеньки с резкими щелчками встали в заготовленные для них отверстия, потом неохотно раздвинулись в разные стороны, и вместо сплошной стены появилась арка. Красные молча переглянулись.

— После вас, — пробасил один.

— Нет-нет, ну что вы! Вы первый! — возразил другой, и, посмеявшись, они скрылись за аркой.

— Похоже, нам туда, — Линд сжал мою руку в своей. — Ты готова?

Я вдохнула воздуха, набираясь решительности, но страх все равно не отпускал. Только это был не панический страх, а легкое щекочущее чувство, будто перышко на сердце. Так обычно бывает, когда совершаешь какую-то шалость и побаиваешься наказания.

— Я с тобой, — тихонько напомнил мне Линд, сжимая мою руку в своей. — Все обойдется. Только не дергайся.

Мне бы его оптимизм!

— Учти, черный, ты мне нравишься, но если меня принесут в жертву, я к тебе явлюсь призраком, — фейка нервно подергала меня за сережку. — И закопаю в пыльце!

— О, — глубокомысленно хмыкнул Линд. — Учту.

Мы выждали несколько минут — не больше пяти — и двинулись к арке. Фейка явно паниковала, я волновалась, но Линд шел вперед так уверенно, будто прогуливался по магазинам. У меня такое чувство сложилось, что мою маму он боялся куда больше красных фанатиков. По крайней мере, нервничал он сильнее.

Мы переступили порог, и я потянула носом. Пахло какими-то травами и маслами — душноватый, терпкий и не очень-то приятный запах. Откуда-то из-за угла доносились приглушенные голоса, причем, судя по этим голосам, народу собралось немало. Вот так. Все Великие думали, что с движением крови покончено, но оно, как Целитель, возродилось и стало сильнее*. Можно ли вообще его истребить? Людям свойственно мечтать о власти, они всегда думают, что сделают мир лучше, не имея для этого ни сил, ни возможностей. И получив власть, большинство опускает руки и тащит за собой в пропасть всех, кто им подчинился.

— Как все просто, — Линд вздохнул. — Ну? Ты, конечно, все помнишь?

Я, конечно, все помнила. Кивнув, я неожиданно осмелела и первой пошла на звук голосов и приглушенный свет, струящийся из-за угла. Но я вовсе не ожидала увидеть так много людей. Весь зал — а это оказался именно зал — был забит армией фанатиков. Многие стояли молча, остальные перебрасывались тихими фразами и благоговейно вздыхали.

Мы пристроились позади толпы. Я еще раз проверила капюшон и, только убедившись, что все в порядке, осмотрелась внимательней. Не очень-то удобно было в капюшоне, нужные для осмотра местности дырки постоянно норовили сползти на нос, что с одной стороны неплохо — дышать-то тоже чем-то надо, но с другой стороны, очень мешало. В конце концов, я приложила руку ко лбу, удерживая ткань на одном месте, и капюшон прекратил попытки побега.

Края я поблизости не заметила, хотя не так-то просто опознать в безликих капюшонах хоть кого-нибудь. И, тем не менее, что-то мне подсказывало, что брюнета рядом нет. Я повертела головой, мельком отметила, что в центре — большой камень, жуть как похожий на могильный, сбоку — несколько книжных стеллажей, а в одной из стен орудия пыток и убийств — стопка учебников. Изучив вражескую местность, я переключилась на людей. Одинаково красные и одинаково безумные, потому что в своем уме ни один нормальный человек не станет бросать вызов Создателю. Создатель — он немного странный: вроде всех любит, но молнией поджечь еще как может! Я бы с ним шутить не рискнула.

— Я предлагаю спрятаться на всякий случай, — Линд повертел головой и указал на стеллажи. — Вполне просторно, как думаешь?

— Думаю, что это глупая идея. А если им что-то понадобится?

— Там не так опасно. Обрати внимание: большая часть людей не в капюшонах, — Линд с огорчением вздохнул. Потом подумал и потянул меня за шкафы. — Весс, нам нельзя рисковать. Зря я, наверное, тебя взял, но две пары ушей лучше, чем одна.

— Три пары ушей, — недовольно проворчала фейка мне на ухо, но не решилась повышать голос.

Линд незаметно отступил в густую тень и поманил меня пальцем. Что-то мне не нравилось в этой идее, но оставаться одной среди толпы враждебно настроенных людей тоже не хотелось. Оглянувшись, я скользнула вслед за Линдом. Тихо-тихо, но в то же время спокойно, мы подошли к стеллажам и по очереди протиснулись в узкую щель между ними и стеной. Как ни странно, там оказалось довольно просторно, только стояли какие-то ящики с книгами и всяким хламом: видимо, их специально спрятали, чтобы не загромождать зал.

— Фу ты, наконец-то! — черноволосый с раздражением стянул с головы капюшон. — Дышать нечем. Смотри, вон тот — главный, видишь? — Линд указал на высокого седого мужчину, вокруг которого образовался почтительный круг пустого пространства.

Я неохотно последовала примеру Линда и избавилась от капюшона. Без него я чувствовала себя незащищенной, это как оказаться в обносках на приеме Совета Сенерингола.

— Вижу, — я поморщилась. С главным беседовал один человек, которого я мгновенно узнала: отца Края трудно не узнать. У него были такие же карие глаза, волосы чуть потемнее, чем у сына, да и подлиннее: они свободно спадали на плечи. Он о чем-то ожесточенно спорил с главным, я даже пожалела, что не могу услышать, о чем речь, особенно, когда к спору присоединился Край и получил от своего отца подзатыльник.

— Нам бы переждать само собрание и послушать, о чем будут говорить в свите.

— В свите? — я прищурилась. — О какой свите речь?

— Я знаю только, что это элита. Те, кто больше всех приближен к истинным целям Ордена. А это так, слушатели, — черноволосый махнул рукой. — Похоже, начинается. Теперь сиди тихо, ладно?

— Тихо! — главный, будто вторя Линду, осмотрел толпу цепким взглядом и поднял руки вверх. В мгновение ока его лицо преобразилось. Он закатил глаза, восхищенно раскрыл рот и выдохнул: — Вы чувствуете?!

Что там он почувствовал — урчание в животе или удар молнии — я так и не поняла. Может, ему в штаны забралась мышь? Осмотревшись, я вздохнула. Может, и мышь. Но я лично не увидела ни одной нормальной мыши, сплошные фанатики кругом.

— О да! — пронесся восторженный вопль в центре зала, и за ним подхватили десятки разных голосов:

— Мы чувствуем!

Я даже начала волноваться. Может, я одна тут ничего не чувствую? Скосив глаза на Линда, я увидела, как он скептически поджимает губы и едва сдерживает смех.

— Дети мои! Сестры и братья! Великий день скоро настанет! Я счастлив сообщить вам, что наш план, наше возрождение, близко, как никогда! — продолжал распинаться главный, покачиваясь из стороны в сторону. — Скор миг нашего триумфа! Скоро придет новый Создатель, который положит начало новому миру, новой эре! Великие долго ждали этого момента, вынужденные скрываться в тени жалких людишек! Но мы — не просто люди! Мы — Великие! Наша кровь чиста, мы дети нового рассвета! Именно мы...

По мере того, как стрелка часов Линда ползла по кругу, маразм крепчал. Для начала оказалось, что эльнолвы оставили нам великую миссию в этом мире, потом — что люди бросили нам вызов, вскоре дошло до глобального заговора... Словом, главный активно вешал лапшу на уши, произносил пафосные и начисто лишенные смысла фразы — набор слов, предназначенный для тех, кто ничего не понимает и ничего не должен понять. Чистота крови. Блеск Великих. Грандиозная миссия потомков эльнолвов. Наконец, поток пафоса иссяк, и собрание закончилось. Все разом забурчали, зашептались, задвигались и постепенно начали покидать зал один за другим.

Я встрепенулась и подняла голову с плеча Линда. Надо же, задремала.

— Интересно было? — Линд насмешливо улыбнулся.

— Очччень, — ответила за меня ехидная фейка и мечтательно заправила волосы за ушко. — А продолжения нет? Я бы с удовольствием послушала историю про то, как феи надирают чистокровкам за...

— Дзинь!

— Ладно-ладно, — фея смущенно спряталась за волосы и хмыкнула. — Молчу. Вот все маленьких норовят обидеть! Все!

Мы с Линдом переглянулись, но тут что-то щелкнуло, и шум стих. Воцарившаяся тишина после большого собрания резала по ушам.

— Все наши? — главный вмиг растерял весь свой пафос и хмуро посмотрел на оставшихся в зале. Край, его отец, Накия и еще трое, которых я не знала. Кивнув, главный посмотрел на Накию и указал в сторону стеллажей. — Закрой двери, дочь, и проверь все.

Я удивленно распахнула глаза и в отчаянии посмотрела на Линда, но не нашла никакой поддержки: Линд весь напрягся и явно что-то судорожно обдумывал.

— Говорила же, что не надо было сюда идти! — фейка вцепилась не в сережку, а в мое ухо, и я от неожиданно дернулась, неловко задела какой-то ящик, и лежащая на нем книга, громко хлопнув страницами, упала на пол. Я в ужасе зажала рот рукой. Услышали или нет?! Услышали или нет?!

Создатель, что же я наделала?!

Что же делать, что же делать?!

— Проверь, — коротко рявкнул отец Накии, и я вжалась в стенку. Судя по голосу, этот человек убьет любого, кто посмеет встать у него на пути... или любого, кто слишком много знает.

Время будто растянулось. Я с ужасом наблюдала за шагами Накии, и каждый ее шаг был для меня вечностью. А в голове лихорадочно крутилась одна-единственная мысль: "Что же делать, что же делать?!", и на эту мысль у меня не было ответа. Ни единого.

Ближе... еще ближе. В отчаянии я оглянулась на Линда. Уж не знаю, что я ожидала увидеть на его лице, но точно не безмятежное спокойствие.

— Не волнуйся, — мягко прошептал он, сжимая мою руку. Похоже, он надеялся, что я перестану волноваться, но вместо этого я запаниковала еще больше. Я не понимала реакции Линда, не понимала, почему он так спокоен и что это для меня означает, и к страху разоблачения примешалось смутное беспокойство. Мне пришлось сжать зубы, чтобы не заорать "Да какое спокойствие?! Бежим отсюда!", но я сдержалась: это ничего не изменит, слишком поздно. Надо было сразу уходить, а не ждать, пока нас обнаружат. Если бы мы только смешались с толпой и ушли под шумок... или закопались в предметах... и если бы я только не задела эту проклятую книгу!...

— Говорю же, успокойся, — едва разжимая губы, посоветовал Линд и, еще крепче сжав мою руку, выпустил ее, развернулся и... вышел из укрытия. Что он делает?!

Я чуть не кинулась следом, но вовремя сообразила, что Линд взрослый мальчик и наверняка знает, что делает, а я со своим стремлением помочь могу запросто его погубить. Поэтому, на всякий случай набросив капюшон, я примкнула к щели между книгами и прикинулась призраком, которого никто не видит, зато который видит всё.

— Да я это, я, — Линд сделал несколько шагов вперед и прислонился к стеллажу плечом, намертво перегораживая путь Накии. — Вони подняли, Создатель упаси!

— Линд? — Накия отшатнулась от черноволосого и попятилась, примерно так же, как я обычно реагирую на Исту, взявшего в руки сковороду. — Что ты...

— Шпионил за вами, — честно признался Одаренный.

— Похоже, мы его так достали, что он решил покончить жизнь самоубийством, — глубокомысленно изрекла фейка, внимательно наблюдавшая за покрасневшей от ярости Накией. Я ничего не ответила, хотя в голове возникли похожие мысли. Надо совсем голову потерять, чтобы вот так честно признаваться этим фанатикам! О чем он только думает?! Да они его на части разорвут: мало того, что шпион, так еще и не чистой крови!

Нахмурившись, я сжала кулаки. Если они его хоть пальцем тронут, то я так просто наблюдать не стану! Пусть я бездарка, но хоть на что-то же я способна?!

— Проглотили дар речи? — в голосе Линда послышалась насмешка. Ну все, теперь его точно на блины раскатают! — Почему я не удивлен? Столько слов потратить на то, чтобы подурачить глупцов, не входящих в свиту!

Накия зарычала, причем у нее это получалось очень убедительно.

— Только попробуй рассказать...

— Тихо, дочь! — главный поднял руку. — Он ничего никому не расскажет, потому что первый пострадает от своих слов! Мы оба знаем его секрет, не так ли, Тарр? Или, точнее, Та...

— Да! — громко и чересчур поспешно рявкнул Линд. Убедившись, что главный замолчал, он с досадой отбросил назад волосы и процедил: — Не стоит лишний раз напоминать мне, кто я! Я свои обещания держу, держи и ты свои!

Главный поднял вверх руки и холодно улыбнулся.

— Да пожалуйста. Как тебе будет угодно. Если хочешь забыть о величии своего рода и влачить жалкое существование Одаренного, будь по-твоему! Хотя я бы на твоем месте вспомнил о семье и о том, кем они были.

— Предпочитаю помнить о том, кем они стали и к чему это привело, — ледяным голосом отрезал черноволосый.

— Щенок, ты не понимаешь, как важно то, что мы делаем, — отец Края почти шипел, но при этом его голос был равнодушным. Он не злился, в его глазах не было желания разорвать Линда на мелкие частички, и я чуть расслабилась. Ну-ну, Линду придется многое мне объяснить, но, поскольку его никто не собирается убивать прямо сейчас, можно послушать, что будет говориться в этой комнате. Не так часто мне приходилось бывать на подобных собраниях, хотя однажды нам с Ханной удалось прокрасться на сходку гномов. Но это было очень скучно — они обсуждали новые рецепты, двести способов прибрать комнату и ушедших в мир иной Великих*. Никакого сравнения.

— Важно убивать? — Линд сощурился.

— Твоя мать послужила общему делу! Она понимала, что каждый из нас мог быть выбран для великой цели, и только в конце оступилась, — отец Края вздохнул, будто устал от разговора. — Ее страх ее же и погубил! Пойми, щенок, что это маленькие, ничтожные жертвы за возможность вернуть в этот мир справедливость, навсегда изменить его к лучшему!

По лицу Линда пробежала тень ярости, но через мгновение привычная маска безразличия надежно припрятала все лишние чувства. Не знай я Линда, подумала бы, что он всегда такой противный тип. Да, впрочем, так я и подумала при первой встрече.

— Как насчет тех, кто ни в чем не виноват и не участвует в ваших играх? Они тоже ничтожные жертвы? Или...

— Это во имя их же блага! — судя по всему, белобрысый незнакомый тип не обладал спокойствием главного. Он быстро подошел к Линду и активно замахал руками, живо напомнив мне ветряную мельницу. — А такие, как ты, стремятся сохранить наш мир в рабстве у твоего обожаемого Создателя! Что значат эти жалкие девки?! Их сила — вот что по праву принадлежит нам! Мы все жертвуем чем-то, почему бы и им наконец не пожертвовать такой мелочью, как...

— Успокойся, Жерн, — еще один из незнакомой троицы подбежал к разбушевавшемуся белобрысому и оттащил его от Линда. Черноволосый ничего не сказал, безмолвно наблюдая за развернувшейся сценой. — Мальчишка не стоит этого.

— Я так и думал, что это ваших рук дело, — невозмутимо заметил Линд, подождав, пока белобрысый угомонится. — Не стыдно из своих детей делать убийц?

— А! Волнуешься за свою подружку?! — ликующе взревела Накия и злобно усмехнулась. — Ну так ей конец, попрощайся, у тебя еще почти две недели есть!

— Наки, — Край нахмурился и махнул рукой, призывая девушку помолчать.

— Нет, пусть знает! — Наки отбросила за спину роскошные волосы. — Этой проклятой выскочке жить осталось недолго, и я скажу тебе больше: она не только возвысит нас до уровня Надзирателя, но и освободит землю от своего присутствия...

— Заткнись! — Край аж подпрыгнул и крепко закрыл глаза. — Ты говоришь глупости.

— А ты сам-то хвастался...

— Он прав, Накия! — главный медленно подошел к дочери и строго нахмурился. — Не говори о том, чего не знаешь!

— Вот именно, отец! — Накия сжала кулаки и подалась вперед. — Если бы ты мне позволил заняться этим делом, я бы давно уже все сделала! Но вместо этого делом занимается какой-то растард! Мы с Краем могли бы сделать все гораздо лучше!

— Не я выбираю... — начал было главный, но Линд резко оборвал его.

— Так кто же занимается этим?

Главный осекся и хмурым взглядом смерил черноволосого.

— Ты и так знаешь больше, чем надо.

— Кто? — повторил Линд, вложив в голос столько власти, что даже я бы созналась. Если бы знала. Но я, к сожалению, не знала, поэтому просто прислушалась.

— Спроси у отца, щенок. Может быть, он тебе скажет? — лениво протянул отец Края и расхохотался. Да он точно фанатик! — Если не убьет прежде!

— И тогда ты составишь компанию своей растардной выскочке, — подхватила Накия. Как же я ее ненавижу! Так бы и прибила темной ночкой!

— Все, больше не могу! — решительно пискнула Дзинь и рванулась к Накии. Перепугавшись за нее, я резко вскинула руку, ухватила Дзинь за крыло, но задела какую-то железную штуку, которая и грохнулась на пол с жутким грохотом. Не успела я даже выругаться, как Накия метнулась мимо Линда и торжествующе взвыла:

— Отец! — он6а схватила меня за рукав и вытянула из укрытия. — Здесь еще кто-то! Я так и знала! А ну-ка, сними-ка капюшонч...

Тут произошло много вещей, которые я даже не сразу осознала. Во-первых, Линд прошипел несколько слов и, зарычав, обрушил стеллажи на стоявших рядом с ними фанатиков. Во-вторых, Дзинь на радостях засыпала главного пыльцой. В-третьих, я каким-то образом умудрилась пнуть Накию и заехать ей в глаз.

— Бежим! — прорычал Линд, хватая меня за рукав. Я, совершенно сбитая с толку шумом, неожиданностью и собственным нехорошим поведением, безропотно подчинилась. Где-то на пороге я успела схватить мелкую, грозящую кому-то кулачками и воинственно хлопающую крыльями, после чего мне на глаза свалился капюшон, и больше я ничего не видела. Только бежала, бежала куда-то, пока не врезалась в остановившегося Линда.

— Алани!* — выкрикнул Линд, больно вцепившись в мою руку. Я поправила капюшон и успела подумать, что лестница не спустится, потому что слова не те, что надо. И как раз в этот момент лестница опустилась.

— Слава Создателю, — вздохнул Линд и отпустил мою руку. — Что вы так шумите, жить надоело?!

— Извини, — рассеяно буркнула я, хоть и вполне искренне. Ну мы с Дзинь и учудили!

— А что они?! — фейка затрепыхалась и вылетела на свободу. — Что они?! Какое право...

— Потом расскажешь! — нетерпеливо махнул рукой черноволосый. — Пошли, пока вас не прибили!

Вполне мудрое предложение.

Я смотрела на звездное небо и подводила итоги сегодняшней вылазки. Из плюсов — теперь мы точно знаем, что Накия и Край ни при чем. Хвастаться они, конечно, любят, но хвастовством все и ограничивается. Если, конечно, я правильно поняла фразы Накии. Из минусов — потраченные нервы и то, что мы до сих пор ничего не знаем.

— А где твой отец? — я поежилась от ветра и посмотрела на Линда. — Тебе придется многое объяснить, ты же это понимаешь?

— Да, — глухо ответил Линд и с болью посмотрел на меня. Он молчал, явно не желая выдавать свои тайны, я же молчала, потому что надеялась узнать правду. Я не выдержала первой:

— Твой род... почему ты отказался от отца? Нерос рассказал, что ты отвернулся от него в угоду деньгам, но я хочу услышать от тебя правду.

— Может быть, это и есть правда? — довольно грубо оборвал меня черноволосый. — Может, я мечтаю о богатстве и мне так удобнее? Подумай об этом.

— Я в это не верю, — твердо отрезала я. — Ты не такой.

— Откуда ты знаешь?

Он повернулся и в упор посмотрел на меня. Вел он себя грубо, если не сказать — враждебно. Меня всегда, с самого начала, бесила эта маска надменности и равнодушия, которой он так умело прикрывался. Вздохнув, я покачала головой.

— Знаю и всё. Не увиливай от ответа. Почему?

— Ты мне так доверяешь... но я... — Линд закрыл глаза, будто пытался отгородиться от меня. — Не надо доверять так людям, Весс. Иди домой.

— Линд...

— Я познакомлю тебя с отцом, — Линд неожиданно отвернулся. — Боюсь, ты отвернешься от меня, но я должен.

Больше ни слова не говоря, черноволосый быстро пошел вперед. Я не стала его догонять. Пусть идет, сегодня был нелегкий день. Правду я всегда успею узнать , разве нет?

— Ты ведь не отвернешься от него? — с тревогой спросила Дзинь. — Нет?

Я подозрительно скосила глаза на мелкую, нервно теребящую мою сережку, и фыркнула:

— А что это ты так за него переживаешь?

— Он нравится тебе, — тихо ответила фейка. Вот еще!

— Он мне друг.

Фейка изогнула сережку так, что ухо заболело, и язвительно протянула:

— Верю тебе, как гному, Весс! Щас пыльцой посыплю, будешь знать! Не забывай, что я чувствую многое из того, что ты чувствуешь, я же твоя спутница.

Я вздохнула. Если мелкая вбила себе что-то в голову, понадобится Иста со сковородкой, чтобы это что-то выбить.

— Ты ошиблась, мелочь крылатая! — усмехнувшись, я побрела вперед. Хотелось домой, под мягкое одеяло, к книгам и музыке... лишь бы забыть о собрании и всех этих тревогах, да и о том, что скоро день рождение.

Мой дом уже виднелся вдалеке — этакое белое пятно на фоне черного бархатного неба. Я пошла быстрее, в голове уже попивая чаек и валяясь на кровати. Дорога стелилась под ноги, освещенная мягким светом фонариков, развешанных на протяжении всего пути, так что я даже не свалилась ни в какую яму. Вообще-то, иногда со мной случаются всякие досадные случайности.

— Весс? — фейка дернула меня за сережку, выдергивая из прекрасных грез в темную ночь. Я замедлила шаг, внимательно осматриваясь. Что там мелкая опять заметила? Лично я ничего подозрительного не видела. Почти пустая дорога, деревья, чья-то фигура впереди...

Я остановилась и присмотрелась. Нет, ничего странного, конечно: Великие — пташки ночные, но мало ли.

Фигура шла ко мне, и я до боли прищурила глаза, чтобы ее разглядеть.

— Алигара? — я нахмурилась и пошла женщине навстречу. — Алигара!

— А, Весея! — Алигара испуганно отшатнулась и затравленно посмотрела по сторонам. У меня сложилось противное чувство, что меня она хотела видеть меньше всего. — А ты что тут делаешь? Да, конечно, не мое дело, но...

— Гуляю, — быстро соврала я, гадая, что же понадобилось столь высокопоставленной персоне в учебном корпусе. — Простите, я... — я замялась, не зная, что еще сказать приемной матери Линда и, не найдя ничего лучше, выдавила: — Рада была вас встретить!

— Конечно, — Алигара сосредоточенно кивнула, но ее глаза выдавали беспокойство. Чуть улыбнувшись, я прошла мимо нее и быстро-быстро пошла вперед. Странная какая-то эта Алигара. Не мое дело, правда — может, она тут с кем-то встречалась, но все равно странная.

Я взбежала по лестнице и распахнула дверь. Наконец-то дома! Щелкнув по флакону со светом, я уже хотела было осуществить свою мечту о чашке чая и теплой кровати, но застыла на месте с раскрытым ртом.

Вся комната была перевернута вверх дном. В первый момент мне показалось, что здесь пронесся маленький тайфун: стулья на полу, стол сдвинут от окна, все ящики вывалены на пол, будто кто-то очень торопился что-то найти. Но что можно у меня найти такого ценного, что ради этого можно перекопать всю комнату?! Даже постель — и та вся перевернута, аж в узел скомкана! Пропасть подери, да что это такое?!

Книга! Я метнулась к полкам, но фиолетовая книга стояла на месте. Стоило мне взять ее в руки, как я уверилась, что это та самая. Но что еще можно у меня искать?!

— Ничего себе! — присвистнула фейка, влетая в комнату. — Это Иста так веселится?

— Иста! — почти прорычала я, но гном не отозвался. — Пропасть, но зачем все это?!

Я задумалась, в то же время расставляя книги на полках. Да нет у меня ничего ценного, просто нет! Да и все вроде на месте, разве что перевернуто до состояния однородной массы. Но должна же быть...

Я застыла с книгой в руке. Две картинки вдруг встали друг за другом, будто рядом и стояли.

Алигара.

Да нет, ну не может быть! Ей-то что здесь понадобилось? Но почему-то в голове упорно стояла картинка нашей с ней встречи, ее затравленный взгляд и...

Бросив книгу на полку, я решительно вышла из комнаты.

— Ты куда? — Дзинь полетела следом за мной, отчаянно хлопая крыльями и старательно разгоняя полумрак.

Алигара это или не Алигара, но в любом случае, надо кому-то рассказать, что произошло. Кто на эту роль подходит больше, чем жена главного в Акдемии человека?

— К Алигаре, — хмуро призналась я. — Хочу кое-что спросить.

Я стояла перед домом Алигары и набиралась решительности. Обычный белый домик, в который я так стремилась попасть еще пять минут назад, теперь наводил на меня тихий ужас. Одно дело решить, другое — сделать.

— Давай я слетаю, я умею шантажировать! Что нам надо? Полмира хватит? — Дзинь мечтательно болтала ножками в воздухе и периодически зевала. Зевнув пятый раз за минуту, она встрепенулась. — О! Я придумала! Чего там мелочиться?! Давай сразу весь мир!

— Чего уж там, Дзинь, давай сразу Вселенную, — я мотнула головой и сжала кулаки. Сейчас или никогда. А что такого? Мимо проходила, и вдруг захотелось пообщаться. Не убьют же меня на месте? Да и какой смысл бояться таких мелочей, если, может быть, впереди меня ждет вечность в зеркале.

Решив, что стыд — ложный страх, я перекинула сумку на другое плечо, поправила волосы и быстро взбежала по белоснежным ступенькам крыльца. Алигара точно мне не обрадуется, особенно когда узнает, что я толком так и не придумала, как начать разговор. Но отступать уже поздно, не возвращаться же домой. Я после этого окончательно перестану уважать себя: все-таки какая-никакая, а я Великая, а Великим не пристало поджимать хвост и убегать при первой же опасности.

Я горько усмехнулась: похоже, до настоящей Великой мне, как пешком до Диких Земель.

— Я скоро поседею, — проворчала фейка, выдергивая меня из тяжких размышлений.

— Не ворчи, мелочь пузатая, — я встряхнула головой и постучала. Будь, что будет, мне уже все равно.

Дверь распахнулась моментально. Меня тут будто ждали.

— Время посещения с семи утра до восьми вечера, — уже знакомая мне женщина хмуро осмотрела меня с ног до головы: узнала, видно, но, повертев головой и не обнаружив Линда, сердито поджала губы. — Приходите завтра.

Она уже было собиралась захлопнуть дверь — и это прямо перед моим носом! — но меня что-то дернуло, и я проворно поставила ногу между дверью и стеной.

— Мне очень надо, — виновато промямлила я в ответ на возмущенный взгляд женщины и улыбнулась. — Ну пожалуйста, я на минутку.

Лицо женщины приобрело сероватый оттенок: к такой наглости здесь, кажется, не привыкли. Ну и что? Пусть думает, что хочет.

— Что вам нужно?! — взвизгнула несчастная, видно, заподозрив меня в разбойном нападении.

— Вселенную, — ляпнула фейка, причем довольно громко. Вздохнув, я поправила волосы и прикрыла мелкую получше. Мало ли, какая очередная бяка засела в голове у этой мелочи? Дзинь на удивление коварна для такого маленького создания.

— Я насчет Линда.

Видимо, я нашла-таки слабое место. Не прошло и минуты, как я уже поднималась по лестнице и разглядывала картины Джейка Эленви. Этот дом мне нравился, в нем была какая-то тайна, что-то неуловимо волшебное и в то же время темное: завораживающая смесь благородства и страшных секретов. Ночью это чувство становилось только сильнее — наверное, из-за освещения: стены и потолки комнат были усеяны маленькими огоньками, отчего казалось, будто идешь внутри звездного неба. Я бы даже не удивилась, если бы откуда-нибудь из-за угла вдруг выплыло задумчивое привидение, подсчитывающее, сколько потребуется арэнов на грядущее полугодие.

— Проходите, — женщина выдернула меня из созерцательного настроения и вернула на землю. Вздохнув и еще раз проверив запасы решительности, я нырнула в приоткрытую дверь. Теперь надо решить, что сказать и как начать разговор, а это не так-то просто с такой женщиной, как Алигара.

Скользнув по мне равнодушным взглядом, Алигара приподняла бровь и вернулась к бумагам. Пустое место — вот чем я себя почувствовала.

— Проси Вселенную! — Дзинь настойчиво дернула меня за сережку. Просить Вселенную, да.

Поскольку никто мне не предложил сесть, я помялась у двери минут пять, а потом не выдержала и осторожно присела на ближайший стул. Ну и прием. Эта Алигара хоть бы словечко бросила! Я сморщилась, чувствуя себя предметом мебели, и едва слышно скрипнула зубами: такое отношение меня почему-то задело и разозлило. Стария эта Алигара или нет, но это не дает ей права так обращаться со мной! Лейти тоже не последнее место в иерархии занимают!

Ну что ж, подождем. Время есть, торопиться некуда. Я поджала губы и внимательно изучила комнату. Книги, бумаги, несколько картин с родовыми легендами, пара статуэток... Пыль на полках и разводы на окне тоже от меня не ускользнули.

— Да, это я была в твоей комнате, — ровный голос Алигары прозвучал так неожиданно, что я подпрыгнула. Она изучала меня пристальным, внимательным взглядом — наверное, так разглядывают рыбу, выросшую на грядке. — Что теперь?

Я мужественно проглотила глупое "эээээ?". Не хватало только выставить себя недалеким существом — боюсь, Алигара этого не простит. И уж явно не одобрит. Хотя кому какое дело? Люди думают прежде всего о себе, бояться их мнения — себе дороже. То, что кажется тебе трагедией, для другого — всего лишь мимолетная тень чужой жизни, незначительное и мелкое событие, которое забудется через несколько дней навсегда.

— А вы как думаете? — на удивление спокойно спросила я. На лице Алигары появилось любопытство, тут же скрывшееся за маской превосходства. Вот у кого Линд научился своей дурацкой надменности!

Алигара помолчала, явно ожидая подробных объяснений, но не получила их и вздохнула.

— Линд все-таки решился. Я ведь предупреждала, что знания эльнолвов могут оказаться не под силу даже Великим. Как ты выжила на втором уровне, хотела бы я знать?

Я замялась.

— Откуда вы знаете? Я ведь...

— Деточка... Весея... пойми, я не первый год изучаю мир грез и могу отличить действующего проводника от спящего, — она резко захлопнула книги и откинулась на спинку кресла. Буравящий взгляд подавлял, но в то же время почему-то вызывал доверие. — В спящих проводниках много страха, они чувствуют то, чего не могут почувствовать другие. Сущности, двойники, порождения человеческих грез... Все эти детские кошмары, которые у обычных людей пропадают с возрастом, проводников сопровождают всю жизнь. Но с открытием мира грез страх исчезает — пусть медленно, но исчезает. В тебе стало меньше страха, но и меньше жизни, помни об этом.

Ах да, очередное дерево. Я поморщилась и через силу выдавила:

— Я помню, — я помолчала. — А можно спросить?... Что вы искали у меня?

Мой вопрос не понравился Алигаре — я увидела это по ее глазам. Нахмурившись, она поджала губы и о чем-то глубоко задумалась. Я не стала мешать — вдруг передумает отвечать? — и только бездумно наблюдала за тем, как крутится карандаш в ее руках. Прошло минуты три, прежде чем женщина что-то решила.

— Порошок, который погружает в мир грез, Весея, — наконец выдавила она и тяжело встала. Отвернувшись к окну, она покачала головой. — Обычные люди не могут бродить по миру грез, когда им вздумается. Я знаю, как проводятся эти ритуалы, знаю, как действовал тот, кто проводил ритуалы. Как действовал убийца, — голос женщины дрогнул, но она быстро взяла себя в руки и продолжила уже гораздо спокойнее. — Вытянуть человека в тринадцать часов — час, который существует только в мире грез и когда Надзиратели не могут видеть этот мир — проще простого. Но в день рождения, в тот самый нулевой час, когда даже бездарные в магии люди становятся сильнее, но и уязвимее, приходится соблюдать определенные условия.

— Какие? — я подалась вперед, вспоминая свою догадку. — Линии грани?

Алигара обернулась и удивленно рассмеялась.

— Да ты умнее, чем я думала!

Ну спасибо! Я что, такая глупая с виду? Я даже обиделась, но вслух, разумеется, ничего не сказала.

— Да, линии грани и одна запрещенная смесь. Всего-то. Но, поскольку у человека не остается защиты после всех этих кошмаров, эта смесь становится их билетом на тот свет. Ну и подумай сама, что происходит дальше. Уверена, ты догадаешься.

— Ловит в зеркала... — задумчиво пробормотала я. — Но как же свобода души?

— Не смеши, — коротко отрезала Алигара.

Я вздохнула. Откуда мне знать все эти тонкости? Я никогда не увлекалась коллекционированием даров и никогда не бродила по чужим снам, наряжаясь в черный плащ и страшную маску.

— А вы... тоже участвовали в этом?

— Ты бы еще прямо обвинила ее в злостном расхищении казенных душ! — фейка дернула меня за сережку и обиженно засопела, когда я щелкнула по плечу рядом с ней. Да-да, и гному понятно, что вопрос, мягко говоря, на грани всех приличий, но что сказано, то сказано!

Алигара растерянно развела руками, будто удивляясь, что я не знаю таких элементарных вещей.

— Левая рука Аглоса Таури, Весея. Это я. И именно это позволило мне сдать его Совету. Хотя Отречение для этого монстра — не такое уж и большое наказание.

Таури... У меня перед глазами возникла картинка: Линд, который резко обрывает отца Накии. "Та..." — кажется, именно так попытался назвать главный Линда? Я нервно облизала губы и задумалась.

Неожиданная догадка заставила меня покрыться холодным потом. Нет! Это ведь неправда, да?!

— А... — я сглотнула, не уверенная, что хочу знать. — Алигара! Линд... он...он ведь не...

Алигара прищурилась и кивнула, безжалостно отрезая все пути к отступлению.

— Да, он его сын.

Я чуть не застонала. Нет, только не это! Сын Отреченного! Схватившись за голову, я сделала несколько глубоких вдохом. Это все неправда. Это ложь. Всего лишь ложь!

Но в голове с ужасающей быстротой складывались кусочки в одну картину. Трудно объяснить не Великому, что для нас означает Отреченная каста. Это не люди, их считают бездушными моснтрами, и всем плевать, за что именно человек был наказан. Это неприкасаемая каста, никто не смеет приблизиться к ним, заговорить с ними, потому что это означает замарать себя в своих собственных глазах и в глазах всего общества. Никто. Никогда. Не позволит Отреченному переступить порог своего дома.

— И Нерос... он...

— Тоже, — продолжила за меня Алигара.

Я потерла лоб и попыталась успокоиться. Что с того? Да, сыновья Отреченного. Это бросает на них тень, делает изгоями общества, но не делает монстрами. Не так все плохо! И ведь Линд отказался от этого... растарда!

Создатель, ну почему все так?! Почему все так сложно?!

— Выходит, я была несправедлива к Линду, — я выпрямилась, растерянно дотронулась рукой до лба и постаралась спрятать неожиданную горечь на самое дно сердца. Линд не виноват, что у него такой отец. Кто его обвинит? Я уверена, даже мама поймет, хоть и придется постараться.

Мама... Она убьет меня, когда узнает. Придется постараться, чтобы убедить ее не презирать Линда и Нероса. Сложная, но выполнимая задача, я справлюсь. Не могу я потерять сразу двух друзей из-за такой мелочи!

— Нерос, — я взмахнула рукой и облизала губы. — Ну, понимаете, он мне рассказывал историю, но я даже подумать не могла, что... Линд правильно поступил, хотя я, признаюсь, до конца не верила, что он мог бросить отца... но иначе и быть не могло!

Осталось только понять, почему Нерос не последовал примеру младшего брата.

Алигара сощурилась и медленно потерла подбородок.

— Надеюсь, ты понимаешь, что если этот разговор выйдет за пределы моего кабинета, то я...

— Он не выйдет, — искренне пообещала я. — Я доверяю Линду, и никогда бы не стала...

— Ты должна еще кое-что знать о Линде, — резко прервала меня Алигара. — Он боится тебе сказать, тогда скажу я. Мне надоело, что он водит тебя за нос, как куклу на веревке, ты слишком много с ним общаешься, чтобы оставаться в неведении.

Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Что-то мне подсказывало, что я не хочу ничего больше знать. Что-то говорило, что лучше оставаться в неведении. Но я легкомысленно отмахнулась от предчувствия и промолчала.

Алигара вздохнула и нервно скрестила руки на груди. Мне не нравилось ее поведение — честно, не нравилось. Но не потому, что она собиралась мне наврать. Нет. Напротив — она хотела сказать правду, но, как ни странно, именно этой правды я и боялась.

— Говорите, — выдавила я, борясь с порывом вставить "не" перед просьбой.

— Хорошо, — поежившись, Алигара села на стул. — Весея. Прежде хочу сказать, что я полностью доверяю Линду и знаю, что он никогда бы не сделал того, в чем его обвиняли.

— Об... — я запнулась. — Обвиняли?

— Давно, почти пять лет назад. Отказ от рода был именно условием снятия печати.

— Печати?

— Отречения. Ты не знала? Впрочем, да. Конечно, не знала. Линд был Отречен... ммм... за убийство. Это темная история, в ней многое не сходится...

Алигара замолчала, а я застыла. Кажется, даже сердце остановилось, я не могла — просто не могла! — поверить в эту... в это! Никогда мне не было так больно, так горько и так страшно. Нет, она, конечно, врет! Конечно, врет! Линд бы никогда — никогда! — так не поступил! Он просто не мог!

— Что?!!! Нет, вы лжете! Это ложь, наглая клевета! Линд никогда бы не... — я вскочила, вцепилась в волосы и попятилась к двери, прочь от этой лживой Алигары, прочь от ее слов! — Нет!

— Дослушай.

— Не хочу я вас слушать! Не хочу, слышите! Идите вы в пропасть со своим лицемерием и...

— Я же не сказала, что он убил! — рявкнула Алигара. Она раздраженно махнула в сторону стола и приказала: — Выпей воды и угомонись! Молодежь...

Тяжело опустившись на стул, я спрятала лицо в ладонях. Я чувствовала себя раздавленной, обманутой, одинокой. Он меня обманывал. Все это время обманывал! А я, как легковерная дурочка на поводке, следовала за ним повсюду, верила и даже пустила на порог своего дома... тем самым опозорив свою семью.

Но хуже всего было не это. Хуже всего было то, что сердце отказывалось верить... я не мгла представить, что так привяжусь к этому... обманщику!

Всхлипнув, я вытерла проклятые слезы и гордо выпрямила спину. Я, Весея Лейти, и я не позволю себе марать грязью свой род, свою семью. Как бы мне ни хотелось общаться с Линдом, я не должна с ним говорить, не должна с ним встречаться. Отныне он для меня не существует.

Нерос был прав. Как я могла не верить другу? Как могла?

— Благодарю вас за информацию, — я встала и склонила голову.

— Весея, не делай поспешных выводов. Да, мальчик наделал ошибок. Да, применил дар против простака, но... я уверена, что он никого не убивал! Линд изменился, он осознал свои ошибки. Поверь мне, ты не найдешь человека чище в этой академии, я ручаюсь за него!

Я бы хотела поверить в эти слова — в слова, которые вылечили бы черноту в моей душе. Трудно смириться с предательством тех, кому веришь безоговорочно. Лучше бы я не знала. Правда не всегда приносит счастье. Иногда лучше не знать.

И я бы хотела ничего не знать, потому что я нуждалась в Линде: в это нелегкое время он один стал мне поддержкой. А сейчас я снова оказывалась одна на один со страшным, смертельным одиночеством. Но правда сказана... ничего не изменить.

— Весея. Он нуждается в тебе.

Я встала и покачнулась.

— Я... мне надо... — я запнулась и закрыла глаза. — Мне лучше уйти.

Но не успела я коснуться двери, как она распахнулась, и Линд вбежал в комнату. Я шарахнулась от него, как от... да он и есть отреченный. Даже то, что печать снята, ничего не меняет.

— Весс? — Линд посмотрел на меня с болью и прошептал: — Алигара. Зачем? Зачем?!

Всё. Этого я выдержать уже не могла. Этой боли в глазах, этих слов... Всхлипнув, я бросилась вон из кабинета. Всё. Завтра же уезжаю домой. Хватит. Всё бесполезно, всё без толку! Я с самого начала проиграла. А теперь мне и не хотелось выигрывать.

— Весс! Подожди, прошу тебя!!! Весея!! — он догнал меня, схватил за руку и развернул к себе, но я все видела через пелену слез, даже его лицо. Лицо убийцы... Создатель, зачем я это узнала?!!!

— Ты! — я толкнула его ладонью и чуть ли не зарычала. — Ты обманывал меня все это время! Пользовался моей доверчивостью! Что в тебе правдиво?! Ты вообще хотел мне помогать, или наоборот, пошел по стопам своего папочки?! Я дура, доверяла тебе, а ты не мог мне сказать?! Пусти меня!

Я дернулась, но Линд не отпустил мою руку. Он схватил меня за плечи, встряхнул и посмотрел так... так! Чего было больше в этом взгляде — мольбы, сожаления, страха или боли?

— Я бы никогда не причинил тебе вреда... Весс, ну прошу тебя... пожалуйста...

— Как я могу тебе верить? Я не знаю тебя... — тихо, но решительно прошептала я. — Отпусти меня. Я не хочу тебя сейчас видеть. Ни сейчас, ни... никогда.

Линд открыл рот, будто хотел что-то сказать, но вместо этого опустил голову и сделал шаг назад. Отпуская меня. Прощаясь?

Я невольно сделала шаг вперед, мне так хотелось, чтобы все это оказалось кошмарным сном! Но потом одернула себя и, закрыв глаза, резко бросила:

— Никто не узнает.

Мне трудно было уйти. Но я справилась. Быстро преодолев лестницу, я выбежала на улицу и подняла голову к небу. Черный дождь хлестал по лицу, будто проливая слезы, которые я решила никогда, ни при каких условиях не выпускать. Я просто забуду. Забуду Линда, забуду и его глаза, и то, как, оказывается, я сильно к нему тянусь. Просто забуду — это не так сложно.

Всё могло сложиться иначе, но всё сложилось так.

— Весея, — фейка, дрожа, прижалась к моей щеке и всхлипнула. — Весс? Подумай, ведь, может, он не виноват ни в чем?

Я судорожно вздохнула. Может. А если... если виноват? Если он скрыл гораздо больше?

Не сегодня. Не сейчас. Я подняла воротник повыше и быстро пошла в темноту, расчерченную мягким светом фонарей. На сегодня слишком много. Слишком... тяжело.

Глава 5.

Что будет? Будущее было так размыто и покрыто такой тайной, что меня била дрожь от одной только мысли о нем. То казалось, что я непременно смогу победить, то наоборот — что я непременно проиграю. То надежда, то отчаяние... то решимость, то покорность.

Мне вдруг показалось, что я падаю в пропасть, что мир, который меня окружает, уже перестал существовать. И этому миру нет никакого дела до меня. Как жил, так и живет.

Я завидовала — завидовала тем, кто мог не думать о том, что жизнь может ускользнуть сквозь пальцы. Тем, кто был уверен, что завтра наступит, обязательно наступит. Счастливые люди, которые принимают жизнь, как должное. А мне этот дар еще надо завоевать. Да, я завидовала. И хотела бы порадоваться, ну да как же я могу, если страх — страх повсюду!

Я сидела, дрожащими руками обхватив чашку, и думала-думала... Рисунок дерева на руке некстати напоминал, что времени остается все меньше и меньше. Надо действовать. Действовать, если хочу жить. Могу ли я убить человека в маске через сон? Могу ли причинить ему боль? Или это игра, где ему отведена роль хозяина, и я бессильна?

А еще Линд. Ну как — как он мог?! Это было самое худшее. Смешно: мне грозит вечность в ужасе, а я больше всего переживаю из-за обмана Линда.

Вздохнув, я поставила чашку на стол, поправила одеяло Дзинь и щелкнула по флакону со светом. Хватит бессонницы, напиток должен помочь. А обо всем этом я подумаю завтра. Завтра, не сегодня — довольно глупых мыслей.

Мне снился сон. Не кошмар, не путешествие в мир грез, а самый обычный сон. Ну, может, не совсем обычный. Даже не так: совершенно необычный, но я восприняла его, как что-то само собой разумеющееся, будто такие сны были в порядке вещей и снились мне каждый день. Вот это-то и было страннее всего.

Мне снился морской берег: волны накатывали белыми барашками на песок и уходили в синюю даль, оставляя за собой белый след пены. Сон говорил мне, что я должна нырнуть, раствориться в воде — так было задумано, но я решила иначе. Я стояла, пристально вглядываясь в белые гребешки волн, пока не стала различать малейшие детали картинки. В моем сне не осталось больше ничего, кроме этих волн, и в какой-то момент я поняла, что... проснулась. Проснулась во сне.

Море исчезло. Я стояла на большой пустынной площади, покрытой красно-бурым камнем. В центре площади тихо журчала вода: фонтан, красивая женщина с поднятыми вверх руками, в которых лежал земной шар. Солнце припекало голову, слепило глаза. Самый разгар лета, как я поняла.

Присев на краешек фонтана и подняв лицо к солнцу, я закрыла глаза. А потом почувствовала — именно почувствовала — что я не одна на площади. Здесь был кто-то еще.

Картинки разворачивались перед моими глазами, будто я видела все со стороны, как во время спектакля. Мимо пробежал какой-то человек — простак, судя по одежде. Он закрывал голову руками, что-то испуганно кричал. Потом упал и с ужасом посмотрел сквозь меня.

Заинтересовавшись, я оглянулась. Сон приглушил все эмоции, и я почти равнодушно отнеслась к появлению Линда и Нероса на площади. Что-то говорило мне, что так и должно быть.

Линд выглядел иначе. Я бы его даже не узнала, если бы не голубые глаза: у него были не слишком длинные волосы, едва прикрывавшие уши, светлая рубашка, заправленная в модные года четыре назад брюки. Нерос же выглядел еще более наглым, чем обычно, да и прическа совсем другая — такая, какую он носил лет пять назад, длинные белоснежные волосы с двумя тонкими косами.

— Давай, не дрейфь! — Нерос подтолкнул Линда и зло усмехнулся. Я никогда не видела такой жестокости на его лице. Пожав плечами, я решила, что во сне возможно все.

— Это плохая идея, Нер, — Линд нахмурился, но не так, как обычно, а как-то озадаченно и растерянно... по-детски.

— Ну давай я! — Нерос закатал рукава. — Только я все расскажу отцу!

Линд перехватил руки Нероса прежде, чем тот успел ими взмахнуть, и встряхнул головой.

— Нет, я!

Линд быстро подошел к простаку, схватил его за воротник и одной рукой поднял вверх. Несчастный отчаянно затрепыхал ногами в воздухе, а Линд сощурился и бросил несколько слов. Я сразу узнала этот прием: сестра долгое время безуспешно пыталась освоить технику отъема энергии, но все равно так и не сдала экзамен. В итоге замученному профессору пришлось ставить ей оценку исключительно за красивые глазки и надоедливый характер: уж если Таура что-то решила, то остановить ее сможет только конец света.

Простак побледнел и, схватившись руками за горло, страшно захрипел. Я привстала, но так и не смогла подняться. Мне будто говорили, что я здесь чужая.

— Ты никому ничего не скажешь! — твердо приказал Линд, светясь от чужой энергии. — Ты будешь молчать!

Простак посинел и закатил глаза. Линд резко разжал руку, и человек упал на камни, как сломанная кукла. Но он был жив.

— Пойдем, — Линд прищурился, потом, не оглядываясь, прошел мимо простака и двинулся дальше.

Но Нерос не спешил. Вздохнув, он подошел к простаку, присел и плавно приложил руку к шее человека. Я вздрогнула: даже во сне мне стало жутко. Я не могла этого видеть — не могла видеть, как умирает человек. Это было так... жутко.

Но я не могла даже встать, только бессильно наблюдала за отвратительным сном.

Нерос выпивал чужую жизнь — за это могло быть только одно наказание: отречение. Простак не просто посинел, он почернел, а Нерос спокойно встал, брезгливо вытер руку о брюки и вскрикнул.

Линд обернулся, непонимающе глядя на Нероса.

— Ты убил его! — будто бы в панике прокричал Нерос. Линд подбежал к человеку, проверил пульс и страшно побледнел...

...Волна синей краской смыла картинку, и я вновь оказалась на берегу моря. Странные мне сны стали сниться. Проведя рукой по лбу, я уставилась на горизонт: там собирались белоснежные перьевые облака, сквозь которые просвечивала радуга.

Сон исчез резко. Что-то щелкнуло за стеной, и глаза сами собой распахнулись.

Ну и дребедень! Приснится же такое! Только во сне можно обвинить лучшего друга в преступлении, жуть какая.

В окно заглядывало раннее солнце: ласковое, осеннее, радостное. Лучи касались моего лица, будто спрашивая, когда же я проснусь.

Я приподнялась, оторвав живот от кровати, чтобы посмотреть на часы, и тут же рухнула обратно. Какая рань, Создатель! Пять утра, кому сказать — ведь не поверят! Я в такую рань просто не умею вставать.

Зевнув, я перевернулась на спину и бездумно уставилась в потолок. Точнее, не совсем бездумно: мысли текли медленной, вялой рекой, никак не желая складываться во что-то более или менее оформленное. Но, в конце концов, мне удалось прогнать сон из головы и забыть его, как следует. Все просто: мне слишком хочется верить Линду — настолько, что мое коварное подсознание готово повесить вину на кого угодно, лишь бы снять всякие обвинения с Линда. Но разве можно так просто отмахнуться от правды? Что есть, то есть: даже если Алигара права, и Линд ни при чем, он подставлял меня все это время. И верить ему после этого... как?!

И потом... есть правила. Общество, семья, род — все это определенные обязательства. По всем правилам, я не должна даже думать о Линде. Если кто-то узнает, что я по своей воле общалась с бывшим Отреченным... может дойти даже до морального суда*, и тогда прости-прощай любые планы на будущее.

Но если спросить меня — спросить, чего хочу я... чему я верю... ответ будет однозначным: я хочу верить Линду, но еще больше хочу выплеснуть на него всю ту злость, ту ярость, которая поселилась во мне со вчерашнего вечера.

— Дзинь, подъем! — я вскочила с кровати и быстро умылась. Взъерошенная и недовольная фейка, ворча и ругаясь, наматывала одеяло на голову. Пришлось стащить с вредной сони ее последнее укрытие от шумной и невыносимой Великой.

— Подъем, — безжалостно повторила я.

— Ну еще пять минуточек, — сонно пробурчала фейка, отчаянно цепляясь за одеяло. — И я даже не стану натравливать на тебя Исту!

Я вздохнула. Фейка всегда знала, чем меня пронять, но сейчас Иста казался мне меньшим из зол. Страх куда-то загадочным образом испарился.

— Иста! — я крикнула и прислушалась. Гном вывалился откуда-то сверху и сонно уселся на полу. — Покушать приготовь.

Фейка резко села и хлпнула глазами, наблюдая, как гном спешит на кухню — готовить покушать.

— Я что, тебя ночью укусила?

— С чего бы вдруг? — я натянула свитер, вооружилась зонтиком и плащом, и натянула сапоги.

— Ну... Кто тебя еще мог укусить, что ты стала такой заразой? Это привилегия маленьких, — у Дзинь от обиды даже лицо вытянулось. — Это я зараза!

— С кем поведешься, — невесело прокомментировала я и, схватив фейку, вышла на улицу. А утро-то какое! Роса радужными каплями блестела на изумрудно-зеленой траве, птички скакали с ветки на ветку, и, кроме их щебетания, ни одного звука. Разве что лягушка, бодро прыгающая по луже, да кошка, с упоением царапающая дерево поблизости от беззаботного воробья.

Вдохнув воздуха и шикнув на разбушевавшуюся фейку, вопящую, что "все вокруг хотят моей смерти!", я перекинула сумку через плечо и зевнула. Рано, наверное, но чем скорее я закончу всю эту волокиту с пропуском на выезд из Академии, тем лучше. Оставаться я не хотела, хотя умом понимала, что это лучший из вариантов. Но встречаться с Линдом... нет. Лучше вычеркнуть его из головы и забыть, пока это возможно. Как говорится "убил — и забыл"*.

— Вот я бы на твоем месте с ним поговорила! — недовольно пробурчала фейка.

— С кем?! С Линдом! Вот еще! Что у меня может быть с ним общего?! — я изобразила оскорбленную невинность, внутри признавая, что фейка озвучила мое желание. Но что у меня — силы воли, что ли, нет?

Оказалось, что нет. Не знаю как, не знаю, почему, но через десять минут я стояла на дорожке и задумчиво ругала себя последними словами.

Ноги сами принесли меня к дому Линда. Честно — я сюда не стремилась. По крайней мере, специально, но почему-то оказалась именно здесь. Застыв в нерешительности, я поправила мешающий локон волос и подняла голову. Дом, как дом — такой же изящный, красивый и белоснежный. Но он почему-то значил для меня больше, чем все остальные дома.

Почему меня так тянет к этому Линду? Может, потому, что мне с ним хорошо? Он понимает меня с полуслова, будто знает с детства, не раздражает меня, как другие парни.

Я пожала плечами. Да какая разница. Мне нельзя к нему привязываться... влюбляться уж тем более. Нельзя. И все остальное неважно, долг и честь превыше всего, разве нет?

Надо уходить отсюда, пока меня никто не заметил, а то будет еще хуже. Мне лучше вообще его не видеть, забыть, как сон.

— Весс?

Я вздрогнула и развернулась так резко, будто позади стоял не Линд, а страшный монстр. И что теперь делать? Я открыла рот, чтобы поздороваться, но захлопнула его: ну и как это будет звучать после всего, что я вчера наговорила?! "Привет, ты знаешь, я тут мимо гуляла..."

Нахмурившись, я мотнула головой, будто говоря, что ему лучше уйти. Он отступил, пропуская меня, но я почему-то не ушла. Сама не знаю почему. Просто стояла, хмуро изучая лицо этого обманщика и понимала, что сейчас сделаю большую глупость.

— Я виноват перед тобой, — серьезно, без всяких там "эээ", "нууу", "аааа", признал Линд. Он сделал шаг вперед, но я остановила его рукой. Сглотнув, я опустила глаза. Слова сами полились, прямо-таки песней, и, самое обидное, еще минуту назад я собиралась поведать Линду совсем другое.

— Ты обманул меня. И обманывал все это время. Ты подставлял меня, и я не знаю, как тебе теперь доверять, как с тобой быть! — я проглотила слезы и заставила себя раздраженно нахмуриться. — Мало того, ты переступил порог моего дома, зная, что это бросает тень на весь мой род. И теперь ты так спокойно говоришь, что виноват передо мной?! Линд, ты единственный, кому я верила! Я считала тебя другом, опорой, а ты меня предал!

Линд осторожно сжал мою руку и посмотрел на меня со страшной болью.

— Мне без тебя никак, — я внимательно посмотрела на него. Я сошла с ума. Я сейчас предала всю свою семью. Записала себя в изгои и так далее, и так далее. Только я бы ни за какие коврижки не взяла свои слова обратно: что-то внутри гвоорило, что я поступаю правильно.

— Расскажи мне все, — я поджала губы. — До последнего.

Линд тяжело вздохнул, снял куртку и заботливо накинул мне на плечи.

— Ты замерзнешь, Весс. Пойдем в дом.

Он осторожно поправил мои волосы, но я холодно отстранилась. То, что я с какого-то перепуга приплелась сюда и неожиданно решила выслушать предателя, еще ничего не значит. Надеюсь, что не значит.

— Я... — Линд странно на меня посмотрел, но не договорил. Нацепив уже привычную маску надменности, он быстро пошел наверх и только в самых дверях остановился. — Весс?

В комнате было тепло. Огонь в камине приятно потрескивал, сразу настраивая на уют и покой. Зря я, наверное, так рано встала. И уже успела столько глупостей совершить. Меня не покидало чувство, будто я переступаю все границы, делаю то, чего делать не следует. Создатель, лишь бы мама не узнала о прошлом Линда!

Свернувшись клубком в кресле, я наблюдала за Линдом — за его движениями, как у хищника, за виноватыми взглядами, которые он изредка кидал на меня. Мог бы он убить? Не верю. Не хочу — не хочу! — верить!

— Эй, — Линд присел рядом с креслом, крепко сжимая в руках чашку, и внимательно на меня посмотрел.

— Я не сплю, — я села нормально и взяла чашку. — Просто думаю. Линд? Ты ведь никого не убивал, да?

Ну скажи, ну скажи, что не убивал! Ну пожалуйста!

Со вздохом выпрямившись, Линд подошел к другому креслу и сел. Он выпрямился, как-то строго и одновременно виновато сощурился: он будто готовился к какому-то тяжкому испытанию. Смешно: разве я такая страшная?

— Я был уверен, что ты не придешь, — он покачал головой и тихо добавил: — Никто бы не пришел.

Я бездумно уставилась в чашку. Охотно верю. Никто.

— Так, ребята, — Дзинь взлетела с плеча так резко, что я испуганно вздрогнула. — Я щас помру от любопытства, и вы все тыщу раз пожалеете! А ну-ка, черный, давай-ка колись, кого успел прихлопнуть! — фейка приземлилась рядом с Линдом и кокетливо поправила платье. — Наверное, ради любви! Ой, подожди, подожди! Я угадаю... она была простачкой, а этот простак ее прибил, и ты...

— Ради любви?! — я обиженно сжала чашку. Нет, ну вот этого я точно не прощу!

Хотя какая мне разница?!

Линд с удивлением посмотрел на фейку, потом на меня и после короткой паузы... расхохотался. Тоже мне! Он еще и смеется!

— Лучше не угадывай, мелкая, у тебя не очень получается, — резко оборвав смех, Линд сморщился, как от боли, и отвернулся к окну. — Все не так уж и романтично, поверь мне.

* * *

Я бы не сказала, что так жаждала услышать правду. Сейчас, сидя у камина с чашкой в руках, я мечтала лишь об одном — оказаться в прошлом, дня на два пораньше. Чтобы только ничего не знать. Странное желание, тем более, что в то же время мне было любопытно, даже слишком любопытно.

Линд поставил чашку на стол и откинулся на спинку кресла. Он закрыл глаза, а я наоборот открыла — и глаза, и уши. Вот сейчас он обязательно скажет, что все это ложь и наглая клевета, или вообще розыгрыш...

— Весси, — он открыл глаза и пристально на меня посмотрел. — Это правда. Я убийца.

— Неправда, — вырвалось у меня прежде, чем я успела понять сказанное.

— Правда.

Какой горький чай. Я отставила чашку.

— Ты не мог.

Линд невесело рассмеялся и с усилием потер виски.

— Ты знаешь, кто на что способен? Ты думаешь, у убийц на лбу написано, что они убийцы? Весси, ты такая наивная... в этом твоя сила, твоя слабость, твой страх. Ты боишься, что тебя могут предать, никого не подпускаешь ближе, чем на метр, но доверяешься с первых же слов. Лучше было держать тебя на расстоянии... я пытался. Прости.

Я спокойно положила руки на подлокотники и промолчала. Признание Линда должно было оттолкнуть меня — должно было! — но вместо этого что-то внутри удовлетворенно вздохнуло и приказало слушать дальше.

— Мне раз и навсегда отбили охоту кому-то доверять, — Линд недоверчиво на меня посмотрел, будто не веря, что я еще здесь, и нахмурился. — Весс, ты вообще понимаешь, что делаешь?

Неа.

— Конечно, — уверенно солгала я и тут же поправилась. — Не совсем, в смысле, конечно. Продолжай, Линд. Я отсюда не уйду, пока все не услышу.

— Я тоже, — горячо поддержала фейка и предвкушающее потерла ручки. — В лучшем случае, ты можешь сбежать сам, и лично я бы так и сделала на твоем месте! Но раз уж ты здесь... — Дзинь подвигала бровками, и я не удержалась от ухмылки. Иногда мне кажется, что эта крылатая мелочь с того света вернется, лишь бы сделать кому-то пакость.

На лице Линда не промелькнуло и тени улыбки. Он поморщился, как от боли, сцепил руки в замок и прикрыл глаза.

— Все, что я тогда делал, было глупостью от начала и до конца. Эта же глупость меня и погубила, но хуже всего не это, Весс. Хуже всего, что тот человек... я до сих пор помню его глаза, — Линд запнулся. Вздохнув, он устало потер лоб и продолжил. — Мне нет оправдания. Самое страшное — отнять жизнь у другого: с ней ты теряешь часть себя — ту часть, которая делает тебя человеком.

Мне очень хотелось выкрикнуть: "Так за какой пропастью ты так поступил?!", но вместо этого я облизала губы и выдавила:

— Этот человек... он... он простак? Был?

— Был, — задумчиво повторил Линд и вдруг встрепенулся: — Откуда ты знаешь?

Я покачала головой, но вопросы лезли из меня, как перья из разорванной подушки, и, прежде чем я успела остановиться, оказалось, что вопрос уже задан.

— Было лето?

Линд потер подбородок и медленно кивнул.

— И... ну... это была техника отъема энергии?

Ну что он на меня так смотрит?! Ну да, открылись у меня ясновидческие способности, всякое бывает! С мое бы побегал по этим снам, еще б и хвост отрос!

— Весс, ты... его знала?

Я вздрогнула. А, вот в чем дело.

— Ээ... нет. Просто интуиция, внутренний голос, — точнее, сны, которые приходят неизвестно откуда. Не могла же я видеть во сне то, что тогда произошло? Это глупость, Нерос никогда бы не убил...

...а Линд?

— Да? — Линд удивленно нахмурился, но тут же помотал головой, будто бы решил ни о чем не спрашивать. — Что ж. Тот день действительно был самым жарким днем года Дождей*, очень раннее утро. Тот человек... он не должен был нас видеть, его не должно было быть там, — Линд отхлебнул чая и поставил чашку на стол. — Я бы все сделал, чтобы вернуть тот день и спасти его, но тогда мне казалось так весело припугнуть человека, который видел, каким путем мы пробирались к отцу.

— К отцу? — уточнила я. Что-то не сходится... — Но он разве не...

— Отреченный? Да, верно. Мне было восемь, когда его отрекли, и никто не удосужился нам объснить, за что. Долгое время мы считали его невиновным героем, пострадавшим из-за мерзких делишек Совета — этакий образец для подражания! Если бы я знал, что это за образец... Я так жалею, что в свое время не послушал Алигару, глупо было сбегать из-под ее опеки и бежать к отцу? глупо было верить, что это из-за ее мести он попал в Запретный город*, — Линд хмыкнул. — Да, чем-то это было даже интересно. Если бы не привело к таким последствиям...

— А, может, и правда. Бывает же иногда такое, обвиняют тех, кто не виноват. Может, твой отец ... — я быстро посмотрела на Линда и вздрогнула. Мне показались, что глаза Линда превратились в бушующее море: в них было столько ярости и ненависти, смешанной с болью, что я на секунду увидела где-то в глубине этого моря древнюю силу, спящую в каждом из Великих. Как я раньше могла не замечать, что в нем течет кровь эльнолвов? Это же очевидно. Или мы настолько потеряли ту нить, которая связывала нас с древним народом, что перестали ее чувствовать и стали полагаться лишь на статусы и названия?

— Мой отец — растард, Весс. Он обманывал нас, как нелепых щенков, запудрил нам мозги так, что мы вступили в Орден. Я до сих пор числюсь в нем, хоть и ни разу не пришел на их дурацкие собрания — не сичтая последнего раза, конечно. Признаться, переполох мы устроили знатный.

Ну хоть одна хорошая новость! Я улыбнулась, но слишком быстро вспомнила, зачем я здесь, и не смогла удержать улыбку даже на минуту.

— Ты вовремя опомнился.

— Не вовремя. Я ведь не хотел убивать, я хотел припугнуть, но оказалось... Возомнил себя божеством, решил, что мне все позволено! Идиот... — Линд скривился и, кажется, даже скрипнул зубами. — Знаешь, что самое обидное, Весс? Я же был уверен, что он остался жив! Я даже не оглянулся! А потом... потом разбирательство, отречение... Ты уверена, что хочешь со мной общаться? — Линд поднялся, быстро стянул свитер и указал на едва видный шрам на груди. Раньше это, наверное, было то самое дерево, перечеркнутое линией — самый страшный для Великого символ. Я выдохнула и отвернулась. — Это не шутки! Это правда! Я был отречен, это не просто слова, не пустой звук! Весс...

— Ну и что дальше? — я тоже встала и посмотрела ему в глаза. — Что?! Предлагаешь мне уйти?

— Предлагаю, — тихо выдавил черноволосый. Ага, вот то-то же. Я — ключ к мести, а он — ключ к моему спасению. И не только. Я не бросаю своих друзей из-за прошлого. Хотя надо бы.

— А я останусь, — вздохнув, я села обратно и пришурилась. — И пропасть бы тебя побрала, ты от меня так просто не избавишься. Что было дальше? Почему сняли печать? Признали невиновным?

Линд скомкал свитер с таким видом, будто ему только что навязалась на голову очередная неприятность. Это я то есть. Кажется, он не уверен, что я всерьез. Нужели я всерьез? Создатель, что я только делаю?! Бежать — бежать! — отсюда надо!

Но я осталась сидеть и смущать несчастного Линда внимательным взглядом. Мельком отметив, что шрам от печати Линда нисколько не портит, я уставилась ему в глаза и постаралась не мигать.

— Нет, Алигара постаралась, — вздохнул Линд. — Благодаря ей суд был быстрым и закрытым от всех. Никто не знал, кроме нее и Совета — ты понимаешь, какой это был удар по ее репутации. А потом она мне кое-что рассказала про отца, — Линд помолчал. — Она предложила мне отказаться от него и выбрать другой путь... и после всего, что я узнал, это было самое легкое решение в моей жизни. Я отрекся, печать сняли. Чтобы был под надзором, меня отправили в Академию преподавать... дальше ты знаешь.

— А Нерос?

— А что Нерос? Он не поверил Алигаре — ни единому слову: слишком глубокие корни пустила отцовская ложь в его голове. Он до сих пор считает меня предателем.

Я помолчала.

— Кто обнаружил тело?

— Смешно, но Нерос.

Да нет, не так уж и смешно. Мне неожиданно стало плохо, и я постаралсь отогнать все дурные мысли от себя. Нерос не мог. Нерос-не-мог. Не. Мог.

Часы тихо отсчитывали время. Тик-так, тик-так: простой звук, который уносит с собой минуты, часы, недели... года. Время неумолимо и равнодушно, что ему до всех этих проблем?

Я поджала под себя ноги и уставилась в пол. Все это печально. Как мне теперь доверять Линду, после всего, что я узнала? Мне казалось, что он говорит правду, но правда может обернуться ложью. Человек в маске умеет ходить по снам, так? Что ему стоит показать мне какой-нибудь загадочный сон?

Как мне узнать, что Линд не имеет никакого отношения к "эпидемии"?

— Поклянись, что никогда не причинишь мне вреда.

Я просила всего лишь мелочь — всего лишь слова, но Линд решил иначе. Поднявшись, он молча взял со стола нож, молча же разрезал себе руку и принес самую сильную клятву, которая только была известна в нашем мире. Я знаю, звучит странно, но это древняя клятва эльнолвов — и она не пустой звук. Нарушив ее, можно потерять рассудок раз и навсегда, навеки оставшись тенью без души и сердца.

Я поднялась, решив прекратить это безумие, но Линд сильно перехватил мою руку и своей кровью начертил знак древа: светлый знак поверх темного.

— Никогда, — только и произнес он и улыбнулся так светло и так тепло, что у меня защемило сердце. Разве может так тепло улыбаться убийца? Чтобы не дай Создатель, не выдать своих эмоций, я выдернула руку и недовольно проворчала.

— Можно было просто пообещать, мне бы хватило.

— Зато теперь ты сможешь мне доверять, разве нет?

Он был прав. С клятвой я почувствовала себя гораздо спокойнее и даже почти не идиоткой, которая сражается против человека в маске бок о бок с этим человеком. С его клятвой все мои дурацкие страхи развеялись, и я вздохнула свободно. Нарушить клятву он не сможет, и если он ее дал, то он не убийца. По крайней мере, не тот убийца, который угрожает мне и моей сестре.

— Для тебя это так важно?

— Важнее, чем ты думаешь, — он вздохнул. — Спасибо.

— За что?

— За то, что смогла понять, — он встал и отвернулся к окну. Листья разноцветным дождем осыпались на землю, изредка опускались на подоконник, кружились, вертелись: танцевали танец осени — красивый и легкий, печальный и грустный. — Меньше всего я хотел тебя в это вмешивать. Я понимаю, это... приличия. Я как могу, не подпускаю людей к себе, но... прости, что не смог удержать тебя на расстоянии.

— Поздно, — обиженно пробурчала я. — Линд? А что сделал твой отец?

Линд с силой толкнул окно, и в комнату ворвался осенний ветер и красные листья.

— А это мы у него и спросим, — прошипел черноволосый. — Пойдем со мной, надо черкнуть пару строк Совету.

* * *

Мне было немного страшно: не панически страшно, как от грядущего дня рождения, будь оно неладно, а совсем чуть-чуть. Мне не хотелось встречаться с отцом Линда , но это только с одной стороны: все-таки Отреченный. С другой стороны, любопытство тоже не давало покоя, и именно оно мешало мне уснуть.

— Весс, ты как мельница, кончай вертеться гномом на сковородке, спать хочу! — фейка демонстративно отвернулась от меня и накрыла голову одеялом. — Все маленьких обижают, никто поспать не дает, всем надо разбудить, всем надо побеспокоить, все хотят сна лишить и...

Дзинь ворчала еще минут десять, пока ее очередная жалоба не переросла в тихое сопение. Вздохнув, я встала и подошла к окну. Звезды алмазами рассыпались по небу, и даже круглые фонарики, плавающие в воздухе, не смогли заглушить их свет. Мокрые камни дорожки уютно поблескивали в мягком голубоватом свете, будто нарисованные сказочными красками.

Полюбовавшись на красоту ночи, я неожиданно вспомнила, что завтра вставать ни свет ни заря, и легла обратно. Но сон ко мне не спешил, хотя в какой-то миг мне показалось, что я засыпаю. И все-таки, все-таки...

Поднявшись, я оделась и вышла на улицу. Все равно не заснуть, хоть воздухом подышу.

— Меня поймают, — я с тоской огляделась. Надеюсь, в Академии нет правила, по которому запрещается гулять так поздно: на улице было тихо и пустынно, будто все вымерли. Только белоснежные домики наблюдали за мной черными глазами-окнами.

Голубоватый свет фонарей освещал улицы: из-за него все казалось таким нереальным и странным, что я на миг усомнилась, а не сплю ли я. Но я же все понимала, чувствовала. Это не сон, нет, точно не сон.

Несложно понять, почему эльнолвы предпочитали ночь. День — суета, беспокойное время, а ночь — она сама по себе, словно черная кошка, притаившаяся в тени. Она тиха, внимательна и прекрасна в своем спокойствии.

Я шла и шла вперед, любуясь бесконечными рядами деревьев, слушая шелест листвы и шепот ветра в кронах. Дорога будто сама стелилась под ноги; голубой свет словно обволакивал, укутывал в свое тепло, и я брела за ним, как заколдованная. А он убегал — все дальше и дальше, пока не собрался в конце дорожки в яркое пятно.

Я остановилась: мало ли, что там впереди. Может, это какая-нибудь ловушка? Но мне не зря говорили, что любопытней меня только феи в особо вредном настроении. Помедлив, я чуть ли не бегом кинулась к голубому свету в надежде понять, что это такое, но свет коварно ускользал и все время отдалялся. Кажется, вот-вот добежишь, но нет — на самом деле еще бежать и бежать!

— Эй, подожди! — я обиженно остановилась, и чуть не бросилась бежать в обратном направлении: воодушевленное моим приказом, облачко света разрослось и вспыхнуло, разлетевшись в разные стороны синими молниями. Вот пропасть, зачем я только попросила?!

Пригнувшись, я вполголоса выругалась. Все-таки заснула! Но как?! И ведь даже не заметила! Собралась погулять, подышать свежим воздухом, ага! Когда я в последний раз спала, как нормальный человек? Я уже начала забывать, что это такое — сон! Помню только, что я вовсе не возражала против отсутствия мыслей и всяких там провалов в памяти.

Выпрямившись, я оглянулась и ахнула. Вот пропасть, только этого мне не хватало! Все было черно-белым: деревья, дорожка, даже свет — всё-всё. Скажу честно, мне это не понравилось. Скажу честнее — меня это напугало чуть ли не до икоты. Собрав всю волю в кулак, я подавила вопль отчаяния с визгом ужаса и медленно отошла в тень. Да сколько можно, и когда они от меня отцепятся наконец?!

— Ну и где ты, гадость в маске? — я подобрала с земли палку и прислонилась к дереву. На сей раз буду драться до конца. Это и мой мир тоже, и я сделаю все, чтобы взломать правила игры и установить свои! Ни одного дерева больше на мне не появится! Хватит, и так на эти рисунки противно смотреть!

В наступившей тишине не было слышно ни ветра, ни шелеста листьев — лишь тишина, в которой я теперь совершенно точно слышала странный, едва-едва уловимый, голос. Я его даже понимала, хотя раньше я не могла разобрать ни слова, но теперь... Заклинание подчинения.

— Краноэ асифале граноу...

Я передернула плечами, чувствуя, как слова заклятия сетью падают на меня. Отличный способ. Интересно, сами догадались или кто помог?

— Агире яли!

Слова становились то тише, то громче, пока не затихли окончательно, но вместо них пришел другой звук — мягкий звук времени, звук часов. Я на всякий случай сосчитала удары — получилось ровно тринадцать раз. Как там Алигара говорила? Час, когда Надзиратели не могут увидеть мир. Похоже, она была права: Надзиратели такого безобразия бы не допустили. За одно заклятие подчинения можно получить тесное знакомство с судом Совета, а за убийства грозит отречение. А уж за такие убийства одним магическим отречением не обойдешься: люди не единственные, кто следит за миром.

Я хищно сощурилась и осмотрелась. Ну, человек в маске, я все равно тебя не боюсь. И никакие заклинания тебе не помогут!

— Здравствуй, моя прелесть.

Как бы я ни старалась настроить себя на боевой лад, но этот голос отозвался в сердце паническим страхом. Я боялась — боялась! — этого страшного человека, и больше всего я боялась, что пожаловал тот, другой, жестокий: невозможно забыть, что он заставил меня пережить. Невозможно забыть вечность в неволе и бесконечную пустоту зазеркального мира.

Я медленно повернулась.

— Ты разочаровала меня, — человек изящно опустился на стул и положил ногу на ногу. Весь такой... Великий! Да из него Великий, как из отца Накии лапочка!

И все-таки мне было страшно. Попятившись назад, я наткнулась на дерево и замерла. Успокоиться — вот что главное. Это мой мир. Я проводник. Я справлюсь.

— Тебе надо смириться, если хочешь жить со мной в мире. Я очень не люблю непослушания.

Страх страхом, но нервный смешок все-таки вырвался.

— Да подавись ты своим миром! — прошипела я сквозь зубы. — Желаю тебе сдохнуть!

— Фу, как невоспитанно, — фальшиво посетовал человек в маске и изящно поднялся. Его движения смутно кого-то напоминали: плавные, похожие на движения большой кошки, решившей поиграть со столь несговорчивой добычей. — Я изменю твое мнение о себе. Обещаю.

Мне показалось, или в голосе промелькнула надежда? Покачав головой, я вжалась в дерево еще сильнее. Бежать отсюда надо, но ноги отказывались.

— Я усилил заклинание, не пытайся, — враг одним движением скользнул ко мне и провел рукой по щеке. — Это беполезно, Весея. Всех твоих сил не хватит, чтобы хоть немного ослабить...

Я зарычала и, собрав всю силу воли, толкнула врага палкой. Удивленно охнув, он отбросил палку в сторону и прижал мои руки к дереву.

— Ты сильнее, чем я думал, — тихо прошептал он. — Весея? Ты знаешь, что ведешь себя отвратительно?!

— У тебя забыла спросить, растард!

Усмехнувшись, он склонился ниже и явно попытался поцеловать, но вот беда: мое терпение лопнуло, а с ним лопнул и страх. И странное дело — со страхом порвалось заклинание: как легкая сетка, слетело с моей души и осыпалось на землю голубоватыми искрами.

— Ах ты, дрянь! — человек в маске отшатнулся, вытирая рукой кровь с разбитой губы, а я резво отскочила в сторону. О, это такой миг триумфа! Я злорадствовала, да еще как: никогда не знала, что так приятно делать гадости!

— А ну иди сюда! — враг мгновенно оказался рядом и, грубо схватив меня за руку, поволок за собой. Все, на что я оказалась способна, так это пнуть его, как следует, под одно место. На грани приличий — да что там! совсем неприлично! — но зато мою руку отпустили, а уж вопль обиды я поклялась унести с собой даже в мир иной. Правда, грохнулась на землю, но это уже мелочи.

—

* * *

! — выругался невозмутимый человек в маске, и я поспешила отползти подальше. Фейка права: доводить я умею. Меня сейчас покромсают на кусочки, и до дня рождения я не доживу. — Да как же ты мне надоела!!! Ну почему ты такая упертая?! Сколько можно?!!! Что тебя не устраивает?!!!

Объяснить ему, что ли? Я уже всерьез решила просветить врага, но он так стремительно двинулся вперед, что слова застряли в горле, а ноги сами собой попятились. К несчастью, падение оказалось не такой уж и мелочью, и я смогла только беспомощно отодвинуться назад.

— Ты пойми, ты беспомощна здесь! Если придет он, то тебе конец! — человек в маске схватил меня за руку и с силой сжал запястье. Не то чтобы я ожидала счастья от подобной встречи, но надеялась избежать боли. Мне даже не нужно было видеть рисунок — я прекрасно знала, что он появился.

— Тебе никогда не справиться со нами, мы сильнее! — он приподнял меня за воротник, и я в очередной раз поразилась, насколько бездушны у маски глаза. Темнота — сплошная темнота без капли света. Может ли быть что-то ужаснее глаз без души? — Я делаю все, чтобы тебя хотя бы спасти, но ты не хочешь быть спасенной, тебе подавай свободу! Всё, хватит! Хватит мешаться под ногами! Сейчас ты пойдешь со мной, и хочешь ты того или нет, но придется встретить день рождения в зеркале, пока не научишься себя вести!!! Слишком много от тебя проблем! — он рывком поставил меня на ноги.

У меня потемнело в глазах. Наверное, это была последняя капля. Все эти дни — водоворот странных и пугающих событий. Сны, которые не дают выспаться, тайны Линда и неожиданные открытия, подозрения и сомнения, сестра, которой с каждым днем все хуже, собственный дар, который принес мне столько горя — все это сплелось в один страшный узел и вырвалось в отчаянном крике. Я больше не могла этого терпеть. Это была злость, перемешанная со страхом, ненависть и странная боль где-то в сердце. Я собрала все, что у меня было внутри, всю силу, которая имелась, и выкрикнула всего одно слово:

— Ветер!

Ветер откликнулся — вихрем взметнул мои волосы, закричал где-то высоко в небе и бросился на человека в маске: откинул его, как ненужную куклу, потрепал и выбросил на землю. Что-то хрустнуло — очень неприятно, кстати, хрустнуло — и человек в маске сжался на земле от боли. "Нога", — машинально отметила я, но почему-то это не вызвало во мне ни капли жалости.

Ветер будто вселил в меня силу. Внутри поднялось что-то сильное, что-то страшное и незнакомое. Я будто родилась заново, будто это была не я, а кто-то гораздо более могущественный.

— Я сама буду решать, что и где мне встречать! — с неожиданной яростью выкрикнула я. — Это моя территория! Это мой мир! Ты здесь лишний!

Выдохнув, я с непонятной жестокостью посмотрела на человека в маске. Сердце стучало быстро-быстро, но не от страха, а от ярости, от ненависти и злости. Я хотела, чтобы этот человек умер, наслаждалась его болью, его страхом и недоумением, и в этой злости готова была убить его. Я представляла его смерть и знала, как это сделать — каким-то непостижимым образом знала.

— Весея! — в отчаянии вскрикнул несчастный человечек. Честное слово, я, наверное, могла бы его раздавить, как таракана, но в последний момент я испугалась. Не его — себя. Да что со мной такое?!

Отшатнувшись, я растерянно посмотрела на свои руки. Никогда раньше мне не хотелось убивать — никогда! Это подло, это отвратительно — решать за Создателя судьбу других!

Ветер, покружив еще несколько минут, закрутился в вихрь и улетел в небо, оставив меня пустой и напуганной. Кажется, теперь я знаю, что хаставило этих глупых фанатиков бросить вызов Создателю. Эта сила... она опьяняет, сводит с ума.

Схватившись за голову, я пожелала оказаться, где угодно, но только не здесь. Только не здесь, не сейчас, не в эту минуту!

Мир грез всегд выполняет желания. Это как волшебная сказка, которая оборачивается кошмаром... Некоторые желания опасно выполнять, они должны оставаться в голове и никогда не переходить в реальность, иначе случится непоправимое.

Меня выбросило в цветной мир — мир природы, где зеленое море травы было раскрашено красной земляникой и синими колокольчиками, где звенели птицы и тихо плескалось озеро. Все это было так прекрасно, так красиво и величественно... так чисто. Почему я такая? Как мне сохранить себя и не погибнуть?!

Я сжалась в комочек и вытерла слезы. Мне было стыдно за свою злость и свою ненависть. Мне казалось, что я запачкалась грязью, которую теперь никогда не отмою. "Дари жизнь без надежды, убивай без ненависти" — так нам говорили предки, а что теперь осталось от нашего мира? И от меня?

— Дзинь? — я села и робко позвала самого верного друга. — Дзинь!

Она пришла — пришла, как всегда. Слетев на цветок, она с жалостью посмотрела на меня и тихо прошептала:

— Не вини, ты не первая. Просто слишком рано, — помолчав, она села и намеренно весело встряхнула головой: — Опять ты мне спать не даешь! Стоит только отвернуться, как тут же ты куда-нибудь вляпаешься! Ни на минуту нельзя оставить!

Глава 6.

Говорят, запретный плод сладок, но это не относится к городу Забвения. Город Забвения — город-изгнанник, мрачный, одинокий и покинутый. По своей воле только больные на голову люди сунутся в это болото.

Например, мы.

Из рунрина нас выгнали задолго до Красной Черты*. Очень не хотелось вылезать на улицу, освещенную мутными лучами заходящего солнца, но дядя в форме попался суровый и на красивые глазки не повелся. Вот бревно! Ворча, я выбралась наружу, осмотрелась и скривилась. Здесь даже воздух был какой-то странный, неправильный: пыль, несмотря на осень, кружилась в сухом танце и оседала на чахлых деревьях.

А чего я ожидала? Это место издавна считалось проклятым. Не помню где — в какой-то книге, наверное — я читала предания смутных времен. Так вот, место выбрано не случайно: по легенде именно здесь соединились два мира. Древнее, запутанное сказание, в котором многое не ясно, а ясно только то, что без тяжелой железяки с шипами здесь делать нечего.*

— Тьфу, забыла! — я хлопнула себя по лбу и собиралась уже вернуться к рунрину за тяжелой железякой, но охранник так выпучил глаза, что я передумала. Ну ладно. У меня еще Линд есть! В конце концов, притащил меня — теперь пусть и беспокоится!

— Ты как, нормально себя чувствуешь? — Линд заботливо набросил на меня куртку и улыбнулся.

Нормально? Он, наверное, шутит? Я посмотрела на Линда и вздохнула. Нет, не шутит.

— В Хламе* себя лучше чувствуешь, чем здесь, — Дзинь надулась вместо меня и демонстративно скривилась. — Воняет Отреченными за километр!

— Дзинь, заткнись... — тихо прошипела я, испугавшись, что побледневший Линд сейчас смоется от наглых спутниц. Кто меня потом отсюда вытащит?!

— Ладно, воняет пылью, — послушно поправилась фейка, угадав мои мысли. Она смущенно покосилась на парня и на всякий случай добавила: — Никаких Отреченных. Нет здесь никаких Отреченных — ну ни одного!

Солнце уже почти скатилось за горизонт, и только красновато-желтые лучи веером расходились по небу. Город, чьи высокие здания виднелись вдали, казался в их свете злобным и неуклюжим чудовищем: этаким монстром, готовым наброситься на любого, кто пройдет мимо.

Я никогда не понимала древней архитектуры. Казалось, будто люди стремятся проделать дырку в небе и лично познакомиться с той заразой, которая поселила их на недружелюбной планете. А планета была для них именно что недружелюбной: к сожалению, древние люди так и не поняли, что с планетой надо не бороться, а говорить на равных. И сейчас мне очень не хотелось идти в царство металла, серого камня и пыли, в царство, где не осталось никакой поддержки для жизни: никаких деревьев, никаких цветов, никаких трав...

— Что он может нам сказать? — я вцепилась за руку Линда и незаметно прижалась. Это чудовище, раскинувшее руки-трубы вдалеке, пугало меня до ужаса. — Твой отец? Что он может знать о человеке, который бродит по снам?

— Не знаю, но попытаться-то стоит? Письмо Совету мы, может, и написали, но что с того? Аглос знает больше их, и если повезет, он наконец расскажет, как и чем занимался, пока моя мать готовила для него ужин и драила полы! — Линд так сильно скрипнул зубами, что я испугалась, как бы нам потом не понадобился целитель-зубник.* — Брось, Весс, не такой уж и страшный этот город! Больше страха нагоняют, чем правды рассказывают!

Ну да, ну да, охотно верю. Я перепрыгнула очередную ямку и от жалости к себе чуть не зарыдала. Ну куда меня вечно тянет?! Сидела бы себе дома, вышивала крестиком или чем там еще воспитанные девушки занимаются, а не таскалась бы по преступным городам в обществе бывшего Отреченного!

Деревенька закончилась до обидного быстро, оборвавшись как раз у большого поля, которое, впрочем, на поле было похоже лишь размерами. Трава, цветы — всё это будто старалось поселиться подальше отсюда. Я вообще-то понимаю — и сама бы смылась, если бы меня кто спросил.

— А твой отец... он, ну... страшный? — я провалилась в какую-то яму и выругалась. Да что они тут, специально, что ли, расставлены?! Кстати, не удивлюсь, если специально, и тот самый охранник с выпученными глазами ползал здесь, копал ямки и злобно посмеивался, представляя себе мучения незаконопослушных граждан, решивших проникнуть в город Забвения.

Линд поймал меня, даже не глядя, и буквально поставил на ноги.

— Осторожней, — тихо буркнул он. — Страшный. Но тебе с ним не придется общаться, говорить буду я. Не надо, чтобы он тебя видел.

— Тогда зачем...

— Извини, Весс, так надо, — Линд странно посмотрел на меня и быстро отвернулся. — Я не уверен, что справлюсь. Аглос... умеет убеждать. Если ты будешь рядом, сможешь меня остановить. Здесь я... теряю половину своей воли.

— Не переживай, черненький, если что, я всегда готова устроить тебе несчастный случай, — мелкая рассмеялась, но тут же закашлялась и забилась под воротник. — О, я умираю... Мы все умрем, слышите?

Ругаясь, причем неприлично и оттого с удвоенным энтузиазмом, мы приплелись к воротам. Мда, выстроили, так выстроили. Огромные — метров пять, наверное, — створки были плотно закрыты и явно не спешили нас пропускать. Над самим городом мягко мерцал полупрозрачный купол: защитные чары, именно они служили гарантией того, что из города живым не уползет никто. Интересно, как же Линд с Неросом умудрились обойти эту магию, это ж невозможно?

— Так, — Линд выпустил меня и быстро пошел к маленькому домику. Маленькому, потому что на фоне ворот и выглядывающих из-за ворот серых махин, казался не просто небольшим, а до смешного крохотным.

Я вздохнула и потерла красные от мороза руки. Еще этот город... я посмотрела наверх, и мне стало очень — ну просто очень — неуютно. Вздрогнув, я кинулась к Линду. С ним хоть не так тревожно.

— Весс? Подождала бы. Я попытаюсь уговорить их по-хорошему, — Линд выудил кармана перчатки и протянул мне. — Сомневаюсь, но мы же не преступники какие.

— Город закрыт для всех, кроме Отреченных, — заметила я, с удовольствием натягивая на руки теплые перчатки. — Это бесполезно.

— А чем мы не Отреченные? — фейка выглянула из-за кос и состроила страшную рожицу. — Я одна знаешь сколько народа в пыльце утопила?! И то, что я маленькая, ничего не значит! Между прочим, не брать в Отреченные маленьких — это дискриминация!

— Мелкая, хватит над ухом зудеть, — Линд повернулся и постучал в маленькое окошечко. Оно тут же распахнулось, будто Линда тут только и ждали. — Добрый вечер.

— Те че? — жующая и явно преступная морда простака заставила грозную фейку забиться под воротник. — Заблудился, малый?

— Нам бы пройти...

Линд еще не закончил, как простак отрезал "нет", и оконце захлопнулось.

— Почему всегда так? — Линд печально покачал головой и снова постучал. Оконце послушно распахнулось.

— Я же сказал...!

— Сто арэнов, — резко бросил Линд, решительно натягивая перчатки. — Учти, я кое-что о тебе знаю.

Простаку хватило нескольких секунд, на то, чтобы оценить предложение по достоинству, а уже минуты через две мы стояли в доме, задумчиво изучая круглый люк в полу. Скудная и хмурая обстановка жилища поразила меня до глубины души. Неужели все простаки так бедно живут? Кровать, стол и какие-то железки — и все.

— Потом два раза стукнешь, половину вперед, — простак протянул руку, и Линд бросил в нее несколько арэнов. Пересчитав их и удовлетворенно хрюкнув, простак наклонился и с усилием потянул на себя люк. — Ха, смотри, малый, ты там не сильно по улицам шастай, не хотелось бы, чтоб мои денежки пошли на этих растардов. Давай-давай, че встала? Дамы вперед, а!

Простак ухватил меня за руку и едва не впихнул внутрь черной дыры, но Линд резко перехватил руку простака у плеча и процедил:

— Только дотронься до нее и познакомишься с Создателем раньше, чем успеешь пикнуть "извините".

— Ладно-ладно, — простак поднял руки вверх и испуганно отшатнулся. — Ступайте, я же пошутил!

Я промолчала, только с достоинством одернула платье и демонстративно отряхнула рукав. Тоже мне, простак какой-то! Растард несчастный. Знал бы свое место, а то когда-нибудь руки лишится.

Что-то меня все меньше и меньше радовала эта затея с визитом в город Забвения. Не то чтобы она меня вообще когда-то радовала, но все внутри вопило о том, что пора убираться из этого отвратительного места, пока меня не вынесли оттуда по кусочкам. Запах, ворвавшийся в комнату вместе с чернотой открытого хода — запах металла, перемешанный с душным запахом защитного купола и подземелья — прекрасно сочетался с видом серого города, но совершенно мне не нравился.

Линд помог мне спуститься и повел по темным узким коридорчикам вперед. Ход вилял из стороны в сторону и, судя по всему, огибал стену. Пару раз мне попадались под ноги крысы — здоровые такие, наглые, с откормленной рожицей. Вообще-то, у людей с крысами традиционно диалог не сложился, но эльнолвы умели с ними договариваться, так что, видно, учуяв в нас их кровь, животные старались побыстрее унести лапы. Ну да, эльнолвы их попросту отправляли в мир грез, кому понравится?

— Сюда, — Линд оглянулся и поднял флакон со светом повыше. Он явно старался осветить мне пол, и я, оценив такие старания, тут же споткнулась о камень. — Стен только не касайся, ладно? Заденешь — поднимут тревогу.

Я присмотрелась: оборванные защитные чары клочьями свисали со стен. Это какой же маг тут постарался?

— А они не вырвутся?

— Отреченных держат отдельно, под замком. Презренные и Отщепенцы* их тоже боятся, — Линд быстро прошел вслед за мной и повел нас с мелкой дальше.

* * *

Вблизи город казался еще больше и уродливей, чем издалека. Он давил на меня, придавливал к земле, будто утверждая, что люди — ничтожества, мелочь по сравнению с ним. Город дышал, жил и требовал поклонения — поклонения и полного подчинения. Никто не знал, сколько людей томилось за огромной стеной, за все время отсюда никого еще не выпустили и не впустили, так что тут могли жить дети низших каст и дети их детей.

Сумерки погрузили город в черный туман, расползающийся по улицам серыми тенями. Тусклый свет фонарей — не такой, как у нас, а противный, режущий глаза — освещал унылые коридоры улиц между домами. Разруха и запустение царили везде: от разбитых окон домов до грязных помоек, воняющих за километр: их запах наверняка пробивал любой насморк. Что-то темное и потрескавшееся покрывало землю, и в трещинах росла чахлая трава.

Это место будто осталось в прошлом, в смутных временах, и все никак не могло вырваться. Здесь даже было несколько деревьев, но мертвых, не живых, и это было так странно...

— Тссс! Эй, вы? Двое? — послышалось шипение, и скрюченная тень поманила нас пальцем. — Проводник не нужен, а? Я бы провел, куда надо, Гогра тут все знает, все пронюхал, все изучил!

Я было шарахнулась — уж слишком всё это, слишком! — но Линд смело шагнул вперед и кивнул.

— Как насчет Отреченных?

— Ооо, Отреченные — товар дорогой, — тень присела и будто даже принюхалась. Не стала бы я с этим связываться, да кто меня спросит. Вообще, если бы меня спросили, то мы бы уже давно галопом мчались прочь из этого отвратительного места. — Сколько дашь?

— Десятку, — Линд пожал плечами.

— Двадцать, — прошипел Гогра. — Не меньше, за меньше вас легче сожрать, — тень зашлась в противном хохоте. Линд подождал, пока приступ истерики пройдет, и хмуро кивнул.

— Идет.

— Хорошо-хорошо... — Гогра поразительно легко двинулся вперед, и Линд, крепко сжав мою руку в своей, потянул меня за ним. К моему удивлению, скрыться в тени оказалось проще, чем я ожидала. Достаточно было перейти четко очерченную границу света, и тьма скрывала почище любой магии. — Осторожней, выходцы с того света, ножки не сломайте! Выходцы с того света, а?! Ой, ха-ха, выходцы! — и местный псих опять начинал безостановочно ржать. Вот что значит плохая экология!

Улицы были пустынны, несмотря на относительно раннее время. А, может, все прохожие просто прятались в тенях, потому что пару раз я замечала крадущиеся в темноте фигуры. А еще у меня сперли ленту из волос, и это учитывая, что мы постоянно двигались, а я ничего не заметила: это как надо было умудриться?! Вор, что — за нами бежал, параллельно расплетая мою косу?

Хм, интересно, а если внезапно включить свет, что будет и сколько прохожих обнаружится в позе "укради у ближнего своего"?

— Тихо, — Линд вжался в стену, рукой прижимая меня к себе. Мда, и чего мы так боимся каких-то мужчин — они, между прочим, не прячутся по углам, как все остальные! Конечно, на вид злые, жестокие и хладнокровные, и на лице у них чуть ли не написано, что лучше держаться подальше, и железки у них тяжелые имеются... но все-таки? — Раз не боятся, значит, надо бояться их.

— О, а пошли тоже по освещенной части, а? Нас будут все бояться!!! — с предвкушением пропела фейка.

— Попробуйте, мои дорогие... Они сожрут вас на завтрак и намотают ваши внутренности на свои руки... и тогда... — Гогра возник из ниоткуда и захихикал. Впрочем, он недолго доставал нас уникальным чувством юмора: вдоволь нахихикавшись, весельчак перебежками двинулся дальше. За десять минут таких вот перебежек я почти поверила, что эльнолвы, Великие, феи и вообще весь мир за стеной — жестокая и глупая выдумка сказочников: настолько казалось нереальным существование нормального яркого мира. Создатель, что за ужасный сон!

Минут через десять Гогра наконец остановился, нервно оглянулся и указал рукой на невысокое здание. Оно немного отличалось от остальных: гораздо ниже, с обилием лепнины и колонн — словом, здание-чужак в этом безумном городе. Еще раз оглянувшись и чуть-чуть принюхавшись, наш проводник доблестно вынырнул из тени и ринулся на штурм железной двери. Со стороны казалось, что маленький, сгорбленный гном решил обогнать время. Переглянувшись, мы с Линдом поспешили за гномом: а ну как убежит, потом лови!

Едва ведь не упустили. Не успели мы влететь в здание, как Гогра захлопнул дверь, еще и железный засов опустил.

— Ахаха, Гогра сказал — Гогра привел, — поведал нам беглый проводник и торжественно махнул рукой в сторону лестницы. — Нам наверх! Сейчас-сейчас, выходцы... ой, выходцы с того света, вот умора!

— Да заткнись ты, — прошипела я не хуже самого Гогры и схватила первый попавшийся факел. — Достал.

— Гогра ничего, давайте-давайте, за мной, выходцы, — гном, жутко сутулясь, скрылся в темном провале. Факел он не захватил — видать, привык к темноте.

— Пойдем, я тут уже был. Ничего страшного, — Линд тепло улыбнулся, и мне показалось, что тьма, проникшая в меня вместе с воздухом этого места, немного рассеялась. — Не бойся.

— Я не боюсь, — пискнула я, но тут же собралась и добавила нормальным голосом: — Ты же меня спасешь, если что?

Линд ласково дотронулся до моей щеки и медленно провел пальцами до подбородка.

— Куда я денусь от тебя? — он помолчал, но через секунду встряхнул головой и схватил меня за руку. — Идем.

* * *

Вид из окна открывался на удивление спокойный и безмятежный: печальные, покрытые разноцветным нарядом осени, деревья, мерцающие на черном покрывале неба звезды, серебряная луна, заглядывающая в окно робким голубоватым светом. Маленький кусочек мира в этом унылом царстве теней — за ним снова виднелись трубы, дома, мусор и темнота.

Я стянула перчатки и потерла руки. В комнате было тепло, несмотря на отсутствие камина. Могу поспорить, тот, кто создал защитные чары, не поскупился и на Отреченных: без магии здесь явно не обошлось.

Что-то грохнуло, и я испуганно обернулась. Линд, конечно, клялся и Создателя призывал в свидетели, что не пустит своего отца в эту комнату, но мало ли. От этих Отреченных чего угодно ожидать можно!

— Бу! — с пола взлетела скатерть и засветилась золотым светом. Коварная фейка!

— Дай-ка сюда, — я отняла у мелкой скатерть и набросила обратно на мольберт. А папочка у Линда — личность творческая, оказывается, вон даже картины рисует. — Хорош хулиганить, мелочь, а то придется встретиться с владельцем.

— Маленьких...

— ...все норовят обидеть, — усмехнулась я и присела в кресло. — Нам еще повезло, что не надо с Аглосом встречаться. Смотри, ведь примчится, все крылья поотрывает!

— Боюсь, — беззлобно огрызнулась фейка, но послушно слетела на плечо и притихла.

Часы отсчитывали время, стрелка с тихими щелчками двигались к двенадцати, все ближе и ближе: вот полчаса... двадцать минут... кресло мягкое, и так тепло, и, кроме того, я жутко устала...

Я не знаю, что меня выдернуло из полудремы. Будто вместо обычного "тик-так" прогремела пушка. Я резко подняла голову и вздрогнула — впрочем, не испугалась. Чего бояться? Картины не кусаются.

Край белой скатерти съехал с картины, приоткрывая что-то светящееся, загадочное и странное. Больше всего это свечение напоминало золотой свет вокруг фей, только не золотой, а голубовато-белый, как у луны.

Я повертела головой, надеясь, что Дзинь скажет нечто глубокомысленное, но мелкая крепко спала на подлокотнике кресла, еще и рот раскрыла. Ну что ж, нет — так нет. Осторожно встав, я медленно подошла к картине и, помедлив, сдернула скатерть. И тут же отшатнулась, охнув и выронив ткань из рук: на меня смотрела фейка — абсолютно живая... и не одна. Все они были в нарисованных клетках, все были всего лишь мазками кисти, но они двигались! Они говорили, хоть и беззвучно! И, Создатель помилуй, да они были живыми!

Я потянулась рукой к картине, но в тот момент, когда я притронулась к полотну, дверь вылетела, кто-то кинулся на меня — движения были такими быстрыми, что я даже не успела заметить лица — и сбил на пол.

— Отец! — донесся до меня голос Линда, но Линд был в другой комнате, а этот зверь здесь. Я никогда не видела такой бешеной ярости в глазах, такого страшного взгляда! Мужчина быстро поднял с пола скатерть, молниеносным движением накинул на картину и прищурился, как зверь, наконец-то нагнавший добычу. На миг я увидела не человека, а страшного хищника, и этому хищнику была нужна я.

Зарычав, мужчина кинулся ко мне, схватил за волосы и приподнял. Больно-то как, больно!

— Дрррянь!!! — прорычал он, с удовольствием наблюдая, как я пытаюсь отцепить его руки от своих волос, как беспомощно и напрасно стараюсь вырваться.

Сказать, что я испугалась, значит, ничего не сказать. Страх и ужас перед этим человеком оказались сильнее меня: казалось, я навсегда утратила способность думать или хотя бы понимать, что я и где я. Все произошло так быстро и так неожиданно!

— Отпусти ее, ты, растард! — Линд с разбега кинулся на своего отца. Рыкнув, Аглос с досадой отпустил мои волосы и обернулся к сыну, но Линд оказался проворней: сбив Аглоса с ног, он перевернулся, резко вскочил и застыл, явно защищая меня.

— Поднимешь руку на отца, щенок? — Аглос лениво приподнялся на локтях и прищурился, с равнодушной яростью наблюдая за тем, как Линд стягивает к себе энергию. Воздух сверкал и переливался всеми цветами радуги: первый признак силы. Пропасть! Линд хоть соображает, что делает?! Этой энергии хватит на то, чтобы разнести весь город Забвения!

— Подниму, — зло прошипел Линд. Я чуть не сбежала от греха подальше: в этот момент Линд напоминал Аглоса, как две капли воды, разве что он меня хотел не убить, а защитить. — Если дернешься, понял?!

— Да я-то понял, — Аглос хищно усмехнулся, но через секунду его губы скривились, и он почти заорал: — Понял, что ты, выродок, нашел себе девку, ради которой готов убить собственного отца!!! Вот что я понял! Мне надо было лучше думать, прежде чем плодить паршивых шавок!!! Ну давай! Что, струсил, щенок?!

От энергии у меня волосы дыбом встали. Линд поднял руку, явно не понимая, что делает, и в воздух взлетели ложки, вилки — всякая ерунда, которая, тем не менее, показывала одно: я недооценила Линда. Он гораздо сильнее, чем я думала.

— Линд! Линд! Прекрати! — заорала я, когда вещи поднялись к потолку. Пропасть, он нас сейчас всех уничтожит, вместе с этим треклятым городом! И что я могу сделать?! К нему сейчас подходить — настоящее самоубийство! — Линд, пропасть тебя подери, остановись!

Линд повел плечом, будто отгоняя надоедливую муху, но в следующий момент вздрогнул и сделал шаг назад. Ложки, вилки посыпались вниз, бледный Аглос с настороженностью поднялся и на всякий случай отошел к картине.

— Дурак! — сквозь зубы бросил он. — Откуда у тебя столько силы?!

Линд не ответил. Повернувшись, он помог мне подняться и заботливо усадил в кресло. Потом посмотрел-посмотрел и накинул на меня свой плащ. А меня и правда трясло, аж зубы стучали. Почему-то это моя первая реакция на сильную магию — вот всегда так.

— Прости, прости, — прошептал Линд, усиленно растирая мои руки. — Пропасть, — он с досадой развернулся и с яростью посмотрел на отца. — За какой пропастью, Аглос, ты на нее набросился?! Она что тебе сделала?!

— Откуда у тебя столько силы? — упрямо повторил Аглос. Я на минутку оторвала взгляд от лица Линда и серьезно посмотрела на Аглоса. Они с Линдом чем-то были похожи: ну конечно, отец и сын, провались пропадом это родство! Бело-серые волосы Аглоса были заплетены в хвост, как и черные волосы Линда. Также красив. Водянисто-серые глаза будто пронизывали насквозь, моментально выхватывая из жизни человека то, что тот пытался скрыть даже от себя. Только эти глаза, в отличие от сине-голубых глаз Линда, не светились, в них не было золотых искр солнца — они были пусты.

— Ты как? — Линд присел передо мной и перехватил мой взгляд. Могу поспорить, он понял, о чем я думаю.

Кивнув, я снова посмотрела на Аглоса и опять — на Линда. Нет, они разные. Разные настолько же, насколько отличается небо и его отражение в кривом зеркале. Это успокоило меня, и я вцепилась в руку Линда, как в последнюю соломинку. Пусть только не уходит и не оставляет меня, остальное не важно.

— Ты был бы прекрасным дополнением в нашей коллекции, — так и не дождавшись ответа, Аглос расслабился и прислонился к стене. — Такой дар! И как я только сразу не заметил?

Линд наклонил голову, вздохнул и, высвободив свою руку из моей, встал.

— Потому и не заметил. Мать знала, на что ты способен. Она сделала все, чтобы оградить меня и Нероса от тебя.

— О да, я ее так любил! — притворно воскликнул Аглос и расхохотался. — Брось, разве мог я ее не любить?

— Заткнись! — рявкнул Линд. — Не надо только мне втирать, что ты хотел ее спасти! Алигара мне все рассказала. Я знаю, что ты помогал ее убийце. А теперь я хочу знать одно: кто убил мою мать?!

— Ой, ну откуда мне знать такие подробности? — Аглос изящно поправил манжеты старомодной рубашки и поморщился. — Ты меня считаешь злодеем воплоти, но я всего лишь жалкая пешка. Спросил бы у Алигары!

— Хватит! — со злой усталостью процедил Линд. — Хватит вранья! Хватит лгать, Аглос!

Аглос пожал плечами и зевнул.

— Ну да, — он отклеился от стенки и спокойно подошел к окну. — Пять жертв делают обладателя даров Надзирателем, а семь — Создателем. Конечно, мне нужна была седьмая жертва, без нее набор был бы не полный.

— Кто убийца?! — почти зарычал Линд. Я его понимаю: этот Отреченный кого угодно из себя выведет!

— Я! — Аглос обернулся с самым глупым выражением лица и рассмеялся. Неужели над этим можно шутить?!

— Я хочу знать имя!

Смех оборвался внезапно, и на мгновение воцарилась тишина. Всмотревшись в лицо Линда, Аглос пожал плечами и опять отвернулся к окну.

— Зачем тебе это, щенок? Твоей девке однозначно конец.

Девка, девка! У меня имя есть!

— А это тебя не касается, конец ей или нет. Ответь мне, кто убийца! Хоть что-то сделай в своей жизни хорошее!

— Еще как касается, не так ли, Весея? — Аглос развернулся и пристально на меня посмотрел. Все это время он казался мне обычным безумцем, и только сейчас до меня дошло, что это игра на публику, не больше. Выпрямившись, я постаралась смело встретить взгляд Отреченного. Поразительно, до чего Аглос напоминает мне самые худшие мои кошмары. Но он отречен. У него нет дара. Ни одного.

Он не может ходить по снам, это не в его власти.

— Откуда вы знаете мое имя? — как можно спокойнее спросила я.

— Умею слушать, — поняв, что смутить или испугать меня взглядом не удастся, Отреченный отвернулся. — Не трать мое и свое время понапрасну, щенок. Я не скажу тебе, кто станет будущим Создателем.

Линд закрыл глаза, будто пытаясь смирить гнев и ярость, и быстро подошел ко мне. Молча, не говоря ни слова, он подхватил меня под локоть и повел к двери, но у самых дверей остановился и повернулся к Аглосу, по-прежнему радующему нас своей спиной.

— Никто не станет новым Создателем, отец. Я об этом позабочусь.

Аглос даже плечом не повел. Постояв секунду, Линд пропустил меня вперед и закрыл дверь.

— Ага, Гогра вас ждет, — горбун загремел ключами и, выбрав нужный, закрыл дверь. Подергав для проверки, наш проводник вздохнул и убрал ключи в карман. — Гогра отнесет ключи, не отставайте.

Сгорбившись, проводник поспешил к выходу, причем с такой скоростью, будто за ним гналась толпа Отреченных. Ему явно здесь не нравилось. Да и чего я удивляюсь, будто Дикие Земли открыла: при таком количестве Отреченных на один квадратный метр, кто угодно сбежит!

— Пойдем отсюда, — Линд устало вздохнул. — Здесь больше делать нечего.

И то верно. Пожав плечами, я растерла руки и жестом попросила фейку спрятаться за косами. Не надо, чтобы ее видели. Прежде чем кто-то увидит фейку, я должна быть уверена, что феи на картине — действительно всего лишь иллюзия или обман зрения — спросонья и не такое увидишь! Знать бы еще, что это было на самом деле.

— Не переживай, мы все равно узнаем, — я быстро взглянула на Линда и опустила голову. Да, я расстроилась: от этой поездки я ожидала чего-то большего. Но Линду пришлось куда хуже: встреча с отцом будто лишила его последних сил, даже глаза потухли. Только не пытать же теперь Аглоса и не выбивать же из него силой нужное имя? За это по головке не погладят, а если, не дай Создатель, Аглос вздумает пожаловаться... нам конец уже за одно пересечение Красной Черты.

— Сынок! — насмешливое лицо Аглоса появилось в окошке. Линд нахмурился и резко повернулся. — А ведь это я убил твою мать. Я и только я! — на губах Аглоса появилась злая улыбка. — И вот тебе чистая правда: это я — я! — ее убил!

Я вздрогнула, Линд нахмурился. Если бы это не звучало так невероятно, я бы, наверное, поверила: Отреченный говорил горячо и с искренней злорадностью, будто мстил самым страшным оружием — правдой. Но этого же не может быть!

— Ты лжешь! — прошипел Линд.

— О нет, в кои-то веки я правдив. Она была нужна мне! Ее дар... настоящее сокровище! Кем бы я был, если бы пропустил такую силу! — Аглос сощурился. — Ну что? Я сделал свое доброе дело, щенок? Нравится тебе правда?!

Отреченный с наслаждением втянул носом воздух и выдохнул:

— Она была прекрасна в своих кошмарах. Она всегда была прекрасна, эта высокомерная выскочка из высшего общества! Но, видишь ли, есть вещи, которые сильнее смазливого личика! Я справился со своими эмоциями... О, эти эмоции! Они чуть не увели меня от истины! — он усмехнулся. — Видишь, ты повторяешь мои ошибки. Какая жалость, что тебе не суждено их исправить!

Он не врал. Я испуганно посмотрела на Линда. Хоть бы он не понял, что Аглос говорит чистую правду! Создатель, каким монстром надо быть, чтобы убить свою жену! Каким чудовищем надо быть, чтобы причинить любимому человеку такую боль, такие мучения, такие страдания?!!!

Я протянула руку к Линду, но отдернула ее. Линд тоже понял. Всё понял.

— Ты убил ее? — побледнев, он сжал кулаки и прошептал, будто отказываясь верить. — Ты?!

Аглос медленно приложил палец к губам.

— Тссс, малыш, не нервничай.

— Ты?!

— Да! — неожиданно рявкнул Аглос. — Да! Я убил ее, как тебе такая правда?!

Линд побледнел и, закричав, кинулся на дверь. Аглос и глазом не повел: приблизив лицо к беспомощному Линду, он прошипел:

— И тебя убью, малыш. Запомни мои слова. Твой дар весьма пригодится... — Аглос помедлил и улыбнулся: — ...новому Создателю. Но сначала мы получим то, — он перевел взгляд на меня и улыбка превратилась в насмешку: — что уже принадлежит нам. Не так ли, Весея?

* * *

Ветер так завывал, будто задался целью сломать деревья. Он с шуршанием гнал листья по земле, сметал их в кучи, снова подбрасывал к небу, к серым облакам, на которых уже застыл золотой отблеск солнца... еще час — и посветлеет, но пока что тусклые звезды все еще подмигивали со своих высот.

— Бедный, — Дзинь мелко дрожала от холода. — Даже жалко его. Весс?

Я прислонилась к дереву и задумчиво посмотрела на Линда, неподвижно замершего у края обрыва. Лучше бы ему не слышать признание отца — никогда-никогда не слышать. Я могла представить — смутно, но могла — о чем он сейчас думает. Пытается смириться.

— Что я могу сделать? — я вздохнула и опустила голову. Проклятый Аглос! Стыдно признаться, но если Линд разрывался между нежеланием верить и осознанием того, что все это правда, то я пыталась подавить отчаянную тревогу за самого Линда. Аглос не просто угрожал — о нет, этот человек не был похож на того, кто бросает слова на ветер! — он обещал, и это пугало меня больше всего. Никогда и никому я бы не пожелала пройти через то, через что прошла я. Это несправедливо. Это жестоко. Так не должно быть... только не с Линдом.

— Весс! Если ты сейчас же не сделаешь что-нибудь, я что-нибудь сделаю с тобой! — фейка нетерпеливо взлетела с плеча и закружилась в воздухе, как назойливый и притом довольно крупный комар.

Да она права, конечно. Я собралась с силами и, оттолкнувшись от дерева, подошла к Линду.

— Линд, — я осторожно дотронулась до его руки, и он, вздрогнув, повернул ко мне голову. Что ему сказать?! Так и не придумав слов, я провела ладонью по его щеке, посмотрела в заполненные болью глаза и обняла — чтобы показать, что он не один, что я понимаю... не оставлю. Он будто только того и ждал: порывисто обхватил, зарылся в мои волосы и вздохнул. Невозможно взять на себя боль другого человека, но разделить эту боль — разделить можно.

— Пойдем, — тихо прошептала я, отстранившись и заглянув в синие глаза.

— Ненавижу его, — спокойно, но с какой-то пустотой в голосе, выдохнул Линд. — Ненавижу всем сердцем.

— Я знаю, — я помолчала и решительно взяла Линда за руку. — Но мы все также знаем, что ненависть уничтожает не врага. Она уничтожает самого человека.

Он опустил голову и прикрыл глаза.

— Да, — он поднял голову и, сжав наконец-то мою руку, кивнул. — Дай мне время, я справлюсь. Просто чуть-чуть времени...

Я покачала головой, но ничего не ответила.

Глава 7.

* * *

Я шла по берегу, пиная камушки с ракушками, и задумчиво поглядывала на серое небо. Тяжелое небо, ничего хорошего оно не предвещает. Грозы только не хватало.

Стоило мне подумать о грозе, как море взбунтовалось, черная волна с шипением выбросила на берег пену, и земля задрожала от грома. А потом и дождик пошел — весьма холодный. Сначала мелкий, но через мгновение небо будто прорвалось, и через дырочки стал просачиваться Небесный океан*, ну никак не меньше.

Я печально посмотрела вверх: капли с завидным упорством и противным "шляп-хлоп" поливали мою голову. Вот уж когда цветочком себя почувствуешь!

— Хочу домой!!! — Дзинь взлетела из капли, которая для нее оказалась лужей по пояс, и в панике заметалась перед моими глазами. — Я мокрая, я же летать не смогу! О, ты все знала! Специально под дождь пошла!

Я схватила фейку за крылья, засунула за пазуху и огляделась. Даже спрятаться некуда, одни холмы кругом. И, как назло, дерево Целителя куда-то смылось: наверняка подальше с вершины холма.

Разве что домик Клариссы... я вздохнула и, шлепая по грязи, отправилась в гости. Линд, конечно, предупреждал, но если сейчас меня смоет в море, будет хуже, разве нет? Воодушевившись, я увеличила скорость.

Как я добиралась до Клариссы — история отдельная. Песок вмиг превратился из безобидного в зыбучий и все время норовил меня утянуть к ядру планеты. Так что я раз десять падала, поднималась, шла дальше, и, когда я постучалась в дверь, грязи на мне было столько, что хоть ванны делай. Да ладно бы грязь, так еще с волос капало, а в ботинках хлюпало.

— Кто... — дверь открылась, изумленная Кларисса оглядела меня с ног до головы и резко дернула внутрь. — Лейти?

Я с тоской подумала, что надо было спросить Линда, а не ест ли Кларисса случайных путников на обед там или на ужин: выглядела она жутковато, особенно в устрашающих розовых тапочках.

— Лейти, — кивнула я.

— Ну, поскольку ты прошла, не имеет смысла приглашать тебя повторно, — глубокомысленно изрекла Кларисса и, оставив меня усиленно округлять глаза, исчезла на кухне. Пропасть.

Я сдернула шарф и огляделась. До чего простая обстановка: никаких украшений, никакой лепнины... ничего лишнего. И куда вешать пальто?

Вешалка возникла будто из воздуха. Странно. У Клариссы, случайно, не дар управлять пространством? Подумав, я пожала плечами и повесила пальто на вешалку. Еще б хозяйка возникала из воздуха — было бы отлично.

Дзинь перелетела на мое плечо и поежилась.

— Тетя с тараканами.

— Мда, странноватая... Простите, я у вас тут дождь пережду? — я наклонилась, высматривая загадочную женщину в темноте кухни, но ответа не дождалась. Создатель, ну и ладно! Больно надо. Сама себе теплый прием утрою.

Я потерла руки и оглянулась. Где бы найти кресло, не тут же торчать.

— Пошли вон туда, — фейка потянула носом и указала на дверь, за которой скрылась тетя с тараканами. — Там так пахнет пирожками... и мясом с румяной корочкой и...

— И надеюсь, без местных студентов, — мрачно завершила я. Но мне и самой жутко кушать хотелось: прогулка по свежему воздуху — отличный способ нагулять аппетит. Посомневавшись несколько минут, я робко заглянула на кухню и обнаружила чудесный, оставленный без присмотра пирог. Мне даже показалось, что он очень просит поскорее его съесть, а может, это было урчание желудка, но, в любом случае, Дзинь все равно уже надкусила пирог с одной стороны. Вздохнув, я наплевала на правила хорошего тона — кто знает, будет ли завтра, — и отрезала себе приличный кусок.

— Надо было разрешения спросить, — фейка полетала над пирогом и понадкусывала его со всех сторон. — Нехорошо ведь.

— Угу, — поддакнула я и схватила со стола листок. Стоило мне посмотреть, что на нем, как аппетит пропал.

Отложив недоеденный пирог в сторону, я расправила смятый листочек. Это еще что такое, что за подлость от мира? Так похож... Я развязала платок на руке и сравнила рисунки: никаких сомнений, да, это оно, проклятое дерево, пусть оно трижды в пропасть провалится! Я ахнула и быстро попятилась к двери, но мир подсунул еще одну бяку: я наткнулась на хозяйку, спешащую на разграбление пирога.

— Вкусный пирог? — она приподняла бровь и усмехнулась.

Я вздрогнула. Вот пропасть! Да нет, она ну точно никакой не человек в маске!

— Хочешь спросить, откуда это у меня? — она проворно схватила мою руку и перевернула ее рисунком вверх. — Я потратила годы, чтобы найти убийцу! Но он так хорошо прятался, — она медленно выпустила мою руку и покачала головой. — А мы все его знали. У твоего друга большие секреты, моя милая! Не попадись, как когда-то попалась его мать!

Я неожиданно разозлилась.

— Вы ничего о нем не знаете! — я нахмурилась и решительно обошла Клариссу. — Я знаю о нем побольше, чем вы!

— Его отец убивал, и он...

— Нет! — я резко развернулась и в упор посмотрела на женщину. — Не надо обвинять его в том, о чем вы понятия не имеете! Все не так просто! — я вдохнула воздуха и уже мягче добавила. — Он принес мне клятву эльнолвов, он не причинит мне вреда. Вы напрасно его обвиняли.

Кларисса побледнела и нахмурилась. У нее было такое лицо, будто я открыла какую-то страшную правду: настолько потрясенное, разочарованное, что я тут же пожалела о своей вспышке.

— Но как же... он же говорил, что ему... — она растерянно потерла лоб и покачнулась. — Но тогда... кому достались картины?

Картины? Я настороженно подошла к женщине и заглянула в ее глаза.

— О каких картинах речь?

Кларисса замялась и молча уселась в кресло: видно было, что она мучительно хочет рассказать, но почти столь же мучительно рассказывать боится. Я терпеливо ждала ответа, но тишина становилась все глубже и безнадежней, и в какой-то момент я уже отчаялась получить ответ.

— Расскажи ей, — фейка вылетела из-за пирога и необычно серьезно посмотрела на Клариссу.

— Я так и знала, что ты с ней, — Кларисса подняла голову и в ее карих глазах мелькнула печаль. — Мне жаль, что так получилось, Дзинь. Если бы я только знала, на что тебя обрекаю...

Этого не ожидала уже я. Испуганно хлопнув глазами, я вцепилась за стол, чтобы не упасть. Фея — моя фея! — знакома с Клариссой?!

— Все в прошлом, — грубо отрезала Дзинь. — Теперь расскажи, ты знаешь, что я не могу! Расскажи ей о... — фейка открыла рот, но не смогла произнести ни слова, будто кто-то или что-то мешало ей говорить. Оставив попытки, она устало вздохнула. — Расскажи.

Кларисса побледнела, опустила голову, растерянно поправила складки на платье... потом, будто вспомнив наконец о гостеприимстве, указала рукой на стул. Молодец, люблю вежливых людей! Кинув взгляд на фейку, я села. Почему-то я почувствовала себя преданной и обманутой — и кем?! Дзинь, которой я доверяла больше всех на свете!

— Рассказать... — Кларисса тяжело вздохнула и еще раз разгладила складки на платье. — Рассказать... Но с чего начать? Ох, Создатель! — она посмотрела на меня. — Это было очень давно, дочь Лейти. Я была молода, глупа... наивна. Мне нравилось играть во взрослые игры, в игры под названием власть, сила, эгоизм, — она встряхнула головой и откинулась на спинку кресла. — Ты, наверное, осудишь меня и будешь права. Но прошлого не изменить, как бы мы ни старались. Мне только жаль, что ты так поздно пришла. Поверь мне, я знаю, через что должны пройти проводники. Линд — он не знает, он ничего об этом не знает.

— Вы проводник?! — я аж подпрыгнула. — Я думала, что...

— Редкий дар? — понятливо кивнула Класрисса. — Да ты права, Весея. У меня лишь отголосок дара, мой дар вот, — она обвела круг рукой, — пространство. Я выбила дар проводника у другого человека... но он оказался слабеньким, меня хватило только на фею. Видишь ли, нашему предводителю...

— Аглосу, — миролюбиво подсказала я, отчего Кларисса побледнела и запнулась.

— Д-да... ему. Он был огненным*, понимаешь? Ему необходим был кто-то с доступом в мир грез, с доступом к Древу, но этот дар даже в перечне даров не учитывается... мы никого не нашли. Ты хоть знаешь, что такое Древо?

Еще бы не знать! Я посмотрела на рисунок и содрогнулась. При одной мысли об этих рисунках у меня аллергия начинается!

— Хорошо, значит, знаешь ты больше, чем я ожидала, — Кларисса задумчиво посмотрела в окно. — Ну так слушай же. Был один способ обойти все запреты, взломать замки на границе миров, но для этого нужен был один предмет, которого у нас не было. Мало того, мы не могли до него добраться. Это были ветки Древа. Ты добралась?

Сказать, не сказать? Я сощурилась и махнула рукой. Не стоит всем рассказывать, что и как я делаю: знать бы, кому можно доверять, было бы легче, а так...

— Продолжайте.

— У них есть одно свойство, — Кларисса странно на меня покосилась, но, видно, решила не травмировать свою нежную психику разборками со всякими детьми. — Они притягиваются обратно к Древу, их тянет обратно. Разумеется, перейти границу они не могут, а вот стать дверью в мир снов запросто. А Аглос... был мастером, он рисовал потрясающе! Эта идея могла только ему в голову прийти, — она зажмурила глаза, словно попыталась воскресить перед собой неземной образ Аглоса, и вздохнула. — Да, он талантлив до сих пор. Что есть, то есть. Иногда мне хочется служить ему, но то, что он сделал с моей сестрой... О чем я? Ах да! Ну так вот. Я подружилась с феей, выманила ее...

— Это была ты? — я посмотрела на фейку, и та печально кивнула.

— Я тогда не задумывалась о том, что делаю, — Кларисса тоже посмотрела на фейку и покачала головой. — Этакое развлечение. Кто же знал, что из-за меня ее вышвырнут из народа умирать?

— За это, — фейка особенно выделила это слово, — надо сразу убивать. Я себя никогда не прощу! Хотела бы я все вернуть назад... все-все! Да, хотела бы... это невозможно.

— И я бы хотела, — искренне откликнулась Кларисса. — С тех веток... — Кларисса отвела взгляд от феи и посмотрела на меня. — Я обманула твою спутницу, Весея, выманила ветки. И Аглос нарисовал две картины, в холст мы вплели части этих веток... Я их, как сейчас, помню: зал с зеркалами и черное стекло. С этого все и началось...

Я нервно сжала руки и против воли подалась вперед. Зал с зеркалами. Картины! Это об этих картинах говорила Таура?! Тогда все становится понятным!

Создатель, я должна их найти. Во что бы то ни стало. Где угодно, у кого угодно, какой угодно ценой!

— Кому они остались? Они у Аглоса? Я видела у него одну картину, там были какие-то феи...

Кларисса задумалась и потерла виски. Такое чувство, что новость ее озадачила.

— Ты видела Аглоса?

Выглядела женщина влюбленной по уши. Еще немного, и я взорвусь! Сколько можно?! Моя сестра умирает, а Клариссу волнует, видела ли я Аглоса! Еще бы спросила, как он выглядит и не притащить ли ему молочка!

— Где картины? — с нажимом переспросила я. — Где они?

— Не знаю! — Кларисса резко вскинула голову и удивленно округлила глаза. — Я думала, они у Линда! Лет шесть назад я видела его, меня провели в город Нерос с Линдом, и я... я спросила у него прямо, где картины, я хотела их уничтожить. Мы тогда крупно поссорились еще, он не отдал мне картины, сказал, что отдаст Линду...

Понятно. Значит, вот как. Я задумчиво приложила палец к губам. Если они не у Линда — а у него никаких картин нет, я уверена! — значит, у кого-то еще... Но не у Нероса же? Абсурд! Даже думать об этом не хочу и не буду, это все равно, что предать друга. Он никогда бы так не поступил ни с Таурой, ни, тем более, со мной. Он — солнце в человеческом обличье, от него теплеет на сердце.

— У Линда картин нет, — я вздохнула. — А больше он ничего не говорил? Аглос?

— Боюсь, это все, чем я могу помочь, — Кларисса развела руками.

Что ж. Я встала и подошла к окну. Буря бушевала, пригибала деревья к земле, по крыше стучал дождь... Я могу только благодарить Создателя за эту бурю. Когда бы я узнала, если бы не она?

— Дзинь, почему ты мне не сказала? — я повернулась. — Ты же знала, что это важно. Почему?!

Фейка опустила крылья и поникла.

— Я не могла... — едва слышно выдавила она. — Не могла...

— Ей запретили, — Кларисса с жалостью посмотрела на Дзинь и быстро посмотрела на меня. — Она действительно не могла, Весея. Ни указать на меня, ни упомянуть Древо Грез и его свойства... это как закон, что ли, у них?

Я еще раз вздохнула, но на этот раз без тяжести на сердце. Дзинь меня не предавала! Не предавала.

— Прости, Дзинь, — я виновато улыбнулась. — Прости, пожалуйста. Я просто подумала... как я могла только подумать!

— Маленьких все норовят обидеть, — невесело откликнулась фейка. Она смущенно посмотрела на меня и робко улыбнулась. Вот зараза мелкая!

Я усмехнулась, но быстро помрачнела. Надо найти эти картины. Надо.

* * *

Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Буря прошла, оставив после себя свежий ветер, запах моря и искрящуюся в лучах солнца радугу. Дерево Целителя, низко склонив крону, тихо шелестело листьями, будто жалуясь на несправедливую судьбу и корни, утонувшие в луже. Зато двум птицам лужа очень даже понравилась: весело переговариваясь, они плескались в мутной воде и чихать хотели на ворчание старого дуба. Жаль, что я не птица, улетела бы от всех проблем, вот бы подпортила настроение человеку в маске!

Знать бы, кто за маской... Где же мне искать эти проклятые картины? А самое главное, что с ними потом делать?

— Вернись на землю, корни прорастут, — фейка перелетела на плечо и чихнула, причем прямо в ухо. Вреднюга мелкая.

— Как же, с тобой прорастешь! — я откинула волосы за спину и, оттолкнувшись от двери, быстро пошла к городку. Студенты мне по дороге не попадались, только на крыльце Древесного зала собралась мокрая и по виду очень несчастная кучка студентов: некоторые хмуро бубнили под нос что-то из магической теории, другие сосредоточенно царапали на обивке двери формулы и какие-то расчеты. Один ученик мечтательно смотрел на небо, будто надеялся, что сверху неожиданно упадет профессор и великодушно поставит всем оценки за красивые глазки.

— Весс!

Я перевела взгляд со студентов на дорожку, махнула рукой в ответ и поспешила к Неросу и Ханне, на ходу подмечая, что Нерос какой-то... не такой. Что-то в нем определенно было не так.

— Весси, Создатель, где ты пропала?! Не достучаться до тебя! Я вчера весь день пыталась тебя выцепить! — Ханна рассмеялась. — Признавайся, куда смылась?

Я замялась, не зная, что ответить. Вряд ли стоит на каждом углу болтать, что мы были в Городе Забвения, да еще и у Аглоса: боюсь, Неросу это вряд ли понравится.

— Ну... спала, — я заправила за ухо волосы. Ничего не могу с собой поделать: как начинаю врать, всегда жестами выдам смущение! Тьфу, пропасть! — Спала, ты же меня знаешь... устала и...

— Одна? — Нерос сощурился, разглядывая меня строго и в то же время хмуро. — В комнате тебя не было, я проверял.

Пропасть, пропасть, пропасть!

— Она была со мной, — кто-то притянул меня к себе и ласково провел по волосам. — Весс, только не злись, — прошептал Линд едва слышно и снова повысил голос до нормального: — Какие-то проблемы?

Голубые глаза Нероса будто вспыхнули пламенем, никогда не думала, что человек может так поменяться за считанные мгновения. Как могут два брата столь сильно ненавидеть друг друга? Даже зная всю историю, я не могла понять, почему они не могут находиться рядом даже нескольких минут: обязательно поругаются или, того хуже, придется после их разговора устраивать погребальный костер.

— Я вот все жду, когда же начнется драка песочными совками, — задумчиво пробубнила фейка, теребя мою сережку. — Все никак не дождусь!

— Проблемы? — Нерос сжал кулаки и кивнул. — Есть проблемы. И знаешь какие? Думай, что делаешь, она не твоего круга! Тебе падать некуда, а ей всю жизнь испортишь!

— Каким это образом? — Линд еще крепче прижал меня к себе. — Или предрассудки теперь значат больше, чем все остальное?

Линд не врал, нет, всего лишь не все говорил, но — пропасть подери! — из-за этих недоговорок могут и слухи пойти. Я толкнула его локтем, но меня нагло проигнорировали. Уж эта мне вражда! Я-то при чем?!

Я представила маму в гневе и печально вздохнула. Мне остается надеяться, что прошлое Линда останется тайной для всех, кроме меня, иначе мне придется умолять человека в маске, чтобы он посадил меня в зеркало: мама-то в любом случае страшнее!

— Да ты... растард! — Нерос гневно мотнул головой. — Она хоть знает, что ты из себя представляешь?!

— Тебя это так волнует? Вполне, — холодно отрезал Линд. — И мы, в отличие от тебя, границы не переходим, чтим традиции, знаешь ли, — я вздохнула свободнее и передумала убивать Линда на месте. Ну, хоть слухи не пойдут.

— Ты ее недостоин, — прошипел Нерос.

— Недостоин, — согласился Линд с какой-то горечью. Я сжала его руку, мне жуть как хотелось спросить его, неужели он действительно так думает? Линд вздохнул и уже спокойнее бросил: — Я знаю свое место, Нерос, знай и ты свое.

Нерос прищурился и наклонил голову набок. На секунду ветер отбросил его волосы с лица, и я отметила, что он, как две капли воды, похож на Линда. Похож — и не похож. То общее, что их объединяло, их же и разъединяло, будто узнаваемые черты плавно переходили в нечто совершенно противоположное. Удивительно, как иногда характер оттачивает внешность — по капле, по крупинке, изменяя ее, придавая ей что-то необыкновенное и уникальное.

Нерос перехватил мой взгляд, и в его глазах появилось странное и незнакомое чувство. Я нахмурилась.

— Нерос, тебе не о чем волноваться. Линд мне помогает в поисках лекарства для Тауры. И...

— И не только, — грубо отрезал Нерос. — Не мне тебя учить, Весея, но я тебя предупредил.

— Я помню, — я вздохнула. Сколько это еще может продолжаться?

— Ладно, — вполне миролюбиво кивнул Нерос, но тут же опомнился и одарил Линда презрением и прочими братскими чувствами. — Не появляйся на моей дороге, растард, понял? — Нерос дождался сухого "с радостью" и развернулся. — Хан, мне надо в библиотеку заглянуть...

Нерос сделал шаг, и я поняла, что в нем не так: он хромал. Хромал... Как интересно.

Я потерла лоб, вспоминая прошлый кошмар. Мне не хотелось снова возвращаться к тому сну, я пустила в себя слишком много ненависти. Один раз позволишь себе — и будешь возвращаться снова и снова к своей ошибке. Но все-таки... так странно, что именно сейчас Нерос хромает — и именно на ту ногу, которую...

Я вздрогнула и встряхнула головой. Создатель, как мерзко, за одни эти мысли меня можно к гномам отправить*! Мерзко, мерзко, мерзко!

— Тебя проводить? — Ханна задержалась взглядом на мне и бросилась вслед за Неросом, но он мягко отстранил ее и пошел дальше. Все-таки Нерос всегда останется Неросом: обаятельный, но переменчивый, добрейшей души, но жестокий. Сколько его помню, он никогда не думал о том, что делает кому-то больно, но при этом переживал за каждого своего друга или подругу: в этом весь Нерос.

Ханна растерянно вернулась к нам, и я, высвободившись из рук Линда, подошла к ней.

— А что с Неросом? — я шутливо толкнула подругу, но она не поддержала меня, как обычно. Грустно всхлипнув, она спрятала лицо в ладонях.

— Он недавно ногу сломал... Ох, Весс, он меня терпеть не может! Он даже не хочет, чтобы я помогла ему!

Я задумалась. Недавно...

— Недавно — это когда?

Видимо, что-то отразилось на моем лице: Ханна почему-то побледнела, нахмурилась и сделала шаг назад.

— Почему ты спрашиваешь?! — она сказала это со злобой, с затаенной яростью, и я растерялась. — Думаешь, он что-то сделал?! Нерос никогда ничего плохого не делала, запомни это! Я бы на твоем месте присмотрелась вот к нему! — Ханна кивнула на Линда и резко отвернулась.

Я удивленно посмотрела на Ханну. Создатель, да я же ничего не сказала!

— Хан? Ты чего?

Она как-то сникла под моим взглядом и тихо пробубнила:

— Да ничего, просто... просто. Извини, Линд.

Мы с Линдом переглянулись. Странно себя Ханна ведет, сама на себя не похожа.

— Что ж, — Линд вытащил из кармана маленькую книгу и кивнул в сторону Древесного Хала. — Я предлагаю немного повеселиться. Вон там — видите? — там студенты. Их надо загнать из исходного пункта в аудиторию. Задача сложная, конечно, — черноволосый с сомнением посмотрел на несчастных учеников, уже не мокрых, а влажных, и пожал плечами. — Справимся?

— Оооо, это получше воровства занавесок будет! — Дзинь высунулась из-за кос и потерла ручки. — Ну что ж, берегитесь, ученые детки, я иду! Щас как...

Я поймала фейку за крыло и засунула в карман.

— Линд, сколько учеников у тебя остается после сессии? Ну хотя бы целых?

— Полтора, — усмехнулся черноволосый. — Иногда одна восьмая, — он чуть дольше посмотрел на меня и улыбнулся. — Не волнуйся, у нас ничего не пропадет просто так.

— Некромантия? — фейка высунула из кармана голову.

— А чего добру пропадать?

Создатель, с кем я только связалась? Эти профессора хуже Отреченных во сто крат!

* * *

Мне снился замечательный сон, я сидела на берегу и смотрела на синие огоньки звезд. Такие звезды могут быть только во сне — крупные, как бусины, яркие, четкие. Я смотрела и смотрела, и мне казалось, будто я тоже звезда, часть какой-то великой системы, часть чего-то такого, что имеет смысл, что не просто так живет, не просто существует, а существует зачем-то. Эта цель казалось важной, но, что самое интересное, я понятия не имела, что это за цель. Она просто была, и мне этого хватало.

Но когда я откинулась на песок — теплый и мягкий, такой настоящий, такой живой! — я задремала. Сон во сне — это так странно. К миру грез вообще можно привыкнуть, или он каждый раз открывает нечто новое?!

— Просыпайся, — что-то маленькое и золотое кружилось перед глазами. Помедлив, я решила проснуться, чтобы назойливая мошка наконец успокоилась. Решила проснуться и... проснулась.

Город. Такой странный город.

— Пора учиться, — Дзинь сидела на маленьком золотом облачке пыльцы, скрестив ноги и сурово хмурясь.

— Учиться? — я поморгала, удивленно оглядываясь. Создатель, что за причудливое место могут создать грезы! Изогнутые, кривые, веерообразные, древесные, высокие, низкие, круглые... словом, здания всех мыслимых и немыслимых форм и расцветок... уходили куда-то вдаль, в радужный воздух. Да, радужный воздух — мелкие искры вспыхивали то там, то тут, складываясь в загадочные узоры радуги. Этот мир был не похож ни на что и сразу похож на всё.

— Учиться, — фейка торжественно кивнула. — Я твой спутник. Я покажу тебе то, что ты должна уметь. Это долгий процесс, но идущий осилит дорогу, ищущий знания — найдет.

Каюсь, фейку я прослушала, слишком занятая разглядыванием причудливого города. Здания оказались еще не самым подозрительным элементом нового мира, тут были еще растения — в том числе и ходящие на листьях, как на ногах, — и дороги, вьющиеся вокруг зданий, словно лианы... да чего тут только не было!

А люди? Или это не люди? Зачастую я даже не могла понять, кто передо мной, какой формы и какого цвета. Некоторые жители были весьма симпатичны: например, серебряный шар с большими глазищами, или золотой шар... Или иногда краем глаза я замечала людей, которые при пристальном рассмотрении людей напоминали примерно также, как амебы.

Я перевела взгляд на фейку и вздохнула. Некоторые вещи — точнее, некоторые мелкие — остаются врединами даже во сне.

— Духи, — фейка проследила за моим взглядом. — Это Город.

— Город? И что за город? — я потерла глаза. Нет, ну это мне точно все снится!

— Просто город нашего уровня. Здесь тебе легче будет учиться. Сегодня надо освоить материализацию!

Я рассмеялась. Материализация — сказки эльнолвов, это все знают! Нельзя из ничего создать что-то.

Хотя это же мир грез.

— Хватит ржать! — фейка недовольно фыркнула, мигом став похожей на привычную Дзинь. — И вообще, ты мне речь сбиваешь! Слушай сюда.

Фейка — и вдруг речь! Я выпрямилась: надо послушать.

— От то-то же! Ты должна представить предмет в мельчайших подробностях. Понимаешь, этот мир — он как бы откликается на твои потребности, здесь нет материального, это сплошная... ммм... как же эта штука? — фейка достала блокнот из воздуха и что-то внимательно прочитала. — А, вот! Энергия.

Я хмыкнула. Что-то мне все это напоминает лекции по мифологии эльнолвов.

— Тьфу на тебя! — вздохнула фейка. — Подумай о чем-нибудь таком, что тебе нужно.

Глупость какая-то. Я вздохнула и задумалась. А что мне нужно-то?

Я думала и думала, но мои мысли постоянно скатывались не туда, куда надо. Картины... мне надо найти картины. Но где? Может, как-то через мир грез добраться? Можно ли их уничтожить изнутри...

— А колодец-то тебе зачем?

Я открыла глаза и удивленно ойкнула. И правда — колодец-то мне зачем?

— Что это? — я встала и осторожно подошла к колодцу. Черный, бездонный, с противной скользкой зеленью на стенках.

— Колодец, — мрачно повторила фейка. — Весс, нет бы золота и брильянтов пожелала! Ну хоть бы арэнов кучку! А то колодец, еще такой мерзкий, фииии!

— Это не я, это моя голова, — я перегнулась через стенку и посмотрела вниз, в черное ничто. Ну и что там на дне? Может, арэны действительно?

— У тебя в голове у гномов обитель зла*, — вполне справедливо заметила фейка. Я фыркнула, но зря: колодец почему-то вдруг дрогнул, завращался, и я, завопив от ужаса, затянулась в черное ничто.

* * *

Меня здесь не ждали. Ни единого звука не раздавалось в черно-белом пространстве, никаких слов, только мрачная тишина, настолько неестественная, что давила на уши. Меня не связывали заклинаниями, люди в масках не выскакивали из-за угла — я была здесь одна. Наконец-то.

Я посмотрела на небо, чувствуя себя мышкой, из любопытства заглянувшей в желудок кошки. Небо, как небо, разве что облака застыли на одном месте и никакого ветерка тебе, никакой... жизни. Желудок, надо сказать, так себе, хотя детально прорисованный. Я провела рукой по воздуху, представив, что это всего лишь картина, и правда — на руке осталась черная краска. Знания творят чудеса.

Но если не считать такой мелочи, как неподвижность и краска, мир казался до невозможности реальным. Вокруг росли деревья — изогнутые, тянущие к небу когтистые ветки: просто картинка к мрачным гномикам в голове Отреченного. Дорога позади будто отсекалась белым туманом — за ним, я знала, начинался совсем другой мир грез, яркий и радостный, переменчивый, как сама жизнь. Передо мной же было целых три дороги, как в сказке: прямо пойдешь — встретишь гнома со сковородкой, налево — гнома с молотком, направо вообще не ходи, там гном со скатертью-самобранкой, закормит до смерти.

Я вздохнула и побрела к гному со сковородкой, то есть прямо. Особого выбора у меня и не было — левая и правая дороги оканчивались тем же белым туманом, который подстерегал меня сзади, а вот у гнома со сковородкой оказался целый дворец, чем-то напоминающий торт со свечами. Уродливый такой торт, черно-белый, хмурый, так и поджидающий несчастного именинника, чтобы подпортить праздник своим видом. Но меня, как, впрочем, и большинство именниников, не спросили.

— По-другому запою, когда этот торт меня сожрет на деле, — я перепрыгнула подозрительно черную лужу и остановилась перед лестницей. Ненависть к человеку в маске вспыхнула с тройной силой: вот ведь расстарался, гад, вон какую лестницу нарисовал, еще и витую! Наверняка специально для меня трудился!

Картины. Я отбросила волосы назад и поползла вверх. Мне остается надеяться только на то, что мое восхождение не останется напрасным подвигом, а хоть как-то поможет моей сестре и мне заодно. Сомневаюсь, что удастся уничтожить эту картину изнутри, но вдруг случится чудо, и я узнаю, кто или что стоит за всем этим бардаком с миром грез: было бы очень неплохо.

Хотя, в целом, на что я надеялась, непонятно. Была одна-единственная мысль: если я здесь, значит, что-то мне здесь надо. Но я понятия не имела, что это, зачем и имеет ли смысл, поэтому приходилось полагаться только на внутреннюю уверенность, убежденность, что так надо, пришедшую неизвестно откуда. Приходилось ползти по этим противным и скользким ступенькам, которые уводили на высоту куда больше ожидаемой и постепенно сужались, пока ступеньками не стали называться узенькие полоски камня. Приходилось цепляться за них, чтобы не упасть вниз: понятия не имею, что происходит с человеком, умудрившемся помереть смертью храбрых в мире грез. Что-то мне подсказывало: ничего хорошего, так что к двери я уже добиралась чуть ли не ползком: во всяком случае, встать я не рискнула.

— Растард, пропасть подери этого гада! Зараза, чтоб его гномы на опыты утащили, чтоб на голову луна свалилась, чтоб призраки таскались по пятам, звеня цепями и бряцая клыками! — я посмотрела вниз, от черной пустоты у меня закружилась голова, и я в сотый раз пообещала себе, что человек в маске будет умирать медленно и мучительно — примерно как я ползла на эту верхотуру. — Пропасть.

Я осторожно поднялась на ноги и по стеночке подкралась к двери. Помедлив на пороге, я наконец решилась и, толкнув дверь, проскользнула внутрь.

* * *

Странное место.

Я побродила по кругу, подозревая, что кто-то очень нехорошо надо мной посмеялся. Был это мир грез, Создатель, человек в маске или собственная голова — сказать трудно, но никогда не думала, что буду гулять внутри стеклянного шара, будто делать мне больше нечего.

Стеклянный потолок, стеклянный пол, хотя, если честно, я очень быстро запуталась, где потолок, где пол, а где стены: все было одинаково круглым. Черное стекло мягко блестело в приглушенном свете плавающих подсвечников... мне это не нравилось. Всё не нравилось. И больше всего — атмосфера этого места, мрачная, пугающая и мертвая.

Кроме того, я не могла найти выход: дверь испарилась, стоило мне переступить порог. Создатель, как же все это странно!

...И как мне теперь выбраться?

На минутку мне пришла в голову безумная мысль — позвать человека в маске, чтоб он показал, где выход, но что-то вовремя подсказало, что вместо стеклянного шара я в таком случае попаду прямиком в зеркальный кошмар. Не самое радужное будущее.

Я облокотилась о стену — или пол, или потолок, разве тут разберешь? — и нервно забарабанила пальцами по стеклу. Мимо, медленно вращаясь, проплывали подсвечники: не выдержав, я схватила один из них и поднесла к поверхности стекла, как можно ближе. Мне хотелось увидеть, что там, за пределами шара, и нельзя ли разбить стекло, чтобы выбраться, но вместо этого я увидела что-то... такое!!! Белое, пушистое... ужас просто!

— Ааааа!!! — мой вопль эхом отразился от стен, оглушил меня, поэтому свой следующий вокальный подвиг я не услышала, зато отдавленная подсвечником нога живо напомнила мне, с какой стати ору на этот раз. — Пропасть подери все это место со всеми его обитателями! — я отдышалась и открыла рот, чтобы еще поругаться, но осеклась. — Т..., — я пригляделась и ахнула: — Таура?!

Нет! Это не может быть Таура! Я прижала руки к стеклу и вгляделась в белую фигуру. Она напоминала призрака, да, но это был не призрак. У фигуры было лицо моей сестры, измученное и лишенное всяких эмоций и красок — блеклое подобие настоящей Тауры, всего лишь жалкая копия ее красоты.

— Таура? — я тихо повторила вопрос, хотя уже знала ответ. Создатель, что они с тобой сделали, сестренка?! За что тебе все это, за какие такие поступки можно так страшно наказывать?! — Это ты?

Она кивнула с какой-то обреченностью и покорностью: ни у одного человека я не видела такой тоски в глазах. Она уже смирилась с тем, что умерла, в ее глазах не было главного — того, что отличает живого человека от мертвого: надежды.

— Я знаю про картины, я найду их обязательно, слышишь?! — я постучала по стеклу, но Таура покачала головой и приложила ладонь с другой стороны. Я дотронулась до холодной поверхности, и, хотя стекло не позволило мне прикоснуться к руке сестры по-настоящему, стало легче. Моя сестра еще жива. Это она отбросила всякую надежду, но у меня эта надежда соханилась: я буду верить за двоих. Себя не пожалею, но не дам Тауре погибнуть.

Не отрывая взгляда от сестры, я присела и нащупала рукой подсвечник. Тяжелый, должен подойти. Перехватив его за основание, я замахнулась и на мгновение увидела, как лицо сестры вспыхнуло безумной надеждой. Она подалась вперед, быстро кивнула... но потом почему-то побледнела и отшатнулась назад, в темноту.

— Я бы не делал этого.

Что-то вырвало у меня подсвечник из руки: с тихим звоном он упал на стекло и застыл. Пропасть, я точно убью этого человека в маске! Достал!

— Да что ты?! — я резко повернулась и уставилась в черные прорези для несуществующих глаз. — Я забыла тебя спросить! Отпусти мою сестру, слышишь, ты, растард!!!

Трудно ожидать от убийцы доброго дела: человек насмешливо поклонился и мерзким голосом протянул:

— Сию минуту, — он в один момент оказался возле меня и притянул к себе. Что-то было в нем до безумия знакомое, и это чувство было куда сильнее, чем обычно. — А теперь послушай меня, маленькая зараза, это был последний раз, когда ты суешь свой нос не в свое дело!

— Попробуй останови меня, — я улыбнулась, неожиданно вспомнив, что на этот раз я свободна, как птица. И это мир грез, где возможно абсолютно все то, что ты можешь представить. Любая греза, как говорится, на ваш вкус. — Мне кажется, или ты что-то забыл?

Он удивленно застыл, даже руки дрогнули.

— Например, — я придвинулась еще ближе и приподнялась на носки, чтобы рассмотреть черты лица, не скрытые маской. Да кого же он напоминает?! — Например, заклинание, а?

Противник наклонил голову, медленно-медленно поднял руку и провел по моей щеке, да еще так нежненько, осторожно! Я чуть не зарычала. Растард! Засадив мою сестру в этот треклятый шар, он строит из себя влюбленного убийцу! О, как драматично! Не выдержав, я резко толкнула его назад — так, что он от неожиданности упал, — и зашипела не хуже разяренного гнома:

— Отпусти мою сестру!

Он приподнялся, вытер тонкую струйку крови с губы — вот как надо злиться, оказывается! — и равнодушно пожал плечами.

— Не могу, — короткое, почти неуловимое движение, и, быстро налонившись, он поцеловал меня. — Останься, — он вздрогнул, как-то поник и растратил всю надменность. Еще немного, и, честное слово, поверю! — Останься, пожалуйста, я прошу тебя! Не я выбираю жертвы, поверь, но я не дам тебя в обиду! Мне больно видеть, как ты умираешь, я не хочу...

— ТЕБЕ больно, тебе?! — я чуть не плюнула ему в лицо. Почти уверена, что сейчас у меня открылась способность плеваться ядом. — Тебе больно видеть?! Создатель, что ты за человек?! Освободи мою сестру, хватит прятаться за масками!

Он выпрямился и, вернув себе вид непризнанного гения, отвернулся, будто бы говоря, что полностью уверен в своей неуязвимости. Ну-ну.

— От меня ничего не зависит.

О, мне так хотелось врезать ему! Или пинка под зад дать — для ускорения! Знает убийцу, помогает ему, но при этом от него ничего не зависит! Создатель, когда люди перестанут придумывать эти дурацкие нелепые оправдания своим подлым делишкам?!

Дам ему пинка и даже оправдываться не буду! Я подняла ногу, но тут заметила подсвечник и... решила, что могу использовать этот момент гораздо лучше. Главное, не сильно шуметь. Если меня заметят раньше времени, то ничего не выйдет, придется ждать другого момента. Которого может и не быть.

— Что ж, не хочешь по-хорошему, — он натянул перчатки, а я подхватила подсвечник, — придется другими спосо... — он обернулся и замер на полуслове. Я крепче сжала подсвечник и подумала, что хорошо бы его увеличить раза в два. Справедливости ради, мир грез удивительно восприимчив к желаниям посетителей: ррраз — и я чуть не уронила железку, такой тяжелой она стала.

— Не делай этого, — человек в маске напряженно подался вперед. Сжатые кулаки, голос — да он явно боится, что я разнесу эту комнату!

Я сглотнула. Ну же, один рывок!

— Не делай! — прорычал человек. Я медленно наклонила голову. Один рывок. — Нет.

Да! Размахнувшись, я подняла подсвечник, но не успела.

— Тварь! — человек сшиб меня с ног, я от неожиданности бросила несчастный подсвечник в ближайшую стену и вцепилась в Маску.

— Ненавижу тебя! — не знаю, что на меня нашло, я в бешенстве царапалась, вырывала клоки волос, кусалась, будто разъяренная и напуганная кошка. Голова отключилась, совесть умерла: я хотела убить его. Здесь и сейчас. — Сдохни, сдохни, растард!

Я так оттолкнула его, что он, с досадой зарычав, отлетел назад и врезался в стекло. Я быстро перекатилась на живот и поднялась. Убить, убить, убить!

— Весея!

Я вытерла кровь с губы — когда только успел отомстить?! — и остановилась. Имя будто отрезвило меня.

— Весея, — тихо повторил человек и хотел что-то еще добавить, но тут раздалось тихое "вжжжжик" и хрустящий треск: по черному стеклу потолка расползалась трещина. Испуганно подняв головы, мы наблюдали, как стрелка трещины змеится дальше... еще дальше... расходится на множество мелких трещин...

— Нет... Нет!

Я опустила голову и посмотрела на человека в маске: сейчас он не выглядел злым или способным на убийство. Скорее, жалким и напуганным человечком.

Я сделала шаг к нему и застыла в нерешительности.

— Он же убьет, убьет меня! — человек, не отрываясь, смотрел на трещину, будто это не стекло треснуло, а планета раскололась на две части, и я решилась. В один прыжок преодолев расстояние до врага, я наклонилась и резко сдернула маску...

Сердце забилось часто и испуганно, словно пойманная в клетку птица. На миг мне показалось, что под ногами расступилась земля, и я лечу, лечу в пропасть. Но нет. Я стояла на стекле — на черном стекле, которое жалобно трещало, готовое лопнуть, словно раздавленный гномий шарик*.

Всхлипнув, я выронила маску, закрыла руками рот, чтобы не закричать, и отступила на шаг назад.

Не может быть! Нет!

* * *

Нерос.

Нерос.

Я закрыла лицо руками, отказываясь верить и понимать: мой друг меня предал. Предал Тауру, мою сестру — свою лучшую подругу, которая доверяла ему безгранично и верно, как родному брату. Все это время — все это долгое время — он приходил в наш дом, притворялся, лгал: он — убийца, который был виноват во всем этом, замешан по самое не хочу!

Теперь все сходилось. Все-все кусочки мозаики сложились наконец-то в общую картину — в картину, которую я не хотела видеть и не хотела замечать, потому что она слишком жестока и слишком уродлива, чтобы быть настоящей. Такого не должно было быть — никогда-никогда, но вот ирония: все то, что для меня раньше казалось невозможным, неожиданно оказалось самым настоящим.

В тот день, в день рождения Тауры, Нерос ушел, и теперь я поняла, что за дела не позволили ему поздравить подругу. Картина из прошлого будто развернулась перед моими глазами: он испугался, когда увидел Дзинь, но он испугался за меня... а как же Таура? Не могу поверить, что он тогда уже знал, что ждет мою сестру. Не могу поверить, что это его вина.

А его подарок? Что было в той коробке? Пропасть, что было в той коробке, которую он передавал мне с фальшивой улыбкой дружбы?!

Надо взять себя в руки. Хватит ныть, оплакивая дружбу: ее нет и не было никогда, это всего лишь очередная ложь. Этой лжи много в человеческом мире: реальность пропитана ядом, и от этого яда не убежать.

Я опустила руки и посмотрела на Нероса. Он выглядел... потрясенным? Напуганным? В любом случае, я вдруг поняла, что ненавижу его и в то же время не могу ненавидеть так, как того незнакомого растарда в маске. Это была, скорее, горькая ненависть, проникающая глубоко в сердце и отравляющая изнутри.

— Как ты мог? — мне очень хотелось ударить его, вышибить всю эту дурь из лживой головы, но... я не могла поднять на него руку. — Как ты мог?!

— Весея... — он приподнялся, но упал, и испуганно посмотрел на меня. — Весс...

— Как ты мог?! — я совсем немного подняла голос, но Нерос сжался и виновато посмотрел в сторону. — Смотри на меня! Как ты мог ее предать?! Как ты мог предать меня?!

— Весс, я... я не хотел, — он запнулся, натолкнувшись на мой взгляд.

— Не хотел, — будто завороженная повторила я. — Не хотел убивать... Тауру? Не хотел... — голос дрогнул, но я нашла в себе силы и выпрямилась. — Ты не хотел. Не хотел, чтобы она выжила. Не хотел, чтобы я выжила.

Я повертела маску в руках и повторила еще раз, будто наслаждаясь этим словом:

— Не хотел.

— Весс...

Внезапно я поняла. Всю жизнь я видела маску, но здесь, по иронии, его маска была более настоящей, чем его лицо. Отчаяние, злость — сколько всего намешалось в этом слове: "предательство"? Вскрикнув, я с силой бросила маску на пол и в каком-то ненормальном равнодушии уставилась на Нероса.

— Прости, прости... — он бросил на меня быстрый взгляд, якобы с болью, и, резко вскочив, попятился к стене. — Весс. Прости меня, прости, я прошу тебя! Я не хотел!

Он кинул на меня еще один взгляд — чуть жалобный, чуть печальный, с болью, но я больше не верила этой боли: все фальшивка, всё, всё ложь! С трудом подавив не то рык, не то рыдание, я выпрямилась и смело посмотрела на предателя: с презрением, жестокостью и равнодушной яростью — всем тем, что я чувствовала.

— Прости, — он отвернулся и, пока я не опомнилась, махнул рукой. Стена превратилась в туман. Мне бы спохватиться, поймать его, найти в себе силы и отомстить, но я неподвижно стояла и смотрела, как он убегает от меня, своего предательства и самого себя.

— Прости, — с болью прошептал он, прежде чем исчезнуть в белом тумане.

Я без сил опустилась на пол. Мне хотелось выть и рыдать, но не было слез, не было крика. Теперь мне действительно казалось, что я сплю: вот он, настоящий кошмар, реальный до тошноты.

...Что-то щелкнуло, и меня выдернуло из равнодушия и оцепенения, словно из плохого сна. Подняв голову, я внимательно осмотрелась. Трещина расползалась медленно, но упорно, и все-таки слишком медленно.

Я встала и подняла руки. Это мир грез, но все его создания хрупки также, как и он сам, как все человеческие мечты, надежды и иллюзии. Сегодня ты уверена в человеке, но завтра все может измениться. Нерос... как — почему?!

Тихо зарычав, я стянула к себе энергию — впервые в жизни, впервые осознанно. Может, это и мир грез, но мы не знаем, какой из миров реальный.

— Сгинь! — энергия рассыпалась, как что-то ощутимое и реальное, будто камень на тысячи песчинок, и собралась вновь, чтобы разрушить треклятый шар, эту темницу, которую выстроил фальшивый друг для тех, кому он клялся в вечной дружбе.

"Я не дам вас в обиду", "я люблю вас всех", "я никогда вас не предам, вы же знаете"... Ложь, ложь, ложь!!!

...Стекло брызнуло в разные стороны, осыпаясь осколками на покрывало черного ничто, на то, что никогда не существовало, но реальнее всего — что существует. Все исчезло, и я полетела куда-то вниз, в черную пустоту, у которой не было ни верха, ни низа — ничего...

* * *

— Весс?

Свет... Как много света.

Я открыла глаза, моргнула несколько раз, привыкая к ярким краскам реального мира, и бездумно уставилась в потолок.

Ни о чем не думая, я думала о многом. Мысли проносились вихрем в моей голове, сплетаясь между собой и исчезая в пугающей пустоте. У меня не было сил их остановить, да я и не пыталась.

Нерос... Линд... Аглос... Таура... я. Теперь я знала все, но мне казалось — по-прежнему казалось — что я что-то упускаю: что-то важное упускаю, необходимое для того, чтобы наконец понять и распутать этот проклятый клубок тайн.

— Весея?

Призрачная мысль мелькнула в голове и исчезла прежде, чем я смогла до нее дотянуться. Вот когда почувствуешь себя мотыльком, который никак не может отыскать свет, постоянно мелькающий в темноте.

Я еще раз моргнула и села. Линд выглядел встревоженным — да это и понятно: наверное, я тут всех перепугала своим поведением. На мгновение мне стало стыдно, но тут же голову заняла другая мысль.

Надо уничтожить картины.

— Весс, с тобой все хорошо? — Линд легко дотронулся до моего лба, провел рукой по щекам и вздохнул. — Я за тебя испугался. Дзинь сказала, что тебя... цитирую!... "утащил колодец".

— Да он сожрал ее! Если бы я знала, что колодцы в мире грез такие кровожадные! — фейка опустилась на мои колени и нервно дернула крылом. — Создатель, Весс, он тебя там не переварил, случайно? Во всяком случае, ты выглядешь очень вареной, даже слишком...

Я покачала головой и, сняв с колен озадаченную фейку, встала. В голове вертелась одна мысль, и она придавала мне силы и решительности, но... это же Нерос. Нерос, пропасть бы его подрала!!! Создатель, как он мог?!

И как я могу обвинять его? Может, я ошиблась? Может, все это чепуха и обычный сон?

Ноги подогнулись, и я вцепилась за Линда, чтобы не упасть.

Сны — не просто картинки, которые мелькают в голове. Сны — кусочек другого мира, не всегда доброго, но такого же реального, как и наш мир. Я в этом убедилась — сама убедилась. В чем я сомневаюсь: в том, что видела своими глазами, пусть и в мире грез? Поздно, слишком поздно о чем-то жалеть. Некоторые знания приносят больше горя, чем радости или пользы, но без них... что бы я делала без них.

Поседею я с этими знаниями, как простачка! И все-таки... виноват Нерос или нет — это ничего не меняет, я все равно должна сейчас пойти к нему и все выяснить, пока не поздно.

Создатель, как же от этого всего... мерзко.

— Я знаю, у кого картины, Линд, — я выпустила несчастного парня, расправила помятую мной ткань на его рубашке и только тогда решилась посмотреть в голубые глаза. — Кажется, знаю.

— О чем ты?

Я удивленно наклонила голову, но потом вспомнила, что не успела сообщить Линду о встрече с Клариссой. Как же ему рассказать?

— Твой отец любил рисовать, да? — я опустила голову. Ладно, о картинах я расскажу, но что делать с Неросом, как быть? Это брат Линда, родной ему человек, и, как бы сильна не была их взаимная ненависть, это не отменяет их родства. Еще один удар... Сначала потерять отца, а теперь... пожалуй, братская ненависть сейчас придется как нельзя кстати.

— Что случилось, Весея?

Замявшись, я отошла на два шага назад и снова вернулась.

— Я была у Клариссы, Линд, и она мне кое-что рассказала, — я подняла голову. — Твой отец нарисовал две картины — черное стекло и зал с зеркалами...

— Я помню их, — Линд с тревогой наклонил голову. — Но это всего лишь картины...

— Не всего лишь. Они связаны с миром грез. С их помощью Аглос убивал, но теперь... я, кажется, знаю, у кого они.

Линд нахмурился и о чем-то крепко задумался.

— Да, они отличались... Отличались... были какие-то... темные... мрачные. Но, Весс! — он приложил руку ко лбу и серьезно на меня посмотрел. — Их было три, как минимум. Третья была... черная — только одна белая полоса, а так — сплошная черная краска. Он всегда держал ее закрытой.

Третья. Я не удержалась и с досадой хлопнула по лбу.

— Ну конечно.

Конечно, три. Минимум. Стекло я видела сегодня, хорошо. Зал с зеркалами тоже знаком, но остается еще просто черно-белый мир — тот самый, в который я всегда попадала, проснувшись во сне. Да и не только я, похоже. Третья картина... и что, все эти картины у Нероса?!

Внутри шевельнулось уснувшая было ненависть, но я жестко подавила ее. Ненависть — плохой советчик, один раз дашь ей волю — и она вечно будет диктовать, что и как делать.

— Он отдал две картины Неросу... — Линд осекся, посмотрел на мое лицо и, нахмурившись, вцепился в свои волосы. — Только не это. Не может быть...

Я растерялась: не ожидала, что он все так быстро поймет, но еще больше не ожидала, что он так легко раскусит мою растерянность. Помолчав, Линд с болью отвернулся и наполовину процедил, наполовину прорычал:

— Только не это, — резко развернувшись, он неожиданно с силой ударил по стене: — Нет!

Если бы я только знала, что Линд так отреагирует на эту новость, я бы тысячу раз подумала, а стоит ли рассказывать все, что знаю. Нет, Линд не крушил, не кричал и не рвал на себе волосы. Крепко сжав зубы, он хмуро сверлил темноту за окном, будто видел в этой темноте кровного врага.

— Линд... — я подошла было ближе, но не решилась прикоснуться к Линду.

— Когда-то давно я рассказал ему все, что знал, — Линд с силой сжал кулак, но на лице ничего не отразилось: оно оставалось все таким же пугающе-равнодушным. Мне вдруг захотелось встряхнуть его, как следует, и заорать "круши, кричи, делай что-нибудь, не стой!", но я лишь качнулась на каблуках вперед и, чтобы не упасть, дотронулась до стены. — Он знал все, что знаю я... всё... — Линд выдохнул и с неожиданной яростью ударил в стену. — Так почему же, почему он меня не послушал?!!! Как он мог?!!! Он же знал, кто убил мать, почему он предал ее, как когда-то предал отец?! Как он мог поднять руку на Тауру, на тебя?! Да я лучше убью его, чем позволю...

— Линд! — я развернула черноволосого к себе и повернула его лицо к себе. — Все не так плохо. Это может быть обманом или обычным сном.

В голубых глазах неожиданно сверкнула такая ярость, что я испуганно отшатнулась. Не завидую я Неросу!

— Он убьет тебя, не задумываясь!!! А ты его защищаешь?!

Я вздрогнула от крика.

— Сколько еще должно погибнуть?! Марионетка в руках отца, жалкое подобие человека! Ты думаешь, он остановится?! Кого угодно, Весс, кого угодно, но прежде чем он доберется до тебя, я отправлю его на тот свет!!

Линд с яростью мотнул головой, но мне вовсе не хотелось, чтобы началось братоубийство. Приподнявшись на носки, я быстро поцеловала его в губы — у меня даже мысли не возникло, что так вообще-то не принято! Прежде, чем Линд успел понять, что происходит, я отшатнулась: совращать невинного Профессора не входило в мои планы.

Секунды две я размышляла, что сделала, и как теперь поступить. Вот пропасть, еще подумает, что вешаюсь! В конце концов, я кашлянула и решила сделать вид, будто это все Линду показалось... ничего не было. А что, что-то было?

— Мы пойдем к нему... к Неросу... мы все узнаем от него — так будет честно. Линд?

Я посмотрела на Линда, замершего от неожиданности и удивления, но растратившего всю свою ненависть и ярость, и решительно развернулась. Сейчас или никогда. Нерос ответит на мои вопросы — сейчас или никогда. Хватит бегать, скрываясь за масками. Я хочу знать правду, и хочу услышать ее от лживого друга — от него самого, не от кого-то. Хочу знать, почему он так поступил — со мной, с Таурой... с несчастной Линой, которая больше никогда не увидит солнца.

Хочу знать — за что.

Я остановилась лишь на мгновение, чтобы увидеть, как на горизонте зажглась еще одна звезда. Говорят, звезды — души тех, кто покинул этот мир навсегда и теперь дома. Там, где нам всегда рады, где нет ни зла, ни предательства, ни горечи и обид. Если есть такое место, то жизнь кажется не такой уж и плохой штукой — есть куда возвращаться.

— Что ты хочешь делать? — Дзинь золотым огоньком промелькнула перед глазами и опустилась на мое плечо. Внимательно посмотрев на меня, она кивнула: — Понимаю. Давай покончим с этим.

Сощурившись, я подула на руки, и, будто в ответ на мои жалобы о холоде, на плечи опустилось теплое пальто. Фейка пискнула, придавленная тяжестью ткани, но выбралась и сурово погрозила пальчиком.

— Черный, ты вконец обнаглел!

Линд не ответил: осторожно взяв меня за руку, он кивнул.

— Ты права, Весс.

"Всегда права" — хотела я добавить, но только кивнула. Я будто тяну время, но тянуть до бесконечности нельзя.

Глава 8.

Фонарик плавал над дорожкой, освещая темный проем двери голубоватым светом. Как это понимать?

Внутри шевельнулось нехорошее чувство: что, если Нерос смылся, прихватив с собой картины? Пропасть.

— Плохо, — коротко заметил Линд и решительно взбежал по лестнице. Чуть подумав, я последовала за ним.

Внутри царил настоящий бардак, будто ураган нечаянно заблудился в комнате и, пока искал выход, неплохо похулиганил. Кровать поперек комнаты, все вещи перевернуты, а на люстре — красивый черный носок, словно укор нерадивому гному хозяина. Мне осталось только гадать, кто и, главное, что мог искать здесь. Тот предмет, который спасал бы Нерос — картины — стоял на самом видном месте.

Я не выдержала и резко откинула ткань, закрывающую полотна. Картины действительно мрачненькие, если не сказать зловещие: было в них что-то пугающее и ненормальное. Одна — не стекло, нет — но явно именно та картина, о которой говорила Кларисса: замок, рядом с которым — стеклянный шар. Аглос действительно был талантищем, я о таком мастерстве могла только мечтать: шар был не просто красиво наложенными красками, он был настоящим. Но самое интересное — я была там.

Вторая картина — сочные краски, но красок всего две. Черная — ее больше. Белая — тонкая полоса посередине. Но было еще кое-что: темное пятно в самом центре, и, если вся картина казалась какой-то глупостью, то вот это пятно словно затягивало внутрь, и, чем дольше я на него смотрела, тем больше оно притягивало меня...

— Весея! — кто-то хлестнул меня по щеке, да так, что я чуть не взвыла. Зато меня сразу выдернуло в реальность... и оказалось, что я преспокойно дрыхну на полу.

Я приподнялась на локте. Как я здесь оказалась только?!

— Что...

— Вот и мне интересно, — Линд помог мне подняться и, бросив внимательный взгляд на черно-белую картину, набросил на полотно ткань.

— Я тебе удивляюсь, все спишь-спишь, а чуть отвлечешься, и на тебе — опять спящая красавица, — фейка прошлась по краю картины и взмахнула крыльями. — Эти две картины... отвратительны!

Две.

Две картины. Где третья?

Я испуганно посмотрела на Линда: кажется, мы подумали об одном и том же. Зал с зеркалами — главная картина, то, что не дает рассыпаться всей этой затее... и ее здесь нет!

— Нерос, — прошептала я и бросилась к двери. Надо найти его, узнать... можно же как-то догнать его?! Но меня ждал сюрприз.

Или не меня.

Я замерла и уставилась на Нероса, застывшего у порога. Он явно не ожидал увидеть нас, но на его лице не было ни страха, ни растерянности, ни вины. Я ожидала увидеть другого Нероса — Нероса хотя бы немного раскаявшегося, но он был, как всегда, аристократичен, красив и безупречен. Белоснежные волосы рассыпались по плечам, голубые глаза сверкали решительностью и превосходством... Маска.

— Пришли меня проведать? — он насмешливо посмотрел куда-то через мое плечо: на Линда, наверное.

— Где третья картина? — у меня не было настроения шутить, расшаркиваться и играть в дурацкую игру под названием "я знаю, что ты знаешь, но мы оба ничего не знаем", поэтому вопрос получился грубым. Нерос перевел на меня взгляд, хитро подмигнул, будто своей подружке... он никогда себе такого раньше не позволял. По крайней мере, по отношению ко мне.

Я гордо — или мне так казалось — подняла голову и посмотрела прямо в его глаза. Не знаю, прочитал ли он в моих глазах все то презрение, которое клубилось в моем сердце, но светиться он перестал. Чуть побледнев, он вздрогнул и на секунду отвел взгляд — впрочем, ненадолго. Буквально через секунду наглость смела всякую вину с его лица, и Нерос уставился поверх меня на Линда — все столь же насмешливо, все столь же самоуверенно.

— Ты плохо влияешь на мою Весс, братик.

— Она не твоя, — грубо отрезал Линд.

— Посмотрим, — Нерос одарил меня еще одним чересчур вольным взглядом — да какое там вольным, он чуть ли не заигрывал! — и неожиданно быстро метнулся к выходу.

— Стой!

Дверь захлопнулась перед самым носом Нероса, и я уловила в воздухе чуть металлический аромат: молодец, Линд, что б я делала без его магии. Выдохнув, я юркнула вбок, чтобы освободить Линду пространство, и прислонилась к стене. Нда, чуть не упустили.

— Тебе не кажется, что между нами много недосказанного, Нерос? — Линд сделал несколько шагов вперед и поднял руку, стягивая к себе всю доступную энергию. Надеюсь, он не переборщит, как в прошлый раз? — Картины, отец, чужие сны...

— Да пошел ты! — Нерос спокойно отошел от двери и рассмеялся. — Запал на Весс, мой несчастный, милый братец? Так и быть, я выделю и для тебя местечко, зеркал хватит, будешь всегда видеть ее, а?

Я поймала рычащую фейку за крыло и усадила обратно на плечо.

— Я покромсаю его на куски!!! — злобно прорычала мелкая. Я кивнула, но вслух ничего не сказала. Чуть позже, чуть-чуть позже.

Убью этого Нероса!

— В кого ты превратился, Нерос? — о том, что Линд разозлился не на шутку, я поняла только потому, что воздуха стало не хватать: вся энергия метнулась к Линду, как по команде. — Это твоя дружба, твоя любовь?! Нерос?! Что ты делаешь, одумайся!

Мне показалось, что по лицу Неросу скользнула тень какого-то чувства... сожаления? Страха? Понимания?

— Ты не понимаешь, — глухо отозвался он и посмотрел в сторону. — Ты не понимаешь, Линд. Он не отпустит меня, я слишком... слишком поздно. Для меня все кончено, я могу только... Линд! — глаза Нероса расширились от ужаса, даже я вздрогнула. Будто сквозь одного человека вдруг проглянул другой — напуганный, затерявшийся и молящий о помощи. — Линд, помоги мне! — и тут же, будто и не было этой вспышки, глаза Нероса потемнели, и он холодно усмехнулся. — Все решено, братик, все-все. Ты предал наше дело, но я — я! — никогда его не предам! Слышишь?! Не тебе, выродок, понимать, какую великую ношу мы несем!

Линд дрогнул — вспышка Нероса смутила и его, не только меня. Что-то не так.

— А теперь... — Нерос сделал шаг вперед и неожиданно с быстротой молнии метнулся ко мне и перехватил рукой шею. Такой подлости я от него не ожидала, но самое неожиданное было не это — а нож-то у этого растарда откуда?! — Раз она тебе так дорога, ты же не станешь ею рисковать?

Линд дернулся вперед, но передумал и опустил руки. Металлический запах исчез, а вместе с ним развеялась и собранная энергия. Пропасть, Линд с ума сошел! Что мне этот Нерос сделает — он же не дурак, чтобы убивать меня так быстро? Дар уйдет вместе со мной! О нет, Нерос будет приходить ко мне в кошмарах и доставать, пока я не помру сама от его масок!

Я вздохнула и, резко пнув Нероса по коленке, вырвалась из его рук — какой только гном меня дернул?! Создатель, когда я буду думать, прежде чем что-то сделать?! Сейчас бы как напоролась на нож, мало бы не показалось!

— Ах ты... — Нерос зашипел и согнулся от боли: интересно, я куда ему попала, точно в колено?!

Ножик грохнулся у моих ног и я, быстро подхватив его, выпрямилась. Пропасть, бедный Нерос! Больно, наверное... Я чуть не кинулась помогать несчастному, но вовремя остановилась: ага, как же. Меньше будет друзей убивать, у них иногда тоже плохое настроение!

— Так его! — мелкая рыкнула и сдула на бедного Нероса облако пыльцы. Взвизгнув, фейка сплясала на моем плече танец бешеной кошки, и мне стало друга действительно жалко... бывшего друга.

Я мысленно одернула себя: передо мной убийца, человек, из-за которого моя сестра на грани. Это его вина.

— Где третья картина? — мне удалось вернуть себе спокойствие и жестокость, но грусть никуда не делась. Нерос поднял голову и покачал головой.

— Не могу... не здесь...

— Где?! — Линд уже даже не спрашивал — кричал, но я была благодарна ему: так мне надо было разговаривать! Кивнув, я посмотрела на Нероса, сжавшегося у стены. Пусть отвечает, хватит юлить.

— Я... — Нерос поднял голову и чихнул. Из его глаза текли слезы — казалось, что это слезы вины, раскаяния, отчасти даже жаль, что причина проще и прозаичнее. — Не могу...

— Что значит... Пропасть! — я взвизгнула и, перекувыркнувшись пару раз, выставила вперед нож. Не знаю, что это было, но меня вдруг так резко отбросило куда-то вбок, что я не успела даже понять, что мне теперь делать: хватило только на то, чтобы сжаться, но все равно в глазах потемнело от боли. Я зашипела и попыталась сбросить того, кто прижимал меня к полу, а заодно проверила, цел ли позвоночник. Это еще что такое?!!!

— Нет!

Голос был таким знакомым... Я оттолкнула нападавшего рукой, перевернулась и прижала врага к полу ногой, рукой в то же время приставляя нож к горлу чужака.

* * *

— Ханна?! — я опустила нож и выпустила волосы подруги, с ужасом глядя на красную линию на ее шее. Что я делаю?! А потом будет что — мне будут враги в каждом кусте мерещиться?! — Ханна, Создатель!...

Она, помогая себе ногами, быстро отползла к Неросу и прижалась к нему, как напуганный ребенок. Надо было видеть ее глаза — она смотрела на меня, как на монстра, на чудовище... она защищала Нероса. Защищала от меня. От меня...

— Ханна, он... Это он виноват в болезни Тауры! — я растерялась, и это была моя ошибка. Нерос, будто почувствовав мою беспомощность, подался к Ханне и дотронулся до ее руки.

— Это бесполезно, моя дорогая. Ты же веришь мне?

Ханна метнула в мою сторону быстрый, недоверчивый, но полный сожаления взгляд, и кивнула. Где были мои глаза?! Почему я не поняла, что теряю подругу, ее доверие, ее дружбу?!

— Ханна... — я сделала шаг к ней, но она так шарахнулась от меня, словно это не я была, а порождение кошмаров. Но все не так! Это я — Создатель, я! — жертва!

— Не подходи! — она встала, встала настороженно, глядя мне в глаза со страхом и чуть ли не с ненавистью, и мне захотелось выть от отчаяния. Ханна была моей поддержкой, опорой, и вот теперь... Сначала Нерос, теперь она. За что?!

— Ханна! — голос дрогнул, но я должна была — должна была! — ей сказать, объяснить ей! Только не она... пожалуйста, только не она! Что я буду без нее делать, она же мне как сестра, мы всегда были вместе, с самого детства! И что теперь, неужели вот так... — Ханна! Одумайся, Создатель, что ты делаешь?! Он же убийца! Это же он... он!... Ханна, он через сны убивал людей, как ты не понимаешь?!...

Я запнулась, неожиданно поняв, как глупо звучит правда. Сны — это иллюзия, да? Они безопасны, они не существуют... всего лишь картинки — так принято думать. А я пытаюсь убедить Ханну... я чуть не рассмеялась, но мне хотелось плакать. Будто птица, которая бьется в прутья клетки! Я — будто глупая птица.

— Ханна! — я прикрыла рот ладонью, но все равно сорвалась на всхлип.

— Я не верю тебе! — Ханна поднялась и, держа Нероса за спиной, будто защищая, попятилась к двери. — Не подходи к нему, слышишь?!

Она пристально смотрела мне в глаза, и я вдруг поняла — она любит его. Любит так, что готова предать меня... и предаст. Не задумываясь, предаст.

Я видела это в ее глазах — она верила Неросу. Не верила мне.

— Весс...

Я перевела взгляд на Нероса — которого я знала всю свою жизнь, но так и не узнала до конца. Это было он — и не он. Куда делся мой друг? Кто этот чужак, кто этот усмехающийся растард?

Создатель, кто эти люди?!

— Не расстраивайся... подожди-подожди... — Нерос сморщился и чихнул, после чего снова усмехнулся. — Я всегда буду любить тебя, как бы сильно ты не... заблуждалась. Весс? Ты мой друг.

Эти слова были, будто пощечина. Я выронила нож и едва не расплакалась, но в последний момент проглотила комок слез и затолкала грусть далеко-далеко в сердце — после нее осталось только равнодушный лед, холодная пустота... что ж. Я не знала Нероса, и я потеряла Ханну. Я всхлипнула и подняла голову повыше. Кем бы Нерос ни был, что бы ни случилось — моя слабость останется моей тайной, он не увидит ее.

— Пойдем, любовь моя, — Нерос, не отводя от меня взгляда, наклонился к Ханне и нежно ее обнял. — Пойдем. Я знаю, куда мы отправимся.

— Не так быстро! — Линд поднял руку, но я жестом остановила его. К чему это? Хана не виновата, но она будет сражаться до последнего за того, кого любит: я знала ее, я знала, что так и будет.

Нам придется убить Нероса, чтобы остановить... и Ханну... а я не хочу этого.

Но я найду картину, чего бы мне это ни стоило. Я уничтожу ее, даже если ради этого мне придется уничтожить Нероса. Но не Ханну... и не сегодня. Не сейчас.

Какой-то короткий миг — всего миг — Ханна задержалась на пороге, будто что-то хотела сказать. Но миг прошел, а с ним ушла и Ханна — как и миг, навсегда.

— Мы вернем их, — Линд дернулся вперед, но я не отозвалась и не откликнулась. Равнодушно отвернувшись к окну, я смотрела, как падает звезда. Стремительная, яркая молния, разрезающая небо на две половины: быстро живущая, быстро умирающая. Тоже одна... как и я.

— Пусть идут, — глухо откликнулась я.

Все пройдет, и я привыкну. Рано или поздно. Завтра будет новый день, я обязательно встречу его новой надеждой. Но завтра.

Линд не ответил. Помедлив, он порывисто обнял меня и вздохнул.

— Я сделаю все, что смогу, — он развернул меня к себе, вытер слезу с моей щеки и вышел из комнаты.

И только тогда я разрыдалась — навзрыд, как давно себе не позволяла... опустившись на пол, я рыдала, размазывая слезы по щекам: будто это могло стереть начисто эти несколько недель, будто могло вернуть к жизни Тауру, будто могло вернуть мне друзей! Медленно, неохотно уходила тоска, цепляясь за мысли невыносимо острыми когтями — такие когти есть только у тоски... но она уходила, унося вместе с собой часть меня. Делая меня сильнее.

* * *

Кристалл переливался всеми цветами радуги и тихо звенел. Хорошее название — "Воспоминания" — и хотела бы я знать, что на этом "хранмиге"*. Нерос оставил слишком много вопросов: быть может, здесь есть хотя бы часть ответов?

Я отодвинула кристалл в сторону и подошла к окну.

На улице темнело; медленно и неохотно гасли последние солнечные лучи, и ледяное покрывало синих сумерек опускалось на городок Академии. Стояла тишина, студенты не хохотали и не зубрили свои бесконечные лекции: будто вместе с сумерками в сердца людей проник холод.

Заканчивался первый день скорби по Ории Анари. Я ее не знала, но скорбела — нет, не по несчастной девушке. Я скорбела по Неросу. Его поступок... его ложь... он все равно, что умер для меня. Иногда мне казалось, что лучше бы умер. Лучше бы... не думала, что скажу такое.

Я отошла от окна и крепче сжала чашку в руках — от нее становилось теплее хотя бы рукам, и будто бы через руки могло согреться и сердце. Иллюзия — очередная иллюзия. Некоторые раны не подвластны даже времени.

Если бы все только сложилось иначе, если бы Нерос не сбежал, если бы Ханна не предала меня... где они теперь, что с ними? Я злилась, я переживала, я боялась за себя, за Тауру, за них — боялась, что случится что-то непоправимое — и чувствовала, как мой мир и мое прошлое разлетаются в осколки, рушатся... теперь ничего не осталось под руинами. Ни-че-го.

— Мне от них трудно дышать, — Дзинь хмуро взглянула на меня из-под синей челки и сжалась еще сильнее. — Когда мы их уже сожжем?

— Скоро, — я посмотрела на картины и вздрогнула. Дзинь права — они словно подавляют, тянут энергию... наблюдают. Не просто мрачные, но зловещие. И ведь ничего в них нет — только краски и холст, так почему же от них так тяжело?!

Я отвернулась и хлебнула чаю. Как бы я ни хотела избавиться от картин, еще больше я хотела получить третью картину. Но — увы — я не знала, где она, и это пугало меня больше всего. Одно радует — мои сны больше никогда не будут черно-белыми.

Дзинь права: надо уничтожить картины и как можно скорее.

Тихий стук в дверь прогнал мрачную тишину, и я вдруг поняла, насколько сильно эта тишина действовала мне на нервы.

— Сейчас, — я поставила чашку на стол и поспешила открыть дверь — наверное, Линд. Последний костер сложен, наш долг — проводить Орию. В том числе и мой. Странная вообще-то смерть, странная и необычная: девушка умерла во сне. Если бы не нашли причину, я бы подумала, что... впрочем, чего теперь думать. Все просто и понятно и не все вещи необъяснимы. Осталось в этом мире еще что-то реальное. — Пора?

Линд кивнул, и я, дождавшись фейку, крепко заперла дверь. Глупо, конечно, думать, что Нерос заявится сюда — он наверняка уже где-нибудь далеко за пределами Академии, да и Алигару мы предупредили, что он опасен, — но осторожную кошку мышь врасплох не застанет*. Еще раз дернув дверь, я вцепилась в предложенную Линдом руку, как в спасательный якорь. Не люблю все эти костры, мне от них всегда не по себе. А сейчас вдвойне.

— Кем она была? — я поежилась: молчаливые ученики Академии, будто тени, стекались к высокому холму. У каждого в руках горело по свече — единственный источник света в погрузившемся в сумерки городке: фонари сегодня не освещали пространство, и даже луна спряталась за облаками.

Простаки говорят, что мы бездушны, раз так спокойно провожаем тех, кто больше не с нами. Они говорят, что мы жадны, раз не устраиваем прощального ужина, и равнодушны, раз не произносим слов благодарности и сожаления... Иногда, когда я смотрю на простаков, потерявших кого-то, мне кажется, я могу их понять. Им больно — но и нам больно. Просто они верят, что потеряли человека навсегда, мы же ждем ушедшего снова: мы знаем, что встретимся и не раз.

— Одна из сильнейших учениц, — Линд вздохнул и поправил черную мантию. — Была одной из... ей прочили место в Совете.

Я хотела узнать еще больше, но мы как раз дошли до холма, и тихие разговоры совсем угасли. Прощальная песня — единственное, что было позволено — была едва уловимой, но ясной и чистой: нельзя говорить.

В полном молчании мы поднялись на вершину холма и встали в круг. В свете свечей казалось, что девушка только уснула, что она проснется... она была красивой, юной — совсем дитя. Мы все связаны — это была и моя утрата тоже — но если бы я знала ее лично, то было бы гораздо тяжелее.

Я зажгла свечу от свечи Линда и всмотрелась в лицо Ории. Жить бы ей еще и жить...

Взгляд сам по себе опустился ниже, на шею, скользнул по рукам... и я чуть не вскрикнула. Нет, не может быть! Я с силой уцепилась за локоть Линда и прищурилась. Не может быть ошибки, не может. Создатель!

Линд дотронулся до моей руки, безмолвно спрашивая, что произошло, и я указала на знак дерева — черное и зловещее изображение, несущее в себе страх и кошмар. Линд нахмурился, притянул меня к себе и успокаивающе сжал мою руку.

К девушке вышла Алигара — вся в черном — и с ней девушка, как две капли воды похожая на Орию: сестра, наверное. Она подняла руки, и вверх взметнулось пламя. Я, как завороженная, смотрела на язычки огня, но потом стало невыносимо больно, невыносимо страшно, невыносимо... просто... просто... Я отвернулась, смаргивая слезы, и попыталась найти что-нибудь, за что можно было зацепиться взглядом. Но вместо этого заметила, как катятся слезы по лицу сестры Ории: она плакала тихо, словно стараясь затолкать боль как можно глубже и сохранить эту боль на всю жизнь.

На ее месте могла быть я... Могла. Я сжала кулаки и проглотила слезы. Нет уж. Воевать — так воевать. Просто так я не сдамся: ни страху, ни убийце. Им придется очень постараться, чтобы получить мою жизнь и мои мысли.

* * *

— Она не должна была умереть! — я бросила мантию на кровать и со злостью сорвала с картины покрывало. — Не должна была! Мы же видели Нероса, он же был с нами в это время! Он что, разделяется надв... — я запнулась и отошла к окну. — Есть еще кто-то, да? Да. Почему я об этом раньше не подумала!

— О чем ты? — Линд замер над картиной, изучая ее с внимательностью Исследователя, внезапно обнаружившего живого эльнолва. — Очень странно.

— Что там? — я подошла поближе и прислонилась боком к стене.

— Ничего особенного, наверное, — Линд вздохнул и скрестил на груди руки. — Наверное. Просто мне кажется... эти круги раньше были?

Я присмотрелась к картинам получше и тоже задумалась. Черные круги, каждый из которых состоял из пяти маленьких кругов, появились абсолютно точно сегодня. Вчера их, по крайней мере, не было, и, хотя они были совсем небольшими, но занимали центральное место в картине, будто поставленная кем-то печать. И что это значит?

Мы с Линдом переглянулись, но молча пришли к одному и тому же выводу: ничего мы не знаем и в ближайшее время не узнаем.

— Надо сжечь их... отрежем все входы в мир грез, — Линд набросил на картины ткань и нахмурился. — Чем быстрее, тем лучше.

— Линд, ты знал, что у Ории был день рождения вчера? Я не понимаю, как... как Нерос мог в одно и то же время...

— Ты думаешь, есть кто-то еще? — Линд повернулся и строго на меня посмотрел. — Что-то ты утаиваешь.

Верно. Утаиваю. Я вздохнула: ну хорошо, есть человек, обожающий маски... но чтобы двое? Сама-то я знала, что не все так просто, но как объяснить другим свои догадки.

— Просто... несколько раз был... будто другой человек. Он как-то... отличался. Более жестокий, более сильный. С Неросом я могла бороться, но с тем... он был сильнее меня во много раз. Иногда мне казалось, что он может убить меня одним взмахом руки — мир грез ему подчинялся. Но я не уверена, просто... в этих людях было много общего.

Линд откинул с лица черные волосы и, сев на кровать, устало сгорбился.

— Будто отец и сын?

Отец и сын? Я задумалась. Может, очень даже может. Как может быть и то, что мне просто хочется оправдать Нероса в своих собственных глазах, доказать себе, что он не виноват или хотя бы виноват не во всем, что все убийства дело рук кого-то еще... это бесполезно.

— Не знаю, Линд. Об этом не знаю, — я пожала плечами. — И не знаю, что делать дальше, куда бежать, где искать эти картины! У меня такое чувство, что... все это безнадежно.

— Да я вообще-то уже позаботился о Неросе, — Линд улыбнулся и откинулся на кровать. — Ну, знаешь, убил, закопал, на могиле написал... поговорил с Алигарой, если точнее.

— Надо было со мной поговорить, уж я бы его... — фейка с досадой пнула стенку. — Живым бы не уполз! Рррр!

Линд рассмеялся.

— Ты еще не знаешь, на что способна Алигара, — он помрачнел и, помолчав, встал. — Нероса отследили до Старого Сирина, но потеряли на выезде. Не волнуйся, найдется, куда он денется... Вообще-то, я хотел с тобой поговорить... если ты не возражаешь, нам лучше присоединиться к следопытам*.

Присоединиться? Я застыла и резко развернулась.

— Имеешь в виду, поучаствовать в поиске... покинуть Академию? Линд, это не лучшая идея! У меня осталось две недели, и я...

Линд холодно на меня посмотрел. Ну вот, опять! Я когда-нибудь от этих его взглядов в ледышку превращусь... если раньше меня не добьет Маска.

— В этом все и дело, — он четко проговаривал слова, и звучало это примерно также, как если бы "тебе неуд". — У Нероса есть ответы на некоторые вопросы, и я хочу их знать. Здесь бесполезно что-то искать, Весси.

В чем-то Линд был прав. Это я непонятно почему хотела остаться на одном месте... да, хотела опустить руки. Я устала — устала! — от всего этого! И тащиться из Академии мне никуда не хотелось. Но.

Была и еще одна причина. Я ни за что бы не призналась Линду, но я не знала, чего хочу. Нероса необходимо поймать, и тут даже спорить не о чем. Это разумно, это правильно, но внутри все сопротивлялось: как я могу желать Неросу — Создатель, Неросу! — зла? Как?!

И как я могла не желать ему зла, зная, что он сделал мне и моей сестре? Он предал нас и плевать ему было на все — на нашу дружбу, на нашу семью, на боль, которую он причиняет! На всё. А я не могу избавиться от грусти и жалости — как глупо!

— Хорошо, — я вздохнула. — Как скоро?

— Чем скорее, тем лучше. Мне нужно... — Линд запнулся и потер подбородок. — В общем, нам нужно кое-что выяснить в Старом Сириине, это займет буквально день, не больше.

День. Целый день в запасе.

Я отвернулась. За окном так красиво... что я только буду делать без силы этого места.

— Я могу съездить домой? На этот день?

— Домой? А... зачем?

Прижавшись лбом к стеклу, я усмехнулась. Зачем. Хороший вопрос. И ответ — тоже неплохой: попрощаться. Только и всего.

— Да просто так.

Мне кажется, Линд все понял — вопросов, по крайней мере, он больше не задавал. Помолчав, он подошел ко мне и кивнул.

— На день. Не больше, ты ведь понимаешь?

Я не ответила. Да ну, зачем? Все и так ясно — мне придется признать Нероса врагом, хочу я того или нет. Если хочешь жить — умей сражаться: это первое правило всех людей. Но до этой поры я была уверена, что Великим можно доверять, что мы все одна семья... как я ошибалась! Эльнолвы ушли, и Великие потеряли то, что веками хранилось в сердце каждого эльнолва, как самое большое сокровище: свет.

— Завтра вечером выезжаем, Весс, — помедлив, Линд сжал мою руку, ободряюще улыбнулся и вышел. Хлопнула дверь, но я никак не могла заставить себя отвернуться от темных деревьев и голубоватых фонариков, плавающих за окном.

* * *

День еще даже не начался: на улице светлело, но солнце не торопилось разогнать ночной мрак. Похоже, дождь зарядил до вечера: капли тяжело стучали по крыше, где-то вдалеке перекатывался гром, а у меня на балконе тихо пищали укрывшиеся от непогоды птицы. Осень медленно и осторожно вступила в свои права — теперь уже ярких дней будет все меньше и меньше, зато золота в природе все больше и больше.

Я осмотрелась. Книги, кристаллы, одежда... все взяла?

— Мне будет не хватать Академии, — Дзинь барабанила ножками по крышке чемодана и растерянно вертела головой. — Мы вернемся?

А как мне будет не хватать... Лесов, полей, даже дерева за окном и легкого пуха, который умудрялся просачиваться в любую щель, и оставлял утром у меня на балконе пушистые белые клубки. Но сейчас не это главное.

— Не знаю, Дзинь. Ничего не знаю, — я согнала фейку с крышки и захлопнула чемодан. Что будет завтра — неизвестно. Но за девять дней я должна понять, что меня ждет и понять, как бороться. Иначе все бесполезно.

Девять дней до дня рождения. Ненавижу.

— Линд рано.

Я обернулась и посмотрела на дверь. Действительно, рано.

— Сейчас открою! — я с трудом подняла чемодан и поставила его рядом с кроватью. В дверь затарабанили с новой силой — да что это с Линдом? Откинув волосы со лба, я поспешила к двери. — Линд, что-то... — я осеклась и сделала шаг назад. Края с Линдом трудно спутать. — Ты?

С темных волос Края стекали капли дождя, да и вообще — выглядел парень так, будто долго валялся в луже. Черная мантия, накинутая поверх кожаной куртки, явно нуждалась в срочной стирке, а уж о грязи, растекавшейся под ботинками, я промолчу — воспитанные Великие таких мелочей не замечают.

Край прищурился и, не дожидаясь разрешения, перешагнул порог.

— Весс, — он кивнул и прошел к стулу. Вот пропасть, навязался на мою голову! Ему-то что надо?!

Я с грохотом захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Черные следы после гостя будто кричали, что мне придется опять прибираться. Или Исте придется.

Поискав глазами фейку, я заметила прозрачное крыло, выглядывающее из-за полки. Ну ладно.

— Что тебе надо? — поскольку Край молчал, разговор пришлось начинать мне. Не скажу, что меня это порадовало: почти то же самое, что говорить с бревном.

Край поднял на меня глаза и растерянно пожал плечами.

— Я... — он помолчал и зачем-то переложил заколку со стола на тумбочку и обратно. — Я пришел... в общем... — он вздохнул. — Весс, как Таура?

Пришлось постараться, чтобы скрыть презрение и злость. Я сложила руки на груди и покачала головой.

— Совесть воскресла? Вернулась из долгого отпуска? Что с тобой, Край? Тебе плевать и на нее, и на меня, зачем ты пришел?!

— Нет! — Край резко подался вперед, но быстро опомнился. — Нет. Тебе не понять этого.

Где-то я это слышала. Что за дурацкое оправдание?! "Ой, ты прости, я добрый, белый и пушистый, и вообще, сама доброта, вот только тебе не понять, как мне тяжело. Я тебя убью, ладно, ты не против? Не обижайся!" Тьфу!

— Убирайся, — я отошла в сторону и указала рукой на дверь. Край непонимающе на меня посмотрел, но внутри ничего не дрогнуло. — Уходи, да, ты не ослышался! Мне надоели ваши игры. Или говори, что надо, или убирайся!

Край замолчал — он молчал долго, серьезно хмурясь и о чем-то размышляя — но потом пришел, наконец, к очевидному выводу: ему здесь не рады. Надо же, дошло! Вздохнув, он встал и подошел ко мне вплотную.

— Весс...

— Уходи, — едва сдерживаясь, чтобы не прогнать гостя пинками, я подняла голову. Когда-то мне нравились его карие глаза, красивые и всегда немного задумчивые, даже грустные. Но все изменилось.

— Он стал сильнее, Весс, — Край внимательно смотрел в мои глаза, будто искал сочувствия и поддержки. — Мы не знаем, чего от него ожидать, мы не знаем, кто он и что он, но знаем, что пять жертв замкнули круг. Весс, будь осторожна, ладно?

— Вот как, ты обо мне заботишься? — я усмехнулась. — А не поздно? Успокойся, он меня не достанет, я сделаю все, что в моих силах, даже с линий грани уйду. Думал, я не знаю?

— Весс, — Край покачал головой. — Ты не поняла. Он стал сильнее, круг замкнулся, ему больше не нужны ни линии, ни что-то иное. Ему нужны две силы, которых у него нет, но поверь мне, он пойдет до конца.

Прежде чем я поняла, что мне только что сказали, Край развернулся и схватился за ручку двери. Тааак, нет, одну минуту! Я с трудом вынырнула из задумчивости.

— С какой стати ты мне помогаешь?

Он остановился — на секунду, всего на секунду... посмотрел на меня с какой-то непонятной тоской.

— Ради Тауры. Ради нее.

* * *

— Ты готова? — Линд протянул мне факел, и я, набрав в легкие воздуха, подошла к картине. Огонь, почуяв добычу, потянулся к холсту, жадно дрогнул и нетерпеливо заплясал. Вот и пришло время. Ошибка или нет, нужна нам картина или нет, но оставлять ее опасней. Лучше сжечь — раз и навсегда.

— Вполне, — огонь треснул, и я, уступив просьбе, позволила ему дотянуться до картины .

...Пламя, урча от удовольствия, пожирало картину, а над костром моросил мелкий, беспомощный дождик. Я нервно кусала губы и неотрывно смотрела на огонь, уничтожающий этот кошмар, этот ужас, унесший столько жизней, принесший столько горя.

Если я права... А если нет? Если Нерос — только часть моего кошмара? Он меня предал, предал мою сестру, но я не могла желать ему зла. Возможно, потому, что что-то внутри кричало о том, что он виноват далеко не во всем.

Сколько еще веток у Аглоса? Где вторая картина? Надо рассказать Совету, заставить его действовать. Пока не поздно.

Я схватила ветку и кинула в огонь: пусть горит, как следует. Гори-гори ясным пламенем, мой страх! Поздно бояться, все уже решено за меня, и есть только призрачный шанс на спасение.

Но он есть. А раз так — значит, я еще живу... значит, еще не все потеряно.

Огонь вспыхнул оранжевым фейерверком, темный дым змейкой потянулся к небу и растворился в хмурых осенних тучах. Буря и мрак надвигались на Академию, но за тьмой, на горизонте, разгорался красно-золотой восход...

Конец второй части. Из трех.

Пояснения.

*Ты будешь грязью на подошвах Создателя — проклятие. Следует понимать, как пожелание лишиться права реинкарнации*

*Гномы в голове — то же, что и тараканы*

*Созвездие Вечности — место, куда по легендам, отправляются души Великих. Там они дожидаются новой жизни. Это место также называется Дом, но из-за путаницы второе название употребляется редко*

*Пространственная магия — магия расширяющая или сужающая пространство. Этот дар встречается крайне редко, поэтому и стоят подобные услуги крайне дорого.*

*Итоговое Исследование — работа, после которой ученик становится Исследователем и имеет право работать*

*Драук — злодей, который по легенде был так коварен, что спалил поливину планеты, сжег все деревья и растения, а потом так проголадался, что проглотил солнце. Легенды связывают с Драуком время тьмы. Самые древние легенды говорят, что Драук не был живым — это было создание человека, вышедшее из-под контроля.*

*Легче заставить гнома подарить подарок — значит, невозможно. Гномы не любят дарить подарки, считая это лишней тратой.*

*Лунное дерево — дерево с Лунного острова (Лунной провинции). Названо так из-за полупрозрачных голубоватых листьев.*

*Праздник Листопада — главный осенний праздник, знаменующий окончание лета. Праздник посвящен засыпающему лесу, в некоторых провинциях еще сохранился обычай петь колыбельную лесу*

*железный человечек — детская игрушка, маленькая железная кукла.*

*линии грани или пограничные линии — ориентиры эльнолвов, обозначавшие места, где соприкасаются два мира.*

*Мастерская Красоты — салон красоты*

*Гномы на троне — страшный сон Великих. Фраза означает "уж лучше сразу обухом по голове".*

* "Хочешь жить — плыви на поверхность" — аналог "спасение утопающего — дело рук самого утопающего." *

*Пусть ветер примет тебя и подарит свободу — традиционное благословление умерших.*

*Серьезное Испытание — экзамен*

*Гном на колпаке притащил — то же, что и "сорока на хвосте принесла"*

*хлони — "закройся", язык эльнолвов*

*как целитель, возродилось и стало сильнее — речь идет о легенде. Считается, что Целитель погиб ради того, чтобы обрести полную силу и спасти людей от неминуемой гибели. Смерть позволила ему открыть границу между двумя мирами, и перетянуть народ в мир грез*

*Алани — на языке эльнолвов "лестница"*

*Гномы и ушедшие в мир иной Великие — первейшие обязанности гномов, согласно легендам, не включали в себя уборку и готовку. Изначально гномы служили проводниками эльнолвов в другой мир, за грань жизни, поэтому их еще называли "похитители бессмертных душ". Со временем это ушло в прошлое, но остался обычай обсуждать, кто из потомков эльнолвов пересек границу.*

*моральный суд — суд над Великими, нарушившими общепринятые правила. Наказания не строгие, но пятно на имени обеспечено.*

*Убил — и забыл — аналог "С глаз долой — из сердца вон"*

*Календарь эльнолвов присваивал каждому году свое название. Всего 9 названий. Год дождей традиционно выдается дождливым, но теплым.*

*Запретный город — или город Забвения — город Отреченных, из которого нет выхода и в который нет входа. Разве что по разрешению. В истории было всего два случая побега.*

*Красная черта — обозначает места, закрытые для мира.*

*Легенда гласит, что для равновесия целитель должен был выпустить из мира грез зло.*

*Хлам — нулевой уровень мира грез, где собираются мысли людей, живущих в реальном мире. Безопасный, но далеко не тихий уровень: считается, что от шума мыслей любой человек сойдет с ума за несколько секунд, поэтому людям туда путь закрыт.*

*Целитель-зубник — стоматолог-маг*

*Презренные, Отщепенцы — две низшие касты. Презренные — преступники-люди. Отщепенцы — преступники-маги.*

*Небесный океан — океан в мире Создателя и Надзирателей.*

*огненный — маг с даром огня*

*К гномам отправить — для Великих это жестокое наказание.*

*в голове у гномов обитель зла — пословица, означает крайнее помешательство*

*гномий шарик — детская игрушка, стеклянный, но небьющийся шар, парящий в воздухе.*

*пословица — "береженого бог бережет"*

*"хранмиг" — кристалл, который может показать воспоминания человека. Но для этого нужно знать, как этот кристалл открыть: как правило, он реагирует на магию, сходную с магией владельца.*

*следопыты — отслеживают беглецов и следят за порядком в мире. В отличие от магов, не обладают никаким даром, действуют, скорее, силой.*

*Следящие шары — устройство, парящее в воздухе, наблюдающее за порядком и передающее информацию в Центр Управления Сенерингола.*