|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Несуществующий Пролог.
Маленький город на берегу моря.
Двух и трехэтажные каменные домики, спрятанные в тени раскидистых каштанов.
Что-то происходит, и море высыхает, оставив после себя липкую паутину водорослей и мертвых рыб.
Тихо перешёптываются листья на деревьях. На город опускались сумерки. Время историй. Время, когда самое невозможное может стать реальностью...но реальность может быть очень жестокой. Может все-таки оставить жителей в объятиях сладкой иллюзии. Я брожу по опустевшей пристани, недоуменно рассматривая творящееся безобразие. Горожане мало помалу начинают обвинять меня в случившемся, не находя другого объяснения моему любопытству. Недовольство их растет. Я не совсем простой обыватель и не только знаю с чего начать, но уже готов к тому. Но проходившие мимо меня люди, и хотя бросали на меня гневные взгляды, вызывали лишь чувство жалости. У меня самопроизвольно сжимались зубы и твердели скулы. Я и сам не понимал, что со мной происходит. Вроде бы меня не должны были касаться совершенно чужие проблемы. По сути чуждого мне мира. Может, это было оттого, что никто и никогда не нуждался в моей защите. Ведь я так и по сути жил, думал только о себе, не неся в этой жизни ответственности ни за одно живое существо. Возможно, и от того и шли все эти неприятности и проблемы. Всю свою жизнь я отвечал только сам за себя. Плохо только, что привыкаешь думать только о самом себе и можешь похоронить в себе что-то чрезвычайно важное, о чем и не догадываешься, пока оно не проснется.
Город, который встретил меня так радушно и тепло. Я чувствовал его жизнь и биение сердца. Этот город был живым, даже сами его жители ни о чем таком не догадывались. И вот сейчас, когда я увидел этот город забытый всеми, что-то внутри меня сломалось, дрогнуло, и словно теплая волна поднялась в моей душе, принеся в нее то, чего она так долго была лишена — душевную боль за другого. Мне не раз причиняли боль физическую, меня не раз переполняла обида и злость, ревность и ненависть, но все это было совсем другое. Душевная боль — это боль не за себя и не за свои обиды. Это боль за другое существо, желание взять на себя его беды и страдания.
1 глава.
Каждый человек знает, куда он в данный момент направляется, кроме меня. Вокруг простирался один лес, под ногами вилась малоприметная тропинка, которая так и норовилась, убежать у меня из-под ног в невиданную даль. Что там в конце? Я не имел ни малейшего понятия, что со стороны наверно выглядело очень странно, но все это объяснялось одной небольшой деталью — я не был человеком в прямом смысле этого слова, хотя вы наверняка сейчас смеется над моими словами. Ведь внешне я выгляжу как самый обычный человек, и при этом еще заявляю, что не принадлежу к данному виду, выглядит это все довольно забавно, даже немного вызывает опаску то, что говоривший похоже не совсем дружит со своим разумом. Но сразу хочу вас успокоить у меня свои причины такое говорить. Ведь иногда то, что выглядит, как человек не обязательно является оным. В общем, не буду я вас и дальше путать, и позвольте, наконец, мне как полагается представиться: Я артефакт Зеркало Судьбы, каждый, кто заглянет в меня, сможет узнать самое сокровенное о самом себе, и, конечно заглянуть в свое будущее и узреть предначертанное. Любой смертный захочет отдать последнее лишь бы только хоть мельком посмотреть в мой зеркальный мир.
Честно признаться одному могущественному существу тоже захотелось лицезреть свой прекрасный лик и заглянул в меня. Не знаю, что он там увидел, но похоже, наконец, смог разглядеть свои новые морщинки на его лице, и конечно же ему это не понравилось. Но живые не любят винить себе в своих неудачах, и поэтому нашел другого крайнего, то есть меня. Вот и разбил меня на множество частей, а точнее на пять. Надеюсь все-таки, что одно услышанное мною поверье у людей сбывается. Ну, ту, в которой говорится, что если разбить зеркало, то у него семь лет будет несчастье. Это знание греет мне душу холодными ночами. Хотя в последнее время оно у меня вызывает сомнение. Такое ощущение, что это я сам себя разбил и получил все эти неприятности на свою пятую точку только по своей вине.
Но не будет отвлекаться от героя повествования, то есть меня, а жизнь моего горе-создателя пускай рассказывает кто-то другой. Почему я его так называю?
Знаете, по сути, у меня не должно быть ни собственного мнения, памяти, ни даже сознания как такового. Но в силу этих случайных событий произошло то, что произошло — артефакт осознал себя. Я мыслю значит существую, как то так...Но это было всего лишь начало в цепи всех этих событий, которые произошли со мной.
Разрушив и раскидав кусочки меня по всему свету — это существо исчезло, и даже не оставило своего адреса. Не знаю, сколько прошло после этого времени, у меня с этой знакомой странные отношения, я не замечаю ее, а она платит мне той же монетой, как тут же вновь попал в переплет.
Рядом со мной проснулся вулкан. Паника — это очень мощная сила, а уж какой стимул. Ого-го какой! Лава мощным потоком устремилась ко мне. Стоял такой жар, что плавились даже камни. Инстинкт самосохранения, ранее спящий во мне, так проснулся, что после всего произошедшего у меня потом ужасно болела голова. Ну, и руки тоже, и даже ноги, в общем все мое тело пронзала просто вселенская боль. С непривычки я так перетрудился, что мне тут же захотелось обратно в свой облик, и пускай тогда я бы не смог сбежать от стены огня, но в тот момент мне казалось, что так даже будет лучше. Признаться быть живым такая морока, и как только люди это терпят! Не понимаю!
Но тогда я этого не знал. Ну, не дано мне знать собственное будущее. Приближающая лава, страх за свое существование и собственные возможности привели к тому, что я сам по собственной воле задействовал свою магию, чтобы спасти самое ценное, что было на данный момент у меня — самого себя.
Как вы понимаете в том облике, в котором я был сейчас, то есть узорчатый кусок рамы покрытый необычными символами не больно то и побегаешь, поэтому, наверно я и превратился в того кто мог хоть как-то передвигаться. А так как больше всего в меня заглядывали именно люди, я и взял их облик.
Первый мой опыт в прямохождение был очень печальным. Я, по началу, не ходил, а скорее ползал. Все-таки не обучен я передвигаться на плоской поверхности. Да, и мир воспринимал не в трех измерениях, а в шести. И главное не глазами, а всей своей поверхностью Зеркала.
Все-таки судьба — это очень сложная и ужасно переменчивая госпожа. Я себе даже в страшном сне не мог представить. Я даже не мог представить, что узнаю что такое сон вообще.
Теперь я в облике обычного человека со взглядом на мир необычного существа иду сейчас по тропинке не известно куда, но все же имея перед собой конкретную цель — это найти оставшиеся кусочки самого себя, которые были разбросаны по всему свету и которые усиленно звали меня.
Отступление первое:
Кусок рамы, разукрашенной рунами, пульсировал. Потоки света рождались в глубинах рун, набухали большими бутонами и выплескивались в окружающее пространство. В морских глубинах, где происходило светопреставление, не наблюдалось жизни. Лишь песок, камни и ритмичные удары света.
Главная часть рамы — жизнеобразующая, находилась в смертельной опасности. Если она погибнет — все потеряет смысл.
В какой-то момент руны поплыли, сплетаясь в причудливый узор, вода пришла в движение, закручиваясь тугой воронкой вокруг артефакта.
Море отдавало свою жизнь за рождение новой жизни. Этот кусок артефакта был слишком слаб, чтобы совершить превращение самостоятельно, но он должен был пройти тем же путем, что и главная часть зеркала Судьбы.
Море ушло. Море погибло. И в этих местах его никогда не будет. Такова плата за жизнь.
На вязком влажном песке, среди мертвых ракушек и выбеленных гладких камней спал юноша.
Где ты? Там...Где? Там...Целое? Нет кусочек!...Там? Подожди, не уходи!
— Вернись! — с громким воплем, резко сел молодой человек, окончательно просыпаясь. А вокруг шумел лес. Голос птиц не смолкал не на минуту. Утренний туман вползал на поляну, заставляя сильнее съеживаться человека, чтобы сохранить остатки тепла.
— Ну, что же доброе утро! — сказал юноша, и помотал головой, стряхивая остатки сна.
Ну, что же позвольте представиться — я часть артефакта Зеркало Судьбы по имени Хеор. Имя я взял из название, то есть первой буквы из слова судьба — и это буква "с". Скажите, что не соответствует действительности, но все-таки не думали же, что на мне все написано обычными буквами. Нет и нет! Там вообще, такое длинное название, составленное с помощью магических рун, в которых и сам смысл может меняться, если посмотреть под другим углом и в другое время. А лучше не думать об этом, а то еще запутаетесь, прямо как я.
Наконец солнце выползло из-за горизонта, и разогнала оставшиеся клочки ночи. Я, слегка постанывая, а вы попробуйте спать прямо на земле, принялся разминать затекшие во время сна ноги и руки. Ополоснувшись и напившись в ручье, который оказался неподалеку, я, послушав голодные бурчания желудка, тяжело вздохнул и отправился в путь.
Рассвет, шелест листьев на ветру, свобода от всего, и даже от самого себя. Может людям и нравится такое, но мне точно нет. Вот и хожу мрачный как тучка на небосклоне, которая подозрительно быстро догоняет меня. Пришлось прибавить шагу, а через пять минут и сорваться на самый настоящий бег. Давно так не бегал, а точнее с того момента когда удирал от лавы. Славные были дни. Ничего не знал, ничего не понимал, а просто бежал вперед и вперед.
А теперь многое изменилось. Не буду рассказывать, как я учился принимать пищу и справлять естественные потребности, и главное делать все это надо было вовремя. Учился разговаривать и понимать других людей. Учился тому, кому нужно помогать, а кому нет. Учился чувствовать и сдерживать свои эмоции. Учился тому, что человек умел уже с самого рождения. В общем, получал опыт, но по — моему отрицательного было больше, чем положительно. Но отрицательный опыт, тоже опыт кто бы, что другой не говорил.
Все это конечно же не позволило мне забыть самого главного кто я есть на самом деле. Я этого не забывал ни на мгновенье. Да, и другие "Я" не позволяли мне этого сделать. Даже сейчас не знаю хорошо или плохо то, что мне снятся сны. Конечно, это не были сны в прямом смысле этого слова. Скорее это была связь с другими. Я не знал, что делаю остальные кусочки артефакта, но чувствовал нашу печаль, наши горести и радости, наше единение, которого мы были лишены. Я не знаю, чувствую ли они то, что чувствую и переживаю я, снятся ли им те же сны или они забыли, кто они есть на самом деле. Я этого не знал, но я знал одно, что если не найду их всех, то потеряю самого себя.
Видеть будущее и судьбы всех встречающих мне людей было мучительно больно. Это тело было такое хрупкое, и я не знал, сколько оно еще сможет продержаться. И, похоже, только я один в полной мере владел нашей магии. А интересно, какие способности у остальных? Какие они вообще?
Я пытался представить себе остальных при этом, почему-то ужасно волнуясь, а вдруг они меня не примут и всякие другие глупости. Это все равно, чтобы человеку было важно мнение своей левой руки. Решив, что все эти мысли ни к чему хорошему не приведут, постарался выбросить их из головы, но легче сказать, чем сделать. Так и бежал, уже не обращая внимания на дорогу, а следуя лишь своему мистическому зову.
На горизонте показалась деревня. Небольшие, но очень уютные домики теснились к друг другу. Возле самого большого дома бурлила жизнь. Били копытами и ржали лошади, между их ногами сновали туда, сюда мальчишки с мелкими поручениями, которые громким голосом раздавал управляющий. Все это указывало на то, что перед нами была таверна.
Я видел эту таверну в этой деревни в своем видение, когда прикоснулся к одному воришке, который хотел украсть мой кошелек. Ему было невдомек, что мои карманы уже давно пусты. В моем видение эта таверна была окрашена в красный цвет, а вокруг него плескалось зеленое море. Все эти странности сразу же выдавали присутствие частицы меня. Я не был уверен в том, что Кусочек меня уже не покинул это место, а главное он мог посетить эту таверну вообще, через год. Все равно я не терял надежды, ведь это единственное, что у меня осталось, кроме дырявых штанов и рубашки болотного цвета.
Поэтому сжав как можно крепче зубы и затянув потуже ремень, чтобы штаны снова не упали в самый неожиданный момент, твердо чеканя шаг, я шел, а скорее даже полз, растеряв мгновенно всю свою решимость в сторону дверей таверны.
Отступление второе:
Оставляя глубокие следы в рыхлой почве, мужчина приближается к своей цели. Роста он немного выше среднего, худощавый, с грубыми чертами лица. Волосы его заплетены в толстую косу, виски посеребрены сединой.
С грацией присущей кошачьим, он опускается на одно колена, склоняет лицо к земле. Ноздри хищно раздуваются, вбирая запахи.
— Скоро, — произносят губы.
Таверна встретила меня шумом и гамом. И зачем вообще я сюда пришел? Мне сразу же стало так тоскливо, хоть волком вой. Хотя нет, не буду этого делать! Решил я через некоторое время после того как более внимательно разглядел всех посетителей. Кого только здесь не было. И охотники за нечестью, и пьяный бард, который бренчал что-то в уголочке, но в таком шуме не возможно было разобрать что, и странствующий монах, который питался похоже одними молитвами, так как его мантия грозилась упасть с него при малейшем движении, и сами жители деревни, которые пришли пропустить стаканчик, и хоть на мгновение забыть про свою работу.
Внутренне подобравшись, я бросил зов, и впился взглядом во всех этих людей, но к моему разочарованию никто не шелохнулся, никто не закричал: "Наконец-то ты пришел!" Все, как и сидели, так и продолжали сидеть. Печаль захлестнула мое сердце. Здесь не было никого. Я в пустую, проделал весь этот путь. Ссутулившись, и шаркая ногами стариковской походной направился обратно к дверям, как вдруг желудок напомнил мне о своем существование. Боль скрутила мои внутренности. Кишки прилипли к позвоночнику, а желудок принялся есть самого себя.
— Послушайте, у Вас не найдется для меня какая-нибудь работа за кусочек хлеба? — обратился я к бармену за стойкой, переминая с ноги на ноги. И то ли у меня и впрямь был такой жалкий и несчастный вид, то ли у бармена сердце не было железным, но меня обнадежили.
— Ты можешь потом убрать, после того как все посетители разойдутся, весь этот зал! — голос был приятный и с каким-то баритоном. Бармен оказался барменшей.
Меня это так ошарашило, что я смог только кивнуть головой, и сел за ближайший свободный столик, так как ноги уже подкашивались. Передо мной мгновенно опустилась тарелка с похлебкой и кусочек хлеба. Я чинно и благопристойно, соблюдая все манеры, зачерпнул ложкой бульон, хотя в мыслях давно уже все это съел и главное саму тарелку тоже. Но вот беда еда имеет одну тенденции — это очень быстро заканчиваться. Тяжело вздохнув, я оглядел еще раз стол, а вдруг еще, где завалялась, хоть крошка, чего-нибудь съестного, но, конечно ничего так и не нашел. Похоже, до меня здесь был самый настоящий троглодит, ибо стол был идеально чистым.
Как вдруг шквал чужих эмоций и переживаний другого меня обрушились на мою многострадальную голову.
Кружится, качается пронзительное голубое небо. Дурнота подступает к горлу. Поднимаю дрожащую руку к лицу. Пальцы. Пять длинных тонких пальцев. А в груди бьется сердце живое и горячее. Быть живым так странно, так... больно. Давит изнутри, выворачивает, заставляет безвольно прикрывать глаза — тоска. Тоска по мне ЕДИНОМУ.
Шумят волны в голове. Становиться немного стыдно за то, что пришлось отнять, чтобы существовать самому. А как иначе?
Сердце затрепеталось и забилось в груди испуганной птахой, хотелось подбежать к самому себе обнять и утешить, и сказать ему одну важную вещь: "Ты не один!" Силы окончательно меня покинули. Хотелось свернуться клубком в темном углу и уснуть, но нельзя. Мне еще надо было заняться уборкой. Поэтому я терпел и изо всех сил боролся со своим сном, то есть пытался придать своей тушке вертикальное положение и стараться не клевать носом. Люди приходили и уходили. Мало помалу посетителей становилось меньше. Приближалось ночь. Ночь — это время когда умирает во мне что-то и рождается новое. Ночь — это еще одна краска в этом мире.
Мышцы болели, ноги на мокром полу разъезжались в разные стороны, а руки с трудом удерживали влажную половую тряпку. Наконец я закончил уборку и разогнулся, и сморщился от боли в спине. Зал в таверне блистал чистотой, что не возможно было сказать обо мне. Я стал таким грязным, как вода в ведре, где бесформенном комком плавала тряпочка, которой я героически оттирал пол от грязи.
Барменша, придя посмотреть результаты моей работы, довольно улыбнулась, и тут же сморщила свой носик при виде такого 'чистого' как я. Да-да! Я грязный! Я это знаю, и не стоило мне об этом напоминать. Сразу же так захотелось окунуться в озеро, или в речку. Даже согласен на бочку с водой. И запах от меня наверно шел, мама не горюй.
Барменша, лишь странно на меня посмотрела на такого несчастного и виноватого меня. Наверно, таких интересных экземпляров людей ей не доводилось встречать. Но признаться такой реакции я не ожидал от нею. Она, ни слова говоря, загнала меня в купальню. Такая женщина! Она меня раздела, помыла, постирала и зашила мою одежду, а затем дала одеяло и загнала на сеновал.
Запах сена стоял умопомрачительный. Я чувствовал себя чистым и худо бедным сытым, словно заново родился. Хотя, нет, когда я появился, мне было намного хуже, а сейчас мои ощущения походили больше на сказку, которые любят рассказывать старики возле огня маленьким детишкам. Шквал таких радостных и приятных эмоций закружил в своем безумном хороводе, что я не выдержав их напора, принялся прыгать, танцевать и выделывать все возможные па. Когда барменша пришла снова, она застала прелюбопытнейшую сцену. Прыгающего, на манер козлика, молодого человека с радостной улыбкой на губах и запутавшиеся в волосах соломой. Не выдержав такого представления, она рассмеялась, а я резко остановился, услышав такие необычные звуки от человека.
Я не знал, как можно поблагодарить эту женщину, которая приютила на время совершенно ей не знакомого человека, почему-то банального спасибо мне казалось, будет мало. Я не смело подошел к ней, взял ее за руку и робко заглянул в глаза, для этого мне пришлось встать на цыпочки. С начало женщина удивилась, но потом под действием моей магии Судьбы, что-то изменилось.
— Скоро в вашу дверь постучит ваша Судьба и Жизнь! Не прогоняйте эту робкую птаху, а наберитесь смелости и загляните ей в глаза! Раскройте сердце и душу для всего мира, и возможно вы даже сможете услышать, как она вам поет! — по сути, я произносил обычные и ничего не значащие слова, но совершенно не важно, что говорить, главное как ты это говоришь и что именно ты даришь этому человеку.
Я давно уже так не предсказывал судьбу человека. Со времен моего существования как зеркала. Но почему-то этой женщине я хотел подарить новую жизнь и новый смысл существования. И пускай меня осудят за это вмешательство, но если бы был выбор, я снова бы повторил свой путь. Я оставил спящую барменшу с улыбкой на лице на сеновале, при этом заботливо укрыв одеялом, а сам отправил дальше. Мне не хотелось оставаться и смущать своим присутствием эту женщину. Тем более не каждый согласиться терпеть рядом с собой человека, который знает тебя всего целиком. Если бы я был Зеркалом, то, конечно же, такого бы не было. Перед ним все чувствуют себя спокойно, уверенно, а главное защищено. Ну, что может сделать вам кусок рамы и стекла? Ничего!
Вдыхая прохладный воздух ночи, я вновь шел по едва различимой тропинке. Не люблю я ходить по главной дороге, там слишком многолюдно. Как вдруг тропка неожиданно вильнула в сторону, и уперлась в непроходимую лесную чащу. Хм...может быть, лучше было, если бы я нарушил свою привычку? Но я не привык сомневаться, и раз все решил, то буду идти дальше. Сказано сделано. Я, цепляясь одеждой за все встречающие колючки, ломился сквозь кустарник. Треск стоял на весь лес. Наконец, увидев просвет я, весь исцарапанный, с радостным возгласом устремился туда. Но я не долго радовался. Нога наступила на что-то мягкое и походу делу живое, так как это что-то возмущенно взревело. Не успев сказать даже слово: мама, я с писком упал на шевелящую гору. Гора вновь взревела и ломая все кустарники помчалась вперед. Меня от страха так заклинило. Нет, чтобы мне отпустить шею этого медведя, а ему остановиться, но нет, мы оба продолжала громко вопить, и один мчатся, куда глаза глядят, а другой продолжать душить ему шею.
Наконец полу задушенный и уставший медведь остановился и тут же упал на землю, а я уговорами и угрозами смог разжать свои руки и рухнуть рядом с мишкой. Через некоторое время, уняв тяжелое дыхание, которое с хрипом вырывалось из наших осипших глоток, мы, слегка пошатываясь, поднялись кто на ноги, а кто на лапы и посмотрели друг другу в глаза. Оба впечатленные от такой поездки, что выражали наши безумные взгляды, дружно развернулись и потопали каждый в свою сторону. Два часа прогулки по лесу мне с лихвой хватило, чтобы помолиться всем богам, тут же их всех проклясть до седьмого колена, проголодаться и найти мед, который успел съесть всего половину, вторую не дали этого сделать взбешенные и злые пчелы, упасть в ручей спасаясь от них же, намокнуть, замерзнуть и высохнуть так, что одежда приобрела такой плачевный вид, что даже самые безнадежные люди, живущие подаянием, побрезговали бы ее носить. Но мое путешествие наконец-то закончилось. И, конечно же началось новое.
Лес на мою радость начал редеть и перед мной предстал город. Дома были величественны и украшены всевозможной резьбой. Дороги были широкими и замощены камнями. Пахло свежестью и солью. Пахло морем. Громко и возмущенно кричали чайки, выражая свое недовольство присутствию людей.
А я глупо и радостно улыбался, радуясь, что, наконец — то добрался сюда. Я не знал и не мог знать своего будущего. Не дано мне было его предсказать, но я верил, что здесь найду частицу себя, и мы вновь как в старые и добрые времена будет вместе.
Отступление третье: Ароматические палочки выпускают клубы белого дыма, дрожит пламя свечей. Я лежу на возвышенности, укутанный мягкими покрывалами. Еда, которую меняют по пять раз в день, подношения из золота и серебра, которые приносят утром и вечером — ничто не волнует меня. Воспоминаний нет. Вместо них серая пелена, сотканная из обрывков чувств, но и их не разобрать. Кто я? Что я здесь делаю? Почему так ... страшно одиноко?
2 глава.
В детстве дедушка часто брал меня на колени и рассказывал сказки. Странные это были сказки. Лишь сейчас, с высоты своих лет, могу сказать, то были легенды — древние и темные, как сама земля, о тварях, населявших наш мир, о путях по ту сторону Жизни. Путях, по которым дедушка ушел 13 лет назад. Нашел ли он темную реку? Переправился ли на тот берег? Встряхиваю головой.
Бесцветные глаза, напомнившие сказку о паромщике, все еще смотрят в упор.
Выдыхаю раздражение. Правила игры те же, стоит лишь немного изменить выражение лица легкой улыбкой.
Улыбка не помогает. Обладатель глаз кривится, сплевывает на грязный пол и придвигается еще ближе.
Пахнет жареным. Трактирщик готовит заколотого сегодня барашка. Опять я отвлеклась. Что-то сегодня совсем не в форме.
Нагло поднимаюсь, поправляю воротник куртки и, резко крутанувшись на каблуках, бегу из таверны, переворачивая стулья, сдвигая столы.
— ...., — ругается у меня за спиной проигравшийся в пух и прах моряк.
Перемахивая через порог, пригибаюсь, чтобы не набить шишку.
Город спит. А что еще ему делать в 4 часа утра? Вообще-то порядочным девицам пристало ночами спать в теплой кроватке и видеть сладкие сны, а не мотаться по кабакам, да тавернам. Но когда дома нет, а только временные пристанища, за которые необходимо платить, о приличиях начинаешь забывать.
Каштаны ... дома...темные окна...
Ветер свистит в ушах. Топот тяжелых сапог за спиной и мысль:
"Загляни в глубь себя, чтобы понять свое предназначение."
Так сказал однажды дедушка, заканчивая очередную сказку. Тогда, будучи совсем крохой, я смотрела в мудрые глаза самого дорого и любимого человека и спрашивала:
— Как же я загляну в себя? Только если порезаться...
— Не надо резаться, доченька, заглянуть в себя можно через глаза. А как можно посмотреть себе в глаза?
— Ну... в воду когда смотришь можно, — отвечала я, теребя подол своего платья, — или в зеркало ...
— Правильно. Умница, — хвалил дедушка, а я радостно жмурилась, — но простое зеркало тут не поможет...
За спиной послышался стук. Не оборачиваясь, рванулась что есть силы. Почему воспоминания не дают мне покой второй день? В частности навязчивая мысль о Зеркале Судьбы. Чушь! Всего лишь легенда.
Бок сводит судорогой, но я уже выбежала на пристань. Море ушло два дня назад. Не связано ли одно с другим — мои воспоминания и необъяснимое происшествие?
Пробежав пару метров по пристани, решаю спрыгнуть. Подсохшая корка лопается, бурая грязь цепляется за сапоги.
Вперед. Не останавливаться, не оборачиваться.
Преследователь отстал, но двигаться не перестаю — шагом, хватая ртом воздух.
Добытых средств хватит на неделю спокойной сытой жизни с завтраком, обедом и ужином. Мечтательно заглядываюсь на тяжелые тучи и, споткнувшись о что-то мягкое, падаю в грязь. Мягкое шевелиться, пытается ворчать.
Удивлению моему нет предела, так как под ноги мне подвернулся совершенно голый грязный мальчишка лет 17.
— Дела... — протягиваю я, понимая, что придется мальчишку взять под свою опеку, но почему-то мысль эта совершенно не радует.
Чудо хлопает ресницами, живот его выводит занимательные рулады, которые недвусмысленно говорят мне — не неделя сытой жизни, а дня два-три от силы.
Угораздило же...
Мальчишка жадно пьет воду из фляги, давится, кашляет, но упрямо пьет. Тело его дрожит.
За что мне это? Риторический вопрос, конечно, не смогу ведь отвернуться и уйти.
— Идти сможешь? — спрашиваю.
Затравленный, ничего не понимающий взгляд красноречивее любых ответов. Покормить что ли? Нельзя. С собой только сухари еще хуже будет. Приложив некоторые усилия, отнимаю флягу.
Подхватываю мальчику, забрасываю на плечи. Он даже не сопротивляется, напротив, обхватывает шею руками и сопит в самое ухо.
Тепленький... Тьфу! Что-то я не в себе.
Если бы не мусор из полусгнивших бочек, якорных цепей и битого стекла идти было бы не в пример легче, а так приходится выбирать дорогу. Да и грязь эта...
Любопытное, наверное, я представляю зрелище. Кому рассказать не поверят.
Почему-то по-настоящему злиться не могу, напротив, ощущение ...хм... правильности не покидает. Так и должно быть. Почему? Не знаю. Просто так должно быть.
Кое-как вскарабкавшись по каменным плитам, вытягиваюсь во весь рост.
Мальчик сладко спит. Мягко улыбаюсь. Славный.
Отступление четвертое:
Человека, уверенно шагавшего сквозь стену папоротника, нельзя было назвать путешественником. Шел он быстрым мягким шагом с какой-то кошачьей грацией. Время от времени человек замирал, словно принюхиваясь, нагибался к земле, а потом стремительно возобновлял свое движение.
Охотник — так хотелось назвать его. Охотник, преследующий добычу.
А незадачливая добыча в это время...
3 глава.
Вяло бреду по редкому пролеску.
Длинная, успевшая свалятся, шерсть грязными клочьями волочится по земле, когда же она цепляется за кусты я лишь досадливо фыркаю, дергаю сильнее и продолжаю свой путь.
Голодный, злой, уставший.
С первых же минут знакомства с представителями человечества пришел к неутешительному выводу, что помощи ждать от прямоходящих, преимущественно лысых — не стоит. Несколько ссадин, вывихнутая лапа и подпаленная шерсть утвердили меня в правильности сделанных выводов.
За последние сутки я ел лишь один раз — ежика. К счастью или несчастью еж удрать не успел, свернулся калачиком и выжидающе выставил иголки. Не долго думая, разорвав себе рот и ободрав лапы, ежика разгрыз. Голод вернулся через пару часов, а рот и лапы заживут хорошо если через неделю.
— Нет в жизни счастья, — сказал голос.
В испуге замираю, припадаю к земле, нервно озираюсь. Никого.
— Страшно, — говорит тот же голос.
Тут-то до меня доходит, что голос принадлежит мне.
С лесной опушки открывается прекрасный вид на долину, которая упирается в город, а чуть правее сливается с линией горизонта. Пахнет сырость. Метрах в ста от меня, распростершийся на земле, лежит человек, руки его завернуты за спину. Второй человек жадно обнюхивает первого.
Вспомнив о недавних слуховых галлюцинациях, вытираю лапой глаза. Картинка не меняется. Подойти поближе дело нескольких минут, а вдруг и мне что перепадет. Я не привередливый. Человечинка тоже мясо. Нервный смешок.
— Где он? — спрашивает тот, что сверху.
Нижний сопит, неуверенно дергается.
— Он близко, — продолжает тем временем верхний, длинный его язык скользи по щеке к виску незадачливой жертвы, — я чувствую.
Наслаждаясь сценой, усаживаюсь на землю. Люди одновременно поворачивают головы в мою сторону.
— Какая мерзость, — говорит верхний, — а ну брысь.
Морщу розовый пятачок. Вот так вот сразу и мерзость. Даже немного обидно, господа. Сижу, понимаете, никого не трогаю, обгрызочков и объедочков жду.
— Фиии. Как грубо, — снисхожу до ответа, — кончай его по-быстрому. У меня дел не в проворот.
Оба, кажется, поражены моей наглость, нижний даже пытается изобразить возмущение.
Почему нельзя решить все быстро, мирно и к всеобщему удовольствию?
Очень медленно верхний затягивает кусок тряпки на затылке своей жертвы, связывает руки, проверяет работу на прочность. Так же медленно открывает сумку, достает из нее пистолет и направляет дуло мне в морду.
Ругнуться не успеваю. Пуля чиркает по уху, горячее и липкое течет по загривку.
— Ай-ай-ай, — верещу я, прыгая вокруг. Пробегаюсь по спине связанного, лапа скользит по голове, уху, задевает щеку.
— Ой-ой-ой, — продолжаю я, проскальзывая под мышкой у охотника.
Боковым зрением замечаю блеск металла.
Быть мне шапкой не иначе или ковриком. Ну уж нетушки. Обойдетесь.
Бросаюсь на охотника со спины. Он не успевает развернуться. Не теряя ни секунды, впиваюсь ему в шею всеми пятьюдесятью девятью зубами. Теплая солоноватая жидкость наполняет рот. Поддавшись вперед, прижимаю добычу к земле, с жадностью, не осознавая себя, разрывая рану, пью пульсирующую кровь...
Ты здесь? Это ты? Я нашел тебя моя часть!?
Перехватает дыхание. Давлюсь своим ужином и отскакиваю.
Что это было?
Волна наслаждения накрывает с головой.
— Я здесь, — говорю, напрягая слух, чтобы ненароком не упустить ответ.
Ответа нет, лишь мычание. Сталкиваюсь взглядом со связанным человеком и...Понимаю... Понимаю... Понимаю...
Подхожу к человеку, аккуратно, почти с нежностью, перекусываю обрывки ткани, связывающие его. Усаживаюсь в ногах. Умру за тебя не задумываясь... 4 глава.
Стою. Никого не трогаю. Любуюсь окружающим миром. Удар. И я снова свел очень близкое знакомство с землей. Я даже пикнуть не успел, как меня самым наглым образом стали допрашивать. Понятия не имею, о чем он говорит. Кто он? Где он? А чуять этот безумец может только меня.
Помыться бы! Никогда не чувствовал себя таким смущенным и грязным. Похоже, это местный сумасшедший, который нападает на всех не очень ·чистых? путников. Тоже мне блюститель чистоты нашелся! Да, от него самого воняет. Я, возмущенно пыхтя, пытался выбраться из придавившей меня тушки. Тяжело все-таки.
От голода я совсем ослаб, что не мог отбиться даже от мухи. Как вдруг судьба преподнесла новый сюрприз в виде появления нового персонажа. И какого! Существо было необычное, и это еще мягко сказано. Размером с волка. Пасть вытянутая, клыки такие острые и большие, что даже страшно продолжать на них смотреть. Длинная черная шерсть, как у кошки, которую так и хотелось погладить. Взгляд был разумным. И странным диссонансом на мордочке присутствовал свиной пятачок. А уж когда он заговорил, то я вообще выпал в осадок от злости.
Да, как он смеет таким тоном говорить обо мне! Да, я его на котлеты пущу, на фарш, и похоже меня даже в этом опередили. С задумчивым видом жую какую-то тряпку. Не вкусно.
С меня, наконец, слезли, что не могло меня не радовать. Стало так легко и свободно, что сразу же хотелось прыгать и танцевать. Хотя со связанными руками не больно то и побегаешь. Пока я радовался такой малости, события приняли совершенно другой вид.
Псих, от куда-то взял пистолет и принялся стрелять. Как вы понимаете мне в моей позе, мордой вниз, было все очень плохо видно, но зато прекрасно было слышны недовольные вопли странного пушистого существа. Я недовольно замычал, почувствовав на своей спине не маленький вес, поэтому, когда этот зверь с меня спрыгнул, лишь испытал чувство облегчения. Боль в оцарапанном ухе и щеке совершенно меня не волновали. Поэтому я наверно не сразу обратил внимание на странное ощущение, что охватили меня после того, как волко-кот побегал по мне.
Что-то родное. Что-то близкое. Что-то звало и манило меня. Сердце стучало как сумасшедшие. Я без малейшего сомнения, чтобы не передумать, обратился к самому себе и мысленно тихонечко позвал: Ты здесь? Это ты? Я нашел тебя моя часть!?
— Я здесь! — прозвучал ответ, как гром среди ясного неба, я на мгновение обмер, но тут же замычал и задвигался, привлекая к себе внимания. Слегка приподнял голову, чтобы лучше видеть его. Того кого я так долго искал. Волко-кот легким броском очутился возле меня, и осторожно стараясь не поранить, перекусил связывающую меня ткань. Я тут же заключил его в объятия, при этом смеясь и плача, как ненормальный. Здесь и сейчас, я не опасался проявлять такие бурные эмоции. Да, и они были так сильны во мне, что не стоил их и удерживать. Не понимаю я, почему люди иногда пытаются показывать совершенно другие чувства, не те которые они сейчас испытывают, но это их право. А я никогда не испытывал ничего подобного. Всепоглощающие счастье и радость накрыли меня с головой. Ведь поиск был таким трудным, и почти безнадежным. Я продолжал цеплять за шерсть и повторять как заведенный: Я нашел тебя! Я нашел тебя! Наконец-то я нашел тебя!
5 глава.
Кружка горячего чая согревает закоченевшие пальцы, пар пляшет в тусклом свете свечи. Гость спит в комнате. Водные процедуры открыли истинный его возраст — мальчику не больше 13. Тощий с темными кругами под глазами он смотрел на меня доверчиво, благодарно.
Выйдя из спальни, я долго стояла, прислонившись к дверному косяку, сдерживая непрошеные слезы.
Теперь чай, воспоминания и необходимость принять решение. Что я могу дать ребенку? Что? Не имея ни дома, ни будущего.
Найти его семью? Плохая отговорка. Всего лишь отсрочка. Необходимо, исходя из худшего, принять решение — готова ли я нести ответственность за оставленного ребенка или ...
Плывут, дрожат воспоминания.
"Загляни в глубь себя, чтобы понять свое предназначение."
Закрываю глаза. Это наваждение. Дурная шутка.
Дедушка, который не был родным, но подобрал на улице. Дедушка, который стал всем, научил любить, верить и ... жить. Будучи старым больным человеком он попытался. Если бы не он кем бы стала я? Куда бы привел меня путь?
Смеюсь. Горько и обреченно, понимая, что если испугаюсь сейчас, то не смогу жить дальше.
Стук в дверь. Быстрый взгляд на часы — далеко за полночь.
— Кто? — спрашиваю у закрытой двери.
— Здравствуйте, — отвечает голос, — нам бы повидаться с... с... вашим гостем.
Откуда они узнали? Мысли скачу. Беда или спасение?
— Кто вы?
— Эм.. эээ... родственники....
Открываю дверь и в ужасе хватаюсь за голову. На пороге топчется колоритная парочка. Ободранный человек с исцарапанным лицом, невероятно истощенный и собака, хотя в темноте не разобрать, уж больно крупное животное.
Подсчитав в уме свои скудные сбережения, вздыхаю и впускаю парочку в дом.
Отступление пятое:
— Хозяин, — бормочет человек в окровавленной одежде, — хозяин... я нашел его... он человек... Зеркало — человек... Хозяин...
Темный силуэт, почти неразличимы на фоне ночного неба, приближается к раненному охотнику.
— Хорошо, — глубокий мелодичный голос.
Охотник приподнимается на локтях, тянется к своему господину.
Троица веселится. Мальчишки обнимаются, смеются. Кото-волк, коим я окрестила недоразумение природы, скулит, требуя порцию внимания. Рассказы о то, как они, дескать, скучали друг без друга, как искали руг друга, — порядком мне надоели. Как человек, не позволяющий себе излишних эмоций, я довольно хладнокровно отвечаю на редкие вопросы.
Уходить из комнаты, правда, не спешу. Очень хочется знать о дальнейших планах "семейки". Вешать себе на шею столь внушительный камушек в мои планы никоим образом не входит. Я не святая и не преисполнена благодати.
Особо прочувствованный окрик пробуждает от сонного оцепенения.
— Бах, — кричит кото-волк, — думаю тут-то мне и конец.
Опять рассказ о встрече с загадочным охотникам. Сколько в услышанном правды, а сколько вымысла?
Мы единое целое, одно существо — говорили гости. Сперва, пыталась добиться правды, потом, видя бесплодность этих попыток, махнула рукой.
Мальчик устал быстрее прочих — хлопал глазами, непрерывно зевал.
— Хватит. Спать. Все завтра, — решительно заявляю я.
Почему-то никто не спорит. Старший брат уходит умываться, так как грязного его в кровать пускать категорически отказываюсь. Кото-волк растягивается прямо у кровати. И пусть его.
Когда гости укладываются, возвращаюсь на кухню. Чай давно остыл. Брезгливо отодвинув чашку, прикрываю глаза.
Волна. Огромная волна вот-вот накроет меня.
Безвольно опускаю руки, запрокидываю голову...
Хорошо виден пенистый гребень и гудит что-то в ее глубинах. Все ближе, ближе...
Стук в дверь разрывает тревожный сон. Этот день просто надо пережить. Стиснуть зубы, выбросить лишние мысли и пережить.
— Кто там? — спрашиваю у закрытой двери.
— Путник, — отвечает приятный голос.
— Комнат не сдаю.
Тихо скрепят петли. Как же я устала.
— Откройте, прошу вас, — мягко говорит голос.
— Извините, но нет. Доброй ночи.
Посторонние люди в доме не способствую спокойному сну. А в сложившихся обстоятельствах, когда дом и так забит подозрительными личностями, речи идти не может о новых постояльцах.
Не успеваю я развернуться, чтобы уйти, как дверь исчезает. На пороге возвышается силуэт, укутанный в плащ, за спиной его маячит еще кто-то. — И все же, — вкрадчиво говорит человек, — я настаиваю.
Глава 6.
Наконец волна безудержного счастья схлынула с меня, и, прекратив душить в своих объятиях волко-кота, я смог адекватно, ну более менее воспринимать внешний мир, а не только собственные эмоции. Внешний мир не сильно радовал. Ветки и мелкие камни впивались мне в ноги. Тело в неудобней позе ужасно затекло. Да, и еще блюститель чистоты совершенно не эстетично заливал кровью землю и при этом гневно сверкал глазами в нашу сторону. С такими ранами обычный человек давно бы уже отправился в другой мир, но нет, он продолжал настойчиво тянутся к пистолету. Мне не очень то и хотелось вновь слышать выстрелы, от которых в ушах, так звенит, что все глаза дружно лезут на лоб. Знаем, проходили. Так, что слегка косолапя, медленно и с трудом делая шаги подошел к лежащему на земле пистолету и не долго думая пнул его со всех сил. Пистолет на прощания сверкнул и навеки канул в лесной чаще.
Не обращая внимания на неподвижное тело, то ли он наконец закончил свой путь, то ли просто потерял сознания от такой большой потери крови, я не знал этого, да и честно не хотел и знать. Я старательно гнал картину окровавленного тела прочь, но которая с такой же регулярностью возвращался обратно и маячался прямо перед глазами. Нет, я не осуждал волко-кота, ведь он защищал собственную жизнь. Ну, как умел. Да, и осуждать самого себя крайне сложно.
Через некоторое время в голову постучала мысль. Она была не такой уж частой гостью, поэтому сознание удивилось и впустила внутрь. Руки, лицо и вся моя одежда испачкана в крови. Волко-кот жизнерадостно скалилась, а с клыков капала подозрительная красная жидкость. Со стороны мы наверняка выглядели, как самый настоящие маньяки с большой дороги. На нашу радость нам попался ручей. Хотя, мне кажется я — другой догадался о нашем внешнем виде, и величественной походкой соизволил мне его показать.
Я с каким-то остервенением принялся стирать свою рубашку. Она окончательно утратила свой цвет и стала какого-то серо-бурого оттенка. Но хоть теперь встречающие люди не будут от меня шарахаться. Интересно, а как дела у волко-кота? Я повернул голову и посмотрел на него. Дела у него шли замечательно. Чистый и вымытый он сидел на берегу и с не меньшим интересом смотрел на меня. Ну, хоть кто-то из нас будет нормально выглядит!
Мы дружно и не сговариваюсь начали продираться через кусты прочь с этой поляны, на которой на нас обрушились неприятности. Каждый бы от таких мест держался вдалеке, и мы тоже не были исключением. Выбравшись из леса, я и волко-кто направили, кто свои стопы, а кто свои лапы к городу. Перед воротами я затормозил, и еще раз окинул взглядом зверя, а вдруг, что-нибудь забыл. При свете дня он выглядел страшно. Клыки во! Когти во! И размер ого-го!
На себя посмотри! — вдруг фыркнул кто-то у меня в голове. И хотя, людей поблизости не было, он старался проявлять осторожность, и поэтому не пытался разговаривать вслух. Признав его правоту, я слегка пригладил растрепанные волосы, заправил рубашку в штаны, и почистил свои сапоги. И хотя, чище я не стал, но волко-кот одобрительно кивнул головой, что вселило в меня уверенность, что стража не выкинет нас сразу же за ворота. Но сообразив, что не хватает одной детали, я снял с себя ремень, и подойдя к зверю присел на корточки. Волко-кот посмотрел с начало на ремень, который я держал возле его шеи, а потом вопросительно на меня.
— Это чтобы все подумали, что ты не дикий, а дрессированный, на вроде собаке! — сказал я слегка смущаясь и волнуясь. Зверь слегка выпустил свои когти, задумчиво посмотрел с начало на меня, а потом на ворота города, и согласно опустил голову, чтобы мне было удобно защелкивать на его шеи ремень. Он знал, что мог спокойно отказать, и я бы не стал настаивать. Но волко-кот чувствовал мои эмоции и переживания, не за себя, а за него. Я ободряющие улыбнулся и вновь его обнял. Честно признаться у него шерсть была такая мягкая и пушистая, что я просто не мог удержаться. Зверь слегка оскалил клыки, со стороны наверно могло показаться, что вот сейчас он набросится на беззащитного человека, но он всего лишь усмехнулся на мои мысли.
Похоже мы отлично подготовились потому, что стража на воротах, лишь скучающим взором окинула нас и без вопросов пропустила в город. Я прогулочным шагом отправился в порт. Всегда хотел посмотреть на море. Когда еще выпадет такой шанс.
Через некоторое время мы стояли на причале и обозревали открывающие просторы. Чайки возмущенно кричали. Запах свежести и соли будоражили наши носы. Портило все впечатление проходящие мимо люди с мрачным и даже можно сказать с похоронным выражением лица. Было такое ощущение, что у всех одновременно скончалась любимая тетушка. Я старался не обращать на них внимания, хоть что-то было не так. И я не мог никак понять что. В окружающем пейзаже чего-то не хватало. Только через пять минут до меня дошло что. Не было самого моря. Куда-то подевалось огромное количество воды. Признаться я был очень озадачен. Я чую нас!
Вдруг ворвался в мое сознание мысль волко-кота. Глаза у него горели охотничий азартом и нетерпением. Он то и дело выпускал и впускал свои когти под подушечку своих лап.
— Где? — едва слышно выдохнул я, но зверь меня услышал. За мной! И я без раздумий рванул за ним.
Со стороны мы наверно представляли колоритную парочку. Впереди бежал зверь ловко огибая людей и другие препятствия мчался только ему одному известному маршруту, и за ним человек в мятой и относительно чистой одежде, который не успевал среагировать и поэтому сметал всех и вся встречающих в одну кучу.
Наконец мы резко затормозили перед дверью. Я сильно волнуясь постучал.
— Кто? — услышал я недовольный женский голос.
— Здравствуйте, — решил быть я очень вежливым, чтобы не пугать, а то еще не пустит нас за порог и прости прощай "моя другая часть", — нам бы повидаться с... с... вашим гостем. — слегка запнулся я, не знаю как еще называть самого себя. Не скажешь же: нам очень нужен кусок артефакта! Верните его пожалуйста!
Признаться я бы сам такого нарушителя спокойствия не что бы не пустил за порог, а отправил бы в "Тихое место", где обитают те, кто не дружат с собственным разумом.
— Кто вы?
— Эм.. эээ... родственники.... — окончательно став косноязычным, я заткнулся, чтобы еще какую глупость не ляпнуть. Беспомощно посмотрев на волко-кота, и встретив сочувственный взгляд, я слегка приободрился, и уже собрался выдать убийственный довод, чтобы убедить эту женщину в своей адекватности, но не успел. Дверь на мою радость открылась.
Счастье искрящемся фонтаном билась через край. Я кружился в каком-то безумном танце. Даже волко-кот слегка испугался за мое восприятие, когда я от переизбытка эмоций чуть не задушил "самого себя". Другой — я, выглядел очень молодо. И главное между нами было какое-то неуловимое сходство. Хотя, мы все брали облик от совершенно разных людей и нелюдей тоже. Может, нас объединяло наш взгляд и виденье мира, кто знает. Но я думаю, что эту тайну можно оставить не разгаданной. Пускай в жизни будет одной загадкой больше.
— Хватит. Спать. Все завтра, — ворвался в наше веселье решительный голос девушки. Я не собирался спорить. Зачем? Я был признателен ей, что она нашла, вытащила, а главное смогла позаботиться о нас, то есть об одной части нас. Я собирался сделать ей такой же подарок, как и женщине в трактире, которая позаботилась обо мне. То есть дать возможность самой изменить свою судьбу, теперь осталось только одно дело, это прикоснутся к ней. Мне хватит, даже мимолетного касания, я пока не собирался ничего менять. Я всего лишь хотел узнать ее путь.
Волко-кот безмятежно дрых прямо на полу возле кровати. Другой — я, получив столько эмоций и впечатлений сегодня, тоже сладко посапывал в углу. Только я, так и не смог сомкнуть глаза. Я смог прикоснуться к нашей знакомой, и то, что я узнал не давало мне покоя. Я не видел пути. И это было странно. Везде куда бы я не бросил взгляд на нити судьбы этой девушки, я видел только один результат — смерть. У каждого человека должен быть выбор — это не приложенный закон. Кто его составил не суть важна, главное он есть. И главное у каждого есть возможность идти по собственному пути, но только не у нее. Почему она еще жива? Похоже даже часть нашего присутствия помогла хотя бы не изменить, но избежать на миг уготованной участи.
Я бы еще долго придавался размышлениям, но услышав стук в дверь, я напрягся, почему-то пришла уверенность, что поздний визит незнакомца связан с нами. Я стараясь не разбудить, зверя и мальчика, бесшумно встал с кровати и направился в другую комнату.
Я успел, как раз прийти к тому моменту, как дверь внезапно исчезла и в проеме появился знакомый незнакомец. Похоже сознание таким образом пыталось разрядить обстановку, но я даже не улыбнулся. Я смотрел на мужчину во все глаза. И если бы какой-нибудь сторонний наблюдатель оказался вдруг здесь, то заметил бы несомненное сходство этих двоих. Я не был этим наблюдателем, но я и так знал, что вошедший имеет несомненное сходство со мной, точнее это я был похож на него, как отражение в зеркале, коим и являлся.
— И все же, — вкрадчиво сказал он, смотря на женщину — я настаиваю.
Меня, он пока не заметил. Я стоял там куда не достигал свет от светильника. Но обуявший гнев не позволил мне оставаться в стороне.
— Уходи прочь от сюда! Тебе здесь не место! — прекрасно сложенный мужчина на мои слова вскинул голову и слегка прищурил глаза, чтобы разглядеть в полумраке говорившего.
— Ты в этом уверен? — увидев меня по его губам заскользила улыбка.
Я от злости, которая была написана на моем лице вот такими буквами, не мог говорить, и поэтому просто кивнул. Почему же я так злился? Неужели только из-за того, что он разрушил меня? Нет не только. В глубине моей души пряталась зависть. Я завидовал ему. Ведь, он человек, а я кто? Всего лишь его отражение. Ничто. Подделка, которая почему-то умеет чувствовать и переживать. Поняв это я смог наконец изгнать на время злость из своего сердца. Не хотелось, чтобы он видел мою слабость.
— Что тебе здесь нужно? — смог наконец я задать мучавший меня все это время вопрос.
— Вас! — просто ответил он.
Я на миг опешился. Все-таки, он сам нас разрушил не захотев связываться с Судьбой, а теперь выдает такое.
— Может мне скажут, что здесь происходит! — долго терпевшая все это безобразие женщина, наконец гневно выпалила мучавший ее вопрос.
— Не беспокойтесь к вам у меня претензий нет, но я бы не советовал вставать у меня на пути, когда я пытаюсь заполучить то, что хочу! — и хотя, Хозяин все это сказал с милой улыбочкой на лице, в комнате сразу же повеяло холодом. Скрытая угроза в его словах заставило женщину съежится, а меня гневно сверкнуть глазами и ответить:
— Только посмей разрушить ее жизнь...я....я.....а не то я прикоснусь к тебе!
Губы мужчины чуть дернулись в усмешки, но его глаза вмиг впились в мое лицо, пытаясь понять не солгал ли я. Похоже Хозяин не знал, что у меня сохранилась способность Зеркала Судьбы менять предначертанное, и то, что я не обычный кусок рамы, а на много больше.
Я не знал своей судьбы, но здесь и сейчас, я собрался защищать то, что мне...нам было дорого. Не важно, что эта женщина не знала про нас, но чтобы не случилось, как бы жизнь не повернулась, я всегда буду платить добром на добро.
Отступление шестое.
Столько пыла, столько рвения. Определенно очеловечивание не идет на пользу даже кускам металла. Но как же он похож на меня! Тот же нос, те же губы и взгляд... Мой юношеские волчий взгляд.
Охотник сопит за спиной. Ему тяжело ждать, он истощен, на грани обморока. Жалеть его не имеет смысла. К чему? Фантом, созданный моей волей этого не стоит. Но вот сберечь его, продлить существования не помешало бы. Остаться один на один со столь разношерстной компанией не хочется.
Девушка жмется к стене. Почему Зеркало печется о ней и как лучше воспользоваться этим?
— Только посмей разрушить ее жизнь...я....я.....а не то я прикоснусь к тебе!
Губы кривятся в усмешке. Привычка улыбаться, когда на душе особенно мерзко — откуда она?
— Хорошо, — обращаюсь к хозяйке дома, — не угостите ли чаем?
— Пойду прогуляюсь, — подавленно говорит она, — вы уж сами как-нибудь. Девушка пытается разминутся со мной. Вспомнив о приличиях делаю шаг назад и в сторону. Склоняюсь в легком поклоне.
Глава 7.
Миловидное личико обрамленное волной шикарных кудрей. Небольшой носик, который смешно морщился, когда его хозяйка была, чем-то недовольна. И невероятные зеленые глаза, которые так и притягивали своим светом. Можно сказать, что, судя по описанию — это необычная девушка, но это не так. Это была самая обычная девушка, которых в этом городе пруд пруди. Она работала в одной из булочных, которых на этой улице было много. И сейчас она сидела на стуле в своей комнате перед зеркалом и расчесывала свои волосы.
Было ранее утро. Птицы пели свои песни. Торговцы хвастались своими товарами. Кучер с важным видом покрикивал на не расторопных жителей квартала, которые слишком медленно освобождали дорогу карете, в которой ехала знатная дама. Город просыпался. Город жил. Наступал новый день.
Девушка отложив расческу, неуловимым движением встала со стула и подошла к окну, и закрыла его. Шум города сразу стих и стал каким-то отдаленным. Как вдруг, внезапно стало темно. Она от неожиданности вскрикнула, но тут же рассмеялась.
— Перестань меня так пугать! — слегка притопнула она своей ножкой, выражая свое недовольство.
— А раньше тебе нравилось! — прозвучал мягкий мужской голос. Да, это был мужчина не молодой, но еще и не старый. Почему-то не возможно было по его облику определить его возраст. Ему можно было дать, как 20, так и 30 лет, а иногда и все 40. Именно он так напугал девушку, неожиданно подойдя со спины и закрыв ей глаза своими ладонями.
Мужчина слегка коснулся губами ее шеи. Девушка улыбнулась, он так всегда начинал свои ласки и объятия. Они познакомились совсем не давно, но он уже смог покорить ее. Она сама не понимала, что так привлекало в нем ее. Может необычные действия и словами. Было такое ощущение, что он не от мира сего, но все же в нем проскальзывало, что-то величественно и даже благородное. Словно он был высоких кровей. И когда она его спрашивала в лоб: "от куда он?", то мужчина, лишь загадочно улыбался и ореол таинственности вокруг него заставлял трепетать девушку все сильней и сильней.
И вот сейчас, он опять взялся со свое. О, нет, едва чувственные прикосновения разжигало пламя в ее груди. Что мужчина выкинет в этот миг не возможно было предугадать, поэтому можно было понять ее удивление, когда он внезапно выхватил обычный нож и быстро движением провел ножом по горлу. В зеленых глазах не было страха или даже гнева, только безграничное удивление, что вот сейчас она умрет. На лице так и застыла маской последняя ее эмоция.
Обычно лицо мужчины выражало целый букет чувств, но не в этот момент, только безразличие к происходящему, словно он выполнял нудное и ужасно надоевшую работу.
Сорвав с кровати покрывало, он завернул в него труп девушку и положил на пол. Как вдруг, заметил, что на зеркало попало несколько пятен крови. Вынув платок из кармана, мужчина осторожно, даже с какой нежностью вытер зеркальную поверхность. Ласково провел кончиками пальцев по раме, он глубоко вздохнул, поднял сверток и вышел из комнаты.
Начальник стражи был недоволен, и это еще было мягко сказано. Еще один день коту под хвост. Нет, чтобы сидеть в кабинете и попивать прохладное пиво, так нет, приходится ему тащиться по самому солнцепеку в торговый район, чтобы полюбоваться на очередной труп.
— Что скажешь? — пропыхтел он, смахивая капли пота со лба, обращаясь к сидящему на корточках перед трупом мужчине.
— Это снова он! — спокойный голос нарушил тишину. Стальной и цепкий взгляд выдавал в нем ищейку. Такие люди ценились на вес золота. Признаться, когда его начальство вызвало в столицу и приказало быстрым ходом двигаться в этот город, он думал, что начальник стражи разводит панику на пустом месте, но после пятого трупа изменил свое мнение. Этот убийца был опасен.
То, что он убивает девушек, не было что-то из-за рамки выходящего, но то, как он убивал и при этом не оставлял следов вызвало настоящее недоумение. Во-первых ,трупы всегда находились возле каналов. Во-вторых, убивал он их всех совершенно разными способами. Первую задушил, вторую утопил, третью загрызли собаки, четвертую отравил, и пятую банально зарезал. Этот человек точно не дружил со своим разумом. Но не это было странное. Каждый человек оставлял следы, но только не этот, это нервировало ищейку гораздо больше. Ему казалось, что этот убийца бросал вызов именно ему, но он не мог припомнить, чтобы переходил в последнее время дорогу какому-нибудь маньяку.
— Выяснили, кто она? — раздался голос начальника стражи.
— Да! Она работала в одной из булочной...вот ее адрес! — уверенный голос подчиненного показал, что не зря стража ест свой хлеб.
— Я направляюсь туда! — ищейка поднялся, перед этим вновь внимательно изучив лежащий перед ним труп. Он даже не догадывался, что если бы его взгляд поднялся, чуть повыше, то увидел бы стоящего мужчину неопределенного возраста, который внимательно следил за всеми его действиями.
Отступление седьмое
Можно идиотский вопрос: ты кто?
Прикинь, я не знаю!
А почему?
Просто не помню и все!
Я потерял, все свои мысли, все воспоминания, и похоже даже собственное тело, и то потерял. Я его не ощущаю. Собственное сознание пугает. Еще бы оно не пугало. Разговариваешь сам с собой это ли не признак сумасшествия.
Эгей! Эхо нет значит я не в колодце или просто здесь очень плохая акустика!
Нужно пощупать все вокруг и определить где я нахожусь. Что-то ничего не нащупывается. Кстати, а вроде должно быть то, чем обычно щупаю. Пальцы. Руки.Плечи. Туловище. Где все? Хм...я в полном шоке оказывается у меня нет тела. Куда все подевалось? Вокруг один мрак и пустота. Сколько времени прошло я не знал, но странное чувство того, что меня кто-то зовет и ждет не давало мне окончательно сойти с ума. Ну, что же я наберусь терпения и буду ждать, когда этот кто-то придет и вытащит меня из...не знаю даже из чего.
Глава 8.
Я шел вперед. Что там я не знал. Но это было не важно. В душе жила надежда, что я дойду, что я встречу, успокою и обниму "другого меня". И скажу ему так важные для него слова: Ты не один! Именно эта цель гнала меня вперед и заставляла встречать все невзгоды с гордо поднятой головой, чтобы не дай бог слезы горечи хлынули из моих глаз. Я должен быть сильным, и буду сильным, чего бы мне этого не стоило.
Лучи солнца пробивались, через листву и веселые солнечные зайчики скакали по моему лицу. Казалось, что солнце мне подмигивает, и так образом ободряет меня. Тепло было не только от света, но и от ладони, которая слегка сжимала мою руку. "Молодой другой я" смешно нахмурив брови, из-за важности нашей задачи, решительно шагал рядом со мной, и чтобы не потеряться в людской толчее, держал меня за руку.
— Ты...вы бы не могли идти за нами на большем расстояние? — я так резко остановился, что сам от неожиданности, чуть не упал на землю.
— Конечно! — спокойный голос Хозяин, словно он разговаривал с непослушным ребенком, раздался позади нас. Я конечно не мог видеть затылком, но чувствовал по его интонации, что он улыбается. Я вновь начал злиться, и снова не мог понять причину. Ведь, он почти со всеми моими предложениями, как то, чтобы разделиться и искать другие "части меня" вместе, согласился. Волко-кот остался в доме нашей знакомой, чтобы дождаться ее и рассказать все. Ну, почти все. И так же должен был защищать от будущей опасности, которые я видел в ее судьбе. С его великолепным нюхом и ее интуицией они смогли бы найти другой осколок. Почему-то я был уверен, что с этим они справятся лучше, чем я. А я должен был увести Хозяина, чтобы он не причинил вреда ни нам, ни этой девушке, которая стала для нас так близка. Конечно я сказал совершенно не это. Мое предложение звучало совсем по другому. Мы ("я" и "молодой я") вместе с Хозяином ищем осколок, а остальные остаются дома, чтобы не мешаться под ногами. Хорошо, что "другие я" могли чувствовать меня и слышать мои мысли. Они поддержали и одобрили мой не озвученный план. Главное, чтобы Он не догадался. Я не знал, что этот человек хочет от нас на самом деле, поэтому перестраховаться не помешало.
Вот поэтому мы сейчас шли не известно куда. Точнее нас вперед вело мое ощущение, что моя другая часть была по близости. Зов был каким-то странным. Словно волны они накатывались на меня, и уходили снова в неизведанную даль. Остальные появлялись в моем сознание, как вспышки.
Как вдруг...
Звонит колокол. Стучат босые ноги по мраморным плитам.
Сухие губы касаются моих губ.
Открываю глаза. Пытаюсь сфокусировать взгляд. Я размышляю над тем, что избавление не приходит и о том, что пребывание здесь лишает веры.
Дрожащими пальцами откидываю одеяло. Пытаюсь встать. Удивленный шепот проносится по залу, ударяется об арки, отскакивает от пола и катиться в самую глубь подземелий. Люди падают на колени, целуют плиты. Не могу встать. Все что в моих силах это ползти, срывая ногти о жесткие плиты, ползти в сторону тяжелых створок дверей, которые не открыть. Голое тело обжигает холод, но одиночество, разъедающее меня, страшнее боли.
При моем приближении двери медленно открываются и свежий воздух врывается в задымленное помещение, наполняет легкие. Я задыхаюсь от восторга и волнения. Слезы катятся по щекам. Меня почти не осталось. Как мог я столько времени провести в заточении?
Журчит вода, звенят листья.
Я скатываюсь по ступенькам, вдыхаю аромат земли и засыпаю.
Когда же открываю глаза, то обнаруживаю себя укутанным в шерстяную ткань, а над головой вижу небо, полное ярких звезд. Люди по-прежнему окружают меня. Сидят, словно статуи, смотрят и ждут.
Повторяя свой вчерашний жест, откидываю ткань и продолжаю ползти.
Люди перешептываются и идут за мной следом.
Я закричал. Но с моих губ не сорвалось не одного звука. Побледнев, я рухнул на землю. Мне было холодно и ужасно одиноко так, что хотелось умереть здесь и сейчас. "Молодой я" обнял меня так сильно, но физическую боль заглушила душевная. Он старался дать тепло человеческого тела, чтобы это помогло отогнать бездну, которая развернулась перед моим взором.
— Что с тобой? Ты в порядке? Ответь мне! — Хозяин спустился рядом с нами на одно колено, и я не поверил, с тревогой заглядывал в мои глаза. Похоже у меня начались галлюцинации! Право слово как жаль, а я уж думал, что мой рассудок ничто не может повредить!
Слезы текли по моим щекам. Все было таким не четким. Предметы расплывались. Я пытался дышать, но боль разрывало сердце на части так, что не мог сделать даже вдох. Хотелось, чтобы эта пытка прекратилась. Не важно как. Сил, чтобы это терпеть не оставалось. Как вдруг резкий и хлесткий удар привел меня в чувство. Это Хозяин дал мне пощечину.
— Что собрался здесь таким образом сдохнуть? Так вот не выйдет я тебя из под земли достану! — было видно, как этот человек злиться. Его гнев потрясал. Он был всепоглощающим и всепожирающим. Вряд ли, что-то после него бы осталось.
— Я уже тебе сказал держись от нас подальше! — смог выдавить я и провалился в блаженную тьму. Похоже наконец включился защитный механизм. И я уже не видел, как Хозяин усмехнулся и странно на меня посмотрел.
— Упрямое Зеркало!
Отступление восьмое.
Будит меня холод. Тот особенный утренний холод, который с легкостью проникает даже под одеяло в теплом доме.
Небо наливается синевой. День обещает быть солнечным и ясным.
Стремительно поднимаюсь, делаю несколько гимнастических упражнений, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Критически осматриваю место своего ночлега — куча коробок в подворотне.
Удивительное дело, чувствую себя отдохнувшей, полной сил и способной, если не мир перевернуть, то уж всяко выкинуть нахалов на улицу.
Однако...
Когда я приходу домой меня ждет странный сюрприз: входная дверь на месте, дом пуст и прибран.
Вдруг становиться тоскливо, словно я упустила что-то очень важное, что-то без чего дальнейшее существование не имеет смысла.
Пришло время сменить место жительства. С единственной мыслью — собрать вещи поднимаюсь на втором этаж, где меня ожидает сюрприз в виде кото-волка. Черная тушка вальяжно развалилась поперек кровати.
— Пришла, — проворчал кот-волк с некоторой ноткой негодования, — шлялась где-то всю ночь. Пороть тебя надо, девочка, пороть.
— Ах, пороть, — цежу сквозь зубы.
А злость почему-то не приходит, напротив, я вдруг начинаю смеяться.
— Кто приходил вчера? — спрашиваю, усаживаясь на краешек кровати, запускаю пальцы в длинную шерсть. Кото-волк довольно щурится и урчит.
— Он разбил нас, — ответ сопровождается хитрым маневром и под пальцами оказывается поверхность живота неожиданно лысая и бородавчатая, что не смущает меня.
— Чего же он хочет? — спрашиваю, пуская в ход вторую руку.
Кото-волк сладко потягивается, издает булькающий звук и, лениво приоткрыв правый глаз, изрекает:
— Не знаю. Нас, наверное. Мы решили разделиться, чтобы ты помогла найти оставшиеся Осколки.
— С чего начнем? — я сошла с ума, а на душе становится легко и весело. — С завтрака.
9 глава.
День выдался жаркий. Солнце повисло над головой, выжигая блеклые поля, кажется, само небо выгорело от его лучей, став практически белым. От пота тело неприятно зудело, напоминая, что не мыться три дня кряду преступление против природы. Пить хотелось страшно, но все запасы воды высосал кото-волк, впрочем, как и выел запасы продовольствия. Теперь вину заглаживает — гоняется за зайцем. Сомневаюсь что-то в его способностях. Нелепое создание.
Увлекшись мрачными мыслями, не сразу заметила карету, которая замедлила ход, а потом и вовсе остановилась рядом со мной. Штора четного атласа отодвинулась, и в образовавшемся пространстве показалось лицо мужчина. Возраст его было сложно определить. Взгляд же выдавал недюжинный ум.
— Не желает ли прекрасная леди продолжить путь в моем скромном обществе? — голос мужчины был мягок. Трепетное волнение охватило меня. Забыв о кото-волке, о причине нашего путешествия и даже о том, что на леди, в своем нынешнем состоянии, не тяну — протянула руку и позволила холодным тонким пальцам сомкнуться на моих.
В карете царил полумрак, пахло ладаном и воском. Мужчина долго молчал, только блеск глаз выдавал в нем живое существо.
— Куда вы держите путь? — нарушил он молчание.
— На запад, — облизав пересохшие губы, ответила я.
— А точнее? — легкий смешок, — так можно доехать и до заката.
— Можно попросить воды? — решилась я.
— Конечно, моя леди. Что-нибудь еще?
— И... поесть.
Зашуршали складки ткани, чиркнула спичка, выпуская тонкий язычок пламени, который тут же перескочил на фитиль свечи. Мужчина ловким движением извлек из-под скамьи сундук. Открыл три навесных замка, снял потайную пружину и совершив еще какие-то странные манипуляции, открыл его. Прикрываясь крышкой, быстро извлек из него что-то. Это оказался сверток с вяленной рыбой и булкой хлеба.
Странно, продолжала размышлять я, состоятельный вельможа, а питается как крестьянин.
Взгляд мужчины остановился на лезвии кинжала, который был извлечен из-под куртки, тонкие пальцы ласково погладили стальную поверхность, зачем он разрубил рыбу на две равные части, отломил кусок хлеба.
При всей своей медлительности повадки у человека явно хищнические. Выкинув дурные мысли из головы, принялась за еду, а так же за фантазии о том, какая чудная реакция будет у кото-волка, когда он заметит мое отсуствие.
— Что занимает ваш ум? — спросил мужчина.
— Всякие глупости, — весело ответила я.
— Вас что-то рассмешило? — мрачно поинтересовался мужчина.
— Вы сейчас выглядите заправским злодеем, — ответила я и вместо того, чтобы испугаться захохотала в глосс, — Только у меня ничего нет.
— Жизнь, — глухо ответил он, — у вас точно в наличии.
Меня скрутило от смеха. Похоже, что весь запас страха я израсходовала в ту злосчастную ночь, когда в мой дом явились непрошенные гости, вынеся при этом входную дверь. Я представила, как этот джентльмен с милой улыбкой вонзает нож в мое сердце.
— Матерь Божья!! — заорал кучер.
Это было единственное цензурное восклицание, далее пошла отборнейшая брань. Задыхаясь от смеха, я скатилась под лавочку, догадавшись о причинах паники.
Карета затрясло пуще прежнего, она неслась по ухабам прибавляя скорость.
— Стоять! — рев кото-волка прорвался через скрежет дерева и метала.
Мужчина, одной рукой сжимал скамью, другой цеплялся за занавеску, аккуратно выглядывая в окно.
На особенно крутом ухабе карету подбросило особенно лихо, затрещало днище и мир перевернулся. Потом перевернулся еще раз и еще...
Выбравшись из-под обломков, освободила свой желудок от съеденного только что угощения.
— Да как ты могла? — вопил кото-волк, топая при этом лапами.
Кучер улепетывал на своих двоих, бранясь по чем зря. Попутчик же вяло выползал из-под кареты, волоча за собой сундук.
Отступление девятое.
Неопределенного возраста мужчина, наконец смог выбраться из перевернутой кареты. План был провален. Все шло совсем не так, но это было не возможно. Судьбу нельзя изменить. Или можно? Вытащив из сундука меч со странным ребристым лезвием, больше похоже на язык пламени, он направился к девушке. Если бы у него были чувства и хоть какие-то эмоции, то он наверняка бы удивился ее поведению, так отличающиеся от остальных, которые встретились ему в Пути. Но орудие Судьбы не должно было ничего чувствовать, оно должно было приводить приговор в действие, и только.
Скользнув взглядом по необычному существу, мужчина не останавливаясь направился дальше. Все ближе и ближе подходя к девушке. Кот-волк, а это был именно он, припал брюхом к земле и заскулил. Он не понимал. Нос будоражил знакомый запах, но остальные чувства ему говорили, что перед ним самая настоящая кукла. Он был пуст совершенно. Его легко можно было спутать с неодушевленным предметом, поэтому Кот-волк был очень сильно озадачен и он не знал, что ему делать дальше.
Но потом ему стало не до размышлений. Мужчина подошел достаточно близко к своей жертве и нанес удар, в этот же миг Кото-волк прыгнул. Зверь был одновременно в бешенстве и отчаяние. Он не успевал. Он не смог защитить девушку. Ему доверились, а он подвел. И нет, чтобы других, а самого себя.
Лезвие пело свою смертоносную песню. Сегодня будет жертва. Сегодня оно напьется крови и принесет смерть, ведь именно для этого его создавали люди.
Время замерло в тягучем безмолвие. Сама Судьба затаила дыхание. Аура смерти витала вокруг. Конец был близок. Но тут...
Я бежал со всех ног. Сердце стучалось, как сумасшедшее. А в голове билась только одна мысль: "Только бы успеть!" Раскинув руки, словно собираясь обнять весь мир, я загородил того, кто в эти дни стал для нас таким дорогим и близким человеком. Я буду защищать ее жизнь, чего бы мне этого не стоило. Лезвие обожгло мне руку. Потекла кровь, но я даже не почувствовал боли, только ярость.
— Ты идиот! — завопил я, и дал пощечину, но потом решив, что этого мало, банально врезал в живот. Мужчина выронил меч и упал на землю. Сжав руки в кулак, я стоял над ним и пытался привести свои эмоции в порядок, что было очень сложно так, как ярость не хотела уходить. Неподалеку находились молодой человек, который тяжело дышал. Видно было, что он очень долго и быстро бежал.Мое "молодое другое я" очень устало, но все равно он не хотел оставлять меня в трудную минуту. В противоположность ему элегантно одетый мужчина с улыбкой на губах, спокойно обозревал всю эту сцену. Словно и не было безумного бега по пересеченной местности неизвестно куда.Это был Хозяин, а кто еще с таким показанным безразличием мог наблюдать за происходящим. — Ты в порядке? — наконец смог я успокоиться и присел рядом с ним. Мужчина поднял голову и посмотрел на меня. Взгляд выражал пустоту. Сознание пронзила догадка и сердце сжалось от боли. Хотелось кричать, но я внешне спокойно, хотя в душе бушевала самая настоящая буря, ласково погладил по щеке и прошептал. — Ты не один!
Глава 10
— Ты не один! — повторил я едва слышно. Все было бесполезно. Ну, почему когда я был так близок к завершению своего пути перед мной встало такое непреодолимое препятствие. Ладно это все лирика и пустое сотрясение воздуха надо идти вперед. Нельзя останавливаться. Ведь движение это жизнь, а если замешкаешься, то все, конец.
Надо думать позитивно. Во-первых мы нашли еще один осколок. И хотя, в его взгляде пустота и в душе ни капли эмоций, но все же он один из нас. Он наша часть, но похоже этого не осознает. Я не мог даже выявить причину его поступков. Не важно, я ни за что, его не брошу. "Нужно его связать, чтобы опять не натворил глупостей!" — посетила меня идея. Тогда "наше отсутствующие я" не сможет причинить вред другим. "И почему он хотел ее убить?" — недоумевал я, но посмотрев, как она препирается с Хозяином, не смог удержаться от улыбки. "Да-да, она ужасно глупое и очень вредное существо! Своими поведением больше похоже на несмышленого ребенка, чем на взрослого, но рядом с ней тепло, и остальное не важно!"
Я поднялся с земли и направился к девушке, при этом еще стараясь уголком глаза держать в поле зрения не определенного возраста мужчину, чтобы он не пытался вновь лишить ее жизни. Но он продолжал сидеть на земле, даже не делая попыток встать.
— Ты в порядке!? — решил наконец я озвучить свою тревогу.
— А ты, что сам не видишь что ли? — фыркнула она мне в ответ.
— Просто я...
Я не смог закончить фразы, как на меня обрушилось наводнение из красочных видений: пульсирующие пятна света и тени в без пространственной пустоте. Уже второй раз за день я потерял сознание.
Перед глазами плавали странные нити. Они были по всюду, везде и в тоже время нигде. Они пронзали не только само пространство и время, но и меня самого. Я чувствовал свою структуру, я чувствовал свою целостность. Я был Зеркалом Судьбы, и мы все были вместе.
Я не знаю было ли это видение будущего, или скорее всего прошлого, но для меня не это было важно. Важно было другое — мы были вместе. Мы были одно целое. Не было этого странного ощущения, называемого людьми — эмоциями. Было только одно спокойствие и безмятежного. Была только одна пустота. Странно, но от этой родной для меня пустоты, стало так больно. Она меняла мою сущность. Она меняла меня самого. И так не могло быть. Не могло.
Как вдруг резкий звук ворвался в эту пустоту. Звук разбиваемого стекла. Вспышка и я вижу улыбку Хозяина. Вспышка и боль ушла, осталось только безмерное одиночество.
Легкий стон и я наконец очнулся. В голове плавал какой-то туман, и я никак не мог сообразить, где нахожусь и что вообще произошло. На грани слышимости раздавались до боли знакомые голоса. Ехидный у девушки, ворчливый у Хозяина и пофыркивание у кото-волка. Воспоминания вернулись ко мне. Неприятное видение, которое обрушилось на меня ушло на задний план. Оно конечно же опять вернется, но сейчас мне было тепло и уютно.
Я с трудом удерживал улыбку и легкое смущение, когда понял, что моя голова покоиться на коленях девушки, а она сама похоже не замечая этого перебирает мои волосы. Решив, что так дальше продолжаться не может открыл глаза.
Хозяин с важным видом расхаживал прямо перед мной. Кото-волк обнаружился в моих ногах. Увидев, что я очнулся приветливо помахал хвостом. Юный осколок сторожил убийцу. Похоже он единственный, кто действительно занимался делом, а не как я постоянно терял сознание. Передав ему свои теплые эмоции и ободряющие улыбнулся.
Хозяин заметив, что бесчувственная тушка наконец очнулась резко остановился.
— О, наша спящая красавица проснулась, точнее красавиц! — ехидно уточнил он.
— Ну, это вам виднее, ведь все-таки я ваше отражение! — не менее ехидная шпилька вернулась к нему от меня. Признаться я удивился своему поведение. Я чувствовал странные изменения проходившиеся сейчас во мне, но никак не мог выявить их причину. Только ощущения, чувства и эмоции, которым я не мог дать названия бурным потоком плавали во мне образуя переплетения, которые окутывали меня со всех сторон.
Отступление десятое.
От смеха начинают болеть ребра, да и не смех, а какое-то хрюканье вырывается из моего горла. Недавний попутчик, растянувшись в пыли, недоуменно хлопает глазами, гляда на своего утешителя, который что-то торопливо говорит в пол голоса. Ночной гость, который до смерти напугал меня выносом двери, отстраненно наблюдает за происходящим, мальчишка переминается с ноги на ногу, кото-волк жмется к земле.
— Дурдом, — выдавливаю из себя, размазывая слезы грязным рукавом, — вода у кого-нибудь есть?
Хозяин подходит вплотную, откручивает крышку с серебряной фляги, протягивает мне.
— Не отравлено, — лукавая усмешка освещает его лицо и исчезает.
Не считая нужным отвечать, напиваюсь, а флягу прячу в карман.
— Эм..., — порывается что-то сказать Хозяин.
— Да-да? — нагло уточняю я и поднимаюсь.
Я чувствовала, что еще могла долго с ним препираться, но как всегда сама судьба опять вмешалась в мои планы. Громкий "бум" так, что я от неожиданности, чуть не подпрыгнула прервал наш, такой по истине эпический разговор. Интересно, что же такого мог сказать мой недавний попутчик своему утешителю, что последний упал в обморок. Но похоже только я одна еще могла размышлять над происходящим, так как на остальных напал форменный столбняк. Все резко замерли. Похоже только я одна трезвомыслящий человек в этом дурдоме.
Я уверенным шагом подошла к бессознательному телу, проверила пульс, зрачки. Все оказалось в норме.
— Вы можете мне дать какую-нибудь тряпку! — обращалась я к Хозяину, почему-то уверенная, что он придет в себя намного быстрее остальных.
Я сама от себя такого не ожидала, но в моем голосе прорезались настоящие командные нотки, наверно, поэтому Хозяин быстро вручил мне свой кружевной платок. Я смочила его в воде из фляги, которую тут же вытащила из кармана, и осторожно протерла виски у парня. Его грудь равномерно, то опускалась, то поднималась вселяю уверенность, что ничего плохого я еще не сделала.
— Я смотрю у вас хорошо получается! Случайно ни сиделкой работаете? — нарушил тишину Хозяин.
— И почему обязательно сиделкой!? — ворчливые нотки так и проскальзывали в моем голосе.
— Значит вы очень часто видели, как работает лекарь. Значит, кто-то из родных вам людей очень часто болел. Вот от куда такие навыки. — продолжил свои рассуждения не обращая на меня внимания, что конечно же не могло меня радовать.
— А я смотрю вы очень любите быть в центре внимания и лезть не в свои дела! — на мои слова глаза Хозяина гневно сверкнули, но лицо выражало только спокойствие. Наверняка наша пикировка продолжила бы набирать обороты, но на его счастье юноша наконец очнулся.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
