Жертва любви Дьявола

Жертва любви Дьявола

Алёна Захарова

Часть 1.

Добро пожаловать в Аламию — землю с необыкновенной красоты ландшафтами, великим множеством чистейших рек и озер. Конкретно, в старинный Аламийский город Вележ. Вележ гордится тем, что его купцы вкладывают огромные средства не только в недвижимость, но и на благотворительные цели. К их числу относится и мой отец Ханс Бертольд.

Природа в Аламии волшебна, самое прекрасное время года осень, но лично я, очень люблю лето! Когда продолжают цвести цветы, запахом свежей травы, наполнен каждый участок моей родной земли. Природа наполняет воздух, чем-то живым и прекрасным. По парковым аллеям проносится легким ветром белая метель из тополиного пуха. Полянки покрыты белыми головками одуванчиков. Вот-вот ветер, покачивая одуванчики из стороны в сторону, сорвет семена и понесет в благодатную землю. Слышен писк птенцов, доносящийся с крон деревьев, родители едва успевают их кормить, принося в клюве то жучка, то червячка. В лесу можно насобирать много спелой земляники. Все прекрасно особенно если ты проживаешь на самом краю города, возле лесов и озера, но есть одно но! В нашем городе объявили охоту на ведьм! И теперь в центре Вележа на площадях не пыль клубиться от проезжающих колясок, а черные лохмотья сажи и пепла. Стены ближайших домов и построек пропитаны гарью. Серая дымчатая завеса кружит в воздухе. Это место пропитано болью и страхом. Надеюсь, нас не коснется, весь этот ужас! Надежда, это именно то, что осталось у людей.

Вообще моя семья не особо знатного рода, но и у моего батюшки есть влиятельные знакомые. К одному из них, мы сейчас направляемся с дружеским визитом. Нам предстоит проехать почти через весь город, прежде, чем мы прибудем к судье Джохану Либретту Брехту. Я и моя сестра Ребекка редко бываем у него, обычно отец сам навещает, старого друга. Старого, не в смысле, старый, а в смысле давние знакомые. Сам же судья младше отца на пятнадцать лет, хорошо сложен, подтянут, высок, обаятелен, вежлив, и, наверное, даже красив, о чем не могу судить точно, в силу своего возраста и опыта. А возраст у меня, самый что ни на есть прекраснейший. Мне семнадцать, пора любви. А вот о замужестве пока еще рановато думать, но зато где-то, через месяц, я смогу поехать на бал. Самый настоящий, представляете? Нет, у нас конечно, не как в столице, но тоже в грязь лицом не бьем. Тоже... наверное.... А вот мы и приехали с прошлого раза здесь ничего не изменилось. Большой дом из деревьев хвойных пород. Каких именно, не знаю, но хвоей пахнет и поныне. Деревянная раскрашенная резьба, роспись по фасаду. Балки видны с наружной стороны дома и придают зданию необычный характерный вид. Строго, но красиво, и ужжжасно дорого! Обращают на себя внимание занавесочки на окнах, подобранные, с большим вкусом. Здесь занавески являются как бы дополнительным украшением фасада дома вместе с изящной деревянной резьбой. Особую прелесть этому дому придают подвешенные на фасаде различные горшки с цветами. И так, выходим из коляски, нам с Ребеккой по очереди помогает отец. И движемся в сторону дома по дорожке выложенной камнем. Вдоль дорожки насеяны цветы, которые просто благоухают, придавая дому очарование и уют еще больше, хотя, на мой взгляд, больше некуда. Для сегодняшней встречи отец велел нам разодеться. Я не привыкла к обилию драгоценностей, и всяких там женских мелочей, обычно заплетаю волосы в косы, закалываю их в 'корзиночку', и одеваю, домашнее льняное платье. Оно как, нельзя, кстати, подходит для лета, легко и не облипает тело, позволяя не задохнуться. Сегодня же на мне платье с узким лифом и узкими рукавами, из-за чего, фигура кажется спеленатой. Рубашки из тонкого полотна белого цвета с вышитым стоячим воротником небесно-голубого оттенка, и две юбки, снизу — белая с серебром, а сверху голубая с ним же, а сзади плетется длинный шлейф. Лиф тоже украшен вышивкой, а длинная, до самого пола, юбка, со шлейфом обшита внизу широкими полосами бархата нежно-синего цвета, падает вертикальными трубчатыми складками. Приличия требуют, чтобы ступни не были видны. На голову мне надели серебряные сетки, а сверху них — плоскую шляпу с маленькими полями в тон платью. На ножках синие туфельки из толстого бархата, с серебристой осыпью недрагоценных стекляшек. На сестре платье того же кроя, только цвет красный с золотом, очень красиво и эффектно, так сейчас одеваются столичные модницы. Красный бархат, является сейчас одной из самых модных тканей. И только знать и богачи позволяют себе такую роскошь. Мы, конечно, не бедствуем, но сколько раз просили этого бархату у папули, хотя бы на вставки к платью. Все было тщетно! А тут Бекке такой подарочек, и без всяких причин. Хотя причина может все-таки есть?

Нас вышел встречать сам хозяин дома. На ногах черные туфли с острым носом, выше длинные штаны-чулки черного цвета, хотя наши модники, сейчас щеголяют в полосатых, ну да ладно, он судья, а не модник. Передняя часть этих штанов обильно украшена декоративными разрезами. Верхней одеждой служит 'шаубе' черного цвета с золотыми вставками. Она представляет собой длинную широкую одежду из атласа с прямоугольной кокеткой спереди и сзади, под которой ткань как бы заложена складками с длинными и очень широкими рукавами. Рубашка собрана на груди в мелкие складки и завязана на шее. И так еще выше. Строгий взгляд голубых глаз, так и смотрит в душу, и сразу хочется во всем сознаться. Высокий лоб, черные волосы, короткая стрижка, черные густые брови, орлиный нос, узкие губы в жестокой усмешке. Он, что не рад гостям? Сам же приглашение прислал! И вот он к нам спускается, раскланивается с папой, целует Беккину ручку, и движется ко мне, я вся замираю:

— Эвелин, я рад видеть вас у себя, очень рад!— растягивает он последние слова, наклоняется и смотрит своими льдинками в самую глубь. Усмешка, но вот не добрая, а злая какая-то, жестокая. Стараюсь расслабиться и улыбнуться как можно спокойнее, не отводя взгляда. Ну, не укусит же! И отвечаю:

— Я тоже рада приглашению судья Джохан Либретт Брехт!— он поморщился, так, будто я не говорила, а плевала. И произнес:

— Для вас, можно просто Джохан, Джо, на ваше усмотрение, милая!— отец сдвинул брови и нахмурился, я же просто кивнула. И мы все-таки проследовали в гостиную. Затем, Джо рассказывал нам новости последних дней:

— Расследование начали с допроса детей, которых заставляли принимать участие в колдовских сборищах. Практически все дети говорят об одном и том же. Рассказывают, как их сонными, вытаскивали прямо из кроватей, и тащили на шабаш. Некоторые из детей говорили, правда, о некоем белом ангеле, который внезапно появился и сказал им, что все происходящее не будет продолжаться долго. В своих показаниях ребята назвали имена 53 ведьм, 13 из которых — в подростковом возрасте, а именно двенадцать-пятнадцать лет. Конечно же, мы, не в коем, случае, не стали медлить. Все арестованы городской стражей и по приказанию членов комиссии кто-то был подвергнут пыткам, кто-то казнен без промедлений.

Немного поговорив со всеми нами, в том числе и мной, о политике, о последних новостях, о ведьмах и кострах, судья с отцом направились в кабинет хозяина. Их не было очень долго, уже вечер. И вообще о чем можно так долго говорить? Я начала хмуриться и мерить гостиную Джохана шагами. На что моя старшая сестричка пыталась цокать и шикать. Но что я сделаю, привычка, когда нервничаю, всегда так. Я решительно направилась вверх по лестнице, где кабинет судьи, для меня не секрет. Я же говорю, папа с судьей дружит давно, он тогда еще офицером гвардии был. Сестра пыталась меня остановить, но не будет же она, в самом деле, кричать на весь чужой дом, о безответственности и чрезмерном любопытстве курносой девчонки. Да, я курносая. Забежала по лестнице и двинулась вправо, и еще раз вправо. Дверь оказалась прикрыта, но не заперта, и там ругались двое. Я, конечно же, прислушалась. Несмотря на то, что мой носик очень маленький и миленький, это не мешает мне совать его везде, где можно и нельзя!

— Нет, она еще ребенок, ты не посмеешь!!!— эх, как папа орать умеет!

— А я говорю, мне нужна Эвелин, и я женюсь на ней, и ты ничего не сделаешь, а если будешь мешать, то тебе придется 'ой' как не сладко! Поверь мне, я могу, но пока хочу договориться миром!— это судья.

— ыыыы,— а это я по стеночке сползаю от услышанного.

-Но Ребекка старшая! Она должна первой выйти замуж!— это снова папа.

— Вот и выдай ее уже! Сколько ей? 25? А она до сих пор в девках ходит,— ууу, как судья шипит.

И как назло, я только, так удобно примостилась, как пришлось, срываться и бежать, благо туфли почти тряпочные, да и хожу я не слышно. А они, видите ли, там беседу закончили, и каждый при своем остался. Я сбежала вниз и плюхнулась на диван, состроила ангельское выражение лица, и ручки на коленочках сложила. Бекка хотела спросить, но тут послышались шаги, и к нам спустились мужчины, сердитые и хмурые. Отец подхватил меня под локоть и потащил на выход, сестра последовала сзади, так мы и умчались, толком не попрощавшись. Пока ехали домой все молчали, Бекка нервно покусывала губу, тоже привычка, я мяла в руках юбку. Отец хмурил брови, так что они уже друг на друга наезжать начали. Брови в смысле. Дома мне было некогда подумать о возникшей проблеме, мы приехали поздно, а еще ужин, омовения, молитва и все такое. Хотя поразмыслить было о чем!

И вот стою я подле ложа своего на коленях, молюсь Благодатной Деве Марии, врывается в комнату отец и кричит не своим голосом:

— Собирайся ты уезжаешь!— ничего ж себе заявление, я даже, как-то забыла, о чем он судьей разговаривал, из головы вылетело все, стою на коленях в пол оборота к папе и глазами хлопаю!

— ЭЭЭааа!!?— все, что смогла я из себя выдавить.

— Собирайся!— рявкнул отец, и уже более спокойно, добавил, наверное, я, подскочив от неожиданности, на него тоже произвела впечатление:

— Возьми самое необходимое, несколько платьев, одно на себя поверх ночной рубашки, одно с собой, пару туфель на себя, одну с собой, документы оставь, они тебе не понадобятся. Я уже во всю, собираюсь, закидывая в плетеную корзинку вещи, сама плела, ага! Поэтому и оставлять жалко!

— А куда мы?— решаюсь все же спросить.

— Не мы, а ты, в глухую деревушку, к очень, замечательной женщине, мы старые знакомые, но в отличие от не которых она отличный человек. Это он судью, что ли так вознелюбил? Подняла на отца вопросительный взгляд, но он не ответил, а я спрашивать не стала. Немного погодя он ответил.

— Я тебе позже напишу, когда все уляжется!— проговорил недовольный моими долгими сборами папулька.

— Хорошо,— отозвалась я, уже одетая и полностью готовая. Мне и самой не нравится идея Джохана, но вслух естественно я этого не сказала.

— Отлично, на выход,— проговорил отец, пропуская меня вперед, и следуя за мной, подойдя к кухне, добавил:

— Идешь через парадный выход, на 'черном' нас ждут, а вот через парадный самое оно, думают, что наглости не хватит. Держи, это плащ служанки, но он не ношеный в кладовке откапал, надевай. Иди тихо к центру города, сними номер в гостинице, вот деньги, то разменянные, пока в городе пользуйся ими, золото тратить будешь, когда уедешь отсюда. Не перебивай,— отмахнулся отец, когда я пыталась что-то спросить и продолжил:

— В гостинице старайся сбить цену, если ничего дешевого нет, просись в кладовку за небольшую плату, всех денег не свети даже мелочь, сегодня переночуешь в одной гостинице там, где договоришься, завтра обязательно ночуешь в 'Мелодии'. Оттуда тебя заберет мой человек и увезет туда, где ты сможешь спокойно жить. Я очень хорошо знаю, как ты ценишь свою свободу и свободу выбора, а еще я очень сильно тебя люблю, помни это, доченька,— прижал меня папа к себе и толкнул на выход! Я обернулась, он смотрел с тоской, а в глазах стояли слезы, и я рванула за ворота, потому что еще чуть-чуть и я сама передумаю, не смогу его оставить и выйду за этого судью.

Пока шла к городу, было тихо, но пустые, почти неосвещенные, улицы пугали очень сильно. Но прошло все как-то более-менее тихо, только кошки орали, так, будто им хвосты вырывают, да собаки иногда подвывали на луну. Жутковато, однако! И вот, уже почти дойдя до гостиницы со странным названием 'Поцелуй', меня крепко схватили за руку и потянули на себя. Я оказалась зажата в тиски, неопознанным мною грамилой, который очень нагло пытался меня лапать, дыша мне в лицо, тем, чем кошки обычно в туалет ходят. Я же со своей стороны пыталась от него отбрыкаться. А так же, этот некто, или нечто, боролся с собой, чтобы устоять на ногах. Да, он напился. А мне что делать? Лучше уж с судьей, но в законном браке. Чем с этим, эээ, как бы его назвать-то?

— А как вас зовут?— ошарашила я маньяка. Он задумался и разжал свои крепкие 'объятия'.

— Лео... Леопольд!— выдало это чудо....вище!

— Ммм, прям, как нашего короля! А вы случайно не он? Вы знаете, я его ни разу в глаза не видела, но думаю, он как раз, такой как вы, тонкий, чувственный,— Святая Дева Мария, что я несу? Но мужлан повелся и притормозил со своим знакомством с МОИМ телом. Он долго стоял, думал, потом рявкнул, короткое 'Нет!', и вцепился мертвой хваткой в мою маленькую по..., ну ту часть, что пониже спины будет.

— Их, какой вы прыткий Лео, а можно я вас так буду называть?— я уже поняла, что договориться врятли получиться, а вот заговорить, можно попробовать, хотя бы до того момента пока на улице не покажутся люди. Просто физически я с этим амбалом не справлюсь, а так может хотя бы оттяну то, что так желает этот нелицеприятный господин.

— Господин, а где вы остановились на ночлег? Может, пойдем к вам, как-то не пристало, вам с вашими манерами и красотой с девушкой не менее очаровательной(да, это я про себя) на улице под кустом?!— и заискивающе на него посмотрела и постаралась улыбнуться самой милой из своих улыбок. Мужик опять задумался, но чуть меньше, чем в прошлый раз и выдал:

-В 'Поцелуе', там шлюхи непутевые, но я им покажу каких держать нужно, и вежливых — как ты, и красивых— как ты, и фигуристых— как ты, и сговорчивых— как ты!— Мать моя женщина! Это что же? Я сейчас сама себя чуть в рабыни не сдала, 'Мамке' на радость так сказать?! А вот комплименты приятные дядя говорит, да только тащит он меня не очень-то приятно, то и дело спотыкаюсь, а он меня за руку вверх, дёрг, и я снова ногами перебираю. А по щекам уже бегут предательские слезы. 'Это же получается меня сейчас какой-то, чего-кого, а потом я там и останусь для всех подряд,'— выдал мой мозг и ужаснулся, плакать перестала, зато глаза на лоб полезли.

— Стоять!!!— послышался за нашими спинами противный скрипучий голос: Отпусти девочку и иди с добром, милок, по-хорошему прошу! 'Милок' останавливаться и не подумал, я же затормозила, и чуть не пропахала носом, когда он дернул мою руку на себя и припечатал:

— Еще и послушная!— и ласково так проговорил, что мужика даже жалко как-то стало, по-отечески, что ли? Меня папа воспитывал, по этому я, только по-отечески жалеть умею, материнского инстинкту— нема! А за спиной, опять грозное:

— Стой, пес, иначе всю жизнь на цепи тебе блеять придется!— это снова голос. А вот мужик остановился, и потихоньку разворачиваясь, спрашивает:

— А разве собаки, так, умеют?

— Собаки — нет, ты — будешь!— припечатал его голос. Теперь он мне не казался таким страшным и... загробным?

— А в чем я провинился?— задумался мужчина, приложив палец к подбородку, и состроил умильную рожицу, если бы ни ситуация, я бы обязательно посмеялась, а так положение не обязывает.

— Отпусти девчонку и можешь быть свободен!— стою не поворачиваюсь, и думаю, вот оно спасение. АААА, меня спасли! Слава Господу нашему! Возрадуйся Дева Мария! Мужик отпустил, и поспешил уйти скорее, видимо поверил данному ему обещанию. Я обернулась, и удивилась, как этот 'чудо-мужчина' мог испугаться женщины. Мои брови поползли под основание челки, а женщина, вдруг неожиданно оказалась прямо возле меня, хотя еще секунду назад была метрах в тридцати от меня.

— Не пугайся, милая, я за тобой!— промурлыкала она, а вот я, конечно, после таких слов не напугалась, ага! И выдала:

— АэАэээ-э?— я тоже ее удивила, на ее лице застыло недоумевающее выражение. Немного погодя оно приобрело прежнюю эдакую отрешенность, и она ответила:

— Так ты немая, вот почему ты не смогла, на помощь позвать?!

— Нет!— замахала я головой в разные стороны: 'Это я просто опешила, а он потащил, а в голове бардааак.'— выдала я тираду. Женщина на меня посмотрела, но ничего не сказала, а вот, я от ее взгляда поежилась, он был цепким, видящим каждую мелочь. Она, заметив мое состояние, улыбнулась, тепло так улыбнулась, и сказала:

— Пойдем, нам нужно успеть,— 'что такого успеть' я спрашивать не стала, я была очень благодарна ей за спасение моего целомудрия. И мы двинулись. На площади возле парковой аллеи стоял домик. И как я его раньше не замечала? Деревянный, маленький, на хижину похожий, оконца выходили прямо на площадь, а вот вход был со стороны парка. Мы прошли на крылечко, состоящее из одной ступени, и взошли в комнату, совмещенную с кухней. В домике было темно. Спасительница развела в печи огонь, и его отблески дали немного света, но и этого было достаточно, для того чтобы раздеться, скинуть вещи, и 'упасть' на приготовленное для меня место. Для меня ли оно было приготовлено? Хотя, может эта женщина постоянно кого-то спасает, и водит к себе на ночлег? Мы не разговаривали, она лишь обмолвилась: ' Ложись, спи, все завтра!'— тоном, не терпящим возражений. Я и не сопротивлялась, легла и уснула. Мне снился отец и сестра, они почему-то со мной прощались, я их уверяла, что я вернусь, что все наладится. Но они сказали, что у меня другая судьба, что так нужно, чтобы я не плакала. Вот только почему я должна плакать, мы же расстаемся не навсегда!? Или я чего-то не понимаю?! Потом, я увидела судью, он с инквизиторами, ворвался в наш дом, они перевернули все вокруг, побили посуду, порезали мебель, забрали отца и сестру, отец шел смиренно, а вот сестра извивалась и кричала, осыпала мужчин проклятиями. Замолчала, только тогда, когда мужчины подожгли дом. В ее глазах отразился огонь от пожара и застыл, а она смотрела на каждого инквизитора по очереди, и он начинал гореть, одежда горела, волосы, доспехи плавились, причиняя нестерпимую боль владельцу. Судья заорал:

— Глаза! Завяжите ей глаза!— но только подносили тряпку или ремень к глазам Бекки, они тут же обращались в пепел. Долго не думая, судья выхватил нож, и выколол глаза Ребекке. Мои уши заложило от невыносимого крика, сноВИДЕНИЕ прекратилось, я сидела, крича на одноместной кровати, поджав колени, а в голове проносились, увиденные сюжеты и разговоры. Руки были прижаты к ушам, я не хотела ничего слышать, мне было больно и страшно, я не могла ничего понять. Прибежала незнакомка-спасительница, обняла меня, и я, как-то сама по себе, начала успокаиваться. Я еще всхлипываю, но страшное зрелище оставило мою, и без того беспокойную, голову.

— Спи, еще рано!— проговорила она, и я провалилась в сон, после того, как она убрала руку с моей головы. Я многое хотела спросить, да, хотя бы: 'Как ее зовут?'. Но сон взял свое. Проспала я до обеда, проснувшись, обнаружила свою одежду в том же углу, куда вчера бросила. Переодевшись, решила, пойти поискать хозяйку, моего временного убежища. Проходя мимо окон выходящих в сторону площади, что-то больно кольнуло в самой глубине сознания, и я уставилась в окно, до этого прикрытое темно-зеленой занавеской из плотной грубой ткани. Я не раз представляла, как казнят ведьм и их помощников, но никогда не думала, что увижу на ней своих родных, самых близких мне людей. Отец стоял и смотрел вдаль, казалось, что он не собственной смерти ждет, а когда закончится какой-нибудь скучный светский разговор. Сестра же стояла на пике костра, привязанная за руки к столбу. Из глаз, которые вырвал вчера, этот судья, текли слезы, я их так четко увидела, что рванула в сторону двери. В голове возникло желание, спасти, защитить. Ведь они пошли на жертву ради меня, разве я так не могу? Подумаешь, замуж выйду. Это не так страшно, как смерть! К чему все это устраивать? Что это за представление? Я не смогу без них!!! Меня сжали крепкие и сильные руки худосочной женщины-незнакомки. Она спокойно развернула меня в обратную сторону от выхода, и, не отпуская, проводила к столу. Усадила она меня, с огромной силой надавив на плечи мне же. И села напротив.

— Я не смогу без них!— вырвалось у меня. Она смерила меня тяжелым взглядом и ответила:

— Сможешь, а не сможешь, быть тебе до конца дней своих игрушкой в лапах самого Дьявола, что никогда не отпустит, но и не полюбит никогда. И не найдя истинной любви, однажды ты тоже все-таки умрешь, но только чтобы доставить Ему новое удовольствие, оказавшись в Его 'владениях', а после того как ты перейдешь черту и окажешься в его чертогах, ты уже никогда не вернешься оттуда. Ты будешь вечной Его рабыней. Оно ли тебе нужно? Ты должна жить! Поэтому, пока, я не могу позволить покинуть стены этого дома, здесь стоит моя защита, он тебя здесь не чувствует, не чует! Тебя вначале нужно подготовить, чтобы ты могла полностью обезопасить себя и свою душу.

— Мою душу спасет Господь и Дева Мария! И кто этот ваш Дьявол? Что ему от меня нужно???— орала я, а она гладила меня по спине и причитала, что-то вроде 'Поплачь, поплачь, легче станет', я рыдала, текли не только слезы, но и сопли, и слюни, наверное. Немного успокоившись, я все же сказала:

— Но я же уже люблю, всем сердцем!

— Кого?— нахмурилась женщина.

— Отца, сестру...— ответила, все еще всхлипывая, я.

— Давай я расскажу тебе одну легенду...,— тут она замялась. Может, не знает, как начать? Но все же собралась и продолжила:

— Когда Бог сотворил Дух, он не мог нарадоваться, какой тот получился у него идеальный, уникальный, и Бог продолжил творить. Дух старался не мешаться Господу, но наш Отец заметил, что Дух тускнеет, увядает. И Он спросил Духа, что его так тревожит, на что последний ответил, что все имеют себе пару, только ему одному одиноко. И Бог разделил Дух на две половинки — Души. И в каждом из нас есть душа, которая должна, воссоединиться со своей половинкой. Это нужно не мне, не Господу, а самому Духу, ведь чувство целостности, объединения не менее важны, чем любовь. Когда тебя понимают, и прощают за что-то тобою совершенное, но не понятное и не принятое обществом и правил Бытия, это и значит, что тебя любят...

Я, посчитав, что рассказ окончен, перебила, говорившую:

— Но как же отец, сестра? Разве им не нужны их половинки?— она, конечно же, поморщилась, но все же ответила:

— Они уже их нашли, тебе же это только предстоит. И еще, найдя половинку, твой путь заканчивается на небесах. Отдавшись же во власть Дьявола однажды, остаешься с ним навечно, тем самым обрекаешь свой род на вечное проклятье, ибо всех рожденных девочек, Дьявол будет забирать себе, и если у тебя сейчас есть выбор отказаться от Его власти, то у них не будет его никогда. Так же ты обречешь на вечные скитания свою половинку, этот человек будет перерождаться из одного тела в другое, пытаясь тебя найти, в то время пока ты будешь скрашивать постель самого Зла!— последние слова она выплюнула с шипением. И я задумалась. А что, если эта тетка, просто, не в себе?

— Пойдем, я кое-что тебе покажу, раз ты мне так не веришь!— прорычала она, и потащила меня во двор. Остановилась она, не доходя до ветхой калитки. Я затормозила вместе с ней.

— Смотри,— тыкала в землю пальцем женщина (и когда, я уже спрошу, как ее зовут). Я присмотрелась на почву, в сторону которой указывала она. На этом месте не росла трава, но было заметно, что земля чем-то обработана.

— Ни чем она не обработана, это нечистые пытаются пробраться!— рявкнула тетка, а я задумалась, вслух ли я рассуждала, или она мысли читать умеет? Но эти мои внутренние рассуждения остались без ответа.

— А теперь, если ты действительно хочешь к нему в койку, можешь идти! Я сказала все, что должна была, но выбор за тобой. По сути, свой долг я выполнила, но прежде чем ты уйдешь за круг, я тебя предупрежу: когда пойдешь, смотри на судью, не отрываясь, и иди медленно, чтобы ты могла во время вернуться ежели чего,— поучительным тоном высказалась моя просветительница, развернулась и отправилась в дом. Я долго не решалась ступить за 'круг', было много вопросов о сне, и сон ли это был, о словах незнакомки, о решении судьи жениться на мне не смотря ни на что. И я... сделала шаг, открыла глаза (просто я перешагивала с закрытыми глазами, страшно было до ужаса, а что если все, что мне наговорила эта ненормальная, было правдой). И вот я здесь за чертой, пытаюсь глазами найти судью, поэтому не двигаюсь, страх все еще не отпустил, и мое тело в легком оцепенении. И вот, я встретилась с ним глазами. Его взгляд было холоднее льда, а на губах все так же играла жестокая усмешка. И он продвигался все ближе, и так быстро, так не характерно для... человека? И стало так холодно, и вот стою и думаю, что нужно отвести взгляд и рвануть обратно, но он не отпускает. Сзади почувствовала маленькие цепкие ладони, которые взяли меня за плечи и дернули назад, что было силы. Я упала на пятую точку, но взгляд от Джохана не отвела, я его видела, а вот он меня потерял. Он начал распихивать толпу и ругаться на незнакомом мне языке, я все хорошо слышала и видела, как и с сестрой, каждую мелочь, как он впивался взглядом во всех девушек. Откуда-то пришло понимание, что он смотрит лишь на тех, кто схож со мною по фигуре и цвету волос, но вглядываясь в их лица, он снимал свое 'оцепенение' с них, и шел дальше и дальше. Останавливая их одним взглядом, всматриваясь и отпуская вновь. Зачем я ему? Почему я? Что ему от меня нужно? И вновь в голове полный сумбур. И главное кто даст ответы?

— Теперь ты понимаешь, что я была права?— вывела меня из мыслей моя дважды спасительница, но я решила не отвечать на ее вопрос и задала свой:

— Кто вы?

— Я Маргарита Бертольд, твоя мать и мать Ребекки, и да, я жена твоего отца, и еще та, что ушла за 'круг', оставив вас на попечение отца. Можешь ненавидеть меня за это, я тебя осуждать не стану. Но прежде, чем что-то сделать, хорошенько подумай,— спокойно сказала... мама? И я услышала удаляющиеся шаги за спиной. Не знаю, что я должна была сделать, но я осталась сидеть на месте. И просидела так еще очень долго, наблюдая, как происходит инквизиция, наблюдая, как мечется среди людей судья. И только после того, как казнь была завершена, и Джо с епископом, произнесли речь о чистоте святых земель, данных нам Господом, и о нежелании видеть на ней такой грех, как Дьяволопоклонение, я ушла...в дом. Там меня ждал горячий обед и хмурая Маргарита, но увидев меня, она улыбнулась, оковы напряжение спали. Это поспособствовало разглаживанию морщинок на молодом лице. Только сейчас присмотревшись, я поняла, что Бекка очень похожа на мать. На треугольном овале лица такие же темные брови, прямой нос, только глаза зеленые, как у меня, в то время как у сестры были карие в отца. Пухленькие губы нам с Ребеккой достались обеим именно от мамы. И фигура у них одинаковая, обе высокие и худенькие. Я же больше похожа на отца, круглое лицо обрамляют каштановые волосы, маленький курносый нос — тоже в отца, и веснушки по всему лицу, средний рост. А вот грудь у меня мамина, небольшая, в то время, как у Бекки она была большая и красивая. Но при моем росте такая грудь смотрелась бы скорее вульгарно, чем красиво. Мама не стала меня торопить с общением, за что я была ей очень благодарна.

Мы не разговаривали два дня, вообще. Мы ели, пили, прибирались, стирали белье, спали, но не разговаривали. А еще, мам,а пару раз уходила в город, за продуктами. Но опять же не обмолвилась ни словом. И вот, она опять куда-то ушла. Я уже начала переживать за нее, как дверь отворилась и она вернулась, уставшая. Помогая, матери с сумками все время задавалась вопросом 'Почему она ушла за круг?'. Затем мы пообедали, и я все же озвучила свой вопрос, ответ не заставил себя ждать:

— Это было довольно давно, и я тогда была замужем за твоим отцом, у нас были вы, ты и Ребекка, тебе было три, когда я ушла. Но я не хотела правда! Я очень любила Ханса, а он меня, и в вас мы души не чаяли. И тогда появился Он. По человеческим меркам ему было двадцать два, мне двадцать шесть. У Джохана с Хансом завязались дела. Отец с новыми силами ударился в труды на благо семьи, в то время как его 'друг' начал оказывать мне знаки внимания. Я старалась отшутиться. Но вскоре его поведение изменилось и не в лучшую сторону. Он не давал мне проходу. Тогда, я спросила у него на прямую: 'Что со мной не так? Почему я?' и он мне ответил. Что моя душа одинока, и он готов скрасить мой мир. Я, конечно же, сказала, что люблю мужа всей душой, но он лишь рассмеялся в ответ. После этого разговора мы долго не виделись, если можно говорить о неделе, как о долгом сроке. И через семь дней он мне приснился, и разговор состоялся вновь. Я не буду рассказывать тебе о том, что я тогда чувствовала под его пристальным, жгуче-холодным взглядом. Да и сон ли это был? Но все же он попытался мне объяснить, что ему нужны души. Воссоединившись две души, создают единое целое — дух. И вот этот самый дух ему не 'по зубам'. В то время, когда, не нашедшую потерянную частичку, свою половинку, душу, можно забирать. Но есть и условие, ничего не дается просто так. Так вот, жертва должна соблазниться. В этом случае соблазном выступает он сам. Душа и тело — едины, если болит сердце, плачет и душа. Падет тело, падет и душа. И это будет означать только одно, ты признаешь своего хозяина и господина. Вообще для таких случаев у него есть особо обученные демоны: суккубы и инкубы. Одни имеют человеческие тела женщин, другие мужчин. Они то, как раз, и занимаются всей 'работой'. Но иногда и самому Дьяволу охота самоутвердиться, что ли!? Я не знаю истинных его намерений, и не могу ничего утверждать. В нашем же случае, уже ущемлена его гордость, я не отдалась его требованию, теперь ты. Видно такова наша судьба, но сдаваться нельзя,— и она так спокойно говорит, будто нас белка преследует, а не Дьявол. Пока есть время нужно узнать, как можно больше. Сделав над собой усилие и приструнив слезы, я продолжила спрашивать:

— Ты сказала, что отец и Бекка нашли свои половинки, кто они, ведь у них не было возлюбленных.

— Ошибаешься. Не обязательно чтобы они были мужчинами и женщинами, состоящими в браке, или просто в паре. Половинками могут быть и братья и сестры, и даже просто близкие друзья. В нашем же случае, это отец и дочь,— завернула, так завернула! Ну да ладно, потом разберемся. Продолжим играть в вопросы и ответы:

— А мне теперь вообще за пределы круга не выбраться? И как ты передвигаешься? Он уже оставил свои попытки привязать твою душу к себе?

— За пределы круга выходить можно, но для этого нужно пройти, что-то вроде обряда, и обязательно соблюсти все условия и выстоять, но опять же выходить-то ты будешь, но ты будешь вне власти слежения Дьявола лишь определенное количество времени. Чуть не забыла, количество часов выторговывается при обряде. И нет, солнышко мое, он не оставил попытки привязать мою душу к себе. Я уже говорила, что мы ущемили его самолюбие. Была бы я свободна от его притязаний, разве жила бы я затворницей?— вот хотите — верьте, хотите— нет, но восхищаюсь стойкостью и спокойствием этой женщины! А вот самой не хватает ни того ни другого, но не будем отвлекаться и продолжим:

— Мама, а что это за обряд такой?

— Ничего особенного, просто нужно призвать одного из князей Тьмы, и подчинить его себе, но главное, чтобы он не подчинил тебя!— ничего ж себе! А я-то думала, а оно вон как оказывается? Да и она хороша! Такая спокойная и повествует будничным тоном, будто я, каждый день с князьями Тьмы общаюсь. Ага! Сейчас вот вызову, приглашу на чашечку чая и поторгуемся. Зря у меня папа купцом был что ли!? Был... Как больно-то, кто бы только знал! И вот, глаза опять наливаются слезами, но я их смахну, и буду сильной. Ведь они же были сильными для меня.

— Хорошо, а кто такие эти князья?— выдавила я из себя.

— Я лично знакома с двумя. С Аштаротом и Асмадеем. Астарот — демон, обладающий секретами прошлого, настоящего и будущего. Он появляется в виде ангела. Реже— в человечьем обличие. Он прекрасен. Но есть очень важная и значимая суть. От него дурно пахнет. И здесь есть свои плюсы, ты не поведешься на его красоту, и твои мысли будут чисты, от его притязаний. Аштарот — великий князь ада, и под его началом находятся 40 легионов демонов. Всего имеется три верховных демонов ада. И он относится к их числу. Асмодей же является демоном разврата, ревности, злобы и мстительности. С ним очень тяжело справиться. Он входит в число тех демонов, которые наиболее часто овладевают душами, мыслями и телами людей. Без особой подготовки с ним не справится, так что я советую тебе, все же Астарота. Меньше шансов проиграть. Так ты готова???— ошарашила меня мамуля!

— ЭЭэ, прямо сейчас?— это все, что я смогла из себя выдавить. Мой мозг после всех потрясений, которые сваливаются на меня один за другим, не может нормально функционировать. Я нахожусь, в какой-то прострации. Может, я вообще сплю, и это все один большой кошмар, который, по какой-то неизвестной мне причине, не хочет меня отпускать.

— Да, а чего тянуть? Я уже все купила и приготовила для этого!— и взгляд на сумку перевела, с которой вернулась. Я-то думала, там продукты! Я — не трус, но я боюсь. И это все-таки как то противоречит моему верованию. Я-то молюсь Господу и Деве Марии, а тут? Погладят ли меня потом за такое по голове, в судный день? Видимо, я так красноречиво думала, что мама решила не дожидаться от меня ответа и продолжила:

— Я понимаю, для тебя тяжело это все принять, но поверь, другого выхода нет. Даже, если ты останешься в моем 'кругу', ты будешь защищена, только до того момента, пока я жива. С моей смертью договор теряет силу, и Джохан, тут же, тебя обнаружит,— ну с этого и надо было начинать. После того, что пережила я и мои близкие из-за него, он меня точно не получит. Нужно побеседовать с Князем Тьмы. Отлично! Что может быть проще! И я решилась:

— Я согласна. Что нужно делать?

— Не торопись, для начала нужно закончить приготовления, а завтра, когда наступит точка солнцеворота, можно будет провести ритуал призыва.

И мама полезла в сумку, разбирать 'вещи'. Если все это вообще так можно назвать. Там были..., да чего там только не было! Черный бархатный халат с капюшоном, который как выяснилось, нужно будет одевать на голое тело. Золотой медальон на цепочке — шестигранная звезда в центре круга, а на концах звезды, непонятные мне символы. Мама уточнила, что эта красота одевается поверх халата. Мел для создания защитного круга. Разнообразные травы, свечи, и нож с черной ручкой, на которой были выгравированы те же символы, что на подвеске. И самое красивое и непонятное это зеркало. Вогнутое черное. Кажется, что темная поверхность поглощает большую часть видимого света. Оно прекрасно, но ты трепещешь перед ним. Словно это и не зеркало вовсе, а властный, жестокий, живой организм. Разложив вещи по порядку, мы начали готовиться к ритуалу. Халат пришлось распороть по шву и прошивать самостоятельно красной заговоренной нитью. Никогда не любила ни шить, ни вышивать, оказалось зря. После того, как халат был готов, мои пальцы ныли от боли, а не большие ранки на них кровоточили, и не думали останавливаться. Мама же меня успокоила:

— То, что волокна нити, твоей кровью пропитались, даже лучше. Сильнее защита будет,— и взгляд такой воодушевленный, что я невольно поежилась, мне бы ее спокойствие и неподдельную радость от происходящего. И увидев, на моем лице скорченную мимику, мама все же принесла мне миску с отваром, в которую нужно опустить руки, дабы остановить кровь и поспособствовать скорейшему заживлению. С амулетом, благо обошлось, он был готов меня защищать и без моей жертвы. Да, да! Та красивая подвеска, была именно амулетом. И называется она 'Печать Соломона'. Далее мы приготовили странную смесь из солей и трав в медной чаше, постоянно что-то отмеряя, и переделывая. После, мама, удовлетворенно кивнув, выбросила приготовленное — за дверь, предложив самой приготовить смесь. Если бы я знала, что нужно внимательно смотреть и запоминать, то так бы и сделала, но этого не было. Я старалась, как могла, но каждый раз проверяя, мамуля была не довольна, и отправляла мои старанья на улицу. Так, я провозилась до самой ночи. Я уже была готова уснуть, как мама сказала:

— Прекрасно, все готово, собирайся! Мы выходим!— моему изумлению и возмущению не было предела. Я думала под 'завтра', она имела в виду день. А тут оказывается, что ритуал нужно проводить на 'пороге', где встречаются день минувший и день грядущий. В общем, обрядилась я в халат, благо на улице не зима, да и ткань приятная. Далее нацепила амулет, повязала ножны, из которых маячила черная ручка кинжала. Мама прихватила зеркало. А я взяла бережно чашу, и мы двинулись в путь. Совсем забыла сказать, чтобы в течение получаса меня не смог засечь Джо, я должна была всю дорогу молчать и стараться ни о чем не думать. Хотя как тут ни думать. Ну, вот вы представьте: Есть Дьявол, при нем Князья с легионами. И что? Разве он не может приказать им отдать какую-то девчонку? Или нарушить договор с ней? Я конечно из Библии знаю, что все демоны хитрые и изворотливые, но и над ними есть власть. Или нет?! Я вообще запуталась! И ничего не понимаю. И очень надеюсь, что моя мать находиться в здравом уме и трезвой памяти! Потому что, для меня 'хорошей', все, на что я подписалась, является бредом. Но будем надеяться, что этот бред себя оправдает. И так, мы идем! Держитесь Князья! По темным улицам в это время народу почти не видно, но есть и такие, кому не лень прогуляться и в ночь. Но как ни странно внимания они на нас не обращают. И вот мы дошли до железной горы. Я, конечно, знаю, что ведьмы слетаются на горах, где меньше всего растений, но как-то сама не очень хочу быть участницей шабашей. Может все-таки это не моя мама, а тетя какая-нибудь. Нет, ну вы только подумайте: я должна ритуалы производить недалеко от Ратуши. Да если меня тут поймают, то и вопросов задавать не будут. Сразу на костерок отправят. Ну, да ладно! Мы добрались! На не крутом склоне, почти возле самой вершины, стоит одинокое сухое, черное дерево. Вот именно возле этого дерева мне и предстоит изображать из себя невесть что! Под четкую пламенную речь мамули, я начала готовиться. К дереву прислонили зеркало, поставили так, чтобы не съезжало, и не вздумало разбиться. В общем, подперла его булыжником, который валялся поблизости. Вокруг дерева очертила круг мелом, и по кругу, но против часовой стрелки расставила двенадцать свечей. Тринадцатую закрепила в центре перед зеркалом. Далее шел процесс под названием 'убереги себя сам'. Я напротив первого круга начертила второй, но чуть меньше, мне много места не надо, я же худенькая и маленькая. Теперь свечи были выстроены по часовой стрелке, но также вдоль меловой линии, обозначающей круг. Чашу водрузила на булыжник, благо он плоский почти, чем— то кирпич напоминает. Взяла кинжал, и как полосону себя по запястью.

— ААААА!— больно до ужаса! Страшнее, чем с демонами встречаться! Вот!

— Тише ты! И руку над чашей поставь, а то на землю все разольешь, и жертва твоя принята не будет,— ага, заботливая у меня мама! Но я все же послушалась! И сделала, как велит! Окропив кровью травы и соли, я постаралась быстрее перевязать руку потуже, приготовленной заранее тряпицей. Ну, вот Маргарита, она же моя спасительница, она же моя мама и мучительница в одном лице, меня покинула. Да, вот так просто собралась и пошла, положив мне принадлежности для разведения огня. Надо чтобы из чаши дымок пошел! Это что-то вроде курильниц в церквях и храмах. Добыла я огонь, в чаше задымились травы. Все процесс пошел! Остается только ждать, отлучится ли Великий Князи Тьмы Астарот от своих важных темных дел, ради такой несуразной, как я!

— Да, Да?! Кто-то произнесссс мое имя?— это сейчас зеркало заговорило?

— А я что, вслух разговаривала? Дожилась, что даже и не замечаю!— ага, я еще и зеркалу отвечаю, ужас!

— А ты зззссабавная! Я тебе объяссссню, малышшшка! Дело в том, что по ззззавершению всссех приготовлений, и омыв дары мои кровью ссссвоей, ты наладила некий тессссный контакт между нами. Теперь, я сссслышшшу твои мысссли!— еще и шипит, как змеюка!

— У меня тут к вам вот какое дело, Астарот! Мне нужно чтобы меня в течение пяти часов не мог учуять Дьявол, ежедневно, пожалуйста!— я это произнесла, твердо так, ага, дрожащим голосом.

— А шшшто я буду ссс этого иметь?— хороший вопрос.

— А что хотели бы?— спросила и ахнула, чуть не выскочив из круга, хорошо тело реагирует по своему, цепенеет и не шевелиться, только если вынесут. А напугалась от неожиданности, в зеркале, появилось изображение, и изображение это было прекрасно! На меня смотрели большие синие глаза обрамленные черными пушистыми ресницами. Глаза как озера, бездонные, в которые так и тянет, так что можно утонуть. Темные густые брови вразлет, прямой нос и тонкие губы в кривой усмешке. И это действительно было бы прекрасно не смотри на меня сейчас демон, которому не так то и трудно подсмотреть, какие мальчики тебе нравятся!

— А шшшто ты можжжешшшь предложжжить?— интересная игра. Вопросы и не одного ответа. Ладно.

— Если честно, я не знаю, что можно предложить демону. У меня это первый раз. Так что назовите свою цену, а я подумаю!— изображение в зеркале изогнуло бровь, но не ответило сразу, задумалось не надолго, а потом выдало:

— СССтанццццуй для меня, так, будто это последний танеццц в твоей жизззни. Я хочу увидеть эмоццциии, жжживые, нассстоящщщие. Я хочу видеть боль и радосссть, любовь, ссстрасссть, разззочарование.

— Я не очень хорошо танцую, и актриса из меня плохая, но я попробую. И еще у меня есть одно условие,— а не так это и страшно с демонами разговаривать.

— Какое?— ух ты, и не шипит!

— Я буду танцевать в пределах своего круга,— выпалила и с вызовом посмотрела на воплощение зла, с дрожащими коленками.

— Допуссстимо, танцццуй, Эвелин, танцццуй, а посссле мы продолжжжим нашшш разззговор!— и я начала танцевать. От души старалась передать всю любовь к близким, и боль об их утрате, через танец. Движения были то плавные, выражающие нежность, то резкие, размашистые, говорящие о нестерпимой и резкой боли утраты. Когда я закончила Князь Тьмы, велел протянуть амулет к зеркалу, что я и сделала. Он к нему наклонился и произнес КРЭСССАССС, а после объявил об исполнении моего желания. И тут я подумала о запахе. Мама говорила, что демон должен нелицеприятно пахнуть, а тут ничего. Или, это потому, что он за зеркалом? Демон лишь усмехнулся на мои мысли и исчез. Огонек от свечей почти утонул в воске. Да и рассвет уже собирается. Пора домой. Теперь я смогу дойти сама и без полога тишины. В течение пяти часов Джохан мне не страшен. Я ступила за круг, огляделась и пошла, как приятно чувствовать себя свободной. Хоть и на пять часов, но все уже проще! И не успела я пройти и десяти шагов, как вокруг меня все закружилась, земля ушла из-под ног. И последнее, что я расслышала на грани сознания— протяжный полу крик— полу стон матери:

— НЕЕЕЕТ!— и свет померк.

Очнулась я, когда уже во всю светило солнце. Оглядевшись, поняла, что не знаю, где нахожусь. Очень хочется пить и есть. Чего больше сама не знаю. Хотела подняться на кровати, и не смогла. Мои запястья были привязаны к спинке кровати. Что это еще за новости? За дверью послышались шаги, я прикрыла глаза и старалась дышать ровно и размеренно, но сердце стучало с такой силой, казалось, что меня слышно на улице. Скрипнула дверь. В комнату вошли и присели на край кровати. Чья-то наглая рука легла мне на грудь, затем, спустилась по изгибам.

— Проснулась? Это хорошо! Через час нас обвенчают, и ты станешь моей законной женой!— только не это! Но как? Как? Я распахнула ресницы и уставилась на Джохана ненавидящим взглядом.

— Ты пытаешься понять как? Ну, это очень просто! Я же все-таки главный. И да, не воняло, потому что это был я! А танцевала ты красиво, хоть и думала, что не для меня!— он говорит, а во мне воет шторм. Ненавижу! НЕНАВИЖУ!

— Сейчас, я тебя одену, сделаю тебе прическу, и мы двинемся в храм, и уже знакомый тебе епископ, сочетает нас браком.

— Одного не могу понять, зачем это тебе нужно?— смотрю и понимаю, что не сбегу. А на глазах наворачиваются слезы от собственной слабости, от беспомощности, от тупой боли ноющей внутри.

— Я люблю тебя!— не могу сказать, что я ждала этого ответа. Да, я вообще его не ждала, не в смысле ответа, а в смысле не такого.

— Ты не умеешь любить!— выдала я.

— И кто тебе такое сказал?— и бровью так красиво повел, обзавидоваться можно.

— Ни демоны, ни кто-либо из таких тварей как ты, любить не умели и не умеют, но разве только себя!— усмехнулась я в ответ.

— Тебя не правильно информировали,— спокойно сказал, даже нотки грусти в голосе послышались. Стоп! И о ком я? О Дьяволе? Да, они же кроме жестокости ничего не знают!

— А почему ты шипел, там, в зеркале?— спросила, сама не знаю зачем. Любопытство не порок.

— Для создания пущего эффекта!— о, как! Можно было и не спрашивать! Позер!

— Все! С разговорами на этом закончим! Нам нужно готовиться. Ручки в стороны, нужно снять халатик!

Перед моими глазами пронеслась вся жизнь, а слова матери отдавались в голове эхом: 'Падет тело, падет и душа'! И раз я не смогу от него сбежать, но видит Бог, что я ничего этого не хочу! То ни в коем случае нельзя, чтобы я стала падшей женщиной. А ведь данная ситуация именно об этом и говорит. Нет, она кричит! Будет он меня переодевать, как же! Ха! Он действительно не понимает, что я не настолько наивная, чтобы не догадаться, что он хочет заполучить, мое тело, а в придачу и душу!? Лучше уж я обвенчаюсь по божьему закону, может это, хоть как-то поможет спасти мою душу! Действовать нужно незамедлительно, ибо с моего плеча уже начали стаскивать халат, оголяя кожу.

— Хорошо! Но только я сама переоденусь и приведу волосы в порядок,— остановила я Джохана!

— Согласен,— тут же отозвался мужчина,— Но не натвори глупостей!— строго проговорил, сдвинув брови к переносице, и двинулся в сторону двери.

-Ааа, а руки?— нет, это кем надо быть, чтобы умудриться подготовиться к свадьбе в привязанном состоянии. Но кем бы ни была эта загадочная личность, я не из их числа.

Ко мне Джохан повернулся с плотоядной улыбочкой и двинулся в обратом направлении, то бишь к кровати. Первую руку развязал, не сводя с меня взгляда, и все так же гадко улыбаясь! Как же мне хотелось стереть эту мерзость с его лица! А дальше... дальше, я чуть не задохнулась от возмущения! Этот демон, иначе назвать не могу, вместо того чтобы обойти кровать и подойти к левой руке с другой стороны, потянулся через меня, и вот я грудью ощущаю его, лица в непозволительной близости, а его горячее дыхание обжигает, но почему то мне холодно. Тело покрыли мурашки, и начала бить мелкая дрожь. Я закрыла глаза, в ожидании самого худшего... тяжесть ушла, и я смогла шевелить руками, обеими! Руки были свободны! А дверь закрылась с наружной стороны. Я осталась одна. И почему-то стало так холодно и страшно. Но не от того, что он был так близко к цели, а, наоборот, без него! Нет! Это бред какой-то! Наверное, какое-нибудь наваждение специально наслал!

Я очень долго сидела и не могла себя пересилить, и пойти готовиться к столь знаменательному событию! А как еще! Про то, что у демонов и у Дьявола в частности, есть наложницы, я знала. А вот про то, чтобы Повелитель Ада решил сочетаться браком в мирской церкви, да еще и с человеческой девушкой, это что-то из ряда вон! Но, все же, на все воля Божия! И если Господь считает, что моя жертва в угоду Дьяволу, будет не напрасной, я не должна бояться! Я буду сильной, как мама! Я решительно встала и направилась к креслу, на котором лежало, самое прекрасное в мире подвенечное платье. Искристо-белое, такое как первый снег, от которого начинается резь в глазах. Украшенное россыпью мелких сапфиров по корсету. Не глубокое декольте, отделанное атласной лентой, и небольшим бантом в середине. От талии, ткань уходила вниз, струясь и переливаясь. К платью имелась шляпка из того же материала, на боку коей был бант с более крупным камнем в центре, а спереди лицо прикрывала прозрачная сеточка. Я была бы в восторге от этого наряда, если бы выходила за любимого, а так... А так, мне кажется, что меня хотят купить! Но деваться не куда. Пусть делает, что хочет! Скинула, халат с плеч, предварительно вернувшись к двери и закрыв дверь на щеколду. Надела нижнее белье, и поняла, что корсет без помощи я стянуть не смогу! И как быть? На ум не пришло ничего более гениального, как натянуть на себя платье, надеть сверху халат, подвязаться покрепче и идти искать помощи. В начале ,было не много волнительно, открывать дверь, а потом я подумала 'Куда еще хуже?' Тем более, я не какая-то там девка с улицы, а невеста, хоть у меня и не спрашивали на то моего согласия. Да, что там! Даже предложения не делали, а так, перед фактом поставили. А то, что в доме жениха готовлюсь, так это тоже оправданно, дом сгорел, родных больше нет, других родственников тоже. И я зашагала уверенно с высоко поднятой головой, хотела завернуть за угол и врезалась в миниатюрную женщину в черной форме с белым передничком.

-Извините, вы не могли бы мне помочь?— пролепетала я.

— Конечно, госпожа, я как раз двигалась к вам, по распоряжению господина,— ответила она, потирая руку в сгибе локтя. Неужели я так сильно на нее налетела?

— Вам больно?— спросила я, указывая на руку.

— Пустяки,— отозвались в ответ.

— Пойдемте,— поспешила убраться из коридора.

— Я Лизи, ваша горничная, госпожа Эвелин,— представилась женщина.

— Называйте меня просто Эвелин, вы все же старше...

— Но господин будет недоволен...

— Называйте, когда никого нет рядом,— отмахнулась я. Мы уже добрались до комнаты и принялись утягивать корсет. Я даже несколько растерялась, когда Лизи потянула завязки и чуть не свалилась на бедную женщину. Пришлось ухватиться за спинку кресла. И откуда в столь хрупком божьем создании, столько силы?

Когда, наконец, с платьем было покончено, горничная взялась за создание прически. Она брала прядь и поверх нее накладывала другую, взятую с другой стороны, и повторяла все снова. Так раз шесть или семь. В итоге волосы были собраны, но, тем не менее, струились по спине мягкими волнами. Так же, Лизи помогла закрепить шляпку, чтобы оную не унесло с первым же порывом ветра. Когда я уже была готова, в дверь деликатно постучали, и горничная с моего согласия пошла открывать. Я ожидала чего-то подобного, и приготовилась слушать комплименты от жениха. Почему-то, я была полна уверенности, что за дверью именно он. Но открыв дверь, служанка, стояла и кивала головой. Затем, дверь была закрыта. Я была очень удивлена или даже расстроена. Сам в женихи набивался, силой и подлостью заставил идти в церковь к алтарю, и даже не зашел! Я села и разревелась, как последняя дура! Он же чудовище! Он погубил моих родных, он не дает спокойно жить моей матери, а я обиделась на то, что он не зашел! О чем я вообще думала и что за глупые мысли в моей голове. Это все его проделки! Он влияет на мой разум и чувства! И уже было решила встать и пойти найти этого...этого... Найти его! Но на плече легла хрупкая ладонь и чуть сжала его.

— Не плачьте госпожа, господин боится суеверий. В одном из них сказано, что жениху нельзя видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы,— я уставилась на нее и, не мигая, смотрела, и все не могла понять: она действительно думает, что ее господин хороший, приличный человек!!? А она продолжила:

— В низу в гостиной вас ожидает господин Хинсвит, он сопроводит вас к алтарю, ведь родного отца нет,— после последних слов я сбросила ее руку с плеча и решительно встала. Больше я не чувствовала к этой женщине жалости. Она, как и все, думает, что мои родные убийцы и демоновы отродья, хотя рядом с ними, играет их же жизнями сам Дьявол! Не помню, как спустилась и как выходила из чужого и противного мне дома, который должен был стать и моим домом тоже. Не помню, как мне любезно подавали руку. Помню, лишь как ехала в золоченой коляске, отблески от которой резали глаза. Помню, как в голове набатом звучало: 'Месть! Смерть! Месть!' Лицо не выражало ни одной эмоции, до того момента, пока мы не выехали на центральную площадь. Кто-то выкрикивали поздравления, кто-то проклятия. Чего было больше, не знаю. Но лишь губы скривились в горькой усмешке. Я была бы рада, чтобы мое место заняла другая, но ведь им этого не докажешь! Я была бы счастлива, умереть с родными в огне, но никто не поймет...

И вот я стою, большие, украшенные золотым узором, резные двери открыты. Гости уже внутри, ждут лишь меня. Я делаю шаг, второй. Откуда-то с боку мне протягивают букет белых лилий. Я беру букет и прижимаю к груди, иду... Иду по кроваво-красной дорожке, на скамейках сидят люди, которые не отводят взгляд от меня. Может, их сразила моя красота, а может, мечтают, что я споткнусь. Кто знает? И тут все тело пронзает боль, я чувствую, как мою спину разрывает на части, как по коже поползло, что горячее. Я понимаю, что не могу двигаться и дышать. Я падаю. Но упав на бок, я удостаиваюсь чести, видеть свою избавительницу. Мама... она все-таки нашла способ, вырвать меня из лап монстра... Я пытаюсь сказать 'спасибо', но из груди вырывается лишь булькающий всхлип. Я уже закрываю глаза и принимаю смерть, но отчетливо слышу шипение мамы. Распахиваю глаза, мужчины крутят руки моей маме, а она лишь закатывается злобным смехом и кричит, вонзив в меня полный ненависти, холодный взгляд... кричит:

Будь ты проклята, маленькая дрянь! Зачем я только тебя родила! Мало того что неодаренна, так еще и забрала у меня любовь, власть... я его люблю, но есть ты! Ты преграда между нами. Когда-то нам было хорошо, да, Джо?!— ее уводили, но слова я слышала, несмотря на бешеный гул в ушах. Я закрыла глаза и мысленно спросила: 'Господи, за что?' Но вместо ответа, пришла тьма....

Часть 2.

— Я повторяю! И так! Теория о бытие Мироздания была выдвинута Эштоном Вайлером в 538 году, четвертого тысячелетия. Кто может назвать основные его гипотезы?— громкий, хорошо поставленный голос заполнял все пространство. Я не могла понять, что происходит. Кто все эти люди? И что на мне надето? Я помню, что была в белом, а потом... я умерла? И тут неожиданно, все смолкло. Тишина была зловещей. А высокий громогласный мужчина склонился надо мной и проговорил:

— Адептка Вероуж, может, вы ответите!? У вас такой задумчивый вид!

— Я умерла...,— еле слышно проговорила я, и, кажется, меня зовут Вероуж или это фамилия? На меня очень странно посмотрели, а потом, улыбнувшись, продолжили:

— Я понял ход ваших мыслей, но в следующий раз постарайтесь выучить материал добросовестно!

— И так! В Мироздании существует множество миров! Перемещаться между мирами можно, но... Но это очень опасно и требует больших затрат, и еще не факт, что все удачно сложится. Вы можете потерять память, ногу, глаз. Все что угодно! Это плата, ведь Мирозданию, как и любому другому организму нужно питаться! Но бывали случаи, когда мироздание само перебрасывает нас из одного мира в другой. Но обычно, это лишь в случае... В каком случае это возможно? А ответит нам... адепт Рино!— я заслушалась, так необычно было то, что говорит этот мужчина в балахоне, но рассказывал он действительно интересно! Скорее всего, из-за стола поднялся адепт Рино, это был высокий, широкоплечий молодой человек в такой же фиолетовой форме, как у меня. Единственная разница была в том, что у него были брюки, а у меня прямая юбка до пят. Но самое интересное он был в шляпе, что значительно отличало его от всех остальных присутствующих. Ведь ничего похожего не было больше ни у кого! Пока, я размышляла, парень начал давать ответ на вопрос:

— Это возможно, лишь в том случае, если Мироздание, заранее обеспечило переход и в этих мирах имеются двойники. Рассказывать о двойниках? Их свойствах и характере, магистр?— спросил Рино, ухмыляясь магистру!?

— Прошу,— одарил не менее любезным оскалом магистр.

— Двойники, как близнецы, очень похожи внешне, но могут и быть отличии. Так же, шрамы, полученные в разных мирах и соответственно с разной историей жизни, остаются на теле 'перенесенного' двойника. Возможно, расхождение полей ауры. Вывод отличить двойников можно, но так же от переноса не застрахован никто! — здесь, парень, вздохнул поглубже, и продолжил:

-Характер: у двойников, обычно одинаковый характер, во многих ситуациях они поступили бы одинаково. Они могут пользоваться одними и теми же словами — паразитами, употребляя их в свой лексикон,— адепт замолчал и сел. Видимо, у них такие правила здесь! Только как бы незаметно, мне про все здесь узнать, так чтобы не привлекать к себе внимания.

— Замечательно, адепт! А кто может ответить были ли и в нашем мире когда-нибудь, такие замены двойников? Кто может ответить? Адепт Вайлер, можете ли вы дать ответ аудитории, на заданный мною вопрос?— все допытывался до адептов мужчина. Вайлер сидел слева от меня, поэтому перед тем как он встал, я заметила, как он скривился. Мне стало даже слегка любопытно, чем ему так не понравился вопрос, но когда он начал отвечать, до меня медленно, но уверенно начало доходить, почему:

— Эштон Вайлер, считается первым и единственным засвидетельствованным двойником. Но на самом деле, это не является его настоящим именем. Настоящий Эштон Вайлер был убит на дуэли и похоронен в семейном склепе. А через какое-то время, явился его двойник и занял его место. Скажу больше! Хоть и существует теория, о том, что двойники схожи жизненными устоями и поступками. Новый...,— это слово Вайлер выделил особой интонацией:

-...Эштон Вайлер, занимался исследованиями и опытами, и не вел разгульный и утопический образ жизни своего предшественника. Хотя, может, на него так, наш семейный склеп повлиял!— последнее предложение к теме не относится, хотя может я и не права! Но вот, парень произносил его с каким-то особым удовольствием. С садистским, что ли?

— Хорошо, Вайлер! Просто превосходно, что вы интересуетесь историей своей семьи. И так как время подходит к концу, хочу спросить, не изволит ли потомок двойника, пришедшего в наш мир по воле Мироздания, помочь провести мне лекцию на параллельном потоке?— спросил магистр.

— Я не его потомок, у двойника не было детей,— резче, чем предполагали приличия, выкрикнул потомок, высоко вскинув голову!

Большую комнату, в которой мы все находились, заполнил ужасный, раздражающий звук. Люди, именуемые как адепты, засобирались, и потянулись на выход. Я тоже собрала тетради в сумку, которая висела на спинке моего стула. Пока собирала вещи, все думала: почему пропала моя память, тем более, так внезапно и избирательно. Я умею говорить, мыслить логически, я понимаю, что говорят мне... А о себе помню какие-то размытые картинки и не связанные, на мой взгляд, между собой вещи. Может я тоже двойник? И может Мироздание откушало моей памяти в качестве вознаграждения за переход, ведь я помню, что умерла. Моя смерть не может быть сном. Я не видела картинки, я чувствовала тьму, заполняющую меня. И врятли, все это, простое совпадение! Закинув, сумку за плечо, как это сделал впереди идущий молодой человек, я двинулась на выход! Выйдя за дверь, обнаружила, что нахожусь я в большом здании, с таким же большим количеством людей и не совсем...хм, людей. Они все спешили, передвигаясь в основном группами. И было даже забавно наблюдать со стороны, как все эти существа так спокойно реагируют друг на друга! А может они привыкли? Или может, они умеют держать лицо в любой ситуации? Не важно, нужно найти выход отсюда, и ...Что я буду делать? А вдруг за стенами этого заведения не безопасно?

Но, тут мою талию обвил... хвост!?? А на плечо легла мужская рука и знакомым голосом промолвили мне прямо в ухо:

— Детка, что ты как не родная? Не подходишь? Не целуешь своего Лапу?— и адепт Рино потянулся к моим губам, видимо, желая исправить недоразумение, которое возникло между ним и мной. По всему выходит, что я действительно должна целовать этого черноглазого парня с настоящим хвостом, но почему же, что-то внутри меня сильно противиться этому!? И, перед глазами встает образ, совершенно другого мужчины... Но все же постаралась побороть в себе страх и неприятие и зажмурилась посильнее, ожидая собственно этого поцелуя.

— ты сегодня такая смешная!— еле слышно шепнул мне этот хвостатый и чмокнул в кончик носа. Я еле удержалась, чтобы не издать вздох облегчения, а в это время, он потянул меня в узкий коридор, и я уже серьезно начала опасаться за свою честь! Хотя, даже не подозреваю, есть ли у меня эта честь-то? Мы прошли по небольшому и темному коридору и оказались в общем обеденном зале.

— Что желает, моя леди?— поинтересовался адепт Рино неизвестной национальности, ведя меня, между белыми миниатюрными столиками, вглубь зала. Я лишь неопределенно пожала плечами, боясь сказать хоть слово, чтобы не выдать себя.

— Доверься мне, солнышко!— проговорил мой кавалер, галантно отодвинув стул, в ожидании, когда я сяду. Я не заставила себя ждать, села. Рино кивнул мне и отправился за едой. Я же решила осмотреть помещение. Большая светлая комната вмещала в себя огромное количество существ, за столиками сидели в основном по трое, но как я поняла, за данным столиком, мы будем вдвоем. Парень в шляпе вернулся очень быстро, держа в руке поднос, начал выставлять его содержимое на столик. Там оказалась даже ваза с веткой белой лилии, усыпанная распустившимися бутонами, которая первая отправилась в центр стола. Далее были разнообразные мясные и рыбные блюда, от которых исходил умопомрачительный аромат, и завершали все это съестное нашествие молочные напитки и фруктовый салат, политый неизвестной мне белой консистенцией. Это был пир, самый настоящий, ведь я видела, что на столах остальных не было такого изобилия и разнообразия блюд! Я была тронута заботой парня, и подумала, возможно, мне в ухажеры достался богатенький мальчик, которому, не лень тратить свое богатство в угоду своей избранницы. Но следующие, за его присестом, слова расставили все на свои места.

— Ты прости, я понимаю у тебя день рождение! И твои желания сегодня закон, но... но у меня не получилось договориться с ректором на выдачу пропуска в город! Я знаю, что ты хотела прогуляться к источнику, но до выходных никак!— с грустью и сожалением, будто прося извинений, проговорил парень. Он был не таким самоуверенным, как в аудитории. Сейчас он действительно переживал. Я кивнула и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и со словами извинений снял шляпу. Это было что-то! Передать все чувства, что я испытала словами я не смогу. Было все смешано, как в калейдоскопе, шок и удивление, любопытство и жалость. Не знаю, было ли все это у меня на лице, если да, то хорошо, что этот РОГАТЫЙ, ничего не заметил, так как накладывал в свою тарелку салат! У него были РОГА! Самые настоящие, гладкие, небольшие, но они были! И понимаю, что меня дернуло за язык, а может в лихорадочной борьбе чувств, все же победила жалость, но я спросила, указывая кивком головы и взглядом на рога:

— Бедненький, и кто тебя так?— а потом спохватилась, испугалась, и в итоге задумалась. А не я ли?

— Сколько можно, Никки? Ты нимфа, тебя это вообще не должно волновать!— зло ответил Рино. Кажется, я задела за живое и на меня обиделись, несмотря на торжественность момента. И все-таки, теперь я знаю, я нимфа и меня зовут Никки! Но все же нужно было извиниться, неправильно оскорблять человека, или кто он там, даже в свой день рождения!

— Прости, я не хотела!— одна фраза, и черты лица оппонента разгладились, но напряженность момента никуда не делась, и мы продолжили трапезу, молча. Каждый со своими мыслями. Мои же, заполняло, только одно! Я умерла, и это неоспоримо, но я сегодня праздную свой день рождения. Слишком странно... Слишком символично! Будто мне действительно предоставили шанс на вторую жизнь! Я уже доедала десерт, как Рино обратился ко мне.

— Никки! Я понимаю, ты наяда и отчасти привязана к своему источнику, но могу ли я рассчитывать, что ты все же согласишься принять мое предложение отправиться на каникулах в мое родовое поместье, я бы очень хотел познакомить тебя с мамой,— тут парень залился краской, а на моем лице отчетливо проступил страх. Только этого мне не хватало! Парень истолковал мое замешательство и испуг по-своему.

— Прости, я не подумал!— грустно отреагировал на мое застопоренное состояние Рино. Но через секунду протянул со словами синюю бархатную коробочку:

— С днем рождения, источник моей жизни!— казалось, это были обычные слова, но прозвучали они, как что-то большее, чем признание в любви. Я не могла взять подарок, я не могла давать ему надежду, я вообще срочно должна все ему рассказать. Не смогу я вечно молчать и обманывать искренне любящего человека. Любящего, но не меня. Хоть он и не догадывается об этом.

— Я не могу,— поделилась с ним своими мыслями, но он скорее воспринял это за банальное стеснение или кокетство. И быстро встав, сам открыл коробочку, достав ожерелье из прозрачных многогранных камней, нанизанных на тонкую серебряную нить, в глубине, которых будто клубилась тьма. Я бы подумала, что это бриллианты, но бывает ли бриллиант дымчато-черным? Пока, я размышляла, на моей шее застегнули замочек подарка, и опустили руки на плечи. Было и хорошо и неуютно одновременно. С одной стороны хотелось расслабиться и доверить свою жизнь этому доброму и заботливому человеку, с другой стороны они загрызет ли меня потом моя совесть? Молчание не могло длиться вечно, и оно было нарушено, но опять же не мною:

-Моя прекрасная леди, не откажете ли вы мне в чести, сопроводить вас до покоев?!— спрашивал Рино, беря меня за руку. Я была ошарашена таким предложением, неужели эта пара позволяла себе, что-то больше поцелуя? Парень увидел мои сдвинутые брови. И добавил:

— Ваших покоев, леди,— я издала вздох облегчения и приняла помощь. Но тут меня посетила идея. Нужно найти читальную залу. Ведь я нимфа, точнее наяда, у меня есть источник. Но, что это все значит непонятно!

— Лапа, милый, а давай сначала мы сходим в читальную залу, а потом уже проводишь меня до покоев!— так, кажется, я к нему всегда обращалась. Говорю все это и стараюсь выдавить из себя самую милую улыбку.

— Ты иногда, так интересно излагаешь мысли. У тебя и посредственность, и серость, стали бы чем-то вроде, незаслуженно обделенной красками невыразительностью! Ну, в библиотеку?— я кивнула. Посмотрим, куда он меня приведет!

Мы поднимались по лестнице, и через два пролета, оказались на последнем этаже, без коридоров, с одной единственной дверью. И Рино поспешил отворить ее передо мной. Я зашла в зал и была поражена количеством полок и книг. Книги, как раз то, что нам нужно! Ведь лучших источников информации не найти! Парень потянул меня за рукав и мы подошли к столу, за которым сидело странное существо с большими торчащими ушами, длинным крючковатым носом, большими кошачьими глазами и все это...существо, ростом с маленького ребенка. Мне стало страшно, а как же тогда выгляжу я?!

— Адептка Вероуж и адепт Рино, все я вас отметил, можете проходить и выбирать место для чтения, ну и само чтиво, разумеется!— дал дозволение, этот...маленький, страшненький человечек! Надо бы и местную историю мира почитать, и население, а не только о себе любимой заботиться! Лапа Рино спросил, что я желаю найти, я озвучила, что мне нужна вся история. История мира, история нимф. Парень помог найти книги, но все время качал головой, и почему-то был против, чтобы я занималась каким-то расследованием. Я не поняла, о чем он говорит, но и спросить не решилась. Некоторые книги были огромными талмудами, и я не представляла, как все это успею прочесть! Начнем, пожалуй, с истории Нимф.

Нимф, создало само Мироздание, как и многих представителей других рас. Изначально и по сей день Нимфы-хранительницы. Наяды, к коим я отношусь, хранительницы источников. Но существует огромная классификация, которая разделяет нимф по признаку оберегаемого объекта. Вот, например нимфа моря, будет зваться нереидой. Из легенд, я нашла, что нимф сотворили не просто так. Существует пророчество, о некоем Источнике Вечности. И нимфа, которая станет его хранительницей, должна будет уберечь его от посягателей, а так же сохранить ценный дар Мироздания. Самого пророчества не было. Жаль...

Затем, я принялась за талмуд с картинками, где описывались, разные народы и их признаки. Старичок библиотекарь, оказался гоблином. А вот мой друг, по описанию имел отличительные черты как минимум двух рас: сатир и демон. В описании жизненных устоев и принципов в целом эти народы были похожи, но все-таки они были разные. Существовало так же еще много кого. Гномы, эльфы, люди, орки. Кстати, наш прекрасный магистр, который вел лекцию, был именно орком, но неправильным. Нет внешне, все было так! И огромный, и широкоплечий, неказистый! Но в большинстве своем орки были воинами, а этот ученый романтик, влюбленный не в битвы, оружие, и вольные степи, а в науку. Я не заметила, как за окном стало темно, а в зале включили свет. Нужно было собираться до покоев!

Рино, действительно, просто проводил меня до комнаты, пообещав, с утра зайти за мной, до начала занятий. Я вошла. Здесь было уже темно, стараясь ни на что не наткнуться, пошла по стеночке, пытаясь найти то, что поможет включить свет. Уже через два шага наткнулась на необычный листок бумаги, вставленный в рамку. Рамка держалась на веревочке, которая в свою очередь была намотана на вбитый в стену гвоздь. Буквы были видны, из-за того, что они необычно светились, переливаясь голубовато-желтым светом. Я решила прочесть необычное послание, оставленное на стене. Прочесть, то прочла, но ничего не поняла, набор гласных букв! Зато, от круглых крохотных лампочек-светлячков, усыпавших собою потолок, по комнате разлился приглушенный холодный свет. Все лучше, чем ничего. Комнатушка оказалась крохотной. Непонятно, как тут вообще умещаются две кровати, шкаф, письменный стол и стул. Скинула сумку на постель и занялась исследованием содержимого занимаемого мной пространства. Я не боялась, что может ввалиться соседка по комнате. Судя по моим наблюдениям, у меня ее не было. Да, кровати две, но лишь одна из них застелена, вторая же не имела вообще никаких спальных принадлежностей, даже матраса. В невысоком деревянном шкафу, тоже не оказалось ничего не обычного, сменная форма, висевшая на вешалке, в точности как на мне. Еще была одна, но скорее для торжественных моментов, нежели для повседневного использования. По крою, парадная одежда походила на простую, но воротничок и манжеты были отделаны белым кружевом. Да и сама цветовая гамма не была уже настолько однообразной, она была двухцветной. Фиолетовая блуза и юбка, в белую вертикальную полоску, ну и как говорила, кружево. Так же имелось нижнее белье, две пары туфель, с каблуком и без оного. На отдельной полочке аккуратной стопочкой лежало сменное постельное белье. Ну и имелась выходная одежда. Пару платьев, плащ, халат, сорочки... В общем, обычный женский шкаф. Письменный стол так же ничего не мог рассказать о своей владелице. В ящиках, ни дневников, ни каких-либо других записных книжек, так же обнаружено не было! Обследовать больше нечего, и я уволилась на кровать, предварительно перекинув сумку на стул. Устраиваясь удобнее, я засунула руку под подушку и наткнулась на шкатулку в виде ракушки. Она была шероховатой, бугристой. Цвет, в свете лунных фонариков, переливался от насыщенного синего, до бледно-голубого. Я старалась раздвинуть створки, но она не поддавалась на мои манипуляции. Может на нее тоже необходимо воздействовать специальными словами, как в случае со светом? Так и не придумав, что же мне делать с находкой, я поспешила закинуть ее в шкаф с бельем. И больше не поддаваясь страхам о завтрашнем дне, я погрузилась в сон.

Меня разбудило непонятное чувство не комфортности и опасности, казалось, что за мной кто-то наблюдает. Первые лучи солнца, только-только начали пробиваться из царства ночи, озаряя горизонт розовыми всполохами. Я попыталась подавить не понятную и не обоснованную тревогу, но ничего не вышло. С каждой секундой, страх за собственную жизнь только усиливался. Я не понимала, откуда исходит опасность. В дверь тихонько постучали. Я вжала голову в плечи и зарылась с головой в одеяло. Мне казалось это должно помочь. Но в дверь постучали настойчивее. Переборов себя, я все же встала и пошла к двери. Прислушалась, тишина, решила было вернуться в кровать, но вновь раздался стук.

— Кто это?— спросила я дрожащим голосом.

— Это я, Диана, открывай скорее, пока меня не засекли!— послышался мелодичный голосок от двери. И я открыла, опять же чтобы не вызывать лишних подозрений. Раз эта Диана пришла, в столь раннее время, то, скорее всего о встрече было договорено заранее. В комнату девушка влетела, как вихрь и принялась меня обнимать. Мне показалось, что она хочет меня задушить. От крепких объятий, в груди не хватало воздуха, и я уже почти хрипела. Диана опомнилась и отскочила.

— Я так рада, что ты жива!— я с подозрением посмотрела на нее, неужели она могла что-то почувствовать. Хрупкая девушка с пепельно-белыми волосами, смотрела на меня своими большущими синими глазами, которые были обрамлены черными, пушистыми ресницами. А нежно-розовые розовые губы были растянуты в искренней улыбке. Я улыбнулась в ответ, осознавая, что я даже не знаю, как я выгляжу. Одно было точно, у меня каштановые волосы, которые длиной до... конца спины. А еще они прямые, если не считать того, что концы все же немного, вьются.

— Все-таки хорошо, что ты отказалась от этой дурацкой затеи с расследованием и самоубийством,— я воздухом подавилась после этих слов, а блондинка похлопала по спине, видимо таким странным способом желая, помочь. Или добить...? Я прокашлялась, и мне стало, легче. А Диана, оказавшаяся, по-видимому, еще той болтушкой, не смолкала:

— Мне сразу эта затея не понравилась, к тому же с чего ты все-таки решила, что ищут источник вечности?— я перепугалась, не зная, что же нужно ответить, но она меня остановила взмахом ладони и продолжила:

Можешь не отвечать, я помню эту сказку о пророчестве, ты, если честно мне ей уже все уши прожужжала, но никто не видел этого пророчества в глаза. Конечно, легенд и домыслов, связанных с ним, очень много. И что, правда, а что вымысел теперь не разберешь. И почему ты решила, что наяд истребляют, чтобы найти этот источник? Всем известно, что если погибает нимфа, то и источник вскоре умрет. Проще говоря, стухнет! Не кривись, я понимаю, что это не приятно, и что океанида никогда не останется единственной хранительницей океана, но согласись, там и территория, побольше. Ах, да чуть не забыла! Самоубиться, то ты с чего решила? Ты о матери подумала?— я поняла, что на этот вопрос собственной версии у девушки не имеется, а значит, мне придется ответить. Молчать нельзя, и я ляпнула первое, что пришло в голову:

— Я не подумала,— девушка же обрадованная ответом, воодушевилась, и с новой силой принялась трещать. Единственное, что радовало, разговор перетек в более спокойное русло. Я отделывалась кивками и односложными ответами на ее вопросы о самочувствии, парне и учебе. Кстати, выяснилось, что моего парня, зовут Рик. Что несказанно обрадовало!

Диана ушла за час до подъема, предварительно выключив в комнате свет. Нужно было три раза хлопнуть в ладоши и все! Я очень обрадовалась и этому знанию! Зато с уходом блондинки, снова появилось чувство опасности. Я сначала подумала, что это девушка несет скрытую угрозу моей жизни, но с ее приходом, ощущение, что за мной наблюдают и желают смерти, нет, не пропало, но немного угасло. Я начала озираться по сторонам, в надежде найти хоть что-то, да хотя бы щель, но это не дало ни каких результатов. Я, прячась за шторой, выглядывала в окно, но кроме пустого двора ничего ни чего не увидела. Может, я просто больна, и схожу с ума. И ничего опасного нет? А потеря памяти, это просто результат моего неудачного самоубийства! Самое интересное, если я действительно хотела свести счеты с жизнью, почему не могла подождать, когда меня убьют. Ведь из рассказа океаниды, коей являлась Диана, было сказано, что наяд истребляют нагло и не оставляя ни каких следов. Мне стало страшно от этих мыслей! А если все-таки мой страх не причуда больного воображения, а кто-то действительно нацелился на меня. Если пришла моя очередь стать жертвой этих не известных маньяков? По зданию разнесся голос, оповещающий о начале нового дня и о том, что столовая уже открыта. Я засобиралась, ведь скоро за мной должен зайти Рик. Надела сменный комплект одежды, ибо тот в котором я была вчера, весь мятый. Ведь я уснула не раздеваясь. Ракушку, которую я вчера так неосмотрительно, просто впихнула в шкаф, переложила в сумку. Все свое носи с собой! Мало ли, может она и не представляет особой ценности, но эта единственная необычная вещь. Ни драгоценностей, ни чего-то еще не было! Из стола я взяла, щетку для волос, которую приметила еще вчера, обследуя свое жилище. И поняла, что Рика я не дождусь, ибо мне очень хотелось в туалет. Вышла из комнаты, я повернула, к концу коридора, ибо с другой стороны лестница, и ничего похожего на туалет я там не видела. В конце коридора собралась толпа девушек и юношей, в такой же форме как у меня, но только с белым. Значит, сегодня какой-то особенный день! Понеслась, в комнату, чтобы снова переодеваться. Когда вышла, народу в коридоре уже не было! Я закончила все свои дела на этаже, и поспешила на выход, поворачивая к лестнице, столкнулась с Риком!

— Привет, малышка, извини, что припоздал! Как спалось?— поприветствовал меня парень, целуя в нос. Я выдавила из себя улыбку, и мы двинулись в столовую. Желудок предательски громко урчал, заставляя меня то и дело заливаться характерным румянцем. Ведь мы вчера, засиделись в библиотеке допоздна и легли спать, без ужина!

Столовая встретила нас, ароматами съестного, я поторопилась к нашему столику, чтобы не смущать урчанием народ и самой не смущаться! Рик Рино отправился с подносом за завтраком. На завтрак у нас были горячие бутерброды, и подкрашенный коричневым соком, сладкий напиток. Быстро разделавшись с завтраком, условились с Рино, что встретимся, на второй паре. Дело в том, что у девушек первой было — обольщение, а у парней противостояние, этому самому обольщению. Единственным парнем на лекции,, был подопытный. Как я поняла, каждый раз, из группы 'мальчиков' выбирали одного парня и отправляли к девушкам. Как выбирали? Да, все по очереди ходили. Одна из девушек, так же должна была покинуть ряды соратниц и отправиться в стан врага, где в свою очередь парни, отрабатывали свою магию противодействия. К магии обольщения относились такие знания, как приворот, магия забвения и другие виды. Зачем это было необходимо, я не поняла! К тому же, обучали как обороне, так и нападению. При этом, в этом виде магии, нападающими были особы женского пола, а обороняющимися мужского. Целью предмета 'обольщения' было, научить адепток использованию разных приемов воздействия на мужчин. Не важно, какими грязными будут эти методы, они должны были быть действенными.

Сегодня, жребий пал на адепта Вайлера. Того парня, что оказался потомком двойника. Ну или заочным потомком! Рыжий, держался уверенно. При первой же попытке обольщения на его губы легла легкая усмешка. И не сходила до конца занятия. На него пытались наложить заклятия, его пытались приворожить, присушить, навести тоску. Но он стоял, как ни в чем не бывало. Я видела, как девчонки лезут из кожи вон, что бы хоть как-то пробить его непреступную броню, но все их попытки проваливались не удачей. Я внимательно смотрела, что зачем следует и с чего стоит начинать, а с чего нет. Ведь мне, как и всем предстояло, воздействовать на чувства парня. Я пролиста учебник в поисках чего-то подходящего, но не сильно длинного, и постаралась запомнить слова, самого простенького приворота, ведь если он так легко отбивался от тяжелых многострочных заклятий, чем обычное четверостишие может ему навредить! Вот и я думаю, что ни чем. Так зачем же забивать голову витиеватыми формулировками. Думаю не зачем! Я была предпоследней. Подошла моя очередь, я встала из-за парты и побрела к Вайлеру. Парень стоял и улыбался, не скрывая презрения к моей персоне. С чего бы это? Или он что-то заметил? Играя с парнем в гляделки, запнулась и кубарем полетела в его сторону, при этом, не выразительно ругаясь словами из заклятья 'шелковой нежности', которое успела выучить. Еще не представляя, сколько этой нежности мне придется вытерпеть! Я замерла возле ног Вайлера, а он таращился от меня и не сводил взгляд и лишь два слова сорвавшиеся с губ, оповестили меня о том, что я попала!

— Но как? Спросил парень, а потом его перекосило, так, будто его не просто режут из нутрии, а перекраивают. Он кривился, кричал, трясся, но резко остановился и затих. Когда толпа в главе с преподавательницей Лиерией окружила парня, казалось, что он мирно спит, но стоило мне чуть шелохнуться, чтобы встать с пола, он тут же вскочил и судорожно начал мне помогать, при этом отряхивая и приговаривая всякого рода комплименты. Мне даже стало страшно, я покосилась на Лиерию, она лишь кивнула и улыбнулась. Значит, поддаваться панике не стоит. Все нормально! И это пройдет до конца дня. Во всяком случае, так было написано в учебнике. А если мне повезет и у парня окажется сильный иммунитет, то и того меньше! Перед самым концом урока, эльфийка подвела итоги полугодия, и поздравила нас успешным окончанием очередного семестра! По данному предмету, я имела отметку отлично. Остальные заполненные поля, были разнообразного содержания. Такого, как 'хорошо' и 'удовлетворительно'. Но и 'отлично' имелось, что не сказано радовало. Не хватало, только отметку по ОСДМ. Лиерия надавала дополнительных заданий на каникулы. Прозвенел уже знакомый звонок. Поднявшись со своих мест, мы попрощались с симпатичной женщиной, из светлых волос которой торчали острые кончики ушек. Что и помогло определить расовую принадлежность преподавательницы. Конечно, она могла быть и полукровкой, как Рино, да и в книгах, я читала про расовое смешение. Но даже, если и так, то кровь эльфов, была сильнее крови второго родителя. Мысленно рассуждая, и примеряя полученные вчера знания на практике, в виде наблюдений и выводов, не заметила, как за мной увязался Вайлер. Он ухватился за ремешок моей сумки, и тащился за мной, глядя мне в след с обожанием. Было гадко!

— Вайлер отстань!— попыталась отделаться я от парня!

— Крис!— ответил парень, пытаясь взять меня за руку.

— Что?— не поняла я, выдергивая свою конечность, из его цепких ручищ.

— Можно, просто Крис!— ага, значит еще одного из моих сокурсников, зовут Крис! Но это не важно. Сегодня последний день учебы и я без подозрений смогу покинуть это учебное заведение!

— Крис, отцепись, нас могут не правильно понять!— на сей раз вразумление подействовало, и он перестал цепляться за меня. А просто сопровождал, отставая всего на шаг от меня. Рик опять же опоздал, и в аудиторию влетел, уже после учителя. Как удалось выяснить, на сегодня это было последнее занятие. 'Основы сил древней магии' вел, молодой широкоплечий маг огня. И его раздражало, что в нашей группе есть я! Просто потому, что я никак не уживалась с его стихией, он меня тихо ненавидел, и все занятие отбрасывал колкости в мою сторону. Мне было все равно, если честно. Что хочет, то пусть и творит. Ведь я, это не та я, которую он знал пару дней назад, а совсем другой человек. Ну, или кто я там! Все я запуталась! Было бы гениально, использовать Криса, чтобы он побольше рассказал о двойниках, но это могло вызвать не нужные мне вопросы с его стороны после того, как закончится действие заклятья! А вот получится ли повторить, уверенности не было! Мне не сиделось на месте, я елозила на стуле, ожидая звонка. Звонка оповещающего о свободе. Мне прилетела записка, я развернула и прочла: ' что это на тебя так Крис таращится?'

Пришлось отвечать, иначе одно недопонятое действие, повлечет за собой кучу никому не нужных неприятных последствий! 'У нас же обольщение было, вот и попала в него, заклятьем нежности', написала и отправила записку обратно. На что получила новый вопрос, который так же не хотелось оставлять без ответа ' Да ладно! Самого Криса Вайлера уделала? Ну, ты детка даешь! Хороша! Насколько я помню, его даже ваша Лиерия пробить не могла, а ты... Я горжусь тобой, сладкая!' Похоже, все не так просто, как кажется... Вот только такой славы я не хочу. А я все не могла понять, что мне эльфийка так улыбается. Она была рада, что неприступный Крис пал, под действием тухленького заклятия, и это ее несказанно обрадовало.

Я поспешила ответить Рику пока и он себе чего-нибудь не на придумывал! Ведь они как-то не берут во внимание, то, что я это заклятье кричала, катясь кубарем по полу! Скорее всего Вайлер, просто испугался за одногрупницу, и забыл о щитах. Эффект неожиданности, так сказать. О чем и поспешила, уведомить Рика. Рино успокоился и перестал забрасывать меня писульками, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, он действительно мной гордится. На взгляды Криса, я старалась не обращать внимания, чтобы потом не было стыдно не ему, не мне! Господин маг огня, так же поспешил подвести итоги. Мы снова протянули, синие книжечки, для выставления отметок, только на сей раз в графе, стояло 'удовлетворительно', маг поставил закорючку, закрепил все печатью, которая оставляла специальный магический след преподавателя, и вернул книжечки, именуемые 'зачетки'. Занятие закончилось, и голос, будивший адептов по утрам, поспешил сообщить, что обед в столовой будет накрыт сразу после 'линейки', которая состоится во дворе учебного корпуса, через пятнадцать минут. Вообще, за эти сутки, я впервые окажусь на улице. Ведь все это время мы передвигались по специальным коридорам, которые соединяли все четыре крыла. Больничное, учебное, крыло, в котором находилась столовая и крыло общежития. Тетради и учебники были давно собраны, адепты ждали лишь, команду 'старт'. Все сорвались со своих мест и поспешили, во двор. Хотелось уже по быстрее, закончить все дела и отправиться на поиски ответов, на свои вопросы. А главным был, ни кто я такая, и как тут оказалась. А кто повинен в смерти наяд! Рик поспешил взять меня под локоток, дабы не потерять, в потоке других адептов. Крис же молча, следовал, чуть позади нас. Мы остановились на 'перекрестке' коридоров. 'Перекрестком' был огромный зал, украшенный огромными колоннами, на боках которых висели расписания, результаты экзаменов и зачетов, ну это на центральных. Остальные же несли в себе историю. На колоннах были вырезаны и выпаяны картины из жизни людей. История древних сражений, великих перемен, освоения земель мира, в котором я живу, но до сих пор не знаю, как его называют. Подумала, и решила, что перед тем, как свалю отсюда, обязательно зайду в библиотеку! И все же толкаясь, мы очутились на выходе. Воздух ударил в лицо, заставив не надолго опьянеть от свежести. Было очень людно, но это не мешало мне рассматривать двор. Мои окна выходили на чугунную ограду, отделяющую территорию Императорской (о чем свидетельствует запись в зачетной книжке) гимназии, от внешнего мира. С этой же стороны, все было совсем по другому. С правой стороны, а не большой, очерченной белыми линиями площади, стояла трибуна, на которой толпились преподаватели. Адепты собирались напротив. Ровно перед входом в тридцати шагах, расположился фонтан из голубого хрусталя. Солнце играло не только в брызгах воды, но отражалось от граней хрустального чуда, и пространство вокруг было покрыто куполом радуги. Мы решили, не пробиваться в первые ряды. Зачем? Не думаю, что там будет интересней, чем здесь! По моему, сзади даже комфортнее, никто не пихается локтями.

Когда все собрались, высокий седой мужчина поднял руку, и гул прекратился. Ректор, а это был именно он, поздравлял нас с окончанием учебного года. Выказывал надежды на будущее. А так же выдавал дипломы и характеристики по месту распределения, тем, кто в этом году окончил обучение. Среди выпускников, была и наяда. Красивая, синеволосая девушка, с огромными зелеными глазами, которые были видны даже издалека. Я порадовалась и за нее. Единственное, наяды, дриады и другие нимфы, не имели распределения, как такового. Они отправлялись к своим источникам. Ибо хранительница уже профессия. Хоть и закреплялась она за нами сразу после рождения. А насколько я помню, это происходило редко. Иначе, мир давно бы затопило, как минимум. Ведь, с пришествием в мир каждой новой нимфы источника, рождается и сам источник.

Я провожала девушку взглядом, мысленно желая ей счастья и благополучия. И тут она нашла меня глазами и улыбнулась в ответ. Я читала, что существует некая связь, на уровне чувств. Неужели чувствует? Но тут, не успев спуститься с имитированной сцены, где ректор вручал дипломы, у наяды подкосились ноги, закатились глаза... и она замертво упала. Я рванула к ней. Пробираясь через толпу, которая тоже старалась протиснуться ближе. Не знаю, почувствовал ли Рик мое отсутствие, или занят 'перемыванием костей' преподавательскому составу и выпускникам, но рядом я его не чувствовала. Я чувствовала лишь смерть, и она была где-то рядом. Время будто остановилось. Движение толпы замедлилось, слова растягивались. И это дало возможность, пробиться к наяде, которую, заслонил собой неизвестный. Он или она, этого я не знала. Человек нависал над девушкой, и я видела всего лишь, черные лохмотья хламиды. На голове был капюшон, а в руке, что-то острое, отчего отражалось солнце, и множило блики, которые резали глаза. Взмах! И... ничего не последовало. Я стояла точно сзади. И уже понимала, кто передо мной. Я знаю эти ощущения. Это смерть! Она пришла забрать ее душу, и проводить в последний путь. Я зажала рот ладошкой, чтобы не закричать. Но даже, то, как я дышу, громом разносилось по улице. Все, абсолютно все застыли.

— Я не смерть, девочка!— повернулся, ко мне высокий, красивый мужчина, с черными, как сама тьма глазами и седыми волосами.

— Но кто вы, я же чувствую...,— потупилась я, я не могла ошибиться!

— Ты и не ошибаешься!— пожал плечами.

— Просто, мне не нравится когда меня, ассоциируют с женщиной. Я жнец смерти. Именно так следует меня называть!— отчитывал меня жнец, как девчонку, не выучившую урок.

— Жнец...— эхом повторила я.

— Вы заберете ее душу с собой?— это не было простым любопытством, это было действительно важно.

— Нет, у нее нет души. Ее выжгли! Так же как и твою, недавно!— дал ответ, и в нем было даже больше информации, чем я могла ожидать.

— Значит, я не сошла с ума?!— знаю, что нет, но должен же хоть кто-то это подтвердить, тем более тот, кто знал наверняка, что случилось на самом деле. Мужчина лишь покачал головой, что означало отрицательный ответ.

— А почему, я жива?

— Я лишь слуга. В планы бытия Хранители Мироздания меня не посвящали!— сказав это, жнец, начал растворяться. А мир снова пришел в движение. После мертвой тишины, стало так шумно. Было ощущения, что из знойного дня, прыгаешь в ледяной океан. Все тело пронзала боль. Я смотрела на наяду. И тут я заметила странность, на ее запястье лопнул шнурок. Точно такой же кожаный браслет, лопнул в момент, моего пробуждения. Я тогда не обратила на это внимания. Но вот сейчас, я, кажется, начала приближаться к разгадке! И обязательно нужно найти того, кто эти шнурки нам дарил!

К жертве первым кинулся ректор, озабоченно, глядя на свою уже мертвую подопечную. Последовало, заключение о смерти. И остальные педагоги, начали оттеснять толпу, которая тоже хотела знать причины. Ведь несколько секунд назад, все было хорошо. Ничего не говорило, о том, что произойдет. Девушка была весела, жизнерадостна и полна сил. Учащихся и выпускников, попросили разойтись по своим комнатам, обещая в дальнейшем опросить каждого, и уже после отпустить на каникулы. Я тоже вернулась в свою комнату, под присмотром, моих заботливых сопровождающих Рика и Криса. Секунды ожидания, казались часами, а часы вечностью. Я не знаю, сколько кругов я намотала по комнате, но наконец, и в мою дверь постучали. Я не знала, видел ли кто мое общение со жнецом, но почему то казалось, что если бы были свидетели, то они бы не остались не замеченными. Поэтому решила умолчать о том, что известно лишь мне. А тоя могу и не выйти из этих стен, тем более, что я тоже наяда, и тоже должна быть мертва.

— Войдите,— дала дозволение. В комнату вошел высокий, симпатичный мужчина, лет тридцати на вид. Его темно-русые волосы спускались ниже плеч. Голубые глаза светились счастьем, но в то же время, в них был ледяной смерч. Меня охватили странные противоречивые чувства. Хотелось быть рядом, просто потому, что хочется. И в то же время, казалось, что я его ненавижу всем сердцем. Разве бывает такое? Я вижу его первый раз в жизни, и переживаю из-за своих к нему чувств. А может, это всего лишь, откат от пережитого шока? Нужно быстрее заканчивать со всеми делами, и бежать отсюда, куда глаза глядят.

— Здравствуйте, меня зовут Джон. Я сейчас...,— он говорит, а я уже ничего не слышу. Мне кажется таким важным и родным его имя, но в то же время хочется забиться в угол, и кричать 'Не подходи!'. Я понимала, что пропустила большую часть из его слов.

— Что простите? Повторите, пожалуйста,— он же все-таки должен задать вопросы, я отвечу, и это наваждение прекратится.

— Понимаю, шок,— кивнул Джон, и продолжил:

— Я говорю, меня зовут...

— Я слышала, как вас зовут, задавайте вопросы, я хочу домой!— некрасиво перебила я мужчину.

— Знакомы ли вы были с наядой Виерой Гланти из рода Серых источников?— у наяд еще и род есть, интересно, а у меня какой?

— Нет!— коротко и по существу.

— Где вы стояли в момент падения девушки?— продолжал он допрос.

— Почти в самом конце толпы.

— Кто был рядом, может, вы помните кого-то конкретного?

— Я стояла с Риком Рино и Крисом Вайлером!— на этих словах мужчина нахмурился, смяв листы на которых делал пометки и записи. И сказав, что допрос окончен, покинул комнату. Странный он какой-то! Но главное, что ко мне больше вопросов нет! А значит, необходимо уходить! Вот только переоденусь и еще раз в библиотеку забегу. На полке нашла коротенькую белую майку, еле прикрывающую грудь, и коротенькие голубые штанишки. Казалось, что все это какая-то ошибка и это вещи ребенка. Но, если они лежат на моей полке, значит, они все-таки принадлежат мне? Выглянула в окно, было интересно, в чем же будут остальные девушки. И обнаружила, что многие надели подобные комплекты. Скорее всего, это одежда, предназначена для таких вот прекрасных жарких дней. Я решилась. Извлекла из сумки все учебные принадлежности и напихала одежды про запас. И ракушку обратно закинула, которая вывалилась с тетрадями на кровать, когда я трясла сумку. Прибрав после себя в комнате, отправилась в читальный зал.

— Ооо, адептка Вероуж, не ожидал увидеть вас сегодня! Да и вообще никого не ожидал! Думал, проведу ревизию, и домой!— упрекнул меня гоблин.

— А вы проводите, я ненадолго!— улыбнулась библиотекарю и пошла к стеллажам. Постаралась отыскать историю зарождения Мироздания.

Я проживала в очень древнем мире, полном магии, а назывался он Зуэл. Издалека, пришли хранители, их было трое. Двое мужчин и одна женщина. Они создали множество миров и заселили их. Каждому миру, они оставили своих заместителей, сотворенных по их образу и подобию. В нашем, это были нимфы. В человеческом мире — ангелы. Это такие красивые люди с крыльями. Ну и так далее. В каждом третьем из миров, хранители были женского пола, а кто именно зависело от самого мира, и существ, коим его заселили. Мир был не вечен, как и все вокруг. И когда приходило время, он просто стирался из памяти Мироздания. И нашему миру грозило тоже самое. Когда-нибудь и Зуэл, сотрут из памяти, а пока, нас больше интересуют насущные проблемы. Нужно найти и остановить убийц. И обязательно нужно найти пророчество. Такое ощущение, что это все взаимосвязано! Я поставила, книгу на место, и решив больше не докучать мистеру гоблину, я направилась на выход. На крыльце меня поджидал Крис. Почему меня? Элементарно! Только стоило мне выйти и отправиться в направлении резных ворот, парень двинулся следом. Если, это и нежность, то она какая-то странная! На выходе с территории, я немного задержалась, раздумывая в какую же сторону направиться. Решила, пусть решит судьба! Подобрала камушек, мирно валяющийся на дороге. Закрыла глаза, и, покружившись на месте, кинула за спину. Со стороны послышался недовольный, но знакомый голос:

— Что вы себе позволяете?— я обернулась, и медленно открывая один глаз, взглянула на Джона, который потирал ушибленный лоб.

— Извините, я не хотела в вас!— это было искренне, надеюсь, он не посчитает это покушением!?

— Извиняю, но в следующий раз смотрите, хотя бы, куда кидаете камни!— и пошел в ту сторону, в которую по сему, и выходило продвигаться мне. Я и пошла. Крис плелся, так же неизменно следом. Мне надоело, что мне в спину все время смотрят и чуть ли не дышат, ведь в обществе Рика это было как то незаметно. Кстати о нем! Ушел и не попрощался! Тоже мне, кавалер!

— Криииис!— позвала я парня.

— А почему Рик ушел, не попрощавшись?— действительно, обида обидой, но как то не вязалось у меня его теплое и заботливое отношение, с этим его поступком!

— Леди Элисия Рино, прослышав, о последнем убийстве наяды, настояла на его немедленном отправлении из гимназии порталом. И даже ректору вроде угрожала, чтобы лично проследил за этим! Вот Венерычу и пришлось, самому открывать портал, да еще из комнаты Рика, чтобы быстрее отделаться от докучающих угроз графини,— дал максимальную информацию адепт Вайлер, поравнявшись со мной.

— И что он даже письма или записки не оставил?— все же было обидно! Хотя, какое я имела вообще на него право!

— Не успел!— развел руками рыжий парнишка.

— А заклятье разве еще не выветрилось?— интересно же, какой иммунитет у него.

— Выветрилось,— ошарашил меня Крис.

— Аааа, почему ты еще... ну это... со мной?— я даже растерялась от его заявления, и не сразу смогла подобрать слова.

— Потому что, ты не Никки!— и посмотрел так хмуро и строго. И вот, что мне ему сказать?

Часть 3

Я стояла и мысленно перебирала варианты ответов. Но ничего хорошего в голову, как назло, не приходило! Я знала, что придется все рассказать. Но кому? Крис ненавидит двойников! Я боюсь! Но выбора больше нет!

— Как ты догадался?— мне действительно, было важно это знать! Ведь он единственный, кто мог прояснить ситуацию о перемещении между мирами.

— Ты другая...,— на моем лице отразилась буря непонимания, но он даже не увидел этого, парень был погружен в свои мысли, а я не торопила его.

— Никки более живая ... была. А ты вдумчивая, и ауры у вас разные, несмотря на то, что ты заняла ее тело, аура духа у тебя человеческая. Она не играет красками так ярко. Хотя даже в данный момент, в ней происходят глобальные изменения. Аура словно пытается приспособиться под новые способности и возможности твоего организма. Ведь душа и тело, едины. Кто ты? И почему ты заняла тело Никки?— задал очередной вопрос Вайлер.

— Я не знаю!— сорвалась я на крик. Конечно, я ожидала чего-то подобного, но я тут не причем!

— Не по своей воле я заняла это тело!— почти кричала я на всю улицу!

— Не кричи, привлечешь не нужное никому внимание!— шикнул на меня парень.

— Пошли! Я знаю место, где никто нас не услышит, а ты мне расскажешь, все что помнишь или знаешь, а я постараюсь тебе помочь. Но учти, я чую, когда мне врут!— схватил меня за локоть и потащил, к большой черной дыре, раскручивающейся в центре, которая затягивала все, в радиусе пяти шагов. Я испугалась еще больше, когда нас буквально засосало в эту пространственную щель. Но через мгновение, все закончилось. Шум сник, осталось лишь чувство, что тебя вывернули наизнанку, меня замутило и скрючило. Из чего парень поспешил сделать вывод:

— Порталами, ты раньше не пользовалась! Значит я прав, и к источнику ты отправиться не можешь! Только в случае, если ты будешь при смерти!

— Не правда! Наяда, которая умерла сегодня, никуда не переместилась, а просто умерла, даже не осознав этого,— снова перешла я на крик, хоть и было жутко больно и неудобно.

— Правда! У нее выжгли душу! А вот, если бы было ранено тело, или задеты жизненно важные органы, она тут же оказалась бы у источника, который излечил бы ее! Смерть наяд мгновенна. Источник не успевает реагировать!— тоже перешел на крик оппонент.

— Я ничего не знаю, не помню. Помоги, прошу! Не гони!— рухнула я без сил на пол, пытаясь вжаться в этот самый пол. Лоб был покрыт испариной, глаза начали слезиться, а я все была в сознании. Парень незамедлительно среагировал и принес флакончик с белым сухим порошочком, от которого приятно пахло.

-Дыши... Глубже... Да... Вот так,— это действительно, помогло телу расслабиться, меня перестало выворачивать, но я ничего не смогла поделать... я погрузилась во тьму.

Я очнулась в большой мягкой кровати с балдахином. Рядом со мной лежал Крис.

— Очнулась?— бодро спросил парень, вскакивая с кровати. Я первым делом оглядела себя, и удостоверившись, что я одета, кивнула.

— Долго я,... ну это..., спала?— все же спросила.

— Нет, не больше часа. Ты голодна?— изменения в общении Вайлера, напрягали.

— Я бы не отказалась перекусить,— смущаясь, ответила.

— Хорошо! Тогда приводи себя в порядок, твоя сумка на тумбочке возле кровати, и спускайся вниз. Твоя комната, сразу напротив лестницы, по ней вниз и сразу направо. Там обеденный зал. Я жду, и рыжий ушел, оставив меня одну с моими мыслями. А самой кричащей из них была: 'МОЯ КОМНАТА?' Да, что он себе позволяет? А хотя? Хуже было бы, если бы он меня в камеру посадил или в пыточную отвел! Я медленно спустила ноги с кровати, и обнаружила свой рюкзак. Нашла расческу и стала приводить голову, в более-менее, пристойный вид. Пока плела косу, оглядела свою комнату. Она была шикарная. Ну, во всяком случае, после комнаты в жилом корпусе Императорской гимназии, мне так показалось. Здесь был большой резной шкаф, покрытый черными завитушками узора, на белом дереве это смотрелось очень необычно, но очень красиво. Он был как большая шкатулка с множеством дверец и ящичков. На окне висели шторы из легкой, воздушной ткани, вверху они были белыми, а к низу цвет становился темнее, этакий плавный переход от белого к черному. Два белых кресла стояли возле окна друг против друга, и их украшали черные атласные подушечки. Между ними был небольшой столик с овальной столешницей, он был из того же материала, что и дерево. В прочем, как и прикроватные тумбочки и сама кровать, которая была застелена серым покрывалом, на фоне которого, ярким пятном словно расцветали большие красные цветы с черной сердцевиной. Но больше всего мой взгляд цеплялся за посеребренную раму, висевшую в углу возле шкафа. Я поднялась и отправилась посмотреть, что же это. Подойдя, я увидела стройную, среднего роста девушку, которая переплетала густые каштановые, чуть завивающиеся на концах волосы. На круглом личике выделялись, огромные зеленые глаза, окаймленные коричневыми ресницами. Нос казался маленьким, но чуть вздернутым, и казалось, ему чего-то не хватает. А губы были пухлыми и розовыми.

— И долго ты еще собой любоваться будешь?— послышался голос от двери, я обернулась и залилась густым румянцем. Опустив взгляд в пол, дабы не видеть ухмыляющегося Криса, я закрепила косу лентой, и пошла... Обедать!

Обед проходил в спокойной обстановке, Крис не лез с ненужными вопросами, на щекотливую для меня тему. Я даже расслабилась, оглядывая комнату в зеленых тонах. Я бы даже сказала травянистых. Только скатерть и посуда были белыми. Ну и стулья и темного дерева с высокими плетеными спинками. Шторы, стены и даже люстра были зелеными. Ну да, еще пол, был выложен деревянными дощечками, более светлого оттенка, чем стулья. Мы были вдвоем, но это уже не напрягало, если еще не убил, уже хорошо. Но только мы закончили и поднялись из-за стола, набежали люди в белых рубашках и черных брюках. Наверное, слуги. Мы еще не успели выйти из обеденного зала, а в другую дверь уже ехала тележка с собранной посудой.

— В библиотеку?— зачем-то спросил Крис.

— Я там уже была сегодня, ничего нового я о себе так и не смогла найти, к тому же гоблин, хотел сегодня делать ревизию,— ответила я.

— Мистер Брук,— поправил меня парень и продолжил:

— Ну... мы же не в гимназию пойдем,— чему-то разулыбался рыжий белозубой улыбкой.

— А куда?

— В кабинет отца. Там наше собственное собрание книг. Так сказать, семейная реликвия. Мы прошли по коридору, и остановились возле огромного книжного шкафа, я было подумала, что мы пришли, но Крис попросил отвернуться. За спиной послышался скрежет, а когда я обернулась, то стояла напротив странного входа в темный коридор, из которого несло сыростью. Парень взял меня за руку и потащил, по пути, со стены сдернув, зажженный факел. Казалось, сердце выпрыгнет из груди. 'Неужели, он передумал и посадит меня в подвал?' Перед первой же дверью, Вайлер резко затормозил, а я напуганная собственными мыслями, не успела... И чуть не сбила парня, повиснув на нем, как... как... не знаю как кто! И опять залилась краской стыда. Крис, тем временем не обратив на мои внутренние стенания никакого внимания, открыл металлическую дверь и вошел, ну и я вместе с ним. В кабинете зажегся свет. Мы прошли к столу, на котором лежали исписанные неровным, резким почерком листы. Крис уселся за стол, сложил ладони домиком и уставился на меня. Я присела, напротив, в ожидании допроса. Второго на сегодняшний день!

— Кто ты?— было первым вопросом парня.

— Я не знаю, не помню...,— вжала я голову в плечи.

— Не врешь, значит все-таки память,— заговорил, он сам с собой, рассуждая вслух.

— Почему именно в тело Никки?— продолжал, уже обращаясь ко мне.

— Не знаю, возможно, ее душу выжгли, как и у остальных наяд, а я заняла ее место?— и тут, я поняла, что проболталась, хотя и в мыслях не думала, о том, что бы все ему выложить!

— Значит, ты знала? Когда, я распинался с тобой об источнике и его силе?!— упрекнул меня парень.

— Да, я знала, что души выжигают, но про источник, правда слышала впервые! Вот и спорила,— оправдывалась я.

— Значит ты все-таки двойник! А ты не помнишь, что с тобой было до переселения твоей души?— все продолжал расспрашивать.

— Я помню...,— я задумалась, а что же я действительно помню, пытаясь, напрячь память, и вспомнить момент пробуждения, и вспомнила:

— ...помню боль... невыносимую, такую, которая ломает изнутри..., потом была тьма..., а потом я очнулась в теле неизвестной девушки, на лекции у орка,— выложила, снова все, что хотела и не хотела.

-Значит, ты в нашем мире где-то сутки?— подсчитал парень, а я покраснела, от стыда, наверное, нужно было раньше все рассказать, хоть кому-нибудь.

— Да, и то где я и кто меня окружает, я вычитала из книг, в библиотеке,— если признаваться, то уже во всем!

— Может, ты та самая...,— снова рассуждал Крис вслух. Он встал, и бурча себе под нос, отправился к полкам с книгами, долго и тщательно выбирал, только по известным ему предметам книгу.

— Нашел!— воскликнул он и двинулся ко мне. Раскрыв передо мной потрепанный, старый, исписанный неразборчивым почерком дневник своего предка-двойника. На последних страницах говорилось о пророчестве. Оно не было записано, и не давалось никакого толкования, лишь загадка местоположения хранилища, в которое поместили само пророчество. Да и само пророчество, более являлось документом о наследовании дара от Хранителей Мироздания. Так же было сказано, что лишь одно существо может иметь власть над документом, и лишь оно станет Хранителем дара. Была дана лишь, одна единственная подсказка, которая выглядела, так: '...дар моря откроется свету, лишь погрузившись в пучину...' Что это значило, я не могла понять. Так же меня напрягало горячее дыхание Криса, мне в самое ухо. Меня даже передернуло от такой близости, рыжий заметив это, отстранился, и пошел к книгам и папкам, в общем, вернулся к стеллажам. А мне словно стало легче дышать. Мы долго сидели над талмудами и письменами предков Вайлеров. Даже нашли дневник леди Викки Вайлер, жены двойника. Данная особа, следила за своим мужем, после его неожиданного воскрешения, и записывала все странности, и привычки мужчины. Вплоть до того, где какая родинка находилась на его теле. Но, нам так и не удалось узнать, о месте, где спрятано пророчество. Плохо, как то следила! Хотя, и двойник, мог знать о слежке! Не знаю, сколько времени прошло, после того, как мы сюда пришли, но толи время было позднее, толи меня утомило, такое количество ненужной информации, меня начало клонить в сон. Я старалась бороться с собой, но усталость взяла свое, и я уже клевала носом очередное издание Императорской типографии, когда сильные руки подняли меня и, прижав к груди, понесли. Было так, тепло и уютно, единственное, что не нравилось, это запах. Слишком резкий, слишком навязчивый, в отличие от его обладателя. Хотя с последним выводом я все же поторопилась. Я была на грани сознания. Я была здесь, я чувствовала, слышала, мыслила, но не могла шевелиться. Да и сознание хотело покинуть меня, но я старалась держаться. Мало ли. Я в чужом доме. Одна. Кто знает, такой ли на самом деле благородный Кристофер Вайлер. Оказалось переживания были не на пустом месте...

— Действенная микстура, нужно будет еще заказать,— шептал мне в самое ухо Крис, укладывая меня на постель, и устраиваясь рядом, я чувствовала, как под его тяжестью прогнулась кровать. Я хотела спросить, о чем он, но губы не шевелились, я не могла открыть глаза, я ничего не могла. Я как безвольная кукла. А парень все продолжал шептать:

— Хорошая девочка... такая нежная... беззащитная...,— чему-то рассмеялся Вайлер, а я все не могла понять, что происходит.

— Сейчас, нам будет хорошо, я тебе обещаю,— говорил он, снимая с меня тоненькую коротенькую майку и штанишки, под которыми было лишь кружевное белье. Затем, он принялся стягивать и это, а я, кажется, перестала дышать. Мне было страшно, Рик не позволял себе даже поцелуя в губы, а этот... Но ничего не выходило. Тело, по прежнему, не реагировало, кричать тоже не могла. А даже, если и так, то кто бы мне помог? Я пленница, и теперь стану еще и наложницей. Будто подслушав мои мысли, Крис стал заверять меня:

— Это не на одну ночь, и ты дорогая должна усвоить, теперь я ...твой хозяин,— грубо сминая грудь, все, толи шептал, толи шипел парень. Затем, он начал целовать мои губы, сминая, кусая, одновременно прикасаясь, к самому заветному месту девушки. Оставив, наконец, губы в покое, которые, кажется, даже кровоточили, он переключился на грудь. Посасывал сосок одной, сжимал и разжимал ладонь, в которой уместилась другая. Я уже мысленно кричала, молила о помощи. Достаточно было и того, чтобы просто не знать об этом. Уплыть в бессознательное забытье. Но все было тщетно. Я чувствовала, как он облизывает меня. Вводит язык мне в пупок. И опять же спускается ниже, прокладывая влажную дорожку поцелуев. Потом он отстранился, но ненадолго. Он устроился между моих ног, предварительно раздвинув колени, и начал водить по моим бедрам, чем-то твердым и горячим. Мне стало еще страшнее!

— Наяды верные, вы можете знать лишь одного мужчину, вы не такие вольные, как дриады. И ты станешь моей,— я уже приготовилась к самому худшему, как за дверью послышался шум и крики. Дверь с треском отворилась. Послышался удар, другой. Вопли не стихали. Но, в какой-то миг все успокоилось, меня бережно укутали в простынь, и неизвестный спаситель произнес:

— Где ее вещи?— спросил спаситель, очень знакомым голосом.

— Тааам!— видимо, указал направление испуганным голосом Крис.

— Подай!— рявкнул мужчина, беря меня на руки. Свежий теплый воздух вечера окутывал мои плечи, значит, мы покинули этот 'гостеприимный дом' семьи Вайлеров. Мне казалось, что я знаю не только голос этого человека, или кем он там являлся, но и его запах, который пьянил и успокаивал. Я словно погружалась в волны глубокой, чувственной прохлады и неукротимой ярости огня, одновременно. От него пахло сладкими фруктами и терпкими травами. Я чувствовала себя защищенной, не было мелкой дрожи, которая преследовала меня весь пережитый день. Хотя, может я и преувеличиваю! И это все действие микстуры. Мое безвольное тело уложили на прохладное, кожаное сидение и мужчина, устроившись рядом, велел 'Трогать'! А я уже перепугалась! А вдруг трогать будут и опять меня? Я начала паниковать, опять же мысленно, но тут послышался звук, напоминающий удар плетьми, грубый голос выкрикнул 'пошла', и то в чем я находилась, тронулось с места. Скорее всего, мы в карете, подумала я. А в это время, спаситель, словно читая мои мысли, гладил меня по голове и говорил спокойным голосом:

— Все хорошо, тебе ничего не угрожает, ты скоро будешь в безопасности,— повторял как мантру он. Когда, я все же успокоилась, отважный герой замолчал, но руку с головы не убрал. Но это как ни странно, особенно учитывая произошедшее, меня не смутило, а даже придало уверенности, что теперь действительно все будет хорошо. И с этими мыслями я уснула.

Пробуждение было страшным и болючим! Казалось, все тело колют маленькие, острые иголочки. Радовало только, то что я могла открыть глаза, но из положения, лежа, а я лежала на правом боку, увидела лишь, что я нахожусь в комнате с нежными бежевыми стенами и дверь. От каждого движения, боль только усиливалась! А когда я попыталась встать, то застонала и рухнула обратно!

— Тише, не двигайся, сейчас это пройдет. Это тело реагирует на остаточное действие РУСа, зато теперь, ты можешь чувствовать. Просто тело столько было без движения. Оно затекло,— как маленькой объяснял мне Джон, появляясь из-за спины. Он что всю ночь меня здесь караулил? Джон??? Поверить не могу, что вчера я мысленно тянулась к этому человеку, который психует безо всякой на то причины. Но, тем не менее, это был он, и не выказать с моей стороны благодарность за спасение меня от рабства, было бы верхом наглости.

— Спасибо,— прохрипела я. Горло пересохло, хотелось пить. Вот и вышло неразборчивое сипение.

— Я сейчас!— сказал, Джон и выбежал за дверь, не прошло и минуты, он вернулся со стаканом, наполненным доверху водой. Поставил его на тумбочку возле кровати, которую я до этого не заметила, и, увидев взгляд, которым я провожала все его действия, улыбнулся и сказал:

— Сейчас, придется потерпеть! Надеюсь, ты не собиралась пить лежа?— продолжал улыбаться мужчина, проталкивая одну руку мне за спину, второй придерживая за талию.

— Готова?— зачем-то спросил у меня мужчина и рванул на себя. Я села! Из глаз брызнули слезы, и я закричала! Мне хотелось высказать все, что я о нем думаю, но в этот момент губы коснулось, что-то прохладное, я открыла глаза. Джон заботливо поддерживал его в ожидании, когда я попью. И я пила. Смакуя, растягивая удовольствие. Ведь я понимала, что, если выпить все сразу, мне будет мало. Я пила, и смотрела в голубые глаза, наполненные нежностью и заботой. И думала, мне ли это адресовано или это просто, у меня мозг воспалился от недостатка воды! Я не выдержала собственных мыслей и отвела взгляд первой. И покраснела. Вот о чем я думаю?

— Не переживай! Я знаю, если бы ты могла, то не позволила бы поить себя, мало знакомому человеку,— растолковал по-своему, мое смущение, Джон. И я была рада, что нашлось такое логичное объяснение. Вода в стакане закончилась, и повисло неловкое молчание. Но все же, мне стоило повторить:

— Спасибо,— сказала я более уверенно, и возможно получилось даже громче, чем хотела.

— Не за что! Это моя работа, в некотором смысле,— в каком именно смысле, уточнять от чего-то, не хотелось, зато захотелось выяснить, чем же меня все-таки поили!

— А что это за РУС такой?— все же спросила я, набравшись храбрости.

— Его так поставщики, коротко называют, используя лишь, первые буквы главного эффекта,— заговорил загадками следователь.

— А какой эффект?— догадки, конечно, были, но все же я решила уточнить.

— Резкий упадок сил! А ты разве не догадалась?— ну, в принципе, что-то такое я и предполагала, что ему и сказала. На этом, он ушел, не прощаясь, а я осталась одна. Во всяком случае, теперь в поле моего зрения попадала большая часть комнаты. Стены бежевые, шторы темные. В углу не большой шкаф под одежду, и кресло, в котором, скорее всего и ночевал Джон. Я была все в той же простыни, в которую он меня и укутал. Мне снова стало плохо от осознания, в каком виде вчера застал меня следователь. И что мне с этим делать я не понимала. Было такое чувство, что меня окунули в помои.

— Ты не голодна?— просунув, голову в дверь, спрашивал, ранее упомянутый мужчина. Я лишь помотала головой в ответ. Мне сейчас кусок в горло не полезет! Во всяком случае, пока он рядом.

— Пошевели рукой,— тем временем попросил Джон. Я пошевелила. И тут до меня дошло. Я могла шевелиться, и не чувствовала никакого дискомфорта!

— А что бы ты хотела?— спросил, Джо, медленно подходя к кровати. Я хотела сказать 'отмыться от помоев', но под его теплым взглядом, вымолвила лишь:

— Ванна. Я хочу вымыться!— мужчина кивнул мне, и направился к стене, у которой стояла моя кровать. Он скрылся из поля моего зрения, но встать я не решилась. Мало ли что он видел, не я была этому виной. И не стала вылезать из-под покрывала. Джон вернулся довольно быстро, указав рукой в стену, из которой можно сказать он появился, произнес:

— Там, ванна, и все необходимое тоже. Там есть халат и полотенце, твои вещи в рюкзаке, в тумбочке. Да, ванну я набрал!— и ушел, оставив меня с приятными... нет, даже сладостными мыслями о предстоящем купании.

Мммм,— я зажмурилась от восторга. На цыпочках прокралась к входной двери, придерживая простынь, задвинула щеколду. И с чувством полной уверенности, бегом отправилась в ванну. Дверь в нее, действительно, была неприметной и сливалась со стеной. А так же она была узкая. Я протиснулась в узкий проход, и моему восторгу не было предела. Моему взору предстала белоснежная ванна, почти до краев, наполненная водой. В углу крохотной комнаты, в полу была дыра, скорее всего слив. А на двери, когда, я обернулась, на крючках висело зеленое полотенце и мягкий, оранжевый халат. Я скинула с себя, ненавистную простынь и прошла к ванной. Вода была теплой, она словно звала, молила погрузиться в нее. И я аккуратно, ступила в воду. Сначала одной ногой, потом другой. И вот я уже стою по колено в воде, стараясь, получить как можно больше ощущений от процесса. Я легла и закрыла глаза, отдавая себя во власть стихии. Моей стихии. Она будто впитывала всю мою боль, давая взамен спокойствие и легкость. Но когда, вода уже начала остывать, я стала торопиться. Не было ни какого желания сидеть в холодной ванне. Я взяла с боковой настенной полочки бутылек, и предварительно прочитав, что это шампунь для волос принялась мылить голову. Затем, погрузилась с головой в воду, предоставив небольшим волнам, промыть волосы. Я начала намыливать, руки, шею, грудь, живот, чтобы смыть слюнявые следы Криса. И добравшись до ног..., я закричала! Я орала, так, как никогда в жизни! С дальнего конца ванны, торчал хвост. Большущий рыбий хвост! В кого я превратилась? Я что, так и останусь такой. Я хотела шевелить ногами, но вместо этого, по воде со всего маху долбил хвост, а в стороны летели брызги. Я в чешуе! Я чешуйчатая!

— Что случилось???— вломился в ванну Джон. Просто больше не кому, только у него наглости хватит!

— А разве не видишь?— кричала я, указывая при этом на хвост, при этом, пытаясь погрузиться по глубже в воду. Ему и вчера зрелища хватило!

— Ты же наяда! Для тебя это обычное дело, при контакте с водой! Разве нет?— сложил руки на груди мужчина, а потом улыбнулся, гаденькой такой улыбкой и давил:

— Или ты хотела, чтобы я присоединился, а позвать не решилась?— вот же гад! И о чем только думает, когда у меня такое несчастье!

— Для меня это необычно, не мог бы ты объяснить, что нужно делать,— спросила я, оставив последний его комментарий без ответа.

— Ты какая-то неправильная наяда!— упрекнул меня Джон.