Синие осколки ненависти.

Синие осколки ненависти.

1.Суд.

Полупрозрачный синий лед Аестир, что долгие и долгие века лежал на древней гнилой земле Ливор, никогда не таял. Он был вечен. Был...

Хрупкая черноглазая девушка внимательно с капелькой горькой грусти наблюдала за стоящими в круге мужчиной и женщиной, а быстрый взмах ресниц сорвал с глаз одинокую слезинку. Девушка прижала к лицу изящные ладони:

— Исхха! — на вдохе произнесла она, после чего убирала с лица руки, чтобы явить миру лик лишенный какого-либо намека на глаза. Рука взлетела вверх и назад, непринужденным жестом вынимая из заплечных ножен сверкающий серп на изящной в два локтя рукояти.

В хрустальном воздухе тонко взвизгнула блестящая смерть, чтобы мгновение спустя, вспорхнули тысячи кровавых бабочек, оседая на вечной мерзлоте дымными кляксами. Еще секунда серебро сплетает ослепительный росчерк, отправляя в полет стайку багряных мотыльков.

Вот и все, прошло всего лишь время с вдоха на выдох, да пара тактов сердца, как на прочерченный черными и белыми жилами лед, упали два обезглавленных тела.

Небо такое синее-синее: молчит...

Йасы собравшиеся на казнь тоже безмолвствуют...

Плохое молчание недоброе, такое, когда начинаешь осознавать несправедливость застывшего, насквозь прогнившего мира.

Палач встряхнул свой серебряный серп, разбрызгивая вокруг себя капли крови.

— Айсххаш! — и прикрытое рукавом лицо обретает глаза.

Девушка обвела собравшуюся толпу немигающим взглядом дымчатых глаз, томно зажмурилась, глядя в бескрайнее небо, розовый язычок облизал пересохшие тонкие губы. Легким жестом она забросила за спину оружие, и плавной скользящей походкой покинула жертвенный круг.

— Тиртая Лана Олени, правая рука совета старейшин, выполнила волю совета. Отступники: Роша Ирде Мифро и Ариз Лэтер Мифро — принесены в жертву, — поклон (не слишком глубокий) в сторону совета, их ответные кивки.

— Вы можете быть свободной Тиртая Лана Олени, — голос главы совета старейшин заставил встряхнуть с присутствующих йасов, навеянное танцем 'незрячей', оцепенение.

Тиртая бросила прощальный взгляд на окровавленные тела ее родных и любимых родителей, неспешным шагом удалилась прочь.

Дома ее ждет младший брат, которому придется долго и упорно объяснять, почему их родителей принесли в жертву ненасытному богу Шаршару, негласному покровителю вечно мерзлых земель Аестира.

Через час от обезглавленных тел останется лишь подтаявший синий лед, в тех местах, где пролилась обжигающе горячая кровь двух чистокровных йасов, которых мечтали видеть белые (знать) на троне правителей.

Но Ирим-Миру решила по-другому, а белые не смогли не подчиниться приказу богини.

2.Кирио.

Кирио тихонечко всхлипывал, прижимая у груди овальный медальон на тонкой витой цепочке. Лана сидела рядом и ничего невидящим взглядом буравила стену. Ей оказалось нечего ответить на жаркие обвинения младшего брата, единственного близкого йаса оставшегося в живых.

Лана до сих пор помнила, какие выражения лиц были у ее родителей, когда в двенадцать лет их дочь превратилась в безглазого монстра — 'незрячие' так называл таких как она, ее народ — и голыми руками вырвала себе сердце, которое упало на ледяной пол серебряным серпом.

Великая честь для рода, страшное проклятие для ребенка, и нескончаемое горе для родителей. Законы земли Аестир всегда считались жестокими, но глубоко почитались, веря в их справедливость.

Законы, порядки, уставы, кодекс, этикет и все в точности требовалось исполнять...

От таких мыслей Лана фыркнула.

Чистоплюи, законоблюды, знаете ли Вы, как будете вертеться и изворачиваться, когда эти самые правила обернутся против Вас поборников 'справедливости'! — думала Лана, краем зрения наблюдая за Кирио. Сейчас Лана впервые жалела, что не может испытать настоящих чувств, все потому что когда-то живое сердце стало отточенной смертью.

Кирио же, как всегда был слишком эмоционален, что в корне не принималось надменным обществом йасов. Да он родился другим, не таким как все, но она любила его, так как мог позволить себе любить чистокровный йас.

Лана сделала глубокий вдох:

— Кирио, ты же должен понимать...

— Ничего я вам не должен! И совету тоже ничем не обязан! Пусть только попробуют сунуться ко мне со своими предложениями, не посмотрю что старые маразматики! Развею по всему Аестиру на мелкую снежную пыль! — от такого отпора Лана еще больше помрачнела. Тут даже она оказалась бессильна, брат после казни родителей на поводу у совета не пойдет, а с ней 'незрячей' никто связываться не захочет, страшно.

'Только не сейчас, ни в этот раз', — и от этого знания Лане стало тошно.

Девушка поднялась из кресла, в котором она до сих пор созерцала метания брата, привычным жестом закрывая глаза ладонями.

— Иссха! — произнесла она.

— Тая, сестренка, не надо! — взмолился Кирио, а из его дымчато-синих глаз покатилась крупные слезы.

Убрав ладони, девушка воззрилась безглазым лицом на перепуганного мальчишку.

— Прости Рио, — почти нежно произнесла она, подхватывая на руки бессильно осевшее тело брата.

3. Осколки.

Ледяная пещера искрилась, переливаясь, словно драгоценный милик (драгоценный камень серо-голубого цвета), то там, то здесь вспыхивали острые грани ледяных зубцов, слепя маленькими пожарами отражающейся Лоты (аналог Солнца). В глубине мерзлого грота сияло зеркальной гладью хрустальная пленка, но не живым оставался ее антрацитовый блеск: так должно, так будет.

Перед глянцевой пленкой, на полу, будто поставленный огромным раскаленным клеймом, красовался знак вызова богини Ирим-Миру. Тонкие, неглубокие желобки образовывали сложный символ.

Вошедшая в пещеру Лана опустила бесчувственное тело Кирио на ледяной пол, подошла к знаку вызова. Встав перед ним на одно колено, ее рука нырнула в складки распахнувшегося церемониального платья, вытащив на свет, тонкий как игла нож. Рука чуть дрогнула, а взгляд сам потянулся к лицу спящего брата.

Бледные губы на лице девушки превратились в тонкую упрямую нить, уголки же печально опустились вниз. Девушке было невыразимо тяжело так поступать, но за нее уже все решили другие, и не ей с ними спорить, тем более, что сама Ирим-Миру изъявила желание возвести на вершину власти Кирио.

'Только повелителю, следует привить истинно йасское хладнокровие', — так изъяснилась богиня. Вот поэтому здесь и сейчас уже дважды, Лана предаст свою семью.

Должна, обязана, исполняй!

Нож ласково рассек молочно-голубую кожу на ладони. Кровь медленно, словно неохотно наполняла сжатую лодочкой кисть, а когда та достигла края, Лана наклонила руку, позволяя струям жизненной энергии влиться в узор призыва на полу.

Кровь быстро перетекала из изгиба, в изгиб, наполняя силой заключенное в знаке знание. Когда последние струйки соединились, замыкая символ, она зашипела, сменив красный цвет на серебряный (истинный цвет крови незрячих), вскипела пеной и впиталась в узор, оставляя после себя гладкие желобки.

Антрацитовая стена за рисунком слабо засветилась багровым, а на гладкой поверхности начали проступать черты лица Ирим-Миру. Лана, заметив это, внутренне собралась.

Мгновение растаяло в потоке бурлящего времени, выставляя на показ такое совершенное в своем уродстве лицо Ирим-Миру. Огромные на пол-лица глаза, в которых плескалось лишь расплавленное золото, полное отсутствие бровей и ресниц, широкий приплюснутый нос, и почти кукольные полные губы, кривящиеся в ликующей улыбке.

Девушка как стояла на одном колене, опустила голову в почтительном поклоне.

— Приветствую Вас моя госпожа, — торжественно произнесла Лана церемониальную фразу.

— И тебя приветствую урожденная 'незрячая' Олени, — лишенным эмоций голосом сказала Ирим-Миру, — вижу, ты сделала правильные выводы.

Лана молчала, не поднимая головы, а богиня продолжала говорить.

— Аестиру сейчас как никогда нужен сильный правитель, сильный настолько, насколько позволит мне моя власть! — вещала богиня, не сводя взгляда с Кирио.

— Вы чего-то опасаетесь, госпожа моя? — подняв голову, спросила девушка.

— Дерзкий вопрос 'незрячая', но кое-что я все же могу тебе рассказать. Сестра моя Солеа-Миру готовит народ яйров к войне против Вас, — на лице Ланы мелькнула тень недоверия.

— Зачем Солеа-Миру это нужно? — законный вопрос, если учитывать врожденную непереносимость яйров к холоду.

— Месть, зависть, мало ли что ею движет, — как ни в чем не бывало, отмахнулась Ирим-Миру.

— Хорошо. Я принесла тебе Грей Кирио Мифро, своего брата, — тихо сказала Лана.

Лицо Ирим-Миру озарила улыбка, а из антрацитовой поверхности появилась изящная девичья рука.

— Принеси его ко мне...ближе, — приказала богиня.

Лана грациозно поднялась с колен, медленно подошла к спящему брату и подхватила его на руки. Подойдя к Ирим-Миру, остановилась. Богиня внимательно оглядела мальчишку, провела ладонью по лицу, но тот час же ее отдернула, словно бы огнем обожглась.

— Хороший мальчик умный, упрямый, самоуверенный, только больно эмоциональный, но это мы исправим, — сама себе говорила Ирим, — клади его сюда.

Лана повиновалась, осторожно опустив Кирио на символ.

— Можешь быть свободна 'незрячая' Олени, — девушка с недоверием посмотрела на плотоядно ухмыляющуюся Ирим-Миру, но все же решила не перечить богине, лишь у самого выхода не оборачиваясь, сухо произнесла:

— Ты не имеешь права отнять его у меня.

— Даже не надейссся, — прошипела Ирим, — предоссставить 'незрячей' право месссти из-за 'поссследней крови', этого тебе не дождатьссся!

Только девушка не услышала этих слов, ее гнала из пещеры проснувшаяся совесть, а может просто дурное предчувствие. Ведь она оставила в пещере самое родное существо в этом жестоком мире, и только чувство долга перед страной останавливало ее от желания кинуться обратно, ограждая брата от влияния расчетливой богини.

4. Обряд.

Ирим-Миру долго изучала спящего мальчика, когда ей в голову пришла интересная мысль. Лицо богини, выходившее из хрустальной пленки всего лишь на пару пальцев, стало появляться дальше, и через пару минут Ирим стояла на синей мерзлоте. Стройная фигурка из антрацитового камня неожиданно гибко потянулась, выставляя на обозрение всю грацию и сексуальность, миниатюрного тела.

— Давно я так не развлекалась, — томно протянула она, опускаясь на колени перед Кирио.

Обе маленькие ладошки богини опустились на мерно вздымающуюся грудь мальчика. Вдруг полыхнуло так, что Ирим застонала, едва не отшатнувшись, но, упрямо стиснув зубы, начала читать древние как мир слова. Заклинание быстро вытягивало силы из богини, но она упорно продолжала, буквально выплевывая слово за словом, которые вспыхивали в промороженном воздухе яркими голубыми искрами. С последним словом уже сорванного голоса Ирим, искры, витавшие над мальчишкой, соединились в мерцающую спираль, которая тут же погрузилась в его тело. Ирим было, облегченно вздохнула, как глаза Кирио широко распахнулись, а из них полился сплошным потоком ослепляюще синего света.

— Нет!!! — отчаянно завопила Ирим, лихорадочно пытаясь прикрыть руками себя. Слишком поздно богиня поняла, что сама себя загнала в ловушку, и почти отчаянным порывом выкрикнула, — Астора иста Грей Кирио Мифро! Мастар, мастар, мастаааар...

Это были последние слова, прежде чем каменное тело Ирим-Миру раскололось на множество черных черепков.

Кирио, все так же лежавший с открытыми глазами, резко обмяк, потух полыхавший взгляд, а из груди мальчика плавно выплыл прозрачный кристалл, внутри которого ярко мерцали разноцветные искорки.

В этот момент в пещеру ворвался бледно сиреневый вихрь из линка (аналог шелка), который плавно, но стремительно опустился перед Кирио.

Лана опасливо оглядела пещеру, отметил осыпанный черным крошевом пол, после чего настороженно посмотрела на зависший кристалл, который секунду спустя, стал подрагивать, испуская при этом мелодичный звон. Но вот он резко дернулся в сторону, ударился об ледяную стену, разлетевшись сверкающими осколками.

Девушка как завороженная наблюдала за всем этим, лишь, когда осколки упали, смешиваясь с черными черепками, очнулась. Потянулась к Кирио, сжав ледяное тело брата.

— Теперь все будет хорошо, — тихо прошептала Лана, сама не веря в то, что сказала.

А тем временем на поверхности хрустальной пленки засветился крошечный портал, из которого вырвался маленький смерч, прошелся по полу, собирая в себя блестящие осколки, и втянулся обратно, после чего окно переноса погасло.

Девушка, не веря своим глазам, смотрела за всем этим безобразием, почему-то только сейчас до нее стало доходить, что здесь произошло. Обреченный стон сорвался с ее губ.

— Она сошла с ума, Ирим-Миру сошла с ума! — девушка подхватила на руки брата, поспешив убраться из грота.

5. Осколки.

— Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура на месте замри, — я сидела дома, занимаясь, на мой взгляд, самым гиблым делом, пыталась выучить правила, которые нам задали в автошколе. Но вместо этого бубнила детскую считалочку. Голова позорно отказывалась воспринимать прочтенное, а тем более укладывать на полки знаний сии жутко заумные, написанные сухим казенным слогом, правила.

— Вари горшочек, вари! — постучав по голове карандашом, я безразлично уставилась на безликую фигурку инспектора ГИБДД, который полосатой палкой показывал, куда нам идти, то есть ехать, — нет, это бесполезно.

Облегченно захлопнув потрепанный законосборник, я откинулась в кресле.

В комнате вольготно раскинулась темнота летней теплой ночи, на письменном столе дремало, словно кот, пятно от настольной лампы, а из распахнутого окна лился бледный свет полной луны.

— Идиллия, — тяжко вздохнула я, повернувшись на кресле к открытому окну.

За окном, бессовестно выставляя на показ самые заманчивые части, расстилалась ночь, она манила меня, но...не сегодня. Усталость сделала свое, глаза слипались, а в голове творился полнейший кавардак, будто мозги запустили в барабан центрифуги, а потом развесили, как ярмарочные флажки.

— Если сейчас не лягу, то завтра буду пугать всех злобно-депрессивным настроением, и видом несвежего зомби, — я усмехнулась, — зато весело, — очередной зевок сорвался с губ.

Не хотя, поднявшись с кресла, я подошла к окну, полной грудью втянув ночной воздух.

— Как тихо, — и будто природа, услышав мой шепот, зашелестела кронами деревьев, где-то вдали зарокотал гром, а первые порывы ветра принесли с собой запах дождя и цветов. На лицо упали холодные капли, я зажмурилась, подставляя его плачущей стихии. Вдали сильно грохнуло, сверкнуло так, что я увидела даже через плотно зажмуренные веки.

Я стояла и наслаждалась буйством первостихий, когда неожиданно налетевший порыв ветра швырнул в лицо горсть лесного сора, и еще более сильный ударил в грудь чем-то острым.

Боль раскаленным железом вонзилась под кожу, я вскрикнула и распахнула глаза. Руки зашарили по груди, запахло кровью, пальцы завязли в пряной жидкости. Глаза зацепились за расползающееся пятно на белой майке, меня затрясло. Но рана вспыхнула новой болью, будто на нее вылили раскаленное масло. Ноги уже перестали держать, и я рухнула на колени, судорожно хватая воздух, я смотрела на притихшую природу, словно и не было ни раскатов грома, ни собирающегося дождя.

— Что же это? За что? — в раз севшим голосом спросила я.

В глазах стояла легкая резь, но по сравнению с болью в груди, это казалось сущим пустяком. Руки дрожали, но я заставила себя задрать майку, чтобы посмотреть, что там.

Осторожно приподняв прилипший кусочек материи, я с ужасом рассматривала все еще кровоточащую ранку размеров в лесной орех. От этого вида меня замутило, отчего я стала заваливаться на бок. Упав на пол, я видимо потревожила рану, в голове взорвался ослепительный костер, боль завладела всеми мыслями, а разум подарил черноту обморока.

6. 150 вьюг.

Хрусталь в руке Ланы смялся, будто мягкая сладость, в стороны брызнули осколки и золотистые капли вина. 'Незрячая' была слишком погружена в себя, чтобы заметить такую мелочь, как раздавленный бокал. Ее мысли витали далеко от действительности. Она давно растеряла все остатки покоя, уверенности, даже непогрешимая веры в свои силы дала трещину.

— Сто тридцать пять вьюг, сто тридцать пять, а я ни на шаг не приблизилась к решению проблемы, — в пустоту кабинета проговорила Лана загробным голосом, — неужели осколки чувств моего брата так и затерялись в межмировых пространствах?

Этим вопросом она задавалась почти каждый день, с тех пор как богиня Ирим-Миру провела жестокий обряд лишения всех добрых, и нежных чувств Кирио. Тот кристалл, что парил над телом брата, вобрал в себя все...все то, без чего йас рано или поздно становится частью вечной мерзлоты Аестира.

— Но этого нельзя допустить! — Лана поднялась с кресла и нервного забегала по комнате. Состояние постоянного напряжения не покидало 'незрячую' уже сто тридцать пять вьюг. Она устала... устала разрываться между должностью советника коронара и поисками осколков, не говоря уже о прямых обязанностях 'незрячей'.

Завтра будет особенный день, ее брату, а ныне коронару Грей Кирио Мифро исполнялось сто пятьдесят вьюг, для йаса второе совершеннолетие, но не для Кирио. Ее брат правит уже сто вьюг, и за время его правления произошло много всего, начиная с повальной чистки министров и чиновников, реформирования всех направлений торговли, заканчивая изобретениями и исследованиями в области техномагии.

Все так. Страна процветала, но лишь Лана знала благодаря чему. 'Незрячая' не смогла принять такую цену, отданную за благополучие всего народа, а главное Ирим-Миру обманула, не было никакой угрозы со стороны яйров и Солеа-Миру. И со всем этим Лана свыклась, пришлось, ибо Ирим-Миру оплатила сполна своим уходом в забвение.

Раздумья девушки прервались неожиданно. Посреди кабинета замерцало бледно-зеленое окно портала, Лана замерла в тени окна к чему-то прислушиваясь, а затем расслабилась.

Влажная пленка портала подернулась рябью, а из него шагнула девочка, еще совсем ребенок по виду, но стоило ей поднять на Лану свои бездонные черные глаза, как сразу становилось ясно — это лишь видимость.

Лана почтительно склонилась.

— Приветствую тебя Солеа-Миру.

— Здравствуй, Лана, — такой резкий переход в личный круг, где нет титулов, статусов, для девушки был уже знаком, а Солеа-Миру часто пренебрегала условностями этого мира.

— Чем обязана твоему неожиданному визиту? — Лана провела рукой по распущенным волосам, словно этот жест мог снять напряжение.

— Я знаю, где находится то, что ты ищешь, — без всяких отступлений начала Солеа.

— Что? — несколько растерялась девушка.

— Осколки, они нашли носителя, но...если ты не поторопишься, то потеряешь брата, — Солеа вдруг улыбнулась так заразительно, подпрыгнула на месте и закружилась. Ее легкое белое платьице стало похоже на дивный цветок, а вокруг стал растекаться портал, — а может быть, и найдешь что-то большее, нежели чем чувства для Грея!

— Где мне искать? — спохватилась Лана, протягивая руки вперед.

— Я уже все устроила, — смеясь, сказала Солеа, — твой портал уже настроен, не забудь камень возврата и лучше не один, — загадочно прошептала она, растворяясь в дымке переноса.

Лана сначала не поверила в сказанное, потом вспомнила, что Солеа-Миру несмотря на некоторые странности, все же богиня. Только сейчас впервые за столькие вьюги 'незрячая' позволила себе улыбнуться искренне, веря, что теперь все изменится.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказала Лана, а в ее голосе отчетливо послышалось нетерпение, с примесью азарта.

В кабинет вошел одетый в форму посыльного коронара, склонился в низком поклоне и протянул свиток.

— Послание от коронара Грей...

— Давай скорей, я спешу, — остановила его Лана, а посыльный поспешил передать свиток и, откланявшись, ушел.

Нетерпеливо сорвав ледяную печать, Лана углубилась в содержимое письма, и с каждым словом прочтенного, ее лицо все больше хмурилось. Когда же девушка подняла глаза от свитка, готова была отменить все планы по спасению брата, чтобы прямо сейчас пойти, и открутить ему голову.

— Что снова задумал этот несносный мальчишка! — гневно воскликнула Лана, — решил официальный прием превратить в балаган! — за всей своей тирадой девушка не заметила, как стала разоблачаться, поспешно стягивая с себя многослойное церемониальное платье.

Немного помедлив, девушка надела темно-синий тренировочный костюм, и короткие сапожки.

В ней еще клокотало недовольство от выходки Кирио, ведь это так на него не похоже. Девушка все еще колебалась, но Солеа просила поторопиться, а нагоняй она может потом устроить, когда вернется. Успокоив себя этой мыслью, Лана прошла в комнату с личной портальной аркой.

— Не обманула, — пробормотала Лана, глядя на мерцающие символы. Девушка взяла с рядом стоящей тумбы тонкий нож и пару кристаллов возврата. Привычно уколов палец выдавила пару капель на крошечное углубление в арке, символы вспыхнули, активируя портал. Повертев миниатюрный нож в руках, она положила его обратно и шагнула в арку.

7. Найденыш.

Серые сумерки заполняли непривычно маленькое, но вместе с тем сильно захламленное помещение. Распахнутое окно пропускало в комнату неприятно влажный и теплый воздух, наполненный незнакомыми запахами — это раздражало. У стены располагалась узкая кровать, уродливое кресло около стола странной формы.

— А это у нас кто? — шепотом произнесла Лана, подойдя к лежащей на полу девушке, но тут на нее накатила волна знакомых с детства чувств, смешанных с болью. Присев рядом с бесчувственной девушкой, она явственно ощутила запах крови. Лана недовольно поморщилась, опуская руки на неподвижную грудь девушки, тут же ощутив то, что так долго казалось, было потеряно для нее.

Она нашла осколки! Вот здесь прямо над центром сердца, предвещая скорую смерть для ловушки из тела, что приняло на себя такую ценность, как чувства и эмоции йаса.

Лана, не теряя времени, оценила шаткое положение девушки, еще немного и спасать будет некого, но сначала решила все же узнать мнение самой спасаемой на этот счет. Несколькими точными движениями Лана обезболила рану и привела девушку в сознание.

Спустя секунду девушка на полу слабо зашевелилась, со стоном распахнула глаза. 'Незрячая' еле сдержала готовые сорваться проклятья. Впервые за всю свою жизнь Лана готова была плюнуть на все, поступиться моральными принципами, дабы не осложнять остаток жизни этой девушке.

На меня смотрели глаза цвета талого льда с сильно расширенными зрачками, весь белок блестел от крошева кристаллов, полопавшиеся капилляры разукрасили их яркими пятнышками, кожа вокруг также имела экзотический вид из дикой смеси крови и мелких камушков. В ее взгляде легко читался испуг, а тонкие темные брови удивленно трепетали, изгибаясь и хмурясь так, что Лана не выдержав, расхохоталась звонким смехом. Девушка вздрогнула, пытаясь отстраниться от незнакомки, отчего боль тот час же вернулась, выбив из нее все мысли.

— Тихо, тихо, — сказала Лана, положив руки на грудь девушке, посылая небольшой импульс силы для обезболивания.

— Кто ты? — пересилив свой страх и удивление, спросила она.

8. Предложения, от которых не принято отказываться.

Очнулась я от легких почти неощутимых прикосновений чьих-то рук. Сначала они порхали над моей грудью, забирая боль, потом коснулись волос, отбросив загородившие его пряди, тогда я, не выдержав, открыла глаза.

Это оказалась девушка, она выглядела очень странной: внешность, цепкий оценивающий взгляд, а еще такое странное ощущение опасности, которое исходило от нее. Она чуть подалась ко мне, отчего я инстинктивно попыталась отстраниться.

Как оказалось зря. От небольшого усилия боль вернулась вновь, многократно умножив свою силу. Воздух разом застрял на полу-вдохе, в груде полыхнуло, задергало, обожгло...и снова легкое прикосновение вернуло мне возможность дышать, погасив боль.

— Кто ты? — спросила я у склонившейся надо мной незнакомки.

Она почему-то зло сверкнула глазами, что-то невнятно пробормотав себе под нос, а потом вдруг приветливо улыбнулась.

— Кто ты? — неуверенно повторила я.

— Это совершенно не важно для тебя в данный момент, — красивым голосом ответила незнакомка, усаживаясь рядом со мной.

— А что важно? — ее фраза меня насторожила.

— У меня есть к тебе предложение, — она деловито сложила руки на груди, — у тебя есть то, что мне нужно. Но через пару часов ты умрешь, и я смогу забрать это без твоего согласия...— она покосилась на меня, ожидая реакции, но я лишь прикрыла глаза, ожидая продолжения фразы, — или ты пойдешь со мной, и будешь жить.

— Заманчивое предложение...в чем подвох? — раз я скоро могу умереть, то можно разобраться, что к чему.

— Жить придется в другом мире, прибавь к этому другое понимание жизни, кучу правил, всего не перечислишь, — казалось, ее совсем не смущают мои вопросы и несколько язвительный тон.

— Да-а, теперь я понимаю, что есть предложения, от которых не отказываются.

— Ну почему же, всегда есть выбор.

— Я согласна. — Коротко ответила я и сильно-сильно зажмурилась, проверяя насколько реально происходящее.

— Другого я и не ждала, а теперь поспешим, — она подвинулась ко мне, приподняла голову, переложив ее себе на колени, я внимательно наблюдала за ее манипуляциями, — глаза закрой и расслабься.

— Постараюсь, — пообещала я, закрывая глаза, но вместо того чтобы вникать моим опасениям, она положила свою холодную ладонь мне на лоб.

— Спи, — наклонившись к самому уху, шепнула она, почти касаясь кожи губами.

9. Опека?

Лана внесла спящую девушку к себе в покои, уложив на кровать. На огромном ложе девушка казалась такой хрупкой, беззащитной, обманчивое впечатление, если вспомнить ее взгляд упрямый, с капелькой здоровой злости.

Теперь стоило заняться девушкой всерьез. Там, в ее мире она даже толком не могла применить свои силы, банальное обезболивание с трудом, но подействовало.

Сейчас в ярко освещенной комнате, Лана смогла в подробностях рассмотреть девушку, и то, что с ней сотворили осколки. Ей было неприятно видеть, к чему привели последствия необдуманных действий Ирим-Миру.

Лана не стала звать слуг, чтобы они принесли все необходимое, что тут же привело бы к расползанию слухов, а ей просто жизненно важно оставить все в тайне, хотя бы до маскарада.

Разрезав на девушке пропитавшуюся кровью майку Лана, внимательно осмотрела рану, после чего обмакнула чистое полотенце в воду. По груди девушки потекли алые ручейки, безнадежно пачкая лазурные простыни, только 'незрячей' казалось плевать на эти мелкие неудобства. Ее движения четкие, умелые, будто Лана всю жизнь только и занималась уходом за ранеными. И вот после нескольких минут стараний, кровь была смыта, обнажив бледную кожу, где на левой груди чернело ровное круглое отверстие.

— Вот так, — удовлетворенно сказала Лана, откладывая в сторону розовое от крови полотенце. Маленькие ладошки 'незрячей' лодочкой сложились над раной. Лана почти с трудом вспоминала полученные когда-то знания о целительстве, ведь ей по определению они просто не пригодились...как видимо, ошибалась. Минута упорства и борьбы с собственной памятью, наконец, увенчались успехом. Края раны тускло замерцали, а потом вовсе ярко вспыхнули ослепительно белым светом и словно живые потянулись друг к другу. Закончив с этой проблемой, Лана удовлетворенно кивнула.

— Почти ничего не осталось, — она провела пальцем по крошечному белому шраму в форме полумесяца, — теперь лицо, — и 'незрячая' не смогла сдержать тяжелого вздоха.

Легко поднявшись с постели, Лана подхватила тазик с водой, скользнув в боковую ширму, которая вела в купальню. Сменила воду, прихватив с собой чистые полотенца.

— Как бы кстати пришлась сейчас помощь нашего придворного целителя, — сама себе выговаривала девушка, — но вот беда у почтенного Хата слишком длинный язык, слишком...

Войдя обратно в покои, Лана чуть не выронила все, что держала в руках и лишь природная выдержка помогла быстро оценить сложившуюся ситуацию. Размытой тенью метнулась к постели, едва не расплескав содержимое таза, опустила его не пол. Поймав руки своей подопечной, оторвала их от лица, которое та пыталась расцарапать, изо всех сил прижав к кровати.

— Что же ты делаешь? Глупая, — прошептала Лана не сводя взгляда с кровавой маски, в кою превратилось лицо девушки, — даже во сне пытается навредить себе, и где только ее инстинкт самосохранения.

Но вот тело девушки постепенно расслабилось, позволяя Лане ослабить захват, а потом и вовсе отстраниться, чтобы, наконец, заняться лицом.

Смывая кровь, Лана внутренне напряглась, ожидая увидеть обезображенное лицо, но опасения оказались напрасны. Пара неглубоких царапин, что девушка нанесла сама себе и...все. Только мелкая россыпь кристаллов на бледной коже, будто они все это время искали подходящую оправу. Тряхнув головой, Лана прогнала мрачные мысли, оставив на потом все сомнения.

Чтобы залечить свежие царапины и полопавшиеся капилляры в глазах, 'незрячей' хватило десятка секунд. После чего она с чувством выполненного долга, не раздеваясь, легла на другую часть кровати, мгновенно забывшись сном, нуждаясь в нем не столько из-за физической усталости, сколько из-за пережитых эмоций, так не свойственных для нее.

10. Дара.

Утро началось для 'незрячей' весьма неожиданно.

Лана как всегда открыла глаза с первыми лучами Лоты, ощутив на себе непривычную тяжесть и жар. Скосив глаза в сторону, заметила темную макушку своей спасенной на расстоянии ладони от лица. Девушка доверчиво прижималась к Лане уткнувшись в бок щекой, одна ее рука обхватывала талию, а голая нога лежала на ее ногах, от этого было непривычно жарко.

— Кхм... — странные ощущения окружили 'незрячую', ей вдруг захотелось прикоснуться к темным волосам, провести по бледной щеке и дотронуться до нежной полоски губ, а еще она поймала себя на том, что улыбается, — как странно...

Она еще полежала так некоторое время, впитывая в себя незнакомые эмоции, затем аккуратно высвободилась из горячих объятий. Оглянувшись на спящую девушку, она только сейчас заметила почти полное отсутствие одежды на ней. Этот факт на некоторое время ввел Лану в ступор, хотя раньше она такого не замечала за собой.

В дверь, ведущую в покои 'незрячей' легонько постучали, разорвав оцепенение. Лана быстро метнулась к кровати, прикрывая наготу девушки, выбежала из спальни, закрывая дверь уже при помощи магии, и мгновенно оказалась на кушетке.

— Войди, — этого короткого слова хватило, чтобы в помещение впорхнула йаса, служанка Ланы.

— О! — удивленно воскликнула она, увидев госпожу, одетую в помятый тренировочный костюм, — доброе утро, моя госпожа! — склоняясь, пропела йаса.

— Не паясничай Гару.

— О!

— Завтрак, принеси завтрак! — несколько раздраженная поведением вечно веселой Гару, сказала Лана, — и захвати что-нибудь из горячего.

— Вы тоже госпожа решили поддаться искушению попробовать блюда яйров? — вежливый вопрос, как всегда скрывал под собой чуточку ехидства.

— Да-да. Побыстрее, — Гару утвердительно кивнула и направилась к двери.

— И еще...

— Да, моя госпожа?

— Пригласи ко мне госпожу Тутил.

— О! Маскарад — это чудесно! Все будет исполнено, — прощебетала Гару и юркнула за дверь, прежде чем вспыхнувшие огни в глазах 'незрячей' воплотятся во что-нибудь убойное.

— Доиграешшшься! — прошипела ей вслед Лана.

Почему-то именно 'незрячую', недалекая Гару выбрала для своих игр, на которые Лана тактично закрывала глаза, но и ее терпению может придти конец.

Отбросив мысли о том, как Лана собственноручно и прилюдно, выпорет безголовую служанку, девушка направилась в купальню.

Пока Лана принимала ванну и приводила себя в порядок, Гару принесла завтрак, а теперь с крайне разобиженным видом помахивала обожженной ладонью.

— Госпожа...

— Нечего было лезть!

— Но я только хотела прибрать...

— Свободна, ты больше сегодня мне не понадобишься, — сдержанно произнесла Лана, — ты позвала Тутил?

— Да, она прибудет через час.

— Отлично, — и Лана направилась в комнату.

В комнате на кровати свернувшись в клубочек, спала девушка, ее лицо спряталось в волосах. Лана присела на краешек ложа и осторожно сняла невеяный сон. Девушка под покрывалом зашевелилась и со стоном перевернулась на спину.

— Просыпайся, — сказала Лана, — у нас много дел.

— Ммм? — девушка откинула волосы назад и открыла глаза. От открывшегося зрелища у Ланы пересохло в горле, но она быстро взяла себя в руки, — меня зовут Дара, — неожиданно представилась девушка.

— Тиртая Лана Олени, старшая 'незрячая', советник коронара...

— Стой-стой, — отчаянно замахала Дара руками, — как мне тебя называть? — Лана неопределенно пожала плечами, ей самой стало интересно, какое из имен выберет Дара.

— Тая? — вопросительно сказала Дара, — так можно?

Лана вздрогнула, так ее называл только Кирио, до того как лишился чувств.

— Пойдем завтракать, — Дара хотела подняться, но тут же смущенно остановилась, — ах, это! Твоя одежда была вся в крови, подожди, сейчас что-нибудь придумаю, — говорила Лана, уже скрывшись в недрах гардеробной.

— Тая, я надеюсь, ты посвятишь меня в свои планы? — громко спросила Дара.

В гардеробной послышался грохот, а затем из-за ширмы показалась сама Лана.

— Вот! — она бросила на кровать кучу одежды, — выбирай что подойдет, и выходи ко мне.

— Спасибо! — искреннее поблагодарила Дара.

— Да ладно пустяки, какие, — отмахнулась Лана, и зажмурилась.

— Ты похожа на кошку, — развеселилась Дара, наблюдая за Ланой.

— А кто такая кошка?

— Кошка — это животное, она мяукает и мурчит, — Лана удивленно слушала те горловые звуки, что издавала Дара.

— Как интересно...

— И они такие же любопытные! — Лана фыркнула, — и тоже фыркают, когда им что-то не нравится.

11. История.

Спустя пять минут Дара вышла из комнаты, девушка чувствовала себя в этом наряде не слишком уютно, словно пыталась примерить чужую жизнь.

— Вот... я надела это платье, так как твои брюки мне безнадежно коротки, — огорченно сказала девушка.

— Тебе очень идет оно, — мягко возразила ей Лана.

— Да? — рассеянно поинтересовалась она, — но странно, я не увидела ни одного зеркала...

— Видишь ли, во-первых, у нас не принято размещать их в спальнях, а во-вторых, я хотела поговорить с тобой об этом...присаживайся, — Лана указала на место рядом с собой.

Дара опустилась на диван перед сервированным столиком, и, прикрыв глаза, втянула аромат, исходящий от пищи.

— Можно я сначала, — робко начала Дара.

— Конечно, ты ешь, а я буду рассказывать, потому, как до прихода мастера Тутил осталось совсем немного времени. Итак, начну с главного. То, что тебя чуть не убило это осколок чувств моего брата... — и Лана рассказала обо всем с того дня, о том, что было после, и чем грозило случиться, а когда закончила, — я надеюсь, ты мне поможешь вернуть брата, сделать его, если не таким как прежде, но чуточку уязвимее, мягче.

— Ты так его любишь. Но смогу ли я помочь, как ты на то рассчитываешь, Тая?

— Безусловно. Другого не дано, — отрезала 'незрячая'.

— Понимаю. А про какого мастера ты упомянула в самом начале?

— Ах да, самое главное! Сегодня у брата второе совершеннолетие.

— Это сколько?

— Сто пятьдесят вьюг.

— Ммм... — Дара задумчиво крутила в руке стакан с соком, — Тай, а, сколько тебе...вьюг?

— Двести две, достаточно молодой возраст для йаса.

— Я столько не проживу, — сказала Дара, откинувшись на спинку дивана.

— Что за глупости?

— У нас жизнь на земле составляет в среднем лет семьдесят-восемьдесят, но в таком возрасте я буду глубокой старухой.

— Это вряд ли. Видишь ли, ты и твое тело больше не подчиняется законам того мира. Так что настраивайся, жить долго, очень долго, — Лана улыбнулась и поднялась, — пойдем мне нужно тебе кое-что показать.

Девушки прошли через гостиную, в спальню.

— Вот, — Лана из воздуха вынула небольшое овальное зеркало с ручкой.

— Что? — Дара занервничала, но протянутый предмет взяла, бесцельно повертела в руках, а потом заглянула в глянцевую глубину. Рука держащая зеркало дрогнула, а другая потянулась к лицо. Пальцы осторожно коснулись сияющей кожи.

— Странно, я их совсем не чувствую, ни те, что на лице, ни те, что в глазах, — Дара вдруг резко обернулась к Лане, — ты боялась, что я испугаюсь, да?

Лана никак не ожидала такого вопроса, она посмотрела в глаза Дары, нежно улыбнувшись.

— Да, я боялась за твой рассудок...

— Глупости, какие! А, по-моему, очень экзотично! — радостно заявила Дара, спрятав за спину дрожащие руки.

— Да уж с этим не поспоришь, но что-то мы с тобой отвлеклись. Сегодня будет бал-маскарад, посвященный совершеннолетию брата, а Тутил очень известная портниха, так что наши туалеты в ее руках, и она вот-вот явится, — Дара от удивления даже рот открыла.

— Я? На бал? Ты сошла с ума! Я дитя двадцать первого века, для меня не существует слова этикет и придворная жизнь! Я и по шее надавать за приставания могу, если что, — Дара нервно вышагивала по комнате, экспрессивно размахивая руками.

— И? — Лана выразительно выгнула белую бровь.

— Ооооо, — простонала Дара и повалилась на кровать, — может не надо?

— Тебе просто необходимо там быть, — нетерпящим возражения голосом сказала Лана.

В дверь постучали.

— Это Тутил. Я пошла, из комнаты ни шагу, про тебя пока никто не знает, — поспешно объясняла Лана.

— Не очень то и хотелось, — пробурчала Дара, уткнувшись в подушку.

12. Приготовления.

— Здравствуй, Тутил. Рада, что ты не отказала в визите, — поприветствовала Лана вошедшую йасу.

— Приветствую вас советник Олени, — Тутил поклонилась.

— Проходи, располагайся, — сказала Лана.

— Советник хочет заказать платье к маскараду? — заинтересованно спросила Тутил, усаживаясь на кушетку.

— Два платья.

— Два? — удивленно спросила портниха.

— Тутил, прежде чем мы начнем обсуждение, у меня есть просьба. Мой заказ не должен обсуждаться за пределами моих покоев, — Взгляд Ланы стал острым и внимательным, — вы, понимаете меня?

— О, да! Прошу не беспокоиться.

— Тогда начнем. Первое платье будет глубокого синего цвета, без рукавов, глухое декольте, юбка, расходящаяся к низу — это спереди. Сзади: открытая спина...

— Насколько открытая?

— Вызывающе, но без интимных подробностей. Потом юбка сзади должна быть воздушной и многослойной, цвета от белого, через синий, к черному, с небольшим шлейфом, только чтоб не мешал.

— Вы решили воплотить льды Аестира в платье? — восхищенно заметила Тутил.

— А вы проницательны, — Лана старалась сдерживаться, чтобы не выдать волнения, — еще нужна маска. Пусть будет кружево, цвета те же, что и на задней части юбки.

— Форма?

— Самая простая, закрыта, должна быть часть от бровей до середины носа. С этим все, — Тутил на мгновение задумалась, а потом в воздухе выстроилась иллюзия платья.

— Так?

— Да, идеально. Второе, черное, без рукавов, два глубоких выреза на груди и спине, с завышенной талией, юбка свободная, но жесткой формы. Это платье для меня.

— Хорошо, на синее я наложу универсальное заклинание по подгонке, — Тутил перешла на деловой тон.

— Когда они будут готовы?

— За четыре часа до полночи.

— Хорошо.

Тутил ушла, и Лана устремилась в спальню, где она оставила Дару.

— Ты уже? — послышался сонный голос Дары.

— Да, вставай, пойдем приводить тебя в порядок, — Лана махнула рукой в сторону купальни, и скользнула за ширму.

Купальня произвела на Дару сильное впечатление. Бассейн, выложенный цветной мозаикой, глубокая овальная ванная из цельного полупрозрачного голубого камня, все выглядело просто волшебно. Рядом с ванной стояла мягкая кушетка и шкаф с купальными принадлежностями.

— Вот это я понимаю, — восхищенно отметила Дара, — а вода в бассейне теплая?

— Ммм...вряд ли для тебя она покажется теплой.

— Почему? — девушка подошла краю бассейна, присела, опустив кончики пальцев в воду, — холодная.

— Видишь ли, сейчас твое тело еще остро воспринимает низкую температуру, ведь она у тебя выше, чем у йясов. Но это не надолго.

У Ланы был такой озабоченный вид, что Дара невольно заулыбалась.

— Раздевайся, в ванне горячая вода, — Лана подошла к шкафчику, и задумчиво посмотрела на разноцветные бутылочки с разнообразными снадобьями, — несмотря на то, что бал, все же будет маскарадом, твоя принадлежность к другой расе слишком заметна. Йасы светловолосы, даже я бы сказала, беловолосы, с небольшой вариацией оттенков. За яйру тебя можно выдать только с сильной натяжкой, они темноволосы, их кожа имеет бронзовый оттенок, твоя же бледная, как у нас. Но вот глаза! Таких ясных глаз нет ни у одного жителя этой планеты.

— Как же тогда быть?

— Я думаю, что смогу выдать тебя за полукровку, но для этого нужно что-то сделать с твоими волосами, — Лана крутила между пальцами бутылочку, — думаю, это поможет.

'Незрячая' обернулась, замерла, чтобы затем сделать шумный выдох. Дара, вот уже несколько минут нежилась в ванне, откинув голову на широкий бортик. Из-под пенной воды виднелись только плечи, да нога, носком которой девушка опиралась о край.

Лана подошла к девушке, взяв в руку гребень, она ловко расчесала спутанную шевелюру, отделив из нее пару широких прядей, у виска, у лба и на макушке.

— И что это будет? — томным голосом пропела, расслабленная Дара.

— Ничего особенного, пара прядей белого цвета.

— Ужас, я буду, похожа на корову, — недовольно сказала Дара.

— На кого?

— Ах, да! Все время забываю, что у вас здесь все иначе. Пятнистая я буду, а это пошло и экстравагантно.

— Не переживай, ты так гораздо меньше будешь бросаться в глаза.

— Не уверенна.

— Вот увидишь, йасы те еще оригиналы, — усмехнулась Лана, заканчивая наносить раствор степной вроли (что-то вроде осветлителя), — так надо подождать пару минут и смыть. Теперь лицо...

— А что с ним?

— Все с ним нормально. Вот. Намажь погуще, — Лана протянула девушке баночку из толстого зеленого стекла.

— Маска?

— Да, — Лана старалась не смотреть на девушку, — ладно ты тут отдыхай, а мне еще надо кое-что сделать.

— Хорошо, ты только покажи чем мне можно помыть голову потом и тело.

— Вот, — Лана поставила на край несколько пузырьков, — а здесь полотенца, только не выходи из покоев.

— Да не переживай, никуда я не денусь, — успокоила ее Дара.

13.Квинта.

Лана вышла из купальни, бессильно повалившись на кровать. Она солгала Даре про дела. Сама себе хозяйка, она не подчинялась никому кроме коронара, брат же в свою очередь, обращался к ней крайне редко.

Ей просто стало тяжело находиться в такой непосредственной близости с Дарой, когда чувствуешь непреодолимую тягу, желание быть ближе, протянуть руку дотронуться, коснуться губами бледной кожи.

Лана закусила губу и застонала, перевернулась на живот и почувствовала исходящий от простыней запах Дары. 'Незрячая' рыкнула, мигом очутившись на ногах, схватила с подставки меч и вихрем вылетела из комнаты. Она неслась по коридорам и анфиладам залов, мимолетно отвечая на приветственные кивки.

Когда ее цель была достигнута, она подозвала к себе дежурного.

— Боевую квинту, ко мне! Живо! — рявкнула Лана, проходя на середину зала для тренировок.

Резко рванув ножны, она отшвырнула их прочь, сделала пару пробных замахов и замерла. Ожидание длилось не долго.

Они появились бесшумно, и так же бесшумно напали, но Лана 'незрячая'...

Четверо, они серыми тенями метались вокруг, все их атаки удивительно слаженные и точные, натыкались на глухую оборону мелькающего бледно сиреневого вихря. Звон оружия, шорох одежд и тихое рычание которое издавала сражающаяся 'незрячая'. Они кружили, и кружили по зале пока Лана, зажатая между стеной и колонной, не взбежала по ней вверх, совершив сверху хищный прыжок прямо на головы противников. Они вовремя среагировали, бросившись врассыпную, и вновь принялись окружать Лану. Девушка замерла, глядя на одного из них. Крутанувшись на месте, она упала на гладкий черный пол, ударившись об него всем телом, только теперь уже четыре Ланы поднимались на ноги.

Противники синхронно переглянулись, бросились вперед...

Закипела схватка.

Время успело отсчитать всего несколько минут, когда противники были повержены, а четыре копии собрались в одну.

Лана усмехнулась, поспешила вернуться в так стремительно оставленные покои. Она надеялась снять накопившееся напряжение хорошей дракой, но не вышло...это злило.

14. Разговор.

Ворвавшись в свои покои, Лана первым делом зашла в спальню.

На кровати сидела Дара. Полотенце, в которое девушка завернулась после ванны, сползло с плеч, открывая хрупкую спину, шею. Она держала в руке то самое зеркало и рассматривала свои волосы. Ухватив между пальцами белый с серебристым оттенком локон, бесцельно теребила.

Лана бесшумно подошла к ней и накинула на обнаженные плечи девушки, сползшее полотенце.

— Ты так замерзнешь и простынешь, — от неожиданного появления Ланы, Дара вздрогнула и обернулась.

— Это ты...как хорошо, что ты пришла, мне страшно здесь одной, — она обхватила плечи руками.

Этот жест такой беззащитный. Лана не сдержалась. Порывисто села рядом и обняла Дару, успокаивающе поглаживая по спине.

— Просто все это так странно. Я здесь. Другой мир, ты — другая, не такая как наши женщины. Ты беспокоишься обо мне, вылечила мои раны. Смотри даже шрама не видно, — она отодвинула край полотенца, — теперь еще и возишься со мной. Тая, скажи мне, какое место в этом мире уготовано мне?

— Этого я не знаю, но скажу одно, та, что посоветовала мне забрать тебя с собой — богиня, а это хоть что-нибудь да значит. Успокойся, я понимаю тебе тяжело, но все будет хорошо, — Лана хотела стареть с лица девушки это озабоченное выражение, и горькую складочку, что пролегла между бровей.

— Значит, я не лишняя? Не недоразумение, которое тяготит? — в ее голосе сквозила боль, и эта боль отразилась в глазах Ланы.

— Перестань, — раздраженно фыркнула 'незрячая', — глупости! Никогда больше не говори мне такого.

— Спасибо, — Дара обняла Лану за талию, уткнувшись лицом в плечо.

— Дара, я должна тебе рассказать про то, что может произойти с тобой на балу, — девушка шумно выдохнула, — да-да я помню, что ты не в восторге от этой затеи.

— Это еще мягко сказано.

— Я, конечно, постараюсь не отходить от тебя, но всегда найдутся любители экзотики, решившие, что даже присутствие 'незрячей' со зверским выражением лица не слишком весомый аргумент, для того, чтобы оставить затею познакомиться с тобой, или пригласить тебя на танец.

— Еще и танцы? — Дара отшатнулась от меня, обхватила голову руками, — это ужасно!

— Почему? — такое поведение Лану несколько удивило.

— Ты просто не видела, как я танцую! Точнее моя координация, или ее полное отсутствие, — она нервно хохотнула, — моего кавалера после танца понесут прямо в лазарет!

— От отоптанных ног еще никто не умирал, — рассмеялась Лана, — к тому же, ты всегда можешь отказать, всем...кроме коронара.

— А какой он. Твой брат?

— Это сложно, когда он был маленьким, его считали слишком эмоциональным. Он мог часами смотреть на творения художников, или возиться с больными животными. Кирио всегда был чуточку другим. Сейчас же это взрослый мужчина, жесткий, жестокий, умный, любопытный до всего необычного, исследователь, ученый, всего не перечесть.

— А женщины? — в этом вопросе звучала тревога, но и вызов тоже.

— Женщины...они боготворят его, но, увы, не могут добиться его любви. Как можно добиться то, чего нет?

— Тая, а у тебя есть мужчина?

— Нет, — сухо ответила Лана

— Почему?

— Кто может полюбить такого монстра, как я? Меня боятся и ненавидят. Кому хочется иметь половинку, которую надо бояться?

— Но ты не такая как говоришь, — Дара растерянно развела руками.

— Не говори о чем не знаешь, — Лана поднялась с постели, отвернувшись от Дары.

— Так объясни.

— Я...я не хочу, чтобы ты отвернулась от меня, — плечи Ланы ссутулились, голова поникла.

— Перестань, это глупо!

— Ну, так смотри! — рыкнула Лана, — Исхха! — и резко развернулась к Даре.

Дара замерла от неожиданности и затаила дыхание. Такая необычная трансформация лица завораживала своей особенной, пугающей красотой. Невольно подавшись вперед Дара заставила Лану задуматься о рассудке девушки, ибо в глазах ее не было страха, лишь любопытство и что-то еще, такой взгляд она часто видела у Кирио, когда тот наблюдал за чем-то очень красивым в его понятии.

Дара поднялась и подошла, замерев в полушаге от Ланы. Она протянула руку и коснулась лица, провела пальцем по воображаемой линии век и бровей.

— Это так необычно. И красиво, — заворожено выдохнула Дара, — нереальная, неземная красота, ее сложно оценить, но это так...

— Ты странная Дара.

— Мне это говорили, а те, кто тебя боятся, пусть боятся. Они тебя не стоят. Они не видят суть! Разве что-то изменилось в нашем общении с тобой? Нет? И не изменится, — Дара говорила горячо и искренне. Лана прикрыла лицо рукавом.

— Айсххаш! — опустив руку, Лана внимательно посмотрела на девушку и улыбнулась, — спасибо тебе Дара.

— За что?

— За то, что ты такая!

— Ну, какая есть, — облегченно проговорила девушка.

— Давай, что-нибудь придумаем с твоими волосами, — сказала Лана, задумчиво накручивая на палец белый локон.

— По-моему это не самое лучшее решение, — с сомнением заявила Дара.

— Что так?

— Они не поддаются никакому контролю. Это бесполезная трата времени и нервов!

— Но я все-таки попробую. Ты не возражаешь? — Дара пожала плечами.

Лана взяла в руки гребень и принялась колдовать над волосами, переплетая, завивая и вытягивая. Через час она с удовлетворением оглядела плод своих стараний.

— Готово, можешь смотреть.

Дара недоверчиво посмотрела на довольно улыбающуюся Лану, взглянула в зеркало.

— Мамочки, как ты это сделала? Просто замечательно, потрясающе! У тебя просто золотые руки, — из Дары чистым потоком лился почти детский восторг.

— Ерунда, главное, что тебе нравится.

— Нравится. Очень. Спасибо огромное! Пожалуй, я пойду, надену платье, а то как-то не удобно, — она смущенно улыбнулась, пытаясь удержать сползающее с груди полотенце.

— Конечно, а я схожу, распоряжусь об ужине.

Вечер прокрался в комнату, где расположились девушки, незаметно. Словно большой пушистый кот положил лапы на треугольники хрустальных пластин, заурчал, мягко входя с жизнь спокойного дня.

— Скоро принесут платья, — заметила Лана, откинувшись на спинку дивана. Все это время она внимательно наблюдала за Дарой, про себя отмечая некоторые особенности ее поведения. Например, когда Дара брала в руки чашку, то игнорировала завиток ручки, обнимая ее бока тонкими пальцами, или то, как она смешно терла нос, и закусывала верхнюю губу, задумываясь о чем-то.

— Платья? Хм...

— А что?

— Я и платье! — нервный смешок, — это катастрофа!

— Глупости!

— Нет, не глупости, я даже на своем выпускном балу была в брюках. Платье это мой личный кошмар, я в нем путаюсь, спотыкаюсь. Оно с меня сваливается или рвется!

— Не переживай, я обещаю, что на этот раз тебе будет комфортно, — но Дара в ответ лишь неопределенно хмыкнула.

В дверь очень деликатно постучали.

— А вот и наши наряды, — Дара дернулась, что бы выйти из комнаты, но Лана удержала ее, положив руку на колени, — сиди, они не войдут сюда.

Лана прошла к двери, чуть приоткрыв забрала у слуги два бархатных чехла, закрыла за собой.

— Ну что? Пошли мерить? — Дара при этих словах совсем скисла.

— Не хочу ни на какой бал, не хочу надевать платье. Таая, давай останемся здесь, а? — Лана переложила футляры на кушетку и подошла к девушке, сев перед ней на колени.

— Дара, — она заглянула в ее глаза, — пойми это необходимо. Понимаешь, я не спасла тебя от смерти, а лишь затормозила этот процесс, и чем скорее мы избавимся от осколка, тем лучше. Для этого я веду тебя на бал...

— Значит любитель всего необычного так? Не сможет пройти мимо...что ж, — Дара поднялась с дивана, ей вдруг стало неприятно, а в душе свернулась колючим клубком обида.

— Ты все превратно поняла. Я не могу вечно скрывать тебя, а бал это самый лучший способ представить тебя, и вместе с этим уведомить всех, что ты моя протеже. Поверь в таком статусе, жить будет много проще. Я понимаю, для тебя это пока лишь пустые слова, но пройдет время, ты поймешь меня.

— Прости, я знаю, что ничего плохого не случится, но мне страшно сделать еще один шаг в чужой мир, — Лана поднялась с пола и подошла девушке.

— Пошли, тебе нечего страшиться, все самое страшное уже с тобой произошло.

14.Бал.

В зале тихо перешептывались, смеялись, жарко спорили и танцевали. Всюду мелькали разноцветные маски, пестрые туалеты дам и камзолы кавалеров. Здесь властвовало настроение праздника с ароматом веселья, и запаха снежных лиинь (цветок). Народ постепенно прибывал в залу, выбирая себе развлечение по собственному предпочтению.

Но вот в очередной раз распахнулся главный вход, впуская в себя двух девушек.

В одной чувствовалась сила, от которой хотелось бежать без оглядки, либо упасть на колени, прося о снисхождении и внимании. Другая же распространяла вокруг себя призрачный ореол тайны, она ступала тихо и аккуратно, боясь, будто следующее движение сломает хрупкую завесу загадки.

На эту странную пару оборачивались, переводя заинтересованные взгляды в тихий шепот.

— Кто она? — шептали одни.

— От нее пахнет чем-то запретным, — переговаривались другие.

— Ее волосы, они темные! — сказала миниатюрная йаса в ярко алом платье.

— Но что значат эти белые пряди? — задумчиво проговорила яйра облаченная в кожаный доспех.

— А кто эта йаса в черном? — спросил высокий худой йас в пестром камзоле, и в желтой маске с фиолетовыми перьями.

— Боги! Мрат, это же советник коронара! — воскликнула его спутница.

— Советник? В компании полукровки? Это же провокация! — взвизгнула дама в алом, но тут же испуганно прикрыла рот ладошкой, почувствовав на себе пристальный взгляд 'незрячей'.

— Фаворитке коронара не пристало говорить таких слов, — заметил подошедший сзади йас,

облаченный в черный с серебром камзол, поверх которого был, накинут короткий плащ, повязанный через плечо. Лицо прикрывала простая черная маска. Белые с серебристым отливом волосы, собранные в хвост, перехватывала серебряная заколка.

Дама в алом вздрогнула, но сохранила на лице брезгливо-высокомерное выражение.

— И все же это так Ваше Величество!

— Что ж Калит, я уже вижу, что вы воспылали к ней неприязнью. От чего вдруг? — йас встал рядом с Калит, принявшись, так же как и многие наблюдать за непринужденно разговаривающей парочкой, что находилась в самом отдаленном углу бальной залы. Они словно нарочно выбрали это уединенное место, будто их тяготило присутствие такого количества народа.

Незнакомка в синей кружевной маске перебирала прядки волос, выпущенные сзади. Она рассеянным взглядом обводила собравшихся, не задерживаясь ни на ком подолгу. В шаге от нее стояла советник, на ней вопреки ее же правилам была бархатная маска. Она во что-то напряженно вслушивалась, но потом вдруг резко перевела взгляд на коронара. Ее дымчатые глаза потемнели, а губы сложились в широкую улыбку. В которой знающий йас мог прочитать предупреждение. Коронар усмехнулся и, развернувшись, исчез в толпе разряженных придворных.

Лана, как только вошла в залу почувствовала на себе не меньше сотни любопытных глаз, она почти физически ощутила исходящее от окружающих любопытство. Но прошла пара минут, и любопытство сменилось желанием, а порой даже неприязнью, и сомнением. Лана искоса следила за идущей рядом Дарой, отмечая про себя с каким достоинством выносит непривычное для нее внимание. Но так же она видела, как тяжело ей держать себя в руках. Глаза, сверкающие из-под маски, словно драгоценный милик, то и дело затравленно метались. Лана уже тысячу раз пожалела о своем решении привести Дару сюда.

После того как поток желающих поздороваться и познакомиться с Дарой иссяк. Они расположились в отдаленном углу, стараясь не привлекать внимания. Только внимание одного йаса избежать не удалось. Лана поборола желание схватить Дару и убежать, вместо этого приняла на себя взгляд брата. Эту битву она выиграла, он отступил, но вот только Лана слишком хорошо знала Кирио, не в его правилах сдаваться.

— Дара, послушай меня. Я представлю тебя как Брил Дару Сантар. Сантар погибший род, никто не станет проверять подлинность моих слов, — прошептала Лана на ухо Даре.

— Почему не станут?

— Побояться.

— Хм...ну Брил, так Брил. Кстати, кто тот красавчик, с которым ты играла в гляделки? — Лана скривилась.

— Это и есть мой брат Грей Кирио Мифро, коронар Аестира, — холодно ответила Лана.

— Понятно.

— Что тебе понятно? — так же безразлично спросила Лана.

— То, — Дара усмехнулась, — что от твоего брата стоит держаться дальше, как можно дальше.

Лана удивленно посмотрела на Дару, не понимая, почему та сделала именно такие выводы. Что-то упорно терзало 'незрячую', какое-то предчувствие. Вот только, она никак не могла решить для себя плохое или нет. Хотя это больше походило на ожидание, ожидание чего-то очень важного.

Мысли Ланы прервал подошедший слуга.

— Вас ожидает министр по финансам у себя в кабинете, — вежливо сообщил он.

— Нельзя ли в другой раз? — раздраженно спросила Лана.

— Это не займет много времени, — уточнил слуга.

— Хорошо, — Лана наклонилась к Даре, — я ненадолго, ничего не бойся.

— Да я с места не сдвинусь, — нервно ответила Дара.

Лана стремительным шагом удалялась из залы. Дара проводила взглядом величественную фигуру 'незрячей'.

Оставшись одна, Дара погрузилась в легкий созерцательный транс, казалось, ничто не может вывести ее из спокойно-умиротворенного состояния. Но...судьба сделала новый виток, и...

— Я никогда не думал, что полукровки бывают такими очаровательными, — Дара тряхнула головой, отгоняя остатки транса. Девушка подняла глаза, фокусируя зрение на черной маске, что закрывала лицо коронара.

— А я никогда не думала, что власть имущие могут быть такими назойливыми, — недовольно сказала Дара, вглядываясь в голубые с поволокой глаза коронара.

— Забавная, — спокойно сказал коронар, начисто проигнорировав колкость девушки.

15. Коронар. Возрождение и смерть.

— Забавная, — в его голосе не слышалось никаких эмоций, может лишь капелька интереса.

— Бросьте, во мне забавности столько же, сколько и во всем этом сборище, — я махнула рукой в сторону веселящихся йасов.

Вдруг заиграла медленная мелодия, народ в зале зашевелился, в центр помещения потянулись пары.

— Потанцуем? — после этого мое сердце больно дернулось, будто что-то кольнуло.

— Я не танцую, — плевать я хотела на правила.

— Зато я. Да, — он подхватил мою руку и повел к танцующим.

— Я не пойду с вами! — я дернулась назад, но мое движение даже не затормозило его.

— И все же я настаиваю, — процедил он, кладя одну руку на талию, а во вторую взял мою ладонь.

'Вальс?' — пронеслось у меня в голосе.

Он уверенно вел танец, а я только механически перебирала ногами. Что самое интересное я не ошиблась, танец удивительно походил на вальс. Ритм настолько захватил меня, унося разум на волнах чарующей музыки, что я сначала не поняла, как мы покинули бальную залу.

— Как? — я отшатнулась от йаса, — куда вы меня привели?

— Всего лишь мои покои, — голос коронара спокойный и бесстрастный, отчего по телу прошла неприятная дрожь.

— Как мило, — я сделала шаг назад, — у вас, что? Так принято? Не узнав, даже имени девушки и тем более не представившись, тащить ее к себе?

— Ну что вы Дара, я прекрасно знаю ваше имя, — услышав свое имя, я вздрогнула, отступив еще на шаг, — так же как и вы знаете мое. Не так ли?

— И все равно это не дает вам никакого права...

— Я так хочу, — отрезал он.

Мне стало страшно настолько, что я запаниковала. Захотелось бежать отсюда, не оглядываясь.

— Но я не хочу! — его рука взметнулась к лицу, он сорвал маску.

— Нет! — закричала я, закрывая лицо руками. Таким отчаянным жестом попыталась себя сберечь от его прекрасного лица.

— Снимите маску, — потребовал он.

— И не подумаю, — в тон ему ответила я.

— Снимите!

— Нет!

— Я приказываю вам!

— Я вам не подчиняюсь, — сказала я дрожащим голосом.

Йас двинулся на меня, а я продолжила отступать назад, но он оказался слишком быстр. Одна рука обхватила меня за талию, другая скользнула по лицу. Маска осталась у него в руке.

— Довольны? — мне впору было плакать, но я улыбалась, — нравится?

Маска с легким шелестом упала на пол. Его пальцы холодком прошли по линии бровей, вискам и скулам.

— Что это? — прохладное дыхание защекотало кожу.

— Это подарок одной не слишком далекой, но чересчур амбициозной богини, — я сжала руки в кулаки и закусила губу, чтобы позорно не разреветься.

— И...как же звали эту богиню? — холод, исходящий от него стал, осязаем, отчего кончики пальцев стали замерзать, а изо рта вырывались облачка пара.

— Ирим-Миру.

Вот и конец мне, — подумала я, глядя, как с лица коронара исчезают последние эмоции, превращая его с маску хищника, прирожденного убийцы, для которого слова пощады не существует.

— Никогда. Больше. Ты. Не произнесешь. Это. Проклятое. Имя, — чеканя каждое слово, сказал он. Его рука на моих ребрах сжалась так, что я услышала хруст. Кричать я уже не могла, до крови прокусила губу, ногтями впилась в мягкую ткань камзола.

— Пусти...

Тут я сквозь боль услышала звон, он словно часы начал отсчитывать одно ему известное время.

Дзинь-дзинь...тупая боль поселилась в груди...дзинь-дзинь-дзинь...легкий почти неощутимый укол в сердце...дзинь... и раздирающая, чудовищная лавина страдания погрузила меня в густую черноту.

Все...

15. Солеа-Миру.

— Пусти... — это стало единственным словом, которое впрочем, не решило ничего.

Йас сдавил ей ребра так сильно, что послышался хруст ломаемых костей. Девушка не издала ни одного стона, она умирала тихо, не сопротивляясь, ведь это была почти случайность...

Он убил ее, не моргнув глазом, а потом словно сломанную куклу бросил на пол. Лишь слова девушки заставили его вновь вспомнить прошлое, вспомнить, как богиня исковеркала ему и его семье жизнь. Жаль, что эти воспоминания доставили только отголоски старой боли, заменив все остальное жгучей всепоглощающей ненавистью.

Кирио бросил взгляд на лежащую девушку, скривившись, когда заметил расползающееся под ней пятно крови. Он хотел позвать слуг, чтобы они избавились от тела, но краем зрения заметил мерцающую лужицу портала, из которого вышла маленькая девочка.

— Солеа-Миру, приветствую! Чем обязан столь неожиданной встрече! — она подняла на коронара глаза, в них светилась злоба пополам с болью.

— Мальчишшка! — прошипела Солеа, подходя к телу девушки, — что ты натворил!

Йас впервые за свою жизнь растерялся, абсолютно не понимая, что происходит, но вслед за этим пришло совсем другое чувство — ярость.

— Ты забываешься Солеа-миру, я в своем праве, — процедил Кирио.

— Право? О каком праве ты говоришь?

— Она моя подданная, — спокойно ответил он, в голубом тумане глаз заблестела ненависть.

— Она гостья, — Солеа опустилась рядом с девушкой.

— Гостья? — задумчиво проговорил Кирио, внимательно вглядываясь в лицо мертвой девушки.

Солеа тем временем просунула руку под спину лежащей Дары. Белоснежные кружева ее платья окрасились кровью, но богиня не обратила на это никакого внимания. Когда рука нашарила под телом осколок, вынула руку.

— Что это? — поинтересовался подошедший к Солеа-Миру коронар.

— Это твое! — Солеа обернулась к Кирио, бросив в него осколком.

Осколок, долетев до груди, втянулся в тело. От слияния с осколком Кирио тряхнуло, и он без чувств упал на пол.

Солеа посмотрела на Кирио, вернулась к девушке.

— Что ж он не оставил тебе выбора девочка, — она ласково провела рукой по бледной щеке, — но ты нужна им всем, я не могу тебя отпустить, да и провожать тебя некому. Так что, придется жить...

Тишина, повисшая в покоях коронара, разлетелась в клочья, так же как и дверь, впуская в себя вихрь черного линка. 'Незрячей' ворвавшейся столь бесцеремонно хватило двух взглядов, чтобы оценить ситуацию. Ее бледное лицо, стало бесцветным, глаза утратили свой блеск, а губы дрогнули.

— Нет, — почти беззвучно, но ее услышали.

Лана покачнулась, горе накатило беспощадной лавиной, накрывая весь разум, лишая последней воли. 'Незрячая' упала рядом с Дарой на колени. Из ее глаз потекли крупные капли слез, они скатывались по щекам и падали на грудь Даре.

Лана все никак не могла заставить себя прикоснуться к мертвому телу, будто понимая, что это будет конец для нее, а может и для всех тех, кто попадется на пути сошедшей с ума от горя 'незрячей'. Дрожащие руки она спрятала в складках платья, медленно подняла глаза на замершую рядом Солеа-Миру.

— Спаси ее, — срывающимся голосом прошептала Лана, — спаси, она должна жить...должна.

Солеа не отрываясь, смотрела на рыдающую 'незрячую' и понимала, что если уж такой, в сущности, монстр научился любить и плакать, то и пришедшая из другого мира девочка сможет изменить что-то большее, чем принести любовь в душу без сердца.

— Она мертва, твой брат сломал ей ребра, при этом задев осколок. Он прошел сквозь сердце и легкое. Я не могу ей вернуть ЕЕ жизнь...но могу подарить другую. Ты хочешь этого? — для себя Солеа уже решилась на этот шаг.

— Да! Она должна жить! — глотая слезы, сказала Лана, и не осталось у нее сил, чтобы сдерживаться. Она подтянула тело Дары к себе, обхватила руками, качая, словно маленького ребенка.

— Она будет равной мне, равной чистокровному. Она будет вашей покровительницей! — сказала Солеа, и, не обращая внимания на удивление, проступившее на лице 'незрячей' вынула из воздуха кинжал, — положи ее на пол и переверни на живот.

Лана не шелохнулась.

— У нас нет времени на сомнения, иначе даже я не смогу ей помочь.

— Хорошо, — коротко ответила Лана и сделала все в точности, как сказала Солеа.

Солеа полоснула по ладони кинжалом и поднесла руку к ране на спине девушке. Из пореза закапала прозрачная, как слезы кровь.

— Переверни, — скомандовала Солеа, и Лана тут же исполнила.

Солеа-Миру вновь провела лезвием по уже затянувшемуся порезу на ладони, но на этот раз поднесла руку к лицу девушки. Капли закапали, падая на щеки, веки и на приоткрытый рот, они скатывались внутрь или просто впитывались в кожу.

— Теперь надо ждать, — устало сказала богиня, отстранившись от девушки.

— Кем она станет?

— Я сама точно не знаю, — виновато призналась Солеа, пожав плечами, — она может стать выдающимся воином, быть может, лекарем, или еще кем-то, но одного не изменить, она будет богиней!

— Она сможет жить среди нас?

— Да это единственное, что я не могу изменить, вход в наш мир ей закрыт. Смерть привязала Дару к Аестиру, — Солеа поднялась с пола, расправила помявшиеся юбки, — Лана, я надеюсь, к твоему брату вернулось достаточно...и еще. Те осколки, что украшают лицо этой девочки...

Следующие слова она сказала, наклонившись к уху 'незрячей', а после исчезла в зеленоватом блеске портала. Лана так и осталась сидеть, ошарашено хлопая глазами, не в силах сказать даже слово.

16. Пещера.

Сидеть на ледяном полу оказалось почти комфортно, но все равно приходилось периодически подниматься, чтобы размять затекшие мышцы, и растереть отсиженное мягкое место.

Я в который раз подошла к высеченному прямо во льду символу. По темно-синему льду, который местами разрезали полоски белого и черного цвета, порхал тонкокрылый мотылек.

— Ты тоже не понимаешь, почему это странное существо символизирует твою новую сущность? — спросила вошедшая в пещеру Лана.

— Да, то есть я догадываюсь. Это мотылек, насекомое. Такие живут в нашем мире. Там на земле я жила не чувствуя себя полноценной, 'одной из', 'потребителем', так же и мотылек прежде чем стать таким...свободным, ползает страшной гусеницей, которая не умеет ничего кроме как есть, — я перевела дыхание, — но потом гусеница плетет себе кокон в котором засыпает. Так и я попала сюда, умерла. А Солеа-Миру дала мне новую жизнь, и я стала мотыльком.

— Кажется, я понимаю, — сказала Лана.

— Но это всего лишь предположение, — смущенно добавила я.

— По-моему очень логичное, — возразила Лана.

— Тая, когда я смогу выйти отсюда? — я, наконец, задала так волнующий меня вопрос.

— Уже, — улыбаясь, ответила Лана, — твоя сила полностью сформировалась, так ведь?

— Да. Показать? — Лана кивнула, — вот.

Я повернула левую кисть ладонью вверх. На ней виднелась черная дуга, кончики которой загибались вверх.

— Что это? — удивленно спросила 'незрячая'.

— Это всевидящее око оно пока спит, но стоит мне только захотеть оно проснется и покажет мне все, что я пожелаю.

— Знающая. Теперь ты знающая! Дара-Рут-Миру!

— Рут, значит знающая?

— Да. Ну что, пойдем отсюда?

— Конечно, эта пещера хоть и полезная, но здесь чертовски скучно.

Когда мы почти дошли до выхода, в пещеру вбежала маленькая йаса, а, увидев нас, испуганно попятилась назад.

— Что ты хотела? — решилась спросить я, пока ребенок не заработал себе заикание от вида нашей парочки.

— Я, я, я...

Ну вот, — подумала я.

— Смелее, — поддержала меня Лана.

— Я хотела увидеть нашу новую покровительницу, — девочка смешно шмыгнула носом и спрятала руки за спину.

— Хочешь, — сказала я, приседая около нее на одно колено, — я скажу, кем ты станешь, когда вырастешь?

— Хочу, — просияла она, и закивала головой.

— Тогда смотри! — я вытянула левую руку вперед.

Око на моей ладони, перестав быть просто рисунком, дрогнуло, превратившись в симпатичный зеленый глаз с черный горизонтальным зрачком. Веки с длинными ресницами сонно затрепетали, а потом с любопытством посмотрели на стоящую девочку, которая с открытым от удивления ртом наблюдала за оком.

— Покажи мне, — попросила я, тут же в мое сознание хлынули картины будущего, — Шалиа, ты будешь хорошим воином, одной из боевой квинты коронара.

— Девочка в квинте? Очень редкое явление, — заметила Лана.

— Ну что Шалиа, а теперь беги домой. Пещера не самое лучшее место для игр, — девочка серьезно кивнула и убежала.

— Пошли, — сказала Лана, а я не заставила себя ждать.

За пределами пещеры ярко светила бледно розовая Лота, готовясь укатиться спать, оставив небосвод чернильной темноте, на которой поблескивали загадочные и далекие звезды. У этого мира не было своего спутника, как у нашей земли.

Тая впереди меня вдруг резко остановилась.

— Что? — я обошла Лану, внимательно проследив за ее взглядом, посмотрела туда же.

Мне хватило доли секунды, чтобы оказаться рядом с ним, приставив к горлу выхваченный из ножен Ланы кинжал. Он смотрел на меня туманно-голубыми глазами, но вот только в них не читалось ни капли узнавания, лишь удивление.

— ТЫ УМРЕШЬ! — я не узнала свой собственный голос. Испуганно вздрогнула, отчего на шее коронара появился тоненький порез, из которого засочилась алая кровь.

— Дара, не надо! — вскрикнула где-то сзади Лана, а мгновение спустя я почувствовала ее руки обнимающие мою талию. Ее дыхание защекотало шею, — Дара, послушай, он теперь другой и не помнит...не помнит тебя, и все что сделал.

— Тая, кто эта девушка? — вдруг спросил коронар.

Лана уткнулась лбом в мою спину, а я почувствовала, как она улыбается.

— Она наша новая покровительница, богиня Дара-Рут-Миру, — нежность в голосе Дары заставила меня замереть от пришедшей на ум мысли.

Коронар поднял руку, аккуратно перехватив мою, сжимающую кинжал, отвел в сторону и, не отпуская ее, опустился на колено. Его глаза потеплели и стали лучиться, как ночные звезды Аестира.

— Я принимаю твое покровительство прекрасная Дара... — прохладные губы прижались к запястью, от этого прикосновения пробежала приятная дрожь.

— Тая, ты чувствуешь это? — прошептала я, не отводя взгляда от улыбающегося йаса.

— Да... мы... любим тебя, — сказала Лана, теснее сжимая объятья.

Эпилог.

На зеленом море колышущихся трав рос одинокий исполин. Его мощный ствол покрывала седая кора, а толстые ветви расходились во все стороны. Крона исполина чуть тронутая жарким светилом казалась перламутровой, переливалась всеми цветами.

На самой нижней ветке удобно расположились двое: мальчик и девочка. Перед ними в воздухе зависла прозрачная сфера, в которой они наблюдали за своими подопечными.

— Трое, — задумчиво сказал мальчик.

— Трое, — утвердительно произнесла девочка.

— Ну что сестра? По-моему наша проделка, оказалась полным провалом, — говоря это, мальчик улыбался.

— Тогда ты действительно кровавый бог Шаршар, — передразнила она его.

— Глупости, нужны мне их моря крови! — недовольно фыркнул Шаршар, сложив руки на груди.

— За свои поступки надо отвечать!

— Просто они оказались слишком впечатлительными, когда я заявил о дани, — пафосно заметил Шаршар, — зато ты у нас благодетельница Солеа.

— Сложно быть другой, когда твой народ так заботится о своей покровительнице! В отличие от не в меру амбициозной Ирим!

— Да-а, твоя сестра получила свое. Я и не думал, что у этого мальчишки такой потенциал, — восхищенно воскликнул Шаршар.

— Именно! Вот поэтому он должен любить свою богиню, а не вынашивать коварные планы по ее устранению.

— И тут ты постаралась!

— Отнюдь! Это чистая случайность. Чувства Кирио разбитые на мелкие осколки, после долгих скитаний решили найти себе носителя, а когда Дара появилась в мире Аестира между коронаром и девушкой протянулась нерушимая связь, о которой они очень скоро узнают.

— А как же 'незрячая', Солеа?

— Она тоже любит нашу Рут, и у этой троицы будет очень интересная и насыщенная жизнь...

— Я им завидую, — протянул Шаршар, откидываясь на шершавый ствол.

— Я тоже брат, я тоже...