Медальон Надежды

Текст выложен не полностью

Лариса Светличная

МЕДАЛЬОН НАДЕЖДЫ

НАСЛЕДСТВО

Когда я получила в наследство от бабушки двухкомнатную квартиру в Санкт-Петербурге, больше всех возмущалась моя мать. Отец просто сказал, что ему бы было больше пользы от наследства, он бы его пропивал много лет, а мать прямо-таки взбесилась. Она всю свою жизнь верила, что роскошная квартира в центре города достанется ей, единственной дочери и, как она думала, единственной наследнице. Но бабушка почему-то оформила завещание не на единственную дочь, а на внучку, то есть на меня. Маме чуть не стало плохо с сердцем.

— Этот алкоголик, мой бывший муж, заставит эту дурочку, мою дочь от первого брака, продать квартиру, а деньги пропьет! — говорила она на кухне своему второму мужу, а я случайно услышала.

Мама сама позвала меня в гости навестить младшую сестру: Сонечка, якобы скучает. Я не очень в это поверила, но пришла. У Сонечки я не числилась в любимых родственниках, она меня и родной сестрой-то, по-моему, не считала. Виделись мы от силы три раза в год, и при каждой нашей встрече сестренка хвасталась, как наша общая мамочка ее обожает. Сонечке мама купила новые наряды, а тебе нет? Конечно, ведь мама любит не тебя, старшую, а ненаглядную младшую дочку. Мама повезла Сонечку на море, а тебя даже и не позвала? Разумеется, ведь Сонечка — мамина любимица, а ты — нет, ты вообще никто и звать тебя никак. Мамина старшая дочь я чисто номинально, а в реале — Сонечка единственная, неповторимая и необыкновенная. Других разговоров со мной восьмилетняя сестричка не вела. Как такой маленький ребенок мог настолько тонко чувствовать все семейные хитросплетения и делать выгодные для себя выводы я не понимала. Но, тем не менее, Сонечка вела себя со мной как столбовая боярыня с девкой-чернавкой.

Мама всегда была на стороне младшенькой доченьки. Даже не так, мне просто раз и навсегда запретили перечить ненаглядной Сонечке в чем бы то ни было. Под страхом никогда больше не увидеть маму. Поэтому сестрица могла говорить и делать все, что угодно ее душе, моим же уделом было закрыть рот и не открывать ни при каких обстоятельствах. Я и не открывала, надеялась, что все образуется, что сестра и мама меня полюбят, или хотя бы привыкнут. Зря мечтала.

Мама развелась с папой, когда мне было десять лет. При разводе она разменяла трехкомнатную квартиру отца на двухкомнатную квартиру в хорошем районе и малогабаритную однокомнатную на глухой окраине, куда выселила отца. Сначала он жил там один, потому что суд оставил меня с мамой. Она в суде рыдала, что не проживет без любимой ненаглядной дочери, и если меня отдадут отцу, то наложит на себя руки. Поэтому в большую двухкомнатную квартиру мы вселились вместе с ней. И почти сразу с нами поселился Арсений, мамин второй муж, с которым она расписалась через несколько дней после развода с моим отцом. Еще через три месяца родилась София.

Мама всегда была стройная, и ее беременности не было видно очень долго. Тогда-то папа и понял, что стал обладателем ветвистых рогов, но сделать уже ничего не мог и по привычке ушел в запой. Арсений был почти на десять лет моложе мамы, они познакомились у нее на работе, куда он устроился курьером. Завязался бурный роман, и мама заполучила себе вместо запойного алкоголика старше себя на пятнадцать лет совсем молоденького мужа. Молодому мужу приходилось соответствовать, и все новейшие достижения косметологии мама испробовала на себе. Выглядела она потрясающе юной, как кинозвезда с обложки журнала.

После рождения сестры для меня наступили черные времена. Мама заявила мне, что она еще очень молода, чтобы оставить все здоровье и нервы на двоих детей — меня и Сонечку, что во время беременности ей многое не позволялось, что развод с моим отцом стоил ей пяти лет жизни, и что она должна наверстать упущенное. Они с Арсением дни и ночи пропадали неизвестно где, в Москве есть места, где можно хорошо провести время, а я сидела с младенцем. Сонечка орала круглыми сутками, мама отказалась кормить ее грудью, заботясь о сохранении фигуры, а от искусственного питания у сестры болел живот.

Разбудите меня сейчас среди ночи, и я дам мастер-класс по обращению с грудными младенцами! Еще мама сказала, что раз я все равно сижу дома и ничего не делаю, то должна взять на себя помимо заботы о Сонечке все домашнее хозяйство. Мне дали книгу кулинарных рецептов и велели выучить наизусть. Я выучила теорию и успешно применяла ее на практике в кухне. Трапеза из трех блюд у меня была готова в любое время суток.

Больше всего мне не нравилась чистка ковров. Сдавать ковры в химчистку мама считала непозволительной роскошью, и потому чистку поручили мне. Надо было ползать по ковру и тереть его голыми руками, без перчаток, а руки мочить в мыльном растворе. Швабру мне тоже не купили, а половая тряпка по своим размерам чуть превышала носовой платок, мама сказала, что так я тщательней буду делать уборку. Своей кровати у меня тоже не было, спала на матрасе возле колыбельки сестры, чтобы всегда быть под рукой, если она заплачет.

Примерно через год, когда сестренка уже немного подросла, и я, наконец, стала нормально высыпаться по ночам, не подскакивая на каждый ее ночной визг, из очередного запоя вышел отец и вспомнил про меня. Он появился на пороге маминой квартиры, отметил мою отощавшую фигурку и запавшие глаза, спросил у меня, когда я последний раз была в школе, я сказала, что не помню, и он закатил маме и отчиму скандал.

Мама горевать не стала, а в этот же день отвезла меня к отцу и оставила у него, как надоевшую ненужную вещь. Так я осталась жить вместе с папой. Он хоть и запойный алкоголик, но меня любит. Жизнь вошла в ровную колею, я окончила школу. Мама про меня забыла, а я скучала, и до сих пор, наверное, скучаю. После школы я устроилась работать в ближайший супермаркет. Папа не настаивал на получении мной высшего образования, а маме вообще все равно, чем я занята. Она была полностью поглощена новым красавцем-мужем, а Сонечку сразу же после моего переезда к отцу сдала в детский сад.

Смерть моей бабушки, маминой мамы, грянула над нашими головами, как гром среди ясного неба. За всю свою жизнь я видела бабушку всего два раза, да и то в детстве. Почему она оставила мне свою квартиру, не понимаю. Мама поехала организовывать похороны, а назад вернулась сама не своя.

О наследстве мне сказала не мама, а чужая женщина. Она позвонила мне домой.

— Ты Надя Нежданова? — раздался как-то раз в телефонной трубке незнакомый грустный женский голос. — Твоя бабушка умерла и завещала тебе квартиру. Как не знала? Тебе мать разве не сказала? Я подруга твоей бабушки. Приезжай и оформляй наследство. Ключи от квартиры заберешь у меня, запиши мой адрес...

Мы с папой устроили вечером семейный совет и решили ехать за наследством вместе. Папа меня одну отпускать не хотел, заявляя, что молодую девушку каждый может обидеть. Доработаем до отпуска, осталось два месяца, и поедем. Папа грузчиком работал в том же супермаркете, что и я. Так он хоть все время находился у меня на глазах и был шанс, что не напьется.

Не прошло и суток после этого решения, как нарисовалась мама и позвала меня в гости. Я обрадовалась, нарядилась в новый свитер и юбку, пришла, меня стали угощать чаем с тортом, никогда такого не было. Мама, наливая мне чай и придвигая ближе вазочку с вареньем, ласково внушала:

— Доченька, милая, тебе будет тяжело оформлять много документов, я тебе помогу, я ведь твоя мать. Кто же позаботится о ребенке, кроме родной мамы? Только подпиши отказ от наследства в мою пользу. Я продам квартиру, а ты, конечно, получишь какую-то часть денег.

— Я не хочу продавать квартиру, — серьезно ответила я, пытаясь вспомнить, когда мама обо мне так заботилась. Не вспомнила, давно было.

— Зачем тебе квартира? — не отступала мать.

— Пусть будет, — неопределенно пожала я плечами. — Когда выйду замуж, то поселюсь там с мужем и детьми.

— Это произойдет еще не скоро.

— Почему? Мне уже исполнилось восемнадцать, может быть, у тебя уже через год появятся внуки.

Мама побелела. Какие внуки, она даже паспорт переделала, и теперь ей по документам не тридцать шесть лет, а двадцать шесть. Она всем своим соседям и знакомым говорит, что я ее младшая сестра, а не дочь.

— Мне надо на кухню... Конфеты забыла принести... Арсений, пойдем со мной... Надя, поговори пока с Сонечкой.

Сонечка беседовать со мной не желала, поджала губки, и молча пила свой чай. Я потянулась за тортом, а маленькая нахалка, моя сестричка, как бы невзначай толкнула мою руку, и кусок торта упал прямо мне на колени, запачкав юбку и новый свитер.

— Свинья! — удовлетворенно изрекла сестрица.

Откуда в ней столько презрения ко мне? Я ведь ее нянчила весь первый год ее жизни, ночей не спала. Видимся мы нечасто, за все восемь лет я ей ни одного грубого слова не сказала и ничего плохого не сделала. Наверно, ее Арсений подучил, он меня терпеть не мог с первой встречи. Ему, кстати, я тоже ничего не сделала и не одного плохого слова не сказала.

— Я сейчас вернусь, оставь мне кусочек торта, — сдерживая желание поругаться с сестрой, попросила я и пошла в ванную отмывать крем с одежды.

На кухне мама тихо и быстро говорила мужу:

— Что будем делать? Эта дурочка приберет мое законное наследство! Квартира в историческом центре Санкт-Петербурга! С ремонтом и дорогой мебелью! Там сплошной антиквариат! Я даже ничего не смогла забрать из квартиры, нотариус все время рядом крутился и мамашина подружка тоже. Словно я воровка, а не единственная родная законная дочь. Моя мамаша перед смертью выжила из ума. У нее две внучки, и наша Сонечка гораздо больше достойна наследства, чем Надежда. А по справедливости, я так вообще должна быть единственной наследницей. Надо подавать в суд!

— Я ходил к юристу, — так же тихо ответил ей отчим. — Ты не имеешь права на обязательную долю в наследстве.

— Почему?! Я единственная законная дочь!

— Потому что ты не пенсионерка и не инвалид.

— Инвалид, говоришь?.. Справка нужна. У меня идея, давай сделаем вот что...

Мама зашептала что-то на ухо Арсению, а я спряталась в ванной, чтобы они не заметили. Нет, ну обидно! Это бабушкина квартира! Она могла отдать ее, кому захочется! Да хоть приюту бездомных животных. Я бы не стала возражать и судиться, но уж если бабушка завещала квартиру мне, то она будет моей. Наверное, бабушка так и подумала, что я уже взрослая, и жить должна не с отцом, а отдельно. Спасибо ей за это!

Оттерев липкий крем, я вернулась в комнату. Соня, естественно, съела последние три куска торта, хоть я и просила оставить кусок мне, и смотрела на меня с видом: ну и что ты мне за это сделаешь? Одним тортом она не собиралась ограничивать себя в привычном занятии по унижению старшей сестры и оседлала любимого конька.

— Моя мамочка купила мне новую курточку. А тебе она ничего не купила. Потому что она меня любит, а не тебя!

Это я сегодня, наконец, поняла со всей очевидностью. Если мама за восемнадцать лет меня не полюбила, то мне уже надеяться не на что. Поэтому я ответила сестре как можно более презрительно:

— Зато меня любила наша бабушка. Она мне целую квартиру подарила, а тебе ничего.

Соня выставила на меня глаза, на несколько секунд опешив от возмущенья, а потом заверещала так, что мама с Арсением вмиг примчались из кухни.

— Она меня обзывала! Мамочка, накажи ее! Папа, выгони ее!

Выгонять со скандалом меня не стали, но дали понять, что мое дальнейшее пребывание в приличной семье более нежелательно. Я и сама не желала здесь находиться. Пришла домой и сказала папе, что мы уезжаем завтра.

— Зачем такая спешка? — очень удивился он. — Мы же все обсудили, поедем в отпуск.

— Папа, поверь, так надо.

— Надо, так надо.

За что люблю папочку, так это за то, что он никогда не задает лишних вопросов и признает за мной право самой принимать любые решения. Времени терять было нельзя, я это знала. Моя мамуля завтра с утра пойдет узнавать, где можно достать справку об инвалидности, и тогда прощай, мое наследство. Ни разу не увидев бабушкину квартиру, потому что бабушка сама приезжала к нам в Москву, я почему-то чувствовала, что обязана получить ее как можно быстрее.

Утром, собрав вещи и быстро уладив все дела на работе, мы уехали в Санкт-Петербург.

Квартира оказалась сказочной. Высоченные потолки с настоящей лепниной, огромные комнаты, холл, ванна с окном. И у меня впервые в жизни будет своя комната! В малогабаритке в единственной комнате жил отец, а я обитала на кухне, отодвигая на ночь стол и разворачивая раскладушку. Когда мы жили в трехкомнатной квартире, то у родителей была спальня, еще зал, в третьей маленькой комнате — мамин гардероб и кабинет, а я ночевала в зале на диване.

— Продадим эту квартиру и купим в Москве другую, — как о давно решенном деле сказал отец, гуляя по квартире.

Но я была с таким его решением категорически не согласна. Квартира мне очень нравилась, я даже не знала, что такие бывают. Даже мамина квартира была намного хуже. То-то мама и злилась! Не вдохновлял только грязный переулок, в котором находился подъезд. Фасады домов в центре были необычайной красоты, но стоило только свернуть в любой переулок — и ты попадаешь в Ленинград времен Великой Отечественной войны после бомбежки.

Папа сказал, что даже то, что квартира находится на первом этаже, не является минусом и не очень снизит цену при продаже, потому что это, как он сказал 'высокий первый этаж'. Окна и правда находились очень высоко от земли, а в полуподвале, похоже, раньше располагалась какая-то контора, но теперь она пустовала. В общем, проведя одну ночь в своей комнате с дорогой резной мебелью, я решила, что никуда отсюда не уеду. В супермаркет я и здесь на работу устроюсь.

Папа мое решение поддержал, но загрустил.

— Молодая ты еще, дочка. Как будешь одна жить? Встретится какой-нибудь альфонс, вскружит тебе голову и отберет квартиру. Я в Москве без тебя буду скучать.

— Папа, я тебя не гоню, живи здесь. Давай мы сдадим московскую квартиру, а на эти деньги будем здесь жить. Согласен? Попробуем хотя бы полгода? Если не понравится, ты уедешь обратно в Москву, а я останусь тут.

— Сдать квартиру? Да с этим столько проблем! — призадумался отец.

— Никаких проблем! Анну помнишь? Из нашего отдела в супермаркете. Она сдает квартиру и у нее есть знакомые риелторы.

— Я не знал...

— Надо быть в курсе событий. Я ей сегодня позвоню и все объясню. Она поможет нам сдать московскую квартиру. Деньги квартиранты пусть перечисляют на мое имя. Извини, но так для нас лучше.

Папа промолчал. Деньгами в семье заведовала я. Если деньги оказывались у отца, он их пропивал.

— Папа, — приняла решение я, — собирайся, поедешь обратно в Москву, поговоришь с риелторами, сдашь квартиру и вернешься.

— А ты как тут будешь одна?

— Нормально буду. Нотариус сказал, что надо оформить документы и получить свидетельство о праве собственности на квартиру. Ты там будешь делами заниматься, а я здесь. Чем быстрее сдашь квартиру, тем быстрее вернешься.

Надо бы мне побыстрее получить бумаги на квартиру бабушки, пока мамочка инвалидом не заделалась, а то доказывай потом, что она здоровая как конь. Надеюсь все же, что у мамулечки ничего не выгорит с этой справкой об инвалидности.

Папа через день уехал в Москву, а я серьезно занялась делами — оформлением документов и сбором разных важных бумажек. За одной из нужных справок пошла в домоуправление, или оно управляющей компанией называлось, или еще как-то, но идти сказали туда.

— Наследница, значит? — разглядывая мой паспорт, завистливо процедила сквозь зубы тамошняя работница.

— Да. Мне нужна справка о том...

— Знаю, о чем, но не дам.

— Почему?!

— А потому что бабка твоя за квартиру не платила, вот почему, — злобно прошипела она. — Принесешь квитанцию, что нет задолженности по квартплате, тогда дам справку.

— Хорошо, — согласилась я, — сейчас заплачу и принесу.

Наверное, моя бабушка не заплатила за последний месяц, потому что умерла. Быстро схожу в ближайший банк, все сделаю, успею вернуться сюда до обеда и получить справку.

— Скажите, сколько надо заплатить?

Тетка со злобным прищуром посмотрела на меня и назвала такую запредельную цифру, что у меня подкосились колени. Да за такие деньги можно купить московский Кремль! Ну, не Кремль, это я пошутила, но такая сумма получится, если продать мою квартиру, и еще пять таких же, да и то не уверена, не очень разбираюсь в ценах на квартиры.

— Такого не может быть! — не поверила я. — Если бы у нее была такая задолженность, то ее бы давно выселили! Это что же, получается, что моя бабушка шестьдесят лет жила в этой квартире и все шестьдесят лет не платила?

— Получается, что не платила! — гавкнула тетка.

— Докажите! — возмутилась я.

— Это ты докажи! Где квитанции по квартплате? Нет? Иди отсюда и пока не заплатишь, справку не получишь! Ишь, молодежь охамела, так со старшими разговаривают!

Я вернулась домой, едва сдерживая слезы. Похоже, все закончится тем, что моя сказочная квартира перейдет государству за долги. Почему же мне так не повезло! А чему удивляться? Если уж я родной матери с самого детства не нужна, почему чужие люди должны обо мне заботиться. Я зашла в ванную, включила воду, умылась и попробовала реветь. Не получилось. Зато появилась здравая мысль поискать квитанции об оплате за квартиру. Может, бабушка их где-то хранила, в какой-нибудь папке, например, потому что электронных платежей у нее не было.

Поиски затянулись на два часа. Я влезла в каждый ящик, в каждый угол и в каждую коробку, перевернув все вверх дном, даже заглянула за висящий на стене ковер, в надежде найти там тайник, тайника не было, но я нашла-таки квитанции. За многие годы их накопилось уйма. Лежали они в большой коробке из-под обуви, кажется, из-под сапог.

В домоуправление я вернулась триумфатором. Тетка даже не стала проверять квитанции, ее перекосило, но она дала мне справку. Вот ведь зараза! Знала, что нет никаких долгов! Так что управилась я, как и собиралась, до обеда. Пообедала в каком-то дешевом кафе и отнесла нужные бумаги нотариусу. Он заверил, что все в порядке, и скоро я стану единственной собственницей бабушкиной квартиры.

Домой я прилетела, словно на крыльях. Поужинала овощным салатом, который нарезала из купленных по дороге капусты с огурцами, и решила внимательнее рассмотреть маленькую безделушку, которую нашла при внеплановом утреннем обыске квартиры. Интересно, что в бабушкиной квартире не было ни одного украшения. Ни колечек, ни сережек, ничего. Ни дорогого, ни дешевого. Возможно, конечно, что все утащили нотариус с бабушкиной подругой, потому что маме точно ничего не перепало, она бы сообщила.

Представить себе женщину, которая не любит вообще никаких украшений я не могла. Поэтому и удивилась, найдя маленький овальный медальон на черной бархатной ленточке. Внутри медальона был мой портрет. Не фотография, а нарисованный красками портрет. Фотографии бабушка не хранила, тоже странно, но это не важно, главное, я квитанции нашла.

Не думала, что моя бабушка настолько сентиментальна! Заказала мой портрет, да еще не просто так, а где я с прической и в короне! Такую прическу я никогда не носила, и короны у меня нет, художник сочинил. Сам медальон был не очень дорогой с виду. Точно не из золота и не из серебра.

Не знаю, что на меня нашло, но я повесила медальон на шею, потом занялась разными хозяйственными делами, а потом пошла спать. Всю ночь меня мучили кошмары: мне снилось, что с меня срывают медальон, или что я его теряю, или его незаметно крадут, а я в слезах не могу его найти.

Утром я встала с головной болью и пошла в книжный магазин. Люблю красивые книжные магазины с дорогими книгами. Такими, чтобы на века: большими, тяжелыми, с золоченым переплетом. Вот бы завести себе дворец, а в нем — библиотеку. Читать не буду, не очень люблю вникать в чужие книжные проблемы, а для красоты книги на полках — круто.

Девушки-продавщицы сплетничали в дальнем уголочке, покупателей почти не было, на меня никто не обращал внимания. Если бы я работала в книжном магазине, то прочитала бы все книжки, не потому, что люблю читать, а потому что бесплатно, а им нисколько не интересно.

Мне нужен был сонник. Я не собиралась его покупать, денег нет, но ведь никто не запрещает покупателям полистать книжки, а мне очень хотелось знать, что означает ночной кошмар про медальон. По всему магазину стояли большие плетеные корзины с яблоками. Я взяла одно яблоко, постояла, держа его в руках и ожидая, что сейчас продавцы прикрикнут на меня, чтобы положила на место, но все молчали. Сунула это яблоко в карман и взяла другое. Снова никаких замечаний. Передвигаясь от одной корзины к другой, я затоваривалась яблоками, рассовывая их по карманам и в сумку. Когда сумка отяжелела, я вспомнила про сонник. Значение сна нашла, но не поверила. Никаких проблем с молодым человеком, как обещала книга, у меня не было за отсутствием такового.

В пятнадцать лет я влюбилась до одури. Он был совершенством, но вот беда — совсем не обращал на меня внимания, хотя мне другие парни говорили, что я хорошенькая. Даже некоторые девчонки завидовали. У них, типа, и родители крутые, и наряды дорогие, а мою мать никто никогда не видел, отец алкаш. Про наряды я молчу. То есть, ничего у меня нет, а я у подружек парней отбиваю. Ничего подобного! И в мыслях не было! Они сами отбивались, но мне нужен был только он, самый любимый.

Закончилась история моей вселенской любви печально. Однажды я проникла в его квартиру, и голая залезла в постель. Я под его дверью целый месяц просидела, изучая распорядок дня и его, и его матери, они жили вдвоем. Мать всегда выносила мусор, дверь в это время не закрывала, потом собиралась и через десять минут уходила на работу, а еще через пятнадцать минут приходил домой он. Я дождалась, когда мать подойдет к мусоропроводу, нырнула в квартиру, спряталась под кроватью, а когда мать ушла, вылезла и стала ждать страстной любви. Но это был не мой день. Любимый заявился домой вместе со своей девушкой. Сказать, что она мне не обрадовалась, это значит ничего не сказать! Девица кинулась на меня бешеной кошкой, и остаться бы мне без глаз, но вернулась его мать, которая что-то забыла дома.

Такое она увидеть не ожидала! Две девицы, одна из которых голая (это я), а вторая полуодетая (так как подружка начала раздеваться по пути в комнату, разбрасывая по дороге свои вещи), с жутким визгом катаются по полу. Ее сын, тоже не вполне одетый, потому что раздевался за компанию со своей девушкой, третьим в этой же куче. Я-то поняла, что он нас хотел разнять, а вот его мать подумала совсем о другом.

Увидев мать, мой любимый, как послушный сын, слез с девушек и попытался увести родительницу от этого беспредела. Бесполезно. Его мамаша выставила и меня и его подружку за дверь, где наша драка продолжилась. Одежду мою следом выкинула. Девица была меня старше и потрепала изрядно, но это цветочки, а ягодки начались на следующий день в школе. По нелепой случайности мы с братом этой девицы учились в одном классе. И на следующее же утро все мальчишки школы узнали, что я лезу в постель к любому желающему. Желающих нашлось неожиданно много. Объяснять что-то оказалось бесперспективным занятием, и я перешла в другую школу в другой части города.

С тех пор я сравниваю всех парней с ним, и сравнение всегда получается в его пользу, хоть с тех пор я его ни разу не видела. Первая любовь не забывается, вот так-то. Поэтому парней периодами бывает много, но надолго они не задерживаются.

ТАЙНИК

В этот день должен был приехать отец, но не приехал. Заблудиться и потеряться в городе он точно не мог, значит с ним что-то случилось. Я занервничала, заволновалась и позвонила Анне, которая должна была свести отца с ее знакомыми риелторами.

— Должен был уехать вчера, — сказала она мне. — Он сам мне так сказал.

— И где же он? В Москве ему жить негде, квартиру он сдал. Деньги перечислят на мой счет, значит, денег у него тоже нет. Где он может быть без квартиры и без денег? — нервно удивилась я.

— Ой, Надя! Деньги-то! Он ведь сразу взял наличными за два месяца! А только потом велел на твой счет переводить...

Опаньки... Ну и дела. Все, мне уже дурно. Папаша не вернется, пока деньги не пропьет. Ему-то хорошо, а я как буду жить?! Милостыню просить? Кранты тебе, Надя...

— Надя, ты там как? Все в порядке?

— Отлично...

Я попрощалась с Анной, она же не виновата, что мой папаша такой урод. Потом я устроила ревизию всем финансам и продовольственным запасам. Выходило, что до новых финансовых поступлений я не доживу, с голоду опухну. Завтра же надо устроиться на работу. И лучше не в книжный магазин, а в какое-нибудь кафе или туда, где можно стырить еду. Потому что из продуктов имелась только крупа и подсолнечное масло. Ах да, еще ворованные в магазине яблоки. Сварю из них компот. Надо было не стесняться и больше брать! Вот в Москве в супермаркете мы замечательно питались списанными салатами. Вот бы и здесь так. Все равно не прожить. Если продать что-нибудь из обстановки? Что именно?

Я с хозяйским видом прошлась по квартире, зорко оглядывая свое добро. Никаких драгоценностей в доме нет. Мебель трогать не буду. Она красивая, антикварная, вся резная, пусть стоит до лучших времен, или до худших. Моя бабушка все сохранила для внучки, а если я сейчас все продам, то моя внучка останется при червовом интересе. Ничего ей тогда не обломится. Но если рассуждать иначе, то при моей смерти от голода внучки у меня вообще не будет.

Мой ищущий взгляд остановился на ковре. Ковер висел на стене в моей комнате, а перед ним стоял красивый столик с разными безделушками и подсвечником. Я в рекламной газете на днях видела объявление о покупке ковров в любом состоянии. Я не специалист по коврам, но понимаю, что ковер моей бабушки дорогой и старинный, а его состояние я улучшу прямо сейчас. Чистка ковров руками это мой конек. Я отодвинула столик, притащила стул, влезла на него, сняла ковер со стены и осторожно положила на пол.

В стене за ковром находилась дверь. Но я уверена, что, когда искала квитанции и заглядывала за ковер, ее там не было. Поморгав и потерев глаза, я потрогала холодную ручку двери. Откуда здесь взялась дверь? Я ведь заглядывала за ковер, когда искала квитанции. Комнат больше двух не должно быть. Поскольку я не была ни пьяной, ни обкуренной, ни обколотой, то показаться мне не могло. Ах, вот оно что, я не сразу заметила дверь, потому что она заклеена такими же полосатыми обоями, как стена! И на ручке двери рисунок был тот же, что и на обоях. Тогда все понятно, а то уже начала сомневаться в своем рассудке. Просто невнимательно посмотрела, вот и все.

Тогда другой вопрос: откуда здесь дверь? Может быть, раньше это была коммунальная квартира, а потом про дверь все забыли? Скорее всего, так и есть. В любом случае дверь полагалось открыть и посмотреть, что за ней находится. Дверь открылась неожиданно легко. Но вела она не в другую квартиру. К моему немалому удивлению, за дверью вниз уходила очень узкая каменная винтовая лестница. Значит, ведет она не в квартиру, а в подвал. Надо пойти и посмотреть, что там такое.

Фонарика в доме не нашлось, зато имелся подсвечник. Я зажгла свечу и осторожно стала спускаться по крутым ступенькам. Какой все-таки глубокий подвал в бабушкином доме! Мне показалось, что я уже спустилась вниз на три этажа. Сейчас как приду в метро! Пришла в подвал.

Подвал оказался не очень большой, с каменными стенами, низким сводчатым потолком, и он весь был заставлен ящиками и сундуками. Интересно, бабушка знала об этом подвале? Или нет? Знала, не могла не знать, если всю жизнь прожила в этой квартире. Она же повесила на стену ковер. И обои по ее заказу наклеили. Подвал тоже ее, и что в нем находится — ее. Раз я наследница, значит, теперь это все мое! Но мне никто о подвале не сказал. Даже бабушкина лучшая подруга, которая присутствовала при ее смерти и вызвала скорую помощь. Они гуляли вместе по городу, и бабушке неожиданно стало плохо с сердцем. Спасти ее не смогли.

Посветив свечкой во все стороны, я убедилась, что выход отсюда был только один — наверх в мою квартиру. Кто-то давно сложил сюда вещи, замуровал входы кроме лестницы, и забыл. Похоже, я нашла клад! Мой клад! Его моя бабушка сюда положила на черный день. И этот день настал. Отлично, посмотрим, что послало мне провидение. Первый сундук открылся легко, и у меня чуть не вылезли глаза из орбит. Я стала открывать другие сундуки и ящики, они открылись без проблем, не пришлось подниматься в квартиру за молотком, ножом, или чем там открывают всякие закрытые ящики.

В свете единственной свечи по стенам подвала замерцали блики от драгоценностей из сундуков. Такие кадры я видела в фильме про пиратов и думала, что так не бывает. Теперь весь этот пиратский клад мой. Вот повезло! Что делать-то с такими деньжищами?! Я заметалась от одного сундука к другому, разглядывая содержимое.

Работать не буду. Никогда. Ни за что. А зачем? Буду путешествовать, объеду весь мир. Куплю сумочку и туфли, которые вчера в бутике видела на витрине, заходить не стала, потому что не по средствам. Да, о чем это я! Какие туфли! Я могу всю фабрику купить! Точно. Надо бизнесом заняться. Мне всегда нравилось составлять букеты. Куплю цветочный магазин! Про учебу не забыть. С такими деньгами поеду за границу в самый лучший университет! Какой самый лучший? Подруги в школе говорили, что в Лондоне. Я английский язык не знаю. Ничего страшного, найму себе репетитора и выучу. Отца запру в какой-нибудь дорогой санаторий, пусть его там от алкоголизма лечат.

Мне стало тяжело дышать, свеча догорала. Ладно, про долгоиграющие планы подумаю завтра, а сегодня надо подумать про ближайшие дела, то есть, что у меня сегодня на обед? Надо что-то отсюда забрать и отнести в ломбард. Необходимые вещи нашлись быстро. Несколько толстых золотых цепочек и тяжелые бляшки без рисунка. Я выбрала самые простые драгоценности, необычайно красивые украшения брать побоялась, опасаясь ненужных мне расспросов.

В ломбарде мне дали меньше, чем я рассчитывала, но все же прилично. Золото оказалось настоящим, а то я немного сомневалась. На следующий день я опять отнесла кое-что в тот же ломбард, а потом еще несколько раз. Драгоценностей в тайнике не убывало, и я почувствовала вкус к жизни: прошлась по магазинам и купила все, о чем раньше не смела и мечтать, посетила самые разнообразные места от театров и ресторанов до ночных клубов, и совсем забыла об отце.

Единственным неприятным моментом, слегка омрачающим мою счастливую жизнь, было то, что медальон на черной бархатной ленте, который я повесила себе на шею, никак не хотел сниматься. Пыталась разрезать ленту ножницами, но она оказалась крепкая. Я помучилась и махнула рукой, тем более что медальон мне абсолютно не мешал. Страшные сны, которые мне часто стали сниться, списала на нервное перевозбуждение.

Через несколько дней я собралась сделать загранпаспорт и рвануть куда-нибудь в теплые края загорать и купаться, но это не удалось. Меня подкараулили у подъезда вечером два молодых парня, немногим старше меня. Приложили о дверной косяк, вытащили ключи из новой дорогой сумочки, открыли дверь и втолкнули в квартиру. Дом у нас тихий, с соседями я не знакома, даже на лестничной площадке никого не видела почти никогда.

— Где бриллианты? — неласково спросили меня.

— Нет никаких бриллиантов! — попробовала я наврать.

— Есть! — один с размаху ударил меня по лицу, я заревела. — Ты в ломбард зачастила золотишко сдавать. Последний раз спрашиваю, где бриллианты?

— Нет бриллиантов! — и я получила еще раз, но уже в живот, согнулась, заревела громче.

— Есть, только ты их продавать пока не хочешь, с золота начала.

— Сами найдем.

Меня со всей силы впечатало в стену. Парни начали осмотр квартиры. Они были без масок, и у меня слезы потекли еще сильнее. В каждом фильме про бандитов, который я смотрела, грабители убивали жертву, если она видела их лица и могла опознать. Меня затрясло, умирать в восемнадцать лет не хотелось. Я только-только начала себя человеком чувствовать!

В одной комнате парни ничего не нашли, и перетащили меня за собой в другую. Вот и все, ковер, который я не успела ни продать, ни повесить на стену, лежит на полу, столик с безделушками отодвинут в угол, а дверь в подвал — прямо посредине стены. И даже то, что она заклеена обоями, меня не спасет, вот он тайник, а я сказала, что его нет. Надо было сразу сознаться и дать им все, что они просят, может быть оставили бы в живых. А теперь все очень плохо. Так плохо еще не было.

Парни повели себя совсем неожиданно.

— Где тайник?! — меня опять ударили по щеке, и швырнули к двери в стене.

Не поняла. Они не видят дверь?! Похоже на то. От удивления я не почувствовала боль от следующего удара. Посмотрела на дверь, на парней. Они выглядели раздраженными и стояли в шаге от меня. Как это понимать? Не видят дверь! А я вижу! Что теперь делать? Прятаться. А как? Поймают.

— Откройте! Немедленно! — заколотились вдруг во входную дверь какие-то люди.

Оба парня отвернулись от меня, и этих нескольких секунд мне хватило, чтобы мышью метнуться в дверь тайника. Все звуки снаружи как отрезало, и в полной тишине и темноте я побежала по ступенькам. Добежав почти до конца лестницы, я все-таки оступилась и скатилась вниз.

На миг от боли в глазах появились искры, а потом я поняла, что это факелы. Вокруг меня стояли незнакомые люди. Факелы держали двое у дальней двери. У двери?! Здесь только одна дверь, через которую я вошла! Но они стояли не там... Ну конечно же, потайная дверь! Кусок стены с каменной кладкой был сдвинут. Я и не могла обнаружить потайную дверь, ее от каменной стены не отличить.

Надо мной возвышался огромный тип с большой железной саблей. Рядом еще один тип, совсем старый. Наряды у них средневековые. Нет, не так, в фильмах средневековые костюмы по-другому выглядят, но очень похоже.

Из тени в углу вышел еще один мужчина, я его сперва не разглядела. Зато, когда на него упал свет факелов, я поняла, что вижу того, кто выдержал конкуренцию с моей первой любовью. Он был даже лучше. Намного лучше. Высокий и такой..., ну, именно такой, как я мечтала! Но смотрел на меня без того восхищения, которое мне бы хотелось видеть в его взгляде.

— Она убийца! — негромко сказал он.

— Что?! — возмутилась я. Подумаешь, скоммуниздила пару цепочек и колечек, но зачем лишнее наговаривать.

Парень моей мечты ничего не объяснил и не шевельнулся, а старик и тип с саблей отошли немного в сторону, и я только теперь заметила на полу между сундуками человека. Мертвого.

— Это не я! Честное слово! Вы же видели, что я только что здесь появилась, — по-настоящему перепугалась я.

— Ведьма не смогла сбежать через портал, — сказал старик.

— Да что с вами? Вот выход в мой дом...

Я не успела сделать и шага к стене, где начиналась моя винтовая лестница, как громила с мечом одной рукой сгреб меня за шкирку и приподнял над землей. Все уставились на красивого и мрачного парня, ожидая приказаний. Он раздумывал недолго.

— Казнить!

Огромный мужлан пнул меня по ногам, я свалилась на колени, он ткнул меня головой о сундук и взялся за меч. Ну, нет, пусть сперва поймают, подумала я, и горной козочкой поскакала по сундукам в направлении выхода.

— Стой! — приказал парень, и я замерла, сама не понимаю почему. — Назад! — и я вернулась. — Встань на колени и положи голову на сундук! — и это выполнено.

Громила опять схватился за меч. Ой, кажется, они мне на полном серьезе собираются отрубить голову! Что же мне сегодня на злодеев везет! Откуда они здесь? Из соседнего подъезда через подвал пришли? Своими древними костюмами похожи на ролевиков. Что же это за ролевая игра такая в нашем подвале! Почему я ничего сказать и сделать не могу? Они, наверное, в своих факелах какой-то наркотик жгут, а я надышалась. Вот и стою на коленях.

Громила нагнулся и откинул с шеи мои длинные, ниже плеч, волнистые волосы. Только утром мыла голову, а он своими грязными лапами за волосы хватает, аж противно! Он подумал, пошевелил бровями. Воротник свитера ему тоже не понравился. Ну да, как нормальному палачу отрубить голову, если на шее и волосы и воротник? Этим игрушечным мечом голову, конечно, не отрубит, но покалечить может, синяк точно останется. Он приподнял меня за волосы, легонько и очень ловко провел своим мечом, и мой свитер вместе с бюстгальтером развалился на две стороны. Кажется, я была неправа, насчет игрушечного меча, он настоящий и острый. И тут громила увидел мой медальон и выронил меч. Осторожней надо, а вдруг мне по ноге попадет!

Парень, вынесший мне приговор без суда и следствия, понял, что казнь проходит не по плану. Он отодвинул онемевшего палача и застыл на месте. Остальные тоже подвинулись поближе ко мне посмотреть, что же так других заинтересовало.

Стражники с факелами пялились на мою голую грудь, туда же потянулась дрожащая рука парня. Ну, нет! Лапать не позволю! Я, как честная девушка, слегка взвизгнула и шлепнула по наглой руке. Не сильно так, просто для порядка. Только потом поняла, что натворила, он ведь у них за главного, если жизнью и смертью распоряжается. Теперь мне не только голову, но и руки-ноги отпилят. Но парень даже не заметил. Стоял, смотрел на меня и молчал. Зато остальные засуетились.

— Это она! — пробормотал старик.

— Это она! — подтвердил палач.

— Это я! — согласилась я. — А теперь, если поиграли, проводите меня домой, а то у меня там тоже проблемы, а у вас есть сабли, ножи, да и вас больше. Вы мне поможете выгнать парочку бандитов, а я забываю это маленькое недоразумение с пародией на казнь, и мы мирно расходимся. Идет?

По-моему, отличное предложение, я бы на их месте за него ухватилась, как вши за собаку. Но парень не согласился. Он посмотрел на стражников, которые не сводили глаз с моей груди: я безуспешно пыталась прикрыться остатками свитера. Стражники, поймав его взгляд, сконфузились и отступили.

— Это она! — со странным выражением лица, как будто ему совсем не хотелось это говорить, объявил парень.

После этого старик, палач и оба стражника упали передо мной на пол лицом вниз. Парень просто поклонился. Что за день такой, одни грабители и психи встречаются. С психами не спорят, это каждый знает. И что, все так и будут на полу лежать?

— Можете встать, — разрешила я.

Они поднялись. Парень молчал. Хорошо стоим, только начинаю замерзать, в подвале не жарко, и свитер порван, то есть разрезан.

— Ну, все? Я могу идти? Проблема решена?

Парень как-то незаметно для всех тяжело вздохнул:

— Нет, проблемы только начинаются.

Он скинул с себя длинный плащ, завернул меня в него, скрыв от взглядов стражников, схватил на руки и понес в дальнюю потайную дверь. Я дернулась, но он приказал замереть, и я подчинилась. Все-таки в факелах горело что-то влияющее на поведение, иначе, почему я сразу выполняю то, что он мне говорит. Мы шли уже долго, поднимались по лестницам, сворачивали в каменные проходы. Похоже, что мы перешли по переходам на соседнюю улицу, и поднялись как минимум на восьмой этаж. Не скажу, что я тяжелая, но он тащил меня на руках долго и даже не запыхался, спортсмен, наверное.

— Отправьте гонцов... она появилась... собрать всех..., — доносился за спиной голос старика, он то отставал, то догонял нас, наконец, в каком-то из коридоров отстал окончательно.

Парень принес меня в комнату, которая немногим отличалась от подвала, такие же каменные стены, одно окно, задвинутое ставней, нет сундуков и минимум мебели — кровать, стол, стулья, шкаф. На стенах настоящие гобелены, а не ковры. Ну, ничего так, для тех, кому нравится средневековье. Что это за ролевики такие? Богатая организация, костюмы качественные, интерьеры, и главное, как они попали в мой подвал?

Пока я боролась с разорванным свитером и со сковывавшем движение плащом, парень бросил меня на кровать.

— Спи!

Больше ничего не помню.

Сознание включилось не скоро. Я встала с кровати, откинув плащ, которым была укрыта, словно одеялом, попыталась завязать узлом спереди свитер, жалко, дорогой был. Нашла в шкафу накидку, все равно там другой одежды не было, завернулась в нее и подошла к ставням. Ставни поддались моему кулаку сразу, и я выглянула в окно. Чуть из него не выпала. За окном живописно раскинулось озеро, а за ним — горы и водопад.

Это теперь в Санкт-Петербурге такие виды с восьмого этажа? Да? Зря я прогуливала уроки географии в школе. Так есть возле моего дома горы или нет? Или я вчера все-таки дряни от факелов нанюхалась? Это ближе к истине.

Полюбовавшись на вид из окна, я задумалась о своем скверном положении. Могу поклясться, что грабители уже вынесли всю мебель из моей квартиры. Может быть, и потайную дверь, наконец, заметили и теперь выгружают из подвала сундуки с золотом. Нет, совсем забыла, там ведь ролевики дежурят и рубят головы незваным гостям.

Как ни крути, а надо возвращаться домой. Запасусь кинжалом от бандитов отбиться, и в путь. Ролевикам нет никакого резона держать меня здесь. Поиграли в ведьму-убийцу, и хватит. Про труп забыла, ужас какой! Нет, глупости, это был манекен, или человек притворился мертвым. Игра ведь. Теперь все, по домам!

Я отошла от окна и застучала в дверь. Она мгновенно открылась, словно этого ожидали, и вошла девушка лет пятнадцати-шестнадцати.

— Хотите позавтракать, госпожа? — она поклонилась мне, но в лицо не смотрела. Равнодушная, или вообще пофигистка.

— Хочу.

А почему бы и нет, все равно уже везде опоздала. Девушка вернулась с подносом, где на стеклянных тарелках лежали разные фрукты и булочки. Без изысков и без затей.

— Как тебя зовут? — спросила я девушку.

— Эрвиль, — по-прежнему отводя от меня глаза, представилась она.

— А меня — Надежда.

— Я знаю, госпожа.

— Давно играешь?

— Что, госпожа?

— Как игра называется?

— Госпожа желает узнать, как называется наша страна?

— Нет, это я знаю.

Не так уж часто я прогуливала уроки географии, чтобы не знать, как называется моя страна.

— Мы все ждали госпожу!

— Вот и дождались, — заедая булочкой варенье, отозвалась я.

— Теперь беды нас минуют!

— Обязательно.

Девушка поглядела на меня с преданностью собачки. Этим надо воспользоваться.

— Скажи, Эрвиль, как мне попасть туда, откуда я пришла, ну, в подвал с сундуками?

— Госпожа желает посмотреть сокровищницу? — догадалась Эрвиль.

— Желаю!

— Я не смогу пройти через потайную дверь.

— Да без проблем, я сама дойду, ты только отведи меня к ней. И сделай это так, чтобы нас никто не увидел.

— Это приказ госпожи?

— Точно!

Хорошо, что ей по роли не положено спорить со старшим по званию, то есть со мной. Почему меня назначили главной, не знаю, но правила игры приму.

Девушка молча вела меня по переходам и коридорам, а я болтала.

— Значит, про игру ничего не хочешь говорить, да?

— Я не поняла вопрос госпожи.

— Хочешь убедить меня, что я в другом мире? И не знаю, как называется страна? Не смеши. Это не другой мир, мы говорим на одном языке, я тебя прекрасно понимаю.

— Конечно, понимаете, у госпожи есть медальон, с ним она поймет любое существо.

Ловко придумано. Не подкопаешься. Но вчера они не ожидали увидеть этот медальон, готова поспорить на весь подвал с золотом. Нет, мне все привиделось, меня грабители испугали, потом этот бугай с мечом на меня напал, надышалась гадостью опять же... Чуть токсикоманкой не стала, такой стресс.

— У тебя какая роль, Эрвиль?

— Вы о чем?

— Что ты делаешь здесь?

— Служу во дворце.

— Понятно, — девочка всего лишь на третьих ролях. Ничего, зато знает, как отсюда выбраться.

— Пришли, — девушка указала мне дверь.

— Отлично! — я влетела в комнату и оказалась лицом к лицу со вчерашним парнем.

Он стоял у стола, и обернулся, когда я ворвалась в комнату.

— Черт! — разозлилась я. Девчонка меня обманула, а я повелась, как малолетняя.

— Пришла? — безрадостно спросил он.

— Могу уйти. С большим удовольствием.

— Садись, — махнул он на кресло.

Опять каменная комната, гобелены, свечи и мебель ручной работы. Молодцы, соблюдают единый стиль в игре, достоверность полная, хвалю.

— Я должен с тобой поговорить.

— Только поговорить? Голову отрубить не прикажешь?

Парень скривился.

— Извиниться перед девушкой ты не собираешься?

— Не собираюсь.

— Мило! Вежливость самое ненужное качество для мужчины!

Парень лишь взглянул на меня, а я вдруг прикусила язык. Больно! Я сидела в кресле, а он ходил из стороны в сторону.

— Я не буду извиняться пред убийцей. Если бы не медальон, твоя голова торчала бы на копье у ворот.

Даже так? Пора заканчивать этот бред

— Похоже, вы здесь заигрались. Все, хватит. Я хочу домой. Только дайте мне какой-нибудь ножик от грабителей отбиться.

— Еще кого-то хочешь зарезать? — с недоброй улыбкой произнес собеседник.

— Ты меня не доводи, а то я и тебя зарежу. Ладно, шутка.

Он как-то неадекватно на меня реагирует, чуть не набросился. Постоял рядом, сел в соседнее кресло.

— Домой ты не попадешь.

— Почему?

— Ты наша надежда, — сквозь зубы еле слышно выдавил он.

— Я знаю, что я Надежда. Меня так зовут. А ты кто такой?

— Хранитель короны Империи Немрис. Тамир Рисвер Рин.

— Вот и познакомились.

Корону эту я даже не видела, храни на здоровье, из подвала сперла совсем немного золота, пока ревизию делать не начнут, не заметят. А может и вообще не заметят, там еще много осталось.

— Отпусти меня? — попросила я. — Я же вижу, что ты еле меня терпишь. Зачем я тебе? Давай разойдемся миром. Отведи меня в подвал, и, мамой клянусь, ты меня больше не увидишь.

Клясться мамой, самое то. Не папой же. Хоть один родной человек на свете должен же быть! Протрезвеет и вернется. Хоть бы мне к тому времени домой попасть.

— Я должен тебя видеть. Каждый день. Это мой долг, — скрывая муку в голосе, объяснил мне Тамир.

— Никаких проблем. Я тебя от этого долга освобождаю. И чего ты ко мне привязался? Найди себе девушку, которая тебе понравится, которая никого не убила, которой не надо голову рубить, и смотри на нее каждый день! Роль она выучит.

Тамир отвернулся и тихонько выдохнул:

— Ну почему я?!

И я о том же, почему я? Только жизнь начала налаживаться, и тут вдруг такая напасть. И опять у меня вот-вот случится любовь с первого взгляда, а у него с первого взгляда никакого энтузиазма, одно раздражение. Не понимаю я концепцию их игры.

— Не хочешь вести в подвал, просто отпусти, я и сама до дома доеду.

— Нет.

— Не отпустишь?

— Не доедешь.

Упрямый ролевик попался. А я влюбляться собралась, ведь сначала он мне даже очень сильно понравился. Нет, уже передумала, первое впечатление обманчиво. Он мне теперь тоже не нравится. Все равно надо с ним договориться.

— Слушай, что я поняла. Пункт первый: я ваша надежда.

Он кивнул.

— Я вот не очень поняла, что за надежда? — спросила я. — На что вы надеетесь? Для чего я нужна? Что должна делать? Зачем? Почему вы все так засуетились, когда мой медальон увидели?

Тамир молчал, на меня не смотрел.

— Хорошо, оставим ответы на потом, — вздохнула я очень тяжело. — Тогда пункт второй: тебя кто-то заставил со мной возиться. Да?

Опять кивок.

— Ты считаешь, что я убила того человека, поэтому казнил бы меня, но не можешь, потому что смотри пункт первый.

Тамир разглядывал гобелен, на меня не смотрел. Что он не видел этот гобелен в своем кабинете? Я с ним разговариваю!

— Тот человек был моим старшим братом.

— Братом?! — выдохнула я. Вот, черти наслали неприятности! Ужас! Я же им всю игру испортила! А они, небось кучу времени и денег потратили на подготовку! Тамир мне не верит и ненавидит! Что теперь делать? Кажется, придумала. — Тамир, предлагаю сделку. Я докажу, что никого не убивала, и ты меня отпускаешь.

— Не докажешь.

— Докажу. Мы с тобой найдем настоящего убийцу.

Он даже слегка улыбнулся.

— Мы с тобой? Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.

У меня безвыходная ситуация. Ему хочется поиграть в поиски убийцы? Пожалуйста, поиграем. Вдруг он опять решит, что мою голову надо насадить на пику? У меня голова одна, и я ею очень дорожу. Они тут заигрались. Наверное, это очень дорогая игра для очень богатых.

Тамир смотрел на меня и загадочно улыбался. Недобрая такая улыбка, неласковая. Не нравлюсь я ему. Так и представляет мою голову отдельно, а туловище отдельно. Нет, милый, так у нас дело не пойдет. Для спокойных поисков убийцы у нас в этой вашей игре должна быть любовь и взаимопонимание.

— Сколько тебе лет? — спросила я.

— Восемнадцать... почти девятнадцать, — вопроса он не ожидал, то есть не ожидал именно такого вопроса.

— Мне тоже восемнадцать, только что исполнилось. И я не пойму, раз мы ровесники, чего ты передо мной корчишься? Ты тут король?

— Хранитель короны...

— Кто тебя назначил?

— Это наследуемая должность...

— Значит так, если ты не главный, то есть не король, не надо надувать щеки и меня пугать, я уже пуганая. Начинаем поиски убийцы. Какие будут предложения?

Предложений не поступило.

— Ладненько, тогда я сама все распланирую.

Я комфортно устроилась в кресле, вольно закинув ноги на мягкий подлокотник. Тамир равнодушно скользил по мне взглядом, не пытаясь остановиться на короткой юбке, и кое-как связанном на груди свитере. Накидку я сняла. Обидно даже, у меня и ножки стройные, и свитера почти нет, а он не смотрит. Ладно, не отвлекаемся.

С чего начинали поиски бандитов в фильмах? Там был всегда такой брутальный следователь, слегка недомытый, немного пьяный, чуть-чуть тупой и очень везучий. Ему и ловить-то никого не надо было, бандиты, сраженные его обаянием наповал лучше пистолета, сами косяком приходили сдаваться и выстраивались в очередь. Во всех фильмах крутой герой ходил по месту преступления, перешагивая через труп, и смотрел в пол. На полу, как правило, недалекий преступник забывал личные вещи от зубной щетки до паспорта.

— Мы идем осматривать место преступления! — заявила я.

— Зачем?

— Затем! Так положено, вот зачем.

— Мы там были.

— Пошутил? Я только на огонек заглянула, а ты мне голову велел отрезать. Думаешь в такой обстановке я могла там что-то разглядеть?

Тамир согласился, что не могла.

— Значит надо туда сходить и еще раз все внимательно изучить.

— Что именно изучить?

— Ну что ты такой назойливый? Тебе восемнадцать лет или восемьдесят? Где твоя авантюрная жилка?

— У меня ее нет.

— И тебе не интересно поймать убийцу?

— Не интересно. Мне необходимо поймать убийцу, — веско сказал он.

— Чего тогда сопротивляешься? Боишься остаться в темноте наедине с незнакомой девушкой? Возьми факел. Кусаться не буду, если сам не попросишь, — томно изрекла я, кидая на Тамира самый страстный взгляд, какой только смогла изобразить. Он не понял.

— Не попрошу. Надеюсь, ты не оборотень?

— Нет, что ты, я вампир. Шутка!

Нервный он какой-то, на шутки странно реагирует, кинуться все время на меня хочет. Ох уж эти ролевики, обкололись, обкурились, обнюхались и заигрались до зеленых чертей. Надоело уже мне им подыгрывать и играть по их правилам. Надеюсь, что это все долго не продлится.

— Ну что, встали и пошли? Или будем до ночи тут сидеть?

— Пошли.

Тамир отодвинул один из гобеленов и скрылся за ним. Я догадалась, что там тайный ход и побежала следом. Мода тут такая, потайные двери за коврами устраивать?

Путь в сокровищницу показался мне долгим, одна бы я дорогу ни туда, ни назад не нашла. Ничего, парень выведет, не даст пропасть в этих катакомбах. Факел у него в руках яркий, гореть будет долго, а я в подвале паспорт убийцы найду и сразу назад, домой, здесь задерживаться не буду.

Кусок каменной кладки отъехал в сторону под рукой Тамира, и мы вошли в знакомый мне подвал. Чудненько, и где тут у нас документы преступника? Эти сундуки мне знакомы, я из них монетки таскала, хорошие такие монетки, тяжеленькие, дорогие. Все крутые рестораны Питера обошла, когда их продала. Перстни в соседнем ящике тоже очень даже ничего, ювелирной ценности, как мне сказали, не представляют, зато массивные. Хорошо мне жилось с этим подвалом, сытно и весело. Жаль, что все хорошее так быстро заканчивается. Вряд ли мне еще раз такое наследство обломится.

— Скажи хоть, что мы ищем? — Тамир не стал ходить по подвалу, а с факелом стоял в дверях.

— Тебе как пятилетнему все надо объяснять? Иди сюда, а то темно, посвети на пол, вдруг там убийца водительские права забыл?

Убийца, видимо, не смотрел детективы, потому что на полу ничего необычного не было. Милая, однако, игра у ролевиков, называется 'найди убийцу'. Как я могу предположить, один притворялся мертвым, а остальные должны были отгадать, кто его 'убил'. Только меня занесло не вовремя, и я им всю игру сломала, вот они на меня и ополчились. Это самое вероятное объяснение всему, что со мной происходит.

На полу, как назло, вообще ничего не валялось. Чисто и пусто. Вон та большая пуговица, закатившаяся между двумя сундуками, не считается. Возьму ее на всякий случай, не паспорт конечно, но хоть что-то. Пуговицу я затолкала в карман и стала искать дальше.

— Тамир, ты собираешься мне помогать? Почему я одна должна тут ползать? Мне что, больше всех надо?

— Угадала, — лицо Тамира было по-прежнему замкнутым.

Ничего, я тебе еще все припомню, думала я, пролезая между двумя очередными сундуками. Темноты он, что ли боится? Что уцепился в факел, как дитя в игрушку? Лучше бы мне помог, я как дура ползаю и непонятно что ищу. А, совсем забыла, от факела чем-то воняет. Он и нюхает, не может из рук выпустить. Надо быстрее искать, пока я вместе с ним опять дряни не надышалась. Все, пора заканчивать этот балаган и домой. Домой? Домой?! Ой, папочка! Там же были бандиты, наверху в моей квартире! Они от меня отвернулись, когда кто-то закричал за дверью, и я сбежала. Кто кричал? Это же папа вернулся, больше некому! Они, грабители, ведь его уже убили! А вдруг нет? Вдруг он там лежит еще живой и ему помочь некому, потому что родная дочь от незнакомого парня глаз не может отвести?

Я, не раздумывая, метнулась вверх по лестнице в свою квартиру, забыв про обкуренных ролевиков, золото, убийцу, обещание, и даже про равнодушно-красивого Тамира.

ОБЪЯСНЕНИЯ

— Папа!

Один грабитель повернулся ко мне, а второй смотрел на очень быстро появляющихся в квартире людей в масках на лицах и с какими-то автоматами. Они орали что-то вроде: лежать, руки за голову. Моих грабителей уложили рядышком на пол. Меня бить и кидать на пол не стали, но отодвинули от стены.

— А где папа?

Я обернулась и отца не увидела. Что с ним? Они тут почти весь вчерашний день и сегодняшнее утро. В комнате отца нет, а должен быть, где же ему еще быть. В другой комнате они уже искали, значит, должны были притащить его сюда. И почему они в упор не видят дверь тайника? А если они отца уже того...

— Отдавайте моего папу! — Я бросилась изо всех сил пинать ногами лежащих на полу парней. Меня сразу же от них оттащили.

— Дайте ей что-нибудь успокоительное, или укол сделайте, — приказал, не спеша вошедший уже без маски человек откуда-то взявшемуся врачу. — У девушки шок.

— А ее отец где? — спросил вошедший последним в дверь врач. — Которого она зовет?

— Не было никакого отца!

— Как это не было? — возмутилась я. — Где же он? Он перед вами пришел!

— Никто не приходил. Дайте ей побольше успокоительного. Девушка, завтра к десяти тридцати зайдете ко мне.

— Зачем?

— Поговорим, поспрашиваю у вас кое-что. Да не волнуйтесь вы так.

Я повернулась к потайной двери. Рассказать им про ролевиков в подвале? Да, обязательно. Ну их, эти сокровища. Если ко мне в дверь будут лезть грабители, а из погреба ролевики-токсикоманы, то я долго не протяну. Увидев, как я глажу рукой потайную дверь, на которой остался след от моего разбитого бандитами носа, доктор ласково поинтересовался:

— Расстроилась, что бандиты обои испачкали? Новые поклеишь, зато жива.

— Нет, я про потайную дверь, — созналась я.

— Хочешь в этой стене сделать тайник? — присоединился к разговору тот, что без маски. Потом постучал по стене, прислушиваясь к звуку. Вот зачем он это делает? Ответ последовал сразу: — Не получится, стена ведь не несущая, тонкая. Лучше банковскую ячейку для драгоценностей заведи.

— Нет, я хотела вам сказать про вот эту потайную дверь!

— Обои испачкались? — снова не поняли меня. — Ну, так повесь на стенку ковер, если не хочешь ремонт делать. С пола подними и на стену повесь. Ковер у тебя красивый.

— Да нет же, в этой стене есть потайная дверь...

— Док, дай ей еще успокоительного.

— Девушка, может вам лучше в больницу? Вас сильно били?

— Нет, все в порядке, — перепугалась я. Не хочу в больницу, подумаешь, пара синяков. Само заживет до свадьбы.

— Где же в порядке? Надо в больницу.

— Не надо.

— Ну и отлично, — прервал мою беседу с доктором спокойный мужик, — значит, завтра утром увидимся, не забудь: в пятницу в десять тридцать, — и мне в руки была сунута бумажка.

— Но завтра суббота! — сказала я.

— Завтра пятница.

— Суббота!

Вчера был четверг, меня подкараулили бандиты, я от них сбежала, и остаток дня и утро провела у ролевиков. Значит сегодня утро пятницы. Завтра суббота.

— Девушка, сегодня четверг, а завтра пятница.

— Да?!

— Точно, — подтвердил врач.

— Док, дай ей еще таблетку, или в больницу отвези.

— Нет, не надо, я в порядке, просто запуталась немного.

Народ исчез из квартиры так же быстро, как и появился, прихватив с собой моих незваных гостей-грабителей. Я осталась одна, и, первое, что сделала, повесила ковер обратно на стену, скрыв от глаз потайную дверь. Почему-то я была уверена, что из нее в квартиру никто не войдет. Наверное, у ролевиков запрет сюда заходить.

В пятницу, придя на беседу, я узнала много интересного. Напавшие на меня бандиты выслеживали людей возле ломбарда. Действовали они вместе с работниками ломбарда, но это еще надо было доказать, те естественно не сознавались. Ограбили они многих, а убили двоих, я должна была стать третьей. Где эти бандюганы лоханулись, я не поняла, но за ними стали следить и взяли с поличным, то есть у меня в квартире. Я благоразумно решила с этого дня в один и тот же ломбард больше никогда не ходить, и обзавестись банковской ячейкой для хранения денег и разных ценных вещей.

Через несколько дней я получила документы о праве собственности на квартиру и вздохнула спокойно. Если даже моя дорогая мамочка прямо сейчас появится на моем пороге со справкой об инвалидности, то уже ничего не сделает. Но она не появлялась: или смирилась с потерей недвижимости, или не смогла получить справку об инвалидности. За отца я почти не беспокоилась, он не первый раз в запое, и даже не второй. Еще через несколько дней я поняла, что к хорошей жизни быстро привыкаешь, а на нее нужны деньги. Я уже считала само собой разумеющимся обеды или ужины в кафе и ресторанах, покупку дорогой одежды, она на мне потрясающе смотрелась, фигурой природа не обделила, а клубы стали мне почти родными.

При такой активной жизни настоящих подруг у меня, как ни странно, не завелось. Были подружки, с которыми приятно по городу прошвырнуться. Такое легкое общение: девчонки, пошли в сауну, как вариант — по магазинам, в клуб, на выставку. Если я им звонила, они соглашались, и мы куда-нибудь шли, или они мне звонили, и я присоединялась к их компании. На вопросы о родителях я ответила почти правду: родители в разводе, у мамы другая семья, у папы бизнес за границей, дома он бывает редко, огромное наследство мне досталось от бабушки, учиться пока не хочу, еще не определилась с местом учебы.

Недели через две после кошмарного происшествия с грабителями и подвалом, сидя с подружками в клубе и глядя на полуголых парней, прыгающих по сцене, на меня снизошло озарение. Мое лицо, видимо, так просияло, что одна из девчонок, или Лиза, или Лида, не помню которая, воскликнула:

— Наконец-то Надин на мужчин посмотрела! — Ударение в моем имени она ставила на последний слог, вроде бы это на французский манер.

— Я и раньше смотрела.

— Ха! Смотрела она! Ты сквозь них смотрела, а не на них.

Грешна, хотела раздеть не пляшущих здесь мальчиков, а Тамира со злым лицом и прищуренными глазами. Как закрываю глаза, так его вижу. Эти сладенькие мальчики на сцене с ним ни в какое сравнение не идут.

Мальчики потом, сперва дело. Мою теорию стоило проверить.

Я появилась в строительном магазине прямо к открытию. Дома я нашла только линейку на десять сантиметров, а мне надо было что-то более внушительное. Подошла строительная рулетка на пятнадцать метров. Купив ее, я все утро ходила возле своего дома и измеряла, что могла: ширину окон, пролеты, расстояния от одной стены до другой. Даже нарисовала на листе бумаги план дома, куда нанесла все размеры, но так и не могла понять, есть ли несущая стена между моей квартирой и соседской. Как-то же в этой стене должна была поместиться лестница?

Можно было поступить проще — сходить к соседям. К сожалению, соседи в своей квартире, находившейся хоть и за стеной, но в другом подъезде, не жили, и попасть туда было невозможно, я долго звонила и стучала в их дверь. Но, даже если между нашими квартирами и нет несущей стены, то у соседей может быть потайная лестница, выход на которую есть из моей комнаты.

Почему дверь в тайник кроме меня никто не увидел, я не понимала, но решила, что ее просто не заметили. Обои в комнате полосатые, дверь заклеена обоями. Не заметил никто кроме меня и все тут. Не до того всем было, чтобы полосатые обои разглядывать.

Пока я ползала по подъезду и вокруг дома со своей рулеткой, вызывая легкое удивление прохожих, стал накрапывать мелкий противный дождик. Пора домой. Весь вечер придется считать, сколько сантиметров ширина стены внутри дома и снаружи и поместится ли между ними лестница.

Подходя к своему подъезду, я натолкнулась на сантехника. Он прошел мимо меня, остановился у двери в полуподвал и стал ее открывать, медленно подбирая ключ из связки. Я кинулась к нему.

— Можно с вами в подвал зайти? — попросила я.

— Зачем? — нерадостно пробубнил он в ответ.

— Я хочу в квартире сделать перепланировку, но боюсь задеть какие-нибудь трубы.

— Архитектора найми, — пробурчал сантехник, найдя нужный ключ.

— Можно я сама сначала посмотрю, где находятся трубы? Пожалуйста! Если там трубы, то перепланировка не получится.

— Заходи, только быстро, я тут не задержусь.

Мы спустились в полуподвал. Когда-то там был сделан ремонт, и даже находилась какая-то контора, от которой осталось несколько стульев и плакат на стене, но помещение давно пустовало.

— Почему наш подвал никто не арендует? Тут, вроде бы, неплохо? — спросила я, оглядевшись по сторонам. Действительно неплохо: ремонт почти не поврежден, мебели нет, но это не беда, и если сделать уборку, то получится замечательный офис или еще что-нибудь полезное.

— А, ерунда какая-то, — отмахнулся сантехник. — Заколдованный он, этот подвал.

— Это как? — наигранно удивилась я.

— Вот так. И арендная плата недорогая, и арендаторов много, а никто тут надолго не задерживается. Сейчас вот опять пустует.

— Мистика...

— Ты давай смотри, что хотела, я через десять минут уйду, — не поддержал заданную тему сантехник. Видимо, не верил в мистику.

Десяти минут мне вполне хватило, чтобы измерить в подвале все расстояния по своему чертежу. Не сходилось только самое главное. Ширины стены между моей квартирой и соседской не получалось. Этой стены просто не было. То есть наверху между квартирами она была, но совсем тонкая, не несущая, а внизу в подвале на месте двух квартир было большое помещение без стен. Потайной лестницы, по которой я спускалась в подвал с сокровищами, просто не могло существовать. Никаких ролевиков не было. И Тамир мне тоже пригрезился.

Я сошла с ума, как ни обидно это признавать, но факт. Папа всю свою жизнь пьет, вот во мне и проявились явные умственные отклонения, нам в школе говорили, что у алкоголиков рождаются недоразвитые дети. Нет, но в ломбард я сдавала настоящие монеты и колечки! Как такое могло произойти?!

Забросив строительную рулетку домой я, не глядя на плохую погоду, пошла к врачу в платную клинику. Здоровье все-таки надо беречь и ценить, и проверять иногда, все ли с ним в порядке. Поскольку состояние здоровья, а именно — головы, меня сильно тревожило, то я честно призналась врачу во всех своих странностях и галлюцинациях. Врач мне на это ответил, что наркоманам и токсикоманам всякое может показаться. Я поклялась, что не наркоманка, врач проверил и поверил. Но вот накануне я была в ночном клубе, а там злые люди могли мне в стакан чего-нибудь подсыпать. Врач сказал, что такое могло быть, но с отсроченным эффектом. Посоветовал пить только из закрытой тары, из бутылки, например, и самой ее открывать. Я поклялась, что отныне и всю жизнь так и буду поступать. Потом врач предложил сдать какие-то анализы, но я испугалась и ушла.

Направилась я в книжный магазин, вот люблю книги рассматривать, что хотите со мной делайте, читать не очень, а картинки смотреть — всегда пожалуйста. Корзин с яблоками там уже не было, зато появились прозрачные вазы с конфетами. Руки сами потянулись к ним запасаться на черный день.

Девушки-продавщицы не щебетали в углу, а стояли по своим рабочим местам. Я пошла к полке с детективами.

— Посоветуйте хороший детектив почитать, — попросила я девушку.

— Какие вы любите?

— Не знаю, никогда их не читала.

— Возьмите из классики жанра, вот, например, Агату Кристи.

Девушка-продавец вытащила с полки большую толстую и явно недешевую книгу. Разглядела мою дорогую одежду и сумочку, сделанную на заказ в единственном экземпляре. Из всей макулатуры мне досталось подарочное издание. Я не стала сопротивляться.

— Спасибо, беру.

Продавщица обрадовалась и затараторила:

— У нас есть полные собрания сочинений!

— Нет, не надо.

— А в том отделе — фэнтези. Хотите почитать? Я обожаю книги про попаданцев! Просто мечта!

— Это про что?

— Ну, если подробно...

— Нет, лучше кратко.

— Необыкновенно умная, красивая и сообразительная девушка попадает в волшебный мир, — начала продавщица. — Там ее ждет прекрасный принц на белом коне, или даже несколько принцев. Все этой девушкой восхищаются, она всем помогает, гномов учит землю рыть, эльфов — песни петь, магов — колдовать...

— Понятно, — без всякого интереса к подобной литературе сказала я. Не буду я такой бред читать, я вообще с детства не люблю читать толстые книги.

— Ну, там листов на двести пятьдесят всяких приключений, а потом девушка выходит замуж за принца, его она тоже раза три от кого-нибудь спасает. Хотите, подберу вам несколько книг?

— Не надо.

Хватит мне одного детектива. Принц мной не восхитился, рыть землю я не стану, петь не умею, у меня ни слуха, ни голоса. Мне в детстве на оба уха медведь наступил, и не просто наступил, а еще и хорошенько потоптался. Ну а колдовать — это вообще не про меня.

В кафе, где я решила поужинать в тепле и уюте, потому что домой не хотелось, а подружки надоели, мне понравилось. Я устроилась у окна, за которым под зонтами бежали куда-то мокрые прохожие, положила перед собой книгу, ела салат, пила зеленый чай и внимательно читала. Лампа на столе создавала легкий полумрак. Людей за соседними столиками почти не было видно. Прочитав несколько страниц, я не удержалась и заглянула в конец книги, уж очень интересно было узнать, кто убийца. Оказалось, что убийца тот, на кого я даже не подумала. Плохой из меня сыщик.

Дома я переоделась в удобные брюки, кофту и мягкие туфли. Сунула в карман найденную в подвале пуговицу. Если все получится так, как я предполагаю, то я вернусь в тот же миг, из которого ушла. Ведь в прошлый раз я ушла и вернулась домой, когда грабители от меня отвернулись. Кажется, я ничего не теряю, сколько бы там не пробыла, обернусь за секунду. Если подвал пустой, наберу золота, не зря же потащусь по крутым ступенькам.

Дверь за ковром никуда не делась. Деньги нужны, но не они были стимулом снова наступать на те же грабли. Я спустилась в холодный подвал, освещая себе путь свечкой в бронзовом подсвечнике. Желтый свет задергался в прищуренных глазах. Вот он, мой главный стимул.

— Здравствуй, Тамир, — усмехнулась я.

Если и он и дальше будет на меня так смотреть, с таким злым прищуром, то к двадцати годам окосеет.

— Ты ведь не собиралась убегать, — он не спрашивал, а утверждал.

— Нет, не собиралась.

— Но убежала? — продолжал злиться он.

— Так ведь вернулась!

— Почему?

— Мы с тобой ищем убийцу? Разве нет?

— И ты настолько прониклась моими проблемами, что мечтаешь помочь?

— Ну, не так чтобы очень мечтаю...

Лучше ему не знать, о чем конкретно я мечтаю, а то загордится, а он и так вроде не застенчивый, самомнение хоть отбавляй. А я тут сижу на ящике с золотом и восторженно разглядываю его смазливую мордашку. Хорошо, что не очень светло, и он не должен заметить мой влюбленный вид. Несправедливо как-то получается. Это парни на девушек так должны смотреть, а не наоборот.

— Тамир, я ведь сказала, что помогу.

— Тогда почему сбежала? — не отступал он.

— Потому что моему самому близкому человеку нужна была помощь.

— Насколько близкому? — это ревность, что ли? Ой, я рада!

— Ближе не бывает, — ответила я. Родной отец, куда уже ближе.

Опять он сощурился на меня, как на врага народа, точно окосеет, и, пожалуй, раньше двадцати лет. Не оставил надежду насадить мою голову на пику. И не поймешь, почему злится: потому что от него сбежала, или потому, что к кому-то другому сбежала. А может потому, что вернулась?

— Послушай, Тамир, не нервничай ты так, мужчинам вообще волноваться вредно, у них сердечные приступы от этого случаются. Я проверила, как там дома дела, все оказалось в порядке, и я вернулась.

— Больше ты от меня не сбежишь, — предупредил Тамир, подошел к стене и воткнул факел, который до того держал в руках, в железную подставку, освобождая себе руки.

— Я никуда не собиралась сбегать, это получилось случайно, — совершенно искренне призналась я.

— Знаю.

— Откуда?

— Ты об этом не думала.

— Что? Откуда тебе знать, о чем я думала, а о чем не думала?

— Я и не знал. Могу только чувствовать ближайшие намерения человека. Ты не собиралась убегать.

Как-то он это сказал неохотно. Не поняла, он что, заранее знает, что я хочу предпринять в любой момент? Так не бывает.

— Ты можешь понять, что я собираюсь сделать?! — переспросила я.

— Да, но я же сказал, только очень короткий промежуток времени.

— Ты еще по чистой случайности не гипнотизер? — поинтересовалась я, вспоминая его приказы и мое подчинение.

— Маг. Повиновение действий.

— Ладно, переживу. Мог ведь и убийцей оказаться.

— Убийца здесь только ты, — он успокоился, а я разозлилась.

— Опять сначала! Я же сказала, что я тут ни при чем!

— Пока не найден никто другой, ты под большим подозрением.

— А ты со мной поласковее, пожалуйста. Я ведь у вас Великая Надежда. Отрубишь мне голову, и кто тогда вас всех будет спасать от напастей? Я ведь и обидеться могу. Так что, продолжаем дальше наше расследование, или будем ругаться?

— Все, хватит, нарасследовались. Будешь сидеть в своей комнате.

Я очутилась у него на руках. Второй раз уже. Мне начинает нравиться. Почему-то чувствую, что он меня не уронит. А то у меня уже было один раз — нес меня на руках очень приятный молодой человек, запнулся о ступеньку, сам устоял, а меня выронил. Он за перила ухватился, а я задом ступеньки посчитала. Чуть копчик не сломала, и две недели еле ходила. Тамир, похоже, без меня не упадет, из рук не выпустит. Премию ему за мою сохранность обещали выплатить, что ли?

-Тамир, в подвале остался наш факел.

— Пусть.

— Тамир, а тебе не темно на лестнице?

— Не темно.

— Тамир, тебе не надоело меня таскать?

— Не надоело.

— Только не усыпляй меня больше, а то потом голова болит.

— Да? Не должна. Надо заклинание повторить.

— Эй, ты не напутай ничего, а то усыпишь лет на сорок. Опять же — кто будет вас спасать?

Та же комната, то же окно, тот же бесподобный пейзаж с горами и водопадом. Тамир захлопнул за собой дверь, оставив меня наедине с кроватью, гобеленом, стулом и прочей нехитрой мебелью. Сам, наверное, пошел заклинания учить. Потом потренируется на мне, бедной.

Вытащила из кармана большую пуговицу, подумала, куда бы ее спрятать. Сунула под кровать в дальний угол, пускай там лежит. Не таскать же с собой, пуговка тяжелая, оттягивает карман. Потом недолго гуляла по комнате из угла в угол, собирая мысли в кучу и любуясь видом из окна. Если напрячь воображение, то можно представить, что это прогулка на свежем воздухе. Нет, все-таки не хватает ни воображения, ни собеседника, я девушка общительная. Иной день ни на минуту одна не оставалась. Сейчас я себе найду компанию. Люди обычно сбегаются на громкие звуки. На мой очень громкий стук в дверь появилась уже знакомая мне девчонка Эрвиль.

— Что желает госпожа? — все так же безынициативно спросила она.

— Что же мне так не везет!

— Госпожа чем-то недовольна?

— Да! — восстала я. — Зарплатой, родителями, своим бывшим парнем, погодой... Ничего не забыла?

— Что вы желаете? — безропотно отозвалась Эрвиль.

— Составить список? По пунктам в столбик написать, или сойдет сплошным текстом?! — слова полились рекой, хоть выговорюсь, а то закрыли меня, бедную одну-одинешеньку. — Я как распоследняя идиотка бросила все и пришла обратно! Это несмотря на то, что он каждые пять минут на полном серьезе грозится отпилить мне голову! И не пику приколотить! Еще убийцей обзывает! А я ни сном, ни духом! Слушай, Эрвиль, все девушки такие дуры, или я исключение?

Эрвиль не сводила с меня огромных испуганно-удивленных глаз. Я мгновенно успокоилась. Девчонка не виновата в моем плохом настроении. Ну, разве что совсем немножко виновата, когда я просила ее привести меня в подвал, а она отвела к Тамиру. Но ее можно простить, он ее начальник, она должна подчиняться, а он, разумеется, не велел меня отпускать.

— Ладно, проехали, забудь, Эрвиль.

— Вы его любите? — в голосе девушки впервые прозвучала заинтересованность.

— Я же сказала, забыли. Опасно любить того, кто мечтает оставить тебя без головы. Ну что ты уставилась? Я еще не решила. Люблю, не люблю... Еще на ромашке погадать... Есть ромашка? Нет? Давай тогда о чем-нибудь другом поговорим. У вас на всех окнах такие блестящие сетки от мух? Или это только мне повесили, как надежде нации?

Я схватилась за красивую сетку на окне, которой, я точно уверена, не было еще несколько минут назад. Но у них же тут магия, эти сетки могут появляться, например, с заходом солнца. Темно стало, всякая мошкара кусачая вылетела, а в окно не попасть — сетка. Красивая, хоть платье из нее шей.

— Нет, госпожа! Не трогайте! — перепуганная Эрвиль кинулась ко мне и вцепилась намертво в мою руку. Поэтому сетка затянула в себя нас обеих.

ОБМЕН

Не нравится мне здесь. Совсем не нравится. Ну, совсем-совсем не нравится. Прямо очень плохо мне здесь. Жутко. Душно. Темно. Дышать нечем. Рука очень сильно болит. Почему она болит?

— Эрвиль, отцепись от меня, руку сломаешь!

Хватка ослабла, но не исчезла. Рука уже не так болит, это хорошо. Все остальное плохо. Где мы? И что я, гордость мира и долгожданная надежда какого-то государства делаю в этом душном темном месте? На расстоянии вытянутой руки ничего не видно, воздух спертый, сделать шаг страшно, вдруг там яма, и я в нее упаду? Поэтому стою на месте и не дергаюсь. Вязкий воздух, которым не хочется дышать, а приходится. Эрвиль рядом, все еще держит за руку и прижалась ко мне, как любящая дочь к родной матери после долгой разлуки.

— Госпожа, простите меня. Я виновата. Я не увидела ловушку вовремя. За это я приговариваю себя к смерти вместе с вами, — ее слезы намочили мое плечо.

— Аминь. Дальше что? — оттолкнула ее я, высвободив, наконец, руку.

— Мы умрем, — сожаление в голосе.

— Зачем?

— Очень долго объяснять.

— Мы куда-то спешим?

— Уже нет.

Отлично, у девчонки появился юмор, она его скрывала. Не так уж она и безнадежна, научится нормально отвечать, хоть во время разговора залила меня слезами. Но что в ее словах меня напрягло...

— Эрвиль, почему ты сказала, что приговариваешь себя к смерти? Разве от нас что-то зависит? Умрем и все.

— Я могу вернуться, но останусь с вами, госпожа.

— Что значит 'могу вернуться'? Куда вернуться?

— У меня в колечке на пальце есть портал перехода обратно во дворец, но он настроен только на меня. Если я уйду, то вы останетесь в этой ловушке одна. Я вас не брошу! — с пафосом ответила девушка.

Вот за что мне досталась в попутчицы героическая дурочка? Устроила истерику на пустом месте. Сразу не могла сказать про свое волшебное колечко, что ли? А то рыдает в три ручья, а току — ноль.

— Так, девочка, кончай истерить. Сейчас ты сделаешь так, как я велю. Возвращайся назад, найди Тамира, и все ему расскажи. Я отсюда никуда не денусь. Он придумает, как меня вытащить.

— Я не уйду!

— Если останешься, мы обе задохнемся, потому что воздуха на двоих не хватит. Я приказываю, уходи!

Стало тихо. Эрвиль исчезла. Хорошо, что не стала больше со мной спорить. Ловушка, как я поняла, рассчитана на одного человека — на меня. Девчонка была лишняя. Никто, даже я сама, не мог предположить, что она окажется в моей комнате и ухватится за меня намертво. Кто-нибудь должен заглянуть сюда и посмотреть, кто попался. Поскорее бы это произошло, а то уже задыхаюсь. Хочется верить, что это именно ловушка, а не могила.

Момента, когда ловушку открыли, я не дождалась, так как уже была в отключке из-за отсутствия воздуха, а когда нечем дышать, то не очень хочется наблюдать за изменениями окружающего мира. Поэтому очнулась я только после того, как мне в горло влили какой-то жгучей гадости. Отравить, что ли решили? Закашлявшись и открыв глаза, увидела над собой каменный потолок пещеры со свисающими сталактитами, а вокруг себя десятка два человек очень крупного телосложения. Все взгляды были устремлены на меня, вернее на мой медальон. Я меж тем лежала, приходила в себя, смотрела на сталактиты и раздумывала, что будет, если такая сосулька шмякнется на голову. Сосульке-то ничего не будет, а вот голове не понравится.

Мужики меж тем вынесли вердикт:

— Это она!

Я такое уже слышала. Так, погодите, люди, у них тут тоже кого-то грохнули и нужен кандидат на роль убийцы? Я возражаю!

— Ты Надежда? — уточнили они.

— Ну, я Надежда. Что вам надо?

Здоровенные крепкие мужики загалдели, как малые дети, и стали радостно обниматься и похлопывать друг друга по плечам. Мне бы одним таким хлопком сломали все, что ломается и отбили все, что отбивается. Так что радуюсь, что они хлопают друг друга, а не меня. Какова же причина их праздника? Мое прибытие?

— А ты еще не хотел платить за ловчую сеть!

— Это он не хотел, а я сказал, что надо заплатить!

— Никаких драгоценностей не жалко за такую добычу!

— Давайте не будем ее менять, а сами скинем в шахту? Нам ведь тоже нужно!

— Мы обещали!

— Откажемся!

Так, это они сейчас о чем? У мужиков радость, только она, эта радость, мне ничего хорошего не сулит. Какую шахту они тут поминали? И что там насчет скидывания меня в нее? Мое мнение кто-нибудь спросит?

— Если кому-то интересно, то я ни в каких ваших сделках не участвовала, — высказалась я, вставая с пола. — И кто вы такие?

— Гномы, кто же еще.

Н-да, кто-то хочет меня обдурить. Я в детстве читала сказки про гномов, там написано, что гномы крошечного росточка и с бородой. Забавные, как живые игрушки. С этими громилами не поиграешь. У стоявших вокруг меня мужчин и рост, и вес был немалый. Бороды почти ни у кого не водилось. Колпаки на головах да есть, но не такие, как в сказках показывают, а короткие, на каски похожи.

— А почему вы высокие? Вы должны быть низкими! — указала я на их ошибку, только потом подумав, что надо промолчать, вдруг обидятся. Они не обиделись, они засмеялись, эхо раскатилась по пещере.

— Вранье и происки эльфов! Не должны мы быть низкими, как тогда в шахте работать? Сил не хватит.

— Ну да, логично, — не стала возражать я. — А я вам зачем?

Мне уже стало лучше, горечь во рту от их пойла прошла, и я стояла, слегка покачиваясь. Мне подвинули тяжелый грубый стул, на который я радостно уселась, ноги до пола не доставали, мебель сделана не под меня.

— Лично нам незачем, — доброжелательно пояснили они. — Мы тебя обменяем на договор с королем Лимара.

— Какой договор? — спросила я. Надо же знать, вдруг этот король решил жениться на прекрасной Надежде из другого мира, а тут и я, вот она! Вся такая юная и прелестная. Меня если наряжать, так я почти модельного вида. Вот как стану королевой, и пусть Тамир локти грызет, что ему такая красота не досталась.

— Отличный договор, на сто пятьдесят лет за железные рудники, и налоги не платить! — ответили мне.

Про свадьбу ни слова. Не быть мне королевой.

— Зачем я нужна королю? — может быть еще не все потеряно, увидит меня король и сразу предложит руку, сердце и королевство. Вот тогда, Тамир, ты поймешь, чего лишился.

— Он тебе сам скажет, скоро встретитесь. Ты же знаешь, что у тебя есть великая цель?

— А то! Конечно!

Ничего я не знаю, никто мне не объяснил, но им об этом знать не обязательно. Прикинусь умной и всезнающей, вдруг получится.

— Как ее повезем? — стал совещаться крупногабаритный народ, совсем не похожий на сказочных гномов. — Может, оглушить, чтобы не рыпалась?

— Ой, не надо, я тихая и покладистая! — заверила я гномов.

Если этого короля Лимара здесь нет, а его здесь нет, иначе бы уже показался, то надо попытаться сбежать. Когда отдадут королю — хуже будет, потому как неизвестно, зачем я ему нужна, уж точно не для женитьбы. У гномов тоже оставаться не резон, потому что они очень громко обсуждали какую-то шахту, в которую надо меня бросить. В мои жизненные планы сбрасывание в шахту не входило. У меня сейчас как раз происходит переосмысление и корректировка этих планов. Поскольку пещера не кажется легкой для побега, то мне нужен союзник. Осталось его найти. Неужели я, молодая симпатичная девушка, не найду себе поклонника в этой толпе мужиков? Не может такого быть. Сейчас все организую, лишь бы сообразительности хватило.

— Слушайте, парни! Пока вы меня еще не отдали этому королю, хочу рассказать вам потрясающую вещь, уверена, вам понравится, — начала я представление.

Гномы притихли и столпились вокруг меня. Не часто у них с бесплатными гастролями выступает бродячий цирк. Сегодня я вместо цирка.

— Вы все знаете, что я Надежда, так?

Все закивали и загалдели, соглашаясь.

— Прошу тишину! Теперь продолжаю. Так как я — надежда, то в моих силах исполнить любую вашу мечту.

Мужики на миг замолкли, а потом заржали так, что стены затряслись, и сталактиты на потолке тоже. Вот бы упали, всех оглушили, а я так спокойненько ушла бы отсюда.

— В тебе нет магии! Насмешила! Исполнительница желаний!

Реплики неслись отовсюду. Неубедительное вышло у меня выступление, надо исправлять. Если к сбыче мечт добавить ночь с красивой девушкой, то есть со мной, клюнут? Попробую.

— Вы не дослушали. Чтобы ваша мечта сбылась, надо провести со мной ночь.

— Чего сделать? — не поняли гномы.

— Переспать, придурки!

— Это можно!

Ой, а чего это они на меня двинулись всем скопом? Их много. Страшно-то как! Надо спасать ситуацию, и быстро.

— Подождите, опять не дослушали. Есть условие: я должна согласиться добровольно...

Кто-то сунул мне в лицо нож и деловито спросил:

— Согласна со мной добровольно, или порезать ножичком твою красоту?

Ну вот, не хватило мне сообразительности, сама напросилась на групповое изнасилование. Эти громилы меня на сувениры порвут. Пора поворачивать события в свою пользу.

— Так! Для тупых повторяю еще раз! — заорала я, сдерживая страх.

Декорацией моего театрального выступления служила каменная стена и стул, который я с трудом отодвинула в угол, чтобы не мешал. У них в этой пещере что-то вроде столовой, столы и стулья повсюду, и очаг у дальней стены. У очага сидел лишь один гном, ворошил угли, наша беседа его, видимо, не интересовала.

Гномы опять притихли, приготовившись слушать и вооружившись ножами, лопатами, кирками и топорами. Это у них такие инструменты соблазнения девушек.

— Могу исполнить мечту только одного гнома, повторяю, только одного! Для этого я должна добровольно провести с ним ночь. Слово добровольно означает без угроз, колюще-режущих предметов и других способов запугивания нежной и робкой девушки, то есть меня. Разрешены ласковые уговоры с помощью пылких слов и подарков. Всем понятно?

Мужики попрятали свои топоры и стали рыться в карманах, вытаскивая всякие дорогие безделушки, милые сердцу девушек: колечки, сережки, браслетики. Я про ценные вещи просто так сказала, а у них у каждого с собой драгоценности. Подумаешь, у меня таких полный подвал. Но я не для этого затеяла свое представление, чтобы с гномов дань собирать. Сейчас поговорю с каждым, и обязательно найдется тот, кто согласен будет помочь мне сбежать. Начинаем!

— Для беседы подходите по одному к моему стулу. Остальные отойдите подальше, чтобы не мешать! — я важно села на стул, ожидая начала собеседования.

Гномы принялись было послушно выполнять мои распоряжения, как вдруг вперед вышел один из них, тот, который до этого сидел у огня и никак не реагировал на всеобщий шум и гам. Остальные сразу стихли и отошли от него, а он вытащил из-за пазухи потрясающей красоты ожерелье и поднял его над головой. Стены пещеры засияли от искрившихся в ожерелье драгоценных камней. Гномы разочарованны заговорили:

— Это же ожерелье Брисинг!

— Гарэр, это не честно!

— Мы не сможем сравниться с ним!

Гном, которого назвали Гарэром с ожерельем под названием Брисинг стоял впереди всей толпы и ближе всех к моему стулу и разглядывал меня так, словно только что купил и был не очень доволен покупкой. Вот те раз. И как в таких тяжелых жизненных условиях искать себе союзника, скажите на милость? Гномы стали расходиться, ряды моих поклонников таяли на глазах.

— Эй, стойте, подождите, так дело не пойдет! — возмутилась я, к досаде Гарэра. — Я хочу выслушать вас всех, а не только его!

Гномы призадержались, но возвращаться не спешили. Хорошо, что из пещеры не успели удрать, а то ищи их потом.

— Парни, вы слышали, что я сказала? Все назад! Ко мне!

В разговор вступил Гарэр:

— Ты не поняла? Это же ожерелье Брисинг, которое я выковал вместе с моими братьями!

— Да хоть с прадедушкой, мне-то что!

— Ничего нет лучше этого ожерелья. Твой выбор всем ясен.

— А мне не ясен! — возразила я. — С чего ты взял, что я выберу тебя?

Мужики опять подтянулись поближе к нам, прислушиваясь к разговору. Но больше не стремились подойти ко мне, разонравилась я им, что ли. Надо их успокоить, а то вид у всех грустный.

— Зачем мне ожерелье? У меня уже есть медальон на ленточке, — я расстегнула пуговицы на блузе, и для наглядности еще раз продемонстрировала всем украшение. Пуговиц я расстегнула больше, чем требовалось, и все могли лицезреть мое декольте до самой талии.

Этот простой прием сработал. Гномы передумали расходиться и опять двинулись ко мне организованной толпой.

— Я бы хотела получить колечко или серьги, — подзадоривала я их. — А может, я выберу того из вас, кто мне больше всех понравится! Я вижу здесь много очень симпатичных парней!

Не успела я порадоваться вновь обретенным поклонникам, как в процесс выбора мною партнера на ночь опять встрял Гарэр. Сделал он это очень просто: своим большим кулаком стукнул одного, столкнул лбами еще двоих, кто-то попытался ударить его, он увернулся, и получилась свалка. Через секунду все гномы, напрочь позабыв про мои прекрасные глаза и иные прелести, колошматили друг друга по всей пещере. Я шустро спряталась за стулом, но его у меня отняли и в кого-то кинули. Стул сразу полетел обратно, но Гагэр загородил меня собой, перехватил стул и стал им размахивать во все стороны.

Вот и нашла себе союзника, глупая ты Надя. Они сейчас убьются до смерти, и как мне отсюда прикажете выбираться! Хоть бы не зашибли ненароком. Драка не прекращалась, по пещере летали столы и стулья, и даже некоторые не особо удачливые невысокие гномы, которых случайно кинул кто-то более крепкий, чем они.

— Что тут происходит? — вкрадчиво, почти шепотом, спросил вошедший в пещеру человек, но драка сразу прекратилась. — Это так вы выполняете условия нашего договора? Я же сказал, доставить ее мне в бессознательном состоянии сразу из ловушки! Кто ее разбудил? И зачем? Хотя это я могу понять, жадность разыгралась. Вы что, не понимаете, что девчонка хотела вас надурить? Гарэр, от тебя я не ожидал!

Король Лимара оказался низеньким, плюгавеньким, морщинистым и старым, замуж за него сразу расхотелось. С таким мужем не надо никакого королевства. Не заслужил он такое счастье, как меня в жены. Надеюсь, здесь найдутся еще короли, а то выбор пока невелик: гномы и этот чахлый дед. Ну, ничего, пока все в жизни идет очень неплохо, а замуж мне еще не горит. Но вот насчет освобождения из плена — пора бы уже и Тамиру появиться. Если Эрвиль ему все правильно объяснила, то мог бы уже прийти меня спасать, маг он, в конце концов, или где?

— Чего именно не ожидал, король? Что я посмотрю, кого мы поймали? — отозвался Гарэр.

— Что ты не сможешь обуздать своих людей. Их так легко оказалось обмануть. И что теперь будет с договором?

— А что с ним должно быть? — невозмутимо ответил королю Гарэр. — Все в силе: тебе девчонка, нам рудник.

— Не знаю, не знаю, — надвигаясь на расступившихся гномов, проговорил король. — Я же просил — в бессознательном состоянии!

— Так в чем проблема? — буркнул Гарэр.

После этого мое сознание почему-то отключилось.

ВЫБОР

Чем меня оглушили на этот раз, дубинкой или заклинанием? Голова болит, ноет противно. Недоучки магические! Неужели нельзя выучить это чертово заклинание так, чтобы девушка не испытывала неприятных ощущений в голове? Или это была все-таки дубинка? Какая разница, все равно больно.

В глаза стрельнул яркий солнечный свет и искусственно-внимательная улыбка короля. Заботливый какой!

— Как ты себя чувствуешь?

— Как после удара топором. Лучше не бывает, я хотела сказать...

— Вот и отлично! Приветствую Надежду Мира в моем дворце!

Король щелкнул пальцами, и слуга налил в большой стакан жидкости розового цвета из стеклянного кувшина. Мне бы тоже сейчас выпить не помешает, если это, конечно крепкие напитки. На лимонад меня сегодня не тянет. Я приподнялась на подушках, где почему-то лежала, и с интересом оглядела роскошный зал, людей, сидевших не на стульях, а на подушках за большущим очень низким столом, и короля во главе этого стола. Я оказалась сидящей по правую руку от короля, вернее, лежащей.

— И вот я захожу в пещеру, а там эта прелестница склоняет гномов к интимным отношениям!

Придворные, сидевшие за столом, вежливо засмеялись. Попробуй-ка не рассмеяться, когда повелитель рассказывает, давится смехом и вот-вот подавится вином. Видимо разговор начался еще до того, как я очнулась, так как король уже заканчивал повествование о моих бурных взаимоотношениях с гномами.

— Они из-за нее передрались! Предлагали золото и драгоценности! Ловко она их разыграла!

Придворные опять захихикали. Наряжены они были ярко, преобладали красный и золотой цвет. На меня они все смотрели с любопытством, но без того повышенного интереса, которое должны были бы проявить к красивой девушке. Похоже, что выгляжу я сейчас совсем не очень. Хорошо, что у меня с собой нет зеркала, ужаснулась бы, наверное. После ловушек и пещеры вся в грязи. И в таком виде меня приволокли на королевский пир и разглядывали, пока я тут без памяти валялась. Гады, хоть бы умыться дали, и платье лишним бы не оказалось. Хочу такое же, как у придворных, красное с золотом.

— Умная девушка! Чуть не обманула гномов! — закончил король Лимара.

Меня назвали умной, я рада, но могу многое возразить на слова короля.

— Почему вы решили, что я хотела обмануть гномов? — без разрешения подвигая к себе большое блюдо с какой-то едой, спросила я. А что, нельзя? Все едят, и мне тоже хочется.

— Так ведь ты сказала, что хочешь провести с ними ночь?

— Все правильно, так и сказала, — разжевывая что-то очень вкусное, согласилась я.

— И ты не хотела сбежать?

— Я всегда хочу сбежать. Одно к другому не имеет отношения. И, кстати, не с ними, а с ним. Только с одним. За умеренную плату и на добровольной основе. С тем, кого сама выберу.

Придворные зашевелились, и стали с большим интересом рассматривать меня. Удалось их заинтересовать. Это хорошо, может пригодиться. Я и не врала, 'сказала' еще не значит 'сделала'. Король насупился:

— Ты хочешь сказать, что я лгу?

Так, это уже хуже. Начну ругаться с королем — никто не поддержит.

— Ничего я сказать не хотела. Просто вы решили, что я хочу обмануть гномов, хотя ничего такого не было.

— Ты готова выполнить свое обещание? Исполнение любого желания?

— Именно так!

Опасаться некого, гномов я здесь не вижу, остались в пещере. Ничего мне не грозит. Как бы ни так! Насколько я оказалась неправа, выяснилось сразу же.

— Ну что же, — с гадской улыбкой заговорил король, предвкушая развлечение. — Надежда готова сегодня добровольно провести ночь с мужчиной, который ей понравится, и он получит исполнившееся желание.

Придворные приосанились. Всем хотелось, чтобы залетная фея исполнила их желание, а если меня отмыть, то ночь получится не такой уж и скучной.

— Договорились, — быстро согласилась я. — У мужчины исполнится любое желание. А что за это получу я?

— Как что? — удивился король. — То, что он тебе подарит.

— Это, само собой. Я спрашиваю, что я получу от вас?

— От меня?

— Ну да, вы ведь сейчас затеяли этот спор, значит, с вас подарок.

Король замолчал ненадолго, но согласился. Деваться ему некуда, надо держать марку, и он сказал:

— Самые роскошные апартаменты во дворце в твое пользование на то время, что ты находишься здесь.

— Идет. И еще оставьте мне на все это время того мужчину, которого я выберу.

— Согласен. Я ему прикажу остаться. Ну что, начинаем?

— Начинаем. В этом зале мне никто не нравится. Ведите сюда вторую партию.

— Что?! — заорал король. — Издеваешься?

— Ничуть. Вы сами сказали, что я могу выбрать любого.

С этим было не поспорить. Весть о том, что Надежда Мира выбирает себе возлюбленного, а если уж быть циничной, то любовника, прошелестела по дворцу, и перед моим строгим взором прошла вереница всех мужчин, которые были в наличии. Тамира среди них не оказалось. Вдруг ему сложно пробраться во дворец? Мне надо срочно в город!

— И это все? — недовольно сказала я королю. — У вас в Лимаре вообще мужики выродились?

— Ты всех видела, — огрызнулся на меня он.

— Проводите меня в город, поищу там.

— Нет!

— Вы отказываетесь от сделки? И что такого случится, если я посмотрю на горожан?

Король покряхтел, но от затеи посмотреть, кого все же я выберу, не отказался. Меня вывели во двор, посадили в носилки с куполом из красных и золотых тряпок, носилки подняли четверо крепких слуг, и понесли на улицу. Город оказался солнечным и очень ярким, но я его особо не разглядывала. Я сосредоточенно искала Тамира, вглядываясь в каждое встречное лицо. Придворные, которые пировали в зале, понуро шли за мной, а король на коне ехал рядом. Народ глазел на медленно движущуюся процессию и кланялся.

По улицам ходило очень много девушек с завязанными глазами, они что-то бормотали себе под нос, их сопровождали дряхлые старики, народ к ним подходил, о чем-то спрашивал. Мне тоже хотелось спросить, что это значит, но я понимала, что король не будет в восторге от моих вопросов о местных обычаях и культуре. Да и не время сейчас для экскурсии.

Где же Тамир? Я бы его выбрала, нас бы оставили одних, и мы бы сбежали. Сколько уже можно бродить по жаркому городу и его искать? Могу ведь решить, что Тамир обрадовался, что удачно от меня отделался, плюнул и забыл.

— Ну, так кто же твой избранник? — спросил король, останавливая процессию под большим деревом на площади. Ему тоже надоело ездить по жаре, тем более он тут уже все видел. Все-таки его город.

— Может нам по всему королевству проехать? — безнадежно предложила я.

— У нас был договор, что ты выберешь сегодня! То есть до того момента, когда тень от главной башни дворца достигнет священного дерева. И мы еще не обсудили, что ты должна будешь сделать, когда проиграешь.

Если я хоть что-то понимаю в тенях, то тень от башни, на которую указал король, упадет на дерево, под которым мы стояли очень скоро. Вокруг нас толпились мужчины со всего города, земля слухами полнится, сбежались на халявное желание. Мое дело плохо. Тамир не придет, если бы захотел, то уже пришел бы. Я его уже полдня по всему городу ищу. Надо выпутываться самой. Как обычно, впрочем. Нет мне никакого прока от мужчин, несмотря на мою хорошенькую мордашку.

— Но ведь тень еще не упала? Значит, время еще есть? — улыбнулась я королю, хотя нервничала, но показывать свою слабость — распоследнее дело.

Выбирать можно прямо сейчас, все мужское население города стояло передо мной. Безнадежно оглядевшись по сторонам, я в одном из проулков увидела вдали море.

— Хочу в порт! — приказала я носильщикам. — И быстрее!

Те рысцой потрусили в указанном направлении. Хоть бы успеть что-нибудь придумать за эти пятнадцать минут, что у меня осталось. Почему-то мне казалось, что удастся выпутаться и из такой переделки. В конце концов, можно спокойно утопиться в порту, ой, о чем это я, ну проиграю спор, ну и что такого. Но хотелось выиграть у вредного короля.

На пристани ключом била жизнь, корабли нависали надо мной большими и маленькими боками, приезжий и местный люд бегал, суетился и кричал, озабоченный своими делами. С приездом королевской процессии темп жизни не замедлился. Я безнадежно вглядывалась в каждое лицо, пока мой взгляд не наткнулся на высокий помост, куда выводили связанных людей.

— Что это?

— Рабовладельческий рынок, — ответили мне носильщики.

Я соскочила с носилок и бросилась туда. А что такого — никогда раньше не была и навряд ли еще раз попаду, захотелось восполнить пробел в образовании. За мной помчались придворные и полгорода мужиков. На помосте продаваемый народ приободрился. Почему-то там были одни мужчины, или сегодня их день продаж по графику, или дискриминация, или для женщин существует другой рынок. Вдаваться в такие детали мне было недосуг. Мужчины приняли горделивые позы и томно смотрели на меня. Не то! Я же их не в стриптиз набираю.

Подъехал король, увидел мое недовольное лицо и обрадовался. Один из придворных рядом с ним, не отрывая глаз, смотрел на круглый компас или часы, которые держал в руке, похоже, у меня оставались считанные минуты до окончания отведенного срока. Король выглядел очень довольным. Ну, нет, должен же быть выход!

Мой взгляд безнадежно заметался вокруг и столкнулся с другим таким же безнадежным взглядом. Мальчик стоял в дальнем конце помоста, за спинами других рабов, и я бы не заметила его, если бы надсмотрщик, который бил его палкой, не отошел в сторону. Мальчишке, видимо, свет был не мил, избит он был просто зверски, еле стоял на ногах, но молчал, а глаза его, в которые я смотрела, были мутными.

— Хочу его! — крикнула я, указывая на мальчишку.

— Время вышло! — сразу же за мной выкрикнул придворный с часами.

Ура! Успела. Выиграла. Получаю приз — заморыша-ребенка и лучшие комнаты во дворце, если король не обманет.

Король брезгливо смотрел на мальчика. Такого исхода дела он не ожидал.

— Я выбрала! — громко объявила я.

— Раба? — безмерно удивился король Лимара.

— А что такого? Насчет общественного положения уговора не было.

— Но он подросток!

— Насчет возраста тоже уговора не было.

Король жевал губы и злился. Я кинулась к мальчику. Бедный ребенок был еле жив, но все же пристально смотрел мне в глаза, не отпуская мой взгляд. Хоть бы не помер прямо на этом помосте, а то король решит, что сделка не состоялась. Я приказала носильщикам доставить мальчишку в мои лучшие покои во дворце. Король Лимара мне их должен.

Мальчишку погрузили на носилки и понесли, я шла рядом, гадая, донесут его живого, или помрет по дороге. На всякий случай задвинула занавески на носилках, чтоб его солнышком не припекло. За мной снова потянулись король с придворными, а толпа, которая увеличилась в разы, шумела так, что я опасалась, как бы нас не опрокинули и не затоптали. Мой выбор их всех, мягко говоря, озадачил. Меня и саму он очень удивил. Дойдя до дворца, а по дороге у меня было время подумать, я решила, что просто пожалела несчастного мальчика. Жалость к сирым и убогим я сочла достаточным основанием для своего странного импульсивного поступка и успокоилась.

За нами закрылись ворота замка, а толпа горожан за воротами выкрикивала сальные шуточки по поводу предстоящей ночи. Они что, серьезно думают, что я собралась спать с этим заморышем? Тогда он точно до утра не доживет.

В лучших покоях, состоявших из двух очень больших комнат с окнами от пола до потолка и каменной ванной, нас встретили две старухи, которых мне представили, как служанок, готовых с радостью выполнить любой мой каприз. Но обе бабки смотрели на меня с таким омерзением, словно я вылезла из выгребной ямы, и никакой радости от выполнения моих капризов не выразили. Гадать не пришлось, их нелюбовь ко мне объяснилась просто.

— Развратница! — услышала я за своей спиной, когда носильщики принесли в комнату мальчика. К моему радостному удивлению он был не только жив, но и в сознании, и опять не отрывал от меня глаз.

Я повернулась к старухам и ласково так сказала:

— Еще раз вякните про меня хоть что-нибудь подобное, велю вас в окошко выкинуть. Ясно?

Старухи мне поверили и прикусили языки.

— Ванна готова? Искупайте мальчишку, да осторожнее, он весь в крови!

Бабки утащили его за дверь, а я приказала столпившимся в холле придворным принести несколько подносов с едой. Потом подумала и добавила к пожеланиям еще лекаря и обезболивающую мазь.

Лекарь появился быстро, а еду пришлось подождать. Выражение лица лекаря — толстого самодовольного субъекта — было еще брезгливее, чем у старух, хотя, казалось, дальше уже некуда. Он все время отворачивался от меня, когда вытаскивал из своего сундука коробочки и пузырьки.

— Мальчику надо спать! — резко сказал он, не глядя на меня.

— Ничего подобного! — не согласилась я. — Мальчик должен быть бодр, весел, и в сознании. Поэтому дайте ему укрепляющее лекарство и смажьте эти ужасные раны!

— Он должен отдохнуть!

— Я лучше знаю, что ему надо. Выполняйте. И если он вдруг уснет, то я сразу пошлю за вами, поэтому не покидайте дворец и спать не ложитесь. И вообще сидите всю ночь за дверью. Мне надо, чтобы вы были всегда под рукой. Ясно?

Лекарь скуксился, но намазал мальчика мазью, после того, как его помыли, велел давать ему три раза за ночь настойку, которая в кувшине, и ушел. За ним утянулись и старухи. Вот и отлично. Мальчишка не уснет, мне это не выгодно, вдруг лекарь даст ему яд, и парень не доживет до рассвета? Я подстраховалась, лекарь должен был понять, что его благополучие напрямую зависит от того, будет мальчик в сознании, или нет.

За дверью моих апартаментов в холле стало шумно. Там уже наверняка расположились с ночевкой все придворные, и еще вся знать из окрестных городов подтянулась. Всем же интересно узнать новость самим, а не через кого-то, тем более есть такая возможность. У них до утра хватит впечатлений, будут прислушиваться к каждому звуку из-за моей двери. Я подвинула вплотную к двери столик, чтобы самые любопытные не полезли поближе к месту событий, то есть к моей кровати, на которой сейчас лежал еле живой ребенок. Он так и смотрел на меня.

— Хочешь есть? — спросила я.

Хочет, но не сможет, у него руки не шевелятся, придется кормить самой. Мальчик заглатывал, не жуя куски, которые я засовывала ему в рот. Через очень короткий промежуток времени два подноса почти опустели, а ребенок наелся, и как в него столько влезло, с виду худющий, в чем душа держится.

— Слушай, мальчик, лежи смирно, я скоро вернусь.

Ребенок дернулся ко мне, но не смог встать.

— Не волнуйся, малыш, я буду рядом, в ванной. Если что — зови, приду. Ну, имей совесть! Сам помылся, мне тоже хочется! У меня был трудный день, а главное грязный.

Действительно за день протащилась по ловушке, гномьей пещере, и пыльной столице Лимара. Я скрылась в ванной. По размерам она была с небольшой бассейн. В прозрачных стеклянных чашах на краю ванны стояли приятно пахнущие смеси, толченые листья, лепестки ароматных цветов и соль. Я измазала на себя почти все, пару раз нырнула, вылезла и завернулась в белую ткань, которая была здесь вместо полотенца. Мне казалось, что я купалась совсем недолго, но когда я вернулась в комнату, то мальчик метался в бреду. Он и так долго продержался в сознании, неплохая сила воли для его возраста.

Такой бурной ночи у меня не было давно. С тех пор, как пьяный отец пришел домой и высадил дверь. Я спаслась через окно, мы живем на втором этаже, а под окном был большой мягкий сугроб. Потом отец протрезвел, извинялся, и купил мне конфеты и платье. И болела я тогда совсем недолго, даже воспаления легких не подхватила, так, простуда. Да и ее не было бы, если бы я ногу не подвернула и долго пешком до подруги на соседней улице не добиралась, и если бы на улице мороза в тот день не было.

До самого утра я обтирала мальчика холодной водой, пытаясь сбить температуру. Он кричал, вырывался и плакал. Я тоже иногда на него кричала, когда он совсем мне надоедал, я тоже человек, и я тоже устала и спать хочу, и есть. На рассвете мальчишка уснул, а я доела остатки еды с подноса, и решила, что на завтрак этого маловато. Я отодвинула столик от двери и выбросила подносы в холл, где тихо дремало все дворянство королевства. Грохот от подносов разбудил всех, они таращили на меня глаза, а я приказала принести еще еды и захлопнула дверь от любопытных глаз.

Отражение в зеркале меня не порадовало. Вчера я не успела причесаться, волосы свалялись, глаза покраснели. Обычно я лучше выгляжу. Или это зеркало неправильное. В зеркале я наткнулась на знакомый мутный взгляд. Проснулся. Опять на меня смотрит. Ладно, хоть не помер, вот бы была дворянам потеха, умотала парня за ночь, Надежда Человечества!

— Привет! Доброе утро! Как здоровье?

Я уселась рядом с мальчиком на кровать и накрыла его одеялом, зябко что-то с утра. Именно этот момент выбрали слуги для того, чтобы принести новую порцию подносов с едой. Очень не вовремя, и вид у нас с мальчишкой — ужас. Слуги все поняли правильно, быстро побросали подносы на стол и, оглядываясь с огромным интересом, скрылись за дверью. Из холла раздались голоса. Обсуждают увиденное. Да ладно, мне не жалко.

— Вижу, с тобой все в порядке. Если ты не против, я ложусь спать, умаялась за ночь. Впрочем, даже если ты против, то я все равно ложусь спать.

Сказано — сделано. Я свалилась на кровать рядом с мальчишкой.

— Разбуди меня часа через три...

Уснула я мгновенно.

Разбудил меня не мальчик, а солнечные лучи, бьющие прямо в глаза. Часов шесть я точно проспала. Мальчишка неподвижно сидел возле меня, откинувшись в подушки, и смотрел все тем же мутным взглядом. Интересный у него цвет глаз. Некрасивый. Не карий, не серый. Зато волосы яркие. После того, как мальчика отмыли, его волосы заблестели сияющей медью. Такой рыжий цвет не получится после краски, только натуральный.

— Почему не разбудил? Есть хочешь? Меня зовут Надежда, а тебя?

— Мигар.

Голос у него обычный, как у любого мальчишки. Только цвет глаз странный, я таких не видела, от освещения зависит, как хамелеон, сейчас, кажется, глаза серые.

— Привет, Мигар. Как себя чувствуешь? Вчера ты был очень болен.

— Так то вчера.

Мальчик и вправду выглядел посвежевшим. И не скажешь, что вчера я его чуть не похоронила.

— Я рада, что ты поправляешься. Сиделка из меня плохая и еще одну такую ночь я не выдержу. Так что желаю тебе крепкого здоровья, и побыстрее.

После этого, по моему мнению, мальчик должен был сказать мне спасибо. Очень многословное и восторженное спасибо. Я его все-таки спасла. Мальчик молчал.

— Сколько тебе лет? — спросила я.

— Сейчас?

— Разумеется сейчас, когда же еще?

— Дай мне зеркало.

Вообще-то в трех метрах от кровати на стене висело большое зеркало, но оно почему-то ребенка не устраивало. Я подала ему маленькое железное зеркальце, принесенное из ванной. Мальчишка очень внимательно и серьезно рассмотрел свое изображение со всех сторон и ответил:

— Тринадцать лет. Вроде бы...

— Замечательно. Все в порядке с твоим отражением? — съехидничала я. — Морщины искал? Нашел?

Не люблю, когда мужчины так смотрят в зеркало, как будто или налюбоваться на себя не могут, или надеются в нем увидеть не себя, а кого-то еще, намного более красивого. Мальчик отбросил зеркало в сторону, чем вернул мою симпатию.

— Ты придумала, как нам отсюда сбежать?

ПОБЕГ

— Зачем мне убегать? Здесь совсем неплохо. Да и некуда мне бежать, — ответила я, снова растягиваясь на кровати. Можно еще поспать.

— Неплохо? То, что сейчас с тобой происходит, называется неплохо? — уставился на меня ребенок своими глазами непонятного цвета. — А что тогда плохо?

— Плохо, это когда хотят голову отрезать и на копье насадить, — душевно разъяснила я ему.

— Как ты думаешь, что хочет сделать с тобой король? — спросил мальчик.

— Ничего хорошего? — рискнула угадать я. Кажется, угадала, предчувствие у меня такое плохое, да и мальчишка утвердительно наклонил голову.

Так, делаю выводы. Тамир меня спасать не спешит, придется самой спасаться, а вместо рыцаря на белом коне — этот тощий малолетний пацан. Если бы я хотела работать с чужими детьми, пошла бы учительницей в школу. Но не бросать же его здесь, придется с собой тащить. И идти мне некуда, единственное место, куда бы мне хотелось попасть — сокровищница в замке Тамира, а оттуда — к себе домой.

— Король Лимара поиграет с тобой, пока ты ему интересна, а потом я тебе сочувствую, — не сводя с меня глаз, предупредил мальчишка.

— Откуда ты так хорошо знаешь короля?

— Так об этом все знают. У него что ни день то новая игрушка.

— Но я дорогая игрушка, — попробовала отшутиться я. — Гномы меня на договор обменяли...

— Железные рудники?

— Какой-то ты очень осведомленный для тринадцатилетнего мальчика. Все равно, если король за меня что-то ценное отдал, то я ему не надоем хотя бы несколько дней.

— Лучше бы тебе сбежать побыстрее, — стоял на своем он.

— Даже пытаться не буду сбежать. Одна не побегу, тебя не брошу.

— Я с тобой! — подскочил на кровати мальчик.

— Тебе какой в этом интерес? Куда со мной? Я этой ночью думала, что ты при смерти. Тебе надо лежать в кровати еще неделю!

— Я здоров!

— Ну да, здоров, — зевнула я. — Только утром на человека стал похож. Лежи где лежишь, здоровый.

— Не хочу лежать, я же говорю, что здоров.

Мальчик обмотался покрывалом, встал с кровати и приступил к осмотру наших апартаментов.

— Если упадешь без сознания от боли, то я тебя на кровать тащить не буду! — сказала я ему, не делая ни малейшей попытки поддержать.

Но он в моей помощи и не нуждался. Бодро шлепал босыми ногами по покрытому коврами полу, заглянул в ванную комнату, выглянул во все окна и постучал по стенам. Я слезла с кровати, села у столика и ела что-то, не замечая ни вкус, ни цвет, ни форму. Мальчик нашел за драпировкой шкаф с одеждой, только тогда я заинтересовалась и подошла посмотреть. Одежды здесь было совсем немного, наверное, осталась от прежних постояльцев.

— Ерунда, не подойдет, не то, — приговаривал мальчик, перекладывая найденный гардероб. — О, вот это сойдет, и это, вот то тоже.

Я внимательно рассмотрела его выбор, но не очень поняла подбор одежды.

— Зачем нам этот костюм? Штаны, куртка...

— Это мне.

— На вырост? Тебе до этого размера еще десять лет расти! Это же наряд для взрослого мужика.

— Пусть лежит! — мальчик отобрал у меня костюм и сложил в мешок.

— Найди мне платье.

— Нет, тебе вот этот плащ.

— И все? Одного плаща мне мало.

— Хватит.

— Когда нас на улице поймает стража и спросит, почему девушка голая и в плаще, а мальчик тоже голый и в покрывале, — ехидно начала я, — то мы объясним, что девушке и этого хватит, а у ребенка есть одежда, только надо подождать пятнадцать лет, пока он вырастет и она станет ему впору!

Мигар бросил складывать вещи в мешок и стал мне объяснять:

— Ты видела вчера на улицах девушек в плащах с завязанными глазами?

— Видела.

Я еще вчера хотела спросить про них, но мне было не до того.

— Это предсказательницы. Лимар — известный в мире центр Миты — стихийницы любви. Здесь можно встретить лучших предсказательниц со всего побережья.

— Очень рада, а я тут причем?

— Ты будешь предсказательницей. Недолго, только пока мы доберемся до городских ворот.

По моим вчерашним воспоминаниям, у женщин был слишком больной и несчастный вид. Хотя после сегодняшней ночи я вряд ли выглядела лучше, тем более волосы до сих пор так и не причесала. Но кое-что меня смущает.

— Хорошо, предположим, я сойду за предсказательницу, их тут толпы ходят, одной больше, одной меньше, никто не заметит. Но они все ходят за ручку со стариками. Где мы возьмем старика?

— Я буду стариком.

— Мне смешно! Ты себя совсем недавно видел в зеркале. Тебе тринадцать лет. Даже человек с очень хорошим воображением не поверит, что ты старый. Если честно, то ты даже и на шестнадцать не тянешь!

— Я просто потрясающе артистичен! Когда я войду в образ, ты меня не узнаешь! — заверил мальчик.

— Ладно, скажи сейчас стариковским голосом, как будешь говорить на улице.

— Не могу, мне надо в образ войти!

— Поверю на слово. Надеюсь, мы не попадемся, — вздохнула я.

— Нет. На невольничий рынок я больше не отправлюсь.

— Если нас поймают, то отправишься как миленький!

— Нет! — запальчиво крикнул пацан.

— Как же ты там очутился? — спросила я. Любопытно же все-таки.

— Меня поймали. Я был не в форме.

— Ой, сейчас умру от смеха! — я повалилась на кровать, сдерживая хохот. Надо же какое самомнение у ребенка. Он что, думает, что если сделает утром зарядку, то сразу станет сильным и смелым?

— Не смейся! — обиделся мальчик. — Я тебе когда-нибудь докажу!

— Конечно, докажешь, все что захочешь, если я не помру от старости. Когда я еще дождусь, пока ты вырастешь! У меня к тому времени дети в школу пойдут.

— Я сам вырасту и на тебе женюсь, — серьезно сказал Мигар.

Отлично, еще один поклонник. Что же мне так не везет?! Я сплю и вижу Тамира, а ко мне липнут то гномы, то малолетки.

— Когда вырастешь, тогда и поговорим.

— Договорились! — во весь рот улыбнулся Мигар. — Ну что, пошли? Убегаем отсюда?

— Прямо так сразу?

— А чего ждать?

Ждать действительно было нечего. Разве только король Лимара собственноручно откроет для меня ворота замка, даст денег на дорогу и помашет на прощанье ручкой с пожеланиями счастливого пути, но что-то с трудом в это верится. Я напялила плащ, Мигар завязал мне глаза. Чувствовала я себя при этом глупо.

— Не снимай повязку, — предупредил меня Мигар.

— Послушай, давай я ее лучше на улице надену? Как я выйду из дворца, если мне ничего не видно?

— Я тебя выведу.

— Ты здесь впервые.

— В этих покоях есть тайный ход.

— Откуда тебе знать?

— Оттуда. Во всех покоях для знатных гостей есть тайный ход. Только мне надо его найти.

— Давай я помогу, — предложила я, протягивая вперед руки. Не нравится мне стоять с завязанными глазами и в плаще на голое тело. И откуда мальчик настолько осведомлен об устройстве дворцов и потайных ходах?

— Стой на месте. Я его уже нашел. Ничего сложного. А вот теперь пойдем, держись за мою руку. Осторожно, дальше ступеньки. Не спеши.

Мальчик вел меня вниз по лестнице, было очень холодно, босыми ногами по ступенькам идти непривычно, но я терпела. Если мальчик не врет, то король придумает для меня гадость: отдаст гномам, а они что-то говорили про глубокую шахту. Выяснять это не тянуло, побег — наилучший выход.

— Надежда, приготовься, выходим. Ничему не удивляйся, голову не поднимай, я тебя поведу за руку, — прошептал Мигар. — Самое главное — все время говори, или пой, только тихо. Не молчи! Если замолчишь — мы пропали! Я скажу тебе, когда можно будет замолчать. Все поняла?

— Поняла, не тупая...

— Начинаем!

Я шагнула из холода на горячую мостовую. После ледяных ступеней лестницы почувствовала солнечные лучи и теплый ветерок. Навстречу нам навалился шум большого города. Рука Мигара показалась мне какой-то шершавой и мозолистой, вчера я этого не заметила.

Мы долго ходили по городу. Я несколько раз подряд прочитала 'Отче наш' и 'Богородица дева, радуйся', то есть те молитвы, которые запомнила в детстве, когда отец, иногда выходя из запоя, водил меня в церковь. Потом вспомнила 'У лукоморья дуб зеленый', и спела колыбельные, которые пела Сонечке, когда она была маленькая, то есть исчерпала весь свой репертуар. Мигар тоже все время что-то говорил, как я поняла, переводил мои предсказания на нормальный язык, то есть говорил всем желающим то, что они хотели услышать. Мальчик так вошел в образ, что голос у него стал старческий, зря я над ним смеялась. Когда сниму повязку, посмотрю, во что он одет, наряд, наверное, тоже соответствует. И где он взял бороду? Все старики, сопровождающие девушек на улице, насколько я помню, были с бородами. В шкафу был парик? Или нет?

Примерно через два или три часа я поняла, что мы вышли за городские ворота. Захотелось снять с глаз повязку, но указаний не было, и я бесконечно читала один и тот же стих уже осипшим от разговоров голосом.

Мигар сдернул с меня повязку в кустах довольно далеко от города. Высунув голову из-под плаща, я не увидела даже его башен. Неужели у нас получилось сбежать?! Молодец, мальчишка, я у него в долгу. Хотя, нет, ему сбежать хотелось еще больше, чем мне.

— Мигар, ты просто прелесть! — потрепала я его по макушке. — Замечательный ребенок!

— Я не ребенок! — обиженно отстранился он.

— Как пожелаешь! Но побег ты организовал превосходно. Я сомневалась, что все пройдет так гладко.

— Со мной не пропадешь! — важно ответил мальчик, но вспомнив, при каких обстоятельствах нас свела судьба, добавил: — Ну, почти всегда...

— Я должна перед тобой извиниться. Я была почти уверена, что нас поймают. И еще — прости, что сомневалась в твоих актерских талантах. Артисты всех больших и малых театров удавились бы от зависти, если бы услышали твой старческий голос. Надо же так изменить голос! Жаль, что я всей твоей игры не видела, ну, то есть, как ты из себя изобразил старика. Может, покажешь когда-нибудь.

— Может покажу, — неопределенно ответил Мигар.

Я не настаивала на показе прямо сейчас, а отобрала у него заплечный мешок и стала в нем рыться. Надо же найти одежду. Карнавал закончился, и пора привести себя в порядок. Подходящей одежды не было. Взрослая мужская не считается.

— Я что, так и буду ходить в этом плаще? Не мог взять женскую одежду, платье или брюки?

— Не переживай, купим на ближайшем постоялом дворе.

— На какие деньги?

— Вот на эти! — потряс передо мной тугим кошельком Мигар.

— Откуда?!

— Ты заработала.

— Я?

— Предсказаниями.

Ну и ну... не зря стихи в школе учила. Образование, оказывается, приносит большую пользу.

В мешке я нашла еду, которую мы переложили туда со стола в наших апартаментах. Вытащив все съедобное, я приглашающе махнула рукой Мигару.

— Обед! Присоединяйся.

Упрашивать вечно голодного мальчишку не пришлось. Он быстро умял почти все скудные припасы. Ничего, подумала я, купим еду вместе с моей одеждой. Теперь надо найти место для ночлега. Нас скоро начнут искать, если уже не ищут. Лучше всего затаиться в дальней чаще.

— Мигар, мы еще не ушли далеко от города, нас вот-вот могут найти. Надо где-то прятаться. Мне совсем не хочется назад во дворец.

— Пойдем, — неохотно ответил мальчик, он бы еще посидел на траве и доел оставшуюся провизию.

— Если кого-то увидим, то снова притворимся стариком и прорицательницей.

— Должно сработать, но лучше не попадаться.

Мы пошли через лес. Мигар вел меня звериными тропами, иногда останавливался, принюхивался, наклонялся и разглядывал землю. Иногда он приказывал мне стоять на месте и бежал обратно по нашему следу, проверяя, нет ли погони.

В одну из таких его отлучек, когда я, вытянув ноги, сидела под деревом, мысленно убеждая себя в пользе хождения босиком для профилактики плоскостопия и вытаскивая из пятки колючку, над моей головой что-то зашумело. Прямо мне на колени шлепнулось блестящее ожерелье, Брисинг, кажется.

— Это тебе! — А голос, кажется, принадлежит огромному гному по имени Гарэр.

Нет, я сильно ошибалась относительно своего счастья. Мне не просто не везет, я ходячая неприятность, опасная и для себя, и для окружающих. И куда мне, бедной, теперь деваться? Этот гигант прибьет и меня и ребенка. Надеюсь, что мальчик увидит Гарэра издали, не станет приближаться и сбежит.

— Откуда ты взялся? — прикусив губу, произнесла я.

— Дождался, когда ты выйдешь из города и пошел следом.

— И чего тебе в своей пещере не сиделось...

Я начала медленно подниматься с земли, стараясь не наступать на пятку, из которой только что вытащила занозу. Гарэр поддержал меня с деликатностью медведя.

— Забирай свои побрякушки! — повысив голос начала я. Мигар должен был услышать разгорающийся скандал и держаться подальше от гнома.

— Ты сама сказала...

— Я передумала! Девушка имеет право передумать, тем более что никакого договора мы с тобой не заключали. Ни устного, ни письменного!

— Ну, так передумай еще раз, — невозмутимо сказал мне гном.

— Не хочу! Я взбалмошная и капризная! Отстань от меня! Что ты за мной ходишь? Я тебе в вечной любви не клялась!

— У нас много времени, еще успеешь, — не огорчился непрошибаемый гном, никак не реагируя на мою показушную истерику.

Вот ведь беда, и сбежать не могу — нога болит. Где ты, мой золотой рыцарь на белом коне?! Твоя прекрасная дама вляпалась по самое... то есть попала в беду. Помогай, давай, сама не справляюсь!

— Ожерелье Брисинг?

У Мигара нет никакого чувства самосохранения. Неудивительно, что он чуть не кончил свою жизнь на невольничьем рынке. И почему он не убежал, я так старалась и громко орала. Не может быть, чтобы он меня не услышал. Зачем тогда заявился к нам? И что теперь будет?

— А если это ожерелье Брисинг, то значит ты — гном Гарэр.

Гарэр уставился на нахального мальчишку, думая, вероятно, какой рукой его прихлопнуть — левой или правой. Правой он держал меня, оставалась левая. Он вытянул руку к мальчику, но я крикнула: 'Беги!' и вцепилась в руку зубами. Гарэру мои зубы были как укус комара. Он просто оторвал меня от своей руки за волосы.

— Зачем бежать? Он нам поможет, — не поинтересовавшись ничьим мнением, заявил Мигар. — Все ищут мальчика и девушку, но никто не будет искать гнома с женой и сыном.

— Только если ты согласен сойти за полукровку, — дружелюбно предложил Гарэр.

— Согласен.

— Вот и отлично.

Да что, в конце концов, тут происходит?! Я ждала смертоубийства, а они ведут себя как закадычные друзья. Хотя я уверена, что они видят друг друга впервые. И почему-то в этой ситуации главным себя чувствует мальчик, а не гном, который его в два раза выше, старше и неизвестно во сколько раз сильнее.

— А меня спросили, хочу ли я иметь старого мужа и великовозрастного сыночка?! Зачем вы оба мне сдались? Нашли мать и жену! Сын, я тебя что ли в пять лет родила?

— Я буду его сыном от первого брака! — предложил Мигар.

— От третьего, — поправил Гарэр.

— И где же твои первые три жены? — проявила я интерес к семейной жизни гнома, от всей души поражаясь наглому поведению и гнома, и мальчишки.

— Дома сидят, где же им еще быть?

Ну вот, здравствуй, мое долгожданное счастье, ты, наконец, пришло в самый неожиданный момент. Каждая юная девушка мечтает заиметь амбала-мужа, почти взрослого сына и оказаться четвертой женой в гареме. Мне везет.

— Ну что, пошли? — радостно предложил Мигар.

— Куда? — не разделяя его радость, отозвалась я.

— Здесь недалеко есть постоялый двор, там переночуем, — ответил на мой вопрос Мигар.

— Ты уверен, что нам там обрадуются? — задумчиво спросил гном. — Пойдем лучше к морю, на три дня дольше, но зато...

— Пойдем, куда я сказал, — не согласился Мигар, а гном спорить не стал, я тем более.

НОЧЕВКА

Пацан с гномом отвернулись от меня и, бойко о чем-то переговариваясь, потопали в светлую даль, небрежно бросив мне: 'догоняй!'. Это уже перебор! Я снова села под дерево и вытянула ноги.

— Ну, где ты там? — крикнули мне.

— Идите нафиг!

— Это куда?

— Сейчас, милые мои, я еще немного разозлюсь и подробно объясню.

— Надежда, что случилось? — вернулся ко мне Мигар.

— Никуда не пойду, у меня ноги болят!

Гном Гарэр не стал спрашивать моего разрешения, сгреб меня на руки и потащил. Я вяло для вида посопротивлялась и притихла. На руках ехать гораздо лучше, чем топать босыми ногами по колючкам. Вроде бы земля как земля, а мне под ноги попадаются одни колючки. Поэтому пускай гном меня тащит, может и прощу его за похищение, пещеру и упомянутую шахту.

— Я тоже могу ее нести! — дернул его за рукав пацан.

— Не поднимешь, — осадила я его, удобно устраиваясь на руках гнома. — Подрасти сначала.

— Обязательно вырасту! — пообещал Мигар.

— Когда вырастешь, тогда и поговорим.

— Я это запомнил.

Гарэр тащил меня часа четыре. Сама бы я точно не дошла, а он даже не устал. За это время я спала, ругалась, потому что меня случайно стукнули о дерево, пыталась выспросить у Мигара, как он попал на невольничий рынок, но мальчик сразу убежал вперед, как он сказал — разведать дорогу. Когда гном приволок меня на постоялый двор и сгрузил у двери низкого дома с травой на крыше, было уже почти темно. Хотя даже если бы было светло, то можно спокойно пройти мимо и не заметить никакого жилья. Маскировка просто отличная, если не знаешь, что здесь жилье, ни за что не отыщешь. Хоть целую банду разбойников прячь!

Я попыталась переступить порог, споткнулась в темноте, и опять оказалась на руках у гнома. Гарэр втащил меня в полутемное помещение, представляющее собой почти что землянку с низкой крышей, заросшей мхом. Там стояли столы, лавки, с потолка свисало деревянное колесо, утыканное горящими свечами. Из углового камина очень вкусно пахло едой.

— Меня будут кормить? — спросила я, потирая зад, после того, как гном небрежно бухнул меня на твердую лавку. — Есть хочу!

— Подожди, принесу, — пробасил гном и пошел на запах еды.

Я огляделась вокруг. В полутемных закоулках сидели люди. Их оказалось больше, чем я увидела сначала. Они возникали из темноты, окружавшей столы по углам, брали подносы с едой и шли обратно. Похоже, что в темноте они видели отлично, чего не скажешь обо мне. Или показалось, что у некоторых на голове рога?

— Мигар, а что это за место? Тут все очень странно...

— Молчи! — прошипел мальчик.

Почему сразу затыкают рот? Я очень общительная. Когда много народа, то веселее. Но я послушалась и замолчала. Где там гном с моим обедом?

Гарэр принес в два захода четыре большие плоские деревянные тарелки. Две из них я сразу придвинула к себе.

— Не треснешь?

— Гарэр, тебе жалко, да? Правильно в сказках говорят, что гномы прижимистые!

— И это после того, как я отдал тебе Брисинг?!

Да, забыла в суматохе, что гном все-таки повесил эту побрякушку на мою шею, кажется, когда о дерево стукнул. Ну и что? Верну обратно по первому требованию и даже без него. Очень надо таскать на себе груды драгметалла, хоть и не видно под плащом. Да и тяжелое это ожерелье. Но в общем зале трактира снимать его не буду. Увидит кто — оторвут вместе с головой такую драгоценность.

— Ты взяла у него ожерелье?! — чуть не заревел мальчик, узнав новость.

— Отдам, не плачь.

— Не в этом дело! Нельзя было брать! — раздраженно стукнул Мигар кулаком по тарелке. По моей, между прочим.

— Заткнитесь оба, а? Дайте поесть спокойно? — я хватала куски со всех тарелок разом, не обращая внимания на довольное лицо гнома и расстроенное — Мигара.

Обед проходил в молчании. У Мигара почему-то пропал аппетит, а довольный гном чего-то ждал.

— С завтрашнего дня сажусь на диету! — объявила я, залпом выпивая напиток из глиняной кружки. Он сразу ударил в голову. Надо было сперва понюхать и попробовать. Обещала же врачу пить из закрытой тары. — Я сейчас усну...

— Пошли! — Гном поднял меня за руку, хотел взвалить на плечо, но я не позволила, пока еще сама в состоянии идти. — А ты не мешай! — это он Мигару.

За первым же поворотом оказалась дверь, за ней комната, в комнате большая кровать из досок. Вот на ней-то я и высплюсь.

Мигар вцепился в дверь, не позволяя ее закрыть, и злобно шипя гному, чтоб он снял с меня ожерелье. Пусть снимает, я не против.

— Сейчас вернусь, — сказал мне чем-то очень довольный гном и вышел за дверь.

Пусть и не возвращается, мне-то что. Наверное, пошел расплатиться за обед, или выяснить отношения с Мигаром, да мало ли, какие у него дела. Я спать буду, и дверь на засов закрою. Вино продолжало действовать все сильнее, голова кружилась, я засыпала, а в дверь скребся гном Гарэр и просил:

— Пусти!

— Отвали, а?

— Это наша комната.

— Ты не понял? Я уже сплю!

— И я с тобой!

— Отвали, я сказала!

— Ты моя жена! У тебя ожерелье!

Во, черти! Забыла. Надо отдать чужое ожерелье. Только дверь открывать нельзя — за ней озабоченный гном. Что делать? Голова совсем загудела от непривычного умственного напряжения. Срочно надо на свежий воздух. В небольшое окно под низким потолком я вылезла с трудом, но не потому, что толстая и неуклюжая, а потому, что пьяная. Сразу оказалась на земле. Позабыла, что в этом полуподвале пол ниже уровня земли. Отряхнулась, огляделась, увидела рядом Мигара. Обрадовалась. Он приложил палец к моим губам, призывая к молчанию, и повел к соседнему строению, метрах в пятидесяти от основного, сарай, наверное.

— Ну и каково быть женой гнома? — издевательски спросил мальчик.

— А я знаю?

— Не знаешь? А что вы делали?

— Я пыталась спать, гнома не пустила. Потом ушла на свежий воздух, а то там спать мешают. Все.

— Ты отдала ему ожерелье?

— Ожерелье? Нет. Отдам, не потеряю.

Никуда он не денется, этот гном. Не нужно мне его ожерелье. Среди ночи к Гарэру не пойду, а завтра протрезвею и обязательно верну. Дверь в комнату ломать он не станет, зачем ему шуметь и обращать на нас ненужное внимание. Все проблемы оставляю до утра.

Мигар смотрел на меня, словно что-то серьезно обдумывая. Взрослый такой взгляд, не детский. Так, пора трезветь, и на боковую, вон в те уютные кусты, там мяконькая травка, прохладно, и гном не найдет.

— Мигар, иди спать, а то завтра вставать рано, идти далеко.

— Куда ты собираешься идти?

— Я же сказала — далеко. Чем дальше, тем лучше. И спасибо тебе, что помог сбежать.

Мальчик оживился.

— Как ты собираешься меня за это отблагодарить?

— Ну, — почесав пьяную голову, пробормотала я. — Хочешь в щечку поцелую?

— Не хочу.

Прикусив себе язык на вопросе: 'Чего ты хочешь?', я вопросительно взглянула на него. Пусть сам скажет. Посмотрим, что за мысли у ребенка в голове.

Мысли у мальчика оказались самые невинные. Зря я по пьяной лавочке дитя в извращениях подозревала. Он попросил дрожащим от напряжения голосом:

— Подари мне на память прядь своих волос!

И только-то? Всего лишь! Дешево отделалась. С меня не убудет. Моей гривы вообще на двух девушек хватит, а прядь волос сущий пустяк. Только как эту прядь отрезать? Не с корнем же выдирать.

— У меня есть нож, — услужливо подсказал мне Мигар. Наверное, на столе во дворце взял, или в трактире.

— Отрежь.

— Нет, ты сама!

— Я пьяная, у меня руки трясутся, еще ухо отрежу вместо волос.

— Пожалуйста, отрежь прядь сама! — сдавленно произнес мальчик. Таким голосом просят смертный приговор подписать, а не оказать маленькую услугу.

— Ладно, давай свой нож!

— Я тебе его дарю!

Мигар отдал мне ставший теперь моим нож и замер. Я аккуратно подцепила непослушными пальцами прядь волос за ухом и примерилась к ней ножом. Никогда таким образом не меняла себе прическу, ножницами намного удобнее. Что ребенок будет делать с моими волосами? Сплетет колечко? В кармашек у сердца положит? Тогда может ничего не надо резать, а просто взять расческу, причесаться и отдать ему клок волос? Я сейчас такая лохматая, что волос выдеру много. Озвучить предложение мне не удалось.

— Брось нож!

Я послушно уронила нож, прежде чем узнала голос. Маг, повиновение действий. Повернулась к прищуренным злым глазам Тамира. Кажется, он уже окосел. А может быть он с детства такой? Или у него просто необычный разрез глаз? Спросить, что ли? Я для этой глупости достаточно пьяная.

— Как ты посмел?! — В вопросе Тамира к мальчику звучала ненависть.

Я толкнула Мигара себе за спину. Еще прибьет ни в чем неповинного ребенка. Или голову отрежет и на пику насадит, ему только попадись под горячую руку, я его знаю.

— Кто к нам пожаловал! Неужели сам Хранитель короны Империи Тамир Рисвер Рин? — ехидно улыбнулась я. — Чем обязаны? Я и без тебя отлично справляюсь!

— Отлично? — окончательно вышел из себя герой моих грёз. — В разбойничьем притоне?

Да? Что-то я такое думала насчет разбойников, угадала, значит. Подумаешь, живая ведь. Я безразлично пожала плечами. Что он еще мне скажет?

— У тебя ожерелье Брисинг?! — разглядел Тамир.

— Да отдам я это ожерелье, чего вы все ко мне прицепились!

— И ты хотела подарить ему прядь волос! — почти заорал Тамир.

— Что я такого сделала? Это тоже преступление?

— Хуже! Ты ведь ей не сказал, да?

Это он к стоявшему за моей спиной мальчику обратился. Тот промолчал.

— Что он должен был мне сказать? — поинтересовалась я.

— Что это пожизненное рабство! — припечатал Тамир.

— Что именно? Я на рабство не соглашалась.

— Еще как согласилась, если бы добровольно отдала ему прядь волос. Я его убью!

— Не смей трогать ребенка!

— Ребенка?! — Тамир не только окосеет, но еще и охрипнет. Ему идет. Не думала, что человеку могут быть к лицу физические недостатки. Мне он любой нравится. Тамир захохотал: — Это демон из Загорья!

Елки-палки, ну не понимаю я местных заморочек, особенно когда пьяная. Подождали бы они, пока я протрезвею, а потом и грузили бы разными сложностями. Какое рабство, какой демон? И тут меня сзади обняла за талию крепкая мужская рука. Я повернула голову и уткнулась носом в голую мужскую грудь, подняв глаза, натолкнулась на мутный взгляд и рыжую шевелюру. Только что за мной стоял мальчик, а теперь это был мужчина примерно двадцати пяти лет, высокий и широкоплечий. Одежда, из которой он так мгновенно вырос, клочьями валялась на земле под его голыми ногами. Голыми... а у нас запасная одежда есть, на вырост, мы ее из дворца захватили. Да, дела...

— Отойди от нее! — зло сказал Тамир.

— Ни за что! — весело ответил Мигар.

— Я тебя все равно убью! — вежливо предупредил Тамир.

— Или я тебя! — не остался в долгу Мигар.

— Прекратите оба! — зашипела я. — Я вас обоих сейчас сама убью! Тебе голову отрежу, а тебе глаза твои бесстыжие выколю и рыжие патлы повыдираю. Значит рабство? А я-то тебя другом считала!

— Я и есть друг!

Зря я ждала раскаяния, Мигар крепко держал меня и улыбался. Тамир бесился, но сделать, видимо, ничего не мог.

— Она останется со мной, — нагло заявил Мигар.

— Посмотрим!

— Эй, вы! Надоели оба! Уйду я от вас с гномом!

— Попробуй, — предложил Тамир. — Он уже давно в кустах прячется и подслушивает.

Гном с шумом вылез из кустов, сшибая ветки. Как Тамир догадался, что нас подслушивают? Я ничего не заметила. И давно гном тут сидит? Почему раньше не вылез? А он ведь знал про демона! Он сразу с Мигаром как-то странно разговаривал, будто узнал, кто это такой. Боялся, что ли его? Хватит с меня!

— Гарэр, забери свое ожерелье! — я попыталась снять его, но безуспешно, ожерелье словно приросло к моей шее, или застежку заело.

— На ней мое ожерелье, — самодовольно сказал Гарэр. — Она выполнит мое желание.

— Гарэр, извини, но это неправда, я тогда пошутила! — чистосердечно призналась я.

— Нет, это правда, — убежденно сказал гном.

— Еще на ней медальон, — добавил Тамир.

— И еще она обещала мне прядь волос, — не отпускал меня Мигар.

Этак они меня сейчас на ленточки порвут. Я что тут им всем должна? Надоели. Я уже даже протрезвела.

— Так, парни, начнем по порядку. Забирайте свои ожерелья-медальоны. Гарэр, исполнение желания отменяется, пойми же ты — я тебя обманула. Мигар, моих волос ты не получишь. И отстаньте от меня все!

Первым сменил злобный тон на доверительный и перешел к уговорам Тамир. Ему бонус — самый умный. Он тихо и с чувством спросил:

— Даже не хочешь поздороваться с Эрвиль?

— Она здесь?!

— Разумеется. Я взял ее с собой. Не смог отказать, она об этом на коленях умоляла.

Приятно-то как. Первый раз кто-то просит о встрече со мной на коленях. Обязательно уважу такую просьбу. Что мне стоит? Да и куда идти ночью в плаще на голое тело. Пойду с подругой пообщаюсь. Не с этими же мужиками озабоченными до утра беседовать.

— Где она?

Тамир разулыбался:

— Пойдем провожу!

— Никуда она с тобой не пойдет, — ласково произнес за моей спиной Мигар, продолжая крепко прижимать меня к своему телу, тоже, кстати, голому, как и мое.

— Она лучше знает, куда ей идти, — нервно прошептала я, попытавшись его пнуть, но плащ помешал. — Надел бы ты пока штаны, демон-недоросток! Вернусь — мы с тобой еще поговорим.

Мигар развернул меня к себе, нисколько не стесняясь и не думая о том, что может смутить своим видом юную деву, меня, то есть. Ну да я и не смутилась. Хорош, гад. Ишь, вырос! Врун! Зубы выбью, а то улыбка уж очень белая. Он, с моей точки зрения, не настолько хорош собой, как Тамир, но старше, поэтому опыт и мужское обаяние налицо. А цвет глаз все равно некрасивый. Остановив осмотр на глазах, и стараясь не глядеть на то, что ниже, я добавила:

— И не вздумай сбежать! Догоню и напинаю!

— Не обмани, — руки разжались, и сразу стало холодно.

Я пошла за Тамиром, а больше всего хотелось обернуться и посмотреть на Мигара. Гном вообще тихо стоял в стороне и больше не вмешивался в наш разговор, вероятно, сочтя, что никуда я от него не денусь. Он из всех самый терпеливый, или зацикленный, как маньяк.

Эрвиль ждала меня в одной из комнат этой гостиницы-землянки. Я вошла и закрыла дверь перед носом Тамира. Мужикам здесь не место. У нас, девушек, предстоит серьезное выяснение отношений. То есть поорать очень хочется на одну дуру, которая обещала помочь, а сама шлялась неизвестно где чертову уйму времени.

Окно под низким потолком, большой топчан в углу, удобства за узенькой дверью. В такой же точно комнате меня оставил ночевать гном. Номер-стандарт. До люкса я не дотягиваю или у гнома с Тамиром на люкс денег нет. Может бросить их всех и поискать кого-нибудь побогаче? Не один же тут король этот Лимарский придурок? Нормальные короли есть?

— Госпожа! — кинулась мне в ноги девушка.

— Зови меня просто — Ваше Самое Прекрасное Необыкновенное и Восхитительное Королевское Величество, — вздохнула я.

— Как? — подняла голову Эрвиль.

— По имени зови: Надежда! — гаркнула я. — Трудно запомнить?!

— Как скажете...

— Так и скажу. И переходим на 'ты'. Рассказывай, давай, где была! Я чуть не состарилась, пока вас ждала!

Эрвиль ухватила меня за руку и попыталась ее поцеловать. Психнутая! Я вырвала руку и заметила на своем пальце кольцо. Быстро же она его мне на палец пропихнула.

— Надеюсь, это не предложение руки и сердца? У меня все в порядке с ориентацией, — я угрожающе потрясла окольцованным пальцем.

— Это портал. Он на вас... на тебя настроен. Хранитель короны велел отдать вам...

— Понятно. Завтра покажешь, как им пользоваться. Сегодня спать хочу. Достали все! Иду умываться. Эрвиль, кровать широкая, обе поместимся, ложись с того края. Ругаться будем завтра.

Сегодня я уже никакая для выяснения отношений, денек выдался — не приведи Господь. Да и орать на девочку не хотелось, она и так забитая, глаза на меня боится поднять. Пойду лучше умоюсь и сниму с себя все побрякушки. Подергала свой медальон и ожерелье, вдруг снимутся, нет, сидели как влитые. Попробовала снять кольцо, но оно не снималось, хотя и не было мне мало. На пальце крутится, а снять — никак.

— Так, — раздраженно и с угрозой повернулась я к Эрвиль. — Это кольцо тоже не снимается?

— Тоже? Что значит тоже?

— Медальон Тамир хотел снять, оторвав предварительно голову. Ожерелье вообще никак не снять, как будто его на меня клеем прилепили...

— Ожерелье Брисинг? — голос девчонки задрожал, как у фанатки при виде кумира.

Она подскочила ко мне и трепетной рукой дотронулась до ожерелья, которое только что увидела. Может мне его за деньги страждущим показывать? Разбогатею. Хоть бы она опять на колени не бухнулась, а то близка. Да, нет слов, ожерелье — ювелирный шедевр. И это сразу видно. Как дешевые подделки-стекляшки и Алмазный фонд. Но у меня нарастало большое желание поснимать с себя всю эту дребедень.

— Да, гном подарил. Слушай, а почему он высокий?

— А каким же ему быть? Маленьким? — не спускает глаз с ожерелья. Надеюсь, ночью украдет, то-то радость будет. Мне радость.

— Не знаю я уже ничего. А где находится Загорье? — как бы невзначай поинтересовалась я.

— За горами.

Ну да, логично. Где же еще ему быть.

— Там живут демоны? — полюбопытствовала я.

— Говорят, что да. Их редко удается поймать. Было всего два случая за всю историю. Это они ходят среди нас и ищут рабов. Плохо то, что их никак нельзя опознать.

— Завтра тебя с одним познакомлю, если не сбежит, зараза! Врун малолетний! Прибью!

— С демоном? — ахнула Эрвиль и уселась на кровать.

— С ним, голубчиком. Так, я ушла умываться. Если кольцо с мылом потереть, оно снимется?

— Нет, — жалобно сказала подруга. — Оно теперь навсегда, или пока заклинание не закончится.

Помню, был в древности какой-то царь, и все, к чему он прикасался, становилось золотым. Я становлюсь на него похожей. Одно отличие — если на меня что оденешь — потом фиг снимешь. То есть я не поняла, теперь я вообще ничего с себя не смогу снять?! Страшно-то как! Представив себя в груде не снимающихся вещей, я нахмурилась, сжала зубы и одним решительным движением сдернула с себя плащ.

Да! Он с меня снялся без проблем! Я зло скомкала его и бросила на стул, оставшись совсем голой. Умываться — самое то. Да и здесь все свои, стесняться некого, крепкая дверь заперта на задвижку. Эрвиль вежливо отвернулась, еще раз быстро глянув на ожерелье.

Ну, наконец-то умоюсь, причешу спутанные патлы и завалюсь в кровать часов этак на десять вздремнуть. Завтра послушаю, как будет оправдываться Тамир за свою медлительность при моем спасении из ловушки, наору за вранье на Мигара и заставлю гнома забрать ожерелье Брисинг. Эрвиль тоже надо будет отругать, в общем отличный намечается день. Но до ванны я не дошла, потому что прямо передо мной из утоптанной земли пола поднялось получеловеческое существо.