Чили11сентября.

Чили.11 сентября.

/Антифашистская повесть для детей/.

Действующие лица:

Кристиано Кордеро, директор Школы — 40 лет.

Анхель, Эль Битлито, его сын, студент Технического Университета — 17,5 лет.

Луисита, Кнопка, его дочь, школьница — 11 лет.

Кике, младший сын Кристиано — около 5 лет.

Школьники, ровесники и одноклассники Кнопки:

Луис Монтесинос.

Орландо Мелеро.

Лаура Рохас.

Малыши:

Рауль Пахита-7 лет.

Патрисио Рохас-7 лет

Патрисия Рохас-7 лет} близнецы.

Старшеклассники:

Альберто Акоста, Аккордик-14 лет.

Бланка Карраско-14 лет.

Теодоро Мартинес-14 лет.

Друзья Анхеля:

Диего Лойка, Бешеный Скворец, байкер, бродячий художник, потом учитель рисования в Школе.

Энрике Кастильо, Борода, студент, руководитель ансамбля "Араукария"

Мария, секретарь Кристиано.

Миристы:

Уасо, Хорхе Перес, руководитель группы MIR.

Рафаэль, Джинсовый.

Бесёнок.

Товарищ Раскольников.

Роберто Рохас, Боб, старший брат Лауры.

Исабель Мелеро, Дульсинея, учительница испанского языка.

Мамита, жена Кристиано.

Пабло Рохас, отец Лауры, близнецов и Боба, друг Кристиано.

Анита Рохас, его жена.

Инесса Рейес, девушка Анхеля.

Враги:

Сеньорита Пантано, Жаба, учительница английского языка.

Чико, Хавьер Кучо, главарь фашистской группировки PIL.

Бустос, Свистун, на которого миристы готовят покушение.

Другие члены ''Patria i Libertad.''

ОГЛАВЛЕНИЕ:

1. КРАСНЫЙ ДИРЕКТОР.

2. МОЖЕТ БЫТЬ,НЕ ВСЕ ПОТЕРЯНО?

3. ВРАЖИНА.

4. ПОЧТИ КАК В ГОРОДЕ ВЕРОНЕ.

5. В ЭТО ТРУДНОЕ ВРЕМЯ.

6. ВОЛШЕБНОЕ МАГИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ.

7. ИГРА В РЕВОЛЮЦИЮ?

8. РЕБЯТИШКИ.

9. БУНГАЛО БИЛЛА.

10.ОТ ВСЕГО СЕРДЦА!

11.О ПРАВИЛАХ ХОРОШЕГО ТОНА.

12.БАЛКОН.

13.МУЖСКИЕ ДЕЛА.

14.АНХЕЛЬ ИЩЕТ РЕШЕНИЕ.

15.ЖИВОПИСЦЫ.

16.АНХЕЛЬ НЕ ВЕРИТ СВОИМ УШАМ.

17.ПЕРВЫЕ УРОКИ.

18.КРИСТИАНО ДЕЙСТВУЕТ.

19.ГНЕЗДЫШКО МИРИСТОВ.

20.УАСО И АНХЕЛЬ.

21.KISS THE COMMUNIST!

22.ПОЧЕМУ ПЛАКАЛА МАЛЕНЬКАЯ ЛАУРА.

23.В ЛОВУШКЕ.

24.НЕ СУДЬБА.

25.ТЕЛЕГРАММА.

26.САНТЬЯГО СТОИТ МЕССЫ.

27.ДРУГ.

28.ПРИСЯДЕМ НА ДОРОЖКУ.

29.ОДИННАДЦАТОЕ СЕНТЯБРЯ.

30.ВЕЛИКИЙ РИСУНОК МАЛЕНЬКОЙ ЛАУРЫ.

Время действия: 5-11 сентября 1973 года.

Место действия: Саньтяго, Чили.

Подростки всегда романтики, и им нужен идеал.

Луи Арагон.

И, если бы никто не помнил,

Я тот, кто помнит.

И, если б на земле глаз не осталось,

Всё буду я смотреть.

И здесь останется записанною в книгу

Та кровь,

И та любовь по-прежнему пылать здесь будет.

Пабло Неруда.

1.КРАСНЫЙ ДИРЕКТОР.

-Это безобразие! Учитель называется! Чилийский педагог! Просто ужас какой-то!

Миловидная девушка скривилась, подняла глаза от пишущей машинки:

-Я не понимаю, чем вы так возмущаетесь, сеньорита Пантано,— спокойно сказала девушка, продолжая печатать.

-Да перестань ты стучать, на нервы действует! Что можно печатать день и ночь!

Толстуха Пантано подошла к девушке.

-Вот чем занимается секретарь директора в рабочее время!

"Помню, как Аманда

под дождем спешила

к фабрике невзрачной,

где наш друг работал,

Мануэль..."*

......................................................................................................................

*"Аманда и Мануэль" — песня Виктора Хара.

......................................................................................................................

Песенки печатаешь!

Девушка промолчала. Толстуха вернулась к окну.

-Ужас какой-то, — повторила она, — Ну и учитель!

-Что вы нашли ужасного, — без интереса сказала девушка.

-Подойди к окну, Мария.

Мария неохотно оставила работу и подошла к окну.

-Ну и — ? Я не понимаю, что вас взбесило.

-Меня взбесил этот тип, ваш пресловутый ''компаньеро директор''. Гонять в футбол с мальчишками! Какой авторитет у него будет после этого?

-За хорошую игру директора только зауважают. Ура! Ой, молодец, видали, какой гол был! Вот вы,— Мария хихикнула,— так не могли бы, зато вратарь из вас мог бы получиться отменный!

"Представляю Жабу в воротах, все ворота займет".

-Прикуси язык, — сказала толстуха, — А вид его! Пиджак на траве валяется, рубашка расстегнута, рукава закатаны...

-Он же в футбол играет!

-В Школе не лучше! Какой это учитель, если дети ему на шею вешаются!

-Это замечательно, что Ребятишки так любят Кристиано.

-Словечки своего кумира повторяешь? "Ребятишки", директорское словечко! Нет, это не школа, а бардак!

-Даже так — бардак?

-Совсем распустились! Кошмар какой-то!

-У нас очень хорошая Школа,— сухо сказала Мария,— Это Шко-ла, понимаете? Не казарма, не тюрьма,

а Шко-ла! Революционная, свободная, новая, экспериментальная Школа Будущего. Новая, потому что

все учителя работают по собственным программам! И я завидую сегодняшним школьникам — им учиться интереснее, чем нам. А чего стоило директору добиться этих прав для учителей в Министерстве Образования! И утвердить статус нашей Школы! Но мы победили, и, может быть, сам Президент Чили, Сальвадор Альенде, посетит нашу Школу к Рождественским каникулам! Скорее бы Рождество!

-Надо сначала дожить до Рождества.

-Доживем! Ай, да что с вами говорить!

Сеньорита Пантано махнула рукой.

"И правда, кому я говорю это", — подумала Мария и замолчала.

-Слушай, пять минут назад был возмутительный случай. Иду я по коридору...

"Идешь, как же,— с неприязнью подумала Мария,— Крадешься, на цыпочках, специально и тапки мягкие надела...Вечно под дверью подслушивает. Сколько раз мы горели на этом при Шакале!"

-...Так вот, иду я по коридору, и — что бы ты думала? Парочка на подоконнике: Альберто Акоста и Бланка Карраско. Целуются!

-Ну и что? Альберто и Бланка...Вот новость! Вся Школа знает, что Бланка — девушка Альберто.

-Как "ну и что"? В стенах школы заниматься развратом! Сегодня целуются, а завтра что будет? А потом — зовите директора на крестины, сеньорита Мария!

-Это вы уж слишком. Не разврат это вовсе, а любовь. Ничего страшного. Они же старшеклассники. Я в возрасте Бланки Карраско целовалась на этом самом подоконнике с Эдуардо, а годом раньше — с Анхелем, и знаете где? Ни за что не догадаетесь! На крыше нашей Школы!

-Совсем крыша поехала...— проворчала толстуха и добавила:

-Кстати, о крыше. Вот, глянь-ка, что этот наглец Акоста читал на моем уроке!

-Читал на уроке? Вот удивили! Наверно, что-нибудь приключенческое. Я помню конфискованные вами романы Дюма, Сабатини, Конан Дойля, Жюля Верна — что там еще наши ребятки читают? У вас в кабинете куча книжек была, вами отобранных. Правда, находились отважные родители и бросались на тет-а-тет с вами, чтобы вызволить из плена Капитана Блада или мушкетеров — вы же по-доброму не отдавали.

-Нет-нет, далеко не приключенческая литература. Дети семьдесят третьего такие аксельраты! Вот что читал твой Акоста!

-"Голый на крыше'', Антонио Скармета*,— прочла Мария,— Ну и что?

......................................................................................................................

* Антонио Скармета — прогрессивный чилийский писатель.

......................................................................................................................

-Заладила, ''ну и что'', да ''ну и что'', я говорю — эту книжонку отобрала у Альберто Акосты на уроке английского! "Голый на крыше'' — это же секс! Порнография! Читать на уроке эротические романы!

Такую пакость приносить в школу!

-Разве вы Скармету не знаете? Революционный писатель, я балдею от его рассказов! А ''голый'' — это вовсе не эротика, это он для прикола. На Кубе ему за эту книгу премию дали. И вообще — Скармета — знакомый моего деда, так что лучше его не трогайте. И еще, знаете, сеньорита Пантано... если дети читают на вашем уроке, значит, у вас что-то не так. Я, конечно, всего лишь секретарь, но когда-нибудь я буду учителем, так вот, клянусь вам, я буду вести свой английский так, что на моих уроках дети не будут читать даже самые балдежные книженции, из тех, что читают с фонариком по ночам и дают на два-три дня...типа "Графа Монте-Кристо".

-Дура! Наивная дура!

Мария не ответила на это классическим ''сама дура'', но, конечно, подумала именно это.

-Ну, если революционные писатели печатают книжки с такими названиями, то не удивительно, что революционные ученики совсем обнаглели!

-Вы Альберто имеете в виду? Что вы к нему придираетесь? Отличный мальчишка!

-Знаешь, что мне заявил этот ''отличный мальчишка''? Я ему: ''Ну-ка, сбегай за директором'', а Акоста мне заявляет: ''Я вам не слуга. Вам надо, вы и бегите''. Наглость непомерная!

-Правильно и сказал. Не надо было унижать его при девочке. И вообще, умный учитель, вроде нашей Дульсинеи или Кристиано прошел бы мимо и сделал бы вид, что не заметил. По собственному опыту знаю, нормальные учителя так и поступают! Целуются люди и пусть целуются! Снимите шляпы перед Любовью с большой буквы! Я в их возрасте...

-Ты в их возрасте! Тоже хороша птичка! Видела я, как тебя по ручке гладил ужасный бородач, для этого страшилы с гитарой ты и песенки печатаешь, я как эту обезьяну увижу за окном, урок вести не могу. Оброс как питекантроп.

-Да Энрике просто прелесть, и борода ему ужасно идет! Он с этой бородой похож на Фиделя Кастро, все говорят!

Сеньорита Пантано поджала губы.

-Тебя не переспоришь. Одни шашни на уме! И потом, в такой юбке работать в школе — это бесстыдство! Видела я, как мальчики смотрят на твои ножки.

Мария покосилась на свою юбочку:

-Да она даже длинная, для работы. У меня и покороче есть. На дискотеку я в джинсовой хожу, а она примерно на пять сантиметров короче. А-ля-Пари, сеньорита Пантано. Стараемся быть на уровне мировых стандартов!

-Директору тоже не мешает полюбоваться стройными ножками сеньориты Марии. Как же, мировые стандарты! Стандарты проституток с Пласа Пигаль!

-У вас очень банальное представление о Франции, сеньорита Пантано. Вот мой дед был там не раз, и, поверьте, мы с ним о Пласа Пигаль даже не говорили — времени не было. А что до длины моей юбки, так сейчас все носят мини,— кротко сказала Мария, — кому комплекция позволяет. И вообще наша партия мини не запрещает. Хотите цитату из речи товарища Луиса Корвалана?

-Оставь меня в покое со своим товарищем Луисом Корваланом, хватит нашего уважаемого директора. Одна шайка!

-Выбирайте выражения, — сузила глаза Мария,— И потом, убедительно прошу вас, коллега, говорить мне ''вы''.

-Позовите, пожалуйста, директора этой школы, коллега,— иронически сказала учительница английского языка.

Мария присела на подоконник:

-Компаньеро Кристиано! — крикнула она.

х х х

Футбольное поле.

-Б-е-ей, Тео! Бей по воротам!

-Одиннадцатиметровый!

-А если в директора?

-Б-е-ей!

Директор выбивает мяч у самой линии ворот.

-Ура!

-Мазила, Тео!

-На мы-ло! На мы-ло! На мы-ло!

-Слышь-ка, Длинный, а учителя-то вчера продули нам!

-А родители выиграли!

-Кто в воротах стоял, — важно говорит малыш лет семи, шмыгая носом, — Мой папа, Пабло

Рохас!

-И у соседней школы мы должны выиграть любой ценой, — трясет ''хвостиками" директорская дочка Конпка.

-Любой ценой нельзя, надо честно, — поправляет ее девочка в красном берете с блокнотом и карандашами в руке.

-Компаньеро Кристиано! — снова закричала Мария из окна, — Вас зовут!

Директор останавливает матч.

-Мне нужна замена, — говорит директор. Болельшщики шумят. Все хотят играть, даже малыш Рохас и девочки. Длинный Орландо занимает место Кристиано на поле.

-Не зевай, Длинный! — кричат болельщики.

-Ему чего, вон какие ноги длинные, — завистливо говорит коротышка Рохас. Девочка в красном берете, Лаура Рохас, походит к братишке.

-Опять платок потерял, Патрисио, — ворчит Лаура, -И щека какая чумазая.

Лаура вытирает нос малышу, заправляет рубашку в шорты.

-Да сядь ты, не стеклянная! — кричат на нее, — И чего девчонки на футбол приперлись?

Лаура садится рядом с Кнопкой, букрнув:

-Умный какой нашелся, этот Монтесинос всегда испортит настроение. Девочка начинает рисовать футболистов в своем блокноте. Монтесинос заглядывает в блокнот:

-Эй, Лауренсия, покажь, чего рисуешь опять?

Лаура закрывает рисунок ладошкой и огрызается:

-Отстань.

-Ну покажь, что тебе, жалко? — не унимается Монтесинос.

Кнопка что-то шепчет Лауре, девочки хихикают, и Лаура, нарисовав "ляку-маляку", вырывает листок и протягивает мальчишке:

-Крикатура на тебя, Луи Монте-Синус.

-Сама ты крикатура! И совсем непохоже!

Лаура старается проявить выдержку и не обращать внимания на вредину-Луиса. Тот начинает надоедать Кнопке, дергая ее за тугие "хвостики".

-Отстань-отвяжись-отвали ты от меня! — пищит Кнопка.

-Не обращай на него внимания, тогда скорее отвяжется, — шепчет Лаура. Но как не обращать внимания, если разорвалась резинка, стягивающая левый Кнопкин "хвостик". И красные шарики куда-то укатились. Девочки приводят в порядок кнопкину прическу, развязав правую резинку, обозвав Монтесиноса "психом на воле". А "псих на воле", тайком подобрав два красных шарика, говорит девочке:

-Тебе распущенные волосы лучше. Ты взрослее выглядишь, а с этими хвостиками ты как цирковая лошадка.

-А ты как клоун!

Монтесинос — ну бывают же такие вредные люди — гладит Кнопку по голове:

-Хорошая грива!

-Ты у меня получишь! Если это провокация, то запомни — я не ябеда-корябеда, но я с тобой разберусь по-своему! Не думай, что я папе или Дульсинее наябедаю. Но отомстить отомщу за все твои подлости, Луис!

-Серия вторая — месть миледи. "Сумеем ли мы отомстить, вот в чем вопрос?" — сказала миледи кардиналу Ришелье. В главной роли Милен Демонжо.

-Ах, так я еще и миледи? Сначала лошадь, потом миледи? Мерси боку!

-Ой! Не надо за уши! Пошутить нельзя?

-Дурацкие шутки! Еще раз обзовешь, и не так получишь. Мне и Лаурита поможет. А вместе мы тебя проучим! Когда мы едины — мы непобедимы!

-Ваше счастье, что я не бью женщин.

-Даже миледи? — съязвила Лаура, — Ты первый начал дразниться.

-Ай, не мешай смотреть футбол, как ты мне надоел!

Лучше бы Кнопка не говорила последних слов, потому что неугомонный Луис опять завёлся. Он взялся за футболистов, подражая комментаторам: "Итак, дамы и господа, леди и джентльмены, месье и медам, сеньоры и компаньерос, а также кошки, собаки, голуби, жучки, червячки и козявочки, все, кто собрался на трибунах нашего СТАДИОНА... / Лаура и Кнопка, сидевшие на траве, фыркнули: "тоже мне СТАДИОН" / ... нашего СТАДИОНА — мы рады приветствовать вас на решающем матче, первый тайм в разгаре, болельщики рвут на себе волосы от восторга, энтузиазма и отчаяния, вы видите на ваших телеэкранах восходящую звезду чилийского футбола — Тео! Мяч у Тео: да, наш центральный нападающий обведет самого Пеле! А кстати, где же наш Пеле? Пеле навострил уши, сейчас что-то будет, бросок, пас, мяч у команды соперников, ай-ай-ай, какая досада! Посмотрим, как себя поведет молодой игрок — Длинный. Прекрасно, Длинный уводит мяч в половину соперника. Уважаемая публика, я не предсказатель, но Длинный тоже будущая звезда нашего футбола. Овация, свист, вой на трибунах! Стадион бушует! Знаете ли вы, что такое латиноамериканский футбол? Наши игроки...

-У меня голова разболелась от его трескотни, — сказала Лаура, — перейдем на другую сторону поля, Кнопка. Он никак не дает сосредоточиться. А у меня задание в художке: нарисовать людей в движении с натуры.

-Точно, достал, бесплатный комментатор.

Девочки встают. Монтесинос поднимается за ними:

-Интервью у великой художницы Лауры Рохас: за какую команду вы болеете, компаньера, за красных или за синих?

-За красных, Лучито, за красных — фамильный долг. *

......................................................................................................................

* Лаура имеет в виду свою фамилию — Рохас. /rojo — красный по-испански/.

......................................................................................................................

-А вы, мадемуазель Кнопка?

-Я уже заболела от твоих глупостей, и, честно говоря, мне ваш футбол до лампочки.

Луис делает несколько шагов, направляясь за девочками, но Кнопка, потеряв терпение, кричит:

-Не смей ходить за мной, Л-у-и-и, а то я всем расскажу, что ты за нами бегаешь!

-Подумаешь! — обиделся Луис, которого всегда очень злило язвительное кнопкино "Луи" на французский манер.

х х х

Кристиано Кордеро идет по школьному коридору. Как и "англичанка", директор замечает влюбленных на окне, но тактично смотрит в другую сторону. "Влюбленные раньше всех чувствуют приближение весны", — улыбается Кристиано. Но мальчик у окна, оставив свою подружку, подходит к директору:

-Вам ничего не говорил наш учитель рисования?

-Говорил, — отвечает Кристиано, — Но я хотел бы выслушать и тебя. В чем суть конфликта?

-Бланка была при этом, и Тео, и Пеле, и все наши ребята... Но я сам скажу... Клянусь говорить правду, только правду, ничего кроме правды!

-Мы ж не американском суде, Альберто, я верю тебе без клятв. Как было дело?

2.МОЖЕТ БЫТЬ, НЕ ВСЕ ПОТЕРЯНО?

Ну-ка, спокойно, сказал себе Кристиано и по-дружески улыбнулся Альберто и Бланке. Ребятишки взволнованы; конфликт, кажется, серьезный. Что мне сегодя выкрикнул учитель рисования: "Либо я, либо этот щенок, ваш любимчик Акоста!" Разговаривать с ним было трудно, даже мерзко. Столько грязи он вылил на Школу, на учителей, на Ребятишек, что я не сдержался. "Идите к черту, сказал я, — Вы хуже последней торговки. Все будут только рады, если вы уберетесь из нашей Школы". Он ушел в бешенстве. Терпеть такого коллегу было уже невозможно. Я даже подозреваю, что учитель рисования занимался такими художествами, как анонимки. Анонимки не подтвердились, но тень на репутацию Школы так называемый художник старался бросить как мог, и одно время нас замучили проверки. Надо же такое придумать: я разворовываю Школу! Сколько раз я из своего кармана платил шоферу, рабочим, что только не покупал для Школы, хотя и ругала меня за это Мамита... Ушел, и ладно. Терпеть такого склочника и кляузника? А я все же терпел. Довольно долго. Но дети терпеть не захотели и оказались правы.

Как педагог он тоже никуда не годился. Конечно, профессилнал, но не очень-то утруждал себя, объясняя отрокам азы ИЗО. Уроки вел по шаблону. Ребятишки рисование ненавидели всей душой, когда начинали подрастать и понимали, что "свободная тема" — это не потому, что Обмылок ( так его прозвали старшие) их очень любит, просто не хочет напрягаться. Сам урок называли "малевание", "мазня", "рисоваша", у каждого поколения были свои прозвища для предмета и учителя. Случай с Альберто только повод. Конфликт назрел давно. Аж гора с плеч. Пусть меня ругают за мой неуживчивый характер, объясню, поймут, свой брат, учителя. А не поймут, черт с ними! И сочинителю анонимок — скатертью дорога! С глаз долой — из сердца вон, как говоится. И хватит об этом типе!

Теперь о мальчике. Альберто Акоста — первый ученик нашей Школы. Но последнее время у мальчика часто были конфликты с учительницей английского языка. Та постоянно жаловалась на грубость Альберто. Я хотел было разобраться в конфликте, но от Альберто трудно было услышать кроме: "А чего она придирается?"— и весь ответ. Поймешь тут : "А чего она придирается?" Зато на моих уроках Аккордик (хе-хе, "подпольная кличка" Альберто Акосты) всегда был моей палочкой-выручалочкой. Если какая комиссия из Министерства Образования, я работал со всем классом, как бы не замечая поднятой руки Альберто, пока посетители не мигали мне в сторону Аккордика: " Спросите, мол, мальчик просится отвечать". И тогда я как был случайно, как правило, говорил: "У нас еще осталось время, задача на сообразительность", — и диктовал залачу из университетского курса, УГОЩАЛ комиссию моим Аккордиком. Это была немного игра, но Альберто ни разу не подводил меня в такой ситуации. "Блестящие способности, — восхищались гости, — Вы можете гордиться этим учеником, коварищ Кордеро". Я надеялся, что Аккордик останется отличником, но англичанка может испортить аттестат Альберто, если проблема не решится. Но остальным предметам, кажется, все хорошо, просто БЛЕСК, как говорит Исабель, она же "Дульсинея" о моем БЛЕСТЯЩЕМ* Альберто.

...............................................................................................................

* Имя Альберто означает "блестящий".

...............................................................................................................

С художником он поссорился из-за каких-то плакатов. Да! Теперь вспомнил. Я же сам дал ему ключ от кабинета рисования. И все-таки, старина, не показывай своего отношения к этому мазиле, бывшему преподавателю рисования, сказал себе Кристиано, как бы то ни было, он учитель ( плохой, скверный, отвратительный учитель, не устраивающий меня ни с профессиональной, ни с политической точки зрения), а Альберто ученик ( хороший, замечательный мальчишка, МОЙ мальчишка и в учебе и в борьбе). Но такие слова не говорят учителям: "Вы художник от слова "худо". Разве такими бывают художники!"

Но, положа руку на сердце, этот мальчик, сын нашего известного графика Фернандо Акосты, чье имя знает весь континет, и гравюрами которого восхищается вся страна, именно этот мальчик знает, какими бывают художники. Так в чем все-таки дело, Аккордик, дружочек мой?

Мальчик и девочка держались за руки. Деовчка что-то грячо шептала Аккордику. Альберто кивал головой и, закусив губу, смотрел под ноги. Поднял голову и:

-Наш класс, — начал Альберто, кашлянув, — В нашем классе назрел крисиз! Вот сейчас все говорят: "ЕДИНСТВО, ЕДИНСТВО", на каждом углу написно — "КОГДА МЫ ЕДИНЫ, МЫ НЕПОБЕДИМЫ".*

А в нашем классе единства нет. Ни политического, ни личного.

.....................................................................................................................

*EL PUEBLO UNIDO JAMAS SERA VENCIDO — девиз чилийской революции, КОГДА МЫ ЕДИНЫ, МЫ НЕПОБЕДИМЫ. Дословно: "Объединенный народ никогда не будет побежден".

......................................................................................................................

-Ну зачем ты так, — сказала Бланка Карраско, — Мы же так хорошо дружили.

-Наш класс развалила Жаба! — отчаянно выпалил Альберто, — Она запрещала нам все! "Никаких походов, никких маршей в поддержку этого правительства, если узнаю, что вы таскаетсь по улицам, пеняйте на себя!" Разве они так не говорила?! Говорила ведь, Бланка!

-Говорила, — подтвердила Бланка, — Она, даже если замечала нас на митингах, потом специально этих ребят вызывала и стралась засыпать. Помнишь, после воскресника? Всему классу наставила "неудов", и на второй воскресник уже почти никто не пришел.

-"Неуд" можно было схлопотать даже за значок с Че Геварой, — сказал Альберто.

Вот вам и расшифровка: "А чего она придирается?", потому что Аккордик не пропускал такие мероприятия, и значок с Команданте украшал его малиновую* рубашку. А вчера я видел их на улице, в школьной колонне. Действительно, из этого класса ребят было мало, и это меня насторожило.

......................................................................................................................

* Малиновые рубашки — форма СКМЧ ( JJ CC) — молодые коммунисты Чили, "Хота" — по первой букве организации.

.....................................................................................................................

-Вот и вышло — сколько раз у меня так бывало! Я с флагом — впереди, за мной толпа союзников, гул, шум -о-го-го, все за одного, а потом — враги все ближе, голоса все тише — и ты, как дурак, один.

-Не один а с Флагом, -тихо сказала Бланка.

-Понимаете? — продолжал Альберто, — А потом по углам начинают шептаться: мы, мол, за тебя, но...

"Да и вчера ты крепко держал Флаг в руках, Альберто..."

-Так что, бросать Флаг?— спросил Кристиано.

-Нет! Даже если один останусь! Пусть им стыдно будет, что они такие предатели! Даже если... даже если... будут полицейские со слезоточивым газом, даже если солдаты с оружием в руках! Вы верите?

-Я с тобой,— сказала Бланка, — Даже если... полицейские... и даже если... солдаты...

-Надеюсь, до этого не дойдет, — сказал Кристиано, но сердце его сжалось от тревожного предчувствия.

-"Наша женщина с нами всегда"*, — пробормотал Альберто, — Куда ты денешься! Но, честно, малышня дружнее. Этот класс, что ведет Дульсинея — ой! — учительница испанского, где учатся ваша Кнопка и Лаура Рохас. Они мелкие, но такие боевые! А малявки, первоклашки! Совсем мелочь пузатая, но дружат! А мы — каждый за себя. И вообще... Мы теряем власть в Школе. Когда решается вопрос об оценках, и Жаба режет на уроках ребят из Хоты, кто к нам пойдет? Либо идея, либо аттестат — такая уж альтернатива.

......................................................................................................................

* Альберто цитирует песню Venceremos — гимн Чилийской Революции. В оригинале слова звучат так "La mujer de la Patria tambien". Дословно: Женщина нашей родины тоже с нами.

......................................................................................................................

-Мы договорились учить инглез, чтобы Жаба... чтобы не к чему было прицепиться. Но если ищут недостатки, все равно найдут. И сеньорита Мелико стала привязываться к моему произношению, она мне неудов наставила только за произношение. Я уж по-всякому язык выворачивал перед зеркалом, все равно "уэри бэд". Ну и — ребята, напуганные моей горькой участью, просто сдрейфили. А меня вечно как кто за язык тянул, я все с ней спорил. Ребята говорили: "Не возникай, Аккордик, начальство все равно право..."

-Альберто спорил с бабой... с Жабой... с сеньоритой Пантано на чистейшем английском языке, — вмешалась Бланка, — Я это знаю потому, что английские туристы спросили у нас на улице, как проехать к гостинице "Каррера" и — ну что ты молчишь? — сказали, что произношение чуть ли не оксфордское! А классический английский Жаба не оценит! Она под янки косит! Корова империалистическая!

-Разберемся, — пообещал Кристиано, — Не расстаривайся, я не позволю портить тебе аттестат. Есть у меня друг. Он лингвист, я приглашу его на урок.

-"Король Лир", дед Марии? — спросил Альберто, — Отец его знает.

-Он самый. Но я так и понял, что вы...

-ЗАПРЕТИТЕ ЗАПРЕЩАТЬ*! — в один голос сказали Бланка и Альберто. Кристиано улыбнулся.

..................................................................................................................

* ЗАПРЕТИТЕ ЗАПРЕЩАТЬ — лозунг французской молодежной революции 1968 года.

....................................................................................................................

-Но что произошло с учителем рисования, и при чем тут это лозунг: "запретите запрещать"? — спросил Кристиано.

-Это все связано, — мрачно сказал Альберто, — Сеньорита Пантано развела такой террор! Волосы длинные — нельзя, мини-юбки — нельзя, богадельня какая-то, ясно, что ребята недовольны. Никто не носил волосы до плеч, как хиппи, ну, чуть-чуть... У меня ведь не длинные волосы?

-В духе времени, — сказал Кристиано.

-Мы же не новобранцы, чтобы нам стрижеными ходить. И тогда мы совсем скисли... Не знали, что делать.

Бланка убрала длинноватые волосы Альберто.

-Посмотрите, товарищ директор, ему же лучше с длинными волосами! А я? Если я юбку за колено надену, буду как чучело!

Кристиано хотел было сказать что-то, но Аккордик продолжал:

-К счастью, ваш Анхель нашел выход: "Врага надо бить эрудицией, сопляки вы, а не молодые коммунисты".

И тогда Эль Битлито выдал нам очень ценную информацию: "Разыщите в "Сигло"* статью Лучо**, он там как раз длинные волосы защищает".

.....................................................................................................................

*Сигло — El Siglo — Век — газета Компартии.

**Лучо — уменьшительное от Луис. Так называли Луиса Корвалана, генерального секретаря Компартии Чили, его сторонники.

......................................................................................................................

-Не совсем так, — поправил Кристиано, — Луис Корвалан приветствует нашу молодежную организацию — Союз молодых коммунистов Чили, а о прическах — между прочим. Это "Эли Сигло"от 11 СЕНТЯБРЯ прошлого года. Я число очень хорошо запомнил, потому что по моей просьбе мне делали распечатку этой статьи

товарищи из Технического Университета. И Анхель, конечно, раздал всей своей компании. У меня в кабинете есть еще несколько экземпляров. Что же вы не попросили?

-Теперь уж знаем, — улыбнулся Альберто, — Раньше все некогда было прочитать, хотя вы и советовали.

-Рок отплясывать в дискотеках время было, — не удержался Кристиано, — Да еще и приходили размалеванные, красные звезды на щеках рисовали, небось, своих девушек без помады оставляли.

-Это, конечно, не от большого ума, самому смешно вспомнить, — сказал Альберто, — Мы хотели как-то себя противопоствить хиппи, ультралевым, а в первую очередь — фашистам. Хипаки и леваки — не наши и не враги. Иногда с ними даже можно сотрудничать. А фашисты — враги! Смер-р-ртельные. Но информация в "Сигло" оказалась весьма ценной, и теперь я знаю, что сказать англичанке. Нам же надо было защищаться от ее нападок. И вот результат.

Альберто показал на доску на стене.

Мы приветствуем тех, кому нравится короткая стрижка, и тех, кто носит длинные волосы, девушек в мини-юбках и в шортах.

ЛУИС КОРВАЛАН.

-Вот наш аргумент! И мы сразу сделали эту мураль!*Для этого и просили ключ от класса. А Обмылок, рисовальщик, стал нас гнать из класса. Ключ был у меня. Я сказал, что вы разрешили. Тогда он стал на меня орать...

................................................................................................................

*Мураль — настенная роспись, от el muro — стена. После переворота 11 сентября 1973 года находящиеся и эмиграции чилийцы использовали для муралей большие холсты, которые хранились свернутыми в рулон для акций протеста против хунты Пиночета.

.....................................................................................................................

-Альберто не хамил ему!— вставила Бланка.

-"Ромео с ним загноворил учтиво", — процитировал Кристиано.

-Обмылок стал отбирать у меня ключ.

-Руку выворачивал, — опять вмешалась Бланка.

-Я вырывался, отскочил к окну. А Обмылок совсем озверел. "Давай ключ, щенок!" — орет на всю Щколу.

-Это правда, честное чилийское! Он еще Аккордика обозвал "дебилом" и "ублюдком"!

-Я опять говорю: "Оставьте нас в покое". Точнее, я закричал, но тут кто угодно заорет, если так обзываются! Он замахнулся на меня. Я отпрыгнул, а он...

-Альберто отпрыгнул, а он за ухо! Чуть ухо не отровал!

-Ясно, — вздохнул Кристиано, — На педсовете разберемся.

-Да ну его к свиньям, — сказал Альберто, — Только не гробанется ли наша мураль? Кажется, гвоздь на соплях держится. Извините за выражение.

-И висит криво, — заметил Кристиано, — Первесьте доску, ребята, некрасиво. И, пожалуйста, в следующий раз позовите меня. Стены только побелили, надо думать об интерьере Школы. А то вы мне тут понабиваете гвоздей.

-Мы чуть повыше, можно? Дырки под доской будут.

-Я узнал много тревожного и просто возмутитительного, но немедленно приму меры. Не беспокойтесь, все будет в порядке. Во всяком случае, такие безобразные сцены больше не повторятся под крышей нашей Школы! Только не стоило говорить, что он художник от слова "худо", даже если это и так. Это единственное,

в чем ты был неправ, Альберто.

Бланка насупилась. Альберто спросил:

-Мне — извиняться?

Кристиано уловил протест в вопросе мальчика и промолчал.

-А еще о сеньорите Пантано, — вспомнил Альберто, — Она наплела нашим родителям, что если у нас будет кружок русского языка, как мы хотели, чтобы ответить на письмо ленинградских ребят из КИДа "Хосе Марти", нас потом после школы заберут в Москву на какой-то химическийзавод, и нашлись дураки, что поверили. Будто мы там будем бомбы делать. И вообще там люди облучаются, получают радиацию, и, если туда попал, считай покойник. Ну подумайте, разве это не глупость?

-Поэтому на собрании все родители так завозмущались, когда вы предолжили организовать этот кружок.

-Жаль, честно говоря, — вздохнул Кристиано, — У меня есть друзья в Ленинграде, и мы могли бы подружиться с той школой.

-Но мы выучим, из принципа!

-Говори за себя, Альберто, у тебя способности к языкам, а я тупая, инглез, и то не одолеть, и, раз родители против, ничего не выйдет, — заявила Бланка.

-Сегодня не вышло, завтра выйдет, — возразил Кристиано, — Кстати, совсем недавно Школа получила посылку из этого КИДАа. Лениградские школьники прилали нам карандаши, альбомы, книги, открытки с видами их прекрасного города.

-Вот бы там побывать! — мечтательно вздохнул Альберто.

-Побываешь, какие твои годы, -сказал Кристиано.

-Но мы все равно языка не знаем, — вздохнула Бланка, — Как же их книги читать?

-Книги на испанском языке, — продолжал Кристиано, — В основном детские, я их уже отдал первоклассникам.

-А у меня идея — пусть к нам приезжают! И, если наши родители познакомятся с ними, может, они не будут против?

-Идея, конечно, превосходная, но СЕЙЧАС детей из Лениграда в Чили никто не пустит.

-Почему? У нас же революция, и Советский Союз с нами дружит.

Кристиано вздохнул.

-Вы сами понимаете — в стране сложная обстановка, и лениградским ребятишкам придётся повременить с этим путешествием. У них сейчас, кстати, только-только начался учебный год. Вот так — у нас весна, в Советском Союзе — осень.

-А потом? Когда все наладится? А мы — в Лениград! Вот здорово будет!

-Идея ваша просто замечательная, -повторил Кристиано, — Надеюсь, наши школы подружатся. Но мы не можем подвергать наших друзей риску, вы согласны?

-Может быть, не все потеряно? — спросил Альберто.

-Что ты хочешь сказать, Альберто?

-Я... — стушевался Аккордик, — Просто так..

Кристиано догадался, что он лишь отчасти развеял их тревогу и не все они ему рассказали, но его уже давно ждала сеньорита Пантано, и он сказал школьникам на прощанье:

-Больше ничего от меня не скрывайте. Друг я вам или нет?

-Друг! — в один голос сказали Бланка и Альберто.

-Я подумаю, как помочь вам, ребята. И класс ваш мы все-таки сделаем ЕДИНЫМ. Крепким как кулак, да? Вот как тот красный кулак на мурали на левом крыле. Видите?

Директор кивнул в окно, где в композиции мурали ярким алым пятном выделался огромный красный кулачина, срисованный его сыном Анхелем со сжатого кулака натурщика-гиганта — папаши Рохаса. Бланка и Альберто переглянулись, поддакнули директору.

"Когда я упустил этот класс, — корил себя Кристиано, — Два года назад они были в школе самые дружные. Впрочем, может быть, и правда, не все потеряно, им еще два года учиться. Наверстаем!"

3. ВРАЖИНА.

-Итак, — говорит Кристиано.

-Итак, — отвечает Мария, наморщив нос, — вас ждут. Сеньорита Пантано собственной персоной!

Завидев директора, толстуха поднимается с места.

-Сеньор Кордеро, — говорит она изысканно-вежливо и несколько театрально, — Мне необходимо обсудить с вами одну проблему.

-Я к вашим услугам, сеньорита Пантано, — отвечает Кримтиано и пропускает ее в кабинет, — Sit down, please. Надеюсь, мне вы не поставите двойку за произношение?

"Англичанка", скривив губы, бормочет: — Ваш арауканский* акцент просто прелестен, дон Кристиано. Садитесь же, сеньор директор, — усмехается она, — пока вам не скажешь, так и не сядете.

Such knight**.

......................................................................................................................

* Араукания — провинция Чили. "Англичанка" издевается, называя акцент "арауканским".

** Такой рыцарь ( англ.)

......................................................................................................................

Кристиано Кордеро садится на свое директорское место.

-Итак, — опять говорит Кристиано, — Я вас слушаю.

-Я увольняюсь, — отвечает "англичанка".

-Вы это... серьезно?

-Да.

-Право, несколько неожиданно.

-Разве? — тоном королевы в изгнании говорит "англичанка" и скорбно поджимает губы.

-Вас что-то не устраивает? Если вы считаете, что у вас большая нагрузка, мы изменим расписание. Помнится, вы как-то жаловались, что нет времени на личную жизнь. Я всегда иду навстречу желаниям учителей, когда есть возможность. Средние классы отдам Марии, она справится. Если... да и я хотел обсудать с вами кое-какие проблемы вашего класса.

-Меня не устраивает все, — говорит сеньорита Пантано, — Все, с тех пор, как вы захватили влсть в школе.

-Прошу прощения, но я как и наш Президент, пришел к власти демократическим путем. Все знают о коллективном письме школьников и родителей в Министерство Образования.

-Ну конечно, — иронически заметила "англичанка", — А подписи под письмом кто собирал? Роберто Рохас, Эдуардо Мелеро, Альберто Акоста — они были инициаторами этой авантюры. Дружки вашего Анхеля. Рохас один чего стоит! Наш бывший ученик стал бандитом! Миристом! Экстремистом! Мирист* — это говорит само за себя! А Рохас, конечно, заинтересован, чтобы протащить вас в директора: Лаура и близнецы здесь учатся.

......................................................................................................................

*МИР ( MIR) — Левое Революционное движение (Мовимьенто де Искьерда Революсьональ, Movimiento de Izguerda Revolucional)— левая организация, сторонники вооруженной борьбы.

......................................................................................................................

-Тогда близнецы не учились еще, они только в этом году пошли в школу. Партисио и Партрисия совсем малыши. Не надо вешать ярлыки на всю семью. Я знаю, что Ана Рохас, мать Роберто — женщина очень религиозная. Сейчас такое время — почти в каждой семье представители разных партий.

-К счастью, не всегда Народного Единства, — подлила яду сеньорита Пантано, -Но зато у Эдуардо Мелеро и младшего, Орландо, поразительное единодушие с этой вашей Прекрасной Дамой Компартии, "Красной Дульсинеей", как зовут ее ваши ученики.

-Не всегда,— согласился Кристиано, — Моя жена, например, христианская демократка, а я коммунист, но это не мешает нам понимать друг друга. Что же до детей компаньеры Исабель, я очень рад, что мальчики разделяют убеждения своей матери, и...

-И получают отличные оценки по испанскому языку, — перебила сеньорита Пантано, — Мама-то завуч!

-Вы оспариваете нашу систему оценок знаний школьников? А мы, между прочим, очень строго ставим им оценки. Проверяющие не раз отмечали отличные знания учеников нашей Школы. Но в чем ни я, ни Исабель Мелеро не можем упрекнуть себя — мы не придирались к ребятам, никогда.

-Вам нажаловался этот наглец Акоста? Его-то я и забыла! Думаете, я не знаю, что ваш вежливый, воспитанный Анхель пропадает в мастерской алкоголика Фернандо Акосты, папаши этого борца за права нашей школы. Кругом связи, красная мафия. Анхель будет художником с помощью пьянчуги Фернандо, а дон Кристиано вытащит Альберто в отличники.

-Какая грязь! Анхель учится в Техническом Унивеститете и не собирается становиться художником. Впрочем, я отказваюсь вести беседу с вами в таком тоне. Похоже, вы собрали все сплетни, неизвестно, с какой помойки.

-Все это было бы не так ужасно, если бы вы не превратили школу в...

-Во что? — зло спросил Кристиано.

-В какую-то канчу*, площадку для митингов, Народное Единство в миниатюре!

......................................................................................................................

*канча — эстрада в Латинской Америке

......................................................................................................................

-Это можно считать комплиментом, — усмехнулся директор.

-Вы подражаете своему кумиру Альенде?

Кордеро с улыбкой оглянулся на портрет Президента.

-А вы против?

-Yes, — сказала сеньорита Пантано, — Я не хочу, чтобы моя страна стала 16-й республикой России или какой-нибудь провинцией Кубы. Альенде ведет Чили к этому.

-Бред! Вы предпочли бы видеть Чили 51 штатом США, а не свободной демократической страной, впервые в мире пришедшей к социализму мирным путем?

-Вы еще не пришли к социализму, и не придете, даст Бог!

"Как змея прошипела, отметил Кристиано, — уже по-испански говорить разучилась: к сошьялисму".

-Знаете, сеньорита, все то, что вы сказали сейчас... Я понимаю, это провокация, но у вас не так много сторонников, и свалить меня вам не удастся. Мне доверена Школа, и я сделаю из нее Школу Будущего, которая воспитает людей, способных отстоять наши идеалы!

-Вы, сеньор, после поездки на Кубу стали невыносимы! Все меняете, переделываете, работать невозможно! Хорошенького опыта вы набрались на Кубе!

-Наша Школа — новая Школа, по-старому учить детей нельзя, кто это не понял, с теми придется расстаться.

-Значит, мы расстанемся!

Сеньорита Пантано обвела директорский кабинет обиженным взглядом, посмотрела на портрет Президента, вздохнула, покачала головой:

-Вы думали, что мы будем терпеть и молчать? Школа, где захватили власть коммунисты — не демократитческая школа, это про-кубинская школа, про-московская, но не смейте говорить, что это демократическая чилийская школа! Вы ведете детей к трагедии, компаньеро директор — вы и тут подражаете Альенде — в либерала играете, как он называет себя Товарищем Президентом.

-Так называет его народ, — не удержался Кристиано.

-Да бросьте! Народ — это стадо! Свобода, демократия, образование... Знаете, что нужно нашему народу? Хорошая плетка, тогда никаких забастовок и беспорядков не будет! Все слишком многого хотят!

-Неужели вы серьезно? Даже трудно поверить. Мы же начинали в этой Школе тринадцать лет назад... Вы тогда были почти ребенком, только колледж окончили, кажется, еще учились на последнем курсе.

-Тринадцать лет назад, — обиженно сказала сеньорита Пантано, — Тогда со мной считались, а теперь... А кто вы были тогда? Вы благодарили Бога, что вам удалось втискаться в эту школу. И то измором взяли директора. Только сумасшедший примет на работу коммуниста! Только сумасшедший назначит директором школы коммуниста! Красный Директор — так вас зовет вся школа, красная школа!

-Неплохое прозвище, — улыбнулся Кристиано, — Я прекрасно знаю, кого как зовут Ребятишки. Моего предшественника, например, звали Шакал... Красный Директор звучит лучше. Вы не открыли Америку.

"Ее зовут Жаба, как объяснила дочка этимологию прозвища сеньориты: Пантано значит "болото", а в болоте жабы водятся. Хотя я запретил так называть учитаельницу, конечно же, между собой они зовут ее Жабой".

-И вы гордитесь этой коммунистической кличкой! Как же, Красный Директор. Да я помню вас триндацать лет назад! Нищий, оборванец, у вас даже костюма приличного не было, вы тогда, кажется, только из тюрьмы вышли...

-Ба, это далекое прошлое...

-А может, и будущее, сеньор!

-Страшно, — вздохнул Кристиано, — Столько лет работали вместе, и я не знал, что рядом такой непримиримый враг. Я не вмешивался в вашу работу, доверял вам, и, хотя последнее время многое мне внушало тревогу, я надеялся, что вы разберетесь, что к чему. Я старался объяснить вам обстановку, вы же соглашались, принимали мои замечания, прислушивались, вернее, делали вид, что прислушиваетесь к моим советам. Я не навязывал вам своего мнения, но...

-Да-а-а? — протянула сеньорита Пантано, -А кто ходил на мои уроки, кто вводил в программу новые темы? Кто сказал, что я внушаю детям преклонение перед Соединенными Штатами, вам, мол, нужны интернационалисты, а не космополиты...

-Этого не было?

-А я и не отрицаю! Вы же не отрицаете, что вы — красный! И не просто "красный", какой-нибудь там сочувствующий, мелкая сошка, а красный в высшей степени, в превосходной степени — к-х-омунист! — сеньорита Пантано, произнося это слово, даже поперхнулась, и "к" у нее получилось очень английское.

"Ишь, как ее разобрало, — подумал Кристиано, — Политическая фонетика — "кх" — на английский манер, политическая грамматика -"красный" в превосходной степени не "самый красный" — "эль мас рохо", не "краснейший" -"рохиссимо", а, видите ли, "коммунист". Это даже интересно".

-Нам пора бы понять, — продолжала сеньорита Пантано, распаленная собственной речью, — Что на этом континенте хозяева — янки, они не допустят повторения Кубы, и, чтобы жить спокойно, с иллюзией незвисимости, нам надо заигрывать с Соединенными Штатами, и не зазывать русских медведей или кубинских крокодилов, а то наплачемся! Америка, великая Америка раздавит Чили как козявку, и вы ведете к этому. Вы, коммунисты, во главе с вашим Корваланом! Вы, левые, во главе с вашим Альенде!

Кристиано, сдерживая бешенство, пробормотал:

-Столько лет носить маску. Никогда никаких возражений, всегда во всем соглашаться, и наконец показать свое истинное лицо... весьма наприятное! Да. Вы правы. Нам лучше расстаться. Помните компрачикосов из романа Гюго "Человек, который смеется"? Те уродовали лица детей, вы пытаетесь изуродовать души.

-Вэл, — съязвила сеньорита Пантано, — Так коммунисты верят в бессмертную душу?

-Вы поняли, что я хотел сказать. Не перебивайте меня. Я дал вам возможность высказаться. Я не позволю вам уродовать сознание наших Ребятишек! Конечно, не скрою, вы бросаете Школу среди учебного года, это представляет определенные трудности, но я найду вам замену сегодня же!

-Замените английский своей математикой, или, похуже, вместо теоремы Пифагора будете зубрить "Коммунистический манифест"?

-Ну зачем же такие крайности. Я не изменю ни одного урока в расписании. Все будет как обычно. Как я сказал, так и будет. Знаете, я очень упрямый. Ни один урок не будет пропущен. А вы — свободны, с сегодняшнего дня.

Сеньорита Пантано "трагически" посмотрела на директора:

-Столько лет отдать школе, детям, и вот благодарность!

-Я должен благодарить вас за то, что вы мечтали воспитывать слуг империализма? Внушали родителям ненависть к Советскому Союзу? Занижали оценки по своему предмету активистам Хоты? За это я должен вас благодарить? Не дождётесь!

-Посмотрим, как поблагодарят вас родители ваших будущих коммунистов, когда будут оплакивать своих детей!

Кристиано достал из стола сигареты, демонстративно закурил и произнес, отчеканивая каждое слово:

-Даже. Если бы. Вы. Передумали. Я. Не позволил бы. Вам. Провести. Ни одного урока. Гуд бай.

Сеньорита Пантано встала. Перекрестилась.

-Господи, они не ведают, что творят, но я не прошу тебя простить их, я их проклинаю! Да будет проклята эта школа, и вы вместе с ней!

Кристиано чуть не поперхнулся дымом от неожиданности и засмеялся, даже захохотал. Роман какой-то! "Берите и будьте прокляты". Сеньорита Пантано возвела очи вверх — но вверху был портрет Президента, и ей показалось, что и Президент слегка усмехнулся. Она с ненавистью взглянула на своего бывшего начальника, на портрет Альенде, что-то прошипела по-английски и исчезла. "Вражина", — пробормотал Красный Директор и потушил сигарету.

4. ПОЧТИ КАК В ГОРОДЕ ВЕРОНЕ.

Альберто забрался на верхнюю ступеньку стремянки.

-Ну, теперь не криво?

-Теперь ровно, — сказала Бланка.

-Да держи ты, громыхнётся доска!

Бланка подбежала к доске.

-Скорее, Альберто, мне не удержать её!

-Подожди ты! Ой, гадство, гвоздь не забивается! Стены толстенные, сюда бы дрель.

-Где ты такую доску откопал здоровенную?

-У папы в мастерской такого добра — завались! Дерьмо! Чуть по пальцу не попал! Ну вот, держится.

Он соскочил со стремянки.

В этот момент в коридоре снова появилась сеньорита Пантано, разъярённая после разговора с директором. Альберто и Бланка расслышали её последние слова: "Да будет проклята эта школа, и вы вместе с ней!" Бланка испуганно взглянула на мальчика.

-Всё о'кэй, — шепнул Альберто, — Значит, эта змея уйдёт из школы.

-Ты думаешь?

-Ещё бы! Такие слова не говорят начальству.

Мальчик и девочка задрали носы. Альберто достал расчёску и демонстративно начал причёсываться. Бланка одёрнула мини-юбку. Альберто положил руку на плечо Бланке. Бланка подумала-подумала, склонила к нему на плечо голову, другую руку засунула в карман мини-юбочки. И, улыбаясь, они сделали невинные глаза.

-Ишь, голубочки, — прошипела сенторита Пантано.

"Голубочки" расхохотались. Под защитой доски с корвалановской цитатой мальчик и девочка с любопытством ожидали, как прореагирует Жаба.

Жаба прочла слова на доске.

-Какая пошлятина, — проворчала она.

-Ой, — спохватился Аккордик, — Я же загородил подпись. Вы почитайте, КТО это сказал.

-Да-да, почитайте, пожалуйста, КОМУ принадлежат эти прерасные слова, — "наивно" сказала Бланка. Жаба вытянула шею. Альберто удерживал Бланку за руку, затягивая паузу."Сейчас будет прикол", — шепнул Аккордик, чуть сжал бланкину руку, кивнул головой — мальчик и девочка расступились. Жаба оттопырила нижнюю губу.

-Всё равно, — сказала она с ненавистью, — Это правительтство долго не продержится, в стране кризис. Вы несчастные одураченные юнцы, но вам дорого обойдутся все эти глупости!

-Ничего дурацкого в этих словах нет, сеньорита, — отрезал Альберто, -Вы хотя бы для интереса прочли статью Корвалана. мы должны учиться и работать во имя Чилийской Революции, впервые в мире — демократическиой и бескровной — вот главная мысли лидера наших коммунистов, что в ней дурацкого? А какие у нас причёски и шмотки, не так уж важно, главное, чтобы нас встречали не по одёжке, а по уму, вот! Это уж моя интерпретация, но я не искажаю смысла, да, Бланка?

Бланка важно кивнула.

-И вообще, — важно заявил Аккордик, — Лично мне эта речь кажется даже лучше, чем знаменитая речь Ленина на III съезде комсомола, и я уж постараюсь, чтобы вся Школа запомнила слова Лучо! Можем вам экземпляр на память презентовать — Мария нам целую кучу напечатала. Автограф у Луиса Коравлана возьмёте сами, о'кэй?

-Ваш Корвалан сам не носит волосы по плечи, — прошипела Жаба. На ребят напал дикий хохот. "Ой, — сказала Бланка, — Я сейчас умру, — Ты представь, Аккордик, Корвалана с длинными волосами".

-Недолго, — проговорила сеньорита Пантано, — Недолго тебе осталось красоваться в этой малиновой рубашке, Альберто Акоста, — Скоро власти красных придёт конец, и все эти доски полетят на помойку, и тогда мы увидим, кто...

-Сеньорита! — перебила Бланка, -Ну почему вы нас так ненавидете? Почему вы хочете нам горя?!

-"Хочете", — передразнила Жаба, — Двух слов связать не можешь, а с парнями обнимаешься. А ты что нос задрал, жених? Шляешься по митингам, пока отец пьянствует.

Альберто что-то сказал по английски.

-Дрянной мальчишка, — прошипела Жаба.

-Что ты ей сказал, Аккордик? — спросила Бланка, когда Жаба, наконец, смылась с горизонта.

-Английский стишок — лимерик.

There was a young fellow named Sistall,

Who shot three old maids with a pistol.

When 'twas known what he'd done,

He was given a gun

By the unmaried curates of Bristol.*

......................................................................................................................

* Лимерик — форма английского шуточного стихотворения из 5 строк.

Негодяй по фамилии Бэдд

В старых дев разрядил пистолет.

Грожане узнали,

Пулемёт ему дали.

Старых дев больше в городе нет.(Перевод О. Астафьевой).

......................................................................................................................

Бланка засмеялась, бедные старые девы, не все же старые девы такие как Жаба, а если и я останусь старой девой, меня тоже застрелит... как там... a young fellow named Sistall?

-Ты не останешься старой девой, — сказал Альберто, наклоняясь к Бланке, но девочка отодвинулась, не собираясь продолжать с ним опасную тему. О любви говорить с НИМ так страшно, легче об учебе или об общественной работе:

-Смотри, вот место на доске, попросим Эль Битлито нарисовать здесь какие-нибудь веселые мордашки.

-С ШИРОКО ОТКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ.*

......................................................................................................................

* Название одной части выступления Луиса Корвалана, упоминаемого в повести.

.....................................................................................................................

-И с бликами.

-И чтобы волосы развевались.

-А справа от подписи будем вешать объявления, да? Но знаешь, что я хотела тебе сказать... Пойдем под наш "шатёр"!

-Здесь нельзя разве?— спросил Альберто.

-Там лучше, — ответила Бланка, -Ну, побежали!

Бланка и Альберто взялись за руки и побежали к скамейке под дерево-шатер. Там они уселись, обнялись, и Аккордик, продолжая сжиать ее руку, сказал ей:

-Бланка, послушай, Бланка, ...я написал стихи... даже не стихи, а так, не знаю, что вышло:

Ты мечта моя, девочка-сказка,

Я люблю тебя, Бланка Карраско!

-Это правда, Альберто? — спросила девочка.

Аккордик кивнул.

-А ты? — спросил он.

-Сейчас, — сказала Бланка. Они подняла голову, посмотрела на кружевной узор листвы, робко улыбнулась...

-А ты? — повторил Альберто.

-Знаешь ты, знаю я. знают звёзды -

Я люблю вас, Альберто Акоста!

-А звёзд нет, — сказал мальчик, — Но спасибо, Бланка. Знаешь, Бланка, я же не говорил этого никогда ни одной девчонке.

-Я тоже, — сказала Бланка, — Ни одному мальчишке. Ты моя первая любвь, Аккордик.

Глаза Бланки оказались очень близко от глаз Аккордика.

-У тебя глаза жемчужные, — сказал мальчик.

-А у тебя ореховые.

-Как это — "ореховые"?

-Так. Не знаю. Ореховые, и всё.

-А мама говорит, что кофейные. Бланка!

-Знешь, Аккордик, я хотела бы укрыться под этим Шартом от всего мира! Убежать, спрятаться от всех! Чтобы нас никогда не нашли. Или лучше, чтобы это был заколдованный сад, как в книгах. А ты?

-Бланка, я тебя очень люблю. Но я не хотел бы всю жизнь жить в саду. Мне надоело бы. Нет, Бланка, нельзя в наше время убегать в сад. И потом, что я, паразит какой-то? Нюхать цветочки, а работают пусть другие? А как же тогда наша Революция?

-Я, наверно, плохая революционерка, но я так люблю мечтать об этом, пока мы вместе — только ты и я — в Саду.

-Сад только для нас? Слишком жирно... Сад — для всех!... Прекрасный мир — для всех! Не в Царстве Небесном, а здесь, на этой земле. Это Коммунизм! А у нашей страны есть всё, чтобы стать таким Садом — и пророда, и климат, и полезные ископаемые...

-Эх ты, полезное ископаемое. Ты посадишь в своем саду только красные цваеты: гвоздики-розы-тюльпаны-копиуэ?

-Всякие цветы пусть растут, не жалко. Даже глупыши-одуванчики. А я, кстати, больше белые цветы люблю, потому что белые цветы, каждый белый* цветок говорит мне о тебе, Бланка.

......................................................................................................................

* Blanca — белая (исп.)

......................................................................................................................

Тебе очень идёт это имя, моя Белоснежка. Я даже не представляю, что тебя назвали бы как-то по-другому.

-Тебе тоже твое имя подходит. "Альберто" это блестящий, да? Помнишь, мы все Дульсинее зубы заговаривали — расспрашивали про наши имена, а она завелась на пол-урока. У тебя глаза блестящие, правда-правда.

-Бланка! Я и не знал, что ты такая.

-Какая?

-Ну, такая... поэтическая. Ты мне нравилась, я был влюблен, но я не знал про твой Сад.

-А здорово было бы, здорово...

-Это прекрасно, но нельзя бежать от жизни в Сад, моя девочка, моя песенка, моя звёздочка...

-Я знаю, — сказала Бланка, положив голову на грудь мальчика, — Но когда мы вместе, мы как будто бы в Саду, правда?

По лицу Аккордика пробежала тень. Бланка тревожно встрепенулась.

-Что с тобой? Ты подумал о чем-то плохом? О Жабе?

-Вот ты говоришь: " Сад, цветы"...а знаешь, что у нас дома творится...

-Эта змея что-то прошипела про твоего папу? Я не поняла, что-то про пьянство...

-Бланка. Этого пока никто не знает. Мои родители развелись неделю назад.

Бланка ахнула.

-Почему?

-Долго рассказывать. У отца был творческий кризис. Художники, они же такие... ранимые. Мама все ругалась, что он мало зарабатывает... Вечно они ссорились... А тут и в политике такая фигня... Работа у него не шла. Я не знал, как помочь ему. Он делал обалденные гравюры к стихам о любви Пабло Неруды, все по ночам работал, когда все спали. А наутро говорил, что все это дерьмо и никуда не годится. Ну и — все это так раздирало ему душу — и политика, и творчество, и скандалы, а выпьет и вроде забудется. Я и так и так: "Пап, да не пей ты", а он: "Я дерьмо, сынок, я скотина, я бездарь, сукин сын. Мои картины никто не понимает, мои гравюры никому не нужны..." А ведь самому Неруде понравились его гравюры, что ему еще надо?

-А Кристиано знает?

-Ещё бы! Они ведь друзья. Папа в художественном училище преподает рисунок, а Анхедь там до Универа учился. Кристиано пришел к нам на следующий день после развода. Вроде бы из-за моего английского, но я тогда ничего не сказал ему про Жабу. Я вообще не хотел его впускать, но он вошел и все увидел. Папа не ходил на работу. А Кристиано с ним долго говорил. Да, говорил он, обстановка сложная, даже, может быть, угрожающая...

-Кристиано так и сказал: "угрожающая"? — вздрогнула Бланка, сжав руку Аккордика.

-Даже отчаянная... Но если мы все — от Президента до рабочего будем заливать нашу тревогу вином, мы пропьем нашу Революцию. И папа, правда, послушал его, побрился, надел свежую рубашку и пошел к своим студентам. Но после работы все равно пьёт.

-Бедный Аккордик!

-Я вовсе не затем тебе рассказал, чтобы ты меня жалела. Но наболело, сил нет молчать. Да ты и не разболтаешь, я знаю.

-А мама?

-Что мама? Мама нормально.Ему хуже, и я остался с ним. Хотя и маму жаль. Но мама как всегда — на высшем уровне.

-Мы должны как-то помочь Фернандо, — сказала Бланка, — Мы должны убедить его, что его гравюры нам очень дороги. Альберто, давай устроим в Школе его выставку! И стихи о любви Неруды почитаем. Ты молчи, идея будто бы моя.

-Спасибо, Бланка. Только разве этот задохлик-рисовальщик допустит?

-А мы директора подключим. Против Кристиано — кто такой рисовальщик! Главное, чтобы Фернандо нам поверил. Чтобы у него началось возрождение...

-Вот ты судишь о нем по его гравюрам, а по гравюрам он действительно божественный! — проговорил Аккордик, — А представь: я, мальчишка, прячу от него газеты, нарочно врубаю рок, когда говорят плохие новости по Ти-Ви. Я стараюсь уберечь его от запоя, а не то, чтобы спросить совета, разобраться. А он считает меня легкомысленным мальчишкой. Но рок-то я включаю, чтобы он не знал!

-Мои родители тоже не очень-то волокут в политике. Вот Кристиано, он всё объяснит, и кажется всё просто как А-Бэ-Цэ.

-Да ладно, — сказал Альберто, — Мы-то с тобой разбираетмся в политике!

-Еще как! — сказала Бланка.

-Выставка в Школе, — задумчиво сказал Аккордик, — И как ты это представляешь? Стихи о любви Неруды ты читала?

-Больше чем читала. На память помню.

-Какое — любимое? Самое-самое?

-Трудно сказать. Все. Хотя, пожалуй, это:"Мы потеряли целый закат, — никому не увидеть дружбу наших ладоней в час, когда мир, погружается в синюю тьму..." Сейчас точь-в-точь как в стихах Неруды, правда? А ты?

-Девочка, смуглый ветер!Солнцем, творящим жито,

Свивающим донные травы, створаживающим плоды,

твой звёздный взор сотворен, и весёлое тело,

и губы твои, в которых скользит улыбка воды...

-Бланка! А у нас с тобой будет — как в стихах?

Бланка промолчала.

-Эх, — вздохнул Альберто, — "Я — крик, а ты — молчанье"* ?!

......................................................................................................................

*Пабло Неруда.

......................................................................................................................

-Не знаю, — сказала Бланка, — Правда, не знаю.

5. В ЭТО ТРУДНОЕ ВРЕМЯ.

Мария острожно постучала в кабинет.

-Входи, Мари, — прогласил Кристиано.

-Я всё слышала, — сказала Мария. — Какая гадина!

-Гадина ещё та, — произнёс Красный Директор.

-Я так и ждала: "Что-то будет". Вы слишком вежливо с ней разговаривали!

-Я дал ей возможность высказать всё. Но теперь мы от неё избавились.

-Слава Богу, — сказала Мария.

Кристиано искоса посмотрел еа неё. Мария вздохнула: "Нет, я не вытерпела бы! Ну и выдержка у Кристано! Или он такой непробиваемый, и ему всё нипочём? По его лицу никогда не поймёшь, что у него на душе. А дедушка мне говорил, что такие, с виду как каменные, в душе очень ранимые. Дедушка-то давно Кристиано знает. А мы другие. Вот я — чуть что, на целый день портится настроение. Сегодня всё было так хорошо, но эта Жаба надолго отравила настроение и мне, и Кристиано, и Бланке с Альберто. Разве она не гадина? Зачем вообще живут такие люди?"

-Кто же теперь будет вести английский язык, — задумчиво сказал Кристиано.

-Самое главное — от Жабы избавились. Ребята хоть вздохнут спокойно. Она как нам школьные годы отравляла, так и этим. Но мы её боялись, пикнуть не смели. А эти боевые — детишки Народного Единства. Протестовать пытались. Это внушает уважение.

-Детишки Народного Единства, — улыбнулся директор, -Они молодцы, что протестовали, но кто будет учить их английскому? А ведь ты поступила на английский факультет. Английская филология, если не ошибаюсь?

-Во-первых — дедушка филолог. Во-вторых, из чувства протеста. И в третьих, английский сам по себе красивый язык, и, несмотря на отвращение к Жабе, к английскому языку я не испытываю отвращения.

-И как твои успехи?

-Ничего. Можно и лучше, да времени не хватает.

-А что, если я тебе дам вести уроки в старших классах?

К этому и вёл хитрец Кристиано. Мария воскликнула:

-Ой, я боюсь! Они такие сумасшедшие! А если они на головах ходить будут?

-Поставь их на ноги, Мари. Не съедят же они тебя. Свои ведь ребята, ты их всех знаешь. Ребятишки Народного Единства. Ну-ка, посмотрим расписание. Видишь, завтра у меня первые уроки в старших классах. Менять расписание я не хочу и не буду. Ребята заканчивают школу, наде всерьёз заниматься, и, если в свободные часы я могу подменить "англичанку", то, где уроки математики совпадают с английским — твои. Не так и много. Давай, действуй, девочка.

-Ничего себе! — ахнула Мария, — Нет, я не могу!

-Мари, — хитро сказал Красный Директор, — Кто-то не так давно восхищался героическими женщинами Сьерра-Маэстры, Таней, Рамоной, если мне память не изменяет.

-Но это же совсем другое дело!

-Мари, девочка моя, это тоже героизм. Если ты, первокурсница, сможешь вести уроки, когда школа осталась без преподавателя, это тоже подвиг. Мирный подвиг. Педагогический подвиг.

-Вы правда так считаете?

-Правда, — сказал Кристиано, — Ты хорошая девочка, у тебя умная головка, ты восхищаетшься героями нашего континента, как и вся молодёжь. Я понимаю тебя. И не только молодёжь, позволь заметить.

"И не вся молодёжь, — опять вздохнула Мария, — Впрочем, он имеет в виду наших".

-Ты хорошо, красиво, быть может, чуть излишне патетично говоришь на собраниях Хоты: "Будем такими как Рамона,* ура!" Но теперь для тебя пришло время, твоё время доказать, что все красивые слова — правда.

.................................................................................................................

* Рамона Парра — девушка, убитая на демонстрации полицейским. Ее имя носила пропагандистская художественная бригада Хоты — БРП.

..................................................................................................................

Я не сомневаюсь в искренности твоих чувств, Мари, но тебе кажется, что подвиг — это обязательно подполье, риск, автомат, героическая смерть, а я тебе говорю — то, что ты будешь делать — тоже подвиг: тетради, дети и трудности — я не сулю тебе спокойную жизнь, будут и неудачи, даже отчаяние. Ребятишки нам порой откалывают такие номера! И думать ты будешь: всё, к черту, баста, ноги моей больше в этом классе не будет, а утром как обычно: " Здравствуйте, садитесь. Начнём урок".

-У вас так было?

-Сколько раз, Мари! Теперь мы с тобой коллеги, и я могу выдать тебе свои професттиональные секреты.

-А мы вас считали сверхчеловеком.

-Да, особенно когда закрыли Эдуардо в шкафу... Когда подучили Анхеля исправить ошибки в министерской контрольной. Когда Роберто Рохас закурил на уроке — на спор, кажется... Но оставим "милые детские шалости". Надо думать о будущем. Так что ты решила насчет английского?

-Я попробую... постараюсь.

-Нет, Мари, уклончивые ответы не нужны. Конкретно.

-Да! А можно, мы с ребятами поставим "Ромео"?

-Именно это? — удивился Кристиано.

-Ну да — но на английском! Я хоть сейчас прочту монолог Джульетты в саду — и Мария затараторила по-английски: "O, Romeo, Romeo! Wherefore art thou Romeo? Deny thy father and refuse thy name..."*

.................................................................................................

" Ромео, о зачем же ты Ромео, покинь отца и отрекись от имени, а не хочешь, так поклянись..." (староанглийский)

.................................................................................................

-Узнаю внучку "Короля Лира". Конечно, работа над спектаклем сдружит ребят, и, если они согласятся, начинайте репетировать. Но, хотя я тоже большой фантазёр, все-таки сомневаюсь, что вы это осилите — постановку "Ромео и Джультты" на английском. Главные роли, конечно, Бланке и Альберто? Но одно дело — "поцелуй украдкой" на подоконнике, а другое — на сцене.

-Они будут играть самих себя, и всё тут! Какая девчонка не мечтает сыграть Джульетту!

-Хорошо, время покажет. Какие ещё новости?

Мария виновато посмотрела на Кристиано.

-Не знаю даже как сказать. У вас и так проблемы из-за англичанки.

-Валяй, Мари, выкладывай. Лучше зло известное, как англичане говорят.

-Рисовальщик тоже сматывается, — Мария вздохнула и снова зачастила своей скороговоркой: — Но его-то любой учитель подменит, подумаешь, рисование, вы только не расстраивайтесь. И знаете, хотя наш рисовальщик проповедовал чистое искусство, сейчас наш великий маэстро будет заниматься весьма грязными делами — стряпать комиксы против нас в одной правой газетёнке.

-Я знаю, — спокойно сказал Кристиано.

-Да, я помню как вы сцепились с ним в прошлом году из-за "муралек". Вы тогда попросили организовать ребят, а он так и взъелся: я, мол, политикой не занимаюсь, и не собираюсь пачкать стены, да еще и в нерабочее время. Ну и что? Обошлись тогда, и теперь обойдёмся. Анхель и Эдуардо собрали ребят, старшие подключились, и к Четвёртому Сентября — второй годовщине Победы Народного Единства Школа так и сияла! Подумать только — Мария высунулась в окно, — Уже целый год прошёл, а кажется, только вчера мы разрисовывали нашу Школу, тащили всякие краски, а маленький Парисио Рохас своровал у тёти Аниты целую банку зелёной краски и рисовал "тлавку". ....Здорово было! А сечас краски уже выцвели... Да не в красках дело. Вот скажите, почему сейчас так трудно? Мы уже третий год держимся, и вроде бы должно идти по восходящей...

-Подожди, Мари, не впадай в пессимизм, пожалуйста, — пробормотал Красный Директор, — Кем бы заменить рисовальщика, вот что меня волнует.

-Наша Школа, — продолжала Мария, — Наша мечта. А учителя разбегаются, родители переводят детей в другие школы. Может быть, не надо было так, как мы?

-Выражайся яснее. И что-то перестал тебя понимать.

-Ну... может быть, надо было вести более хитрую политику? Не афишировать так нашу связь с левыми партиями? И тогда...

-Вот уж нет! Зачем нам скрываться? Прошли те времена. Да, у нас много недоброжелателей, может быть — врагов, но случайные люди отсеялись, остались самые стойкие, и, хотя учителя перегружены, мы выстоим, Мари. Школа выйдет из этого испытания с честью. Кто забрал детей из Школы? Я смотрел списки: всё богатенькие, мелкая буржуазия.

-Не только, — возразила Мария, — Ходят слухи, что скоро запретят ходить в церковь, а у нас многие родители верующие, и они тоже вас боятся.

-Я говорил родителям на общем собрании, что наша Школа — передовая демократическая Школа, и подобных запретов они могут не бояться.

-Некоторые родители бойкотировали ваше собрание, — вздохнула Мария, — Как всё сложно!

Кристиано подошёл к расписанию уроков.

-Рисование, — произнёс он, — Ты неправа, Мари, рисование должен преподавать худажник. Я не раз думал об этом, и, кажется, у меня есть кандидат на это место.

-Я знаю, кто, — улыбнулась Мария, — Эль Битлито? Анхель? Я угадала?

-Я даже и не думал об Анхеле, почему ты так решила?

-Но Анхель уже столько сделал для Школы!

-Хорош он был бы, если бы не делал! Думаешь, я даром его кормлю? Нет, Анхель не подходит.

-Если вы мне готовы доверить английский, хотя я англичанка так себе, то почему Анхелю не дать вести рисование? Рисование не такой важный предмет, как инглез, а Анхель прекрасный художник.

-Захвалили вы Анхеля. Анхель ещё ученик. Какой он художник! Анхель и сам не пойдёт в мою Школу, а если бы и захотел, я не взял бы его.

-Своего сына?

-Я слишком хорошо знаю Анхеля. И знаю не только его положительные качества, но и слабости. Да, он парень способный, неплохо рисует, но сейча учитель из него не получится. Анхель слишком мягкий, вот ему-то дети сядут на шею. Он и сам не знает, чего хочет. Что-то надо выбрать — кисть или гитару. А он этот выбор сделать не может. Мне нужен не только художник, но и учитель. А Анхель совсем мальчик.

-Мы же одноклассники!

Кристиано улыбнулся.

-Тогда кто ваш кандидат?

-Диего Лойка, личность, хорошо тебе известная.

-Дьегито? Этот сумасшедший байкер? Этот псих? Бешеный Скворец?

-Как вы его зовёте? — захохотал директор.

-Бешеный Скворец — по фамилии. Простите меня! Но я — двумя руками за Анхеля и двумя — против Дьегито.

-Почему это, позволь спросить?

-Дьегито из буржуазной семьи. Его родители почти миллионеры. Правда, Дьегито с ними порвал, живёт на чердаке, но какой образ жизни он ведёт? За гроши малюет акварели для туристов: "Вот вам, сеньор, по дешёвке акварель президентского дворца, — передразнила Мария, — Кто желает портрет на память — за минуту, и совсем дёшево..." Около него вечно толпа собирается "на плэнэре" — туристы, зеваки.

-Этим он зарабатывает на учёбу, Мари. Парню нужна поддержка.

-У Анхеля в живописи всё ясно, светло. И рисунки свои он не продаёт. Так раздаёт, друзьям, даром. И, хотя вы говорите, что он ещё не художник, неправда это, мы сразу узнаём его руку. Даже на муралях. Есть переулочек недалеко от Технического Универа. Мы как-то шли мимо — Энрике и я. И, даже не зная, что это рисовал Анхель, Энрике Кастильо сказал: "Клянусь моей бородой, эту муральку рисовал Эль Битлито. Его художества!" И правда, только у Анхеля полчаются такие человечки — симпатичные, веселые, добродушные, жизнерадостные, как он сам. С огромными глазами.

-И все на одно лицо. Для Дьегито живопись — жизнь, он ради своей страсти променял особняк родителей на свой чердак, а мой Анхель машет кисточкой между делом.

-Вернемся к нашим "муралям", — упрямо сказала Мария, — Анхель всегда много рисовал. Он еще в Школе учился, когда к парровцам прибился, и студенты относились к нему как к равному, даром что школьник.

"И спал на уроках после ночных вылазок", — добродушно усмехнулся Кристиано и сказал:

-Ну да, в предвыборную кампанию он дело делал.* И всё же Анхель ещё мальчишка.

.................................................................................................................

* Во времена правительства Эдуардо Фрея бригадисты работали по ночам и на рассвете. Надо было быть быстрыми и смелыми: они постоянно находились между двуми прессами — полицией и правыми силами. И те и другие срывали работу парровцев: замазывали их рисунки и лозунги, обстреливали, нападали с палками и ножами.

.................................................................................................................

-Внешность обманчива, -сказала Мария, — Бешеного Скворца мальчишкой уже не назовёшь, но в живописи у него полный сумбур, и в политике такая же путаница. Было время, мы совсем было решили, что Дьегито наш человек, а он начал кофликтовать с Бакалавром и Бородой, то есть с Эдди и Энрике, и, похоже, спелся с миристами. Так что смотрите, кого берёте на работу.

-Дьегито Бешеный Скворец (забавное прозвище, как у индейца) больше нуждается в деньгах, чем Анхель. А политика... Он умный парень, разберётся, что к чему...

-Да, Анхелю, конечно, деньги не нужны! — фыркнула Мария, — У вас миллионы в швейцарском банке. Несмотря на связи Дьегито с МИРом, вы...

-Именно поэтому...

-Вы не хотите взять на работу нашего-пренашего Анхеля, парня из Хоты, своего сына и готовы доверить воспитание детей такой сомнительной личности, как Бешеный Скворец? А не взорвёт ли он нашу Школу? Или вы хотите перевоспитать миристов? Они все чокнутые, напрасная затея! У них одна стрельба на уме. Боб услышал от кого-то, что Че говорил: " Релоюцию без стрельбы не делают"*, и повторяет эту фразу как учёный попугай.

.................................................................................................

*Я говорю Че: "Знаешь, старик, давай останемся здесь. Я женюсь на индианке из знатного инкского рода,

провозглашу себя императором и стану правителем Перу, а тебя назначу премьер министром. и мы вместе осуществим социальную революцию". Че ответил: "Ты сумасшедший, Миаль, революцию без стрельбы не делают!"(Из воспоминаний Альберто Гранадоса, друга юности Эрнесо Че Гевары).

.................................................................................................

-Да нет, я миристов не перевоспитаю.

-И то правда. Сам Корвалан с ними сладить не может.

Кристиано вздохнул.

-Есть у меня одна идейка, Мари. В СССР школьники играют в военную игру. "Зарница" называется.

-Zarnitca ? — переспросила Мария.

-Relampago, — перевёл Кристиано, — Игра игрой, но у ребят и форма, и автоматы. Игрушечные, Мари, не пугайся. Всё как на войне. Русские ребята примерно такого возраста как наши — Лаура, Луис и вся эта компания. А у старших школьников уроки военного дела. Мальчишки автоматы за секунды разберут и соберут.

-А девчонки? — спросила Мария.

-Что девчонки?

-Русские девчонки-старшеклассницы тоже за секунды разбирают автоматы?

-Не знаю, — усмехнулся Кристиано, — Не уверен. Мне только показывали, как разбирают автомат Калашникова русские мальчики. Я делаю поправку на то, что школа была показательная, и мне, как зарубежному гостю, конечно, подсунули лучших, как я подсовывал Аккордика. Но я и на Кубе видел, какие у Фиделя орлята растут.

-Вы хотите вооружить наших школьников? А как же тогда Мирная Революция — Революция без единой пули? А наш первый лозунг:НЕТ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ! Детям — оружие?! Да если сейчас нашу Школу называют рассадником коммунизма, то тогда нам придётся не МИРа бояться, а типов похуже. МИР, честно говоря, хоть и бешеные, но всё же свои. А тогда "Патриа и Либертад"*взорвут нашу Школу, как пить дать.

.............................................................................................................

"Патриа и Либертад" — "Родина и Свобода" — фашистская организация.(Patria i Libertad, PIL).

.............................................................................................................

-Разве я сказал, что дам детям оружие? Мне нужен боевой парень, инструктор по военной подготовке.

-Инструктор по геррилье*.

.............................................................................................................

* guerilla — партизанская война (исп.)

.............................................................................................................

-Девочка моя, кого мне звать? Карабинера, который позволяет наглеть фашиствующим молодчикам и не применяет закон? Военного, который спит и видит, что наше правительство рухнуло, и в Ла Монеде* американская марионетка?

............................................................................................................

*Ла Монеда — Президентский дворец в Сантьяго.

............................................................................................................

-Да зачем нам это надо? — поморщилась Мария, — У нас есть армия, пусть она нас и защищает. Если янки сунутся, как на Плайя-Хирон. Я понимаю, что русские должны учить своих детей военному делу, ещё бы — такая война была. Они должны быть сильнее империалистов, всё правильно. И что Фидель своих ребят так воспитывает, тоже ясно: под носом у Америки, конечно, кубикам надо быть начеку. Но у нас совсем другая обстановка, и вовсе не нужна нам вся эта стрельба! У нас САМАЯ ЛУЧШАЯ, САМАЯ СВЕТЛАЯ, САМАЯ ПРЕКРАСНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ потому что она МИРНАЯ! Она лучше Великой Французской, лучше Великой Октябрьской, потому что она без крови, вот! У нас не было ни гильотин, на расстрелов невинных людей! И пусть на всех знамёнах напишут: "Да здравствует Великая Чилийская Мирная Революция!"

-Мари, я знаю, что и ты, и Анхель, и Эдди, и все эти бешеные скворцы и воробьи — Дьегито, Боб — готовы умереть за Революцию, но надо уметь защитить нашу САМУЮ ЧИСТУЮ, САМУЮ СВЕТЛУЮ, САМУЮ ПРЕКРАСНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ! ЗАЩИТИТЬ! А для этого... Вот мой Анхель, читает "Партизанскую войну" Че Гевары, глаза горят, бросает книгу: "Чёрт побери, сейчас бы рвануть какой-нибудь Уругвай освобождать, а я тут малюю плакаты..." Ладно, хорошо, а ты умеешь обращаться с оружием, спрашиваю. Молчит. И кому же ты такой нужен в Уругвае. Тут мой парень и скис. Потому что автомата "в глаза не видел".

-Это его счастье, — пробормотала Мария, — Ну вот, вы и на Че Гевару замахиваетесь.

-Никогда я на Че Гевару не замахивался! — воскликнул Красный Директор. — Вот уж неправда! Но в нашей обстановке, Мари, надо навести порядок в своём доме, а потом уж уругваи освобождать. Или ты считаешь, что у нас всё в порядке?

-Не всё, — вздохнула Мария, — Так вы точно решили насчёт Дьегито? Боюсь, он научит наших Ребятишек рисовать всякие абстракции.

-Записывай расписание, — устало сказал директор, — Поживём — увидим. Если считать Голубя Мира и Серп и Молот абстракциями, то я скорее за абстракции такого рода, нежели за конкретные скучные кубы и чучела, которыми донимал Ребятишек наш бывший рисовальщик.

-"Мементо мори" -"Помни о смерти" — так озаглавил мой рисунок Бакалавр, -сказал несколько лет назад Анхель, тогда ещё школьник, вырывая из альбома рисунок чучела вороны, — Опять дохлятину рисовали. Под рисунком стояло "отлично". Анхель скомкал рисунок, и со словами "Каркнул ворон: Nevermore!" *подхватил этюдник: "Я — в художку, к Фернандо, хоть душу отведу!" — и был таков.

.............................................................................................

*Рефрен баллады Э. По "Ворон".

.............................................................................................

Мария углубилась в изучение расписания. Под окном зарычал мотоцикл. Мария и Кристиано выглянули в окно.

В мотоциклисте Мария узнала Бешеного Скворца, а в его товарище — Анхеля Кордеро, Эль Битлито. Ребята ухитрились привязать к мотоциклу транспарант, и белые буквы на голубом фоне прочли футболисты, давно закончившие игру, болельщики, Мария и Кристиано, словом, вся Школа, пока мотоцикл "крутил пятаки" на спортивной площадке: "В ЭТО ТРУДНОЕ ВРЕМЯ ВОТ ЧТО: ПРОЖИВЁМ-КА ЕГО С ОХОТОЙ! П. НЕРУДА".

А Бешеный Скворец заорал: "Круг почёта!", и мотоцикл с рёвом скрылся за Школой.

"Черти, — пробормотал Красный Директор, — Легки на помине. А транспарант как раз кстати, соответствует духу времени. Скажем ребяткам спасибо за солидарность, выраженную столь эксцентричным образом, но перво-наперво дадим ВТЫК за такую гонку".

-Я вам больше не нужна? — спросила Мария.

-Нет-нет, иди, Мария. Если, — ему не удалось скрыть добродушной иронии, — Тебе уже не нужна машинка, и ты уже перепечатала "Аманду и Мануэля" для своего бородатого барда.

-Не только "Аманду", — покраснела Мария, — Но если нельзя, я не буду больше...

-Да печатай на здоровье, машинку не жалко. Тем более, что свою работу ты выполняешь отлично. Всего доброго, Мария. Завтра приди пораньше — приказы перепечатаешь. Договорились?

-Конечно! Так я побежала?

-"К нему, к нему, к нему..." — пропел Кристиано.

.................................................................................................

* Con el, con el, con el.... — припев песни "Аманда и Мануэль" Виктора Хара, дословно "С ним, с ним, с ним".

.................................................................................................

-К кому это — "к нему"? — спросила Мария, уже взяв сумочку.

-К твоему "Мануэлю", ка вы там поёте...

-Компаньеро Кристиано! Вот парадокс: у вас абсолютно никакого слуха! Даже странно, потому что Анхель такой музыкальный...

-Анхель в маму, а мне медведь на ухо наступил. Даже не медведь, а мамонт.

-Это точно, — засмеялась Мария, — Виктор Хара всё равно лучше поёт, и....

-И мне лучше не позориться? — улыбнулся Кристиано, — Ну, беги -"к нему, к нему, к нему-у-у..."

Мария ойкнула и зажала уши.

В дверях Школы Мприя столкнулась с Эль Битлито и Бешеным Скворцом.

-Салют, Мария! — сказал Анхель.

-Целую ручки, сеньорита, — раскланялся Бешеный Скворец.

-Знаете что, лихачи! — возмущённо сказала Мария, — Это вам не мотодром, нечего здесь так гонять на мотоцикле! Здесь дети, понимать надо!

-Да ты ваще кто такая? — фыркнул сын директора.

-Я?! С завтрашнего дня — учительница английского, понял, пацан? -важно сказала Мария. Парни переглянулись.

-Ты — училка? — удивился Анхель.

-Представь себе!

-Удачи, сеньорита! — галантно сказал Дьегито.

Мария задрала нос и направилась к Шатру. Бланка и Аккордик издали заметили Марию.

-Слушайте! — закричала Мария, — Слушайте, отличная новость! Рисовальщик и Жаба в Школе больше не работают! Всё! Баста!

-Правда?

-А что я тебе говорил?

-Ур-р-а! Баста!

-Английский буду вести я, а рисование — Бешеный Скворец!

-Ур-р-а! Вива Мария! Вива Бешеный Скворец! Вива Кристиано!

-И первое, с чего мы завтра начнём инглез — будем ставить Шекспира. "Ромео и Джульетту"! На английском!

-Я торчу, — сказал Альберто, — Ты что, рехнулась?

-Поставим! Я за вас возьмусь! И ты будешь играть Ромео. А ты, Бланка — Джульетту. И потом, пострайся привыкнуть к мысли, что я — учительница и придерживай язык, Альберто Акоста.

-Прошу прощения.

-Ни за что в жизни не буду играть Джульетту! — заявила Бланка, -Целоваться на сцене с ним — я умру со стыда.

-Пьеса очень злободневная, -сказала Мария: "Бунтовщики! Кто оскверняет мир... три раза, под влияньем вздорных смут, вы, Капулетти, и вы, Монтекки, смущали мир на улицах Сантьяго... ой! Вероны..."

-Значит, ты считаешь, что главное — вражда семей, а не любовь детей? — спросила Бланка.

-И я не хочу кончить как Ромео, — сказал Альберто.

-Конечно, любовь — главное. Но сейчас, в нашей обстановке, мы должны осудить раздор, "тупую ненаисть и злобу", ведь и у нас может "пролиться мирных граждан кровь".

-Ты всю пьесу наизусть помнишь? — удивилась Бланка.

-Было дело, — покраснела Мария, — Я для себя учила роль Джульетты. Актрисой хотела стать.

-Как все девчонки, — засмеялся Аккордик, — Но я с тобой не согласен: у Шекспира "две равно уважаемых семьи", они, в сущности, не такие и плохие, Монтекки-Капулетти. А у нас очень чёткая конфоронтация, и это на тот случай, если понимать нашу политику по-шекспировски...

-Главное — осудить вражду, — не сдавалась Мария, — И в борьбе за мир наш союзник Шекспир!

-Сдаюсь! Вильям Шекспир пресенте!* — завопил Аккордик.

............................................................................................

* пресенте — с нами (precente).

............................................................................................

-Ромео и Джульетта тоже! — выкрикнула Бланка.

-Вы прелесть что за ребята, — сияя, сказала Мария, — Но будьте чуть посерьёзнее. ( А они и правда, прелесть, Ребятишки Народного Единства). Поговорим о деле. Бешеный Скворец и Эль Битлито сделают декорации, "Араукария" подыграет.

-Они согласились? — спросил Аккордик.

-Согласятся! Элm Битлито парень безотказный, "Араукария" уже, можно сказать, приволокла свои гитары, бубны, трещотки...

-Ну конечно, — сказала Бланка с лукавинкой, — Если руководитель "Арауккарии" ходит под окнами Школы взад— вперёд, какие могут быть сомнения?

-Балжёж! Мюзикл "Ромео и Джульетта"! Нет, рок-опера!

Альберто пропел "в стиле рок":

-То жавор-р-ронок был! П-р-редвестник утр-р-ра!

Бланка и Мария в шутку зааплодировали.

-Но насчёт Бешеного Скворца я не уверен, — сказал Аккордик, — По-моему, он парень с закидоном, вывихнутый какой-то.

-Бешеный Скворец? Пусть попробует отказаться!

-Мария, а Мария, как это у тебя выходит. что все парни пляшут под твою дудку? — наивно спросил Аккордик.

Мария кокетливо улыбнулась.

-Секрет, — сказала она, — Я немного колдунья, понимаешь? Я их гипнотизирую. Я могу загипнотизировать всякого, если, конечно, это не фашист. Я и тебя могу загипнотизировать. Смотри на меня! Ты. Будешь. Играть. Ромео!!!

Бланка нахмурилась, ей не очень-то нравилось, что Альберто так легко поддаётся гипнозу Марии.

-А может, наш класс будет дружнее после спектакля? Правда, Бланка? Но где мы возьмём костюмы?

-Что ты, директора не знаешь? Выцыганит в театре. А разве обязательно костюмы той эпохи? По-моему, даже интереснее в современных костюмах. Ромео, например, в твоей форменной малиновой рубашке. В первой сцене у Бенволио на футболке надпись "нет гражданской войне". Тибальт и его шайка под "Патриа и либетад".

-А Меркуцио под мириста! Прикол!

-Мои "родственники" — фашисты! — возмутилась Бланка, — Никогда! И в старинных костюмах интереснее. А то... уж слишком осовременено будет. Так ты герцога Вероны сделаешь Президентом, а отца Лоренцо — кардиналом Энрикесом.

-Главное — выучить роли и начать репетировать, а с костюмами мы решим по ходу действия, рабочим порядком. Можем и сами что-нибудь сделать, как для карнавала.

-А правда, что Президент к нам в гости собирается? Или пуля?

-Вроде — директору звонили из Министерства Образования. К Рождественским каникулам.

-Тогда премьеру отгрохаем, — размечтался Аккордик, -Бенефис Бланки Карраско! Ай, Бланка, бывать тебе кинозвездой, лет этак через десять к тебе и не подступиться будет, автографа не выпросишь, — пошутил Аккордик.

-Могу сейчас дать автограф — за счёт будущего, — сказала Бланка.

-Ну вот, вы тоже загорелись, — сказала Мария.

-Держите меня! Я горю! Где пожарные! Спасите!

-Прекрати дурачиться, Альберто. Начинайте учить роли с завтрашнего дня, я принесу несколько книжек. А пока — входите в образы.

-Я уже вошёл!

х х х

-Ну вот, видишь, не всё потеряно, — сказала Бланка, когда они остались одни.

-А я опять стихи сочинил, — сказал Альберто, — Хочешь послушать?

-Бессовестый! Ты ещё спрашиваешь? Конечно, хочу!

-Тебе, Бланка...

И в поцелуе утреннего света,

И в гибеди среди могильной тьмы

Останутся Ромео и Джульетта...

Но будем ли на них похожи

Мы?!

-Как это у тебя так складно выходит, — удивилась Бланка, — Прямо так сразу и сочинил?

-Ага. Экспромт. Сам не знаю как.

-Только в любви не надо стараться быть похожим на кого-то, даже на Ромео и Джульетту.

-Я к тому, что это Идеальная Любовь.

-У нас тоже Идеальная Любовь, правда, Альберто? — спросила девочка, — Идеальная Любовь — это когда на всю жизнь и сильнее смерти, разлуки, войны.

-Идеальная, — потвердил Альберто Акоста, — И всё-таки мне нравится, что ты Бланка, а не Джульетта, и ты в сто раз симпатичнее Оливии Хассей*. Хотя когда вышел фильм, многие наши мальчишки говорили, что она -идеал девушки.

-А ты мне больше нравишься, чем Леонард Уайтинг*, хотя многие наши девчонки разыскивали фотки с ним в журналах и вешали на стенки и чуть ли не молились на него. Когда вышел фильм. И у нас любовь на всю жизнь.

......................................................................................................................

* Оливия Хассей и Леонард Уайтинг — актёры, исполнители главных ролей в культовом фильме режиссёра Франко Дзефирелли "Ромео и Джульетта". В СССР вышел на экраны в 1972 году.

......................................................................................................................

-Мы счастливчики, что нашли друг друга! Редко у кого так бывает — первая любовь и на всю жизнь. Но у нас на всю жизнь. А теперь я увековечу это событие. Ведь у нас вроде как помолвка, — важно сказал Альберто, — Что бы тут вырезать?

-"А и Б сидели на трубе", — засмеялась Бланка. Альберто обнял её, посмотрел на часы, достал из кармана перочинный нож и вырезал на скамейке: "Здесь мы целовались 5 сентября 1973 года в 19 часов 6 минут 40 секунд. Спасибо тебе, жизнь!* Бланка Карраско и Альберто Акоста. А плюс Б = любовь!!!"

......................................................................................................................

*Спасибо тебе, жизнь! — Gracias a la vida — хит чилийской певицы Виолетты Парра.

......................................................................................................................

23