Категория 7 (Черновик)

Когда его вытаскивали из кареты, Олен что-то визжал и требовал справедливости, предлагал деньги, хотя потом при обыске у него нашли то всего пару золотых. Его двоих попутчиков — помощников прикончили не раздумывая. Да и купца стоило бы, но хотелось с ним ещё и поговорить по душам. Оставаться на тракте продолжительное время было не безопасно, так что парни уже заметали следы нападения. Скидали предварительно избавленных от брони и оружия охранников в ближайшую неприметную канаву. Укатили карету подальше в лес и присыпали следы свежей крови. В этом участия принимали все, даже я с Костиком пытался навести порядок среди рабов. Развязывать мы их пока не стали, не дураки чай. Но объяснить им их новое положение следовало, другое дело поверял или нет, главное чтоб проблем по глупости не доставляли, как тот здоровяк. Ко мне подошёл Кин.

— Господин, надо бы покинуть тракт как можно скорее. Мы замели следы, как могли, этого мало конечно, но лучше поторопиться.

— Да знаю я, собирай людей, идём на место нашей стоянки.

— А с рабами что делать? Они будут нас задерживать.

— Они идут с нами. — Отрезал я.

Рабы это была ещё та солянка. Женщины, мужчины, крепкие старики, взрослые дети. И все грязные и оголодавшие. Это было видно не вооружённым глазом.

— Эти работорговцы просто звери. — Исаев смотрел на рабов с жалость. — Ты только глянь на них. Прямо как люди в лагерях смерти.

— А чего ты хотел, тут человек стоит дешевле лошади.

— А что с ними делать будем?

Я уже давно ломал над этим голову, с тех пор как решил разобраться с купцом и узнал об этом караване. Но такого количества рабов я не ожидал, а их набралось без малого сотня.

— Отпустим.

— Да, и они устроят тут людям весёлую жизнь. Женщины будут варить им в лесном лагере пищу, а мужчины ходить в славные походы. Вон щуплый паренёк будет Робин Гудом, а тот здоровяк, что кинулся на нас, будет его верным соратником. И будут они бороться за справедливость в товарно-денежном обороте. Вот только думаю, что резать они будут не богатых купцов и обнаглевших дворян, а простых людей в деревнях, что не захотят им отдать большую часть еды.

От этой отповеди я поморщился как от съеденного лимона.

— Ты мне Америку не открыл. Ну не все же пойдут по этой дорожке.

— Не все, кого-то поймают быстро. И они сдадут нас только так, и будет твой портрет висеть рядом с этим Робин Гудом.

— У самого то, какие предложения?

Исаев вздохнул.

— Были бы, давно сказал, не знаю я.

— Вот и я не знаю. Ладно, хватит языки чесать, выдвигаться пора. В лагере ещё раз обмозгуем, может, наши парни что путное предложат, они местные всё же.

Оставив двух наблюдателей за дорогой, мы направились к месту нашей стоянки. Если кто-то заинтересуется подозрительным местом на дороге, то нам лучше узнать об этом рано, чем поздно. По пути ко мне подошел Кин и протянул шкатулку.

— Вот господин.

— Что это?

— В ней все документы на рабов, в них указанно кто этот раб и кому принадлежал.

Интересненькое дело.

— Хм, а если бы мы не уничтожили охрану, можно было бы на них выправить такие?

Кин отрицательно покачал головой.

— Нет господин. Такие документы делает магистрат. Помните мы задержались в крепости на границе? Это Олен документы на рабов оформлял. На подданных империи такие сделать можно, но рискованно, и не окупит себя. Мало какой чиновник пойдёт на риск нарушения такого закона за малую плату, так что раб себя не окупит. Да для нас даже и эти рабы бесполезны. Так как эти свитки не стоят и гроша.

То что это свитки, это было особенностью моего перевода. В реальности в этом мире бумагу в моём понимании как таковую не делали. Делали что-то подобное папирусу. Но из растения больше похожего по своим свойствам на коноплю и лён. Так как из него умудрялись делать одновременно и местную бумагу и верёвки.

— Это почему же?

— За каждой продажей раба следит магистрат, ставит печать и указывает чей теперь этот раб.

— Но хозяин рабов то теперь у нас, если он покинет сей бренный мир?

— Это ничего не значит, тогда раб отойдёт к родичам. А если таких нету, то к магистрату.

Манера разговора Кина немного напрягала, Рагнар знал много специальных слов, а охотник разговаривал больше косноязычно, хотя и у него порой прорезались в речи более умные слова. Что стоило сказать, что каждую куплю-продажу регистрирует и оформляет магистрат?

— Понятно, и что теперь с ними делать? — Решил я спросить у Кина.

— А тьма его знает господин, но продать нам их не удастся. Разве что у себя поселить, но как прокормить такую толпу?

— Прокормить не проблема. — Я вспомнил о картофеле и семенах Лешего. — Но по тракту нам такую толпу не провести.

— Не провести господин. И не прокормить. — Согласился Кин, и поняв меня без слов удалился.

А у меня крутилось в голове то, что по тракту нам их не провести. А если не по тракту? А прокормить, так на что нам охотники, коих половина отряда? Да и в город заглянуть можно, прикупить продуктов в меру, чтоб не вызвать подозрения. А такое подспорье в Иразуре не будет лишним. Ох, чувствую дача Старого разрастется. Вот только избавлять их от рабства или нет? Я бы не стал, но как это воспримут наши? Рашид вряд ли будет за, он этого рабства и в нашем мире насмотрелся, да и наше воспитание со счёта сбрасывать не стоит.

До места стоянки добрались без происшествий, то есть нас никто не преследовал и никто из рабов не делал глупостей, что не менее важно. Охрана лагеря на нас чуть ли не буквально устроила засаду, молодцы, хорошо что вовремя признали своих. Вскоре в лагере стоял переполох, Исаев распорядился накормить всех, так что пришлось развести пол дюжины костров, развели бы и больше, но котелков было всё равно мало. Мда, нам точно просто так такую толпу не прокормить. Надо этот вопрос как-то решать. Но сейчас нас ждал разговор с гостем.

— Надо было его сразу прирезать.

— Конечно можно было бы, но бойцам нужен пример, показательный. Им стоит понять и принять как данное, что мы своих не бросаем и всегда воздаём по заслугам. Так что месть придется сделать публичной. — Костик задумчиво почесал щетину.

— Как мне надоели эти твои вечные изыскания поднять боевой дух и верность. — Простонал я с кислой миной.

— А что поделать, мы в этом мире никто. Ты пойми, что там, люди исполняют твой приказ не просто так, они понимают, что зависят от тебя. В прямом смысле кстати, но больше всего они боятся закона. Тут же дело обстоит немного не так, Кин для всех бойцов свой человек, а мы чужие. Прикажи им завтра кинуться на амбразуры так сказать, и если Кин поддержит, кинутся. А если нет, то получишь нож в спину.

— А ты?

— А я надеюсь не повернуться спиной к врагу.

— Но они дали клятву. — Решил возразить я.

— Дали. Я в своё время тоже давал. Тут конечно к этому делу отношение другое, но не думаю что оно кардинально отличается.

— Но не всё же так однозначно.

— Конечно не всё, Ивар будет биться за нас до последнего, да и здоровяк унесёт с собой на тот свет не одну жизнь. Но твоя задача сделать так, чтобы никто не смотрел на Кина, а все были верны именно тебе, никому другому.

Вот балагур балагуром, а умеет так мутно показать своё личное отношение ко всему, что аж зубы сводит от злости. Вообще отношение Костика ко всему странное. Да он показывает свою верность мне, да учит парней, но почему-то не считает их искренне своими. Выполняет приказы, хоть и не без подколок. Даже парочку раз откровенничал, но что-то мне постоянно не давало покоя, какая-то недосказанность. Раньше Костик мне казался таким своим в доску парнем, балагуром и душой компании. Простым до мозга костей и бабником ко всему прочему. Но последние месяцы изменили моё мнение, Исаев был сама серьёзность, и возможно не только когда было надо, а всегда. И все его шутки и праздный настрой не более чем маска, маска под которой прячется расчётливый и практичный человек. И вот логики поступков этого человека я не понимал. Встряхнув головой попытался выкинуть эти мысли из головы, получилось не очень.

— А как же ты? — Снова я решил вывести Исаева на чистую воду.

Нож нахмурился.

— Даже меня они должны считать врагом, если я пойду против тебя.

Я только хмыкнул.

— Но Кин тёмная лошадка, это понятно. Ты то почему не действуешь?

— Действую, вот эта казнь и есть результат.

— Имей врага в среде друзей?

— И это тоже. — Согласно кивнул Исаев и замолчал, мы пришли.

Олен был мрачен и тосклив. Он уже понял у кого в руках и сделал выводы. Ну что сказать, человек понимает свою судьбу и уже морально сломан, смирился. Надо сказать что держался он относительно хорошо для своего племени.

— Ну что наш лживый друг, осознал свою ошибку? — Я присел на корточки рядом с купцом и взглянул в его глаза, в которых была безысходность.

— А есть ли разница, вы мою судьбу уже решили.

— Да, ты прав. Но это твоя вина. Не надо было нас подставлять и тем более не надо было нас заказывать.

Олен тяжело вздохнул.

— К чему эти слова, совесть очистить хочешь? Я делал так как считал нужным. Теперь ты делаешь так как надо тебе.

Смотрите, даже не просит о пощаде.

— Ты прав купец. Принято спрашивать, есть ли у тебя какие-нибудь пожелания?

— Да, не трогайте мою жену и детей.

— А у тебя есть дети?

— Да, две дочки, боги сыновей не дали.

— Хорошо, даю слово что мы не причиним им вреда, нам это не к чему. Что-нибудь ещё?

Олен лишь улыбнулся.

— Кин. — Позвал я.

Вскоре появился наш помощник.

— Да господин.

— Приготовь верёвку с петлёй, наш гость решил нас покинуть.

— Есть.

Надо сказать, что нормальные петли для повешения в этом мире не умели делать. Пришлось научить их как правильно вязать петлю Линча, да и тому что верёвку надо смазать, хотя бы тем же жиром. Когда всё было готово, и почти весь свободный отряд собрался взглянуть на зрелище, да и рабы не отставали от этого, я толкнул обвинительную речь, которая к стыду моему получилась довольно скомканная. Осталось только дать отмашку и отправить лошадь вскачь из под задницы купца, как всё прервал возглас.

— Господин, господин. Стойте, стойте.

К нам бежал Ивар, бежал из-за всех ног.

— Что случилось? — Спросил я запыхавшегося мальца.

— Господин. — Малец пытался отдышаться. — Как вы и велели, мы у многих спрашивали о той девушке, Илене.

— Елене. — Подправил я.

— Вот. Но никто о ней не слышал. Я решил опросить рабов, и кое-кто её узнал. Она была в рабстве у этого купца, но он её продал.

Всё интереснее и интереснее.

— А кому продал?

— Рабы вряд ли знают господин, купец должон знать.

Я хмура взглянул на обречённого Олена.

— Что ж, обстоятельства сменились, теперь тебе придется заслужить лёгкую смерть.

Вопреки расхожему мнению человек не привык строить из себя героя на пороге смерти, тем более такой явной и ощутимой как петля на шее. Тот командир наёмников — разбойников, что напали на нас был скорее исключением, что чаще всего подтверждает правило. Другое дело что от твоих слов зависит судьба родственников или ещё кого близкого, тогда можно помолчать. Но и это мало помогает когда за дело берутся знатоки пыточного дела. Олен рассказал всё сразу, где её поймали, кому продали. Все её странности, в том числе одежда и незнание языка. Выложив всё Олен всё-таки отправился на свидание с предками. Вскоре мы с Костиком взяв свои порции обеда принялись обмозговывать полученную информацию, предварительно расположившись подальше от лишних ушей.

— Ну и что ты об этом думаешь?

— Думаю что это несомненно она, но вот тот кто её купил, мне не нравится. Очень сильно не нравится. У князя тысячи рабов, и где её там искать всё равно непонятно. Может быть она уже стала частью той стены, что ремонтирует князь, может, служит прислугой, а может даже греет кому-то постель и живёт припеваючи. Как её искать я даже ума не приложу.

Исаев хмыкнул.

— Возможно, но если и искать, то искать надо по цепочке. И начинать надо с этого барона, как его там?

— Энри фон Мален.

— Во-во. С маленького начнём.

Барон Энри фон Мален трапезничал. Возможно если бы он знал кто и с какой целью в данный момент его обсуждает, то это сильно испортило бы ему аппетит. Но он этого не знал, и даже не думал о подобном. В данный момент его мысли были заняты другим. Империя слаба, слаба как никогда раньше. Неумелая политика императора и постоянная грызня власть имущей знати между собой не могли не сказаться на силе государства. А Иронское княжество было пограничным и имело неприятного соседа в лице Каршана. Но хуже всего было то, что и баронство Мален было частью данного княжества. Барон, как и его отец и дед серьёзно относились к разведке, не только во время боя, но и в мирное время. Знать планы твоих противников раньше чем они начнут действовать всегда даёт преимущество. И вот один завербованный ещё его отцом купец принёс с не очень приятные вести. Каршан активно вёл переговоры с племенами южных орков, а вот о чём неизвестно. Но если подумать немного, то и так всё ясно. В торговле с орками они вряд ли заинтересованы, тем и торговать то особо нечем. Что у них там в степи есть то? Война их удел. А если учесть что у Каршана только три потенциальных врага, то есть это собственные пираты и контрабандисты — детище самого Каршана. Сами южные орки, ну и мы. Собственно союз с орками ради войны с пиратами выглядит глупо, это не северные их братья. Не уверен что хоть кто-то из этих степных крыс и плавать то умеет. Значит остаётся только империя. Как бы он сам поступил бы на месте противника? Да всё очень просто, пускать орков по своей земле нельзя, будет только хуже, но этого и не надо. Империя тоже граничит со степью, пусть и не Иронское княжество. Нанести одновременный удар сразу по двум направлениям. Можно конечно отсечь эти княжества от самой империи взяв в кольцо, но это будет неудачной затеей. Империя хоть и слаба, но армию какую никакую выставит, ну а дальше всё будет упираться в умы полководцев, а то что такая ценная вещь есть у военачальников империи вызывало сомнения. Так как при дворе давно обосновались одни лизоблюды, которым и надо то только милость императора да место у кормушки. В дверь тихо постучали.

— Разрешите господин.

— Что у тебя Рамир.

— К вам управляющий с докладом.

— Ах да, впусти. И скажи прислуге убрать со стола и принести ещё вина.

— Слушаюсь господин.

В двери протёк щуплый управляющий баронством, такой высокий и худой, что невольно вызывал ассоциации с жердью. Острые черты лица не располагали к доверию такому типу, а отсутствие правого уха только усугубляло неприятное впечатление. Управляющего звали Сохрад, и был он никем иным как каршанцем, правда не бывшим на родине предков не разу.

— Ну что у тебя?

— Господин, прошу вас, уберите от меня эту девку. — Заканючил Сохрад.

Барон улыбнулся, видно достала управляющего эта девка.